Ничто пока не омрачало ясного неба над колыбелью. Хрюква была горда. Малютка рос не по дням, а по часам, и вместе с ним росло его любопытство. Ходить он начал довольно быстро. Правда, пока путешествовал только по берегу, переваливаясь неуклюжим утенком. Но глядишь, недалек тот день, когда он сумеет взобраться на Высполпу!

С первых часов жизни Урмеля пичкали микстурой для развития мыслительных способностей, которую профессор изобрел в свое время для Хрюквы. Добавлялась она в банановое пюре, кокосовое молоко и тертые орехи — словом, во все, чем младенец питался.

Мало-помалу зверь обретал законченный облик. Вид у него оказался престранный. Ходил он на задних лапах, толстых и крепеньких. Мог, в случае чего, опереться на собственный хвост, как это делают кенгуру. Хвост вырос на славу, длинный и мощный. А вот ручки вышли короткие, зато с острыми коготками. Шея была почти такая же длинная, как и хвост, а голова походила на туго надутый воздушный шарик. Когда крошка гневался или капризничал — а такое случалось, на то он и крошка! — то казалось: еще немного, и шарик лопнет.

Но обычно глазки его блестели весельем, и он смешно шевелил аккуратными круглыми ушками — потеха, да и только! К тому же он весь был покрыт зеленоватыми чешуйками. Да, и вот еще что. Из спины у него пробивались крылышки! Дни и ночи профессор гадал, будет ли Урмель летать. Этот вопрос мучил его еще в ту пору, когда Урмель существовал только в его уме. Летали ли древние урмели, или их крылья были сродни тем худосочным отросткам, какие мы наблюдаем сегодня у страусов и пингвинов? (У ископаемой птицы дронт тоже, кстати сказать, имелись похожие.)

Когда Урмелю стукнуло шесть — разумеется, в переводе на человеческий возраст, — профессор решил, что пора ему учиться говорить. Для начала он спустился на берег, поближе к люльке. Тим Кляксик притащил туда стул поудобнее. А чтобы профессору не напекло макушку, умелец соорудил нечто вроде зонтика. Из тряпки в красненький цветочек.

— Профессор! — заголосила Хрюква. — Да это же занавеска из твоего кабинета! Этот негодник ее разодрал!

— Возможно… — смущенно пролепетал Тибатонг. — Весьма сожалею. Я упустил этот факт из виду.

— Ужасно. А глаза-то тебе на что? — тяжко вздохнула Хрюква. — Пора мне снова заняться порядком, уФ-уФ.

— Займись немедленно! — посоветовал Тибатонг. Он был рад, что останется с Урмелем наедине.

Хрюква пошла в дом заниматься уборкой.

Но едва она скрылась из глаз, как Урмель завыл. Примерно так: «УаУаУаУыУыУыАуАуАуЫуЫуЫ!»

— Силы небесные! — простонал Тибатонг. — Хорошенькое начало…

Но Хрюква не дала сбить себя с толку. Урмель уже достаточно взрослый, чтобы побыть без нее.

Тибатонг уселся на стуле в теньке и подождал, пока вой сменится всхлипами.

— Дружочек! — сказал он несчастному крикуну. — Открой, пожалуйста, рот — вот так — и скажи: а-а-а-а!

— ААААААААА!!! — заорал Урмель.

— Хорошо, — поморщился профессор. — Для начала весьма недурственно. А теперь повторяй за мной: МА-МА.

— УУУУУУУУУ!!! — завыл Урмель.

— Прекрасно. УУУУУ — это прекрасно. Скажи-ка еще разок: у-у-у-у-у!

— Ииииийийийи… — захныкал Урмель.

— Тгудно, пгофессог, да? Упьямится? — заклекотал с дерева Шуш-Башмак.

— Лиха беда начало! — важно заметил Пинг.

— Поначалу яжжжык шшшломаешь. А потом ничччего! — добавил Вава.

Крошка пришел в восторг от этой беседы. Он вытянул длинную шею, подмигнул китоглаву, скосил глаз на Ваву и Пинга. И, очень довольный, захлопал крыльями.

— Способности есть, — заключил профессор. — Гласные он без труда усвоит. Просто пока он не может сосредоточиться.

Тут с вершины горы Высполпу донесся душераздирающий вопль.

— Батюшки! — спохватился профессор. — Похоже, Хрюква нашла под кроватью гнездо, которое Пинг свил давеча из моих белых рубашек.

— Ракуфффку! — поправил профессора Пинг.

— Хрюкве не важно, гнездо это или ракушка… — вздохнул Тибатонг. — Хрюкву волнуют рубашки.

— А как же моя Ракуфффечка? — захныкал Пинг.

— Поднимусь-ка я в дом! — Тибатонга одолевали дурные предчувствия.

Поспешным шагом профессор направился вверх по тропинке. Но едва он скрылся за бамбуковой рощицей, как раздался радостный писк:

— Хи-хи-хи! Я очччень хи-хи-хитрый!

— Прррофессор, прррофессор! — закаркал Шуш. — Урррмель заговорррил!

— Фу! Ябеда! — негодующе прошипел обитатель люльки.