Ждать… ждать… ждать… Что еще оставалось троим несчастным? Они долго искали выход. Вава облазил весь грот по стенам и разноцветным колоннам, надеясь найти лазейку. Не тут-то было!
Они уныло сидели на берегу. Припасы съедены. Фляга с водой пуста. Вава лизнул было из озера, но вода оказалась соленой, как в море, — ни звери, ни люди такую не пьют.
Краб, разбуженный выстрелом, буравил их глазами. Он медленно шевелил ножками и клешнями — как будто делал разминку после тысячелетнего сна. Может, он заново учился двигаться?
А ветер все завывал в трубах невидимого органа — то громче, то тише. От этих звуков мороз пошел по коже. Будто кто-то нарочно завел эту адскую музыку, чтобы их извести!
Тютюнету чувствовал себя окончательно «тютю». Об Урмеле он уже не думал. Он мечтал только о том, чтобы выйти отсюда живым. Да вот как это сделать?
Вава тоже оробел. А Сим с трудом сдерживал слезы. Ему ужасно хотелось увидеть небо.
Сложись все иначе, они бы разинув рты любовались красочным представлением. С течением дня озеро плавно меняло свой цвет. Ярче всего оно горело в полдень, купольный свод так и мерцал зеленоватым светом. К вечеру вода пожелтела, потом стала оранжевой, затем темно-рубиновой и наконец черной-пречерной.
Наступила тьма.
Сим захватил карманный фонарик, но батарейка была на исходе. Бледный лучик вспугнул стаи летучих мышей, и теперь они кружили под сводами, не находя лазейки. Веяние их кожистых крыльев казалось дыханием смерти.
Время как будто остановилось.
Хуже всего было то, что фонарик постепенно гас. В тусклом свете они видели, как Краб бесконечно медленно сползает с камня в воду. Одну за другой отрывал он свои членистые ножки от камня, осторожно погружая их в озеро. Минута проходила за минутой, час за часом. Наконец по воде поплыли два неподвижных глаза. Видимо, Краб хочет напугать их до смерти. Троица забилась в самый дальний угол, но озеро гнало к берегу легкие волны, и вот над водой показались панцирь, усы и клешни…
Тут фонарик погас. Густая плотная тьма окутала пленников. Пещерный орган простонал напоследок. Потом затих и он. По камням кто-то скребся, подползая все ближе и ближе…
