Душа:  О, кто бы мне помог освободиться  Из этой душной, сумрачной Темницы?  Мучительны, железно-тяжелы  Костей наручники и кандалы.  Здесь, плотских Глаз томима слепотою,  Ушей грохочущею глухотою,  Душа, повешенная на цепях  Артерий, Вен и Жил, живет впотьмах, —  Пытаема в застенке этом жутком  Коварным Сердцем, немощным Рассудком. Тело:  О, кто бы подсобил мне сбросить гнет  Души-Тиранки, что во мне живет?  В рост устремясь, она меня пронзает,  Как будто на кол заживо сажает, —  Так что мне Высь немалых стоит мук;  Ее огонь сжигает, как недуг.  Она ко мне как будто злобу копит:  Вдохнула жизнь — и смерть скорей торопит.  Недостижим ни отдых, ни покой  Для Тела, одержимого Душой. Душа:  Каким меня Заклятьем приковали  Терпеть чужие Беды и Печали?  Бесплотную, боль плоти ощущать,  Все жалобы телесные вмещать?  Зачем мне участь суждена такая:  Страдать, Тюремщика оберегая?  Сносить не только хворь, и бред, и жар,  Но исцеленье — это ль не кошмар?  Почти до Порта самого добраться —  И на мели Здоровья оказаться! Тело:  Зато страшнее хворости любой  Болезни, порожденные Тобой;  Меня то Спазм Надежды раздирает,  То Лихорадка Страха сотрясает;  Чума Любви мне внутренности жжет,  И Язва скрытой Ненависти жрет;  Пьянит Безумье Радости вначале,  А через час — Безумие Печали;  Познанье Скорби пролагает путь,  И Память не дает мне отдохнуть.  Не ты ль, Душа, так обтесала Тело,  Чтобы оно для всех Грехов созрело?  Так Зодчий поступает со стволом,  Который Древом был в Лесу Густом.