– Дэви, мне завтра на работу, – проныла Тильда, покосившись на часы. – О черт! Уже сегодня! Начало первого!

– Мебель в подвале, – начал Дэви, и Тильда, забыв про сон, мгновенно подскочила:

– Что ты делал в подвале?!

– Мы продадим мебель, которая там стоит, – втолковывал Дэви.

Стив высунул любопытный нос из-под одеяла и следил за тем, что происходит. Тильда судорожно втягивала в себя воздух.

– Как ты туда попал?

– Дверь была открыта. Да пойми же, там гора мебели.

– Не могла она быть открытой, – прохрипела Тильда.

Дэви наклонился и закрыл ей рот рукой.

– Слушай меня внимательно. Мы должны немедленно выставить эту мебель в галерее. Пригласим Мейсона держать речь на открытии. А Клеа придет с ним. И…

Тильда с силой оттолкнула его руку:

– И мы сможем выкрасть картину. Но почему бы просто не пригласить их на ужин?

– Потому что там теперь слуга. Собственно говоря, ты с ним уже встречалась. Помнишь, тот, кому ты врезала ногой по голове?

– Ой! – Тильда начала задыхаться. – Но что…

– Вам же будет нужен официант для вернисажа? Найми его на вечер.

Тильда покачала головой:

– Неужели нет способа полегче…

Свистящий хрип прорвался на слове «полегче», и Дэви, поспешно выдвинув ящик комода, достал ингалятор.

– Но любой другой не стоит таких денег, – справедливо заметил он, протягивая ей ингалятор. – У тебя же там целое состояние.

Она включила ингалятор и, нахмурясь, взглянула на него. Дэви казался вполне искренним, впрочем, таким он бывал всегда, даже когда лгал без зазрения совести.

– Дэви, эта мебель никому не нужна. Я разрисовала ее, когда была совсем ребенком.

– Ты?!

– Нуда, – устало кивнула Тильда, слишком измученная, чтобы отчитать его как следует. – И что тут такого?

– Но это здорово!

– А что тебя удивляет?

– Я думал, ты рисуешь только фрески, – пояснил он, отстранившись. – Да и тех никогда не видел и понятия не имел, как хороши твои работы! Да, кстати. Я покупаю кровать.

– А это тебе зачем? – насторожилась Тильда, положив ингалятор на место.

– Годовщина свадьбы сестры. Заплачу после того, как получу свои деньги.

– Бери даром, – отмахнулась Тильда. – Тем более что мне больше нечем тебя отблагодарить. Но эта выставка…

– Тебе нужны деньги, нам нужно выманить из дома Мейсона с домочадцами, и обойдется это всего лишь в стоимость краски и рекламы, – терпеливо пояснил Дэви. – Словом, чепуха.

– А для чего краска?

– Галерея. – Он стянул джинсы и лег в постель, немного подвинув Стива. – Ты никогда не заставишь людей платить по сотне баксов за скамеечку для ног в подобной обстановке! Посмотри, какое убожество! Первое впечатление – это все. Нужно воскресить это местечко из мертвых.

Он устроился на новых подушках, крайне собой довольным.

– Нет, – с трудом вытолкнула из себя Тильда.

– Да, – возразил Дэви. – Не знаю, почему ты добиваешься окончательного разорения галереи, но советую взяться за ум. Нам нужен шикарный вернисаж, чтобы занять Мейсона, а тебе нужны деньги.

– Я вовсе не хочу разорения галереи, – запротестовала Тильда, ощутив знакомый скребущий свист в легких.

– Пойми же, ты единственная, у кого есть мозги и силы заставить заведение работать на всю катушку. А ты все время проводишь в чужих домах, предоставляя Гвенни продавать мазню Финстерс. Ты почти прикончила дело отца. Только ты кинжал в сердце не вонзила.

– Я не…

Тильда попыталась вдохнуть, но не смогла.

– Я бы не стал настаивать, но декорации уж очень симпатичные. Преступление дать всему этому пойти прахом.

Из сказанного им Тильда выделила слово «преступление» и снова потянулась к ингалятору.

– Плохой из меня торговец. Женщина. Личность.

– Зато я хороший. И мы немедленно начинаем продажу мебели из подвала.

– Значит, ты собираешься это сделать потому, что декорации симпатичные и ты хороший торговец?

– Нет, – покачал головой Дэви, неожиданно растеряв всю свою уверенность, – просто хочу продать эту мебель. Все равно она стоит без толку. Как долго она гниет в этом подвале?

– Семнадцать лет.

– Приведи хотя бы одну вескую причину, почему этого не следует делать.

«Потому что всякий, у кого есть глаза, сразу увидит, что мебель расписана тем же художником, который рисовал Скарлетов».

При этой мысли живот Тильды скрутило.

– Я жду, – настаивал Дэви.

С другой стороны, кто эту Скарлет видел? Всего несколько человек! Трое бывших владельцев картин ничего не помнят. Дэви видел и ничего не понял. Клеа тоже. Мейсон… но Meйсон так увлечен истинным искусством, что ему просто не придет такое в голову.

– Ладно, – сдалась она наконец, падая на подушки. – Согласна. Еще неизвестно, что скажет Гвенни. Я же уверена, что ты делаешь ошибку.

– Пессимистка.

Дэви наклонился, подхватил джинсы с пола, нашарил что-то в кармане, коснулся теплой рукой ее подбородка, и не успела она оглянуться, как он сунул ей за вырез футболки что-то хрустящее.

– Отстань! – крикнула она, ударив его по руке, и, оттянув вырез, увидела две двадцатки и десятку. – Я не беру наличными.

– Это твоя доля. За ту двадцатку, что я у тебя занял. Половина моего выигрыша.

– Может, стоит посылать тебя играть в пул каждый вечер? – осведомилась Тильда, выуживая банкноты.

– Только как запасной вариант. Сначала мы продадим мебель.

Проснувшись утром, Тильда обнаружила, что Дэви уже ушел, но оставил записку:

«Не забудь сказать Гвенни».

«Потрясающе!» – подумала Тильда и, взяв Стива, спустилась вниз, – выпить апельсинового сока и испортить матери день.

– Привет, – кивнула Гвенни дочери. – Дэви еще жив?

– Да. Но это не тема для шуток.

Ив, энергично жующая булочку, махнула рукой сестре.

– Как Моне? – спросила она, проглотив.

– Тосклив, как всегда, – призналась Тильда, наблюдая за Стивом, льстиво пресмыкавшимся у ног Ив в надежде получить кусочек булочки. – Он вполне достоин красоваться на стене ванной. Кстати, о Дэви: он хочет, чтобы мы устроили выставку моей старой мебели, и я согласилась. А теперь, простите, мне пора.

Она трусливо отступила к двери, надеясь вовремя улизнуть, но не тут-то было.

– Погоди-ка, – всполошилась Гвен, и Тильда со вздохом подошла к столу, чтобы все-таки выпить сока, и просветить родных насчет событий вчерашней ночи.

– Дэви убедил меня, что это единственный способ получить деньги и вернуть галерее былой блеск, – заключила она. – Я спорила, но…

– Не стоило и спорить, – убежденно заметила Ив, укладывая Стива себе на колени. – Он и ФБР, что лично я нахожу сексуальным.

– В тебе говорит Луиза. Соберись, – посоветовала Тильда. – Или, в твоем случае, проводи более четкую границу.

– Я против, – мрачно объявила Гвен.

– Знаю, – кивнула Тильда.

– Мейсон будет на седьмом небе, – добавила Гвен еще более мрачно. – Начнет шнырять по всем углам. А вместе с ним и десятки людей. Мне больше не удастся разгадать ни одного кроссворда.

– Знаю, – повторила Тильда.

– Но по крайней мере Мейсон не киллер, – задумчиво заметила Гвен.

– Не говоря уже о тех обедах, которыми он тебя угощает, вставила Ив. – Мужчина, который платит за тебя, всегда хорош.

– А не может быть такого, что эта четверка ведет с нами какую-то игру? – внезапно спросила Гвен. – Вдруг они сговорились?!

Тильда пристально взглянула на нее поверх очков:

– Есть ли риск, что Дэви, Саймон, Форд и Мейсон ни с того ни с сего решили довести нас до психушки? Конечно, почему бы и нет? Знаете, мне в самом деле пора. Отдайте Стива Надин, будьте вежливы с Дэви, когда он вернется. И не позволяйте Форду убить его. Нам только не хватает здесь полиции.

– Меня не будет, – предупредила Гвен. – Обедаю с Мейсоном, так что очерчивать меловой силуэт на полу придется кому-то другому. – Она торжественно выпрямилась. – Поверьте моему слову, будет несчастье.

С этими словами Гвен покинула галерею.

– Нужно что-то с ней делать, – покачала головой Тильда.

– Что именно? – спросила Ив, все еще прижимая к себе Стива. – Единственное, что сделало бы ее счастливой, – небольшая поездка… скажем, на корабле.

– На корабле?

– Но ты же знаешь, она не поедет. Не оставит нас.

– Но при чем тут корабль?

– Не знаю, но в последнее время она повсюду рисует кораблики. И заметь, в стаканчике для карандашей собралось уже пять бумажных зонтиков. Она говорит, что бережет их на случай дождя.

– Корабли и зонтики. Что же, хоть не зубы, и на том спасибо. А теперь я бегу. У Дэви есть планы на вторую половину дня.

– Голые планы? – оживилась Ив.

– Нет. Мы этим больше не занимаемся, – отрезала Тильда.

– Мы тоже, – призналась Ив с несчастным видом.

– Саймон тоскует по тебе, – утешила Тильда.

– По Луизе. Меня он не знает, – поправила Ив, опуская Стива на пол.

– Большая потеря для него.

– Трудно сказать. – Ив отодвинула стакан с соком и откинулась на спинку стула. – Я не настолько интересна. Не то, что Луиза.

– Ив, ты и есть Луиза, – напомнила Тильда. – Знаешь, может, тебе пора собраться в единое целое? Сказать Саймону правду?

Ив закрыла глаза.

– Какая-то часть меня хочет этого. Я думаю: «Он изумителен в постели, нравится Надин и будет идеальным любовником, мужем и отцом моему ребенку». Понимаешь, он и есть тот, кто способен собрать меня.

– Так и скажи ему!

Ив откинула голову, чтобы встретиться глазами с Тильдой.

– А ты намерена сказать Дэви правду про Скарлет?

– Никогда!

– Именно это и твердит другая часть меня, – объяснила Ив, вставая. – Особенно когда я вспоминаю о чертовом правиле Саймона насчет матерей. Может, мне следует сделать то, что сделала когда-то ты? Похоронить Луизу в подвале, чтобы она никогда больше не видела дневного света?

– Эй, перестань нести чушь! Я – это только я, и я одна. Никогда не раздваивалась, и в подвале никто не похоронен!

– Скажи это Скарлет, – бросила Ив, оставляя сестру.

В полдень Клеа встретилась с Рональдом в ресторанчике.

– Предупреждаю, Рональд, если что-то будет не так, я уйду, – объявила она, садясь за столик во внутреннем дворике, заранее раздраженная, потому что Мейсон отбыл па очередную деловую встречу, не сказав, куда идет. Последнее время этих деловых встреч становилось чертовски много, и Клеа была совершенно уверена, что под этим кодовым названием скрывается Гвен Гуднайт. А теперь еще Рональд усадил ее на самом солнцепеке, но хотя широкополая шляпа заслоняла лицо, она ей очень шла, и это несколько поднимало Клеа настроение.

Клеа расслабилась и пренебрежительно оглядела остальных женщин, трещавших как сороки, пока безжалостные лучи разрушали их кожу. О чем они только думают?

– Здесь прекрасно готовят. Лучший ресторан в Джермси Виллидж, – заискивал Рональд. – То есть один из лучших. Это…

– При чем тут еда? Что у тебя есть на Гвен Гуднайт?

– Ах, так вот почему ты захотела со мной встретиться!

– Рональд! У меня была очень, очень плохая неделя! Скажи, что Гвен Гуднайт сменила пол или что она просто отошедший от дел продавец обуви из Де-Мойна.

– Нет, она Гвен Гуднайт, – озадаченно произнес Рональд. – До замужества – Фрезьер. Она была актрисой и танцовщицей.

– Уже теплее, – оживилась Клеа – Значит, в ее прошлом должно быть что-то темное.

– Да нет. Ее старшая дочь родилась через шесть месяцев после свадьбы, но теперь это никого не шокирует.

Клеа ответила холодным взглядом:

– Рональд! Ты совершенно не хочешь мне помочь!

– Но я многое узнал о Гуднайтах, – поспешно заверил Рональд. – Их настоящая фамилия – Джордано. В сорок восьмом они сменили ее на Гуднайт. Сюда перебрались в шестидесятых.

– Мне нужна грязь, Рональд.

– Кто-то из них попал в тюрьму за подделку картин, – беспомощно пролепетал Кролик. – Именно тогда они и сменили фамилию.

– В сорок восьмом? А нет ли какой информации из этого иска?

– В том-то и дело, что нет. После смерти Энтони, мужа Гвен, их жизнь словно замерла. Говорю же, галерея находится при последнем издыхании. Что там можно найти?

У Клеа руки чесались дать ему по физиономии, но она сдержалась. В конце концов, не его вина, что Гуднайты чисты. Кроме того, она начинала подозревать, что Рональду нравится быть жертвой. Есть в нем что-то от мазохиста.

– Ну ладно. Спасибо и за это.

Рональд резко подался вперед:

– Я сделаю для тебя все, Клеа, все на свете, но не могли бы мы просто забыть о Гуднайтах и Демпси, вернуться в Майами…

– Нет! Моя коллекция здесь, Рональд!

«Мой будущий муж и его деньги здесь, Рональд».

– Ты нашла остальные картины. Скарлет Ходж?

– Нет. – При воспоминании о Скарлет знакомая горечь поднялась в душе. – Зато отыскала двух бывших владельцев, которые их продали. Кто-то еще собирает работы Скарлет.

– Зачем? – удивился Рональд.

Клеа ошеломленно моргнула. Чертовски хороший вопрос! Единственный, кому они были нужны, – Мейсон, но он не подходил под описание покупателя: высокий темноволосый мужчина каждый раз с другой женой… Клеа медленно выпрямилась:

– Это Дэви Демпси!

– Но зачем ему картины? Он не интересуется искусством!

– Зато живет в этой галерее. Ты сказал, что Гвен Гуднайт была актрисой? Значит, они заодно. Он проворачивает очередное мошенничество, и связано оно с галереей.

– Дэви давно остепенился, – возразил Рональд.

– Ну да, так же как ты! – Клеа закусила губу. Рональд задышал чаще. – Нет, совершенно точно он что-то задумал к компании с Гвен Гуднайт. Бьюсь об заклад, эта парочка решила облапошить Мейсона. Собираются использовать картины, чтобы заставить его сделать ей предложение. Тогда Гвен заплатит Дэви.

– Дэви такими делами не занимается, – покачал головой Рональд.

– Дэви способен на все!

– Нет, – стоял на своем Рональд, и Клеа удивленно посмотрела на него. – Прости, но это не его стиль.

– Тогда почему он этим занялся?

– Не знаю.

– Узнай, – велела Клеа, раскрывая меню. На душе сразу стало легче. Хоть какой-то прогресс!

– Нет, Клеа.

Клеа нахмурилась:

– Когда ты в первый раз сказал мне «нет», это было даже интересно. Теперь начинает раздражать.

– Я не слуга, Клеа. Я твой возлюбленный. И достоин хоть, какого-то уважения.

Клеа задумалась. С одной стороны, жизнь стала бы намного проще, если отпустить его на все четыре стороны. Пусть катится! С другой стороны, он пока еще нужен. Да и должен же кто-то заплатить за ленч!

– Ты прав, Рональд, – смущенно улыбнулась она. – Абсолютно прав. – Пришлось для большего эффекта податься вперед, ошеломляя его улыбкой и ложбинкой между грудями. – Но ты узнаешь, что затеял Дэви, правда? Ради меня!

Она глубоко вздохнула, заставив грудь соблазнительно колыхаться. Рональд поперхнулся.

– Конечно.

– Вот и хорошо, – кивнула Клеа, возвращаясь к меню.

Днем Дэви позаимствовал одну из рубашек Саймона для экспедиции на блошиный рынок, считая, что должен выглядеть процветающим, но не слишком богатым, иначе Колби просто не клюнет.

– Почему обязательно в моей рубашке? – заартачился было Саймон.

– У Тильды нет ничего подходящего. Черт, одна ночь без Луизы, и ты уже сам на себя не похож.

– Четыре ночи, – поправил Саймон. – Тебе это не кажется странным?

– Что женщина четыре ночи подряд избегает тебя? Нисколько.

– Я проверил ее через бюро, – признался Саймон.

– Что?!

– Просто любопытно стало. Я сделал это неофициально.

– Прекрасно! Только этого не хватало! Знаешь, что Тильда что-то замышляет, и предупреждаешь ФБР?!

– Они уже предупреждены. Кто-то там наверху интересуется ими.

– А, чтоб тебя… – выругался Дэви.

– Это связано с серьезным делом. Какой-то богатый старик умер после того, как сгорел склад, набитый его картинами. Его внук утверждает, что это был поджог. И Гуднайты определенно в списке подозреваемых.

– Глаз не спускай с этого списка, – приказал Дэви. – Если там вздумают взяться за кого-то из Гуднайтов, дай мне знать.

– Ну еще бы! Мне же больше делать нечего! – фыркнул Саймон.

Внизу, в галерее, настроение Дэви тоже не улучшилось.

– Мне не следует ехать? – разозлилась Тильда, когда Дэви брал у Джеффа ключи от машины. – Я специально ухожу с работы пораньше, а ты собираешься провернуть это без Бетти и Вероники? А, ладно, что-то меня занесло. Веду себя как клоун и цирке!

– Оставайся у телефона. Если будешь нужна, позвоню, – объяснил Дэви. – Кстати, Надин, ты тоже можешь понадобиться.

Надин, пытавшаяся отнять у Стива носок, мгновенно оживилась:

– Как? Меня берут в игру?

– Это не игра, дитя мое, – наставительно заметил Дэви. – Это искусство.

– Угу, – буркнула Надин, принимаясь с удвоенной энергией дергать носок.

Дэви с трудом отыскал Колби в самом конце рынка. К счастью, ему помогла расстроенная чем-то женщина в розовой футболке с надписью «Мой маленький пони», торгующая «настоящими старыми вывесками ручной работы». Колби, очевидно, старался выделиться из окружающей толпы. Аккуратно выглаженная тенниска была заправлена в широкие штаны цвета хаки, из которых предательски выпирало брюшко. Дэви отметил, что он в том возрасте, когда волосы вот-вот начнут редеть, но Колби самодовольно ухмылялся, распираемый гордостью, что стоит на несколько ступеней выше остальных продавцов.

«Выжми его досуха», – прошептал мошенник, сидевший внутри Дэви.

Подойдя ближе, он стал рассматривать гравюры, которые Колби расположил на подставке.

– Все это оригиналы, – глазом не моргнув соврал Колби, и от такой наглой лжи даже у Дэви волосы встали дыбом.

– Меня больше интересуют картины, – сообщил он.

– И это имеется.

Колби широким жестом обвел теснившиеся позади картины в рамках, среди которых почти не было подлинников, да и те не отличались особым мастерством.

– Что-нибудь поярче, – потребовал Дэви, и Колби немедленно предложил натюрморт с кричаще-фиолетовым виноградом и портрет клоуна, выглядевший так, словно был нарисован оранжевым «Кулэйдом».

– Знаете, что любит моя жена? – поделился с ним Дэви. – Танцевальные сцены. И, представляете, я никак не могу найти ни одной.

– У меня тоже нет, – вздохнул Колби с истинным сожалением. О черт!

– А что-нибудь в этом роде? Люди, танцующие в воздухе? Летящие?

– А вот это имеется. Только без рамки.

Он принялся шарить под столом. «Не может быть. Нет ни малейшего шанса, что это…» Но тут Колби высоко поднял пятую Скарлет с очередным небом в шахматную клетку и двумя фигурами со смазанными головами, которые уж точно не танцевали, во всяком случае, если судить по положению тел. Ничего не скажешь, Скарлет становилась все интереснее с каждой картиной.

– Немного странная, – заметил Колби. – Зато цвета какие!

– Да тут все размазано! – возмутился Дэви. – Вместо голов какая-то муть! Уж и не знаю, право. Сколько вы за нее хотите?

– Подлинник! – похвастался Колби. – Пятьсот долларов, и то это слишком мало.

Дэви покачал головой:

– Тут ничего не разберешь!

– Зато подлинник, – настаивал Колби.

– Что же, я подумаю, – бросил Дэви и отошел, прежде чем Колби успел снизить цену. Встав на следующей дорожке, между двумя будочками, откуда можно было наблюдать за Колби, он набрал номер мобильника Тильды. Торговец из Колби никакой.

– Это я, – сказал он, услышав голос Тильды. – Колби заглотал наживку. Зови Надин и приготовься.

– О’кей. Эндрю обещал присмотреть за галереей. Ты что-нибудь узнал?

– Колби – идиот. Позволь ему заглянуть за вырез блузки – и он твой. Кроме того, помешан на рамах. Да постарайся, чтобы я не узнал ни тебя, ни Надин.

– Ладно, – усмехнулась Тильда. – Будут какие-то особые требования? Чулки в сеточку? Шляпки с бантиками?

– Надин должна выглядеть как обычный подросток, – диктовал условия Дэви, усилием воли избавляясь от образа Тильды в чулках-сеточках. – Знаю, требую невозможного, но ей нужно быть совершенно незапоминающейся.

– Будет сделано.

– А ты у нас будешь известным продавцом картин. Скучающей богатой профессионалкой. Скажем, Вероникой с деньгами.

– История моей жизни, – сообщила Тильда. – Если не считать денег, конечно. Приезжай и забери меня!

– Это входит в мои планы.

Надин превзошла себя – в джинсах, в футболке с портретом Бритни Спирс и в светло-каштановом парике с конским хвостиком. Неумело наложенная косметика еще больше подчеркивала ее возраст. Идеальный портрет наивной девчонки-тинейджера!

– Выглядит как все дети. Никакой индивидуальности, – шепнул Дэви Тильде, когда они вернулись на блошиный рынок и Надин, вооруженная его инструкциями, прямиком направилась к Колби.

– Знаю. Мы все испытали гордость, увидев ее. Триумф иллюзий.

– Ты и сама неплохо потрудилась, – кивнул Дэви на ее красный шелковый костюмчик и короткую стрижку парика. – Я как-то не представлял тебя блондинкой. Похожа на Гвенни, только гораздо стервознее.

– Блондинки – знойные особы, – объяснила Тильда, наблюдая за Надин. – Я далеко не так темпераментна. Что ей нужно делать? Всего лишь оставить гравюру?

– Ну да. Знойные, говоришь? Полагаю, ты не захочешь носить этот парик…

– В постели с тобой? Нет, спасибо. – Тильда близоруко прищурилась. – Смотри, она уже на месте.

Дэви обернулся и увидел, как Надин замедлила шаги перед столом Колби. Тот мгновенно ожил, заулыбался, пока она не начала говорить, показывая на картину. Когда Надин подала ему гравюру, улыбка мгновенно растаяла. Колби покачал головой.

– Что это за гравюра? – спросил Дэви.

– Финстерс. Один из неудачных пробных оттисков.

– Собираешься убедить Колби в ценности Финстерс? – хмыкнул Дэви. – Удачи тебе. Мы обречены.

– Нет, ты ошибаешься. Доркас действительно хороша. Только несколько мрачновата.

Надин продолжала что-то втолковывать Колби, и Дэви живо представил, как она широко открывает глаза и щебечет и подражание Марше Брейди.

– Надеюсь, она не переигрывает.

– О, расслабься, – успокоила его Тильда. – Мы умеем держаться и не переигрывали даже в колыбели!

Надин тем временем подняла палец – общеизвестный сигнал, означающий «Подождите минуту». Потом уронила гравюру на стол Колби, круто развернулась и пошла по аллее. Колби окликнул ее, но она, словно не слыша, удалялась все дальше.

– Дай ему немного времени. Потом ты находишь гравюру. Она стоит целое состояние. Но ты стараешься это скрыть.

– Однако Колби не промах, он что-то чует, – подхватила Тильда.

– И тут ты признаешься, что гравюре цены нет. Это тысячу долларов.

– Тысячи? – засомневалась Тильда.

– Ну, тогда сотни, В конце концов, кто здесь эксперт по искусству? Обещай за нее кучу денег.

– А если он продаст?

– Не продаст. Понимает, что Надин должна за ней вернуться. Скажет, что должен поразмыслить или что она у него на хранении и попросит тебя прийти еще раз.

– Не понимаю, как это связано со Скарлет?

– И не надо понимать, – отрезал Дэви. – Отправляйся и убеди его, что готова все отдать за эту штуку.

– Понятно, – кивнула Тильда и стала пробираться сквозь толпу. Увидев ее, Колби приосанился. И не только потому, что от нее пахло деньгами.

– Эй, поганец, ты ведь женат, не забыл? – прошипел Дэви, когда Колби близко наклонился к Тильде. Та кокетливо смеялась, усложняя проблему. Какого дьявола она вытворяет? Ей велено изображать успешного торговца предметами искусства, а не уличную шлюху!

Тильда небрежно оглядела картины, явно интересуясь не столько товаром, сколько продавцом. Тот расцветал прямо на глазах. Дэви становилось невмоготу.

«Ну же, давай! Хватит выламываться!»

И тут Тильда замерла. Откровенный призыв сменился настороженным вниманием. Она схватила гравюру Надин, и Дэви увидел, как похотливая улыбочка Колби исчезла, вытесненная откровенной алчностью. Все происходило как в немом кино: Тильда отступила под натиском Колби, засыпавшего ее вопросами, и понуро опустила плечи, признавая ценность гравюры. Тут уж помрачнел и сам Колби, напрасно оглядывавший аллею в поисках исчезнувшей владелицы такого богатства.

– А она молодец, верно? – произнесла Надин за его спиной, заставив Дэви вздрогнуть от неожиданности.

– Да. И ты тоже.

– Спасибо. А теперь что?

– Подожди, пока Тильда уйдет. Потом иди за гравюрой. Он предложит тебе за нее какие-то гроши. Ты отказываешься – гравюра стоит дороже, бабушка сказала, что она очень ценная, но если он захочет поменяться на что-нибудь оригинальное и подходящее для украшения твоей спальни, ты согласна, поскольку именно за этим и пришла. Уговори поменяться на Скарлет, а потом возвращайся к машине.

– Превосходно! Прямо сейчас?

Дэви пригляделся. Тильда исчезла.

– Не торопись. Пусть кто-то еще поговорит с ним. Потом – вперед.

Двумя покупателями позже Надин отправилась на дело. Вернулась Тильда, жующая хот-дог.

– Как дела? – спросила она, протягивая второй хот-дог Дэви.

– Спасибо. Все идет по плану. – Дэви развернул упаковку и с наслаждением откусил хот-дог. – Как я и предполагал.

– Как-то странно снова видеть эти картины, – вздохнула Тильда.

– Вы со Скарлет были подругами? – равнодушно спросил Дэви. Надин уже стояла возле стола Колби.

– Я ее вообще не знала. Ну что, ждем?

– Угу, – промычал Дэви с набитым ртом.

Они дружно жевали, пока девочка морочила голову Колби. Она улыбнулась, и он подался вперед. Она ввинтила мысок туфли в землю, и он принялся что-то горячо говорить. Она пожала плечами, и он удвоил старания. Наконец Надин кивнула и показала на голубую миску.

– Что?! – ахнул Дэви, чувствуя, как сжимается сердце. – Не миска, идиотка ты этакая!

Колби, очевидно, тоже так считал, потому что покачал головой. Вошедшая в раж Надин повела бедром и показала на Скарлет. Колби стал яростно торговаться.

– Даешь женщине простые указания… – начал Дэви.

– О, ради всего святого! – фыркнула Тильда. – Она знает, что делает. И нечего ее ограничивать. Дай девочке пространство для дыхания!

Колби, продолжая трясти головой, протянул Надин миску.

– Вот это здорово! Теперь у нас миска и никакой… – начал Дэви.

И тут Надин вручила Колби гравюру, а тот отдал ей Скарлет.

– Видишь, – прошептала Тильда. – Я же говорила!

Надин, весело подпрыгивая, помчалась к машине. Колби довольно оглядывал свой выигрышный билет.

– И что теперь? – спросила Тильда.

– Теперь мы встречаемся с Надин и едем домой. Хотя я с удовольствием проделал бы с Колби еще что-нибудь в таком духе.

– Уверена, ты что-нибудь придумаешь.

Дэви быстро взглянул на нее, решив, что она посмеивается над ним, но лицо Тильды было совершенно серьезным.

– Ты так думаешь?

– Колби конец, – объявила Тильда. – Не хотела бы я, чтобы тебе вот так же понадобилось что-то от меня.

– Смотря что, – ухмыльнулся Дэви.

– Ты неисправим, – вздохнула Тильда и пошла к машине.

– Сделано! – объявила Надин, забираясь на заднее сиденье. – И взгляните только на эту классную миску.

– Когда в следующий раз тебя за чем-то пошлют, – проворчал Дэви, выезжая со стоянки, – прошу не импровизировать.

– Дай посмотреть, – попросила Тильда, отдавая Надин третий хот-дог.

– Такая хорошенькая, – сказала Надин, разворачивая свой ленч. – Стояла посреди всего этого хлама и прямо просила ее забрать.

– Ты должна сосредоточиться на задаче, – продолжал Дэви. – Не то чтобы мы собирались еще раз проделать такое, но все же…

Тильда перевернула миску и взглянула на дно.

– Это «Руквуд». Поздравляю, Надин.

– О-о-о! – почтительно протянула девочка. – А что такое «Руквуд»?

– Что-то весьма ценное, полагаю, – бросил все еще сердитый Дэви.

– Художественная керамика из Цинциннати. Коллекционная. Этот осел не догадался взглянуть на дно – проверить клеймо гончара. Ни черта не разбирается в искусстве.

– Это и я бы мог тебе сказать, – заметил Дэви. – Он помешан на рамах.

– Некоторые рамы тоже могут стоить немало, – пояснила Тильда. – Особенно если это оригинальная рама хорошей картины.

– Чего у него нет и быть не может, – вставил Дэви.

– И сколько же стоит этот «Руквуд»? – допытывалась Надин, придерживаясь основной темы.

– Зависит от изделия и возраста. На дне обычно ставится год создания. Имеют значение также размер и форма. И состояние. Но эта миска прекрасно сохранилась.

– Значит, чем старее, тем лучше? – спросила Надин, разглядывая донышко.

– Прежде всего – состояние. Потом возраст. Потом все остальное. Для коллекционера главное – состояние.

– И всё же сколько? – настаивала Надин.

Тильда пожала плечами:

– Девятьсот четырнадцатый год. От пятисот до двух тысяч.

Дэви едва не съехал в кювет.

– За миску?!

– Класс! – выдохнула Надин.

– За искусство, – поправила Тильда. – За красоту, дарящую вечную радость.

– Этот бизнес – просто гигантское поле деятельности дня мошенников, – пробормотал Дэви, стараясь не углубляться и это. Все равно что обнаружить новую потрясающую игру, в которую не способен играть. И, сообразив, что Тильда молчит, добавил: – И это настоящий кошмар.

– Хороший был план, Дэви, – похвалила Надин, прижимая миску к изображению Бритни Спирс. – Как вы до этого додумались?

– Прочитал в одной книге. Итак, у нас пять картин. Осталась одна.

– Та, что у Клеа. – Тильда стянула парик и устало потерла лоб. – Последний рубеж.

– Ровно неделя с той памятной ночи.

– Мы могли бы проделать все и раньше, если бы придумали, как избавиться от слуги, – заметила Тильда. – Мейсону не терпится залезть в записи Гвен.

– И не только туда, – ввернул Дэви. – Будем надеяться, что Гвенни действует быстро и Клеа не успеет ничего заметить.

– Мейсон хочет бабушку? – спросила Надин с заднего сиденья.

– Твоя бабушка – женщина пылкая, – пояснил Дэви, – и это очень хорошо, поскольку означает, что ты будешь такой же в пятьдесят с хвостиком.

– О, до этого – целая вечность! – беспечно отмахнулась Надин, продолжая разглядывать миску.

– Это настанет куда раньше, чем ты думаешь, – предрекла Тильда.

– Это хорошо и для тебя, Селеста, – улыбнулся Дэви.

– Только не для меня. Я дочь своего отца. Женщины из рода Гуднайтов – неукротимы, но походят на троллей.

– Ничего подобного, – возразил Дэви, рассматривая ее непокорные завитки и ледяные глаза. – Ты – копия Гвенни.

– Ни малейшего сходства, – категорично заявила Тильда.

– Ну как знаешь. Насчет следующей недели: идем, забираем твою картину и мои деньги, возвращаемся домой и празднуем, сорвав куш на вернисаже. Нам предстоит сказочный день. – Он погладил Тильду по коленке и шепнул: – Ужасно не хочется уезжать.

– Какой вернисаж? – заинтересовалась Надин.

– Уезжать? – переспросила Тильда, в голосе которой прорезались резкие нотки.

– В следующий уик-энд собираюсь навестить сестру, – пояснил Дэви, стараясь побыстрее проскочить через подтекст «и больше не возвращаться». – Она и без того зла на меня как сто чертей, так что я больше не могу откладывать поездку.

– Конечно, – согласилась Тильда, слишком усердно кивая.

– Так какой вернисаж? – не унималась Надин.

– Мы продаем мебель из подвала, – объяснила ей Тильда.

– Здорово! Я могу помочь?

– Еще как можешь! Я вижу тебя в роли главного действующего лица, – сообщил Дэви.

– Не поверите, но я всегда вижу себя в такой роли.

– Итак, – обратилась Тильда к Дэви, – какие инструкции будут на следующий четверг?

– Будь Вилмой и снова надень ту скользкую китайскую штучку. У меня сохранились о ней хорошие воспоминания.

– Которые так и останутся воспоминаниями, – отрезала Тильда, выглядывая в окно.

– Какую скользкую китайскую штучку? – тут же включилась Надин.

– Твоя тетя – женщина многоликая, – усмехнулся Дэви, краешком глаза наблюдая за Тильдой.

– А после этого вы уедете? В Австралию?

– Угу, – буркнул Дэви, отводя взгляд от Тильды. – В Австралию.

Тильда спрятала картину в подвале, никому не рассказав о лихой проделке Дэви, который тем временем приступил к осуществлению своего плана. Он заставил соскребать краску и мыть окна всех домочадцев, включая Саймона, у которого накопилась тьма энергии с тех пор, как исчезла Луиза.

– Не слышал, продолжает Бюро копать под Гуднайтов? – спросил его Дэви в пятницу.

Саймон покачал головой:

– Но у них определенно имеется здесь свой осведомитель.

«Это семейство нуждается в хозяине», – подумал Дэви, становясь под душ. Смыв хлопья сухой краски, он вытерся, вышел и столкнулся с Тильдой.

– Сегодня вечером мы в сотый раз смотрим «Леди Еву», – объявила она, проходя мимо него в ванную. – Любимый фильм Луизы. Если тоже хочешь посмотреть, позвони сестре сейчас.

– Ладно.

Дэви подождал, пока за ней закроется дверь. Все мысли о ФБР мгновенно улетучились. Послышался шум льющейся воды, и Дэви до смерти захотелось присоединиться к Тильде. Он уже сделал шаг по направлению к ней, но вовремя вспомнил о ее невероятном таланте калечить людей и пошел звонить.

– Привет. Это я. Как…

– Ты где? – взорвалась Софи. – Как ты мог? Поговорить с Дилли и не…

– В Колумбусе, – сообщил Дэви, отводя трубку подальше от уха.

– …оставить своего номера… Колумбус?! Это в двух часах езды отсюда!

– Знаю. И перестань визжать, женщина. Что это с тобой?

– У меня не жизнь, а каторга, – рявкнула Софи, – а единственный человек, которого я была бы рада видеть, находясь в двух часах езды отсюда, даже, не потрудился навестить сестру. Сколько ты там торчишь?

– Около недели, – соврал Дэви, убавляя срок.

– Неделю?

– Ладно, перестань орать или я вешаю трубку. Как жизнь?

– Не спрашивай, – простонала Софи.

– Ну а как Демпси?

– Зубы режутся. Что ты делаешь в Колумбусе?

– Вряд ли тебе это будет интересно. Лучше скажи, что у тебя нового?

– А я думала, ты остепенился, – продолжала Софи, не отвечая и, очевидно, насторожившись.

– Так оно и есть. По моим меркам, я настоящий бойскаут. Лучше признайся, почему ты на стенку лезешь?

– Видишь ли… – Софи мгновенно вспомнила о собственных проблемах.

Она тараторила без умолку, но Дэви слышал только звук льющейся воды и думал о том, как, должно быть, забавно выглядит Тильда, покрытая мыльной пеной. Голенькая Тильда в мыле.

– Ты меня слушаешь? – спросила Софи.

– Да, – не моргнув глазом солгал Дэви.

Успокоившаяся Софи продолжила свой нескончаемый рассказ, а Дэви снова вернулся к прежнему занятию.

«Когда-нибудь я обязательно буду там с ней», – решил он про себя, но тут же сообразил, что этому не суждено случиться. К тому времени, как настанет это «когда-нибудь», его уже здесь не будет.

– Подожди минутку, – сказала Софи. Шум воды смолк, так что Дэви только усилием воли заставил себя вернуться к разговору. – Дилли передает привет и говорит, что любит тебя, – сообщила Софи и заговорщически понизила голос: – На прошлой неделе она привела домой этого мальчишку, чтобы он помог ей отработать резаный удар…

– В самом деле? – изобразил удивление Дэви.

– …и теперь парень торчит здесь целыми днями, так что…

Из ванной вышла Тильда в просторном белом халате и стащила с головы полотенце. Сотни крошечных завитков мгновенно встали дыбом, как маленькие пружинки, влажно сверкая в свете лампы.

– …что-то я не помню, чтобы мы с Эми начали встречаться с мальчиками в двенадцать лет. Как по-твоему?

– Думаю, это особой роли не играет. Речь идет о современных девочках. Подожди, я сейчас спрошу.

Прикрыв рукой микрофон, он повернулся к Тильде:

– Когда Надин начала приводить домой мальчиков?

– С рождения, – хмыкнула Тильда, вытянувшись рядом с ним на кровати. – Как истинная внучка Гвенни.

– Кто это там с тобой? – удивилась Софи. – Женщина? Это ведь женщина, да?

– Это твоя сестра? – прошептала Тильда.

– У тебя женщина, – настаивала Софи. – Я же слышу!

– Квартирная хозяйка, – отбивался Дэви, заглядывая в вырез халата Тильды. – Просит заплатить за следующий месяц. Придется отдать все, что у меня есть.

– Мечтать не вредно, – съязвила Тильда.

– Погоди, не вещай трубку. Когда ты приедешь? – крикнула Софи.

– В следующее воскресенье, – пообещал Дэви, впиваясь взглядом в обтянутую махровой тканью попку Тильды, демонстративно повернувшейся к нему спиной. – Мне нужно кое-что здесь закончить. Но обещаю: в следующее воскресенье я буду у тебя. Кстати, привезу подарок.

– Забудь о подарке, лучше привези свою квартирную хозяйку.

– Вряд ли, – вздохнул Дэви, поскольку Тильда поднялась и снова исчезла в ванной. – Она женщина не слишком сговорчивая.

– Мне нравится это качество в женщинах! – воскликнула Софи.

– Мне тоже, – согласился Дэви. – Мне тоже.