Однажды сидел на охапке травы в прерии Дэн в обнимку со "слонобоем", Жёлтое Перо - вождь фоксов и Сломанный Томагавк из ирокезов, было ещё с десяток молодых охотников, но трубку курили только эти три прославленных воина и говорили тоже только они. А говорили они, о том, что зима это замечательное время для похода на север за владения бледнолицых. Снега в прерии немного и мустанги могут выкопать корм из-под снега. Надо взять побольше запасных лошадей и пойти на север. Никто ни в какой поход Бешенного Пса не посылал и тем более не отпускал. Вся прелесть ситуации была в том, что вожди, контролирующие канал вообще об этом походе ничего не знали. Просто в каждом обществе есть люди у которых как говориться шило в одном месте постоянно зудит. Поход готовился в тайне. Трое собрались и решили, где, когда и какими силами, а дальше всё покатилось по-накатанной. С собой брали запас патронов, сухпаев на несколько дней и по три запасные лошади, которые везли среди прочего и несколько разобранных вигвамов. Оделись все в меховую одежду. В поход вышло много молодых охотников и от ирокезов и от Конфедерации криков. Вождём же назначили Дэна из уважения к храбрости и безбашенности. Многие и в поход пошли только из тщеславия, чтоб потом у костра рассказывать о том как ходили на север с самим Бешенным Псом. Всего набралось человек 50 воинов. Собирались маленькими группками чтоб не вызывать подозрения. Дорогу из Квебека в Нотр-Дам перешли ночью в метель, никем не замеченные, а затем по льду перешли Сену.
Селим даже не понял как их взяли. Только-что он играл в нарды с Абдуллой и... упс, он провалился в темноту и сидит со скрученными сзади руками в каком то кожаном шалаше. Рядом валялся Абдулла, а завалить да ещё взять живьём такого монстра надо постараться, эх жаль что метель метет, сейчас их и по следам не отыщут. А рожи у похитителей были более чем примечательными, боевая раскраска делала лица поистине зверскими, впрочем, для этого она и наносилась.
Главный здесь был по всему видать чувак с веером белых перьев на голове, бритый наголо и с прядью волос на макушке. Слева от него был шкафоподобный зверского вида тип с перебитым когда-то носом и поломанными ушами, тоже бритый наголо и с пучком волос на темечке, правда перьев у него было всего два, а не веер. Справа был чувак страшнее шкафоподобного, был он весь покрыт боевыми татуировками и ещё по всей роже шли рваные шрамы явно чьих-то когтей. Имел он дурную привычку точить кривой нож нелицеприятного вида. Сейчас эти трое курили одну трубку на троих. Вернее курил главный, со шрамом точил нож, а шкаф просто пялился на Селима и время от времени почёсывал здоровенные волосатые кулачищи. Так они и сидели вчетвером, а Абдулла валялся в отрубе. Спустя минут 20 на одной из стен шкура отвернулась и оттуда была протянута свежевырезаная печень убитого бизона. Главный передал трубку видимо по старшинству чуваку со шрамом, взял одной рукой печень, а другой рукой выудил из своей меховой одежды такой длины и вида ножичек, что у бедного Селима как то всё сжалось и захотелось стать маленьким маленьким и незаметным. А перьеголовый одним взмахом срезал треть печени и брызжа кровью протянул её человеку со шрамом, который вынужден был положить трубку перед собой и взять кусок. Ещё треть пошла в волосатые ручищи шкафчика. Остальную треть он разрубил надвое и оба получивших по куску уставились на него. Главный что-то произнёс на незнакомом языке и передал половину куска печени за пределы кожаного шалаша. А сказал он на языке ирокезов: "Этот кусок Молодому Бизону за храбрость в бою".
Тут же сырая печень была без сожаления съедена, после чего все трое отрыгнули и продолжили курить трубку как ни в чём не бывало. В шалаш заглянула безухая собачья морда. Главный поманил собаку, та подошла и получила от хозяина какой-то замусоленный до неузнаваемости сухарь, после чего улеглась ему на ноги и зевнула во всю пасть показывая великолепные клыки и здоровые зубы. Снова откинулась шкура и оттуда протянули одну за другой три плошки с дымящимся напитком. Запах трав распространился по шалашу. Главный перьеголовый вытащил из какого-то мешочка коричневый камень показал спутникам, человек со шрамом отрицательно мотнул головой зато шкаф растянул лыбу до поломанных ушей. Главный вытащил снова свой ножичек и вдарил рукояткой по камню, раскрошив его на несколько кусков. Шкаф подставил свою плошку и получил туда несколько мелких кусков камня, крупные же он взял и начал макать в жидкость. То же самое начал делать и старшой. Тут до Селима дошло, что это сахар. Обыкновенные куски сахара. Вот ведь неверные пройдохи, гдеж они взяли сей продукт, ведь явно по виду сахарок то не из канала.
Меж тем таинственные похитители чаёвничали, курили, а главный трепал собаку за единственным ухом. Но всё подходит к концу и чаепитие тоже. Трубку разобрали и уложили в специальный мешочек, после чего все трое уставились на Селима недобрыми такими глазами. А главный ткнув его в грудь своим страшным ножиком спросил:
- Дую спик инглиш?
- Ноу, - ответил Селим мгновенно вспотев.
- Пар ле франсе?
- Уи, - произнёс алжирец Селим и дальше разговор проходил по-французски.
Выяснилось, что Селим из присоединившегося к арабскому селективному кластеру алжирскому монокластеру. Здесь сидел в пограничье в секрете с Абдуллой. На севере расположено много африканцев, также граничат с русскими и французами. С русскими мир и союз, с французами нейтралитет. Ну, с африканцами постоянно война. Абдулла говорит только по-арабски. Выяснив, что Селим работал на старой Земле на прокладке трубопроводов, а потом и в строительстве, допрашивавший впервые довольно улыбнулся. К этому времени Абдулла прочухался и посматривал на всё это действо снизу.
- Переведи Абдулле Селим, он поведет нас на север в страну африканцев. Хорошо будет вести - на обратном пути отпустим. Плохо будет вести - снимем скальп.
А дальше Абдулле пришлось вести отряд пришельцев на север в земли африканцев. Причем сколько человек в отряде Абдулла так и не понял. Перьеголовые разделились и шли несколькими мобильными отрядами. Абдулла вывел их пару раз на пустые поселения из мазанок. В третий раз он вывел их на солидное племя каннибалов. На шестах вокруг деревеньки торчали обглоданные черепушки. Своих в деревне не ели, ели только чужаков. Сегодня был особый праздник, на обед была выменяна белая женщина. С утра гремели барабаны и готовился большой костёр и котёл. А дальше головы вождя племени и шамана почти одновременно разлетелись тысячью брызг и отовсюду появились страшные люди на конях и с раскрашенными лицами. Они убивали всех подряд. Нападение было столь внезапным, что отреагировать на него сумели единицы, бросившиеся за огнестрельным оружием, но и оно им не помогло. Выскочившие как из под земли собаки казалось только и ждали появления людей с оружием. Едва появлялся чернокожий с оружием как ему в горло уже вцеплялся пёс сшибая жертву в прыжке. Нападавших было так много и нападали они сразу отовсюду. Племя, насчитывавшее около четырех десятков человек, перестало существовать буквально за несколько минут. Остался не тронутым нападающими только собственно праздничный обед. Обед нынче мутило от вида убитых и умирающих, а когда она увидела процесс снимания скальпа, сознание и вовсе покинуло её.
Не съеденная женщина оказалась ценным приобретением, ибо была из Родезии и возглавляла сельскую больницу под эгидой красного креста.
Второе нападение отряд сделал в наглую средь бела дня на торговый караван из Претории. Собственно караван состоял из нескольких разбитых в хлам автомобилей уже непонятных марок и национальностей, купцов и охраны. И вот едет такой караван по бескрайней заснеженной степи, по дороге между прочим. А посреди дороги конь стоит с я.....с всадником короче. А всадник с веером перьев на голове спокойно так сидит себе с огромной двустволкой на коленях и на роже раскрашенной презрение читается и к каравану этому и ко всем обитателям этих земель оптом и в розницу. Позади коня рядком сидят четыре милые собачки.
Остановился караван охрана повылазила и главный в караване к перьеголовому подошёл и попросил вежливо дорогу освободить. А тот ему.
- Дую спик инглиш?
Пришлось караванщику ещё раз на ломаном английском повторить свою просьбу.
Всадник поднял руку и сказал.
- Мордой в снег, оружие отбросить.
И вокруг каравана разом зашевелились сугробы и из ни встали кони и люди вскочившие на коней. Всадники нацелили стволы на караван и медленно со всех сторон поехали к каравану. Караванщик попробовал возразить:
- Этот караван принадлежит нескольким племенам и его нельзя грабить, вожди обидятся и пошлют воинов в погоню.
- Погоня и война это хорошо, а племя мы не боимся вчера одно племя полностью перебили.
Пришлось охране вслед за главным ложиться мордой в снег, а нападавшие никого не тронули, но всё оружие забрали и все товары перегрузили на своих лошадей, забрали и двух чёрных девчёнок предназначенных для местных вождей в жёны.
- Так нельзя, это жёны вождей, большая война будет, - из снега пробухтел главкараванбаши.
- Не подросли ещё в жёны, - отрезал главный перьеголовый и знаком показал отряду, что пора уезжать.
- Назови, кто ограбил караван, - попросил главкараванбаши.
- Бешенный Пёс, - ответил не оборачиваясь обладатель соколиных перьев.
Надо ли говорить, что после возвращения разграбленного каравана в Преторию разразился дикий скандал и в погоню отправились лучшие воины от племён, чьи товары он перевозил. Вожди, лишившиеся молодых жен и вовсе посчитали себя оскорбленными лично. Найти следы копыт было несложно, только грабители с перьями на головах не стояли на месте, а уходили на юг всю ночь. Лошадям дороги не нужны. Поэтому шли себе не утруждаясь по чистому полюшку, что не всегда могла себе позволить потрепанная временем и отсутствием нормального ремонта автотехника африканцев. В течении дня она выходила из строя и воины оставались материться в снегу по уши. Но несколько внедорожников посильнее и поцивильнее с разъярёнными вождями и их свитой продолжили преследование и к вечеру нагнали хвост конной колонны.
И тут обрадованные преследователи попали даже не в засаду, а в серию засад. Пули из "слонобоев" прошивали капоты вместе с моторами на вылет. А как только машины встали, выскочившие на белый снег негры стали идеальной мишенью для присыпанных снежком стрелков. Те не торопясь выбирали две цели, били с двух стволов по первой и второй почти дуплетом, после чего отходили с позиций. В потёмках да ещё в снегу, стрелявших было очень сложно разглядеть, а уж попасть по ползущему в поле и вовсе не реально. Раненых добил ночной морозец, а поутру пришли собачки всех обнюхали и вернулись к хозяину, после чего появились несколько человек с ножами и быстренько по деловому собрали оружие и срезали скальпы. Правда случился и непредвиденный момент один их жмуриков оказался бритым наголо. Это обстоятельство сочли крайним неуважением к врагу. Сбрить волосы, чтоб не дать победителю полноценный скальп это ещё и трусость. Короче труп изрубили в куски в назидание потомкам и раскидали вокруг. На этом погоня и прекратилась. Воины были довольны трофеями и в арабские земли не пошли, тем более, что Бешенный Пёс почему-то очень заинтересовался связями арабов с русским анклавом. Абдуллу как и договаривались оставили на посту и даже подарили на прощание коня со словами:
- Настоящий воин должен ездить на добром коне, а не вонючей телеге.
А Селима забрали, правда узнав, что у того семья, дали богатый выкуп из награбленных в караване товаров, даже пару раздолбанных стволов бросили.
Было ещё одно столкновение уже на дороге с патрулём канадцев, которых обстреляли из засады далеко от места перехода основных сил отряда через дорогу. Канадцы взяли ноги в руки и свалили от греха подальше, а после подъехали и насчитали по следам около 200 всадников, ведь каждый воин брал с собой трёх вьючных коней. Появление столь больших мобильных сил навело соседей на невесёлые мысли и поползли зловещие слухи об ордах неведомых кочевников, вооруженных до зубов и бродящих по прериям.
А вот по возвращению ждали их по-разному. Вожди сделали вид, что ничего не произошло, индейская же молодёжь с завистью смотрела на свежие скальпы, добытые стволы и хабар. Вернувшиеся стали настоящими героями среди соплеменников. Долгими зимними ночами у охотничих костров и в поселениях индейцев полились длинные рассказы о походе на далёкий север в земли чернокожих пожирателей человечины. Врагов в рассказах становилось всё больше, и всё кровавее и кровавее становились битвы участников.
Дэн по возвращению впал в немилость и загремел в угольную шахту на исправработы. Правда четверо новых членов племени, особенно женщина-врач из Родезии, которая, между прочим, свободно говорила по-английски, французски и немецки, были как никогда кстати. От услуг Мудрой Змеи никто и не думал отказываться, просто теперь появился ещё и квалифицированный врач. Чернокожие же пигалицы вскоре щебетали на страшной смеси франко-англо-ирокезского языка, на котором говорили в той или иной степени все поселенцы. Селим пока вёл себя обособленно, играя роль обиженного узника, хотя по ночам ходил в домик азиаток и поговаривали, что сразу и не к одной. Фанни кто-то наплёл "по-секрету", что мол Дэн в посёлок одних баб таскает и не с проста это, ой не спроста. И вечно-то в посёлке его нет. Всё ему дома не сидится. Учитывая, что Фанни была беременна уже вторым, семена сомнения упали на благодатную почву и вылились в скандал и истерику. Дэн обозлился и ушел жить к Стиву, у которого теперь каждый день тренировался боксёрскому искусству, чтоб взять реванш за осенний проигрыш на паувау.