В 1874 г. в Стокгольме состоялся Международный археологический съезд. Предложения, сформулированные тогда скандинавскими учеными, не потеряли актуальности и сегодня. Они служат неким ориентиром для норманистов, доказывающих культурное превосходство германских племен, и в том числе скандинавских, над славянами. На том съезде к обсуждению предлагались вопросы, касающиеся одной Швеции: о древнейших следах существования человека в Швеции, о так называемом веке полированного камня в Швеции, бронзовом и железном веках, анатомических и этнографических признаках доисторического человека в Швеции. Однако некоторые докладчики подошли к вопросу о времени заселения Скандинавии несколько с иных позиций.

То, что массовые поселения людей здесь появились значительно позднее, чем на всех остальных территориях современной Европы, возражений не вызывало. Как и то, что первоначально люди освоили только южное побережье современной Швеции, точнее — район Сконе. В доказательство приводились следующие цифры: «…музеи и частные коллекции Швеции имеют более 36 000 древних каменных орудий. Около 30 000 ведут свое начало из одной Скании, и только 2000 найдены в Свеаланде и в Нордланде вместе взятых»41. О находках предметов, относящихся к бронзовому веку, говорилось следующее: «…число найденных до 2500 бронзовых вещей, распределяется по разным местностям не одинаково, а именно: в Скании, где и кремневые орудия самые многочисленные, найдено бронзовых вещей более 1600, а во всей остальной стране, вплоть до озера Мелара, их найдено до 150»42. Возражения возникли по поводу отношений скандинавских и финских племен к славянским.

Ключевыми на съезде стали выступления датского археолога Йенса Якоба Ворсо и финского археолога Йоханнеса Рейнхольда Аспелина. Текст выступления Ворсо был опубликован полностью на русском языке в «Вестнике Общества древнерусского искусства». «Эти Славянские племена, — заявил тогда Ворсо, — и в особенности северные, вопреки дальнейшим распространениям Славян по большим пространствам средней Европы, также сделались, хотя несравненно позднее, участниками общеевропейского культурного течения, сначала частью под влиянием Скандинавских и других соседних народов. Отсюда ясно, что, так как следует оставить издавна существующее в науке мнение, будто бы Финны и Лапландцы суть последние остатки туземцев Скандинавии и даже целой Европы, постепенно оттиснутых с южных стран на самый крайний Север, — точно так же следует устранить прежние предположения, будто Россия была ближайшей колыбелью Скандинавских народов, из которых одно или несколько племен, с вполне развитыми особенностями, чрез беспрерывные вторжения, поселились в Швеции, Норвегии и Дании…» (курсив мой. — Н.К.). Лучше уж допустить, предлагал участникам съезда археолог Ворсо, что «настоящая скандинавская народность с ее оттенками развилась в современных трех северных государствах, сперва при Балтийском море, на самом севере, как последствие издревле происшедших там смешений народов, так равно и вследствие климатических и других местных условий». По сути, это было программное заявление. Скандинавская мифология действительно выводила своих предков с Востока, из Скифии (под Скифией понималась центральная часть России). Задача, которую ставил Ворсо перед археологами Скандинавии, требовала доказывать обратное, то есть свое западное происхождение. Смущает в данном случае одно: доказывать надо было исходя не из принципа объективности и исторической обусловленности, а на основе стимулирования роста национального самосознания, национального духа, национальной гордости.

Выступление И.Р. Аспелина в «Вестнике…» не приводится. Что он тогда говорил на съезде, можно толко догадываться. К моменту публикации «Вестника…» в 1876 г., то есть спустя два года, в столице Финляндии Гельсингфорсе на финском языке издается докторская диссертация И.Р. Аспелина под названием «Основы Финно-Угорской культуры». Она сразу же вызвала большой интерес не только в научных кругах Запада, но и в России. Появилось много желающих ознакомиться с оригиналом текста. Однако возникли трудности с переводом. Редактор «Вестника…» Г.Ф. Филимонов, в частности, указывает, что перевод с финского языка сделал по просьбе редакции студент Гельсингфорсского университета некто Люндаль. Перевод был вольный. Достаточно сказать, что книга И.Р. Аспелина была им названа не совсем точно: «Основы Финно-Угорской Археологии». В других случаях ошибки заметить сложнее, но это уже не так важно: сути они не меняли. Интересно, что

Филимонов выразил надежду на издание книги Аспелина на русском языке в «непродолжительном времени». И действительно, такой перевод был сделан. Однако не во всех списках публикаций Аспелина такая книга на русском языке значится. На запрос из Российской государственной библиотеки (РГБ) пришел ответ, что у них такой книги нет. Она есть только в библиотеке Таллинского университета в Эстонии. Поэтому обзорная статья Филимонова является важным источником, в котором раскрываются взгляды родоначальника теории Урало-Алтайского на происхождение финно-угров и их единого прафинского языка.

Цель своего научного исследования Аспелин провозглашает сразу — проследить границы древнейшего расселения финского племени, а также на основании археологических находок показать культурные ступени, пережитые ветвями этого большого племени. То есть финское племя представляется читателям не как «одно из…», а как «финское вообще». По мнению Аспелина, древность финнов уходит далеко в позднюю эпоху каменного века — неолит. По заявлению Ворсо и Аспелина, говорится в статье, «Россия не представляла даже физической возможности колонизации в это время»43. Населенной была лишь территория Северной России, Финляндии, Северной Швеции и Норвегии. По местам находок, по формам и материалам Аспелин делит финнов на три ветви: 1) Балтийско-Литовскую, 2) Западно-Финскую и 3) Восточно-Финскую. По предлагаемой им схеме финны жили еще за 1000 лет до Рождества Христова у берегов Балтийского моря и только корелы Олонецкой губернии могли явиться от ветви Алтае-Уральского бронзового века. По кельтам, бронзовым мечам и кинжалам делается вывод о полном сходстве финнов со скандинавским, преимущественно шведским, населением, находящимся под влиянием северо-восточной Германской группы в эпоху бронзового века. Восточно-Финская, она же Алтае-Уральская, ветвь бронзового века проявилась в верховьях Енисея в Минусинском округе Томской губернии. Доказательством тому, по словам Аспелина, служили устройства древних могильных насыпей и сопутствующих им каменных изваяний. В народе насыпи называли чудскими, а изваяния — каменными бабами. Цепочка подобных культовых сооружений тянулась от Енисея по степным просторам к северному склону Кавказского хребта. Отчего и можно было предположить на Кавказе наличие следов бронзового века финского племени.

В поздний же железный век, в конце 1-го тысячелетия, который Аспелин называет Римско-Угорским, в восточной ветви финнов от Урала до Балтийского моря формируются племена следующих групп: Пермской, Черемисской, Муромо-Мордовской, Мерянской, Весьской, Ингерманландской и Эсто-Ливской. Юговосточной границей распространения финского племени являются верховья Оки Московской губернии, где обнаруживается много смешанных со славянами вещей, и местности Тамбовской губернии. Тамбовская и Рязанская губернии входили в Муромо-Мордовскую группу финских племен, где была обнаружена могила рыцаря с монетами X в. «Рыцарь, по замечанию Аспелина, — пишет Г.Ф. Филимонов, — заимствовал вещи свои из разных мест: цепь и выпуклые фибулы скандинавские; подвески мордовские; удила, может, восточнофинские; цепь, застежки в виде подковы и подвески-бубенчики могут считаться туземными»44.

При описании чудских насыпей Южной Сибири Аспелин ссылается, замечает Г.Ф. Филимонов, на старых академиков — Далласа, Гмелина, Мессершмидта и др., а также на труды Кастрена и Радлова. Во всем остальном — на артефакты археологии. Единственный недостаток в труде Аспелина, по мнению Г.Ф. Филимонова, — то, что на предметах, на которые ссылается Аспелин, не всегда есть номера. Поэтому крайне затруднительно проверить все сказанное об этих предметах: из какой они коллекции, где обнаружены, когда, кем, их описание было проведено на месте или нет и др. Без этого все предположения И.Р. Аспелина о древности некогда огромного финского племени выглядят не более чем гипотетично. Не случайно потом его позиция в этом вопросе вызовет много критики. Но она же найдет и много сторонников в России и, особенно, в Скандинавии, не говоря уже о Финляндии.

Великое княжество Финляндское, напомним, находилось тогда в составе Российской империи с особым статусом с 1809 г. Однако в ней сохранялись старые культурные традиции, связанные с семисотлетним шведским господством. Сохранялось и шведское влияние. Даже финский язык получил равные права со шведским только в 1863 г. Так что заявление Аспелина, будто финны генетически ближе к шведам и восточным германцам, чем к славянам, было воспринято многими с нескрываемым одобрением. Особенно привлекательным выглядел его тезис о некоем финно-угорском единстве, объединяющим под знаменами финнов все неславянское население северо-восточной части России, начиная с границ Московской губернии. Для правительств некоторых западных стран, строивших планы по расчленению Российской империи в своих геополитических устремлениях, такая идея финского братства в паре с норманнской теорией возникновения русской государственности как никогда оказалась кстати.

Отсюда выводились задачи, которые должны были поощрять распространяемые мифы о норманнах — как завоевателях Европы, как наемниках и телохранителях при царственных дворах, в том числе императоров Византии, которым вверялись жизни монархов. Создавать мифы об отсутствии серебра в Европе и необходимости поставок серебра в Скандинавию из арабских стран транзитными путями через Русь. Описывать мифы о работорговле, где основным товаром являлись славяне, и их продавали свои же славянские купцы. Сочинять сказания-саги — о варягах при дворе русских князей, их влиянии на внутреннюю политику Руси. Доказывать любым путем о чуждых славянскому миру «финнах вообще», причем финских племен должно быть много. Показывать, что часть из них насильственно ассимилирована, что в народе XXI в., населяющем прежние земли, сохраняется память о своих предках-финнах и их потомки готовы в любой момент заявить об этом публично.

Но так ли это на самом деле? И правда ли то, что Скандинавия в период наибольшей активности викингов в середине IX в. (во время летописного появления на Руси варяга Рюрика) была настолько перенаселена, что из-за земельного голода и появились норманны, которые стали нападать на соседей, грабя их и захватывая территории?

Материалов с опровержением этих воззрений опубликовано немало. Однако ущербность нашего восприятия скандинавов, особенно норманнов тех веков, чувствуется и сегодня. Дело в том, что мы видим себя их глазами. Это значит, что история Скандинавии слагается устами самих норманистов. Они пишут историю о себе (и попутно о нас!), подстраивая факты истории под свои надуманные выводы. Между тем процессы общественного развития на Европейском континенте в VIII–X вв. имели общие проблемы, как для западной, так и для восточной его части.

Задача данной части книги заключается в том, чтобы показать, насколько безосновательны попытки норманистов и финноугристов расставить нужные им акценты и возвысить себя в их собственной исторической значимости. Кое-как отбиваться, занимать выжидательную позицию — значит уже заранее проигрывать эту бесконечную пропагандистскую войну. На их вызовы надо отвечать с высоко поднятой клюшкой. Следует помнить, что все описываемые события так или иначе будут фокусироваться на середине IX–X в. — периоде начальной государственности на Руси.

В качестве источников здесь используются в первую очередь летописные сочинения самих средневековых европейских авторов — современников тех событий, а также каролингские хроники и иные документы той поры, религиоведческая литература, данные археологии, естественных и прикладных наук. Конечно, те же скандинавские саги исландского собирателя народного творчества Снорри Стурлусона, жившего в XIII в. Отличительная особенность и недостаток представленных им саг и скальдических стихов — в отсутствии конкретики исторических событий. Заметно и желание авторов что-то приукрасить, возвеличить чью-то роль. Но это естественно. Зато ценно другое, то, от чего авторы не могли и не хотели уйти, — от выражения эмоциональных ощущений, от их переживаний. А ведь чувственное отражение действительности объясняет многие поступки. Оно предвосхищает линию поведения, выдает собственную ментальность. И это многое объясняет.

 

Глава 1

Природа, климат и скандинавская ментальность

Полуостров Фенноскандия (под Фенноскандией понимается собственно Скандинавский и Кольский полуострова, отделенные от материка Невским и Свирьским протоками по всему водоразделу от Балтийского до Белого моря) образовался в докембрийский период в результате сжатия Балтийского щита. Поднимаясь над поверхностью воды, он постепенно разламывал скалистые напластования палеозоя, выдавливая внутренние породы с ценнейшим содержанием магнетитов и кварцитов на поверхность. Горные массивы, вытянутые с юго-запада на северо-восток по всему полуострову, — следствие этого процесса. Первоначально они были значительно выше, а заостренные вершины гор уходили далеко в облачные выси. Через эти горы перетекали ледники, меняя ландшафт местности. Во-первых, надвигаясь с западной стороны, ледники раз за разом выламывали из земной коры наиболее мягкие грунтовые породы и уносили их далеко на юг. Потому с западной стороны много заливов и островов, коротких стремительно спускающихся с гор рек. Сами горы оказались приближены к морю в сравнении с восточной частью полуострова. Во-вторых, скатываясь вниз, облизывая горы, ледники друг за другом с восточной стороны нагорья как бы выравнивали рельеф местности, постоянно соскабливая поверхность девонских, докембрийских пород и не давая возможности формироваться высокому почвенному покрову. Наносы более тяжелого механического состава с песчаными накоплениями на близко поверхностных водоупорных коренных породах способствовали образованию многочисленных болот и озер. В Северной Швеции их площадь составляет 35–45 % 45. В южной части Швеции почвенный покров обусловлен разнообразием форм ледниково-аккумулятивного рельефа и частой сменой почвообразующих пород, выходами на поверхность массивно-кристаллических пород. До настоящего времени пашни здесь остаются сильно зава-луненными, то есть с примесями мелкого валунного камня горных пород.

Особо следует сказать о роли ледников в формировании рельефа ландшафта Скандинавии. Всего их насчитывается пять. Первый ледник, самый большой по масштабам и протяженности, называется Окским. Его возраст свыше 50 тысяч лет. А его юго-восточный язык достиг верховий Дона. Под его влиянием в подошве стока вод при таянии образовывались глубокие промоины, в которых талая вода поглотила целиком лесные массивы. От их гниения образовались болота. Наносы из песка и суглинистых почв, как застывшие морские волны, оставили память в Клинско-Дмитровской, Даниловской, Смоленской и других грядах Русской равнины. Геологи отмечают, что ледник изменил течение реки Оки с юга на восток. Образование ледника и его движение на материк выглядело следующим образом: выпадающие осадки в виде дождя и мокрого снега как бы накрывали пространство сверху. Потом снежная шапка прессовалась под собственным давлением, застывая и превращаясь в лед. Этот лед постоянно наращивался, но не вмерзал глубоко в поверхность земли за счет подслаивающей снежной подушки. Кристаллизуясь и расширяясь под влиянием атмосферного давления сверху, вытаивания снега под влиянием температуры Земли снизу, образуя в своем подбрюшье парниковый эффект, ледник начинал движение. И если в океане под собственным весом он как бы продолжал расти вниз, то на суше ледник под собственным давлением принимал свойства тягучести: он расползался в сторону наименьшего сопротивления. Устрашающую силу тарана он приобретал, выползая из океана на материк.

Ближним естественным препятствием на пути ледника в Восточную Европу были выступающие из океана Скандинавские горы. Буквально выламывая из тела материковой суши скальные породы и перемалывая внутри себя, будто жерновами, ледяными напластованиями, ледник переносил их далеко на просторы Европейской равнины. С его отступлением в вытаявших наносах песчаных дюн валунные булыжники встречаются и сегодня, в том числе и на средней Оке. Их можно встретить в виде красных, обтесанных водами и ветрами, гранитных осколков; белых, переливающихся соляной слюдой, рыхловатых камешков; черных с отливом, словно обожженных дыханием вулканов голышей. Все это — вестники Фенноскандии.

В самой западной части полуострова, со стороны надвигающегося ледника, берег сильно изрезан глубокими заливами. Местами они доходят до самих гор, что затрудняет передвижение по суше. Самым широким на севере Норвегии является Варангерфьорд. Он подходит близко к горным массивам. Перетекая через горы, ледники периодически раскалывали их вершины, образуя проходы — долины для себя. А островерхие вершины превращались в широкие плоскогорья. Они получили название фьельдов. На севере на фьельдах застыли, не успев растаять, ледники, а на юге они представляют собой заболоченную поверхность, покрываемые в холодное время года толстым снежным покровом.

Из прибрежных вод на поверхность выступают глыбы скал, «быки», как их называют норвежцы. Причудливые гряды надводных холмов образуют неповторимые по своему облику шхеры. Глубокие заливы называют фьордами (на юге России подобные заливы с различными характеристиками природного образования называются лиманами, например, Тилигульский лиман на Черном море; на севере губами — Обская губа и др.). Характерно, что фьорды Скандинавии, заходя глубоко в материк, не служили какой-то разграничительной линией между административными округами. Наоборот, именно вокруг них селились люди, часто контактирующие между собой. По воде там было гораздо быстрее и проще добраться друг к другу, нежели по земле. Фьорды сами по себе притягивали и группировали вокруг себя поселения людей. Таким образом, формировались районы компактного проживания родовой природно-хозяйственной единицы.

В древнескандинавской традиции такое образование получило название фюльк. Люди фюлька выделялись своим тотемом — идолом, которому поклонялись, и своим отдельным правителем — конунгом, которого избирали на тинге, собрании свободных людей. В свою очередь фюльки образовывали некий округ, где могли быть свои тинги (Фростатинги) и свои конунги со статусом, условно говоря, «могущественного». Приехав в Норвегию, говорится в саге «Об Олаве Святом», Хакон «объявил, что хочет ввести христианство по всей стране. Но жители Мёра и Раумсдаля предоставили решение трандхемцам. Тогда Хакон конунг велел освятить несколько церквей и поставить в них священников. Приехав в Трандхейм, он созвал бондов на тинг и призвал их перейти в христианскую веру. Они отвечают, что хотят передать решение этого дела на Фро-статинг и чтобы на этот тинг пришли люди из всех фюльков, которые входят в Трёндалёг. Они обещают тогда ответить на этот трудный вопрос»46.

По своим природно-климатическим характеристикам западная и восточная части полуострова несколько отличаются друг от друга. Точно так же отличается южная зона полуострова от северной. Поэтому о каждой из них следует говорить отдельно.

В западной северной Норвежской части полуострова климат морского типа. Для него характерна высокая влажность и большая облачность в течение всего года, особенно поздней осенью и зимой. Мощное течение Северной Атлантики — Гольфстрим — выносит к берегам теплые воды и не позволяет формироваться постоянному ледяному покрову. Благодаря этому навигация здесь может продолжаться круглый год. Но для местных жителей все же больше отрицательных ощущений, нежели положительных. В зимнее время резкий порывистый ветер с запада со штормовой скоростью может в течение недели гнать на береговую часть ледяной дождь, обволакивая скалы и все остальное толстой коркой льда. А в летнее время, наоборот, падающие с гор восточные ветры типа боры с местным названием «сно» или «эльвегуст» могут вызвать в течение нескольких часов понижение температуры на 10°, а в отдельных случаях даже на 20° и застелить побережье сырым снегом. Такую аномалию Скандинавского полуострова отмечают климатологи47. Первые поселения людей здесь отмечаются по найденным в Хёлге металлическим украшениям. Время их изготовления датируется V–VII вв. Ближайшими населенными пунктами были отдаленные на многие сотни километров на юг селения в Тронхейме (современная область Трёнделаг).

Юг Норвегии также морского типа, с длительными моросящими дождями летом и мокрым снегом зимой. Осадков здесь выпадает в три, а то и в шесть раз больше, чем на севере. На крутых склонах гор видны вересковые пустоши. Березовые, еловые, реже сосновые леса встречаются на прикрытых от западных ветров склонах. Подзолистые почвы так называемых странфлатов, приморских равнин, формирующихся на рыхлых ледниковых или молодых морских осадках, не подходят для выращивания основных сельскохозяйственных культур — ржи и пшеницы. В XX в. здесь научились использовать силу воды. Короткие реки с высоким перепадом высоты стали главным экономическим стимулом современной Норвегии. В удобных местах были построены гидроэлектростанции, и электроэнергию стали продавать в Европу. Тем самым Норвегия стала одной из преуспевающих европейских стран. Но это случилось только в XX в.

Район Северной Швеции называется Норланд и занимает около двух третей всей территории страны. Северная его часть находится за Полярным кругом, а южная отделена от Средней Швеции горным хребтом Берслаген. Местность представляет собой покатое с северо-запада на юго-восток скалистое плато с множеством многоводных и порожистых речек. Хвойные леса растут в лесных долинах. Но в основном растительность лесотундровая и сильно заболочена. При высокой влажности и малой солнечной радиации в почве накапливается много влаги, которая не успевает испаряться. Стоячая вода застаивается в низменностях рельефа местности, образуя болота.

Северные территории Скандинавии, будь то Норвегии или Швеции, всегда являлись самыми слабо населенными. Поскольку нас интересуют Средние века, то можно сказать, что крайней точкой заселения первых колонистов на севере Норвегии были острова Лофотенские и Вестеролен в районе Финмаркен.

Юг Швеции представляет собой Норландское плоскогорье с разломами на отдельные массивы. В этих разломах разлились фьордообразные озера — главная гордость страны. А в центре южного выступа полуострова Сконе расположено скалистое плато Смоланд. Для его ландшафта характерно большое количество мелких озер и торфяных болот с выходами на поверхность скальных пород. Здесь развиты типично подзолистые и дерново-подзолистые почвы. Именно здесь сосредоточены основные массивы пахотных земель. В условиях своеобразия ландшафта они представляют собой раздробленные и мелкоконтурные участки. В целом же земледелие носит очаговый характер. На всю площадь земель в Норвегии пахотных приходится 2,9 % от всей общей площади страны, в Швеции — 7,4 %, а к примеру, процент обрабатываемых земель на планете в целом составляет 13 %, в Европе — 30 % 48. Крайне низкий показатель пригодности земель в Средние века был одним из основных отрицательных факторов, препятствующих заселению полуострова.

Первые известия о народах Скандинавии появляются на рубеже новой эры, когда римские легионеры разведали морской путь к Британским островам. Принадлежат они Тациту. «…Среди самого Океана обитают общины свеонов, помимо воинов и оружия, они сильны также флотом. Их суда примечательны тем, что могут подходить к месту причала любою из своих оконечностей, так как и та и другая имеют у них форму носа. Парусами свеоны не пользуются и весел вдоль бортов не закрепляют в ряд одно за другим; они у них, как принято на некоторых реках, съемные, и они гребут ими по мере надобности то в ту, то в другую сторону… За свеонами еще одно море — спокойное и почти недвижимое, которым, как считают, опоясывается и замыкается земной круг… Только до этого места — и молва соответствует истине — существует природа». К свеонам примыкают ситоны. «Здесь конец Свебии, — пишет далее Тацит. — Отнести ли певкинов, венедов и фенов к германцам или сарматам, право, не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев»49.

В VI в. готский историк Иордан писал о Скандинавии более обстоятельно, но оттого и с большими сомнениями в достоверности некоторых сведений, почерпнутых им в свою очередь у Птолемея. «В северной части острова Скандзы живет племя адогит; рассказывают, что в местах его (обитания) в середине лета сорок дней и сорок ночей продолжается непрерывный свет, а в зимнее время в течение того же числа дней и ночей племя это не знает ясного света. Так чередуются печаль с радостью, но это не похоже на иные чередования благополучия и несчастья… Есть там еще племя — скререфенны; они не требуют хлебного питания, но живут мясом диких зверей и птичьими яйцами. В болотах там рождается столько живности, что возможно и размножение породы, и полное насыщение людей… Другое племя, живущее там же, — суэханс; они, подобно турингам, держат превосходных коней. Это они-то и пересылают посредством торговли через бесчисленные другие племена сапфериновые шкурки для потребления римлян и потому славятся великолепной чернотой этих мехов. Племя это, живя в бедности, носит богатейшую одежду. Следует затем целая толпа различных племен: тевсты, вагот, бергио, халлин, лиотида; населенная ими местность представляет собой плодородную равнину, почему они и подвергаются там нападениям и набегам других племен. За ними живут ахельмил, финнаиты, фервир, гаутигот, племя жестокое и в высшей степени склонное к войнам. За ними — миксы, евагры, отингис. Все они живут по-звериному в иссеченных скалах, как бы в крепостях. С внешней стороны от них находятся остроготы, раумариции, эрагнариции, кротчайшие финны — наиболее низкорослые из всех обитателей Скандзы, а также похожие на них виновилот; светиды, известные в этом племени как превосходящие остальных величиною тела, хотя и даны, вышедшие из того же рода, — они вытеснили герулов с их собственных мест, — пользуются среди всех племен Скандии славой по причине своего исключительного роста. Однако статностью сходны с ними также граннии, аугандзы, евниксы, тэтель, руги, арохи, рании»50.

Следует выделить сообщение Иордана о свеонах, обладавших необычным флотом со съемными веслами и обеими высоко задранными вверх оконечностями, способными приставать к берегу любой стороной и высаживать людей на высокие скалистые берега. Имея весьма смутное представление о племенах севера, Тацит и Иордан невольно, но очень точно разделяют их по степени оседлости и характеру занятий. Свеоны живут на ближней окраине полуострова, они торговцы. Фенны — где-то на севере, у них нет постоянных жилищ, и питаются они дикорастущими травами.

То есть сегодня мы можем сказать, что бродячие племена кочевников Севера передвигались по периметру Ледовитого океана за стадами постоянно мигрирующих оленей. Мясо оленей, рыба, дикорастущие травы — основной рацион этих людей. Недостаток кальция они восполняли обрядовым поглощением свежей крови и печени жертвенного оленя. Свеоны же были, прежде всего, земледельцами. Выращивание злаковых культур — пшеницы, ячменя, проса — являлось необходимым условием их существования. Осваивая новые земли, они селились, прежде всего, там, где можно было что-то посеять и вырастить. Для этого им приходилось вырубать и выжигать леса, расчищать участки земли от валунов. Они оставались заложниками капризной природы и ландшафта местности. Но это не давало гарантий вырастить необходимое количество зерна. По характеру расселения видно, что свеоны (свебы) жили в прибрежной зоне южной оконечности полуострова Сконе, а также в районе города Упсала на озере Меларен, на островах Готланд, Борнхольм. То есть селились в пределах расстояния, позволяющего за период навигации совершать плавание к материку и выменивать продукты питания или отбирать их силой. Плавание, таким образом, становилось необходимым атрибутом повседневной жизни. Море кормило людей не только рыбой, но и давало возможность приобрести что-то на стороне. Таких смелых мореплавателей называли викингами.

Викингские походы становятся со временем неотъемлемой частью образа жизни скандинавов. «Раньше в Норвегии было заведено, что сыновья лендрманнов и могущественных бондов отправлялись добывать себе добро на боевых кораблях, и грабили как в других странах, так и внутри страны. Когда стал править Олав конунг, он установил мир в своей стране и запретил грабежи»51. Таким образом, Олав (Норвежский), впоследствии получивший имя Святого, тем самым нарушил установившийся порядок. И за это его изгнали из страны. То есть он не просто запретил грабежи. Он нарушил некогда установившийся порядок, когда каждый сын богатого бонда, вступая во взрослую жизнь, должен был пройти своего рода акт посвящения. Совершивший викингский поход уже имел право наследовать имущество отца и принимать решения в отношении своих близких родственников. А для этого он должен был продемонстрировать свою храбрость и доблесть.

Воин проверялся морем. Море и все, что с ним связано, требовало особого подхода. Оно было капризно и непредсказуемо. К нему надо было приспосабливаться. Менталитет скандинава-мореплавателя был обусловлен именно отношением к морю. Можно выделить два взаимовлияющих фактора, определившие мировоззренческие и поведенческие линии в характере скандинава. Это длительная автономность хозяйствующих единиц и климатические условия. Рассмотрим каждую из них в отдельности.

Выживать в условиях гористой местности с бедными почвами с малым годовым количеством солнечной энергии, влияющей на вегетационный период созревания растений, можно было только большими коллективами. Олицетворением свободы и прав был крестьянин, обладающий земельным участком. Таковых называли бондами. В зависимости от того, сколько было в его владении земли, скота и рабов, определялся его статус обыкновенного или могущественного бонда.

В зимнее время свободные бонды собирались на тинги. Это своего рода собрания, где в то же время пировали и обсуждали насущные вопросы, разбирались претензии. Там же избирался ведущий собрания, в функции которого входила роль третейского судьи. Такого человека называли конунгом. Его звание ни к чему не обязывало ни бондов, ни его самого. Оно было столь же почетно, сколько и опасно. Избранный конунгом принимал на себя сакральные обязанности. Он становился своего рода оберегом от несчастий и бед. В неурожайные и голодные годы конунга могли торжественно и со всеми почестями принести в жертву богам. Поэтому, когда уже в IX в. встанет вопрос о единении страны, а вместе с тем о прямом подчинении всех бондов с выплатой ими податей конунгу, не отмечается какой-либо борьбы между «могущественными бондами» за власть. Бонды по инерции считали, что в таком «могуществе» больше риска, чем привилегий. В суровые и голодные зимы, какие часто случались в Скандинавии, и особенно в Норвегии, новорожденных девочек уносили в лес. Так заботились не столько о продолжении рода, сколько о его сохранении. А конунга могли четвертовать и закопать в разных частях фьорда, веря, что это принесет урожай на следующий год. Хотя эти случаи были скорее исключением, чем правилом.

Характер поселений (родовые хозяйства на удаленных друг от друга фьордах) предполагал автономность и независимость существования. Такая разобщенность долгое время препятствовала формированию единой властной структуры, а вместе с тем определяла и восприятие самой власти. Избираемый конунг не обладал властью, а значит, и отношение к нему было как к равному. В нашей истории мы не найдем много примеров откровенно отрицательного отношения к князьям, царям. Прозвище Святополка — Окаянный — дано народом как обобщенная оценка его деятельности, за то, что с его подачи, как это преподносит летопись, были убиты Борис, Глеб, Святослав.

В остальных случаях мы видим, что прозвища русских князей носили уважительный характер: Владимир — Красное Солнышко, Ярослав — Мудрый. Прозвища, какие присваивались конунгам Норвегии и Швеции в Средневековье, как правило, не несли в себе ни позитивного, ни негативного содержания. Они были скорее с пренебрежительно-безобидным оттенком, как к человеку выделившемуся из равных. Прозвища конунгам давались простым народом за внешний вид правителя или за какой-то его отличительный проступок: Сигурд Свинья, Хаук Длинные Чулки, Эйрик Кровавая Секира, Вемунд Костолом и т. д.

Чтобы представить себе масштабы военных действий с участием корабельного флота викингов, попробуем проанализировать некоторые строки в «Саге об Олаве Святом». Олав плывет к конунгу Эльвиру. У него «…было пять кораблей и три сотни человек»52. «У Асбьёрна был боевой корабль на сорок гребцов. Он стоял в большом сарае… Он созвал своих друзей и собрал около девяносто человек»53. До этого момента Асбьёрн плавал на своем торговом корабле на юг. Урожаи у него становились все хуже и хуже. Надо было купить зерна, солода и муки. Он плавал на юг и брал с собой 20 человек. Другой «конунг (Олав Святой) двинулся на юг в Хёрдаланд. Он узнал, что Эрлинг сын Скъяльга с большим войском на четырех или пяти кораблях уехал из страны. У него самого был большой боевой корабль, а у его сыновей по кораблю на сорок гребцов каждый»54.

Таким образом, самый большой корабль мог вмещать до 90 человек. Собрать пять кораблей по 90 человек означало обладать большим войском. О самом большом количестве кораблей, которые удалось выставить совместно конунгам Швеции и Норвегии против английского флота, говорят следующие строки: «Как вы, Олав-конунг, знаете, — обращается к нему Энунд, конунг шведский, — этим летом мы вместе отправились в Данию и много там воевали. Мы взяли большую добычу, но не захватили никаких земель. У меня летом было три с половиной сотни кораблей, а теперь осталось не больше сотни. Сдается мне, что с таким малочисленным войском нам не добиться большего, хотя у вас и остались все шестьдесят кораблей, которые были у вас летом». Но этот описываемый в саге случай — скорее исключение. Все-таки речь здесь идет не только о захвате в Дании добычи, но и о независимости самих Норвегии и Швеции. Бонды выставили своих людей, имея свои интересы. Как только стало ясно, что англичане в ближайшее время не появятся у их берегов, они уплыли в свои хозяйства, не посчитав нужным спрашивать разрешения у своего конунга. Итого — 3600 воинов со всей Норвегии и 21 тысячу со всей Швеции в XI в. могли выставить в случае чрезвычайной опасности правители этих стран. Эта цифра, конечно, условна. И, надо думать, к этому времени у конунгов было больше возможностей собрать людей и настроить кораблей, чем в годы так называемого периода заселения Скандинавии в начале IX в.

Отношение к монархии было по-прежнему непростым. Бонды до последнего старались сохранить свою привычную самостоятельность. А самое главное, это не способствовало организации крупных викингских походов, о которых сложено много мифов и легенд. В повседневной практике бонд или конунг выходил в поход, имея в подчинении пять-семь кораблей, не более. В качестве еще одного примера, где авторов саг трудно заподозрить в преувеличении или дезинформации, можно привести следующий отрывок: «Он (конунг) вышел к морю и стал снаряжать там корабли. Гуннар из Гельмина дал ему боевой корабль с двенадцатью скамьями для гребцов, второй такой корабль дал ему Лодин из Виггьяра, третий такой же корабль он получил из Анграра на Несе — этой усадьбой владел Хакон-ярл, а управлял ею человек по имени Бард Белый. У конунга было еще четыре или пять легких кораблей, и он быстро собрался и поплыл по Фьорду»55. Итого, по максимуму, восемь кораблей по 12 гребцов без самого конунга и его окружения. Всего до 200 человек. Вот и весь набор сил для грозного похода на соседние страны и города.

Что же представлял викингский поход для скандинава с учетом местных климатических условий? Уходя в плавание, люди прекрасно осознавали, что впереди их ждут непредсказуемые трудности, что они вообще могут не вернуться домой, что они во многом зависят от того, какая погода их ожидает в море. А море капризно! Стихия уже за следующим выступом скалы может встретить страшными порывами ветра и накрыть снежной бурей в середине лета. А может погрузить в густой туман, пятном сползающий с гор, словно огромная голова змеи, и надо скорее выплыть из него, чтобы не оказаться вдалеке от берега и не потеряться в безбрежных просторах океана… Выражения, постоянно встречающиеся в сагах, — «плыли вдоль берега», «корабль шел вдоль берега», «продвигались вдоль берега» — не литературные штампы. Это естественная тактика поведения на море: нельзя далеко удаляться от материка, надо плыть только вдоль берега. Но чтобы попасть на материк, надо все равно пересечь пролив. Ориентироваться в пространстве по звездам было сложно. У средиземноморских мореплавателей чистое небо примерно 360 дней в году, а над Скандинавией оно почти всегда скрыто от глаз облаками. Ночное небо может также неожиданно осветиться звездами, как и так же неожиданно разочаровать навевающим тоску ненастьем. Потому в стихах воинов-путешественников, испытанных морем, мы не найдем упоминаний о звездном небе, о значении ночных светил в навигации. Плавать старались в дневное время суток, ориентируясь на видимый берег. Викинги различали только основные направления движения: север-юг, восток-запад. Русь для них была на востоке, а не на юго-востоке, как правильнее должно быть.

Круг земной скандинавы делили на три части света. Согласно древней мифологии, пересказанной в саге об Инглингах, из океана, окружающего землю, на север тянется длинный залив. Он называется Черное море. Этот залив разделяет сушу на три света. То, что к востоку от него зовется Азией, а то, что к западу, — Европой. На юге — Великая страна Сарацин. Таким образом, можно объяснить, почему для авторов саг Йорсалаланд (Палестина) географически по отношению к Скандинавии относился к востоку: потому что он находился в Азии — в далекой, неведомой, мифической части света, о которой больше слышали, нежели бывали в реальности. Страна Гардарики, хоть и относилась к западной части света, пространственно находилась гораздо ближе. О ней знали. Но имели ли полное представление о всех территориях Древней Руси? Вряд ли. Гардарики для викинга-норвежца располагалась на востоке непосредственно за Швецией, то есть в пределах прибрежных районов Балтики.

Выплывая к южным берегам Балтики или южным берегам Северного моря, скандинав никогда не мог быть уверенным, что приплывет точно в то место, куда намечалось. Словно на «табуне волн», «санях хляби» или на «коне стремнины», его корабль мог потеряться «в тропах ската», а потом «выплыть в поле сельди» или попасть «на родину выдр». В любом случае путь к долгожданному берегу был непредсказуем. Так же витиевато и мышление скандинава — поэта-скальда, резчика по дереву или по камню. Ему не столько важно содержание, сколько сама форма. В ней должна быть таинственность, скрытый умысел. Он спешит выразить свои мысли, пока туман не застлал глаза и еще видно собеседника, пока еще можно перекричать ветер. Когда хочется сказать все сразу, а мысли налезают друг на друга, сбиваясь в кучу: «Под водой — поддался борт — норвежцы бреши пробили, неведом им страх, топорами. И сверху сквозь железо, у кормильцев орлих на виду, врубились в бок оленю пены»56. Скандинав выбивает знаки на поминальном камне не буквами привычной латиницы в строчку, а использует особое руническое, тайное письмо, понятное лишь избранным. И располагает руны специальным узором, словно показывая, каким трудным, извилистым путем он — викинг — оказался здесь на чужбине или насколько сложной может быть его дальнейшая судьба… И это никакой не древненорвежский язык, как иногда пытаются представить. Это своего рода эсперанто Средневековья, с которым одинаково были знакомы и франки, и германцы.

Не случайно главной эмблемой скандинавских викингов становится дракон со страшной змеиной головой. Его извивающееся тело, как никакое другое, символизирует в наскальном руническом письме непредсказуемость и неизвестность. Оттого отношение к жизни и смерти не было однозначным. Скандинав обычно не бросался в бой сломя голову, бесшабашно, чтобы драться до последнего. Он всегда старался выжить57. Понятие ополчения (в том смысле, в каком принято у славян, когда собирают весь люд для отражения агрессии) у скандинавов понимается как сборы на войну вообще, где воюют до определенного предела. Смерть подстерегает воинов все время, пока длится поход. Чужая смерть воспринимается легко, а своей надо дорожить. Сколько бы ни создавалось мифов о загробной жизни, с реальной жизнью никто расставаться не спешил. Нападая, викинги всегда думали об отступлении. В море корабли викингов прижимались ближе к берегу. Сражение продолжалось до тех пор, пока одна из сторон не начинала осознавать свое поражение. Тогда смелые викинги бросались в воду, ища спасения на суше. «Магнус конунг тотчас отплыл со своим войском на север в Сьяланд вдогонку за Свейном. Но как только войско Магнуса конунга приплыло туда, Свейн и все его войско бежали на сушу»58.

При нападении, как в уже описываемом случае — на бьярмов, прослеживается строгая тактика: напасть внезапно, награбить быстро и убежать стремительно. Или — нельзя заходить далеко на незнакомую территорию. Викингов никогда не было достаточно для того, чтобы провести масштабные военные операции. 200 человек могли только напугать на время. «Потом Олав конунг поплыл назад в Страну Финнов, высадился на берег и начал разорять селения. Все финны убежали в леса и увели с собой весь скот. Конунг двинулся тогда в глубь страны через леса. Там было несколько поселений в долинах, которые называются Хердалар. Они захватили там скотину, какая была, но из людей никого не нашли. День клонился к вечеру, и конунг повернул обратно к кораблям. Когда они вошли в лес, со всех сторон появились люди, они стреляли в них из луков и теснили их. Конунг велел закрыть его щитами и обороняться. Но это было нелегко, так как финны прятались в лесу. Прежде чем конунг вышел из леса, он потерял многих людей, а многие были ранены»59.

Главной доблестью на войне считались не отвага и мужество, а хитрость и коварство. При захвате римских городов в «Саге о Харальде Суровом» (если вообще такие события происходили, веринги не шли на штурм напролом. В одном случае город сожгли, привязав к лапкам птичек горящий хворост, в другом — они проникли в город через подземный проход. Из третьего города они выманили жителей, устраивая под стенами города безобидные игры. Стоя перед четвертым, веринги распустили слух о гибели своего предводителя и намерении креститься всем войском с тем, чтобы похоронить в достойном месте — главном храме города. Когда жители согласились впустить траурную процессию за городскую стену, веринги выхватили мечи из-под одежды и устроили массовую резню. Повторим: здесь невольно напрашиваются сравнения с нашей летописью о мщении княгини Ольги древлянам. Она сожгла их город, попросив в качестве выкупа голубей, а потом, привязав к лапкам птичек горящий хворост, приказала выпустить их. Или вспоминается известная история Античности с троянским конем. Скандинавы были не только искусными выдумщиками, но и, возможно, даже знакомыми с содержанием русских летописей.

Саги воспевают викингов как верных и надежных воинов, служивших при дворах византийских императоров. Это можно понимать, будто варяжским дружинам доверялась личная охрана высших особ, как доказательство их преданности. Но тут же мы видим, что норманны (они же викинги, они же варяги) — вольные люди, не связанные со своими работодателями какими-либо обязательствами. Они в любое время могут уйти или перейти на службу к тому, кто больше пообещает. Они не стремятся вернуться домой, разве что в исключительных случаях. «Когда Харальд вернулся в Миклагард из Йорсалаланда в Константинополь из Иерусалимской земли, то есть Палестины, ему захотелось отправиться в северные земли на свою родину. Он узнал тогда, что Магнус сын О лава, сын брата его, сделался конунгом в Норвегии и Дании»60. Как видим, Харальд вспомнил о родине только тогда, когда туда можно было вернуться. Родина — понятие для норманнов условное. «Земля» и «родина» выражаются одним словом йодаль. Одним словом: где земля там и родина.

Для скандинава не особенно имело значение место и время, связанное с тем или иным событием. Если скальд в своих стихах говорит, что он был на востоке в Йорсалаланде, это не значит, что он обязательно был в Иерусалиме. Точно так же можно относиться и к их рассказам о победных сражениях в далеком Средиземном море, о службе при дворе византийского императора. Этот шарм одухотворенной воинственности, естественный атрибут поэтического воображения при удачном возвращении из викингского похода. Он был необходим викингу так же, как хвост павлину во время ухаживания.

Какие выводы можно сделать? 1) Неспособность викингов на масштабные военные операции. «Викинг» плюс военный поход — это образ жизни, необходимость, вызванная суровой действительностью, борьбой за выживание. 2) Викингский поход никак не сопряжен с территориальными захватами чужих территорий. В представлении викинга, жителя узкой полоски скалистой земли, удалиться далеко от побережья, «разорять страну» можно настолько, насколько потребуется, чтобы вернуться в течение светового дня на корабль. О сборах какой-то дани, тем более постоянной, не могло быть и речи.

В этой главе не говорится о каких-либо временных рамках, не называются даты и события, ни разу не упоминаются норманны. Чаще всего в исторической науке слова викинги и норманны понимаются как синонимы. Но так ли это?

 

Глава 2

Норманны — не викинги и не норвежцы

Известный специалист по истории викингов и Норвегии А.Я. Гуревич подытоживал: во Франции «северные люди» были известны под именем норманнов, в Англии их называли датчанами, в Ирландии викингов прозывали финнгаллами и дубгаллами, что соответственно означало «светлые чужеземцы» (норвежцы) и «темные чужеземцы» (датчане). В Германии викинги — аскеманны, в Византии — варанги, на Руси — варяги61. На самом деле викинги, по мнению Гуревича, — это скандинавы, в основном норвежцы, которым незаслуженно присвоили образ мирных завоевателей, целеустремленных путешественников.

Призывая «покончить с романтическими и поверхностными представлениями» о викингах, он, правда, тут же создавал новый образ — неутомимых торговцев, прекрасных корабельщиков и т. д. Но, главное, он так и остался в плену той же романтической скандинавской историографии о проблеме викингов. Особенно это проявилось при описании причин их активности. Во-первых, по мнению Гуревича, жители Скандинавии «испытывали недостаток в землях, пригодных для земледелия и скотоводства», переживали процесс «…роста населения и создания внутри домовых общин скрытого перенаселения». Иначе, задается вопросом Гуревич, каким образом можно объяснить захват целых областей Англии, Ирландии, Северной Франции и др., «если не признать наличия избыточного населения в тогдашней Скандинавии»? Вторая причина такой активности — стремительное развитие торговли. Они и сами торговали и нападали на торговые суда. Третья причина: разложение родового строя, появление общественного неравенства и роста воинственной знати62. Свою позицию Гуревич подтверждает и позднее в своей «Истории Норвегии». Земельный голод и внутренний рост норвежского общества лежат в основе агрессивности викингов63. Ему вторит Г.С. Лебедев. Среди внутренних факторов характеристики общества эпохи викингов он на первое место ставит «подъем экономики Скандинавии в VI–XI вв., рост могущества родо-племенной знати, а также поступление арабского серебра и формирование к началу IX в. Волго-Балтийского пути. “Серебряный мост”, перекинутый через североевропейский barbaricum, связал пространства от Британии на западе до Прикамья на востоке, от окраинных областей Норвегии на севере до приморско-каспийских степей на юге Европы»64.

Этот образ викингов, который ярко рисуется сегодня в современном интернет-пространстве, образ завоевателей и богатых купцов, не брезгующих разбоем, — это тот образ, который прекрасно вписывался в концепцию археологов типа Ворсо, Аспелина и прочих норманистово «цветущей» экономике скандинавов, щедро делившихся опытом государственного установления с варварами-славянами. А идея «перенаселенности» Скандинавии, так называемый «земельный голод», вообще вызывала чувство национальной гордости.

Надо отдать должное авторскому коллективу монографии «Истории Швеции», вышедшей в свет на десять лет раньше сочинения Г.С. Лебедева, где викингам дается более сдержанная оценка: «Среди советских ученых усиливается мнение, что и путь “из варяг в греки” и волжский путь были транзитными больше для товаров, чем для купцов»65. Сама дискуссионность проблемы заключается в отсутствии углубленного изучения народов Скандинавии, и в первую очередь Швеции. Так, например, до 1945 г. шведскую историю серьезно никто из советских ученых не изучал.

Начальная история Швеции, как, впрочем, и многих других стран, действительно носит гадательный характер. О Норвегии мы знаем по исландским сагам, пусть немного, но что-то. Письменных хроник в Швеции вообще не велось. Все мифы о норманнах, о викингах созданы на основе исландских сказителей XIII в. По их представлениям, все норманны совершали свои походы с норвежских земель. На западном побережье Сконе находились главные силы викингов-норманнов. Их базы с огромным количеством кораблей занимали все пространство фьордов и т. д. Но можно ли верить всему, что написано в этих сагах?

Норвежская народность начала формироваться с середины XI в. Это тот случай, когда можно с большой степенью вероятности утверждать, что мы знаем, от чего происходит название норвежского народа, в отличие от, например, германцев, шведов или русских. В мифологии скандинавов, если смотреть их главное сочинение «Сага об Инглингах», слово «норвежский» встречается как бы случайно и только один раз в главе XXIX.

Авторы исландских саг были выходцами с западного, норвежского побережья Скандинавии. Казалось бы, они должны были больше места отводить в своей мифологии самой Норвегии. Но если вчитаться в ту же сагу об Инглингах, то перед нами предстает совсем другая картина. В северной части света находится страна, называемая Великой, или Холодной, Скифией. Или Швецией, как они называли Скифию. Горный хребет, который тянется с северо-востока на юго-запад, отделяет эти земли от Страны турок. С севера с гор течет река Танаис. Но это скорее уже адаптированная форма к современным представлениям при литературной обработке устных текстов позднейшими скандинавскими авторами. Река Танаис часто называется историками Античности главной рекой Восточной Европы (или у славян). Переводчиками-славистами она воспринимается не иначе как Дон. Правда, каких-либо серьезных подтверждений тому нет. Да и так ли было важно, какая река течет в далекой стране богов? К востоку от этой реки была Страна Асов, или Жилище Асов. Этой страной правил великий воин — Один. Асы и Ваны часто воевали друг с другом, но победителем всегда выходил Один. Так два народа и жили. Это были шведы и даны. Данов прозвали так потому, что там правил Дан Гордый, он был первый, кого назвали конунгом. Ванланди — потомок Одина — владел Богатством Упсалы. Он много странствовал и однажды остался на зиму в Стране финнов. Так чудесным образом даны и шведы переселяются из Скифии в Скандинавию. Он очень рисковал, так как в этой стране живут исключительно одни колдуны. Далее рассказывается о конунгах Швеции, об их совместных походах с датчанами в Восточные страны, об их личных и семейных отношениях. И только в одном месте упоминается Норвегия.

Это говорит о том, что племени, подобно шведам (свевам, свеям), данам, финнам, с именем норвеги не было вовсе. Земли западного побережья Скандинавии заселялись теми же свевами, данами, фризами, саксами, ободритами, возможно славянами. «Nord veg» буквально означает «путь на север» или «северный путь». Он так и воспринимался поселенцами. Узкая скалистая полоса между горами и оконечностью фьорда осваивалась постепенно. Люди переселялись на север, но потом возвращались, не выдерживая климатических условий. Потом селились вновь посезонно и возвращались снова на юг Скании в зимние периоды времени. Археология не выявляет постоянных жилищ севернее срединной части Норвегии до XI в. Для скандинава западного побережья это был действительно бесконечный путь на север, как по условиям освоения, так и по ощущениям бескрайности среды обитаемого мира.

Отсюда норвежцев всю их историю сопровождают две проблемы: становление национального государства и формирование национального языка. С самого начала своей истории западная часть Скандинавии, современная Норвегия, считалась спорной территорией. Там правили «мелкие конунги», пусть самостоятельные, но каждый в своем фюльке. Любые движения к объединению земель встречали противодействие извне. Олав Норвежский хотел жениться на дочери Олава Шведского Ингигерд, но его притязания на родство были отвергнуты на том основании, что он не признавался ровней королю Швеции, в отличие от сына киевского князя Владимира — Ярослава. Шведский король не воспринимал эту территорию какой-то самостоятельной единицей. Он считал Норвегию частью своего государства, а мелких местных правителей — своими вассалами. Не случайно и вся политическая история Норвегии складывается из нескончаемых войн за обособленность от соседей — Дании и Швеции, добиться которой удалось в полной мере только в XX в.

Краткая история Норвегии такова. Появление первых королей по летописным источникам относится к началу X в. Относительной самостоятельности норвежские конунги добиваются только с принятием христианства. Олав Харальдссон, канонизированный впоследствии и получивший имя Святого, два года скрывался в Новгороде у Ярослава. В 1028 г. он возвращается в Норвегию, чтобы занять по праву место короля66. Но местная знать его не приняла. Через два года его убьют в открытом бою, а церковь тут же признает права на королевский титул за его малолетним сыном, находящимся еще в Новгороде. Последующий век назовут «эпохой величия» Норвегии. Тогда же историки насчитают в Норвегии шесть городов общей численностью всего в несколько тысяч человек.

В начале XIV в. Норвегия попадает под шведский протекторат, хотя формально это выглядело как договор (уния) об объединении с сохранением собственного законодательства и управления. В середине того же века в Скандинавию из Европы пришла чума. Эта страшная болезнь унесла, по некоторым оценкам, до двух третей населения Норвегии. Восстановить народонаселение удается только два столетия спустя. В условиях тяжелейшего кризиса благородная идея объединения трех стран — Дании, Норвегии, Швеции — находит широкую народную поддержку. В 1397 г. между ними в шведском городе Кальмаре заключается договор (Кальмарская уния). В 1523 г. Швеция выходит из этого договора. В 1536 г. постановлением (рецессом) короля Кристиана III Норвегия объявлялась навечно составной частью Дании. «Вечность» продлилась вплоть до отречения Наполеона I и вступления русской армии в Париж. Весной 1814 г. Норвегия объявляет о своей независимости, но уже к осени вынуждена будет снова заключить унию — опять со Швецией.

Увы, на карте Европы Норвегия оставалась разменной монетой в игре больших держав. И только 7 июня 1905 г. стортинг Норвегии объявляет о расторжении шведско-норвежской унии и государство Норвегия получает независимость. Тысячу лет потребовалось потомкам викингов, чтобы обрести собственную страну. В шведском городе Карлстаде конвенция о расторжении унии Норвегии со Швецией подписывалась при посредничестве Франции и России.

В котле общения разномастных, но схожих генетически племен вызревал отличный от шведов и датчан разговорный норвежский язык. С потерей независимости Норвегии этот язык был вытеснен из официального употребления. Попытки возродить национальный язык в настоящее время на основе западнонорвежских говоров привели к парадоксальной ситуации. В Норвегии сложилось двуязычие: все официальные тексты издаются на литературном букмоле (буквально «книжном языке») и в то же время дублируются на разговорный нюнорск, так называемый новонорвежский язык. Передачи по радио идут также на двух языках. Зачастую преподавание в школах ведется на одном языке, а на переменах говорят на другом. Причем каждый из этих языков имеет собственный набор диалектных особенностей в виде орфографических построений и фонетических модификаций.

Такой речевой разнобой в пределах очерченной территории есть не что иное, как результат той этнической неопределенности при сложении в единую государственность. Если бы в Норвегии селились разнообразные племена, кроме германских, например, славянские или тюркские, получились бы две или три ярко выраженные народности со своей культурой и языком. А если бы в Норвегии существовало одно племя, то развился бы один язык. Или, если бы норвеги были этнообразующей группой, то остальные могли бы принять их язык. Но в том-то и дело, что близкие по этническому составу, но разнородные племена, постоянно переселяясь и перемешиваясь, порождали архаичность языковых отношений. Поэтому никакого этнического ядра по «северному пути» так и не сложилось. Норвеги — не этнос, а конгломерат родовых общностей разных племен, разбросанных на большие расстояния и принужденных к объединению. Так что, когда называют викингов норвежцами, а походы викингов ограничивают временем (условно) 793-1066 гг., норвежской нации еще не было. Это в глазах составителя саг XIII в. Норвегия представлялась как вполне ограниченная территория. Европейцам слово «норвежец» ни в X, ни в XI в. вообще незнакомо. Там знают только данов и свевов.

Какой же вывод относительно викингов можно сделать? Быть викингом значило отправиться в опасное предприятие за добычей жизненно необходимых продуктов — зерна или муки, соли в первую очередь; меда и пряностей, украшений и всяких драгоценностей, что попадется под руку и что можно обменять на зерно. И не важно, каким способом эти богатства будут добыты: выменяны или захвачены разбойным путем, которые с легкостью будут прославляться в поэзии счастливых своим благополучным возвращением скальдов. Для бонда, конунга, их сыновей, как вождей родового объединения, это еще и подтверждение их социального статуса, способности к содержанию рода и сохранению династических традиций. Эти викинги норвежских фьордов никакого отношения к норманнам не имели. Викинги и норманны совершенно разные действующие лица на исторической сцене средневековой Европы.

То, что под норманнами понимаются северные люди со Скандинавского полуострова, — абсолютно неверно. Норманны — условно-географическое определение людей, живущих севернее по отношению к говорящему. Это слово появилось в обиходе разговорного языка римлян. Для них германцы, живущие за снежными Альпийскими горами, уже люди севера — normanni. Германские племена в свою очередь слово «норманн» стали употреблять по отношению к племенам, живущим севернее себя, — фризам, данам, ободритам, вильцам, варинам, руянам. Таким образом, норманн — обобщенно-собирательное название племен, обитавших севернее центральной части европейской территории, включая финнов, лапландцев. Никакого конкретного этнического окраса оно не имеет. Точнее, не имело, до тех пор пока скандинависты не присвоили его шведам и норвежцам. Но случилось это в XIX в. Для своих современников норманны выглядели совсем по-другому.

 

Глава 3

Норманны в представлении средневековых историков

Отойдем от исландских источников и обратимся к так называемым Королевским анналам франков («Анналам королевства франков»). Они фиксируют события пусть с запозданием, не всегда точно, с известной степенью субъективизма, но, при сравнении с другими источниками, относительно достоверно. По крайней мере, достаточно полно отражают реальные события той эпохи, чего нельзя сказать о бесписьменных соседних народах на севере и северо-востоке. Как известно, до нас доходят лишь «глухие» сведения о начале образования молодых государств Северной Европы. Даже имена первых правителей, не говоря уже о годах их правления, называются по-разному. В «Анналах королевства франков» о норманнах говорится гораздо более внятно. Этническое лицо норманнов не скрывается под маской скандинавов: они предстают перед потомками лишь частью большой политической игры франкских королей, но не как грозные завоеватели, овеянные славой. Обратим внимание и на время создания первых франкских хроник. Оно практически совпадает с известиями о первых русских князьях по нашей Лаврентьевской летописи. Какой была Западная Европа в то время, мы и попробуем восстановить по Королевским анналам франков, чтобы развеять мифы о всесильности норманнов.

В житии святого Ансгария рассказывается о первом посещении Ансгарием Швеции в 829 г. Там же называется имя короля Швеции — Бьёрн.

Во время второго посещения в 850 г., по Ансгарию, королем Швеции был Олаф, а до него правил король Анунд. Вопрос, который Ансгарий предложил королю о разрешении проповеди в Швеции, король Олаф не мог решить единолично. Оказалось, что для этого требовалось не только разрешение тинга, но и разрешение тингов во всех частях Швеции, где он собирается читать свои проповеди. Эта запись позволяет утверждать, что в Швеции на тот момент еще не было единой государственной власти. Да и само понятие «король» привнесено в житие позднее. Первым королем-конунгом, сумевшим объединить Швецию, считается Олаф Скётконунг (Шётконунг), годы правления которого приходятся на 995-1020.

Еще о первом правителе Норвегии повествуется в сагах, что само по себе воспринимается с недоверием, так как точных дат, как и вообще дат, не указывается. В конце IX в. (по традиции, около 872 г.) происходит битва в Хаврсфьорде (в юго-западной части Норвегии) конунга Харальда с местными вождями-хёвдингами. Ему удается их победить, после чего он провозглашает себя «властителем норвежцев». В истории скандинавских народов он получит прозвище Харальд Прекрасноволосый. Его признают первым королем Норвегии. Но был ли он на самом деле властителем всех норвежцев, вопрос остается спорным. Как показывают последующие события, все-таки единоличное правление в Норвегии установится только после смерти Олава Святого в 1030-х гг.

Немного по-другому вопрос об установлении монархических порядков выглядит в Дании. Полуостров Ютландия, на котором расселилось племя данов, находится в материковой части Европы. Контакты с соседними племенами — фризами, саксами, ободритами были постоянны. Находясь на важном стратегическом водоразделе между бассейнами Балтики, где жили в основном славянские племена, и Северного моря, с многочисленными романскими и германскими племенами, даны фактически контролировали все торговые сношения. Именно они чаще всего указываются в качестве норманнов — пиратов и завоевателей. Но здесь, правда, надо учитывать три обстоятельства.

Во-первых, завоевателями они кажутся только современным писателям. А для своего времени они мигранты — переселенцы. Нужно учесть, что в Европе тогда было достаточно свободных земель. Границы территорий, на которые те или иные князья пытались распространять свое влияние, были условными. Во-вторых, так называемая эпоха Великого переселения народов закончилась лишь с процессом феодализации земельных отношений, когда поселившийся на земле человек ставился в зависимость от владельца земельной собственности. Это ограничивало его степень свободного передвижения. Только к X в. в северных районах Европы, не охваченных когда-то римским влиянием, точно так же как на Руси, появляются селения с рядными, уличными застройками домов. А сами жилища приобретают вид наземной деревянной конструкции, более стационарной и долговременной, нежели жилища полуземляночного типа, больше похожие на временные сооружения. Это в большей степени говорит о переходе к оседлому образу жизни. До того община в полном составе и со всем скарбом могла свободно сняться с обжитого места и перейти или переплыть на другое, более благоприятное. Не всегда на это требовалось согласие местной власти, как в случае с готами, когда они просили разрешения поселиться в пределах границ Римской империи в V в. Чаще всего добиваться своего приходилось силой оружия. Вот на этом месте возникают теории о земельном голоде и стирается грань между переселенцами и пиратами. В-третьих, современные археологические исследования показывают, что даны были не единственным племенем, хозяйничавшим на полуострове. Если в его западной части находят керамическую посуду шаровидного вида, изготовленную по фризским образцам соседей с запада, то в восточной части полуострова преобладают плоскодонные сосуды, распространенные в славянском мире восточной стороны полуострова. Там же обнаруживаются и клады куфических монет.

Земли Ютландии до середины X в. контролировались мелкими местными князьками. Но вряд ли они были способны подчинить многочисленные группы пришлого населения на раскиданных прибрежных островах. Они-то и становятся местом сбора пиратов со всей Северной Европы. Посмотрим теперь, как это описывается в «Анналах королевства франков».

У Видукинда Корвейского с начала X в. саксы «испытывали натиск многих врагов: с востока — славян, с юга — франков, с запада — лотарингов, с севера — датчан и тех же славян»67. Война велась с переменным успехом. Король Генрих Птицелов (919–936) к концу своей жизни сумел покорить племена гаволян, ободритов, доленчан, чехов, убивая способных носить оружие и уводя в рабство детей и женщин. Оставшееся население обязывалось платить большие подати. После этого он отправил свои отряды против датчан, которые «совершали на кораблях разбойничьи набеги на страну фризов». Он победил их, а их короля по имени Кнут принудил принять христианство68. Одного из сыновей Кнута звали Горм. С 950 г. он будет известен как Горм Старый — первый король Дании, в 960 г. принявший христианство. С этим именем можно связывать и усиление позиций Восточно-Франкского королевства на Северном море. Пиратам объявляется негласная война. Разгрому подвергаются не только базы пиратов на Ютландском побережье, также блокируются вылазки скандинавских викингов. Корабли пиратов начинают вылавливать в бухтах их временной дислокации и топить. По статистике, количество нападений викингов в 950 г. резко сокращается. Пострадали и те викинги-бонды, чей образ жизни был связан с доставкой продовольствия с материка. В сагах рассказывается о разразившемся в Норвегии страшном голоде как раз в 950 г. С этого времени начинают развиваться торгово-экономические отношения скандинавских народов с землями Новгородской Руси.

У Эйнхарда в отношении этнического происхождения норманнов четкого понимания мы не находим. В одном случае он пишет: «От западного океана на Восток протянулся некий залив, длина которого неизвестна, а ширина не превышает сто тысяч шагов, хотя во многих местах он и более узок. Вокруг него живет множество народов: даны, так же как и свеоны, которых мы называем норманнами, владеют северным побережьем и всеми его островами…» А чуть дальше: «Последняя война была начата против норманнов, называемых данами (804–810 гг.)»69.

В хронике Саксонского анналиста под 853 г. записано: «Тех людей, которые вышли из нижней Скифии, зовут на варварском языке норманнами, то есть людьми с севера; ибо вначале они пришли из этой части света»70. В целом норманны в этой хронике упоминаются с 745 по 1039 г. только шесть раз. У Видукинда Корвейского норманны появляются только в 986 г.

Наиболее обстоятельные и подробные сообщения о норманнах, передающие напряженность эпохи, мы узнаем от предполагаемого автора второй части «Вертинских анналов» испанца Галиндо, капеллана Карла Лысого (823–877) — внука Карла Великого. Его повествование ведется до 861 г. Из этого сочинения возьмем некоторые выдержки с небольшими комментариями, а потом сделаем выводы (самое важное выделено мной курсивом. Н.К.).

834 г. Лотаръ же, когда ушел от Паризия, пришел в город Виенну в Провинции и, пребывая там, причинил людям тех краев многие неудобства… В то же самое время флот, пришедший от данов во Фризию, разорил большую ее часть. И, пройдя через Ветус-Треектум к торговому поселку, который называется Дорестад, они все разграбили, а также убили некоторых людей, некоторых увели в плен и сожгли огнем их край.

835 г. Пока же он пребывал на том самом сейме, норманны повторным нападением разрушили Дорестад, разграбили и разорили его как враги. Император же, тяжело переживавший, приехав в Аквис, устроив все приморские посты, отправился в Арденны на осеннюю охоту и оттуда прибыл на зиму в Аквисгран в год воплощения Господа.

836 г. Тем временем норманны вновь опустошили Дорестад и Фризию, но и Хорих, король данов, передавший через своих послов на том же сейме условия дружбы и покорности, клялся, что он не давал никакого согласия на их бесчинства, он узнал об убийстве своих послов к императору, которые прежде были убиты около Кельна, пока их ожидали. Император, после того как отправил послов в ту землю, справедливо отомстил за их смерть. Завершив осеннюю охоту во дворце Франкфурт, он вернулся в Аквисгран, туда же пришли его послы от Хориха, добивающиеся должности тех, которых он держал захваченными из-за убийства тех послов.

837 г. Тем временем норманны, как обычно разорив набегом Фризию, вторгнувшись на остров, который называется Валярция, перерезали многих неподготовленных наших воинов и пробыли там некоторое время. Вследствие этого они завладели требуемой данью. Те же самые неистовые люди пришли к Дорестаду и также собрали подати. Узнав о них, император, прервав упомянутую поездку, немедля поспешил к замку Новиомагу, неподалеку от Дорестада; когда норманны услышали о его прибытии, они тотчас же ушли. Император же собрал общий сейм, после того как публично объявил розыск тех, кого некогда отправил в качестве начальников того самого поста. В результате того расследования стало ясно, что они, отчасти из-за невозможности, отчасти из-за их неверности, не могли сопротивляться его врагам; оттуда также были направлены отважные аббаты и графы для подавления неверности фризов, и, чтобы впредь было возможно легко противостоять их набегам, был использован очень старательно собранный туда отовсюду флот. Лотарь же приказал укрепить замки в Альпах мощнейшими стенами.

838 г. По той же договоренности император приказывал ему выступить, поскольку он своим присутствием должен был не допустить ущерба, который в прежние годы случался от пиратов и бездеятельности наших; и после того как собрался сейм верных, вдоль побережья было рассредоточено большое количество военных сил.

Между тем флоты сарацинских пиратов разрушили Массилию в Провинции, похитили всех монахинь, немалая община которых там жила, и всех клириков и мирян мужского пола, и после разорения города похитили вообще всякие сокровища церквей Христа. Там же послы, пришедшие от Хориха, передали, что он в знак верности императору приказал захватить и убить главнейших пиратов, прежде разорявших наши земли, требуя вдобавок отдать ему Фризов и Ободритов. Его требование показалось императору настолько неприличным, а также неподобающим, что, весьма ничтожное и презренное, оно было принято за ничто.

Император же, как было ранее условлено, в середине августа прибыл в Каризиак на свой всеобщий сейм, где Карлу, брату Пипина, за помощь, послушание и благожелательность к отцу тогда и до настоящего времени была дана выделенная область, часть Нейстрии, а именно герцогство Ценноманик…

839 г. После святой Пасхи король англов послал послов к императору, когда тот ушел обратно во Франкию, прося у него позволения двигаться дальше через Франкию в Рим для молитвы… Также пришли послы греков, отправленные от императора Теофила, а именно Теодосий, епископ Кальцедонской митрополии и епатарий Теофаний, несшие с подобающими дарами к императору письмо; император с почетом принял их в Ингельгейме в пятнадцатые календы июня. Кроме того, их посольство побуждало императора и подчиненных ему к подтверждению союза постоянного мира между обеими сторонами… Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ, называли Рос, которых их король, прозванием Каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли получить (это только) благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми (путями) и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров очень жестоких и страшных народов. Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов, как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно честно они пришли от того или нет, и это он не преминул сообщить Теофилу через своих упомянутых послов и письмо, и то, что он охотно принял по сильному его желанию, а также если они будут найдены верными, и для них было бы дано разрешение на возвращение в отечество без опасности; их следовало отпустить с помощью; если в другой раз вместе с нашими послами, направленными к его присутствию, появился бы кто-нибудь из таких людей, он сам должен был назначить решение…

840 г. Император же, отпраздновав в городе пиктавов Рождество и праздник явления Господа, а также праздник очищения блаженной приснодевы Марии, был очень занят усмирением мятежа аквитанцев.

841 г. Тем временем датские пираты, приплыв со стороны океана Эурип (ab oceano Euripo), напав на Ротуму, неистовствуя грабежами, железом и огнем, погубили город, монахов и остальной народ как убийствами, так и угоном в плен. И все монастыри, а также и все места в окрестностях реки Секваны были либо разорены, либо остались напуганными большими поборами. Между тем, когда приблизился Людовик, его брат Карл вследствие просьбы и братской любви пошел ему навстречу, и, объединенные вместе, они весьма частыми посольствами немало сделали, для того чтобы жить с братом Лотарем в мире и согласии, ради братской любви, размежевания замков, единства помыслов и управления всем народом и государством.

Людовик же отчасти силой, отчасти милостью подчинил своей власти многих саксов, а также всех австразийцев, тюрингов, а также аламаннов. Карл, после того как расположился в землях Аквитании как позволили обстоятельства, придя во Францию через ценноманов, паризиев и белловагов, привел Хасбаниенсцев и приобрел Францию более милостью, чем страхом.

842 г. Оттуда, посетив Треки, через Альсенский паг и город Туль, перейдя ущелье Возег, он отправился к городу Аргенторат, навстречу брату Людовику. Лотаръ сильно опустошил пределы Нижней Галлии, совершенно без всякой пользы для себя или своих людей.

Тем временем флот норманнов внезапно напал на рассвете на торговый город, который называется Квантовик, они безумствовали грабежами, пленением, а кроме того, убийством шестерых людей того и другого, так что после уплаты выкупа в нем не было оставлено ничего, кроме зданий. Пираты мавров также спустились вниз по Родану почти до Арелата, все в разных местах разграбили и безнаказанно на нагруженных кораблях отступили. Карл же из Матаскона вступил в Аквитанию и прошел по ней; он не замедлил прийти к упомянутому месту и времени совета.

Людовик, когда объехал всю Саксонию, таким образом силой и страхом подчинил себе всех, кто до этих пор сопротивлялся, так что из всех схваченных виновников столь большой измены, которые и христианскую веру ранее совершенно оставили, и так сильно сопротивлялись ему и его верным, 140 человек он покарал отрубанием голов, 14 повесил на виселице, очень многих отсечением членов сделал калеками и не оставил никого, кто ему как-либо сопротивлялся.

843 г. Норманнские пираты, напавшие на город Намнет, убив епископа, многих клириков и мирян и шестьдесят простолюдинов, после разграбления города ушли разорять земли Нижней Аквитании. Тем временем, после того как беневентцы примирились друг с другом, сарацины с божьей помощью были изгнаны от них.

844 г. Бретонец Номинойо, надменно перейдя границы, выделенные ему и его предкам, дошел до самых Ценоманнов, для того чтобы вдоль и поперек разорить земли, а также многое сжечь пожарами; узнав там о набеге норманнов на его земли, он был вынужден вернуться. Людовик, король германцев, атаковав народы и земли славян, принудил тех самых к сдаче, перебил их, всех почти тех краев царьков или силой или влиянием подчинил. Норманны на остров Британия, большую часть которого населяют англосаксы, напав войной, после трехдневного сражения вышли победителями, совершая всюду грабежи, захват добычи, убийства по прихоти овладевают землей.

Норманны, отправившиеся от Гаронны до самой Тулузы, безнаказанно и повсеместно устраивают грабежи; некоторые, вернувшись оттуда, напали на Галисию, они погибли, перебитые отчасти камнеметами, отчасти бурей на море; но некоторые из них, напав на земли дальней Испании, долго и жестоко сражавшиеся с сарацинами, в конце концов побежденные, ушли обратно.

845 г. Сто двадцать норманнских кораблей в месяце марте, разорив все по обоим берегам Сенны, совершенно беспрепятственно доходят до Лютеции паризиев. Карл старался дать им отпор, но никак не мог добиться того, чтобы его люди одержали верх. Заключив договор с теми пиратами и передав им в качестве дара семь тысяч фунтов, он удерживает их от продвижения дальше и убеждает вернуться. Граф Фулькрад и другие провинциалы отлаживаются от Лотаря и подчиняют своей власти всю Провинцию. Орик, король норманнов, отправил шестьдесят кораблей по реке Альбе в Германию против Людовика; когда саксы, повстречавшись с теми пиратами, завязали сражение, они с божьей помощью стали победителями: уйдя оттуда, они нападают на какой-то город славян и захватывают его. Внутреннюю часть Галлии истощает настолько сильный голод, что многие тысячи людей, когда их победили, были там съедены.

846 г. Датские пираты, пришедшие во Фризию, возвращаясь ради сбора дани, стали победителями в сражении и захватили почти всю провинцию… Даны, напав на нижние земли Галлии, которую населяют Бретонцы, сразившись с ними трижды, взяли верх.

Лотарь, Людовик и Карл направили послов к Орику, королю данов, передав, чтобы он удержал своих людей от нападок на христиан, в противном же случае пусть он не сомневается, что на него пойдут войной.

848 г. Славяне, ворвавшись как враги в королевство Людовика, во имя Христа были им покорены. Карл, атаковав норманнов, напавших на область Бурдегалы, мужественно победил их. Войско Лотаря, сражаясь против сарацин, оккупировавших Беневент, становится победителем. Даны поджигают выданную иудеями, захваченную и разоренную Бурдегалу в Аквитании.

850 г. Король норманнов Орик вступил в войну с двумя напавшими на него племянниками. Примирившись с ними посредством раздела королевства, Рорик, брат Гериольда, который прежде отложился от Лотаря, собрав войско норманнов, на многих кораблях разграбил Фризию, остров Батавию, и другие места по Рейну и Вахалю. Когда Лотарь не смог тому воспрепятствовать, он обращает того в веру и дарит ему Дорестад и другие графства; из других же земель были разорены край менапиев, тарвизиев и другие приморские области, пираты, напавшие на область Британия и остров англов, с помощью Господа нашего Иисуса Христа были ими побеждены.

851 г. Сарацины заняли Беневент и другие города ради спокойной стоянки. Король Людовик разорил и подчинил своей власти почти всех славян.

852 г. Норманны приходят во Фризию на 252 кораблях и, взяв многое, смотря по тому, что они сами решили взять, унесли другим путем. Мавры захватывают Барцинону.

853 г. Карл заключил мирный договор с Годефридом и его людьми.

855 г. Лотарь отдает всю Фризию своему сыну Лотарю; Рорик и Годефрид ушли оттуда на родину, то есть в Данию, с надеждой на получение королевской власти. Лотарь ослаб, вследствие чего братьям Людовику и Карлу был дан повод для того, чтобы вернуться к согласию.

Норманны напали на город Бурдегалу в Аквитании и бродили там и сям сообразно своей прихоти.

Карл, напав на аквитанцев, ставит своего сына Карла королем. Карл же торжественно принимает Эдильвульфа, короля англосаксов.

Норманны, войдя в Лигер, оставив корабли, сухим путем пытались дойти до города Пиктавов, но были так разбиты подошедшими аквитанцами, что бежали немногие из более чем трех сотен. Рорик и Годефрид, поскольку им никак не сопутствовал успех, удерживали за собой Дорестад и владели большей частью Фризии. Людовик, король германцев, был обеспокоен частыми отложениями славян.

857 г. Пираты данов в 5-й день январских календ нападают на Лютецию паризиев и предают ее огню. Те же, которые оставались в низовьях Лигера, разоряют Туронов и все места вокруг вплоть до крепости Блисум. Некоторые из аквитанцев, сговорившись тайным убеждением с некоторыми из франков против Карла, отложившись от Карла, очень молодого, присоединяются к Пипину. Король Карл и его племянник Лотарь, дав друг другу клятву, заключили союз, таким же образом поступили Людовик, король Германии и Людовик, император Италии. Пипин объединяется с пиратами данов, разрушает город Пиктавов и опустошает многие другие места Аквитании.

Даны, которые стоят на Секване, все беспрепятственно опустошают и, напав на Лютецию Паризиев, сжигают базилику блаженного Петра и святой Геновефы и все прочие, кроме дома святого Стефана и церкви святого Винцентия и Германа и кроме церкви святого Дионисия, так как за них, для того чтобы они не были сожжены, было уплачено большое количество солидов. Другие из данов силой захватывают селение, которое называется Дорестад, и грабят весь остров батавов и другие, соседние места.

858 г. Верно, герцог области на Секване, где стоят пираты, приходит к королю Карлу во дворец Вермерия и, отдав себя в его руки, клянется в неизменной верности. Другая же часть тех самых пиратов Людовика захватывают аббата монастыря святого Дионисия с его братом Гауцленом и назначают за их выкуп весьма крупный взнос, по этой причине были взяты многие богатства божьих церквей из королевства Карла по его приказу; но, так как им ничуть не хватило, от того самого короля и всех епископов, аббатов, графов и прочих могущественных людей наперебой был внесен взнос на обеспечение упомянутой суммы.

Даны вторглись в Саксонию, но были отражены. Король Карл вторгается в месяце октябре на остров на Сенне под названием Осцелл, с намерением осадить находящихся на нем данов.

860 г. Король Карл, соблазнив данов, стоящих на Сомне, пустым обещанием побора из сокровищниц церквей и всех владений и торговцев, даже бедных, таким образом, что даже их дом и все хозяйственные принадлежности были оценены, приказал сделать, чтобы с этого времени взимался постоянный ценз; в самом деле те же самые даны обещали, что если бы он, отвесив, отдал им в уплату 3 тысячи фунтов серебра, то они пошли бы против тех данов, которые находились на Секване, и изгнали бы их оттуда или убили.

Даны, стоящие на Секване, когда им не дали вышеназванного ценза, взяв заложников, плывут к англосаксам; от них, сокрушенные и изгнанные, они устремляются в другие края. Те же даны, которые оставались на Родане, доходят вплоть до Валентин, чтобы опустошить этот город; оттуда, когда они ограбили все селения, которые были вокруг, уходят обратно, возвращаясь на остров, на котором они устроили лагерь.

Итак, какие выводы можно сделать?

1. Норманны — это датчане. Из цитируемого отрывка под 839 г. совершенно ясно, о каких свеонах идет речь. От свеонов — шведов на тот момент для франков никакой угрозы не исходило. В числе норманнов — они не назывались. Для франков свеоны — периферийное немногочисленное племя, не представляющее интереса как само по себе, так и их земля.

Статья под 839 г. не случайно приводится полностью и выделена курсивом. Дело в том, что она практически нигде не цитируется. Из нее вырывают отдельные фразы, которые затем выдают за исторический факт.

По мнению норманистов, упоминание о племени рос, их короле кагане и о том, как добирались свеоны через «варваров жестоких и страшных», уже служит доказательством существования связей норманнов — варягов с Византией по пути «из варяг в греки». Однако, как видно из текста Вертинских анналов, император Людовик и его окружение были гораздо прозорливее современных норманистов. Они понимали, что за полтора-два месяца с момента схода льда до середины июня вряд ли можно преодолеть расстояние с севера от холодной Скандинавии до Константинополя и затем через Балканы к низовью Рейна на лодках и телегах. Для них после «тщательного исследования» свеоны — банальные лазутчики, примазавшиеся к посольству Феофила. Их стоило бы повесить сразу, но из уважения к императору Византии, с которым только что был заключен договор, их готовы отпустить. Самому Феофилу, в свою очередь, осторожно намекают о нежелательности подобных инцидентов.

По их мнению, племя рос — это обязательно русы, потому что других варваров «очень жестоких и страшных» в Восточной Европе не должно было быть. Между прочим, племен с названием рос и вообще названий на Рос можно встретить не единожды. Сравните, к примеру, следующее выражение: «Умер Кахал, сын Дувана, правитель Аргад Рос»71. Это в Ирландии. Таким образом, слова, произнесенные людьми, выдававшими себя за норманнов, «король, прозванием Каган», вряд ли не служат подтверждением знаний скандинавов о народе рос с Днепра, Волги и других мест расселения славян.

2. Норманны и даны — одни и те же лица. Среди них нет единства. Часть подчиняется королю Орику, а часть действует самостоятельно. В стане короля не все спокойно: идет междоусобная борьба. Орик делит Данию со своими двумя племянниками.

3. О франках. Между братьями, сыновьями Людовика, идет постоянная междоусобная война за единоличное наследие престола императора Франкии. В результате случится исторический раздел на три части с первыми очертаниями современной Европы. Войны, которые ими ведутся, нельзя назвать захватническими, поскольку речь идет не о захвате отдельных герцогств, а об их передаче, как в случае с Аквитанией. Но все войны носят грабительский характер, включая разграбление церквей, угон в плен и продажа в рабство. Норманны воспринимаются двояко: в одном случае это «официальные структуры» — король данов и его представители. Против них на побережье строятся оборонительные сооружения. В отдельных случаях нападения датских пиратов удается отразить. Другое дело — неконтролируемые пираты. К ним отношение как к обычным грабителям и разбойникам. Открытой войны с ними вести невозможно, так как они ее избегают. Эти норманны расселяются на свободных землях франков, по возможности грабят соседей близких и дальних, но и сами со временем становятся объектом нападений. Постоянные стычки со славянами, точнее нападения на славян, выдавливание и вытеснение их с занимаемых территорий, по сути, есть настоящая захватническая война, какую ведут восточные франки — германцы. Но, главное, они практически не воюют с норманнами-грабителями, а грабят поочередно с норманнами.

4. О тактике норманнов. Неожиданность и скрытность. На лодках по большим и знакомым рекам, в одни и те же места, потому как все прибрежные земли — родная среда обитания. Они избегают крупных сражений, продолжительных осад и длительного нахождения на территории, если цели не связаны с расселением.

5. О маврах и сарацинах. Четких указаний, о каких именно маврах и сарацинах здесь идет речь, не дается. Можно предположить, что имеются в виду мусульмане и арабы вообще. А поскольку нападениям подвергались южные районы, то следует говорить об арабах, живущих тогда на территории современной Испании. Их нападения всегда носили грабительский и захватнический характер. Особенно доставалось Гаскони и Провансу — соседним с Аквитанией.

6. В тексте Вертинских анналов четко прослеживаются три особенности нападений всех четырех пиратствующих групп: направление нападений, объекты нападений и средства достижения цели.

Первый объект нападения — Аквитания. За обладание югом современной Франции воюют франкские короли, не брезгуя открытым грабежом, те же норманны и арабы, совершающие регулярные вылазки по средиземноморскому побережью через Барселону.

Второй объект нападения — Фризия (часть современных Нидерландов) и ее портовый город Дорестад. Но это только на первый взгляд. Фактически объектом нападения на этом направлении становится Нижняя Саксония. Дорестад находился в устье Рейна. По реке до Нижней Саксонии несколько сотен километров. Саксония подвергается постоянным нападениям соседей: данов, славян. Но особую активность в отношении саксов проявляли франки.

Третий объект нападения — герцогство Ценноманик, отчасти соседнее герцогство Бретонское и юг острова Британия. Эти места, близкие к береговой линии, подвергаются нападениям пиратов всех мастей. По Сене можно было легко добраться до резиденции королей — Парижа, хотя и земли Ценномании представляли немалый интерес. Решить вопрос о защите северо-западных границ короли Франкии пытались путем выделения земель Ценномании в отдельное герцогство. Так мы впервые узнаем о специальном выделе из состава Нейстрии территории с интересным названием — Ценноманик. Чуть позднее это герцогство будет называться Ценноманское, потом Норманнское, а с начала X в. — Нормандское. Переход названия от ценноманского в норманнское, а затем в нормандское не более чем отражение изменившихся реальных житийных условий на основе ассоциативности языка. А рассказы о создании мифическим вождем норманнов Роланом государства Нормандия не более чем красивая легенда, бытующая и по настоящее время и выдаваемая за исторический факт. Она прекрасно вписывается в теорию о норманнах-завоевателях72.

Цели нападения прослеживаются четко. Это грабеж и пленение населения с целью дальнейшего выкупа или продажи на рынках рабов. Но грабеж, как мы видим, имеет ярко выраженный целенаправленный характер. Грабежу подвергаются города, где имеются крупные строения в виде замков, культовых храмов, монастыри. Именно там концентрируется богатство церковных служителей и местных вельмож. Богатство в виде накопления изделий из серебра, серебряных монет становится вожделенной мечтой многих суровых искателей приключений, стремящихся разбогатеть.

На середину X (но не IX!) в. приходятся и археологические свидетельства о поступлении серебра на земли Волжской Булгарии и Киевской Руси из стран мусульманского Востока, породившие этим фактом много домыслов и мифов. Один из них повествует о том, что Скандинавия в ту пору испытывала дефицит серебра и потому покрывала импорт за счет восточных поставок через Русь, беспошлинно и беспрепятственно. Но так ли это?

 

Глава 4

Серебро: легенды, мифы и потребности

При конспектировании «Всемирной истории» Ф. Шлоссера К. Маркс в нескольких местах делает выписки, касающиеся одной темы, как он называет — «горного дела». Эти выписки не предназначались для печати, записаны короткими сокращенными предложениями, и на них можно было бы не обращать внимания, если бы не одно обстоятельство. Речь идет о мифах, которые будут «вживлены» в историческую науку вплоть до настоящего времени, а именно о состоянии добычи серебра в Европе 1-го тысячелетия от Рождества Христова. Кроме того, в этих же заметках есть строчка, где пересказываются положения закона о правах жителей одного города начала XIII в.

Впервые на выписки К. Маркса по данной тематике обращает внимание М.М. Максимов. Его статья с характерным названием «Тысячелетие открытия» появляется в журнале «Геология рудных месторождений»73. В этой статье он цитирует выписки из конспектов Маркса и утверждает, что открытие серебряных рудников в Гарце было сделано при правлении Оттона I (962–973), то есть не раннее 962 г. (в том и суть статьи!). О том, что Маркс просто-напросто конспектировал Шлоссера, Максимов не упоминает. Между тем идеи Шлоссера о значении серебра как средства накопления сокровищ послужили Марксу в подтверждение его идей собственных. Даже «…для варварски примитивного товаровладельца… — писал Маркс, — накопление сокровищ в виде золота и серебра является накоплением стоимости… Стремление к накоплению сокровищ по природе своей безмерно… Каждая реальная денежная сумма количественно ограничена, а потому является покупательным средством ограниченной силы. Это противоречие между количественной границей и качественной безграничностью денег заставляет собирателя сокровищ все снова и снова предпринимать сизифов труд накопления. С ним происходит то же, что и с завоевателем мира, который с каждой новой страной завоевывает и новую границу»74. В данном случае необходимо познакомить читателя с теми цитатами Шлоссера и Маркса, какие имеют непосредственное отношение к серебряным рудникам, тем более что именно серебро явилось тем катализатором бурно начавшихся общественных процессов, участниками которых станут и народы Скандинавии, и славяне от Эльбы до восточных окраин.

У Шлоссера: в период саксонских императоров начались существенные перемены в развитии и образованности германской нации. На это, по его мнению, повлияло пять факторов. Первым называется «открытие серебряных рудников в Гарце и увеличение от того массы денег». Далее, расширение торговли и «распространение евреев и ломбардцев по всей Германии». Торговля и ростовщичество, по мнению Шлоссера, было исконным делом евреев. Для германцев, привыкших только к войне, это дело было противно их достоинству. Для развития торговли «евреев дарили некоторым вельможам». Не менее важно обозначение Шлоссером трех остальных факторов: учреждение «обширных училищ», развитие «механических искусств» и «процветание многих городов на севере империи»75.

У Маркса: «При Оттонах открытие серебряных рудников Гарца… Расширение торговли, особенно денежных сделок; распространение ломбардцев и евреев по всей Германии… Императоры взяли евреев, как свою собственность, под защиту; уже при первых Оттонах несколько евреев были подарены вельможам. Учреждение крупных учебных заведений; начинающееся развитие механических искусств в Германии; возникновение и расцвет многих городов на севере государства»76. Здесь же Маркс, в скобках, сокращенно повторяет за Шлоссером: «В то время христианским народам не было известно никакого другого рудника с благородными металлами; богатые рудники Испании находились в руках мусульман» (у Шлоссера — неверных).

Напомню, в годы выхода в свет статьи Максимова авторитет классиков марксизма был непререкаем. Положение о том, что до открытия серебра в Гарце в середине X в. оно, то есть серебро, больше нигде в Центральной Европе не добывалось, стало аксиомой, очередным мифом, удобным для оправдания позиции норманистов. Представление, будто основным поставщиком серебра на рынки Европы в VIII–IX вв. были арабы, которые везли его в виде монет по Волжскому пути через Волжскую Булгарию, служило лишний раз доказательством существования торговых путей, а главное, мерилом экономического развития скандинавов. На самом деле это, конечно, неверно. Добыча серебра и золота в Европе велась постоянно, в разных местах и задолго до открытия рудника в Гарце.

В 1897 г. в Эсхаране в долине Маас, что тянется от Нижней Саксонии к морю, был найден клад золотых монет — 66 безанов. Это были монеты с изображением византийских императоров V–VI вв. По качеству изготовления установлено, что монеты только имитировали византийские, а на самом деле чеканились на местных монетных дворах и собственном сырье. Но даже когда король рейнских франков отважился отчеканить монету со своим изображением около 540 г., он сохранил вес и качество золотого солида. Но уже к 700 г. монеты из золота прекращают выпускать. На смену приходит серебро. Самый ранний образец серебряных «протоденье» относится к 670 г. Их вес составлял менее 1 грамма. Распространялись первые серебряные монеты по всей Франкии от Галлии на юге до Фризии на севере. Через пятьдесят лет, во время правления Пипина III, с северных окраин (из Нижней Саксонии) в Нейстрию стало поступать множество поддельных серебряных монет, так называемых сцеаттас. Потребовалось срочное вмешательство короля, чтобы упорядочить чеканку серебряных монет. На них стали помещать монограмму с изображением Пипина (установленный вес — 1,22 грамма).

Растущая популярность серебра как эквивалента при товарном обороте стимулировала его добычу. Обладание серебряными рудниками давало его владельцу возможность содержать армию, строить крепости, развивать строительство портовых городов и т. д. В то же время наличие природных источников богатства вызывало у соседей непомерное чувство зависти и желание если не отобрать рудники, то хотя бы пограбить. Например, захватить уже готовые изделия.

В 715–720 гг. разворачиваются военные действия на границе Северной Вестфалии и Нижней Саксонии. Сначала Рагенфред, избранный майордомом Нейстрии, предъявляет претензии на часть богатств регентше малолетнего Пипина Плектруде. Ее резиденция была в Кёльне на границе с Саксонией. Именно тот поход на Кёльн назовут потом прообразом будущих «викингских походов». Он будет проведен с нескрываемой дерзостью, с потрясшими современников убийствами и грабежами. Спустя год те же претензии к Плектруде предъявит сбежавший из тюрьмы Карл Мартелл. Его поход будет не менее ужасен. С этого времени Кёльн становится плацдармом для нападения франков на саксов. В 719 г. Карл Мартелл совершает поход в сторону реки Везер, чтобы изгнать оттуда саксонское племя вестфалов. Но безуспешно.

Наиболее целенаправленные мероприятия по колонизации саксов будет проводить Карл Великий (768814). Часть саксов с семьями выселят во внутренние области Франкии — в Галлию и Аквитанию. Земли саксов в качестве бенефиций (под обязательство поставлять в войско императора по требованию необходимое количество воинов) Карл раздаст своим приближенным. На вновь захваченные земли направят миссионеров. Начнется массовая христианизация населения. Церкви предоставят возможность открывать монастыри с передачей им десятой доли от доходов графства. Крестьянам вменят в обязанность выполнять все работы в пользу монастырей.

Куда бы ни ступала нога франка, Карл Великий сразу же приступал к созданию церковной инфраструктуры. За все 42 года его правления будет построено 232 монастыря и 27 соборов, уникальных по своему архитектурному решению. При Карле Великом восстанавливается главная дорожная артерия — сухопутная и речная дорога от Ла-Манша к Средиземному морю — по линии Сена-Сона-Рона. Сухопутная дорога строилась по долинам этих рек еще римлянами. После падения Римской империи в V в. многие дороги оказались заброшенными и не ремонтировались. Осознание их необходимости пришло в VIII в.

Для Карла Великого дороги давали, прежде всего, возможность быстрого перехода военных отрядов в дальние районы. По его указам восстанавливалось дорожное покрытие: на болотах и песках почва уплотнялась, делались дренажные рвы, боковые кюветы для стока вод. Мосты строились не только деревянные, но и каменные. Ширина дороги рассчитывалась на две повозки. Поскольку у повозок не было поворотного механизма, при строительстве дорог избегали крутых поворотов. По этой дороге тремя веками позднее устремятся потоки крестоносцев в Византию и далее по побережью Средиземного моря через Италию на Балканы в Переднюю Азию и на Иерусалим. Западнославянские племена с Византией связывала река Дунай. Купеческие караваны с ранним половодьем устремлялись в страны Востока, вывозя оттуда вместе с экзотическими товарами и монеты из серебра, штампованные во многих городах Арабского халифата.

Даже по современным нормам масштабы строительных работ по возведению храмов и прокладке дорог вызывают восхищение. Они требовали огромных материальных и финансовых затрат и людских ресурсов. На строительстве использовались рабы, монахи, которые работали за еду. Но был и значительный контингент обслуги, привлеченный на работы за оплату труда, — архитекторы, художники, ювелиры, специалисты по мозаике, резке по дереву и прочие мастера, которые в основном приглашались со стороны.

Строительство не начинается без накопленных средств или надежд на их приобретение. Стремление обладать золотом и серебром запускает механизм, который заставляет человека рваться к власти и роскоши.

Теперь попробуем посмотреть на географию добычи металлов по сообщениям древних источников и по следам древних выработок по материалам «Горной энциклопедии»77. В Африке это, прежде всего, северная часть и долина Нила, Нубийская пустыня между Нилом и Красным морем, откуда добывалось золото для фараонов Египта. В верхнем течении реки в Эфиопии найдены остатки древних золотых разработок (галереи, ямы для дробления и промывки породы, каменные песты и мотыги), датируемых 1-м тысячелетием до н. э. Известно около 80 месторождений и рудопроявлений коренного и более 250 россыпного золота. На территории Марокко найдено бронзовое и медное оружие, изготовленное из местного сырья во 2-м тысячелетии до н. э.

Особенно богатым россыпными металлами и породами, содержащими благородные металлы в поверхностных слоях горных выходов, оказался Иберийский (Пиренейский) полуостров юго-запада Европы. Медные руды начинают разрабатываться в пещерах Альтамира еще с 8-го тысячелетия до н. э. В ямах и штольнях обнаружены орудия горного дела — каменные молоты, кирки из оленьих рогов. Открытым способом разрабатывались месторождения оловянных руд на северо-западе Галисии и в Ла-Корунье. Золотом прославился Кадисский залив Иберии, где с гор Сьерра-Невада воды реки Гвадалквивир вымывали самородки сияющего металла. Кроме того, известны серебряно-свинцовые рудники Картахены и Альмерии, серебряные и ртутные — Андалусии (Альмаден), медные — Уэльвы. Примерно с VIII в. до н. э. на Иберийском полуострове входит в употребление железо из местных руд. В центральной части Западной Европы, богатой рудными проявлениями, оказалась Герцинская гряда, Судеты и горы, которые так и назвали Рудными (Чешские) с полным набором цветных металлов. Их разработки велись тысячелетиями. Рудоносные жилы выбирались или заваливались отвалами новых поколений старателей. Однако следы древних шахтных проходов обнаруживаются в районах Гарца (Штольберг, Лаутенберг и др., где добывали медь) и Лотарингии. Последняя славится не только месторождениями угля, но и рудами железа. Кельты в V в. до н. э. воевали с римлянами железными мечами собственного изготовления. Открытым способом велись разработки меди на руднике «Айбунар» на юге Болгарии, «Рудна-Глава» в Сербии, что входит в Балкано-Карпатский регион. На юге Балкан в 50 километрах от Афин на известных по письменным источникам с античных времен Лаврионских рудниках обнаружены следы более чем двух тысяч шахт со следами переработки серебряных и свинцовых руд.

Остров Британия был разведан древними следопытами в тот же период. Следы разработок здесь также практически все уничтожены. Однако проведенные современные исследования показали, что добычу медной и оловянной руд начали вести в Корнуолле не позднее V в. до н. э. Кроме того, железную руду добывали открытым способом в Форест-оф-Дин (Гламорганшир), медную руду в Северном Уэльсе, серебро в Бир-Феррерс (Девоншир) и горах Мендип-Хиллс.

Из расшифрованных иероглифических надписей и рисунков на каменных сооружениях — культовых храмах, плитах, статуях — в Малой Азии мы узнаем не только о военных походах, но и военной добыче. А ею являлись кроме всего прочего и золотые украшения с богатейших месторождений реки Пактол на западе Малой Азии (Турция). Греки оставили много легенд о своих плаваниях на корабле «Арго» в Колхиду за «золотым руном». Колхида обнаруживается в низовьях реки Чороха, что стекает с Кавказских гор на запад в Черное море. Это часть современной Турции и Грузии. При упоминании Урарту содержатся сведения о захвате золота в долине Чорохи. От Колхиды через торговые города-колонии торговый путь прослеживается до берегов Средиземного моря в Финикию (Израиль). Процветали те государства, на территории которых были богатые месторождения благородных металлов и полудрагоценных камней. Тогда же появляются изделия из железа. Оно начинает распространяться с Кавказа через Верхне-Ефратскую долину на Ближний Восток с IX в. до н. э. Этот «железный путь» станет на долгое время объектом военных столкновений за контроль над ним Ассирии, Урарту, Фригии и других сопредельных государств того времени.

Из всех добываемых металлов больше всего ценилось золото и серебро. Золото, как нетленный металл и негасимое солнце, на которое, если долго смотреть, можно ослепнуть, а если долго мечтать — можно сойти с ума. Серебро, как белое сияние в темноте, луна в озарении сияющих звезд. Такими в виде солнца и луны виделись нашим предкам золото и серебро. Эти металлы являлись не только объектом восхищения, но и ценились как возможность быстрого обогащения. «Золотая лихорадка» охватывала людей во все времена. Большое количество золотых изделий украшало жреческие храмы и дома царствующих и придворных особ. Золота было настолько много, что создавалась иллюзия, будто бы его легко обнаружить и добыть, хотя для этого надо приложить немало усилий. Обычно такие легенды сохранялись на долгие времена. Геродот, определяя границы обитаемого мира, ойкумены, называет народ индов, живущий на краю пустыни. В песках этой пустыни, рассказывает Геродот, «водятся муравьи величиной меньше собак, но больше лисиц… Эти муравьи, устраивая себе жилище под землей, выносят наверх песок… А песок этот золотоносный. Вот за этим песком и отправляются инды в эту пустыню»78.

Специально для этого сопрягают трех верблюдов, рассказывает далее Геродот. Посередине обязательно должна быть верблюдица, которую только что оторвали от кормления своих детенышей. Делается это для того, чтобы во время погони, когда инды наберут полные мешки золотого песка и начинают убегать, крайних верблюдов по очереди принести в жертву муравьям. Ведь те бросаются вслед расхитителям золота и спастись можно только благодаря верблюдице, потому что, почуяв опасность, она бежит быстрее остальных, чтобы накормить своих детенышей.

Работа с металлами, как, впрочем, и всякая другая, требует определенных навыков, знаний и опыта. Их нельзя было получить в институтах или практикуясь на специализированных производствах. Секреты мастерства передавались из поколения в поколение. И если для отдельной семьи перерыв в преемственности ведет лишь к смене источников существования, то для общества утрата накопленных знаний чревата стагнацией в развитии или вообще утратой собственного этнического лица. Любое месторождение имеет одно отрицательное свойство — оно исчерпаемо. Рудоносная жила ограничена по ширине, длине и глубине залегания, а также технологическими возможностями добытчиков. Рано или поздно рудокопы вынуждены искать новые места залегания новых пород на совершенно новых местах или вблизи собственных выработок. Впрочем, зависит это не только от исчерпаемости конкретного месторождения, но и от обстоятельств общественного развития.

Европейская цивилизация 1-го тысячелетия переживала мучительный процесс перерождения производственных отношений в системе: хозяин-раб, хозяин-наемный работник. Для этого требовались огромные жертвы, человеческие и материальные, очень продолжительное время и утрата того накопленного предшествующими поколениями опыта, восстановление которого выглядит порой как открытие чего-то заново.

Первое упоминание о серебре в Саксонии обычно связывают с Видукиндом Корвейским. Средневековый хронист в определенной последовательности разложил современные ему события по степени значимости, освобождая себя от изложения их подробностей. «При моих недостаточных способностях, — писал он, — мне не рассказать (как подобает) о том, как император Оттон I после двухлетней осады пленил лангобардского короля с женой и детьми и отправил их в изгнание, как одержал победу в двух битвах над римлянами и завоевал Рим, как подчинил герцогов Беневента, как одолел греков в Калабрии и Апулии, как открыл залежи серебра в Саксонии…»79 (курсив мой. — Н.К.). Статья эта по ряду косвенных признаков относится к 968 г. Эта дата и стала официально признанной как начало разработки серебряных рудников в Саксонии и как продолжение этой самой легенды. На несколько десятилетий ее может «состарить» очень коротенькая запись в другой хронике, где под статьей 922 г. сообщается: «Он (Генрих Птицелов) основал селение Гослар» 80 . Гослар как раз находится у подножия той самой горы Раммельсберг, и его основание может быть также связано с открытием залежей серебра. Так или иначе, жители края свою известность и богатство связывают именно с этой легендой: конь красуется на гербе земли Нижняя Саксония. Именно об этом месторождении серебра рассказывал Ф. Шлоссер в своей «Всемирной истории».

Для саксов легенды о драгоценных металлах не только показатель их мудрости, но и пример стремления простых людей вырваться из нужды, стать обладателем богатства в одночасье, сразу. Сакс — там, где золото и серебро. Сакс — охотник за драгоценными металлами. Он понимает в то же время, что эти металлы ничего не стоят, если на них нечего купить. Настоящая цена золоту и серебру — свобода и земля.

По легенде, саксы происходят то ли от датчан, то ли от норманнов, есть даже версия, что их предки — остаток македонского войска, которое, следуя за Александром Великим, вследствие внезапной смерти последнего рассеялось по всему миру. Достоверно известно только то, что саксы прибыли на кораблях к месту, которое носит название Гаделы в районе впадения реки Оста в Эльбу. Местные жители тюринги тяжело восприняли прибытие саксов и подняли на них оружие. Шла долгая и кровопролитная война, в которой не было победителей. Саксы и тюринги договорились о мире. Саксы получали возможность пользоваться доходами от продажи и обмена, но не имели права пользоваться доходами с полей, то есть жить на земле. Прошло много дней, пока у саксов не закончились деньги, и мир перестал быть для них выгодным.

«Случилось в это время так, что некий юноша сошел с корабля, его украшало при этом много золотых вещей, золотое ожерелье и золотые браслеты, а один из тюрингов, шедший навстречу, спросил его: “К чему столь большое количество золота на твоем изнуренном от голода теле?” — “Я ищу покупателя, — ответил тот, — ни на что другое я это золото не несу; ведь я страдаю от голода, так разве я могу насладиться золотом?” Тогда тот спрашивает, какого качества это золото и сколько оно стоит. “Цена для меня безразлична, — сказал сакс, — что ни дашь, возьму с благодарностью”. Тогда тюринг, издеваясь над юношей, сказал: “А что, если я наполню тебе за него фалду одежды песком?” Тогда сакс не мешкая открыл фалду и взял в нее землю, а взамен отдал тюрингу золото, после чего и тот и другой с радостью отправились к своим. Тюринги до небес восхваляли своего человека за то, что он так ловко обвел сакса, и говорили, что он счастливец среди всех людей, ибо за столь ничтожную вещь стал обладателем столь огромного количества золота. И некоторые уже праздновали победу над саксами. Сакс тем временем, лишившись золота, с большой ношей земли подошел к своему кораблю. Когда его друзья вышли ему навстречу, они удивились тому, что он сделал. Одни из его друзей стали над ним смеяться, другие же порицать его, и все вместе признали его безумцем. Но тот, когда по его требованию наступило молчание, сказал: “Следуйте за мной, благородные саксы, и вы убедитесь, что мое безумие принесет вам пользу”. Те, хотя и пребывали в сомнении, последовали, однако, за вождем. А он, взяв землю насколько много тонким слоем, рассеял ее по соседним полям и занял это место под лагерь».

Естественно, тюринги удивились такому нахальству и обвинили саксов в нарушении договора. На это саксы ответили, что они всегда соблюдали договор и соблюдают его сейчас, ведь они купили эту землю за золото. А сейчас они хотят владеть ею с миром и будут защищать ее с оружием81.

Легенды не рождаются на пустом месте. Такая легенда не могла появиться там, где золота нет. Война за обладание землями, в недрах которой есть обнаруженные и добываемые драгоценные металлы, для того, чтобы купить новые земли, становится основным фактором экономического развития. Строительство новых городов и монастырей, стимулирование обслуживающих мануфактур и ремесел, развитие горнорудной отрасли и кораблестроения, увеличение торгового оборота и выделение купечества в отдельную категорию богатых людей становится потребностью в политической экспансии франкских королей.

 

Глава 5

Рабы — товар скоропортящийся

В качестве эпиграфа возьмем слова из сочинения того же Видукинда Корвейского: «…те (саксы) (сражаются) ради славы, за великую обширную землю, эти (славяне) за свободу, против угрозы величайшего рабства»82. В конспекте Маркса, на который ссылался В.В. Максимов в статье о серебре, есть еще несколько строк, комментарий к которым мы не встретим ни у Шлоссера, ни у него самого. «В этом столетии даны заново или совершенно изменены почти все права Нижней Саксонии. Новое или преобразованное право получили: 1209 — Штаде; 1218 — Росток; 1219 — Гослар; 1232 — Брауншвейг; 1235 — Любек; 1246 — Минден; 1249 — Хильдесхайм и т. д. В городском праве Гослара, между прочим, “кто пробыл в городе один год и один день — свободен; в своем доме всякий неприкосновенен; гильдии запрещены и т. д.” В городском праве Брауншвейга запрещена конфискация…»83

Закономерно спросить: а за какие такие привилегии человек, по сути — раб, получал свободу, пробыв в городе Гослар всего один год и один день?

Только в XX в. мы смогли ответить на этот вопрос. А заодно мы можем ответить и на вопрос о причинах такого распространенного явления, как работорговля; понять миграционные процессы, связанные с освоением новых земель, и в том числе в Скандинавии.

Рабы — самый ликвидный товар на рынках раннего Средневековья. Иметь рабов было престижно для повышения собственного социального статуса. Рабы использовались в домашнем хозяйстве в качестве прислуги, на работе в поле. Но в большей степени рабы использовались в шахтах и каменоломнях. Здесь была высокая смертность и постоянная потребность в свежем пополнении.

По мнению некоторых историков, особенно зарубежных, рабов на рынки Западной Европы поставляли славяне. Но на этот счет точных сведений нет. Можно сколько угодно говорить о специализированных рынках рабов, об особом спросе на рабов в странах Арабского халифата, о рынках рабов на границах империи в Марселе, Руане или датских Хедебю, том же Дорстадте, однако следует признать и другой факт: работорговля осуществлялась во всех странах. Рабов специально не выращивали, как овощи на грядке. Рабы существовали во все века.

Попасть в неволю в Средневековье можно было, лишившись средств существования или добровольно продавшись в рабство. Рабом можно было стать поневоле из-за невозможности возврата долгов и неуплаты налогов в казну. Рабом можно было стать, подвергшись нападению. Когда у человека ничего нет, надо взять самого человека, а лучше взять и то и другое — девиз средневекового налетчика. Раб стоил дороже скотины, хотя и с определенными нюансами. Ставший рабом мало имел шансов получить свободу. Свободный человек, желающий взять рабыню в жены, становится рабом. Та же участь ждала и свободную женщину. Во франкских анналах говорится о вольноотпущенных, а значит, такие были, но тут же делается добавление: эти вольноотпущенные оставались под присмотром монахов. Проще говоря, они передавались монастырям. Раб — понятие надэтническое. В результате набегов на соседей франки вывозили не только добро, но и выводили в свои земли захваченных с собой людей, пленников. Об уводе в плен мы читаем в тех же анналах саксов. Славяне в этом списке появляются только к концу VIII в., когда учащаются мелкие набеги на славян. Так что утверждение, будто славяне приводили своих же славян на продажу и других рабов, кроме славян, у франков не было, не более чем вымысел. Угроза стать рабом в районах, подверженных неожиданным нападениям соседей, была реальной и всегда вызывала опасение.

В VIII–IX вв. отмечается большой размах работорговли. Существуют постоянно действующие рынки рабов. На стройки Средневековья — портовых городов и замков, храмов и монастырей — требуется дешевая рабочая сила. Не меньший спрос на рабов предъявляет и горнодобывающая отрасль. Работа в шахтах на добыче руд железа, свинца, особенно серебра, была не только очень тяжелой, но и опасной. Среди рудокопов наблюдалась самая высокая смертность. Массовое восполнение необходимой численности рабов на добыче металлов могло быть только за счет новых плененных в войнах. Но отчего могла быть большая смертность рабов? Только ли от плохих условий труда или плохого питания? Может быть, в ответе на этот вопрос кроется разгадка одной из причин в цепи длинной череды военных нападений с участием норманнов на соседние народы с целью заполучить и продать новых рабов или разграбить места добычи и хранения драгоценностей? Попробуем разобраться.

Вокруг бросовых горных выработок до недавнего времени сохранялись огромные кучи породы, заросшие бурьяном. Они казались ненужными свалками мусора. Ничего удивительного в этом не было. Рудокопы еще с древних времен вели добычу, как говорят, «на один металл». Если находили россыпи золота или серебра, то и поиски велись только этих благородных металлов. Все остальное считалось ненужным. Породы, не вызывающие интереса, сваливались в кучи рядом или, в лучшем случае, поблизости от карьера, шахты и т. д. Так вырастали отвалы, на целесообразность вторичной обработки которых обратили внимание лишь в XIX в. В этих отвалах встречались любопытные экземпляры пород, которым наши предки применения не находили.

Одним из таких минералов был камень, в котором жильные вкрапления блестящего черного цвета сочетались со смолянисто-жирным рыжеватым оттенком. По весу он казался тяжелее обыкновенных. В костре он мог частично расплавиться, приняв другую форму, потому что он плавился при температуре 600 градусов. В обыкновенной воде его начинало разъедать, и он становился не таким гладким, а сама вода после этого разъедала кожу и тело до костей. На наковальне под ударом молота его можно было сплющить: камень, подобно свинцу, обладал пластичностью. У искушенных горняков породы с неизвестным содержанием всегда вызывали ощущение опасности и тревоги. А этот камень — тем более. Было замечено, что серебро при соседстве с ним темнело и всегда оказывалось худшего качества. За его внешнее сходство со смолой саксонские горняки назвали его пехбленде, что означало смоляная обманка. Пехбленде часто встречался в Рудных горах и на всей остальной части Герцинской возвышенности Центральной Европы. Но, как оказалось, еще больше его было в Центральном горном массиве Франции. В Средневековье этот район назывался Аквитанией. Будто чувствуя исходящую от него угрозу, горняки старались избавиться от подозрительной породы, выбрасывая ее в отвалы без каких-либо попыток как-то использовать.

Первым известным нам исследователем, кто решился на опыты с загадочным минералом, был немецкий химик Мартин Генрих Клапрот (1743–1817). Он полагал, что смоляная обманка содержит какой-то неизвестный металл или его сплавы, в основе которых могли быть цинк и железо. При помощи огня, щелочных растворов и даже льняного масла в восстановительном процессе ему удалось получить бесформенный кусок спекшейся массы с вкрапленными в нее блестками металла. Тогда в 1789 г. казалось, что именно это и есть та конечная субстанция загадочной доселе руды. Как небесное тело на небосводе, так и эти блестящие вкрапления на черном фоне камня смотрелись романтично. Восемью годами ранее астрономы открыли планету Уран. Клапрот так и назовет новое вещество. А минерал в виде смоляной обманки в научном мире получит название настурана.

Лишь через 52 года выяснится, что это был не сам уран, а его оксид 1Ю2. То есть то, что уже давно применяли для изготовления глазури в керамической посуде. В середине XIX в. оксид урана стали использовать стеклодувы чешской Богемии при окраске изделий из стекла. Если оксиды свинца, алюминия, магния добавляли для придания стеклу прочности, то оксид урана — для эстетичности. В лучах солнца, как естественного источника ультрафиолетового излучения, изделия из стекла начинали озаряться светом различных оттенков от бледно-желтого до темно-зеленого. Получался эффект изумительного свечения — флюоресценции. Богемское стекло с тех пор стало самым дорогим украшением кухонной утвари богатых дворов Европы, особо ценными экспонатами известных музеев. Почти сто лет богемское стекло изготовлялось с добавлением оксидов урана, пока не стала известной причина ранних смертей стеклодувов. В 40-х гг. XX в. его производство запретят.

Так называемый загрязненный металлический уран в 1841 г. получит французский химик Эжен Пелиго (1811–1890). Свои тайны уран будет открывать постепенно. В 1896 г. Анри Беккерель докажет, что урановые соединения самопроизвольно испускают очень активные лучи. Само понятие «радиоактивность» введут в научный оборот супруги Кюри в декабре 1897 г. В своих опытах они придут еще к одному выводу: урановая руда — смоляная обманка — способна излучать энергию многократно больше, чем сам уран, и в ней находятся еще неизвестные науке химические элементы. На тот момент им казалось, что их может быть два. Не дожидаясь собственных результатов, но будучи абсолютно уверенными в своей правоте, они дали названия будущим элементам — радий и полоний. Их работа по извлечению радия из смоляной обманки продолжалась четыре года. Правительство Австрии выделило им для этих целей 8 тонн руды. Из этого количества им удалось извлечь одну десятую часть хлорида радия. Соль радия испускала голубоватое свечение и тепло. Осознавали ли они степень опасности этих опытов для своего здоровья? Ответ здесь положительный. Конечно, любой химик, работающий с вредными веществами, должен соблюдать меры предосторожности. Особенно когда неизвестно, что из этого может получиться. Но о всей поражающей мощи неконтролируемого излучения Пьер Кюри все-таки не догадывался. Однажды он решил продемонстрировать любопытным и сомневающимся студентам феномен своего открытия. Для этого поместил частицу радия в колбу с раствором натриевых солей, а на лекциях вынимал колбу из кармана брюк, встряхивал ее, и все в восхищении замирали при виде огонька с синим пламенем в жидком растворе. Но вечером, достав из кармана эту колбу, он почувствовал жжение на теле. На следующий день Пьер обнаружил на этом месте язву, площадь которой совпадала с размерами колбы. Заживала рана четыре месяца. Насколько она повлияла на организм в целом, осталось загадкой.

В 1899 г. Э. Резерфорд при изучении урановых препаратов обнаружит, что излучение само по себе неоднородно: различны степень мощности, дальности и ионизирующие способности. Так стали различать альфа— и бета-лучи. Уже в следующем году Поль Вийяр открыл третий вид излучения: гамма-лучи. В 1903 г. Резерфорд и Ф. Содди выдвинули теорию о трансмутации радиоактивных элементов, превращении их в другие элементы и одновременном излучении. Пройдет немного времени, и друг за другом будут открываться новые и новые свойства урана, его сопутствующих элементов, их активности и мощностей. Но самая главная тайна той субстанции, таившейся внутри безобидного на первый взгляд блестящего камушка, напоминающего смоляной оттенок, — открытие спонтанного деления ядер урана. Это сделали советские ученые К.А. Петржак и Г.Н. Флеров в 1939–1940 гг.

Основные свойства радиации: проникающая энергия, способная переноситься за доли секунды на значительные расстояния в зависимости от мощности излучателя, тут же исчезая; отлагающаяся энергия, способная выпадать в атмосферу и на поверхность земли, медленно и длительно разбрасывая вокруг себя тяжелые частицы ионов, не теряющих свойств внедряться с разрушительной силой в живые клетки, попадающие в радиус их действия. На сегодня выяснено, что урановые соединения до 99 % залегают равномерно в поверхностных слоях земли на глубине не более 20 километров, — это уран-238, у которого самый длительный период полураспада — 4,47 миллиона лет. Его задача — излучение энергии в верхних слоях. Таким образом поддерживается заданный температурный режим Земли. Скопление урановых соединений в определенных местах — своего рода бородавочные нервы, удаление которых хирургическим путем может привести к непредсказуемым последствиям для всего организма «пациента».

Супруги Кюри не случайно выбрали для своих опытов смоляную обманку из всех известных тогда урановых руд. Они уже тогда смогли определить сильное излучение, исходившее от этой породы и несущее в себе определенную опасность. Вполне возможно, что на «сильное излучение» им указывали бытовавшие среди населения Тюрингии и Саксонии страшные рассказы о неведомых болезнях, преследующих горняков, о частых смертях от «сухотной болезни» с кровохарканьем. Кюри были знакомы с трудами саксонца Парацельса об исследованиях профессиональных болезней, полученных рудокопами и литейщиками. Публике его труды станут известны в 1567 г. Филипп Парацельс (1493–1541) обращал внимание на изменение внутренних органов, особенно легких, у горняков. Им же замечено, что в разных шахтах развиваются неодинаковые заболевания, хотя и добывается руда одних металлов. Чуть раньше, в 1520 г., об этом же писал Георг Агрикола (1494–1555): «Грозная чахотка приводит горняков к преждевременной смерти. Черная рудничная пыль помфоликс разъедает раны до костей… Люди чахнут от пыли, разъедающей легкие»84. Их рекомендации сводились к необходимости проветривания шахтных помещений.

Только в 1979 г. Е. Хартинг и В. Хессе доказали, что истинной причиной повышенной заболеваемости легких у работающих на урановых шахтах Шнееберга и того же Йоахимсталя, или, как ее называли, болезни рудокопов, является радиоактивная пыль. Для широкой общественности эти данные доступны стали лишь в 1991 г.85

Однако опасность здоровью человека при работе на рудниках несет не только радиоактивная пыль, возбуждаемая механизмами и деятельностью человека, но и сам радиационный фон, и наличие грунтовых, зараженных радиоактивностью вод. Тот же радий обладает свойством, реагируя с водой, преобразовываться в инертный газ или выщелачиваться в грунтовые воды. Степень радиации радона, исходящая от радия, зависит от мощности излучателя. В отличие от подобного газа торона радон является постоянно действующим на определенное расстояние. Торон переносится ветром, но его период полураспада значительно короче.

Еще одно свойство радия заключается в способности к выщелачиванию из урансодержащих метаморфических сланцев и накоплению его растворимых соединений в подземных водах. Большая концентрация радия была обнаружена случайно в поисках газа гелия для воздухоплавательных аппаратов в СССР под Ухтой в 1927 г. Измерения проб воды показали, что радиоактивность обусловлена необычно высоким содержанием 226Ra. В самых богатых из известных в то время источников радиоактивных вод в Гейдельберге и Йоахимстале (район Саксонии) содержание радия было в десять раз ниже.

В 1929 г. на реке Ухта началась разработка месторождений радиоактивных вод. В условиях строжайшей секретности «водный промысел» продолжался до 1956 г. силами политзаключенных — рабов XX в.86

Ни о какой радиоактивной безопасности никто не задумывался в XX в. Что уж говорить о рабах Средневековья.

Рабы VIII в. подвергались облучению в той же степени, что и рабы века XX. Следует учесть, что в истощенном, обезвоженном организме процесс накопления радионуклидов происходит гораздо быстрее, нежели в организме здорового человека. Рабы на производстве серебра более одного года не жили. Обещание хозяина серебряных рудников Гослара рабу за его добросовестный труд дать свободу выглядело лицемерно и лукаво.

Мифом, конечно же, является и утверждение о начале добычи серебра в Европе чуть ли не с X в. Правильнее было бы говорить о временном спаде добычи в промышленных объемах в период так называемого раннего Средневековья.

 

Глава 6

«Бич божий» «темных веков» эпохи Великого переселения народов

Итак, можно утверждать: добыча серебра и золота в Европе велась давно и постоянно. Так откуда же взялся миф об открытии серебряных рудников в Европе только с X в.? Как будто до этого ничего не добывалось и ничего не производилось. Как будто «темные века», в которые Европа погрузилась на два столетия, стерли из памяти человеческой все навыки обработки металлов, все знания о местах залегания и добычи руды драгоценных пород. V–VII вв. назовут временем великих потрясений. Крайним здесь окажется племя гуннов. Это племя обвинят в нашествии на безмятежную Европу, многочисленных жертвах, миграционных сдвигах населения, не придавая значения явлениям куда более серьезным, не зависящим от воли человеческой.

Нет единого мнения, на сколько тогда сократилась численность людей в западной части Европы — на половину или на две трети — от обстоятельств природного характера, породивших затем глобальный экономический кризис. После этого Европа действительно погружается на долгое время в «темные века», разделившие европейскую историю на Античность и Средневековье. Название «темные» эти столетия получают оттого, что о них очень мало сведений. Как будто вместе с прекращением добычи золота и серебра теряется интерес к письменности. Недостаток известий порождает домыслы и мифы. Миф о нашествии гуннов на Европу — один из них. Он в цепочке других мифов. К примеру — о земельном голоде (перенаселенности) норманнов на Скандинавском полуострове, явившемся якобы причиной их агрессивной экспансионистской политики. Так что же это за «темные века», в которые случились катаклизмы глобального характера?

С падением Римской империи, а за условную дату принимается 476 г., когда Флавий Одоакр отстранил от власти малолетнего Ромула Августула и демонстративно отослал в Константинополь знаки императорского достоинства — диадему и мантию, связывают эпоху Великого переселения народов. Считается, что поводом к этому событию послужило нашествие кочевников — гуннов с азиатских степей из Северного Китая или Монголии. Но это мнение современных исследователей. Средневековые писатели не называют их кочевым народом напрямую, тем более пришедшим из неведомых краев.

Наиболее раннюю характеристику гуннам можно найти у Аммиана Марцеллина, жившего в IV в. Гунны у него — неукротимый и грубый народ, кочуют по горам и лесам, питаются травами и полусырым мясом, делают надрезы на лицах, чтобы на образовавшихся рубцах не росла борода. Они носят жалкие одежды, сшитые из шкурок лесных мышей. «Нет у них разницы между домашним платьем и выходной одеждой; один раз одетая на тело туника грязного цвета снимается или заменяется другой не раньше, чем она расползется в лохмотья от долговременного гниения»87.

При всем этом они пламенеют дикой страстью к золоту. Гуннов Марцеллин находит сразу же за Меотийским болотом (озеро Балатон) в низовьях реки Истра (древнее название Дуная). Древние писатели о гуннах, пишет Марцеллин, осведомлены очень мало. То есть гунны — не какой-то пришлый народ. Они дикие, но живут рядом. Главные строки в его сочинении не о гуннах, а о «грозных слухах», что разносятся по империи. В этих слухах содержится весть о тех северных народах, которые «совершают новые движения в необычайных размерах»; о том, что молва доносит, будто «на всем пространстве от маркоманнов и квадов до самого Понта множество неведомых варварских народов, будучи изгнано из своих обиталищ внезапным натиском, подошло к Истру с женами и детьми»; о том, что «неведомый дотоле род людей, поднявшись с далекого конца земли, словно снежный вихрь на высоких горах, рушит и сокрушает все, что попадается навстречу»88. По Марцеллину, это выглядит как предупреждение грядущим бедствиям. Ведь подобное уже было, о чем говорили, пишет он, древние свидетельства. Вспомним о бесчисленных толпах мидийских полчищ, которые впоследствии рассеялись по провинциям, заняли все местности и заполнили все горные хребты. Или о том, как внезапно наводнили Италию тевтоны с кимврами, явившиеся с отдаленных берегов океана.

О грядущих горестных событиях, по Марцеллину, возвещали предсказания и знамения: «Метались собаки под вой волков, ночные птицы издавали жалобные крики… в ссорах и драках между простонародьем вошло в обычай, если кто-то считает себя обиженным, дерзко восклицать: “Пусть живым сгорит Валент”» (Валент погиб в 378 г.). Последняя XXXI книга Марцеллином написана в тот же год после трагической смерти императора Валента. Всеобщая ненависть к императору вызревала в народе давно. Марцеллин в личных качествах Валента особо подчеркивает его страсть к жестокости, грубость в обращении, раздражительность, неспособность отличать правду от лжи, его склонность выслушивать доносы, по которым без всякого разбирательства людей казнили. А потому возмездие ему рано или поздно должно было последовать, пусть в виде нашествия неведомых варваров.

После слухов Марцеллина о каких-то диких, кочевых, северных, поднявшихся с другого конца земли народах больше ни одним римским или греческим историком ничего не говорится. Сообщения о гуннах пропадают на целых шестьдесят лет. Лишь под 441 г. мы узнаем, что в гуннской империи правят два брата — Аттила и Блед, унаследовавшие это право со смертью их дяди Руа (Ругилы). В 443 (444) г. Аттила становится единовластным правителем гуннов. Ему удается объединить под своими знаменами племена германцев — остготов во главе с Валамиром, гепидов с королем Ардарихом, герулов, алеманнов и, если верить тогдашним современникам, двинуться через верховья Рейна в южные провинции современной Франции. Встретили их на Каталаунских полях римские легионы вместе с вестготами и аланами под общим руководством Аэция. В этой битве формально не было победителей. После длительной мясорубки с бесчисленными жертвами уцелевшие и усталые воины сменили пыл на жалость к самим себе. Римляне отошли первыми. Гунны, счастливые уже тем, что долго нет повторной атаки, потихоньку ретировались в сторону дома — на восток. Григорий Турский пишет, что гунны веком позже, в 561 г., совершили еще один подобный поход в Галлию. Результат был тот же.

Личный образ Аттилы описан Приском Панийским. Он несколько раз был в ставке вождя гуннов.

Один раз вместе с посланником Максимином. Именно по его рассказам мы имеем представления о гуннах и скифах в целом. Так, Приск сообщает нам, что кроме привычного образа кочевника на лошади люди Аттилы жили в деревянных рубленых домах, имели бани, плавали на однодеревках, которые «выдалбливаются ими из срубленного леса». Сам Аттила «.. был мал ростом: грудь широкая, голова большая, маленькие глазки, борода редкая, волосы с проседью, черен и курнос, как вся его порода»89. В пересказе другого римского историка Иордана Аттила выглядит точно так же, только нос приплюснут. «По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутый сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом кожи, он являл все признаки своего происхождения»90. В каждом его движении чувствовалось могущество. Иордан восторженно производит Аттилу в число тех, кто «рожден на свет для потрясения народов», наводя ужас и трепет на все страны, тех, чей жребий уготован случаем. Впрочем, не обязательно так было на самом деле, если помнить правило: чем страшнее противник, тем слаще победа. Особенно когда известен конец драматического исхода. Впрочем, на современных картинах нос Аттилы изображается с горбинкой. Видимо, по мнению художников, его монголоидный вид в сочетании с «греческим носом» придает облику великого вождя больше воинственности.

В последующее время подробными сообщениями историки нас не балуют. После смерти Аттилы его грозная империя распадается. Гунны часто выступают на стороне германских племен против римлян, иногда и наоборот, но никогда уже как самостоятельна я сила. В любом случае та роль, какую им приписывают в качестве катализатора всеобщих миграционных процессов в Европе к середине 1-го тысячелетия, не соответствует действительности. Все войны в районе среднего Дуная ведутся между германскими племенами и римлянами. Так, может быть, и не было никакого Великого переселения народов? Или оно все-таки было? Но для такого масштабного действа требовались более форс-мажорные обстоятельства, такие, что не подвластны воле человеческого рода. Все-таки если и допустить гуннское нашествие, то оно могло иметь место быть в определенно короткий промежуток времени, условно говоря, в промежутке 376–453 гг., тогда как эпоха переселений племен охватывает и всю вторую половину 1-го тысячелетия.

Так что же это были за форс-мажорные обстоятельства и есть ли им объяснение? К V в. на планете отмечается понижение температуры воздуха на 1–1,5 градуса. То похолодание назовут климатическим пессимумом. Весь его период растянется от середины III до середины VIII в. Пик аномального похолодания придется на зиму 536/537 г.

Изменение климатических условий повлечет за собой всю цепочку природных катаклизмов. Из-за понижения температуры станет перераспределяться задержание осадков в зонах повышенного холода. Не только на полюсах, но и на горных вершинах влага аккумулируется в виде льда и снежного покрова. Глетчеры, увеличиваясь в размерах, сползают в глубь горных долин, закрывая горные проходы и перевалы. В то же время сокращается общая водная площадь озер и рек, но обнажаются низменности и болота. Увеличивается продолжительность зимнего времени, что приводит к сокращению периода вегетации растений.

Злаковые культуры не успевают вызревать. Резкие перепады температур в весенне-летний период становятся обычным явлением. Григорий Турский под 587 г. пишет: весной, когда виноградники уже зеленели, «наступил такой холод, что от мороза гибли даже ласточки, прилетевшие из чужих стран»91. В этот же период времени увеличивается количество засушливых лет, что напрямую сказывается на урожайности. На средних широтах западной европейской части гибнут те же виноградники, но уже не от холода, а от засухи. Средневековые писатели со скорбью сообщают о частых голодовках среди населения. Тот же Григорий Турский пишет, что в голодный год хлеб пекли из косточек винограда, цветков лесных орехов, питались травами, опухали и умирали. Бедные отдавались в рабство. Сокращается от недоедания и поголовье домашнего скота.

В Средиземноморском регионе увеличивается частота землетрясений. Об одном из таких землетрясений сообщает Иоанн Малала. В 552 (553) г. от землетрясения разрушена половина города Кизика. Пострадали города Тир, Сидон, Бейрут, Триполис, Библ. Землетрясения отмечаются по всей Палестине, Аравии, Месопотамии, Антиохии, Прибрежной Финикии и Ливанесии. «В городе Вотрисе откололась часть прилегающей к морю горы, называемой Литопросоп; она сползла в море и образовала гавань…»92

Но главное испытание человечеству принесли болезни пандемического характера. Изменения климата и те же землетрясения создают в поверхностном слое земли степных и пустынных регионов с обитанием мелких грызунов условия для активизации возбудителя чумной палочки (Yersinia pestis) и инфицирования ими эктопаразитов. Бактерии чумной палочки размножаются в организме блох в переднем отделе пищеварительного канала, блокируя прохождение питания по желудочно-кишечному тракту насекомого. При кровососании кровь здорового животного возвращается обратно в ранку вместе с блокирующей сывороткой, которую насекомое срыгивает, чтобы освободиться от блока. Бактерии чумы от блохи к блохе не передаются. В дальнейшем заражение насекомых происходит уже от зараженных другой блохой животных. Время жизни зараженной блохи до одного года. Разносчиками заразы становятся полевые грызуны, крысы, домашние мыши. От блох бактерия чумы легко распространяется на клещей и вшей. Если скорость образования блока у блох может продолжаться от 10 до 45 дней, то развитие болезни у человека развивается значительно быстрее. От укуса насекомого бактерии начинают размножаться внутриклеточно с развитием островоспалительной реакции в лимфатических узлах в течение 2–6 дней, что ведет к их резкому увеличению. При этом возникает геморрагический некроз лимфатических узлов, позволяющий микробам прорываться в кровоток и внедряться во внутренние органы. Чаще всего в паху, реже под мышкой появляются опухоли округлой или вытянутой формы — бубоны, отчего такая форма чумы получила название бубонной. При поражении бубонной чумой смертность составляет 95 %. Более тяжелая форма чумы возникает при получении чумных палочек воздушно-капельным путем от человека к человеку. В этом случае болезнь развивается стремительно. Первые признаки проявляются уже через несколько часов. На фоне общей слабости появляется сильная головная боль, повышается температура, учащается пульс, становится невнятной речь и развивается психический невроз, западают глаза, начинается носовое кровотечение и рвота с примесью крови. Смертность при легочной чуме составляет 98–99 %. Жизнь больного отмеряется сутками. Выздоровление называется чудом.

Вспышка бубонной чумы на планете пришлась как раз на период аномального похолодания. В то время императором Византии был Юстиниан I Великий (527–565). В историческую науку пандемия войдет под названием Юстинианова чума. Наиболее ярко описал характер происходящих тогда событий Прокопий Кесарийский.

«Около этого времени, — пишет Прокопий Кесарийский, — распространилась моровая язва, из-за которой чуть было не погибла вся жизнь человеческая… Причину же этого бедствия невозможно ни выразить в словах, ни постигнуть умом, разве что отнести все это к воле Божьей. Ибо болезнь разразилась не в какой-то одной части земли, не среди каких-то отдельных людей, не в одно какое-то время года, на основании чего можно было бы найти подходящее объяснение ее причины, но она охватила всю землю, задела жизнь всех людей, притом что они резко отличались друг от друга; она не щадила ни пола, ни возраста… Одних она поразила летом, других зимой, третьих в иное время года»93. «Началась она у египтян, — пишет далее Прокопий Кесарийский, — что живут в Пелусии. Зародившись там, она распространилась в двух направлениях, с одной стороны на Александрию и остальные области Египта, с другой стороны — на соседних с Египтом жителей Палестины, а затем она охватила всю землю, продвигаясь всегда в определенном направлении и в надлежащие сроки. Казалось, она распространялась по точно установленным законам и в каждом месте держалась назначенное время. Свою пагубную силу она ни на ком не проявляла мимоходом, но распространялась повсюду до самых крайних пределов обитаемой земли, как будто боясь, как бы от нее не укрылся какой-нибудь дальний уголок. Ни острова, ни пещеры, ни горной вершины, если там обитали люди, она не оставила в покое. Если она и пропускала какую-либо страну, не коснувшись ее жителей или коснувшись их слегка, с течением времени она вновь возвращалась туда; тех жителей, которых она прежде жестоко поразила, она больше не трогала, однако уходила из этой страны не раньше, чем отдаст точную и определенную дань смерти, погубив столько, сколько она погубила в предшествующее время в соседних землях. Начинаясь всегда в приморских землях, эта болезнь проникала затем в самое сердце материка. На второй год после появления этой болезни она в середине весны дошла до Византия, где в ту пору мне довелось жить»94.

В Византии чума свирепствовала в течение четырех месяцев. Сначала никто ей не придал особого значения: число умерших не превышало обычного. Но в скором времени количество необъяснимых смертей резко увеличилось. Началась паника. Людям стало казаться, что город преследуют демоны. К кому они постучатся, того обязательно ждет смерть. Умерших хоронили по 5 тысяч, а потом по 10 тысяч и уже ежедневно. Трупы лежали на улицах, в домах, во дворцах. «Когда все прежде существовавшие могилы и гробницы оказались заполнены трупами, а могильщики, которые копали вокруг города во всех местах подряд и, как могли, хоронили там умерших, сами перемерли, то, не имея больше сил делать могилы для такого числа умирающих, хоронившие стали подниматься на башни городских стен, расположенных в Сиках. Подняв крыши башен, они в беспорядке бросали туда трупы, наваливая их как попало, и, наполнив башни, можно сказать, доверху этими мертвецами, вновь покрывали их крышами. Из-за этого по городу распространилось зловоние, еще сильнее заставившее страдать жителей, особенно если начинал дуть ветер; несший отсюда этот запах в город»95.

В это время были забыты все похоронные обряды и традиции: хоронили в одной могиле и богатых, и бедных, и рабов. Жители побережья покойников грузили на барки и отправляли подальше в море. Кто-то бежал из города, другие сидели по домам, боясь показаться на улице. Прекратилась всякая торговля. Все, кто зарабатывал своими руками, забросили свое ремесло. Начался голод. Страх перед чумой страшнее голода, но и от голода стали умирать.

Сообщения других современников повествуют о страшных болезнях не так откровенно, даже мимоходом. Возможно, это связано с пониманием самого исторического процесса, в котором главную роль играет монарх и все, что вокруг него происходит. Историческая хроника составлялась по аналогии с принципами жизнеописания святых отцов церкви. Возможно, упоминание о чуме вызывало животный страх. Но кое-какие сведения об эмоциональном всплеске во время эпидемии до нас все-таки доходят, может быть, не всегда точные хронологически, но всегда верные по сути.

Так, Григорий Турский под 525 г. сообщает, что, в то время как другие области истребляла чума, она не дошла до города Клермона. Но в 555 г. «…жители Клермона заперлись в стенах города и, изнуренные различными болезнями, в большом количестве умирали»96. Смертность во всей области была такая, что «невозможно сосчитать, какое множество людей там погибло». «И сама смерть была внезапной. А именно: когда появлялась рана наподобие змеи в паху или под мышкой, человек так отравлялся ядом, что он испускал дух на второй или третий день. Сила яда лишала человека сознания». Многие люди бежали от чумы в другие местности. Бежал и епископ Каутин. Он вернулся только тогда, когда казалось, что чума отступила. Но болезнь его все равно настигла, и он умер. Умерли его брат и пресвитер Катон. Он до последнего дня не покидал своего места и служил панихиды. В 671 г. чума, далее сообщает Григорий Турский, сильно обезлюдила города Лион, Бурж, Шалон и Дижон.

В те годы заболел король Хильперик со своими двумя сыновьями. Младший еще не был крещен. Королева Фредегонда, с мольбой обращаясь к королю, просит крестить сына и сжечь все налоговые книги. Прощение должно избавить детей от мук. Тогда король предает все налоговые книги огню и запрещает на будущее составлять налоговые списки. Позднее король Хильдеберт в 589 г. решает провести податную перепись населения, «чтобы взимать подати, какие платили во времена его отца». Но выясняется, что платить-то особо и некому: многие умерли и потому бедных и немощных людей от налогов освободили.

Под 588 г. Григорий Турский рассказывает, как эпидемия страшнейшей заразной болезни разразилась в Марселе. Паховую чуму завез в порт Марселя корабль из Испании с обычным товаром. Тотчас в одном доме умерло восемь человек, а потом чума вспыхнула, словно пламя. Вымерли практически все жители города из тех, кто не пожелал его покинуть. Через два месяца те, что рискнули вернуться, тоже умерли.

Павел Диакон сообщает: «…весьма суровый мор опустошил Равенну и местности, лежащие вокруг морского побережья. Также, в следующем (593 г.) году, великий мор произвел опустошения среди обитателей Вероны97. Из его сочинения следует: чума возвращалась в Италию не один раз. Под 680 г.: летом суровый мор пришел в Рим и Тицин. Горожане бежали к горным хребтам. Городские улицы и рынки поросли травой и кустарником.

Чума — не единственная пандемическая болезнь во времена Юстиниана. Все средневековые авторы отмечают начало других массовых эпидемий еще до распространения чумы. Это эпидемия оспы или ее особого вида — черной оспы, от которой умирали в первую очередь дети. Это проказа, малярия, дизентерия, различные штаммы гриппа. Эпидемиологическая ситуация стала улучшаться только вместе с потеплением климата к середине VIII в. По самым оптимистическим прогнозам численность населения Европы в этот период сократилась вдвое.

Нет никаких письменных данных о проникновении Юстиниановой чумы в славянские земли. Но в то же время нельзя утверждать, что чума обошла Скифию стороной. О ее последствиях можно судить по ряду косвенных признаков. Прежде всего синхронное исчезновение племен археологических культур: Черняховской (с территории современной Румынии, Молдовы, Украины), пшеворской (с территории современной Польши), вельбарской (с земель Белоруссии и Прибалтики), дьяковской (с верхней Волги), Городецкой (с Оки и среднего Поволжья), пьяноборской (с нижней и средней Камы). К этому периоду времени относится зарождение новых традиций похоронного обряда. Входит в обычай кремация трупов. Чуму старались выжечь огнем. Сжигали зараженные болезнью жилища и предметы домашнего обихода. Как жалость, так и мародерство означали смерть.

О появлении каких-либо следов пребывания человеческих коллективов на огромной территории от Карпат до Волги по археологическим памятникам мы узнаем только спустя два столетия. По терминологии археологов в V в. здесь закончилась первобытная эпоха неолита. И только в конце VII — начале VIII в. появляются цивилизованные племена, которые «подвязываются» к летописной версии о расселении славян на Русской равнине, и откуда ни возьмись финноугорские племена, имеющие, возможно, кровнородственные связи с исчезнувшими в никуда археологическими культурами неолита.

Миграционные потоки Великого переселения народов найдут отражение в русских летописях. По Повести временных лет, в 898 г. «шли угры мимо Киева». Это упоминание о переходе угров (венгров) откуда-то с Камы в Паннонийскую низменность в самой Венгрии получит официальный термин — «обретение родины» и станет неким символом национальной гордости.

В современных изданиях виновниками несчастий, свалившихся на Европу, называют гуннов. Гунны нам преподносятся не иначе как в образе бича божьего. Якобы гуннами пугали людей за их отступление от веры. А само понятие «бич божий» в отношении гуннов вошло во времена Аттилы и сохранялось в народной памяти аж столетия спустя, вплоть до Исидора Севильского, который об этом и написал. Однако о чуме и иных пандемических болезнях Исидор Севильский не упоминал. Он о них мог и не знать или не представлять масштабов случившейся в центральной части Европы трагедии, ибо жил на юге Иберийского полуострова (на юге современной Испании), вдалеке от тех страшных событий.

Епископ Исидор Севильский (570–638) писал свою историю в энциклопедическом стиле, сжато пересказывая события прошлого по сочинениям своих предшественников. При этом прослеживается его маниакальная склонность скорее к описанию деталей убийств и смертей, чем самих событий. Сообщения о гуннах занимают немного места, а интересующее нас проклятие в адрес гуннов укладывается в несколько строк. Его сочинение на русском языке публиковалось дважды: в 1970 и 2000 гг., в переводе разных авторов. Соответственно, один и тот же перевод пункта 29 дается в разной интерпретации. В первом случае читаем: «Они (гунны) были гневом Господним. Так часто, как его возмущение вырастает против верующих, он наказывает их Гуннами, чтобы, очистившись в страданиях, верующие отвергли соблазны мира и его грехи и вошли в небесное королевство». Во втором: «Ибо были они (гунны) бичом Божьим, и как только проявлялось Его негодование в отношении верующих, Он наказывал через них, чтобы исцеленные от уныния (верующие) сами сдерживали себя от алчности мира и греха и достигли наследства царства небесного». Но Исидор Севильский не во всем оказался последователен. Практически те же самые слова он адресовал и готам в том же сочинении (ниже, под пунктом 68): «Все народы Европы боялись их (готов). Альпийские преграды расступились перед ними. Вандалы, широко известные своим варварством, бежали не столько в страхе перед самими Готами, сколько перед их славой. Аланы были истреблены силой Готов. Свевы, загнанные в труднодоступные районы Испании, ныне уничтожаются руками Готов: королевство, которое они держали в ленивой летаргии, ныне утеряно с позором. Чудо то, что они дожили до нынешнего дня, когда сдались без всякого сопротивления»98.

То есть получается — гуннами наказывались неверующие, а готами истреблялись народы Европы. Но это по Исидору. В современной литературе готы и гунны уже выступают в одном лице с ударением на последнем. Между тем понятие «гнев божий» или «бич божий» (в разных переводах) Исидор Севильский придумал не сам. Идея наказания, кары за отношение к вере витала, так сказать, в воздухе. О гневе божьем писали и его современники. В этом легко убедиться, перечитывая «Историю франков» Григория Турского (538 (539) — 593 (594)). Он умер, когда Исидор уже давно вышел из юношеского возраста. Разница между ними в том, что один жил во Франции, а другой — на юге Испании. Знал ли он о чуме в Риме, или эти проблемы его мало интересовали? Читал ли он сочинения Григория Турского или не читал, тоже сказать сложно. Но это уже, как сегодня говорят, не его проблема, а проблема тех, кто пишет на тему гуннов и всей средневековой истории в целом.

Так вот, Григорий Турский рассказывает, что, когда на пятнадцатом году правления короля Хильдеберта (590 г.) заболел паховой чумой папа Пелагин, он умер сразу и за ним скончалось много людей. Особой популярностью тогда в народе пользовался дьякон Григорий. Не было в Риме более его сведущего в грамматике и риторике. Он избегал высоких почестей и сторонился мирского тщеславия. Носил простое платье, был воздержан в пище и неутомим в молитвах. Это был тот случай, когда папу избирали народом. Император Маврикий не возражал. С проповедью к народу папа Григорий (Григорий I Великий, называемый в православной традиции

Григорий Двоеслов) обратился еще до официального посвящения в сан. Обстоятельства того требовали: в городе свирепствовала чума.

«Подобает нам, — сказал тогда своим прихожанам папа Григорий, — возлюбленные братья, трепетать пред ударами бича божия, коих и прежде мы должны были страшиться и ожидать, и кои мы испытываем ныне. Пусть скорбь откроет нам двери к покаянию, и пусть кара, которая нас постигла, смягчит жестокость сердец наших; как предсказано пророком: “Меч доходит до души”. Смотрите, ведь весь народ поражен мечом гнева божьего, и внезапная смерть похищает одного за другим… И ведь смерть не похищает лишь некоторых из жителей, но косит разом многих. Дома остаются пустыми, родители взирают на погребение чад своих — наследники умирают раньше их. Пусть же каждый из нас ищет прибежище в покаянном плаче, пока до смертного часа ему дано еще время рыдать. Воскресим же пред умственным взором все то, что мы совершили в заблуждении, и покараем себя слезами за все, что мы содеяли недостойного. Предстанем пред ликом его, исповедуясь, и как побуждает нас пророк: “Вознесем сердца наши и руки к Богу”. Ибо вознести к богу сердца наши и руки означает — достойно подкрепить усердную молитву нашу свершением добрых дел… Так обратимся же к Богу с неотступным плачем пред мечом, грозящим столь страшной карой. Именно такая настойчивость, что досаждает людям, праведному судии угодна. Ибо благой и милосердный Бог хочет, чтобы мы своими молитвами добивались у него прощения, гневаться же на нас, как мы того заслуживаем, ему не угодно»99.

Как видим, слова «бич божий» и «меч гнева божьего» принадлежат папе Григорию Двоеслову и относятся они не к гуннам, а к чуме, которая унесла в могилу столько населения, что мы даже приблизительно не можем себе представить. Таким образом, гунны — «бич божий», якобы столкнувшие народы Европы с насиженных мест и вызвавшие неисчислимые бедствия, и Великое переселение народов не более чем миф, порожденный недобросовестным и выборочным толкованием древних сочинителей.

Именно распространение пандемических болезней привело к значительному уменьшению численности населения, свертыванию производственной деятельности: мелкого ремесленного производства, горнодобывающей отрасли; прекращению строительства городов, портов; сокращению торгового оборота и натурализации хозяйства; появлению огромных незаселенных пространств, наконец, замиранию творческих свершений в архитектуре, искусстве, литературе. Европейская цивилизация втянулась в очередную Великую депрессию. Тогда же начались духовные поиски Спасителя, что являлось зеркальным отражением тех общественно-экономических процессов.

 

Глава 7

Идеология спасения на фоне демографического кризиса и грабительских войн

С самого начала появления пандемии чумы, несущей быструю и массовую смерть, люди пытались объяснить ее происхождение и причины. Каждый раз перед появлением страшной болезни виделись какие-то предзнаменования. Кому-то казалось, будто вокруг солнца часто показывалось сильное — утроенное и учетверенное — сияние, которое простые люди называли солнцами, говоря: «Взгляни-ка! На небе три или четыре солнца». Для других предзнаменованиями были частые землетрясения. Для третьих — неожиданно напавшая саранча, засуха, неурожайные и голодные годы, затопления с появлением множества тварей, неожиданный мор на скот. Появлялись и пророки, предрекавшие неисчислимые бедствия, приводившие людей в ужас рассказами об ожидаемых, но непредсказуемых событиях. Само собой возникали вопросы о способах спасения. Люди обращали свои мольбы к языческим богам. Но язычество несет в себе только идею поклонения. Поклонения богам небесным, заключающим в себе необъяснимую силу природы: солнцу, грому и молнии и проч.; поклонение тем же природным стихиям, только уже материализованным в деревянных и иных образах. В любом случае идею поклонения. А требовалась идея спасения.

Именно в то время христианство переживает свое второе рождение. Людям нужна была вера в чудесное исцеление от болезней, в чудесное спасение равное выживанию. Григорий Двоеслов призывает: только покаянный плач в молитве смягчит жестокость сердец и отведет меч гнева божьего. Спасение придет, когда его добьемся молитвами о прощении и свершением добрых дел. Бог посылает испытание, но Он милосердный и благой.

К VI в. все германские племена: готы, лангобарды, бургунды, свевы, вандалы — исповедовали христианство в форме арианства. Суть этого учения при всей витиеватости богословской философии проста. Арий, пресвитер из Александрии (256–336), собственно и строил свои суждения исходя из принципов обывательской психологии: доступной ясности. Если есть Бог Отец и Бог Сын, рассуждал Арий, значит, Сын рожден. И рожден во времени, а не от вечности. Значит, Он подобен всем тварям, Он человекоподобен. Но это еще не весь вывод.

Дискуссия о взаимном отношении лиц Святой Троицы велась в правление императора Константина. Желая примирить спорящих, Константин предложил решить этот вопрос на собрании всех епископов. В 325 г. в городе Никее собралось 318 епископов. Это был I Вселенский собор. В поддержку Ария выступило всего 20 человек. На соборе приняли символ веры, суть которого в первой части определения символа в равенстве и единосущности Сына Божия с Отцом, а во второй части осуждение арианства в ереси. Самого Ария и его подвижников тогда же отлучат от церкви и отправят в Иллирийский монастырь в заточение.

Три года спустя Константина убеждают еще раз выслушать доводы Ария лично и в спокойной обстановке. Ария освободят и привезут ко двору императора. И он сумеет убедить его в полезности своей идеи. Если Иисус подобен человеку, доказывал Арий, и если он сподобился Богу, благодаря своим праведным поступкам и добрым делам, то и любой другой человек способен, подобно Иисусу, стать Богом. Но кто, как не император, делает больше праведных дел, благодетельствуя свой народ законами справедливости? Кто, как не император, повелевает, наказывает, дарует, прощает? Кто, как не император, больше всех почитаем, а его власть священна! Император уже и есть Бог на земле! Против таких доводов император Константин не устоял. Понравились идеи Ария и вождям небольших племен. Быть богоподобным значило быть лицом неприкосновенным, духовно легитимным. Тут проявилось и еще одно отличие ариан от традиционных христиан. Вторые стремились к увеличению числа верующих, первые признавали веру для имущего сословия. Чернь, по-ариански, могла оставаться в язычестве. Потому вошло в моду высокомерно-пренебрежительное высказывание: язычество есть religio paganorum, религия деревенщины (букв, поселений). Потом слово «поганый» приживется в славянских языках со многими значениями и оттенками. Понятно, для Спасения места в арианстве не было.

Положение меняется только к VI в. В королевствах нарождающегося Франкского государства дружно принимают Никейский символ веры с небольшой оговоркой. Это был компромиссный вариант, допускающий некую обособленность Бога — Иисуса. Формула «и от Сына» Византийской церковью не была принята и положила начало формальному расколу христианской церкви. От арианства в католичество перешло и понимание значения добрых дел, к которым призывал в том числе и Григорий Двоеслов. Впоследствии «добрыми делами» церкви у католиков можно будет «закрывать» совершенные грехи. Такие «индульгенции» в письменном виде будут выдаваться за деньги100.

Христианская церковь активно поддерживает миссионерскую деятельность странствующих монахов. Они также несли людям веру в спасение, внушали надежду на лучшие времена. Сама по себе идея спасения благородна по сути: вера в условиях постоянной нужды и неожиданных смертей придавала жизненные силы, появлялся смысл существования. За миссионерами шли епископы и строители храмовых комплексов. Христианская идеология распространялась в массах крестьянского населения, вытесняя язычество. Трудности в восприятии новой религии простыми людьми возникали при интерпретации тех или иных канонов новой религии и, в частности, Божественной сущности Спасителя — Иисуса Христа, его отношение к Богу Отцу. Среди самих высокопоставленных отцов церкви постоянно возникали споры по этому поводу. Одними Иисус объявлялся естеством человекоподобным, рожденным со всеми страстями и недостатками. Бог, по их мнению, соединяется с Ним Своей благодатью и несет спасение роду человеческому через Него. Иисус, таким образом, только претворяет Его волю. В богословии такое представление о взаимном отношении Бога Отца и Бога Сына получило название несторианской ереси. Другой ересью, монофелитской, объявлялись прямо противоположные рассуждения о единой воле (единоволии) Иисуса — Божественной, отказывая Ему в человеческом естестве. Конец спорам был положен на VI Вселенском соборе, состоявшемся в 680 г., обосновавшем идею о двух волях в сущности Иисуса Христа. На богословские споры накладывались претензии на единоличное управление церковными делами патриархата Римской церкви, как наследника некогда великой Римской империи. Эти споры выносились на публику, обсуждались среди простолюдинов и патрициев. Те же миссионеры, сменяя друг друга, объясняли богословские воззрения согласно своему пониманию, не всегда убежденно и ясно, внося немало путаницы в представление о роли Спасителя и ожидаемом Царствии Небесном.

Совсем другую концепцию спасения в противовес христианам предложат в арабском мире. Ее отличие в доступности понимания, в простоте обоснования, в формуле, исключающей какие-либо иные толкования единобожия: «Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед посланник Его». Разногласия среди приверженцев ислама вызывал только один вопрос: если цель — распространение ислама по всему миру, то насколько допустимы границы существования неверных, если они вообще допустимы? Борьба «за» и сосуществование «вопреки» и есть суть популяризации ислама.

Новая религия в арабском мире появляется как раз в тот момент, когда Византийская империя оказалась не в состоянии контролировать свои колонии. С 622 г. ислам из небольшой общины в Медине в течение одного десятилетия становится ведущей религиозной силой практически на всем Аравийском полуострове. В 634 г. преемник Мухаммеда Абу Бакр уже имеет в своем распоряжении войска в несколько тысяч арабов. Они направляются для завоевания Палестины и Сирии, бывших во владении Византии. Полгода с сентября 535 г. арабы осаждают Дамаск и вынуждают жителей сдаться, гарантируя сохранение имущества и церквей с условием выплаты подушного налога. Чтобы собрать достаточно сил для отпора неожиданного нападения арабов, самому византийскому императору Ираклию потребуется в два раза больше времени. Только в августе 636 г. византийцы подойдут к Дамаску. Арабы оставят город и отступят к реке Йармук. Они избегали открытого сражения, пока на их сторону не перешли племена местных бедуинов и численный перевес не стал многократным. После трехдневного сражения византийцы были повержены. С этого момента от некогда великой империи последовательно вслед за Палестиной и Сирией под давлением мусульманских арабов отпадают в том же году Месопотамия, в 642 г. — Египет и вся Северная Африка. В 673 г. они подступают к самому Константинополю. Осада столицы безуспешно продлится пять лет. Арабы отступят. Прорваться на Балканы тогда им не удастся. Вектор нападений меняется. На востоке арабы-мусульмане продвигаются к Афганистану. Под их контролем окажется богатейший серебряный рудник Шаша. На западе в 711 г. они переправятся через Гибралтарский пролив и проникнут на Иберийский полуостров, где легко сокрушат вестготов и колонизируют весь полуостров, вплоть до Пиренеев. Отсюда они будут совершать регулярные набеги на золоторудный Каркасонский район, попытаются захватить Аквитанию. Только в 732 г. после поражения от франков под Пуатье арабы отступят за Пиренеи. Ситуация в Европе к этому времени кардинально меняется. Франкское государство набирает силы.

Последнее подробное известие о чуме в Европе и на Ближнем Востоке со всеми сопутствующими катаклизмами природного характера датируется у Павла Диакона 680 г. (предыдущее, вместе с землетрясениями и наводнениями, — 617–618 гг.). Такой временной разрыв позволяет сделать вывод о том, что чума отступает, вспышки ее локализуются. Причина тому — изменение все тех же природно-климатических условий. Завершается так называемый климатический пессимум. К середине VIII в. среднегодовая температура Земли сначала выравнивается до обычных значений, а потом поднимается на 1 % выше допустимых средних показателей. На середину X в. приходится уже климатический оптимум. В этот период идет процесс активного таяния снегов и глетчеров на горных вершинах. Повышается уровень Мирового океана. Поднимается уровень рек и озер. Заливаются низменности и болота. В последних уменьшается число малярийных комаров. Вместе с чумой уходят в прошлое методы бактериологических войн Средневековья с забрасыванием зараженных туш животных и людей за стены осажденных городов.

Цивилизационные процессы смещаются к 50° северной параллели. Увеличиваются площади посевных полей, возобновляются торговые сношения с дальними странами, постепенно восстанавливается дорожная инфраструктура — наследие римлян, расширяются портовые города. Открываются заново месторождения полезных ископаемых: золото станут намывать в Чехии в водах реки Влтавы, серебро — в горных структурах Гарца и все в том же Центральном массиве Франции. Вряд ли за столь короткий промежуток времени горнодобыча достигает прежнего уровня, но кое-какие цифры говорят сами за себя. У Григория Турского встречаются такие строки: «Когда же разносили блюда, король сказал: “Все это серебро, которое вы видите, принадлежало вероломному Муммолу, но теперь, благодаря Господу, перешло в наше распоряжение. Пятнадцать таких больших блюд, как то, что вы видите, я уже пустил на монету, и у меня теперь осталось только вот это и другое, весом в шестьдесят фунтов…”»101 60 фунтов в наличии у короля в 590-х гг. и требование в 3 тысячи фунтов (1 фунт = 2,2 кг, то есть примерно более 6,5 тонны) в качестве выкупа за голову одного аббата у саксов в 850-х гг. говорят сами за себя.

Главным идеологическим оплотом франкских королей становится католическая церковь. Ей предоставляются земли под застройку монастырей и храмов, под собственное содержание вместе с крестьянами. В практической деятельности церкви появляются элементы насильственной христианизации. Если в Тюрингии английский монах Бонифаций основал первый монастырь в 723 г., то соседних саксов Карл Великий вынудил принять христианство в 803 г.102 Хотя самого Бонифация в 755 г. язычники-фризы убьют, взбешенные его пустыми обещаниями.

Растянувшийся на полтора-два столетия кризис сказался, прежде всего, на демографическом состоянии общества. В этот период исчезают совсем некоторые этносы и племена и появляются новые. Предположить, что количественный состав населения восстановился за столь короткий промежуток времени, можно разве что условно. Дефицит постоянно обновляемой рабочей силы вновь обнаруживается при разработке опасных для жизни и здоровья горных месторождений серебра. Возобновляются известия о разбойных нападениях в Аквитании, о главном рынке рабов в Марселе. Французский горный массив «пожирал» людей не меньше, чем Гарц. Все-таки обнаруженное здесь в XX в. месторождение урана занимает первое место в Европе. Все 10 атомных станций Франции работают на местном урановом сырье. Средневековый пиратский рэкет, местечковые разбойничьи нападения ради выкупа богатых заложников, ради продажи трудоспособного населения в рабство вновь приобретают вид народного промысла.

В позднеантичное время земли раздаются желающим в аренду вместе с орудиями труда с обязательством выкупа, или последующей отработки, или частичного погашения долгов. Крестьянин — уже не раб, но и система, получившая название колоната, была устроена таким образом, что из долгов выбраться было невозможно. Как бы сегодня сказали, процентные ставки росли соразмерно формированию уровня необходимой зависимости. Германцы заимствуют систему колоната у римлян. Со временем арендованные земли станут передаваться в собственность (аллод), что приведет к распаду общинных отношений, выделению крупных собственников и появлению слоя полностью зависимых крестьян. Дополнительной нагрузкой на крестьян лягут и обязательства сеньора перед вассалом в выделении требуемого количества людей в королевскую армию с полным набором военной амуниции, продовольственного пайка и лошади, так называемая система бенефиций.

Таким образом, Карл Великий решал вопросы иерархической подчиненности и мобильности в военных кампаниях против соседних племен. Он стремился в своей административной реформе создать механизм ясной и строгой подчиненности от короля и ниже по всей вертикали власти. Каждый крестьянин в летний сезон (а именно в этот период времени велись все военные кампании) обязывался материально помогать королевской армии, если в его краях разворачивались военные действия. Обычно набор воинов, их вооружение и содержание производились вблизи от предполагаемого места похода или сражения.

Отличие крепостничества западного от восточного — в отсутствии потомственной зависимости в праве наследования. Собственность, а вместе с тем и долги переходили старшему сыну или делились между старшими сыновьями. Чем больше сыновей в семье, тем меньше возможностей младшим закрепиться в отцовском доме. Младших отдавали в работники в другие доходные дома, могли совсем продать в рабство или отпустить искать долю самостоятельно. За счет этого контингента происходило перераспределение рабочей силы в города. Рост численного населения городов, строительство крепостей, храмов, портов и других великих строек Средневековья обеспечивались этой категорией людей. На Руси в общине сохранялся принцип равных и равного участия, хотя младшим тоже доставалось не слишком много из отцовского наследства. Но они в любом случае закреплялись в общине, а не выталкивались из нее.

В Западной Европе формировалась категория людей, вольготно себя чувствовавших на рынке труда. Когда рентабельность добычи серебра в конкретном месторождении снижалась до критического уровня, когда содержание рабов переставало себя оправдывать или их было недостаточно, король или граф, в зависимости от того, кому это месторождение принадлежало, отдавал его по частям в аренду. Из этой же группы населения складывались организованные бандитские формирования, промышляющие разбоем. Именно о них шла речь, когда рассказывалось о данах — норманнах, не подчиняющихся королю.

Именно они промышляли разбоем на главных торговых дорогах Европы, нападали на богатые монастыри, где, как в современных банках, хранились сокровища церкви в виде золотых атрибутов обязательной обрядности. В ту пору Западная церковь являлась держателем десятинной доли земли. Крестьян обязывали часть своего времени тратить на обработку церковных земель безвозмездно. Не случайно в крестьянских войнах тех веков страдали в первую очередь храмовые комплексы. Со строительством укрепленных индивидуальных графских крепостей хранилища сокровищ перемещаются в их потаенные подвалы. И они тоже становятся объектами нападений.

Именно эта категория взрослых мужей, не обремененная семейными узами, шла в наемники и воевала за хлеб и воду, возможно, и против своих отцов. Не за идею, а за возможность выжить, участвуя в войне, и получить свою долю. Война — это своего рода промысел. Во время войны в плен брали заложников, чтобы потом их вернуть за вознаграждение; или захватывали несчастных, чтобы продать в рабство. Рабы при недостатке рабочей силы — самый ходовой товар. Против разбойников королевские войска войн не вели. Они как бы «творили» свои дела в рамках закона. Они были выгодны государству франков: поставляли рабов, сами кое-где оседали жить, осваивая целинные пространства, где на них тут же распространялась юрисдикция королевской власти и они становились рядовыми держателями аллодов и бенефициариями.

Именно эта категория людей была больше всего подвержена слухам о несметных богатствах в далеких странах и устремлялась туда, сокрушая на своем пути народы, мирно пасущие скот, возделывающие землю, ухаживающие за виноградниками. Спрашивается, зачем воины короля вестготов Алариха после разграбления Рима в 410 г. пошли дружной толпой на юг Италии, чтобы тут же, не обращая внимания на порывы ветра, предвещавшего бурю, плыть в Африку? А затем, чтобы еще награбить золота. Слухи о том, будто золото в Нубийской пустыне лежит вперемежку с простым песком, будоражили сознание, вызывали нездоровый ажиотаж. Остудила пыл грабительской армии разыгравшаяся буря. Пять кораблей еще не успели далеко отплыть от берега, как два из них погребли пучины морские. Три вернуться успели. Король Аларих заболел и через несколько дней умер. Обескураженные вестготы поспешили в обратную сторону, отбирая у населения то, что еще было можно отобрать.

А что делали на Каталаунских полях гунны вместе с многочисленными племенами тех же германцев и тюрков? Они не переселялись туда с семьями и тем более не помышляли присоединить Аквитанию на юге Франции к Паннонии на Дунае. Они шли туда грабить.

Это сегодня воюют за контроль над добычей углеводородов. Тогда воевали за контроль над добычей золота и серебра. Все военные походы тех времен имели строго выверенные направления. Стоит наложить на политическую карту античной Европы и Ближнего Востока геологическую современную карту с указанием древних разработок золота и серебра, чтобы убедиться в этом.

Аквитания, Галлия — наиболее часто встречающиеся названия в исторических хрониках античных и средневековых авторов и как объект нападения, и как объект споров за контроль над югом Франции. Особенно привлекательными являлись западные склоны Центрального горного массива в долине реки Вьенны, где намывалось золото. Ожесточенные сражения велись на южном склоне того же горного массива Герцинской гряды, где золото намывалось в долине реки Од (древнее название Атаке), а также на восточных склонах в долине реки Рона. Кроме того, Центральный массив славен был не только самородным серебром, но и так называемым попутным серебром в гидротермальных месторождениях настурановых руд.

Нескончаемым набегам различных германских племен подвергалась область Восточных Карпат, где чаще всего упоминаются Паннония, Дакия. Там у подножия Кремницких Врхов современной Словакии известны древние рудники по добыче золота и серебра. В Венгрии золото добывалось с доисторических времен в рудниках у селений Залатны, Надьяга; в рудниках «Рудобанья», «Телькибанья»; намывалось в протоках малых рек, спускающихся с крутых склонов гор. Гунны, славяне, те же готы проникали на Адриатическое побережье в Иллирию не просто ради любопытства. Разработка золотоносных рудников в Иллирии (район современной Албании и Черногории) велась настолько давно, что сведения о точных местах золотых копей в Иллирии уже никто не скрывал.

Норманны — это конгломерат холостого мужского населения различных племен — данов, саксов, фризов, свевов, бургундов и прочих. Выдавленные из своих общин под угрозой рабства, они будут вынуждены скитаться в поисках свободных от централизованной власти земель; способные сорганизовываться в военизированные образования для нападения на крупные объекты и мелкие группы; соблазняемые призраком золотых россыпей в песчаных дюнах и брызгами серебра из-под копыт нетерпеливой лошади.

Норманны Средневековья, выражаясь современным языком, — удобное явление для отмывания рабства. Их никто не трогает, им все дозволяется — и на них все списывают. Норманны VIII–IX вв. — не норвежцы, о существовании которых еще никто и не догадывается, и даже не шведы. Скандинавский полуостров как территория обитания в то время не представлял интереса для людей. Активное заселение южного побережья полуострова начинается со слухов об обнаруженных залежах серебра. И случится это не в IX, а в X в. Именно тогда в районе современной столицы Норвегии Осло в заливе Бохус (древнее название Вик) выявляются селения с характерными для германских племен Саксонии названиями Остфалия и Вестфалия. Но одних слухов и легенд об открытии залежей серебра, конечно же, для такого явления, как мирационные сдвиги, недостаточно. Это скорее повод. Причины в изменении природно-климатических условий, росте народонаселения на Европейском континенте после кризиса от людских потерь в чумной период и, как следствие, выдавливании периферийных племен с обжитых мест на незаселенные земли.

 

Глава 8

Следы первых поселений IX в. в Скандинавии по материалам скандинавской археологии

В 1897 г. после внимательного осмотра полукруглого вала длиной 1300 метров в заливе Шлай на южном перешейке Ютландии (современная Германия) датским археологом Софусом Мюллером было высказано предположение о нахождении на этом месте древнего поселения. Этим поселением могло быть неоднократно упоминаемое в исторических хрониках франков, известное далеко за пределами тогдашней Дании городище Хедебю. Оно просуществовало тогда всего полтора-два столетия и в середине XI в. было разграблено и сожжено. Похоже на то, что первыми, кто обратил внимание на встречающиеся в земле необычные сооружения, были военные. Они квартировали здесь еще с начала датско-прусской войны 1848 г. Присутствие в этом районе военных лишь подтверждало предположение о том, что своего стратегического значения местность не теряла и в XIX в. Современные государственные границы между Данией и Германией указывают на победу в той войне Германии. Чем же примечателен был Хедебю? А тем, что через залив Шлай с восточной стороны Ютландии, с Балтики, через проток, который также называют рекой Трене, можно было попасть в бассейн Северного моря, значительно сокращая путь вокруг всего Ютландского полуострова, где к тому же купеческие корабли частенько караулили пираты. Проще говоря, это морской вариант сообщения, значительно упрощенный, между народами Балтики и остальным миром европейского Запада.

Раскопки городища Хедебю начались в 1900 г. Во время Первой мировой войны они были прерваны, потом не один раз возобновлялись. В последние десятилетия XX в. стали использоваться более современные технологии в археологических исследованиях. В 1981 г. методом сонорного сканирования в месте предполагаемой гавани городища обнаружат остов корабля, а также византийские монеты второй половины VIII в.

По сути, Хедебю оказался одним из трех самых ранних городищ скандинавских народов (датчане по сложившейся традиции относятся к скандинавам). На самом же Скандинавском полуострове таких городищ всего два — Бирка в Швеции и Скирингссаль (Каупанг) в Норвегии. Между этими городищами много общего. Площадь всех застроек не превышала на начальной стадии 12 гектаров. Соответственно, численность жителей могла варьироваться в пределах 5-10 тысяч человек. Оба скандинавских поселения были найдены в районах наиболее привлекательных для жизни, а потому наиболее густо заселенных сегодня. Бирка в 30 километрах западнее столицы Швеции Стокгольма на озере Меларен. Раскопки там начались в 70-х гг. XIX столетия. Норвежский Каупанг находится западнее столицы Осло всего в нескольких километрах. Он привлек внимание археологов в последние десятилетия века XX. Вместе со следами городища, как полагают летописного Скирингссаля, в этом месте обнаружен довольно большой могильный комплекс. В обоих городищах оказался практически сходный набор найденных предметов: глиняные кувшины (фельдбергская керамика) с серебряными монетами из страны франков, остатки ткани из соседней Фризии, женские украшения европейского типа. Встречается арабское серебро, а также китайский шелк.

Исследовав далее все побережье полуострова и Норвегии, и Швеции, скандинавские археологи до сегодняшнего дня не нашли больше ни одного городища, существовавшего ранее середины IX в. Итого: два селения с общей максимальной численностью не более 20 тысяч человек. Причем и численность, и время начального существования городищ весьма условны. К примеру, фортификационные сооружения в виде укрепленных валов датируются уже веком позже. О чем это говорит? В данном конкретном случае, «смазывая» временные рамки, мы нивелируем отношение к состоянию общественного развития в Скандинавии в целом и ко времени заселения полуострова в частности. А нам принципиально важно выяснить точно: в какие именно сроки шел этот процесс — в VIII в., или в IX, или в X или продолжался в течение всего этого периода. Для нас крайне важно знать конкретно: а кем были скандинавы до 862 г.? С кем торговали и чем воевали? Знать их первых правителей и первых крестителей. Ведь, согласно нашей русской летописи, на которую ссылаются наши оппоненты, скандинавы — варяги (норманны) в тот год и ранее вовсю собирали дань с Руси; торговали с заморскими мусульманскими странами на Востоке, плавая по Волге так часто, что иным казалось, будто Каспий находится за поворотом ближайшей реки; а дорогу в Византию по пути «из варяг в греки» будто бы утоптали так, что аборигены-русы пользуются и теперь только скандинавскими названиями местных речек, порогов на них и проч. Немножко утрированно, конечно, но так оно и есть. 862 г. является некой рубежной датой — мерилом состояния государственности всех северо-восточных европейских народностей.

Следы человеческих коллективов в Скандинавии прослеживаются со времени освобождения полуострова от ледника. Стоянки Сегебру в Швеции и Бромме в Дании относят к 10-му тысячелетию до н. э. На юге в районе озера Рингшён обнаружено поселение с мотыговидными орудиями из оленьих рогов, наконечники стрел, скребки, резцы и прочие предметы, возраст которых определяется 7-6-м тысячелетием до н. э.103 По остаткам органической жизни делается вывод об определенных благоприятных климатических условиях, и прежде всего повышенной температуре. В то же время во второй половине 1-го тысячелетия до н. э. отмечается резкое уменьшение числа археологических находок. Причиной тому называется наступившее сильное похолодание и увлажнение климата. Таким образом, прослеживается прямая зависимость жизнедеятельности человека от природно-климатических изменений. Скандинавия в этом отношении является примером, так как более уязвима в получении солнечной энергии, нежели жители Центральной Африки.

Если вычленить и сопоставить такие схожие явления в истории человечества, то можно проследить некую закономерность в повторяющейся цикличности климатических колебаний. Климатический пессимум, о котором уже говорилось, пришелся на зиму 526/527 г. На примерно два столетия растягивается период вспышек пандемий различных заболеваний. Точно такая же ситуация повторяется через восемьсот лет. Зима 1311/12 г. отмечается резким похолоданием и вспышкой пандемии чумы по масштабам распространения и потерями человеческих жизней сопоставимой с предыдущей. Ее кризис растягивается до климатического минимума, пришедшегося на зиму 1665/66 г. в Европе. Между похолоданиями с той же регулярностью повторяются и периоды колебаний положительных температур, которые сопровождаются таянием льдов и повышением уровня Мирового океана. Те же первые городища в Скандинавии середины IX в. обнаружены случайно в 2 километрах от современного пологого склона береговой линии, возможно, на самой критической точке. Уже в X в. эти городища забрасываются. Новые селения отстраиваются гораздо ближе к современной береговой линии. Из известных примеров можно привести еще один: расцвет Хазарского царства приходится на X–XI вв. Его столица Итиль расстраивалась как раз в тот момент критического засушливого периода на Каспии ближе к воде. А в XIII в. Итиль оказался уже под водой.

Если «отмотать» историю назад, то подобные явления прослеживаются свидетельствами античных манускриптов, археологическими данными и более современными палеонтологическими исследованиями. Похолодание в период первых веков до нашей эры в Скандинавии привело к переселению племен к южным границам Европы (или они исчезают полностью). Доходит чума и до Средиземноморья. В источниках античных авторов того периода III–II вв. до н. э. появляются сообщения о болезнях. Для Страбона, жившего приблизительно в 68–26 гг., чума предстает далеким, но страшным явлением. «Эгинеты, — пишет Страбон, — названы мирмидонцами не оттого, как рассказывает миф, что во время сильной чумы муравьи превратились в людей по молитве Эака, но потому, что они подобно муравьям, копая землю, переносили и разбрасывали почву по скалам, чтобы иметь пахотную землю, и потому, что они жили в ямах, экономя кирпичи»104.

Более подробно известно о «катастрофе бронзового века», случившейся еще на восемьсот лет ранее, в период 1206–1150 гг. до н. э. Тогда оказались заброшенными многие известные города Малой Азии — Хаттуса, Караоглан, Троя, Микены, Угарит. Исчезли царство Хеттов и микенская цивилизация. Приходит в упадок Египетское царство, поселения в Сирии и Ханаане. Остается доныне неразгаданной лувийская письменность. Неисчислимы прочие напасти и бедствия. Но каждый раз человечество выживает, как бы обновляется, переходя на новую ступень развития: на смену бронзовому веку приходит век железный, но, чтобы придумать железную соху и борону, хомут на шею лошади, потребовалось пережить еще один кризис.

Кризис второй половины уже позапрошлого тысячелетия преодолевался вместе с возвышением Франкской империи, объявившей себя в лице Карла Великого в 800 г. наследницей великой Римской империи. Если в VI в. германские племена воевали с гуннами и римлянами за место под балканским солнцем, то с начала века IX они начинают чаще нападать на славян, обитавших на верхней Эльбе, вытесняя их в Померанию и к берегам Балтийского моря. Начинается великое передвижение славянских народов на восток. По этому поводу Видукинд Корвейский не без пафоса писал: франки сражались «.. ради славы, за обширную и великую державу, эти (славяне) за свободу, против угрозы величайшего рабства»105. Впрочем, «великие переселения народов» являлись следствием каждого такого природно-климатического катаклизма.

Полем идеологической борьбы последующих поколений становится характер этнического влияния в Балтийском регионе. Либо это германские племена норманнов диктовали свои условия, пиратствуя и захватывая новые земли, либо славянские, проводя торговую экспансию по всему периметру Балтийского моря. Преимущество последних ощущается на первом этапе, но сокращается на последнем. Предметом споров становится понятие «викинг». Для одних — это норвежское слово, означавшее «уйти в сторону» или похожие вариации, но с сохранением первоначального смысла. Для других — это заимствование из славянского языка. Естественно, признавать такое норманисты не могут. Если слово «викинг» происходит от слова «вик», то, по их мнению, истоки его происхождения надо искать в языках германского происхождения.

У Стефана Лебека как бы мимоходом, в скобочках, по этому поводу говорится буквально следующее: «Wik означает “порт” в северогерманском наречии»106. Иначе как объяснить развитие северогалльского мореходства в Нейстрии с центром Кентовик, «то есть каншский порт», находящегося за пределами границ региона, как не франкским влиянием. Исходя из этой логики Стефана Лебека под влиянием франков должны были оказаться все племена славян по южному побережью Балтики, так как там сосредоточено большинство селений с добавлением в названии второго слова — «вик»: Бардвик, Ральсвик, Шлезвиг, Квантовик. Именно в этих городах сосредотачивается тогда портовая торговля. В «Великой Польской хронике», составленной в конце XIII — начале XIV в., виком называется город с рыночной площадью. Славяне «…не говорят “пойдемте в город”, но говорят “пойдемте в вик”. И таким образом, Бардвик получил название от тамошней реки и от вика»107.

Трудно с этим не согласиться. Разное отношение к городу как к большому селению у германцев и славян заложено в самом менталитете. Для германцев город, прежде всего, — сосредоточие военной мощи, военная укрепленная база. По всему периметру границы германцев со славянами в материковой части с севера на юг встречаются названия городов с окончанием «бург». Это все крепости. Со славянской стороны таких городов нет — обычные названия. Но нет и городов с добавлениями на «вик». Все вики «вытянулись» по южной границе Балтики. Торговать славяне предпочитали между собой или с соседями с другого берега. Между славянами и германцами в материковой части отношения были крайне натянутыми.

Для скандинава отправляться в вик или викингский поход значило первоначально плыть к торговому месту. Отсюда и пошло понятие «викинг». Но славяне не только принимали скандинавов у себя, но и плавали с торговыми миссиями по всей Балтике. И еще неизвестно, кто первым заселил острова Готланд и Эланд. По крайней мере, на острове Готланд встречаются могильники в местечках с характерными названиями Коппарсвик, Густавсвик и рубленые серебряные монеты с кириллическими надписями из Новгорода; а на острове Эланд в местечке Чёпингсвик находят новгородские берестяные грамоты. Викингами скандинавы стали тогда, когда перешли от торгового к пиратскому промыслу.

Какие выводы можно сделать?

Образ викинга с кинжалом, кровожадного и страшного, соответствует действительности лишь отчасти. Викинг и норманн — это не одно лицо. Викинг — мелкий конунг, землевладелец, отец большого семейства с берегов Южной Скандинавии, промышляющий мелким разбоем в поисках средств существования в прибрежных зонах материковой Европы. Норманны — собирательный образ свободных молодых людей, в основном данов, определяемых по базовому месту пребывания в Ютландии. Их цели — выживание в условиях экономической разрухи. Их методы — грабеж, пленение отдельных лиц для богатого выкупа или массы населения для продажи на рынках рабов. Направления и объекты нападений часто совпадают — это места добычи и хранения драгоценных металлов. Норманны как экономическое явление исчезают с исторической арены в сроки, совпадающие с процессом образования государственных структур на всем пространстве Европы, когда становятся помехой средневекового возрождения европейской цивилизации.

При взгляде с Востока на скандинавов до 862 г. выясняется, что ни племя данов западной части Ютландии, ни свей (на тот момент именно свей, а не шведы), не говоря уже о несуществующих норвегах, — никто из них реальной силы не представлял. Численность населения Европы к этому времени еще не восстановилась после Юстиниановой чумы. Норманнские шайки передвигались в пространстве Европы, не встречая сопротивления, на большие расстояния в пределах родственных этнических образований. Так что норманнские завоевания — не более чем удобный для оправдания существования в целом норманнской теории миф. Три городища по 12 гектаров в несколько тысяч человек середины IX в. вряд ли могут претендовать на сказания о бурно процветающей торговле в «густонаселенной» Скандинавии.

Примечания и комментарии

41] Вестник Общества древнерусского искусства при Московском публичном музее. 1876. № 11–12. С. 99. В «Вестнике…» применяется особая методика нумерации страниц: раздельная пагинация. Раздел I. Исследования; раздел II. Материалы; раздел III. Критика и библиография; раздел IV. Смесь; раздел V. Официальный отдел; раздел VI. Приложения.

42] Там же. С. 99.

43] Вестник Общества древнерусского искусства при Московском публичном музее. 1876. № 11–12. С. 88.

44] Там же. С. 97.

45]ГлазовскаяМА. Почвы зарубежных стран. М.: Высшая школа, 1983. С. 48.

46]Снорри Стурлусон. Круг земной. С. 74.

47]Занина АЛ. Климат Скандинавского полуострова: Сборник. Л., 1964. С. 13.

48]Глазовская МЛ. Почвы зарубежных стран. М.: Высшая школа, 1983; Она же. Природные ресурсы зарубежных территорий Европы и Азии. М.: Мысль, 1976.

49]Корнелий Тацит. Сочинения: В 2 т. Л.: Наука, 1969. Т. 1. С. 371–372.

50]Иордан. Происхождение и деяния гетов. Ч. 1 // Сайт «Восточная литература» (http://www.vostlit. info/Texts/rus/Iordan/text 1. phtml?id=576).

51] Снорри Стурлусон. Круг земной. С. 336.

52] Там же. С. 255.

53] Там же. С. 266.

54] Там же. С. 307.

55] Там же. С. 187.

56] Там же. С. 526.

57] Это ни в коем случае не относится к берсеркам, мифологизированным героям Скандинавии. Берсерк — впавший в неистовство, бешенство, одержимый яростью — шел на соперника под воздействием алкоголя или психотропных средств, внушения или проявлений болезненной психики и дрался в битве до последнего, насмерть.

58]Снорри Стурлусон. Круг земной. С. 397.

59] Там же. С. 170.

60] Там же. С. 409.

61]Гуревич А.Я. Походы викингов. М.: Наука, 1966. С. 5.

62] Там же. С. 34–35.

63] См. подробнее: Гуревич А.Я. История Норвегии. М.: Наука, 1980. С. 110–115.

64]Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л.: ЛГУ, 1985. С. 100–104.

65] История Швеции. М.: Наука, 1974. С. 67.

66] Считается, что именно святому конунгу Олаву Харальдссону Европа во многом обязана прекращением опустошительных набегов, которые викинги совершали в течение нескольких столетий. «Решительно боролась королевская власть с викингами. Объявив викингов вне закона, Олав Харальдссон покончил тем самым с давним обычаем, когда сыновья хёвдингов уходили в морские походы в погоне за славой и богатством. К нарушителям закона и правопорядка применялись суровые наказания: грабителям и разбойникам отрубали головы, ворам — руки и ноги». См.: Кузнецов А.Е. История Норвегии. М., 2006. С. 65.

67]Видукинд Корвейский. Деяния саксов. Кн. 2. Гл. 20 // Сайт «Восточная литература» (http://www.vostlit. info/Texts/rus/Widu-kind/ frame2.htm).

68] Там же. Кн. 1. Гл. 40.

69]Эйнхард. Жизнь Карла Великого (http://drev-lit.ru/texts/ay/ aynhard.php).

70] http: //drevlit. ru /texts/s/saks_an 1. php.

71] Анналы королевства Ирландии четырех мастеров // Сайт «Восточная литература» (http://www.vostlit. info/Texts/rus5/Annal 4mast/frametext2.htm).

72] О герцогстве Ценноманик не совсем ясен вопрос его действительного географического местоположения: либо оно находилось южнее Нормандского нагорья — современное графство Мэн, либо севернее — впоследствии герцогство Нормандия. Во французской историографии склоняются к первой версии. Но так ли это на самом деле? В данном случае приходится исходить из следующих посылок: в Вертинских анналах говорится о Ценноманике 1) как об административной единице — герцогстве и 2) и как о ценноманах — племени, этническом образовании, населяющем определенную территорию. В данном случае этой территорией являлось Нормандское нагорье (возвышенность).

К границам, разделяющим в представлении средневековых франков принадлежность той или иной местности к феодалам королевской крови, выступали естественные препятствия: реки, горы и, наоборот, глубокие, тянущиеся на большие расстояния овраги, лесные чащи, устоявшиеся транспортные артерии между близлежащими крупными населенными пунктами. Но это не значит, что условно территориальные границы соответствовали с расселением племен. О ценноманиках мы узнаем из Вертинских анналов, практически единственного источника, наиболее известного, достоверного и популярного из многих средневековых документов, где об этом герцогстве упоминется. Обратимся более подробно к тем сообщениям.

838 г. «…Карлу, брату Пипина… была выделена область, часть Нейстрии, а именно герцогство Ценноманик и весь край Западной Галлии, расположенный между «Нигером и Секваной».

841 г. «Карл… расположился в землях Аквитании… придя во Францию через Ценноманов, Паризиев и Белловагов…»

844 г. «.. бретонец Номинойо… перейдя границы… дошел до самых Ценноманов…»

845 г. «Карл, напав на Бретань из Галлии… возвращается к Ценноманам…»

856 г. «Король Карл заключил мир с Респогио Бретонцев… обещает его дочь своему сыну Людовику, дав ему герцогство Ценноманское вплоть до дороги, которая ведет от Лотиции Паризиев до Цезаредун Туронов».

858 г. «Графы же короля Карла, объединенные с бретонцами, отложившись от Карла, чтобы напугать его сына Людовика и его приверженцев из краев Ценномаников, заставляют, чтобы он перешел Секвану и бежал…»

Под Галлией древние франки исторически подразумевали как все земли к северо-западу от Альпийских гор до побережья Атлантики, так и часть какой-то определенной территории. Западная Галлия по южной границе между Лигером и Секваной предполагает разграничение между средним течением рек Луары и Сены и по дороге между Орлеаном и Парижем. Во втором случае говорится, что Карл пошел во Францию через ценноманов, паризиев и белловагов. В его представлении, получается, Франция находилась где-то в районе течения нижнего Рейна. Этот вопрос оставим французским историографам. Здесь важно подчеркнуть, что Карл шел с юга, из Аквитании, и, логично предположить, по южным склонам Нормандского нагорья. В другом случае Карл, напав на герцогство Бретань, возвращается к ценноманам. Но здесь непонятно, к каким именно ценноманам: к тем, о которых упоминалось ранее, или тем, что жили по соседству на северных склонах Нормандского нагорья. В другом случае Людовика вынуждают бежать из пределов герцогства через реку Сену. Возникает вопрос: а стоило ли заставлять Людовика пересекать всю Западную Галлию, чтобы удалить его таким способом? Или все же он находился в племени ценноманов в районе северного нагорья в низовьях Сены?

Таким образом, однозначно локализовать географически герцогство Ценноманик сложно. Французские историографы стараются не особо распространяться на эту тему. О Ценноманике не говорится ничего ни в одной поисковой системе Интернета, ни в какой другой западной исторической хронике. По крайней мере, на русском языке. История Нормандии начинается сразу с легенды о завоевании территории с центром в Руане норманном Роло. Как будто он завоевал пустынные земли незнамо у кого.

Эта легенда легко укладывается в пазлы истории средневековой Европы потому, что она занимает свое место в системе доказательств о существовании все тех же норманнов из Скандинавии — викингов-норвежцев. А это, судя по тем же записям в Вертинских анналах, не совсем верно. Они предстают перед потомками разбойниками с материковой части Европы. Эта легенда выпрыгивает из пазлов истории, как только речь заходит о событиях 1066 г., связанных с завоеванием Англии герцогом Нормандии Вильгельмом. Они выдаются за заключительную фазу норманнского владычества в Европе. Причем обязательно норманнского, хотя тут же появляется раздвоенность в объяснении этого события. Англия завоевана нор-д-манцами, Вильгельм был нор-д-мандец, то есть француз, но не норманн из Норвегии, да и само герцогство называлось Нор-д-манское, а не Норманнское. Но, объясняют норманисты, да и французские историографы, это были еще те норманны, только они ассимилировались, французский язык стал их родным языком, а в душе они остались теми же норманнами.

73] Геология рудных месторождений. 1969. № 5.

74]Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения: В 9 т. М.: Изд-во политической литературы, 1987. Т. 7. С. 127–128.

75]Шлоссер Ф. Всемирная история. Издание М.О. Вольфа. СПб.; М., 1869. Т. II. С. 532.

76] Архив Маркса и Энгельса. М.: Изд-во политической литературы, 1938. Т. V. С. 65.

77] http: / /www. mining-enc. ru/.

78]Геродот. История (отрывки об индах) // Сайт «Библиотека древних рукописей» (http://drevlit.ru/ texts/g/gerodot.php). Раздел 101.

79]Видукинд Корвейский. Деяния саксов. Кн. III. Статья 63 // http://drevlit.rU/texts/v/vidukind3.php.

80]Саксонский анналист. Хроника // http://drev-lit.ru/texts/s/ saks_anl.php.

81]Видукинд Корвейский. Деяния саксов. Кн. I. Гл. 1–6 // http://drevlit.rU/texts/v/vidukindl.php.

82] Там же.

83] Архив Маркса и Энгельса. Т. V. С. 277.

84] Цит. по: http://onco.debryansk.ru/lavka/kuz-min/cancer_lung_2. shtm 1.

85] С объединением Германии 31 декабря 1990 г. на территории бывшей ГДР была закрыта советская промышленная компания «Висмут» (SAG/SDAG). Это было засекреченное предприятие по добыче урана. Тогда же страховые компании получили допуск к информации о профессиональных заболеваниях на шахтах Висмута. Требовалось подтверждение диагноза бронхиальная карцинома по примерно 600 заявлениям. Еще 1700 случаев рака легких были выявлены, но за давностью времени не признавались как полученные на производстве. Кроме того, было обращено внимание на некоторые записи, где содержались отчеты о несчастных случаях. В одной из них сообщалось, что во второй половине 1949 г. скончался 1281 человек и еще 20 тысяч получили увечья или заболевания. Это побудило германское правительство более тщательно провести анализ медицинской документации. Было создано Центральное агентство по охране здоровья «Висмут». На медицинский контроль поставлены все работники, когда-либо причастные к работе на шахтах компании. По документации прослеживались следующие цифры: архив содержал более чем 792 тысячи флюорограмм, развернутых историй профессиональных заболеваний 45 тысяч, под постоянным наблюдением находилось 28 тысяч. По записям можно было установить, что умерло от рака легкого не менее 6,5 тысячи человек. Установлено, что специальных исследований по воздействию ионизирующей радиации и других вредных веществ на человека в компании «Висмут» не проводилось и большинство случаев не регистрировалось. Всего за эти годы на шахтах этой компании работало от 400 до 500 тысяч человек, в основном заключенных и мобилизованных призывного возраста. С 1953 г. в компанию пришли немецкие специалисты и, надо думать, местные жители — потомки горняцких семей. (Неудивительно, что в форпосте движения против строительства на территории Германии атомных станций выступают граждане этой страны. Кому, как не им, знать истинные масштабы воздействия на организм человека радиации.) Заинтересовались медицинскими исследованиями и сами ядерщики. Сведений из Японии о последствиях атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаки явно недоставало, чтобы сделать какие-то определенные выводы о длительном воздействии радиации в малых дозах, а также радиационной пыли и других канцерогенных веществ, попадающих в легкие и желудок человека. В их руках оказался массив документов: медицинские карты персонала, картотека отделов кадров, где фиксировались причины прекращения трудовой деятельности. Была проведена работа по поиску бывших работников компании через систему пенсионного страхования (получены адреса на 150 тысяч граждан), постановке их на медицинский учет, ряд других работ по установлению причин ранней смертности бывших сотрудников. В результате была составлена так называемая матрица воздействия на организм.

Первым масштабным мероприятием по сохранению экологической безопасности стало решение германского правительства о рекультивации окружающей среды в районах добычи урана. Эти работы проводились в 1991–2005 гг. Их стоимость оценивалась в 13 миллиардов дойчмарок. Аналогичные исследования начали проводиться в США, Канаде, Австралии и ряде других стран. Для Канады это особенно актуально. Крупнейшее и самое богатое месторождение урана находится в этой стране.

86] См. подробнее: Кичигин А.И., ТаскаевА.И. «Водный промысел»: История производства радия в Республике Коми (1931–1956 гг.) // Вопросы истории, естествознания и техники. 2004. № 4 (http://www. webukhta.ru/forum/ fогишб/topic2918/messages/).

87] Сайт «Библиотека Гумер — история. Аммиан Марцеллин. Римская история» (http://www.gumer. info/bibliotek_Buks/History/Marcell/index.php). Кн. XXXI. Разд. 2.

88] Там же.

89]Приск Панийский. Сказания Приска Панийского. Отрывок 7. 76 (448 г. по Р. X.; Феод. 41) // http:// www.vostlit.info/Texts/rus/Prisc/frametext21. htm.

90]Иордан. О происхождении и деянии гетов. Часть вторая. С. 97 // http://www.vostlit.info/Texts/ rus/Iordan/text2.phtml?id=577.

91]Григорий Турский. История франков. Кн. 9. Гл. 17 // Сайт «Восточная литература» (http://www. vostlit.info/Texts/rus/Greg_Tour/f rametext9.htm).

92]Иоанн Малала. Хронография. Кн. XVIII. С. 491 // Сайт «Восточная литература» (http://www. vostlit.info/Texts/rusl5/Malalas/frametext.htm).

93]Прокопий Кесарийский. Война с персами. Кн. II. Гл. XXII. С. 145–146 // Сайт «Восточная литература» (http://www.vostlit.info/Texts/rus/Prokop/ framepers22.htm).

94] Там же.

95] Там же.

96]Григорий Турский. История франков. Кн. IV. Гл. 16, 32.

97]Павел Диакон. История лангобардов. Кн. 4, 14; 6, 5 // Сайт «Восточная литература» (http://www. vostlit. info/Texts/rus/DiakonP/f rametext 6. htm).

98]Исидор Севильский. История готов. Пролог // Сайт «Восточная литература» (http://www.vostlit. info/Texts/rus/Isidor_S/frametext.htm).

99]Григорий Турский. История франков. Кн. 10.

100] Индульгенция (по-латыни милость) — в католической церкви полное или частичное прощение грехов, которое давала церковь верующему, а также свидетельство, выдаваемое церковью по случаю отпущения грехов. В XII–XIII вв. католическая церковь вела широкую торговлю индульгенциями, которые превратились в своего рода налог на христиан. В качестве теоретического обоснования права церкви на индульгенцию служило утверждение, что огромные заслуги Иисуса Христа, Богородицы и святых перед Богом образовали неисчерпаемый запас Божественной благодати, которой распоряжается церковь для раздачи ее достойным. Торговля индульгенциями, производившаяся преимущественно доминиканцами, вызвала бурный протест гуманистов и послужила одним из поводов к германской и швейцарской Реформации.

101]Григорий Турский. История франков. С. 221.

102]Смирнов Е.И. История христианской церкви. Изд. 10. Иг., 1915. Репринт: 2007. С. 220.

103] История Швеции. М.: Наука, 1974. С. 39.

104]Страбон. География. Кн. VIII. Разд. 16. С. 359 // http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1267756344.

105]Видукинд Корвейский. Деяния саксов. Кн. 2. Разд. 20 // Сайт «Библиотека древних рукописей» (http://drevlit.rU/texts/v/vidukind2.php).

106]Стефан Лебек. Происхождение франков. V–IX века. Ч. 1. Новая история средневековой Франции. М.: Скарабей, 1993. С. 166.

107] Великая Польская хроника. Гл. 8. О Зимовите Первом // Сайт «Библиотека древних рукописей» (http://www.vostlit.info/Texts/rus/Chron_Pol_maj-oris/f ramepred. htm).