16 июня. Линди

Каждое субботнее утро площадь «Роузс» наполнялась жителями города и отдыхающими туристами, снующими по торговым лавкам в поисках какой-нибудь новой диковинки. Из растянувшихся вокруг кольцом двухэтажных зданий доносились чарующие запахи свежеиспеченного хлеба, шоколада, цитрусовых фруктов и трав, создавая собой головокружительную атмосферу. Украшением площади служил многоструйный фонтан, землю вокруг которого, по личному приказанию мера, когда-то вложившего в этот проект деньги из собственного кошелька, обложили особой каменной плиткой с цветными узорами. Пробравшись через несколько жилых домов, свернув к магазину тканей и пройдя еще пару узких улочек, вы попадали к большому, более современному торговому центру с недорогими кафе и ресторанами. И все же достоянием города всегда считалась центральная площадь, где все словно дышало стариной и магией. Впрочем, последнее могли заметить далеко не все — гуляющие здесь люди очень часто чувствовали что-то легкое и необыкновенное, но никогда не предавали этому значения; им просто нравилось находится на этой площади.

Сверившись с электронными часами, горящими большими цифрами на украшенной разными мелочами витрине одного из магазинов, молодой мужчина ускорил шаг, пристально всматриваясь в прохожих. Несколько месяцев назад познакомившись на площади «Роузс» с одной очаровательной девушкой, они поддерживали безмолвный договор, продолжая встречаться здесь на выходных хотя бы раз в две-три недели. Конечно, со временем новоиспеченные друзья успели побывать вдвоем и в других местах, пригласить друг друга в свои дома, но выходные они все же старались посвящать именно месту их первой встречи — наверно, сила привычки. А может, им обоим просто нравилось сидеть на какой-нибудь отдаленной скамейке, делиться историями о своей жизни, непрестанно наблюдая за неугомонными людьми, не прерывающими цепь кипящей энергии жизни в них ни на минуту. Люди, продолжая оставаться в этом мире самыми наивными созданиями, постоянно суетятся и переживают, без жадности одаривая окружающих бурным потоком своих эмоций.

Наконец приметив среди толпы светловолосую девушку, сидящую прямо возле фонтана, отчего капли воды то и дело попадали на нее, оставляя на бежевой майке влажные разводы, мужчина подошел к ней. Блондинка откинулась на спинку жесткой скамейки, вытянув стройные, обтянутые светлой тканью штанов ноги и блаженно закрыв глаза. Между ее бровей лежала морщинка, но стоило ей глубоко втянуть носом воздух, уловив запах мускуса и корицы, как на губах появилась легкая, едва заметная улыбка. Подобная реакция на его появление вызвала у мужчины невольную ответную улыбку, когда он, засунув руки в карманы, склонился над девушкой.

— Площадь «Роузс» — просто конфетка для любой ведьмы, — сказал мужчина задумчиво. — Чувствуешь, что здесь происходит?

— Дилан, ты закрываешь мне солнце, — проигнорировала его слова вампирша. — Либо отойди и сядь, либо проваливай.

— Как грубо! Я же для тебя стараюсь, — с наигранной обидой ответил он, и, откровенно насмехаясь, добавил: — Разве вампиры не должны гореть на солнце синем пламенем?

Неожиданно вздрогнув из-за нахлынувших воспоминаний вчерашнего дня, оставивших на ней темный отпечаток, она промолчала, скривив губы. Мужчина это, конечно же, заметил, но, приподняв брови, пока решил никак не комментировать.

— Нет, в самом деле. Кресты, чеснок и все такое — неужели полнейшая чушь? — он сделал шаг в сторону, снова открывая ее жарким солнечным лучам — лето полноправно вступило в свои права — и с шумом завалился рядом на скамейку, слишком близко, чем это бы требовалась.

— Скажи ты все это хотя бы чуточку громче, и я бы перегрызла тебе горло, — с излишней раздраженностью ответила Линди, хотя они оба знали, что угроза прозвучала несерьезно… хотя и была легко осуществима.

— А что насчет святой воды? — не унимался Дилан; если бы ему прямо сейчас захотелось коснуться ее, то стоило лишь протянуть руку. А ему хотелось. — Как люди вообще с вами справляются?

В этот раз Лин попыталась не вздрогнуть, но гармония утра была практически окончательно разбита. «Странно, обычно он действует на меня иначе», — подумала она, открывая глаза и повернув голову. — «Но не сегодня».

Рядом с ней сидел молодой, с немного потемневшей от загара кожей мужчина, одетый почти в точно того же цвета, как у нее самой, штаны и рубашку. Светло-русые волосы странно гармонировали с глубокими шоколадными глазами.

— Ты заткнешься, наконец? — через секунду, всматриваясь в приятные знакомые черты, на которых промелькнуло разочарование, она поняла свою грубость и продолжила более мягко: — Извини, со мной сегодня творится что-то неладное. Я действительно рада, что ты пришел.

Кивнув, Дилан чуть отстранился и еще раз внимательно посмотрел на нее, почувствовав зарождающее где-то внутри беспокойство, — они с Линди всегда ощущали друг друга.

— Ага, я почему-то точно знал, что ты будешь здесь, хотя вчера не мог до тебя дозвониться, — стараясь казаться таким же беспечным, ответил мужчина. — Как поживает моя любимая вампирка?

— И в чем же подвох? — вновь улыбнувшись, хитро прищурилась девушка, и, видя его непонимающий взгляд, пояснила: — Обычно ты никогда не интересуешься как у меня дела.

— То есть ты хочешь сказать, что мне все равно? — Дил придвинулся ближе, соприкоснувшись с ней локтями и ногами от колена до бедра. — Просто я чувствую, что ты… мм, вся как-то словно изменилась. И это меня обеспокоило.

Чувствуя исходящее от мужчины тепло, свойственное только ему, Линди сглотнула: она знала, о чем он говорил, — оборотни чувствуют такие вещи. Неожиданно в ней зародилось острое желание, даже потребность, рассказать ему обо всем случившемся, но она боялась — боялась посмотреть ему после этого в лицо и увидеть на нем ужас или того хуже отвращение.

— Знаешь, от тебя сегодня как-то уж слишком псиной разит, — сморщив нос, быстро попыталась сменить тему вампирша, игриво толкнув Дилана в бок. — Что, ночью придавался пляскам под луной в мохнатом виде?

— Ли-и-инди, — предостерегающе протянул мужчина, повернувшись к ней всем телом. Теперь, почуяв что-то неладное, он полностью сосредоточил свое внимание на ней. — Даже не надейся, что подколки могут спасти тебя, — твоя реакция выдала тебя с потрохами. Итак, в чем дело? — Дил внезапно поднял руку, потянувшись к девушке, но остановился, положив ее обратно к себе на колено.

С ошеломляющей болью Линди вновь почувствовала тяжесть произошедшего вчера, в голове яркими пятнами замелькали жуткие воспоминания; почувствовав, как увлажнились глаза, Линди встряхнула головой, пытаясь избавиться от нахлынувших ощущений.

— У тебя глаза на мокром месте, — когда она промолчала, добавил Дилан одновременно сочувствующе и выжидающе.

Тяжело выдохнув, Лин наконец подняла глаза, встречаясь с его внезапно посерьезневшим заботливым взглядом, в котором таилась искренняя тревога. Это-то и доконало вампиршу — его нежное к ней отношение. Подняв ладонь к лицу, словно проверяя нет ли на нем пролившихся наружу слез, она выдавила из себя еле слышно:

— Меня поджег долбаный подросток.

— Что? — Дилан непонимающе нахмурил брови. — В каком смысле?

— В прямом, Дил! — внезапно с излишней горячностью воскликнула она, нервозным жестом всплеснув руками в воздухе. — В прямом, понимаешь?

Вампирша вновь захотела рассказать ему о Даниэль, но молчала, ожидая его реакции.

«Боже, чтобы он тогда обо мне подумал?» — пронеслась мысль в ее голове, заставившая ее вздрогнуть, как от холода. Но на улице стояла удушливая жара; лето проявляло себя в полной мере. — «Чтобы он сделал?».

— Черт возьми, Линди! — мужчина недоверчиво покосился на нее, но, встретив полный боли взгляд, почувствовал, как его рот удивленно открылся. — Ты ведь серьезно…

Внезапно к их скамейке решительными шагами подошла женщина, одетая в белое, слишком открытое для ее возраста платье с красными узорами. Она вела за руку маленького мальчика в серых до колена шортиках, держащего в руке мороженное; оно таяло, розово-кремовыми каплями пачкая безупречную плитку.

Линди и Дилан замолчали, прерывав свой разговор, — девушка даже отвернулась, скрывая от подошедших свое раскрасневшееся лицо. А лицо вампира настолько могло покраснеть только после подпитки, по-настоящему хорошей подпитки, а не кровезаменителя, каким спаивали особых посетителей в «Vamped club» — и оборотню еще предстояло это узнать.

Женщина, поправляя одной рукой платье, а другой — продолжая тянуть ребенка за собой, попыталась присесть слева от Дила, но тот, к своей «чести», резко вскинул ногу вперед, занимая последнее свободное пространство скамейки. Он даже удосужился подвинуться, чтобы у мамаши не осталась никаких сомнений, относительно ее нежелательно пребывания здесь.

Женщина возмущенно уставилась на него и, чуть ли не плюясь слюной, открыла рот, собираясь сказать что-нибудь гадкое. Но стоило Дилану посмотреть на нее, проявить свою настоящую истинную натуру, позволить отразиться скрытому внутри зверю в его взгляде, как она, инстинктивно переставив сына, как какую-нибудь куклу, себе за спину, сначала побледнела, а потом и позеленела. Рот ее, как у смешной аквариумной рыбки, продолжал открываться и закрываться, но женщина так и не произнесла ни одного разборчивого слова. Лишь хриплое дыхание и с мешанный с мятой табачный запах, говорили о том, что мамочка явно злоупотребляет курением. «Что ж, леди, продолжайте в том же духе», — мимолетом подумал оборотень.

Резко повернувшись на каблуках, она потянула за собой недовольного сына, направляясь к самой дальней отсюда лавочке. По тому, как женщина в платье периодически оглядывалась на Дила, казалось, что она раздумывает над тем, чтобы совсем убраться с площади «Роузс». Но это уже была только догадка.

— Не стоило так пугать ее, — внезапно сказала Линди, смотря вслед удаляющимся фигурам. Взгляд ее задержался на мальчике, который, оторвавшись от своего ванильного мороженного, стал с интересом разглядывать их. «Отличная из нас вышла парочка, — с горечью подумала вампирша, — я убиваю молоденьких девушек, а Дил пугает женщин с детишками. Что за день-то такой!». — С тобой все нормально?

— Да, — хрипло ответил мужчина, пока его глаза возвращались к нормальному состоянию. — Скоро полнолуние, становится труднее контролировать себя.

«Кстати, о контроле» — Лин вновь вспомнила Даниэль, в груди зародился вязкий клубок вины и чего-то еще, чего определить точно она не могла. — «Да что со мной?».

— Нас прервали, — Дилан, расслабив сведенные напряжением плечи, вновь повернулся к ней; на щеках появился бледно-розовый, едва заметный румянец. — Так что ты там говорила о каком-то, цитирую: «долбаном подростке»?

Линди подтянула ноги к себе, скрестила их в лодыжках, обдумывая, как поделикатнее рассказать обо всем другу. Сдавшись, она с шумом выдохнула и лишь выговорила:

— Засранец поджег меня.

Дилан внезапно закашлялся, и, когда Линди потянулась к нему, выставил ладони.

— Значит ты все-таки не шутила. Конечно-о, — протянул он ошарашено, — глупая тема для шутки. Черт возьми, Лин! Ты сильно-то пострадала? — мужчина пристальным взглядом обвел Линди, задержавшись на свободных от одежды участках тела: руки, шея, грудь.

— Ага, — кисло проворчала она и, внезапно почувствовав дискомфорт, заерзала по жесткой скамейке. — Сильно, еще как. Я… — голос вампирши дрогнул, и она замолчала.

Дилан неуверенно потянулся к ней, собираясь утешить, но внезапно остановился, вновь переведя взгляд на оголенные участки кожи — та выглядела слишком гладкой, чистой, белой, без какого-либо изъяна.

— Но… — нерешительно начал Дил, — как же ты вылечилась?

«Почему я не заметил этого раньше?»

— А ты догадайся с трех раз, — едко ответила Линди, отводя глаза и силясь не закричать на него. «И что с того, что я пила человеческую кровь?.. О боже!».

Словно прочитав ее мысли, мужчина тоже заерзал, уже спокойнее добавляя:

— Лин, мы оба знаем, что твоему виду для лечения тяжелых ран нужна именно настоящая кровь — не заменитель.

— Знаем, — едва слышно ответила она, скрестив на груди руки и сжав на плечах пальцы, чтобы не задрожать. — И что же дальше?

Дил не ответил, и несколько минут они сидели в молчании; где-то слева послышался детский смех и радостные вскрикивания, но оборотень и вампирша даже не повернули головы.

Наконец прерывая затянувшееся молчание, Дилан сказал:

— Трупы есть? — он понизил голос до шепота, чтобы люди не могли его услышать — и только ухо вампира было на это способно. — Куда ты их дела? В смысле, ты надежно избавилась от… от улик?

Не услышав в его голосе того, чего ожидала, Линди резко повернулась, с удивлением уставившись на него.

— Нет! То есть я не знаю… Дил, черт возьми, ты так легко об этом говоришь!

Первая слеза покатилась по щеке, соленой дорожкой стекая к подбородку.

— А что я могу сделать, Эштон? — он назвал ее по фамилии, чего раньше никогда не делал, и это немного отрезвило Лин.

— Я оставила ее в «Кровавом парке», и тогда она была еще жива.

— Ох, черт, — пробормотал мужчина, застонав. — Что ты… — почувствовав, как девушка рядом с ним внезапно затряслась, он, потянувшись вперед, без слов обнял ее за плечи, прижимая к себе.

— Тише, тише, Лин, успокойся, — прошептал он, переместив одну руку ей на голову и мягко погладив волосы. — Мы пойдем в этот долбанный парк, найдем ту девушку… — вампирша внезапно закачала головой в отрицательном жесте, и Дилан сильнее сжал ее в своих руках. — Хорошо, хорошо, тогда мы найдем того ублюдка. Успокойся, милая.

Он продолжал что-то нашептывать ей на ухо, но девушка не слушала его, вспоминая лицо Девида, каждую черточку. «Я убью его», — с твердостью решила она и почувствовала, как эта мысль внезапно принесла ей успокоение. — «Но сначала он будет до-о-олго мучаться».

Поблагодарив Дила и уверив, что с ней все нормально, она хотела было отодвинуться, как из его кармана с резкой громкостью раздался голос Брайана Джонсона, вокалиста группы «AC/DC», заставивший вздрогнуть обоих. Вытащив из кармана телефон, он распахнул крышку, прерывая песню.

— Да? — оборотень приложил сотовый к уху и, совсем отпустив Линди Эштон, отодвинулся. — Ты в городе? — удивленно спросил он, обращаясь к собеседнику на том конце; вампирша заметила на его лице неожиданно вспыхнувшую радость. — Да, да, знаю, но я не уверен, что смогу прямо сейчас забрать тебя…

Линди поднялась на ноги и, когда он посмотрел на нее, кивнула головой, как бы говоря ему «иди».

— Мне нужно побыть одной, понимаешь? — сказала она, когда он все еще неуверенно смотрел на нее. — Пожалуйста, Дил. А потом мы об этом еще поговорим… — «а потом я найду того маленького уродца», — мысленно добавила она.

— Хорошо, сейчас я за тобой приеду. Жди, — Дил закрыл телефон, положил его в карман и тоже встал, собравшись догнать Линди, которая быстрыми шагами шла в сторону от фонтана, пробираясь к узким улочкам. Плюнув, он пошел к центральной арке, выходу с площади «Роузс».

Двумя часами ранее. Даниэль, Мэтт и Шон.

Черный бьюик, оставшись незамеченным жителями, неспешным ходом подъехал к небольшому одноэтажному дому темно-коричневого цвета. Мэтт Харрис несколько раз провернул ключ в замке зажигания, вытащил его, и, звеня железным брелком причудливой формы, положил в карман синих джинсов. Свободной рукой поправив кожаный ремешок наручных часов, показывающих «8:31», он скосил глаза в сторону Шона, который буквально провалился в свое сиденье, отклонив его до упора, и сидел с закрытыми глазами. Решив, что тот спит, мужчина протянул руку и, едва касаясь, тронул его за здоровое плечо — тот, даже не вздрогнув, распахнул веки и повернул голову. Еще секунду он глядел на Мэтта, а затем, отвернувшись, стал осматриваться вокруг. Район, в который они приехали, был тих и безлюден — люди, наверняка, еще отсыпались в своих кроватях — и только в одном окне, у дома, где они остановились, уже горел свет.

— Тяжелая была ночка, верно? — как бы подытоживая, тихим голосом спросил брюнет, устало потянувшись.

Бретфорст промолчал, лишь слабо пожав плечами, а затем поморщился, почувствовав зудящий намек на будущую боль, если он будет продолжать делать резкие жесты.

После ночного происшествия и удачного спасения Отступник повез Даниэль и Шона в первый попавшийся мотель, находящийся как можно дальше от «Атры». К счастью, мерзкие твари, мавки, больше не имели ни над кем из них своего влияния; самого Мэтта же спасли притаенные его другом — а он, как это было неудивительно, действительно все еще считал его своим другом — затычки для ушей. «Значит ли это, что я должен быть ему благодарен?» — подумал Мэтт. Да и разве могли какие-нибудь «мелкие» размолвки, случавшиеся у Охотников не в первой, встать у них на пути, если им сулило вместе спасать и отнимать чьи-то жизни?

В мотеле без названия, потому что на его горящей неоном вывески так и было написано «мотель», Харрис, насколько мог, подлатал раны обоих своих спутников, а затем усталость, потрясение и изнеможение взяли верх. Проспав около пяти часов, они с Шоном подняли практически находящуюся без чувств Даниэль и без остановок поехали за город. Конечным пунктом их путешествия стал этот небольшой тихий городишка, находившийся примерно в ста километрах от знаменитого Роудхелла.

— Знаешь, мне кажется, что я в первый раз… неуверен в том, что я делаю, — неожиданно сказал Бретфорст, продолжая следить за домом. Серый потрескавшийся забор огибал маленький дворик; с его места были видны посаженные там несколько цветов и растений, ни одного названия из которых он даже не знал.

— О чем ты? — удивленно спросил Мэтт, отстегивая ремень безопасности и повернувшись к нему всем телом.

Не встречаясь с ним глазами, Шон через зеркало заднего вида посмотрел на Даниэль; во сне ее грудь равномерно поднималась и опускалась, выражение лица было расслабленным и безмятежным, словно ей могло сниться что-то приятное. И только белые широкие повязки на плечах и горле портили эту «умиротворенную» картину.

— Забудь, Мэтью, забудь, — ответил Отступник и, тоже отстегнув свой ремень, продолжал через зеркало наблюдать за девушкой.

— Как скажешь, — проворчал Харрис, заметив, куда он смотрит. — Ты уверен, что она нас примет? Ты ведь даже не позвонил ей, а, как мы оба знаем, неожиданных гостей эта женщина не любит.

— А разве у нее есть выбор? — вопросом на вопрос ответил блондин, заставив другого Охотника нахмуриться.

— Во-первых, мы уже приехали, — начал Шон, видя непонимающий взгляд мужчины рядом с ним, и, повернувшись, перегнулся через сиденье, доставая лежащую у ног Даниэль свою неизменную кожаную сумку. — А во-вторых, смотри, что у меня есть.

Он раскрыл сумку и достал оттуда маленький красный сверток; внезапно ощутив что-то не приятное и, как будто бы, скользкое, Мэтт заерзал по сиденью. Бретфорст развязал серебряную нитку, перетягивающую сверток, и отогнул края плотной ткани, открывая что-то черное. Разглядывая несколько секунд предложенную ему вещицу, Харрис, наконец, поняв что это, тихо присвистнул. Шон кивнул, хотя брюнет этого не видел, и переместил пальцы так, чтобы, держа в ладони камень, непосредственно касаться только красной материи. Подняв руку вверх, он подставил черный камень под свет теплых солнечных лучей, отчего его поверхность стала переливаться разными темными оттенками. Отступнику показалась, что внутри, за переливами черного, блеснуло что-то белое, словно луч чистого света, но оно тут же испарилось, оставив камень таким же мертвым и пустым.

— Откуда это у тебя? — так же удивленно спросил Мэтт, заворожено наблюдая. «Такой красивый», — подумал он, — «и такой опасный». — «Ловцы» ведь — такая редкость. Неужели ты хочешь отдать его ей?

— А мне он зачем, если я все равно не смогу его использовать? — пропустив мимо ушей первый вопрос, ответил Бретфорст. — К тому же, как ты сам сказал, она не любит, когда к ней являются без предупреждения, а этой штукой мы можем заполучить себе помощь, в которой сейчас так нуждаемся. А на камень мне все равно, — Охотник чуть было не добавил «потому что у меня есть еще один», но сдержался.

— О'кей, — просто сказал брюнет и, усмехнувшись, добавил: — Тогда буди нашу спящую красавицу, потому что ей эта помощь нужна в первую очередь.

Завернув «ловца» в красную материю и снова перетянув ниткой, Шон поспешно убрал его в сумку, положив ту к себе на колени.

— Даниэль! — резко позвал он, громко стукнув кулаком по приборной панели. — Даниэль!

Девушка подскочила со своего места, чуть не покатившись на пол, но вовремя схватилась рукой за сиденье и, сонно моргая, выпрямила спину.

— Что? Что случилось? — Дэнни подтянула к себе ноги и, устраиваясь поудобней, залезла подальше на сиденье, проваливаясь в мягкую обивку.

Шон и Мэтт очень по-мужски улыбнулись, получив от нее ожидаемую реакцию. К счастью, девушка этого не заметила, став оглядываться по сторонам и обратив внимание на необычную закономерность: все одноэтажные дома в этом районе были только коричневого цвета, а дома от двух этажей и выше, которых здесь было меньше всего, синего и желтого.

— Где мы? Куда мы приехали? — посыпав на них поток вопросов, Даниэль нахмурилась, силясь выстроить в голове все воспоминания вчерашней ночи по порядку. — Я помню мотель, но… — она подняла руку к голове, болезненно потирая лоб и левый висок.

— Даниэль, успокойся, все хорошо, — ответил Шон, сделав выражение лица предельно серьезным, в то время как Мэтт силился не засмеяться. Впрочем, из них двоих блондин всегда лучше владел собой, хотя оба часто любили с помощью подколов или глупых шуток в неуместных ситуациях выпускать напряжение. «Нас троих вчера чуть не убили, — подумал Бретфорст, — а сегодня мы веселимся только из-за того, что в чем-то являемся осведомленней ее». — Мы приехали в Элсивфог, этот город примерно в двух часах езды от Роудхелла. Здесь нам должны помочь. Идем, — добавил он, когда они с Мэтом открыли дверцы автомобиля, вылезая на улицу. Но Дэнни не двинулась с места.

— Даниэль? — неуверенно позвав ее по имени, Шон галантно открыл заднюю дверь, но девушка вцепилась в сиденье машины, отодвинувшись от прохода так, чтобы находиться как можно дальше от мужчины. — Только не говори, пожалуйста, что ты планируешь остаться здесь. Пойдем же.

— Я никуда не выйду, пока вы не скажите, куда и зачем мы идем, — ответила Дэнни, раздраженно посмотрев на блондина. Обратив внимание на белые бинты на его руках, она ощупала свои собственные. Все было в порядке.

— Ты еще будешь капризничать? — недовольно проворчал Мэтт, разминая затекшие ноги. Все тело болело после отвратительно проведенной ночи, но жаловаться никакого права у него не было — Шону и Даниэль пришлось намно-о-ого хуже. — Маленькая девочка обиделась?

— Дело не в этом, — отрезала Стрейенс, переводя свой тяжелый взгляд на него. — Просто я хочу знать зачем мы здесь, — она подняла руку, жестом указывая на одноэтажный дом со старым серым забором. — Ясно?

Харрис поднял ладони в примирительном жесте и на несколько шагов отошел от бьюика, оставив Отступника разбираться с этим самим. Шон жалостливо посмотрел него и, выдохнув, снова обернулся к Даниэль.

— Эта женщина может залечить наши раны или хотя бы ускорить их заживление.

— Она что, доктор? — недоверчиво спросила девушка и, не дав ему ответить, продолжила: — В любом случае, мне это не нужно; со мной и так все нормально.

На последнем слове она невольно поморщилась, почувствовав, как заныла рука. Но все же ни одна из полученных ей ран не представляла собой настоящей угрозы, — Охотники еще ночью все проверили — кости тоже не сломаны. Шону же, если он хотел делать свою работу хорошо или хотя бы самостоятельно вести машину, лечение действительно было необходимо.

— Послушай, — блондин, немного покачиваясь, сел на корточки, смотря на Дэнни снизу вверх, — ты из-за нас пострадала, так что мы тебе обязаны. Доверься мне, ладно?

В этот раз он был предельно серьезен, и Даниэль как-то почувствовала это: встретив ясный взгляд его синих глаз, она, раздумывая несколько секунд, кивнула. Дыхание ее участилось, когда она вспомнила все вчерашние события — для одного чертового дня произошло слишком много всего, но в этот раз она думала именно о Шоне и о том, что он для нее сделал. Реши он оставить ее, сесть в машину и просто уехать, она была бы уже мертва.

— Отлично. Тогда пойдем, — уже утвердительно сказал мужчина и поднялся на ноги, протягивая ей руку. Неуклюже продвинувшись по сиденью, девушка приняла его ладонь и оказалась на улице. Сделав глубокий вдох, она внимательнее присмотрелась к темно-коричневому дому. В окне справа внезапно показался силуэт, но тут же скрылся, резко задернув занавеску.

— О, ну, наконец-то вы уладили свои семейные проблемы, — сказал Мэтт, когда они подошли к нему, и кивнул на их соприкасающиеся ладони. Тогда Даниэль убрала свою руку и недовольно посмотрела на Охотника, в чем Шон уже преуспел.

— Хватит ворчать, — Отступник открыл дверцу калитки, пропуская Харриса вперед, следом шла Дэнни, а замыкал шествие он сам. Но стоило Мэтту ступить на порог, как резкий звон пронзил воздух, и он, застонав, упал на колени; схватившись за голову, брюнет почувствовал болевую волну, расходящуюся по его телу, и совсем повалился на пол, оцарапывая кожу щеки деревянными досками. От неожиданности крик подступил к горлу, готовый вырваться наружу, но мужчина заставил себя стиснуть зубы, чтобы не проронить ни звука. Сорвись он сейчас, и все стало бы еще хуже.

— Черт возьми, — ругнулся Бретфорст, собравшись было обходить затаенную на ступеньках ловушку, чтобы подобраться к окну, как входная дверь резко распахнулась и на пороге появилась женщина. Машинально он потянулся к кобуре за пистолетом, но вовремя остановился, хоть и имел на это право, решив начать вести разговор мирно. Насколько это, конечно, было возможно в сложившейся ситуации.

Даниэль, стоя рядом с ним, замерла, немигающим взглядом уставившись на корчившегося на полу Мэтта. Она сделала шаг, чтобы подойти к нему, но блондин остановил ее, покачав головой.

— Мисс Маргарет, я думаю, что такая встреча была излишне, — начал он, стараясь говорить как можно вежливее, что было гораздо сложнее, чем казалось сначала. «Эта ведьма спускает на нас своих собак!», — подумал он и, как бы случайно, положил руку на пояс. — Уберите все свои фокусы, отпустите моего друга и давайте поговорим, — видя, как она нахмурилась, он добавил: — Пожалуйста.

— А почему я должна с тобой говорить? — женщина уперла руку в бок. — Тебе, мальчик мой, следовало дважды подумать, прежде чем вот так появляться перед моим домом. Где элементарная вежливость?

Шон медленно, чтобы не возбудить в Маргарет Тревис подозрений, вытащил из сумки красный матерчатый сверток и поднял над головой, давая ей возможность хорошенько увидеть его. Если она и не почувствовала что именно находилось внутри из-за особой серебреной нити, скрывающей магию камня, то хотя бы точно должна была заинтересоваться.

Как и предполагалось, увидев в ее глазах загоревшийся интерес, Охотник мысленно усмехнулся, сохраняя на лице безразличное, даже скучающее выражение.

— Ну, что скажете, мисс Маргарет?

На секунду он перевел взгляд на страдающего Мэтта, который тихо постанывал на полу, изредка дергая ногами, а затем вновь сосредоточил свое внимание на Тревис. Та, поправив рыжие волосы с первыми признаками седины, завела одну руку за спину, проделывая тем самым какие-то манипуляции, а другую — опустила в вырез кофты, зажимая в руке свой амулет с камнями. Прошептав неразборчиво несколько слов на латинском, она улыбнулась и скрылась в проходе, оставив дверь открытой.

В ту самую секунду, как она ушла, Мэтью Харрис облегченно выдохнул, перестав дергаться и в одной позе замерев на полу. Еще несколько секунд он продолжал лежать на спине, а затем, используя для поддержки руку Шона, поднялся на ноги, чуть пошатываясь. Тысяча ругательств готово было сорваться с его языка, но он молчал, радуясь, что пытка закончилась.

— Видимо, это было приглашением, — сказала Даниэль, кивая на дверь и, после такого представления, не решаясь войти.

— Видимо, — ответил блондин, с напускной уверенностью поднявшись по оставшимся двум ступенькам на порог, а затем направившись к двери. Он хотел было добавить «не бойся», но не стал, решив, что сам бы не хотел услышать подобных слов в свой адрес. «Может быть, только может быть, не стоило сюда приезжать», — подумал он и зашел внутрь, чувствуя, как Дэнни и Мэтт поднимаются следом за ним.