Глава 35

Валерка относился к жизни философски. Недостаток образования не мешал ему обладать житейской мудростью. Он никого не осуждал и не пытался изменить под свою мерку. Единственной, кого он ненавидел, была его родная мать. Но при всей его терпимости, поступок Бориса по-настоящему разозлил Валерку. Бывший друг пользовался грязными приемами. Мало того, что он хотел поссорить его с Аликом и Гришкой. Он знал, что самое страшное для Валерки – выставить напоказ грязное белье, и не просто надавил на больную точку. Он разрушил всю Валеркину жизнь. Такая жестокость была не оправдана. Месть не соответствовала преступлению, которого Валерка даже не совершил.

В первые дни Валерка жаждал реванша, но скоро его пыл угас. Жизнь постепенно возвращалась в свою колею. Лишенная дотаций, мать по собственному почину отправилась в деревню к дешевому самогону. Валерка переехал к себе. Целыми днями он отдраивал и без того безупречно чистую квартиру. Телевизор не включал и прессу не читал. Таблоиды пестрели жалостливыми статьями, описывающими его детство, и едкими заметками о пренебрежении сыновним долгом.

Царь Соломон был прав. Ко всему можно привыкнуть, даже к шумихе вокруг твоего имени. Эмоции постепенно улеглись. Предложение Алика устроить Борису темную казалось несерьезным. Друзья виделись нечасто. Алика закрутили свои дела и проблемы.

Март плавно перетек в апрель. Однажды вечером заехал Алик и огорошил Валерку новостью:

– Все готово. Операция «Б» назначена на завтрашний вечер. Сбоя не будет. С тех пор как Инга ушла, господин борзописец каждый вечер шляется по барам. Так что с тебя штука гринов.

Валерка растерялся.

– Алик, может не надо? Вдруг они его убьют?

– Знаешь, марать об него руки в мои планы не входит. Да и стоят такие услуги гораздо дороже. За две штуки могут только морду набить, но качественно. Жить будет, но лекарства ему понадобятся.

– У меня нет денег, – сказал Валерка. – Я же мать отправил, и потом я сейчас в вынужденном отпуске.

– Значит, надо где-то достать. Штуку я заплатил авансом. Завтра надо отдать остальные.

– Алик, а может, все отменить? – робко предложил Валерка.

В Алике поднялась злость. Вот она, цена дружбы! Столько лет он тянул Валерку в люди, прибегал к нему на помощь по первому зову, а когда ему самому понадобилась поддержка, так друг ситцевый сразу слинял в кусты.

– И как ты себе это представляешь? Я договариваюсь с серьезными людьми, а потом являюсь и говорю – простите, я передумал? Эдакий попрыгунчик-болванчик, который сам не знает, чего хочет.

– Но ведь это опасно. Это подсудное дело, – пытался урезонить друга Валерка.

– Вот как ты запел? А чего же ты раньше молчал?

– Я думал, ты это просто так сказал. Я не могу.

– Хочешь выскочить из игры? Пускай я мараюсь, а ты у нас ни при чем? Я в дерьме, а ты в белом смокинге! Когда тебе надо зад подтирать, тогда ты сразу к Алику бежишь, захребетник. Между прочим, мне Борька только машину изуродовал. Придет время, я на другую заработаю. А тебя он перед всем миром раком поставил. Игры в благородство закончились. Карусель закрутилась. На ходу не соскочишь. Завтра днем заеду за деньгами.

Оставшись один, Валерка вдруг понял, что потерял последнего друга. Презрительное словечко «захребетник» задело его больно. Значит, вот как Алик относится к нему на самом деле.

История с Борисом приобретала зловещий оттенок. Валерка по уши нахлебался черного пиара и не горел желанием, чтобы его имя полоскали на страницах журналов в связи с организацией разбойного нападения. Тут язвительными статейками не отделаешься. За это можно и срок схлопотать. В случае, если все выплывет наружу, Алик его покрывать не станет. В этом он был уверен.

Знай Валерка, с кем Алик договорился, он бы сам все отменил. Но, с другой стороны, хорошо, что он оставался в тени. Он был слишком заметной фигурой, чтобы рисковать и высовываться, особенно после шумихи с матерью.

И вдруг Валерке на ум пришла толковая идея. Выход был столь очевиден, что он удивился, как сразу до этого не додумался. Нужно предупредить Бориса, чтобы тот сидел по ночам дома, а не шатался по барам. Если Борька будет начеку, глядишь, все само собой со временем рассосется.

Правда, у такого варианта был неприятный душок. Выходило, что Валерка предает Алика. Но у него есть смягчающее обстоятельство. Ведь он только со слов Алика узнал, что Борис причастен к появлению матери на книжной ярмарке. Сама мать Борьку не упоминала. Может, он не виноват?

Валерка явился без звонка. Борис открыл дверь. Небритый, в банном халате, он не производил впечатления преуспевающего человека. От него, как и в прошлый раз, несло перегаром. За свою жизнь Валерка насмотрелся, как люди спиваются, и сейчас отметил все признаки падения у Бориса.

Увидев гостя, Борис оторопел. Этого визита он явно не ожидал.

– Чем обязан? – спросил он.

– Нам надо поговорить, – сказал Валерка, стараясь не вдыхать запаха винных паров.

– А у нас есть тема? – Борис по-прежнему стоял на пороге, не пропуская Валерку в квартиру. – Попробую догадаться. Ах да, книжная выставка. У тебя, как и у Алика, началась паранойя. Ты видишь за этим мою руку. И правильно. Кстати, торнадо в Калифорнии тоже организовал я.

Борис, паясничая, поклонился. Валерка так и не понял, признает Борис свою вину или нет.

– Может, пустишь меня в дом? – попросил он.

– Тема щекотливая, – усмехнулся Борис и махнул рукой: – Хотя, почему бы нет?

Валерка интуитивно засунул руки в карманы, чтобы ненароком ни к чему не прикоснуться. Шикарная квартира, которая при Инге сияла чистотой, теперь походила на хлев. На мебели скопился слой пыли, и на полированной поверхности массивного комода пальцем был нарисован череп и кости. По диванам была разбросана одежда. На кресле валялся лифчик.

Проследив Валеркин взгляд, Борис сказал:

– Да, я не монах, как некоторые.

– Нам нужно поговорить без свидетелей, – сказал Валерка.

– Убивать пришел?

– Слушай, хватит валять дурака. Все очень серьезно.

Валеркин тон отрезвил Бориса. Он понял, что тот явился не просто так и крикнул куда-то вглубь квартиры:

– Эй, коза, как тебя там? Иди сюда.

Из спальни выглянула миловидная девушка с пышной кудрявой шевелюрой. Глаза у нее сделались круглыми, как у голодной мыши при виде головки сыра.

– Валера?.. – восторженно выдохнула она.

– Он самый, – перебил ее вздохи Борис. – Давай собирай манатки и двигай.

Он взял лифчик и запустил им в девицу. Та поймала бельишко и скрылась за дверью.

– Шевелись. И поживей, – поторопил ее Борис.

Девушка вышла из спальни. В коротенькой юбочке и кроссовках она походила на школьницу. Борис бесцеремонно сунул ей в вырез блузки пятьдесят долларов.

– Извини, больше не наработала.

Он шлепком отправил гостью к выходу и повернул ключ, запирая дверь. Перемены, происшедшие в Борисе, потрясли Валерку. Прежде все его мысли занимала только Инга, а теперь…

– Ты спишь с проститутками? – спросил он.

– Я не импотент. Так и доложи своему дружку Алику. Я не импотент!!! – выкрикнул Борис, как будто хотел, чтобы его услышал Алик на другом конце города, а может быть, Инга.

Валерка внутренне сжался. Что это, Борис догадался о его проблеме и теперь стебается? Впрочем, в его словах звучала горечь, а не издевка. И потом, при чем тут Алик? Решив не заострять внимания на вырвавшемся у Бориса слове, Валерка спросил:

– Зачем ты пьешь?

– Хороший вопрос. А почему бы нет? Хемингуэй надирался так… Впрочем, неважно, – он махнул рукой. – Что ты хотел сказать?

– Тебе грозит опасность.

– Знаю, я сопьюсь или заражусь СПИДом. Или мне на голову упадет кирпич. Уйма возможностей, – саркастически заметил Борис.

– Я не об этом. Завтра вечером тебе лучше сидеть дома.

От этой новости Борис мигом протрезвел.

– С чего вдруг?

Валерка пошел на попятную.

– На улицах неспокойно. Всякое бывает, – обтекаемо произнес он.

– Занятно бык ходил на бал. И откуда у тебя такие сведения?

Валерка готов был провалиться со стыда. Он костерил себя за то, что заранее не продумал, как объяснить свою заботу о друге.

Тут из кухни вышла пятнистая кошка. Она чинно прошла на середину комнаты, уселась на ковер и принялась вылизываться.

– Я не знал, что ты завел кота, – обрадовался Валерка смене разговора.

– Это не мой. Родители подкинули на неделю. Так что там насчет безопасности? Неужели Алик меня заказал?

– Нет, ты что! Тебя просто побьют, – невольно вырвалось у Валерки. Он понял, что проговорился и смущенно умолк.

– Занятно! А чего же Алик сам не придет набить мне физиономию? Или испугался моего мощного удара? Колись, если уж пришел.

Валерка замялся, не зная, как поступить. Темнить было хуже, чем рассказать правду. Он промямлил:

– Мы же не дети, чтобы махать кулаками на улице.

Борис понимающе кивнул.

– Конечно, Алик теперь большой человек. Куда ему опускаться до бытовой драки? Делегирование обязанностей. Кажется, так это называется в бизнесе? А еще есть термин «заказное убийство».

– С ума сошел? Алик не замышляет ничего плохого, честно. Он просто хочет, чтобы тебя проучили.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил Борис.

Валерка брякнул первое, что пришло в голову:

– Это стоит других денег.

Борис невольно расхохотался. О простоте Квазимодо можно было слагать анекдоты.

– Ты чего? – Валерка понял, что ляпнул какую-то глупость.

– Ничего. Просто рад, что остался хоть один порядочный человек, на кого можно положиться. Ты ведь всегда был против насилия.

Борис не ожидал, что верный холуй предаст Алика. Он даже немного жалел, что устроил спектакль на книжной выставке. У него вдруг появилось желание загладить свою вину.

– Слушай, в прошлый раз я погорячился, наговорил тебе гадостей. Сам понимаешь, сорвался, когда увидел, что ты полез за монетой. Может, тебе деньги нужны?

Валерка помотал головой.

– Нет.

– Не стесняйся. Мы люди свои. Я ж от чистого сердца. Сколько? Сто тысяч? Двести?

Валерка вспомнил, что завтра должен отдать Алику тысячу долларов. В создавшихся обстоятельствах взять их было негде. Рассказывать о том, что Борис предупрежден, он не собирался. Пускай покушение отпадет само собой, за невозможностью исполнения.

– Тысячу баксов можешь дать? – спросил он.

– Не проблема. Тебе на карту перевести?

– Лучше наличными.

Валерка шел от Бориса, довольный собой. Хоть все считали его недоумком, дело он провернул не хуже любого эрудита. И Борька в безопасности, и Алик ни о чем не догадается.

После ухода Валерки Борис сел на диван и, откинувшись на подушки, задумался над всем, что произошло в последнее время. Друзья один за другим представали перед ним совсем в ином свете, словно вместо безупречного облика Дориана Грея он вдруг увидел его портрет, в котором проступило его истинное лицо.

Визит Валерки добавил еще одну каплю в и без того переполненную чашу гнева. Борис ненавидел Алика до боли, до исступления. Значит, Иуда опустился до того, что нанял бандитов. Вот он, друг без грима. Сначала спит с невестой, а потом нанимает бандитов, чтобы избавиться от жениха. Хорош, нечего сказать!

Остальные приятели тоже мерзавцы порядочные. Валерка – мелкий пакостник, продал Алика за тысячу баксов – это даже не тридцать серебреников. Гришка – сволочь изощренная, нарочно натрепался Инге, чтобы вбить между ними клин. Может, сам надеялся забраться к ней в постель?

Борис потянулся за бутылкой, но вдруг передумал. Впервые ему не хотелось выпить. Сейчас ему, как никогда, была нужна трезвая голова.

 

Глава 36

Вечерело. Борис подошел к окну и выглянул на улицу. Где-то там, в сумерках, его поджидали наемные бандиты. Не убьют, и на том спасибо. Он ломал голову, как с этим быть, но писательская смекалка на этот раз его подвела. Он резонно полагал, что сегодняшним днем опасность не ограничится. Алик привык доводить дело до конца. Можно отсидеться дома вечер, неделю, месяц, а что потом? Не может же он до пенсии жить, оглядываясь. Нет, с этим нужно было что-то делать, но что?

Внезапно раздался сигнал домофона.

«Вот оно. Началось», – подумал Борис. Ладони вспотели. Он хотел было проигнорировать звонок, но потом решил посмотреть, кто пришел. В конце концов, он не обязан отпирать.

Борис взглянул на экран домофона. У подъезда стоял Гриша.

Интересно, зачем явился этот иезуит? Испоганил все, отвадил Ингу, а теперь явился. Любопытство подтолкнуло Бориса к тому, чтобы впустить незваного гостя.

Гриша окинул взглядом комнату и на мгновение задержался на портрете Инги.

«Неужели у Гришани тоже пробудился интерес к презренному металлу?» – насторожился Борис.

Гриша кивнул на фотографию:

– Мне жаль, насчет Инги.

– Мне тоже. Ты пришел выразить соболезнование? Поздно. Это ведь ты приложил руку к тому, чтобы она ушла.

– Боря, почему ты ей сам не сказал?

– Что бы это изменило?

– Все. Зачем было заставлять ее жить с чувством вины?

– Ничего подобного. Я сразу сказал, что ее не виню и все прощаю.

– А потом вел себя так, как будто она осквернила вашу постель.

– Интересно, в чем же это выражалось?

– Ты не притрагивался к ней.

– Она даже об этом тебе рассказала? Далеко же вы зашли в своих откровениях!

Бориса охватила злость. Почему каждая скотина считает, что имеет право вмешиваться в его личную жизнь?

– Ты ведь знал правду и все же обращался с ней, как с дешевой девкой, с которой брезгуешь спать.

– Заткнись! – Борис закрыл уши руками.

Минуту они сидели в тишине, а потом Борис спросил:

– Что еще она говорила?

– Что чувствовала себя грязной и недостойной тебя.

Борис закрыл лицо руками. Он долго молчал и наконец произнес:

– Я не мог. После Алика не мог.

– Но ты ведь знал, что это не ее вина.

– Не в этом дело. Я боялся сравнения. Понимаешь, у меня просто не стоял. Со всеми другими – да, а с ней – нет. Я боялся, что она сочтет, что Алик лучше. Боялся, что она бросит меня.

– Борька, какой же ты дурак. Иди к ней, объясни все. Она поймет, – сказал Гриша.

Борис помотал головой:

– Поздно. Ничего не вернуть. Мы стали другими.

– Мы об этом уже говорили, – напомнил Гриша.

– Как сказал один мудрец: «Теряя деньги, обретаешь опыт, теряя женщину, обретаешь свободу». Теперь я свободен от страха потерять Ингу. Знаешь, в этом тоже есть своя прелесть.

В гостиную зашел кот. Он остановился, оценивающе посмотрел на гостя и потерся о его ноги.

– Ты завел кошку? – удивился Гриша.

– Это кот. Родители взяли, для Максима. Уехали на неделю в Турцию, а зверя подкинули мне. Он обычно ни к кому не идет. Ты произвел на него впечатление.

Кот, словно подтверждая эти слова, прыгнул Грише на колени. Появление питомца разрядило обстановку. Гриша поглаживал мягкую шерстку, а мозг его сверлила неприятная мысль, что главное дело еще не сделано. Свободу Борис уже обрел, теперь ему предстояло обрести опыт. Гриша все еще сомневался в том, что уничтожить амулеты – это правильный ход. Никто из друзей не хотел ничего менять. Может, стоило оставить их в покое? Самому ему жилось неплохо. Что ему, больше всех надо? Но на ум пришел сон: он герой, а значит, не может стоять в стороне. Он должен спасти своих заблудших друзей, спасти от них самих.

– Выпить хочешь? – предложил Борис.

– Нет. Если только кофе.

– Располагайся. Сейчас сделаю.

Он удалился на кухню. Гриша посмотрел на фотографию Инги, за которой Борис прятал заветную монету и загадал, что, если монета будет на месте, он возьмет ее и постарается вернуть все на круги своя. А если монеты там не окажется, значит, так тому и быть. Пусть все остается по-прежнему.

Гриша подошел к камину и взял с полки фотографию.

Борис наблюдал за ним со стороны. С тех пор как Валерка хотел похитить пятак, он никому не доверял и, как оказалось, был прав. Он следил за тем, как Гриша снял стекло и вытащил медяк. Борис мысленно усмехнулся.

Пусть Гришка думает, что сорвал банк. Правильная монетка давно перепрятана в надежное место. Так что уважаемый Гришаня может утереться. Но каков гусь! Честь и совесть компании! Вот и верь после этого в человеческую порядочность.

Теперь Борис окончательно разочаровался в людях. Кругом одни жулики. Гришка пел романсы насчет того, что все изменились. А сам тоже протянул потные ручонки к чужому богатству. Хорошенькая же подобралась компания! Один ворует, другой наемников посылает.

Внезапно в голове у Бориса словно щелкнуло. Он увидел выход из положения. В конце концов, пусть эти пауки в банке жрут друг друга, а он посмотрит на эту битву со зрительского места. Хорошо бы вместо себя подставить Гришку. Он герой, пускай с бандитами и разбирается. Надо дать ему шанс проявить свой героизм.

Теперь, когда Борис увидел основную сюжетную линию, следовало заняться деталями. Рост у них примерно один. Правда, у Гришки подкожных накоплений поболее будет, но под зимней одеждой это различие не столь заметно. Главное, как заставить его переодеться? Это только по пьяни можно уйти в чужом пальто и не обратить внимания.

Кот прошествовал в туалет и загремел лотком. И тут Бориса осенило. Хорошо, что родители не приучили зверя к наполнителю. Выждав, пока котяра сделает свои дела, Борис взял лоток, незаметно вынес в прихожую, сбросил Гришкину куртку с вешалки на пол и щедро полил из лотка. Первая сцена удалась. Оставалось проследить, чтобы и дальше все шло строго по его замыслу.

Чаепитие было похоже на официальное мероприятие, когда обе стороны понимают, что сие действо нужно по протоколу, но ни одна не получает от этого удовольствия. Бывшие друзья обменивались пустыми фразами, и оба испытали облегчение, когда можно быть покончить с формальностями.

Гриша встал.

– Ну, мне пора.

Он чувствовал себя неловко. С одной стороны, он сделал то, что намеревался, то, что должен был сделать. С другой – кто он такой, чтобы вмешиваться в ход событий? В голове звенел детский голосок: «Ты – герой».

Они перешли в прихожую. В нос шибанул запах кошачьей мочи.

– Вот стервец! Где-то нагадил. Чтоб я еще взял его на постой, – вполне правдоподобно возмутился Борис. В последнее время он поднаторел в актерской игре.

И тут они оба увидели здоровенное мокрое пятно на сиротливо валяющейся на полу куртке.

– Кажется, это животное испортило твою куртку. Я его сейчас убью, – сказал Борис.

– Да ладно. Отдам в чистку.

– А сейчас как пойдешь?

– Доберусь как-нибудь.

– От тебя народ в транспорте шарахаться будет. Надень мое пальто.

– Ты что? У нас с тобой размерчики разные.

– Да ты примерь. Пусть тесновато, зато не воняет. А новая куртка за мной.

– Брось. Сдам в химчистку.

– Я сам сдам. Это самое малое, что я могу сделать. Мне правда неловко, что так получилось.

– Борь, не мельтеши. Дойду как-нибудь. Не могу же я оставить тебя без пальто.

– Какие проблемы? У меня еще дубленка есть. Но она на тебя точно не налезет. У тебя будет повод лишний раз ко мне зайти. Не заставляй меня чувствовать себя полным дерьмом: отправить тебя в мокрой, вонючей куртке. Кончай ломаться. Или мы уже больше не друзья?

Последний довод окончательно сломал сопротивление. Гриша вдруг подумал, что сейчас перед ним стоит прежний Борька. Может, и правильно сделал, что забрал у него монету? Может, все еще образуется и они будут вспоминать этот жизненный урок с улыбкой?

В дорогом пальто Бориса он чувствовал себя не в своей тарелке.

– Слушай, на мне оно, как на корове седло.

– Все лучше, чем вонять кошачьей мочой. Как-нибудь до дома дотерпишь, – возразил Борис.

Возле лифта Гриша обернулся:

– Борь, знаешь, все еще наладится. И Инга вернется. В общем, все будет хорошо.

В его голосе было столько теплоты, что Борис вдруг засомневался, стоит ли отправлять Гришку в своем пальто. Гришка не умеет притворяться. Может быть, он не взял монету?

– Подожди, – попросил Борис и опрометью бросился в гостиную.

Он схватил фотографию Инги, отодвинул защелки и вытащил стекло. Пять копеек исчезли. Борис вернулся.

– Что случилось? – спросил Гриша.

– Ничего. Послышалось, что звонит мобильник, – сказал Борис.

Двери за Гришей закрылись, и лифт с тихим шуршанием поехал вниз.

 

Глава 37

Мир опутан невидимой паутиной.

Алло… Алло… и два человека, разделенные тысячами километров, уже связаны тонкой ниточкой разговора.

Алло… Алло… Голоса, неслышные для остальных, тянутся друг к другу через расстояния и расставания.

Алло… Алло… Бросай мячик слова. Его обязательно поймают.

Алло… Алло… А может, слово упадет в пустоту?

Телефонный звонок выдернул Бориса из забытья.

Половина восьмого. Он уже не помнил, когда в последний раз вставал в такую рань. Голова гудела, хотя вчера он почти не пил. Пронзительный трезвон раздражал, но Борис нарочно решил не отвечать. В конце концов, есть элементарные правила хорошего тона, согласно которым до десяти звонят одни хамы. Если какому-то идиоту приспичило звонить ни свет ни заря, это еще не значит, что его звонку будут рады.

Телефон смолк. Наслаждаясь наступившей тишиной, Борис перевернулся на другой бок, но тут телефон зазвонил снова.

– Настойчивый, ублюдок, – буркнул Борис и, не глядя на дисплей, вдавил зеленую кнопку.

– Борь, спишь?

Голос Инги подействовал на него, как бодрящий душ. Сон смело, точно жухлый лист ветром. Он думал, что пепел сгоревших ожиданий, который засыпал его душу, уже остыл, но в его глубинах вдруг вспыхнула нечаянная искра надежды. Что если Гришка прав и Инга вернется?

– Уже нет, – сказал Борис. – Бодр и готов к диалогу.

– Перестань паясничать. Хотя бы теперь.

В голосе Инги слышались усталость и тревога. Она звонила явно не с предложением выкурить трубку мира. Но зачем тогда?

– Что-то случилось? – серьезным тоном спросил Борис.

– Вчера какие-то отморозки избили Гришу.

У Бориса похолодело в животе. Значит, Валерка не соврал. Алик нанял бандитов. За это он еще ответит. Откровенно говоря, Борис предпочел бы, чтобы тревога оказалась ложной. Жалко, что Гришане надавали по шеям. Утешали только две вещи: во-первых, Гришаня оказался нечист на руку, а во-вторых, Борис сам мог оказаться на его месте. А своя рубашка, как известно, на рупь дороже.

Удивление в его голосе прозвучало довольно натурально:

– Да ты что! Надеюсь, ему не сильно досталось?

– Он в коме.

До Бориса не сразу дошел смысл короткого слова.

– Как в коме? – переспросил он помертвевшими губами.

Он видел Гришу только вчера. Тот был жив и здоров. И он выставил его из дома в своем пальто. Внезапно Борису стало холодно, как будто по комнате пронесся сквозняк, а тело, напротив, покрылось липким потом.

Вопросы хлынули сами собой:

– Он в безопасности? Что говорят врачи? Они его вылечат?

– Позвони Алику и Валерке, – устало сказала Инга.

В трубке послышались гудки.

Алло… Алло… Голос мчится быстрее света.

Алло… Алло…

Борис не сразу сумел набрать номер Алика. Он никогда не жаловался на зрение, но сейчас перед глазами все расплывалось. Пальцы дрожали, и он не мог нажать на нужную строчку на экране.

Наконец Алик ответил.

– Ты?! – с оттенком удивления спросил он.

– Сволочь! По твоей вине Гришка в коме! – выкрикнул Борис, не тратя времени на формальные приветствия.

– Что?!

– Его избили.

Алик быстро обрел самообладание:

– А при чем тут я?

– Не прикидывайся овечкой. Я все знаю. Гришка был в моем пальто. Валерка мне все рассказал за тысячу баксов.

Алик нажал кнопку отбоя. Говорить дальше было бесполезно, да и не о чем. Оправдываться? Но перед кем? Если Борис обо всем знал, значит, он сам подставил Гришу.

Алика корежило от ярости и бессилия. Почему это должно было произойти с Гришкой? Он был единственным среди них, кто сумел сохранить совесть и порядочность. А все Валерка! При мысли о том, что эту самую тысячу Квазимодо накануне вручил ему, Алик побагровел. Он набрал номер Валерки.

– Алик?

– Безмозглая, смазливая скотина! Ты зачем распустил язык?

– Алик, это не метод. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Давай заплатим отступного…

– Так ты у нас жалостливый! Ручки марать не хотелось? Или есть другая причина? Дай догадаться. Ты продался, Иуда. За тысячу баксов…

– Алик, пойми, я не предал тебя. Просто…

– Заткнись! Из-за тебя, козел, Гришка в больнице.

– При чем тут Гришка? – не понял Валерка.

– Этот мерзавец выставил Гришку из дома в своем пальто.

Борис лихорадочно собирался. Он сунул в карман портмоне, проверил, на месте ли айфон. Пустая вешалка от пальто висела в шкафу немым укором. Рядом – яркая куртка от лыжного костюма. В данной ситуации ее жизнеутверждающие краски были явно неуместны. Борис достал свою старую потертую куртку, которую оставил, чтобы отдать отцу для работы на даче.

Облачившись, он вдруг вспомнил, что не узнал номера палаты, и позвонил Инге.

– В какой он палате? Я сейчас подъеду.

– Не надо.

– Я сам решу, надо или нет! – взорвался Борис.

По какому праву Инга командует им? Если бы он не знал, что у Гриши есть девушка в Киеве, то решил бы, что Инга теперь с ним.

– Поздно, Боря, – спокойно произнесла Инга.

– Что значит поздно?

Связь прервалась. Гудки в трубке звучали многоточием, как будто у разговора могло быть продолжение, но Борис вдруг со всей очевидностью понял, что это точка.

Разум отказывался верить, что Гришки больше нет.

 

Глава 38

Ранней весной берег водохранилища выглядел унылым и голым. Нагие деревья зябли под промозглым ветром. Под ногами чавкала грязь. Алик не понимал, зачем он сюда приехал. Будто невидимая сила притянула его к истоку бед. Именно здесь все и началось. Вот пень, на котором они разложили снедь, готовясь к трапезе. Бревно, где восседал ангелок в белом сарафанчике, раздавая свои дьявольские дары.

Алик спустился с откоса. От воды тянуло холодом. Черная, как мазут, она была местами покрыта коростой льда.

Под сосной кто-то стоял, глядя на воду. Алик не сразу узнал в ссутулившейся фигуре Валерку. Почувствовав чужой взгляд, тот обернулся. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом отвели глаза.

Сзади послышались шаги. Даже не оглядываясь, они знали, кто идет. Странно, но никто из бывших друзей не удивился этой встрече, как будто она была назначена самой судьбой. Им нужно было так много сказать друг другу, что, по сути, говорить было не о чем. Они стояли и молча смотрели на темную гладь водохранилища. Каждому на плечи давил камень вины, но в собравшейся компании разделить этот груз было не с кем.

Валерка первым нарушил молчание:

– Ребята, как же так? Мы ведь убили его. Мы убили Гришку. Борь?..

– Что Борь? Ты хотел, чтобы я оказался на его месте? Тогда какого черта ты все рассказал мне? Ты продал Гришку за тысячу баксов!

– А ты подставил его.

– Он сам виноват. Зачем полез за монетой? Я ему сам бабки предлагал. Он отказался. Захотелось всего и сразу. Если б он не украл пятак, ничего бы не случилось.

– Значит, ему это все же удалось? – спросил Алик.

– Так это ты его подослал? – вскинулся Борис. – Чтоб ты знал: у него ничего не вышло. Он взял обычную медяшку. Не думал, что тебе удастся и Гришку впутать в свои темные делишки.

– Борька, какой же ты козел! – сплюнул Алик. – Гришка герой. Этот несчастный альтруист хотел собрать и уничтожить все наши амулеты. Надеялся, что все станет, как прежде.

– Откуда ты знаешь?

– Инга сказала.

– Ты с ней видишься? – тихо спросил Борис. Ему казалось, что он сумел переболеть Ингой и она осталась в прошлом. Но ревность по-прежнему грызла душу.

Алик хотел солгать, чтобы заставить Борьку помучиться, но передумал. Время лжи кончилось.

– По телефону, – сказал он. – Кстати, чтоб ты знал. У меня ведь с Ингой ничего не получилось. Облажался я. Впервые в жизни.

Признание Алика ошеломило Бориса. Из него как будто выкачали воздух.

– Тогда как же… Отчего же… Зачем же это все?! – взвыл он, схватившись за голову, а потом тихо добавил: – Что же я наделал? А теперь Гришки нет.

– Мы все виноваты, – сказал Алик.

– Почему мы его не послушали? Если б мы выбросили амулеты, когда он предлагал! – воскликнул Валерка.

– Он сам сглупил – не захотел расставаться со своим оловянным солдатиком, – вздохнул Борис.

– Он не мог, – коротко бросил Алик.

– Почему?

– У него была саркома. Врачи дали ему полгода.

– Но он не выглядел больным.

– Рыцарь, – напомнил Алик.

Роковой майский день всплыл в памяти. Только теперь Гришин ответ на вопрос, о заветном желании обретал совсем другой, скрытый смысл. «Просто жить», – сказал он тогда.

– Почему ты молчал, когда мы встречались у него? – спросил Валерка.

– А что бы изменилось? Вы бы выбросили свои гребаные амулеты? Только честно, – Алик испытующе посмотрел на бывших друзей.

Повисло молчание. Все знали ответ на этот вопрос, и он им не нравился. Конечно, сейчас они поступили бы по-другому. Они бы…

Но сослагательное наклонение не могло вернуть друга. Гриши больше не было.

Алик вытащил из кармана значок. Царь, блин. Перевести бы часы назад, в тот майский день, когда они беззаботные до глупости загадывали желания.

– Что же с нами стало, мужики? Как же так? Ведь мы же… Один за всех…

Неожиданно он размахнулся и бросил значок в черную гладь воды. Всплеск – и его сокровище скрылось из глаз.

– А ведь Гриша в самом деле герой, – произнес Валерка, и звездочка полетела следом за значком. Алик, а за ним Валерка стали подниматься по крутому откосу.

Борис медлил, взвешивая монету на ладони. Он не обязан ее выбрасывать. Никто никого не заставляет. Каждый принимает решение сам. Он может повернуться и уйти, оставив пятак у себя.

Вдруг до его слуха донесся детский голосок: «На златом крыльце сидели…»

Больше не раздумывая, он бросил монету, и она запрыгала над поверхностью воды: один, второй, третий раз – как будто не желала уходить в холодную глубину. Прежде он неоднократно пытался проделать этот трюк, но у него никогда не получалось. Наконец монета сдалась и скрылась под водой.

Борис оглянулся. Берег был пуст.