Время перевалило далеко за полдень. Солнце лениво стекало по листве на землю и медовыми каплями лежало на траве. В тени леса жара отступала, но стоило выйти на открытое место, как солнце пекло неистово. Разморенные шмели кружили над сладкими зонтиками дурмана. Воздух был щедро пропитан густым душистым ароматом меда.

Серый прочесал большой отрезок дороги, но все напрасно. Поиски ничего не дали. Либо Илька здесь не проходил, либо время безжалостно стерло его следы.

До избы Строжича оставалось не больше километра. Здесь дорога вплотную подходила к ручью, что прятался в узком овраге. Лощина поросла тонкими прутиками берез. За лето ручей обмелел. В полноводье он был чуть ли не по пояс, а теперь едва доходил до колена. Кое-где берега поросли остролистым рогозом, и вверх топорщились коричневые замшевые соцветия, которые люди часто по ошибке называют камышами. После тихой заводи ручей вырывался на волю и весело журчал меж камней, перекатываясь через мокрые спинки валунов.

В жару глоток студеной, чистой воды был особенно желанным. Серый спустился по пологому склону и жадно припал к ручью. С утра у него во рту не было маковой росинки. Он дал себе зарок возвратиться домой не раньше чем найдет след, но шли часы, и его уверенность в успехе поколебалась. Могло статься, что Илька шел вовсе не по дороге, тогда Серега уподоблялся чудаку, который, потеряв кошелек в темном углу, ищет его возле фонаря, потому что там светлее.

В животе заурчало. Голодный желудок давал понять, что неплохо было бы подкрепиться перед очередной пробежкой через лес, тем более что до избушки Строжича было рукой подать. Серый потрусил к дому, но, вспомнив ссору с Ильей, замедлил шаги и остановился. Он представил себе насмешливый взгляд приятеля, когда, точно покорный пес, явится к лохани. Серегу больно задели слова Ильи о том, что он способен только вычесывать блох. После этого он был просто обязан сделать что-то значительное и напомнить зарвавшемуся товарищу, что он не дворняга, а человек.

Сергей Бережной не станет, точно собака, уступать зову желудка. По спорту он знал, что удача улыбается лишь тому, кто верит в победу и идет к цели, невзирая на препятствия. Именно это качество помогло ему получить медаль. Сейчас на кону стоял не чемпионский титул, а все, кем он был и чем дорожил. И он не даст слабину. Он будет искать убийцу Ильки Кречета до захода солнца, и если нынешний день не принесет результатов, то он продолжит свою работу завтра.

Серегу не покидало предчувствие, что, разгадав тайну гибели юного героя, он получит ключ, как совершить обратное путешествие во времени и вновь оказаться в двадцать первом веке. Пускай Илья тешит себя надеждой, что станет заправским колдуном. Он будет действовать по-своему, и пусть будущее покажет, кто из них прав.

Он склонился над ручьем и сделал еще несколько глотков. Вода наполняла желудок и помогала притупить голод. И тут Серегу осенило: во время пути Илька наверняка тоже не один раз спускался к воде, чтобы утолить жажду и наполнить флягу. Его следы стоило искать не на дороге, а вдоль ручья. Обретя новую цель, следопыт повернул назад и побежал вдоль берега. Он снова принялся с энтузиазмом обследовать и обнюхивать траву и кусты, с каждым шагом удаляясь от землянки колдуна.

Между тем Илья с нетерпением ждал возвращения Серого. Ему хотелось загладить недавнюю ссору и рассказать о визитах местной ребятни. Как назло, Серега куда-то запропастился. Это было на него не похоже. Обычно он крутился поблизости. Неужели всерьез обиделся? Не надо было ему про блох говорить. Но он тоже хорош, заладил со своим походом в дружину. Конечно, в его рассуждениях о том, что надо выполнить данный призраком обет, была доля здравого смысла. Не будь это так опасно, Илья с радостью согласился бы поглазеть на Александра Невского. Но рана на плече напоминала, что здешние удальцы без всяких шуток могут отправить на тот свет.

Время шло, и он начал волноваться.

– А вы Серого не видели? – как бы невзначай поинтересовался он у Строжича.

– Нет. А пошто он тебе?

– Может, случилось чего? Его с самого утра нет.

– Да куды он денется? Небось, по лесу дичь гоняет. Его дело собачье. А не то подружку себе отыскал. Ежели так, то он может и несколько суток не являться, – сказал старик.

– Ну нет, подружку он себе тут точно не найдет, – сказал Илья.

– Тады придет. Голод – не тетка. Есть захочет – воротится?

– Вы его не знаете. Он упертый, – вздохнул Илья.

По логике вещей он и сам понимал, что Сереге далеко не уйти. Теперь они так крепко повязаны друг с другом, что им нужно держаться вместе. И все же на душе было неспокойно. Он жалел, что затеял с Серегой глупую ссору. Как ни крути, а характер у того – кремень. Мало ли что он надумает. Вдруг сам отправился на Неву? При мысли о том, что Серега оставит его на произвол судьбы, по спине у Ильи поползли мурашки.

– Его обязательно надо найти. Мне же без него в Москву не попасть! – невольно вырвалось у него.

– А пошто тебе в такую глушь? – искренне удивился Строжич.

– В какую глушь? – переспросил Илья, думая о своем.

– В Москву. Место-то захудалое. Три кола да два двора.

– Эх, ничего-то вы не знаете. В будущем все будет иначе, – не в силах справиться с ностальгией, произнес Илья.

– Так ты будущее можешь прозревать? – заинтересовался старик.

– Еще как. Лучше, чем прошлое. Насчет Москвы могу точно сказать, что она станет столицей, самым главным городом на Руси.

– Где это видано, чтобы последнее захолустье стольным градом становилось? Стыдоба одна. Вот Новгород – иное дело. Славный город. В такой столице и князю сидеть не срамно, и перед гостями заморскими в грязь лицом не ударишь. А Москва – тьфу, – презрительно сплюнул старик.

Илья не мог вынести такого пренебрежения к родному городу. Прежде он не замечал ни красот архитектуры, ни стараний озеленителей, каждое лето украшающих Москву тысячами цветущих клумб. Но из глубины веков златоглавая столица казалась в тысячу крат прекраснее. В Илье всколыхнулось неведомое раньше чувство патриотизма и гордости за родной город.

– Если хотите знать, в Москве одних жителей будет миллионов девять. Да еще приезжих сколько, – с жаром произнес он.

– Ну это ты лишку хватил. Это ж какой детинец надо построить округ кремля, – покачал головой старик.

– Да, там от кремля до окраин пешком за день не дойдешь, – со знанием дела кивнул Илья.

– А как же столько народищу в одном городе живет? Это ж с кажным поздороваться и то сколько времени надобно. Так и работать некогда.

– Со всеми здороваться – язык отвалится. Там же целые толпы. Многие люди вообще друг друга не знают.

– Как же в одном городе жить и друг дружку не знать? Не по-людски это. Такому не бывать.

– Вы мне не верите? Я же не зря в вирие побывал.

Илья привел последний железный довод. Как всегда, упоминание о том, что он пришелец из рая, подействовало безотказно. И на этот раз старик прикусил язык и больше не возражал. Однако, похваляясь даром ясновидения, Илья не подумал, что роет себе яму. Как и следовало ожидать, Строжича больше интересовали более конкретные вещи, чем будущая столица и большая политика. Он примирительно произнес:

– Ну и леший с ней, с Москвой-то. Пущай там живут, как хочут. Ты мне лучше скажи, что с нами-то станется? А то ведь времена смутные. С севера шведы рвутся. На юге половцы озоруют.

– Все обойдется. Сначала шведов разобьют на Неве. За это Александру дадут прозвище Невский. А потом им еще на Чудском озере достанется. Ледовое побоище будет. Рыцари-то все в латах, тяжеленные, а Александр на легкой коннице. Он на них вихрем налетит. Утопит, как топор в проруби. Всех под лед отправит, – заверил старика юный «пророк».

– Эвон как! Ежели ты будущее, как нынешний день, видишь, знать, в тебе дюже сила большая, – с уважением произнес Строжич.

Слова старого колдуна вдруг открыли перед Ильей новую перспективу. Перед ним замаячила слава русского Нострадамуса. Возможности прославиться просто валом валили на предприимчивого путешественника во времени.

«Вот был бы прикол, если бы я предсказал все войны раньше Нострадамуса! Мол, отдыхай, дядя. Все уже сказано до тебя», – подумал Илья и тотчас пожалел, что не уделял должного внимания истории. С датами у него дело обстояло плоховато. Впрочем, Нострадамус тоже особой точностью не отличался. Вечно говорил какими-то загадками. Да и в датах, кажется, путался.

Мысли завели Илью далеко, но голос Строжича вернул его к действительности:

– А с деревней нашей что станется? – поинтересовался Строжич.

– С деревней? – Илья на мгновение стушевался, но быстро сообразил, как выкрутиться: – Честно говоря, я по мелочам не предвижу. Я больше по-крупному. Но думаю, с деревней все будет путем.

– Каким путем? – не понял старик.

– В смысле она от пути стоит далеко. Шведы сюда не дойдут. Они вообще от Невы не продвинутся. Александр с дружиной покажет им козу в сарафане.

– Ряженые, что ль, биться будут?

– Нет, шведам козью морду сделают.

– Вот я и говорю, ряженые. Шеломы у них, говорят, с рогами, – сказал Строжич.

– Рога им пообломают, – с воодушевлением пообещал Илья.

– Коль у Александра в дружине все такие, как ты, так нам ворогов бояться нечего. Всех отвадим, – с гордостью сказал старик и прибавил: – Последнее дело свою родину на поругание отдать.

Слова старика напомнили Илье о разговоре с Серегой, и он почувствовал неожиданный укол совести.

Светило завершало свой круг. Оно уже растратило дневной жар и косыми лучами лениво скользило по кронам деревьев. Золотой диск клонился к горизонту, окрасив небо в немыслимые краски, как будто взятые из палитры импрессионистов.

Серый оставался слеп к окружающей его красоте. Он не ел почти сутки и от голода сводило желудок. Усталый следопыт уже не получал удовольствия, смакуя и разделяя друг от друга разные ароматы. Он с упрямым остервенением искал один единственный запах, но шансов уловить его почти не оставалось. Серый поглядел на солнце. Упорствовать дальше не имело смысла. Он решил, что пора возвращаться.

Неподалеку через ручей перекинулось приметное дерево. Его, по-видимому, повалило ветром, и раскидистое корневище тянуло из земли свои щупальца, точно гигантский спрут. Серега постарался запомнить это место, чтобы наутро возобновить поиски отсюда. Он уже хотел повернуть назад, но интуиция подтолкнула его обследовать поваленный ствол. Стоило ему подойти поближе, как нос почуял то, что он так долго и тщетно искал. Боясь поверить в удачу, Серый встал как вкопанный, будто опасался спугнуть едва уловимый запах. Повинуясь собачьему инстинкту, он насторожился, как гончая перед охотой. Каждая клеточка тела напряглась. Уши встопорщились. Опасаясь, что нюх сыграл с ним злую шутку, Серый медлил, прежде чем снова взять след.

Наконец он склонился, втянул носом воздух, по телу пробежала радостная дрожь. Он не ошибся. Илька Кречет проходил где-то здесь. Чуть заметный запах то терялся, то появлялся вновь. Позабыв про голод и усталость, Серый уткнулся в землю и возбужденно последовал туда, куда его вело обоняние. Иной раз ему казалось, что он потерял след, и тогда он кружил на месте, чтобы поймать тонкую, невидимую ниточку запаха, а ухватившись за нее, снова бросался вперед.

Солнце село. Сумерки захватывали лес скорее, чем открытые места, но Серому не нужно было яркое освещение, чтобы идти дальше. Его вело не зрение, а нос. Азарт охотника гнал его вперед. Выйдя на просвет между деревьями, он попал на небольшую поляну.

В низины опустился туман. Он стлался по траве, придавая пейзажу фантастический вид. Влажная взвесь, точно легкий пух, укутала землю. Серый двинулся вдоль зарослей орешника. Местами ему чудился запах еще одного человека, но по прошествии стольких дней он был слишком невнятным. К тому же в тумане обоняние притуплялось и было трудно утверждать наверняка.

Уже давно пора было отложить поиски до утра, пока роса на траве не обсохнет, но удача окрылила Серегу. Кроме того, в нем засела мысль, что несколько часов промедления развеют последние остатки запахов и ему уже не удастся выйти на след побывавшего здесь незнакомца. Прежде чем уйти, он обежал поляну, и его настойчивость была вознаграждена. Удача целый день водила его по кругу, проверяя на упорство, зато теперь была щедра на подарки.

Под листом примятого лопуха Серый обнаружил маленькую деревянную фигурку медведя, вроде тех, что здешний люд носит на поясе в качестве амулетов. Оберег принадлежал не Ильке Кречету. Он хранил чужой дух. Возможно, не так давно он висел на поясе убийцы. Воодушевленный находкой, Серый продолжил поиски и скоро увидел, что на кусте орешника сломаны ветки. Листья на них висели безвольными лоскутами, но еще не засохли. Похоже, что на куст упало что-то тяжелое. Трава возле него хранила устойчивый сладковатый запах, который он не спутал бы ни с каким другим. Так пахла кровь. Он не сомневался, что именно тут вражеская стрела настигла юного героя.

События рокового дня постепенно прояснялись. Серега отчетливо представил, как Илька убегал, как преследователь споткнулся о корень, спрятавшийся под раскидистым кустом лопуха. Как он вскочил и зацепился оберегом за сучок. Маленький деревянный мишка остался лежать в траве. Амулеты Ильки продолжали висеть у него на поясе. Почему же они не уберегли своего хозяина от беды?

Забыв про время, Серый прочесывал кусты в надежде обнаружить что-нибудь еще, и тут его ждала загадка. Подле лещины было что-то зарыто. Кто-то наспех утоптал и забросал землю пучками травы и прошлогодними листьями. Возможно, человека обманула бы такая маскировка, но Серого вело собачье чутье. Он заметил, что по сравнению с остальным дерном почва здесь рыхлая. Тут явно что-то прятали.

Новоиспеченного детектива посетила новая догадка. Что если смерть Ильки вовсе не связана с его походом? Может быть, он случайно увидел, как кто-то прячет клад, и за это поплатился жизнью? В любом случае стоило посмотреть, какую тайну скрывала земля от чужих глаз.

Небо еще тлело остатками заката, но они уже не давали света. Так догоревший в ночи костер еще вспыхивает углями, но уступает натиску сгущающегося мрака. Сумерки уверенно захватывали лес. В красноватых отблесках зарева черные силуэты деревьев казались зловещей декорацией.

Серый принялся по-собачьи разгребать комья глины, но внезапно его охватил страх. По спине пробежал холодок, и шерсть на загривке встала дыбом. Серый отчетливо ощутил, что над этим местом витала смерть. Это было не чувство опасности, а нечто большее. Казалось, сам воздух был пропитан тленом.

Вечерняя заря уже догорела. Серому почудилось, что вместо кусочка еще белесого неба меж черными кронами деревьев белеет погребальный саван. Неожиданно послышался шорох и чье-то прерывистое дыхание. Разум приказывал Серому бежать, а лапы точно приросли к земле. Никогда в жизни он не испытывал подобного ужаса. Вдруг трава перед ним зашевелилась. Серый оцепенел, не в силах пошевелиться. Из зарослей, пофыркивая, вылез еж.

– Тьфу ты, как напугал. И на старуху бывает проруха, – вслух произнес Серега, вспомнив, как Илья точно так же испугался безобидного колючего зверька.

Сейчас он сам наступил на те же грабли. Он попытался посмотреть на это маленькое происшествие с юмором, но расслабиться не удалось. Страх крепко вцепился ему в загривок.

– Не хватало еще перед ежиками трястись. Чудится всякое, – громко сказал Серый, чтобы стряхнуть наваждение.

Усилием воли подавив неприятное предчувствие, он продолжил копать и почти сразу на что-то наткнулся. В нос ударил смрадный запах. Серый в ужасе отпрянул. Из земли торчала почерневшая человеческая рука.