Джоанна вырвалась на свободу – теперь она студентка Эксетерского университета. Как и во всех университетах Великобритании того времени, Джоан оказалась в небольшой группе «чужаков», «своими» были те, кто закончил частные школы. Университетский городок был полон машин, и не удивительно, ведь это учебное заведение славилось на всю страну самым большим числом личных автомобилей. Джоанна с головой погрузилась в студенческую жизнь, хотя ей это представлялось несколько иным. Ей предстояло утвердиться в новом коллективе, научиться жить самостоятельно, а чувствовала она себя робкой восемнадцатилетней первокурсницей из провинциальной государственной школы.

Один из ее преподавателей, Рэй Дэвисон, вспоминает, что «ей было нелегко здесь самоутвердиться». Солнечные лужайки, высокие раскидистые деревья, теннисные корты и множество дорожек – это и был студенческий городок Эксетера, располагавшийся на холме, откуда открывался вид на старый город с кафедральным собором и знаменитой городской ратушей, построенной в XV веке. Когда Джоанна звонила домой, вспоминает ее подруга-однокурсница, то всегда говорила маме, что «здесь так красиво. Мне тут очень нравится». Сам университет был основан в 1922 году как колледж, а статус университета получил в 1955 году, когда и был утвержден его Устав.

 Университет состоит из трех кампусов: Стритхемского и Святого Луки, находящихся в Эксетере, и Тремо – в Корнуолле. Первым жилищем Джоанны после отъезда из Черч-Коттеджа стала крохотная безликая комнатка, расположенная в одном из кирпичных зданий общежитских корпусов студгородка. Ее новое жилье не шло ни в какое сравнение с родным домом. Комнатка была похожа на тюремную камеру, это ощущение не покидало, даже когда Джоанна попыталась придать ей уют, разложив и развесив вещи, привезенные из дома, – книги, журналы, рисунки, акустическую гитару. Не исключено, что, прожив в таких условиях несколько лет, Джоанна поселила Гарри и его друзей в более уютное место. В Хогвартсе каждый из факультетов имеет свои помещения, которые делятся на спальню для девочек, спальню для мальчиков и очень уютную большую общую комнату – гостиную, в которой можно отдыхать или готовить домашние задания, общаться с друзьями или просто читать книгу, сидя у камина. Зато в аудиториях университета было очень уютно, в них царила тихая, спокойная атмосфера, способствующая обучению.

 От своего общежития до студенческой кофейни Джоанна  «Дорогой к инфаркту», так местные шутники именовали очень крутую тропу, по которой было особенно трудно  шагать после нескольких кружечек пива. Самыми популярными местами для развлечений студенческой молодежи были эксетерский городской кинотеатр «Одеон» и театр «Норткотт», находящийся на территории университета и являющийся одним из самых лучших британских провинциальных театров.

 Но в кино и в театр одной ходить скучно, поэтому Джоанне необходимо было с кем-то познакомиться, завести приятелей и подруг, с которыми у девушки будут общие интересы. В Эксетере до сих пор пользуется у студентов популярностью «Девоншир-Хаус», кофейня с вывеской: «Не только кофе… пирожки, печенье, мясные и овощные кебабы, горячие сэндвичи». Это место давным-давно стало негласным студенческим клубом в городе. Вот он- то и стал для Джоан вторым домом, наверное, здесь она стала питать слабость к кофейням, в одной из которых и будет написан основной текст первой книги о Гарри Поттере. После окончания университета одна из подруг Джо пошутила, что запись о присвоении Джоанне Роулинг ученой степени стоит выгравировать на подносе и повесить его на стену кофейни «Девоншир-Хаус».

Вырвавшись из школы и из-под опеки родителей, Джоанна из школьной «зубрилки» в очках превратилась в привлекательную девушку в контактных линзах и с чувственной улыбкой. Учеба больше не интересовала ее, ей импонировала «светская» жизнь.

 Один из преподавателей вспоминает Джоан: «Она носила длинные юбки, одной из любимых ее вещей был голубой джинсовый жакет. Джо была очень стройная, укладывала волосы в пышную прическу и сверху поливала лаком, подводила глаза ярким карандашом. Думаю, от парней у нее отбоя не было». Нельзя сказать, что Джоанна совсем забросила учебу, нет, но предметы, выбранные ею по настоянию родителей, не очень ей нравились, и, соответственно, к учебе ее не тянуло.

Может быть, если бы она занималась английским языком и литературой, то было бы все иначе. «Она была довольно посредственной студенткой, – вспоминает один из преподавателей. – Но не из-за того, что ей не давалась учеба, просто у нее не было особого интереса к этой области лингвистики». А по словам профессора Кейт Кэмерон, заведующей кафедрой современного языкознания, «по сравнению с некоторыми у нее были не такие большие способности к языкам». Родители считали, что, закончив французское отделение филологического факультета, Джоанне проще будет найти работу секретарем со знанием иностранного языка или переводчиком. Скорее всего, ее уговорил отец, человек практического склада ума, сумевший без высшего образования стать главным инженером большого завода. Естественно, Джоанна поддалась на его уговоры. И «бесперспективное» английское отделение осталось лишь в ее мечтах. «Я хотела выбрать английский, – рассказывала Джоанна в одном из интервью, – но все вокруг говорили: “А тебе это пригодится?”

Хотя мне с детства хотелось быть писательницей, я не надеялась, что моя мечта осуществится, и об этом знали только близкие друзья». В итоге французский язык и классическая литература стали ежедневными спутниками Джоанны на последующие  спутниками Джоанны на последующие несколько лет. В университете, особенно на кафедре современного языкознания, между преподавателями и студентами были формальные отношения. «К ним нельзя было обращаться просто “Мартин” или “Рэй” – объясняет Иветт Каулес, одна из подруг Джоанны. – Обязательно нужно было говорить “мистер” или “профессор”. Наверное, это было следствием консервативного подхода к обучению, в том числе и к стилю преподавания. Упор делался на литературный, книжный язык. В реальной жизни так не говорят. Когда мы, как было положено, жили и учились в течение года во Франции, я обнаружила, что на французском могу рассуждать о философских материях, но не в состоянии толком объяснить, как вскипятить чайник. <…>

Но Джо любила классику. Ей нравилась вся эта мифология. Ей это было интересно. Наверное, это и неудивительно». Один из преподавателей кафедры, профессор Рэй Дэвисон, назвал Джоанну «очень задумчивой», добавив, что «она была человеком замкнутым и не допускала слишком тесного контакта с окружающими». При том, что Джо была «очень наблюдательной и проницательной», по выражению Джона Неттлшипа, она понимала, что большинство относится к ней, мягко говоря, как к человеку «не от мира сего». Джоан позже вспомнит, что был в университете преподаватель, который явно считал ее «убогой». Он «обладал невероятным терпением, снося мое чудовищное безразличие к его предмету, – вспоминает Джоанна.

– Только один-единственный раз, и то косвенно, он упрекнул меня за частые прогулы и обыкновение терять раздаваемые им материалы: сказал, что я живу, словно лунатик. Это было произнесено с долей обреченности и иронии. Потом я горько раскаялась, что обмолвилась об этом друзьям. Эта фраза показалась им до того остроумной, что они стали повторять ее к месту и не к месту, и мне уже было не до смеха». По сути, Джоанна стала обычной студенткой, разве что ее поведение и успеваемость вряд ли одобрила бы мисс Грэйнджер. Но к своему имиджу Джо относилась трезво и даже с некоторой иронией – это видно по весьма самокритичному интервью о годах своего студенчества, опубликованному в журнале «Пегас», выпускаемом классическим отделением университета. На втором курсе Джоан переехала в другое общежитие и заняла точно такую же комнатушку с односпальной кроватью и скудной казенной мебелью.

Зато отсюда она могла любоваться на особняк Томас-Холл, находящийся на краю студгородка и тоже являющийся корпусом общежития. Он имел свой стиль и выглядел очень уютно, наверное, за бронзовой парадной дверью был огромный холл, ведущий в квадратную гостиную с кожаной мягкой мебелью, деревянными стульями и старым роялем. Джоанна, увлекающаяся панк-роком, в 1984 году открыла для себя, недавно образованную группу «The Smiths», играющую альтернативный рок и пост-панк. Любовь к творчеству вокалиста Стивена Моррисси и гитариста-новатора Джонни Маера не покидает ее до сих пор. «Bigmouth Strikes Again» – музыкальная композиция, ставшая хитом в мае 1986 года и вошедшая в классику панк-рок-музыки, является одним из самых любимых произведений Джо.

«Я люблю звучание их гитар, лиричность и остроумие», – объясняет Джоанна журналистам. Действительно, в песнях этой группы объединяются темы жизни обычных людей со сложными философскими аспектами, сдобренными едким, подчас злым юмором. «Не понимаю, за что она любила “The Smiths”, – недоумевает сокурсница Джо Иветт Каулес. – Иногда они наводили такую тоску…

Я думаю, Джоанна, с виду резковатая уверенная в себе, веселая и общительная, на самом деле была человеком застенчивым и замкнутым. В этом смысле она была очень одинока, потому что по большей части жила своими мечтами и фантазиями». Как повелось с детских лет, Джоан продолжала фантазировать, мечтать и, конечно, рассказывать. Ее новые друзья с удовольствием внимали ее рассказам. Естественно, умную, красивую и необычную девушку, в которую превратилась Джоанна к двадцати годам, сопровождало немало поклонников, но она больше предпочитала компанию подруг. Всегда присутствующая на этих «девчачьих» сборищах Иветт Каулес помнит истории, придуманные Джоан: «В них главными героинями были мы. Обычно она придумывала истории о шпионах с лихо закрученным сюжетом, а каждая из нас выступала в роли этакой Мата Хари.

Я была “роковой женщиной” по имени Снейк Хипс. Да и остальные тоже были “роковые”, единственные и неповторимые. И из любой передряги мы всегда выходили победительницами». Если из книг о Гарри Поттере вы помните описание кабачка «Три метлы», что находится в Хогсмиде, то можете себе представить паб «Дабл Локс» на берегу Эксетерского канала, куда Джоанна со своими подругами частенько приезжала на машине одной из девушек, Катрины Мак-Киннон.

Низкие потолки, старинные тяжелые расшатанные деревянные лавки, дубовые столы и теснота – место, где девушки три раза в неделю могли насладиться живой музыкой, вкусным элем и общением. Хотя истинная поклонница Джеймса Бонда Джоан предпочитала более крепкие напитки – водку и ром. Когда в пабе играли джаз, то народу набивалось не протолкнуться, и тогда Джо с подругами выбирались на свежий воздух к скамейкам у воды, куда и таскали подносы с выпивкой. Недалеко оттуда находился еще один любимый студентами бар – «Черная лошадь», где, как вспоминает Иветт Каулес, они с девчонками перебрали и возвращались пешком в общежитие через весь Эксетер. Жители города, должно быть, были в полном «восторге», когда они проходили мимо и нетрезвыми девичьими голосами распевали песни Ареты Франклин, начиная с самой известной «You Make Me Feel Like a Natural Women» и заканчивая «Respect».

 Джоанна уделяла учебе минимум времени, отдаваясь полностью «светской» жизни, которой практически не было в Татшилле. Лекций и семинаров в неделю было семь-восемь часов, четыре-пять часов консультаций, остальное время отводилось на самостоятельную работу, в основном в библиотеке. Второй год обучения заканчивался экзаменами, но Джо это не сильно беспокоило. Сначала Джоанна забыла оформить экзаменационные бумаги. Чуть позже, когда ей удалось как-то сдать экзамены, ее куратор, Рэй Девисон, предложил Джоан отказаться от изучения греческого и латыни. Студенты третьего года обучения кафедры современного языкознания обязаны были проходить годичную языковую практику.

Джоан должна была поехать во Францию. Она могла выбирать из трех вариантов: преподавать английский на полставки во французской школе, сотрудничавшей с Британским институтом в Париже, поступить студенткой во французский колледж или устроиться на работу во французскую компанию. Для Джо первый вариант казался более привлекательным. Исполнить роль преподавателя ей предстояло впервые в жизни.

«Год во Франции – это отличная возможность познакомиться с французской культурой, – говорит профессор кафедры современного языкознания Эксетерского университета мистер Кэмерон. – Студенты совершенствуют знание языка как в устной, так и письменной форме. Становятся более самостоятельными и, что более важно в случае Джоанны, лучше постигают особенности и идиоматику родного языка. Это прививает большую любовь к родной речи. К тому же, я не знаю ни одного студента, у которого остались бы неприятные воспоминания о времени, проведенном во Франции».

Во Франции Джоанне понравилось. Особенно ее привлек Париж, где она жила в одной квартире с итальянцем по имени Фернандо, девушкой из Испании и практиканткой из России. Джоанна все свое свободное время проводила за книгами, читала, не отрываясь, порой не выходя даже на кухню, тем более что испанская студентка была помешана на чистоте. Джоан вспоминает, что однажды она зачиталась «Историей двух городов» Чарльза Диккенса и не выходила из своей комнаты около полутора суток, а «когда я вечером вышла из комнаты, то в дверях столкнулась с Фернандо и насмерть его перепугала. У меня расплылась тушь, поэтому он решил, что я получила известие о чьей-нибудь смерти, и он был недалек от истины – о смерти Сидни Картона». Как вы, должно быть, помните, страдалец Картон собирается взойти на эшафот, заменив собой Чарльза Дарнея, потому что влюблен в его жену Люси. Для Сидни Картона – это избавление от страданий, и смерть, по его убеждению, должна даровать ему давно забытый душевный покой.

Роман «История двух городов» Чарльза Диккенса для Джоанны стал своеобразным идеалом – «ни одна книга не заканчивается более совершенной строкой».

Когда через год Джоанна вернулась из Парижа, многие ее однокурсники с других кафедр закончили обучение, получили дипломы и разъехались по домам. Джоанна сблизилась со студентами французского отделения, которые были старше ее на курс. «По вечерам, – вспоминает Иветт, – мы встречались в баре, а потом шли к кому-нибудь в комнату, выпивали, болтали. Джо любила выпить. Ей нравилось весело проводить время на вечеринках. Но была в ней и какая-то серьезность, и мне даже казалось, что “душа компании” – это всего лишь маска. Глядя на нее, невозможно было догадаться, что ее угнетает состояние мамы. Я думаю, она хорошо скрывала свои переживания. Я всегда считала, что у Джо много общего с той девушкой в “Бриоллине”, Риццо: внешне она грубая, но очень мягкая по натуре. Я всегда восхищалась ею».

Даже когда у Джо начался роман с однокурсником, с переменным успехом продлившийся несколько лет, она все равно продолжала быть «заводилой» в компании. Ее пассией был высокий, смуглый парень, любитель веселых пирушек. Иветт отмечает, что «он был рядовой студент, она же была сильная личность. Мне всегда казалось, что он для нее простоват. Помнится, еще в Эксетере они были уже на грани разрыва».

Как только Джоан первый раз побывала в театре, еще в школе, и увидела «Короля Лира», то театр стал местом ее паломничества. Не исключено, что и участие в подготовке ежегодной театральной постановки на французском языке в университете в 1987 году, и пьеса, вышедшая в середине 2016 года, на данный момент самая последняя книга из поттерианы, – это своеобразная причастность к волшебству театра.

 На последнем курсе Джоанна выказала желание принять участие в театральной постановке пьесы, режиссером которой был профессор Мартин Соррелл. Задача Джоан состояла в том, чтобы подготовить костюмы к спектаклю. Она очень серьезно отнеслась к своим обязанностям и присутствовала на всех репетициях. «Ей была поручена ответственная работа, потому что костюмы играют далеко не последнюю роль, – вспоминает профессор Соррелл. – …Меня поразило, что Джоанна решила участвовать в постановке – некоторым студентам все безразлично, другие сначала соглашаются, а потом на них нельзя положиться… Но тогда все прошло хорошо, и костюмы были великолепны».

В театре Св. Луки, что на территории студгородка, этот спектакль прошел три раза, и все три вечера зрители занимали практически весь зал. Это было удивительно, так как актеры говорили на французском языке.

 Джоанна взялась за этот проект с костюмами к спектаклю и одновременно занималась диссертацией, необходимой для присвоения степени (базовая академическая степень – магистр, характерна для многих вузов Великобритании). Научная работа Джоан – это эссе из 3000 слов на французском языке. «Это проверка на умение организовать слаженный текст», – объяснял профессор Соррелл. А его коллега профессор Кэмерон в одном из интервью заметил, что «судя по всему, Джоанне лучше удавалось то, во что она вкладывала душу, поэтому ее диссертация была настоящим шедевром». И не удивительно, что ее университетская подруга не помнит, чтобы Джоанна «была особенно прилежной студенткой. Она всегда любила книги, была очень начитанной и, наверное, поэтому ко всему подходила несколько иначе, чем требовали в университете».

Раем для Джо в университете была библиотека, в ней она проводила большую часть времени. Фонд библиотеки был огромный – около миллиона книг, только в читальном зале главного корпуса студгородка – 600 тысяч. Естественно, Джоан интересовала главным образом английская литература, а не выбранная ее родителями специальность – французский язык. Она часто забывала вовремя отдавать взятые на дом книги, а за просрочку взымался мелкий штраф. К окончанию университета Джо задолжала библиотеке значительную сумму – 50 фунтов стерлингов.

Одной из книг, прочтенных Джоанной в университетские годы, стал «Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкиена, оксфордского профессора, лингвиста, филолога, специалиста по средневековой литературе. Джоанна так полюбила это произведение, что с годами толстый том, в котором собраны все книги («Сильмариллион», «Хоббит» и трилогия «Властелин колец»), сильно истрепался.

 Специалисты и поклонники находят много созвучий у поттерианы с «Властелином колец», безусловно, они существуют, и их немало. Подробно об этом мы поговорим позже.

В отличие от воспоминаний о школе, университетские годы оставили у Джоанны в основном приятные воспоминания.

 Детали жизни в графстве Девоншир, сам город Эксетер, да и сама  студенческая жизнь обогатили книги о Гарре Поттере множеством подробностей. Например, в первой книге поттерианы Николас Флэмел, создатель Философского камня и Эликсира жизни (кстати, реально существовавший человек, французский алхимик), живет в Девоншире уже долгое время, и его возраст весьма преклонный – 665 лет.

 Оттери-Сент-Кэчпоул – небольшая магловская деревушка на южном побережье Англии, омываемом Кельтским морем, тоже расположена графстве Девоншир. Здесь находятся дома волшебных семейств Уизли («Нора»), Лавгудов, Диггори и Фосеттов. Батильда Бэгшот отмечает в своей книге «История магии», что Оттери-Сент-Кэчпоул – это полумагическое поселение, где бок о бок издавна живут маги и маглы.

 «Мой предмет – история волшебства. Я, мисс Грейнджер, имею дело с фактами, а не с мифами и легендами», – заявляет Катберт Бинс, привидение Хогвартса и по совместительству – преподаватель истории магии, один из второстепенных персонажей в поттериане. Джоанна сама как-то отметила в одном из интервью, что прототипом этого героя стал один из преподавателей классического отделения университета. Профессор Бинс был большой зануда еще при жизни. Для него не существовало события, которое могло вывести его из созерцательного состояния. Как-то он просто не заметил собственной смерти и пришёл на урок, оставив тело в учительской. Впоследствии единственным развлечением на его занятиях было его эффектное появление в начале урока – он входил в аудиторию через классную доску. А потом «мистер Бинс открыл свои записи и давай скрипеть, как немазаная телега; класс скоро впал в дремоту…» Конечно, во всем Хогвартсе «тоскливее этого предмета не было».

Джоанна сдала выпускные экзамены посредственно для студентки с ее способностями. Но это ведь было не английское отделение! Ее научный руководитель Мартин Соррелл не заметил, чтобы «эта оценка повлияла на ее дальнейшую судьбу. С точки зрения личных амбиций писателя, как мне кажется, совершенно не имеет значения степень, полученная на отделении английского языка».

 Церемония присвоения ученой степени прошла празднично. Она состоялась в середине лета 1987 года. Девушки-выпускницы были одеты в элегантные «маленькие черные платья», как Слоун-Рейнджер (представительница британской «золотой молодежи»), а юноши- выпускники в строгих костюмах, с прическами «Дюран-Дюран» смотрелись нелепо. Родители Джоанны, Пит и Энн, присутствовали на этой важной для всей семьи церемонии. Энн могла передвигаться теперь только в инвалидной коляске, но, когда назвали имя Джоанны и она уверенной походкой прошла на сцену, где сэр Рекс Ричардс, президент университета, вручил ей свидетельство об образовании, счастью матери не было предела.

Этот день был знаменательным еще и по другой причине – одной из удостоенных почетной степени доктора литературы стала Гленда Джексон (британская актриса и политик, снискавшая известность исполнением ролей волевых, умных женщин в кино, телефильмах и спектаклях 1960–70-х годов, а с 1990 года – политический деятель Лейбористской партии). В своей благодарственной речи Гленда Джексон отметила, что все ее актерские награды (два «Оскара», две «Эмми» и «Золотой глобус») не сравнятся с получением почетной докторской степени университета. Это особенно значимо для нее, девчонки без сословных привилегий.

Через несколько лет на месте Гленды Джексон окажется Джоанна Роулинг, девочка из небогатой семьи, также «без сословных привилегий», трудом и талантом заслужившая это звание. «Очевидно, она просто ждала своего часа», – говорит Мартин Соррелл.

Но впереди Джоанну ждал долгий и трудный путь.