1

Питер с интересом изучал свое лицо, отраженное в зеркале, повешенном напротив письменного стола. Его метачеловеческая кожа давно уже походила на дорогой, умело связанный свитер. Удобно в носке, но несколько шершаво…

Казалось, он все больше и больше становится самим собой.

Тролль покачал головой – его отражение тоже стало покачиваться. Грустная ухмылка тронула губы. Нет, самим собой он не становится. Во всяком случае тем, кто когда-то погиб в нем в юности. Тот Питер был мальчишка, мечтатель, романтик. Его силой вырвали из уютного мирка, швырнули на улицу, принудили стать зверем. Убийцей…

Как это случилось? Кто может объяснить?

Более чем когда-либо он страдал теперь от одиночества. Границы его интересов безмерно расширялись. Психологический кризис он уже преодолел и теперь безмолвно бросал зов в окружающее пространство – может, кто-то или что-то откликнется, явится из небытия и заполнит собой пустоту, лишающую его сна и отдыха.

Из небытия никто не являлся.

Выход был один – Питер должен был вновь стать человеком. Подлинным… И по виду и по сути…

Лицо, отражавшееся в зеркале, неожиданно оскалило зубы – этакий добродушный недочеловек показал клыки. Как же, ему есть чему порадоваться, все эти годы он успешно справлялся со своей работой. Как пристрелил когда-то Дженкинса, так и продолжает пулять направо и налево.

Все тот же портативный компьютер на столе – он к нему привык. Тот самый, украденный когда-то в книжной лавке. Этот аппарат верно служит благородной цели научного поиска. С его помощью тролль надеется отыскать то средство, которое вернет ему человеческий облик. Надоело обнажать клыки… Рядом с компьютером лежат три оптические дискеты. Каждую он закодировал, но если расшифровать названия, окажется, что на каждой написано одно и то же: «Мой эликсир». Эти три дискеты – результат многолетних исследований, которые он закончил прошлой ночью.

Непонятно, с чьей помощью – неба ли, божества ли, – но работа была сделана.

А может быть, он обманывает себя? Такое тоже могло случиться, вот почему ему крайне необходим был специалист, который сумел бы познакомиться с этой работой и оценить ее.

Питер принял душ, потом надел свой самый лучший костюм. Поверх накинул длинный, цвета загорелой человеческой кожи плащ. Это был подарок Эдди… Изнутри к плащу была подшита бронированная подкладка – конечно, вес ее был великоват, но для Питера это не имело никакого значения. Потом он позвонил Эдди – Торопыга пригласил его на прогулку.

Спускаясь по лестнице, он невольно вздрагивал, когда холодный металл личного оружия касался его кожи. Дыхание, вырывавшееся изо рта, тут же окрашивалось в алый Цвет и очень быстро растворялось в морозном воздухе.

Уже на улице Питер услышал визг тормозов и, оглянувшись, заметил «вестуайнд» Эдди. Тот выезжал с Бродвея. Обогнав два других автомобиля, Торопыга притормозил у противоположного тротуара. Потом, дождавшись, когда дорога оказалась свободной, резко развернул свою машину и, едва не въехав на бордюр, остановился возле Питера.

На какое-то мгновение Питер заколебался. Стоит ли садиться в машину, за рулем которой сидит Торопыга Эдди? В последние годы с нервной системой приятеля стало твориться что-то странное. Его состояние заметно ухудшилось. Если, конечно, ему было куда ухудшаться. Машину Эдди водил какими-то невероятными рывками. Наверное, так двигаются летучие мыши, вырвавшиеся из ада.

Но, как ни странно, Торопыга еще ни разу не попал в дорожное происшествие и по-прежнему не вылезал из-за руля.

Переднее стекло в автомобиле внезапно опустилось – в нем показалось лицо Эдди, натужно пытавшегося замедлить свою речь:

– Готов?… Готов?… Готов?…

Питер сел на заднее сиденье, устроился как мог. Колени уперлись в подбородок.

– Куда… Куда… куд-да?…

– В «Компанию», – весело ответил тролль.

– Встреча… у тебя встреча с Итами?… Встреча с Итами?…– Эдди рванул с места. «Вестуайнд» круто развернулся, и Питера швырнуло налево, потом направо. Их автомобиль пролетел буквально в сантиметре от борта машины муниципальной полиции. Глянув в заднее окно, тролль увидел, что полицейские включили свою мигалку и даже мотор завели, но подумали и тут же выключили зажигание, а потом и ярко-желтую сигнальную лампу.

«Попробовали бы только догнать!» – удовлетворенно хмыкнул Питер. Ничего, пусть себе локти покусают.

«Вестуайнд» мчался по улицам, уже свободным от снега, что, вообще-то, было неудивительно для Чикаго. Погода здесь менялась с поразительной быстротой. Прохожие на тротуарах кутались в теплые пальто – ветер сегодня был сильный. Питер и Эдди направлялись в Вестсайд. В этом районе жили богатые люди. Каждый дом здесь рассказывал о благосостоянии и успехе. Добирались они до ночного клуба около часа.

Эдди скрипнул тормозами и остановился перед порталом, ведущим в ночной клуб.

– Спасибо, дружок! – кивнул ему Питер, выбираясь из кабины. Это была трудная задача, и действовать следовало постепенно – сначала поставить на землю одну ногу, потом другую, потом просунуть голову в распахнутую настежь дверь. Одним словом, хлопот было много. Да еще одна неприятная мысль каждый раз посещала его в подобной ситуации – если кто-то захочет расправиться с Питером, то лучший момент трудно будет подобрать. В эти секунды тролль был совершенно беспомощен. Поэтому у него вошло в привычку всякий раз перед тем, как вылезти из машины, тщательно осматривать улицу.

Эдди уже вылез из автомобиля и теперь трещал как сорока:

– Не стоит благодарности… благодарности… благодарности… – Голова у него чуть подергивалась. – Я люблю водить машину. – Руки тоже не могли успокоиться. – Ох, как я люблю браться за руль. Это просто счастье какое-то.

– Да, – кивнул Питер, – я заметил.

Они рассмеялись. В последние годы они стали удаляться друг от друга. Возможно, это было связано с тем, что Торопыга так и ходил в мелких пешках, а положение Питера в банде становилось все прочнее. Тролль давно уже стал большой величиной в их организации. Но Питеру и в голову не приходило порывать со старым дружком – все-таки это именно он вывел его в люди! А то, что у Эдди время от времени грустнели глаза, было понятным. Такова жизнь, и ничего тут не поделать.

Питер Клерис вошел в ставший ему родным ночной клуб. Как все изменилось здесь за эти годы! Стало еще больше света, еще более нарядной была обстановка. С расцветом симсенсовой индустрии – а этот вид развлекательного бизнеса зародился как раз в Чикаго – город переживал настоящий бум. За несколько лет симсенс распространился по всему миру и произвел настоящую революцию в человеческом образе жизни. Теперь люди с помощью небольших портативных аппаратов могли наяву испытать самые разнообразные и острые ощущения: и падение самолета, и поцелуй прекрасной женщины, и путешествие на луну, и участие в жизни любого литературного персонажа – все было в вашем полном распоряжении. Итами сориентировался вовремя и вложил все свои наличные в это прибыльное дело. Чем сильнее становился Чикаго, тем больше возрастало могущество этого клана. Запах крепкого алкоголя и сигаретный дым висели в воздухе «Веселой компании». Кое-где эти ароматы перебивались веянием хороших духов. Собственно, все здесь было так же, как и в любом злачном месте, решил Питер. Правда, здесь публика побогаче, чем в других заведениях подобного типа, все здесь делали деньги на производстве симсенса, и этот клуб считался любимейшим местом встречи многих бизнесменов. Здесь заключали сделки, здесь же и отдыхали – точнее, напивались и паскудничали как свиньи. Хорошо еще, что официанты были уверены, что любой счет посетители оплатят.

– Эгей, да это же Профессор! – воскликнул старик, сидевший у дверей. Был он сед и толстопуз. К старости такими обычно становятся большие любители пива. Он постоянно занимал место у входа, словно на склоне лет целью его жизни стала встреча гостей и отпуск каждому из них доброй порции колкостей.

– Привет, Макс! – ответил Питер и глупо ухмыльнулся. Он испытывал странное удовольствие, играя с Максом в эту немудреную игру – они делали вид, что были лучшими друзьями.

Макс стоял возле закрытых дверей, ведущих в танцевальный зал, в компании с каким-то длинным изможденным господином. Питер никогда раньше не видел его.

– Мистер Гарнер, – широким жестом представил своего собеседника Макс. Потом он обратился к своему спутнику: – Я бы хотел познакомить вас с Профэссором.

Мистер Гарнер слабо улыбнулся – очевидно, настырность Макса смутила его. Ему явно не понравилось, что он нежданно-негаданно угодил в лапы тролля, но знакомиться с каким-то троллем – это уж слишком.

Питер ухмыльнулся как можно глупее – он уже давным-давно привык строить подобные гримасы. Нормальных людей при этом кидало то в жар, то в холод, но в любом случае они не могли отделаться от ощущения, что глупее существа, чем этот тролль, трудно сыскать. При этом Питер еще и мямлить начал:

– Очень, понимаете, приятно, значит, приятно познакомиться с вами, мистер Гарнер.

– Разве он не великолепен?! – восхитился Макс. Мистер Гарнер выдавил вежливую улыбку.

Дверь неожиданно отворилась, и из-за нее высунулась голова Билли.

– Мистер Гарнер, не желаете войти?

На лице гостя появилось такое облегчение, что Питер едва сдержал улыбку. Мистер Гарнер скользнул в дверь.

– Проф, ты тоже! – добавил Билли.

– Со ка, Билли.

Тот, услышав японскую речь, улыбнулся. Особенно потешно было слышать иностранные слова из уст тролля. Казалось, он получал удовольствие от того, как неуклюже пытался подстроиться этот богатырь под образованного светского человека. Но что было удивительно, за столько лет Питер никогда не заметил в подобном обращении и тени насмешки. Билли всегда был по сердцу Питеру, а за эти годы он очень вырос и приобрел большой вес в городе. Карьера его развивалась куда более стремительно, чем карьера Питера. Тролль завидовал успеху Билли у женщин, той легкости, с которой он завязывал романы. Бывали случаи, когда Билли предлагал Питеру познакомиться с той или иной красоткой, но тролль всегда отказывался. Он не любил разговаривать на эту тему, но, в общем-то, и так было ясно, в чем причина. «Только не в этом теле, – сам себе говорил он. – Подожду, пока стану человеком».

Мистер Итами сидел за столом, расположенным в центре танцевального зала. По обе стороны кресла стояли его сыновья – Арикори и Йоака. Лица их были похожи на каменные маски, неподвижные, непроницаемые. Так же как и Питер, они носили револьверы под мышками.

Питер остановился метрах в двух от стола – достаточно близко, чтобы слышать разговор, и в то же время достаточно далеко, так чтобы можно было сделать вид, что он здесь ни при чем.

Билли пододвинул кресло мистеру Гарнеру – тот нервно поблагодарил.

Теперь тролль внимательно пригляделся к гостю – выставлять напоказ свою глупость было уже ни к чему. Мистер Гарнер все равно не видел его, а Билли и мистер Итами давным-давно разобрались, с кем имеют дело. Мистер Гарнер чем-то напоминал привидение, хотя, с другой стороны, его вполне можно было принять за управляющего какой-либо солидной компании. Ясно было, что в подобных играх он новичок. По лбу гостя покатилась ярко-алая струйка пота – прямо на глазах она становилась прозрачной.

Выбранное Билли место встречи заставило мистера Гарнера испытать известное смущение – он стоял один посреди огромного зала. Этим боссы, скорее всего, хотели подчеркнуть его безвыходное положение. С другой стороны, мысль о том, что здесь не мог спрятаться никто посторонний, несколько успокаивала. Но спокойствия хватило ненадолго… Алая струйка пота вновь потекла по лбу.

Питер тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Прежде его никогда не приглашали на те деловые встречи, на которых председательствовал сам почтенный глава клана. До этого дня он имел честь встречаться с мистером Итами, даже два раза разговаривал, но приближен к нему никогда не был. Итами родился в Чикаго, и все же японское происхождение давало себя знать и в его лице, и в его манере поведения. Правда, он был очень стар, и Питер иногда со страхом думал, что же случится, когда он уйдет от них.

Мистер Итами сложил высохшие руки на коленях. Он ждал.

Молчание тянулось минуту. Наконец мистер Гарнер выговорил:

– Так что?

Широкое морщинистое лицо Итами осталось неподвижным. Истинный восточный мудрец, знающий все на свете… Питер, глядя на представителей этого народа, не переставал удивляться: как японцы ухитряются обделывать свои дела? Казалось, большего удовольствия, чем глубокомысленное разглядывание друг друга, для них не существовало. Подобная созерцательность, с одной стороны, конечно, вызывала уважение, с другой же – в собеседнике возникали нетерпение и невольное смущение. Сколько можно смотреть друг на друга?

– Думаю, Эмидж должна быть убита. – Мистер Гарнер позволил себе открыть рот.

Эмидж? Питер задумался. Имя было знакомое, но он никак не мог вспомнить, кому оно принадлежало. Итами оставался безмолвным.

– Катарина Эмидж, – добавил мистер Гарнер, – из «Исследований клетки»…

Ага, теперь Питер припомнил. Это же фирма «СИИО – Исследование клетки», где работает его отец!

– Каковы мотивы? – сухо спросил Итами.

Гарнер с облегчением перевел дух. Видно было, что ему доставляло удовольствие излагать обстоятельства этого дела. Было в этом тайном желании что-то личное…

– Она помогла одному из наших лучших научных работников сбежать в другую корпорацию. Именно с ее помощью он смог разорвать контракт и исчезнуть. А недавно я обнаружил, что она знает, где находится этот человек, доктор Уильям Клерис, но нашей службе безопасности женщина безбожно врет!

Его папочка сбежал?

У Питера сердце упало. Он надеялся послать отцу результаты своих исследований. Кому еще он мог доверять, как не ему? А также… Питер не смог найти подходящее слово. Он глянул на Билли, и тот в ответ с пониманием улыбнулся ему.

С пониманием чего?

Он что, знал? Догадался, что тролль закончил научную работу и собирался послать дискеты отцу?

Голос босса оторвал его от мрачных мыслей.

– Мистер Гарнер, – сказал Итами, – Катарина Эмидж – внучка основателя компании «Исследование клетки». Ей было пять лет, когда штаб-квартира фирмы переехала из Амстердама в Чикаго. Она выросла в компании, сама выбрала свой путь. Ее верность дедовскому предприятию всегда вызывала самые лучшие чувства у всего персонала. Японец замолчал. Наступила тишина. Потом Итами добавил:

– Надеюсь, у вас есть веские основания для обвинений в измене?

– Конечно, мистер Итами! Наша служба безопасности. установила, что Эмидж имела контакты с неким делягой по имени Ноль-Один-Ноль. Она нуждалась в этом мошеннике, чтобы проверять попадавшую ей в руки конфиденциальную информацию. Дело в том, что в подобных делах она неопытна и допустила несколько ошибок. – Гарнер вытер пот со лба.

– Это совпадает с моими сведениями, мистер Гарнер, – кивнул босс – Она действительно несведуща в подобных делах. Я думаю, что кое-кто из ваших работников сумел войти в доверие к этому мошеннику и стать посредником в тех или иных делишках. Я верно оцениваю обстановку?

– Да, мистер Итами. Мы считали, что этот делец является человеком из «Исследований клетки». Он держал руку на пульсе всех событий. Однако оказалось, что Ноль-Один-Ноль совсем не считает себя зависимым от нашей фирмы. Эмидж вступила в контакт с чужаком.

Питер бросил взгляд в сторону Итами. Босс преступ-ного мира вздыбил брови.

– Хм. Что еще такое?…

– Есть еще два обстоятельства, – торопливо заговорил Гарнер. Было видно, что он повеселел, буквально разрумянился, обнаружив, что такой человек, как Итами, проявил интерес к его предложению. – Первое. Она странно ведет себя с тех пор, как обанкротилась. Просто слов нет, как сумасбродничает!… Ее защищают только репутация, друзья в офисе и семейные связи. Если бы не это, ее давным-давно уволили бы.

– Уволили?

– Так точно. Она кое-как исполняет свои служебные обязанности, без былого огонька. В ее оклад…

– Она что, в трауре? – неожиданно спросил Итами, и в его тоне послышалось скрытое нетерпение.

Гарнер словно бы не расслышал вопроса – он продолжал рассказывать о «сумасбродном» поведении высокопоставленной служащей.

– Беда в том, что ее невозможно схватить за руку. Почти невозможно… Если она украла секретные файлы – а я уверен, что так и есть, – мы никогда не сможем доказать этого. Более того, не сможем даже прекратить подобное воровство. Она слишком могущественна, слишком известна. Вся эта история однажды приведет к тому, что «Исследования клетки», которые приносят вам самый большой доход, окажутся вытолкнутыми с рынка, – быстро-быстро тараторил посетитель.

– Да, это веская причина, чтобы убить ее, мистер Гарнер. Но свидетельств ее вины у вас нет. – Японец задумался. – Это правда – у вас нет доказательств. Вы оперируете исключительно предположениями. – Босс вопросительно смотрел на Гарнера. Тот говорил все быстрее и быстрее.

– Я считал, что главное в этом деле – обеспечить дальнейшее процветание СИИО, а этого нельзя добиться, если Катарина Эмидж останется в живых. И, к сожалению, в силу известных причин, на которые вы уже изволили указать – ее авторитет, друзья, семейные связи, – у нас нет другого пути. Для кого-нибудь другого иной исход вполне мог быть возможен. Хочу сообщить, что еще до того, как вы связались с Билли, мы со своей стороны тоже приняли кое-какие меры. Все наши расследования мы начинаем с поиска личного мотива, персонального интереса.

Что прежде всего бросилось нам в глаза – так это ее несколько эксцентричное поведение. Мягко сказано – эксцентричное… Мы заинтересовались, в чем дело, принялись копать и в конце концов нашли убедительные свидетельства ее странного отношения к компании.

Итами кивнул:

– Хорошо. Дело будет взято на контроль. Мы используем все наше влияние. Гарантируем вам, что все будет в порядке.

Питер почувствовал, что не может вздохнуть. Грудь сжало. Теперь он понял, почему его пригласили на эту встречу. Все те люди, с которыми ему приходилось расправляться по приказу Билли, были откровенными мерзавцами – бандитами, убийцами, ворами. Они сами захотели принять участие в этой игре и прекрасно знали ее правила… На этот раз ему предлагали убрать невиновного человека, женщину. Мистер Итами хотел решить ее судьбу с помощью Питера.

Гарнер позволил себе улыбнуться:

– Большое спасибо. Спасибо, Итами-сан.

– Вот что еще, – не обратив внимания на эти слова, сказал японец. – Вы должны продать нам половину ваших акций «Исследований клетки» за треть их курсовой стоимости.

Радость на лице Гарнера тут же испарилась. – Что?

– Вы плохо слышите? Или не поняли? – Босс уставил на посетителя черные глаза.

– Мистер Итами!

– Вы принимаете предложение?

Гарнер глянул по сторонам. Его взгляд остановился на Питере. Он подумал о чем-то и обреченно кивнул:

– Принимаю.

– Очень хорошо. В таком случае мы договорились.

Гарнер стоял как столб, и Билли жестом указал ему дорогу к выходу. Питер уже знал, что все входящие в этот зал выходят почему-то пятясь.

Когда дверь за гостем закрылась, мистер Итами, не поворачивая головы, спросил:

– Итак, что ты об этом думаешь, Профэссор?

– Парень, казалось, напрочь забыл, зачем пришел сюда, когда вы поставили ему условия, – уклонился от прямого ответа Питер.

– Да. Но все-таки, что ты думаешь обо всем этом?

– Мне очень понравилась ваша манера вести переговоры, Итами-сан, – поклонился тролль.

Мистер Итами улыбнулся:

– Нет, я имею в виду другое, что ты думаешь о самой сути этого разговора? Ты же в первый раз присутствуешь на подобной беседе?

– Да, это было здорово. – Он широко улыбнулся боссу.

– Ты убьешь Катарину Эмидж, – твердо сказал японец. Питер онемел. Он не мог сделать этого! Подумав, он решил сказать правду:

– Но, Итами-сан, она же… посторонняя. Она же не участвует в наших играх. К тому же женщина… Нет, я не могу.

В зале наступила такая тишина, словно бы все вокруг прихватило легким морозцем. Прошло несколько мгновений. Питер с тоской подумал, что на этот раз ему, кажется, не выбраться отсюда живым.

У Билли вид был растерянный. Неожиданно он поднял руку, как бы говоря мистеру Итами, что сейчас все будет улажено. Он подошел к Питеру, взял его за рукав и отвел в сторону. Все такой же обаятельный, как и в прежние годы, Билли теперь выглядел гораздо хуже. Потасканнее, что ли… Он стал чуть-чуть полноват, чуть-чуть печальнее блестели его живые глаза. И сеточка морщин в уголках появилась. Глядя на него, Питер почему-то подумал, что и папочка, наверное, тоже постарел. Мысль была глупая, неуместная, но она не давала покоя. Да, отец уже тоже немолод. Совсем поседел…

– Послушай, Профэссор, – прошептал Билли, – это не шутки. И это не ответ. Ты должен сделать то, о чем тебя просят, а иначе пеняй на себя и на меня не рассчитывай. Я тоже жить хочу…

Питер отвел глаза в сторону. За эти годы он ни разу не отказал Билли.

– Я не могу сделать этого, – тихо повторил он.

Брови у Билли поползли вверх, голова склонилась набок – он удивленно уставился на Питера. Он был даже не ошеломлен. Он был уязвлен в самое сердце.

– Может, я неясно выразился? Может, ты не понимаешь, что это значит? У нас нет выбора, пойми ты наконец! Когда мистер Итами просит кого-то что-то сделать, это обязательно исполняется.

– Разговор был бездоказательным. – Питер сердито сдвинул брови.

– Что?

– Где факты, доказывающие, что эта женщина в самом деле помогла бежать тому доктору?

– Тебе-то какое дело, Проф?! – злым шепотом спросил Билли. – Гарнер прав. Мы со своей стороны уже проверили Эмидж. Все так и есть. Это очень важное дело – нам необходимо избавиться от Эмидж и поставить на ее место Гарнера. – Билли сцепил руки. – Послушай, это работа как работа. Человек, который отказывается от подобных возможностей, никогда не узнает, чего он стоит на самом деле. Знаешь, это как игра в карты – надо суметь пойти на риск. Есть игроки, которым удается отхватить изрядный куш, но они не знают, что делать с такими деньгами. Они начинают испытывать судьбу, снова ставят деньги на кон, и в конце концов судьба отворачивается от них. Поэтому нет смысла доверять удаче, надо верить только в самого себя.

Вот мистер Итами – как раз из таких. Он сам боролся за свою судьбу, особенно в таких делах, как то, которое предложил Гарнер. Сначала это действительно трудно. Но страх пройдет. Подумай сам, Гарнер знает, что ему никогда не добиться высокого положения, поэтому и заказывает убийство. Он не доверяет себе и надеется на удачу, понимаешь… А сам даже не догадывается, что может с ним приключиться. А может быть, и догадывается, но не может ничего изменить. Он весь, со всеми своими потрохами, теперь помещается на ладони мистера Итами, и пока он действует в его интересах, он жив. Мистер Итами давно озабочен положением дел в «Исследованиях клетки». Мы намерены полностью контролировать эту фирму. И мы будем ее контролировать. Мы уже послали людей искать этого доктора Клериса. Когда найдем доктора, сдадим его людям Гарнера, а те быстро вывернут его наизнанку. Гарнер будет ходить в героях, но весь контрольный пакет акций перейдет к нам. Тебе только и надо, что убить Катарину Эмидж. Только и всего. И тогда мы выиграем.

Питер заколебался. Билли заметил это.

– Ты умрешь, если не согласишься, – сказал он с каким-то облегчением, – ты понимаешь, Питер? И я ничем не смогу помочь.

Перед глазами Питера всплыло лицо Дженкинса, охранника из аэропорта О'Хара. Он, оказывается, не мог «брать на лапу»! Тролль понял, что, если он откажется, его убьют. Лучше уж поиграть с судьбой или как там она теперь называется? Мистер Итами? Ну, он не Гарнер, на ладони у этого мистера не поместится.

– Хорошо, Билли. Я возьмусь за это, – тихо сказал Питер.

 

2

Эдди гнал «вестуайнд» по направлению к Элевейтеду, новому обширному району в южной части города. Теперь здесь размещался деловой центр – рай для бизнесменов, место жительства всех состоятельных людей. Они начали перебираться сюда после пожара, разрушившего башню ИБМ. С той поры развалины, в которые превратилась Петля, стали пристанищем для всякой нечисти. Эту территорию заселили упыри, вурдалаки, привидения и духи. Части национальной гвардии и команды служб безопасности, охраняющие богатые корпорации, три раза проводили тотальные облавы и обыски в трущобах. Попытки навести порядок в Петле местная пресса окрестила «планом Маршала для невменяемых». «План Маршала» провалился, а последние нормальные жители сбежали из этого района. Застройщики не были заинтересованы вкладывать деньги в безнадежное предприятие, и их взоры обратились к южной части города. Бизнесмены, вложившие деньги в эти участки земли, сразу же разбогатели.

За оконным стеклом проплывала эстакада надземки, разрезавшей Элевейтед пополам. Рельсы, стапели, вагоны – все здесь сияло серебристыми отблесками огней. Их светом была залита вся площадь, все переулки, все дома для богатых, все деловые центры, все увеселительные заведения. Все здесь светилось респектабельностью, довольством и верой в будущее. Свет этот был виден за многие километры отсюда… Примета вечного карнавала, попасть на который могли только избранные… Питер смотрел на нарядные многоэтажные дома, в продуманном беспорядке разбросанные вдоль улиц. Его отец, по-видимому, тоже жил здесь. Скорее всего, снимал квартиру. Надо же, как это он осмелился разорвать контракт? В 2052 году это считалось особенно тяжким преступлением. Возможно, теперь отец прячется в каких-нибудь трущобах. Где-нибудь в подземелье.

А окна в домах какие! А стекла! Все было сделано из особого материала, не выпускающего наружу ни единой капельки тепла. Смотришь в такое окно – и видишь зеленую лужайку… Неважно, что сейчас зима и на улицах лежит снег… Он тоже мог бы жить в таком доме вместе с отцом, если бы не превратился в тролля. Каждый день мог бы смотреть, как золотистый свет из окон падает на тротуары и заснеженные газоны…

– Уверен… уверен… уверен… это как раз здесь, – задергался Эдди.

– Да… – согласился Питер, думая о своем.

Они подъехали к дому, адрес которого был указан на бумажке, которую вручил им Билли.

– Встань где-нибудь и затаись. Жди меня. Я хочу попасть в дом до того, как женщина вернется, – скомандовал другу Питер.

Эдди умел выбирать местечко для стоянки. Он загнал машину в тень, и она стала совсем неприметной. Они вышли из машины, обошли дом и остановились у черного хода. Эдди заранее приготовил связку отмычек – искусством открывания дверей он в совершенстве овладел еще тогда, когда шатался по улицам. Открыть самый сложный замок было для него делом нескольких минут. Сам Эдди знал себе цену – ту же работу какие-нибудь подонки с улицы, которых мог нанять Билли, сделали бы куда хуже.

Торопыга повернулся и вопросительно глянул на тролля. Тот одобрительно усмехнулся:

– Хорошая работа. Ты все еще в прекрасной форме. Теперь ступай на улицу, спрячься и подожди меня.

Эдди торопливо забормотал:

– Хорошо… хорошо… хорошо…

Некоторое время Питер наблюдал за другом – тот вышел на улицу и нырнул за угол. Теперь его никакая собака не отыщет… И все же… стареет Эдди на глазах, и нервы у него совсем расшатались. Вот судьба. Эдди – подлинный человек, нормальней не бывает – угасает на глазах, а он, тролль, по мнению многих – полуживотное, сейчас стоит на пороге великого открытия. Он, недочеловек, смог двинуть вперед науку!… Каково!…

Он отогнал в сторону посторонние мысли и вошел в дом. Прошел на кухню… Тусклые голубоватые полосы света падали из окон на пол. В углах светился серебристый полумрак. Тролль окинул взглядом комнату. Вот что он сразу отметил – каждый предмет здесь занимал предназначенное ему место. На деревянной планке висели кухонные ножи, они даже в этой полутьме явственно посверкивали. Питер засомневался – пользуются ли ими когда-нибудь? Пластмассовые цветы покоились в отполированных до глянца горшках. Рисунок на стенах показался Питеру угольно-черным, но тролль вспомнил о своей способности улавливать инфракрасные лучи и сообразил, что на самом деле узор голубой. Плитки на полу, кресла, столы – все гармонично сочеталось между собой.

Он направился в глубь дома – вошел в холл. Сюда посетители попадали через парадную дверь. Из холла одна дверь вела в столовую, а другая в кабинет. На второй этаж можно было подняться по широкой лестнице. Питер замер и огляделся. От всей этой богатой обстановки, начиная с кресел и кончая хрустальными люстрами, веяло каким-то холодом, какой-то удивительно странной бездушностью. Как от гостиничного номера, например… Того, в котором он сам проживал долгое время. В доме был порядок, и по всем меркам это местечко можно было считать уютным, но тепла в нем не было. Вещи в комнатах были дорогие и все-таки случайные: личность хозяйки не отпечаталась на них.

На одной из стен в гостиной он заметил стеклянную панель с выключателем. Питер подошел, нажал кнопку, и за стеклом вспыхнул свет. Перед ним была ниша, встроенная в стену, а в ней – миниатюрная игрушечная комната. Эта комната была обставлена старинной мебелью и казалась вполне жилой, уютной, зовущей… В крошечном камине играл огонь, над ним висела полка, на ней стоял вырезанный из какого-то желтовато-зеленого камня Будда. Этот крошечный интерьер потряс Питера. Он прижался лбом к стеклу. Деревянные резные кресла зачехлены, из того же материала пошиты и занавеси на окнах. Они были задвинуты шторами. Картины величиной с ноготь висели на стенах, на мраморных стойках белели бюсты и миниатюрные статуи. Там же висели игрушечные зеркала в резных рамах.

Питер затаил дыхание. Может быть, в этой игрушечной комнате появятся люди? Вон в том кресле должна сидеть нарядно одетая женщина и читать книгу. У окна он бы поставил мужчину – пусть заглядывает за занавеску, как бы ждет кого-то. Это было интересно. Питер мог бы придумывать бесконечные истории о людях, живущих в этой комнате.

Но комната была пуста. Тролль вздохнул. Даже собаки на ковре перед камином нет. Эта волнующая, дорогая декорация была бездушна. И правильно – неожиданно понял он. Помести сюда людей – и вмиг исчезнет обаяние чуда. Мгновение, схваченное неизвестным художником, расползется, каждый персонаж отвлечет внимание на себя, а тут важно именно уловить миг! Тот неуловимый момент, тот неожиданный луч солнца, который одухотворял комнату, делал ее живой и манящий. Эта комната была прекрасна потому, что в ней поселились тишина и ожидание. Остановленные мгновения придавали ей таинственность, а значит, рождали ее душу. Здесь все было естественно и вместе с тем исполнено тайны, здесь все было несказанным. А люди… люди по природе своей шумны и беспокойны, и неподвижность их фигур моментально нарушит иллюзию, родит разочарование.

Питер выключил свет и тут же зажег лампочки в двух других стеклянных нишах. В одной из них был кафедральный собор, в другой – старинная английская кухня. Затаив дыхание, тролль разглядывал внутреннее убранство Божьего дома. Точность и совершенство работы были поразительны. Все было выполнено на высочайшем художественном уровне – создавалось впечатление, что эти миниатюрные пространства вбирают в себя человека целиком. Не иначе как какой-нибудь колдун поработал… Зритель как бы перемещался в страну лотофагов, где вечны изобилие и праздность.

Вспомнив наконец о делах, Питер с чувством сожаления выключил подсветку и направился к главному входу. Осторожно выглянул из-за занавески. Никого. Бросил взгляд на часы – судя по всему, женщина вернется домой не ранее чем через полчаса. Если, конечно, информация Билли точна.

Он решил подождать ее в кабинете. По опыту он знал, что самый лучший способ сделать грязную работу – это выбрать укромное местечко и дождаться своего часа. Лучше всего стрелять, когда жертва входит в комнату, только-только переступает через порог – лучшей мишени не придумать. Правда, это очень смахивает на гнусное убийство исподтишка. Но что поделать, работа есть работа. И все же сомнения оставались – что-то в этом было не так…

Может, позволить ей пройти и посмотреть на него – вот, явился в дом непрошеный гость… Это меняет дело. Кстати… надо еще и об охраннике подумать… Если хозяйка вошла в дом, прошла в комнату и начала беседу с гостем, значит, все в порядке. Точно, надо встретить хозяйку вежливо, лучше каким-либо невинным вопросом – скажем, где у вас тут можно найти выпить? Или спросить – сегодня было много работы? Подобный тон кого хочешь собьет с толку. Ошарашенная хозяйка потеряет контроль над ситуацией и будет ждать объяснений. Хорошенькое дельце – ждать объяснений от наемного убийцы!… Да, это лучшее решение!…

Питер вошел в кабинет и включил маленькую настольную лампу. Компьютер типа «Фучи нова» стоял на столе. Вдоль стены тянулись полки, на них стояли коробки с оптическими дискетами и старинные – по-видимому, антикварные – книги. По большей части это были учебники, научные труды по истории Европы. На дискетах были экономические программы, доклады для акционеров «Исследований клетки» и другие деловые сведения. В общем, здесь хранилось все, чего требовали профессия и должность.

В кабинете была еще одна дверь. Питер легонько толкнул ее – и перед ним предстал такой беспорядок, какого он никак не ожидал встретить в этом доме. Все в этой комнате было разбросано и перевернуто, ящики выдвинуты, голографические снимки валялись на полу. Впечатление складывалось такое, что здесь побывали какие-то древние грабители и перевернули все вверх дном. Питер был заинтригован… Он опустился на колени и обнаружил портативный дисплей для просмотра голографических снимков. Тролль подобрал дисплей, сел возле кучи голографии и сунул в щель первую попавшую под руку карточку. Она была помечена непонятным шифром – 7/18/30.

Перед его глазами возникло стереоскопическое изображение маленькой девочки с ярко-рыжими волосами. Девочка сидела за компьютером. То, что это Катарина Эмидж, угадать было нетрудно. Билли так и описал ее: волосы, мол, – рыжее не бывает. На снимке ей было семь или восемь лет. Она улыбнулась в камеру очень симпатичной улыбкой. Ее пальцы покоились на клавиатуре компьютера – она, очевидно, в тот момент что-то заносила в память.

Питер сменил карточку и сразу же попал в 2035 год. Катарина, сидя верхом на лошади, брала барьер. Лицо ее было серьезно. Видимо, она контролировала каждое свое движение. Катарина уже не была похожа на ту улыбчивую девочку, какой была пять лет назад. Перед Питером предстал подросток, который со временем обещал превратиться в очень привлекательную девушку.

Тролль нашел карточку, помеченную 2039 годом. Ну-ка, а тут что? То, что он увидел, поразило его. Катарина выглядела страшно. Худая, крайне истощенная, нервная. Снимок был сделан на дне рождения, которое она праздновала вместе со своими одноклассницами. В центре стола возвышался торт – целая гора из мороженого. Другие девицы улыбались в камеру, некоторые – так и не успев проглотить мороженое. Катарина же смотрела в объектив с совершенно убитым видом. Питер приблизил глаза к экрану и рассмотрел, что кусочек торта на ее тарелке уже начал подтаивать. Складывалось впечатление, что к нему и не притрагивались.

Тролль вздохнул и стал просматривать более поздние снимки. Вот, все еще очень худая, Катарина стоит на палубе океанского лайнера, рядом с ней мужчина и женщина, тоже с рыжими волосами. Вероятно, ее родители. Теперь девушка улыбалась, но во взгляде ее было все же больше удивления, чем радости. На краю снимка Питер приметил женщину, свесившуюся через борт лайнера. Она упорно вглядывалась в воду. Посмотрев на нее, Питер почему-то вспомнил о Томасе.

Перед его глазами разворачивалось что-то похожее на рассказ в картинках. Не комикс – нет, чья-то реальная жизнь оказалась куда более занимательной, чем досужие выдумки о похождениях космических пиратов, монстров-упырей и схваток между гангстерами. Что-то его зацепило в биографии Катарины Эмидж… Следующая карточка была сделана уже в 2041 году. Этот кадр совершенно потряс его – Катарина лежала на больничной койке, а вокруг было множество цветов. Она улыбалась в камеру почти так же победно, как и в восьмилетнем возрасте. Девушка выглядела очень счастливой, но ее лицо скорее напоминало маску смерти – как говорят, кожа да кости. Питер долго вглядывался в ее глаза – все никак не мог понять, победили врачи ее болезнь или нет?

Он так и не получил ответа на этот вопрос – с улицы донесся шум мотора, затем скрипнула автоматическая дверь гаража. Питер невольно оторвался от экрана, повертел дисплей в руках. Его охватила досада. Он сам не знал почему, но ему очень не хотелось, чтобы хозяйка дома застала его за разглядыванием голографии. Он собрал карточки в кучу, отбросил в сторону дисплей и потушил настольную лампу. Затем сел в кресло, достал пистолет и положил его на колени.

Где-то в глубине дома щелкнул замок, чуть слышно скрипнула дверь. Голосов не было. Женщина пришла одна. Секундой позже в прихожей загорелся свет. Питер посмотрел на компьютер – рано или поздно Катарина Эмидж заглянет сюда, чтобы просмотреть почту.

Точно – она направилась к кабинету, толкнула дверь, машинально включила свет и, увидев Питера, замерла. Так и стояла несколько мгновений с поднятой рукой, чуть отставив в сторону правую ногу. Рот ее открылся, она, видимо, пыталась что-то сказать, но голос отказал ей. Пошатнувшись, женщина схватилась за дверную ручку.

Красива она была необыкновенно. Какая бы хворь ни одолевала ее в юности, на ее внешности это не сказалось. Она вовсе не была похожа на тех стандартных красоток, которые постоянно окружали Билли. В ней было что-то свое, особенное… Чуть вьющиеся рыжеватые волосы тяжелой волной спускались до середины спины. Катарина была высока, стройна и, по-видимому, так же сильна, как и новая королева красоты из Техаса. И характером она была не мямля…

На ней был зеленоватого тона жакет, того же цвета юбка и легкая белая блузка в английском стиле. Поток фотонов отразился от этой женщины, пронзил водянистый раствор, скопившийся в моих глазах, попал на сетчатку. Там изображение превратилось в цепь нервных импульсов, скользнуло по оптическим нервам в мой мозг и вызвало удушающую волну вожделения…

Питер вздрогнул. Вся эта абракадабра, взявшись невесть откуда, за сотую долю секунды пронеслась в его сознании. Зачем, с какой стати?… Удивительно… неужели он до сих пор способен влюбиться? А ведь такую способность ему надо было убить в самом зародыше еще много-много лет назад…

Тут же, по привычке, он отметил, что женщина не вооружена.

– Привет… – наконец неуверенно проговорила она. – Чем могу помочь?

– Мисс Эмидж, – приветствовал ее тролль и улыбнулся. Больше всего он боялся, как бы она не перепугалась и не стала паниковать. – Может быть, присядете. Мне необходимо поговорить с вами.

– О чем же?

Питер поднял руку и показал женщине револьвер:

– Пожалуйста. Если вы сядете, будет как-то спокойнее… Увидев оружие, она прерывисто вздохнула и прикрыла

живот руками.

– О-о, – только и смогла выговорить Катарина.

– Пожалуйста…

Наконец она добралась до кресла, стоявшего у письменного стола. Шла она словно пьяная. Нет, так дело не пойдет. Катарина просто обязана будет сосредоточиться.

– Мисс Эмидж, – твердо сказал Питер, – я послан сюда для того, чтобы убить вас. – Скулы у него одеревенели. Нет ничего лучше, чем говорить в открытую.

– Да? – растерянно спросила она.

Ее лицо стало похоже на мертвую маску, только в глазах еще мелькали какие-то искорки. По опыту Питер знал, что в таких случаях люди начинают взывать к Богу, строить какие-то сумасшедшие планы сверхъестественного спасения, искать помощь у ангелов…

– Существует человек, которого вы знаете, который работал на вас… Некто доктор Клерис…

– О! – тихо простонала она.

– Что – о?

– О-о? Ну, это я от удивления. Питер улыбнулся:

– Доктор Клерис сбежал из «Исследований клетки» несколько недель назад. С помощью каких-то наемников, работавших на неизвестного работодателя.

– Да, – кивнула Катарина и выжидающе посмотрела на тролля. Руки она по-прежнему держала на животе.

– Служба безопасности вашей компании теряется в догадках, как это могло случиться, – с подчеркнутым спокойствием продолжил Питер. – Они пришли к выводу, что наемники получили откуда-то конфиденциальную информацию и она здорово помогла им. Учтите, они получили сведения, к которым доктор Клерис не имел доступа.

– Да. – Катарина не сводила глаз с тролля.

– Они, конечно, из кожи вон лезут, чтобы отыскать Клериса. Неизвестно даже, по собственной ли воле он решил разорвать контракт с «Клеткой» или его похитили.

– Да, – как эхо повторила Катарина.

Питер не мог скрыть удивления. Ничего не отрицает. Не изворачивается, не юлит…

– Зачем вам это понадобилось? – напрямую спросил он.

– У меня были свои причины.

– Исходя из того, что я нахожусь здесь, чтобы убить вас, не могли бы вы поделиться ими со мной?

Катарина кивнула:

– Могла бы.

Питер почувствовал, что сердце у него гулко забилось. Ах, не вовремя он разволновался, ему сейчас нельзя терять хладнокровия.

– Вы изменили вашей компании, а ведь ее основал ваш дедушка! – воскликнул он. – Мой заказчик – человек, который владеет солидной долей акций вашей фирмы, он очень консервативен. К тому же он родом с Востока. Подобное поведение пришлось ему не по душе. Да вы и сами знаете, так вести себя недопустимо. К тому же, если я не ошибаюсь, после вашей смерти некий Гарнер имеет хорошие шансы занять ваше место в «Исследованиях клетки».

Она изумилась:

– Гарнер?…– потом глянула в сторону и задумалась. Через секунду глаза ее расширились, и она несколько раз кивнула, словно последнее звено в труднейшей головоломке, которая мучила ее, только что нашлось. – Гарнер… – повторила она, но на этот раз голос ее прозвучал холодно и твердо.

– Да, Гарнер. Мой заказчик поддерживает его и помогает искать Клериса. Ученый должен быть возвращен в «Клетку» как трофей. Когда же мой заказчик подсобит Гарнеру и тот займет ваше место, он будет распоряжаться в вашей компании, как у себя дома.

Катарина опустила голову, судорожно схватилась правой рукой за подлокотник кресла – слишком уж много всего свалилось на нее в эти минуты. Сил не было осмыслить все сразу.

– Кто вы? – тихо спросила она.

– Я не могу открыться, – вставая, ответил Питер. – Что ж, вы как-то странно восприняли все, что я вам здесь наговорил. Не протестовали, обошлось без истерик, были откровенны. Это мне нравится и… я бы вот как выразился – накладывает на меня определенные обязательства. Я так полагаю… – Он замер на мгновение. Господи! Да что же это он говорит? Питер отказывался верить самому себе. А что более всего поразило его в тот миг, так это то, что он даже не пытался изобразить из себя глупца, этакую ходячую бездумную гору мускулов, сеющую смерть. Он интуитивно доверился этой красивой и оттого еще более беспомощной женщине. И потом… Катарина была настолько искренна, что и он невольно поддался тому же соблазну. Раньше он за собой ничего подобного не замечал. Ну что ж, раз решение принято, так нечего и лукавить. – Я вот как полагаю, – повторил он и добавил: – Надо все это как-то исправлять. Мы с вами можем стать союзниками – я тоже хочу найти Клериса. У меня для этого тоже есть причины. Веские… – многозначительно добавил он и глянул прямо женщине в глаза. – Мисс Эмидж, я помогу вам бежать, если вы скажете, где прячется доктор.

В первое мгновение она ничего не сказала – очевидно, обдумывала предложение тролля, затем тихо ответила: – Я не знаю… Я не знаю, где он.

Питер вздрогнул, опустил оружие – страшное, набитое адским мраком и смертью отверстие теперь смотрело в пол.

– Как вы не знаете?… Вы говорите правду?

– Да.

– Вы помогли ему бежать из «Клетки», и вы не знаете, где он? – Брови Питера удивленно поползли вверх.

– Меня ловко обвели вокруг пальца… Повторяю: я не знаю, где прячется доктор Клерис. – Она опустила глаза.

– Подождите…

– Повторяю: не знаю!…

Питер невольно сделал шаг вперед. Выходит, все его старания пошли прахом? Все мечты, работа, надежда на исцеление – все, чем он жил эти четырнадцать лет. Исчезновение отца лишало его связи с миром. Кто, кроме него, мог объективно оценить результаты его трудов? Кому еще он мог полностью довериться? Ведь его открытие – а он верил, что это было открытие, – имеет огромное научное и финансовое значение!

– Но ведь у вас должен быть хотя бы кончик нити! Что-то у вас должно быть!…– Голос его задрожал.

Катарина настороженно взглянула на тролля:

– Вам-то, собственно, какое дело? Поиск доктора Клериса вроде бы не входит в ваш контракт?

– Не входит… – кивнул он.

– О-о!

– Опять «о-о»! Пожалуйста, скажите мне хоть что-нибудь. Любую деталь, которая может навести на след, любую ниточку. Вы же помогли ему бежать, значит, вы должны хоть что-нибудь знать!

– Ну, как сказать… Я… – Она потерла лоб. Недоумение и боль исказили ее лицо. – Я считала, что он собирается перейти работать в «Фучи генетикс», но люди, с которыми я имела дело, нарушили все наши планы. Он… исчез. Вмиг, внезапно. Так они мне объяснили. – Она посмотрела Питеру в глаза.

– С кем вы контактировали? С людьми, которые помогли бежать Клерису? Вы еще встречались с ними? – В его голосе зазвучали требовательные нотки.

Она внимательно смотрела на опущенный пистолет:

– Вы все-таки убьете меня? Если можно, то сейчас. Немедленно! Потому что если вы этого не сделаете, то… Лучшего момента не будет.

Питер глянул на револьвер. Дело ясное – если он сейчас не прихлопнет эту красотку, можно будет считать себя выкинутым из организации. Забыть о Билли, перечеркнуть последние четырнадцать лет. Больше за его спиной не будет могучей поддержки, никто не подхватит его за локоток, если он невзначай оступится. Он бросил взгляд на Катарину Эмидж и тут же понял, что уж кого-кого, а ее он никогда не убьет. Хватит с него Дженкинса.

– Нет, я вас не убью, – спокойно сообщил он, – если вы поможете мне отыскать Клериса. Я позволю вам уйти. Я помогу вам бежать.

Она замерла и некоторое время сидела тихо-тихо, как мышь… Потом сказала:

– Я настаивала, чтобы он продолжил намеченную программу исследований. Он уже многие годы работал в этом направлении. Руководство компании требовало закрыть тему. Тогда мы договорились, что он покажет мне засекреченные данные по своей работе, но он что-то начал темнить…

– И вы наняли людей, чтобы следить за ним? – Питер зло усмехнулся. – Каких-то ребят со стороны, не имеющих отношения к вашей компании? Не призрачных ли бегунов?

– Да. – Она опустила глаза.

– И вы что-нибудь обнаружили?

Катарина помолчала немного, потом ответила:

– Кто-то увел его. Точно, это не «Фучи». Они просто посмеялись – сказали, что им понравилось, как с ними обошлись. Пожелали успехов доктору Клерису. И долгих лет жизни…

– Еще что-нибудь?

Она пожала плечами.

– Возникли кое-какие сложности с призрачными бегунами. Они, в общем, существуют вне закона, точнее – по ту сторону закона. У них нет оформленной лицензии. Так что нет и никакой ответственности…

– Понятно.

Питер на какое-то время задумался. Надо было срочно сформулировать такие вопросы, которые смогли бы приподнять завесу над этой тайной. Ясно, что мисс Эмидж не специалист в подобных делах и ее тут же обвели вокруг пальца. Поэтому, если исходить из того, что она искренна, придется признать, что она просто не понимает, что важно и что не важно в этой истории.

– Над чем он работал?

Его словно ударили. Он сам догадался – над чем…

– Это было… Это были причины сбоев в передаче наследственного кода? Он работал над проблемой появления на свет метахомиков? Над проблемой гоблинизации? Значит, и «Исследования клетки» трудились над той же темой? – быстро спросил он Катарину.

Она с любопытством посмотрела на тролля.

– Да… Мы занимались этими вопросами. Но скоро на эти исследования было наложено табу. – Она сделала паузу, потом осторожно спросила: – Кто вы?

– Всего лишь тролль с кое-какими причудами.

Питер попытался беспристрастно обдумать свое нынешнее положение. Мозг работал как часы. Теперь по части составления планов он был дока. Итак, что мы имеем? Его личные исследования закончены, с бандой в любом случае придется рвать. Он хочет отыскать папочку. Богатая СИИО тоже жаждет отыскать его. Ее служба безопасности в подобных делах собаку съела. Далее, вот перед нами мисс Катарина Эмидж, красивая женщина, сунувшая нос не в свое дело. Это же надо – она решила проводить собственную политику! Не важно, какими мотивами она руководствовалась. То есть важно, но этот вопрос – далеко не первоочередной важности. Питер сердцем чувствовал, что мотивы ее… скажем так… благородны. Он привык доверять своей интуиции, иначе ему давным-давно пришлось бы гнить в могиле. Чувствовать добро так же важно, как и ощущать нутром опасность. Что с ним было бы без Эдди? Ему-то он доверился. Почему бы не довериться этой женщине? Она может сказать «нет» – тогда она сама не оставит ему выбора. Ему придется убить ее и еще на какое-то время остаться в банде и тем временем попытаться отыскать отца. Причем все надо будет делать быстро, не спотыкаясь и не замедляя шага. Или – или!

– Я догадался, над чем работает доктор Клерис, потому что сам… провожу исследования в том же направлении. Мне кажется, я открыл причину генетических трансформаций, – неожиданно сказал тролль. – Более того, я знаю, как все это можно исправить. – Он сунул револьвер в кобуру под мышкой, – Я бы хотел сравнить свои результаты с теми, которые получил доктор Клерис. Думаю, только он мог бы сказать, в чем я прав, в чем нет.

– Вы?! – Она смотрела на Питера во все глаза. Он усмехнулся:

– А что? Может, я единственный в своем роде тролль. – Но-о…

Он подошел к ней поближе:

– Мне кажется, мы сработаемся. Если я вас не убью, меня ждут большие неприятности. Что ж, чему быть, того не миновать. Но я только в том случае пойду на это, если вы согласитесь оказать мне реальную помощь в поисках Клериса. У вас есть возможности для этого. Ведь вы же были с ним, имели с ним дело, обсуждали тему…

– Я просто не знаю, что сказать… – Катарина растерянно развела руками.

– Подумайте вот о чем: кто-то в «Клетке» выкопал для вас глубокую яму, куда и пытается спихнуть вас руками ваших же людей. И потом… Что плохого будет в том, что вы поможете мне отыскать Клериса? Разве вам встреча с ним чем-нибудь грозит? Что поделать, время такое – пора выбирать.

Теперь в ее глазах промелькнул интерес – здоровое, живое чувство. Не в пример страху… Кажется, Катарина могла спокойно подумать – карты на столе были открыты, они лежали рубашками вниз. Молчание затягивалось, напряжение возрастало… Наконец она встряхнула головой и тихо сказала:

– Я не знаю… Не знаю – и все тут. Но нам есть о чем поговорить. Собственно, доктор Клерис мне больше не нужен…

– Зато мне он очень нужен! – почти крикнул Питер.

– Я помогу вам, если вы так настаиваете. Только не знаю как.

– Вы не понимаете, мы оба в нем нуждаемся. – Тролль требовательно смотрел на женщину. – Он должен проверить мои результаты. Он же в этом деле большой специалист, не так ли? Именно поэтому вы требовали, чтобы он продолжал исследования.

– В этом смысле – да, мы оба в нем нуждаемся. Но я не могу представить, с чего начать. Где тот, как вы изволили выразиться, кончик нити? Почему-то я вам поверила. – Она вздохнула, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

– Хорошо. Просмотрите одну дискету, – сказал Питер. – Это итог моей работы. Я хочу, чтобы вы взглянули. Я думаю, что решил задачу. Более десяти лет я ухлопал на разгадку. Как бы то ни было, вы убедитесь, что я говорю серьезно.

– Вы носите ее с собой? – Она опять посмотрела ему в глаза.

Уж не смеется ли она над ним? Питер почувствовал раздражение и вновь достал пистолет.

– Вам что сказано? Поехали. Дискеты в другом месте. Она удивленно глянула на него, решительно встала и опять прикрыла руками живот.

– Сядьте! Вы отправитесь со мной посмотреть мою работу!…

Она даже не пошевелилась. Только спросила:

– Ваш хозяин что-нибудь знает о ней?

– Никто ничего не знает. Никто. Она наклонила голову, прищурилась.

– Это очень странно.

– Конечно, – Тролль почти весело улыбнулся.

– Это он хочет меня убить? Ваш хозяин? – Она все еще пыталась понять ситуацию до конца.

– Да.

– Почему я должна вам верить? Вы можете убить меня позже, когда я исполню ваше требование… – Голос Катарины чуть дрогнул.

– Я могу и сейчас застрелить вас.

– Не надо мне угрожать.

Питер усмехнулся – какова! Она нравилась ему все больше и больше.

– Хорошо, обойдемся без этого, – кивнул он. – На этот счет можете не беспокоиться. Если придется стрелять, я выстрелю. И, по правде говоря, все сложится для меня куда спокойнее, если я нажму на курок.

Мисс Эмидж по-прежнему стояла. Она дышала с трудом, прерывисто. Капли пота появились на ее бледном лице.

– Нет!

– Вы отказываетесь поехать со мной? – удивился тролль.

– Пожалуйста… только не это. Нет!…

– Я же прошу только посмотреть, к каким выводам я пришел…

– А затем?…

– Затем мы… Я не знаю… Я знаю, что… Ваша жизнь зависит от этого. Вот что я знаю наверняка. – Питер на мгновение задумался. – Правда, моя жизнь тоже. Я бы хотел, чтобы об этом вы тоже подумали… – Потом он уже попросил: – Мисс Эмидж, мне крайне необходимо найти доктора Клериса. Я очень прошу помочь мне.

Она тщательно обдумала его предложение. Питер сразу догадался, когда она решилась.

– У вас в руках оружие. Показывайте дорогу.

 

3

Питер вызвал Эдди по телекому, прикрепленному на запястье, и приказал встретить его у передних дверей. Выйдя из дома, он заметил «вестуайнд», летящий по улице с такой скоростью, будто он участвовал в гонках. Так же неожиданно старый друг ударил по тормозам – машину занесло на присыпанный снегом тротуар, колеса заскользили, и наконец автомобиль замер прямо у дорожки, ведущей к дому Катарины.

Когда Питер распахнул переднюю дверь, Эдди удивленно посмотрел на него – тролль всегда садился на заднее сиденье. Когда же он рассмотрел выходящую из дома Катарину, челюсть у него отвисла, а глаза выкатились из орбит от страха. Он переводил взгляд с Питера на приближающуюся к машине женщину. Тролль усадил мисс Эмидж на переднее сиденье, а сам устроился сзади.

– Профэссор… Профэссор… Профэссор… – взволнованно затараторил он. – Что это значит… значит?

Катарина обернулась к Питеру, словно спрашивая, что происходит с шофером. Питер пожал плечами, потом обратился к Эдди:

– Послушай, приятель. Отвези-ка нас домой, и побыстрее.

– Не знаю… не знаю… не знаю… Профэссор. – Эдди поднял руки, потом замахал ими – в этот момент он очень напоминал семафор. – Не знаю… Надо же! Смотрю – садится! Вот так запросто… запросто… запросто… садится в машину. – Потом он, покопавшись во внутреннем кармане, достал фотографию Катарины. – Взгляни, это она? Подольше… подольше посмотри, Профэссор. И она все еще живая? Даже не мертвая?…

– Эдди, поехали, – нетерпеливо прикрикнул тролль.

– Что случилось, Проф? Что случилось? Это твой научный материал? Что-то вроде дискетки? Ты мне объясни, что это за химия?

– Не химия, а биология, – усмехнувшись, поправил Питер приятеля.

– Да-а? Приятно слышать. Бомба тебя разорви, я так и знал, что так получится. Я знал, что это когда-нибудь произойдет. Знаешь, куда мы можем попасть с твоей биологией? Не догадываешься?

– Эдди, она живая…

– Ты считаешь, я до этого не дoпep?!. Нет, она совсем мертвая – вон и глазки не смотрят, и ушки не слышат. Такая мертвая, дальше ехать некуда. Ты думаешь, Итами понравится, если я скажу ему: «Такие дела, мой приятель, Профэссор, так испарился на работе, что попросил найти ему замену. Сам он укатил с красоткой, хотя раньше я его ни с одной женщиной не видел. Я, мол, говорил ему, что лучше бы он исполнил, что ему приказали, иначе это доведет его до беды», – и я буду прав… прав… прав… тысячу раз прав – Он обернулся к Катарине и коротко бросил: – Не обижайтесь. Питер едва не покраснел от смущения – его успокоило то, что тролли краснеть не могут. Он протянул свою огромную лапищу и положил другу на плечо:

– Ты не должен ему ничего говорить, Эдди. Торопыга даже онемел от удивления, потом, подергавшись, ответил:

– Ты прав. Попробуй я ему только сказать…

– Тогда поехали.

Катарина вновь повернулась к троллю. Питер попросил ее не обижаться. На это у них действительно не было времени. Тут их швырнуло на спинки кресел – это Эдди тронулся с места.

* * *

Комната, в которой жил Питер, напоминала келью монаха – в углу лежал широкий матрас, полка, битком набитая оптическими дискетами, висела напротив. Посреди комнаты стоял огромный кухонный стол, на нем – портативный компьютер, тут же несколько грязных тарелок. Никаких украшений, картин, статуэток. Питер давным-давно понял, что все это может появиться в его жизни только в том случае, если он вновь вернет себе человеческое обличье. Но теперь, когда Катарина вошла в его комнату, он почему-то смутился. Питер всю жизнь таился от других, а тут на тебе – все, чем он жил эти годы, вылезло наружу. Ему захотелось как-то оправдаться, прикрыть пустоту и неряшливость жилища словами типа: «Мне приходится много ездить, так что я не очень-то забочусь об этой конуре…» Или сказать что-нибудь в таком роде: «Как только я вновь вернусь к прежней жизни, все будет по-другому, вы еще увидите… Здесь все будет совсем по-другому. У меня просто сейчас нет времени заниматься этим, но дайте срок…"

Только зачем это? Что толку искать оправдания? равно все эти фразы прозвучат фальшиво. Он промолчал.

– Вы любите читать… – сказала Катарина, разглядывая надписи на дискетах.

Она стала просматривать дискеты одну за другой, потом неожиданно выпрямилась и удивленно посмотрела на Питера:

– Приложение к журналу Калтека «Исследование метачеловеческих генов»? Откуда это у вас?

– Украл, – коротко сообщил он и обрадовался – надо же, оказывается, и он способен произвести на нее впечатление!

– Калтек заявил, что закрывает все материалы по этой тематике. Это случилось давным-давно, – как-то грустно сказала Катарина.

– Я установил контакты… давным-давно, – неопределенно ответил Питер.

– Контакты?

– Не обращайте на это внимания. Может, вы наконец приступите к делу?

В ее лице ничего не изменилось.

– Хорошо… – наконец согласилась она. Питер рукой пригласил ее к столу. Жест получился резкий, неуклюжий, в нем и намека не было на то волнение, которое в эту минуту испытывал тролль. Конечно, хотелось вести себя как-то поизящней, половчее – момент-то был исторический. Во-первых, в его апартаментах впервые появилась женщина; во-вторых – если серьезно, – сейчас ему выставят оценку. Конечно, предварительную, и тем не менее сердце его готово было вырваться, из груди. Оно забухало резко, сильно… Катарина, видимо, догадалась, что творится в душе метахомика, и без промедления включила компьютер.

– Откройте файл, обозначенный «Снадобье для меня», – подсказал Питер.

Она подняла голову:

– Снадобье для вас?

– Да. – Он взял со стола нужную дискету и сунул ее в компьютер. – По крайней мере, вы можете подсказать, на правильном ли я пути. Я ведь эти материалы еще никому не показывал. Я бы хотел показать их… доктору Клерису. у нас с ним… много общего.

Лицо ее смягчилось, приобрело задумчивое выражение – она неотрывно смотрела на тролля, словно, проникнув душой в страшную тайну, теперь испытывала смущение от прикосновения к чужой боли. К страданиям другого… А Питер старался успокоиться и не мог унять охватившую его дрожь. Ничего не мог с собой поделать… Это ему очень мешало. Тем более что от этой женщины – он теперь с ясной тоской почувствовал это – исходила угроза, щемящая, вносящая смуту в мысли, беспорядок в поступки.

Наконец Эмидж повернулась к экрану и полувопросительно сказала:

– Ну, поехали?…

Прошел час. Катарина продолжала изучать материалы, а Питер расхаживал по комнате. Сначала его неторопливые тяжелые шаги и резкий скрип ботинок мешали ей, но скоро она перестала замечать, что творится вокруг. Мисс Эмидж неотрывно следила за экраном, не глядя, работала на клавиатуре. Только однажды она улыбнулась, а вот отрицательно покачивала головой и морщилась от досады куда чаще. И все же было ясно, что текст, материал просто захватил ее.

Когда это стало понятно и Питеру, он внутренне расслабился, сначала сел на корточки у двери, потом опустился на пол. Отсюда он, не мешая, мог наблюдать за женщиной. Правда, теперь уже ничто не могло отвлечь Катарину от работы. Уже и эмоции перестали отражаться на ее лице, осталось только напряженное вдохновенное внимание.

Питер вынужден был признаться себе, что ему нравится манера, с какой его новая приятельница знакомится с рукописью. Она чем-то напоминала снайпера, притаившегося в засаде и поджидающего, когда мишень выйдет из-за Угла. Глаза ее цепко следили за пробегающими по экрану формулами, схемами, словесными объяснениями, тело изогнулось и чуть напряглось, как бы готовясь тут же откликнуться на любой внутренний приказ. Она была грациозна, как кошка, учуявшая мышь. Питер долго подыскивал необходимое определение, потом чуть не вскрикнул – он нашел то, что искал. Мисс Эмидж была активным читателем. Она умела переживать вместе с автором.

И вдруг на лестнице послышались суетливые, крадущиеся шаги. Питер выхватил оружие, чуть приоткрыл дверь. Вот над полом всплыла голова Эдди, потом показался он весь. Руки Торопыги были заняты пакетами. По запаху Питер сразу догадался, что Эдди успел съездить в японский ресторан.

– Где ты таскался так долго? – недовольно спросил Питер.

Эдди привычно поиграл плечами и, запинаясь, ответил:

– Пришлось… пришлось… пришлось… соблюдать эти… правила дорожного… дорожного… движения.

– Кому? Тебе?! – Питер гулко, басом, расхохотался. Эдди повеселел и тут же захихикал вслед за троллем:

– Ладно… ладно… ладно… Хватит.

Питер тут же затих и приложил палец к губам – помалкивай, мол. Катарина могла услышать их… Потом они прошли на кухню и приготовили кофе. Налили его в чашку, в тарелку положили жареную рыбу, горстку риса и все это разместили на подносе. Питер на цыпочках прошел в комнату.

Катарина мельком глянула на него и невольно улыбнулась.

Вслед за троллем в комнату вошел Эдди. Питер, ни слова не говоря, взял его под локоток и вывел в коридор, затем прикрыл за собой дверь.

– Думаешь, это разумно – оставлять ее одну? – обеспокоенно спросил Эдди.

– Куда она отсюда убежит? Мы же контролируем дверь. К тому же я не думаю, что она захочет куда-то убежать.

– О чем ты думаешь? Думаешь… думаешь… думаешь… о чем? Она что читает? Что там вообще можно читать?

– То, что я записал, то, к чему пришел.

– Ты ей все выложил?!

– Да. – Питер улыбнулся.

Это было удивительно – но за эти годы интерес Эдди к «историям», которые рассказывал ему по средам тролль, так и не угас. Собственно, две вещи занимали его: «байки» Питера и необходимость постоянно доказывать свою полезность для группы Итами. Во всем остальном он мало чем отличался от остальных людей. Вел, если можно так выразиться, «растительную» жизнь. Увлекался симсенсом, мог часами щекотать себе нервы каким-нибудь захватывающим сексуальным приключением.

– Не понимаю! – искренне признался Торопыга. – Сколько можно читать! Помнится, ты мне ухитрялся… ухитрялся… ухитрялся… в двух словах все изложить.

– Эдди, сейчас совсем другое дело.

– Я уже это почувствовал. Не знаю, я схватывал все на лету…

Вдруг на лестнице послышался шорох, затем на одной из лестничных площадок внизу мелькнула тень.

– Питер, послушай…

Тролль моментально подгреб Эдди к себе и ладонью зажал ему рот.

Эдди задергался, попытался что-то сказать, но, увидев предупреждающий взгляд Питера, сразу затих. Когда тролль отдернул руку, Торопыга шепотом, прерывисто, заявил:

– Питер, мы не сможем сражаться со всей бандой. Мы должны покончить с ней…

Питер ушам своим не поверил.

– Ты!…– потом запнулся и укоряюще покачал головой. Сердиться на Эдди было бесполезно. Несвоевременно, да и без толку… Он кивнул в сторону лестницы, а сам направился в комнату. Дверь за собой тщательно закрыл. Повернувшись, обнаружил, что Катарина отчаянно борется с щеколдой оконной створки. Выходит, она все-таки решила бежать?!

– Сядь! – закричал он, но было поздно. Пуля ударила в стекло, оно разлетелось на мелкие осколки. Катарина вскрикнула и села на пол. Потом легла…

– Сволочи! Ну сволочи! – воскликнул Питер. Он принялся лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию. В последние месяцы он начал замечать, что голова у него стала работать прекрасно – то есть соображала быстро, ясно, без лишних эмоций. Положение складывалось безнадежное – правды не скроешь! Оба выхода из квартиры были блокированы. Выбраться с Катариной через пожарную лестницу? Наихудшее решение! Судя по тому, что по окну уже стреляли, вся эта сторона дома находится под прицелом. Ищите дураков! Пока спустишься, в тебя дюжину пуль всадят. Прорываться через холл? Что еще остается. По-видимому, они так и планировали – побольше шума на парадной лестнице, побольше стрельбы, тогда этот проклятый тролль непременно бросится к пожарной лестнице. Они даже стрелять не будут, пока он не спустится с Катариной, добьют внизу. Наверняка…

– Не вставай! – приказал он, увидев, что мисс Эмидж подняла голову.

– Что? – вскрикнула она. – Что случилось?

Голос у нее странно изменился – она не говорила, а как-то всхлипывала – пронзительно, плачуще.

По правде говоря, тролль тоже изрядно оробел. Было обидно – как он мог быть таким беспечным? Не мог заранее подумать о безопасности доверившейся ему женщины. Хотя что он мог придумать за эти часы? Все шло с какой-то неуловимой последовательностью, к тому же очень быстро: перемена решения, уговоры мисс Эмидж приехать взглянуть на его материалы, ее долгое знакомство с ними. Что он мог предпринять? Такая уж особенность у его профессии – когда вокруг начинают летать пули, первым делом надо найти виноватого. Того, мол, не предусмотрел, этого не сделал. А что тут сделаешь – это неизбежно должно было случиться.

Он глянул в сторону Катарины. Она крепко вцепилась в ножку стола, словно хотела вырвать ее, и с этой дубиной, пылая жаждой мщения, храбро пойти на врагов.

И смех и грех. Ладно, юмора достаточно, приструнил он себя, потом обратился к Катарине:

– Послушайте, – тихо и спокойно сказал он, – мы попали в переделку. Эти люди все-таки добрались до меня. Шустрые какие… Надеюсь, понятно, что и вам не поздоровится. Они решили не откладывать с исполнением смертных приговоров.

– Вы меня что, совсем за дурочку считаете? Или за ребенка? Пули, конечно, вещь неприятная, но я смогу держать себя в руках, – выговорила она спокойным тоном, но глаза выдавали ее – в них стоял ужас.

– Постараемся выйти через переднюю дверь. Значит, так, следите за моей мыслью. Главная лестница начинается в холле и ведет вниз, в прихожую. Вы пойдете по другой лестнице, она упирается в прачечную. Там тоже есть выход…

Послышался страшный грохот – кто-то с размаху ударил в дверь. Филенки затрещали.

Питер выхватил пистолет, одним прыжком перелетел через всю комнату и на удивление бесшумно распростерся на полу возле двери, потом три раза выстрелил. Из коридора донесся дикий крик.

Сначала тролль решил, что это был Эдди. Если это так, плохо, он никогда не сможет простить себе его гибель.

За дверью началась пальба. Пули летели над головой тролля и глухо били в стену.

Питер на животе подполз к самой двери, потом перекатился на спину и перевернулся ногами вперед. Двигался он без всякого шума и в результате оказался чуть-чуть сбоку от дверного проема. Прикрылся стеной.

Все стихло. Нападавшие, по-видимому, ждали ответных выстрелов, но Питеру спешить было некуда. Вернее, не очень хотелось… Глупо бросаться очертя голову на врагов, когда в тебе три метра роста. Даже с пистолетом в руках. А тем более с ножкой от стола… Прежде всего следует успокоиться, перевести дух, привести в порядок нервы. Кто там, за дверью? Он их всех знает, ему известны их возможности. Тишина долго не затянется, они непременно полезут напролом.

Точно… мягкие шаги донеслись из-за двери. Кто-то осторожно тронул ручку – набалдашник повернулся по часовой стрелке, потыкался, потом встал на место. На фоне двери Питер различил смутное розоватое пятно – тепловое зрение помогало ему ориентироваться. Стрелять? Розоватое свечение тут же исчезло – передвинулось за косяк. Главное – не торопиться…

Прошло несколько секунд, потом еще несколько…

Дверь неожиданно с оглушительным треском отворилась. Вместе со щепками в комнату влетел Баб, орк «Веселой компании». Этакая гора мускулов… Питер изогнулся и с размаху ударил кованым ботинком по его коленной чашечке. Угодил точно. Послышался жуткий хруст, и Баб, вскрикнув, без сознания повалился на пол.

Тролль бросил взгляд в коридор. Стены были забрызганы кровью – по-видимому, он попал в цель, три его выстрела не пропали даром.

За орком в комнату вбежал Йоака. Глаза его бегали по стенам, в руках он сжимал автомат. Дуло как привязанное следовало за взглядом. Сын Итами изучал обстановку. Только мгновение, короткое, как вздох, было отпущено Питеру. Он им достойно воспользовался. Навскидку три раза он выстрелил в грудь Йоаке.

Гангстер на миг замер и, уже падая, нажал на спусковой крючок. Веер пуль, сопровождаемый грохотом, полоснул по потолку. Затем все стихло.

Питер перевел дух, потом ощупал себя – он не был ранен. Это можно было считать редкой удачей. Его даже не задело.

В наступившей тишине послышались удары в стену, и хозяин соседней комнаты закричал из-за своей двери:

– Прекратите этот шум!

Питер не мог удержаться от улыбки. Он оглянулся и посмотрел на Катарину. Потом подмигнул ей:

– Сосед и не догадывался, какая трудная у меня pa-бота…

– Я тоже, – ответила женщина. Она поднялась и, обойдя окно, по стене добралась до Питера. – Теперь, когда мы попытаемся бежать, в нас опять будут стрелять?

– Это уж точно.

Питер улыбнулся и перезарядил револьвер. Тот психологический дискомфорт, который не давал ему жить все эти годы, бесследно испарился. На этот раз он занимался нужным и полезным делом, а к этому он имел призвание. Он защищает невинного. Женщину, которая очень нуждается в его защите.

Тролль быстро вернулся к столу, вытащил дискеты со своими записями и сунул их в карман. Затем вышел в коридор. Эдди лежал на площадке лестницы, которая вела из коридора вниз, к парадной двери. Головой он уперся в перила, лицо было густо забрызгано кровью. Глаза открыты, в руке пистолет. Плечи его непрерывно тряслись.

– Эдди! – обратился к нему Питер, – Нечего разлеживаться! Мне некогда возиться с тобой. Понял?

 

4

– Ты не должен был… ты не должен был… не должен был… пороть горячку, Профэссор! Понимаешь? Не должен…

Питер приблизился к нему, левой рукой сделал знак Катарине следовать за ним. Эдди поднял пистолет и наставил его на женщину:

– Давай убьем ее, Проф? Кокнем, и все будет в порядке. Я наворочу такую гору лжи! Ты же меня знаешь! Мы вместе что-нибудь придумаем.

Катарина тут же спряталась за Питера. Тот закричал:

– Нет, Эдди. Я выхожу из игры. Хватит, пора заняться настоящим делом. Стать человеком, понимаешь? Думаю, я смогу этого добиться. Так что я выхожу из игры.

– Нет, Питер. Не надо… Только не это. Они… Соображаешь? Я им больше не нужен, Питер. Меня пристрелят как собаку. Они знают об этом. Я знаю. Они знают. Нет У меня выбора, понимаешь. – Он поднял руку, кисть ходила ходуном. – Взгляни сюда. Видишь… видишь… видишь… Они держали меня только потому, что мы друзья. Если ты завязал, Питер… моя песенка спета.

Это была правда, грубая, ломовая. Рукой от нее не закроешься, глазки в сторону не отведешь. До Питера уже доходили подобные разговорчики. Ими все чаще обменивались бандиты из «Веселой компании». Тролль, как лицо высокопоставленное, все эти разговоры насчет Эдди игнорировал. Так могло тянуться до поры до времени. А сейчас… Он не мог оставить Эдди наедине с бандой. Не имел права.

– Ты пойдешь со мной, – сказал он.

– Нет, Питер, и еще раз нет. На что я теперь гожусь? Внизу послышался звон разбиваемого стекла – ага, кто-то проник в кухню. Точно! Металлическое звяканье донеслось прямо из его комнаты. А на той стороне дома была пожарная лестница, значит, с той стороны сейчас тоже кто-то пробирался. Катарина, стоявшая у него за спиной, метнулась в сторону – о на хотела спрятаться за угол.

– Встань за мной! – приказал тролль.

Она вернулась на прежнее место – за его массивной! фигурой ее совершенно не было видно.

– Ладно, вставай, пойдем, – обратился он к Эдди. – Пошли со мной или беги отсюда. Эдди, я ни в коем случае не вернусь в банду. Это не отвечает моим интересам, понимаешь? Расходится с моими планами. Я их ненавижу. Я участвовал во всем этом только потому, что мне некуда было податься. Потому что я – тролль! В ту пору, вспомни, я и консервную банку не мог самостоятельно открыть, к тому же мне нужны были деньги, чтобы заняться своими исследованиями. Я не хочу быть троллем! Не желаю!… Вот вокруг чего вертится моя жизнь.

– Конечно, это очень угнетает… – тихо сказала Катарина.

– Не надо, прошу вас! – вскипел Питер. – Вот там лестница.

– Что вы там шепчетесь? – неожиданно закричал Эдди. Он повел пистолетом в сторону Питера. Мишень была хорошая – огромный тролль в три метра ростом. Стоит только нажать на курок, и все будет кончено.

Питер не обратил на Торопыгу никакого внимания. Он прошел из коридора в холл, обследовал его, заглянул на черную лестницу, которая вела в прачечную.

– Что ты там, черт побери, высматриваешь? – закричал Эдди.

Он встал, его располневшее тело задрожало. Кровь сочилась из правого плеча – туда угодила одна из трех пуль, которые выпустил Питер в первый раз. Значит, тогда в комнату рвался Эдди… Ну и дела! Струйки пота текли по лицу Торопыги, смывали кровь…

– Где эта сука? – хрипло спросил он.

Катарина взволнованно зашептала за спиной Питера:

– Послушайте, этот парень мне совсем не нравится! В этот момент кто-то позвал снизу, из лестничного пролета:

– Эдди?

Торопыга повернулся на голос, а Питер громко закричал:

– Нет! Не смей!… Катарина бросилась в коридор.

Дико взвыв – совсем как привидение, предвещающее смерть, – Эдди вскинул пистолет и дважды выстрелил в спину убегающей женщины. Не попал – пули шлепнулись в дешевые панели, которыми были обшиты стены.

Питер инстинктивно, не думая о последствиях, бросился вперед и схватил Эдди за запястье. Раздался зловещий хруст. Эдди вскрикнул и прижал сломанную руку к груди. Обильно хлынула кровь. Торопыга, как ребенок, подхватил здоровой рукой больную.

– Эдди, – запинаясь, промямлил Питер, – я…

– Заткнись, недоносок. Я бы никогда так не поступил с тобой. А надо было. Еще другом называешься!…

За спиной у Эдди послышались выстрелы. Питер согнулся и быстро посмотрел вниз. Ага! Этого хлопца он уже встречал в «Веселой компании», правда, ему не доводилось видеть его в деле. Он бросился в сторону черной лестницы.

Уже из дверей тролль три раза выстрелил, чтобы преследователи поостереглись, и, прыгая с площадки на площадку, помчался вниз. Полы плаща развевались. Ступени трещали от тяжелых шагов тролля.

Добравшись до первого этажа, Питер увидел Катарину, вбегавшую в прачечную. Он прыгнул за ней и тихо прикрыл дверь.

В прачечной царил полумрак, а в нем отчетливо вырисовывался розоватым облачком контур мисс Эмидж. Она прислонилась к стене и тяжело дышала.

– С вами все в порядке? – приблизившись, спросил Питер.

– Вроде да. Я, правда, потеряла спортивную форму, к тому же не привыкла бегать под пулями – Она перевела дух, потом призналась: – Откровенно говоря, я беременна, так что сами можете понять, каково мне теперь.

Питер пристально посмотрел на нее:

– Вы – что?

– Я сказала, что потеряла форму…

– Нет-нет, вы… беременны?

Она глянула на него и чуть заметно усмехнулась:

– Да, я ношу сына.

– Сына?

– Послушайте, они что, взяли перерыв, решили попить кофе?…– Катарина явно боялась преследователей.

– Значит, я собирался убить вас, а вы мне ничего не сказали?…

– А что я вам должна была говорить? И какое это теперь имеет значение?

Питер смутился.

– Странные у вас критерии, – усмехнулась мисс Эмидж. – Невиновного человека убивать можно, а беременную женщину нельзя?

– Вы тоже овечкой не прикидывайтесь, – разозлился Питер. – Разве не вы помогли доктору Клерису оставить «Исследования клетки»? Разве не вы направили людей, чтобы они следили за ним?

Она улыбнулась:

– Так и есть. Но послушайте, мы собираемся принять здесь героическую смерть? Ведь так и случится, если мы сейчас не двинемся с места.

– Да. – Питеру очень хотелось как-то успокоить ее. – Но и спешить нельзя. Мы должны проверить, что творится на улице. А то сунешься невзначай, и поминай как звали. – Он осторожно направился к выходной двери. – Нам повезло, если все они сейчас внутри дома. В противном случае…

Дверь не открывалась – видно, ею редко пользовались. Пришлось применить силу. Петли истошно заскрипели. И вдруг, неожиданно и резко, она распахнулась настежь.

За порогом стоял Аринори. Его пистолет был направлен прямо в лоб Питеру.

Сердце у тролля упало. Вот и попался… Так быстро…

Пробитая пулями голова Дженкинса всплыла в памяти.

А что, если?…

Он сделал глупое лицо – обычную свою физиономию, с которой появлялся в «Веселой компании».

– Привет, Аринори! – обрадованно и несколько игриво сказал он.

– Хо, Профэссор. Прошел слух, что ты оказался глупее, чем мы думали. Где мясо?

– Не знаю. – Тролль нарочито растерянно оглянулся. – Сбежала куда-то. Как только началась стрельба.

– Дрянь! Уйди с дороги. Брось оружие на пол. Краем глаза Питер увидел, как Катарина по стенке,

прячась за оборудованием, начала подбираться к двери. Пробиралась так, чтобы Аринори не смог заметить ее. Питер накуксился, придал лицу плаксивое выражение и пожаловался:

– Прости, Аринори. Она оказалась такой хорошенькой! Я подумал, почему бы и не побаловаться…

– Тебе что поручали, грязный трог? – Аринори смотрел на него как на последнего дурака.

Питер осторожно, чтобы не вспугнуть сына Итами, положил пистолет на пол, потом отступил назад.

– Не называй меня трогом, Аринори. Это нехорошо. Аринори переступил через порог прачечной, глянул

налево, направо. В той стороне, где пряталась Катарина, что-то блеснуло. Сын Итами тут же дернул стволом. Питер еще не успел разогнуться, это было удобно. Он ударил гангстера по руке снизу. Прогремел выстрел, пуля угодила в сушилку. Аринори извернулся и хотел пристрелить Питера, но тот успел толкнуть его, и японец, ударившись об острый угол, отчаянно взвыл и бросился на тролля. Тот, не долго думая, ударил его коленом в лицо. На месте носа и щек образовалось кровавое месиво. Аринори потерял сознание и рухнул на пол. Катарина в ужасе уставилась на гангстера, потом перевела взгляд на тролля. Питер подумал – должно быть, в ее глазах он выглядит жутким чудовищем… серо-зеленая кожа… страшные клыки…

Питер даже хотел извиниться, но сильный и яростный протест поднялся в душе – за что? Он поступил так, как должен был поступить. Пусть думает, что он монстр.

– Все, пошли, – распорядился тролль. Потом вытер окровавленную руку о свой плащ, подобрал оружие. Бросил взгляд вдоль темной аллеи – там никого не было.

– Есть у вас место, где можно укрыться? – спросил Питер, когда они скорым шагом пробирались вдоль аллеи в сторону Уилсон-авеню.

– Нет… если именно люди из «Исследований клетки» наняли этих молодчиков, чтобы убить меня… Корпорация всегда была моим домом… – Она тоскливо оглянулась,

– То же самое относится и к моим взаимоотношениям с бандой Итами! – придавая особое значение словам, выговорил Питер. Он хотел подчеркнуть, что теперь у него нет ничего общего со своими прежними дружками. – А как насчет тех парней, которым вы поручили отыскать след доктора Клериса? Кто они?

Добравшись до Уилсон-авеню, Питер и Катарина прибавили шаг.

– Я не знаю, кто они, – переведя дух, ответила она. – Какие-то призрачные бегуны. Я связывалась с ними через некоего посредника по имени Ноль-Один-Ноль.

– Считаете, ему можно доверять?

– А почему бы ему не исполнить мою просьбу?… Особенно если за это будет заплачено… – Катарине явно не хватало воздуха.

– В общем-то да, – согласился Питер. – Как его отыскать?

– Я разговаривала с ним только по телефону, но он как-то обмолвился, что имеет офис в Петле.

Вдали показались фары. Такси!

– Помашите ему! – сказал Питер. – Меня он не повезет. Катарина вышла на бордюр и помахала рукой. Машина остановилась возле нее.

– Что, заблудилась, милашка? – крикнул через опущенное стекло водитель.

Катарина открыла переднюю дверцу и села рядом с шофером.

– Эгей! – удивился шофер. – Клиенты обычно садятся сзади!

– Знаю. Там сядет мой приятель.

Ни слова не говоря, Питер открыл заднюю дверь.

– Эй, ты! – встревожился таксист.

– Заткнись! – коротко ответил Питер. – Подбросишь нас в Петлю. Быстро.

Таксист побледнел. Казалось, место назначения страшило его куда больше, чем втиснувшийся в салон тролль.

– Ищите другого дурачка, – мрачно сказал он. Питер достал пистолет:

– Взгляни сюда. Видишь? Мы очень спешим.

– Я не поеду туда. – Шофер дернулся. – Подвезу к самому краешку. Но внутрь – ни за что! – Он помолчал, потом тихо попросил: – Не стреляй, а-а? У меня жена, дети.

Катарина укоряюще посмотрела на Питера и торопливо согласилась:

– Хорошо, хорошо, до первых домов…

* * *

Таксист высадил их в районе, расположенном к северу от реки Чикаго. Отсюда им предстояло пешком добираться до места.

Падал редкий снег. Когда они вышли из машины, Катарина попыталась поймать губами снежинку. Снежинка упала на подбородок, и женщина слизнула ее. Потом посмотрела на Питера, улыбнулась. Тролль пришел в совершенный восторг – женщина, ждущая ребенка, способна играть со снежинками! В этом таилось какое-то необъяснимое очарование. К тому же она ему улыбнулась…

Машина мгновенно сорвалась с места. Таксист скрипнул шинами, развернулся и погнал автомобиль подальше от этого места.

– Нервный… – усмехнувшись, сказала Катарина. Питер вздохнул:

– У него есть причины для этого.

За рекой виднелись развалины Башни, а рядом с ней еще несколько обгоревших коробок красивых некогда зданий. Район был жуткий. Здесь обитали бездомные, преступники всех мастей и рангов, а возле Башни – всякая нечисть. Тролль различил несколько огней, горевших внутри брошенных зданий – там, по-видимому, разложили костры. Должны же жители трущоб как-то греться! Кроме этих ярких точек, вокруг ничего не было видно. Черная, беспросветная мгла.

Катарина смотрела в ту же сторону.

– Может, лучше подождать рассвета? – робко спросила она.

– У нас нет времени.

– Нет времени для чего? – Она немного помолчала. – Я бы не хотела быть вам обузой.

– Но будете ею, – резко ответил Питер.

– Но это же абсурд! Это все случай. Конечно, я благодарна вам за то, что вы спасли мне жизнь. За то наконец, что не убили меня. Но почему мы должны беспокоить кого-то в самую полночь? Я сама знаю, как мне быть, мне, простите, не требуется поводырь.

– Да? Вы в этом уверены? – Питер усмехнулся. – Я – нет. Но это так, к слову. Нас с вами кое-что связывает – нам обоим необходимо найти доктора Клериса.

– И схлопотать несколько пуль, которые так и летают вокруг этого человека? – язвительно спросила женщина.

– Ну… Катарина, я хотел сказать… Хотел раньше признаться… Я должен отыскать его раньше, чем это сделают люди моего босса. Послушайте… – Он сделал паузу, потом глубоко вздохнул. – Уильям Клерис – мой отец.

Мисс Эмидж ничего не поняла:

– Что?

– Доктор Клерис – мой отец, – отчетливо, по слогам повторил Питер.

Рот у Катарины открылся, и губки образовали точное подобие буквы «О». Питер посмотрел по сторонам – надо было бы еще что-то добавить, объяснить ситуацию, но что здесь объяснять…

Катарина с усилием глотнула и спросила еще раз:

– Что?

– Он – мой отец, – уже с досадой сказал тролль. – Я вовсе не собираюсь убивать его. Просто мне надо его срочно отыскать. Он должен ознакомиться с тем, что я сделал, и вынести оценку. А возможно, и опубликовать, если эта работа достойна публикации.

– Я даже не знала, что у него есть сын… – тихо сказала женщина.

Не знала? Какая-то скверная догадка кольнула сердце.

– Я превратился в тролля, когда мне было четырнадцать лет, – мрачно объяснил он. – Я оставил вас в живых. Хотя бы за это вы должны помочь мне отыскать отца!

Она, как-то странно вывернув шею, опустила голову, уставилась в набухающую снегом землю, потом глянула прямо в его глаза.

– Хорошо, – несколько отстраненно согласилась она. – Я сделаю все, что в моих силах…

Питер глянул в сторону разрушенных небоскребов за рекой – они напоминали зубы дракона. Катарина тихо спросила:

– В детстве вам приходилось смотреть «Волшебник страны Оз»?

– Конечно. – Питер кивнул. – Это одна из моих любимых книг.

– А вы читали ее?

– Да, несколько раз.

– Я смотрела древнюю картину, а у моей племянницы уже есть симсенс. Я как-то погружалась в него. Мне понравилось. Это была одна из моих самых любимых книг. – Она помолчала немного, потом прибавила: – Я сейчас чувствую себя Дороти, которая собирается ступить в страну Оз.

– А я в таком случае кто?

– Судя по вашим дискетам, могу сказать, что мозги у вас есть. – Она довольно улыбнулась. – И в храбрости не откажешь.

– Кроме того, меня можно использовать как щит от пуль. Вон я какой большой и толстый, – устало пошутил тролль. – А ведь у меня к тому же есть сердце! Это вас устраивает? Что вы хотите найти, маленькая Дороти?

Катарина глянула через плечо, и Питер заметил, как засветились розовым ее щечки.

– Я пока не могу вам об этом сказать. Питер согласно кивнул:

– Хорошо. Итак, мы оба в поисках, и наш колдун – Ноль-Один-Ноль. – Он ткнул пальцем в сторону огрызка Башни. – В путь!

* * *

Реку они перешли по мосту Ле Салле – шли по тротуару, поглядывали сверху на вязкую черную воду. Огромная льдина проплыла под мостом. Она напоминала гигантскую клетку крови, путешествующую по артерии.

На другой стороне оказалось темнее, чем можно было предполагать. Первые же многоэтажные дома заслонили городские огни, скудный свет едва сочился из облаков кирпичного цвета, которые низко висели над городом. Только спустя несколько минут глаза привыкли к темноте, и они смогли ориентироваться в бетонных ущельях.

Питеру было легче – он сразу уловил красноватые вспышки, появляющиеся в брошенных автомобилях. Их было много. Это светились теплом глаза людей. Много разных глаз следило сейчас за ними.

Катарина теперь без всякого стеснения прижималась к Питеру. Тому было приятно. Он еще никого не брал под свою защиту.

– Может, кто-нибудь здесь мог бы подсказать нам, куда идти? – робко спросила она.

– Нет, им нельзя доверять. – Питер вспомнил себя в четырнадцать лет и улыбнулся. – Им ничего не следует знать. Да они и не скажут. Сюда сползаются все бездомные. Тут они находят пристанище.

– Я слышала, что Петля давным-давно пустует… – удивилась Катарина.

Питер снисходительно глянул на нее – хорошо, что из-за темноты она не видела его глаз…

– Так заявляют городские власти. В их интересах утверждать, что Петля пустует, – объяснил тролль. – Они не могут создать здесь надлежащих условий жизни, организовать нужные службы. Я слышал, что они представили искаженные сведения о численности городского населения в округ Колумбия и на основании этих данных потребовали оказать городу федеральную помощь.

– Я не знала об этом, – тихо сказала Катарина. Питер испытал какую-то странную гордость – он даже плечи расправил. Знай наших!

Теперь они полностью отрезали себя от того мира, в котором когда-то жили, и вступили в ядовитое непроходимое болото, в котором Питер барахтался уже много лет. И все равно ему было не по себе. Он никогда раньше не бывал в этом районе. Язык здешних был ему понятен, но говорить на нем он бы не смог.

Впереди, у перекрестка, горели костры из мусора. Питер невольно прикрыл глаза рукой – свет открытого пламени резал глаза. Он ничего не мог различить в окружающей темноте.

Катарина заметила его жест и спросила, что случилось.

– Тс-с-с, – ответил он, приложил палец к губам и вытащил пистолет.

Тут же до них долетел резкий писклявый голосок:

– Эй, ребята! Шо вы тута шукаете?

Глянув направо, Питер и Катарина увидели небольшого человека, совсем ребенка, бродящего между кострами. С трудом можно было понять, что это девчонка. Одета она была в зеленый жакет, волосы у нее были длинные, неестественного ярко-пурпурного цвета.

– Она же совсем ребенок! – воскликнула мисс Эмидж. В ее голосе послышался нескрываемый ужас.

– Вы шо, тута новости шукаете?

– Ага, для финансового отчета, – хмыкнул тролль.

– Не врете? Я тута могу сообщить по секрету, здесь такое место опасное…

– Это мы уже поняли, – кивнул Питер.

– Неужто?

– Поверь на слово. – Питер показал ей пистолет, а Катарина вцепилась в его локоть.

– Отцепись, – тихо, но внушительно процедил Питер, – ты мне пошевелиться не даешь.

Позади них, где-то вдалеке, послышались четкие удары металла о металл.

Питер опустил пистолет и как ни в чем не бывало, сохраняя спокойствие, сообщил Катарине:

– А это, должно быть, легкий пистолет. На стационарной основе.

Катарина вроде бы не испугалась.

– Мы ищем Ноль-Один-Ноль, – обращаясь к девочке, неожиданно сообщила она.

У Питера даже дыхание перехватило – разве можно прямо так, в лоб?!

– Нам нельзя раскрывать все свои карты! – предупредил ее Питер.

– А если она знает, как его отыскать? Если нам кто-то поможет, мы сможем заплатить, – продолжала свое Катарина.

– Я могу найти Нона! – живо ответила девочка.

– Нона?

Питер догадался первым и подсказал:

– Ноль-Один-Ноль.

– Спасибо, мистер корпорация «Преступные делишки»! – усмехнулась женщина и вновь обратилась к девочке: – Сколько мы должны?

– Нисколько. Нон заплатит. За то, что склеила ему клиентов.

Катарина умилилась такой практичности.

– Ты только посмотри! – воскликнула она. Девочка не обратила на этот возглас никакого внимания, только пропищала:

– Так что, ребята, идем? Или поторчим здесь? Я ведь и слинять могу.

– Веди, – коротко откликнулся Питер.

* * *

Девочка в зеленом жакете неторопливо вела их по улицам бывшей Петли. Питер сразу обнаружил, что за ними кто-то следит, но решил не обращать внимания на пущенного за ними «хвоста». Это было бы невежливо.

Скоро они подошли к торчащему из земли многометровому остову небоскреба, некогда принадлежавшего компании «Карсон, Пири и Скот». Снежинки мелькали в провалах окон. Темнота здесь имела какой-то серовато-зеленый зловещий оттенок. Внутри развалин угольно чернел мрак. Ни единого огонька. И тишина… Кладбищенская, затаившаяся тишина… Все вокруг было пустынно. Ни единого живого существа.

– Это здесь! – спокойно заявила девочка. – Вы топайте прямо вовнутрь, там о вас позаботятся.

– Может, мы все-таки расплатимся с тобой? – не выдержала Катарина, и Питер от возмущения едва ей на ногу не наступил. Вовремя передумал. И все равно гнев не проходил – предложить деньги – значит признать, что они у них есть! Что дальше? Как они выберутся отсюда?

Между тем девочка вполне разумно объяснила:

– Меня уже приметили – Она указала на камеру слежения, установленную на втором этаже.

Питер сразу заметил красный глазок электронного прибора и рядом – вспыхивающее розоватым светом и сразу же гаснущее облачко. Он невольно укорил себя за потерю бдительности. Надо по сторонам посматривать, а не о ножках мисс Эмидж думать! Девочка продолжила:

– Нон не может знать, сколько он мне должен, пока дельце не обделано. Я работаю на комиссионной основе, – с комической серьезностью сказала она. – Тоже хочу стать богатенькой. Не мешайте мне в этом. – Она окинула взглядом Катарину, вернее ее наряд. Завистливый блеск появился в ее глазах.

– Что ты здесь делаешь? – участливо, даже с некоторой болью спросила Катарина.

– Живу, – удивилась девочка. – Что вы делаете тама, снаружи?

– То же самое, – хмыкнул тролль.

– Но там легче, чем здесь?

– Держу пари, что да.

– Хорошенький костюмчик… – задумчиво пропищала девочка.

Питер посмотрел на нее сверху вниз. Совсем еще кроха, но крепкая, быстро соображает и способна самостоятельно выпутаться из любой ситуации. К сожалению, для того, чтобы здесь выжить, этого недостаточно. Он был значительно старше, когда оказался на улице. Кроме того, у него было огромное преимущество – его громадное сильное тело и дубленая кожа. У троллей кожа была почти как броня. Есть ли шанс выжить у этой пискухи? Если и есть, то такой же, как и у всех выросших на асфальте и желающих выбраться наверх – нулевой…

Тут Питер заметил серебристый проблеск на виске у девушки. Она что, декер? В этом случае она имеет весомые преимущества. Умение проникать в компьютер – ценное качество.

Катарина посмотрела на Питера. В смутном полумраке он увидел ее умоляющие глаза – надо же что-то делать, нельзя же вот так бросать ребенка…

«Глупая! – внезапно озлился тролль. – Наивная кошка! Она представления не имеет, что такое улица. Теперь что, прикажете удочерить эту «розу»? Как он может защи-» тить ее?»

– Пойдем! – грубовато сказал он. – Где там твой по-средник?

Когда они сделали несколько шагов к разрушенному зданию, девочка вновь напомнила о себе.

– Кстати, – сказала она, – может, вы нуждаетесь в де-кере?

– Декер? – удивилась Катарина. – Кто это такой? Это тот, кто пиратским образом залезает в компьютеры?

– Пес, который упрощает ваше существование, леди! – весело объяснила девчонка.

– Возможно, такой спец нам понадобится, – кивнул Питер. – Мы пока не в курсе, но в случае чего мы будем иметь тебя в виду.

– Эй, приятель, только не вздумай поступить так, как большинство троллей, с которыми я на «ты», – весело крикнула девчонка.

– А как они поступают? – Питер мрачно посмотрел на нее.

Девчонка несколько смутилась – вернее, прикусила язычок.

– Ну, по-всякому… Как скажешь… Буду ждать…

– Вот и ладушки.

Он опять потянул Катарину в сторону здания, но девчонка явно не собиралась расставаться с ними. Она ни с того ни с сего заявила:

– Я много читала. И вообще – кумекаю в названиях файлов. От Брины я вообще торчу! Она – настоящая волшебница. Она читает все время. А я люблю картинки. И фильмы. Вы смотрели про Сурата?

– Джордж Сера… – попыталась поправить ее Катарина.

– Ага, про Джорджа Сурата. Я его страсть как люблю! Всем сердцем. Так же как и старые картины.

– Ты что-то говорила насчет декеров? Это компьютерные пираты? – вновь спросила девочку Катарина. – Значит, и ты тоже декер?

Девчонка приложила палец к губам – по ее лицу было видно, что она очень довольна вопросом.

– Я? Да. У вас что, проблемы с этим?

– Нет, – раздраженно ответил Питер. – У нее с этим нет проблем. Так мы идем или нет? – обратился он к Катарине, потом кивнул девочке: – Всего хорошего.

Та заулыбалась:

– Ты – умница, парень.

Наконец они вошли в разрушенное здание. Пустынная, сожженная огнем груда развалин… Двери и оконные рамы давным-давно были вырваны из гнезд, и сквозь провалы в стенах и перекрытиях свободно падали снежинки. Они прошли коридором куда-то в глубь здания. Уличный свет померк. Тролль остановился.

– Теперь что? – спросила Катарина.

– Не знаю…

Яркий свет ударил им прямо в глаза, и Питер молниеносно прикрыл лицо руками.

– Ну! – раздался рядом с ними хриплый бас – Что надо?

– Нам нужно повидать Нона. Здесь его клиентка, – сказал Питер. Он почему-то начал нервничать – этот свет, этот голос не предвещали ничего хорошего. Хотелось взять пистолет в руку и еще очень хотелось увидеть своих врагов в лицо.

– Меня зовут Катарина Эмидж. У меня контракт с мистером Ноль-Один-Ноль, – вступила в разговор Катарина. – Я пришла сюда по необходимости. Я бы хотела попросить мистера Ноль-Один-Ноль о помощи в одном важном деле.

– Уже поздно. – В голосе явно слышалось раздражение.

– Дело не терпит отлагательств. Я бы хотела лично поговорить с ним. Кое-кто пытается убить меня и моего компаньона. – Голос Катарины был тверд и спокоен.

– Ладно, подождите. Наступила короткая пауза. До Питера долетел тихий,

невнятный шепот. Справа? Точно – оттуда. Видно, их кто-то внимательно рассматривает.

Свет по-прежнему бил в лицо. Справа послышались какие-то шелестящие, с едва слышным скрежетом звуки, напоминающие шаги. Словно кто-то зашаркал деревянными башмаками по металлу. Скорее всего гекалатор, смекнул тролль. Очень похоже.

Через несколько минут совсем рядом, справа, вновь послышался голос:

– Сдайте оружие. Оба.

Питер вытащил пистолет и положил его прямо перед

собой на пол.

– А вы?

– Я из «Исследований клетки». У меня нет оружия, – объяснила Катарина.

Раздался короткий смешок.

– Ладно. – В следующее мгновение на свет вышел гном. Он подобрал пистолет Питера и крикнул: – Выключите свет!

Плотная темнота тут же обступила их – в глазах у Питера поплыли цветные крути, слава Богу, что гном сразу же включил фонарь.

– Эхма! – неожиданно вздохнул он и направил луч света на себя так, чтобы они могли разглядеть его. У него была густая белая борода, окаймляющая морщинистое лицо. Был он несколько толстопуз и кривоног.

– Разрешите представиться, мисс Эмидж, – хохотнул гном. – Меня зовут Пустячок… Можно и официально – Пустяк. А вас, сэр?

– Профэссор, – после некоторого раздумья откликнулся тролль.

– Замечательно. Попрошу вас следовать за мной. Гном убавил яркость фонаря, и Питер сразу же увидел

У него на плече ручной пулемет. Металл тускло поблескивал. Гном лучом света указал им дорогу, и скоро все они оказались у эскалатора. На полу то там, то здесь виднелись пятна высохшей крови.

Питер немного удивился – как это гном решился повернуться к ним спиной?

Гном неожиданно оглянулся и сказал:

– Забыл предупредить. Мои люди следят за вами. Приборы у них высокочувствительные. Впрочем, это не так уж важно, так, к слову пришлось.

Они пешком поднялись по лестнице сломанного эскалатора, затем прошли метров десять вперед.

Пустяк остановился у дверей лифта и обратился к спутникам:

– Постойте немного, пусть глаза привыкнут.

Он зашел за спину Питера и Катарины и аккуратно закрыл обе створки дверей. Затем вытащил коробку величиной с кулак, на которой помещалось несколько кнопок, нажал на одну из них, и фосфоресцирующий свет, мигая, загорелся над головами.

– Вот так-то лучше! – заявил гном и, обращаясь к гостям, принялся многословно объяснять. Видно было, что он любил поговорить. – Дело в том, что у нас очень беспокойные соседи. Всю ночь могут покоя не давать. Мы уже убедились – стоит им заметить хотя бы проблеск света, сразу начинают лезть! А так – тишь да благодать.

Он нажал еще на одну кнопку, и перед ними распахнулись створки лифта.

– Только после вас! – галантно сказал гном.

 

6

Ноль-Один-Ноль встретил их у выхода из лифта. Он протянул Катарине руку. Та пожала ее.

– Очень рад встретиться с вами лично. Очень, очень рад.

Нон оказался тучным чернокожим мужчиной. Его лысая голова просто поражала своей величиной – в мягком искусственном свете череп поблескивал как лакированный. Поздоровавшись с мисс Эмидж, негр загадочно улыбнулся Питеру, словно между ними в прошлом была какая-то связь, но об этом в присутствии дамы лучше помалкивать.

Он ни разу прямо, глаза в глаза, не глянул на Питера – смотрел мимоходом, искоса. Нон казался человеком, который умеет держать под контролем свои чувства. «Крепкий мужик, – решил Питер. – Не хотел бы я с ним ссориться».

– Я смотрю, вы человек с улицы, – сказал ему хозяин – Это хорошо. Я люблю тех, кто понюхал жизни. Пошли.

Он вразвалку двинулся в сторону открытой двери. Питер и мисс Эмидж последовали за ним. Позади семенил гном.

Ослепительно белые, внушающие ужас стены коридора как бы выдавили их в просторный конференц-зал, поражающий даже не чистотой, а какой-то изысканной стерильностью. Начищенный деревянный пол блестел как зеркало, в нем то там, то тут отражалась расставленная группками мебель – вся лакированная, украшенная цветным стеклом.

Ни единой пылинки, ни единого человека. Никаких посторонних предметов или украшений. Питер невольно отметил разницу между его бывшим жилищем и местом обитания Нона. Назвать домом эти пространства язык не поворачивался, даже если тут и жили.

Хотя нет – в этом помещении все-таки были излишества. В углу возле стеклянных дверей стоял стеклянный столик, а на нем – в объемистом прозрачном полушарии – фигурки из цветного стекла. Интуитивно Питер понял, что эти статуэтки имеют какое-то сакральное значение и никто не имеет права не то чтобы передвигать их – даже прикасаться. А уж тем более менять порядок их расстановки. Чего-то подобного и следовало ожидать от человека, помешанного на чистоте. Должен был иметься у него не поддающийся логическому осмыслению пунктик. По-видимому, даже человек, сметающий с фигурок пыль, каждый раз рисковал головой.

Нон жестом пригласил гостей к столу. Они сели в кресла.

– Вы, мои дорогие, не будете возражать, если одна симпатичная вещица будет присутствовать при нашем разговоре?

Питер и Катарина кивнули, и мистер Нон положил на стол маленькую серебряную коробочку.

– Не желаете что-нибудь выпить? Сойкаф?

Питер отрицательно покачал головой, а Катарина кивнула.

– Пустячок! – ласково окликнул хозяин.

Гном, уже успевший напялить белые перчатки, молча подошел к стене. Перед ним открылась дверь, ведущая в кухню. Гном подошел к холодильнику и занялся приготовлением напитков.

– Итак… – Нон положил руки на колени. – Чем могу помочь? Кстати, мисс Эмидж, призрачные бегуны, которых я нанял, чтобы отыскать доктора Клериса, ничего не обнаружили.

– Прежде всего, мы бы сами хотели участвовать в поисках.

Голос у Катарины был томный, ясный. Она прекрасно владела собой.

– О-о! – только и выговорил Нон и удивленно взглянул на нее.

– Да, Клериса надо найти как можно быстрее. Питер может помочь.

– Кто может помочь? – Нон расплылся в любезной улыбке. – Он? – Хозяин кивнул в сторону тролля.

– Да. – Голос Катарины похолодел. – Второе: наши жизни в опасности.

Теперь Нон с нескрываемым интересом смотрел на них.

– Потому что вы решили отыскать доктора Клериса? – решил уточнить он.

– Не совсем.

В разговор вмешался Питер:

– По заданию Итами я был послан убить мисс Эмидж, – сказал он. – Я работал на него… до недавнего времени… – Он бросил взгляд на часы. – Ну да, еще два часа назад я работал на мистера Итами.

Брови Нона полезли вверх. Питер не мог понять – от страха или от удивления.

– Понимаю… – сказал хозяин, потом он трогательно улыбнулся. – Не хотел бы ты, парень, сейчас быть Про-. фэссором, не так ли?

Питер несколько смутился:

– Вы обо мне слышали?

– Кто не слышал! – Нон повернулся к Катарине и засмеялся: – А чего бы вы хотели от меня, если уж события развиваются таким образом?

Питер тоже посмотрел на Катарину. Она ответила ему дружеским взглядом.

– В общем-то у нас нет определенного плана, – наконец сказала она. – Мы считали, что, может быть, вы подбросите нам какую-нибудь идею?

Нон засмеялся от души.

– Понимаю… понимаю… – вытирая слезы, сказал он. Подошел гном и поставил чашечки с фруктовым напитком перед Катариной и хозяином.

– У вас есть еще какие-нибудь враги? Помимо этих? – серьезно спросил Нон.

– Человек в совете директоров нашей компании. Он раскопал, что именно я помогла Клерису, что я не посчиталась с решением совета и позволила ему и дальше заниматься разработкой одной из тем, – отрапортовала Катарина.

– Это плохо. – Нон поморщился.

– Что именно?

– Эти две силы способны добить вас экономически.

– Неужели? – Катарина насмешливо подняла брови.

– Конечно. – Хозяин не шутил.

Питер встревожился. Как же он сам не подумал об этом! Теперь он с уважением и доверием смотрел на Нона. Да, этот парень умеет заглянуть в корень. Пожалуй, это самый серьезный удар, который могут нанести им враги. Оставить их без средств к существованию – что может быть проще для мистера Итами? А уж вместе с «Исследованиями клетки» они вполне могут нажать на банк. Без денег их и поймать легче, и особой опасности они не будут представлять. Ни о каких поисках Клериса и речи быть не может – им останется только подпольное выживание. Как тогда с Эдди. Питер усмехнулся, представив, как они с мисс Эмидж будут жить в подвале какого-нибудь строящегося дома.

– Это то, что нужно сделать немедленно, – заявил Нон. – Если не переведем деньги с ваших банковских счетов на какие-нибудь липовые фамилии, считайте, вам крышка. У Итами и «Клетки» длинные руки.

– Это не такое простое дело, – ответил Питер – Я просто не успею. Да и сумма на счете у меня не так уж велика.

– Это не важно. Мы должны перевести ваши деньги как можно быстрее. – Нон что-то просчитывал в уме. – Конечно, вы имеете право снять за один раз только определенную сумму. Правила эти очень строги, но мы используем особую программу, с помощью которой обходим ограничения. За какую-то секунду пройдет многократный запрос под разными календарными числами. Все будет сделано законно. И сразу деньги окажутся на новых счетах, до которых никто не сможет добраться. Это будет стоить… – Нон задумался. – Двадцать процентов от всей суммы. Ясно? – Он твердо посмотрел на мисс Эмидж.

Катарина ответила не сразу: потерять такое количество денег – это было для нее серьезным ударом. Но выбора не было. В случае отказа можно было потерять все.

– Да, – кивнула она.

– Чудесно, – сказал Нон. Его лицо ни на йоту не изменило своего выражения, но Питер почувствовал, как то весь вспыхнул от радости. Он потянулся к серебряной коробочке и нечаянно обшлагом рукава задел чашку кофе, которая стояла перед ним.

Крупная капля упала на стеклянную столешницу.

Нон увидел темно-коричневое пятно и замер. На лице его отразился неописуемый ужас. Шоколадного цвета кожа на шее заметно побурела, потом побурели подбородок, щеки, лоб. Он буквально замер и глядел на каплю с таким видом, словно перед ним было живое существо. Страшная чуткая бацилла, которая могла в мгновение ока расправится с ним.

Гном, стоявший за стойкой, выглянул и, заметив, что случилось, на секунду опешил, потом, схватив чистое полотенце, бросился к хозяину и в мгновение ока вытер злополучное пятно.

Нон по-прежнему оставался неподвижным – с тем же жутким выражением лица он смотрел на то место, где только что образовалась кофейная клякса. Гном посмотрел туда и, заметив оставшийся от кофейной гущи след, другим концом полотенца еще раз вытер столешницу.

Нон ожил. Глотнул с трудом, несколько раз моргнул – цвет его кожи приобрел нормальный вид. Он наконец-таки дотянулся до серебристой коробочки и нажал на кнопку.

Питер и Катарина невольно переглянулись между собой.

Когда тролль вновь повернулся к хозяину, он заметил светящуюся клавиатуру, появившуюся внутри стекла. Нон прочистил горло и заявил:

– Итак, первым делом следует позаботиться о деньгах. После чего вам обоим придется сменить имена и удостоверения личности. Это просто необходимо. Ваших отдаленных планов я не знаю, но, если вы решили отыскать доктора Клериса, вам следует остаться в Чикаго. Призрачные бегуны, которые занимались этим делом, уверены в том, что город Клерис не покинул. Если вы намерены остаться здесь, сменить документы надо как можно быстрее.

– Я бы хотела остаться сама собой, – тихо сказала Катарина.

– Группа Итами имеет контракт на жизнь мисс Катарины Эмидж. Неужели вы считаете, что из-за допущенной с их стороны оплошности они разорвут его? – Нон насмешливо смотрел на женщину. – Поверьте мне, вы сами скоро не захотите быть ею.

– А как быть с моей компанией? – Катарина явно ничего не понимала в происходящем.

Нон уставился на нее с таким видом, будто перед ним сидело диковинное, никогда прежде не виданное существо. Или клетка. Одна-единственная, но от нее можно было ждать много-много неприятностей. Он опять крупно глотнул, но ничего не сказал. Побарабанил пальцами по клавиатуре, потом наконец подал голос:

– Давайте-ка сначала позаботимся о деньгах. Питер и Катарина невольно посмотрели на его пальцы.

Кто бы мог подумать, что эти толстые обрубки способны с такой ловкостью бегать по клавиатуре!

– Я собираюсь привлечь к делу одного из моих лучших декеров, если вы не возражаете… но я нуждаюсь в кое-какой дополнительной информации. – Он немного подождал, затем продолжил: – Отлично, он уже проснулся. Итак, девичье имя вашей матери?

Он расспрашивал Катарину около десяти минут. Женщине пришлось выложить всю подноготную. На некоторые вопросы она смогла ответить, только заглянув в записную книжку. К сожалению, все это было необходимо для открытия нового банковского счета и перевода денег.

– Что ж, теперь все деньги в несколько приемов мы переведем на имя Джес Хейес. Откроем несколько счетов Какую-то сумму вам следует отложить для непредвиденных расходов. Подобных этому. Она должна быть доступна в любое время, – любезно объяснял Нон.

– Неужели я теперь, после перемены банковских счетов, должна буду носить это имя? – В глазах Катарины появился неподдельный страх. Видимо, ей нужно было пересилить себя для того, чтобы спросить об этом.

Нон засмеялся:

– Нет-нет. Счет на Хейес – это дело временное. Просто этакий обходной маневр. Нам следует как можно быстрее провернуть эту операцию. В запасе у нас, я думаю, не более часа, пока они соберут точную информацию о

том, что случилось. Я так понимаю, – неожиданно обратился он к Питеру, – вы стреляли?

Тролль кивнул. Нон совсем повеселел, и тягостная атмосфера, сгустившаяся в зале после пролития кофе, наконец разрядилась.

– Я же говорю, им еще надо разобраться что к чему, принять решение. Да, – Нон кивнул, – не более часа… – потом сделал паузу и сложил руки на груди. – Теперь нам следует заняться документами мисс Катарины. И конечно, вашими, Профессор. Кстати, Профэссор – это официальное имя или кликуха?

– Прозвище, – улыбнулся тролль.

– Вам тоже надо сменить имя, как вы считаете? Питер задумался. Фактически только Эдди знал, как

его зовут. Других в банде это не очень-то интересовало. Хотя нет, деньги в банк переводились на его настоящее имя. Пусть даже все совершалось автоматически… Кому надо, тот в момент определит, кто скрывается за прозвищем Профессор. Как только они увидят фамилию Клерис, они вообще многое смогут понять. И это лишь подбавит масла в огонь. Как, кстати, и то, что Итами лишился обоих сыновей. Нет, зачем дразнить волков? Сейчас на его жизнь никто и цента не поставит. Как ни крути, а сменить имя необходимо.

И тут его как обухом по голове ударили. Что делать? Ладно, бандиты сообразят, какое отношение он имеет к доктору Клерису. Билли в этой ситуации не позавидуешь! Но он сам-то как?! Как он может решиться сменить имя? Тем более по собственной воле!… Если он сейчас сделает это, он на всю жизнь останется бездомным троллем, потеряет последнее, что связывает его с Питером Клерисом. Он-то все это время желал, чтобы было наоборот! Последние двенадцать лет он только и жил надеждой вернуть свой прежний облик. Имя, само собой, являлось необходимым приложением к этому. Теперь, выходит, он должен отказаться от последнего, что связывает его с прежней жизнью. Если его исследования имели смысл и он на самом деле вернет человеческое тело, кем же он окажется в этом случае?

– Питер?

Голос Катарины вывел его из задумчивости. Она слов-но позвала его из далекого и опасного будущего.

– Что? – Он с трудом пришел в себя.

– С вами все в порядке?

– Да. Извините.

– Что ж? Вы приняли решение? Собираетесь менять имя? – Голос Катарины требовательно звенел.

– Да.

– Замечательно. – Нон озабоченно улыбнулся. – Я так понимаю, что именно вы, мисс Эмидж, будете финансировать это дело?

Катарина посмотрела на Питера, потом на хозяина, потом кивнула:

– Да.

– Отлично. Как ваше настоящее имя, Профэссор?

– Клерис. Питер Клерис, – откашлявшись, сказал тролль.

Брови Нона поползли вверх. Вид у него, если принять во внимание его комплекцию, был просто уморительный. Питеру было ясно, как сейчас радуется негр, – теперь получив всю информацию, он сможет контролировать ситуацию, оставаясь в тени, в безопасности.

– Прекрасно, – сказал Нон, как только закончил вводить сообщенную Питером информацию в компьютер. – Теперь, мисс Эмидж, хочу предупредить, что вы имеете право прийти к властям с повинной. Вы признаете все ваши нарушения закона и можете рассчитывать на его защиту. Правда, должен заметить, что в наши дни законы ограждающие интеллектуальную собственность от нелегального использования или передачи другим лицам, очень строги.

– Но я уже испытала достаточно за все эти прегрешения, – волнуясь, ответила Катарина.

Нон пожал плечами:

– Так оно и есть. Знаете, я бы не хотел кого-то запугивать, это не в моих привычках, но реальная картина случившегося и предполагаемое развитие дальнейших событии должны быть вам ясны. Я буду предельно откровенным. Вы знаете, что один из членов совета директоров компании связан с гангстерской организацией и заключил контракт на вашу жизнь, и это может принести вам значительные выгоды. Возможно, вы сможете, даже находясь за сценой, контролировать «Исследования клетки». Но, насколько я понимаю, такое решение не совсем вас устраивает. Поэтому я приложу все свои силы к тому, чтобы помочь вам вернуться в общество под своим настоящим именем. Это будет стоить много дороже, чем новые документы. Хотя… если принимать во внимание всю жизнь и разложить расходы на весь этот огромный срок, то все окажется куда дешевле, а выгод от такого развития событий вы получите куда больше. Тем более, как я понимаю, «Исследования клетки» для вас не пустой звук. Ваша семья была кровно связана с этим предприятием. Поэтому мне кажется, в конце концов вы снова захотите стать Катариной Эмидж.

Питер невольно глянул в сторону Катарины – та напряженно обдумывала создавшееся положение. В общем-то ему очень хотелось, чтобы Катарина наконец решилась изменить свои имя – не так бездумно, как только что, а в расчете на долгую, упорную борьбу. В трезвости мысли Нону не откажешь – каша заваривается крутая. Здесь не может быть легких решений, быстрых ответов – к этому надо быть психологически готовыми. Хорошо, найдут они доктора Клериса – это что, обеспечит им безопасность? Итами и мистер Гарнер из «Клетки» сразу поднимут руки вверх? Вот от подобных представлений надо избавляться немедленно. Жечь их каленым железом… Борьба завязывается нешуточная – на годы… Питер очень хотел, чтобы Катарина наконец осознала эту реальность и приняла решение. Если она изменит имя, ей уже от него не отделаться. Она останется с ним хотя бы потому, что ей понадобится кто-то, кому можно доверять, на чью защиту можно будет положиться. Тем более если речь идет о том, кто будет контролировать компанию… Иного пути к этой цели, кроме того, который только что предложил Нон, не было.

– Новое имя… – задумчиво сказала она. – Новая личина.

Питер резко выдохнул.

– Как все это делается, – опять заговорил Нон, – я объяснять не буду. Как только вы объявите мне свое решение, я передам указания одной очень талантливой женщине, которая уже за эту ночь вычеркнет из компьютерной памяти всякий след существования Катарины Эмидж. Решайте, вы согласны?

Катарина ненадолго затаила дыхание, потом кивнула:

– Да. – Голос ее прозвучал тихо, но твердо. Нон потер руки, лицо ее засияло. – Чудесненько! – воскликнул он – Это просто умненько. Теперь у нас развязаны руки. Просто чудненько!

Его пальцы забегали по клавиатуре.

* * *

Уже было поздно, но только у Нона появилось желание поспать. Прощание с прошлым, из которого в каждый момент до них могла дотянуться рука смерти, страх перед будущим, мрачным и не менее опасным, гнали сон.

Когда Нон закончил работать на компьютере, Питер спросил:

– Что теперь?

– А чего вы хотите? Люди включились в дело, что вам еще надо? – Нон непонимающе посмотрел на Питера.

– Найти доктора Клериса, – ответила Катарина.

– Я уже объяснял – никаких следов мы не обнаружили. Канул словно в воду.

– Это понятно. – Катарина медленно подбирала слова. – Но нам бы хотелось получить более конкретные сведения о предпринятых мерах. Как он канул. Понимаете? Мы тоже займемся этим делом.

Нон кивнул:

– Единственное, что известно наверняка, это то, что он еще в Чикаго. Мы ничего не знаем о тех, кто украл его. Вы беретесь за дело, не имея на руках никаких фактов. У нас даже кончика нити нет, мисс Эмидж.

– Да, – согласилась она, и на ее лице появилось выражение то ли раздражения, то ли стыда.

– Что ж, – сказал Питер, – вы правы в том, что нет смысла браться за это дело, не имея на руках хотя бы каких-нибудь фактов.

Катарине наконец удалось взять себя в руки.

– Питер, я… уже говорила вам, что ваш отец работал в том же направлении, что и вы. Его целью было создать средство, способное трансформировать живое существо на генетическом уровне. Способное вырвать из наследственной цепочки метачеловеческие гены. Много лет назад он убедил моего отца, что это возможно. Но в этом году на совете директоров был поднят вопрос… Нам заявили, что цель не оправдывает средств и что доходы от использования этого открытия будут минимальны.

– Минимальны? – удивленно переспросил Нон. – Неужели метахомики… прошу прощения, – он кивнул Питеру, – откажутся от подобного средства? Да кто из них не мечтал обрести человеческий облик?!

– Я тоже так думаю. – Катарина машинально поправила волосы. – Но проблема не в этом. Проект был отвергнут из-за слишком высоких накладных расходов. Многие говорили, что это будет средством только для богатых. Ну, конечно, научный вопрос перешел в область социально-политическую, и кое-кто из верхних эшелонов власти начал вредить нам. Кстати, еще нет никаких достоверных данных о том, что это возможно.

– Я знаю об этом, – кивнул Питер. – Даже теоретически… Теория в этой области до конца не разработана, и любая неожиданность может погубить все надежды.

Мисс Эмидж улыбнулась:

– Хорошо, что вы сохранили объективный взгляд на вещи.

– Что мне остается!…– пожал плечами Питер. – Я не могу закрыть глаза и погрузиться в бесплодные мечтания.

– Тогда вы сами должны задуматься над стоимостью всего проекта и возможностью вернуть затраты. – Катарина с интересом смотрела на него.

Вот об этом Питер думал меньше всего – да и кто на его месте стал бы учитывать подобное обстоятельство?

– Я работал над самим средством. О производстве его я пока и не помышлял, – вяло ответил он.

– Это понятно, – кивнула Катарина. – Я ни в коем случае не осуждаю вас, просто в этом вопросе должно быть все ясно. Это скорее ободрение, так сказать, призыв к энтузиазму. Вы законченный теоретик, об этом можно судить хотя бы по тем материалам, с которыми вы меня ознакомили. Так же как и ваш отец. Но моя работа, мои обязанности, как и обязанности совета директоров, – найти разумное, а значит, выгодное применение полученных результатов. Если цена этого средства будет так велика, что только сверхбогатые смогут им воспользоваться, это обстоятельство отодвинет весь проект в неопределенное будущее, а то и просто сделает мечтой.

Питер впервые «на глазок» прикинул возможные расходы. Черт, цена получилась астрономическая.

– Да, – он поджал губы, и от этого его клыки еще резче выступили из нижней челюсти, – в процессе производства придется использовать нанотехнологию. Умение работать с молекулами, а то и с атомами, а нанотехнология находится в зачаточном состоянии. К тому же тут без магии не обойдешься – надо же создать условия для протекания процесса!

– Это не так уж и невозможно. Умных голов у нас в компании хватает, особенно по части экономики. Есть такие ребята, которые сидят и целыми днями думают, как добиться, чтобы самые сногсшибательные открытия могли приносить прибыль. – Катарина усмехнулась. – Так что даже об этом и не задумывайтесь. Занимайтесь своей работой.

– Но ваш совет директоров прикрыл эту тему. Они не знают, как можно использовать это открытие.

– Ага, и один из членов совета заключил контракт, чтобы меня прихлопнули. – Катарина лукаво посмотрела на тролля. – С чего бы это? Как считаете? Нет ли здесь известной доли лукавства? Или постороннего влияния… Зачем такие хлопоты? Чтобы доказать нерентабельность темы?

Питер повернулся к ней:

– Вы сказали, что помогали отцу заниматься поиском средства, несмотря на отрицательное решение совета директоров?

– Правильно, – усмехнулась она. – На нашей фирме мир не кончается. Кто-то очень хотел продолжить эту работу. Им была необходима поддержка вашего отца.

– Кто они? – Питер даже вытянул шею от нетерпения. Улыбку словно стерли с ее лица.

– Не знаю. Я сказала наугад. Это всего лишь вероятность… хотя, по моему мнению, вполне реальная. У меня был шанс закончить тему. Много шансов, но я их упустила. Кто-то перехватил вашего отца и все мои данные. Это случилось два месяца назад. С тех пор о докторе Клерисе ни слуху ни духу – Она вздохнула.

Питер не мог скрыть волнения:

– Но это же имеет огромное значение! Теперь очевидно, что мы должны искать отца в тех организациях, которые способны использовать нанотехнологию. У кого есть подобные установки? – Он вопросительно взглянул на Нона. – У вас ничего нет по этому вопросу?

– Не глядите на меня, – отмахнулся тот. – То, о чем вы беседуете, для меня – темный лес. Что это такое – нанотехника? В этом только специалист может разобраться. А они не очень-то разговорчивые ребята.

– Доктор Лендсгейт… – неожиданно громко сказал самому себе Питер.

– Кто? – удивился Нон.

– Доктор Ричард Лендсгейт. Он специалист по тему же самому вопросу, что и мой отец. Я с ним знаком. – Тролль улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

Катарина бросила на него странный взгляд.

– Питер, – растягивая слова, спросила она, – откуда вы его знаете?

Он не менее удивленно посмотрел на нее:

– Зачем об этом спрашивать?

– Он… он превратился в прошлом году.

– Что?! Этого не может быть? – Тролль почти выпрыгнул из кресла.

Он был ошеломлен. Мысли смешались. Это было невероятно – они оба подверглись гоблинизации! Ему вспомнилось высказывание Лендсгейта о том, что случаи гоблинизации в настоящее время крайне редки. Это было в 2039 году. Тогда большинство металюдей рождались от себе подобных.

– Он стал вампиром. Упырем… Никто не знает, что с ним произошло. За последний год по континенту прокатилась волна превращений в упырей. – Катарина с волнением поглядывала на Питера. – Может, начался какой-то новый цикл, подобный тому, который случился в 2011 году. Или в 2021. Я не знаю. – Она мягко коснулась его руки. – Простите.

Питер никак не мог прийти в себя – восстановить прежнюю ясность мысли, унять боль в душе. Последний человек, с которым он был близок, на которого он надеялся, к кому мечтал явиться и поделиться своим успехом, сам попал в беду! Теперь у него никого нет, кроме Катарины. Но здесь другое… Ведь, глядя на нее, он теряет голову. Его влечет к ней, и это опасно. Почему – он не мог сказать, просто чувствовал: от подобной тяги добра не жди. Грустно стало, слов нет. Он с трудом вымолвил:

– Что с ним случилось?

– Он преподавал в Северо-Западном университете. Все было спокойно, никто никого не тревожил – там вообще чисто академическая наука. Работают по правительственным заказам, СМИ их не тревожат. Вдруг сообщение – доктор Лендсгейт сбежал. Возможно, он хотел оградить от неприятностей свою семью, когда догадался, что с ним происходит. Или были какие-то другие соображения… Может, он испытывал от предстоящей трансформации… Как бы это точнее выразиться? Ну, что-то вроде…

Катарина замялась, а Нон неожиданно подсказал:

– Наслаждения.

– Ваш юмор, – мисс Эмидж поджала губы, – сродни анекдотам о Жутких могилах. Кстати, они ведь расположены по соседству от вас! На месте рухнувшей Башни ИБМ…

Нон словно бы не заметил язвительной реплики клиентки. Он деловито положил руки на клавиатуру.

– Посмотрим. Поищем. Потыкаемся… – Он как-то безразлично пожал плечами. Спустя несколько минут сообщил: – Ничего нет.

– Как нет? – удивился Питер. – Ничего нет о человеке, который был ведущим специалистом в своей области?

– Сами поищете? – предложил хозяин. Питер поднялся и подошел к пульту.

– В память-то он занесен, – объяснил Нон, пока Питер изучал экран, – но они стерли все его файлы. Он занесен в идентификационный список просто как вампир. Больше ничего.

Питер продолжал смотреть на экран. На гладкой поверхности светящегося экрана мерцала надпись: «Лендсгейт. Ричард».

Питер прочитал его имя вслух, затем добавил:

– «Гоблинизировался, вампир, 02.06.51». Не верю. – Он достал носовой платок и вытер пот со лба.

– Куда денетесь – придется поверить. Вампир и есть вампир. Кому охота с ними общаться? И вовсе не из-за их отвратительных привычек. Просто о них сложилось такое мнение. Исторически. Вот они и не желают общаться с миром. Лучше всего, если о них забудут.

Питер глянул в сторону Катарины:

– Что вы там говорили насчет Жутких могил?

– Это была шутка.

– Вот мы ее и проверим.

– Вы что? – внезапно возмутился Нон. – Из моих ребят не найдется ни одного, кто бы осмелился пойти с вами.

– Что поделать… – сдвинул брови тролль. Нон взял Питера за руку:

– Повторяю для непонятливых – у меня нет таких людей, которые отважились бы сопровождать вас в это место. Перестаньте валять дурака. Если самые отчаянные смельчаки обходят это место стороной, зачем вам туда соваться?

– А мы попробуем. – Тролль поправил галстук и закинул ногу на ногу. Вид у него был самый решительный.

Нон вопросительно глянул на Катарину.

– Питер, может, есть какой-нибудь другой способ?…– осторожно заговорила она.

Питер не обратил на ее вопрос никакого внимания.

– Сколько их там, как по-вашему? – спросил он у Нона.

– Ну, если честно, в каком-то смысле при сложившихся обстоятельствах ответить на этот вопрос затруднительно. – Негр недовольно кашлянул. – Знаете, мне еще не приходилось встречать клиентов, которые бы сами стремились принять участие в деле. Меня это не радует, совсем наоборот…

Питер задумался. Что ж, если на то пошло… Он может и не быть его клиентом.

– А что, если мы поступим следующим образом. – В желтых глазах тролля блеснули искорки. – Личность моя изменена или скоро будет изменена. Оружием я владею… скажем так, вполне прилично. Предлог появился – вы зачисляете меня в число ваших людей, и я становлюсь призрачным бегуном, ее личным телохранителем. Она оплачивает мою работу через вас. А вы являетесь посредником.

– Что вы об этом думаете? – Нон обратился к Катарине.

Женщина смотрела на Питера с нескрываемой досадой. Тот даже смутился. Неужели она считает, что он хочет выколотить из нее побольше денег?

– До сих пор он занимался очень выгодным дельцем. Очень доходным… – усмехнувшись, сказала Катарина.

– Каким-каким? – не понял Питер, а потом догадался – она имела в виду его прежнюю работу у Итами.

– Доходным… – повторила Катарина еще раз.

– Ага, только заработанные у Итами деньги я трачу как раз на то, чтобы заказного убийства ни в коем случае не произошло, – кивнул он.

Она с любопытством посмотрела на своего спутника.

– Хорошо. Итак, вы теперь призрачный бегун.

– Все верно. И зовут меня Профэссор. Кстати, – он повернулся к Нону, – большинство людей считает, что я как раз очень неприметен. Этакий глупый тролль. Я бы хотел, чтобы они как можно дольше тешились этим заблуждением.

– Ну ты, парень, даешь! – Негр громко захохотал. – Ты же отправляешься в сторону Жутких могил и хочешь при этом убедить меня, что у тебя все в порядке с головой? Ты кого хочешь надуть, Профэссор?

 

7

Чтобы добраться до Жутких могил, Питеру нужно было пройти добрый десяток кварталов. Сначала он спустился к югу по Стейт, потом повернул на Джексона и двинулся на запад. Огромные, величиной с собаку крысы шныряли по улицам в поисках добычи. Их отсвечивающие красноватым отблеском тела хоть как-то оживляли угрюмую темноту брошенного района. Чем глубже он забирался в городские развалины, тем чаще то слева, то справа мелькали огоньки разведенных бродягами костров. Бродяги старались забираться повыше, на последние этажи бывших административных зданий, давно уже превратившихся в развалины. По-видимому, чем ближе к небу, тем безопасней… Редко-редко в сероватом, подсвеченном свежевыпавшим снежком полумраке теплились очерченные розоватыми контурами, затаившиеся в подворотнях люди. Багряные облачка выдыхаемого воздуха выдавали их.

Тролль уже почти добрался до цели, когда ему под ноги попался обломок бетонной стены, намертво примерзший к тротуару. Питер споткнулся, пригляделся – обломок как обломок, величиной с его кулак… Потом поднял голову и ошарашенно замер – перед ним, в какой-то сотне метров, возвышался остов разрушенной Башни ИБМ. Словно памятник, выполненный скульптором-абстракционистом, Башня была испещрена провалами, местами зияли сквозные дыры, а в них заглядывали крупные яркие звезды. Отсюда, собственно, все и началось – грабежи, взрывы газа, пожары, разрушившие Петлю.

Питер решил, что тот камень, который попался ему под ноги, был первой ласточкой. Чем дальше он забирался в эти омертвелые развалины, тем крупнее становились обломки – в рост с машину, с дом. Искореженные стальные балки, щетина арматурной проволоки, металлические скелеты стен… Одним словом, пейзаж был жуткий, придавливающий душу. Удивительно, но все в этом саду смерти замерло в самых нелепых положениях. Здесь не было классической законченности – всюду ощущался порыв, пафос движения. Казалось, раздайся сигнал – будь то взрыв или пожар, – и все это нагромождение рукотворных чудовищных глыб вновь задвигается, начнет рушиться, раскалываться, гудеть, осыпаться…

Тишина была натянута до предела, до физического ощущения неминуемой беды. Мурашки по его почти слоновьей коже бегать не могли, но Питер шкурой ощущал надвигающуюся опасность. Самое время вытащить оружие!…

Пройдя еще сотню метров неровным, спотыкающимся шагом, он приблизился к двум угловатым бугристым бетонным блокам метров в десять высотой. Они стояли по обеим сторонам Джексон-стрит – этакие колонны, отмечающие вход в древнее заколдованное королевство.

Отсюда и начинались Жуткие могилы.

Миновав пограничные столбы, Питер пробирался через наваленные глыбы и кучи слежавшегося щебня и старался не потерять направление, ему нужно было идти на запад. Это было очень трудно – внутри района, окружающего Башню, улиц не было – от них остались только воспоминания. И все же он должен был сохранить хоть какое-то представление о проделанном пути, без этого ему никогда не выбраться из развалин, но уловить хотя бы намек на бывшую планировку было занятием безнадежным. Тут ни тропинок никаких не было, ни натоптанных дорожек – все в хаотически первозданном состоянии. Что же, живущие здесь выродки по воздуху летают? Нигде ни единого следа присутствия живого. Упыри они и есть упыри…

Не спеша падали снежинки, с ними безмятежно поигрывал ветерок, они плотно ложились на расколотые бетонные блоки, на мусор… Нигде ни единого следа… Действительно, дурное место!

Через десяток шагов, обернувшись, Питер не мог бы с уверенностью сказать, откуда он пришел. Его горячие, пропитанные быстро гаснущим кровавым цветом следы на снегу обрывались в нескольких метрах за спиной. Пройдут минуты, снег занесет их. Занесет всякую память о ком? Его передернуло. Неужели они съедят его? Выпьют всю кровь? Одна надежда – побыстрее разыскать Лендсгейта, поговорить с ним – и бегом назад. Значит, так и будем действовать, все внимание на окружающее пространство, пистолет в руке, чувства напряжены.

Что там слева? Он на мгновение замер.

Позади, чуть сбоку, послышались мягкие скрежещущие звуки. Питер даже не успел повернуться, как упырь бросился на него, сбил с ног и уже на земле попытался вцепиться в глотку. В нос троллю ударил тошнотворный зловонный запах протухшего мяса. Упырь дышал хрипло, звучно, с каким-то омерзительным подсвистом; его холодные, с обломанными длинными когтями руки вцепились Питеру в лицо.

Тролль, ошеломленный и едва справившийся с тошнотой, не сразу дал сдачи. Потом, уже сознательно, метко нанес удар, попытался покрепче взять вампира за грудки – и в этот момент боковым зрением заметил алые контуры, мелькающие между развалин. Так, началось. Добро, как говорится, пожаловать. Наконец он покрепче ухватился за вампира и мощно стиснул его. Тот отлетел на несколько шагов и упал на снег.

Питер встал, огляделся, отряхнул брюки. Не менее десятка таких же созданий окружили его. На некоторых еще болтались лохмотья, когда-то бывшие деловыми костюмами; другие были одеты в совершенное рванье. На лицах – следы кровавых драк. У стоявшего ближе всех к Питеру был только один глаз. Правая щека женщины в истерзанном вечернем туалете содрана до мяса. А ожоги… Ожоги были почти у всех, незаживающие, смердящие.

Мало-помалу духи окружили Питера. Стоило ему попытаться бежать, они бы тут же бросились на него. Путь к отступлению был отрезан. На лицах змеились радостные ухмылки, а кое-кто уже откровенно чистил зубы. Какие там зубы – ряд острых, как у акулы, резцов.

Пистолет все еще поблескивал у Питера в руке, но что теперь от него было толку? Так, пугалка – ну, двоих-троих пристрелит, остальные вмиг разорвут его. Нет, гневить их было бессмысленно, а стрелять – полная глупость. Тролль решительно двинулся на оборванцев – упыри расступились. Гниющие руки потянулись к нему. Каждый хотел дотронуться до забравшегося в эти края дурачка, ухватиться покрепче и, если представится случай, рвануть на себя вкусненькую свежую плоть. Питер едва не взвыл от ужаса. Его хваленая выдержка оставила его, он бросился в сторону, потом в другую, наткнулся на обломок стены, кого-то отшвырнул, отпрыгнул назад… Тут под ноги ему попалась хорошо различимая тропка – и он, уже не раздумывая, бросился по ней. Куда, зачем – не важно, лишь бы подальше от этих нелюдей.

Питер дважды поскользнулся – в первый раз упал, во второй – сумел удержаться на ногах. Но в первый раз он ударился крепко и здорово расшиб руку.

Он бежал все дальше и дальше – в самую глубь Жутких могил. Наконец, выбившись из сил, остановился, присел на скрученную стальную балку перевести дух.

Когда дыхание более-менее восстановилось, Питер заметил тусклый свет, пробивающийся неподалеку. Он повернулся всем корпусом в ту сторону и замер – действовать решительно уже не было сил. Теперь только тролль разглядел светлое овальное пятно величиной с человека. Оно всплыло над землей метрах в двух от него.

– Питер? – удивилось пятно.

Тролль невольно вскочил на ноги. Он сразу узнал этот голос.

Светлое пятно переместилось поближе к нему.

Питер разглядел, что оно имеет форму человеческого тела – скорее, только напоминает… Непонятная светящаяся аура окутывала более яркую и более оформленную сердцевину.

– Ты очень изменился, – промолвило пятно.

– Томас?! – испуганно вскрикнул тролль.

В тот самый миг, когда Питер назвал имя, посредине овала возникло лицо. Черты его переваливались и струились, омываемые волнами радужного света, но узнать шамана было можно.

Томас улыбнулся. Лицо у него было молодое, совсем как у юноши, чистое… Ни единой морщинки… Испуг прошел – и Питер, успокоившись, решил, что все это даже красиво.

– Здравствуй, Питер. Как дела?

– Томас? Что с тобой случилось? – почти выкрикнул тролль.

Лицо чуть улыбнулось. Легкая грустинка была в этой улыбке.

– Долго объяснять. Могу только сказать, что великая Змея наставила меня на путь истины. На этом пути меня ждет много превращений. Ты помнишь меня?

– Конечно! – с жаром откликнулся Питер. Точно, тогда тоже возник жуткий страх, а потом ничего, притерпелся. Вон как священная Змея его водит, совсем тела лишила. Сохранила лишь астральную оболочку.

– Она много требует от меня потому, что я много требую от нее, – объяснил Томас. – В последний раз, когда мы с тобой расстались, твои руки еще не были запачканы кровью.

Питер почувствовал себя обнаженным – ладно, если бы его лишили одежды, так ведь душу на Божий свет выставили! Секретов для этого посвечивающего лица не было.

– Мне… Я был вынужден. Жизнь – сложная штука. Не очень-то понятная… – сбивчиво заговорил он.

– Готов согласиться. Не могу только понять, почему кому-то пришла в голову идея сделать из тебя наемного убийцу? Невзирая на склад твоего характера, воспитание, наклонности.

Как мог Томас догадаться об этом? Питер вздохнул:

– А что же с тобой произошло, Томас? В тот день ты ушел и не вернулся.

– Меня уже нет, Питер. Я умер как раз в тот день, когда покинул тебя. – Световое пятно колыхнулось в воздухе. – Я бросился помогать тушить пожары, пытался облегчить страдания людей, но чем больше я увязал в бедах и страданиях человеческих, тем больше поражался: как могут разумные существа творить что-то подобное? Ведь своими же руками уничтожили добрую треть города! Зачем? Как может какой-то человек или группа называющих себя людьми фанатиков посягнуть на жизни многих сотен и тысяч невинных людей? Какое здесь может быть оправдание?

Питер опять тяжело вздохнул – ясно, что Томас не имел в виду его конкретно, но укор, звучавший в его словах, сделал свое дело. Ему стало неуютно рядом с этим слишком уже совестливым привидением.

– Чем больше я размышлял об этом, тем чаще приходил к выводу, что если и заниматься исцелением людских оболочек, то не с телесных, а с душевных надо начинать в первую очередь. Я хотел найти источник ненависти. Только тогда можно было успешно излечить ее. Знаешь, всякие неосторожные мысли приходят в голову, когда начинаешь вытаскивать людей из горящих зданий, оказывать им первую помощь. Голова начинает работать сама по себе. В таких обстоятельствах очень легко дойти до сути. Вот я и подумал: в чем же источник страданий? Что же там в мозгах у свихнувшихся негодяев сместилось, если они решили, что властны над жизнью и смертью невинных людей? Что за выключатель сработал? Но эти вопросы под силу решить только существам, подобным священной Змее. С каждым часом я все больше и больше обрастал чешуей, тело мое удлинялось, наливалось силой. Работа все больше и больше захватывала меня. Я так завертелся, что не заметил, как рухнула стена. Меня придавило ее обломками. С тех пор я и обитаю здесь в этом несколько непривычном облике.

Привидение примолкло, глянуло налево, потом направо, потом низким гудящим басом прошептало:

– Не знаю, было ли это наилучшим решением – прийти сюда и так нелепо погибнуть. Но что сделано, то сделано. – Он рассмеялся.

– Значит, ты стал бесплотным духом? – Питер во все глаза смотрел на светящееся существо.

– Да. По большей части. Хотя такому организму, каким я стал, трудно подобрать какое-то привычное название. Я и сам не могу точно сказать, что я такое. Поверь, это здорово раздражает. Всегда думаешь: вот когда я умру, переступлю порог инобытия, мне сразу откроется истина, прояснятся дали и прежняя жизнь предстанет всего лишь как попытка добиться какой-то высокой цели. Отчетливо понятной… Враки! Поверь мне на слово, нынче я знаю о себе только то, что я существую.

– Но тебе удалось проникнуть в тайну, раскрыть которую ты так стремился?

Облачко печали затемнило лик Томаса.

– Даже глубже, чем я ожидал. Эти упыри из Жутких могил дали мне… обильную пищу для размышлений.

– Как раз вампира я и ищу, – перебил его Питер. Томас нахмурился:

– Питер, зачем?

– Он был добр со мною. Поступал почти что как друг. Мне крайне важно найти его. Может, он чем-то поможет мне в одном неотложном деле.

– Ты все еще хочешь стать человеком?

– Да.

– Не надо, Питер. – Томас прикрыл глаза. – Оставь их и возвращайся, пока цел.

Питер засомневался. Ему трудно было перечить Томасу.

– А ты не можешь помочь мне? – спросил тролль. – Мне нужен доктор Лендсгейт.

– Питер, я не хочу помогать тебе в этом деле. – Аура призрака засветилась голубым светом.

– Ну пожалуйста, Томас.

– Если ты так страстно жаждешь найти его, ты найдешь его и без моей помощи. Побудь здесь еще несколько минут, и, обещаю тебе, ты столкнешься с ним лицом к лицу.

Тон, каким Томас заговорил с ним, Питеру не понравился. Ничего хорошего этот тон не предвещал, но прежде чем тролль успел обдумать сложившееся положение, Томас спросил:

– Питер, помнишь, о чем мы беседовали много лет назад… Ты упоминал о девушке.

– Да, ее звали Дениз, – ответил Питер. Он ясно вспомнил тот день, когда понял, что никогда больше не сможет позвонить ей.

– Ты мне хотел тогда что-то рассказать. Чем-то поделиться… Я тогда тоже хотел сообщить тебе что-то очень важное, но разговора у нас не получилось…

Питер задумался:

– Я тогда очень рассердился… Да-да, вспоминаю, я прервал тебя.

Привидение, казалось, вздохнуло с облегчением, и печаль сошла с его лица.

– Вот и прекрасно. Питер, я тогда хотел сказать тебе что-то очень важное. Существуют две разновидности женщин. Одна, например, может полюбить тролля, а другая никогда не решится на это.

Питер кивнул.

– Кажется, я понял тебя, – ответил он, – но сейчас мне нет дела до подобных вопросов.

– И до чего же тебе есть дело?

– Я хочу стать человеком! – упрямо сказал он.

– Разве ты не замечаешь связи, которая существует между этими вопросами? – Томас смотрел на него очень внимательно.

– Зачем ты темнишь? Зачем путаешь меня? Сказал бы прямо и ясно то, что хотел сказать.

– Такова жизнь, Питер. Она путает и петляет. Есть вещи, которые не объяснишь, – их надо прожить.

В этот момент рядом с ними появились едва заметные светящиеся тени. Питер затаил дыхание – значит, они успели добраться до него! В тролля полетели камни. Упыри метили в голову. Он попытался увернуться, но куда спрячешься от града камней! Вдруг страшный удар отозвался болью в плече, потом другой. Питер успел оглянуться, отыскал глазами Томаса. Тот печально покивал.

– Удачи! – пожелал он на прощание.

И еще один удар в голову! Темнота затуманила сознание Питера. Он провалился во мрак.

* * *

Сколько прошло времени прежде, чем он пришел в себя, Питер сказать не мог. Даже когда он открыл глаза, он все еще не мог утверждать, что сознание вернулось к нему. Окружающее проявлялось в каком-то странном зыбком свете. Прежде всего он понял, что подвешен вверх ногами, оттого и мир явился ему каким-то перевернутым. Стоило чуть-чуть дернуться, и тролль тут же начинал раскачиваться взад и вперед.

Висел он на длинной, окутавшей лодыжку цепи, вверху она была привязана к выступающей из расколотого фундамента стальной балке. Руки были заведены за спину и тоже стянуты цепью. Кровь застоялась в голове, потому, может, все вокруг и представало перед ним в каком-то нереальном багровом сиянии.

Было тихо. Снегопад кончился. Облака разошлись на небе, и в прогал между ними светила желтоглазая луна. Свет ее заливал руины цокольного этажа. Внизу торчали острия толстенных арматурин, скрученные балки, металлические листы. Упыри внизу собирались группами по трое – пятеро. Они сидели на полу ссутулившись, разгуливали между стальных балок, что-то с удовольствием жрали. Приглядевшись, Питер догадался, чем они закусывали. Его едва не вырвало от этого открытия. Тут-то он и разглядел в толпе вурдалаков доктора Лендсгейта. Тот сидел метрах в десяти от тролля, устроившись на троне, изготовленном из сварных полос металла и костей. В сердце Питера шевелилась надежда. Доктор Лендсгейт – это просто здорово! Это шанс на спасение, это свобода!

По обе стороны от трона были установлены баки для мусора, искореженные во время пожаров. Какие-то жуткие формы приняли они теперь… А если посмотреть, что в них хранилось…

Кое-кто из праздношатающихся упырей, с вожделением облизываясь, посматривал вверх, но, заметив грозный взгляд Лендсгейта, тут же опускал глаза. Было ясно, что этот тролль зачем-то ему нужен. К тому же пленник был еще жив и поэтому мало интересен.

Лендсгейт встал и подошел к Питеру. Их взгляды встретились. Питер непроизвольно отвернулся в сторону – он не в силах был вытерпеть зловоние, которое исходило от бывшего светила в области биологии.

– Привет! – сказал Лендсгейт. В его голосе прозвучала откровенная ненависть. – Послушай, парень, люди обычно изгоняют своих близких, если им повезет стать такими, как мы. Ты-то зачем явился сюда? Надеялся пощекотать нервы?

Питер засомневался. Первые слова решали все. Если он не угадает, что надо говорить, быть ему съеденным. Вот уж никак он не ожидал, что его ждет такая встреча! Рассчитывал на что-то более теплое – как было бы здорово устроиться где-нибудь в укромном уголке, положить руки друг другу на плечи, вспомнить прошлое, пустить слезу… А вместо этого его ожидала банальная смерть… И кости его потом используют для украшения трона… Приятная перспектива! Впечатляющая…

Нет уж, здесь темнить нечего. Разговор надо вести откровенный, без уверток, намеков, ахов, охов. Он так и сказал:

– Доктор Лендсгейт. Я – Питер Клерис. Лендсгейт на мгновение опешил, затем воскликнул:

– Святый Боже! – Улыбка украсила его изуродованное лицо. – Я… Не знаю, что и сказать. Ну, дела. Что ты здесь делаешь? Как чувствуешь себя?

Висельный юмор немного обидел Питера. Он сухо ответил:

– Благодарю. Прекрасно.

– Сколько годочков я не видел твоего отца? Да, много воды утекло. Как он? – В голосе Лендсгейта слышался интерес.

– Я не знаю. Я не видел его с того дня, как ушел из дома. Ученый скривился – по-видимому, он считал, что улыбается.

– Что, дома нелады? – и вдруг рассмеялся. – Кто-то посмел обидеть любимого сыночка, а рядом не оказалось папочки, который сумел бы его защитить?

Питер решил, что воспоминания в этот момент только подливают масла в огонь. Ясно было, что эта тема раздражает Лендсгейта. Питер тут же перевел разговор на другое:

– Я пришел сюда, чтобы узнать, кто сейчас наиболее далеко продвинулся в области нанотехнологии.

Лендсгейт хмыкнул, он явно подобрел.

– Ты за этим и пришел ко мне?

– Да.

Он потрепал Питера по щеке. В нос опять ударило невыносимое зловоние, но на этот раз Питер не отвернулся. Набрался сил и глянул прямо в глаза Лендсгейту.

Тот задумчиво, прищурясь, смотрел на него.

– Ты вновь пришел ко мне, – словно бы разговаривая сам с собой, выговорил доктор. – Пришел со своими вопросиками. Ты привык задавать мне вопросики?

– Да.

Лендсгейт поиграл желваками и неожиданно ударил Питера кулаком в лицо.

– Чем я теперь могу помочь тебе, идиот? Питер взвыл – скорее от отчаяния, чем от боли.

– Я искал вас. Я надеялся, что вы подскажете…

– Послушай, лучше бы тебе было остаться дома да сытно пообедать, чем бродить по этим тихим местам и нарушать наш покой.

– Доктор Лендсгейт… Я… У меня есть данные, что кто-то работает над возможностью перестройки ДНК в клетках организмов!

– Что?…– Вампир остановился как вкопанный.

– Я думаю, кто-то решил использовать нанотехнологию в комбинации с магией. Кто-то пытается найти способ перестройки клетки, а через клетки и всего тела. Я мог бы вновь стать человеком. Так же, как и вы, – торопливо объяснил тролль.

– Это невозможно, – покачал головой ученый.

– Возможно.

– Нет… Думаю, что нет. Я упырь, и этим все сказано. – Лендсгейт махнул рукой. – Слово «невозможно» проклятием висит над нами уже в течение нескольких десятилетий.

– Я не очень-то разбираюсь в магии. Я действительно не знаю, может это быть сделано или нет, но вот что мне точно известно – кто-то упорно работает над этим вопросом. Если так, то они не могут обойтись без специального оборудования. А в этой области хороших установок – считанные единицы. Без них не обойтись. Сама по себе магия в этом деле не помощница.

– Ты считаешь, какая-то корпорация работает над этим вопросом? – Лендсгейт взволнованно ходил взад-вперед.

– Я думаю – да. Нет, я уверен!

– Большинство работ на эту тему были прекращены после фиаско, случившегося в Лондоне.

– И с тех пор все тихо? Все закрыли эту тему? – недоверчиво переспросил Питер.

– Что ты хочешь от меня?

– Повторяю, если кто-то продолжает работать в этом направлении, ему обязательно потребуется оборудование, способное обеспечить манипулирование с цепочкой ДНК. Я нуждаюсь в консультации. Кто бы это мог быть?

– Какие основания у тебя считать, что в части нанотехнологии решение проблемы найдено? Эти работы прикрыли много лет назад.

Питер не ответил.

– Хорошо. Кое-кто, по большей части в Германии и в Японии, занимался этим и после неудачи в Лондоне. Но они все строжайше засекретили. Закрыли крышкой и забили наглухо. Во время этих исследований погибло столько народу, особенно в двадцатые и тридцатые… Все мечтали стать добровольцами. – Лендсгейт улыбнулся. – С другой стороны, знаешь ли ты, сколько добропорядочных граждан не пожалели денег, чтобы вычеркнуть из жизни своих родственников? Тем ничего не оставалось, как уходить в Жуткие могилы. Знаешь, сколько там, – он ткнул в сторону Элевейтеда, – благообразных негодяев?

Лендсгейт не мог сдержать чувств. Он несколько раз быстро обошел вокруг Питера.

– Боже! – сквозь зубы процедил он. – Я бы ничего не пожалел, только бы стать человеком!

– Я как раз работал над этим. Десять лет… Все старался отыскать способ, позволяющий отсечь метачеловече-ские гены от переноса на РНК. Думаю, мне это удалось.

– Я два года уже не видел своих детей… – заговорил о своем Лендсгейт.

Питер промолчал.

– Знаешь, – продолжил доктор. – Побыть в шкуре упыря – этого я никому не пожелаю! Сначала все идет, как и прежде. Кажется, ну, случилось несчастье, но все останется по-прежнему: семья, работа. И мысли нет, что ты уже неприкасаемый!… Конечно, меня госпитализировали. Все знали, что я изменился, и почти все делали вид, что ничего не случилось. Они… жена… коллеги… соседи… никогда не заговаривали на эту тему. Разве что просьбы, скорее мольбы… Вскоре я догадался, что имелось в виду: «Боже, помоги ему сменить личину! Помоги ему стать таким, как прежде». Эти жалость и изредка прорывающееся раздражение сильно нервировали меня. Скоро глаза стали болезненно чувствительны к дневному свету, потом меня потянуло к сырому мясу. Какие-то новые чувства рождались внутри моего тела, я начал желать недозволенного. Я долго боролся, потом вынужден был признаться: человеческое мясо – вот чего мне не хватает. Оно такое сладкое, Питер, такое вкусное… Словами не передать. Особенно если рвать зубками живую плоть, чтобы тот, кого ели, ощущал это. Радовался бы вместе со мной… Я знал, что рано или поздно это случится, и сам ушел. Вот какова цена, понимаешь? Я в этом не виноват – это все гены. Я стал таким, каким должен был стать. Понимаю, что это звучит нелепо, что я должен взять себя в руки. Но я клянусь, что мне нравится насыщать утробу сырым мясом. Этого требует мое тело. Тебе это кажется жутким, а у меня без этого не бывать хорошему настроению.

Лендсгейт приблизился, и смрад его дыхания ударил прямо в ноздри тролля.

– Почему бы мне не быть тем, кем я стал, а, Питер? – с каким-то надрывом крикнул Лендсгейт. Питер отвернулся – не спеша, с изрядной долей вежливости он твердо сказал:

– Вся загвоздка в генах. В некоторых из нас сохранились осколки от древних времен, а теперь эти гены вдруг начали работу. В моих цепочках присутствовали формы тролля, в ваших – вампира.

– Выходит, это все естественный процесс? – хохотнул ученый.

Питер смутился – время ли сейчас рассказывать о своих догадках?

– Мое появление не случайно, – продолжал доктор. – В природе должны существовать гены вампиров, и вот он я. Тут как тут! Так что это не флуктуация, не игра случая. Факт, что я стал упырем, не есть что-то лежащее вне меня. Я изнутри был вампиром и в конце концов стал им.

– Да, – ответил Питер. – Такой взгляд на проблему тоже имеет место.

Глаза доктора наполнились слезами.

– Интересно, как же я должен к этому относиться? Я не убью тебя, Питер. Я пожираю тех, кто уже мертв. Общество решило, что это дьявольские козни. Что же, пусть будет так. Но я есть то, что я есть. Мне, чтобы выжить, приходится убивать. Выбора, как говорится, нет. Я люблю жизнь, Питер, понимаешь! Люблю это странное время-препровождение, называемое жизнью. Что в ней самое главное? Правильно – уцелеть. Ты уцелел, Питер. Это хорошо. Ты понимаешь, что я имею в виду. Мы находимся далеко за границами здравого смысла, моральных установлений, требований закона, наконец. И мы выжили. Мы – сверхчеловеки, Питер. – Упырь подмигнул троллю. – Это надо очень четко осознавать. Так что лучше оставаться тем, кем создала тебя природа. Если ты добьешься успеха и найдешь средство, способное перестроить наши тела, тем самым ты погубишь меня. Понимаешь, погубишь сверхчеловека! Зачем? И погубишь не только меня лично, ты закроешь путь, по которому должна развиваться природа. А это уже преступление! Бессчетные поколения гуманоидов хранили в клетках эти гены, и вот пришла им пора развернуться во всю ширь. Ты слишком много берешь на себя, парень. Дать людям средство, способное изменить ход эволюции, ход истории? Слишком круто забираешь, щенок.

– Я имею право делать со своим телом, что захочу! – упрямо возразил тролль.

– Сомневаюсь в этом праве.

Лендсгейт повернулся и направился к своему троллю? Усевшись, он громко объявил:

– Видите тролля? Он ваш!

 

8

Упыри, бродившие по цокольному этажу, собрались возле Питера и начали скалить зубы.

У Питера раскалывалась голова, но еще во время беседы ему стало ясно – он способен регулировать боль, снимать ее мысленно. Это было своевременное открытие. Оно ему понадобится, когда эти выродки начнут пожирать его. Лендсгейт сидел на троне, прикрыв глаза ладонями. Выродки все ближе подходили к Питеру. Сердце у него затрепетало, он едва удержался, чтобы не попытаться хоть как-то освободить себя.

«Спокойней, – мысленно приказал он себе. – Только без паники. Делай все то же самое, только не спеша, сконцентрировав все силы. Что у нас есть?»

Ответ был бесхитростен: все, чем он располагал, – его собственная физическая сила. Питер добился того, чтобы дыхание стало ровным, спокойным, без всякой натуги. Затем, сконцентрировав внимание, стал разводить руки в стороны. Спокойнее, спокойнее, без рывков. Цепь не поддалась ни на йоту. Да, крепка…

Упыри придвинулись еще ближе. Теперь надо сделать то же самое, только рывком. Он сконцентрировался и с силой дернул цепь. Потом вошел в какой-то раж и стал рвать цепь, быстро и сильно дергаясь. Несколько звеньев поддались, стали распрямляться. Запястья в тех местах, где железо впилось в тело, невыносимо болели.

Он был вынужден сделать паузу, восстановить дыхание. Заодно огляделся, пересчитал упырей. Было их около трех десятков. Его попытки освободиться, по-видимому, заинтересовали их. Они оживленно обсуждали каждый его рывок. Питер еще раз повторил себе: «Главное – это легкое, свободное дыхание», – и, вдохнув, еще раз попытался рывком порвать цепь. Запястья уже горели – может, из них лилась кровь. Как это проверишь? Снизу вверх, тем более за спину, взгляд не бросишь. Он поболтался, подергался и, обессилев, повис на цепи, раскачиваясь взад и вперед. От недостатка сил закрыл глаза. Покачавшись и немного успокоившись, решил открыть их. Ему было любопытно, что делают упыри.

Чья-то кривая рожа совсем близко возникла у него перед глазами – всего в нескольких сантиметрах. В нос шибануло таким удушливым смрадом, что он невольно вскрикнул, забился… Особенно омерзительна была слюна, вытекавшая изо рта людоеда. Слюна текла обильно, густо…

Питер невольно закричал. Взвыл во всю силу легких, а потом с такой силой рванул цепь, что сзади что-то хрустнуло и со звоном лопнуло. Руки были свободны. Без промедления он подтянулся и перехватил правой рукой цепь, на которой был подвешен к балке, а левой, намотав на кулак обрывок цепи, раскрутил ее свободный конец и с размаху врезал по слюнявой, ухмыляющейся физиономии. Вампиру хватило одного удара – он так и рухнул, удивленно вскинув брови. Дотянулся Питер и до других. Кровь обагрила его костюм, брызнула на тело. Остальные вампиры тут же отбежали подальше.

Питер почувствовал запах крови и пришел в ярость. Все, чего он сейчас страстно желал – так это выбраться из плена, выбраться из Жутких могил, из Петли наконец!… Казалось бы, такая малость, но как труднодостижима была каждая из этих целей! Немного успокоившись, он перехватил левой рукой цепь, на которой висел, и перевернулся. Теперь голова была вверху, а ноги, хотя и затянутые более толстой цепью, внизу. Глянул вверх, увидел в прогалах темный небосвод, бледный диск луны. Путь наверх был свободен, но как он был труден! Скажем, начнет он взбираться по цепи вверх, значит, с каждым метром вес, который он должен будет поднять на балку, станет увеличиваться. Что, если на полдороге не хватит сил? От подобной жуткой перспективы его даже передернуло. Ужас опять захлестнул его… Он глянул на истомившихся от нетерпения вампиров, собравшихся внизу. Что тут поделаешь – выбора у него не было.

Неожиданно цепь, на которой он был подвешен, заходила ходуном. Питер огляделся – невдалеке на W-образно свисающей перекладине, в нижней ее точке, зверски скалил зубы молодой упырек в деловом костюме. Трудно было понять, то ли он улыбался, то ли злился, следя за движениями тролля. Во всяком случае, он нагло облизывался – и изо рта у него текла слюна. Дрожь пробежала у Питера по спине, и он, перебирая руками, начал поспешно взбираться вверх.

Внизу собравшиеся в кружок упыри заулюлюкали и завыли. Более сообразительные помчались по лестницам на первый этаж – он располагался на одном уровне с улицей. Эге, смекнул Питер, если он не поспешит, они могут быстренько добраться до балки, к которой он привязан, и развязать цепи. Тогда он рухнет с огромной высоты и у него не останется шансов выжить.

Питер стал энергичней перебирать руками: левой-правой, левой-правой. Все выше и выше. Как можно скорее. Но его движения замедлял все увеличивающийся вес цепи. А тут еще снизу в раскачивающийся обрывок вцепился молодой упырек – и его приходилось тащить вверх. Вдруг лицо тролля исказила гримаса боли.

Тот негодяй, что вцепился в цепь снизу, раскачавшись, добрался до его ног и ухватился за лодыжку. Питер в ярости забил ногами. Упырек на мгновение отпустил ногу, а когда до балки осталось не более метра, вампир вновь приблизился к нему и схватил Питера за запястья. Руки Питера скользнули вниз. Упырек попытался ударить тролля, он готов был впиться в него своими острыми зубами.

У Питера оставалась единственная надежда на спасение – он должен был как можно быстрее добраться до балки. Безысходность придавала силы, он рванулся вверх и на последнем издыхании добрался до цели, успел закинуть туда ногу.

Упырек, отпустивший Питера во время его последнего рывка, отпрянул от него, но тут же подскочил и ударил в живот. Потом, уцепившись за выбившуюся из брюк рубашку, схватил тролля зубами. Острая боль пронзила тело. Левой рукой Питер притянул вампира к себе и схватил его за горло. Тот замахал руками, потом принялся когтями царапать троллю лицо. Наконец Питер сильно ткнул большим пальцем в подбородок людоеда, тот нелепо взмахнул руками и полетел вниз.

Тролль позволил себе перевести дыхание, потом влез на балку. Глянул вниз.

Лендсгейт вскочил со своего места и отчаянно завопил:

– Хватайте его! Не позволяйте ему распутать цепь! Да хватайте же его!…

Но те вампиры, что взобрались по лестнице на первый этаж, в нерешительности стояли у основания балки. Только услышав возглас своего повелителя, они мелкими шагами стали приближаться к троллю. Откровенный страх отпечатался на их мордах.

Но Питер уже успел ослабить узел, стягивающий ему лодыжки. Еще мгновение – он освободил ноги. Теперь в руках у него оказалось надежное оружие – конец цепи. Он мог запросто смахнуть вампиров с балки. И вдруг он вспомнил, что Лендсгейт владеет очень важной для него информацией! Он заколебался – сейчас был удобный момент для того, чтобы сбежать отсюда, но как же тогда быть с поисками отца? Что было важнее – свобода или те сведения, ради которых он явился сюда?

Питер окинул взглядом окружавшее его пространство. А что, можно попробовать. Если ему повезет, он схватит Лендсгейта. Держа в руках конец цепи, он встал на балке. Упыри сразу отпрянули.

Тролль прыгнул вниз. Когда цепь развернулась на всю длину, он ощутил резкий толчок. Питер был готов к нему и, не теряя ни секунды, спрыгнул на пол.

Те людоеды, что стояли внизу, раскрыли рты от удивления. Полуторастокилограммовый тролль пролетел по воздуху – и вот он уже на бетонном полу. Он бросился на них – прямо в толпу, размахивая на бегу обрывками цепей на руках. Пока вампиры опомнились, он успел разбросать их в разные стороны. Бил ногами, руками, цепями, так что только клочья летели.

Лендсгейт опомнился первым и, сразу догадавшись что к чему, бросился к лестнице. Очнувшиеся упыри принялись швырять в тролля камни, но Питера уже ничто не могло остановить. Он в три прыжка одолел лестницу, тех, кто был наверху, расшвырял в одно мгновение и наконец добрался до Лендсгейта. Прижал его к стене, схватил за горло:

– А ну-ка, прикажи своим молодцам успокоиться, или сам понимаешь…

– Теперь и я не откажусь отведать твоего мясца, когда ты сдохнешь! – раздельно, с нескрываемой ненавистью ответил тот.

– Если я сдохну… а пока прикажи своим ублюдкам держаться подальше.

Лендсгейт заколебался, глаза у него забегали. Вдруг он резко локтем ударил Питера в живот.

– Ты что, дурак? – удивился Питер. – Я же тролль. Ты куда тянешь свои поганые лапы, сволочь?! Ну так что, будешь паинькой или я оторву тебе голову? Хочешь посмотреть, как это делается? – И он легонько потянул вампира за подбородок.

Лендсгейт взвыл так, что даже уши заложило…

– Хорошо, хорошо, – сразу согласился он.

Питер чуть ослабил хватку. Теперь упырь мог крикнуть:

– Стойте! – приказал Лендсгейт, но людоеды продолжали приближаться к ним. – СТОП!! – вновь закричал доктор. Наконец те остановились. – Хорошо, хорошо, я скажу. Этим занимается «Микротек», швейцарская компания. Последние сведения годичной давности говорят о том, что именно эта компания занимается исследованиями в области нанотехнологии.

Питер по-прежнему держал его за горло.

– Продолжай! Ну, говори!

– Что?

Тролль взял упыря за запястье и поднял над землей.

– Я не верю ни единому твоему слову. Ты пойдешь со мной, и пока я не проверю эти сведения, посидишь у меня. В клетке. Если будешь плохо вести себя, я брошу тебя оркам и эльфам.

– Поверь, я же сказал правду…

Питер с размаху, не очень сильно ударил Лендсгейта о стену.

– Послушай, я не верю. Я пришел поговорить с тобой, а ты решил скормить меня своим выродкам. Так что и насчет «Микротека» ты мог соврать, во-вторых, без тебя я не смогу покинуть Жуткие могилы. Кстати, где мой пистолет?

Глаза у Лендсгейта широко раскрылись, он машинально сунул руку под мышку. Питер успел прижать его кисть к груди. Вампир вскрикнул от боли. Питер проверил его кобуру, потом вытащил свой «зверобой».

– Отлично. Теперь чем скорее мы покинем это отвратительное место, чем скорее ты докажешь, что не врешь, тем быстрее вернешься домой. К своим паскудникам.

Лендсгейт кивнул.

– Чудесненько! Пошли.

Он повернул доктора и, подталкивая в спину, погнал вверх по лестнице. Дулом постоянно тыкал ему в затылок.

– Эй, вы! – обратился он к толпе вампиров, которые загораживали верх лестницы. – Мы с вашим хозяином решили прогуляться. Он скоро вернется. Так что, – он сделал паузу, потом заорал во всю силу: – РАССТУПИСЬ, ГАДЫ!

Вампиры нехотя образовали проход.

За двадцать минут Лендсгейт вывел Питера к границе Жутких могил. Вампиры следовали за ними по пятам – то тут, то там мелькали их неясные багровые тени. Ни предупреждения Питера, ни приказы Лендсгейта – ничего не помогало. Упыри двигались как завороженные. Питер невольно усмехнулся и пожалел этих ребят – конечно, обидно, когда такой огромный кусок мяса уходит из-под носа.

– Может, отпустишь меня, Питер? – неожиданно сказал Лендсгейт у края развалин. – Пожалуйста… Два года я не покидал Могилы.

– Это плохо. – Тролль смотрел куда-то в сторону.

– Питер… Ради твоего отца… На той стороне я – монстр. За наши головы там назначена награда.

Лендсгейт не мог унять дрожь. Его колотило тем сильнее, чем ближе были два каменных столба, указывающих на выход из этого жуткого царства. Питер остановился, и Лендсгейт опустился на корточки. Он сразу стал напоминать собаку.

– Ну пожалуйста, Питер… – заскулил ученый и посмотрел на тролля – в глазах у бывшего светила науки стыл животный страх. – Не стоит выводить меня отсюда. Ну, Питер!… Мне туда нельзя, там все такое чуждое, враждебное. Я сказал все, что знаю. Здесь я – человек, я владею их душами и телами…

– Если у вас остались души! – не выдержал Питер.

– Правильно, но что мы можем поделать. Два года я провел здесь, вроде бы неплохо устроился… Там, – он ткнул когтистой лапой в сторону притихших к рассвету развалин, пустыми черными глазницами окон смотревших на занимающееся утро. – Там со мной такое сотворят… – Его даже передернуло. – Заставят пить молоко… Это ничего, ничего, я выпью. Потом, правда, будет плохо. А то еще станут руки-ноги ломать. По сантиметру. Косточка так – хрусть!… Побойся Бога, Питер.

Изо рта вампира обильно текла слюна, по краям губ выступила пена. Каждая капля этой зловонной жидкости, то и дело падавшей на снег, вызывала у Питера приступ тошноты.

– Питер, Питер, вспомни, ты всегда приходил ко мне за советом. Ну пожалуйста… Хорошо, я скажу. «Микротек»… Может быть, и «Микротек». Но скорее всего «Джинииринг»… Это во Франции. Это, я думаю, наверняка. Это все, Питер, я больше ничем не могу тебе помочь. Не уводи меня отсюда. Пожалуйста…

Питер глянул на пускающего слюни вампира, и у него сжалось сердце. При всем желании это пресмыкающееся у его ног существо нельзя было назвать доктором Лендсгейтом. А тем более человеком. И тем не менее так оно было, и от этого никуда нельзя было уйти. Ладно, Лендсгейт обратился во мразь, но он, Питер, тролль или человек? А если доктор соврал? Что ж… тогда придется поискать другой источник информации.

– Ступайте, доктор Лендсгейт, – тихо сказал он, – возвращайтесь.

Вампир вздрогнул и, почувствовав свободу, быстро, на карачках засеменил между кучами щебня и разбросанными вокруг бетонными глыбами. Потом поднялся на ноги и не оглядываясь бросился в спасительную темноту.

Тролль благоразумно выскочил за пограничные столбы и уже здесь, на мертвой улице, в окружении пусть даже и брошенных, сгоревших, но привычных и родных домов остановился. Обернулся, глянул назад… Ноги подогнулись в коленях, он едва не упал прямо на грязную улицу. Ничего постыдного в этом не было, он даже не думал о стыде – ему так хотелось прижаться щекой к замусоренному, оплеванному асфальту! К сожалению, расслабляться было нельзя – вампиры конечно же следили за ним из своего заповедника.

– Питер! – послышался из развалин торжествующий визгливый голос доктора Лендсгейта. Тролль обернулся, в той стороне никого не было видно. – Питер! Я сказал правду! «Джинииринг» во Франции! Приглядись-ка к ним.

 

9

Только на рассвете, когда зыбкий, розоватый свет зажегся в небе над брошенным районом, Питер наконец добрался до убежища Нона. По улицам уже бродили многочисленные толпы бездомных: Этот час суток Питер хорошо помнил по прежним годам. Потом движение здесь прекратится – кто-то отправится отсыпаться в свою нору, кто-то так и будет целый день стоять столбом в подворотне. Одним словом, люди замрут, жизнь остановится, разве что дети еще будут носиться по улицам или копаться в мусорных ящиках. Но это потом, а сейчас все здесь находилось в движении. Казалось, бездомные устроили демонстрацию и все разом решили покинуть Нуз, где они бродили всю ночь, и оккупировать Лун. Люди двигались безмолвно, деловито. Каждый здесь прекрасно знал свою задачу – найти хотя бы маленький кусочек пищи. А если повезет, на глаза попадется труп какого-нибудь бродяги – кто-то же должен был сдохнуть в этих мрачных руинах! Труп такого же оборванца – это ценная добыча. На нем можно отыскать нож, а если покопаться в лохмотьях, то и ломоть хлеба.

Некоторые бродяги отрывались от своих дел и пристально, подолгу следили за Питером, когда он квартал за кварталом одолевал Стейт-стрит. Из его ран сочилась кровь, и на снегу оставались красные следы, одежда была изодрана в клочья, левую руку он осторожно придерживал правой. И все же к этому гиганту троллю лучше было бы не приставать. На это у бродяг нюх. Идет человек, измочаленный, уставший до крайности, и благодушно улыбается. Значит, силенки у него еще остались; значит, стоит только сунуться, и он тебе такого пинка закатит, что улетишь на десяток метров. Хорошо, если встанешь… а этот ублюдок тролль так и будет весело ухмыляться. Выходит, удачная ему сегодня выпала ночка. Лучше не связываться.

Батюшки, да у него за пазухой такой большой пистолет?! Такие в магазинах «зверобоями» называются. Нет, пусть лучше идет своей дорогой, такого захочешь с товарищами взять за пищик или на прихват – пинками не отделаешься. И взгляд как у дурака! Идет, лыбится… Иди, иди, голубь… Ну тебя!

Наконец он добрался до брошенного административного здания, где располагалось логово Нона. Было светло, и теперь он мог разглядеть весь первый этаж. Здесь, по-видимому, когда-то размещался большой магазин – вокруг огромным лабиринтом громоздились стенды и контейнеры для размещения товаров. Все было выкрашено белой эмалью – для контраста с пестрыми товарами, которые когда-то размещались на полках. Теперь, при отсутствии даже малого намека на какой-либо товар, здесь безраздельно царил белый цвет. Пол, потолки, стены – все хоть и было присыпано пылью, поблескивало и сверкало. У Питера даже заболели глаза.

– Ну, ты хорош! – Сверху послышалось добродушное, хихиканье. Питер поднял голову – на вершине эскалатора стоял гном по имени Пустячок.

– Нон встал? – устало спросил тролль.

– Нет еще. Вы его вчера уморили своими разговорами.

– Это вдохновляет. А что делает Катарина? То есть мисс Эмидж?

– Нон устроил ее в свободной комнате. Питер устало кивнул:

– А для меня найдется местечко, где бы я мог почистить перышки и завалиться поспать?

– Конечно. – Гном с нескрываемым интересом смотрел на него. – Но тебе придется заплатить за это.

– Чего-чего? – Тролль решил поддеть гнома.

– Эй, приятель, без обид. Твоя дама тоже заплатила, – объяснил тот. – Защита Нона дорого стоит.

– Он сказал, что утром подыщет нам местечко.

– Так оно и есть.

Питер пристально посмотрел на ухмыляющегося Пустяка.

– Отлично. Пойди разбуди хозяина. А заодно и Катарину. Мы уходим отсюда.

Ухмылка сползла с обрамленного белой бородой лица Пустячка.

– Ну, я не знаю. Нон ничего не говорил…

Питер быстро взбежал вверх по эскалатору, добрался до гнома и навис над ним:

– Слушай, ты, ловкач. Я только что вернулся их Жутких могил. Еле вырвался оттуда. Так что думай сам. Придавить тебя, клопа, мне сил хватит. Понял?

– Все понял, – тут же согласился гном. Челюсть у него отвисла. До него только сейчас дошло. – Из Жутких могил… Спаси меня Бог. А ты не врешь?

– Нет, не вру.

– Тогда пошли. Несмотря на то что хозяин мог счесть такой поступок неприличным, Питер разместился в конференц-зале. Сдвинул кресла, водрузил на них ноги. В таком положении дождался, пока придет Нон.

– Что это за спешка? – громко возмутился негр, входя в комнату, и тут же, посмотрев на Питера, заткнулся. Раздражение мгновенно улетучилось. На лице появилось удивление. Вообще в тот момент его круглая бритая голова напомнила Питеру гигантский бильярдный шар. Вот бы заехать по нему такого размера кием!

– Ты вернулся? – наконец выговорил Нон.

– Как видишь. Из меня чуть не приготовили жаркое. Но все обошлось, так что самое время обсудить кое-какие обстоятельства. Потом мне необходимо будет поспать. Пустяк сказал, что вы подыскали для нас надежное убежище. И еще… мне понадобится хороший декер…

В зал вошла Катарина, укутанная в толстый зеленый махровый халат. Господи! Как же она была хороша. У тролля гулко забилось сердце. Одно ее появление принесло исцеление. Энергии прибавилось.

– Боже мой, Питер! С тобой все в порядке? Приблизившись, она осторожно коснулась подушечками пальцев глубокой раны под его левым глазом.

Питер затаил дыхание. Щека сразу же заболела, но он и пошевельнуться не смел.

– Да, все нормально.

Она убрала руку, но не ушла – так и осталась стоять рядом. Питер почувствовал, что ему остро не хватает воздуха, и осторожно, не производя лишнего шума, вдохнул.

– Нам надо как следует подлечить его, – обратилась Катарина к Нону.

– Я уже говорил, что вам не обойтись без мага или шамана, – кивнул негр. – Призрачный бегун у вас уже есть, теперь дело за человеком, владеющим магией. Вот Маг-то и подлечит Профэссора.

Катарина вновь повернулась к Питеру:

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

Он был так благодарен ей за участие, что слова вымолвить не мог.

– Да.

Их взгляды встретились. Питер попытался скрыть свои чувства, но женщина все же уловила выражение его глаз. Питера поразил взгляд Катарины. В ту минуту, когда до нее дошли мысли тролля, ее лицо чем-то напомнило ему лицо отца. Глаза Катарины посуровели, и она вмиг отдалилась от него.

Смущенный, он отвернул голову в сторону.

– Итак, – спросил тролль, – куда вы нас направите? Где это безопасное место?

– Проект Бирна, – коротко ответил негр.

Питер и Катарина переглянулись, потом оба разом, в четыре глаза, посмотрели на Нона. Переспросили в один голос:

– Проект Бирна? Нон пожал плечами:

– Это все, что я мог раздобыть за такой короткий срок. Только там можно поселить тролля и не привлечь к этому внимание соседей. У меня есть кое-кто в городской администрации. Поэтому там, в одном из домов, меня всегда ждет свободная комната. Это самое удобное место. Если вы желаете, я могу подыскать мисс Эмидж что-нибудь поприличнее, а Профэссор может поселиться у Бирна один… Поверьте, это все, что я мог сделать при нынешних обстоятельствах,

Питер принялся было настаивать, чтобы Катарине подыскали что-нибудь попристойней, но тут же понял, что это просто глупо. Кто ее там охранять будет? А как поддерживать связь? На связи обычно все и рушится, и стоит только им разъединиться, как молодцы Итами тут же засекут ее. Надо смотреть правде в глаза – она непременно допустит какую-нибудь ошибку! Кроме того, ему очень хотелось быть поближе к ней.

– Нет, – решительно заявила Катарина. – Это последнее дело, если мы поселимся врозь.

– Ты подумай, это дома для метахомиков. – Тролль все еще уговаривал мисс Эмидж. – Квартиры жалкие, всюду грязь, какие-нибудь орки будут поглядывать на тебя с определенными намерениями.

– Ты думаешь, нормальные не поглядывают? Точно с такими же намерениями. Дома, построенные по плану Бирна, – лучшее место для нас. Там меня наверняка искать не будут. Конечно, у них всюду есть соглядатаи, да и определенную работу Итами проведет, но всерьез никто не будет рассматривать эту возможность. Специалисты туда не заглянут, а это самое главное, уж местных-то шпиков мы перехитрим.

– Она смотрит в корень, – сказал Нон.

Питер тоже был удивлен ее отвагой и рассудительностью.

– Отлично. – Он хлопнул себя по бедрам. – Теперь мы нуждаемся в декере.

– И в квалифицированном целителе.

– Вот это мои заботы, – улыбнулся Нон. – Как только вы разместитесь на новом месте, я их тут же пришлю туда.

– Как насчет девочки, что провела нас сюда? – вдруг вспомнил Питер. – У нее еще такие пурпурные волосы…

– Ее зовут Лайсон, – удивился Нон. – Почему именно она?

– Она просила иметь ее в виду, если нам понадобится декер.

Нон погрузился в размышления, задумчиво поиграл бровями.

– Почему бы и не попробовать? – наконец-то сказал он. – Есть, правда, одна закавыка – она никогда не участвовала в настоящем деле. Я не имею в виду ее профессиональные качества – мастерство или недостаток мастерства. Я хочу сказать, что у нее нет боевого опыта. Она еще ни разу ни в чем не проявила себя.

– Но как специалист она нам подходит? – тут же спросила Катарина.

– В этом смысле отзывы о ней самые превосходные. Иных я не слышал. Конечно, я мог бы подобрать кого-нибудь получше. Или мне так кажется… С другой стороны, Лайсон обойдется куда дешевле, чем опытный декер. К тому же ее подруга Брина – маг. Они привыкли работать в паре. Это тоже плюс.

– Свяжите нас с ними, – сказал Питер – Посмотрим, на что они способны. Ладно, пора отправляться к Бирну на кулички! – Он хохотнул.

– Хорошо. Они прибудут попозже, – согласился негр. – Я отправлю Пустяка, и он подготовит их. Они будут вооружены. Имея дело с Итами, без оружия не обойдешься.

* * *

Нон предоставил им своего шофера, и тот быстро доставил их в район коммунальных домов. Шофер, не в пример Торопыге Эдди, оказался человеком надежным. «Форд тотем» вел как по ниточке, из стороны в сторону не кидался, другие автомобили сломя голову не обгонял. Свернув с Олд-Очард-бульвара, он довез их до места по одной из боковых улочек. Удовлетворенный его вождением, Питер едва не задремал в кабине. Только усилием воли он смог отогнать сон – спать сейчас было нельзя. Приложить голову к подушке можно было только в безопасном месте.

Тут его посетила грустная, пропитанная горькой иронией мысль. Эти самые жилые комплексы, возведенные по проекту Бирна… Всю жизнь после бегства из дома они представлялись ему самым постыдным местом на свете. Обернувшись троллем и не сдавшись душой, испытывая страстное желание стать человеком, он как огня боялся этих унылых многоэтажек, где ему как метахомику было бы обеспечено скудное, но более-менее спокойное существование. Здесь ему нашелся бы угол, он получал бы пособие, но только вырваться отсюда он не сумел бы. Сил не хватило бы. Это было болото…

И вот судьба сыграла с ним злую шутку. Теперь он по собственной охоте въезжает сюда. В общем-то, он был даже рад. Какой-то частью души… Теперь, когда ему удалось вырваться от вампиров, вдруг остро захотелось теплого, сытого существования. Более ничего, лишь бы было тепло и сытно.

В этих кварталах, по которым они ехали, проживало огромное количество метахомиков. На улицах играли дети-орки и дети-тролли. Питер подумал, что он тоже сумел бы найти себе какую-нибудь тролльчиху. Так бы и делали тролльчат. Сноровисто, быстро… А что, неплохие бы получались ребятки, дети как дети, похожие на этих развеселившихся, играющих в снежки уродцев. Человеческим детенышам не стоило принимать участие в таких играх – ненароком руку или ногу оторвут. А то и голову… Совершенно точно… Питер усмехнулся, увидев, каких размеров снежки лепили орчата и тролльчата, с какой силой они пуляли ими друг в друга. Этакие огромные глыбы – а если кто-то попадал в другого, все покатывались со смеху… Посмейся, если в тебя угодят артиллерийским ядром средних калибров, пущенным с той же скоростью…

Так что разделение метахомиков и людей начиналось в раннем детстве, и, хотя во всем была виновата природа, некоторые оголтелые головы из числа нормальных людей не переставали вопить о врожденной ненасытной жестокости, которой отличались отпрыски испытавших превращения.

Взрослые орки и тролли, собравшись в группки, следили за своими чадами; орки отдельно, тролли отдельно.

– Нам сюда. – Водитель указывал пальцем на одну из девяти многоэтажных громадин, построенных на средства администрации. Он достал из кармана два набора ключей, нанизанных на колечки, передал их Питеру и, подъехав к фасаду дома, вопросительно глянул на тролля. Все, парень, прибыли.

Питер посмотрел на Катарину, ты выглянула в окно. На лице у нее отразились некоторый испуг и смущение. Питер проследил за ее взглядом и обнаружил на противоположной стороне улицы взрослых орков и троллей, пялившихся на них. Даже дети прекратили игру, когда эта странная парочка вылезла из машины.

– Если хочешь, можем поискать другое место, – предложил Питер. Он старался, чтобы его голос звучал как можно более заботливо, дружески, но в словах слышалась ложь – ведь он хотел и того и другого. Он хотел, чтобы Катарина осталась с ним, и хотел, чтобы она уехала. Вот такой разлад в душе. В следующее мгновение он ясно понял, что будет куда лучше, если они расстанутся. Ей здесь никогда не привыкнуть, она всегда будет пугаться взглядов метахомиков. Он остро почувствовал, что металюди, собравшиеся на улице, как раз этого ждут, от него. Приехала, проводила, а теперь пусть убирается прочь, к своим людям. Неужели она этого не чувствует?

– Нет, – твердо заявила Катарина. – Я хочу быть с тобой. Она обо всем догадалась – он сразу понял это и пристально посмотрел на нее. Между ними возникло что-то общее, дистанция, разделявшая Питера и Катарину, исчезла.

– Хорошо, – тихо сказал Питер и кивнул. Как бы точку поставил.

* * *

В квартире стояла нестерпимая вонь. Катарина и Питер сразу у порога зажали носы, но это мало помогло. Тогда мисс Эмидж прошла внутрь и распахнула настежь окна. Морозный воздух быстро перебил неприятный запах

– Боже, что же это? – растерянно спросила она. – Похоже, что кто-то умер и труп его окончательно разложился здесь, а перед нашим приходом быстренько вынесли скелет.

Питер тоже прикинул что к чему и пришел к выводу, что источник всех этих запахов находится в ванной. Может, там валяется разложившийся труп кошки или собаки? Он вошел в ванную комнату, включил свет, но ничего, кроме десятка тараканов, не обнаружил. Тролль пожал плечами и продолжил поиски – может, в туалете? Заглянул туда – тоже пусто.

– Значит, что-то гниет в подвале, а запах идет вверх по трубам, – вздохнул он.

– Как же люди могут здесь жить? – возмутилась Катарина.

– Ты что имеешь в виду – как они это терпят или почему допустили подобное безобразие?

Питер тут же осадил себя – не надо раздражаться, она-то в чем виновата? Он тут же добавил более спокойным тоном:

– Не знаю… Я не знаю ответа ни на первый, ни на второй вопрос.

– Но ведь это же их дом! Разве нельзя проверить подвал? – Катарина удивленно смотрела на тролля.

– Можно. Но это не их дом. Они оказались здесь, потому что у них нет денег. Это не дом, это, скорее, приют для нищих. Никто не хочет жить здесь. Поверь, – он грустно улыбнулся, – я знаю, все они ненавидят эти стены и каждый мечтает вырваться отсюда. Стоит кому-то добиться успеха, и он сразу же съезжает с этой квартиры. А случается это не так уж и редко. Ну а кому не повезло, тот остается здесь навсегда.

Три таракана стремительно, в каком-то одним им ведомом боевом порядке, пробежали по стене и спрятались в широкой трещине, прорезавшей бетонную панель. Катарина сначала отпрыгнула в сторону, потом оцепенело уставилась на трещину и, не сводя с нее глаз, начала:

– Но как можно допустить, чтобы эти твари шныряли тут как у себя дома?…

– Катарина, как ты не понимаешь… кто будет заботиться о том месте, которое ему ненавистно? Здесь каждый таракан – свидетель их неудачи. К тому же всех этих тварей не перебьешь – они ордами кочуют из комнаты в комнату.

– Ты когда-нибудь жил здесь? Или где-то в подобном доме? – Она растерянно смотрела на Питера.

– Нет.

– Чем же здесь так плохо?

– Не знаю. – Тролль отвел глаза в сторону. – Я мог получить здесь угол, но эта перспектива путала меня больше всего на свете. Лучше уж шляться по улицам с Эдди Торопыгой. Я считал, что здесь я не выдержу, сойду с ума. Сказать честно, я никак не мог причислить себя к этим жильцам. Это был мой пунктик.

– На самом деле?

– Да, я считал, что между нами стена, и у меня не было никакого желания перелезать через нее. Скорее наоборот.

– Но ты действительно не из их числа… Или я подобрала неудачное выражение… ты – совсем другое. Ты стал метахомиком, а они ими родились. Ты хочешь стать человеком, а им этого не дано. Даже если они и мечтают об этом, вряд ли им стоит обретать новое тело. Ну обретешь, а что изменится – ни образования, ни профессии. Нет, между тобой и ними большая разница.

Питер пожал плечами:

– Может, и так. Я, впрочем, не очень-то задумывался над этим. Правда теперь состоит в том, что я, как ни крути, тролль. А это, знаешь, обидно. Может, мне надо просто смириться и плюнуть… на всю эту суету.

Она пристально, странно посмотрела на него.

– В чем дело? – встревоженно спросил он.

– Нет, я просто так. – Она тряхнула головой, улыбнулась. – А как тебя теперь надо величать по паспорту?

Питер вытащил из кармана новое удостоверение:

– Я – Джордан Уинстон. Хотя, – спохватился он, – в качестве призрачного бегуна у меня может и не быть ни имени, ни фамилии. Ничего, кроме клички – Профэссор.

– А я – Сара Брендиз. – Катарина тряхнула головой и захохотала. – Интересно, как они подделали данные строения ДНК и сетчатки глаза?

– Не знаю как, но судя по внешнему виду– фальшивки просто классные. Мне приходилось иметь дело с подобными штуками. Эти – шедевр! Насчет данных о наших ДНК и строении сетчатки глаза можешь не беспокоиться – они подлинные.

Катарина опять засмеялась.

– Что здесь смешного? – удивился Питер

– Твои слова – «они подлинные». Теперь данные о нас, о прежних, стерты из памяти всех компьютеров, их теперь ищи-свищи – не найдешь. Даже наши самые интимные характеристики – строение генной цепочки и сетчатки глаза – принадлежат этим людям. Тех никогда в природе на существовало.

Питер замер от неожиданности. Что же здесь смешного! Он всю жизнь мечтал стать подлинным Питером Клерисом, а его, выходит, никогда не существовало? Тролля мороз продрал по коже.

Катарина, видно, сразу же догадалась, о чем подумал ее спутник.

– Я пошутила, – сказала она. – Знаешь, есть такой сорт шуток. Не совсем удачный… Но ведь он обещал – это было особо оговорено, что после завершения всей этой истории мы вернем себе прежние имена.

– Катарина, зачем ты разыскиваешь моего отца? – вдруг спросил Питер.

– Что ты имеешь в виду? – Этот вопрос поразил ее. С чего бы это?…

– Ну зачем он тебе нужен? Зачем тебе вообще было ввязываться в эту историю? Ты могла бы уехать из города. Или, например, затеять свару в «Исследовании клетки», у тебя были шансы постоять за себя. – Он на минуту задумался. – Вернулась бы в компанию, вышибла бы Гарнера и продолжала бы заниматься изучением генов метахомиков. Конечно, все это заняло бы время, но теперь, познакомившись с моими материалами, ты определенно бы добилась успеха. И смогла бы убедить совет директоров. Зачем вся эта кутерьма, игра в прятки? С моей помощью ты бы и Итами могла прижать. На время, конечно… Он бы и не осмелился после публичного скандала убить тебя. Ведь поиски моего отца – дело рискованное. Зачем он тебе?

Катарина положила руку на живот, задумалась. Спросила после долгой-долгой паузы:

– Питер, мой сыночек… у него в организме тоже будут метагены? Он тоже может превратиться в метахомика?

Вопрос ошеломил Питера.

– Шансы астрономически малы. Подавляющее большинство метахомиков рождаются от подобных им родителей. Я – досадное недоразумение.

– Но вероятность все-таки существует. А я очень не хочу, чтобы такое недоразумение перечеркнуло ему жизнь.

У Питера закружилась голова. Он поискал рукой кресло и осторожно сел в него. Это было огромное, крепкое кресло, каким и должно быть снабжено жилище для троллей.

– Питер, что с тобой? – Катарина участливо посмотрела на него.

– Не знаю… Значит, ты ввязалась в эту историю потому, что у твоего сына есть шанс – пусть совсем незначительный – со временем превратиться в метахомика?

– Питер, это же мой сын. – Женщина озабоченно покачала головой. – Ты говоришь так, будто эта возможность напрочь исключена. А она, эта возможность, как ты говоришь, незначительная, сидит передо мной. Живая, во плоти и крови. В этом-то все и дело. По крайней мере, для меня. Я хочу знать! Я хочу быть уверена, что с ним все будет в порядке.

– И что из этого? – спросил тролль, боясь взглянуть на нее.

– А то! Погляди вокруг себя. – Она указала на серый потолок, на трещины в стене, на старые потертые ковры. – Видишь, какое уютное гнездышко. Вот где приходится жить метахомикам. Взгляни на себя! Я тебя мало знаю, но я уверена, что эта новая жизнь не радует тебя. Черт с ней, с радостью, но она тебя и не очень-то балует. Бог мой, чего ты только не вытворяешь в надежде вновь стать человеком! Ты на все готов! Зачем же моему сыну так испытывать судьбу?

Питер не знал, что ответить. Его поразила мысль, что его страстное желание стать человеком каким-то непостижимым образом искривляет мир вокруг него, заставляет окружающих его людей совершать нелепые с точки зрения здравого смысла поступки. Сидел бы он тихо, жил бы себе в этих достаточно пристойных на вид трущобах, – вокруг была бы тишь да гладь. А так – сплошной сумбур. О том же и Томас говорил – оставь, мол, ненужные хлопоты. Все это суета сует.

– Он мог бы стать эльфом. Этих везде принимают. Хотя, конечно, никто не может сказать заранее… Может и троллем стать.

– Приятная перспектива. – Катарина устало вздохнула. – Это к тебе не относится, Питер. Ты не сломался. Но таких, как ты, единицы. Я забочусь о своем сыне.

– Давай лучше займемся едой. Потом одеждой. – Он встал.

– Нет, подожди… – Женщина хотела сказать ему что-то еще.

– Пожалуйста, Катарина, давай оставим этот разговор, – раздраженно ответил он. – Мне он не очень-то приятен.

* * *

До сих пор они почти не разговаривали на темы, не относящиеся к делу, да и на этот раз, отправившись в магазин, обсуждали только вопросы, связанные с покупками, – что купить, не дороговато ли будет, может, лучше что-нибудь подешевле подобрать.

В квартиру вернулись с целым ворохом тряпок. Все было дешевое, не бросающееся в глаза, зато прочное, теплое и удобное. Принесли с собой пакеты со съестным, загрузили холодильник на неделю, купили средство против тараканов – а вдруг оно поможет расправиться с этими насекомыми…

Тараканами они решили заняться в первую очередь – принялись обрабатывать стены, пол, потолок. Минут через сорок в дверь постучали.

 

10

Питер и Катарина переглянулись, женщина тут же нырнула в угол, а тролль достал «зверобой». Все они делали молча, тихо, быстро. У Питера даже мысль мелькнула – недурно сработались, понимают друг друга без слов.

Наконец тролль приблизился к двери, стал рядом с косяком, прикрылся стеной и спросил:

– Кто там?

– Это мы.

За дверью послышался голосок той самой девчонки, которую они встретили прошлой ночью. Питер щелкнул замком и открыл дверь.

– Вот это да! – восхитилась девчушка, заметив «зверобой» в руке Питера. – Настоящая пушка! – и тут же скользнула мимо опешившего тролля в прихожую.

Теперь он мог получше разглядеть ее. Стало ясно, что они с Катариной сильно ошиблись. Лайсон оказалась вполне взрослой девицей лет восемнадцати. Правда, ростом не вышла… Одета она была в полосатые слаксы, на ногах – высокие сапожки, куртка обшита несчетным количеством изображений ангелов. Поражала пестрота – неимоверная яркость ее одежды. Девушка была похожа на клоуна, разве что лицо чистенькое, а так – раскрась щеки, прикрепи бульбочку на нос – и перед вами настоящий коверный. Через плечо у нее был перекинут такой же пестрый рюкзачок.

За Лайсон на пороге появилась Брина, местный маг, – она была всего на несколько сантиметров повыше подруги. Возраст у нее, как догадался Питер, был такой же, как и у Лайсон, вот только выражение лица было куда серьезнее, обиженнее, чем у подруги. Это несколько старило ее или, скорее, придавало ей какую-то солидность, основательность. На девушке была черная куртка, перетянутая широким ремнем. Плечи куртки были так широки, что заметно искажали фигуру, придавали ей какой-то тяжеловесный, неестественный вид. По всей поверхности куртки были нашиты золотые и серебряные кулоны, тисненые металлические большеротые рожи, ярлыки с непонятными надписями – все эти причиндалы, по-видимому, должны были помогать ей в магическом действе. На стройных длинных ногах бьши надеты черные слаксы и черные же полусапожки.

– Прошу, – сказал Питер и жестом пригласил гостью в квартиру. Затем выглянул в коридор, посмотрел налево и направо.

– За нами хвоста не было, – успокоила его Брина, – все чисто.

– Дай-то Бог, дай-то Бог, – улыбнулся тролль.

– Отлично. Надеюсь, вы не хотели уязвить мое профессиональное самолюбие?

Брина, разговаривая с Питером, даже не посмотрела на него – глазами она быстро обшарила комнату. Не дождавшись ответа, поджала губы:

– Паршивое местечко.

– Мы тоже так решили, – сказала Катарина, и в ее голосе прозвучала плохо скрытая насмешка.

Брина и Катарину окинула колючим взглядом – снизу вверх.

– Значит, это ваш партнер? – Девушка ткнула пальцем в Питера.

– Да, в настоящее время. – Катарина не удержалась от смеха, а Питер почувствовал легкое беспокойство. Ему уже приходилось иметь дело с подобными бесцеремонными девицами. А эта к тому же страдала уязвленным самолюбием. Девушек лучше было не задевать, а уж посмеиваться над ними – смерти подобно.

– Вы – богатая? – Неожиданный допрос продолжался. Катарина открыла рот, потом, опомнившись, поспешно сказала:

– До вчерашнего дня – да. У меня были деньги. Так что я способна расплатиться с вами.

– Нон не послал бы нас сюда, если бы были какие-либо сомнения в вашей платежеспособности. Я спросила просто так, из любопытства. По вам видно, что вы из богатеньких. – Она пододвинула к себе кресло и шлепнулась в него. Положила ногу на ногу. Потом закрыла глаза, будто задремала. Через несколько минут вдруг вскинула веки и взглянула на Питера: – Так что там насчет работы?

– Это не со мной связано. Я сама в бегах, – все еще посмеиваясь, ответила Катарина.

– Да, так и Нон сказал. Ну, так что у вас за дельце?

– Мне нужно найти одного человека, – сообщила ей Катарина.

– Кого же?

– Доктора Уильяма Клериса.

Лайсон и Брина переглянулись, пожали плечами. Это имя им ничего не говорило.

– Он – светило в генетике. В последнее время работал в «Исследованиях клетки». По собственной инициативе разорвал контракт и перешел на работу в другую организацию.

– Значит, мы должны отыскать его и вернуть в «Исследования клетки»?

– Нет, – вмешался в разговор Питер. – Нам просто необходимо найти его. На этом работа будет считаться законченной.

Брина удивленно вскинула брови, а Лайсон сказала:

– Звучит подходяще, по крайней мере для меня. И что же мы имеем?

– Нам известно, – подумав, ответил Катарина, – что он теперь работает в какой-то малоизвестной компании. Разрабатывает методику целенаправленного воздействия на метагены.

– Клево! – заявила Брина.

– С помощью подобных методик можно защитить человека и не позволить ему превратиться в метахомика.

– Вы от рождения такой? – сурово спросила Брина, обращаясь к Питеру.

– Нет.

– Это невозможно! – вдруг подала голос Лайсон. – В человеке слишком много клеток. Как можно манипулировать с таким количеством!

– Это вполне возможно, если применить нанотехнологию. – Катарина серьезно посмотрела на нее.

– Но таких технологий не существует, – опять возразила Лайсон.

– Вот Клерис как раз и работает над этим. – Тролль посматривал то на Катарину, то на девиц. – Мне стало известно название корпорации во Франции, которая способна изготовить необходимую аппаратуру.

– Не верю я в это, – заявила Брина.

– Почему? Теоретически такая возможность была доказана давным-давно.

– Но не с помощью этой… как ее… нанодребедени. Вся эта кутерьма произошла из-за магии.

Неожиданно Лайсон как-то засмущалась, словно этот разговор был слишком груб для ее нежных ушек, отвернулась, обвела взглядом комнату.

– Телефон включен? – спросила она.

Катарина в некотором недоумении повела взглядом по сторонам, потом посмотрела на разъем у окна, в который была воткнута вилка телефонного шнура. Лайсон подошла поближе, достала какую-то коробочку из рюкзака, подсоединила к разъему.

– Никто и не утверждает, что магические манипуляции здесь ни при чем, – сказал Питер.

– Все равно глупости! – Брина встала. – Они уже попытались в Лондоне, набрали в трущобах голодных умирающих детей…

– Это было издевательство, а не научная работа, – перебила Катарина. – Они действовали нелегально.

– А кто спорит? Дети, однако, погибли. Или их поубивали их родители, когда увидали, что случилось с детьми после экспериментов. Они стали еще более кошмарными созданиями, чем метахомики. Послушай, парень, ты-то здесь при чем? Не хочешь быть троллем? Это твои заботы. А вы, леди, не боитесь за своего нерожденного ребенка? Он не желает участвовать в этом!

Катарина открыла рот.

– Астрал! – небрежно объяснила Брина. – Вот так-то, милая дама. Я целую минуту следила за вами обоими.

Питер невольно выругал себя за тупость. В его положении это недопустимо. То-то эта девица так долго сидела с закрытыми глазами. Надо было немедленно прикрыть Катарину.

Колдунья засмеялась и объяснила:

– Там в центре вашего астрального тела просвечивается маленькое радужное пятно. Эта маленькая аура очень неодобрительно относится к вашим планам.

– Как он может знать о моих планах? – дернула плечами Катарина. – И потом… мой ребенок вас не касается.

– Отлично. Пойдем, Лайсон.

– Нет уж, подождите, – возмутилась Катарина. – Будьте так любезны. Вы не имеете права вот таким образом забросать меня грязью, а потом спокойно, как ни в чем не бывало удалиться.

– Почему? – Брина удивленно смотрела на женщину. – Запросто могу.

Питер вопросительно глянул на Лайсон, та пожала плечами.

– Нет, не можете! Вы слишком молоды, чтобы бросаться подобными обвинениями. Какое право вы имеете решать… Вот когда станете матерью, тогда и будете рот открывать, – кипятилась Катарина.

Девушка подняла руку – у Питера создалось впечатление, что она сейчас подойдет и ударит Катарину.

– Леди, я уже была беременна, – вдруг заявила девица. – Меня изнасиловали в четырнадцать лет. Прошло четыре месяца, прежде чем я обнаружила, что у меня будет ребенок. Я тогда страшно голодала, жить было негде, так что даже внимания не обратила на симптомы. Когда же сомнений не осталось, мне надо было решать, что делать. Нужен ли мне ребенок, который вырастет на улице? У меня тогда и намека на магические способности не было. Мы еще с Лайсон не были знакомы. У меня ничего не было. И в таких условиях – осчастливить мир еще одной жизнью? Но до этого торжественного момента было далеко, а мне все это время необходимо было отыскивать хлеб насущный. А как я могла с животом красть сандвичи у деляг из Элевейтеда, а потом, как койот, бежать до самой Петли? Только ради того, чтобы остаться в живых? Я и себя-то не могла защитить. Мне было только четырнадцать лет. И еще кому-то дать жизнь? Я приняла решение. Один ребенок, так сказать, позаботился о другом. Мне пришлось отдать себя в руки какой-то грязной старухи в подвале, чтобы та выскребла меня, потому что вы, богатые сучки, разглагольствуя о великой ценности человеческой жизни, установили такие цены, что мне и сунуться в нормальный абортарий было немыслимо. А сами вы пользуетесь услугами дорогих врачей, для вас и простынки белые стелют… И вы тут же смеете упрекать меня в молодости? Я, мол, не имею права судить? Я это право выцарапала у жизни на грязных неструганых досках в подвале. Там я корячилась, а эта старуха даже руки не помыла, когда лезла в меня. Но это мои заботы – только мои. Все равно я была только на четырнадцать лет старше своего плода. Когда это случилось, я спросила, почему белый свет так обошелся со мной. Зачем мне даже выбора не оставил? Мне пришлось убить своего ребенка ради него же самого…

Наступила тишина. Катарина на полголовы возвышалась над Бриной, но покорно и растерянно слушала девушку.

– Прости, – наконец выдохнула она и взглянула Брине в глаза.

– Не надо, – ответила Брина. – Какой смысл просить прощения у меня? Извинитесь перед своим ребенком. – Она повернулась к Лайсон и спросила: – Ты готова?

Прежде чем Лайсон смогла ответить, Катарина спросила:

– Значит, вы обвиняете меня в том, что я хочу добра своему ребенку? Ведь я хочу быть уверенной, что никакие метагены не сыграют с ним злую шутку!

– Нет, я обвиняю вас в нетерпимости. В желании навязать ему свою волю.

– Уж какая здесь моя воля, – устало откликнулась Катарина. – Нетерпимость! Слова-то какие громкие… Можно подумать, что я по собственной воле ввязалась в эту историю, что это не меня пришли убивать. Я очень хочу, чтобы ему не довелось испытать нетерпимость по отношению к себе. Я должна быть уверена, что по крайней мере подобная беда, – она кивнула в сторону Питера, – с ним не случится.

– Но вы же все-таки ввязались. Это одно и то же. Одно и то же. – Брина опять вопросительно взглянула на Лайсон.

Катарина осторожно коснулась ее. Та резко отдернула руку и предупредила:

– Не смейте меня касаться!

Питер еще раз посмотрел на Лайсон – надо было как-то выбираться из этой ситуации. Еще работать вместе не начали, а уже разругались! Но у Лайсон глаза совсем затуманились – видно было, что она очень переживает за подругу.

– Хорошо, давайте рассмотрим этот вопрос с другой стороны, – сказала Брина. – В течение поколений мужчины рассматривали женщину как некую несуразность. Как игрушку, годную для развлечения… А вот себя они считали «нормальными», то есть полноценными людьми. Женщина слабее мужчины, значит, она и на звание «человек» не тянет. Так и теперь рассуждают. Если нет, почему работодатели платят женщинам меньше, чем мужчинам?

Теперь давайте представим. Является к вам мужчина и заявляет: «Мы можем помочь тебе. Можем сделать из тебя мужчину. С теми технологиями, которыми мы обладаем на сегодняшний день, нам больше не нужны женщины для продолжения рода. Мы вообще собираемся от них избавиться. Сметем эту заразу с лица земли. Будет тогда у нас полноценная мужская раса». Что бы вы сказали на это?

– Мне уже пришлось пройти через это, – слабо откликнулась Лайсон. – Пришлось вести себя как мужику, иначе бы затоптали.

– Нет, это не то же самое. Вот они являются к тебе и говорят – все беды в мире существуют из-за того, что мы все очень разные. И если бы мужчины не чувствовали угрозу со стороны женщин, – здесь Брина пренебрежительно взглянула на Питера, – или еще откуда-нибудь, то все проблемы можно было бы быстро решить. Мы сделаем всех одинаковыми, без каких-либо различий. А если откажешься, то, значит, ты против всеобщего счастья. И что мы в конце концов получим?

– Мы говорили о металюдях, – напомнила Катарина.

– И до них дойдем. Чем женщины отличаются от мужчин? Менструальным циклом. Ах они грязные! Они не похожи на нас! Значит, они не люди.

– Это не так. Даже если в этом и была правда, то это было много-много лет назад, – покачала головой Катарина.

– Зато образец поведения сохранился! Вы, конечно, даже не догадываетесь, что он сидит у вас в голове, – продолжала наступать Брина. – Просто сидите и подбираете факты – один к одному, один к одному. Сортируете, разносите по полочкам. Так же и в школах учат. Фактов этих уйма, но никто не знает, что с ними делать. Стоит только появиться какому-нибудь отличию, и сразу поднимается крик– они не такие, они чужие! Не люди! Так было, и так будет.

Она замолчала. В комнате наступила тишина. Питер решил воспользоваться паузой, чтобы снять напряжение. Брина была девушкой горячей, пылкой, теперь она выговорилась и, по-видимому, не будет настаивать на уходе. Интересно, Лайсон уже успела подключиться к компьютерной сети? Пора приниматься за работу, но прежде надо обязательно похвалить Брину.

Он обратился к Катарине:

– Ну что? Теперь, Катарина, тебе есть над чем задуматься? Брина действительно затронула больные точки. – Он сузил глаза и по очереди посмотрел на женщин. – А теперь, – внушительно добавил тролль, – пора и за работу приниматься.

– Вот это по-моему, – сразу повеселела Лайсон. Сразу как-то спало напряжение – видно, натура у нее была такая. Деятельная, заводная – она и других потянула за собой. Девушка достала из рюкзачка пульт мини-компьютера, какой-то ящичек, соединила их между собой, затем протянула шнур к телефонной розетке и воткнула штепсель в гнездо на миниатюрной коробочке. Для того чтобы все это стало похоже на персональный компьютер, которым пользовался Питер, не хватало только экрана.

– Разве он не красавец? – гордо спросила Лайсон и указала на аппарат. – Я сама его слепила.

Она устроилась за столом и нажала красную кнопку на клавиатуре. Затем взяла еще один проводок и подсоединила его к серебристому металлическому кружку, прикрепленному на ее виске.

– Что я должна искать?

– Корпорацию во Франции. «Джинииринг»! – тут же сказал Питер.

– Знаете ее кодовый номер?

– К сожалению, нет.

– Ладно, это не существенно. Я и так найду. Но что я в их банке данных должна отыскать?

– Информацию о докторе Уильяме Клерисе. Или любую компанию в Чикаго, с которой они связаны. Любое упоминание об аппаратуре для осуществления нанотехнологических проектов. Все очень смутно, но нам надо за что-нибудь уцепиться. – Тролль с надеждой смотрел на девушку.

Лайсон пожала плечами:

– Постараюсь. Напишите по буквам имя и название. Питер исполнил ее просьбу, и она набрала эти слова

на клавиатуре.

– Прощайте, – сказала Лайсон и подмигнула Брине, потом набрала на клавиатуре еще что-то и вдруг провалилась в сон.

Катарина удивленно поджала губы и покачала головой.

– Ничего странного, – объяснила Брина. – Когда я погружаюсь в астрал, я тоже как бы в дрему проваливаюсь. Тогда только и можно судить о природе вещей. А Лайсон подсоединяется к Матрице и попадает в виртуальное пространство. У нее перед глазами появляются трехмерные образы самой различной информации.

Когда Брина упомянула о Матрице – совокупности всемирных электронных цепей, – голос ее дрогнул. Казалось, что она тоже способна погрузиться в этот запредельный мир, мало напоминающий астрал. Питер подумал, что эти девушки – те еще штучки и, может, неплохо было бы чуть-чуть прикинуться дурачком. Подобный маневр в прежние времена не раз сослужил ему верную службу. Но играть в дурака почему-то не хотелось, и он решил быть выше этого. Подобное притворство теперь претило ему.

Ему и раньше приходилось иметь дело с декерами, и теперь, глядя на Лайсон, тролль припоминал, что ему рас —

сказывали о сути их работы. Отрешенность, в которой находилась девушка, свидетельствовала о том, что сознание ее погрузилось во внутреннее, искусственное, созданное компьютерными сетями пространство, называемое Матрицей. Она как бы послала себя по проводам, по существующим релейным и радиолиниям; она могла проникнуть в память любой машины, ознакомиться с любым банком данных.

Прежде всего она, нырнув в виртуальный мир, всплыла на Чикагской региональной телекоммуникационной станции и уже оттуда скакнула в Европу. Там она отыскала адресата и погрузилась в банк данных, принадлежащий компании «Джинииринг». Работала и путешествовала быстро – с той скоростью, с какой Питер размышлял об этом. Вот сейчас она проникла в файлы «Джинииринг» – если, конечно, проникла, если ее не остановили специальные замки, предохраняющие от вторжения чужих. Теперь начала пробег по ячейкам. Вернее, не она сама, а некая придуманная ею программа, которая, последовательно погружаясь в тот или иной файл, сразу сигнализировала хозяйке – имеет это отношение к отыскиваемым сведениям или нет.

Прошло не менее получаса. Солнце садилось, лучи его упали на грязные стекла, от чего комната показалась еще более нежилой, еще более скверной. Катарина, все это время бродившая по квартире, наконец уселась в кресло. Питер рассеянно следил за пробегающими по стенам тараканами.

– Странно, – сказала Брина, наблюдая за ним, – мы без конца отыскиваем средства, чтобы избавиться от них, что только не придумываем, а они все равно успевают приспособиться. Чем их только не травили – и химикатами, и магическими заклинаниями, а они по-прежнему живут рядышком и в ус не дуют.

Вдруг правая рука Лайсон дернулась и стала судорожно тыкать в красную кнопку. Глаза ее широко раскрылись, в них ясно читался ужас. Она поспешно отсоединила проводок от виска и леденящим шепотом прошипела:

– Скорее! Немедленно уходим отсюда. Немедленно!!!

 

11

Брина моментально метнулась к подоконнику и принялась отсоединять от телефонной сети прибор, установленный Лайсон. Потом не теряя ни секунды сунула его в рюкзачок, с которым пришла девушка.

– Что случилось? – хором воскликнули Питер и Катарина.

– Нашла «Джинииринг», – отрывисто ответила Лайсон, потом перехватила из рук Брины свой рюкзак и торопливо стала засовывать пульт компьютера. – Ворота туда оказались распахнутыми настежь. Я решила, что это подозрительно. Решила поискать черный ход. И его нашла. Запустила несколько программ, чтобы посмотреть, что там внутри. – Она осторожно, на цыпочках, подошла к окну, выглянула на улицу, затем, вроде бы удовлетворившись видом снаружи, так же осторожно подобралась к входной двери. – Нашла файл с данными… Что – здесь так похолодало? Меня всю знобит… Ну вот, влезла я в этот файл и обнаружила там еще один, значительно больший по количеству информации. Там было сказано, куда в Чикаго отправляется оборудование для нанотехнических работ. Не успела я прочитать адрес, как объявился их местный декер, и следом их компьютер зачустил Белого волка.

– Белого волка? – удивился Питер. – А это что такое?

– Поисковая программа. Они пытаются отыскать нас, – объяснила Катарина.

– Но они же во Франции! – ничего не понял тролль.

– Да, но они имеют связь с какой-то корпорацией здесь, в городе, – объяснила Катарина, и Лайсон кивнула, подтверждая ее слова.

Питер с некоторым недоумением осмотрел комнату. Что-то слишком много здесь тараканов…

Тут же с улицы донеслось завывание полицейской сирены. Питер бросился к окну и, глянув наружу, задернул шторы.

– Полиция… шторы… – неожиданно заявил он и уже более спокойно переспросил: – Полиция? И к нашему дому?

– Городская? – уточнила Лайсон.

– Спецназ, – пояснил Питер.

– Ну, дела! Ну, дела! – запричитала девушка. – Нам не надо было бы с ней встречаться.

– Минутку. – Питер вновь выглянул в окно. С юга тоже доносился вой. – Батюшки! И служба безопасности сюда же! Вот это да!…

– Городская полиция часто работает на них, – устало объяснила Катарина.

– Это точно. Они собираются устроить здесь бо-оль-шой шум. Нам бы лучше смотаться побыстрее.

Лайсон вытащила из рюкзака автоматический пистолет «скорпион».

Питер распахнул дверь, и все бросились к задней лестнице, ведущей во двор.

– Нам надо немедленно покинуть это место. Не желаю повторения того, что случилось позапрошлой ночью, – бросил на бегу тролль.

– Что? – спросила Катарина.

– Потом, потом… – торопливо ответил Питер. Лайсон первая добежала до двери и бросилась вниз по

лестнице.

– Куда! – закричал ей Питер. – Вверх!…

Лайсон очумело посмотрела на Брину. Та кивнула. Тут до них долетел громкий стук открывавшейся двери. Снизу послышался дробный топот.

Лайсон первой побежала наверх, за ней Брина и мисс Эмидж, замыкал группу Питер.

Вдруг он услышал, как снизу, с одной из лестничных площадок, раздался детский голосок:

– Эй, что вы там делаете?

Питер бросил взгляд в сторону и увидел ребенка-тролля. Было ему лет девять, не больше. Он удивленно разглядывал людей, бегущих вверх по лестнице. Потом заметил оружие в руке Питера, взвизгнул и спрятался за дверью. Снизу раздавался громкий топот ног.

– Дрянь дело!…– выругался тролль.

Лайсон посмотрела поверх перил и повела дулом пистолета. Катарина остановилась перевести дух, но Брина подтолкнула ее:

– Давай, давай. Надо поскорее добраться до выхода на крышу, иначе их не обдурить.

Питер напрягся – неуютно, отвратно он почувствовал себя, осознав, что схватки не избежать. Штат спецназа и службы безопасности – или, как их еще называли, крестоносцев – набирался исключительно из нормальных хомиков. Все возвращалось на круги своя. Ему до отвращения претила мысль о необходимости стрелять в людей. Правда, раньше в подобных переделках он любил сбить спесь с псов, служивших в полиции, или с волчар из службы: безопасности. И все равно они были люди, живые существа. А теперь вновь прольется кровь…

Лайсон первая открыла огонь, когда боец из группы захвата неожиданно появился в проеме лестницы. Первые две пули попали в черный нательный бронежилет. Звонко щелкнул металл. Но девушка стреляла прицельно, с обеих рук, и третья пуля угодила полицейскому в незащищенное горло. Он опрокинулся на спину, машинально схватился за шею – из-под пальцев потекла кровь.

Его напарник, сунувшийся было на площадку, тут же отскочил за угол.

– Западная лестница. Четвертый этаж, – тут же заговорил он в микрофон. – Вооружены. Опасны.

Затем, явно не владея собой, высунул из-за угла ствол автомата и дал длинную неприцельную очередь.

Лайсон упала на ступень. Пули над ее головой выбили мелкие осколки из бетонной стены. Облачками всплыла пыль…

– Беги! – перекрывая грохот, крикнул ей Питер. – Еще один пролет, потом по крыше к другому подъезду и вниз. Ясно?

Женщины помчались вверх по лестнице. Питер прикрывал их; он задержался, чтобы не дать охраннику возможности безнаказанно расстрелять своих спутниц. Как только боец рискнул высунуться из укрытия, тролль выстрелил точно в угол, потом бросился вслед за спутницами.

Те уже выбрались на крышу и сумели спуститься вниз. Питер поспешил за ними, нырнул в шахту, съехал на руках, держась за поручни, на пол холла, куда выходили двери лифтов. Лайсон и Брина уже пробежали мимо них. Следующая за ними Катарина услышала шум и замешкалась. Двери раздвинулись – прямо перед ней стоял полицейский из группы захвата. Катарина невольно замерла – вооруженный человек вскинул брови и медленно поднял дуло.

Питер не раздумывая крикнул: «Эй!» – и охранник, повернувшись на голос, тут же открыл огонь. Осколки бетона полетели во все стороны. Из дверей посыпались щепки. Катарина успела упасть на пол и отчаянно закричала.

Тролль, согнувшись, перебежал на другую сторону холла и нырнул за угол. Веер пуль с грохотом ударил в стену за ним. Вспышка синего огня брызнула в лицо, перед глазами поплыли радужные круги. Мелькнула мысль: неужели полицейский применил тайзер – то самое парализующее оружие, которое когда-то он попробовал на себе на берегу озера Мичиган? Но боли не было, зато рядом частый грохот выстрелов. Охранник выронил автомат, схватился за лицо – оно вмиг превратилось в кровавое месиво. По горлу струйками побежала кровь и закапала на пол. Человек на какую-то долю секунды замер, потом замедленно повалился на пол.

В дальнем конце коридора стояла Брина, ствол ее оружия еще дымился. Катарина заторможенно посмотрела на упавшего рядом с ней человека, потом вскочила и бросилась бежать.

Питер прыгнул вслед за ней, поддержал ее на бегу.

– Быстрее, быстрее. Он не успел сообщить по рации – Пробегая мимо охранника, тролль подобрал автомат.

Они бросились по коридору, выскочили на лестницу и не останавливаясь помчались вниз. Вдруг до них опять долетели звуки автоматных очередей.

– Сейчас-то они в кого стреляют? – задыхаясь, спросила Катарина.

Теперь вся группа была в сборе. Женщины смотрели на Питера.

– Штурмуют нашу квартиру. Герои!… Ишь, патронов не жалеют – так и шпарят!…

На этот раз он первым побежал вниз по лестнице, за ним Лайсон и Брина, последней – Катарина. Спустились до четвертого этажа, и он пропустил их вперед, приговаривая при этом:

– Вы, главное, не останавливайтесь. Так и жмите донизу. Я сейчас с этими героями разберусь и догоню вас.

Когда женщины побежали вниз, он поймал на себе удивленный взгляд Катарины. Она успела промолвить:

– Я не понимаю…

Дальше Питер не разобрал – а может, она ничего больше и не сказала. Что здесь непонятного? «Все!» – зло оборвал он себя и сплюнул. Стоило только дотронуться до этого «Джинииринга», и всю полицию, всех «крестоносцев», черт их дери, на ноги подняли! И как шустро! Глазом не успели моргнуть… Ладно, он сейчас устроит этим молодчикам веселую жизнь. Он припрятал оружие и, хлопнув дверью, вошел в коридор, соединяющий все подъезды на уровне четвертого этажа. Тут выстрелы и крики были куда громче. Питер сотворил рожу – глупее не бывает. Добрался до угла, за которым находилась дверь их бывшей квартиры. Там в поте лица трудилась кучка полицейских – поливали очередями и без того давно уже изрешеченную дверь. Некоторые весело смеялись.

– Эй! – крикнул Питер. Те – все четверо – тут же обернулись в его сторону, но, разглядев, что это всего лишь глупый тролль, загоготали и опустили оружие.

Питер всадил в них почти весь магазин. Каждому досталась пуля. Они попадали на пол и начали отползать, но все-таки успели открыть суматошный беспорядочный огонь. Осколки бетона полетели во все стороны. Ударили в лицо. Питер ойкнул от боли. Собственно, он еще не отошел от ночных приключений в Жутких могилах, а тут новое дельце подвалило. Слава Богу, что панцирь под плащом и его дубленую шкуру пули не брали.

Тут он вспомнил, что Брина должна была подлечить его. Ха-ха! Подлечила…

Питер отпрыгнул и притаился на лестничной площадке. Сделал вид, что испугался и сбежал. Но уже за порогом рухнул на пол и встретил плотным огнем бросившихся в погоню полицейских. Пули угодили в бронежилеты двух бегущих впереди мужчин – те опрокинулись на спину и завалили тех, кто бежал сзади.

Молодчик из спецназа, который бежал справа, падая, успел посмотреть на Питера. Их взгляды на мгновение встретились. Полицейский был подлинный человек – подлиннее не бывает. Но если судить по его лицу, ближайшим его родственником являлась хрюшка. Те же молочно-белые щеки, округлая физиономия, нос пятачком, маленькие глазки. Разве что взгляд его был полон нескрываемой ненависти и отвращения к метахомику. Истинно человеческий взгляд!…

Тролль отбросил ненужный автомат, на ходу вытащил «зверобой» и помчался вниз по лестнице.

Уже пробегая по площадке на втором этаже, он услышал, как сзади хлопнула дверь. Попытался резко обернуться и выстрелить, но в этот момент его неожиданно шатнуло. Чтобы не упасть, Питер вынужден был схватиться за перила. Мир поплыл перед ним. Темные круги зарябили перед глазами. Лестница отодвинулась вдаль, растворилась. Ноги подогнулись, и тролль упал на цементный пол. Краем глаза он еще смог разглядеть смутную фигуру за спиной. Она отсвечивала красным светом. Это папочка? А может, Билли? Что-то не похоже. Этот человек ему незнаком. Сколько различных побрякушек, ярлыков, ритуальных масок нашито на его бронежилете! Незнакомец издали глянул на рухнувшего тролля и тут же поспешно, задом попятился в коридор.

Питер попытался опереться о перила и встать, но у него ничего не получилось. Рука промахнулась. Только было потянулся – и мимо. Как так получилось, он не понял. Попробовал еще раз – и вновь не сумел ухватиться за перила. Только собрав всю свою волю в кулак, он смог подняться. Сделал несколько шагов и опять повалился. Теперь уже на ступени. Он хотел подать голос, но все, что смог, – слабо и жалобно пискнуть.

Тот подлец окрутил его. Маг со второго этажа… Навел порчу. Теперь, конечно, вызывает своих псов. Эти герои сейчас мигом набегут. Тролль напрягся и бросил взгляд вниз, на первый этаж. Что потом? Он никогда не отыщет Брину, не подлечит раны, полученные в Жутких могилах. Каким-то образом он должен был снять заклятье, или наступит конец.

Питер покатился по ступеням, потом пополз. Медленно, истекая потом. Глаза закрыл, все пытался обрести прежнее самочувствие. Сверху послышался хлопок двери, потом дробный перестук ботинок с подковами на мысках и каблуках. Так, сейчас ему достанется! Только без паники, – главное – не терять мысль. Думать, думать, спокойно, последовательно. Ничего, что мир расплылся и никак не желает восстанавливать свою цельность и ясность. Ничего, что желудок содрогается и пытается освободиться от содержимого. Там и содержимого почти нет, а вот поди же ты!…

Ладно, вперед, только вперед. Так, руку вперед, цепляйся за прутья перил, теперь подтягиваемся… Отлично. Вниз все-таки полегче… Так он добрался до площадки первого этажа. Вот и дверь. Теперь надо постараться повернуть дверную ручку… Легко сказать – повернуть, до нее еще надо дотянуться. Потихоньку, потихоньку… Еще немного, еще чуть-чуть. Вот так, по стенке, по стенке… Теперь по косяку. Что это она такая маленькая и так высоко расположена? Раньше она казалась такой удобной, такой податливой. Всего-навсего повернул против часовой, стрелки – и дверь сама собой откроется. Сейчас ca главное не упасть, во второй раз все будет намного сложнее. Только не упасть, только не упасть. Держи-ись! Ох, пронесло. Удивительно, мысли все ясные, последовательные, а тело не слушается.

Наконец он дотянулся до ручки двери – слава Богу, вцепился наконец в этот проклятый набалдашник. Теперь поворачиваем налево… Питер с грохотом вывалился в холл. Полежал немного, потом повернул голову вправо. Так и есть – он уже здесь. Этот самый маг. Тут и дробный топот подкованных башмаков подоспел. Вот что странно… Маг с нескрываемым изумлением смотрел на него.

– Я… – попытался было вымолвить Питер. Но что он мог сказать? Он протянул руку и постарался ухватить мага за штанину, вот была бы радость – напоследок добраться до его горла! Но маг оказался хитрой бестией – сразу отпрыгнул. Тролль потерял равновесие и упал на пол. Послушай, а может, ему все это кажется? Все это галлюцинация? Ему надо найти четкую грань между воображаемым миром и реальностью. Где кончается одно и начинается другое? Вот, например, касается ли его рука цементного пола или ему это только кажется? Собственно, какая разница. Касается он пола или ему кажется, что касается. Питер захихикал. Никакой разницы. Все вперемежку. Поди отыщи ту заветную грань. Ха-ха… хи-хи…

Он повернул голову налево. Два «крестоносца» из службы безопасности стояли возле него, опустив дула автоматов. Ну и ребят подбирают в эту службу – раньше они казались просто гигантами, хотя были совсем молоденькие. А сейчас – просто детишки, им бы в песочнице играть, куличи лепить, а им дали в руки автоматы.

– Прощай, трог! – сказал один из них и повел дулом в его сторону, но выстрелить не успел.

Противоположная дверь, ведущая в коридор, распахнулась, и в тесном вытянутом в длину помещении раздался громовой рев автоматной очереди. Пули ударили в «крестоносцев».

Питер сразу же почувствовал себя лучше. Он тут же глянул вправо и заметил, что маг судорожно вскинул руки. Он пытался наложить заклятье – сотворить что-то такое, что могло вывести из строя орка, стоявшего в дверях с оружием в руках. Питер не дал ему шанса. Правда, недавняя слабость сказалась на меткости – колдуна он уложил только со второго выстрела.

Бронежилеты защищали бойцов из службы безопасности, но прицельный огонь мешал им действовать. Они бросились по коридору, хотели было свернуть за угол, но Питеру хватило двух пуль, чтобы уложить их на пол. Парни и падали и умирали как-то по-детски – не веря, что это случилось с ними, что это могло случиться с ними.

Питер с трудом поднялся и взглянул на орка:

– Спасибо…

– Сматываемся, сматываемся. Быстро! – торопливо заговорил тот.

Питер выскочил во двор, прямо на свежевыпавший снег. На ходу схватил комок снежной массы и обтер лицо. Из-за угла выскочил автомобиль, заскрипели тормоза. Это был фургончик «арес мастер» – как раз на таком крестоносцы подъехали к их дому. Питер не раздумывая открыл огонь по лобовому стеклу. Пули с визгом рикошетили от прозрачной брони.

Шофер, по-видимому, изо всей силы нажал на тормоза – завизжала резина, и фургон развернуло прямо на. Питера. Сзади послышался щелчок. Тролль оглянулся – входная дверь захлопнулась, теперь ее без ключа не откроешь. Или изнутри. «Вот и все», – подумал он. Сердце оборвалось. Он уже готов был дать свой последний бой, но в это мгновение из кирпичной будки ударила струя огня. Кузов фургона загорелся.

Вот так Брина, вот молодец!

Через несколько мгновений фургон взорвался. В лицо Питеру ударила кроваво-красная волна нестерпимого жара. Снег вокруг горящей машины сразу начал таять обожженные тела крестоносцев разбросало вокруг машины. Снег под ними посерел.

Лайсон высунулась из-за угла будки, помахала троллю рукой – давай сюда, а потом вправо.

Питер не раздумывая бросился в ту сторону. Дверь подъезда у него за спиной неожиданно распахнулась, и бойцы гурьбой высыпали на низкое крыльцо. Прибавить ходу – единственное, что он мог сделать. Так он и поступил, хотя это вряд ли помогло бы, если бы Лайсон не открыла огонь по полицейским. Последние минуты и неожиданный исход боя уже сбили с них спесь, и они все той же гурьбой, но куда быстрее вернулись в подъезд.

Питер нырнул за угол – успел бросить мимолетный взгляд за спину. Молодцы даже дверь за собой захлопнули. Нормально! Тролль, тяжело дыша, бросился вслед за Лайсон, махнувшей ему из-за угла соседнего дома. После взрыва фургона службы безопасности зевак и прохожих с улицы словно ветром сдуло.

Впереди Питер заметил спасающихся бегством Катарину, Лайсон и Брину. Последнюю на бегу пошатывало – видно, взрыв фургона дорого ей обошелся.

Когда Питер догнал их, она поделилась:

– Черт, вот так удача! В фургоне знаешь кто находился? Маг!

– Что будем делать? – быстро спросил Питер.

– Автомобиль за углом. Сматываемся! – ответила Лайсон.

– Где он стоит?

– За углом, на улице.

– Отлично. Давайте-ка поспешим.

Один полицейский из спецназа, вероятно стоявший в оцеплении, успел разглядеть их, и в тот момент, когда они садились в «форд американ», открыл огонь. Слава Богу. расстояние было слишком велико, и пули на излете с шипением падали в снег. Хуже всего пришлось Питеру – он буквально впихнул себя на заднее сиденье. Не успел он захлопнуть дверь, как Лайсон, успевшая включить мотор, рванула с места.

– Как вы? – отдышавшись, спросил Питер.

Брина, до сих пор не сумевшая восстановить дыхание, откликнулась первой:

– Замечательно.

– Просто здорово! – подхватила Лайсон.

Справа под рукой Питера, сжавшись, сидела Катарина. Тролль испугался, что раздавил ее, и отпрянул в сторону, но близость, жар и мягкость женского тела заставили быстрее забиться его сердце. Он повернулся и посмотрел на нее. Их глаза были почти рядом. Что такое?… Взгляд Катарины остановился – точнее, остекленел.

– С тобой все в порядке? – забеспокоился он.

– Так себе… – с трудом вымолвила она.

– Ладно, – сказал Питер, устраиваясь поудобнее. – Придется разгромить штаб-квартиру «крестоносцев», и побыстрее.

– Это еще зачем? – тут же встрепенулась Брина.

– Думаю, ключик к нашей загадке можно найти именно в этом учреждении. И дорожку к Клерису.

Лайсон согласилась:

– Каким-то образом они сумели проследить за мной. Более того, нам удалось спугнуть их. Теперь мы знаем их адрес и код вызова по телекому. Эта организация держит под контролем все данные. Я уже пыталась проникнуть в память их компьютера. – Девушка гнала машину на безумной скорости. Улучив мгновение, она повернулась к Брине. – Если мы действительно собрались напасть на них, прежде всего надо организовать телефонный звонок.

– Правильно. Нам нельзя терять времени. Два фактора работают на нас. Прежде всего они отправили большую часть своих охранников на поиски наших следов.

– Это уж точно! – воскликнула Лайсон.

– И второе. «Крестоносцы» никак не ожидают, что именно в этот момент кто-то заглянет в их хозяйство.

– Это имеет смысл… – одобрительно кивнула Лайсон.

Брина строго посмотрела на нее, как бы говоря, что она еще ребенок, чтобы высказывать свое мнение. Пусть подрастет немного…

– Вы хоть знаете, как организована оборона этого места? – С чувством собственного превосходства она посмотрела на Питера. – Это – крепость! Не более и не менее… По периметру стоят вышки, на вышках пулеметы МАГ-5. Они всегда готовы отразить нападение, бдительность у них на высоте. Только сунься в запретную зону. А особенно если пытаться проникнуть туда вот так вот необдуманно, наспех…

Питер стукнул кулаком в потолок машины. Автомобиль вильнул.

– Эй, следи за своими руками! – всполошилась Лайсон.

– Послушай, Брина, у нас нет выбора, – громким басом сказал он. – Первая информация, полученная из Франции, обошлась нам очень дорого. Это, с одной стороны, говорит о том, что мы на верном пути, с другой – о том, что нам не дадут времени для передышки. Через час-полтора вся полиция и служба безопасности так плотно сядут нам на хвост, что нам останется только залезть в нору и сидеть там тихо-тихо. Так вот, за эти десятки минут нам надо получить нужную информацию. Тогда можно и тихо-тихо посидеть. Теперь ясно, что ниточка тянется из службы безопасности. Ясно и то, что какая-то крепкая чикагская компания вызвала их. Причем не просто вызвала, а отдала приказ. Ты обрати внимание, и этих «крестоносцев», и полицию словно кипятком ошпарили. Дальше. Имей в виду – сегодня нам очень везет. Начиная с Жутких могил… Это не какая-то мистика, это констатация факта. Они же приехали, рассчитывая взять нас на дурачка. С одной стороны, вон их. сколько понаехало, с другой – они совершенно бездарно организовали захват. Пойми, Брина, больше полицейские такой промашки не допустят. Дальше они будут действовать очень квалифицированно, без спешки, но шустро. Они поняли, с кем имеют дело. Но, для того чтобы организовать масштабные поиски, нужно время. Вот мы и должны воспользоваться этим. В деле вы обе хороши, я уже присмотрелся к вам… Подумай, Брина, если найдешь какой-либо иной способ, я готов. Только иного решения я не вижу.

Все это время Катарина неотрывно смотрела на Питера. Когда тролль кончил, она улыбнулась уголками губ.

Брина размышляла подольше, потом кивнула:

– Действительно ничего другого не придумаешь. Но все равно это выглядит так глупо!

– Конечно, глупо, Брина! – воскликнула Лайсон. – В том-то и смак! Мы достаточно разумные люди, чтобы позволить себе немного глупости.

– Но все равно нам нужен план, – холодно заметила Катарина. – Не через забор же мы полезем! Или прямо в проходную – здравствуйте, вот и мы.

Питер глянул на нее. Казалось, все эти события здорово увлекли ее и она тоже была не прочь рискнуть.

– Конечно, – торопливо согласился с женщиной Питер.

Теперь и Катарина и Брина выжидающе смотрели на него. Лайсон тоже время от времени поглядывала в зеркальце.

– Ну как, Профэссор? У тебя есть какие-нибудь идеи? Поделись с нами.

Питер, поймав ее взгляд, подмигнул девушке.

– Спокуха, братва, – сказал он, припомнив сочные уличные выражения. – Потеть не треба.

Брина засмеялась.

 

12

К тому времени, когда они добрались до северной части города, уже стемнело. Низкие лохматые тучи цеплялись за крыши многоэтажек, вновь пошел снег.

Лайсон загнала бронированный «америкар» в узкий мрачный проулок, за которым возвышались здания обширного комплекса службы безопасности. Заглушила мотор. Они с Бриной вышли из машины и открыли багажник. Питер повернулся к Катарине.

– Как самочувствие? Все в порядке? – участливо спросил он.

– У меня? – хохотнула Катарина. – Я все время была под защитой Брины. А ты как?

– Не знаю, – ответил он и тоже засмеялся. Радость, какое-то бесшабашное веселье буквально затопили его. – Понимаешь, я не знаю. – Освободившись от лап Итами, он почувствовал, что у него не только с души, но и с плеч камень свалился. Еще он почувствовал, что жизнь его подходит к какому-то пику. Или финалу. Ему в общем-то было все равно – он жаждал действия.

– Ты странный парень, – медленно сказала Катарина. – Очень странный.

Брина костяшками пальцев постучала в окно, потом крикнула:

– Который час?

Питер вылез из машины, показал ей свои часы. Она глянула на циферблат и скользнула в салон автомобиля. Устроилась на переднем сиденье, прикрыла глаза.

– Что, собираешься проверить это место из астрала?

– Нет, – не открывая глаз, ответила она. – Я знаю, они здесь все держат под присмотром. Стоит мне только сунуться в запредельное пространство, они сразу это учуют. Тут надо что-то другое придумать. Слушай, а твоя уловка насчет глупой рожи вполне может сработать. Против дурака никакой астрал не поможет. А что? – Брина задумчиво посмотрела в потолок. – Морда у тебя вполне зверская.

Питер хмыкнул и нарочито осклабился, показал полностью огромные клыки. Катарина на заднем сиденье прыснула, а Брина, удовлетворившись видом прикинувшегося идиотом тролля, предложила:

– Я понимаю, что надежда на успех слабая, но если все разыграть как полагается, думаю, этот номер сработает. Видишь контрольно-пропускной пункт? Рядом ворота.

Вот их надо каким-то образом открыть. Конечно, – задумчиво пробормотала девушка, – они могли поставить на стражу духов природных сил. Сунешься, например, а тебя окутает туман. Или огонь вспыхнет… Хотя… двух магов они сегодня недосчитались, а держать в рабочем состоянии духов огня и воды – это очень непросто. Тем более что один из магов, погибших в доме Бирна, вызвал туда их магическую мощь. Если так… а это так… всякой чертовщины здесь и в помине нет. Так что путь для тебя и Лайсон открыт.

Лайсон всем своим видом показывала, что подруга преувеличивает опасность, но та не обратила на нее никакого внимания. Некоторое время она сидела неподвижно, потом закрыла глаза, восстановила дыхание и подняла руки. Мелкие частые голубоватые разряды засверкали между ладонями. Количество разрядов увеличивалось, и скоро нежная дрожащая синь окутала кисти ее рук. Они до запястий исчезли из виду. Просто-напросто растворились в сияющем прозрачном шаре.

Лайсон потянула Питера за рукав плаща, жестом показала, чтобы тот отошел в сторону и не мешал. Тролль торопливо подчинился. Лайсон села на место водителя. Брина открыла глаза и неопределенно улыбнулась.

– Прощай, – сказала она подруге. Они повернулись друг к другу и поцеловались.

Какое-то время они так и сидели, потом Брина коснулась щеки Лайсон – частые искры выскочили из ее ладони и пронзили кожу подруги. Тут же щека и вся правая часть головы растворились в воздухе. Брина опять закрыла глаза – вскоре она уже целовала воздух. Искровые разряды, мельчайшие подвижные молнии охватили всю фигуру Лайсон – и девушка на глазах стала невидимой. Теперь Питер только по положению губ Брины мог точно сказать, где находится голова Лайсон. Наконец та отпрянула.

– Ну как? – из пустоты возле руля донесся голос Лайсон. Ни Питер, ни Катарина слова не могли вымолвить.

Неожиданно из-под сиденья Брина вытащила лазерный автомат:

– Это для тебя, Катарина. Обращайся с ним осторожно. Видишь эту маленькую кнопку на рукояти?

Катарина кивнула.

– Это включение разговорной связи. Кнопку следует нажимать вот так– понятно? Только тогда, когда я подам, сигнал. Все ясно?

– Да.

Рядом с завороженным этим разговором Питером послышался знакомый писклявый голосок:

– Готов?

Питер обернулся. Теперь он не мог сказать, что Лайсон была так уж невидима. Едва заметный светящийся контур огибал ее фигуру. К тому же в полупрозрачном пространстве пробегали слабенькие разряды.

– Слушай, а я вижу тебя. Ты здорово видна, если приглядеться, – озабоченно хмыкнул тролль.

– Это потому, что уже темно и ты знаешь, что я здесь. А тот, кто ни о чем не подозревает, ничего не заметит. – Девушка помолчала, потом добавила: – Правда, проверить это мы сможем, когда войдем туда. Готов?

– Да.

– Дай мне свое оружие. Питер вытащил «зверобой» из кобуры и передал его

Лайсон. Пистолет, покачавшись в воздухе, внезапно исчез.

– А мне что дадите? – с интересом спросил тролль у Брины.

Та достала «узи» из багажника.

– Не глупо.

– Еще бы. Нон вооружил нас до зубов, – хмыкнула девушка. – Сказал, что дело может оказаться горячее. Ну что, начинаем?

Питер снял кобуру, оставил ее в машине, потом подумал – и плащ решил не снимать.

– Пошли.

Когда они шли по улочке, тролль неожиданно спросил:

– А что, целоваться – это входит в магический обряд?

Лайсон засмеялась:

– Нет. Это так, для поддержки боевого духа. Вообще-то я не знаю. Тебя тоже надо было бы сделать невидимым. Тогда тоже нацеловался бы. – Она засмеялась, потом указала в сторону высокого кирпичного забора. – Нам туда? Слушай, ты уверен, что они не свяжут твое появление с событиями в доме Бирна?

– Уверен. Представь себе – для этих парней все тролли на одно лицо.

* * *

Питер, приплясывая, шел по проулку. Что-то бормотал про себя – может, напевал? Время от времени вскрикивал и хлопал себя по коленям. Потом начинал грозить кому-то кулаком. Метров за тридцать от КПП он неожиданно расхохотался и заорал:

– Эй, вы! Не желаете ли устроить потасовку? Что, если нам кулаки почесать? Если по-честному, то я с тремя справлюсь. И с четырьми… Эй, вы, там? Что, слабо, хлюпики-человеки? Видеть вас не могу, поганое племя. «Мы нормальные, мы нормальные», – а врежешь одному-другому, одна мокрота остается.

* * *

Высокая кирпичная стена окружала весь комплекс. Поверху была натянута колючая проволока. В сгустившихся сумерках Питер с высоты своего роста сумел разглядеть за стеной несколько зданий – с первого взгляда было ясно, что это склады, казармы и другие хозяйственные постройки. Самое же главное, административное здание располагалось в центре всего комплекса. Это был трехэтажный дом, похожий на барак. В стенах его были прорезаны бойницы для стрельбы, на крыше устроены пулеметные гнезда.

Тролль вновь расхохотался.

Рядом с проходной вышкой зажегся прожектор. Луч света быстро отыскал в темноте высокую фигуру тролля и окружил ее светлым пятном метра три в диаметре.

Питер встал как вкопанный. Крайнее изумление вытянуло его клыкастую рожу. Потом он опустился на колени и принялся царапать землю когтями. Действовал осторожно, с некоторой робостью, словно свихнувшийся ученый-ботаник, обнаруживший неизвестный цветок.

– Эй, алкаш! – крикнули с башни. – Поворачивай оглобли. Здесь запретная зона.

Тролль поднял голову, недоуменно огляделся; Посмотрел в небо – уж не ангелы ли с ним разговаривают? Потом встал и, пошатываясь, направился к башне. Световое пятно следовало за ним как привязанное. Питер вновь замер, вновь опустился на колени, попытался скатать в шар разлившийся вокруг него свет. Наконец встал, отпрыгнул в сторону – пятно за ним. Сделал два шага назад – луч вновь уперся в него. Вид у тролля был как у малого ребенка, который только что обнаружил, что отбрасывает тень.

– Похоже, вы тут со мной шуточку решили отколоть! – неожиданно взревел он.

– Ну ты даешь, – восхитилась Лайсон, находившаяся за пределами светового пятна. – Продолжай в том же духе.

– Вот он я! – закричал тролль. – Что, перепугались, глупые людишки!

Он, приплясывая, хлопая себя по бедрам, вкруговую пошел по улице. Вел на поводу луч света, играл с ним – то замрет на мгновение, то, когда убежавшее вперед пятно вновь возвратится к нему, бросится вперед.

– Немедленно! Убирайся отсюда! – Часовой на вышке взял в руки мегафон.

– Кто это? – закричал Питер.

– Немедленно покиньте запретную зону! – разнеслось над головой.

– А, это вы, нормальные? Идите-ка сюда, я пересчитаю вам ребра. У-у, поганые хомики!…

Над стеной показались головы охранников.

– Может, свернуть ему шею? – предложил один из них.

– Ни в коем случае! – громыхнул мегафон.

Кто-то из-за стены откликнулся:

– Скольких ребят мы потеряли в домах Бирна! Неужели дадим уйти этому недоноску?!

Тут Питер поднял голову и, словно только что заметив их, закричал:

– А-а, вот вы где, трусы. Что, не успели еще в штаны наложить? Тогда выходите. Я вам вмиг, хомикам поганым, уши прочищу!

Никто из охранников с места не сдвинулся, только злое перешептывание послышалось со стены.

– Ага, трусы поганые! Без ваших пушек и выйти боитесь! Только и надежды что на пистолеты и автоматы. Эй, сволочи! Слабо голыми руками? Четверо на одного. Только по-честному. Четверо на одного.

Охранники переглянулись.

– Ладно, черт с вами – пятеро на одного! Я покажу вам, дворнягам, кто здесь хозяин. Что вы там шепчетесь, зады боитесь от стульев оторвать?

Головы над стеной исчезли. С той стороны донесся яростный спор. Затем ворота возле КПП распахнулись.

– Будь здоров, не кашляй, – шепнула Лайсон.

Из ворот вышли восемь охранников. Трое из них были вооружены автоматическими карабинами.

– Эгей, ребята, – окликнул их Питер, довольно рассмеялся и поднял руки. Один их охранников, по-видимому старший в команде, улыбнулся троллю. В руках он держал магнитофон.

– Значит, хочешь почесать кулаки?

– Да!

– Ты уверен, что хочешь подраться?

– Что ты долбишь одно и то же, дубовая голова? – Выходит, ты любишь устраивать драки, точно?

– А то! Конечно, я не буду превращать ваши мягкие головки в пудинги, но взбучку я вам устрою знатную.

Старший охранник выключил магнитофон и передал его одному из своих людей, державшему наготове карабин.

– Оружие не применять. Брать голыми руками, – скомандовал он.

– Да что угодно! – расплылся в улыбке Питер, а про себя подумал: неужели клюнули? Вот удача!

Старший кивнул двум охранникам без оружия. Те приблизились и приняли боевые стойки. Ясно, что эти ребята были знакомы с приемами рукопашного боя.

– Так что? – спросил старший и что-то вытащил из кармана. – Пятеро на одного? Правильно?

– Точно.

– Годится.

В этот момент Питер заметил, что у всех бойцов в руках кастеты.

– Эй, минутку! – крикнул он. – Так нельзя!

– Что еще, парень? – удивился старший охранник.

– У вас эти штуки.

– Ну?

– А у меня нет ничего.

– Правильно, у тебя и не должно ничего быть. Ты же хотел на равных.

– Это ты к чему? – Вид у Питера был до предела глупый. При этом он всеми способами пытался оттянуть начало драки. Собственно, он был уверен, что и с пятерыми справится. Скорее всего… Но он должен был оттянуть время и дать Лайсон влезть в компьютер. Вот когда она вернется с полученными сведениями, тогда он им задаст.

– К тому, что ты вон какой большой, сильный тролль. А мы – куклы из секции мягких игрушек, сам говорил… – посмеялся старший охранник.

– Правильно, но…

Он не успел договорить. Полицейские бросились на него.

Питер двигался быстро, но его противники работали дружно, командой, отсекая всякую возможность применить какую-нибудь уловку. Он сразу же почувствовал резкую боль в плечах – россыпь ударов, пришедшихся на них, оказалась чересчур болезненной. Что-то было неладно с этими кастетами… Почему так сильно болят плечи? Ах, Брина, Брина, так и не успела его подлечить!…

Тролль бросился вправо, потом вперед – он надеялся смять охранника, оказавшегося перед ним.

Они сцепились. Парень был крепкий, но тяжелый и высокий. Питер быстро сбил его на землю и тут же почувствовал, что кто-то успел захватить его ноги и держал прочно. Тролль с трудом сумел стряхнуть с себя непонятную тяжесть. Потом споткнулся и по инерции сделал несколько шагов вперед. Рухнул на первого охранника – всем весом придавил его к земле. Тот взвыл, да так душераздирающе, что Питер невольно попытался встать.

Теперь никто из противников не рисковал встретиться с ним лицом к лицу. Они набросились на него сзади и принялись изо всех сил колотить по спине. Тролль попытался увернуться от ударов, но в узком проулке было мало места. Охранники изо всех сил лупили по позвоночнику. Острая боль пробежала по телу. На какое-то мгновение он лишился зрения.

Точно, их кастеты к тому же глушили жертву током! Вот сволочи! Где тут честность?… Никогда прежде ему не приходилось иметь дело с подобными штуками. Это усложняло задачу. Он рассчитывал раскидать охранников, вывести из строя, но ни в коем случае не наносить кому-нибудь серьезных повреждений, тем более не убивать. Тогда ему не уйти отсюда живым – расстреляют из карабинов. А тут – эта нестерпимая боль. Нет, надо что-то придумать, иначе он не совладает с собой, потеряет голову.

Он обнаружил, что лежит на снегу. Попытался было отжаться на руках, но ладони поехали по скользкому тротуару. Тогда он перекатился на спину. Бойцы охраны успели отскочить в сторону и теперь принялись дубасить его по животу и лицу. Конечно, для тролля это были не удары, но силы тоже не беспредельны.

Он развел руки (будто ангел на снегу – сумасшедшая мысль мелькнула в голове!) и с размаху ударил по коленкам нападавших. Они с громкими криками попадали. Питер пополз вперед, поднял голову и вдруг встретился взглядом с глазами того первого охранника, который напал на него. Боец занес кулак, Питер блокировал его левой рукой, а правой врезал в челюсть. Охранник отлетел на несколько метров и упал на спину.

Питер сделал несколько ложных движений, чтобы избежать ударов противников. Успел встать на колени, нырнул влево, вправо. Почувствовал, что овладел ситуацией, – ясное дело, подобный удар должен был произвести впечатление. Теперь бойцы начали робеть – кому хотелось вот так вот, запросто, нарываться на кулак тролля!

Даже боль исчезла. Его полностью захватил азарт боя.

Охранники уже были на ногах. Они приняли боевые стойки, но нападать не решались. Питер сжал кулаки и показал их. Те совсем растерялись.

– Питер, есть проблемы, – кто-то пропищал справа от него. Господи, это же Лайсон!

– У-у, поганое отродье! – состроив зверскую рожу, прорычал Питер. Он сделал вид, что бросается в атаку, – бойцы сразу отскочили подальше.

Питер продолжал рычать, а сам тем временем, отступая, прикрывал Лайсон правым плечом. Чтобы охранники не услышали.

– В здание войти невозможно. Дверь заперта накрепко, замок – с комбинированным кодом. Ломать замок тоже смысла нет – сбежится вся охрана комплекса. Они меня не видели, заметили разряды, когда я рассматривала замок

Тролль отчаянно взревел:

– Ну погодите! – и тихо добавил: – Минутку. Там, в здании, есть кто-нибудь?

– Думаю, есть. Все, кто свободен и стоят на постах на улице, сбежались поглазеть на драку. Часовые остались на вышках, ну, двое-трое, наиболее дисциплинированные. Те, кто внутри, вероятно, наблюдают за дракой по экранам камер слежения.

Питер поднял голову – точно, вон их рожи выглядывают поверх стены. Смотрят сквозь колючую проволоку.

– Да, вряд ли кто упустит такое зрелище… – тихо промолвил он.

В этот момент звук вертолетного движка привлек его внимание. Невдалеке, к северу, пролетела машина спецназа с изображением конской головы на корпусе. Видимо, вывозят трупы из квартала метахомиков.

– Отлично! – воскликнул Питер. – Ну, я вам сейчас покажу. Брат мой в Бирне намял вам бока, а теперь я за вас возьмусь.

Охранники, все как один, опустили руки.

– Что ты делаешь? – отчаянно зашептала Лайсон.

– Ну, что встали? – обратился Питер к охранникам. Старший поднял руку и ткнул пальцем в Питера:

– Твой брат был в Бирне?

– Еще бы! Он там раскидал полдесятка подобных вам! – Тролль победно захохотал.

Двое охранников у дверей КПП подняли оружие. Питер напрягся, ожидая стрельбы, но старший резко крикнул:

– Стой! Эй, ты, подними руки.

– Что? – с глупым видом переспросил тролль.

– Лапы вверх, трог поганый! Питер поднял руки:

– Так вы будете драться?

– Нет. Где сейчас твой брат?

Питер засмеялся, опустил руки:

– Я не спрашивал. Он же…

– Заткнись! Где он?

– Я же говорю, что не спрашивал. Ну, что встали, – обратился он к бойцам, застывшим напротив него. – Давайте продолжим!

Раздалось несколько выстрелов. Пули взрыли снег возле его ног.

– Эй, вы!

Кто-то закричал в мегафон:

– Доставьте его сюда. Мы тут с ним разберемся.

– Подними руки и иди за нами. Только без фокусов! – крикнул старший охранник.

Питер вскинул кулаки и направился к воротам.

 

13

Охранники, теперь подтянутые, посуровевшие, озабоченные выполнением приказа, провели его к трехэтажному серому зданию. Старший набрал код – Питера повернули спиной к двери, но он надеялся, что Лайсон сумеет запомнить комбинацию.

Наконец после щелчка и короткого, как вздох, скрипа двери его вновь повернули лицом к зданию и ввели внутрь. Охранники гурьбой ввалились за ним. Питер на мгновение замер – смогла ли Лайсон проскользнуть в прихожую, где тоже был устроен пропускной пункт? Здесь стояла металлическая вертушка, ее можно было поставить на тормоз из кабины, отгороженной от холла широким толстым стеклом. На месте дежурного никого не было – только спустя несколько минут отделившийся от общей группы боец занял место за стеклом. Это была хорошая примета – с дисциплиной здесь был непорядок. Понятно почему, решил про себя Питер, никогда никаких ЧП в штаб-квартире не случалось. Это здорово расслабляет. И дает шанс, мысленно добавил он. Но воспользоваться им, судя по холодным ненавидящим взглядам, которыми окатывали его охранники, будет трудно. Вряд ли они выпустят его отсюда живым.

Питера провели в комнату без окон – стены здесь были бетонные. Посредине стояло кресло, с подлокотников и спинки которого свисали широкие ремни. Слева от входа громоздился стол, на нем – какая-то аппаратура. Питер до сих пор не видел ничего подобного.

Тролль начал сомневаться в разумности своего плана.

– Садись! – приказали ему.

Изображая из себя дурачка, Питер наивно осведомился:

– Зачем?

– Дурак! – всплеснул руками один из сопровождающих. – Делай, что тебе сказано!

– Но зачем?

Охранник ударил его в спину прикладом. Удар пришелся в старую рану, спинной хребет сразу заныл, боль отдалась в голову. Лучше подчиниться – игру следовало вести до конца и действовать только наверняка.

Как только он уселся в кресле, его тут же начали привязывать – обмотали ремнями лодыжки и запястья, одну из полос пустили вокруг шеи. Эта возня чем-то напоминала больничную процедуру, а работники службы безопасности, суетившиеся вокруг него, – санитаров.

Отчаяние овладело Питером. Самая дорогая вещь на свете – это глупость. Цена ей – жизнь!

– Дайте-ка мне пульт! – приказал старший.

Один из бойцов водрузил на стол деревянную коробочку. К верхней крышке ее была приделана рукоятка. Два толстых жгута тянулись от коробки к генератору.

– Это, конечно, старая модель, но ничего лучше для вас, троллей, пока не придумали, – сказал охранник, надевая проволочную петлю на шею Питеру. Другой в это время прикрепил контакты к запястьям. Металл был холоден и отвратительно припахивал.

Старший взял коробку и поставил ручку в крайнее левое положение, затем медленно начал поворачивать ее. Питер сразу почувствовал покалывание и легкий звон в ушах. Сначала тихий, ласковый, потом все более сильный.

Вот этого не надо, решил Питер и спросил вслух:

– Ты что, собираешься задавать мне вопросы?

– Еще чего! Сначала ты у меня хорошенько попляшешь. Всласть помучишься. Твой брат издевался над моими людьми, теперь твоя очередь.

– Но я же не брат! – В голосе тролля послышались умоляющие нотки. Питер невольно застыдился самого себя.

– И меня там тоже не было, так что этот факт значения не имеет.

Почему-то Питер вспомнил Томаса, его слова… Но прежде чем картина их последней встречи сложилась в голове, старший охранник резко крутанул ручку. Словно молния ударила Питера в хребет, пронзила его от шеи до копчика. Тролль дико взвыл, схватился за подлокотники, рванулся из кресла. Мышцы на шее вздулись. Он уже не владел собой.

Человек в форме вернул ручку в исходное положение.

– Достаточно впечатляюще для древней технологии, – самодовольно обратился он к своим товарищам.

Питер не в состоянии был и слова вымолвить, только глотал ртом воздух. Наконец пробормотал:

– Пожалуйста…

Охранник в ответ еще раз повернул ручку – вновь тело тролля пронзила отупляющая, жгучая боль. Пробрала до костей. Опять вздулись мускулы на шее – впечатление было такое, что они вот-вот лопнут от натуги.

Снова ручку вернули в первоначальное положение. Питер расслабленно обмяк в кресле.

– Теперь, трог, запомни. Ты будешь помалкивать, пока тебя не спросят. Отвечать только на вопросы. Понял?

Питер хотел было что-то сказать, но губы не слушались его. Они стали какие-то ватные, мягкие…

– Что, повторить урок?

И он повернул ручку. На этот раз у Питера бешено затряслись руки. Когда напряжение убрали, он почувствовал, что не владеет телом. Руки даже теперь продолжали трястись.

– Отвечать, только когда спрашивают. Ясно?

– Д… д-да… – промычал Питер. Он с трудом издал эти звуки. Буквально вытолкнул из себя… С трудом в сознание пробилась мысль: как же он сможет отвечать на вопросы, если не владеет губами? Может, они и не желают, чтобы он отвечал? Может, это только повод?… Может, они хотят добить его подобным способом?

– Где твой брат?

Ему надо было выиграть время. Только это, больше ничего. Дать возможность Лайсон подключиться к компьютеру. Может, солгать что-нибудь?…

Дверь в комнату отворилась.

Милостивый Боже, мысленно вскрикнул Питер, где же я встречал эту поросячью морду? Он горько усмехнулся. В многоэтажке Бирна. Когда обстрелял охранников, ломящихся в дверь его квартиры.

Точно, именно это свиное рыло и запомнилось ему. Тот в те минуты тоже успел бросить на него взгляд.

Охранник, вошедший в комнату, не обращая внимания на пленника, улыбаясь, заговорил с другим бойцом. Жирное лицо его осунулось, видно было, что он устал. И улыбка была печальная – вероятно, он жалел своих погибших товарищей.

Теперь все, обреченно решил Питер. Теперь ему не выбраться.

Он почувствовал, как кто-то встал на носок его ботинка. Непроизвольно глянул вниз – ремень вокруг его левой лодыжки ослаб.

Лайсон!

Надежда вновь проснулась в нем.

– Я слышал, вы поймали брата того тролля? – спросил у товарищей вошедший охранник.

– Ага, – ответил старший.

«Свиное рыло» шагнул вперед. Питер почувствовал, как ослабли путы на второй ноге.

– Вот и ладушки, – произнес толстомордый, приблизился к Питеру и неожиданно замер. Тролль отвернулся… – Погодите, погодите! – Он грубо схватил Питера за ухо и насильно повернул к себе. Страх пронзил Питера, руки задрожали. – Это же тот самый трог! – ахнул охранник.

– Что?

– Это тот самый тролль! Это же ОН! Тот самый плащ, рожа один к одному. Клык обломан… Это не брат, ребята, это тот самый ублюдок!…

Охранник выхватил пистолет и навел его на тролля:

– Прощайся с жизнью, трог!

Неожиданно в воздухе замелькали огненные вспышки и рой пуль ударил охранника в грудь.

– Держись, Проф! – раздался голос Лайсон. Его «зверобой» неожиданно появился в воздухе и опустился Питеру на колени. Пленник почувствовал, что сейчас освободится и его левая рука.

Охранники, находившиеся в пыточной, на мгновение растерялись, потом схватились за оружие. Начали озираться… Никто из них не заметил пистолет, лежавший на коленях у Питера. Бойцы обстреляли противоположную стену, но, конечно, там уже никого не было – Лайсон переместилась к ним за спины. Только Питер по слабым разрядам мог определить ее точное местоположение. Когда она отодвинулась в сторону, он схватил пистолет и выстрелил в старшего. Тот, в свою очередь, перенес огонь на Питера. Тролль, собственно, был еще привязан к электрическому стулу. Правую руку, шею и верх живота стягивали ремни. Три пули угодили ему в грудь и отскочили от брони, но их удар был настолько силен, что его мотануло в кресле. Следом раздалась автоматная очередь.

Как только Питер пришел в себя, он обнаружил, что все охранники валяются на полу.

– Давай, давай, давай! – заторопила его Лайсон. Она поспешно распутывала ремни вокруг шеи и на спине. Питер освободил правую руку. Девушка без конца вызывала по наручному телекому: «Брина, Брина, Брина…»

В здании завыла сирена.

– Черт! – выругалась девушка.

– Все путем, – успокоил ее Питер. Окружающее плыло у него перед глазами, но главное было – почуять свободу. Остальное, смутно подумал он, приложится.

– Что там с моей грудью? – спросил тролль.

– Паршивое дело, – ответила Лайсон.

– Ничего, пробьемся. – Он осторожно встал.

– Готов?

– Нет, подожди, – поглубже вдохнул. – Теперь пошли.

– Открой мне дверь, я выползу в коридор, – прошептала девушка.

Питер распахнул дверь. Из комнаты никто не вышел. Тут же из другого конца коридора ударили автоматные очереди. Как только они стихли, тролль высунул голову и сразу же убрал ее. Опять открыли бешеный огонь. Потом наступила тишина. Успела Лайсон пробраться в вестибюль или нет? Между тем охранники начали осторожно продвигаться вперед по коридору: они пытались запереть тролля в комнате. Когда бойцы миновали холл и вестибюль, Лайсон открыла огонь на поражение. Она стреляла в их спины. Наконец «узи» затих, и откуда-то из другого конца коридора послышался писклявый голосок:

– Ну что же ты, давай!

Питер выскочил из пыточной, ринулся в холл. Лайсон пристроилась рядом с ним – воздух в той стороне вдруг окрасился красноватыми отблесками. Прогрохотала очередь – и очередной охранник повалился на пол.

Вот и входная дверь.

– Она закрыта, – дрогнувшим голоском крикнула из пустоты Лайсон.

Панель с кнопками, подобная той, которая была установлена на внешней стороне, белела слева от входа.

– Помнишь комбинацию цифр, с помощью которой охранники открывали дверь? – спросил Питер.

– Что? – удивленно ответила пустота.

– Ну, порядок нажатия кнопок на внешней панели.

– А-а, помню.

– Попытайся. – Питера покачивало. Он вытер пот со лба. – Может сработать. У меня есть опыт в таких делах.

По рассыпавшимся слабым разрядам он догадался, что Лайсон переложила «узи» в левую руку. Потом сунула оружие Питеру – тот еще с трудом владел своим телом. Тролль чуть повернулся, выглянул в коридор и в ответ на посыпавшиеся выстрелы дал несколько прицельных очередей.

Все стихло.

– Не получается! – плачущим голоском воскликнула Лайсон.

– Что? – Он ошарашенно посмотрел на то место, откуда раздавался голос.

– Не срабатывает. Какой дурак будет использовать одну и ту же комбинацию на вход и на выход!

– Не расстраивайся. – Он вернулся к двери, передал ей оружие и ухватился за плату.

– Срывай же, срывай! – торопливо заговорила Лайсон. – Все равно они успели поднять тревогу!

В этот момент один из оставшихся в живых бойцов выскочил в холл и несколько раз выстрелил в Питера. Не попал. Пули ударили в бронированную дверь. Зато вскрикнула Лайсон. Брызги крови упали на металлическую обшивку.

– Дьявол! – выругался Питер. – Что там с тобой?

– Ничего, пустяки. Слегка задело.

Питер распахнул плащ и прикрыл им невидимую Лайсон, потом, чуть повернувшись, дал ответную очередь. В той стороне коридора кто-то вскрикнул.

Наконец троллю удалось сорвать панель. Проводки, подводящие к ней, затрепыхались, как живые…

– Вот это да! – восхитилась Лайсон.

– Поторапливайся! – одернул ее Питер.

– Все нормально, Профэссор, все хорошо, – затараторила девушка и вновь принялась вызывать в переговорное устройство: – Катарина, Катарина, включайся. Ну же, Катарина!…

Сзади опять послышался топот ног. Теперь охранники стреляли в спину тролля. С той стороны броня была потолще, но все же… долго под таким обстрелом не простоишь.

Лайсон времени не теряла: она лихорадочно соединяла один проводок с другим. Дверь открылась неожиданно, со щелчком.

– Вот! – радостно объявила она.

Они бросились к ближайшим воротам. Часовые на двух вышках тут же открыли прицельный огонь. Кровь хлынула у Лайсон из бедра. Она упала на снег и запричитала:

– Ой, Брина, Брина, не дай мне погибнуть.

Питер отбросил автомат, схватил ее на руки, прикрыл своим телом и помчался к воротам.

Еще на бегу он успел оценить свои шансы. Их было очень мало. Створки ворот металлические, сдвигаются и раздвигаются на особых колесиках-бегунках. Даже автомобилем их не проломишь. Управляются с пульта. Надо было искать какой-то иной путь.

Какой иной! Все бессмысленно!… А высота? Ворота же спроектированы под человеческий рост! Два метра с половинкою… Можно одолеть. Он разогнался и, прижав к себе левой рукой обмякшее тело Лайсон, прыгнул на ворота. Правой рукой схватился за верхнюю перекладину. Подтянулся, почувствовал резкую боль от впившейся в голову и щеку колючей проволоки. С противоположной стороны ворот послышался рокот мотора. Автомобиль остановился. В следующее мгновение яркая вспышка огня озарила пулеметное гнездо на ближайшей вышке. Вышка накренилась и вместе с пулеметным гнездом и часовым, дрыгавшим при падении руками и ногами, рухнула.

Пламя на мгновение угасло, потом вспыхнуло еще ярче. С улицы послышался истошный вопль Катарины:

– Он не стреляет. Я не знаю как… Следом долетел крик Брины:

– Сними с предохранителя. Вот так!… Через мгновение пулеметный огонь смел вбежавших

на стену охранников.

Питер продолжал рвать колючую проволоку, натянутую поверх ворот. «Форд америкар» был как раз под ним. Катарина стреляла из «узи» по второй вышке. Пулеметчик не мог ее достать и поэтому явно робел – палил куда-то вверх и в сторону. Видно, присел на корточки – эта мысль сразу же мелькнула в голове Питера. Темные круги плыли у него перед глазами. Брина закинула на ворота крюк и с силой дергала на себя ржавую колючую проволоку. Как раз в этот момент в спину троллю угодило несколько пуль. Они подтолкнули его – Питер потерял равновесие и полетел вниз на тротуар. Он думал об одном – только бы Лайсон не раздавить. Тогда все пойдет насмарку. Девчушку жалко. Хорошая девчушка. Храбрая…

Он с хрустом рухнул на тротуар. Дикая боль пронзила позвоночник – ощущение было такое, словно он переломился надвое. Питер невольно ощупал спину. Все вроде бы на месте. Он с трудом поднялся и понес Лайсон к автомобилю.

– Что с ней? – решительно потребовала ответа Брина, как только Питер положил раненую девушку на заднее сиденье.

– Не теперь! Немедленно сматываемся! – крикнул он.

Катарина обежала вокруг автомобиля и села на переднее сиденье рядом с водителем. Питер продвинул Лайсон подальше, а сам пристроился с края.

Брина протянула руки к раненой Лайсон. Красные, оранжевые, золотистые искорки заметались между ладонями.

– Если ты сейчас будешь заниматься целительством, нам уже никогда не удастся убраться отсюда! – возмущенно крикнул он.

– Теперь это уже не имеет значения.

Она глянула в ветровое стекло и показала пальцем на темное нависшее небо. Питер проследил за ее рукой и увидел вращающийся светлый круг. В воздухе послышался ритмичный перестук моторов. Его ни с чем нельзя было спутать – над стеной медленно всплывал боевой вертолет.

Брина кивнула на дверь – Катарина тут же открыла ее. Девушка высунула руки, повернула их ладонями друг к другу – огненный шар возник между ними. Еще мгновение – и пылающий заряд, напоминающий шаровую молнию, метнулся вверх и в сторону и ударил в стекло кабины.

Грохочущий взрыв потряс вертолет. Его осколки разлетелись на десятки метров вокруг. Автоматный огонь мгновенно стих. Послышался звук автомобильных моторов.

Брина села за руль.

– Так им, ублюдкам, и надо! – Она зло хлопнула дверью. На территории базы раздался еще один взрыв – последнее напоминание об упавшем вертолете.

Брина вырулила на проезжую часть. Вовремя! В этот момент ворота открылись, и несколько автомобилей с включенными сиренами выехали на улицу. Впереди двигался «вестуайнд», за ним «динамит» фирмы СААБ и последним – фургон «лейландровер».

– Мы теперь не одни. За нами целая колонна, – сообщил Питер.

– Положи Лайсон на пол, а сам ляг на сиденье, – мрачно сказала Брина.

Питер повиновался, хотя по своим габаритам он никак не мог вписаться в салон. Все же он кое-как повернулся лицом к заднему капоту. Изнутри, прямо перед ним, открылся багажник, доверху набитый оружием. Челюсть у тролля отвисла – здесь был спрятан целый арсенал! Он разглядел ящик гранат, несколько гранатометов и легкое орудие.

– Я с половиной этих штук не умею обращаться, – повернув голову к Брине, признался он.

Та ответила, не отрывая взгляда от дороги. Она упорно набирала скорость.

– Думаю, скорострельная пушка «виндикатор» будет в самый раз. Передай нам ящик с гранатами.

Питер, согнувшись в три погибели, вытащил ящик и передал его Катарине.

– Как же мы будем орудовать с пушкой в кабине? – пробурчал тролль. – Может, ты подскажешь? – обратился он к Брине.

– Нон сказал, что, возможно, нам придется ею воспользоваться. Поэтому я на всякий случай прихватила орудие.

– И куда мне что вставлять? – удивленно спросила Катарина.

– Прежде всего расслабься. Тридцать лет назад ты не знала, куда совать кредитную карточку, а вот поди ж ты – научилась, – мрачно съязвила Брина.

– Мне только двадцать восемь, – обиделась Катарина. По заднему стеклу и капоту защелкали пули. Некоторые отскакивали, другие пробивали броню насквозь.

– О, черт! – зло выругалась Брина.

Питер уже вытащил переносную пушку и вставил ствол в специальное гнездо в задней части багажника. Сунул ленту со снарядами в приемник, закрепил ее. Другой конец ленты опускался в металлический короб. Несколько проводков тянулись от орудия к укрепленной здесь же, в кузове, батарее. Питер поспешил прикрепить контакты, потом увидел красную кнопку и нажал на нее. Орудие в его руках заходило ходуном. Начал вращаться ствол, низкое гудение заполнило салон. Когда все части пушки заработали в нормальном режиме, гул стал тоньше, музыкальнее. Питер дал очередь, глянул в заднее стекло. Тут он услышал, как Брина объясняет Катарине:

– Выдерни чеку – да-да, вот это кольцо – и швыряй гранату за окно. Нам вовсе не надо метить в них. Напугать – другое дело! Ага, не отстают. Ну-ка, Питер, врежь им еще. Пугани-ка их как следует. Ничего, сейчас мы оторвемся от них, будет время перевести дух.

Машина мчалась под уклон, потом резко повернула – всех бросило на левый борт. Брина опять прибавила скорость. Стрелка спидометра скакнула к отметке «сто тридцать километров». Не задерживаясь, поползла дальше. Сто сорок… Сто пятьдесят… Преследующие их машины не отставали. Более того, новые автоматные очереди ударили в заднее стекло – оно покрылось сеточкой трещин.

– Вот чертовы дети! – воскликнула Брина. – Питер, дай-ка им жару!

Тролль высунул голову в заднее левое окно и когтем зацепил спусковой крючок. Стрелял короткими очередями, стараясь попасть в передний «лейландровер», возглавлявший группу преследования. Вновь в багажнике что-то загудело. Питер старался побыстрее вносить поправки в прицел, но, по существу, он стрелял мимо. Только несколько снарядов, как ему показалось, попали в цель. На такой скорости очень трудно держать врага на мушке!

Неожиданно позади их машины раздалось несколько взрывов. Тролль прекратил стрельбу и, обернувшись, с удивлением обнаружил, как сноровисто работает Катарина. Рывок – кольцо выдернуто, граната летит в окно…

«Здорово!» – подумал он и, приметив маленький прозрачный участок на заднем стекле, облапил приклад, покрепче сжал пушку и, глядя в осколок неповрежденного стекла, в котором едва умещался передний, преследующий их фургончик, дал длинную очередь. На этот раз он добился своей цели – и «вестуайнд» и «динамит» сразу спрятались за фургон. Нервы-то слабоваты, усмехнулся Питер.

Огонь сразу ослаб, и через несколько секунд одна из гранат, брошенных Катариной, взорвалась под днищем «ровера». Фургон швырнуло вправо, потом влево, дико завизжали тормоза. Задние машины тут же сбросили скорость. В этот момент Питер, высунувшись в левое окно, нажал на спусковой крючок. Один из снарядов угодил в развернувшийся «ровер». В него врезался «динамит». Задний «вестуайнд» вырвался из-за столкнувшихся машин и бросился в погоню. Не тут-то было! Автомобиль не успел набрать скорость, как очередь, выпущенная Питером, угодила в него. Машина вспыхнула.

– Попал! – крикнул Питер, а потом запел во все тролличье горло: – Попал! Попал! Попал! Попал!…

Катарина захохотала как безумная, замахала руками от радости.

Питер поднял с пола Лайсон, уложил на сиденье, пощупал пульс. Короткое «тук-тук» обрадовало его. Кажется, и на этот раз вывернулись. В следующее мгновение он потерял сознание.

 

14

Когда Питер очнулся, он сразу же увидел огромную, во всю стену, картину. На ней были изображены гуляющие в парке люди. Далекие облака на картине чуть розовели, средний план был подернут легкой туманной дымкой. Питер долго вглядывался в полотно – что-то в нем было не так Но прежде, чем тролль сообразил, что именно показалось ему странным, ненатуральным, в поле его зрения вплыла голова Брины. Глаза ее были совсем близко – девушка стояла возле него на коленях. Травянистого цвета свечение исходило от ее тела. Руки касались его плеч. На лице колдуньи лежала тень глубокой задумчивости. Или печали… Впрочем, это одно и то же, решил Питер. Погруженная в транс, она легкими движениями разминала ему плечи.

Было очень приятно. Он чувствовал себя намного лучше. Чем где? Как он оказался в незнакомом месте?

Ответ выплывал из памяти долго. Какие-то судорожные движения, оглушительная пальба, сильная отдача приклада, за окном – мелькающие дома, едва одолимое раскачивание автомобиля.

Точно, они от кого-то удирали…

Нашедшийся ответ окончательно прояснил мысли. Он все вспомнил. Повернул голову и увидел Катарину, сладко посапывающую на кушетке. Руки она положила под щеку… Хорошо… Совсем как маленькая девочка. При каждом выдохе между губ появлялась маленькая щелочка. Может, потому и было слышно ее дыхание. Теперь мисс Эмидж была сама собой – взрослая усталая женщина и в то же время малышка, знавшая ласку и заботу родителей. Эта простота подходила ей куда больше, чем облик деловой, способной только на взвешенные, разумные поступки женщины. Конечно, некоторая озабоченность, серьезность придавали шарм ее красивому лицу, но теперь, во сне, в ней совершенно не было колкой настороженности, готовности немедленно дать сдачи, нарочитого оптимизма, которые присущи всем деловым людям.

Нет, так лучше, умилился Питер. Может, сейчас она не так красива, как прежде, но зато более мила.

Потом он обвел взглядом помещение. Комната казалась жилой – огромной, скудно обставленной… Или нет – это, скорее, офис. По всем стенам развешаны картины. От плинтусов до потолка. И даже на потолке. В лепных квадратах над головой тоже проступали какие-то цветные изображения. Как они называются? Ага, вспомнил – плафоны. Самый частый сюжет – минотавры, или люди-быки. Стены тоже были раскрашены. Картины занимали как бы специально отведенные для них ниши. Вот что поразило Питера – сочетание цветов, расположение орнаментирующих пятен. Где-то он уже видел подобное. Точно, к этому непременно приложила руку Лайсон. Ее куртка вся расписана таким же образом.

Взгляд его вновь вернулся к Брине – та по-прежнему пребывала в глубокой задумчивости. Питер не стал ее тревожить, он вновь обратился к самому большому в комнате полотну.

А что, неплохо! Картина ему, в сущности, нравилась, но ощущение какой-то неестественности не исчезало.

В чем же дело?

На переднем плане – пара в старомодных нарядах. Такие, если ему не изменяет память, носили в конце XIX века… Мужчина сидит на траве и покуривает трубку. Рядом обезьянка на привязи. Подальше толпа веселых, пестро одетых гуляк. И улыбки на лицах, и глаза сияют, но позы какие-то напряженные. Неестественно-угловатые… Вряд ли эта картина писалась с натуры. Выходит, по памяти? Может быть… И мазки какие-то странные. Вернее, даже не мазки, а… точки. Мельчайшие цветные пятнышки.

– Нравится?

Питер повернул голову. В дверном проеме стояла Лайсон. Одета она была в выпущенную поверх брюк длинную, до колен, рубашку в ярко-красных и зеленых пятнах.

– Где мы? – устало спросил Питер.

– В Нузе, в нашей норе. Моей и Брины, – объяснила девушка.

– Как же вы сумели поднять меня сюда? – удивился тролль.

– Это не я тащила. Я была в отключке. Очевидно, ты еще кое-что соображал и плелся за ними по лестнице. – Лайсон весело хмыкнула.

– Не помню…

– Ты был совсем как бревно. Совсем мертвый!… Питер удивленно глянул на Брину:

– Выходит, она спасла меня?

– Конечно. Брина – замечательная. – Голосок девушки зазвенел. – Она еще вчера начала медитировать, а через несколько минут выйдет из этого состояния. Ты действительно сильно пострадал.

– Ты отыскала адрес?

– Еще бы!

Лайсон подошла к нему и тоже встала на колени. Она оказалась очень привлекательной девушкой.

– Это место называется АБТек, расположено оно в Вестсайде. Мы проверили все справочники – нигде никакого упоминания о подобной фирме. Даже следа нет, – деловито рассказывала она. – Пришлось погрузиться в Матрицу поглубже, запустить специальную программу поиска. Тоже никакого результата. Сейчас отдохну и заберусь в компьютерные сети еще раз. Ладно. – Лайсон махнула рукой, оставляя серьезный разговор на потом. – Что вы думаете о нашем жилье?

– Очень уж здесь пестро, – усмехнулся тролль.

– Серьезно? А я хотела добавить еще несколько пятен погуще…

Он удивленно глянул на девушку. Не смеется ли она над ним? Вроде нет.

– А как вам показалась эта работа? – Она жестом указала на самую большую картину.

– Вполне…

– Это оригинал. Я достала его в Академии художеств.

– Как? Что достала?…

– Ну, эту картину. Это не моя работа. Один знакомый парнишка добыл ее у друга. – Глаза Лайсон горели от восторга. – Как, уточнять не будем. Тот, в свою очередь, украл ее у ответчика, на которого подал в суд партнер, вместе с которым он ограбил Академию художеств. Они проникли в здание сразу, как только рухнула Башня ИБМ. Это мой любимый холст.

Питер с еще большим любопытством и уважением посмотрел на прогуливающихся по парку людей.

– Только что-то здесь не то.

– Это манера такая. Цветные точки… – Она встала и подошла к картине. – Сера. Жорж Сера… Это его работа. Этого парня, Сёра… Он применил здесь особый способ, называемый дивизионизмом. Картину для меня нашла Брина, она же уговорила парнишку подарить ее мне. Понимаешь, множество цветных точек. Нанести их – огромный труд. Все вместе они создают иллюзию полноценной живописной работы. Ни единой линии, ни единого штришка. Только мельчайшие пятнышки… Вот какая странность получается – чем-то эта картина напоминает изображения, сделанные художниками, работающими в жанре фантастики. Тут очевидная загадка – ты только приглядись. Полотно как бы сотворено компьютером. Знаком, наверное, с компьютерной графикой? Один к одному. Разве не чудо, если вспомнить, что во времена Сера о вычислительных машинах никто и слыхом не слыхивал!

Питер озадаченно всмотрелся в картину.

– Теперь замечаешь? Приглядись получше. Этот парень использовал только чистые цвета – красный, желтый, зеленый, синий. Ты скажешь, что ясно различаешь фиолетовый, но на картине и в помине нет точки с таким., цветом. На расстоянии красный и голубой смешиваются в определенной пропорции, и получается новый оттенок, а то и цвет. Правда, здорово? Это напоминает плоский телевизор древности. Когда-то мне в руки попала книга. Представляешь – настоящая книга… Называлось «комик-бук». Там на иллюстрациях использовалась та же самая идея. Точки смешиваются, и изображение выглядит как единое целое.

Это все хорошо, решил Питер, дивизионизм, четыре основных цвета, но как быть с фигурками людей? Чем дольше он вглядывался в картину, тем заметнее становилась вычурность, неестественность их поз. Их изначальная безжизненность… Он не стал делиться своими сомнениями с Лайсон. Только спросил:

– Как она называется?

– «Воскресная прогулка на острове Гранд-Жатт». Что-то в этом духе… Я точно не знаю. По крайней мере, что-то похожее. Мне, собственно, до названия нет никакого дела. Представляешь, этот парень Сера написал ее в конце девятнадцатого века, когда техника была в зачаточном состоянии. Он хотел создать много работ в этой манере, открыть новое направление в живописи. Чтобы работы можно было составлять из уже заранее изготовленных кусочков. Понимаешь? Ну, как оружие со взаимозаменяемыми деталями. Новая живопись! Ты сам, купив набор элементов, мог создать полотно. – Как и ДНК?

– Ага. По крайней мере, сравнение мне кажется удачным… Точно. – Лайсон даже подпрыгнула на месте. – Как ДНК! Мы все составлены из мельчайших точек-хромосом, при их объединении получается живой организм. Представляешь, есть изначальный набор элементов. Из них создается какая-либо комбинация. Потом она удваивается, учетверяется – и пошло-поехало. До того момента, пока перед нами не предстанет полноценный, способный к жизни организм.

– Так и есть, – кивнул Питер, – при этом число всевозможных комбинаций переваливает за двойку в двадцать третьей степени.

Лайсон удивленно глянула на него и засмущалась:

– Ты что, на самом деле профессор?

– Нет…

– А то я уж подумала… – Она не договорила. Они оба вновь повернулись к картине.

– Лайсон, – тихо, несколько нерешительно спросил тролль. – Что ты думаешь о самой картине?

– О самой?

– Да, не о том, как она написана, не о цветовых точках, а… Вот взгляни на женщину с зонтиком в правом углу. Что ты о ней думаешь?

– Я никогда…

– Я имею в виду, что ты думаешь о ней как о человеке. Какая она, какой у нее характер? В каком настроении находится? Что ей довелось изведать за прожитые годы? Одним словом, кто она?

– Не знаю, – пожала плечами Лайсон. – Я как-то не задумывалась об этом. Разве что как о совокупности цветных точек – и все. Она мне не кажется живой.

Неожиданно Брина подняла руки, сияние сразу исчезло. Лайсон бросилась к подруге и крепко обняла ее – поддержала, чтобы та не упала.

– Как ты? – спросила Лайсон.

– Устала до смерти.

– Теперь бай-бай?

– Да. Помоги мне встать.

Вид у нее был как у древней старухи. Она с трудом поднялась.

– Спасибо за лечение, – вежливо сказал Питер.

– Это входит в мои обязанности, – улыбнулась Брина. В разговор вступила Лайсон:

– У нас здесь больше нет кроватей, так что тебе придется спать на полу. Согласен?

– Конечно, – сразу же отозвался тролль.

– В шкафу можно взять одеяла.

– Отлично.

– Тогда все. Спокойной ночи. – Девушки отошли в дальний конец комнаты.

– Спокойной ночи, Лайсон. Спокойной ночи, Брина. Тут же погас свет. Питер сунул руку во внутренний

карман и нащупал три дискеты, на которых были записаны результаты его исследований. Во тьме он на четвереньках подполз к маленькой зеленой пальме в ярко-красном вазоне и спрятал их за ствол. Затем вернулся на прежнее место.

Картину теперь не было видно, но Питер неотрывно смотрел в ту сторону. В памяти легко вырисовывалось изобилие точно расставленных цветных точек. Через несколько минут ему показалось, что составляющие это огромное полотно красные, зеленые и голубые пятнышки отделились от холста и, смешавшись, роем закружились над ним. Он с трудом мог уследить за их перемещениями. Потом точки начали гаснуть, и его окутал мрак. Спокойный, глубокий…

* * *

Разбудил его голос Катарины. Он открыл глаза, прислушался…

– Привет, – сказала мисс Эмидж, скорее спрашивая, чем здороваясь.

Питер был еще слишком погружен в дрему, чтобы немедленно ответить. Мисс Эмидж снова сказала:

– Привет. Теперь в ее голосе звучал страх.

– Катарина, это я, – откликнулся тролль.

– Кто я?

– Питер.

– А-а, Питер!…– Его имя она повторила с явным облегчением. – Где мы?

– У Брины и Лайсон. В Нузе. Думаю, в каком-то брошенном служебном здании.

– Точно, теперь и я вспомнила. – Катарина вздохнула. – Я как-то еще не привыкла. Не освоилась со всеми этими приключениями. Так много всего, свалилось на меня. Сразу и ворохом… Особенно непривычно, когда стреляют.

Питер услышал, как она заворочалась на кушетке.

– Ты тоже так жил? Ну, я имею в виду, в брошенных домах?

Тролль задумался. Ему здорово досталось за эти несколько дней. Никогда столько не доставалось.

– Сказать по правде – нет. Разве что недолго, – подумав, ответил он. – До пятнадцати лет я как сыр в масле катался. Теперь я понимаю, что то безбедное существование трудно назвать полнокровной жизнью.

– А вот со мной никогда ничего такого не случалось. – Катарина вздохнула. – Самые бурные события происходили, когда мне исполнилось три года. В ту пору мой дедушка перевел «Исследования клетки» из Амстердама в Чикаго. Я в общем-то выросла в этой компании – ее жизнь была моей жизнью. Вся наша корпорация напоминала одну большую семью. Очень большую… Конечно, мне приходилось ездить в командировки, путешествовать по служебным надобностям, но никогда ничего похожего на это безумие со мной не случалось. Все мое существование было связано с семьей, с «Исследованиями клетки». Я была уверена, что в этом мире я существую только для того, чтобы работать в компании. Моим долгом, жизненной целью было стремление добиться того, чтобы она процветала. А теперь?… Теперь я словно угодила в какой-то водоворот, меня затягивает в него все глубже и глубже. Я знаю, мне живой из этой переделки не выбраться. Как все хорошо начиналось, все мои планы были связаны с «Клеткой». Моя личная безопасность, самоуважение, положение в обществе. Деньги, наконец… Стоит только подумать, что всего несколько часов назад я могла бы умереть, – ужас пробирает. Она всхлипнула.

– Меня тоже, – после долгой-долгой паузы откликнулся Питер.

– На самом деле?

– Еще бы.

Он осторожно, на карачках, подполз поближе, сел рядом с кушеткой. Катарина уловила запах роз и еще каких-то экзотических ароматов.

– Представь, вот люди, и они стреляют в тебя. Понимаешь, это не игра, а всамделишные пули. – Голос тролля звучал мягко и нежно. – Они, эти люди, хотят убить меня. Знаешь, как я перепугался. Правда, есть и различия. Для тебя все это в первый раз.

– Да, – сказала она и засмеялась.

– А я уже стреляный – вернее, обстрелянный – воробей. О-о-х!… Мне уже доводилось бродяжить. Я знаю, что такое голод и в каких мусорных бачках лучше всего копаться. Где остатки пищи жирнее… Пришлось и на асфальте спать. Теперь мне это здорово помогает.

– Ты, значит, бичевал? – задумалась Катарина.

– Еще как. И больше не хочу.

– Ох, я умру. В конце концов, меня обязательно пристрелят. – Тихая жалоба прозвучала в голосе женщины.

– Не пристрелят. Если, конечно, ты крепко подумаешь, как выжить. Когда придумаешь, поступай согласно плану.

– Нет, Питер. Ты, Брина, Лайсон – вы знаете, как выжить. Я не знаю. Я выросла при фирме. Никаких забот. Чем я занималась всю свою сознательную жизнь? Долгосрочные планы развития корпорации, краткосрочные планы развития, планы прибыли, политика кредитования и обеспечения научных исследований… Это не так сложно, приучает к стабильности… Рождает веру в то, что все можно держать под контролем. – Она засмеялась, и Питер поддержал ее. – Так что же мы имеем на данный момент?

– Лайсон добыла адрес какой-то компании АБТек. Об этой корпорации нет никаких упоминаний в открытых файлах Матрицы, – с явным удовольствием сообщил Питер. – Завтра наш декер собирается нырнуть поглубже. В чем заключается моя задача? Мне необходимо отправиться и проверить ее информацию. Брине, возможно, надо дать отдохнуть. Тебе тоже было бы лучше остаться здесь и хорошенько выспаться. Ты же носишь ребенка, и тебя следует поберечь от пуль.

– Это верно.

Наступила тишина. Первой ее нарушила Катарина:

– Что ты больше всего любил читать в детстве? Какая книга для тебя самая-самая?

– Что?

– Ну, «Волшебник страны Оз»? Или «Одиссея»? Знаешь, какие книги мне нравились, когда я была ребенком? Там, где были приключения, где герои оказывались в неведомых странах, полных опасностей и тайн. Теперь меня угораздило попасть в подобную сказку, и я просто не пойму, как людям могут нравиться подобные приключения.

– Больше всего я любил «Алису в Зазеркалье», – весело отозвался Питер.

– По ней теперь сделали симсеновскую пустышку…

– Я никогда не смотрел подобную дребедень. – Тролль как-то странно вздохнул.

– Неужели?

– Мне это было неинтересно. Все мои мысли были заняты тем, как найти способ вернуть свое прежнее тело. – Он невольно провел по своей грубой коже. – Понимаешь, для меня это стало пунктиком. Ходить в этом облике невыносимо! Никому не пожелаю!… Если бы я родился троллем – не знаю, может, мне было бы полегче…

Катарина помолчала и через некоторое время принялась с увлечением рассказывать про Алису:

– В симсенсе по сюжету Зазеркалья есть прекрасный фрагмент. Помнишь, когда Алиса проваливается в кроличью нору? Так вот, здесь проваливаешься ты сам и начинаешь падать, падать… Так страшно. Земля все ближе и ближе, а ты все быстрее и быстрее стремишься к ней. Дух захватывает. Кто-то, по-видимому, должен был испытать подобное падение. И его испуг стал испугом зрителя. Жуть!

Что-то в рассказе Катарины привлекло внимание Питера. Что-то в книге было не так, но он не мог вспомнить. Он подумал и промолчал.

– Катарина, – через некоторое время спросил он. Поколебался немного, но любопытство все же пересилило. – Если «Исследования клетки» были тебе как родной дом… – Питер примолк на мгновение, рассчитывая, что Катарина сможет уловить мысль. Но она молчала. Тогда тролль продолжил: – Как же ты рискнула пойти против решения совета директоров?

– Это из-за ребенка, Питер. Я должна была быть уверена, что с ним все будет в порядке. «Клетка» отказалась спонсировать эту тему, пришлось проявить инициативу. Я хотела знать, что с ним может случиться. Знать заранее. Чем старше становился бы мой сын, тем большее количество клеток подвергалось бы угрозе трансформации. Если бы кто-то смог добиться результатов в этом направлении, я должна была бы узнать об этом сразу. Твой отец мог бы стать моей палочкой-выручалочкой.

– Все это ради еще не появившегося на свет ребенка?…– Питер был потрясен.

– Он не только неродившийся ребенок. Он к тому же сын человека, за которого я собиралась выйти замуж. – Голос женщины задрожал от боли.

– Что с ним случилось?

– Он погиб. Автомобильная катастрофа…

– Прости…

– Как это просто звучит. – Она вдруг рассмеялась. – Несчастный случай. Автомобильная катастрофа. Глупейшая, глупее не бывает, идиотская, никому не нужная авария!… Мы столького добились, но сделать автомобиль безопасным средством передвижения так и не смогли. Ну не получается, и все тут! Он не справился с управлением… Врачи уже ничем не могли помочь. Никто уже ничем не мог помочь. И я тоже… Что остается делать? Только сожалеть. Вот я и сожалею… Почему нам не дано помочь человеку, которого мы любим больше жизни?

Питер протянул огромную лапу и положил на руку Катарины. Легонько погладил. Она сначала отдернула пальцы, но потом смирилась. Тогда он вздохнул и положил лапу ей на плечо.

Голос ее стал тише, спокойнее.

– Понимаешь, я очень хочу, чтобы мой сын появился на свет. Его сын, частичка его живой плоти. Джону было бы полегче там, на небесах. Я очень хочу дать ему жизнь, но еще больше я хочу дать ему достойную жизнь. Я обязана знать, что с ним в будущем все будет о'кей. Поэтому я должна заранее защитить его. Я знаю, Брина осуждает меня, но… – Она вздохнула. – Я не хочу терять его. Мечтаю, чтобы все устроилось, но как добиться этого, не знаю. Я бы посвятила ему свою жизнь… Ничего бы не пожалела, чтобы только у него все было ладно.

– Ты справишься. Ты сильная… – мягко и вкрадчиво сказал Питер.

– Нет. Это только так кажется. Я выгляжу сильной, когда знаю правила игры. Как, скажем, в мире бизнеса. – Она освободила руку. Питер понял, что женщина спрятала лицо в ладони. – Что я натворила! Как поступила с сыночком! Надо было мне ввязываться в эту историю!…– Катарина заплакала. Тролль замер. Наконец она, всхлипнув в последний раз, успокоилась и коротко сказала: – Прости.

– Не надо извиняться. Успокойся… Давай-ка еще поспим.

Она всхлипнула еще раз и покорно, как ребенок, сказала:

– Хорошо.

– Ты больше не будешь плакать?

– Нет. – Она заворочалась на кушетке. – Я немножко посплю.

Питер подождал, потом тихо прошептал:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Питер. – Она легонько сжала его пальцы. – Знаешь, ты совсем не похож на убийцу.

Тролль затаил дыхание. Что тут можно было сказать? Катарина продолжила:

– Знаешь, я решила, что ты зацикленный. Ну, псих ненормальный… Особенно когда ты наставил на меня пистолет и потребовал, чтобы я поехала с тобой смотреть материалы. Какие материалы? Я подумала: вот типичный маньяк. А все оказалось не так.

– Я должен извиниться за тот вечер, – тихо прошептал тролль.

– Ты же исполнял свои обязанности, правда?

От стыда у Питера запылали щеки. Он уже привык, что убийства стали его работой. Хороша работа – орудовать пистолетом!

– Да, – тихо откликнулся он, – но сейчас пришло время подумать, чем бы еще заняться.

– Вот и хорошо.

Он послушал, как Катарина ворочается на кушетке, потом лег на спину, натянул на грудь одеяло и закрыл глаза.

Ему приснилась Алиса. Ее испуг в то время, когда она провалилась в кроличью нору. Или в тролличью? Он так и не смог ответить на этот вопрос. С пробуждением все это забылось, и в душе осталось только чувство испытанного кем-то страха.

 

15

Утром Питер и Катарина почти не разговаривали, им не надо было слов, чтобы почувствовать, что они стали ближе друг к другу. Лайсон орудовала на кухне – готовила завтрак. Испекла соевый пирог, поджарила ветчину. При этом мурлыкала что-то себе под нос – Питер таких песен никогда не слыхал. В конце концов он решил, что она сама их сочиняет. Брина вела себя как-то отчужденно, ходила молчаливая и потерянная.

Здание АБТека, которое Питер разыскал в западной части города, напоминало скорее огромный склад, чем научно-исследовательскую фирму. Несколько часов тролль внимательно следил за входом. Никто в здание не вошел, никто оттуда не вышел. У него появилось сомнение – а что, если в службе безопасности значился или фальшивый, или закодированный адрес?

Только после полудня он увидел женщину, вышедшую из здания через неприметную боковую дверь. Женщина подошла поближе, и Питер разглядел, что это оркиня, одетая в когда-то нарядное, а теперь сильно поношенное зимнее пальто. Очевидно, перелицованное, чтобы выглядело поновее…

После нескольких часов сидения в машине Питер решил размяться и проследить за женщиной – возможно, все-таки удастся обнаружить что-нибудь интересное. Больших надежд на оркиню он не возлагал – скорее всего, товарищи по работе отправили ее в магазин принести что-нибудь съестное на обед.

Как и все другие орки, женщина была коренаста, низкоросла, ходила чуть-чуть вперевалку. Питеру подобные женщины никогда не нравились. Они даже по сравнению с женщинами-троллями значительно проигрывали. Те, по крайней мере, были высокими и с отлично развитой мускулатурой. Что уж говорить об обычных женщинах! Самая последняя человеческая дурнушка казалась красавицей по сравнению с оркиней.

К его удивлению, этот экземпляр оказался очень даже симпатичным. За такой, пожалуй, и поухаживать можно. В магазине, куда они вошли, оказалось полным-полно нормальных женщин, среди них были и прехорошенькие, но оркиня не терялась. Более того, она демонстративно не замечала того, что «нормальные» явно сторонятся ее, толкаются и толпятся, стараясь обойти подальше. Какое ей, собственно, было до этого дело? Голову она держала высоко, шла на толпу смело. Ей и старое пальто не было помехой.

Питер усмехнулся, наблюдая, как некая дама брезгливо передвинула дочку на другую сторону очереди, только бы та не коснулась метахомика. Когда оркиня прошла мимо, женщина кинула ей в спину такой злобный взгляд, словно та явилась в магазин с единственной целью – испугать до смерти ее дочь.

А девчонка смотрела на метахомика с нескрываемым добрым любопытством. Мать прижала ее к себе и принялась успокаивать, совсем не замечая, что в утешении девочка вовсе не нуждается.

Питер держался в стороне, старался не привлекать к себе внимания.

Выйдя из магазина, оркиня направилась по проспекту Конгресса в сторону станции надземки.

«Не слишком ли хитроумно для похода за съестным?» – спросил себя Питер. Он прибавил шагу, перешел на другую сторону и, стараясь не терять женщину из вида, двинулся вслед за ней. Эта слежка все больше и больше захватывала его. Нельзя упустить женщину, когда она будет садиться в поезд. Только теперь, хорошенько присмотревшись, он заметил, с каким трудом оркиня переставляет ноги. Она и в поручень эскалатора вцепилась мертвой хваткой. Да и шаг ее мелковат. Батюшки, она же беременна! На улице, глядя издали, он не смог заметить этого – слишком уж мешковато и бесформенно было старое пальто; но здесь, в надземке, выступающий живот уже нельзя было скрыть.

На платформе, поджидая поезд, он позволил себе показаться ей на глаза. И сам посмотрел ей в лицо и смущенно улыбнулся. Они глянули друг на друга и сразу же отвернулись.

В этом есть какой-то смысл, решил тролль. Может, оркиня и понятия не имеет о том, что работает на АБТек. Участвует в какой-нибудь программе, куда набирают добровольцев. Для приработка.

«Остановись! – тут же жестко приказал он себе. – Не надо гадать. Что-то в последнее время ты начал чересчур увлекаться фантазиями. Хватит играть с огнем!»

Подошел поезд. Питер юркнул в купе, расположенное как раз позади того, в котором устроилась женщина. Сел на боковое сиденье и немножко наклонился, так чтобы видеть затылок оркини. В ее купе были и другие пассажиры – «нормальные». Они, как всегда, старались держаться подальше от метахомика.

Минут двадцать поезд мчал их на восток. Женщина вышла на Логан-сквер. Питер дождался, пока она скроется за углом, и выскочил из вагона. Догнал быстро. Подозрения его укреплялись. Скоро станция надземки осталась позади. Женщина держала путь на север. Шла долго – позади нее уже осталось десять кварталов. Только тогда Питер припомнил, что в этом районе построены специальные дома для орков.

Как только он вошел в квартал метахомиков, на него сразу обратили внимание. Группа орков на противоположной стороне улицы примолкла. Это все были подростки, лет пятнадцати-шестнадцати. Они цепочкой потянулись за ним – не приближаясь, но и не скрывая того, что его присутствие в этом районе их заинтересовало. Он вел себя спокойно, поэтому они не мешали ему прогуливаться – так по крайней мере он хотел представить свое появление здесь. Две матери-оркини послали своих мальчиков посмотреть – зачем это троллю шататься на чужой территории?

Питер делал вид, что ничего не замечает, – так и шагал вслед за женщиной. Она наконец добралась до обшарпанного многоэтажного дома, прошла в вестибюль, проверила содержимое почтового ящика и направилась к лифту. Выждав минуту, тролль тоже вошел в здание, прочитал на примеченном ящике надпись: «Уилсон, 5-Г». Посмотрел через широкое стекло на улицу – там вроде бы было пусто. Наверное, преследовавшие его орки разошлись. Собственно, эти безработные парни его мало интересовали. Опаснее было бы, если бы за ним был хвост. Служба безопасности вполне могла разыскивать его. Но вроде бы все было чисто.

Он подошел к двери, ведущей в холл. Достал узкую стальную полоску. Вставив ее в щель, отжал язычок кодового замка, открыл дверь. В этот момент за его спиной послышались шаги. Питер, не оборачиваясь, краем глаза заметил, что в вестибюль вошли орки-подростки. Выходит, он ошибался насчет их мирных намерений. Они не потеряли к нему интереса.

 

16

Их было пятеро – типичная подростковая уличная банда. Все в черных кожаных куртках. Единственное различие – количество красных нашлепок на рукавах.

– Что ты здесь топчешься, парень? – угрожающе спросил один из них.

– Решил навестить друга. – Питер беззаботно улыбнулся.

– Что-то не верится, чтобы кто-то из твоих друзей проживал здесь… – Орки молчаливо переглянулись.

Питер прочитал имя на почтовом ящике.

– Мистер Донер, – сказал он. – Мне позвонили. Парень проследил за его взглядом:

– Этак любой может придумать себе друга. А как насчет того, чтобы твоей поганой троглодитовой роже выйти на улицу и направиться к станции надземки?

Питер решил прибавить в голос металла:

– Простите, у меня здесь есть кое-какие дела.

Он вошел в прихожую. Прежде чем тролль сумел захлопнуть дверь, один из орков вставил ногу в щель. Питер попытался закрыть дверь, но парни впятером навалились на металлическую створку. Дверь затрещала, стекло по краям треснуло. В самый решительный момент тролль отпустил ручку. Подростки попадали на пол.

Питер улыбнулся и стал быстро подниматься по лестнице. Потом резко остановился. Он явился сюда не за тем, чтобы банда молокососов загнала его в угол. Он хотел отыскать некую женщину по фамилии Уилсон, работавшую на АБТек. Причем отыскать так, чтобы об этом никто не догадался. Не хватало ему еще привести к ее порогу банду подростков и устроить там потасовку! Что было делать? К сожалению, Питер чувствовал себя не совсем хорошо.

Тролль повернулся и пошел навстречу бросившимся к нему оркам.

У главаря банды было широкое неправильное лицо. Из нижних десен торчали два клыка. Глаза ярко-голубые и какие-то пластмассовые. Дышал парень с натугой – уличный бандюга, насквозь пропитанный злобой.

Питер поднял руки, показывая, что он не вооружен.

– Послушайте, у меня здесь дело. Мне нужно кое с кем поговорить, – миролюбиво сказал он.

– Заткнись! Я уже сказал тебе и повторяю снова: убирайся отсюда! – оскалил клыки орк.

– Я бы не хотел никому причинять вреда, – начал было объяснять Питер.

И вдруг орк ударил его кулаком в живот. Потом еще раз.

Тролль не пошевелился. Вдруг послышались щелчки, и в руках у подростков блеснули лезвия автоматически открывающихся ножей. Питер нахмурился и сжал кулаки.

– Послушайте, у меня была трудная неделя… – предупредил орков тролль.

– Тебе было сказано, чтобы ты убирался по-хорошему. Теперь пеняй на себя!

Подросток ударил его в лицо. Питер, отступая, споткнулся. Другие парни стояли тут же и в любую минуту могли ввязаться в драку.

Питеру надо было увернуться от ударов – сделать это ему ничего не стоило, но он по-прежнему стоял опустив руки. Больно ему не было, только гордость была несколько уязвлена.

– Послушайте, ребята, я же призрачный бегун, – объяснил он. – Я распластаю вас как цыплят, если вы не уберетесь отсюда.

Это сообщение подействовало. Молодчики сразу отступили. Правда, их главарь сделал это довольно неохотно.

– Ври больше, – процедил он – Видали мы таких бегунов. Питер решительно двинулся на них – парни сразу отбежали.

– Так-то лучше, приятели! Я сомну любого, кто встанет у меня на пути. Это моя работа! Понятно?

Питер еще решительнее пошел на подростков. Он хотел выгнать их из прихожей и захлопнуть дверь.

– Убивать людей – моя работа, ясно? А теперь убирайтесь, иначе я всерьез возьмусь за вас!

– Спокойней! Не кипятись! – развязно сказал главарь, собирая банду. – Подумай вот о чем, зеленое чудовище. Ты на моей территории. Ты находишься там, где тебе ничего не принадлежит. Никто тебя не спрашивает, зачем ты явился сюда. Нас это не интересует. Я культурненько попросил тебя убраться отсюда, а ты начал угрожать. Что ты здесь вынюхиваешь? Ты начал наглеть с первой же минуты, как ступил на мою территорию. Мне плевать, кто ты. У меня нет выбора, понял? Я спрашиваю, понял, ты, грязное зеленое чудовище?!

На этот раз Питер успел собраться. Когда главарь с ножом бросился на него, тролль аккуратно схватил его за запястье и тут же легонько, кулаком, толкнул в грудь. Подросток, отлетая, сбил пару своих дружков – все они со страшным грохотом полетели на плитки пола. Остальные орки начали окружать Питера, но все они явно боялись его. Первым нападать никто не хотел.

Тогда тролль сделал ложное движение вправо, сам прыгнул влево, а потом на парней и разбросал их двумя ударами. Точнее, шлепками… Он старался обращаться с подростками как можно деликатнее, но он был тролль, а они – всего лишь орки.

К тому моменту, как Питер бросил на пол трех напавших на него подростков, главарь банды успел встать на ноги. Мальчишка снова бросился на тролля, пытаясь пырнуть его ножом. Тролль схватил его за руку – тех, других, откинул к стене – и два раза легонько ткнул орка кулаком в живот. Потом отпустил. Тот упал на плитки пола – прерывистое, громкое, с какими-то присвистами дыхание перепугало его дружков. Они сразу отступили, но этот, неугомонный, нашел в себе силы подняться и попытался еще раз достать тролля ножом. Питер применил захват. Подросток взвыл от боли, и тролль оттолкнул его от себя. Тот рухнул на пол и остался лежать неподвижно. Питер подскочил к остальным молокососам – каждому досталось по удару в живот. Они в общем-то не сопротивлялись. Главное – сбить дыхание…

Вдруг он почувствовал раскаяние – с кем он связался? Разве нельзя было убедить их словами?

– Я – идиот! – громко проговорил он и направился к лестнице. Два орка, очухавшись, бросились к выходу.

Питер поднялся на пятый этаж, нашел квартиру 5-Г, позвонил.

– Минуточку, – откликнулся изнутри женский голос. Потом раздался скрип поворачиваемого замка, и дверь приоткрылась. Та самая оркиня выглядывала в щель. Некоторое время она с недоумением смотрела на незнакомого гостя, потом глаза ее расширились – она узнала тролля, с которым вместе ехала на поезде. Женщина тряхнула головой, словно собираясь избавиться от наваждения, и попыталась закрыть дверь.

Питер взялся за косяк и осторожно надавил.

– Миссис Уилсон, миссис Уилсон, пожалуйста… Мне надо поговорить с вами. Очень надо… – вежливо-просящим голосом сказал он.

Оркиня слабо вскрикнула.

Питер вставил в щель ногу, поднажал плечом – дверь слетела с петель. Женщина бросилась в комнату, но Питер успел схватить ее и зажать рот.

Огляделся. В комнате, чистенькой и бедной, было мрачно и темно. Обои шоколадного цвета с белым орнаментом, в тон им шторы. Мебель из поддельного красного дерева. Пластмасса местами потрескалась. Правда, чувствовалось желание выдержать стиль.

Две маленькие девочки-оркини вошли в комнату из кухни. У одной в руках была кукла. Впечатление создавалось странное – как будто некое чудище держало поперек корпуса человеческого розовенького ребенка. В жесткие курчавые волосы маленькой оркини были вплетены два алых банта. Девочки некоторое время изумленно взирали на их маму и чужака тролля, который удерживал ее. Потом страх темными бликами проступил в их желтых глазах. Девочка с куклой, видимо младшая, заплакала.

– Тише, – сказал Питер и поднес палец к губам. Он был на грани отчаяния. Еще немного – и бросится в панику. Ситуация с каждой минутой все больше выходила из-под контроля. А тут еще эти девчонки. Все шло наперекосяк – такого с ним еще никогда не случалось, чтобы вот так, не зная брода, соваться в воду… То нарвался на шайку подростков. Теперь зажимает рот беременной женщине, возможно, одной из их матерей…

Он отпустил оркиню, и та сразу бросилась к детям. Обняла их, прижала к себе. Три пары глаз с ужасом смотрели на тролля – неужели он пришел, чтобы убить их?

– Пожалуйста, ну пожалуйста, позвольте детям уйти. Они еще такие маленькие.

Питер добродушно улыбнулся:

– Я не собираюсь никому причинять вред. У меня ничего подобного и в мыслях не было.

Девочка с куклой заревела.

– Я просто хотел задать вам несколько вопросов. Взгляды оркини и Питера встретились. У нее что-то дрогнуло в глазах – любопытство, что ли? Несколько мгновений она как бы не замечала плача дочери, потом ровным голосом спросила:

– О чем же?

– Об АБТеке энтерпрайзес.

– Убирайтесь! – взвизгнула женщина. – Немедленно убирайтесь!… Немедленно, немедленно…

– Я просто…

– Пожалуйста! Пожалуйста, оставьте нас. Я не имею права говорить об этом.

Она сама уже едва не плакала.

Питер шагнул к ней. Женщина затолкала детей за спину, прикрыла их собой.

– Вы можете быть спокойны. Никто ничего не узнает. – Он постарался вложить в эти слова все свое обаяние.

– Если в вас осталась хотя бы капля порядочности – уходите! – с надрывом крикнула оркиня.

Вдруг взгляд ее метнулся Питеру за спину.

Тролль напрягся, медленно повернул голову – неужели молокососы посмели войти в квартиру? Он ошибся – на пороге, придерживая перекосившуюся дверь, стоял средних лет орк. Он удивленно посматривал то на тролля, то на сломанную дверь. Затем его лицо налилось краской.

– Что здесь происходит?

– Этот мужчина… – начала было жена.

– Мне крайне важно, – перебил ее Питер, обращаясь к орку, – поговорить с вашей женой об одном предмете.

– Черт тебя побери! – выругался тот.

– Марк! – укоризненно сказала жена. Муж вошел в комнату. Это был сильный человек – Питер сразу отметил борцовские ухватки и твердую походку. Видно, в юности был отчаянным хулиганом. Теперь, скорее всего, работает грузчиком в порту. Марк был заметно пьян.

– Дьявол тебя побери, – продолжал повторять одно и то же хозяин. – Что ты здесь делаешь, сволочь?

– Мне необходимо задать вашей жене несколько вопросов, – упрямо сказал тролль.

– Он интересуется АБТеком! – В голосе женщины появился ужас.

Глаза у мужчины сузились. Он сжал кулаки и заговорил низким, не предвещающим ничего хорошего басом:

– Убирайся отсюда, ты, грязный подонок!

– Я не могу уйти, пока…

– Убирайся немедленно!!

– Чем ваша жена занимается в АБТеке?

Задав вопрос, Питер оглянулся и обнаружил, что уже с полдюжины орков вышли в коридор. Были среди них и маленькие дети, но большинство взрослые, соседи, привлеченные криками. Все были в домашних костюмах – халатах, спортивных брюках, тапочках…

Ох, как плохо, взволновался Питер. Плохо – не то слово. Просто скверно!

Но Уилсон, вместо того чтобы собрать соседей или, по крайней мере, обратиться к ним за помощью, так заорал на них, так затопал ногами, так потребовал, чтобы те немедленно убирались в свои норы, что многие тут же исполнили его просьбу. Правда, не все – кое-кому очень не хотелось этого делать. Пришлось хозяину повторить. Но на этот раз он добавил к своим словам кучу очень сомнительных, непригодных для детских ушей эпитетов.

Уилсон вошел в раж, глаза его налились кровью. Теперь он говорил почти шепотом, злобным, свистящим. Видно, опасался, как бы соседи не подслушали.

– Я не знаю, откуда ты свалился нам на голову, и не хочу этого знать. Говорю тебе: немедленно убирайся! Я больше ничего не намерен выслушивать. Ни единого слова!…

Он отступил в сторону, освобождая Питеру дорогу.

– Я не уйду, пока…

Орк ударил тролля в подбородок. Достал! Острая боль разорвала голову Питера, отозвалась в позвоночнике. Невыносимо заныла шея. Питер, споткнувшись, отступил назад, ударился о стол. С тоской подумал – этот силен как бык. У этого есть шансы.

Уилсон, по-видимому, еще со времен уличных драк усвоил главное правило подобных разборок– бей первым! Поэтому он подскочил и еще раз вмазал троллю в глаз. И опять достал! Это уже было слишком! Мало того, орк успел развернуться и ботинком ударить Питера в правую скулу. Кожа сразу же загорелась огнем.

– Сволочь! – коротко выругался Питер и, встретив противника прямым ударом в голову, опрокинул его на пол. Тот упал с глухим стуком. Питер, не теряя времени, прыгнул на него сверху, оседлал… Придавил всем весом к полу… Глаза у орка выкатились, он от изумления открыл рот, затем изловчился и ударил тролля коленом в спину.

Боль пронзила позвоночник, с каждым мигом она была все сильнее и сильнее. Но отступать было поздно. Питер нанес орку сокрушительный удар сверху.

– Остановитесь! – воскликнула жена. – Пожалуйста, оба остановитесь!

Питер совсем забыл, что в комнате они не одни. Теперь вместе с криком оркини до него долетел громкий рев заливающихся слезами девочек. Отвлекшись, он проиграл – дал орку возможность нанести удар в почки. Стерпев боль, Питер тут же скомандовал самому себе: игра закончилась. Противник очень силен, грамотен в кулачном бою, так что спуску ему не давать. Он слез с орка и стал потирать ушибленное место.

Орк вскочил. Лицо у него было в крови – видно, предыдущий удар Питера достиг своей цели. Тем не менее, встряхнув головой и зарычав, орк бросился на тролля. Питер успел увернуться и снизу, с разворота, боковым правым ударом врезал орку по скуле. Попал. Тот рухнул на пол и потерял сознание. Ненадолго.

Женщина бросилась к мужу, загородила его собою, вскинула руки:

– Ну, пожалуйста! Что вы хотите знать?

– НЕТ! – вскрикнул орк. Он опять вскочил на ноги и, отодвинув жену, бросился на тролля. Два чудовища, сцепившись, упали на кушетку, потом скатились на пол. Тут Питер наконец изловчился и еще раз изо всех сил ударил орка в лицо. Тот обмяк… Питер перевернул его на живот, заломил правую руку за спину. Орк пронзительно вскрикнул.

– Ой, не надо! – Женщина прижала руки к груди. – Пожалуйста, не надо!…

– Заткнись! – приказал муж. Его голос дрожал. Девочки вдруг разом перестали плакать, подбежали к Питеру и принялись дубасить чужака по спине маленькими кулачонками. Тролль это нападение проигнорировал. Просто сильнее завел назад руку орка и сказал:

– Ответьте на мои вопросы, или я сломаю ему руку.

– Ладно… – Она была в отчаянии.

– Не смей! – прорычал муж.

– Что вы делали в АБТеке?

– Я? Участвовала в эксперименте.

– Заткнись! – еще раз крикнул орк и попытался освободить руку, но Питер знал, с кем имеет дело, и держал его крепко.

– Над чем они работают?

– Не знаю.

– Хорошо, а что они с вами делают?

– Не знаю.

– Как не знаете? – удивился Питер. – Вы не знаете, что они с вами делают?

– Не со мной. С ребенком. – Женщина отвела глаза в сторону.

Питер окончательно перестал что-либо понимать. Пожал плечами, с недоумением посмотрел на женщину. – Мы нуждаемся в деньгах… – попыталась объяснить она. – Лора!…– выкрикнул Марк.

– Мы нуждаемся в деньгах, – повторила она, словно хотела, чтобы Питер накрепко запомнил это. – Надо кормить девочек. У нас, как видите, Сузи и Анна…

– Я не…

– Что ж тут непонятного! – вскрикнула женщина. – Я продала им своего ребенка!

Она заплакала и положила руки на живот.

– Они экспериментируют с нерожденными детьми?

Питер был так удивлен, что ослабил хватку. Уилсон сумел вывернуться, ударил тролля коленом, потом начал дубасить кулаками. Кажется, Питер уже успел выбить из него и хмель, и боевой дух. Теперь этот несчастный скорее вымещал на нем свои боль и отчаяние. Их взгляды на мгновение встретились – орк опустил руки. На глазах блеснули слезы.

Они так и стояли, глядя в глаза друг другу.

– Прости… – начал было Питер.

– Уйди, слышишь, – ответил орк. – Пожалуйста, оставь нас. Ради всех святых.

Питер встал, опустил голову, повернулся к женщине.

– Я… – выговорить до конца он не смог.

– Что? – переспросила женщина, потом, словно догадавшись, погасшим голосом ответила: – Что уж теперь… – и, подумав, добавила: – Аборт. Некоторым дозволяют родить, но в большинстве случаев аборт. Мне устроят выкидыш. Все плоды по контракту – собственность АБТека. Одна девушка из нормальных – Джулия, кажется, – пыталась сбежать в Сиэтл. Они сказали, что разыскали ее.

– Много вас там? – хрипло спросил Питер.

– Много! Неужели вы считаете, что я одна такая? Вы, мистер Приличный костюм…

– Нет… Я…

– Уходите. Вы получили то, что хотели. – Она зло посмотрела на тролля. – Наша беда, наша боль – теперь ваши. Вы хорошо заплатили за них. – Женщина указала на мужа, у которого по разбитому лицу текла кровь.

– Да, виноват.

Питер повернулся и, едва волоча ночи, заковылял к двери. Ладно бы саднили раны – болела душа. У порога он обернулся.

Отец семейства сидел на полу съежившись, опустив голову. Старшая девочка обняла его за шею, младшая гладила по голове:

– Все хорошо, папочка, все хорошо. Не плачь, папочка…

* * *

Питер нашел черный ход и, постояв несколько минут у распахнутой двери, попытавшись что-то высмотреть в ночном полумраке, наконец вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и торопливо зашагал через небольшой дворик к улице.

Что-то сразу привлекло его внимание – он даже не мог объяснить, почему он сразу бросил взгляд в сторону фонарного столба, за которым прятался невысокий, худо одетый человечишко. Кольнуло в сердце – Торопыга Эдди! Специально выбрал такое место, чтобы можно было держать под наблюдением оба выхода.

Эдди, догадавшись, что Питер заметил его, тотчас повернулся и поспешил вниз по улице. Лицо его при этом пару раз дернулось.

 

17

Не обращая внимания на прохожих, которых в этот вечерний час было много на улицах, Питер ринулся за ним. На пути ему попалась группа орков – Питер двинулся прямо на них, одного приподнял, осторожно перенес в сторону, чтобы освободить дорогу.

– Смотри, куда прешь! – воскликнул орк, но никто из них не посмел увязаться за спешащим троллем.

Эдди бежал метрах в двухстах от него. Скорее, торопливо ковылял. На ходу его всего передергивало. Руки разлетались по сторонам, голова плясала, как у китайского болванчика. Он два раза споткнулся. Удивительно, как еще при таких судорогах, ежеминутно скручивающих все тело, он ухитрялся ходить. Не то чтобы бежать.

Его гримасы, размахивание руками, брыканье до смерти пугали прохожих – они заранее расступались перед Эдди. И смыкались перед троллем. Питеру необходимо было догнать беглеца – он сделал зверскую рожу, выпучил желтоватые глазки, и перед ним мгновенно образовался коридор. Мысли мешались в голове. Что-то нечисто с Эдди. Судороги судорогами, а голова у него по-прежнему работает неплохо. Уж не по команде ли АБТека он следит за ним? Неужели Эдди пронюхал, где скрывается мисс Эмидж?

Торопыга свернул за угол, потом нырнул за следующий. Питер дважды упускал его из виду, но троллю везло. Слишком приметен был его старый приятель, чтобы вот так, напрочь, раствориться в толпе. Когда тот еще раз свернул за угол, Питер прибавил ходу и наконец схватил его.

Вокруг было пусто.

Тролль подгреб Эдди к себе под мышку, приподнял и понес по аллее. Опустил на землю только за трансформаторной будкой в одном из дворов, куда свернул по дороге. Сам встал на колени, обнял Торопыгу.

– Здорово, приятель.

– Это ты, Проф? А я думал… я думал… я думал… кто это за мной гонится? Кому это честной народ поперек… поперек… поперек… глотки встал?

– Ладно, шути. Ты, наверное, тоже из тех, кто спит и видит, как бы поскорее отправить меня на тот свет?

– Ты это заслужил. – Торопыга честно посмотрел троллю в глаза.

Питер сжал пальцами шею Эдди:

– Слушай, Эдди, я с тобой деликатничаю не потому, что нас с тобою многое связывало. Просто хочу выяснить, кому ты теперь служишь.

– А ты все служишь этой стерве? – Эдди грязно выругался.

– Когда ты раньше выражался подобным образом, я понимал, что ты никого конкретно не имеешь в виду. Теперь другой случай. Ты знаешь, что я имею в виду. Не трогай эту тему. – Питер угрожающе поднял кулак.

– Ты сам, Проф, вляпался в это дерьмо по уши. По собственной инициативе.

Эдди победно ухмыльнулся – вот как я тебе врезал! Губы его начали подергиваться, Питер ослабил хватку, но продолжал удерживать шею Эдди.

– Ты искал меня?

– Да. Послушай, Питер, я действительно виноват перед тобой… виноват перед тобой… Этот глупый выстрел… Я не должен был так поступать… так поступать… Тем более с тобой…

Питер подозрительно глянул на него:

– Что это ты вдруг запел?

– Ты не веришь? Ты мне не веришь?! Разве мне не дано… не дано… не дано… осознать, что поступаю скверно? Считаешь, я не могу? – Торопыга судорожно дергался.

– Нет, – покачал головой тролль.

– Ты нрав… прав… прав. И еще раз прав! Если меня вывернуть наизнанку, можно будет кое-что обнаружить. Что мне оставалось… что мне оставалось… что мне оставалось… Питер? Они нажали на меня, продыху не давали… Я был совсем мертвый. Я хотел, чтобы было как раньше. Чтобы мы работали одной командой. Понимаешь?

– Нет.

– Пожалуйста, Питер. – Эдди отвернулся. В его глазах блеснули слезы. – Я на самом деле полное дерьмо! Посмотри на мою руку… – Питер только теперь заметил, что его запястье перевязано пропитавшейся кровью тряпкой. По-видимому, раненая рука до сих пор кровоточила. – У меня нет денег на мага. Я не могу подлечиться… подлечиться… подлечиться. Видишь, я стал совсем плохой.

Питер вздохнул:

– Ты, Эдди, всегда был горазд врать.

– Ты мне не доверяешь? Ты, который сверзил нас из райских кущ, и все из-за этой гадины!… Прости, из-за этой дамочки! – Он передохнул. – И ты утверждаешь, что я горазд заливать? Кто затеял все это? Кто? Кто? Кто? Разве не я привел тебя к Билли? Разве не я создал тебе условия, чтобы ты занимался своей наукой?

Питер понимал, что Эдди давно использовал его в своих целях, но того, что он здорово помог ему в свое время, отрицать было нельзя.

– Да, так было.

– Именно. Если бы… если бы… если бы не я, то…

– Не надо касаться этого вопроса, – поморщился тролль.

– Хорошо.

– Что тебе надо, Эдди? Зачем ты меня преследуешь? – Питер с сожалением смотрел на друга.

– Я хочу, чтобы все было по-прежнему. Как мы жили! Ах, как мы жили!… Теперь, если ты не желаешь, мы спокойненько обойдемся без гангстеров. Мы вполне можем работать самостоятельно, – зачастил Эдди. – Нам хватит на жизнь, на кусок хлеба с маслом. Тебе и мне. Заработаем деньги, приведем в порядок руку. Ну и все остальное… Что ты на это скажешь?

– Нет, Эдди. Мне ничего этого не надо.

– Почему? Из-за нее?

– Частично из-за нее. Частично потому, что я… – Тролль озабоченно потер лоб. – Не знаю. Я хочу выбраться из этого дерьма.

Эдди захохотал. Смех его был похож на собачий лай. – Ты решил встать на путь исправления?

– Да, – ответил Питер. – В этом нет ничего смешного. – Прелесть! – восхитился Торопыга. – Погоди-ка минутку. Она прочитала твои материалы… материалы… материалы? Ну, и как с превращением в человека? Это возможно?

Питер поколебался, потом решил ответить правду:

– Да, шансы есть. И немалые… Осталось совсем немного.

– Желаю удачи. Понимаешь, ты – тролль, этим все сказано. Трепыхаешься, надеешься на что-то. Приложил столько сил… А что будет со мной? Мне-то какой прок от твоих исследований? Как был дерьмом, дерьмом и помру. – Эдди обреченно смотрел в землю. – Где найти такое средство, чтобы я мог измениться… мог измениться… мог измениться? От чего мне излечиваться? От трясучки разве что.

Питер задумчиво посмотрел на друга. Болезни нервов, подобные той, которой страдал его друг, пока были неизлечимы – справиться с ними было так же трудно, как и с генами. Все пока находилось на стадии эксперимента. Даже теорию до конца не разработали…

– Хорошо, я помогу тебе подлечить руку.

Тролль поднялся, и они направились в сторону аллеи, потом свернули к надземке.

– Ты нашел того парня, которого искал? – неожиданно спросил Эдди. – Ну этого… доктора Клериса?

– Это не твое дело, – резко ответил тролль.

– Ну и ладушки, ладушки, ладушки, – забормотал тот.

* * *

– Что за подонка ты привел? – поинтересовалась Брина, когда Питер ввел в комнату Эдди.

– Приятель. Ему надо помочь.

Катарина, сидевшая за столом, медленно поднялась:

– Это же тот негодяй, который предал тебя!

– Привет, – сказал Эдди.

– Я не понимаю, – продолжала настаивать Брина. – Кто этот парень? Как он оказался здесь?

– Ему нужна помощь. Я у него в долгу. – Питер с мольбой смотрел на девушку.

– Еще чего! Ты с ума сошел? Немедленно прогони этого жулика! – разозлилась девушка.

– Взглянула бы, у него рука третий день кровоточит, – переминаясь с ноги на ногу, нерешительно попросил тролль. – Пожалуйста!… Я заплачу, только подлечи его.

Брина открыла рот, желая что-то добавить, потом неожиданно закрыла его и как-то по-новому глянула на Питера. Потом кивнула.

* * *

Позже, когда Эдди заснул в жилой комнате на кушетке, они все вчетвером собрались на кухне. Ели суп, обсуждали сложившееся положение.

– Я кое-что раскопала в Матрице, – сообщила Лай-сон. – Всякие сведения об АБТеке погребены под ворохом второстепенной информации. Такое впечатление, что эта фирма возникла сама по себе. Из ничего. Никакой истории создания, нет данных о периоде становления. Бах – и вот она! Пришлось перерыть массу материалов, даже на первый взгляд не относящихся к этому делу. Оказалось, что АБТек является филиалом «Биоджен Текнолоджис», частной биотехнической фирмы, штаб-квартира которой находится в Сиэтле. «Биоджен» имела какие-то проблемы с «Азтекнолоджи» несколько лет назад…

– «Азтекнолоджи»!!– в один голос воскликнули Катарина и Питер.

– Успокойтесь, – хмыкнула Лайсон. – С той поры, когда разгромили «Азтекнолоджи», подобные разработки были заморожены. По крайней мере, так было объявлено официально. Между «Азтекнолоджи» и АБТеком есть какая-то связь, но я до нее не докопалась. Вот краткая история событий. Несколько лет назад компания, называемая «Яматетсу», сожрала «Биоджен Текнолоджис». Кусочек, очевидно, оказался лакомый, но очень опасный из-за того скан-дала с «Азтекнолоджи». Тогда «Яматетсу» расформировала «Биоджен» и перемешала все ее дочерние фирмы, что и нашло отражение в электронной документации. – Девушка на минуту задумалась, видно было, что она устала. – Я думаю, они решили спрятать концы в воду и так засекретить все связанное с «Биоджен», чтобы на поверхности не осталось никаких следов. Потом уже организовали АБТек, причем так, чтобы нельзя было проследить связь между новой фирмой и материнской компанией, – продолжала Лайсон. – В то же время кое-какие ресурсы и исследовательские темы, разрабатываемые в «Азтекнолоджи», исчезли из поля зрения научной общественности и конкурирующих фирм и уже незримо всплыли в АБТеке. То есть в новой компании, которую они назвали АБТек.

– Что ж, это имело смысл, – задумчиво сказала Катарина и внезапно прикрыла ладошкой открывшийся рот. Так и просидела с минуту. Все с любопытством наблюдали за ней. Наконец она убрала руку от губ, взгляд ее просветлел. – Конечно. Теперь все стало ясно. Два года назад, во время волнений в Сиэтле, направленных против мета-хомиков, кто-то разгромил здание «Азтекнолоджи». Во время расследования установили, что нападавшие там что-то искали. По-видимому, что-то очень ценное… Очень горячее… Никому так и не удалось узнать, кто устроил погром. Удалось ли выкрасть материалы, тоже осталось тайной. И вообще, что это были за материалы? Теперь все стало на свои места. По-видимому, «Биоджен» руками своей дочерней компании «Азтекнолоджи» вела работы по перестройке цепочек ДНК.

– После разгрома «Азтекнолоджи» им, конечно, пришлось организовать совместный фонд, субсидирующий продолжение работ над теми данными, которые были получены «Азтекнолоджи», – продолжил ее мысль Питер. – С этой целью была организована новая компания со штаб-квартирой в Чикаго. Значит, они уже два года работают здесь над этой темой?

– И вполне возможно, что вот-вот добьются результата, – добавила Катарина.

– Я тоже так думаю, – кивнул тролль и рассказал друзьям о том, что узнал от Уилсонов.

Когда он закончил, никто в течение нескольких минут не мог слова вымолвить. Катарина встала и направилась к раковине – повернулась спиной к остальным.

– Да, порядочное дерьмецо, – заявила Брина. – Поверить не могу, что уже развившиеся зародыши можно использовать в подобных целях.

– Согласно моей теории можно обойтись и без этих ужасных опытов, – сказал Питер. – Моя теория…

Брина наклонилась к нему, глаза ее сузились.

– Только теперь я поняла, какой ты самодовольный дурак. Эгоизм так и прет из тебя! Ты не хочешь оставаться троллем? Отлично! Но ты хотя бы раз спрашивал себя, сколько других металюдей – да и просто людей! – согласны последовать за тобой? – Она передразнила его. – Моя теория!… Ты хочешь запретить магию, ее воздействие на внутренний мир личности?

– Нет, не так. – Питер растерялся от резкости девушки. – Не совсем так… Я просто пытаюсь блокировать воздействие магии. Это должно прекратить созидательную работу генов с метачеловеческими характеристиками. Это, конечно, очень грубое объяснение. В общих чертах… – Он не знал, говорить ли ему дальше. – Вся хитрость в том, что места соединений отдельных хромосом перестали работать. Ведь когда-то они не работали! Находились в организме, но не были задействованы для передачи наследственного кода. Они не участвовали в восстановлении клеток организма.

– Это и есть твоя гениальная догадка? – холодно спросила Брина.

– Ты зря смеешься, – повернулась к ней Катарина. – Это действительно весьма толковая идея. Он вовсе не собирается перестраивать генные цепочки, чего ты так опасаешься и что считаешь посягательством на человеческую природу. На нее и так уже посягнули – грубо, тайно, в чьих-то корыстных интересах. Результат налицо. – Она указала на Питера. – Он просто желает использовать магию для восстановления первоначальной среды обитания клетки. Как бы снять магию магией. В этом случае активность метагенов войдет в прежние рамки. Нулевые! Брина задумалась:

– Значит, он предлагает нейтрализовать воздействие магии на ДНК посредством самой магии?

– Точно, – ответила Катарина. – Он хочет создать условия, при которых стала бы маловероятна, а то и совсем ничтожна рекомбинация, то есть самовосстановление молекулы ДНК в том виде, в котором она находится сейчас. Если снять ограничения, накладываемые полем магии, то молекулы ДНК будут восстанавливаться в прежнем режиме. Это похоже на то, что случается с людьми на пляже. Если человек спрячется в тень – то есть не будет находиться под прямым воздействием солнечных лучей, то он и не загорит.

– Конечно, – кивнула Лайсон.

– В клетке присутствуют молекулярные «контролеры», которые регулируют реакцию ДНК на воздействие внешней среды. Питер желает таким образом настроить этих «контролеров», чтобы магическое действо исключалось из числа сил, влияющих на репродукцию генов. – Катарина убрала волосы со лба.

– Мудро, – кивнула Лайсон. Смысл разговора ее в общем-то не интересовал, она мало что понимала, и все-таки было очень интересно слушать такие заумные речи. А если учесть, что они относились не к кому-нибудь, а к троллю… В том, что он, Питер, такой скромный и в то же время такой гениальный, сидит у них за столом, было что-то вдохновляющее. Потряс ее и пример с загаром. Когда говорят о каких-то генах, репродукции, рекомбинации – ничего не поймешь, когда же про солнечные лучи – все ясно. Кто же будет спорить: не выставляй на солнце голую попку, она и загаром не покроется.

– Все мы будем ходить, – добавила она, – беленькие-беленькие, чистенькие-чистенькие.

– Как это? – не поняла Катарина.

– Ну, если мы будем сидеть в тени, то все останемся беленькие-беленькие.

Брина задумчиво покачала головой:

– Значит, ты собираешься лишить меня моих магических способностей.

– Почему? – не понял Питер.

– Каким-то образом ты решил задачу снятия магического поля на уровне клетки. Значит, подсыплешь мне какое-нибудь снадобье, я проснусь и больше никогда не смогу войти в астрал.

– Послушай, то, над чем я работаю, находится на уровне теории. Я еще не знаю, сработает ли мой метод. И к тебе, к твоим возможностям он не имеет никакого отношения. Тем более помимо твоей воли… – Он покачал головой.

– Пой, птичка, пой. Все так говорят – для вашего же блага, в ваших же интересах… Потом, глянь, а у тебя петля на шее. И все кому не лень тебя погоняют.

– Послушай! – Питер уставил на Брину здоровенный палец с когтем на конце. Коготь загибался и почему-то указывал на Лайсон. – Со мной случилось несчастье – я изменился! Я знаю, это случилось не со мной одним. Я имею в виду не только метахомиков, но и таких людей, как ты, как… – Он хотел назвать Томаса, но вовремя спохватился – Я не считаю, что со мной произошло нечто экстраординарное. Все общество взбаламучено. Я привык считать себя частью общества. Я желаю занять в нем то место, какое мне подходит. Я знаю, кем я был, кем мог бы стать. Ты не можешь упрекать меня за то, что я хочу вернуть все назад. – Он примолк на мгновение, потом с необычным пафосом повторил: – Ты не имеешь права упрекать меня за это!

– Конечно нет, – мягко возразила она. – Но пойми – ты тролль! Это твоя ипостась, Профэссор. Никому не дано иметь все, постичь все. Взгляни на эту проблему непредвзято. Ты – тролль, с этим ничего не поделаешь. Бессмысленно пытаться перевернуть мир, обратить время вспять. В мир пришла магия, и ты стал тем, кто ты есть на самом деле. Вернуть все в исходную точку – невыполнимая задача.

Питер отрицательно покачал головой:

– Не пытайся доказать мне, что все это случилось естественным образом. Кто-то здорово приложил руку к тому, чтобы я стал тем, кого ты видишь перед собой.

– Конечно! Опять чья-то грязная лапа поработала! – захохотала Брина. – Чего бы она добилась, если бы не было предпосьшок для подобной катастрофы? Мир получил пинок под зад и перекувырнулся. Все правила, которые существовали в прежнем сытом, благодушном, самодовольном мире, оказались отброшенными. Ну и прекрасно! Это дает нам шанс написать новые правила, которые будут лучше прежних.

– А между тем… – Он хотел было сказать, что почему-то в результате в пострадавшие попал он и такие, как он. Ему вдруг стало жалко себя, и он не решился закончить фразу. Почему он, собственно, должен стыдиться? Чего? – Для меня это все не имеет никакого значения. Тебе этот новый мир может показаться прекрасным и светлым, а мне верните, пожалуйста, прежний. Привычный. Вместе с человеческим телом, пожалуйста. – Он отвернулся.

– Ты такой умный для тролля! – бесхитростно восхитилась Лайсон. – Так складно говоришь!

– Спасибо, – поблагодарил ее Питер. Брина угрюмо посмотрела на него:

– Ладно, что будем дальше делать?

Питер шумно вздохнул, положил исполинские кулаки на стол, оглядел комнату.

– Прежде всего нам следует каким-то образом пробраться в АБТек. Посмотреть, что там у них творится. Чего они добились? Надо проверить, там ли доктор Клерис.

– Кто же из нас сможет войти туда? – насмешливо спросила Брина.

– Катарина. – Питер с теплотой посмотрел на рыжие кудри женщины. – Имя у нее другое, внешность изменим. Почему бы им не взять ее на работу? Если этот номер не пройдет, придумаем что-нибудь еще.

– А нельзя ли без этих шпионских страстей? Без проникновения в это святая святых? Это смертельно опасная игра, – не унималась Брина.

– Мы и не собираемся предлагать ее в качестве специалиста. Мы пойдем другим путем.

– О чем ты?

– Нам известно, что они набирают беременных женщин. – Питер выжидающе помолчал. – Лайсон, сможешь проникнуть в память их машины и внести туда новое имя Катарины? Как если бы она уже находится в списке потенциальных доноров? Она просто появится там на собеседовании, все осмотрит и спокойно уйдет.

– Вот это да! – воскликнула Брина. – Кто бы мог ожидать! По части всяких хитроумных уловок ты вполне освоился в новом мире!

– Знаете, я не хочу жаловаться на свои способности, но если мы будем рассчитывать только на компьютерное обеспечение, это может обернуться бедой. – Лайсон встала со стула и прошлась по комнате. – Нам обязательно надо иметь кого-нибудь на подстраховке. Думаю, сначала следует проверить это место. Только тогда мы сможем избежать неприятных сюрпризов. – Она положила руку на живот Катарины, потом добавила: – Страшно посылать тебя одну, не зная, что там да как. Мне это не по нраву.

– Попытка проникнуть туда в астральном плане, – поддержала ее Брина, – тоже ни к чему хорошему не приведет. Судя по тем сведениям, что мы имеем, там должно быть полным-полно хороших магов. Они нас сразу обнаружат. Ни один волшебник в здравом рассудке не сунется туда.

Питер сидел сгорбившись, он боялся глядеть в сторону Катарины. Особенно во время этого обсуждения… Когда же наконец рискнул перевести на нее глаза, то вместо гневного, обличающего его циничный замысел взгляда увидел глубокую задумчивость на ее лице. Такое впечатление, будто она не слышала, о чем идет речь. Интересно, что ей пришло в голову? Он, конечно, тоже хорош – ничего себе предложеньице! – но после сцены в квартире орка в нем словно что-то заледенело. Он чуял запах близкой добычи, и теперь ничто не могло отвлечь его. Никакие соображения… Катарину было очень жаль, нельзя было так с Катариной. Но он нашел что сказать.

– Лайсон права, – четко выговорил он. – Я должен идти первым. Надо все там хорошенько проверить.

– Вот это правильно. Из всех нас ты самый опытный. У тебя здорово получится. – Лайсон вновь восхитилась им. Она все больше и больше им восхищалась.

– Подожди, я другое имел в виду. Пусть меня сделают невидимым или что-нибудь в этом духе… Как тогда…

– Хочешь поцеловаться с Бриной? – засмеялась Лайсон. Брина проигнорировала ее замечание.

– Это не займет много времени, – прикинула она. – Мы тебя приоденем, замаскируем. Лиз, сможешь снова войти в память компьютера «Джинииринг»? Но на этот раз все надо будет обтяпать тихо.

– Сделаем, – кивнула Лайсон.

– Ты говоришь по-французски? – обратилась Брина к Питеру.

Тот сконфузился: – Нет.

– Ладно. Лиз, рисуй… Код удостоверения личности и тому подобное.

– Заметано.

– Брина, я не хотел бы вмешиваться, но учти, что я – тролль. Среди ученых, по крайней мере в этой области, нет ни одного тролля. Я специально проверял. Так что я не смогу сыграть эту роль. – Он с большим сомнением посмотрел на девушку.

– Ничего, сможешь. Ты, Профэссор, забыл, что магия все еще существует, – с видом победительницы провозгласила Брина. – Она и во мне и в тебе. С ее помощью можно творить чудеса, а не только изменять внешность.

– Сделаем тебя обыкновенным хиляком, каких много шатается по улицам, – добавила Лайсон.

– Я не желаю! – неожиданно подала голос Катарина.

– Что? – спросили в унисон Брина и Питер.

– Это исключено!! Я не пойду туда. Я не хочу, чтобы… – Она выглядела совсем больной, опустошенной, бледной, особенно на фоне ярко окрашенной кухонной стены. Так и недоговорив, она, пошатываясь, вышла из комнаты. Питер бросился за ней, но вынужден был остановиться у двери, на которой красовалась большая буква Ж. Через несколько секунд он услышал, как Катарину вырвало. Сзади, на пороге кухни, появилась Лайсон – лицо у нее было каменное. Питер подождал немного, потом с силой рванул на себя дверь туалетной комнаты.

Это было типичное для всех учреждений помещение – просторное, повсюду раковины, кабины. Точно такая же комната бьша расположена в другом конце обустроенных для проживания апартаментов. Катарину он нашел в первой же кабине – она стояла на коленях. Питер оторвал большой кусок туалетной бумаги – так и застыл, держа ее на весу. Катарина тяжело дышала, руками упиралась в стенки кабины. Тролль наконец протянул ей бумагу – так, чтобы она могла увидеть ее. Женщина на какую-то секунду испугалась, потом взяла ее и обтерла лицо. Попыталась встать. Питер осторожно поддержал ее.

– Спасибо, – поблагодарила она, не глядя в его сторону.

– Все в порядке? – осторожно спросил тролль.

– Не совсем… Иной раз на меня накатывает.

– Это от беременности… – Он растерянно развел руками.

– В том-то и дело. – Она горько рассмеялась. Питер был смущен. Он явно сунул нос туда, куда не

следовало. Тролль отступил к стене и уже хотел совсем уйти, но Катарина спросила:

– Как ты считаешь, почему женщины-орки пошли на это?

– На что? На продажу плода? – переспросил Питер.

– Да.

– Мне кажется, они решили, что у них нет выбора.

Катарина кивнула:

– А у меня есть выбор. Я не собираюсь продавать своего ребенка. Брина права…

Питеру опять стало неловко:

– Конечно, но я…

– Хорошо, я пойду туда. – Она сжала пальцы в кулачок и с силой ударила в стенку кабины. На скулах у нее заиграли желваки, глаза подернулись дымкой. – Не могу поверить, что я… – Она невольно глотнула. – Что я способна буду торговать своим сыном. Использовать его как…

Питер вконец смутился. Зеленоватая кожа на лице побурела, шея налилась отчетливо заметным багрянцем. Она улыбнулась ему одновременно жалко и жестко, потом протянула руки. Неожиданно тролль припомнил голографии, найденные у нее дома.

– Когда я была маленькой, я едва не умерла от голода. Анорексия. Как говорится, все болезни от нервов. Вот и у меня случилась…

Питер сразу вспомнил изможденную девочку за праздничным столом, потом ее личико на подушке в больничной палате.

– Этакий, знаешь, находящийся под наблюдением врачей феномен подросткового возраста. Ты, наверное, не слышал о такой болезни?

– Слышал. Расстройство пищеварения на нервной почве, – кивнул он.

– Да, – резко ответила женщина, – только у меня все проявилось во много-много-много раз сильнее. Казалось бы, все было на поверхности – симптомы, ухудшение состояния. И метод лечения ясен – я не могла есть что попало. Каждый грамм пищи должен был быть под контролем. Это было невыносимо – не хотеть есть. Вроде бы одна-единственная вещь на свете находится в твоем полном распоряжении. Твое тело… Особенно в юности… А у меня получилось наоборот – оно владело мной. Безраздельно и деспотически. Знаешь, как я натерпелась в те годы. Моя мама… – Она неожиданно сменила тему. – Все вокруг считали, что я не ем потому, что хочу сохранить фигуру. Это было не так.

Она принялась расхаживать по туалетной комнате – руки прижала к груди.

– Я постоянно твердила себе: «Строго следи за тем, что ешь!» Я должна была держать под контролем каждый свой поступок. Мир для меня ограничился постоянными напоминаниями, что можно, что нельзя, и поскольку «что нельзя» оказалось во много раз больше, чем «что можно», это был своего рода ад. Что оставалось делать, – Катарина приблизилась к одной из раковин, взялась за ее края и долго разглядывала свое отражение в зеркале. Потом высунула язык – и его изучила. Вздохнула, чем-то он ей не понравился. Питер не смог догадаться чем. Голос ее теперь звучал ровно, безжизненно:

– От подобного контроля можно было сойти с ума. Лучше сдохнуть! В те годы я настолько хорошо познакомилась со своим телом – что ему было можно, а что нельзя, – что от подобного многознания хотелось отравиться. Раз и навсегда, как ни глупо это звучит. Я должна была поступать только хорошо – и ни-ни плохо.

Катарина пошлепала себя ладонями по щекам. Решила, наверное, чуть-чуть их подрумянить… Питер не удержался, шагнул к ней, но женщина подняла руку и жестом остановила его. Ее щечки действительно порозовели.

– Знаешь, чего я больше всего хочу? – Она помолчала, не дождавшись ответа, сказала: – Хочу избавиться от ребенка. Не дай Бог ему такую жизнь, как у тебя или у меня. – Подбородок у нее задрожал. – Хочу забыть Джона. Хочу все забыть. – Она отошла от раковины и прижалась спиной к стене. – Посмотри на меня, какая я мать?

Она действительно выглядела ужасно. Питер промолчал.

– Не говори ничего. Это не имеет значения, что бы ты ни сказал. – Тыльной стороной ладони она вытерла глаза. – Я все равно оставлю ребенка. Избавиться от него – это было бы слишком просто. Это была бы трусость. По отношению к самой себе. Я не могу позволить себе такую роскошь, как трусость, особенно сейчас. Поступить так – значит снова проконтролировать себя. Этого нельзя, того… Хватит! Мне уже не четырнадцать лет. Я не Брина, у которой нет денег и которая должна жить на улице. Я хочу, чтобы у меня был ребенок. Я хочу, чтобы у меня осталась частичка Джона. Я хочу быть свободной. Не желаю быть под надзором. Даже своим, личным… – Она погладила живот. – Я желаю ему всего самого лучшего. Лучшее – это не значит самое совершенное, безмятежное, созерцательное. – Она закрыла глаза и тяжело вздохнула: – Питер?

– Что, Катарина?

– Как долго продлится это безумие? У меня такое впечатление, что эти ужасы никогда не кончатся.

– Не знаю. Мне тоже не по себе. Я же тролль. Она открыла глаза и улыбнулась ему:

– Это точно. Ты тролль, но тебе не стоит заранее списывать себя со счетов. – Она опять закрыла глаза. – Сколько же эта кутерьма продлится? Неужели нам не дано почувствовать себя счастливыми? Никогда-никогда?… Мы так запутались, выхода нет…

– Не знаю. Кто-то, может, и запутался, только не я, – твердо сказал Питер. – Я смотрю, ты очень не любишь неизвестность?

– Конечно, я привыкла все держать под контролем. С детства. – Она потерла лоб. – Контроль – вот мой кумир. Идолище поганое, которому нельзя не поклоняться. Когда же я вернусь в свою компанию? Бросить к черту эти поиски, очутиться в своем кабинете, потом дома. Эта идея кажется мне такой привлекательной.

Дверь в туалет распахнулась. На пороге стояла Брина. Лицо у нее было гневное.

– Проф! Этот твой дружок… так называемый приятель… которому ты стольким обязан… Слинял!

 

18

– Пошли! – приказала она – Лиз, останься с Катариной.

Брина повела Питера через просторные конторские залы. Ни единый лучик света не освещал заброшенные, разделенные на отдельные отсеки помещения. Двигаясь по коридору со стеклянными стенами, Питер то и дело касался их руками. Ступал медленно, осторожно – под ноги все время попадались разбитые мониторы, какое-то другое оборудование. Все здание промерзло насквозь, как бы съежилось от холода. Тролль даже инфракрасным зрением не мог ничего уловить.

– Подожди, – сказала Брина. Она достала из кармана колечко – из него тотчас выбился лучик света. Девушка надела кольцо на палец и стала освещать им дорогу.

Тролль услышал шаги, доносящиеся с лестницы. Он дернул Брину за рукав, пальцем указал направление. Они бегом бросились в ту сторону. Добравшись до ступенек, Питер перегнулся через перила и заметил внизу смутное багровое пятнышко. Оно подергивалось на ходу.

– Эдди, опомнись! Вернись!…– закричал он. Пятнышко не откликнулось. Оно продолжало стремиться вниз.

Питер помчался по ступеням, за ним не отставая бежала Брина.

Тролль вспомнил, что не взял с собой оружия – это открытие почему-то обрадовало его. В Эдди он не смог бы выстрелить. Уже внизу, на первом этаже, тролль увидел своего дружка, ковыляющего к выходу.

– Эдди, остановись или я буду стрелять! – крикнул он. Спеша к двери, Торопыга ответил:

– Не надо, Питер. Ты ничего не понял…

Брина, догнавшая тролля, коротко спросила:

– Где твое оружие?

– Не успел захватить, – вздохнул он.

Девушка даже с шага сбилась, потом коротко выругалась:

– Ну и сволочь! Тараканье отродье!… Питер прибавил ходу.

В этот момент Эдди наконец добрался до дверей. За спиной у него что-то ослепительно вспыхнуло. Питер обернулся – Брина уже формировала новую шаровую молнию. Обжимала ее в руках. Пылающий плазменный шар ослепил его. В голове мелькнуло: он должен попытаться спасти Эдди! Спасти? Но этому человеку нельзя было больше доверять… Он упал на пол.

Тени метались по стенам вестибюля. Почуяв опасность, Эдди оглянулся, губы его сложились в подобие буквы О. Он прыгнул вперед, на тротуар. В это мгновение плазменный шар ударил в металлическую фрамугу двери и взорвался. Искры разлетелись во все стороны.

Эдди жалко и пронзительно вскрикнул. Питер бросился вперед и увидел, что Торопыга катается по снегу. Костюм его вспыхнул на спине. Тролль бросился на помощь. Эдди продолжал отчаянно голосить, крутился на месте, пытался сбить пламя, царапал лицо.

Совершенно случайно Питер заметил в глубине темной улицы двигающийся в их сторону автомобиль. Вот автомобиль остановился, оттуда выскочил человек в темном длиннополом плаще. Тролль вздрогнул – это же гангстеры! Вот еще один шагнул на тротуар… Человек заметил Питера, взгляды их встретились. Парень ухмыльнулся и вытащил из-под полы «Узи-111».

Питер попытался затормозить, проехал на ногах по обледенелому тротуару и бросился в обратную сторону, в вестибюль. Пули ударили в стену позади него. Он заметил другого бандита – тот снял плащ и принялся сбивать пламя с костюма Эдди.

Навстречу ему летела Брина. Что-то объяснять ей было некогда – он на бегу схватил ее правой рукой и повалил на землю. Потом загородил собою. Две пули попали в плечо, адская боль пронзила тело. Кольцо Брины, свалившееся с пальца, лежало на полу и ясно освещало их. Лучше мишени не придумать. Питер потянулся и схватил кольцо. Помещение сразу же погрузилось во мрак.

Снаружи долетали нечленораздельные возгласы, крики на японском и английском языках. Что-то понять было невозможно, только отдельные слова прорезались сквозь шум: «теперь», «приказ», «попозже»…

Питер глянул в сторону двери и обнаружил, что автоматчик исчез.

– Сними с меня свою грязную лапу, – процедила Брина. Ее голос не предвещал ничего хорошего. Питер перекатился в сторону – успел положить в ладонь девушки кольцо-фонарик – и бросился к дверям. С порога он увидел, как два гангстера сажают Эдди в черный с лоснящимися боками «вестуайнд».

– Сукин сын! – выругался Питер.

От гнева он потерял голову. Прыгнул, прикрываясь брошенными машинами, чьи сожженные корпуса громоздились по обочинам, – бросился за гангстерами. В этот момент заработал мотор, и «вестуайнд» тронулся с места. Питер догнал его, изогнулся, прыгнул и рухнул на крышу автомобиля. Услышал, как внизу, в салоне, кто-то сдавленно вскрикнул. Машину занесло влево, потом вправо… Питер с размаху голым кулаком ударил по лобовому стеклу. Пробил его насквозь. По всей прозрачной поверхности разбежались трещины. Автомобиль опять завилял, но теперь Питера уже нельзя было скинуть – он крепко вцепился в края крыши.

Вновь истошно завыл Эдди:

– Питер, Питер, не надо!… Не делай этого. Освободи… освободи… освободи…

Он недоговорил. Прогремела короткая очередь, и четыре отверстия появились в правой стороне крыши. Питер сразу же сдвинулся в ту сторону и с каким-то странным удовлетворением стал наблюдать, как следующие выстрелы дырявят металл в том месте, где он только что лежал.

Тролль успел оглядеться – машина приближалась к мосту через реку Чикаго. Как раз на Мичиган-авеню… Он вновь перекатился на левую сторону и еще раз, уже не в полную силу, ударил по лобовому стеклу. «Вестуайнд» резко занесло в сторону, швырнуло на чугунные перила моста. Питер всунул в образовавшееся отверстие руку и попытался добраться до шеи водителя. Он почувствовал, как его когти вонзились во что-то мягкое – по-видимому, в щеку. Водитель заорал, и машина сразу прибавила скорость. Ясно было, что гангстер со страху до конца отжал педаль газа, но со стороны это выглядело так, будто машина смертельно испугалась. «Вестуайнд» взвизгнул и поехал на перила. В последний миг Питер смог оттолкнуться от крыши и полетел вниз. Единственным, что он запомнил, были посвист ветра и удивительная легкость во всем теле.

Он парил над замерзшей рекой. Словно бедняжка Алиса, провалившаяся в кроличью нору… Но этой сказочной девочке удалось счастливо приземлиться, она даже на ноги встала. В сказке Алиса испугаться не успела, а его охватила паника. Он еще успел выругаться, проклясть себя – какая только чепуха лезет ему в голову! – и в следующее же мгновение, пробив лед, погрузился в холодную воду. Стремительный поток подхватил его, утянул в глубину. Все ближе и ближе ко дну…

Вот когда он испытал удушливый животный страх! Через несколько секунд вода обожгла холодом кожу. Питер почувствовал неодолимую тяжесть своего тела, намокшего белья, одежды, ботинок. Еще успел сообразить, что надо перевернуться.

Перевернулся! Голова теперь была вверху. Легкие уже лопались от нехватки воздуха. Питер отчаянно замолотил руками, устремился к поверхности. Ох, еще бы мгновение потерпеть, еще бы мгновение пожить!… Пусть даже самое маленькое, с коготок, но только чтобы пожить… Еще чуть-чуть. Дайте воздуха, самый малюсенький глоток!…

Легкие уже разрывало от удушья, но в следующий момент руки вырвались из плена влажной беспросветной мути. Потом и голова оказалась на поверхности. Он задышал часто, во всю мощь. Легкие заработали как насосы. Льдины плыли вокруг него, то и дело касались головы, но он ничего не замечал.

– Питер! – Истошный вопль Эдди долетел до него. Тут же, рядом, густо-густо шлепнули о воду пули. Питер не стал дожидаться следующей прицельной очереди – глотнул побольше воздуха и нырнул. Стал отгребать в сторону. Греб отчаянно, изо всех сил. Проплыл немного – и вдруг наткнулся на что-то мягкое. Вынырнул. Оказался лицом к лицу с одним из гангстеров. Тот плыл по течению, ухватившись за льдину. Бандит вздрогнул от неожиданности, когда рядом с ним на поверхности появилась клыкастая морда тролля, потянулся за автоматом, лежавшим на льдине, но Питер быстро ткнул его в челюсть. Этого было достаточно для того, чтобы человек погрузился в воду. Навсегда.

Тролль схватил автомат.

– Питер! – вновь долетел до него голос Эдди. Он машинально нырнул. Никто не стрелял. Вынырнул, огляделся.

Эдди барахтался совсем рядом. Держался из последних сил. То погружался в воду, то всплывал, пуская изо рта струйку воды. Питер мощными гребками поплыл к нему. Когда приблизился и разглядел, что случилось с лицом Торопыги, ужаснулся. Лицо было обожжено. Глубокая рана прорезала подбородок, щеку, нос. Глаза выпучены, все в крови. Эдди продолжал истошно звать Питера. Не видел, наверное, что тот рядом.

Питер левой рукой взял его за шиворот и, работая правой, подгребая воду только что найденным автоматом, как веслом, поплыл к южному берегу. Низкая стена набережной высилась всего в нескольких метрах от них. Добравшись до набережной, тролль прежде всего вытащил Эдди, потом, подтянувшись, сам вылез на парапет.

Подошел к приятелю, встряхнул его, подергал за плечо:

– Эдди? Эдди?

Тот зашевелился, и сразу же жуткая тряска навалилась на него. Торопыга долго не мог справиться с судорогами. Когда же более-менее успокоился, открыл глаза.

– Вставай, – сказал Питер и, сунув автомат за брючный ремень, подхватил приятеля. – Мы сейчас вернемся к Брине.

– Нет! – жалобно пискнул Эдди.

– Молчи…

– Нет, Питер… Питер… Питер… Я совсем дерьмо… дерьмо… дерьмо… Я больше не хочу жить.

– Глупости.

Тролль поднял товарища и понес его к мосту.

– Нет… нет… нет… Мне уже не вылечиться… никогда не вылечиться… никогда… Я пытался… Исправиться, вылечиться, но я уже увяз в этом по уши. Но тебя я не выдал. Я просто вызвал машину, чтобы меня забрали, но я не сказал им, что нашел тебя. Хотя очень хотел… – Он засмеялся. Смех сменился кашлем. Изо рта полилась кровь. – Прости… – тяжело вздохнув, прохрипел Эдди.

– Помолчи.

– Эта девка тебя погубит. С твоими бабами я не желаю разговаривать. Ну их! Что они понимают? – Торопыга выругался. – А в банде я сказал, что знаю… знаю… знаю… где прячется доктор Клерис. Они сказали, что им нужен и ты. Они так сказали, Питер. Они… они… сказали, что, если я найду тебя, мне помогут подлечиться.

– Подлечиться? Эдди трясло.

– Они сказали, что теперь это возможно. Они могут… могут… могут… Они могут вылечить мои нервы. И тогда все было бы хорошо. Просто замечательно!

– Эдди. Они… Пока эта болезнь неизлечима. – Питер закусил губу, потом вздохнул. – Все дело в головном мозге, а как он работает, мы еще и наполовину не знаем. Они солгали.

Торопыга отвернулся.

– Не беспокойся, – тут же успокоил его тролль. – Брина быстро поставит тебя на ноги. Она вообще творит чудеса. Ты поправишься.

– Нет… нет… нет… – Голос у Эдди дрогнул. – Я бы хотел быть таким, как ты.

– О чем ты говоришь. Я же тролль! – удивился Питер.

– Но ты много знаешь. Сколько всего изучил! И средство против трансформации придумал! – В голосе Торопыги звучал детский восторг.

– Ничего я такого не сделал.

– Нет, сделал. Ты говорил, что хочешь найти способ, с помощью которого можно стать нормальным человеком, и добился своего. Своего… своего… Эта твоя красотка тоже подтвердила, что ты добился. Я сам слышал. Ты добился, Питер. Ты молодец… молодец… молодец…

Тролль обнял Эдди.

– А со мной вот что случилось. Вот чего я добился… добился… Даже понять не могу почему. Ты знаешь – почему?

– Нет, не знаю. – Питер покачал головой.

– И я не знаю… не знаю… не знаю… Питер, меня нельзя оставлять в живых. Убей меня. Так будет лучше. Я все равно им скажу, где ты прячешься. Я тебя возле АБТека подцепил. Смотрю – Питер, во дела!… Не зря ты там крутился… Там Клерис, там… Так что тебе лучше убить меня.

– Нет!

– Но я же предал тебя! – удивился Эдди. – Дважды, дважды!… Я сам себе теперь не доверяю, не могу доверять. Я постоянно вытворяю что-то такое, будто кто-то со стороны подталкивает меня, сует носом в дерьмо. Я не могу остановиться. Убей меня!

– Я не хочу, чтобы ты умирал. Вот сейчас – живой, а через пять минут мертвый? Не хочу. – Питер ласково посмотрел на приятеля.

– Я должен рассказать тебе кое-что еще, – неожиданно заявил Эдди.

– Хорошо.

– Но сначала ты ответь – ты очень рассердился… рассердился… рассердился? Я всегда знал, что ты не хотел заниматься теми делишками, которые тебе навязывал Билли. Ты очень рассердился?

– За что?

– За что, что я тебя выследил.

– Нет. – Питер немного подумал. – Эта работа перевернула всю мою жизнь, – честно ответил он. – Мне всегда казалось, что я предназначен для чего-то другого. Более важного, что ли.

Тролль припомнил семью орков. – Ну и?…

– Теперь я не могу отказаться от поисков. – Он воочию увидел перед глазами плачущего взрослого мужика, утешавших его дочерей. Они называли его «папочкой».

Эдди положил руку на грудь тролля, с силой толкнул его:

– Ладно… ладно… ладно… Помнишь тех копов, что застукали тебя на берегу озера?

Питер кивнул.

– Это я все устроил. Я устроил, я… Ты был мне нужен. Ты должен был работать со мной. В тебе было что-то такое… Основательное, что ли… Я сразу учуял, что ты не такой уж простой парень. Правда, долго соображаешь. Я… я… я… захотел помочь тебе. У тебя появились деньги, чтобы заниматься своими исследованиями. Правда?

– Я не знаю, что и сказать, Эдди.

– Скажи, ты помнишь, как я помог тебе? Научил всяким штукам?

Прежде чем Питер успел что-нибудь ответить, Эдди сунул руку в карман, выхватил пистолет и приставил его к своему виску.

– Нет!!! -крикнул Питер. Торопыга Эдди нажал на спусковой крючок.

 

19

Катарина вскочила с кушетки, увидев стоявшего в дверях комнаты Питера. Она оглядела его с ног до головы, потом, заметив странное выражение на его лице, спросила:

– Что случилось?

Тролль поиграл желваками. Вид у него был совсем убитый. Он едва сдерживался, чтобы не закричать, не завыть в полный голос, как то и подобает троллю в горе. И все же быстро справился с собой, спросил:

– Где Лайсон, где Брина?

– Собирают вещи. Они сказали, что мы как можно скорее должны уехать отсюда.

Питер улыбнулся:

– Отбой. Ехать никуда не нужно.

Насквозь промокшего, обледеневшего, его начал бить озноб.

– Тебе надо переодеться! – встревоженно сказала Катарина и направилась к выходу. В комнату вошла Брина с рюкзаком, сшитым из какого-то поблескивающего пластика.

– Пойди взгляни на экран дисплея, – предложила она. Питер подошел к телекому.

– Знаешь, чей это номер?

Питер не ответил. Номер он узнал сразу, по нему звонили полчаса назад.

– Тебе известен этот номер? – еще раз настойчиво спросила Брина.

– Да.

– Кто абонент?

– Мой бывший шеф. Из банды Итами.

– Он знает, где мы прячемся? – Голосок девушки негодующе задрожал.

– Нет, Эдди ему не сказал. Он просто вызвал машину.

– Откуда ты можешь знать?… Если даже так… ты ему веришь?

– Да. Я разговаривал с ним. Минут десять назад… – Питер устало опустился на табуретку.

– И ты затем позволил этой подлой крысе вновь ускользнуть?

– Нет. Он застрелился. Убил сам себя, понимаешь. Выхватил пистолет, а я ничего не успел поделать.

В комнату вошла Катарина с полотенцем в руках. Питер никого не замечал. У ног его уже образовалась лужа. Он бормотал словно заведенный:

– Он мертв. Сам себя угрохал. Понимаете, мертв. Гангстеры тоже. Все, что он рассказал Билли, касается доктора Клериса. Эдди выследил его, он в АБТеке. Ни о тебе, – кивнул он в сторону Катарины, – ни обо мне он не проронил ни слова. Сказал Билли, что Катарина убита. Он хотел загладить вину, вернуться к бандитам. Так что кое-какую информацию он им дал. Но он не хотел навредить мне.

– Сожалею, – прошептала Катарина.

Питер отвел взгляд в сторону. Потом подошел к ней, взял полотенце и обтер лицо.

– Ты ему поверил? – строго спросила Брина.

– Поверил. Если вы намерены бежать отсюда, я отговаривать не буду. Но думаю, что нужды в этом нет. Об этом месте он ни словом не обмолвился. Я уверен.

Вошла Лайсон, остановилась рядом с Катариной:

– В чем дело?

– Дружок Профа выдал банде Итами убежище, где скрывается доктор Клерис, – ответила Катарина. – Это означает, что они тоже ищут его. И теперь они впереди. Они нас обогнали.

– Это вряд ли… – глухо отозвался Питер. – Они дают нам хороший шанс.

– Послушайте. – Лайсон вышла на середину комнаты. – Может, я несколько туповата, но, в конце концов, объясните, в чем, собственно, смысл всей этой заварушки? Зачем вам нужен доктор Клерис?

Питер и Катарина ничего не ответили. Девушка продолжила:

– Вот ты, Катарина. Ты только что сама заявила, что вся эта суета тебе и даром не нужна. Правильно?

Та кивнула.

– А Профэссор наоборот – жить не может без этого доктора Клериса. В чем же здесь дело?

Питер вспомнил о дискетках, которые спрятал за цветочным горшком.

– Я бы очень хотел повидать его, – грустно сказал он. Брина протянула Лайсон руку, но девушка жестом попросила ее помолчать.

– Насколько это важно для тебя?

Питер вспомнил Эдди, погибшего у него на руках и теперь покоящегося на дне реки Чикаго. Вспомнил Томаса, погибшего в Жутких могилах. Превратившийся в упыря Лендсгейт пришел на ум. Дженкинс… Сколько людей погибло! И все ради трех маленьких оптических дискеток. Это вовсе не конечный результат. Так, предварительные итоги, всего лишь контуры открытия, над которым еще работать и работать. Его папочка тоже был задействован в этой кутерьме. Его похождения послужили толчком к началу всей этой истории, в финале которой громоздилась гора трупов. Почему он разорвал контракт с «Исследованиями клетки»? Куда сбежал? Где работает над средством, с помощью которого можно восстановить нормальную человеческую структуру генов? В АБТеке? По своей ли воле он туда попал?

Вопросы, вопросы… Ответов пока нет.

Он взглянул в глаза Катарины. Какая же она красивая, какая сильная!… Даже устав до предела, эта женщина не переставала излучать какое-то обаяние.

– Нет, – ни с того ни с сего заявил он. Сам не мог понять, почему у него вырвалось это слово. Неужели он, потратив столько сил на поиск отца, теперь был готов отказаться от этой идеи? Это было бы странное решение. Хотя, если вдуматься… Лучше продолжать громоздить гору трупов, одним из которых станет мертвое тело Катарины? Этого не избежать, если вовремя не остановиться. Совсем не потому, что он решил, что нашел в ней друга, – Катарина могла относиться к нему с полнейшим равнодушием. Просто распоряжаться жизнью этой женщины он был не вправе. Так же как и жизнями этих двух девчушек, несмотря на то что им как раз за риск и платили. – Нет, – повторил он. – Для меня не так уж важно увидеть его.

Как легко стало у него на душе! Камень свалился с плеч! Он глянул на Катарину – она в ответ улыбнулась.

– Тогда в чем проблема? – поинтересовалась Лай-сон– Пусть банда Итами доведет дело до конца. Мы свое отработали.

Холодок пробежал по спине у Питера. Они считают, что на этом можно поставить точку? Не слишком ли просто получается? Опыт подсказывал ему: начать легко – кончить трудно.

– Не совсем так, – неожиданно возразила Катарина. – Есть еще одна проблема. Я обязательно должна восстановить свои позиции в «Исследованиях клетки». Итами разыскивает доктора Клериса, чтобы отдать его Гарнеру. Тот, отыскав его, значительно упрочит свое положение в компании. За его спиной маячит сам Итами. Получается, что, согласившись с подобным развитием событий, мы своими руками вручаем компанию этому мафиози. На это я не пойду! Вот почему необходимо отыскать Клериса.

Завершить дело нетрудно, только я в этом случае остаюсь в числе проигравших. Это прямое нарушение контракта.

– О-о, – совсем по-детски воскликнула Лайсон. – Со ка. Тогда давайте продолжим.

– Минутку, Катарина, – вступил в разговор Питер. – В вопросе с Гарнером надо хорошенько разобраться. Первое: этот Гарнер собрал против тебя массу компромата. И Итами имеет что-то против тебя. Обнаружение и захват Клериса сами по себе проблему не решают. У гангстеров очень сильные позиции в совете директоров. Они быстро разделаются с тобой.

– Значит, я нуждаюсь в каком-то рычаге, с помощью которого можно будет изменить ход событий.

Питер потер подбородок:

– Рычаг, говоришь?… Как же его раздобыть? Давай-ка прикинем, какие обвинения они могли выдвинуть против тебя. Прежде всего у них есть информация, что именно ты помогла бежать доктору Клерису, затем наняла призрачных бегунов, чтобы отыскать его.

– Да. Гарнер, судя по всему, что-то типа троянского коня. Но ведь у него самого рыло в пушку. Если мы раздобудем улики, подтверждающие его связь с гангстерами, все обвинения против меня яйца выеденного стоить не будут. Тогда мы будем держать их на коротком поводке. Более того, сможем обеспечить свою безопасность. Подобные материалы очень дорого стоят. И все же… Может быть, в этом вопросе нам сможет помочь Лайсон? Она – отличный специалист.

Девушка засмущалась, эти слова доставили ей явное удовольствие. Наконец-то клиенты отметили ее незаурядные способности.

– Послушайте, не могли ли красные помочь бежать доктору Клерису? – спросила Брина. – Он мог не знать об этом.

– Вряд ли стоит здесь искать эту руку. – Питер тихо улыбнулся. – В любом случае Клерис был очень удивлен, что не оказался в «Фучи». Так же, как и Катарина.

– Мы договаривались, что после перехода в эту компанию будем поддерживать постоянную связь, – объяснила женщина.

– Может, в АБТеке у него не было возможности связаться с тобой? – предположил Питер.

Она кивнула:

– Я тоже так думаю. Тролль сложил руки на груди:

– Эти соображения мы и положим в основу нашего плана.

– Ты, как всегда, начнешь корчить из себя полного идиота? – с улыбкой спросила Лайсон.

– Нет, теперь я предстану в образе вполне здравомыслящего научного работника. Как уже предложила Брина. – Он подошел к Катарине и отдал ей полотенце. Потом обратился к Лайсон: – Послушай, тебе сегодня придется поработать. Прямо сейчас, не откладывая… Необходимо как можно тщательней проверить всю информацию, которую Гарнер мог собрать против Катарины. Все, до самой мельчайшей детали. Влезть в его домашний компьютер, в тот, что установлен на рабочем месте. Кроме того, собери всевозможные сведения насчет АБТека и «Джинииринг». Они потребуются Брине для колдовских обрядов. И все же, Брина, – тролль внимательно посмотрел на девушку, – придется очень осторожно проверить АБТек в астральном плане. Это можно выполнить?

Брина бросила на него удивленный рассерженный взгляд, Питер сразу поправился:

– Если, конечно, ты сочтешь удачной эту идею.

– Не надо расшаркиваться, Питер. Если они в состоянии воздействовать магическими обрядами на созревающие в животах несчастных женщин плоды, значит, с колдовством у них все в порядке. Вряд ли они позволят мне войти в свою обитель. Я в этом уверена. Я могу сделать кое-что другое, – добавила она. – С тобой, например.

– Со мной? – переспросил Питер. – Что ж, заметано. – Он отправился в ванную. Там принялся вытирать волосы бумажными полотенцами. – Что ж, – еще раз крикнул он оттуда, – это будет хороший подарок для доктора Клериса!

Лайсон времени не теряла. Она сразу же погрузилась в Матрицу. Вооружившись специальными кодами и словесными паролями, которые сообщила ей Катарина, проникла в компьютерную сеть «Исследований клетки». Они хихикали, словно школьницы, извлекая данные из личного компьютера Гарнера. Затем Лайсон добралась до Франции и внесла в компьютеры сведения о существовании некоего тут же выдуманного ученого в корпорации «Джинииринг». Брина тоже не дремала. Она позвонила Нону, заказала нескольких приличных призрачных бегунов и хороший транспорт. Потом занялась подготовкой предметов для магического ритуала. Закончив с делами, отправилась спать.

Питер успел передохнуть и прийти в себя, взял на время у Брины ее персональный компьютер, вставил туда одну из трех дискет, спрятанных за цветочным горшком, и занялся работой. Он не заметил, как работа увлекла его, сразу же улучшилось настроение, растворилась усталость. Пальцы тролля мелькали над клавиатурой как заведенные. Он что-то пел себе под нос и похохатывал. Лайсон и Катарина то и дело бросали в его сторону удивленные взгляды.

* * *

Чья-то рука коснулась его щеки – Питер проснулся. И в полудреме решил, что это отец будит его. Так часто случалось в детстве.

Открыл глаза – перед ним стояла улыбающаяся Катарина.

– Доброе утро, соня, – сказала она.

– Доброе, – откликнулся тролль.

– Не хотелось просыпаться, не правда ли?

– Как ты угадала?

Питер уселся на своем брошенном на пол матрасе. Тело ныло. Он в общем-то не отдохнул ни капельки. Но делать было нечего – наступивший день обещал быть очень трудным.

– Как поработалось? – спросил он Катарину.

– Лучше не придумаешь. Теперь я понимаю, почему Итами выбрал именно Гарнера. Амбиций у него выше головы, а вот мозги заметно подкачали. Итами правильно рассчитал, что подобный человек рано или поздно начнет свою собственную игру и непременно зарвется. Ему потребуется помощь, он обязательно придет к нему. Не могу избавиться от ощущения, что Гарнер в этой игре не более чем пешка. Ему кажется, что он действует по своему разумению, а на самом деле его просто берут за голову и ставят на нужную клетку.

– Как насчет письма из Франции и прочих документов?

– Лайсон заканчивает.

Питер оглянулся и обнаружил за спиной Брину, пудрящую щеки. Она невозмутимо занималась туалетом, не обращая внимания на окружающих. Вообще, она была очень самостоятельная, себе на уме девица. Чем-то Брина напоминала кошку. Характером, наверное…

Заметив, что Питер несколько удивленно разглядывает ее, девушка спокойно сообщила:

– Я попыталась проникнуть в АБТек через астральное пространство. Как я и думала, ничего не вышло. Это место очень хорошо защищено. Оно буквально пропитано ужасом, он расползается от него во все стороны. Это они хорошо придумали – жуть, тем более неосознанная, кого хочешь отпугнет. Я попыталась поднырнуть под завесу страха. Куда там! Маги, по-видимому, у них классные. И не один, а целая группа.

Питер перевел глаза и увидел Лайсон, сидевшую на кушетке. Глаза у нее были полузакрыты, она почти не дышала. Наконец, привлеченная шумом и разговорами в комнате, очнулась.

– Я только что пробежалась по Матрице, – сказала девушка. – В АБТеке пока все спокойно. Правда, вокруг него наметилась какая-то суета. Я не могу сказать точно, но мне кажется, что именно сегодня Итами собирается захватить Клериса. – Она вытащила миниатюрное переговорное устройство в виде часов и протянула его Питеру. – Возьми с собой. С его помощью ты сможешь поддерживать связь.

– Связь – это хорошо, – кивнул тролль, – но следует подумать и о страховке. Брина, ты в состоянии навести на них какую-нибудь порчу, если дело не выгорит? Скажем, нагнать страху?…

– Вполне достаточно, если я сменю твое обличье, – ответила Брина. – Что в моих силах – так это проследить за тобой. Вряд ли они смогут засечь такой маленький лучик. Это все равно что пытаться рассмотреть, что там творится на дне озера Мичиган. Тебе нельзя долго задерживаться. Ты должен выбраться до того, как начнется стрельба. Что ж, Питер, готовься стать человеком.

Тролль не выдержал и посмотрел на Катарину. Она тоже смотрела на него. Непонятно почему, но у него сложилось впечатление, что она расстается с его теперешним обличьем с нескрываемым сожалением. Или с разочарованием… Словно никем, кроме как троллем, она его себе не представляла.

Питер едва слышно вздохнул и обратился к Брине:

– Я готов. Давай приступим.

Брина положила перед собой цветной, отпечатанный на факсе портрет мужчины. Нормального человека… Имя его было Томас Ваксман. Потом взяла серебряную пудреницу и посыпала тончайшим порошком портрет. Поместила над изображением руки с растопыренными пальцами-держала ладони параллельно бумаге. Сказала несколько слов, причем так тихо, что Питер ничего не услышал.

Искорки, короткие слабые разряды защелкали между пальцев девушки. Пудра, насыпанная тонким слоем, всплыла и почти коснулась ее ладоней, потом прозрачная завеса порошка легла на изображение. Так повторялось несколько раз.

Яркий свет ослепил Питера. Неожиданно припомнилось падение с моста, но в каком-то более общем, внушительном смысле – словно это и было символом прожитой им жизни. То ли он падал в пропасть, то ли с той же стремительностью взлетал куда-то вверх. Образы, воспоминания всплывали из глубины и мешались в памяти. В первый раз ему довелось быть объектом магического обряда. Массаж, который когда-то делал Томас, был не в счет. Только теперь он ощутил, как далеко шагнула магия в человеческие дела. Какие головокружительные перспективы открывало волхвование перед людьми! Надо же, через несколько минут он сменит облик, к которому привык за столько лет!

Сияние между пальцев Брины разгоралось все ярче. Сами собой появились мысли о тех мельчайших живых клеточках, из которых были созданы ее руки; о хранившихся в клетках цепочках ДНК; о неуловимых генах, которые придали этой девушке способность тюрить чудеса О тех самых осколках нуклеинов, которые тысячелетиями хранились в недрах клетки, из поколения в поколение передавались по наследству и вдруг внезапно ожили. Если, конечно, подобные гены когда-то существовали в природе… Вполне возможно, что волшебство еще только нарождается, заполняет собой мир, но и в этом случае все могло произойти только потому, что в процессе эволюции в клетке возник именно такой набор нуклеиновых цепочек. Магия уже не являлась каким-то исключением из правила – она была одной из полноправных сил, правящих миром.

А когда магия разовьется в нечто цельное, крепкое, глубинное, исчезнет всякое неравенство между людьми… И между предметами… А может быть, между людьми и предметами… Вот о чем подумал в ту минуту Питер. Мир окажется насыщен все и вся питающей, все взращивающей жизненной силой. Тогда-то явятся новые понятия, новые взгляды на все вещи предметного мира, основанные не на злобе, ненависти, страхе и жажде власти, а на подлинном равенстве. В таком мире не будет места рабству, окрику, унижению. Все станут равны в желании делать добро, и каждое существо будет отличаться от другого. Вот он… Кем он сам себя мыслит?…

Теперь пудра плыла между пальцев Брины. Сияние все усиливалось.

– Присядь, – сказала девушка, обращаясь к Питеру. Тот опустился на колени, и она мягко, кончиками

пальцев коснулась его лица.

Питер испугался, закрыл глаза – так было легче сдержать истерическую веселость, напавшую на него. А может быть, это были рыдания… Он не знал, что именно рождалось в его душе, что рвалось наружу. Может, истошный животный вопль? Он с трудом сдерживал себя – пытался приструнить то неосознанное, мохнатое, темное, что шевелилось в глубине, искало выхода. Не дай Бог помешать Брине, свободному истечению ее чар!

Он почувствовал, как девушка убрала руки, но страх и то непонятное, что продолжало ворочаться в сознании, остались. Новые ощущения захватили его всего, словно мурашки побежали по коже – сначала закололо в области шеи, потом мелкая игольчатая дрожь добралась до груди и перекинулась на ноги…

Неожиданно Брина вскрикнула.

Глаза у Питера расширились – он со страхом смотрел на нее. Девушка покачнулась, согнулась в поясе. Лайсон бросилась к ней, обняла за плечи.

– Здесь я, здесь, – горячо зашептала она и поцеловала Брину в лоб.

– Что с ней?! – заволновался Питер.

– Такое случается, – ответила Лайсон. – Наверное, стегануло откуда-то из черноты. Колдовство – тоже нелегкая работа.

Питер повернулся к зеркалу, висевшему на стене. Там отразилась его прежняя тролличья морда, но за этими уродливыми чертами уже проступали контуры другого человека. Питер как бы раздваивался на глазах – перетекал из одного облика в другой и обратно. Тот второй, рожденный чарами человек тоже был высок – более двух метров, волосы у него были светлые. Одет в классический деловой костюм.

Он был привлекателен и, проявляясь с каждым мигом все четче, сразу же сумел понравиться Питеру. Но отождествить себя с тем человеком тролль не мог. Вот он сам в глубине зеркала – видимый смутно, словно намеком, а этот, выступивший на передний план, – чужак.

– Что-то изображение дрожит, – засомневался Питер. – Может, заклинание не сработало?

– Я тоже замечаю какое-то мерцание, – подтвердила Катарина. – Ты явно двоишься.

– Это потому, что вы оба присутствовали при совершении обряда. Вы знаете, какой облик настоящий, – объяснила Лайсон, – поэтому вы не можете до конца поддаться иллюзии. Профэссор понарошку стал иным, но для других иллюзия окажется полной. Они же не знают, кто он на самом деле. У них нет причины подозревать, что за этим образом скрывается другая личность. Даже камеры наблюдения не смогут обнаружить подделку. Она, – Лай-сон указала на Брину, – сделала все, что могла, а может она многое. Видите, это превращение все силы из нее высосало.

– С ней все в порядке? – Питер с тревогой посмотрел на свернувшуюся калачиком на кушетке Брину.

– Думаю, да. Так всегда бывает. Но вам лучше пока уйти из комнаты. Она отдохнет и наведет еще чары, чтобы закрепить колдовство.

– Может, мне лучше вернуться к своему собственному виду? Подождать пока?…– робко предложил Питер.

– Нет, – ответила Лайсон. – Риск всегда присутствует в этом деле. Давным-давно Брина предупредила меня об этом. Так и случилось. С магией надо обращаться осторожно – здесь нельзя все взять под контроль. Всегда могут возникнуть осложнения, так что приходится быть готовым ко всему.

 

20

Питер быстро шагал по Мичиган-авеню. После многих лет пребывания в теле тролля теперь он чувствовал себя словно выставленным напоказ. Слабым, лишенным защиты… Прежде при виде гиганта тролля всякая уличная шваль сразу же пряталась по подворотням или делала вид, будто не замечает такого громилу. Теперь же, ступая по тротуару, он ощущал на себе оценивающие взгляды. Местная шпана что-то прикидывала, обменивалась, взглядами. Картина хорошо известная. Он свысока поглядывал на хулиганов и мелких воришек. Всем своим видом излучал уверенность в себе. От того, как он оценивает себя, во многом зависит и отношение к нему окружающего мира… Железный закон улицы… Ни при каких обстоятельствах нельзя выглядеть потенциальной жертвой!…

Проходя по мосту через реку Чикаго, Питер вытащил из кармана три захваченных с собой дискетки. На одной виднелась надпись «Снадобье для меня», на другой – «П. Клерис», на третьей – «ИК». Первую он сломал – раздавил между пальцев, а осколки выбросил в воду. «П. Клерис» положил в правый нагрудный карман, а «ИК» – в левый.

Район города, расположенный сразу же за мостом, был достаточно грязен и запущен. То там, то здесь виднелись открытые стройплощадки. Сюда съезжались автобусы из жилых пригородов на севере. Повсюду мелькали клерки и секретарши, спешившие на службу.

Удивительно! Теперь на него поглядывали не только мужчины – те бросали пристальные оценивающие взгляды. Посматривали на Питера и женщины – мимолетно, с интересом… Раньше, в обличье тролля, он ничего, кроме страха и опасливой подозрительности, не вызывал. Его сторонились. А если кто-то и смотрел ему в лицо – так только вынужденно. Вот раньше, когда он еще был человеком… К сожалению, то время напрочь забылось. Он не мог сказать, как в ту пору прохожие смотрели на него. Может, поэтому сейчас Питер испытывал некоторое смущение. Даже робость… Теперь в более-менее респектабельных городских кварталах в толпе подлинных людей ему было неуютно. Он боялся, что прохожие почувствуют охватившее его смятение. Это могло привести к печальным последствиям. Он остановился. Надо взять себя в руки. С таким настроем нельзя являться в АБТек! Оказалось, он мало что знает об окружающей его «человеческой жизни».

Раньше Питер мог позволить себе не замечать людей. Сначала он отверженным разгуливал по улицам; потом, попав в банду Итами, просто плевал на толпу. В те дни тролль поглядывал на шныряющих у его ног людишек исключительно как на «мясо». Стоило получить приказ, и он не задумываясь пускал их на распыл. Это было странное и жуткое чувство… Сознавать, что весь мир принадлежит тебе…

Теперь Питер не мог игнорировать толпу – он сам стал ее частью. Конечно, можно было принять позу наглого гордеца… Но такое вызывающее поведение могло быть чревато ненужными осложнениями. Да и не было теперь в его душе того прежнего пренебрежительного отношения к людям. Ведь когда-то он был добрым мальчиком, немного не от мира сего, замкнутым и угрюмым. Тогда в его сердце не было злобы. Не было ее и теперь. Неожиданно симпатичная незнакомка, проходя мимо, метнула на него заинтересованный взгляд и чуть улыбнулась. Уголками губ… Этого хватило, чтобы его сердце забилось гулко, радостно.

Он успел ответить ей улыбкой и сразу почувствовал удивительную легкость, уверенность в себе.

Боги, неужели все было так просто?!

Питер свернул за угол – где-то здесь его должна была ждать группа поддержки, присланная Ноном. Точно, впереди он увидал припаркованный к тротуару видавший виды автофургон, обычно используемый городскими ремонтными службами. Выкрашен он был в шоколадный цвет, краска местами облупилась, по ней ползли царапины, а из-под них проглядывал металл. Надпись на борту гласила, что эта развалина принадлежала некоему Бульдогу.

Все сходилось.

Питер встал на ступеньку и постучал в створку боковой двери.

– Привет! – донеслось из автофургона.

– Меня послал Нон, – коротко сказал Питер. Дверца чуть откатилась в сторону, и в щели Питер

увидел наведенное в его правый глаз дуло пистолета.

– Эй, парень, ты один? – спросил его человек, одетый в рабочий комбинезон. Судя по оставленным на нем следам краски, он все же имел отношение к малярным работам. Вместо правой руки из рукава торчал металлический протез.

Питер бесстрастно ответил:

– Да.

Маляр широко улыбнулся, сунул пистолет в карман.

– Заходи.

Питер шагнул в открывшуюся дверь. Мистер Бульдог отступил чуть в сторону. Хозяин фургона был молод и улыбчив. Жизнерадостность так и распирала его. В задней части кузова Питер обнаружил женщину в точно таком же рабочем комбинезоне. К ее виску было прикреплено устройство, напоминающее радиотелефон. Такими обычно пользуются монтажники.

– Доброе утро, – неприветливо сказала женщина и поджала губы. Затем прошла вперед и заняла место водителя. Только теперь Питер обратил внимание на то, что обшарпанный внешний вид фургона никак не соответствует тому дорогому оборудованию, которое было установлено внутри. Одна приборная панель, расположенная перед водителем, чего стоила! Эти ребята были специалистами высокого класса!

Наконец машина отъехала. Питер обратил внимание на то, что мотор завелся как бы сам по себе. И с места они тронулись без всяких усилий со стороны шофера. Женщина даже на педаль газа не нажала. Руки ее свободно лежали на баранке – и это в тот момент, когда фургон, лавируя, выбирался на проезжую часть и несколько раз сманеврировал, обгоняя бегущие впереди автомобили. Она управляла фургоном с помощью мысли? Другого объяснения Питер придумать не мог.

– С помощью этой штуки будем держать связь, – сказал хозяин, указывая на динамики, встроенные в стену. Питер кивнул и так разместил на запястье врученный ему Лайсон телеком, чтобы тот можно было включить одним движением пальца.

– Нам надо подобрать позывные, – предложил парень. – Что ж, – откликнулся Питер, – ты – Андерсон, я – Даклин. Подойдет?

Парень опять рассмеялся:

– Даклин? О'кей.

* * *

Фургон остановился в нескольких кварталах от здания АБТека. Дальнейший путь Питер преодолел самостоятельно. Нашел вход – перед ним была окрашенная металлическая дверь. Ни замков, ни кнопок, ни ручки… Делать было нечего – он, как всякий нормальный человек, постучал в металлический лист костяшками пальцев. Никакого ответа. После нескольких попыток Питер забарабанил ногами. Опять тишина. Питер начал сомневаться, туда ли он попал.

В этот момент изнутри послышался легкий щелчок, потом металлический скрежет. Наконец дверь приоткрылась – на пороге стоял мужчина в рабочем халате. Точь-в-точь работяга из авторемонтной мастерской. Сердце у Питера дрогнуло – куда же он все-таки попал? В магазин, где торгуют подержанными автомобилями, или в научно-исследовательскую фирму?

– Ну? – спросил мужчина, так и не дождавшись вопроса от Питера.

– Я – Томас Ваксман. Прибыл в командировку на АБТек.

– Угу, – кивнул мужчина. – Тогда входи.

Он распахнул дверь пошире, чтобы Питер мог войти внутрь. Когда тролль переступил через порог, дверь захлопнулась и кто-то, ударив по ногам ломом, опрокинул гостя на пол.

Питер испытал неподдельное изумление – и часа не пробыл нормальным человеком, как вновь влип в какую-то историю! Того и гляди, пристрелят. Вон пушки наставили. Нет, это точно АБТек – в другом месте сначала бы попросили предъявить документы.

– Черт побери, – сказал тот охранник, который орудовал ломом, – у этого парня крепкие ноги.

Питер тут же изобразил на лице нестерпимую боль, заохал, застонал. Опять игра, подумал он, опять гонки «кто кого проведет»! Над ним стояли три охранника. Двое, как и открывший ему дверь, работяги, а один точно механик. Или бригадир! Одним словом, начальник.

– Можете объяснить, что здесь происходит? – воскликнул Питер.

– Заткнись! – сказал механик. Он наклонился и достал из кармана Питера документы.

– Мне назначено. Мои люди… – попытался было объясниться Питер.

– Тебе было сказано – заткнись!

Начальник охраны внимательно осмотрел удостоверение личности и все сопутствующие бумаги. Несколько раз он переводил взгляд с фотографии на лицо посетителя. Мурашки побежали по телу Питера. Подобного обращения он никак не ожидал. Что угодно – но не сразу же бить по ногам! Им что-либо стало известно? Они о чем-то пронюхали? Мало ли что бывает на свете – может, этот Ваксман находится в Чикаго и ушел отсюда несколько минут назад? Или колдовство Брины не сработало и перед охранниками лежит не известный ученый, а грязный тролль?

Осмотрев документы, начальник задумался, потом несколько удивленно произнес: «Хм-м…», передал документы одному из подчиненных и приказал:

– А ну-ка, пропусти их через машину.

Питер знал, что его поддельные документы годны только для визуального сличения. Всякую серьезную проверку они пройти не смогут.

– Вы что, с ума здесь все посходили! – разгневался он – За идиота меня принимаете?! Когда я вернусь в «Джинииринг», я обязательно доложу руководству, как здесь встречают его представителей! Думаю, совет директоров учтет мое мнение. Дерьмо поганое! Человека – бить по ногам!… Чтобы я еще хоть один раз приехал в эту поганую страну!…

Тень сомнения промелькнула на лице начальника. Его подчиненный, которому передали документы, тоже остановился в нерешительности. Питер продолжал бушевать:

– Где это видано?! Вместо того чтобы проверить документы, связаться с кем надо из руководства, вы сразу ноги ломаете! Хорошенькое дельце!…

Лицо начальника охраны несколько смягчилось.

– Ты из «Джинииринга»?

– Не ты, а вы, негодяй! Клянусь, ни единой машины, никакого нанотехнологического оборудования вы от нас больше не получите. Вы что, с ума посходили?! Мы же послали вам письмо. Мое посещение было занесено в план работы.

Не отводя от Питера глаз, начальник процедил охраннику, которому поручил проверить документы:

– Ну-ка покажи его бумаги доктору Тамболту. Пусть он удостоверит личность этого парня.

Охранник ушел.

– Могу я подняться? – истерическим голосом спросил Питер.

– Нет

* * *

Прибежавший тут же доктор Тамболт не мог сдержать негодования.

– Доктор Ваксман! – еще издали закричал он. – О, небо, что они с вами сделали! – Тамболт помог Питеру подняться. – Пожалуйста, простите… Это досадное недоразумение… Я не знал, что… – Он вручил Питеру его документы. Тот сунул их во внутренний карман. – У нас даже мысли не было… Представляете, мы только сейчас обнаружили письмо. Оно, должно быть, задержалось в дороге. Так случается. Мы могли бы встретить вас.

– Знаю я ваши встречи! – огрызнулся Питер. – Посадите в автомобиль с занавешенными шторами, поселите в комнате без окон. И все это ради так называемой безопасности.

– Если говорить о сохранности тайны, как вы находите это место? – любезно заулыбался Тамболт. – Хотя, конечно, отдельные накладки встречаются. – И он погрозил начальнику охраны.

Питер решил показать, что не таит обиду.

– Должен сознаться – впечатляет. Особенно если сразу бьют по ногам, – пошутил он.

– Да уж, – позволил себе ухмыльнуться доктор Тамболт, – мы приложили массу усилий, чтобы скрыть место, куда поступает ваше оборудование.

– Вы не дали мне договорить. Впечатлять-то впечатляет, но буду откровенен. Тем паче после того, как вы продемонстрировали свои методы приема посетителей. Мне бы и в голову не пришло отправиться в Чикаго, если бы не одно печальное обстоятельство. Несколькими днями раньше кто-то пытался проникнуть в память нашей машины. – Питер повернулся к начальнику охраны. – Теперь мы уверены, что в этом нет вашей вины. Утечка произошла где-то в другом месте. И все равно я должен детально познакомиться с путями прохождения нашего… э-э… груза и представить отчет руководству. Необходимо срочно перекрыть утечку информации.

– Мы же послали вам еженедельный доклад, – начал было доктор Тамболт, но Питер прервал его:

– Да, мы его получили. И все же, ознакомившись с ним, решили, что инспекционная поездка не помешает. Со стороны, как говорится, виднее. Все надо было делать срочно, поэтому и такая поспешность с письмом. Я не знаю, кто именно получил наше послание в АБТеке, но подтверждение, что вам известно о моем приезде, было нами принято. Если желаете, я могу связаться со своими ребятами в «Джинииринг». Они подскажут имя того, кто напортачил.

– Это не к спеху, – протестующе замахал руками Тамболт. – Вы, должно быть, устали? Не желаете отдохнуть? Я могу предоставить вам очень уютную комнату.

– Нет, начнем немедленно.

– Отлично.

Тамболт бросил короткий взгляд на начальника охраны, затем пригласил Питера пройти. Указал на обшарпанную дверь. За дверью начинался стерильной белизны коридор. Они вошли. Охранники остались в вестибюле. Питер был уверен, что начальник охраны немедленно займется доскональной проверкой доктора Ваксмана и всех обстоятельств, связанных с его появлением в АБТеке.

Значит, времени у него было в обрез.

* * *

Тамболт провел гостя к лифту, который опустил их глубоко под землю. Когда створки распахнулись, Питер обнаружил перед собой гигантскую стеклянную стену. За ней располагалась огромная лаборатория, где помещались рабочие столы. На каждом столе возвышался прозрачный сосуд в форме гигантского пузыря.

– М-да, впечатляет, – сказал Питер. – Эти работы потребляют массу электроэнергии. Это же очень яркий след.

– Нет, во-первых, у нас составлен строгий график включения оборудования. Во-вторых, мы сумели значительно снизить расход.

– Доктор Тамболт, мы слышали, вы сумели заполучить доктора Клериса?

Левая бровь у сопровождающего поползла вверх.

– Ваши люди прекрасно осведомлены. Питер кивнул.

– Я не хотел упоминать его имя там, – он указал пальцем в потолок, – но действительная причина моего появления в ваших краях заключается в том, что мне крайне важно обсудить с ним один из вопросов теории трансформации живых организмов применительно к созданию новых образцов нанотехнологического оборудования. – Он сказал это с таким видом, будто доверил Тамболту важный секрет. – Надеюсь, вы понимаете важность темы. Тамболт самодовольно усмехнулся и сказал:

– Конечно. Сюда, пожалуйста.

Они вошли в длинный коридор. Огромного роста охранник с красными глазами киборга и кабелем, соединявшим его правый висок с подвешенной на боку кобурой, пристально смотрел на них, когда они проходили мимо.

Питер покачал головой и сказал:

– В смысле безопасности у вас здесь все на высшем уровне.

– Иначе нельзя. К сожалению, этот киборг не нашего изготовления. Его прислали нам из филиала в Сиэтле сразу же после того, как кто-то покопался в памяти ваших компьютеров во Франции. У нас, кстати, тоже произошла неприятность. Здесь, в Чикаго… Кто-то разгромил штаб-квартиру службы безопасности, с которой мы заключили контракт.

– Нападавшие были задержаны? Опознаны?

– К сожалению, нет.

Тамболт распахнул дверь в какую-то комнату и спросил:

– Доктор Клерис здесь?

В помещении Питер увидел двух женщин и мужчину. Они рисовали на школьной доске какие-то странные магические символы. Одеты люди были точно так же, как Брина. Те же самые нашлепки, талисманы, непонятные иероглифы, нашитые на одежду.

Маги! Питер задержал дыхание. Стоит им взглянуть на него, проверить его на астральном плане, и они сразу обнаружат наложенные на него чары.

К его радости, люди не оторвались от доски. Только мужчина, коротко глянув через плечо, отрицательно покачал головой. Доктор Тамболт закрыл дверь.

– Вот чертовщина из чертовщин, – сообщил он как бы по секрету и ввел Питера в какую-то комнату. – Я уже не способен воспринимать это. Годы, знаете ли… Сил нет разбираться в этом чернокнижии!

– Понимаю, – коротко откликнулся Питер.

– Не хочу сказать, что я против этих новомодных штучек, – быстро поправился Тамболт, – ясно, что без них не обойтись. Мы широко используем в работе методы практической магии. Как вам известно, с ее помощью мы создаем среду, в которой средствами нанотехнологии понижаем активность метагенов. В настоящее время маги создают звезду особой формы, этакий волшебный талисман для человеческих зародышей. Вы не представляете, как дороги эти эксперименты! С точки зрения бизнеса подобные разработки – сплошной кошмар! Буквально разорение!… Это средство не всякому богатому человеку будет по карману. – Он засмеялся. – Но это пока. Придет день, и себестоимость упадет до приемлемого уровня.

Они миновали холл и вошли в кафетерий.

– Посмотрите-ка, он здесь! – радостно объявил Тамболт.

Питер напрягся. За столом в углу один-одинешенек сидел папочка.

Питер и Тамболт направились к нему. Питер сразу же заметил, как постарел отец. В руке – костлявой, усохшей – он держал пластмассовую вилку и тупо глядел в тарелку с салатом. Равномерно работал челюстями. Вот взгляд его почти не изменился. Все такой же задумчивый, обращенный то ли внутрь себя, то ли в некие запредельные дали. Человек не от мира сего… Ой ли?… Питеру было отлично известно, насколько отец был внимателен к окружающему. Он замечал самые мелкие детали. В памяти возникло то последнее утро, когда, проснувшись, он, четырнадцатилетний подросток, обращенный в тролля, обнаружил отца возле своей кровати. Он так же смотрел на него. Смотрел – и не видел! Вилка точно вошла в горку салата, и одним движением доктор Клерис подцепил на нее столько еды, сколько требовалось. Тут же отправил порцию в рот. При этом он вроде бы посмотрел на Питера? Или нет – скорее, на какую-то точку у него за спиной, Впечатление было такое, будто отца вконец измучила какая-то постылая дума или неразрешимая загадка. Вот сидит и мучится над ее решением, а на все остальное ему было наплевать.

– Доктор Клерис, – обратился к нему Тамболт, – позвольте представить вам Томаса Ваксмана. Доктор Ваксман – Уильям Клерис.

Взгляд отца обрел осмысленность. Он усмехнулся. Эта улыбка заставила сердце Питера забиться сильней – сейчас следовало крепко держать себя в руках. Конечно, отец не сможет узнать его – и все же, все же… Кто знает, о чем он сейчас размышлял…

– Очень рад познакомиться, – откликнулся доктор Клерис.

– Я тоже, – сказал Питер. Он никак не мог справиться с волнением. Хотелось сразу открыться отцу. Он так давно не видел его! Почти полжизни… Оптическая дискетка под названием «П. Клерис» тихо шевельнулась в кармане. «Я добился своего, – подумал тролль. – Папочка, я сотворил невозможное…»

Все, хватит! Питер встряхнул головой, отгоняя наваждение, потом обратился к сопровождающему:

– Доктор Тамболт, вы должны меня простить… Наше дело – довольно деликатного свойства…

Тот не смог скрыть своего неудовольствия, но, ни слова не говоря, повернулся и направился к стойке.

Оглядев стулья, стоявшие возле отцовского стола, Питер решил, что ни один из них не выдержит его.

– Не могли бы мы поговорить где-нибудь в другом месте? – спросил он.

Лицо доктора Клериса осталось бесстрастным. Он только поинтересовался:

– Насчет чего?

– Пожалуйста. Это очень важно. У меня с собой послание для вас… от Катарины…

Доктор Клерис дважды моргнул и неожиданно залился румянцем. «Этого еще не хватало! – встревожился Питер. – Вот тебе и безразличие ко всему на свете!» Но папочка быстро справился с разгулявшимися нервами, не глядя положил вилку и предложил:

– Моя комната вас устроит? Питер кивнул.

Они вышли из кафетерия в холл. Питер увидел перед собой две двери. На одной из них была надпись: «Доктор Клерис».

Отец сунул ключ в замок, открыл дверь и пригласил гостя:

– Прошу.

Он пропустил Питера вперед, а сам последовал за ним.

 

21

Комната была обставлена очень скромно – кровать, письменный стол, компьютер, полка с дискетами. Ни единого украшения. Голые стены. Ничего напоминающего о прошлом. Или о настоящем. Ничего личного.

Питеру так хотелось сказать: «Папочка, вот мы наконец и встретились», – но вместо этого он произнес:

– Доктор Клерис, я работаю на мисс Эмидж. Она наняла меня для того, чтобы я передал вам послание.

– Хорошо… – бесцветным голосом ответил Клерис. – Я считал… Я надеялся, что она в конце концов отыщет меня. Наш план провалился. – Он безрадостно улыбнулся.

– Вот я и нашел вас. – Питер вздохнул. – Катарина настаивает, чтобы вы немедленно бежали со мной.

Отец прищурился:

– Что?

– Здесь ваша жизнь постоянно подвергается опасности. У нас есть веские основания полагать, что еще кое у кого чешутся руки поскорее заполучить вас.

Отец усмехнулся:

– И что, они знают, где меня искать?

Питер почувствовал, как был возмущен его отец– и на этот раз никто не спрашивает его согласия! Он объяснил:

– Пока эти люди не знают, но очень скоро могут отыскать ваш след. И тогда… Что поделать, доктор Клерис, правда всегда горчит…

– Вы имеете в виду наемников из Сиэтла. Это они вас послали? – Отец начинал беспокоиться.

– Нет, послали меня не они, но кроме этих парней есть другие, которые тоже охотятся за вами.

– Нет, нет, – замахал руками папочка, – я не собираюсь никуда уходить.

Питер обратил внимание, как дрожат у него пальцы. Доктор Клерис сел за письменный стол.

– Па… доктор Клерис, поймите. – Питер развел руками. Он искал нужные слова. – Это профессиональные убийцы. Они не пощадят вас. Если вы откажетесь пойти со мной, я…

– Они не смогут преодолеть охраняемые блокпосты, магические затворы. Не знаю, видели ли вы, как нас здесь охраняют. На мой взгляд, этого вполне достаточно. Я остаюсь, – жестко ответил Клерис.

– Но вы же работали на мисс Эмидж! – возмутился Питер.

– Ее фирма отказала мне в возможности заниматься тем, что меня интересовало. Я остаюсь здесь. – Глаза отца потемнели.

– Ваша работа здесь приведет к. искомому результату?

– Что вы имеете в виду?

– Цель ваших поисков. Она будет достигнута? Доктор Клерис два раза моргнул. Было ясно, что он насторожился.

– Ну, пока все идет нормально. Это, конечно, только начало.

– Но уже сейчас это направление сулит широкие перспективы? – решил уточнить Питер.

– Да, но…

– Я так понимаю, что у вас в достатке исходного материала?

Отец совсем был сбит с толку. Он непонимающе уставился на Питера.

– Да, исходного материала нам хватает.

– Радуетесь, что к вам поступает много добровольцев?

– Что вы имеете в виду?

Питер понял, что наступила решающая минута. Теперь от каждого его слова зависит, согласится доктор Клерис бежать или нет. Он очень хотел выяснить, кто занимается несчастными женщинами, но рисковать всей операцией ради этих сведений не мог. Питер достал из кармана дискетку, помеченную двумя буквами: «ИК», и протянул отцу.

– Что это? – спросил тот.

– Это взятка, чтобы вы согласились бежать. Я вам покажу, что там написано. Только недолго. Ведь результаты исследований по трансформации метахомиков имеют для вас особое значение?

– Да.

– Да?

– Это очень важно для меня. Я лично заинтересован в решении этой проблемы, – утвердительно кивнул папочка.

– Лично?

– Да!! – Отец скрестил руки на груди.

– У вас был сын, не так ли? – Питер похолодел от собственного вопроса.

Отец теперь уже неотрывно, чуть исподлобья, смотрел на гостя.

– Да, у меня был сын. Раз вы знаете об этом, зачем спрашиваете?

– Что же с ним случилось?

– Вам-то что за дело!

– После того как он превратился в тролля, что с ним произошло? – упрямо спросил Питер. Отец опустил голову:

– Не знаю. Он умер… Не знаю…

– Значит, именно это обстоятельство не дает вам покоя? Заставляет искать средство для возвращения сыну человеческого облика?

Отец покачал головой:

– Нет, ему это уже не поможет…

– Возможно, вы ошибаетесь?

В глазах доктора Клериса вспыхнула ярость. Он поиграл желваками.

– Какое вам дело до моих семейных обстоятельств? Они вас не касаются!

– Что же случилось потом? – совсем тихо спросил Питер.

– Кто вы такой? – Доктор Клерис готов был закричать.

– Человек, который принес послание от мисс Эмидж. От той женщины, с чьей помощью вы сбежали из «Исследований клетки». Возьмите. – Он протянул отцу дискету. – Этот документ позволяет по-новому взглянуть на проблему.

– Я и так добьюсь положительного результата, – пожал плечами ученый.

– Но сколько это займет времени?! Неужели вы не желаете взглянуть на этот документ?

Отец положил руки на стол, подумал, потом согласился:

– Может быть.

– Но прежде чем я вручу вам дискету, я хочу получить ответ на интересующий меня вопрос. – Лоб Питера покрылся липким потом. – Неужели вы так ненавидите металюдей, что желаете от них избавиться?

– Я никого не ненавижу и ни от кого, как вы изволили выразиться, «не желаю избавиться», – отчеканил отец. – Меня подобные вопросы не интересуют. Разве что дать людям право выбора?… Это их удел, пусть они и выбирают, кем хотят быть.

– Значит, и Питер мог бы взять под контроль свою судьбу?

– Да. – Клерис задумчиво кивнул.

– Если бы он не пожелал стать троллем, если бы существовала возможность избежать трансформации, вы бы и в этом случае не стали бы вмешиваться? Пусть сам решает?…

– Конечно. В человеческом облике он мог бы многого добиться, сделать научную карьеру. В этом смысле я бы мог ему кое-что подсказать… – Клерис запнулся и замолчал.

– А в качестве тролля он был не годен для этого?

– Нет. Конечно нет. – Папочка суетливо дернулся.

– Как вы можете знать об этом? – Питер во все глаза смотрел на отца.

– Что?

– Как же вы берете на себя смелость взирать на собственного сына со стороны! Неужели вы бы смогли ограничиться исключительно советом?

– Это беспредметный разговор. Он помимо моей и своей воли превратился в метачеловека.

– Ага, значит, хотя вы и заявили, что не испытываете неприязни к металюдям, все же, по вашему мнению, лучше бы их совсем не было. Так?

Отец ответил после долгой паузы, осторожно:

– Возможно.

У Питера что-то оборвалось в душе. Продолжать разговор было бессмысленно.

– Берите. – Он сунул в руки отцу дискетку – ту, над которой колдовал всю ночь в доме у Лайсон и Брины. Это была копия «Снадобья для меня», правда, с сознательно внесенными ошибками. Тщательно продуманными, незаметными на первый взгляд… Если не принимать их во внимание, любой, кто собирался воспользоваться этими материалами, сбился бы с магистрального пути и заплутал в таких дебрях, что ему не хватило бы жизни, чтобы решить задачу.

Отец вставил дискету в компьютер. Питер отвернулся, нащупал в кармане другой чип, дискету с надписью «П. Клерис». Это была последняя сохранившаяся копия его работы. Он нажал на пластмассу и почувствовал, как пластина хрустнула. Осколки впились в кожу. Как раз против сердца.

– Просматривайте скорее. Если согласитесь вернуться в «Исследования клетки», вы сможете использовать эти материалы, – совершенно спокойно сказал он.

Питер разместился у стены и стал искоса поглядывать, как знакомился с дискетой отец. Совсем не так, как Катарина. Когда ее взгляд пробегал по экрану, на ее лице вспыхивали все чувства, которые она испытывала в тот момент. Она как бы проживала текст. Отец знакомился с его работой бесстрастно, словно нехотя, но скоро и его глаза зажглись. Он жадно впитывал новую для себя информацию. Прошло около часа. Уильям Клерис все еще сидел у компьютера. Вдруг стены подземной лаборатории содрогнулись от взрыва.

– Они уже здесь! – с ужасом крикнул Питер.

Отец повернулся к нему:

– Что вы сказали?

– Они уже здесь. Те, которые разыскивают вас. Думаю, что они связаны с гангстерами. В общем, это теперь не важно. Главное, что они уже здесь. Вы идете со мной?

Отец жадными глазами глянул на экран.

– Ладно, – согласился он. – Это все очень интересно. Тот, у кого вы их… э-э… добыли, обладает светлой головой. Эта работа может значительно приблизить конечный результат.

– Вы желаете еще поработать с этими материалами? Отец кивнул:

– Я пойду с вами. – Он выключил компьютер и взял с собой дискету.

Радость и печаль мешались в душе Питера. Радость от того, что план сработал – в конце пути Катарина вполне могла въехать в «Исследования клетки» на белом коне. Печаль? Тоска была острее, весомей… Разве он мог считать отцом этого измученного, затаившегося человека! Он никак не соответствовал тому светлому образу, которому столько лет поклонялся Питер. С этим нынешним папочкой у него не было ничего общего. И будущего у них не было. Значит, все эти годы он обманывал себя? Возможно. Но был ли он не прав?

Нет!

* * *

Они выскочили в холл и бегом бросились к кафетерию. По всем подземным помещениям ровный металлический голос громко оповещал:

«Внимание, внимание! Совершено нападение на объект! Совершено нападение на объект! О всех нештатных ситуациях немедленно докладывать ответственному службы безопасности».

Питер крепко ухватил отца за рабочий халат. Перед ними оказалась незапертая дверь. Питер рванул ручку на себя и очутился на лестничной площадке. Сверху доносились автоматные очереди.

– Так, этот путь закрыт, – спокойно сказал он.

Какое другое решение могло их спасти? Что, если через кухню – там должен быть хозяйственный лифт или лестница, через которые доставляются продукты.

Они вернулись в вестибюль, откуда можно было попасть в кафетерий. Питер уже почти нес отца. Но только они сообразили, как можно было покинуть подвергшееся нападению здание, в зале собралась толпа стремящихся выбраться наружу людей. Питер налетел на женщину, на одежде которой были нашиты колдовские символы. Это была одна из сотрудниц, которых тролль уже видел. Она взглянула на Питера, и лицо ее мгновенно исказилось. Она громко крикнула:

– Он не человек!

Питер подхватил Клериса на руки и вбежал в кафетерий. В этот момент из противоположных дверей сюда же влетел японец. В руках у него был автомат Калашникова выпуска девяносто седьмого года.

– Ложись! – приказал он и повел стволом в сторону Питера.

Тот толкнул доктора Клериса влево, сам отпрыгнул вправо. Короткая очередь хлестанула по тому месту, где они только что стояли. Спрятавшись за опрокинутыми столами, он достал «зверобой». Потом выглянул из-за стола – самурай, расшвыривая столы, приближался к нему. Где же женщина-маг?

Раздался оглушительный грохот, стену кафетерия проломило, и в зал полилась сероватая жидкая грязь. Она двигалась прямо на него. Мороз пробежал у Питера по жилам – никогда прежде ему не доводилось видеть подобную пакость. Повсюду распространилась отвратительная едкая, вонь. Вал липкой, дурманящей кислоты надвигался. Внутри этой клееобразной жидкости что-то бурлило и кипело. Замешательство, охватившее тролля, было так велико, что он не мог двинуться с места. Только когда несколько капель жидкости попало ему на ногу, он пришел в себя и метнулся в сторону. Одежда сразу задымилась. Адская боль пронзила ногу.

Тяжело дыша, поскуливая от боли, он бросился к отцу. Самурай дико крикнул – он угодил по щиколотку в разлившуюся кислоту. Высунувшись из-за стола, Питер выстрелил в него – тот еще раз взвыл и упал в бурлящую гадость. Путь был открыт:

Питер обнял старика и прохрипел ему в ухо:

– Пошли, пошли!

Он отволок его подальше от разлившейся кислоты, в которой безмолвно лежал чернеющий на глазах человек. Отец уже успел потерять прежнюю выдержку и отрешенность – отчаяние и страх исказили его лицо.

Положение было хуже некуда. Питер глянул влево – что там с магом? Женщина стояла на коленях на пороге кафетерия и держалась за голову. Может, в нее пуля угодила? Трудно сказать. Оставалось надеяться, что она не сможет причинить им вреда.

Они бросились вперед, перелезли через стойку, нырнули в кухню. Потом обежали вокруг какого-то объемистого, ростом с тролля металлического робота и с ходу врезались во что-то мягкое, живое… Рухнули на пол. Когда Питер поднялся, он ахнул! Перед ним стоял богатырь японец. Тот не раздумывая ударил носком ноги по обожженной голени Питера – как раз по тому месту, куда попала кислота. Оба взвыли, отпрыгнули друг от друга. Краем глаза Питер увидел, как отец отполз за соседний бак.

Самурай первым пришел в себя. Он криво усмехнулся и открытой ладонью ударил Питера в лицо. Вернее, толкнул. Того отбросило к стене. Питер совсем растерялся, а тут еще спасения не было от жуткой боли в ноге. Японец успел ударить его еще раз. Теперь он попал точно, и может, эта новая боль вернула Питеру былую резвость и силу. Самурай уже издевательски посмеивался. Он поднял руку, и вдруг между пальцев, сжатых в кулак, блеснули три изогнутых лезвия. Гангстер завертел кулаком – три клинка слились в один посверкивающий круг. Японец сделал выпад. Питер успел отклониться. При этом врезал бандиту боковым ударом в голову. Самурай покачнулся – некоторое удивление появилось в его глазах, – но в следующее же мгновение он принял боевую стойку. И вдруг с его лица сползла ухмылка. Глаза расширились от ужаса. Питер тоже почувствовал, что с ним что-то происходит. Сильная дрожь пробежала по телу. Он глянул на свою руку и обнаружил, что вновь стал троллем.

Должно быть, Брина сняла заклятье.

Вовремя!

Питер широко, во весь рот, улыбнулся и тут же бросился на обезумевшего от страха бойца. В самый решительный момент боя обнаружить перед собой тролля – это было слишком даже для японца! Питер схватил его за одежду, привлек к себе. Не раздумывая, вонзил в его плечо клыки. Рот наполнился кровью. Самурай закричал тонко, истошно. Питер еще сильнее сжал челюсти.

Он вырвал из плеча кусок плоти, и человек, потеряв сознание, рухнул на плитки, которыми был выложен пол.

Питер подхватил пистолет, подбежал к отцу, поднял его – тот с нескрываемым ужасом смотрел на тролля. На объяснения времени не было. Он бросился к выходу. Питер попытался представить себе, какое впечатление произвела на научного работника эта сцена. Доктор Ваксман неожиданно превратился в страшного метахомика, да еще к тому же и людоеда. Пасть у него была в крови. От этих мыслей стало немного веселее…

Он быстро соображал. Банда Итами, напавшая на АБТек, по-видимому, сумела прорваться в здание. Здесь они наткнулись на группу призрачных бегунов, присланных из Сиэтла. Если прибавить сюда киборгов, то схватка должна была получиться на славу. Значит, пока одни бандиты уничтожают других, ему с отцом надо покинуть здание.

Между тем самурай опомнился и стал метать в их сторону все, что попадалось под руку, – сначала кастрюли, потом какие-то горшки, блюда. Потом он нащупал на полу нож для резки мяса. Эта находка придала ему смелости. Японец вскочил, издал дикий вопль, принял боевую стойку, в левой руке длинный нож, из правой, сжатой в кулак, торчали три лезвия.

Питер вскинул руку и вдруг обнаружил, что потерял пистолет. Он принялся лихорадочно соображать: что можно было предпринять в подобном случае? Боль в ноге не унималась. Накопившаяся за эти дни усталость тоже давала о себе знать.

Подхватив отца, он бросился бежать. Потом, чувствуя, что так ему далеко не уйти, опустил отца на пол, а сам прыгнул к включенной электроплите. Неожиданно развернулся и, схватив за нестерпимо горячие ручки кастрюлю с кипящим варевом, плеснул им прямо в рожу бежавшего за ним японца.

Тот опять издал истошный вопль. На этот раз в нем были страх и отчаяние. Самурай принялся тереть глаза, потом рухнул на пол.

Питер перевел дух, бросился к отцу, опять взял его на руки. Доктор Клерис вдруг стал отчаянно сопротивляться. Питер не обратил на это никакого внимания и, хотя груз несколько мешал ему, бросился к выходу.

Времени на дискуссию не осталось.

Оружия нигде не было видно. «Черт с ним, – решил Питер, – попробуем прорваться с голыми руками». Они добрались до двери, и в этот момент в стену, обложенную кафельной плиткой, ударила шаровая молния. Питер обернулся – сзади ковыляла колдунья. «Надо же, – поразился Питер, – очухалась, змея!» Он вновь подхватил на руки теперь уже покорного и какого-то обмякшего отца, открыл дверь и помчался вверх по лестнице.

Помчался – это было, конечно, сильно сказано. По крайней мере, ему так казалось. На самом деле он всего-навсего поспешно ковылял вверх по ступеням, изо всех сил стараясь увеличить дистанцию между ними и магом. Между ними и бандитами Итами. Между ними и киборгами.

Одолел два пролета, выбрался на лестничную площадку, толкнул дверь. Заглянул в нее.

Дверь выходила в коридор. Он был пуст. Питер взял отца за руку и вывел с площадки. Они зашагали по коридору. Шестым чувством Питер успел уловить опасность, грозящую им сзади. Он успел перехватить отца, поднять его на руки. Он нес Клериса перед собой. Оглянулся. Три гангстера показались в дальнем конце коридора. Питер бросился бежать, так и держа впереди себя отца. Сзади в его спину ударили пули. Тролль прыгнул за угол.

– Давай, – подсказал Питер отцу, указывая на открытые двери лифта. – Другого шанса не будет.

– Это же безумие! – воскликнул Клерис.

– Это точно, – согласился Питер.

Тем более когда слышишь бегущих по коридору «качков» с «Калашниковыми» в руках. Он схватил папочку и втащил его в открытую кабину. Нажал на кнопку. Когда дверцы сомкнулись, до них долетел крик:

– Отдай нам старикашку!

Лифт поднимался недолго, и, когда створки раскрылись, Питер, накрыв собой отца, уже лежал на полу. Пули густо ударили в заднюю стенку кабины, затем наступила тишина. Послышались гулкие шаги.

Питер опять нажал кнопку «вверх» – то, что он успел разглядеть, никак не походило на проходную.

Подпрыгнув, лифт опять замер. Двери открывались так медленно, что Питер, затаивший дыхание, не выдержал и помог им раздвинуться. К его удивлению, они оказались на каком-то складе. Ворота были распахнуты. Питер с отцом бросились в ту сторону и оказались на какой-то улочке. Ага, она выходила на магистраль. Тролль набрал код Бульдога:

– Здесь Андерсен.

– Андерсен?! – Парень присвистнул. – Здесь Даклин. Ты готов?

– Давай-ка, парень. Вперед!

Питер изо всех сил, полуволоча, полунеся папочку, побежал к главной улице. Как только они выскочили из-за угла, гангстеры, сидевшие в машинах, открыли ураганный огонь. Пули так и свистели над головой. Питер, как мог, прикрывал отца.

Вдруг один из автомобилей озарился яркой вспышкой пламени. Раздался взрыв, и металлические осколки разлетелись во все стороны. Гангстеры, выскочившие из машин, попадали на землю.

Жутко взвизгнули тормоза. По улице мчался знакомый фургон. За рулем сидела женщина. Парень с гранатометом в руках высунулся в боковое окно. Он пальнул еще раз, и следующий автомобиль взлетел на воздух. Фургон тормознул возле Питера и доктора Клериса. Дверца скользнула в сторону.

Питер, не теряя времени, сунул папашу в автофургон, потом хотел влезть туда, но в борт гулко ударила очередь. Из крупнокалиберного бьют, решил тролль и невольно обернулся.

Стальная дверь, через которую он вошел в АБТек, была открыта. В проеме показался начальник охраны, лежавший за рукоятками установленного на треножнике пулемета. Он еще раз дал очередь. Пули оставили глубокие вмятины на металле автофургона. Одна из пуль угодила Питеру в плечо. Тролля буквально внесло в недра машины. Чьи-то сильные руки помогли ему сесть. Дверь захлопнулась, фургон рванул с места. Питер видел мир какими-то наплывами, так, издалека набегали ощущения. Тошнота подступала к горлу. Что-то мелькало в лобовом стекле – что именно, Питер не мог различить.

Над ним кто-то склонился.

– Дьявол! – воскликнул парень. – Как он тебя разделал! Питер был готов выть от боли.

– Клерис? – прошептал тролль. – Где Клерис?

– Этот белый халат, что ли? Здесь он, здесь… – Парень беспечно улыбнулся.

– Доставь его к Эмидж.

– Доставим, приятель, в лучшем виде доставим. Я, когда увидел эти бандитские рожи, решил – все, каюк! Теперь, браток, все будет в порядке. – Он ласково погладил тролля по руке. – Сейчас доберемся до Брины.

Больше Питер ничего не слышал. Он закрыл глаза и провалился в черное небытие. Последней была мысль – все прошло удачно. Это немало. Даже очень много. Что там ждет их в будущем – не важно. Сейчас все сложилось хорошо – и порядок!