Такую сумасшедшую езду Рита ни разу еще не испытывала. Машина неслась по ночным улицам со скоростью ста километров. Сто? Гораздо больше. Резина визжала на поворотах. Пахло паленым. Ее мотало из стороны в сторону. Она хотела крикнуть: «Не надо так гнать, у меня разорвется сердце». Тугая черная повязка давила на глаза, руки за спиной затекли. Страх парализовал волю, она не могла раскрыть рот.

Господи, куда везут ее и зачем? Кто эти похитители, что они хотят от нее? Денег у нее с собой нет, в квартире на Сухаревской тоже шаром покати. Она сделала попытку освободиться от сдавливавших ей руки веревок, сухие губы безмолвно шептали: «Отпустите меня, что вам я сделала?! Что вам от меня надо?»

Сколько можно, куда они несутся? И вдруг удар по тормозам, визг, вонь от паленой резины. Она дернулась вперед, ударилась головой о переднее сиденье. Машина сильно качнулась, они, видимо, крутанулись на асфальте. Сердце у нее сжалось. И вдруг тишина. Они остановились? Или их остановили? У нее мелькнула мысль: а если это милиция? Значит, сейчас ее увидят в кабине с завязанными глазами, руки за спиной. Ее вытащат из этой мышеловки, и она будет на свободе. Какой-то невнятный разговор поблизости. Вроде на повышенных тонах. Говорили мужчины.

Надо что-то предпринять. Может быть, завыть? Она застонала, повалилась всем телом влево и тут же замерла. На переднем сиденьи происходила возня. Там кто-то сопел и несколько раз вскрикнул. Она поняла, что до нее доносится шум борьбы. Значит, началось! У нее нашелся защитник. Он хочет ей помочь. Она напряглась, пыталась по звукам определить, что там происходит. И тут к ней за спину потянулись чьи-то руки. Она подвинулась вперед, помогая им, и в этот момент уловила знакомый запах крови. Сладкий, теплый. Кого-то убили? Не может быть!

Рите сделалось дурно. Ее затошнило. Машина неожиданно дернула вперед. Она откинулась назад, ударилась затылком о подголовник и потеряла сознание. Когда очнулась, в салоне было тихо. Ни гула мотора, ни возни впереди. И в какой-то миг почувствовала, что руки у нее развязаны. Исчезли путы. Она зашевелила пальцами, разминая их. Болели запястья, суставы набухли. Потом вытащила руки из-за спины. И тут наступила ломящая уши тишина. Ни одного звука, как в склепе. Несколько минут она сидела неподвижно, прислушивалась. Сколько прошло времени, она не знала. Машина не двигалась.

Она решилась. Осторожно подняла руки к голове. Ей никто не мешал. И медленно, еще опасаясь, что ее схватят, стащила повязку. И чуть не вскрикнула. Не поверила своим глазам. Она сидела в кресле у себя в квартире на Сухаревской. У ног валялась черная повязка. Рядом веревки, пустая оправа для очков. И ни одного человека поблизости. Никого.

Знакомые часы в деревянном корпусе на серванте мелодично отбили половину второго. Рита с трудом встала, оперлась о кресло. Ноги у нее были как ватные, лоб в испарине. Она неторопливо прошлась по комнате. Взяла висевшее на спинке стула полотенце. Вытерла пот. Невероятно. Она дома? Почему же не помнит, как попала к себе? Что произошло, где машина, куда подевались ее похитители? Сердце у нее билось гулко, тревожно. Она все еще ощущала слабость в ногах, во всем теле. Подошла к окну. Осторожно выглянула на улицу. Внизу у входа в подъезд горел одинокий фонарь. Под ним несколько припарковавшихся машин. Обычная ночь, привычная тишина. От легкого ветра бесшумно шелестела листва лип. Никто под окнами не стоял, не ждал ее. Она прошла на кухню. Все на месте. Все, как она оставила перед выходом к Фэрри. На белой плите чайник, на столике вымытые чашки. Ровно гудит холодильник. И кухонные часы показывают ровно половину второго. Значит, она спала, и вся эта жуть ей только приснилась? Боже, что же с ней произошло?! Радоваться ей или огорчаться?

Но разве не мечтала она оказаться у себя дома, принять душ, расслабиться, а потом полежать на диване с книжкой. И вот свершилось! О небо, какое это ведь счастье – ощущать себя свободным! Но что-то не понравилось ей в ее доме. Словно было в нем что-то не так. Словно кто-то чужой незримо присутствовал, следил за ней, она чувствовала его взгляд, ежилась, но никак не могла поверить, что в квартире кроме нее был еще кто-то. В комнатах сам воздух был нечистый. И этот знакомый тошнотворный запах кожи. Откуда он?

Она опустилась на пол и принюхалась. Чуть пахло резиной. Заметила тонкую темную полоску. Кроссовки! Она подошла к входной двери и понюхала ручку. Он нее несло вонючей кожей. Перчатки! И в них был запах той самой крови! Ей разом вспомнилось, как она неслась по Тверской, как задыхалась от бега. Остановилась у края тротуара. Возле нее затормозила машина. Кто-то ее окликнул. Она не обернулась, ускорила шаги. Потом рванулась назад и оказалась у памятника Маяковскому, спустилась в подземный переход. На Садово-Триумфальной хотела остановить «Волгу», но к ней подъехала «девятка». Она шагнула к ней, чтобы спросить, и в этот момент сзади чьи-то сильные ладони в перчатках зажали ей рот, вывернули назад руки, надели на глаза повязку. Ее скрутили как котенка и затолкали на заднее сиденье.

А потом все – провал, тишина. И только свист ветра в ушах… Ее везли, везли… Она потеряла всякую ориентацию. Где ее похитители? Куда подевались освободители? Кто доставил ее домой? Откуда узнали адрес? Ах да, по визитке. Теперь понятно. Значит, они были у нее в квартире, ходили по комнатам, осматривали вещи. О черт, этого еще не хватало. Теперь она не сможет чувствовать себя в собственном доме в безопасности. Она не сможет спокойно спать, есть, пить, не сможет работать, не сможет расслабиться ни на минуту. Жди каждое мгновение поворот чужого ключа в замочной скважине. Теперь предстоит срочно менять замок.

Она посмотрела на свои руки. У нее не было кольца с рубином. Вот в чем дело. Сняли подарок Антона. Нашли ценную вещь. Что ж, тогда ей просто повезло. Она еще дешево отделалась. Хорошо, если это были обычные грабители, которые хотели забрать ценности, поэтому стащили кольцо. Они рылись в ее сумке, обнаружили там визитку с адресом, ключи, мобильник, она в этот момент уже ничего не соображала. Ее подвезли к дому, открыли дверь, ввели, усадили в кресло, сами походили по комнатам, ничего особенно ценного для себя не обнаружили и уехали. Странное поведение. Зато и волки сыты, и овцы целы. Она не станет никуда заявлять. Никакой милиции. Там ей просто не поверят. А о чем рассказывать? Что у нее стащили кольцо? Так она сама мечтала его снять.

Она прошлась по комнате, посмотрела вокруг. И все-таки странно… Если это обычные грабители, то почему они не захотели взять телевизор, компьютер, почему не тронули в серванте дорогие фарфоровые статуэтки. Она рванулась в коридор. Сумка с кошельком так и лежала в прихожей на тумбочке возле двери. Ее руки машинально вытащили кошелек, пересчитали деньги. Три сотни долларов. И пять тысяч бумажками. Все осталось нетронутым. Они испугались? Но чего?

Она открыла сумку, вытряхнула все ее содержимое. И все поняла. У нее взяли мобильный и пистолет. Вот и все объяснение странного поведения непрошеных гостей. У нее взяли оружие и телефон. Лишили защиты и связи. На душе сделалось тягостно. Что теперь делать? Заявить в милицию? О чем? О пропаже браунинга, который сама приобрела нелегальным путем? Нет, дудки!

Она вернулась в комнату, села к бюро. Рядом на хрустальной подставке тускло отсвечивал магический кристалл, тут же серебристая корона и фигурка графа Брюса. Черный вольт остался на Рижской. Она не захотела брать его с собой.

Сверху упал листок. Это было письмо. Его написала какая-то Екатерина Ледич, художница. Эта женщина мечтала с ней познакомиться, сообщала, что давно и внимательно наблюдает за всеми ее опытами, пытается некоторые из них произвести у себя дома, но у нее мало что получается. Зато она умеет ворожить. Да-да, по-настоящему. Делает заговоры, приговоры, отводит порчу. Это у нее в крови, от предков, от цыган. И если Маргарите было бы интересно познакомиться с основами черной магии, с опытами по передаче черной энергии, то Катерина готова по первому ее сигналу прийти к ней и рассказать. Не только рассказать, но показать некоторые свои эксперименты.

Рита не стала его читать до конца, посмотрела только на адрес – Малая Ордынка, телефон. Она протянула руку и взяла свою книгу «Глазами экстрасенса». Машинально полистала, неожиданно увидела незнакомый ей рекламный проспект. «Частная психиатрическая клиника Бориса Тушина. Восстановление психики после нервных срывов, стрессов, диагностика и индивидуальное лечение. Профилактические мероприятия». И фотография палаты. Вот это новость? Когда он успел ее открыть? И как проспект попал в ее книгу? Позвонить Борису, спросить? Она устало зевнула, вложила в книгу письмо и рекламный проспект и поставила на прежнее место. Ее волновал сейчас не рекламный проспект, а Екатерина Ледич, художница, по происхождению цыганка, которая умела не только ворожить, но и вторгаться в чужие души. Откуда она появилась?

Стоп, вспомнила! Боже праведный! Это была та самая женщина, которой Светлана продала свою квартиру. Как могла она забыть! Да, Екатерина Ледич, художница с Набережной! Это с ней Валентин собирается открыть музей преступников. О них читал Джон в журнале «Московская старина». Вот почему Света так назойливо выспрашивала ее о Валентине. Сумела эта цыганка влезть в ее сферу. Вошла в открытую Ритой дверь. Завладела ее мужем и квартирой на Рижской. А теперь решила приобрести квартиру на Дегтярном. Финансирует музей преступников, Валентин в ее руках сделался послушным орудием.

Подошла к шкафу, подняла потяжелевшие веки, посмотрела на себя в зеркало. И не узнала: на голове какие-то черные волосы, чей-то парик, вся растрепанная, на ней странная кожаная юбка, которой у нее отродясь не было, под глазами синие круги. Что у нее за вид? Она опустила глаза вниз. И ужаснулась. У нее на ногах были чужие стоптанные кроссовки. От них раздавалось это отвратительное повизгивание.

С гримасой брезгливости она скинула парик, чужие кроссовки, сбросила кожаную юбку, бросилась в ванную. Открыла горячий душ, вылила на себя целый флакон шампуня. И пену смывала долго, старательно. Потом перед зеркалом внимательно осматривала свое тело и, слава богу, не обнаружила ни одной царапины, ни одного синяка. Значит, она в целости, ее не тронули. Достала из шкафа белый халат, завернулась в него и села снова к бюро. Откуда у нее этот чертов парик, пустая оправа для очков, повязка, веревки? И кожаная юбка с кроссовками? С гримасой ужаса она посматривала на них. Когда успели ее переодеть? Уж не сглаз ли это? Чужую неприятную одежду надо вымести из своего жилья, вспомнила она правила ворожбы, вымести чистым веником и вместе с веником сжечь!

Она подошла к телефону. Кому позвонить? Свете? Родителям? Или Антону? А может быть, Борису? А если позвонить той черной ворожее, этой знахарке Катерине, спросить ее, чего она хочет? Телефон в письме указан. Пусть ответит, пусть скажет, чего добивается? Навела на нее порчу?! Пусть снимет ее как можно скорее!

Рита судорожно рванулась к бюро, вытащила письмо, прочитала адрес, знахарка живет на Малой Ордынке, вот и телефон. Сейчас следует только набрать ее номер, и все страхи улягутся, она узнает, что с ней произошло. Пусть знахарка приедет к ней, пусть ворожит, пусть отгонит злую энергию, пусть поможет ей вырваться из этой паутины полного неведения, избавит ее от ощущения враждебности окружающего. Ей надо срочно обрести себя. Скорее, скорее, пока не произошло еще чего-нибудь пострашнее. А может быть, отправиться к ней? Надо сперва позвонить, узнать точный адрес. Она возьмет машину, поедет на Малую Ордынку. Сейчас, сейчас.

Поднесла к уху трубку и замерла. О небо, никаких звуковых сигналов. Трубка молчала. Может, обрезали провод? Или случилось что-то на линии? Боже! Этого еще не хватало. У нее нет никакой связи! Она бессильно опустилась в кресло. По лбу потекли капли горячего пота. Это после ванны, после прогрева, успокаивала она себя, потом вскочила, подбежала к своему столику, протянула руки вперед. От зеркала струился холод, по пальцам пробежали мелкие уколы.

Она вздохнула полной грудью, хотела еще раз посмотреть на себя, но потом решила, что не стоит портить настроение, завесила зеркало черной тканью, приблизила к себе кристалл и зажгла свечу. Налила в бокал коньяка, сделала глоток, за ним еще один, дождалась теплой волны, знакомых уколов в кончиках пальцев и стала приближать руки к кристаллу. На часах ровно два часа. Наступило равноденствие. Можно гадать.

Магический кристалл, ее медиум, ее связь между внешним и внутренним миром, откликнись. Никакой телефон ей не нужен. Она заглянет в его мерцающее чрево, и он ответит на ее вопросы. Он расскажет ей все, что произошло с ней тогда, когда она остановилась у края тротуара и подняла руку.

Она хорошо помнит, как они ехали, а после того, как остановились, наступил провал в памяти. Правда, она почувствовала, как ей освободили руки, слегка подтолкнули. И она, выставив вперед руки, шла в полной темноте, не опасаясь острых углов, везде безошибочно находила нужную дорогу.

Итак, она вошла в тесную кабинку лифта. Ощупью нажала нужную кнопку. Рядом никого не было. Поднимался лифт медленно. Очень медленно. У нее учащенно билось сердце, она считала про себя: сорок три, сорок четыре, сорок пять… Сколько еще подниматься? Но вот наконец он остановился, и дверцы открылись. Рита сама сделала шаг вперед.

В коридоре царила тишина. Горел ли там свет? Она не знала. Машинально вытащила ключи, открыла входную дверь, сделала шаг вперед и оказалась в длинном коридоре, чувствовала это по движению воздуха. Под ногами скрипнули дощечки паркета. Куда она пришла? Ее ноздри уловили незнакомый запах обоев. Она же была здесь недавно?! Это квартира Светы? Зачем привели ее сюда?

Она подняла левую руку, слева на стене должна висеть картина «Пруд с мертвой водой». А справа? Она чуть пошевелила пальцами правой руки и почувствовала волну холода и уколы, справа стоит трехстворчатое зеркало. За ним, она знала, находилась фотография странной женщины с распущенными волосами, Екатерина Ледич. В углу этой фотографии она написала цифру «34» и расписалась.

Рита подняла руки к голове и сняла повязку, раскрыла глаза. Значит, она не ошиблась. Ее привезли в Дегтярный переулок. Но кто и зачем? Светка и Джон наверняка еще спят. А где чемоданы? Когда она уходила, их было ровно семь? Она посмотрела в угол. Чемоданов не было. Может быть, на ночь Света и Джон занесли их в комнату?

На цыпочках она двинулась вперед. Дверь легко поддалась. К ее удивлению, в гостиной горел торшер. За столом никого не было. На зеленом сукне валялись разбросанные карты Таро. Но что это? На софе, подобрав ноги, сидела Вероника. На ней была Светкина блузка с глубоким вырезом, на груди выделялась большая янтарная брошка. Кожаная юбка задралась и обнажились круглые коленки. На полу стояли разбитые кроссовки. В руках она держала книгу.

– Вероника?! – воскликнула Рита, раскрыла шире дверь и невольно сделала шаг вперед. Такой встречи не ожидала. – Ты что здесь делаешь? – Она придала голосу строгость. Света ведь предупреждала, что с Вероникой они в ссоре. Как же попала она сюда, если у нее отобрали ключи?

Та никак не прореагировала на это восклицание. Рита хотела спросить, где Света и Джон, и невольно повернулась к окну. И вопрос свой забыла. Ее удивлению не было предела. В вольтеровском кресле, подтянув ноги, сидела женщина с черными распущенными волосами. У нее был египетский профиль. На безымянном пальце левой руки поблескивал прозрачный камень, на указательном пальце правой – красный. Знакомая женщина с фотографии. Екатерина Ледич. Она лепила какую-то фигурку. Вот она, эта цыганка, ворожея, художница, скульптор. Воспользовалась ситуацией, забралась еще в одну квартиру. Ну и встреча.

– Смелее, смелее, входите, – женщина оторвалась от работы, подняла голову и посмотрела на Риту. Она отставила фигурку в сторону и вытерла руки о тряпку. – Мы ждем вас.

– Меня? – переспросила Рита. Она не могла сдвинуться с места.

– Да-да, вас. Проходите, садитесь. Давайте познакомимся, меня зовут Екатерина Ледич, а Веронику вы, конечно, знаете.

Теперь и Вероника оторвала голову от книги и с любопытством уставилась на Риту. На лице у нее появилось насмешливое выражение.

Рита осторожно вошла в комнату и тихо закрыла за собой дверь. И у нее тотчас закралось подозрение, что она попала в какую-то западню, из которой нет выхода. Зачем она пришла сюда? Что они от нее хотят? С какой целью они здесь собрались?

– Вы прочитали мое письмо? – спросила Екатерина.

– Ах, письмо… – Рита махнула рукой. – Ко мне приходят десятки писем. Отвечать на них у меня нет времени и сил. Скажите мне лучше, зачем вы слепили вольт? – Она посмотрела на дощечку, смутно догадываясь, что лепит Катерина.

– Я слепила его не для вас, – Катерина покачала головой. – Для пробы. Вы случайно увидели его и купили. Он был заговоренный. Я очень испугалась, когда узнала, что вольт попал к вам в руки. Но виноваты в этом вы сами.

– Я? – Рита приподнялась со стула. – Но в чем?

– От вас я узнала рецепт черного вольта. Из вашей книги. Я им просто воспользовалась. Но добавила кое-что от себя, – Катерина чуть улыбнулась. – Решила проверить свои магические силы. Повязка на глазах, заведенные за спину руки. Припоминаете? – глаза у нее сощурились.

Рита обратила внимание, с какой невероятной скоростью и автоматизмом двигались пальцы Катерины. Они буквально порхали над фигуркой. Настоящая мастерица.

– В тот день, когда вы отправились к ювелиру, – продолжала Катерина, – я двинулась следом, но опоздала, вас в магазине уже не было. Так я познакомилась с Антоном Палиным, вашим воздыхателем. Знаете такого?

– Вы знакомы с Антоном? – удивилась Рита.

– Да, – ответила Катерина и чуть кивнула. – Не только разговаривала. Едва он увидел мое кольцо с рубином, то словно маньяк глаз не мог от него отвести. – Она закрутила свое кольцо. – Умолял продать, заложить. И я поняла, что он от меня не отвяжется, поэтому решила кольцо продать. – При этих словах она невольно перевела взгляд на руки Риты. – Он хвастал, говорил, что у него есть богатая клиентка, экстрасенс высшей категории Маргарита Коновалова, которой поклоняется вся Москва, это кольцо предназначено ей. Он вам отдал это кольцо?

– Да.

– И вы его взяли?

– Да, – чуть помедлив, ответила Рита. Она вспыхнула, словно ее уличили в чем-то постыдном, невольно выставила вперед руки и повертела ими, показывая, что у нее нет никаких колец. Кольцо с рубином у нее сняли, а кто, она не видела. – Но у меня его нет. – Она с самого начала чувствовала, что кольцо с чужой руки и не принесет ей благополучия. Так и случилось.

– А где оно?

– Я не знаю, – Рита пожала плечами. – Действительно не знаю. Антон надел его на мой палец силой. Я не хотела. А потом, потом со мной что-то произошло. И его, кажется, сняли. Когда везли в машине. А кто меня вез, куда, я не видела, ничего не помню. Потеряла сознание, – Рита посмотрела на Катерину.

– Жаль, очень жаль, – недовольным тоном произнесла Катерина. – Кольцо-то непростое, наследственное. Оно досталось мне от бабки Полины, а та получила его от моей матери, которая жила в Ленинграде. У кольца была легенда, что оно с пальца самого Калиостро. И потому каждого своего нового владельца должно проводить через круги волшебства. Ваша же прапрапрабабка Софья, как вы писали, амурничала с этим Калиостро…

Зазвонил телефон. Громкий, требовательный. Вероника взяла трубку.

– Это Антон Палин, – прикрыв трубку, сказала она. – Легок на помине.

– Что он хочет? – одними губами произнесла Рита.

– Он внизу у своей машины, просит разрешения подняться сюда.

– Зачем?! – Рита так и подпрыгнула. Только его здесь не хватало. Что за судилище они устроили ей. Однако, если придет Палин, то, может быть, он увезет ее отсюда. Они обе здесь сговорились против нее. – Чего Антон хочет?

– А вы не догадываетесь? – Вероника усмехнулась.

Рита отрицательно покачала головой.

– Он привез кольцо.

– Не надо его сюда впускать. Я сама выйду к нему.

– Кстати, это Антон навел меня на мысль слепить вас, – заговорила Катерина и посмотрела на Риту.

– То есть как? Объясните, не понимаю…

– В тот день он предложил мне сделать для его витрины вторую фигурку. К моему графу Брюсу. Красивую, породистую женщину. И предложил слепить… вас. Но не в платье, а в обнаженном виде… Назначил хорошую цену.

Наступило молчание. Вероника, открыв рот, поочередно смотрела то на Катерину, то на Риту.

– Я вам не верю, – с нескрываемой неприязнью произнесла Рита.

– Напрасно, – Катерина пожала плечами. Она подошла к окну и отдернула занавеску. – Тогда пусть Антон поднимется сюда, сам вам все объяснит.

– Нет! – невольно выкрикнула Рита. – Только не это. Пусть остается внизу или лучше совсем уедет. Я не хочу его видеть.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. – Катерина села в кресло и взяла дощечку с фигуркой в руки, стала вращать ее и посматривать на Риту.

– А что вы лепите? – не выдержала Рита.

– Не догадываетесь?

– Нет.

– Заканчиваю вас. Но у меня не получаются ваши глаза, да и тело выходит с изъянами. Мне нужна ваша натура.

– Что вы имеете в виду? – не поняла Рита.

– Я недовольна своей работой.

– О Боже! Но для чего я вам? – Рита бессильно опустилась на стул.

– Антон навел меня на эту мысль.

– И что дальше? Для чего ему нужна моя скульптура? – не выдержала Рита.

Катерина прищурила глаза и оценивающе посмотрела на нее.

– Опять не догадываетесь?

– Да нет же! – Рита в нетерпении топнула ногой.

– Он бизнесмен, ищет новые способы привлечения денег. Алчность его сжирает. Хочет выставить вас… – она помедлила, усмехнулась и продолжила: – хочет выставить вас в витрине своего магазина. В рекламных целях. Для привлечения покупателей. Теперь поняли?

Рита не верила своим ушам. Кровь бросилась ей в лицо.

– Это была бы такая приманка! – продолжала Катерина. – Представляете, у него за стеклом фигура известного экстрасенса высшей категории, Белого мага, «прекрасной дамы» Маргариты Коноваловой. – Катерина при этих словах встала и принялась ходить взад-вперед. – Это большой искус для покупателей. На всю Москву разнесут, что вы в обнаженном виде позируете у Палина. Вся богема сбежится посмотреть. А ему в карман деньги ручьем потекут. Понимаете? – она остановилась.

Рита не знала, как реагировать ей на эти высказывания. Она судорожно вцепилась в спинку стула, уставилась в пространство и напряженно искала выход из создавшегося положения. Неужели это западня? У нее было такое чувство, что и Катерина, и Вероника внимательно наблюдают за ней, и, стоит ей подняться и направиться к выходу, как они обе бросятся наперерез. Отрежут проход.

Катерина не перестанет лепить ее фигуру. Она закончит свою работу. И со всеми телесными изъянами отдаст Палину. А тот выставит ее обнаженной за витриной. Какой позор! Что делать ей? Обращаться к юристам за поддержкой? Но это же вселенский скандал!

– Посмотрите на себя, – неожиданно раздалось у самого ее уха. – Вы не хотите быть уродиной, соглашайтесь. Раздевайтесь. Я жду.

Рита повернулась и увидела перед собой дощечку с фигуркой обнаженной женщины, которую вертела Катерина. Она невольно потянулась вперед, хотела получше ее разглядеть. На дощечке стояла ее уменьшенная копия. Она в миниатюре, без платья. Голая! Чуть отвисшая грудь, слишком полные бедра, длинная шея, покатые плечи. Что за уродина?! Карикатура! Это не ее фигура, хотела она крикнуть! Стыдоба! Она хотела схватить ужасную фигурку, запустить ее в Катерину… У нее не было сил двигаться.

– Не стоит так переживать, – снова прозвучал голос Катерины. – Вы же видите, что скульптура нуждается в корректировке. Поэтому я предлагаю вам раздеться. Совсем ненадолго. Вы станете перед зеркалом, и я за пять минут схвачу весь ваш облик. Я заплачу вам за позирование. Вы станете моей натурщицей. Разве это так плохо? Ради искусства стоит пойти на жертвы.

– Прекратите, вы с ума сошли! О чем вы говорите! – не выдержав, закричала Рита.

– Вы очень лакомый кусочек, – продолжала Катерина. – Вас все равно кто-нибудь посадит за стекло. Идея-то уже вырвалась, бизнесмены только ищут встречи с вами, чтобы предложить сделку. Ваш бывший, ваш Валентин, тоже захотел увидеть вас в качестве гида в своем подземном музее. Вы ходите за стеклянными витринами, улыбаетесь, на вас публика пялится…

– Меня за стекло? О чем вы? – Риту всю трясло.

– Где-то будете вы лично, где-то появятся ваши скульптуры.

– Нет! – снова сорвалась на крик Рита. – У вас ничего не выйдет! Я разобью вашу витрину, я позову друзей…

– Ха-ха! Не смешите. Этот ваш хваленый Тушин тоже протягивает к вам свои липучие лапки. Вы думаете, он стремится к вам, потому что влюблен? – Катерина ухмылялась. – Как вы заблуждаетесь. Вы для него только ценный объект, на который клюнут, как на наживку.

– Глупости и гнусности вы говорите, – Риту всю трясло, – я не хочу это слышать.

– Не хотите слышать, тогда смотрите, – с этими словами Катерина швырнула на стол какой-то буклет. Рита бегло взглянула на него.

– Что это?

– Это рекламный проспект психиатрической клиники, которую недавно открыл на Самотеке ваш замечательный врач, спаситель, ваш ухажер Тушин. В нем черным по белому написано, что одной из клиенток его клиники является Маргарита Коновалова. Там помещен ваш портрет. Вы заметная фигура для избранной публики. Авторитет, понимаете? Это только приманка! Но на нее клюнут. Еще как! У него появится солидная клиентура. Деньги потекут рекой… Вам прямой путь в его клинику.

Рита едва дышала, она теряла последние силы. Ей надо собраться, сконцентрироваться. Надо преодолеть себя, и она избавится от этого колдовского наваждения. Она сосредоточила взгляд. Он должен стать проницательным, таким, с помощью которого ей удавалось проникнуть внутрь человека, подчинить его себе, заставить говорить и действовать так, как это было удобно ей.

Она настраивала себя, думала о том, как бы задать Катерине такой вопрос, чтобы сбить ее с толку, нейтрализовать. И она нашла.

– Скажите, – членораздельно и спокойно произнесла Рита, – а каким образом чемодан из темной комнаты в квартире Фэрри оказался у вас в комнате? Как удалось вынести его из этой квартиры? Света все обнаружила. Она не успокоится, пока не найдет свой чемодан. Это, по сути, кража.

Выпад оказался к месту. Катерина такого не ожидала. Она побледнела, моментально взглянула на Веронику.

– Откуда вы о нем знаете? – негромко произнесла она.

– Неужели вы думаете, что ваш Коновалов настолько умен, что мог надежно спрятать от меня такую громоздкую вещь в нашей квартире? Укрыть от меня? – Рита покачала головой. Она решила блефовать. Другого выхода у нее не было. – Что я за экстрасенс высшей категории, если не знаю, что творится у меня в доме? А нюх мой на что? Я видела вас на лестничной площадке, я чувствовала запах коньяка в квартире и восстановила всю картину. Я поняла, что перепутала, – она сделала паузу и посмотрела на Катерину. Та, закрыв глаза, углубилась в кресло и, похоже, внимательно слушала. Вероника тоже не упускала с нее напряженных глаз. Все складывалось как нельзя удачнее. Значит, она правильно повела себя. Теперь инициатива у нее в руках. Блефовать так блефовать. – Когда Валентина не было дома, я нашла чемодан.

– И что вы с ним сделали? – не открывая глаз, спросила Катерина.

– Естественно, вскрыла.

– Как, как вам удалось? – Катерина выпрямилась в кресле.

– О, это уже мой секрет. Обошлась, во всяком случае, без мужчины.

– И что увидели? – подала голос Вероника.

– Книги, рукописи. Я все внимательно просмотрела. И нашла одну вещицу… А в ней такое… – она намеренно сделала паузу и посмотрела на Веронику. – Но решила ее не трогать, а рассказать о находке Свете. Очень мне хотелось позвонить ей, обрадовать, сказать, что чемодан нашелся. Он был с сюрпризом. Но я решила не торопить события. Хотела установить, кто был вор и что произойдет дальше. Буквально на следующий день чемодан из квартиры на Рижской исчез. Я догадывалась, куда отвез его Валентин. Конечно, на Малую Ордынку, к новоявленной ворожее, – при этих словах она встала и подошла к Катерине. – Я думала, что у вас объявится совесть, и вы не будете участвовать в этой грязной сделке, вернете чемодан законным владельцам, но вы поступили по-другому. Вы отдали Веронике только книги и рукописи, а самое ценное присвоили себе. И никому ничего об этом не сказали. Даже Валентину. Не так ли?

– Хватит, мы не для этого здесь собрались, чтобы обсуждать приключения чемодана, – Катерина открыла глаза. Голос у нее сделался хрипловатым, срывающимся. В довершение она стукнула кулаком по подлокотнику. – Он по праву принадлежит мне! – неожиданно выкрикнула она и стукнула по подлокотнику кресла. – Он мой со всем содержимым и шкатулкой тоже! И я не обязана давать вам отчет…

Вот и услышала Рита то, о чем догадывалась, но боялась ошибиться.

– Но вы заплатили только за чемодан, а не за шкатулку! Это совсем не та цена, которую она стоила! – продолжила Рита. – Вы присвоили себе все ценности, которые были в шкатулке, никому ничего не сказали. Даже Валентину. Рассказать, что было в шкатулке?

– Значит, вы видели ее! – с придыханием в горле произнесла Катерина.

– Конечно. Я, как и все женщины, любопытная.

– Так что же было в шкатулке? – вмешалась в перепалку Вероника. Она уже спустила с софы ноги и внимательно наблюдала за словесной дуэлью двух женщин.

– А ты спроси об этом лучше у Катерины, – обернулась к ней Рита. – Боюсь, она не ответит. Это не в ее интересах. Посмотри на ее пальцы. Разве ты не догадываешься!

Вероника подпрыгнула как ужаленная.

– Негодяйка! – закричала она. Вид у нее был решительный. Она подбежала к креслу, уперла руки в бока и вызывающим тоном произнесла: – Ну, подруга, что же ты мне ничего не сказала о шкатулке? А? О моем отце басни плела, мозги пудрила, а про драгоценности, которые он мне оставил, ни слова. Какие кольца и броши были в шкатулке?

– Но я с тобой за все рассчиталась, – твердо ответила Катерина, лицо у нее сделалось бледным. – Как ты и просила, отдала за чемодан тысячу долларов. Чего ты еще хочешь? У нас же был уговор?!

– При чем тут уговор? Это была обычная трепотня. Ты меня перед этим разговором опоила! Накачала какой-то дурманящей дрянью, потом травки дала понюхать, – пальцы у Вероники сжались в кулаки. – Я пила, курила, перестала, конечно, соображать и на все согласилась.

– Послушай, – Катерина топнула ногой, – я все делала с твоего согласия. Ты пришла ко мне в дом, ты просила меня об одолжении, ты хотела продать чемодан. Валентин меня об этом просил, сам привез чемодан. В шкатулке были кольца, но я все поделила. По твоему же совету одно кольцо отдала Джону, чтобы он вручил его Свете…

– Но при чем здесь Света! – перебила ее визгливым голосом Вероника. – Ты сама сказала, что Рогов был мой отец! Он оставил все ценности мне! Мне одной! Я единственная его наследница.

Это был самый подходящий момент. Теперь Рита знала, что ей делать. Они говорили на повышенных тонах, жестикулировали и, казалось, напрочь забыли о ней. Она подошла к креслу. Вот и дощечка. Она моментально схватила фигурку и всю ее смяла. Никогда еще с таким остервенением она не терзала кусок пластилина, вымещала на нем всю свою злость и беспомощность.

Неожиданно Катерина обернулась.

– Смотри, что она сделала, стравила нас, воспользовалась нашей перебранкой и сломала мою работу, – Катерина скрестила на груди руки и громко рассмеялась. – Ха-ха! Но ведь это нисколько не поможет! – В ее голосе послышались истерические нотки. – Я слеплю тебя еще, еще и еще! Я сделаю сотни статуэток и выставлю их за витринами магазинов, баров, кафе, по всей Москве. Ты всюду будешь позировать голой! С отвисшей грудью, с набрякшими ляжками! – Она сорвалась на крик, хотела броситься вперед, вцепиться Рите в волосы, но ее удержала Вероника.

– Послушайте, – Рита говорила резко, не скрывая неприязни. Она решилась на последний шаг. Ей надо было во что бы то ни стало уйти из этой квартиры. – Я думаю, нам следует установить истину. Там, в темной комнате, за вентиляционной решеткой, спрятана скульптурная голова. Это череп, обмазанный глиной. Я писала о нем в моей книге. Эту голову для моих сценических экспериментов давала мне Света.

– А чья это голова? – тотчас спросила Вероника.

– Кому она принадлежала, я не знаю, но тот человек, который ее сделал, был в курсе парапсихологии и, в частности, тайн этой квартиры. Он был последним владельцем того чемодана. Это он привез его из Петербурга. Принеси, Вероника, ту голову из темной комнаты, она за вентиляционной решеткой. Мы приставим к ее губам зеркало.

Вероника перевела взгляд на Катерину.

– Это на самом деле так? Там голова?

Катерина только пожала плечами.

– Но откуда у нас в квартире, черт возьми, чужая голова? Почему я о ней ничего не знаю? – Вероника переводила взгляд с Риты на Катерину.

– Тебе надо было спросить свою Свету! – сказала Рита.

– Она знала о голове?

– Конечно. Давала ее на мои представления. Но как она появилась в этой квартире, я не знаю.

– Ее слепил Рогов, – заговорила Катерина. – Он сам написал об этом в дневнике. Но я была убеждена, что голова осталась на Ваганьковском кладбище, – Катерина изобразила на лице удивление.

– Откуда же эта голова в нашей квартире? – Вероника с прищуром посмотрела на Риту.

Рита дернула плечами.

– Кто знает? Света случайно ее обнаружила. Она скатилась к ней в руки.

– Это голова моего отца? – Вероника захлопала ресницами.

– Да. Только череп чужой, – добавила Катерина.

Вероника тотчас вымелась из комнаты. Катерина села в кресло, взяла в руки кусок пластилина, и ее пальцы начали машинально лепить. И двигались все быстрее и быстрее. Рита, воспользовавшись паузой, приблизилась к двери. Она не могла отвести глаз от рук Катерины. С какой неудержимой скоростью и автоматизмом действовали ее пальцы. Не прошло пары минут, как на дощечке уже стояла почти готовая фигурка. В ней угадывался облик Риты. Это было что-то сверхъестественное. Она что, в самом деле волшебница.

Рита поняла, что все ее попытки защититься ни к чему не приведут. Не стоит злиться и сопротивляться. Катерина слепит ее в любом случае. Сделает десятки, сотни статуэток. Она выдающаяся мастерица. Самое правильное в такой ситуации побыстрее убраться из этой квартиры.

Когда Вероника вернулась, на дощечке стояла почти готовая копия Риты. Но на нее внимания никто не обратил. В руках Вероники был объемистый сверток. Она осторожно поставила его на стол.

– Разворачивай, – Катерина подошла к столу. Вероника с опаской наклонилась над бумагой. Отвернула первый лист газеты, за ним второй. Когда на пол упал последний скомканный газетный лист, то все увидели раскрашенную голову человека с высоким лбом. Чуть оттопыренные уши, пухлые губы, в глазах зеленые стекляшки. Несмотря на старость и сеть морщинок, лицо было удивительно молодым.

– О, Боже?! Неужели это мой отец? – едва слышно произнесла Вероника. – Зачем он так экспериментировал?

– Мистик, любил все сверхъестественное. – Катерина чуть наклонилась, чтобы получше разглядеть глаза.

– Давайте зеркало, – подала голос Рита. Вероника подвинула голову на середину стола, вытащила из своей сумочки небольшое зеркальце, осторожно поднесла его к губам. Все застыли. Ждали, появятся ли капли пота, скажет ли хоть слово.

Полное молчание. Катерина подняла голову.

– Смотрите, смотрите! Внутри записка! – выкрикнула Вероника и указала на показавшийся из-под головы уголок бумаги. Катерина приподняла голову выше, и Вероника вытащила конверт. – Это «Тестамент-Завещание», – с придыханием в горле произнесла она. – Прочитать?

– Конечно, – в один голос произнесли Катерина и Рита.

«Я, Николай Рогов, готов к смерти, – негромким голосом стала читать Вероника, – алкоголь и жизненные обстоятельства завершили свое дело. Это произойдет по моему гороскопу в ночь с 24 на 25 июня. И тот, кто найдет мою голову, увы, с чужим черепом, тот, может быть, узнает тайну сокровища. Надо зажечь свечи и поднести к моему рту зеркальце. Я скажу, где спрятаны фамильные драгоценности графа Калиостро, – она замолчала, перевела дыхание и продолжила:

«По воле случая одно время они были у меня в руках. До меня ими владела служительница Эрмитажа Елена Сомова. Она утверждала, что унаследовала их от своих родителей, а те – от далеких родственников, прислуживавших самой Екатерине Великой. Калиостро с кем-то из них проводил спиритические сеансы в царском дворце, вызывал духи умерших богачей, и те указывали, где хранили свои сокровища. В качестве награды за успешные сеансы Калиостро подарил ей бронзовую шкатулку с кольцами и брошами. Я видел ту шкатулку, кольца, служительница все показывала мне. Потом она сказала, что убрала ее в чемодан. Чемодан я сам относил Ледич. Но в нем шкатулки не обнаружили. Больше ничего не знаю. Меня после гибели обоих Ледич просили вернуть чемодан наследным владельцам, оставшейся дочери. Я приехал в Москву, но, к сожалению, потерял адрес. В чемодане некоторое время хранил свои книги. Эти книги, я надеюсь, останутся моей единственной дочери в наследство»…

На этом запись обрывалась. Внизу была приписка: «Экспонат из музея криминалистики. Дневник Рогова и его завещание – сплошная мистификация. Он придумал всю эту историю с сокровищами графа Калиостро. В действительности ничего этого не было. Проверено мной на основании агентурных сведений. Прокурор К. Жиров, 25 июня 19… года». Прочитать точную дату никак не удавалось, цифры все стерлись.

– Вот это находка, – невольно вырвалось у Риты.

– Да, но если в том чемодане была шкатулка с драгоценностями, то, значит, мой отец ничего не придумал, – сказала Вероника и посмотрела на Катерину. – И он знал твоих родителей?

– Ты разве не читала об этом в его дневнике?

– Еще не успела. Значит, это была та правда, которую скрывали от меня и Жиров, и его любимая Светочка. Хотели присвоить себе кольца, броши. Я хочу видеть эти ценности, – она подвинулась к Катерине, – я хочу видеть эту шкатулку, где она? Верни мне все мои семейные реликвии. Верни, иначе…

– Успокойся, ничего я тебе не отдам, – Катерина упрятала руки за спину.

– Вот как ты заговорила?! Лучшая подруга! А ну возвращай украденные кольца с бриллиантом, с рубином! Они по праву наследства принадлежат мне!

В этот момент в передней раздался звонок. Все замерли.

– Неужели Антон? – прошептала Рита.

– Открыть ему? – почему-то также шепотом произнесла Вероника.

– Я сама открою, – вызвалась Рита, которая решила впустить Антона, а самой ускользнуть из этой квартиры. С нее хватит. Надоели ей и голова с черепом, и украденные кольца. Она повернулась к двери, не стала даже искать свою сумочку.

– Подожди, – Вероника схватила ее за руку, загородила ей путь. – Будь осторожна, он маньяк, у него нож. Надень мою юбку, кроссовки, возьми вот эту оправу для очков и черный парик. Так он тебя не узнает. Иначе… Кто знает, что у него в голове. Он очень злой, когда звонил, сказал, что всех прирежет.

Рита не стала ждать повторного приглашения и, не помня себя, судорожно натянула кожаную юбку, кое-как вставила ноги в кроссовки, сверху на голову напялила парик и нацепила оправу. В таком виде ее мама родная не узнает. Она вышла в коридор, сделала несколько глубоких вздохов. Осмотрелась. В коридоре все было как-то не так, когда уходила от Фэрри. Произошли какие-то изменения. Да, не стало чемоданов, картина чуть-чуть перекосилась, зеркало напротив потускнело. Посмотрела на себя и не узнала, какое-то страшилище. Встрепанный парик и оправа неузнаваемо изменили ее лицо. Ни за что не признать в ней Коновалову.

Она нацепила дверную цепочку и только хотела повернуть рычажок замка, как в гостиной раздался громкий хлопок. Выстрел? Боже, этого еще не хватало! Что там могло случиться? Рита рванулась к гостиной, распахнула дверь. И была вынуждена схватиться за ручку, чтобы не упасть. В вольтеровском кресле полулежала Катерина, все лицо ее было залито кровью, глаза полузакрыты. В трех шагах от нее стояла Вероника. В правой руке она держала знакомый браунинг. На одном из ее пальцев сиял рубин. У ног валялась раскрытая сумочка, принадлежавшая Рите.

– Это ты стреляла? – побелевшими губами спросила она.

– Да, я, – Вероника повернулась и, пошатываясь, сделала два шага по направлению к ней. Она, видимо, была близка к обмороку.

– Зачем?! Что ты наделала? – едва слышно произнесла Рита. – Зачем ты ее убила?

– Она меня обманула. Украла мои драгоценности и не хотела их возвращать, – Вероника медленно как отрешенная посмотрела на Риту. – Она воровка, все кольца принадлежат мне. – Взгляд у нее был бессмысленный. – Я не могла иначе. – Она хотела сделать еще шаг, неожиданно оступилась, под ногой у нее что-то хрустнуло. Рита опустила голову и увидела куски разбитого глиняного человечка. В этот момент Вероника стала поднимать пистолет с явным намерением прицелиться в Риту. Но ноги у нее подвернулись, и она как-то боком повалилась на пол. Оружие при этом из рук не выпустила. – Уходи! – С какой-то злобной гримасой выкрикнула она. – Уходи отсюда! И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше, иначе я не выдержу. Я за себя не ручаюсь. Это я унесла чемодан из темной комнаты, это я отвезла его Валентину. Это я просила ворожею погубить тебя…

Рита успела схватить с пола свою сумочку и бросилась в коридор. За дверью грохнул выстрел. Руки Риты судорожно скидывали цепочку. Наконец она повернула рычажок замка. Входная дверь открылась. Она буквально выпрыгнула из квартиры. На лестничной площадке никого не было. Куда же делся Антон? Услышал выстрелы и сбежал?

Сзади захлопнулась дверь. Вот и лифт. Скорее, скорее вниз. Надо вызвать «скорую помощь», милицию. Или позвать соседей? Нет, это опасно, у Вероники в руках оружие. Похоже, она сошла с ума.

Лифт тащился медленно, слишком медленно. Она едва сдерживала свое нетерпение. Он показался ей знакомым. Не в нем ли везли ее похитители?

Наконец первый этаж. Она открыла дверь парадного. На улице было светло, наступил день. «Как невероятно быстро промелькнула ночь», – подумала Рита. На безоблачном небе сияло солнце. Казалось бы, прекрасная погода, только радуйся, улыбайся людям. Но ей не до улыбок. Там, наверху, на седьмом этаже, произошла трагедия, там совершено убийство. Возможно, в квартире лежат два трупа. Одна из пуль предназначалась ей. Хорошо, что она успела вовремя вырваться из этой ловушки. Сейчас позвонит по телефону-автомату в милицию, сообщит о случившемся. И направится к себе домой. Пусть весь этот кошмар останется позади. Она свободна, пора начинать новую жизнь, хватит ей тревог и волнений.

Рита вступила на тротуар. Уже собиралась пересечь мостовую, как увидела на другой стороне телефон-автомат. В этот момент из-за поворота, набирая скорость, с горящими фарами мимо пронесся синий джип. «Слава богу, – подумала она, – на этот раз Палин ее не узнал».

Она не спеша двинулась дальше, дышала всей грудью, передумала идти к автомату, подняла руку, остановила какую-то иностранную машину. Села, не глядя на водителя, попросила отвезти ее на Сухаревскую. Обратила внимание только на переднюю панель, обтянутую серым бархатом. На ней лежала какая-то книга в блестящей суперобложке. Ну и что? Ее это не интересовало. Она отвернулась к окну. Ехала, чуть подремывая. И в глазах у нее все как-то плыло, становилось нерезким, словно она находилась под действием какого-то сильнодействующего наркотика. И дальше уже совсем ничего толком не помнила, голова у нее кружилась, хотелось спать. Она совершенно не заметила, как остановилась машина, как она рассчиталась с водителем, оказалась у двери в свою квартиру, достала ключи, как вошла и уселась в кресло.