Курская магнитная — это руда. Верно. Но не менее верно, что Курская магнитная — это стройка.

Губкин стал городом десять лет спустя после войны. Железногорск — ровесник сегодняшних подростков и построен их отцами, приехавшими на железную землю с комсомольскими путевками. Кроме шахты имени Губкина все предприятия мощного горно-промышленного комплекса КМА созданы в пятидесятых, шестидесятых, в начале семидесятых годов.

Стройка все набирает разбег. Города приращивают новые районы. На Осколе поднят вал плотины нового водохранилища. Гидропроект трудится над вариантами трассы канала, который через Дон подпитал бы район аномалии окскими водами. Надо строить вторые очереди Лебединского и Михайловского горно-обогатительных комбинатов, новые карьеры на месторождениях, столь же мощных и перспективных как те, что уже дают миллионы тонн руды. А возведение гигантского металлургического завода, а закладка небывалого в горной практике Яковлевского опытно-промышленного рудника?

Стройки, стройки, стройки. Но в решающем году пятилетки строители КМА отстали от горняков, успешно справляющихся с планом. Центральный Комитет партии отметил отставание строительства Михайловского и второй очереди Лебединского горно-обогатительного комбинатов, отставание со вводом в действие мощностей на Стойленском и Южно-Лебединском рудниках. В постановлении ЦК КПСС особое внимание обращалось на развертывание соревнования строителей и горняков, на использование опыта передовых бригад, новаторов производства.

Вот о тех, кто ведет за собой головные отряды строителей, и хотелось бы поговорить особо.

Весной 1973 года Курск собрал на областное совещание лучших из двух тысяч бригадиров строек пятилетки. Две тысячи — и большинство возглавляет достаточно крупные комплексные бригады, где встретишь представителей нескольких специальностей.

Да, заметная фигура на стройке — бригадир!

Эдуард Квасов считает, что не просто заметная, а основная. Таков, по его мнению, закон времени.

Сам он бригадир с большим опытом, человек думающий и наблюдательный. Еще десять, пятнадцать лет назад ему встречались бригадиры, чем-то напоминавшие, пожалуй, прежнего артельщика или «старшинку», мужика тертого, сметливого и особенно сноровистого в каком-либо одном деле — в плотницком, например. С тех пор много воды утекло. Теперь в бригаду приходят ребята грамотные, подкованные. Квасову запомнились расчеты, приведенные в одной книжке: эффект труда человека со средним образованием на сто с лишним процентов выше, чем у человека без образования. Да он и на собственном опыте знает, что окончившим школу все дается легче, профессией они овладевают быстро, но зато к бригадиру требовательны во всех отношениях. Одним мастерством у них авторитет не завоюешь.

Другие бригадиры, с которыми я встречался на стройках КМА, не выдвигали фигуру руководителя бригады на первый план так решительно, как Квасов. Но и они сходились на том, что современная стройка требует от бригадира политехнических знаний, умения понимать запросы людей, умения самому верно решать сложные задачи, которые то и дело подкидывает современное производство. А бригадир Иван Митяев даже съязвил:

— Если бы только производство… Кто должен явку на собрание обеспечить? Бригадир, Так что роль наша выросла — дальше некуда!

Что за люди возглавляют сегодня ведущие бригады на стройках КМА? Каковы их жизненный опыт и специальная подготовка? Что привлекло их к делу, в общем-то трудному, хлопотливому, не всегда благодарному?

Я не проводил социологических исследований. Просто встречался с бригадирами в Железногорске и Губкине. Начал не с крупных комплексных бригад, занятых на решающих участках пусковых промышленных объектов, а, как мне показалось, с наиболее простых производственных ячеек.

Владимир Соколов — бригадир штукатурно-малярных работ. В свои двадцать два года он также электромеханик по электропитательным станциям, радист первого класса, штукатур, плиточник. Последнюю специальность приобрел в Ташкенте, куда ездил по комсомольской путевке после землетрясения.

Подготовленность современного рабочего по широкому профилю — дело уже довольно обычное. Но у Соколова профессии, которые не назовешь смежными. Значит, человек искал свое призвание. Электромеханик, радист — специальности не только нужные, но и «престижные» в глазах окружающих. А Соколов — в маляры!

— Вы представляете работу радиста? Как говорится, наедине с эфиром. Бригада же — самая человеческая гуща, все время на людях. Интересно! У каждого свое, и хорошее, и плохое, но свое. И во всем этом бригадир должен разбираться, все это помнить, учитывать.

У него половина бригады — молодежь, но есть несколько пожилых, а одной штукатурщице осталось три года до пенсии. Значит, о чисто возрастном авторитете бригадира («вы еще под стол пешком ходили, когда я…») говорить не приходится.

Мария Евсюкова на той же должности, что и Соколов. Работает сейчас в Губкине, а до этого бригадирствовала в Старом Осколе. Мне говорили: когда уезжала оттуда, девчата ее бригады плакали.

Одна штукатурщица заметила: «Она с нами как наседка с цыплятами». Я прикинул: штукатурщица была моложе бригадира, пожалуй, годика на два. Вот так «цыпленок»! Но сказано было искренно, от всего сердца. Я спросил: почему «наседка»? По работе — все умеет, все покажет, с каждым возится? Услышал в ответ: «И по работе, и так».

Евсюковой 32 года. Стаж маляра-штукатура — 18 лет. Комсомольская путевка в строительное училище — а потом стройка за стройкой: мясокомбинаты и сахарные заводы, теплотрассы и научно-исследовательские институты. Были командировки в Москву, малярничала в гостинице «Россия», отделывала новое здание одного из посольств. Теперь отделывает жилье для губкинцев.

В ее бригаде сорок работниц, примерно половина — замужние. И хвалят бригадира прежде всего не за мастерство высокого класса, а за умение подойти к человеку, за товарищескую чуткость:

— Все замечает. По лицу. У иной дома нелады, руки опускаются, так Мария Павловна никогда не накричит: чего, мол, лодырничаешь! И с расспросами не лезет. Ждет, пока ей самой скажут. А скажут непременно. С ней и о семейных делах советуются. Ну, муж пришел пьяный, поскандалили. Вы не думайте, что они у нас здорово пьют, но с аванса, с получки бывает… Вообще у нас работа нервная, на стройке всегда все срочно. Бригадиру надо ох какую выдержку иметь. И душевность, это самое главное.

Сорок женщин разного возраста, разных привычек, женщин удачливых в жизни и таких, у которых не все гладко. Сорок женщин с развитым чувством собственного достоинства, а порой и с болезненными амбициями: ведь не одни ангелы стены красят… Быть может, сегодня, условно говоря, «психологическая грамотность», развиваемые в себе способности понимать людей, чтобы руководить ими, для бригадира не менее важны, чем профессиональное мастерство. Недаром люди говорят прежде всего о нравственных достоинствах коммунистки Евсюковой-Чековой, делегата XXIV съезда партии.

Труд бригадира, как и всякий другой, тогда доставляет удовлетворение, когда он становится творческим по существу, по содержанию. Но можно ли искусственно разъять его на составные части, разложить по полочкам техническое творчество, организаторские способности, умение работать с людьми так, чтобы и люди росли, и ты рос бы вместе с ними?

Валентин Кочетов был опытным мастером, временно принял бригаду. Теперь не хочет из нее уходить. Почему? Ведь мастер по должностной иерархии — над бригадиром? Из мастеров в бригадиры — вроде бы понижение.

Мало того, Кочетов признает, что, бригадирствуя, в отношении технического опыта продвинулся маловато. Но разве все исчерпывается техникой! А жизненный опыт? Когда был мастером, вызывал бригадира, смотрели чертежи, обсуждали дела, намечали что и как. «Что», а не «кто». А в бригаде и «что», и «кто». Даже главное — «кто». Люди, люди, их умелая расстановка, умение верно оценить, кто на что способен, вовремя ободрить, вовремя «пристрожить», не без того. И Кочетов доволен, когда к нему идут не только с чертежами:

— Приходит тут один: «бригадир, у меня друг уезжает срочно, а я ему деньги должен, давай, выручай». Ну что будешь делать? Пошел в управление, сам занял у знакомого инженера. А когда я, как бригадир, в чем-нибудь затрудняюсь, иду к ребятам. Собираю кучкой: как тут выйти из положения, а? Каждый что-нибудь да скажет дельное. Общими усилиями находим нужный вариант.

В любой бригаде есть костяк. У нас Петр Широченков, Михаил Хатюхин, наш группкомсорг Анатолий Дремов. Прирожденные строители, бойкие, задорные, с образованием. Все им надо попробовать, все своими руками потрогать, да своими же руками и сделать. Настоящие рабочие, современные люди. Хочу еще сказать — вежливый народ.

Кочетов считает, что вежливость, взаимная внимательность друг к другу как раз особенно нужны на стройке, где легко сорваться на крик, на брань: то раствор не подвезли, то вдруг ток выключили, то ветер холодный так и рвет с лесов.

Бригада Кочетова — на одном из нелегких участков строящегося Михайловского горно-обогатительного комбината. Инженер сказал о ее рабочем месте:

— Каркас, да плюс консоли. Много арматуры, сотни позиций. Работенка кропотливая. Но Кочетов не рвется к легкой. Парень подвижной, организатор хоть куда, чертежи читает в совершенстве, если надо, сам с нивелиром управится. И хозяин! Хоз-я-я-ин! Экономист! Вы посмотрите на его леса: половина из старых, но еще крепких досок. Другие выбрасывают, у этого все в деле.

Кочетов высок и, я бы сказал, могуч с виду. Спецовка сидит на нем ладно, весь он — готовая натура для плаката о пятилетке. Только художник снял бы надвинутую на левую бровь кепочку, открыв широкий лоб и острые глаза.

Валентин Кочетов — москвич. Там его родня. С детства много скитался с отцом, геологоразведчиком. Так хозяйственность — не с изысканий ли? В тайге ничего не выбрасываешь, универмагов вокруг нет, там действительно каждая веревочка может пригодиться.

— Кто его знает, возможно, — .согласился Кочетов. — Как-то не задумывался. Вы говорите — хозяйственность.

Так ведь чему-то нас учили, верно? Я конспекты, которые в строительном техникуме вел, не выбросил, заглядываю в них. Ну и книжки подбираю по своей части. Например, серию «Основы экономических знаний». Тут тебе и хозрасчет, и новинки всякие; очень полезно, если хочешь серьезно подумать о бригадном подряде, о методе Зло-бина.

Пожалуй, еще несколько лет назад бригадир — дипломированный техник вызвал бы удивление: раз диплом есть, продвигайся дальше, чего там! Но современная комплексная бригада стала настолько сложным рабочим организмом, что кругозор техника для ее руководителя — в самый раз. Почти все ребята в бригаде со средним образованием, некоторые учатся в вечерних или заочных техникумах, по крайней мере половина владеет двумя-тремя специальностями — как же бригадиру без солидной технической подковки? И хотя тот же Владимир Соколов даже сам преподавал радиотехнику, теперь, стаз бригадиром маляров, переучивается, догоняя Валентина Кочетова: четвертый курс заочного техникума промышленного и гражданского строительства. Его рабочий день плотен до 11 вечера. Ничего, привык. Считает, что армейская закалка и техническое образование вдвое-втрое сокращают время, нужное для достижения «бригадирской зрелости».

— Люди видят: бригадир сам читает чертеж, разбирается в спецификации, может толково поспорить с прорабом, твердо распорядиться — у всех настроение другое, — уверен Соколов. — Чтобы все было без суеты, без нервотрепки. Сначала сам рассчитай да проверь себя, потом давай задание. А то ведь как бывает? «Чтобы к двадцатому числу все было готово!» Реально, нереально, — такому не важно. Очень это мешает соревнованию. Цель должна быть трудной, но реальной.

Бригада Соколова два года соревнуется с бригадой Зинаиды Фрайман. Жалею, что не смог потолковать с «соперницей» Соколова. Только говорил о ней. Дело, по общему мнению, знает, но вот с организацией труда… Бригадира больше влечет к тому, чтобы «навалиться всем скопом». Чуть что — клич: «Девочки, поднажмем!» И на отделку комнаты сразу четверых. А комната небольшая, четверым плацдарма нет, мешают друг другу… «Соколову легче, он мужик, у женщины, да еще семейной, голова домом забита». Я заметил: «А у него чертежами да формулами». Возражают: «Чертежи ему для дела, а домашние хлопоты отвлекают нашу Зинаиду Степановну, это понимать надо».

По-человечески говоря, так оно и есть. Справедливо и то, что «чертежи ему для дела». Растущий у нас слой рабочих-интеллигентов куда легче ориентируется среди сложного технического вооружения. В штукатурно-малярном деле также много новшеств, и, что важно, эти новшества требуют иной, более гибкой и совершенной организации труда. Тут одной смекалки мало. Кроме профессиональной подготовки, нужны и специальные знания, и общая культура, помогающая «отлаживать» рабочий организм бригады в зависимости от меняющихся условий.

В соревновании победа чаще за Соколовым. Торжественно, с оркестром, с тушем отмечали присуждение его бригаде квартального первенства по всему тресту. И тут же пополз слух: Соколову лучший раствор возят. Я далек даже от намека, что навет непременно исходил от кого-либо из бригады, не добившейся на этот раз победы. Не в этом дело. А вот очень хотелось бы, чтобы кто-то из «побежденных» открыто сказал: чепуха, мол, это, всякий разумный человек знает, что на одном растворе, пусть даже самом хорошем, победы, да еще в соревновании всех бригад треста, не завоюешь. Но никто не произнес подобных слов.

Соперничество соревнующихся — дело чистое, благородное. Умение проигрывать с достоинством, не черня соперника и даже защищая его от хулы, ценилось еще в древние времена.

Соревнование не застойно, оно рождает новые формы, порой живые, нужные, иногда требующие более широкой проверки жизнью: в одних условиях они хороши, в других прививаются слабее. Тут, наверное, нужна гибкость в руководстве соревнованием, сочетание форм, а не одностороннее увлечение какой-либо одной.

На стройке Михайловского комбината — штаб горкома партии и комсомольский штаб. Заместитель начальника комсомольского штаба Виктор Жилкин — местный, таз деревни под Железногорском. На третий день после выпускного школьного вечера по комсомольской путевке уехал в Казахстан. (Тут снова и снова подумаешь: сколько характеров формирует эта путевка!) Ребята собрались зеленые, «от мам», готовить не умели, купили по дороге толстую книгу «Кулинария» — оказалась пособием для поваров столовых и ресторанов… Ничего, обошлось, всему научились, пока рыли канал Иртыш — Караганда. Потом армия, стал Жилкин инструктором политотдела по комсомолу. Отслужил, освоил специальность монтажника, организовал комсомольско-молодежную бригаду. Оттуда его и взяли в штаб.

Худощавый, подвижной, легкий, с простодушным лицом и зоркими серьезными глазами, он таскал меня по перекрытиям и лесам, нетерпеливо оглядываясь, если я не поспевал за ним. Рассказывал на ходу, что комсомол стройки соревнуется с комсомольцами, возводящими под Курском атомную электростанцию. Когда мы встретились с Валентином Кочетовым, попросил того подробнее рассказать о соревновании.

— Работаем по соседству с бригадой Михеева, вот видите, рядом, на одной плите, — показал Кочетов. — Бригады примерно одинаковые. Три ряда колонн делаем мы, три — «михеевцы». Работаем локоть о локоть. «Ребята, гляньте, куда Михеев выскочил, это что же такое?» Начинаем шустрить, быстренько проворачивать, чтобы догнать. Интересно получается. Догоняем. А когда и не догоняем.

— Ты о Звереве, о Звереве расскажи, — попросил нетерпеливый Жилкин.

— О Звереве? Можно. С Михеевым у нас соревнование не официальное, просто так. А официально соревнуемся с «атомщиками», с комсомольско-молодежной бригадой Зверева Ивана Ивановича.

Зверев и Кочетов ровесники, обоим по двадцать семь. Бригады комсомольско-молодежные, Курская атомная такая же ударная стройка пятилетки, как и Михайловский горно-обогатительный. Я понимаю Виктора Жилкина: тут дело областного масштаба, честь всей комсомольской организации стройки, «болеющей» за свою бригаду. Но от Железногорска до поселка Курчатов, где живут «атомщики», не так близко. Кочетов съездил к Звереву несколько месяцев назад, а Зверев пока лишь собирается поглядеть, как идут дела у соперника. Жаль, что «не объявленное» соревнование Кочетов — Михеев остается как-то в тени…

Из всех бригадиров Михайловского горно-обогатительного самый большой коллектив, пожалуй, у Эдуарда Квасова.

В двенадцать лет Эдик Квасов, начитавшись книжек про военных моряков, бежал из родной Кинешмы в Севастополь. Бежали втроем. Двое «орлов» скисли и вернулись с первой же станции. Эдуард Квасов добрался до полдороги. На вокзале Курска его, голодного, привели в детскую комнату железнодорожной милиции. Он не хотел возвращаться домой, твердил, что все равно убежит в город-герой…

У таких подростков жизненная колея редко бывает безупречно гладкой, их порой качает от романтических увлечений к разочарованию, а то и цинизму. Но жизнь в труде выравнивает подобные характеры.

Квасов много работал в Сибири, стал мастером на все руки: плотник-бетонщик, арматурщик, монтажник, копровщик. Совмещает все, что можно и полезно совместить строителю. Бригадирствует полтора десятка лет, опытнее и старше многих своих товарищей.

Он ладно скроен, скор и точен в движениях. У него чуть хрипловатый голос заядлого курильщика, которому к тому же приходится много командовать в грохоте стройки. Энергичным жестом отбрасывает назад длинные волосы. В глазах — хитринка и ирония, они очень живые, быстрые, мгновенно отражающие реакцию Квасова на слова собеседника.

Квасов — за укрупненные комплексные бригады. Сейчас у него шестьдесят человек. Большинство владеет несколькими общестроительными профессиями. Это выгодно производству. На стройке всякое бывает. Перебой с арматурой — арматурщики временно переходят на плотницкие работы, «заело» с бетоном — давай на арматурные! Как можно меньше простоев, расхолаживающих людей, сбивающих с рабочего ритма!

Бригада Квасова занята мельницами, которые будут молоть руду в корпусе обогащения. Корпус громадный, продуваемый всеми ветрами, грохочущий, гудящий, в мятущихся огнях электросварки. Пока я карабкался к Квасову на верхотуру, весь взмок. Пространство, на котором трудится бригада Квасова, по прежним меркам — целая самостоятельная стройка.

— Проработали здесь месяц. Работа сложная, объемная. Рядом болгарские строители, бригада Николая Пуздрева. Кран на две бригады — один. Материалы обоим нужны одинаковые. Так почему бы нам не объединиться? Пуздрев мужик боевой, строгий, хваткий. Предлагаю: «Давай, дорогой товарищ, создадим единую интернациональную бригаду». — «Давай!» Не думайте, что нам захотелось лишь обняться да поцеловаться в знак братской приязни. Нет, объединение диктовалось жизненной необходимостью.

С тех пор вместе. Бригада — единая, сквозная — носит имя Георгия Димитрова. Два флага над пролетом, наш и красно-зелено-белый. Смешанная речь. Дружная работа, с шуткой, с веселыми «подначками». И дух соревнования, соперничества в труде: «Смотри, сколько Тодор уже наработал, а ты…»

Это внутри бригады. Главный же соперник «димитровцев» очень серьезный: бригада Героя Социалистического Труда Михаила Ивановича Помельникова, работающая на Лебединском ГОКе.

— Сначала страсти разгорелись, — говорит Квасов, и кончик его сигареты едва не пылает от яростной затяжки. — Потом все поостыло. Нужен постоянный контакт, а не подведение итогов раз в квартал. Надо видеться чаще и по-деловому. Рабочим это дело очень нравится, особенно если не общие слова, а разговор о полезных новинках, о зарплате, о том, чем живешь каждый день. Помельников перенял у нас металлическую опалубку, да и мы у него подглядели кое-что, пустили в свой оборот. Тут заинтересованность самая непосредственная.

Квасов резковат, иногда язвителен. Соревнование нельзя пеленать в казенные бумаги, в протоколы. Хочешь подогреть людей — не пересказывай то, что они сами читали, народ теперь грамотный, а кто читать ленится, тому диктор без тебя все разъяснит. Так что ищи свои слова.

Вот он, Квасов, читал о героях первых пятилеток, о Стаханове, о Бусыгине. Сколько ценного было тогда рождено жизнью — искреннего, горячего, отвечающего человеческой натуре. Скажем, дал шахтер небывалую выработку — его при выходе из ствола с цветами, с оркестром встречают. И семью на встречу пригласят. Такое разве забудешь? Все видят, какой победителю почет! Теперь же немало формального, набившего оскомину, а настоящие живые слова как-то позабыты, что ли… Или вот соревнование с Помельниковым. Спасибо журналистской братии, оперативно вспоминает о нем на страницах «Курской правды» и «Белгородской правды». А сами итоги подводятся редко, не глубоко, с опозданием, а коли так, то они не подгоняют, не возбуждают, не беспокоят людей сегодня, завтра, ежедневно. Человек есть человек, в начале квартала конечный итог кажется очень, очень далеким, думаешь, что все еще успеется…

Соревнуется бригада имени Димитрова и с соседней бригадой Ивана Митяева. Я видел выписку из его трудового списка: пятнадцать поощрений за время бригадирства — премии, ценные подарки, почетные грамоты, занесение в Книгу почета, занесение на областную Доску почета.

Квасов о Митяеве:

— Митяев? Да, человек опытный, котируется высоко. Бригада хорошая. Но небольшая. Обычная. Тридцать человек. Мы берем сразу фундаменты шести мельниц, он — двух.

Митяев:

— Ну, что я скажу о Квасове? Первый квартал первенство за ним, это верно. А май и июнь все-таки наши. Не уступили, хотя соперник силен, что говорить. Квасов, случается, идет напролом, это ему помогает. Ну, и болгары к ним влились, ребята, что надо. Вы возьмите того же Пуздрева. Поискать таких, Квасову не уступит.

Бригадиры в общем прохладно охарактеризовали друг друга: ревнивы к сопернику! Во многом, впрочем, они сходятся. Митяев тоже за комплексную бригаду, такую, чтобы могла начать с земли и кончить сдачей фундамента мельницы под монтаж. Только зачем же собирать под одно крыло сразу шестьдесят человек?

— Когда итоги подводят, мы до миллиметров считаем.

Я думал, это Митяев о выработке. Нет, не только. Парень из его бригады шел с новоселья под хмельком, попал в милицию. «ЧП» самое настоящее! Квасов узнал, конечно. Ну, и если брак у соседа — берешь на заметку. По итогам постройком иной раз до трех часов ночи заседает, вот как.

Я вспомнил рассказ Кочетова о его неофициальном соревновании: как же важна постоянная, не раз в квартал, многосторонняя сравнимость успехов и промахов!

Квасов характеризует людей своей бригады суховато, по-служебному. Комсорг бригады Михаил Фенин? По основной профессии каменщик, учится заочно в строительно-монтажном техникуме, в бригаду пришел для освоения технологии строительства по широкому профилю. Стал звеньевым. Технически грамотен, легко читает чертежи, может сделать привязки по отметкам.

Под такой характеристикой — только подпись и печать. И о других столь же точно и деловито. А что думают о самом Квасове в бригаде? «Поворотлив». «Дело крепко знает, его на мякине не проведешь». «Ему на язык не попадайся». «За бригаду всегда постоит, да и себя в обиду не даст». «Если надо — до самых верхов дойдет». «Ему бы высшее образование — он бы та-а-кими делами ворочал».

Митяев считает, что «все люди — грешники». Под грехами он понимает разные человеческие слабости. И должен бригадир эти слабости учитывать, но «на народ» без нужды не выставлять.

— Кто я? Такой же рабочий, как остальные. В малом начальник, а в остальном — товарищ.

Я поймал себя на том, что Митяев, в чем-то даже простодушный, мне симпатичнее суховатого рационалиста Квасова. Да, думал я, Квасов, конечно, на своем месте — практичный, собранный, умелый; но не заметно у него душевности, мягкости. Быть может, при таком мнении и остался бы, если бы не заговорили о Чухлебе.

Когда после Курской битвы железную землю очистили от гитлеровцев, большинства нынешних строителей еще не было на свете. Но участники многих сражений — у них в бригадах. У Кочетова летчик Афанасий Тимошенко, уроженец деревни под Железногорском, у соревнующегося с ним Зверева — командир стрелковой роты Иван Шатохин, тоже курянин. Герои Советского Союза, зачисленные в бригады посмертно. Оба погибли молодыми, оба остались среди молодых, их имена — в памяти, их фамилии — в табеле, оба всегда на работе, и двадцать четыре члена бригады не уйдут с площадки, пока не перевыполнят норму двадцать пятого.

А у Квасова в бригаде Олег Чухлеб. Я не нашел его имени и в книге «Золотые Звезды курян».

— Не Герой он, — сказал Квасов, и меня удивили как будто чужие ему нотки теплоты и взволнованности. — Не Герой, а просто очень хороший человек. Секретарь партийной организации Чухлеб Олег Данилович. Погиб нелепо, в автомобильной катастрофе. Остались две дочки. Вот и ввели его в бригаду. Пока девочки не встанут на ноги, переводим им долю отца из общего заработка.

И добавил уже своим обычным тоном:

— Согласно его рабочему разряду.

Так не принял ли я выработанный бригадиром стиль точного, делового разговора, соответствующий его практическому складу ума и его служебным обязанностям, за выражение характера? Говорят, что «стиль — это человек». Но даже сам автор изречения, знаменитый Бюффон, как известно, отнюдь не придавал ему оттенка универсальности и категоричности…

Дома у Эдуарда Анатольевича Квасова хороший подбор книг. Особенно любимые, по его словам, сатирические. Любит читать также Юрия Нагибина. Чтение, конечно, лучшее учение, однако Квасов чувствует недостаточность и бессистемность своего образования. Но… Жена Квасова Ирина Алексеевна, инженер-электромеханик, начальник конструкторского бюро, жалуется:

— Все твердит, что забыл многое, побаивается вступительных экзаменов. Вот сдадут комбинат, тогда, надеюсь, засядет всерьез.

— Только не подумайте, что ради карьеры. Мне и так предлагали должность прораба. Отказался. Буду бригадиром, это мое место, морально и материально я вполне удовлетворен.

И другие бригадиры, которых я знаю, не говорили о продвижении по служебной лестнице. Те, что учились, не связывали будущий диплом с новой, более высокой должностью. Те, у кого диплом был, не искали, не добивались ее. У меня нет права на широкие обобщения, но мне казалось, что новые мои знакомые свободны от довольно прочно укоренившейся в былые годы связи «образование — должность — престиж». Помню, перед войной появился фильм «Учитель». Герой, получив диплом, возвращается в родное село учительствовать. И многие, даже близкие ему люди, считают его неудачником, полагают, что он чего-то не достиг, в чем-то «не превзошел». Был этот конфликт тогда вполне жизненным, реальным.

Бригадиры же семидесятых, рабочие-интеллигенты с дипломами и без них, смотрят вперед, понимая, что именно им, рабочим, нужен уже сегодня и будет совершенно необходим завтра широкий научно-технический кругозор, знания основ современных наук, знания, позволяющие не отставать от бурного развития техники и технологии.

Ведь закономерно же, что именно в наши дни родился почин московской бригады Злобина, предполагающий у бригадира и его товарищей умение работать по оптимальным вариантам технологических карт, подчинять свои действия строгому графику. Чтобы взять бригадный хозрасчетный подряд на целый строительный объект, прежних технических и организационных навыков уже маловато.

Зато насколько наглядны, осязаемы в этом случае результаты труда! А ведь именно в них, в сознании конкретной полезности общему делу, находят люди истинное удовлетворение.

Вот бригадир Владимир Соколов:

— Дают нам дом, срок такой-то, сделать надо вот это и вот это. А люди уже ходят — те, кому в доме жить: скорей кончайте, заселять пора. Маляры всегда на финише. Город у нас не такой большой, люди знают, где какая бригада действовала. Поздоровается приветливо с тобой на улице незнакомый — и гадать нечего: из дома, который мы сдавали, значит, живет, тебя не ругает.

Мария Евсюкова видит смысл труда в том, чтобы люди были довольны. И те, с кем работаешь, и те, для кого работаешь. Всегда ли у нее благополучно с планом? Ведь бывают обстоятельства…

— Чтобы не выполнить план? — удивилась она. — Это была бы трагедия.

А Валентин Кочетов сказал так:

— Я, например, когда у нас на стройке все ладится, не могу дождаться утра. Скорей бы сюда, докончить, что начали. Бежишь к первому автобусу. Прибежал, сразу смотришь, как до нас смена поработала. Наш народ вообще в работе горяч. Вот у Горького, помните, описано, как баржа на мель села? Люди, босяки там разные, для которых она чужим добром была, работали как черти, чтобы ее разгрузить. Ночью, в непогодь. Им труд — как хмель, за'были в азарте, что для хозяина старались. А сегодня если бетон идет хорошо, разве сядешь на перекур. Ведь твоя стройка. Твоя, чья же еще?

* * *

Вот уже больше двух лет на Курской магнитной аномалии активно и плодотворно работает редакционный пост журнала «Знамя». Вместе с другими писателями и журналистами, объединенными журналом, я бываю в городах и на рудниках железной земли, чтобы рассказывать читателю о великой стройке, о ее героях, о ее проблемах. Рост добычи руды и рост людей неразрывны и взаимосвязаны. В буднях пятилетки возле сердца России мужает новый мощный отряд рабочего класса, гордость бывшего края деревянной сохи.

Маяковский одним из первых увидел под Курском «будущего приоткрытый глаз». Сегодня, пусть со своими трудностями роста, на железной земле создается промышленный комплекс союзного масштаба и значения. И уже отмеряно перспективными планами время, когда Курская магнитная аномалия выйдет на старт грядущего соревнования с крупнейшими железорудными бассейнами планеты.