«Большим гвоздем» прозвали Северный полюс эскимосы.
Полюс, о котором они столько слышали в разговорах белых, представлялся им торчащим среди льдов железным стержнем, почему-то очень важным для всей Земли. Наивно? Однако распевали же дореволюционные гимназисты: «Еще есть земная ось, протыкает шар насквозь».
Может быть, жаркую схватку вокруг права именоваться первооткрывателем Северного полюса газеты назвали спором о «Большом гвозде» именно потому, что спутниками двух белых, оспаривавших честь достижения недоступной точки, было несколько эскимосов.
Но почему «двух белых»?
Распространено мнение, что впервые Северный полюс был достигнут 6 апреля 1909 года американцем Робертом Эдвином Пири. С ним шли негр Меттью Хенсон, эскимосы Ута, Эгингва, Сиглу и Укеа.
Кто же второй белый?
Американец Фредерик Альберт Кук.
Доктор Фредерик Кук утверждал, что ему удалось достичь Северного полюса в сопровождении эскимосов Этукишука и Авелаха раньше, нежели Пири, а именно 21 апреля 1908 года.
Между двумя исследователями шел многолетний ожесточенный спор, который далеко не всегда велся «по-джентльменски». Он не окончился со смертью Пири и со смертью Кука, на десять лет пережившего соперника.
Он не завершен окончательно до сих пор.
Первоначально победителем признали Пири. Но открытия в полярном бассейне, сделанные за последние десятилетия, неожиданно подтвердили правильность некоторых доводов Кука, казавшихся прежде весьма сомнительными. Появились новые работы, заставившие многое пересмотреть и автора этой книги, в свое время писавшего о борьбе за Северный полюс.
Полярные исследователи, географы еще и еще раз тщательно взвешивают факты, связанные с двумя экспедициями. Иные снова приходят к выводу, что Пири заслуживает доверия, тогда как его соперник — лишь ловкий мистификатор и авантюрист. Но другие — и в их числе американский писатель Теон Райт — считают, что прав был Руал Амундсен, один из величайших полярных путешественников, находивший доктора Кука чест-ним человеком. В его отчетах нет неопровержимых доказательств, но ведь и отчеты Пири полны неточностей и противоречий.
Не будем здесь выносить на суд читателей все спорные или малодостоверные моменты двух экспедиций. Это сделали специалисты — и, как уже говорилось, не пришли к единодушному мнению.
Для нас представляют интерес личности Роберта Пири и Фредерика Кука, а также причины превращения вчерашних друзей в лютых врагов.
*
Роберт Пири был человеком незаурядным.
Он с молодых лет определил для себя жизненную цель: успех, который бы возвысил его над окружающими. Пири видел себя рослым, сильным, крепким.
«Я хочу быть выносливым и упорным, с ясным взором, хорошим цветом лица и густыми усами, — набрасывает он в одном из писем матери свой портрет в будущем. — Стрелять я должен без промаха, плавать без устали, великолепно ездить верхом, отлично боксировать и фехтовать».
Но этого ему кажется мало. Пири добавляет черточки, сближающие его идеал с обликом супермена, этакого сверхчеловека, героя американских фильмов наших дней.
«Я хочу быть своим в любом обществе, при этом чтобы всегда создавалось впечатление, что есть во мне что-то от дикого зверя…»
Однако начало карьеры Роберта Пири довольно буднично: чертежник, потом инженер американского морского флота, скромный лейтенант, каких десятки тысяч.
Ему было около тридцати лет, когда, работая на изысканиях канала в джунглях Никарагуа, он прочитал однажды очерк о безлюдных просторах Гренландии и ее вечных льдах. Его словно осенило: вот место для энергичного, честолюбивого и не робкого человека. Почему бы не попытаться, скажем, пересечь ледяной купол огромного острова?
Он загорелся этой идеей. К черту болота Никарагуа с их тропическими лихорадками! Изучив все, что написано о Гренландии, Пири составляет план похода.
Но к новичку относятся с обидным безразличием. Ему не дают на экспедицию ни единого доллара.
Тогда он занимает деньги у матери. Первая атака ледников Гренландии показала Пири, что орешек куда крепче, чем это представлялось в мечтах. Сто миль, только сто миль удалось преодолеть ему почти за месяц пути.
Последовавшие за этим пять лет Пири не покидает мысль о новой экспедиции. Он уже не обращается к своему скуповатому правительству, а ищет поддержку среди богатых людей, жаждущих прослыть патриотами Америки.
Ему удалось снарядить специальный корабль — но какое разочарование ждет Пири еще до выхода в море: пока толстосумы раскошеливались, норвежец Фритьоф Нансен успел пересечь ледяной купол Гренландии!
Однако на этом огромном, слабо исследованном острове есть ведь и другие маршруты. И главное — его северная оконечность ближе к полюсу, чем многие другие земли.
Корабль «Коршун» идет к Гренландии. В пути происходит нелепый случай. Пири находится на корме, когда румпель, часть рулевого устройства, при маневре во льдах перебивает ему ногу. И какая удача, что Пири выбрал себе в спутники доктора Фредерика Кука! Этот молодой хирург поистине кудесник: нога быстро заживает.
Доктор Кук остается с Пири на берегу Гренландии после того, как «Коршун» уходит из негостеприимных вод. Он вместе с норвежцем Эйвиндом Аструпом занимается подготовкой похода Пири. Позже, когда выйдет книга об этой экспедиции, на многих фотографиях читатели увидят Кука рядом с Пири и прочтут похвалы в адрес доктора, оказавшегося выносливым полярником.
Едва переломы срослись, как Пири вместе с Аструпом на собачьих упряжках отправляется через льды Гренландии. Дело происходит весной 1892 года. Путь длится почти три месяца. Даже для совершенно здорового человека это труднейшее испытание. Пири выдерживает его.
Он становится вторым после Фритьофа Нансена путешественником, которому удалось пересечь остров от одного берега до другого, причем в оба конца и через еще более недоступные ледники на севере Гренландии.
Так Роберт Пири делает первый шаг к вожделенной славе.
Вернувшись в Америку, он замышляет новую экспедицию. Ему нужны деньги, много денег. Пири ездит по городам с лекциями о Гренландии, выступает по нескольку раз в день. Подсчитывает: прочитано 168 лекций, заработано 13 тысяч долларов. Мало. Дельцы советуют Пири показывать за деньги своего помятого льдами «Коршуна». Поколебавшись, он соглашается. Но и это — капля в море.
Тогда Пири снова начинает искать покровителей среди денежных тузов. Разве не доказал он, что способен на большие дела в Арктике? Вкладывать деньги в его экспедиции — значит, способствовать славе Америки. Имена жертвователей останутся в истории, они будут начертаны на картах высоких широт.
В новую экспедицию Пири берет жену. Они вместе зимуют возле берегов Гренландии. Там у Жозефины Пири рождается дочь.
Упорный американец обживает Арктику.
Все тут должно стать ему привычным. Он должен свыкнуться со снегами и морозами, как свыкается эскимос. Без этого трудно осуществить честолюбивые замыслы, все более овладевающие всем его существом: Гренландия должна стать местом для рискованного старта к Северному полюсу.
Однако при попытке предпринять дальнюю разведку Пири теряет почти всех собак на первых этапах пути.
Отступить? Пири говорит жене:
— Возвращайся в Америку. Я остаюсь.
На следующий год он снова пересекает Гренландию, разведывая возможный путь к полюсу. Теперь в его достижении Пири видит уже едва ли не единственную цель и смысл жизни.
В нем крепнет уверенность, что именно ему самой судьбой предназначено сделать то, что не удалось другим. Над Северным полюсом должен развеваться звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов — и никакой другой! Не кто иной, как он, Пири, водрузит его!
О Пири много говорят и пишут. В журналах появляются его портреты. Когда журналисты спрашивают Пири, какую пользу приносят исследования в Арктике, он отвечает:
— А какую пользу приносят состязания яхт, атлетические соревнования, испытания машин и военных судов или какое-нибудь из многочисленных испытаний, бывших со времени младенчества мира единственным средством определить превосходство одних людей, машин, методов, наций над другими?
Пири откровенен: научные исследования в Арктике — не главная его задача. Главное — быть первым на полюсе.
Роберта Пири не назовешь счастливчиком, которому все удается. Год за годом повторяет он свои, в общем-то, безуспешные попытки найти надежную исходную точку для решающего маршрута. У него есть верный постоянный спутник — негр Мэттью Хенсон, выносливый, неприхотливый, втянувшийся в экспедиционную жизнь полярника.
Пири считает себя знатоком Арктики, вполне подготовленным к походу на полюс, но судьба готовит ему очередной удар. Во время пурги он теряет дорогу и, проблуждав двое суток, добирается до хижины с обмороженными ногами.
Как бы пригодилось теперь искусство доктора Фредерика Кука! Но его нет в составе экспедиции.
Часть пальцев приходится ампутировать.
Конец полярным переходам?
Нет, не таков Роберт Пири. На костылях ковыляет он за Мэттью Хенсоном, временами в изнеможении падая на сани, влекомые собаками.
Год за годом обследуя северное побережье Гренландии, Пири убеждается, что идти отсюда к полюсу трудно и рискованно: большие нагромождения торосов, частые полыньи.
И его отряд начинает исследования соседней Земли Гранта в Канадском Арктическом архипелаге. Не раз выходит Пири на льды океана, направляясь в сторону полюса, но снова и снова возвращается назад.
Наконец в 1906 году ему удается установить рекорд — пересечь 87-ю параллель.
Но оттуда до полюса все же более трехсот километров.
По возвращении в Соединенные Штаты Роберта Пири чествуют как героя.
Находятся, однако, и критики, которые считают, что американскому полярнику недостает многих качеств истинного исследователя. Например, скромности.
В книге, посвященной полярным путешествиям, Пири говорит о своих заслугах в откровенно рекламном тоне:
«Я открыл новый способ полярных путешествий».
«Я могу считать себя инициатором идеи использования самих собак в пищу собакам».
«Я ввел в первый раз и показал годность различных новых методов выдающейся ценности для полярного путешественника».
«Влияние моей экспедиции на эскимосов состояло в том, что подняло их всех до благосостояния».
Да, скромность — не в числе добродетелей Роберта Пири.
Однако разве не так поступают многие в окружающем его мире? Пири не идеалист, он понимает, что снаряжение крупной экспедиции в Америке — это бизнес.
Здесь действуют свои законы. Умелая реклама, даже несколько назойливая, легче найдет дорогу к сердцу и карману американца, чем пространные разглагольствования о бескорыстном служении науке.
Теперь за спиной претендента на покорение полюса — могущественный Арктический клуб Пири во главе с мистером Морисом Джезупом (в Гренландии появился уже мыс Джезупа) и несколькими влиятельными богачами.
Этот клуб напоминает хорошо налаженный трест. Деньги вложены, их должен окупить успех.
Для Пири специально оборудуют судно «Рузвельт». В печати рекламируются «сани Пири», «мыло Пири» и, особенно, «метод Пири», который должен принести победу в скачках к полюсу. Метод не нов, им пользовались и до Пири. Американец внес в него точный и холодный расчет. Он говорит:
— Последние четыре или пять дней своего обратного путешествия от полюса люди будут питаться мясом своей последней собаки, которая предварительно съест всех своих товарок.
Пири тщательно готовится к заключительному ходу в игре. Он знает: завтра будет поздно. Годы берут свое. Он все чаще чувствует недомогание. Если не удастся на этот раз — конец: Америка безжалостна к ослабевшим.
Конкуренты? Да, тщеславный миллионер Циглер отправил к полюсу свою экспедицию во главе с бывшим кавалеристом Фиала, искушенным не столько в арктических исследованиях, сколько в скачках с препятствиями.
Уэльман? Он собирается к полюсу на воздушном шаре. За шаром будет волочиться по льду пятидесятиметровая чудо-колбаса, начиненная смесью сушеного мяса и гороха. Она устроена так, что в пути от нее будут отрываться куски — готовые склады продовольствия для обратного пути.
Роберт Пири, опытный игрок в «великой полярной игре», не придает особого значения ни «колбаснику», ни «кавалеристу». Но одно сообщение вызывает в нем раздражение и даже тревогу.
Он узнает, что без шума, без помпы Нью-Йорк покинул корабль «Джон Бредли». На нем отправился на штурм Северного полюса не кто иной, как доктор Фредерик Кук, бывший корабельный врач Роберта Пири. И самое главное: будто бы доктор Кук нашел новый путь к полюсу и теперь намерен воспользоваться им.
Что это за путь? Похоже, вопрос остается пока без подробного ответа: экспедиция готовилась скрытно.
Пири рассержен. «Джентльмены так не поступают», — замечает он.
Но в чем же провинился доктор? Разве у Пири — монополия на владение ключами от полюса? Разве Кук решил воспользоваться отмычкой?
Однако первое обвинение брошено.
Начатая в 1908 году новая экспедиция Пири заставляет забыть и о Куке, и о Фиале, и об Уэльмане, и о всех прочих.
— Теперь или никогда, — говорит Пири, прощаясь с друзьями.
Ему скоро 53 года. Едва не половину из них он отдал Северу. Флаг, который когда-то подарила ему жена для водружения на полюсе, укоротился: он много раз отрезал от него полоски, оставляя их в крайних северных точках своих маршрутов.
Теперь или никогда. Это не слова. В случае неудачи у него просто не хватит сил для продолжения игры.
Но что же делал все эти годы доктор Фредерик Кук? Каким образом удалось ему снарядить экспедицию?
Несколько слов о нем самом.
У Кука было трудное детство. Мать его рано овдовела, мальчику пришлось торговать на рынке овощами, работать на стекольном заводе, заниматься развозкой молока, чтобы прокормить себя. Он посещал вечернюю школу. Учителя отмечали его блестящие способности. Страсть к науке выделяла его и в колледже, где Кук изучал медицину.
Когда Пири понадобился врач для первой экспедиции, профессора Колумбийского университета без колебаний рекомендовали ему Кука.
Дороги сошлись не только во время двухлетнего похода на «Коршуне» к берегам Гренландии. В 1901 году по просьбе Арктического клуба Кук навестил Пири и осмотрел его больные ноги.
Трудно сравнивать, конечно, огромный опыт, накопленный в Арктике Пири, с довольно скромным полярным багажом Кука. Однако и его отнюдь нельзя назвать новичком в высоких широтах. Он ходил на яхте «Зета» вдоль побережья Гренландии, проявил храбрость и находчивость при аварии в гренландских водах судна «Миранда».
Кук был также участником бельгийской экспедиции в Антарктику. Судно «Бельжика» не раз попадало в очень серьезные переделки, и доктор Кук показал себя с самой лучшей стороны. Руал Амундсен, ходивший на «Бельжике», говорил о нем как о «самом надежном человеке», обладавшем несгибаемым мужеством и беспредельной добротой. Кук побывал и на Аляске, где пытался подняться на высочайшую горную вершину Северной Америки.
Его заслуги как путешественника не остались без признания. Доктор Кук был награжден золотой медалью Бельгийского географического общества. Его избрали президентом Клуба исследователей в Нью-Йорке, который хотя и не располагал такими возможностями, как Арктический клуб Пири, но все же мог поддержать Кука при подготовке его экспедиции.
Шхуна «Джон Бредли» ушла в рейс летом 1907 года. Осенью пришло сообщение: доктор Кук высадился на берегу одного из проливов. Он, тщательно изучив материалы экспедиции Нансена на «Фраме», выбрал иной путь, нежели Пири, и намерен идти к полюсу через северную оконечность острова Аксель-Хейберг в Канадском Арктическом архипелаге.
После этого связь с доктором Куком надолго прервалась.
В июле 1908 года покинул Нью-Йорк «Рузвельт», унося Пири и его спутников.
Но видимо, старому полярному волку не давала покоя мысль о конкуренте. Он побывал на его базе в эскимосском селении. То был странный визит.
На дверях домика появилась табличка: «Этот дом принадлежит доктору Ф. А. Куку. Но Кука давно нет в живых и бесполезно искать его. Поэтому я, командор Роберт Э. Пири, отдаю этот пустой дом лоцману Мерфи».
«Рузвельт» направился дальше. Он достиг мыса, найденного Пири подходящим для старта похода. Здесь полюсная партия стала терпеливо дожидаться конца полярной ночи. К февралю 1909 года все было готово к выступлению в путь.
Тем временем о Куке многие уже забыли. Мир нетерпеливо и с надеждой ждал известий от экспедиции Пири.
И вдруг…
Сентябрь 1909 года. Телеграмма с одного из Шетлендских островов, куда зашел небольшой датский пароход «Ганс Эгеде», посетивший Гренландию и возвращающийся в Европу:
«21 апреля 1908 года достигли Северного полюса. Обнаружили землю далеко на севере. Возвращаюсь в Копенгаген пароходом. Фредерик Кук».
А пять дней спустя, всего пять дней, редакция «Нью-Йорк таймс», газеты, помогавшей Пири, получила телеграмму:
«Достиг полюса 6 апреля 1909 года… Обеспечьте быструю передачу грандиозной новости… Роберт Пири».
Итак, случилось невероятное, неожиданное: выходило, что Кук почти на год опередил Пири, еще ничего не знавшего об этом.
Тут-то и завязалось спорное дело, не проясненное до конца и поныне. Впереди были годы взаимных оскорблений и препирательств, непристойного дележа «курицы славы», вскрытие разных сомнительных и даже подтасованных фактов в отчетах обоих путешественников.
Пароход «Ганс Эгеде» был торжественно встречен в Копенгагене. На банкете Кук сидел справа от королевы Дании. Копенгагенский университет заявил о своем намерении присвоить ему почетное звание.
Сообщение, что Пири достиг полюса, застало Кука еще в датской столице.
— Если это правда, — сказал он, — я готов воскликнуть: «Ура, Пири!» Ему, конечно, пришлось претерпеть много лишений, что придает решенной им задаче еще больше ценности в моих глазах. Впрочем, мы оба — американцы, и, следовательно, не может возникнуть никакого международного конфликта из-за нашего открытия, так сильно и горячо желаемого человечеством.
Вот что, в общих чертах, доктор Кук рассказал позднее в книге о своем пути к полюсу.
Он провел долгую полярную ночь в крохотном эскимосском селении, готовясь к походу. Когда забрезжил полярный день, тронулся в дорогу, сопровождаемый несколькими эскимосами. Потом с ним остались лишь двое.
Маленький караван, подгоняя собак, шел через океанский лед. На привалах строили хижины из снега. Путников остановила большая полынья, и Кук подумал, что эта задержка может стать роковой. Но мороз затянул полынью молодым ледком, по которому они и перебрались, рискуя провалиться в воду.
Чем дальше уходил Кук от суши, тем мрачнее становились его спутники. Их угнетала бескрайность открытого ледяного пространства, полного опасностей.
Они пытались уговорить Кука повернуть к увиденному вдалеке неведомому острову, который тот назвал Землей Бредли. Но Кук боялся потерять время.
Однажды ночью разразился шторм, льдины ходили ходуном, и та из них, на которой стояла снежная хижина, дала трещину как раз под ней…
Все сильнее чувствовались усталость и недостаток пищи. «Мне не забыть печальных людей, бредущих впереди меня, эту ужасающую картину отчаяния», — писал Кук.
Но Типи-Оху, «Большой гвоздь», был уже близок. 20 апреля, в ночь светлую и яркую, когда фиолетовые тени от торосов казались барьерами, трое сделали решающий долгий переход и буквально свалились на снег от усталости.
На другой день шагомер отсчитал четырнадцать с половиной миль. Последние мили? Доктор Кук разбил палатку и сделал наблюдения: 89 59′45″.
Они прошли еще немного и на самом полюсе построили снежную хижину. Эскимосы тотчас заснули. Доктор Кук записал: «Переполнены радостью, но не находим слов выразить ее. Как мы устали и ослабли! Теперь необходим отдых!»
Но троим предстоял не отдых, а долгий обратный путь, когда они едва не погибли от голода.
*
А полярная эпопея Роберта Пири?
У него отличные помощники. Полный сил Роберт Бартлетт, «капитан Боб», опытный моряк, сведущий в астрономии. Молодые ученые: не раз побывавший в Арктике профессор Марвин и доцент-физик, отличный спортсмен Мак-Миллан. Неизменный победитель университетских состязаний силач Боруп. Разумеется, Мэттью Хенсон. Доктор Гудсел, знаток своего дела. Наконец, группа эскимосов; из них можно выбирать самых здоровых, выносливых, неприхотливых.
Много лет назад на арктический лед впервые ступил новичок — волевой, целеустремленный, мужественный. Он развил эти качества в трудных полярных путешествиях. Но, старея, не подавлял в себе черт характера, принижающих самые сильные натуры.
Теперь на покорение полюса шел человек с непомерным честолюбием. Спутники были для него лишь пешками в продуманной до мелочей решающей игре. Он трезво взвесил, что стоит и на что способен каждый из них. Он знал их слабости и понимал стремление каждого оказаться рядом с ним, Пири, на последних милях скачки. Понятно, что эта честь могла выпасть лишь одному.
Но кому именно?
Подбирая участников экспедиции, Пири поставил условие: до решающих этапов никто, кроме него, не должен знать, как далеко по дороге к полюсу пойдет каждый из них. Пусть стараются!
Февраль 1909 года. Пири, в меховом костюме, сшитом так, что человек кажется обросшим теплой мохнатой шерстью, пропускает мимо себя упряжку за упряжкой. Он должен идти по проторенной дороге, сберегая силы.
Прокладку пути начинает отряд Бартлетта. «Капитан Боб» крушит торосы, протаптывает колею, строит с эскимосами «иглу» — снежные хижины для отряда Пири.
Полыньи дымят паром. Мороз таков, что керосин становится белым и вязким. Ветер валит с ног. Но то ли еще видели Пири и его спутники в прошлые свои экспедиции!
Постепенно Пири отсылает назад людей, которые, по его мнению, сделали свой нужный ход в игре.
Первыми прощаются доктор и опечаленный Мак-Миллан.
За ними отправляется Боруп, только что спасший с риском для жизни сорвавшуюся в полынью собачью упряжку и, по общему мнению, не уступавший эскимосам в выносливости и ловкости.
Затем, выполняя приказ, уже за 86-й параллелью, уходит назад Марвин. Уходит навсегда — на обратном пути его ждет гибель.
«Капитан Боб» и Мэттью Хенсон, сменяя друг друга, прокладывают путь. Пири ночует в готовых снежных хижинах. Он чувствует себя бодрым, полным сил.
Все сулит ему удачу. Мороз перебросил ледяные мосты через полыньи. Эскимосы рвутся вперед: Пири пообещал, что тем, кто пойдет с ним до полюса, он даст лодку, ружье и патроны. Ради такого несметного сокровища любой эскимосский охотник готов заложить душу дьяволу!
Снежный лагерь почти на 88-й параллели. Отсюда предстоит большой последний бросок.
Перед Пири, отдирающим льдинки с рыжих усов, отряд Бартлетта: сам «капитан Боб», только что закончивший астрономические наблюдения, рядом — молодой, легкомысленный эскимос Укеа, впервые участвующий в арктической экспедиции.
— Укеа, ты пойдешь со мной, — медленно говорит Пири, не глядя на «капитана Боба». — И ты, Хенсон.
Бартлетт бледнеет. Значит, Пири все-таки берет с собой неопытного Укеа и отсылает назад его, Бартлетта?!
— Мне бесконечно жаль… — говорит Пири.
Он не хочет делить славу и деньги с другим белым человеком! Ему не нужны спутники, которые могут стать авторитетными свидетелями его победы… или поражения. Поэтому он берет с собой негра и эскимосов.
— Ну, счастливо, — находит в себе силы сказать «капитан Боб».
Что думает в эти минуты Пири? Просыпается ли в нем сожаление, раскаяние, испытывает ли он угрызения совести?
В своем запроданном газетам дневнике Пири записывает о Бартлетте:
«Мы с ним сердечно простились. Я долго смотрел вслед могучей фигуре капитана… Мне было невыразимо грустно, что пришлось расстаться с лучшим товарищем и бесценным спутником, всегда жизнерадостным, спокойным и мудрым, на долю которого выпала самая тяжелая работа по проложению пути для наших партий. Но делать было нечего…»
Пока усталый, ссутулившийся «капитан Боб» бредет назад по тропе, пробитой им, Пири велит Хенсону вести головную упряжку вместо Бартлетта. Миля за милей остаются позади. Эскимосы Эгингва, Сиглу, Ута и Укеа стараются изо всех сил.
Утром 6 апреля Пири определяет широту: до полюса три мили. Он рядом, совсем рядом, этот вожделенный полюс!
Сказывается нервное напряжение последних дней. Пири еле передвигает ноги. Хенсон и эскимосы поспешно строят хижину.
Читатели впоследствии прочтут в книге Роберта Пири, рассказывающей о путешествии, как он вскочил после короткого тяжелого сна, чтобы записать в дневнике:
«Северный полюс наконец завоеван. Моя мечта и цель двадцати лет моей жизни претворились в действительность. Не верится! Все кажется таким простым и обычным».
Немного отдохнув, Пири совершает несколько поездок в разных направлениях, определяя широту. Да, его отряд находится в районе полюса. В снег воткнуты флаги, записка о достижении северного конца земной оси положена в бутылку. Пири пишет, что, водрузив национальный флаг на полюсе, он «формально присоединил всю эту область к владениям Соединенных Штатов Америки». Какую именно «область» — не очень ясно…
Все трижды кричат «ура». Пири пожимает руку эскимосам и особенно благодарит верного Хенсона.
А позже в своей книге он напишет, что белые спутники могли оказаться на последнем этапе к полюсу в роли пассажиров (это Бартлетт-то пассажир!), «Хенсон же был частью двигательной машины».
И добавил тут же, как бы связывая одно с другим: «Что касается собак, то в большинстве своем это были сильные, крепкие, как кремень, самцы, здоровые, без лишнего жира на теле и, благодаря бережному обращению, в отличной форме, как и люди».
*
Когда же Пири узнал, что будто бы его опередили?
Вероятнее всего, сначала до него дошли слухи лишь о возвращении Кука, а не об его открытии. Однако Пири, еще не зная никаких подробностей, сразу же заявил, что доктор Кук — лжец, каких не видел свет. В одном из писем Пири выразился еще резче: «Когда, наконец, я добился цели, какой-то поганый трусливый самозванец должен все испакостить и испортить».
В поселке Эта Пири учинил настоящий допрос эскимосам, пытаясь, видимо, добиться сведений, бросающих тень на Кука. Затем, узнав, что Кук сделал заявление о достижении полюса, тотчас стал рассылать телеграммы во все газеты и агентства: «Не принимайте версию Кука всерьез», «Кук просто надул публику». Жена получила от Пири сообщение, что Кук вообще у него в руках.
Скандал быстро разрастался. В ход пошли совсем уж грязные приемы. Близкие Пири люди специально отправились в Гренландию, чтобы отыскать тайник с документами Кука и уничтожить их.
Кук первое время не отвечал на обвинения Пири, но потом ожесточился и начал контратаку. При этом он тоже далеко не всегда прибегал к серьезным доказательствам, достойным исследователя. Доктор Кук послал президенту телеграмму, обвиняя Пири в… распространении в Арктике многоженства.
Американская пресса, падкая до сплетен и дешевых сенсаций, всячески подливала масла в огонь. Неистовствовали дельцы из Арктического клуба Пири. Они начали травлю Кука, используя самые бесчестные приемы.
В дело, часто помимо своей воли, были втянуты видные ученые. В него ввязались также конгрессмены, ищущие популярности у публики.
Во время всех этих некрасивых передряг, напоминавших ссору сварливых стряпух на кухне, выяснились поразительные вещи.
Ни Кук, ни Пири не смогли привести неопровержимых доказательств своих подвигов и, главное, самого факта достижения полюса. У них не нашлось надежных, разбирающихся в астрономии свидетелей: ведь Пири не взял с собой на полюс Бартлетта.
Когда сделали подсчеты, получилось, что на последних этапах к полюсу пожилой Пири передвигался по арктическим льдам в полтора-два раза быстрее, чем в свое время это удавалось таким опытным и куда более молодым полярникам, как Нансен, Амундсен, Шеклтон. Тени на фотографиях, сделанных Пири, часто не соответствовали тем, какими они должны быть на указанных широтах в день и час съемки.
Оказалось далее, что, находясь в районе полюса, Пири почему-то не делал никаких записей — в дневнике были чистые листы, либо пометки вроде таких: «Сорок третий день, двадцать седьмой переход».
Не выдерживали строгой проверки и результаты наблюдений, сделанных на полюсе обоими путешественниками: оба были недостаточно сведущими в астрономии…
Уже упоминалось, что некоторые данные, полученные за последние десятилетия, свидетельствуют в пользу показаний Кука, вызывавших прежде особенные сомнения. Что это за данные?
Прежде всего современное представление о ледяных дрейфующих островах. Один из этих гигантов Кук мог принять за увиденную им «Землю Бредли». Затем — полученные учеными данные о направлении течений в Полярном бассейне. Они в общем согласуются с нарисованной Куком картиной его возвращения, когда из-за передвижения льдов он вышел совсем не туда, куда предполагал, что едва не стало причиной гибели маленькой группы от голодной смерти.
Грустная и пошлая эта история — спор о «Большом гвозде»! Игра мелких страстей и страстишек вокруг дела поистине великого, казалось бы способного лишь утверждать могущество человека.
Кук первым вышел из спора. Победу, хотя и с оговорками, присудили Пири.
Это было при прочих равных условиях справедливо хотя бы потому, что он затратил на достижение цели свыше двух десятков лет, проявив железную силу воли и редкостное упорство.
После всех разбирательств и препирательств многие склонялись к мысли, что в действительности на полюсе не был ни один из претендентов.
Пири получил чин адмирала за исследования в Арктике. При этом в перечислении его заслуг о достижении полюса прямо не говорилось.
…На стене Клуба исследователей в Нью-Йорке висит наиболее известный портрет Роберта Пири. Он снят в меховом костюме, делающем его похожим на «снежного человека». Необычно лицо победителя: усталый, безразличный, старый человек с обвисшими усами и потухшими глазами.
Портрет доктора Фредерика Кука в свое время был снят со стены. Теперь он снова водворен на прежнее место. Весы истории заметно качнулись в сторону Кука.
Ну, а Мэттью Хенсон? Коснулась ли его своим крылом слава? Ничуть. О нем попросту забыли. Человек, побывавший на полюсе, обслуживал автостоянку, потом стал посыльным при таможне.
Лишь в 1949 году, четыре десятилетия спустя после подвига во льдах, престарелый Хенсон под нажимом участников движения за права негров, получил серебряную медаль, отмечающую его вклад «в дело покорения Северного полюса»…
К полюсу!
Проникновение человека в Арктику — это времена незапамятные. Недавние раскопки, произведенные академиком Алексеем Павловичем Окладниковым и его американскими коллегами, подтвердили, что еще в четвертичное время предки современных американских индейцев перебирались из Азии в Северную Америку по перешейку, соединявшему тогда Чукотку и Аляску. Конечно, этих древних охотников, передвигавшихся в поисках пищи, не назовешь путешественниками, однако остается фактом, что они узнали суровость полярных широт.
До нашей эры грек Пифей, возможно, сумел проникнуть в воды, омывающие Исландию. Отважные викинги в X веке от берегов Скандинавии ходили к Гренландии. «Господин Великий Новгород» с XI века посылал большие дружины в «моря студеные».
Поиски новых морских путей к сказочным Китаю и Индии привели корабли европейских мореплавателей в царство плавающих льдов. Это был уже XVI век, в конце которого голландец Виллем Баренц с командой своего корабля узнал давящую тяжесть полярной ночи на Новой Земле.
А в XVII веке русские мореходы обогнули нынешний мыс Челюскин, крайнюю северную оконечность Азии. По их следам пошли корабли Великой Северной экспедиции, впервые обследовавшие «арктический фасад» России.
В хронике давних плаваний в полярных водах достаточно событий славных и драматических. Главной целью этих экспедиций обычно были поиски новых морских путей. И лишь XIX век воодушевил искателей осознанной идеей достижения Северного полюса.
На долгие годы она становится главенствующей, наиболее популярной, наиболее привлекательной — может, по духу схожей с той, какой для XX века стала идея проникновения человека в космос.
Северный полюс, как одна из целей, называется еще в описаниях плаваний фризов и норманнов. Но это детские наивные попытки.
Вероятно, о Северном полюсе мечтал затем угрюмый Генри Гудзон, в начале XVII века первым из мореплавателей пересекший 80-ю параллель.
В инструкции Василию Чичагову, составленной великим Ломоносовым, помимо всего прочего, говорилось о свободном ото льдов море возле полюса. Это ошибочное представление позднее разделялось многими учеными и привело к безуспешным попыткам проникнуть на корабле в центральную часть Северного Ледовитого океана.
Однако уже в первой четверти XIX века опыт экспедиций подсказал иную схему: на судне — только до непроходимых льдов, дальше — пешком, на санях, на собаках.
Пешком на север от Шпицбергена, куда его доставил корабль, пошел к полюсу англичанин Уильям Парри. Его группа взяла с собой сани-лодки. Первой неожиданностью было то, что торосистые льды в океане дрейфуют по воле ветров и течений; Парри думал встретить гладкий, неподвижный лед. Англичанин шел на север, а его постепенно сносило назад. Все же ему удалось пересечь 82-ю параллель.
Когда Парри хотел было возобновить свою попытку, взяв с собой упряжки северных оленей, нашелся исследователь, предложивший принципиально новый план полюсной экспедиции. Вот он:
«Экспедиционному судну зимовать близ селения эскимосов около 77-й широты у западного берега Гренландии; туда же должны быть доставлены… 10 нарт с собаками, при ловких, смелых проводниках». Далее говорилось, что во время рекогносцировок надо устраивать промежуточные склады запасов все дальше и дальше к северу. На полюс отряд выступает от последнего, самого дальнего склада. Там его возвращения должна дожидаться партия со свежими собаками.
Именно так и поступали впоследствии многие путешественники.
А чем отличается этот план от метода Пири?
Прежде всего тем, что его автор — русский полярный путешественник Фердинанд Петрович Врангель — предложил новый метод на заседании Русского географического общества еще в 1846 году, за полвека до Роберта Пири.
Едва ли нужно перечислять здесь все экспедиции, снаряжавшиеся в разных странах для достижения Северного полюса. Исследователь Александр Лактионов считает, что с тридцатых годов прошлого века до первой мировой войны их было около трех десятков.
Имена иных путешественников ныне почти забыты. Другие занимают почетное место в истории познания Арктики, поскольку, не достигнув полюса, они все же дали науке новые ценные сведения о природе Полярного бассейна. Жизненный путь третьих окончился трагически.
Гибель американца Джорджа Де-Лонга, корабль которого — «Жанетта» — был раздавлен льдами, а из членов команды, пытавшихся добраться до берегов Сибири, остались в живых лишь немногие… Гибель воздушного шара «Орел», на котором швед Соломон Андрэ с двумя спутниками поднялся со Шпицбергена, вверив свою судьбу северным воздушным течениям… Гибель Георгия Седова: несмотря на тяжелую болезнь, пошел к полюсу и умер на нартах, которые тянули истощенные собаки…
История полярных походов знала и великолепные удачи. Такой была экспедиция Фритьофа Нансена на корабле «Фрам», способном противостоять самым сильным сжатиям льда. «Фрам» в 1895 году достиг почти 86-й параллели, — и этот рекорд продержался свыше сорока лет, пока ледокольный пароход «Седов» не продрейфовал еще севернее.
Покинув «Фрам», Фритьоф Нансен и его товарищ Яльмар Йохансен совершили поразительный поход по льдам, перезимовав в самодельной хижине.
В двадцатых годах нашего века в исследовании Арктики началась новая эра. Следом за слабым, покорным ветрам «Орлом» пошли на штурм полюса дирижабли и самолеты.
В 1937 году «макушку Земли» посетила армада советских воздушних кораблей, высадившая на лед первую в мире научную дрейфующую станцию «Северный полюс».
Человек достиг Северного полюса и способом, рожденным фантазией Жюля Верна. В 1958 году американская подводная лодка «Наутилус» прошла подо льдами Северного полюса, а следом за ней советская атомная подводная лодка высадила на полюсный лед экипаж, водрузивший флаг Страны Советов.
Наконец, летом 1977 года впервые в истории заветной точки достиг надводный корабль.
Это был советский атомный ледокол «Арктика».
На собачьих упряжках, на лыжах…
Итак, Северный полюс достигнут, кажется, всеми способами, доступными человеку, — по льдам, по воде, под водой, по воздуху.
Почти во всех случаях его достижение установлено и подтверждено самыми совершенными навигационными приборами. Исключение… Но вы только что прочитали о спорах вокруг «Большого гвоздя».
Вновь достичь Северного полюса с помощью средств, которые использовали в Арктике Нансен, Пири и другие путешественники, попытался в 1946 году норвежец Стауб со спутниками. Не получилось. Обессиленные, они вернулись с полдороги.
Группа американских и канадских полярников в 1968 году за сорок четыре дня прорвалась к полюсу на санях, но… моторных. Собаки, принадлежавшие членам экспедиции, лишь бежали рядышком, налегке.
Англичанин Херберт и трое его друзей сумели в 1968 году пересечь Северный Ледовитый океан с короткой остановкой на полюсе. Все было почти как в добрые старые времена: собаки, нарты. Но у путешественников работал радиопередатчик, а о пополнении продуктов заботилась авиация.
После группы Херберта поразительное путешествие совершил японец Наоми Уэмура.
Он решил достигнуть полюса в одиночку. Японец взял с собой 18 отличных ездовых собак. Погода благоприятствовала ему, и, стартовав от берегов Канады, Уэмура на 54-й день достиг цели. Это произошло 29 апреля 1978 года.
Наибольшие неприятности доставил путешественнику белый медведь, сожравший корм для собак и сильно повредивший палатку. Для полярных исследователей начала века это было бы непоправимым бедствием. Но один из самолетов, сопровождавших Уэмуру, сбросил ему новую палатку, а также запасы корма. С помощью авиации заменялись свежими ослабевшие собаки.
Кстати, радиопередатчик, установленный на санях японца, автоматически посылал сигналы метеорологическому спутнику, который передавал их в Центр космических полетов. Оттуда при любой погоде путешественнику могли сообщать широту и долготу его очередного лагеря.
С полюса Уэмура вернулся в кабине самолета.
Оставался лишь один, никем не использованный, труднейший способ: без каких-либо вспомогательных средств передвижения, без нарт, без собак. Пешком на лыжах.
На попытку такого достижения полюса отважились в 1979 году советские лыжники.
После десяти лет тренировок в арктических экспедициях группа под руководством московского преподавателя Дмитрия Шпаро стартовала с острова Генриетты.
Ей предстояло пройти по дрейфующим льдам Северного Ледовитого океана полторы тысячи километров.
Какие из них были самыми трудными?
Быть может, первые, когда семеро лыжников шли по дробящимся, сталкивающимся льдинам, разбиваемым ветрами и течениями у островных скал. Или, напротив, последние, когда разверзались трещины, лед местами покрывался водой и плотные туманы заслоняли солнце. Или те, где вздыбились сплошные непроходимые торосы. Или те, что преодолевались при сорокапятиградусном морозе с ветрами. Или, наконец, те, что пришлись на полыньи, в которые спускали надувные лодки. Трудных километров было много, совсем легких, как на подмосковной лыжне, понятно, не было вовсе.
Лыжники двигались с очень тяжелым грузом за плечами. Дрейф льдов далеко не всегда оказывался попутным, и временами семерку смелых тянуло назад, на юг. В торосах ломались лыжи — шли на обломках-коротышках. В дни густых туманов и сплошной облачности уклонялись в сторону от прямой, теряя километры.
Семеро выполнили в пути сложную, обширную программу испытаний и научных наблюдений.
Старт у острова Генриетты состоялся 16 марта 1979 года. Через 76 дней, 1 июня, после самой тщательной суточной проверки, подтвердившей, что группа действительно находится на Северном полюсе, здесь был поднят флаг нашей страны.
1983 год вписал в историю полярных путешествий еще один трудный переход. Нет, на этот раз не к «макушке Земли». Шесть участников похода — пятеро уральцев-свердловчан, шестой коренной северянин, ненец — прошли на собачьих упряжках по арктической кромке Советского Союза свыше 10 тысяч километров. Стартовали в глухую полярную ночь на Чукотке, возле Берингова пролива, финишировали на западном фланге Советской Арктики, в Мурманске, оставив позади весь трансконтинентальный арктический фасад страны.
Небывало длинное расстояние в труднейших условиях шестерка прошла за короткий срок: ровно за восемь месяцев. Восьми месяцам предшествовал десяток лет подготовки и тренировок.
Возглавлял экспедицию молодой ученый Сергей Соловьев. Это был не спортивный поход, а именно экспедиция, действовавшая по хорошо продуманному плану, разработанному Уральским центром Академии наук СССР. Она собрала богатейший научный материал. В пути было опробовано различное оборудование, некоторое — впервые в мировой практике арктических походов.
Почему экспедиция выбрала в помощники не моторные «бураны», а ездовых собак? Вспомним: с помощью четвероногих друзей были завоеваны оба полюса планеты, а в наше время опытные северяне используют и мотор, и собак, причем считают, что с собаками в пути надежнее и безопаснее.
Но вот признание участников экспедиции: «Мы с огромным трудом привыкли к своим собакам». Если бы собаки могли говорить, они, видимо, сказали бы нечто подобное о тех, кто вел упряжки. Хотя в шестерку вошел учитель Филипп Ардеев, опытный ненецкий каюр, участники похода затратили много дней, чтобы «найти общий язык» со своими псами, заслужить их доверие.
Вдоль арктического фасада не проложены дороги. Случалось, что на протяжении 500–800 километров путники не видели дымка человеческого жилья. На реке Индигирке неистовая пурга без малого двое суток держала людей прижатыми ко льду. «Лежали без еды, без питья, без огня — ни живые ни мертвые. Три собаки погибли, вмерзнув в лед». Случалось, голодали по четыре-пять дней. Собаки жевали упряжь, жестяные банки из-под консервов.
Вот три из множества ответов на вопросы, которые задавали участникам экспедиции:
— Что было самым трудным в пути?
— Уходить от людей. Они остаются в тепле, а мы уходим.
— Представление в пути о счастье?
— Очень простое: «Хорошо бы никуда не идти…»
Но они вставали и шли. Сквозь пургу, когда не видишь за несколько шагов собак, тянущих нарты. В пятидесятиградусный мороз с ветром, который знатоки Арктики приравнивают к девяностоградусному, а то и стоградусному при безветрии. Без спальных мешков, без палатки, без керосина, ночуя в снегу и часто отказываясь от глотка горячего чая.
Они шли — и дошли.
— Предмет вашей гордости?
— Сознание, что ты способен на нечто большое и важное.