Глава 1: Работа свыше нам дана
– Ира, – закричал Дмитрий, ворвавшись на кухню. – Ира! Ты знаешь, кто мне сейчас звонил?
Дмитрий подбежал к жене и схватил ее за руку. От неожиданности Ира едернулась в сторону и слегка ударилась об стол. На пол упала одна из кастрюль, издав металлический неприятный звук.
– Ты чего это? – не понимая, спросила жена, выдергивая руку. – Чего, а?
Она была все еще напугана. На ее правой ноге появился еле видный синяк. На полу был разлит вчерашний суп. Дмитрий, не объясняя, что происходит, закричал:
– Наконец-то Ира! Ура! Наконец-то!
– Да что, черт возьми, случилось!? Хватит уже дурака валять! Пугаешь меня только.
– Мне работу предложили! РА-БО-ТУ! – последнее слово Дмитрий намеренно протянул, выговаривая каждую букву отдельно. Тем самым подчеркивая важность сказанного.
Жена от неожиданности села на стул. Новость ее ошарашила. Два года муж не мог найти работы и вот – на тебе. Внезапно что-то подвернулось. И судя по реакции мужа, что-то хорошее. Иначе бы он так себя не вел. Дмитрий прыгал по кухне как ребенок, все время выкрикивая какие-то звуки. Он то изображал мартышку, то слона, то еще непонятно кого. Дмитрий был неподдельно счастлив.
– А где? – спросила жена.
– В Казахстане!
Ира побледнела. Внутри нее что-то екнуло. Она пошатнулась, но вовремя схватилась за стол, чтобы не упасть. Работа в Казахстане значила для нее лишь одно – им опять придется с мужем расстаться и, видимо, не на один год. Такое уже было: Дмитрий проработал в Азии более десяти лет, вдали от дома. Ира с ним тогда не поехала – занималась воспитанием маленькой дочки в Москве, где вначале садики, а после и школы – были куда лучше, чем в Казахстане. Да и работа у нее была неплохая, недалеко от дома. В общем, одни плюсы. Сели тогда вместе с мужем, подумали и решили, что останется она в Москве, а Дмитрий будет при любом удобном случае приезжать домой.
«Дочку, Маринку, редко буду видеть, – думал тогда Дмитрий, играя с дочкой, – вот что плохо. Отца бы не забыла».
Дочку свою Дмитрий любил больше всего на свете. Это был его единственный ребенок и то, что дочь будет расти почти без отца, угнетало его больше всего остального. Перебравшись в Астану, Дмитрий звонил дочери при любой возможности, писал смски, общался с ней в социальных сетях, где только ради этого завел аккаунт. Общался с дочкой больше, чем с женой, чем иногда расстраивал последнюю. Но Ира ревновала конечно не к дочери, а к тому, что могло быть там, в далекой Астане – к тем женщинам, что окружали ее Диму. Она понимала одно – эти женщины были. И не важно, кто именно – коллеги по работе, случайные знакомые или просто проститутки. Не важно для нее это было. А важно лишь то, что они – были. Но что оставалось ей делать – только смириться. Такова судьба супругов, живущих отдельно. Но это было давно и приходилось терпеть. А сейчас дочь выросла и училась на втором курсе института. Сейчас они жили вдвоем с Дмитрием как очень близкие друзья, как родные люди. Ведь на днях их браку исполнилось тридцать лет, и Ира надеялась, что скоро будет воспитывать с Димой внуков. Ей хотелось переехать за город, посадить сад и наконец-то отдохнуть от всего, что было в этой непростой жизни. Где-то внутри она даже радовалась тому, что у Дмитрия нет работы. Тихо надеялась, что уже скоро пенсия, а за ней и отдых, понимая в то же время, что мужу нелегко.
– Так как же? Куда нам ехать-то сейчас? Ведь внуки скоро…, – аккуратно сказала она, боясь расстроить мужа. Таким счастливым она не видела его уже очень давно и сейчас радовалась, что муж наконец-то улыбается. Ведь глубоко внутри она любила своего Диму.
– А что? Маринка уж скоро замуж!
– Ну вот именно, замуж. А там уже и внуки не за горами!
– Погоди ты! Будут внуки – будем думать. А сейчас-то чего? – не соглашался с ней Дмитрий.
– А ты уже подписал с ними что-нибудь?
– Нет еще, но это формальность. Помнишь Айтугана?
– Да.
– Так вот, он президентом стал, свой человек. Мне первому позвонил.
– Да, Айтуган хороший человек…, – произнесла Ира тихо, с трудом сдерживая слезы.
– Да, отличный мужик!
– Дима, я прошу тебя – давай не поедем! У меня предчувствие плохое. Прошу тебя!
Дмитрий вдруг сел на стул, весь осунулся, словно услышал что-то неожиданно плохое и еле выдавил:
– Ты это серьезно сейчас сказала?
– Я просто хочу сказать…
Но Дмитрий не дал ей договорить.
– Нет, ты и правда серьезно?
– Да, серьезно. Я тебя двенадцать лет толком не видела, терпела все это. А сейчас опять?
– Что опять?
– Что опять?! Будто ты не знаешь, что опять. Не нужно нам это!
Дмитрий приподнялся со стула и стал подходить к жене. Та сделала шаг назад, не ожидая ничего хорошего.
– Я два года без работы! Два года! Понимаешь!? Ты это-то понимаешь хоть? – он сжал руку в кулак и потряс перед своим носом.
– Да, я понимаю. Это важно, но жена, семья – все это важнее! Намного!
– А я что, ухожу? Мы вместе поедем!
– Нет, – отрезала Марина и опустила в пол глаза. На миг в кухне воцарилась тишина.
– Что? – начал Дмитрий.
– Нет, я никуда не поеду!
– В смысле? – Дмитрий стал белее стены.
– В прямом! Хватит! У меня тут друзья, работа. Дача в конце-то концов. А там что?
– Там тоже все это будет! Меня там все знают!
– Знают? Все тебя знают? Только о себе и думаешь, – жена ухмыльнулась и злобно посмотрела на Дмитрия.
– Да, знают, – тот немного стушевался.
– Вот и езжай туда, где все тебя знают. Один! Без меня!
Дмитрий схватился за голову обеими руками, нелепо скривил рот и закричал:
– Дура! Ты что, совсем дура? Ты все опять испортить хочешь!
Он схватил ложку и ударил ею об стол изо всех сил. На кухне раздался звонкий неприятный звук. Ира испугалась и прижалась к стене.
– Господи, да что же это происходит? – зарыдала жена, вышла в коридор и одела куртку.
– Ты куда?! – крикнул ей вслед Дмитрий, – не смей уходить!
Она ничего не ответила. Через мгновение Дмитрий услышал, как хлопнула входная дверь. От напряжения у него сдавило виски. Сильно хотелось чего-нибудь выпить. Он открыл бар, плеснул себе виски в стакан и выпил одним махом. Стало легче.
Дмитрий неспеша собрал свои вещи, захватил фотографию дочери и вызвал такси. Через час он был в Шереметьево. Вечером – приземлился в Астане.
Глава 2: Астана – город-надежда
На свете много красивых городов – Астана, бесспорно, один из них. Высокие современные здания занимают лишь центр города, оставляя место для старых строений, расположившихся на окраине. Сам город немноголюден и, гуляя по нему зимой, редко встретишь на улице человека. И это, заметьте, столица! Есть в Астане какой-то свой, характерный лишь для нее стиль. Есть в ней какая-то новизна и свежесть, порождающие надежду на новую жизнь, надежду на счастье. Вы приезжаете туда, смотрите на всю эту новизну и думаете – не все еще закончено, не все еще потеряно, а может быть все только тут и начинается.
Об этой самой новой жизни и думал Дмитрий, приземлившись в аэропорту Астаны. По стеклам иллюминатора бил дождь, на улице уже стемнело, на небе появилась ярко-белая луна. От этого в самолете становилось уютно и не хотелось на улицу. Рядом с Дмитрием сидела полная женщина в красной блузке, с большим бюстом. Весь полет он смотрел почему-то на этот самый бюст и представлял его в разных обличиях – иногда это были горбы верблюда, иногда уши Мики-Мауса, а иногда две горы какого-то тибетского хребта, который Дмитрий видел по телевизору. Бюст помогал ему отвлечься от грустных мыслей и по-своему развлекал его. Он то представлял бюст крошечным, а женщину плоской, то вдруг ему казалось, что бюст надулся словно огромный шар и заполнил весь салон самолета. Несколько раз Дмитрий улыбнулся и вспомнил, как в первый раз увидел Иру – голую. Улыбка проскользнула на его лице быстро, незаметно и он вдруг подумал:
«А ведь и у Иры тоже большой бюст. А главное – красивый». В этот момент он почувствовал, как самолет коснулся земли, приземлившись в Астане: между ним и Ириной снова было несколько тысяч километров. А в их отношениях – новая пропасть, не поддающаяся никаким измерениям. И кто знает, смогут ли они ее теперь преодолеть.
К самолету подъехал трап и пассажиров пригласили к выходу.
«Противно все, – промелькнуло у него в голове, как только он вышел на улицу, – что на душе, что на улице. Все одно! Гадко и пусто!»
От последней мысли сдавило грудь и стало тяжело дышать. В горле запершило. Дмитрий почувствовал обиду с новой силой и ему казалось, что вот еще чуть и он заплачет. Прямо перед всеми, как маленький ребенок плачет перед взрослыми. Потом он подумал, что это глупо и несерьезно. Но на смену этим мыслям пришли другие:
«Найду себе новую! И в этот раз навсегда. Так, чтобы до конца уже! – давила его обида, – пожалеет, что не поехала со мной».
Вечером он сидел в номере отеля и смотрел телевизор. По экрану бегали маленькие фигурки футболистов, передавая друг другу мячик. Красные и синие. Кто с кем играл, Дмитрий не знал и не пытался это выяснить. Он наливал себе виски и тихо их потягивал. На улице было еще светло. На горизонте появился чуть заметный диск полной луны. По пульту телевизора ползала большая черная муха.
«Настя! – вдруг подумал он, – точно, Настя! Вот кто мне нужен!».
Он вспомнил одну из своих девушек. Почему именно эту – он и сам не знал. Мысль возникла в его голове случайно, спонтанно. Он подумал, что хочет отвлечься, развеяться. Увидеть кого-нибудь. Переспать с кем-нибудь в конце-то концов. Да почему бы и нет? Порывшись в телефоне, он нашел ее номер и нажал на кнопку вызова.
Настя ответила не сразу. Хотя ее голос и казался знакомым, он был каким-то чужим, далеким и забытым.
– Дима? – тихо спросила она, слегка при этом закашлявшись.
– Так точно! Дима, – по-гусарски ответил он. Обычно такой тон нравился девушкам.
– Я и не узнала бы. Телефон определился. Погоди, выйду на балкон, – все так же тихо, почти шепотом, продолжила она. В ее голосе сквозила грусть. Или даже печаль.
– Да, конечно.
Затем послышались какие-то шуршащие звуки, кто-то хлопнул дверью и в коридоре раздались детские голоса. После – тишина. И опять Настин кашель.
– Слушаю тебя! – уже уверенно сказала Настя.
– Да я, собственно, поговорить хотел. Так просто, ничего особенного, – Дмитрий улыбнулся, представляя, как Настя через трубку смотрит на него.
– Ну, говори, – холодно ответила она. – Чего тебе?
– Увидеть тебя хотел бы, не по телефону же.
– Зачем?! – опять сухо отрезала она.
– Ну что зачем? Что это за вопросы глупые? Ты бы меня еще к детектору лжи подключила, – сказав это, он негромко засмеялся.
Возникла пауза. В трубке Дмитрий слышал, как тяжело дышит Настя. Видимо, разговор для нее не был легким.
– Ты где сейчас? – вдруг спросила она.
– В отеле, в Мариотте.
– Я заеду за тобой через час.
И она бросила трубку. Дмитрий почувствовал себя неловко. Не такого приема ему хотелось. И это та страстная Настя, которая плакала, когда он уезжал, умоляла остаться, хотела даже развестись с мужем ради него. И тут такой прием. Хуже которого Дмитрий и представить себе ничего не мог.
«А чего я мог ждать? У нее своя жизнь, – думал Дмитрий, – мерзко все это. Противно. Ух, бабы!».
Настя подъехала только через два часа. Дмитрий ждал ее на улице. Он замерз и проклинал все вокруг. Особенно женщин. У Насти была та же старенькая серая Тойота, как и несколько лет назад. Помятый бампер говорил, что недавно машина пережила очередную аварию. Настя всегда плохо водила. Он открыл переднюю дверь и сел в кресло. В нос ударил запах старой пластмассы. Дмитрий посмотрел на руки Насти – ее длинные и красивые пальцы всегда ему нравились. Только в этот раз ногти были накрашены черным лаком, а не красным, как обычно.
– Привет! – первым сказал Дмитрий тихим голосом, пытаясь скрыть свое раздражение, – Ты долго как-то. Я весь продрог!
– Привет! – сухо ответила она и чиркнула зажигалкой, прикуривая тонкую сигарету. На правой руке девушки Дмитрий разглядел свежий шрам.
– Авария? – решил спросить он.
Ответа не последовало. Настя даже не смотрела в его сторону. Ее холодный взгляд был обращен куда-то далеко в себя, туда, где Дмитрия не было уже давно.
Машина тронулась. Настя сосредоточенно смотрела на дорогу и не говорила ни слова, лишь иногда затягиваясь. Пепел падал ей прямо на джинсы, скатываясь затем на пол. Дмитрию стало жутко. Он вдруг представил себя зверем, которого везут на убой. Словно пойманный и сидящий в клетке любовник, он ехал на расправу, не зная, что его ждет.
– Ну, ты как? – осторожно произнес он и посмотрел в окно, пытаясь разглядеть номер дома на соседней улице. Под слоем грязи он увидел цифру 13.
– Нормально, а ты? – последовал сухой ответ.
«Словно робот какой-то, а ведь мы с ней спали. Холодная, как лед! Куда все делось?» – думал он.
– Я-то лучше всех! А куда мы едем, кстати? – спросил он и оглянулся по сторонам. Справа стояла старая пятерка с тонированными стеклами, из которой доносилась азиатская музыка, слева – новая БМВ, за рулем которой сидел молодой казах.
– В ресторан, – и она снова глубоко затянулась, выпустив дым из ноздрей.
– Тот, что обычно? – почти шепотом спросил Дмитрий.
Настя опять ничего не ответила. Она молча смотрела на дорогу и крутила руль.
«Как бы не грохнули еще, а то кто знает, что у нее в башке? Или мужа натравит своего. Может, мне лучше выйти? Убежать? Нет, как-то не по-мужски это – убегать. Что же это я – бабы испугался. Если что, то могу и подраться. Не с ней конечно, а с мужем ее».
Они молча доехали до ресторана. Дмитрий больше не говорил. Он смотрел на проезжающие мимо авто и пытался угадать их модели. Ресторан выглядел, как и прежде – современное здание с отдельным стилизованным входом. Они часто ужинали в нем с Настей много лет назад. Тут у них была отдельная кабинка и все официанты знали, что Дмитрий платил хорошие чаевые, когда ему удавалось попасть именно в нее. Они с Настей закрывались в ней ото всех. Им никто был не нужен. Во время ужина они часто целовались и вечер продолжался уже в квартире Дмитрия. Ближе к полуночи Насте упорно начинал звонить муж, искать ее. И она всегда ему врала – то она у подруги, то на дискотеке, а то еще непонятно где. Искусно врала Настя, хотя муж все понимал, но любил ее и больше всего в жизни боялся, что Настя уйдет. Был он некрасивым и грубым, а она – изящной красавицей. Высокая, стройная, с отличной фигурой. Русые длинные волосы идеально сочетались с зелеными глазами и ярко выраженными скулами. Несколько веснушек на щеках делали ее образ еще более сексуальным.
Сегодня Настя была той же, что и много лет назад. Время практически не оставило на ней следов. Но что-то изменилось внутри: она стала холодной и чужой. Как всегда, они заказали рыбных котлет и пива. Как всегда, Настя попросила трубочку, а Дмитрий – сто грамм виски. Со стороны все выглядело как всегда. Но все было иначе. Настя ела молча и смотрела в свою тарелку. Казалось – она в кабинке одна. О присутствии Дмитрия говорил лишь стакан с виски и кубики тающего льда.
– Ну, как у тебя дела? Ты все время молчишь – первым начал Дмитрий. Он уже тяготился компанией Насти и если бы не виски, то предпочел бы и вовсе уйти.
– Нормально, а у тебя?
– А у меня как-то не очень. Рассказать?
Настя слегка заметно кивнула, уткнувшись в тарелку. И он начал: Дмитрий рассказал все, что его угнетало, все, что лежало на душе тяжелым бременем. Он говорил прерывисто, сбиваясь, запивая все это виски, которое заказывал вновь и вновь, едва допив стакан. От обиды у него намокли глаза и свет лампы, отражаясь, делал их блестящими. Он обвинял во всем жену, потом работу, а затем и вовсе стал вспоминать какие-то моменты из далекого детства, когда его унизила перед классом одноклассница. Он пьянел, а Настя казалась ему все красивее и загадочнее. Даже ее новое поведение стало нравиться Дмитрию. Словно это была какая-то новая игра с ее стороны, в которой он должен ее добиться. Внезапно ему захотелось ее снова, захотелось взять за руку, прижаться к ней, поцеловать и, как и раньше увести к себе домой. А после ласкать – пока она не дойдет до оргазма. Но Настя, заметив его намерения, отодвинула свой стул. Так, чтобы Дмитрию было сложно до нее дотянуться. Дмитрий посмотрел ей в глаза и увидел в них полное безразличие.
– Ты чего это? – обиженно спросил он. – А?
– Ничего.
– Ты почему так? Почему? И ты меня бросить хочешь?! – вдруг не выдержал он и ударил кулаком по столу, так что подлетела вилка и упала на пол.
Внезапно Настя встала и закричала. В ее глазах стояли слезы, а руки дрожали от напряжения.
– А ты что хотел? Чтобы я тебя жалеть кинулась? А потом поехала к тебе и ножки раздвинула? Да? Ты этого хочешь?
– Да нет, ты… тише…, – он не понимал, как себя вести. – Не ори, а то людей напугаешь. Ты чего это?
– Что – да нет?! Обидели бедненького. Одиноко ему. Приезжает, когда хочет. Когда ему удобно. А потом исчезает на несколько лет.
– Да у меня… проблемы у меня, – вдруг нашел, что сказать Дмитрий. И почувствовал, как неуместно это прозвучало.
– А что ты думал? А? Тебе плохо. Жена с тобой не поехала. Пойду Настю потрахаю? Та мне всегда даст! Так ты думал? Ну скажи, не стесняйся. Будь уже мужчиной, наконец-то.
– Нет, я так… не думал, – оправдывался он.
– У меня, между прочим, дочь родилась, а ты ни слова не спросил. Сидишь тут, слезы льешь. Тьфу! Тряпка!
Такого поворота событий Дмитрий не ожидал. Все, что угодно, только не это. По сути Настя попала в точку – он вспомнил ее случайно. Настя читала его как открытую книгу. Дмитрий понял, что дело не пахнет сексом, скорее даже – скандалом и еще разборками. Он плеснул себе виски и выпил половину стакана сходу.
«Да хрен с вами со всеми! – промелькнуло в его голове. – Больно вы мне нужны».
– А знаешь, что? – вдруг спросила Настя.
– Что?
– Иди ты на….
Она встала, надела свою зеленую стильную куртку и вышла из кабинки, резко хлопнув дверью. Дмитрий лишь проводил ее взглядом, пытаясь оправиться от шока. В ушах стоял неприятный гул, а голова слегка побаливала.
Весь остаток вечера он бродил по городу с остатками бутылки виски, отпугивая прохожих. Иногда ему попадались девушки – он им улыбался и пытался подойти, но они отпрыгивали в стороны. Дмитрий был сильно пьян. Он то мычал, то что-то пел, то и вовсе кричал на проходящих мимо людей. Внешний вид его внушал опасения.
Утром он проснулся от сильной головной боли. На полу лежали разбросанные визитки, штаны без ремня и пустая бутылка виски. Он не помнил, где закончил вчерашний вечер, но проверив, что документы и деньги на месте, убедил себя, что ничего страшного не произошло. Такое бывало и раньше. Главное – пережить этот день. Потом все должно наладиться. Потом будет легче.
Глава 3: Она
Прошло два месяца. Дмитрий исправно ходил на работу, развивал регион, обрастал новыми связями, а вечерами звонил домой – жене и дочке. Жизнь вошла в обычное русло. Не было только в этой жизни женщины. После встречи с Настей он твердо решил – со всеми бывшими лучше дел не иметь, новых не появлялось, а проституток Дмитрий побаивался. Но дело было не в сексе – Дмитрий не переносил одиночества, особенно вечерами. Его угнетало само существование мужчины без женщины. И он страдал, хотя и не признавался себе в этом, чтобы лишний раз не впадать в отчаяние. Решение ситуации он видел только в поиске новой, и на этот раз единственной, спутницы.
Этот день мало отличался от остальных: Дмитрий пришел в офис к девяти, заварил кофе и быстро проверил почту. Ничего необычного не было. Вдруг он почувствовал, что в карманах джинсов завибрировал телефон. Кто-то звонил. В трубке он услышал голос незнакомой женщины:
– Алло, доброе утро, Вы – Дмитрий?
– Да. А с кем имею дело?
– Меня зовут Вера… Вера Ленская. Мы химреагенты продаем! – уверенно отчеканила девушка.
Дима слышал, что в его компании есть такой бизнес. Но ничего конкретно сказать и даже вспомнить про него не мог.
«Контакты будет просить», – мелькнуло в его голове.
– Очень приятно, я – Дмитрий, впрочем, вы знаете. Чем могу помочь?
– Мы бизнес хотим в Казахстане развивать, а никого толком не знаем. Поэтому я к вам и обращаюсь с просьбой помочь с…. контактами, – последнее слово было сказано тихо, словно Вера стеснялась своей просьбы.
– Ну, это моя прямая обязанность – помогать девушкам, – перевел в шутку разговор Дмитрий. – В общем, с радостью.
– Ну вот и славно! – уже в совершенно другом духе ответила Вера, видимо, добившись своей цели. Дмитрий почувствовал, как поменялся ее тон. – Вы в Москву когда планируете вернуться?
– Через неделю, по-моему, – стал вспоминать Дмитрий.
– Давайте в офисе пересечемся, заодно и познакомимся поближе.
«Поближе – это хорошо, – почему-то подумал Дмитрий, измученный отсутствием женщины рядом, – может ты – красивая».
– Договорились, – и он положил трубку.
Неделя пролетела незаметно: несколько встреч с заказчиками, выезд на природу с друзьями и одна командировка помогли убить время до встречи с семьей, а главное – с дочерью. О последней все чаще думал Дмитрий. Хотя дочь уже выросла и поступала в институт, Дмитрий безумно любил ее и видел в ней ту малышку, что жена вынесла ему из роддома восемнадцать лет назад. В силу загруженности ему все меньше и меньше удавалось с ней общаться и он, чувствуя некоторую неловкость и стыд, решил накупить подарков дочери перед самой поездкой в Москву. Весь вечер он провел в магазине, выбирая гостинцы. Утром улетел в Москву.
«Офис, офис – место, где живет весь этот планктон, – думал Дмитрий, гуляя по коридору московского офиса и рассматривая ноги проходящих мимо женщин, – ничего в нем нет хорошего, скверное местечко». Ноги попадались разные, но в большинстве случаев – длинные и худые. Дмитрий такие не любил.
«Все-таки должно быть хоть немного жира, а то как спички – не сексуально совсем. Того и гляди, сломаются в постели. Да и в руку-то не взять толком».
Навстречу ему шла девушка на длинных шпильках, в красном платье. Ее ноги переходили в туфли телесного цвета и от этого казалось – срослись с ними вовсе.
Он прошел мимо кабинета начальника неспеша. Так, чтобы тот заметил Дмитрия. Затем захватил по дороге кофе и заперся в своем кабинете.
Все было как обычно и лишь тонкий слой пыли на блокноте говорил о том, что хозяина кабинета давно не было на месте. На стене висела все та же карта Казахстана с названиями городов, в некоторые из которых были воткнуты булавки. Дмитрий хлебнул кофе и открыл новостной сайт. Почитал, но не найдя ничего интересного, стал смотреть в окно. Там гуляла молодая пара. Девушка казалась очень счастливой – она все время смеялась и, приподнимаясь на цыпочках, целовала своего парня в щеку – нежно и заботливо. Дмитрию вдруг стало грустно, он вспомнил себя молодым и подумал – это время ушло и ничего уже не вернуть. А ведь и ему так хочется быть счастливым, ему хочется, чтобы и его любили и так же нежно целовали. Да, он не молод, но разве не имеет он права на счастье? Разве не заслужил он этого?
Потихоньку наступил обед, и он пригласил коллегу на ланч. Затем, просидев в офисе еще несколько часов для вида, решил поехать домой.
Вечером домой пришла жена и они поужинали. Дмитрий рассказал про жизнь в Астане, про новых коллег и про бывших знакомых. Маринка сидела с ним рядом, как и раньше. А Ира, обрадовавшись приезду мужа, надела самое праздничное платье – зеленое и яркое, до пола. На ее шее висела модная подвеска, а на ногах были надеты туфли на небольших каблуках. Ире сегодня хотелось быть красивой, ей хотелось нравиться своему Диме. А главное – хотелось удержать его дома и не пускать обратно в далекую Астану.
Так прошло три дня: утром работа, затем обед с коллегами, а ближе к вечеру Дмитрий первым из всего офиса убегал домой. За это время отношения с Ирой как будто наладились, обида ослабела, и между ним и женой наметилось потепление.
«Эгоист я все-таки. Надо было тогда по-другому с Иркой. Мог бы ее уговорить. А сейчас вон ей и самой неудобно задний ход давать. Дурак все-таки, – думал Дмитрий и рассматривал свой вечерний билет на самолет. – Хотя могла бы меня и проводить, если бы хотела. На самолет. Но ведь даже не предложила, ведь даже не попыталась!». И обида снова сдавила ему грудь. Захотелось заплакать, захотелось кому-то рассказать о своих обидах, выплеснуть накопившееся. И вдруг он вспомнил про Веру, случайно, внезапно. Мысль о ней неожиданно появилась в его голове и показалась спасительной. К тому же он обещал к ней зайти. До конца рабочего дня оставался час и время для встречи еще было. И даже не сама Вера его интересовала, а возможность отвлечься от грустных мыслей, с кем-нибудь поговорить и просто не оставаться в одиночестве.
Он поднялся на этаж, где сидела Вера, отыскал ее кабинет, заглянул в окно, но никого не увидел.
«Не судьба», – пронеслось в его голове. Он сделал шаг назад, не оборачиваясь, и вдруг на кого-то наткнулся – внезапно и резко. Этот кто-то аккуратно подтолкнул Дмитрия в спину, и он оказался в кабинете у Веры.
– Простите, – вырвалось у него, но извиняться было не за что.
– Не за что прощать…, – сказал кто-то сзади. Дмитрию наконец-то удалось повернуться.
Перед ним стояла Вера. Она была среднего роста, с большим бюстом и узкими бедрами. По ее миловидному смуглому лицу спускались пряди рыжих волос. Но больше остального Дмитрию запомнились глаза Веры – они были крупными, с зеленой радужкой, и длинными, как у куклы, ресницами. Одета Вера была в зеленую блузку, которая переходила в модные молодежные синие джинсы. Из-под разреза блузки виднелась крупная круглая грудь с несколькими родинками. На ногах ее красовались стильные бежевые туфли на длинных каблуках.
– Ты что так напугался меня?! – удивилась Вера, сразу перейдя на ты. – Или ты пугливый? – сказав это, она нежно улыбнулась.
– Я не напугался, – неловко ответил Дмитрий. Его сердце колотилось от испуга уже реже, но все еще сильно. Напряжение стало ослабевать.
– Не знала, что такая страшная, – ухмыльнулась она и, обойдя Дмитрия, встала прямо перед ним.
– Да нет, ты… ты замечательно выглядишь. Я просто не ожидал, что ты сзади. Внезапно как бы все. Напугался от неожиданности, – все еще приходил в себя он.
– Так напугался или все-таки нет?
– Слегка.
Несколько секунд они стояли и смотрели друг на друга, не зная, что дальше делать, пока вдруг Вера не спросила:
– Так, значит, это ты у нас в Казахстане бизнес развиваешь? Ну и как там? Никогда не была.
И Дмитрий стал рассказывать про Казахстан, про то, как там непросто, а иногда и вовсе одиноко, нехотя затронул тему семьи и… но сразу же переключился на бизнес. Вера это заметила и спросила:
– Тяжело тебе там без жены? – и она посмотрела Дмитрию в глаза, словно пытаясь найти в них ответ.
– Да не в этом дело, просто она не поехала, понимаешь? Со мной не поехала! Жена моя.
– Понимаю, – кивала Вера, и смотрела на Дмитрия, не отрывая глаз.
– Не думаю, что ты понимаешь. Я без обид только, – Дмитрий сразу же показал, что доверяет Вере. Ему не хотелось ее обидеть.
– Я понимаю, действительно понимаю, – сказала она. Дмитрий посмотрел на нее и понял, что она не лжет. В глазах Веры просквозила какая-то мимолетная грусть и тоска. А маленькие зрачки как будто стали больше.
– А так – тяжело одному, если честно, – он посмотрел в пол, словно пытаясь на нем что-то рассмотреть.
И вдруг Дмитрий начал рассказывать все совершенно незнакомому человеку. Ему стало все равно, кто она и что о нем подумает. Просто хотелось выговориться, и плевать уже, перед кем. В конце концов, он – человек и имеет право на эмоции. Вера слушала и ничего не говорила. Молчаливо и внимательно. Казалось, что она все это переживает вместе с ним. Казалось, что этот незнакомый человек вдруг погрузился во все переживания Дмитрия и, по-своему, решил разделить их. Затем она внезапно прервала его и предложила:
– Давай выпьем, за встречу?!
– Не понял, извини, – не ожидал Дмитрий.
– За встречу надо выпить, – слегка улыбнулась Вера. На ее лице больше не было грусти, она вдруг повеселела. Ее зрачки опять сузились, а на губах появилась нежная улыбка.
Предложение было неожиданным. Особенно от женщины, которую Дмитрий знал не больше часа.
– Водки! – продолжила Вера совершенно спокойно, будто знала Дмитрия всю жизнь.
– Водки? – Дмитрий все больше и больше погружался в то состояние, когда мужчина теряет волю и во всем полагается на женщину. Он посмотрел в потолок, будто спрашивая у неба, что ему дальше делать. Затем замолчал и развел руки в стороны.
Вера не дождалась ответа, подошла к шкафу и достала из него бутылку финской водки, выпитую наполовину, и две маленькие рюмки. Непонятно откуда на столе появилась закуска – бутылка колы, лимон и французские шоколадные конфеты.
– Это на закуску, – пояснила Вера и подмигнула Дмитрию. Так, что он почувствовал – Вере можно доверять, Вера не обманет, она понимает его боль и, по-своему, пытается ее разделить. Дмитрий разлил водку и порезал лимон.
– За встречу! – предложил он тост. – Я, признаться, даже и не ожидал, что все так выйдет!
– За встречу! – сказала Вера, выпив рюмку до дна, даже не скривившись. Затем она схватила дольку лимона длинными красивыми пальцами и швырнула ее в рот. Дмитрий закусил конфетой.
Внезапно он почувствовал, как по всему телу разлилось тепло и напряжение, давившее его последний час, куда-то исчезло. Он ощутил небывалую легкость и свежесть, будто выпил не водки, а какого-то волшебного зелья, способного дарить людям счастье. Напротив сидела Вера, положив ногу на ногу и болтала туфелькой на большом пальце. При этом почему-то верхняя пуговица блузки оказалась расстегнутой.
«По-моему, они так делают, когда мужика хотят. Подсознательно, – мелькнуло у Димы в голове. – В журнале вроде бы писали».
Затем его взгляд перешел на ноги Веры. На них были натянуты облегающие джинсы, подчеркивающие их форму.
«Ноги-то то тоже ничего такие. Даже в джинсах. А что там без джинсов, интересно?».
Но больше всего Дмитрия поразила грудь девушки. Она казалась ему огромной. Четвертого или пятого размера. А главное – красивой, упругой и не обвисшей. Ему захотелось коснуться этой груди – заглянуть под кофту Веры.
«А сиськи-то вообще! Что надо!» – усмехнулся он про себя. В этот момент Вера поправила свою блузку, как будто угадывая мысли Дмитрия.
– Давай еще! По одной! – внезапно предложил он и почувствовал новый прилив давно покинувшей его радости.
– Запросто, – Вера пододвинула свою рюмку и расстегнула еще одну пуговицу блузки. Словно в кабинете было жарко. Хотя вовсю работал кондиционер.
Они выпили и закусили конфетами. Свет в комнате после этого стал как будто ярче, и предметы увиделись куда яснее, чем раньше. У Дмитрия словно пелена слетела с глаз – каждый предмет обрел свое очертание и стал гораздо отчетливее. Он мог видеть все их грани и углы, словно они были у него на ладони.
– А мне сегодня такой сон приснился! – начал он радостно, – Ты представляешь, еду я значит, в лодке, а напротив….
В этот момент Вера встала, подошла к Дмитрию и села ему на колено. Обеими руками она обхватила его голову и поцеловала в губы, сначала неловко, осторожно. Будто наблюдая за тем, как он себя поведет. Но выждав небольшую паузу и поняв, что Дмитрий не сопротивляется, вцепилась в него с новой силой и уже целовала страстно, как любовники делают это, преодолев первый страх и неловкость, в попытках насытиться друг другом.
Дмитрий положил одну руку на ее бедро, другой стал расстегивать оставшиеся пуговицы блузки. Но вдруг вспомнил, что стекла в кабинете стеклянные и их видно из коридора. Видимо, те жее мысли посетили и Веру. Она внезапно встала, поправила блузку и быстрыми пальцами застегнула две расстегнутые пуговицы. Затем неловко улыбнулась Дмитрию и еле слышно сказала:
– Вот так…
Дмитрий немного прокашлялся, для вида поднеся кулак ко рту, наклонился в сторону и сказал, чтобы разрядить обстановку:
– Ну, вроде бы у нас еще осталось, по последней.
– Есть вроде, – повертела Вера бутылку, рассматривая остатки водки. – Вот так, – опять повторила она.
«Ну и женщина, – все думал Дмитрий, приходя в себя. – Чего-чего, а такого не ожидал».
В этот раз уже Вера разлила остатки водки в рюмки.
– За твой отъезд! – произнесла она тост.
– За мой отъезд! – поддержал ее Дмитрий.
– Ты откуда поедешь?
– С Павелецкой.
– Я с тобой хочу! – и она снова поцеловала его в губы. Внезапно и ловко. Как будто не могла им насытиться. Но сразу после этого села на свое кресло, делая вид, что работает. Обстановка смущала Веру, а главное – смущали прозрачные стекла в ее кабинете.
Последняя фраза ошарашила Дмитрия. Он сидел и рассматривал Веру – сначала ее рыжие волосы, затем зеленые глаза, потом его взгляд скользнул по кофте и медленно спустился на ноги. И вдруг он поймал себя на мысли, что ему хорошо, что он чувствует себя прекрасно и от былой подавленности не осталось и следа. Он почувствовал себя наконец-то счастливым. Такого с ним не было давно. Он и вспомнить не мог, когда так себя чувствовал.
– Мне было бы приятно, – не спеша произнес он и повернулся к окну. По подоконнику ходила какая-то птица, название которой он не помнил. Птица была маленькой и щуплой.
– Канарейка, – угадывая его мысли, ответила Вера, – она часто сюда прилетает. Я ее кормлю иногда.
– Надо же. К тебе птицы прилетают?
– И не только, – засмеялась она, – я люблю животных.
– Больше, чем людей?
– Смотря каких людей, – и она опять улыбнулась.
В этот момент канарейка перестала ковырять клювом подоконник и уставилась на Дмитрия. От неожиданности он отвел свой взгляд.
«Прямо как человек», – промелькнуло в его голове.
– Во сколько выезжаем? – уже серьезно спросила Вера.
– Через двадцать минут.
Чтобы их не заметили вместе в метро, они взяли такси и поехали на Павелецкий вокзал, к аэроэкспрессу. Всю дорогу они целовались. Дмитрий сразу извинился за это перед водителем:
– Вы нас, пожалуйста, извините. Мы редко с ней видимся. Не обращайте внимания.
– Да все понятно. Не переживайте.
– Я, если надо, приплачу! Хотите?
– Да бросьте вы. Я не буду смотреть. Все мы такие…
И он действительно не смотрел, поэтому его присутствие в машине было не заметно. От Веры пахло какими-то духами, запах которых сильно нравился Дмитрию. Он был мягким и нежным, будто манящим куда-то. Дмитрию казалось, что он провалился в какую-то дрему и лишь чувствует, как шевелятся губы Веры. Он не был сильно возбужден, хотя желание близости периодически появлялось. Ему просто было хорошо. Час дороги пролетел как несколько минут.
Затем они вместе ехали в поезде аэроэкспресса, смотрели какой-то фильм на компьютере и незаметно потягивали белое вино, спрятанное в сумке Дмитрия. Несколько раз на них пялились недовольные пассажиры, но сделать замечание никто не решался. В здании аэропорта они долго не могли расстаться – как будто знали друг друга всю жизнь, как будто наконец-то нашли, что оба так искали. Дмитрий услышал, как объявили его имя, последний раз поцеловал Веру и побежал на посадку. Через пятнадцать минут его самолет был в воздухе.
Вера шла к аэроэкспрессу и мазала губы помадой. От многочисленных поцелуев они растрескались и обветрились. Затем она зашла в туалет и накрасила глаза. Через час – уже сидела в своем кабинете, нервно набивая текст на компьютере. Рядом все еще стояла пустая бутылка водки. По окну прыгала канарейка, изредка на нее поглядывая.
Глава 4: Смски – послания любви
В самолетах Дмитрий не спал, поэтому ночные перелеты давались ему нелегко. Иногда он читал книги, иногда смотрел фильмы, а иногда просто пил коньяк, чтобы скоротать время. Но только не в этот раз: мысли разрывали ему голову, он не знал, как поступить. Не знал, что ему делать. То, чего он не мог добиться от жены, прожившей с ним столько лет, он вдруг добился от незнакомой женщины после двух часов общения. Он думал: да, он ее не знает, но ведь любовь, настоящая любовь, может, так и приходит? Может, не стоит тут искать чего-то сложного, чего-то придуманного, стереотипного, а все гораздо проще? Так – как оно и случилось. Такая вот – любовь с первого взгляда, или даже с первой встречи. Он летел и уже страдал без Веры. Несколько раз выпил – не полегчало, попробовал почитать – не пошло. Буквы словно сливались в одну строчку, а глаза слезились от напряжения. Дмитрий вышел в туалет и умылся. Он посмотрел на себя в зеркало и испугался: глаза покрылись красной сеткой капилляров, щеки обвисли, словно у бульдога, весь лоб был в каплях пота, а кожа – бледной и какой-то нездоровой.
«Предложу ей быть вместе! Как только сядем, сразу ей напишу. Эта девушка – моя судьба! Я люблю ее, так, как никого еще не любил».
Дмитрий забыл про жену, про дочь, про то, что утром у него совещание. Он вообще про все забыл. Как только самолет стал снижаться, он включил свой телефон и стал ждать, когда появится сеть. Стал ждать, когда он сможет отправить смску. Такую важную для него смску. Смску – посланницу его любви. Отправить ее, словно почтового голубя, способного преодолеть тысячи километров в одну секунду.
Самолет снижался: плотный слой облаков был пройден и уже показались огни аэропорта. На земле можно было различить черты города, и первые утренние машины, выехавшие на дороги, метались по ним, словно муравьи по дорожкам муравейника. Но связь не появлялась. Дмитрий ждал. Ему казалось, что прошла вечность. Вдруг на экране телефона он увидел одну полоску – можно было писать. Он судорожно набрал:
«Я очень хочу, чтобы ты приехала. Ты знаешь, что я женат, но в этот раз двойной игры не будет. Все будет по-честному. Только ты и никого больше!».
Он нажал «Отправить» и стал ждать ответ. Полоса, показывающая уровень связи, то появлялась, то исчезала. Для большей надежности Дмитрий положил телефон на край иллюминатора. Затем проверил московское время: Вера уже не спит, а скорее всего едет в метро на работу. Потом он достал журнал из стоящего впереди сидения и стал читать, чтобы хоть как-то отвлечься. Но в голову ничего не лезло. По картинкам он понял, что статья была то ли о жизни в Таиланде, то ли на Бали – красивое теплое море или океан и абсолютно беспечные жители. Вдруг он почувствовал, как не хватает ему этой беспечности, как нужна ему эта легкомысленность сейчас. Чтобы не думать о ней, чтобы не истязать себя мыслями и не смотреть на этот маленький несчастный телефончик, не ждать звука приходящей смски.
Самолет коснулся земли. Пассажиры захлопали. Дмитрий быстро собрал вещи и рванулся к выходу.
«Там, там лучше связь, просто не ловит тут», – пронеслось в его голове.
Он вышел на трап и телефон наконец-то «брякнул» – пришла заветная смска из одного слова: «Приеду».
Это был не простой день: таким счастливым Диму давно не видели. Он ходил по офису и делал комплименты всем девушкам, встречающимся на пути. В обед он заказал пиццу и собрал всех в своем кабинете, предварительно разлив шампанское и достав бутылку виски.
– По какому поводу, Дмитрий? – спросил один из сейлсов, – Прибавление? Или юбилей?
– Можно сказать, что прибавление, – пошутил Дмитрий.
– Мальчик или девочка?
– Женщина! – сказав это, он поднял тост: За женщин!
– За женщин, – крикнули все.
Веселье, как это часто бывает, началось тихо, незапланированно и культурно. Но уже спустя пару часов перешло в какую-то неожиданно бурную фазу: все веселились, пили и пели песни. Затем были танцы и конкурсы, а после – караоке в одном из Астанинских клубов. Дмитрий, будучи уже прилично пьяным, решил написать Вере смску: «Тут очень весело. Жаль, что тебя нет”.
Смска ушла, через мгновение пришла отбивка о доставке. «Получила», – пронеслось в голове у Дмитрия и его сердце забилось быстрее обычного, а во рту появился какой-то необычный для него кислый вкус. «Видимо, это вкус ожидания!», – подумал он.
Он вышел из клуба на улицу и закурил сигарету. Табак смешивался с новым привкусом, немного забивая последний. Прошло несколько минут, но ответа не приходило. Дмитрий отправил еще одно сообщение: «Мы в клубе сейчас, решили немного отдохнуть!». Он ждал ответа. Что-то вроде: «Молодцы» или «Хорошо вам повеселиться». Да все что угодно, только не молчание. Сердце застучало сильнее, а кислый вкус во рту стал горьким – на Дмитрия нахлынула какая-то тревога, смешанная с чувством неизвестности, пугающим его. Он спустился в клуб и налил себе двойную порцию виски. Выпив ее сходу, он опять поднялся наверх и набрал номер Веры. На том конце провода раздались длинные гудки, монотонно сменяющие друг друга. Но ответа не последовало.
«Может быть, она потеряла телефон?» – мелькнуло в мыслях, и он набрал ее еще раз. Но результат был тот же. Он спустился в клуб и повторил виски.
Утром он проснулся от сильной головной боли. В висках отражался каждый звук, любое сказанное слово. Даже шум машин на улице казался ему невыносимым. Во рту пересохло и он, добравшись кое-как до ванны, присосался к крану и стал жадно пить. Жажда отступала. Вдруг он заметил телефон. Тот лежал на полу в коридоре.
«Вера…», – задрожал он и кинулся к трубке.
Телефон был разряжен. Он с трудом нашел зарядку и воткнул ее в розетку. На экране появились полоски – телефон заряжался. Мгновения казались ему вечностью. Какой-то непонятный страх сковал все его тело. Ему казалось, что вчера он написал каких-то глупостей, что Вера подумает, что он – неадекватный или сумасшедший, что он мог быть с другими женщинами. Что только не лезло ему в голову?! Но кроме нескольких отправленных смсок и двух безответных звонков ничего не было. В офис он пришел после обеда. По дороге к кабинету ему встретился один из сейлсов, Кемир.
– Как Вы, Дмитрий? Нормально себя чувствуете после вчерашнего? – вежливо спросил он. Сейлсы обращались к Дмитрию уважительно, на «Вы». Для них он был уважаемым человеком.
– Да, все нормально. Не помню, правда, как мы вчера разошлись.
– Я Вас домой отвез. Вы грустный какой-то стали. Про Веру говорили.
– А что говорил? – испугался Дмитрий.
– Что не отвечает Вам, что любите ее, что… ну, много чего. Откровения всякие, – сказав это, Кемир смутился и даже немного покраснел.
– Да, нехорошо, – как-то замялся Дима, – нехорошо. Что-то я перебрал вчера.
– Мы ей позвонить хотели?
– В смысле? Как это «мы»? – не понял Дмитрий.
– С моего телефона. Проверить. Типа – возьмет или нет.
Дмитрий вдруг вспомнил о своей идее: позвонить Вере с чужого номера, чтобы исключить версию пропажи телефона. Он судорожно открыл дверь своего кабинета немного трясущимися с похмелья руками, и кивнул головой Кемиру, показывая, чтобы тот зашел.
– Набирай, – скомандовал Дмитрий и показал номер Веры на своем телефоне.
Кемир повиновался. Тонкими пальцами он стучал по экрану модного айфона, издававшего металлические звуки после каждого нажатия. Они били по вискам Дмитрия, расходясь по всему телу, словно электрические заряды по проводам. Дмитрию казалось, что еще чуть-чуть и он разобьет этот противный телефон. Но вдруг он услышал голос Веры:
– Алло, алло! Кто это?
– Выключай…, – прошептал Дмитрий. Кемир нажал на сброс.
Голос в трубке был нежным, добрым, каким-то близким и в то же время далеким. Дмитрию захотелось плакать. Ему вдруг стало обидно: за свою наивность, за доверчивость, за то, что он так легко поверил ей.
Он вышел из офиса и стал бродить вдоль улиц. Куда он идет, он не знал. Впрочем, иногда он смотрел на дома и пытался понять, в какой части города находится. Вечером, после заката солнца, он остановился и посмотрел по сторонам. Город был за спиной, а впереди виляли очертания дороги. Он остановил первую машину, протянул деньги и назвал домашний адрес. Перед сном он посмотрел на экран телефона. Там было несколько непрочитанных смсок – от жены. Отвечать не хотелось, и он отключил трубку.
Глава 5: В поисках счастья
Как легко мужчины попадаются в ловушки женщин, как они туда сами рвутся! Несмотря на здравый смысл, несмотря на всю их очевидность. Есть в мужчинах непонятный врожденный садомазохизм, который не исчезает даже с возрастом. Словно маленький ребенок, он пытается доказать матери свою любовь, свою преданность, свое всепрощение. Так и мужчина готов унижаться перед женщиной, терпеть все ее наказания, валяться у нее в ногах, отдать ей все, что у него есть, лишь бы эта женщина ответила ему, дала знак взаимности, сказала ему одно слово. И ошибаются те, кто думает, что для мужчины главное секс, особенно для влюбленного мужчины. Ему нужна женщина, ее внимание, ее голос, а все остальное – все остальное он найдет где-нибудь еще, если надо будет. А потом другие скажут – для него главное секс. С этими другими – главное. Но вот только не с ней.
Он шел по улице, понимая, что где-то недалеко находится его офис. И, вероятно, его там ищут. А может быть, и вовсе уволили. Да, иногда кто-то звонил, но это была не она. Звонила жена, но с ней говорить не хотелось. Звонила дочь, но только потому, что жена беспокоилась за него. Звонили какие-то коллеги, но ОНА – не звонила. А он ждал звонка только от нее. Вечером он наливал себе виски и сидел, пока не засыпал в кресле. Любовь пожирала его словно вирус – проникала в каждую клетку его тела и подчиняла ее себе. Он знал, что смертельно болен, он знал, что надо что-то делать. Так ему долго не протянуть. Иначе его иммунитет закончится, и он просто умрет. Глупо и бесславно. И тут он решил сделать следующее – выслать всем своим женщинам, чьи телефоны он еще помнил, одну и туже смску:
«Прости меня за все! Я исправлюсь. Обещаю!».
В надежде, что хоть кто-нибудь ответит. И все равно, кто это будет.
Не прошло и нескольких минут, как телефон пару раз крякнул. Одна смска была от Насти, с одним лишь только словом: «ок». Другая – от знакомой казашки. Последнюю он не видел уже несколько лет. Знал лишь, что та вышла замуж. Ее звали Жаннат, но он называл ее просто Жанной. Она была юристом. Их роман начался бурно, в одном из ресторанов на корпоративном вечере. Затем он продолжился в соседнем отеле. После этого они встречались несколько раз: ужинали, гуляли, проводили ночи в случайных отелях. Жанна почему-то не хотела ехать к Дмитрию домой, будто боялась серьезных отношений, будто боялась привязываться к нему. Так, после нескольких встреч, она куда-то исчезла – телефон не брала, а на смски отвечала неохотно. Дмитрий тогда подумал, что у Жанны кто-то появился, вероятно, ее будущий муж.
Но несмотря на всю стремительность и скоротечность их отношений, Дмитрий все еще помнил Жаннат. Как будто все случилось недавно. Как будто только вчера они в спешке искали отель, где-нибудь на окраине города, чтобы никто из знакомых не заметил их. Адреналин смешивался с желанием друг друга, усиливая страсть. Как студенты, они прятались от всех, а потом также быстро разбежались. Лишь изредка вспоминая свой скоротечный роман.
Насте Дмитрий решил не отвечать – ему хватило предыдущей встречи. Он взял телефон и набрал номер Жанны. Та сразу ответила, будто и не было этого долгого расставания:
– Привет, ты в Астане? – по-деловому спросила она.
– Да, я тут.
– Встретимся сегодня?
– Да… а где?
– У зажигалки, через час. Хотя нет, давай лучше через два? Кое-какие дела еще есть. Доделать надо.
– Давай. Через два – у зажигалки!
Небеса благоволили Дмитрию. Он ждал чего угодно, кроме такого стремительного развития событий. Особенно сейчас, когда ему это так надо. Когда он уже неделю не может забыть Веру и слоняется по городу как призрак. Да – именно призрак, наплевавший на все вокруг ради девчонки, которую он знал два часа. Ему самому было противно от своего поведения, но противостоять этому вновь нахлынувшему чувству он был не силах.
Жанна подъехала на новой красной мазде. Сквозь лобовое стекло Дмитрий заметил ее солнечные очки, хотя на улице было уже темно. На ее шее небрежно лежал ярко-красный платок, сочетающийся со специально подобранной губной помадой. Длинные красивые пальцы с новым маникюром держали крепко кожаный руль. Жанна готовилась к встрече, а значит, она для нее важна. Дверь Мазды открылась и Дмитрий сел в салон. Все вокруг было бежевым, как будто кожаным. Дмитрий вдруг почувствовал себя уютно, спокойно, будто и не было всех этих переживаний и метаний, будто не было этой злосчастной Веры. Жанна надавила на педаль газа, и Мазда исчезла в переулках города.
Они доехали до знакомого отеля, почти не разговаривая. На стойке ресепшн стояла та же девушка, что и несколько лет назад. Она повзрослела: под глазами появились слегка заметные морщины, а в темных кудрях чуть заметно вились седые волосы. Ее лицо все еще казалось молодым, но оно как будто устало, как будто девушка увидела что-то, от чего ей стало грустно и одиноко. Дмитрий заметил это лицо и улыбнулся. Ему хотелось хоть чем-то порадовать эту девушку. Но та не ответила. Затем он хотел ей что-то сказать, но не успел: Жанна приподнялась на своих каблуках и поцеловала Дмитрия в губы. Неожиданно. Страстно. Он протянул девушке на ресепшн пятитысячную купюру, схватил ключи от номера и поднялся с Жанной на второй этаж.
В номере жутко пахло табаком, отчего дышалось тяжело и хотелось открыть форточку, чтобы запустить воздух. На стенах, оклеенных старыми синими обоями, висели картины обнаженных женщин. Некоторые из них было полными и мясистыми и вызывали у Дмитрия какое-то неприятное чувство. Какое-то отторжение к этому месту. Несмотря на то, что он бывал тут и раньше. Дмитрий вдруг закашлял – пыль попала ему в горло. Ее было много, и она покрыла все поверхности вокруг – номер давно никто не убирал. Внезапно он почувствовал, как Жанна прижалась к нему сзади и поцеловала в шею. Он повернулся к ней и увидел, как она горяча: от возбуждения у нее слегка набухли губы, а в глазах читался какой-то накопившийся по близости голод.
«Видимо, с мужем у нее не ладно что-то» – мелькнуло в его голове.
Он хотел что-то сказать, но понял, что уже поздно. Жанна расстегивала пуговицы его рубашки. Она опережала его: ему хотелось поговорить, пожаловаться, рассказать про Веру или хотя бы намекнуть. Ему хотелось, чтобы Жанна выслушала его. Но сейчас это было некстати. Он почувствовал ее руки снизу, затем услышал, как ремень упал на пол. Жанна была уже почти раздета: на ней остались лишь трусики и лифчик. Она потянула его в кровать.
Внезапно Дмитрию пришла мысль – он еще не готов. То есть он понял, что еще не успел настроиться на секс, не успел возбудиться. Он понял – еще рано. Жанна, напротив, уже ждала его активных действий, всячески стараясь его возбудить. Шли секунды. Дмитрий все больше и больше убеждал себя в том, что рано. Что у него ничего не выйдет. Затем он подумал, что уже неделю пьет, а это всегда плохо сказывалось на его потенции. Ему показалось, что Жанна заметила его мысли и тень недовольства промелькнула на ее лице. Чем больше она возбуждалась, тем меньше он был уверен, что сможет. Страх сковал его, проникая в разные части тела, а горло пересохло. Хотелось чего-нибудь выпить.
«Вот блин, что же это за напасть такая, – думал он, опустив руку вниз и убедившись, что для него еще рано. – Это-то мне совсем ни к чему сейчас. Поганый член! Чтоб тебя!».
Такое бывало с ним и раньше. Но проходило как-то незаметно: он мог отвлечь внимание девушки, перевести все в разговор. В общем – он мог восстановиться, психологически. Сейчас же ситуация была близка к панике. Его буквально трясло от страха.
– Ты не готов, милый? – вдруг спросила его Жанна. – Тебе помочь?
– Да не так чтобы… совсем не готов, – Дмитрий не знал, что хотел сказать. Говорить, что не готов, не хотелось, а другое придумать было сложно. – Я.… я в туалет. На минуту.
Быстрым шагом он направился в туалет. Закрыл на замок дверь и включил душ. Сам же сел на унитаз.
«Странно все это, – думал он, рассматривая старую желтую ванну, – вроде бы все сложилось так хорошо. Такая женщина! А я не могу – накрутил себя. Вот жизнь! Одна несправедливость вокруг. Даже собственный член меня так подводит!»
Нет, он уже не переживал. Он не бился в истерике. Он просто сидел на унитазе и смотрел на себя в зеркале, висевшем на противоположной стене. Морщины, тусклые глаза и какая-то помятость говорили ему – он не молод. И вся жизнь по сути уже позади. По крайней мере ее лучшие моменты. А что там впереди? Он даже и не задумывался об этом. Вера? Сколько было этих Вер и сколько, возможно, еще будет! И вдруг он почувствовал всю тщетность своих переживаний, своих мучений. Ему стало стыдно за себя. Так прошло несколько минут. В комнате что-то зашуршало. Он приоткрыл дверь и увидел, как Жанна одевается и складывает в сумочку какие-то вещи.
– Подожди, – крикнул он, выходя из туалета. – Не уходи. Прошу тебя.
Жанна замерла: ее губы скривились в неловкой улыбке, а одинокие глаза немного слезились.
– Думаешь? – спросила она и как-то застеснялась своего вопроса. – Я уже решила…
Он не дал ей договорить. Он обнял ее нежно, как никогда еще раньше не обнимал. Как-будто она была для него самой желанной, самой дорогой женщиной на земле. Затем он поцеловал ее в губы, не грубо. Мягко. Жанна не успела оглянуться, как уже лежала в кровати, как Дмитрий ласкал ее, как он ее желал. Страстно. Как в первый раз их встречи.
Утром он проснулся один. В отеле. На тумбочке лежала записка от Жанны. Он взял ее в руки и прочитал: «Спасибо за ночь. Все замечательно! Жду звонка».
Он спустился вниз и заказал такси. Через несколько минут приехала желтая Камри. За рулем сидел пожилой казах. Дмитрий назвал адрес и сразу протянул деньги, больше чем надо.
– Благодарю, – сказал казах, – Вы добрый человек. Пусть Вам сопутствует удача.
– Спасибо, у меня все хорошо! – сказав это Дмитрий, посмотрел в окно машины. На улице ярко светило солнце, щебетали какие-то птицы, а на лужайках, рядом с домами, зеленела молодая трава.
«Вот он, мир! Без сложностей и забот», – думал он и улыбался как ребенок.
– Вы как будто заново родились! – продолжил водитель.
– Можно сказать, что так оно и было.
Так хорошо Дмитрий себя уже давно не чувствовал: ему вновь хотелось жить, вновь хотелось любить – он снова был счастлив. Вдруг ему захотелось написать Жанне. Вытащить ее куда-нибудь за город, на пикник. Или просто в ресторан. Он схватил трубку, чтобы набрать ее номер и увидел сообщение, которое пришло ночью. Там было одно слово: «еду». Его написала Вера.
В отчаянии Дмитрий швырнул телефон в спинку переднего кресла. Водитель от неожиданности подпрыгнул, вдавил педаль газа в пол и что-то прошептал, по-казахски. Видимо, какое-то заклинаниеот злых сил. До конца дороги Дмитрий не сказал больше ни слова – он смотрел в окно машины, за которым мелькали улицы города, и думал о Вере.
Глава 6: Русалка
Как быстро женщина способна почувствовать другую женщину рядом со своим мужчиной! На любом расстоянии. Такое случается не всегда, но, пожалуй, в большинстве случаев. Вот и сейчас: будто какой-то сигнал был послан Вере после этой ночи, будто случилось что-то, отчего ей надо было бросить все и срочно, взяв отпуск, полететь в Астану. Она проснулась утром вся разбитая и подавленная, сама не понимая отчего, затем заказала билеты на вечерний рейс в Астану и ночью вылетела.
Дмитрий злился, не находил себе места. Ругал и винил себя – за свою мягкость, неспособность дать отпор, за умение легко прощать. Конечно, он простил ее сразу, как увидел. Даже раньше: когда получил ее сообщение. Он все понимал, но не мог бороться со своей природой. Таким он был с детства: мягким и неконфликтным с женщинами. Нет, он мог за себя постоять, мог поставить человека на место, но только не женщину, в которую влюбился. С ней он становился кротким и покорным. Мучился и терпел, если того требовала ситуация.
Дмитрий встречал ее рано утром: туман уже успел рассеяться, а утреннее солнце светило ярко, нагревая окна аэропорта и делая воздух душным. Он ждал ее с цветами. С лилиями. Хотя он и не знал – любит она их или нет. Но почему-то был уверен в своем выборе. Лилии гармонично сочетались с образом Веры в его воображении.
Вдруг он увидел Веру: ее рыжие волосы слегка вились, а от зеленых глаз отражались лучи солнца, делая их какими-то магическими и волшебными. Узкие джинсы обтягивали бедра, а зеленая плащевая куртка придавала ей какую-то юношескую красоту. Свойственную, наверно, только молодым девушкам.
– Привет, – крикнула она, едва увидев Дмитрия. Затем побежала ему навстречу и, слегка подпрыгнув, обняла его за шею. Он пошатнулся, но устоял на ногах. – Ты не представляешь, как я соскучилась!
– И я… – неуверенно сказал Дмитрий и весь напрягся.
Дмитрий стоял на месте и смотрел в пол, нервно разглаживая помятый букет. Его обида выдавала себя. Вера почувствовала какую-то неловкость и решила разрядить ситуацию.
– Извини, я не смогла пару раз ответить, по работе занята была. Но как только появилась возможность – я к тебе, как мы и планировали. Ведь так? – она прикоснулась к подбородку Дмитрия своими тонкими пальцами, а затем нежно поцеловала в губы.
– Да, ничего страшного. Я, впрочем, тоже…
– Что тоже? Времени не терял? – ухмыльнулась она, намекая на других девушек.
– Работал, я хотел сказать. Некогда было.
– Да, сейчас у всех много работы. Ну что? К тебе? – и она еще раз чмокнула его в щеку.
– Поехали.
Они ехали в такси, и Дмитрий держал Веру за руку. Совсем как в прошлый раз, будто и не было этого расставания, будто и не было этих мучений. Он даже забыл про Жанну, которая писала ему смски, но он их даже не открывал. Жанна, милая Жанна, была ему уже совсем не интересна. А ведь прошло так мало времени с их последней ночи!
Вечером они ужинали в ресторане – Дмитрий забронировал столик в одном из самых стильных заведений Астаны, затем они катались на такси, рассматривая город. Потом решили прогуляться по площади и попить на лавках вина. Дома оказались уже после полуночи.
Дмитрий заранее приготовился к их первой встрече – купил специальные ароматические свечи и расставил их вокруг кровати. От этого комната стала казаться уютной и как будто уменьшилась в размерах. Вера вышла из ванной уже раздетой и пошла к кровати не спеша. Будто давая Дмитрию возможность рассмотреть ее, насладиться ее телом. У нее были большие груди, широкие плечи, узкие бедра и красивые ноги. Рыжие волосы спускались на ее тело, окутывая спину и касаясь груди. В зеленых глазах отражался свет свечей.
«Русалка», – мелькнуло в голове у Дмитрия. И действительно, было в Вере что-то таинственное, магическое, притягивающее. Ее грациозные, словно кошачьи, движения завораживали Дмитрия, он начал возбуждаться. Было в ней и что-то животное, отнюдь не женское, будто звериное и дикое. Дмитрий это чувствовал, но не мог понять, что это и откуда взялось. Он приподнялся на кровати. Заметив это, она сказала:
– Не спеши, сегодня моя ночь, – уголки ее губ немного опустились, а зрачки сузились, будто Вера готовилась к какому-то обряду. Дмитрий немного сконфузился, но не подал вида.
– Конечно, – тихо сказал он и стал ждать.
В глазах Веры появился какой-то странный оттенок. Как появляется у зверя, когда он выходит на охоту. От этого Дмитрия стало немного не по себе. Он вдруг представил себя в образе жертвы. Природная мнительность и впечатлительность нарисовала в его воображении жуткую картину – Вера накидывается на него и начинает душить. Но этого не происходило. Вера села на кровать и стала ласкать Дмитрия. Поняв, что тот уже возбужден, она села на него сверху и начала разгоняться. Сначала медленно, затем быстрее. А после – совсем быстро. Дмитрий еле сдерживал темп. Ему казалось – еще немного и он не выдержит и закончит. Но он терпел – специально смотрел по сторонам, фокусировал свое внимание на всем, что видел, следил за дыханием. В общем, ждал Веру. Ему было важно, чтобы она дошла до оргазма. Но шло время, достаточно, чтобы это произошло. По крайней мере, Дмитрию так казалось. Но тщетно: Вера то ускорялась, то замедляла темп, то опять усиливала его. На ее лице возникли раздражение и злоба. Ее рыжие волосы вздыбились, на коже появились капельки пота, в глазах – отчужденность и разочарование.
– Тебе долго еще? – аккуратно спросил Дмитрий, понимая, что уже не может терпеть.
– Не жди меня! – грубо ответила она.
– Хорошо, – сказал он и через мгновение кончил.
Они лежали молча: Дмитрий гладил Вере спину и что-то шептал. Она, уткнувшись в подушку, смотрела не стену и ничего не говорила. Ее глаза потускнели и даже отражение в них свечи будто стало другим – не таким таинственным и манящим. Дмитрий нарушил тишину первым:
– Ты как кончаешь? Скажи, чтобы я знал в следующий раз, как тебя ласкать.
– Никак, – сухо ответила она.
– В смысле?
– В прямом. Никак.
– То есть вообще никак?
– Не совсем, сама могу. А с мужчиной – нет.
– Никогда?
– Нет, никогда.
Дмитрий повернулся на бок и стал думать: вот откуда этот звериный взгляд, она будто ищет жертву, будто думает, что в этот раз у нее выйдет, будто в этот раз она получит свой оргазм. Ему стало не по себе. Он почувствовал себя как на экзамене, когда профессор ставит ему тройку, объясняя, что ему есть куда стремиться и над чем работать. А он, Дмитрий, понимает, что больше этой тройки ему уже никогда не получить, сколько бы он ни старался. Что тройка эта для него по сути пятерка в этой ситуации и дальше будет только хуже.
– Ничего, все у нас получится, – зачем-то сказал он, понимая, что врет и себе и Вере.
Вера ничего не ответила. Она тихонечко заснула и в комнате было слышно ее легкое посапывание.
– Все выйдет, – зачем-то повторил Дмитрий, – с первого раза редко выходит. Привыкнуть надо. Все-таки не знаем еще друг друга.
Он лежал и думал о Вере: кто же она на самом деле и зачем все-таки к нему приехала, почему не отвечала и издевалась над ним тогда. Ему хотелось верить, что он ее не знает, что она лучше, чем кажется, что она тоже любит его. Почему-то в это ему хотелось верить. Перед сном он решил поставить будильник. Выбирая нужное время, он увидел несколько пришедших смсок – часть из них была от жены, другая – от Жанны. Отвечать на них не хотелось. Дмитрий выключил телефон и погасил свет. Заснул он только ближе к рассвету.
Глава 7: Собака
– Просыпайся! – радостно кричала Вера, – я приготовила нам завтрак! Ну просыпайся же!
Дмитрий, не понимая, что происходит, сел на край кровати, протер глаза и уставился на Веру. На ней была модная блузка и кружевные колготки, ярко выделяющие ее стройные красивые ноги. Слегка растрепанные волосы ложились на ее плечи, а зеленые глаза сверкали своим манящим блеском, отражая лучи утреннего солнца.
Вера подошла к Дмитрию и поцеловала его в губы. Затем села на его колени и прижалась к нему всем телом. Дмитрий почувствовал, как он ее хочет. Было в этом желании что-то звериное, что-то природное и естественное. Но Вера вдруг резко встала и сказала:
– Ну… проснулся? Пойдем завтракать!
– Пойдем…, – промямлил он.
– Я приготовила нам праздничный завтрак! Вкусный!
На кухне действительно был накрыт праздничный стол: сырники, блины, различные сладости поражали своим количеством и многообразием. В центре стола стояла бутылка шампанского.
– Ты когда это успела?
– Рано утром встала и все сделала, – словно маленькая счастливая девчонка, сказала она.
– Ну ты даешь! Я еле глаза продрал.
– Сегодня же выходной! А значит можно завтракать до обеда! Вот я и готовилась.
Действительно был выходной. Дмитрий почему-то забыл об этом. Вернее – вообще не думал. То, что он увидел, поразило его. Он вдруг почувствовал заботу Веры. Понял – он важен для нее. А это главное. Весь этот секс – наладится, притрется. Он научится правильно ее ласкать. В общем – это дело поправимое, наживное. Гораздо важнее быт. Особенно для человека уже немолодого. Каким он становился, а главное – уже ощущал себя.
– Я просто поражен, спасибо, – сказал Дмитрий, намазывая блины вареньем. – Давно такого не видел.
Жена не готовила ему завтрак, а сам он питался как придется. Обычно не завтракал. А тут – такое. В обед они поехали в магазин и купили еды на неделю. Внезапно Дмитрий поймал себя на мысли: он не знает, на сколько Вера приехала к нему, а спросить боится. Вернее, даже не хочет. Вдруг только на пару дней, а вовсе не на неделю. Он знал, что она взяла отпуск. Но вот надолго ли?
Вечером они гуляли по городу – Дмитрий показывал ей Астану. Красивые современные здания, освещенные улицы, многообразие дорогих машин смешалось в голове Веры в одну кучу. Ей казалось, что она вовсе не в Казахстане, а где-нибудь в Эмиратах, далеко от России. Что она на отдыхе с любимым. Дмитрий посмотрел в ее лицо и увидел этот неподдельный оттенок женского счастья. Отчего у самого потеплело в груди. Потом они ели плов в одном из местных ресторанов, а потом, как и днем ранее, примерно в то же время расставили вокруг кровати свечи и занялись любовью. В этот раз все прошло гладко и Дмитрию даже показалось, что Вера получила то, что он так хотел ей дать. Что в этот раз все получилось. Но спрашивать он не решался. Боялся все испортить.
Утром следующего дня Дмитрий пошел на работу – разыгрывался крупный тендер, пропустить который он не мог. На входе в свой кабинет он заметил одного из своих коллег, сейлзов. Тот стоял в коридоре и разглядывал какие-то бумаги. Копался в них и что-то подчеркивал ручкой. Лицо сейлза выглядело напряженным – на лбу пульсировала еле видная вена.
«Тендерная документация» – промелькнуло у Дмитрия в голове.
Через десять минут он собрал в своем кабинете собрание – обсудить участие в тендере. Чтобы немного оправдать свое недельное отсутствие, он начал встречу со следующих слов:
– Приболел тут немного. Решил дома отлежаться. Да и чтобы вас не заразить.
– Правильно, – крикнул кто-то.
– Сейчас уже лучше. Могу работать, – продолжил Дмитрий.
На это никто не ответил. Многие знали причину отсутствия босса. Но что тут скажешь – обсуждать такие вещи в этом обществе было не принято. После совещания Дмитрий посмотрел документы на тендер и внес свои правки. Несмотря на важность сделки, работать не хотелось – все время тянуло домой, к Вере. Она периодически ему звонила и рассказывала, где была, в какой части города или в каком магазине. Вере нравилась Астана, нравились ее улицы и люди, нравилась атмосфера, царившая вокруг. Поэтому она звонила Дмитрию каждый час – поделиться своими впечатлениями. Так прошел день, а вечером, после ресторана, они по традиции решили погулять.
Почему-то сегодня город не казался таким ярким, как обычно: будто кто-то убавил свет в лампочках, и они светили как-то тускло, безрадостно. На улице вдруг стало холодно, а местами заморосил мелкий дождь. Захотелось домой. Дмитрий заметил, что и Вера как-то изменилась: стала нервной и какой-то раздражительной, периодически поправляла волосы и неестественно плотно сжимала губы. Будто ей было больно или как-то некомфортно. Губы стали словно тонкая ниточка, натянутая на рот.
– Я хочу домой! – вдруг сказала она, хрипло и грубо. Дмитрий вздрогнул.
– Тебе плохо? Что-то случилось?
– С чего бы это? Просто устала.
– Бывает. Пойдем тогда. Нам туда, – Дмитрий показал пальцем куда им идти. До дома было около двух километров. На улице внезапно раздался шум грома и пошел сильный дождь.
– Быстрее, – скомандовал Дмитрий, поднимая над головой пакет. Подхватив Веру за руку, он потащил ее за собой по скользким улицам, на которых появилась чуть видная грязь – песок, смешанный с пылью, обмазал все дороги и тротуары.
Путь был неблизким – километр они прошли быстро, затем Вера сломала один каблук и идти стало сложнее. Дмитрий промок до нитки и чувствовал, что еще немного и он заболеет – на улице появился ледяной ветер, продувающий их насквозь.
– Да что же это такое!? – не выдержал он, – Первый раз тут такое вижу. Ведь ни одной тучки на небе не было.
Вера шла и молчала. Ее глаза смотрели вниз, будто пытаясь что-то рассмотреть на асфальте. На Дмитрия она не смотрела, словно его и не было рядом. Со стороны она напоминала призрака, который вышел погулять под дождем: ее кожа стала бледной, а тени и помада размазались по всему лицу.
– Что-то нехорошее случилось… – произнесла она слабым еле слышным голосом, – очень нехорошее.
– Да дождь просто! Будь он неладен!
– Нет, не просто! – закричала она, – Не бывает ничего просто так в природе! И сейчас все непросто!
Дмитрию стало жутковато. Спорить с ней он не решился. Решил просто молча дойти до дома. Тем более что оставалось преодолеть метров пятьсот. Вдруг Вера закричала:
– Собака! Мертвая! Бедненькая! – от напряжения она сжала кулак и слегка прикусила его. На одном из пальцев выступила капелька крови.
– Какая еще собака? Где? – не понял Дмитрий. Вокруг виднелись только лужи воды, и сильно лил дождь, сильно затрудняя видимость.
– Да вон же! Ты что, не видишь!? – сказав это, Вера рванулась вперед. Дмитрий побежал за ней.
Они остановились метров через двадцать. Перед ними, на дороге, лежала сбитая собака. Труп уже высок и запаха не было. Видимо, смерть наступила несколько дней назад. Тело зверя напоминало скорее музейный экспонат, пропитанный всякими маслами, и потерявший свою свежесть. По нему несколько раз проезжали машины. От этого оно впечаталось в землю и расплюснулось.
– Вот она! Ее нужно срочно похоронить! – еле сдерживая слезы, закричала Вера.
– Да оставь ее. Сдалась она нам! Мумия!
– Как ты такое можешь говорить! – она повернулась к Дмитрию и посмотрела на того таким несчастным взглядом, что он решил не перечить, – Прошу тебя, срочно! Ради меня! Бедненькая!
Вера вела себя так будто увидела сбитого человека, а не собаку, несколько дней провалявшуюся на дороге. Чем пугала и без того мнительного Дмитрия.
«Жуть какая, – думал он, направляясь к машине, – Что же это за ерунда происходит? Вообще, это плохая примета – увидеть дохлую собаку. А тут еще и похоронить!»
Он подошел к своей машине, открыл багажник и нашел саперскую лопату. Через несколько минут он был уже рядом с Верой. Та стояла рядом с собакой и плакала навзрыд. Она даже не замечала, как прокусила кожу на одном из пальцев, и свежая кровь запачкала ее платье.
– Похорони ее, быстрее! – крикнула она, едва увидев Дмитрия, – Быстрее! Прошу тебя!
Он подошел к собаке и ковырнул ее лопатой, приподняв часть ноги. Раздался удушливый запах мертвечины. В воздухе прозвучали раскаты грома. От неожиданности, Дмитрий выронил инструмент.
– Да что ты там возишься? – подбежала к нему Вера и попыталась поднять лопату.
– Хватит! – одернул ее Дмитрий, – Ты что, не видишь, что тут кругом асфальт? Где мы ее похороним, твою собаку?
Вера оглянулась вокруг, нервно сжавшись и вся дрожа. Ее мокрые волосы свисали с головы словно сосульки, а тушь стекала по щекам, и губы стали синими от холода. Дождь пошел с новой силой.
– Тут везде асфальт! Везде! – прокричал сквозь шум дождя Дмитрий.
– Сделай что-нибудь! Прошу тебя! – сказала она и снова заплакала.
Дмитрий отковырял собаку, достал из багажника мешок и осторожно упаковав ее, выбросил в мусорный бак. Вера стояла и ничего не говорила. Только все время плакала и смотрела в асфальт. Словно переживала личную трагедию. Будто погиб близкий ей человек.
– Все, хватит! Домой пойдем. Бред какой-то, – сказал он и еще раз посмотрел в сторону бака, где лежала собака.
«Плохой знак», – опять мелькнуло в голове.
Через десять минут они были дома. Вера лежала в теплой ванной и о чем-то думала. Дмитрий сидел на кухне и пил виски. Этим вечером они не занимались любовью, а просто легли на разные половинки кровати и закрыли глаза. Вера заснула быстро, а Дмитрий иногда вставал и ходил по комнате – ему не спалось. Он встретил рассвет на кухне – в бутылке еще оставалось немного виски, а тлеющая в пепельнице последняя сигарета испускала остатки дыма. На подоконнике появились первые лучи солнца.
Глава 8: Семья
Утром они не разговаривали. Казалось, что в их отношениях случилось что-то непоправимое, что-то ужасное и эти отношения вот-вот закончатся. Измена? Потеря ребенка? Смерть близкого человека? Такие мысли лезли в голову при виде Веры. Дмитрий ходил вокруг нее и не знал, как себя вести. Ведь он ни в чем не виноват. Ну да, он напился, но не более. Тем более, что к последнему Вера была равнодушна и сама любила выпить. Неужели мертвая собака так могла ее расстроить? Так рассуждал Дмитрий, накрывая завтрак.
– Что случилось? Ты почему такая убитая? – начал он. Напряжение изводило его и ему хотелось разрядить обстановку.
– Все нормально.
– Что нормально? Ты бы себя видела. У тебя словно горе какое-то в семье случилось.
– Я тебе говорю – не обращай внимания.
– Слушай, мы все, конечно со странностями, но устраивать такое из-за какой-то дохлой дворняги – это, по-моему, слишком!
Вера посмотрела на него таким взглядом, что у Дмитрия перехватило дыхание и все внутри сжалось. От неожиданности он сделал шаг назад.
– Ты чего на меня так смотришь? – начал он.
Вера молча встала и подошла к нему. Взяв его за руку, она спросила:
– Тебя часто били? А?
– Не понял? В каком смысле?
– В прямом! Ногами и руками. По-настоящему.
– Нет, то есть я не помню даже, – от вопроса Веры Дмитрию подурнело, от неожиданности он присел на стул. Но Вера не унималась:
– Так вот, мой первый муж бил меня через день!
– За что? – взглотнул Дмитрий.
– Ревновал, он сам из Дагестана был.
– К мужчинам?
– Ко всему. Ревнивый был человек – и по поводу, и без повода.
– Но не ногами же…, – зачем-то сказал Дмитрий и сам смутился от своей фразы.
– Ногами не часто, за дело только.
– За какое еще дело?
– Гуляла когда от него.
– Ладно, я понял – муж тебя по молодости бил, ты от него гуляла. Но собаки-то тут причем.
– А вот и при том. Один раз он меня избил, сломал мне почти все ребра, и бросил на улице, а сам уехал. Я всю ночь тогда в луже провалялась, думала, уже не выжить мне. А рядом дворняга бегала все время, такая же вот, как мы вчера похоронили, и скулила и лаяла.
– И чего? – не понял Дмитрий.
– А того, что так она людей звала на помощь. Ближе к утру дворник прибежал ее выгнать и меня увидел. Говорит, я тогда уже без сознания была и крови много вытекло. Он-то и вызвал скорую.
– Спасла она тебя, выходит?
– Спасла, врачи сказали: еще бы час и все.
– А муж чего?
– Ушла я от него. Уговаривал остаться, все-таки дочь у нас общая.
Про дочь Дмитрий услышал первый раз. Он даже и не подозревал, что у Веры были дети.
– А почему ты раньше от него не ушла? Зачем терпела все это?
Вера вдруг села Дмитрию на колени и обняла его обеими руками.
– Терпела, потому что боялась одна оставаться. Я ведь мать похоронила, когда мне 12 было, а отца даже в глаза не видела. Говорят, он ушел от матери, когда я еще не родилась.
Дмитрию от напряжения вдруг стало не по себе. Он встал, открыл форточку и сделал несколько глотков свежего воздуха. Вера, заметив это, остановилась.
– Продолжай, – попросил он.
– А что, собственно, продолжать? Тетка меня растила. Ух, не любила она меня!
– А ты что?
– Я вот за первого попавшегося и вышла, чтобы от нее сбежать. Плохо мне с ней было. Только вот что не била и кормила, а так – слова доброго от нее не слышала.
Сказав это, Вера прикоснулась ладонями к своим щекам и заплакала. Тихо и нежно, так, что у Дмитрия защемило от боли сердце. Он подбежал к ней, упал на колени и стал нервно обнимать, а после целовать ноги Веры.
– Ты теперь никогда одна не будешь, я всегда с тобой теперь. Никому в обиду не дам, бедненькую мою. А хочешь завтра в горы? Там так здорово, тебе понравится!
Вера тихо кивнула, вытерла слезы и, подойдя к окну, закурила сигарету. Дмитрий уже сидел в интернете и искал билеты на ближайший самолет в Алматы.
Глава 9: Горы
Вера увидела горы еще с самолета. Они были покрыты шапками снега и чем-то напоминали ей горбы верблюда, торчащие из земли. Разглядывая их в иллюминатор, она вспоминала свой первый полет с теткой в Москву. Ей тогда было пятнадцать или чуть больше. С тех пор прошло много лет, но она помнила, как в первый раз увидела землю с высоты птичьего полета. Она показалась ей забавной: все вдруг стало маленькое, даже крошечное, словно она оказалась в сказке. Во время взлета она увидела несколько птиц, летящих недалеко от самолета, и изумилась красоте их полета. А главное – свободе, с которой они это делали. Им не надо было спешить или лететь куда-нибудь специально. Почему-то птицы показались ей существами совершенными, и она пожалела, что не родилась птицей. Или каким-нибудь животным, люди казались ей слабыми и ущербными. А главное – неверными и жестокими.
Рядом с ней сидел Дмитрий и пил виски. Его лицо выглядело напряженным. По салону самолета ходила стюардесса, предлагая напитки. Дмитрий попросил колы, чтобы разбавить виски.
– Какие горы красивые! – не выдержала Вера.
– А? – не понял Дмитрий.
– Горы, говорю, красивые! Родиться бы птицей и смотреть на них с высоты.
– Нет, мне и человеком неплохо. Ну, если только индейкой! – сказал он и засмеялся.
Вера скривилась:
– Почему индейкой?
– Чтобы кормили хорошо! К рождеству! – и он снова засмеялся и плеснул себе виски.
– Не смешно. Вообще не смешно, – фыркнула она.
– Ладно тебе. Хочешь виски?
Не отвечая Дмитрию, она взяла бутылку из кармана впереди сидящего кресла и налила себе сто грамм в пластиковый стаканчик, сразу же его опустошив.
– Шустро ты, – смущенно сказал Дмитрий. Он редко видел, чтобы женщины так легко пили виски.
В этот момент по салону самолета прошел накаченный парень, лет двадцати. Из-под его футболки виднелось рельефное тело, а мышцы на руках напоминали маленькие шарики, засунутые под кожу. Вера провела его взглядом. Ее зрачки расширились, а на глазах появился слегка видный блеск, будто бы они стали глянцевые. Со стороны она напоминала пантеру, увидевшую жертву.
– Качок какой, жрут всякое дерьмо, вот и прет их, – вмешался Дмитрий.
– Чего? – не поняла она, – А, да. Кто жрет? – говорила она, а сама смотрела на качка, даже не моргая.
– Качки жрут.
– Да, наверно.
Потом она повернулась к иллюминатору и стала молча смотреть на землю. Ее лицо казалось бледным и безразличным. Дмитрий смотрел на ее выделяющиеся скулы и думал:
«А ведь она захотела этого качка. Точно захотела. У нее даже глаза намокли».
От этих мыслей ему вдруг стало грустно и как-то одиноко. Он долил себе остатки виски и выпил его не разбавляя.
Аэропорт Алматы выглядел современно: красивое здание – смесь стекла и бетона, выделялось на фоне горного пейзажа. На улице было немного холодно, а в воздухе чувствовался привкус гари. Заметив, что Вера закашлялась, Дмитрий сказал:
– Тут всегда так, проветривается плохо. Низина.
– Понятно, – безразлично ответила Вера.
На паспортном контроле они стояли в нескольких метрах от качка. Он чувствовал на себе обилие взглядов и невольно позировал для смотрящих. Вера была в их числе. Она несколько раз пыталась смотреть в сторону, но качок словно магнит притягивал ее взгляд. Особенно его молодое упругое тело. Дмитрий следил за ее метаниями и чувствовал себя неловко.
Потом они ехали в такси, новом мерседесе, раскрашенном в желтый цвет. За рулем сидел казах и рассказывал про жизнь в горах, про свое детство и аул, в котором он вырос. В его глазах проступала какая-то человечность – казалось, что этот старик познал жизнь и может многое рассказать. Дмитрий проникся к нему доверием и непонятным уважением. Ему вдруг захотелось поговорить со стариком, узнать его мнение – о своей жизни, о своем выборе и, в конце концов, о Вере. Он сидел и думал, что старик этот, возможно, самый нужный ему человек сейчас. Что только он знает, как надо ему, Дмитрию, поступить. Внезапно Вера закричала:
– Стойте! Остановитесь! – и она дернула водителя за руку.
Казах вдавил тормоз, и машина пошла юзом.
– Ты что, с ума сошла? Спятила? – закричал Дмитрий и схватил себя за лоб обеими руками. От удара об стекло на нем появилась свежая чуть заметная розовая шишка.
– Там впереди лисица! Он чуть не сбил ее, – кричала на весь салон Вера, будто они чуть не сбили человека и лишь в последний момент смогли избежать рокового столкновения.
Пыль осела и в кустах на обочине мелькнул хвост лисицы. Совсем еще маленькой.
– Да хрен бы с ней, ты что, спятила?! – закричал Дмитрий.
– Животных нельзя давить, особенно собак! – вмешался водитель, – Примета плохая.
– Вот именно! – закричала Вера.
Дмитрий повернулся к ней, взял за плечо и посмотрел в глаза. Ничего не объясняя, он наклонился к Вере и стал разглядывать ее зрачки – маленькие и напуганные.
«Сама как лиса! Или как собака. Такая же дикая. Маугли какой-то в женском обличии!» – думал он, пока Вера вырывала руку.
– Ты чего? – злилась она.
– Ничего, – пугает меня твоя любовь к животным, – Не нормально это!
– А вот и нормально. Тебя люди должны пугать, а не животные! Их вообще бояться не надо.
– Я их и не боюсь! Я тебя скорее боюсь уже!
Через несколько часов они подъехали к отелю, расположенному в горах. Он представлял их себя несколько домиков-шале, раскиданных на обширной территории. В центре находилось главное здание, где, собственно, и был ресепшн. По территории ходило несколько пар. По всему было видно – место это тихое, спокойное, в общем, для семейного отдыха.
Они оформили свой приезд на ресепшн и получили ключ от своего домика. Он оказался небольшим, уютным, но вместительным. В нем с легкостью могли расположиться несколько пар. Вдоль деревянных стен висели головы каких-то животных, создавая своеобразный охотничий образ жилища. Однако все остальное выглядело современно и не уступало по качеству модному отелю.
Весь вечер они прогуляли в горах, по лесным тропам, которыми был пронизан лес. Вера даже умудрилась разбить себе коленку, забираясь на один из холмов. Дмитрий же не спешил отходить от тропинки, понимая, что это дело не безопасное.
– Ты не лезь на них особо. Свалиться можно! – испуганно говорил он, как только Вера забиралась на гору.
– А я, может, и хочу! – улыбаясь, кричала Вера, – Может, я всю жизнь мечтала свалиться с горы!
– Ушибешься! Вот чем все это закончится. Ты как маленькая! – ругался на нее Дмитрий.
– Ну и что? Подумаешь, ушибусь! Что в этом такого? Если это моя мечта!
Она словно малый ребенок – то убегала от Дмитрия, то пряталась. Он уже жалел, что решил приехать сюда. Думал, что лучше бы взял отель в центре города. Но Вера казалась счастливой. Какой-то беззаботной и беспечной. Словно она наконец-то нашла свою истинную среду – где нет людей, а одни лишь звери и птицы вокруг. Одни горы и деревья, и она наконец-то чувствует себя тут комфортно. По-настоящему. Так, как никогда раньше. И это он для нее устроил. Не кто-нибудь другой, а именно он. Так думал Дмитрий и, ругаясь на Веру, все же надеялся, что эту поездку Вера никогда не забудет. А главное – оценит.
Вечером они жарили шашлыки на крыльце и пили вино. Закат, пришедший раньше, чем обычно, окутывал их желто-красным оттенком, придавая непривычный цвет коже. Они смотрели друг на друга и улыбались. Вино добавляло счастья и без того счастливым любовникам. Оно как нектар растеклось по телу и согревало их в этот прохладный вечер. Дмитрий поймал себя на мысли, что он снова счастлив. И плевать, что была эта собака, а затем лиса. Плевать, что он накрутил себя и пожалел, что привез сюда Веру. Сейчас он понял, жизнь – это момент и главное – его поймать. Может, завтра не будет уже никакого такого момента, может, завтра он окажется на месте собаки или лисицы, а может, и самого завтра не наступит. Но сегодня оно еще есть и она, Вера, сидит рядом с ним, прижавшись к его руке, обхватив ее пальцами и крепко сжимая.
Он повернулся к ней, поцеловал в губы, подхватил на руки и отнес в спальню. Вера лишь нежно поглаживала его по руке.
Глава 10: Приметы
Два дня в горах прошли, словно сон: они гуляли по лесу, ездили на лошадях, купались в бассейне, а вечером пили вино и ели у мангала шашлык. Им хотелось остаться тут еще, но надо было возвращаться домой, в Астану. Дмитрия ждала работа, а Веру – самолет в Москву. Такси подъехало прямо к их домику, и они погрузили сумки. На улице стояла ясная погода, но как только они сели в машину, закапал дождь.
– Не хочу уезжать, – как-то по-детски сказала Вера, – тут так хорошо. Я как будто в детство вернулась.
– И я не хочу, но надо. Тебе в Москву, а мне – на работу.
– Обещай, что мы вернемся сюда?! Обещай, а?
– Обещаю…, – неуверенно сказал Дмитрий. И почувствовал что-то недоброе. Будто какая-то невидимая игла кольнула его в сердце, и он с трудом произнес свой ответ.
– Клянешься?
– Клянусь! – он опять почувствовал укол, но уже под лопаткой. Будто кто-то невидимый висел в воздухе и колол его чем-то острым в районе груди.
Машина тронулась. В этот раз водитель с ними не разговаривал, а хмуро смотрел на дорогу, нервно дергая руль. От этого машина часто виляла из стороны в сторону и ехать было некомфортно. За окном уже во всю шел дождь. От этого внутри автомобиля стало уютно и клонило в сон. Вера сначала смотрела за окно, затем засопела и, уткнувшись в руку Дмитрия, задремала. Он еще раз ее оглядел и подумал:
«Может, меня и тянет к ней из-за этого непонятного, животного? Может, такие, как она, и есть самые сильные женщины, самые живучие? Способные на самое сильное потомство? Мы как две противоположности – притягиваемся друг к другу. А качок? С ним-то как быть? Да я и сам на баб всяких смотрю все время – и ничего. Так что все мы люди, все мы человеки. Кто не без греха?».
Вера тихо сопела ему в руку. Дмитрий смотрел в окно на мелькающие рядом деревья и слушал дождь, монотонно бьющий по стеклу. Через несколько минут он заснул. Водитель вырулил на основную дорогу и встал в пробку. До дома они доехали через несколько часов.
Вера собрала вещи быстро. Их у нее было немного – одна небольшая сумка. Перед выходом Дмитрий долго проверял все розетки и выключенные электроприборы. Сказывалось нервное напряжение – все-таки уезжала его любимая женщина. И было не понятно, насколько: на месяц, на год, а может и вовсе – навсегда.
– Ну хватит уже! Проверил все, – услышал он из коридора раздраженный голос Веры.
– Да это я так…, – ему вдруг стало стыдно.
– Один раз посмотрел – и все. А то ходит, по десять раз пересчитывает. Невротик!
– Привычка.
– Невроз это, а не привычка! Пить меньше надо!
– Скорее нервничать, – неумело оправдывался Дмитрий.
Вера говорила, как хозяйка, и это нравилось Дмитрию. Он еще раз пробежался по дому и пересчитал все розетки. Затем закрыл на ключ дверь, несколько раз дернул за ручку и выбежал к лифту, где его ждала Вера.
В аэропорт он решил ехать сам – не хотел брать такси. Не хотел всю дорогу молчать и стесняться водителя. Наоборот – ему хотелось говорить с Верой, каждую оставшуюся минуту, каждую секунду. Он боялся, что еще долго не увидит ее, боялся, что она опять перестанет брать трубку и исчезнет из его жизни. Он понимал – есть только сегодня, вернее, даже час, и он хочет провести этот час с ней наедине.
Дорога в аэропорт заняла всего двадцать минут – улицы были свободны. Вера все время рассказывала про свою карьеру. Говорила о том, что ей скоро дадут корпоративный автомобиль. Что она давно об этом мечтала. Затем рассказала про какой-то тренинг во Флоренции, а потом – про немца, который к ним должен приехать. Еще про автошколу, но ни слова о нем. Дмитрию стало грустно, даже немного больно, будто в груди что-то защемило и дышать стало тяжело. Между ним и Верой снова появлялась бездна непонимания. Он вдруг не выдержал и спросил:
– А как же я?
– Что ты? – не поняла Вера.
– Ну, ты, когда обратно? Сюда, то есть? Ты же сама хотела и… в горы.
– А… при первой возможности. Я же тебя люблю! – внезапно сказала она. Быстро и резко, будто боясь, что кто-нибудь услышит.
– Я тоже, – тихо произнес Дмитрий.
– А ты как думаешь, что лучше – Тойота или Форд? Говорят, Тойота надежнее. Все-таки японцы, а форды эти у нас собирают.
Никогда еще Дмитрий не слышал подобного признания в любви и сам – никогда так не признавался. Казалось – они обсуждают не свои отношения, такие важные для Дмитрия, а какую-то хозяйственную формальность. Фраза «Я же тебя люблю» была сказана словно «Подай мне эту тарелку» или «Протяни мне чайник», но явно не так, как Дмитрий хотел ее слышать. Он понимал, что действительно любящие люди говорят об этом по-другому, совсем не так, как Вера. От этого становилось грустно и хотелось исчезнуть, куда-нибудь провалиться и все это забыть. За окном усиливался дождь, и дворники машины работали все чаще. Дмитрий смотрел на них, на струйки воды, сливающиеся по стеклу и от этого ему самому захотелось плакать. Вера все говорила и говорила, но он уже ее не слушал.
На паспортном контроле скопилась огромная очередь. Вера все время проверяла вещи – боялась что-нибудь забыть. Дмитрий стоял рядом и разглядывал полную женщину, державшую на руках маленького пуделя. Тот лизал ей пальцы. Женщина иногда вынимала из сумки еду и засовывала собаке в рот. Какие-то специальные батончики для собак. Видимо, западные. После этого пудель тявкал, хотя и продолжал трястись в толстых мягких некрасивых руках.
– Скушай, Рыжик, не бойся, мамочка с тобой. Не бойся, мой мальчик! – и она чмокнула пуделя в нос и потрясла в руках, словно куклу.
Внезапно Дмитрий представил себя пуделем в руках у Веры – она гладила его по седым, но все еще густым волосам и что-то приговаривала, а он называл ее «мамочкой» и лизал ей тонкие пальцы. После этого она кормила его каким-то собачьим кормом и целовала в макушку. А он, весь сжимаясь, рабски смотрел ей в глаза и поглаживал руку.
«Может, я и есть для нее пудель, не больше. А она словно моя хозяйка – только вот не в доме, а в жизни», – думал он.
Последнее сравнение показалось ему очень уместным. И даже расставило в его голове все на свои места – то, что он не мог понять раньше, вдруг стало ясным и очевидным: Вера – садист, а он – мазохист. К последним, впрочем, Дмитрий относился плохо и их презирал. Но отрицать такую модель с Верой было не верно, слишком уж она прослеживалась и в их отношениях.
«Но ведь мазохисты кайфуют, а я – нет. Это же другое. Я же – мучаюсь! – рассуждал он, глядя на Веру. – Я же страдаю!»
– Все, мне пора! Целую, – внезапно сказала Вера и чмокнула его в щеку. – Не скучай!
– Не буду. До встречи! – он помолчал и как-то неуместно добавил: – Любимая…
– До встречи!
Она развернулась и быстрым шагом направилась на посадку. Через несколько секунд он потерял ее из вида. Затем он повернулся и пошел к выходу. Подходя к своей машине, Дмитрий вдруг услышал собачий визг – какая-то дворняга, коих ходило множество перед аэропортом, попала под машину. Потом – матерная ругань какого-то казаха, а после – рев мотора уезжающего авто. Он завел машину и проехал рядом с местом, откуда слышал визг животного. На обочине лежала мертвая собака. Ее голова больше походила на лопнувший мяч – по ней проехала машина. Дмитрий решил в этот раз не останавливаться.
«Еще один знак! – мелькнуло у него в голове. – Плохой знак! Может быть, настало время все закончить»
Он прибавил газ и через полчаса был дома.
Вечером позвонила жена:
– Ты где? То есть, что с тобой? Я неделю не могу до тебя дозвониться? Ты жив?
– Да, все хорошо, – безразлично сказал он.
Жена почувствовала тон ответа и обозлилась.
– Так почему ты не отвечаешь? Ты хочешь, чтобы я сошла с ума?! Ты этого хочешь?
– Нет, просто я был занят.
Дмитрий понимал, что жена чувствует его вранье.
– И чем же?
– У нас тендер крупный был! Готовились, не покладая рук.
– И как, ты выиграл? – ехидно спросила жена.
– Боюсь, что в этот раз я – проиграл.
– Все к лучшему. Ты когда домой? Марина скучает.
– Завтра.
– Как завтра?
– Так… завтра.
– Хорошо, я возьму выходной.
Вечером он пил виски и решал кроссворды. Линии слов путались перед глазами, а карандаш иногда выпадал из рук. В голове все время возникал образ Веры: ее глаза, ее тело, ее губы. Иногда Дмитрий представлял, как прикасается к ним. Он начинал скучать, хотя не прошло еще и суток. Перед сном он получил смску от Веры: «Я долетела! Все отлично». Что-то написав в ответ, он выключил свет и почти сразу заснул. На его лице застыла детская улыбка.
Глава 11: Рутина
Жизнь – по сути рутина: мало что меняется быстро, если посмотреть на нее в целом. Каждый день до боли похож на предыдущий. Даже если ваша жизнь насыщена чем-то интересным, то и это со временем надоест. Например, вы редко путешествуете и вам кажется, что те, кто все время в дороге – счастливы. В то же время, человек, не вылезающий из самолетов и поездов, мечтает отдохнуть в одиночестве и больше никуда не ездить. Все поездки кажутся ему тяжелыми и обыденными, а главное, неинтересными и банальными. Он уже не смотрит в окно поезда или иллюминатор самолета. Говорит с таксистом, только, когда расплачивается за поездку. Названия городов, а иногда и стран смешиваются у него в одно целое, запутанное и пугающее. И ему хочется что-нибудь поменять. Как-то обновить свою жизнь. И так во всем. Какой бы аспект жизни вы не взяли. Все приедается рано или поздно. И вот, когда уже невмоготу, человек решается на какую-нибудь глупость. Или, впрочем, не решается. Тут уж все зависит от того, насколько он может терпеть происходящее. Отсюда – срывы, измены, отчаянные поступки и прочие вещи. Те, кто могут такое – являются участниками процесса, а те, кто нет – смотрят это в сериалах или различных бестолковых шоу. От этого они так популярны.
Все шоу по сути – подмена реальности, а главное – ответственности за свои поступки. Если человек что-то совершил на самом деле, то он сразу же подвергается общественному порицанию и попадает в разряд «плохих» или «аморальных». Но если же он все это с вожделением посмотрел в шоу или сериале, то это вовсе не грех, а так – шалость. По сути вся разница между ними в том, что у одних, как говорится, «кишка тонка», а у других нет. С «тонкой кишкой» вам придется удовлетвориться телевизором, в противном случае – реальностью. Что лучше, еще не известно, так как и то и другое со временем останется лишь картинкой в вашей памяти, а откуда она туда попала, может и вовсе не иметь значения.
Дмитрий все это понимал лучше других: сказывались годы и опыт. Но период «реальности» с Верой на время закончился и его сменила «виртуальность». То есть бесконечные звонки, смски, переписка по почте. Эта сфера, которой не существовало раньше, заменила многим все их жизненные эмоции. Даже людям взрослым, опытным. Часами они просиживают в виртуальном пространстве, боясь уже реальных встреч. А главное и самое уникальное – многие из них влюбляются друг в друга, страдают, мучаются, изменяют (с другими виртуалами), но так и не встречаются. Все происходит на уровне химии и рефлексов. Поразительно. Своего рода мастурбация, заменившая настоящую реальность.
Но я отвлекся.
Собственно, в эту «виртуальную» реальность или, лучше, «виртуальность» и погрузился Дмитрий. На работе, положив рядом телефон и печатая что-то на компьютере, он всегда ждал звукового сигнала пришедшей смски. Как только он наступал, Дмитрий как ребенок вскакивал со стула, подходил к окну и напряженно клацал пальцами по экрану телефона, пока на нем не появлялся желанный текст. Сам же писал либо сразу, либо ждал какое-то время, показывая, что он был занят. Часто отвечал сухо, а часто, наоборот, вкладывал в сообщение все свои чувства. Он играл, а иначе было нельзя. Иначе бы он стал Вере неинтересен. Но игра эта со временем становилась односторонней: Дмитрий писал все чаще, а Вера отвечала все реже. Затем и вовсе перестала. И в этот раз Дмитрий проиграл. Да и не мог он выиграть в этой, по сути, односторонней игре.
Прошло несколько недель, а после и несколько месяцев. Дмитрий все больше напоминал призрака: бледный, холодный, безжизненный. Будто Вера, не отвечая ему, высасывала из него все силы. Он стал таким же несчастным, как и раньше, когда приехал в Астану, с одним лишь отличием – он ходил на работу, боялся, что могут уволить. Тем более что прошлые прогулы стали известны начальству.
– Ты чего такой грустный? – часто спрашивала его жена по телефону.
– Я нормальный, не грустный.
– Да врешь ты все, я же чувствую. Хоть бы домой уже приехал.
– Ну и вру. И что с этого?
– Да так, ничего, случилось что-нибудь?
– Нет, все хорошо. Хандра какая-то просто. Бывает.
– Бывает. Ты когда домой? Маринка тебя ждет.
– Скоро. Билеты надо купить.
– Когда скоро?
– Ну скоро. Скажи ей, что через две недели буду.
Жена помолчала в трубку. Дмитрий почувствовал, что она погрустнела. И вдруг ему стало стыдно – он обманывает эту женщину и даже не может ей ничего сказать, что бы ее поддержало, ободрило, дало сил жить дальше.
– А у нас, кстати, офис хотят в Алматы перевести! Представляешь?
– Ну, это же хорошо?
– Не знаю, тут только освоились, а теперь опять переезд.
– Ну, ты держись там. Ты у меня – сильный.
Был ли Дмитрий еще ее мужем – он не знал. То есть мужем не по документам, а по ощущениям. С одной стороны, он вычеркнул Иру из своей жизни, когда та не поехала с ним, но с другой – она была единственным человек, которому до него не все равно, который всегда поддерживает его. Несмотря на все эти измены. Ведь Ира все понимала. Да она была доброй, иногда наивной, но она никогда не была дурой. Просто все прощала и смирялась со своей долей. Дмитрию опять стало стыдно и ему захотелось сказать Ире что-нибудь приятное:
– А хочешь я завтра приеду?
– Чего?
– А того! Хочешь? – спросил он и улыбнулся.
– Можно…, – она как-то замялась, – то есть хочу. Приезжай, конечно. Мне будет приятно.
– Я утром билеты только куплю и к тебе с Маринкой.
– Мы будем рады.
– Ну, все – пока. До завтра, то есть.
– До завтра.
Дмитрий положил трубку и кинулся к компьютеру, выбирать билеты на завтра. Почти все было раскуплено, но один билет он все-таки купил, переплатив за него вдвое больше обычного. Внезапно он почувствовал, прилив какой-то бодрости, несвойственный для него вкус свободы… свободы от Веры. От всего, что с ней связано. От радости он прыгнул на диван и стал кричать несвязанные слова. Словно какой-нибудь ребенок, который узнал, что можно не ходить в школу и целый день провести дома.
Утром он решил заехать на работу, предупредить свою команду, что срочно улетает в Москву. Наспех проверив почту, он позвонил боссу и сказал, что будет в офисе завтра днем. Затем он сел в машину и поехал в аэропорт. Утреннее солнце светило особенно ярко, хотя и не грело. На лужайках кое где прорезалась весенняя трава, а первые перезимовавшие птицы бродили по земле в поисках свежих семян газонной травы, раскиданной рабочими. В воздухе пахло весенней свежестью.
«Хорошо-то как! Вот это я понимаю! Вот это по-настоящему! – стоял Дмитрий на трапе самолета, вдыхая полной грудью. – Жить хочется!»
– Мужчина, заходите уже! – крикнула стюардесса.
– Сейчас, сейчас. Иду уже! А Вы – симпатичная, – внезапно для себя сказал Дмитрий и как-то по-детски улыбнулся.
– Что? – не поняла та из-за рева двигателя, – Не слышу Вас!
– Симпатичная, говорю! – прокричал Дмитрий ей в ухо.
– Заходите уже, – она дернула его за рукав, несильно, – пора. Не валяйте дурака.
– Все, уговорили. Захожу!
Он прошел мимо нее, специально зацепив ее ногу своей и сделав вид, что чуть не упал. Она засмущалась:
– Ну хватит…, – сказала она неловко. На ее щеках появился румянец.
Салон самолета был забит людьми – все готовились к взлету. Доковыляв до своего сидения, Дмитрий сел и достал журнал из переднего кресла. Открыв его на первой странице, он увидел стюардессу, в праздничной форме, похожую на ту, что встретила его на трапе. Только немного красивее.
«Классные эти стюардессы. Вот взять бы одну такую в жены! Надо у этой телефон попросить» – внезапно подумал он. Внезапно эта шальная, не понятно откуда взявшаяся мысль показалась ему глубокой, цельной и единственно верной. А главное – дающей надежду. Он будто понял, что нужно сделать, чтобы разорвать тот порочный круг, из которого он не может выбраться уже несколько месяцев.
Сложно сказать, почему он решил это сделать. Но он резко встал, слегка задев головой ящик для хранения вещей, затем, немного пошатываясь, направился в хвост самолета и подошел к стюардессе. Та красила брови, слегка приоткрыв рот. Рядом с ней сидел стюард и копался в своем тонком планшете.
– Девушка, дайте мне свой телефон! Прошу Вас.
– Да Вы что? Сумасшедший что ли? То заходить не хотели, то теперь телефон просите.
Сидевший рядом стюард от неожиданности выронил планшет. Потом поднял его и вытер влажной салфеткой. Самолет уже выруливал на взлетную полосу, и пилот попросил пассажиров пристегнуть ремни.
– Прошу тебя, дай мне свой телефон! – умолял ее Дмитрий.
– Нет, хватит. Садись на место! – она перешла на «ты». И это понравилось Дмитрию.
– Не сяду, пока не дашь телефон. У меня серьезные намерения. Мне очень нужна женщина! – он вытащил свой телефон, чтобы записать новый номер.
– Да что же это с ним? – металась стюардесса, не зная, как лучше поступить.
– Мужчина! Идите на место! – крикнул стюард. – Мы взлетаем!
Но Дмитрий не обратил на него никакого внимания.
– Не дашь? – уже спокойно спросил Дмитрий.
Стюардесса огляделась, будто пытаясь понять, сколько людей за ними наблюдает, потом опустила глаза и сказала:
– Нет, – ответ дался ей с трудом.
Дмитрий ничего не ответил: быстрым шагом он направился к своему месту. По дороге у него завибрировал телефон.
– Да, – грубо рявкнул он.
– Летишь уже? – спросил женский голос.
– Да, в самолете.
– Когда будешь дома?
– В шесть наверно.
– Хорошо, буду ждать. Я возьму отпуск на несколько дней.
– Отлично!
Сначала Дмитрию показалось, что он разговаривает с женой. Но на второй или третьей фразе он стал сознавать, что говорит кто-то другой: голос был знакомый, но уже немного забытый.
«Вера, – мелькнуло у него в голове, – Это была Вера».
В горле вдруг пересохло и захотелось кашлять, перед глазами возникла легкая дымка, а в голове – шум. Каждой слово, сказанное кем-то в салоне, вызывало резкую головную боль. Дмитрию казалось: еще чуть-чуть и он потеряет сознание.
– Воды, – сказал он не понятно кому в салоне. – Пить дайте, – перед глазами все стало расплываться.
Но никто не ответил. В это время самолет уже вырулил на взлетную полосу.
– Да садитесь Вы наконец-то, – схватила его за руку знакомая стюардесса.
– Мне плохо, мне очень плохо, помогите мне. Прошу!
– Садись уже, хватит дурить. На тебе телефон, – и она протянула ему заранее заготовленную записку.
– Спасибо, – ответил он и почувствовал, что внезапно начавшийся приступ сходит на нет. В груди как-то потеплело, а голова стала ясной как никогда. Руки больше не дрожали. Он вытер ладонью пот и повернулся в сторону уходящей стюардессы:
– Спасибо. Я Вас…
Он не успел договорить – его перебил рев двигателя самолета, который набирал высоту. Через мгновение он увидел пролетающие рядом облака и вспомнил про Веру: «Ведь она всегда хотела быть птицей, может, она сейчас где-нибудь летит в стае и смотрит на меня. Ревнует к этой стюардессе».
Глава 12: Самка
«Куда ехать, – стоял он на выходе из Шереметьево, ожидая такси. – Куда? Домой или к ней?»
Со стороны он напоминал согнувшегося, печального пингвина, который что-то читает в своем телефоне. Движения Дмитрия казались неумелыми, словно с телефоном он обращался впервые, словно никогда не писал и не читал сообщений. Люди, проходившие мимо, то и дело сталкивались с ним у выхода и что-то говорили в его сторону. Но он не слышал их.
«Домой? А что там нового? Она не ждет меня. Так, приготовит для вида что-нибудь и все пойдет по-старому. Но ведь она меня любит. Нет – лучше к Вере», – решил он твердо и сел в такси. По дороге написал смску жене: «Прости, не отпустило начальство». Приеду через две недели, как обещал. Маринке привет! В ответ пришло одно лишь слово: «Ок». Видимо, жена не приняла всерьез его вчерашний звонок.
Дмитрий, подъезжая к Вериному дому, набрал ее номер.
– Привет, я уже подъезжаю. Напомни еще раз номер дома?
Вера сказала полный адрес. Сухо и как-то холодно. Было видно, что звонок Дмитрия ее напряг.
– Ты дома уже? Отпуск удалось взять?
– Слушай, тут такие дела, – виновато начала Вера, – как назло немец наш решил приехать.
– Когда это?
– Завтра прямо!
– Ну и что? А сегодня-то что?
– Я забыла сказать: у меня курсы еще по вождению. Но это недолго. Подожди меня в кафешке?
– В смысле? Ты через сколько будешь?!
– Ну что «в смысле»? Я хотела оставить тебе ключи у соседки, но забыла! Не специально!
– И что мне теперь делать?
– Ну посиди где-нибудь! Что, так сложно себя развлечь?! Взрослый уже! – сказала она и бросила трубку.
Дмитрий опять почувствовал себя обманутым, одиноким и раздавленным. Он хотел швырнуть трубку в рядом стоящую стену, но в последний момент передумал.
«Домой! Я поеду домой! – нашел он вдруг решение. – Хотя нет, нельзя. Я же написал жене, что меня не отпустили! Скажу, что сюрприз! Да, точно! Скажу ей, что удивить ее решил».
Внезапно завибрировал телефон. Дмитрий взял трубку и услышал Верин голос:
– Я попробую перенести вождение. Но не сердись, прошу тебя. Ну вспомни горы! А?
Веру опять как будто подменили – злой агрессивный тон вдруг сменился на нежный родной голос. Тот, что он слышал, когда они были в горах, тот, что был тогда в Москве, когда она провожала его на вокзал.
«Хватит уже! Скажу этой суке! И домой поеду», – решил он. Но Вера как будто читала его мысли:
– Не ехать же тебе домой! Я приду пораньше! Обещаю. Там рядом кафешка есть, выпей пока что-нибудь!
– Ты во сколько будешь? – грубо спросил он.
– Ну не злись, прошу тебя! К семи буду.
Он посмотрел на часы: было только пять.
– Хорошо, жду. Тут напротив есть ресторан, посижу там.
Но он не пошел в ресторан. Ему хотелось побродить по московским улицам. Хотелось побыть одному и полюбоваться красотой московских зданий. Отдохнуть от всех. Он делал так в детстве: часто убегал из школы и бродил по центру Москвы. Вид города его успокаивал. Отвлекал от происходящего вокруг. Иногда, в моменты одиночества, он думал, что город – его единственный и настоящий друг. Тот, который никогда не бросит и не предаст. Тот, который будет всегда рядом. Вот и сегодня: город был ему необходим. Он бродил по знакомым улицам и думал о своей непростой жизни, о жене, о дочери, о Вере. Изменчивость последней его пугала, настораживала. Ведь он знал: она хороший любящий человек, но эта животная природа, ведущая Веру по жизни, отпугивала его. Эти бесконечные животные, птицы, деревья. Все это казалось ему чужим, вернее, даже чуждым и ненормальным. Но, видимо, такой ее предстояло принять и смириться с ее природой.
Прогуляв так до семи, он подошел к подъезду и стал ждать Веру. Но она не появилась к назначенному времени. Он простоял так полчаса и пошел в ближайший ресторан – пить виски.
Вера приехала после девяти. Дмитрий все еще был в ресторане, но уже расплачивался за ужин. Счет принимал молодой, но уже слегка седоватый официант, на взгляд, возраста Марины. Дмитрий посмотрел на его седину и удивился: как быстро идет время, а ведь он ровесник моей дочери, скоро и она замуж выйдет. Раздался телефонный звонок:
– Ты где? – опять недовольно спросила Вера, будто бы ей пришлось ждать Дмитрия.
– В ресторане.
– Выходи давай, я тебя у подъезда ждать буду.
– Хорошо.
Он оставил чаевые и вышел на улицу. В нос ударил запах весны: пахло свежими листьями и грязными лужами. Солнце еще не успело зайти за горизонт, освещая все вокруг желто-красным светом. Вокруг подъезда бегала детвора, запуская в ручьи бумажные кораблики. Вера подошла к Дмитрию первой и нежно поцеловала его в губы.
– Ты где была? Я тут четыре часа уже тебя жду!
– Извини, не получилось курсы по вождению отменить. Инструктор – козел! Хотел с меня деньги списать за пропущенное занятие. Пришлось идти.
– И много?
– Чего много?
– Денег-то.
– Да нет, тыщи полторы.
– А…, – протянул Дмитрий, усмехаясь. – Большие деньги! Я тут за виски уже две оставил.
– Давай не ссориться только! У меня на работе забот хватает – курсы, немец завтра приезжает, да и время уже: поужинать и спать.
Дмитрий ничего не ответил. Он молча зашел в подъезд и по лестнице поднялся на нужный этаж. Вера вызвала лифт. Встретились они уже у двери.
Вид Вериной квартиры поразил его: в ней и не пахло порядком. Вещи лежали везде, где только можно, раковина была завалена посудой, от пыли в воздухе хотелось кашлять. Дмитрий чихнул. Вера это заметила и смутилась. Ей стало неприятно.
– Некогда убираться было, завал на работе! – сказала она и развела руками.
– Бывает, – протянул Дмитрий. – Я тоже редко убираюсь сам. У меня женщина приходит.
– А ко мне вот никто не приходит. От этого и грязища такая. Ладно, я сейчас закину что-нибудь в духовку. Ты выпить что-нибудь взял?
– Нет, мне не надо. Я уже выпил, пока тебя ждал.
Вера расстроилась: ее лицо вдруг стало печальным, а глаза уткнулись в пол.
– Но если хочешь, я схожу вниз, возьму бутылку красного? – предложил Дмитрий. Ему вдруг самому захотелось выпить.
– Да хочу, а я пока рыбу поставлю. Как раз ты сбегаешь, пока она будет готовиться.
Дмитрий спустился вниз по лестнице. На пути ему попался один молодой человек – он стоял молча и курил, выдыхая дым в форточку. Лицо его казалось Дмитрию безмятежным и холодным. Юноша был красив – его худое мускулистое тело виднелось из-под футболки и шортов, обтягивающих его бедра. Дмитрию вдруг стало некомфортно, как-то неприятно – он вдруг подумал, что уже немолод и, вероятно, большая часть жизни позади, а главное – ему уже никогда не быть, как этот юноша, молодым и красивым. Он будет завоевывать женщин всем, что у него есть: шутками, интеллектом, харизмой, но уже не молодостью. От этого ему стало обидно и захотелось покурить:
– Извините…, – тихо сказал Дмитрий, проходя мимо юноши.
– Да, – ответил тот, стряхивая пепел.
– Можно сигарету у Вас попросить?
– Конечно, – парень протянул пачку «Винстона».
– И зажигалку, пожалуйста. Я просто редко… – не успел он договорить, как парень перебил его:
– Можно. Все можно, дядя.
Слово «дядя» резануло Дмитрию слух. Он неумело прикурил, чиркнув несколько раз красной потертой зажигалкой. Но после же первой затяжки закашлялся – горячий дым словно ком встал в его горле, мешая дышать. В глазах появись слезы.
– Они крепкие, – пояснил юноша.
– Ничего-ничего, спасибо. Отвык…
Дмитрий вышел на улицу и пошел в соседний магазин, докуривая сигарету по дороге. Он не затягивался в легкие, а так – набирал лишь дым в рот и выпускал его тонкой струйкой на улицу. Ему нравился процесс. Он помогал ему отвлечься. Дмитрий попробовал пустить несколько колец – не вышло. Когда-то давно в институте он курил много и все это умел, но уже давно не курил. Много лет. Жена отучила его, а тут опять началось. Внезапно.
В магазине он купил бутылку французского вина, нарезку сыров и пачку «Парламента». Возвращаясь, перед подъездом Веры он решил выкурить еще одну сигарету. В этот раз он затягивался по-настоящему.
Дмитрий пил вино молча – ему не хотелось говорить. Вера же не умолкала: она рассказывала про все что только можно: про свои курсы вождения, про новую корпоративную машину, про роман дочери с каким-то преподавателем и про начальника-немца, который должен приехать то ли завтра, то ли сегодня. В общем – про все, кроме него. Она не задала ни одного вопроса о нем. О Дмитрии.
– А винишко-то кисловатое! Тебе как?! – спросила вдруг она.
– Сухое, а не кисловатое, – нехотя ответил Дмитрий.
– Не люблю я эти вина, покрепче бы чего выпить.
– На работу завтра. Да и не хочу я уже пить. Ждал тебя весь вечер, а ты мелешь херню всякую. Даже и не спросила ничего обо мне, о нас. Зря я сюда приехал.
– Не зря! Ты меня хочешь, вот и приехал!
– В смысле хочешь? – искренне удивился Дмитрий.
– Как женщину! Трахнуть меня хочешь! Самец!
Вера вскочила со стула и прыгнула к Дмитрию на колени. Затем она сняла с себя футболку и одна из ее больших грудей уткнулась Дмитрию в щеку. Краем глаза он заметил слегка набухший сосок.
«Ей самой приспичило вдруг», – думал Дмитрий, нехотя поглаживая грудь рукой и трогая сосок пальцами. От этого он быстро увеличивался. Вера расстегивала его рубашку.
– Хочешь ведь меня! Да! – говорила она, стягивая с него штаны. Ее глаза уже блестели каким-то манящим мистическим блеском, а губы слегка набухли.
– Да, – неуверенно ответил он и весь сконфузился.
– Вот и ждал меня весь вечер и летел ко мне! Сейчас, милый… сейчас…
Ему не хотелось ее. Он смотрел на Веру и видел неудовлетворенную самку, которой вдруг приспичило заняться сексом. И ей не важно, кто был рядом с ней в этот момент – все прошло бы по такому же сценарию. Будь-то сантехник, случайно оказавшийся дома, или друг детства, или вообще случайный прохожий. Не важно. Вера была «голодна» и как хищница ищет жертву, так и она искала партнера для секса. Он просто оказался в нужном месте в нужное время. Но только не ему нужное…
Дмитрий лежал на спине и смотрел, как Вера раскачивается на нем. Она ускорялась и стонала, а иногда вскрикивала. Так громко, что Дмитрию казалось – их слышат все соседи. Затем, уставая и не кончая, она замедлялась, слегка покачиваясь, что-то ныла и опять ускорялась. Было видно, что она не может кончить. Никак. Дмитрий с трудом все это терпел. Затем она спрыгнула с него, села рядом и стала ласкать себя руками – грубо и быстро. При этом она кричала все сильнее. Потом остановилась, застонала, упала на кровать и стала громко выдыхать воздух, как будто боролась с болью в животе.
– Ты нормально? – зачем-то спросил Дмитрий, не совсем понимая, что происходит с Верой.
– Да…, – чуть слышно простонала она. Ее лицо скривилось: уголки губ опустились вниз, подбородок слегка приподнялся, а обычно яркие зеленые глаза как будто потемнели.
Через минуту или две ее дыхание стало замедляться – она задремала. Прямо на полу. Дмитрий встал с кровати, оделся, проверил документы и, аккуратно закрыв дверь, вышел из квартиры. В этот раз он вызвал лифт, идти по лестнице не хотелось.
– Ты куда? – услышал он за спиной.
– Домой!
– С ума сошел?! Домой? Да жена тебя выгонит.
– Мне все равно! Пусть выгонит, но я так больше не могу.
– Не понравилось?
– Нет.
Он повернулся в сторону Веры: она стояла перед ним полностью раздетой. Два набухших соска все еще выделялись на ее крупной груди. Голые ягодицы касались двери. Глаза налились характерным зеленым блеском. Она бросилась на Дмитрия, прижалась к нему и заплакала:
– Не уходи, я прошу тебя. Ты мне нужен сейчас!
– Я не могу так, Вера. Все – хватит!
– Последний раз, умоляю. Прости… Я была неправа.
– Я так не могу…, – простонал он, сжав руку в кулак, ударил ею по стене.
Он зашел в коридор, бросил на пол свою сумку и снял пальто. Вера, не отпуская его, страстно вцепилась в его губы своим ртом и стянула с него штаны. Через мгновение они уже были в кровати. Внезапно обида и раздражение Дмитрия сменились непонятно откуда появившимся возбуждением: он целовал Веру страстно, будто и не было этой ссоры, будто и не ждал он ее на улице несколько часов. Он вдруг понял или ему опять это казалось – она именно та, которую он по-настоящему любит, а главное хочет. Вера вся дрожала, ей хотелось Дмитрия, как никогда раньше. Она запрыгнула на него и стала разгоняться. При этом она что-то выкрикивала и громко стонала. Дмитрий понял: он так долго не выдержит.
– Не спеши…, – протянул он и кончил. Через несколько минут он заснул.
Вера, напротив, долго ходила по кухне и курила. Иногда она смотрела в окно, куда-то в небо. В ее глазах читались грусть и усталость. А главное – какое-то глубокое одиночество. Заснула она ближе к рассвету. К этому моменту вся пепельница наполнилась бычками.
Глава 13: Паника
В комнате было душно и пыльно. Первые лучи солнца пробивались через нестиранные шторы и освещали неубранное помещение. В воздухе летала пыль. Она была повсюду. Дмитрий проснулся от того, что сильно хотелось чихнуть – будто кто-то щекотал ему нос. Но никого рядом не было. Вера уже ушла на работу. Он посмотрел на часы и сразу же стал собираться – стрелки приближались к одиннадцати. А значит – он пропустил встречу с боссом. Затем Дмитрий нашел телефон, который валялся рядом с кроватью и судорожно набрал номер начальника.
– Руслан, извини, я… я как-то не рассчитал. Разница во времени видимо сказалась.
В трубке послышался громкий недовольный голос. Дмитрий продолжил оправдываться:
– Я понимаю, что нарушил планы. Еще раз, ради Бога, извини.
Голос в трубке стал немного тише.
– Да-да, конечно буду, через час. Может, дождешься на обед?
В ответ послышалась одна фраза – видимо, утвердительная. Дмитрий положил телефон и стал натягивать штаны. Через минуту он был уже в ванной. Наспех приняв душ и почистив зубы, он нашел на кухне остатки вчерашней еды и что-то забросив в рот, побежал к выходу.
Подойдя к двери, он нащупал ногой свои ботинки в темном коридоре, одел их и дернул ручку – дверь не открылась. Он дернул ручку еще раз, но результат был тот же. Дмитрий понял – дверь закрыта на ключ снаружи. Следующие несколько минут он искал ключи: на тумбочках, на столах, даже в ванной и кухне. Один раз даже заглянул в холодильник. Но тщетно – их нигде не было. Он включил везде свет, чтобы лучше видеть, и проверил все еще раз. Безрезультатно.
Внезапно ему стало страшно. Какой-то непонятный иррациональный страх свалился на него из ниоткуда: дышать стало тяжело, в голове появился странный звон, а перед глазами все поплыло. Еще чуть-чуть и он потеряет сознание – думал он. Но ничего не происходило, только пот выделялся с новой силой. Дмитрий рванулся в ванну и открыл до конца кран с холодной водой. Затем он засунул под него голову – напряжение стало сходить. Нащупав на стиральной машине, стоявшей рядом, какую-то тряпку, он зачем-то стал растирать руки – они все еще дрожали. На них появились красные пятна. Последнее породило новый виток паники. Дмитрий выбежал в коридор и стал звать на помощь. Но осознав, что он ведет себя глупо и звать собственно некого, он рванулся к шкафу, где могли быть лекарства, и стал судорожно их искать. Через несколько секунд в его руках появился пузырек с валокордином. Дмитрий откупорил его зубами и стал трясти над языком, что-то при этом бормоча. Во рту появился горький мятный вкус. Волнение стало отступать. В голове появилась ясность, на душе – медленно приходящее спокойствие.
Он взял телефон и набрал номер Веры:
– Ты… ты меня закрыла! – еле выдавил он из себя. Голос все еще дрожал и каждое слово давалось с трудом.
– Привет, разве? – неуверенно сказала Вера, затем что-то зашуршало. – Слушай, точно, я думала, что просто захлопнула, а ключ-то у меня в сумке остался. Ладно, не переживай, я скоро буду.
– Мне не скоро, мне… сейчас надо! – закричал Дмитрий.
– Ты чего так орешь? Я же сказала: скоро буду.
– Ты, ты – сволочь! Мразь! Вот кто ты!
И тут Вера сделала следующее – она просто положила трубку, ничего не ответив. Дмитрий, не понятно зачем, повторно крикнул в трубку:
– Сволочь! Вот ты кто! Сука!
Он подошел к двери и подергал за ручку. Замок не открылся. Затем он прыгнул на кровать и изо всех сил стал бить кулаком по подушке – его душила непонятная смесь обиды с наивностью. Неужели он не понимал, кто-такая Вера? Понимал, с самого начала понимал. Но он верил, что сможет изменить ее, что именно с ним она расцветет как женщина, что именно он и будет тем единственным человеком в его жизни, с которым наконец-то можно спокойно встретить старость. «Ведь такой была его жена», – промелькнуло у него в голове. И ему вдруг стало обидно: сначала за себя, потом за нее. Почему так все происходит? Почему? Ему вдруг захотелось позвонить жене. Извиниться перед ней. Все объяснить. Он знал: Ира простит, Ира все поймет. Он знал, но звонить не решался – ему не хотелось туда, назад, в прожитую жизнь, где он знал каждый миллиметр, где ему было уже не интересно. А главное – не интересна эта женщина. Хотя и очень хорошая женщина.
Он сел на кровать и почувствовал во рту солоноватый вкус – это были его слезы. Сколько же лет он не плакал? Дмитрий не мог этого вспомнить. Да и не важно это было. Подумаешь, слезы. Со всеми бывает. Он вспомнил себя маленьким: рядом с ним сидит его мама и вяжет ему свитер, а он держит ее за руку и спрашивает о смерти. Да, именно о смерти. Он почему-то помнил, что в детстве больше всего боялся умереть. И когда мама его успокаивала, он подолгу не верил ей. Думал – она жалеет его, своего единственного сына. Ему захотелось увидеть маму и он решил, что при первой возможности поедет к ней. После этого страх прошел, будто его и не было. И обида прошла. Вера показалась ему маленькой песчинкой в его жизни, а главное – несущественной песчинкой.
В замочной скважине зашуршал ключ – в квартиру зашла молодая девушка, очень похожая на Веру. Только моложе лет на пятнадцать. На вид очень милая. С большим бюстом и узкими бедрами.
– Привет, – внезапно сказала она, – Я Саша.
– Привет, – опешил Дмитрий и от неожиданности прижался к двери, – Я Дмитрий.
– Знаю, мать сказала, что ты дома.
– Когда?
– Вчера еще, – сказав это, она осмотрела Дмитрия с головы до ног. От этого он почувствовал себя неловко, словно был на осмотре врача, – А ты это… ничего еще такой!
– Спасибо…, – все еще не понимая, как себя вести, сказал Дмитрий. – Ты тоже ничего, – зачем-то добавил он и сразу подумал, как это неуместно.
– Я рыбу принесла, в холодильник положить надо. Сможешь или мне зайти?
– Смогу… хотя ты лучше зайди, мне ехать на работу надо.
– Хорошо, Вы только рыбу сегодня ешьте, мне мой парень привез из командировки. Свежая!
– А кто твой парень? – зачем-то спросил Дмитрий, особо не интересуясь ответом.
– Препод наш, по химии.
От услышанного Дмитрия передернуло – его правая щека немного приподнялась, а рот скривился в несуразной улыбке. Саша это заметила.
– Ты не удивляйся. Он – нормальный. Рыбу нам с матерью все время возит и икру иногда. В общем – человек нужный в семье. Ну и в постели ничего, иногда даже очень.
– Понятно.
– Матери он тоже нравится. Так что надо вас с ним познакомить, – на полном серьезе сказала Саша, – будете друзьями!
Дмитрию вдруг стало противно – он видел перед собой такую же Веру, только маленькую. Но уже с теми же повадками и поведением. Он снял свою куртку с вешалки, взял в руки сумку и вышел из квартиры. За спиной он услышал «Пока», но ничего не ответил.
На работу он приехал через час. Начальник сидел в своем кабинете и что-то печатал на компьютере. Рядом с ним стояли два московских продавца. Когда Дмитрий зашел, все посмотрели в его сторону. Начальник сделал жест рукой, показывая на стул. Дмитрий понял – босс в хорошем расположении духа и наказания ждать не стоит.
– Дима, ты чего в дверях встал? Заходи! Присаживайся. Мы как раз тут твои проекты обсуждаем.
Дмитрий повиновался: он прошел вдоль кабинета начальника, и сел на самый дальний стул. Затем он достал компьютер и блокнот, готовясь что-то записывать.
– Да ты спрячь это. Не нужно. Мы просто так общаемся.
– Да пусть… На всякий случай, – промямлил он. Дмитрий чувствовал себя смущенно и виновато. Мысль о том, что он пропустил встречу с начальником, угнетала его. Он ждал неприятностей всем нутром. Он думал – не пронесет. Но в этот раз пронесло – у начальника непонятно откуда было отличное настроение. Они поговорили о каких-то будущих проектах, о стратегии развития бизнеса и еще о чем-то. Затем начальник внезапно сказал:
– Дима, а ты обедал?
– Нет, только вот думал об этом, – Дима знал, куда клонит начальник.
– Может, давай вместе сегодня?
– Можно, в принципе. Сейчас только компьютер оставлю в кабинете.
– Тут оставь. Пойдем, а то у меня только час.
Когда-то, много лет назад, Дмитрий дружил с начальником. То ли оттого, что они пришли в компанию в один день и вместе стояли на ресепшн, то ли оттого, что в начале своей карьеры начальник был человеком дружелюбным и мягким. Уже и не вспомнить. Но последние годы сильно изменили босса, испортили его характер. Босс не любил общаться с подчиненными неформально, тем более обедать. Как правило, он делал это в полном одиночестве. Но сегодня начальник был не похож на себя – шутил, смеялся, в общем, вел себя странно. Не так, как обычно.
Они пошли обедать в русский ресторан, находившийся в соседнем здании. Босс сразу же заказал два бизнес-ланча и, когда официант уже собирался уходить, – водочки. Делая заказ, он спросил Дмитрия:
– Водочки?
– Да можно. Почему бы нет?
– Девушка, сделайте нам водочки графинчик.
– А сколько налить?
– Да грамм 200 можно, хотя лучше 300. Мы же выпьем? Тебе никуда не надо? – посмотрел он на Дмитрия.
– Да нет, не спешу.
– Ну тогда 300, – и он протянул меню официантке. – Давно мы с тобой не сидели, Дима.
– Так это не по моей вине. Ты же сам людей чураешься. Все больше один.
– Да, верно говоришь. Я стал таким на этой работе.
– Вот-вот, именно – стал таким. Когда-то ты любил пошуметь.
– Да, было дело.
Начальник достал пачку сигарет, вытянул из нее одну папиросу и закурил:
– Все изменилось, Дима. Я думал, что иду вверх, рвусь, понимаешь, во власть, к деньгам, а по факту – один остался. Друзей растерял, даже жена со мной общается скорее по долгу.
– Так бывает, не ты первый.
– А я вот не знал, что так будет! Не знал! Понимаешь?! – и начальник хлопнул Дмитрия по плечу. Как это обычно делают со старыми друзьями.
– Да знал ты все. Себя-то не обманывай. Нельзя пойти вверх и остаться таким же. Все это ты знал.
– Да…, – шеф затянулся и медленно выдохнул дым. В воздухе образовалось небольшое облако, – кого я обманываю? Но я так хотел…
Шеф разлил «по сто» и предложил тост:
– Давай за нас, чтобы мы… как раньше стали?! А?
– Давай, только это вряд ли уже. Такого не бывает. Сам знаешь.
– А мы все-таки выпьем, а там уж как сложится.
– Согласен. Так-то можно.
Они чокнулись и выпили. В животе Дмитрий почувствовал растекающееся тепло. На душе стало легче и как-то светлее. Ему захотелось позвонить Вере. Он написал ей смску, где спросил, во сколько она будет дома. В ответ пришло: «После девяти. Вождение». Начальник опять разлил водку по рюмкам:
– А знаешь Дима, жизнь – она ведь такая штука. Непредсказуемая….
– Да, всякое бывает. Жизнь штука непростая.
– Я тебе по секрету признаюсь, только обещай – никому?
– Хорошо, обещаю, что никому.
– Я тут девушку встретил, вернее, женщину уже.
Начальник оглянулся по сторонам, но убедившись, что его никто не слышит, продолжил:
– Да вот, женщину встретил. Все изменилось у меня, Дима. Совсем, то есть.
– Понимаю, у меня тоже такое было, – ответил он и сразу подумал про Веру.
– Давно?
– Да нет, совсем недавно.
– Вот и у меня недавно. Видимо, у нас это с возрастом началось, – сказал начальник и засмеялся на весь зал. Так, что все вокруг его услышали. Он радовался своей неуместной шутке. А может быть, спиртное уже давало о себе знать.
– Ну да, седина в бороду… как говорится, – поддержал его Дмитрий и для вида улыбнулся. Шутка начальника ему не понравилась.
– Представляешь, я завтра в командировку поеду…, – тут он опять выдержал паузу и огляделся по сторонам, – с ней.
Последнее слово он сказал шепотом, будто открывая какую-то очень важную для него тайну.
– Да ну?
– Представляешь, на поезд билеты взял ради такого дела. Ну… все-таки сам понимаешь. Вагон СВ – для двоих! Романтика! Нам еще, девушка, по сто! – крикнул он проходящей мимо официантке, поднимая вверх правую руку.
– Круто, хорошо ты придумал. А откуда она?
– Да какая разница.
– Ну да, в принципе, разницы нет. Это я просто так.
Принесли еще один графин с водкой, и начальник разлил его содержимое по рюмкам.
– Ну что, за женщин? – и он приподнял свою рюмку. – Тех, что меняют нашу жизнь к лучшему.
– За женщин, – протянул Дмитрий и выпил нехотя. Он почувствовал, что уже довольно пьян и захотел закончить обед. Начальник доедал второе блюдо – котлету по-киевски с картошкой пюре. В одной руке его была вилка, которой он ковырял котлету, другой же – размахивал перед лицом Дмитрия, придавая выразительность их разговору.
Дмитрий вытащил телефон и сделал вид, что ему позвонили. Потом он громко произнес:
– Ждете? Черт, я и забыл. Извините, пожалуйста, я сейчас буду, – он быстро спрятал телефон, чтобы начальник ничего не заподозрил и продолжил: – Мне идти надо. Я, оказывается, опоздал опять на встречу.
Не дожидаясь ответа, Дмитрий вытащил кошелек и стал отсчитывать деньги, но начальник остановил его:
– Да брось ты, я угощаю! Все-таки мы друзьями раньше были. Надо нам это дело восстановить.
– Что восстановить? – не понял Дмитрий.
– Ну как что? Дружбу нашу! Ты же не против?
– Да, я не против, – сказал Дмитрий и неумело улыбнулся. Начальник этого не заметил. Он копался у себя в телефоне, видимо, писал кому-то смску.
Дмитрий негромко попрощался и направился к выходу. На пороге он услышал, как начальник, что-то напевая себе под нос, пропел:
– Ах, глаза, какие у нее глаза! Зеленые глаза! Русалка ты моя!
По телу Дмитрия пробежала дрожь, а ноги стали словно ватные. К горлу подкатил ком обиды и дышать стало тяжело. Кое-как он дошел до своего кабинета и выпил две стопки коньяка, стоявшего в ящике.
Глава 14: Снова поезд
Вера пришла поздно, позже, чем обещала. На часах было около одиннадцати. Дмитрий сидел на кухне и пил виски. В пепельнице лежал дымящийся окурок. На столе – порезанная колбаса. Вера зашла на кухню и поставила сумку с продуктами на пол. Рядом с мусорным ведром.
– Ты чего это закурил? Ты же не куришь. Ты это из-за ключа? Да? Так я случайно.
– А где ты была? – спокойно спросил Дмитрий и плеснул себе «Джеймсона».
– Вождение, я же говорила, что сегодня задержусь.
– До девяти, – Дмитрий вытащил телефон и показал на текст Вериной смски. – До девяти, а сейчас сколько?
– Сколько? – абсолютно искренне изумилась Вера.
– Одиннадцать.
– Подумаешь! Как будто можно все точно рассчитать?! Мы заехали не туда, а потом дорогу назад искали. Так, видимо, два часа и пролетело.
– Ладно, бывает, – сказал Дмитрий и достал сигарету.
– Да ладно тебе, не злись. Я рыбу купила. Можно запечь и поужинать сегодня.
– Поздно уже. Я спать сейчас пойду. Завтра поужинаем.
Вера как-то напряглась, немного согнулась, сжав губы и осторожно сказала:
– Мне уехать надо будет завтра, в командировку. У нас там немец один притащился. Хочет к заказчикам съездить.
– Ну и что? Пусть себе едет.
– Ну я не могу же его так бросить. Он по-русски не говорит. Еще поездом надумал ехать, дурачок.
Дмитрий посмотрел в потолок, как будто хотел там что-то увидеть. По потолку ползала какая-то козявка – не то таракан, не то муха. Внутри что-то екнуло, как будто порвалась та невидимая нить, которая связывает нас с другим человеком. Вместо злобы и отчаяния, которые обычно приходят в такие моменты, Дмитрий вдруг почувствовал безразличие. Полное. Ему стало все равно: он понял, почему Вера так смотрела на качка в самолете, почему она всегда исчезала и почему таким счастливым был сегодня его босс. Он понял: Вера человек одного дня, у нее нет ни вчера, ни завтра, а есть только сегодня, только сейчас. Ей никогда не свойственны мучения, переживание, самоедство и даже критика, ей попросту все равно. А почему должен мучиться он, Дмитрий? Почему он должен пожирать себя ради нее? Разве не может он сейчас просто встать и уйти? Но уходить почему-то не хотелось. Хотелось, наоборот, как-то зацепить Веру, отомстить ей за отношение к нему, поквитаться. Хотя он понимал, что такое отношение у нее ко всем. Но все же – жажда мести появилась непонятно откуда и не собиралась уходить.
– Так ты на самолете лети, а он пусть на поезде, – спокойно сказал Дмитрий, – мы с тобой завтра целый день побудем вместе. У меня начальника тоже не будет.
Вера скривилась. Сконфузилась. На ее лице появилась гримаса недовольствия.
– Нет, я его не смогу одного отпустить, немца этого. Ты что? Так нельзя!
– Да ладно, сможешь, я так сто раз делал. Ты же не обязана с ним ехать. Это вообще нарушение правил компании. За такое дело и уволить можно.
– Почему?
– Ну а вдруг он начнет тебя домогаться?
– Да нет, не придумывай. Я уже с ним договорилась, сейчас менять что-то поздно.
– Ну, тогда я домой пойду, – равнодушно сказал он.
– Ты что? Сдурел?
– Я к тебе из Астаны прилетел, жену обманываю, а ты из-за какого-то сраного немца хочешь на день раньше уехать.
Вера стала нервничать: она ходила из одного конца кухни в другой, не зная, как поступить. На ее шее от напряжения пульсировала вена и появлялись слегка заметные розовые пятна. Дмитрий встал со стула и закрыл бутылку виски пробкой. Затем – взял свою сумку и пошел к выходу.
– Стой, не уходи!. Я подумаю, то есть, мне надо все объяснить им.
– А чего тут объяснять? Ты не обязана, да и нарушение это. Тебе, наоборот, надо объяснить – чего ты вдруг с ним в поезде ехать собралась.
Дмитрий ликовал – он чувствовал, как внутри Веры кипит вся ее суть, как ей сложно идти против своих желаний. Да, она мучилась, но мучилась по-другому, не так, как он. Ее угнетали барьеры, сложности на пути, а не муки совести. Это была другая мука, но все же – мука.
– Так что завтра вместе лучше побудем, день проведем. Можно даже за город съездить. Ты как?
– Не знаю, но это же надо билет менять, это же надо все менять?! – не унималась она, решение давалось ей тяжело. Красные пятна на шее становились бурыми. А вена на лбу пульсировала все сильнее.
– Это ничего страшного. Скажешь – обстоятельства. Зато вместе побудем.
– Я.…, – не зная, что сказать, она заметалась по комнате, затем открыла виски и, чтобы успокоиться, выпила несколько глотков. Ей было некомфортно. – Я сама давно хотела посмотреть все из поезда.
– На что именно?
– Ну… Россию, деревни, глубинку – затем она выдержала паузу, – природу, в конце концов. Понимаешь? Я редко бываю где-нибудь. Ты же знаешь все это!
В последней фразе Дмитрий услышал упрек. Вера пыталась вызвать в нем жалость. А это значило одно – он был на верном пути.
– Ну, поехали вместе тогда, раз ты так хочешь, – загнал ее в тупик Дмитрий, – я тоже сто лет в поездах не ездил. Может, пора уже. Романтика все-таки!
Он заметил, как на лбу Веры выступила испарина. Она опять плеснула себе виски. Дмитрий не отступал:
– Сейчас я билет себе куплю, – он подошел к сумке, вытащил компьютер и зашел в интернет. – Куда едем?
– Погоди, тебя не поймешь, – засмеялась Вера неумело и стала быстро ходить по кухне. – То он дома хочет остаться, то за город поехать, а то – со мной в путешествие.
– Хочу с тобой в путешествие! – отрезал он. – Решено! Точка! В путешествие!
– А я уже не хочу! Раз все это так криво выходит, то лучше и правда остаться дома. Да?
– Да, – Дмитрий улыбнулся и погладил Веру по голове, как хозяин гладит свою собаку, после выполненного упражнения. – За нас?
Дмитрий поднял стакан с виски.
– За нас, – нехотя ответила Вера и, выпив виски, вся сморщилась.
В первый раз за много дней он быстро заснул, едва закрыв глаза. Ему снилось озеро, в котором он плавал в детстве, потом его деревня, где жила бабушка. Затем он увидел маленькую Маринку, она была совсем еще ребенком и бегала вокруг него, выпрашивая мороженое. После – приснилась жена, почему-то одетая в свадебное платье. Периодически он просыпался – Вера то и дело бегала на кухню и с кем-то разговаривала. Но он не слушал – ему было все равно, кто это был. Тем более, что он об этом догадывался.
– Да не могу я, сказала же уже. Не выходит! Ну прекрати, не обижайся! – слышалось из кухни.
Крики не мешали Дмитрию – он накрылся подушкой и слышал лишь отдельные фразы. Впрочем, они его мало интересовали:
– И что? Я же на самолете прилечу! Ну сдай второй билет!
Утром он проснулся в прекрасном настроении. За окном светило солнце, а маленькие мухи ползали по стеклу, словно водомерки плавают по глади озера. Он пожарил яичницу, сделал бутерброды с маслом и пошел будить Веру. Та посапывала, иногда издавая странные звуки, похожие на всхлипы маленькой девочки. Дмитрий смотрел на нее и думал: ведь она выросла одна, с теткой и родителей своих не знала толком. Затем – муж, который бил ее и унижал. И ребенка-то она хотела, чтобы одной не быть. И с ним встречалась, чтобы от одиночества спастись. Так за что же он ее возненавидел? Он нагнулся и поцеловал ее в лоб, ему стало жалко эту женщину. Потом завибрировал его телефон. Он ответил:
– Да, слушаю!
– Дима, привет, это я, – в трубке был голос начальника. – Ты представляешь, кинула, сука! Я тебе как брату, только между нами.
– Не понял…
– Сука это рыжая, ночью позвонила и сказала, что не поедет!
– Извини, я не очень…
– Ничего дружище, ты не в курсе, приехал к ней какой-то хрен с горы и всю мне малину разломал! Вот сука!
– Кто?
– Кто-кто, она – сука.
– А хрен этот?
– Да хрен с ним, мало ли придурков всяких?! В общем, я сам поехал.
– Ну удачи, ты это… возьми с собой кого-нибудь.
– Кого?
– Ну, я не знаю, подумай.
– Ладно подумаю.
– Ну удачи…
– Я… ты только правильно пойми. Я как приеду – надо встретиться. Ты мне как брат теперь, Дима. Хорошо?
– Хорошо.
– Ну все, брат, давай!
Дмитрий положил трубку. После разговора в глазах все расплывалось, но на душе было не так мерзко, как раньше. Он подошел к Вере и, убедившись, что та все еще спит, поцеловал ее в лоб. Он был теплым и влажным. Через мгновение, Дмитрий, собрав свои вещи, вышел из дома. На улице светило желтое весеннее солнце, а птицы клевали семена, разбросанные таджиками на тротуары. Дмитрий добрался до вокзала и купил билеты на первый поезд в Астану.
Глава 15: Случайные связи.
В вагоне пахло сыростью и дешевой колбасой. По вагону ходили взад и вперед солдаты, одетые в форму цвета хаки. Напротив Дмитрия сидела худая женщина с ребенком лет пяти. Она разложила на столике вареные яйца и помидоры. Потом достала курицу гриль.
– Угощайтесь, – сказала она и опустила глаза. Словно сказала что-то неловкое.
– Не стоит, – Дмитрий достал бутылку коньяка и пару чебуреков, купленных у бабушки на вокзале. – Вы угощайтесь. И он разложил перед ней свою снедь.
Ехали тихо, лишь рельсы, на стыках порой сменяли ритм. Дмитрий, покопавшись в портфеле, достал игрушку из киндер-сюрприза и протянул мальчику. Тот взял ее тихо и, не сказав ни слова, стал ковырять ее маленькими пальчиками.
– Спасибо Вам, – отрезала женщина и стала смотреть в окно. Там мелькали деревья, окрашенные весенней зеленью.
– За что?
– За игрушку, ему давно не дарили ничего. Он у меня хороший, – и она тихо всплакнула, отведя глаза. Но Дмитрий это заметил. Он взял телефон и посмотрел на экран: на нем мелькали смски. Но читать их не хотелось.
– А как его зовут? – спросил Дмитрий.
– Антон, – тихо сказала женщина и уткнулась в стол.
– Это хорошее имя. У меня друга так звали.
– Да, его отца так звали, но он бросил нас. Антону еще и года не было.
Дмитрий промолчал. Он вдруг вспомнил своего отца, сильного и доброго. От воспоминаний стало грустно и захотелось выпить.
– А знаете? Жизнь ведь… Вы не хотите выпить? – спросил Дмитрий и достал бутылку коньяка.
– Нет, не пью. Но Вы можете.
– Спасибо, могу и не пить, если Вас смущает.
– Да нет, я спокойно к этому отношусь.
– Хорошо, я немножко. Чтобы ребенок не видел.
И он выпил немного, затем – еще немного и ему показалось, что все не так уж плохо – он едет к себе домой с симпатичной девушкой с ребенком. Словно отец, вернувшийся к своей семье. Ему стало комфортно, тепло и захотелось сделать что-нибудь хорошее, настоящее, правильное. Чтобы эти, новые люди, которых он видел впервые, запомнили его хорошим, настоящим человеком. Добрым и сильным. Каким он помнил своего отца. И может быть для них и для него это будет очень важно.
– А можно я ему подарю что-нибудь? – вдруг предложил Дмитрий.
– Вы еще успеете, нам ехать долго.
– Да, конечно… – Дмитрий забыл об этом. Он посмотрел на свою спутницу.
Она была худой блондинкой с вьющимися волосами, тонкими ногами и бледной кожей. Внешне она напоминала англичанку. Ребенок спал на ее коленях. Он был похож на ангела – маленький, белый, кудрявый, с пухлыми щеками. В окне иногда мелькали фонари вдоль станций, которые они проезжали.
– Вы, может быть, не поймете меня, – начал Дмитрий, – но я очень рад, что еду с вами. Я благодарен судьбе за эту встречу.
– Я тоже, – тихо сказала женщина и опустила глаза. От слов новой спутницы Дмитрию стало приятно.
– А как Вас зовут? – продолжал он.
– Катя…
Антон спал на коленках, посапывая. Его ноги упирались в стену купе. Катя накинула на них свою куртку, поглаживая голову Антона одной рукой.
– Можно, я выпью за нашу встречу? – уже будучи немного пьяным, спросил Дмитрий.
– Конечно, – Катя протянула стакан от чая, на дне которого лежало несколько чаинок и остатки сахара.
Дмитрий налил коньяк, и они чокнулись. В вагоне погасили свет. От этого в купе стало особенно уютно.
– Я буду ложиться, – также тихо сказала Катя, обняла Антона и вытянула ноги. На ее пальцах виднелись следы красного плохо стертого лака.
– Я тоже, – ответил Дмитрий и, расстегнув джинсы, лег на кровать. Он посмотрел в окно – там мелькали столбы, один за другим, навевая сон. Он вдруг подумал – вот она, жизнь, вот она, настоящая женщина, с ребенком. Он слышал ее посапывания, от которых внутри становилось тепло и уютно. Через минуту он заснул.
Глава 16: Вагон-ресторан
Вагон-ресторан был старым, пошарпанным и пах сыростью. Вдоль стен, за столиками, расположились компании людей, уже пьяных и шумных. Дмитрий пробирался через них, расталкивая тех, кто попадался на пути, пока не нашел свободное место. Прежде чем сесть, он посадил Катю и Антона. Под ногами ползала грязная серая кошка. В ее глазах отражался голод. Подошла официантка с засаленным блокнотом и поломанными кое-где ногтями.
– Что закажете? – казенно спросила она, сжалась и чихнула в сторону.
– Пообедать, то есть – что у вас в меню на обед полагается?
Она зачитала список. Дмитрий с Катей выбрали блюда. Антон потянулся к кошке. Та коснулась мокрым носом его руки.
– Не трогай, – закричала Катя и одернула руку мальчика.
– Она у нас домашняя, – отрезала официантка и что-то записала в блокнот. – Пусть трогает. Ничего с ним не будет.
– Да, и еще вино. Бутылку красного, – вдогонку сказал Дмитрий. Ему захотелось выпить.
– Каберне? – переспросила официантка.
– Можно и Каберне, в общем, не важно, – ответил Дмитрий и посмотрел на Катю. Она опустила глаза. Наверно, это означало согласие.
Ели молча: Дмитрий накалывал на вилку пельмени, Катя копалась в супе, откладывая мясо на край тарелки, а Антон норовил что-нибудь кинуть кошке. Потихоньку выпили вино и захотелось общаться. Дмитрий вдруг вспомнил Веру и спросил:
– А с Вами поступали когда-нибудь нечестно?
– Конечно. Со всеми, наверно, так поступали.
– То есть совсем-совсем?
– Совсем-совсем.
– И что Вы?
– Ничего. Терпела, – тут она опять опустила глаза. – Пока могла.
– И? Расскажете?
– Да тут, собственно, и рассказывать нечего.
– А вы попробуйте. Все равно у нас времени – вагон.
– Была молодой, влюбилась в музыканта, ездила за ним везде. Расписались. Потом Антон появился. Он жил, как хотел – пил, гулял, дома не был неделями. А потом исчез.
– Как это исчез? Просто взял и исчез?
– Просто перестал появляться, говорят, что в другом городе живет.
– А вы что?
– А что я? Мне ребенка растить надо.
– Но вы его любите?
– Сложно сказать. Наверно, все еще люблю. Но это чувство уже сильно изменилось.
– Вы смогли бы его простить?
Катя заметила, что Антон стал засыпать, и прижала его к себе. Кошка запрыгнула на скамейку, села рядом с мальчиком и замурлыкала. В вагоне стало жарко и душно – свободных мест не осталось.
– За что его прощать? Он такой сам по себе.
– Ну он же вас бросил с ребенком.
– Я могла это предвидеть. Вы поймите – люди не меняются. Я могу обижаться только на себя. Вот и все!
– То есть так все просто?!
– Да, так просто и одновременно сложно. Говорят, мы формируемся еще в детстве, а затем просто подстраиваемся под окружающих. Вот и он был таким уже, когда я его встретила. И не за что на него обижаться.
Дмитрий призадумался. Ведь все, сказанное Катей, относилось к нему и Вере. Разницы практически не было.
– А Вы знаете, меня вот тоже бросили. Девушка, вернее, женщина.
И он стал рассказывать о Вере, о том, как жил последние месяцы. Даже вспомнил про собак. Но Кате было не интересно – она то и дело смотрела на сына, который к этому моменту заснул. А затем и вовсе в окно, где мелькали столбы с проводами.
– Вам что, совсем не интересно? – обиделся Дмитрий.
– Почему же?
– Вы даже не смотрите на меня?
– Странно, что Вы хотели изменить ее. Ведь Вы же – уже не мальчик. Знали, что это невозможно.
– Знал, но верил. Вы поймите – без веры жить тяжело. Вот и я верил, что она изменится! Хотя, наверно, зря верил.
– Да, зря верили. Вокруг много хороших женщин, плюньте на нее. Она про Вас и не вспомнит со временем. Вы для нее – проходной вариант.
– Да, знаю, это-то и расстраивает. Я же столько для нее сделал.
– Не для нее, а для себя. Запомните – все, что человек делает, он делает для себя. Просто найдите другую женщину или с женой помиритесь.
В этот момент подошла официантка. По ее лицу было видно, что она слегка выпила. В воздухе пахло дешевым спиртом.
– Еще что-нибудь, десерт? – спросила она, слегка заплетаясь.
– Вы как? – Дмитрий посмотрел на Катю.
– Нет, спасибо.
– Может, Антон? – Дмитрий кивнул в сторону мальчика. Его голова лежала у Кати на коленках. Он сладко сопел.
– Нет, не надо. Он спит. Поможете перенести?
– Да, конечно.
Дмитрий расплатился, взял мальчика на руки и понес в купе.
Вечером поезд несколько раз останавливался. Дмитрий выходил с Катей на платформу и покупал Антону и Кате подарки – пряники, конфеты к чаю, платки, сшитые местными бабками. Себе же брал вино, а после водку. Затем он пошел в вагон-ресторан, но уже один, и сидел там почти всю ночь: играл в карты с какими-то казахами, потом приставал к официантке, а в конце – разбирался с кем-то в тамбуре, пытаясь ударить его в глаз. Он проснулся в обед, от яркого света солнца и духоты, царившей в купе. Кати с Антоном уже не было. Проводница сказала, что они сошли на станции утром. Дмитрий вскочил с кровати и стал все вокруг обыскивать – он надеялся, что Катя оставила записку с телефоном или какую-нибудь весточку. Но ничего найти не удалось. Дмитрий отыскал проводницу:
– Она просила мне что-нибудь передать?
– Кто она?
– Девушка с ребенком.
– Нет, хотя, мне кажется, что она хотела вас разбудить и что-то сказать.
– А я что?
– Что-что, Вы храпели на весь вагон. Да, она долго рядом с вами стояла.
– Как ее найти, у Вас данные ее есть?
– Нет, пить меньше надо. Вот что я вам скажу.
– Ладно, проехали.
Он хлопнул дверью купе, лег на свою полку и долго лежал, смотря в потолок. Идти никуда не хотелось. На столике рядом стояла недопитая бутылка вина. Он протянул руку, взял ее ниже горлышка и прижал к губам, медленно глотая остатки жидкости. До конца пути он больше никуда не выходил, лишь изредка заказывая чай у проводницы. Еще одна настоящая женщина исчезла из его жизни.
Глава 17: Маринка
Через месяц к нему приехала жена с дочкой. Маринка заметно выросла и все больше походила на отца: такие же черты лица, мимика, а главное – характер. Дмитрий часто думал, что если бы он родился женщиной, то был бы – Маринкой. Ему нравилось проводить время с дочкой. Ему казалось, что он и Маринка – одно целое. Жена, которая обычно не ходила с ними никуда, вдруг стала сопровождать их почти повсюду – в кино, театры, кафешки и даже просто на прогулках. Ира, как будто чувствуя, что Диме нужна поддержка, не отходила от него ни на шаг. Вечерами они вместе готовили, потом ужинали, затем, когда Маринка ложилась спать, оставались вместе. Пили чай, что-то обсуждали, смотрели старые фильмы. Иногда – занимались любовью.
Несмотря на банальность происходящего, на его обыденность и рутинность, Дмитрию это нравилось. Он вновь почувствовал себя отцом семейства, заботливым отцом. Но главное – он вел себя как отец семейства. Не задерживался на работе, с друзами встречался только по необходимости, избегал пьянок и посиделок, на смски от знакомых женщин – не отвечал. Ему казалось, что жена понимала его мучения, все знала и, хотя ей было неприятно происходящее, по-своему пыталась помочь Дмитрию. И тут ему показалось – можно все вернуть, ничего еще не потеряно и он – все исправит. Вечером, после сытного семейного ужина, Дмитрий спросил у Иры:
– Вроде бы все неплохо?
– Да уж, – еще не понимая, о чем будет разговор сказала она, – все хорошо. Я бы сказала.
– Может быть, ты останешься тут? С Мариной. Надолго. Навсегда.
Наступила тишина. Ира засуетилась – она не знала, как себя вести, она не ожидала подобного развития событий, она – купила обратные билеты.
– Но ведь это невозможно. Ты же знаешь? – тихо сказала она. – Зачем ты спрашиваешь?
– Что невозможно? Я же тут живу. И вы живете! И нам, между прочим, тут хорошо.
– Да, но ведь у Марины институт, своя жизнь, бабушки, в конце-то концов, и подруги.
– Да тут все это найдем. Есть тут и филиал их института и подруги. Да и женихи есть. Бабушек не будет, да и не страшно. Пусть там, в Москве, квартиры сторожат. А мы пока тут поживем.
– Мои подруги, в конце-то концов. Мне что, тут с нуля в сорок лет жизнь начинать?
– Почему с нуля? Будто ты тут не знаешь ничего, будто я тебя на Северный полюс зову. Тут – нормально, тут – даже иногда хорошо. Тут нет этих пробок, этого метро, этой дикой толпы. Это как твоя дача, только более, – тут он задумался, – только более городского типа, что ли.
Ира задумалась. Ее пальцы нервно застучали по столу, губы сжались, а брови приподнялись.
– Хорошо, я подумаю, только не дави на меня, пожалуйста.
– Не буду, а сколько тебе надо думать? – не унимался Дмитрий.
– Я же попросила – не давить! Я действительно серьезно подумаю. Договорились?
– Обещаешь?
– Обещаю…, – выдавила они из себя и тяжело вздохнула. На ее лбу появились слегка видные морщины.
Дмитрий понимал – Ире нелегко, но она пытается найти компромисс. Раньше он не доходил с ней до такого прогресса. Ей просто нужно время. И она сможет решиться. Она сюда переедет и все потечет как раньше. Только теперь по-новому. А главное – по-другому, по – настоящему.
– А я вас завтра обоих в кино приглашаю! – вдруг закричал он и схватил Маринку за плечи. Та от неожиданности вся сжалась и ссутулилась.
– Какое? – запищала дочка.
– А вот и не скажу. Секрет!
– Ну скажи, Па! Пожалуйста!
– Сюрприз пусть будет. А то все ей расскажи, да покажи! А вот и нет. Пусть в этот раз будет по-моему!
– Ну хорошо, – Ира улыбнулась и смутилась. Ее глаза засияли, – Секрет, так секрет! Завтра все узнаем.
Утром Дмитрий побежал за билетами в соседний кинотеатр. Очереди не было, поэтому он купил их быстро. Затем, по дороге, он захватил несколько сэндвичей в закусочной – Маринка любила фастфуд. Когда он пришел домой, Ира еще спала, а Марина сидела за компьютером и что-то читала в интернете. Дмитрий тихонечко пробрался на кухню, включил чайник и накрыл стол – к праздничному завтраку все было готово. Затем он домыл остатки вчерашней посуды и выкинул мусор. На кухне стало чисто и светло. А главное – празднично.
Ели тихо. Лишь стук ложек нарушал звенящую тишину, особенно когда кто-нибудь мешал сахар. Маринка один за одним поедала бутерброды и казалась особенно счастливой. Она прижималась к отцу и все время норовила угостить того жареной картошкой из коробочки. Ира пила кофе и ничего не ела. Поглядывая на Марину, она видела, как счастлива ее дочь, видела, как преобразился Дмитрий и в первый раз всерьез задумалась:
«А может и правда плюнуть на эту Москву, переехать сюда и спокойно доживать жизнь? Карьеры мне уже не сделать, а друзей и тут найти можно.»
Решение ей давалось нелегко – она то и дело находила аргументы за и против. Но все же аргументов «За» было больше. А именно – Дмитрий и Маринка. Она видела, как им хорошо вдвоем и от этого становилась счастливой. Маринка, конечно, уже не была ребенком, но все же отца ей не хватало. Да и самой Ире очень не хватало Дмитрия. Их семья словно раскололась, когда он уехал. Без работы он сидеть больше не мог, поэтому у семьи, чтобы сохраниться, был один лишь только выход – ехать за ним.
«Все! Решено! Переезжаем! – решила она для себя. – Сегодня вечером скажу ему».
После завтрака они пошли в кинотеатр. Солнце еще не успело прогреть воздух, отчего на улице было морозно. Маринка то и дело прижимала ладони к губам, выдыхая в них воздух. От этого становилось немного теплее. Дмитрий снял свой шарф и обернул им Маринкины руки. Рядом с ним, прижимаясь, шла Ира. Ей тоже было холодно, но она терпела и ничего не говорила. Дмитрий заметил, как ее кожа покрылась маленькими прыщиками. Он подошел к Ире и стал растирать ее щеки. До кинотеатра оставалось меньше километра, до сеанса – полчаса.
В промерзшем утреннем воздухе Дмитрий вдруг услышал какой-то странный звук – будто кто-то бежал к ним на встречу. Но это был не человек – звуки больше напоминали шорох лап. Через мгновение перед ним появился силуэт большой собаки. Ее жерсть была белой и вздыбленной, с языка капала слюна, из пасти – торчали два острых клыка. На собаке не было ошейника, но и для дворняги она была слишком чистой и ухоженной. Дмитрий сделал вперед два шага, оставляя за собой Миринку и Иру и сжал кулаки. Собака остановилась. Ее ритмичное дыхание било по перепонкам ушей Дмитрия, внутри он почувствовал прилив страха. «Спокойно, спокойно, – успокаивал он себя, – бить надо в нос». Про то, что бить надо в нос, он знал с детства, когда его укусила собака, но страх от этого не уходил. Марина сначала попятилась назад. Затем резко развернулась и побежала.
– Стой на месте, – закричал Дмитрий, – Не двигайся!
Ира заметалась между дочерью и мужем.
– Ира, – держи ее. Когда он это говорил, Маринка уже убегала в направлении дома. Собака рванулась вперед. Пробежав в полуметре от Дмитрия, она ловко прогнулась и увернулась от его удара ногой. Затем, минуя Иру, она несколькими прыжками догнала Маринку и прыгнула той на спину, свалив ее на асфальт. Последнее что помнил Дмитрий – крики, бледное лицо Иры, визг собаки, которую он бил всем, что попадало под руки, кровь, не то собачья, не то человеческая. Затем – больница, покусанные руки Маринки, халаты, бинты, капельницы… ужас в глазах Иры, ужас в своих глазах.
Вечером они пришли домой. Маринка была вся в бинтах. От полученного шока она с трудом говорила. Ира тоже все время молчала. Дмитрий достал виски и сходу выпил стакан. Стало легче. Он предложил выпить Ире, но она отказалась. Ира сидела молча и смотрела в одну точку. На ее лице слились безразличие и ужас происходящего. Она хотела уехать как можно быстрее. Дмитрий чувствовал это желание. Он сам хотел куда-нибудь скрыться и как можно быстрее.
Рано утром Дмитрий отвез их в аэропорт. В дороге они почти не разговаривали. Врачи сказали, что Марине придется пройти курс лечения. И сделать это лучше в Москве. Перед посадкой Дмитрий поцеловал Иру в губы. Они казались сухими и шершавыми, будто их все время кусали. Ира не ответила ему. От этого захотелось заплакать, захотелось провалиться под землю, захотелось найти ту собаку и порвать ей глотку. Ведь теперь – он остался опять без семьи. Через час самолет взлетел и быстро исчез где-то далеко в небе.
«Это конец» – последнее, что мелькнуло в голове Дмитрия.
Глава 18: Снова Горы….
Говорят – время лечит. Все проходит, все забывается. Со временем стираются все обиды и горечи. Говорят, время – лучший доктор. Так и Дмитрий – сначала пил, расстраивался, горевал, а затем – стал забывать. И про жену, и про Веру и даже про собаку, укусившую Маринку. Тогда он поклялся найти зверя и убить. А сейчас – уже было все равно. Маринка поправилась, со временем забыла про собаку и звонила отцу все реже и реже. И жизнь потекла, как и раньше – от одной рутины к другой. От одной проблемы – к другой. Жизнь потекла как обычно.
Так прошло полгода. Дмитрий почти не ездил в Москву. С женой общался сухо, протокольно, больше для галочки. Иногда переписывался с Маринкой. Почему-то ему больше не хотелось семьи – как-то не сложилось с этим. Воспоминания о близких лишь ранили его. Он стал много работать, попытался открыть бизнес, иногда встречался с Жанной. Раз в месяц они ужинали и занимались сексом. Ему этого хватало. Ей тоже.
Один раз к нему приезжал начальник и они сильно надрались. Начальник рассказывал, как проходил его роман с рыжей «русалкой» – начинаясь ярко и стремительно, он также быстро закончился. Начальника бросили, а он к этому не привык. Поэтому стал много пить и чуть не слетел с должности. Но вовремя одумался. Теперь он боялся любых связей. Дмитрий слушал его и мог рассказать все наперед – все было знакомо и не представлялось загадкой. А главное – было пройдено. Начальник казался несчастным, замученным и производил жалкое впечатление. Он все еще любил Веру и тайно отправлял ей букеты с цветами и подарки. Но ответа не получал. Начальник превращался из неинтересного человека в неудачника и изгоя. Дмитрий и раньше его не любил, а теперь – подавно.
– Ведь я ей Дима, я…, – он обернулся по сторонам и, убедившись, что их никто не подслушивает, сказал, – я ей машину подарил! С этими… с правами вместе. Даже инструктора оплатил!
– И чего?
– И ничего, даже спасибо не сказала. Вообще ничего. Ну не сука? А?
– Сука, конечно, но что сделать? Люди так устроены.
– Как так? Это же…, – тут он задумался и сморщил лоб, – это же… не по-людски!
– Презирают они тех, кто перед ними ползает. Да и мужики, кстати, тоже презирают.
– Так что мне делать-то теперь?
– Новую искать, а про эту лучше забыть.
– А тачка? Как же она? Тачка эта больше ляма стоит. Про тачку тоже забыть?!
– Про тачку тоже придется забыть. Да и не главное это. Хрен с ней, с тачкой. Не последние же деньги ты отдал.
Но начальник не слушал. Он говорил про какую-то справедливость, затем переключился на свою жену, затем – на школьную подругу, которой иногда звонил. Начальник был пьян и со стороны производил жалкое зрелище. И Дмитрий, как в в прошлый раз, сделал вид, что ему позвонили. А после ушел. С начальником говорить было не о чем. За спиной он услышал какие-то хрипы – начальник что-то объяснял официантке. При этом он зачем-то бил по столу ладонью так, что сидящие рядом оборачивались в его сторону и тихо возмущались.
– Я же ей машину, бл*дь! – хрипел начальник на весь ресторан. – Тачку! Больше ляма!
Дмитрий вышел и громко хлопнул дверью.
Наступила осень, а с ним и день рождения Дмитрия. Он отмечал его шумно, долго, празднично. Совсем как раньше. Совсем как до Веры. Его поздравляли все – жена, родители, бывшие подруги, коллеги и даже позвонил начальник. Он называл Дмитрия братом, клялся в вечной дружбе и был не совсем трезв. Говорили, что у него опять начался запой. Вечером позвонила Маринка – довольная, счастливая. Она обещала приехать на выходные, как только сдаст сессию. Маринка рассказала, что решила выйти замуж. Вечером с рабочего телефона позвонила Вера. Дмитрий не сразу понял, кто это. Голос в трубке был слегка хрипловат, словно простужен. Иногда он срывался и вздрагивал.
– Мне надо поговорить с тобой. Очень надо.
– Я слушаю. Говори.
– Ты… ты обязан меня простить. У меня больше нет никого. Ты понял?! – внезапно сказала она.
– А что, были? – пошутил он в ответ. Но сам вдруг расстроился – такой неуместной показалась ему шутка.
Она зарыдала. Непритворно. Вере было тяжело, и Дмитрий чувствовал это.
– Прости меня, пожалуйста, – словно ребенок заплакала она. – Я изменюсь, я стану другой. Мне тебя очень не хватает.
– Я простил тебя. Все?
– Клянешься?
– В чем?
– Ну, что простил? Клянешься?
– Клянусь.
– Это значит, что все как раньше будет?
– Нет, не все как раньше, но я на тебя не сержусь.
Дмитрий не был трезв – на дне рождения выпили не мало. Ему вдруг стало опять жалко Веру. Вначале, когда он услышал ее голос, то хотел бросить трубку. Но не сейчас. Обиды в миг забылись, внутри что-то защемило и к Вере появилось теплое доброе чувство. Как у отца к вернувшемуся ребенку. Плохому ребенку, но все же своему. Он как родитель заметался в своем выборе – простить ее или положить трубку и уже навсегда забыть. Но ведь сейчас она была так близко. Сейчас она сама к нему тянулась. И это не было обманом, маской, да чем угодно. Все это было по-настоящему, как он и мечтал. В этом Дмитрий был абсолютно уверен.
– А помнишь горы? – спросила Вера, – ведь там было так здорово. И ты мне тогда поклялся, помнишь?
– Помню…, – и он вспомнил то, о чем давно забыл – о своей клятве.
– Ты поклялся, что мы туда вернемся.
– Не знаю, – ему не хотелось это говорить, ему не хотелось показывать свою неуверенность, ему хотелось быть твердым.
– Не убивай эту надежду. Это ведь все, что у меня есть.
– Хорошо. Я не отказываюсь от своих слов. Но ты знаешь…
– Пока, – вдруг сказала она и положила трубку.
«Тряпка, какая же я тряпка, – думал он и бил по столу кулаком, на пальцах появилась кровь, – Я же обещал себе с ней больше не связываться».
Звонок Веры, словно маленькое зернышко, породил внутри Дмитрия сначала неуверенность, потом желание, а в конце – зависимость. Вера действовала расчетливо: сначала писала раз в неделю, затем чаще, а после – и вовсе каждый день. Потом перестала и исчезла. И тут уже Дмитрий не смог без нее – он писал ей при первой возможности, просил приехать, сам к ней просился, а после и вовсе выслал билеты в горы, где он забронировал домик. Тот, где они были в прошлый раз.
Он встретил Веру в аэропорту. На ней была надета обтягивающая майка, джинсы и туфли на длинных каблуках. Зеленый блеск глаз эффектно дополняла красная помада, а на рыжих волосах появились едва заметные пряди черных волос. Вера похудела и посвежела. В воздухе витал аромат ее духов. Дмитрию сразу же захотелось ее, и он не скрывал этого желания.
Первые дни они не выходили из квартиры – они не могли насытится друг другом. Обеды и ужины сменялись сексом, после которого следовал просмотр фильма, затем ванна, а после – вино, много вина. Они как молодые любовники – пили и занимались сексом. Столько – сколько могли. Вся накопившаяся обида слетела в первый день, будто и не было ее, будто они только познакомились. Теперь она была нежной, женственной и счастливой. Ее животные инстинкты и порывы куда-то пропали и Дмитрию стало казаться, что он добился своего. Он изменил Веру. То, над чем все смеялись, стало возможным. Оказывается, человека, а главное, женщину можно изменить. Можно слепить то, что надо. И он слепил. И эта Вера – лучше той, прежней. Она – не ненасытная стерва, унижающая мужчин. Она – женщина, в лучшем своем проявлении. Так он думал, а Вера позволяла ему это. Ему даже стало казаться, что она кончает с ним. Вернее – это так выглядело. Или она притворялась? Он не знал правды. Да и не хотел знать. Сейчас его все устраивало. Ему было хорошо.
В горах, как и прежде, по утрам пахло росой. Вера ходила босиком по траве, собирая цветы. Дмитрий сидел на крыльце и наблюдал за ней. Утреннее солнце попадало в глаза, и он жмурился. Вера чем-то напоминала ему Маринку – добрая, нежная, наивная, только постарше. Потом они завтракали у костра – Дмитрий разогрел вчерашний шашлык и накормил им Веру, в обед – уехали на экскурсию в соседнее село. Где пробыли до вечера. Ближе к ночи к ним позвонили с ресепшн.
– Здравствуйте, у нас появились новые услуги в Аква зоне.
– Что именно? – спросил Дмитрий.
– Массаж. Очень хороший массаж. Вам понравится.
– Я не люблю, не надо.
– Но девушку можете свою записать. Ей понравится, я вас уверяю. Отличный подарок сделаете, – не унималась женщина.
Идея понравилась Дмитрию. Ему хотелось радовать Веру. Всем, чем только можно.
– А почему бы и нет? Давайте на утро только, а то у нас столик на обед уже заказан.
– Договорились, пишу на десять. Пусть, как встанет, так приходит.
Вера любила массаж – она все время просила Дмитрия размять ей спину. И хотя в начале их отношений он не умел этого делать, со временем – привык и мог дать фору многим массажистам. Но это – другое. Не профессиональное.
Она пошла на массаж к десяти и пришла обратно через час. На ее лице застыло недовольство и напряжение. Будто ее кто-то разозлил. От былого спокойствия не осталось и следа. Вера чувствовала себя некомфортно – Дмитрий сразу это заметил:
– Не понравилось? – аккуратно спросил он. – Сильно делают?
– Да нет, все хорошо. Понравилось, – нехотя отрезала она и стала ходить по комнате из одного конца в другой быстрым шагом.
– А что тогда?
Она выдержала паузу и продолжила:
– Блин, у них массажист такой. Я там чуть не кончила.
– Какой такой? – не совсем понял Дмитрий.
– Ну, не знаю, ему надо не массаж делать, а в стриптиз-клубе работать.
Дмитрий не придал этому особого внимания. Он знал – Вера меняется и скоро эти увлечения уйдут, не сразу, но уйдут. Надо только потерпеть. Но настроение у него испортилось.
– Ты из-за этого расстроилась?
– Да нет конечно, – засмеялась она. – Ты что это, всерьез? Просто с работы звонят все время, – вдруг изменила она тон и улыбнулась. – Пошутила я.
– Но сейчас же выходные? Не бери трубку.
– Да там немец этот опять приехал.
При слове «немец» Дмитрий вспомнил начальника и успокоился. Понял, что надумал лишнего. Наверняка Веру донимает своими звонками босс. Но он не опасен – он стал посмешищем и никому теперь не интересен. Тем более Вере. Тем более сейчас, когда у нее все хорошо.
Они обедали в грузинском ресторанчике, в пяти минутах от их дома. На столе были расставлены закуски и открыта бутылка вина. На улице накрапывал дождь. Вера была легко одета – футболка, короткая юбка и какие-то легкие сандалии. От холода она вся ежилась и хмыкала носом.
– Ты что-то легко совсем оделась.
– Да это случайно, я не подумала. Мне надо переодеться. Подождешь? Я быстро.
– Давай. Подожду, конечно, – Дмитрий положил себе в тарелку фаршированные баклажаны и налил стакан вина. – Я выпью немного, а то мне тоже холодно. Может, и тебе налить?
Ее глаза оживились – ей хотелось выпить, будто она чего-то боялась, а вино могло помочь ей расслабиться. Словно студент перед выступлением – она стояла и тряслась, не то от холода, не то от волнения.
– Выпей-выпей, – протянул ей бокал Дмитрий, – сейчас тебе надо согреться.
Вера выпила все залпом. На ее губах остались красные разводы. Дождь стал накрапывать сильнее. В небе мелькнула молния и через мгновение Дмитрий услышал раскат грома. Ему стало не по себе.
– Я сейчас, – попятилась она назад, – скоро вернусь.
И она ушла. Первые пятнадцать минут Дмитрий ел закуски, затем заказал суп и рюмку водки. После получаса – манты и еще одну бутылку вина. Так прошел час. Вера так и не появилась. И тут он вспомнил про массажиста, про то выражение лица, с которым вернулась с массажа Вера, вспомнил ее нелепую фразу.
«Неужели так… Не верю в это. Это просто невозможно!» – думал он, но понимал, что – возможно. Понимал – так оно и есть. Он заказал коньяк, выпил сходу полбутылки и зарыдал. Ему было обидно, что его так грубо раздавили, обменяли на незнакомого человека, но где-то в душе все еще теплилась надежда, что он надумал. Что Вера где-нибудь в номере, говорит по работе, да пусть даже с этим начальником. Да с кем угодно, только не с массажистом. Так прошло еще тридцать минут, пока он не услышал знакомый голос.
– Ты еще здесь? А я тебя потеряла! Ты чего домой-то не пошел?
– Ты где была?
– Да… с немцем говорила, будь он неладен. Позвонил мне и давай трещать. Я же его не прерву.
Дмитрий посмотрел на Веру – на ней была та же одежда.
– А почему ты не переоделась?
Этот вопрос ошарашил Веру – она занервничала, стала ходить в разные стороны и нервно трогать себя за волосы. На шее опять проступили уже хорошо знакомые красные пятна. Было очевидно – Вера врала.
– А что я не переоделась? Вот черт, точно не переоделась. Заговорилась, – и она нелепо улыбнулась. Затем засмеялась, но, поняв, что выглядит нелепо, просто замолчала и уставилась на Дмитрия щенячьим взглядом.
Дмитрий посмотрел на юбку – молния была застегнута лишь наполовину. Сквозь отверстие виднелись белые трусы. Прикрывая трусы одной рукой, она, пятясь задом, двинулась к Аква-зоне.
– Приходи туда, я тебя там жду, – сказала она, развернулась и побежала. На улице лил дождь.
Дмитрий встал, положил деньги на стол и неспешно пошел домой. На входном столике лежал Верин телефон. Дмитрий проверил список входящих звонков – ближайшие были вчерашними. Сегодня Вере никто не звонил. Исходящий список также был пуст.
«Вот мразь… убью, – выходя из дома, он схватил лежащую рядом с камином кочергу. – Вот бл*дь! Сейчас ты у меня за все заплатишь! – Слезы текли из глаз Дмитрия, а сердце билось с такой силой, что стук отдавал в висках. – И за Маринку, и за Иру… и за меня. Собака! Вот я тебя и нашел!»
Он шел небыстро, шатаясь, иногда он оступался на мокрой траве и ронял кочергу. Затем медленно поднимался, весь измазанный в грязи, и шел вперед. Его колени были разбиты, а руки – черными от грязи, глаза – красными и по-звериному дикими.
Когда он зашел в Аква-зону, Вера плавала в бассейне. Рядом с ней сидел массажист. Напротив – лежал толстый мужчина. Вера смеялась. Массажист что-то ей рассказывал. Толстяк перевернулся на живот и смотрел за приближающимся Дмитрием. От изумления у него выкатились глаза и приоткрылся рот. Дмитрий приподнял кочергу и поднес указательный палец ко рту, что означало – молчать! Толстяк молча пополз к лестнице. Затем Дмитрий замахнулся кочергой и резко рванулся вперед. В сторону Веры и массажиста. Он хотел закричать, но слезы попали ему в нос, в глотке все защипало, и он, чихнув, стал терять равновесие. Кочерга вылетела из рук и ударилась в стену, издав звонкий металлический звук. Затем – хруст. После – дикая боль и наконец-то вымученный крик, скорее даже рев. Последнее что видел Дмитрий – его кость, торчащая на уровне локтя. Он терял сознание, вокруг бегали какие-то люди, потом появились врачи. Веру он так и не увидел. Проваливаясь в какую-то неведомую бездну, он думал, что умирает. В голове вертелось одно и тоже: «Господи, спасибо тебе, что ты прекратил эту муку. Спасибо, что не дал совершить преступление. Спасибо, что спас меня! Наконец-то я свободен!”.
Он очнулся в больнице поздно вечером. Рядом никого не было. Он попробовал пошевелиться – не вышло. Одна рука была в гипсе – от кисти до плеча. Другой он мог двигать с трудом, да и то только пальцами. Утром к нему пришла Вера. Она много говорила: про то, что ей срочно нужно улететь, про какой-то проект в Испании, про бизнес и какие-то тренинги. Дмитрий ее не слушал – он молча смотрел в стену. На его глазах появились чуть заметные слезы. Но уже другие слезы – слезы счастья. Он думал про Маринку, про Иру, про то, что остался жив. Затем Вера поцеловала его в лоб и убежала. Дмитрий поморщился и вытер лоб об подушку.
Вечером к нему приехала Жанна. Она накормила его и рассказала про операцию – еще одно испытание, которое предстояло пережить. Когда она уходила, он с трудом прошептал:
– Спасибо, что пришла.
– Ты поправишься. Все будет хорошо.
– Уже хорошо. Я… свободен! Наконец-то.
Она не поняла, о чем он говорил, но переспрашивать не стала. Она знала: Дмитрию сейчас нужен отдых и покой. Вечером к нему прилетела жена с Маринкой.
Вера больше не звонила. Позднее он узнал, что она уехала в Испанию и живет там с каким-то тренером. Но он не стал уточнять детали. Ему стало все равно.
Глава 19: Первым делом – самолеты
Через месяц он выписался из больницы. Гипс с руки сняли и от перелома остались лишь швы около локтя. Дмитрий выглядел свежо: несколько недель без алкоголя и стрессов, здоровое питание и отсутствие рядом Веры вернули его к жизни. Не хватало только женщины рядом. Жанна была замужем, Ира – в Москве, а про Веру он и не думал. И тут в голову ему пришла одна идея – найти телефон стюардессы. Он перерыл все джинсы, пока не нашел потрепанную измятую бумажку, на которой с трудом виднелся номер. Все цифры читались кроме одной. Поэтому дозвонился он только с пятого или шестого раза, перебирая варианты.
– Извините, Вы меня не помните, наверно, но Вы тогда мне в самолете свой номер дали.
– Помню, – сказал нежный женский голос.
– Мне надо Вас увидеть. Очень.
В трубке повисло молчание. Пауза. Затем ответ:
– Хорошо. Но я сейчас не в Москве.
– А где Вы?
– В Иркутске, но я завтра вернусь.
– Где вы живете?
Она назвала адрес на Востоке Москвы.
– Я остановлюсь в отеле рядом. До завтра?
– До завтра, – и она положила трубку.
Он даже не знал, как ее зовут, не знал, сколько ей лет и есть ли у нее кто-нибудь. Он вообще ничего не знал. Да и не хотел он ничего знать. Дмитрий купил билет и утром следующего дня был в Москве. Вечером он ее встретил. Оказалось, что ее зовут Леной. Последние семь лет она работает стюардессой. Впрочем, это мало интересовало Дмитрия.
Через год у них родился ребенок. Лена ушла с работы и переехала к Дмитрию в Астану. Она сидит дома и занимается сыном. На днях он сказал первое в своей жизни слово.