В поликлинике ощущался неприятный отталкивающий запах. Это был запах каких-то лекарств или настоек. В общем, чего-то медицинского и от этого пугающего. Тусклый свет ламп, болтающихся на потолке и неприятно мерцающих, резал глаза и еще больше усиливал страх, который и без того овладел Евгением и смешал все его мысли. Некоторые из ламп не светили вовсе и пространство вокруг них заполнялось темнотой, сквозь которую проходили одинокие солнечные лучи, проникающие через грязные тяжелые окна. Еще было душно и пыльно. Евгений понял это не сразу, а только после того, как несколько раз чихнул. Но не этот противный запах, не старые лампы, не висящая в воздухе пыль угнетали его – а предвкушение предстоящей медицинской процедуры, к которой он готовился несколько дней. А именно – взятие анализов крови из вены. Нет, он не был трусом и не боялся ни боли, ни белых халатов, ни даже обмороков, которые иногда случаются с людьми во время сдачи крови. А боялся он своей мнительности и излишней впечатлительности. Его воспаленный и измученный мозг, а главное – богатое на причуды воображение, отравляло ему жизнь, превращая каждый подобный случай в болезненное и мучительное испытание. Вот и сегодня: он думал только о том, что его могут чем-нибудь заразить во время взятия крови. Причина этого крылась скорее всего в том, что поликлиника, в которую он пришел, была государственная, а не частная. Хотя реальной причины Евгений не знал, потому что и в частных поликлиниках мучился не меньшей мнительностью.

Он медленно добрался до 213 кабинета, где брали кровь. Затем посмотрел на номер и почувствовал, что стоять ему сложно и лучше присесть – перед глазами появилась легкая дымка, а ноги стали ватными.

«Номер – 213, а это значит, что кабинет 13 находится на втором этаже. Двойку добавили только, чтобы этаж выделить. А так, по сути, это 13 кабинет. Нехорошее и опасное число. Кому же в голову могло прийти брать анализы в таком кабинете-то? Нет, чтобы хоть в соседнем, в четырнадцатом», – мелькнуло в его голове и он присел на скамейку, чтобы не упасть.

Рядом с ним сидела молодая девушка, видимо, студентка. Худенькая, с красивыми чертами лица, русыми волосами и большими зелеными глазами. Евгений посмотрел на ноги девушки – они были длинными и тонкими. Затем он медленно перевел свой взгляд на ее лицо и заметил маленькую черную родинку на правой щеке девушки. Внезапно дверь кабинете распахнулась и коридор наполнился неприятным тенором медсестры:

– Следующий! – скомандовала медсестра.

Девушка спешно встала, схватила свою маленькую кожаную сумку и юркнула в дверь. В воздухе остался лишь запах ее дешевых духов. Он понравился Евгению, равно как и его хозяйка.

«Студентка наверно. Курса со второго или третьего, – думал он, рассматривая пустую скамейку, – Милая девушка».

Прошло несколько минут и дверь распахнулась. В воздухе прогремел знакомый неприятный тенор, нарушая тишину коридора. Из кабинета вышла знакомая девушка, с повязкой на руке, но в миг исчезла, завернув за угол. От этого Евгению стало грустно и немного одиноко.

– Мужчина, Вам специальное приглашение нужно! – неприятный голос ворвался в правое ухо Евгения. Из двери показалась голова молодой белобрысой медсестры.

– Извините, – нервно ответил он и быстрым шагом вошел в кабинет.

Медсестра указала ему жестом на кушетку, а сама повернулась к смуглой загорелой девушке в белом халате и стала о чем-то с ней нервно спорить. Последняя, по всей видимости, была ее коллегой – то ли доктором, то ли медсестрой.

Евгений сел на кушетку и положил руку на небольшой стоящий перед ним столик. Белобрысая медсестра, продолжая разговор со своей коллегой, надела ему на руку жгут и сухо скомандовала:

– Поработайте кулаком пока, – затем опять повернулась в сторону смуглой девушки и продолжила, – Так ты представляешь, я так в отпуск-то и не сходила. Маринка сначала пошла, потом Оксанка…

Дальше Евгений не слушал – он сосредоточил все внимание на своей руке и стал ритмично ее сжимать, наблюдая за набухающими венами. Рядом с ними стояла небольшая металлическая ванночка. В ней лежали две пластмассовые пробирки и игла, одетая в плотный темно-зеленый колпачок.

«Все в норме. Пробирки закрыты и чисты. Игла упакована. Так, еще раз – надо все пересчитать. Раз – одна чистая пробирка, два – другая чистая пробирка, три – плотно запакованная игла. Все хорошо» – подумав это, он зачем-то потрогал иглу и опять стал считать в слух.

– Вы это зачем ее трогаете? – вдруг услышал он голос белобрысой медсестры, – Вы ложитесь давайте уже. Или сидя брать? Вы как переносите лучше?

– Я лягу. Так надежнее, – зачем-то ответил Евгений, хотя переносил процедуру без сложностей. – Вы мне дайте нашатыря. Так, на всякий случай, – добавил он.

Евгений лег на кушетку, устремил свой взгляд вверх и стал рассматривать муху, гуляющую по потолку. В одной руке у него была ватка, пропитанная нашатырем, другая же – лежала на столике, обмотанная резиновым жгутом. Ее натирала ваткой медсестра, готовясь взять кровь. Затем укол. Процедура прошла быстро и безболезненно. Евгений ничего толком и не почувствовал.

– Все, можете вставать, ватку только полчаса не снимать! – сказала белобрысая медсестра и стала что-то записывать в своей тетради.

Евгений неспешно сел, сжал кулак руки, из которой брали кровь, и посмотрел по сторонам. Рядом, на столике в ванночке, лежало две полные пробирки и игла, вставленная в пластмассовый держатель. На ней были следы крови. При виде их Евгению стало некомфортно и даже немного затошнило. От этого ему захотелось выйти из кабинета как можно скорее.

– Ну, собственно, и все. Если вдруг голова закружится или сознание терять станете, то садитесь на лавку и голову вниз. Понятно? – сказала выходящему из кабинета Евгению медсестра.

– Понятно, – буркнул он себе под нос и закрыл дверь.

– Следующий, – услышал он за спиной.

Голова не кружилась – страх отступил, а с ним рассеялась и та дымка, что пеленой висела перед глазами. Сознание стало ясным, а настроение улучшалось с каждым мгновением. Евгений выбежал на улицу и вдохнул глоток свежего воздуха. Солнце светило ему в глаза, а рядом, на лужайке, показались ростки свежей зеленой травы. В воздухе щебетали вернувшиеся с зимовки птицы. Внезапно, не пойми откуда, в голову Евгения пришла следующая мысль:

«А что это, интересно, за держатель такой? В который была воткнута игла? Иглу я видел, а вот держатель – нет. А главное – моя ли в нем была игла или той студентки?» – мысль как гром средь бела дня вонзилась в мозг Евгения и расколола его на две половинки. Одна из которых говорила, что все эти его мысли – полная ерунда, другая – что он уже заражен страшной болезнью от грязной иглы. Евгений пошатнулся и, чтобы не упасть, облокотился на стену здания. Во рту вдруг появился какой-то неприятный кислый металлический привкус и захотелось пить. Овладев собой, Евгений собрал остатки сил, зашел в поликлинику и, не оглядываясь, пошел в кабинет забора крови. Ему теперь предстояло выяснить, какая часть его мозга лукавит, а какая – нет. А проще говоря – понять, сменила ли медсестра иглу в держателе, перед тем как взяла у него кровь.

В этот раз рядом с кабинетом образовалась очередь и войти в него было непростой задачей. Чтобы не вступать с этой очередью в дискуссию и не объяснять причины своего возвращения, он, схватившись за голову обеими руками и что-то бормоча себе под нос, пробежал мимо всех, расталкивая людей на своем пути.

– Мне плохо, расступитесь! Скорую! – бормотал он и смотрел из стороны в сторону блуждающим потерянным взглядом. Люди расступались, а одна женщина и вовсе перекрестились, глядя на Евгения. Таким образом он оказался внутри кабинета минуя очередь. Из глубины комнаты на него смотрели обе медсестры – белобрысая и смуглая.

– Сознание потерял?! – то ли спросила, то ли заявила светленькая. От вида Евгения ее лицо побледнело.

Евгений мотнул головой, выпустил слюни, что-то прохрипел, схватившись за горло, и сел на стул. После этого побледнела и смуглая медсестра.

– Нашатырю ему еще! – крикнула смуглая и куда-то убежала.

– Говорила же – посиди еще, а он рванул, – оправдывалась не понятно перед кем светленькая медсестра, – Ну как человека же просила!

Через минуту Евгений сидел на кушетке и нюхал нашатырь. Лицо его было бледным и напуганным. Юркие зрачки глаз сузились и нервно дергались. Кривой рот пытался изобразить улыбку, иногда выделяя густые слюни. Обе медсестры стояли рядом с ним, не понимая, что происходит, а главное, как себя вести.

– Здорово его шибануло. Приступ, видать! Сознание даже потерял, бедный! – говорила белобрысая темненькой.

– А… а как Вы иглы меняете в этих контейнерах? – аккуратно, все еще изображая приступ, промямлил Евгений.

– Чего?! – спросили в один голос обе.

– Иглы… ну как вы их меняете? В этом-то держателе.

– Бредит что ли? – спросила темненькая у светленькой.

– Просто меняем, молодой человек. И все! Чего тут объяснять-то.

– Покажите, – встрепенулся Евгений и резко посвежел. На его щеках выступили розовые пятна.

– Может, вам еще талмуд с правилами по забору крови принести. Там, наверно, страниц 100 будет. Давайте мы Вас в коридоре посадим, а то нам работать надо. Вам, судя по всему, уже легче.

Евгений поднял правую руку вверх и поднес ее ко лбу. Рука дрожала.

– Я боюсь, что упаду…, – снова начал он изображать приступ.

– Вот черт! Угораздило нас так влипнуть. А ведь день так хорошо начинался. Ладно, пусть тут сидит! – сказала смуглая медсестра и вызвала следующего пациента.

Но хотя Евгений и остался в кабинете, выяснить, как меняется игла в контейнере, так и не представлялось возможным – между ним и кушеткой висела штора. Плотная и непрозрачная. И как ни пытался он напрягать свой взгляд, ничего не помогало ему увидеть саму процедуру. Утомившись, он оставил свои попытки и посмотрел на стол светленькой медсестры, заваленный бумагами. На нем лежала мятая памятка, на которой жирным шрифтом было напечатано три буквы – В…И…Ч. Внезапно перед его глазами возникла девушка-студентка, у которой брали кровь до него. После этого в голове появилась еще одна тяжелая и нехорошая мысль.

«А вдруг она проститутка? И у нее на ВИЧ кровь брали. А потом этой иглой меня саданули и заразили»

Он тут же представил свои похороны, стоящих рядом детей. Потом свою жену и ее нового мужа. Потом – как они веселятся на его даче. А после занимаются сексом в его кровати. А он гниет в могиле и лишь старые родители изредка приходят почтить его память и вырвать траву. Все более и более причудливые мысли лезли ему в голову и, не выдержав напряжения, он встал и прокричал:

– А вы уверены, что не взяли мне кровь той же иглой, что брали у девушки до меня? Которая, между прочим, могла быть проституткой!

Обе медсестры встали со своих мест, и, пытаясь прийти в себя, смотрели на Евгения потерянным взглядом. Евгений не унимался:

– Да, проституткой! Она красивая, между прочим, и вот тут памятка на столе про ВИЧ! – зачем-то добавил он.

Через несколько минут Евгения вывела охрана. Он вырывался и кричал. А главное – требовал доказательств того, что иглу не использовали повторно. Через месяц он сдал анализы на все смертельные болезни, попросив жену наблюдать за всем процессом от начала до конца. Хотя и сам контролировал все действия медсестры. Результаты анализов, как и ожидалось, оказались отрицательными.