Жак снимал Оксане дорогой пентхаус в самом центре Москвы. К своим шестидесяти годам он успел создать антикварный бизнес в Швейцарии, развестись с несколькими женами и даже стать депутатом в одном из округов Франции, где Жак был очень уважаемым человеком. Была у него одна лишь слабость: он всегда влюблялся в молоденьких девушек, как правило, студенток, большинство из которых было моложе его дочерей. Да и чувства эти начинались как отеческие (Жак вначале хотел позаботиться о девушках, помочь им чем-то), а потом уже перерастали в нечто большее, желанное для Жака. Девушки сначала противились ухаживаниям старика, но со временем соглашались, отплачивая таким способом Жаку за его заботу и покровительство. Он же не возражал, хотя и смущался своего возраста. Но что поделать – несуразна и неказиста человеческая жизнь в своих проявлениях, особенно с возрастом. Внешне Жак был некрасив: его седина разбавлялась ярко выраженной лысиной, а толстый живот свисал как у беременной женщины на позднем сроке, щеки болтались как у бульдога.

Но его внешняя несуразность с лихвой компенсировалась его щедростью и легкостью в общении. Жак был позитивным человеком. И девушки видели в нем доброго старика, с милыми слабостями, которым они потакали.

Оксана, студентка второго курса МГИМО, которой недавно исполнилось восемнадцать, познакомилась с Жаком случайно в Третьяковской галерее. Попала она туда по приглашению подруги. Жак презентовал там одну из картин современных художников, которую он подарил музею. Когда он назвал ее стоимость, у Оксаны перехватило дыхание – таких денег она не то что не держала в руках, а даже и не мечтала их заработать. Приехав в Москву из украинской провинции, она мечтала лишь о том, как бы «зацепиться» в Москве – купить однушку где-нибудь в пригороде со временем и выйти замуж за москвича.

Жак подошел к Оксане, как только ее увидел, и заговорил на русском языке с легким акцентом:

– Здравствуйте, милые девушки, позвольте показать вам эту картину. Это творение, не побоюсь этого слова, написано молодым, но очень прогрессивным художником Станкевичем! – И Жак мило улыбнулся.

– Ух ты… а как она называется? – спросила Оксана, немного сконфузившись. Она не ожидала, что на нее обратит внимание такой человек. Вокруг них столпились фотографы, и Оксана впервые в своей жизни попала в объектив камер.

– Она называется «Вишневый сад».

– Так, а где же тут вишни? – спросила Оксана. – Тут же все в каких-то красках и мазках.

– Это постмодернизм, моя леди, тут все не так просто – не всегда то, что вы видите, соответствует сути.

– Извините! – окончательно смутилась Оксана и покраснела.

– Ничего-ничего, я сочту за честь объяснить вам, что такое постмодернизм, вы только дождитесь конца презентации.

И она дождалась. Жак долго водил ее по Третьяковке, показывал различные картины, а потом пригласил в ресторан поужинать. Оксана согласилась. Она до сих пор не могла прийти в себя – в своей жизни она не общалась с людьми такого уровня. Ресторан был одним из самых дорогих в Москве: Оксану с двух сторон окружили официанты и все время стояли за ее спиной. С одной стороны девушке было неловко, но с другой – все это льстило ей. Сумма, потраченная Жаком за ужином, превышала всю ее стипендию за пять лет. В конце ужина Жак протянул Оксане ключи от пентхауса и ненавязчиво предложил:

– Прошу вас взять ключи от этой квартиры, чтобы там теперь жить. Это мое предложение вам, только поймите его правильно и не прогоняйте брошенного всеми старика. – Жак опять мило улыбнулся и немного покраснел. – Я буду вам отцом, другом и защитником.

– Я… я подумаю, – прошептала Оксана и взяла ключи.

Она не ожидала такого предложения. Но Жак его сделал так искусно, что Оксана даже не успела подумать. Так просто ломаются люди, так просто ломаются человеческие судьбы. И через день Оксана переехала из своей комнаты в общаге в один из самых дорогих пентхаусов Москвы.

Жак приходил к Оксане пару раз в неделю. Сам он жил в соседнем доме – не хотел, чтобы его друзья знали об Оксане. Лишние слухи были ему не нужны. Обращался он с Оксаной хорошо – покупал ей дорогие подарки, лучшую в Москве одежду, а на содержание давал несколько тысяч долларов в месяц. Оксане хватало на всё трети этой суммы, оставшиеся деньги она откладывала на квартиру, что-то высылала родителям.

Наступило лето. Оксана успела привязаться к Жаку – конечно, не как к любовнику, а скорее как к отцу. Но так или иначе, что-то их породнило и Жак уже думал о том, не забрать ли Оксану с собой в Швейцарию, иногда он даже думал о ребенке от нее. Помимо женщин, Жак очень любил детей. Оксана планировала совместный отпуск:

– Жак, миленький, я хочу на море. Поехали куда-нибудь?

– Я только за! Поедем на Сейшелы или Мальдивы?

– А можно в Сочи? Я там ни разу не была. Так хочется… – взмолилась девушка.

– Может, лучше Сейшелы? – стал настаивать Жак, искушенный дорогими курортами.

– Ну пожалуйста! Я в Сочи хочу.

– Ну… так и быть – уговорила. Сочи так Сочи! – сдался Жак.

На следующий день Оксана купила билеты бизнес-класса и забронировала «Рэдисон». Вылет планировался через неделю. Жаку надо было закрыть одну сделку к этому сроку.

Погода в Сочи была отличная, и Оксана, заселившись с Жаком в отель, сразу побежала купаться. Жак нехотя расположился на берегу, недалеко от воды. Солнце томило его. Было жарко, и голова Жака покрылась потом. Он чувствовал себя неловко: вокруг Оксаны плавали худые молодые парни, пытаясь произвести на нее впечатление. Некоторые из них явно хотели познакомиться с молодой девушкой. Жак плавать не умел, в детстве он чуть не утонул и после этого случая остерегался воды. Отплыв от берега, Оксана закричала:

– Милый, иди ко мне! Тут так хорошо, вода просто отличная.

– Сейчас-сейчас, дай мне минуту…

Жак встал с лежака и пошел к морю. Со стороны он напоминал пингвина, лысого пингвина с обвисшими щеками. Он вдруг ощутил на себе множество взглядов – все вокруг понимали, что он немолодой человек Оксаны. Жаку вдруг стало не по себе. Он провел рукой по лысине и понял, что та вся мокрая.

– Оксана, мне надо в номер. Я скоро вернусь! – сказал вдруг Жак и пошел в отель.

– Что случилось, милый? – кричала девушка. Рядом с ней плыли два накачанных парня, делая всевозможные комплименты, пытаясь произвести впечатление.

– Все хорошо, я сейчас вернусь, – прокричал старик, подходя к отелю.

Жак хотел вымыть голову, чтобы пот не был так заметен окружающим. Он забежал в номер и сразу направился в душ. Раздевшись, он схватил шампунь и включил кран на полную, но горячей воды в кране не было. Жак попытался вымыться холодной водой, но у него сразу заболела голова. Измученный, он побежал к администратору.

– Там в кране… там нет горячей воды. Мне надо помыть голову. Срочно!

– У нас авария, и сегодня не будет горячей воды целый день, приносим за это извинения.

– А что делать? Что делать? Мне срочно нужна вода! – взмолился Жак.

Не зная, как помочь бедному, измученному старику, служащие отеля предложили следующее:

– Мы вам кастрюльку дадим с кипятком – вы в ней помойте голову. К сожалению, других вариантов нет.

– Кастрюлька так кастрюлька. Давайте ее! – обрадовался Жак.

Жаку вынесли кастрюлю с кипятком, и он побежал с ней в номер. Жили они с Оксаной в отдельной вилле, и весь пляж увидел, как старый человек несется к себе в домик с кастрюлей кипятка. Через несколько минут Жак вернулся к администратору.

– Еще кастрюльку. Не хватило одной! Пожалуйста, – простонал Жак. По виду старика было видно, что он на грани отчаяния.

Ему дали еще одну кастрюльку, а потом еще одну. Около часа он носился со своими кастрюльками через весь пляж – туда и обратно. Оксана все это видела. Ей было жалко старого Жака, но она лишь молчала и наблюдала за происходящим. Над ним смеялся весь пляж.

– Сейчас «Кастрюлька» побежит, смотрите, – кричали на пляже. В этот момент выбегал Жак с кастрюлей кипятка и как угорелый мчался к себе в свою виллу.

На следующий день весь отель называл Жака «кастрюлькой». Оксане было неловко – ей хотелось уехать. Жак, не понимая, что происходит, заказал ей новое украшение, свозил Оксану в город за одеждой, но та была печальна и на лице ее воцарилось полное безразличие. На следующий день она сказала Жаку:

– Поехали домой, моя «Кастрюлька»…

– Кастрюлька? Это там, где вода теплая? Да-да, кастрюлька – это очень хорошо! – сказал Жак, пытаясь перевести все в шутку.

– Я больше так не могу. «Кастрюлька» – это уже не Третьяковка, это не Станкевич, это не постмодернизм!

Через день они уехали домой. Оксана вернула ключи от квартиры Жаку и переехала в общагу. Жак, не понимая, что происходит, позвонил своей первой жене и стал жаловаться:

– Жаклин, мне плохо, меня опять бросили…

– Жак, что случилось в этот раз?

– Они… они назвали меня «Кастрюлька», это, наверно, что-то значит?

– А как это будет по-французски?

– Сasserole…

– А что в этом обидного?

– Я не знаю, я вообще не понимаю этих русских! Можно, я к тебе приеду, мне плохо?

– Жак… даже не знаю…

– Прошу тебя, я не могу тут больше оставаться!

– Ладно, приезжай… – И Жаклин положила трубку.

Вечером Жак прилетел к своей первой жене и так и остался у нее жить в ее квартире. Тридцать лет назад Жак сам подарил ее Жаклин на юбилей их свадьбы. Больше он в Москву не возвращался. Через год Оксана вышла замуж за москвича и пара купила однушку в Бутово в кредит. Жака она больше не видела. Говорят, что он так и живет у своей первой жены.