Тропа огибала Карацумбу полукругом, зацепившись за краешек её основания; слева зияла бездонная пропасть, справа вплотную вздымалась отвесная горная стена, неприступная без альпинистского снаряжения; плечо не раз ощущало её тяжёлую каменную неодолимость.
Дальше узкая стезя выводила на взлобок, за которым пролегало открытое пространство протяжённостью метров около трёхсот. К этому взлобку он сейчас и стремился; заняв его, бывший морпех действительно мог сдерживать значительные силы противника.
Он успел в самый последний момент. Едва тропа повернула к груде камней, обрамлявшей взлобок, как впереди, ниже по склону, в какой-нибудь сотне метров с небольшим показались фигуры преследователей – десять человек, вооруженных карабинами и автоматами; у одних оружие было перекинуто за спину, у других оно находилось под рукой.
В то же мгновение, словно не было ни беспробудного пьянства, ни десятилетий, минувших после южной войны, Гудимов упал плашмя, быстрым удлинённым перекатом бросил себя к камням, снял «Гюрзу» с предохранителя и выглянул поверх укрытия. «Опыт не пропьёшь», – мысленно с удовлетворением произнёс он, обратив внимание на точность и ловкость своих движений.
Клещонковцы тоже заметили его и, рассыпавшись двумя, следующими одна за другой коротенькими цепочками – насколько позволяла узкая полоска пологого склона вдоль тропы, – бежали теперь к взлобку.
Громкий хлёсткий выстрел взорвал воздух и эхом прокатился по горам; за ним прогремели два следующих выстрела. Пули взбили под ногами атакующих пригоршни щебня.
Все без исключения преследователи, словно заводные, развернулись и сломя голову ринулись назад к спасительному откосу с произраставшим на нём кустарником; тропа уходила за этот откос между зарослями ветвистой зелени.
Проводив их взглядом, Гудимов пополнил магазин винтовки тремя новыми патронами.
– Коля, что происходит?! – послышался отдалённый девичий голос.
Морпех обернулся. Полина выглядывала из-за выступа скалы, укрывавшего её от возможных выстрелов. Он махнул ей рукой, чтобы она уходила назад.
– У меня всё нормально! – крикнул он. – Пришлось коекого пугнуть немного. Они сразу убежали и попрятались.
– Это люди Шептухова?
– Они самые. Девушка, вам тут делать нечего. Идите на своё место и не спускайте глаз с той стороны.
– А вы?
– Я с ними управлюсь, не сомневайтесь.
В течение некоторого времени противник не давал знать о себе. Затем прямо над взлобком стайкой просвистели пули, и в то же мгновение со стороны откоса донесся стук автоматной очереди. Следом прозвучало ещё несколько очередей. Один за другим захлопали выстрелы из карабинов. Огонь вёлся всё более прицельно. Невозможно было поднять головы.
Оставив позицию, Гудимов сместился в сторону, прильнул к одной из щелей между камнями и поднёс к глазам бинокль. Расположение клещонковцев приблизилось чуть ли не до расстояния вытянутой руки. Ага, вот они где! Вот один вражеский стрелок, рядом с ним – другой. Вон тот уж больно увлёкся стрельбой, ишь, шпарит из автомата! Ну-ка мы его…
Плавное нажатие на спусковой крючок, выстрел, и «браток», которого облюбовал Гудимов, дёрнул головой и схватился рукой за ухо. Так, один выбит, ему уже ни до чего, теперь на уме у него одна забота: как решить проблему со своим слуховым аппаратом.
«Гюрза» снова ударила выстрелом, и второй боец Сокальчикова исчез в своём укрытии. Гудимов знал, что и на этот раз не промахнулся; пуля не убила неприятельского стрелка, а только ранила в плечо и, несомненно, тоже вывела из строя. На помощь ему должен прийти кто-то из соседей, и численность активных участников боя ещё больше сократится.
Услышав множественный грохот выстрелов за спиной, усиленный эхом, Полина Смельчанова опять прекратила наблюдение за Дарфинской равниной и возвышавшимся за ней перевалом и побежала вокруг горы, за которую пять минут назад ушёл Гудимов. Все её мысли были об этом человеке и надвинувшейся на него опасности.
Забыв об осторожности, она выскочила на открытое пространство и почти сразу же попала под вражеский огонь; многоголосо запело в воздухе, и угрожающе зачиркало по россыпям камней и скальным стенам.
Девушка метнулась назад за выступ обрыва и не сразу решилась вновь выглянуть из своего укрытия.
– Николай, что там у вас?! – наконец крикнула она. – Вы живы?!
– Жив и продолжаю выяснять отношения! – отозвался Гудимов.
– С кем? С бандитами?
– С ними, с кем же ещё!? Я уже докладывал вашей милости.
– Это они стреляют?
– Ну да, они. А я отвечаю.
– И что нам делать дальше?
– Пока отбиваться от них! А там посмотрим.
Не успел он договорить, как автоматы и карабины преследователей заработали с удвоенной силой.
Противник не жалел патронов. Пули безостановочно били по камням на взлобке и пролетали между ними, в значительной степени сковывая действия морпеха. Чувствовалось, что среди клещонковцев были неплохие опытные стрелки. С ними надо держать себя осторожней.
В самые опасные моменты он менял позицию, чтобы выйти из зоны сконцентрированного прицельного огня. Быстрый молниеносный перекат или незаметный для противника низкий приземлённый прыжок в сторону – и он уже на другом конце своего укрытия.
Девушке нравилось, как он действует. Его проворные движения казались ей на редкость красивыми, даже изящными. Мгновениями он напоминал гигантскую кошку, сильную, бесстрашную и беспощадную.
Иногда посвистывало и над Смельчановой. И тогда девушка вздрагивала и плотнее прижималась к каменистой почве.
Неожиданно, не отдавая себе отчёта в своих действиях, она короткими перебежками, пригнувшись, стала продвигаться к взлобку, одновременно не теряя из виду и Гудимова, и расположенную в отдалении позицию преследователей.
Бывший морпех продолжал отвечать бандитам редкими одиночными выстрелами. По мере возможности Полина копировала его способы перемещения, чтобы оставаться незаметной для противника. Последний бросок вперёд, и она уже у самого взлобка.
Вот Гудимов снова выстрелил. Затем ещё дважды. После чего довольно длительное пережидание под шквальным огнём противника. Как только на той стороне начало смолкать, он в очередной раз прицелился и нажал на спуск. Но выстрела не последовало – затвор винтовки остался в крайнем заднем положении, показывая израсходование всех патронов.
Боец отомкнул магазин, провёл рукой по карманам, обернулся и встретился взглядом со своей спутницей, притаившейся в двух шагах за его спиной.
– Поля, патроны! – возбуждённо, скороговоркой произнёс он. – У меня кончились патроны. Они в моём рюкзаке. В боковом кармане.
– Сейчас я сбегаю, – ответила Полина. – А пока возьмите.
И поочерёдно протянула ему ружьё и патронташ.
– Я мигом! – крикнула девушка и всё такими же короткими перебежками, то и дело приникая к каменистому грунту, припустила к изложине за горой, откуда они наблюдали встречную группу противника на Синюхинском перевале.
А сзади уже громыхнул ружейный выстрел, спустя несколько секунд – второй. Это Николай бьёт из её двустволки! Вовремя она успела к нему, видно, сердце чуяло, что надо бежать на выручку.
Гудимовский рюкзак лежал возле выступа, сразу за которым, в продолжении изложины, начинался спуск к падине и Мурлейке.
Взявшись за ремешок на клапане кармашка, Полина устремила взгляд в направлении Синюхинского перевала. Вроде там никакого движения, и, значит, до поры до времени нападения оттуда можно не бояться.
Пальцы ухватили плоскую прямоугольную коробку, в которой должны находиться патроны. Лёгкое нажатие на кнопку запора, и крышка отомкнута; вот они, уложены в один рядок. Однако до чего же их мало – всего десять штук.
Метнув ещё один взгляд на равнину, Полина побежала назад по тропе.
– Держите! – негромко крикнула она, пристраиваясь возле бойца.
– Заряжай! – отрывисто бросил Гудимов и протянул пустой магазин.
Девушка стала заполнять коротенькую ёмкость красноватыми с желтизной патронами.
Бах! Бах! – гулко прогремели ружейные выстрелы. Уши заложило, и на некоторое время звуки боя потонули в звенящей тишине.
– Готово! – крикнула Полина, поместив в ёмкость последний патрон.
– Давай, – Гудимов принял от неё слегка изогнутый рожок. – Получай своё ружьё – без него мне была бы крышка. Отправляйся к изложине и будь там повнимательней. Наверняка эти, – кивок в сторону противника за взлобком, – согласовывают свои действия с теми, что на Синюхинском перевале, по радиосвязи. Как бы по нам не ударили со стороны равнины.
Нацепив на себя патронташ, в котором оставалось ещё несколько патронов, и подхватив двустволку, девушка в который уже раз пустилась по тропе, огибавшей гору.
Оказавшись в знакомом освоенном укрытии, она прилегла сбоку небольшого каменного выступа. Горное плато перед ней как на ладони. Вроде всё чисто, никаких изменений, никого нет, ни души – что на Дарфинском поле, что по краям его. Напрасно Николай так тревожился.
Она и прислушивалась к неумолкающей стрельбе за спиной, и не отводила глаз от равнины.
И вдруг вдалеке что-то промелькнуло – примерно на половине расстояния между Карацумбой и Синюхинским перевалом, на самой середине Дарфинского поля. Промелькнуло и исчезло. Наверное, показалось.
Девушка сморгнула и протёрла глаза. Точно, показалось, никого не видно. Пробраться тут незамеченными нельзя, равнина голая, плоская, не считая узенькой ломаной линии овражка посередине её и вон той цепочки взгорков, прерывисто тянущихся с востока на запад. Но всё равно надо быть настороже.
Вспомнив наказ Гудимова не спускать глаз с «той стороны», Полина ещё ниже приникла к откосу изложины и напрягла зрение. И не напрасно.
На равнине, над кромкой оврага, на секунду явственно обозначились и исчезли какие-то крохотные тени, похожие на тёмненьких оловянных солдатиков. Все без исключения – с оружием! Вне всякого сомнения, они двигались по направлению к Карацумбе. До изложины им осталось пройти метров девятьсот, максимум – километр.
Бой позади на время стих, раздавались только редкие одиночные выстрелы.
Подождав ещё немного, девушка поднялась и, низко пригнувшись, побежала по тропе вокруг горы.
– Коля, что делать? – быстро, со скоростью пулемёта проговорила она, оказавшись возле стрелка. – Они… там… приближаются.
– Что делать? – сказал Гудимов, поворачиваясь к спутнице. – Стрелять в них, вот что.
– Как, прямо в них?! Чтобы попасть?!
В голосе Полины прозвучали интонации, говорившие, что она не способна убить человека. Лицо её отражало сильнейшее смятение.
– Прямо в них… Хотя нет, – сказал он, просчитывая степень опасности, которой может подвергнуться девушка. – Давай уходи падиной, где течёт ручей. Попробуй догнать Ефимыча. Я пойду за тобой – скоро. Давай, быстрее. А то нам тут долго не продержаться – у меня всего семь патронов осталось.
– И у меня четыре. Остальные вы израсходовали. Но у нас ещё порох с картечью имеются.
– Ну вот видишь – только четыре. И сейчас не до пороха. Так что – бегом! Пока наступающие с Дарфинского поля не отрезали нас от той падины. Будь только осторожней – возможно, они уже близко.
Проводив девушку недолгим взглядом, Гудимов крепче взял винтовку и прижал приклад к плечу. Несколько секунд он всматривался в противоположную сторону. Вот оттуда донеслась автоматная очередь, послышался хлопок карабина, за ним дуплетом прогремели ещё два.
Заметив под кустами шиповника шевеление неясной тени, похожей на человеческую фигуру, Гудимов выстрелил, тут же оставил взлобок и, стараясь передвигаться как можно скрытней, пустился вокруг горы.
Позиция противника взорвалась новым залпом разнобойного огня.
Он уже обогнул Карацумбу, а за спиной, отдалённо, всё ещё продолжали греметь вражеские выстрелы, сопровождаемые раскатистым эхом.
Это очень хорошо, просто замечательно! Значит, бандиты не заметили, что он покинул позицию, потому и не перестают бить по взлобку.
Скатившись в изложину, Гудимов распластался на обратном откосе, в понижении между двумя буграми.
Метрах в двухстах – не прямо на него, а немного в сторону, – держа общее направление на сырт, бежали, рассыпавшись цепью, шестеро. У всех в руках автоматы и карабины.
Быстрое прицеливание, привычное нажатие на спусковой крючок, грохот выстрела, и один из атакующих полетел на землю, словно споткнувшись о невидимое препятствие. Видно было, как человек схватился за ногу и судорожно закорчился от боли. Лёгкий порыв ветра донёс приглушённый расстоянием жалобный стон. Другие участники атаки тоже попадали на землю и затем быстрыми перебежками устремились к разным мало-мальски подходящим укрытиям.
Боец подхватил свой рюкзак и, оставив изложину, бросился в сторону падины, по низу которой струился неглубокий светлый ручей.
Теперь надо как можно дальше отойти от Карацумбы. Бандиты недолго будут оставаться в заблуждении и быстро поймут, вероятно уже поняли, что он покинул свой «укрепрайон». Если они поднимутся на вершину горы – не по отвесной стене у тропы, там у них ничего не выйдет, а гденибудь в другом, более доступном месте, – то вся ближайшая окрестность окажется под их прицелом.