Однако до поры до времени события в Ольмаполе продолжали развиваться в заданном направлении.

Огромные средства, появившиеся у мэрии, шли не только на решение социальных проблем, образование и здравоохранение.

Мой шеф был знаком с трудами многих экономистов и политиков. Не являлись исключением и работы Ульянова-Ленина.

– В конечном счёте, самое главное – это наивысшая производительность труда, – вслед за Тимошиным не единожды повторял он высказывание вождя мирового пролетариата. – Вот где ключ от всех проблем. Нам нужна идеальная экономическая модель!

Не буду перечислять направления его экономической деятельности. Укажу только, что в основу её легла компьютерная программа координирования экономики «Пионер», созданная в конце прошлого века великим советским шахматистом и учёным Михаилом Ботвинником. Суть её – в выявлении тупиковых решений, прогнозировании будущих трудностей и нахождении выходов из возникающих кризисных ситуаций.

Из-за противодействия властей, при которых жил учёный, компьютерный проект, на многие десятки лет опередивший своё время, так и не был доведен до конца.

И вот мэр Ольмаполя вновь вернулся к «Пионеру» и для совершенствования его привлёк самых выдающихся электронщиков-программистов, чтобы с их помощью найти наиболее приемлемые пути развития города. Судьба отвела Черноусову менее двух лет, и всё же благодаря компьютерной программе он успел кое-что взять на вооружение.

Большей частью меня интересовало внедрение разных новаций, научных разработок и технических достижений.

Выше я упоминал чиновника Артюшина, ответственного за применение изобретений. Так вот, по окончании экзекуции с перьями этот человек словно очнулся от сна и принялся наконец рьяно выполнять свои обязанности.

Едва отмывшись от дёгтя, Артюшин отправился на окраину города, где в ветхой лачуге проживал никому не известный учёный-изобретатель Виктор Иванович Пеймер, кандидат наук, связанный с физикой, химией, биологией и чем-то ещё.

Несколько лет назад Пеймер приходил к нашему чиновнику с предложением организации производства мяса на основе использования азота и углерода из воздуха, газовых промышленных выбросов и ещё каких-то добавок.

Пеймер напирал, обещая пресытить и озолотить Ольмаполь. Артюшин же высмеял его, выругал за агрессивность и пообещал засадить в психушку, если тот придёт к нему ещё раз.

– Только сумасшедшими не хватало заниматься, будто у меня нет других дел! – заявил он уже после ухода посетителя. – О-о, вот бред-то! И что только не приходит людям в голову!

Надо сказать, что Пеймер своим изобретением занимался уже лет пятнадцать. Незначительные средства, которыми он располагал, чуть ли не целиком уходили на совершенствование оборудования, стоявшего в кривобокой сараюшке позади саманного дома, оштукатуренного и побелённого.

Учёный жил один. Жена, задавленная беспросветной нищетой, давно оставила его и сошлась с каким-то коммерсантом, торговавшим скобяными изделиями.

– Узнаёте меня? – спросил Артюшин, представ перед хозяином жилища.

– Разве ж вас забудешь. Я послал вам тысячу проклятий.

– Видели меня в тележной клетке?

– Смотрел по телевизору.

– Хорош я был, не правда ли?

– Можно только аплодировать тем, кто вас туда поместил. Я был в восторге и, отчасти, почувствовал себя отомщённым.

– Будет вам радоваться; пойдёмте лучше, покажите своё изобретение.

Они прошли в сарай, и при свете электрической лампочки – к тому времени уже наступила ночь – учёный долго объяснял чиновнику устройство и принцип действия машины, занимавшей большую часть помещения.

– В качестве сырья используется воздух? – спросил чиновник.

– На данном этапе сырьём в основном служит низинный торф, сформировавшийся из зелёных растений. Из тех самых, которыми питаются травоядные животные. Залежи его в окрестностях Ольмаполя и других районов области составляют сотни миллионов тонн. В торфе содержится значительное количество углерода, до двух процентов – азот, а также множество различных микроэлементов, необходимых для образования белковой массы. Недостаток азота компенсируется извлечением его из воздуха. В дальнейшем вероятен полный переход на получение азота и углерода из воздушной среды. Всё это, конечно, с применением воды. В довольно-таки больших объёмах.

– Что требуется для завершения работы?

Пеймер перечислил материалы для катализаторов и детали и устройства, которые надо было заказать. И объяснил их назначение.

– Стоимость всего этого?

В сарае прозвучал размер суммы.

– Хорошо, допустим, я добьюсь выделения нужных средств. Сколько времени понадобится на…

– Думаю, не больше недели, может быть – полторы.

– А если бы у вас всегда имелись необходимые условия для продвижения идеи, как давно аппарат был бы уже готов?

– Лет семь назад.

Походив туда, сюда и поразмышляв несколько минут, чиновник сказал:

– Ладно, расходы не такие уж большие. Чтобы не тратить время на разные доказательства и согласования, я завтра же сниму сколько надо со своего счёта в банке и вручу вам. Когда расходы окупятся, вернёте. Договорились?

За окном сарая уже брезжил рассвет. Бросив взгляд на отсветы утренней зари, чиновник добавил:

– Сниму не завтра, а уже сегодня.

Ознакомление с машиной по производству искусственного мяса происходило в начале месяца, а уже в середине Пеймер позвонил Артюшину и сказал, что пробный выпуск продукции состоялся.

– И каков итог?

– Превзошёл все ожидания.

Оставив дела, Артюшин поехал на знакомую окраину.

Пеймер встретил его у калитки дома.

– Ну, показывайте, – нетерпеливо проговорил чиновник.

– Пройдёмте в дом, там всё увидите.

Проведя гостя в переднюю комнату, Пеймер усадил его за стол, поставил перед ним сковороду со скворчащим мясом, исходившим паром и вкусным запахом, положил нож и вилку и предложил отведать.

– Что это? – спросил чиновник.

– Попробуйте и сами узнаете.

Отрезав на сковороде кусочек зажаренного продукта, гость наколол его вилкой и отправил в рот.

– Ну, как? – спросил изобретатель.

– Похоже на отбивную из молодой свинины.

– Ещё кусочек?

– Пожалуй. – Артюшин ел, пока не очистил всю сковороду.

– Отличное мясо, – сказал он, переводя дух после достаточно плотной трапезы и вытирая рот носовым платком. – Признавайтесь, где купили, на рынке? На мои деньги?

– На ваши деньги. Только на рынке я ничего не покупал.

– А отку…

– Из сарая.

– Вы меня накормили этой…

– Да, той самой продукцией. Согласитесь, она отлична на вкус. После термической обработки, разумеется.

Чиновник откинулся на спинку стула, пытаясь прочувствовать, что происходит в животе.

– Послушайте, а со мной ничего… Это не трансген…

– С вашим здоровьем ничего не случится, – сказал Пеймер и обстоятельно рассказал о свойствах новопроизведённого продукта.

– Сами-то вы хоть кушали это? – спросил Артюшин. Он всё ещё боялся поверить в превосходные качества «свинины».

– Конечно. Я позавтракал и пообедал этим мясом.

– Искусственным… И в наличии?

– Ещё несколько килограммов. Оно в морозилке.

– Какова производительность установки?

– Примерно, сто кг за восемь часов.

Чиновник подозрительно взглянул на хозяина дома.

– Вы меня не обманываете? Вы действительно не на рынке…

– Вам следует посмотреть машину в действии.

Они прошли в сарай. Учёный включил рубильник и нажал пусковую кнопку. Установка вздохнула и заработала со спокойным монотонным шумом, сопровождаемым отдельными урчащими и булькающими звуками.

– Интересно, – сказал чиновник. – Если не смотреть, а только улавливать на слух, то можно подумать, что функционирует пищеварительный тракт невиданного гигантского животного.

По истечении пяти минут из выходного окна машины вывалился и упал в продолговатый лоток килограммовый продукт параллелепидной формы розовой мясной консистенции.

Артюшин взял его, внимательно осмотрел и, поднеся к носу, принюхался.

– Похоже на вырезку из только что забитой свиньи. Будто настоящее парное мясо, ещё тёплое.

Пока он занимался первым куском, установка выдала второй точно такой же, затем третий.

– Сколько времени в течение суток может работать ваше устройство? – спросил чиновник.

– Его вообще лучше не отключать. Необходим только элементарный пригляд и техническое обслуживание. Ну и заправка компонентами, необходимыми для производства продукции. Я уже говорил, что в основном это торф, другими словами – законсервированная растительная масса.

– То есть… – Артюшин быстро прикинул в уме. – Двести таких установок могли бы практически полностью обеспечить город мясными продуктами.

– Это лишь первый, как бы экспериментальный аппарат. Можно построить машины в сто и более раз мощнее. То есть для Ольмаполя хватило бы одной-двух достаточно производительных установок.

– Затраты на их производство…

– Окупились бы в трёхмесячный срок.

– Себестоимость продукции…

– В десятки раз ниже, чем на выращивании свиней, крупного рогатого скота и прочей живности.

– Выходит… – на лице взволнованного чиновника по изобретениям заблестели капельки пота. – Мы могли бы реализовывать мясо за сущие гроши!

– Именно так.

– А ведомо ли вам, многоуважаемый, достопочтенный Виктор Иванович, что вы совершаете революцию в обеспечении продовольствием города, страны и, может быть, всего мира?

– При вашем содействии. Вы даже сняли деньги с книжки, чтобы…

– При моём! – Артюшин расхохотался с каким-то желчным надрывом. – Да я, дурак этакий, годами тормозил создание этой чудной машины! Нет, правильно, правильно выставили меня на всеобщее обозрение и как страшное чудище, кикимору болотную, прокатили по улицам города. Только пройдя через страшный позор, я вроде бы чуточку поумнел и стал соображать в нужном направлении.

Немного успокоившись, Артюшин достал телефон и позвонил Тимошину. Через десять минут возле дома изобретателя остановился автомобиль самого мэра. Из него вышли Черноусов и Тимошин. Я их сопровождал.

Машину Пеймера вновь запустили, и было получено ещё несколько килограммов продукции. Не прошло и часа, как наша компания, и я в её числе, уже вовсю уплетала отбивные котлеты и отварное мясо, приправленное репчатым луком, базиликом и укропом.

– Значит так, – сказал Черноусов, когда с едой было покончено. – Продукт немедленно отправляем на исследование независимым экспертам из числа диетологов, генетиков и других, кто подобными делами занимается. Как только получим положительный результат, без какой-либо затяжки налаживаем выпуск агрегатов Пеймера. На первых порах с этой целью задействуем уже имеющиеся производственные мощности. Параллельно начинаем строительство заводов и по производству самих агрегатов, и по изготовлению искусственного мяса.

– Где взять столько средств и где… – начал говорить Пеймер.

– Деньги теперь у нас есть. Будем протягивать ножки по одёжке. Сначала запустим первую очередь производства, за ней – вторую и так далее. Дополнительные средства получим от реализации конечной продукции. На первых порах искусственное мясо можно сбывать по цене вдвое ниже существующих. Когда финансы города достаточно пополнятся, цену можно снизить настолько, чтобы она только обеспечивала необходимую прибыль.

Градоначальник обратился к своему заму.

– Пётр Андреевич, вы спец по промышленности. Пожалуйста, возьмите это дело в свои руки. Привлеките всех, кто необходим. Два помощника у вас уже есть. – Он показал на Пеймера и Артюшина. – Сегодня же изобретателя надо поставить на довольствие, при котором он ни в чём бы не нуждался.

И обращаясь к Артюшину:

– А вы, Юрий Владимирович, молодец, не пожалели своих личных денег, чтобы ускорить дело. Мы немедленно возместим все ваши расходы. И ещё получите значительную – десятикратную – премию. И впредь надо подобным образом относиться к своим должностным обязанностям. Не только вам, но и каждому чиновнику.

Прошло совсем немного времени, и в Ольмаполе построили два новых завода: один по производству пеймеровских машин, другой – по выпуску искусственного мяса.

Первые дни к новому провианту относились подозрительно и неохотно брали, несмотря на дешевизну. Но когда покупатели распробовали, какой это вкусный, полезный и калорийный продукт, за ним начали вставать в очередь.

Завод имени Пеймера – его так и назвали – едва успевал наращивать мощности. Заполнив местный рынок, искусственное мясо пошло за пределы города, за ним стали приезжать из соседних областей.

По прошествии нескольких лет, когда нас с Черноусовым уже не было в Ольмаполе, этим продуктом стала питаться половина земного шара, и беднейшее миллиардное население перестало голодать.

Сам Пеймер возглавил изобретательский отдел при заводе. Очень скоро по его предложению были созданы линии по выпуску говядины и телятины, затем баранины, индюшатины, курятины, а также белковой массы, по вкусу не отличимой от мяса рябчиков; следом было налажено производство продукта, превосходившего по вкусу рыбу лучших осетровых пород, крабов, кальмаров и других водных животных.

Наконец, наш гений додумался до выпуска коровьего и козьего молока с повышенной жирностью. А где молоко, там сливки и сметана, сливочное масло, творог и всевозможные сыры. От всего этого изобилия и продуктов их переработки стали ломиться витрины продовольственных магазинов и гастрономов.

Артюшин же, охваченный энтузиазмом, развил ещё более бурную деятельность по привлечению и внедрению в различные производства очередных мыслимых и немыслимых изобретений и нововведений. Благодаря его инициативе было организовано патронирование и привлечение разного рода кулибиных, как доморощенных, так и имеющих необходимое образование.

Отовсюду в город хлынули сотни и тысячи конструкторов и рационализаторов, а то и просто фантазёров, не поддержанных у себя дома. И всем им надо было предоставить жильё и зарплату, мастерские и другие производственные площади.

Отсекая откровенных охотников поживиться на халяву, Юрий Владимирович дал полный простор кипучей изобретательской фантазии, и чиновничий аппарат под его началом едва успевал регистрировать и внедрять одну творческую находку за другой. Черноусов и Тимошин всячески стимулировали его дело, большей частью финансово.

Прежде чем продолжить дальше, остановлюсь ещё на двух примерах, наглядно показывающих, каких высот при благоприятных условиях способна достичь творческая российская мысль.

Однажды в кабинет Артюшина ввалился некто Всеволод Бурц, прибывший аж из самой Москвы, до того, в общем-то, тоже мало кому известный изобретатель, и предложил свой аппарат по омоложению и оздоровлению человеческого организма.

– Почему вы не использовали его в столице? – спросил чиновник.

– Потому что там, куда я обращался, а пройти довелось многие кабинеты, были свои разработки со своими людьми, никто не хотел иметь лишнего конкурента и делиться с ним славой и денежными доходами от внедрённого изобретения.

– А вам нужна и слава, и доход?

– И то, и другое.

– И вы надеетесь обрести всё это в Ольмаполе?

– Если у вас хватит благоразумия, то обрету.

Из Бурца так и пёрло своенравие, но Артюшин, наученный предыдущим горьким опытом, стерпел беспардонность посетителя.

– Аппарат уже готов? – спросил он.

– Почти. Осталось только решить с кое-какими деталями.

– На чём основан принцип его действия?

– На том, чтобы приводить в порядок биополе, ауру человека, вернуть эту субстанцию в состояние кокона, который бы защищал организм от внешних отрицательных воздействий и нормализовал работу всех без исключения составляющих тела. Особенностью аппарата является его почти мгновенная самонастройка на ауру той или иной живой особи.

– Ваш аппарат – это нечто вроде капсулы, в которую можно поместить человека?

– Да.

– Но подобные агрегаты уже созданы и работают.

– Ха, работают! – приезжий из Москвы состроил презрительную гримасу и всплеснул руками. – Говорю ещё раз специально для самых бестолковых: внедренное столичными и иными олухами по своему воздействию и близко не походит на мой аппарат.

Артюшин молча проглотил и эту оскорбительную реплику. Отчасти ему стало понятно, почему москвич не сумел договориться в родных пенатах.

– Неужели не долетает? Электромагнитное поле моей капсулы как бы сращивается с аурой того или иного человека, вживается в неё, заполняет энергетические прорехи или сглаживает выпячивания, полученные при тех или иных неблагоприятных обстоятельствах или из-за возрастных изменений. В результате и образуется надёжный защитный кокон. Как магнитное поле вокруг Земли, защищающее на ней всё живое.

– И свой аппарат вы уже опробовали?

– Пока только на мышах. Продолжительность жизни у них увеличилась вдвое, втрое… Чёрт побери, большинство из них до сих пор живы!.. Да, чуть не забыл! Ещё оздоровил старую умирающую собаку, покалеченную кем-то. Они встала на ноги и сделалась как трёхлетка.

– Хорошо. Что от нас-то требуется?

– Доставить сюда капсулу и все мои приборы.

– Ещё что?

– Обеспечить крышу и необходимую оснастку. Для аппарата. И предоставить нормальное жильё для меня. В Москве я жил на съёмной квартире, точнее сказать, снимал угол.

Артюшин выполнил предъявленные требования, плюс, естественно, выискал средства для самого изобретателя – и спустя несколько недель капсула была полностью готова.

Сначала её испробовали на двух безнадёжно больных кошках. После того как животные полностью выздоровели, в аппарат поместили добровольца – старца, находившегося при смерти, известного в городе краеведа. Вечером его положили в аппарат, а утром перед испытателями предстал молодой, на вид тридцатипятилетний мужчина, хорошо выспавшийся, крепкий и абсолютно здоровый.

Бурцу дали «добро» и начали строить завод по производству его «капсул жизни».

Городских средств сначала хватало, чтобы только заложить фундамент и поставить стены. Чтобы решить финансовую проблему, по предложению Тимошина организовали акционерное общество, выпустили уйму акций и, кажется, разместили их на каких-то биржах – для меня данная операция была тёмным лесом.

От первоначальной цены стоимость акций взлетела вдвое, затем втрое, впятеро, в двадцать раз, и строительство завода по выпуску омолаживающих капсул началось ускоренными темпами.

Очень многим, прежде всего владельцам вновь обретённых ценных бумаг, хотелось поскорее заполучить такие капсулы и возвратить молодость и здоровье.

Выпуск их начался в считанные месяцы. Это была лёгкая, сравнительно небольшая по размеру конструкция, обтянутая тончайшим, наподобие фольги, материалом, которую можно было установить, скажем, в спальне. Достаточно было расположиться в ней на ночь – а утром просыпаешься обновлённым и практически здоровым.

По поводу капсул Бурца было много выступлений и газетных статей, о них не уставали говорить по телевизору. В частности, речь шла о том, что продолжительность жизни каждого человека якобы может превзойти срок пребывания на земле библейского Мафусаила. Но, скорее всего, это была уже полная фантазия.

Многократно снизился объём работы у врачей. Исчезли очереди в медицинские кабинеты. Ольмапольские эскулапы теперь большей частью лечили лишь инфекционные заболевания, а также серьёзные травмы, требовавшие срочного хирургического вмешательства. Каждому больному стали уделять не десять-двадцать минут, как ещё совсем недавно при прежнем конвейере, а час, два, три часа, в общем, столько времени, сколько действительно было необходимо. Ну и решались вопросы акушерского плана и патронажа новорожденных.

И ещё одно изобретение, о котором невозможно не упомянуть. В последнее время в СМИ нередко упоминалось, что запасы нефти начнут заканчиваться уже через тридцать лет, альтернативный же источник энергии может быть найден не ранее 2140 года. Словом, речь шла об энергетическом голоде, с которым человечеству предстояло столкнуться в ближайшем будущем.

Действительность опровергла столь неутешительные прогнозы.

Как-то до Артюшина дошли слухи об одном умельце – о Трофимове, бывшем инженере, давно ушедшем на пенсионный покой, но продолжавшим заниматься всевозможными изобретениями и новациями. Не поленившись отправиться в соседний райцентр Мурашево, где проживал гораздый на выдумки новатор, Юрий Владимирович ознакомился с его поделками.

К тому времени нюх у него на разные фантастические изобретения обострился до чрезвычайности. Оказавшись в убежище инженера, он сразу обратил внимание на крохотный наждачный станочек, который работал не от электрической сети, а от приткнутой рядом едва заметной приставки причудливой формы.

– Что это такое? – спросил он у Трофимова, показывая на приставку.

– Генератор электроэнергии, – последовал ответ.

– Принцип его действия?

– Основан на всасывании и преобразовании в электричество тёмной энергии, которой полно в окружающем пространстве.

– И давно эта штука работает?

– Года два уже будет.

– Без какой-либо подзарядки?

– Без.

– Почему вы молчали о своём изобретении?

– А кому оно нужно? Нефтяным и газовым компаниям? Так называемым учёным, которые всю жизнь повышают кпд уже имеющегося энергетического оборудования, работающего на устаревших принципах, и никак не могут его повысить? Или директору вашей ГРЭС, чтобы в итоге ему остаться без должности? Завистников и притеснителей полно, и каждый норовит задавить малейшую состязательность. Сколько моих предложений давно уже пылится на полках российского комитета по изобретениям! И сотен тысяч предложений других авторов!

– Генератор можно сделать мощнее?

– Хоть в миллиард раз!

– В таком случае вот что, – Артюшин вдругорядь с интересом взглянул на приставку к станочку. – Забирайте всё необходимое для разработки и увеличения мощностей генератора: чертежи, рукописи с расчётами, оборудование и приборы – и поедемте со мной в Ольмаполь. Там мы обеспечим вам надлежащие условия с целью усовершенствования изобретения и его широкого внедрения в промышленность и различные сферы жизни.

– Нет, никуда я не поеду, – с долей тоски ответил Трофимов и обречённо опустил голову. – Моё время прошло. Восьмой десяток вовсю валит, здоровье ни к чёрту – ноги не держат, и баушка моя не сегодня-завтра помрёт. Третий день не встаёт с постели – на кого оставить её?

– Баушка, как вы сказали, – это ваша жена?

– Она самая.

– Вы хотите, чтобы она здравствовала ещё много лет?

– День и ночь только и молю Бога об этом.

– Как её звать?

– Марья Тимофевна.

– Тогда собирайтесь. Сейчас я вызову вертолёт. Летим в Ольмаполь. Обещаю – уже завтра Мария Тимофеевна станет абсолютно здоровой. И ваше здоровье поправится.

Не прошло и четырёх часов, как Трофимовы уже были в Ольмаполе, где им дали лёгкое снотворное и поместили в капсулы Бурца.

Утром они проснулись моложавыми людьми, которым нельзя было дать и сорока, и в первые секунды не узнали друг друга.

Так началось создание и внедрение «тёмных» генераторов. По мере их применения для нужд города всё меньше требовалась ГРЭС, и вырабатываемую электроэнергию во всё больших объёмах стали поставлять в другие регионы страны. Постепенно взамен длиннющих многокилометровых электролиний начали использовать короткие, в несколько метров, – от тех самых «темновиков», которые монтировали и в жилищах, и на производстве. Они освещали и обогревали квартиры – в итоге город отказался от громоздких ненадёжных теплотрасс, от них заработали станки и другое оборудование, уже не нужны были кухонные газовые плиты – их заменили достаточно мощные плиты от малогабаритных общедоступных источников энергии.

Отмечу, что энергия эта оказалась приблизительно в сто раз дешевле той, которая вырабатывалась на ГРЭС. В результате резко сократились затраты на промышленное производство всевозможной продукции и нормальное жизнеобеспечение.

Всё больше людей начали избавляться и от двигателей внутреннего сгорания на автомобилях. «Темновики», обеспечивавшие необходимое электрическое напряжение, оказались во много раз дешевле и удобнее. И с ними можно было без подзарядки ездить до конца срока службы транспортного средства.

Автостроительные гиганты поначалу категорически отказывались от замены старозаветхих движков на лёгкие малообъёмные и дешёвые энергоустановки. Поэтому в Ольмаполе было организовано производство двигателей, предложенных Трофимовым, которые и монтировали как на новый, так и бывший в употреблении автотранспорт. Как следствие, закрылись чуть ли не все автозаправочные станции, а воздух на городских улицах стал не хуже деревенского.

Строительство заводов и ввод их в действие привели к ещё большему сокращению безработицы, а затем полной её ликвидации. Большинство ольмапольцев, прежде уезжавших на заработки в Москву и на севера, стали возвращаться в родной город. Начался приток рабочей силы со всей области и из других регионов, что привело к значительному увеличению спроса на жильё.

Предвидя такую ситуацию, Черноусов и Тимошин загодя начали жилищное строительство. В нескольких микрорайонах города только за первый год появились десятки новых высотных домов, а вместе с ними – детские сады, поликлиники, школы, спортивные залы, магазины и т. п., то есть вся инфраструктура.