1647 год. Королева Наташка.

Кучер Павел Алексеевич

Представьте, что вашего парня объявили будущим властелином Священной Римской Империи. В Европе XVII века — это вам не баран чихнул! Будете сидеть сложа руки? Вот и героиня не стала… Авторы идеи обнародовать свои имена пока стесняются, да и текст сыроват. Фанфик не получился. Скорее совместное буриме.

 

Дата создания документа — 1647–1648 годы по григорианскому календарю местного времени (Земля-2);

Язык документа — стандартный русский (расшифровка авторской стенограммы, стиль сохранен);

Место создания документа — Центральная Европа;

Жанр — путевые заметки;

Гриф закрытости — личная информация (примечание — снят по истечении срока давности)

Доступность в глобальной сети — без ограничений;

 

Лист первый. Вступление

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Когда я начинала вот это писать — ставить даты было просто влом. А теперь — и совсем неохота. Оно же после дорабатывалось… и немножко растерялось… Натаха-растеряха — это я, будем знакомы, мои будущие читатели. Что? Какой дневник? Это вот — дневник? Ненавижу дневники! Обычные мысли вслух… Каракули. Стенограммы. Шифровки для личного пользования. Как подумалось — так и написалось. Теперь, кроме меня, их, пожалуй, никто и не разберет.

Ещё совсем маленькой, когда впервые почувствовала ход времени, я взяла за правило ставить в голове зарубки — «Вот сейчас я здесь!». И запоминать. Какой вокруг воздух, какое у меня настроение, в чем я одета, какие мысли в голове, что вообще происходит. Живые фотографии. Пригодилось. Дат не помню, а что было — отлично. Чувствую, теперь надо кое-что записывать. Слишком быстро жизнь начала меняется, будто меня в калейдоскоп засунули и крутят, и крутят… Ну, вот, только присела — колокол громкого боя гремит… Да, бегу!

(приписка от руки дрожащим старческим почерком)

Господи, сколько же лет прошло? Искала нашу с Фрицем первую фотку. Нашла. Хотела поплакать, а под ней бумажки. Я совсем про них забыла… Перечитала — как будто время вспять повернулось. И мы — снова молодые.

 

Лист второй. Влипла!

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

— Сазоновой Наталье Алексеевне, срочно прибыть на узел связи!.. лексеевне, срочно прибыть на узел связи! — когда дует шелонник, репродуктор, что висит на столбе, посередине летнего лагеря, слышно только в перерывах. Всё остальное время, слова и незакрепленные предметы, улетают в сторону озера. С концами…

И мне, значит, тоже — бежать на север… К южному берегу Байкала… Хотя — моё личное время и вообще, выходной. Да! Могли бы и по рации соединить. А! Я же рацию специально выключила. Вот же невезуха! Ой, не той ногой в сапог попала. Что там могло случиться? Вроде тихо было… Не люблю неизвестности. Сквозит! Эх, хорошо ещё, ветер попутный. Как подумаю, что из-за какой-то ерунды, против него, обратно шагать…

— Что? Полчаса на сборы? Хорошо, папа… Ну, есть! — эк, его занесло. «Всё бросай и дуй на Базу, катер уже вышел…» Накрылся мирный отдых. Кто сказал — «как хорошо быть дочкой полковника»? Я? Ошиблась, значит… Ох-ох-ох… Ни поспать девушке после обеда, как белому человеку, ни о возвышенном помечтать…

— Что? «15 минут и вещи мне сейчас принесут?» Папа, да скажи, что случилось? — ага, жди! Конец связи.

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Инка, та, у которой полное имя Инникса, это, в буквальном переводе — «собачья шкура», своё прозвище полностью оправдала… Что у меня было в тумбочке, на вешалке и рядом — сначала свалила горой на кровать, а потом завернула в одеяло и приперла. Куль получился, почти с неё размером, хорошо, что легкий. Или нет? Парусил этот сверток так, что мелкую чукчу чуть ветром мимо дверей не пронесло. Пришлось выпрыгивать и ловить. Естественно, внутри куча мала. Вожатая, называется. Как детей учить походный вьюк укладывать — у неё каждая спичка на месте, а как кому помочь собраться…. Была бы она «бэе», по-тунгусски «парень», так бы и дала по лбу. Торопилась она. Жалко, что «гирки», это по-тунгусски «товарищ, подруга» — нельзя. Видно, что спешила и успела. Наоборот, благодарить надо. Не пришлось мне самой, лицом против ветра, плестись…

— Что? Внеочередной рейс на Эзель? Когда успела разузнать? Точно, мне надо лететь? За мною, спецом прислали? — ой, мамочка! В смысле, хорошо, что с мамой порядок, я уже было беспокоилась. Ну-с, папочка… тот полновесный щелбан, что Инке предназначался, я, при встрече — тебе презентую. Не фиг скрытничать!

— Что? Катер пойдет прямо к аэродрому? — так, папа мои мысли определенно читает, дистанционно. И свой лысый лоб, от кары, временно уберег, — Что? Кто? Какой ещё — Оттон? Фридрих Оттон IV? Вызывает?! Меня?! Домой забежать успею? Сперва — в Большой Дом? — как говорила знаменитая Алиса — «всё страньше».

— Слушай, Инка, мне правда очень жалко уезжать… Да не знаю я ничего! Вообще… Серьезно? Подарок на дорогу? Книга? Она мне там пригодится? Тогда чего ты её так упаковала? Дай название посмотреть! Надо же… Эрик Флинт «1632». Про что хоть она? Долго рассказывать? — вот же, хитрюга. Ничего у неё теперь не выпытать, побоится сглазить. Хуже папы… — Через «Длинное Ухо» разузнала? Ну, хоть полсловечка! Нельзя?

Ох, папочка… Ох, Алексей Кузьмич… Раскидаюсь с делами, вернусь, поквитаюсь. Скажу — фамильное взыграло. Устрою вам, по праву старшей дочери, Кузькину мать и Содом с Гоморрой. Запарили, со мною, как с маленькой играться! День рождения был? Восемнадцать стукнуло? Всё! Обращайтесь как с взрослой, да!

 

Лист третий. Кровь императоров

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Ой, девочки! От нашей Старой Базы, той, что у истока Ангары, до острова Эзель — двое суток лету. Я, за это время, спала — часов шесть, в два приема. То читала, то на рации сидела… Экипажи-то сокращенные. Без подмены, от самой Кореи. Может, так и хорошо. В грузовом отсеке жить всё равно невозможно — он под верх забит мешками с перцем и пряностями. Один узенький проход, от пилотской кабины к хвосту, оставили. Ага, возьмите щепотку молотого перца и сдуйте в воздух. А потом вдохните… И если получится — выдохните. Вот! Когда на борту полторы тысячи мешков с этим самым перцем, да ещё и в облегченной упаковке, для большей экономии взлетного веса… Правильно догадались, без привычки — ни вздохнуть, ни пукнуть… Респираторы у ребят кончились ещё над Большим Хинганом. Новые взять забыли. Приняли меня и вперед. Сидим толпой, в пилотской кабине, не вылезая… Забаррикадировались, окошки открыли, только тем и живы. Благо погода над Евразией хороша, весь рейс нижний эшелон держали и дышали. Выше — нам бы сразу настал пи… поплохело.

В далекой Европе ещё гремят последние залпы Тридцатилетней войны. До их Вестфальского мира, по шкале времени Земли-1, остался примерно год. И здесь, наверное, чем-то вроде должно закончиться. Только мир будет не Вестфальским, а Копенгагенским или Стокгольмским. Скандинавы тут снова в авторитете. А у остальных драчунов пыл поиссяк… И датчане — гнут свою линию. Нашим попущением. Смех один… Заговор политических рахитов… Ось «Дания-Ангария-Корея». Ни людей, ни денег, ни ресурсов, а вот, поди ж ты… Деньги кровь войны? Не… Перец — кровь войны. Один рейс нашего дальнего транспортника через континент равен 10–15 % годового голландского ввоза восточных пряностей морем. Два дня полета, в один конец, вместо полугодового плавания на паруснике вокруг Африки. Левый канал транзита особо не афишируется. Датчане — сами моряки изрядные. Но, океанского флота у них нет. И не будет. Он уже не нужен. Зачем о таком звенеть?

Не великий прогресс — паровые деревянные самолеты. Зато — свои. Мальчики, например, ими гордятся… Стратегическая авиация! Они хорошие. Даже гамак для меня придумали. А сами — по очереди, в креслах спят. Сидя… В гамаке сейчас дрыхнет кот. Его тоже в кабину пустили, что б не пытался на лету выскочить. Мыши, наверное, в этом самолете долго не заведутся. Мурыч — пропитан перцовым духом. Апчхи! Тьфу… Забылась… Нельзя этого кота гладить. У него шерсть — натуральное ОМП. Как же он, сердешный, терпит? Привык. Когда впервые на меня, спящую в гамаке, прыгнул, я подумала, что не проснусь на фиг! Аж дыхание перехватило… Теперь тоже привыкла. Скорей бы отвыкнуть! Ванну мне… и свежее бельё… Духов не надо — нюх отшибло…

Бедный Фриц… Говорили же ему — меньше с иезуитами якшайся. Подставят так, что не отмоешься. Нет. Разговорную латынь захотел освоить, «язык искусства и науки». Практики ему не хватало… Какая практика? Ой! Это что же, теперь и мне латынь учить придется? Терпеть ненавижу этих ханжей в рясах… Р-р-р!

Мы ведь как с Фрицем мечтали? Окончит он курс, получит распределение, устроится на новом месте, а я через годик — к нему. А вышло? На выпуск явились… они. Делегация, из самого Рима, от Общества Иисуса. Иезуиты. Привезли какого-то мерзкого старикашку. Поймаю — шкуру спущу… или напугаю так, что он сам из своей шкуры выпрыгнет. (Инка меня учила «женскому боевому крику», да…) Что он помнит? Кого он может узнать? Ясный перец (тьфу, какое слово противное!) — ему подсказали. Пальчиком ткнули или просто назвали имя. Не абы кого — круглого отличника боевой и политической… (Фриц способный) И? Вот — он! Последний отпрыск Саксонской династии Оттонов! Свят-свят! Посмотрите на этот барельеф. Посмотрите на этот табель. Посмотрите на его осанку и манеры… Послушайте, как он говорит… Вы ещё сомневаетесь, что в этом юноше течет императорская кровь? Дедок, говорят, чуть прямо там, перед Фрицем, на колени не бухнулся. Он его за шиворот поймал. Решил — плохо старичку стало. Лучше бы прямо на месте пришиб! Добрый и великодушный мальчик… Гнида ещё некоторое время восхищалась, а потом тихо смылась. Думали — и всё тут… Ага — фиг вам, (это тунгусская национальная избушка). Позавчера, срочным курьером, с герольдами и почетным эскортом, в Город (он на Эзеле один) явилась делегация от Иннокентия Х (не монарха, а Папы Римского), с грамотой, о признании моего (!) Фрица королем в какой-то церковной области, на границе с Баварией. Зачуханного феода с единственным городком (он же — овеянная древней славой столица) численностью в пару тысяч жителей, со смешным названием Кронах. Типа — последний законный потомок Oттона III, троюродный правнук короля объединенной Германии с 983 года, императора Священной Римской империи с 996 года, сына Оттона II по прозвищу «Чудо мира». Мать! Мать! Мать! Моё «чудо в перьях» не нашло ничего умнее, как эту мерзкую бумажку взять и прочитать. На людях! Вслух. У-у!

Какие-то братья писатели, ещё на Земле-1, предлагали ввести в учебных заведениях курс феодальной интриги и мерить успеваемость в «рэбах». Думаю, уровень наивности теперь следует измерять «фрицами»… Оцените, насколько святые отцы подло рассчитали: Мы, с орденом иезуитов, ссориться не станем — главный стратегический союзник в этом мире. Кроме них рациональным знанием тут никто не интересуется. Наука в Европе стоит на иезуитах. И долго ещё стоять будет… При том, что саму войну католики, а значит и Папа, тут явно, извините за выражение, просрали… Если раньше Папы были международными арбитрами, то, после Вестфальского мира, что там на Земле-1, их на серьезные переговоры перестали приглашать, что здесь, скоро перестанут… И? Здесь вам не тут! Потому, что есть мы… А как нас припахать поработать на Папскую курию? Да легко! Берем лучшего выпускника 1647 года на Эзеле и назначаем… для начала — королем… но, с правом императорской власти над всей католической Европой. На Земле-1, Иннокентий Х, в своей булле «Zelo domus Dei» от 1648 года, торжественно выразил свой протест произволом светских владык и приткнулся. А здесь? Сижу на месте штурмана, пишу. Накипело. Отказаться нельзя. Наши Фрица не бросят. И я — не брошу… Вот!

Результат? Фриц упрется рогом и что-то там примется делать. Мы, естественно, ему начнем помогать… А эффект от интриги — пожнут святоши. Сволочи они… Когда Фрицу объяснили, что он натворил — тот сел, где стоял, только попросил — «Пусть Наташа приедет»… Небось — попрощаться собрался! Как же, королю, по любви, жениться нельзя. Ему, в Германии, теперь правильную девочку подберут. Из благородной династии… Не атеистку… Ха! Я им всем покажу Жанну Дарк и Розу Люксембург в одном флаконе! Уже лечу, ждите…

 

Лист четвертый. Глубокая задница Европы

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Наши ребята — настоящие герои. Мне-то что? В кабине хорошо. А пилоты, только за день, уже три раза наружу выходили. По очереди… Ой! У правой паровой турбины мощность падала. Они ж у нас под крыльями подвешены, между пропеллерами. На земле обслуживать удобно — подошел и крути что хочешь. А в воздухе каково? А вдруг совсем станет? Запас высоты и так минимальный. Так приспособились! Оптимисты… «Если я сорвусь, значит — умру в полете!» Лезут через боковую дверку под крыло, потом, через технический люк, во внутреннюю полость крыла и там, ползком, до самой турбины. Лежа над нею, через другой технический люк, проверяют трубки подачи. Говорят, обычное дело. Зимой — хуже. Шутники! Я, на них глядя, испереживалась.

С горючим — вечная проблема. На трансконтинентальный рейс, вдоль всей Евразии, паровой самолет (активная ссылка на кинохронику 30-х годов, доступна для просмотра), при технической дальности 12 тысяч километров, кушает 7–8 тонн спиртово-скипидарной смеси. Расход зависит от направления ветра. Только горючего никогда много не бывает и оттого, вопреки наставлениям, экипаж норовит не сдавать остаток топлива, перед новой заправкой (как оно положено по инструкции), а льет новое, поверх старого. Эффект? Вот именно. Скипидар скипидару рознь. Самый качественный, из можжевельника, гонят в Корее. Очень хороший, из кедровой щепы — у нас в Прибайкалье. Нормальный — на Эзеле. А в разных там «промежуточных пунктах», да на запасных аэродромах, можно нарваться на что угодно… Не в смысле горючести, а в смысле совместимости. Папа рассказывал, что у них, там, на Земле-1, тоже запрещено мешать между собой разные смазочные масла и сорта топлива. От этого моторы переставали работать. В них нагар копился или химическая реакция превращала жидкость в кисель. Мир другой — проблемы те же. Корейский скипидар, в смеси с русским, дает рыхлые комья. Турбина жрет всё, что горит, но комки забивают подающие трубки. Тогда надо или менять трубопровод, для очистки, или, на ходу (!), промывать его горячей спиртово-ацетоновой смесью, для растворения осадка. Папа мне рассказывал, что на Земле-1, всякие жулики, мешали горюче-смазочные материалы, ради денег… Я так и не поняла, как такое допускали, ведь если мотор на лету заглохнет, то люди могут погибнуть? Папа отвечал, что тех жуликов штрафовали, а иногда, ловили и сажали. Смысл? У нас бы их стреляли и хоронили бесплатно, потому жуликов нет. Однако, лишних аэродромов тоже. Пилоты химичат на свой страх и риск, а не повезло — устраняют неполадки, вручную… Кому от этого легче?

Страху натерпелась! Особенно, когда они вдвоем (!) наружу полезли, а нас с Мурычем одних бросили… Рулить самолетом я немножко умею, нас всех на курсах учили, но сажать — не пробовала ни разу. Так, чуть на тренажере поиграла. Обошлось… Если не считать того, что уходили они «на минутку», а вернулись через 20 с хвостиком. Растрепанные и замерзшие, как цуцики. Зуб на зуб не попадал. Но, турбина заработала, как надо… Я попросила больше так не делать. Они обещали, что больше не будут… Не уточняя — мешать сорта горючего или бросать управление самолетом на пассажиров. Алхимики безбашенные… Спиртово-ацетоновой смеси у них в кабине три канистры припасено… и бочка — в грузовом отсеке. Вижу — привычны скипидар бодяжить…

Ну, вот почему все мужики такие неорганизованные? Сначала сами себе создают трудности, а потом их героически преодолевают. Что молодые, что старые… Мама говорит — так устроены. Сколько себя помню — у папы постоянный аврал. Вчера аврал, сегодня аврал, и после завтра — аврал. Спросила… Он погладил меня по голове и ответил — «По-другому не получается». А мама веско добавила — «Судьба-а!» Гы… Если Фриц думает, что и у меня такая судьба-а, так он жестоко ошибается. Развели там, понимаешь, в своей Германии бардак, а нам… мне… его разгребать?! Инка, пока я с одеяла в рюкзак вещи перекладывала, сделала мне распечатку. Краткую сводку новостей о положении в Священной Римской Империи, за последние годы. Кратенько… Эту хрень, нам с Фрицем, предлагают расхлебывать? Остановите Землю — я сойду! Пилоты, как отогрелись, меня спросили, отчего побелела? Тут позеленеешь! Читаю им вслух… А у самой, под шлемом, волосы шевелятся.

Карты Германии 2008 года и времен 30-ти летней войны. Крестом отмечен город Кронах.

Что нас ждет? Войне в Европе больше четверти века. Начавшее ее поколение давно сменилось людьми, не помнящими мирного времени. Обычаи войны стали само собой разумеющимися. Раньше солдаты грабили тогда, когда не хватало провианта и не выплачивалось жалованья. Потом — стали грабить и в том случае, если большой нехватки и не было, «про запас». Постепенно нормальным стало грабить при всех обстоятельствах. Если награбленное нельзя использовать — его уничтожают. Солдат находит вполне естественным, что, попав в крестьянский дом, он истребляет в кратчайший срок все, что там обнаружил. Нет смысла экономить! Даже, если потом, на этом же месте, приходится страдать от голода. Все равно — добро разграбят товарищи, солдаты соседних частей, начальство или неприятель. Войска, много лет, непрерывно (!) совершают марши в сотни километров, по всей Германии, нигде надолго не задерживаясь, стремясь внезапно напасть на противника и подвергаясь той же опасности. Папа правильно сказал — «Они там носятся, как бешеные крысы, на помойке»…

Жители прячут все, что могут, и добровольно не дают солдату даже куска хлеба, хотя бы он умирал от голода. Они всем и всегда говорят, что у них «ничего нет». И? Солдаты не ломают себе головы над вопросом, забирают ли они у хозяина последнее, или небольшую часть запрятанного. Крестьянина сразу же подвергают страшным пыткам, рассчитывая, что он или отдаст, если есть что дать, или умрет, если ничего нет. Суровый идиотизм взаимного озлобления дошел до крайней точки… и зашкалил.

Обычный бытовой эпизод, показания свидетеля: Отряд солдат ворвался в деревню. Большинство успело убежать, угнать скот и попрятать имущество, но нескольких человек рейтары сумели поймать и пытками вынудили показать, где спрятались остальные. Пока одни наемники ищут скрывшихся крестьян, другие хозяйничают в домах, режут скот, складывают в мешки материю, одежду, утварь, разбивая и ломая то, что не могут унести. Мечами прощупывают сено и солому, распарывают перины, чтобы, выпустив пух, набить их съестными припасами. Разбивают печи и выбивают стекла, ломают и жгут мебель, даже если в нескольких шагах, на дворе, стоят штабели дров. Глиняную посуду солдаты разбивают вдребезги, металлическую же, измятую и сплющенную, пакуют, чтобы захватить с собой. Металл дорог! Нет предела их изобретательности в пытках. Связанному крестьянину льют в рот мочу — «шведское пиво». Другого — посадили в горящую печь, третьему — закрутили на голове ремни, что из носа, рта и ушей хлынула кровь. Женщин — ну, сами знаете…

Крестьяне платят солдатам лютой ненавистью. Радуются их бедам. Вредят, чем только могут. Убивают одиночек, больных и раненых. Они давно не интересуются, в какой мере тот или иной попавшийся в их руки военный лично виноват перед ними. Солдат-фуражиров крестьяне обычно душат, режут или хоронят живьем. Особенно ужасно мщение крестьян после крупного поражения одной из армий. Ищущие спасения кучки измученных беглецов становятся добычей разъяренного населения. Крестьяне выходят на них с ружьями, как на охоту, караулят у переправ через реку, чтобы топить солдат дубинами и шестами с берега и лодок. Трупы раздевают догола. Не только солдату, но и любому проезжему опасно встретиться по дороге с крестьянами. Одичавшие и ожесточившиеся люди, гонимые нуждой и алчностью, без всякого стеснения убивают одиноких путников. Массовые случаи людоедства. Голодные люди едят траву, кору и листья деревьев, ловят мышей и лягушек, подбирают всякую падаль. Горожане, за своими стенами, могут укрыться только от мелких отрядов. В случае же взятия города штурмом — их грабят догола и убивают, просто ради развлечения. Германия стала похожа на пустыню. Там, где были тысячи деревень, теперь можно было ехать днями, не встречая человека.

Согласно последней сводке, в Рейнском Пфальце, (ранее известном как «сад Германии»), ныне остается менее десятой (наши считают, что даже менее пятидесятой) части прежнего населения. Всего на территории Империи население сократилось с шестнадцати миллионов приблизительно до шести. В сражениях погибло примерно полмиллиона. Остальные стали жертвами голода и эпидемий, бежали в другие страны. Населенные раньше области покрылись дремучими зарослями, волки стаями бродят по опустевшим улицам городов. Нам с Фрицем, между прочим, чертовы попы, нарезали «делянку» именно там, на границе с Баварией… Ой, мама!

 

Лист пятый. Нам досталось — и вам достанется!

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Заканчиваются первые сутки приключения. Происшествий нет. На закате, пока проходили через линию терминатора, я связалась по радио с домом, через центральный коммутатор Старой Базы. Хорошо со всеми поболтала, душевно. Мама говорит — на картах гадала. Всё вроде бы получится, только набегаемся, до упада. Это — дальний прогноз… Ближний у неё не сложился. А папка сказал — «Не трусь, прорветесь!». Помолчал и прибавил — «Нам досталось — и вам, тоже достанется!». Вот тут он чертовски прав… Как всегда. Я чувствую…

С Эзелем наоборот — связь кошмарная. В голосовом режиме — сплошной треск, морзянкой сама не хочу. Мне надо голос Фрица услышать. Э-э-эх… Не повезло. Ребята предложили подняться повыше — вдруг прием улучшится. Отказалась… Ночью ещё раз попробуем связаться. Разница по времени приличная — на сон время есть, а горючее хорошо бы и поберечь. Встречный ветер… Скорость, относительно земли — едва за 180 км/ч.

Вечером взялась читать Инкин подарочек. Этот самый роман «1632», Эрика Флинта. Сначала глазами… Когда меня от нервного смеха заколотило, парни поинтересовались. Начала им переводить, вслух… Один черт, курс держим по приборам, а молча лететь в темноте скучно… Книжка на американском английском. Из головы, на разговорный русский, толмачить текст тяжеловато. Даже, своими словами. Едва-едва, с пятого на десятое бормочу, смысл улавливают. Ржут. Жаргона много. Зато, содержание — прямо в яблочко. Фантастика, с претензией на научность. Про «попаданцев» в прошлое, вроде нас. На Земле-1 это очень популярный жанр…

Маленький американский городок Грантвилль, из Западной Вирджинии, целиком, вместе с участком земли, на котором он стоит, проваливается в Тюрингию 1632 года. В кровавую кашу Тридцатилетней войны. Автор, не чета толпам тупых сочинителей — историк профессионал. Он честно, насколько в США позволяла тамошняя политкорректность (когда я попросила папу объяснить этот термин, он затруднился, я сама как-то догадалась), попытался представить, уживутся ли его современники с немцами, из Позднего Средневековья? А если да, то, как это будет выглядеть? Напоминаю, там провалились в прошлое самые обычные люди, не специально подготовленные ученые или воинское подразделение, а рабочие, учителя, врачи, дети… Как мы…

Над кем смеёмся? Над Флинтом, естественно. Над интеллигентом, который размечтался выдумать, как толстые и ленивые жители США XXI века, победно (!) преодолевают трудности, с которыми никогда в жизни не сталкивались. Голод, обрыв хозяйственных связей, вооруженное вторжение армии озверевших наемников. Чем? Запас горючего для техники — на месяц, запас еды в магазинах и кладовках — на два месяца, запас лекарств — на полгода, запас боеприпасов — по боекомплекту на ствол. Есть школа, электростанция, шахта и маленький заводик. Полно легковых машин, грузовиков, всякой электроники в домах. Много обуви, одежды и оружия…

Ах, да! Забыла главное… Население городка — шахтеры из Аппалачей. По-американски они называются «хиллбилли» (то есть, «Билл с горы», а по-нашему — «хрен с бугра») или «реднеки» (буквально — «красные шеи»). В американской табели о рангах — низший средний класс. Механики, водители, торговцы… и всякие прочие пролетарии. В вольном переводе на русский «реднек», звучит, как «загар тракториста», а означает — «крутая деревенщина». Произносится словечко с оттенком опасливого уважения. «Улыбка реднека», например — это оскал потомственного хулигана, с выбитыми в драках зубами. Русский аналог «реднека», с поправками на культурные различия Земли-1, примерно «суровый сибирский мужик». Вот за счет одной этой «суровости», по понятиям Флинта, хи-хи, жители Грантвилля сразу же начинают гнуть европейцев XVII века в бараний рог… Выигрывать битвы, заключать договоры, вмешиваться в большую политику. С места в карьер, без подготовки, строят в феодальной Южной Германии XVII века, эдакие «Новые Соединенные Штаты».

Скажете, что в общих чертах американец изобразил развитие событий верно? Анклавы. Независимость. Демократия. Прогресс. Просвещение отсталых аборигенов, с периодическим их вооруженным вразумлением. Мы сами-то чем занимаемся? Даже, если Флинт чего приукрасил, так не больше, чем Марк Твен в «Янки при дворе короля Артура». Через сто лет после «Янки» техника изменилась — возможностей у людей стало больше.

Не-а… Это — самое смешное и есть. Папа говорит — «Опасно путать возможности со способностями». Как вы думаете, чем у Флинта «крутые американцы» занялись, когда поняли куда попали? Не угадали! Она стали там для себя «налаживать нормальную жизнь». Словно вокруг ничего особенного не происходит. Праздники всякие устраивать, парады с девицами, выборы депутатов, телевизионные шоу… пивные открывать. В самый первый год «попадания»!!! Скажете, откуда у них, без своих запасов, продукты для зимовки взялись? А они их купили! На срочно взятый кредит!! У местных еврейских финансистов одолжили!!! В Тюрингии 1632 года, ага… «Нация мороженого», блин, уверенная, что «зерно и мясо будут всегда». Марк Твен смотрел на мир гораздо трезвее…

Святые угодники! Я маленькой, иногда, семейным альбомом игралась. Фотографии разглядывала. Хоть убейте, наши, в первые годы, ни одного парада не организовали. Тем более, с барабанами и девицами в мини. Других дел хватало. Воевали, работали, придумывали… Между прочим, телевидения у нас до сих пор нет. Хотя мониторы, для видео наблюдения, уже понемногу клепаем. Папа говорит, что начинали вообще с одной звуковой «прослушки» местности. Минометы, было дело, на звук от пары микрофонов, вслепую, наводили. А у этого Флинта в Грантвилле нет ни оборонительных стен, ни проволочных заграждений, ни минных полей… Нет даже самой простейшей системы наблюдательных постов или патрулей! Они там сразу завоевывать едут. Типа, раз мы американцы — то самые могучие и непобедимые. Хотя весь их запас патронов — на час стрельбы, а школьный учитель химии не знает формулы иприта. Было бы, отчего челюсти выпячивать…

Нам дядя Лева, когда прикладную экономику читал, часто повторял — «думайте не только о себе, но и об окружающих людях». Если тебе хорошо, а всем вокруг плохо, это — очень ненадолго. Придут и подровняют… Я в местной Европе была уже два раза… На языковой стажировке (там с Фрицем познакомилась) и во время последней эпидемии, тогда всех, кто был относительно свободен, в усиление карантинного кордона бросили. Вы знаете, что такое голод? Вы видели настоящую нищету? Людей, которые не ели досыта никогда? Детей, в обносках, которые круглый год босиком? Крестьян, у которых, из железного имущества, только нож и топор? Так они, по местным меркам, очень хорошо живут. На Эзеле — войны нет. Он, со всех сторон, окружен морем.

Теперь представьте сытый американский городок с Земли-1 (ну, как в кино) посреди выжженной десятилетней войной нищей Германии. По тамошним меркам — битком набитый сокровищами. Ткани, мебель, одежда, обувь, все виды деликатесов (ещё про сахар мало кто знает, а тут, в магазинах — залежи конфет и шоколада). Прибавьте невиданные материалы, из которых сделана домашняя утварь и даже сами здания. Медь, алюминий (сколько может стоить в XVII веке одна алюминиевая ложка?), пластики (сколько заплатит, любой алхимик, за клочок полиэтиленовой пленки, которую не берет никакая кислота?), посуда, оконное стекло, лекарства… Понимаете? Натуральная Страна Оз, новое Эльдорадо, да не за океаном, а прямо под рукой. Что сотворила, с государствами Центральной Америки, жалкая кучка конкистадоров, помните? Что останется от изобилия Грантвилля, когда, ради осатанелого грабежа, на него дружно (!) бросятся и войска, и местное население? Тоже не ангелы, отнюдь… Флинтовых «реднеков» (на самом деле — заплывших жиром и не служивших в армии), «бедные немецкие пейзане», стопчут, не заметив ни помповых ружей (максимум, по сотне патронов на стрелка), ни единственного пулемета (с тремя лентами). Там, после десятилетий войны, пехотные терции, в сомкнутом строю (!), на картечный огонь маршируют. А что сразу не отнимут, то разворуют за неделю. Нищета же… Дикость… Большая часть населения страны или привычна к грабежу и разбою, или сама им подрабатывает… Однако, Флинт (историк он, вашу мать!), в своей книжонке, о реальной прозе жизни — ни гу-гу. Патриот!

Извините… Зря я про смех загнула. От натужного оптимизма книжонки меня самый натуральный ужас обуял. Ну, Инка, ну, подружка… Умеет создать правильное настроение. Теперь — хоть волком вой. Сплошные неприятности. Вокруг — ночь. В голове — каша. В атмосфере — помехи. Эзеля совершенно не слышно. Что мне делать? А-а-а… Как говорит папа — «Если хочешь застрелиться — ляг, поспи и всё пройдет!». Попробую…

 

Лист шестой. Банк в прямом эфире

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

А всё так хорошо начиналось. Утро. Небо ясное и видимость — миллион на миллион… Ненавижу деньги! Деньги — зло! (повторить три раза) Вышло, как в старом анекдоте про иностранца пишущего в дневнике. «Пил с русскими. Лучше бы я умер!» На следующий день. «Похмелялся с русскими. Лучше бы я умер вчера!» Фриц ему очень смеялся, а мне он — совершенно непонятный. Это где ж у нас так пьют? Загадочная немецкая душа… Ну и вот — «лучше бы я застрелилась вчера»… Сегодня меня припахали, как последнюю пионерку. Посиди на рации, да посиди на рации! Сдуру — согласилась. Всё одно место штурмана пустует, а до Эзеля ещё далеко…

Рация тут хороша. Новенькая, трехканальная, с режимом свободной коммутации. «Тэзовое» исполнение. Если возникла неполадка — меняй блок и через пару секунд снова работай. Соблазнительно. Эфир затягивает. Там со знакомым словечком перебросилась, здесь, по почерку, кого-то опознала… Тесен мир! Через полчаса, с удивлением обнаружила, что сама собой оказалась в привычной роли дежурного по связи. А что — нормальное дело. Самый незагруженный организует для всех режим пользования выделенными каналами. Что бы они не толпились на одних частотах, а равномерно распределялись по диапазону. Как транзитная пассажирка я самой свободной и оказалась… Вся разница, что в лагере мелюзга, за которой только и следи, а тут — серьезный, занятой народ. Приятно, конечно, людям помочь, но и выматывает, будь здоров. Всёх в голове держать надо и эфир слушать, а свободные каналы с занятыми не путать. Кстати, на Восток, весь световой день — проходимость радиоволн отличная, а на Северо-Запад — глухо. Загадка природы… На чем и погорела, кстати. Похвасталась… Тут оно и началось! Как посыпались просьбы, как посыпались! У-у-ух… Целый день, простояла (просидела) «в забое».

При высоте полета за 2,5 тысячи метров радиус идеального приема на коротких волнах вокруг самолета — сотни километров. При скорости порядка 200 км/ч каждый «абонент», оказавшийся в полосе нашей трассы, может держать связь не меньше часа. Иногда, два часа, особо везучие — и три. А связь с Ангарском, сегодня, устойчивая, как заколдованная. Ну и… Не понимаете? Сидеть на 16-м канале и давать команды жаждущим общения, кому, на какой частоте, общаться — дело где-то даже благородное. Уважаемое. Раздражает, когда попутно на тебя наваливают работу банковского клерка. Я на такое не подписывалась! Ну, забыла, что западнее Урала народа живет довольно много, а хорошие отношения с аборигенами приходится отрабатывать… Не до жиру.

Короче! В Московии назревает соляной бунт. С 18 марта прошлого, 1646 года, Алексей Михайлович Тишайший приказал объявить о новом соляном налоге, по две гривны с пуда. Тупо удвоил рыночную цену и без того дорогой соли. Хотя астраханская и яицкая соль, употребляемая для соления рыбы и икры для личной государевой торговли, обложена пошлиной всего в размере одной гривны с пуда. Оно и фиг бы, что царь всея Руси дерет налог не со своих собственных доходов, а с нищего народа… Дерьмо в том, что он не может его не драть! Повадился московский государь победно воевать, а финансы — сразу запели романсы. Помочь бывшей отчизне (лично я это феодальное убожество, под крылом, своей Родиной не считаю) было бы недурно. Людей жалко. А как?

Свирепствует лютый, почти смертельный, для раскинувшейся на половину континента страны, дефицит разменной монеты. Даже проклятое церковниками байкальское золото, с которым мы поначалу вылезли на местный финансовый рынок — капля в море. Для поддержания нормального денежного обращения, в условиях диких расстояний и бездорожья нужно серебро. Много! Десятки тонн. Ежегодно! А в России XVII века своего серебра нет. Вообще! Золота — тоже. Весь драгоценный металл поступает из-за границы, в обмен на не возобновляемые ресурсы, меха, пеньку, воск и древесину. Причем, он сразу же утекает обратно, платой за выкупаемых пленных, за предметы роскоши, за благорасположение влиятельных особ. Добавьте «чистый вывоз капитала». Местные бояре не верят своему же царю-батюшке ни на грош! Серебро, всеми правдами и не правдами, отправляется в западные банки, передается «в рост» иностранным купцам, зарывается в землю (буквально, кладами). Бред…

Дядя Лева, по этому поводу, на Совете, целый доклад делал. Как «начальник ZOG» (говорят, на Земле-1 было «еврейское оккупационное правительство». Шутка?) и «по праву Первого сибирского еврея» (правда). Он предложил применить к ситуации финансовые инструменты из будущего. Как сохранить, в обороте Московии, хоть часть серебра? А надо вынести оборот реальных денег в «оффшорную зону». К нам. Заменив его безналичным. Финансовые потоки, таким образом, выводятся из оборота, серебро остается, где оно и было. Чем можем, так сказать, тем и поможем. Принимать безналичные платежи и переводы у купцов и «лучших людей страны» (так бы их всех и перестреляла!), обязали дежурных операторов узлов связи. Там, где у местных есть к ним доступ. Всё честно… Приходит дяденька, с мешком денюжек. Говорит радисту, что он собрался с ними учинить. Делается запись в «журнале». На КДП, в Ангарске, постоянно крутится магнитный диск записи объективного контроля. Готово! Запись ушла в архив, её можно в любой момент прокрутить клиенту, для контроля. Или, устанавливаем связь между двумя клиентами (купчишки, этот «голосовой денежный перевод», зело возлюбили). Один говорит, что он хочет. Второй соглашается… Или торгуется… Под запись. Сговорились. Один деньги — передал. Второй, на том конце радиоканала, деньги получил. Подтвердил. И разошлись… Чисто, безопасно, мгновенно. Если оба у нас открыли счета, даже наличность с собой иметь не надо — только подтвердить личность (один другого узнал по голосу, а оператор в Ангарске — обоих, есть там специальные люди). Прелесть, кто понимает… Но, не моё.

К вечеру, от этих «задушевных разговоров», переходящих на матерный лай по ходу торга, у меня начало «крышу срывать»… И отказаться нельзя — другого, устойчивого, канала связи с Ангарском, сегодня не было. Надо… Убиться веником! Мне же, теперь, в Германии, самой торговаться придется! Экономикой Фрицевой державы рулить. Во, засада!

Вы не подумайте. Коммунизм-коммунизмом, но личные деньги у нас есть. Тоже — на счетах. Когда кому надо, получите. На тех же условиях. Хочешь, безналом. В дикой Европе без горсти монет за ворота не выйти. Мороки с ними! Как вспомню, так вздрогну… Да, ещё карманы от воров беречь надо… Помню, мы с Фрицем по набережной гуляли и я что-то купить захотела… А он как посмотрел — и все деньги у меня отобрал. Сказал, без них могу вернуться. Кто ж серебро в карман куртки сыплет? Надо — в потайной внутренний, или в кошелек… Вдруг, вор попадется? Какие воры? Я сроду вора не видела… Ой! Там же, в Германии, настоящие воры есть! И грабители! И нищие… Что с грабителем делать — я лучше всего представляю. Ба-бах — и готово. А с нищим?

Наша серебряная монетка для экспорта-импорта, в духе байки о древнем новгородском происхождении, весит ровно один грамм, на реверсе — выбит серп и молот, на аверсе — силуэт Дома Советов или «Большого Дома», с радиобашней. Чеканка денежки сделана нарочито грубо, под старину, отчего силуэт «Дома» имеет очень уж характерные очертания, за что, с легкой руки Елены Сергеевны Кротовой, мы, ласково, называем эту монетку английским словом «фак». Получается, она не настоящий медный рубль из XXI века (мне их папа показывал), а «хрен знает что». Где «хрен», там и «кол». Иногда ещё — «палка» и «деревянный». Часто употребляются и более нецензурные синонимы, неприличные в обществе… Возьмет такое настоящий нищий или пошлет меня, куда подальше? Может ему лучше купить чего вкусненького? Теперь понимаете, почему «денежная экономика — дерьмо»?

 

Лист седьмой. Лишних знаний не бывает

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Так… Сон отменяется… Мальчики соблазнили меня попробовать авиационный «чифир» (именно так, без мягкого знака). Типа пожалели усталую девушку. Теперь я бодрая и заводная, как резиновый мячик. Хочу бегать и прыгать. Но, негде… Могу стучать морзянкой сразу двумя руками (уже попробовала), но, не с кем… Вышли из зоны устойчивого приема… А вообще, они меня развели. Чифирь, если верить папе, не «народный монгольский напиток». И если честно — надругательство над традиционной чайной церемонией. Дальнобойщики и урки, на Земле-1, его пьют. Первые, что бы спать не хотелось (ребятам в ночь лететь), вторые — вместо водки.

У меня это был ужин. На чуть недолитую пол литровую кружку кипятка — пол стакана мелкой заварки. Десять минут настаиваем, сливаем, разводим по вкусу сгущенкой, пьем маленькими глотками и закусываем печеньем. Жесть! Сердце дык-дык-дык! Сна ни в одном глазу! В мозгах — хрустальная ясность. И это — надолго. Думы в голове роятся! После напряженно прожитого дня и погружения «в иную культурную среду» — мыслю.

Плохо жить на свете дурой. Дипломную, по экономике, я сдала, ага. «Сравнение эффективности хозяйства солидарного и конкурентного общества». Вместе с экзаменом… Экстерном… И забыла, как страшный сон… А оказывается, личный опыт — незаменим. Всего один день послушала, как купцы друг на друга в микрофоны орут, и поняла суть рыночной экономики — за лишнюю копейку люди друг другу готовы бороды оборвать и глаза высосать. Сдается мне, что пока в Московии заправляют эти типы, наши попытки тут что-то поправить — как покойнику горчичник. Что мой Фриц, с таким же вот электоратом, собирается делать — ума не приложу.

Когда-нибудь видели воров, которые ведут дела честно? Я их только послушала — уже с души воротит… Клянутся, самым святым, от родной матери, до божьей… И надувают партнеров — только треск стоит. Они бы и нас надували, однако, технику не обманешь. Мы же с них платы не берем. Строго информацию. И проверяем. Сказано — сделано. Не нравится? Свободен! Обманул? Тут зависит от ситуации. Пулю схлопотать — запросто…

И вообще! Правильно, наши, сразу у себя государство отменили. Чего? Армия — народная. Советы — для руководства, выборные бригадиры или там координаторы — для оперативного управления. Достаточно! Даже деньги — не особо нужны. Так — инструмент, поддержания внешних связей, и условная единица учета. А если бы у нас было государство? «Государство — аппарат вооруженного насилия, выполняющий волю правящего класса». Симбиоз воров и бандитов. Воры крадут и платят бандитам за «крышу». Бандиты грабят и отдают ворам деньги «в рост». Всё стоит у них на страхе и обмане. До первой неудачи. Если что-то, хоть чуть-чуть, не заладилось — сразу настает, как выражается дядя Лева, «полный какаду». И исправить ничего уже нельзя… Война — кормит войну… Воровство — укрепляется воровством. Деривативные сделки… ссудные проценты… закладные векселя… Тьфу! Легче «всё снести до основания», чем пытаться исправить. Поэтому, кстати, мы в этом мире никому и никогда не даем кредитов. Принципиально. Только вкладываем… или что-то покупаем.

Наверное, с земли, на фоне черного ночного неба, прозрачный носовой фонарь нашего самолета сейчас выглядит, как огромный жук светлячок. Включены все лампы. Летим по приборам… На штурманском столике — карта Центральной Европы… Она совсем не похожа на «старые» карты, которые папа иногда достает из сейфа и разглядывает у себя в кабинете, когда думает, что никто не видит. Там — густая россыпь кружочков городов, хитрое плетение разноцветных дорог на суше и водных маршрутов по морям. Там, всюду, значки аэродромов, портов, центров разнообразной человеческой деятельности. Наша карта — серая и пустая. Развернутая в лист мозаика из черно-белых фотографий воздушной разведки. Узкие русла рек… Леса… Редкие заплатки полей, пятнышки городов. Ещё более густые пятна мертвых деревень и разрушенных крепостей. Ни государственных границ, ни дорог. Чистый лист… Второй пилот там пару раз пролетал. По сравнению с нами — абориген. Он и сейчас не утерпел, согнулся рядом, с транспортиром, курвиметром и «командирской» линейкой. Тонко заточенным карандашом обвел в прорези силуэт самолетика. Вот здесь! Понятно. Кому — что, а летунам — везде мерещатся аэродромы.

Линейка убрана… Тонкий крылатый контур, в самом центре континента. Смотрится там жутко одиноко. «Хоть похоже на Россию — только все же не Россия…» Точно! Сложилась головоломка. Плотность населения в Священной Римской Империи последний раз, за текущую тысячу лет, сравнялась с плотностью населения в Восточной Европе. Московиты уже хотят жить «как в Европе», а Европе, ха, пришлось жить «как в России». «Бунташный» XVII век уравнял двух вечных соперников в нищете и разоре… Кстати, надо взять на заметку — никаких денежных вложений в Европу пока делать нельзя. Война кругом! Всё сгинет, словно в черной дыре.

Здесь и сейчас, там где карандаш касался серой фотобумаги, догорает «коммерческая война», так привычная Старому Свету. Война, что кормит сама себя и позволяет платить солдатам. Она уперлась в экономический барьер. Дальше — война бесплатная. За идею. Религиозная или крестьянская. Пугающая родовитую аристократию до желудочных колик. Грозящая, как на далеком Востоке, обернуться тотальной войной народного ополчения. Такая война долго не идет — строго до полного истребления всех, кого население сочтет врагами. Хи-хи. Перед тем, как Вселенский Собор посадил на кремлевский престол Романовых, ополченцы, походя, смахнули с шахматной доски истории три (!) династии. Европа радостно участвовала в русской Смуте, а теперь не может расхлебать свою. Папа Римский, как полный политический банкрот, с подачи иезуитов хочет упредить события, выставив «проходную пешку». Чужую. Мою! Сует Фрица в эту банку с пауками. Старается помешать чужой игре, раз уж сорвалась своя.

Карта Священной Римской Империи 1648 года. Крестом отмечен город Кронах.

Прорвало… Не могу перестать думать о Фрице… Как он там? Где? Что? Третьи сутки без связи — тяжело. А мальчикам — скучно. Можно весть самолет и одному. Днем они так и делают. Но, ночь убаюкивает пилота. И нужен напарник. Для разговора, для концентрации внимания… Пассажирка в кабине — редкий подарок. Один может поспать. Ага! Чифирь-то пили все — заснуть не сможет никто. До утра режемся в шахматы… Партии «блиц». Ребята — по очереди. Я — бессменно. Командир играет на уровне. Второй пилот гоняет меня, как хочет. Шанса победить — ни малейшего. «Девочка для битья» Сопротивляюсь отчаянно… и безуспешно… Натренировались! Зато, после новой кружки чифиря, словно открывается «второе дыхание». Сознание раздваивается. Одна я, переставляет фигуры на доске. Другая я, с космической высоты, снова смотрю на клетчатую, склеенную из фото разных тонов, карту Европы. Туда, где карандашный самолетик накрыл бывшее аббатство, между герцогством Саксония и майоратом Байройт. Вместо него встает родное носатое лицо, в фантазийной короне. Так! Вроде поймала мысль. Одинокий Фриц, на этой «мировой шахматной доске» — не король. Все фигуры — против него. Но, он и не жертва… Шахматы «магараджа» это называется. «За белых» там играет единственная фигура, совмещающая свойства короля, ферзя и коня. Все правила идентичны обычным шахматам, разве что черные пешки не могут превращаться в ферзей. Дойдя до последней линии, они там остаются навсегда. Магараджа может в одиночку разбить противника и поставить его королю мат, загнав того в угол или прижав к краю доски… Любопытно! Умно. И символично… Банда против одиночки. Человек против государства — государство против человека.

В начале партии магараджа ставится на любое (по выбору игрока) поле первой горизонтали. Черные ходят первыми. Белые выигрывают, дав мат королю чёрных (благодаря своей мощности, магараджа может ставить мат в одиночку, без необходимости использовать другие фигуры). Чёрные выигрывают, взяв магараджу. Тем не менее, существует безусловно выигрышная стратегия «за чёрных». Основная слабость магараджи в том, что он один, следовательно — не может позволить размена, не может бить фигуру чёрных, если та защищена. Идея состоит в размещении чёрных фигур по доске так, чтобы все они оставались защищёнными, но при этом, все доступные магарадже поля оказались под боем. Последовательность ходов, создающая такую позицию, ведет чёрных к победе. Важно только следить, чтобы у магараджи не было возможности хоть раз объявить шах.

На фоне клетчатой доски, где меня, очередной раз, приперли к стенке, ясно различаю белобрысую голову Фрица. А ведь он — может! В смысле, один пойти на толпу. Смелость толпы состоит из кучи маленьких страхов. Не надо давать ей опомниться! Надо бить — первого, кто подвернется… Второго… Когда мы шагнем за третьим — толпа побежит. И победа будет за одиночкой. Если, ему никто не ударит в спину… Если, не предадут свои…

Кто тут нам «свои»? Машинально кладу своего практически загнанного короля набок. Сдаюсь! Партнер кивает и отстраняется. Его очередь держать курс. Сменщик нетерпеливо выбирается из пилотского кресла, а я успеваю додумать очередную мысль. Магараджа, на санскрите, то же самое что император. Высший титул, доступный политику. Царь царей. Мать! Мать! Мать! На самой вершине горы скользко и холодно… Страх за Фрица вдруг накатывает ледяной волной и судорогой сводит тело. Как он? Где он? Скорее бы встретиться!

Мандраж — как перед выпускным экзаменом. А что? Посмотрим, чему нас всех научили! Если подумать — «Война — продолжение политики иными средствами». Политика — зеркало экономики. Надстройка и базис… Правильно подставьте в формулы числовые значения — и результат расчета совпадет с ожидаемым. Только, за мертвыми словами и цифрами не видно живых людей. Которых жалко… Что, никто больше не хочет играть? Ладно, тогда я ещё чуть-чуть рацию помучаю. На ночной частоте… Вдруг, дозовусь? Фриц! Фриц, отзовись!

 

Лист восьмой. Медный рубль — как клеймо великодержавия

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Связь пробило перед рассветом. Словно в небесной канцелярии тумблером щелкнули… Пообщались с Фрицем. Сначала — как раньше, до всего… Потом, совсем чуть, поболтали о планах. О нашем, общем (мать его так!), будущем… Запомнилась, как положено, последняя фраза — «Наташья, денег саффшем нихт. Что дьелат?» Налицо немецкий подход к жизни. Русский бы спросил — «Кто виноват»? Ух, я бы ответила — «А где была твоя думкопф?» Чудо долговязое… Как я по нему соскучилась! Зачем он в это ввязался? Впечатление произвести?

Оседлала рацию и через 15 минут (главное — знать, у кого спросить) врубилась в ситуацию. О, майн Гот! Качественная, многоходовая подстава, с вензелями, в стиле барокко. Святые отцы иезуиты приготовили для наших качественную, «совсем, как настоящую» наживку… И народ её проглотил, вместе с поплавком и с удочкой. В довесок к микрокняжеству (настоящему) и супертитулу (туфтовому) Фрицу не положено ничего. Совсем!

Ладно бы он один такой… Там же весь Совет Командиров, на эту халяву, хлебальники разинул! «Ах-ах-ах, нам нужен опорный пункт, в Центральной Европе!» Может вам, ещё — по кружке пива и танец с саблями? Сколько раз было говорено и переговорено — майорат не передается в чужие руки. Феодализм кругом! Купить родовые или церковные земли — невозможно. Получить их, как выморочное имущество — невозможно. Пример Эзеля — редчайшее исключение, афера датского короля. Зато, взять землю в аренду — легко. Уже предлагали… Только плати… За просто так. Отказались? И остались, без желаемого форпоста. Тоже мне, секрет! Следовало ждать нового «предложения, от которого будет почти невозможно отказаться»? Нате! Получите, распишитесь. Весь Эзель в нетерпении и ожидании событий. Готовятся… Строят планы… «Дер эрсте колонне марширт…» Черт! Главное, с каким вкусом иезуиты место выбрали. Конфетка, а не место. Всё досконально учли, гадские святоши! Рельеф — уже почти готовый аэродром, только почистить заросший пустырь. Расположение — почти в центре Европы, но далеко от крупных городов. Безлюдье — осваивайте дикие пустоши, дорогие камарады. Отсутствие дорог и рек, дремучий, по их понятиям, лес (на десятки километров во все стороны). Сущий рай для разбойников, дезертиров и мародеров. Наживка первоклассная. Нанимайте охрану, строите, обживайтесь, развивайте и (самое главное) платите… Всем! Естественных-то рубежей для обороны там нет. Триста лет эти заповедные буераки были никому не нужны. Один задрипанный замок — на всю округу. Возьми боже…

Вообще, красиво задумано! Через год Вестфальский собор провозгласит равноправие религий и конфессий. Римского Папу (недавно верховного арбитра Европы!), как ветхий хлам истории, отодвинут в дальний уголок Общеевропейского дома. Оно ему надо? Отчего бы не запустить светским владыкам ежика в штаны? Призрак короны Оттонов (проверю, у Фрица действительно местная родня или мне голову морочат?) способен зажечь новый пожар страстей. Ради истребления «самозванца»… или «папского ставленника»… или «красной заразы» (нужное подчеркнуть), опять поставят под ружьё детей и стариков. Эдак, война, из тридцатилетней запросто может стать сорокалетней. Или столетней… А Рим, как встарь, примется судить, кто и почему в своем праве. С одной стороны и с другой стороны… «Разделяй и властвуй» Это — чисто политические дивиденды. А какой денежный дождь прольется на тех кто примется снабжать наш блокированный анклав! А сколько прилипнет к рукам на заставах и мостах по дороге? Тут таможни, посты и границы — через десяток верст. Золотое дно!

Не, что иного случая «ногою твердой стать в Европе» нам скоро не подвернется — абсолютно бесспорно. А что всем участникам проекта гарантированы головная боль и масса работы, фигня? Голосование раскололо Совет пополам. Новый анклав — это шикарный повод к новой общеевропейской драке и отчаянная авантюра. Попы уверены, что солдат, работников и припасы нам придется покупать у них. На юге всё дешевле, а хилый «воздушный мост» автономии не обеспечит. Следовательно, будем платить церковникам за всё. А нечем! Раз вложить капитал — хоть как-то оправдано, но, планировать его постоянную утечку… Замаскированная дань! Отгородиться «железным занавесом»? Не вариант, надо когда-нибудь и в люди выходить. Вот — как раз повод.

Снова, вызывают… Странный позывной — «F4». Парни! Не в курсе? Точно — меня? Фриц? Юморист! Ты бы ещё «товарищем номер 87» назвался… Уже есть и такой? В Юго-Восточной Азии? Точно? А он знает, кто это на Земле-1 был? Оригинал… Фриц, у тебя началась профессиональная деформация личности! По русски? Приеду — объясню! Да… Ладно… Что значит, к утру? У нас — уже утро! Деспот! Хорошо, попробую… Целую!

Какие ещё «левые» варианты? Хотя, если взглянуть на проблему выживания анклава с нашей стороны упомянутого «экономического барьера»… Военный коммунизм — это самый живучий общественный строй, из известных человечеству. Он способен задолбать насмерть любого противника, выстоять в любой блокаде и мобилизовать массы на самые фантастические свершения. Наш опыт победного выживания в Прибайкалье, понемногу, обрастает грозными легендами. И фанатичными последователями… Причем — каждому видится своё. Одним — улучшенный вариант ордена Тамплиеров. Другим — «град Китеж». Третьим — «остров Буян».

Землепроходец Петр Бекетов, под впечатлением от Ангарии, посылал предыдущему царю свой проект «О введении в Московском государстве артельного войска и полном закрытии границ». Наивный! Едва сумел из столицы ноги унести. А сейчас, на Эзеле, царят эйфория и революционный энтузиазм. Мы тоже сумеем! Дайте нам попробовать! Вы бы, ребята, сначала, определились, чего вам надо? Военных побед или сытой жизни? Что б меньше разочаровываться… Дядя Лева, как для вас, давно накатал специальную губозакатывательную брошюру — «Бухгалтерия военного коммунизма». Сборник «черных» исторических анекдотов. Все как один — правда. С эпиграфом — «И значит, нам нужна одна победа. Одна на всех, мы за ценой не постоим!» Читали? О!

Мой папочка мнит себя «державником», хотя, если как следует поскрести, с мылом — самый настоящий радикальный анархист. Так за эту книжку, он хотел дяде Леве набить морду. И набил бы… Только дядя Лева хитрый. Он пришел на разборки не один, а с Бекетовым. С тем самым… Как с независимым судьей в споре. На Бекетова папа бочку катить не стал — уважает… А дядя Лева попросил папу показать, а лучше — подарить дяде Пете самый облезлый медный рубль с Земли-1. Как пример «цены побед». Как указатель — куда московиты, со своей «победоносной» политикой, лет эдак через триста непрерывных войн, пританцуют. Папа не понял в чем подвох. И я не поняла… маленькая ещё была… А дядя Петя — сначала не поверил, а потом — когда покрутил в своих лапищах крошечную монетку, сел и заплакал. Обиделся, на нас и на весь мир… Вот такой дядя Лева коварный. Он дядю Петю ещё и дополнительно «утешил» — показал «русский демократический рубль» образца 1992 года, тот вообще железный… типа пресловутих оболов в Древней Спарте. И объяснил связь… Как они потом с папой нажрались! С горя… А дядя Лева с ними почти не пил — только подливал. И говорил, что это у них «поминки по иллюзиям».

Экономика диктует политику. Чем больше Россия открыта для мирового рынка — тем дешевле стоят русские деньги, тем беднее живет народ. Или наоборот. В режиме «осажденной крепости», когда граница на замке, а за утечку капитала или попытки «влиться в общеевропейский дом» без разговоров секут головы — Россия процветает… Война, как и торговля — суть формы неэквивалентного обмена. Для русских — разорение. Немцы, в Центральной Европе XVII века — парии и изгои. Чую, мы их воспитаем, в духе. Та же Россия будет.

 

Лист девятый. Когда финансы поют романсы

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

«Избушка-избушка, а повернись-ка к Европе задом, а ко мне передом!» Сказка? Ха… Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Штурманское кресло свободно вращается вокруг оси на 360 градусов, но, рация у нас одна. И она — в центре. Потому, что она блочно совмещена с радиолокатором высотомера, радиокомпасом и телетайпом. Тэзовое исполнение — оно такое… удобное — офигеть! Так что, в будущих хрониках, если Фриц не казнит излишне болтливого летописца, когда-нибудь запишут, что будущая императрица прилетела к месту новой работы символично, попой вперед. Печатая свой первый исторический документ — финансовый отчет о деградации монетной системы солидарного строя при тесном контакте с рыночной экономикой. Из головы…

Правый и левый ключ закрепила на подлокотниках кресла. Слюдяную панельку «индикатора символов» повернула к себе (отсвечивает на солнце), а остальной телетайп — штатный. Лист бледно-желтого пергамента, с магнитной полосой «цифровой копии текста», зажат барабаном. Матричная головка уже молотит литерами по красящей ленте. Вот… сейчас прочитаю. Хорошо! Перевод строки… Набираем дальше… Тихо радуясь, про себя — ведь могла запасной ключ дома забыть. И сидела б сейчас, как последняя стажерка, чисто телеграфным кодом текст настукивала. До отсыхания руки. Как вспомню наши занятия по радиоделу — так вздрогну. Ещё думала — зачем оно? Вот тебе ответ! Обычная скорость передачи морзянкой текста «с листа» — 70-120 знаков в минуту. Мне так быстро не надо, мне надо — без ошибок. Нормально… Правой рукой — символ, левой рукой — нажать «подтверждение». Теперь — наоборот… Государственную бумагу ваяю! Проверю и отправлю, пока ещё связь держится. А копию — сберегу. Зачем? Пусть Фриц поставит автограф и приложит печать… если её завел.

Папа рассказывал, что у всех начальников, на Земле-1, обязательно была секретарь-машинистка. Он ей диктует, а она, с его слов, печатает. На пишущей машинке или там на компьютере. Потом — правит и передает бумагу адресату, по факсу или электронной почте. Бред собачий! У них своих рук не было? А долго-то как! Сложно! Правда, там всё начиналось с пишущих машинок (в кино видела), а у нас — сразу с радиотелетайпа. Зигзаги прогресса. Тут клавиатура, с раскладкой QWERTY, только в «Музее Попадания» и осталась. Говорят, специально обученные люди, на подобных агрегатах до 600 и более знаков в минуту набивали. Странные они там… Трудно аккордную клавиатуру сделать? И проще — намного… И быстрее. Если, просто ключом — лень… А потом, протянул лист магнитной полоской через приемно-передающее устройство — и текст ушел адресату. Без дурацкого двойного хранения файлов одновременно в бумажном и цифровом виде. Документ — есть одно целое. Буквы — глазам, оптический или магнитный код — машине. Так, не отвлекаться! На чем я остановилась?

(бумажный бланк от стационарного радиотелетайпа)

«… в Железный век предельно допустимое мобилизационное напряжение составляет 1 воин на десяток землепашцев. Поэтому, оседлые народы часто проигрывают кочевникам, способным выставить на поле боя до 50 % взрослого населения обоего пола. А кочевники — часто проигрывают горожанам, которые способны провести 90 % мобилизацию, бросив на хозяйстве одних детей и стариков…» Вроде бы, стройно получается…

«… Ограничивает военные возможности экономика. Можно содержать свою армию, а можно — кормить чужую. Оптимальная пропорция отношение солдат к гражданским: 1/10 — в военное время и 1/100 — в мирное. Исключение составляют так называемые солидарные общества, где основа войска — народное ополчение…»

Забавно, папа любит повторять — «Война — это работа». В том смысле, что военное дело — честный труд. А в западных книжках пишут, что «Бизнес, это война». К деловому партнеру там относятся как к врагу. Если армия служит и идет в бой за деньги — перелом морали состоялся. На месте солидарного общества возникло общество сословное. Если «человек с ружьем» пошел в бой бесплатно, за идею — общество снова солидарное…

Есть ли причины, толкающие социум в ту или другую сторону? Конечно! Продуктивность хозяйства везде разная. Где-то она вдвое больше, чем у соседей, а где-то — в разы меньше. Значит, кто-то может себе позволить много солдат, а кто-то — мало. Или — держать много, но мало им платить. Когда очень разные силы сталкиваются в бою, то конфликт проходит не через границы — через души. Вот отчего Бекетов заплакал-то? Разрыв шаблона! Мужик всю жизнь думал, что, добывая державе пушнину (эквивалент серебра) он своими руками строит великую страну, а как выяснилось — обогащал жуликов. Московия, в XVII веке — это сплошной дырявый карман. Слишком «добрые» цари, слишком вороватые купцы и бояре. Но, тогда (теперь?) «великий торг Родиной» только начинался. А дядя Лева ему сунул под нос конечный итог такой политики. Для дяди Пети «железный рубль», это, как для нас — «блокадная пайка хлеба». Есть её — ещё можно, а жить на неё — уже нельзя. Он-то ладно, идейный. А наемники, если платят мало, перебегают к противнику. Типа «конкуренция». Только народная армия воюет за Родину и свободу бесплатно. Скажете хорошо? Не-а, для начальства — очень плохо. «Винтовка рождает власть» Вооруженный народ мешает спокойно пользоваться властью. Результат?

Денежная система проносящейся внизу страны последние 400 лет была странной… Папа рассказывал, что у них, разом, ходили рубли, «баксы» (они же доллары или «грины»), «еврики» (евро), какие-то «унылые еноты» с плавающим курсом, золотые монеты, бартерные единицы, кредитные карточки… Жуть! В учебнике «Параллельной истории Земли-1» я читала про разные цены серебром и «ассигнациями» при последних царях. Впрочем, и Рюриковичи, и первые Романовы, в нагнетании бардака с инфляцией, от потомков не отставали. Вам словосочетание «медный рубль» ухо не режет? И папе с товарищами, на Земле-1, не резал. Как сувениры они монетки хранили… А мне, после сегодняшнего, как глаза заново открылись. Общество с «недостаточным прибавочным продуктом» (при прочих равных трудовых и материальных затратах менее производительное, чем соседи) может завести свободно конвертируемую валюту разве в ущерб самому себе. Доказать? Пишу…

Самой распространённой монетой на Руси со времен Ига является «деньга». Виды «деньги»: «большая» и «малая», «новгородка» и «московка», «деньга копейная» и «деньга мечевая». Весовое содержание металла в московских деньгах регулярно снижалось, а при Иване Третьем (то есть, деде Ивана Грозного) новгородские и московские деньги стали отличаться по весу ровно в два раза. На аверсе «московки» изображался всадник с саблей, а на аверсе «новгородки» — всадник с копьём, из-за чего «новгородку» называют копейкой. Позднее так же сосуществовали два рубля: новгородский и московский. А своего серебра в России нет. Всё привозное. С востока, с запада, с юга. Добыто торговлей или войной. Вот такая она, основанная на «импортном серебре» денежная система… Показательно, что при татарах русская валюта стояла твердо, как штык. За баловство с платежными средствами князей смещали и казнили на счет раз, словно проворовавшихся завхозов. И никакой утечки капитала на Запад. По той же причине… Каждый князь смиренно ездил за «ярлыком» в Орду, частных усобиц не вел, жил подчеркнуто скромно. И? Нищая деревянная Русь, за времена Ига, стала «белокаменной». Жалования войску не платили! Дружинникам давали земли «в кормление». Если надо — поднимали ополчение.

«Деньга» начала чеканиться (рубиться), как русская серебряная монета, с XIV века в Москве, а с начала XV века — в других русских княжествах. Из «весовой гривны» чистого серебра (примерно — 204 грамма) тогда чеканились 200 серебряных монет (денег). Они составляли «московский счётный рубль» (хотя сам «рубль», как реальная монета, вообще не существовал). В период Ига «деньга» была основной денежной единицей эмитировавших их княжеств. Выпускались так же более мелкие части «деньги» — «полушка» (полуденьга) и «четвертца» (полуполушка). Позднее, кроме слитков весового серебра, в России перечеканивали на монету импортные серебряные деньги. Один европейский талер, в середине XVI века, на московском монетном дворе превращался в 45 «копейных денег» или серебряных «копеек». Вес европейского талера колебался в пределах 27–31 грамма, содержание серебра было довольно высоким (900–885 проба) и жестко соблюдалось. По номиналу один серебряный талер равнялся одному золотому гульдену. Денежка ходила по Руси и сама по себе под названием «ефимка» (производное «иахимс-талера»). Европейский золотой гульден, в разное время весил от 2,5 г до 3,5 г (флорентийская монета) и более. Это зависело от соотношения цен на золото и серебро, в эпоху Великих Географических Открытий сильно колебавшегося. Американское серебро сперва стоило дешево.

Усиление централизации Русского государства в 1534 году сделало остро необходимой унификацию региональной монетной чеканки. Вели стандарт на чеканку «московки» (московской деньги) и «новгородки» (новгородской деньги), одна «новгородка» привычно равнялась двум «московкам». Из «гривны серебра» теперь выбивали 300 «новгородок» (их средний вес составлял 0,68 грамма) или 600 «московок» (средний вес 0,34 грамма). В связи с ухудшением «монетной стопы» более весомая «копейка» уверенно вытеснила «денгу», сделав её второстепенным номиналом, равным «полушке». В середине XVII века московский счетный рубль делили на «полтины», «гривны» и «алтыны». «Полтина» означала 1/2 «счетного рубля», «гривна» стоила 10 «копеек» или 20 «денег», «алтын» 5–6 «копеек». Что соответственно превратилось в «полтинник», «гривенник» и «пятак». Стройно, логично, на первый взгляд — честно. Если забыть, что вес серебра в деньгах продолжает снижаться. Царское правительство одной рукой раздувает инфляцию, присваивая «монетный доход», другой — гнет население налогами, пытаясь свести баланс. В середине века из одного талера чеканят уже 64 «копейки». Отчего так? Царь захотел наемной военной силы — стрельцов. Наемники служат за деньги. Получите эффект!

Чем больше Русь на Земле-1 контачила с Европой, чем злее с нею воевала, тем хуже приходилось финансам. Доходило до явного жульничества. Хотя из талера выбивали 64 копейки, иностранцам, которые их ввозили, за штуку платили только 50 копеек. А в 1654 году при царе Алексее Михайловиче была попытка выпустить большую серебряную монету «талерного типа» достоинством в рубль. Решили просто, рельеф изображения с иностранных талеров снять юстировкой и затем перебить, своими штемпелями, полученную заготовку. Однако, номинал «новой» монеты, начеканенной из талера, объявили равным рублю. 100 копейкам! А серебра в первом монетном рубле было едва на 64 копейки. Итог? Население отказалось принимать такие деньги. Вдобавок, оборудование для чеканки монет постоянно ломалось. Пришлось изъять «поддельные рубли» из обращения, перечеканить в привычные копейки. Видим тенденцию? Главная цель, если честно, пусть явочным путем ввести конвертируемую валюту. На вывоз!

Предлог веский — «денежная система России — самая отсталая в Европе». Со своей высокопробной, но единственной серебряной монетой достоинством в копейку. Неудобно! Народу удобно, а боярам (местным олигархам), уже нет. И «доброе» царское правительство пошло на выпуск серебряных талеров с надчеканом штемпелем обычной копейки. Они назывались в народе «ефимки с признаком». Номинал монеты в этот раз сделали рыночным, 64 копейки. Талеры без надчекана в обращении были запрещены, их полагалось сдавать государству, за те же 50 копеек. С каждого талера — 14 копеек прибыли. А дальше обнаглевшая власть уже пустилась во все тяжкие…

В обращение было выпущено более одного миллиона талеров с надчеканами московского монетного двора. Официально они предназначались для жалования войскам, находящихся за границей. Угум… Там они все и остались. Серебро «вымыло» из страны начисто! В 1659 году вышло срочное постановление русского правительства об отзыве «ефимков с признаком» и казна перешла на выпуск только медной монеты. История медной копейки начинается с 1655 года. Её предполагали использовать только (!) для обращения внутри страны. Поначалу население спокойно приняло эту монету, стоимость которой равнялась честной серебряной копейке. Но, денег России уже катастрофически не хватало.

Чеканка медной копейки увеличивалась… Жалование правительство платило медью… А налоги брали только серебром. При этом реальная стоимость медных денег постоянно падала. В 1658 году за 1 серебряную копейку давали 3 медных, в 1659 году — 5 копеек медью, а в 1662 году — уже 12 копеек. Накал эмоций и бешеная инфляция привели к кровавому восстанию, известному как «медный бунт». После бунта серебряная копейка вернулась в обращение. А границы пришлось закрыть… Не помогло. «Сильные люди» вошли во вкус. Игры, с содержанием драгметалла, в копейке продолжились. Народ, в середине 60-х годов, сначала побежал на Дон, а потом — ответил Крестьянской войной под предводительством Разина. Окончательно добил серебряную копейку Петр I, он уменьшил содержание серебра в рубле до веса одного талера (реализовал мечту папаши — 1 талер = 1 рублю = 100 копеек), но, обмануть никого не смог. Просто цены увеличились вдвое. При Петре копейка уже навсегда стала медной. Нигде в Европе, в XVI–XVIII веках, падение цены денег не шло так быстро, как в Московии. Но, зато — Петровская денежная реформа — это была самая первая десятичная денежная система в мире. Прогресс… Так, с тех пор, и пошло. Все «открытия окон в Европу» и накачка средств в наемную армию неизбежно вели в России к синхронным всплескам обнищания. Зато периоды сидения за «железным занавесом» и штыками ополчения, наоборот — сопровождались резким ростом благосостояния народа.

Пусть Фриц думает…

 

Лист десятый. Главный бухгалтер Рейха

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Наверно, это было самое долгое утро в моей жизни. В воздухе, вообще, обычно рассветает рано. Солнце пробивается из-за горизонта, невидимыми на земле лучами далеко до срока. Особенно это заметно в облаках. На конечном участке маршрута мы летели точно на запад. Поэтому новый день гнался за нашим самолетом часа четыре. Казалось бы, рассвет засиял в полную силу ещё над Псковом — ан, нетушки. Над Рижским заливом, из жемчужно светящейся дымки, сразу нырнули в серую мглу. А садились в мокром полумраке. Эзель встретил меня туманом, полным штилем и мелким моросящим дождем. Бр-р-р-р! Даже из кабины смотреть неуютно!

Промелькнули далеко внизу посадочные огни, повисшая на торчащей из дымки башне метеостанции полосатая «колбаса» указателя направления ветра, темные контуры каких-то строений. Потом, самолет зашел на второй круг и на взлетно-посадочную полосу плюхнулся совершенно неожиданно, хотя штурманское кресло дает прекрасный обзор. Просто возник впереди, из волн и тумана, торчащий в море мыс, а на нем — тускло блестящая от воды, бетонная дорожка. Секунды спустя — толчок. Прилетели. Винты переключились, на торможение. Всё и сразу затряслось, поскрипело и затихло. Потом, очень долго, наверное, пару километров, с работающими на малой тяге пропеллерами и горящими фарами, мы медленно катили через противную водяную взвесь, от которой покрылись радужно блестящей пленкой стекла кабины. Крылья самолета заметно провисли и почти задевали редкие фонари, обрамляющие по границам ленту твердого покрытия. Недурно они отстроились! Полностью бетонная, непривычно широкая «взлетка»! В прошлом году, точно помню, тут ещё было гравийное покрытие. Вот что значит — гарантированное изобилие рабочих рук. Одно слово, Европа. Встали. Всё, пора собираться…

Ребята шустренько поскакали к турбине… Думаю, исправлять последствия сделанного на живую нитку ремонта. Выбралась по узенькому выдвижному трапу, через люк в полу, наружу. Чуток постояла, привыкая к каменной тверди под ногами. Качает, с непривычки! Или, это от недосыпа? Попрощалась. Закинула на плечи рюкзачок с вещами и пошагала в туман, навстречу неизвестности и огням КДП. Мокрая, одинокая, голодная. Самое тщательное прощупывание карманов комбинезона (на ходу, но, тем не менее) показало, что первую (и фатальную) ошибку я уже совершила. Ни копейки денег! Просто забыла. Посреди рыночной экономики, ага… Приходите, воры, грабьте! До подъема, судя по часам в кабине — долго. До завтрака в столовой — ещё дольше. Не доживу. Пока доберусь до своих, через наполненную феодально-средневековыми пережитками местность — точно кого-то съем. Аппетит, от погоды и бессонной ночи, разыгрался не на шутку. Хотя сна — ни в одном глазу. Интересно, а если на пути мне попадется местная таверна или там харчевня (даже не знаю, как они тут правильно называются)? Гордо стерплю низменные позывы организма или опущусь до попрошайничества? Вариант, что местная пища покажется мне несъедобной, опускаем, как очень маловероятный. Пока шла — я не есть, а жрать захотела! В натуре. Так и до вооруженного ограбления придорожного кабака докатиться можно. Револьвер-то точно при себе… Странно… Сроду я за собой подобных дремучих заморочек не замечала. То ли европейский «воздух свободы», с непривычки, пьянит, то ли нервы шалят? Страшно хочется кого-то убить… Мрак! Что со мною?

Пока шла, туман сгущался, хотя морось прекратилась. Вместо нормального летнего утра, густое марево просветлело ровно настолько, что б разом погасли лампы фонарей. Как назло, именно в тот момент, когда полоса перешла в бескрайнее, довольно ровно вымощенное булыжником поле. Идеальное место заблудиться, в нескольких минутах ходьбы от жилья. К счастью, скоро впереди зазвякало что-то механическое, а затем, мне навстречу, выкатилась потешная машинка, похожая на маленький шестиколесный трактор, с обрезиненными тележными ободьями. Электрический, судя по отсутствию запаха гари и тяжеленький, если прикинуть размеры огромной деревянной бочки, на таких же обрезиненных колесах, которую он тащил за собой в сторону оставленного на полосе самолета. Спрашивать дорогу у тоже мокрых и нахохленных механиков я постеснялась. Ну, не люблю у кого-то просить. Справлюсь, не заблужусь. Они-то ориентируются! Интересно как? Пропустила мимо себя воняющую смолой емкость с надписью «Летнее топливо» и обнаружила искомое — цепочку из камней, очень светлого оттенка, вдоль которой и двигалось это сооружение. Замена дорожного указателя? Не важно. Идем…

Сначала из тумана выступил склон длинного земляного вала. Потом — угловатый домик, разрисованный крупными красно-белыми квадратами, За домиком явно начиналась настоящая дорога в глубину укрепления (в тумане местный замок выглядит куда грознее и неприступнее, чем ясным днем), но сразу шагнуть на неё оказалось выше сил. В домике имелась дверь, рядом с дверью светилось окно, а на заднем плане угадывалась вышка управления полетами. Почти добралась, можно и представиться. Судя по опыту, вся дежурная смена сидит здесь. Интересно, ночная или утренняя? На всякий случай сделала лицо подобрее и толкнулась в дверь.

— Wer ist da? O! Один момент… — парень, судя по усталой физиономии, из ночной смены. Сразу видно.

Занят предельно. Одной рукой что-то пишет, второй — прижимает к уху телефонную трубку (роскошно!) ногой подтолкнул в мою сторону массивную табуретку, а головой сумел изобразить предложение присесть. И сяду! И рюкзак сниму… А локти — на стол поставлю. Доброе лицо делать ни к чему — там один только пустой графин и пустая глиняная чашка, перевернутая вверх дном. Знак, что всё уже выхлебали до меня… Ну, хлебосольные хозяева, хоть слово «здрасте» ранняя путница от вас дождется? Не дождалась… Зато, за спиной, с той стороны двери, на уровне ручки, резко звякает металл. Дверной молоток? Таки да — мы на Западе. Культура и те де.

Дяденька, ввалившийся в двери, оказался настолько колоритным, что рука сама потянулась к кобуре. Мокрая хламида, неопределенного цвета и покроя, из-под мокрого капюшона торчат обвислые поля мокрой шляпы… На ногах грубые черные сапоги, изрядно заляпанные (а ноги не вытер). В руках — корзина с крышкой. Вот она меня с существованием этого явного разбойника и примирила. А парень, при его появлении, вовсе глазом не моргнул. Как будто, так и надо… Посторонние, на КДП, во время полетов? Ну и дисциплина у них тут… Хотя, полеты, на сегодня, уже закончились. И разбойники с такими корзинами не ходят. Они — больше с мешками. Никогда не видела настоящих разбойников, но уверена, что таскать корзину с горячей сдобой и кувшин с молоком для них не характерно. Наверное, передо мною местная «Красная Шапочка». Сейчас спросит — «Девочка, почему у тебя такие большие зубки?». Не спросил… Смотрит угрюмо, впору Серому Волку (вот же сказка привязалась).

Парень, за спиной у мужика, делает странные жесты, будто накрывает и открывает невидимую крышку. Что им всем от меня надо? Мужик дышит, как средних размеров загнанный мамонт и пялится, не отрываясь. Чего тебе, дядя? Я сама не местная… А! Если он сюда сам харчи притащил — вероятно, денег хочет. Так нет у меня. Или есть? Должны быть! Рассуждаем логически… Зачем на столе перевернутая чашка? Что означают жесты дежурного? Под нею? Да мне не жалко… Осторожно, за ручку, поднимаю сосуд над столешницей. Точно! Видим аккуратный столбик серебряных монеток, 10 или даже 12 штук, наших, полновесных копеек. Между прочим — средний месячный заработок горожанина в Центральной России. Не хило! Мужик удовлетворенно сметает монетки со стола не особо чистой ладонью, с обломанными ногтями… Поклонился и вышел, пятясь задом. По-прежнему, не сводя с меня глаз. Корзинку оставил на полу. Мужлан! Дежурный тихо хрюкает, от едва сдерживаемого смеха. Что я сделала не так? Хм, если глянуть на меня глазами аборигена эпохи — забыла надеть юбку.

— Fräulein, вас Наташа зовут? Вы к нам заходите почаще, bitte… Свен, как вас увидел — аж забыл, что надо торговаться, — это да, комбинезончик на мне — стильный. Принарядилась, по случаю приезда…

— Оно, по местным понятиям, страшно неприлично? — парень задумчиво теребит кончик носа.

— Wenn Свен деньги взял — терпимо. Слухи, разнесутся natürlich… Завтракать будете? Сейчас сварю Kaffee.

Ко второй чашке я подобрела настолько, что смогла поинтересоваться — откуда, в глухой час, тут взялся булочник с горячей сдобой? Вкусные, пахучие, корочка хрустит… Прелесть! Под кофе с молоком — нет слов. Поболтали. Оказывается, нормальная практика. Смычка с коренными жителями, так сказать. И цена — вполне божеская. А что мужика в неурочный час вызвали, так работа у него такая. Через полчаса — народ подтянется и подметет приношение, дочиста. Где узнал моё имя? Во-первых — получили распечатку состава экипажа. Телетайп, встроенный в стойку с телефоном, я сначала и не заметила. Во-вторых — просто приятный сюрприз.

Пилоты сделали прощальный подарок. Пока я бродила в тумане, они, из кабины, предупредили по радио дежурного, что по ВПП к нему приближается одинокая девушка, которая не спала всю ночь, проиграла 62 партии «блиц» в шахматы, написала финансовый отчет и страдает депрессией, после выпитого натощак литра чифиря. Как спасаться — думай сам. А ещё намекнули (я даже знаю кто), что если он ожидает встретить робкую «девственницу с мешком золота», так я её полный антипод. Угу… Сказали бы прямо, на аэродроме завелся медведь-шатун. «Запирайте окна-двери, мы сердитые как звери!» Так ведь — была! Помню, собиралась грабить на большой дороге. Вот ты какой, знаменитый «чифирный отходняк»… Буду знать.

— А кому по телефону звонили? — как хочется услышать — «Фрицу!» Увы — облом. Да ладно, я уже здесь…

— Ему, Свену, и звонил… Поторопил. Он тут, рядом, живет. Гражданский персонал. По служебной связи.

— Похоже, что он сюда, со всех ног, бегом прибежал. С какой стати?

— Я ещё не знал, кто прилетел. Перевел ему распечатку, с русского языка — на немецкий. Там должность указана, — ага, вот и привет от Фрица. Позаботился обо мне, на свой манер… Титулом, наверное, наградил.

— И как меня булочнику представили? — не иначе, Фриц «главным бухгалтером» своего феода назначил… Позор! Вчера, целый день, тысячными суммами крутила, а сама, за кофе с булочкой — чудом расплатилась. А мужик с булками, как на грех, персонально от меня денег ждал, словно от принцессы…

— Канцлер Священной Римской Империи!

 

Лист одиннадцатый. Статистика — наше всё

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Пока мы развлекались булочками с кофе (чай, в Европе, считается за драгоценный деликатес, гм, будем отвыкать) — за окном рассвело окончательно. Открылась довольно таки широкая (хотя меньше, чем казалась в тумане) площадь, пестрая от разноцветных мокрых булыжников. На дальнем её краю проявилась из мглы стоянка самолетов. Маленьких одномоторных штурмовиков, судя по разметке, здесь базируется штук шесть. Увидела только два. Биплан (вроде древнего тренировочного У-2 с Земли-1) и ещё с одинарными крыльями, покрупнее. У обоих, по бокам, подвесные штуковины. Не то — дополнительные баки, не то — контейнеры для вооружения.

Давешняя бочка с горючим обнаружилась там же. Значит, не к нашему длиннокрылому красавцу ехала. Полоса оказалась вообще пустой… Получается, что пилоты высадили меня, дождались солнышка и полетели дальше. Не думала… Ну, да ладно, позывные у меня записаны. Надо будет — свяжемся. Кстати, про окончание полетов я погорячилась. Просто забыла, что Эзель — крупный анклав и здесь базируется собственная авиация, малого радиуса действия. А из здания КДП меня вежливо попросили — начал подходить народ, стало шумно и тесно, вдобавок, голова разболелась. Выбралась на свежий воздух. Ждать попутчиков до Аренсбурга (так тут называют старый епископский замок, где собственно располагается База). За те минуты, что я просидела на бревнышке у стены, один из самолетов успел уехать со стоянки и взлететь, два других сели, прикатили поближе к бочке и стали заправляться. Ещё один — шикарно выехал на середину площади, не стопоря винтов, быстро принял в контейнеры под крыльями заранее сложенный там груз и снова поднялся в воздух. Напряженно они летают… Похоже — со вчерашнего дня. То-то, и у дежурного, и прочих, от бессонной ночи — круги под глазами…

Наконец, ночная смена толпой вывалилась наружу. У меня отняли рюкзак, и все дружно зашагали, по узкой дороге, к мосту через крепостной ров. За рвом зеленели мхом и свежей травой покатые земляные валы, в некоторых местах укрепленные каменной кладкой. Мост упирался прямо в такое место, зияющее входом в подземный тоннель. Лезть через вал не понадобилось — прошли его насквозь. За валом открылась приличных размеров поляна, с квадратным рыцарским замком посередине. Добрались! Народ как-то сразу рассосался… Остался коренастый парень, подхвативший мой рюкзак. Сказал, нам по пути. Справа за замком обнаружилась россыпь одноэтажных белых домиков под красной черепицей. Замок, своей тушей загородил их со стороны моря. Здесь? Не казарма… Скорее, общежития старшекурсников. Мне сюда? Спасибо! Куда стучать? Найду?

Вошла и нашла. На массивной двери, из темного дерева, в торце маленького коридора — лист бумаги. На листе, вензель плакатным пером, черной тушью. Переплетающиеся большая латинская F и арабская четверка. Ниже — размашистое «Willkommen!» И тишина… Совсем никого. Подошла… Постучала… Потянула дверь на себя — открылась. Вошла. Узенькая комната с одним окном. Две деревянных койки под серыми шерстяными одеялами. Два стула… Стол… На столе — скипидарная лампа, глиняная бутылка с крышкой и две кружки. Зато рядом — телефон. Нормальный такой, из светло-коричневого лакированного дерева, с телеграфным ключом в качестве номеронабирателя. Шикарно! Можно выйти в сеть, как с обычной рации. Ага, вот и список номеров, на стене. Не фига себе — у них тут АТС! Жируют, товарищи. Даже на старой Базе ручной коммутатор! Пустая оружейная пирамида — у двери слева, пустая вешалка — справа. Сосулька твердотельной лампы накаливания — под высоким беленым потолком. Так-с, выключатель поворотного типа — имеется. Латунный рукомойник над латунным же ведром (у нас бы была нержавейка) и рядом — кусок мыла. Кстати, зеркало… Мама дорогая! Это — я? Хорошо, что Фриц не видит… Добро пожаловать в «королевские апартаменты», госпожа рейхсканцлер!

Выскользнула в коридор. Двери без замков, только внутренний крючок. Санузел — в противоположном конце дома. Душевая, рядок кранов над желобом, а рядом, за стеной — две «ячейки задумчивости». И горячая вода… Кто-то включил на малый газ водогрейку. Мелочь, а приятно. Так, быстро-быстро потрошим рюкзак… Глаза уже слипаются, но надо ощетиниться… Хорошо! Даже шлепки, с деревянными подошвами, отыскались. Цок-цок-цок! По коридору — туда… Теперь — обратно. Дверь — на крючок… Судя по щели в косяке — если что кому надо, откроют. А случайно — не войдут. Которая из кроватей моя? Наверное, та, где сверху ничего не лежит. Пододеяльников тут не водится (фи, казарма!), просто — вторая простыня, под подушкой… Ну, и ладно… И ничего меня больше не волнует… Спать, спать, спать! Бр-р-р-р! Дзинь-дзинь! Бр-р-р-р! А? Что? Телефон?!

— Наталья Сазонова слушает! Привет! Уже… Всё в порядке. Запомнила… Позвоню… Целую…

Интересно, где Фрица носит? Помехи, словно забрался к черту на кулички и по переносной рации сюда докричался… Хм, может попробовать родне позвонить? Выход на радиоканал и цепочка позывных имеются… Глаза слипаются! Хватит над собой издеваться… Кому надо — уже знают. Все остальные — идут лесом. Отбой!

Остров Эзель. Крепость Аренсбург.

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Кто как, а я, на новом месте, всегда сплю отлично. Главное — сразу задать установку, когда проснуться. Не люблю, если будят. Поэтому и с радио в ухе спать не люблю. Есть у нас специально выделенная частота — «Подъем». Там четко, четыре раза в сутки — писк. Для любителей дрыхнуть придумано. Такой принудительный будильник нам не нужен! Между Ангарском и Эзелем 6 часов поясного времени. Легла в полседьмого, сдвиг на 6 часов специально сделала в полете. Вторые сутки нового ритма. После бессонной ночи — чувствую себя почти штатно.

Проснулась сама. Чуток ещё понежилась под одеялом, потом прикинула высоту солнышка над горизонтом в окне… Удачно, на запад смотрит. Около трех дня, по местному времени. В комнате прохладно. Что-то вылезать из-под одеяла мне не особенно хочется… Опять же — льняные простыни. Гладенькие… Так бы на них и провалялась, до самого вечера. Скоро, наверно, понадобится в полный рост изображать из себя аристократку. Ночами — балы, а отсыпаться до обеда? Или, это в XVIII веке французы придумали, а здесь ещё по старинке живут? Узнаем…

В коридоре шаги. За стеной — стук молотка, звуки перетаскиваемой мебели. Ремонт они затеяли? Ладно… Рукомойник для того и придуман, что б не отвлекаться на бытовые мелочи. Умылась, расчесалась. Подумала над своим поведением и вызывающий синий комбинезончик упаковала подальше. Оделась в парадное «хаки». Официально и женственно. Только сняла значок «вожатой». Мало ли, как его местные воспримут? Символы в Азии и Европе — разные. Померещится кому-то неладное, оправдывайся потом. Хотя, на мой взгляд, комбез, полностью скрывающий ноги, заметно целомудреннее юбки до колен. Зато, под юбку можно надеть туфли. А прилетела я — в ботинках на шнуровке. По местным брусчатке и булыжникам туфли — вполне. Тем более, места обжитые. К туфлям с юбкой и чулки надеть не грех. Последний раз, небось, как белый человек, по земле хожу. Скоро напялят на меня что-нибудь, более «подобающее местной моде». Фриц уже мягко намекал… Тоска! За стеной — сверлят, рубят, пилят. Выйти спросить? Фиг там! Папочка может мною гордиться — я, как образцовая дочка, честно сдержала данное ему ещё в полете обещание — как приеду, сразу почищу револьвер. Потому, что иначе мама будет беспокоиться — девочка совсем одна, среди чужих и так далее… Разложила на столе чистую тряпочку, из собственных запасов, добыла из кобуры убойную железяку и занялась. Строго по наставлению… Патроны с разрывными пулями заменила на обычные, бронебойные. Медведей тут нет, зато любители носить кирасу — могут подвернуться. Телефон зазвенел, когда, по моим прикидкам, крепко перевалило за 4 часа дня.

— Вы Наталья? Не спите? Можете, на минутку, зайти в соседнюю комнату? — так, меня уже знают совсем незнакомые люди…

— Сейчас! — затянулась ремнем, глянула в зеркало (сойдет для сельской местности) и шагнула к двери…

Мама дорогая! Пока я прохлаждалась, вокруг жизнь била ключом. На всех дверях — аккуратные таблички с трафаретным росчерком F4, точно скопированным с той бумажки, который Фриц для меня спальню пометил. Вместо неё, на двери моей комнаты, теперь висит белая фанерка с трафаретом — «F4 — Спальня». Рядом, откуда стуки раздавались, на двери трафарет — «F4 — Рейхсканцелярия». Моё рабочее место, значит… И зачем писать русскими буквами немецкое слово? Следующая комнатка помечена совсем скромно — «F4». Ясно без перевода — здесь принимает Сам. Последняя дверь, у санузла, помечена — «Узел связи». Штаб… Гм, всю жизнь мечтала жить при штабе, да… Фриц приедет — я ему! Хотя, он бы вопиющего ляпа с «Рейхсканцелярией» не допустил. Кстати… Думаю, что скоро этот домишко, судя по замаху, будет играть роль временной резиденции монарха. Летний дворец, блин! Только мажордома не хватает… посохом о паркет стучать и гостей выкликать.

А за дверью «Рейхсканцелярии» — чад и канифольный дым. Двое мальчиков, лет по 15–16 и парень, чуть старше меня. Связисты. Познакомились. Поболтали, о делах наших скорбных… Показали мне три телетайпа с рулонами бумажной ленты и сколоченный из свежих досок стеллаж (фи, времянка), для папок. Столы для работы (у каждого телетайпа) и отдельный стол, для всего остального. Больше всего мне понравились кресла. Мягонькие, с подлокотниками и высокими спинками. Сто пудов — утащу пару в спальню, а табуретки — сюда. Для особо нелюбимых посетителей… Только это всё — лирика. А по факту — «Работайте негры, солнце ещё стоит над плантацией!». Вся статистика проекта «Фридрих IV» и оперативный анализ «инфы» — теперь на мне.

С жалобами и предложениями на «Узел связи». Дежурный там будет сидеть постоянно. Никто ничего не знает, сочиняют на скорую руку из подручных материалов. Идея, в принципе, дельная. Свести все потоки из радиосети на три фиксированных частоты (какие — пока не решили, скажут). По одной — «текущие донесения». По второй — «оперативные запросы» (какие — решать мне, как будто я знаю). По третьей — «распоряжения или приказы» (Фрица и мои). Ну, «Официальные новости Империи». Что-то вроде «радиогазеты». Редактировать «орган массовой информации» — опять таки мне. Объем ежедневного (!) листка — не более тысячи знаков (один листик текста). Что туда вставлю, то и будет развешиваться в местах массового посещения аборигенов (это они кабаки и базарные площади имеют в виду?). В силу специфики — листок заполняется на немецком языке. Знаю ли я немецкий язык? Хороший вопрос! Они бы спросили — какой именно немецкий? Там же лоскутное одеяло наречий! Всяких немецких княжеств — десятки! Небось, в каждой деревушке — своя «державна мова». Ещё не факт, что там поймут стандартный шрифт матричного принтера.

— Кто такое придумал? — узнаю знакомый стиль мышления — «Ordnung muss sein!» (Порядок должен быть!). Фриц неисправим…

— Марк Твен! — вот так, оказывается, фраза, что «газета может поднять мертвую нацию» пошла в народ.

Думаю, вся эта их затея, от начала до конца, сплошная импровизация. Ой, кажется, я начинаю понимать папу! Снаружи — порядок, все бегают и заняты, с утра до ночи, а на деле, стоит кромешный бардак. «Ordnung»… ага! Аврал — как образ жизни. У-у-у! Самое смешное — идея работает. Мне показали — я проверила. Тупо, как сказано, настукала ключом телетайпа «оперативные запросы» (если честно, они только его успели подключить) вопрос в пустоту эфира — «На каком языке говорят в Кронахе?». И что вы думаете? Всего через минуту получила три ответа. Три! Видно все, кто в этот момент сидели «на канале», отозвались.

— Oberdeutsch (в переводе — верхненемецкий, а если по-правильному — «южно-немецкий»).

— Ostfraenkisch (в переводе — восточнофранкский диалект).

— Привет! Проверка связи. Не знаю. Кто спрашивает? (по-русски)

Все тут же отпечаталось на листе. С реквизитами. По взрослому… Сначала — две группы цифр. Широта и долгота передающей станции. Дата, позывной и текст сообщения. На курсах радиодела нам рассказывали, что на Земле-1 принята сложная цифробуквенная система кодирования места, откуда ведется передача. Там это понятно — стран много, границы и национальную принадлежность надо учитывать. Нам проще. Приняли, что эфир — общий, а на границы — плевать. Кроме нас, на Земле-2 радио ни у кого пока нет. Так и прижилось. Координаты можно вводить вручную (когда известны), а можно определять автоматически (есть метод). Тут организован стационарный узел, значит, в начале передачи их выстукивает в эфир автомат… Но, позывной за меня никто передавать не будет! Личный — не годится. Официальный — не знаю. Прокол… Вру, теперь знаю… Он тоже автоматически отпечатался — латинская буква «N». Выводы? Во-первых, Фриц решил ко мне тонко подлизаться. Потому, что на Земле-1 так подписывался Наполеон. Он про это знает и знает, что я это знаю… Толстый намек, так сказать. Мелочь, но приятно… Во-вторых, третий оператор — раздолбай, влез, куда не просят. В-третьих, все мои знания языка — в глубокой заднице. Фриц-то местный уроженец, а я его понимаю через раз. Впрочем, языковая практика — дело наживное. Надо чаще общаться с живыми носителями, вот и всё.

Перевела ключ в латинский регистр, отстукала — Danke (спасибо). Телетайп это тоже отпечатал… Ого, значит, весь радиообмен фиксируется, для истории? Оказывается, так задумано. Секретарей-референтов нет, а время на прослушивание эфира тратить жалко. Быстрее промахнуть глазами готовую ленту с текстом. Зрение, как канал для передачи данных, в тысячу раз производительнее слуха. Толково… Напоминает сетевые «блоги» в мифическом Интернете, о котором родители рассказывали. Смешно… Компьютеров у нас пока нет, а сеть передачи данных уже вовсю формируется. Прямо на глазах. Почти готовое статистическое управление, в моем лице. Ещё бы сюда библиотекаря надо подключить. Служба опроса населения выйдет. Воспользуюсь служебным положением…

— Что сегодня, в столовой, на ужин? — кажется, самое время немного подкрепиться. Обед-то пропустила.

— Картошка, жареная рыба, хлеб, кофе и сахар кусками, — пока аппарат печатал, мне и словами ответили.

— И скоро? — надеюсь, прозвучало не слишком жадно.

— По расписанию — через двадцать минут. Приглашаем! — хм, а я снова голодная. Даже слюнки потекли…

Пока шагали к старому замку епископа, расположенному точно в геометрическом центре крепости, немного пообщались. Молодые — всё больше помалкивали (курсанты ещё, стесняются), а старший (прошлогодний выпуск) рассказал кое-что о себе. Остался «по распределению», начальником узла связи. Интересный мальчик… Кажется, я ему понравилась. Женщина и лошадь делает хорошего человека лучше, а подлого подлее. От себя добавлю, что умного — умнее. Ну, хочется произвести впечатление на даму.

Очень мило посидели в почти пустой трапезной зале. Трепались про общих знакомых, о ближайших планах и вообще… Теперь я в курсе, что качество связи определяется не громкостью или разборчивостью, а бесперебойностью (мысль парадоксальная, однако очень глубокая — надо запомнить). Что связь — это мафия. Она везде, она всё знает, у неё — длинные руки. Верю! Что после признания Фрица наследным властителем Центральной Европы Аренсбург третий день стоит на ушах. Все воспитанники, свободные от нарядов и хозработ, участвуют в учениях «Wurf nach Sueden» («Бросок на Юг»). Поэтому вокруг так пусто. Из ребят, показавших наибольшие успехи, будет сформирована первая десантная партия… Фриц у них сейчас — координатором. Круглосуточно… Раз «король», значит — должен. Тяжела ты, шапка Мономаха! За высоким стрельчатым окном оформленной в готическом стиле столовой кто-то вдохновенно горланит:

Deutschland, Deutschland ueber alles, Ueber alles in der Welt! Von die Maas bis an das Memel, Von der Etsch bis an das Belt! (Германия, Германия превыше всего, Превыше всего на свете. От Мааса до Мемеля, От Этча до Бельта!)

После франко-прусской войны 1870–1871 годов этот стишок стал на Земле-1 государственным гимном Германии. После их Второй Мировой войны исполняется и публикуется без первого куплета, так как Маас — река, протекающая по территории Голландии, Мемель — литовский город Клайпеда, Этч — селение в Австрии, Бельт — пролив, контролируемый Данией. Подозреваю, что тут у Фрица есть на песенку собственные планы…

 

Лист двенадцатый. Мудрость толпы

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Жизнь становится веселее. Утром проснулась от вежливого (но неотвязного) стука в дверь. Проспала?! Оказывается, нет. Это дежурная смена меня поприветствовала. Спросили разрешения войти (наглость, не?). Я ещё из-под одеяла не вылезала! Оказывается, за оружейной пирамидой, спряталась вторая дверь. На кухню… На время перепланировки дома под общежитие помещение заперли, как нежилое. А теперь — пригодилось. У нас с Фрицем получилась натуральная квартира. Со своим отдельным входом, своим отдельным санузлом и маленькой дровяной плитой (эй, кто тут умеет топить плиту дровами?). Сказали, что посуду можно добыть на общей кухне в замке. А если там не дадут, вечером кинут клич по соседям, соберут, где чего, вскладчину. Как представила этот «сборный сервиз», едва не выругалась. Хотя, сама кухонька понравилась. Чистая. Кафель и белые от масляной краски стены. Душевая и туалет — совмещенные. Видимо потому, для общего пользования, закрытые. Ладно, мне же лучше. Поживу барыней. Оставили на столе кольцо с тремя здоровенными ключами от замка внешней двери. Пожелали «доброго утра» (шутка) и ушли. Причем, дверной крючок ловко закрыли за собой, придержав лезвием ножа (аналогично его и открыли, я с кровати не вставала). Культура так и прет…

Ладно, будем надеяться, что подглядывать за мною через щель им остатки воспитания не позволят. Тем более, что в коридоре непрерывная ходьба, стуки, что-то перетаскивают. Завтракать звали с собой в половину восьмого. А сколько сейчас? Время! Подъем! На кухне обнаружила вынесенные мною из комнаты табуретки. А в коридоре — рядок удобных кресел, вроде тех, что я «приватизировала». Новенькие, свежим лаком пахнут… Будто в приемной. Казенной конторой повеяло… Елки-палки! Мне ж неудобно выходить из своей спальни в присутственное место. Смешно… Непривычно… Батюшки-светы! Ведь в настоящих дворцах именно так! Все короли торжественно шествуют спросонья, мимо шеренги подобострастно склонившихся придворных. Бр-р! Короче — это не наш путь… Буду брать пример с Гаруна-аль-Рашида. Скромно покину «царские палаты» через заднюю дверь и огородами… в смысле — не привлекая внимания, сама, пойду завтракать. Без почетного эскорта… Только в «Рейхсканцелярию» загляну. На всякий случай. Пока тихо. Вдруг, там свежие сообщения?

Есть сообщения… Второй телетайп ночью заработал. Приказ — «Наталье Сазоновой в 9-30 прибыть для получения вещевого довольствия к каптеру Замка (с большой буквы). Подпись — F4». Словно от натурального шахматного короля телеграмму получила… С этим надо что-то делать… Или привыкну? Как там, на Земле-1, один крендель именовался? «Мы, Николай Второй…» Фи… Говорят, он плохо кончил. Надо жить скромнее…

Завтрак тут для всех стандартный. Большая керамическая кружка кофе, масло и свежие булки. Можно — попросить хлеба, поджаренного на противне. Можно — попросить полить его перед прожаркой сырым яйцом или намазать колбасным фаршем. Пробы ради взяла горбушку с фаршем. Сахар и молоко — на столе. Вкусно! Были ещё яблочный сок и какой-то салатик, но, погоды не располагают. Зябко на Эзеле, по утрам и вечерам.

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Каптер оказался милейшим дяденькой. Из наших… Я имею в виду, из первопопаданцев… Коллега мой, теперь… Просветил, насчет разделения обязанностей. Все участники проекта, пока, продолжают числиться на балансе Базы. Лично моя работа — сбор и обработка оперативной статистики, подготовка к переходу в режим автономного существования (это сверхзадача) и пригляд на месте за всем вообще (оперативная задача). Все полагающиеся шмотки и снаряжение ждали меня со вчерашнего дня. Пачку бланков и образцов ведомостей, с магнитными полосками, он мне тоже приготовил. Позывной — «Хомяк». Соответствует, честно. Всё у него там по полочкам, по шкафчикам и крючкам развешано. Спросила насчет посуды. Обещал подобрать однотипной. Расчувствовался… Дочкой называл… Выросли, говорит, наши дети… Есть теперь на кого хозяйство оставить.

Кстати, выклянчил у меня торжественное обещание, что первую бочку баварского пива и партию южно-германского сукна, как чуть устроимся, отправим ему. Бартером. В обмен на машину для раскройки ткани и станок для клейки швов. Между нами — вещь! Дедок похвастался… Они тут очень серьезно в плацдарм вцепились. И бьются за полное самообеспечение. Ситуация противоположная байкальской. Там, у нас, вся ткань привозная. Свои — трикотаж и кожа. Нормально. Полно швейных машинок. Одеваемся сами. Целая швейная промышленность возникла.

А здесь местной ткани (очень неплохой) — валом, зато из неё шить некому. Цеха портных не позволяют сбивать цену на одежду и поднимать производительность труда. За попытку купить у нас швейную машинку трех портных-одиночек просто убили. Другие — уехали с острова. Добром договориться — невозможно. Деньги роли не играют, у цехов свои «принципы»! Точнее, на кону — огромные деньги. Цена самой простой рубашки — половина талера или шведской кроны. За сюртук или платье нужно отдать до 1 кроны. Сапоги — 2–3 талера. Шляпа, в зависимости от отделки — четверть талера и выше… Итог? Наш комбинезон, с кепкой — 2–3 талера. Комплект теплого белья — талер. Зимний полушубок или шинель — 3–4 талера. В переводе на серебро, каждый талер, содержит примерно 30 граммов драгметалла. А на ребятах одежда буквально горит. Чистое разорение! Естественно, что народ не пошел на поводу у жадных горлохватов, принялся творчески мыслить. Пока родился станок для резки ткани по цифровым шаблонам (из результата обмера фигуры, по номограмме, сразу выходит выкройка элементов стандартной униформы) и установка для варки клея БФ. Ага, нам про него в школе рассказывали. Бакелито-фенольный универсальный клей. На Земле-1, изобретателям БФ, Сталинскую премию дали. Не гниет, устойчив к действию атмосферы, воды, масла и бензина… Не боится воды и стирки… Прочность клееных швов не хуже обычных нитяных. На сильном морозе БФ твердеет, так в Европе их и нет.

Выкрутились… Маленькая швейная мастерская (правильнее называть её клеевой) снабжает одежкой по размеру весь контингент и вольнонаемному персоналу остается. Правда, те носят её осторожно. И за пределы крепости стараются не выходить. Но, зато и не воруют… Парадокс! Во все времена казенное обмундирование гражданские крали и продавали, только треск стоял. Такой подход мне нравится! Надо взять на заметку…

Кстати, любой наемный труд, особенно городской и организованный, в Европе дорог. Хорошая кровать стоит 20–30 крон, обеденный стол порядка 10 крон, стул — 2 кроны. Базу снабжает своя столярная мастерская. Кресла и прочая мебель в нашем маленьком штабе именно оттуда. А что будем в Кронахе делать? На диванах с клопами я спать не согласна. Всё придется выкинуть или сжечь. Не самолетами же туда табуретки возить?

Перед возвращением решила чуть размять ноги. Непривычно. Третий день утреннего кросса не бегала. Собиралась обойти вокруг стены замка и прикинуть длину периметра. Сколько раз до ежедневной нормы его обежать надо. И почти угодила под выброс воздушного десанта. Пронесся в небе самолетик, с открытыми контейнерами под крыльями и почти сразу, впереди и сзади — Бух! Пуф-ф-ф-ф! Бух! Пуф-ф-ф! Прыгуны, на штоковых амортизаторах. Папа их, по старинке, называет — парашютисты. Смешной… Парашюты я в кино и на картинках видела — ничего общего. Там, на Земле-1, у них огромные купола, размером с дом. Где, спрашивается, столько шелка взять? А здесь, у нас, маленькие стабилизаторы, как зонтики, на упругих спицах. Только для ориентации тела десантника в потоке набегающего воздуха. Там, в кино, они в воздухе планируют долго, минуты… А здесь, почти сразу — бух! Шток-то любую скорость падения мгновенно гасит. Тоже тренируются… Обратила внимание, у всех парней, на спинах защитных курток — трафаретные красные буквы «WnS». «Бросок на юг». Любопытно…

Остров Эзель. Внутренний двор крепости Аренсбург. В центре замок епископа.

Так, фантазию заниматься физкультурой во внутреннем дворе крепости, между линией бастионов и стенами замка — можно похоронить… На редкость людное местечко оказалось. Кто не прыгает с самолета, тот лезет на приступ, по веревке с узлами. Закидывают на стену «кошку» (это такой железный якорь с растопыренными зубчатыми лапами), пробуют зацеп на прочность и карабкаются… Похоже, не первый день этим занимаются… Вон, вся трава истоптана…

Мне бы — где уголок потише найти… Вдоль периметра бастионов прогуляться? Ха! Только подумала — мимо пронеслось несколько персонажей, с ног до головы заляпанных в свежей тине. Не иначе — через крепостной ров переплывали. За спиной гремит сухая трескотня выстрелов. Ну, правильно, сама видела там открытый тир. Суетливо тут…

Складывается впечатление, что весь проект Эзель тянет на себе в одиночку. За помощью не обращаясь. Я, по крайней мере, о таком размахе приготовлений не слышала… С другой стороны, а кто им мешает? Сил достаточно. Ресурсов… гм, это скоро и сама узнаю. Денег мало? Ну, так их всегда мало. Значит, надо тратить с умом или учиться обходиться. Вполне себе приятная жизнь. Без непрерывных мелочных подсчетов, как рассчитаться за то и за это, да хватит ли «дотянуть до получки». Бредовое выражение, его мой папочка любит повторять, когда мораль читает. Как может работать экономика без денег? Да легко! Живем же, одним большим колхозом. Даже дверей не запираем. М-мать! Точно помню, что, уходя, просто плотно прикрыла двери. А вот теперь — не могу войти. В щели виден запор. Что такое? Кто-то замкнул изнутри? Или снаружи? Замочная скважина сквозная. Бред!

Ключ… Два ключа оставила лежать на столе, третий — сунула, как талисман (первый мой личный дом), в карман куртки. Где? Есть! А ведь могла на столе оставить… Просто сувениром он мне показался. Массивный, из бронзы с патиной, с зубастой бородкой… Попробуем применить… Ага! Вставить, повернуть… Не крутится! Против часовой стрелки? Логично. Раз, два, щелк… Дверь — на себя (сразу видно, что не сибирские люди дом строили, нормального снега, заметающего жильё до самой крыши — не видели)… Ключ вынуть — в карман. В доме — тишина. Мирная такая тишина.

Стоп… Не расслабляться! Предположим худшее. Внутри меня ждут… Кто? А черт его знает… Зачем-то замок заперли? Подумаем. Дверь тут открывается тихо. Совершенно беззвучно. Если в доме засада, то запертая дверь — очень хороший ход. Бряцанье отпираемого замка — готовый сигнал, что «объект прибыл». Верно? В чем их ошибка (рассуждая с противоположной стороны, то есть, моей)? Я абсолютно точно знаю, что замок не запирала. Не имею такой привычки. Для Западной Европы — явный идиотизм. Идиотизма от меня не ждут (скромно надеюсь). Следовательно, надо двигать вперед, словно бы ничего не случилось… и действовать по обстановке. Мешок с вещами — в левую руку, прикрыть корпус. Револьвер — в правую руку… Взводить не будем, щелчок курка может насторожить, тех, кто внутри. Самовзводом обойдусь. Ну, бегом! Прихожая… Кухня… пусто. Дверь в спальню открыта! Кто тут был?! Рывок, разворот, это что за вешалкой? М-мать! И дверь в общий коридор — приоткрыта…

— Экселенца?! — конопатая мальчишеская физиономия выглядывает из дверного проема, с боку. Второй — привстал с кресла в коридоре. Третий — высунулся с правой стороны. Ждали… Меня. Без всякой задней мысли. Просто ждали, как человека, а я…

— Фу-у-х… — как хорошо, что в комнату никто из них не заходил. Постреляла бы, на голом рефлексе…

— Наташа? — вчерашний связист фиксирует сцену моего позора, — К вам — посетители! Что случилось?

Ничего не случилось. Напряжение спало… Самой уже неудобно. Вломилась, как дикий пещерный человек, в логово саблезубого тигра. С огнем в глазах и оружием на изготовку. Словно кругом, на сотни верст, тайга и никто не поможет, если что. Люди скажут — озверела. Приехала к Фрицу первобытная самка неандертальца…

— В Ангарске (как уважительно-то произнес), дверей не замыкают? — ага, похоже, связист винит себя сам.

— Не-а… — как можно небрежнее сунуть наган в кобуру (получилось), а вещи — на стол, — У нас там воров нет!

— Извините, а мы думали, что вы просто забыли ключи. Решили подстраховаться. Вы не сердитесь?

Недоразумение разъяснилось. Пока я шаталась по крепости, да глазела на учения десанта, ко мне в дом явились первые ходоки. Будто к сказочному «дедушке Ленину». И обнаружили незапертую дверь. Тревогу не поднимали, но связистов предупредили. Те мою «оплошность» исправили (трудно ли, ключи на столе), а ребят посадили в коридоре — бдеть. Тут и хозяйка прибыла. Тьфу… Трудно жить публично. Выпросила пятнадцать минут, приготовиться. Переодеться, в «официальное». Вывалила содержимое мешка на кровать…

Главное — сама же договорилась, что б прислали несколько человек, из свободных курсантов, уроженцев Баварии, Тюрингии, короче — из ближайших окрестностей Кроноха. Для проверки одной интересной мысли и собственных языковых навыков. Нате, получите. Неизвестно что они теперь про меня думают… И как их надо принимать? Подошла к зеркалу, прикинула впечатление… Слишком официально. Надо бы одеться попроще. О! Тут и комбинезон имеется. С непременным «WnS» на спине. Примерим… Мой размерчик! Каптер прав, эта их раскроечная машина нам подходит. Надо же… Как влитой сидит — ни жмет, ни топорщится… Мягонький. Вот и славно. Но, в своей спальне я гостей принимать не буду. Дурной тон. Приглашу в «Рейхсканцелярию». Там как раз есть 4 кресла. Только Фрицу весточку отобью… В смысле — позвоню… А как называется, если с телефона выходишь в эфир? У дежурного по связи, потом, спрошу. Кажется, началась настоящая работа…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Уф-ф-ф-ф… Я больше не хочу быть королевой. И канцлером Священной Римской Империи я тоже быть расхотела. Развод и девичью фамилию! Что? Свадьбы ещё не было? Тогда — тем более… Согласна трудиться отбойным молотком в угольной шахте. Общие ощущения, после восьмичасовой смены, вероятно, похожие. Когда, в одной маленькой комнате, до вечера, яростно стучат аж три матричных телетайпа сразу — это нечто…

Говорят, на Земле-1, матричные принтеры противно трещали. Не знаю, тот, что стоит в «Музее попадания» — совершенно поломанный. А наши, стационарные, похожи на пишущие машинки, из старых кинофильмов. На них ещё барышни, с завитыми прическами, работали. Дра-да-та-та-та! Маленькие пулеметы. Вместо литер — одновременный удар несколькими молоточками, по числу точек в выбиваемом знаке. Вместо матерчатой ленты — копировальная бумага. Одноразовая. В одном рулоне, вместе с белой. Да, средство от звука — кожух из металла. Закрой — и шум заглохнет. Только станет невозможно сразу читать текст. И отвечать на него — тоже. Умолчим, что грамотность абонентов с другой стороны канала связи оставляет желать, гм… много лучшего.

Зато — наладился стабильный информационный поток, годный для обработки численными методами. И мальчишки мне очень помогли. Наладили контакт с массами. Одно дела, когда сама запрос посылаю. Совсем другое, когда запрос шлет свой в доску камрад, из соседней группы. Ответ приходит без задержки. Позывной «N» вообще никому ничего не говорит. Как чуть раскидались — одного парня я отправила спать. Будет дежурить ночь. И вообще, надо быстрее наладить сменную работу, а на себя взять только аналитику. Иначе — рехнусь. Точно!

Короче, затея полностью себя оправдала. Представьте, что вам надо срочно выяснить экономическую обстановку в некоей местности, удаленной на добрую тысячу километров. Агентурной сети нет. Времени на её развертывания нет. Газет и других средств массовой информации, из которых, на Земле-1, шпионы тянут первоначальные данные — нет. Позднее Средневековье на дворе. Есть только толпа вчерашних ребятишек, хорошо, если пару лет назад научившихся читать, писать и работать на радиотелеграфе. Что они знают и помнят из прежней жизни? Крохи… Какова точность этого знания? Не выдерживает критики… Можно ли, на основе массового опроса «кто чего помнит», накопать, в таких условиях, дельный материал? Я попробовала…

Идея не моя (книжки читала), но суть простая. Совокупность одиночных особей знает и может больше, чем каждая в отдельности. Взять муравьев… Что может один муравей? Травинку притащить или укусить кого-нибудь. Но, колония муравьев — сложнейший организм, способный на осмысленные действия. Откуда взялось интеллектуальное руководство, в бессмысленно мельтешащей массе насекомых? Работает роевой инстинкт (swarm intelligence), позволяющий им отыскать решение, на которое не способна отдельная особь. У нас тоже имеется роевой механизм принятия решений. Из уважения к себе, люди назвали его «мудростью толпы» (the wisdom of the crowd). Попрошу не путать со «стадным инстинктом», по которому — «все побежали — и я побежал»…

Один из самых наглядных примеров действия роевого инстинкта у людей стал опыт, поставленный на Земле-1 англичанином Гальтоном. На сельской ярмарке тот устроил лотерею. Заплатив всего шесть пенсов, каждый пробовал угадать вес стоящего на площади быка. Автор самого точного ответа получал приз — сумму выручки. Гальтон принял около 800 ответов. Многие были недалеки от истины. Однако, верного веса быка не назвал никто. Тем не менее, когда ученый подсчитал среднее арифметическое от всех догадок, то результат отличался от полученного взвешиванием (~1200 фунтов) всего на один фунт. Толпа в целом ответила на заданный вопрос феноменально точно, хотя каждый человек, по отдельности, более-менее сильно ошибся. Проблема в том, что «Эффект Гальтона» надежен при двух непременных условиях. Во-первых, каждый должен отвечать сам, не зная (или не принимая во внимание) мнения других участников обсуждения. Во-вторых, каждый должен отвечать честно, не пытаясь сорвать опрос заведомо бредовым высказыванием. В эпоху TV и средств массовой информации на Земле-1, проводить подобные опросы стало бессмысленно. Индивидов с полностью независимым мнением там практически не осталось. На «мудрость толпы» рассчитывать поздно.

В данном случае — затея сработала. Почти любой из воспитанников, участвовавших в опросе, никогда не бывал за пределами своей деревушки или городишки. До попадания на рабский рынок — они ничего не знали кроме своего маленького мирка. Позапрошлогодние рейды Торстейна, по имперским тылам, выбили их из привычной жизни, оторвали от семьи и родных мест. Осталась только память. Цепкая детская память… Перекрестный анализ свежесобранного материала решила отложить на завтра — в голове гудит. Но, выборочную проверку уже проделала. «Эффект Гальтона» во всей красе. С таким отчетом можно входить для доклада.

 

Лист тринадцатый. Что почем в Европе?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

С утра пораньше засела в спальне, приводить в божеский вид сумбурные «записки сумасшедших». К телетайпам приставила парнишку, из вчерашних. Связистов предупредила, где меня искать. К счастью, двери в комнатах тут массивные и стены толстые, грохота печатающих механизмов совершенно не слышно. Так, вроде комариного писка. Жить можно… Но, тенденция мне не нравится. Работа стремительно занимает не только моё личное время, но и моё личное пространство. Хм, если судить по мемуарам исторических личностей, то, причем скоро, я начну брать пачки деловых документов в кровать и таскать за собой в сортир (хотя, если честно — там им самое место).

К обеду родилась сводная таблица. Ведомость среднеевропейских цен на продукты, товары и услуги… Именно «среднеевропейских», тут нет оговорки. В экономическом и климатическом смысле Европа — единый социум, с приблизительно одинаковым уровнем жизни и одним историческим опытом. До начала формирования национальных государств — «конфедеративная цивилизация» (термин не мой), связанная общим языком (церковная латынь), общей религией с единым центром (христианство), общим климатом и близкой культурой всех населяющих её народом (спасибо норманнским завоевателям средних веков). Более трех столетий на всёй территории Европы существует единая денежная система. Да-да, единая! Основанная на серебряном талере и золотом гульдене (флорине). Пусть это единство и стабильность куплены ценой зверского ограбления заморских колоний, но оно есть, и никто с ним ничего поделать не может. Кишка тонка у владык и монархов. Содержание серебра в монетах и вес монет жестко поддерживается «невидимой рукой общего интереса».

Между нами, даже далекая Московия (!) вынуждена тянуться в кильватерной колонне европейской монетной политики, поддерживая пробу и весовое содержание серебра в «деньгах» равными монетам своих западных соседей. Всемогущие еврейские банкирские дома ещё не наложили лапу на финансовый рынок, да-с… Хоть пиши докладную для дяди Левы — «О всемирно-исторической пользе еврейских погромов, для стабильности системы денежного обращения». Копию своего отчета я ему пошлю обязательно. Пусть оценит…

Связь — абсолютно прозрачная. Единственное государство Европы, где еврейским банкирам была в XVII веке уже дана полная воля — это Голландия. Гизы там дружно строили «народный капитализм», на костях беспощадно обираемого Ост-Индийской компанией населения Юго-Восточной Азии. Пропагандируемые католицизмом моральные нормы (где, представьте себе — запрещено заниматься ростовщичеством) эти шустрые ребята дружно решили считать устаревшими. Думали, что самые хитрые. А нарвались на многоходовую финансовую аферу, сказочно обогатившую кучку «богоизбранных». По степени нанесенного ущерба «Тюльпановый крах» вполне заменил голландцам участие (точнее, неучастие) в Тридцатилетней войне, а его экономические последствия икались им ещё лет сорок! Англия, теснее других связанная с голландскими денежными аферами, заплатила за «Тюльпановый крах» революцией и гражданской войной. Как говорит папа — «Бог, не фраер, он всё видит!»

Любимый, ещё со времен Древнего Рима, национальный бизнес евреев — это создание своей, параллельной, денежной системы, с искусственным плавающим курсом. В древней Иудее были так называемые «храмовые деньги», якобы остро необходимые для покупок предметов культа и ходящие на равных с обычными. Когда Понтий Пилат (ага, тот самый), вник в суть махинации (по римским законам — оскорбление величества), пресловутый Храм суровые римляне просто стерли с лица земли. Вместе с «торгующими в храме»… Ну, а «богатенькие Буратины» голландцы сами пустили лису Алису с котом Базилио к себе домой. Стоит ли удивляться, что скоро там завелся филиальчик «Поля Чудес»?

Ажиотаж вокруг тюльпанов в Голландии четко совпал с началом Тридцатилетней войны и продлился с конца 1619 года по февраль 1637 года. На пике биржевых спекуляций за одну (!) луковицу тюльпана сорта «Viceroy» давали 2,5 тысячи золотых флоринов, что в совокупности равнялось имуществу богатого купца или особняку в центре Амстердама. Весной 1637 года биржа лопнула. За долговое обязательство о приобретении луковиц тюльпанов, осенью 1636 года стоившее сто флоринов, в марте 1637 года давали только пять… Через год — цены на тюльпаны упали в 1000 раз. Через два года — голландские тюльпаны оказались никому не нужны… Через десять лет, в середине 40-х годов XVII века цены на тюльпаны слегка подросли, но и только… А дядя Лева рассказывал, что на Земле-1, в начале XXI века, научились торговать чужими долгами. Деривативами… С аналогичным результатом. Отчего он без работы оказался и сюда попал. У меня — в голове не укладывается. А у Фрица, когда я (ещё давно) ему пыталась объяснить, что-то с чем-то сложилось. Он весь побелел, кулаки сжал и зубы стиснул… И промолчал. Наши порядки, все эти, как он выражается Kollektivwirtschaft, Кolchos и Familiewirtschaft, ему нравятся, но к деньгам Фриц относится очень серьезно. Без тени юмора… Что-то будет!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Вв принципе, если вдуматься, биржа — это способ ускорить прохождение финансовой информации в условиях отсутствия современных средств мгновенной связи. Именно с целью быстро получить или передать нужные сведения о движении товаров с капиталами, собирались купцы на эти биржи, со временем ставшие кормушкой для финансовых спекулянтов. Гм… Интересная мысль! То, чем я тут сейчас занимаюсь, может, в среднесрочной перспективе, прихлопнуть отрасль виртуальной экономики… Не в курсе, знает ли это Папа Римский, но иезуиты — наверняка. Их затея. Жулики такого не любят. Так что, пожалуй, я не зря вчера с револьвером в собственный дом входила.

Наш проект «полностью открытой сетевой системы платежей по радио» — натуральный фугас под жидовские махинации. Труд-то делится не на «умственный» и «физический», а на «производительный» и «управленческий». Жизнь людей зависит не только от их труда, но от схемы управления. От культурных установок «управленцев». «Достоверно судить о мыслях и чувствах людей можно только по их конкретным делам» Вытащить всю эту кухню, под запись, да в прямой эфир? Нет, не простят! Что-то, дело ещё толком не началось, а врагов у него всё больше…

Между прочим, печальный пример перед глазами. Римская Католическая Церковь, мне кажется, в этой войне пала как раз жертвой чрезмерной осведомленности. Через институт церковной исповеди священники могли (и наверняка контролировали!) всю деловую активность в католических странах. И? Как оно водится, борьба за право свободной торговли всегда идет за права свободно обманывать, грабить и воровать. Два зла, старое и молодое, сцепились в этой схватке и неизвестно, какое из них хуже. На Земле-1, верх взяли протестанты. Скажем так, не лучший вариант. В Московии, с покорением Новгорода и Пскова, вышло иначе. Наших «русскоязычных протестантов» жестко поставили в рамки. Разгром Иваном IV «жидовствующих» — яркий эпизод этой войны. А угрожающие расколом распри между «нестяжателями» и «иосифилянами»? Вот и получается, раз «враг моего врага — мой друг» то верно и обратное… Расслабляться нельзя. Ощетинимся!

И подведем итог. В исторический период, когда европейские жиды смирно сидят в своих гетто, а новгородские «жидовствующие» горят на кострах, розничные цены в Европе столетиями (!) остаются стабильными. То есть, абсолютно. Во время войн и неурожаев они, разумеется, взлетают, но потом всегда (!) возвращаются к исходной отметке. На дворе — 1647 год. Часы истории отбивают последние удары «Эпохи нулевой инфляции». Грядут новые времена… Хочется сказать — «Остановись, мгновение!» Не потому, что оно прекрасно, а в силу надвигающегося на мир кошмара. Костры-то инквизиции останутся в неприкосновенности (протестанты на Земле-1 гнобили народ круче, чем католики), но еврейским дельцам, дико нажившимся на войне и спекуляциях, вот-вот выдадут «карт-бланш». Гм… что-то меня понесло в антисемитизм. Видимо, настроением эпохи прониклась… Ох их тут и не любят! Ладно, возвращаемся к теме.

(плотный лист толстой светло-серой бумаги)

Если измерять стоимостные величины весом серебра (напоминаю, наша «копейка», с серпом и молотом, содержит ровно грамм серебра), то цены, на продуктовых рынках Европы XVII века, следующие:

Свиная вырезка — 5,5 г серебра/кг;

Бекон — 1,35 г серебра/кг;

Говядина — 1,8 г серебра/кг;

Сыр — 2,7 г серебра/кг;

Масло — 3,6 г серебра/кг;

Живая курица — 1,8 г серебра/кг;

Гусь — 5,5 г серебра/кг;

Поросёнок — 7,8 г серебра/кг;

Селёдка — 0,9 г серебра/кг;

Мука в зависимости от сорта — 0,9–1,3 г серебра/кг;

Крупы — 0,5–1,0 г серебра/кг;

В трактирах и заведениях торгующих готовой пищей, цены на харчи превышают рыночные вдвое:

Пиво — 0,5 г серебра/литр;

Поджаренный бекон — 2,7 г серебра/кг;

Поджаренная свиная вырезка — 11 г серебра/кг;

Запеченная курочка, с хрустящей корочкой — 3,6 г серебра/кг;

Запечённый гусь — 11 г серебра/кг;

Тушеная говядина — 3,6 г серебра/кг;

Запеченный молодой поросёнок — 13 г серебра/кг;

Свежий хлеб из муки высшего сорта — 2–2,5 г серебра/кг;

Живой скот стоит в Европе сравнительно дорого, счет идет на талеры (1 талер ~ 27 г серебра):

Бык или корова — 135–190 г серебра (5–7 талеров);

Недорогая лошадь — 400 г серебра (15 талеров);

Рабочий конь — около 1 кг серебра (30–40 талеров);

Строевая хорошая лошадь — от 2,5–3 кг серебра (100 талеров) и выше;

Для сравнения. В Московии, до начала Смуты, цены на продукты и скотину были существенно ниже:

Пуд ржи (16 кг) — 8 копеек (5,44 г серебра или 0,34 г серебра/кг);

Курица — 1–2 копейки (0,68-1,36 г серебра/кг);

Корова — 80 коп (55 г серебра);

Мерин — 1 рубль (68 г серебра);

Хороший конь- 5 рублей (340 г серебра);

После Смуты отечественная копейка заметно полегчала. Цены в Московии середины XVII века:

Рожь — 3/4 копейки за кг (0,35 г серебра/кг);

Курица русская — 3 копейки (1,26 г серебра/кг);

Утка битая — 8 денег (1,68 г серебра);

Утка живая — 2 алтына (4,2 г серебра);

Гусь бытый — 2 алтына (4,2 г серебра);

Куря индейская (индюк) — 6 алтын 4 деньги (13,44 г серебра);

Козленок молодой — 3 алтына (6,3 г серебра);

Коза — 8 алтын 2 деньги (17,22 г серебра);

Козел годовик — 8 алтын 2 деньги (17,22 г серебра);

Козел трех лет — 13 алтын 2 деньги (27,72 г серебра);

Козел пяти лет — полтина (21 г серебра);

Баран молодой — 3 алтына (6,3 г серебра);

Баран — 5 алтын (10,5 г серебра);

Овца — 6 алтын 4 деньги (13,02 г серебра);

Поросенок годовалый — 5 алтын (10,5 г серебра);

Свинья или боров кормленый — 20 алтын (42 г серебра);

Теленок годовалый — 20 алтын (42 г серебра);

Бык — 2 рубля (84 г серебра);

Корова — 2 рубля (84 г серебра);

Жеребенок русский трех лет — 1,5 рубля (63 г серебра);

Кобыла русская трех лет — 1,5 рубля (63 г серебра);

Мерин — 4 рубля (168 г серебра);

Жеребенок нагайский — 3 рубля (126 г серебра);

Кобыла нагайская — 6 рублей (252 г серебра);

Конь — 8 рублей (336 г серебра);

Доходы населения в Европе XVII века зависят от рода деятельности и социального статуса. Рабочий день составляет 10–14 часов. Работают шесть дней в неделю, но и платят неплохо (1 талер ~ 27 г серебра);

Скотник или пастух зарабатывает 22,5-34,5 г серебра в месяц (то есть, около 1 талера);

Работник мануфактуры — 2,5 талера в месяц;

Помощник в торговой лавке — 3–4 талера в месяц;

Приказчик — 5 талеров в месяц;

Слуга — 2 талера в месяц, плюс еда, крыша над головой и, как правило, старые вещи хозяина;

Представительный дворецкий — до 5 талеров в месяц;

Учителя, гувернантки, няньки — 2–3 талера в месяц, плюс еда и жильё;

Доход небогатого дворянина в Европе — примерно 120 талеров в год;

Придворные художники, поэты, музыканты — до 200–400 талеров в год;

Профессиональный солдат получает 3–5 талера в месяц, хотя жалованье часто задерживают. При этом наёмники сами покупают себе не только провизию, но и амуницию, и оружие. Солдат содержит на жалование слугу: женщину или мальчика, которые ему готовят, стирают и так далее;

Минимальная сумма необходимая для снаряжения солдата — 5–7 талеров. На эти деньги новобранцу в пехотные войска выдают шлем, нагрудник, пику и шпагу. Всё это корявое, ржавое, всегда самое дешёвое. А дальше всё просто — молодой солдат либо гибнет в первом бою, либо «одевается с трофеев», как павших товарищей, так и неприятельских;

Стоимость амуниции наёмного всадника — 15–20 талеров. Разница от стоимости снаряжения пехотинца — это стоимость лошади. Как правило, покупается недорогая кляча, которая должна доскакать до места боя. А там, то же самое, либо убивают лошадь, либо всадника, либо после боя он находит себе что-то получше;

Аркебуза (фитильная) или мушкет (кремневый) пока стоят очень дорого — несколько десятков талеров;

Для сравнения. Московским стрельцам в 40-х годах XVII века платят жалование 5 рублей в год (210 г серебра), в других городах — 3, 5 рубля в год (150 г серебра). Примерно столько же составляет минимальное дворянское жалование. Жить на эти деньги трудно. Кроме хлебного довольствия никаких дополнительных доходов нет. Ружье, правда, таки выдают, казенное. Поэтому, в мирное время, помимо несения караульной службы, стрельцам милостиво разрешено заниматься мелкой торговлей и ремёслами;

Ремесленник, приказчик, писарь в приказе получают 27–30 г серебра в месяц;

Плотник, каменщик получает 10–15 г серебра в месяц;

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Готово! Теперь понимаете, что прямой контакт Московии с относительно голодным, но богатым серебром Западом ведет, раз за разом, к одному и тому же эффекту — быстрой утечке серебра и ликвидных ресурсов, в сторону более платежеспособной системы. В Московском царстве, напоминаю, своего серебра нет… А у нас — есть. И золото — тоже. Господа иезуиты явно собираются одним сильным ходом (созданием «красной базы» в самом центре Европы) убить сразу нескольких зайцев. Даже не знаю, сколько именно. А попутно — изрядно облегчить наши карманы. Экие затейники…

Самое интересное, что в натуральных величинах (выраженных весом серебра) цены за эти столетия не особенно изменились. На Земле-1, в XXI веке, цена технического серебра колеблется около доллара за грамм. То есть, если верить дяде Леве, даже через четыре века, килограмм крупы как стоил 0,5–1 грамма серебра, так и стоит. Природу не надуешь! Зато, цены, в числовом выражении — тихий ужас. Кулек гречки — 150 рублей. Мама! Гиперинфляция на марше… Спасибо мировому ZOG за такую радость. Интересно, что на это скажет Фриц, когда прочитает?

 

Лист четырнадцатый. Жизнь в прямом эфире

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Сегодня, вместе со всем народом, впервые ходила на обед. Значится, так! Если мне, кто-то ещё, предложит кушать «по средневековому», я его пошлю «по матушке». Сами знаете куда… Но, внутри себя… Последнее дело хаять чужую еду, или узнаешь много нового о своем собственном рационе. Однако, их «Ssup-pjure» — это нечто, за пределом добра и зла. Густое месиво, вроде слегка разведенного соуса, без единого твердого кусочка. Ребята туда хлеб крошат — получается вроде комковатой каши. С детства ненавижу кашу-размазню! Мне бы во что-то зубами вцепиться… На второе было — картофельное пюре и до отвращения мягкая селедка. Единственным светлым пятном, во всей ихней трапезе, оказался компот из сухофруктов. Хоть что-то упругое в рот попало…

А возмущаться — глупо. Рацион — один для всех. Включая младшие курсы и вольнонаемный персонал, из местных. Ну, они так едят. Разваренное, измельченное, перетертое. С зубами, у аборигенов — дикие проблемы. Удручающие. Щербатые и беззубые рты — абсолютная норма. Массовая стоматология отсутствует, как класс. Наши дантисты-самоучки, разумеется, стараются. Выпускники, поголовно, щеголяют стальным оскалом из светлой нержавейки. Но и рассказывают они о процедуре обзаведения новыми зубами… всякое… Сравнивают с пыточными застенками (имеют право, кое-кто реально хлебнул кнута, каленых щипцов и дыбы). Внушает!

Пока я отводила душу на капустном салатике, старалась не обращать внимания на взгляды, которыми сопровождали мой хруст ребятишки. Они хорошие, но во рту, у каждого, «гибель Помпеи». Наверное, пока их выдержки у зубного врача хватает только на пломбы… А может, есть другие соображения? Со стальной-то челюстью, в современной Европе, с толпой не слиться. Заметят — и сдадут, «куда положено»… Оно им надо?

Подозреваю, что хорошая немецкая колбаса, непрогрызаемой прочности — тут статусный символ, не хуже шпаги или дворянского звания. Что б есть такую колбасу — надо или с детства хорошо питаться, или тесно якшаться со злыми колдунами. Которые умеют отращивать человеку зубы заново и ставить на них клеймо дьявола. Да! Нержавеющая сталь, содержащая никель — пока большая редкость (на Земле-1 этот металл откроют через сто лет), но стальные клинки естественного легирования изредка попадаются. В фольклоре и легендах никелевая руда (похожая на медную) называется не иначе как «купферникель», дословно — «руда дьявола». Такие дела… Получается, что мы своих кадров словно бы клеймим несмываемой печатью, круче пресловутых родимых пятен.

Не, ну его на фиг, такой рацион. Чего доброго — привыкну. Жевать разучусь… Надо осваивать своё кухонное хозяйство. Это разрешается. Можно брать на складе расход сырыми продуктами и кашеварить у себя. Только в столовой, по ленивому, питаться проще и быстрее. Одно слово — мужики. Везде ищут самых легких путей… Ничего-ничего, есть способы от этого отучить. Жареное мясо например. Посмотрим, что они скажут, когда у меня отведают настоящий, плохо прожаренный (а хорошо жарить я не умею) «бифштекс, с кровью»? Верное средство сунуть в руки мужику кастрюлю и сковородку — это подманить его «близостью» цели. Пусть он сам захочет! Изумительные результаты иногда получаются. Судя по моему папе. А ведь тоже готовить не умел…

Кстати, пока не забыла. Чиркнуть для памяти. Не бегать мне кроссы за линией бастионов. Пусть они и красивые, и пушистые от травы… Всё зверски заминировано. В несколько слоев. Разными способами… Там никто ногами не ходит, кроме нескольких специально оставленных тропинок. Да и они на ночь, «растяжками» перекрываются наглухо. Чужому человеку, по той травке, достаточно пару шагов сделать и полетит он, сразу на все четыре стороны. Это вернее любых сторожей и караулов. Встречались тут, поначалу, умники, пускали впереди себя корову… или придурковатого подельника. Что сказать? От «автомата кратности» — не помогает. Теперь, вдоль всего рва, на колышках, их черепушки развешаны. Скотские и человеческие, вперемежку. Как назидание и предупреждение. Всем, включая самых жадных и неграмотных. Даже поговорка у местных урок появилась, типа — «При коммунизме хорошие вещи лежат открыто. Их не запирают на замок, а минируют».

Хозяева устроили мне экскурсию, вдоль Периметра. Ради ознакомления с местными видами. Ничего вокруг, миленько. Ежики всякие, среди бела дня, в траве шуршат. Правда и змей тут — видимо-невидимо. Птички поют, белки по соснам скачут. Идиллия. Спросила, как насчет подняться на башню замка? Глянула на окрестности. В голове, от ветра и созерцания уходящей к горизонту взлетно-посадочной полосы, аккурат слева от крайнего бастиона, воцарилась утренняя ясность. Совсем уж было собралась делами заняться, ан нет. Смотрю и не верю глазам. За северной стеной, выше стен, подняли привязной аэростат. И звуки характерные. Бух! Пф-ф-ф! Бух! Пф-ф-ф! Прямо как у нас, в парке культуры, у прыжковой вышки. Здорово они придумали! Полная иллюзия полета и прыжка с самолетной высоты. Тросом лебедки, одного за другим, курсантов подтягивают к самому шару, там они отцепляются (прямо как на реальном учебном бомбардировщике) и падают, отвесно вниз. Звуки торможения отсюда хорошо слышно. И главное, рядом, руку протянуть… Я тоже хочу! Я давно уже не прыгала. Можно? Когда ещё, до настоящих прыжков, дело дойдет… Так я скоро стану толстая и ленивая… Ну, можно? Ура!

Рано я радовалась. Нет, сначала всё прошло, как по писаному. Представилась старшему по тренировке. Пристроилась в хвост очереди. Как все, получила «шайтан-ногу». Стандартную, уже изрядно битую жизнью и заботливо подкрашенную УПП-35, с сухопутной опорной частью. Отрегулировала положение ножных опор, подергала ремни и крепление баллона. Рухлядь, но ничего. Главное — навыки не терять. «Проверяй всё сам!» Пристегнулась поясом. Задрала в рабочее положение рамку головного ограждения (вторым ремнем прижало спину). Приняла кольцо опустившегося с небес конца троса… Прицепила к рамке… Нажала на расцепитель — работает! Не хватало ещё на самой верхотуре зависнуть. Прочно встала одной ногой на опору, примерилась к площадке впереди, куда меня снесет ветром — нормально. Выжала газовый клапан. Шток пошел вниз, палка со мною полезла вверх. Встала на опоры двумя ногами. Руками балансирую в воздухе — «Давай!». Черта с два. Тут же «мальков» учат. Старший тоже готовность техники проверяет, хладнокровно дождался выхода штока на полную длину, до щелчка. Оно вообще правильно. Рабочее давление в цилиндре должно держать полный вес нагрузки. Только сколько мне, стоя на выдвинутом штоке, тут Гулливера среди лилипутов изображать? Ну, наконец-то, нажал педаль лебедки… Дернуло, подхватило, закачало… Поехали! Что-то не так? Парнишка из сопровождения мне снизу руками машет. Типа — «нельзя»… Поздно, голубчик. Уже можно. Препятствовать учениям — точно нельзя. Сделала ему ручкой… Не унялся. Ладонь к уху прижал, вроде услышал кого-то…

Ладно, пока трос тянет меня в небеса — проверим всё ещё разок. Ступни стоят на опорах… Пояс и плечи зафиксированы, не туго, но плотно… Шток выдвинулся полностью. Инерционный регулятор ускорения… Ой! Стоит на тридцати пяти «же». Крутовато! Или ребят специально приучают к «тяготам и лишениям», или я зря плотно пообедала… Некоторые вещи лучше делать натощак. Впрочем, жаловаться поздно. Хотела? Получи!

Черепичная крыша главной башни замка епископа уже давно далеко внизу. Долго ещё? Ремень не дает задрать голову и посмотреть вверх. Таким способом я ещё не прыгала… Обычно — наоборот. Когда летишь с платформы вышки, или из грузового люка самолета, момент отрыва задаешь себе сам… А здесь как? Забыла спросить… Щелк! Подъем прекратился. Фыр-р-рх! Развернулись, справа и слева от моей головы, матерчатые стабилизаторы на упругих спицах. Но, продолжаю висеть… Наверное, с земли я похожа на дротик, для игры в «Дартс». Ага, поняла… В стандартном самолетном расцепителе, стабилизатор разворачивается уже в воздухе. Запас по высоте это позволяет. На прыжковой вышке — стабилизатор разворачивается, когда сам захочешь. Бывают лица, повышенной отмороженности, которые совсем без него прыгают. Руками в воздухе тормозят. Тут — свой вариант. Нажимать на рычажок расцепителя надо вручную. Видимо, специально придумано, для надежности. Прыгать или нет — человек решает сам. Я решила? Зубы сжать, плечи расправить… Раз-два. Щелк! Лечу…. Бух! Пф-ф-ф! Кайф…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Фриц — скотина! Ему жалко? Ну, захотела. Ну, прыгнула. Всё равно, впереди воздушное десантирование и другого способа попасть в его зачуханное королевство не предвидится. Так нет же — выразил волю монарха. Отбил мне, в ленте новостей по проекту «Wurf nach Sueden», строгий выговор. Прыжки — «verboten»… Тиран! Деспот! Сама знаю, что, на полный желудок, перегрузки не полезны для здоровья… Переживу, как-нибудь… А парни — тоже хороши. Головой думать надо! Если им сказали — «сообщать о любых ситуациях, угрожающих жизни или здоровью», они и рады. Стукачи! Фиг теперь буду вам бифштексы жарить! А уже собиралась, да… Из соображений «заботы о здоровье подданных», изволю всех держать в черном теле. На хлебе и воде…

Я злая на весь мир… Сижу в комнате и «учу матчасть». Читаю руководство на портативную искровую радиостанцию местного изготовления. Тот, кто её изобретал — явно вдохновлялся немецкой рацией «Dorette» с Земли-1. Как бедные фашисты это таскали? Здоровенная, тяжелая, крепится неудобно… Вдобавок, зажим для крепления телеграфного ключа на левом бедре делает меня похожей на брутальную девицу из сказочного фентези. А на руку его прицеплять неудобно. Вечером — зачет. И носить не снимая. Постоянно быть на связи. Слегка радует, что не мне одной счастье привалило. Всем такие же точно рации раздали. Боевая готовность!

Внешний вид и принципиальная схема портативной искровой радиостанции на элементной базе XVII века.

Все же у нас, с Эзелем, коренной разнобой в терминологии. Для каждого анклава «боевая готовность» — особенное состояние. На «Московском Дворе» — это сигнал, что в столице очередной бунт или ждут гадости от властей. В Прибайкалье — известие о прорыве банды или же о массовой миграции аборигенов в стороне от привычного маршрута. Там и там, комплект оборонительных мероприятий. А Остров собирается наступать… Непонятно? Всякое наступление, если его планирует не полный псих, должно предусматривать возможность поражения. Проще говоря, драпа. За которым, обязательно, перестановка сил и новое наступление. Удирать по выжженной войной Европе, пешком, обратно на Базу? Не-е-тушки! Связаться, перегруппироваться, найти решение и повторить. И хорошо работающая связь необходима для победы критически. Наладить снабжение, с самолетами-то, сравнительно просто… Техника отработана. Ставим на ту же самую УПП-35 пару грузовых контейнеров и, как бомбу, кидаем на ориентир. Получите… Еда, оружие, одежда, медикаменты. Немного, но достаточно. Весь вопрос в наведении самолета на цель, четкой координации усилий наземных групп. Вывод? Главное оружие десанта — радиостанции. Будет связь — будет и всё остальное. Только, одно, но… Матчасть… Радио жестко делит людей на «железячников» и «дятлов». Первым важнее «железо», а мне безразлично, что у рации внутри. Работает, ну и ладно. Ох! Настал конец халяве… Решено, что, в полевых условиях, рацию надо уметь чинить, обслуживать или даже восстанавливать из полностью разрушенного (!) состояния — самой.

Сорок билетов! На каждый надо знать четкий ответ. Кто не сдаст — от участия в операции отстраняется. Автоматом… Не взирая на ранги или близость к руководству. Фриц — он «строгий, но справедливый». Никому спуску не даст, а в мою сторону ещё и неровно дышит… У-у-у! Не дай бог (которого нет) «практику» устроит.

С одной стороны, обидно. Я рацию таскаю — сколько себя помню. Лет с четырех — точно. Как говорить и в тайгу бегать начала, так она всегда со мной. Морзянкой стучать научилась раньше, чем писать. Лет с шести, наверное. Буквы читать и работать по ним, ключом. В «Букваре», первый разворот, слева — наш алфавит, справа — азбука Морзе. А на последнем развороте «Букваря» — латинский алфавит и латинская азбука Морзе. Норма!

Обыкновенному человеку, в нормальном лесу (где можно неделю живой душе не встретить), без рации — скучно и страшно. Только сперва все рации были транзисторные. Из старой аппаратуры и ЗИПов их, в первые годы, много наковыряли. Всем «радио» хватало. Здесь концепция — «опора на собственные силы». Такие же, в принципе, рации, только «из материала окружающей эпохи». Что бы в полном отрыве от снабжения без связи не остаться. Их мы в школе не проходили. В институте — мельком. Факультативно… Как технический курьез… Думали, что вот-вот наладим выпуск полупроводников. До сих пор налаживаем… Засада! Оказалось — у меня здоровенный пробел в образовании. Пока, в Ангарске, мучают выпуск твердотельных диодов и транзисторов, тут, на Эзеле, своими силами, развернули производство искровых раций, на самой примитивной элементной базе. Сначала, как аварийные средства спасения. Теперь, раз уж лучше ничего нет, для постоянного ношения.

Если забыть про вес (спасибо свинцовому аккумулятору) и габариты — интересный кадаврик получился. Дешевый, надежный, безотказный, доступный. Посильный для освоения любым (!) аборигеном, обученным грамоте, лишь бы сам руководство прочитал. М-дя… А руководство в форме «вопрос-ответ». Для заучивания наизусть. Разные варианты, специально «адаптированные к культурному уровню конкретного пользователя». Жесть! В нагрузку к схеме рации и руководству по её эксплуатации — концепт «Основ сетевого общества». Мне достался экземпляр «Для советских вузов ХХ века». А есть — «Для церковно-приходских школ XVII века».

Я попробовала, с ребятами на узле связи, по этой теме поболтать — офигела. Там такая икебана! Детские средневековые суеверия легли на рациональное знание светской культуры. А для красоты, всё отлакировали церковной пропагандой иезуиты. По терминологии заметно. Вот же заразы, в любую щель без мыла лезут! И придраться совершенно не к чему. Энтузиазм из ушей хлещет. На эти несуразные радиостанции парни почти молятся. Как обыденным языком описать? «Без связи нам не жить!» Вы меня, поняли? Не-е-ет… вам кажется, что поняли. Для атеистов, слова имеют один смысл, для людей с малолетства воспитанных в страхе божьем — радикально другой. Им радио заменило веру в бога. Не более и не менее… Чертовы восторженные неофиты! Они ведь со мной взахлеб спорили, совсем свободно, как с равной. Что, если подумать, тут немыслимое дело.

Не верите? Цитирую! Слово «религия», по данному ещё блаженным Августином определению, происходит латинского глагола «religare», что значит «связь» или «соединение с целью общения». Следовательно, религия есть (загибайте пальчики) внутренне-свободный, разумно-сознательный союз с богом, годный удовлетворить духовные потребности человека и призывающий человека к богоуподоблению. «Радио», понимай, заложено в духовную природу человека, как потребность ее. Мы все тут, соответственно, пытаемся создать рай земной… Вывод? Я, сейчас, для парней — светлый ангел (простите греховодницу!). Причем, они же гордые, стараются вида не показать. Обращаются, как братики, с шебутной сестричкой. Мило и странно… «Братья и сестры»… А обладание средством мгновенной связи прямо через пространство — принимают, как посвящение высших сил.

Проникаетесь средневековой логикой? «Всякое явление жизни — подчинить своим целям и поставить на службу» Хотя, формально, пропаганды иезуиты у нас тут не ведут… Так, преподают латынь и основы права… Это ж надо! Сумели гордую богоборческую идею построения «солидарного общества» — выставить проектом «самодельного бога». Сработало! Наши мальчики, вижу, возомнили себя членами нового рыцарского ордена. И им это нравится! А святоши, тем временем, подбирают новые ниточки, для манипуляции… Тонкая работа! Красивая, чистая и возвышенная идеология. При этом — совершенно приземленная. «Паладины добра и света» Только без целибата и всяких там поповских заморочек. Ну, это, в «Ордене Иисуса» для всех такое. Странное, короче, впечатление сложилось. Не, что касается Фрица, я сердцем чувствую. А вот эти, которые помоложе…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Не утерпела, села на телефон… Выстучала Инку. Смеется, мелкая… «Трудись, белая женщина! Иначе, мы подберем твоему Великому Вождю более старательную подругу!» Любит она притворяться «дикой чукчей», даже язык специально коверкает. Огорошила… «Приеду — попрошусь к Фрицу младшей женой!» Вот за такие шуточки я могу и убить… Потом перестала выпендриваться и поделилась новостями. Оказывается, не одни мы мануалы на искровую «радио-каку» зубрим. Всех наших припахали… Оплошаем — их сюда, вторым эшелоном, в подкрепление бросят… Справимся, тоже пришлют подкрепление, но только самых-самых. Для смычки с Запада с Востоком. Тут уже я чуть не заржала. Представила, как Инка в общей столовой, на глазах у изумленной публики, ножом и зубами, ест сырое мясо. Полтора килограмма, в один присест, со свистом… Без соли… Они тут от поедания хрустящего капустного салатика сомлели. А может, ничего не будет… Она — симпатичная. Глазастая, фигурка как у куколки, блестящие черные волосы проволочной жесткости… Красивым — многое позволяется. Стерпят.

Высказала Инке свои сомнения по поводу «идейной нагрузки» экзаменационных билетов. Пусть оценит свежим взглядом. Опять смеется. Ей достался экземпляр: «Для отсталых национальных окраин». Сочувствую. Там хоть складно материал изложен? Ещё бы не складно! Оказывается, для сочинения идеологической части привлекали нескольких шаманов, из сочувствующих. Кто поадекватнее, разумеется. Сначала чуть выдрессировали работать в эфире, а после, по свежим впечатлениям, записали соображения аксакалов — «Как и зачем людям общаться через мир духов». Так! Узнаю стиль работы дяди Гриши. Хитрый, как сто цыганок, людей насквозь видит. Получается, и иезуитов использовали втемную. Точнее — рационально, на пользу общему делу. Тогда пускай…

Дядя Гриша нам, на командирских курсах, доказывал — объяснять новые вещи надо пользуясь только (!) хорошо знакомыми словами, так, что бы человек сразу понял и поверил. Чем проще — тем лучше… И никаких трескучих фраз. Программа — это для народа слишком сложно. Достаточно коротких лозунгов, а потом некого ощущения, что вроде бы всё по сказанному и делается. Секрет успешной внутренней политики чрезвычайно прост. Люди должны ждать хорошего. Если они увидят, что сегодня стало хорошо, то верят, что завтра будет лучше, а послезавтра опять лучше. Кстати, «сегодня» может быть почти сколь угодно хреново, но, если всем вокруг хреново одинаково, то они радостно потерпят. Из солидарности… И наоборот, если видно, что власти сидят на измене, истерично запивая икру шампанским, то народу ничем не угодишь. Будь хоть Цицероном…

Кстати, вы не слышали настоящие средневековые сказки? Завидую… Мне их пересказывали. Попросила, сдуру… Для сравнения. Раньше думала, что ужаснее тех сказок, которые мне рассказывала Инка (а она их от бабушки шаманки нахваталась) — на свете нет. Ошибалась. Суровые бытовые кошмары таежных аборигенов хоть можно понять умом. У них даже нечисть (вообще, неуместное понятие — обычные злые духи), в хорошем смысле, вменяемая. Если хочет кого сожрать, то так и делает. Без разглагольствования о небесных кренделях. А здесь, поверх коварства, алчности и спеси — толстый-претолстый слой пафоса с ханжеством… Гнидам мало, поминая господа, давить людей и мешать их с грязью, они требуют к себе обращения «милостивые господа».

Когда-то я читала, что в государстве инков, которое сто лет назад разгромил и ограбил Писарро, ночью не запирали ворота крепостей. Считали, что пользоваться беспомощностью противника — западло. Сказочная беспечность, очень облегчившая жалкой кучке испанцев задачу захвата многомиллионной страны. Смешно и грустно теперь самой выслушивать, что ворота крепости надо на ночь запирать. Что надо бы меру доброте знать. Что люди уважать перестанут… А ведь сами — определенно гордятся, что в нашей маленькой крепости ворота день и ночь нараспашку. Причем, без караула. Ага… политика такая. Редко кто чужой приходит к нам днем… Но, каждый может прийти (и приходят) свободно… И за всё время — ни одной попытки нападения через ворота. Даже когда Остров хотели захватить шведы. Даже, когда к нам потянулся ручеек дезертиров. Хорошее дело — репутация. Мгновенная горизонтальная сеть связи «каждого с каждым» делает общество «людей с рациями» практически всемогущим и вездесущим. Мир вокруг становится предсказуемым, понятным и прозрачным… и свободным.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Наверное, дядя Гриша прав. Продолжается эксперимент — «Можно ли жить иначе, чем большинство и совершенно не зависеть от этого большинства?» А если можно, то следует ли навязывать этому большинству собственную волю? Ну её, философию. Что-то я отвлеклась. Надо дочитывать билеты и топать сдаваться. Ох!

— - -

Вопрос — «Почему, производя лампы и транзисторы, мы используем личные искровые радиостанции?»

Ответ — «Искровой радиопередатчик — самый простой и технологичный прибор дальней беспроводной связи. Его можно самостоятельно изготовить из подручных средств, с помощью ножа, щипцов и линейки, на материальной базе любой культуры, знакомой с изготовлением железа» (читай — после XIII века до новой эры, по шкале времени Земли-1, то есть, в XVII веке новой эры, по той же самой шкале — это сумеет любой дурак.)

— - -

Вопрос — «Когда прекратилось использование исковых радиостанций на Земле-1?»

Ответ — «Только через 40–45 лет после изобретения радио, с появлением силовых транзисторов» (Как радиопередатчики аварийного спасения, их продолжают применять, и будут использовать впредь.)

— - -

Вопрос — «Почему на Земле-1, после 1945 года, личные искровые радиостанции строго запрещены?»

Ответ — «Этот тип передающей аппаратуры так прост и нагляден, что самостоятельно сделать мощный искровой передатчик большой дальности, способен любой человек со средним образованием. „Порог личного вхождения“ в не подконтрольную никому сеть глобального обмена информацией, оказался очень низким» (Это понятно — как только там ликвидировали безграмотность, так сразу же столкнулись со свободомыслием)

— - -

Вопрос — «Какова предельная дальность передачи простейшей искровой радиостанции?»

Ответ — «В длинноволновом и коротковолновом диапазоне — весь земной шар»

Внешний вид, принципиальная схема и процедура изготовления простейшего детекторного приемника из подручных материалов.

Вопрос — «Как изготовить для искровой радиостанции простейшую катушку Румкорфа?»

Ответ — «Надо на продолговатый железный сердечник намотать первичную и вторичную обмотку. Чем больше разница в числе витков, тем выше получаемое напряжение. Тока первичной обмотки должно хватать для притягивания к сердечнику контакта прерывателя цепи. Напряжение на выходе вторичной обмотке равно отношению числа витков первичной и вторичной обмотки (коэффициенту трансформации) умноженному на напряжение источника питания постоянного тока. Работоспособность определяется по вибрации контакта»

— - -

Вопрос — «Какова максимальная мощность простейшей самодельной искровой радиостанции?»

Ответ — «Она ограничена только мощностью источника питания и износом искрового контакта. От свинцового аккумулятора можно, без электронных усилителей, получить радиосигнал в несколько киловатт»

— - -

Вопрос — «Как, за одну минуту, изготовить простейший элемент питания для искровой радиостанции?»

Ответ — «Надо воткнуть в сырую землю два электрода из разных проводящих материалов. На медном или угольном электроде появится плюс. На железном, алюминиевом или цинковом электроде — минус. Такой элемента дает напряжение около вольта. Развиваемый ток зависит от площади электродов и состава грунта»

— - -

Вопрос — «Правда ли, что искровая радиостанция обязательно генерирует широкополосную помеху?»

Ответ — «Ложь. Такую помеху генерировали только самые первые системы Попова и Маркони. У них искровой промежуток возбуждал колебания непосредственно в антенне, в которую был включен. Наличие искры в антенне вело к тому, что затухание колебаний было очень велико, а передатчики посылали короткие, быстро затухающие группы колебаний (так называемые передатчики с „трещащей искрой“). Уже с 10-х годов ХХ века, по временной шкале Земли-1, искровые радиостанции собирали по схеме Фердинанда Брауна. Он ввел в передатчик замкнутый контур и перенес в него искровой промежуток из антенны. В итоге затухание колебаний в антенне многократно уменьшилось, вышел так называемый передатчик „со звучащей искрой“, дающий весьма чистый узкополосный тон. Это открыло путь, как к повышению мощности передатчиков, так и к росту „остроты“ настройки приемников на эти передатчики. Схема Брауна начала и завершила прогресс в отношении искровых передатчиков. По качеству работы она аналогична простыми ламповым схемам. Браун за неё получил Нобелевскую премию»

— - -

Вопрос — «Как, за несколько минут, изготовить высоковольтный полупроводниковый диод?»

Ответ — «Надо опустить в насыщенный раствор древесной золы (поташ) или питьевой соды оголенный кончик провода из алюминия (катод) и полоску свинца (анод), а затем подключить их, через сопротивление, к высоковольтным выводам работающей катушки Румкорфа. Оксидный слой, образующийся на алюминии — полупроводник. После формовки он выдерживает обратное напряжение в несколько сотен вольт»

— - -

Вопрос — «Как, из подручных материалов, быстро изготовить высокоомный телефонный капсюль для детекторного приемника?»

Ответ — «Сургуч, сера, канифоль, шеллак и прочие термопластики, если их расплавить и дать застыть, в сильном электрическом поле, легко приобретают свойства электретов. Электретный телефон (и микрофон) состоит из жестяной баночки с застывшим электретом и натянутой на неё мембраны (пленки бычьего пузыря, тонкой вощеной бумажки, клочка ткани) с приклеенным листком металлической фольги. Если на эти банку и листик фольги, с куском электрета между ними, подать от радиоантенны переменный сигнал, такой прибор будет преобразовывать электрическую энергию в звуковую. Постоянное электрическое поле достаточной для изготовления электрета напряженности элементарно получают с помощью катушки Румкорфа и включенного последовательно с ней диода. Восстанавливать свойства со временем потерявшего заряд электрета можно не разбирая телефон, так как обычно его температура плавления меньше, чем у закрывающей корпус мембраны»

— - -

Вопрос — «Почему, с 50-х годов ХХ века, на Земле-1, прекращено массовое изучение детьми азбуки Морзе, а в школьных и даже институтских учебниках невозможно отыскать схему искровой радиостанции?»

Ответ — «Поголовное владение основами радиодела — фактор, создающий новую цивилизацию. Личная радиостанция меняет психику и мораль, позволяет свободно выбирать личный круг общения, не стесненный ни границами, ни расстоянием. Изобретение радио — прорыв, сравнимый с освоением разговорной речи или изобретением фонетической письменности. Но, одновременно, это подрыв основ государственной власти. На Земли-1, самодеятельных радиолюбителей, во всех странах, включая США и СССР (!), преследовали так же свирепо, как средневековых грамотеев, не числящихся на церковной службе, в мрачные Темные Века»

— - -

Вопрос — «Как, из подручных материалов, быстро изготовить высокочастотный диод для детекторного приемника?»

Ответ — «Вплоть до 50-х годов ХХ века, на Земле-1, самым простым выпрямительным элементом был так называемый „купрокс“. Медно-закисный полупроводниковый диод. Все необходимые элементы для его изготовления содержит любой унитарный патрон. Медь — капсюль, свинец — сердечник пули. Гильза — корпус. Медная деталь 15–20 минут нагревается до бела (температуры около 1050 градусов Цельсия). При этом она покрывается тонким слоем красной закиси меди. Желательно проводить нагрев меди внутри открытой для протекания воздуха стальной или керамической трубки, для сохранения поверхности меди в чистоте. Затем медь медленно, в течении 15–20 минут, охлаждают до примерно 600 градусов Цельсия. Достижение этой температуры определяют по появлению на трубке налета копоти (отпуск в коптящем пламени). Затем медь быстро охлаждают в струе холодного воздуха (ртом не дуть). Черный цвет меди признак её перекала. Вторым электродом (не выпрямляющим контактом диода) служит металл свинец. Свежий срез свинца прижимают к покрытой закисью меди и механически фиксируют контакт, с усилием прижатия около 500 кг на квадратный сантиметр. Для изоляции от влаги, собранный „купрокс“, заливают лаком или сургучом. Если сборка идет в гильзе от патрона, то для плотного прижатия элементов удобно использовать простейшую пружинку. Чем меньше площадь контакта покрытого закисью медной детали и свинца, тем лучше частотные характеристики прибора. Оптимум, для диапазона коротких волн, ~1,0–0,5 квадратного миллиметра»

— - -

Вопрос — «Правда ли, что обмен текстами SMS, с мобильных телефонов, на Земле-1 быстрее и удобнее, чем ручное телеграфирование азбукой Морзе?»

Ответ — «Ложь. Многочисленные соревнования показали, что рекорд набора сообщений буквами всего 160–170 знаков в минуту (обычно скорость 120–130 знаков в минуту), в то время как для телеграфного ключа, при работе азбукой Морзе, это обычная скорость, а рекорды, для букв и цифр, составляют, соответственно 302 и 442 символа в минуту. Комфортный прием морзянки на слух — до скорости 220–240 знаков в минуту»

— - -

Вопрос — «Как, подручными средствами, в полевых условиях, зарядить аккумулятор радиостанции?»

Ответ — «Напряжение 1 самодельного гальванического элемента типа медь-земля-железо или медь-земля-алюминий меньше, чем у 1 заряженного элемента аккумуляторной батареи. Но, 2–3 последовательно соединенных гальванических элемента позволяют производить его заряд прямым включением. Каждое из звеньев цепи следует изолировать от земли и проводящих предметов. Можно изготовить „элементы“ в виде переносимых емкостей, набитых землей, например, из медного котелка с железным топорищем внутри или алюминиевого котелка, с медной пряжкой от ремня внутри. Окончание заряда аккумулятора определяют по пузырькам электролита (если корпус аккумулятора прозрачный), шипению сбросового клапана герметичной батареи или, примерно, по времени нахождения аккумулятора под зарядом (12–15 часов), при условии, что ток от гальванических элементов, по своей силе, достаточен для работы катушки Румкорфа радиостанции»

— - -

Вопрос — «Почему, для сетевого общества, радио является важнейшим и незаменимым видом связи?»

Ответ — «Потому, что связь по радио устанавливается напрямую, мгновенно и без посредников. Любые виды общественной связи (почта, телефон, телеграф, мобильная связь Земли-1 и так далее) требуют платной инфраструктуры и человеческого участия для её поддержания. При катастрофе или бедствии они выходят из строя необратимо, а так же — могут быть выведены из строя намеренно. Землетрясение 1995 года в Кобе (на Земле-1) и наводнение 2005 года в Новом Орлеане (там же) показали, что самый современный мегаполис, за считанные минуты, может остаться без связи вообще. Люди, лишенные возможности сообщить о себе, будут там гибнуть десятками тысяч (!), совершенно беспомощные и всеми оставленные. При массовом оснащении населения личными радиостанциями, ситуация потери людьми связи между собой — невозможна в принципе»

— - -

Вопрос — «Как подается и прослушивается по радио сигнал бедствия?»

Ответ — «Телеграфный радиосигнал, состоящий из трех букв SOS (COC), передается три раза. Затем, так же три раза, передается позывной и географические координаты. Что бы сигнал бедствия был услышан, все связные радиостанции, как стационарные, так и переносные и установленные на транспорте, должны молчать в промежутки времени между 15-й и 18-й, а так же 45-й и 48-й минутами каждого часа. Эти шесть минут, в каждом часе, называют интервалом молчания»

— - -

Вопрос — «Батарея самодельных гальванических элементов не всегда позволяет получить большой ток. Следует ли, в таком случае, сидеть без связи и сутки ждать полной подзарядки севших аккумуляторов?»

Ответ — «Нет, на радиостанции, с севшим аккумулятором, можно работать, уже через несколько минут, после подключения параллельно самодельной батареи элементов. Аккумулятор будет компенсировать резкие провалы напряжения в буферном режиме, а среднего тока, для работы схемы, вполне достаточно»

— - -

Вопрос — «Почему для приема слабого радиосигнала на детекторный приемник не нужен усилитель?»

Ответ — «Стандартная дальность действия радиостанции — это расстояние, на котором возможен прием сигнала на нормальный детекторный приемник. Обычная антенна принимает сигнал с э.д.с. ~10 микровольт и выдает в телефонный капсюль мощность не более 10 в минус 10 степени ватт. Однако человеческое ухо — это очень чувствительный орган и способно услышать писк комара на дистанции двух метров, то есть, принять звуковой сигнал мощностью около 10 с минус 15 степени ватт на квадратный сантиметр (площадь входного отверстия ушной раковины). В диапазоне наилучшей слышимости (частота 2,3–2,5 кГц) ухо воспринимает звуковой сигнал мощностью 10 в минус 16 степени ватт на квадратный сантиметр. Смещение частиц воздуха (амплитуда колебаний мембраны телефона), при такой мощности, около одной стомиллионной миллиметра. Это меньше поперечника атома. Таким образом, запас чувствительности обыкновенного человеческого уха примерно в миллион раз (!) превышает величину, необходимую для детекторного приемника без усилителя»

— - -

Ну, вроде, дочитала. Последний вопрос развеселил. Кажется, я догадываюсь, отчего Фриц взбеленился. Он очень нервно относится к проблеме происхождения человека от обезьяны. То есть, умом-то понимает, что это возможно, а душа не лежит. Не, к мысли, что в человеке заложен огромный запас не реализованных сил и возможностей он относится нормально. Как же — «Человек — создан по образу Божьему и подобию» (вопросы религии мы договорились не обсуждать, что б не ругаться). Но, делать практические выводы из «животной» природы наших хвостатых прародителей ему претит. Прыжки на «шайтан-ноге» довольно скользкий момент. Доказательство, что с «Происхождением видов» Дарвина надо считаться… Понимаете? Человек — бегающее животное, развившееся из прыгающей обезьяны. Много лет с тех пор прошло. Размер и масса более не дают людям скакать с ветки на ветку, но конструкции скелета осталась прежняя, как у макаки. Двойной изгиб позвоночника, упругие диски, приспособленность ног и таза к огромным кратковременным перегрузкам. Рудимент, который грех не использовать.

Какие проблемы «растянуть» время приложения ускорения с обычного (для прыжков на собственные ноги) промежутка менее 0,01 секунды (очень жесткое торможение), до 0,1–0,15 секунды, что дает пневматический шток? А эффект разительный. Можно многократно вынести перегрузку в 30-40-50 «же». Причем, физиологически безопасно. Прыгнул и прыгнул… С самолета на землю, ага… Если дистанция торможения не сантиметры (как при падении на ноги), а пара метров (ход штока) — почти не чувствительно… И интересно даже. Представьте психологию людей, которые с детства вот так себе прыгают и вообще не боятся высоты (это я). А у Фрица — другой жизненный опыт. Его учили, что — «рожденный ползать летать не должен». Переживает…

 

Лист пятнадцатый. Гвардейцы королевы

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Фриц пришел глубокой ночью. Я проснулась вдруг, от короткого лязга сбрасываемого дверного крючка. Потом, зашуршал в углу вещмешок. Потом, под потолком, ослепительной искрой, вспыхнула лампа. А я её, с момента заселения, ни разу не включала… В комнату ворвались запахи мокрого соснового леса, моря, травы, ружейной смазки и порохового дыма… Сначала, думала, что это продолжение сна. Потом — моргала от яркого света. Потом, вспоминала, куда сунула наган. Класть под подушку не стала. Когда ложилась — бросила его на сиденье кресла, а теперь подлокотник загородил дорогу руке. Не дотянуться… И застыла… Когда он скинул маскхалат — узнала. Кинулась навстречу, в чем была (ни в чем, одной простынкой прикрывалась — потеплело).

— Gute Nacht! Я гря-а-азный… — прыгнула, повисла на шее. Дождалась… Ура!

Фриц аккуратно меня взял за талию, повернул в воздухе (сильный) и поднес к зеркалу. Мама! У него же физиономия и шея были вымазаны в тактической краске. Теперь — и у меня, тоже. И? Я всё равно рада! А ещё у него на лбу ссадина… И запах смоляной гари в волосах… И двухдневная щетина… Только, мне всё равно.

Пока он полоскался в душе и брился — вскипятила чай. Наш, настоящий, черный… Добыла пакет с НЗ. А потом Фриц сидел за столом и ел. Всегда поражалась, как он аккуратно ест — без единой крошки мимо рта. И улыбался. А я улыбалась ему. Нам было хорошо. Мы ещё не знали, что закончился последний, спокойный день в нашей жизни. Но, перед этим, была ночь. И мы — вдвоем…

Вам надо объяснять, чем иногда занимаются влюбленные ранним утром, если спят в одной постели? А мой папочка, похоже — не в курсе. Ни свет, ни заря — звонок. Телефон… В трубке — радуется знакомый голос.

— Поздравляю! — вдох-выдох, досчитать до десяти, ещё раз досчитать до десяти (хорошо, что я первая до трубки успела дотянуться)… Могло получиться неловко.

— Папа, ты хоть знаешь, который час? — слышимость отличная, будто из соседней комнаты говорит…

— Мама вас тоже поздравляет, но прилететь не смогла… — так, вдох-выдох, что ещё у них стряслось?

— Натали, у нас с тобой, севодня — швадьба! — ага это Фриц, голос подал. Типа, оперативно вводит меня в курс дела… Информирует, блин!

— Пап, ты где? — наверное, у меня голос резко изменился и папочка, на том конце линии, что-то смекнул.

— Не знаю. Говорят — подлетаем… А ты что, разве забыла? — а я и не знала… Фриц довольно скалится.

— Ах, вот вы какие! — теперь я понимаю, что чувствует коза, когда её волокут на ярмарку. Оригинально…

— Натали, ты соглашная? — нет слов… Молча швыряю в «любимого-родного» подушкой. Попала…

— Да! — уй, так и задушить можно! — Да! Да! Да! — мир встал набок и покатился кубарем…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Задним числом, прокручивая события в голове, должна признаться — ни малейшего предчувствия, что будет именно так, не было. Хуже того, боялась мечтать, как оно будет, на самом деле… Фантазия меркла… Папа, моего Фрица, гм… мягко говоря — не жалует. Во-первых, не наш. Во-вторых, фриц (с маленькой буквы), то есть, немец. В-третьих, что-то у них, при первой и последней встрече, произошло. Мне они не рассказали… А оно, значит, вот как повернулось… Сюрприз! Обнаруживаю, что всё ещё держу в руке телефонную трубку.

— … вижу ваш городишко. Ты где? Почему не слышно? Наташа! — тихо пытаюсь выбраться из объятий.

— …та-та-та-та… Пи-пик! — отбой соединения… В сердцах стукаю трубкой Фрица по лбу. Отпусти!

— Vater? Sehr gut! — похоже — он в курсе происходящего. Наверняка в курсе! Заговорщик. Но, папа, папа…

— Подъем! — надо приводить себя в порядок, встречать родителя. Хотя, за окном — ясно. Не заплутает…

— Не надо! Я шам… — Фриц перегибается через стол и добывает рацию. Сует в гнезда жгутики антенны и стационарного заземления, висящие на стене (а я не догадалась, зачем они нужны), стучит ключом, — Его привезут… Ordnung!

Телефон звонил трижды. Один раз Фриц сам с кем-то связывался по рации. Один раз, по этой же рации, связывалась я — уточняла, что у папы аллергия на козью шерсть. В промежутках оба успели встать, оделись и позавтракали. Да! Чинно и спокойно… Опять кофе с булочками. Кофе — свой, булочками угостили связисты. Вот кажется — что особенного? Ну, сделали предложение… Ну, согласилась… А сердечко — ту-тук-тук. Вроде бы, как жила, так и живу… А нет, что-то поменялось. Словно действительно оказалась «за каменной стеной».

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Наверное, это потому, что я, до сих пор, людьми просто распоряжалась (как детишками в лагере), а не командовала (как Фриц). Полная мера ответственности за всё происходящее… Приятно посмотреть, со стороны. «Борт», на котором прибыл папа — целиком наш. То есть — привез груз по проекту «Wurf nach Sueden», привез папу (сильно подозреваю — тоже в целях этого проекта) и прикомандирован, для обеспечения проекта. За экипажем прислали электрокар. Не аэродромный, а из крепости. У них тут, везде, на кавалеристов, расставлены мины… Поэтому, местные или ходят пешком, или ездят на электрокарах с бронированным (точнее блиндированным поддоном с аккумуляторами) днищем. Если и жахнет — то не особо страшно. А мы пошли в замок пешком.

Как раз успели. Папочка прикатил вместе с экипажем самолета, но парней поселили в гостевом домике, а его, как важную персону (посланец из метрополии, фу ты ну ты), в бывших апартаментах епископа. Там, на верхнем этаже замка, аж три помпезные жилые комнаты, с каминами и мебелью «в стиле эпохи». Вот насчет материала одеяльца и комплекта пледов, для укрывания при сидении в кресле со мною и консультировались. Надеюсь, ему понравится… Уважение и всё такое. На шестом десятке родитель стал чувствителен к почестям. Обожает появляться с мамой на разных торжественных мероприятиях, благо у нас вечно — то шахту заложат, то новый корабль на воду спустят, а «свадебных генералов» — не густо. Ладно, пускай полковников. Генералов у нас пока нет. И не скоро будут… Смешно — назначать генерала на реально капитанскую должность командира роты. Вот папа и подвизается, после выхода на пенсию, подобного рода «общественной деятельностью». Не то инспектор, не то начальник, но в любом случае — «настоящий полковник». Сухонький, болезненно прямой (ревматизм), с тяжелой лакированной тростью в руке. Когда он выходит с ножницами, разрезать очередную красную ленту, любо дорого посмотреть. Слегка удивило, что папа появился в самом простом полевом мундире, без знаков различия. Видимо, какая-то политическая причина. Ладно… Сам расскажет или узнаю. У него всё — с особым смыслом.

Удивило другое… Он увидел Фрица и обрадовался! Реально, без актерских ужимок. Сразу за руку с ним поздоровался, улыбнулся хорошо и вообще — ни малейших намеков на безобразную сцену, которую он нам в прошлый раз устроил. Фриц тоже удивился перемене. Когда подходили — напрягся, даже мою руку выпустил. Ну, вроде пронесло… Обниматься, правда, не стал, но в целом — небо и земля. Зато мне досталась полная доза телячьих нежностей, и обнял, и расцеловал, только что на руках не крутил (поясница), чуть слезу не пустил… Странно. Хотя приятно. Жалко, что мамы нет. Приболела. Напустил на себя важный вид. Похлопал рукой по чудному прямоугольному чемоданчику и загадочно мне подмигнул. Что там у него? На приданное — точно не похоже. Да и не было речи о приданом. Мама, наверняка, притащила бы с собой воз всякого барахла (оно мне надо?). Кто его будет за мною таскать, и куда его мне прикажете распихивать? Тем более — великие дела назревают…

Встречали нас без особой помпы, но почти торжественно. Оказывается, каптер Базы, одновременно (по совместительству), её же комендант. Всем заправляет Совет Командиров, а вот складское хозяйство требует твердой руки. Разделили обязанности… Строгой папиной подтянутости у «шпака» нет, даже в форме (и тоже без знаков различий, как сговорились), он выглядит упитанным сурком, вставшим на задние лапки. Мог бы и по фигуре мундир подогнать. Как из-под земли, собралась толпа. Разновозрастная и разноперая. Только всего различия, что наши пацанята, всех возрастов, включая самых мелких — в защитных комбинезонах или синих «техничках», зато «гражданские» (это я по привычке всех «не наших» так воспринимаю) — в местных нарядах. Шляпы, сапоги, робы, длинные юбки у женщин (мама, как только увижу — вздрагиваю), чепчики (вот от чего меня уже реально трясет)… Смотрят, перешептываются, будто заморскую чуду-юду увидали. Не, оно понятно — женский пансион, у нас, на том конце континента. Чисто из практических соображений… Барышни здесь бывают или транзитом, или на практике, то есть в почти взрослом состоянии (вроде меня, в прошлом году). Не успели наши женские моды здесь примелькаться. Откуда набежали? Ведь вчера почти пусто вокруг было.

Как там, дежурный по связи, про меня сказал? «Девушка, вы забыли надеть юбку?» Теперь, совершенно ясно — не забыла. Специально. Взрослые тетки глядят угрюмо и осуждающе. Только одна, помоложе — задумчиво… Зато мужики — предовольны… по местным меркам — почти стриптиз, не? Ну, глядите, глядите… Комбинезон у меня приталенный, пусть он простенький, защитный, но сидит ладно. На Фрице — тоже ничего, а папочка, сегодня — самый главный орел. Хоть фотографируй его, на памятную медаль или плакат. Пых! По глазам ударило магниевой вспышкой… Пых! Действительно фотографируют. С кабины отъехавшего в сторону электрокара… Вашу мать!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Вот кого я не собиралась сегодня видеть, так личного папского Посланника, этого, как его, Михеля Карла Фердинанда… короче — Барона. Откуда он выскочил? Расфуфыренный — в пух и прах. Атлас, кружева, манжеты, шпага сверкает бриллиантовыми искрами. Сияет, как медный пятак. А ещё он, по слухам, духовное лицо и какой-то чин в ордене иезуитов… На фоне его мишурного блеска даже папочка померк. Кланяется… Что ему отвечать? Фриц отвечает… Хорошо, улыбнусь… Руку поцеловать? Мне никогда не целовали руку с такой помпой. Интересный дядечка, и пахнет необычно. Церковными благовониями? Скорее духами. Ну-ну…

Оказывается, они с папой — в равном чине и одинаковой роли. Оба — полномочные представители сторон участниц проекта. И поселят их рядом, в соседних комнатах. А в третьей, по правилам, живет сам комендант. Он там не живет… Я уже видела, где он ночует — рядом с вещевым складом. Но должен — в замке. Политика!

Если бы не эти дурацкие условности… Если бы не Фриц и подозрительно любезный с ним папа… Я бы этого иезуита обязательно с высоты спихнула. Два раза, пока процессия пробирались коридорами замка, была прекрасная возможность. Это он всю кашу заварил. Выбрал бы другого кандидата — и никаких проблем. Гад! Сразу начал вокруг меня увиваться, комплименты говорить. Старомодно, мило. По-русски он болтает, как мы с вами. Насобачился… Пришлось поддерживать светскую беседу. А папе — даже пару слов не дал сказать… И вообще, если б я не понимала, какой он гнида — он бы мне понравился… Что особенно бесит… Значительный мужчина. Умеет зубы заговаривать. Пока папу заселяли (иезуит и тут успел первым, небось, самую лучшую комнату отхватил), пока они с комендантом передавали друг-другу «на ответственное хранение» загадочный сундучок, Барон меня развлекал светской беседой. Надо ему отдать должное — слушала разинув рот… Наши так говорить не умеют. Вроде бы ничего не сказано, но всё понятно. Он ещё и оценивал, как я реагирую… У-у-у!

Если ему верить, все наши встречи — сугубо неофициальные. Дипломатическая случайность… Случайно папа мимо пролетал (с полномочиями от самого Соколова!), случайно — я к Фрицу в гости заехала, случайно Барон в замке неделю жил, какие-то лекции его пригласили читать. Сейчас мы совершенно случайно вместе пообедаем, прямо здесь, в гостевой зале. Обсудим, так сказать, текущие проблемы. Покажем, друг-другу, кое-какие документы. Встреча тет-а-тет, «без галстуков», как папа выражается. Точнее — без погон… А вечером — наша с Фрицем свадьба. Тоже скромно и быстро, почти тайно… О! Умеет напустить таинственности. Я себя прямо Миледи, из «Трех мушкетеров», ощутила. «Нас венчали не в церкви…» Р-р-романтичное приключение!

А ещё, Барон мне мою охрану представил. Тех самых ребяток, что я на телетайпах сидеть определила… Типа — положено. На официальных церемониях — двое, в бытовой обстановке — один, но — обязательно должен быть рядом. Блин… Не удержалась, спросила — будет ли он лично участвовать в заварухе? Последовала целая пантомима, с подниманием бровей, пожиманием плечами, раздвиганием рук, переступанием ног и виноватым вздохом. Понимай — «Я бы и рад отвертеться, но судьба зовет и вообще — таков мой долг». Силен! Он что, с самолета десантироваться собирается? Иначе же, просто не поспеет на место событий. Иезуит, в ответ, тонко усмехнулся и приподнял край воротника. А там — матерчатый кружок родного защитного цвета, с трафаретом «WnS» и приписанной от руки цифрой «три». Вот так-так… Три прыжка на «шайтан-ноге» у него есть. Да не с воздушного шара, как я вчера развлекалась, а нормальных — из-под облаков. Хотя мужик в возрасте. Уважаю!

Обед меня достал! Еды съедобной толком не поставили. Какие-то мисочки и тарелочки… и в них что-то лежит. Ни сердцу, ни желудку… Народ за столом, с постными рожами, натужно пытался изобразить интерес к пище. В промежутках между тостами (вино, разбавленное водой до состояния компота, гадость) все встают перед объективом фотоаппарата, как бы передают друг другу всякие развернутые бумаги. Новая мода пошла. Вспышка пыхает, дым клубится, статисты принимают позы. Как я понимаю — это всё надо для истории… Если кто там и выглядели органично — так это Фриц и Барон. Фрицу, как видно, всё давно осточертело и он ждет, когда оно закончится. В таком состоянии — подчеркнуто мил и покладист (ешьте меня мухи с комарами). А вот папа темнит… Настоял, что бы Фриц с ним под руку сфотографировался. Причем так, что б видны не только лица, но и документ, который комендант из специального железного ящика достал. Та самая писулька от Папы… не моего, а Римского. С жалованными правами на императорский престол. Сам — стал в центре. Меня — другой рукой, обнял… Никогда за ним подобной мелкой суетливости не замечала. И на Фрица смотрит… будто на идола… Подобострастно, что ли? Подходящее слово. Неужели, на него громкий титул подействовал? Пустышка же…

Зато дальше — началось самое интересное. Во-первых, во дворе построили участников недавних учений, на которых Фриц пропадал. И снова фотографировали… Я, чуть-чуть, в этом деле понимаю. Когда снимают под таким ракурсом, отделение выглядит взводом, а рота — полком. Мы все вообще в стороне стояли, но двор маленький, тоже попали в кадр. Фриц сказал маленькую речь. Ребята гаркнули. Фотовспышка опять пыхнула.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Поднялись обратно в зал. Стол там уже очистили от посуды, на стены развесили картины, расставили письменные приборы и разложили огонь под маленькой жаровней. Бр-р-р-р! Вонючую красную смолу зачем-то в маленькой миске растопили. И фотоаппаратов установили, целых три. Один большой, на треноге. Один под потолком, на кронштейне. А ещё один, ручной, мне в руки сунули. Давай, запечатлевай, что в глаза особо бросается. Ищи интересные кадры. Хороший фотоаппарат, почти как настоящий цифровой, только тяжелый… Оно и понятно, корпус — сплошной металл. Объектив — стекло. Пластиков, как на Земле-1, нам взять негде…

Комендант притащил памятный черный чемоданчик. Подозвал Фрица с Бароном и папой. Открыл… Ух! Внутри, на черном бархате, в особых гнездах, сияют самоцветы. Здоровенные! Нам их в школе, на экскурсии, показывали. Маленькие… Несколько лет прошло. Некоторые прозрачные, другие цветные (Барон взял один — даже зажмурился, вроде бы в восхищении)… Я этот момент фотоаппаратом и шлепнула. Он ах подпрыгнул, от неожиданности… Это ничего, кадр вышел, как надо. Нет, не как надо. Я спросила — «А почему сокровища без охраны? Так не бывает.» Мысль поразила собрание, словно громом. Папа просиял и начал фонтанировать, как и что следует, для солидности организовать. Барон, резко призадумался. Фриц — схватился за свою рацию, что в углу, на окне, лежала… По-моему, они со скромностью встречи малость перемудрили. Тут папа прав.

Тайм-аут… Все из комнаты — в разные стороны. Одна я, с Бароном, осталась. Он на меня долго смотрел, но, ничего не сказал. Просто принялся камни перебирать… Фотографироваться не захотел. Каждый, в руки, по одному, брал и внимательно разглядывал. Грустный сразу сделался, словно мокрая ворона под дождем… Заметил мой интерес, усмехнулся многозначительно и выдал латинскую фразу. С пятого на десятое, поняла — «Какой товар, такая и оплата». Я ничего отвечать не стала… плечами пожала. И на кресло уселась. Обалденно удобное кресло, резное, с парчовыми подушками. Мягонькое… Если, что тут есть хорошее — так это мебель.

Не понимаю, чем Барону наши драгоценности не по нутру… Фианиты (кубический диоксид циркония), вообще в природе не встречаются. Красотища же! Не хуже алмаза. А рутил — лучше. Дисперсия цвета в шесть раз выше, чем у алмаза! И не скажешь, что, по составу — это расплавленные титановые белила. Огнем горят…

Минут через пять громыхнули шаги в коридоре. Заскочил Фриц. Даже без стука, вихрем… Иезуит, как раз, очередной камушек разглядывал. Глянули они друг на друга (блин, наверняка хорошо знакомы, заметно) и чуть расслабились. Словно один, без слов, спросил, а другой, так же без слов, ответил. Ох, не нравятся мне такие переглядывания! Наверное, думают, что я ничего не замечаю. Фриц — на меня чуть покосился, словно поинтересовался — «Ну как?» Барон демонстративно зажмурил глаз, навел взгляд через камень, в мою сторону и восхищенно поднял брови, будто отозвался — «О! Выше всех похвал!» Ему-то, какое дело? Но, когда Фриц на укладку с самоцветами взгляд перевел, наоборот, скорчил образцовую постную рожу и выдал, вслух, по-русски — «…пусть, за запах твоего мяса, он заплатит звоном своих денег!» Для меня? Цитата из легенды или притчи, вероятно. И оба снова улыбнулись, как тонкой шутке. Не люблю, когда со мною говорят загадками…

Ну, сейчас я вам обоим покажу! Тэк-с-с… Отлично, оба повернулись к чемоданчику. Завозились… А мы берем так удачно подвернувшийся под руку фотоаппарат, перематываем пленку, проверяем заряд вспышки, наводим, выжидаем подходящий момент… Получите! Это — единственный, отснятый мною кадр, попавший в окончательную подборку о наших «неофициальных переговорах». Ни до, ни после, повторить такой успех мне не удалось. До сих пор жалко, что оно не в цвете. Вообразите. Высокая комната с готическим сводчатым потолком и зарешеченным, в мелкую клеточку, окном. На покрытом скатертью столе небрежно разложены поддоны с искрящимися в свете вспышки ограненными камнями. Даже лучики получились, как на сказочных картинках. Оказывается, в чемоданчике лежала целая стопка бархатных вкладышей. Иезуит этого не ожидал. Когда Фриц начал поддоны доставать и раскладывать — потерял хваленое самообладание. Позабыл следить за лицом… Сразу стал хищный, настороженный, скрюченными пальцами в столешницу вцепился. А как только из чемоданчика, прямо на скатерть, высыпалась радужно сверкающая горка необработанной кристаллической мелочи — буквально замер, живой статуей. Именно этот момент мне в кадр и угодил. Аллегорическая картина. Фриц — воплощенная щедрость, расточает сокровища, а Барон, как символ алчности — очарованно на них уставился…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Самое смешное, что никто подобного эффекта не планировал. Там, внизу, собирали народ для массовки, изображающей почетный караул, а Фрица, как допущенного, послали за этим самым чемоданчиком. Пустым! Для достоверной постановки. Элегантная провокация получилась. И подстава тоже! Фриц мне подмигнул да и был таков, а я осталась наедине с явно потерявшим ориентацию святым отцом. Ишь, как поп на камушки-то зыркает! А если, у него, от этакого созерцания, вовсе крышу снесет? Известны прецеденты, да-с… Распихает по карманам, сколько влезет, и сбежит, куда-нибудь в Парагвай… А меня, случайную свидетельницу…

Как сейчас помню… В комнате тишина, за толстенными стенами никаких звуков снаружи не слышно, а иезуит стоит, и, опершись руками о стол, молча разглядывает лежащее перед ним сверкающее великолепие. Дышит. Вдох-выдох… Вдох-выдох… Совершенно не смешно! Мужчинка лихой! Рассказывали мне про него. Минуты полторы или две это продолжалось. Видно, с каким усилием человек голову в сторону отвернул. На меня уставился… не узнает. Ну, всё, если честно, подумала… Сломался святой отец. Сейчас взбесится. Фиг там! Потянул воздух, опять сделал нормальное лицо, очень пристально меня посмотрел. Как на незнакомую… Повернулся к столу, совершенно спокойно (!) зарылся рукой в сверкающую груду. Выбрал необработанный кристалл, покрупнее, сощурился сквозь него, будто в диковинный монокль. Крепкий орешек!

— Как вы думаете, Натали (с растяжечкой, на французский манер), они весь производственный брак (вот, же, какие слова знает, вражина) сюда прислали? — то есть, совершенно равнодушно поинтересовался. Устало.

— Не знаю, — гм, отвечаю, как своему товарищу (начинаю Фрица понимать), — Должно ещё остаться… — и когда он успел терминов нахвататься? Впрочем, как раз понятно. С кем поведешься, от того и наберешься…

— Ваш подарок напоминает мне исландский шпат, — продолжает, вроде размышляет вслух, — Что из него можно изготовить, кроме, — небрежный взмах в сторону заваленного искрящейся мелочью стола, — мнимых ценностей, возбуждающих в людях низменные страсти и жажду обладания? — экзаменатор хренов…

— Разное делаем, — отвечаю, — двойное лучепреломление у рутила гораздо сильнее, чем у исландского шпата, — В основном он на оптику идет. Коллиматорные прицелы, дальномеры, поляризаторы, дефлекторы… — господи, с кем я про это говорю? — Вы меня, гм… хоть немного понимаете?

— Я видел коллиматорный прицел, — сухо отзывается иезуит, — А искусственное золото и серебро вы ещё не производите? Я заметил, что столовая посуда, которую подавали к обеду — из неблагородного металла.

— Мельхиоровая она, — отвечаю, — дорого нам, на серебре есть и пить, — а ощущения, будто снова в школе.

— Избытка звонкой монеты у вас нет, — продолжает размышлять вслух иезуит, а я уже чувствую себя его сообщницей. Они и Фрица таким манером обрабатывали? — Князь Соколоф-ф-ф (это он произнес с немецким акцентом), своим даром, дает нам понять, что дальнейшее поддержание отношений требует общих усилий?

— Н-не знаю, — дяденька, честно не в курсе. Ох, и жалкое подобие политической фигуры из меня вышло.

— А ведь может получиться! — раздумчиво изрекает Барон, хищно стискивая камушек, как кот птичку…

— ??? — логика религиозного фанатика недоступна мыслящим существам.

— Полагаете, — иезуит мастер менять тему разговора, — ваши камни действительно хороши для биржевых спекуляций? — он что, консультируется? Ну, так тема мне близка. Вот как бы, аккуратнее, сформулировать?

— Ярче алмазов! — ляпнула первое, что в голову пришло, — Синтетический рутил, самый красивый камень на Земле! — а что? Чистая правда, чем богаты, не грех похвастаться, — Всё без обмана! Но, обрушат они биржу, — блин! Не выболтать бы чего лишнего. Иезуит глядит ободряюще, и язык продолжает молотить, — Дешевка!

— Как вы думаете, — непринужденно меняет тему разговора Барон, — князь Соколоф-ф-ф был извещен, что замок Розенберг захвачен отрядом, не подчиненным Святому Престолу? — стоп, так и попы были в курсе?

— Наверное, — черт бы побрал вашу политику. Это, вроде бы, не секрет? Ну, знаем мы, что, как только у Фрица, пусть на бумаге, завелась «фамильная недвижимость», в Кронах сразу послали разведку. Долго ли?

— Следовательно, — продолжает Барон, — в благодарность, за сомнительное право, на уже отнятую у церкви собственность, нам предложили «бусы и зеркальца»? — брезгливо выразился, значит, понимает смысл.

— Это уж, как сумеете распорядиться, — чем он недоволен, в самом деле? — Лом как лом… Драгоценный.

— Вот и господин Белоф-ф-ф, — опять под немца косит, — говорит, что нам предлагают серьезный бизнес…

С Беловым я почти не знакома. На Байкале он редкий гость. Пропадает в Европе, почти безвылазно. Тип легендарно пронырливый. Настоящий выходец из Соединенных Штатов, с Земли-1. Дока в разных торговых вопросах. По нашим понятиям, разумеется… Вероятно, тема неоднократно поднималась, иначе блестящую мелочевку оксида титана просто отправили бы на переработку, а не копили, до подходящего случая. Что ж, дальновидно… Загнать камушки напрямую не вышло? Если кто и может потягаться с местными торгашами драгоценностями на их поле, так это скромные члены Ордена Иисуса… Флаг им в руки и барабан на шею! Товар своеобразный, переменной ликвидности. Нам от него — ни холодно, ни жарко. Нет, удачно получилось!

— Натали, — иезуит улыбается добро и лукаво, — Если хотите — можете взять себе, что-нибудь, на память…

— Зачем? — не ждал он от меня таких слов, даже с лица спал — Обойдусь… — вот ещё, пусть Фриц подарит. Король, называется, «F4 и прочая»… А с другой стороны — дома у меня пара таких же камушков лежит. Кулон и диадема. В серебре. Серьги я с детства терпеть не могу… Оно мне надо? Или, меня «на слабо» проверяют?

— Жаль, — прямо скорбным тоном, — Это предложение от чистого сердца, — ха-ха, так я тебе и поверила…

— Сами берите, — отвечаю, — Я никому не скажу, — а он, вдруг, опять, сделался грустный, до траура.

— Вы их что, даже не взвешивали? — странный вопрос, а какой смысл? Наверное, мысли по лицу прочел…

— «Бусы и зеркальца»… — повторил зачем-то, и взглянул на меня сердито, — Ах, вы, наверное, не бывали в Африке? — с дикарем себя сравнил? Гм… Я только что видела его слабость… Унижения простить не может?

— У меня есть точно такие украшения. Дома… — не знаю, зачем я ему в этом призналась, — Мне хватает…

— Представляете, — Барон аккуратно уложил камушек в общую кучу, — сколько, за этот ваш бросовый хлам, «модного желтоватого оттенка» (а что, разве не правда?), готовы, хоть сейчас, заплатить голландские ювелиры?

— Вам мало? — не следовало мне, с взрослым дядькой, таким тоном говорить — его буквально сморщило.

— Не понимаете… — нахохлился, — Простите мою дерзость, ваше высочество… — а в глаз, за такие слова?

Что-то мне его жалко сделалось. Ну, никак не объяснить человеку нашу систему. Если можно обойтись без помпы, значит — надо без неё обойтись… Если сказано, что все люди равны, значит — равны… Вот и нечего щеки надувать… Впрочем — «произвести прибавочный продукт довольно легко, попробуйте его присвоить!» Там действительно высокое искусство. А здесь… Простой знак приличия. Фрицу сделали подарок — от лица Католической Церкви (пускай он ничего не стоит для Папы, из крепости Розенберг и города его церковников давно выгнали). У Фрица, ни кола, ни двора, одна комната в общаге. Но, коллектив за него подписался — нате! Теперь никто не скажет, что наследное владение Оттонов досталось новому императору даром. Вот фото. Вот свидетели. За неполное ведро отходов оптической промышленности иезуиты смогут неплохо поправить свои дела. А Белову бы, подобное — с рук не сошло. Он сразу понял, даже пытаться не стал… Сложно устроен мир! Кстати, а ведь подвернулся отличный момент задать попу вопрос (раз не получилось с лестницы спихнуть).

— Не боитесь, что, зная настоящее происхождение Фрица, люди сразу поймут — замок Розенберг и город Кронах — просто куплены нами? — я тоже умею быть коварной и узнавать несколько вещей сразу, да!

— Знаю, что если мы про это заикнемся, то следующее ведро ру-ти-ла (подчеркнуто раздельно произнес) господин Белоф-ф-ф рассыплет на мостовой, в квартале гранильщиков Амстердама, — лучезарно щерится… — Что может подорвать с таким трудом достигнутое взаимопонимание. Постарайтесь и сами не проболтаться…

Уел! Однако сердиться на иезуита не получается. Очень он правильный тон для разговора выбрал. Мне понравилось… Реально, интересный дяденька. Пусть пока живет.

Телефон грянул за моей спиной противной, режущей уши трелью. Сразу слышно, что звонок настроен на максимальную громкость, а звуковая гамма никого не колышет. Мужицкое царство… Портьера, за которой он стоял (апчхи!), пропиталась пылищей. Похоже, со времен крестовых походов, генеральной уборки тут не бывало… Хотя, если прикинуть объем работы, весь личный состав Базу можно смело записать в уборщики и дела им хватит — по гроб жизни. Простим… Вытянула аппарат (он, как раз — чистенький) на свободное место, уселась в кресло и только потом, неторопливо, подняла трубку. Я всегда чувствую, кто звонит. Пусть ждет и беспокоится. Бросил меня тут, понимаешь. Готов? Цирковая труппа на выход! Вроде бы наловили статистов для массовки… Ждут главных героев. Кивнула иезуиту — нас приглашают на арену. Дверь бросила открытой. Специально… Он так забавно косился, вероятно, ожидал, что опустевшую комнату примут под ответственное хранение. Кому оно надо? Впрочем, один человек в коридоре все же оказался и Барон немного успокоился.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Во внутреннем дворе замка нас встретил образцово-показательный паноптикум человеческих типов. За рулем аэродромной электрокары, наскоро задрапированной защитного цвета брезентом — мрачный бородатый мужик в солнцезащитных очках. По обоим бортам, свесив ноги, ещё десяток архаровцев в таких же очках и с короткими крупнокалиберными винтовками в руках. Откуда они эту древность добыли? Если помню, сосед с такой на медведя ходил. «Ангарка-Магнум», под дымный порох. Раритет, снятый с вооружения 5–6 лет назад. В школе, на НВП, мы её уже не проходили, только в руках подержали. Мальчишки пробовали в тире стрелять и потом пару дней потирали синяки на правом плече. Сравнительно с нормальным автоматом — это настоящая гаубица, для неё станок или лафет нужен. Небось, в загашнике, у коменданта «стволы» отыскались. Сойдет!

Но, добило меня другое — у всех сидящих, без исключения, на левой стороне груди — блестящая латинская буква «N», в обрамлении разомкнутой окружности. Из упаковочной фольги полевых рационов вырезали, не иначе… И на кепи — та же самая буква «N». Что, если верить папе — вопиющая демаскировка и готовая мишень для противника. Короче — опереточное воинство, из любительского спектакля, на Новый Год. Посередине, на сиденье механика (узнала я этот драндулет, такой же, или он самый цистерну с водой, вчера, по мосту тащил) восседает папа, с черным чемоданчиком на коленях. Весь из себя торжественно-строгий. Посланник он тут…

Фотоаппарат у меня сразу забрали, заставили под прицелом объектива походить вокруг, становиться с разных сторон электрокара. То рядом с Фрицем, то рядом с Бароном, то между ними, то в дверях. Ладно, хоть в кокошник не нарядили и поднос с хлебом-солью в руки не сунули. Большое им всем человеческое спасибо! Единственно — порадовалась за ребят, щербатых улыбок — ни у одного. Все сверкают стальным оскалом. Их, наверное, специально, «по признаку зубастости», для постановки подобрали. Потом все слезли с электрокара и образовали маленькую колонну, вроде бы папа несет чемодан, они его стерегут, а иезуит с Фрицем — идут ему навстречу. За каким-то бесом меня заставили ходить вдоль строя этих лбов и изображать, что смотрю им в глаза. Всю пленку в ручном фотоаппарате отщелкали, только тогда угомонились. Фотограф пошел его перезаряжать, а мы потянулись в обратном направлении. Главное, всё без толку. Тот самый первый, мой кадр, в итоге один в подборке и остался. Как самый убедительный и натуральный. В комнате пустили в ход здоровенную камеру с магниевой вспышкой. Общим планом сняли, как пакуют и запечатывают сургучом (это он в жаровне вонял, вспомнила название) упаковки с гранеными кристаллами, как ссыпают в маленькие мешочки и запечатывают тем же сургучом лом рутила. Несколько крупных кристаллов иезуит спрятал в особую плоскую шкатулку. Во всех углах, по стойке смирно, потели ребята с «Ангарками», расставленные так, что бы кто-то из них всегда оказывался в кадре. Комедия, право слово… И папа, и иезуит остались довольными. В конце представления, я отпросилась выйти и просто от них сбежала. Вышла на открытую стену замка и уселась между зубцами…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Думала — чем позже про меня вспомнят, тем позже позовут. Надоело сургучным дымом и старой пылью дышать. Фигушки! Сначала фотограф с перезаряженной камерой в проходе показался. Потом Фриц выскочил и принялся мне зеркальцем семафорить. «Сиди, как сидела! Не двигайся!» Командир… Фотограф пощелкал с рук, потом вытащил на площадку перед дверями свой самый главный агрегат… а двое самых здоровенных лбов встали по бокам от меня на фоне зубцов, почетным караулом. Скука накатила, хоть беги. Тут вспышка и пыхнула. Фотограф, хоть любитель, мастером оказался. Вышла у него исключительно атмосферная карточка — «Тоска по далекой родине». Когда увидела — сама себя пожалела. Сидит, на грубом камне бойницы, хрупкая большеглазая девушка, в сереньком комбинезоне и револьверной кобурой на поясе, рядом — замерли амбалы, с крупнокалиберными винтовками, а в глазах у девушки (то есть меня) написано крупными буквами — «Что б вы все сквозь землю провалились!». Причем, знаю, про эту мысль — только одна я. Все остальные, до сих пор, смотрят и умиляются тонкой романтике кадра. Расцвет эпохи классицизма, мать его… Дух античности, блин!

Думаете, лирику описываю? Нет, начало самой страшной задницы, в которую только и может угодить человек — свой первый шаг в публичную политику. Вы же знаете нашу манеру, мало-мальски удачные фотки превращать в плакаты с пояснительной надписью и тиражировать, в несметных количествах? Угу, поняли… Я как отпечаток увидела — взяла с Фрица страшное обещание — ни моего имени, ни даже упоминания, про меня, в тексте картинки не будет. Он его сдержал. Пояснение там совсем простое — «Гвардейцы королевы». Позже Фриц оправдывался, что иначе не вышло… За монограммы с буквой «N», из упаковочной фольги, насмерть приклеенные клеем БФ, ребят бы обязательно взгрел Хомяк. Как-никак — порча обмундирования и нарушение формы одежды. А так — участие в проекте и жертва личным имуществом ради общественных интересов. Ага…

Через неделю эту фотографию перепечатали, как гравюру, все газеты Амстердама. С краткой статьей, о фантастическом приданом невесты никем не признанного наследника древней династии Оттонов… Через две недели, в знаменитом своими гранильщиками алмазов квартале Йоденбюрт, началась тихая паника. Через три недели — залихорадило не менее знаменитую Амстердамскую биржу. В разгар событий газеты напечатали моё фото, с Фрицем, рассыпающим по столу перед Бароном сибирские самоцветы. И биржа рухнула.

 

Лист шестнадцатый. Орден вагантов

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Про биржевую панику в далекой Голландии, это я немного вперед забежала. К слову пришлось… Тогда, мне не до того было. В зале началась очередная уборка, с перестановками. Теперь — к свадебной церемонии. Простенькой. В военно-полевом варианте. Настроение, после всего уже случившегося — ниже плинтуса. Фриц опять куда-то делся. Сходила посмотреть, как папу на постой устроили. Вполне… Занавески тоже пыльные, а так — все атрибуты… Есть уже не хотелось, пить не хотелось, ничего не хотелось. Вымотала меня суета, даже самой странно, насколько. В лагере или дома, бывало, целый день с мелкими возишься — и нормально. А тут — словно выжало. Папа заглянул, по голове погладил, назвал умной девочкой и, как совсем маленькой, достал гостинчик «от зайчика» — два мешочка кедровых орешков. Один, поменьше, уже лущенных, второй, побольше — в шишках. Тайгой от них запахло, детством… Не стерпела. Один сгрызла, второй, десятый… Спохватилась, когда добрую четверть прикончила… Нехорошо! Мама это называет «гасить отрицательные эмоции пищей». Зато успокоилась. Потом комендант зашел, поинтересовался, как дела. Потом — один из парней-связистов… А Фрица нет. И свадьба эта, скороспелая, мне окончательно перестала нравиться. Именно своей поспешностью. Тут не надо быть семи пядей во лбу, что бы догадаться — счет времени уже пошел на часы. Завтра Фриц уедет.

Прошлась по замку… В зале — расставляют посуду… Во внутреннем дворе — делегацию иезуитов в путь провожают. Оказывается, у Барона свита имелась. Или порученцы… Камушки, судя по всему, отправляются за море, а он, пока, тут остается. Спросила, у суетящихся в зале, надо ли помогать? Нет, отвечают, всё давно приготовлено. Вернулась обратно в комнату. Выстучала дежурного по связи, спросила, нет ли мне новостей? Есть. Первая новость. Хомяк устроил моим «гвардейцам» децимацию за испорченную клеем форму. Страшно отомстил — прикомандировал ко мне ещё троих, в качестве эскорта. Вторая новость. Теперь мне надо изучить их личные дела, потому что это надолго. Материалы из архива уже отправлены в «Рейхсканцелярию», а сами кадры — ждут в воротах. Третья новость. Фриц действительно улетает, но не завтра, а сегодня, в ночь. Что бы оказаться на месте действия с рассветом. Вот это — действительно удар судьбы. И ничего не сказал… Обидно. Четвертая новость. Папа устроил коменданту сцену, по поводу этого вот самого телефона. Непонятно, за что.

О! Надо знать папочку. На счет телефонов у него пунктик… Не знаю, с какого бодуна, но морзянку он активно не любит, а набор номера АТС методом настукивания его пальцем — буквально ненавидит. Дома и в рабочем кабинете, пока на пенсию не ушел, у него стояли телефоны с механическими «номеронабирателями». Это такие смешные дырчатые диски, с цифрами под ними, в которые надо совать палец и поворачивать, до упора, а потом — отпускать и ждать, когда диск, с жужжанием, сам вернется на место. При обратном повороте контакт, что под диском, прерывает линию связи ровно столько же раз, какая цифра была набрана. В кино я видела кнопочные «номеронабиратели». Там, такую же работу, выполняет специальная микросхема. Десяток «номеронабирателей» папе сделали в электромеханической мастерской, как подарок, на юбилей.

Три штуки я маленькой сломала. Игралась… Безумная в своей бесполезности вещь! По идее, она напоминает специальную машинку «для подтирания задницы». Только папе такое говорить нельзя. Для него это — символ цивилизации. Здесь «номеронабирателя» взять негде, а комендант смысла претензии не понял. Когда объяснили — вспомнил. Он тоже, на Земле-1, «номеронабирателями» пользовался. Просто забыл… Там, других телефонов — нет. Как представлю себе мир, где люди не могут даже телефонный номер пальцем настучать… Жесть! Не смешно…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Спустилась во двор. Стоят. Все. Двое здоровяков, с которыми я на стене фотографировалась, один чуть поменьше и трое давешних мальчишек. Действительно гвардия. Моя… До церемонии — примерно три часа. Пошли… По дороге — познакомились. Мешок очищенных от скорлупок кедровых орехов я честно на всех разделила. А личные дела читать не стала. Только самые первые листы промахнула, с краткими анкетными данными. Но и совсем без аудиенции ребят оставлять некультурно. Вспомнила, как папа такие вещи устраивал. Всех усадила в коридоре штаба и начала вызывать по одному. На пять минут. И всем задавала три вопроса. Глядя в глаза… Тут весь фокус в том, что бы взгляд не отвести. Вопросы могут быть практически любые… Тренировка такая. Кто замялся с ответом или взгляд отводит — что-то темнит. Надо разбираться дальше. Просто и действенно… Главное, вопрос должен быть коротким и неприятным для отвечающего. Тогда ему за лицом следить некогда.

Один, два, три, два, два, один… Это — не считалка. Это — ответы на последний вопрос моих «гвардейцев». Я интересовалась — сколько человек ты убил лично? А они не скрывают. Милые такие, простые ребятишки… Одни словами, другие пальцами показывали. «Пустяки, дело житейское!» Забыла, кто эту фразу, по всякому поводу повторял. Фокус в том, что именно в личных делах, этих цифр — нет. Якобы, с целью не травмировать психику воспитанников негативными воспоминаниями. Захочет — сам скажет. Черта с два они травмированы! Скорее гордятся. Издержки «скоростной социализации», по методу Матусевича. Тоже легендарная личность, пускай и довольно мрачный тип. Бывшая специальность — майор КГБ, из Руссии, Это Земля-3 (официально), Развилка, как обычно называем… Здесь, у нас, координатор службы безопасности, по должности и психолог- экстремист, по призванию. Разруливает неразрешимые проблемы. Польза от его советов всегда налицо, но и запашок… Блин, не мне теперь от него морщиться. Как сказал бы Барон — «положение обязывает». Объясню.

Когда на Остров привозят очередную партию европейских беспризорников, это всегда толпа грязных и голодных зверенышей. Тесты, по которым их отбирают (выдумка того же Матусевича), самые примитивные. Возраст, живой вес, отсутствие видимых увечий и психических заболеваний. Проще говоря — гребем всех, до кого можем дотянуться, с маленьким дополнением. Здоров ли ребенок головой проверяют по его моральной устойчивости. Оказывается, способность к волевому самоограничению — потрясающе емкий параметр. Там и интеллект, и сила воли, и задатки к вхождению в коллектив. С одним маленьким «но»… Коллективы бывают солидарные (вроде нашего) и конкурентные, (согласно куриного закона «клюй ближнего, сри на нижнего)»…

Сразу по прибытии детишек помещают в месячный карантин. Учат грамоте, базовому русскому языку, нормам личной гигиены, правилам внутреннего распорядка и обращению с основными бытовыми вещами. В том числе — с оружием. А по истечении месячного срока, каждому (!), даются равные права… и пистолет. Это не прихоть, и не каприз — жесткий расчет. Внутренний устав на Базе — сродни университетскому, он рассчитан на вооруженных и ответственных людей. Без скидки на возраст. Как правило, за недели карантина, аморфная масса будущих воспитанников разбивается на группки, по симпатиям и интересам, а часть из них всегда ярко асоциальна. Выявить будущих хулиганов и мелких деспотов, с уголовными замашками заранее — невозможно. Терпеть их присутствие в коллективе — вредно. Разбирать клубок взаимных детских претензий — унизительно. Матусевич предложил рубить «Гордиев узел» одним ударом — дать ребятишкам разобраться между собой на боевом оружии. Причем, выдавать «стволы» начинают с конца установившейся негласной табели о рангах. По спартански, сразу же бракуют потенциальных нелюдей, силами едва формирующегося коллектива. Это работает… «Убей, но не мучай!» Среди прошедших «чистилище» потом не бывает ни драк, ни воровства, ни взаимных подсиживаний. Но, иногда, «отход» достигает четверти пополнения. Подростки жестоки…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Это всё легко на лекциях слушать и в книжке читать. А сейчас, напротив меня, сидит конечный продукт описанной социальной инженерии. Думающий, между прочим, своей головой, с такими же точно «Наганами» в кобуре. Ужасного вида «Ангарки-Магнум» расставлены у стены. Попросить, хоть разок, бабахнуть, что ли? Позвала всех ребят в кабинет. Усадила вдоль стола… Как раз — по трое с каждой стороны, а сама — спиной к окну в торце. Стрельнули у связистов посуды и кофеварку на сухом горючем. Сахар нашелся в ящике с НЗ у двери (кстати, у меня в комнате точно такой же, надо ревизию произвести). Галеты (или твердые хлебцы) ещё вчера вечером принес Свен (не знала). Булочник, если верить рассказу очевидцев, вился вокруг штаба как оса над вареньем. Наверное, мечтает о звании «Поставщика двора его императорского величества». Прибалты, на удивление тщеславны. А если ему ещё и платить выше среднего — точно не отвяжется. Это надо обдумать.

Пока закипала вода для кофе, я всем раздала распечатки со своими собственными анкетными данными. Папа бы не одобрил, а мне кажется, это правильно. Может они не в курсе, куда угодили, может, передумают? У меня никогда не было слуг и личной охраны. Даже подумать о таком, неделю назад — дикость… А теперь… Все вежливо поблагодарили, почти синхронно сложили листики и бережно спрятали в нагрудные карманы. Как сувениры. Ноль эмоций… Фетишисты нерусские! Небось, думают, что всё, что надо, про меня знают… Что им надо, понимаете? Спросила, как они себе представляют свои обязанности? Мне объяснили. М-м-мать! Я теперь, оказывается — «символ возрождения германской нации» и в некотором роде — «достояние империи». Издеваются, по глазам вижу. Тонкий немецкий юмор. Фриц иногда тоже так шутит, с каменной мордой. Фиг его поймешь… Пробовала отшутиться — империя-то вроде бы Римская, а я, с утра — славянка. Бесполезно! Das ist Kleinigkeit (это пустяк)!

Сидим и в молчании пьем кофе. Хрустим галетами «от Свена». Парни — из кружек, единственную чашку отдали мне. Аккуратно кусают и одинаковым жестом подносят еду ко рту. Их научили вести себя за столом. Вылитые аристократы. Хотя, всё прошли через нищету и унижения… Через «иммунный барьер» карантина… Вот интересно, здесь меня берегут «как женщину нашего Фрица» или уважают как «подругу Фрица»? У нас с ними — радикально разное детство и жизненный опыт. Я, при всех закидонах, чувствую себя в своем кабинете эльфийской принцессой, среди горных троллей. Фриц такого впечатления не производил. А эти, да наедине…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Меня — никогда не били. Моих гвардейцев, первую половину жизни — каждый день (ну, через день). Для меня выражение «старшие мальчики у нас кубики отняли, и трусы на голову натянули» когда-то, ерническим тоном, вырвавшееся у папы (память о безмятежном детсадовском периоде на Земле-1), почти забавная шутка. Папочка, по сей день, страшно горд, что рос изрядным шалопаем (по его словам) и «спуску никому не давал». Подозреваю, что это он сам (!), от избытка молодецкой удали, отнимал у других детей кубики и натягивал им на голову трусы. Но, даже не представляю, как он собирается, с такими замашками, нянчить внуков. Забавно, насколько его огорошило весной посещение нашего «детского тренировочного лагеря». Раньше, не особенно интересовался, а тут (после моего знакомства с Фрицем) вдруг напросился. Походили вместе, показала я ему всё, что хотел, от домиков, до вышки для прыжков в воду. А заодно, как старшая группа полосу препятствий преодолевает. Как на стрельбище из наганов с глушителями палит, что бы мелких (в тихий час) не разбудить. Как на блесну рыбу ловят. Как на скорость, без спичек-зажигалок, подручными средствами огонь добывают. Даже я, между прочим, восемь способов, знаю! Папа, отчего-то, морщился и задавал странные вопросы.

— Разве зубной пастой у вас, по ночам, не мажутся? — будто сам пользуется не зубным порошком… — Ой, у каждого в сапоге ещё и метательный нож? И у девочек — тоже? А «велосипед» у вас кому-нибудь делали?

— ??? — любезно объяснил смысл термина. Я как представила, что бы учинили земляки Инки с затейником. Некстати засмеялась. Писать, читать, стучать морзянкой и стрелять малышню у нас учат одновременно…

Папа обиделся. Высказался, что дети должны шалить, не слушаться, тягать из буфета варенье, нарушать режим и драться по ночам подушками. «Диктатурой очкариков» заведение обозвал. Мне иногда кажется, что он — очень педагогически запущенный ребенок. Мама его до сих пор, временами, как пацаненка, воспитывает, когда капризничает. Старики и малышня здорово похожи. Например, до истерики не любят манную кашу…

Грех такое думать, но вижу, что родитель привык хорошо кушать каждый день. Голод, для него — ЧП и страшный сон. Сытый голодного не понимает. А для моих «гвардейцев», голод — грубая реальность. Даже я помню, правда, давно, «сезонные ограничения пайка». Когда в супе, вместо мяса, одни грибы, а вместо хлеба — сухари «из резерва», по норме для иждивенцев. Резерв, аналог местного «НЗ на четыре дня», здесь хранят в каждом жилом помещении Базы, на случай внезапного штурма или осады. Нет, у меня еда была каждый день, иногда плохая или мало, но была… По-настоящему, наши голодали только в первый год. Я ещё не родилась… Но, всем военнообязанным, даже тогда паек не ограничивали. На морозе, в патруле и походе — иначе нельзя. Иногда, голодали попадавшие в осаду, на дальних «точках»… Или, когда первый «Матрас» на севере во льдах затерло… Объективные причины, понятно. Раз, даже я — на тренировке выносливости, в «голодном походе»…

Однако, что бы совсем нечего есть (или специально голодом морят), я себе представить не могу. Ребята, через голод прошли. Результат бросается в глаза. Наши (я имею в виду старожилов Ангарской Базы), сначала забирают сахар из укладки, если срочно надо. Потом — обновляют запас. А эти — свежую упаковку принесли с собой. И только потом — выставили на стол старую, из НЗ, в пожелтевшем пергаменте. Мне ими командовать? Вчера, в ходе сдачи зачета по радиоделу, я выкладывалась, как никогда в жизни… Показывала и доказывала… какая прыгучая и везучая. Вернее — хотела доказать. Кто же знал, что все испытания персонально для меня? А остальные — пришли на меня посмотреть. Помню, когда запустили секундомер на упражнение «быстро сделай батарейку», я, в азарте, железную лопату с пожарного щита пыталась сорвать. Дудки, она насмерть гвоздями к доскам приколочена. В принципе ясно, стена у замка каменная — чему там гореть? Для порядка щит висит… А может, это специальный «учебный пожарный щит», для подобных случаев, не разбираемый? Короче, фиг я им шуточку спустила. Ударом ноги черенок сломала и железку таки добыла. Толпа аж вздохнула, удивленно. Надо бы и сейчас придумать, чем их расшевелить… Да побыстрее! Изображать из себя барыню не собираюсь. Терпеть тщательно скрываемое презрение — тем более. Недоверие в малой группе — самое последнее дело.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Может быть, я их расспросами обидела? Про карантин, говорить не принято. А уж шутить — тем более… Спрашивать чужого человека, совсем бестактно. Как часть «вводного курса» он и поныне вызывает яростные споры. Правда, каждый раз в итоге голосования, за его необходимость высказывается большинство. А те, кто голосует «против» (как всякий раз оказывается при распечатке списка), сами в карантине не бывали и судят с чужих слов. Кто кем является, сразу становится ясно, когда толпу беспризорников или членов подростковой банды помещают в условия, где нет необходимости вырывать кусок хлеба с боем, когда есть одежда, тепло и никто не угрожает прибить насмерть, за мельчайшую провинность. «Когда люди перестают бороться друг с другом за жизнь — они сразу же принимаются бороться друг с другом за власть» Дети — тоже люди. Это школа. Зачем он вообще нужен? Пусть дети сразу, учатся и запоминают, каков из себя пахан, как пахнет шакал, чем неприятны те и другие, по отдельности и вместе. И почему, убрав паханов, надо сразу же отлавливать и выводить в расход шакалов. А ещё, почему эту грязную работу нельзя доверить никому, кроме самих детей… Нам показывали учебный фильм, как проходит на Эзеле церемония окончания карантина. В обитом досками коридоре подземного тира стоит строй будущих воспитанников. Звука нет, но можно догадаться — «Такой-то! Выйти из строя! Получить личное оружие! Сякой-то! Выйти из строя! Получить личное оружие!» Револьверы выдают без кобуры, уже заряженными. Порядок обращения с оружием и объем прилагающихся к нему прав — известен. «Взвести курок! На боевой рубеж! Следующий! Следующий!»

Получившие револьверы, держат их стволами вверх и выстраиваются второй шеренгой, справа и слева от раздающего. Все уже знают, что после получения оружия будет ритуал пристрелки. На досках стены, за спиной у строя ещё безоружных, приготовлены мишени. Порядок раздачи у стоящих опасений не вызывает. Понятно, что всяким там «послушным мальчикам» полагаются мелкие поблажки. Получить наган на пару минут раньше всех — невелика честь. Ну, ничего, скоро наступит наша очередь, нагло ухмыляется поредевший строй, почти целиком состоящий из местной шпаны, а вот потом… У них уже никогда не будет никакого потом… Люди обычно не верят в близость смерти, а дети — тем более. Ненависть выстроенных лицом к лицу шеренг заметна невооруженным глазом. Всем, кроме стоящих в первой шеренге. Там успели привыкнуть к безнаказанности. Ведь «на Эзеле детей не бьют». Команда — «Огонь!» Панически мечутся, в густеющем пороховом дыму, несостоявшиеся тираны с шестерками… Справедливость — не дуэль, где правым, в итоге, считается тот, кто стреляет хоть чуть быстрее или немного точнее. «Гнилой социальный материал», без проволочек и сантиментов, расходуется на выработку и закрепление полезного навыка защиты своей чести и достоинства морально здоровых людей. Справедливость творится не просьбами, а своими руками. Злые языки зовут наш ритуал «прививкой совести».

Сразу после фильма нам читали лекцию. Сам Матусевич… Ровным, хорошо поставленным голосом.

— Это грубый метод. Зато, он работает. Проверено столетиями практики. Быстро, дешево, надежно из произвольной атомизированной толпы сразу получается заготовка вполне приличного коллектива, а не дикая полууголовная банда (как оно бывает, когда вопрос самоорганизации пускают на самотек). Я лично ничего не придумал, этому способу отбора неведомо сколько веков, — гм… авторство идеи он скромно не афиширует.

— Можно ли это проделать быстрее и меньше мучить детей? К сожалению — нельзя. Обоснование сроков:

1. Медицинская норма карантина — месяц;

2. Педагогическая норма адаптации (с освоением основ языка и грамоты) — месяц;

3. Психологическая норма адаптации (привыкания к новому месту и порядкам) — не менее 2 недель;

— Минимум месяц, каждому новому набору, так или иначе, сидеть в строгой изоляции. За этот срок все микрогруппы и личные склонности каждого — успеют проявиться. А необратимо закрепиться — не успеют.

— Что за это время можно сделать?

1. Отслеживать поведение будущих воспитанников, насколько хватает сил и времени.

2. Прогонять ребятишек через тесты, попутно с первоначальным лечением и обучением.

3. Превентивно выявлять «социально близких» и «социально далеких».

4. Поддерживать, насколько возможно, среди них порядок. Не позволять разгула насилия.

— Почему это всё надо делать именно так?

1. Из маленькой скотины обязательно вырастет большая. Так что, её слезинка любой крупности, мелочь, сравнительно с ожидаемым вредом. Кто мучает других, для своего удовольствия — жалости не достоин.

2. Обязательно надо дать нормальным детям навык самоорганизации, с оружием в руках. Пример публичного отстрела хулиганья и их прихлебателей должны подать себе они сами. Не воспитатели! Воспитателям следует направлять и бдительно контролировать процесс.

3. Все любители читать морали и плакать о судьбе маленьких бандитов — идут в жопу (так и сказал, хотя обычно — корректный, до отвращения). Сволочь нельзя снова выпускать на волю. Раз она уже попалась — надо убивать. А если потом кто-то захочет повыпендриваться — возможности у него больше не будет. Оружие и равные права, теперь — у всех.

Помню, после этой лекции с фильмом, у меня несколько дней было гадкое послевкусие… А мир казался серым и несправедливым. Ну, почему, всех хулиганов сразу — убивать? Почему не попробовать воспитывать? Папе этот фильм тоже показывали. Он ему не понравился ужасно. Дня два возмущался и ораторствовал:

— Прекрасная традиция бить салабонов (слегка опошленная тупым садизмом некоторых старослужащих и увечьями) имеет глубокий смысл в воспитании воина! Человек, который не имеет устойчивой привычки, что его бьют, доведенной до обыденности и равнодушия, в бою может впасть в ступор от безобидного удара, либо от одной мысли. Человек — боится непривычного. Иногда, до паралича. А когда ему регулярно, крепкие ребята, пробивают фанеру или лося, оно так приедается, что никакой дрожи уже не вызовет никогда. Такова человеческая натура. Главное понимать, зачем все это. Тогда не будет увечий — один правильный эффект!

Мне эти рассуждения казалось в чем-то глубоко правильными, пускай и первобытными. Только, дядя Гриша как-то появился, в разгар очередной речи, и всё перевернул с ног на голову:

— А тебя, Леша, в военном училище сильно били? — и прищурился, ехидно.

— Как можно?! Я же был будущий офицер!

— То есть, по-твоему, чужая отбитая печенка не болит, если она солдатская? — и посмотрел, мрачно… — Привыкать к рукоприкладству вредно для психики. Терпеть побои — особенно.

А надо знать, кто такой дядя Гриша и как он владеет навыками рукопашного боя. Папа отчего-то смолчал. Через год дядя Гриша вел у нас занятия, по основам самообороны. Показывал, как отбивать нож и уклоняться от удара рукой-ногой. А потом сказал странную фразу. «В настоящем бою, тот, кто подпустил к себе противника на удар рукой — труп. Привычка драться голыми руками — это удел рабов. Только рабы ходят безоружными.» Я запомнила… А Барон, почему-то, называет нашу Базу — университетом. Вспоминал, что студентом может стать последний простолюдин, причем это сразу дает ему право на шпагу Всякий поступивший в университет получает шпагу, обязан являться на лекции или экзамены при шпаге. Университетский устав дает ему право убивать обидчиков и защищать своё достоинство с оружием в руках. Интересно было бы с ним папу свести…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Как же быстро время бежит! До свадьбы — меньше двух часов… А что мне с этими архаровцами делать — ума не приложу. Ладно бы фрейлины меня сопровождали… (от какой сырости они заведутся?). Но, тогда сразу встанет вопрос — что делать с фрейлинами? И вообще, что делают фрейлины? Особенно, когда «объект» — вне зоны обслуживания? Известно, что! Языки чешут и косточки моют. «Объекту» — в первую голову… Оно мне надо?

Решено! Отделываюсь от эскорта, переодеваюсь в праздничное (мой голубой шелковый комбинезончик — самое оно), набираюсь духу и — вперед в семейную жизнь. Чем меньше поднимем шума, тем меньше хлопот. Может — оно и к лучшему. Дома бы фокус не прошел. Родичи бы не допустили, да и знакомых полно. Зато тут — проскочит. А то ещё пойдут по Европам разговоры, что новобрачные де, в храме не венчаны, разной веры, мезальянс у них и так далее… Фигу им всем, а не торжественную церемонию! Особенно, если учесть, что в комбинезончике меня в церковь и не пустят. Я бы, на месте верующих, точно не пустила. Про попа и речи нет. Не для них шито. В смысле, сшит комбинезончик так, что бы на меня смотрели, а поп (или пастор, кто тут, на Острове, служитель культа?), со мною, конкуренции не выдержит. Забудут о нем прихожане, а на меня уставятся… Как сейчас, ребята, на меня смотрят. Вот-вот дырки провертят… Явно считают, что разговор не окончен. Возможно, ждут распоряжений? А может — вопросов.

— Дезертиров много? — интересно, это что же я такое ляпнула? Язык спешит впереди головы.

— Nein! Es gibt nicht (не имеется)! — ага, это они имеют в виду результаты прошедших учений. Отчет…

— А среди тех, кто сразу после карантина? — ну, куда я лезу, спрашивается… Или не могу в это поверить?

— Es gibt nicht! — вроде в глазах понимание промелькнуло. Они что, просчитали меня быстрее, чем я их?

— Кто отвечал за порядок? — не представляю, как можно уследить за такой толпой на огромном заросшем лесом острове.

— Wir unser (мы все), — значит, это все же Университет (или школа с большой буквы, по понятиям века) и иезуит, с его нечеловеческой проницательностью, оказался прав. Они здесь, поголовно, добровольцы. Раз так…

— У вас есть парадная форма? — за отсутствием под рукой другой родни — сойдут. Типа, университетское братство.

— Это парадная форма, экселенца, — ага, ради маленького спектакля они испортили клеем свои «парадки». Жертва должна быть вознаграждена по достоинству.

— Приглашаю вас всех на мою свадьбу! Гостями… Verstehen? — переглянулись, встали по стойке «смирно», хором гаркнули:

— Natuerlich (конечно)! — фи, солдафоны. Небось, старых фильмов, с Земли-1, насмотрелись. Подражают…

— Разберитесь, кто дежурит сначала, а кто потом, — за попытку усадить за стол всех разом меня точно не похвалят. Приставлены сопровождать — пусть сопровождают, а унижать ребят я никому не позволю.

— Danke (спасибо)… — буркнул только один и покраснел… Вот и славно. Совсем на людей стали похожи.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Голому одеться — только подпоясаться. Маленькую постирушку я комбинезончику ещё вчера учинила. Как чувствовала… Шелк — материал не мнущийся. Последний осмотр… Нет ли пятнышек, или разошедшихся швов, или отставших нашивок… «Если хочешь, что бы всё было сделано хорошо — сделай это сам!» Какой фрейлине можно доверить такие вещи? Это всё равно, что свой пистолет отдать, кому-то чистить. Дикость! Душ? Пожалуй… Мазаться-краситься? Мама показывала, как это надо делать правильно. А сама не красится. Фриц меня накрашенной ни разу не видел. Вот и нечего баловать… Тем более, чуть смажется — буду как дура. Повертелась, так и этак — хороша…

Двери в комнату я спецом оставила приоткрытой. Вдруг, долетят обрывки разговора. Специально слушать, что о тебе говорят, дурной тон, а если случайно — это ничего. Увы, треск телетайпов глушит все остальные звуки… Зато, перед окном промелькнул силуэт. Получается, что кто-то вышел из домика и бродит вокруг. Стерегут… Пригляделась. Винтовки не видно, внешний вид — безмятежно расхлябанный, а кобура расстегнута. Напевает себе под нос какую-то знакомую песенку, на архаичном немецком. Ничего себе… Застольная студенческая… Древний как мир — «Орден вагантов». Наши научники её, иногда, под настроение (хорошо поддатые) горланят… Та же мелодия, те же интонации… наверное — заметно другие слова, так ведь, сколько лет прошло… Вечные студенты… Пение, понемногу, становится громче и воодушевленнее… Для меня старается? В голове, сам собой, складывается перевод:

«Эй, — раздался светлый зов, началось веселье! Поп, забудь про часослов! Прочь, монах, из кельи!» Сам профессор, как школяр, выбежал из класса, Ощутив соблазн и жар радостного часа. Будет ныне учрежден наш союз вагантов, Для людей любых племен, званий и талантов. Все — храбрец ты или трус, олух или гений — Принимаются в союз без ограничений. «Каждый добрый человек, — сказано в Уставе, — Немец, турок или грек, стать вагантом вправе». Признаешь ли ты Христа, — это нам не важно, Лишь была б душа чиста, сердце не продажно.

(Здесь и далее, перевод песни «Орден вагантов» со староненемецкого — Натальи Пятаковой, 2007 год)

Хотела получить ответ — почему они не сбегают? Папа рассказывал, как они в детстве сбегали с уроков из школы. Но, его в школу гнали из-под палки. Дай волю — все уроки проиграл бы в футбол или в компьютер. Сам признавался, что только армия из него человека сделала… А здесь — по другому. Никого не держат силой. Дядя Лева рассказывал о временах юности, когда был секретарем в комсомольской организации. Говорил, что в комсомол тогда уже принимали всех подряд, а исключить из него, даже самого отпетого ублюдка, уже не было ни какой возможности. Потому что, по неписаному закону, за отчислением из комсомола должно следовать и отчисление из вуза. А это — уже перебор. В результате, шпана, фарцовщики и всякие любители глумиться над слабыми, которых следовало бы, ещё на пионерской линейке, публично расстрелять перед строем (кто их только в пионеры принимал?) выросли и благополучно стали в 90-х годах уважаемыми бандитами, политиками и видными бизнесменами. Ведь секрет успешного бизнеса — это равнодушие к человеческим интересам партнера и готовность давить сок из подчиненных.

Что интересно, если верить папе (а он 1976 года рождения, по временной шкале Земли-1), уже тогда, все и про всё знали заранее. В школе им говорили одно, а после уроков — другое. Что справедливости нет… Что сила и деньги — круче любой правды… Что дети начальников — сами станут начальниками, а дети рабочих — могут не подпрыгивать… Но, все верили не тому, во что говорилось, а тому, во что хотели верить. Например, никто не подозревал, что в СССР скоро будет война. Когда в Закавказье полыхнуло — удивлялись. Когда в Молдавии — удивлялись ещё сильнее. Когда вдруг не стало СССР — просто не захотели об этом думать. Продолжали жить, «как будто он ещё есть». Страусы, блин! А ещё, в них особо вколачивали, что «один человек ничего не может». Совсем. Нечего даже пытаться.

Все желанны, все равны, к нам вступая в братство, Невзирая на чины, титулы, богатство. Наша вера — не в псалмах! Господа мы славим Тем, что в горе и в слезах брата не оставим. Кто для ближнего готов снять с себя рубаху, Восприми наш братский зов, к нам спеши без страху! Наша вольная семья — враг поповской швали. Вера здесь у нас — своя, здесь — свои скрижали! Милосердье — наш закон для слепых и зрячих, Для сиятельных персон и шутов бродячих, Для калек и для сирот, тех, что в день дождливый Палкой гонит от ворот поп христолюбивый.

Бедный папа… Живое опровержение его житейской науки у меня под окном песни поет. Доброволец… Не хочешь верить — будь любезна запомнить. Он здесь не потому, что приказали. А потому, что захотел сам. Есть вещи, которые надо делать самому и никому нельзя доверить. Тоже — «привет из карантина». Там, раз и навсегда, вбивают в голову, что личное физическое уничтожение обидчиков относится к подобающим вещам. «Если хочешь, что бы мерзавца не стало — убей его сам!»

У нищих слуг нет. Месть — острое блюдо. В мирной папиной юности, мало кто, из гражданских, это лакомство попробовали. Гм… Рекомендую… Судя по парням — редкое и ни с чем не сравнимое удовольствие. В карантине — угощают всех желающих. Выжившие — нелицемерно благодарны. Выходит, что я, для ребят — символ веры в равенство и справедливость. Воплощение мечты, которую можно потрогать своими руками. Подозреваю, что даже у иезуита, тоже, что-то такое в глубине души шевелится.

Для молящихся глупцов с их дурацкой верой, Для пропащих молодцов, тронутых Венерой. Для попов и прихожан, для детей и старцев, Для венгерцев и славян, швабов и баварцев. От монарха самого до бездомной голи — Люди мы, и оттого все достойны воли, Состраданья и тепла, с целью не напрасной, А чтоб в мире жизнь была истинно прекрасной.

Фриц мне рассказывал про карантин совсем немного. Нехотя, сквозь зубы… Словно бы стеснялся, за своих сверстников и современников. А чего, спрашивается, стесняться? У них — всё то же самое, как в мире взрослых. Только время сжато. За первые дни и недели становится ясно — «кто есть кто?» Да что там! В самый первый день… В первую ночь… Всех ребятенков помыли, переодели, накормили, показали, где спать и где сортир. Всего навалом. Чисто, тепло, никто не орет и не стоит над душой. Казалось бы — можно спокойно отдыхать? Фиг!

Сразу у кого-то попытаются что-то отнять (просто потренироваться), кому-то нагадят в чистую кровать, кого-то попытаются нагнуть, сначала по мелочи (принеси то, принеси сё)… попробуют друг на друге кулаки. Вчерашние бродяжки, «бедные, жалкие и ничего не понимающие», предоставленные самим себе, начинают самоопределяться в стае, как обыкновенные звереныши. И сами — понемногу звереют. За неделю возникают микрогруппы. Формируется «табель о рангах». Гнуть слабых и «неприсоединившихся» начинают всерьез. Если среди новичков нет ярких асоциальных лидеров, то «болото» давят толпой шакалы. И? Уже можно брать на карандаш. Кто-то начинает пытаться давать отпор. Этих тоже берут на карандаш. Днем, по вечерам, на занятиях, просто в общении с дежурными старшекурсниками (самая тяжелая вахта) — идет контрпропаганда. Художественные фильмы и мультики, общая обстановка. За месяц психотип и душевные наклонности каждого (!) новичка можно определить «с точностью до третьего знака». Вероятность ошибки — ноль целых, фиг десятых. А потом — церемония в тире. Вот она убеждает будущих воспитанников лучше самых пламенных проповедей — «У этих — всё по-честному и всерьез». Через свои руки и опыт — доходит быстро и наверняка. С неожиданным довеском…

Верен богу наш союз, без богослужений, С сердца, сбрасывая груз тьмы и унижений. Хочешь к всенощной пойти, чтоб спастись от скверны? Но, при этом, по пути, не минуй таверны. Свечи яркие горят, дуют музыканты: То свершают свой обряд вольные ваганты. Стены ходят ходуном, пробки — вон из бочек! Хорошо запить вином лакомый кусочек! Жизнь на свете хороша, коль душа свободна, А свободная душа господу угодна. Не прогневайся, господь! Это справедливо, чтобы немощную плоть укрепляло пиво.

Есть такое наблюдение, что самые пламенные христиане — это только что крещеные язычники. Всякая идея наиболее яро поддерживается недавно уверовавшими в нее адептами. Мысль, своими собственными силами карать и искоренять зло, вместе с его носителями, она ведь, до жути, антихристианская. Иезуиты, если как следует подумать, должны волосы на голове рвать от нашего здесь присутствия. Совсем простой пример:

Певец лукавит. Курсанты не пьют. Вообще… Идейного заряда коммунистической мечты (или мечты о всеобщей справедливости в реальном времени, или идеи о построении царства божьего на Земле, или выбор приобщиться к «ордену чистых духом») у вышедших из карантина живыми хватает на годы и годы. Причем, на всех, скопом. Фриц, до сих пор, светлеет лицом, когда про это говорит. А ведь они, всего-то, восприняли как догму, вскользь оброненную фразу — «Нормальный человек может быть или пьяным, или вооруженным». Отношение к личному оружию тут вполне рыцарское. Восторженное, до обожания… Мальчишки же… Выбор, между пойти в кабак (безоружными) или устроить пирушку в расположении (а револьверы запереть на замок), однозначно решается в пользу револьвера. Наши, из первопопаданцев, приватно жаловались, что коллектив Эзеля на них давит, моральным авторитетом. Добротную «гусарскую попойку», со стрельбой по воронам и пустым бутылкам, устроить невозможно. Во-первых — стыдно… Во-вторых, не педагогично. Само собой получилось… При этом карманные деньги у воспитанников есть. По местным меркам — приличные. Хозяйство Острова дает доход…

Подозреваю, что Барон трется рядом, а не бегает кругами, провозглашая нам анафему и грозя карами небесными, в том числе, и по этой причине. Он-то знает толк в пропаганде. Но, свою технологию, иезуиты не отработали, в силу отсутствия понимания цели. В христианских монастырях — падение нравов. Монахи пьют, играют в карты и кости, алчут земных богатств и бегают по шлюхам. Что в православии, что в католичестве… А чему удивляться? Христианство — это религия рабов. Нельзя же одновременно быть рабом и свободным. А рабу нужна отдушина. Возможность «расслабиться»… Его гордость, за шиворот, с четверенек не поднимает.

Но, до гробовой доски, в ордене вагантов, Презирают щегольски разодетых франтов. Не помеха драный плащ, чтоб пленять красоток, А иной плясун блестящ даже без подметок. К тем, кто бос, и к тем, кто гол, будем благосклонны: На двоих — один камзол, даже панталоны! Но какая благодать, не жалея денег, Другу милому отдать свой последний пфенниг!

Это точно… Не песня, а целый манифест! Догадываюсь, почему папочка прилетел сюда в мундире без знаков различия. Сам не раз жаловался, что, вместо дисциплинированных «штурмовиков», мы получили толпу вполне «красных» фанатиков. На мой взгляд — как раз нормально. Ведь без светлой идеи штурмовики воюют плохо. Те, кто организовывал образовательный процесс, знали это с самого начала. Пусть здесь подавляющее большинство «сочувствующих», но, зато таких, что в рост побегут на пулеметы (которых у вероятного противника нет, и хорошо, я в кино видела, как оно бывает). Зато, при попытке послать этих сознательных бойцов на смерть «просто по приказу» — возможны самые разные варианты. До папы, наконец, дошло, куда он попал? Здесь же не армия, а вооруженная коммуна. Ох, сомневаюсь! Скорее — он что-то задумал…

 

Лист семнадцатый. Бесприданница

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Телефон загремел, как всегда, некстати. Причем, бесконечной трелью. Сигнал оповещения? Динамиков радиотрансляции, пока ходила, я не видела. Ну, да, они, по тревоге, все как один, с радиостанциями. Телефон — в ухо, переключатель — на 21 канал и «слушайте распоряжения дежурного по связи». На всякий случай сняла трубку. Точно, повторяют запись: «всем перевести радиостанции на прием, слушать распоряжения дежурного по связи»… Случилось что? А! Это же «шестичасовая готовность» перед началом операции. Всё правильно… Скоро в воздух поднимутся первые самолеты с десантом. Точнее, с передовым отрядом и имуществом, для основного десанта. Они должны быть над Кронахом перед рассветом. Как только очистят взлетную полосу и рулежные дорожки — прилетят, на смену, другие машины. Их заправят, погрузят основную группу (с Фрицем) и отправят, уже в ночь. К обеду вернутся машины первой волны. И закрутится воздушная карусель. Местным такие подробности знать не обязательно. Пусть они хоть трижды лояльные… Так что, оповещение, для своих.

Делать нечего — придется напяливать дополнительную сбрую с радиостанцией. Где она, кстати? Вроде бы связисты забирали, на подзарядку. До сменных аккумуляторов, как в технике Земли-1, мы пока не дошли. Стук, в приоткрытую дверь. Да! Danke… Приятно. Связисты сами догадались — принесли рацию в комнату. А это что такое? Пакет… Вместо адреса, размашистая латинская буква «N», а в углу, поменьше — вензель «F4»… Вот это сюрприз! Совсем собиралась надевать привычные высокие ботинки, а мне прислали легкие сапожки, светло-синего, в тон комбинезону, цвета. И подвесную систему для радиостанции, в тон. Кажется, на Эзеле, это дело предлагали в качестве элемента парадной формы, для летающих экипажей. Наши — не пропустили… Исключительно ради единообразия одежды. Типа, «дай им волю — будет не войско, а сущий балаган». Зря… Красиво сделано! Работа чужая, видимо отдавали, на заказ, делать местному сапожнику. Впрочем, клепки из нержавейки — точно, наши. Ладно! Смотрится симпатично. Скорее всего — Фриц оплатил «за свои», в подарок.

Привычно попрыгала, проверяя подгонку. Нигде не звенит, не болтается. Единственное на мне темное пятно — это кобура. Пускай, за спиной не видно. Рация другая — меньше, чем вчера. А ручка ключа — встроенная. Вся уместилась на ремне… Наверное, облегченный вариант. Так, не забыть пропустить шнурок от телефонной гарнитуры в воротник, под комбинезоном, вдруг, за что-то зацепится? Ещё раз глянуть в зеркало… Готова!

Вышла в коридор. Ребята дружно вздохнули… Молодцы, тоже затянулись, причесались… Только кепи, по летнему времени, сложены и заправлены под клапан погона. Как знак легкой неофициальности события. Что?! Даже не вздумайте! Бросьте свои винтовки здесь… или отдайте связистам. Я сказала — вы мои гости? За свадебным столом, с этими железяками, сидеть собрались, или как? Не знаете русских свадебных обычаев? Даю установку! Папа любит так выражаться, чужим бархатным голосом, не знаю, где выражение подцепил — «Как получится — так и будет!» Если что не сладится, Фриц именным указом утвердит. Зачем мы императора в доме держим, для мебели? Стоят, моргают… Наговорила лишних слов… Повторила по-немецки. Jawohl! Gut…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

До начала церемонии ещё примерно сорок минут. До ворот замка — десять минут спокойной ходьбы. По тропинке — пять. Рано. Последние минутки девичьей свободы убегают. Захотелось просто постоять, подумать. Поднялись, всей компанией, на бастион. Вид, во все стороны, кроме участка закрытого громадой замка. Небо над головой — в тревожных перистых облачках. Солнце клонится к закату, тень от главной башни скользит по траве, как гигантская часовая стрелка. Видно, как по взлетной полосе взлетает в сторону моря первая сцепка, из темно-оранжевого дальнего бомбардировщика и двух буро-зеленых десантных планеров. Так называемый «восточный экспресс»… Судя по всему — страшно перегруженных. Еле от земли оторвались… Ага! Наши бы, сразу направились по маршруту, а здесь — соблюдают инструкцию. Над морем — нельзя. Сначала надо набрать высоту. Сцепка медленно заворачивает влево, почти над горизонтом поднимается выше черты, разделяющей море с небом, и возвращается со стороны лесистой части Острова, словно собираясь опуститься на аэродром. На фасеточных стеклах пилотских кабин горят солнечные блики. Огромная крылатая тень скользнула мимо. Вторая… Третья… Всего-то сотню метров высоты набрали… Ну, ничего, зато теперь долетят. Счастливо!

Писк в левом ухе… Вызов? Тогда почему слышно покашливание и шорохи? Голосовой режим, как для маленькой? Стоп, это же носимая замена радиотрансляционной сети. Тогда — нормально… Слушаем.

— Наталья, — голос коменданта базы, — Можно, немного, поторопиться? — пауза, — Ты нам срочно нужна, — сухой смешок, — Как женщина! — виноватое покашливание, — Пожалуйста… Подходите к главным воротам.

Перебросить тумблер на передачу… Рука легла на головку ключа. Подтверждение. Но, какого им надо? М-м-мать! К замку, от внешней линии бастионов, на средней скорости, приближается чудной экипаж — возок, запряженный аэродромным электрокаром. Посторонним въезд на территорию крепости запрещен. Стреляют без предупреждения… Простая и очень эффективная мера, от внезапной атаки. Но, почетных гостей пешком гонять не принято, приходится, вместо скотины, запрягать технику. Кого там принесло? Тумблер на прием…

— … и стольник Великого Государя, царский гонец, боярский сын Михаил Львович Плещеев! — вот уж, кого, что называется, не ждали. Мало нам было иезуитов — теперь, «ретро соотечественники» пожаловали.

Красавец! Сколько же слоев одежды на нем одето? В отороченной мехом шапке. Хоть бы на термометр глянул… Или — на календарь. Лето на дворе! Сам вылез из возка… Диким взглядом провожает мелькнувшую над головой вторую сцепку из самолета и десантных планеров. На нас пока не смотрит. И то счастье… В ухе оживает голос коменданта:

— Наташа! Прошу двигаться шагом, с достоинством, — тяжелый вздох, — иначе будет «урон чести», — блин! Сам бы попробовал «без урона чести», по крутой и скользкой каменистой тропинке, с бастиона спуститься…

— Ой! — меня подхватили, вернули в вертикальное положение. Есть и от почетной охраны польза, однако.

В гробовом молчании, как на торжественном построении, строем, в колонну по два, промаршировали к месту высочайшей аудиенции. Я — впереди. Ребята — сзади. С трудом удерживаю подобающее «выражение». С этими московитами, каждый раз — «натуральный цирк с конями» (как выражается Дарья Алексеевна). Сколько уже раз она на лекциях нам жаловалась на тяжкую долю жены государственного деятеля. Теперь и мне так? Господи, хоть я в тебя и не верю, ну, сделай милость — пусть оно (вот это бородатое чучело) возьмет и пропадет пропадом! Закрываю глаза… Жду грома небесного или грохота расступающихся под ногами гостя булыжников двора. Тишина… Открываю глаза. Стоит… Воистину, бога нет, тьфу… простите за малодушие.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

К современникам из Московии у нас отношение сложное. С одной стороны — соседи. Деваться некуда. С другой стороны — предки. А если без обид — так, докучливые дальние родственники, с могучими закидонами. Вот и сейчас, даже предельно ужатый ритуал торжественной встречи, займет уйму времени. И всё настроение изгадит. А не пойдешь навстречу — наткнешься на препоны в каком-нибудь важном вопросе, который зависит от Москвы. Страшное дело, эти местнические дипломатические счеты… Хорошо, что после пары скандалов и сами царевы слуги это понимают. Делаем друг другу поблажки. Будь сейчас тут нормальный европейский владыка, обе стороны нагнали бы толпу свиты и бдительно следили — кто раньше снимет шапку, кто первый шагнет навстречу, в каком порядке говорят прибывшие и встречающие, кто кого заставляет ждать… Мрак!

К равному — гости въезжают на двор, к самому порогу… Есть! К более высокому — идут пешком через двор… Как я, например. Знатного гостя хозяева встречают у крыльца… Комендант в воротах, Фриц с папой — чуть поодаль. Шапки не снимают, они их и не надевали… Но, и посланник не кланяется… Приучили, да-с… Зачем понадобилась женщина? Дамы, на официальных приемах, в допетровской России, не присутствовали. Угу-м… Размечталась! Прием-то неофициальный. Семейный праздник. День хоть не постный? А то вообще — крах торжеству. Вроде бы нет… Ага! Здороваются за руку, но не обнимаются. Сначала комендант… Потом — папа. Потом — Фриц… А иезуит откуда выскочил? Тоже гость? Понятно… За спиной слаженный шорох и стук каблуков. Ребята, как могут, придают действу торжественность. Бесполезно. У господина стольника — кисляк, во всю рожу. Девка… Простоволосая… В «татарских» штанах (почему татарских?). Вроде смирился… Слева характерное папино кхеканье. Ну, он дает! Где-то добыл подносик, установил на него стальной стаканчик от поясной фляги и доверху набулькал «огненной воды». Знак высшего доверия гостю — это выход к нему жены с чаркой. Я, Фрицу, уже жена или ещё нет? Кажется, и невесте тоже разрешается чарку поднести. Свадьба-то у нас — походно-полевая… Давайте ваш поднос! Чему улыбаешься, бородатый? Надеешься невесту поцеловать? Помечтай… Папа у меня предусмотрительный. Кстати, и Фриц не потерпит… Плевал он на все ваши этикеты. Значит, в чарке напиток из категории «лопни мои глаза». Вроде перцовой настойки на спирту. Я надеюсь…

Иду. В сказках и былинах, девице полагается к гостю «плыть белым лебедем». В чисто этнографических целях (при сарафане, со всеми причиндалами, я бы попробовала). В комбинезоне и сапогах — не могу. Рация оттягивает пояс слева, кобура — справа, кованые каблуки цокают о брусчатку… Простите, товарищи, шагаю, как умею. Мелким строевым… И поднос держу за край, словно в столовой на раздаче. Смотрю, прибывшему, в глаза. А ничего, мужчинка. Если бы ещё был бритый и не такой потный (ну, перед кем выпендриваешься?), то лет на двадцать пять бы потянул, не больше. Уставился. Бери, давай, сразу о всяких глупостях позабудешь. Фирма гарантирует! Взял… Лихо опрокинул в рот… Грамотно глотнул, на выдохе. Вот так! Свободной рукой вынимаю из ослабевших пальцев гонца пустой стаканчик… Пока страдалец судорожно ловит ртом воздух… А ты думал, мы тут меды распиваем? И задом, задом, задом… в спасительную арку стены. Пронесло…

Самое тяжкое, в таких вот ситуациях, не обидеть противоположную сторону насмерть и не дать обидеть себя. На «Прикладной культурологии» нам рассказывали, про разные подобные случаи. На самом деле, наука улаживать отношения с людьми довольно простая. Не верь, не бойся, не проси…Самое главное — не смеяться над собеседником и не позволять смеяться над собой. По возможности… А ещё лучше — обратить досадный инцидент в шутку на доступном уровне. Мне тут с мужиками не ровняться. И так молодого человека в краску вогнала. Видно, что новенький… Он и так был тепло одет, а после папиной смеси — совсем красный сделался. От смущения — в том числе. Не дурак, понял, что целоваться с ним я не собиралась. А хотел! По глазам вижу.

Ничего не поделать. Удобная, с современной (на Земле-1) точки зрения, женская одежда, в данной нам реальности выглядит, гм… вызывающе. Ну, нет тут традиции приталенной, подчеркивающей фигуру моды… Про идиотскую манеру ходить по жаре в капоре, парике (бр-р-р-р!) или теплой шапке — разговор отдельный. По всем местным канонам я выгляжу, как отпетая блудница. Веду себя, как блудница… Наглая, не по чину… Всё, как бы, располагало к более тесному контакту, а не срослось. Ладно, на расстоянии можно и улыбнуться. Пусть не думает, что над ним издеваются. Просто «так вышло»… Смех, конечно, прет из глубин организма наружу, но я сдерживаюсь. Благо, есть на что отвлечься… В эфире — вялая перепалка давно готового взлетать экипажа последнего, на сегодня, самолета, с руководителем полетов. Как понимаю, электрокар, запряженный в возок гонца, должен был аккуратно вытянуть их сцепку на взлетную полосу, а теперь — возникла задержка… Фантастический диссонанс… И нечего не поделать — дипломатический этикет требует жертв. Водитель — явно забавляется ситуацией. По одежде он — совсем наш, а по возрасту и некоторым мелким признакам — абориген. Яркой славянской внешности. Крепкий такой дяденька, на пятом десятке. И что особо необычно — гладко выбритый… Только что отсоединил оглобли экипажа от буксирных крюков электрокара и подогнал машину к воротам…

Откуда я знаю, что он не наш? «Наш», никогда бы, просто рукою (!) в бочку с маринованными огурцами не полез. Тем более, не стал бы сразу потчевать этим овощем багрового от смущения и жжения во рту гонца. Мысли б такой не возникло! А этот, как, само собой разумеется. Да ещё по сиденью, рядом с собой хлопает, подвезу! Вы только гляньте, гонец согласился! И на огурец, и на «подвезти». Наверное, он думает, что это «честь»? Все пошли пешком, а его везут… Типа, ему положено. Наши — расступились, пропуская. Тоже так считают? Не-а… Электрокар везет в замок припасы. А сзади — вообще какой-то сундук. И здоровый, обмотанный мешковиной ящик. Понятно, что разгружать это добро руками никто не будет — зацепят талью и втянут на верхний этаж. Зато, становится понятным поведение «боярского сына». Вопиющее отсутствие живой прислуги порвало ему шаблон, а механик-водитель показался «значительным лицом», достойным тесного общения. Почти кудесник, блин… Не касаясь руками движет предметы. Служба чистая, сидячая, уважаемая… Опять же — мимикрия. Не будем портить человеку удовольствие. Вероятно думает, что попутно завязал удачное знакомство с одним из таинственных «онгарцев».

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Когда я, совсем маленькой, первый раз посмотрела кинофильм «Кин-дза-дза», две трети смысла от меня ускользнули. Сакральный смысл «цветовой дифференциации штанов», без которой «цивилизация обречена», в отрыве от соответствующего контекста — не доходит. Интересно, что на эту же тему сказал бы боярский сын Миша Плещеев? Он видит проблему с другой стороны. Если догадается, что мужик на электрокаре банально «косит под попаданца», как выражаются курсанты, может и саблей рубануть. Несколько лет тесного контакта показали, что ни русские, ни немцы, ни татары «прирожденными рабами» — не являются. Обязанность «делать два раза Ку» (кланяться, уступать дорогу, ломать шапку) раздражает всех одинаково. Наши — воспринимают её с юмором и не кланяются вообще никому. Местные осторожничают. Но, переодевшись, ведут себя вольно. Чем дальше, тем больше… За что, частенько, получают люлей от более консервативных соотечественников. Любопытный пример конвергенции культур. Дядя Лева рассказывал, что в другой России, на Земле-1, многие русские, с той же целью, старались выглядеть похожими на иностранцев. Миры разные, а люди везде одинаковые.

В темной подворотне замка (длинный тоннель, временно закупоренный с солнечной стороны тушей электрокара) с ходу наткнулась на Фрица с папой. Первый — в недоумении (Was ist das?). Второй — в полном восторге.

— Дочка! Сам русский царь, к нам, на твою свадьбу, стольника прислал! — и лезет обниматься, на ощупь…

Между нами, радоваться вообще-то нечему. Наоборот, это прокол в подготовке операции. Скорость, с которой информация о возвышении Фрица достигла Москвы и Рима, получается почти одинаковой. «Крота» в своих рядах иезуитам поискать бы надо. Кто-то сливает московитам самые свежие новости о происходящем…

Самое гадкое, что пресловутый боярский сын действительно явился не к коменданту Базы, а именно по нашу душу. Один электрокар чего стоит! Он ведь через аэродром (!) к нам добирался. Вместо того, что б, как белый человек, отсидеть неделю в карантине на «Вонючем маяке», куда пристают все прибывающие на Эзель гражданские суда, добыл лодку и причалил к служебной пристани для наших катеров. Знал куда плыть и что сказать. Иначе, вместо предоставления электрокара, его бы там тормознули и отправили восвояси. Печально. Полезно пробить этого кадра по базе. Из глубины каменной стены рация возьмет? В эфире затишье. Рискну.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

На самой заре нашей массовой радиофикации, в Прибайкалье, фокус, который я собираюсь провернуть, считался невозможным. Теперь привыкли. Перевод радиосети передачи данных с машинных кодов на азбуку Морзе сделал выход в машинную базу данных, с простой искровой рации, обычным делом. Канал дежурного по связи — голосовой. Он обслуживается человеком. Зато прием сигналов морзянки автоматизирован. Запрос! Ответ! Автомат отстучал выделенный мне номер свободного канала, для телеграфной связи. Минутная пауза. За это время надо успеть переключить диапазон (на ощупь, вполне удобно, если помнить положения ключей) и отстучать свой позывной. Так, машина отозвалась… Если, сейчас, повторить сигнал вызова, то она вывалит содержимое буфера моей электронной почты. Так, как будто бы радиограммы пришли именно в этот момент, одна за другой. Не люблю… Тексты удобно читать на телетайпе. Поэтому, я повторяю позывной и жду ответа из базы данных… В эфире свистят космические вихри. Почти физически чувствую, как переключаются реле на башне Замка. Только бы оказался свободный канал… Включилось соединение… Ответный гудок изменил тон. Радиовышка Ангарска ожидает запрос. Тридцать два символа, включая вид регистра… Русский? Пусть…

— Михаил, пробел, Львович, пробел, Плещеев, пробел, стольник, — вписалась… Чуть подожду, а вдруг?

Считается, что самым ненадежным элементом, в любом техническом устройстве, являются подвижные детали. В принципе — это верно. Однако, несколько настоящих дисководов, с Земли-1, до сих пор исправно крутятся в закрытом от всех мыслимых неприятностей помещении Старой Базы, обеспечивая оперативный доступ к хранящимся на них цифровым данным. Судя по скорости ответа, нужная мне информация хранится именно там. Наши самодельные «винчестеры» (смешное совпадение, ведь у магнитных накопителей данных нет ничего общего с винтовками) отзываются медленно и периодически сбоят. Если мне повезет — ответ будет сразу в наушник, а его дубль уйдет в мой почтовый ящик. Если не повезет — я выйду из тоннеля, так и не зная, кто к нам пожаловал. Третий вариант — этот парень, из свиты московского царя, не оставил следа в истории на Земле-1 и мой запрос был бесполезен. Но, попробовать всё равно стоило. Фриц в электронной почте путается. А папа, как уже говорила, работать с азбукой Морзе и телеграфным ключом ненавидит. На меня вся надежда.

— Пик-пик… — поиск информации завершен, — пи-и-ип… — сейчас, пойдет трансляция морзянкой. Ну же!

— …умер 24 октября 1683, в Москве, — значит, не погиб и не сослали, — воевода, боярин, стольник царя Алексея Михайловича, сын Льва Афанасьевича Плещеева… — совпадает. В мире Земли-1 он сделал карьеру…

— В 1647 году был рындой при приёме крымских послов… — «рында», очень хорошо. Так называется почетный караул, сопровождающий московского царя на торжественных приемах. Самый ближний круг…

Знатные молодые люди в полностью белых одеждах (белая ферязь, белые сапоги, белая песцовая шапка или белая мурмолка с горностаевой опушкой), я бы посмотрела на это чудо, с топорами в руках. Если судить по фотографиям — очень нарядно и эффектно. Вот и сюда бы так оделся… А то, приехал — вылитый «Пачкуля Пестренький». Наверное, нельзя. Это же дворцовая одежда. Не своя… Казенная. Как выдают, так и забирают.

— …при приёме голландского посла, опять назначен рындой и должен был стоять в «белом платье» по левую сторону царя, а князь Василий Хилков — по правую сторону. Вследствие этого он местничался с князем Хилковым. Уговоры дьяка, от имени царя, не подействовали на Плещеева, и он заявил: «Хотя б смерть свою видеть, и ему в белое платье не одеваться, а меньше князя Василия Хилкова не быть!». После такого ответа Плещеев отведён в Разрядный приказ и отдан за караул стрельцам… — гонористый парнишка! Ещё интересно:

— … в 1655 году Плещееву поручено отпустить из Смоленска хлебные запасы, но он не исполнил этого дела зато наклеветал на боярина князя Ивана Никитича Хованского, якобы он препятствовал ему с отправкой хлеба. Плещеев был присуждён к наказанию кнутом, ссылке в Сибирь и лишению поместий и вотчин, но, для праздника Рождества Христова, вместо битья, царь Алексей Михайлович приказал «написать Плещеева, по Московскому списку, вечным клятвопреступником, ябедником, бездушником, и клеветником», — по-нашему выражаясь, царь заменил «вышку» на «строгий выговор, с занесением». Хотя — полагалась… А по факту?

— …несмотря на такой суровый приговор, Плещеев в 1656 году продолжал быть есаулом в государевом полку, а затем назначен головой в 7-ю жилецкую сотню, — ну, что же, можно саму себя погладить по головке. Информации, для предварительного впечатления, достаточно. Классический «золотой мальчик», или, если по терминологии папы — «блатной, с мохнатой рукой». М-дя… лучшие люди России. Хоть сейчас — всех к стенке!

Фриц задержался на выходе из тоннеля. В светлом проеме арки, ведущей во внутренний двор замка, он выглядит худее обычного. Ждет меня? Бегу… Догоняю. Прижимаюсь, пока никто не смотрит в нашу сторону.

— Was? — видел, как я работаю на рации. Хочет первым узнать результат. Придется прерваться…

— Любимчик царя… Стукач… Гнида… — всю биографию выслушивать нет смысла, вечером сделаю ему полную распечатку.

— Sehr schlecht (паршиво)! — равнодушно буркнул под нос, словно его собственные мысли подтвердила.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Внутренний двор замка Аренсбург обладает занятным свойством. Стоя в одном его углу можно хорошо слышать творящееся в противоположном… Не мудрено — самыми первыми его хозяевами были церковники. Благодаря задержке в проходе ворот мы поспели к самой развязке поучительного спектакля — «оскорбленное благородство». Электрокар подкатил к месту разгрузки. Один из моих гвардейцев высвистел сверху такого же гаврика, видимо хозяйничающего в зале. Тот опустил вниз трос подъемника. Первым за крюки схватился сам гвардеец. Таль вздернула его на каменный уступ… Двое, покрепче — стали внизу. Мужик, сидевший за рулем, начал руководить процедурой разгрузки «в четыре руки». Вот это — сначала… Это — потом… А это — цеплять очень осторожно… Как бы между делом (тоже озорник, блин), попытался невзначай приобщить к процедуре разгрузки выбравшегося с пассажирского места Плещеева. В надежде, что тот машинально его послушается.

— Эй, паря, подсоби! — а теперь, прячет в складках щек хитрую улыбочку и наблюдает за эффектом.

О! Разумеется, подставить плечо под бочонок с огурцами боярский сын даже не подумал… Черта с два такого спровоцируешь. Рефлексы царедворца — вбиты намертво. Но, зловредный умысел «учинить бесчестье» понял мгновенно. В результате, буквально на пустом месте (!), возникла проблема дипломатического этикета.

Господин царский стольник — медленно закипает, выражая собой аллегорическую фигуру «Заткнутый фонтан». Он налился помидорной краснотой, грозно топорщит жидковатую, по молодости, бороденку, и схватился рукой за саблю, торчащую из-под распахнутого малинового покрывала с висящими по бокам длинными рукавами. Зрелище столь же величественное, сколько и смешное. Вот только смеяться — чревато. Были уже прецеденты.

С момента своего основания, наша База на Острове Эзель, выглядит для окружающих этакой Тортугой, очагом анархии. Сначала местных шокировало полное равнодушие к взиманию с населения налогов. Честно говоря, по нашим меркам, взять с них было нечего. Это сейчас они чуть обросли жирком… Потом, аборигены долго не могли осмыслить нашего вопиющего равнодушия к вопросам субординации. Одинаковая форма и минимальные различия в поведении (ни тебе поклонов, ни тебе знаков «уважения»), в этом времени — жестко караемая непристойность. Несколько раз городские парни пробовали проверить курсантов «на слабо» иначе. После десятка трупов и одного показательно разнесенного по бревнышкам кабака (где собирались на сходки особо ярые приверженцы «старых добрых традиций») страсти немного улеглись. Наши — сами не нарываются, коренные — держатся от них подальше.

Привычка местных урок постоянно ходить с ножами и, при первых намеках на драку, нагло пускать их в ход, впервые, с эпохи викингов, получила достойный противовес. Перестреляли, сердешных… Буднично и методично… Объявили комендантский час да и прошлись облавой, по злачным местам. Случайно уцелевшую шпану, разбежавшуюся прятаться в окрестных лесах, извели сами пейзане. Им очень понравился поданный курсантами пример. С тех самых пор, на Эзеле, удивительно тихо… Так и живем… Сразу видно, что Михаил Львович тут недавно. Ещё не в курсе, что первый, схватившийся за оружие — труп. Первый, замахнувшийся ударить — тоже труп (урок карантина даром не проходят). Но и бросаться бить морду случайно подвернувшемуся мужику, для царедворца моветон. О чем мужик четко знает… Вспотеешь, думая! Интересно, и зачем его, такого пылкого, сюда в одиночку послали? Уж не надеется ли, царь батюшка, получить якобы «любимца» обратно вперед ногами? В лучших традициях византийской интриги? Здесь — привилегий нет.

Рассказывают, что бургомистр долго добивался от коменданта свода законов, по которым, после ухода датчан и не прихода шведов, следует жить Городу. На резонный вопрос, за каким хреном ему это надо, долго и путано объяснял местные политические расклады. Датский кодекс, по которому Эзелем правили несколько сотен лет, потерял покровительство королевской власти. А что взамен? Предложения лично написать нужные законы или вынести вопрос на народный референдум повергли бургомистра в мистический ужас. Куда катится мир?

Пытались ему описать не имеющую классов и сословий страну, раскинувшуюся на целый континент, от Тихого океана до Балтики, объединяющую сотни миллионов людей и десятки народов… Конституция СССР, даже в переложении на классическую латынь, вызвала у заинтересованных лиц ступор. Ловко отбрехались, что это свод законов для очень другого времени. Нет ли чего попроще? Откуда? Вопрос решили, переведя на немецкий язык (силами случившихся Белова и Саляева), Ясу Ченгизову. Пояснили, что она не догма, а пища для размышлений. Жили де, люди и вот так. В суровой простоте. И сейчас живут… Хотите? От жуткой перспективы разум отцов города обострился настолько, что они сами вспомнили про Магдебургское право.

Впрочем, томик «Справочника физических величин», а равно набор эталонов гирь, метр и литр, приняли с благожелательным интересом. «Чья власть, того и меры!» Купчишки… Город живет своими заботами, База — своими. Окрестное население потихоньку приобщается к вольному стилю общения, но от говорящих по-русски на всякий случай шарахается. Беглые! Из московского царства — бегут… На юг и на север, на запад и на восток. Слух, что с Эзеля, как с Дону, «выдачи нет», разнесся мгновенно. В результате, мы регулярно получаем пополнение из бывалых, всё повидавших, а нередко — битых кнутом и пугающих прохожих вырванными ноздрями, мужиков, молодых и средних лет.

Некоторых, после первого же короткого допроса, приходится сразу ставить к стенке. Другие — отлично прижились. Маленькая слободка, отделяющая теперь Город от Базы, населена именно такими типами, старательно изображающими идентичность «основному» персоналу. Многие остепенились, обзавелись семьей. Одна беда — царскую власть, в любом обличье, они все дружно и люто ненавидят. Никакой ностальгии. Их роднит и ещё одна характерная черта. Вместо «штатного» Нагана, большинство «старых русских» предпочитают таскать на заду крупнокалиберный шестизарядный «Песец». И палить из него от бедра, как киношные ковбои.

Судя по злому прищуру мужика, застывшего против вояки на полусогнутых ногах и пошевеливающего пальцами правой руки, мгновенно дернуть из кобуры револьвер для него — как почесаться. Кобура открытая… Инцидент развивается в нежелательном направлении. Одно движение или резкий звук…

— Смерд! — сказано… Черный зрачок шестилинейного ствола хмуро смотрит стольнику в потный лоб.

— Stillstehen (не двигаться)! — буду знать, у Фрица отличный командный голос. Аж уши заложило…

— Уволю… — ласково цедит в пространство комендант. И? Оказывается, доброе слово сильнее пистолета.

— Барин! Отец родной! Не губи! — мужик виртуозно (чувствуется огромный опыт) валится ему в ноги…

— Комедия… — папочка крайне раздосадован происшествием. Интересно, а что на всё это скажет Барон?

— Bitte halten (пожалуйста, подержи), — в гробовом молчании, Фриц с иезуитом, подцепляют злосчастный бочонок тросом и отправляют его в предначертанный путь к пиршественному столу. Вот тебе и огурцы…

— Geheim Politik (cекретность), — словно бы между прочим, поясняет Барон оторопевшему царедворцу.

— Дело тайное, — вписывается в отрывочную беседу папа, — Государево дело! — веско итожит — Служба! — и лично принимает опустившуюся сверху гроздь крюков, — Подсоби! — Плещеев ошалело придерживает трос…

— Ты ещё здесь, лиходей? — комендант немногословен, хотя у него явно есть, что сказать, Возмутитель спокойствия, из положения лежа, чудным образом, вмиг, оказывается за рулем, — Гони, ирод, вылет задерживаешь!

Вспыхивают фары, озаряя темный проем воротной арки. Электрокар, на немыслимом вираже уносится в тоннель, оставляя за собой запах кислоты и подгоревших контактов. Я жду звука удара и лязга ломаемого металла… Вместо них, из освободившегося проема, задувает теплый ветер.

— Дочка, стукни им, что Прохор уже подъезжает, — комендант вытирает лицо синим клетчатым платком.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Легко сказать! Почему-то старшие, включая папу, никак не могут осознать всей разницы между радио и проводным телефоном, по которому звонят одному адресату. Эфир-то общий! Тем более — 21-й канал… Что Прохор на пути к взлетке там уже давно знают. Похоже, вырвавшись из арки на простор, скорость он так и не сбросил. Втоптал педаль «газ» в пол до упора и едет. Текущее положение электрокара легко отследить по сочным радиограммам, звучащим в прямом эфире… Встречные пешеходы, едва увернувшиеся из-под колес, спешат поделиться с аэродромной командой мыслями, что давно пора сделать с лихачом и куда он, однажды, сам доберется. Ничего с ним не станется. Видно — водитель от бога! Мне в перебранку не вклиниться. База уже и без меня знает — Прохор спешит! Остается слушать, улыбаясь особо заковыристым пожеланиям… Комендант наблюдает за мной и тоже, наверняка понял, почему я за ключ так не бралась. Но, для верности, переспрашивает:

— Матерят? — киваю, продолжая слушать в эфир. Вдруг, появится окошко? — Убьют Прошку, когда-то, — продолжает комендант озабоченно, — Догарцуется… — и добавляет, — А ты всё равно передай. По служебному.

Какие, однако, умные! «Служебным каналом», негласно, у нас издавна называют самый коротковолновый, из рабочего диапазона. Сказать по чести, обычно — самый паршивый. Это там, на Земле-1, работа в УКВ — норма. На самодельных искровых или самодельных транзисторных передатчиках, качества, что выдают старые, ещё «из-за аномалии», радиостанции, нет и в помине. Так… Кого вижу, того слышу. Грибникам, в лесу, друг друга окликать… Или, на ровном месте, вроде аэродрома, фразами переброситься, если лень пешком пройтись, а ветер слова уносит. Хотя, бывали случаи, когда отдельные уникумы, забравшись на сосну, или какую другую верхотуру, «добивали» в этом режиме на полсотни километров. Обычно, это заблудившиеся дети. Или — дети, что родители послали на помощь позвать, а в радио — дубы. Отсюда у не продвинутого (забавное слово), старшего поколения возникла иллюзия, что по «служебному» можно связаться всегда. Потому-то он — всегда крайний.

— С земли — не возьмет. Бастионы… — это, как ни странно, все понимают. Радиолучу нужен прямой путь.

— Наверх! — комендант дважды оглушительно хлопает в ладоши, — Гости дорогие, прошу всех наверх!

Оказывается, в замке есть лифт… Настоящий. Почти… Здоровенная крашеная бочка, прикрепленная к деревянной направляющей, какими-то доисторическими клиньями, прямо поверх каменной кладки. В бочку влезают два человека. Сначала — поехали папа с Плещеевым, потом — комендант с иезуитом, за ними — пара гвардейцев (остальные ещё раньше куда-то подевались), самыми последними — Фриц и я. Мне кажется, это для Плещеева выдумали, по лестнице куда быстрее. Зато — «честь». Вперед жениха с невестой пропустили. И он пошел… Ради «чести». Подозреваю, что этот тип, даже на чужих похоронах, будет завидовать покойнику.

Пока бочка скрипела на подъеме, Фриц меня просветил, что раньше, таким способом на стены крепости поднимали осадные припасы. Причем, она — недавнее усовершенствование. До бочки была деревянная клеть. А сам замок, скорее всего, строили без затей, таская материалы на своем горбу. Короче, средневековье… Вопреки ожиданиям, импровизированный лифт проехал выше, мимо уровня зала, где происходило собрание. Причалил к маленькой площадке, перед стеной оборонительной башни. С чего, вдруг, папе пришло в голову показать царскому слуге окрестности? Вид, конечно, замечательный. Солнышко клонится к закату. Длинные тени от бастионов темной ретушью подчеркивают очертания внешней линии обороны. Вода во рву отражает небо с облаками. Видно море, далекую взлетно-посадочную полосу и даже сцепку из самолета с планерами.

Ага! Видимо комендант понял мою просьбу буквально. Ну, что же…Более высокой точки, на которую можно сравнительно удобно забраться, в епископском замке не отыскать. Пусть гости, заодно, полюбуются видами Эзеля… Эх… Поехали. Все переключатели, до упора — вправо… Оцениваем эфир. Если прохождение нормальное — то меня услышат. Если нет — не судьба. В последний момент отказываться неудобно. Объяснять, коменданту, как влияет, на прохождение коротких радиоволн, невидимый шлейф ионизированного воздуха, поднимающийся со шпиля сторожевой башни — поздно и неуместно. Раньше надо было обратить внимание на опоясывающие стену изоляторы, торчащие на них медные шары и кабель «контура внешнего возбуждения» атмосферной электростанции. Разумеется, самое высокое здание Базы использовали для монтажа приемной установки. Оттого никакого флага на шпиле нет. Только проволочная конструкция, напоминающая флюгер. Зато антенный фидер, тянущийся из окна узла радиорубки, объясняет прекрасную дальнюю связь… Слабый теплый ветер не в силах прервать могучий поток ионов, тянущихся от башни к положительно заряженной стратосфере. Эквивалентная длина такой «ионной антенны» может измеряться километрами. Даже простой «метелочный» разрядник, с мизерным током короны, ощутимо добавляет радиостанции чувствительности, а тут — киловаттная мощность. Оригинально… Сэкономили на вышке. Не знаю, правда, как оно в непогоду.

— Есть прохождение! Что передать? Ой! — хилый бортик ограждения опасно покачнулся под рукой…

— Halt! — Фриц бдит. Обхватил… Можно прижаться к нему спиной, как к самой надежной опоре, — Ну?

— Уже не надо, дочка, — комендант, подслеповато щурясь, показывает рукой вдаль, — Взлетают, соколики.

Дело ваше… В крепких объятиях Фрица мне тепло и уютно. Век бы так простояла. Но, рацию забывать не надо. Назад, на привычный канал. Вовремя… Повторное сообщение! Для меня. Что там ещё? Телеграммы. Много… Весь «ящик» забили. От Инки, от мамы, от знакомых, от соседей… В голосовом режиме и морзянкой. Сплошной поток пожеланий с напутствиями. Простите меня люди, первые десять я прослушала внимательно. Потом — в полслуха. Приятно, только очень уж однообразно. Стою, лицом к закату, шевелю губами… Читаю. Вместе с Фрицем, потихонечку, пячусь от разболтанных перил к стене башни. Нечего, при посторонних, на мелкие огрехи внимание обращать. Комендант видел? И хватит… Сквозь полуприкрытые ресницы наблюдаю за «сладкой парочкой». Иезуит ухитряется одновременно поддерживать беседу с папой и царским гонцом… За обоими нужен глаз, да глаз! А больше тут и положиться не на кого. Комендант явно боится высоты, оттого и недочет проморгал. Будем надеяться, больше никого к краю внутреннего колодца-двора не понесет.

Ловлю на себе липкий чужой взгляд. И недобрый… Словно бы током укололо. Стольник разглядывает… Больше некому. Пусть… У меня такое хорошее настроение, что даже Барона уже почти простила. А парню — гораздо хуже приходится. Абсолютно незнакомая обстановка. Я бы, на его месте, тоже по сторонам зыркала. Прием окончен? Можно постоять и послушать, что другие говорят. В первую очередь, этот самый московский гость. Только показывать своё внимание не буду. Даже губами пошевелю, как будто передача ещё продолжается.

— Молодая молится? — ну, да, а что ещё можно про меня подумать? Стоит, постным лицом к солнцу, сама с собою говорит… Что не христианка — видно за версту. Может, язычница, какая? Уместный интерес…

— Проверяет электронную почту, — тихонько объясняет папа… Кто его только за язык тянул? Последнего уважения родную дочь лишает. Что люди подумают? Да и плевать, что они подумают. Зато, папе не плевать.

— А где же, у новобрачной, приданое? — ого! Молодой человек умеет говорить изящные гадости. По своему судит. По «Домострою»… Иезуит таинственно улыбается. Что бы он про себя не понимал — тайну партии рутила московскому царю знать совершенно необязательно. Ты только посмотри — за спиной Плещеева коменданту с папой знак делает. Не проболтайтесь! Да за кого ж он нас держит? Знамо дело, за кого… За лохов и голодранцев. За восточных варваров, не способных вести дела с европейским блеском и прячущих этот факт за азиатской хитростью. Даже простак Фриц его жест истолковал вполне однозначно… и только покрепче меня стиснул.

— Вот её приданое! — папа внушительно поднимает палец к облакам. Густые тени от крыльев, трижды, накрывают дворик, словно наброшенный на клетку болтливого попугая черный платок. Последняя воздушная сцепка неторопливо разворачивается в лучах заката и берет курс на юго-запад. Эти летят медленнее всех и совсем низко. Видно — страшно перегруженные. Впрочем, трубы пороховых ускорителей, под крыльями головного бомбардировщика, целы. Следовательно, длины полосы, для штатного взлета, им хватило. Только высоту набирали долго… Ну-с, господа и товарищи, первая фаза проекта «Wurf nach Sueden» началась!

Иезуит крестится… Фриц выпустил меня и тоже крестится… Папа с комендантом глядят на стольника и, под этими укоризненными взглядами, гость обмахивает себя крестным знамением… Попутно, ставя лично на мне окончательный крест, как на душе безбожной и пропащей… Черт подери! Сто пудов, он моему Фрицу сочувствует! Думает — окрутили парня злые люди. Вогнали в неоплатные долги. Подложили порченую девку. Бестолочь…

 

Лист восемнадцатый. Свадьба в прямом эфире

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

В зал, где накрыли стол, мы спускались своими ногами. По крутым каменным лестницам с выбитыми от времени ступеньками. Одно хорошо, везде сухой и довольно гладкий камень. Не запылиться, не испачкаться. Тут вообще камень — основной материал. Полы — камень, подоконники — камень, дверные косяки — камень. Для лета — нормально, а как зимой? Не зря кровать в гостевой комнате больше похожа на походный шатер, чем на нормальную лежанку для отдыха. Попутно выяснилось, что Плещеев в замке ночевать не останется. Посидит с нами и в ночь, обратно на корабль. Такой вот, неофициальный визит. Без сопровождения, без прислуги, без громкой помпы. Для царской дипломатии — дело абсолютно неслыханное. Ясно, отчего он так комплексует…

А с другой стороны — куда ему деваться? Позориться, как прошлый визитер, не досчитавшийся, по утру, нескольких своих «боевых холопов», стольник явно не намерен. Между нами, примерно, такие же проблемы для царских посланцев представляют визиты в южные казачьи районы. Прислуга бежит от помещиков, делом опровергая лукавый поклеп, что все русские, де — «прирожденные рабы». Была бы дырочка на волю, в повод и случай туда юркнуть — всегда отыщутся. И это правильно, нечего было Юрьев день отменять. Правду сказать, у нас эта категория «беженцев» долго не задерживается. На Базе нужны работники, а не прислуга, а местные бюргеры всех русских боятся. За воровство и пьяный кураж (чем, к сожалению, славны отечественные холуи, едва ускользнувшие от хозяйского глаза), на Эзеле, с недавних пор, стреляют на месте. Текст Ясы, который хозяйственный бургомистр, не преминул прихватить, для изучения, располагает. Кто-то подсказал, что это наследие Ченгис-хана, в оригинале, было стихами… Теперь, «Татарское право», в переводе на рифмованную латынь, обрело в глазах аборигенов Эзеля соблазнительный налет легитимности, пуще всего, привлекая их экономные души своей дешевизной. Бургомистра, кстати, избирают уже четвертый раз подряд, а суд (как затратную инстанцию) упразднили вовсе. И ничего…

Отсутствие гвардейцев разъяснилось, когда мы вошли в зал. Ребята просто перехватили работу у дежурного наряда. Благо дела особенно и не оказалось. Стол накрыли беленым полотном, кресла собрали и расставили вокруг стола, а посуду со столовыми приборами позаимствовали на кухне. Накрыто на двенадцать человек. Как выражается мама — «бедненько, но чистенько». По вечернему времени зажгли освещение. Готические своды озарены направленными в потолок фонарями, отчего зала залита рассеянным, слегка сероватым светом. На мой вкус — оригинально. Ну и конечно, куда без него — «праздничный динамик» и висячий микрофон, над столом. Всё… Ни икон, ни украшений, ни особых разносолов. Мероприятие-то сугубо гражданское. Ибо не фиг!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Тут надо пояснить. Традиция свадебной церемонии, у каждого народа, древняя и замысловатая. Многие моменты пахнут такой седой стариной, что как бы не унаследованы напрямую у пещерных людей. Когда мои предки (с прочей командой) угодили в Прибайкалье, сразу стало ясно, что жировать им особо не придется. Свадьбы в первые годы играли много, но, «по голодному», без всякого шика. Мама с папой до сих пор вспоминают три жареных уточки и чугунок молодой картошки, которые представляли всё угощение их собственного бракосочетания… С гостями — тоже имелись проблемы. Все в делах и разъездах, за сотни километров. Убогость материальной части компенсировали выдумкой… Примерно ко второму году «попадания», неожиданно для себя, народ обнаружил сложившийся ритуал этакого универсального «походно-полевого» торжества, стоящий на трех «столпах-постулатах»:

1. Праздник должен быть радостью.

Другими словами, не обременять гостей и хозяев хлопотами или материальными расходами. Вообще не…

2. О празднике должны знать все.

Оповещение о сроке и месте церемонии — это святое. Но, сверх того, действо транслируется «в прямом эфире», от своего начала и до первого стакана. Дальше — по ситуации. Обычно, затем трансляцию выключают. Никто не любит, когда его пьяная болтовня гремит на весь мир. Но, первый тост и пожелания — слышат все.

3. В празднике может участвовать каждый.

Практически это значит, что всякий желающий, в любой точке света, может поставить на свой стол то же самое, что и хозяева, сесть за него одновременно с хозяевами и принять участие (прямой эфир!) в самой церемонии. Это очень сближает… но и подтягивает. Пьяные вопли, повторяю, слушать никто не любит.

Так мы отмечаем дни рождения и похороны (хотя это и не праздник), встречаем Новый год и играем свадьбы. Просто, дешево, душевно… Численность «участников» зависит только от популярности причины. Лично мне — нравится. Фриц — согласен. Папа и комендант — привыкли, иезуит — в курсе, а Плещеев — потерпит.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Началось забавно… Сильно верующие товарищи, при входе в помещение, снова перекрестились, а вот Фриц не стал. Стольник же, приятно удивил. К полному отсутствию в зале икон или предметов культа отнесся с очевидным облегчением. Расслабился. Уж и не знаю, чего он здесь ожидал увидеть. Убранство «в монастырском стиле», немудреная еда, светло, тихо… Так тихо, что слышно стрекот кинокамеры под потолком. А не было её, точно помню! Главное, в ту сторону специально не смотреть. Пусть народ ничего не замечает и ведет себя естественно. Прикинула, куда направлен глазок объектива. На нас? Ага, камера поворачивается… Попробую себя в роли звезды экрана. Комендант щелкнул пальцами, парень слева щелкнул тумблером, динамик взревел голодным демоном… Самовозбуждение, однако… Все подпрыгнули. Акустика в зале отличная. Оглушило! Но, никто не сбежал. Звукооператор перехватил управление «процессом»… грянул свадебный марш, а меня — крепко взяли под локоток и повели… к алтарю… Тьфу ты, оговорилась — к высокому ящику, в промежутке, между колоннами. Тоже задрапированному белым сукном, с амбарной книгой и письменным прибором. Они что, совсем сдурели? Я вообще не умею писать гусиным пером! Кляксу ж поставлю! Предупреждать надо…

Пронесло… Перья — это для пущей торжественности. В каждое вставлен самый обыкновенный черный фломастер. Я так обрадовалась, что на все вопросы отвечала машинально. Очнулась, оп-па, а на пальце — уже снежно-белое кольцо. Папочка их с собой привез. Сплав золота с палладием. И свидетели… расписываются, на развороте той же самой амбарной книги. Плещеев с Бароном — свидетели. От московского царя и Святого престола. Сюрприз! Стольник сразу исполнился важности — государственное дело! Иезуит сказал маленький спич. Сначала на латыни, потом — архаическим русским языком. Думаю, что персонально для Плещеева. Про «великое дело, начатое с маленького шага». После сделался невообразимо строгим, выудил из складок плаща небольшую шкатулку и протянул Фрицу. Причем, стал аккурат боком к кинокамере. Наверное, тоже заметил.

Фриц взял штуковину осторожно, как гранату без чеки. Открыл… Старенькая, потертая фиговина, вроде бы серебряная. Печать? Так и есть — подлинная печать Оттона Первого. Подарок Папы. Фамильный сувенир… Честь-то, какая! Небось, убирались в кладовках Ватикана и веником в углу зацепили. Мой благоверный эту штучку в руках повертел, на народ глянул… Папочка цветет. Комендант вообще никак не реагирует. Плещеев маленько перекосился. Когда Священная Римская Империя создавалась, Московского царства ещё в помине не было. Задолго до крещения Руси этой печатью уже вовсю махали. Седая древность, спору нет. Раритет! Вот хитрецы… Деликатный намек на кучу дипломатических последствий, а не придраться. Ну, печать, ну и что?

Московский царь, надо ему отдать должное — тоже дядька не промах. Прислал Фрицу серебряный скипетр. Это такая граненая палка с набалдашником в форме продолговатой шишки из резных дубовых листьев. На взгляд — килограмма два весит. Теперь, иезуита перекосило. Намек прозрачный, если кто-то жалует императорскими регалиями, тот, принявшему — типа сюзерен. Даже я эти «блатные расклады» знаю. Если моё чудо попробует встать на колени или хоть поцеловать эту штуку… Камера всё снимает! Не встал… Сухо поблагодарил… Молоток!

Э-э-э… А мне это всё зачем в руки совать? Печать ладно, а дрыняку? Тяжеленная! Там все три килограмма будут. Руки освободить? Меня на руки взять? Вот так и зарождаются нездоровые традиции, в стиле мультика про Чебурашку и крокодила Гену. «Давай, я понесу чемодан, а ты — меня» Зато — символично! Пускай… Руки у Фрица сильные и теплые. Хорошо к нему прижаться, положив голову на плечо. Ладно, чуть наклонив голову к плечу. Зажмуриться… Вовремя, как чувствовала. По сомкнутым векам бьет разряд фотовспышки. Всё?

Четверо «гвардейцев» тащат закрытый мешковиной сундук. Ставят его на торец, освобождают от чехла. Белое, угловатое, мучительно знакомое по фильмам, но совершенно неуместное здесь и сейчас… С длинной никелированной ручкой на передней панели Холодильник?! Парень, стоящий справа, распахивает дверцу. Из недр ящика, на собравшихся, пыхает холодом. Растекаются по каменным плитам пола клубы морозного пара. Внутри звякают бутылки и матово поблескивает нержавеющими боками стальная выварка с мороженым. Кажется, праздник удался. Мороженое — я обожаю… А холодильник, в подарок — это совсем по-домашнему. По нашему… Наверное, Фриц — первый политический деятель в современной Европе, у которого будет дома нормальный холодильник. Вот только куда его ставить? Там же, вроде бы, испарительная система на твердой углекислоте. Раз в неделю — заправка. И обязательно — выхлопной патрубок на улицу. Дырку в стене вертеть?

Подарки сложили на свободной стороне длинного стола. Холодильник — водрузили прямо на скатерть. Снова взвыло самовозбуждение радиотрансляции. Включен прямой канал… Комендант берет слово… Веско, говорит, душевно… На трех языках. Откуда он латыни нахватался? Вроде по образованию биолог. Не важно! В голове сладко шумит. Фриц сидит рядом, в торце, а гости — вдоль, по пять человек с каждой стороны. С «прокладками» из курсантов. Папа — против коменданта, ближе к холодильнику и скипетру с печатью… Барон со стольником — ближе к нам. Разумно. Не по-русски или европейски, а холодным государственным смыслом.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Если закрыть глаза — кажется, что в зале собрались сотни полторы народа. Динамик передает через эфир скрип стульев, негромкие фразы, стук ножей, звон посуды. Рядом и за тысячи километров люди усаживаются за стол… В нашем Ангарске — глубокая ночь. Прохождение радиоволн отличное… Маму слышно — будто она рядом стоит. А сколько людей просто слушает нас, не имея возможности включиться в беседу? Эфир открыт для всех! Трансляция идет на длинных волнах, принимай — не хочу. Когда-нибудь, через много лет, народа у нас станет много и ощущение большой семьи может размыться. Мама рассказывала, что в больших городах, люди могут годами (!) не знать, как зовут соседа по лестничной площадке. Урбанизация. Надеюсь не дожить.

Оператор поставил пульт управления радио на скатерть, отодвинув в сторону тарелки. Когда работают на одной волне десяток приемо-передатчиков — за устойчивостью системы надо следить непрерывно. Посвист самовозбуждения периодически раздается, но сразу же и пропадает. Удачный день… Ни атмосферных помех, ни грозовых разрядов. Новое переключение. Вот теперь помехи слышны. Или это не помехи? Снова закрыла глаза, сосредоточилась… Фриц говорит по-немецки, с вопросительной интонацией. Что-то, насчет — всем ли роздано по куску хлеба и мяса? Это где же такие бомжи завелись, что едят руками, но радиостанцию имеют? От удивления открываю глаза.

Звяканье раздается здесь. Курсанты пластают ножами поросят. А вот булькает — в динамике. Нарочито, словно микрофон специально держат у наполняемого стакана. На фоне характерного свиста ветра, свиста паровых турбин и поскрипывания дерева, звуковая картинка складывается в образ — над вечерней Балтикой воздушная стихия болтает крылатые сцепки с десантом. Ребята — сейчас с нами. Сидят на ящиках и рундуках, подстелив чистый брезент и расставив между ног термосы. Готовы закусить… и выпить… Им лететь ещё целую ночь, логика нарушителей понятна. Протрезветь, до высадки, успеют. Хотя дисциплина — ну, вы сами понимаете… чуток усопла. На вопрос, Фрица, королевским рыком — «Кто тут главный? Для кого был отдан приказ о сухом законе?», динамик, со смешком, отвечает на ломаном русском, «что лев, разумеется — царь зверей, но цепляться к птичкам не по чину». И добавляет басом — «Ради такого дня, займи — но выпей». Спорить бесполезно. Большие мальчики играют в викингов. Дотянуться до остряка — руки коротки… Портить торжество перебранкой — потерять лицо. Папа делает Фрицу знак — забей… Стольник понимающе улыбается. Наверное, у него свои ассоциации. Мой благоверный (не могу, пока ещё, сказать официально — муж), похоже, представляется боярскому сыну удачливым вождем маленькой дружины. Каждому — своё… От куска жаркого поднимается ароматный пар. Горячая вареная картошка сама рассыпается крахмальными ломтиками. Свежий помидорный салат пахнет растительным маслом и мелко рубленым чесноком. Интересно, Миша Плещеев будет питаться, как дома привык или таки осквернит руки вилкой? Да какое мне вообще дело? Кушать хочу!

Впрочем, у начинающих государственных деятелей тоже случаются свои маленькие накладки. Если для мороженого окружение сухого льда — в самый раз, то местное «шампанское» (самое настоящее, из аббатства Сент-Илер, скандально знаменитое «вино дьявола», другого здесь пока просто нет) — разочаровало. Оно тупо замерзло… Хоть штопором пробку выковыривай. И водка — замерзла. Те холодильники, что мы видели в кино, только внешне на наш, самодельный, похожи. Ложное знание. Минус 60 градусов Цельсия обратили напитки в каменной твердости монолит. Облом… Мне, почему-то, нравились фильмы, где стреляют в потолок пробки. А ещё, мне кажется, что кто-то из дарителей, желая сделать «как лучше» перекрутил регулятор холода. Или каждый подкрутил «по чуть-чуть», а у всех вместе вышло — «до упора».

Зато — получилось весело. Убедившись, что молочно белая масса из бутылок литься не желает, а время не ждет (судя по звукам в динамике — у всех уже налито!), Фриц взял команду на себя. Движение бровей — и графин с компотом завис над нашими бокалами. Себе курсанты плеснули того же. А у старших — нашла коса на камень. Папочка опередил — занес над бокалом иезуита заветную фляжечку. Святой отец только плечами пожал. Комендант, с видом мученика, ногтем указал на стекле допустимый уровень. Плещеев, уже знакомый с ядреным напитком, вздохнул. Остаток родитель опорожнил в свою тару. Встали, чокнулись. Оператор что-то сотворил с пультом управления радио. Динамик, сквозь завывание помех, грянул разноголосым хором:

— Горько! — совсем не к месту, если в бокале отличный яблочный компот. Ну, да ладно…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Пирушка на трезвую голову, поначалу, шла на диво содержательно. Помидорный салат и картошка примирили царского гонца с перцовой настойкой. Комендант ограничился единственным тостом (язва), зато взял на себя обязанности тамады (смешное слово, из воспоминаний взрослых, это особый человек, управляющий праздничным столом). Первый раз видела, как оно делается на пьяную голову. Полстакана (навскидку) 60-ти градусного зелья — это крепко. Я бы уже и лыка не вязала… Помню, на «Технике безопасности», нам всем дали два раза по пятьдесят граммов спирта. А потом, прокрутили фильм, как мы бухие ходили, говорили, пытались что-то обсуждать, делились ощущениями. Противно… Некоторым, по показаниям медицины, спирта не давали… Сказали, что, как коренные народы севера, они могут от одной рюмки сделаться алкоголиками. Гены такие… Им, в качестве компенсации, дали посмотреть сначала на нас, пьяных, а потом — на наше похмелье. А вы что думаете? Симптомы ядов надо уметь различать. Жаль, что от похмелья нет противоядия… Короче, лично мне, сначала, было очень даже хорошо. Впервые за целый день поела по-людски. Свининка — ням-ням!

Вопреки опасениям, за столом, гражданин стольник, оказался вполне человекообразен. Кромсал мясо жуткой остроты ножиком (скорее маленьким кинжалом с искривленным лезвием) и не пропустил ни одной тарелки с закусками. Только на помидоры, поначалу, косился — что за пища? Можно ли её есть православному? После рассказа иезуита (умеет же он пролезть в любую компанию), что в оранжереях Европы «ягоды помидоро» числят жутко ядовитым — решительно придвинул блюдо с салатом к себе и нанес ему непоправимый ущерб… Видимо, руководствуясь принципом — «Что русскому здорово — то немцу смерть!» А папа — странно суетился… То головой вертел, во все стороны, словно ожидал слуг со второй переменой блюд (откуда?), то на Фрица (не на меня, это сразу чувствую) пялился, как на ожившую икону. Здравицу, от имени московского царя (дожили!) предложил выслушать стоя. Если иезуит на этот демарш и обиделся (он сам говорил первым), то виду не показал. Выдержанный дядька.

А потом, после очередной попытки вытряхнуть замороженный шнапс из бутылки (страшно подумать, если посуда с так называемым шампанским, при оттаивании, треснет от давления), папа послал за добавкой в свою комнату. И стало ясно — не того я боялась. Трансляция-то как была включенной, так и осталась! Видимо, договорено, что церемония бракосочетания, от начала и до конца — гласная. Может — были ещё, какие резоны. Короче, я сидела, по чуть щипала салат, запивала компотом, ковыряла мороженое, слушала здравицы и с ужасом понимала, что папочка скоро нажрется и выкинет номер… Я уже и оператора ногой под столом пихала, на микрофон ему показывала — выруби! И Фрицу пыталась, мимикой, объяснить — пора завязывать, «пока не началось». Бесполезно! Раньше надо было предупреждать о нраве будущего свекра. Даже Плещеев понял, к чему дело идет и попытался от очередного наливания уклониться. Ему же тут, на этом странном пиру, царскую честь беречь! Хотя, с папой пил на равных. Ни одного тоста не пропустил. Должен понимать состояние пожилого человека… У самого физиономия — как яблочко наливное. Что бы придумать? Под стол «настоящий полковник» не упадет — крепкая порода. Но почудить — собирается. По глазам вижу. Вот такой же, поддатый, с масляно блестящими глазками, он однажды в драку полез. Боже, которого нет, ну, сделай так, что бы хоть шнапс не оттаял. Может, тогда обойдется… Не обошлось.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Батюшка, сдается мне, не так окосел, как желает казаться. Он настроение у публики готовил. Типа — «Щас спою!» И выдал… Начал издалека. Поблагодарил гостей, поблагодарил хозяев, поблагодарил меня за выбор и Фрица, за него же… Восславил, не называя имен, незримо присутствующие высокие стороны (русского царя с Римским Папой), за заботу о «возрождении ныне угасших династий». Сделал драматическую паузу, зачем-то подмигнул Плещееву и понес (мать-мать-мать!) о справедливости и благородстве. Точно зная, что его сейчас весь мир слушает (у кого радиоприемники, конечно). О том, что императору без верных слуг — никуда… Что есть мелкие людишки, которые добра не помнят и выше навозной жижи не мыслят. Что ещё есть не видящие дальше своего носа (очень выразительно на царского гонца посмотрел), но, будущий Император не таков (это он про Фрица что ли?) и если ему нужны верные слуги, князья и графы, герцоги и бароны, то он не посмотрит на свою старость… И не он один готов, по первому слову Императора… Главное — выбрать самых достойных.

Очень плавно и логично подвел мысль, что раз уж Фриц теперь признан (пусть негласно) и «рукопожат» (пусть келейно), то пора и ему начинать жаловать дворянство. С явным намеком, на своё право первородства. Стыдоба неописуемая… Иезуит — окаменел лицом. Плещеев — словно полный рот кислятины набрал (доходило до нас мнение Москвы по поводу титулов — буде Соколов ими станет награждать). Как правитель «безродный» — пусть де он сам худородство не плодит, чести, за такими, мы не признаём. С намеком, что царь батюшка — всегда готов пожаловать и боярство, и дворянство, но — за службу себе, любимому… Приходите, поклонитесь, службу сослужите — будут вам и поместья, и чины с титулами, и крепостные, в количестве. А вот теперь, получается, что поднеся Фрицу императорский скипетр (подарок равному по родовитости), царь как бы официально (!) выдал ему своё согласие на возведение в дворянство. Проклятая политика!

Комендант — за сердце схватился… Его я лучше всех понимаю. Как относятся курсанты на Эзеле к собственным князьям и баронам — мне немного рассказывали. И что теперь? Фриц рядом напрягся, как струна… Ребятки смотрят потеряно — что делать? Вот вам и «прямой эфир»!

Дрянь ситуации в том, что сейчас, публично, на наглую просьбу ошалевшего от скуки отставника, ни да, ни нет, Фриц сказать не может. Самое лучшее — если эта просьба у него в горле колом встанет. Господи! Ну, дай ты старому дураку знак заткнуться! На волоске великое дело висит! На голом человеческом доверии в нашу порядочность. Нельзя про эти вещи публично даже заикаться! Ребята, что за столом сидят, первые, не поймут и не простят. А самое обидное — будут правы. Ведь специально же момент выбирал! Заранее всё распланировал!

В затопившей зал тишине вилка упала на тарелку иезуита с громовым звоном. Папочка набирал воздух и не обратил внимания, а стольник — отвлекся. Я, в этот же момент, палец к губам поднесла — «Молчи! Прошу!» Все присутствующие, кто видел, мне кажется, поняли знак правильно. По-моему, папе умело подставили под столом ножку… Он покачнулся (пьяный же), начал ловить свободной рукой опору. Его двое сидящих рядом «гвардейцев» удержали. Один — поймал правую руку с настойкой, а второй, от всей души — двинул локтем в солнечное сплетение… Ап-ап-ап! Бойтесь мечтать — мечты сбываются! Боже, я же такого родному отцу не хотела… А как иначе пьяного в разум привести?

— Алексею Кузмичу стало плёх-хо — это Фриц, деревянным голосом… Папа яростно вращает глазами, возмущенно крутит головой и разевает рот, но звук у него вырубило начисто. Это хорошо.

— Отнесите на кровать и вызовите врача, — комендант. Через силу. Врача скорее надо вызывать ему самому. Изгадили праздник… Пора сворачиваться.

— Ничеф-ф-о, я бистро! — Фриц понял, что мы поняли, что он нас понимает. Наверное, один Плещеев не вник, но — сам виноват — нечего было так нажираться. Пусть теперь думает — а что он упустил? Шкодливого папочку, бережно, вернули в сидячее положение… Парень слева вынул из его кобуры ПМ. Передал, через стол, коменданту. Тоже нормально. Пьяным с оружием ходить не полагается. Родитель, кажется, начал понемногу соображать что натворил. Говорить пока ещё не может, но дышать — вполне. Аккуратно его… Белый сделался, с прозеленью. От злобы. Правильно, что оружие забрали. Главное — вовремя. Теперь бы ещё всю церемонию аккуратно завершить… Пристойно, на звук, для радиослушателей.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

— Тоф-фарищи, Kameraden! — теперь я знаю, как произносится королевская речь. Фриц сначала встал, во весь рост. Потом — предложил встать присутствующим… На камрадов — отозвались. Встали все, кроме стольника с Бароном (мы и не ожидали), в папочка — не смог (так ему и надо). Кратко всех поблагодарил и попросил, стоя выслушать гимн, который он, как координатор проекта (не король!), для него выбрал. Помолчал и невпопад добавил, — А княс-сей и бароноф-ф у нас не будет! — Оператор поиграл на пульте тумблерами… В динамике (значит — в прямом эфире), сначала хрипловато, а затем — чисто, грянул «Марш единого фронта» (активная ссылка доступна для прослушивания):

Und weil der Mensch ein Mensch ist, drum braucht er was zum Essen, bitte sehr! Es macht ihn ein Geschwatz nicht satt, Das schafft kein Essen her. Drum links, zwei, drei! Drum links, zwei, drei! Wo dein Platz, Genosse, ist! Reih dich ein in die Arbeitereinheitsfront, Weil du auch ein Arbeiter bist. Und weil der Mensch ein Mensch ist, drum braucht er auch noch Kleider und Schuh! Es macht ihn ein Geschwatz nicht warm und auch kein Trommeln dazu. Drum links, zwei, drei… Und weil der Mensch ein Mensch ist, drum hat er Stiefel im Gesicht nicht gern. Er will unter sich keinen Sklaven sehn und uber sich keinen Herrn. Drum links, zwei, drei… Und weil der Prolet ein Prolet ist, drum wird ihn kein anderer befrein, es kann die Befreiung der Arbeiter nur das Werk der Arbeiter sein. Drum links, zwei, drel… (И так как все мы люди, То должны мы — извините! — что-то есть, Хотят накормить нас пустой болтовней — К чертям! Спасибо за честь! Марш левой — два, три! Марш левой — два, три! Встань в ряды, товарищ, к нам, — Ты войдешь в наш Единый рабочий фронт, Потому что рабочий ты сам! И так как все мы люди, То нужны нам башмаки без заплат, И нас не согреет треск речей Под барабанный раскат! Марш левой — два, три… И так как все мы люди, Не дадим нас бить в лицо сапогом! Никто на других не поднимет плеть, И сам не будет рабом! Марш левой — два, три… И если ты — рабочий, То не жди, что нам поможет другой, — Себе мы свободу добудем в бою Своей рабочей рукой! Марш левой — два, три! Марш левой — два, три! Встань в ряды, товарищ, к нам, — Ты войдешь в наш Единый рабочий фронт, Потому, что рабочий ты сам!) (Эрнст Буш «Марш единого фронта»)

Музыка смолкла, а припев в динамике продолжал звучать, нестройно подхваченный, в невидимой дали. Если это был намек, его поняли верно. Плещеев приобрел сходный с папой цвет лица. Понимает немецкий язык? Иезуит тонко улыбнулся и слегка кивнул. То ли одобряюще, то ли снисходительно… Непробиваемый тип! Ребята замерли по стойке смирно. Крутая каша заваривается…

 

Лист девятнадцатый. Симулянт союзного значения

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Начинаю понимать маму… Насчет того, что жизнь «до замужества» сильно отличается от жизни «после». Сразу наваливается масса дел! Папочка таки позволил увести себя в комнату. Силами аж двух «гвардейцев»… Нет, сначала пробовал сопротивляться. Но, когда его подняли и понесли — заявил, что пойдет сам… Симулянт. Лично проследила, как доставили, сводили на горшок, раздели и уложили баиньки. Совершенно раскис, ну как можно взрослому мужику так себя накручивать? Мало ли, что захотелось «стать владычицей морскою»? Трудно, заранее, поинтересоваться мнением «золотой рыбки»? А то — как махнет хвостиком… На Фрица — где сядешь, там и слезешь… Натуральное дитё… Свернулся калачиком, посопел обиженно и через 5 минут уснул. Подоткнула ему одеяло (сквозняки ночные гуляют, не задергивать же полог балдахина), что б не простыл. А коменданту пришлось вызывать врача тащить до кровати на носилках. Сердце схватило. Перенервничал. Как говориться — «Свадьба удалась! Половина гостей — с копыт долой».

Чуть посидела у изголовья. Померила ещё раз давление — вроде отошел приступ. Пожелала спокойной ночи, выставила рядом пузырек с лекарствами и распрощалась. Кнопка экстренного вызова у него есть, дежурного по связи предупредили. Врач обещал ещё разок, после отбоя, сам заглянуть. Короче, мы, под занавес церемонии, вдруг остались сами по себе, вдобавок «за старших». Как хочешь — так и выкручивайся.

Лучше всех повел себя иезуит… Церемонно откланялся и проследовал в апартаменты, своими ногами. А вот зато Плещеев показал себя с неожиданной стороны. Во-первых, как только папочка скрылся с глаз долой, он резко протрезвел. На глазах. Кроме румянца и запаха перегара — нормальный человек. Царедворец, блин! Тренирован… «Пить до упада и казаться трезвым, пить умеренно и казаться пьяным!» Азы дипломатического этикета… Однако, выпускать его в таком виде, на ночь, глядя, за границы Периметра — недальновидно. Даже в сопровождении. По-человечески непорядочно. Я не говорю про «урон чести». Тяжела ты, «шапка Мономаха»!

Обидно. Весь план мероприятия комендант держал в голове, а он теперь спит. Остается импровизация… Мама рассказывала, что на Земле-1, в таких случаях, запоздалого гостя отсаживали в сторонку, поили кофе и вызывали такси. Можно попробовать! Под каким предлогом? Ха! Сейчас придумаю. У Фрица рация с собой? Где моя гвардия? Попробуем составить план… Точнее, два плана… Нет — три плана! Если это первая брачная ночь, то у меня уже голова трещит… Парни, у нас проблема! Есть предложения? Так…. Так… Годится!

Проще всего оказалось с освобождением «актового зала». Если выйти из него в коридор, направо, потом два раза повернуть налево и прямо, то ход упрется в маленькую комнату, с двумя окнами во внутренний двор замка. Там (силами двух ребят связистов) мы наскоро оборудовали «переговорную». Проще говоря, смахнули со стола инструменты, задрапировали всё красной тряпкой, в тон занавескам (если честно, это была портьера с дверей). Выставили кофейный прибор, рубинового стекла стаканы в подстаканниках и печенье. Молока не нашли. Зато, создали антураж. Пульт справа и пульт слева. Сейфы с бумагами (схемы, но кто про это знает?). Наушники, динамики селекторов, микрофон в серебряной сетке… Всё грозно и непонятно. Сойдет за рабочий кабинет начинающего властелина мира. А больше всего мне понравилось яркое бестеневое освещение (для пайки и работы с документацией удобно). Вот сюда и порешили обоих выманить. Пока Фриц не растерялся… Магнитофон «объективного контроля» — тоже пригодится. Этот разговор следует запечатлеть для потомства. Параллельно связались с аэродромом. Лодка и шестеро гребцов ждут на месте. Возок можно оставить во дворе. Если Плещеев захочет — запряжем в электрокар (думаю, не захочет). Остальное — решать Фрицу.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Вот! Я знала… Доброе дело никогда не останется безнаказанным. Мало мне было беготни — припахали как секретаря референта. Но, дело того стоило. Переговорная комната поразила стольника до глубины кишок. С первого мгновения, когда там щелчком выключателя зажегся свет и до последней минуты, года во дворе гнусаво прогудел электрокар и точно так же, одним движением пальца, включились прожекторы внутреннего освещения. Но, какая же он хитрая сволочь. Ни одного словечка просто так не вымолвил. И трезвый, вообще. Хоть приглашай его к нам на курсы, читать лекции по алкогольному делу. Просто и некультурно. Папины настойки он, ловким жестом фокусника, выливал на пол, в процессе поднесения ко рту. Когда в зале убирали стол — на его месте обнаружили приличных размеров лужу, воняющую спиртным. А ещё, он говорит по-немецки лучше, чем я или даже комендант. А на людях — притворялся неучем. О чем они с Фрицем лопотали — я поняла с пятое на десятое. Ко мне всего два раза обратились. Сначала Фриц заинтересовался, что такое «опричина» и кто был Иван Четвертый. Как могла — рассказала, про специальное войско, наподобие монашеского ордена, набранное большей частью из худородных, но верных царю людей, для специальных операций. Оказывается, Плещеев наше хозяйство на Эзеле и всю затею по-своему определил. Так он, наверняка, Алексею Михайловичу и доложит — «устроил себе князь Сокол особый двор, со своим уставом, а старых соратников начал угнетать, потихоньку».

Второй раз, сам гость изволил обратиться — «Кто такой Троцкий и что это за 300 боевиков, которых ему для победы вполне достаточно?» Фриц блеснул эрудицией. Вот уж не думала, что у тиранов мысли сходятся. Про 500 специально отобранных молодых парней, составлявших ядро опричного войска у Грозного, я совсем не знала. Кстати, это именно они должны были носить отрубленную собачью голову и метлу, как знак особых прав. И ничего не возразишь… У стольника — информация из первых рук. Может быть, кого из опричников в живых лично застал. А ещё, я, первый раз в жизни присутствовала при даче взятки. Не верю в такие подарки! Десяток ограненных кристаллов рутила, в залитой светом комнатке сверкнули так, словно в каждом лампочка на 50 ватт зажглась. Царский подарок… Императорский… А эта наглая морда всё сгребла, как должное. Хам!

Вообще, не участвовать, а бездельно сидеть и смотреть на чужие переговоры — дикая скука. Намеки понимать трудно, нить утеряла почти сразу. Осталось разглядывать парочку, как фильм видео, с отключенным звуком. Оба хороши. Плещеев чуть постарше, но борода, на холеной физиономии, выглядит наклеенной. Фриц — чуть моложе, зато — строже и загорелый дочерна. Смотрятся как ровесники. Нет, Фриц взрослее. По одному стилю поведения понятно. Помимо поддержания беседы он то на запрос вдруг ожившего селектора ответит, то сам о делах распорядится. Видно, что не первый раз тут дежурит. Удачно мы эту комнатку оккупировали…

Красивые, оба. Когда стольник свою меховую шапку снял, стало заметно, до чего порода проглядывает. Высокий лоб, кудри, брови. Прямо добрый молодец, из сказочной книжки. Ха! Вспомнила, как его парчовый кафтан называется — чуга. От ферязи (знаменитой своими рукавами до пола) отличается короткими рукавами, чуть выше локтя. Симпатичный мальчик. Интересно, женатый? Наверняка… Холостых в дипломаты не берут. Наконец, устала бездельничать — стянула из стопки на стеллаже лист чистой бумаги, начала чиркать по нему карандашом. Иногда мне лица удаются, иногда нет… В этот раз — получилось. И жесты, и выражения, даже стеллаж с аппаратурой задним фоном набросала. Увлеклась. Не заметила, как в комнате стало тихо. А после… Хоп! Мой листик птичкой вспорхнул со скатерти и перекочевал к Фрицу. Умеет отслеживать обстановку!

— Unterschreiben (подпишись)! — приказным жестом вернул бумажку обратно. Интересно, понравилось?

Подписалась… Протянула… На! Что дальше? Передал картинку Плещееву… Тот хмыкнул. Принялся её разглядывать, так и этак. То на рисунок, то на меня взгляд бросит. Словно чуду-юду увидел. Ну, могу, и что? Стукнули в дверь — принесли фотографии сегодняшнего сборища. Свежие. На выбор… Ага, мой рисуночек, с автографом — для букета. Смотри, царь-батюшка — в святая-святых проник и разговоры вел настолько тайные, что только самым близким людям доверить можно. Лично супруга кандидата в императоры эту встречу зарисовала и расписалась.

Только я б, на месте царя, этому жуку не особенно верила. Как вы думаете, что он получил в нагрузку? Не отгадаете! План Москвы… с местами и графиком явок. Иначе последнюю часть беседы трактовать нельзя. По моему, вербанул его Фриц. В одно касание… Как в кино. У меня бы организовать такой трюк наглости не хватило. М-да… Не знаю (точнее, база данных не знает), на кого этот тип работал в истории Земли-1, но здесь он нам продался легко и охотно. А ещё боярский сын…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Агенту надо оказывать уважение. До аэродрома ехали на электрокаре вместе. Машина за нами приехала новее, чем в возок запрягали. С мягкими высокими сиденьями и другим водителем. Прокатились по холодку. Пристань оказалась заваленной ящиками, знакомыми бочками с огурцами, разными тюками. После ночной дороги, освещаемой только фарами — залита огнями. Холопы Плещеева ждали под легким навесом местной круглосуточной столовой. Чем-то их тут угощали… А! Вижу — тем же самым, что у нас на столе было. Вместе же торжество отмечали. До сих пор — накрыто и налито. И поросеночек, ещё нетронутый, зарылся в зелень на блюде. Можно себе представить. У нас — четырехсменка. Дневная смена, после работы — отметила… Вечерняя смена — отметила… Естественно — как гостей за стол пригласили, так они из-за него и не вылезали. Интересно, догадается стольник или нет, что его прислуга, пускай и чисто символически, с ним на одной свадьбе гуляла? Вскочили, увидев… Кланяться не спешат… Переглядываются. С ноги на ногу переминаются. А перегаром-то как несет! Не квас они тут пили… Дико, наверное, видеть, что барин приехал, а все на него — ноль внимания. Наверняка, за разговорами, много нового и недозволенного узнали. Кроме самого главного — сегодня ночью их хозяин сам продался «красным». Похоже, теперь стольника будет мучить вопрос — не продешевил ли он?

Блин! Терпеть не могу, когда прожектор лупит прямо в глаза. И чего они так орут? Меня узнали? Елки… Парадный комбинезончик можно было бы и сменить… Серой мышкой проскользнуть… Понятное дело, Фриц тоже на глаза попался. Поздравляют, руки жмут… Плещеев голову вздернул, губы в нитку, демонстрирует — я в вашей гоп-компании случайно оказался. К нему с рукопожатиями не лезут. Видят, что руки пакетом заняты. Зато, дорогу к причалу освободили и вторым прожектором доски пристани осветили. Какая ни есть, а «честь». Пускай, как гостю молодоженов… Среди рабочих курток шитый золотом кафтан московита сверкает огнем.

Гребцы стольнику так и не поклонились… Даже знаю почему. Во-первых, наше вечное — «А что я? Я как все!»… Разложились… Во-вторых, они лыка не вяжут! Идут, качаясь. Хоть один потеряет равновесие — разом упадут. Тут не до поклонов. Как они грести собираются? «Семь мужиков, в одном тазу, пустились по морю…» Потонут же на хрен! Обидно… Нельзя, в таком виде, отпускать. Народ что, этого не понимал, когда их поил? Нет, всё нормально. К причалу подрулил пассажирский катер. А лодку — возьмут на буксир. Нам провожать? Тогда — до свиданья. В качестве провокации, прощаясь, протянула Плещееву руку. Пожал! Машинально… Ха.

«Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал…» Прицепилась фраза, из забытый книжки, с Земли-1. Наконец обратила внимание. У всех встречных курсантов пристегнутые рации… На столах нет спиртного… И вокруг нет запаха пьяных. Кроме холопов Плещеева — ни одного. Черт! Это же проводы! Через пару часиков — вылет второй волны десанта. Я бы и ещё дольше расслаблялась, но за штабелем ящиков мелькнуло крыло, с огоньком. По рулежке, мимо пристани, протащили на техническую стоянку первый бомбовоз, севший ночью.

Начала приглядываться и видимый бардак вдруг распался на организованное мельтешение. Это, как за муравьями смотреть. Каждый по своим делам спешит, хотя все — в разные стороны. Часов на руке нет. Наши — не люблю, они тяжелые и здоровенные. Электронные, с Земли-1, давно сломались. Я их в воду уронила… По радио сверяться приходится. Ладно… Щелк-щелк-щелк каналами… Минутный радио-автомат, с интонацией невпопад, выдал точное время. График операции всплыл в голове сам. Осталось — всего ничего. Забегались…

Молодых парней в камуфлированной форме с каждой минутой становится всё больше. Пересменка уже заканчивается. Штатский аэродромный персонал расходится по рабочим местам. Прожектора потушили. Так! А ведь у меня, сегодня, первая брачная ночь. Ну, и где оно, спрашивается, простое женское счастье? Мужики, только дай им волю, про самые важные дела забывают. Ну, ничего, я напомню…

— Фриц! — хватит болтать о всякой ерунде, без тебя управятся. Пора бы вспомнить о королевском долге…

— Was wollen du? — чего я хочу? У-у-у-у… Сейчас узнаешь! Монарх, блин, без короны… Склеротик…

— Hierher (сюда)! — какое словечко интересное, для тех, кто русский язык понимает… — im Laufschritt (бегом)! — вот так гораздо лучше. Девушка бежит впереди, парень за нею следом… Кстати, а куда мы бежим?

— Wohin (куда)? — хороший вопрос! Мне уже самой интересно. Где приткнуться двум молодым людям на плоском, как гладильная доска, аэродроме во время полетов? Кругом народ шастает, огни горят, пыль, грязь…

— Feur nach (за мной)! — на первое время сойдет. А дальше? Ноги мои ноги, куда вы меня несете? Ага…

Как я уже говорила, в Прибайкалье дверей не запирают. Огромный транспортник, стоящий возле кара с бочкой заправщика, не исключение. Носовой трап опущен. Ладно… А окно кормового люка открыто настежь! Что-то они разгружали или собираются грузить. Пока заправятся, пока проведут предполетный регламент… Подпрыгнуть, подтянуться… Замечательно! Салон оборудован для перевозки пассажиров и ждет десант. На ложементах для химических бомб — пусто. Лучше ничего не придумать. Помню, я маленькой на них прыгать любила. Упругие и мягкие, как батут, обшиты гладкой и прочной черной кожей. Рабочая нагрузка — 500 кг… Нам хватит… Тусклое служебное освещение кабины в дальний конец грузового отсека не достает. Летчики заняты. Судя по разложенным вокруг матрасам и подвесным койкам — народ готовится к ночевке в воздухе. Пока они там разминают ноги, сидят на берегу, пока питаются в столовой (когда мы уходили — только за еду садились)… Время есть! Время всегда есть, когда его не тратят по пустякам.

— Фриц, ты где? Ой! — догадливый у меня муж… По спине мысли читает, — Да не торопись ты так! У-у-х!

Вот за что я люблю Фрица? Он аккуратный и предусмотрительный… Всегда. Иногда — до безобразия. Другой бы обрадовался, а не проверял, нет ли на коже пыли или мусора? Фриц — проверяет всегда. Простыни перетряхивает… На сене или траве мы с ним — ни разу. За всё время. Заботливый, аж самой себе завидно. Да, между прочим, некоторые уроды, мужского пола, думают, что любовь на траве или в стогу сена — это зверски романтично. А укол соломиной, в голую попу, это как? Про сырую траву, холодную землю под нею, всяких муравьев и прочую живность — молчу. Цензурных слов нет, а матерные неуместны. Славный он у меня… Вот, фонариком, для верности, посветил. Показал большой палец… Ты прав, для этого дела нет ничего лучше, чем гладкий, упругий, пахнущий кожей и сосновым лесом диван. Чего смотришь? Да, это я, иду к тебе… Вот… Ну же!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

К грубой реальности нас вернул деликатный стук снизу. Что? Когда? Сейчас? Сорок пять секунд… Есть! Час любви. Последний? Фигушки… Всё идет по плану… Где рация? Некогда ждать время, сразу — на 21 канал.

— Который час? А? Что? Папа? Да… — машинально переключаюсь на указанную частоту.

— Наташа… Мне плохо… Приходи… — в пустой транспортный люк бьет снизу отраженный брусчаткой покрытия свет фар электрокара. Никуда от народа не спрятаться. Вычислили…

— Пока… Счастливо… Целую! Люблю! — я белка, прыгать сверху прямо на сиденье? — Ой! Села. Поехали!

Только через пару минут суматошной езды по брусчатке аэродрома до меня начали доходить детали…

1. Фриц остался в транспортном отсеке самолета.

2. С земли ему подали уже (!) собранный вещмешок со знакомой маркировкой и плащ-палатку.

3. У самолета ожидала погрузки толпа полностью экипированных гавриков и груда мягких упаковок.

4. Моё появление, в слегка растрепанном виде, никого из присутствующих совершенно не удивило.

Остается сделать очевидные выводы. Во-первых, Фриц улетает этим бортом и наше с ним расставание организовано специально «что б сырости не разводить». Во-вторых, пока мы с ним там… на ложементе… гм… внизу шла рутинная работа. Разгрузка, проверка, перекличка. Бесшумно, что б нам не мешать. Можно сказать самой себе — «Ната — ты дура!». Это же любимый Орднунг (с большой буквы). Раз тебе захотелось романтики — коллектив сделал приятное… Подогнал самолет поближе, изобразил «случайное укрытие», для влюбленных и битый час деликатно зевал в сторонке, слушая наши охи и вздохи, пока время совсем не истекло. Довольна? Хорошо что вокруг темно и как покраснела не видно… А с другой стороны — какого черта? Имею право, вот!

Сразу к замку мы почему-то не поехали. Сначала покружили среди аэродромных строений, приняли в кузов ещё пару тюков с чем-то мягким (на меха похоже), несколько ящиков с посудой из столовой и только тогда помчались к замку. Именно помчались. Электрокар кидало на поворотах от обочины к обочине. Ветер свистел в ушах. Ветки придорожных кустов бешено стучали по ветровому стеклу и по раме ограждения. Раза три пришлось хвататься за поручни, что б не вылететь из кабины на дорогу… Как я понимаю — движением всего местного транспорта управляет дежурный по Базе. Только водители меняются. Несколько машин ездят почти круглые сутки, с перерывами на смену аккумуляторных блоков. Маршрут и скорость не нормируются, но за временем прибытия в заданные пункты следят жестко.

Точностью демонстративно шикуют… Вот и мы влетели в ворота епископского замка (если судить по писку сигналов точного времени в левом ухе) в без пяти секунд час. Ух! Отрывать сведенные на ручке пальцы правой руки пришлось левой. А вроде бы — не особенно нервничала. Кажется, моя первая брачная ночь, уже нечто! Как сказал бы Фриц — «этвас». И, это ещё не конец. Зато, пока мы носились в темноте и распугивали фарами ночных бабочек, мне в голову пришла мысль. Так, намек. Было у меня, с самого начала папиных фокусов, нехорошее предчувствие. Надо бы его проверить. Поднимаясь по лестнице, заранее разулась. Вдоль коридоров жилого этажа замка (слава моим носочкам, а то камень половых плит холодный, как лед и это в разгар лета!) я прокралась тихо, как мышка. До самых дверей папиного «гостиничного номера». Не зря старалась — у самых дверей застала обрывок телефонного разговора.

Папочка, самым обычным, «здоровым» голосом, крыл кого-то из наших, в Ангарске. Во всяком случае, через фразу, мелькали характерные словечки. Особенно он возмущался тем фактом, что Фриц улетел именно сегодня. Можно подумать, что координатор проекта мог поступить иначе… Стоп! Не буду сходу ломиться в комнату. Пусть папа договорит. Пусть он думает, что я ничего не слышала… Я бы и не услышала, при других обстоятельствах. Противно представить, что было бы, если Фриц остался ночевать. Мы б всю связь вырубили и гори Вселенная ясным огнем… Даже двери на стук отпирать бы не стали. Гм… Там в комнате такие двери, что стучать не надо. Сами собой отпираются. Нас бы нашли и подняли на ноги. Папа должен знать — здесь все двери такие. Тогда, о чем крик? Вот, я здесь. Прибежала… Сказали же, папе очень плохо. А ему не особенно…

Можно подумать, он не знает, что по оперативному плану «Wurf nach Sueden», место Фрица — на борту десантного самолета второй группы. Той, что везет личный состав. Практически весь выпуск Эзеля за этот и прошлый годы. Нормальное, заранее запланированное решение. Сама видела график высадки, его Фриц лично правил. Утром… Там ещё какие-то пакеты разорванные валялись. Точно, помню, целая стопка пакетов под номерами. Он из них бумажки вытаскивал, каждую читал и по связи уточнял, что так и что не так. А пакеты, кучей, забрали связисты, на уничтожение. Что бы важные бумажки с посторонними случайно не перепутать.

Между прочим, папа уже не говорит. Он тихо рычит. Надеется, что его не услышат. И речь идет как раз про какие-то пакеты, которые должны были вскрыть командиры десантных групп… оказавшись над целью… Если бы я не знала, что папа больной, я бы, по голосу, решила, что он здоров как бык и собирается драться… Наверное, родитель всё же не совсем здоров? Как можно вскрыть пакеты сегодня, когда Фриц их вчера утром потрошил? Или, это другие пакеты? Холодные мурашки побежали по спине, камень под ногами тянет тепло через тонкий трикотаж… Спокойно! Не спешить! Сначала — обуться. Простудиться, в этом каменном мешке — как не фиг делать. Вот так… Теперь связаться со штабом. Тихо. Ключом. Не через дежурного — напрямую. По резервному каналу… Что? Ещё не сжигали? Отлично! Отделить их от использованных копирок и магнитной ленты можно? Сделайте… Отбой… Ну-с, пора появиться и объясниться. Открываем двери… Заглядываем…

Лежит. Успел… Разметался по кровати, ртом ловит воздух… Шепчет еле слышно… Лекарство сам себе налить не может… Классическая картина сердечной недостаточности… или острого приступа хитрости. Кто, только что, матом, по телефону ругался? Послышалось? Мне? Как положили, так ни разу и не вставал? Угу… Падать в обморок по причине «папа сказал неправду», как героиня старой смешной сказки, с Земли-1, я не собираюсь. Посижу, подержу за слабую горячую руку и подумаю. Мне есть над чем подумать… А ты — спи…

— Плохо? Воздуха не хватает? — надо меньше пить. Впрочем, связаться по рации с санчастью недолго…

— Да, весь красный. Да, не может подняться. Хорошо, я померяю, давление ещё раз, — проверяли уже ему тут давление. Когда коменданта пользовали, за компанию. Там же можно и прибор позаимствовать. Я умею…

— Ни хрена себе! — тут не сердечным приступом, а инсультом пахнет, — Куда? Лежать, тебе говорю!

Богатые на Базе аптечки. В каждом жилом модуле — полный набор критически необходимых лекарств и инструмента. Жаль, одноразовых шприцов там не оказалось. Нам в «Музее попадания» показывали… Вещь! Пришлось повторно смотаться в комнату к коменданту и позаимствовать, в стерилизаторе шприц «Рекорд» с иголками. Видимо, частенько у мужика здоровье шалит. Санитары привыкли держать рядом филиал поликлиники.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Папа у меня странный. Болеть любит. Занимается этим подолгу и со вкусом. Особенно, после простуды на зимней рыбалке. Пьет малиновое варенье, парит ноги, надевает шерстяной шарф. А лечиться — не любит… Особенно, уколы. Особенно — мои… Мама колоть людей шприцем до сих пор боится, хотя на курсах нас всех учили. А мне — нормально. И сама себя колю. И кто под руку подвернется… Стесняется, что ли? Подумаешь! Я совсем маленькая терпела, когда родичи мне попу подтирали и клизму ставили? Теперь настала их очередь.

— Повернись на живот, кому говорят. Сейчас полегчает! — камнем-абразивом по ампуле — чирк! Пальцем, по отпайке — бзинь! Ладонью по бедру — хлоп! Тогда иголка втыкается не больно… Получи, дозу мочегонного, внутримышечно, — И глотай таблетки, я говорю. Обычный «Аспаркам», солевой баланс поддержать, — готово!

Теперь обождать 15–20 минут, пока упадет давление, и можно перевести дух. Телефон! Дальний кто-то.

— Нет, он не может трубку взять! Пластом лежит! Что? Через 20 минут «по-маленькому» сходит — тогда посмотрим. Кто говорит? — на том конце линии — «отбой» и короткие гудки. Редко бывает, что бы телефон с телефоном напрямую связывался. Обычно — рации в ходу. Интересно, а почему он папу симулянтом назвал?

Сидела у изголовья, пока родитель не изволил глаза открыть. Первый вопрос — «Кто звонил?» А он мне не представился… Второй вопрос — «Где здесь туалет?» Где-где — в конце коридора. Или вон — у дверей стоит. Раритет… Кажется, на Земле-1, эту штука зовут парашей. Ни разу не пользовалась. Удобство «для почетных гостей» Острова. Местных, к нормальному унитазу, с непривычки, подпускать чревато. Были уже инциденты.

— Можно ли телефон к отхожему месту протянуть? — оригинальные у вас, барин, запросы! Легче отхожее место — к телефону. И к кровати ближе, — Поняла… Спокойной ночи! — выгнал. Лихая мне выдалась ночка. И папу, в таком состоянии, первый раз в жизни вижу. Не то он нервный, не то больной, не то — перепуганный.

Во дворе замка — безлюдно. Сквозь черный тоннель просвечивают снаружи блеклые огоньки ограждения дороги и остро пахнет морем. Днем ничего не чувствовала, а сейчас — заметила. Романтика… Крепости, приключения, прекрасные принцы… Надоело мне всё на свете — я иду спать. Домой… Одна… Невеста, называется. Или, уже жена? Так бы и огрела кого-то сковородкой. Можно ещё из револьвера пострелять. Для души… Не-а… Люди спят. Завтра беса потешу. Сейчас устала, словно мешки ворочала. Несколько часов здорового сна — самое оно.

Вашу мать! Дежурный связист встретил меня на половине дороги. Бегом бежит… Чуть с ног не сбил.

— Что-то с десантом? Нет? Кто-то звонил из Ангарска? Не знаете, что отвечать? И не знаете, кто звонил? Узнайте! — как дети маленькие. Долго запросить коммутатор? — Ага… И что он хотел? Молодцы! Буду думать.

Вот так. Папа занервничал до сердечного приступа, узнав, что Фриц полетел с десантом. Кто-то другой, вдруг, заинтересовался, кто изменил план операции? Оказывается, нам его сверху спустили, в готовом виде. Фриц — не стратег, он координатор. Оперативный руководитель проекта… Да, и король, по совместительству. Между прочим, я, в ихней команде, как бы тоже не последняя фигура. Интересно, какие полномочия имеет в новоявленной Империи рейхсканцлер? Так и быть! Загляну на узел связи, выясню. Того и гляди, пригодится.

Стопка распечатанных мятых конвертов, с грифом «Секретно», громоздящаяся на столе, не понравилась мне сразу. Ребята постарались. В каждый конверт вставили ту бумажку, которая там была первоначально. По номерам. А на самих конвертах — коды подразделений, которым они выдавались и время вскрытия. Надпись от руки на каждом «По прочтении — уничтожить». Наверное, если разложить тут карту, вычитать содержание каждого боевого приказа (иначе, зачем засекречивать?) и свести данные в систему — план десантной операции станет понятен. Оно мне надо? Я бухгалтер, а не военный планировщик. С другой стороны, с этими пакетами что-то очень нечисто. Не слыхала я, что бы таким образом у нас операции планировали. Придется читать. Раз Фриц упаковки разорвал — гриф секретности считаем снятым. На самих бумажках никаких грифов нет (а они, как раз, должны быть, если я помню лекцию по «Информационному делу»). Оригинально! И что мне делать? Думай! Складывай мозаику. Если бы не самодеятельность Фрица, каждая группа десанта получила бы свой номерной пакет и вскрыла его. Когда? Судя по надписям — уже на земле. Не имея возможности уточнить задание. Имея приказ — уничтожить бумажный оригинал после прочтения. Содержание однотипное… К сроку 7-00 выдвинуться на дистанцию прямого выстрела к крепости Розенберг и, после воздушной бомбардировки, штурмовать её, разных сторон, синхронно с остальными группами. Так? Времена атаки совпадают. Первая волна десанта должна блокировать выходы из крепости и поддерживать вторую, огнем из минометов, если воздушной бомбежки окажется недостаточно, или, если противник окажет чрезмерно сильное сопротивление.

Что могло не понравиться Фрицу? Вполне разумный план. Классика! «Боевой устав сухопутных войск» Глава седьмая. «Мотострелковый батальон (рота), в тактическом воздушном десанте» Пункты 268–284. Пусть факультативно, но основы военного дела нам читали. Помню! На всякие инструкции у меня память о-го-го…

Так! А теперь попробуем прочитать те же самые приказы глазами аборигена XVII века. Который знает, что такое средневековая крепость и как поведет себя засевший в ней гарнизон, если отрезать ему все пути к отступлению. Который своими глазам видел местных наемников «в работе». Который знает, что за всю свою историю крепость Розенберг ни разу (!) не была взята штурмом… Тем более, штурмом в лоб, без подготовки. Слезоточивый газ — дело хорошее, однако, зачем такая спешка? И, зачем секретить толковую раскладку? Не понимаю… Не хватает подробностей или жизненного опыта. Фриц, как узнал про этот план — полетел вместе с ребятами. Папа, как только про узнал про Фрица — свалился с давлением. От нервов. Плюс — их секретность. Рядовая же операция! Нет — не рядовая… Это — первая операция в которой участвуют только (!) выпускники с Эзеля. Нет ни «наших», ни привлеченных местных. В бой послали тех, кто ещё практически не имеет боевого опыта. Зато — храбрые… Будут рваться вперед, пока есть патроны, не взирая на потери. Видела, представляю… Мать-мать-мать! Потери атакующей стороны, при равном вооружении и уровне подготовки, минимум в три раза превышают потери обороняющихся. Это на ровном месте. А при штурме крепостных укреплений? А при рукопашной, в помещениях? В переходах и подвалах, куда слезогонка со двора наверняка не проникнет?

— Связь! Вызываю F4! — в наушниках равнодушно завывает мировой эфир, — Фриц, зачем ты это сделал?!

— Наташья, так надо! — еле разобрала. Помехи, помехи, помехи… Над Берлином — грозовой фронт. Блин!

— Мальчики, у вас есть кофе? — надо же хоть что-то сказать. Пропал сон. Не до сна… Не знаю, что делать. Папа не скажет. Он никогда не говорит. Жизненный принцип: «Даже если виноват — никогда не сознавайся!» А уж если затеял прикидываться больным — глухой номер. Я и сама такая… У кого бы спросить? Может быть, на пустом месте панику поднимаю? Может, бросить думать о непонятном — лечь поспать и всё само пройдет?

Третья чашка… Хороший тут у них кофе. Как время бежит! Надо что-то решать и начинать действовать. Главная беда — я не могу представить, зачем и кому понадобилось устраивать такую подлость. Что остается? И никого из знакомых рядом… До дома — шесть часовых поясов. Хотя… В Прибайкалье — новый день. Решено!

— Мальчики, здесь есть здесь пустые бланки для приказов? — вы хотели «орднунг»? Будет вам «орднунг»!

Пишем… Знакомые с детства слова, из учебника истории, складываются в звонкое сочетание. Роспись… Даже личная печать имеется? «Канцлер Священной Римской Империи» Очень хорошо! И пусть теперь, хоть одна сволочь, что-нибудь вякнет против… А теперь — сделайте мне связь.

— Вера? Доброе утро. Да, уже летят. Да, пока всё хорошо. Не трещи, я прошу! Дело есть. В нашем лагере телетайп работает? А можно его с другими «точками», в параллель соединить? Ну, да — «общий канал». Девки интересуются? Тем более — пусть помогают. Есть идея. Да! Оперативные «Сводки Совинформбюро». Это — ты. Свежие новости из Рейхсканцелярии! Это я. Наша стенная газета «В последний час». Эксклюзив! Врубилась? Стенды массовой информации всё равно пустуют. Лето! Ага. Карту Европы. Карту Кронаха с окрестностями. Стрелки, флажки, номера взводов, списочный состав, поименно… И — оперативные сообщения о ходе проекта «Wurf nach Sueden», с пылу, с жару. Первая порция инфы уже готова. Кто распорядился? Я! Да, имею право!

— Мальчики! Загружайте всю эту кучу бумаги, на передачу. По этому адресу. Там помогут, и размножат, и расклеят. Кто? Вы думаете, я одна такая? Вы думаете, что кроме меня, на вас некому глаз положить? Я, кое-кому покажу, «секретно»! Я, всем этим старым козлам, устрою «гласность» и «новое мышление»! Я, за Фрица c ребятами, лично, пасть порву и моргалы выколю! Что значит — Nicht verstehen? По-русски плохо понимаете? Vorwarts (вперед)! Ausfuehren (выполнять)!

 

Лист двадцатый. Народная война

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

«Утро добрым не бывает!» Фразочка — шутливая, однако, с могучим смыслом. Именно такое ощущение возникло у меня с самого момента пробуждения. Словно проспала не сигнал подъема, а что-то критически важное… Чувство времени не обмануло — без десяти девять утра. Лентяйка. Завтрак прошляпила точно… Ещё лежа в кровати перебрала в уме список срочных дел… Голова кругом! На четыре стороны разом бежать надо. Плохо… Совсем как героям старого анекдота про Шерлока Холмса и доктора Ватсона, заночевавших на природе.

Холмс, пихнув в бок Ватсона — «Скажите, что вам говорит это чистое звездное небо над нами?»

Ватсон, зевая — «Наверное, завтра будет хорошая погода…»

Холмс — «Браво, Ватсон! А мне — ещё и о том, что у нас украли палатку».

Очень точно описан комплект ощущений. На уровне подсознания, чувствую, что гадкие новости меня ждут прямо за порогом комнаты. Много и разных. Хоть совсем из-под одеяла не влезай. Зажмурилась… Легче не стало. Представила, как сейчас буду умываться, одеваться, собираться… и мучиться, от неизвестности. Стало совсем плохо. От отчаяния решилась на компромисс. Высунула в прохладу остывшей за ночь комнаты (сквозняк или вентиляция у них такая?) одну руку и дотянулась до телефонной трубки.

Чудеса. Продувание есть, значит — аппарат исправен. Но, гудка АТС не слышно… Сломался? Сбой на станции? Добывать из висящей на стуле ременной сбруи радиостанцию надо двумя руками… Пока в голове роились панические мысли трубка кашлянула в ухо человеческим голосом:

— Экселенца? — гора с плеч, всего-навсего переключили на ручной коммутатор. Дежурный принял вызов.

— ??? — пока набирала воздух задать первый вопрос — получила ответ.

— Приказано было не будить! — кем приказано, понятно. Ещё немного полегчало, но, уточнить надо.

— Когда? — если указание отдано в полете — это одно. Если уже после высадки — совсем другое дело.

— Час назад! — совсем хорошо. Видимо, без ЧП обошлось. «Любимый город может спать спокойно…»

— Как они там?

— Нормально! — как же я ненавижу это словечко. Когда мужики его вот так употребляют — особенно.

— Подробности!!! — кажется, у меня началась профессиональная деформация. Нормальная жена монарха потребовала бы кофе в постель, а я, в первую очередь — свежие новости. Подсознательно ожидала пересказа своими словами, наивная… Запищали сигналы коммутации, потом — кусочек тишины и прорывающаяся через атмосферные разряды морзянка. Запись по трансляции. Видимо, непосредственно из базы данных. Правильно, в принципе. У дежурного — своя работа. Тебе надо — ты и слушай. Не отвлекай…

Сухо, точно, без карты перед глазами — малопонятно. Группы успешно высадились… Потерь снаряжения практически нет. Народ занят разбивкой временных лагерей, маскировкой-окапыванием… Боевых действий не ведется… Атаковать крепость Розенберг не собираются (а как же первоначальный план?). Однако, первый удар с воздуха, нанесен. Во внутренний двор уронили двести пятьдесят литров хлорпикрина, одной бомбой… Всё?

Нет… Есть дополнение. Все сибирские бомбардировщики (как будто есть другие), принимавшие участие в первом этапе операции — отозваны, решением из Ангарска. В ближайшую неделю дальней авиации у Фрица не будет. Точнее, будет — но «когда-нибудь потом». И подкреплений, как легко догадаться — не будет тоже. По причине «решения группы планирования» (я в первый раз о такой слышу!). Вывод? Ребятам выписали билет в один конец… Если бы парни двинули атаковать крепость сходу. Как было написано, во вчерашних конвертах… Страшно подумать, что бы произошло. Фриц прав! От этой операции очень скверно пахнет. Слушаем дальше.

Так… Свежее сообщение. Сводка «Совинформбюро»? Мимо меня? Нет, это — по прямой линии. Пилоты получили приказ на выход из операции, в таких же точно запечатанных конвертах. Фриц о них не знал… Конверты вскрыли в воздухе, через два часа (только что!) после выброса десанта, на обратном пути. Посадки на Эзеле не предусмотрено. Всем бортам лететь на восток, по наикратчайшему пути. «Ради экономии топлива» Совсем странно звучит… Атака на крепость, выходит, планировалась, вообще без поддержки с воздуха? Это кто же такой план составил? Ага! Самолеты всё же должны забрать подкрепление. Но, не с Острова, а из лагерей за Енисеем. Угум. Два дня полета туда, два дня полета обратно, сутки на обслуживание и регламентные работы. Неделя… Интересно, а что сказали экипажи самолетов? Хотя бы Фрица в известность поставили? Ну, бардак…

Ого! Спецвыпуск «В последний час!». Десять минут назад Эзель потребовал вернуть на место планеры. А пять минут назад самолеты легли на обратный курс. По согласованию с Фрицем они вывалят на Розенберг всю наличную бомбовую нагрузку. «Чем можем — тем поможем!» Горючего до Сибири в этом случае у них не останется и придется садиться на дозаправку. Или у нас, или в Подмосковье. Ближе подходящих аэродромов нет. В Данию лететь — моветон… Фриц отозвался кратко — Danke (спасибо)… У меня тоже есть, кое для кого, пара слов…

Ух, сейчас сама на связь выйду! Что? Сначала — прослушать запись с поста звукового контроля? Зачем? Обязательно надо? А кого конкретно записывали? Полковника Сазонова? Папу? Мне теперь положено? Ой…

Поясняю. Когда я ушла, папочка и минуты в кровати не усидел. Сначала по телефону болтал, потом — на горшке дулся. Потом — сиделку на ночь требовал. Решил, что ему по должности положено. Наверное — спьяну. Или — коменданту позавидовал. Тому было действительно плохо. Короче, обоих, от греха, забрали в санчасть. Положили в одну двухместную палату интенсивной терапии. Думали и всё тут… Ха! Сначала, конечно, они охали каждый сам по себе. А там, слово за слово… Главное, после процедур оба слабые, как пар над горшком, подраться не сумели, но разругались — вдрызг. Техника, их беседу, прилежно записала… Здесь все публичные помещения слушают круглосуточно. Короче — стыдобушка… Инфа — выложена в открытый архив. Дежурный по связи счел беседу общественно значимой. Для острова — нормально. Тут у них не забалуешь. А нам? Мама! Вылезать из под одеяла мне расхотелось окончательно… Ужас кромешный, такие гадости слушать. А как вспомнила сигнал, что «документ поступил в общественное достояние» — захотелось прямо под этим одеялом и помереть. Чуть трубка из рук не выпала. Деваться некуда, лежала и слушала. Спасибо, никто меня не видел.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Если думать отстраненно, то любой скандал — это кладезь бесценной информации. В сердцах, сгоряча, люди ораторствуют откровенно и хлестко. Только успевай вслушиваться… Объективный контроль — штука во всех случаях замечательная. Слово не воробей. Вылетело и застыло, сигналом на магнитном слое, битами в чипах памяти… Только, оно ведь не просто так застряло, а превратилось в «ресурс, подлежащий анализу». Это больно.

— Зятя моего угробить задумали?! — папочка в своем репертуаре. Валит с больной головы на здоровую…

— У своих «черных полковников» интересуйся! — комендант в долгу не остается. Ой, кажется, я знаю, что за «группа планирования» сочиняла пресловутый план захвата Розенберга… Надо же, «черные полковники»…

— Самоуправством занимаетесь! — это он напрасно сказал. Поступи Фриц иначе — я бы уже вдовой стала…

— Пушечного мяса для вас здесь нет! — рычит комендант, — И не будет! Они — не сироты, они — наши дети!

— Развели анархию! — не уступает папа, — сегодня — приказы Штаба сами переписываете, а завтра что?

— Остров просил у Штаба консультации, а не план массового самоубийства! — вот оно как обернулось… Надо пояснить. Фриц не военный командир, в прямом смысле слова. Он координатор. Ну, это вроде бы вождя у древних викингов, на период набега. Кончился набег — прекратились полномочия. Автоматом… Надо будет — выдвинут снова. Или пригласят в другой проект. Или человек сам что-то организует, а ему помогут… Вся полнота власти на Острове — у Совета Командиров. Совет имеет право координатора проекта назначить… Помню, когда освоение Эзеля только начиналось, это вопросов не вызывало. Механизм организации жизни маленькой колонии сразу заработал точно и надежно. И вот тебе раз… Стоило возникнуть затее чуть крупнее расширения посадок помидоров или строительства новой ВПП — начались трения. Мне кажется, это типичные бюрократические дрязги. Ангарск ревнует? Не верю! Соколов — мировой дядька, он терпеть не может лезть в чужие дела без очень веской причины. Не разорваться же ему? С самого начала все удаленные «точки» имеют широчайшую автономию, самоуправление и полную ответственность за последствия своих действий. Остров ничем не хуже и не лучше рудника в Бодайбо или там Московского Двора… Неужели, кому-то из «наших», так захотелось поиграть в политику, что они вообразили курсантов с Эзеля своими безответными пешками?

— Правила для самих себя устанавливают только идиоты! — между тем разглагольствует папочка, — В смысле, такие, которых надо придерживаться неукоснительно и в любом случае. Сколь бы хороши они для себя самого ни были. Почему? Рано или поздно найдется тот, кто сыграет по ним лучше и ототрет тебя в сторону, — почти как я мыслит. Или… это я мыслю как он? — Поэтому, тот, кто хочет всегда быть в выигрыше, должен только навязывать правила другим, но не самому себе, — ого-го, откровенно! — Оттого, реальная элита, которая стремиться к власти и такая убогая хрень, как «один закон для всех» — физически несовместимы! Этого просто не бывает, никогда… — на что это родитель намекает?

— Переводя на русский язык, Советская власть вашу шайку больше не устраивает? — рубит его оппонент.

— В армии должно быть единоначалие! — оно-то так, но, кажется, папа увиливает от прямого ответа.

— С кем воюем? — почти спокойно осведомляется комендант, — Кто объявил войну? Кто нанимал солдат?

— Э-э-э… — впервые слышу заминку, — Это же самоуправство! Без приказа! Кто вам вообще позволил?!

— Что позволил? — ехидно интересуется уже не комендант Базы, а её ехидный завхоз, — ребята взрослые…

— Солдаты обязаны беспрекословно подчиняться командованию! — папа сел на своего любимого конька.

— В десант пошли только добровольцы, — парирует завхоз, — Совет Командиров поддержал проект, он же и утвердил координатора. А откуда ваш Штаб взял полномочия бесплатно распоряжаться чужими жизнями?

— Но, ведь армия… — папа осекается, — вы тут что, больше не подчиняетесь Ангарску? — хороший вопрос!

— Армия у нас — народная. Она подчиняется только Советской власти. Совет Командиров проголосовал за силовую акцию единогласно…

— На какие шиши?! — о, как верно замечено, «о чем бы люди не говорили — речь всегда идет о деньгах».

— У Эзеля бюджет бездефицитный, — мне чудится смешок, — Можем себе позволить. Соколов — согласен.

— А как же наш план? — какая важная проговорочка! «Наш план» — означает, что папа в курсе всей затеи?

— Накрылся медным тазом… — веско договаривает завхоз, опять превратившийся в коменданта, — Ясно?!

— Но ведь… — родитель пытается завершить начатую мысль. Голос у него, внезапно, сипнет, — Они же…

— Все живы, — комендант странно спокоен, — Вашим «планом», наверно, уже печку растопили. Штурма не будет. Плановых потерь в «живой силе» — как язвительно он это произнес, — не запланировано. Всё хорошо… Это ведь — не разовая силовая акция, а народная война. Коллективное творчество масс.

— А как же тогда крепость? — далась папе эта крепость, канючит, словно фетишист какой… Разберутся.

— Не о том думаешь! — неожиданно рявкает комендант, — О самом себе подумай. Пора!

— Меня погоны прикроют…

— Да кто ты такой есть? — сколько презрения в голосе, — «Юбилейный полковник»? Ты своё личное дело читал, старый идиот? Запроси, в прямом доступе. Сравни… Соколов — пашет как проклятый. Матусевич с Граулем — пашут как проклятые. А ты чем занялся? На пенсионе сидишь и красные ленточки перерезаешь? Дела, достойного взрослого мужика, не нашел? В интриги, с такими же без пяти минут отставниками, полез? Дворянства и холопов захотел? — слышится тяжелое дыхание, — А в поведении санитаров ничего не заметил?

— Всё очко клизмой разворотили! — мрачно отзывается родитель, — Без души работают. Злые какие-то они, грубые, — значит, полное очищение организма от остатков спиртного ему устроили. То-то голос трезвый.

— Повезло тебе, — доверительно констатирует комендант, — Не совсем чужой здесь человек. Понимаешь?

— Да я, прямо сейчас, лично Соколову, позвоню! Он меня в обиду не даст! — в наушнике брякает металл.

— Звони! И что бы завтра, после обеда, духу твоего здесь не было… — не похоже, что папу тут уважают.

— С чего вдруг такая спешка? — он ещё пытается сохранить тон равного с равным.

— Из соображений гуманизма. В час дня — заседание Совета Командиров, в полном составе. Доклад, о ходе первого этапа проекта. Это я с тобой тут лясы тачаю… А там — будут вернувшиеся экипажи самолетов. Они спросят по-другому, — звучит довольно угрожающе.

— Не будут. У пилотов письменный приказ — лететь сразу на восток, без промежуточной посадки!

— Уже знаю, — кхеканье, — И ты, оказывается, знаешь… Осталось выяснить — чей? «Безымянных отцов»? Печать штаба на бланках настоящая, а где подписи? Поэтому, экипажи — будут. Жаждешь с ними тесно пообщаться?

— Это было коллегиальное решение! — я совершенно перестала что-то понимать. Остается слушать.

— Вот бы все и расписались, столбиком. Для солидности. Что б не гадать, кто конкретно ребят на верную смерть послал… Чего Соколову свои раскладки не показали? Зассали?

— Ты хоть соображаешь, что сейчас происходит? — голос у папы срывается на фальцет.

— А то! «Проверка на вшивость» высшего командного состава наших вооруженных сил. Типа ГКЧП, в августе 1991 года… Всех скопом… и каждого по отдельности. Можешь так, и передать своей недоделанной хунте.

— Голословное оскорбление!

— Оскорблением это было вчера. Сейчас, рабочая гипотеза. Вечером станет — констатация факта. Прошу, пока не поздно — уноси ноги… Решение Совета тебе лучше узнать уже в воздухе, — помолчал, — Мне кажется…

— Я тут вовсе ни при чем! Разве, надеялся дочкиного жениха от личного участия в дурацкой затее отговорить!

— Мне оно зачем? Сам пилотам объясняй… Тем более, что затея — ваша. Если не убедишь — морду набьют и из самолета выкинут, — комендант так шутит или серьезно? Не фига себе, заявления… Папа, конечно, не ангел… Это жестоко и несправедливо!

— Они не посмеют…

— Смотря, что всплывет… Колись, Леша, — голос коменданта звучит почти задушевно, — заранее знал, что два выпуска, — тон внезапно повышается до крика, — Два выпуска наших курсантов, вашими стараниями, чуть не получили «билет в один конец»? Думали — «расходный материал, никто не хватится»? Пусть себе «умирают с улыбкой на губах». Кому лавры генерала Грачева спокойно спать не дают? Вот и ты, сначала, хотел Фрица предупредить, а потом обиделся… Думаешь, это со стороны не заметно? Думаешь, ребята зря кино снимали?

— Войны без жертв не бывает. Люди, которые думают иначе, тупо не понимают, зачем существует армия. Цель — это победа. Она оправдывает любые средства…

— Смотря, какая победа… Смотря, чья победа… Смотря кто решает, что считать победой… Не так?

— Победа — всегда одна на всех!

— Врешь! — комендант как-то перестал стесняться в выражениях, — Мертвым — победа без надобности.

— Сами кашу заварили… — многозначительно начинает папа.

— Сами её и расхлебаем, — в тон подхватывает собеседник, — Наша цель — новая База в Кронахе. И всё…

— Крепости сами собой не сдаются. Каждое слово Боевого устава написано кровью идиотов, пытавшихся делать по-своему. Хотите внести свою лепту? — кажется, пора вызывать санитаров и разнять старых петухов…

— Каждый солдат мечтает стать генералом, — насмешливо тянет комендант, — Каждый лейтенант мечтает стать полковником… Каждый капитан мечтает стать майором… Каждый майор мечтает уйти на пенсию… Каждый человек мечтает прожить долгую и интересную жизнь, — тяжелая пауза, — Чувствуешь разницу? А она есть… Кронах — самое начало проекта.

— Естественно… Первая проба сил.

— И всегда приятно, если соперник, во время пробы, эпично обделается или смертельно надорвется. Так? Что-то, четыре года назад, в Ливонии, никаких штурмов крепостей в лоб ваш Штаб не планировал. Обошлись голой «химией», самыми минимальными средствами, даже почти без авиации. Что с тех пор изменилось?

— Появилось превосходство в живой силе, — в тоне папы слышна снисходительность, — Появилось личное автоматическое оружие в достаточном количестве… Появилась мобильная связь. Но, людям не хватает опыта.

— Обнаглели?! — в телефоне грохает хлопок ладонью по столу, похоже, прямо над микрофоном, — Пробуя новинку, всегда надо выбирать — хочешь ты получить результат или приобрести опыт? Нам, нужен результат.

— И нам… — многозначительно прозвучало, — Победа! — с нажимом поправляется папа, — Общая…

— Мы пахали… — протяжно тянет комендант, — Ваша «Пиррова победа», Эзелю на хрен не уперлась… Нам кровь проливать и лопатами махать, а вам — «концепции разрабатывать»?

— Так работает любая государственная машина, — папа поучает, — Меньшинство — сверху, прочие — внизу.

— Всю жизнь мечтал, хоть немножко, пожить при коммунизме. При том, настоящем, где самоуправление без государства. Где народ и армия — едины. Где люди живут свободно. Без ваших сословно-живодерских закидонов… — кстати, верно, — Сознавайся, коробит, что у нас никто и никому честь не отдает, поклонов не отвешивает? Поэтому, в форме без погонов прилетел?

— Армия — чрезвычайно стрёмный инструмент, весьма опасный в первую очередь для того государства, которое его содержит. По вполне понятным причинам. Он вроде атомной бомбы. Поэтому, все время думают параллельно о том, чтобы она «все могла по приказу и ничего не могла без приказа». На практике получается весьма перпендикулярно… Если бы не этот фактор, то военное строительство было бы гораздо более простой задачей. Умирать самому, ради достижения чужих целей, никому не хочется, но — кому-то всегда приходится.

— Леша, — комендант подозрительно спокоен, — на эту тему мы с тобой девятнадцать лет назад перетерли. Забыл? Профессиональная армия — это, всегда и везде, банда дармоедов, мечтающая о неограниченной власти и вольном грабеже. Государство её только «крышует». Мы — сразу всё сделали иначе. А думал, ты понял урок.

— Под угрозой расстрела легко переспорить кого угодно, — опаньки, это что, эпизод папиной биографии?

— Точно! — покладисто соглашается комендант, — Вам всем было предметно доказано, что вооруженный народ кроет любую профессиональную армию, как бык овцу… Хоть до нашей эры, хоть — в ХХ веке, хоть — в XVII-м… Так? Или уже забыл, почему лично ты, на уроки мужества, в школы, принципиально не ходишь?

— Дети спрашивают, почему там, при Ельцине и Путине, я дослужился до майора, а здесь, при Соколове, полковником только уволился в запас, — тема больная. Обсуждать её с посторонними папа страшно не любит.

— А слабо честно ответить? — подхватывает комендант, — что как за «бывшей контрой», за тобой числится. Все те, кто тогда был хоть чуть-чуть пошустрее — в землю легли. А тебе, сразу, предложили забыть амбиции, засунуть язык в жопу и радоваться каждому прожитому дню. Как условно-помилованному. Потому, что, если вдруг, снова, хоть что-то подобное опять всплывет… Не ценишь ты людскую доброту.

— На тридцать седьмой год намекаешь? — господи, я их с трудом понимаю, сплошные недоговорки.

— Поздно намекать, — как-то обреченно произносит комендант, — Мне кажется, ваша шайка допрыгалась. Повторяю — просто уноси ноги. Первым же попутным бортом. Как можно быстрее. Пожалей жену и дочку…

— Значит, вообще без нас, одним своим умом, воевать собираетесь? — голос папы сочится ядом, — Ну-ну…

— Как видишь — уже воюем, по-своему, по-рабочему, по коммунистически…

— Дерзайте, — последнее слово папа решил оставить за собой, — Посмеемся… НКВД у вас всё равно нет… — к чему он НКВД приплел? Ой! Вспомнила… Про 37-й год… про НКВД… про репрессии… Что я натворила!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

На «Обществоведении» нам специально давали задание — сравнить эффективность разных видов сетевой и пирамидальной организации. Ролевая игра. Прямо на лекциях. Иногда, на природе. Разбивались на группы, рисовали на бумажке структуру подчинения и связи, а потом решали задачи, «на скорость». По секундомеру. У наших, на Земле-1, в СССР 1937 года, иерархическая государственная организация НКВД боролась с сетью заговорщиков. И едва справилась… Второпях наделав кучу ошибок, пересажав кучу невинных людей и много виноватых оставив на свободе. Потом, эти, не пойманные, пытались организовать поражение СССР в войне… Среди них было очень много бывших офицеров царской армии… Они, двадцать лет, ждали удобного случая… Злобу на народ затаили. Для вида — служили, а сами, если явно не вредили, то мечтали отомстить… Мамочка!

Как я собиралась, умывалась и одевалась — из памяти вышибло. Помню, как кровать заправляла. Поверх смятой простыни и подушки накинула одеяло — только бы в глаза не бросалось. Некогда! Схватила со стола в коридоре заряжающуюся рацию. Едва разъем из гнезда не вырвала… Сколько там, за утро, натекло энергии, пусть столько и будет. Рванула к дверям, и вдруг поняла, что не знаю, где искать папу. Запись-то ночная… За это время он мог к себе в замок вернуться, мог на интенсивные процедуры угодить (если вчера на волосок от инсульта был, то мог и заново себя накрутить), да где угодно… Засада! Даже растерялась. Потом, вспомнила древний афоризм — «Всё на свете давно известно, надо только знать — где и у кого спросить». Это мысль!

Пометалась по зданию — пусто. Только на узле связи неумолчно стучит телетайп. Последнее место, где мне сейчас хотелось бы появиться. Не так поймут… Скажут — «понеслась, неумытая и непричесанная, папашу от „вышки“ отмазывать». И будут правы… Сироты, они к таким вопросам очень чувствительны. Зависть это или нет, но, когда у других родители живы, а у тебя — сгинули… Тем более, именно оттуда я эту запись сейчас получила… Наверняка, кто-то её слушал, если принял решение меня ознакомить. Только бы не выложили на новостной ресурс! В электронное личное дело — пускай. Это как раз нормально, даже рекомендуется. А вот в общедоступной ленте новостей… Мама, если такое случится, не переживет. Эх! Деваться некуда… Тук-тук!

— Мальчики, к вам можно? — если хоть один сейчас, понимающе, усмехнется, я же со стыда сгорю!

— Экселенца, фюнф минутен! — а там один и есть… Сразу тремя делами занят… Некогда ему ухмыляться.

— Wo ist Oberst Sazonov (где найти полковника Сазонова)? — может быть, он моей запарки и не заметит?

— Bitte! — свободной рукой, не глядя, подтолкнул мне картонку, с планом Базы. Таких тут на всех углах…

Хорошо, что стулья у стены стоят сплошным рядом, а помещение тесное. Иначе — обязательно бы мимо села. Жирной красной линией на плане указан мой маршрут от нашего домика, до внутреннего двора замка и из крепости, через мост, до самого аэродрома. В промежуточных пунктах проставлено время. 10–00 — начало движения. 12–30 — вылет. Ordnung! Почерк незнакомый… Интересно, решение об эвакуации болтливого тестя принял Фриц или комендант гвардейцам намекнул? Нет, не получается, по срокам… Выходит, это они сами?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Машинально согнула картонку пополам и пулей выскочила в коридор. Так! Успокоиться… Причесаться. Где зеркало? В комнате, естественно… Часы на стене показывают 9-45. Выходит, всё заранее запланировано? Медленно… тише, тебе говорят! Стук каблуков далеко слышно. Вернулась в комнату. Как следует заправила кровать… Привела себя в человеческий вид… Умылась холодной водой и снова привела себя в человеческий вид. Можно выходить! Осталось три минуты. Проверить, перед зеркалом, выражение лица и той ли стороной свернута картонка. Вроде бы готова. Ой! Навалили на дороге… всяких железок… Это ещё откуда взялось?

— Экселенца! — по правилам техники безопасности, во время проведения погрузочных работ, отвлекаться на знаки внимания, начальству и посторонним строго запрещено. Наказать их, что ли? Без улыбки это видеть невозможно. Четыре мордоворота застыли у перевернутого на бок открытого катера из светло-коричневого бакелита. Второй корпус, ещё не оснащенный сиденьями и внутренней начинкой, прислонен к стене. Дальше — третий… Они тут что, на рыбалку собрались? Тогда, зачем к этой плавающей штуке приделаны колеса?

— Personenkraftwagen! — раздается за спиной уже почти ненужное пояснение. Пятый гвардеец выступил из тени здания. Видимо, прохаживался со стороны окон жилой комнаты. Охраняют…

Страсть немцев к длиннющим словам — неистребима. Пока я, внутри своей головы, мысленно разбивала супер-термин на смысловые блоки, переводила и заново складывала слова в «личный легковой автомобиль», ребята дружно делают два шага назад. Несуразное сооружение шумно плюхается на шесть пузатых колес. Вездеход! Банальная «мыльница», из плоскодонного корпуса четырехместного глиссера, в котором по бокам провертели отверстия под оси с уплотнителями. Передняя часть корпуса забрана чем-то вроде капота, со складным щитком, сейчас откинутым вперед. Вместо рулевой колонки — рычаги. Управлять изделием надо «по тракторному». Притормаживая или ускоряя вращение колес вдоль одного из бортов. Народ расступается, ненавязчиво давая мне проход к чуду островной техники. Типа — садись и поезжай… Время! А мы себе ещё пару штук соберем… Умею ли я водить этот трактор, даже не спрашивают… У нищих — слуг нет. Надеюсь, что внутри не осталось брызг аккумуляторной кислоты. Иначе, прощайте мои новые штанишки. Хорошо, что оделась в служебное…

Пока усаживалась-примерялась, за спиной продолжалась шумная возня. Запахло гарью, загудело пламя в трубе горелки. Ага, значит, это и есть знаменитый «гибрид», о котором столько спорили в прошлом году. Занятно… Примерилась, глянула в зеркальце заднего вида, бросила взгляд на сиротливо висящий вольтметр… Поехали!

Оба рычага — от себя. На себя! Резкая какая, машинка… Ладно, пробуем потихоньку. Поехали, поехали… Теперь — вперед. И подальше от любопытных глаз. И от случайных прохожих. Клаксон тут есть? Эта пипка? Ту-ту-у-у! Чуть сама не выпрыгнула… Предупреждать надо! Хотя, всё логично… Если на подзарядку батареи постоянно работает маленькая паровая турбина, то паровозный свисток приделать проще, чем электрический гудок… Кто такой умный, что насадил деревьев возле самой обочины? Стволы так и мелькают перед глазами. По мозгам же бьет! Ага, помню, это специально для лошадей сделано. Если лошадь понесет, то, на такой вот дороге, она почти сразу и остановится. Потому, что глаза сбоку. Ей мелькание деревьев вдвойне неприятно…

Бедные лошади! Едва десяток минут, по дорожкам вокруг замка, поколесила, как захотела дальше идти пешком. В ворота, правда, вписалась. Они — широкие. Папу с чемоданами я увидела сразу… и коменданта… Сел впереди, дорогу указывать. Папа примостился сзади. Получается, про план, с выставленными моментами прибытия и убытия ни тот, ни другой не знали. Транспорт они ждали, но не меня… Картонку с планом Базы я в специальный зажим перед собой вставила. Комендант брови удивленно поднял, как увидел. Сюрприз…

Выехали на взлетно-посадочную полосу удивительно быстро. Помчались по ней. То ли я к технике приноровилась, то ли низенькие фонарики, вдоль краев, не так на психику давят. Папа всю дорогу молчал. Вообще, ни словечка… Даже когда я на выбоине чуть с твердого покрытия не слетела. Расслабилась… Транзитный борт, пролетом из Дании, ждал нас у самого дальнего края мыса, где земля почти сливается с морем. Вылезли, обнялись… Папа, так же молча, полез в дыру транспортного люка. Похоже, при посторонних, говорить не хочет. Или, со мною. Я ему на прощание погудела, а он даже рукой не махнул. Правда, цвет лица — нормальный и чемодан сам нес. А вот комендант, стоило самолету подняться над горизонтом и начать разворот в сторону моря, как-то болезненно обмяк.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Чувствую, нам предстоит тяжелый разговор.

— Освободи полосу! Просто сверни с покрытия и рули к берегу. Там трава и песок, крупных камней нет, — загребая колесами, вездеход послушно зарывается тупым носом в по прибалтийскому сочную луговину.

— Поняла, почему твой родитель сбежал? — догадываюсь. С утра… Но, охотно выслушаю чужую версию.

— Обиделся. Решил, что тут его не уважают, — самое нейтральное объяснение. Кстати, очень на папу похоже…

— «Мистера-Твистера» Маршака помнишь? — что-то из детства. Кажется, стих про сумасшедшего богача-расиста, с Земли-1. Как он приехал в Советский Союз, но не смог жить в одной гостинице с негром. Просто потому, что не считал негра человеком. А потом — ему снился кошмар, что негры не считают человеком его…

— Мы настолько другие? — хороший случай провентилировать вопрос, обычно «старые» его избегают.

— Угу! — коменданту в простеньком сиденье, обтянутой ремнями жесткой раме, сидеть некомфортно. Он крутится, стараясь найти позу удобнее, — Поодиночке ещё терпимо, а когда сразу много… Я то уже привык.

— Сильные, жестокие и глупые? — папа однажды распинался, что спартанское воспитание имеет дефекты.

— Когда был моложе тебя, я много читал про Великую Отечественную… кино смотрел… Как героически гибли самые лучшие, красивые, юные, честные и храбрые… Миллионами… Средний возраст солдат, которые вернулись с той войны живыми — 43 года. Ровесники века. А молодое поколение, воспитанное после революции, на фронте выбили почти подчистую. Причем, пропаганда с утра до ночи гудела, что именно так и было надо. С последней гранатой бросаться под танки… грудью закрывать пулеметные амбразуры… по горло в ледяной воде, без плавательных средств, на одной гимнастерке, надутой пузырем, форсировать реки. Представляешь? Одни — их убивают, а другие — сознательно посылают на верную смерть и хихикают над наивными идиотами.

— С трудом… — нет, всякие исторические материалы я просматривала. Только, оно — чужое. Не цепляет…

— «Высшая форма извращения — это заставить высокое и чистое служить низкому и подлому», — кажется, очередная восточная мудрость. К чему он? Лучше промолчать… За спиной мерно гудит турбина генератора.

— Понравилась машинка? — странный вопрос. Косяков в ней полно, особенно рычаги, а если в целом — то сойдет. Шустрая и проходимая. Простая, как табуретка.

— У нас в школе, на занятиях по автоделу, были лучше. Сиденья — не брезентовые. С нормальным рулем. Могли бы себе готовые заказать, а не самодеятельностью заниматься, — собеседник болезненно морщится.

— Догадайся, что ответил Ангарск, когда неделю назад мы срочно попросили у вас десяток, для первой фазы проекта?

— «Нет возможности перебросить и производственных мощностей изготовить…» — в новостях мелькало.

— А в результате — ребята, сейчас, вынужденно прячутся по лесам, потому что ногами, против кавалерии, много не навоюешь. И — «никто не виноват»… Просто сложились «объективные причины»… — он издевается? Эти вездеходы мы, как видишь, клепаем сами. С нуля. За неделю управились. Осталось придумать, как их на место забросить. Война не ждет…

— Так и лишних дальних самолетов у нас нет, — точно нет, нигде, я бы знала, — Это действительно правда.

— Только озвучили это, почему-то, после начала операции, — поддакивает комендант, — А не до её начала.

— Чистая случайность! — по-моему, я слишком поспешно ответила. И чересчур громко…

— Можешь не кричать. До ближайшей «точки» — три километра, никто не услышит… Подумай головой…

— Но ведь, ничего страшного не произошло! — не пойму, он знает про запись? Или, сам разговор начал?

— План самоубийственной атаки, на неприступную доселе крепость, только с легким вооружением, без воздушной поддержки, о чем десант узнал в самый последний момент — это так, пустяк, досадное совпадение?

— Не верю, что подстроено специально! Опять же, — попробую быть рассудительной, — «Кому выгодно?»

— Вот и я, маленьким, не верил, — комендант тяжело вздыхает, томительно долго добывает из упаковки таблетку валидола, — аж до самой Первой Чеченской… Там — убедился. «Коммерческая война» — потрясающая гадость. Все старые фильмы, потом, другими глазами увидел. Книги, подвернувшиеся — иначе прочитал. Ты знаешь, — пауза тянется бесконечно, — на войне люди сильно меняются. Что только они на войне не читают… После штурма Грозного, в разбитых артиллерийским огнем библиотеках, валялись книги — бери, не хочу. Мы читали… Спорили… Думали… Друг с другом… и сами с собой. Очень уж всё напоминало непроходимую дурость 1941 года.

— «У каждого поколения должна быть своя война?» — отвечать цитатами плохой тон, но, не удержалась.

— Примерно так, — комендант зябко сутулится, — По-другому до мозгов не доходит. Целые пласты смысла пропадают. Например, только под огнем начинаешь представлять мотивацию «офицера мирного времени», панически боящегося войны. На контрасте. Он, всего-навсего, собирался досидеть на службе до 45 лет и уйти на пенсию. А тут — пули, кровь, смерть… Да вдобавок — психи «срочники», сами, «забесплатно», рвутся в бой.

— «Добровольцы»? — вспомнилось непривычно старомодное словечко из записи, наши так не говорят.

— Они самые… Представляешь ненависть и презрение такого, прости боже, командира, к собственным подчиненным? К пацанам, верящим в верность воинскому долгу и не верящим в собственную смерть?

— Не понимаю… — господи, на что он намекает? Это… про моего папу? И Фриц — его тоже так видит?

— Те, довоенные ребята, с ясными глазами, тоже не верили. И я… Мы росли в Союзе, ждали «хорошего», не получали ещё подлянок «от своих». А у твоего Фрица — другой жизненный опыт. Он — на слово не поверил. Предпочел уточнить лично. И оказался прав, — какие же страшные вещи он говорит. Это — кошмар. Я не хочу!

— Разве одной внутренней неприязни достаточно, что бы спокойно послать «своих» на верную смерть?

— Иногда, да… Оно же отличный способ быстро и безопасно избавиться от неугодных. Метод отработан с незапамятных времен, даже в сказках описан, — ну, цари, с невыполнимыми задачами, для Иванов Дураков. А ещё, часть, потерявшую большую часть личного состава, отводят на переформирование… в тыл, — голос у коменданта звучит глухо, будто ему стыдно такое рассказывать, — в тылу не стреляют. Там «служить можно».

— Мерзость! — наверное, папа советовал Фрицу остаться. А тот — подумал… и вскрыл секретные пакеты…

— Иногда бывает, когда все перечисленные мотивы действуют разом. Когда людей, которым доверили оборону страны, на самом деле корчит от ненависти к народу, к стране и к её идеям, — комендант натурально бурчит себе под нос, — Тогда, в критический момент, у армии «роковым образом» не оказывается ни патронов, ни радиостанций, ни автоматов, ни машин, ни танков, ни самолетов… Вперед, за Родину! На голом героизме.

— Так ведь на самом деле не было у них ни радиостанций, ни автомобилей, ни самолетов! — что он несет?

— В 1917 году не было? — меня почти леденит его грустный, всё понимающий взгляд, — или в 1937 году? — ой! — или — в 1941-м? — отвести глаза не получается, — А если не было в 1941-м, то откуда взялось в 1942-м и в 1943-м? С неба упало или сами сделали? Ленд-лиз, в значимых количествах, пошел только под конец войны.

— Конечно, в основном, всё сами сделали! Как и мы. Нет? — взгляд коменданта становится ещё грустнее.

— В последний момент? Под бомбами. В цехах без крыши, под открытым небом? Силами баб и ребятишек?

— Там была народная война! — чего он пристал? Нас так в школе учили, — По-другому и быть не могло!

— Наташа, — ласково, как к совсем маленькой, — Ты, только что, едва своими глазами не увидела, как оно «бывает по-другому». Мы на Земле-1, тоже не верили, пока не увидели в 1991-м. Приобрели печальный опыт. Тут, ждали сходной выходки почти 20 лет. Как могли — готовились. О маршале Тухачевском что-то слышала?

— Это, которого в 1937 году репрессировали? Говорят, он был большой новатор, очень технику развивал.

— Новатор, как же — комендант хмыкает, — Ты можешь себе представить армию без радиосвязи? Совсем?

— ??? — такого, про Тухачевского, папа не рассказывал, — Говорят, он наоборот, любые новшества любил.

— Будет время — найди и почитай его статью «Вопросы управления». Для информации… Маршал целый раздел посвятил проблемам организации связи, ухитрившись, ни разу (!) не упомянуть радио. Посреди ХХ века! По мнению Тухачевского, связь в батальонах следовало строить последовательным использованием личного общения, светосигнальной техники, собак, солдат посыльных и телефона. И только! Каково?

— И как же они воевали? — если это шутка, то предельно глупая. Похожая на клевету. Папа мне говорил…

— В 1941-м и почти весь 1942 год вермахт воевал с Красной армией, как зрячий со слепыми. Двадцать лет радио считалось в РККА «вспомогательным средством». Командиры радио не любили и избегали. В мирное время им телефона хватало. У немцев всё было с точностью до наоборот. Каждая машина, каждый самолет, каждое подразделение были оснащены радиостанциями. С 1944 года — стали оснащать личной радиостанцией солдат одиночек… Слава богу, что им успели сломать хребет в 1945-м. Но, какой ценой! Бывало, что целые наши фронты в 1941-м году теряли связь с командованием из-за обрыва проводных линий. Радиостанций не было! Миллионы советских солдат погибли не за грош или толпами попали в окружение из-за полного отсутствия связи. А сами они сделать простейшую радиостанцию или хотя бы радиоприемник — не умели. Хотя там работы от силы час. Их этому не учили. Специально!

— И никто Тухачевскому вовремя не подсказал, где слабое место?

— И никого Тухачевский не хотел слушать! — завхоз сердит, — И кабы один баран-барин Тухачевский… Боязнь радио — повальная болезнь в советской армии, на протяжении десятилетий. Предложения поголовно учить радиоделу всех призывников, вызывали у начальства, что в войсках, что на гражданке, настоящие желудочные колики!

— Они так боялись потерять свою монополию на информацию?

— Они боялись возникновения никому (!) не подконтрольной сети личной радиосвязи. Война, эту дурь, ярко высветила, но никого ничему не научила. Сам, в своё время, через полвека после Победы, нахлебался… И ещё они боялись, что очевидно более умные и способные (владение радио требует непривычных навыков) станут им конкурентами, — тут он прав, папочку даже банальная морзянка напрягает не по детски. Но, за это убивать?

— Вы хотите сказать — раз люди не меняются, то всё, из века в век, повторяется?

— Ты же видишь… О проекте введения, в виде исключения, права наследования мест в вашем Совете уже слыхала? Раз исключение, два исключение. Добро пожаловать в палату лордов. Так оно обычно и начинается.

— Но, мы живем по советским законам! Никто не допустит! Я надеюсь… — а папа уже вовсю хочет дворянство…

— После 1991 года, — с издевкой цитирует комендант кого-то картавого, — в РФ развелось много «штатских долбоёбов, которые, подляе, надеются и надеялись, что армия хоть что-нибудь для них сделает и могла сделать тогда. Нет, вы всё должны сами!» Ничего не осталось, как последовать совету. Самим развивать радио и так далее. Остатками электронной комплектации, после демонтажа аппаратуры с Земли-1, что бы ты знала, с нами почти не делятся.

— Но вы сознательно добивались 100 % автономии Эзеля, уже в первые годы? — в ответ пожатие плечами.

— Могла убедиться, что кое для кого вышел сюрприз, — да уж, гм… — Лучше, попробуй оценить всё тут происходящее, с точки зрения «народной войны». Мягонько намекнул, что я — бухгалтер-экономист. В чине Рейхсканцлера неудалого королевства Фрица. А что я знаю? Кроме нескольких статистических отчетов и пачки ведомостей у меня и материала для анализа нет. Кстати, ведомости мне давал сам завхоз (или комендант?)… Как же давно это было! Прикинем… Блин!

— Бюджет проекта целиком покрыл Эзель. Из других мест пришли добровольные пожертвования, вроде кристаллов рутила. Даже самолеты на время одолжили… — кивает головой, — Но, зато пытаются командовать!

— Конфликт систем. «Пирамида» пытается подчинить «сеть». Если не получается — то задавить материально. А ещё лучше — уничтожить физически, под благовидным предлогом. Совершенно естественные, скорее инстинктивные, действия возродившейся иерархии власти. Самодостаточность Эзеля многим режет глаза. Будешь спорить? — пора менять тему.

— Вы знаете, что ваша База прослушивается насквозь? — интересно, как он на эту шпильку отреагирует?

— Иначе — нельзя! — надо же, совсем спокойно отозвался, — После карантина, у всех — равные права. Тебе распечатки стенограмм давали? — против воли утвердительно хмыкаю, — Послушай звуковые записи, там ещё смачнее.

— Например? — так он в курсе тотального «звукового контроля»? Уже к нему привык… Считает нормой.

— Ну, — напрягается, — из свежих — «Если эти гниды нам не помогают, то, с какого хрена, они хотят нами командовать?!», — усмехается, — Извини за литературный перевод. Оригинал, по-немецки, гораздо грубее…

— А теперь, ребята знают, что их попытались убить… — ужас! И Фриц — ни единым словом… — Почему?!!

— У нас народная война, — комендант чуть повысил тон, — парни сами знают, за что и ради кого они идут в бой. Таким, дурные «приказы из Ставки», как зайцу пятая нога! Это и есть коммунизм, дочка, — совсем непонятно, — Бывшим рабам государства противно видеть, как живут и умирают свободные люди. Ты ещё молодая, может привыкнешь…

— Но, ведь можно было попросить! А хотите, я сама (кто тут Рейхсканцлер?) попрошу технику у Соколова лично?

— Парни гордые, — комендант слегка подрагивающей рукой добывает из узилища очередную таблетку, — Уже поздно! «Не верь, не бойся, не проси, работай сам!» Ничего, мы вполне справимся… — эту мысль надо обдумать.

 

Лист двадцать первый. Экономика блицкрига

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

«Шел четвертый день войны…» Глупая фраза преследует меня с самого утра. Никак не могу вспомнить, откуда она привязалась, из фильма или книжки? Какая война? Войны ещё нет и, возможно, не будет совсем. Команда Фрица, разбилась на четыре группы и окопалась в лесном массиве, окружающем Кронах. Два взвода контролируют дорогу, ещё два — реку, по названию совпадающую с городком. В электронной энциклопедии с Земли-1 есть фотография этой речки в XXI веке. Ручей, курице по колено… Если верить Фрицу (пообщались), сейчас река Кронах настолько полноводная, что местные там плавают на лодках и таскают вверх по течению баржи. Как таскают? Руками, естественно. Как нормальные бурлаки. А сейчас, в центральной Германии, идет настоящий ливень. Все реки вздулись и затопили низкие берега. Это плохо и хорошо одновременно.

Плохо, потому, что наскоро обустроенные землянки, сразу же, дружно, дали течь. Хорошо, потому, что дождь смыл все следы. Плохо, потому, что чисто внешним наблюдением невозможно понять, что творится в крепости, а погода — сурово нелетная. Хорошо, потому, что подъем воды в реке в теории позволяет применять самолеты-амфибии. Маленькие. Я один видела. Ш-2. Как на старинных фотографиях. Лодочка с крыльями…

Это первый самолет, который 18 лет назад наши смастерили на Байкале своими руками, вскоре после попадания из переделанного движка от электрогенератора и первый самолет на Эзеле, сделанный из местных материалов. Тут приделали самодельные фюзеляж и крылья к списанной, по окончании гарантийного срока эксплуатации, авиационной паровой турбине. После переборки изношенных подшипников и издевательства над парогенератором, движок тоже обрел вторую жизнь. Погоняли его на стенде, подобрали подходящий по характеристикам пропеллер. Увы, всё повторяется. На Байкале — для Ш-2 слишком сильные ветры и гористая местность. На Балтике — вечно штормящее море. Сам же Эзель, каменистый и заросший лесом, удивительно плохая база для гидроавиации. Парадокс. Все Ш-2, после безуспешных попыток использовать их по прямому назначению, разобрали и сложили на склад. А теперь настал их час. Другой авиации, годной для создания воздушного моста «Аресбург-Кронах», в нашем распоряжении нет.

Внешний вид и технические характеристики 4-х местного самолета-амфибии Ш-2.

Зато «единая радиосеть» бурлит идеями так, что я в собственный почтовый ящик боюсь соваться. Только число сообщений проверяю. По распечатке… Почти все позывные — мне незнакомые. Половина — женские… Боюсь утонуть в море эмоций. Главное, зачем мне телеграммы строчить? Антенну парни уже поставили, связь почти устойчивая. Ретранслятор Эзеля с нагрузкой справляется. Общайтесь себе напрямую… Одно сообщение в сутки — мало? Как сказать… Я же обхожусь. Хотя тоже хочется потрещать, как в старые добрые времена. Эх!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

О чем это я? О проекте… О войне… Скажете, при сложившихся условиях, надо не воевать, а прекращать маяться дурью и быстро делать ноги? Какая может быть война, без численного превосходства и могучей индустрии, кующей победу в тылу, без блестящего генерального штаба планирующего гениальные стратегические ходы?

Народ, запомните, это ерунда. Даже мне, на лекциях, читали. Описанные выше войны ведут государства, иерархические пирамиды, рассадники социальных паразитов, где армейским чинам надо оправдывать своё существование, создавать у гражданских дутый авторитет, а штатским ворам списывать краденные миллионы в бездну военных расходов. Хрен вам, родные! При коммунизме воюют быстро, дешево и беспощадно. Увы, в военных уставах Земли-1 очень многие азбучные вещи совершенно не описаны. Идеологическое табу!

Будь иначе, там бы не спорили битых семьдесят лет, как нищая, ещё совсем недавно голая и смертельно голодная Веймарская Германия, за одну пятилетку (1933–1938 годы!), превратилась в военную сверхдержаву и принялась колошматить богатые, благополучные, захлебывающиеся в деньгах, технике и ресурсах страны? А всё просто, немцы плюнули на буржуйскую солидарность и спустили с цепи научно-технический прогресс. Массово применили в военном деле все пригодные для этого гражданские наработки. Одной ногой шагнули в постиндустриал. С точки зрения экономики, главный символ постиндустриала — это эрзац, суррогат, дешевый заменитель вещей и ресурсов, которые, во все времена, считаются элитными, роскошными и недоступными. При постиндустриале, стоимость любого (!) продукта стремится к цене подножного сырья, то есть — к нулю. Столь наглого нарушения «правил игры» хватило, что бы давить Германию дружно бросился весь остальной мир. СССР, США и Англия с сателлитами, временно плюнули на идеологические разногласия! Думаю, самая «страшная тайна» Третьего Рейха, на Земле-1, состоит в том, что немцы, не просто полезли, «с голым задом», воевать против остального мира, а что они имели основания рассчитывать на успех и чуть не показали оному миру Кузькину мать. А самая страшная глупость, которую совершил Гитлер, в том, что он полез воевать с русскими, которые уже строили коммунизм. С голозадым СССР, вынужденным опираться на те же самые (!) «постиндустриальные» наработки. Ну, Рейх и получил, естественно, тем же самым, по тому же самому месту. А головой надо думать! Россия, всю историю, от дикой бедности, вынужденная клепать «хай-тек, из дерьма на коленках» — жуткий противник. Лишив СССР 2/3 довоенного промышленного потенциала, немцы сами (!) толкнули русских искать выхода в постиндустриальных технологиях. Инерция того пинка иссякла только к 80-м годам ХХ века (!), когда разложившуюся верхушку КПСС уговорили «жить как все». До того СССР, без особого напряга, выдержал 40 лет гонки вооружений со всей остальной планетой. Да ешё и попутно волок на своем горбу, в светлое будущее, «советский блок». Ха! Теперь, на Земле-1, это страшная военная тайна, ага…

Мы тут, на Земле-2, непрерывно конфликтуем со всеми сразу и точно знаем, что «молниеносная война» (Blitzkrieg) — «оружие бедных». Никак иначе воевать не выходит. По-другому, нас бы давно сожрали живьем.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Как оно всё работает? Могу просветить. Основы блицкрига, точнее «политики иными средствами» — это:

1. Абсолютная независимость материального снабжения (всё необходимое имею или ношу с собой).

2. Абсолютная независимость системы управления (устойчивая беспроводная связь круглые сутки).

3. Абсолютное военное превосходство (где врага встретил, там его и убил, при любой численности).

4. Абсолютное господство в воздухе (если противник не летает вообще, то побеждает тот, кто летает).

По первому пункту вопросы есть? Неужели? Тогда — поясняю на примерах. Как описать, в одной фразе, классическую, то есть — «индустриальную» войну? «Наступаем четвертые сутки, мы не ели четыре дня…» Гениально! Отчего так? А тылы отстали… Если отвлекаться на «самоснабжение» (грабеж и мародерку) — враг успеет перегруппироваться и подтянуть резервы. Плохо… Если нет достаточных запасов «подкожного жира» — упадем от истощения. Ещё хуже… А если останавливаться на перекуры, то война затянется до бесконечности. Полный караул… Хотя, примерно так, государства обычно и воюют. «Пока толстый сохнет, тощий — сдохнет» О прелестях саботажа и партизанской войны, неизбежных в ситуации, когда завоеватель кормится с занятой местности, напоминать? Я уже писала, в Германии конца Тридцатилетней войны солдат боится в одиночку за угол зайти, малую нужду справить. Не говоря — отстать от своих или заблудиться в лесу. Убьют моментально! Такие же, озверевшие от тягот и лишений военного времени, пейзане… Простите, а за что тогда воевать?

Как организовать дело иначе? Легко! Именно этим и занимаемся… Организуем… Или организовываем? Ох! Совсем я от хозяйственных расчетов одурела… Зато, первые результаты — уже есть. Загибайте пальчики. Во-первых, Фриц с мальчиками спокойно высадился с воздуха и окопался, не вступая в боевое столкновение. У них двухнедельный запас продовольствия и «расходников». Тройной боекомплект. Что им надо — пришлем.

Во-вторых, гарнизон крепости Розенберг познакомился с новым понятием «система ниппель». Туда — пускают всех, обратно — не выпускают никого. Это уже Фриц придумал… Кто в Кронахе почитал засевших за стенами вояк «своими», тот естественным образом, в первые же часы высадки, помчался туда, спасаться (или доносить). И? Правильно. Обратно им ходу нет. Крепость торчит на вершине голого 50-ти метрового холма и отлично просматривается со всех сторон. «Ангарка» с оптическим прицелом свободно «берет» любой доспех, за километр. Телескопический ноктовизор ничем не хуже электронного с Земли-1, ну, кроме веса и размеров. Дорога в Розенберг ведет только одна. Результат? Все пытавшиеся покинуть крепость, что днем, что ночью — теперь живописно лежат вокруг, радуя своим видом окружающих. Цена вопроса — шесть дежурных снайперов и простенькая система светозвуковой сигнализации. В первые же часы после высадки самолеты щедро забросали пространство вокруг стен «конфетти». Кружками из непромокаемого картона, с пиротехническим составом на основе йодистого азота, после высыхания взрывающим от малейшего прикосновения. А нечего, понимаешь, кому ни попадя там бродить!

Откуда я знаю, что трупы наемников, пытавшихся дезертировать из крепости, кого-то радуют? О! Это совершенно точные сведения. От того же Фрица. Три дня ребята сидели в лесу жевали сухой паек и никак не давали о себе знать. Только обеспечивали сменную работу снайперов. Оказалось, аборигены Кронаха тоже (!) три дня сидели за закрытыми дверями и ждали, когда в город ворвется очередная орда завоевателей. Мы… Чем дольше они ждали — тем сильнее пугались. На четвертый день любопытство пересилило страх. Они ж там почти крестьяне — живут с огородов, прямо на улицах пасутся козы, свиньи и коровы. Крестьянин чужому на слово не поверит. Однако, выводы для себя обязательно сделает. Опять же, жадность города берет! Вчера к Фрицу потянулись ходоки, клянчить разрешения на мародерку тел подстреленных солдат… Нас не боятся! Точнее, считают суровыми пофигистами, вроде воинствующих монахов. В воинствующий атеизм Центральная Европа пока не верит.

Одежда стоит дорого. Наемники в Европе XVII века одеваются ярко, вычурно, роскошнее всех. Для нас они — просто отличные мишени. Для нищих соотечественников — ходячая куча дорогих тряпок. После смерти — дармовой секонд-хенд… Плюс — деньги и ценности… Плюс оружие… Фриц поставил единственное условие, голые трупы — обязательно закопать. И лед взаимного недоверия треснул. Местные стали считать наш проект разновидностью совместного с нами предприятия. Тем более, что парни не потребовали доли. Они вообще не появляются в городе. Рано… К сожалению, до сих пор не удается найти ведущий в крепость подземный ход… Вылазка остается вероятной. Тут возник конфликт интересов. Рухнувшая во внутренний двор крепости бомба с хлорпикрином, по нашим прикидкам, превратила её подвальные помещения в нежилые. Только надо знать точно. Численность гарнизона неизвестна, уровень его боеспособности — тоже… Местные, если они и знают, где пролегает ход, на сотрудничество не идут. Остается ждать развития событий. Зато, все живы… Да, своего рода бухгалтерский баланс. Свожу дебит и кредит. Ребята живут совершенно автономно, даже воду из речки не берут (если честно — правильно делают, там анализы жуть чего не показали) и дров в лесу не рубят.

Если второй и третий пункты вопросов не вызывают (почтовые голуби против радио не котируются) — перехожу к последнему пункту. К господству в воздухе. Надеюсь понятно, что оно одновременно означает и транспортное превосходство. Избавляет десант от необходимости использовать местную дорожную сеть. Но! Остается проблемой контроль чужой дорожной сети. Мало самим обходится без дорог. Надо ещё помешать пользоваться ими противнику. Епископы города Бамберг владеют Кронахом многие сотни лет. Сомнительно, что бы они добровольно согласятся с его потерей. Решение Папы Римского, для этой публики — пустой звук. От Бамберга до Кронаха, по прямой, около 45 километров. К концу недели — следует ждать оттуда войско. До прибытия помощи крепость будет держаться. Запасов там много… Численность гарнизона неизвестна… А у нас нет сил даже прикрыть район базирования постоянной сетью наблюдательных постов. Ребят — две роты…

Дальше? Традиционный, для армии, метод контроля дорожной сети — посты на мостах и перекрестках, гарнизоны в населенных пунктах, патрули и заставы. Откуда людей взять? А я спрошу — зачем оно вообще надо? У нас самолеты есть. Да, те самые Ш-2. Как их называет комендант «шаврушки». Целых четыре штуки. Люфтваффе, фрицева Рейха. Считай, воздушная армада (один самолет постоянно дежурит в воздухе). Это сейчас дает ребятам важнейшее стратегически преимущество — круглосуточную авиационную разведку.

(Склейка листа писчей бумаги и обрывка бумажной ленты телетайпа, продолжение печатным шрифтом)

Значит так (три раза стучу по дереву, сначала по борту, потом по сиденью, потом по собственному лбу), сколько раз зарекалась, никогда не хвались. Как похвалишься, так сразу за бахвальство и схлопочешь. Кого я хотела обмануть? Ась? Теперь, умнею на глазах. Мудрость, широким потоком, течет в мой нежный организм через «задние ворота». Вы правильно поняли. Мать-мать-мать! Не, сначала обрадовалась, как последняя дура. Выпал повод слетать к Фрицу в гости. Радостно согласилась, быстренько собрала вещи и подарочки, в самый последний момент примчалась на аэродром и даже успела обрадоваться, что ничего не переиграли. Обещали одно пассажирское место на Ш-2 — честно предоставили одно место. Правда, в хвосте… Казалось бы, какие проблемы? Мало ли, где я не летала? Привычно закинула под ноги рюкзачок, забралась сама, обменялась словечком с попутчиками, задвинула фонарь кабины… Поехали! И только в воздухе ощутила неудобство. Сиденье оказалось деревянное. Совсем! Гнутая фанера. С дырочками. Не знала… Этот самолетик весь из себя такой — предельно облегченный. На удобствах сэкономили. А расчетное время полета — 10 часов. Попа моя попа! Хорошо, что забыла пообедать. Хоть с физиологией в воздухе проблем не будет. Надеюсь…

Наш самолетик перегоняют в Кронах вторым. Первый — два часа как в полете. Теперь мы держим связь. Я и держу… Все роли расписаны. Впереди, рядом, сидят пилот и штурман. Сзади два сиденья одно за другим. В «санитарном» исполнении Ш-2 на это место ставят носилки с лежачим больным. Именно такой «спальный» вариант сейчас торит нам курс, попутно сообщая сводку погоды. То ли проскочим облачный фронт, то ли не успеем. Наша задача — догнать лидера и дальше лететь, не выпуская друг друга из виду. На всякий случай… Я очень надеюсь, что с лидером ничего не случится, потому что, иначе — мне хана. Собака меня съест первой. Да. Четвертым пассажиром, рядом, в хвосте, летит собака. Здоровая, темно-серая, восточно-сибирская лайка.

Лайку зовут Иргичимэн. В буквально переводе с тунгусского языка — это «охотник на волков». Имя мне сообщил по радио хозяин (ему хуже, он летит в положении лежа), когда зверушка за спиной встала на задние лапы, начала меня обнюхивать. Замечательные ощущения. Наверное, я собаке понравилась. Иначе, зачем она пролезла под сиденьем и уселась у меня между ног? Да глажу я тебя ведь уже, глажу! Хозяина зовут Вася, я его встречала. Нетипичный тунгус. Широкоплечий и мускулистый, почти квадратный. Через рацию своего самолета он меня успокаивает. Уверяет, что песик добрый, ласковый, если сытый никого не обижает. Ха! Это сейчас — сытый. А к вечеру? Настораживает, что, общаясь с животным по радио (пришлось включить динамик и дать зверю послушать родной голос), Вася зовет мохнатое чудище Иргичиткэн, то есть — «волчонок». У меня со слухом пока всё в порядке, ничего не перепутала. Подозреваю, что эта собака — помесь лайки с волком… Жуть!

Рассмотреть её хвост (палкой или колечком?) никак не получается, а лезть туда рукой и щупать — боюсь. Правда, кусочек сахара, добытый из кармана рюкзака, зверь сожрал, с аппетитом. Для волка такое поведение не характерно. А Вася уверяет, что собака ученая, практически служебная, еду из чужих рук брать не станет. Готова допустить, что на глазах у хозяина — не станет. А своими глазами я вижу, что собака — весьма себе на уме… Пускай… До безобразия умная собака нам в Кронахе нужна. Срочно. У Фрица возникли проблемы. Две.

Во-первых, местные настучали, что бургомистр получает и отправляет письма голубиной почтой. Это не криминал, но, на прямо заданные вопросы дяденька отвечать отказался. Уже настораживает… Во-вторых, после исчезновения городской стражи, в Кронахе завелись воры. Что намного хуже. Трудно налаживать новую жизнь, если в городе нет порядка. Особенно, если смычка с местным населением ещё только начинает возникать. Криминальный разгул — дискредитация власти. Его следует давить в зародыше. Вася это умеет… Учили.

У меня другая задача — срочно привнести в суровую политику Фрица капельку человеколюбия. А то, от его угрюмых гавриков, местный народ шарахается. Пьяницы и дебоширы, из гарнизона Розенберга, были им роднее… Наши ребята не пьют, не грабят, демонстративно игнорируют местных потаскушек (как я их понимаю) и не молятся. Чего ждать от подобной власти — тайна велика. Деморализованные обыватели погрузились в тоскливый ужас. Надо их хоть немного встряхнуть. А ещё — принять дела в управе и срочно, хотя бы бегло, осмотреть городской архив. Иезуиты приготовили несколько «подлинных исторических документов». Самое время их там «обнаружить». Или наоборот — «не найти». Решать — мне. Прямо на месте. По быстрому… Одна нога здесь — другая там.

Летать на малой авиации — тоска. И неудобно… От жесткого сиденья каменеет задница, от болтанки — не возможно заснуть. Прыжки на воздушных ямах напрочь отбили аппетит. Последней радости лишили. Собака жалобно скулит, как только я прекращаю оказывать ей внимание. То ли тоже боится, то ли морская болезнь… Зато меня припахали в качестве активного радио-маяка. Штурман активно экспериментирует с определением нашего положения на местности. Солнце в тучах… Навигационных карт, что бы ориентироваться по деталям рельефа, мало. Выручает слаженная работа пеленгаторов в Копенгагене и на Эзеле. Плюс-минус лапоть, мы своё положение установили. Серьезно уточнили курс. Теперь, каждые несколько минут, вносим коррективы. Радиостанция должна непрерывно работать на передачу. Кто на рации? Я на рации. Стучи! Что тебе в голову взбредет… Придумала. Сама себе, в электронный почтовый ящик, набиваю вот этот текст. После распечатаю.

(длинный, свернутый в четверо, обрывок ленты от радиотелетайпа)

Самолетик упорно ползет вперед над густыми лесами и редкими полями. Именно ползет… Ветер! Ш-2 — задумывался как «воздушный автомобиль». С той скоростью, которую он сейчас развивает по расчетам, едва за 100 км/ч, только над Европой и летать. В хорошую погоду. Теперь понимаю, почему он не привлек нашего внимания раньше. На Байкале ему грош цена. Обыкновенный береговой бриз, дующий там почти непрерывно из каждой речной долинки, развивает скорость 8-10 м/с. Число штормовых дней, в течение года, в разных местах озера — от 18 до 148. Осенью и весной их больше, летом — меньше. Сильных ураганных ветров в году — около двух десятков. Особенно часты сильные ветры осенью, с октября по декабрь, в районе Ольхона. Там, из каждых 100 дней — 58 бурных. Простой ветер у нас — 20–25 м/с, обычный штормовой 30–40 м/с, во время урагана случаются порывы до 60 м/с. Максимальная скорость Ш-2 всего 120–130 км/ч. Куда ему против урагана? Унесет, как осенний листок… Штормовая Балтика немногим мягче. Она тоже — почти озеро. Со своими 7–8 бальными ветрами и волнами по 4–5 метров. Тянуть против ветра никакого горючего не хватит… В Центральной Европе с ветрами заметно легче, а главное — ребята раздобыли горючее. Точнее, наладили его выпуск. Много! Столько, сколько надо. Из местного сырья. На четвертый день высадки! Blitzkrieg, однако…

Самогон в Европе научились гнать двести лет назад… Ученые книги уверяют — у мудрых арабов. Злые языки доказывают — у богопротивных русских. Кто сомневается, читайте «Историю водки» Похлебкина. Но, в эпоху Тридцатилетней войны самогоноварение приобрело тут совершенно эпические масштабы. Поговорка «Пьет как немец» — именно этого времени. Учтите, что «немцем» в Московии называют всякого иностранца, Ну, различая «немцев английских» и «немцев голландских». Квасят все! По черному…

Самогон — валюта, лекарство и пища. Европейцы XVII века «едят» его специальными ложками, как обычный суп. В миску с самогоном крошат хлеб, кладут кусочки мяса. Это роскошно. Отсюда в шведском языке название «sup» для нормы-рюмки в 40–60 грамм (размер специальной ложки для поедания спиртового месива). В «рекомендациях» XVII века говорится: «Необходим хороший sup после вставания, для очистки желудка, один sup за завтраком, sup перед обедом для аппетита, sup во время обеда — один перед рыбным блюдом, один перед мясным, немного позже перед сыром, один sup после еды, один sup за ужином, один sup после ужина для лучшего сна». Кроме того, можно «пропустить» по sup-рюмочке перед охотой, рыбной ловлей, выходом на улицу. Есть sup «ночной», «кроватный», «церковный», «родственный», шкафный, перед отъездом, для утешения, от усталости… — все и не перечислить! Ежедневный расход самогона в Кронахе — сотни литров.

Подобающий запросам владельцев агрегат булькает сивухой буквально в каждом доме. Проблема — в «крепости». Паровая турбина жрет всё, что горит. Что бы слабый самогон загорелся его надо или перегонять его многократно, «по всем правилам искусства»… или обработать негашеной известью. Рецепт годен для дегтя и скипидара. Фриц — платит. Аборигены — тащат. Ведрами. Вот…

Старинные самогонные аппараты XVI–XVII веков.

Оптовая цена самогона в Южной Германии, насколько я знаю, колеблется около 1 грамма серебра за литр. Заполнить трехсотлитровый бак Ш-2 чистым 96 градусным пойлом, таким образом, стоит примерно десять талеров. Месячный доход бедного помещика или двух профессиональных наемников. Предположим, что дорогой самогон экономят и на две трети разбодяживают его скипидаром (парни ставят опыты, оставляя смеси разного состава отстаиваться в прозрачных стеклянных бутылях). Тогда, всего одна заправка самолета, обойдется в 5 талеров. Тоже — ощутимо… Так и подмывает сделать расчет выгодности описанной коммерции. Например, с точки зрения принципиально отвергнутого найма военной силы. Делать пока всё равно нечего…

Предположим, что самолетик, с двумя наблюдателями, полный световой день (!), кружит над Кронахом с окрестностями и одной заправки как раз на это хватает. Много ли можно увидеть сверху? Помню, учебник тактики дает табличку соответствия высоты глаз наблюдателя (в метрах) к его дистанции прямой видимости на шарообразной поверхности Земли (в километрах):

с 2 метров (человеческий рост) видно на 5,4 км;

с 10 метров (наблюдательная вышка) видно на 12,2 км;

со 100 метров (скала или наблюдательная башня) видно на 38,5 км;

с 200 метров (гора или возвышенность) видно на 54,5 км;

с 1000 метров видно на 122 км;

с 5000 метров видно на 272 км;

с 10 000 метров видно на 385 км;

В условиях хорошей погоды и особого состояния атмосферы (при холодном воздухе внизу и теплом наверху) горизонт расширяется. Дальность прямого наблюдения возрастает процентов на 30 %. Это редко… Таким образом, два человека (пилот и наблюдатель) могут одновременно держать в поле зрения весь окружающий район (при этом, не подвергаясь опасности с земли). Попасть в самолет, летящий выше 100–200 метров, из заряжающихся с дула ружей — технически невозможно. А что может живой наблюдатель на земле?

Дневная норма пешего маршрута по дорогам (в обходе) — 15 км;

Дневная норма конного маршрута по дорогам (в обходе) — 25 км;

Для организации патрулирования надо не менее одного охранника на 1,5 км периметра в дневное время, на 1 км — в ночное;

Переводя на понятный язык, хоть всех наличных людей круглосуточно в караул поставь — будет мало. А один постоянно висящий в воздухе самолетик решает задачу патрулирования — шутя. Летать выгодно.

Концепт «эрзац-обороны», на котором уже второе десятилетие держится наша наглая самоуверенность в этом мире, очень простой — из всех возможных решений всегда (!) выбирается самое дешевое. А самая дешевая оборона — это наступление. По материальным затратам, разумеется. В людях наступление обходится дорого — перевес в 3-10 раз вынь, да положи. Меня эта бухгалтерия войны, в своё время, поразила своей парадоксальностью. Хотя…

Секрет абсолютной безопасности — примитивен. Не бери чужого (того, что ты не в состоянии лично удержать) и немедленно убивай каждого, кто покусился на твоё. Никаких переговоров, ультиматумов, дипломатической возни… Появился, с оружием в руках и явными дурными намерениями там, где не положено — умер. Пойман с поличным на воровстве или разбое — умер. Попытался хитростью или обманом проникнуть, куда не положено — тоже умер. Предупредительные знаки расставлены всюду. Надписи — «Не влезай — убьет!» Для неграмотных — черепа на кольях. Мины шуток не понимают. Какие ещё караулы? Какие там часовые и патрульные? Нам что, больше делать нечего или свободных людей избыток? Работы — выше головы! Нечего плодить бездельников…

Мама рассказывала, что на Земле-1 всяких охранников, часовых, контролеров и проверяющих (первые с оружием, последние — без) давно больше, чем производительно работающих. Причем, эти паразиты считают главнее тружеников и в среднем они получают больше. Ну, как же, они — почти начальство. Феодальный тип экономики! Кстати, и здесь — почти такая же структура — привилегированный класс до зубов вооруженных нахлебников, на шее производящих слоев населения. Единственная разница — отношение численности. Много дармоедов, хилая доиндустриальная экономика, не прокормит. Приходится им умерять аппетиты или грабить соседей. Тогда развивается ещё более архаичная «набеговая экономика», вроде Крымского ханства, «саблей живущего». Это, простите мой французский — «полный песец». Вернуть банду адреналиновых наркоманов, из поколения в поколение воспроизводящих себе подобных уродов, в человеческое состояние — невозможно.

Оптимальное решение проблемы, с позиции повседневной практики — местным очень не нравится. «Кто не работает — тот не ест!» И всё… Ибо реализация — поголовное вооружение трудового населения огнестрелом постоянного ношения. Каждый человек — сам себе защитник и охранник. Добро пожаловать в коммунизм. В идеале, любой человек постиндустриального общества должен иметь возможность в одиночку справиться с любым количеством противников. На практике, постоянно носить с собой целый арсенал — напрягает. Пока, до нужного уровня, техника не дошла. Мы остановились на компромиссном варианте. Каждый таскает ровно столько оружия, сколько ему хватит против нескольких разбойников одновременно. Пистолет там, винтовку, реже, гранату или две. На Байкале — работает безупречно. В Сибири народ крупными шайками шляется редко. На Эзеле задача сильно усложнилась. Периметр морская вода. Это плюс. Зато береговая линия — под 1300 км.

Ногами не набегаешься, на лошадях не наскачешься. Дорожной сети нет. Пиратов в Балтийском море — полно. Воинственных держав, вроде Швеции — тоже хватает. Высаживайся в любом месте безлюдного пляжа и делай, что хочет левая нога. Никто не помешает, даже если и узнает. А узнает — так не успеет вмешаться. В первый год мы пробовали применить тактику, зарекомендовавшую себя в Прибайкалье — патрулирование на аэроботах. Летом по воде, зимой по льду. Ан, не вышло… Обратная задача! Байкал — озеро. В ясную погоду его зеркало просматривается на десятки километров, а в плохую — никто не плавает. Эзель — остров. Береговая линия изрезанная, полно укромных бухточек, где легко прятаться от непогоды. Если пытаться заглядывать в каждую — быстро всё проклянешь и толку не добьешься. Кроме того, можно нарваться. Вооружение аэробота — пулемет и миномет. С ходу вступить в бой, против многопушечного парусного корабля, с десантом, как во время последнего конфликта со шведами — двухместный аэробот слабоват. Если бы знать про врага, заранее…

Система наблюдательных постов с радиостанциями, вызывающих дежурный катер к месту возможной высадки, разрешила проблему частично. Просто на Острове избыток молодой и буйной живой силы. Парням всё равно надо круглый год кроссы бегать и марш-броски совершать. Попутно и за берегом присматривают… Зато собственная самодельная авиация проблему сняла полностью. Легкий штурмовик, со слабым мотором, может держаться в воздухе много часов. В отличие от катера, он способен летать напрямик, то есть успевать в любую точку Эзеля за полчаса. В отличие от наземного наблюдательного поста, он способен одновременно контролировать сотни квадратных километров (!) территории. А ещё, он способен нести бомбы. Миной, даже крупного калибра, утопить корабль с одного попадания — проблематично. Термитной бомбой — элементарно. Решение атаковать летчик принимает сам.

Насколько опасно такое противостояние для пилотов? Невооруженный глазом обычный человек видит:

Большой дом на земле или парусный корабль на фоне моря — за 15–20 км;

Палаточный лагерь — за 10–15 км;

Отдельно стоящий дом — за 8-10 км;

Тележный обоз на дороге — за 6–7 км;

Группу всадников или пеший отряд на марше — за 5 км;

Отдельных людей или лошадей — за 2–3 км;

Верстовые столбы вдоль дороги — за 1 км;

Переплеты в окнах, предметы хозяйственного инвентаря — за 500 м;

Черепицу на крышах, отдельные кирпичи и доски — за 200 м;

Блестящие металлические пуговицы и украшения на одежде — за 170 м;

Лица людей — за 150 м;

Выражение лиц людей — за 110 м;

Глаза — за 60 м;

Белки глаз — за 20 м;

Летай, да разглядывай… Полевой устав XVII–XVIII веков предписывает стрелять из мушкетов в атакуемого противника, когда видны белки глаз. На солдатских мушкетах нет прицельных приспособлений. Наводят тупо — вдоль ствола. Дальше 200 метров в кого-то попасть из такого мушкета вообще не реально. Пушки XVII века, по быстрым воздушным целям, стрелять не могут. Если честно, то из фильмов с Земли-1 у меня сложилось впечатление, что и через триста лет они по воздушным целям стреляют плохо. Одно попадание — на 10 000 выстрелов из зенитки! Офигеть. Зато, наземный патруль или катер накрыть пушечным залпом вполне вероятно. Оно надо?

В результате, за последние 3 года, сложилась местная система активной обороны Острова. Аренсбург прикрывают с суши минные поля, с моря — береговые минометные батареи. А на весь остальной архипелаг хватает одного (!) постоянно висящего в воздухе всепогодного самолета (Ш-2, для патрулирования оказался слабосильным) с пилотом, наблюдателем, пулеметом (для малых целей), термитными и газовыми бомбами (для крупных). Сухопутные боевые действия, с высадкой крупных сил и маршами войск по суше, при такой системе контроля Периметра, вести тупо не с кем. Не доплывают… А зимой, по льду, не доходят. Проверено! Цена вопроса — тонна «авиационного скипидара» в сутки на заправку сменяющих друг друга самолетиков (один взлетает — второй садится). Дополнительный бонус — приличный учебный налет курсантов. Воздушный патруль обязателен для всех, по очереди. Это — не тягомотина караулов, летать-то интересно. Прямая выгода — постоянная загруженность аэродромного хозяйства, непрерывная отработка узлов и механизмов самодельной авиатехники. Кроме турбин и некоторых приборов свою «малую авиацию» Эзель целиком поддерживает сам.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Площадь ближних окрестностей Кронаха, которые имеет смысл взять под контроль, примерно равна Эзелю. Кривой овал, 30–40 километров от условного центра, во все стороны. Дальше, пока не надо. Незачем… Четырех самолетиков, типа Ш-2 Фрицу, на первое время, для оборонной самодостаточности должно хватить. Крупные войсковые соединение и обозы передвигаются по дорогам медленно, растянувшись на километры. А одиночек, отставших наемников и тому подобную публику аборигены успешно истребляют сами. Без нас.

Фриц, мне кажется, перечитал Хемингуэя. Любимая фраза: «Один человек — не значит ничего». Понятно, что в средневековье одиночка всегда стиснут среди других людей — как песчинка в камне. От личных усилий почти ничего не зависит. Где родился — там и умрешь. Кем решили — тем ты и будешь. Тоска! Потому, нашу техно-анархию, он ценит, как инженер — детский конструктор. Ярких деталей много — собирай, что душе угодно… И вообще… Во время мозговых штурмов ребята такие идеи выдают! Свобода полета мысли — пугающая. Словно они не уроженцы XVII века, а инопланетяне. Мы ещё в воздухе болтаемся, а они уже целую теорию родили. Местную «Доктрину Дуэ».

 

Лист двадцать второй. Ассиметричная тактика

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Пятый час полета… Балтийское море, наконец-то, осталось позади. Летим над Восточной Померанией, владениями курфюрста Бранденбургского… Появилась устойчивая связь с Кронахом. На двух тысячах метров наш самолетик уже может работать как ретранслятор. Можно передохнуть. По освобожденному мной каналу связи теперь стучат сообщения ребята. Полевых раций, для устойчивой связи с Эзелем, днем им не хватает, а в сторону близкого Копенгагена сейчас ползет грозовой фронт и глушит слабенькие сигналы почти начисто.

Собака окончательно обнаглела, сожрала почти весь сахар и упирается, когда я попыталась её пропихнуть обратно под сиденье, на прежнее место. Звери меня любят… Замолвить за меня словечко некому. Тунгус Вася спит. Единственный успех — удалось добыть из рюкзака шерстяное одеяльце и подсунуть его под себя, между жесткой фанеркой сиденья и конкретно одеревеневшей попой. Попе уже почти всё равно, зато, сидеть стало гораздо выше, а разглядывать пейзажи за прозрачным пластиком — удобнее. Озираю окрестности. От непривычки — ошалеваю…

С высоты земля выглядит как побитая оводами шкура. Она изрыта проплешинами, на местах вымерших городков и деревушек, свежими и чуть заросшими следами пожарищ. Справа по курсу и сейчас что-то горит… И слева — тоже… Непривычно густая (по сравнению с Сибирью или Московией) сеть дорог… Удивительно много идущих и едущих по этим дорогам людей. Словно бы разворошили палкой муравейник. А ещё видно бегущих… И скачущих… Крошечные, как букашки, человечки окружили на перекрестке разбросанные повозки. Двое поползли в сторону леса (понимаю, что на самом деле они побежали). Задний догнал переднего… Тот, вдруг, сделался из черной точки черточкой. Упал и не встает… Убит? Немного в стороне возник и потянулся по ветру сизый хвост дыма. Новый пожар? Это что они, тут, всё время так живут?

С передних сидений слышны приглушенные ругательства по-немецки. Пилот тоже видит безобразие, но отреагировать на него — не может. Случись бы такое дело у нас, на Эзеле… Но, там, последние годы, удивительно тихо. А здесь — нет ни времени на вмешательство, ни лишнего горючего, на маневр со снижением. Да и неизвестно, за кого надо вступаться. Внизу течет «обычная полувоенная» жизнь. Кто-то кого-то непрерывно грабит, убивает, жжет… Наверное, ночью над этими местами лететь психологически легче.

Пилот со штурманом вполголоса принимаются спорить на незнакомом мне диалекте. Кажется, штурман не нашел очередного ориентира, отмеченного на карте. Опять надо уточнять курс по радио. Или — изменять ориентир, как прекративший существование. Внизу проплывает недавно взятый штурмом и разграбленный городок. Собор из белого камня почернел от копоти. Сверху зияют пустые коробки стен сгоревших домов, на улицах там и сям разбросаны знакомые черточки-букашки. Много. Я сама догадываюсь, что если у пятнышка форма кляксы — это лежит человек, а если угловатая — лошадь. Четыре дня назад городок ещё жил. Пусть не обычной жизнью, но всё же существовал. Теперь — его нет. Жителей то ли перебили, то ли сами разбежались. Курфюрст Бранденбургский не в состоянии поддерживать порядок на якобы принадлежащих ему землях… А шведы обложили контрибуцией все оккупированные территории и делают вылазки на формально свободные. Привычный, повседневный, растянувшийся на десятилетия кошмар.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

До того относительно ровная местность под крылом вздыбилась холмами. Кривые заплатки полей на склонах окружены лесами. Населенных пунктов попадается ощутимо меньше. Зато, следов войны — навалом. То проглянет на поляне среди деревьев заброшенное поле и остатки обгорелого дома, то петляющая дорога оборвется у разрушенного моста и свернет к грязному (посреди луговины) пятну стихийной переправы. Пару раз я даже наблюдала настоящие вооруженные стычки. С одной стороны реки, как раз напротив такого брода, пыхали облачками дыма маленькие блестящие пушки. С другой стороны, от леса к воде, скакали всадники…

Смотреть направо становится тяжеловато. Солнце постепенно клонится к закату и слепит глаза. Хитрая собака ухитрилось свернуться между моими ногами клубком. И спит. Прямо как хозяин. Почему-то ей место приглянулось. Скорее всего, сквозняк в хвосте гуляет. Дубняк! Ощущения, в не отапливаемом салоне — ниже среднего. Голове и плечам под прямыми солнечными лучами тепло, ноги противно зябнут. Хочется поджать их под себя или задрать повыше. Теплоизоляции в салоне никакой. Корпус — крашенная фанера. Набегающий поток воздуха её охлаждает, гладкая краска покрылась бисеринками влаги. Неуютно! А как на Ш-2 летать зимой? Да-а… Избаловались мы у себя, в Прибайкалье, большими самолетами и системами отопления… Могла бы потеплее одеться… А с другой стороны — кто знал? До рейсового сообщения Эзель-Кронах — жуть как далеко. Копится первый опыт… Как солнце глаза слепит! Аж слезу пробивает… Как мальчики курс держат? И, о чем они там ругаются? Не между собой, а каждый себе под нос тихонько бурчит. Думая, что я не расслышу или не пойму.

— Экселенца! — штурман через плечо сует мне бумажный футлярчик. Что там? О! Солнцезащитные очки.

— Мерси! — могла б сама вспомнить. Живем! Можно глядеть! Интересно, на кого я в этих очках похожа?

Пилот и штурман, например, сейчас похожи на роботов из кино. Зеркально блестящие пластиковые щитки, в половину лица (потому и не взяла, когда перед вылетом предлагали), уподобили их клонированным близнецам. Жалко, я себя не вижу… Хоть пудреницу с зеркальцем из багажа доставай (а как же, мама сунула). Будем надеяться — хорошо выгляжу. Примерно, как мотоциклистка со старого рекламного плаката, с Земли-1, у папы в штабе. Тоже — очки в пол лица, шлем на руле, волосы распущены, короткая кожаная юбка задрана по самое не балуйся, ярко накрашенные губы блестят. Мужикам нравится. Дура она, однако, кто ж по пыльному проселку с напомаженными губами ездит? Хотя, та фифа была явно городская… И мотоцикл у неё — реквизит. Решено, если прилетим засветло — очки оставлю. И вылезу в них. Раз за штурвал не пустили. «Мы летали…»

Кстати, ребята в этих очках интересно смотрятся. Мужественно. Покорители неба… И не скажешь, что всего несколько лет назад сами, голодные и босые, бегали там, внизу, по своей разоренной Германии. Или по Швеции? Фиг разберет, короче — по местной Европе… Из шведской оккупационной зоны, кстати, на Эзель, детей везут обильно (работать в шахтах или каменоломнях малышня не годится, а так — сразу живые деньги).

Поймала мысль и чуть не подпрыгнула, от острой догадки. Это ж я на происходящее вокруг смотрю отстраненно, будто в кукольном театре. А ребята — выходцы оттуда. Они видели, знают лично, какова война в полный рост. Им, все эти пожарища, беженцы, всадники и трупы на вытоптанной земле — страшная детская память. Как тут не ругаться? А дети выросли… Стали большими и сильными. Подвернулся случай вернуться. Родного города у них больше нет (сгорел, разрушен, забыт), и своей семьи тоже нет (убиты, умерли от холода или болезни), и знакомых — разнесло во все стороны. Зато, остались враги (не конкретные, полузабытые, мерзавцы, а образ) и осталась мечта — однажды прийти и… вот именно, попробовать навести в родных местах порядок. Ordnung… «Wurf nach Sueden»… Первый шаг к мечте «хоть ещё в одном месте наладить для людей нормальную жизнь». Или отомстить… Если обида до сих пор тлеет в душе. Ведь курсанты не только немцы, нет пока такой нации, у нас отовсюду воспитанники. Чего далеко ходить, вон, тунгус Вася — пример. Однако, встали и пошли. Все… Добровольно… За идею. Бесплатно. Воины-интернационалисты… Прогрессоры… Боюсь, что папе этого мотива не понять.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Сижу в фанерном кресле, подтянув к себе ноги и закутавшись в куртку. Холодно! Собака полностью оккупировала место снизу. Одна радость — смогла разглядеть её хвост. Как положено — колечком. Не волк… Слушаю, в наушниках, транзитные радиограммы через работающую ретранслятором самолетную рацию. Они у нас специально для такого дела и сделаны двухканальными. Лимит на передачу — 1,5–2 минуты. Плюс — технические паузы. Шестой десяток человек уже… Каждый — спешит рассказать интересное. Другу, учителю, знакомой, любимой… Подозреваю, что материала для очередного выпуска «В последний час» накопилось — горка с верхом. Фриц, зараза, так сухо и скучно всё излагал — скулы сводило. Парни, ту же историю, видели с разных сторон и описывают её живенько. Может быть — рисуются… Но, гарантирую — не врут. Нестыковки сразу выскочат. Так что, панорама выходит, гм… стереоскопическая. Да что там! Стерео, это когда смотришь на мир двумя глазами. А если глянуть двумя сотнями разом? У-у-у! Я тоже не зевала, в промежутке между передачами отбила команду — писать весь поток морзянки на носитель и перегонять в буквенный код, а Вере соорудить из этих охотничьих баек внятный военно-политический обзор. Надеюсь, сумеет… Интересно, она тоже, на Эзеле, кого-то подцепила? Вроде бы нет, видела её несколько раз в Ангарске, с высоким брюнетом…

Закончился поток сообщений? Уже? Так мало? Наверное — остальные в нарядах и на дежурстве. Третья часть из них, примерно… Так? Логично… Штурман делает умоляющий жест — «продолжай передачу». Небось, снова наземные ориентиры потерял… Как бы исхитриться, не меняя позы? Ага, можно приспособить ключ на подлокотник кресла. Там есть крепление. Прочно? Собака, не лезь ко мне, я делом занята! Да, уже глажу… Ну, ещё… Хватит меня лизать! Прекрати немедленно, а то я всем расскажу, что ты не злая собака, а подлиза! Ух… Пока мысли свежие — буду набивать текст… Изложение событий в Кронахе, после высадки, «вид снизу».

Высадились ребята удачно. На заранее присмотренные лесные полянки, где днем местные свою скотину пасут. Контейнеры с грузом тоже приземлились штатно. Точнее приводнились. На всякий случай мы решили, что кидать негабаритный груз в воду будет мягче. До света почти всё выловили, а что не выловили — поймали ниже по течению. В рыбацких сетях. Знали бы про сети заранее — вообще не мучились. Рыбаки, конечно чуть-чуть ошалели (я лично думаю, что не чуть), но, добро отдали без скандала. А главное — властям не настучали.

Больше того, у рыбаков удалось разжиться местным шмотьем и провожатыми. Так что, марш-бросок, к намеченным местам дислокации, прошел в темпе, без накладок. Теперь уже офигели горожане. Представьте себе, ранним дождливым утром, бегущие через средневековый городок, середины XVII века, 4 камуфляжные колонны. Вдобавок, нагруженные выше головы разным добром. «Те кому надо» поняли правильно и дернули в крепость. Оказывается, посол от Папы в городке накануне побывал и сделал «тысячу пятидесятое последнее предупреждение». Ему, привычно, не поверили. Тем обиднее оказалось осознавать факт — на этот раз Папа не обманул и таки устроил давно обещанную гадость… Только это всё лирика. Смылись, кто хотел — и ладно…

Зато дальше — начался цирк. Четыре группы здоровых молодых парней, не поднимая головы, копают в лесном массиве вокруг городка землю, валят-пилят лес, строят маленькие укрепрайоны. А в городе — никого… Несколько снайперов сидят по деревьям и на чердаках. Стерегут крепость. А ещё несколько человек ходят из дома в дом и поголовно переписывают жильцов. Стучатся. Обращаются вежливо. Хочешь — отвечай. Хочешь — нет. Не хочешь говорить о себе — расскажи о соседях (а соседи — расскажут о тебе). Ещё парочка, в тех самых шмотках от рыбаков, двинула устанавливать контакт с городским «дном» (благо, навыки прежней нищенской жизни ещё свежи и знание жаргона помогает). Эти ничего не записывают, запоминают имена и лица на слух… Сутки — на анализ услышанного и проверку данных. Ночь — на «зачистку» Кронаха (ноктовизоры и наганы с глушителями — рулят). К утру третьего дня в городе настал полный Ordnung… Безумный, невозможный «Новый порядок».

Так и слышу голос Фрица: «Затшем тянуть?» Надо понимать, Вася с Иргичиткэном (вот же имечко, язык вывернешь) понадобились ему для наведения в городке «окончательного глянца», в стиле «Кто не работает — того уже нет». Фриц добрый, морить тунеядцев голодом, держать их в тюрьме или напрягать принудительными работами побрезгует. Да и нет в городе тюрьмы. Застенки — в крепости. Точнее — вся крепость теперь застенок… Это непорядок. Долго такое Фриц терпеть не станет. Сильно подозреваю, что самого интересного (захвата Розенберга) я не увижу. Управятся до меня. Если уже не управились…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Предчувствие меня не обмануло! Только что прошла по трансляции телеграмма Соколова, адресованная лично F4. Совсем короткая — «Это зверство!» Ответ (тоже личный) не замедлил — «Naturlich (конечно)!» А лететь ещё два часа… Куда спешим? Что творим? Ого! Пошел очередной поток «репортажных сообщений». Послушаем…

Гадство! Я так и знала… Фриц, иногда, убивает своим незатейливым средневековым подходом. Буквально шпарит по прописям… Начитанный мальчик. Рецепты достижения военной победы известны с незапамятных времен — «Делай не то, что ожидает противник». «Никогда не делай то, что противник может предугадать!» Это труднее… «Если есть возможность — никогда не повторяйся!» Теперь я понимаю, что вышла замуж за ходячую цитату из памфлета Ахинеева «Ослы в погонах». С которого, как со вступления, начинается вводный курс в нашем учебнике «Инженерной психологии». Помню, автор доказывает, что нет смысла обсуждать прикладные темы с «гориллами», которые не способны одолеть даже школьный курс физики, в силу жестких мозговых блоков. Вояки, политики и юристы и уголовники, по Ахинееву — не люди и не оппоненты. Их надо «давить тапками, как тараканов» и «морить дустом, как клопов». Убежденный анархист…

Такой подход к ведению дел с представителями силовых структур (и криминала) товарищ Ахинеев называет «Азбукой гражданской войны». Щедро сыплет примерами, один красочнее другого. Парящими холодной классовой злобой фактами из «эпохи войн и революций» XIX–XX веков. Общий пафос текста — «На свете нет ничего невозможного и достижима любая цель, но, последнее дело — пытаться кому-то угодить». Делай «что надо», а не «как говорят».

Знаете, как приятно, когда любимого человека хвалят? Причем, за дело? Пусть, по-мужски скупо, парой слов, выраженных в птичьем стрекоте морзянки? А знаете, как неприятно, когда другого любимого человека ругают? Тоже за дело? Так же кратко и веско? Ну, чего они к папе привязались? Можно подумать, что он, тот дурацкий план штурма крепости Розенберг, в одиночку сочинял! Тоже мне, нашли мишень для критики… Как умели, так и составили. Согласно требованиям Боевого Устава. Кто же виноват, что Фриц такой креативный? И вообще, с мужиками в семье я сама разберусь! Если будут сильно шалить — обоих в угол поставлю… Вот! Нравится тебе «ассиметричная тактика» Ахинеева — пользуйся, но, не ругаясь. Хотя… если хорошо подумать…

Мне кажется, что папа просто не врубается, что кроме «я хочу» и «мне приказали», существует ещё «так должно быть» и простое «надо», а мир сложнее примитивной карьерной грызни, основанной на отношениях начальников и подчиненных. Судя по успехам гавриков Фрица, персонажей вроде папы, в этом мире — полно. Видимо, «феодальное мышление», как свойство, присуще военным в любые времена и эпохи. Что позволяет обидно играть с ними техническими средствами, как змея забавляется с лягушкой или кошка с мышкой…

Короче, докладываю подробности. Из-за чего Фриц взбесился и рогом уперся? У него голова работает конкретно. За скользким термином «допустимые потери» (наши горе-генштабисты их оценили в 15–20 %) он сразу увидел живых парней, своих собственных товарищей. В этом смысле они с дядей Гришей похожи. Тот вот тоже считает, что по одному выражению «допустимые потери» можно мигом отличить подлую тыловую гниду, привыкшую прятаться за солдатские спины, от реально воевавшего человека. Того, кто этими словами бросается, надо сразу хватать за ногу и с размаху убивать головой о ближнее дерево или угол дома. Почему? В солидарном обществе (а коммунизм — его частный случай) «пушечного мяса» нет, есть — граждане. И жизнь каждого гражданина бесценна. Только он сам имеет право ею распоряжаться. Никакому козлу в офицерских погонах, волей случая поставленному руководить военными действиями, никто такого права никто не давал. Нет в природе настолько важной цели, что б позволяла только своей властью одному человеку гнать другого на смерть. А безнаказанно играться чужими жизнями — хочется… «Власть — сласть» Надо себя преодолевать…

Средство от описанной дури очень простое — никогда не смотреть на другого человека (живое существо) как на нечто высшее или низшее. Все равны. «Считаешь кого-то виноватым — убей или прости!» Мораль кшатриев… Это в Индии есть такая каста воинов. Тысячи лет назад они изобрели средство не свихнуться от своего же образа жизни. Для современного человека то же самое можно объяснить иначе. Есть такая штука — статистика. Она точно знает, сколько народа, в среднем, пострадает при завинчивании в люстру электрических лампочек, упадет со стремянки при наклейке обоев, отравится паленой водкой, просроченными продуктами и прочее. На Земле-1 даже известно, сколькими трупами оплачен каждый миллион тонн угля и миллион банок рыбных консервов. Там эти потери заранее учитывают, как сумму компенсаций, страховок, судебных исков. Люди смертны, да. Однако, про «допустимые потери» говорить глупо. Обычная человеческая безалаберность. При здравом подходе, её можно свести к нулю. Понимаете? Если считать войну работой, никаких «допустимых потерь» не бывает. Культ «святой жертвенности при выполнении приказа», тупо выгоден всяким социальным паразитам. Морального оправдания он не имеет. Не фиг властям путать своё «хочу» с общественным «надо»…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Извините мой французский, но какого хрена (!) брать приступом неприступную крепость, когда именно туда отлично сбегутся, при первых признаках опасности, все окрестные приспешники официальной власти? Пусть сами собираются в одну кучу! Скатертью им дорога и попутный лом в спину… Главное — не упустить.

Как не упустить? Залить хлорпикрином центральный двор крепости, нижние этажи и подземелья. Всё… Наши человеческие потери — ноль. Материальные затраты — круглосуточное дежурство 24 человек (смены по шесть часов). Предварительная разведка местности — не требуется. Львиную долю работы враг сделал сам…

В отсутствии городской стражи обязательно поднимет голову местная преступность. Она тут её никогда и не опускала, признаться. Ну, и зачем нам такое счастье? Бросать силы и тратить время на патрулирование улиц? Разворачивать агентурную сеть, вдумчиво изучать доносы и биографии криминальных авторитетов, их связи и пристрастия? Ха! Гораздо проще использовать «эффект внезапности» и азы уголовной психологии. Честный человек может поверить вору, но вор честному человеку — никогда.

Как ведет себя добропорядочный немецкий бюргер, к которому ночью стучат в дверь? Спрашивает, «Кто там?» и идет открывать. Как ведет себя вор или бандит? Если дом не окружен со всех сторон, он прыгает в окно или уносит ноги через черный ход. Темень — хоть глаза выколи. Кто его поймает? Разумеется, если снаружи слышны звуки борьбы, крики, шум погони — возможна активная оборона. А если нет подозрительных звуков? Или, звуки не те?

Что слышат бандиты, в кромешной мгле покидающие «малину»? Прыг! Это — очередной персонаж ушел «в отрыв». Тихое «чпок» нагана с глушителем… Мягкое падение тела… И тишина… Следующий! Следующий! Телескопические приборы ночного видения, по сравнению с электронными — тихий ужас. Широкий объектив закрывает пол лица. Вес — больше килограмма. Не попрыгаешь… И на свет смотреть нельзя… Светосила такая, что от пламени обычной свечки можно запросто получить ожог сетчатки. Но, в темноте — незаменимая вещь! Карту рассмотреть, например. И кричать друг-другу не надо. Рации позволяют «команде зачистки» общаться, не привлекая внимания посторонних. Спите спокойно, жители Кронаха, утром у вас будет повод удивиться… После карантина, бывшие беспризорники с Эзеля, очень не любят уличную «гопоту»… почему-то… Убивают без разговоров. Опознают по манере говорить, по стилю одежды, по походке, просто по выражению лица… Пленных не берут. «Никогда не оставляй в живых людей, про которых ты точно знаешь, что они твои враги»

Зачетная штука — ноктовизор. Когда человек думает, что его никто не видит, он ведет себя естественно. Парочка влюбленных только испуганно вжимается в дверной проем, когда мимо них, с трудом различимые во мраке, бегом проносятся бойцы Фрица. Страдающая бессонницей старушка в ужасе отшатывается от окна. Запозднившийся прохожий долго и ошалело вглядывается в сгустившуюся темноту, вслед шуму шагов… А утром — Кронах спокоен и чист. На улицах ни шпаны, ни стражников, ни оккупантов. Одна забота, какие-то «типы из леса» оптом скупили в городе весь наличный самогон… И заплатили вперед, за самогон ещё не произведенный… Как дальше жить?

А для соотечественников, потерявших жизненные ориентиры, Фриц, сегодня, устраивает вечернее шоу — «Крах гарнизона крепости Розенберг». Специально, до моего появления. Что б не вмешалась и не испортила замысел. Жителей предупредили, что б они не путались под ногами. Те это восприняли, как приглашение на атракцион. Если верить последнему сообщению — стоят на улицах и радостно глазеют, утирая слезы. «Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус» А над стенами крепости наматывает круги единственный самолетик сельхозавиации, с распылительной аппаратурой для ядохимикатов. «Последний довод королей»

Амфибия Ш-2, с одним пилотом, штатно поднимает 300 килограммов полезной нагрузки. 250 литров хлорпикрина и систему трубок она от Эзеля до Кроноха дотащила. Непереносимая концентрация его паров в воздухе — 0,002 мг/литр. Концентрация 0,05 мг/литр вызывает потерю сознания. Концентрация 1–2 мг/литр считается смертельной, при экспозиции в несколько минут. Теоретически, боевой нагрузки одного самолета типа Ш-2, в режиме опрыскивателя, хватит, что бы сделать непереносимым существование в объеме одного кубического километра. Или, на площади в 50 квадратных километров. Нам показывали учебный фильм, как, подобным образом, истребляли прорвавшуюся с юга конную дивизию манчжуров, с союзниками из обычных степняков. Самолет, с включенными на малый расход распылителями хлорпикрина, летает по сходящейся спирали, сначала блокируя вражье войско «кольцом непроходимости», затем — сгоняя его в центр, и наконец — обильно заливая отравой лишенную подвижности, скученную, совершенно беспомощную массу всадников.

Если учитывать, что хлорпикрин тяжелая, довольно трудно испаряющаяся жидкость, хорошо оседающая в трещинах каменной кладки и черепице, то всем уцелевшим обитателям твердыни, построенной на 50-ти метровом холме, господствующем над городом, настал кирдык. Судя по описанию очевидцев, без единого выстрела. Судя по реакции населения, заслуженно. Папа, когда узнает, будет очень недоволен. Химическое оружие он ненавидит. А почему — не рассказывал… Полагаю, ему неприятно думать, что Ахинеев опять оказался прав. Его местных «коллег» незатейливо уморили… без боя, не вступая в переговоры, как обыкновенных помоечных крыс. Ох, там же, наверно, аристократов полно! Тогда, тем более — безобразие… Простолюдины — все живы, а «их благородия» — захлебнулись собственной блевотиной. М-м-дя…

Лично для меня, между прочим, перечисленные новости — чистое разочарование. Романтика накрылась медным тазом. Погулять по трофейному замку ближайшие две недели — не светит. Там же — вонь тропическая! Не то, что бы сильно хотелось (меня и Аренсбург успел достать), но и не отказалась бы. Если судить по фото — прикольное местечко. Три кольца стен, всякие парадные залы, подземные ходы… Э-э-э, про подземные ходы — это я погорячилась. На фиг! Хватит мне пещер в родном Прибайкалье. Грязь, дубняк и мусор с потолка сыплется… А в этих средневековых твердынях, надо думать, и древние скелеты под ногами хрустят, и привидения под ухом завывают. Не хочу! Тем более, бродить по подземельям в химкомплекте и противогазе — занятие на любителя. Волосы после них неделю не отмыть. Разве — остричься наголо. Бр-р-р-р!

Я понимаю — ребята рисанулись. Допускаю, что отчасти — передо мной. Фриц — ужасный аккуратист, в смысле, любит показывать другим только окончательно сделанную работу. Поторопился… Хотя, скорее — процесс идет строго по плану. С опережением графика. Раз сам Соколов интересовался. Вячеслав Андреевич, в принципе, дядька не вредный, но и ему веские аргументы нужны. Как для Совета (комендант Эзеля, похоже, был прав — надо бы, к этим «несменяемым божьим одуванчикам», внимательно присмотреться), так и для папиных штабных приятелей. Пока они свою «оппозицию» соберут, пока шум поднимут — уже поздно. Оп-па! Кронах и Розенберг — наши…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Да что ж так холодно-то?! Собака, а собака, ты чего? Даже не вздумай! Вот долетим, тогда — пожалуйста… Ясно? Глянь-ка, понимает. Похоже, обиделась. Может быть, она действительно служебная? Вот тебе сахарок. Последний кусочек. Вывалился из упаковки, я в кармане нашла. Держи! Только потерпи: Кстати, о медном тазе… Сроду не поверю, что бы тунгус (а они предусмотрительные, как я не знаю кто) тебя сунул «без ничего». Чего глаза отводишь? Сейчас сама проверю. Думаешь, мне трудно назад поглядеть? Нелегко, закутанной, но можно… Так… А ну — марш на подстилку! Для кого на полу специальный поддон, со впитывающим ковриком, установлен? Человек о тебе позаботился, даже сиденье откинул, ради удобства. Брысь, на горшок, немедленно! Я, для скорости, тебя ногами подтолкну. Лезь обратно, кому говорят! И пока не оправишься — не возвращайся! Повадились тут, понимаешь, гадить не где положено, а там, где душа пожелает. Здесь тебе самолет или яранга?

Штурман с пилотом заинтересовались моими разборками. Сначала не поняли, а теперь ржут: Словно не им, в случае чего, собачье дерьмо из кабины пришлось бы убирать. А собака сделала своё черное дело и опять вернулась. Не хочет оно замерзать в одиночку на мокрой подстилке. Баловное животное, как не из леса. Что? Опять морзянкой стучать? Ответить на вызов? Ага, пока возилась — вынимала разъем наушников из гнезда и забыла его вставить обратно… Ладно. Вроде не успели в небе потеряться. Сейчас отвечу… Ух ты, а действительно — меня вызывают. Фриц?!

Блин! Я недооценила папу и его приятелей. На вечернем заседании Совета они, вместо обороны, двинулись в наступление. И покатили на ребят в Кронахе такую бочку дерьма, что вовек не отмыться. Оказывается, с их подачи, имела место не попытка угробить десант бессмысленным штурмом (дело прошлое, забудьте), а вовсе наоборот (!), они пытались предотвратить «напрасные жертвы среди мирного населения». Обитателей крепости Розенберг теперь обзывают ученым словом «некомбатанты» и разводят сопли, по поводу сгинувших в облаке слезогонки мажордомах, кухарках, уборщицах, семьях командования гарнизона и прочем «мирняке», кормившемся при наемниках… Во! Про пленных вдруг вспомнили: Почему, дескать, у вас совершенно нет пленных? Кто позволил устраивать геноцид?

Пришла беда, откуда не ждали. А если бы Фриц безропотно погнал парней на убой, то, согласно плану, жертв бы можно было избежать. Не более и не менее! О тотальной зачистке города от уголовного элемента инфа до Ангарска то ли не дошла, то ли не попала в обеденную сводку новостей. Иначе, к невинно убиенным членам магистрата и проституткам, прибавилась бы ещё и вся городская шпана. Можно подумать, что на Эзеле было иначе… Только и разницы, что там порядок наводили постепенно, а у Фрица силы ограниченные и блицкриг — единственный способ успеть «с одной жопой на три базара». По-немецки это звучит ещё грубее… Что делать?

В смысле, что мне делать? Лето! Народ в отпусках (по-нашему коротких, но тем не менее). Кто в гостях, кто на рыбалке, за тысячу верст, кто, как я в Европах застрял. Так получилось, что на Совете, за проект «Wurf nach Sueden», некому оказалось слово замолвить. Против десятка луженых глоток — один товарищ Ахинеев… случайно мимо пробегал. Ему, правда, тоже палец в рот не клади, схрумкает руку по плечо, но, отгавкиваться в одиночку, на эмоциях, не имея объективных данных, тяжело… Не молоденький… Хронический фарингит… На долгие речи — здоровья нет. Зато недоброжелателей — полно. Всегда дядька был остер на язык. И ещё себе врагов добавил. Мне его речь перегнали. Слушаю. Даже не знаю, какая муха его укусила такое говорить… Спасибо, что дядя Лева чуть страсти пригасил. Добился отложить решение до утра. Немного времени у нас есть. Надо, всего за несколько часов, родить убедительное (для наших) обоснование происходящего. По-русски.

 

Лист двадцать третий. Постиндустриал без ретуши

(снежно-белый лист стандартного формата от стационарного радиотелетайпа)

С чего начать? Не умею сочинять речей. И говорить их не умею. И писать (говорят, помогает шикарная бумага и письменные принадлежности, надо попробовать). Не, рявкнуть зверообразно могу. «Мелких» собрать и организовать на трудовой подвиг, легко. В лагере этому быстро учат. Всех. Вот перед классом, или там, на митинге — никогда не пробовала. А Фриц наловчился. Он вообще — способный. Как писал Паркинсон — «может выступить на собрании баптистов и склонить их к изучению рокн-рола». Не харизматик, но убедительный… Кстати, здесь есть баптисты? Кажется, ещё нету… Дискотек — тем более. Вальс, тут, пока ещё — «неприличный народный танец». В кажущейся самой себе до ужаса распущенной Европе народ, пока, жутко зашоренный.

Между прочим, представила наш Совет и поймала неожиданную мысль. Они ж там все старые! Кому за пятьдесят, а есть — кому под семьдесят! Редко — около сорока. Кажется, двое таких. Странно. Раньше я про это не думала и не обращала внимание. Б-р-р-р! Аж мурашки по спине. О чем с ними разговаривать? Это же, получается, у нас разрыв — в целое поколение! Не «отцы и дети», а «внуки и деды» какие-то… Что в итоге?

Надо объяснить, что реализованный Фрицем вариант действий не просто правильный, он — единственно возможный. И дико велик риск, нарваться на реакцию — «Яйца курицу не учат!» Попробовать логикой? Вдруг прокатит? Как в школе. Исходник «дано», требуется — «доказать». На примерах… Когда бывало так, что задача неподъемная, людей почти нет, а делать надо? Да постоянно! Вот и зацепка. Гм… Попробую развить мысль. Что, как и почему получилось. Народ-то мыслит шаблонами, пригодится… Ой! Кажется, я догадалась. У нас, со взрослыми, шаблоны разные. Мы по другим учебникам учились, по другой программе. По новой. А они по старой. Кто-то — ещё по «советской», а кто-то — по «демократической». Там такое недопонимание — офигеть!

Пример? У нас дома, глубоко в шкафу, накрытый чехлом из мешковины, висит папин мундир… Почти новый… Фантастический… Я, когда его впервые, во время генеральной уборки, увидела (лет десять мне всего было), сильно удивилась. Ну, сразу и спросила — «Папа, а ты в театре за кого в войну играл, за „белых“ или за „красных“, за фашистов или за наших?» А что ещё дитю в голову могло прийти? Трехцветные «власовские» нашивки, двуглавые орлы, кресты, металлические звезды без серпа и молота… Маскарадный костюм. Честно! Почти такой же, как на белогвардейцах из «Неуловимых мстителей»… А папа в ответ — «Он настоящий». Шок! Это сейчас я, кое-что, понимаю, а тогда — язык без костей… Считать уже умела, моментально прикинула. Если папа 1976 года рождения, в 1991 году ему было 15 лет. Спрашиваю, вдогонку (очень уж меня двуглавый орел поразил) — «Значит, ты, когда вырос, пошел не в красные партизаны, а в военное училище, что б ворам и буржуям служить?» Мама дорогая, как на меня родичи орали! Но, не били. Папа в школу ходил орать… Потом, извинялся, объяснял… Я так перепугалась, что больше эту тему никогда не поднимала.

А второй случай — недавно. Я, как помню, реферат составляла. «О влиянии культуры демонстративного потребления на моральный климат в коллективе» Это — в целом. Реально — сплошные сводные таблицы. Где, когда и кому что-то запрещали кушать, носить или иметь (не потому, что не хватало, а ради стратификации общества) и как им это после икнулось. Привилегии и борьба с ними — проблема бесконечная… Людям нравится выпендриваться. Однако, замечено, чем демократичнее военная организация — тем лучше там взаимовыручка и крепче мораль. Революционная армия, как более сознательная и мотивированная (!), обыкновенную сословную армию всегда бьет. Эту закономерность на Земле-1, ещё в XVIII веке, Наполеон обнаружил. Тот самый, который потом стал императором Франции. Он же на собственной шкуре убедился, как с годами революционная армия исходную высокую боеспособность теряет, попутно обрастая признаками сословного разложения. Интересная тема…

Черт меня дернул за язык спросить у папы — а не потому ли, на Земле-1, в начале Отечественной Войны, Вермахт легко погнал РККА до Москвы и Сталинграда, что и он был революционной армией, только «гораздо моложе»? «Красной» армии, в 41-м, уже за «двадцатник» перевалило (как и наполеоновским войскам времен Битвы Народов, кстати), а немецкой армии исполнился всего шестой год. Не Рейхсвер же, кастрированный Версалем, за армию считать… Проще всего это доказать сравнив систему питания. Поначалу, в «красной» армии, и бойцы, и командиры питались все вместе, частенько — пустив ложку по кругу (хотя это и не гигиенично). Та РККА всех била, в хвост и в гриву. Потом — появились отдельные командирские столовые… Потом — лакомые командирские пайки… Вы понимаете тенденцию? Открытие отдельных офицерских столовых в РККА — безошибочный симптом разложения… Кошмар и разгром 1941 года — его закономерный итог. Офицеры не доверяли солдатам, а солдаты офицерам… Увы.

Зато, в немецком вермахте, одновременно, шел обратный процесс демократизации — фронтовик-окопник Гитлер, своими фашистскими методами, продавил порядок, при котором офицеры и солдаты (от рядового до фельдмаршала) питались в одном помещении и совершенно одинаковой пищей. У них офицерских столовых не было. Вроде бы мелкая деталь. Симптом… Но, вот из таких вот деталей сложилась грозная сила. На войне мелочей не бывает… Гитлер, прямо утверждал, что вермахт — революционная армия и в нем поддерживается «братство по оружию». А знаменитый Манштейн, в своих «Утерянных победах», горько жалуется на жесткую солдатскую колбасу и тоже признает её пользу для сплачивания воинского коллектива. Откуда мне знать, что у папы, это — «табуированная» тема? Что подобные сравнения, немцев и наших, он воспринимает болезненно? Ты — про объективные признаки, а папа вопит — «всё равно они фашисты!» Как маленький… Слов не понимает. Можно подумать, организация революционной армии — чья-то привилегия. Или, ему само сравнение обидно?

Вот так, волей-неволей начинаешь думать нехорошее. В смысле — «на воре шапка горит». Папины мечты о дворянстве… слухи о проекте наследования мест в Совете… и странные планы Штаба… рождают скверные предчувствия… Да-с! Вовремя я за эту тему взялась. Фриц, без подготовки, может наломать дров. Мне легче, могу описать проблему на русском языке понятным для всех сторон образом. Рейхсканцлер, блин! С другой стороны, если в нашем Ангарске завелись людишки, неровно дышащие на сословные привилегии — это ой-ой!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Нас в школе учили, что название, в принципе, вообще не важно. Почему тут нигде нет никакой наглядной агитации? Что бы не терять свежесть восприятия. Что толку, на каждом столбе вешать плакат «Наша цель — коммунизм»? Нужна система, которая делает людей лучше. Не в абстрактном смысле, а вот что бы именно с каждым годом было все меньше гнили и разврата, а больше созидания и всяких хороших перспектив. Правду говорят, что в Красной армии образца 1941 года так же густо воняло изменой, как в советской армии образца 1991 года. Что там, гуще! Настолько, что ни одного капитана Гастелло уже не нашлось. А почему? Весь пар (пардон, пыл), вместо дела, потратили на лозунги и пропаганду. Фи!

Черт! Исторические примеры в голову полезли. Получается, что громкие стенания «слишком круто они берут», внешний признак чьих-то страхов — «а вдруг они и с нами так?» «Они» — это не только Фриц, а мы все, между прочим… Комендант предупредил почти откровенно. Не знает? Сам опасается? Маловероятно… За нас он боится — так точнее. Интересно, а что Ангарск может, гм, сделать Эзелю в случае (стук-стук-стук по борту) конфликта? Чего они вообще хотят? Стенограмма выступлений, на последнем заседании Совета, в Сети есть? Ого! Главная претензия — не пресловутые «невинные жертвы». Основной крик стоит по поводу — «Да кто им вообще позволил?!» Получается, что все эти «заслуженные пенсы» всерьез полагали, что без поддержки их дальней авиации наша операция обязательно провалится? А раз она, наоборот, успешно развивается, за счет жалких резервов Эзеля, то это — очень плохо. «Неправильная победа!» Ну, и что? Победа же. Не ругаться, а награждать надо! Не?

Решено! Не о победах надо говорить, о делах. И вообще, чего я комплексую? Не для себя же стараюсь! Наверняка всё проще, чем кажется. А вообще, неплохо бы получить информацию из первых рук. Свяжусь-ка я, для начала, с мамой… Конечно, она у меня в душе террористка. Зато всё понимает и с Дарьей Витальевной, женой Соколова, в хороших отношениях. А может, сразу Соколовой позвонить? Типа ситуация напряженная — каждый час на счету (кстати, правда). Пока канал не прервался (как сядем — будет поздно), рискну! Хуже уж точно не будет… Коды промежуточных узлов связи, вроде, все помню. По-простому не пойдет, вдруг, занято. Надо пробиваться по «прямому проводу», через канал экстренной связи. Как во время эпидемии было. Война, как она сама на лекциях говорила, это травматическая эпидемия. И ещё, надо голосовой связью пользоваться. Я не знаю, как у Дарьи Витальевны с морзянкой. Где у них микрофонный переключатель? Потренируемся…

— Фас (чего?), дфа, тфи… — ого! Быстро руками щеки растирать, а то незаметно замерзла так, что губы не слушаются, — Фас, два, три! В чащах юга жил бы цитрус, да, но фальшивый экземпляр (проверочная фраза на разборчивость речи), — соединяю, — Остров, дайте Двор! Двор, дайте Базу! База, дайте Гнездо! Пик, пик, пик…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Пообщалась. Меня внимательно выслушали, ободрили, успокоили. Назвали «бедной девочкой». Короче! Неофициальное мнение Соколова (сподобилась узнать!) — «Идет размножение нашего колхоза почкованием». Была — старая база, на Ангаре. Она раскинула в разные стороны филиалы. Некоторые уже сами поднакопили силенок и пробуют ими распорядиться. Чисто с хозяйственной точки зрения — это нормально… Но, никак не политически! Вашу мать! То, что для Эзеля «успех», на Байкале, в рамках «вертикали власти», восприняли как «неуважение»… Учитывая средний возраст членов Совета — вполне житейское дело. Лето, неполный кворум, далекая отвлеченная проблема, можно почесать языками… а при случае — вспомнить старые мечты. Деревня! Может ли деревня в пятьдесят дворов (а мы такие и есть) быть полноправным игроком в мировой политике? А хутор-однодворка? А единственный человек? Вопрос тысячелетия! И тут, наша авантюра, смешала карты…

Правильно я сразу догадалась. Добрая половина старых пердунов решила срочно что-нибудь Фрицу «посоветовать». А при случае — попридержать за штаны, «что бы он не зарывался». Что бы «знал своё место»… Оказывается, не только папа расфантазировался. Многие захотели в Кронах. Советниками. Вона как! А кое-кто — Наместниками и Консультантами. Именно, с большой буквы! Что бы, значит, болтать ему под руку, но не отвечать за базар, если что… (Папа просто попытался забежать впереди паровоза) С прямым подчинением Ангарску! Барон (чертов иезуит, везде успел) лично прилетал к Соколову и с некоторыми из них пообщался. Соколов, все эти «советы», с умным видом сложил в папочку и сунул себе под задницу. Навечно. Его обычная практика… И, на этот раз, оплошал.

Пресловутый «План взятия крепости Розенберг» отправился на Остров не в виде рекомендации Совета, а ультимативным документом Штаба. Словно эту операцию проводит не Эзель, а сам Ангарск. Получается, что Фриц демонстративно послал на хрен всю нашу военную верхушку. Реакцию командования легко угадать. Плевать им на любую объективную реальность… «Да как пацан посмел?!!»

Грустно… Серьезно. Наверно, членам Совета я ничего не докажу. Во-первых, они обижены. Во-вторых, они неправы. И за этой неправотой стоят живые ребята, с автоматами, которых Фриц спас. Попробуйте-ка им (!) доказать, что, исключительно ради удовольствия кучки пожилых теоретиков, Розенберг следовало брать в лоб, шагая по трупам. Я не возьмусь! Значит, срочно меняем задачу. Доклад должен быть публичным. В виде передовицы радиогазеты «В последний час». Пальчики вы мои пальчики… Сильно замерзли? Ничего, сейчас согреетесь. Устанет правая рука — буду стучать левой. Собака, брысь под лавку! Некогда мне… Время пошло!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

С чего начать? Думаю, с Доктрины Дуэ. Итальянского генерала Джулио Дуэ, с Земли-1, который самым первым понял, как будет выглядеть военный конфликт в постиндустриальном мире. Он, за неё, в тюрьме два года отсидел. Тоже пытался, бедолага, доказать начальству, что оно валяет дурака. Если строго по оригиналу:

«… ребячеством было бы предаваться иллюзиям. Все ограничения или международные соглашения, установленные в мирное время, будут сметены ветром войны, как сухие листья. Тот, кто сражается не на жизнь, а на смерть, — а в настоящее время иначе сражаться нельзя, — имеет священное право пользоваться всеми средствами, какими располагает, чтобы не погибнуть. Средства войны не делят на цивилизованные и варварские. Варварской будет война, средства же, которые в ней применяются, можно различать лишь по их эффективности, по мощи и по урону, который они могут нанести противнику. А поскольку на войне надо наносить противнику максимальный урон, всегда будут применяться наиболее пригодные средства для этой цели, каковы бы они не были. Безумцем, если не отцеубийцей и детоубийцей, следовало было бы назвать того, кто примирился бы с поражением своей страны, лишь бы не нарушить неких формальных конвенций, ограничивающих не право убивать и разрушать, а только способы разрушения и убийства. Ограничения, якобы применяемые к так называемым „варварским и жестоким военным средствам“, представляют лишь демагогическое лицемерие международного характера…»

Довольно смело для самого начала 20-х годов ХХ века на Земле-1, не правда ли? Прошло 125 лет, а до кое-кого и сегодня не доходит. Причем, Клаузевиц писал, о том же самом, за сто лет до Дуэ. И не только он…

Доктрина Дуэ, в предельно краткой форме, звучит так:

«Авиация — есть сугубо наступательное оружие. Авиация способна добиться победы в войне сама по себе. Это достигается, например, массированными непрерывными бомбардировками городов противника, до тех пор, пока изнуренное население страны противника не будет морально сломлено и не потребует от своего правительства капитуляции. Задачами своей армии, тогда, остается лишь удержание линии фронта, а задачей флота является оборона побережья, до того момента пока авиация не завоюет победу.»

Понимаете? Если нет линии фронта с противником, нет наземной армии и морского флота, достаточно уверенно контролировать воздушное пространство, в любой точке мира и таким образом владеть Землей. Это состояние, на Острове, скромно зовут «Россия от полюса до полюса». Эзель — первый шаг… Кронах — второй… Причем, Дуэ слегка ошибся, бомбить города с мирными жителями для победы совершенно не требуется. Для победы требуется находить и уничтожать врага. Раньше, чем он способен нанести какой-либо вред. Сложно?

Не надо думать, что Дуэ, в изложении своих принципов, был одинок. У древних критян, роль «авиации» выполнял морской флот, делавший Крит недосягаемым для врагов. Причем, сами враги оставались для флота досягаемыми. У монголов «транспортное превосходство» обеспечивала конница. Ченгис-хан, точно так же (!), требовал избегать тесного контакта с противником, не селиться рядом с покоренными народами и сохранять суровую простоту степного быта. Кстати, главной целью наказания, согласно Великой Ясы, было физическое уничтожение преступника. Желательно — превентивно. Умные люди приходят к одинаковым выводам. Какие к Фрицу претензии? Жесткая логика полководца. Ой, как старые пердуны в Штабе, от этих моих слов, скоро взовьются! А вот не фиг лезть куда не просят… Отыскали себе, понимаешь, «игру с живыми солдатиками».

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Теперь, о всяких там Советниках… «Не лезь советник к игрокам, не то получишь по зубам!» В немецком варианте поговорки (судя по фото игорных заведений), упомянуты другие части организма, выбор зависит от цензуры. Папа — получил в солнечное сплетение… Уже досоветовался… Следующие претенденты, если сразу не прекратить этот цирк, того и гляди, начнут массово выпадать из окон и скользить на ступеньках. Крутых лестниц в средневековой Европе много… Что предпринять? Проявим гуманизм. Попробуем словами (опять, а что делать?) объяснить бредовость самой затеи. Что б проняло. Во! На примере Гражданской войны в России 1918 года на Земле-1. У нас как раз близкий технический уровень и общественно-политическая ситуация.

Настоящих добровольцев, готовых отдать жизнь за идею, во все времена, до обидного мало. Пятеро на сотню, от силы… И? Тысячи лет, с истоков цивилизации, бодаются между собой наемная и призывная армия. Что та, что другая — предназначены для более-менее массового использования случайного (!) человеческого материала. Хотя, направление борьбы задают указанные энтузиасты… «Кадры решают всё!» Не помню, кто сказал… Хорошие кадры, всегда, на вес золота. На Земле-1, в России 1918 года, людей лично готовых строить коммунизм, не щадя своей крови и жизни набралось, от силы, сотня тысяч. Меньше 40 тысяч большевиков и раза в два больше сочувствующих. На 150-ти миллионную страну… Гражданскую войну развязали примерно такое же количество бывших царских офицеров, недовольных своим новым общественным статусом. Прочее население страны служило для враждующих сторон пассивными статистами, «кормовой базой» и мобилизационным ресурсом.

Красная Армия в 1918 году сперва создавалась на принципах добровольности«…из числа сознательных пролетариев, осознавших необходимость защиты революционных завоеваний народа от попыток буржуазии вернуть себе власть». Вот только этот принцип недолго продержался (с конца февраля по середину мая 1918 года). Добровольцев оказалось так мало, что пришлось скоренько вернуться к принудительному набору. Но! Точно то же самое произошло и с другой стороны фронта. Формирования генерала Деникина гордо назывались «Добровольческая армия», однако и там энтузиастов оказалось не густо. Кто не верит — читайте его «Очерки русской смуты». Участие народных масс в побоище выразилось скорее статистически. Историки подсчитали, что к мобилизациям, реквизициям и конфискациями (которыми добывали солдат и пропитание обе стороны), крестьяне (85 % населения России) относились не одинаково. «Белым» они сопротивлялись примерно в 5 раз сильнее, чем «красным». Что привело, в итоге к поражению. На отчаянные попытки самообеспечения «белые» тратили больше сил, чем на вооруженную борьбу с противником. Грубо говоря, стороны довели друг друга до истощения физических сил, а победили «зеленые» (ага, крестьяне), добившись фактического перемирия НЭПа. Это факультативно, на «Обществоведении», давали. Результат? Страна в руинах, нищета, запустение… Надо нам такое счастье? Причем тут советники и специалисты? А вот причем:

Помню, товарищ Ахинеев лично лекцию про Гражданскую войну читал: «…кровавость революций обусловлена вовсе не кровавостью грядущей идеологии. Идеология — вообще ширма. Главное — чтоб много крови было. Это самоцель. Ну, в смысле, что некая часть общества подлежит истреблению, а другие способы исчерпаны. Эта часть является несомненной раковой опухолью, потому народ так отчаянно режет по себе же. Чем радикальнее рубанули — тем дольше хватит. Через какое-то время паразитическая опухоль опять начнет расти, но, пока ее почти нет, страна делает рывок. Постепенно паразиты опять доводят ее до паралича, а там либо гибель, либо новое кровавое очищение. Вроде, грустная картина получается, а как подумаешь — фигня это, мелочи жизни. Ежедневное маленькое зло, помноженное на миллионы и на годы, гораздо страшнее…»

Тут-то и возникла, в 1918 году, развилка путей движения к индустриалу или к постиндустриалу. Социальная база для быстрого строительства коммунизма в России имелась. Те самые 85 % крестьянского населения жили буквально натуральным хозяйством. На полном самообеспечении! Сами себя кормили, сами строили жильё, сами ткали и пряли, ковали железо и воспитывали детей. На грани нищеты, в ряде случаев, но абсолютно не завися от центральной власти и мировой цивилизации вообще. Они хотели свободы и «что б бар не стало»… и что бы жить стало полегче… Ща-з-з-з!

Казалось бы — победа. Строй, на очищенном месте, царство всеобщей справедливости. Коммунизм — уже рядом… Да вот не вышло. А главная причина — отсутствие знаний у активистов и яростный саботаж специалистов. Да-да, тех самых специалистов «из старого мира», которых «для скорости» попыталась привлечь себе на службу юная Советская власть. Оказалось, что использовать готовых (!) специалистов, при строительстве нового общества — смертельно опасно. Ну, не хотят они строить коммунизм. Отсутствует мотивация… Им хочется «пожить для себя», то есть высоких окладов, прислуги, доступных женщин, автомобилей и привилегий. Так воспитаны! А других — где взять?

Причем, большинство этих прошаренных тварей действительно были профессионалами. Хорошо представляющими, куда надо подсыпать песочку и где вставить палку в колеса нарождающемуся общественному строю. Как можно его изуродовать или вовсе остановить в развитии. И самое обидное, что такое поведение для них — вполне ожидаемое. Даже не злой умысел, а естественная попытка восстановить «привычную среду обитания». Ту, что на излете правления Сталина напоминало «солидную дореволюционность». Пресловутый «имперский стиль» от которого папа балдеет…

Народ думал, что торможение прогресса — «отдельные недостатки». А там — негласный сговор, средство самозащиты (!) умирающего общественного строя от наступающего будущего. Вы читали «Педагогическую поэму» Макаренко? Казалось бы, помоги! Поддержи! Вот оно, светлое завтра, уже сегодня! Фигушки… Когда мне рассказывали, как упорно уничтожали коммуны и вообще элементы коммунизма в СССР при Сталине (а эту политику там упорно гнули до самого конца) слезы на глаза наворачивались. Не хотелось верить в наглый обман. Люди думали — мы строим коммунизм! А их заставляли отдавать жизни и здоровье государству, что с коммунистическим строительством ничего общего не имеет. Достаточно только вспомнить, что государство при коммунизме отмирает (!) и вектор развития сталинского СССР сразу становится предельно ясен. Социализм — такой же антагонистический противник коммунизма, как феодализм — смертельный враг капитализма. Мирно сосуществовать они не могут. Любые ростки коммунизма, в чуть окрепшем социалистическом государстве, жрали с хрустом и радостным приплясыванием. Под маской социализма возродился и наглел государственный капитализм.

Что бы понять, как народ очередной раз объехали на кривой козе, выходцам из гущи народной понадобилось получить образование и набраться жизненного опыта. Момент оказался упущен. Много разных моментов. Дорога ложка к обеду! Сегодня, с высот современного знания, очевидно, что возможности жестко натянуть глаз на жопу обнаглевшему якобы «строящему коммунизм» государству (ага, именно так — «пчелы против меда») у коммунаров 20-х годов были! Но, они про эти возможности не подозревали, в силу малограмотности. А «специалисты» их сознательно водили за нос. Обидно…

(снежно-белый лист бумаги стандартного формата от стационарного радиотелетайпа)

Попробую перечислить умышленно не реализованные в 20-х годах элементы реального коммунизма (на вполне доступной там и тогда материально-технической базе!), просто загибая пальцы:

1. Вместо массового развития в СССР вообще не требующей дорог авиации (в том числе позволяющей самодельное изготовление, как Ш-2) — стране навязали автомобили (требующие тяжелой индустрии, сырьевой промышленности, строительства дорогостоящих дорог и инфраструктуры), причем, даже не вездеходы (бездорожье же кругом!), а «как на Западе». То есть, решение на три порядка (!) более дорогое и трудное, чем воздушный транспорт;

2. Вместо простой, дешевой и доступной всем желающим радиосвязи (пускай, для начала, морзянкой) — стране упорно навязывали репродукторы и телефоны (требующие проводных линий и дорогущей инфраструктуры). В результате массовая телефонизация страны растянулась на весь ХХ век;

3. Вместо атмосферной электроэнергетики (по вполне работающим в 20-х проектам Плаусона и Тесла) — стране навязали огромные тепловые, гидро и атомные электростанции с дорогими линиями электропередач. Это при том, что и Тесла (основатель современной электроэнергетики), и Плаусон (пионер строительства атмосферных электростанций), были живы, свободны, полны энергии;

4. Вместо простых и дешевых многотопливных (способных жрать всё, что горит!) паровых турбин, с электрогенераторами (которые предлагал Парсонс) — транспорт упорно оснащали двигателями внутреннего сгорания, требующими привозного топлива, мощной индустрии нефтедобычи и нефтеперегонных заводов;

5. Вместо свободного тиражирования книг и справочников телетайпами (технология XIX века!) — даже пишущие машинки и прочую множительную технику (включая ксероксы) в якобы «свободной стране» старались держать под замком;

6. Вместо общедоступности любой информации для каждого свободного гражданина — сразу же развели секретность и организовали государственные (!) спецслужбы, с безумно раздутыми штатами;

7. Вместо свободного труда в небольших коллективах — организовали массовую индустриализацию.

8. Вместо добровольцев и народного ополчения — создали монструозную призывную армию с наемными (!) командирами (готовыми в любой момент предать собственный народ, если пообещают платить больше);

9. Вместо поголовного вооружения населения короткоствольным и «производительным» автоматическим оружием (по опыту Гражданской войны, которую выиграл народ-войско) — автоматы изъяли даже у армии и 20 лет (!) не давали поставить на вооружение пистолеты-пулеметы, постепенно изымая у людей оружие вообще. Под предлогом создания «милиции» выхолостили право и обязанность каждого гражданина самому защищаться и поддерживать порядок;

10. Вместо провозглашенной революцией свободы передвижения — возродили царскую паспортную систему и «железный занавес».

11. Вместо массового обучения людей основным навыкам обращения с автомобилями и самолетами, с радио и электричеством, с оружием и информационными ресурсами — пичкали население голой пропагандой;

И так далее… И так далее… Всё… Пальцы кончились… Обратите внимание! В каждом случае выбирался заведомо более затратный и трудоемкий вариант отдаляющий (!) коммунизм, но крепящий государственный строй и зависимость людей от государства. Не надо вешать лапшу на уши, утверждая, что это случайность… Раз — случайность. Два — случайность… Снова наступать на те же грабли?! Здесь, на Земле-2?!

А теперь — самое главное! За каким бесом понадобилось на пути к коммунизму возрождать государство (которое ему явно враждебно), привлекать старорежимных специалистов (которые коммунизм ненавидели)? Только не надо врать, что «не было другого способа спасти революцию и компенсировать малочисленность энтузиастов». Это только на первый взгляд звучит логично. А если — немножко подумать? Всего 5 % людей готовы строить коммунизм добровольно и способны жить в коммунизме, не напрягаясь. Всех остальных, по указанной логике — уже надо заставлять. Простите… Коммунизм, это «свободный труд, свободно собравшихся людей». Так? Тогда, делайте ваш выбор, хе… господа! Индустриальный метод — это «привлечь, организовать, заставить посторонних людей делать то, что им самим совершенно не хочется». «Пинками гнать человечество к счастью» — прямой путь обратно (!) в капитализм и дальше, вниз по лестнице прогресса. Вплоть до рабства… Постиндустриальный метод (внимание!) — это «сделать всё самому». Никого, не заставляя насильно. Так?

Как только что выяснилось, мизерное число энтузиастов коммунистического строительства вполне (!) компенсировалось уже известными к началу 20-х годов постиндустриальными технологиями. Пусть нужных людей было мало, но, зато имелись возможности, обеспечивающие тысячекратное (!) снижение затрат и жертв, при равном или лучшем, по сравнению с капитализмом результате. Причем, недоступные (!) для капитализма, по чисто идеологическим причинам. Да, это «особый путь России»… Да, он требует сознательного и ответственного кадрового материала… Да, при указанном подходе каждый (!) человек становится ценным и важным… Да, такому коммунару на шею уже не заберешься… Ну, так это же и есть оно, искомое «коммунистическое воспитание»? А вы, «господа, косящие под товарищей», чем в реале занялись? Не обещанной борьбой за социальный прогресс, а взаимной грызней, за власть и почести. Не стыдно? Совсем? А свинцовую пилюлю, между глаз, без суда и следствия, не хо-хо? А ведерко слезогонки, на голову? Пусть оно слегка охладит ваш пыл… У коммунаров 20-х годов, с Земли-1, на такое, рука не поднялась… и они погибли. Поэтому, у нас, здесь и сейчас — рука не дрогнет!

 

Лист двадцать четвертый. Мыльный пузырь государства

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Пока настукивала свои тезисы (если, вдруг не успею «причесать» текст — кину Вере ссылку на почтовый ящик, пусть отредактирует), почти добрались. Штурман уже командует — «пристегнуть ремни». Мама! Это ж из теплых покрывал, которые я на себя постепенно навертела, пора обратно выпутываться… А ты, собака, не мешайся под ногами и вообще, не лезь ко мне! Скоро садиться будем! Ясно? Кыш под сиденье, тебе говорят! Мне же ноги некуда поставить! Только собралась спросить, как горизонт стал на бок, и я сама увидела, под крылом, игрушечный городок с черепичными крышами, у подножия высокого холма. А на холме — замок из серого камня. Речка внизу блестит, лес, огороды… Смешно — свиньи прямо по улицам ходят… Прилетели…

Моя радиовахта закончилась. Пилот и штурман, на два голоса, по двум каналам разом, обсуждают свои дела. Амфибия по широкому кругу облетает скопление строений, забирая к северу… Что-то случилось? Куда мы опять летим? Самолетик качает крыльями, выписывая виражи над лесом. Пошел над дорогой. А, понятно! Нас решили использовать, как воздушную разведку. Сумерки приближаются. Совсем неплохо, перед ночью, ещё разок осмотреть с высоты окрестности. Другой техники в воздухе у нас нет. Значит, выгодно потратить остаток топлива на разведку местности. Заодно и мне дело нашлось — встать коленями на сиденье и смотреть назад. Не особенно удобно, зато — круговой обзор. Приказано обращать внимание на скопления людей и огни костров. Если власти Бамберга проявили оперативность, их передовые отряды вполне могут оказаться рядом.

Вместо захода на посадку пошли заново набирать высоту. Уши вскоре заложило, за хвостом потянулась дымка инверсионного следа. Это выходит, что мы забрались не меньше, чем на четыре километра. Земля уже подернулась вечерней дымкой… Собака под сиденьем повизгивает, испуганная необычными ощущениями. Местность стала похожей на рельефную карту. Теперь — надо смотреть в оба! Колонны войск или конница на марше, с такой высоты выглядят, как темные пунктирные линии или скопления точек, резко выделяющихся на общем фоне. Есть такое? Вроде бы не видать… Может, они уже лагерем стали? Тоже не видать… Костры были бы заметны издалека. Стадо коров вижу, следовательно, со зрением порядок. Поразительно безлюдно внизу. Интересно, а нас, кто-нибудь, сейчас смотрит? В эту эпоху народ ещё не привык с опаской следить за небом, пусть белый облачный след, тянущийся за самолетиком в вечернем воздухе, наверняка виден далеко…

Хорошо, хоть звуков мы не издаем. Паровая турбина, на номинальной скорости 20 000 оборотов в минуту, работает практически бесшумно. Гидропривод, из винтового насоса и роторного гидромотора, понижающий обороты винта впятеро — тем более. Маскировка не маскировка, но лишнего внимания к себе нам лучше пока не привлекать. Интересно. В кинохронике Земли-1 самолеты за многие километры распугивали ревом своих двигателей всё живое. Здесь, авиация — самый тихий вид транспорта. Даже лошади стучат копытами громче, чем работает наш тяговый винт. Надо чиркнуть, для памяти, что если специальный самолет разведчик обтянуть не тканью или там фанерой, а прозрачной пленкой, то он станет почти невидимым. Такие опыты на Земле-1 тоже делались, однако, рев мотора неизменно нарушал маскировку. Мне кажется, для воздушного патрулирования, эта техника может очень пригодится. Наблюдатель должен быть как можно незаметнее. Иначе его присутствие искажает картину. Так, а это что там такое внизу? Эй! Эй! На развилке дорог определенно движется цепочка всадников. Мальчики! Вы там что, уснули?! Да, левее холма. Левее, я сказала! Видели?! Ой, сколько их там… Будем считать? Не будем? Подождем, когда они заночуют? А если — нападут ночью? Молчу, вам виднее…

Почему-то ожидала, что после моего вопля самолет изменит курс, хотя бы сделает вираж, снизится, для детального изучения проблемы… Ноль на массу! Только продолжили высоту набирать… Как бы не к пяти тысячам приближаемся. Единственное, чего я добилась — штурман большой палец показал. Огорчительно…

Зато, вид открылся — никакими словами не передать. Реально «переход количества в качество». Ниже трех тысяч метров — ощущение полета. Выше четырех — самолет кажется висящим в воздухе. Движения не видно… Только из хвостового отсека, позади «собачьего места», периодически доносится звонкое «щелк-клац!»… Тут эти смутно знакомые звуки настолько неуместны, что их природа напрочь из головы вылетела… Хотя… если призадуматься… Точно! Аэрофотосъемка. Тогда нормально. Ничего необычного я не высмотрела. На фото этих всадников обнаружат и даже пересчитают, в гораздо более комфортных условиях. Тогда понятно, почему так нужна высота. Маленький бесшумный самолет с расстояния нескольких километров, если кто его и заметит, покажется птичкой. Кому она интересна? Единственное, что нас может выдать — шлейф инверсионного следа. Кстати, рация уже свободна? Не помешает проверить, видно нас с земли или нет? Черт, длины проводов едва хватило. Гарнитура не рассчитана на пассажира «задницей вперед». Надо бы побыстрее. F4… F4… Прием!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Проболтались в воздухе до вечерней зари. Сели (вернее плюхнулись) в центре мелкой заводи местной речки вонючки (я помню, что её название Кронах, только язык не поворачивается назвать убожество рекой). Подрулили к корявому наплавному мостику из бревнышек. После долгого полета я на нем едва устояла. Зато собака всех чуть с ног не посбивала, так рвалась на твердую землю. Выскочив на траву, зверушка немедленно принялась облаивать и реку, и самолет, и невольных попутчиков. Хозяин утащил её в заросли буквально за шкирку. Всегда бы так. Обратно пускай сам с нею летит… Сразу же поразила окрестная грязь. Настоящая деревенская грязь, с густым духом птичьего помета (разной водоплавающей домашней птицы, наверное, тут полно). Эх, Европа, блин… Со стороны городка, где из-за деревьев видна башня ратуши, ветер доносит и вовсе неопознанные запахи. Аммиаком воняет, прям как на химзаводе. Да-с… я ещё удивлялась, что на процедуру «опрыскивания» крепости жители явились сами. Людей, привычно проживающих в этом амбре, хлорпикрин вряд ли удивил.

Где-то попадалось, что, едва преодолев порог физического выживания, человек 90 % процентов времени и сил тратит «на понты». Престижное потребление, престижное поведение (вроде бесцельного хождения взад-вперед по людным местам), всякие статусные цацки и выяснение отношений. Вот в чем Фрица не упрекнуть… На ночлег меня устроили в самой настоящей, пускай с легким налетом комфорта, земляной норе. Перекрытая щель, с двухъярусными нарами по сторонам широкого прохода и маленький столик в торце. Пахнет листьями и мышами. Маленькая лампочка коптилка, под потолком, служит скорее для ориентации, чем что-то освещает. Зато, тюфяки набиты мягким свежим сеном, а на лежанке даже можно вытянуться во весь рост. Живем!

За дверью, условно обозначенной брезентом, тянется траншея, глубже человеческого роста, частично перекрытая настилом и замаскированная дерном. Между прочим, эта канава уже имеет собственное название Кайзерштрассе! А окружающая меня обстановка, надо понимать — «персональные дворцовые покои». Не хило начинается королевская жизнь… Верхние нары — не жилые. Там сложено имущество, снаряжение, боящееся сырости и бытовая мелочевка. Одежду пристроила на сучке-вешалке. Перед употреблением (особо предупредили) — встряхивать. Мыши! Запросто могут забраться в карманы и рукава в поисках съестного. Кругом настоящее мышиное царство. Интересно, я боюсь мышей? Раньше думала — да. Теперь — сомневаюсь. В таком количестве они уже воспринимаются, как безобидная деталь пейзажа. Типа — птички поют. Темнота, за пределами светового круга от лампочки, шуршит, пищит, тихонько топочет маленькими лапками. А мне — по барабану. Устала, жуть. Все дела — по боку… Свой последний, на сегодня, подвиг я совершила, когда на единственной (в радиусе тысячи километров!) чистой простыне, натянутой в соседней землянке (для этого постельное бельё с собой везла, да?) указала место, где с воздуха наблюдала конницу. Горе-стратеги. Оборудование для аэрофотосъемки они захватили. Проявитель и фиксаж — запасли. Проектор, для демонстрации полученных слайдов — тоже. А про хороший белый экран, для демонстрации этих самых слайдов — забыли. Что бы они, без меня, тут с ними делали? Искали, в лесу, свежепобеленный забор? Приходится, за свою доброту, теперь, спать не раздеваясь, прямо на голом матрасе… Одной… Фриц остался смотреть «кино» до упора. Бедненький…

(Прицепленный латунной скрепкой к бумаге лист пергамента, продолжение текста простым карандашом)

Ребята подарили писчие принадлежности, на пробу. Фломастер и «шарик» по коже пишут плохо, а кляксить пером — самой лень. У меня, сегодня, получился 15-ти часовой рабочий день. Без обеда. И берцам чуть не настал каюк — наступила на подкову с торчащим гвоздем. Сначала одной ногой, потом второй. Теперь — оба ботинка протекают. Ну, не умею я ходить, как местные. Постоянно глядеть под ноги, на ровной дороге? И пером — писать не умею. Корябаю грифелем, что запомнила.

Во-первых, вода, пахнущая хлоркой, гораздо полезнее для организма, чем вода, пахнущая говном. Это я утром узнала. Собралась, рано на заре, как на Байкале привыкла, сбегать умыться на речку. Меня отговорили. Дали, на выбор, понюхать два стакана. Из пробуренной водяной скважины и непосредственно, «из-под гусей». Во-вторых, за пределы лагеря одной нельзя. Осадное положение. Герцог Максимилиан Баварский, косвенно, изволил почтить нас своим присутствием. Это его конницу мы видели вчера. Возможно, что в окрестностях Кронаха рыщут и другие отряды. В-третьих, покидать пределы лагеря можно, но, только вдвоем, с пистолетом-пулеметом ППШ, который я терпеть ненавижу, с первых «сборов», в институте. Вот он, сволочь, на одежном сучке висит. Выдали… Коварные! Лучше бы меня, по-честному, к железной гире цепью приковали.

Тоска! Всё расположение провоняло запахом хлорки, деться от неё некуда. Мечтала поучаствовать в выездном рейде — не допустили. Грубо. С одним фотоаппаратом разрешили перемещаться строго в пределах периметра. А таскать одновременно фотоаппарат, с всякими приложениями (штатив, аккумулятор, вспышка) и автомат с запасными дисками — мне в лом. Впрочем, этого никто пока не требует. И так беготни хватает.

Короче! За отсутствием местных асов делопроизводства (архив в ратуше без их помощи не разобрать), я временно тружусь по бухгалтерской части. Фотографирую, составляю описи на имущество, принимаю его на баланс… Вашу мать! Кто сказал, что мародерка — это интересное дело? Самого бы его… ткнуть в это носом… Бу-э-э-э! Одна хлорка, по жаре, спасает. А трупы везут, и везут, и везут… Даже с не вывернутыми карманами. Главное, их никто не просил! Сами… Вот что значит, с первых дней правильно себя поставить. А папа ещё переживал о какой-то легитимности…

Эскадрон остановился на ночевку примерно в десяти километрах от города. Атаковать город на ночь глядя, без разведки, командир не рискнул. Теперь — эскадрона нет. Вообще нет. Вероятно, их и наша разведка разминулись в темноте. Парни — бежали лесом, заранее примерно зная расположение противника, а конники — скакали по дороге. Может быть, их волки съели или крестьяне приголубили, может, ещё объявятся. В Бамберге… Или, откуда они там выдвигались? Возвращаться «в расположение части» уже поздно. Разница между государственным войсковым подразделением и нашим — принципиальная. При наличии достаточных сил (а это, на месте, решает оперативный руководитель отряда) противник атакуется немедленно. Жестокая логика таежной войны. Ребят было пятеро, плюс командированный оперативник, тунгус Вася. Он в самолете выспался и тоже напросился «проветриться». Кирасир, пока, насчитали человек 150… Но, лагерь спал, костры не горели, и парни решили попробовать взять языка. Или документы… А для начала, чисто в целях проверки боевого слаживания, снять часовых… Я же говорю, наемников местные немецкоязычные курсанты не любят.

Проблема — все городские. То есть, ходить по ночному лесу без звуков не умеют. И вообще не местные. Единственный опытный «лесовик», на всю команду — тот самый Вася. Почему-то, на выходе, у них создалось впечатление, что тунгус понимает немецкий язык, просто немногословный. Это была ошибка. Вторая ошибка возникла при беззвучном обмене жестами. Ну, вы знаете, все эти их чирканья ладонью по горлу и стуканья кулаком по колену. Тунгус помалкивал, с важным видом кивал, первым двинулся вперед… но, дорвавшись до дела, сразу всё опошлил. Почему-то ожидалось, что, сняв из нагана с глушителем часовых, он на этом сам и остановится. А он — не остановился… И наганов у него оказалось два (автоматы, для облегчения бега по лесу, договорились не брать). Ноктовизоры были у всех, костры не горели, звезды светили ярко. Память о зачистке города от уголовников, была свежей… Обстановка располагала… И? Через полчаса лагерь вымер. Буквально… Рассыпались по расположению и стреляли во все живое… кроме лошадей. Оказывается — это очень быстро… Спохватились, только когда кончились патроны. А теперь срочно мобилизованные селяне (под псевдонимом бауэры), доставляют в город добычу. Пленных — нет… Есть — шкатулка с документами и куча макулатуры. На чистых листах пергамента пишу сама. Удобно. Не размокают и карандаш разборчиво чиркает. Захочу — сотру.

(заполненный рукописным текстом лист пергамента)

В промежутках между приемом честно награбленного, читаю. По бумагам (в меру моей неграмотности) выходит интересно. Князю-епископу Мельхиору Отто Войт фон Зальцбургу, нынешнему правителю Бамберга, до нас, по большому счету, и дела нет. Более того, как католик, он формально подчиняется непосредственно Папе Римскому и обязан содействовать всем начинаниям понтифика. Но, это по закону. По факту же епископ прочно взят за горло светским владыкой Баварии герцогом Максимилианом. Засада! А в марте текущего года герцогу так надрали задницу шведы с французами, что он изменил Папе с Императором и сепаратно заключил мир с протестантской коалицией. То есть, формально, мы с ними — противники. А если смотреть на вещи совсем трезво, то и сам Максимилиан теперь оказался заложником балансирующей на грани бунта озлобленной армии. Голодающая страна не в состоянии кормить такое количество войск, а распускать их — смерти подобно. Герцог вынужден, сквозь пальцы, наблюдать, как солдаты разоряют грабежами и реквизициями его собственных подданных.

Истребленный отряд, судя по документам, направлялся в Кронаха без приказа кого-то атаковать. Скорее, с целью примитивного грабежа. Возможно, искомый приказ командир получил бы сегодня, днем или вечером. Возможно, он имел его в устной форме. Ещё очень может быть, что эскадрон состоял из одних дезертиров и собирался продаться на службу, например, шведам. А мы — просто попались на дороге… Эх! Мне казалось, что читать по-старославянски трудно. Попробуйте почитать по старонемецки! Или, по латыни. Хоть самим теперь разведку в Бамберг снаряжай. Надо же узнать, чего кавалеристы на самом деле хотели? Или — ну их всех на фиг?

Забавно наблюдать, как, прямо на пустом месте, возникает пресловутый Орднунг. Фриц оставил свою печать. А я — нашла ей применение (благо в трофеях обнаружились сургуч и специальная жаровня). На листах бумаги, оставшихся от походной канцелярии, официально оформляю крестьянам разрешения владеть движимым имуществом, что они награбили. Мужики не дураки! Кавалерийские лошади клейменые, за обладание таким добром, без законного основания, простолюдина вздернут, мигом. Где взять разрешение? Вот именно. Власть князя-епископа Бамберга и власть герцога Баварии обнаружила четкий предел… Она заканчивается у линии окопов нашего укрепрайона. Словно безобразно раздувшийся ядовитый мыльный пузырь государства уперся в длинные иглы маленького упрямого кактуса. На мой взгляд — это форменное средневековье. Похоже, время повернулось вспять и грозное имя Оттона II (кстати, когда-то подарившего Бамберг одному из своих буйных вассалов) на глазах обретает плоть и кровь. Слова «вольный город» при мне произносят уже открыто. М-да…

 

Лист двадцать пятый. Хранители времени

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Фрица, за весь день, я видела раза четыре. Обедали мы, правда, вместе. В той самой большой землянке, которая здесь за актовый зал и присутственное место. Похудел, загорел, сделался удивительно спокойный… О моих делах, правда, расспрашивал с интересом. Особенно понравилась идея «Совинформбюро». Только её раскритиковал. За тупую прямолинейность. Сразу говорить людям что происходит — «Отшень плёхо». Надо дать им возможность что-то понять самим. Тогда мысль врезается в память навечно, как родная. Греет душу… Тут он железно прав. Полный световой день возни с аборигенами здорово прочистил мне мозги. Вроде б сама могла додуматься, а именно такого эффекта от ночной операции не ожидала. Точнее, вообще никакого эффекта не ожидала. Ну, пробежались по холодку к заранее разведанной точке. Ну, перестреляли, вшестером, из наганов с глушителями, полторы сотни бандитов. Ну, раздали «освободившихся» строевых лошадей населению (типа смычка армии и народа). В конце концов, именно такими методами Советская власть и устанавливается.

А вот и нет! У меня однобокое восприятие. Фриц видит ситуацию с двух сторон разом. Точнее, с десяти или больше. Получается что-то вроде информационного резонанса… Несколько слабых факторов, в точном сочетании, взаимно усиливают друг друга и производят неожиданно мощной эффект. Хотя каждый из них, сам по себе — тьфу, не на что внимание обратить. В результате, для постороннего наблюдателя, выйдет чудо. А к чудесам, у нормальных людей, отношение совершенно иное. Люди любят чудеса. Хотят чудес, как дети… Желательно — грозных и знаменательных. Таких, про которые хорошо рассказывать «ужасные подробности». Никогда, в пионерском лагере, страшные истории про «черную простыню» или «костяную руку» не слушали? Вот именно… Сказка-то она сказка, но дрожь до костей пробирает, особенно — в темноте, после отбоя. Теперь, сделайте поправку на местный колорит… Отчаявшиеся дождаться спасения от небес (сколько лет молились, а толку нет) жители Центральной Европы, под занавес Тридцатилетней войны, с нездоровым интересом начали посматривать в сторону преисподней. Инквизиция тут не от хорошей жизни лютует. Черные мессы, специальные черные свечки, которые местные крестьяне и горожане ставят лично сатане, в надежде на заступничество — обыденность. И? Дождались! Из ада, наконец-то, сами вылезли черти. Это мы… Можно прекращать бояться — хуже уже не будет. Дальше некуда. Теперь, самое время, ожидать лучшего. Продолжая дрожать от ужаса, ага… Парадоксальная крестьянская логика! Если иезуиты запланировали подобное смущение умов заранее — я их уважаю. Гениально!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Это задним числом хорошо рассуждать. А местные, на собственной шкуре изучили, что такое — конный эскадрон, в бою и грабеже. Элитный род войск! Отборные отморозки, клейма ставить некуда. А вдруг их — бац! И тишина… Нет больше эскадрона. Без боя… Без шума… Как?! А вот так… Сложились факторы. Известно место ночевки (воздушная разведка), известна численность противника (воздушная разведка), известно, что новых подкреплений к нему не ожидается (воздушная разведка). Высылаем навстречу отделение (!) с рациями (это мгновенная и незаметная окружающим связь), ноктовизорами (пусть они тяжелые, зато в темноте всё видно) и бесшумным оружием (наган, он и в Африке — наган). Данные воздушной разведки — подтверждены. Разведка превращается в ударную группу. Взаимодействие позволяет (едва слышный стук телеграфного ключа, это не обмен условными сигналами). Оружие позволяет (пуля нагана пробивает пять дюймовых досок навылет, что ей обыкновенная кираса?). Скорострельность позволяет (вступать в рукопашную с обладателем револьвера — глупость). Итог? Тихо, мирно, культурно, без зверства (лозунг «Убей, но не мучай!» — рулит), весь эскадрон «волей божию помре». Чистая аккуратная работа. Что обязаны о нас подумать селяне? «Люди так не могут!» Осталось пустить слушок (очень аккуратно, так, между делом), что бесславно погибшие кавалеристы, на следующую же ночь, встанут живыми трупами. Если их не упокоить «по всем правилам искусства». Юмористы, кто это придумал, однако…

Нанять квалифицированного экзорциста в Европе стоит хороших денег. Гораздо дешевле собрать свежих «синюков» и сплавить нам. Не обобранными! Каждый знает, что брать с ожившего трупа себе дороже. Упырь покою не даст, привяжется и страшно отомстит. А лошадка — живая. Лошадку взять можно. Только вот клеймо. Перебить клеймо бывшего владельца способна разве печать «тех самых сил». Неназываемых. Что ставится на шкуру без огня и боли, «холодным железом» (блин, я, когда слушала, чуть не подавилась от смеха). Функцию «холодного железа» отлично выполнили пустые консервные банки с вырезанным на донце трафаретами, набитые ватой, пропитанной подходящим фотореактивом. Есть такие химикаты, что оставляют на коже несмываемые следы. Удобно… Плотно приставил банку к лошадиной тушке. Надавил на донце, что бы отработанный фотореактив проступил через отверстия трафарета… Готово «клеймо дьявола»! Заодно — учет и контроль. Ставить на лошадях номера в несколько цифр — отличная выдумка. Заодно — получите документик, «на право владения». Интересно, воровать лошадей, с нашими несмываемыми номерами, будут? Цыгане-конокрады тут есть? Наверное — будут, но, очень не сразу.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Что имеем в сухом остатке? Остро нам необходимую «взаимную заинтересованность». На самом, что ни на есть, низовом уровне… Как отреагирует нормальный немецкий бауэр, день напролет тоскливо глядящий, как соседи разводят по дворам даром доставшихся им коней? Лишенный возможности поучаствовать в празднике жизни? Ибо, у него в стойле уже стоят (!) точно такие же кони. Но, вот беда, к коням прилагаются ещё живые кавалеристы… Ага, те самые, ранее затерявшиеся разведчики, счастливо избежавшие погибели по причине ночного отсутствия. О! Немецкий бауэр такого не потерпит. Тем более, прогнуться перед новой властью ему сам бог (или теперь черт?) велел. Стучать друг на друга местных обывателей выдрессировали «на ять»… Когда я поняла, чего очередной посетитель от меня хочет — волосы дыбом на голове встали. Но, ничего, справилась. Всё же Рейхсканцлер — вредная профессия…

Подходит к тебе дядечка, умоляет — спаси семью. Хотя предупредили, если он кому-нибудь проговорится — наемники зарежут всех домашних. А только он точно знает — всё равно зарежут, только перед уходом. Из принципа… Днем — не станут. Людей вокруг много, обстановка непонятная, дележ имущества погибших в самом разгаре… При солнечном свете местные бауэры, раззадоренные свалившимся с неба богатством, могут и сами сделать с людьми герцога много чего нехорошего. Пат. Никогда не мечтала в такой ситуации оказаться… Мрак!

У меня образовалось положение — «хуже губернаторского». Всем чужая. Абсолютно… Фриц, хитрая рожа, организовал «вживание в коллектив». Навалил на слабые женские плечи (мои) бремя общения с аборигенным населением. Пожаловался — «они меня бояться»… А то! Я бы — тоже боялась… Свалились с неба, вместе со своим Орднунгом, как снег на голову. Чего ждать — неведомо (точнее, можно догадаться по оставляемым там и сям трупам сатрапов «старого режима»). Кто такие — неизвестно. Форма камуфляжная, грязно-зеленая, пятнами… Всякие штучки… Черти, как есть черти. Тогда непонятно, кто при них эта девица? Меня, очевидно, тоже полагается бояться? Вопрос дня!

Не выдержала, заскочила на узел связи (перекрытая щель рядом с той, где ночевала), выстучала по дальнему радиоканалу маму. Мама процитировала, из Галича — «А она королева и ей плевать, боятся её или нет!» Ободрила, ха… Сермяжная правда в словах есть. Стала замечать, что в присутствии посторонних автоматически делаю «морду кирпичом». А ребята, в моем присутствии, слегка деревенеют. Глядя на них — деревенеют мужики. Форменная цепная реакция. Ухохотаться! Им хочется поклониться старшему по званию, а нельзя. Фриц, персонально, народ предупредил — не кланяться. Все равны! Посреди анархии Острова — нормально. Но в привычной с детства среде, для многих, это весьма серьезный психологический напряг. С малолетства ребятишек крепко приучили кланяться. Общественная традиция, чо… Повзрослевшие мальчики «вернулись домой» и привычная среда давит. Нужен постоянный пример для подражания.

Одна я, как выяснилось, реально выше любых традиций. После фото показали, с какой физиономией я глянула на местного селянина, когда он попробовал мне поклониться. Не, ну честно, непривычная… Естественная реакция — за оружие схватиться. Чего он в мою сторону резко подался? Неизвестно ещё, кто из нас сильнее перепугался. Вот и ходят теперь свежеиспеченные камрады, будто палку проглотили. Что одни, что другие. «Королева не любит!» И ведь сработало! К высокородной барыне, тот несчастный мужичонка, со своей бедой, сроду бы не подошел. А ко мне рискнул… Выговор у него, гм, особый… Экал, мекал, заикался… Но, ведь не побоялся же! Значит, я справляюсь!

Когда разобрала смысл, стыдно сказать — обрадовалась. Есть повод заняться чем-то поинтереснее учета скота. С чего начать? Сразу вспомнила фильмы про милицию. Машинально брякнула — «Присядьте, пожалуйста». Естественно, по-немецки… Нормально, не? У человека семью в заложниках держат, а он будет, передо мною, навытяжку стоять? М-да… У всех кто это тогда слышал — челюсти отвисли. Включая курсантов… Оказывается, «так не бывает». А у меня — горло свело… Есть тут, среди вас, пискнула в пространство, кто преступниками занимается? А что ещё полагалось сказать?

Мальчики поняли буквально. Кронах — город маленький. Палача привели… минут через двадцать. Власти, когда в крепость убегали, его с собой не взяли. Поганая профессия, по понятиям. Даже рядом стать — опомоишься. Вот он и остался. Причем, с виду, совершенно невзрачный тип, одет скромненько. Разве руки — очень сильные и волосатые, ниже колен. Тоже хотел на колени бухнуться — удержали. Я и ему присесть предложила. Что такого? Как после Фриц объяснял, скорее всего, первый случай за всю его жизнь. Стоячая специальность. Профос плюхнулся, где стоял, прямо на траву. Рядом с офигевшим от участия мужиком. Позднее сошлись, что это был с моей стороны, очень тонкий ход. «А она королева — и ей плевать…» И? Удалось таки разбудить народную инициативу. Люди, ну честно, я ничего никому не приказывала! Только спросила — нельзя ли что-нибудь сделать? Громко…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Где-то читала, что в сомнительных ситуациях, командиру рекомендуется не приказы раздавать, а вежливо интересоваться. А разве мост ещё не построен? А разве город ещё не взят? А почему? А кто в этом виноват? Откуда мне знать, что Фриц, сразу по прибытии, собрал импровизированный митинг и объяснил политику — «налогов не будет, но и свои проблемы, по возможности, решайте сами». У него, де, возможностей мало и все до одной — очень больные. А тут я, со своими вопросиками… попала в струю. Короче, бауэры меня поняли…

Палач залез с пострадавшим в одну телегу поехал «на задержание». В чем был. Только попросил длинный ремень или веревку. За ними ещё увязались… Человек десять… А у меня только попросили кого-то из наших ребят, поприсутствовать. Для официальности и во избежание излишнего зверства. Говорят, что профессиональные бандиты больше всего на свете боятся крестьян. Теперь я их понимаю. Мясо, что привезли на телеге, через пару часов, даже для судмедэкспертизы не годилось. Палач очень стеснялся, прижимал руки к сердцу — «Экселенца — это сделал не я!» Действительно… Он только первым вошел в дом и чуть-чуть напугал головорезов. С вожжами, против сабли, один на двоих пошел… И ни одной царапины! Профессионализм, за пределами вероятного. Основательно гражданин руку набил… Представляю, как здесь сопротивляются жертвы, когда их в застенках мучают. А прочее остальное, творилось на улице. Курсант расстрелял в воздух весь барабан револьвера. Бесполезно! Дорвались… А ещё говорили — мы черти. Клевета! С данным электоратом никаких чертей не надо. Сами справятся. Не, хорошо, что я блондинка… От эдаких приключений, с непривычки, и поседеть не грех… Мать, мать, мать!

Совместная работа сближает. Кстати, поразительно, как с детства раздражающая чужая манера мыслить готовыми лозунгами мне сегодня пригодилась. Местные, от коротких зубодробительных формулировок, типа «Кто не работает — тот не ест!», пребывают в полном восторге… Клеймение последних лошадей, после отъезда «группы захвата», прошло — как по маслу. С утра дольше возились. Скорее всего — селяне банально осмелели. Наметилось робкое взаимопонимание. Ведь «понять» (сама начинаю лозунгами выражаться) — «привыкнуть и уметь пользоваться». Обыватели, как могут и умеют, стараются приспособиться к новой реальности.

Получив документы, на заново заклейменых лошадок, бауэры вовсе не спешили разъезжаться восвояси. Первый испуг прошел. Теперь их интересуют свежие новости. Любые. Жадное и беспардонное деревенское любопытство, ничего не поделаешь. Физически чувствую, как по телу, чуть не оглаживая ткань комбинезона, ползают чужие взгляды. «А она королева и ей плевать…» Лозунг себе такой выбрать, что ли? Точно в масть! Я тут навсегда обречена на одиночество, в самой гуще толпы. Парни хоть и немного, но свои. Фольксдойчи… Их расспрашивают, их приглашают попробовать деревенских харчей и напитков, хлопают по плечу… Наши! Курносая славянка, в мужских штангах и дырявых ботинках (хорошо, что дождя нет) — однозначно чужая.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

О! Ещё одно «одиночество» навстречу спешит. Палач… Пивом-то его угостили, но за еду — не пригласили. Как бы случайно… А он не особенно стремился с деревенщиной панибратствовать. Сколько же ему лет? От 30 до 50, если судить по рукам. А по глазам — как бы не сотня. Воображаю, какой у кадра жизненный опыт. Ну-с, раз сам на аудиенцию нарывается, пусть будет так. Даже лучше. Я его «в расположение» приглашу. Окажу милость, ха. Вечерняя пара Ш-2 привезла добавку к рациону — сушеный мясной фарш. Интересно, нашенские макароны по-флотски он есть будет?

Господи, святые угодники и чертова бабушка в придачу! Как меня не вывернуло прямо за столом — сама удивляюсь. Видимо трудовой день на свежем воздухе и новая привычка «держать лицо» — закалили морально. Этот тип совершенно меня не боится. Вообще никого не боится. Он пережил нескольких градоуправителей и тридцать лет военного беспредела. Он ещё помнит «добрые старые времена». Зуб даю, мужику за пятьдесят! Говорит, своего возраста не помнит. Думаю, кокетничает. Власть предержащие не любят, когда подчиненные живут долго. А ему всё равно. До упора отмороженный тип. Совершенно спокойно жрет ложкой из глубокой миски макароны с мелко рубленным мясом и говорит о вещах, от которых просится наружу даже чистый томатный сок. Мне теперь, до самого вечера, показан только сок. Иначе — сдурнит. А человек — радуется, что снова при любимом деле. Ох!

Мы же трупы кавалеристов, которые селяне в город свезли, до сих пор не похоронили. Они на леднике, штабелем лежат. Хороший ледник у одного из домовладельцев оказался. Большой и абсолютно пустой. А девать жмуров совершенно некуда. Городская делегация умоляла избавить их от соседства с потенциальными упырями. Селяне того же мнения… Свободных рук, устраивать аутодафе — нет совершенно. Да и дров жалко… Опять же, важен воспитательный эффект. Нехорошим людям нет места ни на небе, ни на земле. На Эзеле, из черепов участников неудачных морских десантов, понаделали сигнальных ограждений, для минных полей. Чистый утилитаризм. Мне предлагают повторить опыт. Он готов сам, собственноручно! Даже без денег. Кадр для такого дела вполне подходящий, но в чем его выгода? Или «чертовски хочется поработать?» Чего? Krebs? Не помню такого слова… К чему оно? Есть способ решить проблему тихо, чисто и не привлекая внимания? Черепа он выварит в котле, как угодно Экселенце. А остальное, мясо и кости, ему достаточно меленько порубить топором…

Мама дорогая… Оказывается, у профоса, в тихом городке, маленькая практика. На жизнь — едва-едва хватает. Спасает побочный гешефт. Товарисч ловит и разводит раков. Для чего их прикармливает. Сами догадываетесь чем… Полторы сотни упитанных наемников, сваленных на леднике — это почти десять тонн свежей человечины… Подарок судьбы, не правда ли? Сначала я хотела делягу пристрелить. А потом… передумала. Нам же просто некуда деваться! Вот так, нормальные люди, и становятся постепенно политиками. Бедные мы с Фрицем несчастные. Гадские иезуиты!

(продолжение на пришпиленном медной скрепкой листе дорогой белой бумаги с гербом города Кронах)

Вообще-то неофициальным символом Кронаха считается заяц. Изображения зайца тут повсюду. Тотем, священное животное. Но, на городском гербе изображения косого и ушастого нету. Не по чину ему оказалась геральдика. А жаль! Я уже, было, примерилась ввести в оборот логотип из мультфильма «Ну погоди!» с Земли-1. Чем-то неуловимым этот городок напоминает мне неистребимого серого зайчонка. «Били, били — не добили» От моей вылазки в исторический центр (где мощеная камнем площадь и прилегающие улицы, а так — дыра дырой), всё в тех же дырявых ботинках и камуфляжном комбинезоне, впечатлений осталось выше крыши. Надеюсь, не только у меня… Действо прошло фейерично.

По порядку… Последняя, за вечер, амфибия Ш-2 прилетела поздно. Солнце уже село в заросшие лесом холмы. Светлого времени осталось на полчаса. Распугала пасущихся у реки гусей, подрулила к начинающим оседать мосткам причала, уперлась в них хвостом, но винт останавливать не стала. Пока пассажир и штурман торопливо вытягивали на берег какие-то мешки, Фриц подорвался к ним навстречу и… только я его и видела. А самолетик снова поднялся в воздух. Сели они в сумерках. Пришвартовались и угрюмо двинули в штабную землянку. Мне достался властный жест — ложись спать! Стоило тогда ждать возвращения? Наверное, стоило… Наушник прочирикал, морзянкой, что Фриц меня очень любит и хочет, что бы я выспалась. Ага, аж сто раз!

Вечерний душ я всё же приняла и свежую простынку (последнюю!) застелила. Вообще, быт наладился. Даже воду в расходном баке наряд ухитряется поддерживать практически горячей. На постирушку — духа не хватило. Ограничилась сменой белья. Легла, долго ждала… и не заметила, как уснула. Фриц так и не пришел. Небось, прямо среди своих карт, на столе уснул. В полной уверенности, что прав. Стратег и военачальник… А утром, с рассветом, начался бедлам. Кстати, он оказался прав… Я действительно выспалась. И прыгающие по одеялу мыши мне вовсе не помешали. Как в турпоходе, честное слово! Там тоже — дрыхнешь, без задних ног.

Значит, так! Во-первых, из Бамберга, чуть не насмерть загнав лошадей ночной скачкой, к нам заявились гости. Как легко догадаться — иезуиты… Легки на помине! Сначала, на лошадях, верхом… Потом — в крытом возке… Потом, в невероятном многоместном экипаже, на колесах в рост человека. Оказывается, у них там целое гнездо. Было… Князь-епископ Мельхиор Отто Войт фон Зальцбург, вчера, изгнал (!) орден из города…

Во-вторых, иезуиты подтвердили то, для чего Фриц вчера летал на рискованную вечернюю разведку. К Кронаху движется войско. Нормальная такая армия, тысяч на 30–35 пехоты, с конницей и артиллерией. Тот конный эскадрон, который местный профос собирается скормить ракам, был её передовым отрядом. Да-с….

В-третьих, и это, почему-то, беспокоит иезуитов сильнее всего — упомянутый князь-епископ Мельхиор Отто Войт фон Зальцбург отказался от своего намерения основать в Бамберге Университет Отто Фридриха (не более и не менее). До меня еле дошло, что речь не о моем Фрице, а о другом Фридрихе Оттоне… Или — о том же самом? Казалось бы, ну, накрылась затея организации католической Academia Bambergensis. Нам-то что за проблема? Главарь беглецов, сутулый коротышка, с пронзительным взглядом, доходчиво разъяснил.

Орден иезуитов, не меньше нашего, заинтересован в возможно более стабильном течении исторической линии, нарушенной вбросом в оборот инфы о будущем из параллельного мира. Пока, мелкие отклонения истории, не вызывали глобальных катаклизмов. Время — поразительно инертная штука. Один из интересных эффектов — так называемое «сохранение информационной связности». Грубо говоря — если взять и арестовать известного из наших архивов убийцу важного государственного деятеля по имени Людвиг, то этот деятель всё равно (!) умрет и к его смерти обязательно (!) будет причастен другой человек по имени Людвиг. В то же время название пункта или там географические координаты места события, на ту же историю влияют куда слабее. Социальный фактор, так сказать, пересиливает пространственный. Причем, чем меньше, в масштабе, оказывается историческое возмущение, тем точнее воспроизводился картина событий, уже состоявшихся на Земле-1. Выходит, что будущим можно, в известной мере управлять, не давая ему отклоняться в сторону… Вот такие пирожки с котятами. Огорошили нас иезуиты своим открытием. Правда, у них и людей побольше, и интересы затронуты гораздо острее. Короче, церковники бдят — первыми засекли разлад и подняли тревогу. Если известно, что один из старейших в Баварии и всемирно знаменитых университетов должен быть основан в 1647 году и назван Academia Bambergensis, это важно. Но, упоминание в его названии именно Отто Фридриха — гораздо важнее… Зато, на Бамберге, свет клином не сошелся. Университет! Там люди обучаются. Они — движущая сила истории, а не какой-то зачуханный Бамберг (это он загнул, в буквальном переводе — как засранный свиньями Бамберг). Любят германцы фекальное сквернословие, прямо национальная особенность языка.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Мне кажется, иезуит деликатно умолчал, о истинной причине озлобления князя-епископа. Представьте себе, что организованный вами Университет, в будущем, назовут не вашим именем, а в честь никому пока не известного Фридриха Оттона? Да пусть он хоть трижды законный наследник императорского престола — тому не бывать! Особенно, если он законный наследник… Сразу всплывает историческое прошлое. Кто изначально владел Бамбергом? При каких обстоятельствах с ним расстался? Повезло иезуитам. Могли всех перевешать… За дерзость. Кассандра — опасная профессия. Кстати… Получается, что Фрица выбрали за подходящее имя? А вся интрига с императорскими правами — длинная многоходовка? Сначала — Кронах… Потом — Бамберг… Блин!

Ну, и наконец, сыграла роль текущая политика. Герцоги, издавна рулившие Баварией, это младшая ветвь семьи, правившей Курпфальцем, где мы в настоящий момент обретаемся. В соответствии с «Золотой буллой» 1356 года, право выбора императора (звание курфюрста, то есть «Выборщика императора») было закреплено строго за представителями правившей в Пфальце старшей ветви, а её младшая (Баварская) ветвь из выборов исключалась. Так было пока во время Реформации, Пфальц не принял протестантизм, а курфюрст Фридрих V в 1619 году — корону Богемии. За это, в 1623 году, император Фердинанд II передал Верхний Пфальц и титул курфюрста его двоюродному брату Максимилиану I Баварскому. Что, последнему, было очень лестно. Но!

По условиям Вестфальского мира, 1648 года, Нижний Пфальц будет опять возвращён сыну Фридриха V Карлу I Людвигу. А для Максимилиана учредят новый (восьмой) титул курфюрста. То есть, за правителем Баварии подтвердят почетное право участия в выборах императора, Бавария — превратится из обыкновенного герцогства в курфюршество. А вот земельный надел, новоявленному курфюрсту, урежут… под самые гланды. По неведомой нам и иезуитам причине Максимилиан Баварский думает, что всё можно изменить, если снести Кронах (вместе с нами, ага) с лица земли. Герцогу двойная польза, для его армии, внезапно, нашлась работа.

Что здесь забыли иезуиты? Они, если можно выразиться цензурным языком (о, я спокойна, совершенно спокойна…) просятся Фрицу «под крылышко», пока не уляжется гроза. Ядрена мать! «Была у зайца избушка лубяная, а у лисы — ледяная…» Помните сказку? То-то мне, ушастый символ Кронаха, из головы не идет. Будь моя воля, я бы этих святош — пинками. Одного иезуита в хозяйстве вполне достаточно! Даже два — перебор. А их целое стадо… Интересно, профос согласится переработать святых отцов на рачий корм или постесняется?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Отчего я сердитая? Меня, с утра, как самую отдохнувшую, за радиостанцию усадили. Точнее — дежурной по связи. И — не разогнуться. Весь поток информации о переговорах через меня… Все справки и информационные запросы — через меня… Оперативное управление подготовкой к обороне — через меня… В голове, уже к обеду — каша. В лагере бывало и напряженнее, но там дела мелкие. Кто куда купаться побежал? К кому родители в гости приехали? Просто, понятно, предсказуемо… А здесь — бедлам. Ну, вот на фига, спрашивается, монтировать в колокольне городского собора сирену воздушной тревоги? Неужели им колоколов мало? Зачем созывать на площади у Старой Ратуши городское собрание? Ополченцы из местных — никакие… Представлять Фрица кучке беженцев монахов полновластным правителем города, излишне. Факт ежу понятен. О! Последнее сообщение… Приказ F4… Читаем… «Организовать торжественную церемонию официального признания гражданки Натальи Оттон, в девичестве Сазоновой (меня?), ведьмой…» Что?!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Так… Оказывается, до последнего момента, я только думала, что злюсь. Как жестоко я ошибалась! Но, толком насладиться восхитительным чувством ледяной ярости так и не успела… Моё четырехчасовое дежурство закончено. В дверь перекрытой щели влезла смена. С пакетом, о семнадцати сургучных печатях, с крестами и распятиями, при двух висячих… Толстым. Уже распечатанным. С припиской на свободном от сургуча уголке: «Bekannt machen (ознакомить) N F4». Церковники приволокли послание? Акт о безоговорочной капитуляции? Не-а… Прошение о помиловании. Адресованное лично мне? Читаем… Действительно, прошение… Блин!

— Fräulein Natalie… — подольститься решили или давно заготовили? Скорее всего — давно. Ладно, немного ещё побуду девушкой. Frau — звучит грубее. А дальше? Мать моя женщина! Вот это наглость… Или расчет?

В общем, про лубяную избушку я почти угадала. Иезуиты собрались, ни много, ни мало, пододвинуть с престола главу балагана «Священная Римская Империя». Сделать «ход конем», моим Фрицем, магараджей… А моя роль — «страхующего ферзя». Шахматисты хреновы… Интриганы неунывающие… Это сколько же разных планов они заготовили? На все случаи жизни. Или, импровизируют? Пустили, что называется, козла в огород.

Немного поясню. У нас — открытая информационная система. С самого начала. Каждый, кто способен «войти в сеть» и отстучать ключом понятный вопрос — получает ответ. Иезуиты, царь батюшка, тунгус Вася, его собака и последний таежный бурундук. Кто угодно может там узнать, что угодно. Ему достаточно владеть морзянкой и знать базовый русский язык, для формулировки кода. Это мудро. Сразу отсекаются все возможные злоупотребления. Кто бы ни выложил информацию в «сеть» — там оседает только достоверный материал. Остальное — фильтруется… Результат? Местные, как самой «сети», так и средств связи, позволяющих в неё выходить, боятся панически.

Наверняка, поначалу, многие пробовали «порыбачить» насчет компромата. Обожглись. Информация-то «горячая». Кто кого предал, кто кому наставил рога, кто из высших сановников работал на врагов… О! Это на Земле-1 интриги XVII века занимают только историков. Здесь они — самый писк. Но! Иерархические системы ненавидят открытую достоверную информацию. Языки, за обладание излишними знаниями, здесь отрывают вместе с головами. Между сильными мира сего установлен негласный запрет на использование радио, нашей системы связи и вообще тесных контактов. А иезуиты, как, например, священники, обладающие правом знать тайну исповеди, удостоились высочайшего разрешения «остаться в курсе». При этом усердно «дуют на воду».

Логичная мера. Гораздо лучше знать будущее наперед, чем пытаться «по-крупному» его изменить. Не?

Нам, как «попаданцам», выгодно не вмешиваться в ход истории. Но и аборигенам это тоже (!) выгодно. Нашу «сеть» используют лишь избранные, крайне осторожно, только в самых напряженных случаях. Сам факт к ней обращения — строжайший секрет. Убьют! В результате иезуиты, на глазах, превращаются в некий «орден хранителей времени», с почти неограниченными полномочиями. Князь-епископ Бамберга их жестоко обидел? Максимилиан Баварский готов вовсе истребить за дерзость? Ха! Святые отцы смиренно утерлись, достали из рукава сутаны заранее приготовленный план и поднесли… тем, кто, по их мнению, на текущий исторический момент, в наибольшей мере является исполнителем божьего промысла. Расхлебывайте… Fräulein Natalie!

 

Лист двадцать шестой. «А она — королева и ей плевать…»

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Что в конверте? Стопку литографий, стилизованных под «байкальский лубок», посмотрим после. Это не мне, это пропаганда «для местных». План мероприятий снабжен пометкой рукой Фрица — «bereits (уже)». Чуть легче… Осталась историческая справка (по-русски!) для введения меня в курс дела с припиской — «eleganten». Что в переводе, с фрицева языка на человеческий, означает — «принарядись». Как ведьма, одеться, что ли? На костер меня поставят или, сначала, немного попытают? Не думаю… Парни не допустят. Тем более, там, вроде бы, выдавали казенное… Или, согласно Булгакову, явиться перед всеми нагишом? Типа, на шабаш собралась? Обломайтесь! Хотя, если подумать, понятие наготы тут и у нас — сильно отличается. Есть у меня одна мыслишка… Приходится вникать в витиеватый текст. Что за «торжественная церемония признания ведьмой» и на фиг бы она мне уперлась? Зачем, непременно, понадобились священники из города Бамберга? Тэк-с… Ой, мамочка…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Информирую! Древний город Бамберг, это не только культурный центр Европы, родина императорской династии и резиденция местной «вертикали власти». Бамберг — прославленный очаг религиозного мракобесия. Выражение «бамбергские ведьмы» вам известно? Будем знакомы, это я. Последняя. Кронах, административно подчиненный Бамбергу, оказывается — один из основных центров охоты на ведьм в XVII столетии. Тут даже построен специальный «Drudenhaus» (дом ведьм). Меньше, чем Бамберге, но вполне рабочий. А всего 15 лет назад — очень плотно заселенный. Да и теперь… то-то палач на меня странно смотрел. Как «материал» оценил?

Итак! Это милое местечко насквозь пропитано религиозным фанатизмом. Среди приехавших наверняка полно самых настоящих экзекуторов, из тех, кто лично пытал и жег несчастных ведьм сотнями, а прочих, им сочувствующих — едва ли не тысячами. Без различия рангов… Даже собственных бургомистров и канцлеров, князья-епископы Бамберга, палили на кострах так, что треск стоял. Не взирая на императорские запреты. Что изменилось? Ничего не изменилось, кроме одного. На этот раз им попалась настоящая ведьма. Пощады ждать не откуда. Единственная надежда на спасение — что ведьма (то есть я) пустит в ход колдовскую силу. Убедить отчаявшихся горожан с павшими духом святыми отцами, в наличии у меня «силы», призвана оная церемония.

Если поверят, всё в порядке. Им от нас деться уже некуда. Поддержат, в любых начинаниях (политика). Не поверят — жди гадостей и ударов в спину. Верующие, черт их всех побери… Фанатики… Хорошо, что хоть подземный ход из замка Розенберг не нашли. Если там кто уцелел, после двух заливок хлорпикрином — то уже давно б вылезли, пора бы им и объявиться… Раз не вылезли, значит — все померли. При химических авариях, дольше всего сохраняется, ядовитая дрянь, утекшая в подвалы и подземные коммуникации. На это и был расчет при бомбардировке. Для того в крепость сразу кинули жидкого хлорпикрина, а не распыляли его над крепостью покапельно. Расчет оправдался. Подозрения в колдовской силе пришельцев — укрепились. Их надо подтвердить. Мной, как воплощением нечистой силы. «А она королева и ей плевать…» Где рация? Фриц, ау!

Убедил… Лично меня почти убедил. Никогда не думала о себе с подобной точки зрения. Оказывается, в Германии 1647 года, ведьма — это не только скачки на помеле (УПП-35М — универсальной прыгающей палке, модернизированной, образца 1635 года, в просторечии «шайтан-ноге»). Ну, размялась с утра. Вместо зарядки. Что, нельзя? Ах, люди видели? А вас, прыгающих с неба, на точно таких же «палках», не видели? Точно? Ну, допустим… Ах, мезальянс? Девица неблагородного происхождения? А кто папочке дворянство зажал? Уже давно бы смастерил себе графиню-герцогиню… Тоже нельзя? А жена ведьма — «das ist sehr gut» (это отлично)? Я тебе приношу счастье? Спасибо! Честно ответить на все вопросы, но не смеяться? Ладно! Бегу переодеваться…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Кто знает, как выглядит уважающая себя ведьма? Разброс вариантов — ух! От мерзкой носатой старухи с сальными космами (могу нарядиться, но не заставите), до гиперсексуальной, до непроизвольного слюнотечения, красотки голяком (перебьются!). Короче, одежда поэкзотичнее, какая-никакая, а нужна… Пускай у святых отцов челюсти отвиснут. Заслужили…

Беглый осмотр содержимого рюкзачка показал, что выбор у меня (а значит, у жителей богом забытого Кронаха) небогатый. Обувь — тяжелые вездеходные ботинки и кожаные тапочки. Туфель не припасла. Кто же знал? Появиться на людях в одном нижнем бельё — моветон. Шорты и красная майка, в которых я гарцевала утром на «шайтан-ноге» — слишком просто. Перед трибуналом, я буду себя в них чувствовать не колдуньей, а маленькой девочкой или полной дурой. Нет, так не солидно! Я понимаю, что в эпоху, когда приличная дама может себе позволить лишь платье до пят или длинную ночную рубашку, даже шорты — вызов общественному вкусу. Но, не достаточно. Кстати, майка хороша. Шелковая, почти прозрачная. Однако, в шортах, я на суккубу практически не похожа. Разве что — на суровую эмансипе. Или, третий сорт не брак? Как бы добавить в образ женственности? А ведь у меня в рюкзаке, в общем отделении, с колготками, вроде кожаная мини юбка лежала… Свернутая в маленький тугой рулончик… Помню, на прошлой неделе (всего неделя прошла?) мы на танцы собирались, но не срослось. Есть! Она, родимая. Очень кстати! Украшений никаких не надо. Ещё придерутся, скажут — амулеты, снимай.

Проверим композицию… А ведь ничего, определенно ничего! В таком виде на костер взойти не стыдно. Надеюсь, отцам инквизиторам понравится. Черные эластичные колготки, черная кожа мини, майка в обтяжку (лифчик нарушит образ) и тапочки. Нет, тапочки — ерунда. Раз уж я ботинки насквозь пропорола, то в них, всё равно, что босиком. А в ботинках, не тот образ. И по улице, в таком виде, шагать неохота. Грязища… Вывод? Юбку завернем вверх, что бы ни мешала. Напяливаем, поверх вызывающего наряда, скромный камуфляжный комбинезон и ботинки. Нормально! На месте переоденусь… точнее, разденусь… или разоблачусь? Годится! Жалко, что большого зеркала нет. В маленькое не обозреть полной картины. Шляпы тоже нет, зато есть кепи. Расческа, рация, револьвер… только на ремне, без портупеи. Черное с красным — сочетается в любой форме. Вроде бы ничего не забыла… На выход! Мальчики? Сразу двое? Понятно, охрана… Ну, тогда будете меня на руках через лужи переносить. В дырявых ботинках по воде шлепать совершенно неохота. Gut? Двинулись!

Центральная Германия, город Кронах, один из исторических центров «ведьмовских процесов» середины XVII века.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Старая Ратуша встретила нас запахом известки, гулким эхом под каменными сводами, тихой толпой на ступенях и в здании. Признаться, я, до самого последнего момента, подсознательно ожидала увидеть штабель дров и сакраментальный столб с цепями, для привязывания. Мало ли, о чем мы договорились? Не доверяю я, этим иезуитам. Палач встретил меня, как родную. Разве что за руку по коридорам не вел. Почтенные граждане в сравнительно приличных одеждах (бедновато они живут, если это — самое лучшее) потянулись следом. Да! Вот теперь пахнуло настоящим средневековьем… Консилиум дознавателей, на стульях. Конторка с писцом… Подвешенные на крюке, к потолку зала, здоровенные ржавые весы. Набор гирь с ручками. Выщербленные по краям серые плиты пола… И гробовое молчание… Зал словно разделило надвое. С одной стороны — я, весы и палач. С другой стороны — сборище. Между нами — полоса чистого (относительно) пространства. Два мира, две системы, блин… Весы меня не впечатлили. Обыкновенные складские весы, с деревянными площадками на подвесках. Эй, подстелить под ноги ничего нет? Прямо на доски прикажете садиться? Чего все замолчали?

Ага, парни заняли позиции в торцах образовавшегося посередине зала прохода. Если что-то пойдет не так — два пистолета-пулемета им помогут. А мне оружие не нужно. Фриц предупредил — одеваться как можно легче. Возможно, понадобится снять с себя практически всё. Фига уставились? Видела я, пусть на картинке, как, в подобной обстановке, выявляют ведьм. На колени опускаться не стану! Хоть табуретку какую-нибудь дайте! Да, эта подойдет… И вот эта, на соседнюю площадку весов, для равновесия. Почти точно! Уже можно раздеваться? Поискала глазами предводителя сборища и наткнулась взглядом на стоящего за спинами Фрица. На голову выше самого рослого аборигена и с пистолетом-пулеметом на ремне… Трое их, против приличных размеров толпы. Со мною, четверо. Нет, ещё один устанавливает в проходе фотоаппарат на штативе. Начали?

Господи, как они на меня смотрели! Кажется, даже не моргая, хотя вспышка пыхала довольно ярко. Вот что значит — люди жить хотят. Если сюда ворвется армия — от городка останутся мертвые руины… Если же я окажусь настоящей нечистой силой — армия в город не пройдет. Как именно это случится — никто не знает, но они в это твердо верят. Будет именно так. Наверное, такими же глазами пялились французы на Жанну д'Aрк. Фриц откровенно наслаждается спектаклем. Ладно, смотри… я тебе ещё и не такое покажу. А на площади — ждут…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Честное слово, я вела себя как примерная пай-девочка. Если и рисовалась, то самую капельку. Никто не знает, что в студенческом спектакле, примерно в таком же комбинезоне, я играла царевну-лягушку. Если застежки ботинок и ремень расстегнуть-ослабить заранее, а молнию открывать, одновременно помогая юбке вывернуться в нормальное положение — входит эффектно. Раз! Из осевшей на пол «лягушачьей кожи» пятнистого камуфляжа появляется топ-модель. Два! Я сажусь на табуретку и закидываю ногу за ногу. Три! Брошенная поверх комбинезона кепи завершает образ. Можно, для полноты впечатления, невинно похлопать ресницами. Взвешивайте меня, люди добрые! Я в вашей власти. Профос, ты где? Тоже загляделся? Завязывай хайлом ворон ловить — работать пора! Когда палач установил последнюю гирю и опора подо мною, мягко закачалась в воздухе — по залу прокатился облегченный вздох. Что интересно, перевели дух даже отцы дознаватели. Кое-кто даже вытер трудовой пот… Мысли, на их лицах, читались без всякой телепатии. «Взвешена и признана легкой» Ведьма! Слава богу — она настоящая ведьма! Мы ещё поживем… Глава трибунала изволил мне улыбнуться. Сволочь… Какие они все сволочи… Сколько же народа вы этими вот весами тут угробили. Масса менее 45 килограммов (99 испанских фунтов), при взвешивании на них, служит пропуском на костёр. Считается, что взрослый человек с таким весом может летать на метле. Что, завидно, толстопузые? А ведь никакого чуда нет — просто надо меньше жрать.

И началось самое интересное. Почему-то мне казалось, что момент взвешивания станет кульминацией процедуры. То ли книжек начиталась, то ли фильмов насмотрелась. На Земле-1 снимали приличные сказочки на псевдоисторические сюжеты. Не особо достоверные, но близкие по идее. Я думала… Теперь ясно, зря пленку переводили. Настоящий «ведьмовский процесс» даже близко не похож на киношный бред. Там бы, в миг моего подъема на воздух обязательно случился крик, кто-то упал бы в обморок, кто-то вскочил бы на ноги. Ага… аж сто раз… Они же не первую ведьму тут взвешивают. Всего навидались. Ну, вытянули шеи, что б лучше меня рассмотреть. Ну, обменялись приглушенными репликами, типа: «Я же вам сразу говорил! Тем не менее, следовало проверить». Спокойно отнеслись. Гора родила мышь. Разве что, трибунал принялся негромко обмениваться репликами на латыни.

А я ждала «спецэффектов». То ли они толпой на меня разом кинутся и мальчики их кинжальным огнем, в два ствола, покрошат на месте. То ли наоборот — в диком ужасе на выход из зала бросятся, как нечистая сила от петушиного крика, в кинофильме «Вий». Заранее напряглась, что бы с площадки весов успеть соскочить… На весу это не так легко, как может показаться. Оказалось — зря переживала. Никто даже глазом не моргнул… Рутина. Скучные эти, немецкие бюргеры. А ещё — «лучшие люди города». Посмотрела налево и направо. Ребята тоже расслабились. Фриц, из-за спин почтенной публики, мне подмигнул. Палач тоже (!) мне подмигнул. Я слегка ошалела от такого… Потом, присмотрелась, как он ногу держит. Словно бы, в последний момент, готовился ею площадку с гирями подпереть и не дать до земли опуститься… Стоп! Я ведь, только что, видела, как в момент отрыва от земли Фриц кому-то отрицательно головой покачал. Думала, это знак — «Не стрелять!» А оказывается, он подавал сигнал весовщику — «Не мухлевать!» Спелись, голубчики… Когда только успели?

Между прочим, у палача — две дочки на выданье и маленький сын. Старших сыновей — на войне убили. А ещё, у него не очень здоровая жена и совсем старенькая теща. С таким прицепом, да пронаблюдав за нашей расправой с приверженцами «старого режима», мне кажется, он бы не только ногой, но и телекинезом весы в нужное Фрицу положение перевел. А что Фрицу реально нужно? Эй, товарищи инквизиторы, долго ещё вас ждать? Не видите, нечистая сила и диета с физкультурой, меня на весу держат? Завязывайте болтать! Профос на вас всех, уже глядит профессиональным взглядом, как на потенциальный рачий корм. Добазаритесь… Что? Вот это новость! Я думала, что трибунал инквизиции привычно рад положительному результату. Ведьма? На костер! А эти потребовали заменить гири. Послали людей за вторым комплектом. Не верят. Опасный момент!

Снова взмываю над плитами пола. Вес взят! Зрители охают. Трибунал принимается жарко спорить про верность процедуры взвешивания. Может, не ожидали результата? Или это нормально? Неужели, инквизиция действительно пеклась о достоверности испытания обвиняемого на причастность к колдовству? Не вяжется у меня такая правовая щепетильность с привычными представлениями. Блин, они уже в голос ругаются. Лысый почти кричит, что гири поддельные и надо послать на городской рынок за третьим комплектом. Председатель в растерянности. Ссылается на прецеденты и Римское право. Юристы они, блин горелый. Вмешаться? Как на экзамене поднимаю правую руку. У палача отпадает челюсть. Такого он ещё не видел. Спорщики смолкают… Шеи и глазные яблоки, участников трибунала и зрителей, со скрипом поворачиваются в мою сторону.

— Господа! В каких фунтах меня взвешивают? — латынь весьма средней паршивости, но понять её можно.

— В испанских… — машинально выговаривает секретарь, а все прочие — только тупо таращатся, словно на внезапно заговорившую кошку, — согласно традиции… — пытается он продолжить и смолкает, потупившись.

— А почему не в римских? Причем тут Римское право? В Кодексе императора Юстиниана (это оно и есть на самом деле) про ведьм с колдунами ничего не сказано! — гробовое молчание, слышно как жужжат мухи…

— Госпожа владеет латынью? — председатель сумел что-то сказать, причем вежливо. Мужик — в трансе…

— Я изучала экономику и право, — ёлки, как перевести нашу «вышку» в средневековые термины? — Имею диплом магистра, — есть! Вот теперь, эта кодла, действительно удивилась. И испугалась, до холодного пота…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Однажды, я видела, как электромонтажник заподозрил в неисправности свой тестер… Он сразу про все забыл и принялся проверять основной рабочий инструмент. Очень похоже! Если в ведьмах, как выяснилось, народ тут не сильно разбирается, то в весах — разбираются все. Кронах — город хоть и маленький, но торговый. Меня согнали с табурета и позабыли… Зато несчастные весы иезуиты исследовали минимум 3-мя способами. От многократного взвешивания, на разных платформах, одинаковых наборов гирь (палач вспотел их таскать), до замера времени успокоения пустых весов (чтение «Отче наш», по латыни, здесь вполне заменяет песочные часы). Искали неисправность механизма или подвох… «Лучшие люди города» помогали, делом и советом. А я стояла, в одних колготках, на небольшом потертом коврике (предложенном сострадательным секретарем) и думала думу. Что затеял Фриц? Столь трогательное единение «представителей народа» и служителей культа — настораживает. Мне кажется, они не хотят верить в моё существование. Обидно же! Ведьма, а сжечь нельзя…

Тогда, вырисовывается поистине дьявольский, по простоте и надежности, план. Проблема решается «в лоб». Местный социум ставят перед фактом. Вот — самые почтенные специалисты в ведьмоведении, которых только удалось поймать. Вот — руководства по демонологии и «Молот ведьм», в придачу. Вот — весы, гири и палач. Нате вам настоящую ведьму. Барышня заранее на всё согласная и «прибор» на неё реагирует так, что стрелка зашкаливает. И? Что дальше со всем этим делать? Как жить? Зачем вообще жить? Думайте, господа! Как сказано в фильме-сказке с Земли-1 — «Барон Мюнхаузен славен не тем, что летал на Луну, а тем, что не врет!» Думаю, Фриц собрался заставить церковников и светские власти, самим для себя, придумать объяснение происходящему. Причем, такое, что дать задний ход, без потери лица, а то и головы, им станет просто невозможно.

Только этим я могу объяснить, что, когда всё вернулось на прежние места (я на табуретку, табуретка на платформу весов, а платформа в висячее положение), Фриц впервые подал голос. Очень уважительно (!), это Фриц-то, обратился к председательствующему позволить жителям города тоже посмотреть на церемонию. Если аутодафе не ожидается, так хоть на сам суд. Раз ведется открытое заседание, а в зале все не уместятся, то пусть проходят поочередно. На площади собралось много народа, люди жаждут приобщиться к истине. Не то тонко польстил, не то — тонко подколол… И ведь фиг ему откажешь… Служка провел по плитам пола меловую черту, за которую нельзя заступать (подсознательно ожидала увидеть пентаграмму — «черти, заберите от нас это») и народ пошел, и народ повалил. Мужики, купцы и семейные пары (одиноких женщин не видела ни одной), с детьми и слугами, культурно, без шума и тыканья пальцами. Станут, постоят пару минут и уступают место следующим любопытным. Гм… С одной стороны, теперь я точно знаю, что ощущает сидящая в клетке обезьяна. С другой, если бы с каждого зеваки взять хоть по пфеннигу, можно было б нехило пополнить городскую казну. Может кинуть рацуху? Ну, чего вы надулись как мыши на крупу? Горожане и селяне, наоборот — предовольные. Шепчут — «Die unsere Druden» (наша колдунья)! Меня приватизировали… Спокойствие, только спокойствие! «А она королева, и ей плевать…»

— Кто может это объяснить?! — ого, спор опять пошел на повышенных тонах, святые отцы инквизиторы недовольны.

— Was (что)? — непроизвольно вырвалось. Очередная парочка посетителей аж присела от неожиданности.

— Почему при Цезарях (надо понимать, в Древнем Риме) люди не верили в колдунов? — в меня шпилька. Тут, по-прежнему, уверены, что наша маленькая община имеет отношение не к будущему, а к прошлому. Это общее свойство едва нарождающегося позитивизма — сравнивать настоящее с «сияющими древними образцами».

— Древнеримский фунт libra (равный 0,327 кг) на четверть легче испанского. А люди в Риме питались лучше, — отбарабанила, как на экзамене, без запинки… Собрание крайне оживилось. Видимо, позабыли, в своей глуши, что фунты разных народов могут отличаться очень сильно. Нет, не забыли. Председатель побагровел.

— Но, голландские фунты тяжелее испанских! Однако, в Аудеватере ведьм взвешивают… и отпускают на волю! — смотрит на меня так, будто я, а не император Священной Римской империи Карл V, даровала Весовой Палате, города Аудеватор, право выдачи скрепленного печатью Сертификата, о признании, подозреваемых в ведьмовстве, виновным или не виновным, по результатам «контрольного взвешивания». Знаю, читала. В этот голландский городок, со всей Европы, ехали искать спасения обвиняемые в колдовстве. Их рыночная палата, в разгар охоты на ведьм, приобрела легендарную репутацию «суда по правам человека».

— Конечно! Ровно на одну десятую… — сто пудов, что я, что иезуиты утратили сцепление с реальностью. Сижу это я, значит, на ведьмовских весах и консультирую трибунал. Хотя, по ощущениям — на защите диплома. Если бы меня взвешивали в амстердамских фунтах, то можно было бы не раздеваться. В ботинках, с револьвером и рацией, я бы всё равно оказалась легче установленной нормы 99 фунтов. Интересно, а они сами о причине голландского «гуманизма» догадаются?

— Гёзы берут за взвешивание деньги! — визгливо вскрикивает до того упорно молчавший пожилой монах.

— Причем, жульничают! — ничего себе, это я брякнула? А ведь потенциальную жертву инквизиции, такая характеристика спасителей от религиозного мракобесия должна удивлять. На чью мельницу воду льем?

— Жулики! Spitzbube! — вульгарное латинское словечко я поняла по ассоциации, немецкое — прямо. Фриц им, последнее время, злоупотреблял. В адрес иезуитов, в частности. Оказывается, иезуиты его тоже знают…

— Gaunere! Spitzbube! — эхо разнеслось по залу. Парадоксальным образом сие нехитрое умозаключение примирило собравшихся, и между собой, и с моим существованием. Конечно, Gueux Spitzbube (гёзы — жульё)! На контрасте, судя по реакции, господа инквизиторы ощутили себя очень честными… Нет! Разумеется, они не боялись столкнуться с грозным и неведомым. Они всё тщательно проверяли. И обнаружили — в Голландии клиентов обвешивают. Негодяи! Надо известить Рим… А то, что я, настоящая ведьма — уже почти не важно…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Тут меня посетила интересная мысль. В зале где проходит заседание, он же, по совместительству «весовой», несколько почти одинаковых комплектов гирь. Для меня использовали средний набор. Однако, за контрольными разновесками послали аж на рынок, они, от стоящих рядом ничем внешне не отличались. Весы честно показали равный вес. Что, если пылящиеся без дела гири — поддельные? «Облегченные» и «утяжеленные»? Я бы поняла, если в зале хранят весовые стандарты разных государств. Но, тогда бы следовало иметь на стене табличку. Нечто вроде:

Амстердамский фунт, равен 0,4941 кг;

Английский фунт, равен 0,453 кг;

Австрийский фунт, равен 0,56001 кг;

Испанский фунт, равен 0,451 кг;

Каролингский фунт, равен 0,408 кг;

Римский фунт (древне имперский), равен 0,327 кг;

Русский пушечный фунт, равен 0,410 кг;

Шведский фунт, равен 0,425076 кг;

Три-четыре популярных стандарта, что б не путаться при взвешивании. Но, зачем им три одинаковых? Сдается мне, господа, вы напрасно ругаете голландцев. И раньше, и теперь, повсюду (!) взвешивание ведьм заказное. Кровавый аттракцион… За деньги или ради мести кого хочешь можно объявить колдуном и любого можно оправдать. А в случае высочайшей инспекции (автоматчики Фрица не для красоты в зале стоят, для стимуляции честности), сделать «контрольное взвешивание», с точностью до грамма. Господи (которого нет), ты видишь эти гадости или совсем нюх потерял?! Они же тут в сговоре… Монахи из трибунала (все убийцы, по локоть в крови), вместе с палачом и гражданскими свидетелями (сколько казней на своем веку повидали?), а возмущаются-негодуют, как кристально честные люди. Сейчас они, пусть от страха, но взвешивали честно! И традиционный допрос ведьмы ведут строго по форме, буквально упиваясь демонстративной честностью.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Количество зевак возрастает. Теперь мимо течет непрерывный поток людей. Откуда столько набежало? Не иначе, по нескольку раз заходят. Пора, пора с них за просмотр деньги брать! А я — отвечаю на вопросики и медленно зверею. Самой не видно, но зрелище, очевидно захватывающее. Фриц, из-за спин собравшихся, уже дважды мне аплодировал. Довольный, как слон (интересно, почему слон?). Цирк с конями, а не судилище! На каждый мой ответ, председательствующий, приводит обширную цитату из очередного «первоисточника», для порядка повторяя ту же мысль по-немецки. Если ему верить, отцы церкви сортируют нашего брата нечисть на три категории — только вредят, только помогают и универсалов, умеющих всё. Естественно, строго божьим попущением. А цитатами-то кроет на память, как по писаному. То труды Аристотеля помянет, то блаженного Августина, то ещё какого-нибудь святого Фому. А что мне отвечать? Правду, всю правду и только правду…

Могу лечить людей? Ага. Убить тоже могу. Сколько разом? Ну, от ситуации зависит. В смысле, сколько их соберется, столько и… того (вздох облегчения в рядах присутствующих). Можно подумать, меня пошлют бомбить, если что. Для такого дела — мужики есть. Да, при случае — обойдусь без мужиков. Жать на рычаг сброса заряда много ума не надо. Как летаю — вы видели. Нет, помело летать не может — только прыгать. Да, с отвислым пузом на «шайтан-ноге» не попрыгаешь, приходится держать себя в форме. И, тут же — спрашивают разную дурь. «Кладете ли вы приправы в пищу, когда готовите?» Сам преснятину лопай… «А грибы вы тоже любите?» Это ты сибирячку спрашиваешь? «А по лесу ночью гуляете?» Ясен пень, когда настроение и погода хорошая. Единственная заминка у нас вышла с вероисповеданием. Креста-то на мне нет. Буквально. На фига? Сам посмотри, если не веришь. Вырез майки не декольте, но достаточно откровенный. Может ещё раздеться? Ой, спасибо, добрый человек! Хватит и того, как добрые бюргеры на мои ноги в колготках пялятся. Я между прочим, не для них наряжалась, а для приличных людей, давших обет целомудрия. Что бы сильнее проняло…

— Так ведьма я или не ведьма, в конце концов?! — запарили казуистику разводить. Скоро ужинать пора, — Последний вопрос? Валяйте… С кем я заключила торжественный союз, кому отдалась полностью, душой и телом, не посещая божьего храма, отринув всякую веру и всякий грех? Да вот же, у вас за спиною стоит. Ага, он самый. Люблю его, потому что… Фриц, немедленно прекрати ржать… Тут — серьезное мероприятие… Что я такого смешного сказала? Эй, вы чего все на колени повалились? Мальчики, сделайте с ними что что-нибудь.

— Aufstehen! — смотри-ка. Вскочили, как миленькие. Безобразие! Не хватало нам тут устраивать сцену из фильма с Земли-1 «Убить дракона». Там, помню, перед Ланселотом, под конец, горожане стелиться начали…

Хрен вам всем, дорогие аборигены! Мы здесь сила, а не власть. Не фиг разводить чинопочитание. Мне, на ваши ужимки, смотреть тошно. Фриц, не корчи рожи… Я всё понимаю — «А она королева и ей плевать…» Скажи им — пусть официально заканчивают, как полагается, по их закону.

— Последнее желание обвиняемой? — обязательно? Традиция такая? Ну, ладно. Сейчас комбинезон одену. Или нет…

Последний раз обвожу взглядом собрание и натыкаюсь, в ответных взорах, на чистый мистический ужас. Особо шокированы недавно пришедщие миряне. Иезуиты, видимо, успели к моему виду притерпеться. А что во мне такого? Гм… Ну, мужики — понятно. Видом полуоголенного тела они здесь не избалованы… Но женщины! Им то чего надо? Подумаем… Конец августа. Меня выдернули из летнего лагеря, где я за детишками присматривала. Купалась и загорала. Вы где-нибудь у нас в Прибайкалье видели летом не загорелую дочерна пионервожатую? Во! С точки зрения местных, привычных к бледности благородных девиц (не занятых в сельском хозяйстве), я, на их фоне, смотрюсь форменной смуглой чертовкой, только без хвоста. Значит, уходить (!) надо именно так. Демонстративно. Вещички за мною приберут… И ещё. Что бы не мучиться подозрениями и ради последнего эффектного жеста.

— Палач! Убрать с весов все гири кроме одной. Теперь, поставить на противовес точно такую же гирю из этого набора! — я так и думала, — Теперь, из этого! — равновесие весов послушно меняется в другую сторону…

Профос без малейшего смущения пожимает плечами, высоко поднимает в безмолвном удивлении брови. А чего? Дело житейское. Не мною заведено… Вас, экселенца, мы взвешивали честно. Претензии есть? Лучшие люди города молча переминаются с ноги на ногу. Отцы инквизиторы еле слышно покряхтывают… Судьи они, блин. Смотреть противно. Что-нибудь подписывать надо? Нет? Тьфу на вас! Долго стоять на полу холодно… Дощатая платформа уютнее.

— Фриц! — не сходя с весов поворачиваюсь на звук, — Пошли отсюда! — ох, снова взмываю в воздух. Подхватил на руки и несет, как трофей. Навстречу шепоту «Die unsere Druden», раздавшейся перед нами толпы. Ошибка, господа… Я не ваша, я своя собственная ведьма!

(приписка от руки на обороте большой цветной открытки, с видом центральной площади Кронаха и памятника «Вечным студентам», перед Старой Ратушей)

Эту скульптурную композицию прислали в подарок, из Рима, к двадцатилетию открытия Университета. Она полностью отвечает канонам классицизма и современного демоноведения. Оказывается, в ходе тщательного изучения и утверждения протокола трибунала (фото и звукозапись (!) процесса к ним прилагались), специальная комиссия кардиналов достоверно (!) выяснила, что им в руки попалась настоящая Drude (демоническая сущность), а не банальная Hexe (обычная женщина со способностями). То есть, господа инквизиторы решили, что вопрос «не в их компетенции», аккуратно оформили бумажки и умыли руки, бюрократически отфутболив проблему «на самый верх». Пусть с делом разбираются понтифик и светская власть. «Наше задача — соблюсти букву закона и проинформировать».

К полутора тоннам отличной бронзы прилагалась особая папская булла (копия решения трибунала), в которой, на основании трудов Альберта Великого и Александра Гальского, разъяснялось, что ламии (летающие существа женского рода) не являются ни демонами, ни людьми. Это кровожадные звери, лишь принимающие облик прекрасных девушек, в реальности, однако, не опасны ни мужчинам, ни женщинам, а церкви они безразличны… Выкрутились! Раздражает одна деталь.

Я прыгаю с весов Фрицу на руки не просто босая, а абсолютно «ню». Оказывается, как значится в городских хрониках, записанных со слов уважаемых в Кронахе людей, именно в таком виде они меня и видели. Причем, некоторые замечали, как сквозь кожу просвечивает адское пламя (помню, алая шелковая майка на свету переливалась)… Глас народа! Фотографии исторического момента ничего не доказывают. Во-первых, они глухо черно-белые. Во-вторых — неудачный ракурс, я на них почти полностью закрыта широкой спиной Фрица. Отлично видны мои обнаженные (!) по самые плечи руки и голые (!) выше коленок ноги. Остальное дорисовало скульптору раскрепощенное воображение. Особенно — грудь… Талант! Моя копия многим до сих пор безумно нравится… Мнение оригинала — по барабану. Считается хорошей приметой, перед трудным экзаменом, погладить статую рукой или тряпочкой в самом темном месте. Студентов в Кронахе много… Вечно юные парень, в комбинезоне военного образца, и голая девушка, сияют, днем и ночью (в свете прожекторов), будто отлиты из чистого золота. И ничего тут уже не поделать, издержки профессии… Как сама к скульптуре отношусь? «Я — королева и мне плевать!»

 

Лист двадцать седьмой. Резонансная бомба

(большой лист плотной серой бумаги, похожей на оберточную, со старым масляным пятном в углу)

Идет вторая неделя проекта. Постоянно хочется спать… Вахтенный метод (шесть часов работы, шесть часов сна, шесть часов личного времени) выжимает из организма все соки, хотя почти вдвое поднял среднюю производительность труда. Людей нет, времени, нет, ресурсов… Гм… Ресурсы есть. Всякие. На удивление… Но, или далеко, или дополнительно требуют людей, времени и ресурсов, которых нет. Заколдованный круг.

Кронах — в кольце осады. Точнее, город с тремя ближайшими деревушками, удачно расположенными на гребне водораздела. Остальные населенные пункты заняты (или оккупированы) неприятелем. Войска всё ещё продолжают прибывать. Судя по ним, до решительного штурма — пара дней. В нашу малочисленность враг не верит… Герцог Максимилиан собирается нанести один решительный удар, что бы «не вылавливать еретиков, по щелям и канавам, до самой зимы». Таковыми он объявил всех обитателей не подвластной ему территории. Подобная определенность сплачивает. Даже иезуиты, в последние дни, стали мне как-то роднее и ближе.

Князь-епископ Бамберга тоже родил очень хитрый документ, в котором обвинил Фрица — в узурпации власти, бежавших из города иезуитов — в сговоре с самим Сатаной, а Максимилиана — в потворстве негодяям. Эта поповская морда отчего-то мечтала, что войско герцога сразу же кинется в бой. А оно не кинулось. Хуже того — потихоньку разбегается. Дисциплина в довольно голодной и всем недовольной баварской армии весьма относительная. Все, от офицера до последнего солдата, опасаются, что их заставят брать осадой Розенберг… Как умеют, стараются себя от такой судьбы уберечь. Репутация у доселе неприступной крепости грозная, что сильно поддерживает наш и без того, сверх всякой меры, раздутый авторитет. В реале — толку от неё чуть. То есть, пользы от крепости никакой. Вообще… Хлорпикрин по прежнему создает невыносимую концентрацию в подвалах, а верхняя застройка и дворы с переходами обильно усыпаны недельной давности трупами. Надо там сначала проводить дезинфекцию, желательно, одновременно с дезактивацией. Когда? Кому? Зачем?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

В ближайшее время кризис, так или иначе, разрешится и тогда станет полегче, или нас не станет совсем. Отвратительно состояние непрерывного ожидания и лихорадочной подготовки. План — А… План — В… Плана отступления или эвакуации, на котором (с нотками истеричности) нынче настаивает Штаб в Ангарске, у нас нет. «Не завезли…» Отступать просто некуда, а бегство — верная смерть. Даже запереться в крепости Розенберг мы не можем — слишком мало защитников, для обороны такого протяженного объекта вручную. Парадокс, хотите сказать? На стены, якобы, ставить некого, а оборонять целый город с тремя деревнями народу хватает? Ну, так лучшая защита — это, всегда, нападение. В данном месте (в данное время), постулат верен втройне. Смотрите сами:

1. Вокруг время наемных армий. Наемник служит за деньги и верен командиру лично. Средневековье…

2. Командир присягает монарху или его представителю. То есть — «вассал моего вассала не мой вассал!»

3. Никаких внутренних причин воевать, у наемника нет. Убей командира — всё войско сразу разбежится.

Эта «ахиллесова пята» всех без исключений наемных армий — наша главная надежда и основа тактики. У противника нет морального стимула, рваться в бой. Командиры исполняют приказы «вышестоящих» только до того момента, пока им лично не угрожает опасность. То есть — либо в мирное время, либо в ситуации боя «по правилам». Когда солдаты рискуют жизнями далеко впереди, а командир управляет их действиями, глядя в подзорную трубу и рассылая вестовых с поручениями. Ценность жизни «пушечного мяса» тут стремится к нулю, ценность жизни «белой кости и голубой крови» — весьма велика (хотя, с точки зрения монархов, тоже не беспредельна). Иерархическая пирамида стремится давить противника своим «подножием». Оно нам надо?

Короче. В связи с явной безопасностью крепости Розенберг, силы, занятые её блокированием, брошены «на помощь селу». Не в смысле сбора урожая (кто туда пустит «городских»), а чисто ради создания там «фона террора». Те же самые шесть дежурных снайперов (парами) присматривают за подшефными деревнями. Ни к кому не пристают, не грозят, не пугают, просто стреляют, без предупреждения. Стоит в пределах видимости появиться отряду фуражиров или конному разъезду — бац! Кто там, самый нарядный? Бац! Кто там пытается командовать? Бац! Днем и ночью. И всё. Дешево и сердито. Для прикрытия спины каждому снайперу придан автоматчик. Были уже попытки организовать нечто вроде группы захвата. Лобовая атака тоже уже была. Она стоила герцогу ещё одного эскадрона. Как выяснилось, старый ППС-43 (в нашем исполнении, с дисковым магазином на 100 патронов), прошибает кирасу с двухсот метров навылет. Взять нас с марша, кавалерийским налетом, не вышло. На узком месте дороги, да в два ствола… Вышло даже не сражение, а мясорубка какая-то… Бауэры, помню, возмущались, что в схватке пострадали лошади. Всадников они добивали сами. Очень трудолюбивые люди, ни одного не упустили… Желающих повторить попытку не нашлось. «Сделай войну смертельно опасной для начальства и она сразу закончится!» А Максимилиан, наверное, думает, что эскадрон дезертировал… Впрочем, последнее время мне кажется, что он вообще не думает. Иезуита, посланного к нему с письмом от предводителя миссии беглецов из Бамберга, он приказал повесить, как еретика. Орден, такое, не прощает… Сразу видно, не пуганный дяденька. Горя не видел. Это поправимо.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Война временно отменяется. Достойно отомстить супостату прямо сейчас, не представляется возможным. У попов — руки коротки. У нас — временное исчерпание ресурсов. Вдруг закончилась «слезогонка». Опытно-промышленная установка на Эзеле выдает продукт по нормам мирного времени, а канал поставки с востока, так же «временно», перекрыт. С «носителями» тоже возникли проблемы. Три из четырех «шаврушек» проходят регламентные работы. Износ турбин. Несколько лет назад их ресурс, в 500 часов, казался достаточным. Практика это опровергла. «Ни что так не постоянно, как временные трудности…» На последний оставшийся самолетик сегодня крепили бомбы.

А на меня повесили местное «Министерство Правды». Прямо хоть заново «1984» Оруэлла перечитывай. Самое ценное на войне, после еды, сна и боеприпасов — это новости. Честно! Все дела — побоку. Рейхсканцлер трудится, как пчелка, окучивая, сразу пять целевых аудиторий. По факту — скорее семь. Загибаем пальчики:

1. Население Кронаха и окрестностей (включая «зону оккупации»). Линии фронта нет, гражданские, по тылам противника, шастают совершенно свободно и так же свободно возвращаются обратно. Наивное время!

2. Две сотни гавриков Фрица, делящих с ним тяготы и лишения окопной войны. В городе мы не живем.

3. Население Ангарии (в самом широком смысле, от Старой Базы до Московского Двора). Отношение к проекту в широких массах там неоднозначное, но, в целом — скорее положительное. Расширяемся!

4. Население Старой Базы, моложе тридцати лет, последнее время, активно интересующееся политикой.

5. Население Старой Базы старше 50–60 лет, последнее время этим обстоятельством очень недовольное.

6. Представители ордена иезуитов, оказавшегося, фактически, нашим естественным союзником.

7. Войско Максимилиана Баварского. Им ведь тоже интересно, против кого воюют и что с нас можно поиметь. «Отцы командиры» своих подчиненных информацией не балуют… Грех этим не воспользоваться.

А я надеялась, что затея со «Сводками Совинформбюро» — временная мера. Да она нас всех переживет!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Главная проблема, что каждая целевая аудитория желает знать только своё, но интересуется и чужим, а противоречить друг другу мои «фронтовые сводки» не должны. Информация — субстанция сверхтекучая. Что узнал один — скоро будут знать все. А как согласовывать детали?! Ох, мамочка дорогая! Вспотеешь думая…

Взять, к примеру, иезуитов. Судя по качеству доставшихся мне литографий (это такая местная малотиражная печать, со специального «литографского камня») высадку Фрица в Кронахе святые отцы рассматривали, как начальный этап триумфального похода на Бамберг. Не более, но и не менее… А чего? По их легенде, «прямой потомок императорской династии Оттонов», после долгих странствий, вернулся в свои родные места и готов тут навести порядок. С помощью и поддержкой Католической Церкви, разумеется… Молодцы! Связно и даже правдоподобно. Большие деньги потратили. Но! Вы б сначала нас о своих планах в известность поставили. Может, вместе чего внятного и придумали.

А так, добрую половину набора иллюстраций можно смело пускать на растопку печей или накрывание кастрюль. Ну, не носит Фриц таких одежек, в которые его на картинках нарядили. И никогда их носить не будет. Его же, в нормальной одежде (штаны х/б, рубашка с засученными рукавами и кепи козырьком назад), местный народ тупо не узнает! А узнает — не поверит. А поверит — страшно разочаруется. Что же это за король — без короны? А где кружева? Где золотое шитьё? Где драгоценные яркие ткани? Не светлый образ просвещенного монарха, а сплошная дискредитация власти, получается. Их главарь получил, на эту тему, личную аудиенцию. Парни, после пробной вылазки, притащили из Розенберга несколько ружей с умопомрачительной длины стволами и приспособили их железную часть в качестве турников. Пока Фриц на перекладине разминался, иезуит его кротко увещевал… хоть для приличия, разок другой, надеть камзол и штанишки с кружевами, хи-хи… Что бы «ярко выделиться из толпы». По-человечески попов реально жалко, сколько труда и денег они на свой «поп-арт» убили. Не уговорил… Мой благоверный выразился в смысле, что если люди своего руководителя не узнают в лицо — то нечего ему было вообще в управление соваться. Вычурные панталоны — не помогут. Загнул, конечно, но звучно получилось. Веско…

Это не всё! Иезуиты, на своих картинках, размахнулись изобразить геополитическую обстановку… В стиле эпохи. За горами, за долами, далеко на Северо-Востоке, повелевает странами, животными и людьми (именно так, в порядке убывания) очень к Фрицу расположенный император Сибири по имени «Сакалофф». Не выговаривают немцы, в конце русского слова, твердую букву «ве». Как услышали — так и написали. Тот император — прямой наследник древнеримских Цезарей и вообще легендарная личность… Покровитель наук и искусств, включая черную магию. С соответствующим видеорядом. То есть морями, змеями, рыбами-китами, мамонтами и псоглавцами. Короче, редкостная, по бредовости, графическая фентезятина. Но, качество! Но, бумага! Блеск! И так далее, приблизительно в том же духе, ещё с десяток сюжетов… Для Центральной Европы середины XVII века — нормально. Для мало-мальски современно мыслящих людей — запредельная, гм… экзотика. Я несколько штук, для пробы, раздала надежным людям, на дегустацию — не одобрили. Зато, наши фотографии, с видами Ангарии, те же самые люди, разобрали охотно и изучали очень внимательно. Даже сравнительно убогие стилизации «под фотографии», с надписями…

Решение пришло, когда вдруг потянулся ручеек просителей. Радио — это хорошо, но письма — совсем другое. На сувениры-то, фантастические литографии — самый писк. Прямо в стиле юмора, с Земли-1 — «Муся, я пишу тебе это письмо из горящего танка…» В общем, всю макулатуру я раздала не местным бауэрам с горожанами, как собирались святоши, а мальчикам Фрица. Они понимают правильно, по культуре «на двух стульях сидят». Картинки легли в конверты… В понедельник почта из Кронаха достигла Старой Базы. Я тоже родне подборку открыток послала… Хорошо, что для Веры приложила второй комплект. Мама — похвалилась Дарье Витальевне. Она — потащила «эту прелесть» мужу. Соколов — на заседание Совета. Пока там над ними кудахтали, Вера распечатала принтером дубликаты и расклеила на информационных стендах… М-м-да… Славно получилось. Идеологически уместно… А для бауэров, с ответной почтой, Эзель прислал пару центнеров залежалых агитационных материалов. Позапрошлогодний информационный бойкот Острова, затеянный теми же самыми иезуитами, тут пошел на пользу делу. Кто бы знал заранее! Там, три года назад, этого добра, с тонну валялось. Хорошо, хоть клише уцелели… Есть смысл обновить тираж. Да побыстрее… Пронырливые аборигены наладили меновую торговлю нашими лубочными картинками с солдатами (!), из осаждающей Кронах армии. Отзывы пока не поступали, но берут их вроде охотно. Несмотря на репрессии командования. Особенно — постановочные фото, из набора, ранее предназначенного для агитации шведов. Всякие там батальные, бытовые и образовательные темы. Особенно — с самолетами…

История о жалком конце гарнизона крепости Розенберг, обросшая по дороге жуткими подробностями, нашла благодарную аудиторию. Тем более, что «шаврушки» летают над городом каждый день. Разговоры о ужасном северном колдовстве, особенно после моего водевильного шоу в Старой Ратуше, обрели плоть и кровь. Жаль, что подкрепить их особенно нечем. Нанести «удар по штабам», в духе доктрины Дуэ, мешают обстоятельства. Массированный налет на лагерь противника, без бомберов, нам не по силам. Остается выжидать момента…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Если что особенно портит мне настроение, так это активность папиных приятелей (сам он, до сих пор, считается «не вполне здоровым» и на людях не появляется, в основном висит дома на телефоне). Они же упорно создают Фрицу в Совете репутацию неблагодарного выскочки, с рефлексами патологического убийцы! Каждое лыко идет в строку… И «коварно» залитый хлорпикрином Розенберг, и истребленные в Кронахе уголовники, и расстрелянные кавалеристы… Лейтмотив один — «нельзя давать этому изуверу слишком мощное оружие». Он же тогда Европу утопит в крови! Обидно… Ну, почему, взрослые солидные люди, иногда ведут себя как дети? Обзываются, за глаза, думая, что им сойдет с рук? Ведь не сойдет! У Фрица память — феноменальная. Каждый раз, когда он слушает, в моем изложении, краткий обзор новостей из Ангарии, каменеет лицом. Переживает…

Я бы на его месте тоже обиделась. Во-первых — это несправедливо. Сами ругатели, с регулярной армией XVII века (дрессированной плотным строем маршировать на картечные залпы в упор), не сталкивались ни разу, а против не регулярных азиатов в Прибайкалье и на Дальнем Востоке применяли всё, что только можно. Во-вторых, а что, собственно, следует называть «слишком мощным оружием»? В некоторые времена люди и луки со стрелами пытались запретить, как «неблагородный способ ведения боя». Даже письменные договоры сохранились. Обидно, знаете ли, когда ты весь из себя красивый, с головы до ног в бронзовой броне, шагаешь по полю боя, небрежно отмахиваясь от ополченцев с дубинами, а тебя стрелой, точно в глаз… И хана «герою». Потом — запретить арбалеты, после огнестрел. Прогресс, через те запреты перешагнул, не заметив, но выводы о мотивах «запретителей» сделать можно. Болезные охраняли от быдла привилегию на насилие, опасное, для обладающих властью. Мечи или топоры никто и никогда запретить не пытался, ибо те для власти безвредны. Попробуй-ка, продерись, через пехотные ряды к командующему войском. Запрещали всегда оружие «подлое» (характерное словечко!), позволяющее уязвить «избранника судьбы» выходцу из социальных низов. Кстати, по той же причине, во все времена, власти преследовали отравителей и колдунов… исмалеитов и иезуитов…

Ну, и как, Фриц со товарищи, должны теперь понимать доносящиеся из-за Уральского хребта обиженные вопли «без пяти минут пенсионеров»? Они, между прочим, на иерархическую систему организации общества имеют гораздо больший зуб, чем кто бы то ни было из наших «первопопаданцев» (забавное же словечко). Эти ребятишки достались нам, по местным меркам, уже почти взрослыми, всякого дерьма хлебнувшими, кнута и зуботычин отведавшими. Не любят они иерархии, во всех видах. И претендентов на пожизненное правление — не любят. Вполне способны, забывшим правила коммунистического общежития, земной путь подсократить.

«Власть — это когда подчиняются, а не когда командуют. Источник власти — особи, которые считают для себя нужным выполнять чужие команды» Понимаете? Тупорылое стадо само (!) сбегается под командование несколько более умных козлов и радостно прет, на убой, упиваясь «верой в большинство» и «чувством локтя». И по фиг, что отданный приказ — дерьмо, а их единственная жизнь разменивается на это самое дерьмо. Не-ет! «Миллионы мух не могут ошибаться!» Разуйте глаза, господа «бывшие россиянские офицеры», под Кронахом держат оборону добровольцы! Ребята пытаются своими руками основать здесь, для себя, кусочек Родины. А вы рассчитывали на тупое подчинение приказам далекой Метрополии? Ха и ещё раз ха! Ымперцы нашлись…

К счастью, есть среди наших вояк и адекватные люди. Взять, например, Кротова. Вместо пустой грызни с «прозаседавшимися», человек вышел в эфир и переслал несколько дельных рецептов, как в случае чего нам выкручиваться… Ещё и ободрил — «нам, в 1627 году, на Ангаре, тяжелее приходилось». Вот это товарищество! Оказывается, они с Ахинеевым, ещё семь лет, назад написали, в соавторстве, пособие «Постиндустриальная война»… В институте я эту книжку видела, но не читала. Не моё… А теперь, она свободно выложена в сети на русском. Немецкого перевода пока нет. О чем она? О том, что прогресс военной техники всегда опережает и пинает социальный прогресс. О том, что эра индустриального производства и эра постиндустриала, в оружии, начались одновременно с эпохой Возрождения. Парадокс, правда? Вся теория следования друг за другом разных экономических формаций идет лесом-полем. Побеждает та формация, которая способна «переварить» самую производительную технику боевых действий. Не знали? Пообщайтесь с иезуитами, они расскажут…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

«…Наиболее глобальным, в истории человечества Земли-1, примером использования ОМП против живой силы противника следует считать захват испанцами Центральной Америки. „Оружием судного дня“ для аборигенов стала черная оспа. Взрослые выходцы из Европы, в подавляющей массе, имели к ней иммунитет. В Старом Свете XVI века, оспа — просто одна из опасных детских болезней. Но, в Новом Свете картина была обратной. Смертность индейцев от оспы зашкаливала (95–97 %). В годы Конкисты пандемия (по современным оценкам) выкосила около 120 млн. человек. Сильнее всего пострадали урбанизированные страны. Население в панике разбегалось из центров компактного проживания, ставших сплошной зоной смерти. Цивилизация майя, например, вымерла, не дождавшись завоевателей. К появлению христолюбивых испанцев их города уже заросли лесом.

Попытки индейцев организовать оборону только разносили инфекцию. Франциско Писарро покорил инков, имея 150 солдат, 57 лошадей и 2 пушки. В деморализованной эпидемией и гражданской войной много миллионной стране его люди выдавали себя за не подверженных заразе бессмертных богов. Неустранимым недостатком биологического ОМП является неконтролируемый рост эпидемии, а значит, невозможность ограничить ущерб. Обычный результат его успешного применения — обезлюдевшая земля. Спасибо Римской Католической церкви за „прогрессивные методы“ насаждения христианства. Выжившие индейцы уверовали…»

Это я к тому, что орден иезуитов, оформившийся в 1534 году, специально (!) создавался для «освоения античного наследия», научного средства захвата и удержания власти любыми способами. В дохристианские времена владыки древнего мира пользовались геноцидом непринужденно… А теперь, они рассматривают, как источник «убивающего знания» — нас. И чрезвычайно любезны… Бр-р-р-р! Главным основанием иезуитской догматики служит Фома Аквинат (не читала, кстати, русского перевода его трудов нет), особенно, в учении о непогрешимости папы и о его господстве над всеми государями. Это учение иезуиты развили, до последних крайностей, прибегая к подлогам и даже изменениям текста Священного Писания, как, например, Сантарелли в «Tractatus de haeresi et de potestate romani pontificis» (1625 года). Боевитые попы, однако… Из положения о неограниченной власти папы, для блага христианской церкви и спасения душ, они вывели право освобождать подданных от присяги и низлагать государей. Кстати, иезуиты — последовательные сторонники принципов народовластия. Признавая власть папы непосредственным установлением Бога, власть земных государей они считают проистекающей из воли народа и потому подлежащей контролю народа, а в последней инстанции — контролю папы. За триста лет до Маркса иезуиты развили целую теорию революций, неповиновения законам, сопротивления государям и даже «тираноубийства» (сочинение отца Марианы), не только проповедовали, но широко применяли на практике. Соратнички, ага, клейма негде ставить. А лучше никого не сыскать. Печаль!

В терминах «1984» Оруэлла, орден иезуитов — самая настоящая «внутренняя партия» христианской Церкви, преследующая свои собственные цели и никому не подотчетная. Зуб даю, они тоже рассматривают нас, как своих естественных союзников. Во всяком случае, ни одного наезда на Соколова, за годы контакта, иезуиты не допустили. Светский характер Ангарского режима ими демонстративно игнорируется, как и Китая… Нет государственной церкви? И не надо. Нет обязательных религиозных церемоний? Перебьемся. Представление с признанием меня демонической сущностью, вполне в их духе. Православные попы в Москве захлебнутся от злости, а этим — всё трын-трава… Воистину — «Цель оправдывает средства». Или власть? Ум за разум заходит! Одной рукой — проповедуют подчинение низших высшим. Другой — его разрушают. Двоемыслие в квадрате!

И вот сижу теперь, вся из себя задумчивая… и туплю… Распечатка труда Кротова-Ахинеева у меня есть. Перевода, на понятный ребятам «разговорный немецкий» — нет. На латынь — тем более. Страшно хочется взять и припахать, на должность толмача, одного из бездельно шляющихся по городу святых отцов. Хотелось… На ловца и зверь бежит! Фриц прислал мне в помощь отца Моринелли (неужели итальянец?). Того, лысого… ну, что говорил о фальшивых гирях. Видимо, сочли его самым галантным… Или, развязным… На трибунале все иезуиты в надвинутых капюшонах, а этот, не стесняясь, сверкал плешью. Может, ему так по чину положено?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Уточнила по рации задачу. Всё верно… Попа прикомандировали, в помощь, как знатока местного пиара. По-русски кадр — ни бельмеса. Зато — знает местные диалекты. Само собою — латынь. И право. Типа коллега… Может убедительно доказать, что черное это белое или наоборот. А ещё — «божьей милостью» лингвист. Без дураков. Чужую терминологию схватывает на лету, объяснения запоминает с первого раза. Забавный дядька.

Идея, с которой иезуиты после обеда явились в расположение, действительно интересная. Утренний бой возбудил в городке и окрестностях многообещающие слухи о «чуде». Двое автоматчиков, против примерно сотни всадников (точно сказать невозможно, часть кавалеристов сумела удрать), на глазах у многочисленных очевидцев, одержали победу в безнадежном бою. Дети бегают по городу с палками и кричат «Тр-р-р!» Народ воспрял духом… Эффект надо закрепить. Уместно — объяснить случившееся, ободрить тех, кто сомневается… Лучше всего, если это сделаю — я. Ужасная и таинственная «Druden von der Osten» (ведьма с Востока)… Блин!

(продолжение на обороте листа натурального пергамента с рукописью на смеси немецкого и латыни)

Не знаю, чей этот Моринелли отец, но, если так пойдет дальше — его дети наверняка осиротеют. Он же из меня душу вынул! Мягко, ненавязчиво, неотвязно… Мама, я хочу в настоящие застенки инквизиции! Там просто пытают… А этот… Не умею сочинять и говорить речи! Не хочу! Сама понимаю, что надо… Вот, опыт удался… Нам даже черновой конспект выступления вернули. Якобы любезность. Хитрый змей, каждое слово без бумажки запоминает и верно выговаривает… Без акцента. С чувством такта и смысла. Моя голова… Ой! Прощаясь, старая сволочь сказала, что у меня отменные способности и надо только их развивать. По-русски! Издевается… За три часа освоил несколько десятков обиходных фраз и порядка 500 слов. Намекнул, что знает наизусть святое писание и основные комментарии к нему. А у меня только кратковременная память хорошая.

Говорят, на Земле-1, жил знаменитый оратор, по фамилии Черчилль. Так тот писал свои речи неделями. Имел неизменно оглушительный успех в британском парламенте, курил, как паровоз и ведрами пил коньяк. Я его понимаю, сегодня, впервые в жизни, тоже пила коньяк… с кофе… У отца Моринелли нашлась серебряная фляжка, у ребят связистов кофейник. Что праздновали? Первый в Кронахе светский праздник — «День радио».

(склейка из обрывков бумажной ленты от радиотелетайпа, черновые тезисы первого выступления)

С ужасом ожидала знаменитого утреннего похмелья. Проснулась рано… и в отличном настроении. День обещает быть просто бешеным. Пора прибрать лишние бумажки. Эту решила сохранить, ради памяти. Ликбез «Как надо сочинять речи», от отца Моринелли. Он — та ещё скотина, но дело знает туго. Не грех поучиться…

Пункт первый: напиши на бумаге всё, что, по твоему мнению, обязательно надо высказать. Желательно — пером. Сразу, уже на первом этапе, отпадает желание болтать лишнее. Перьев у нас не водится. Стучала морзянкой… Не удивлюсь, если к концу недели и отец Моринелли застучит морзянкой. Во, у мужика память! Компьютер! Я, разумеется, маленько схалтурила. Выборочными абзацами вывела на печать вступительную часть книжки «Постиндустриальная война». Лучше, один черт, не сказать, так чего стараться? Лысый, мне кажется, просек. Результат прочла ему, с выражением. По-немецки. Примерно, как тезисы лекции «Почему мы всех победим?» Слышала, что священники, во время проповедей, приводят исторические примеры. Как Давид поразил из пращи Голиафа… Как бог пролил с неба огонь на Содом и Гоморру. Чем, кстати, не ОМП?

Поясню. ОМП — «переключатель хода истории». Холодное оружие — дает умелому преимущество перед сильными. Организация слабых — имеет преимущество над просто умелыми. Умелая толпа — одолеет просто сильного, но спасует перед сильным и умелым. (А потом будет долго возмущаться, что он «подло бил ногами в пах», как будто вдесятером топтать ногами одного — светлый подвиг). Воевать большой обученной толпой против слабых одиночек, во все времена — считается вершиной полководческого искусства… На Земле-1 так тоже было, до самого начала ХХ века. А потом — начался «вертикальный прогресс» и мир встал на уши. Число сражающихся перестало иметь значение. Настало время чудес, сродни библейским. Мы тоже так умеем, вот!

— —-

Наиболее долгим примером успешного использования ОМП в истории Земли-1 считают «греческий огонь». Надо отдать должное мастерству и цинизму византийских оружейников. Ничего страшнее огнемета в рукопашном бою человечество не придумало. От огня не спасает ни ловкость, ни фанатическая готовность умереть. Стакан горящего керосина делает закованного в латы бойца истерично катающейся по земле от боли обезьяной. С первого триумфального применения в битве при Цизике (673 год) и до экономического краха Византийской империи в начале XIII века, это ОМП заслуженно считалось абсолютным оружием. Потери от его действия в живой силе (на суше) и в технике (на море), при высокой скученности целей достигали 100 %. Например, в битве при Цизике, арабский флот был сожжен целиком, а пленных не брали. Было убито 85 000 человек. Строгие меры секретности и техническое превосходство Византии над противниками сохранили эту тайну почти до XX века. Правда, реинкарнация византийского ранцевого огнемета, накануне Первой мировой войны (германский патент Фидлера 1896 года, современников не впечатлила. «Новинка» опоздала… Плотные пехотные построения (основная цель) исчезли с полей сражений полувеком раньше, а самолеты с выливными приборами для напалма появились полувеком позже. Главный недостаток огнеметов и напалма — очень малая дальнобойность (30–50 м в ручном и 150–200 м в аппаратном исполнении). Вообще, огнемет, дорогое оружие. В случае тактики «выжженной земли» он экономически не окупается. Минимум горючего, необходимый для поражения одной живой цели — 50-100 г, а фактический его расход в реальном бою составляет 1,5–2 тонны.

(приписка) Не будем мы никого жечь. Нет нужных ресурсов и «средств доставки»… Похоже, отец Моринелли данному обстоятельству искренне огорчился. Инквизитор, что с него взять? Аутодафе (огненный акт веры) — «привычный инструмент». Хотя, с виду — просто душка. Впрочем, палач тоже на вид нормальный мужик. М-м-мда… Ну, у меня и знакомства.

— —-

Самое удобное ОМП — автоматическое огнестрельное оружие. Метание пуль и осколков силой взрыва). На Земле-1 его расцвет неразрывно связан с индустриальным рывком XIX-ХХ века. Западная Европа нашла компенсацию превосходства в живой силе. Тысячи лет успешное наступление на примерно равного по силам противника требовало от нападающего, как минимум, численного перевеса 3/1. Хайрем Максим показал, что технически слаборазвитого врага можно бить даже при численном перевесе 1/10 и 1/20 в его пользу. Успех сражения зависит только от плотности огня и запаса патронов. Пулеметы поломали старые нормы тактики и отменили понятие героизма. Война стала технологией. Пример удачного использования огнестрельного ОМП на Земле-1 — это разгром 40-ка тысячной суданской армии под Омдурманом, 2 сентября 1898 года. В одном встречном бою, она за час была целиком истреблена пулеметным огнем. Около 35 тысяч суданцев оказались убиты и ранены, 5 тысяч попали в плен. Англичане потеряли не более 500 человек. Надежной защиты от огнестрельного оружия в XVII веке не существует. Цена человеческой жизни один патрон. А если, как утром, длинными очередями, да по плотному строю? При достатке у обороны готовых к бою пистолетов-пулеметов, любой плотности атака пехоты или кавалерии захлебывается на дистанции последних 150–200 метров. Чудо? Чудо!

(приписка) Отец Моринелли с выводом согласен. Сам он боя не видел, но место осмотрел.

— —-

Самым эффективное ОМП, по критерию «цена-результат», на Земле-1 — химическое оружие. Убойный эффект достигается почти мгновенно, доставка яда на поле боя проста, площадь поражения — велика. В случае внезапного массированного применения защиты от него нет. Время надевания противогаза дольше, чем срок летального отравления. За годы Первой мировой войны потери от ОВ составили 1,3 млн. человек, из которых 100 тыс. человек умерли на месте. Было использовано 125 тыс. тонн отравляющих веществ. Показательно, что 400 тыс. человек (30 %) пострадали от иприта, которого было применено всего 12 тыс. тонн (10 % от всех видов ОВ) и приблизительно 600 тыс. человек стали жертвами 40 тыс. тон фосгена. Средний расход яда на одного человека, в боевых условиях, при стрельбе по площадям (!), не превышал 30–70 кг, что на два порядка меньше затрат, при стрельбе по площадям, обычных огнестрельных боеприпасов. Индивидуальный расход ОВ на душу противника удивительно мал. Одна капля зарина (10 мг, 0,01 куб. см), попавшая на открытую кожу, уже делает человека не боеспособным. Такая же капля зарина, попавшая в рот или в глаз, приводит к быстрой смерти. Во Вторую мировую войну на Европейском и Тихоокеанском ТВД ОВ почти не применяли. Зато, против отсталых стран, химическое ОМП использовалось. Каждый четвертый снаряд и каждая третья авиабомба японской армии в Китае имели ядовитую начинку. На отравляющие вещества (главным образом фосген) в 30–40 годах приходится более 10 % всех потерь китайских войск. Потери гражданского населения Китая от отравляющих веществ в 30-40-х годах не поддаются учету.

(приписка) Отца Моринелли, разумеется интересовало, почему мы не применяем по имперским войскам химию? Потому и не применяем, что никак нельзя отделить гражданское население от солдат. Куда понесет облако газа, знает только ветер. Розенберг — удачное исключение из правил, крепость удалена от жилых построек и окружена высокими стенами. Мы вообще ОВ считаем скорее отпугивающим средством, чем боевым. Сравните сами. Для мгновенного поражения человека фосгеном нужна концентрация его паров в воздухе 5 мг/литр, для поражения в течении 5 минут — 1 мг/литр. А банальный хлорпикрин, создает непереносимые ощущения уже при концентрации 0,001-0,002 мг/литр. Ну и что, если жертва не падает замертво, а просто со всех ног улепетывает подальше от зараженного участка? Нет её на поле сражения? Скатертью дорога! Разница нестерпимой и убойной дозы тысячекратная. Смертельная концентрация хлорпикрина — 2 мг/литр, в течение 10 минут. Трагически ошибиться трудно… Гуманизм, да-с.

— —-

Все известные виды ОМП Земли-1 стоят друг друга и могут рассматриваться как равноценно ужасные. Простая бомбежка Дрездена 13–14 февраля 1945 года по числу жертв (более 250 тысяч убитых) и жестокости (огненный шторм) не уступала ядерной бомбардировке 6 августа 1945 года по Хиросиме (72 тысячи убитых). Собственной атомной бомбы у нас пока нет. Попробуем обойтись её суррогатной заменой. Резонансной… Для предотвращения жертв, среди мирного населения, вчера, по городу развесили с десяток радиорепродукторов. Сегодня — возникла идея использовать эти репродукторы для просвещения и пропаганды. Как будто мало им сирены… Завыло-загудело? Сейчас ка-а-ак бабахнет! Кто не спрятался — мы не виноваты!

(приписка) Отец Моринелли с постулатом не согласен. Он считает, что имперские солдаты тоже должны иметь шанс уцелеть. Ну, да… Всего неделю назад он сам был по другую сторону баррикад. Нет? Надо быть великодушными? Гм…

— —-

Пункт второй: перескажи, написанное понятным языком. Так, словно разговариваешь с малыми детьми. (представила себя «матерью Натальей», в монашеском клобуке — на фиг надо!) Настоял… Попробуй… Изверг! Выстучала по рации запрос — нет ли поблизости пацанов, подходящего возраста? Последние дни они за нами буквально хвостами вьются. Попробую поставить опыт на детях… Druden я или не Druden, в конце концов?!

Народная война. Советская власть стоит крепко, когда её защищают все.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

В итоге — всё очень прилично получилось… Но, совершенно не так, как я ожидала. Пацана-то привели… Куда бы он делся? Парни, вторую неделю, с местной ребятней контачат, достигли полного взаимопонимания. Естественно, в ход идет взаимный обмен любезностями и нехитрая меновая торговлишка. На запрос «что ему пообещать?», машинально отстучала — «всё что он сам захочет». Что может захотеть, среди XVII века, от солдата и его командира, 12–13 летний немецкий подросток, если дать ему полную волю? Обычно, тут принято брать за мелкие услуги деньги или дарить подарки… От угощения, на халяву, никто не уклоняется, но еду, практично, считают частью «службы». Если бы об услуге попросил священник, можно было обойтись благословением. От случайного приработка народ, как правило, не отказывается… Нищета! Меньше копейки «с факом» наши не платят. Однако, малолетний вымогатель что-то почуял и поспешил уточнить, кому он понадобился? Ах, самой Druden? И потребовал себе королевской награды — сделать «Тр-р-р-р-р!», по-настоящему. Из автомата…

Вот-вот, теперь и я, тоже, думаю, что мальчишка не просто рядом шатался. Иезуиты ничего не пускают на самотек. Боже упаси, никакой предварительной подготовки! На полутонах работают… Небось, намекнули, кому сами сочли нужным, так, что б у малолетки глаза загорелись. Успокоили, пугаться нечего. И достаточно. Он меня не боялся. Почти… Разве что, иногда к груди прикасался, где под рубахой крест висел. На моей-то шее ничего нет. А ворот камуфлированной куртки, по жаре, расстегнут. Заметно… Оригинально знакомство началось. Он, на меня, с ходу уставился. Я на него… Подобных детей вблизи ещё не видела. Сказать, запущенный — неполновкусно.

Во-первых, он был босой. То есть, привычно, обыденно босой. Голыми пятками шагал там, где я своими бутсами (!) два подковных гвоздя поймала. Во-вторых, походочка — словно танцует, почти не глядя себе под ноги, но безошибочно ступая в безопасные места. В-третьих, на чаде имелись штаны. Не последний оборванец, значит… В четвертых — он был грязный… Нет, не так, не привычно испачканный, а совсем грязный. Весь… А поверх, ещё и припудренный дорожной пылью. Нормально, да? Тут, оказывается, все дети такие. И, в-последних — от него пахло. Сразу всем… Летом, травою, лошадиным навозом, старым потом, гнилой соломой и кислым хлебным духом. Артефакт! Живое ископаемое.

Железные рефлексы пионервожатой разом вышибли, из головы, заранее приготовленные умные мысли.

— Wollen essen (хочешь есть)? — безотказно! В этом возрасте дети абсолютно одинаковые, по себе помню… Немудрящий полдник ребята организовали. Гостям — хватит. Ишь, как на тарелку с печеньками глядит…

— Ja! — кто бы сомневался? Дальше гаркнула автоматом, хорошо, что машинально перевела команду на немецкий:

— Nach Brause (в душ)! — ох, забылась, бедного попа слегка передернуло. Ещё бы! Фраза «обвиняемый был замечен принимающим баню», в отчетах инквизиции, по сей день фигурирует, как несомненное доказательство ереси. Наши гигиенические процедуры, многим — что красная тряпка для быка. Однако, стерпел, не моргнув глазом. С кем поведешься… Хотели основать университет? Скоро и вас тоже всякому научат. Возможно, даже мыть руки с мылом.

— А-а-а-а! — гм, возможно следовало распорядиться несколько помягче? А как? Грязен же, как поросенок, — А-а-а! — визг разносится из импровизированной душевой, сквозь плеск воды, — Rettunge (спасите)! — воспитанный ребенок попался. Не богохульствует… Имя господа, всуе (это здесь заместо матюков), не поминает. Скорее всего, просек, что раз рядом сидит поп — то «всё уже схвачено»… Интересно, в городской черте вопли слышно? И чего так надрываться? Можно подумать, я его есть собираюсь… Гм… А что ещё, несчастный, мог подумать? Грязный — невкусный. Вот засада!

Мать пацана прибежала, когда жертва головомойки уже мирно сидела, с ногами, на скамье, завороченная в простыню и насыщалась, запивая печенье кофе. Смелая женщина! Кто там сказал, что я — ведьма? Вы бы эту тетку видели. Через посты она прошла бульдозером. Красная, растрепанная, готовая на всё… Бой-баба! Как она ворвалась… Как зарычала — Где ведьма?! Ну, я ведьма… (Честное слово, признание далось мне очень (!) нелегко, но бежать-то некуда) Если б не отец Моринелли, даже не представляю, как бы выкрутилась. С ним — пронесло. Попов немцы уважают. Тетка сбавила тон, сварливо уточнила — точно ли та самая? (Заметить, для себя, на исчадие ада, в глазах аборигенов, я не тяну, если что — легче отстреливаться, чем пытаться давить на психику, никто меня не боится)

— А что она тут делает? — хороший вопрос. Плюшками балуется. Не соблаговолите ли присоединиться?

Пункт третий: никогда не верь иезуитам. Допускаю, что отец Моринелли — гениальный социолог. Он добился результата, ни разу не повысив голос и ничего не приказывая. Но, какая же скотина!!! Хотя бы мне мог намекнуть — «микрофон включен»? Все от первой передачи, в восторге, а я — чувствую себя полной дурой. Слегка утешает, что тетку, из-за которой у меня шарики за ролики заехали, теперь, тоже дурой считают. Быть в гостях у «самой» и не узнать её в лицо? Меня же весь город видел! Ага… на весах… в Ратуше, по местным понятиям — практически нагишом. Можно думать, кто-то на мою физию глядел. На ноги смотрели, на грудь… На материал, из которого одежда пошита… На колготки особенно внимательно. Идеальное инкогнито вышло. А всё почему? Чертов святоша мгновенно просчитал нас обоих. Можете представить разговор на равных между бедной прачкой и королевой, в Европе XVII века? За чашкой кофе? А он — смог… И организовал. Баба с пацаном так и не смогли поверить, что молоденькая девчонка в защитном комбинезоне, угощавшая их всех ужином — та самая, ужасная Druden… Ждали и боялись, когда появится «хозяйка». А я — без церемоний…

Перед кем выпендриваться? Не хватало, что бы тетка мне кланяться начала… Лучше б обругала. Я и то легче перенесла. Стыд ведь кромешный! Она же молодая совсем. Ну, на десяток лет меня старше. И уже — вся замордованная работой. Рот щербатый, глаза потухшие, плечи сутулые. Вдобавок — голодная. Что ей печенье? Какая удача, что рядом, в медицинском блоке, нашлась непочатая упаковка консервированного хлеба и банка паштета. Никаких хлопот с готовкой. Дерни за режущую нитку — пленка распалась, заранее нарезанный хлеб развалился ломтями. Рывок за кольцо и крышка жестянки годится как лопатка для намазывания бутербродов. Проспиртованный мякиш шибает в нос мерзким водочным духом (времени прожаривать — уже нет), но делать нечего. Кушайте, гости дорогие! Смотрите, я тоже ем! Подумаешь, белый хлеб… Обычная солдатская пайка.

Для нас — обычная. Неизвестно, ела ли когда-нибудь эта парочка белый хлеб в прошлой жизни. Сам отец Моринелли поднял брови (обязательно спрошу, чему он удивлялся, если расскажет, конечно). Для него, ради перестраховки, уточнила, что паштет рыбный. Мало ли… Вдруг, сегодня пост? Ничего, жует… Хорошо, что огромный кофейник полностью «готов к употреблению». Это значит, что в горячем настое, при кипячении, растворена банка сгущенки. Или две… Наши мальчики — как дети… поголовно любят сладкое. Расстарались.

Тетка с трудом сжимает ручку алюминиевой кружки и пытается аккуратно смаковать бутерброд, а не кусать сразу половину. Предлагать ей ополоснуть руки перед едой — не повернулся язык. Абсолютно белые отечные кисти, с распухшими суставами и изуродованными грибком ногтями, чисты болезненной белизной анатомического препарата. Щелок не щадит живую кожу, многочасовой силовой контакт с мокрым бельем калечит кости и сухожилия, словно клещи палача. Думаю, что придушить меня у дамы силенки бы хватило, но мелкая моторика — ни к черту. Фактически, она уже инвалид. Работает через силу, превозмогая боль… Муж погиб во время последней заварушки. Сын — единственная надежда на старости лет. Ведь мы его отпустим? А имперцы не ворвутся в город? На рынке рассказывали ужасные вещи… Сама не видела, не знает чему верить. Говорят, что ведьма, которая летала в Ратуше на весах, за жизнь и свободу, обещала монахам защитить город.

Значит, в самом здании она не была… Если меня и видела — издалека, мельком. Вот и отлично! Иначе, не уверена, что я смогла бы смотреть женщине в глаза. А она мне… Интересно, а подсунуть хворостину под мой костер (в случае традиционного приговора Трибунала) у неё б вышло ловчее, чем держать кружку? Уверена, что меня считают служанкой… Ровней… Отчего бы, не почесать языком с ближним кругом «той самой»? Ох! Все мои домашние заготовки пошли прахом. Приходится нести честную отсебятину, на скверном немецком…

Иезуит, скрывая веселые искорки в глазах, изредка встревает в разговор, легко разъясняя непонятные места. Вот ему верят безоговорочно. Под конец на меня даже слегка покрикивают, что бы не сбивала с мысли святого человека. И я рассказываю… и рассказываю. Как могу и понимаю. Про наше прошлое и про будущее.

Может ли армия взять Кронах штурмом или осадой? Уже нет… Почему? Потому, что здесь мы. Да мы… Я, ты (местоимение «вы» в немецком приходится употреблять очень осторожно), хорошие люди. Солдаты не пройдут! Они больше никогда (!) сюда не пройдут… А если, сегодня-завтра, у Максимилиана Баварского не хватит ума отозвать войска — то останутся здесь навсегда. Трупами, естественно. Да, фрау, вы поняли верно.

Наверное, я несу ужасную дичь. Но, собеседникам хочется верить, а мне хочется, что бы они убедились наверняка. Между делом, перестуком ключа, связываюсь со связистами… Нам приносят новый кофейник и пачку пропагандистских фотоматериалов. Не тех, что были приготовлены. Других. Наших. Для своих… Там, вперемешку, разное… Виды Байкала, с растянутым от Ангары до Листвянки поселком, начисто лишенным крепостных стен. Да, фрау, нам не нужны стены. И вам они больше не понадобятся — сами видите, что стало с Розенбергом. Стены им не помогли. Нет, это не чудо. Просто разница между наемной армией и вооруженным народом. Да, фрау, у нас воюют все… Дети, старики, женщины и мужчины. Нет, фрау, все воюют бесплатно. Посмотрите сама (не знаю, что её поражает больше, фото мальчишек с винтовками и автоматами или фото летчиц на фоне бомбардировщиков). Да, фрау, поэтому господ у нас тоже нет. Или, если хотите — господа все. А в тех, кто захочет это переменить, будут стрелять каждый дом, каждое окно, каждый куст и каждая палка в лесу… Народ-войско победить нельзя.

Нет, фрау, на рынке вам сказали правду. Если армия Максимилиана подойдет к городу, то не ближе чем на двести шагов. Даже если она простоит тут год или два… Да, сначала мы справимся сами. А к зиме у вас будут свои защитники. Да, фрау, ваши дети могут потягаться с любыми наемниками. Даже вы — можете. Меня несет… Я рассказываю про круговую оборону Старой Базы в первые годы попадания. Про Ленинград и про Сталинград с Земли-1. Про голодных ополченцев и про бои за каждый дом. Очень вовремя выдается перекур — пацану приносят обещанный автомат. Да, фрау, стрельба — это совсем простое дело. Вы можете посмотреть.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Фрау посмотрела… Мы все посмотрели. Нормально, для первого раза. Вдоль берегового откоса повисли на палках шлемы давешних кавалеристов. Тир или не тир, но приводить оружие к нормальному бою удобно. Пацан, на удивление ловко для новичка, сбил одиночными несколько железок и выпустил «в молоко» остаток магазина. Я, под настроение, родила ещё пару баек, про конструктора Судаева, придумавшего этот вот ППС, в блокадном Ленинграде. Про мальчишек, которые, за недостатком роста, стоя на ящиках у станков, делали оружие, пока их отцы держали оборону… Пусть это вроде бы не совсем наша история, так ведь в тему! Знать бы, что идет вещание в прямом эфире, придержала б язык. Ни разу не запнулась! Неужели, проспиртованный хлеб на меня, с непривычки, так подействовал? Тетка, вот стыдоба, приняла мои корявые бредни близко к сердцу. Слезу пустила… Да, фрау, вы видите — мальчик вырос. Он не даст вас в обиду. Да, они тут все такие…

Постепенно подошли к главному. Запомните, фрау, когда на башне загудит сирена. Когда из рупоров на столбах и стенах крикнут «Alarm!» (тревога) надо закрывать окна-двери и прятаться. Лучше всего — в подвал. Или — просто лечь на землю и закрыть лицо и уши. И ждать, когда объявят «Aufhebung» (отмена). Да, фрау, те кто так не сделают — умрут. Если вся имперская армия подойдет к городу совсем близко — все солдаты умрут.

Заклятье? Эх, женщина… Почему, никто не поверит? Постарайтесь объяснить соседям — кто не поверит, тот тоже умрет. Вот именно, Druden не может целый день ходить по домам и за ручку отводить разгильдяев в укрытие… Да, фрау, в далекой России рассказывают сказки про Соловья Разбойника и про «крик смерти». Да, это — оно самое и есть. «Резонансная бомба» — универсальное «средство от карателей». Сначала они не верят, а потом им становится уже всё равно… Да, фрау, можете называть это Bombe-Rabe (каркающая бомба, бомба-ворона), если так покажется понятнее. Святой отец, что с нею? Эк… Фриц! Ну, его тут каждая собака знает… Тетка хотела поклониться, а упала в обморок. А казалась — злющей и здоровущей. Внешность обманчива…

Уж не знаю, что потом рассказывала жертва моего обаяния, но передаче поверили все. И всё переврали. Если верить отцу Моринелли (там, на обороте пергамента, есть краткий конспект городских слухов) — я умею оборачиваться стаей говорящих ворон и каркать смертным криком… Я умею коварно превращаться в глупую девку и разговаривать с простыми людьми. А ещё, я умею отводить глаза, так, что Фриц проходит, словно невидимка. Умею одним прикосновением превращать обычных мальчишек в волшебных бойцов… Мамочка! Столько талантов открылось. Я сама себя боюсь… А самое паршивое — теперь меня все узнают по голосу. И стоит открыть рот — падают ниц. Как учили… На всякий пожарный… Почему-то в Кронахе считают, что «Bombe-Rabe» — моё тайное колдовское имя.

 

Лист двадцать восьмой. Нептун соседней канализации

(оборотная часть куска широкой бумажной ленты от радиотелетайпа, со схематичной картой Кронаха)

Предчувствия меня не обманули. Весь день прошел на ногах, в беготне и крике. Сразу все не упомнить… Наша взяла. Враг частично рассеян, частично истреблен, частично перешел на нелегальное положение (опять мародеры), частично — сам себя разоблачил. Посмертно… Местные бауэры, как и предсказывал Фриц (а я ему не верила), в подавляющем большинстве оказались жадными дураками. Жители занятых имперцами деревень (ещё несколько дней назад казавшиеся совершенно нам лояльными), с удовольствием присоединилось к орде желающих принять участие в грабеже города. Слухи, о нашей «ужасности», они посчитали преувеличенными.

Заново клеймить уже один раз «взятых на карандаш» лошадей я не буду! Мерзко… Вообще, всё мерзко. К счастью, в наземной фазе операции мне места не нашлось. Мельком разглядела, с высоты, невообразимое скопище переплетенных упряжью, сцепившихся в одно непроходимое месиво телег, с мертвыми ездоками и живой скотиной. Бр-р-р! Ладно, солдаты. Они знали на что шли с оружием в руках. Или думали, что знают… А эти… ну, скажем мягко… недоумки, увязались за армейским обозом только из заскорузлой крестьянской алчности. М-да…

Помню, на лекции, Ахинеев рассказывал, как на Земле-1, в СССР, середины-конца 20-х годов, давили ранние коммуны. Слегка окрепшее государство пробовало едва прорезавшиеся зубки на своем историческом конкуренте. Самостоятельные, вовсе ни от кого не зависящие общины энергичных мастеровых людей новую власть совершенно не устраивали. А вооруженные общины тем более. На первых коммунаров повесили всех собак. И такие они, и сякие… Анархисты и чуть было не сказала «безбожники»… Какой ещё коммунизм? Вот вам план заготовок, вот натуральный налог, вот денежный, вот список отработок… Тех, кто пытался отстоять всего пару лет назад казавшиеся прочно взятыми права, войска расстреливали из пулеметов и пушек, травили газами, конница рубила шашками… В полной уверенности, что «сильный всегда прав» и «ответки» не будет.

Продолжая, на словах и программных документах (типа Конституции) примазываться к коммунизму, власть, на деле, торопливо закручивала ослабшие за время Гражданской войны гайки. Народу снова показывали его место в хлеву. Даже много десятилетий спустя этот вариант объявляли единственно возможным и верным. В этом мнении оказались совершенно единодушны функционеры КПСС и буржуазные диссиденты. Настолько, что, когда дошло до реабилитации «незаконно репрессированных», раскулаченных к ним отнести отказались. На всякий случай… Дабы не всплыли мерзостные подробности грабежа и издевательств членов уязвленной сельской и городской общины (а раскулачивали и в городах!) над ростками коммунистических порядков. И коммуну ФЭД, созданную Макаренко (с высокотехнологичным промышленным производством), и обычные «идейные» кооперативы, куда брали только людей со строгими моральными принципами, истребляли беспощадно. Что могли противопоставить могучему государственному насилию коммуны, насчитывающие от силы десятки и сотни людей? Разве что — оружие массового поражения. Как мы, например. Ибо, не фиг! С врагом не болтают, врага уничтожают.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Для решения «проблемы государства» необходим и достаточен способ избирательного воздействия на живую силу противника, по материалоемкости сравнимый с ядерным оружием, по эффективности — с нервно паралитическим газом, но при всем этом — предельно дешевый, доступный для осуществления «одиночкой на коленках», легко управляемый и масштабируемый, как самое обыкновенное огнестрельное оружие. В зоне сплошного поражения он должен обеспечивать поголовную смерть людей, находящихся вне укрытий, а ещё — не иметь экологических последствий, характерных для химического оружия. Самое удивительное, что в 20-х годах подходящий способ ведения боевых действий уже существовал!

Отчаянное противостояние Первой Мировой войны, на Земле-1, вынудило противников испробовать друг на друге самые экзотические виды оружия. Дебют химических боеприпасов вышел довольно удачным, хотя их подлинный расцвет наступил в 40-х годах, с разработкой нервно-паралитических газов. Зарин, зоман и табун довели идею избирательности оружия массового поражения до логического конца. Крошечная капля яда, просто попавшая на кожу, надежно убивала жертву, в то же время, вколов себе антидот, можно было без особенных проблем действовать на зараженной местности вообще без противогаза и средств защиты. Такая избирательность — характерный признак «идеального ОМП». Не случайно, европейские участники Второй Мировой войны панически боялись применить друг против друга «химию». Она могла смешать им все карты.

Это против слабого противника, заведомо не способного на адекватное возмездие, можно было особо не стесняться. Будущий маршал Тухачевский травил газом восставших тамбовских крестьян, совершенно не опасаясь заполучить ответный удар. Каждый четвертый снаряд и каждая третья авиабомба японской армии в Китае содержали ядовитую начинку. На отравляющие вещества (в основном фосген) приходится, в 30–40 годах, более 10 % совокупных потерь китайских войск. Потери от «химии» гражданского населения Китая не поддаются учету… А что бы произошло, в случае равновесия сил? Возможность быстро смастерить «ОМП нищих», у тамбовских повстанцев и, особенно, у коммунаров, конца 20-х годов (как более грамотных и рукастых), реально имелась. Простое, надежное, не портящее вещи, избирательное ОМП, не хуже зарина или даже атомной бомбы, ага…

Физиологически, механизм поражения организма человека нервно-паралитическим ОВ весьма прост. Скорость передачи электрических импульсов зависит от быстроты химических реакций в нервах. Поляризация и деполяризация синапсов требует участия катализаторов, а особенно — ацетилхолинэстеразы. По ходу трансляции импульсов там накапливаются ацетилхолин… Происходит постепенная деполяризация… «Усталое» нервное окончание постепенно теряет свою способность к передаче импульсов возбуждения.

Для восстановления проводящей способности синапса, его перехода из возбужденного состояния в состояние ожидания, требуется разложение накопившегося ацетилхолина. При нормальной температуре тела и достаточном количестве катализатора реакции разложения (ацетилхолинэстеразы) восстановление требует несколько микросекунд. Если разложение затягивается, растет раздражение нервных клеток и патологически сильная стимуляция нервной системы. Это ведет к параличам (судорожному сжатию мышечных волокон) и возбуждению всех отделов головного мозга (особенно дыхательного центра). Организм как бы непрерывно получает по всем своим рецепторам нестерпимый сигнал боли. Именно такой эффект создает блокирование каталитической активности ацетилхолинэстеразы нервно-паралитическими ядами. Они — тоже катализаторы, смертельно опасное поражение достигается ничтожным количеством ОВ. Попаданием в организм буквально 1–2 миллиграммов зомана или зарина. Я видела учебный фильм… Отравленная нервная система переходит в перевозбужденное состояние. Симптомы отравления ОВ напоминают эпилептический припадок. Судороги, спазмы гортани, сужение зрачков, страшные головные боли, рвота, удушье, по мере изнурения организма — параличи бессилия. Смерть наступает весьма быстро и неотвратимо, от асфиксии и остановки сердца.

Здесь и кроется засада… Известно, что дыхательный центр у человека тесно связан со всеми отделами головного мозга. Эта его слабое место, эволюционный дефект. Резкое перевозбуждение нервной системы, одновременно с потерей сознания, действует на организм как «приказ перестать дышать». Другим слабым местом (так же, в отличие от животных) является не способность человеческого сердца к самостоятельному запуску после остановки. Без посторонней медицинской помощи быстренько наступает клиническая, а затем физическая смерть. Аналогичный (!) паралич дыхательного центра, обычно с остановкой сердца, вызывают любые резкие и достаточно сильные раздражители нервной системы, от которых у человека «захватывает дух». Задержка реакции обычно не превышает 1,5–2 секунды. Если раздражитель достаточно силен, что бы за этот срок полностью блокировать сознание (не дать «прийти в себя»), то гибель «от шока» (остановки сердца) обеспечена 100 %. Так, смертельно опасны прыжки в холодную воду. Мгновенного раздражения тепловых рецепторов, по всей поверхности кожи, вполне достаточно для острой асфиксии, со спазмом гортани. При вскрытии тела, потом, диагностируют так называемое «сухое утопление» — полное отсутствии воды в легких. Смертельно опасны удары электрическим током. Испуг, в сочетании с судорожными сокращениями мышц, производит на организм шокирующее действие. Фактически, человек гибнет не получив травмы. Достоверно известны случаи смерти от горя и от радости, от внезапного падения с небольшой высоты, от резкого запаха и громкого звука, вплоть до неожиданного удара банным веником по спине. Клиническая картина смерти во всех случаях одинакова: асфиксия, горловой спазм, шок с параличом грудных дыхательных мышц, остановка сердца. Природа раздражителя (физическая или чисто эмоциональная) принципиального значения не имеет.

Понимаете? Если «силком загнать» в нервную систему достаточно сильный сигнал — человек умрет… Раньше, чем поймет, что с ним происходит. Просто от нервного шока! И не надо никакой химии… Степень возбуждения нервной системы зависит не столько от абсолютной величины раздражителя соответствующих рецепторов, сколько от скорости его изменения. Выражаясь математически, имеет яркую дифференциальную зависимость. Чем резче нарастает сигнал, тем острее он воспринимается. Например, импульсы тока с острым фронтом и срезом раздражают кожу многократно сильнее, чем гладкой синусоидальной формы. Аналогичное действие оказывают на живой организм ударные волны и импульсы ультразвука. При столкновении с кожей они воспринимаются как всплески обжигающей боли. А непрерывный ультразвук или токи высокой частоты кожа ощущает как безвредный поток тепла. Таким образом, правильно подобрав частоту и силу механически слабого, не травмирующего ткани импульсного раздражения кожи, можно упокоить врага перевозбуждением его мозгового центра дыхания, как при классическом отравлении нервно-паралитическим ядом.

В природе данное свойство коротких пачек ультразвуковых импульсов широко используют зубатые киты. Ни дельфины, ни кашалоты не гоняются за своей добычей, подобно акулам. Они спокойно глотают её в беспомощном, предварительно оглушенном состоянии. Передняя часть головы зубатых китов представляет собой настоящую пушку, генерирующую ультразвук. Слабые серии импульсов служат для гидролокации цели, мощные — для её поражения. Локатор дельфина действует на 500–700 м, локатор кашалота эффективен на расстоянии нескольких километров. Забавно, что при всей мощности излучающего органа (а у кашалота акустическая система имеет длину около 5 метров, треть длины тела), сила ультразвуковых импульсов китов никогда не превышает 120 дБ. То есть, это просто громкие звуки. Они не вызывают механических травм ни в тканях «излучателя», ни организме жертвы. Смертельный парализующий эффект — чисто нервная реакция.

Сказки, про Соловья Разбойника и «Bombe-Rabe», тот случай, когда в шутке лишь малая доля шутки. Человек — не дельфин, воздух — не вода, но, гаркнуть на врага, «криком смерти», кое-кто и сегодня умеет. Моя знакомая Инка, например… Вы не смотрите, что она мелкая и тощая. Человек вида Homo Sapiens (кроманьонец), по зоологической специализации — загонный охотник. Вместо острых клыков и когтей у него самые крупные относительно размеров тела легкие и особая гортань, что позволяет модулировать звуки мощностью более 120 дБ. Это опасное оружие… Опытные бойцы голосового боя, говорят, на дистанции 1–2 м, криком убивают медведя. На Земле-1, среди оперных певцов «старой школы» (забавное словосочетание) особым шиком (пример — знаменитый тенор Франческо Таманьо), хорошим тоном (признаком мастерства), считалось умение громовой игрой голосом (обычно, выкрикиванием многосложного слова, с нарастающей силой звука) вызвать у слушателей в зале массовые нервные обмороки. Инка предлагала меня научить… Ага… Таманьо докричался — умер от эмфиземы легких. Не хочу! Пускай за меня «каркающая бомба» отдувается. Она железная (или из чего там ещё?) и одноразовая.

Сравнение действия обыкновенной атомной и нервно-паралитической резонансной бомбы.

Но, в принципе — да… По местным меркам (и не только местным), «Bombe-Rabe» это натуральное «чудо-оружие». Технология, напрочь отменяющая регулярную армию, вместе с главной функцией государственной машины — оборонительной. Врагам — не светит. При постиндустриале врагами удобряют поля и кормят раков. Ибо, не фиг!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Господам «имперцам» (товарищ Ахинеев произносит это слово издевательски напирая на первую букву, так, что выговаривается Ы-ымперцы), трудно себе представить, что такое «оружие из-за барьера времени». На своем горьком опыте выучиться — им уже не судьба. Померли-с… А для истории — разъясню. На всякий пожарный. Что б не сочиняли, потом, про нас всякие бредни — «они де не знали, что делают и не понимали, как действует резонансная бомба»… Я читала, что на Земле-1, в конце ХХ века, развелось много желающих задним числом переписывать историю и переигрывать политику. Особенно — среди «Ы-ымперцев», в постсоветской России… Днем, на службе, они прилежно тянулись во фрунт перед всякой сволочью, а когда никто не видит — мечтали. Сочиняли «альтернативки», где устами недотепистых героев (списанных с себя любимых) учили Сталина, как надо воевать и делать политику. Калашникова, как работает его автомат. Королева, как летают ракеты. Жуть!

Так вот! Граждане далекие потомки, если у вас нет губозакатывательной машинки, то подберите просто колючую веточку и используйте по прямому назначению. Или, без затей, пришейте себе на лоб пуговицу… Я знаю… мы знаем, что такое «нервно-паралитическое ОМП избирательного действия». Не тратьте зря чернила. Даже здесь кратенько чиркну.

Начнем с избирательности. Как бухгалтер, я совершенно не понимаю, на кой хрен понадобилась «гонка ядерных вооружений», если атомное оружие никто не собирался реально применять? Ведь добрых полвека, ведущие мировые державы, швыряли на ветер триллионы, разрабатывая и ставя на вооружение термоядерные ракеты, атомные подводные лодки, ударные авианосцы и прочие «статусные цацки». Кому они пригодилось? Оружие должно работать! Зуб даю! Если кто-то сочинил оружие, которое невозможно применить по врагу, то это — перевод времени и материала. Пусть «горе-изобретатель» займется чем-нибудь более дельным. Возьмем, для примера, ядерную боеголовку мощностью в одну мегатонну тротилового эквивалента (говорят, что её действительно можно взять в руки, на Земле-1 были совсем небольшие модели). И сравним… С банальной резонансной бомбой, весом 100 кг. Сделанной в сарае на коленках… На 75–80 кг тротилового эквивалента…

Простите… Что мы имеем, с той мегатонны? Озерко лавы остекленевшего «активного» грунта в эпицентре, снесенные до фундаментов здания в радиусе десяти километров (ударная волна, с давлением в 0,1 атмосферы буквально сдувает деревянную избу) и… практически всё. Вражеское войско, удосужившееся, при сполохе взрыва, выполнить команду «Вспышка слева!», остается вполне боеспособным. Боевая техника — тоже. За что боролись? Смертельное поражение получают только неудачники, оказавшиеся в радиусе 2–2,5 тысяч метров от эпицентра. Вы знаете, на сколько километров растягивается во время марша обычный конный корпус? Ха! Чем так воевать на своей земле, легче сразу сдаться. Не понадобится, после «победы», побираться на паперти.

А что получается в результате серии воздушных взрывов из 15 зарядов, тротиловым эквивалентом 5 кг? В радиусе 50 метров — побьет стекла, в радиусе 20 метров — повалит заборы, в радиусе 10 км — всех поубивает. Почувствуйте разницу! Конкурент нейтронной бомбы. «Живая сила исчезает, материальные ценности — целы» Это по-нашему, по рабоче-крестьянски! Нечего, без острой нужды, переводить народное добро. Вывод? Ага! Можно воевать (внимание!), на своей территории, в зоне жилой застройки и среди хозяйственных объектов…

Следующий аспект. Избирательность резонансной бомбы означает, что смертельное поражение получат только люди. Ну, или те существа, на которых настроена частота генерации поражающих импульсов. У всех зверей она разная. Кашалот, который долбит по кальмарам из ультразвуковой пушки, размещенной в его же голове, от их действия ничуть не страдает. Может оно ему неприятно, как любой громкий звук, но, не более… Между прочим, то же самое относится к медведям, лошадям и всяким прочим сусликам. Сортировка четкая. Кавалеристы и обозники Максимилиана Баварского легли костьми поголовно, а лошади — только напугались. Мы в школе, на лабораторной работе по боевой биологии, создавали серию взрывов с частотой 33 герца. Нам уши заложило, а подопытному кролику пришла хана. Потому, что это его резонансная частота. И только его…

Точное совпадение резонансной частоты, кстати, не обязательно смертельно. Франческо Таманьо, вполне спокойно, орал своё «Му-суль-ма-не!» и «Ал-ли-луй-я!» с частотой следования слогов около трех герц, в зале оперного театра, причем так, что на люстрах свечки гасли… И? Сотни человек при этом одновременно теряли сознание, а ему самому — хоть бы хны. Хотя, как певец, обладал музыкальным слухом, и собственные вопли наверняка били его по ушам сильнее всех. Объяснение «чуду» знает каждый, кто хоть раз сам делал себе уколы. Одно дело — когда иглой, в несколько сантиметров, неожиданно тыкает в твою попу посторонний, и совсем другое — когда то же самое ты делаешь своей рукой. Стиснешь зубы… и даже не ойкнешь… Человек — удивительно выносливая скотина. Собравшись с духом, он способен перетерпеть запредельно сильную боль. Не просто занозу из пятки достать, а полную рабочую смену на дыбе провисеть, не теряя присутствия духа. Что уж там говорить о всяких звуковых эффектах. На полигоне и под Новый год у нас такое творят! Главное — точно знать, когда грохнет. И успеть приготовиться. Таким манером даже разрыв ручной гранаты не кажется особенно громким. Ты же его ждешь и внутренне собрана… А кто не ждет — тот глохнет, от неожиданности.

Товарищ Кротов описал, в методичке, красивый пример избирательного действия резонансной бомбы. Представьте себе — римский Колизей, времен расцвета Империи. На арену цирка выходит одинокий гладиатор. С «трубкой для запуска фейерверков»… Все заинтригованы. Через каждые 330 мс, над ним, с громовым грохотом, начинают рваться в воздухе шутихи. А вокруг — эллипс трибун высотой 50 метров, вытянутый на полкилометра и способный вместить 87 000 зрителей. Для создания на предельно возможном удалении, громкости в 140 дБ (0,2 кПа) хватит заряда одиночной шутихи максимум в 100 г тротилового эквивалента. 10–15 бабахов — и в амфитеатре одни трупы. А гладиатор жив!

Жив! Один как перст, окруженный со всех сторон тысячами врагов. Мне кажется, я знаю, кто послужил прототипом кочующего из мифа в миф «бога-громовержца». Раз уж конкистадоры, без зазрения совести, себя богами объявляли, то древним жрецам (неплохо знающим химию) провернуть тот же самый трюк сами боги велели! Или дьяволы… Отличный способ подкрепить репутацию храмовой науки и хороший пример, почему столь простое и эффективное оружие применяется с незапамятных времен, но, до сих пор так мало известно.

«Крик смерти», как и китайский «шар грома» (ближайший аналог резонансной бомбы, известный с VII века) или огнестрельное оружие на руках конкистадоров, в понимании элиты играли роль «статусной цацки». А «статусной цацкой» не козыряют каждый день. Она должна служить символом и олицетворять власть… Нет ничего хуже для дела, чем превращение удобного рабочего инструмента в «статусную цацку».

Китайские военачальники «до монгольской эры» почитали пушки — «оружием бедных». Основной их пороховой арсенал состоял из разного рода «шумовых» приспособлений, типа «шаров грома, разрыв которых был слышен на расстоянии в 50 ли» (25 км). Против варваров — эффективно. Против своих… Вот именно! Для «своих» мятежников оружие получалось «одноразовым». Работает в ситуации — «как гром среди ясного неба». Если излишне часто повторяться — наступает привыкание… Даже дельфины не бьют ультразвуком по далеко плавающей рыбе, что бы она случайно не привыкла. Вблизи, с убойной дистанции — рыба не уплывает. Правда, рыба никогда не охотится на дельфинов стаями.

В идеале, каждый поражающий нервные окончания импульс должен бить по коже так же больно, как предыдущий. Тогда, при нужном уровне раздражения, «сигнал» проходит прямо в мозг. На Земли-1 похоже работают «электризуемые заграждения». Они убивают не просто переменным током высокого напряжения, а пачками коротких импульсов, с частотой следования около 3 Гц. За 1–2 секунды, пока человек шалеет от неожиданности, нервная система успевает «поймать ритм» и перестает подчиняться сознанию. Помимо воли и здравого смысла, в подсознание «проваливается» обязательная к исполнению «команда перестать дышать». Резонансная бомба позволяет передать аналогичное шокирующее воздействие без проводов, через воду или воздух. Разумеется, «эффект привыкания» может выручить, если заранее подать «своим» предупреждающий сигнал о ударно-волновой атаке. Если… Как его подать? Барабанным боем? Маханием флажками? И кого считать «своими»?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Забавно… Чем сильнее власть отдаляется от народа, тем больше она надеется на всякого рода «элитные» рода войск и «секретные» образцы вооружения. Китайский опыт, «знание, которое сохраняется во дворце, в трудный час оказывается бесполезным», никого не учит. Включая самих китайцев… Нельзя действовать без взаимного доверия. В военном деле мелочей не бывает. Если коммунизм чего-то стоит, он должен постоянно демонстрировать очевидное военное превосходство над прочими формациями. Применять такие приемы и методы ведения боя, которые его противники «не в силах переварить». Резонансная бомба становится ОМП строго в руках одноранговой сетевой структуры. Иерархическая пирамида не способна обеспечить нужную для её применения оперативность. Она заточена транслировать команды «сверху вниз», но не пропускает команды «снизу вверх». К чему это приводит?

В первую голову — к отсутствию системы оперативной связи. Вместо личной рации и одноранговой сети неизменно сооружается нечто многоступенчатое… Посыльные, телефон и телеграф… Только для избранных… Зато репродукторы и радиосвязь — это мгновенное оповещение всех. Результат? Волновая атака получается управляемой, вполне безопасной для «своих», но абсолютно неожиданной (смертоносной) для «чужих», даже если все они сцепились посреди жилой застройки в рукопашной. Почему от ударных волн должны страдать те, кого война совсем не касается? Марш по подвалам, граждане бюргеры! Сирена гудит, трансляция вякает — «имеющий уши, да услышит». У всех парней Фрица рации, они работают на прием. За пару секунд, до начала генерации серии ударных волн, наушник пискнет специальным сигналом. Предупредит… Подаст команду «стиснуть зубы и приготовиться к волновой атаке». Врагов, а так же их прихлебателей, предупреждать никто не станет… Сюрприз! А кто подаст команду? Тот, кто приведет бомбу в действие. Пилот или оператор. Да, это дикое нарушение всех мыслимых норм субординации, но зато оно работает!

Есть и дублирующий механизм, для подстраховки. Генерация ударных волн с помощью взрывов всегда сопровождается демаскирующими вспышками света. Магниевый сполох, даже днем, заметен далеко. Задолго до прихода первой ударной волны, способен предупредить понимающих людей «собраться с духом», что бы вытерпеть болевой шок. Слабые ударные волны движутся в атмосфере, с около звуковой скоростью (около 340 м/с). Вспышки взрывов видны моментально. Время рефлекторной реакции человека, на знакомый внешний раздражитель, не превышает 0,5 секунды. Для хорошо тренированных солдат, в ясную погоду, резонансные боеприпасы опасны только на дистанции менее 150–200 метров. Дальность автоматного огня. Каждый — знает свой маневр. Каждый — друг другу доверяет. Так и живем. Если враг не спрятался — он сам во всем виноват.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Вернусь к теме попаданцев. Она скандальная… Мама рассказывала, что в первые годы проще было отвлекаться работой и считать про себя, что это просто затянувшаяся командировка. А иначе появлялся соблазн «немножко повыть на Луну». К сожалению, или к счастью, такое настроение сразу жестко пресекли. Как? Очень просто. Прямым контактом с окружающей реальностью. Как доказать людям, что вокруг Россия XVII века? Надо показать им именно Россию XVII века. Зримую, узнаваемую, без малейшего подвоха… Для того, в самый первый год «попадания», едва появилась такая возможность, всем сомневающимся устраивали экскурсии в Братск. Ну, в то место, что через триста лет им станет на Земде-1. Хотя долго, опасно и моторесурс катеров тратился совершенно бездарно.

Надо! Человек безоговорочно верит только своим рукам и глазам… и носу. Острог из некрашеных бревен, низкие деревянные избушки, с окнами без стекол, жалкий и суровый быт аборигенов эпохи… Реакция на нас этих самых аборигенов. Первых покорителей Сибири. И особенно — наиболее образованных или высокопоставленных. Способных понять суть происходящего.

Человек — довольно скверное существо. Ему сразу становится легче, когда он узнает, что есть те, кому ещё тяжелее. Я могу представить (задним числом, после прогулок по Кронаху), что должна была пережить мама, впервые ступив на территорию Московского царства (пускай, в самом зачуханном её райцентре). Ужас! На фотографиях первых «хронотуристов» и «хронотуристок» отлично видно, как мало их радует увиденное…

Но, и ещё раз, но! Выдели бы вы, как на них смотрели «местные». Особенно, местное начальство. Такой кисляк на роже. Такой эпический ужас от невозможности повернуть время вспять. Страх, гадливость и злоба, в ассортименте. А что наши им сделали? Да ничего они им не сделали! Просто показали, где кончается власть царя, власть силы, вообще их власть. На курсах по медицине нам показывали учебный фильм, с Земли-1, про ломку… у наркомана. Если считать власть разновидностью наркотика, то всюду, где появляются «красные» у властей начинается жестокая ломка. Равные права — соблазнительная вещь для тех, кто снизу. Зато для тех кто сверху, строго наоборот. Не думала, что самой придется наблюдать драму достойную пера Шекспира. Что бы чувствовал маршал Тухачевский, если бы в ответ на газовую атаку и обстрел деревень повстанцев ему в ответ прилетела резонансная бомба? Наверное, неприятное опустошение. Только что, ты был повелителем судеб, а тут раз — и самый обычный пострадавший. А то и вовсе трофей, на войне, где не соблюдают конвенции.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Как выглядит стольник московского царя — я видела… Сегодня гвоздь программы — целый фельдмаршал Баварии, с практически непроизносимым именем. Граф и фон чего-то там. Неприятный даже на вид мужчина лет пятидесяти, окутанный ароматами дорогих благовоний, застарелого пота и лошадиного навоза. Иезуиты опознали его среди немногих оставшихся в живых солдат противника. Парик он где-то потерял, сапоги с него сняли крестьяне, дорогой плащ тоже явно с чужого плеча. Странно… Когда мне говорили, что аристократа видно, с первого взгляда, не верила. Теперь понимаю. Среди закутанных в бесформенные хламиды сероватых оттенков простолюдинов и безвкусно расфуфыренных богатеев только дворяне носят одежду по фигуре. Они могут себе позволить. Стиль выделяет герра военачальника в толпе, словно сойку среди воробьев. А взгляд…

Зверь. Битый жизнью, умный, ничего не боящийся хищник. Один из главных мясников на самой жуткой бойне в истории человечества. Машина уничтожения… политик, успешный карьерист, оберпалач. Своих, ему не жалко. Чужих — ещё в меньшей степени. Самого себя? Сомневаюсь. В этом времени народец жесткий. Для чего он понадобился Фрицу? Произвести на меня впечатление? Что-то доказать? Сделать приятное иезуитам?

Босой фельдмаршал — дико не представительно. Я бы свои тапочки одолжила, только они же не налезут. Хорошо, что в нашем расположении чисто и тропинки хорошо утоптаны. Смотреть пленному волчаре в глаза откровенно боюсь, гляжу на его ступни. Впервые наблюдаю ноги аборигена, который всю жизнь ходил обутым. Подсознательно ищу сходство с задними конечностями бесчисленных местных босяков, взрослых и детей, у которых тут нет, и неизвестно когда будут, средства на приличную обувку. Ничего общего, разумеется. Этот тип вообще явно больше ездил, чем ходил пешком. А если ходил, то не обычным шагом, а «важно выступая и попирая ногами окружающее пространство». Пренебрежительно озирая поля сражений и горящие города…

О! Надо было видеть, с каким омерзением он первым делом сбросил накинутый на него чужой плащ. Не иначе, по каким-то своим признакам, сходу определил возмутительно низкий статус его прошлого владельца. На мой невзрачный мужеподобный прикид, у него, наверное, тоже свои взгляды. Заметил, мгновенно оценил и презрительно выпятил нижнюю челюсть. Ему не ровня — солдатская подружка. Поразительно низко я в этих краях котируюсь… То ли действительно сережки в уши вставить? Так что, мы с ним два сапога пара. Ведьма, без помела и носа крючком. Главнокомандующий, без сапог. В сочетании с осанкой и выражением лица, на дощатом полу, у растяжек антенного хозяйства, мужик выглядит потерпевшим крушение пиратом. Абордаж не удался, Фортуна отвернулась, злые волны выбросили морского волка на чужой негостеприимный берег. Нептун соседней канализации, гроза детей и инвалидов… Говорят — он лично изволил приказать вырезать Кронах…

Осторожненько подняла голову. Огляделась по сторонам… И натолкнулась на полный бешеной злобы взгляд. Ну, да, это полководцев в Европе — как собак. А настоящая признанная ведьма — пока одна я. Опознал! Думаю, мои словесные портреты тут известны многим. И что со мной полагается сделать — тоже. В огонь! Тогда, развеются дьявольские козни, а еретики раскаются в заблуждениях… Перед кончиной, естественно… Все его неудачи от дьявольских козней. Обычным людям, организовать подобную военную катастрофу — не по силам.

Поразительно, насколько старый бандит уверен в своем праве карать и миловать. Даже сейчас не сомневается в полной безнаказанности и неуязвимости. Я — ему не ровня… Ну, что может ждать благородного человека, в вертепе нищих безбожников, коим покровительствуют подозрительные иезуиты? Как максимум — заточение в ожидании выкупа. На тела собственных солдат, сотнями сгружаемые с постоянно прибывающих телег, типус вообще не смотрит. Единственный человек, который его слегка заинтересовал — это Фриц. С ним фельдмаршал даже соблаговолил поделиться мнением о случившимся. По-моему, матерным… По-местному — богохульным… Что-то в стиле — «наконец-то два сорта дерьма — мои свиноголовые лентяи и ваше богомерзкое колдовство нашли друг друга».

Если отбросить эмоции — то мысль выражена по-военному точно. Ни одна армия не проводит и никогда не станет проводить тренировок, по противодействию несуществующему оружию. Только когда такое оружие появляется, вводится «нужное» обучение… И то — в пределах понимания… К примеру, как действовать по команде «Газы!», на Земле-1, если верить родителям — до сих пор учат всех. Хотя, команда «Газы!» эффективна разве что против реактивов времен Первой мировой войны. Уже против табуна с зарином (а это — уровень Второй мировой) она бесполезна. Проще заранее списать пострадавших в «допустимые потери». Какая знакомая логика…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Между прочим, наблюдается утечка инфы. Попытки «принять меры от колдовства» — налицо. Большинство солдат и почти все командиры, перед смертью, были пьяны в стельку. Готовились! Спиртное, тут — самое популярное обезболивающее. Сивухой разит даже от трупов. Наивные! Требуется совсем другой эффект. Наркотики и алкоголь действуют на сознание (!), а тут смертельный результат дает подсознательная реакция организма. Типичный пример — пьяные «сухие утопления», при купании или прыжках в ледяную воду. Шок, от до боли резкого охлаждения кожи, вызывает рефлекторную остановку дыхания, спазм гортани и остановку сердца. Сам алкоголик не успевает толком испугаться, а организм — вырубает насмерть. С виду — классический «утопленник», только воды в легких нет. Чисто от нервов помер…

«Резонансная бомба» — оружие «из-за барьера». Ни современные армии с Земли-1, ни местные «профи» к такому способу ведения боевых действий не готовы, прежде всего — психологически. Строго избирательное поражение! В живых остаются не лучше вооруженные и обученные, не самые храбрые или благородные, а те, кто получил предупреждение по радио. Итог личных упражнений на поражение слабыми ударными волнами после предупредительного сигнала, до вырабатывания стойкого условного рефлекса. Больно, неприятно, но переносимо… Для массового использования на поле боя нужно, всего-то — рация каждому бойцу и тотальное приучение личного состава к непрерывному ношению раций, работающих на «прием». Сигнал о волновом ударе должен подаваться непосредственно перед воздействием. За минуту «до того как» — уже долго. Теряется внутренняя концентрация. Шустрые иезуиты оперативно подвели под метод «коллективного спасения, через оповещение» своё понимание. «Если есть веры, хоть с горчичное зерно…» Для местного наемного войска — это заворот мозгов. Для нас — «закрывающая технология» солидарного общества, недоступная идейному врагу.

 

Лист двадцать девятый. Положительное сальдо

(обрезанный в размер лист серого картона от внутренней стенки упаковочного ящика для медицинских принадлежностей)

Спать хочу! Теперь я хорошо понимаю, что значит рыбацкое выражение «путина»… или крестьянское «страда». За безумным днем последовала несравнимо дикая ночь. Напрасно фельдмаршал сомневался, я — самая настоящая ведьма. И это заразно. Кому пришло в голову пригнать мне на помощь богомольных местных теток? Отцу Моринелли, не иначе. Святые угодники! Поп снова оказался прав. Работают. Пошли на рекорд. Личный пример — он того… завораживает. А жадность — подгоняет.

Представьте. С обеда и до поздней ночи, весь свободный гужевой транспорт Кронаха, с окрестностями, добровольно-принудительно мобилизован на перевозку остатков-останков баварской армии. Босха бы сюда… Готовая «натура» — не хуже, чем на фотографиях про лагеря смерти, с Земли-1. «Сбор урожая», блин… Вести с полей… По самым скромным подсчетам, после срабатывания двух стокилограммовых резонансных бомб, на подходах к городу осталось лежать приблизительно 25 тысяч неубранных тел. Как они шли, так и упали… С одной стороны — удобно. Не надо шастать в поисках по лесам. Подъезжай — да грузи… Три монеты штука. А дальше? А дальше — «предварительная обработка трупного материала». Мать, мать, мать! Внешние подступы крепости Розенберг. Городской рынок. Навесы, прилавки, дощатые помосты. Удобно… Куча жмуриков слева, куча жмуриков справа, прожектор сверху и тотальный всепобеждающий Ordnung, со всех сторон сразу.

Эх, а ведь были тут патриархальные времена… Настоящее Средневековье, когда за попытку (!) вскрытия трупа сразу казнили и отлучали от церкви. Или резко это всё ограничивали. В просвещенной Падуе, начиная с середины XIV века, вскрытия трупов допускались властями 2 раза в год (!), как и в Болонском университете, где ранее вскрытие тел производили в глубокой тайне. Только в 1368 году Большой Совет Венецианской республики, особым декретом, разрешил анатомам раз в год (!) вскрывать один труп казненного преступника. В Пражском университете вскрытия человеческих тел начались с 1400 года. В Парижском — в 1478 года. В богобоязненной Испании — аж в середине XVI века…

Тогда это был не каторжный труд, сродни авралу на мясной бойне, а эдакое «пиршество духа» Ученые-медики позднего Средневековья оформляли редкие церемонии «анатомий», как публичные представления, на которые являлись не только студенты, но и вся городская знать. Профессор зачитывал тексты Галена и Ибн-Сины. Вскрывал труп не сам медик, а особый служитель или цирюльник. Нередко вскрытие сопровождалось музыкой. Отсюда название мероприятия — анатомический театр (theatrum anatomicum). Эстеты, блин…

О времена, о нравы! Да две недели назад, эти же самые крестьянки, порвали бы на куски любого, кто им предложил заняться анатомическими опытами. Но, иезуиты умеют убеждать народ. А ещё — за работу платят. Настоящим полновесным серебром (почему-то именно серебро явилось решающим аргументом). Только мне пришлось выдавать монетки из рук в руки. Для доказательства, что я не нежить и могу касаться серебра…

Что надо делать? Сначала — надеть резиновый фартук и резиновые перчатки, от комплекта химзащиты. Теперь, на передней внутренней поверхности верхней трети бедра, надо сделать продольный разрез кожи и подкожной клетчатки длиной с ладонь. Портняжную мышцу сдвигаем, обнажаем бедренную артерию и вену. В бедренную артерию втыкаем иглу в направлении сердца. Вот это, фрау, мы называем аппаратом Боброва. Да, сюда заливаем 10 % раствор формалина. Затыкаем пробку и накачиваем грушей. Пока не опустеет склянка и не зашипит из иглы воздух. Всего 1–2 литров раствора достаточно для консервации тела на неделю.

По завершении процедуры сосуд надо перевязать. Да, вот из этого ветеринарного шприца надо сделать угол в живот и в грудь. Цена? Одно тело — одна монета. Да, если качать воздух сильнее, то дело идет быстрее. Да, раствор ядовит, лучше его не касаться. Да, тела после этого тоже становятся ядовитыми. Нет, есть их нельзя… Как это, «зачем нам столько трупов?» Организм изучать! Студент должен знать, как работать с человеком не по картинкам и по чужим словам, а поковырявшись своими руками. Да, первоначальный навык требует пяти самостоятельных операций. Нет, операции у нас учат делать каждого. Ну, мы же все ваганты… Нет, фрау, у нас это называется — «безотходная технология». Университету нужны учебные пособия. Вот, заготовляем…

Современное отношение к человеческим трупам, используемым в медицине.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Мама рассказывала, что в городах на Земле-1 многие люди могут всю жизнь прожить ни разу не зарезав курицы, но, каждый день, питаясь мясом, приготовленным фабричным способом. Посещение бойни, для них — ужасный шок. «Нет, мы не хотим этого знать!» Белоручки… Лицемеры… Медицина в этом отношении много более откровенна. Что бы уметь хорошо работать с человеческим телом, надо много работать с человеческим телом. Точка. Минимальный опыт практикующего врача — 5–7 самостоятельных операций. На ком прикажете руку набивать? Фельдшерский минимум у нас дают каждому. Оперативную практику — каждому второму. На группу из трех-пяти человек, действующую автономно, полагается врач, способный, как минимум, вырезать аппендицит, извлечь пулю, залатать резаную рану, вправить вывих или вскрыть нарыв. Лучше всего это дает собственный опыт. Вывод можете сделать сами. Потребность в «учебном трупном материале» — колоссальная. Буквально за несколько часов, отношение к проекту «Wurf nach Sueden» в Ангарске и на «точках» поменялось радикально. На чашу весов общественного мнения бросила свою пудовую гирю медицина. А это — серьезно.

Не устаю удивляться изощренной предусмотрительности иезуитов. Впрочем, каждый смотрит на мир сквозь собственный жизненный опыт. Затевая авантюру, святые отцы наверняка прикинули самые различные варианты развития событий… От минимально возможного, до откровенно фантастического. И приняли меры. Ничем другим, кроме как их твердой уверенностью в нашей военной крутизне, происходящее объяснить нельзя. В ходе бегства из Бамберга иезуиты бросили множество нужных и дорогих вещей. Книги, ценную утварь, даже личную одежду. Зато, приперли в Кронах здоровую (куба на четыре) деревянную бочку на колесах, доверху залитую концентрированным раствором формальдегида. Для консервации не вскрытого тела требуется закачать в его сосуды 1–2 литра 10 % раствора формалина. Обычный формалин — это водный раствор, содержащий 40 % формальдегида, 8 % метилового спирта, 52 % воды. Рецепт известный, уже сотни лет, применяемый в бальзамировании. Я бы поняла, прихвати попы с собой бутылку другую ядовитого зелья. Но целую бочку! Получается, гибель имперской армии была ими запланирована (!) заранее. Свою возможность угодить сразу нескольким сторонам, иезуиты не упустили.

И попали в яблочко. Точнее — убили минимум трех зайцев. Во-первых, показали Фрицу степень своего доверия. У-у-у! Интриганы! Пока в нашем Совете «F4» поливали грязью, здесь, реальным делом, дали понять — «Парень, мы в тебя верим!». Во-вторых, чужими руками заткнули пасть престарелой военной мафии. Какие ещё «допустимые потери»? Смотрите, как надо воевать! От злости кто-то выдал, в прямом эфире, фразу про фабрику смерти. Тока Дарья Витальевна, на вечернем (у нас утреннем) чрезвычайном заседании решительно Фрица поддержала — «Парни для всех стараются, они молодцы!» В-третьих, наглядно показали аборигенам эпохи, что «император не шутит». Как своим, так и чужим… Если подумать, то логично сделать выводы, что «зайцев» планировалось много больше. Такое обилие продуктов сухой перегонки древесины (формальдегид получают каталитическим окислением метилового спирта), в готовом для употребления виде, означает, что в Бамберге оставлено налаженное производство горючего для самолетов. Не удивлюсь и взлетно-посадочной полосе поблизости. А князь-епископ, значит, иезуитам приготовления обломал… Пусть теперь не обижается… Оп-па! Чьи это знакомые пятки из кучи торчат? Фельдмаршал, собственной персоной. Уже голенький… Лицо разворочено выстрелом в затылок… Вот и свиделись, ваше высокопревосходительство… Вливайтесь в ряды.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

В наушнике рации пищит сигнал «пятнадцатиминутка». Пересменка… Можно разогнуться и чуть-чуть расслабиться. Кофе что ли попить? А отчего бы и не попить? Всепроникающий Ordnung Фрица дотянулся до каждой мелочи. «Тейлоровская» потогонная система, с частыми перерывами между дозами ударного труда, выжимает организм в ноль. Приходится подкрепляться горячим и сладеньким. Нормировщиков у нас двое. Я вкалываю штрейкберейхером — задаю рабочий темп. Парень, на приемке тел — дирижирует прочим. Подвозом и отъездом телег, учетом добычи, выдачей платы бауэрам, укладкой обработанных тел. Он ещё и с девицей, поддерживающей огонь под котлом с кипятком успевает перемигиваться! Не без взаимности… Романтика!

А Drude (это я) подает пример делового отношения к бредовой действительности. На медицинских курсах приходилось сдавать зачеты в анатомичке, потом кусок в горло не лез. Но, этим деревенским бабам — всё по барабану. Едят! Пьют! Отпускают соленые шуточки в адрес поварихи. Втянулись, короче… «Ведьмы мы или не ведьмы?» Блин… Ужин, среди скрюченных трупным окоченением, покрытых пятнами трупов, им — только повод почесать языки. «Здоровая крестьянская практичность», в столь ядреной концентрации и на расстоянии вытянутой руки, напрягает. Что едим? Трофейные припасы пошли в дело. Хранить их бессмысленно, служба тыла делает самые первые шаги. Подвоз продовольствия в Кронах сегодня возобновился. Крестьяне из трех «союзных» деревушек весьма довольны, что верно выбрали сторону. Тех, кто ошибся в выборе — складируют в штабеля. Не жалея…

Верный тон в обращении со мною ещё не найден. Не то барыня, не то нечисть, не то просто иностранка. Однако, слухом земля полнится и про посиделки, с простой прачкой (!), тетеньки наслышаны. Не боятся. Никто меня тут толком не боится… После сегодняшних событий стали бояться ещё меньше. Хотя молва приписывает мне лично (!) уничтожение армии Максимилиана. Не отвертелась. «Люди слышали!» Это «люди слышали» дико отдает детскими страшилками про зверства инквизиции. Пропадает всякая охота спорить. В сплетни и слухи здесь верят истово, а вот самому свидетелю — не особенно. Парадокс психологии. Меня видели (!) садящейся в самолет. А ещё — меня слышали! На рации сидела… Бомбы поволок второй Ш-2, со специальным приспособлением для сброса. Моя скромная роль оператора — четкая синхронизация оповещения. По трансляции и условным сигналом. Каким — не скажу. Это произнести нельзя. Специальный свисток придумали. На всякий случай… В него и свистнула… Забыв отключить передающий канал на уличные динамики… Догадываетесь? По радио звук пришел мгновенно, а по воздуху, ударные волны, докатились в город, через несколько секунд. Вышла этакая «соловьиная трель» — Фью-тиу-тиу… Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Обыватели уверены — свистела я, значит и орала — я…

Сто пудов, без иезуитов здесь не обошлось. Вот неугомонное племя, лезут во все дыры без мыла! Чуть на краешек помоста присела и кружку рядом поставила, опять они. Правда, один. Полузнакомый. Под глухим капюшоном, да при свете пары тусклых лампочек, запитаных от временного генератора из крепости, родную маму не узнаешь. Похоже, специально меня поджидал. Экселенца! И по латыни… Вопрос у него есть. Завтра все вопросы! Есть хочу! Как белый человек! Специально ж рукомойники заказали и повесили рядом с местом для приема пищи. Мыло положили! И? Ни одна не подошла. Так и трескают еду, немытыми руками. Один (!) святой отец руки вымыл, чем реально к себе расположил. Так и быть — присядем… Разделим скудную пищу. Черный деревенский хлеб под черный кофе с патокой? Оригинально! Кофе — наш. Хлеб — угощение. Так это и был ваш вопрос? Будет ли Drude кушать простую сельскую еду? А то! Главное, что бы камушек не попался. Каменные жернова в местных мельницах постоянно крошатся. Мука всегда содержит примесь песка. Иногда довольно крупного. Получается, тетки меня пожалели. Худенькая же, по их меркам. Пытаются подкормить.

А интересно, если я задам вопрос, они ответят? Самой — неудобно. Через попа — может прокатить. Попов в Европе уважают. Как дамы относятся к выполняемому делу? Их не коробит возиться с людскими трупами? Что? Боялись, что их вообще приглашают на шабаш, а оказалось — просто arbeiten. Работа их не пугает… Ведь какую работу может поручить ведьма? Зелья варить, покойников обдирать… Нормально! Пофигистки, блин…

Вспомнился анекдот, от дяди Левы, про моральные нормы у разных народов Земли-1. Европеец болтает с вождем африканского племени (для полноты впечатления историю надо рассказывать по-английски):

— А правда, что вы, до сих пор, едите человечину?

— Да, воевали тут, недавно, с соседями, ну, а потом — схарчили убитых врагов. Получился праздник.

— Едите?! Да вы дикари!

— А разве вы со своими соседями не воюете?

— Иногда воюем, вот, сейчас, идет большая война (дело происходит во время Первой Мировой).

— И что же вы потом делаете с убитыми врагами?

— Закапываем в землю…

— Закапываете?! Да вы дикари!

То есть, проблема старая и глобальная. Что нисколько не утешает. Мою физиономию, надо думать, все видят хорошо. Чувствую — перекосило. По крайней мере, поп моё состояние заметил. И решил проявить такт. Похвалился евангелием, обтянутым в переплет из человеческой кожи. Вот так. Возня с мертвецами, здесь — вполне естественно. И вообще, отношение к покойникам в христианской церкви, гм… своеобразное. Ритуальное поедание плоти и крови Христа во время богослужений — это вершина айсберга. Тушки обычных мирян тоже годны на пользу святому делу. В буквальном смысле слова. Никакого поношения веры окружающие в таком утилитаризме не усматривают. Классический «культ смерти». Некромантия на марше…Вуду… Им ли покойников бояться?

Тут другого боятся. Например — богохульства… Да-да, не удивляйтесь. Работа ночь напролет, посменно, без соблюдения сроков утренней, ночной и вечерней молитвы (а если честно, вообще без молитвы) шокирует местных посильнее возни с трупами. Что трупы? Мертвое мясо… Мало ли они его видели после десятилетий войны? А вот загубить душу, с нашим режимом дня, можно запросто. Для того попа и прислали, оказывается. Воодушевлять «ослабших в вере» своим присутствием. Не более и не менее… Гуманитарная помощь, блин…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Я почему-то ожидала, что иезуит покажет пример отсутствия брезгливости (мало ли, к чему привыкает завсегдатай аутодафе?). Ошиблась. С аппетитом, закусывая халявный кофе деревенским печевом, поп в двух словах разъяснил ситуацию. Всё свел к деньгам. Хоть садись и конспектируй. Начал издалека. С монастырей. Оказывается, в каждом ордене и каждом монастыре свой устав не просто так, а как отражение экономической успешности обители. Бенедиктинцы, например, по местным меркам — богатенькие Буратины. У них есть на масло и свечи деньги (или свои сало и воск). В результате, монахи ночами спят вполглаза, через каждые пару часов прерываясь на молитву. Отчего поднимают свой градус святости. Особо круто — это молиться глубокой ночью и перед рассветом. Лет через сто-двести станет не менее круто в темное время устраивать балы и пиры… У прочих сословий на такое обилие светильных приспособлений денег нет. Беднякам приходится ночью спать.

Сравнить нашу полупромышленную живодерню с ночной молитвой (!), это, на мой взгляд сильно. Зато экономически оправдано. Прикиньте логику! Монахи, в рамках местных представлений, обязаны непрерывно молиться. Желательно — без перерывов на сон и обед. В хороших монастырях так и есть. Служба идет почти без перерывов. Легко догадаться, что мирянам следует брать с божьих людей пример. Непрерывно работать или непрерывно воевать. Ха… Между нами, противная сторона, наоборот, уверяет, что ночные рейды парней Фрица — страшный грех. Ночью, честные солдаты (!), должны спать, а не рыскать во мраке, аки разбойники… За исправный ноктовизор, кстати, герцогом Максимилианом уже объявлена награда. Экий богохульник…

Крестьянин или горожанин работать по ночам не могут по той же самой причине — им темно. Свечи или ламповое масло не окупают результат труда. Но, если есть освещение — почему бы и нет? Сплошная выгода! Один комплект инструментов, или одно рабочее помещение, используются в три-четыре раза продуктивнее. Если, волею императора (первый раз в адрес Фрица, такое обращение услыхала!), у людей есть свет и работа, круглые сутки, то большой грех не воспользоваться таким благом. Офигеть… Тетки явились заработать на аврале (иезуит жарко уверяет, что любые полученные за труд деньги — праведные), а им уже идеологическую доктрину в головы вколачивают. Типа, всякая власть — от бога… Без моего участия, кстати… Нехорошо!

Пришлось вмешаться (что радует, стоило мне открыть рот, святоша моментально заткнулся и изобразил внимание). Напрасно… Я пожаловалась, что есть у нас в Сибири, такие места, где полгода день, а потом, ещё полгода — ночь. А чуть южнее есть «белые ночи» и «серые дни». Без искусственного света там никуда. Оттого, приспособились. Человек ко всему приспосабливается. Гм-м-м… Поверили или нет? Моя человеческая сущность, если судить по некоторым физиономиям, под большим вопросом. Но, с общим выводом — согласились. Если кормят, платят и не бьют (тоже проблема, между прочим, дисциплина держится на честном слове и личном примере) — работа вполне посильная. Хотя, кому как… Две смены уже отпахала… Интересно, если я завалюсь спать на рассвете, то когда же проснусь? Не, плохо быть аристократкой! Плебейки, из первой смены, вовсю дрыхнут, на свежем сене в сарае, а мне пока рано… Процесс ещё не отлажен в должной мере. С мадам Соколовой — причитается.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Дарье Витальевне хорошо. У неё готовый, годами наработанный авторитет. Как сказала, так и делают… Без напоминаний. Мне — гораздо хуже… В активе — только двухнедельная репутация. Знаете, в чем разница? В отношении к данным мною указаниям. Не, что могу убить — контингент верит безоговорочно. А вот, что умею организовать работу — уже с трудом. «И эта девчонка будет учить нас жить?!» Ну, нет во мне харизмы… Строить из себя знатную барыню не хочу. А дисциплину среди теток вводить — надо. Вроде бы, уже поели? Ошибаетесь, голубушки, нечего вам здесь больше делать. Новая смена — на подходе… Почему? Потому, что я даю указание один раз. А не хотите слушаться — сами виноваты. Сказано было: «чисто вымойте руки перед едой»? Не подчинились? Готовьтесь! Минут через десять, всех, пробьет жестокий понос… Те тряпки, которыми вы руки после работы вытирали, я обильно припудрила пургеном. Специально… Ибо — не фиг! Спокойной ночи, ха-ха. И радуйтесь, тетеньки, что трупы свежие. Для сепcиса, от контакта с разлагающейся плотью, пока рановато. Иначе бы я вас к работе не допустила. Техника безопасности «должна быть», независимо от вашего желания… Вот! Надеюсь, что, за время «сидения на толчке», дойдет. Завтра — «второй подход к снаряду». Потрошение… Там, без строжайшего соблюдения предосторожностей и строгой антисептики — верная и страшная смерть.

Ничего, прорвемся! Отступать-то просто некуда. Первая фаза — «зацепиться». Вторая — «удержаться». Пора затевать третью — настройку нормальной жизни. Никогда не думала, что начну обзаведение хозяйством с организации «мертвецкой» на несколько тысяч мест, а пришлось… Парадокс. Сюрприз. Везение. Затеянная, с подачи иезуитов, авантюра по организации анклава в европейском захолустье — событие так себе, из разряда рядовых. А гора «наглядных пособий» для медицинских занятий — приобретение огромной ценности… Сразу — взрыв интереса и непрерывный поток деловых предложений… Наверное, мой почтовый ящик забит до отказа. Хорошо бы какой-нибудь автоответчик устроить. Пусть распознает письма по ключевым словам и сигналит — «Аэродрома в Кронахе нет. Дальних самолетов в Кронахе нет. Кому нужны тушки, самовывозом! Желательна предоплата… Крайне желательна — помощь людьми…» Будто они не знают, что тут на самом деле творится.

Воображаю положение Соколова. В одно ухо ему галдит Штаб (согласно данным из Сети «пенсионеры» никак не угомонятся — требуют свернуть «провальную затею»). У другого уха — ликует собственная супруга. У неё, впервые за несколько лет, забрезжила давно заявленная «голубая мечта» — дать навыки реальной работы с «натуральным трупным материалом» всем выпускникам, поголовно. Даже, если для этого их придется везти сюда «на практику». Результат-то явно того стоит. На подходе наша очередная «закрывающая технология»…

Что там? Ага, пурген начал действовать… Тетки далеко не ушли — чинно расселись по кустам и дрыщут. Ночная смена мотает на ус объяснения курсанта (тоже нового): мойте руки перед едой! Экселенца приказала! Кто не послушался — сам виноват. Смотрите — святой отец в порядке и она сама — тоже. А ведь ели все вместе, одинаковое, друг друга угощали. Technik Sicherheit (техника безопасности)! Кто не соблюдает — пусть потом не обижается. Кому не дошло через голову — тому дойдет через, гм… О чем я? О «закрывающей технологии». Есть лишь два способа устроить всеобщую бесплатную медицинскую помощь. Или — содержать на балансе общества огромную бюрократическую машину здравоохранения. Или — давать навыки фельдшера каждому, а особо сложные случаи «выправлять» в немногочисленных, но крайне хорошо оборудованных стационарах.

Последний вариант, на самом деле, не сложнее качественной всеобщей военной подготовки. И дешевле «гарантированной медицины»… на пару порядков. Честно! Полная аналогия с заменой вооруженным народом профессиональной армии. Сразу исчезает враждебное «замкнутое сословие», со всеми атрибутами «заговора против непосвященных» и возникает нормальная доверительная атмосфера. Понимаете разницу? Медицине у нас верят не потому, что все врачи такие замечательные, оттого, что практикующие врачи у нас — считай все. Кто чего не знает — консультация через сеть. И каждый всё видит… И каждый многое понимает… Чем лучше люди разбираются в медицине — тем больше у каждого гарантия безопасности. У нас особенно не забалуешь!

Мы ведь не одних местных дрессируем через «острый личный опыт». Сама, в своё время, пострадала. В детском садике, помню, к гигиене нас приучали аналогичным образом. Один раз объяснили про микробов и добавили — «Мойте руки перед едой, ноги перед сном и вообще не копите грязь»… Кто не внял — отсидел на толчке. Кто повторно не понял — отсидел там ещё раз. И сработало! «Мойдодыр» прочитать, говорите? А вы сначала попробуйте внятно его перевести, на тунгусский или бурятский, XVII века… Ну, или на современный нам немецкий. Слабо? Вот и выходит, что пурген доходчивее. Опасный быт, так сказать. Информация сразу доходит до сознания и застревает в голове надолго. Живая пропаганда основ практической медицины рулит!

Завтра, как просплюсь, устроим «разбор ошибок». Вроде короткой лекции. К вечеру — художник сделает тематический комикс «по технике безопасности при работе с трупами». Или наш вдохновится (тогда плакат попробуем размножить фотопечатью), или — по сети пришлют. Тогда — распечатаем, какой покажется лучше… Боюсь, что обработка мертвечины скоро станет нашей главной статьей дохода. Вряд ли окрестные феодалы ограничатся одной единственной армией. А сколько врагов мы наживем среди местных медиков… У-у-у!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Иезуиты постоянно жалуются, что наши учебники (честно спертые на Эзеле) не находят понимания в лучших университетах Европы. Рациональное знание XXI века отторгается с порога, даже без рассмотрения. Тоже мне, открыли Америку! Про «рефлекс Земмельвейса», как пример «усвоения» высокооплачиваемыми специалистами чужих научных достижений, нам ещё в школе объясняли. Бр-р-р! Страшное дело… Только сейчас начинает доходить, какой мрак невежества колышется вокруг. Вроде бы простой вопрос — отчего мы местных не учим? Например, мыть руки перед едой… или там, перед хирургической операцией? Ведь сколько жизней можно спасти… Ха… Тема печальная, до нервной дрожи… Вы таки думаете, они хотят у нас учиться? Надеетесь, что, позавидовав чужим достижениям, местные захотят их повторить? Держи карман шире! Плохо знать будущее. Хочется выдернуть из кобуры пистолет и стрелять… в тупые и наглые хари. Впереди ещё, как минимум, двести лет (!) кромешного мракобесия… И хоть кол на голове теши… Поподробнее? Извольте.

Жил был, на Земле-1, в Австро-Венгрии середины XIX века, акушер Игнац Земмельвейс. Было в Вене, на конец 1846 года, аж два роддома. В одном детская смертность — на уровне 4 %, во втором — около 20 %. В иные месяцы падеж младенцев с роженицами там доходил до половины! Второй родильный дом имел такую дурную славу, что женщины опасались туда попадать, нагло рожая детей дома или на улице, только чтобы не оказаться в «доме смерти»… Доктор Земмельвайс, управлявший богоугодными заведениями, изучил вопрос. Он приказал подчиненным, перед принятием родов (зачастую они этим занимались после вскрытия трупов!), умывать руки раствором хлорной извести. Сия простая мера имела небывалый успех — смертность в «роддоме смерти» стала меньше, чем в первом «благополучном» отделении — упала до 1–2 %. То есть — в 15–20 раз! И?

Говорят, на Земле-1, принято считать, что если человек обладает познаниями в азах медицины, то он может многому научить людей в прошлом. Его де ждут успех и признание. Прекрасно и наивно. Ха! Врачам, объединенным в закрытые медицинские корпорации, не нужны знания! Они жаждут денег… И нуждаются в слепом доверии пациентов. Кто доверие подрывает — медикам враг. Несчастный Земмельвейс, убеждавший коллег мыть руки, хотя бы после вскрытия трупов, особенно, перед походом в родильное отделение (посреди просвещенного XIX века, в эпоху телеграфа и успехов естественных наук) был не невесть кто, а известный специалист, на практике доказавший, что его способ действует. Однако, для современных ему медиков, он мгновенно стал смертельным врагом. Его уволили с работы и запретили публиковать убойную статистику (а в отсутствие Земмельвейса смертность в венских роддомах «благополучно» вернулась к «обычным» 20–30 %). Мужика двадцать лет (!) яростно травили и высмеивали. Отвращение к Земмельвейсу в европейских медицинских кругах XIX века, было так велико, что одного упоминания его имени, среди знакомых медика, оказывалось достаточным основанием для краха карьеры. Свирепая ненависть врачей XIX века к предложению мыть перед работой руки, навсегда увековечена в истории медицины, под названием «рефлекса Земмельвейса».

Кончил бедолага Земмельвейс в психушке, причем, по злой иронии судьбы, умер он там от заражения крови, зверски избитый санитарами… на 47 году жизни… Так врачи середины XIX века отстояли своё священное право, после копания в трупах, вытирать руки о штаны, а не осквернять их водой и мылом. Изменить своим мерзким привычкам этих «типа профессионалов» заставили исключительно широкие общественные успехи гигиены среди самых обычных людей… Не медиков… Просто стало стыдно ходить грязными. До того разумные доводы отскакивали от докторов, как от стенки горох… Борьба с неудобными фактами, в угоду «чести мундира» — бич любых закрытых корпораций (военных, юристов, медиков). Оно нам надо? Дарья Витальевна тоже так считает. И она права.

Средневековое отношение к человеческим трупам, используемым в монументальной пропаганде.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Наверное, вот так, постепенно, шаг за шагом, люди становятся отпетыми циниками. Теряют уважение к чужим регалиям, почетным званиям, наградам и титулам. Глянуть со стороны — чем я занимаюсь? Гора голых трупов справа. Гора полураздетых трупов (крестьяне при сборе тел своего не упускали) — слева. Рабочий стол посередине. На этом конвейере все равны и никто не имеет привилегий… Черт! Встала — покачнулась. Иезуит меня поддержал (правильнее сказать подхватил) за локоток. Только этого не хватало! Дернулась. Отпустил…

Тем не менее — помогло. На контрасте вспомнила, как окружающая обстановка выглядит с точки зрения служителя культа. А никак… Нормальное дело! Уважения к мертвым телам христианская церковь никогда не испытывала. Если могла — подчеркивала бренность земного существования самыми навязчивыми способами. Примеров — тьма. Взять хотя бы довольно популярные «церкви на костях» и «костяные церкви». Первые — это когда очередное капище водружают прямо на месте братской могилы. Вторые — когда самих покойничков используют в качестве строительного или отделочного материала. Безотходные технологии пропагандистского зодчества, так сказать.

Взять историю создания Капеллы Костей (Capella dos Ossos) в португальской Эворе. Чума, голод, войны и особенно добренькая инквизиция внесли огромную лепту в скромное местное кладбище. Однажды, там не осталось свободной земли. При новых захоронениях монахи-францисканцы вынужденно выкапывали остатки предыдущих трупиков и складировали их в церковном подвале (можно только представить, какие ароматы наполняли церковь). Наконец костяные горы надоели португальцам до чертиков, и они решили их пустить в ход, как стройматериал. Фантазии монахи имели совсем немножко и ничего особенно художественного не сотворили. Зато, над входом, повесили весёленький слоган: «Эти кости ждут твоих костей». Церквушка, с тех пор, сделалась весьма посещаемой, но тяжкий трупный запах мало располагает к возвышенным мыслям. Говорят, что перед употреблением, монахи мыли старые кости, но, видать, не очень тщательно. Это — далеко.

Ближе к нам, в соседней Чехии, на окраине городка Кутна Гора, находится аналогичное чудо средневекового креатива. Уже про него наслышана… И история похожа. В 1278 году аббат Йиндржих, возвращаясь из делового турне по Иерусалиму, прихватил с собой щепотку земли с горы Голгофы, для монастырского кладбища, чем несказанно повысил рейтинг оного — каждый теперь захотел покоится в «святой земле», а не в банальном черноземе. В 1318 это место вечного упокоения накрыл девятый вал клиентов. Во время эпидемии чумы более 30 000 человек обрели счастье быть там погребенными. Далее, как водится, понеслись войны, восстания и прочие народные волнения, с каждым заходом нехило пополняя погост свежими могилками. В какой-то момент постоянно расширяющееся кладбище уперлось забором в границы разумного, и руководство церкви решило при новых захоронениях старые кости выгребать, но, дабы не лишать их святости, складировать под крышей. Однажды, хозяева здешних земель, собравшись помолиться, обнаружили в божьем храме аж шесть огромных пирамид из скелетов… Реликварий пришелся им не по вкусу. Срочно наняли некоего Франтишека Ринта, мастера резьбы по дереву, и поручили сварганить из подручного материала что-то готичное. Мастер порезвился от души, пустив на оформление церковного интерьера останки примерно 40 000 своих давно умерших соотечественников.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Опять рация пищит… И парень, окруженный толпой теток, делает призывные знаки — «подойди сюда!» Меня уже ноги не держат! Расслабилась, после приема пищи… Сначала отвечу на вызов. Так… Понятно… А вот и первый приятный сюрприз. Пока я консервировала наемников, у Фрица случился профицит бюджета, за отчетный период. Проще говоря — доходы внезапно превысили расходы. Ещё точнее, получена предоплата, за первую партию «наглядных пособий». Ночной борт, возвращающийся в Сибирь из Копенгагена, специально сделал тысячекилометровый крюк и пару часов назад сбросил во внутренний двор крепости гостинец. Корпус от фугасной бомбы, набитый серебряными монетами. Своими же ушами слышала свист-удар, будто бомбят. Не поверила… Оказалось — правда. «Посылку» только что нашли…

Место сброса выбрали толково. В пропитанный парами хлорпикрина каменный мешок пока не суются. Словно огромный сейф, под открытым небом получился. Монетоуловитель… Исполнение, как водится — подкачало. Метили-то по огонькам на центральных сторожевых башнях. А попали — аккурат в стену центрального донжона. Памятнику архитектуры нанесен невосполнимый ущерб. Бомба воткнулась в кладку на высоте нескольких метров, обвалила внешний слой штукатурки, изрядно взбаламутила осевшее на землю ядовитое облако. Вдобавок, от удара раскололся чугунный хвостовик фугаски и драгоценное содержимое вступило в контакт с грубой окружающей реальностью. Словно под стеной лужа хлорпикрина скопилась. Короче, закон «Деньги не пахнут» — опровергнут. Монеты зверски смердят слезогонкой. Требуется их срочная дегазация…

Чем?! Где я вам, глубокой ночью, посреди средневекового города, сульфид натрия достану? Что? Есть сухой сульфид натрия, но хлорпикрин он не берет? Как воняло, так и воняет, не подойти? А тетки, уже в очередь за расчетом построились и переживают? Засада… Так-с… спокойствие и только спокойствие! Как применяли? Насыпали в корпус сухой порошок и потрясли? О мой народ! Жидким раствором надо заливать. Да, лучше не водой. Самогон есть? Что бы горел? Срочно сюда. Пары литров хватит. Расколдую я ваши денежки… Можно лить прямо в… гм… емкость с монетами. Хорошо, я сама это сделаю. Только перчатки надену… Палка есть?

Готово… И ещё. Теперь поболтать… Нюхать не обязательно — пока пузырится, ещё реакция разложения идет. Голыми руками внутрь не лезть! Материя есть? Высыпай, все монеты, на мешковину! Поливай спиртом сверху. Я знаю, что там не чистый спирт, крепкий раствор — тоже сойдет. А формалином — нельзя. Новый яд образуется. Бомбу — тоже ополосните. Ну, вот, урок прикладной алхимии закончен. Дорогие фрау — извольте получить за работу. Что? Хотят только из моих рук? Ох… Тогда, я хоть присяду. К черту перчатки, после руки вымою! Первый раз в нашем неудалом Рейхе образовалось положительное сальдо, а я даже денежки пальцами взять не смогу? Плохо вы меня знаете. Да что же эти талеры такие скользкие… противные… вонючие… Ненавижу наличные деньги! Они — зло! Господи, которого нет, зачем ты только позволил людям придумать эту гадость?

 

Лист тридцатый. Дипломатия пролетариата

(обрывок ленты от портативного радиотелетайпа с текстовой распечаткой)

Наконец-то удалось наладить устойчивую ретрансляцию сигналов между опорной станцией на Эзеле и Розенбергом. Снова, как в цивилизованном месте, можно потихоньку настукивать морзянкой любые приходящие в голову мысли на собственный «почтовый ящик», а потом, если выдастся минутка, править грамматику. Канал доступа пока совсем хиленький, на 5–6 абонентов одновременно и только в телеграфном режиме, но знали бы вы, какой камень с души свалился! Свободный доступ к «инфе»! И утренний чай… Кофе у меня уже из ушей течет… Теперь — можно жить.

Странно, какое острое удовольствие доставляют привычные маленькие радости, даже после недолгого перерыва. После бешеного дня и бессонной ночи, пара часов обычного сна, пусть на соломенном тюфяке, в коморке, под крышей сторожевой башни, с последующим умыванием практически ледяной, на ощупь водой с хозяйственным мылом — кайф… Кружка сладкого чифиря (а местный кофе меня уже не берет), для поднятия жизненного тонуса — кайф… Хоть на несколько минут погрузиться в разборку свежей электронной почты — кайф… Снова солнце светит, травка зеленеет, а люди кажутся милыми и приветливыми… Кстати, который час? Не фига себе! Я прохрапела целых четыре часа! Жутко подумать, что там без меня успели натворить…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Первое впечатление — полный бардак! Второе — как, уже всё? Не может быть! Вчера мы так корячились, а тут — раз и готово. Ну, почти… Оказывается, бывает. Это же надо так деньги любить! В нищем, запуганном событиями городишке, через зябкий предутренний сумрак, молнией пронеслась неслыханная новость — Drude zahlen (ведьма платит)! По полновесному талеру, всего за шесть часов работы, причем, «кормежка за счет заведения». Это они мне польстили… Если бы могла — заплатила бы вполовину меньше. Но, не рубить же мне монеты на половинки и четвертушки? Кстати, надо узнать, кому пришло в голову отсылать в Кронах партию германских талеров довоенной чеканки? Я понимаю, что они хорошей пробы. Я согласна, что других денег в Дании было не найти… Эти ушлые скандинавы первыми выскочили из Тридцатилетней войны и неплохо на ней нажились, взимая пошлину за проход проливов со всех участников конфликта. Но, кому от того легче?

Теперь нас подхватила и несет на своем гребне волна меркантильного энтузиазма. Местные-то наголодались. С утра, к воротам крепости, пришли все, кто смог до них дойти… Включая детей и стариков… Забросили все дела, кроме самых неотложных. Натуральный аврал… Было сказано — «Arbeit хватит всем». И они поверили. Раз так — получите. Фрицев Ordnung работает, как хорошо смазанный часовой механизм. Каждый, вчера отбывший свою смену, сегодня сделался бригадиром, получив несколько необученных помощников. Высоченные груды покойников рассосалась, как по мановению волшебной палочки. И хоть бы кого стошнило. Страшное дело… Я бы так не смогла… Натуральный семейный подряд, словно при забое скота. Ни страха, ни отвращения, ни сомнений… Вчера мы спасали «материал» от разложения. Сегодня ему придают товарный вид и готовят к долгому хранению. Моют, чистят, свежуют… Бу-э-э-э… Амбре, от забродивших потрохов, перебивается разве душком хлорпикрина, которым, по-прежнему, несет из распахнутых крепостных ворот. Может быть, оно к лучшему. Крысы (если где уцелели) сбежали из крепости надолго. А кроме них «товар» портить некому. Каждая тушка укладывается в грубо связанную клеть из палок или реек и составляется в штабель. Артиллерийский каземат, стерегущий ведущую к крепости дорогу, превращен в склад промежуточного хранения. Малышня и ветхие старушки с травяными веничками, ходят между рядами, брызгая на покойников разбавленным формалином…

Бригада наиболее крепких мужиков, в плотных накидках, трофейных сапогах и противогазных масках, курсирует с носилками между внешним кольцом стен и центральным двором. Выносят обломки каменного хлама от подножия донжона. Примерно половина серебра, из лопнувшего от удара о стену корпуса чугунной бомбы, перемешалась с этим мусором. Разбирать щебень с песком на месте — неудобно и опасно. Спасенного ночью хватило для оплаты с избытком. Добытого при свете дня (я надеюсь), хватит для оплаты остальным. У собравшихся никаких сомнений на этот счет нет. Бюргеры твердо убеждены, что, через моё посредство, они заключили выгодный долгосрочный контракт лично с дьяволом. Какие могут быть сомнения? Стена рухнула сама собой, а щебень и куски раствора перемешаны со старым серебром доброй чеканки… Кто кроме владеет забытыми кладами? Кто может открыть их человеку? Вот то-то и оно… А в ночную бомбардировку эти люди пока не верят. Их ещё никогда не бомбили. Не с чем сравнить впечатления… Дьявол — он гораздо проще и понятнее.

Хитрые иезуиты, вопреки ожиданиям, новоявленное суеверие развеивать не спешат. Мне даже кажется, что новую байку они сочинили сами. Для поднятия собственного авторитета. Специально, прислушивалась к разговорам… Пару парней опросила. Слух о внезапном вскрытии, в мертвой ночной крепости, громадного древнего клада зародился на рассвете и сразу стал невероятно популярным. Небось, кто-то похвалился или попросил у попов консультации. Они проконсультировали, ага… «К вящей славе господней…» Фиг теперь чего докажешь. «Враг рода человеческого», в качестве делового партнера, местных обывателей более чем устраивает. Вот уж, воистину, «деньги не пахнут».

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Одно хорошо, личного участия в продолжающемся сеансе некромантии от меня больше не требуется. Достаточно обозначить присутствие. Кто-то из великих царей, на Земле-1, утверждал, что дипломатов и парламентеров противника полезно для дела принимать на борту самого мощного своего военного корабля. Что бы ничтожные осознали и прониклись… Фриц решил, что простоволосая Drude, в чистеньком голубом комбинезоне, на фоне взятой без штурма могучей крепости с целыми воротами, среди разделочных столов и штабелей свежевыпотрошенных покойников — фактор давления на вражескую психику не хуже прочих. По контрасту… А что я буду болтать и как меня делегаты поймут — совершенно не важно. Внешняя политика — не его дело. Поручил и смылся… А Рейхсканцлеру, значит, за короля отдуваться… Деспот!

С дипломатией, у нас в системе, традиционная беспросветная жопа. Можно сказать, что её, как таковой, просто нет. Зачем? В Сибири любой человек с радиостанцией может обеспечить прямую связь, хоть с самим Соколовым лично. Считать его дипломатом? Да с какой стати? А в отсутствии связи каждый волен разрешать возникающие конфликты, в рабочем порядке. Что вообще-то, полное попрание основ международного права.

От норм Земли-1, фактически, сохранился в неприкосновенности только принцип Фукидида — «Равными правами обладают только те, кто способен причинить друг другу равный ущерб». С поправкой от товарища Ахинеева — «Чем меньше контактов, тем меньше конфликтов». В 99 % случаев так и выходит… Когда летаешь самолетами через полмира, поневоле забываешь о десятках стран и сотнях племен, над которыми пролегает маршрут. Не мешают — вот и ладно… Какой смысл с ними контачить? Хлопоты, расходы и никакой реальной пользы. Исключением являются сухопутные анклавы, вроде «Московского двора» (купить землю проще, чем непрерывно воевать) или острова, вроде Эзеля. Получается, что Кронах — первый прецедент, когда признание анклава враждебной стороной требует дипломатических переговоров. Иезуиты, сами, вопрос протолкнуть без лишней огласки не сумели. Нам пришлось подпирать их амбиции (фактически, позицию папы) силой оружия. Довольно громко «стукнуть кулаком по столу». Результат — не замедлил. Потерпевшие жаждут переговоров… Скорее всего, Максимилиан Баварский испытывает тягостное недоумение — «А что это вообще было?» От отправленной в рутинный поход крупной профессиональной армии за неполные сутки (реально — минуты, но про это он вряд ли поверит), в живых почти никого не осталось. А кто остался — разбежались… Это не по правилам! Но, делать нечего… Привычный ритуал погнал государственную машину по накатанной колее… Раз не получилось с ходу уничтожить, надо устанавливать дипломатические отношения. А нам оно надо? Ох!

Мама дорогая! А ведь я тут, если вдуматься — единственная, хоть сколько-нибудь родовитая персона. Никто же не знает, что это за зверь — Drude (она же — ламия). Королевский титул Фрица местная аристократия не признает ни за что. А вот мою демоническую сущность — легко. Чем не «принцесса крови»? Вашу мать! Гадские попы и тут всех перехитрили. Не один ли черт, кого из нас считать высокородным, папу или дочку? Папу прокатили, зато я осталась. Не то — ведьма, не то — «фея из прифронтового леса». Признают меня (а куда деваться) — папочка, за компанию, таки получит вожделенный титул «фея». Или «фей»? А может, сразу «эльф 80-го уровня» и фамильный меллорн? Финиш!

Спокойствие, только спокойствие… Едут, голубчики. Бедные лошадки. Тянут седоков на самую кручу. А кто в карете? Дамы?!! Только баб голубых кровей мне тут и не хватало, для полного счастья… Неужели кто-то сообразил таким способом (демонстрацией аристократического презрения простолюдинке) вывести меня из равновесия? Раз-два-три… Я спокойна, я совершенно спокойна… Щас возьму, и всех делегатов перестреляю на хрен… Не! Есть способ получше… Эй! В смысле — Achtung! Запомните и передайте — кланяться гостям запрещаю! Вообще. Пусть они сами убьют себя об стену…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Святые угодники! Да сколько же их там понабилось? И куда они все так вырядились? Блин… Дошло, за каким бесом Фрицу тут понадобилась именно я. Видимо, в дальних родственниках, у меня есть жирафы. Нет, кроме меня, ни одного человека, которого б не подавляли блеском мишура и статусные цацки. Вообще нет!

А мне — по фиг. Не в смысле, «полностью всё равно». Просто эстетика костюмированного боевика, после просмотра кучи исторических фильмов (а я их видела, всяко побольше, чем все наше воинство вместе взятое, мониторы у компьютеров начали массово сдыхать буквально несколько лет назад), мне кажется театральной постановкой… и не более того. Скверной театральщиной. Напудренные парики, вместе с острыми ароматами благовоний и вонью немытых тел вызывают странное чувство испорченного утренника в детском саду. Типа пирог подгорел, всё делали тяп-ляп, костюма Деда Мороза впопыхах вообще не нашли и заменили на костюм мушкетера. А на всех остальных, от местных бюргеров до самых отмороженных гавриков Фрица, вид важных господ в непосредственной близости действует так, как и задумано — восхищает, парализует, вгоняет в трепет.

М-м-да… Этот момент, в подготовке кадров, на Эзеле явно упустили. Демократия-то демократией, однако, на 100 % набранный из нищих контингент курсантов, видимо, под влиянием детских впечатлений, при виде барей, цепенеет. По ребятам видно… Фриц побоялся потерять лицо? А запросто! Вон, как парни напряглись. Даже приближающийся первым господинчик заметил. Просвечивает на физиономии снисходительное выражение. А тут ещё — прямая радиотрансляция. Не хватало изгадить официальное мероприятие каким-нибудь ляпом. Надо срочно всех встряхнуть!

Начнем с наших. Рацию — переводим на передачу. Не привлекая внимания, левой рукой, стучим: «Работу продолжать!» Кто там сейчас задает темп? Услышали? Вроде бы — да… Начавшееся было шевеление, в рядах трудящихся, снова сменилось обычным рабочим ритмом. Некогда попусту глазеть по сторонам. Подумаешь — «господа». Время — деньги! Этих «господ», вокруг, целые штабеля лежат. Если там хорошенько пошарить, найдутся и породовитее. Блин! Надо перед зеркалом тренироваться, владеть лицом совершенно не умею. За спиной перешептывание — «Ещё неизвестно, чем всё закончится. Может быть, и этих, скоро — на разделку…» Вот так… Прагматично. Читают мысли по линиям спины? Или рука непроизвольно к кобуре дергалась? Этот-то рефлекс в меня точно намертво вбили… Спокойствие!

Надо головой думать. Это я здесь — налегке. «Скромная, строгая и справедливая» А у парней — штатные ППС, с дисковыми магазинами. И тоже — рефлексы. В напряженной обстановке будут повторять за командиром любые действия. Изволь двигаться плавно и непринужденно… А то, ткну ещё, сгоряча, пальцем, а из за спины — очередь. И разбирайся, кто, зачем и почему первым за оружие схватился… Кстати, а делегаты явно не в своей тарелке. Зыркают по сторонам, переговариваются… но в обморок не падают… Наверное, думают, что вокруг только трупы простых солдат. Не жалко… Э-эх! Надо было вчера фельдмаршала на видное место положить — типа намек… Упущение…

Впрочем, обстановка и так угнетающая. Будем считать, что действие их роскошных костюмов и блеск их драгоценностей блокирует, деловой атмосферой, действующая на полную мощность наша живодерня. А вы как думали, господа? Кто с мечом к нам придет, того мы — формалином… Кто к нам с миром придет — того мы чем? Совершенно верно — шнапсом. Традиционный немецкий обычай — Willkommen. Почетному гостю, при его появлении, подносят кубок, с подобающим случаю напитком. Обычно, с дорогим вином (да где ж его взять?). И вообще, нет у меня настроения, с гостями долго рассиживаться. Фуршет, обмен любезностями и гуляйте… Сами видите — некогда. Да и что они могут мне сообщить? Кстати, а кто приперся — узнали? Запрос, быстро! Ого! Уже чуть полегче… Делегация — не официальная. Оттого и женщины тоже здесь. Это к нам — соседи-феодалы, типа «случайно на огонек». Интересно, к данной интриге тоже иезуиты руку приложили? Что-то я не вижу поблизости ни одной сутаны. Подозрительно! С другой стороны, иезуиты — здесь единственные, кого я, хоть немного, стесняюсь. Умные они, заразы… Уважаю умных людей. Без них можно вести себя чуть по-дурацки. Протокол создается заново! Правилами дипломатии четко оговорено, что встречать посланников должны лица равновеликие. Безродная дочь служащего и научного работника, в качестве стороны, принимающей делегацию высшей аристократии — моветон. Они это понимают. Я это понимаю. Но, деваться нам друг от друга некуда. Допускается пошалить… Решительно шагаю навстречу гостям и протягиваю шествующему впереди дяденьке руку… Здрасте! Прошу!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Ага, это записать просто. Посетивших меня господ аристократов чуть не хватила кондрашка. Столбняк, поразивший всю переднюю шеренгу делегатов, позволил поймать и рукопожать самого расфуфыренного. Так себе рука (мокрая и вялая), похоже, что её владелец не утруждает себя упражнениями со шпагой или иным оружием. Тем лучше! Мои мозоли он почувствовал точно! Плюс крестьянский загар… Плюс отсутствие юбки… Все прочие солдатские манеры — довеском. Жалко, для полноты образа, не догадалась солнцезащитные очки надеть… Чел офигел, забыл, как моргать. Тетка (жена?), наштукатуренная так, что побелка пошла трещинами — аж дышать перестала. Парень, в белом напудренном парике (лет 20 на вид, сын?), наоборот, принялся моргать в режиме стробоскопа. Дружный облегченный выдох за спиной стал мне заслуженной наградой. Мальчики прониклись и расслабились. Не так страшен аристократ, как его малюют. Думаю, столь важных господ они впервые видят на расстоянии вытянутой руки. Всего 3–4 года назад, за такое приближение к особам голубой крови, пацанов могли и пришибить… Просто ради развлечения… За то, что не заметили или не склонились достаточно низко. А теперь — дудки. Они сами кого хочешь нагнут. Главное — вовремя задать тон общения и снять детскую закомплексованность.

Пока мужик раззявил хлебальник (а зубы надо чистить, иначе, последних лишишься) — я скороговоркой выпаливаю ему в лицо заготовленную фразу — Natalia, Reichkanzler. Ура! Главное сделано. Камрады поняли, с кем имеют дело и куда попали. Полный зоб впечатлений. Пока они пытаются прожевать информацию, парни представляются по очереди. Имя и фамилия. Без должностей, которых нет и подробностей, которых тоже нет. Хотите — стройте догадки. Не хотите — хавайте так. Раз стоят рядом и от почтения не кренятся — имеют право… Преимущество бессословного общества. Жаль, что навязывать эту суровую простоту приходится бомбами…

Пока троица, по мере старшинства, перечисляет мне свои имена, звания и поместья (пусть магнитофон такое пишет, а мне даже запоминать в лом, да и местный выговор я понимаю с пятого на десятое), прикинула расклад. Эти трое — помещик с семейством. Первыми поспешили «представиться ко двору» Фрица (поднимите мне веки, покажите этот двор). Кроме того, они имеют с собой небольшое поручение от известной мне особы. Кто бы сомневался… Максимилиан Баварский «послал на закланье» самую мелкую шестерку, из оказавшихся под рукой. Сильно подозреваю, что более крупные чины, после вчерашнего, послали его самого… А данному барону деваться некуда. Поместье — рядом. Хочешь или нет, с новыми соседями надо устанавливать контакт.

Запиликал в ухе ответ на запрос. Информация подтверждается. Кроме представленного старшего сына у четы есть ещё трое деточек и неплохие связи в Мюнхене. Но и только… Беглый осмотр показывает, что денег у господ — негусто. Наверное, ради этого визита поставили последний грош ребром. Нацепили всё, что у них было дорогого и яркого. Без учета стиля. Провинция… Глухомань… Уж на что я в местных модах не секу, но такое вопиющее сочетание испанского стиля с французским — ни в какие ворота. Тоже, на свой манер — «жертвы войны». Проявим королевское милосердие. Спросим о здоровье деточек… Ну и что, если это по-деревенски? А даму можно спросить просто о здоровье. Пожимать её руку — немилосердно. Предложить присесть — самое то. А прислугу — на хрен с поляны. Ребята, переведите. Времени мало, но «для потолковать» найдется. Прямо тут. Не в землянку же их тащить? А посещать крепостные сооружения без противогаза — невозможно. Такие дела.

Пока дама примащивалась на срочно добытой для неё табуретке (первый раз вижу, как надо обращаться с необъятными юбками, сшитыми по моде эпохи — мрак), а прислуга почтительно пятилась задом (!) обратно к лошадям с повозками, меня мощно пробило на хи-хи… Чуть не лопнула, сдерживаясь… Первый раз поняла, что это — действительно другая планета и мы тут — абсолютно чужие. Папу, на полном серьезе собирающегося влиться в местное «общество», стало искренне жаль. Несчастная жертва телевизора! Наверное, я одна его тут понимаю, хотя художественных фильмов видела раз в двести меньше… Он-то их, на Земле-1, небось, каждый день смотрел, а у нас — раз в неделю. А кино и жизнь — две большие разницы. Только вдумайтесь! Все эти вот костюмы, с пряжками, рюшками, накладными элементами, шитьем, кружевами и застежками — не просто так. Каждый элемент экипировки имеет смысл или несет информацию о владельце. Вспоминаю, с какими любовью и трепетом папа на свой мундир погоны и нашивки пришивает. Сверяясь со специальным руководством, между прочим!

Сколько сантиметров от края погона до каждой звездочки… Сколько от обреза рукава до шеврона. Как и из какого материала, выполняется каждый элемент. Сколько радости было, когда вместо облезлых значков из алюминия решили наклепать их копии, из сплава золота с серебром. Круто! Он бы на местных поглядел — там сплошь золотое шитьё. Святые угодники! Наверно, каждая завитушка и цветовая комбинация что-то значат… Попытаться запомнить, легче сразу застрелиться. Без пары специально обученных камердинеров и лакея — тут на порог дворца не пустят… или казнят за оскорбление величества. Отсебятина недопустима. Одежда должна читаться. Или, он в нашем мундире собирался бомонд XVII века в трепет приводить? Так не поймут! Нет тут ещё самого понятия мундира. Максимум — одноцветные плащи или какие-то элементы одежды. И это не всё…

Одежда разных сословий в Германии середины XVII века.

Одежда — это только пропуск во дворец. Дальше начинаются манеры с этикетом. Мать, мать, мать! Если кратко, служба при дворе знатной особы — форменный дисбат. Регламентирована каждая мелочь. И попробуй ошибись! Этикет настолько сложен, что во дворце не прожить без церемонимейстера, следящего за каждой мелочью. Семья монарха и придворные должны в определённый час вставать… Точно известно, кто должен был присутствовать при одевании монарха, подавать предметы туалета, сопровождать его во время прогулки и прочее… Расписаны церемонии аудиенций, торжественных выходов, прогулок, балов, обедов. Что касается личных приемов, то они допускаются не чаще 2–3 раз в неделю… Получать прошения от придворных надо в присутствии толпы холуев, расставленных согласно рангу, сидя на троне. Тексты прошений должны читать коленопреклонённые чиновники. Наверное, это сильно задалбывает… По моим данным, нормальные короли, вроде датского Христиана IV, принимают деловых просителей без всякой помпы, общаясь с глазу на глаз.

Определяющий характер в придворном этикете имеет право первенства. Вопрос преимущества кого-либо — проблема жизни и смерти. Непростительное оскорбление — занятие, хотя бы и нечаянное, чужого места или вход в комнату раньше персоны более высокого ранга. Важно всё — кто на чём сидит, кто оказывает ту или иную услугу… Придворный или посол иностранного государства, удостоенный лучшего места, считается занимающим более высокий ранг, что приводит к международным конфликтам. Так как посол, чью карету на королевской прогулке обогнала карета другого, имеет право счесть это унижением своей страны и её двора.

XVII век — апофигей системы этикета. Ритуализирована каждая мелочь. Во время королевской трапезы все придворные должны были стоять, соблюдая полнейшую тишину. Король — восседает на кресле. Королева и принцы, если они присутствуют — имеют право сидеть на стульях, а прочие члены королевской семьи — на табуретах. Король может оказать величайшую честь знатной даме, позволив ей сесть на табурет. У мужчин такой привилегии нет, но все они стремятся к ней ради своих жён. (У Дюма описано, что придворные могли сидеть в присутствии короля, если они… играют в карты) Существует также обряд «представления ко двору». Для этого необходимо найти «крестного» или «крёстную» знатного рода. Тогда назначалось время церемонии. Представляемый и «крёстный» входили под руку в зал, кланялись королю. Представляемый вставал на одно колене, целуя королю руку. Король обнимал нового придворного. Представляемый, с «крёстным», обходили всех собравшихся, выражая своё почтение. Теперь понятно, куда попрятались попы. Не хотят рисковать…

Именно придворный этикет дал начало дипломатическому, ибо, при королевских дворах происходили приёмы иностранных посольств. В раннем средневековье на церемониал решающе влияли торжественные и пышные ритуалы, имевшие своей целью убеждать в могуществе своей страны, демонстрировать её богатство, силу и превосходство. Позднее, когда важнейшую роль при дворе стали играть вопросы первенства, возникла нужда чётко определить место дипломатов, а соответственно стран, в церемониале. Приходилось быть ещё более строгим к соблюдению всех правил этикета, чем придворным, так как дипломат представлял не себя, а свою страну. Правители не ходят друг к другу в гости! Такого тупо не может быть никогда! Договариваются дипломаты, они же составляют документы. Короли встречаются, разве, чтобы эти документы подписать. С другой стороны, должность дипломата является почётной! Ему же выпадает честь постоянно видеть короля. Поэтому, немыслима ситуация, когда приходит неизвестно кто (простолюдин-странник-нищий) и требует (!) немедленно пропустить его к королю. В переводе на человеческий язык, по совокупности признаков — пора барона гнать взашей. Первое впечатление оказалось самым правильным. Его на заклание послали. Но! Какого черта? Самое время всем тут показать, как мы именно навязываем культурные и этические нормы «с позиции силы».

Обнаглели! На хрен их церемонии… Тем более, что семейство, видимо из сословной вредности, кланяться великой и ужасной мне не соизволило. Сначала, вероятно, не были уверены, что я это именно я, а там стало поздно… Вообще-то, общение при дворах XVII века — чистый ритуальный танец, из-за обилия поклонов и реверансов. Причём, чем знатнее особа, тем ниже должно кланяться. Перед персонами королевской крови этикет предписывает становиться на одно колено. «Королеву приветствуют торжественно: в 3–4 шагах от неё — реверанс с глубоким поклоном, у её ног опускаются на колени, подносят к губам край её платья…» Есть на мне платье? Нету… Довод! Тогда о чем печалиться? Фриц — гений. Он с самого начала понимал, что мне эти переплясы — глубоко до фени, а значит, только я способна, в подобной мутной ситуации, вести себя естественно. Боковым зрением вижу блеск объектива. Пыхает вспышка… Нас посчитали… Эх, не посрамлю честь папиного мундира! Где шнапс?!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Пока я спала, в полевой столовой появились навес, сидушки (гордо претендующие на звание табуреток) и столы. Культура! Зато надо было видеть, как шарахнулся народ, когда мы туда вошли. Уж больно резкий контраст, для тихого немецкого местечка. Знатные господа и простые бюргеры, почти рядом. Ну, пускай не за одним столом, однако, на дистанции прикосновения. Хи-хи… Я вредная. Раз мне не кланяются, то и вам кланяться не станут. Никто… Не верите? Глава семейства — возмущенно поднял бровь, наследник — насупился, дама — побледнела от унижения. Ничего, граждане будущие товарищи, привыкайте. Ибо не фиг…

Впрочем, за отсутствием придворных, компания обедающих сыграла роль массовки бесподобно. Бабы прекратили трещать языками и уставились на нас с подобающим уважением. Мужики — насупились. Никто не любит демонстрации чужой власти. Особенно близко. Особенно, если властитель, только что, был с тобою за панибрата. Без паники, люди! Сейчас я покажу, что такое «равные права»… Куда, сразу за стол?! А ну — руки мыть! С мылом. Свободные рукомойники есть? Вперед! Парни, покажите даме, где нажимать, чем вытирать.

Тактический промах… Была надежда, что в момент прибытия гостей у рукомойников кто-то окажется и мне удастся поразить делегацию видом ярко-малиновой воды, стекающей с рук. Побочный эффект реакции хозяйственного мыла (щелочная среда) со следами фенолфталеина (слабительного), которым припудрены все протирочные тряпки на рабочих местах. С каждым часом пребывания на воздухе трупный яд становится злее. Лучше перебдеть… Труженики уже прониклись необходимостью гигиены, но дополнительный индикатор не повредит. Злые языки утверждают, что это особая легкая порча, наложенная мною на трупы. Клевета! Чисто воспитательная мера с визуальным контролем. Для дипломатических целей метод, конечно, груб. Жаль, жаль. Полоскать свои конечности в воде семейка очевидно не привыкла. Легкий понос пошел бы им на пользу…

Пока мы отмывались, столовая опустела. Даже дежурный наряд, из теток поприличнее, куда-то смылся. Остался одинокий столик под белой скатертью (хрустящей от крахмала, нашей, привезенной с Эзеля), шесть обеденных приборов, микрофон под потолком и глаз фотоаппарата в прорези угловой ширмы. Интересно, у оператора хватит такта не сверкать вспышкой по ходу приема пищи? С непривычки-то и подавиться недолго. Тьфу! Накаркала… Ребята держались стойко. Но, затык вышел на первом же тосте. Всего не предусмотришь…

К королю, как я слышала, на полуофициальных приемах, кроме банального «ваше величество», можно обращаться «сир». К принцам: «ваше высочество», «монсеньер». А ещё есть универсальное обращение: «ваша светлость», предполагающее более высокий ранг того, к кому адресовано обращение, и «сударь», как правило, предполагающее равенство собеседников. Формально, наша банда ближе всего по организации к бродячему монашескому ордену или студенческому братству. Подозреваю, глава семьи где-то хватил университетской науки и решил действовать по второму варианту. Студент, даже если он «вагант перекати поле» — человек явно благородный. Правая и левая рука ужасной Drude простолюдинами быть не могут. Подняв стопку с водкой, меня барон назвал по должности, а к парням обратился именно так. М-м-дя… Зелье пошло им не в то горло… Воображаю, как грохнул в этот же момент народ в расположении, слушающий прямую трансляцию встречи. Ничего, пускай привыкают… Могут даже повториться, а я пить больше не стану. Зажую колбаской и баста… На занятиях по токсикологии, помню, полстакана разведенного спирта я осушила бестрепетно. Жертва, ради науки! Здесь — не хочу. Мне нужна ясная голова. Соревноваться в пьянстве с профессиональными алкоголиками, ах да… простите, немецкими дворянами XVII века, скудные навыки не позволяют. Так и спиться на службе недолго! К сожалению, проклятый обычай Willkommen требует, что бы гостям и хозяевам разливали из одной посуды.

Никогда раньше не видела, что бы водку (настоящую, крепкую, градусов пятьдесят), пили, как воду или чай. Большими глотками, по ходу беседы, не сильно обременяя себя закуской. Хотя, что там у нас за закуска? Обычная складчина. Вперемешку. Консервированный спиртом белый хлеб (чистые понты, но гости оценили), толстые ломти простой деревенской лепешки, небрежно наструганное мясо (солонина, окорок и что-то вроде поджаренного сала, с мясными прожилками). Яблоки, репа, странный продолговатый лук, который местные кусают, как фрукты. Имелось даже бледное подобие чесночного салата, с грибами и зеленью… Что нашлось на импровизированной кухне — разом и вывалили. Шведский стол, пусть без вилок… Сервиз — конфисковали в надвратной башне. Видимо, он специально хранился, для почетных гостей. Выпивку разлили в две бутыли с витыми пробками и пару прозрачных графинчиков. Типичный ход, в данном месте и времени, как я теперь понимаю. Напиток один, а разнокалиберной посуды много. Со стороны — производит впечатление изобилия…

Честно говоря, только одинаковые графинчики меня и спасли. После первой рюмашки (граммов 200, почти стакана!) шнапса ходить или стоять я уже не могла. В голове зашумело, в глазах закачалось, а язык, хоть и начал слегка заплетаться, но при этом задрыгался, словно сам по себе. Парни переглянулись… и что-то сделали… Графинчики остались те же самые, только в следующей рюмке-стакане у меня оказалась простая вода. И потом — тоже она. Наверное, только эта подмена меня и спасла. Сознаюсь, в вопросах распития спиртных напитков — слаба. Ой! Только сейчас дошло. Если б не ребята, я бы наверняка нажралась в зюзю. В прямом эфире. Позор-то какой! Вот что значит, тяжелая наследственность… А не пить — тоже нельзя. В конце концов, эти люди сами сюда пришли…

А, ладно! Пронесло… Всё равно, если я верно понимаю логику составления «исторических документов», наши враги в мемуарах напишут, что упившаяся до поросячьего визга предводительница банды анархистов устроила пьяный шабаш. Голой плясала на обеденном столе, посреди штабеля трупов, аккомпанируя сама себе на драном аккордеоне и распевая «Цыпленок жареный».

Утрирую конечно. Откуда им «Цыпленка» знать? Наверное, сочинят, будто я вела себя на переговоров «некультурно». И потом, каждый комментатор, будет наполнять это словечко своим смыслом. Ха! На себя бы посмотрели. Был бы жив Гуго Гроций, он бы, от ваших манер за столом, снова умер. На этот раз — от стыда… Человек ещё 20 лет назад ясно всем растолковал, в «De jure belle ac pacis» («О праве войны и мира»), что хоть война и вытекает их естественного стремления человека к самосохранению, меру тоже надо знать… Приняли послов? Напоили? Накормили? На вопросы ответили? Чего вам ещё? Если ответы не по нутру, так кто вам доктор? Вон, за стеной, поленницы мертвых тел. Недовольные могут присоединиться… Аргумент? А не будь их, разговор вообще бы не состоялся.

— «…Максимилиан Баварский, уполномочил нас сообщить, что крайне раздражен поведением папских самозванцев…» — это барон обо мне с Фрицем, в третьем лице, — «…требует перестать подстрекать подданных к мятежу против законной власти…» Заучил, как попугай, заранее составленный текст и отбарабанил его, без запинки. Механически поклонился, хватил, без тоста и закуски, полную чарку, сел и уставился стеклянными глазами. Отбыл номер. «А теперь — казните!» Нет, идея принимать делегацию именно здесь — просто отличная. Атмосфера мертвецкой создает правильное настроение. Тетка слушала, затаив дыхание, а когда он замолк — кинулась жрать, как в последний раз. И наследник за нею… Нервы-с! Напрасно они переживали… У меня, пока речь тянулась, как раз первая доза по жилкам пошла. Стало тепло и хорошо. И всё до фени. Сначала, точно помню, хотела ответить грубо: «Да и в рот вашему Максимилиану потные ноги». Нашелся тут, понимаешь, «поборник прав». Передумала… Представила наших мужиков, в такой вот ситуации, сделала знак наполнить посуду и выдала… ответный тост — «За здоровье и долголетие герцога Баварского!» Правда, сидя… Барон побелел, сделал какие-то свои выводы, осушил чарку и накинулся на еду, наравне с родственниками. Видно решил, что это какое-то особо изощренное проклятие. А что я им такого особенного сказала? А-а-а… Максимилиан, пока ещё, числится курфюрстом… Я, выходит, его первой, обратно в герцоги разжаловала, раньше императора. Так послезнание ж, чо? Усугубим…

— Плевать нам на Максимилиана, — говорю, — Можете так ему и передать. Сами-то, — спрашиваю, — как теперь, рядом с нами, жить собираетесь? Видите, мы люди простые, грубые, шуток не понимаем, — вот тут он, первый раз, налил себе сам… И промолчал… Прав был товарищ Ахинеев — «Хамство, подкрепленное военной силой, в оправданиях не нуждается». Абсолютизм, как высшая форма феодализма — всегда ставка на голую силу. Другого-то языка господа феодалы не понимают. А теперь напоролись на ответку и боятся нарываться… Ну, хорошо, я сама скажу… Пока попов поблизости нет, а мне море по колено. Один черт, историки всё переврут… Даже со стенограммой.

— Римский Папа, — продолжаю, — считает, что в Германии позабыли божьи заповеди. Власть оружия уже давно кажется вам источником всякого права. Папа полагает, что будет полезно проверить, как поведут себя люди, если такое право, в равной степени, получит каждый желающий, независимо от богатства и знатности. Нам предложили поставить опыт. А вдруг, таким образом, выйдет построить царство божье прямо на земле? — сама знаю, что это пьяная ересь, но зато честно, — Вам предлагается принять посильное участие. Согласны?

Все трое, почти синхронно, прекратили жевать. Тишина за столом. Пока гости приходили в себя, парни успели разлить ещё по одной. Сынок готов был что-то в ответ вякнуть, но вздрогнул, перекосился и смолчал. Не иначе — маман под столом ущипнула. Зато у отца семейства дыбом встали усы. Видимо, решил, что его вот так, запросто, публично, склоняют к измене сюзерену (или кто там над ним в иерархии?). Ха! Оно нам надо?

— Всё останется, как было, — поясняю, — требование одно. Свободный проход всех желающих через ваши земли в нашу сторону. Университету нужны люди, — смотрит непонимающе, — Университетом будет править Совет. Кронахом — тоже… Местное население станет лично свободным и будет поголовно вооружено. Всё…

Вот теперь, до господина барона, начало доходить. По-моему, он даже протрезвел… По крайней мере — губы задрожали и руки тоже… В Германии, после Тридцатилетней войны, свободный крестьянин встречается реже, чем белая ворона. Крепостное право тут самое лютое в Европе. Барщина 5–6 дней в неделю. Помещику принадлежит земля, строения, движимое и недвижимое имущество и сами крестьяне, как рабочая скотина. В пределах своих владений даже мелкий феодал — полновластный хозяин над жизнью и смертью каждого. Наш скромный анклав, посреди описанного «благолепия», подобен зажигательной бомбе в пороховом погребе. В Московии у крепостного есть отдушины — народ бежит в леса, на Север, к казакам, в вольную Сибирь… Здесь выбора нет — подчиняйся и умри или бунтуй, если хочешь умереть быстрее. Разоренные войной города очень туго принимают беженцев… Наш островок университетской свободы, неподвластный центральной власти, наверняка превратится в маяк для потока разнообразных бродяг. Император будет недоволен… Властители будут недовольны… Но, с другой стороны, они далеко, а сборище кровожадных вагантов — под самым боком.

— Если вам кажется, что Максимилиан Баварский способен победить — все свободны… Если вы готовы не чинить препятствий несчастным, желающим к нам присоединиться, — придется встать, настал торжественный момент, — Университет может авансом компенсировать непредвиденные расходы, — пора попытаться щелкнуть пальцами.

Получилось! На мелкую моторику шнапс почти не повлиял… Мальчики встают по бокам и синхронно тянут скатерть на меня. Между сервировкой и продолжающим сидеть семейством (мне кажется, их выносить понадобится, сами до экипажей не дойдут) обнажается чистый просвет полотна. Один из них делает два шага вперед, склоняется в полупоклоне… Россыпь кристаллов рутила вспыхивает, на материи платка, радужными искрами. Взятка, с учетом текущего курса на бирже Амстердама, истинно королевская… Любуйтесь, господа!

Барон подпрыгивает на месте… Дико косится на супругу (видимо в прошлой жизни она была гусыней, щиплется просто мастерски) и пробует сфокусировать взгляд на сверкающем великолепии… Думай, дядя, а то платочек и свернуть недолго. И только посмей со мной торговаться! Я это не умею… А значит — и тебе не позволю. Не стал… Неловко заерзал, пытаясь встать… Вцепился в скатерть. Куда?! Стол опрокинешь! Ну, и что вы хотите нам сообщить? Нет слов? И не надо! Поднимаю свою рюмку на уровень плеча и подмигиваю. В каком-то псевдоисторическом фильме мне подобная сцена попадалась. Правда, там заговорщики выпивали тет-а-тет. Пыхнувшую сбоку вспышку фотоаппарата, мне кажется, никто из семейства не заметил. Ой! Лечу! Поймали и усадили… Вертеть головой в таком состоянии мне противопоказано. И вообще, за вредную работу рейхсканцлером пора бы молоко выдавать. Ощущение, словно во время ремонта растворителя нанюхалась…

— Ик… Аудиенция окончена! Ик… — долго ещё мне этой дипломатией мучиться? Эй, а куда мы идем?

Мир вокруг качается и потихоньку кренится набок. Ребята крепко держат меня под локотки, я пытаюсь держаться прямо. Запястье правой руки жарко лобызают, потом щекочут чьи-то усы, затем влажно чмокают холодные губы… Господа вспомнили про этикет? Признали высокое происхождение? Или, чем больше у нас рутила, тем круче родовитость? Вот же продажные шкуры… Эх… Совсем меня развезло… Так! Протрезвею — первым делом накатаю указ о «сухом законе». Так жить нельзя! И печень не казенная… До чего противно. Интересно, ледяной душ поможет прийти в себя? Или устроить промывание желудка? Или завалиться спать?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

В голове неотвязно звенит… Нет, это в ухе неотвязно пищит… Почему в одном? А, это вызов. Срочное сообщение… Да! Стрекотание морзянки проходит на границе сознания. Зато сверху, на нашу группу, падает огромная крылатая тень. Самолет? Откуда? Что? Вот это сюрприз…

А язык ворочается всё хуже… А не меня одну пошатывает… Ребята выхлебали больше и оба тоже — едва стоят на ногах. Только хорохорятся… Как же мы настоящих-то гостей, в таком виде, принимать будем?! Мама дорогая… Где фон-бароны? Стоят, в небо смотрят… Им принятая на грудь доза — тьфу. Ну-ка, бочком, пока не видят, в тень, за угол… Только бы в караулке никого не было, дальше я, сама, не дойду. Уф-ф-ф… Пришли… Похоже, здесь не убирали. Грязь… Вонища… Сойдет! Два пальца в горло. Эх, прощай моя колбаска! Водички бы… Есть? Заранее приготовлена? Так вы ожидали? Что значит, «по примеру древних римлян»? А-а-а… Знаю… Они, таким манером, на пирах, желудки под новую перемену блюд освобождали. Черт, варварство, какое! Буль-буль-буль… Ик! Бу-э-э!

Уй! Муть в глазах начинает рассеиваться, но возвращаться на люди нам пока рано. Связь хоть работает? Канал забит… Из потока сообщений почти ничего не понятно. Сплошные взаимные приветствия… Подожду. Полное обновление крови у человека происходит минут за двадцать. Приток алкоголя в кровь через желудок прекратился, интересно, когда свою функцию выполнит печень. Можно наскоро умыться, причесаться и устроиться посидеть. Дура я, дура… Не мною придумано, что «с варварами глупо договариваться, но выгодно торговать». Убедилась? Хотя…

Азы дипломатии нам давали. Есть вещи, которые, с чем-то нужными тебе посторонними людьми делать можно. А есть такие — которые делать категорически нельзя. Никогда и ни за что… Заявление — «Я не буду пить ваш самогон», «Я ведьма, потому не пью» или любое, в том же духе, на мой взгляд, не оскорбительно. Только моё мнение — это мнение одной стороны. А за немецким обычаем Willkommen — многовековая традиция. Отказать, при встрече, собственным соседям, в совместном приеме пищи и горячительных напитков — незаслуженно их оскорбить. Оно нам надо?

Пускай, встреча неофициальная… Пускай, фактически, это всё — «посиделки на кухне». Другого опыта у меня просто нет. Но! У несчастного барона с семейством, «зажатого между двух огней», тоже не было опыта общения с до зубов вооруженной безродной сволочью (назовем происходящее своими именами). Со времен Крестьянской Войны, владетельные господа в подобный переплет тут не попадали. Можно посочувствовать… Раз так, то неизбежен компромисс (или попытка). Каждый должен поступиться, чем-то кровно важным, для противоположной стороны. Дворяне, пускай и кряхтя от отвращения, уселись за общий стол с приблудными анархистами. Убежденные трезвенники, квасили, наравне с многоопытными алкоголиками. А куда деваться?

Прямой отказ от совместного приема пищи и распития напитков — древний и грубый знак оскорбления, на высшем уровне. Ритуал приема и обхаживания гостей сложился раньше, чем возникла письменность… На мирных переговорах — уважение оказывается гостю! Так написано в любом учебнике по правилам этикета. То же вам объяснит любой тунгус или папуас… Это прием капитуляции можно проводить, нарядив проигравших войну врагов в мешки из-под картошки, с дырками для рук и головы. А дипломат — существо подневольное. Приспосабливающееся. Подали маринованных в ослиной моче улиток — улыбайся и лопай. Судьба-а…

— Парни, вы как? — уже скалятся, — ещё чуть подождем? — кивают… Первый блин комом, но дело сделано.

Хорошо сидим! Физически ощущается возвращение организма в нормальное состояние. В распахнутые двери (торопились, забыли закрыть) виден клочок неба с плывущими по нему облаками. Последние дни лета. Где я? Чем занимаюсь? Сейчас бы, как белому человеку, на пляже понежиться, в чистой бухточке, с мелким белым песком, поплескаться… С самого начала мне на эти переговоры идти не хотелось… Сердцем чуяла — не моё… Не жизнь, а сплошная импровизация… Сделаешь слишком радикальное движение — народ от тебя тупо разбежится. Начнешь со всеми соглашаться или, того хуже, подражать — моментально сядут на шею. Хамить и полностью отказаться от мирных контактов тоже глупо. Нам тут жить… Блин! Первый раз, такое, подумала. Адаптируюсь? Надо записать, для памяти — «отыскать место для купания и хорошо там всё почистить». Вот!

 

Лист тридцать первый. Равные права

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

С высоты холма, на котором стоит Розенберг, посадку самолета мы разглядели во всех подробностях. За дальностью, мелкие детали показались незаметными, но десяток разметанных стогов сена и один снесенный плетень — налицо. Если честно, подобный вариант предполагался уже неделю назад и первые меры по очистке будущей ВПП от явных препятствий, предпринимались. Даже посадочные знаки установили… Для захода на «вынужденную» место вполне подходило… Но, всё равно. Баронская делегация, надо думать, от инцидента вовсе обалдела. Да и я, признаться, тоже. Зрелище прыгающего по буколической луговине длиннокрылого чудища, от которого с воплями разбегаются в разные стороны люди и овцы — это было нечто. Картинка, из книжки фентези — «Нападение дракона». Только, откуда техника? Первая мысль — возникли неполадки в воздухе. Но, тогда была бы упреждающая радиограмма с борта… А этот шестивинтовик свалился с небес в режиме радиомолчания.

Короче, срочный личный вызов и писк правительственной телеграммы в ухе я первоначально ощутила, как раздражающий приступ зубной боли. Что? Опять? Самую крайнюю нашли? Поразил тон… Пока до меня долетали одни взаимные приветствия, было понятно. Сели… Машина почти исправна… Все живы и здоровы… А тут — официальный рык военного приказа. Задержать! Обеспечить сохранность! Провести расследование! Впечатление, что наши девки (а кто ж ещё?) повинны в воздушном пиратстве или украли этот самолет. Бред! Пошел повтор… М-м-да… Не бред. Ну почему, всё это, опять на мою голову? Сказаться пьяной? Эх, пошли… Будем разбираться… Если барышни нашкодили (а они явно где-то нашкодили), то я, ей богу, на их стороне.

(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)

Председателю Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Наташа.

Соколову Вячеславу Андреевичу

(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)

От ИО Канцлера Священной Римской Империи

Сазоновой Натальи Алексеевны

(временная резиденция — кр. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

Дядя Слава!

Всё путем! Акт досрочного списания и утилизации, без восстановления, борта N 0007 — фигня. Тезодатчики объективного контроля состояния силового набора — в полном порядке. Я сама смотрела. Зато кто-то перекусил жгут проводов, в районе грузового люка. Так возникла фальшивая картина «множественных трещин». А турбины и половины срока не выработали. По документам — утиль, реально — годен к эксплуатации. Сами у себя разбирайтесь. Копию протокола технического осмотра от 29.08.1647 г. прилагаю. Спасибо за подарок.

(обрывок ленты от радиотелетайпа0

А вот нечего, под предлогом заботы о безопасности полетов, почти новые самолеты (седьмой по счету в этом мире и наш второй в серии дальний транспортник) на помойку отправлять. За подобные шуточки надо перед строем головы откручивать! Мы, без воздушной поддержки, загибаемся, а они, за Уралом, интригуют… Конфисковано! Пусть теперь Соколов проводит служебное расследование. Имел ли право Штаб устраивать внеплановые проверки техники и списывать в утиль годные для полетов машины, только что бы нам они не достались? Господа будущие пенсионеры, с пеной у рта доказывают — что имел. Народ — в сомнениях. Девки, которые эту затею пресекли — считают, что нет. И доказали — лично прилетели. Хотя, по документам, самолет должен был развалиться на куски ещё на взлете. Согласна, летать с отключенной телеметрией, предпосылка к летному происшествию. Так ведь долетели! А победителей не судят.

Пусть ищут, кто нашелся такой умный — придумал, как за минуту, по ходу проверки, сфальсифицировать показания контрольной аппаратуры движением кусачек… И не имел ли он близких контактов с паникерами, ратующими за остановку проекта «Wurf nach Sueden»? Поздно спохватились, голубчики! Если политическая и военная выгоды от затеи сомнительны, то её медицинский аспект уже приносит сплошные дивиденды. А к медицине у нас народ относится серьезно… Саботажа не потерпит… А если гидроприводы винтов — на последнем издыхании, так нечего было, на регламентных работах, дурака валять. Там всего-то и надо — в неудобном месте прокладки сменить. Просто доливать жидкость, после каждого полета, казалось легче. Вот и довели систему до ручки. Ничего… Починим!

Подводим первые итоги. Может сложиться впечатление, что в хозяйстве Соколова стоит крутой бардак и подчиненные творят что хотят, не слушая командиров. Неправда… Равные права — это, всего лишь, равная ответственность за конечный результат совместных усилий. Не более, но и не менее… Сетевое общество, в своей деятельности, стремится некоей общей пользе или уменьшению общего вреда. Поэтому, приказы, как и везде, выполняются без обсуждения. Но, в отличие от иерархических пирамид управления, они мониторятся, проверяются (!), и обсуждаются, «после того как». Гласно, нелицеприятно, аргументировано. Чем интереснее закручивалась ситуация, тем с большим пылом народ её потом разбирает. За отсутствием телевидения, ага…

Трудно сравнивать наш проект с «мыльной оперой», однако, определенное сходство есть. Люди любят почесать языки о тех, кто привлек к себе внимание. Лозунг «Wurf nach Sueden!» стабильно держится в первой пятерке рейтинга новостей. В Кронахе и его окрестностях, всё время, происходит что-то занятное… То тут меня на весах взвешивают, то от вражеского полчища (при соотношении сил «сто к одному») успешно отбиваемся, то Амстердамскую биржу потрясаем, то почтенных штабных старичков вынуждаем рисковать потерей лица…

Дедушек, кстати, можно понять. На глазах начинает воплощаться в жизнь многократно ими осмеянная схема «плоской иерархии». Понятие «начальник», с мясом, отслаивается от термина «управленец». С обидами, с криками, последнее время боюсь, что дойдет и до крови… Власть — сласть! Власть, добытая или полученная из чужих рук, во все времена, постепенно и незаметно, конвертируется в привилегии, деньги или имущество. Маска «хозяина горы», строгого и справедливого, прирастает к физиономии — хрен отдерешь. Как поймать тот миг, когда толковый товарищ, выдвинутый на ответственный пост, незаметно сам для себя, мутировал в хама и самодура? Есть методы! Самое простое — время от времени (а лучше непрерывно) проверять персонажа на мотивацию его действий. Не перепутал ли он личное с общественным? Не забыл ли, зачем занимает пост? Не оброс ли холуями и родственниками? Не щемит ли, под благовидным предлогом, молодых и перспективных? Простейший пример. В беседах с иезуитами, уж на что деликатные проходимцы, а и то — нет-нет, да и поднимается вопрос — почему такую сложную и ответственную задачу, как организация нового анклава в самом сердце Европы, доверили не проверенным опытным кадрам, а зеленой молодежи? Что плохого, если во главе проекта поставить умудренного опытом аксакала? «Старый конь борозды не испортит» и так далее… А ещё считаются образованными людьми! (Между нами, так и есть, следовательно, верный ответ они знают).

Приступая к рискованному новому делу, человек, может получить результат или приобрести печальный опыт. Общество — получить результат или подвергнуть себя риску «кризиса власти». Народ не любит терпеть на своей шее неудачников. Как бы прочно не сидело руководство, рискованных дел оно не любит — можно на счет раз, мигом лишиться всякого авторитета. Оно ему надо? Но, если нет дел, то и опыта тоже нет. Логично? Спрашивается, какой смысл поручать новое дело персонажу, не имеющему опыта и мотивов, потребных для успеха предприятия? Есть смысл! Иерархическая пирамида, всегда и в первую очередь. сохраняет саму себя. Любые другие цели и задачи интересуют её ровно настолько, насколько укрепляют сложившуюся систему…

Банальность? Фиг там — стратегической важности информация. Наука побеждать. Война — самое честное соревнование социальных систем. Самый достоверный показатель жизнеспособности общества. Идеальный вариант, когда военная победа (кстати, бизнес — это тоже война экономическими методами) достигается теми средствами, которые противнику недоступны. Запретными, противоестественными для него приемами. Дело не в оружии или организации (их-то можно достаточно быстро скопировать). Дело — в основных принципах. В оценке способности общества трезво воспринимать и использовать любую информацию. Без гнева и обид.

Побеждают лучшие. Не самые старые, не самые родовитые, не самые заслуженные, а просто лучшие на текущий момент… Если общество умеет находить и продвигать на ключевые посты лучших — оно побеждает. Разучилось или не хочет (мотивы абсолютно никого не интересуют!), гниет или гибнет. И плевать, насколько счастливым (или «стабильным») оно себя при этом ощущает. Движение — жизнь, остановка — смерть. Почему координатором проекта выдвинули Фрица? Иезуиты сочли, что способный и амбициозный молодой человек, лишенный жизненного опыта — станет игрушкой в руках папской курии. Если, он привык слушаться старших. Ключевой момент! А если — не привык? А если — его специально готовили действовать в ситуациях, когда от старших вреда больше чем пользы и надеяться только на собственный здравый смысл? Угу… Понимаете?

Ну, не чувствуют люди, половину жизни прожившие в другом мире и ещё двадцать лет гонявшие дикарей по Восточной Сибири, оперативной обстановки в Европе середины XVII века. Хуже того — никогда её не ощутят. Времени на вживание не хватит. Нет у нас специально подготовленных в этом смысле людей. Вывод? Нельзя совать нос в заведомую авантюру. Точка. Это — логика классической иерархической системы. На неё сделали ставку иезуиты. В современном нам Китае их вывод работает великолепно. Тамошняя иерархия ценит служак и отвергает таланты. А что станет, если поступить наоборот — дать карт-бланш молодым талантам и плюнуть на интересы иерархии? Самый блистательный случай такого рода, история жизни Александра Македонского.

Хорошо образованный пацан. В 16 лет впервые примерил на себя роль царя. В 20 лет возглавил страну. В 22 — подмял под себя Элладу. В 25 — разгромил главную сверхдержаву Западной Евразии Персию. В 29 лет — покорил весь доступный тогдашней логистике цивилизованный мир. Скажем прямо — совершил невероятное. Накапливая опыт и обрастая сторонниками (обычно такими же молодыми и наглыми) прямо по ходу дела.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Между прочим, беспощадная очистка общества от заслуженных старых пердунов, дает мощный эффект даже в условиях безнадежной обороны. Даже в ситуации практически проигранной войны! Опыт Советского Союза, на Земле-1, пример жуткой результативности невероятно запоздалой (начатой от полного отчаяния) кадровой чистки, в условиях невиданной до того военной катастрофы. Цитата из учебника «Основы управления»:

«…к 1.01.1943 года, то есть к моменту перелома в войне в пользу РККА её командный состав претерпел коренные изменения. В частях, непосредственно ведущих боевые действия, состав офицерского корпуса оказался следующим:

— командиры взводов — 99 % отсутствие кадровых офицеров довоенной подготовки.

— командиры рот — 99 % отсутствие кадровых офицеров довоенной подготовки.

— командиры батальонов — 85 % отсутствие кадровых офицеров довоенной подготовки.

— командиры полков — 60 % отсутствие кадровых офицеров довоенной подготовки.

— командиры дивизий — 20 % отсутствие кадровых офицеров довоенной подготовки.

В дальнейшем описанная тенденция нарастала, так что советский офицерский корпус, образца весны 1945 года, в действующей армии оказался почти полностью укомплектован выдвиженцами военного времени, вчерашними гражданскими, на порядок более качественным человеческим материалом. При этом до 90 % командиров тыловых структур, частей и соединений, по прежнему, были представлены кадровыми офицерами довоенной подготовки… довоенный офицерский корпус на передовой ПОЛНОСТЬЮ ЗАМЕНИЛИ ополченцы… массовая допризывная подготовка советских людей обеспечила воюющую армию достаточно образованным и морально стойким кадровым резервом неограниченной емкости…»

Нетрудно сделать вывод, что пока на должностях до комполка включительно заседали исключительно кадровые офицеры довоенной выучки — армия терпела поражение за поражением. Как только этих кадровых офицеров в массе не стало — армия начала выигрывать сражения и победоносно завершила войну в Берлине. Могу повторить за товарищем Ахинеевым, что в случае крупной войны, главной мерой, по спасению страны от позорного разгрома, следует считать поголовный расстрел офицерского корпуса мирного времени, так как эти бездельники не для того лезли служить в мирную армию, что бы покрыть себя воинской славой на полях сражений… Нет! Они рассчитывали спокойно дождаться на хорошей зарплате жирной пенсии… Но, я думаю, гораздо лучше просто не давать морально гнилым людям возможности распоряжаться чужими жизнями в критический момент. А если попытаются — своевременно и больно бить по рукам (и головам). Ибо не фиг!

Оптимальный способ поддерживать общество здоровым — это непрерывно воевать… «Пропускать через действующую армию» всё население страны. Давать опыт личного участия, а ещё лучше — управления боями, каждому. На первых порах, в режиме сетевого присутствия. У нищих слуг нет! Фронт и тыл в таких условиях неразделимы. Что и требуется. Страшно важно, когда управа на жирную тыловую крысу, из одной вредности гробящую фронтовиков, находится мгновенно. Пока решение «не выделять самолеты» для поддержки нашего проекта имело хотя бы бледную тень обоснованности, девки ещё терпели. Читали «Сводки Совинформбюро», скрипели зубами, представляя ребят Фрица, силами 2 рот отбивающихся от «Максимилианова нашествия». Но, стоило аэродромной команде (все с опытом полетов (!), в отличие от подписывающего «акт на списание» инспектора Штаба) заподозрить неладное… У-у-ух! Каждый поспешил чем-то помочь кучке авантюристок. Кто словом, а кто и делом… Не завидую я Вячеславу Андреевичу, гасящему эту бучу… Народ болеет за нас.

Каким боком всё перечисленное имеет отношение к медицине и сетевому обществу? Самое прямое. От иерархической пирамиды сеть отличается равным уровнем компетентности каждого члена в любом вопросе. Нет закрытых тем, нет непогрешимых авторитетов, нет «священных коров»… Личная подготовка и открытая информация «обо всем» делают кажущийся бардак эффективным средством добиваться поставленной цели…

Советская военная машина, состоящая из легко заменяемых солдат — практически неистребима. В своё время предки нашли гениальный выход из катастрофы. Продолжим мысль… Враг нападает не каждый день, зато несчастные случаи, болезни и увечья, подстерегают каждого ежедневно. Без медицины нам, как без рук. Врачей надо много, умелых и разных. Времена-то такие, что на местных лекаришек — никакой надежды. И вот тут остро встает вопрос — «От какой сырости медицина, в нужном качестве и количестве, вообще заведется?» Одних врачебных специальностей, по уму, требуется больше, чем народа, из 2008 года, сюда провалилось… Даже будь они все медиками поголовно, один черт, мало. И нужна не простая медицина, а 100 % всеохватная, тотальная, гарантированно бесплатная, причем, «прямо здесь и сейчас». Ха! Вы, верно, по инерции, думаете, что без толп ученых докторов никак обойтись невозможно? Ведь максимум, на что способны обычные люди — слепо выполнять указания мудрых целителей… Ну же, доводите мысль до логического конца! «На войне — не обойтись без кадровых, хорошо обученных и высокооплачиваемых офицеров…» А в любой профессии — без таких же, специально обученных, высокооплачиваемых специалистов. Разделение труда и профессионализм!

Догадались? Тупой мозговой блок на обязательное «разделение труда». Хотя, ещё Конфуций, сказал: «Подлая бестолочь имеет единственное предназначение. Благородный муж способен на всё!» Или, выражаясь менее витиевато — «Когда страна быть прикажет героем — у нас героем становится любой!» В натуре, оно реально работает… Человек обучаем. Не боги горшки обжигают. Осознали сущность нашей системы здравоохранения? Тогда, снимаем следующий мозговой блок…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Вы, наверное, считаете, что врачи существуют, что бы не было больных? А вот и нет! Больные существуют, что бы врачам было, что на что жить. В отсутствии больных традиционная медицина не заинтересована. Можно её к этому принуждать силой, как в СССР, где упор делали на бесплатную профилактику и пропаганду здорового образа жизни. Можно рискнуть повторить опыт китайских императоров, что платили врачу зарплату только, пока чувствовали себя хорошо. А можно — целиком взять задачу медицинского обеспечения в свои руки. Сразу развеиваются многие иллюзии. Например, вы читали клятву Гиппократа? Ознакомьтесь:

«Клянусь Аполлоном врачом, Асклепием, Гигией, Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство:

Считать, научившего меня врачебному искусству, наравне с моими родителями; Делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах;

Его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и безо всякого договора;

Наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обстоятельством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому.

Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости.

Я не дам никому просимого от меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла;

Точно так же не вручу ни какой женщине абортивного пессария;

Чисто и непорочно буду проводить я свою жизнь и свое искусство;

Я ни в коем случае не стану делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом;

В какой бы дом не вошел, я войду туда лишь для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами;

Чтобы при лечении — а также и без лечения — я ни увидел и ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной;

Мне, нерушимо выполняющему клятву, да и будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена; преступающему и дающему ложную клятву, да будет обратное этому;»

Уразумели, граждане? Это не светлая присяга служить человечеству, а «торжественная клятва вступающего в медицинскую мафию» — наказ вовремя отстегивать паханам и охранять кормушку от непосвященных. Оно нам такое надо? Усугублю… Помните про судьбу несчастного доктора Земмельвайса? Все его неумытые гонители поголовно давали клятву Гиппократа! Это вовсе не мешало им гнобить конкурента, и поддерживать уровень падежа среди пациентов на «оптимальном уровне». Личная выгода — выше абстрактного блага, ага… Декларации — сами по себе, а суровая правда жизни рулит…

Вот поэтому базовые навыки фельдшера у нас дают всем поголовно, а дополнительную специализацию мы выбираем сами. Вот поэтому, у нас, вечная нужда в «трупном материале» и мы готовы добывать его за тридевять земель… Вот поэтому все наши курсанты сверкают стальными зубами, а не щерятся «улыбками реднека». Это, в США, на Земле-1, такой милый медицинский термин для людей из деревни, у которых нет возможности обратиться к зубному врачу. Больные зубы в американских деревнях не лечат, а сразу вырывают.

Вдумаемся. Самая богатая страна, последняя сверхдержава XXI века не смогла обеспечить собственное население качественным набором медицинских услуг. В сельской местности США зубоврачебный кабинет не окупается! А это — приговор. Перебирайся в город или, после экстренных визитов к зубодеру, ходи щербатым. Все хваленые тамошние «свободы & равные права»… правильно… шагаю лесом на йух. И жаловаться некому.

А теперь представьте картинку. Восемнадцать лет назад. Берег Байкала, январь 1629 года и… внезапная эпидемия зубной боли, у доброй половины экспедиции. При этом, на 357 человек, частенько разбросанных на площади в сотни квадратных километров, есть ровно один профессиональный зубной техник и приданный ему в помощь бывший студент медицинского вуза. Но, зато, имеется, как минимум, двести человек с разнообразным высшим образованием. В том числе, добрых полторы сотни — с инженерным и техническим… И ни одного человека с образованием ниже среднего. Грамотные, способные к обучению люди в достатке. Что прикажете делать?

Вот именно. Народ воспринял проблему штатно — «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». А что тут такого? Если припомнить, что до XIX века врачеванием зубов занимались преимущественно не медики, а люди ловко владеющие ручным инструментом (кузнецы, сапожники, брадобреи), то ход общественной мысли был легко предсказуем — «ха, вырвать-то товарищу больной зуб мы завсегда сумеем». И понеслось… Особенно в походах и на точках. Сильно добавлял оптимизма тот факт, что на Земле-1, даже в конце XIX века и даже в Германии, после реорганизации прав ремесленников 1869 года, дантистом мог стать каждый, кто только изъявлял такое желание. Только с 1920 года (!) немецких дантистов обязали получить специальное образование. Другими словами, большую часть своей истории стоматология (как занятие болезненное, рискованное и требующее практических навыков) была уделом любителей. Профессиональные медики лечением зубов брезговали. Не знали? Загибайте пальчики, это снялся третий мозговой блок. Стоматология, издавна — вотчина дилетантов… «Профессионалы» ринулись осваивать это кормное место (и распихивать локтями прочих желающих) только когда посторонними людьми были решены все основные проблемы.

Ведь что такое «профессионалы»? Продолжая мысль товарища Конфуция — более-менее тренированная бестолочь, чрезмерно о себе возомнившая. Превратившая идеи безвестных энтузиастов в собственный заработок. Клятва Гиппократа, ха — тому пример. Произносящий её, обещает не причинять боль! Обалдеть… Не, с коммерческой точки зрения — логично. Люди не любят платить за то, что им делают больно. Но, лечить-то их надо? Господа же медики, в основной массе, тысячи лет шарахались от операций связанных с удалением органов и рассеканием тканей, сверлением и пилением костей, как черт от ладана… Прикиньте! Ведь операцию по удалению камней (опасную и сложную), клянущийся именем Гиппократа, прямым текстом (!), обещает свалить на цирюльника. Благородному доктору не пристало пачкать руки в крови занимаясь полостными операциями… Пациент ведь может и не заплатить… А то и вовсе «того». Сплошной ущерб репутации! Массовая хирургия, до XVIII века, а в большинстве мест — до самого XX — это те же самые ремесленники и брадобреи, костоправы и бабки повитухи…

Наша прикладная медицина (как и всё остальное) — сущая технология отчаяния. Как выражается дядя Лева — пережиток «совкового воспитания». Почему-то идея, что привычного уровня медицинского обеспечения не будет больше никогда, загнанному в угол обществу страшно не понравилось. И вообще… Если верить маме, то сначала казалось, что наступил конец света. Ни врачей, ни учителей, ни парикмахеров… Как дальше жить? Однако, приспособились… И быстро… Заново разработали устаревшую методику пломбирования серебряной амальгамой. Понаделали приспособлений для протезирования. Наладили выпуск материалов. В Кронахе, как и повсюду, удаление зуба у цирюльника стоит одну серебряную марку — месячный заработок разнорабочего. В нашем расположении — зуб запломбируют бесплатно. Мальчикам нужна практика… Почувствуйте разницу. На уроках обществоведения нам рассказывали, что в мире Земли-1, на Западе, гражданам запрещено оказывать друг другу медицинскую помощь (даже первоочередную и срочную!) под угрозой уголовного преследования. Единственный доктор в Кронахе шанса натравить на незваных конкурентов государство лишен. По опыту Эзеля, можно предположить, что очень скоро господинчик сделает отсюда ноги, а его домишко можно будет, по дешевке, выкупить и приспособить под городскую больницу… Широко живет, шарлатан. Двухэтажный особняк, в самом центре. Пригодится… Резать аппендицит в палатке — дикость.

(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)

Председателю Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Наташа.

Соколову Вячеславу Андреевичу

(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)

От ИО Канцлера Священной Римской Империи

Сазоновой Натальи Алексеевны

(временная резиденция — кр. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

Дядя Слава!

Хвастаюсь! Регламент и проверка систем подарочка прошли успешно. Сарай ещё полетает. Груз-200 к отправке не готов. Гнать борт в пробный рейс порожняком жалко. Предлагаю устроить бартер. Имеем в наличии 1200 литров пива «Märzenbier» (красно-коричневое «мартовское», крепостью 7–8 градусов), 1500 литров пива «Doppelbock» (темное «двойной бок», оно же «жидкий хлеб», крепостью 13 градусов). А ещё — всякого-разного, сколько поднимет, в ассортименте. Тара — оригинальная. Спасибо не надо.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Вторая выпивка за неделю… Думаете, чего меня на философию потянуло? Нашли крайнюю! Фриц пить не может. Он обещал держать свою команду в тонусе и должен подавать пример трезвого образа жизни. Бабы со мной идти отказались — понятное дело. Давно с бой-френдами не общались. А представлять «Ы-ымперию» опять назначили меня. И не отказаться. Повод-то — серьезнее некуда. Первая экспортно-импортная операция. Оптовая поставка в метрополию партии колониального товара, блин… Дегустация готовой продукции из его императорского величества Фридриха IV пивного запаса. Не-на-ви-жу пиво!!! Увы, положение обязывает…

Каждая рота, по боевому расписанию, обязана иметь постоянно готовый к работе дежурный медпункт. Для поддержания готовности предписано постоянно вести в этом медпункте прием местного населения. Это проще, чем изобретать учебные мероприятия. Травмы, у всех людей — одинаковые, а смычка с аборигенами — дело полезное. Пусть, сидящие в наряде, тренируются делать перевязки и ставить уколы… Не вечно же им с автоматами бегать? Ага… В жизни всегда есть место подвигу. К пациенту, дежурного фельдшера, привел за руку сын. А если бы в доме его ждал не больной, а засада? Хотя… с ребятишками тут самые доверительные отношения. Дальше всё просто. «У папы болит живот!» Если бы… У папы уже температура, которой совсем недавно не было… У папы — рвота, которая не приносит облегчения… Папа не может поднять правую ногу… И вообще, папа не может встать. А когда он лежит на левом боку — то чувствует боль в правой подвздошной области. Классика! Острый приступ аппендицита… Учитывая время и место — жить папе осталось пару дней.

По инструкции полагается вызвать дежурного врача и срочно готовить операционную. Операционную приготовили, а врач на Эзеле… По плану, в таких случаях, нашим полагается эвакуация. А местным? Но дури — немерено. Вдобавок — понты. Не бывает глупостей, которые не по силам для скучающих в наряде студентов. Свистнули-гикнули… Вчетвером — дотащили мужика до медицинской палатки… Дали ему эфирный наркоз и, практически в полевых условиях, сделали операцию. Никто не успел даже чирикнуть… Оказывается, двое из ребятишек уже ассистировали настоящему хирургу и «видели, как это делается». Нет, в анатомичке нам всем показывали, как выполнять косой разрез, и где расположен червеобразный отросток. Но, чтобы вот так… Обалдеть…

Мужик оказался шишкой местной гильдии пивоваров. Раз все от денег отказались, им предложили взять пивом. Щедро. Каждому — по бочке. На выбор… Ну, и подумаешь — дали зарок? Как это, всем запретили пить? Вы солдаты или кто? Об-щак? Люди видели, ваша Drude — пила. Пусть, тогда она выбирает. У-у-у! Пришлось.

Я бы отвертелась… Я почти было отвертелась… Но, инфа утекла… Сначала, вышел на связь комендант Аренсбурга — «Дочка, соглашайся, мужики не поймут..» Мягко напомнил обещание… Тем временем, в сильно искаженном виде, весть достигла Байкала. Уже по утру, донесся восторженный хор аксакалов Старой Базы — «Наши парни раздобыли в Баварии пива!» «Наши парни»… Ха! Старые алкоголики! Почему-то они думают, что если на Земле-1 баварское пиво было лучшим в мире, то и здесь — то же самое. Они его таки пробовали?

Вы знаете, что такое «дистанционная дегустация»? Это когда я, как дура, хожу вдоль длинного стола с глиняными кружками. Отливаю в стеклянную рюмочку, нюхаю, смотрю на свет, отхлебываю по глоточку и пытаюсь морзянкой, через три ретранслятора, донести свои ощущения до истосковавшихся, за прошедшие 18 лет, по мерзкому пойлу эстетов. Выслушиваю коллективное резюме… Делаю пометку в памяти. Перехожу к следующей порции. А стол длинный… А в затылок дышат друзья спасенного… А в голове шумит… А утка с капустой (традиционная закуска) казалась вкусной после первой-третьей порции. После двадцатой на неё уже смотреть не возможно… А в наушниках изнывают, от тоски по любимой гадости, знакомые с детства люди… У баварцев, в каждой деревушке, свой сорт пива. А гарнизон Розенберга обслуживало несколько пивоварен.

Кончилось тем, что плюнув на советчиков я выбрала самое древнее «мартовское пиво» (по легенде — оно чуть не времен римского завоевания) и самое крепкое «двойной ледяной бок» (из соображений экономии). А всё остальные сорта велела фасовать в мелкую тару и отправить на пробу в натуральном виде. Тем спаслась… Всей награды — получила по телетайпу первую в жизни карикатуру. На себя, любимую. Смешно и похоже… Отправляю на Эзель «шаврушку» у которой, вместо фюзеляжа, пивная бочка. Триста литров… Почти правда. Но, зверски обидно. Кому-то «равные права», а кому-то обязанности рейхсканцлера, что б они провалились.

Пивная культура в Германии середины XVII века.

(прицепленное медной скрепкой продолжение на ленте от радиотелетайпа)

Пиво в Германии вообще и Кронахе конкретно, как выяснилось — это очень серьезно. Так что, теперь, в доме, принадлежащем местной гильдии пивоваров, я — частая гостья. А лысый отец Моринелли — мой личный переводчик. Эти их диалекты… Эти их обычаи… Ну, не воспринимают меня как большую шишку. «Королева пивного бала», ага… Официально. По какому случаю? Скорее, по поводу… Возрождение надежды на былое процветание. Господа «производители» решили, что нащупали канал для сбыта своей бурды. Как могут, стараются показать нам с иезуитом своё расположение. Лично мне — сувенирчик подарили. Сделанную из перекрещенных планочек шестиконечную «Звезду Давида»… Увидела — ошалела. Судя по нашим фильмам — главный символ сионизма. А вот и нет! Оказывается — оно старинный, со времен раннего средневековья (!), символ немецких пивоваров. С евреями этот знак начали связывать не раньше XIX века, когда они захватили монополию на торговлю пивом и крепкими спиртными напитками в Центральной Европе. Не забыть предупредить дядю Леву, что ZOG на символику осиротел… Знак-то уже занят!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

С Фрицем у меня вышел тяжелый разговор. Не знаю, что и сказать… «Равные права» — вопрос принципиальный. Раньше он такого не говорил, а вчера — выдал.

— У немцев, — типа, — должен быть настоящий, без натяжек, повод для собственной гордости, — заявил мне мой благоверный, — Корейцы, например, кичатся своей древней культурой и пряностями. Имеют право… Пряности в Сибири не растут. Вот всё что нужно у вас есть, а пряностей — нет. У немцев, с культурой, не так что бы очень… Зато, у нас есть пиво. Понимаешь — это sehr wichtig (крайне важно), знать, что и через века, в совсем другом мире, немецкое пиво будет, по прежнему, считаться самым лучшим на свете. Мы бедные, мы голодные, мы все смотрим друг на друга зверями, но самое лучшее пиво у нас уже есть. И это — навсегда!

Пивной патриотизм, ага… Хотя сам не пьет. И парни — держатся. Один отец Моринелли самоотверженно старается за всех, да мне, из своего стакана, тоже приходится публично отхлебнуть глоточек. «Willkommen» поджидает прямо у входа. Ой… Считается, что от непосильной алкогольной «чести» можно откупиться… золотой монетой. Ха! Не дождутся… Я уж скорее кружку с пойлом о ступеньки грохну. Скажу — не удержала. Эх-х-х… Как догадались. Кружку мне преподнесли — антикварной красоты, жалко… Волей-неволей приходится перенимать опыт Плещеева. Как бы невзначай, после каждого показного глотка, чуть-чуть проливать на пол. Он в зале собраний глухо каменный и довольно щелястый, остается сухим… Это разрешается. Собаки подлижут. А ещё — на пол полагается бросать кости. Для них же. Свиной окорок сегодня хорош…

Эти пивовары, несмотря на свою профессию — исключительно дружные мужики. Кстати, коллективная пивоварня, для немецких городов — обыденная норма. Каждый варит свой сорт пива по очереди. Разливает в свои бочки. Но печь, котлы и оборудование — общие. Говорят, так безопаснее с точки зрения пожаров и много экономнее расходуются дрова. И вообще — они тут интересные. Не то — древний профсоюз, не то — монашеский орден. Для меня (все остальные такие вещи давно знают) иезуит под пиво рассказал историю вопроса. Ещё в 1040 году, епископ Engilbert von Freising впервые дал братьям бенедиктинцам (ордену, славившемуся именно своими хозяйственными успехами) в монастыре Weihenstephan (я навела справки — на Земле-1, в XXI веке, там факультет пивоварения Технического университета в Мюнхене) привилегию варить пиво на продажу. Поэтому, средневековые жители Германии представляют себе пивовара именно в монашеском одеянии. Ну, не знаю. Мужики вокруг меня всё больше в кожаных штанах. Говорят, что качество пива они тоже проверяют штанами. Надо плеснуть пробную порцию на лавку, сесть сверху и дождавшись установленный срок попробовать встать. Если пиво качественное — то лавка (тяжеленная, и толстых досок) должна подняться вместе с седоком, крепко прилипнув к его штанам. Я опасалась, что наша возня с трупами может повлиять на репутацию. М-м-м-да… Век живи — век учись. Везде свои заморочки. В последнюю, предвоенную, эпидемию чумы гильдия пивоваров Кронаха прославилась тем, что дисциплинированно, в полном составе, отправилась собирать и предавать огню трупы погибших, в то время как дипломированные врачи боялись высунуть на улицу нос. И справилась… Причем, никто не заболел. Что-то я подобное уже слышала… То ли возбудитель чумы не переносит пивных дрожжей, то ли добровольцы квасили, для храбрости, больше обычного и проспиртованные организмы оказались чуме не по зубам. Уточним…

Меня больше заинтересовало, с какого перепугу гильдии баварских пивоваров выбрали себе символом шестиконечную «Звезду Давида»? Именуют они её, правда, иначе — Zoiglstern (цойгль — символ). Обозвали бы, без затей — Brauerstern (Звездой пивовара) и все дела. Оказывается, без евреев тут всё же не обошлось. На юге Германии считается, что первым пивоваром был библейский царь Давид и название пивной на юге Германии — Beisl происходит от искаженного иврита «бейт» (дом). Впрочем, гексаграмма к Ближнему Востоку никаким боком. Один треугольник, направленный вершиной вверх, символизирует три первоэлемента, от которых происходит пиво — вода, огонь, воздух. А другой треугольник, направленный вершиной вниз, обозначает три главных ингридиента — солод, хмель, воду. Шестиугольная звезда в сборе — символизирует чистоту пива. Это знак что пиво сварено без добавок и все его элементы находятся в гармонии друг с другом. Масоны, блин…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

К сожалению, кому «пивной бал», а кому — работа. Вот и сейчас, я не только изображаю «присутствие высочайшей особы», пока народ глазеет на недавно оштукатуренную и густо вымазанную побелкой стену. Там — экран. Там — картинки, из проектора со слайдами. Один из курсантов, получше других говорящий на местном наречии, проводит ликбез. Что под Кульмбахом, это в Баварии, нашли глиняные кувшины, которые использовались пивоварами еще за 3000 лет до новой эры. Кто такой Пастер. И где находится озеро Байкал…

Мне ликбез достается индивидуально. Экономика-политика, блин… Вчера ангарский Совет проголосовал за включение Кронаха (а не только Розенберга!) кандидатом на вступление в состав Союза. Пиволюбы… Сибариты… Вы думаете, что организовать регулярные поставки немецкого пива за Урал (на чем, судя по раскладу, теперь будет базироваться хозяйство данного клочка Новой Германии) — пустяк? Да там же черт ногу сломит. И угораздило меня выбрать, в качестве пробной поставки, именно «мартовское пиво»? Я его даже не пробовала, честно! Теперь — расхлебываю все последствия. Отчего оно «мартовское»… Почему его почти не осталось… Когда ждать следующую партию… Дорвались. Средневековье! Что здесь, что там… Обычная производственная логика, которую проходили в школе, не работает. Яду мне, яду…

С чего начать? С «Ячменного» закона, принятого в Нюрнберге 1325 года, за пару веков до пресловутого «Закона о Чистоте». Он обязывал всех пивоваров варить пиво исключительно из ячменя. Только! Прикиньте расклад происходящего в то время. Основные сельхоз культуры в XIV веке — яровой овес, озимая пшеница и рожь, а ещё ячмень. Именно в такой последовательности. Почему? А потому, что народа в Европе жило мало и основной продукцией для «набивания желудков» было мясо. Среднее потребление мяса составляло 100 кг в год на душу, против 14 кг в XVIII-м и XIX-м веках. Овес шел на корм скоту, а пшеница и рожь — на каши и хлебопекарные нужды. При этом соотношение семян к урожаю, в среднем, было сам-3, то есть любой неурожай подрывал всю экономику на хрен. Два неурожая подряд означали катастрофу и голод. Народ тупо разбегался по лесам, переходя к охотничье-собирательному образу жизни, а немногочисленные феодалы, в свою очередь клали зубы на полку. Баронам такой расклад не нравился и они, в меру способностей, «поднимали социалку». За попытку варить пиво после марта, до понимания, а что будет с урожаем озимых пшеницы и ржи (если, вдруг, проблемы, то можно пересеять и получить яровые культуры на полях, которые планировались под овес и ячмень) — карали. До осени — нельзыя! Система «трехполья» (когда сеять одинаковую же культуру на тех же полях можно только через промежуток, после засева других двух культур) уже существовало. Вот и страховались. Феодал, у которого все крестьяне передохли с голода, авторитетом не пользовался. Несвежее пиво полагали меньшим злом. Интересно, Ангарск теперь следует считать сюзереном Кронаха или наоборот? По официальной должности у Фрица ранг выше, чем у Соколова.

За века Просвещения урожайность слегка поднялась, но непрерывные войны и сопутствующая разруха законсервировали ситуацию. Она стала Традицией… Принятый в 1516 году баварский закон о соблюдении рецептуры пива, названный «Заповедью чистоты» (Reinheitsgebot), подтверждал, что пиво разрешается варить только (!) из ячменя (позже, ячменного солода), хмеля и чистой воды. Тех, кто разбавлял и подделывал пиво, строго штрафовали, а самых отпетых мошенников — как в глубокой древности — топили в собственном пиве. Фриц (с подачи аборигенов) объявил, что упомянутый закон сыграл огромную роль в становлении немецкой культуры. Сеть подтверждает. На Земле-1, с «поправкой на дрожжи», пресловутый Reinheitsgebot действует в Германии до сих пор. Дрожжи немцы начали добавлять в пиво после открытия Пастера. Подсчет площадей, занятых под посевы в контролируемых нами деревушках и окрестностях города, дал приемлемый результат. Анклав способен выйти на полную самоокупаемость уже в следующем году. После сбора урожая. Этот год и начало следующего уйдут на отработку взаимодействия и подготовку условий. Крестьян, видимо, придется соблазнять вступать в подобие колхоза, что бы увеличить выход готовой продукции. Именно этому и посвящено обсуждение у стены, где высвечиваются слайды. Попутно народ срочно учится читать…

Первый указ, изданный их Императорским Величеством Фидрихом IV, уже готов. Вы правильно догадались. Это «Reinheitsgebot-2». Чистой приказано считать не просто отфильтрованную, а прокипяченную воду… А за появление на улице любого человека, с любым оружием, в пьяном виде — полагается расстрел на месте… Ох… К счастью для меня, от «Дома Пивоваров» до расположения, по задворкам, протоптана удобная тропинка. Не хотелось бы мне бродить по этим местам без револьвера. А везде ходить с охраной — противно… Не барыня… Принцип «или трезвый, или безоружный» — тут новинка. Он теперь касается абсолютно всех. Равные права!

 

Лист тридцать второй. Бриллианты нищих

(перевернутый оборотной стороной праздничный пригласительный бланк белого картона)

Неожиданно наступил октябрь… Раз — и лето, как по команде, превратилось в шикарную золотую осень. В Германии она — поздняя. Не то, что у нас в Прибайкалье. Там легкий утренний заморозок может, к вечеру, плавно превратиться в нормальный снегопад. Причем, снег останется лежать до весны… А здесь — благодать! Трава — зеленая, небо — ослепительно синее, а деревья — в красном, багровом, желтом, коричневом, рыжем….

Поймала себя, что 2 недели не обновляла записи. Некогда! Если бы не этот бесполезный кусок картона, для которого машинально попыталась найти достойное применение — и дольше бы не вспомнила. Текучка… У населения Кронаха, сегодня — праздник. Первый светский праздник в его истории. Oktoberfest. Без всяких там заморочек или идеологических выкрутасов. Просто первое воскресенье октября. Так решил Фриц. И сделал… На Земле-1, в параллельной будущей Германии — это самое большое народное гуляние (Volksfest) в мире. Для тамошних немцев — самый главный праздник года. На моих глазах рождается новая традиция…

Я, было, попыталась съязвить. Процитировала, из Салтыкова Щедрина — «А праздников будет всего два. День Избавления от бедствий минувших и День Приготовления к бедствиям грядущим. От прочих дней они не будут отличаться ничем, кроме усиленной маршировки на плацу». Ой! Думала — схлопочу подзатыльник… Фриц на меня так взглянул… «по-императорски»… душа ушла в пятки. Кто же знал, что это у него старинная идея-фикс. Ещё с первого года пребывания на Эзеле. Сделать такую же Германию, как на картинках, в наших книжках и в наших кинофильмах. Скажете, блажь? А для него — детская мечта. «Поход в сказку» Мальчик сам для себя выбрал цель жизни. И он, безусловно, прав. Если нам можно строить свою мечту, то кто запретит, то же самое, всем остальным? Тем более, что «образец для подражания» вполне себе перед глазами? И всё равно — вышло неожиданно. Правильно мама сказала — «только, как выйдешь замуж, мужиков поймешь». М-м-да…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Коротко о главном. Угроза войны почти рассосалась. Нового нападения, которого мы ожидали, так и не случилось. Максимилиан проглотил поднесенный ему судьбой совок навоза совершенно стоически… Сделал вид, что никакой армии, посланной им штурмовать Кронах, как бы не существовало. Совсем! Были какие-то недисциплинированные солдаты во главе с фельдмаршалом. Самовольно пошли куда-то в поход… и пропали. Обычные дела. Европа большая — затерялись где-то. Он даже не удостоил нас чести прислать парламентера… Сделал вид, что ничего не произошло. Ну, завелся в лесной глуши очередной мелкий феодал… с амбициями. Пусть… Благородное происхождение сомнений не вызывает? На соседей войной не лезет? Вот и отстаньте…

Честно сказать, и без войны дел хватало. По наносимому ущербу два переезда равны одному пожару. В крепости Розенберг, пока, разместился штаб, узел связи и складское хозяйство. Точнее, складское хозяйство к нам перешло, по наследству. Так что, «второй переезд» заменили генеральная уборка… с ремонтом. Потоп во время землетрясения, блин. Едва успели убрать следы хлорпикринового штурма и навести порядок на складе продовольствия. Для проживания, пока, пригодны пара флигелей и центральная башня. Да и то — запашок… К весне, надеюсь, выветрится. Студенты помогут… План открыть в помещениях бывшей цитадели Университет никто не отменял. Вообще, все прежние планы, со скрипом, трудами и натугой, продолжают осуществляться. Железная у моего Фрица воля — я бы давно плюнула и «урезала осетра». А он — тянет на себе весь этот воз…

Многоходовка иезуитов сработала. Неожиданно качественно. Звонкий политический резонанс, от краха алмазной биржи в Амстердаме, совпал по времени со ужасными слухами о кознях зловещих союзников Папы в тихом немецком местечке Кронах. Протестантская пресса захлебывается от обвинений в связях с дьяволом. Понтифик смиренно помалкивает. Император послал к нему пышную делегацию. В Риме её демонстративно не приняли… Вестфальский Конгресс, из практически предрешенного мероприятия, на глазах превращается в фикцию. Очевидно мертворожденную затею спасают каждый на свой лад. Про нас хотят забыть. Ну и ладно…

Между нами, идея Университета, по-своему, гениальна. Она позволяет объяснить (и оправдать) любые странности текущего состояния. Чтобы стать Университетом, учреждению, достаточно получить папскую буллу (указ) о своем создании. Такой буллой Папа Римский выводит организацию из-под контроля светской и местной церковной власти. Узаконивает автономию. Рождение Университета традиционно подтверждают «привилегиями» — особыми документами, подписанными Папами или царствующими особами. Через головы местных владык, между прочим. Права Университета, в Средние века, широкие, как море. Собственный суд и самоуправление, а также право дарования ученых степеней. Освобождение земель от налогов, а студентов от воинской повинности. Профессора, студенты и служащие образовательного учреждения подчиняются не городским властям, а исключительно выборному ректору университета или выборным деканам факультетов. Если студент допускает проступок, то городские власти могут лишь просить университетских руководителей Университета судить и наказать провинившегося. Никто никогда не думал, что данный принцип можно толковать расширительно — объявить частью Университета город с окрестностями. Фриц — догадался.

Теперь, жители Кронаха и крестьяне из окрестных деревушек, проезжающие через город путники и все пребывающие на подконтрольной территории лица, выпадают из юрисдикции светских и церковных властей. Императорский указ выпущен. Я его (по праву рейхсканцлера) тоже подписала. Свобода! Первое воскресенье октября — народное гуляние, с распитием первого осеннего «октябрьского пива» (Oktoberfestbier), забавами и подобающими случаю безобразиями. Oktoberfest! В сытой и благополучной Германии, на Земле-1, торжества Oktoberfest обычно продолжаются неделями, с конца сентября по середину осени. Мы — ограничились двумя днями. Нельзя прекращать круглосуточные работы, но надо обеспечить участие желающих. Пусть бедненько — зато весело. Устроили катания ребятни на самолете. А вечером — фейерверк. Трофейного пороха — завались.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Скучаю по Фрицу… Сильно. Закапывание в дела не помогает. Товарищ «император» фактически живет в воздухе. Ангарск… Эзель… Копенгаген… Рим… Ага, именно в таком порядке. Сначала на доклад в нашем Совете, потом — в «альма-матер», следом — в турне по дружественным столицам Европы. Обидно, да… Насколько предсказуемая реакция людей во все времена и эпохи. Победителей — уважают. Побежденных — не жалеют. Все же люди общественные животные. Достаточно показательно щелкнуть по носу вожака и храбрая толпа, как стадо баранов, испуганно бросится врассыпную. Или того хуже — начнет пресмыкаться. Бр-р-р!

Именно сейчас, когда идет ротация курсантов (первая партия вылетает обратно на занятия в Аренсбург, вторая — прибывает им на смену), Кронах можно брать голыми руками. На весь Розенберг осталось не больше десятка защитников. Пришлось заново рассыпать по внутренним дворам крепости картонные хлопушки, что бы хоть как-то обезопасить посты от внезапного нападения. Какая же она огромная! Ночью каменные стены нависают над головой, давят стылым холодом приближающейся зимы. Такое впечатление, что они никогда не прогреваются. А может быть это от сырости? Трава, густая и ярко-зеленая, лезет пучками из каждой щели. Неуютное местечко… Света мне! Воздуха! Солнышка! После сибирских просторов — натуральный каменный мешок. Можете смеяться, но, под крышей, в апартаментах коменданта, спать не могу. Сбежала уже вечером. На чердак. Там и устроилась. Среди балок деревянных перекрытий, черепицы и слуховых окошек — уютнее. По закуткам воркуют голуби. Небо чертят крыльями бесшумные летучие мыши. Пару раз видела крупную сову… Хорошо!

Крепость Розенберг. Внешний вид со стороны Кронаха и внутренние дворы.

(лист тонкого дорогого пергамента, обрезанный в размер стандартного машинописного формата)

Задолбало меня всё! И эта Германия, и эта осень, и эти немцы… Фриц — до сих пор не вернулся. У-у-у! Общаемся с ним, каждый вечер, по радио, но этого мало… Парни пускаются на всякие штуки, что бы меня развеселить. Последний прикол — вместо бумаги зарядили в телетайп пергамент. По виду не особо отличишь. Первый лист, заправленный вручную (вот этот самый), отпечатался нормально, а потом — наглухо заклинило механизм подачи. Спрашиваю: «Weshalb (зачем)?» Отвечают: «Hinlegen (положено)!» Кем? Сгною в нарядах! Ржут… Минут пять ковырялась в железке, изо всех сил пытаясь порвать заклинивший писчий материал, а он — не рвется. Пергамент же! Крепкая, отлично выделанная кожа… Из него можно одежду шить. Хорошо, что механика выдержала. Вредители! Мне в ответ — «Dieses geschichtlich Dokument (это историческая реликвия)».

Приколисты ещё те! Фриц, когда улетал, распорядился, что б народ, этак потихоньку, ненавязчиво, поднимал мой авторитет в местном обществе. «Королеву играет окружение» Если я сама, при личном общении, произвожу впечатление наивной недотепы, так пусть хотя бы выгодные слухи распространяются… Они и рады стараться. Благо, что иезуиты работают в том же направлении. Для них коварная и смертоносная Drude — удобный «бренд». Свои проделки, каждый раз, они сваливают на происки «великой и ужасной». Иногда, противно слушать донесения информаторов, а местные — верят…

Изрядно напрягает, что сменному личному составу, с Эзеля, не досталось ни боев, ни походов. Кроме гарнизонной и караульной службы развлечений у них нет. Инвентаризация крепостного имущества и точечная дегазация зданий всем быстро надоели до чертиков. А скучающие студенты — это настоящая катастрофа для своего собственного руководства, не говоря про мирных обывателях. Нет, ну какой негодяй додумался включить в учебный курс «фильмы-ужастики» с Земли-1? Они там черпают идеи для шуточек, я невинно страдаю. Признаю, показала слабость. Хватило же ума пожаловаться на наплыв посетителей… Отказать — невежливо. Принимать всех — глупо. Сортировать по важности? Откуда мне знать, кто зачем явился? Для каждого его проблема — глобальная. Парни подошли к вопросу творчески — по-студенчески… Предложили вводить посетителей в трепет. Не грубо запугивать (это низкий класс работы, а ненавязчиво принуждать к робости). По примеру прославленных монархов седой старины.

Смалодушничала, согласилась. Эффект? Поток ходоков катастрофически упал, но зато и готовность посетителей к диалогу снизилась. Бывало, ещё слова не сказал, а уже заикается и дрожит, как припадочный… Приходится выдавать стопку, для храбрости. Обычай «Willkommen» имеет свои плюсы. Вот только чувствую себя при этом не начальством, а официанткой из рюмочной, как в старой комедии. Слегка радует, что посетители моих колебаний не замечают. Антураж вокруг, гм…

Идея, по-своему богатейшая. Единственное помещение, удобное для приема посетителей — расположено рядом с главными крепостными воротами. Прежде там была артиллерийская позиция и склад боеприпасов. У нас там — центральный морг и упаковочно-сортировочное отделение, для отправляемых по воздуху «учебных трупов». По иронии судьбы, из амбразур, с высоты 50-ти метрового холма, на котором стоит крепость, видна импровизированная взлетно-посадочная полоса. Рядом — сторожевая башня с радиоантенной. Почти готовый командно-диспетчерский пункт (КДП) для управления полетами. Пока самолетов было мало — они взлетали с реки. Проблема не стояла. С началом регулярного авиасообщения (до трех-четырех грузовых бортов за день), не считая местных вылетов на патрулирование, организация постоянного управления полетами назрела. И? Не нашли ничего лучше, как совместить КДП со складом мертвечины. Здоровая немецкая практичность, угу. Не успела я крякнуть, как ближайший к воротам угол капонира, с отдельным выходом-лесенкой, отгородили от остального помещения листами плексигласа. Со стороны морга импровизированный планшет занавесили трофейными гобеленами. Со стороны входа — расставили пару столов и дюжину стульев, установили блоки радиостанции и шкаф для документов на современный манер (без дверок). Вышла королевская приемная…

Оказывается, (мне бы такое и в голову не пришло), для XVII века совершенно нормально, когда важная персона принимает просителей сидя на горшке, во время еды (причем, не приглашая за стол), одеваясь или вообще — лежа в кровати… Напротив, это поднимает авторитет хозяина, создавая ему репутацию до предела занятого человека, рачительно берегущего своё время. А на мой взгляд, так себя вести — хамство… Плохая из меня аристократка… Однако, со стороны — смотрится. Мне ведь действительно приходится и на рации дежурить, и полетами руководить, и хозяйственные вопросы решать… В качестве постоянно действующего штаба — место удачное. Дополнительный плюс — рядом постоянно крутятся несколько человек. Без свиты мне, оказывается, тоже появляться нельзя. Вот и получилось, что, сидящая в наушниках, за заваленным ведомостями столом и временами отвлекающаяся на радиопереговоры с взлетающими и садящимися бортами, я произвожу убойное впечатление. Кто-то приходит с докладами, за спиной чертит по плексу мелом планшетист, трещит телетайп, светятся лампочки, гудит зуммер. Сразу видно — Drude занята! Излагайте, зачем пришли… и проваливайте…

А если посетитель намека не понимает — надо нажать ногой кнопочку. Во-первых, это знак охране (тому же радисту, например). Во-вторых, сигнал планшетисту отодвинуть в сторону занавеску из гобеленов. Гы-гы! Сразу открывается дивный вид каземата полного наформалиненных трупов, где их круглые сутки готовят к воздушной транспортировке и упакуют в ящики. Главная статья экспорта! Освещение в приемной местное, а в мертвецкой — потолочное. Звуки и запахи не доносятся, зато видно отлично. Типа — тонкое последнее предупреждение. Потрындел — и хватит… За неделю только один тип оказался настолько твердолобым, что кнопку пришлось жать повторно. Капитан отряда бродячих наемников не захотел поверить, что в услугах его головорезов Университет не нуждается… Да вдобавок, начал со мною заигрывать. Вид разделки мертвых тел за спиной нисколько не шокировал бандита. А может, «играл на впечатление», мол, мы в курсе, куда пришли.

Сраный ловелас! Хорошо, что я плохо знаю местные диалекты. Пока врубилась, на что он намекает — не одна минута прошла. По радио, морзянкой, мне начали советы давать. В духе времени, да-с… Главное, ведь что обидно? Послать козла по-русски — не поймет… По-местному, на должном уровне, ругаться я не умею… Пристрелить? А как же репутация? В конце концов, человек сам явился на прием… Короче, пока я тормозила — народ приготовил ландскнехту сюрприз… В ухе пропищало — «Позвони в колокольчик». На фига? Ну есть у меня бронзовое громыхало. Для красоты на столе стоит. Сроду им не пользовалась… Взяла, бренькнула… Не для себя же, для посетителя. Кто их знает, может быть — так вызывают мажордома, выводящего наглеца вон.

Мама дорогая! Вместо мажордома вошли двое «зомби» в криво надетых кирасах и шлемах… Воняющие формалином. Синие от краски (специально припасли ради такого случая). Босиком… И провыли, замогильными голосами — «Hier dienen gratis! (здесь служат бесплатно)». В сочетании с прочим, гм… впечатлило. Сама чуть не сбежала… Дяденька дрогнул, посерел лицом и засобирался восвояси. Ох! Опять на нас карикатуру нарисуют…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

После заката — вторая смена. Работа с населением… Это так называется. А на самом деле — точечная и аккуратная вербовка сторонников нового режима. С противниками разбираются другие люди… Иногда сами ребята, иногда зовут Васю… иногда Васе приходится помогать. Когда его собака идет по следу, надо кому-то прикрывать обоих. Говорят, что раньше в городе была целая гильдия воров (пусть небольшая). Вася это дело прекратил… Теперь — дочищаем остатки и надеемся, что к зиме успеем наладить народную самодеятельность. Тогда всё станет как на Эзеле… или — как у нас. Разбойничков, выходящих из леса на зимние квартиры, надо давить превентивно. Их не встретят ни гостеприимная «малина», ни скупщик краденого. Их ждет пуля из-за угла или удар по голове сзади. Торжествует твердая расценка — «одна тушка — один рубль (извините, талер)»… Тащат! Уголовный беспредел всех давно заколебал. Даже бледная тень твердого порядка — манит несказанно.

Порядок требует организации. Всё в нашем мире начинается с организации. Человек — это общественное животное. Только все понимают под понятием организации разное. Большинство — строгую и холодную, как сосулька, пирамиду вертикальной власти. А вот вам шиш на постном масле! Пирамиду быстро не построить. Пирамиду надо всё время чистить от посторонних и разлагающихся элементов. Пирамиды частенько сами по себе рушатся, погребая многолетние усилия строителей и их самих. Оно нам надо? Приходится строить сеть. Приходится искать подходы к уже существующим сетям. Обществам… Гильдиям. Товариществам. Кланам…

С кланами я работать не умею. Не дано… Представить себе разветвленную структуру родовых связей, с хитрым переплетением взаимного кумовства и интриг — надо в таком клане родиться или прожить половину жизни. Кроме того, клан с посторонними дел не имеет. Посторонних в кланах не считают за людей. Каста! За эту особенность наш преподаватель обществоведения с кланами связываться не рекомендовал. Ненадежно… Много лучше работать с отдельными людьми. Создавать нужные нам связи с нуля. А вредные — давить. Дело кропотливое, не терпящее шума и суеты. «Курочка по зернышку», как говориться. Черная ежедневная работа координатора — тасовать людей, складывая из отдельных личностей узоры сетевых конструкций. Без личного общения никак. Днем общаться некогда. Днем все люди на виду и заняты своими делами. Зато ночью — самое то. Я не понимаю, как можно ложиться спать сразу с заходом солнца? Куда человеку столько спать? Подъем!

— Тук-тук! — раздается в ночной темноте негромкий стук в дверь. Специального молотка нет. Бедность…

— Wer ist das (кто там)? — едва доносится из недр жилища надтреснутый старческий голос.

— Guten Abend, Frau (дальше обязательно надо правильно произнести имя старушки), — на женский голос они обычно реагируют адекватно, — Verzeihen Sie die Storung (простите за беспокойство), — пока я заговариваю бабке зубы, ребята спешно сдирают с физиономий телескопические ноктовизоры… Готовы? Теперь — зажечь светодиодный фонарь и осветить себя. Моя визитная карточка… Папа, свой собственный, на 16-й день рождения подарил.

— Drude?! — это не ругательство, это констатация факта… Обижаться бессмысленно, тем более, что имя Наташа дано правильно выговорить не всякому немцу, особенно — старому и беззубому. Лязгает задвижка… Скрипят дверные петли… Сгибаемся, и, стараясь не задеть низкий косяк, входим в очередную нищую халупу.

Первоначально идея вызвала массу споров. Как известно, мало суметь заработать деньги, важно суметь их правильно истратить. Первый наш скромный профицит бюджета, после жарких дебатов, Фриц единолично решил потратить на пенсии местным старикам. И не просто, а с подходцем. Без казенщины… Список бабок и дедов, которых этой зимой, в обнищавшем за военное лихолетье Кронахе, ждет голодная и холодная смерть, составили быстро. Кое-кого после добавили. Перечень вышел длинный — на несколько десятков персон. Каждому полагается сообщить о нововведении лично. С уважением, но без лишней помпы. Кто отвечает за благотворительность в этом городишке? Угу… Здравствуйте, я добрая фея! Не обращайте внимания на револьвер, это моя волшебная палочка…

Ежедневно, каждому нетрудоспособному жителю, лишенному поддержки родственников, полагается один килограмм хлеба, полкило солонины, литр молока и копейка серебром, с доставкой на дом. Пивовары, от себя, предложили дополнить наш паек кружкой пива. Оно здесь тоже считается едой… Никаких герольдов и королевских указов, под барабанный бой зачитываемых на площадях. Никакого шума и показухи, приличные люди подают милостыню тайно, не унижая… Просто, после захода солнца, я хожу по темным улицам и персонально сообщаю старикам, что Университет ставит их на довольствие. Равные права! Еду и деньги будут приносить в это же время. Ночью… Извините, фрау, днем у нас куча дел. Такое — не по-нашему, такое — страшный опыт голодавших. Знающих, как это мучительно пытаться уснуть на пустой желудок…

— Нет, фрау, нам ничего не надо… Да, фрау, если вы хотите чем-то нам помочь — скажите про это посыльному. Ну, например, если заметите или узнаете что-то подозрительное… До свиданья, фрау, приятного вам аппетита…

Самое мучительное, понимать, как бабуля борется с желанием сразу наброситься на еду… Кто её знает, когда она последний раз нормально ела… тем более мясо. И холодно в доме… Про дрова тоже пора подумать. Установки сухой перегонки древесины выдают горы угля. Можно его прессовать в брикеты… Насчет дешевой теплой одежды — проблема. Интересно, лоскутные одеяла тут шьют? Ох… Мальчики, идем дальше!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Работа координатора — видеть обстановку, как с высоты птичьего полета. Широко и объемно. Выделять в ней пассивные и активные части… Играть элементами, создавая из них новую реальность. Тут необходим талант. У меня такого таланта нет. Но, зато, я хорошо вижу дырки в чужих фантазиях. Тоже своего рода дар. Уточню, это не умение обосрать замысел, до его воплощения — такое каждый может, а именно поиск слабых мест. Для того и придуманы мозговые штурмы, что бы шлифовать до блеска идеи на предварительном этапе. А потом — практическая проверка. Кто, что предлагал, тот это самое и проверяет… Справедливость, ага…

Тут ведь, в силу малолюдства, задача на задаче сидит и сверхзадачей погоняет… Разовая очистка города от асоциальных элементов — разумная мера. А дальше? Если не заполнить Кронах ночной жизнью по нашему сценарию, снова возродится прежний беспредел. А кто по ночам не спит? Разбойники, влюбленные, патрули, работники круглосуточных производств и… старики, страдающие бессонницей. Готовая сеть информаторов! Достаточно их мотивировать и связать некими моральными обязательствами. Помню, именно в этом месте я и встряла. Какие могут быть моральные обязательства у неграмотной старушки, чудом пережившей четверть века войны перед неведомо откуда свалившимися ей на голову безбожниками и головорезами? Очередные оккупанты, от которых следует держаться подальше… Не так?

— Ja, freilich (разумеется), — неожиданно легко согласился со мною Фриц, — man mus bitten private (их надо просить лично). И вот я здесь. Проверяю, насколько охотно идут на контакт с новой властью голодные бабки. К дедам нужен другой подход. Иезуиты уже нашли подходящего человека… А разносить еду и деньги будут дети. И ничего, что ночью. Даже хорошо, что именно ночью… «Если работа скучная — сделай её опасной!» С детьми плотно работает Вася… Продолжаю удивляться, как легко тунгус нашел общий язык с диковатыми местными подростками. Впрочем, по сравнению с основными нашими кадрами, он производит впечатление безобидного бродячего фокусника. Кто-то где-то прячет вещи — он находит… а собака ему помогает. Цирк! Ролевая игра. Взрослым не интересно. Для детей — настоящее приключение. Принести под покровом ночи передачу для одинокой соседки, заметить самому или узнать (подсмотреть, подслушать) что-то важное — повод отличиться среди прочих.

А ещё, приблизительно со следующего месяца, мы планируем открыть начальную школу. И платить всем ходящим на уроки стипендию — ту же самую копейку серебром в день. А ещё — устроить что-то вроде эрзац типографии… А ещё, попутно, мы понемногу собираем сведения о действующих в городе тайных обществах. Поначалу я и не поверила, что они вообще тут есть. Захолустье же! Меня просветили. Кое-что удалось самой накопать в банке данных, через Сеть. Волосы дыбом… Только жидо-массонов мне для полного счастья и не хватало!

Ещё роясь в городском архиве, иезуиты обратили моё внимание на полное (!) отсутствие статистики по живущим в Кронахе евреям. Вещь совершенно ненормальная, если знать маниакальную страсть немцев брать на карандаш абсолютно всё подряд. В пыльных сборниках, уцелевших от натиска мышей, плесени и времени, хранится вековая память о строительстве и продаже домов, о мелких происшествиях и о важных событиях, о приезде и отъезде из города буквально каждого человека. В епископстве Бамберг пребывание евреев никогда не прекращалось. Это попы могут гарантировать твердо. Как и везде, «богоизбранные», в массе, тут страдают от нищеты и бесправия. И в то же время евреи-«факторы» частенько получают важные должности, звания и богатое содержание. Некоторые, пытаются влиять на политику феодалов, которым служат… Придворные евреи-финансисты занимаются поставками продовольствия в армию. Среди них есть торговцы серебром и владельцы монетных дворов, ростовщики и ювелиры, портные и врачи. А в архивах — наглая пустота…

Не, я понимаю, что специальные налоги на иноверцев — не сахар. Но и такой наглости, как абсолютное уклонение от учета в любой статистике, мне кажется, городским властям допускать не полагается. Это пахнет форменным «еврейским подпольем». И могучей коррупцией в Ратуше… Непорядок. Сделала заметку в памяти. А с местным «братством вольных каменщиков» довелось столкнуться непосредственно. Ох, они и жуки…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Если верить инфе с Земли-1, влиятельные масонские союзы Европы возникли как раз из строительных товариществ начала XVIII века. Мифологически-то, историю масонства доводят до Адама, или построения Соломонова храма, ряд исследователей находят корни масонства у пифагорейцев, ессеев и первых христиан. Реально, всю эту публику объединяет одна черта — стремление сохранить в тайне профессиональные знания.

Союзы каменщиков набрали силу в Германии XII–XIII веков, возводя громадные церковные здания. С течением времени были выработаны правила: отношений между членами братства, приема новых товарищей, разрешения возникающих между ними споров, торжественный церемониал на разные случаи жизни. Мелкие «ложи» подчинялись «главным ложам». Ревниво оберегались от посторонних нормы архитектуры, числовая мистика, символика орнаментов. Основы строительного искусства строжайше запрещалось записывать на бумаге, отчего появилась нужда в тайном символическом языке. По меркам Средневековья это было тем более важно, что многие члены товариществ не умели писать. Учениками не выдавали сертификаты, вместо них были введены устные формы приема неких экзаменов, в виде вопросов и ответов. Немецкие каменотесы занесли свои порядки в Англию, во Францию и Италию, где получили в официальных актах наименование Free-mason, Free-stone-Mason. Видимо, у некоторых излишне предприимчивых местных деятелей, зародилась мысль воспользоваться старой организацией, являвшейся помесью мафии с филантропическим учреждением и, вдохнув в нее новую жизнь, применить для добычи денег. С помощью и при посредстве опытных гешефтмахеров. Как выразился отец Моринелли — «Cacas ad cacas (дерьмо к дерьму)». Веская штука — латынь. Товарищи древние римляне знали толк в изящной словесности и строительных махинациях…

Мирное сожительство научных достижений с тайнами мистических занятий — примета времени. Одна из привлекательных черт масонства та, что в отличие от церкви и науки, оно приемлет любые знания и не знает национальных предрассудков. На мой взгляд, это «плюрализм в одной голове». А ещё, мне кажется, что ребята заигрались в свою конспирацию, пора их вытаскивать обратно, на свет божий… Судя по отчету о наскоро проделанном в Розенберге ремонте, смета, предоставленная «вольными каменщиками» раздута, минимум (!) — в 3–4 раза. По донесениям информаторов, не сами «каменщики» её составляли. Рылом они не вышли, для подобной финансовой алхимии. Короче:

На всем лежит еврейский глаз, Везде еврейские ужимки. И с неба падают на нас Шестиконечные снежинки

Концов не сыскать. Зато — Фрицу предлагают крупный кредит… И трудно понять, кто, голландские сефарды или местные ашкенази? Под залог рутила. Ниточки тянутся во Франкфурт-на-Майне и гетто Праги. Я не верю в совпадения… Если так пойдет, в бюджете Проекта скоро должна появиться огромная черная дыра.

(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)

Председателю Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Наташа.

Соколову Вячеславу Андреевичу

(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)

(копия) Фридриху Оттону IV (позывной координатора — F4, передать на весь Союз по трансляции)

От ИО Канцлера Священной Римской Империи

Сазоновой Натальи Алексеевны

(временная резиденция — кр. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

Дядя Слава! Фриц!

Какие-то левые жиды предлагают, в грубом пересчете, двадцать четыре тонны золота, под залог ещё не ограненного рутила. Готовы взять весь сразу, сколько есть. Что мне делать?

(первый обрывок ленты от радиотелетайпа)

ИО Канцлера Священной Римской Империи
F4

Сазоновой Наталье Алексеевне (позывной зам. координатора — N, анклав Кронах)

Einziger kredit (никаких кредитов)!

(второй обрывок ленты от радиотелетайпа)

ИО Канцлера Священной Римской Империи (позывной зам. координатора — N, анклав Кронах)
ZOG

Сазоновой Наталье Алексеевне

Молчать-бояться! Ни одного слова без моей консультации! Тут нужна ювелирная работа. Вылетаю сам.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Дядя Лева в своем репертуаре. Старый уже, но, если где чего затевается по части финансов — встревает первым. А может быть, он просто местное пиво распробовал? С него станется… Взять недельку отгулов, да и закатиться, на излете бархатного сезона, в курортный европейский климат. У нас-то, небось, уже вовсю белые мухи летают. Господи, которого нет, похоже, что я опять выкрутилась… Есть на кого свалить непонятное.

Осталось пару дней продержаться. Заодно собрать сведения кто, где и откуда они узнали? Ха! Откуда — я сразу могу сказать — от соседей наших, любезных. Верно, те поиздержались и поспешили загнать или заложить (что скорее) дареные камушки. А как только они попали в цепкие лапки местных ювелиров — пошли слухи.

Так! Кажется, я додумалась до важного вывода. За тот срок, что истек от момента вручения взятки барону до появления у нас этой парочки «деловых», никакой транспорт дальше Праги не успевает. Значит — ашкенази… Двести пятьдесят километров, по прямой, это, по местным меркам, сутки на перекладных лошадях. Или — двое суток езды в колесном экипаже. То-то, от них, лошадиным потом невыносимо несло. Почуяли поживу! Через любую блокаду пролезут. А ведь есть и другие деловые центры… Какая на фиг блокада!

Это на Земле-1, в XXI веке, Прага — столица маленькой второсортной Чехии. А здесь, в середине XVII века, она — крупнейший город Европы и мировой центр по производству фальшивых драгоценных камней. Лучшие алхимики Старого Света, прославленные богемские мошенники, гранильщики и шлифовальщики фабрикуют тонны блестящих побрякушек на потребу пресыщенной стилем барокко аристократии. Могу представить их реакцию. Если уж зажравшийся Амстердам от первой партии «камня иезуитов» натурально встал на уши, то разоренная Прага… с её 42 ювелирными мастерскими… Интересно, сколько их осталось?

Надо понимать дух времени. Я, только когда в одиночку по Розенбергу ходила, начала проникаться… В XVII веке прогресс новых материалов, первым делом, рванул в область нарочитого украшательства. Рынок переживает настоящий бум фальшивых драгоценностей. Кризисы, войны, голодовки и эпидемии — всем по фиг. Главное понты. С подделками бриллиантов из свинцового стекла ювелиры уже знакомы. Но, они дешевка. Настоящие бриллианты — ярче. Настоящий бриллиант легко отличить от подделки. Достаточно опустить подозрительный камень в воду. Стекло в воде «исчезает», а бриллиант (с более высоким показателем преломления) — отлично видно. Рутил, в этом отношении, превосходит (!) настоящие бриллианты, как по яркости «огня», одно из его коммерческих названий на Земле-1 «радужный камень», он буквально «сыплет искрами» на свету, так и по прочим свойствам. Только его двулучепреломление чего стоит! Изображение предметов, при разглядывании через крупный кристалл рутила двоится. Это подделать невозможно! Вообще, подделать рутил невозможно. Даже его желтоватый оттенок в XVII веке — модный. Желтоватые алмазы ценятся в разы дороже бесцветных. Получить доступ к источнику таких камней — возможность сказочно обогатиться. Весь вопрос — кому повезет?

К сожалению, на этом рынке иезуиты не помощники. У пражских ашкенази (центрально-европейских евреев) на католическую церковь огромный зуб. А мне с профессиональными спекулянтами — не тягаться. Эх! Нет, ну, почему люди такие сволочи? И почему общаться с ними должна обязательно я?

Внешний вид кристаллов природного и искусственного рутила (двуокиси титана).

(продолжение, стенографическим кодом, на обратной стороне испорченной бухгалтерской ведомости)

Ясен пень — почему. Наказание, за грехи мои тяжкие… Ох! Правильно нам говорил на лекциях товарищ Ахинеев — «Лучше быть, чем казаться!» Всё ведь знала, всё сама понимала! Трудно жить на свете деревянной. Народу что? Народу — только бы поржать. Ради хорошей шутки, в Ангарске, не пожалели ни сил, ни времени. Вообразите, ради дешевого авторитета, одним из последних бортов, они прислали подарок. Письменный прибор, из оправленный в мельхиор темной яшмы. Инкрустированная рутилом… Красотища! При этом — вещь реально ценная. Портит впечатление одна единственная мелочь. К такому прибору полагается роскошный кабинет, полный дом слуг и благорастворение воздухов. Среди голых стен изуродованного хроническим ремонтом капонира и обстановки угрюмого милитаризма, на самодельном некрашеном столе, он выглядит краденой безделушкой в логове разбойников. Я сама, не выспавшаяся, рядом с ним — нищей подружкой главаря банды. Обратный ожидаемому эффект, короче…

Мать, мать, мать! Теперь-то я понимаю, отчего вожаки «вольных каменщиков» так странно переглядывались, когда я их у себя принимала. Крутой диссонанс, вероятно, напрягал их не по детски. Дама — без единого украшения, в штанах, с револьвером. Кругом, гм… бардак. А письменный прибор — в дорогущих самоцветах.

И кто меня тянул за язык жаловаться на хроническую нехватку звонкой монеты для оплаты… Блин! Никогда не жалуйтесь при посторонних людях! Вас могут превратно понять. Они же масоны! Приученные на лету ловить малейшие намеки. Вообразите — сидит перед вами девчонка, перед нею рассыпают радужные искры пресс-папье, с ножами для бумаг и чернильницами (из подарочного хлама мне пригодился один нож для бумаг, его и в стенку хорошо метать, и продукты к обеду нарезать — полезная штука), а она «страдает от нехватки разменного серебра». Точнее, уверяет, что страдает. Хотя, весь город гудит, обсуждая щедрые траты. Вы думаете, в Позднем Средневековье, это уникальное зрелище? Фигушки… Это — невербальный знак. Аристократочка поиздержалась, но пока хорохорится. Очевидно же, что специально выставила на обозрение фамильные побрякушки. Намек прозрачнее некуда. Только ещё написать плакат — «Возьму денег в долг. Много! Очень много! Залог у меня есть…» Сам еврейский бог велел обвести набитую дурочку вокруг пальца. Надо ли удивляться, что получать первый платеж за работу (тот самый, раздутый вчетверо) каменщики явились уже втроем, с менялой. Якобы, для проверки пробы нашего серебра и верного пересчета его курса по отношению к местной валюте.

Хорошо, ребята фото-летопись проекта ведут неусыпно. «Щелкнули» нас, в момент взвешивания денег. Ушла картинка, фототелеграфом, в очередную стенгазету. Как увидел сей натюрморт дядя Лева — разом потерял сон и покой. Свой свояка чует издалека. Моя телеграмма — уже последний штрих. Скверные предчувствия не обманули. Заваривается поистине грандиозная финансовая афера, где нас «играют в темную». И что особенно противно — поделом. Повезло, что всё же спохватилась.

— Ната! — на сеансе связи дядя Лева орал в микрофон так, будто хотел без радио докричаться через половину континента, — ту же у меня умная девочка (это у него ругательство такое, ага… есть ещё «умный мальчик» и даже не знаю, какое оскорбительнее)! Ну, подумай своей головой! А вдруг получится? — лучше б выматерил.

— Я им ещё ничего не обещала… — жалкое оправдание, согласна… На другом конце радиоканала слышно такое бульканье, словно воду пьют не стаканом, а прямо из графина, — Я решила с вами посоветоваться…

— С собой посоветуйся! — был мне наградой сиплый вопль, — Так вы нас всех в момент по миру пустите! — а горячится-то, прямо как на защите курсовой. Подумаешь! На пересдачу равно не отправите, вот! Разберусь. Уже разбираюсь…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Цены Земли-1, по исторической инерции и ради удобства, мы продолжаем считать в долларах. Каждый передел резко поднимает стоимость плавленой двуокиси титана, из которой состоит искусственный рутил. Когда мастер, на оптическом заводе, приделывал этот кумушек на ручку пресс-папье, он руководствовался только эстетическими соображениями. Красиво… Гармонично… А как, то же самое, выглядит экономически?

Техническая двуокись титана, чистотой «пять девяток» (белый пигмент), стоит 2–4 $ за килограмм;

Прозрачная плавленая двуокись титана, в виде необработанных слитков — 1–1,5 $ за грамм;

Крупные чистые кристаллы двуокиси титана, с поперечником более сантиметра — 5–6 $ за карат (0,2 г);

Крупные кристаллы двуокиси титана без видимых дефектов после огранки — до 25–30 $ за карат (0,2 г);

Обычно крупные кристаллы рутила не бесцветные, а черные или темно-синие, поэтому, для получения прозрачных ювелирных камней, их необходимо отжигать в течение нескольких часов в атмосфере кислорода при температуре 800-1200 Цельсия. Однако, даже после отжига, рутил не делается полностью бесцветным, а обычно сохраняет бледный соломенно-желтый оттенок. Совершенно бесцветные кристаллы выходят если добавить примесь окиси ниобия или алюминия. Природный рутил весь черный или темно-коричневый. После отжига в кислороде — весело разноцветный. Примесь железа делает его рыжим, хрома и ванадия — красным, кобальта и никеля — янтарным, молибден, вольфрам, уран или бериллий придают рутилу оттенки синего цвета. На лабораторных по химии мы сами прокаливали принесенные из турпохода образцы рутила в кислородной камере. Бриллиантов не получили ни разу, но друзы мелких кристаллов светлеют, до прозрачности и переливаются на свету, как радуга.

На Земле-1 рутил считается весьма дешевым искусственным самоцветом. Типичный кристалл чистого рутила, на выходе из установки для его выращивания, весит около 20 граммов (100 каратов) и объем 4–5 куб. сантиметров. Самоцветы оптимальной для «огня» формы редко имеют объем больше 1–2 куб. сантиметров. Если прикинуть, на глаз, вес камней, украшающих мои настольные принадлежности — граммов 100 там есть.

А теперь попробуем посмотреть на эти же камушки глазами ювелира… В середине XVII века имеется только один материал, сопоставимый по красоте с рутилом. Это — алмазы чистой воды. Стоимость крупных обработанных алмазов на бирже в Амстердаме колеблется от 4 до 6 килограммов золота за карат живого веса (у мелких алмазов своя цена и они многократно дешевле). Возьмем среднепотолочные 5 килограммов золота за карат. По курсу — 10 тысяч золотых немецких гульденов, за 0,2 грамма переплавленных титановых белил… Сто граммов крупных рутилов хорошей огранки, оптом, потянут на 5 миллионов золотых гульденов или же 2,5 тонны червонного золота. Целый остров Эзель, у датского короля, стоил нам в 10 раз дешевле. Вывод?

Когда я оценила наш наличный запас граненого рутила в 1 килограмм (сколько весит килограмм тут в курсе), пара ашкенази, с ходу, предложила за них 24 тонны золота… А почему не 25?! Или, четыре процента от сделки эти гешефтмахеры сразу собрались положить себе в карман? Не хилые у мужиков запросы — тонна золота, на двоих, за неделю хлопот… Не-е! Я о них плохо думаю… Точнее, они про меня плохо думают… Ещё точнее, они думают про меня совершенно правильно — «Она ж совсем цен не знает!» А я вот возьму и узнаю… Рация в порядке, прохождение хорошее… Сколько? Точно? Повторите по буквам! Ни хрена себе… Но, можно гордиться… Есть таки у меня, среди местного ворья, репутация, есть! Боятся, до дрожи в коленках… Другую, в подобном случае, давно бы убили. Кстати, зачем убивать, если можно кинуть? Предложить пятую часть (!), от среднерыночной цены залога, наличными? Пожалуй, хамство потянет на «оскорбление величества»… Хотя, дядя Лева прав. Тут надо всё тщательно взвесить… Крупная партия «самоцветов ниоткуда» способна обрушить дохлый местный рынок гораздо основательнее, чем это случилось в Голландии. Пусть специалист ребус разгадывает.

 

(лист тонкого дорогого пергамента, обрезанный в размер стандартного машинописного формата)

Докатилась. Или дошла до ручки? Говорят, на Земле-1 была очень уважаемая должность — Генеральный Секретарь «чего-то там». Иногда партии, иногда ООН… Эти… Они… Короче, мужики неотесанные, сделали меня секретарем-машинисткой. Не, вроде бы почетно — вести протокол заседания. Только нудно-о-о… Дядя Лева, приехал, заглянул в мою бухгалтерию (все балансы сходятся, прибыль идет, в чем дело?). А всё равно, ощущения, словно опять на экзамене. Он тут вообще кто? Вот именно — никто. Внештатный советник вождя, максимум… Чего я комплексую? Сел на стульчик, спрятал лицо в ладони, погладил лысину, вздохнул тяжело.

— Ната, почему вас до сих пор не взяли в ножи? — и на побрякушки, открыто лежащие на столе, косится…

— Некому брать, — отвечаю, — Мы первые успеваем. А кто хотел больше всех — уже приняты на баланс, — и на кнопку давлю. Из вредности… Гобелены разошлись, открывая помещение мертвецкой, — вот они, смотрите.

— Это, — опять вздыхает, — понятно. Солдаты, открыто войной шли. Я о тайных врагах спрашиваю.

— Так вот же, — и сама на рутилы кошусь, — Самая лучшая профилактика — пассивная провокация. Сами же нас учили! — если честно, не он… Просто привел, как пример нестандартного подхода к очистке рядов, книжку с Земли-1 «Вы конечно шутите, мистер Фейнман». Американский физик написал, как делал для правительства США атомную бомбу. В секретном проекте участвовало множество народа. Досконально проверить каждого было невозможно. Спецслужбы пошли на хитрость. По помещениям «объекта», там и сям, были разложены и оставлены без присмотра разные ценные вещи. Например, прямо на столах, в лабораториях валялись слитки настоящего золота. Предполагалось, что подлый и жадный шпион не устоит — сунет драгоценность в карман и таким образом себя обнаружит. А уж потом, зная факт наличия шпиона, поймать его относительно несложно.

— И как это работает? — откуда я знаю, у меня ещё ни одного камня не сперли. Пришлось изложить идею.

— Самоцветов меньше 10 карат в Ангарске не гранят. Им не выгодно станок-автомат перестраивать. Самый скромный камушек, в итоге, стоит под сто тысяч золотых гульденов. В кабаках тут убивают за один золотой гульден. Вывод? При попытке продать украденный камень вора точно убьют. Свои же… После — передерутся между собой… и снова того… Сумма куша непомерно велика. Смерть его «носителей» по всей длине цепочки — гарантирована на 100 %. Пока ещё рутил достанется лицу, могущему владеть драгоценным камнем, открыто. Получается, во-первых, самоликвидация преступников, без марания рук… и очистка рядов. Во-вторых, зная, что на каждом камне, напылением, нанесен серийный номер, видимый в ультрафиолете, элементарно можно отследить его дальнейший путь. Так, птиц окольцовывают, и бутылки с записками, в море бросают. Только успевай собирать статистику. Кто на кого работал… Только местные у меня не воруют. Боятся, наверное…

— Такому я вас не учил, — грустно ответил, не оценил замысла или устал? — И этому, — брезгливо кивнул на штабеля покойников, — тоже не учил. Что-то вы, ребята, удивительно быстро озверели… — обидеть хочет? — Учтите, что с рядом Фейнманом работал Клаус Фукс, он был настоящим шпионом, только работал за идею и на золотые слитки плевал. Бояться надо не продажных, а идейных, — значит, вспомнил.

— Поздно, дядя Лева, — отвечаю, — Как можем, так и выкручиваемся, — он совсем ссутулился. Старенький…

— Ната, — спрашивает, — А можно, я ещё немножко вами народ попугаю? У меня сейчас положение — хуже губернаторского. Ни прав, ни полномочий — одни остатки преподавательского авторитета. Ты же чувствуешь?

— Давайте, — уклоняюсь, — сначала Фрица спросим. Это его проект — пусть он решает, — ага, Фриц решил… что в эпизодической роли «Кушать подано!» я смотреться не буду. Урезал моё участие до «Молчи, женщина!» За два с лишним часа не вставить ни словечка! Изверги! Людоеды! Хорошо хоть ключом стучать разрешили.

Справедливости ради, Фриц — тоже в основном помалкивал. Что-то внутри себя прикидывал… А больше всех разглагольствовал отец Моринелли. Идиш, оказывается, он тоже знает, причем, почти в совершенстве… Операция «Бриллианты нищих» вступила в свою завершающую фазу.

 

Лист тридцать третий. ZOG уполномочен заявить

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Не устаю удивляться беспощадной практичности иезуитов, их таланту ловко манипулировать людьми и событиями. Хоть записывайся к ним на лекции… Скучнейшее (по ожиданиям) мероприятие попы сумели превратить в драматический спектакль. Поймала себя на мысли, что веду конспект. Запись звука и так идет своим чередом, а вот всякие интересные мысли и неожиданно всплывшие факты — требуют фиксации. Взять, например, скорость сообщения между нами и Прагой. Я, прикидывая по карте, ошиблась почти втрое. Путь «оттуда сюда», в карете, занимает не 2 дня, а почти неделю. Верхом — тоже не особенно быстрее.

Ухабы, заставы на дорогах и перемены лошадей, всевозможные задержки и ночевки, превращают, в XVII веке, даже пару сотен километров — в гигантское расстояние. Вывод? В городе снова действует голубиная почта. Стоило появиться лазейке в кольце блокады, как в Кронах завезли птичек и беспрепятственно шлют письма. Иначе никак не объяснить безукоризненную согласованность действий главарей пражского гетто и типа, приходившего оценивать наши монеты. Мы ещё толком не почесались, а местная еврейская община уже получила ценные указания и сама проявила активность. Скорость доставки сообщений, по моим прикидкам, не превышает нескольких часов! За один световой день письма, туда и обратно, долетают по несколько раз. Надо бы взять феномен на заметку…

Реально напрягает, что иезуиты заранее предвидели, как всё примерно случится — обитатели гетто высунут наружу нос, за который их можно будет крепко ухватить. Деньги… Даже не так — огромные деньги! Наживка, лакомая до потери инстинкта самосохранения. Я раньше писала, что евреи с иезуитами на одном поле срать не сядут? Признаю, была не права. Вот они — рядышком… За одним столом… Ни разу не перекосившись от соседства… Компаньоны, блин… Перебирают свежие сводки торгов с Амстердамской алмазной биржи и наши камушки. Во, интрига заворачивается!

Кстати, только здесь поняла, что вся еврейская история, а особенно история евреев ашкеназов на Земле-1, «герменевтическая», то есть, «неизвестная миру» не потому, что евреи подчиняются тайному Мировому Правительству или масонам, построившим Иерусалимский храм. Видела я местных «масонов» — обнять и плакать. С хлеба на квас (пардон, пиво) перебиваются. Не оттого, что евреи не допускают чужих до изучения своих повадок (иезуиты, судя по уверенным манерам, знают эту публику, как облупленных). А потому, что вся их история никому и ни за чем не нужна. Евреями тут тупо не интересуются. Ни русские, ни поляки, ни шведы, ни французы, ни австрийские или баварские немцы. Хуже того — евреями пользуются, как мы туалетной бумагой. «Вытереть и выбросить» Вот настал момент, когда иезуитам понадобились наличные. И? Любуйтесь — чертовы попы непринужденно добывают их прямо из воздуха, точнее, из потенциальных еретиков. Без костров инквизиции… Остается учится и завидовать. Когда нам в Ангарске дядя Лева лекции по прикладной экономике читал, то иногда, от наглой беспринципности излагаемого материала, с души воротило. А теперь — сам дядя Лева оказался в положении «без пяти минут студента». Любо дорого посмотреть. Притих… словно опасается лишним словом помешать разыгрывающемуся рядом действу. Мастерская работа…

Думаю, деньги у ашкеназов есть. На исходе Тридцатилетней войны они просто сказочно богаты. За десятки лет груды награбленных ценностей, по дешевке, протекли через руки наемников в тайники бесчисленных скупщиков и менял, превратились в векселя и звонкую монету. Но, местная еврейская жизнь особого уважения у меня не вызывает. Да простит дядя Лева, чересчур она «туземная» — грязная, шумная, нелепая, далекая от соблюдения элементарных культурных норм. Это мало увидеть, это надо понюхать… Даже через стол (!) доносится густая вонь несвежей одежды, прогорклого жира и чеснока. От их доисторических фасонов платья, от сальных волос и никогда не снимаемых шляп веет горделивостью первобытных дикарей, лишь себя считающих «настоящими людьми» и демонстративно игнорирующих суровую реальность. Страшно подмывает спросить, как ашкенази относятся к законам, согласно которым им тут разрешено входить в города только через ворота для прогона скота, и только после уплаты пошлины, как за голову скота. Причем, таможенник, для учета, пишет в своем кондуите нечто вроде — «…сегодня здесь прошли пять быков, семь свиней и три еврея»… Эх, натуральная живая картина-иллюстрация — «Не в деньгах счастье». Говорят ещё — «еврейское счастье».

Избранный народ приволокла за общий стол с гоями и католическими монахами своя, специфическая, беда — золото и серебро слишком громоздки для оперативного сокрытия и перевозки. Остро требуется конвертация в ликвидные ценности. Желательно, с жирной прибылью, без посредников, тайно от власть предержащих… У основной их клиентуры (бандитов и наемников, международных спекулянтов и ростовщиков), кстати — схожие проблемы. Но и это только верхушка айсберга. Настоящие мотивы — глубже. Идиш только кажется похожим на немецкий язык. Смысла ведущихся переговоров я не улавливаю, разве что узнаю отдельные названия. Достаточно, для понимания второго мотива… Гостей из гетто распирают зависть и ненависть к своим более успешным единоверцам.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Резкое деление евреев Старого Света на ашкенази и сефардов, как и застарелая вражда между ними, не слишком известны христианским народам. Такое деление может показаться странным, потому что Ашкеназ — еврейское наименование Центральной Европы, а Сфарад — Испании. Однако на практике большинство евреев, происходящих из европейских семей, считают ашкеназами, а из семей, связанных с Испанией или арабскими странами — сефардами. В средние века сефарды Испании считали себя еврейской элитой. В отличие от своих собратьев в других частях Европы испанские евреи весьма часто имели хорошее светское образование и были зажиточными людьми. Даже после с изгнания из Испании в 1492 году эти евреи сохранили сильное чувство групповой гордости. Сефарды, оставившие Испанию и обосновавшиеся в Голландии, по-черному гнобят всех прочих иудеев. В синагогах богатого Амстердама, например, ашкеназы не могут сидеть вместе с остальными членами общины, им полагается отдельно стоять за деревянной перегородкой. Попавшему в затруднительное положение ашкеназу нечего рассчитывать на помощь сефардской общины. Его провинциальный идиш там постараются «не понять». Сефарды вообще многоязычны, они охотнее говорят на европейских языках, чем на родном наречии…

Иезуиты, судя по развитию событий, снова оказались на высоте. «Разделяй и властвуй» Каждую из этих кучек фанатиков они используют по-своему, но, неизменно «К вящей славе господней»… Фирменный стиль! А как изящно, за пол суток, они сделали из безобидного пофигиста дяди Левы убежденного антисемита! Ух, до чего же он был сердит на весь мир, сегодня утром. Только что искры с лысины не сыпались… «Последнему советскому еврею», как он часто любит представляться, попы ловко предоставили возможность накоротке пообщаться с соплеменниками. Выражаясь откровенно — поймали «на слабо». А не фиг было выпендриваться…

Помню, с каким шиком дядя Лева по прибытии явил себя местной публике. Черный самолет (у нас такой остался всего один), он сам, в черном костюме тройке и круглых черных очках, как у киношного кота Базилио. Сверкающие лаком черные штиблеты (посреди сапог и высоких десантных ботинок). Черный котелок… Черная трость… Ни дать, ни взять — путешествующий «директор ZOG»… То ли аббревиатура Zionist Occupation Government (сионистское оккупационное правительство) не приглянулась иезуитам, то ли их от самой идеи (пускай, в далеком будущем чужого мира) стошнило, но на грешную землю опустили они его красиво. Буквально намеком подтолкнули сделать то, чего старый пижон делать совершенно не собирался.

Фриц прилетел утром, делегация ашкеназов прибыла ближе к обеду. Часа в два, на паре новых вездеходов (воздушный мост опять заработал), мы все поехали встречать «специального советника». Предполагалось, что места для ночлега каждый выберет на свой вкус. Лично я собиралась на уютный обжитой чердак. Гостям, по примеру Эзеля, предложили покои в доме коменданта крепости. Комнат много — выбирай любую. Столовая внизу, удобства, гм… какие есть. Мне кажется, Фриц планировал превратить появление «еврея из будущего» в маленькое шоу. Пока ехали, я вставила пару слов о «еврейских проблемах» на Земле-1. В том числе — про ZOG и государство Израиль. Ну, и немного пошутила на этот счет. А отец Моринелли (вот змей!) тонко улыбнулся и перевел мои слова и мою шутку посланцам раввинов. О! Надо было видеть, как их заколбасило. Не забыть взять у фотографа хоть несколько снимков… Колоритные вышли кадры.

Кто же думал, что эта гоп-компания решит, любой ценой, заполучить дядю Леву к себе, для приватной беседы? Кто же знал, что он с ходу согласится? Когда прозвучало магическое слово «кашрут», коварный отец Моринелли улыбнулся снова… А мы — даже не сразу въехали, что снова оказались втянуты в чужую игру. Тут такое дело… Больше двух тысяч лет, для правоверных иудеев, установлен запрет есть выпеченный не евреями хлеб и пить сделанное не евреями вино. Официально — чтобы избежать сближения между евреями и не евреями. А то — сначала совместные пиры, затем сотрапезники захотят породниться, и еврейских девушек будут выдавать замуж за не евреев, а евреи будут брать себе жен не евреек… Мудрецы Торы почти наглухо заградили дорогу, ведущую к ассимиляции. Еврею можно принимать у себя гостей не евреев и угощать их — но, лишь в том случае, если он полновластный хозяин в своем доме. Однако, законы кашрута строго запрещают еврею есть в нееврейском доме. Охраняют его физический и духовный мир. Они — часть иррациональных декретов Творца, «хуким». Именно в их исполнении, по-настоящему, испытывается сила веры. Получилось, что человек считающий себя евреем просто обязан принять и приветствие «мир вам»… и их приторное гостеприимство. Бедный дядя Лева!

Он вернулся раньше, чем ожидалось, во время завтрака, в облаке странных запахов… Злой, как собака… Голодный, как собака. Усыпанный мелким пухом. Люто не выспавшийся и зверски искусанный клопами. На все вопросы отвечал с набитым ртом, уклончиво и односложно… Вопреки обыкновению — ни разу не пошутил. Мельком упомянул, что в еврейском доме живут без церемоний. Все едят из одной тарелки — макают свежую халу в жирный соус и едят. Не знают никаких законов и правил насчет как сидеть за столом, как пользоваться ложкой, ножом, вилкой… Про Гаскалу (Просвещение) и Моисея Мендельсона — ничего не слышали и слушать не собираются. Тюфяки не вытряхивают… Подсевший к столу отец Моринелли елейным голосом кротко выразил соболезнование, что самые главные ежегодные торжества «избранного народа» уже миновали и дяде Леве не довелось в полной мере насладиться традиционным еврейским гостеприимством. Ну, у него и шуточки! С тройным подтекстом… Даже Фриц довольно оскалбился — понял, что обыгран контраст между веселым Октоберфест и унылыми «Днями солидарности еврейских беженцев». Однако, иезуиты умеют тонко льстить!

Суккот (Праздник в шалаше или Еврейский Новый год) приходится на самое начало октября. Добросовестные сионисты, в память о страданиях своих вечно гонимых предков, обязаны неделю кряду ночевать под навесом с дырявой крышей (кошерность строения зависит от густоты дырок — днем оно должно давать тень, ночью — пропускать свет звезд, в непогоду сквозь настил обязан капать холодный осенний дождь). В качестве постели там разрешены только специально сплетенные грубые половички. Я представила — бр-р-р!

— Я не их еврей… Я — свой собственный еврей, — невнятно пробормотала жертва кашрута, — Не дамся! ZOG — это светская организация. Я сам там решаю, кто еврей, а кто нет! — видимо, взаимопонимания с аборигенами эпохи ему найти не удалось.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Так или иначе, первоначальный замысел дяди Левы «выделиться в толпе цвета хаки» (ну, не любит он стиль «милитари»), накрылся медным тазом. Черный костюмчик пришлось срочно отправить в прожарку. За стол переговоров, рядом с Фрицем (с другой стороны — я), он уселся как нормальный человек, хрустя не обмятым комплектом камуфляжа и новыми ботинками из каптерки. На предплечье — наш стандартный лейбл с позывным. Короче, четко обозначил свою чуждость здешнему еврейскому миру. У ашкеназов принято, при встрече, целоваться, а он подал руку… Евреи носят бороды — он тщательно побрился… Евреи не снимают шляпы, входя в дом и садясь за стол — он демонстративно сверкал лысиной. Если «демонстрация независимости» пришлась кому-то не по нутру, на поведении собравшихся это не отразилось. Тем не менее, сразу после обмена приветствиями, дядя Лева взял слово и попросил пять минут тишины, на «музыкальную паузу». А отца Моринелли попросил перевести.

— Некоторые спрашивали, — мрачно начал он вступительное слово, — какая может быть польза от знания чужого будущего? — видимо, вопрос уже вставал вчера и вызвал споры, — Некоторые упорно думают, что обрести заново государство Израиль можно, только почитая Тору и строго соблюдая заветы предков, — пока иезуит переводил сказанное, он лично настроил маленький проекционный аппарат. Попросил убрать свет.

— А вот вам хрен, дорогие товарищи жиды! — словно выплюнул, интересно, сумеет ли Моринелли смягчить переводом тон? — Никаких чудес, в ближайшую тысячу лет, не ждите. Видели гавриков? — посреди полутьмы, жест в нашу с Фрицем сторону показался ему недостаточным. По глазам резанул луч проектора, — Смотрите! — проектор высветил толпящихся в проходе ребят, свободных от дежурства, — Запомните, чтобы отвоевать свою землю обратно, евреям в нашем ХХ веке, пришлось стать такими, как они. Можете убедиться!

Проектор вернулся на стол. Застрекотал механизм. На белом участке стены, обычно служащем экраном, возникла группа парней и девушек в защитной форме. А из динамика, на знакомый мотив «Прощания славянки», грянула ни разу не слышанная мною песня. Идиш? Черта с два — похоже, это иврит! Священный язык древних текстов. М-м-да… Дядя Лева умеет удивить. Как бы гостей футурошок не хватил… Таких евреев тут ещё не видели.

Песня ЦАХАЛ 40-х годов ХХ века «Меж границ», «בין גבולות» (активная ссылка на видеоклип 2000-х годов, доступна для просмотра).

Меж границ и гор, без дороги, Посреди беззвёздных ночей Караваны братьев безостановочно На Родину мы провожаем Детям и младенцам Откроем тут врата Для слабого и для старого Мы здесь — защитная стена. Если ворота закрыты, и никто их не открывает, Врата мы разрушим, разобьём. Любую защищённую стену проломим, Каждую щель расширим и пройдём. Детям и младенцам Откроем тут врата Для слабого и для старого Мы здесь — защитная стена. Караван, не плачь, не грусти Обопрись о мою руку, старый дедушка К тем, кто закрыл эти ворота, Придёт день мести и расплаты Детям и младенцам Откроем тут врата Для слабого и для старого Мы здесь — защитная стена.

слова Хаима Хафара (иврит).

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Сюрприз удался… Дар речи утратили все, включая отца Моринелли. Кучка зевак в проходе подавлено притихла. Там не проход, собственно, а перегороженное бортиком до пояса арочное перекрытие. По примеру некоторых удачливых политиков с Земли-1 Фриц решил, что людям иногда полезно лично понаблюдать за работой руководства. И придумал, выгородить в углу этот закуток для посетителей. Обычно он пустует — народ на работах. Но, сегодня выдался особый день. Даже девчат-пилотов, с транзитного борта, сюда занесло… Во, как интересно мы живем. Прямо цирк. Ай! Только фотографировать, со вспышкой, в темноте не надо! Человек на снимке, от неожиданности, выходит похожим на идиота… Или, так специально задумано? С наших станется… Подловить — и на стенд.

— Показываю ещё раз, — дядя Лева скупыми движениями профессионального киномеханика переставляет в полутьме бобины с пленкой, — Прошу тишины! Слушайте, — как на занятиях. «Повторенье — мать ученья» Интересно, что коробит наших пражских гостей сильнее — видеоряд на экране, богохульная (если смотреть в корень) песенка или сам докладчик?

Здесь никто не пользуется ивритом в быту. Центрально и восточноевропейские евреи говорят на идише, некоторые евреи сефарды — на ладино, а большинство евреев — на языке страны своего проживания. Конечно, еврейские молитвы произносят на иврите, но никто не говорит на иврите за пределами синагоги. Тем более — не поет на нем песни. Случается, что грамотный еврей, попадая далекую страну и не зная языка местных евреев, может кое-как объясниться на иврите. Вот и все. Он — вроде латыни и подобных ей языков. Тысячи лет назад широко распространенный, как разговорный — умер. Случаи, чтобы «мертвый язык» воскрес, науке не известны. Даже Возрождение не смогло заново вернуть к жизни древнюю римскую латынь. А тут… Блин! В иврите Земли-1, как нам рассказывали на сравнительном языковедении, не было даже слова «солдат», лишь архаическое выражение иш-цава («человек из войска»). Пришлось образовать слово «хаяль» и даже снабдить его женским родом («хаелет»), что стало популярным термином, когда в израильскую армию стали призывать женщин. Молодые девчонки, в защитных рубашках с коротким рукавом, поющие в кадре, выглядят стильно.

— Ната, сделай нам окно, — ко мне обращается? Ах, он же обещал «попугать»… Где ты там, моя кнопочка?

Полетов сегодня нет, планшетная пуста, прозрачная стенка, разделяющая затемненную комнату и морг, практически незаметна. Хм… кипит работа. Любо дорого поглядеть, хотя зрелище — не для слабонервных. Ну?

— Достаточно! Свет! — это уже не ко мне. Моё дело — запустить включить электромотор тяги занавеса на обратный ход. Нечего занятых делом людей от работы отвлекать. По сравнению с рутилом, переработка тел — копейки, но и они на дорогах Европы не валяются. Тем более, что рутил — разовая акция. А покойнички — это теперь надолго. «Стабильный источник дохода» Дядя Лева — прав… Для неподготовленного человека, зрелище тяжелое. Может быть, напрасно он с гостями так сурово? Или есть на то причина? Ладно, молчу-молчу…

С другой стороны, а что ему терять? Проканать за своего не вышло. Стоит ли церемониться? Еврейская традиция, насколько я в курсе, считает, что все люди «не евреи» — связаны семью правилами, восходящими ко временам «самого праведного из не евреев Ноаха». Это стандарт, по которому судят о морали не еврейского общества. Есть ли там законы от жестокости и насилия? Есть ли суды, для противостояния анархии? Главная разница между правилами Ноаха и законами Торы в том, что Тора предписывает много различных действий. Скажем, не евреям запрещено красть, но, зато, они не обязаны давать милостыню бедным, как евреи. Можно прикинуть градус кошерности дяди Левы…да и нас всех тоже. Из «правил Ноаха» (только для гоев) — шесть запрещающих и одно — постановляющее:

1. Не отвергай Бога (значит, все атеисты — на выход с вещами? Обломайтесь…);

2. Не богохульствуй (размечтались… а ругаться матом, получается, можно?);

3. Не убивай (гм… без комментариев, наш подвальчик вполне себе намекает);

4. Не вступай в половые связи с кровными родственниками, животными, лицами своего пола, а так же и не прелюбодействуй (хорошее правило, всеобъемлющее, жаль, что евреи из «Ветхого завета» ему не следуют).

5. Не укради (см. комментарий к пункту 4)

6. Не ешь мяса, отрезанного от живого животного (что же мне теперь и грибов, которые живые и почти мясо, не собирать?);

7. Создай суд, для выполнений этих правил (ха… а дяденька Ченгис-хан, когда сочинял «Ясу», и не знал…);

Короче, нет нам спасения. Чую, что ждет дядю Леву судьба Спинозы. Дойдут вести о его приколах до раввинов и ага… Никто в голодный год куска мацы не подаст. Отлучение Спинозы, помнится, стало следствием отрицания им ангелов, бессмертия души и божественного происхождения Торы. Вполне… По всем пунктам подходит… Кагал предупреждал Спинозу, чтобы он отказался от «ереси», а когда он не подчинился, издал запрещение (кажется, в переводе, на русский): «Будь он проклят, когда он выходит, и проклят, когда входит. Пусть Бог не прощает его грехов. Пусть Бог гневается и сердится на этого человека и обрушит на него все проклятия, которые записаны в Торе. Пусть Бог вычеркнет его имя под небесами и пусть Бог уничтожит его и выбросит из колен израильских…» Отлучение (на иврите — «херем») Спинозы было абсолютным. Ни один еврей не должен был иметь с ним дела, говорить с ним или стоять ближе четырех шагов от него. После «херема», Спиноза больше никогда не разговаривал ни с одним евреем. Что занятно, на Земле-1, Спинозу до сих пор не реабилитировали. Вопреки просьбам Бен-Гуриона…. Даже Галилея попы давным-давно простили, а вот раввины — оказались злопамятными, как я не знаю кто…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Когда в темном помещении внезапно зажигается свет, можно заметить интересный эффект. Смену лиц… Точнее — смену выражений на лицах. Наверное, это древний инстинкт. Пока тебя никто не видит — можешь не беспокоиться о своей физиономии. Попал людям на глаза — изволь соответствовать. Надеюсь, автомат заснял этот момент во всех подробностях. Потом посмотрю… Пока же в глаза бросились каменное спокойствие отца Моринелли, брезгливая гримаса его напарника (кажется, он мой коллега, бухгалтер иезуитов), нескрываемое отвращение от увиденного видеоклипа у обоих гостей из Праги и… безнадежная грусть дяди Левы… Странно.

С таким лицом он на похороны ходит. Чего вдруг затосковал? Вроде бы, пока всё идет по плану… Или нет? Ага, обстановка всё же изменилась. До просмотра фильма — за столом сидели равные партнеры. По двое от каждой стороны (мы с Фрицем от немцев, двое попов от Ватикана, двое евреев от покупателей самоцветов и одинокий «специальный представитель», от таинственного Соколова, из далекой Сибири). А теперь — враги. «Товарищи жиды», раньше выглядевшие нейтрально, сейчас буквально излучают враждебность. Елки-палки! Наверное, мы со своей наглядной агитацией хватили лишку. Светское будущее страны Израиль, глянувшее на этих воняющих чесноком бородачей с экрана, им решительно не понравилось. Гои посмели покуситься на самое святое — на бережно лелеемые традиции. Как бы сделка вовсе не сорвалась… Один Фриц и в ус не дует.

Отец Моринелли поднял руку с пальцами, изображающими латинскую букву V. Виктория? В смысле, наша победа? Что там за окном он такого интересного увидел? Кроме пыльного участка дороги, перед бойницами капонира, ничего там нет. Раньше место стерегли установленные здесь пушки. Теперь — проемы застеклены. Фриц кивает и неприятно ухмыляется. Условные знаки, друг другу подают, или мнениями обмениваются? А! Помню! Это означает «работаем по варианту номер два». Вместо взаимных уступок — жесткая конфронтация.

Короткая перебранка проясняет ситуацию. Вместо золота нам уже предлагают основную часть суммы взять векселями. Наличную монету де можно получить в любом городе Центральной Европы. А сам драгметалл, в неспокойное современное время, возить небезопасно. Камни — штука легкая и малогабаритная, зато звонкая монета… Вроде бы логично. Делегация прорывалась через кордоны и таможенные рогатки чуть ли не с боем. С другой стороны — нам нужны наличные. Их с самого начала и предлагали. Не? Что произошло? Вашу мать! Оказывается, это уже не просто крупная торговая сделка. Вопрос о принципах веры. А их, без консультации с раввином, господа сионисты решить не в состоянии. Форс-мажор… Или берите, что дают, или — ждите ответа.

Звучат ничего не говорящие мне имена. По-видимому, перебираются кандидатуры раввинов, имеющих достаточный авторитет для разрешения проблемы. Раввинов, в Праге много. Имеющих право решать — мало… И стоило тогда собираться? Скорее всего, дядя Лева, вчера вечером, наболтал лишнего. За ним такое водится. Я даже могу представить что именно. Про Израиль. Не местный, а непрерывно воюющий на Земле-1 анклав… Кино — это его последний аргумент в затянувшемся споре. Убедить не вышло. Оскорбить, вполне. Люди дико не любят, когда их ставят лицом к лицу перед непривычными фактами. Что он мог им рассказать? Например, про кибуцы. Пожалуй, самую известную особенность израильской жизни. Всего 3 % живет в этих общинах коммунистического труда, но оттуда происходят большинство известных политических деятелей, два самых известных премьера страны и более четверти армейских офицеров. Они — становой хребет нового Израиля. Не могу представить, насколько обидно местным евреям было узнать, что костяк их возрожденного государства на Земле-1 составляют атеисты и местами откровенные социалисты, а религия не играет особой роли. Тысячи лет тщательного соблюдения обрядности (как следует из этой информации) бездарно пошли псу под хвост. У правоверных иудеев такие новости (подкрепленные наглядной демонстрацией) могут возбудить одну ярость.

Вчера, в привычной обстановке, они могли позволить себе роскошь не поверить странному посланнику. Сегодня, здесь, среди электрического света, механизмов, чужой и полной наглого напора жизни, прониклись. Даже не так — усомнились. Им бы, сейчас, хорошего матерого раввина, для успокоения смятенного рассудка… Да где же его взять? В Кронахе, официально, еврейской общины нет. Соответственно, нет молельни… Засада!

Прага середины XVII века. Еврейское гетто на правом берегу Влтавы.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Да что они там снаружи увидели? Вот и Фриц меня под столом ногой толкает — смотри! Ну, вездеход… Ну, желтый… Из новых. Приспособленный для авиационного десантирования. Можно — бросать на бреющем полете в воду. Можно к нему прицеплять, как к шасси, раму с мотором, хвостом и крыльями и летать так. Ну, какой-то бородатый мужик в черной хламиде из него вылезает. Вообще-то, уже странно. Иезуиты, без нужды, нашим транспортом стараются не пользоваться. По крайней мере — на людях. А первая и последняя попытка загнать в «чертову телегу» русского священнослужителя высокого ранга окончилась полным провалом. Попы из деревни — ездят без звука. Староверы — ездят… Зато тех из них, кто чуть выше рангом — палкой не загонишь. Стоп! Что ещё за фигня, у него на голове? Черная тюбетейка? Тьфу, блин, кипа? Или — ермолка? Это же — официальный головной убор еврейского первосвященника. Похоже, парни, как в старом папином анекдоте, где-то среди зимы достали нам негра… Точнее — ребе. Судя по прикиду, из крупных… Такие тут, ближе Праги и не водятся. Колдуны, в натуре… До чего у Фрица длинные ноги — до дяди Левы дотянулся. Тот взбодрился, как разглядел. Видно, по трансляции сообщение было. А мне сейчас слушать нельзя — секретарствую. Отстала от жизни. И народ в проеме оживился. Зашушукался. Только пара жуликов не в курсе. Спиной к окну сидят…

Так. Компашка у нас собирается, один другого стоит. Если, чисто теоретически, допустить, что мужика сейчас привезли самолетом прямо из Праги (растрепанная борода намекает) — он настоящий герой. Сам летел! А ведь могли, для сохранности — по поимке, сунуть в мешок и везти так, здесь только на пол вытряхнуть. Как он вошел, как вошел! Руки в боки, глаза сверкают… Господин начальник, однако… Фриц ему, сразу, место за столом указал (словно бы обычное дело, опоздал, бывает). Дядя Лева — руку пожал (как равному) и стульчик пододвинул… Дед охренел, но сел без звука. Что? Опять выключить свет? По третьему разу видеоклип с песней крутить будем? Да легко…

Надо отдать бородачу должное. Видео с поющими бойцами ЦАХАЛ, он буквально впитал всем телом, как губка. Когда зажегся свет — упер горящий взор в сидящих напротив посланцев. Или я ничего не понимаю в людях, или пресловутый «кровавый навет» (типовое обвинение евреев в ритуальных убийствах иноверцев, с целью получения крови для ритуалов каббалы) — жестокая реальность. Нечто от мясника, в общем выражении лица, четко читалось. Приблизительно — «лично порублю на котлеты». У меня — глаз наметан. Когда буряты на смертельного врага смотрят (на сезонных ярмарках у нас кто угодно может нос к носу столкнуться, а оружие только у патрулей), впечатление похожее. Не пустая угроза, а кровожадное слюнотечение, в предвкушении шипящего на углях мяса убитого врага… Суровый дядя… И не скажешь, что ювелир… А, да, он же у них служитель культа. Забыла.

— Аброхам Майзель — запоздало донеслось от двери представление прибывшего, — сын Самуила Майзеля младшего, внук Мордехайя Маркуса Майзеля (он же — Мишка Марек, согласно записям Пражского архива). Ого! Знаменитый был богач и филантроп, полвека назад — глава еврейской общины в Праге… Хороший улов!

— Herr Maizel! — если Фриц встает, то сидящим приходится задирать голову высоко вверх, — Выслушайте фот этого господина, — отец Моринелли поприветствовал ребе кивком головы (как коллегу!), — Я не люблю полагаться на сфедения из фторых рук! — по-русски (для меня) выразился, хоть заноси на скрижали истории…

Пока Моринелли говорил, на столе появился короб с «материалом». Не отдельные камушки, а целиком. Дядя Лева его перед гостем раскрыл и повернул к потолочному светильнику боком, для лучшей наглядности. Гм… Здорово смахивает на эксперименты с собаками академика Павлова. Знать бы, на что именно условный рефлекс вырабатываем? На голос иезуита, на самоцветы или на обстановку в целом? Иезуит-то как заливает! Вроде, «всё как было» изложил, а акценты расставил — хоть сейчас отправляй парочку на эшафот. Про 25 тонн золота, про векселя, в последний момент предложенные вместо звонкого металла, про очень подозрительные контакты фигурантов с третьими лицами (бедные жидо-массоны). И всё это, буквально считанными словами. Под конец речи — вбил в череп пациента последний раскаленный гвоздь. Чуть заметно подмигнул, усмехнулся и представил дядю Леву официально признанным Ватиканом преставителем ZOG, из XXI века, Земли-1… ага.

Ёлки-палки! Такие экспромты надо согласовывать заранее. Бородатый, деревянным движением, уселся на половину оборота к соседу. Скороговоркой обменялся пятком фраз на идише… Дядя Лева тоже, вероятно, офонарел от дарованной чести (знал бы про Ватикан — сам, первым бы, раззвонил на всех углах), поскольку перешел на язык жестов. О! А мне рассказывали, что так, одними руками, умеют говорить одни итальянцы…

— Ребята, им надо посовещаться… — учитывая, кому дядя Лева приказал, фраза тоже достойна занесения в анналы, — У вас тут найдется свободная комната? — небрежно, целому непризнанному императору, на людях.

— Bedleiten (проводите)! — мой благоверный даже бровью не повел, — Soll er nehmen (пусть он возьмет)! — свежепризнанный «директор ZOG» едва не силком, на прощание, всучил раввину коробку с драгоценностями. Вот это — правильный ход. Пусть ребе понервничает, попереживает… Пусть проверит и поверит. Фух! Ушли…

— Vortragen (доложите)! — народ под аркой от любопытства вытянул шеи. Сейчас узнаем подробности…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Нет, дядя Лева точно на всю голову отмороженный… Или стоик… Ещё ночью, страдая от бессонницы (его жрали заживо клопы), сумел сбросить по радио, в Сеть, первые впечатления от визита к соплеменникам. Фриц просыпается рано… Он — прочел первым. И, с утра пораньше, запустил «вариант номер два» — прямой выход на главных инициаторов сделки с рутилом. Благо, кое-какие меры были им приняты заблаговременно.

Мне, почему-то, казалось, что в Праге XVII века в основном живут чехи. На самом деле, чехов там едва четверть. Третья часть населения — евреи, все остальные — немцы. Короче, среди курсантов нашелся коренной пражанин, из Нового Града (той части, что с правой стороны Влтавы). Каким бесом его занесло на Балтику — длинная и печальная история. Однако вот он — стоит, излагает. Довольный, как кот, обожравшийся сметаны… Вторая смена курсантов думала, что им тут приключений уже не достанется, а вышло — в точности наоборот. Авантюра, но ведь получилось! А началось всё с невинного вопроса — «Есть ли у нас в Праге свои люди?» «А нельзя ли, при нужде, быстро там найти и доставить сюда срочно нужного человека?» Фриц в таких случаях не приказывает — он рисует самые общие замыслы, оставляя детали на усмотрение желающих попробовать…

Даже если парень приукрасил, по этой истории можно снимать боевик. В стиле сериала про Джеймса Бонда. Его сбросили над Прагой поздно вечером того же дня, когда мне предложили кредит в залог рутила. Просто на УПП-35, с сухопутной опорной частью. С одним револьвером, комплектом одежды и рацией. Денег, правда, дали с запасом. А ещё — три крупных рутила. В качестве «пропуска» в круг ювелиров… Пять лет — изрядный срок. Но старые соседи узнали бывшего мальчишку, пустили в дом. А повзрослевшие друзья детства — помогли заново сориентироваться в городе. Заранее размноженные фото «подозрительных личностей» о которых надо навести справки, произвели должное впечатление. Деньги помогли меньше. Один рутил, впрочем, пришлось истратить на представительские расходы. Пражское гетто (Юденштадт) — государство в государстве. Там всё своё. Свой закон, свой суд, своя тюрьма, герметично закрытый от посторонних мир. Помог случай. Еврейское население Праги, за годы Тридцатилетней войны, весьма умножилось и разбогатело. Императорская власть, вопреки частым жалобам горожан, взамен щедрых кредитов, предоставила общине евреев участки земли для расширения еврейского квартала. А после разгрома чешских повстанцев в битве у Белой горы (1620 г.) евреи получили, несмотря на протесты магистрата, разрешение покупать дома за пределами еврейского квартала и передавать их по наследству. Многие богатые семьи поспешили воспользоваться случаем выгодно вложить капитал. Да, свои особняки они превратили в маленькие крепости… Но, одиночный дом — это всё же не гетто.

Рекомендация и возможность быть лично представленным потомкам Мордехая Майзеля, была оплачена камнем весом в 15 карат. Встречу назначили возле дома раввина, у Староновой синагоги, в центре. Десантная операция заняла не более двух часов. По кривой и узкой «Майзеловой» улице (названной в честь того самого Мордехая) «молодого гоя» провели к месту аудиенции. Кружащий над городом самолет (с которого велась координация действий участников операции) привлек общее внимание, так что людей на площади оказалось совсем немного. Вездеход, внезапно выехавший со стороны реки по улице «У старого кладбища» фурора уже не произвел. Серо-зеленый, маленький, почти бесшумный… Полет над самой рекой, посадка на воду у берега (холмистого и весьма замусоренного), расстыковка с планером и выезд на сушу — заняли считанные минуты.

Господина раввина даже не пришлось принуждать силой туда садиться. Он сам всё понял… Видно, имел богатый жизненный опыт. Если тебя берут под локотки двое крепких ребят, в странной одежде и с оружием, то «это похищение и сопротивляться поздно». Если собеседник вдруг скидывает плащ и оказывается одетым так же — роли расписаны заранее. Супруга почтенного ребе чуть было не испортила затею — совсем уж хотела завопить… Но, второй рутил, с галантной улыбочкой поднесенный ей «в залог» произвел волшебный эффект. Не хуже банального кляпа. Тетка сразу сунула сверкающий всеми цветами радуги камень в рот и заткнулась. Члены семьи потомственных ювелиров кое-что понимают в самоцветах… Пять минут бешеной гонки обратно к берегу, через густые заросли и чуть ли не по древним могильным камням… Полтора часа болтанки в воздухе и получите — «клиент» готов к употреблению. А третий рутил — вот! Целый.

Естественно, потом, организаторы это изложат в письменном виде. А пока — сладкая минута триумфа. Сделан очередной шажок в сторону установления «нового порядка» (не знаю, отчего старшие так морщатся от словосочетания, по-моему — нормально звучит). Прилетели, сели, нашли, кого надо и привезли… За пару часов. Вечером — отвезем обратно. Без проблем… По меркам эпохи — наглость, граничащая с чародейством. В малонаселенной Сибири и даже Московии подобные фокусы не проходят. Заморишься пешком бегать, пока с кем надо контакт установишь. Зато Европа, даже разоренная десятками лет войны, по нашему, просто кишит народом. Что лишний раз доказывает — не надо ограничивать инициативу. Местные знают обстановку лучше. Главное — обозначить им цель… и не мешать. Хм… Интересный вывод. Копим драгоценные крупицы опыта…

Помнится, ещё в школе, мы спорили, чуть не до драки — можно или нельзя среди бела дня просто взять и посадить самолет, посреди средневекового города? Одни доказывали — что ничего особенного. Тут народу всё время что-то наяву мерещится. Легендой больше, легендой меньше… Другие — приводили примеры, как люди не любят всё новое и необычное, как готовы растерзать любого, идущего против привычных правил… Ничего мы толком не решили. Взлетно-посадочные полосы рядом с Копенгагеном и Москвой оборудованы так, что постороннему туда не подобраться. Эзель — остров и полностью контролируется Аренсбургом. Правда, в Рим Фриц летал сравнительно недавно и всё обошлось, но, там было благоволение свыше, а народ благоразумно не лезет в дела церкви. Опять же, визит по приглашению главы Ватикана. А тут — сами, хамски, наскоком. Я, да мы все, в Ангарске, в сущности — чужие для этого мира. Судим его обитателей свысока и меряем по себе.

И вот, первый успешный опыт в исполнении хроноаборигенов. Да, выучка у них наша. Но основа — своя. Результат? Откуда нам знать, что случится, если посадить маленькую амфибию посреди Влтавы XVII века? А пражанин знает, что выше Карлова моста — не стоит. Течением её обязательно пронесет между быками и там первый же метко брошенный камень выведет самолет из строя. А его бросят, обязательно! Любимое занятие местных хулиганов… Могут и дерьмом облить, а то и почище пакость придумать. Зато ниже по течению, там, где река рвется из кольца городских стен на вольную равнину — приводняйся, сколько душе угодно… Никакая стража не прицепится. В гетто нет внутренней стражи. Река широка. Течет быстро. За всю историю Праги, в этом месте, форсировать её никому не удалось. А раз опасности не ждут, то враждебности можно не бояться.

Второй момент. Высадка на берег и особенно амбаркация (сиречь возвращение обратно на плавательное средство) — труднейшие этапы десантной операции. Как отнесется к чужакам местное население? Можно ли оставить на его попечение планер амфибии или следует проводить высадку на двух самолетах? Есть ли пути для проезда от берега прямо в город? Можно ли это сделать по тихому или же придется продвигаться под лай собак и истошные крики? Подскажут ли дорогу, если спросить? Кого спрашивать? Как? На каком языке?

Только мальчишке, свои первые двенадцать лет прожившему в Старом Месте, могло прийти в голову посадить местную ребятню на капот вездехода и прокатить её до самой синагоги. Что характерно, бесплатно. Пускай, в этот раз, не самому. Подозреваю, что идея с шиком поколесить по родному городу в диковинной самодвижущейся повозке, вынашивалась давно. Лучший экспромт — заранее подготовленный. «Гибрид» ездит тихо. По размеру — чуть больше обыкновенной телеги. Внешний вид — затрапезный… Да кому он интересен?

Из таких вот скучных мелочей и складываются блестящие по эффекту операции. Главное — мера. Была задумка одеться нарядней. Отвергли… Чем меньше шума, тем вероятнее конечный успех. Была мысль силой запихнуть раввина в машину. Вдруг он заупрямится? Даже мешок и кляп припасли, заранее… Обошлось… А теперь — дорожка накатанная. Хоть заказывай пандус для выезда на берег и причал, для ночной стоянки. Для евреев рыбалка — занятие не характерное. Удобных пристаней на примыкающем к гетто берегу нет. Обратно раввина, с сопровождающими лицами, придется доставлять по бездорожью. Кстати, они легки на помине…

По-видимому, разговор наедине состоялся нелегкий. К уже знакомым ароматам чеснока, грязи и жира добавился острый запах мокрой псины. Застращал подчиненных ребе. Или, сами перепугались от понимания в какую игру ввязались? Во всяком случае, выглядят — как выжатые… оба мокрые от пота. Хотя, тут не жарко. Драгоценный ящичек с рутилом главарь бережно водрузил на прежнее место стола, поближе к Фрицу. Тот рассеянно кивнул — типа понятно, я оценил. Радушным жестом приглашает обратно за стол… Продолжим?

Оказывается, говорить больше не о чем. Ребе устраивает абсолютно всё. И качество товара, и названная цена, и способ доставки (намек на удобство авиационного транспорта гражданин сионист понял прекрасно)… Его беспокоит только одно. Если Фриц — полновластный хозяин положения, то, причем здесь какой-то ZOG? Я тоже хочу научиться, так многозначительно поднимать бровь, обращаясь к собеседнику с немым вопросом! Дядя Лева понял намек прекрасно и исполнил заключительный номер комедии, хоть вызывай на бис. Умеет шутить с каменным выражением лица… Ему бы в цирке выступать. Изображать честного мошенника. Ни один мускул не дрогнул!

— ZOG уполномочен заявить, — многозначительно выдал он по-русски, что Zionist Occupation Government (сионистское оккупационное правительство) не имеет к этим переговорам совершенно никакого отношения. Я — просто частное лицо, — три полупоклона в сторону иезуитов, гостей и нас с Фрицем.

— Меня тут нет. Скажу больше. ZOG не возражает против организации, силами местной власти, — ещё полупоклон в сторону Фрица, — очередного анклава в Иерусалиме! — новый экспромт? Отец Моринелли эту ахинею старательно перевел. Так и иезуиты в курсе? Римский Папа и Святую Землю Фрицу успел подарить? В наступившей тишине зала отчетливо разносится мягкий шлепок. Тучный раввин таки ухитрился сохранить невозмутимый вид, но с размаху сел на пол мимо стула… Наверное, он понимает славянскую речь.

 

Лист тридцать четвертый. Большая чистка

(стандартный лист от радиотелетайпа)

Вот и зима. В Европе она непривычно мягкая и многоснежная. В Центральной Сибири — просто лютая. Декабрь… На собственной шкуре начинаю понимать значение терминов «акклиматизация» и «потеря ритма сна». Только в самолете и отсыпаюсь. В перерывах между сеансами связи и работой с документами. Офигеть!

Что у нас русских за мода устраивать перевороты обязательно в холодное время года? Февральская революция… Октябрьская… Ноябрьская… Дубняк же, блин! Трудно выбрать для беспорядков сезон потеплее? Хотя, если с практической точки зрения (как любит подчеркивать Игорь Олегович Матусевич) — то самое оно. Говорят, в Древней Спарте все народные собрания подгадывали проводить на открытом месте в непогоду. Что бы ветер, дождь и холод до костей пробирал. В такой обстановке люди склонны говорить кратко и строго по делу. Ещё говорят, что в чуть менее древней Византии полководцам было рекомендовано воевать осенью и зимой, когда мороз и слякоть проводят резкую черту между дисциплинированной армией и не знающими порядка бандами варваров. Странно… Сколько раз папа цитировал фразу «Любовь солдат к господам офицерам должна быть врожденной» Ярослав Гашек, а я ни разу не подумала, что он действительно в неё верит… Гашек же был юморист!

М-м-м-да… «О покойниках — или ничего, или правду» Древние римляне умели сочинять поговорки. Кто мог подумать, что они все же решатся? Всегда хочется думать о людях хорошо, особенно о родственниках… А оно, вон как вышло. Дался ему этот титул? Ведь пустая же бумажка — меньше чем пыль, на ветру времени. «Приказ номер 1», понимаете ли… «О присвоении пожизненного наследуемого дворянства всем офицерам и командирам действующей армии» Они думали — к ним сторонники кинутся толпой. Если не за званиями, так за «честью»… Царь, князья, графы и герцоги… ханы. Грауль, на поминках, сказал, не называя имен, что если собираешься мерить людей по себе, то сначала надо внимательно посмотреть в зеркало. Обидно получилось. Сердечный приступ… На 52-году жизни… Перенервничал. Дурацкая смерть. Одно облегчение — быстрая.

А всё из-за этого чертова золота. Точнее — из-за моего годового отчета… Ну, полагается! Конец ноября, время подводить итоги финансового года. Проект-то общий. Ангарск включил наш вклад в валютный баланс. Не раскрывая постатейно источники дохода. Просто перечислили, общим списком, наличные золотые запасы по разным анклавам. И вышло, что доля хранилища в крепости Розенберг составляет почти три четверти от всей массы драгметалла Союза. Откуда нам было знать, что подготовка мятежа вступила в завершающую фазу и дело только за поводом? Или, как в данном случае получилось, тем, что удастся выдать за повод? Вы сумеете, в нескольких словах объяснить, почему новоиспеченный форпост в Центральной Европе оказался по объему золотого запаса в абсолютных лидерах? Соколов не сумел. Прибыль же, не недостача. И? Мятежники, сдуру, решили, что это — превентивный вывоз ценностей за границу, на случай Гражданской войны… Блин!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

На инженерной психологии нам объясняли, что в проектах, где занято много народа, часто, на ровном месте, возникают конфликты. Так и здесь… Совершенно нормальная производственная ситуация, когда одно из подразделений вдруг оказывается впереди остальных, хотя, по всем планам и прикидкам, оно там никак не могло оказаться. Первая реакция — это мошенничество! Коварный умысел! Если не хуже. А тут ещё замешана политика. То есть — скандал, так или иначе, был неизбежен. Сорванный путч — пошел довеском. Что неясно?

Принцип домино. Без училища на Эзеле и немецких беспризорников, не было бы в этой истории Фрица. Без Фрица — не было бы иезуитов. Без иезуитов было чудовищно трудно выгодно толкнуть рутил в Европе, да и самого рутила, всего тройку лет назад, имелось далеко не в изобилии. Без скандала в Амстердаме никто бы на него и внимания бы не обратил… Без пражских ашкенази снять сливки с европейского рынка драгоценных камней было невозможно. И так далее… Нормальное развитие масштабного проекта… После долгих усилий — блистательный прорыв. В реальности Земли-1, если верить литературе, «прорвавшихся» обычно сажают. Или снимают с должности. Что б не считали себя самыми умными. Здесь вроде и мир другой, и времена другие, а психология — та же самая. В условиях подготовки к военному перевороту всякая неожиданность кажется дико подозрительной. Особенно — десятки тонн «левого золота», оказавшиеся в далеком западном анклаве. Соколов мог говорить что угодно, ему не хотели верить. Аргумент железный: «А почему мы раньше так не могли?»

Папе и на этот раз повезло… Прямо как Пушкину, которого друзья-декабристы не взяли на Сенатскую площадь… А может быть (и похоже!) — его намечали в посредники? Как-никак, аж целый тесть «признанного мировым сообществом» феодального владыки. Единственного из, кстати… Княжеский титул Соколова, как и его императорские регалии, больше для внешнего употребления и красного словца. Как был он Председатель Верховного совета, так и остался. У нас бессословное общество. Кстати, не папу ли они планировали сделать царем? А что? Запросто! Свет отраженной легитимности Фридриха Оттона IV озарил бы, так сказать, убогое, по европейским меркам, «Ангарское царство». И никаких проблем с «признанием в свете»… Да-с…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Я прилетела в Ангарск, аккурат на 9 дней. Впервые мы сидели за столом, в непривычно тихом доме, без папы. На его месте — пустая тарелка и рюмка, накрытая кусочком хлеба. Друзья, по очень веской причине, не пришли. Кого-то уже успели расстрелять, кого-то ещё по тайге гоняли… Папу, официально, никто ни в чем не обвинял, но факт есть факт. Представителем от руководства явился один Грауль. Тоже — компромисс. Ни свой и не чужой… Первым произнес нейтральный тост, поковырялся в тарелке и минут через десять — откланялся… Прочие гости тоже не долго задержались. Вроде у всех дела… И хоронили без воинских почестей — гарнизон поднят по тревоге. Не до церемоний. Остались вдвоем. Кусок в горло не лез, но и слез не было. Мама ушла к себе. А я — убрала со стола и долго ходила, одна, по знакомым комнатам, слушая завывание метели за окнами (да, не Германия, тут зима настоящая). Потом — уселась в папином кресле, положила на колени кошку и тупо её гладила, глядя на стоящую, на столе собственную детскую фотографию, в латунной рамке… на никелевый блеск номеронабирателя… Всё казалось — вот, сейчас, телефон зазвонит и скажет веселым папиным голосом — «Ната, привет! Как добралась? Скоро буду!» Один раз аппарат звонко тренькнул. Наверное, на миг замкнуло раскачиваемые ветром провода. Словно последний сигнал — детство кончилось… Разбирать бумаги у меня не хватило духу. Хотя, собиралась. Надо! Буквально за шиворот подняла себя на ноги. Опорожнила на кровать папин тревожный чемоданчик, вывернула туда содержимое ящиков письменного стола, не глядя защелкнула замки. Кому надо — пусть сами разбирают. А что не имеет значения — пусть вернут. Ничего не хочу знать! Вот.

На следующее утро проснулась с температурой, заложенным носом и саднящей глоткой. Расплата за марш от аэродрома до родного порога, по 20-ти градусному морозу, в демисезонном комбинезоне на рыбьем меху. Никуда не пошла… Сама себе прописала аспирин и малиновое варенье, парку ног и сутки постельного режима. Один фиг — кругом чрезвычайное положение. Все в поле. Народ, от мала до велика, подняли в ружьё и бросили на зачистку местности. У папиных дружков (господи, ну настучи ему на том свете по попе — он это заслужил!) хватило ума попробовать взбунтовать недавно замиренные племена. Только партизанской войны нам здесь, для полного счастья и не доставало. Нашли же, кого призвать в союзники! Род шошолоог. Кочевые буряты, живущие в Тункинской долине. От северных соседей отличаются редкой злобностью и склонностью к самоуправным действиям. Отморозки. Даже в мифологии. У всех остальных бурят их легендарные предки — богиня Лебедь и хитрый бурят. А у этих — дочка вышеупомянутых и серый лесной волк. Проще говоря, плоды зоофилии… Если верить радио, их предводителю мятежники обещали титул Верховного Хана. Губа не дура!

«Престол Чингис-хана», в Тункинской долине, действительно есть. Живописный валун у подножия горы Арюун Мундарга. По преданию, Потрясатель Вселенной любил там отдыхать и совершал обряды поклонения богам и духам гор. Место действительно красивое и романтичное… Но, прилегающие к долине горные массивы Восточного Саяна и хребта Хамар-Дабан заросли лесом. А в лесу живут тунгусы. А тунгусы бурятов так «любят», так «любят», что я бы, на месте шошолоог, сидела тихо, как мышь под веником… Они постоянно конфликтовали. Тунгусью только повода, для начала тотальной резни, не хватало. Если я понимаю в тактике, то долину уже заперли… Соваться в открытую степь — дураков больше нет. Авиация! Манчжуры проверяли. А в лесах, у тунгусов, бурятам — хана…

(типографского качества пергаментная копия официального бланка Рейхсканцелярии Фридриха IV)

крепость Розенберг, г. Кронах, 50.14'28'' север. широты 11.19'41'' вост. долготы
Наташа.

ИО начальника Sacrum Imperium Romanum (Священной Римской империи)

Фридриху Оттону IV (позывной координатора — F4)

От ИО канцлера Sacrum Imperium Romanum (Священной Римской империи)

Сазоновой Натальи Алексеевны (позывной зам. координатора — N)

АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы

Фриц!

У меня всё в порядке. Вылетаю через 2–3 дня. Пока нельзя — простыла. Бардак задавили. Папа — умер от инфаркта. Говорят, его хотели сделать царем. Жертв и разрушений мало. В городе и на берегу шли бои.

Ты просил сделать хронометраж. Вот, накопала:

Группа офицеров Штаба, самоуправно отключила Совет от связи и захватила в Ангарске центральный радиоузел. В город вошло лично верное им туземное ополчение, занявшее порт с аэродромом. С началом путча погасла Сеть. Отключены все центральные узлы и электронный архив.

Через 15 минут, по радио, объявили об установлении в АССР монархии и зачитали «Приказ N 1»;

Через 5 час 35 минут, ручным способом, на аварийных передатчиках, народ восстановил работу Сети;

Через 5 часов 40 минут все дальние борты, летящие на восток, пошли на вынужденную посадку или легли на обратный курс;

Через 6 часов 10 минут удаленные анклавы, базы и точки объявили, что не признают новый режим;

Через 7 часов 25 минут в сеть выложили поименный список заговорщиков и примкнувших к ним лиц;

Через 8 часов 40 минут дежурные экипажи с техниками зачистили аэродром и антенные сооружения;

Через 10 часов 20 минут, силами дежурной смены, отбит обратно центральный радиоузел Ангарска;

Через 14 часов 50 минут, силами мирного населения, зачищены проникшие в город «левые» туземцы;

Через 15 часов 30 минут все подходящие к городу туземные части остановились или повернули назад;

Через 18 часов 15 минут колонна вездеходов, с частью заговорщиков, блокирована в районе причалов;

Через 20 часов 00 минут пресекли попытку прорыва по воде, с целью на катерах уйти на юг или запад;

Через 24 часа полностью завершено прочесывание города и окрестностей в поисках раненых и убитых;

Через 32 часа обнаружены и уничтожены авиацией базы заговорщиков на островах по течению Ангары;

Через 48 часов начато сплошное прочесывание Тункинской долины силами ополчения и добровольцев;

Через 52 часа зачитан по радио полный список убитых и раненых. Уцелевшим предложено сдаваться;

Через 60 часов пресечена попытка прорыва заговорщиков с союзниками из Тункинской долины на юг;

Через 72 часа объявлено о завершении прочесывания Тункинской долины и полном прекращении огня;

Ты знаешь, мне всегда не нравилась идея создавать национальные части, вроде «Дикой дивизии» или раздавать оружие вождям племен, а не каждому человеку по отдельности. Зато папа со мною спорил…

Не вздумай устроить в Кронахе гетто! Никаких национальных автономий! У всех — равные права!

(стандартный лист от радиотелетайпа)

Спать хочу! Никогда так не уставала. Или ещё не выздоровела, или уже надорвалась. Говорить совсем не могу. Хотя температуры уже нет. Ларингит… Общаюсь с окружающими морзянкой. Стуком… Они относятся с пониманием и таскают банки малинового варенья. А ещё — пишу. Навалилась, чертова уйма дел. Это хорошо, помогает забыться в работе. Но, думать самой себе не запретишь!

Сеть до сих пор работает кое-как. Продолжается лихорадочный ремонт в подземельях Старой Базы. Там была попытка захватить или уничтожить наш Главный электронный архив. Последние настоящие дисководы, с Земли-1, которые до сих пор исправно крутятся в закрытом термостате. Нет, это не люди, а луддиты какие-то. «Если не себе, так никому!» Самодельные винчестеры вроде справляются, даже скорость доступа заметно выросла, только это признак уменьшения емкости памяти прямого доступа. Если требуется объемная справка — приходится ждать, пока дежурный оператор, по устному запросу, найдет и поставит нужный сменный диск. Говорят, из стен до сих пор выковыривают пули и гранатные осколки. Когда стало ясно, что мятеж сорвался, засевшие в архиве принялись торговаться. Шантажировали, что уничтожат носители информации. Противно. Они ведь не шутили! Попытались… Спасибо, что вовремя догадались включить пожарную систему. Продуть изолированные помещения воздухом, пропущенным через короба с «сухим льдом». Словно крыс выморили… Как же мы дошли до жизни такой? Что сделано не так? Ищем системный сбой в общественном механизме… До драк в спорах доходит. Словно и не было 19 мирных лет. Вылезли старые обиды, вспомнили подозрения…

Фриц думает, что главный виновник кризиса он сам. Зря согласился на визит в Рим. Личная аудиенция, у понтифика — это теперь несмываемое пятно на биографии и повод для бесконечных пересудов. Соблазн! Раз одному можно стать императором, то почему другим нельзя? Если его признали «достойным короны», то чем другие хуже? Мысль трезвая, пусть и несколько запоздалая… Кто же знал, что папу так торкнет? Чужая душа — потемки. Да и не он один там был… Он даже был не самый главный. Его, как знамя берегли. Вот, смотрите — мы тоже не лаптем щи хлебаем! В царях — родной отец супруги Фридриха Оттона IV… Ох! Пока нас считали бандитами и отморозками — было трудно, но жилось спокойнее. А теперь — жди наплыва жулья и карьеристов. Не успеем оглянуться — образуется банальный феод. Живая иллюстрация к трактату Макиавелли «Государь».

Товарищ Ахинеев считает, что мы столкнулись с фактором «сопротивления временного потока». Раз в иной реальности уже произошли определенные события и «Ангарское княжество» накрылось медным тазом, то и в нашем слое реальности этот вариант продолжает оставаться самым вероятным. Мир сопротивляется…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Дядя Лева разразился статьей. «В последний час» — теперь полуофициальный печатный орган Sacrum Imperium Romanum. Выходит на русском и немецком. Иезуиты хотели латинский (как же, мировой язык, на котором говорят даже в раю), но там мал словарный запас. Отец Моринелли срочно учит эсперанто… Так вот, если верить «ZOG», то никакой «единственной ошибки» допущено не было. Налицо — «кризис роста». Теперь они пойдут один за другим. Утешил. Что хорошо получилось — объяснение мотивов путчистов. Мы ж по-другому воспитаны. При всех закидонах, привыкли работать руками. А он взял и напомнил, что старшее поколение — бывшие жители Рашки Федерашки. «Нефтегазовой супердерджавы». Паразитического ублюдка, прожирающего базу, созданную во время СССР. Всей разницы, что на Земле-1 отраслью, позволяющей жировать шайке воров и нуворишей, стала «труба» (то есть — месторождения углеводородов и тянущиеся от них за границу трубопроводы), а у нас — самодельные бриллианты. Естественная монополия на высоколиквидный ресурс всегда таит страшную опасность. Создает у части «товарищей» соблазн не заниматься общественно полезным трудом, а «пожить по-человечески», за счет труда чужого. Не напрягаясь. Не думая! Как идиоты, продавая готовое, и мечтая — «на наш век хватит». Одного провала в прошлое для прочистки мозгов маловато, приходится делать в черепе вентиляцию. Пулей…

Из-за острой нехватки дискового пространства постоянно приходится копировать материалы из Сети на бумажные носители. Вы когда-нибудь пробовали выделить фрагмент статьи, транслируемой морзянкой, и вывести его на печать, в режиме реального времени? В принципе — оно просто. Надо только успеть, вовремя, отжать и нажать кнопку телетайпа. Сложность в том, что сам телетайп переходит в режим печати не сразу. То есть — нажимать надо раньше, чем пойдет нужный фрагмент и отжимать тоже… Ловкость, сродни потребной при ловле блох. Но, всё равно — прогресс. Вот, сохранила таким манером, для истории, вкусный кусочек:

«…честно сознайтесь, граждане, что в реале мы занялись любимым (после поучений товарищу Сталину) занятием армии книжных „попаданцев“ — финансовыми спекуляциями. Да, я готов согласиться — многим было радостно убедиться, что европейцы ничуть не умнее прочих дикарей, торгующих золотым песком за бусы и зеркальца. Да, это приятно согревает наше самолюбие и приносит фантастические доходы. Килограмм брака, от производства оптических кристаллов, легко превращается в тонны драгметалла. Причем, конкурентов нет и в обозримой перспективе не будет… Но!

Вся прелесть создаваемого нами общества (и его сила) в том, что от окружающих нам ничего не надо, кроме новых членов. Все остальное мы делаем сами, причем — на порядок, а то и более, проще и дешевле, чем это умеют современники. Тяжким трудом добыта 100 % технологическая, транспортная и ресурсная самодостаточность.

Именно под неё подвели грандиозную мину „император Фриц и компания“, в виде выручки от продажи за золото никчемных отходов производства рутила. Вы вдумайтесь! Каждому из нас достаточно обналичить в Европе несколько граммов блестящих камушков и можно целый год вообще (!) ничего не делать… Дальнейшее развитие событий предугадать несложно. И позор на мой лысый череп, что я счел опасность преувеличенной.

Зато, теперь мы имеем благоприобретенный кровавый опыт (хотя какое там благо), как от дисбаланса обмена, сами собой (!), происходят всякие безобразия. 25 тонн золота ни для каких целей, кроме торговых операций, не пригодны. Техника столько не съест. На обручальное кольцо, больше 10 граммов золота — не надо. А на унитазы тратить — жалко. И? Легко догадаться, „лишнее богатство“ обязательно примется рваться наружу. И обязательно найдутся желающие „поруководить“.

Первые идеи спекуляции обязательно будут благими. Можно решить проблему с одеждой, отдав заказы какой-нибудь гильдии ткачей. Можно решить продовольственный вопрос, путем закупок продуктов у всяких панов да графов. И так далее… Естественно, контрагенты будут в восторге. Та „мелочь“, что все эти приобретения будут сопровождать — усиление эксплуатации туземцев (второе издание крепостничества во всей красе — будем голодать, но хлебушек на продажу поставлять), по первоначалу будет совсем не видна. Но, потом, когда чуть привыкнем, изменить что-либо будет очень трудно. Халява развращает. Нам повезло, без шуток, что на блеск золотого тельца первыми бросились самые морально неустойчивые. И что они себя так жестоко разоблачили.

Для существования „Ангарского царства“, превращенного в „ювелирную супердержаву“ не нужны, ни промышленность, ни наука, ни образования. Достаточно, как в России, на Земле-1, поддерживать работу печи для плавки рутила, дающей продукт, который можно продать с бешеной маржой, и нескольких самолетов для перевозки. Правда, тут не обойтись без огромной армии наемных охранников, защищающих „дутое величие“. Несостоявшиеся господа феодалы уже готовились принять на себя тяжкое бремя насаждения описанного порядка. Даже ценой научно-технического провала на уровень аборигенов эпохи. Даже ценой отказа от всех проектов, кроме „золото-рутил“. Поздравляю! Теперь вы знаете, где наше самое слабое место. Принимайте меры…»

Ну, да… Конечно, каждый кулик своё болото (в данном случае экономику) превозносит. И тем не менее… «В главном — он прав!» Все наши кризисы родичи притащили сюда, вместе с собой, в своих собственных головах. Ведь от себя не убежишь. Неприятно признавать, но, скорее всего, папины закидоны — обыкновенная профессиональная деформация. В учебнике «Новейшей история Земли-1» описано, как в 90-х годах силовики России, с каким-то болезненным удовольствием, принялись, как последние бандиты, «крышевать» бизнес и гнуть пальцы насчет «блаародства». Логично было предположить, что тот же номер они, при удобном случае, с удовольствием, повторят в новой обстановке. Собственно говоря, с аналогичной попытки «всех нагнуть и построить» началась тут наша «Новейшая история». Адреналинщики неисправимы. Живут рефлексами, если вовремя не получают по чавке… Но, кто же знал заранее? Вроде самых неадекватов извели осенью 1628 года…

(обрывок тетрадного листа в клеточку)

Ходила в кино. Сто лет не была в нормальном кинотеатре… А там, вместо журнала, показали тако-о-ое! Свели, в компьютерной графике, кинохронику и статистику недавней заварушки. В цвете… Как на настоящем ЖК-дисплее! Карта мятежа, в динамике. Сводные таблицы кадрового состава участников, кривые активности сторон. Кто… С кем вместе… Когда… Почему… С пояснительными диаграммами. Смотрится — круче боевика.

Зачем, «это», перед художественной картиной пускать? Всё удовольствие испортили. Народ шушукался больше, чем на экран глазел. Мрак! Зверское впечатление. Выходит — почти вся подготовка шла в открытую? А мы, смотрели и не понимали? А те, кто видел и понимал (из местных) — только хихикали, да помалкивали? Не, я догадываюсь, что нас в Московии не особо любят. Но, что бы до такой степени? Жуть… Почувствовали «социально близких», что ли? Ждали, когда и мы, тоже — «станем, как все люди»? Блин, нет слов, одни слюни.

По-человечески, понятно. Если мы радуемся, когда аборигены, глядя на нас, начинают мыть руки, то и местные радуются, если Андрей Валентинович Смирнов, в своем Новоземельске, вводит моду — кланяться и ломать шапки. Рядовые пусть отдают «господам офицерам» честь, а штатские — пусть ломают шапки. Зеркало! Не фиг на него пенять, коли рожа крива. Наших, в Новоземельске, немного. Они — не опускались. А местные — восприняли, как должное. Баре — они всегда баре… Если «равные права» тебе не в жилу, если ты хочешь стать барином — поступай на военную службу. К нам… Для очень многих тут — это офигенный шанс. Включая детей родоплеменной верхушки, кстати. Первый сын — наследник. Второй — тоже надеется… А что ждать третьему и младше? Раньше — получи коня с саблей и ступай в набег. Может быть, вернешься обратно живой. А теперь?

Вашу мать! На Эзеле скоро начнется форменный дурдом… После головокружительного взлета Фрица, всякие виконты, к нам повалят — рядами и колоннами. Что иезуиты, кстати, понимают лучше всех. И как могут, направляют процесс… в выгодную для себя сторону. Они, от нашего кризиса, выиграют в любом случае…

Смирнов дружил со ссыльными московскими аристократами. Мечтает (эх, уже — мечтал) о введении для «первопопаданцев» наследственного дворянства… Русский царь потребовал прекратить полеты над Москвой или забыть о свободном туда проезде. Потому, как «Православная церковь очень озабочена…» Зато Римская курия ничем не озабочена. Она уже «в доле» и «направляет процесс интеграции». Имперство Фрица — сигнал…

(копия бланка почтовой квитанции об отправке бандероли)

крепость Розенберг, г. Кронах, 50.14'28'' север. широты 11.19'41'' вост. долготы
Наташа.

ИО начальника Sacrum Imperium Romanum (Священной Римской империи)

Фридриху Оттону IV (позывной координатора — F4)

От ИО канцлера Sacrum Imperium Romanum (Священной Римской империи)

Сазоновой Натальи Алексеевны (позывной зам. координатора — N)

АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51. 51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы

Фриц!

Наши сняли учебный фильм. «Первый путч. Анализ хода и предпосылок, в числах и диаграммах». Мне пока гулять нельзя. Убила день, за удаленным терминалом от главного компа, в библиотеке. Сделала дубляж. Перевела все надписи и голосовые реплики на немецкий язык. Погляди, что получилось. Высылаю копию.

(пергаментная копия официального бланка Рейхсканцелярии Фридриха IV)

АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51. 51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы
F4

ИО канцлера Sacrum Imperium Romanum (Священной Римской империи)

Сазоновой Наталье Алексеевне (позывной зам. координатора — N)

от ИО начальника Sacrum Imperium Romanum (Священной Римской империи)

Фридриха Оттона IV (позывной координатора — F4)

крепость Розенберг, г. Кронах, 50.14'28'' север. широты 11.19'41'' вост. долготы

Sehr gelegen. Besten Dank fur das Geschenk (Очень кстати. Cпасибо за подарочек)!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Всё-таки кино — могучая штука. Синтез техники и искусства. Художественных фильмов у нас не делают. Зато хроники полно. Главным образом самопальной. Простенькие камеры, на вискозной 16 мм пленке, копии ручных агрегатов с Земли-1. Их сюда вместе с пленочными фотоаппаратами забросили. На случай если вдруг аномалия влияет на содержимое электронных ячеек памяти… Она натурально влияла. Динамическая память — обнулялась начисто, статическая энергозависимая — сильно страдала в половине случаев (всё как-то зависело от солнечной активности и времени, это не успели исследовать), постоянная (вроде магнитных и оптических дисков) — работала нормально. Но, решили перебдеть… Сунули в дыру настоящую фотолабораторию и набор оборудования для мокрой обработки фотоматериалов. Пригодилось… Неожиданно и массово. В редкой семье нет своей кинокамеры и проектора. Жаль, что с записью живого звука — большие проблемы. Пока, озвучивать фильмы приходится в условиях студии. Тут особенно не разгуляешься… Но, кое что — получается здорово.

Видели фильм Михаила Рома «Обыкновенный фашизм»? Черно-белая хроника и голос диктора. Ровный и язвительный голос, от которого (в сочетании с кадрами) озноб пробирает. Умели (когда хотели) на Земле-1 снимать хронику. Примерно таким голосом товарищ Ахинеев озвучил «Первый путч». Никому не доверил… У меня, его способностей нет. У меня вообще голоса нет. Чириканье, как у голодной синички. Жуткое дело — ларингит… Словами все фразы набрала и указала время звучания каждой. Зато надписи, на диаграммах и в титрах, заменились нормально. Компьютерная верстка всё-таки. Оригинал-макет фильма вывела на экран и поменяла. Русский вариант фильма на Эзеле и в Кронахе увидели раньше меня. Разминулись, пока я болела…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Через день мне прислали, по электронной почте, новую озвучку, на старонемецком языке. Фразы — построены точнее моих, звучат — звонче моих, многие слова — другие (близкие к духу времени). Чувствуется тонкий языковой вкус отца Моринелли. А вот кто текст наговаривал — не знаю. Тоже иезуит, наверное. Проповедник, божьей милостью… Страшный человек! С его энергией — звать солдат, на последний штурм или крестоносцев, спасать Святой Грааль. Половина оборотов совсем не понятна. Но, Фриц уверил, что всё правильно и тетя Лена-Филолог (ну, не называли мы её иначе!), когда я ей новую озвучку показала — тоже одобрила. Кабы бы это, — мечтает, — на местный русский (московский диалект XVII века) переложить и в Кремле показать, династии Романовых — песец. Алексей Михайлович — не переживет… Я с царем не знакома, но представила реакцию Плещеева… Да! В некоторых отношениях, мы все же — глубоко нерусские люди. Нет у нас веры в доброго царя… Ибо не фиг!

Поясню… В нормальном русском доме — «красный угол», где висят иконы и горит лампадка. А здесь, на каждом объекте, в каждой казарме или аппаратной, рядом с огнетушителем — лежит «красный пакет»… Тоже идея товарища Ахинеева, кстати. Проверенные временем «законы прямого действия» — Конституция России, образца 1918 года и Ченгизова Яса… Никакой пропаганды. Они вообще запечатаны. От пыли и от насекомых. Давно так принято, сколько себя помню… Типа, на случай чрезвычайного положения, когда срочно надо что-то делать, а неизвестно, что именно. Очень давно, ещё в школе, на «уроке мужества», нам рассказывали, что в жизни бывают такие моменты, когда можно надеяться только на себя и на чужой печальный опыт. Свой мозг — не варит. Спросить, не у кого. Связи нет. В нормальных странах, на подобный случай, заранее составляют и кладут на видном месте простой и наглядный план действий. Куда бежать при пожаре. Как вызвать врача или оказать первую помощь. Кому подчиняться, с кем связаться, если что. Сто лет было не надо — ан пригодилось. Ясу и Конституцию 1918 года писали люди, которые выкрутились из такой жопы, что трудно вообразить. В мирное время их опыт воспринимается туго… Зато, если уже клюет жареный петух — сверкает всеми красками мудрости.

Так вот… Христиане, когда прижмет, ищут ответы в Библии или Новом завете, мусульмане — в Коране, евреи — Торе. Они все толстенные! Это же умом двинуться, пока нужную мысль отыщешь. Настоящие, дельные инструкции — тонкие, как Боевой Устав. Чем тоньше — тем толковее… В Конституции 18-года всего 90 статей. Каждая статья — на один вдох. В Ясе три десятка статей. Тоже, на один вдох. Так правильно. Первоисточники прямого действия всегда короткие и точные, как римские законы двенадцати таблиц… Пока работала связь и всё было в порядке — они казались не нужными. Но, стоило погаснуть Сети и зазвучать по радиотрансляции «Приказу номер один»…

Хроника (и ведь нашлись же любители снимать «исторический момент») сохранила реакцию на «новую монархию»… Первый вопрос — а законна ли она? Что там в Конституции? Оп-па — «… Вся власть принадлежит народу. Единственным законным органом народной власти являются Советы…» А про монарха — ничего нет… Что там, в Ясе Ченгизовой? Хоп! «… За провозглашение вождем, не избранного людьми, на общем Совете — смерть!» Не убавить, ни прибавить, коротко и ясно. Это очень важно, в непонятной обстановке. Подтягивает!

Дальше тоже интересно: — «…В интересах обеспечения всей полноты власти за трудящимися массами и устранения всякой возможности восстановления власти эксплуататоров, объявлено вооружение трудящихся, образование Красной Армии и полное разоружение имущих классов…» Это ответ на команду «сдать оружие». Нет, у народной власти, прав ограничивать свободу народа. Вообще… Кто такое сказал — не советские люди. Как рекомендует вооруженному народу Яса поступать с нехорошими людьми? «… Уличенного преступника должен карать каждый, без различия знатности, возраста или чина! Запрещены унизительные или телесные наказания — только дурная слава, изгнание или смерть!» И совершенно не надо, откуда-то сверху, «ждать приказа»…

Пражские дефенестрации и Московские бунты XVII века. Вольпертингер.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Ахинеев — тоже страшный человек. Складывается впечатление, что он, как Селдон, из «Фонда» Азимова, если не готовит наши кризисы заранее, то как-то их планирует. С целью «творческого развития материально-технической базы», например. С него станется. Чего стоит мысль, что «при постиндустриальном обществе не требуется законов больше, чем поместится на одной стороне листа писчей бумаги». Встал перед кинокамерой и оба наших «Основных документа» из «красного пакета» развернул. Типа — «а ну-ка, подведем итоги».

— Видели, — спрашивает, — разницу? У христиан, 10 заповедей. Оторвано от жизни и почти не работает. У монголов было или 30 заповедей или около того. Заметно лучше… Система динамично развивалась и не знала реальных противников. Вот здесь, — под сотню статей. Куда столько? А в последней советской редакции — ещё вдвое больше… Правило старое — «В плохие Конституции постоянно добавляют новые статьи, из хороших — только вычеркивают лишние». Пора, граждане, искать некий оптимум. Требуется «закон прямого действия».

— Обратите внимание, — заявляет, — на отсутствие, там, и там, всякого упоминания о судебной системе. Вооруженным людям аппарат государственного насилия — не нужен. На Земле-1, наши прадеды считали, что, для хорошей жизни при коммунизме, свободы, земли, знаний и оружия, трудящемуся человеку достаточно, — похоже, что Конституцию 1918 года он считает этаким вторым изданием Ясы Ченгис-хана. А ещё — ступенью к некоему «универсальному кодексу», на все случаи жизни. Есть у человека фишка — любит всё упрощать.

— Думаю, — продолжает, — что пахнущие порохом и окопами делегаты Съезда Советов, принимавшие, в 1918 году, эту самую Конституцию, держа винтовки между коленями, со мною бы согласились. Прицепить к революционному бронепоезду вагон-ресторан, тогда, осмелились далеко не сразу. Да и после, довольно долго, старались в нем чавкать потише… Мы не в состоянии изменить человеческую природу, но должны её знать и учитывать.

К сожалению, тенденция налицо… Раз люди одинаковые, то и развитие общественных процессов у них всегда примерно одинаковое. Что по сути, что по срокам… На Земле-1 начинали с Конституции 1918 года, со статьей девять, требующей «полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения социализма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти»… А через 19 лет — пришлось устраивать 37 год и чистить государственный аппарат от морально сгнивших сотрудников. У нас начали в 1628 году с Советской власти, а через 19 лет столкнулись с попыткой вернуть монархию. Гм…

Задним числом, признаю, и на более коротких отрезках времени — оно тоже совпадает. На Земле-1, всего через шесть лет, в 1924 году, такие понятия, как «поголовное вооружение трудящихся» и «обеспечение всей полноты власти за трудящимися массами и устранение возможности восстановления власти эксплуататоров» уже перестали быть важными для правящего слоя. Он образовался. Он осознал себя, как привилегированный. Однако, же быстро они скооперировались в этом вопросе — вооружение населения… А у нас, тоже, на шестом году, начался «наганосрач». Дети подросли, а оружие — всюду свободно. Было несколько несчастных случаев. Гуппа лиц (подозрительно напоминающая по своему составу список главарей путча), попыталась, под этим предлогом, изъять у всех короткоствол постоянного ношения. Оставить наганы только дежурным и патрулям. Помню… Размечтались! Сколько бандитских налетов, бродячих медведей и бурятских набегов было. Да-с…

В СССР середины 30-х годов верхи осознали, что экономика страны на подъеме и позволяет содержать наемную армию. Появился реальный шанс для захвата и удержания власти над безоружным населением. Всё на волоске висело. Видимо 1647 год, в нашей памяти, останется подобием их 1937 года. Со всеми прелестями чрезвычайщины. На Земле-1, в 1918 году, судей, прокуроров и, не к ночи будут помянуты, адвокатов — взяли и перестреляли. За ненадобностью. Что не помешало РСФСР разбить Антанту, восстановить страну, навести порядок и задавить преступность. У нас подобные архитектурные излишества не заводились. Вполне хватает народных трибуналов… Однако, в планах, что-то вроде мелькало. Надо бы проверить, кто предлагал. Не те ли самые лица? Свободный человек — опасен государству и противен начальству. А уж вооруженный свободный человек — ненавистен до судорог. Найти компромисс — невозможно. Или — они нас, или — мы их… Если учесть, что властолюбцы и социальные паразиты постоянно самозарождаются, как мыши в мусоре, у средневековых схоластов, с этими «кризисами роста» надо что-то делать. Профилактику какую вводить, что ли… Задачка — ещё та.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Занятно, насколько спокойно отнеслись к нашим проблемам местные… Что на Западе, что на Востоке. Подумаешь, бунт… Спасибо, хоть не предложили поделиться своим опытом. Местные традиции вразумления оборзевших начальников заслуживают, как минимум, внимательного изучения. В Праге, например, принято их выбрасывать через верхние окна высоких зданий. Называется милый народный обычай — «дефенестрация». Особенно памятны денефестрации 1419 и 1618 годов… С последней, собственно, и началась Тридцатилетняя война. Говорят, что несколько выброшенных из окна чиновников тогда не разбились насмерть и ухитрились спастись. Добрые пражане, для предотвращения в будущем подобных «осечек», вбили под окном колья.

Традиционная форма московской демократии — антипод европейской. В мирной Европе коллегиально решают, кого выбрать самым главным, что бы жизнь становилась лучше. А в России, во время бунтов, так выбирают самого виноватого, что бы, как «искупительную жертву», сбросить его на копья и под топоры озверевшей толпы.

Короче, каждый видит в наших проблемах отражение своих или способ заработать. Политический или финансовый капитал, уже не важно. Иезуиты, отчасти на нашем горбу, стремительно набирают политический вес. Всегда думала, что свобода совести — дубинка против религиозного мракобесия. А оказалось, мракобесы сами не прочь ею помахать перед носом политического оппонента. Разумеется, весьма корректно. Полутона, они такие неопределенные. Как хочется, так и понимай. Можно игрой слов подтолкнуть мысль куда надо…

Взять эпизод с чисткой рядов Совета. Видеоряд фильма построен на контрастах. Фото первых лет и совсем недавние. Почти два десятилетия в зале одни и те же лица. Несменяемые… А после путча — пустые места, зияющие провалы, как зубы у столетнего деда. Короткие вставные ролики. Вот — полные энергии люди средних лет, сами куда-то спешат, разбираются в делах, ходят и бегают. А вот — «те же самые, но двадцать лет спустя». Вальяжный вид, нарочитая неспешность в движениях и… помощники, помощники, помощники. Сами — почти ничего не делают. Обросли обслуживающим персоналом. Живая иллюстрация к «Законам Паркинсона»… Но, при этом — специальные средства транспорта и связи… персональные самолеты… персональные вездеходы… Наивные. Они думали, этого никто не замечает, что их переговоры по «телефонам-вертушкам» не пишутся. Всё пишется! Так устроена Сеть…

— Чем их купили путчисты? — гремит голос с экрана, — Вот этим самым. Обещанием пожизненно закрепить места в Совете. Бессменные члены Совета — готовая Палата Лордов. Извольте убедиться — проект нового «чрезвычайного закона о высших органах власти». Монархия, оказывается, у нас планировалась — конституционная… Папа хотел стать первым в мире социалистическим царем.

Фокус-покус! В школе нам рассказывали про трюк с «несменяемым советом». В истории — самая обычная практика. Но, что бы такое у нас! Блин… И чего им всем не хватало? Ведь никому не грозило «вышвыривание зимой на мороз». Прокормили бы… И персональный вездеход бы не отняли. Один черт, они у Совета старые… так нет, старперам хотелось прежнего «почета и уважения». Что, если подумать, следует приравнять к нетрудовому доходу… Поневоле вспомнишь шуточную песенку про такой же «забронзовевший» Верховный Совет СССР с Земли-1.

Один депутат с довоенной поры На сессии ездил упорно. Глаза покраснели от красной икры, Лицо — почернело от черной.

В общем, «если вас назначат начальником, то самое плохое в этом то, что рано или поздно вы станете на него похожи»… Не в бровь, а в глаз! Если революционным работягам, на Земле-1, в 1918 году были нужны свобода, земля, оружие и знания, то начальству, во все времена, нужны власть, почести, деньги и политика… Любой ценой! Переродились ветераны, словно наркоманы стали… Получается, дорвавшихся до постов старых уродов бесполезно лечить — дешевле перестрелять.

Самое, кстати, обидное, что на оплату помощи от местных князей, срочно вызванных поддержать «новую власть», несостоявшиеся «лорды» пустили золото из последнего транша Фрица за сбытый в Праге рутил. Намек или провокация? Скорее — циничная практичность… Наличные деньги, удобной чеканки, ещё не проведенные по ведомостям. А если спросят откуда, ответ готов — вот, специально из Европы прислали. От Императора SIR…

Спасибо папочке и его братьям по разуму. Программа подготовки «сипаев» из местных бурят — целиком их заслуга. «Дикая дивизия»… «Туземная ветвь вертикали власти»… Зла не хватает! Толпа бездельного народа, как выяснилось, несколько лет (!) сидела на нашем бюджете и тренировалась владеть оружием современного образца. И это подавалось как заслуга! «Они теперь в набеги не ходят» Наше счастье, что все эти двоюродные братья и третьи сыновья таежных вождишек, не блистали военными талантами. Стойкости под огнем они не показали. Наоборот, дико удивились, когда вместо почтительного смирения пред «конной и оружной силой», по ним началась пальба из-за каждого угла и с каждого чердака… Как же так? У нас приказ! А чей приказ? Кто посмел такое приказать? Да вот, хорошие люди вождя попросили… И что?! «Саблезубые телепузики» — очень верно сказано… Между нами, означенным термином товарищ Ахинеев величает всех военных, служащих за деньги в мирное время. Я, признаться, забодалась растолковывать его отцу Моринелли. Грозные с виду вооруженные идиоты? Плюшевые хомячки, с настоящими клыками? Дармоеды, изображающие из себя защитников Отечества? Как назвать, например, бойцов группы «Альфа» (это, если кто не знает — элитный спецназ Союза ССР на Земле-1), которые, вместо того, что бы немедля скрутить голову Ельцину и компании, первыми (!) кинулись лизать ему ботинки? Ну, не «Героями России» же… Телепузики — они и есть. Иезуит покряхтел и подобрал в немецком языке роскошный эквивалент — Вольпертингеры. Рогатые зайцы… Фриц, от удачной замены, ржал по радио, как ненормальный… И в свою очередь пытался объяснить мне тонкую игру смыслов. Заяц, он вроде кролика — неутомим в любовных утехах. А если же зайчиха наставила ему рога? Кто он, после этого? Хищник? Боец? Половой гигант? Ни тюлень, ни олень… Так, жалкий Wolpertinger… Ох.

 

Лист тридцать пятый. Знамя над Розенбергом

(лист тонкого дорогого пергамента, обрезанный в размер стандартного машинописного формата)

Кому поминки, а кому — Новый Год на носу. В этот раз подготовка к нему шла сильно заранее и как-то преувеличенно старательно. Все, как специально делали вид, что путч — так, мелкий эпизод. Было и прошло… Самообман, конечно, ничего не прошло. Только начинается.

Праздники у нас вышли трудные. Фриц разрывался на части в Европах, а на меня, как на крайнюю — свалили депутатство… на Съезде Советов. Взяли и выбрали, от анклава Кронах. Не абы как — всенародно. Делать им там нечего. Эх… Хорошо устроились… Собрались на ярмарочной площади, выпили пива (кто в помещении) или горячего глинтвейна (кто на улице), дружно закусили сосисками, да и проголосовали. Мужики и бабы разом, впервые в истории Европы… Вы не думайте, всё было по-честному! Выборы из трех кандидатов. Отец Моринелли, я и ещё один парень, из местных активистов. Главное условие — свободное владение русским языком и патриотизм, по отношению к избирателям. С патриотизмом у меня, гм… неважно. Только народ решил иначе. А отца Моринелли прокатили… Думаю, он сам так захотел. Дипломат, блин. Ну, кто бы ещё додумался, в разгар рождественского поста, устроить в ратуше избирательный участок с музыкой, выпивкой и буфетом? Вокруг крыльца — выгородил площадку красными флажками. От прежнего бургомистра остались. Для охоты на волков… Нормально! Чего добру пропадать? Не фига не придерешься — территория советской власти. Там действует светское право. Можно даже 20 декабря выпить и зажевать скоромным. На халяву, что характерно. Подкуп избирателей это называется, вот! И хитрая религиозная провокация…

Сами прикиньте. Приходит добрый европейский христианин, с супругой, первый раз в жизни, на выборы. Динамик над головой гремит маршами, пиво булькает, колбаса пахнет, только что девки голые не пляшут… А вокруг, повторяю, рождественский пост. А нечистый, так и подмывает, немножечко согрешить… Чего бояться — кругом все свои. Выбирать между попом и ведьмой, в такой обстановке — легко и приятно. Опять же, не мною замечено — «на отсутствующих почиет благодать». Короче, удостоилась… Не уверена только насчет своей «депутатской неприкосновенности». В свете «веселых событий» последних дней — вилами на воде писано. Но, ведь это правильно, товарищи?

Есть, правда, у меня подозрение, что кое-кто хотел бы сделать из меня «члена семьи врага народа». Раз не получилось взять власть, так хоть по мелочи нагадить. Мама на что-то вроде намекала. Ничего, прорвемся. Первая моя «депутатская акция», во всяком случае, прошла на ура. Всего-навсего — тиснула заметочку, с фото, как одеты и во что обуты дети в Кронахе. Говорить всё ещё трудно, а писать — вполне. Эффект не замедлил… На запад, прямым рейсом, ушел транспортный борт набитый всяким, как выразилась мама, «секонд-хендом». А что такого? Это мы здесь богатели быстро. Выбрасывать исправную детскую одежду рука не поднималась, а донашивать за старшими — нужды нет. Вот и пылилось по шкафам, всякое. Мелким, эта гуманитарка — самое оно. А из Кореи, туда же, улетело три тонны самых вкусных в мире мандаринов с острова Чеджу. А то я знаю этих германцев, дай волю — и детям на Рождество пива нальют. Вместо компота или лимонада. Дикие люди!

Детям, конечно радость. Зато Фриц, на этот подарок — слегка обиделся. Мятеж перетряхнул всю систему связей между анклавами. Каждый из них, пусть и на несколько часов, ощутил свою оторванность от Большой Земли. Вынужден был срочно пересчитать все цинки с патронами и сухие пайки на складах, оценить степень автономности и возможности выживания в одиночку. Думаю, даже для Эзеля с Бодайбо, путч стал холодным душем, погасившим слишком радужные надежды. «Катастрофа всегда возможна» А что говорить о пока не достигших самодостаточности поселениях? А что стало бы со свежими проектами, вроде «Wurf nach Sueden»?

Короче, в последнем беседе мне прозрачно намекнули, что для Кронаха партия швейных машинок или там хорошего слесарного инструмента гораздо предпочтительнее свежих цитрусовых. На худой конец — шлите сырьё… Кожу, например. Или химикаты для обработки кожи. Краски, консерванты, полуфабрикаты, вроде резиновых подметок. А дальше — мы сами. Что бы к весне в городе не осталось ни одного безработного! Отец нации, блин… Собирается, ни много ни мало, замкнуть все возможные хозяйственные связи между анклавами по принципу взаимного дополнения, с резервным дублированием. Скромно отводя будущему Университету роль «мастерской мира». Ну и что, если вокруг блокада? Подумаешь, блокада! Главное — установить твердый порядок.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Судя по обрывочным сведениям и официальным сводкам — Ordnung наступил на мерзлую немецкую землю железной пятой. Благо, что третья смена курсантов подоспела в город в аккурат к Рождеству. С массой идей по его обустройству. И планами весело отметить это самое Рождество. В пику всему остальному миру… Оказывается, наш новогодний праздник, на 100 % — южно-немецкое «ноу-хау», о чем Фриц не упустил случая громко напомнить. Патриот… И, разумеется, только в Германии, всё относящееся к Рождеству — самое-самое-самое.

Ну, не знаю… По мне — наш живущий на Северном полюсе Дед Мороз ближе и симпатичнее сомнительного Санта-Клауса. Вру! Даже Санта-Клаус, по строгим религиозным меркам — тут слишком языческий персонаж. В Баварии XVII века, у праздничной елки, детей встречают девица в белой фате и золотой короне (святая Луция) и кошмарный Pere Fouettard (в эльзасской традиции — Hans Trapp). Злой старик с розгами, секущий непослушных и провинившихся. И вообще, всё торжество, густо-прегусто, пропитано духом христианства… Ель — это символ вечной жизни. Висящие на ней яблоки — символ райского грехопадения. Пряники и печенья — символ гостий, или облаток (oublie), напоминающие про искупление грехов через жертву Иисуса Христа. Для полного счастья не хватает только мужика с топором — олицетворения святого Бонифация, в Средневековье срубившего священный дуб древних германцев и научившего их зимой плясать вокруг ёлочки… А свечки на ёлке, согласно легенде, придумал зажигать лично Мартин Лютер. Экстремалы… Пожарников на них нет!

Впрочем, надо отдать ребятам должное. Мероприятие они провели организованно, даже светски… Две большие елки, украшенные гирляндами из коммутаторных лампочек (прощай связной ЗИП), стали в Ратуше и городском соборе. Подарки (теплые шубы и валенки с галошами) по домам, где есть дети и старики, парни разнесли заранее. На площади перед ратушей устроили Christkindlesmarkt (рождественский базар) с играми и призами. Ждали наплыва карманников… Не дождались. Дураков нет. Телеобъектив, стерегущий гуляния, зря буровил рождественские сумерки своим стеклянным глазом… Зато, накопился любопытный набор жанровых снимков.

Рождество в Германии XVII века.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Можете смеяться — я никогда не представляла степенных, рассудительных немцев такими. С широкими шарфами-кушаками, поверх камзолов, с заткнутыми за них обрезами ружей. Каких-нибудь донских казаков — легко… карибских пиратов — без всякого труда… Но, немцев! Смирных, до потери пульса зашуганных властью бюргеров! Глаза сами так и ищут развевающегося на флагштоке «Веселого Роджера». Справедливости ради, не все носят обрезы открыто. Деревенские мужики прячут их под полами… А некоторые — уже приспособили на самодельных портупеях кавалерийские кобуры. Габариты колесцовых пистолетов — примерно совпадают. Трофеев такого рода по деревням припрятали много, но кто же знал, насколько быстро они пойдут в ход?

Знание истории параллельного мира местные используют самым неожиданным образом. Для них наше прошлое — руководство к немедленным действиям. Фриц, например, при мне, цитировал недавно выбранному городскому Совету историю Парижской Коммуны, с Земли-1. Аргументируя, почему нельзя верить рассказам казначея, а обязательно надо наведаться в подвалы Ратуши, лично и собственноручно провести ревизию. Это правильно. Те, первые коммунары, поверили на слово руководству Парижского банка. Отчего, если честно, кстати, их Коммуна и навернулась. Руководимая неким Журдом, бывшим бухгалтером, финансовая комиссия Коммуны имела бюджет 26 миллионов франков. Журд ограничил себя жалованьем мелкого конторщика, его жена продолжала служить прачкой, а ребёнок — посещал школу для бедных. Честный и наивный человек, он не смог тягаться с прожженными дельцами. Центральный комитет Коммуны, не решился захватить кассу, он сделал в банке заем в 1 миллион франков. В подвалах банка хранилось тогда наличными деньгами, ценными бумагами, вкладами и так далее, около 3 миллиардов франков. Захватом этих сумм Коммуна могла б нанести своим врагам неимоверный вред, но она не имела о них представления. Типичное дело, для дилетантов…

Фрицу с ребятами страшно не хочется оказаться дилетантами. И они очень стараются… Финансы мне ближе — там получается нормально. Нагло, грубо, но концы с концами сходятся. Да что там — прибыль пошла! А где деньги — там воровство. Там измена. Там кипят человеческие страсти. Помню, невероятно давно, с год назад, он мне задал вопрос. Есть ли на свете места, где люди буквально ходят по золоту и при этом не крадут друг у друга? Помню, подсунула ему что-то про пиратов. Не сказку, социологическую статью. С картинками. Это реальный феномен, между прочим. На пиратских кораблях, в XVI–XVII веках, торжествовал форменный военный коммунизм. Никаких денежных расчетов между членами команды, никаких азартных игр и полное отсутствие воровства внутри команды. Сами пираты этим фактом страшно гордились. Значит, запомнил… И, при первом же удобном случае — творчески развил чужой удачный опыт. Создал народ-войско! Рейхсвер…

Сразу признаюсь, свирепая спешка с организацией местного ополчения мне была и непонятна, и даже где-то неприятна. Во-первых, зачем? Во-вторых, против кого? В-третьих, какими средствами? На голом же энтузиазме всё делалось. Буквально, из подножного хлама… Однако, Фриц снова оказался прав. Пригодилось.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

До сих пор холодею, вспоминая то раннее декабрьское утро. Между Байкалом и Центральной Европой — пять часовых поясов. Обычно, на период от отбоя до подъема, внутреннюю трансляцию вырубают, а вещание начинают с шести утра. На каждом круглосуточном канале — своя мелодия-позывной. Утреннее сообщение о пропаже Сети мы дружно проспали. Не первый раз такие сбои. Может — в атмосфере что-то творится, может — на Солнце активность повысилась. Дело житейское. Однако, когда пробились первые «левые» сообщения…

Почему-то, когда всё идет хорошо, это не заметно. Зато, на контрасте… Когда только что было хорошо и вдруг не стало — в память мертво врезается каждая деталь. Почерневшие за столетия дубовые брусья чердачного перекрытия… Предрассветная тьма, за не по-нашему вычурными окнами, из мелких стекляшек в свинцовых рамках… Рядом — сопит на подушке родной человек. Рано… Можно спокойно нежиться под одеялом и ждать сигнал побудки. Зажмурившись. Круглосуточный фонарь аварийного освещения, над дверью, спросонья горит слишком ярко. Уже можно сладко потянуться всем телом… но ещё лень высунуть руку и погасить свет… лень щупать лежащую поверх одежды рацию и переключаться на местную волну. Хотя, чувство времени говорит — пора. Подъем, в выстуженном за ночь здании, даже на сравнительно теплом чердаке — это маленькое испытание силы воли. Ну, ещё одну минуточку… Вот сейчас, не открывая глаза, попробую представить тесное помещение, печку в углу, ковер устилающий холодный каменный пол… безмятежно дрыхнущего рядом Фрица. Как, он уже не спит?

Точно. Судя по тихому звуку, прорывающемуся через обычные утренние шорохи — ещё лежит, но уже переключился на волну дежурного по связи, он же — оперативный дежурный «по всему». Тоже, слушает, как постепенно просыпается его микроимперия… Что, если подумать — вопиющее безобразие. Тем более, сегодня долгожданный выходной, рядом — я и, вроде бы, нет веских оснований, куда-то спешить… Вот я тебя сейчас! Почувствовал! Он постоянно меня чувствует. Даже — не видя. По дыханию, что ли, мысли читает? Щелкнуло крепление наушника, прошуршал по подушке провод, ткнулась в ухо ещё теплая пластиковая шайба…

— Horen (слушай)! — сон пропал моментально… Захотелось немедленно вскочить и куда-то бежать.

Вот тут я поняла маму, рассказывавшую, как маленькой она не любила просыпаться, каждое утро, под гимн СССР из радиоточки, и как она перепугалась 12 декабря 91-го года, когда впервые в жизни не услышала его вовремя. Летом радиоточек в пансионате на морском берегу, не было, поэтому первый перерыв, 19 августа, прошел для неё незамеченным… Не то, что бы мама была ярая пионерка и всё такое… Просто, некоторые вещи казались незыблемыми. Вечными как небо и скалы. И поэтому ей показалось дико неправильным, что все люди отнеслись к отсутствию гимна… не то что бы испуганно, а вовсе равнодушно… В августе сильно интересовались — собирались у радиолы, слушали репортажи из Москвы, обсуждали ГКЧП… А в декабре — будто разом уснули. Говорит — жуткое было ощущение. Поддерживаю… Я бы — вообще насмерть перепугалась. Да наши бы так и не смогли.

Мне это, честно говоря, по сей день непонятно. Ну, хорошо. Предположим, в позднем СССР, на Земле-1, все скурвились (странное слово, по звуку — вроде польское, интересно, что оно у поляков значит?). У людей, буквально из-под ног, какие-то мутные мужики из леса, словно коврик, выдергивают родную страну — и ноль эмоций. Милиция — сидит спокойно, КГБ — сидит спокойненько, армия — даже не чешется… Зимняя спячка, что ли? Хоть кто-то, должен был заорать сакраментальное — «К оружию, граждане!»… или, хотя бы — «Рота, в ружьё!». Папа, как я теперь знаю, не закричал… Даже не собирался… И дружки его (блин, само вырвалось, грубо, да?), ни один не закричали. Партия (кажется, она называлась КПСС?), молодежь, ветераны — все палец о палец не ударили. Страшная сказка, блин… Люди-сомнамбулы.

А вот меня натурально током пронзило. Так бы и подпрыгнула, из положения лежа, до потолка, только в одеялах запуталась. Из-под двух сразу — особенно не попрыгаешь. Затрепыхалась, как бурундук в корзине с бельем… Сунулась туда, сюда… и попалась. Фриц меня аж на середине кровати поймал (широкая у коменданта была кровать, целый сексодром, как в американских фильмах про миллионеров с Земли-1). Вытащил головой наружу и чуток придержал. Бережно, только что бы не рвалась наружу. Снова прижал к голове наушник. Досадливо повторил:

— Horen! — хмыкнул под нос и добавил, — Liegen (лежа)! — опять хмыкнул, — Zeit ist viel (времени много)…

Совершенно не немецкое выражение. Не иначе — от Саляева подцепил. Тот — феноменальный лентяй. Любимое фраза — «Когда Аллах создавал время, он создал его достаточно». Гм… Моё чудо никогда ничего не делает просто так. Если он решил, что в данной ситуации надо лежать и слушать — попробую последовать его примеру. Ничего же ещё не ясно. Какие-то обрывки сообщений прорываются, вдобавок, искаженные пересказом. Как будто их по цепочке передавали, а не гнали прямой трансляцией «Радио-Ангара». Разве так бывает? Получается — да…

Теоретически, Фриц мог бы перехватить управление и подменить оперативного дежурного хоть сейчас. Не вставая с кровати. Такой режим работы системы связи для координатора тоже предусмотрен. Но, нет. Сам только слушает и не вмешивается. Поймал мой удивленный взгляд, кривовато усмехнулся. Покачал головой.

— Er mit fertig warden (Он справляется)! — ага, не упустил случая проверить дежурного «в деле». Стратег!

Короче. Минут пять мы молча лежали под одеялом, будто неживые, и впитывали свежие новости с канала дежурного по связи, через одни наушники. После — я свою рацию добыла. Та — подключена к внешней антенне, тянущейся под черепицей вдоль всего здания. Пошарила, в разных диапазонах… М-м-да! Вылезать из-под одеяла мне почему-то резко расхотелось. Наоборот — возникло желание спрятаться туда с головой.

Сколько не щелкала переключателем настроек — только страшнее становилось. Обрывки сообщений о стрельбе на подступах к Ангарску, о баррикадах на улицах, о расстрелянных на месте уполномоченных новой власти, явившихся было замещать прежних руководителей… Короткие приказы оперативного дежурного о призыве «всех способных носить оружие» для замены контингента курсантов в Кронахе и окрестностях. Команды о подготовке «основного контингента» к воздушному десанту на Восток… Только оружие, одежда, тройной боекомплект и сухой паек на два дня… Это они что, к нам в Прибайкалье воевать, собираются лететь? Через половину континента? Налегке? Жуть! А что делать?

Тем не менее, как-то сама собой, успокоилась. Настолько, что смогла внимательно проследить (попутно слушая сводки и обмирая внутри), как Фриц вылез в ледяной сумрак чердака и принялся бриться-умываться. Я никогда не видела, что бы он так долго и тщательно брился. Не на расстрел же собирался? Что там, одна-две случайной царапины… Впрочем, папа говорил, что особо тщательно надо надраивать внешний вид накануне вручения награды и перед снятием с должности. В том и другом случае — прими вызов судьбы достойно. Все же они с Фрицем сильно похожи. Грех обсуждать покойников, но последнюю папину фотографию я видела. Потом, когда «дело» читала… У нас дома сфотографировали. Уже мертвого. Сидящим в любимом кресле. В полной форме, гладко выбритого. С руками сжатыми на краю столешницы. Он так свои сердечные приступы пережидал. А на столе — снятая телефонная трубка. Ему позвонили, сказать, что уже всё. Ну и… Гордый был. Они у меня — оба гордые. Жалко, что так получилось. Честно… (на бумаге следы засохшего пятна).

Потом, пока я в умывальнике полоскалась, он наши комбинезоны гладил. Которые новые. Как на парад собрался… на последний… Да, он молодец. Местным утюжком, на угольках, из нас двоих только Фриц умело обращается. Хотя, чем я только одежду не гладила. Дома — был электрический утюг, в институтской общаге — литой чугунный, мы его на плите грели. В лагере, на спор, однажды, я сковородкой справилась. Но, угольный жар, с искрами, рядом с тканью… Не-е-е! Такая передовая техника не для моих отсталых мозгов. А радио всё вещало… От большой антенны в Розенберге громкость такая, что наушники звучат, как маленькие динамики. Про Соколова, пропавшего без вести на подлете к Бодайбо (в баках самолета оказалось летнее горючее), дослушать уже не получилось. Пошли личные вызовы. Работа… Гори всё огнем, а рутинные обязанности — выполняй. Так, словно всё в мире идет, как ему и полагается. Какая ещё Гражданская война? Не допустим!

Короче, в приемную мы явились, когда совсем рассвело. Во всем блеске, насколько это возможно для зимней полевой формы. Наткнулись на делегацию городских. В сопровождении патруля, из местных пейзан… Оказывается, Совет Университета (громко звучит, но что есть), по своей инициативе, уже объявил «осадное положение». Фриц только кивнул — типа нормально действуете. Одобряю… А меня чуть истерический смех не разобрал. От внешнего вида этого «ополчения». Сейчас уже попривыкла, а тогда, впервые — «Мафия вышла на тропу войны». Лупара (крупнокалиберный ружейный обрез со стволами длиной около 30 сантиметров) на вид штука неказистая, но в ближнем бою, из-за угла, в упор, кошмарная «машина смерти». Честно-честно! Полста граммов картечи, с короткой дистанции — слона на скаку остановят. Руки-ноги — отрывает начисто. И голову… Но всё равно — она смешная, как пиратские пистолеты в сказках и мультиках. Толстая, неуклюжая, странная…

Обращение Фрица по радиотрансляции прослушали стоя. Он не особо распространялся. Информировал, о мятеже в Прибайкалье, подтвердил полномочия местного Совета на время его отсутствия (десант не шутка) и призвал к соблюдению порядка. Ну, это само собой. Вроде бы, обычное дело, а смеяться резко расхотелось. Как там сказано? «Права не дают, права берут!» Теперь я знаю, как это бывает. Пришли, на рассвете, хмурые мужики, с оружием наизготовку и забрали часть прав координатора… Без лишних разговоров. Навсегда. Ведь так и надо, правда? Научить людей понимать свои права и отстаивать свои права, если придется — в бою. Для того и проект затевался. «Даром — только смерть» (такая у Фрица теперь любимая немецкая поговорка) Право нельзя получить, выпросить, украсть и купить — оно появляется только твоей свободной волей и твоим трудом. Вот… Нормальный процесс… Есть у трудящихся оружие, средства радиосвязи и организация — Советская власть стоит крепко. Нет, у них средств отстоять свои права — нагнет первый, кто хочет. Как на Земле-1, в 1991 году. Оно нам надо?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Раньше формирование ополчения из местных жителей считали крайней мерой. Белов, например, на это решился только в виду прямой угрозы шведского высадки на Эзель. В Кронахе, то же самое, произошло «инициативой местной власти». Автоматом… Здорово их Фриц своими «тревогами» выдрессировал. На ять!

Так что, теперь в городе, куда ни плюнь, полная легитимность — и народная власть, и «благорастворение воздухов». А если что-то пойдет не так, за моей спиной мигом вырастут не только гаврики Фрица, но и толпа средневековых бюргеров… с лупарами… Без всякого приказа, что характерно. Папочка, прости, но печальную историю, как ты, с сослуживцами, на Земле-1, в декабре 1991 года «ждал приказа», мне тут пришлось, своими словами, перевести на немецкий. Неунывающий отец Моринелли её энергично пропагандирует. Как пример, что богу — богово, а кесарю — кесарево. А кто забыл о своем долге защищать народную власть, тому воздастся. Гм… Мне кажется, что в молодости иезуит был если не разбойником, то, как минимум, левым экстремистом…

Кстати, романтика военизированной власти косит наши ряды. Весьма и весьма прижимистые бюргеры в отнюдь не сытое время, за свой счет (хотя было предложение сделать централизованный заказ, на всех сразу), шьют камуфляжные куртки и надевают их, выходя на дежурство. Теперь это модно. Если просто с обрезом — человек свободен, и мирно прогуливается. Если напялил полувоенное одеяние — при исполнении. Рейхсвер! А преступности в Кронахе больше нет. Вообще. Никакой. Хитрый Фриц, пользуясь случаем, уже сложил с себя часть полномочий по поддержанию в городе тишины и порядка. Что, понравилось жить по-человечески? Ну вот и давайте теперь — сами, своими ручками… А у координатора и более важные дела найдутся. Поинтереснее.

План перехода города на полностью автономное существование тоже выполняется ударными темпами. Не помню, кто первый высказал идею об организации продотрядов. Может быть даже я (почти наверняка — я, но признаваться не собираюсь, даже самой себе). Стыдобища! Сколько раз мне разведсводки подсовывали, а я их складывала в стопочку, не вникая. По всем прикидкам выходило, что запасов продовольствия на до лета у нас достаточно. Пусть — не первый сорт (вроде малость осточертевшей солонины из замковых запасов). Ха! Меньше надо было благотворительностью заниматься. Кто раздавал селянам трофейных лошадок? Кто забыл выражение «жрет, как лошадь»? Кто решил, что на прокорм многократно возросшего поголовья скота бауэры пустят запасы сена и соломы? Наивная чукотская девочка… Лошадь надо кормить хорошо. Только тогда она будет себя окупать… Только тогда её удастся выгодно продать, после прорыва блокады. И зерно, назначенное было на продажу в город, этой зимой пошло на корм лошадям… Хоть плачь, хоть смейся, хоть ругайся…

«При диктатуре в местность, пораженную голодом, продовольствие завозится, а при рынке — оно оттуда вывозится» Золотые слова! А как если все окрестные дороги перекрыты военными патрулями? Внутренний рынок с потребностями момента не справился. Цены на зерно сразу взлетели… Следом — на муку… И на хлеб. Самое главное, деревенские мужички точно рассчитали, что деньги у нас есть… и много. А кроме как рядом, хлебушка нам купить негде. Никто его, издалека, не привезет… Кормить город из неприкосновенного запаса? Возить продукты самолетами? Вариант — за гранью рентабельности. Поневоле вспомнишь опыт Земли-1, Россию 1918 года и диктатуру пролетариата.

Есть анекдот про «реальный» и «фантастический» способ решения насущных проблем. Реальный — когда прилетят инопланетяне и наведут порядок… Фантастический — это наведение порядка собственными силами… Горожане решили попробовать оба варианта разом. Для того, похоже, меня и выбрали. Вдруг чего выклянчу в далекой и таинственной Сибири? Или присоветую… Координатор, в нашей системе, если кто не знает — это очень интересная должность. У него с одной стороны абсолютная власть. Кто ему подчиняется — подчиняется беспрекословно. С другой стороны — кто не входит в группу фанатов и участников проекта, который ведет координатор, волен, его распоряжения пропускать, мимо ушей. Свобода, кругом сплошная свобода… Опять же, власть координатора — до первого очевидного косяка. Затем его просто перестают слушать… Выдвигают следующего. Динамическая иерархия. Немцы, похоже, надеялись, что нашли себе командиршу. Видно ж по глазам было… Одни иезуиты, пусть втихомолку, ухмылялись. Эти уже хорошо изучили наши методы.

Ну, встала я… Уперла руки в боки (у зеркала потренировалась, так меня кажется больше). И спросила:

— Господа, с вас налоги собирают? — нашли, кого в такое трудное время на халяву разводить, ха…

— Nein… — дружно ответили слуги народа и примкнувшие делегаты от общественности.

— Тогда какого хрена… — на самом деле, это смягченный вариант моего ответа. А что? Ведьма я или нет?

— Aber was sollen wir tun (а нам что делать)? — чертовски хороший вопрос, кстати… Формально-то они правы. Терпеть ситуацию в её нынешнем виде никак нельзя. Пейзане обнаглели, надо бы культурно их осадить.

Принялась кидать идеи, с кратким анализом их себестоимости. Кажется (врать не хочу) было там и про продотряды. Но, без акцентирования, прошло в общем потоке сознания… На моё счастье, как раз вернулся из Праги тот парень, что наводил мосты с ашкенази. Он то и произнес первым магическое слово — «Табор».

Для меня — это такая седая древность, что и в голову не пришло. А здесь — память о крестьянских войнах XVI века и непобедимых «таборитах» Яна Жижки — свежая. Более чем, как выяснилось. Всего-то разницы, что «табориты» совершали свои молниеносные рейды на вооруженных обозах с военной целью, а у нас торговля. Деньги есть! Блокада? После упоминания о Таборе? Вам ещё не смешно? С нас выторговали авиационную разведку и техническую поддержку. Это нормально. Ребята рвутся на подвиги… Надо их порыв использовать.

Вот за их подвиги, назовем вещи своими именами, меня и «отфутболили на чердак» за тридевять земель. Царствовать, но не править. Слишком уж эффектно получилось. Форменный «экспорт революции» и не побоюсь крепкого слова — троцкизм. Планировалось что? Тихо, мирно, культурно, почти без жертв, с воздуха, убираем заставу со своего поста (парой-тройкой светозвуковых гранат). И пропускаем по дороге обоз. Расстояния тут маленькие. Базарные дни — известны. Парочку вездеходов, с бульдозерными ножами, для расчистки снега, и турельными пулеметами, для разгона бандитов (если попадутся) пришлось выделить. Остальное — горожане сделали сами. Кинули жребий, кому ехать, выделили телеги и лошадей. При разумной организации — можно очень многое сделать очень быстро. Особенно, если предварительно договориться о товаре и цене. Родни по округе у всех полно. Боев (это я специально подчеркнула) — не надо. Совсем. Даже с солдатами. Дешевле дать им взятку. А чего? Приехали не бандиты, а солидные, состоятельные люди. За товаром и продовольствием. А что с пулеметами — так время-то, нынче какое? Суровое время… Даже сами обрезами запаслись. От зверей, хе. Подумаешь, солдаты на дорогах… Они тоже жить хотят. Самолет в небе видишь? За нами присматривает… Если поведут себя не так — пусть не обижаются. Император не шутит! А уж его Drude… Как, вы не слышали про ведьму императора? Блин… Всюду, где появлялись наши обозы, они сеяли тихую панику в рядах власть имущих и инфляцию…

Тоже, кстати, мой ляп… У города своих денег, на закупку продуктов оптом — нет. Договорились, что расходы и доходы проведем через общий бюджет, а задним числом разберемся. Угу… Цены надо уметь сбивать! Я же, не торгуясь, выделила запрошенную сумму (как думала, мизерную)… Ой, что мне за это от иезуитов было! А следовало действовать с подходцем. Ни боже мой, прямо заявить о покупке зерна. Приказ — покупать яблоки. Много… А зерно и муку — неохотно… Типа, такого добра — у нас самих завались. Я бы в такое не поверила, но то я… В общем, по итогам первых рейдов, меня, от торговых дел мягко, но твердо отстранили. Что бы не подрывала свой собственный авторитет. А яблоки, по дешевке закупленные в циклопических количествах, Фриц пустил на новогодние подарки. Это в Баварии ими от безысходности свиней кормят. У нас, на северах, настоящие немецкие Christkindel Apfel (рождественские яблоки) — экзотика. Даже в современной Москве такого сорта не видели…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

За эти яблоки меня дядя Слава высмеял. Я к нему в госпиталь пришла с открытой душой и кульком этих яблок… ну, с сумкой… Он, там после пешего марша от места вынужденной посадки до Бодайбо, радикулит врачевал. Проведать и по делу… Так Соколов сразу — «Снегурочка — есть, мешок с подарками — есть, а где Дед Мороз? Кто новогодний бал в доме культуры проводить будет?» Пришлось огласиться. Все меня используют.

Жалко, что не захватила с собой фотоаппарата. Ну, не догадалась. Очень сильное впечатление, когда человек-легенда, былинный богатырь, про которого рассказывают байки и уважительные анекдоты, сидит с тобой за одним больничным столом и запросто беседует «за жизнь». Отдавая должное чаю, с не по-нашему тонкими, вычурными, немецкими бределями (сладкое печенье с вытисненым на тесте библейским сюжетом).

Интересно, он понял намек? Фриц, за всё время, не попросил у Ангарска ни-че-го. Зато сам прислал то, что меньше всего можно было ожидать. Фрукты и продовольствие. За тридевять земель… Из блокированного города… Рейды наших доморощенных «таборитов», к удивлению всех участников, дали зубодробительный результат — в Кронах потянулись продовольственные (и не только) обозы с разных сторон… Из Бамберга, из Праги, даже из Мюнхена кое-кто приезжал, если верить отделу статистики. Что совершенно не ближний свет. И плевать на заставы. Леса в Центральной Европе, стараниями егерей и аристократии — пока ещё густые, как джунгли. Сами егеря с лесничими отвечают только за поголовье зверья и незаконные порубки. За проезд по проселкам, в стороне от дорожных застав, всяких левых купчишек они не отвечают. Считается, что купцы в лес не сунутся и под страхом смертной казни. Голодные разбойники и мародеры — страшнее тигров. Времена изменились, однако. Нищие обносившиеся крестьяне, лично столкнувшиеся с чужой жизнью, чующие свою выгоду, оказались свирепее любых мародеров. Кронах, буквально на глазах, превращается в эдакую «столицу партизанского края». Какой-то Карл Маркс (немецкий ашкенази, кстати), на Земле-1, верно заметил, что «за 300 % прибыли купец родную маму продаст в публичный дом». Что мы и наблюдаем. Везут хлебушек, ещё как везут! И яблоки (тоже приходится покупать, для поддержания реноме). И самогон (искаженные слухи о самолетах, полуживых тварях, пьющих шнапс, уже разнеслись). Обратно — везут деньги и оружие. Классическая схема средневекового товарообмена… Время над ней не властно. И это всё — собственными силами, за считанные недели. Ещё год назад, да что там — ещё этим летом (!), я б ждала, что меня погладят по головке и назовут хорошей девочкой. «За успехи в учебе и боевой подготовке» Всё… Кончилось детство. То ли я внезапно повзрослела, то ли Соколов реально сдал. Он всегда был крепким мужиком. Сейчас, напротив меня печально хрустит гостинцами скорее крепкий старик. Костлявая громадина. И даже формально мы с ним общаемся на равных. Обсуждаем самую настоящую политику. И не я ему, а он мне (!) жалуется на свои проблемы. На вскрытый путчем кризис властной вертикали, на двуличных князьков, на внезапно открывшуюся ему, во всей её мерзости, деградацию десятилетиями не сменяемой власти. М-м-да…

Не сговариваясь, старались не тыкать друг друга носом в больные темы. То есть, оба упражнялись в явном лицемерии, что меня всегда коробило у иезуитов… Не, конечно, можно бросить в глаза (под запись!) упрек, что глава Совета пригрел в Штабе откровенных предателей. А толку? Ещё неизвестно, какие мании, пополам с детскими комплексами, вылезут у меня, годам к семидесяти… Человек не просто смертен. К сожалению, как нормальная личность, он частенько умирает много раньше биологического срока. Читали нам на лекциях… про старческий маразм. За примерами далеко ходить не надо. Батарея телефонных аппаратов, рядом с кроватью больного, неприятно кое-кого напоминает. Тут же — весьма обшарпанная радиостанция, с цифровым переключателем каналов и без телеграфного ключа. Ещё из тех, старых, настоящих, с Земли-1… Кажется, у неё автоматически шифруемый тракт передачи. Мятежники, для управления путчем, пользовались именно такими. Гм. Характерная деталь…

— Наташа, ты правда думаешь, что они ко мне не подкатывали с предложением стать настоящим царем? — видимо заметил, как я на его телефоны кошусь, — С самого первого года мечты о титулах не прекращаются, — мама, это он мне такое говорит? — Игра с символами власти — она вечная. А маска удивительно быстро к лицу прирастает…

— Считаете, нас с Фрицем тоже такое ожидает? — вот, опять ляпнула, не впопад, первое, что подумала.

— Вас с Фрицем такое уже накрыло! — подмигнул, — Он император? И что дальше делать собираетесь?

— На детских утренниках выступать! — это я так зло, наверное, но он угадал, — Фриц прилетает завтра.

— А разве это для него обязательно? — он что, действительно не понимает? Присмотрелась — похоже, так…

— Дядя Слава, — спрашиваю осторожно, — Вы забыли, какое сегодня число? Через два дня — Новый год.

— Не могу, — отвечает, — Не просите, опять спину сведет — я ж мешка не удержу! — получается, помнит…

— Дядя Слава, — главное, что б не обиделся, — Мы тут с народом посовещались… и вот что вышло. Власть не может быть слабой, не может быть глупой, не может быть жадной. Даже в шутку. А вы — символ власти.

— Ну… — кажется, начинает догадываться, — Ритуальная магия?

— Дядя Слава, вы же всегда были Главным Дедом Морозом Союза ССР? Верно? — точно, догадался…

— Сколько себя помню… Уй! — с болезненной гримасой схватился за поясницу, — Я чуть прилягу, ладно?

— Это нельзя прекратить! Это почти священная традиция! — между прочим, на главную ёлку, где Соколов из года в год, сколько я живу, изображает Деда Мороза и лично раздает подарки из огромного мешка, народ ходит, как на важный праздник, совмещенный с молебном… Отец Кирилл даже обижается — церковь пустеет.

— Языческое божество из меня сделали? — смеяться лежа на кровати неудобно, но дядя Слава грохочет так, что трясутся оконные стекла, — Уморили! Не маленькие, переживете. Я вам не шаман какой…

— Плохая примета, — хохот вмиг обрывается, — тунгусы по вашему мешку урожай орехов предсказывают. И не только они…

— Скажите, Дед Мороз — заболел, а Снегурочка — вышла замуж, — охнув, Соколов поворачивается на бок.

— Дядя Слава… мы тут проголосовали… и замещать вас на ёлке выбрали Фрица… а он не хочет бороду клеить… И вообще, не считает себя достойным, — в комнатке повисает неловкое молчание, — Можно, он без неё будет?

— И если подарки на ёлке раздает недостойный — то и нерпа уйдет, и орех не уродится? — а чему смеяться? Когда я в Кронахе на весах сидела — тоже хихикала. Теперь начала понимать в символах власти, — Ради бога, дерзайте.

— Не обидитесь? — один-один, похоже, что настоящие король с королевой, раздающие подарки под Новый год, для Соколова — сказочные существа. Как Дед Мороз со Снегурочкой или леший с кикиморой… Задевает, однако… Ну и пусть… Будем считать — роли поменялись.

А Фриц мне доказывал, что нормальный властитель такой игры символами никогда бы не допустил. Пусть учится… Устроил тут, понимаешь, из мелкого вопроса «Праздник святого Йоргена». Координатор должен уметь всё! В том числе — бороться с собственной «забронзовелостью». Это даже важнее, чем касанием рук, по-королевски, лечить паралитиков. Кстати, вернусь — попробую. Дарья Витальевна просила. Для эксперимента.

(черно-белая гравюра формата А4, в стиле «байкальский лубок», с текстом на оборотной стороне)

«Хотели, как лучше, а получилось — как всегда» Афоризм от легендарного клоуна Виктора Степановича, с Земли-1 (забыла в каком цирке он работал) — в самую точку. Не люблю я эту листовку, двойственное у меня к ней отношение. Слишком уж много скрытых смыслов открывается задним числом… У-у, проклятая политика! А подумаешь — куда деваться? Надо было держать фасон. Демонстрировать на публике оптимизм и веру в светлое будущее.

По-хорошему, нам следовало не праздники праздновать, а траур держать. Мятеж только что подавили… Почти во всех семьях — или раненные, или убитые… или расстрелянные… Сорок дней не прошло… В окнах актового зала — фанерные заплаты, в стенах — наскоро заделанные дырки. Короткая междоусобица, свинцовой метлой, выхлестала из жизни кучу знакомого народа. С другой стороны — Новый год. Нельзя не отмечать, да… Традиция. Дети съехались. Говорят, в том, настоящем Союзе тоже была новогодняя ёлка в Кремле. Ну и вот…

Фотограф снял, что было. Художник отретушировал следы побоища на заднике сцены. Пройдет десяток лет — и никто не заметит мелкие странности рисунка… А основа — хороша. Отвертеться от роли Деда Мороза Соколов не смог. Украли его из госпиталя, напялили шапку с бородой и грандиозной роскоши шубу, удачно скрывающую складками колеса кресла каталки. По бокам — я и Фриц. Король с королевой. Настоящие! Я — в белом театральном платье, с пышной юбкой на китовом усе (заставили таки надеть, гады!). Ощущения — словно бы тебя засунули в ламповый абажур. Декольте… перчатки до локтей… На голове — сверкает и бренчит корона. Вашу мать! Никто не знает, сколько весит настоящая золотая корона? Скажу — 1 килограмм 350 граммов. Она только выглядит тонкой и изящной. «Тяжела ты, шапка Мономаха» И это женский вариант! Сляпали для меня, за день, на скорую руку. Потаскайте-ка целый вечер на голове литровую банку с огурцами… Мужской вариант (добрый дядя Слава свой собственный «набалдашник» предложил поносить) Фриц взвесил в руках, хмыкнул и не взял… Политика! Остался в любимом «комбезе», с непокрытой головой и большим армейским рюкзаком за спиной.

Надпись гласит: «Лета 7155 от Сотворения Мира, декабря тридцать первого дня, император Sacrum Imperium Romanum Фридрих Оттон IV, сотоварищи, поздравляет детей с Новым годом». Как положено, крупной кириллицей — по-русски, мелкой готикой — по латыни. Действующие лица, мы и дети-статисты — присутствуют. Ох!

Удостоились, короче. Влипли, в живой анекдот. Если не читать, то без специальных разъяснений каждый видит на картинке своё, в меру неграмотности и личной испорченности. Художник хотел создать композицию в классическом стиле — «Мудрый старец, наставляющий юношество, рядом с последователями и продолжателями». Но, тогда следовало убрать с елки на заднем плане советскую символику.

В противном случае получается «Старый дедушка показывает белым эмигрантам, куда им бежать из Красной России». Это мама пояснила — «Барышню явно выдернули прямо с бала, впопыхах она только и успела обвеситься фамильными „брюликами“. Её мужик — набил, чего успел, в вещмешок, зато выскочил из дому без шапки. Лица напряженные…. Дети все голодные, вон — едят яблоки с сухарями прямо на ходу».

А в непривычных к серпам и молотам Европах теперь убеждены, что Царь Сибири — это Дед Мороз и мы — ездили получать от него подарки. Судя по скособоченной от тяжести фигуре Фрица и моему блескучему «прикиду» — драгметаллы и бриллианты. Что подарки там реально раздавал Фриц — не верят… Сам он, правда, картинку одобрил, но, после вереницы утренников высказался в том смысле, что «Топрый рюски царь — это зер трутный и вредный рапота». Ничего… Будет знать, как выпендриваться. Мог бы и сам догадаться, что яблоки, при равном объеме — гораздо тяжелее орехов.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Про то, что он перед «ёлочным марафоном» почти не спал (разумеется, сидел на связи, вместо отдыха), я догадалась только дома. Мама пришла от соседей, а в гостиной, сладко зарывшись носом в диванный валик, дрыхнет, не раздеваясь, здоровенный молодой детина. Нормально, да? Я только на пять минут отлучилась, кофе или чего горячего сделать, а он — уснул… И сама хороша… Добропорядочная пожилая женщина, застав такое дело у себя в квартире, могла бы, приличия ради, хоть немного испугаться и позвать на помощь. Фигу! Вхожу с подносом, а она — уже над спящим Фрицем склонилась и его разглядывает… Чуть ли не обнюхивает. Милый сюрприз! Я едва кофейник на себя не опрокинула… Привела мужа знакомиться с мамой, называется. Ещё и взглянула, понимающе.

Типа — привыкай, дочка. Это теперь навсегда. И палец к губам — не буди… Уф! Хорошо так посидели… Как раньше. Будто ничего не было. Только мама достала из серванта ещё один стакан, плеснула туда кофе и накрыла пряником. Вроде папы нет, но сейчас придет… У меня тоже на миг это ощущение возникло… Словно за спиной стоит… Черт их разберет, с этими религиями! Надо бы Инку толком расспросить, есть на свете духи или нет… Кстати, за весь день я так те немецкие пряники не пробовала. Ох, и перченые! Наши — сладкие. Ну, с кислинкой. А в этих — анис, имбирь, миндаль, гвоздика и перец с корицей…

Как-то незаметно дом заполнился народом. Кое-кто и свои табуретки принес. Хорошо, что посуды всем хватило… и подарков. Так в кульках, не розданные, из мешка потихоньку и таскала. Яблоки и пряники, ага… Моё чудо угомонилось на диване «в королевской позе», на спине — всем напоказ. Ладно, хоть ботинки снял… Хотела разбудить — все зашикали… Нашелся, музейный экспонат. Хоть табличку вешай — «Руками не трогать». Одно счастье — Фриц не храпит. Вообще. Никогда. Наверное, действительно замотался, бедняга…

Вышел импровизированный девичник. Немногочисленные особи мужского пола и детского возраста, в женских рядах затерялись и веса не имели. Кофе подозрительно быстро закончился… Каждый достал своё. Полночь наступила, за разговорами, почти незаметно. Без грохота фейерверков. Траур не получился… Похоже, старшее поколение, вопреки своим смутным опасениям, глядя на мирно дрыхнущего гостя, дружно перевело дух — «Наши мальчики нас в обиду не дадут!». Несколько раз я совершенно точно расслышала — «Какой он лапочка!» Вместо — «С Новым Годом, дорогие товарищи!»…

Почему-то мне на всю жизнь запомнился не тожественный обед, по всем правилам, на следующий день. Не торжественный звон хрусталя и шипение настоящего (насколько его можно считать) шампанского… Ночь, вихри снега за окном, злое завывание ветра, ярко-алые яблоки с остро-пряным нерусским печеньем на столе, завистливое перешептывание сестренок… И он — смертельно уставший любимый человек, крепко спящий, у всех на глазах, на весьма продавленном (посмотрим правде в лицо) ещё папочкой диване в углу… Что ещё надо женщине для счастья? (честно признаюсь, что утром свой кусок счастья, положенного мужниной жене, я урвала, на том же самом диванчике, но это — отдельная история и широкому оглашению она не подлежит)

P. S. Хорошо, что буря бушевала до утра, а то диван совсем рассохся и скрипел, а мама спит чутко.

P. P. S. Ещё вопрос, спала ли она вообще. Но, завтрак прошел так, как будто она ничего не услышала.

P. P. P. S. Мама с папой, на этом диванчике, тоже нехило зажигали. Я помню! Вот…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Дожила! В смысле — настал конец света. Моего… Отец Моринелли научился стучать морзянкой и сам вышел на связь. С Новым годом, дорогие товарищи! У нас — рассвет 1 января. В Кронахе — ещё глубокая ночь. Прохождение радиоволн — отличное. Полчаса для дальней связи — отдай и не греши. Ох… И все-то ему надо знать. Говорит — не ему, люди интересуются. Наши листки с информационными сводками читают не все. Кто неграмотный, а кто — чисто из принципа. То ли дело, когда надежный поп, своими словами, внятно объяснит, зачем новоявленного императора понесло к чертям на кулички и что из его затеи добрым бюргерам следует ожидать? А кто это объяснит «надежному попу»? Я… Больше некому. Мне больше заняться нечем?! А надо…

Ну и вопросики! Как относятся к Фрицу в Сибири? У иезуита нет привычки разбирать русский текст, он передает «как слышится». Получается, вместо Сибири — «Сабериа». Что отвечать? На удивление хорошо тут к нему относятся. Мама бы сказала — как к восходящей поп-звезде. К попам термин отношения не имеет — это с Земли-1 выражение. Обозначает популярную личность. А что? Проект «Wurf nach Sueden» вышел на уровень самоокупаемости. Нет дурных человеческих потерь. Налицо зримый результат… Видна перспектива… Людям приятно думать, что выросли кадры, способные даже из сущего убожества (простите меня за откровенность) сделать сущую конфетку, достойную публичной презентации. Ведь Фриц буквально подарил Союзу новую политическую сущность, подобия новой «Священной Римской Империи». Я так положение понимаю…

А отец Моринелли, судя по всему, видит дело несколько иначе. Последний фото отчет, о похождениях в Ангарске «королевской четы», возбудил среди иезуитов нездоровую активность. Мне уже переслали по факсу набросок картины — «Соколов предлагает Фрицу свою корону». Не менее! Хотят заказать в Италии полотно, несколько метров в длину и ширину. Типа была возможность взять, но он благородно отказался. Ограничился раздачей детишкам новогодних подарков. Яблочек и печенек. Святочная сказочка, с подтекстом. Офигеть…

В одном иезуиты правы — происходящее развивается по законам шоу. Все дарят друг другу подарки или оказывают бесплатные услуги… А кто не дарит — того в морг… на анатомические препараты, гм… Народу это нравится. Нашим и не нашим. Последним — сильнее. Мифологизированное сознание… Индийское кино, блин! Безродный беспризорник — оказывается наследником древней династии… Грубые солдафоны Максимилиана, посланные его свергать — повержены подружкой-ведьмой… Суровые инквизиторы из Бамберга — оказались беженцами в собственной стране, а сладкая парочка их приютила… И даже всеми презираемым евреям нашли место на празднике жизни. Надо же кому-то загнать сибирские самоцветы? М-да… В Ватикане должны быть довольны. Репутация Папы Римского, почти без всяких усилий с его стороны, кардинально укрепилась. Злые голландские газеты рисуют текущую ситуацию в Европе, как драку венценосных оборванцев, в то время как понимающие люди мирно решают любые проблемы к взаимной пользе (крах Биржи для них дело житейское).

Пилоты с Эзеля, возившие Фрица на аудиенцию к понтифику, рассказывали интересные вещи… Как признавались местные — лет пять назад их бы там спалили живьем. А теперь — даже не крестятся при встрече с живым воплощением нечистой силы… Правильно поставленная пропаганда — великое дело. Для меня, красное знамя, с серпом и молотом, под пятизубцовой короной, у древка, перечеркнутое тонким белым крестом, развевающееся над Розенбергом — это символ нового союзного анклава. А для немцев, оно же — флаг древней императорской династии Оттонов.

 

Лист тридцать шестой. Ура, каникулы!

(оборотная сторона пригласительного билета на вводную лекцию по хроносоциологии)

Не успела оглянуться — кончился январь. Быстро время летит! Казалось бы, совсем недавно, собирали по коридорам Розенберга засохшие трупы… А тут, уже, готова первая очередь университетских помещений и даже бывшую капеллу переоборудовали под лекционный зал. Как полагается — кафедра, «жесткие» скамейки, что б студенты не спали на занятиях, столешницы перед ними. Роскошный материал — мореный дуб. Обидно, у нас на Байкале только первые небольшие деревца поднялись (ну, не было дуба в Восточной Сибири, мы их недавно посадили), а здесь, в Баварии — настоящее дубовое изобилие. Красиво… Полковник Генри Мак-Гроув читает первую лекцию. Студентов — пока нет. Точнее, они есть, но в разных местах. Не собрать… Каникулы! Вместо студентов — мы.

Н-да… Хочу опять в студентки! Надоело быть королевой! И вообще… Фрица, у нас, похоже, перехвалили. Как же — «Ах, такой скромный… такой вежливый!» А он — тиран и деспот, вот! Ну и что, если у меня месячные прекратились? Подумаешь, на солененькое потянуло? Хотя утренняя тошнота, тьфу-тьфу, ещё не начиналась. Может и дальше пронесет? И вообще — пока совсем ничего со стороны незаметно. А мне — «Никуда не выходи, ни с кем из местных не общайся!» Шутник… Инфекции боится. Можно подумать, что я не боюсь… Но, волков бояться в лес не ходить… Что мне, теперь, на верхнем этаже донжона до самых родов просидеть? Фигу! Инникса, например, родилась в совершенно антисанитарных условиях. Мать, одна, ушла в тайгу… и ничего. Тунгусы, в этом смысле, люди простые до безобразия. Стихийные дарвинисты… Если выжил — пусть живет. А не выжил — не судьба… В этом что-то есть! Как вспомню, сколько всяких таблеток и микстур в детстве пришлось глотать. Такое впечатление, что я только ими и питалась… А Фриц свою первую таблетку увидел несколько лет назад и что? Если дитя пойдет в папу — его ничем не проймешь. И нечего вокруг меня с вот такими глазами носиться.

Да, я капризная… Нет, солененького пока не хочется… Нет, и штукатурку щипать не собираюсь. У меня целая упаковка мела есть. Настоящего, итальянского! Прислали партию, для обеспечения учебного процесса. Одну я сперла. А вдруг, внезапно, понадобится? А ещё, говорят, у беременных мозги плохо работают. Память там слабеет, логическое мышление отказывает, всякие глюки, среди бела дня, мерещатся… Это мне совсем не нравится. Так не долго дурака родить… Или дурочку… Я ещё не решила — кого. А наши тесты пол не показывают… Да! Фриц, он же наивный как ребенок (когда хочет им показаться). Я его припугнула — и он согласился. На лекции мне ходить — можно. И переписку вести тоже можно. Зато «личные встречи с избирателями» — нельзя. И подарки принимать — нельзя. Совсем! Особенно — продукты. Ну, да не больно то и хотелось… Всё! Надеваю штаны — и на лекцию. Проверим, смогу ли я понимать «язык поэзии и науки» без перевода. Традиции, мать их так! Дань вежливости. Лектор должен говорить на том языке, которым владеет аудитория. Здесь — это латынь.

(обрывок стандартной ленты от радиотелетайпа)

Как хорошо носить штаны! Как бы я сидела на студенческой скамейке в платье — очень хорошо видно. Иезуиты пришли в рясах. Это же страх и ужас! Путаясь в этих тряпках пробираться на своё место? Ни-за-что!

Я думала, хоть кто-то из святых отцов будет вести конспект. Фигу… Запоминают так. А я, потихоньку, кое-что, настукиваю ключом «в личку». Звуковая запись, конечно, ведется, но фиксировать мысли так пока не получается. Удивительно… Пришли довольно много наших и даже — из городских активистов. А говорят, что латынь мертвый язык. Видимо, немцы насобачились её разбирать во время проповедей. Кстати, я тоже, пусть с пятого на десятое, многое понимаю. Гораздо больше, чем сама ожидала… С кем поведешься… Хотя, латынь в некотором смысле, похожа на русский язык — тоже «как слышится, так и пишется». Вливаюсь в коллектив…

Тесен мир. Когда отец Моринелли ввалился (другого слова не подобрать) к нам с Фрицем на чердак с черновиком своей докладной записки, мы не ожидали, что из затеи с Университетом так быстро выйдет что-нибудь путное. Ошиблись… Практически в походно-полевых условиях иезуиты ухитрились провести весьма серьезное исследование. По хитрому правилу (репрезентативная выборка, вона, как!) они проанализировали данные о кадровом составе погибшего под Кронахом войска Максимилиана и как могли, сравнили биографии покойников с данными из нашего «информационного банка». Результат, неожиданный и настораживающий… Все погибшие здесь, на Земле-2, с более-менее совпадающими именами, должностями и биографиями, и на Земле-1 тоже погибли. Не позже начала 1648 года… Судьба причудливо перетасовала аристократов и плебеев так, что все уцелевшие на других битвах этой войны, включая мирно умерших от ран и болезней по домам, оказались «в рядах». Дружно встретили свой конец, от нашей резонансной бомбы и крестьянских топоров…

Понимаете? Связь между двумя мирами, несмотря на семнадцать лет как закрывшуюся аномалию, продолжает существовать. Время сопротивляется! Необратимость изменений, случившихся в результате «попадания», в большинстве случаев маскируется случайными колебаниями исторического процесса, но четко опровергается статистикой. Научная сенсация, без дураков. Чертовы попы отлично умеют думать, когда захотят, конечно…

Свой доклад — «О необратимости исторического процесса», отец Моринелли читал в Ангарске, прямо на внеочередном заседании Совета. По-русски. Первый и самый очевидный вывод — «Тридцатилетка», для людей участников — продолжается. Её жертвы гибнут, словно в ходе истории тут ничего существенно не меняется.

(лист плотной желтоватой бумаги, обрезанный в размер стандартного машинописного формата)

Мать, мать, мать! С отцами иезуитами, спятить — никакой беременности не надо. Того и гляди, забудешь русский язык. Англичане правы — «He that lies down with dogs must rise up with fleas» (кто ложится с собаками, тот встанет с блохами). Тьфу! Я хотела сказать — «С кем поведешься, о того и наберешься». Ну, вы поняли… Это я — про их всепобеждающую латынь. Да и полковник Мак-Гроув — оказался, тот ещё гусь. Как же моментально они спелись с отцом Моринелли! Уму непостижимо. Кто бы мог подумать, что обучение в иезуитском колледже (сделавшее нормального американского мальчика ирландского происхождения, ярым атеистом, кстати) дало зацепку, достаточную для «душевного контакта» со святыми отцами. Спустя десятилетия ряса и запах ладана кое-кому показались «памятью милого детства». Теперь мы пожинаем плоды собственного либерализма. Вот.

Когда эти два деятеля, при первой встрече, застрекотали на своей любимой латыни — никто ничего не заподозрил. Наоборот, порадовались, что им не нужен переводчик. Один — доктор медицины, второй — доктор права. Латынь, формально, язык той и другой группы специалистов. Пусть себе болтают… Когда полковник вызвался поработать синхронным переводчиком на докладе Совету — даже обрадовались. Мало ли? Хороший человеческий перевод лучше корявого машинного. Средневековую «кухонную латынь» доклада Моринелли компы понимают с пятого на десятое, а своих знатоков латыни у нас не густо. Да и те — средней паршивости. O tempora! O mores! (О времена! О нравы!) Блин! Наших, это только прикололо. Типа — «а как же ещё должен выражаться настоящий иезуит?» А по-русски! Либо заставим попов говорить на человеческом языке, либо они нас, медленно и методично, приучат «шпрехать на ридной мове». По себе чувствую! День диспута, а слова паразиты уже одолевают…

Вы не подумайте, когда мне объявили, что ответную лекцию Мак-Гроув будет тоже читать на латыни, я попробовала возмутиться. Доказывала, спорила, ругалась… Фриц — скотина! Торчал с каменной мордой рядом и всем своим видом показывал, что не стоит обращать внимания на капризы молодой беременной женщины. Безобразие! И никакие это не закидоны, а принципиальный вопрос! Тоже мне нашли — «язык поэзии и науки». Одно заладили — «успокойся»… Мама позвонила — «успокойся»… Соколов позвонил — «успокойся»… Сам отец Моринелли явился со взяткой — банкой варенья. Моего, любимого… Змей искуситель он, вот! Откуда только узнал? (Из сети, откуда же ещё?) И ведь не поленилась, иезуитская морда, заглянуть ко мне домой, вроде бы в гости. Мама его и приняла, как родного. А он — вызвался передать дочке гостинчик… Будто больше некому! Feci quod potui, faciant meliora potentes! (Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше) Это формула, которой римские консулы заключали свою отчетную речь, передавая полномочия преемнику. До чего здесь меня довели, видите? На собственном языке говорить скоро разучусь. Античные фразочки так и прут. Оно ведь машинально запоминается, когда настукиваешь ключом конспект, а лукавый иезуит шепчет тебе в ухо синхронный перевод латинской речи. Получается что-то вроде гипнопедии. Может, Моринелли гипнотизер?

Не-а, я гипнозу не поддаюсь… Проверено! Бабуля Инниксы проверяла… Максимум, зубную боль смогла заговорить. Никаких духов я так и не увидела… И тот, великий чукотский шаман, которого мы приглашали в лагерь, детям про мифы народов севера рассказать, тоже меня забраковал, как объект воздействия. Да и сам Моринелли, между прочим. Явился, понимаешь, к светской власти, с секретным докладом под шапкой «Tibi et igni» (Тебе и огню, то есть — прочти и сожги). Фриц, было, уши развесил, а я сразу — «У нас никаких секретов нет!» Он со мною и согласился… Хотя — поворчал. Ух… Подумала и сразу на душе полегчало, как это вспомнила. Голова пока варит!

Женщинам в Университете, вообще-то, появляться не следует. Порядки тут монастырские. Я проканала за «особу из царствующего дома». Но, сами-то мэтры! Магистры и доктора… взрослые бывалые мужики. По-моему, они тупо дорвались до любимого занятия. Чесать языки о новую проблему. Наслаждаются процессом. Диспут ради диспута! На много часов подряд… Без перерыва… Офигеть! «Факультет хроносоциологии» они решили основать. Нигде в мире ещё нет, а у нас — будет. Ходят теперь гордые, как гамбургские петухи.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Тут такое дело. В университетах Европы — четыре факультета. Низший — артистический, или «свободных искусств», дающий право учиться далее, и три высших — медицинский, юридический, богословский. Главная задача факультета — контроль за качеством преподавания. На артистическом факультете учат 5–7 лет; студент становится сначала «бакалавром», а затем — «магистром искусств». Согласно местным статутам, степень «магистра» не может получить лицо моложе 21 года. Видимо, женщина — не человек — мой диплом к «магистру» приравняли. Для получения более высоких степеней кандидату следует вести многочасовые диспуты, читать проповеди и пробные лекции. Ввод лиценциата в коллегию профессоров сопровождался ритуалом. Надо получить шляпу «доктора», как символ учительского достоинства. В процедуре, обставленной с большой торжественностью, главную роль играет диспут, идущий много дней. Словоблудие in sensu strictiori (в узком смысле) составляет суть схоластической науки, подчиняющей реальность законам интеллекта (ratio). Мракобесы они все, короче.

Основа европейской модели образования — сложившаяся в эпоху классической древности система семи «свободных искусств» (septem artes liberales), состоящая из двух ступеней. Тривиума (грамматика, риторика, диалектика-логика) и квадривиума (арифметика, геометрия, астрономия, музыка). Опять латынь… Феодалы дополнительно прививают своим детям идеалы рыцарства, включающие в себя жертвенность, послушание и некоторую личную свободу. Параллельно идеалу существует программа «семи рыцарских добродетелей» — езда верхом, плавание, владение копьем, фехтование, охота, игра в шахматы, сложение стихов и игра на музыкальных инструментах. Под античных греков косят, сволочи… Хорошо, что это — больше в идеале… В реале, мало кто из местных аристократов читать-писать толком умеет. Как там? «Ego sum rex Romanus et supra grammaticos!» (Я римский император и выше грамматики!) Фехтуют, правда, здорово. Жить захочешь — и не так раскорячишься.

Потому иезуиты сговорились с нашими, перебить замшелые традиции шиком новизны. Кто ещё способен, голыми словами, направить ход истории? Великие монархи, Папа Римский… и изуиты из Кронаха. Скромненько и со вкусом. Так записали в протоколе! Что можно сказать? «Charta non erubescit» (Бумага не краснеет) Понторезы!

(лист тонкого дорогого пергамента, обрезанный в размер стандартного машинописного формата)

Мне сейчас подсказали — приглашенные на университетский диспут коронованные особы должны оставлять, для истории, записи о посещении, выражать впечатления. Книги, с «августейшими» отзывами, потом хранят сотни лет и за деньги показывают туристам… Короче, эту часть конспекта печатаю «на чем получше». Вдруг понадобится? А то, потом стыда не оберешься. Самые-самые первые впечатления, говорите? Да легко! Нате.

Начнем с обстановки. Я уже писала, что на Эзеле сейчас каникулы? Две недели, после Нового года, со сдвигом, что бы не рвать непрерывное производство. Вот… Раньше ребята развлекались в своё удовольствие. В прошлом году, например, ходили в турпоходы. По морскому льду до Стокгольма и обратно. А чего такого?

Малый ледниковый период вокруг, однако! Исторически, своих низших значений средняя температура Земли-1 достигала в 1645–1715 годах от Р. Х. Во время так называемого Маундеровского минимума солнечной активности. Это годы, когда на Солнце совсем отсутствовали пятна. Их потом, в XVIII веке, заново переоткрыли. Самые холодные годы за последних 2 тысячи лет истории человечества. Предполагают, что средняя температура на планете упала на 2 градуса. Климатическая катастрофа, ага… На Земле-1, когда за весь XX век температура увеличилась на 0,6 градуса, климат изменился очень резко. У нас — Балтийское море замерзает каждый год. Целиком. Намертво… Блеск!

Жаль, что меня там не было. Байкал-то мы давно лыжными походами вдоль и поперек исходили. Но, там, хоть тысячу верст намотай — всё одинаковое. Горы, снег, лед и глушь… А вот Европа — это Европа. Двести десять километров от северо-западной оконечности Эзеля до Швеции — четыре-пять дней хорошего марша на лыжах. Ну, харчи ребятам с самолета сбрасывали… А так — всё честно… А чего? Раз мирный договор и пешим ходом, то какие претензии? Даже пошлину брать не с чего. С голыми руками явились. Фрица, правда, шведская столица не впечатлила. Говорит — аборигены, как пыльным мешком из-за угла стукнутые. Ни дорогу спросить, ни экскурсию по местным достопримечательностям организовать. Шарахаются, как ненормальные. Шипят — «Русские пришли!» Их успокоили. «Не, мы из Германии!» Вообще попрятались. Дикие люди! В королевский дворец ребят не пустили… Музеев нет… В частном секторе — домишки обшарпанные. Сервис на нуле. А ещё изображают себя великими завоевателями. Голь перекатная! Кроме пива — тупо вспомнить не о чем… Ad notam (к сведению) — пить на морозе нельзя. В том же 1646 году, «типа подготовленная» к русским морозам польская армия полезла воевать Московское государство. Горилкой ляхи запаслись с избытком… Предусмотрительные… Но, природу не обмануть! Четверть польского войска (около двух с половиной тысяч человек) замерзла вместе с лошадьми… к чертям собачьим. С любой стороны, для зимнего туризма, в XVII веке — не сезон. Дубняк!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

В климатических таблицах с Земли-1 сказано, что в 1665 году планета окажется на пике похолодания. Счет замерзших европейцев пойдет на миллионы. Всего за несколько зим население Финляндии и Швеции сократится вдвое, а в Эстонии и Шотландии — более чем на треть. Многие письменные источники этого времени приводят крайне пугающий факт — повсеместно в Европе птицы замерзали в воздухе и падали на землю замертво. Таких ужасов тут пока нет. Баварский климат мягче прибалтийского. Но, утепляться приходится! Стены в замке хоть и толстые, а промерзают насквозь.

Это я к чему? После пары недель беспросветной пахоты можно со спокойной совестью написать одну единственную фразу — «В зале тепло, светло и почти чисто…» Совместными усилиями удалось привести в пригодный для зимовки вид здание во внутреннем кольце стен и центральный донжон. Чего это нам стоило — цензурными словами не передать. Намекну… Ночуем мы, по прежнему на верхних этажах и чердаке. Там — тепло и можно жить. А обретаться в цокольных этажах — пингвинов нет… Суровая нехватка топлива заставляет экономить на всем.

Богатая лесами Европа задыхается от нехватки дров. Замерзает и ест в сухомятку. Парадокс? Не-а… В лесу охотятся аристократы. Лес — источник богатства и символ престижа. За попытку просто собирать в лесу хворост тут гоняют по-черному, а за порубки — убивают на месте. Часто, весьма зверским способом. Корпус егерей, в европейских лесах XVII века — банда, страшнее наемников Валенштайна. Вооруженная корпорация. Даже трудно сказать, кто кому служит? То ли лесники феодалам, то ли наоборот. Городу (и селу) доставались крохи с барского стола. Естественно процветали кумовство, коррупция, незаконные порубки и так далее. Что лесники, что обыватели друг на друга всегда смотрели волками. Они и сейчас так смотрят… Но, власть резко переменилась… Фриц на первом же заседании городского Совета заявил, что обычного количества дров для Розенберга не надо. За те дрова (сушняк, сено и прочее), что идут на выгонку моторного топлива — Розенберг платит. По свободной цене. И только. Ферштейн? Qui tacet — consentire videtur (молчание — знак согласия). Как-то они между собой договорились. Город, в отличие от крепости, густо укутан дымами из труб. А мы — жестко держим марку «полной независимости». Пусть завидуют и удивляются.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Положа руку на сердце — и нам дровишки тоже очень бы не помешали. Приятно у живого огня посидеть. Но, проклятые местные камины, по человеческим меркам — протопить невозможно. Это же — натуральная прорва. Пришлось перенимать и творчески развивать опыт Эзеля. Газогенераторы — в качестве основного источника тепловой энергии (окись углерода страшная дрянь).Auribus tento lupum (держим волка за уши, в смысле — а куда деваться?) Опять эта латынь! Атмосферная электростанция на донжоне — главный аварийный резерв. Пока масса строений крепости останется безлюдной, избыток её электричества пустили на отопление и освещение зала. Ну, да, пускаем пыль в глаза… Зато, каков эффект! Старые подставки для факелов и свечные люстры — на хрен! В углах зала и нишах — калильные электрические лампы, в жестяных рефлекторах-отражателях. Из них поток света бьет в недавно заново побеленный потолок. А тепло — так оно и в Африке тепло. Зимой лишним не бывает. На чердаке, к сожалению, пожароопасные светильники — глупость, среди сплошного камня залы — прижились. Здорово смахивает на задник театральной сцены. Ярко, необычно и торжественно. Если не касаться известки…

Осталось растолковать значение фразы «почти чисто». Может, у меня от внутреннего состояния, чутьё обострилось, но когда по Сети рассуждают о нашем проекте в категориях «Lucri bonus est odor ex re qualibet» (запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил) — корежит, не по-детски. Хочется заорать в голос — А сами понюхайте! Здание капитально чистили четыре раза подряд. Первый раз — дегазирующей жидкостью. Второй раз раствором сульфанола. Потом поняли — бесполезно и ободрали всю внутреннюю отделку. Потом, сделали ремонт — побелили, покрасили, выскоблили щели между каменными плитами пола и плахи дверных косяков… Увы, аромат эпохи продолжает бить в нос. Замку несколько столетий. Всё это время его обитатели буквально гадили под себя. Вонь человеческих испражнений буквально пропитывает воздух… Сейчас! До сих пор! Она пробивается через свежий запах известки, аромат олифы и скипидара. Кроме чердака — от неё нет спасения. Блин! Осенью — нюх отшибало слезогонкой… К зиме, когда по углам заблестел лед — стало почти нормально. Теперь — спасения нет. И чем теплее в комнатах, тем хуже мне становится. Хоть вставляй в орган обоняния затычки… Мужики-то приноровились почти моментально, я — не могу. В остальных местах — гораздо хуже. И главное, толком сердиться не получается! Я ведь прекрасно понимаю прежних обитателей, даже сочувствую!

Им, сердешным, деваться было некуда. Тема не аппетитная, в рыцарских романах она освещена плохо, надо познакомиться лично. Когда-нибудь бывали в типичном сортире аутентичного средневекового замка? Зимой? Каменный мешок, в толще наружной стены. Посредине — огромная дыра, через которую, далеко внизу, видно снег у фундамента и многослойные потеки на кладке, оставленные предшественниками. А больше — никаких удобств. Из узкого окошка под потолком (кстати, без стекла) пробивается скудный лучик света. Над дырой сквозняк кружит залетными снежинками. Выпасть, через гостеприимно распахнутое очко — как не фиг делать. Бывало и наоборот. Хроники повествуют, как иногда, через такие вот, оставленные без присмотра отхожие места, в неприступные крепости нагло проникали небрезгливые враги. Добавлю, что отходы жизнедеятельности под стеной никто и никогда не убирал. Они служат дополнительным препятствием осаждающим. Одним словом — бр-р-р и бе-бе… Как глянешь на эдакие «бытовые удобства», так и поймешь тех, кто веками справлял нужду в жилых помещениях замка, уголках коридоров, на лестницах и за гобеленами. Жизнь и здоровье дороже!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Логично поинтересоваться, а куда гадят новые владельцы столь капитально обосранной недвижимости? Ох… Да туда же, конечно… Опосредовано… Сначала — в горшок или в совмещенное с горшком сиденье. Что можно рассматривать, как несомненный прогресс. В реале Земли-1 стульчаки, для отправления естественных надобностей в теплом месте, изобрели уже после Французской революции. Иезуиты нововведение оценили. Не удивлюсь, если местный образчик туалетного «хай-тека» отправится в качестве подношения понтифику. Папа — пожилой человек, ему пригодится. Нормальных унитазов здесь не заведется долго — нет сил, под трубы стены долбить. И самих труб — нет… И унитазов — нет… Временные рукава от рукомойников тянутся всё к тем же настенным украшениям и стекают в cloaca maxima (великую клоаку). Так в древнем Риме звали канал для отвода городских нечистот. Здесь её заменяет яма-отстойник под донжоном. Поэтому в донжоне жить нельзя. Плохая примета, для особ королевской крови. Особенно, по имени Фридрих IV. Я — отказалась категорически.

Ex ipso fonte bibere (обращаясь к первоисточнику), уже бывали разные прецеденты… История сохранила случай, имевший место в 1183 году в Эрфуртском замке, где под императором Фридрихом I, его гостями и приглашенными на Рейхстаг союзниками, провалился пол главного зала точно такой же башни. Восемь князей, более сотни рыцарей и их многочисленные слуги утонули в нечистотах. Балки, поддерживающие настил, не выдержали тяжести собравшихся на ассамблею, поскольку давным-давно сгнили под действием испарений и влажности, от столетнего полужидкого дерьма, разлагающегося в огромной яме прямо под залом. Тем, кому удалось спастись от бедствия, утверждали, что как будто бы тайная сила внезапно обрушила пол, сбросив все сословия разом в главный коллектор замка, где они встретили ужасную смерть. Лично Фридриху Барбароссе удалось спастись, уцепившись за оконный проем, откуда его затем вытащили на веревке. Показательно, что никто из собравшихся на Рейхстаг аристократов или украшавших зал работников, даже не думал о выгребной яме внизу, хотя атмосфера в зале явно была насыщена её характерным запахом. Принюхались! Это ж ужас…

Картинки из быта Европы до появления там канализации.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Дополнительные впечатления? Посреди круговерти работ, которые захлестнули окрестности, лично я ощущаю себя ведущей детского утренника. Бум-м! Тра-та-та-та! Ударил барабан, прогудела труба, на арену выбегает очередная порция страшно довольной своей выдумкой малышни. И что-то там изображает. Иногда, пирамиду, из собственных тушек. Иногда, парад-алле. Иногда — ролевую постановку. Это затягивает, да… Но, сколько можно? С другой стороны — выхода и не просматривается. Abyssus abyssum invocat (бездна взывает к бездне) Даже степенные иезуиты прониклись этой атмосферой непрерывно продолжающегося спектакля. Для них, наверное, такое существование привычно. Каждое богослужение — спектакль. И каждая проповедь… Уй!

Вот сейчас попы совершенно откровенно изображают из себя античных философов, рассуждающих о судьбах мира и тайных движениях всего сущего. Жутко интересно, если вдумываться в слова. Но, и крыша едет конкретно… У мальчиков фантазия беднее. Имиджа круче «трудового десанта» (непременно с прыжками в десантном снаряжении) в голову не приходит. Какой смысл в подобном цирке при нормально работающем аэродроме? Всё равно снаряжение приходится таскать на холм снизу, даже если удалось картинно красиво высадиться с воздуха на бастионах крепости. Тем более, что некоторым «повезло» угодить рядом со стенами, в места, заваленные упомянутой выше субстанцией. «Немецкая рулетка», в натуре. Каждый думает, что ему повезет и лично он угодит в сухое твердое место, ага… Куч дерьма, сверху, под сугробами не видно. Вот и… Тут, на ровной дороге, наступив в самую обыкновенную с виду лужицу грязи, можно провалиться по колено.

Для первой партии лихих прыгунов эффект «мягкой посадки в навозную кучу» (и ведь не замерзают на морозе!) оказался удивительным сюрпризом. Встреча с забытой родиной, так сказать… Вторая партия уже несколько береглась, но многие всё равно пострадали. Ну, хотелось им красиво приземлиться рядом с самой крепостью. Зато теперь мы ногами почти не ходим. Везде «гравитационный транспорт». Канатные переправы связали между собой здания крепости и саму крепость с городом. Ролик на трос, тормоз отпустил — вж-и-ик! Быстро, чисто, безопасно. Единственный недостаток — мест, откуда можно так лихо прокатиться из города к крепостным воротам, в Кронахе совсем немного. Годятся только несколько самых высоких башен. Путь на верхотуру труден, но несоизмерим по затратам сил и моральному ущербу с наземной дорогой… Чистота требует жертв. Иезуиты, сначала, пытались передвигаться «по старинке». Теперь привыкли. Люди ко всему привыкают и склонны ex malis eligere minima (из зол избирать наименьшее). Бродить пешком по проходам в минных полях, раскинувшихся вокруг внешнего кольца стен (и внутри крепости) — занятие на любителя.

P. S. Между нами (это страшный секрет!), вытурить нас из крепости обратно на мороз можно легко и просто. Достаточно бросить в коллектор центрального донжона, где тихо плещется озеро вековечного дерьма, пачку дрожжей. Вся надежда, что до весны никто не догадается, а там — будет поздно. Фекальный насос уже качает содержимое подвалов Розенберга в топку газогенератора, установленного на въезде из города. Когда (если) покажется дно, устроим грибную ферму. На конском навозе или древесных опилках. А сначала, тщательный контроль прочности балок. Лично проверю!

P. P. S. Долго удивлялась равнодушию иезуитов к таким естественным для человека вещам, как страх перед публичными выступлениями или боязнь высоты. Масса лестничных клеток и коридоров в зданиях нами пока заколочена. По длинному ряду соображений… Вместо них мы используем хорошо зарекомендовавшие себя на Эзеле тросовые подъемники. И — ни одного возражения. Оказывается, схожую машинерию католики обычно используют в религиозных представлениях, мистериях, по античному образцу. Изображать Deus ex machina (бога из машины) святым отцам в студенческие годы довелось считай поголовно. Не знала… А по виду и не скажешь! Как, при таких талантах, сидя на библиотеках с древнеримскими текстами, не додуматься до теплого туалета? Забраться на унитаз и вытереть зад — религия мешает? Впрочем, известны примеры мозговых блоков и похлеще…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Возвращаюсь к хроносоциологии. Из доклада Моринелли, с которого началась текущая научная работа, следует, что упругость исторического процесса перед искажающими воздействиями — жестоко объективная вещь, выявляемая методами статистической обработки доступных данных. Ключевое слово — «доступных»! Для каждой эпохи возможность найти достоверные данные разная. Современники купаются в залежи личных впечатлений и документов, но отсечены от государственных тайн. Зато потомки могут вдоволь покопаться в рассекреченных архивах. При последней попытке состыковать два пласта информации, как раз и выскочило такое, что профессор Радек — впал в депрессию, а «коллеги иезуиты», наоборот — взбодрились и возгордились.

Всё познается в сравнении. Как узнать, что есть важное историческое событие, а что — суета и рябь на зеркальной глади исторической лужи? Какого размера должен быть камень, брошенный в эту лужу, что бы на полученные круги стоило обращать внимание? Мы думали, что ход истории на Земле-2 сильно отклонился от Земли-1. Иезуиты — тоже надеялись. Их затея с «императором Фрицем» — как раз такой «пробный камень».

С точки зрения маленького человечка — плюх вышел знатный. Европа содрогнулась в ужасе. А проверка показала — совершенно нет. Жалкий бульк. Все люди, погибшие в северной Баварии к 1648 года Anno Domini (от рождества Христова, в лето господне) на Земле-1, примерно в те же сроки погибли на Земле-2. Хотя и при существенно иных обстоятельствах. Река времени слизнула десятки тысяч человеческих судеб… чуть иначе… и не заметила никакой разницы. Была или не была «Бойня под Кронахом» — совершенно неважно. Нашествие поляков на западные границы Московии ante annum (в прошлом году) — такой же микроскопический фактик. Мелочь, недостойная упоминания. Согласно устоявшейся практике двойных стандартов. Великая битва? Ха… «Частные войны» это называется. Идут по разряду местных стихийных бедствий и в официальные хроники не попадают. Взаимное влияние исторических процессов сохранилось. Жизнь течет своим чередом по прежнему руслу. Тридцатилетняя война закончится осенью anni currentis (текущего года). Растянуть её лет на пятьдесят у римской курии не вышло. Мелкие проделки суетливых людишек в рясах мироздание просто не заметило. В квантовой механике есть подобные парадоксы. Один из них гласит, что «работа по перемещению заряженной электрона из точки А в точку В, под действием поля, никак не зависит (!) от траектории движения частицы»…

Ceterum censeo Carthaginem delendam esse (кроме того, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен). Занудный спич сенатора Марка Порция Катона, в свете сказанного, можно трактовать как — «Чему быть, того не миновать». Раз оседлать исторический процесс не получилось, остается позаботиться, что бы его события, подобно стаду бешеных слонопотамов, не затоптали саженцы нового мира. Вестфальский конгресс, будущая осада Праги шведами, рутиловая лихорадка в Голландии — всё отошло на второй план. Война-то не кончается! Она вместе с ветеранами европейских сражений «поехала на восток». В феврале этого года группа участников осады и взятия Дюнкерка, бывших наемников кардинала Мазарини, из числа украинских казаков, во главе с пока ещё безвестным Богданом Хмельницким, уже прибыла в родное Запорожье. Через считанные недели на польской Украине полыхнет великое восстание. Злая польско-украинская война «на взаимное истребление». С запада туда хлынут оставшиеся без работы наемники и принесут с собой «передовой опыт» европейского геноцида. Через столетия это время назовут «Первым Холокостом». В кровавых разборках между русскими, поляками и украинцами сгинут больше 50 % украинцев и 90 % восточноевропейских евреев. В далекий Крым потянутся бесконечные караваны рабов. В конце 1648 года одного родовитого шляхтича татары будут менять на коня, а одного еврея — на щепоть табаку. Католических священников и иезуитов чаша сия тоже не минует. А пока складывается впечатление, что орден Иисуса решил хорошенько погреть руки на огне чужого пожара. Смиренный отец Моринелли высказался в Ангарске приблизительно в стиле — «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt» (желающего идти — судьба ведет, нежелающего — тащит). «То, с чем не в силах бороться — возглавь!» И предложил план. Дельный и людоедский разом. У иезуитов, на каждый случай, в запасе целый мешок планов.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Доказывать польской шляхте, что с народом надо обращаться по человечески, дохлый номер. Что толку заявлять, что в огне грядущей войны погибнет каждый третий поляк и целые аристократические семейства? Им — хоть кол на голове теши… Верхи, как социальная группа, просто не примеряют именно к себе ни одного из перечисленных экстремальных сценариев. Это что-то религиозное… Credo, quia verum (верю, потому что нелепо). Жалеть их уже поздно. То же самое касается евреев из местечек и всемогущих «факторов», тянущих жилы из населения. Они живут в рамках социальной логики, которая не подразумевает физической угрозы ее носителю. Проще говоря — их практически невозможно испугать любым физическим явлением, которое ещё не произошло. Люди в принципе (!) видят только социальные риски — потерю социального престижа, потерю контроля над событиями, потерю некого количества денег или подчиненных. Ну и что? Какой ещё геноцид? Как это «всего через несколько недель»? Credat Judaeus Apella (пусть этому верит еврей Апелла, то есть, пусть верит кто угодно, только не я). Наверное, евреи с Земли-1 точно так же, до последнего, не верили в Холокост. А до этого, они же, не хотели верить, что пить христианскую кровь (в переносном смысле слова) — не хорошо.

Общество, в процессе кровавого конфликта, достаточно быстро понимает, что таких — глупо пугать. На них надо воздействовать исключительно физическими методами. Убивать, побыстрее и насмерть. Но сначала — грабить. Или потом… А дальше — все тупо упирается в степень доступности подобных воздействий. Казаки Хмельницкого вот-вот вдребезги разобьют хрупкое польское «процветание» и ввергнут страну в кровавый ад. На украинских холопов иезуитам плевать. Православные для них — схизматики. На «просвещенных» польских панов иезуитам плевать. Этот не оправдавший расходов проект давно пора сворачивать… С атеистами святые отцы вполне откровенны… А на судьбу польских евреев иезуитам плевать троекратно — те сами выбрали свою смерть, скопившись в зазоре между молотом и наковальней. Не жалко! Но, отпускать на тот свет богатейшую религиозную общину Европы, не ободрав их напоследок до нитки — бесхозяйственность. Судя по всему, информация, как высылаемые в концентрационные лагеря евреи с Земли-1, наскоро продавали всё имущество и сами (!) приносили на сборные пункты свои золото и драгоценности, кое-кому глубоко запала в душу. Рефлекс спекулянта в смутное время диктует перевести все деньги в компактные ценности. «Золотой час». Бриллианты — рулят! Именно их, скоро будут выковыривать погромщики из распоротых животов «факторов». Чем рутилы хуже бриллиантов? М-да…

Иезуиты предложили нам (именно Фрицу, не далекому Ангарску или Эзелю) «крышевать» гениальную до наглости аферу изъятия ликвидных ценностей у пока не хлебнувших бед жителей Восточной Европы. Они хотят получить всё и сразу. Большая война — большая беда… Десятки тысяч убитых и раненных, сотни тысяч беженцев и угнанных в татарскую неволю, великое множество сирот и молодых вдов. Предотвратить этот социальный взрыв — нам не по силам. Никому не по силам. Но, можно смягчить последствия… и неплохо на этом деле заработать.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Если судить по дискуссии в Сети, «Восемь тезисов отца Моринелли» произвели на берегах Байкала шум и брожение умов. Чуть не дошло до драки. Поначалу, когда иезуит начал излагать свою программу, возникли желающие его побить. Холодная логика извращенного интригами ума с непривычки шокирует. Впечатление, будто говоришь с самим Макиавелли. Циничный тезис «Divide et impera» (разделяй и властвуй) — в действии. Хорошо, что переводивший речь Генри Мак-Гроув оказался «настоящим полковником». Убедил дослушать…

Тезис первый. Во всех польских костелах, именем Папы Римского, объявить — «Война будет». Назначить «двухмесячную готовность». Что бы все знали и не сомневались — ужас и бедствия плеснут через край, но горе это — заслуженное. Люди забыли о заветах Христа. Проповедь «Нового Апокалипсиса» иезуиты берут на себя.

Тезис второй. Что бы туго набившие мошну товарищи евреи не забывали, чьи кишки выпустят первыми — продавить «утечку инфы» по всем польским синагогам. Компаньоны из Пражского гетто помогут. Своим ребе жиды верят.

Тезис третий. По всей Польше (время — деньги) выбросить на «белый» и «черный» рынок максимальное количество граненых рутилов, а так же любых камней и драгметаллов добытых из предметов культа. Распродавая церковные ценности (попы готовы поставить грош ребром!), выжать из заначек шляхты и зажиточных обывателей всю звонкую монету. Настал, де, последний час… Те, кто не поверит слухам о войне — раскошелятся, поддавшись стадному инстинкту. Ксендзы умеют кошмарить паству. На вырученные деньги немедленно организовать закупку продовольствия, предметов первой необходимости, одеял, тюфяков, простой одежды. Поступившие в оборот свободные деньги снова изъять, продажей новых партий рутила. И повторять, пока схема работает…

Тезис четвертый. Объявить, что Святая Католическая Церковь (а как же без неё, родимой?) берет под защиту и покровительство невинных женщин и детей. Все монастыри и храмы превращаются в убежища. Горе тому, кто посягнет на их безопасность! На Земле-1, в ходе восстания Хмельницкого, католиков грабили, жгли и убивали на общих основаниях. Русские, татары, шведы, поляки и просто холопы… Вывод? Римская курия может вполне довериться только атеистам. Читай — Фрицу и нам… точнее, нашим бомбовозам… и спецкомандам «ликвидаторов»… Каково?

Тезис пятый. «Тридцатилетка» ярко показала, что «война кормит войну». Бедствие может прекратиться либо исчерпав свою «питательную среду», как пожар дрова, либо под действием «гасящих факторов». Огонь — можно залить водой, задушить, лишив воздуха. «Горючего материала» в Польше накопилось с избытком, эта ненависть, так или иначе — разрядится в кровавой междоусобице. Но! Всё мирное население из зоны боевых действий надо попытаться убрать. На Земле-1 его основные потери объяснялись голодом и разорением. Путь для беженцев, на восток, в Московское царство — следует открыть сразу. И действовать без промедления.

Тезис шестой. Если одновременно выкачать из воюющей Польши свободные деньги, свободных людей и правильно подготовить общественное мнение (последний вопрос интересный, что там иезуиты задумали?), то военный пожар полыхнет сильно и коротко, как стог соломы, а не превратиться в многолетнюю беду.

Тезис седьмой. Если своевременно пресечь попытки «добрых соседей» вмешаться в чужие разборки (а на Земле-1 несчастные Польшу и Украину много лет грабили все кому только не лень), конфликт затухнет в течение года, но территория одиннадцатимиллионной Речи Посполитой (Res Publica, в латинском звучании и Rzeczpospolita, по-польски), сама рассыплется на мелкие клочья. Гордый девиз Si Deus Nobiscum quis contra nos? (Если с нами Бог, то кто против нас?) обернется своей противоположностью. Страну взорвет от застарелых внутренних конфликтов. Потому, что бога нет.

Тезис восьмой. Известно, что на Земле-1 Богдан Хмельницкий почти сразу же обратился за помощью в Москву, но там морщили жопу и жевали сопли до 1654 года. В результате — главными «союзниками» восставших неожиданно оказались крымские татары, а главным источником финансирования «дела украинской свободы» — работорговля. Казаки в своем репертуаре. Этот «бизнес» надо в корне пресечь, что б другим неповадно. Воздушный мост «Кронах — Азов» — вполне позволяет.

Планируемый итог: Слава миротворцев (совместная с римской курией), деньги, десятки тысяч круглых сирот, которых при любом раскладе ожидает неминуемая гибель. На земле свободной Украины сохраняется присутствие католиков (в реале Земли-1, попов вынесли начисто). Панов и их приятелей жидов, восставшие изведут в ноль сами. Крымское войско, на марше — проредят наши мальчики. У них — как раз удачно, летние каникулы и производственная практика. А ещё — кстати традиционные осенние маневры. Вот такой намечается «хеппи энд».

 

Лист тридцать седьмой. Achtung, Partisanen!

(очень плотный лист бумаги стандартного формата и неопределенного серовато-желтоватого оттенка)

Прислали на пробу пачку «тряпичной бумаги». В Кронахе никогда не делали собственной бумаги, но в условиях блокады и изобилия тряпичного сырья (представляете, сколько драного шмотья осталось от двадцатитысячной армии?), отчего не попробовать? Прислали пачку из пробной партии, на экспертизу. Письма на «этом» писать стремно, зато для радиотелетайпа — в самый раз. Быстро же писчий материал расходуется. Как в прорву улетает. За неделю — подарок истаял. И только когда взяла в руки последний лист, вспомнила о дневнике. Вот, стучу…

На обороте листа — «Приложение номер 3 к приказу Минздрава СССР от 30 августа 1991 года N 245». Название — «Ориентировочные нормы расхода этилового спирта на медицинские процедуры (в граммах)». Не понадобилось… Зато, теперь я знаю, что на внутривенные инъекции и взятие крови из вены надо 3,0 грамма, на внутримышечные и подкожные инъекции, взятие крови из пальца и однократные уколы (в том числе пневматическим инъектором и постановку пиявок) — 1,0–1,5 грамма, на крупные операции, вроде протирки рук, переливание крови или банки — 10–20 граммов, на компресс — 20–30 граммов, на обработку ран и ожогов — 30–40 граммов, на гистерокоскопию, катетер, фибробронхоскопию и венесекцию — 50 граммов, а на наркоз — целых 60 граммов. Три раза ха-ха… Смешные люди жили в старом СССР. У нас целые баки с медицинским спиртом, стоят в любой столовой. Расходуй, по потребности. Трать — сколько надо. Да хоть пей или нюхай…

На жизненно важном — не экономим, в принципе. Скачала документ по сети, из медицинского архива, не подумав. На всякий случай… Вышло — зря бумагу потратила. Теперь, на обороте, распечатываю своё… и думаю думу — всего 20 лет независимого развития, а отношение к одинаковым вещам, у нас, и в Союзе, что был на Земле-1, уже принципиально разное. Что же в итоге выйдет? Новая цивилизация? Хи-хи… Выражение «мальчик склеил в клубе модель», если верить товарищу Ахинееву, в СССР 1965 года имело несколько иное значение, что в России 2005 года. А ведь разрыв времени — тьфу. Несчастных сорок лет… Двадцать — там, двадцать — здесь. М-м-да! Проехали…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Раз взялась писать — не отвлекайся (это я себе). Елки-палки! Последняя неделя пролетела — будто один день… Не разогнуться (или не поднять головы?). И без того хронический аврал угрожает сделаться бесконечным. Офигеть. Развертывание полевого госпиталя на тысячу койко-мест… совмещенного с учебкой… «Смерть бухгалтера» Неизмеримой длины ведомости. Нормы, прибыль, убыль, остаток, баланс, планируемые запасы, резерв… Ох! Иезуиты умеют удивить. Почему-то я думала, что для защиты своих «святых убежищ» на польской территории, они будут нанимать войска. И заранее им сочувствовала… В надежность ландскнехтов я не верю. Откуда у тех мотивация биться насмерть? Они — или присоединятся к погромщикам, или разбегутся. Как выяснилось, попы тоже не особо надеются на мораль платной армии посреди гражданской войны. Они придумали страшноватую штуку…

«Запретить казаку грабить — то же самое, что запретить кузнечику прыгать. Действует, если оторвать ему обе ноги!» Можно подставить вместо «казак», слова «наемник» или «шляхтич» — смысл останется прежним. Тащить, на готовую взорваться Украину, наемное войско — то же самое, что тушить пожар бензином. Только сильнее полыхнет. Неподкупных людей, готовых до последнего вздоха оборонять женщин и детей от налетчиков, имея прямо перед глазами соблазнительный пример тотального грабежа, после Тридцатилетней войны в Европе не осталось. Идеалисты полегли на полях сражений первыми. Остались реалисты. Циничные и практичные головорезы, без страха и совести. Вроде шайки, что панически устрашила перспектива служить бесплатно. Совесть и страх божий у них появляются «если оторвать обе ноги». Думаете, шучу? А иезуиты решили попробовать.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Здание бывшей казармы, наскоро очищенное от остатков обстановки и постояльцев (всё скопом пошло в газогенератор), за несколько дней превратилось в лазарет для безнадежных калек… Одноруких, одноногих и полностью безногих ветеранов недавних сражений, оперативно собранных по богадельням Германии. Похоже, что чтение литературы из XXI века, с Земли-1, навело кого-то из руководителей ордена на дерзкую мысль — «В царство небесное путь открыт всем!» Даже самым жутким душегубам… Божественная милость — безгранична. Достаточно правильно умереть. Например, защищая беспомощных, в католическом храме. Бесплатно! Гении, блин… Мама рассказывала, что похожим способом мусульмане с Земли-1 накручивали перед терактами смертников шахидов.

Вот с таким «контингентом» мы и работаем, в три смены… Розенберг превратился в помесь пересыльного пункта с учебкой. Толпа человеческих обрубков («уволенные по увечью» из рядов бывшие бойцы враждующих армий) полна мрачного энтузиазма. Они — не побегут. Им — не на чем. Попы, от имени Папы Римского, обещали всякому калеке, погибшему в бою за правое дело защиты «мирняка» (не подкопаться!) — прощение и отпущение всех грехов. Наша задача — привести «воинов христовых» в божеский вид. Отмыть, подлечить, переодеть, дать им навыки обращения с непривычным оружием и снаряжением. Создать соответствующий душевный настрой…

Наверное, я безнадежно инфантильна и ничего не понимаю в людях. Хотя уже который день смотрю в разбойничьи рожи… Дышу (через марлевую повязку) пропахшим гноем, кровью и дезинфекцией воздухом. Организую, руковожу, показываю, объясняю. Изуродованные тела, изломанные души. Противоестественным образом, вокруг царит добродушный фатализм. Словно в не наших фильмах про камикадзе. Кино им крутим каждый вечер. Боевики, вестерны, просто «про войну». Ноль эмоций! Ни интереса, ни удивления, ни страха. Или специально таких подбирали, или они сами равнодушными стали. Действует негласный запрет на разговоры (расспросы) о себе. Понятно — незачем возбуждать страсти среди недавних врагов… Запрещено ругаться, драться и приставать к санитарам. Санитары могут пристрелить. Всё остальное — можно. Пить — тоже. Однако, стрелковая подготовка — три раза в день. Фактически — всё свободное время. Не выполняющих нормативы — пугают отчислением. По-моему, отчисление — единственное, чего пациенты всерьез опасаются. Процедуры, включая обработку гниющих культей — не волнуют совершенно. Разве что уколов не любят. А кто их любит? Ближе к весне, по ещё не раскисшим дорогам, увечное войско повезут на восток. Якобы, в паломничество к святым местам…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

В моем расписании вырвалась свободная минутка. То есть бардак так и клубится своим чередом, но он принял более организованный характер. А мне моментально дали пинка под зад. «Не царское это дело — говно подтирать!» В смысле — собственноручно работать иньектором и менять гнойные повязки. Сиди — пиши… Как делалось, что получилось, с каким побочным эффектом. Нашим, на Байкале, интересно, блин. Прогрессоры-скоростники. Методика-то разрабатывалась для Эзеля, на самый крайний случай, если против нас в Европе объявят Крестовый поход, например. Ничего, действует…

Что сказать? Подтвердилась старая истина — люди везде одинаковые. Даже если это — бывшие бандиты с большой дороги. Дядя Гриша много раз говорил, что всего за две недели учебки, из сущей обезьяны, которую только что стряхнули с пальмы, можно сделать бойца советской армии. Третий сорт — не брак и тем не менее. Ну, не за две… ну, за три. Первая — ушла на предварительное лечение и социальную адаптацию «поциентов».

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Вы когда-нибудь видели, хоть одну, культю ноги, которую никто никогда не лечил после ампутации? Я — насмотрелась. Как веки сомкну — так перед глазами мелькает. Свищи, невромы, гнойные воспаления, торчащие из незаживающих язв обломки костей. Такое впечатление, что их вообще никто и никогда не лечил. Блин! Как с такими ранами можно жить?! Иезуиты говорят — отбирали самых здоровых. Верю… Больные эту зиму не переживут. Иммунитет, у аборигенов эпохи — фантастический. Естественный отбор в действии. Все чахлые — давным-давно померли. Если честно, выживших — лечить просто некогда. Пришлось ломать исходную программу и всё начинать с медицинского ликбеза. А вот не фиг болтать, что нам понадобилось безответное пушечное мясо, типа смертников, которых фашисты, на Земле-1, к пулеметам приковывали. Я за такие слова уже могу убить!

Инвалиды — тоже люди! Все мы — люди… Иезуиты, собирая ветеранов по приютам для бездомных, обещали им скорую смерть и чистилище. Форма пропаганды такая. «Крестовый поход детей» — был. Теперь, на очереди — «Крестовый поход калек». Нормально, для позднего Средневековья. Жесткий утилитарный подход. Ещё — они обещали сытную кормежку и теплое жильё. Как собакам… Предупредили, что придется иметь дело с безбожниками. Но, никто не предупредил, что за дни, оставшиеся до весенней распутицы, мы собираемся произвести тотальный ликбез и, помимо боевой подготовки, дать «шахидам» (термин прижился, тоже — «бойцы за веру») базовые навыки медицинской грамотности. А пришлось… Кто за ними, там, ухаживать будет? Раз попали в коммунизм — полное самообслуживание норма. «У нищих — слуг нет!» Читать, писать и оказывать друг другу медицинскую помощь должен уметь каждый. Бесплатно… Оказалось, это «порог футурошока». Чистые белые простыни, пакеты с сухими пайками (без нормировании) и бачки с питьевым спиртом (он и антисептик, и горючее для примусов, и антидепрессант), прямо рядом с койками, произвели (после трудной и голодной дороги) в рядах калечного воинства фурор и ажиотаж. Многие простодушно решили — они уже в раю. Пусть временно. На задворках… Для поднятия морального духа, перед воиским подвигом. В колдовство и безбожный рай — уверовали одновременно.

С отцом Моринелли, как самым адекватным из местных попов, у меня был на эту тему скандал. Честно говоря — задолбали. Четыре медицинских халата пришлось сменить… Фетишисты! Тряпочники! Хорошо, что брюки в обтяжку… Резать «лоскутки на счастье» из них никто не осмелился. А от полы медицинской одежды — запросто. И не уследишь. Пока делаешь очередному бедолаге иссечение невромы, под местным наркозом, а он ножичком — чик… И — пола с дыркой. Чуть зазеваешься, следующий — чирик… Железное самообладание у людей. Других девчонок не трогают, а меня готовы «разобрать на сувениры». Буквально… Хорошо, хоть руки прекратили целовать. Ага, вам смешно! Фриц тоже ржет… Это, говорит — Norm. От настоящих королей здесь точно так и норовят отщипнуть «кусочек на память». Издержка профессии монарха… Намек — нечего было собственноручно врачеванием заниматься. Теперь доказано — «Drude лечит страшные раны простым прикосновением». Значит — настоящая. Не отвертеться… История про моё взвешивание в ратуше обросла чудовищными слухами. Её пересказывают, «на бис», всем прибывающим новичкам. А хитрющие иезуиты, вместо искоренения вопиющего мракобесия — способствуют. Во всяком случае — не препятствуют. Наверняка затаили очередной коварный замысел. Я их повадки немного изучила…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Что обидно — ведь никаких чудес… Самая обычная антисептика, перекись водорода и марганцовка, сеют в среде патогенной микрофлоры смерть и опустошение… особенно — марганцовка. Бледно-розовый водяной раствор перманганата калия (0,01-0,1 %) — для полосканий и промываний желудка. Чуть-чуть более розовые (0,1–0,5 %) — для промывания ран. Прозрачно-фиолетовые (2–5 %) — идут для обработки глубоких ран. При разложении марганцовка выделяет активный кислород, а это ярый враг микробов и неприятных запахов. Интересно, что образующийся из неё в организме кислород выделяется и мгновенно расходуется в реакциях окисления, не успевая образовывать газовые пузырьки. Можно вводить раствор в глубокие раны инъекциями при очень опасной анаэробной инфекции. Застарелые язвы — зарастают на глазах. За прошедшее время — ни одного случая нагноения. Ни одного случая гангрены… Для многострадальных жертв местных полевых лазаретов — чудо. Подкрашеная вода — фигня. Она ведь даже не освященная! Простой охлажденный кипяток. Кто реально творит чудеса? Она! Воякам — плевать, что ведьма… Иезуитам — плевать, что некрещеная… Как говорят на Украине — «Хоть черт, хоть бис — абы яйца нис!» Ужас… Причем, наши парни, наравне со мною занимающиеся экстремальным врачеванием, в расчет не принимаются. Что там особенного? С кем поведешься, от того и наберешься.

С таким багажем суеверий недолго допрыгаться до теократической диктатуры, кстати. Фанатикам реал по фиг. Обожаемый «символ веры» ткнет пальчиком в сторону «врага» — враз порвут на тряпочки. Мне что теперь, ходить, не вынимая руки из карманов? Разбитной ухарь, из последней партии «новобранцев», вчера, по попе хлопнул. Это он сделал не подумавши… Я ничего не успела. Только ойкнула… Сзади — хрип. Обернулась — ему уже шею свернули… Виновато прячут глаза — Er betrunken (пьяный). Был, ага… Про «символ веры» — ни разу не шутка. Я специально выясняла. За годы Тридцатилетней войны, обильно наполненные разнообразными богохульствами, в солдатской среде Центральной Европы успел сложиться своебразный религиозный культ. На Земле-1 его назвали бы сатанизмом. Поклонением дьявольским силам. Наемники привыкли бравировать своим презрением к любой форме христианской религии, а верить-то во что-то хочется… И тут — подвернулись мы. Особенно я… «Ведьма, приносящая удачу», по местным меркам — завидный бренд. Каждый хочет приобщиться.

Битва при Рокруа 19 мая 1643 года. Последняя терция испанской пехоты готовится умереть в бою. Французы так и не решились их атаковать.

(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)

Председателю Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Наташа.

Соколову Вячеславу Андреевичу

(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)

(копия) Фридриху Оттону IV (позывной координатора — F4, передать на весь Союз по трансляции)

От ИО Канцлера Священной Римской Империи

Сазоновой Натальи Алексеевны

(временная резиденция — кр. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

Дядя Слава! Фриц!

Завязывайте шашни с попами, насчет моего «обожествления при жизни», а то уйду в монастырь. Позарез нужна светская пропаганда, совсем слегка заточенная под местные суеверия, а пока всё — в точности наоборот. Если за день-два не осилите, кину клич по Сети. Тогда — не обижайтесь. Как получится, так и будет.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Похоже, я допрыгалась… Никогда нельзя играть в политические игры с живыми людьми. Пока бегала со шприцами и клизьмами — в увечном контигенте «зрело мнение». А наши служители культа его добросовестно прохлопали. Причина уважительная. Исповедоваться «папистским собакам» пациенты брезговали. Только от этого не легче. К сожалению, парни товарища Матусевича подключились к проекту поздно. Пока завозили аппаратуру… Пока монтировали отдельные кабинеты для работы дознавателей… Короче, упустили момент, когда ещё можно было управлять настроениями. Теперь — приходится под них подстраиваться.

Сначала — все шло по плану. Опрос каждого из добровольцев (под запись), предварительный анализ его «трудовой биографии», дополнительные вопросы. Где воевал, с кем из видных людей мог пересекаться? Что интересного видел или слышал, что умеет делать? Как представляет свою дальнейшую жизнь? На наш взгляд рутина. Но, бывших вояк — проняло. Одно дело — бравировать безбожием, совсем другое — болтать накоротке с настоящими безбожниками. Выходцами из вбсолютно чужого, пугающего своим рационализмом мира. Вы не подумайте на ветеранов плохо. В отличие от попов, нашим они отвечали, как на духу. Совсем, не потому, что боялись или хотели подлизаться. Оказывается, потому что я их попросила. Представляете? Ночью устроили толковище и решили, что просьбу Drude надо уважить… Словно стая изорванных в драках старых боевых псов — выбрали себе новую хозяйку. Меня… Факт, способный свести с ума! Я так не привыкла! Мне перед народом стыдно! Честно…

Настроение-то боевое — «Мы всех порвем!» Что, на первый, взгляд хорошо. Так и было задумано. Плохо, что «всех» надо понимать буквально. Без исключений. За меня… Лучше всего настроение «шахидов» передает «живая картина», буквально вчера смонтированная на стене госпитальной залы. Изобразительная пропаганда, блин… Матусевич сам подобрал подходящий, по его мнению, сюжет. Называется «Рокруа, последняя терция». Эпизод Тридцатилетней войны. Наклеенные на стену полосы цветной типографской печати, (мама называет эту технику непонятно — «рекламный банер»), осветили, с помощью диапроектора, через слайд той же самой репродукции. Получилось — «окно в прошлое». Пробирает до костей. Даже не знаю, стоило ли такое делать.

Показано раннее утро 19 мая 1643 года, когда окруженные со всех сторон французами ветераны испанской пехоты построились в последний квадрат и бесстрастно ожидают финальную атаку артиллерии и кавалерии, которой не последовало. Восхищенный отвагой испанцев герцог Энгиенский предложил им сдаться со всеми почестями, которые доселе полагались только гарнизонам крепостей. Мрачное полотно показывает гордое поражение пехоты, которая, со времен Католических Королей до Филиппа IV, веками потрясала Европу. Тех солдат, которые маршировали по миру от джунглей Америки до берегов Средиземноморья и от побережья Англии до равнин Центральной Европы… Грубые, жестокие и гордые мужики, соблюдавшие дисциплину лишь под вражеским огнем и готовые стерпеть тяжести любой бойни или осады, но никому (включая короля) не позволявшие повышать на них голос! Главное — выражение лиц солдат, смотрящих на врага, будто говоря — «Ну, подходи, если смелый… Подходи, сволочь, сейчас мы вместе отправимся в ад». Действительно страшно подходить к этим воякам. И понятно, почему им предложили почетную сдачу, а не попытались истребить одного за другим. Эти отчаянные испанцы, брошенные богом и своим королем, остались высокомерными до конца, грозные даже в поражении. Их коллеги, на госпитальных койках вокруг — точно такие же. Только ещё живые.

(тонкий лист бледно-розовой бумаги, с витиеватой монограммой сверху и оборванным нижним углом)

А говорили, что рисовая бумага — очень прочная. Из неё даже доспехи делают… Или это у меня пальцы сильные? Испортила лист. Только для телетайпа теперь и годится. В деловой оборот пускать нельзя. Скажут, мыши погрызли. Хотя, мышей в Розенберге нет. Совершенно… Даже беспокойно как-то без них… Воробьи — есть, вороны — есть, а мелких хвостатых паразитов так и не завелось. Ну, да черт с ними… Надо будет — весной попрошу привезти бурундука.

Сегодня удачный день. Завершилась триумфом первая трансконтинентальная бартерная операция. Ох! По мере роста населения крепости её помещения приходится освобождать от разного хлама. Причем, быстро. Дошла очередь до арсенала. Между прочим, это не мрачный сырой подвал, как многие думают, а уютное и совершенно сухое помещение. Иначе нельзя. Обычная углеродистая сталь в сырости мгновенно ржавеет. И куда её девать? Запасы ядер — понятно. Сразу в плавильную печь или на селективную переработку в утилизатор. Бронзовые пушки — туда же. Но, там такие завалы!

Кирасы, поножи, полные доспехи, упрощенные доспехи, каски, щиты, наконечники копий, мечи, шпаги, топоры, алебарды… Запасы, достаточные для вооружения целой армии. Сотни тонн боевого железа! Это не считая расставленного по коридорам и в помещениях антиквариата. Бронированные истуканы, в рыцарских доспехах, надоели безмерно. Сбивают рефлексы… Нас ведь как учили? Раз увидел рядом чужого с оружием — стреляй. Руки работают быстрее головы… А оно, как ни крути, музейная ценность. Жалко. Не, сначала было даже прикольно. Пустую броню пуля Нагана прошибает навылет. Звону, пыли! Надоело… Продать этот утиль невозможно. После разгрома армии Максимилиана, стараниями местных бауэров, растащивших по домам её вооружение, цены на «холодняк», до самой весны, в округе упали ниже плинтуса. Тупо пустить залежалое добро на металлолом — жалко. Человеческий труд! Где-то я читала, что один полный комплект доспехов для средневекового рыцаря стоит — как деревня, вместе со всеми её жителями. Рука не поднялась на подобное кощунство. А место — надо.

Первый самолет, целиком загруженый разнообразным холодным оружием, в Ангарске приняли на ура… Что поинтереснее — сдали в Кунсткамеру. Что попроще — на ковры в гостиных, на лестничные клетки общественных зданий, в кабинеты любителей старины… Второй самолет, с тем же самым — встретили уже без особого восторга. Наигрались. Третий — даже не особо хотели разгружать. Все клубы исторического фехтования укомплектованы инвентарем на десятилетия. Пару тысяч комплектов боевого снаряжения удалось навязать киностудии (на случай исторической массовки). Мальчишки, с настоящими шпагами, играют в мушкетеров… Того и гляди, глаза друг другу повыкалывают. Куда ещё? Хватит!

И тут, к счастью, возникла идея, кому можно подарить всё остальное. В далекой Корее оружие и снаряжение «западных варваров» — достаточно редкий сувенир. Аккуратное зондирование настроений «самого восточного союзника» показало — возьмут всё. Для коллекций, для интереса, ради престижа… Блеск королевского дворца доспехами не испортить. Но, надо знать Восток! Подарок не остается без ответа. Что взамен? Пряностями торгует Эзель. Мы — в блокаде. Банальный ширпотреб, в обмен на оружие, принимать нельзя — это потеря лица. Вот чего не знала. Можно — лекарства, ценную утварь, иное оружие, драгоценности… Честное слово, случайно в голову пришло. В старом фильме видела инвалидное кресло на колесах, с сиденьем из бамбука и рисовой соломы. Легкое как перышко. У нас таких не делают. Дальше — дело техники. С примесью дипломатии. Фриц-то мотался на другой конец Евразии с более приземленной целью, чем бартер металлолома, но соориентировался. Главное, быстро.

В итоге наши увечные пациенты получили невиданные в Средневековье игрушки — кресла-каталки. Всё как полагается — большие задние колеса, с приспособлением для вращения руками и маленькие передние. Для лишенных ног людей — весомый повод почувствовать себя «не хуже других». А бумага — типа, балласт… Лишь бы не гонять «борты», набитые почти невесомыми соломенными плетенками, совсем уж порожняком… Хотя, корейцы думают, что кресла — довесок, а бумага — для особо важных документов. Ответный подарок… Много… Теперь хоть учись писать заново. Привычные чернила — расплываются. Тушью и кисточкой — я не умею. Одно спасение — печатать…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Вот уж не думала, что меня можно чем-то удивить… Барон сумел. Ага, тот самый… Личный Посланник папского престола, Михель Карл Фердинанд… и так далее… явился ко мне на прием в нашей полевой форме. Естественно, без знаков различия. Без шпаги… Даже козырнул, эдак небрежно, как старой знакомой. Пока я ловила ртом воздух, отец Моринелли, вошедший следом, наслаждался произведенным эффектом. Можно бы предвидеть, что, в ответ на мою кляузу недельной давности Соколову, будет пущен в ход «главный калибр».

Неудобно признаваться, но на душе сразу полегчало. Иметь в ответственный момент под рукой этого проходимца — не повредит. Моринелли, он, конечно — способный лингвист и вообще культурный дядька, только для общения с вояками бесполезен. Они его, последнее время, в упор не видят. Штатская крыса или даже хуже. «Последнее время» началось с момента перехода основной массы контингента из состояния лежачих, в разряд «самокатчиков». Инвалидные кресла наше увечное воинство буквально потрясли. А ещё — полевая форма, щедро предоставленная Эзелем. По размеру. С именными нашивками (мама их называет бейджиками) для каждого. А они думали — их обмеряют для похорон. Говорят, что женщинам полагается наряжаться. Наверно, я росла в неправильной семье. Люблю удобное. Люблю красивое. Но, менять платья по пять раз в день (как пишут о королевах из сказок) — лень. И тем не менее, признаю — одежда изменяет человека. Когда вместо разномастных тряпочек, пусть чисто отстиранных, но рваненьких и стареньких, пациентам выдали нормальную одежку — что-то произошло. Например, все покатили, на креслах — бриться и прихорашиваться перед зеркалами (чего раньше я за ними не наблюдала). Усы накрутили… Они бы и новые меховые полушубки надели, только в парадной зале жарко. Они бы и шпаги нацепили, но сидеть в инвалидных креслах и на заправленных койках, с этими железками, неудобно. Чего всполошились? Каждый день я здесь запросто бываю. Фриц — во время каждого приезда. Папахи напялили все. Можно подумать — у нас смотр или парад. Впрочем, участие в сборище полковника Генри Мак-Гроува, на их взгляд — событие. Веский повод прифрантиться…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Это я виновата. Получив кресла на колесиках, большинство инвалидов ощутили «охоту к перемене мест». Трудно осуждать за подобную слабость людей много месяцев, а кое-кто и лет, обреченных буквально ползать. Само собой получилось, что встречу у ворот Розенберга приехавшего на вездеходе «доктора Генри» и меня увидели многие. И как он из кабины вылез, и как я ему первой (!) честь отдала (ну, машинально же, что тут особенного?). М-м-да…

Нормы военной демократии плохо сочетаются с феодальными рефлексами. Равноправие? Ха! Слово «Partisanen» пущено в оборот буквально на днях. Называть новых бойцов «смертниками» не поворачивается язык, а «шахиды» не подходят по идеологии. Какие, скажите, из этих отморозков бойцы за веру? Коммерческий выхлоп от затеи — нулевой. Предложить им рисковать за общее дело? За боевое братство, в самом широком смысле слова? Эпизод с отданием целой королевой чести какому-то пожилому мужику в форме, приобрел несоразмерную важность. Парней реально заколебали расспросами. Почему? Как она могла? Да элементарно! Тот же самый рефлекс… У меня, по боевому расписанию, на погонах — по две лейтенантские звездочки. А тут — целый полковник. И всё. А что без знаков различия, так все знают, что Генри Мак-Гроув — американский полковник. Наши нашивки он носить отказался. Патриот, однако! И что? Всё равно — он полковник. Вот и козырнула, без задней мысли. Не поклонилась же?

Смешные люди эти мужики! Уважение надо оказывать не по знатности, а по заслугам. Не? Вот Барон просек эту фишку моментально. Понял, что среди толпы в камуфляже, шпоры и кружева — моветон. На мой женский взгляд, перевоплощение иезуита должно было бы взволновать собрание куда больше. «Маленький человек, одетый важным чиновником — смешон. Важный чиновник, одетый маленьким человеком — смертельно опасен!»

(свернутая втрое, текстом внутрь, лента от радиотелетайпа, схваченная по углам медными скрепками)

Принесли вторую копию стенограммы «военного совета», а зачем она мне — не знаю. Лишняя бумажка… Выбрасывать — неудобно. Сохраню сувениром. Там было нечто. «Никогда прежде, никогда потом! Цирковое представление — 500 калек и одна бородатая женщина» Бородатая женщина — это я… Увы, барышню в брюках европейцы середины XVII века воспринимают примерно так. Вроде и существо противоположного пола, однако, слишком инородное для галантного обхождения. Мы с Бароном вошли самыми последними. Даже Фриц опередил… А полковник Мак-Гроув вообще появился в госпитале спозаранку. Вскоре после подъема… Это немного не по-нашему, может быть в их Америке, на Земле-1, так принято? Его узнали (что не мудрено, после вчерашнего), пригласили к завтраку… Думали — ну, ещё один высокопоставленный сановник из столицы… Ревизор инкогнито, проверяющий… Камуфляжный комбинезон на нем и в самом деле висит чуть мешковато, а в сочетании с умным лицом потомственного интиллигента и профессорскими очками в тонкой оправе — чужеродно. Это мы видели дока в деле. На учениях по работе с биологическим оружием… В химкомплекте, во время подавления эпидемий… В операционной, со скальпелем… Для господ «Partisanen», бывший ведущий разработчик ОМП этнического действия армии США, оставался фигурой загадочной. Пока не начал распоряжаться подготовкой к ток-шоу. Говорить с подчиненными, как он, «через губу», как с пустым местом, умеют одни англосаксы. Не дай мне бог когда-нибудь такому научиться… Но, понаблюдать полезно. Да-с, такие у нас тоже есть.

Похоже, они заранее распределили с Бароном роли в предстоящем спектакле. Иезуиту — досталась роль «доброго доктора», а Мак-Гроув — «злого». Фриц — хозяин балагана. Увечные ветераны — гости и советники. Не наемники… Набирали бессребреников «с принципами». А мне — досталась роль символа. Опять… Помещение превратили в актовый зал. Кресла и койки в полукруг у свежепобеленной стены. На свободном пятачке — мы. Похоже на старые фильмы «про американские университеты». Игра в демократию, по-западному. Совместное принятие трудного, но необходимого решения. Проектор из дальнего угла высветил на стене карту Восточной Европы… Справа и слева динамики. Мак-Гроув оседлал стул, усевшись на него задом-наперед. В одной руке — радиомикрофон. В другой — пульт управления. Ещё пара микрофонов, черный и белый, переданы аудитории. Можно, по очереди, подавать реплики на весь зал…

Нет старших и младших, нет начальников и подчиненных, быдла и аристократов — один импровизированный медицинский консилиум «Что нам делать с Польшей?» У поциентки — терминальная стадия бешенства. Симптомов ещё нет, но все сроки вышли и вот-вот начнется то же самое, что и в остальной Европе. Спасать страну целиком — уже поздно. Зарезать, чтобы не мучилась или пусть это политическое недоразумение подыхает само? А ведь там — живые люди. Бросать их на произвол судьбы — подло. Дискуссия идет в прямом эфире. Есть возможность задать вопрос или подать реплику за тысячи километров. Начали! У кого есть предложения?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

После ток-шоу Фрица впервые, заглазно, сравнили с Валленштейном. За хитрость… Ну, и лично подал пример — «как себя вести». Уселся отдельно от меня и от «президиума», среди ветеранов. В самой гуще вояк… Первым взял из рук соседа микрофон (тот лишь беспомощно вертел блестящий предмет, ещё не понимая его назначения) и вежливо, словно студент на лекции, поднял руку:

— Darf ich fragen! Haben wir Zeit? (Разрешите узнать! У нас есть время?), — динамики повторили слова, народ вздрогнул от громкого звука и проникся… А отвечать — мне.

— Nein!

Так и пошло. Вопрос — ответ… Вопрос — ответ… Короткая дискуссия… Вопрос — ответ… Черный микрофон… Белый микрофон… Мак-Гроув, похоже, где-то насобачился дирижировать подобными сборищами. Известно где… США в этом мире пока нет. Аборигены эпохи считают нашего «дока» за англичанина. Только никак не могут по акценту определить его происхождение. Черный микрофон… Белый микрофон… Да, жалко, что не велось оперативной киносьемки. В зале — полумрак, да и некому. Я б посмотрела на себя со стороны. Сильно подозреваю, что выглядела «лабораторной мышкой». А вот полковник Мак-Гроув — умеет себя поставить. Аж завидно! Особенно, когда ему задали провокационный вопрос — «Знает ли вообще уважаемый доктор, что такое война?» Думали подколоть.

Война, — веско ответил американец (а иезуит перевел), — Это — травматическая эпидемия, отягощенная массовым бешенством… И сделал каменное лицо, с которым (бр-р-р!) когда-то загонял нас в анатомичку. Умеет! С подобной физиономией не лекции читать, а откручивать подающий клапан в газовой камере, или давить на кнопку сброса кассетных бомб. Примерно таким я представляю себе «доктора Менгеле». Помолчал и сухо добавил, — Мы, пока, — последнее слово с нажимом, — не можем предотвращать войны-эпидемии, но уже способны их давить, — помолчал и буднично уточнил, — Есть разные способы… Не думаю, что в зале его поняли. Зато увидели, что его поняла я… Отчего до сих пор жалею, что не удержала равнодушное выражение лица. Подняли… Пришлось объяснять…

Сначала — представила Мак-Гроува. Потом, кое-как, попробовала словами и слайдами показать, что это такое «оружие массового поражения». По-моему, народ удивился не званию (доктор-полковник, насылающий на людей болезни, по местным меркам — тип обыденный, тут половина врачей ничем не лучше), а самой теме. Мысли, что войну можно сделать ужасной до отвращения. Видимо, иезуиты отбирали не 100 % головорезов, а в некотором роде мечтателей. Дальше, помогая себе световой указкой, описала на карте, как бы шла будущая война, при полном отсутствии помех. На примере опыта Земли-1. Надеюсь, что мой немецкий был сносным…

Рассказала, как в огне боев и геноцида корчилась и дробилась Польша… Упомянула, что кроме поляков, есть «третий лишний» — крымские татары. Выродившийся в гнездо разбойников кусок мамаевой орды — такой же, как и Запорожская Сечь. Только на Пороги, после гибели темника Мамая — ушли христиане, а в Крым — мусульмане. Что живут, и Крым, и Сечь, саблей. Иногда, просто набегами и грабежами. А временами за союз платят. То Москва наймет — налететь на Подолию, то Варшава — разорить южнорусские земли. А платил хану Богдан Хмельницкий — рубились татары бок о бок с его казаками. Что платят хану русские с поляками и без набегов, так называемые «поминки». Деньги, которые не жалко отдать хану, лишь бы набегов не было… Как наводил порядок на южных границах, фельдмаршал Миних — ввел в Крым армейский корпус и сжег все, что там могло гореть. Угнал скот, освободил тысячи рабов. Как иные, довольные сытым рабством, особенно дети пленников, ничего кроме Крыма и не знавшие, не хотели идти на Родину, снова через степь. Их фельдмаршал согнал в кучу и велел их изрубить в куски. «Простите, братья, но енерал — прав», говорили убиваемым, — «А не вашими ли руками держится крымский волдырь?». В ту войну русские овладевали Крымом еще три раза. Для верности… Только столицу Бахчисарай столько раз сжечь не удалось. Хватило только на один. Хан страдал и бесился, будто русские вводили войска не в его страну, а в его задницу (извините мой французский). Четыре раза подряд — туда-сюда. Все стычки и все бои русские не просто выигрывали — побеждали почти без потерь.

После боя оставалась тамерлановская гора непогребенных вражеских тел, сваленная у подножия полудюжины православных крестов. Выглядело это по-язычески. Но, искренний лютеранин Миних понимал — для крымчаков разницы между чужими верами нет. И надругаться над обычаями чужаков они всегда готовы. Так пусть хоть ужас заставит их держаться подальше от солдатских могил. Такая была в XVIII веке наглядная агитация. То же самое, сегодня, могут повторить несколько звеньев дальних бомбардировщиков или один самолет со «специальной» нагрузкой. С вирусом. Что доктор Мак-Гроув считает метод «вирусной изоляции» с юга воюющих Польши и Украины — единственной действенной мерой от крымских татар. На европейцев по крови тотальный мор не распространится, а монголоиды — заслужили. Добавила, что надежды решить дело миром — нет. Взаимное озверение католиков и православных дошло до точки кипения. Список взаимных претензий настолько велик, что сократится разве с физической смертью их носителей. Да и то, при условии потери родовой памяти. Это, когда от семей сражающихся уцелеют лишь малые дети, не способные понять причин конфликта. Если резня продлится долго — эти дети погибнут. Сегодня они никому не нужны… Даже работорговцам. Ради этих детей, здоровой последней части больной ненавистью страны, и затевается авантюра. Открыть общедоступные пункты «карантина»… Собрать, защитить и вывезти в безопасное место.

— Ich bin einverstanden (я согласен)! — поддержал меня Фриц со своего места. Зал оживленно загудел…

Стоп! Так не по правилам… Руководителю операции запрещено высказывать мнение одним из первых! Правила военных советов категорически против. Даже в условиях свободного обсуждения «без званий». Чему ухмыляется Мак-Гроув? Чему улыбнулся иезуит? Почему они все хором ржут? Блин! Плохо быть «бородатой женщиной». Фриц специально затерялся в толпе. Парочка доков явно сговорилась. Кто тут главный? Опять я?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

К этому невозможно привыкнуть. «Мы в ответе за тех, кого приручили» — написал когда-то, на Земле-1, один наблюдательный французский летчик. Следует добавить «Прирученные, в ответе за нас». Самое бледное подобие единения душ, возникающего при взаимном приручении, известно каждому, кто хоть раз подбирал на улице голодного и бездомного котенка. Мама рассказывала, как оно бывает в большом и холодном городе, на Земле-1, когда «цивилизованные и гуманные» жители современных многоэтажных домов берут к себе в квартиру, на надцатом этаже, «живую игрушку» и выбрасывают её, когда надоест… Как вещь. На мороз… Это — не мои воспоминания. У нас в Ангарске такого не бывает. Но, жизнь полна жестоких сюрпризов… И самые разные звереныши, периодически, становятся нашими меньшими братьями. А потом — вырастают большими.

Однажды я заметила в зеркале, как следит за мною ручной манул Григория Петровича, думая, что его никто не видит. Как частный собственник, у которого обманом стянули самую любимую вещь. Как хищник, стерегущий добычу. Средний манул гораздо меньше и слабее человека… В принципе, это обычный крупный кот. Хотя у дяди Гриши живет крупный манул… Потрясающе волосатый (при длине ворса 5–7 сантиметров, называть подобную шкуру пушистой не поворачивается язык) желтоглазый котище, с непривычно круглыми зрачками. Он ещё ни разу не оцарапал никого из гостей. Он — очень вежливый зверь и терпит причуды хозяина. А хозяин — уважает его. Так и живут. Считается, что манул — самый медлительный и неповоротливый среди диких собратьев. И, тем не менее, лишь раз поймав в зеркале яростный взгляд «Он мой!», я так и не набралась духа «погладить котика»… Ну его на фиг!

Сейчас на меня смотрят полтысячи пар точно таких же хищных глаз. Человеческих… Ощущение — будто невидимая рука ерошит волосы. У меня нет собственного опыта. У мамы тоже его нет. Откуда? Возможно, во мне всплыла родовая память прабабушки, молоденькой санитарки военного госпиталя для тех, кому больше никогда не придется воевать — безнадежных инвалидов. Я никогда её не видела. Рассказы о волосах, которые шевелят невидимые пальцы безруких солдат — наше маленькое семейное предание. Теперь я точно знаю — оно правда. Надо спросить у девчонок, наверняка они что-то подобное чувствовали. Внутри шевельнулась злость на иезуитов. Наверняка они рассчитывали на такой эффект. Когда человеку очень плохо и никакой надежды нет — он благодарен за слабую тень надежды. Готов боготворить человека, способного дать такую надежду. А на что надеяться головорезам, давно и сознательно убившим в себе любую веру? Думающим, что со смертью все их проблемы исчезнут одним махом? Смерти нет, жизни нет, раны терзают тело, отчаяние, остатки души. Рассчитывать на божественное милосердие, сидящим тут, учитывая их «трудовую биографию» — вовсе глупо.

Азбука вербовки — поймать момент, когда человек в одном шаге от самоубийства — и вытащить обратно. Весело и равнодушно вытряхнуть из вонючих обносок на чистую койку. Отмыть от грязи и гноя. Накормить, согреть, обработать раны. Ни словом, ни жестом, ни отношением не дать усомниться в своей полноценности. Для адаптации к любой (!) обстановке человеку достаточно 10–12 дней. Всего за 3 недели сборище голодных калек превратилось в компанию товарищей, рядом с которыми море по колено. В зале плещет веселый кураж смертников, стоящих в последнем каре против всего мира, но уверенных, что удача с ними. Что удача — это я. Неглупо придумано. Серьезно… Этих мужиков ничем не напугать. Просто они хотят что-то сделать для меня. Отчего нет? Удача заразна. Носатый долговязый парень, сидящий среди них, уже вытянул счастливый билет. Если хотя бы четверть того, что рассказывают о нем и его подружке, правда, запаса удачливости хватит всем. Мы — хозяева! Отчаянная наглость наших замыслов их не беспокоит. Счастливое свойство всех прирученных.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Бедный полковник Мак-Гроув! Бедные бывшие ландскнехты! Как они не понравились друг другу — ан, нашла коса на камень. На ехидные солдатские вопросы док отвечал кратко, толково, убедительно. Труженик геноцида, блин… Судя по подкованности, идея применить «антимонголоидный» вирус всплывает не первый раз. Уж больно хорошо проработаны тезисы. До мелких деталей. От зубов отскакивают… Много ли народа на Украине может поразить вирус, если эпидемия распространится за пределы Крыма? До четверти, от общего числа оседлого населения. Почему это не волнут дока? Оказывается — «вирус не распространится»… Грамотно применить его несложно. Средневековье же! Распутица! Обильные снегопады конца зимы и ранней весны в Северном Причерноморье надежно блокируют степные кочевья и собственно Крым от населенных районов Европы. Весь этот период времени Дикое Поле практически безлюдно и почти непроходимо. Даже гонцов к хану Хмельницкий отправит не раньше, чем подсохнут дороги. Если нанести удар сейчас (в ближайщие дни), то встречать их будет некому. Популяция кочевников за пару недель сократится на порядок… Без солдатской крови и пота. Эффект? Как фактор реальной политики, Крымское ханство пропадет с горизонта лет на десять.

Если положить совесть в карман — Мак-Гроув предлагает дело. Гоняться по степи за каждым татарином летом — никаких сил не хватит. Это сейчас кочевья компактны и многолюдны. Поднимется трава — сразу разбредутся. Когда на юго-восток, из воюющей страны, потянутся караваны невольников — будет поздно. Бомби, не бомби — момент упущен. Народ в зале и вокруг это понял довольно быстро. Даже в эфире наметилось затишье… Так мы ещё никогда не воевали. Ни здесь, ни на Земле-1… Хорошо американцам! Страна со всех сторон окружена морем. Могут себе позволить радикальные методы. Только мне кажется, что рассуждать о таких вещах надо как-то скромнее. Без голливудской улыбки во все 32 зуба и жизнерадостного медицинского цинизма. Иногда, док бывает удивительно бестактен. Полагаю, это тот случай, когда лекарство страшнее болезни. А ну-ка…

Встала и спросила — как долго сохраняется вирус на предметах быта? Мак-Гроув немного поскучнел. Он — не знает. Такие опыты не проводились… В принципе, заразу быстро убивает солнце и свежий воздух. Но, как именно быстро — нет данных. То есть, вероятность, что болезнь сохранится к моменту массовой откочевки — не равна нулю. Мала, но не равна… Офигеть! Тогда, зачем предлагает? Именно для того, что бы получить те самые недостающие данные в реальных условиях? Та-а-ак… Кому война, а кому — опыты на людях. Ох… Моя репутация и так ужасает непосвященных, а с подобными «сотрудниками» — станет и вовсе, как у исчадия ада. Не хочу!

Почему именно моя? Это только что объяснил Барон. Оказывается, Фрицу встревать в дела католической Польши «не уместно». По целому ряду дипломатических соображений. Не важно, что его «ымперия» — один крошечный город и одна крепость. Зато мне, как потомственной атеистке — терять совершенно нечего. Oderint dum metuant! (Пусть ненавидят, лишь бы боялись!) По свидетельству Светония — это любимейшее изречение императора Калигулы. Чего Мак-Гроув так лыбится? Ну, не люблю я, когда людей морят словно тараканов, всех разом, от мала, до велика… Если иезуиты собираются таким способом нас подставить — пусть идут в жопу. Вот!

(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)

Председателю Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Наташа.

Соколову Вячеславу Андреевичу

(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)

От ИО Канцлера Священной Римской Империи

Сазоновой Натальи Алексеевны

(временная резиденция — креп. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

Дядя Слава!

Спасибо за поздравление… За что вы меня так?!

(текст на обратной стороне)

Они думают, что это остроумно! Иезуиты — предложили, Мак-Гроув — поддержал (тоже шутник, блин), а прочие — не возразили. Сюрприз! Сижу, обтекаю… Aqua Natalie, по аналогии со знаменитой Aqua Tofana («вода Тофаны», она же — «ведьмина вода»). Лекарство от всех болезней сразу… Прозрачная жидкость с приятным фруктовым ароматом, предназначенная для распыления с воздуха в виде дождика-аэрозоля, с целью остужения слишком горячих голов. На Земле-1 эту штуку называли «табун». В целях пропаганды (похоже, Мак-Гроува развлекает отечественная мода давать военным разработкам ласково звучащие названия) — замечательно. Но, в качестве подарка (!), на 8 Марта?! Не забуду, не прощу! Зуб даю, иезуиты придумали эту хохму из вредности, когда я в адрес биологического оружия громы и молнии метала. Джентльмены XVII века… Прозрачный намек для паствы на опасности, проистекающие от равноправия женщин, не иначе… А моему Фрицу — что? В Европе давно принято называть именами любимых женщин крепости, пушки и боевые корабли. Почему бы не обозвать именем Natalie фосфорорганическое ОВ? Вот и проименовали. Первая промышленная партия — готова. Даже антидот есть. Можно — уничтожать колонны татарской конницы прямо на марше… Можно — не татарской… И не конницы — тоже…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Чем дольше знакомлюсь с материалами по положению дел в регионе, тем сильнее соблазн превентивно, прямо сейчас, вылить весь запас «душистой водички» своего имени на Запорожскую Сечь. Пока не началось… К сожалению, это не поможет… Ничто уже украм с поляками не поможет. Как в аналогичных случаях выражался папа — «процесс пошел». Даже прямое обращение к главным организаторам заварухи (Хмельницкому с компанией) ничего не даст. Хоть убивай. Поздно!

На памятном сборище, кстати, вопрос поднимался. Всё же сильна у бывших ландскнехтов тяга к четкой субординации. План действовать через голову «законной власти», словно её вовсе не существует — шокирует. Крепко вбито в аборигенов эпохи верноподданное чинопочитание. Натуральный мозговой блок. Если король не прав, то зачем жить? Помог предложенный Мак-Гроувом образ войны, как «травматической эпидемии». Отец Моринелли сочинил на данную тему целую притчу в библейском духе. Перескажу её по-русски, как умею.

«В некоем царстве, в некоем государстве, однажды, случилась повальная эпидемия неведомой болезни. Люди мерли, как мухи. Известные средства не помогали. Врачи разбежались. Армия роптала. Смерть гуляла повсюду, не щадя ни бедных, ни богатых, ни знатных, ни безродных. Вдруг, на прием к королю явился некий человек и объявил, что может спасти страну. Он де — врач и знает, как следует бороться с напастью. Это будет стоить казне вот столько, — заявил странный посетитель и назвал цену. Огромную, но посильную. Кроме того, он потребовал полномочий действовать по своему усмотрению — так, словно выполняет волю самого короля… Король выслушал и, недолго думая — приказал… казнить пришельца. Своё решение он объяснил просто: если у этого негодяя действительно есть средство от болезни, он — злой разбойник, поскольку обязан предоставить лекарство бесплатно, а не ломить за него несусветную цену. А если у него лекарства нет, тогда он тем более достоин смерти, как мошенник. Врача схватили и казнили, а мудрое решение короля все поняли и одобрили.» Это не сказка! Это логика власти. Ни один нормальный король, считающий себя одного в праве владеть жизнью и смертью подданных, никогда не потерпит конкуренции. Тем более, со стороны постороннего типа, без титула и армии за спиной. Грустная ирония заключается в том, что было или не было у несчастного врача средство от болезни — не имело значения. Он — «неправильно себя повел»… Публично говорил с монархом, как равный. Хуже того — прилюдно его шантажировал. «Плати — или умрешь!» Такое обращение короли не прощают никому. «Умру, но платить не буду!» Нормальная реакция, не? А что будет со страной — по фиг…

Вывод, из сказанного, простой и страшный. Если ты собрался спасать людей (не важно, от болезни, от голода, от бедности или от войны) — будь готов к бешеному противодействию со стороны властей. Пускай те не в состоянии сами справиться с напастью — присутствие постороннего «на своей делянке» они никогда не потерпят, никакой помощи от него не примут и подданым помощь принимать запретят (ну, или попытаются запретить). Инстинктивно. Кто народ кормит, спасает и защищает — у того и власть. Такие уж правила у этой древней как мир игры… Исключения (адекватные правители) — редки, как жемчужины в навозной куче. Всем остальным персонажам, волей неволей, приходится стучать по голове тяжелыми предметами, взрывать над их армиями резонансные бомбы и тому подобное. А ещё — рассылать по монастырям безногих пистолетчиков… и радостно улыбаться в объектив, узнав, что твоим именем назвали новый нервно-паралитический газ… Говорят, многие девки мне завидуют. Ах, это так романтично! Дуры…

(тонкий лист бледно-зеленой рисовой бумаги, с увенчанной короной монограммой «N» сверху)

Говорят — «Понять, это значит — привыкнуть и уметь пользоваться». Я тоже так думала… Нетушки! Что бы глубоко понять явление, надо ухитриться его объяснить другим людям. Кратко и самыми простыми словами. Блин! Над двухминутной речью, для митинга, по случаю отправки головной группы «шахидов» на «фронт», я измучилась так, что лучше б неделю штурмовала полосу препятствий. Семь потов сошло и горло осипло… У отца Моринелли с Бароном железная выдержка. Надо — и всё тут… Мужайтесь, Frau Natalie — худшее впереди! Если всё пойдет гладко, то ближе к лету, примерно такие же речи мне предстоит толкать каждый день. По радио. В «святых убежищах», для поддержания морального духа собравшихся, решено устроить примитивное радиовещание.

Господа иезуиты быстро оценили первый опыт ток-шоу с участием местной паствы. Особенно перспективы его трансляции на полконтинента. Хотят попробовать расширить опыт на вообще дикую аудиторию. Это значит, мне срочно придется учить польский и малороссийский диалект русского языка. Король Владислав — ещё не в курсе, что почти говорит по-русски… Скоро ему сообщат… А обитатели юго-востока «коронных земель» и так считают себя русскими. Забыли? Перечитайте «Тараса Бульбу». Это в Нечерноземье пока живут «московиты».

Легко догадаться, что если за жизнь одного поколения прокатилось пять восстаний и на подходе шестое — что-то сильно неладно в официально наслаждающемся «золотым покоем» Польском королевстве. Восстание Жмайло 1625 года… Восстание Федоровича 1630 года… Восстание Сулимы 1635 года… Восстание Павлюка 1637 года… Восстание Остряницы и Гуни 1638 года… «Хмельничина», на Земле-1, затянулась аж до 1654 года. Сторонние наблюдатели пишут, что «крестьяне там чрезвычайно бедны, принуждены отдавать своему пану всё, что тот только захочет и их положение хуже, чем даже положение галерных невольников». Естественно, что из сухой справочной информации вдохновения для пламенной речи не выдавить. Поэтому меня засыпают подробностями. Барон — довольно талантливый рассказчик. Моринелли — всегда готов объяснить непонятное. Моя задача в этом трио — пропустить сведения через голову и выдать экстракт. Мнение Рейхсканцлера и бабы на сносях одновременно (извините за грубость, но как сказать по-другому?). Уверяют, что у меня получается. Потом Моринелли делает перевод с русского на польский. Я наговариваю результат «про запас». Вдруг потом будет некогда? Попутно шлифую произношение… Очень может быть, к нам скоро пожалует польский посол.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Через свой собственный натруженный язык (хорошо, хоть камни в рот класть не заставляют) постигаю азы ораторского искусства. Как выяснилось, харизма, это не навык принимать перед камерой красивые позы или обаятельно улыбаться. Даже не тембр голоса (если трансляция идет по радио), а умение говорить так, чтобы смысл сказанного, совпадал с внутренними потребностями людей. Отражал их нужды и чаяния. Тогда — будут слушать, разинув рот. Будут повторять другим. Просто? А вы попробуйте… Выматывает — не передать.

Но, если удалось подобрать нужные слова и поймать настроение аудитории… У-у-у! Действует подобно стимулятору. А ещё — взаимная искренность. В первую очередь — никакой секретности, на любом уровне и по любым вопросам. История знает массу примеров, что когда враг очень силен — ты можешь знать о нем всё, а сделать ему ничего не можешь. Таково, если верить товарищу Ахинееву, будет общество будущего. Совсем без секретов. И без начальников…. В нашей жизни полно примеров реально работающего «безначалия». Это доказывает лишь то, что оно не просто «в принципе возможно», а естественно в большинстве случаев. Задача — доказать, что человеческое сообщество сможет жить без традиционной иерархии. На доверии друг другу. Мы доверяем, нам доверяют, враги истошно верещат и упираются всеми четырьмя, а жизнь идет куда надо. Можно даже надеяться — к новому «царству божию на земле». Ну, раз на «небесный вариант» у попов монополия.

Кстати о попах. Надо отдать должное — от тесного общения с атеистами они звереют и буквально роют землю носом, изобретая новые методы охмурения паствы. Когда я спросила, — кто додумался, вместо обычной мессы, устроить на прощальном вечере концерт самодеятельной песни? — Моринелли гордо сослался на опыт Католической церкви с Земли-1. Лихо! Народ, с непривычки, аж на слезу прошибло. Включая меня… Фриц сказал, всё получилось sehr gut (очень хорошо). Bella Ciao dopo la Santa Messa (активная ссылка на современную кинохронику церковной мессы с хоровым пением в Италии, доступна для просмотра),

Вella, ciao! (Партизанская песня «Прощай, красотка»; итальянский текст) Questa mattina mi son alzato O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao Questa mattina mi son alzato Ed ho trovato l'invasor. O partigiano portami via O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao O partigiano portami via Io mi sento di morir. E se muoio da partigiano O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao E se muoio da partigiano Tu mi devi seppelir. E sepperlirmi lassu' n montagna O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao E sepperlirmi lassu' n montagna Sotto l'ombra d'un bel fior. E la gente che passeranno O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao E la gente che passeranno Mi diranno che bel fior Questo e' il fiore del partigiano O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao Questo e' il fiore del partigiano Morto per la liberta'.

(художественный перевод на русский язык)

Сегодня утром поднялся рано О, белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао! Сегодня утром поднялся рано И дать решил врагам отпор. Вы в партизаны меня возьмите О, белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао! Вы в партизаны меня возьмите Хоть знаю я, что не вернусь. Коль суждена смерть партизану. О, белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао! Коль суждена смерть партизану, В горах меня похорони. Похороните, в горах тех дальних, О, белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао! Похороните, в горах тех дальних, Среди растущих там цветов. Чтоб проходящий мимо странник О, белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао! Чтоб проходящий мимо странник Мне рассказать о них бы смог. Это цветы для партизана О, белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао! Это цветы для партизана Что за свободу храбро пал!

Века проходят — а люди не меняются. Наши Partisanen оказались ничем не хуже будущих. Разучили слова и исполнили. Пускай, не всегда попадая в ритм, зато с огромным воодушевлением. Орали на ломаном итальянском и ели меня глазами. Это я — «красотка». Это они со мною прощались, считая, что уезжают умирать. М-м-м-да… Иногда хреново быть символом. Вот…

 

Лист тридцать восьмой. У нищих слуг нет!

(тонкий лист бледно-фиолетовой рисовой бумаги, с увенчанной короной монограммой «N» сверху)

Конец марта… Сугробы растаяли за три дня и сразу все. Говорят — тут так всегда. Потому, что весна. Странно… У нас, на Байкале, весна начинается в апреле, но льдины по озеру плавают до июля, а снег в оврагах и ложбинах может дождаться и следующей зимы. Сыро… Ветрено… Тревожно… Времени, на постороннюю писанину, не остается совсем. События несутся, как снежный ком, обрастая следствиями и подробностями.

Вчера отправили в сторону Польши вторую партию «шахидов». В сторону — это ещё очень мягко сказано. На самом деле — круговым путем, так как главные дороги на восток по-прежнему блокированы. Солидарность, в отношении «красной заразы» (Фриц каждый раз ржет над формулировкой, находя в её словах тройной смысл), у «христианских королей» превозмогла ненависть друг к другу. Австрийцы, баварцы и шведы, в желании нам напакостить, трогательно единодушны. Польские магнаты вполне с ними солидарны… Хоть Конецпольские с Потоцкими, хоть Вишневецкие с Острожскими.

Ополячившиеся и окатоличившиеся бывшие русские дворяне о шуточке про «польский диалект русского языка» уже наслышаны. То ли иезуиты постарались, растрезвонив пикантную остроту, то ли московская агентура. После Смуты и серии неудачных для Московии войн Польша пребывает на вершине могущества. Соседи с северо-востока пока остерегаются серьезно затрагивать «региональную сверхдержаву», но случая поддеть поляков — не упускают. Особенно, когда хохма пришла издалека и гордые ляхи вынуждены с кривой улыбочкой глотать обиду. Гм… Если учесть новость недельной давности, о том, как московский царь изволил смеяться словам некоего стольника Плещеева о делах в Речи Посполитой, инфу тому явно «слили». Обычным образом слухи о наших делах так быстро не разносятся. Грязища… Дороги непроезжи.

С транспортом — беда… Проклятая логистика выматывает нервы и сушит мозги хуже, чем подготовка к экзаменам. Привычный вариант неспешного путешествия, с частыми остановками для отдыха людей и смены лошадей, нам категорически не подходит. Напрямик, между Кронахом и Украиной — тысяча километров. А с поправками на извивы и задержки — все полторы… Средняя скорость движения груженой телеги, по Европе XVII века — 4–5 километров в час. Если ехать круглые сутки, с коротким перерывом на сон — примерно сто километров в день. По местным меркам, бешеный темп. Последний раз, с такой скоростью, четыреста лет назад тут скакали орды монголов. Кажется, нам удалось процентов на двадцать улучшить этот доселе непобитый рекорд. Успех, да… В зале, где с недавних пор висит карта Центральной Европы, движение первой походной колонны отмечали каждые четыре часа. Пришлось вести временный пост «оперативного диспетчера». Боюсь, если не принять радикальных мер, скоро он станет постоянным.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Мысль о многодневном марше единой колонной, когда меняются только лошади и возницы — не нова… Так пытались бороться с расстояниями многие. Как в нашу эру, так и до неё… Даже через века я слышу скрип зубов тех, кто финансировал эти предприятия. Потребные для таких затей связь, организация и время — стоят денег. Потрясающе много денег… Если бы не регулярные авиарейсы, позволяющие ретрансляцию сигналов слабых полевых радиостанций, которыми оснащены наземные группы — ничего бы не вышло. Парадокс… Авиация и гужевой транспорт зависят друг от друга. Задачу вовремя обеспечить в заранее оговоренных точках, по всему маршруту, смену лошадей и доставку нужных припасов — решить сумели. Накладно, хлопотно, зато надежно. Задачу оперативной разведки, к сожалению — нет. Слишком далеко для малой авиации… По пути отсутствует надежная агентура… Да и вообще, чересчур много случайностей подстерегает путника в этом мире на земле.

Ближе к месту назначения случилось пара заминок. Где пахнет войной — всегда шалят… У меня сердце оборвалось, когда во время очередного сеанса связи с лично возглавившим передовую колонну Бароном из динамика селектора донеслась густая револьверная пальба. Выяснить, какая именно из враждующих сторон вздумала поиграть в ограбление поезда, до сих пор не удалось. Бывшие ландскнехты верны себе — «пленных не берут, патронов не жалеют»… После наших фильмов про американских ковбоев (а лучшего пособия по тактике бесконтактной обороны от атак конницы не нашлось), расточительностью в отношении боеприпасов — бравируют. «У короля много…» Что сказать? Сработало! Напавшие собрались грабить и вооружились саблями. Совсем не ждали, что из-под рогожных чехлов на них обрушится ливень пуль. До телег ни один бандит не доскакал… Полегли, вместе с лошадьми. Кто был противник? Tuzemsi… Почему не выяснили? Grafik! Где только набрались лихой спеси, приличной скорее героям Киплинга, «несущим бремя белых»? Неужели, тоже из наших фильмов? Прокол… Так или иначе, но отличать ясновельможных панов от диких чубатых казаков «шахиды» демонстративно не собираются. А хитрый, как сто цыганок иезуит — им потакает. Психолог, блин. Раз невозможно поднять моральный дух маленького войска грабежом (кресла-каталки везут в сложенном виде, раскатывать в них под открытым небом — не сезон), а без своих колес увечные Partisanen прикованы к лежанкам, то выгодно заменить материальную выгоду гордыней. Суррогатным кодексом бусидо. Они про себя уже и песню сочинили! «Aussichtslos Marsch» (Безнадежный марш). Оперативно… Если иезуиты не подсуетились раньше. Мифология творится прямо на ходу!

Марши XVII века медленные и торжественные, чуть похожие на местные танцы. Если не вслушиваться в слова — пробирают до костей… Текст этого приводить не хочу. По стилю, больше всего произведение похабных рифмоплетов напоминает испанский Himno de los Tercios (активная ссылка, доступна для просмотра).

«Oponiendo picas a caballos, enfrentando arcabuces a piqueros, con el alma unida por el mismo clero, que la sangre corra protegiendo el reino. Aspa de borgoña flameando al viento, hijos de Santiago, grandes son los tercios, escuadron de picas, flancos a cubierto, solo es libre el hombre que no tiene miedo, lucha por tu hermano, muere por tu reino. Vive por la paz en este gran imperio. Nunca habra derrotas, si nos hacen presos, sólo tras de muertos capitularemos, la borla de malla, chaleco de cuero, peto y espaldar me guardaran del hierro, levantar las picas, con un canto al cielo, nunca temere si va en columna el tercio.»

(приблизительный русский перевод)

Готовы для всадников пики, Пехоте — готовим мушкет. Все духом едины, за дело святое, Страну защитит наша кровь. Пусть вьется бургунское знамя, Здесь, в терции — дети Сантьяго Шетинятся пики, смыкаются фланги, Мы вольные люди, ведет нас отвага. Мы жизнью рискнем за брата, За нашу империю — умрем! Живыми мы — не сдаёмся, Хоть мертвыми все упадем. Стальные на нас доспехи и кожаный жилет, Сетчатое забрало, пока в них прорехи нет Песню уносит ветер, пики торчат вперед, Нам ничего не страшно, терция в бой идет.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

В третий раз повторять аферу с сухопутной перевозкой Partisanen — не планируем. Правило старое — «не повторяться». Оригинальный прием, примененный на войне — первый раз, обычно несет удачу. Вторичное его использование — уже наглость. А в третий раз он смертельно опасен. Сюрприза уже нет! Враг — привык или придумал меры противодействия. Или просто перестал бояться… Оказывается, меня всё же боятся. Достаточно сильно, что бы пропускать обозы с «живыми трупами» через посты на дорогах. Иезуиты, снова, всё предусмотрели…

Почему трупы? Гм… А вы когда-нибудь ухаживали за безногими? Каждый знает — им нужны слуги, им нужны сиделки, за ними (пардон) надо каждый день экскременты убирать. Многодневный марш на груженых калеками подводах, без толпы сопровождающих, в этом времени — невозможен. Только покойники не едят и не гадят. Только их можно плотно напихать, как копченые сардины в коробку, и отправить за тысячу верст. К чести ветеранов, с ролью «живых покойничков» они справились неплохо. Звуковую маскировку соблюдали, ругани и конфликтов с местным населением почти не допускали — чинно лежали в ячейках транспортных контейнеров, спали да ели. Ну, под конец, чуть постреляли. Что тоже доказывает эффективность принятых мер. На обоз, забитый живыми вооруженными ветеранами, никакие разбойники бы не полезли. У них разведка поставлена неплохо. Раз сунулись, значит, поверили, что груз безопасен. Можно честно вытереть трудовой пот и немного открыть карты. Мы ведь тут никого не обманываем — народ рад сам себя дурить… Вот и пользуемся. «Хай рашен техноложи», однако…

Хотя… дальней перевозкой людей в условиях сильно ограниченного пространства, аборигенов эпохи не удивить. Корабли работорговцев, плотно набитые неграми, плывут через Атлантику не первый век. Я их даже на картинках видела. Мрак кромешный! В качестве помещений для живого груза капитаны используют всё, даже тесные междупалубные пространства, где пленники могли только лежать. «Черное дерево» укладывают так плотно, что на человека приходится меньше квадратного метра. Факт! Как говорится, «ни вздохнуть, ни повернуться». Это — в расчете на рейс в 6000 км, при скорости 5–6 узлов и температуре + 30 градусов в тени! Муки загнанных в душегубку людей трудно себе представить. Понятно, что смертность при таких условиях колоссальная. Более 50 % невольников не доживает до конца рейса… Как раз вот этого нам совсем не надо!

К счастью, на Земле-1, богатый опыт ещё неведомых здесь космических полетов. Там тоже был период, когда, ради престижа, в маленькую капсулу спускаемого аппарата загоняли сразу трех здоровенных мужиков без скафандров. И ничего! Летали неделями… Удобные ложементы, высококачественный сухой паек и «друг водолаза» обеспечивают довольно сносное существование. Вы не думайте! Мы «аэро-гробы» не ради злобы придумали. Само так вышло. Первые самолеты внутри были тесные, а снаружи, под крыльями — места много. Если чуть притерпеться — довольно удобно. Главное — мягко… Можно читать, можно слушать радио или тупо сидеть в Сети. Главное, правильно одеться и не страдать боязнью замкнутого пространства. Ну, и не забывать про систему отопления. Холод переносится ощутимо легче, чем жара, но привыкнуть к нему — невозможно.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Собственно говоря, только прохладная мартовская погода сделала авантюрный план надежно реализуемым. Нет ещё в XVII веке понятия «каталитическая грелка». Представить, как живые люди, при температуре ниже нуля, многими сутками, почти неподвижно, лежат в закрытой телеге — выше человеческого понимания. В средневековье хорошо знают, как легко простудиться или замерзнуть даже в относительно теплую погоду. Представить, что можно отапливать телегу без дров, без открытого огня и дымовой трубы — местным пока не под силу. Хотя там нет ничего сложного. Медная сетка, резервуар с древесным спиртом, трубка и фитиль… Смесь паров спирта с воздухом, на поверхности медной проволоки (катализатор) вступают в химическую реакцию. Выделяется углекислота, формальдегид и много-много тепла (медная сетка раскаляется докрасна). Если залить в бачок отопительной системы не метиловый, а питьевой спирт — получается ацетальдегид. Разумеется, «шахиды» на подобное кощунство не пойдут, но возможность — есть. Спиртовая настойка «Натали» на мандариновых шкурках (вот чего с Рожденства накопилось, не пропадать же добру) нашла своих восторженных потребителей. Равные права! На дорогу, каждый, получил объемистую персональную флягу… А ещё — наушник для подключения к радиоприемнику, настроенному на круглосуточный канал «Музыка-точное время». От того (помимо вынужденного безделья), их, наверное, на сочинительство песен и потянуло.

У себя, на Байкале, для отопления транспорта на живой тяге, мы «каталитические грелки» применять избегаем. Их собаки пугаются, их олени пугаются. Воняет же! Местные лошади тоже не в восторге, а уж как пугаются люди! Запах формалина, с недавних пор, в Германии прочно связан с мертвецами в подвалах крепости Розенберг. Телеги «из Кронаха», где под камуфлированным брезентом, лежат в мягких ячейках воняющие формалином человеческие тела, а сверху сидят извозчики, нанятые иезуитами, внушают любопытным достаточно страху. Только патологически жадные казаки (или польские паны, все друг друга стоят) могли соблазниться этаким грузом. Что они там себе вообразили — теперь не узнать. И черт с ними. Главное — сделано. Охрана и «тара для перевозки людей» доставлены к месту назначения. Можно приступать к следующему этапу проекта…

(тетрадный листок в клеточку, наискось исписанный от руки)

Астральная связь между людьми существует, вот! Я раньше думала, только между любящими. Ну, как у мамы с папой. Или, как нас с Фрицем. Если он вывихнул ногу — меня всё начинает колотить… Даже за тысячи километров… Даже, когда он не признается… Если у меня какой закидон — Фриц чувствует. Теперь — пожинаю плоды популярности. Ближе к рассвету — проснулась от икоты. Перепугалась, до чертиков. Решила, началось! Оно… Утренняя тошнота и прочие «радости» беременной женщины. Попила водички… Не помогает! Главное, ничего особенного не ела. Если честно — совсем не ужинала. Закрутилась со связистами, а «наедаться на ночь — первый шаг к разводу…» Что противно, сон у меня всегда здоровый, как у египетской мумии. Если уж легла, то не кантовать! А тут — ик-ик-ик… Без особенно неприятных ощущений, но сна — ни в одном глазу.

Покрутилась под одеялом. На всякий случай сходила по-маленькому… Опять легла, задержала дыхание и терпела, сколько хватило сил. Не помогло… Снова — ик-ик-ик… Тут-то Фриц проснулся. И предложил помочь… В смысле — вылечить. Есть у него одно универсальное средство от любых женских болезней… Как ни странно — помогло. Посмеялись. Глянули на часы и повторили… Для профилактики. А без пятнадцати шесть — вызов по рации. Началось! Первый обоз, глубокой ночью, добрался до перевалочного пункта на территории Польши — городка Ченстохова. 500 километров позади. Монахи из Jasna Góra подняли на ноги братию и решили совместить утреню и заутреню. А надо знать, что такое эта их «Ясна Гора». Крепость, причем, не из последних. Рыцарский зал, что позади Капеллы Девы Марии, толпа заполнила до отказа. Причем, от наших пригласили делегата. От Partisanen — сразу несколько человек, в креслах-каталках. Все — с моей монограммой «N» на защитных куртках. От иезуитов — лично Барон.

Что он наплел монахам — бог весть, но тем вдруг заблажалось дружно помолиться за покровительницу богоугодного дела… ик-ик-ик (опять нашло). За меня… Не, вообще-то, это вполне нормальный для ордена паулинов ход мысли — Санктуарий Пресвятой Девы Марии Ясногорской (Sanktuarium Najświętszej Maryi Panny Jasnogórskie) хором поминает супругу католического императора Natali, «крышующую» этот «священный поход». Но, если вдуматься…

Ёлки-палки! Что им в голову взбрело — ума не приложу. Где я, и где их Католическая Церковь? Я и в обычной-то, в православной, была только на экскурсии. Казус… Они дурью маются, а мне — икать. Хорошо, что бога нет, а то даже не представляю, как ему с такой популярностью на свете живется. Главный прикол, что пока они там молились, мы с упомянутым императором вдохновенно трахались. И ничего. Ни гром не грянул, ни койка под нами не переломилась. То ли «на отсутствующих почиет благодать», то ли мы что-то делали не так. Чувствую, если номер выгорит, меня могут и канонизизировать. Как представила свою физиономию на иконах, смеяться резко расхотелось. Барон почти откровенно намекал на подобную возможность. Надеюсь, он пошутил. Если мне начнут молиться — не поспать, ни поесть. Как сегодня. Бр-р-р! Легче сразу застрелиться! Не допущу! Специально, для памяти, пишу — «срочно организовать умеренных размеров религиозное кощунство». Иначе — не отвязаться… Я этих католиков знаю!

(кусок ленты от радиотелетайпа, свернутый втрое, с прицепленным отдельным листом)

Ненавижу политику! Однако, «попала собака в колесо, пищи да беги». Знаете, что за «колесо»? Тут дров мало. Даже для господ мясо жарят на «медленном огне». Восьмикилограммовую телячью ногу надо готовить часа четыре, непрерывно вращая её над скудным жаром. Человека, для такой дурацкой работы, использовать жалко. Поэтому для привода механизма приспособили собаку так называемой «вертельной породы», часами непрерывно бегущую в специальном колесе. Песиков подбирают сообразно задаче, небольших, но крепких и выносливых. Работают «вертельные собачки» по очереди, а питаются лучше людей — мясными обрезками. В местных забегаловках их поразительно много. На Земле-1 (лет через сто) Карл Линней дал им название Canus vertigus (собака вертящая). Как я этих животных понимаю! Вроде бы спешишь, тратишь силы, а сам — остаешься на месте… Тьфу!

Похвалюсь. Гадость для иезуитов вышла зачетная. Пусть сляпанная на скорую руку, но достаточно злая. А ко мне придраться — невозможно. Спасибо товарищу Ахинееву. Для формирующейся университетской библиотеки, с Байкала, привезли несколько подшивок нашего главного (и пока единственного) печатного журнала «Знание-сила». Плюс — номера за этот год. В самом свежем попалась на глаза статья. «Добровольно-принудительная социализация». Наивно надеялась — про других… Увы, сразу наткнулась в тексте на свою фамилию… Пришлось читать. Если Ахинеев что-то про нас с Фрицем написал, пропустить — себе дороже. Ну, что сказать? От мессы, в польском католическом храме — мне икалось. От ахинеевского анализа — все косточки зачесались. Жесть! По полочкам разложено стратегическое назначение с виду непонятных «совпадений» и «случайностей» похода на Украину. Включая неизвестно за каким бесом понадобившийся иезуитам религиозный шабаш в Ченстохове…

В нескольких листах язвительного текста мужик сумел уместить тонну яда. Вот же, талант! Мне б его способности — костры из сырых дров плевками бы зажигала… Ничего святого! Каюсь, сначала — я озверела… Потом, смекнула, что налицо нестандартная реакция на данного автора. Раньше он обычно нравился. Вывод? Остальные (кроме меня), как прежде, прочтут с удовольствием. А меня — бесит, от того, что читаю «про себя»… Издержки профессии королевы.

Ух! Посидела, прикинула. Сделала поправку на собственный гормональный фон (три раза посчитала до ста)… Глянула на дату тиража — уже три дня прошло! Статья писалась, когда обоз только приближался к польской границе. Ахинеев шаман, однако! Ещё никто ничего не знал, а он, в голове, уже просчитал маршрут и даже предсказал ночное богослужение. Кстати, по его мнению, ночь понадобилась для сокращения числа свидетелей. Днем «не тот контингент» мог в капеллу набежать. А монахи — народ дисциплинированный. Лишнего себе не позволят… Что им сказали — то они исполнили. При посторонних. Отработали «цирковой номер для группы безбожников».

И полегчало… В самом деле — польские «правоверные» получат свою версию событий. Partisanen — свою… Мы с Фрицем — свою. А вот тут и начинается самое интересное. Судя по сюжету, повторяется вечная история «охмурения опасных варваров». У Церкви — огромный опыт. Тут и не таких как мы «буйных», в конце концов, крестили… А как именно крестили? Через женщин… Христианство, поначалу — это «религия женщин и рабов». На Фрица где сядешь, там и слезешь. В нашем тандеме он ведущий. Но, манипулируя бабой (Ахинеев — душка, слов совсем не выбирает, режет правду-матку), легко контролировать мужика. А тетки — падки на внешние атрибуты власти и поклонения (особенно беременные тетки, по себе чувствую). Ах, мы служим не идее, а королеве… Ах, она самая обаятельная и привлекательная, наша милосердная покровительница… Свят-свят! Тенденция понятна?

И в таком стиле — до самого конца. С историческими примерами. Как, где, когда, почему… Традиционное общество не воспринимает человека или группу, которые «сами по себе». Их обязательно надо встроить в привычную систему. Так испанцы, завоевывая Америку и разрушая местную культуру, навязывали индейцам свою. В частности — давали местным вождям испанские титулы, признавали их аристократами, равными себе. Зачем? Причина прозаическая. Общаться с аборигенами приходилось много и часто, «на равных». А иметь дела с нетитулованными партнерами высокородным идальго было противно. И нам странно ожидать чего-то нового…

Идиотов в ордене иезуитов не держат. Раз метод работает — применили… На титул «императора» Фриц согласился? Я, на роль супруги «туземного владыки», согласилась? С религиозной составляющей «проекта» мы смирились? Королевские почести, потихоньку (пускай, пока заочно) принимаем? Процесс пошел, товарищи! Тут нас быстро всему научат. И в церкви стоять, и на исповедь ходить. А там и до крепостных дело дойдет… Маска феодала прирастает к лицу незаметно, потом — не отдерешь. Оно мне надо? Оно нам всем надо? Вот и Ахинеев поставил вопрос ребром. Публично. Оправдываться — «мы не такие!» — бессмысленно. Скандалить — глупо. Как быть?

Посидела, повздыхала… И села переводить опус Ахинеева на «средневековый немецкий язык», стараясь сохранить стиль оригинала. Официально — для Фрица и ребят с Эзеля. На самом деле — для себя. Лопни, но держи фасон! Распечатала… Проверила ошибки… Убрала длинноты. Получился скорее реферат. Представила физиономию Барона, читающего мой текст. И поняла — «страшная месть» удалась. Не фиг держать меня за дуру и «играть в темную».

(тонкий лист зеленой с разводами рисовой бумаги, с увенчанной короной монограммой «N» сверху)

Ценные мысли приходят в умные головы одновременно. Но, если у монарха много умных советников, то это обстоятельство создает у трона изрядную толчею. Пока я, по коридорам и крытой галерее, добиралась до центрального донжона, события понеслись кувырком. Во-первых, нам перегнали по радио звуковой отчет о церковной церемонии в Ясной Горе. Парни, нахальным образом, притащили в капеллу магнитофон! Пленки обещали переслать с первой оказией. То есть, они там ещё и снимали! А если бы их засекли? Черт знает, что вокруг за фанатики собирались, на ночь глядя… Во-вторых, свой отчет прислал Барон. Без затей — голубиной почтой. Вышло немногим медленнее (нет, к этим голубям определенно стоит присмотреться)… В-третьих, к нашему обозу, пристали какие-то левые наемники.

Им ясно объяснили, что никаких доходов на службе «императору Фрицу» нет и не предвидится — всё равно не уходят. Складывается впечатление, что готовы служить «за харчи». Голодные, как последние бродяги… На шпионов — не похожи. На дезертиров — не похожи. Что с ними делать — никто не знает… Фриц экстренно собрал маленькое предутреннее совещание. Мой голос на нем — решающий. Вопрос ребром! Принимать или перестрелять? Это они у сердитой не выспавшейся женщины спрашивают?

Такие дела, с бухты-барахты, не решаются. Надо посидеть-подумать, кофе с булочками попить… Если в этой Германии есть что-то хорошее, так это кофе с булочками. Османская империя — практически под боком. Лучший кофе растет у них. Булочки — свои. Какой-то хитрый бартер с местными пекарями. Примерно, как на Эзеле. Только вместо чашек — пивные кружки. Удобно, чо… Крышку закрыл — почти не остывает. Мне налили половинку. Отцу Моринелли — полную. Договорились так — он общается с претендентами на «службу короне», а я сижу-слушаю, когда надо — пишу вопросы на бумажке. Если наемники не устрашатся говорящего ящика радиостанции и останутся твердыми в своих намерениях — буду решать. Как? Подброшу монету. А вы думали, я что-нибудь в хитрых польских раскладах понимаю? Фигушки! Всё просто. Есть подозрение, что нам готовят провокацию. Знать бы, кто? Срочно нужен спектакль для иезуита. Вроде лихой игры в «русскую рулетку»… Демонстрация — «зачем нам неудачники»? Никакой бюрократии, ага… Но, и никакой случайности. У талера, что мне выдали, два реверса. Знак, какое именно решение принимаем — подаст Фриц. Он будет следить за разговором и делать выводы. Святые отцы последнее время обнаглели. Это надо прекращать. Реферат, монетка… Пускай понервничают… Моринелли отличный переводчик, но лицом владеть не умеет.

Распределение религиозных конфессий в Польше XVI–XVII веков.

(получасом позже)

Матка бозка и пся крев! Зачем я учила польский язык?! В смысле, кто тянул меня за язык именно на нем отвечать? Ах, «мозговой блок». Не учтиво посылать собеседника не известном ему наречии? А на известном? Иезуиты опять нас сделали… Конкретно — меня. Изящно, не напрягаясь… Отец Моринелли сияет, как медный грош. Реквизит с двумя решками — не пригодился. В сердцах, я его в физиономию Фрица запустила… Поймал. Взял из воздуха, перед самой мордой, даже как-то лениво. Тренированный… Он знал! Они заранее все знали! Дурой опять меня выставили, вот… Нельзя было монету бросать. Даже ребром воткнуть между досками стола — нельзя. Кончилась свобода воли. Началась «высокая политика»… Что случилось? Иезуиты, натурально, продали меня полякам!

Вернее, поляки меня «приватизировали» (странное мамино словечко сейчас удивительно к месту), как соотечественницу. Оттого встряли в чужую затею и явились выразить уважение лично. Влипла! А теперь, на этих идиотов, рука не поднимается… Сами к нам пришли… Помните, я шутила про «польский диалект русского языка»? Как выяснилось, зря. Оказывается, это я говорю на «русском диалекте польского». Да-да! Не более и не менее. Блин! Слово «русские» у поляков твердо связано с Русским воеводством, Малопольской провинции Речи Посполитой. Столица — город Львов. Когда я это потом маме рассказывала — она смеялась до упада. На Земле-1, в её время, именно Львов считают рассадником самых злобных русофобов. Здесь — наоборот. «Русское царство» существует сто лет, со времен коронации Ивана Грозного, но в Центральной и Южной Европе, по-старинке, его продолжают именовать «Московией» (или Московским царством). А особенно упорствуют в этом как раз поляки с литовцами. До официального признания названия «Россия», в конце XVII века, нам ждать ещё лет тридцать. До тех пор — спорить бесполезно… Тем более, что шляхтичи разузнали (вернее, сами иезуиты слили им достоверную инфу настолько дозировано, что комар носа не подточит) — Прибайкалье Московскому царю не подвластно. Раз не московские, значит — польские. Железная логика, не?

(желтый от старости обрывок ленты радиотелетайпа)

(десятью часами позже)

Вот так и начинается моральная деградация руководящего состава… С минутной слабости. С потакания порывам великодушия. Если бы я хоть не понимала польского языка. Так ведь — понимаю! Специально учила. Наверное, было бы легче, наблюдай я оратора живьем. Радиотелеграфом мне его «светлый образ» уже наскоро описали. Ничего выдающегося… Самый заурядный шляхтич, средней поношенности, из мелкопоместных. Но, как он говорил! Это же — музыка в прозе. «Моя прекрасная панна…» и так далее. Мне в любви проще объяснялись. Короче, уболтал… В оперативное руководство обозом вмешаваться не с руки, но и там, в общем, согласны. Берем!

Пришлось распорядиться — поставить на довольствие. Уже доложили — утренний борт стал «обеденным», потому, что над Польшей отклонился к югу и сбросил десантный контейнер с продуктовыми пайками. Фураж поиздержавшимся «союзничкам» Барон обещал купить «за свои». Жидкая весенняя травка строевым коням — не корм. Дело для приблудных ляхов тоже найдется. Не в походе, так на месте. Но, сам прецедент мне категорически не нравится.

«Манипуляция сознанием» — это называется. В непостижимую гениальность иезуитов, заранее угадывающих поведение партнеров и противников, не верю… Остается предположить, что так проявляется их опыт. Ну, старые они все. Отец Моринелли мне в отцы годится, а кое-кто из братии — в дедушки. Предсказуемые мы для них. Обидно, а факт. Слегка утешает, что поляки оказались такими же игрушками в чужих руках. Этот феномен следует изучить подробнее. В конце концов, сам Соколов, во время последней нашей встречи, призывал «учиться у попов разбираться в людях». Учиться договариваться, к счастью, больше не убеждает… И напрасно. Подозреваю, что, в данном случае, налицо высший пилотаж — поляков ещё не о чем не просили, а они сами уже согласны. Как?! Почему?! Вот, сижу, разбираюсь. Выспалась, позавтракала, свалила текучку на оперативного дежурного, обложилась материалами и вникаю. Решила — или сама додумаюсь, или — не знаю. Может, рехнусь. Надо!

Следует отдать мракобесам должное, к моей попытке «понять самой» они отнеслись с полным уважением. Типа, да это же просто — попробуй представить себя на месте поляков. Со всеми их заморочками, воспитанием, маниями и фобиями. Книжечек принесли, толстых. Аж целых три… Сказали, что примерно такой объем знаний о мире способен усвоить за жизнь средний шляхтич. Десять-двадцать книг, тут у них — «большая библиотека». Ну, полистала… Ничего выдающегося… Описания Польши, Европы и Московии, с точки зрения умников XVII века. Гравюры, карты, отрывки из записок путешественников… Уровень изложения — где-то на уровне 5 класса средней школы. Нашей, я имею в виду, школы. А поверх всего — альбом с картинками. Про меня, ага… Так вот зачем Моринелли в Ангарск летал! Вот зачем к маме на посиделки набивался! Видимо, он и в других местах поживился. Судя по содержанию, народ радостно натащил всякого. Только выбирай полезное и оформляй. Эх!

Ведь что обидно? Почти такой альбом я ещё в январе бегло просмотрела. На предмет оценки этичности использования своих личных фотографий в наглядной агитации. И согласилась! Да подумаешь… Теперь я на всё смотрю другими глазами. Дело даже не в качестве полиграфии (матрицы для печати полутоновых черно-белых изображений выпустить не особенно трудно, иные ручные гравюры заковыристее). Дело — в контрасте культур. Эти альбомы иезуиты заранее разослали по запланированным будущим «убежищам» в целях ознакомления пастырей и прихожан, кто будет «крышевать» затею. Естественно, окрестная шляхта поспешила ознакомиться. И? Ей богу, пока меня считали просто страшной Drude, жить было легче. Боятся? И хорошо… Уважают? Вот и ладненько… Но, перетасовать фото с надписями так, чтобы меня (!), заранее, принялись заочно обожать?! И кто? Богобоязненные католические нобили? Не, мастерская работа! Секрет успеха: «Не захотят читать текст — подсуньте панам комикс». Да позабористее… За отсутствием «супермена», про «супервумен»… Иммунитет к приемчикам «желтой прессы» у местных ешё не выработался.

(бледно-розовый лист рисовой бумаги, с символикой «серп и молот» в левом верхнем углу)

Хочу сберечь свой анализ для потомков. Копию, вместе с альбомом комиксов «Житие Натальи Оттон», только что отправила в Ангарск. Соколову, Радеку, Матусевичу и кто там у нас ещё «мыслители». Дело дрянь! Иезуиты явно осваивают базовые приемчики поп-культуры XXI века (прошу прощения за каламбур). Если они и поп-музыку освоят — нам хана… Не бывает равного партнерства в союзах, где одна сторона на две головы превосходит другую. Кто-то кого-то обязательно подомнет. И продвинутая техника не поможет. Разруха всегда начинается в головах. Это — наглядный пример организации нужной разрухи. Мы-то надеялись, что базовые лозунги, типа «бесплатной службы за идею», отпугнут от проекта всех морально нестойких. Три раза ха-ха… Они их привлекли! Тьфу…

Знаете, что мне больше всего напомнило творение святых отцов? Классический рекламный проспект с Земли-1. Их, в музее и Старой Библиотеке, много по запасникам лежат. Когда в аномалию везли оборудование, то, для скорости и ради пущей секретности, неплотности в упаковочных ящиках забивали глянцевой макулатурой. В XVII веке, почти по Стругацким, эти красочные издания — «предметы материальной культуры невыясненного назначения». Помню, как в читальном зале удивленно разглядывала страстные призывы покупать автомобили «Форд-Фокус» и пользоваться посудой «Цептер». В голове не укладывалось, зачем, вместо таблицы с ТТХ (что, почему и как работает), лепить на всю страницу цветную фотографию с зазывно размалёванной девицей?

А вот иезуиты — разобрались. Если поциенты (извините, но за разумных людей я польскую шляхту теперь не считаю) живут не умом, а голыми эмоциями — то метод подействует, как выстрел! Чему мы все свидетели. Для неподготовленного человека (вдобавок повернутого на статусных цацках, вроде особняков, лошадей, оружия и красивых женщин) подобная наглядная агитация — гроб с музыкой. Увидел и пропал. Товарищ Ахинеев, помню, рассказывал про методы разложения познесоветской «элиты» примерно такими же журнальчиками с фотками «красивой жизни». Наглядевшиеся тех картинок, готовы были буржуям ботинки лизать — «И мы тоже хотим в капитализм!». Им, говорят, даже денег не платили! На энтузиазме родной стране вредили. И тут — тоже самое. Стыдно признаться, ощущаю себя Эллочкой-людоедкой, водящей за нос толпу наивных Остапов Бендеров…

Подавляющая часть шляхетского сословия в Польше влачит весьма жалкое существование, в ожидании «случая». Войны, где можно пограбить. Милости вельможи, которого можно поддержать. Удачного момента, когда можно ухватить за хвост Фортуну. Натуральная «столичная советская интиллигенция», из старого кино. Оказывается, люди не меняются. Дураки отлично ловятся, на одинаковый крючок, где и когда угодно. Итак:

Самая первая фотография альбома. Разящий наповал залп главного калибра. Четкая… Яркая… Цветная! Моя любимая… Я — только что прилетела в Кронах, стою у самолета и улыбаюсь бегущему навстречу Фрицу. Вкусно так улыбаюсь, от всей души. Уникальный кадр. Румянец, губы, зубы… Волосы вьются по ветру, глаза блестят… Ниже-сбоку высунулась из самолета собака. На заднем плане — упираются в небо башни Розенберга. Комбинезончик сидит, как вторая кожа, поднятые надо лбом солнцезащитные очки пускают зайчики. Сказка! Гостья из будущего. Смотрящему кажется, что я улыбаюсь только ему одному. Эстетика боевой пропаганды. Всё! Кто увидел — больше не забудет. Особенно, если сравнивать с унылыми физиономиями раскормленных теток на пафосных полотнах местных живописцев. Хотели знать, какие выглядят настоящие ведьмы? Нате! У кого, вот на такую, поднимется рука? Кто поверит, что барышня с картинки пьет чифирь, ругается матом, лично вскрывает трупы и не расстается с заряженным разрывными пулями наганом? Верно — никто. Даже я сама…

Дальше все фотографии черно-белые. Мы с Фрицем, на Эзеле… Я несусь за катером на водных лыжах… Я иду по центральной улице Ангарска, причем, в кадр попали и брусчатка мостовой, и дома со стеклянными окнами под высокими черепичными крышами, и увенчанный крестом церковный купол, рядом с высоченной радиомачтой. Тонкий намек, что гостья из далекой Сибири не чужда «европейской культуре»… Куда до неё «диким московитам»… А такой фотографии у меня нет. Я веду открытый урок в начальной школе. Класс полон детей… Ещё? Фриц рассыпает перед Бароном сверкающие рутилы… Палач взвешивает меня перед коллегией инквизиторов. (странно, что эта фотка не выглядит чужеродной или отталкивающей, впечатление уже сложилось) Последний снимок — собрание инвалидов в госпитальном зале. Я, в окружении вооруженных калек. М-м-да…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Не, ну разве иезуиты не змеи-искусители? Из самых обычных фото смастерили сущую рекламную бомбу. Соблазнительный образ «чужого мира», автоматом проваливающийся в подсознание. Причем, каждый видит именно своё. Церковники — не испорченную цивилизацией деревенскую девицу (густой загар намекает, да-с). Политики — влюбленную дурочку. Обыватели — миловидную иностранку. А образ «страшной колдуньи», жарящей на обед христианских младенцев — исчез. Рассыпался. Пусть язычница, но детей-то ей вроде доверить можно? Тем более, что пущен устный слух, будто бы пани — дочь потомков великих знахарей и колдунов, много веков назад бежавших на восток, спасаясь от наступающих на языческий мир полчищ крестоносцев. И не озлобились, помнят о далекой Родине. Хотят ей помочь.

Необычно, интригующе и убойно информативно. Я бы даже сказала — профессиональная работа. Осталось понять, что заставило заносчивых польских панов, на ночь, глядя, мчаться искать моего расположения? Что-то важное я в этом альбоме пропустила… Наверное, не теми глазами смотрю. Надо — мужскими… Фриц однажды объяснял, чем «мужской» взгляд на мир отличается от «женского». Попробовать? Что, например, увидит на первом фото шляхтич? Гм… Думаю, лишь то, что он хочет увидеть. Супругу монарха и полный набор статусных символов. Отсутствие короны — такой же символ, как и её наличие… В самом деле, зачем стараться «быть как все», тем, кто выше всех? Тем, кого Папа Римский (это в Польше — не баран чихнул) определил достойными возглавить новую Империю? Офигеть… Еще ничего не решено. Проект, пардон за сравнение, слаб, как пар над горшком, а к нам уже потянулись халявщики, грезящие о власти над миром, горах самоцветов, самолетах и пулеметах… Пихаются локтами… Льстят… Наушничают… Выгадывают… Подличают… Не понимая, что у нищих слуг нет.

 

Лист тридцать девятый. Полевая практика

(оборот ярко-оранжевой картонки с черным девизом по-русски — «Мы в ответе за тех, кого приручили»)

Предчувствия меня не обманули… И всё равно — обидно. Вот, смастерила плакатик. Буду держать его на рабочем столе, как напоминание, что про совесть надо вспоминать. А то, не успеешь оглянуться, как станешь практически иезуитом. А женщин — в иезуиты не берут… Может быть, правильно не берут? Ну, их на фиг. От подобного умения вертеть людьми и событиями — несет преисподней. Честно! Уж поверьте опытной Drude…

Что держаться на разумном расстоянии от впереди идущего обычным темпом обоза поляки не захотят — можно было догадаться. Что они и не собирались выполнять лежащие на них обязанности передового дозора, вероятно, поняли многие ветераны. Ребята докладывали, что на «новых товарищей» калеки косились с самого начала… Что приказ разведать обстановку в селе и купить (обязательно купить!) там запас фуража на случай форсированного марша паны выполнят «на свой манер», наверное, мог предполагать только сам Барон. Вряд ли он это подстроил специально. Скорее, спровоцировал… Что впереди их ждет засада — не мог предполагать вообще никто. Мне так кажется. Иначе — проще застрелиться. Выходит не случайность, а жертвоприношение.

А что «многострадальный украинский народ» окажется настолько подлым и продажным — в учебниках истории не пишут… Постеснялись, наверное… (задним числом я понимаю, что Барон отчаянно рисковал и всех «наших» спас, только оно всё равно, не по-человечески вышло, расчетливо и цинично). Словно напоказ… Типа учитесь, как надо руководить движением колонны войск по тылам противника! Подставляй чужих, спасай своих. Никому не верь и всегда имей в запасе запасной вариант. И не упускай случая прикинуться другом своего врага… Прикладная психология, блин… «Всем на всё плевать, кроме личной наживы». Век бы её не знать.

Короче, на очередной короткой стоянке, для замены лошадей, иезуит что-то такое почуял. И распорядился — легкой панской коннице спешить вперед. Если они по дороге противника не встретят — то никого не ждать и ночевать под крышей. А сам — повел колонну в объезд и неожиданно вышел на связь, попросил проверить обстановку с воздуха. Извинение, что ни одного «борта», способного это сделать, в воздушном пространстве поблизости нет — принял к сведению, как должное. Будто бы ожидал. Высказался в том смысле, что «утром им будет на что посмотреть». И всех погнал, как на пожар…

Хотя, почему «как»? Пожар был… Паны добрались до села, расположились со всеми удобствами, дали распоряжение готовить фураж и пустились в загул. Дисциплины надолго не хватило. К утру отряд вырезали пьяными, в собственных постелях. После, до самого полудня, ждали нас. Уверенные, что раз деньги на корм для лошадей нашли при убитых — колонна обязательно придет следом. А она взяла и не пришла… Хотя были приготовлены жерди, для втыкания в колеса… и возы с сеном, для закрывания обзора и поджигания. Нашелся какой-то умелец… С воздуха приготовления к засадному бою были отлично заметны. Пришлось долбануть…

Вы думаете, что это будущие восставшие решили опередить события? А вот и нет. И казаки тут не при чем. Самый обыкновенный, заурядный, местечковый разбой, под патронажем местного магната. Ещё ничего не началось, а будущие участники Гражданской войны уже принялись ловить рыбку в мутной воде. Селяне и шляхта, общими (!) усилиями. При деятельном участии содержателя шинка. Оказывается, так тоже бывает…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Отец Моринелли не поленился нам растолковать ситуацию. В будущем крахе Польше нет конкретных виновников. Просто, она прогнила насквозь. Истек «срок годности». Обычное дело для искусственно сбитых, на базе голой идеологии, объединений. Длительность существования «коммунистических» общин светского и религиозного толка редко превышает несколько десятилетий. Магический рубеж — 75–80 лет. Это предельный срок одной человеческой жизни. Когда умирают «дети основателей» — разом рушится всё. Если в основе лежали политика с экономикой — пораньше, если основой была религия (совокупность моральных норм) — попозже. Но обязательно. Люди несовершенны. Согласны соблюдать внутреннее единство только под страшным внешним давлением…

Речь Посполитая — федерация Королевства Польского и Великого княжества Литовского, возникшая в результате Люблинской унии в 1569 году и фактически стертая с лица земли «Хмельничиной» и «Потопом» в середине 50-х годов XVII века — первый в истории «большой проект» ордена Иезуитов. Мы присутствуем при его ликвидации. Следующим их опытом, на Земле-1 — был Парагвай. Здесь и сейчас, как ни обидно признавать — мы. Причем здесь коммунизм? А вот причем. По понятиям эпохи Возрождения «народом» считалось только политически активное население страны. Шляхта, в Речи Посполитой, времен «Золотого века», как раз и была таким «народом». Нобилитированным меньшинством, обладающим практически неограниченными правами и свободами. Всех прочих — воспринимали частью живой природы, почти «деталью кормящего ланшафта». Ну, вот такие они, тут… Совершенно искренне полагают рабов и холопов говорящей скотиной. Представляете?

И? Опыт построения «царства божьего» на польской земле, с треском провалился. Обласканное судьбой ясновельможное панство (вопреки ожиданиям гуманистов-теоретиков) оскотинилось поразительно быстро… Вместе с подданными… Natio comoeda est (народ клоунов). Ювенал так отзывался о греках эпохи упадка. К полякам — подходит… И это всё — спокойно, светским тоном, за утренним кофе… У меня, когда осознала о чем идет речь — кусок в горле застрял. Фриц с оперативным дежурным (мы прямо в радиорубке, наскоро, завтрак накрыли), остолбенели. А иезуиту — хоть бы хны. Такое впечатление, что нас испытывали. А может и верное? Помню, вспышку дикого желания запустить в попа, чем потяжелее. Потом, как в голове щелкнуло. Я, такое, уже читала! В учебнике, по прикладной социологии. Но, тогда — не прочувствовала. Сегодня — будто прожгло.

«…Двадцатый век дал ответ на один старый вопрос. Что случится, если массового человека обуть, одеть, выучить грамоте, накормить досыта? Станет ли он от этого добрее, честнее, умнее, вообще лучше? Оказалось — нет. Подавляющее большинство людей продолжает оставаться тупыми животными, действующими под влиянием неуправляемых эмоций…» (Борис Стругацкий, интервью журналу «Наука и религия», 1986 год)

Вот так… Nil novi sub luna (ничто не ново под Луной)… «Каждое поколение думает, что это оно первое открыло любовь и политику» А каково тогда иезуитам? Ведь всё заранее знают! Но, продолжают пытаться, рук не опускают… Надеются, что человеческая природа содержит искру божью. Да, трудно жить атеисткой!

(сине-голубой лист рисовой бумаги, с символикой «серп и молот» в левом верхнем углу)

Настроение — ниже плинтуса. Всё плохо… Всем плохо… Мне — потому что больше нельзя носить штаны. Пузо — выросло… Горожанам Кронаха — от понимания, что отсутствие налогов (чему они страшно радовались в прошлом году) совершенно не означает избытка денег, если их не было раньше (сюрприз, ага). Огромное разочарование вызвал тот факт, что прислугу в Розенберг мы нанимать не собираемся. Что система пособий неимущим действует только на нетрудосопособных и осиротевших стариков, а всем остальным и надо где-то работать. Не. Работы-то у нас полно и ещё будет. Много разной работы. Совместные предприятия, компании с местными крестьянами (удивительно, что раньше не додумались связать напрямую выращивание продуктов и их переработку прямо на месте)… Но, нет и, наверное, больше не будет работы легкой. Зевающим лакеям в организуемом Фрицем «орднунге» места не предусмотрено. Совсем…

А ещё, он собрался резко ограничить оборот наличных денег. Парни что-то мудрят в мастерских, угрожая, не много ни мало — создать систему банковских терминалов, для безналичных расчетов. На базе вездесущих телеграфных ключей. Сунул руку в коробочку… выстучал код… перевел сумму на счет заведения. Или — получил наличные. Мама говорит, что на Земле-1 есть для этого же специальные «банкоматы». Но, там применяют супернавороченные «кредитные карточки», которые, тем не менее, воруют и подделывают, не хуже звонкой монеты. Ребята хотят всё заменить головой владельца. Голову не украдешь и не подменишь. Если номер выгорит — из города последние евреи разбегутся. Вместе со спекулянтами и ростовщиками. По моим данным, этот бизнес и так уже на грани краха. Автаркия наступает на гешефтмахеров железной пятой…

Я спросила — «Куда спешим? Европа ещё бумажных денег в глаза не видела!» Меня порадовали — «Пусть и не увидит». Может они и правы, но когда я прикинула перспективы — голова пошла кругом. Глобальная сеть связи, в сочетании с общедоступными банковскими терминалами, вместо финансовых учреждений, для XVII века — крутовато. Не удушить бы нарождающийся капитализм в колыбели… Впрочем, это мелкие проблемы… Система финансов понемногу начала крутиться сама. Бытовые проблемы Розенберга понемногу рассосались. Продовольственные проблемы исчезнут с первой зеленью. Сколько можно давиться витаминами в таблетках? Салата хочу! Солнца и свежего воздуха! А фиг… Приходится по 10–12 часов глотать бумажную пыль в треске радиотелетайпов. У народа — сессия. Вся оперативная нагрузка свалилась на тех, кто своё уже отучился. Ох…

Обозы — дошли. Вброс информации — состоялся. Речь Посполита — бурлит. Все слои населения, от селян и казаков, до знатнейших фамилий, решают главный вопрос дня — «Кого выгоднее предать?» Защищаться, как мне кажется, там не собирается никто. Люди заранее делят соседское добро, или оценивают чужое, или ищут, кому продать кусочек Родины. Пару дней назад, полуофициально, нам поступило предложение купить Львов, с окрестностями… На правах «заморской территории». А через несколько лет, магнаты Литвы, примерно так же, вместо организации сопротивления, оптом продадутся шведам. Семьдесят лет «отрицательного отбора» элиты общества дают себя знать во всей красе. Странная страна, эта Польша… Ничто ей уже не поможет!

(оборотная часть открытки «С днем Космонавтики!»)

Это нельзя понять, это надо запомнить! Меня уже восемь раз поздравили с Пасхой. 12 апреля 1648 года, ага… Совпадение, конечно. Знаковое… Хоть плачь, хоть смейся. Вчера — окрестности полыхали огнями. Жгли костры, на которых сгорает всё плохое. Утром — богослужение в церкви. Надо быть… Днем — открытый урок в «народной школе». Мне надо его вести… Вечером — торжественный банкет в крепости и народное гуляние, с гигантским фейерверком… По случаю дня Космонавтики. Тоже надо быть… Из Ангарска привезли мощный кинопроектор и фильм «про Гагарина и космос вообще». Несколько иезуитов, с делегацией из Ратуши, загодя, явились выяснять — о чем? Теперь, чуть ли не весь город — явится смотреть. «Первый человек живым вознесся на небо и там летал, подобно ангелу» А потом — вернулся. Это круто… Это настолько круто, что попы — слова поперек не вякнули. А я думала — что у искренне верующих, от такого вброса инфы, должно снести крышу…

P. S. Больше всего кино понравилось ландскнехтам в госпитале. Во-первых, потому, что летал военный. Наш человек! Во-вторых, из-за съемок в невесомости. У безногих ветеранов — своё понимание приоритетов. К перспективе однажды попасть в «царство небесное» они теперь относятся с солдатским юмором.

(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)

Председателю Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Наташа.

Соколову Вячеславу Андреевичу
(текстовая распечатка русского перевода на стандартной ленте от радиотелетайпа прилагается)

(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)

От ИО Канцлера Священной Римской Империи

Сазоновой Натальи Алексеевны

(временная резиденция — креп. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

Дядя Слава!

Вы это читали?! Смотрите приложение.

Иезуиты умеют удивить… Такая игра на чужом поле, как обзорная статья Моринелли «Bellum omnium contra omnes» (Война всех против всех), в качестве передовицы печатного органа проекта «Wurf nach Sueden» (пускай пока и на латыни) — примета времени. Что-то исключительно крупное в лесу сдохло… Скорее всего, в Ватикане приняли очередное решение по «восточному вопросу» и доводят его до общего сведения. Официоз, с подковырочками, но доброжелательный. На удивление… Или, наше «12 апреля» папскую курию доконало?

Если это заочная полемика с Ахинеевым, то откуда столько яда в отношении центрально-европейских держав? Если тезисное изложение новой политики католической церкви по отношению к её стратегическим союзникам, то не слишком ли круто? А можно предположить, что почтенный филолог просто выпустил пар… Ну, достало его барахтанье в недомолвках и религиозных парадоксах, вот и выплеснул, что накипело. Благо, угодить в застенки собственной инквизиции ему не грозит. Ценный специалист! Ими не разбрасываются. Хотя, если вспомнить Барона, сравнительно недавно хлебнувшего в узилище баланды — «от сумы и тюрьмы».

Если кратенько, данному полемическому труду недостает только эпиграфа, в стиле Антонио Кампани. Был такой епископ, сильно пострадавший от немецких протестантов и сбежавший от них обратно в Италию. Говорят, что, добравшись до родных Альп, тот провозгласил — «Aspice nudatas, barbara terra, nates!» (Любуйся, страна варваров, на голую жопу!). И, не стесняясь сопровождающих, принял соответствующую позу… Целую зиму иезут строил из себя Кассандру, сливая эксклюзивную информацию «из будущего» местным владыкам.

И? Шведы и французы опять в Баварии. Голодные, обносившиеся и оттого особенно беспощадные войска рвутся через истощенную войной страну в сторону Австрии. Максимилиан, изрядно потрепанный прошлой осенью, никак им помешать не может. Армию имперского полководца Меландера, на Земле-1, разбили 17 мая. История повторяется… 20 мая в Польше должен помереть король Владислав IV. Всем им Моринелли тоже что-то писал… Никто не хочет знать свою судьбу. Даже узнав, не верит пророчеству. А после сердится, что его недостаточно настойчиво предупреждали. И проклинает «мерзких папистов», связавшихся с «силами тьмы». А кто виноват?

Или вы думаете, что можно, никого не побеспокоив, «разрулить» ситуацию в Польше «золотого покоя», где барщина уже перевалила за 200 дней в год, на каждую версту приходится по три корчмы, а вести службу в православном храме можно только заплатив пошлину еврею-арендатору?

Моринелли озвучил прямым текстом то, о чем раньше тонко намекал — «Раз вы не хотите по-хорошему — значит, будет по-плохому». У матери-церкви есть средство заставить погрязшую в грехах паству вздрогнуть от ужаса. Такое, что война никому не принесет победы, пока не пожрет сама себя.

Самокритично признаю, что доброй половины аллегорий и цитат просто не поняла. Думаю, что многое кажущееся понятным — поняла превратно. Например, кажется подозрительной мысль о «войне, пожирающей саму себя». Церковь не воюет. Она, милосердно, оставляет это занятие мирянам. Пусть хоть жрут друг друга живьем. А здесь что? Если перефразировать витиеватую латынь — выходит двойной смысл… даже тройной:

Пункт первый. Если не будете слушаться служителей культа, то вместо доброго доктора «Ай-болит», к вам пожалует злой доктор «Ой-подох». И вылечит от опасного буйства сразу всех… и правых, и виноватых.

Пункт второй. Лечить будут не микстурами и горчичниками — просто польют драчунов с неба табуном.

Пункт третий (подразумеваемый). Мы уже знаем, кто добровольно согласен за это взяться…

Здорово смахивает на попытку заранее откреститься от ответственности за любое развитие событий, но приписать себе возможный успех.

Теологическая часть статьи гораздо интереснее. Впервые за историю «попадания», в нашей внутренней (!) прессе, печатается взгляд со стороны аборигена XVII века на «воинствующий коммунизм», как самостоятельное учение. Что в устах верующего католика и доктора права — дорогого стоит. От Моринелли я такого не ожидала… Признать «права сильного» — нормально. Обосновать это право теологически… Это что-то с чем-то! И совсем не смешно…

Батюшка Кирилл (настоятель православного храма в Ангарске) от разговоров на подобные темы косит со страшной силой. Экскурсии в его церковь (а заодно — к значимым языческим капищам и прочим чудесам природы) — элемент школьной программы. Дети, народ языкатый, за словом в карман не лезут. Однако, кроме банальностей о «промысле божьем» (аномалии) и смирении перед волей Его, выжать из попа внятный ответ ни у кого не вышло… Сибирские шаманы к нам сами на экскурсии приезжают. С ними наоборот — нам приходится гидами работать. Было дело, и меня припахивали. Там гораздо проще. В философские дебри никто не забирается. Слов не хватает!

Зато иезуит хладнокровно, будто засушенный гербарий на пестики и тычинки, разложил по полочкам всю коммунистическую идеологию. Отказ от официальной государственной религии, по его мнению — грех терпимый. Власти земные и царство небесное — понятия-антиподы. Чувствуется, что умаление своего политического влияния Ватикан переживает болезненно и рад случаю показать хорошую мину при плохой игре. Типа — не сильно и хотелось. Вон, русские из-за Урала, на государство забили, а горя не знают. Вера, как и воспитание — у каждого своя. Богоборческий запал — уже наша гордыня. Есть у каждого человека. Может быть оправдана или понята. Тоже грех, конечно. Как и мечта построить «царство божие», ещё в реальности, на земле. Мечтать не вредно… Да и кто без греха?

А вот дальше — натуральная бомба под пресловутую «протестантскую этику» и не менее пресловутое «учение о предопределенности». Последователи Лютера, в своё время, объявили «мерой богоугодности» успех, присущий человеку при жизни. Деньги, власть, влияние в обществе… Кальвинисты пошли дальше — всю эту ерунду сочли данной человеку изначально, как родимое пятно… Раз уж суждено тебе, божественной волей, стать богатым — значит, будешь. А не суждено — так и подохнешь в нищете, как ни старайся. Нищета — твой знак судьбы. Как в анекдоте, когда бог отвечает с неба отчаявшемуся добиться его расположения мужику — «Ну, вот не нравишься ты мне, понял?»

Доступ к литературе другого мира и общение с выходцами из него, позволило Моринелли, мимоходом пнуть в уязвимое место ненавистных противников. Вера — это признание чудес. Сами чудеса, знамения и так далее — зримые проявления божественной воли. Есть чудо — надо его признавать и как-то истолковывать. Нет чуда или знамения, значит, нет и указания свыше на верность или порочность поступка. Религия, как опытная наука, блин… Ох, не зря иезуиты, с самого основания ордена, такие охотники до точных знаний.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Какое отношение имеет вся эта схоластика к текущей политике? Самое прямое! Кому лично богом дозволено вмешиваться в дела людей, не разбирая владык и простых смертных? Ангелам и чертям. Какие атрибуты нам позволяют различать тех и других? Известное дело! Дьявол — отец лжи, покровитель политики и денежного успеха. Он похотлив, неразборчив в средствах, искусен в поощрении человеческого порока. Кто развивает эти наклонности в себе — добровольно уподобляется врагу рода человеческого. Стяжая богатства, отрицая правду ради выгоды и мораль ради удовольствий, человек стремится к преисподней, частично приобщаясь к её могуществу. Логично предположить, что отказ от денег, лжи и услаждения плоти (наивный, он нас с Фрицем в постели не видел) приближает человека к небу и уподобляет его ангелу. Не хило загнул? Дальше — больше…

Есть ли надежные признаки угодности человека Отцу Небесному? Согласно Моринелли — несомненно. Ангелам подобны долголетние, равнодушные к власти и почестям, умеренные в плотских радостях (вот же лицемер, а сам — не дурак пожрать и выпить), известные скромностью в быту и успешностью в не приносящих денег или выгоды начинаниях. А уж если дело доходит до подобия человеческих дел божественным чудесам — то их богоугодность бесспорна. Читай — наши самолеты, радиосвязь, здоровый образ жизни и информационная открытость, не просто так, а атрибуты и признаки расположения высших сил. И плевать, что мы «безбожники». Даже хорошо… Кому истолковать очередное полезное чудо — всегда найдется. Попробуй-ка его совершить… Если верить краснобаю, даже жуткие наши «строгости», включая яростно критикуемый знаменитый «карантин» на острове Эзель, недавние массовые расстрелы путчистов и планируемый в ближайшее время душ из табуна — положительные признаки «отменной строгости устава» приверженцев «красной» коммунистической веры. Докатились…

Хотя, если подумать… Вера и религия поощряют социальное поведение (верность долгу, готовность жертвовать собой ради общества). Выживаемость религиозных (не светских, созданных ради выгоды) общин напрямую зависит от строгости устава. Чем больше ограничений накладывает община-монастырь на своих членов, чем более «дорогостоящие» ритуалы требует выполнять, тем дольше она существует. Изнурительные обряды, посты и тому подобное, во-первых — являются эффективными средствами убеждения окружающих в собственной лояльности (община со строгим уставом надежно защищена от притворщиков и нахлебников), во-вторых — служат постоянным напоминанием о присутствии в этих действиях высшего смысла.

При сокращении количества «дорогостоящих ритуалов» степень выживаемости светских и религиозных общин статистически перестает различаться. Именно ритуалы и ограничения, а не какие-то другие аспекты веры играют главную роль в устойчивости общины. Анализ разных человеческих культур показывает, что те из них, где принято верить в бога или духов, следящих за моралью, распространяются быстрее и охватывают большее число людей, чем те, в которых высшие силы к морали безразличны. Давно известно, что верующие испытывают большее доверие к незнакомому человеку, когда знают, что незнакомец — тоже верующий. Этот эффект проявляется особенно ярко, если оба принадлежат к одной и той же религии и знают об этом.

Короче, отныне нам высочайше дарован Ватиканом статус «отмороженных сектантов», обремененных обязанностью карать и миловать. Гостей из другого времени, за примерное поведение (ха-ха), отчасти уподобившихся ангелам. Пощупала своё беременное пузико — на месте. Пощупала на спине — крылья не прорезались. Придется как-то с этим жить… Да ещё объясняться с Москвой…

(розовый лист рисовой бумаги, с золотой каймой и увенчанной короной монограммой «N» сверху)

Нормальная бумага кончилась. Приходится писать на этом… Людям показывать стыдно, но для расходных целей — сойдет. Хорошо, что тут не Корея. От такого круглосуточного гламура, впору спятить. Ох! Контраст между внешним видом бумажек, которые плодит Рейхсканцелярия и их содержанием — дичайший. Все запасы корейской бумаги, выглядящей относительно прилично, у меня выцыганил Фриц. Остались листы самых попугайских расцветок. С эстетической точки зрения — идеальные для стихов или любовных записок… Радиотелетайп пачкает дивную восточную красоту лютым канцеляритом. Но, зато и подделать невозможно…

К сожалению, объем делопроизводства распух и такую возможность уже приходится учитывать. Жизнь закончилась. Началась каторга. Голова пухнет, глаза не хотят смотреть на бесконечные колонки цифр, в ушах звенит, мысли путаются… Сон превратился в продолжение рабочего дня. Карта Центральной Европы, в моем рабочем кабинете, в буквальном смысле слова живет отдельной жизнью. Каждые два-три часа оперативный дежурный наносит на неё новые отметки или переставляет воткнутые флажки. Затем — фотографирует новый вид намертво закрепленным в специальном зажиме фотоаппаратом. Потом, когда кадров накопится много, из них смонтируют фильм и можно будет задним числом прикинуть динамику событий. Вдруг, там обнаружатся закономерности или устойчивые ритмы? Очень хочется надеяться. Надоело действовать в режиме аврала…

Единственное светлое пятно — сетевой график строительства каменной взлетно-посадочной полосы на аэродроме. Объем воздушных перевозок, если мы верно представляем развитие событий, в ближайший месяц возрастет троекратно. «Грунтовка» такой нагрузки не выдержит. Пока работы идут с опережением сроков. От запасов продовольствия в подвалах Розенберга, такими темпами, скоро останутся рожки да ножки и можно будет заняться их переоборудованием под более современные хранилища… Практически закончена площадка для дегазации оборудования и склад химических боеприпасов. Двойное ограждение из колючей проволоки, на новеньких деревянных столбах с изоляторами, вызывает у местных нездоровый интерес. Особо отчаянные уже успели на себе оценить действие «отталкивающего режима» (импульсы напряжением 5 кВ с частотой следования 1 Гц). К сожалению, другого способа надежно отвадить любопытных от смертельно опасного места, ещё не придумали. Мечта огородить таким же образом весь аэродром, пока неосуществима. А жаль… Табун — не слезогонка. Взлет, посадка особенно дегазация возвращающихся после боевого патрулирования самолетов с опустевшими выливными приборами — отчаянно опасный аттракцион. Пока (тьфу-тьфу) обходится без ЧП, но обильное орошение ВПП и рулежек содовым раствором твердости грунта, мягко говоря, не способствует. Грязища, по весне, в Германии и без того знатная. Почти как у нас…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Похвалюсь. То ли от недосыпа, то ли от вредности, у меня прорезались способности к комбинаторике. Ну, это когда на тебя вываливается груда фактов и надо спешно привести их в систему. Хоть как-нибудь, но моментально. Раньше я так не умела, теперь — насобачилась. Ощущение — словно играешь в быстрые шахматы или собираешь мозаику из причудливо нарезанных кусков плотного картона. Тр-р-рак! И сложилась картина. Мама говорит, это прорезался административный талант, унаследованный от бабушки. А мне кажется, что не в предках дело. Если бросить ребенка в воду, и он сразу же не утонет, то довольно скоро, яростно барахтаясь, худо-бедно поплывет. На детях варварский метод работает почти безотказно. Взрослым — приходится гораздо хуже. По себе знаю. Не забыть подать предложение, что в программу лагерных тренировок для подростков надо включать задачи «сверхоперативного администрирования». Вожатые-то их решают, по необходимости, а не худо бы учить всех поголовно. Лишних знаний не бывает. Никогда не знаешь, что и когда пригодится.

Методика описанной процедуры дегазации родилась от великой нужды. Помню, как по радио получили победный рапорт об уничтожении с воздуха первой банды крымских татар. Точно по наставлению… Самолет обнаружил походную колонну. Для определения скорости и направления ветра — отстрелил дымовые шашки, а затем — прошелся на малой высоте с работающими распылителями и ещё немного покружил, фотографируя результаты. «Aqua Natalie» показала себя во всей красе. Сразу — никто и ничего не понял. Через минуту — среди татар вспыхнула паника. Первые симптомы отравления табуном — это мгновенный острый миоз (сужение зрачков) и затруднение дыхания. Ужас… Мечущиеся лошади с людьми сбились в кучу-малу… да так в ней замерли. А дальше — встала проблема. Этот же самый миоз и спазмы бронхов. У пилотов, ага… Кабина-то не герметична. Во время повторных пролетов, на малой высоте, зараженный воздух попал в систему вентиляции. К сходным казусам, при работе с хлорпикрином, народ попривык (кашляя и утирая слезы, дотянули бы до аэродрома на голой гордости), но табун — дрянь в сто раз более ядовитая, чем привычная слезогонка. И сработал животный страх — «скорее домой». Пока опомнились, горючки, для возвращения в Азов (к месту базирования химической эскадрильи) — не осталось. А у нас, в Кронахе — ни газоубежища, ни оборудования, ни специалистов. Бывает…

За несколько часов полета, ухудшения состояния не наступило. Повезло… Но, сели буквально на ощупь, загромоздив полосу. И что прикажете с красавцами делать? Снаружи-то самолет, наверняка, забрызган ядом от носа до хвоста, да и выливные приборы надо срочно освобождать от остатков отравы. А как подступиться? И медлить — нельзя. Без обдува свежим воздухом пары табуна вот-вот проникнут в кабину и тогда — экипажу хана. Вот тут меня и осенило. Огнетушители! Их, согласно правилам пожарной безопасности, на аэродроме множество. В каждом, как минимум — ведро крепкого водного раствора соды. То есть, слабой щелочи. Плюс — пенообразователь. С горя, на скорую руку — сойдет. Рявкнула, по трансляции… Подорвались, залили самолет пеной так, что еле крылья видно. Снаружи и внутри… А для пущей страховки — и взлетно-посадочную полосу. Вытащили ребят, вкололи антидот. По закону подлости атропин хранился в аптечке, а не отдельно, готовым к употреблению. Когда начался миоз, разобрать надписи на этикетках было уже невозможно. Промыли баки и трубки распылительной системы раствором каустической соды… Перевели дух и начали думать… С одной стороны — вроде управились. С другой стороны, что скажет полковник Мак-Гроув? Ух, он и выдал… Прямо в прямом эфире, по 21-му каналу… На русском, английском и по латыни. Вероятно, для пущей академичности.

Как водится, пока события происходили, все смотрели и слушали. А стоило ситуации разрядиться, эфир наполнил галдеж и лай. Кроме того, шоу, с заливанием самолета и ВПП пеной из огнетушителей, наблюдали толпа строителей, гарнизон Розенберга в полном составе и добрая половина городского населения. Соколов, получив доклад, выразился в стиле «Ну, вы там, блин, даете!». С замиранием сердца ждала, как отреагирует Фриц. У координатора проекта — права диктаторские. А тот — повел себя на удивление миролюбиво. Все живы? Дело сделано? Штатные огнетушители пригодились? Dann ist alles in Ordnung! Большой души человек, мог бы и наказать, но сделал вид, будто ничего особенного не произошло.

Вечером, правда, поинтересовался, насколько опасно случившееся? Всё же разница в темпераменте у нас колоссальная. Как умела — объяснила… Мак-Гроув — в ярости, кто анализировал аэрофотоснимки — в восторге… Всё произошло почти правильно, так как в Азове аэродром маленький. Персонала — мизер. Оперативно произвести такую же скоростную дегазацию там вряд ли бы сумели. А летать в наглухо закрытых скафандрах химзащиты — считай, медленное самоубийство. Получается, сам собой получился сравнительно оптимальный вариант… «Первый блин комом», иначе говоря… Das ist schade! (Очень жаль!) Das gefallt mir nicht! (Это мне не нравится!). Как будто я — радуюсь… Потом озадачил — Was kann man machen? (Что можно сделать?) Это он меня спрашивает? На Земле-1, обладание собственным химическим оружием, привилегия «региональных сверхдержав». Мелкая группа людей не может отважиться на подобное, в принципе. Ну, кроме как — совсем припрет. Надо думать…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Решили — «утро вечера мудренее». А с рассветом, до завтрака, ко мне (а не к Фрицу!) явилась делегация ветеранов. Точнее, приехали на каталках. Те, кого не взяли в «польский поход». Особо сильно покалеченные. И предложили помощь, в любой доступной форме. Тут я и призадумалась… Теоретически, вчерашний бедлам — прямой результат дикой нехватки наземного персонала. Все трудоспособные заняты. Если полеты с табуном будут регулярно продолжаться — кого-то придется отвлекать от важных дел. А с другой стороны, для того, что бы залить пожарной пеной (которая липнет лучше жидкого раствора) обрызганную табуном взлетку, баллоны и трубки распылителя под крыльями самолета — суперквалификации не надо. Достаточно личной храбрости и дисциплины. Водить электрокары инвалиды умеют. Специально включили курс в программу реабилитации… Почему бы и нет? Мужикам, без реального дела — плохо. Подбирать «работу по душе» бывшим ландскнехтам — заморишься. Без игры с опасностью их тоска давит. Что делать? Да вот она, смерть — ядом на землю капает…

На том и порешили. Прицепили к вездеходам пожарные бочки, покрасили их ярко-алой эмалью (раньше руки не доходили), наладили систему распыления пены. Потренировались… Провели тройку практических занятий. И получили универсальную «команду защиты аэродрома от всех напастей сразу». С круглосуточным графиком дежурства, реальной ответственностью и посильной трудоемкостью. Когда ВПП оденется камнем целиком — соорудим специальные автомобили. Пока обходимся… Почти привыкли, будто так оно и надо.

P. S.

В учебнике химии написано, что Шрадер (придумавший этот самый табун на Земле-1) первым от него и пострадал… Одна капля (!) случайно упала на пол в лаборатории, где проводили опыты. Ощутив начальные признаки отравления, Шрадер выгнал из помещения персонал, лично произвел дегазацию и только потом сам обратился за медицинской помощью. Антидотов от фосфоро-органических ядов в 30-х годах еще не было. Шрадер пролежал в больнице три недели, проявив «истинно арийский характер». Сволочь, конечно, но ответственная. Теперь я вижу, в кого он пошел… А Фрицу история нравится. Говорит — по-другому нельзя. Этих немцев — фиг поймешь.

 

Лист сороковой. Все люди разные

(голубой лист рисовой бумаги, с золотой каймой и увенчанной короной монограммой «N» сверху)

Весеннее небо в Германии — ослепительно синее, будто специально нарисованное высококачественной «берлинской лазурью». Интересно, чем корейцы красят свою бумагу? Потрясающе чистый тон. Главное, без всякой химии. Химия-химия… Великая наука и одновременно — изощренное искусство, сродни кулинарному. А ещё — умение моментально, буквально из подножного хлама, смастерить привлекательную, очень симпатично выглядящую вещь. Кроме поваров таким талантом обладают разве что художники и политики… а ещё историки. Вот гады!

«Встретишь историка — пни его ногой! Он знает, за что!» Весь последний месяц, я каждую свободную минуту ныряла в Сеть, раз за разом, пытаясь составить из разрозненных архивных материалов и оперативных сводок связную картину творящегося в Польше и на Украине. С каждой новой попыткой — выходит всё хуже. Видимо, пора бросить это зряшное дело и согласиться с Бароном. Долго воюющая страна представляет собой печальное зрелище. А долго не воевавшая страна, внезапно охваченная гражданской войной — отвратительна. Человеческие пороки там обнажаются так ярко, что шокируют даже привычного наблюдателя… Словарный запас иезуита, за последние недели, сильно обогатился множеством экспрессивных восклицаний. Тайком от него сделала запись и дала её послушать Моринелли, сопроводив просьбой подобрать немецкие эквиваленты. Тот долго мялся (я всё же дама, вдобавок — на сносях) и наконец предложил два наиболее цензурных слова — Hosenscheisser (так называют детей, которые делают в штаны) и Arschloch (засранцы). Про кого он так? А про всех, — честно ответил толстяк. Без разбора. И утешил — «Лет 25 назад, у нас здесь творилось то же самое».

Неделю назад умер король Владислав IV. Польша осталась без главы и без регулярной армии… Согласно польской конституции, примас римско-католической церкви в этом случае становится регентом и созывает сейм для избрания нового короля. Фактически же управление страной оказалось в руках канцлера Оссолинского. Он направил письма в Турцию, чтобы убедить султана запретить своему вассалу крымскому хану, поддерживать казаков, и в Москву, чтобы просить царя об объявлении войны Крыму. Но, Хмельницкий тоже ведет переговоры и с Турцией, и с Московией. Крымский хан уже союзник казаков, а сам Хмельницкий состоит в дружеских отношениях с тремя христианскими государствами, вассалами Турции: Трансильванией, Молдавией и Валахией. В то же время сама Оттоманская империя ослаблена внутренними беспорядками. Там вот-вот произойдет государственный переворот. Янычары свергнут правящего султана и посадят на трон его семилетнего сына Мехмета IV. Как легко догадаться, каждый нынче творит то, что хочет его левая нога…

И в эту банку с пауками-людоедами мы добавили свою «щепотку дуста». Divide et impera (Разделяй и властвуй) гласит латинская формулировка принципа империалистической политики. Три раза ха-ха… Прежде чем в остервенелом мельтешении проявится хоть какая-то система, лезть в месиво страстей — бессмысленно. А системы-то и нет… Историки врут! Не бывает ни религиозных, ни национально-освободительных войн. Все они или гражданские, или захватнические. И общая цель у них одинаковая. Пока не погибнет в кровавом вихре самая озверевшая часть населения — сиди в сторонке и не отсвечивай. Тихо наблюдай, как вокруг тебя смачно топчут всех, кому «не повезло». Самый максимум — занимайся мелкой посильной благотворительностью. Обманывай свою совесть.

Не надо было мне смотреть ту свежую кинохронику… Погром в маленьком украинском местечке, снятый через телеобъектив, с колокольни католического собора — страшнее любого фильма ужасов с Земли-1. Там — выдумка. Здесь — документ. Первый раз в жизни заколотило в истерике… А теперь, из ночи в ночь, мне снятся чужие сны… Сюжет всегда одинаковый. Мы с Фрицем стоим рядом, на высоком каменном крыльце, прочно огороженном металлическими поручнями, посреди незнакомого города, а мимо течет нескончаемая безумная толпа. Фриц, как заведенный, перегибается через решетку и кого-то выхватывает ручищами из человеческого месива, а я — отталкиваю этих спасенных дальше — в темный провал не то двери, не то пролома. И не успевает промелькнуть перед глазами одно искаженное болью и ужасом лицо, как на его место появляется следующее. Страшное и непохожее. Как прекратить мельтешение описанного конвейера — совершенно непонятно. Причем — страха за себя как раз нет. Только тоска, усталость, боязнь не успеть и понимание, что на каждого выловленного приходится сто затоптанных. Жуть… А над улицей, то дальше, то ближе, проносятся самолеты. И не докричаться…

(криво порванный кусок оберточного картона)

Хотела всё выкинуть, потом передумала. Сны эти непонятные — натурально задолбали. Проснулась — как из омута вынырнула… Плюнула на гордость цивилизованного человека и выстучала Инку. Изложила кратко, простыми словами. Слава богу, просить не пришлось — мелкая сама догадалась, что мне нужна консультация по сверхъестественным явлениям. Хорошо, что у нас там день. Хорошо, что если надо, Инка легкая на подъем. Хорошо, что бабка у неё «продвинутая» и ей не надо объяснять, что такое самолеты и городская толпа. Не первый год с нами бок о бок живет. Даже не десятый… Кстати, по случаю выяснила, что я у неё не первая консультируюсь. Это удачно… А то стыдно.

Сказать по чести, у бывшей аномалии издавна разный народ трется. Но, с большой осторожностью. Место уж больно своебразное. Да что там говорить — знаменитое среди туземцев место. Там где творится всякое, люди не живут. Точнее, не жили, пока мы не появились. Может, оно как-то влияет? Мозг — материя тонкая, наводки и поля действуют. Кто рядом рос, мог и «подвергнуться». Это я, русскими словами, бабкины мысли излагаю. На что старая намекает? Хочет сказать, что я мутант?

Впрочем, одну толковую зацепку старушка дала. Мне бы такое и в голову не пришло… Привыкла, что кроме как у нас, в этом мире авиации нет. Шаманка же сразу поставила вопрос ребром — «А она уверена, что самолеты в небе — ваши?» Вот это озадачила! Да откуда я знаю? Грибов сушеных пожевать и самой у духов предков спросить? А духи в опознавательных знаках самолетов разбираются? С другой стороны, про «родовую память» я что-то такое читала. Бывало, на Земле-1, когда внукам снились дела далеких прадедов… Иду доспать… Может повезет, ещё что-нибудь дельное увижу.

(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)

Комитету по науке Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Наташа.

Тов. Ахинееву, Матусевичу, Сергиенко, Радеку.

От ИО Канцлера Священной Римской Империи

Сазоновой Натальи Алексеевны

(временная резиденция — креп. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

Люди!

Только не смейтесь. Несколько дней снится примерно вот такая штуковина. Нарисовала по памяти.

Копия — фототелеграфом.

(стандартный лист от бортового авиационного радиотелетайпа)

крепость Розенберг, г. Кронах, 50.14'28'' север. широты 11.19'41'' вост. долготы
Дежурный секретарь Комитета по науке ВС АССР И. О. Матусевич

ИО канцлера Sacrum Imperium Romanum (Священной Римской империи)

Сазоновой Наталье Алексеевне (позывной зам. координатора — N)

Комитет по науке ВС АССР

АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы

Уважаемая Наталья Алексеевна!

Летательный аппарат, изображенный на Вашем рисунке, с высокой вероятностью идентефицируется как Sturzkampfflugzeug (пикирующий бомбардировщик) Ju-87, начала 40-х годов ХХ века, с Земли-1. Немецкое название — «Штука», русское — «Лаптежник». Стоял на вооружении III Рейха и его союзников.

P. S.

Архивные данные позволяют предполагать, что черно-белые эмблемы, на крыльях и фюзеляже — это кресты. Характерные признаки Ju-87 — неубирающееся шасси, способность к пикированию и громкий звук сирены, позволяющий летчику, на слух (не смотря на приборы), во время пикирования оценивать скорость самолета по высоте звукового тона.

(на обороте)

Оказывается, так тоже бывает. На вой из поднебесья я, признаю, во сне внимания не обратила. Мама не помнит ничего «такого». Папу не спросишь. Вероятно, у меня в роду был кто-то, лично наблюдавший налет немецкой авиации на мирный город. И панику в нем… Уже не узнать, то ли он кого-то спасал, а может — его спасали. Обидно. Зато, теперь имеется установленный факт, что информация наследуется через гены. Факт… Профессор Сергиенко трижды выходил на связь. Настырно интересовался подробностями. Понятно — он спец по связям между мирами и временами. Только, ну его на фиг… Ещё опыты придумает ставить. Хватит с меня иезуитов.

(светло-алый лист рисовой бумаги, с золотой каймой и увенчанной короной монограммой «N» сверху)

Для печати протокола экстренного заседания «большой тройки» я выбрала самый «р-революционный» бланк. Трое, это мы с Фрицем и Барон. Остальные в разъездах. Настроение — никакое. Кажется, мы доигрались… Хотели ограничить кровопролитие в Восточной Европе, а спровоцировали там невиданную доселе резню. Никто подобного размаха не ожидал… Ни мы, ни иезуиты, ни сами поляки с украинцами. Впрочем, говорить о 2–3 основных сторонах конфликта теперь излишне. Их там — не знаю сколько. Кто же знал, что Речь Посполитую спасала от полного краха только внешняя угроза? Точнее, сезонная напасть татарских набегов? Стоило её твердой рукой устранить (план «Карантин» сработал, как по нотам, что уже не особенно радует), как внутренняя свара не то что полыхнула — буквально взорвалась. Все предварительные расчеты полетели в мусорную корзину… и настал бардак.

«В жизни — всё не так, как на самом деле!» Фразочка по ходу разговора выскочила сама собой и вызвала только угрюмое сочувствие. Ещё пару месяцев назад, да что там — неделю назад, можно было надеяться, что сквозь сиюминутные расклады проглядывает некая система. То ли борьба холопов за экономическое освобождение. То ли стремление казаков получить политические права. То ли грызня православной церкви с католической. Оказалось — это обман зрения, морок… Ну, страшно хотелось увидеть могучее общественное движение, поддающеся анализу, а то и, чем черт не шутит — управлению. Ха! В смысле — тьфу… Согласно достоверным данным агентурной разведки — ничего подобного.

Нет (и никогда не было в реальности) «великого борца за свободу украинского народа Богдана Хмельницкого». Был и есть страдающий «синдромом президента Кравчука» пожилой многоженец, который, не пережив карьерного краха, решил за еврейские деньги, в условиях специально развязанной смуты, выкроить из южной Польши, лично для себя, марионеточное государство, под протекторатом Османской Империи. Вот вам вся правда до копейки. Козла даже мочить теперь бесполезно. Поздно! Каша заварилась и вовсю кипит. Народ рвет друг другу глотки, не зная, что страдает напрасно. Государственный переворот в Стамбуле внезапно сделал авантюру продавшегося туркам Хмельницкого невозможной. А наша воздушная блокада Крымского ханства устранила единственного сильного участника конфликта, против которого могли бы объединиться более слабые. Политика, блин!

Сознаюсь, про «Большую тройку» — написала для пущей красоты слога. Времена, когда «Генеральный секретарь» звучало гордо, ещё не настали. А моя задача, пока что — 100 % секретарская. Отразить, в словесной форме, акт паталогоанатомической экспертизы Речи Посполитой сравнительно просто: «Поциент скорее жив, чем мертв». Вся проблема в том, что сущность этой жизни откровенно противоестественная. Сплошное Homo homini lupus est (Человек человеку — волк). Ой… Раз приходится иметь дело с иезуитами — без латыни никуда. Язык медиков, юристов и философов позволяет обсуждать самые щекотливые темы без мата и блатной фени. Удивительное свойство. Надо бы данный приемчик перенять. Ругаться-то тянет неудержимо. Сами посудите.

Шляхетская демократия (пресловутые «вольности») породила в Польше общество, где каждая отдельная группа населения готова на любую гадость по отношению ко всем остальным. Шляхта считает народом лишь саму себя и ничьих иных интересов — в упор не видит. За этот милый обычай их сейчас и режут, как скотину… Казаки думают, что «настоящая шляхта» — только они и дай им волю, прекрасно бы справились с ролью угнетателей без всяких поляков. Да вот беда, совершить подвиг без холопов — кишка тонка. А холопы — дружно мечтают о переходе в сословие казаков (что «де факто» происходит повсеместно) и о полном своеволии. Благо, пример для подражания — перед глазами. Ни шляхта, ни казаки такой «перспективе демократии» не рады. Быдло, по их разумению, должно, как прежде оставаться быдлом. Под католическими королями им не светит, а под турками — вполне.

Громадная, по европейским меркам, еврейская диаспора тоже придерживается мнения, что Высокая Порта обеспечит «избранному народу» много лучшие условия, чем любой христианский режим. Украинская православная церковь (!) с жидами полностью солидарна. Удивляться нечему, центр канонической субординации у них в Стамбуле. На территории основного противника. XVII век, ага…

Митрополит киевский Сильвестр и другие иерархи украинской греко-православной церкви, к мысли о поиске какой-либо поддержки у московского царя относятся холодно. Они без всякого «послезнания» чувствуют, чем это чревато. Царский протекторат над всей Украиной наверняка приведет к протекторату московского патриарха над украинской церковью. До сих пор же митрополит киевский подчинен патриарху константинопольскому, то есть, практически, независим. А патриарх константинопольский не может вмешиваться в дела митрополита киевского из-за крайне стесненного и ненадежного положения греческой церкви в Оттоманской империи. Его контора была слишком бедна… У греческих священников и монахов давно вошло в обычай шастать побираться в Киев и Москву. Стать в один ряд с такими же православными вассалами Турции, как Трансильвания, Молдавия и Валахия, украинскому духовенству представляется очень соблазнительным.

Свой интерес в событиях имеют крымские татары, влиятельные польские магнаты, банкиры, сектанты, шведы, московиты и прочие… Хмельницкий, с горстью сторонников, скорее выполняет функцию зачинщика смуты (отведенную ему первоначально), чем играет собственную роль. Подозреваю, что в истории Земли-1, он примерно такой же ставленник иезуитов, как Фриц — в её текущем варианте. И точно знаю, почему его ждет облом. Fac fideli sis fidelis. (Будь верен тому, кто верен). А у гражданина Богдана Михайловича, уже к зиме, начнется «головокружение от успехов». И тогда, в январе 1649 года, на переговорах в Киеве, взорвется бомба.

«— Правда в том, — заявит „новый“ Хмельницкий обескураженным польским послам, — что я, маленький, незаметный человек. Но, Бог выбрал меня и отныне я — самодержец руський. Я освобожу из польской неволи весь руський народ, если я воевал раньше за себя, то отныне я воюю за нашу веру православную… Польша згинет, а Русь будет процветать… Я хозяин и воевода Киева, это дал мне Бог… с помощью моей сабли…»

Для понятности надо добавить, что сами-то поляки привезут Хмельницкому королевское признание его гетманом, то есть свидетельство достижения высшей ступени карьерного роста, к которому он так стремился. А гордец решит, что уже может стать «Владычицей Морскою». Московский царь тоже оценит появление «нового русского самодержца»… По своему… Кровь польется рекой. Католический «религиозный компонент» на Левобережной Украине просто перестанет существовать…

Что тут можно сделать? Не так… Что должно сделать? А вот, например, что:

(пергаментная копия официального бланка Рейхсканцелярии Фридриха IV)

крепость Розенберг, г. Кронах, 50.14'28'' север. широты 11.19'41'' вост. Долготы
F4 (составила N)

ИО начальника Sacrum Imperium Romanum (Священной Римской империи)

Фридрих Оттон IV (позывной координатора — F4)

Приказываю.

1. Признать за сторонами конфликта в Польше «Jus talionis» (право на равное возмездие, «око за око»).

2. Насилие в отношении детей и женщин — пресекать оружием. В военные действия — не вмешиваться.

3. In hostem omnia licita (по отношению к врагу — все дозволено).

4. Benefacta male locata malefacta arbitror (благодеяния, оказанные недостойным, считать злодеяниями).

(Приписка на оборотной стороне бланка)

P. S. Ссылка на положения античного обычного права, самым неожиданным образом, примирила нас с умеренным (правильнее сказать, самым многочисленным и небогатым) крылом польской шляхты. Латинскую юрисдикцию тут уважают. Оказывается, она считается чем-то вроде образца «общечеловеческих ценностей». Понятия «войска ООН», для Нового Времени — анахронизм. А вот армия Sacrum Imperium Romanum — звучит.

P. P. S. На последнем пункте Фриц настоял особенно жестко. Es ist notig (так надо)! Что-то будет…

(обрывок ленты от стандарного авиационного радиотелетайпа)

А на меня сегодня покушение было… За что? Было б за что — вообще бы убили, наверное… Я уже писала про закидоны польской шляхты? Вот, подтверждаю. Только благодаря им живая осталась. Нет бы, честно с саблей наброситься… Так он сначала из склянки на меня святой водой плеснул. Хорошая такая баночка, граммов на четыреста. Если бы догадался просто ею по голове стукнуть — тогда ой! Жаль, стекло мутноватое. Ни под карандашницу не годится, ни в качестве вазы для цветов. Наверное, кактус посажу. А так, без дураков — трофей, «взятый в бою». Аж приятно вспомнить… Похоже, я возбуждаю в людях сильные чувства. Кстати, страшно не было…

Товарищ Ахинеев прав. В условиях пышных феодальных политесов мы здесь натурально разлагаемся. Надо почаще напоминать о жесткой прозе жизни. И навыки самозащиты оттачивать… Я ведь и не разобрала сразу, с какого перепуга вполне адекватный молодой человек, мне холодной водой в лицо плещет? И вообще, при чем тут Матка Бозка? Как он про неё орал, по ходу «водной процедуры». А потом — ждал, непонятно чего. Видно, крепко ему попы голову задурили. Не иначе, искренне надеялся увидеть, как я огнем вспыхну или под землю провалюсь… А вот фиг он угадал! Пришлось почти новый плащик испортить… Пять раз, через карман пальнула. Два раза попала, насмерть так и не убила. Наган — хороший пистолет, жалко длинный. Запутался… Короче, все живы, только панцирь поциента погнуло пулями. А потом его окончательно испортили ножницами по металлу…

Саблю забирать не стала. Хоть он её из ножен рвал, но вытащить не успел. Так что, некорректно претендовать. Доспех, по ходу скоростной разделки, превратился в форменный утиль. Теперь годен разве что для анализа… Не в музей же его отдавать? Теоретически-то можно. А практически — боязно. Лет через триста, какие-нибудь «американские историки» обязательно напишут, что я лично, на ещё живом человеке, когтями его разорвала и склевала печень… Кстати! Надо бы, по дороге в донжон, завернуть в госпиталь. Навестить. А то — неудобно. И непрактично. Целый ясновельможный пан Александр Концепольский давно очухался, а я, ихнюю мову, тупо по разговорнику зубрю. Такой случай, накоротке попрактиковаться с живым носителей языка — упускать грех.

(светло-алый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Б-р-р… Пообщалась. Больше не хочу! Зато, начала понимать товарища Хмельницкого. Это же тот самый Концепольский, из-за которого погибает Польша. Чигиринский староста, зам которого, Данила Чаплинский, разгромил хутор сотника Богдана, украл у его гражданскую жену и силой с нею обвенчался весной прошлого года. Тесен мир! Мальчику-мажору достаточно было ударить палец о палец, что бы пресечь произвол… А он, до сих пор, ничего не понял! Ищет виноватых, за тридевять земель. Обиделся и удивился, когда выяснилось, что «закон талиона» — это палка о двух концах. Примчался жаловаться… И кому? Десять лет назад германский имератор Фердинанд ІІІ Габсбург пожаловал 17-ти летнему щенку титул князя Священной Римской империи. Вот к нему бы и бежал… Адресом ошибся? Скорее, вообразил, что мы с Фрицем — такие же «блатные детки». А значит, сразу проникнемся сочувствием, «своего» поддержим. Ха-ха… Небось, теперь искренне считает, что это я тут общество с панталыку сбиваю. Ведьма же… А нечисти — людей не жалко. Для неё, что шляхтич, что холоп — живое мясо. Кстати, иезуиты тут как тут… Вот кто самые настоящие стервятники! Почуяли добычу…

(продолжение, с поста звукового контроля)

Гордо удалиться — характера хватило. Ждать, когда выяснят причину инцидента со святой водой — мочи нет. Хочется узнать, из-за чего загорелся сыр-бор? Нормально же встреча начиналась. Вся надежда на святых отцов и микрофон в изголовье. Заодно проверю, насколько хорош мой польский…

Mel in ore, verba lactis, fel in corde, fraus in factis (Мед на языке, молоко на словах, желчь в сердце, обман на деле). Старинная эпиграмма на иезуитов не врет. Пока добиралась, пока устраивалась возле магнитофона — попы между собой решили, что Концепольскому слишком хорошо живется на казенных харчах… И что надо бы его припугнуть. Ну, так пошлите кого-нибудь! Хоть для виду… Или позвоните. Телефон рядом… Нет! Моринелли, с самым серьезным видом (как мне после рассказывали очевидцы) бросил в пустоту, — Sprechen Sie bitte deutlicher, Natalie hore schlecht (говорите, пожалуйста, громче, Наталье плохо слышно). И охота им меня воспитывать? Сама знаю, что подслушивать нехорошо… А если надо? Да ещё и перед больным пантомиму устроил… Руками развел, глаза к потолку закатил. Типа, ничего не поделаешь — Drude! Придется возвращаться… Mundus vult decipi, ergo decipiatur (Если мир желает быть обманутым, пусть же его обманывают). И нехай пан трепещет…

(продолжение, из палаты госпиталя)

В каждой гадости есть своя положительная сторона. Но, если умело сложить две гадости в одну — может выйти, что хорошее почти везде окажется снаружи. В данном случае так и вышло. Иезуиты — краснобаи, не из последних… видеть их больше не могу. Александр Конецпольский — крайне интересный мужчина, но только пока держит рот закрытым… В комбинации — минус на минус дали плюс. Вышло почти терпимо. Уселась так, что монахов хорошо слышно, больного хорошо видно, а чуть в стороне и в разговоре вроде бы не участвую… Ощущения странные. Знаменитой польской галантности мне не перепало, но и оппонент попритих. Разговор, в основном, идет на немецком и латыни. Так что, мой убогий польский язык без надобности. Опять же, чудно видеть рядом с собой настоящего, лютого врага, которого почему-то нельзя убить. Дипломатия, мать её! Простреленный плащик я заменила, и облегчила. Подкладку, в которой запутался ствол, долой… Стало удобнее. Тихо стучу телеграфным ключом, просто засунув руку в карман. Со стороны — всё пристойно. Если понадобится полная запись — магнитофон продолжает работать. Зачем я понадобилась иезуитам — пока трудно понять. Скорее всего, для придания диалогу атмосферности. Проще говоря — для сбивания пана с мыслей…

Фриц, кстати, заходил… Увидел меня, сделал каменную морду, обменялся с раненым несколькими фразами и величественно удалился. Интересно было их между собой сравнить. Согласно местной табели о рангах — оба принадлежат к высшей аристократии Европы. Сейчас… Пусть с разной биографией. Оба, совершенно определенно — аборигены эпохи. Сразу видно! Это я — чужая. Выглядят ровесниками, хотя Конецпольский почти на десять лет старше… Фрица, в своё время, буквально поймали на помойке, а шляхтич жил в холе и неге. Теперь Фриц — серый и здоровенный, похожий на горного тролля, а поляк — сытый и румяный, как молочный поросенок. Даже получив две пули и изрядно потеряв крови — сохраняет цветущий вид… А может, мне только кажется? Жалко, что фотоаппарата нет… Так или иначе — причина инцидента разъяснилась. Оказывается — я сглазила Польшу.

Другого объяснения для недавней серии военных катастроф, великий хорунжий коронный отыскать не удосужился. На себя бы посмотрел, наглая харя! Скоро месяц про вас оперативные сводки читаю. Польское шляхетство образца 1648 года не отличается воинственностью. Много десятилетий оно проводило в своих имениях спокойную и веселую жизнь. В войске, выставленном против Хмельницкого, большая часть только в первый раз выходила на войну. Привычка считать холопов скотами побуждала поляков смотреть на войну легкомысленно. «Против такой сволочи, — говорили паны, — не стоит тратить пуль. Мы их плетьми разгоним по полю!» Другие самонадеянно произносили молитву — «Боже, не помогай ни нам, ни им, а только смотри, как мы разделаемся с поганым быдлом!» Да и сам Шура Конецпольский — типичный каратель, в жизни не воевал с равным противником… Как сказал бы папа — «Нептун соседней канализации, гроза детей и инвалидов». А против этих «веселых курортников» — профессиональные головорезы-казаки и мужики с топорами. Пусть радуются, что дешево отделались.

Как же шляхта столько лет удержалась на крышке кипящего котла? Очень верный вопрос! Вот здесь и кроется разгадка. На самом деле воду (как и общество) довольно легко сильно перегреть (и переохладить), но всё может долго оставаться внешне стабильным, если нет «катализаторов» фазового перехода. Горсть казаков Хмельницкого, закаленных огнем Тридцатилетней войны, сыграли детонирующую роль. Тут оно и рвануло…

Осталось узнать — что стало «последней каплей» для данного персонажа? Чисто из соображений техники безопасности. Или мне теперь, на всякий случай, от любого встречного поляка шарахаться? Вообще странно. Спутники буйного пана враждебности не проявили. В самой Польше, если верить донесениям, моя личность довольно популярна. Как сказал бы товарищ Ахинеев, «создан положительный имидж». И вот тебе раз. Та-ак! Работа ключом Моринелли пока не дается, зато он научился сносно отбивать морзянку пальцами по твердой поверхности. Сразу всей пятерней, будто на органе… Стучит и на меня косится. Ну-ка, ну-ка…«…у-чись раз-би-рать-ся в лю-дях…» Понимай — «делай выводы сама». Подмигнул, нехороший человек. Значит — не скажет… Или устроит нудный нравоучительный диспут, на латыни… Тьфу! Придется размышлять самостоятельно.

Начнем с возмутителя спокойствия… Ишь, раскинулся на подушках. «Умирающий лебедь» А ведь раны из легких. Везунчик… Что я о нем знаю? В базе данных — информация скудная… Наследник одного из самых богатых польских магнатов. Родовитостью не уступает иным королевским династиям. Что это нам дает? Хм… Например, объясняет, почему старый знакомый Плещеев, угодив в откровенно оскорбительную ситуацию на Эзеле — сдержался, а этот — вспылил на пустом месте. Усы отрастил, а службы не нюхал. С малых лет, всегда, был большим начальником. Что накладывает отпечаток… Как там про него написано? «В октябре 1655 года во время польско-шведской войны (1655–1660 гг.) великий хорунжий коронный Александр Конецпольский во главе 5-ти тысячного польского войска, по личному капризу, ушел на службу к шведскому королю Карлу Х Густаву и участвовал в военных действиях против своих соотечественников. В феврале 1656 года Александр Конецпольский, с польским войском, так же легко изменил шведскому королю и перешел обратно на сторону польского короля Яна Казимира Вазы…» Не понравились ему шведские строгости. Сбежал в родной бардак… За что ему, между прочим, совершенно ничего не было, даже пальцем не погрозили…

А ведь это зацепка! Как он заявил — «я сглазила Польшу»? Откуда ему знать, что именно я? С кем он, до меня, общался? Ну, с восставшим простонародьем… Со «спецкомандой» увечных ветеранов, из католического монастыря, возле которого садилась амфибия Ш-2. С её пилотом и с аэродромным персоналом, по прибытии. И он всё терпеливо перенес… А во мне — заметил странность. Чужеродность, достаточную для неспровоцированного нападения. Уже интересно! Кажется, я знаю… Все местные, кто видел этого расфуфыренного петуха в первый раз, от аэродромного техника, до (признаем честно) самого Фрица (!), с трудом удерживались от поклона. Уж больно роскошно пан нарядился, уж больно уверенно держался. И? Он же — аристократ! Такие вещи (кто и как низко ему поклонился, кто — нет, а кто хотел поклониться да передумал) — сечет «на автомате»… Придирчиво сортирует людей на «знатных», «простых» и «поротых». Фриц, например, «поротый»… На золотое шитье, сафьяновые сапоги, бархат и дорогую шапку с перьями у него реакция вполне «пролетарская» — как на классового врага. Хотя, последнее время натренировался плебейскую биографию скрывать. Император, чо…

Ребята и местные, к нашим вольным порядочкам притерпелись, но, завидев знатного барина — до сих пор привычно дергаются. Бывшие ландскнехты кланяться, по физической немощи, не могут, но тоже наверняка «реагировали». Пускай персон с титулами там хватает, «немецкий дворянин» середины XVII века — синоним слова «голь перекатная». Война быстро всех равняет… Бунтующие холопы, полагаю, при виде шляхетской роскоши — тупо впадали в ярость. Получается, что из всей разношерствной тусовки, только я отреагировала на пана равнодушно, словно на чучело в музее… Не выказала ни уважения, ни интереса, ни отвращения. Похоже? А фиг там! Не ври себе, Натали (как сказала бы мама) — тебя тоже, по своему, зацепило! Пять раз стреляла — три раза промахнулась, два раза легко ранила. И это я! В яркую, как тропический попугай мишень… Тут дело не в отсутствии тренировок. Рефлексы в порядке. Похоже, сработал психологический запрет, на уровне подсознания…

А что увидело подсознание? Да доминирующую особь! Самца высокого ранга… Красавца мужчину, блин… Вот оказывается, как он действует, знаменитый «самочий инстинкт»… Пускай на шею не бросилась, но и грохнуть насмерть — рука не поднялась. А пан привык к женскому обожанию, да-с… Для него моя сдержанность — похуже прямого оскорбления. Мало, что странно одетая девка окружающий народ «испортила», так ещё и сама смотрела, словно бы на пустое место… Нечисть, однозначно!

Елки-палки… То-то иезуиты вокруг кровати суетятся, как доктора-психотерапевты. Шляхтич переживает! Заодно становится понятно, отчего Фриц, навестив поциента, не свернул ему башку. По-мужски догадался о настоящей причине и решил — пусть мучается. Статусный голод страшнее физического. Гуманнее было бы пана добить…

(серебристо-серый лист рисовой бумаги, с серпом и молотом под короной и монограммой «N» сверху)

Бл…! В смысле, блин… Нет, всё-таки — б… Короче, кто русские, меня поняли, а остальным совет — ищите в словарях. Ищущий, да обрящет… Цензурных слов — нет. Про будущее Речи Посполитой Барон, как обычно, прав. Сегодня делегация ляхов залегла в госпитале полным составом. На всякий случай — все в палатах-одиночках. Трех заезжих панов хватило, чтобы за неполные сутки превратить Розенберг в квадратный цирк… Если это «лучшие люди Польши», её «последняя надежда» и те де, то каковы же там «худшие»?

Пока Конецпольский отсыпался после успокоительного, а я — просто после вчерашнего (выходной, кайф!), два оставшихся на воле придурка насмерть передрались в «стартовой столовой». Прямо с утра… Говорят, рубились на саблях, в обеденном зале, как римские гладиаторы… Говорят, что всё представление сняли на кинопленку (материал проявляется)… Точно известно, что наши их не задирали (слава богу, которого нет). Там вообще было практически пусто. Только паны, бесплатная еда для работающей смены, ну и дежурный повар. Бред!

(продолжение, через два часа)

Не знаю — то ли плакать, то ли смеяться… Фрицу доложили сразу… Но, его в городе нет и разруливать — опять мне. Тоже, деятель, вместо ответа на вопрос, — «Что они между собой не поделили?» — начал хрюкать в микрофон. Весело ему… И вдвойне весело — что я не понимаю. Все местные сразу догадались, даже заранее кинокамеру установили (ждали, что так и будет), а до меня — доходит, как до жирафа. Наконец снизошел — leer Teller (пустые тарелки). Warum (почему)? На том конце радиоканала начали ржать в голос… И что делать?

(продолжение через час)

Смотрела «свежую хронику»… Черно-белое немое кино. Чарли Чаплин нервно курит в углу. Не хватает, разве что, аккомпонимента на расстроенном рояле… Шляхтичи, перепрыгивая через столы и сшибая стулья, томительно долго наскакивают друг на друга, явно желая смерти противнику… Наконец, сразу с трех сторон, в забияк лупят струи из автоматической пожарной системы. Всё исчезает в хлопьях пены. Хеппи-энд… Паны живы. Здание цело. Даже еда в закрытых термосах не испортилась. Однако, подтянувшемуся на шум личному составу пришлось завтракать под открытым небом. Отмывать помещение и сушить мебель — дело долгое. Что случилось? Элементарно! В силу полного отсутствия прислуги, раскладку продуктов на порции производят сами посетители, по методу «шведского стола» с Земли-1 (здесь его обозвали «иезуитским»). Быстро, удобно, экономно, так как каждый берет — чего захочет и ровно сколько — сколько ему надо… На этом этапе у гостей проблем не возникло. А потом встал вопрос — кому убирать посуду? И паны жарко заспорили… Результат — на кинопленке. Для ведения переговоров, ни тот, ни другой не годятся. Скорее уж Конецпольский оклемается…

P. S.

Хоть убейте, но умом понять мотивов утреннего кровопролития — не могу. Они там что, все бешеные? Ну, если это для них так принципиально — могли бы попытаться повернуться и уйти, бросив посуду на столе. Или монетку бы подбросили…

(обрывок ленты от стандарного авиационного радиотелетайпа)

Вообще-то, разбирать ЧП, случившееся во время полетов, это не моё дело. Есть оперативный дежурный и прямые участники. В конце концов, имеется оперативное видео ссоры. Ха! Как бы не так. Раз уж замешаны «иностранные делегаты» — ваш выход, Konigin Natalie! Опрашивайте свидетелей, ищите причины, принимайте меры… Блин! О tempora! О mores! (о времена! о нравы!). В смысле — мать, мать, мать!

В старших классах нам читали спецкурс литературы «Мир, глазами холуев и угнетателей». Разбирали пописушки всяких там Гомеров, Ариосто, Дюма, Вальтера Скотта и прочих представителей правящей элиты. Добивались понимания, отчего тот-то поступил или сказал так-то, а не иначе? Что бы произошло, если бы он вякнул вот это? Или — вот так? Как игра ума — вполне. Как практическое руководство — так себе. «Суха теория, мой друг, а древо жизни…» и так далее. Помню, мы удивлялись — отчего, вместо печатных текстов, нам не демонстрируют отрывки из художественных фильмов или театральных постановок? Так же проще и гораздо нагляднее!

Теперь вижу — всё верно! Тексты, написанные паразитами для развлечения паразитов, по крайней мере, достоверно отражают мысли автора и отчасти — реальность. А кино — оторванная от жизни фантазия. Вредная выдумка, обманывающая память, внушающая ложные навыки. На самом деле — всё другое! Вы когда-нибудь видели походку настоящего кавалериста? Как он загребает землю кривыми ногами? Ну, не может уроженец Земли-1, из пропахшего бензином мегаполиса, так ходить… Негде ему научиться! А манеры? Как ни надувай щеки, но взгляд и осанку потомственного магната, повелителя жизни и смерти десятков тысяч людей, малобюджетный актер не осилит (высокооплачиваемый — тоже). Живого-то примера взять негде! А «из головы» — не придумать. Очень специфическое зрелище. Не зря все аристократы собственных детей, чуть ли не с пеленок, дрессируют «демонстрировать породу». Публичные политики, в «демократических» странах (судя по хронике с Земли-1), ведут себя абсолютно иначе, чем с детства привычные повелевать прислугой тираны. Честно! На себе почувствовала… Чужая харизма давит на подсознание по-черному. Сбивает рефлексы. И никакие роскошные наряды этой харизмы не заменяют. Их ведь ещё правильно носить надо! Чтобы оружие в ногах не путалось… А ещё — уметь определять, с первого взгляда, статус окружающих. По привычке держаться… по глазам… по тону голоса… Любая ошибка в таких делах — смерть! Словами впечатление не передать, такое надо видеть.

Фактически (это не шутка), все наши звуко и кино-фото записи — драгоценный дидактический материал. На его основе можно строить полноценный учебный процесс. Следующим выпускникам будет легче. Не нам… Нам уже никогда. Топчем тропу по целине… Слегка радует, что и для оппонентов мы представляем аналогичную загадку. Одежда (что гражданка, что униформа) — «не читается»… Намерения, образ жизни и стереотипы поведения — чужды до отвращения… Вот так и познаем друг друга, по аналогии. Путаясь и ошибаясь… Хоть, в свою очередь, снимай, для местных, серию учебных кинофильмов — «Обычаи и нравы выходцев из будущего» (кстати, интересная мысль).

Короче. Если Шура Конецпольский привык всюду себя вести, как «равный великим», то двое спутников ясновельможного пана чувствовали себя потерянными… Гонор гонором, но фактически они попали, как кур в ощип. Представьте сами. Прислуга в самолетик не влезла. Ладно, «поход». Но нанять прислугу на месте — негде. Обычные маркеры социального положения (одежда, оружие, надменный вид) на окружающих здесь не действуют… Вообще. Статус работников (дежурной смены) по внешнему виду не определить (кто не знает, это для представителя «статусного общества» — ужас!)… Вокруг царит зловещий Ordnung… Почему-то колючая проволока на изоляторах, черно-белые столбы ограждения взлетной полосы и черепа на их вершинах (а как иначе объяснить неграмотным любопытным «не влезай, убьет»?), впечатлили шляхтичей до глубины души. А! Догадалась… Им же наверняка сказали, что это останки «нарушителей режима» (кстати, правильно сказали, честно). Но, поняли-то они эти слова по-своему! Монастырь-тирания! Все заняты… никто никем не командует… у каждого личное оружие… И ни одного холопа, в зоне прямой видимости! А ведь пан без холуя — «не пан, а так, підпанок»… Как жить? Только слепо копировать поведение окружающих и «не отсвечивать». Смерть-то дышит в затылок…

Задним числом, могу догадаться, что какие-то мелкие конфликты между «нашими» и гостями таки успели произойти. Но, кто мог ожидать от недавних беспризорников настолько грамотно приготовленной «пассивной провокации»? Не зря ведь в обеденном зале заранее кинокамеру установили. Всё просчитали! И то, что паны захотят позавтракать в одиночестве… И то, что перед ними встанет проблема «грязных мисок». И то, что разрешить её по людски они не сумеют — наверняка передерутся. Статусное воспитание обязывает! Жестоко, да… Провидцы… Как там, по латыни? Sapienti sat (умному достаточно). Теперь, мы имеем двух порубанных саблями гордецов и учебный кинофильм, наглядно иллюстрирующий поведение высокопримативных самцов… А ещё — лекцию по радио от товарища Ахинеева, о нравах страдающих «ранговым голодом» субьектов на Земле-1. Хоть в титры её вставляй…

— Казалось бы, — встал, пошел, какое кому дело, что там дальше с этими грязными мисками? Э, нет! Тут дело не в мисках, а в панах. Они ж наверняка знали, что, при попытке свалить эту работу на чужого человека — повар их пошлет. А это — унижение… Как отреагирует повар на их попытку смыться — они придумали сами. Черепа на полосатых столбах навевают… Относительно друг друга твердой уверенности у панов не было. Каждый из них считал себя хоть чуть-чуть выше другого. Вот и рискнули… — на том конце канала связи кашель, — Был бы я психологом — развернул бы на материале разных «пищевых обычаев» целое исследование… Может, уже бы и «докторскую» защитил. Думаешь, это уникальное явление? Точно такую же сцену я ещё в 1987 году наблюдал. В «стартовой столовой», до крови, подрались два лейтенанта. Именно потому, что остались там одни. Некого было припахать убрать со стола. Даже «поваренок» с термосами уехал. Ну, сложилась ситуация. В неурочный час надо людей покормить. «Летехам» оставили «расход», а те — обещали прибрать за собой. Вот они и выясняли, на кулаках, кто именно теперь должен это сделать? Думаешь, фигня? Для людей, повернутых на статусе — пустяков нет! Бросить немытые тарелки и уйти — позор. Узнают же… Будет выволочка, от кухонного начальства и от своего. Да и просто сам факт унизителен. Ну, как если в чужом доме, посередине комнаты, насрать и сбежать. Зато заставить за собой прислуживать — престижно. Вот такие они уже тогда были в СССР, «товарищи ахвицеры», — опять кашляет, — старательно готовились стать господами. Люди — во все времена одинаковые. Сущие обезьяны… Снимайте, записывайте, запоминайте. Пригодится!

Очень может быть. Хорошо бы ещё придумать, как такие казусы пресекать заранее? Не доводя до греха.

P. S.

Резюме. Интеллект и жизненный опыт по наследству не передаются. Навыка жизни в обществе, где над всем господствует Lex in manibus (кулачное право), папа с мамой мне не оставили. Тем более, что у нас дома проблема «грязной посуды» остро никогда не стояла. «Кто поел — тот и моет» Если готовили вместе или ели вместе, то и убирают вместе. У нас с Фрицем — так же. Иногда — мы моем посуду по очереди. Опыта семейных скандалов пока нет. Вот уж, о чем ни капли не жалею. Не, бывает, что ссоримся, но без фанатизма…

P. P. S.

Знаю, есть ещё «Jus vitae ас necis» (Право владеть жизнью и смертью). В античности — обычное право главы семьи распоряжаться жизнью и смертью всех её членов, в которые входили и рабы. Видимо, это та самая ячейка общества, из которой в итоге развилось классическое государство. На фиг! Коммунизм рулит!

(ядовито-желтый лист рисовой бумаги, с серпом и молотом под короной и монограммой «N» сверху)

Специально такой цвет выбрала, чтобы долго в пачке не искать. Вдруг понадобится. Мак-Гроув для нас руководство написал. «Этика агрессии». Под впечатлением от Проекта и Фрица с парнями… А посвятил — мне. Сказал, что, живя во Франции, однажды познакомился с девушкой из местной общины анархистов. Я её напоминаю…

Прислал электронный вариант. На латыни! Читать — некогда… «Введение» одолела и хитро решила, что если и дальше в том же духе, то книжка (для американца) зачетная и портить её правкой — не по-товарищески… Вот, зацените (только не кидайтесь тапками, переводила, как умела, стиль западного мышления сохранен):

Человек, как слабовооруженная стадная обезьяна, в естественных условиях, склонен к организации в группы с пирамидальной иерархией. Вершину, с боем, занимает доминирующая особь «альфа». Ниже — особи «бета», под ними — особи «гамма». В самом низу — «омеги». Это, у греков, последняя буква алфавита. Власть и привилегии в стаде распределяются согласно месту в пирамиде. Вожаки бдительно следят за поддержанием «порядка клевания» и силой подавляют посягательства на свои права «нижних», поддерживая «фон террора». Главным его инструментом служат неспровоцированные нападения доминирующих особей на окружающих, с целью утвердить своё место в иерархии и добиться от всех остальных признания этого факта. Совершенно аналогично ведут себя люди в традиционном обществе. Одни агрессивно доминируют, другие — без сопротивления подчиняются. Это называется «сильной социализацией». В то же время множество народа спокойно может жить отдельно от коллектива, не испытывая по этому поводу особого беспокойства, что называют «слабой социализацией».

Агрессия — практически полностью попадает под определение «неспровоцированное нападение», а вот нападение спровоцированное — называется уже «защитой». Человек отличается от обезьяны способностью к изготовлению оружий труда и оружия. Оружие позволяет полностью нивелировать разницу в силе, возрасте и боевом опыте между отдельными человеческими особями. Но, инстинкт доминирования этого не понимает. Возникает сбой первобытных поведенческих программ с неожиданными для сторон конфликта эффектами.

Реально тут зарыта огромная собака. Потому, что для «альфы» поводом к нападению считается слабый намек неуважения его авторитета. Даже не факт, а только потенциал человека не подчиниться влиянию «альфы». Это сродни острой ксенофобии. Если «альфа» видит человека, способного к сопротивлению — то он считает себя спровоцированным (!), а следовательно — считает себя вправе проявить к такому человеку агрессию. Силой заставить его заранее признавать превосходство «альфы».

Таким образом, получаем аксиому, что «альфе» для нападения не нужна материальная причина в виде каких-то враждебных действий будущей «жертвы» по отношению к нему. Ему, в принципе, достаточно того, что «жертва», по каким то внешним данным, манере поведения или образу жизни — выглядит «жертвой». С другой стороны, человек, привыкший относиться ко всем, «как к равным» (слабо социализированный) — не понимает, отчего на него вдруг напал другой такой же. Он ведь, со своей точки зрения (!), не делал ничего плохого нападающей на него «альфе». И это очень важно!

Тот, кто сам не провоцировал агрессию, считает чужую атаку неспровоцированной. И начинает сам активно защищаться. Причем, в силу внутреннего убеждения в своей правоте, начинает относиться к напавшему уже не как к «своему», а как к «врагу». Нет, даже не как к «врагу» — как к напавшему волку. Ну, волк же не враг — он «опасность», а опасность надо уничтожить. Не «честно сражаться» с ней, а именно уничтожить, максимально быстро и эффективно. Любыми возможными и доступными способами. Благо, что оружие это позволяет. В такой ситуации даже слабый может победить сильного (как оно и случается обычно в живой природе, например, при защите территории).

Вернемся к «альфе». Он-то не ожидает от «жертвы» защиты! Он ожидает скорее ритуального признания себя «альфой», позы подчинения, позы унижения… и согласия со своим статусом. И все, ему по идее больше ничего не надо. А вместо этого его начинают убивать. Реально. Жестоко. Насмерть. Логика тут бессильна.

Люди на земле — двух видов. Для одного вида «генерал» — это «работа». Для другого — «счастье»… Эти виды никогда не договорятся между собой. Да чего там — они даже не понимают друг друга, говоря на одном языке. Вся история общества доказывает, что вертикальные иерархии — суть эксплуататорские машины, а те, кто размазывают сопли на тему «барин хороший» или «царю не докладывают» — не могут видеть правды. Это такие же «альфы», только пока латентные. При благоприятных обстоятельствах они занимают место вожаков. Это про них говорят, что «раб лучше понимает рабовладельца, чем своего освободителя». Раб не хочет, чтобы его освободили. Он хочет сам стать рабовладельцем. Такое внутреннее чувство, не подвластное рассудку.

Активных (с детства) особей «альфа» в любом обществе — не более 5-10 %. Латентных особей «альфа», занимающих все нижние этажи иерархической пирамиды и согласных с этим порядком — 70–80 %. Если убрать верхушку, то на смену свергнутым негодяям, как запасные зубы у акулы, сразу выдвинутся новые. Бывшие «беты» и «гаммы». В то же время латентной «альфе», воспитанной вне рамок иерархии, «пирамидальный» образ жизни противен. Поэтому, «лесным дикарям» обычно чужда городская цивилизация. Можно ли сделать это состояние нормой — вопрос. Надеюсь дожить до его разрешения.

Проект «Wurf nach Sueden», доказательство тезиса, что природные «альфы» — рудимент пещерного века, аналог диких людоедов. Тех и других следует стрелять, как бешеных собак. Они — внутренний тормоз развития человечества. Пытаться договориться с этими зверями — глупо. Пробовать их использовать — опасно. Dixi!

P. S. Вот тебе и «американский ученый». Как сказал бы Ахинеев — «мизантроп-романтик». А ещё врач… Зато, теперь мне понятно его предложение лечить людей от внутривидовой агрессии боевыми вирусами и табуном. Логика тут есть. Профессиональная деформация, чо…

 

Лист сорок первый. Первые итоги

(обрывок ленты от стандарного авиационного радиотелетайпа)

Время летит стремительно. Кончается май… И уже полгода, как умер папа… Я опять дома… За окнами — холодно и слякотно, по штормовому Байкалу плавает битый лед. В Европе теплее… Дата со дня похорон не круглая. Однако, народа явилось куда больше, чем на прошлогодние поминки. Правда, пришли мужики, без жен и детей. Вроде, как на полуофициальное мероприятие. Просто почтить соседа, с которым, худо-бедно прожили рядом, почти двадцать лет. Темы путча все старательно избегали, так что посидели душевно. Обстановка — как будто ничего не произошло и папа где-то не далеко, максимум в командировке. Странные ощущения, когда после долгого перерыва вдруг опять надеваешь старые-привычные домашние тапочки… И входишь к себе в комнату. Словно бы детство вернулось. М-да…

Из аксакалов поредевшего Верховного Совета был дядя Лева… Соколов опять болеет. Профессор Радек — окончательно переселился в маленькую подсобку, рядом с бункером информационного центра и на людях практически не появляется. Такое впечатление, что именно её он теперь считает своим домом… Возраст! А из старых «настоящих военных» — не было никого. Да их-то и осталось в Ангарске, если честно…

Думаю, они на нас с Фрицем дуются. По новым правилам, которые он продавил по праву координатора проекта «Wurf nach Sueden», в Союзе больше нет деления «на военных и гражданских». Население поголовно подлежит призыву при военной угрозе или чрезвычайной ситуации. Каждый, от мала до велика, получил своё место в «боевом» штатном расписании, комплект формы и обязанности «по поддержанию порядка» в мирное время. Всё продумано. Пока человек «в гражданке» — он частное лицо. Если надел камуфляж со знаками различия — действует в интересах общества. Взял в руки оружие — готов к бою. Сирена тревоги прогудела — из каждого дома выходит солдат, заранее знающий, что ему делать и кому подчиняться, по «основному» и «запасному» вариантам. Готовый, при необходимости, воевать один… или самоорганизоваться с такими же ополченцами.

Организация получилась фантастически гибкая… Учения обнаружили, что она способна действовать, даже «потеряв» 70–80 % личного состава. На место «убитых» (по жребию), автоматически, выдвигаются очередные кандидаты и, пока работает связь — существенных сбоев в выполнении основных функий не происходит. Хотя при «разборе полетов» выявились невероятные вещи. Например, под самый занавес игрища, оказалось, что группой из 3 «основных» минометных батарей Ангарска (а там больше сотни человек и половина с высшим образованием), лихо руководил 14-ти летний пацан… А «резервная ударная группа», прорвавшая «блокаду» с тыла, почти на 90 % состояла из пенсионеров и домохозяек. Они прибыли «по тревоге» с опозданием, но зато — все на личных плавсредствах. Получилось забавно. Легкий огнестрел дома — у всех свой, а станковые пулеметы, в школьных «оружейных комнатах» — как бы «ничьи». Потому, как — здоровенные и тяжелые. Но если их на катер поставить, то вроде и ничего. В общем, торжествовала форменная махновщина (как её описывают в книжках с Земли-1). Чуток бестолково, на удивление единодушно и потрясающе эффективно. Прямо, как «Непобедимый» у Лема. Гибкая структура «под задачу». Степенный научный конгресс, если надо, через 5 минут — превращается в банду отморозков. Народ в основном доволен… Настрелялись и набегались досыта. Говорят — сами от себя такой прыти не ожидали. А знай наших!

Тут, правда, каждый видит своё. Мама — партизанов батьки Ковпака. Матусевич вспомнил «территориалов», из родной Руссии. Мой Фриц — «фолькштурм» из Германии середины ХХ века. Иезуиты (они и туда пролезли!) сравнивали действия населения Ангарска с «таборитами» Яна Жижки и швейцарскими пикинерами. А дядя Лева — гордо привел пример военной организации государства Израиль. Кстати, благодаря ему — всплыл факт, что, при всей милитаризации нашего общества в нем отсутствует важный элемент иерархической пирамиды. Нет государственных наград. Абсолютно… Прямо, как в том же Израиле, до 1970 года включительно. Трудно даже сказать, хорошо это или плохо. А ещё у нас теперь своя система присвоения воинских званий. Не в силу благорасположения начальства или выслуги лет, а «по факту». Есть опыт успешного управления коллективом из пяти человек — значит, сержант. Из десяти — старшина. Из двадцати — лейтенант. И так далее… Логично же? «Главное быть, а не казаться!» Кто может — делает. Кто не может…ну, вы уже сами понимаете. Возмущается… Мы де, девальвировали многовековое искусство делить мир на «начальников» и «подчиненных»… И что? Вы на местную Польшу гляньте. Там, где собралось больше двух панов — не коллектив, а бардак. Оно нам надо?

(светло-серый лист рисовой бумаги, с серпом и молотом под короной и монограммой «N» сверху)

Наконец-то разжилась нормальным по внешнему виду писчим материалом. Смешно… Золота и камней самоцветов сколько угодно, а качественные бланки для документов длительного хранения нам приходится заказывать аж в Корее. Высокая трудоемкость! Не выгодно… А если делать нашими «скоростными методами» — есть риск, что может выйти «не долговечно». Для архивных материалов — оно существенно. Куда не плюнь — квалифицированный труд мастера оказывается лучше, чем «технологии военного времени». Если не по цене, так по качеству… Хотя, одно другому не мешает. Жалко, что соблюсти тут оптимальный баланс — дьявольски трудно. Особенно, когда труд не выражен материально, а чисто управленческий, например.

Ахинеев, отловил меня после учений, задал несколько вопросов и выдал очередную бомбу. Из уважения к «царствующим особам» — статьей для ежедневника «В последний час». Раз это полуофициальный печатный орган Sacrum Imperium Romanum. Русского и немецкого (сетевой автоперевод последнее время работает, как полагается, сама им пользуюсь) ему показалось мало. Добавил ещё латинский текст, обогатив его просторечными выражениями. И оно перевелось! Понятно перевелось. Даже мне результат понравился. Отец Моринелли (по слухам) удивился, но всемерно одобрил начинание. Зацените:

«Попробую еще раз озвучить свою любимую крамолу. Государство, по идее — это инструмент. Машина для координации общества. Общество — живой организм, более высокая форма по сравнению с организмами-индивидами. Но! Если государство норовит сделаться живым организмом, то это беда. Такому процессу надо всемерно препятствовать. Государство-организм забьет болт на свои функции „машины“ и будет заботиться о себе за счет окружающей среды — общества и отдельных человечков. Сделается в обществе инородным телом, живым голодным паразитом, сосущим из людей кровь и жизни. Это в корне неправильно.

Машина должна возить говно с фермы на поле, а не „иметь свои интересы“. И ещё! Государство служит обществу, а не индивиду. И требовать от нее может только общество, а не отдельный придурок. Но, общество без координации — не общество, а координация обычно — в лапках государства. Где же тут выход? Отсутствие у государства признаков живого организма должно стать для нас „священной коровой“. Пирамида власти не должна быть постоянной. Она должна возникать при необходимости и рассыпаться сразу же по исчерпанию поставленной задачи. Чтоб у паразита (государства) не было ни единого органа, ни малюсенького пальчика, которым он сам о себе заботится. Эта забота общества. Оно должно само возить и смазывать эти саночки. А все проекты, предусматривающие постоянное существование и самообслуживание государственной машины — зарубать, вместе с прожектерами. Топором или ржавой лопатой. Кроме того, координация общества должна быть многократно резервирована (а не диверсифицирована, нет). По всем каналам должно идти одно и то же»

В принципе — убедительно. Живой классик, чего уж там… (хотя сам Ахинеев, от этой чести, старательно открещивается). У него вообще интересный взгляд на самоорганизацию общества. Например, он считает, что теории коммунизма тупо не существует. Идеальная формула возможна только для описания мертвого. Точно так же, как сто лет назад, на Земле-1, не существовало никакой теории социализма. А четыреста лет назад, там же, не существовало теории капитализма, кстати… Управление всегда обслуживало живое дело, подстраивалось под потребности момента… А теория — рвалась вперед. Платон напрасно теоретизировал по поводу модернизации современного ему рабовладельческого строя, мыслители Средневековья размышляли о реформе феодализма («Государь» Макиавелли — это теория абсолютизма, то есть иного, враждебного феодализму общественного уклада). Были свои непризнанные теоретики «правильного строя» при капитализме и социализме. И? Сильно тот же Макиавелли преуспел? А ведь был умнейший дядька. На Земле-1 его уже четыреста лет цитируют, как классика политической мысли. «Нет пророка в своем отечестве!» Полезно вспомнить, как преследовали при капитализме на Земле-1 социалистов, и как там же, при социализме, гоняли «диссидентов». Прикол в том, что любым уже существующим режимам новые теории обычно не нужны, они создавались по старым теориям. И просто стремятся сохранить себя. Отсюда следует один интересный вывод. Любое стабильное общественное образование формируется быстро, за жизнь одного поколения. А потом — воспроизводит себя. Пока не гибнет.

Таким образом, историческая практика показывает, что пытаться что-то реформировать изнутри — почти бесполезно. Власть всегда слушает только угодных себе лиц. Теоретики «со стороны» и «снизу» начальству не нужны. (Страшно глубокая мысль, между прочим, по себе знаю, как бесит чужое вяканье под руку, в момент занятости важным делом) Короче, Ахинеев хорошо устроился. Мыслит по принципу — «если хочешь получить результат, то предлагай новый общественный строй. Вполне возможно, тогда до него доживешь, как Карл Маркс, на Земле-1, дожил до Парижской Коммуны». Новому миру новые теории пригодятся, как наметки или «строительный материал». Ни раньше, ни позже… Забавно, но примерно такого же мнения о любом большом деле придерживаются китайцы. В Поднебесной, полное совершенство — синоним смерти. Живое — всегда не совершенно. Даже в дворце императора, по указанной причине, специально оставили недостроенным один угол. Гм… Цель — ничто. Движение — всё. Где-то я это уже слышала… Хорошенькая перспектива намечается! Прожить всю жизнь в бардаке и, если очень повезет — умереть посреди бардака. Всегда мечтала, ага…

(Примечание)

Кто б подумал, что на мысли о политике меня потянет размышлять по ходу сидения в диагностическом центре? Специально вырвала из графика несколько дней на процедуры и обследования. Томографию и тому подобное… А теперь — думаю думу… До сих пор, все «наши» — прилетали рожать в Ангарск. С точки зрения заботы о здоровье — нормально. А с точки зрения этики? Вот сижу я в приемном покое и сравниваю сияющий кафель, потолочные светильники и запах дезинфекции, с нашим собственным госпиталем… в Розенберге и городской больничкой в Кронахе… Не фонтан условия, мягко говоря… Хотя, статистика нормальная… Нет, Фриц мне слова не скажет. Где решу — там и лягу на сохранение. И ребята ничего не скажут, наверное… Но, подумают… Точнее — могут подумать… А это нехорошо. «Равные права» — не пустой звук. Надо соответствовать образу… Проблема!

(обрывок ленты от стандарного авиационного радиотелетайпа)

Кажется, у меня началась профессиональная деформация. За последние месяцы я начисто забыла, как оно бывает, если некуда деть кучу свободного времени, нельзя заняться своими делами, а надо тупо сидеть и чего-то ждать. Напомнили… Та же томография буквально душу вынула. Хоть и маленькая, но очередь. Если оператор потратил на каждого 20 минут времени — полновесный час жизни долой… Анализ крови… анализ выделений… пробы на разных паразитов (поразительно, за весь период наших приключений даже глистов не подцепила). Правда, тут моей заслуги мало. Откуда им взяться, при централизованном-то питании и лютом фрицевом «орднунге» насчет санитарии?

Средневековый образ жизни, на самом деле, не такой страшный, как может показаться поначалу. Есть в нем свои изюминки. Например, медная посуда. Мы в Ангарске, например, привыкли, что посуда должна быть из светлого металла. Алюминий, нержавейка, мельхиор… ради особых понтов — серебро. Думаете, это кайф? У нас дома (то есть, у папы с мамой) есть набор серебряных столовых приборов и стопка серебряных стаканчиков для крепких напитков. Заморишься их чистить! Тускнеют на воздухе, пакость такая, моментально. Химзавод дымит почти рядом, как ни чисти выхлоп — примесь соединений серы в воздухе — ощущается. А медяшки, раз надраил — они неделями блестят. И главное — медь, одним прикосновением, убивает любую заразу. Человеку доза яда мала, а микробам хватает с избытком. Местный народ вовсю пользуется эффектом. Не столько моет свою посуду, сколько сверху протирает. Куда ни глянь — медные котлы, медные кружки, медные кастрюли, тазы и чашки. Сильнее всего, первое время, меня напрягала медная сковородка. Дома я привыкла к чугунной. Уже на алюминиевой, картошка и яйца подгорали… В Европе, на медной сковородке, поначалу, сгорало всё… Зато медная посуда смотрится празднично. Натурально, огнем горит. Оттенками красного переливается. Среди белой кафельной плитки, медь — не смотрится. А на фоне дубовых полок и панелей — стильно. Уютно… Опять же, медные ручки на дверях. Медные петли на окнах. Фигурки, украшающие мебель. Медные люстры, решетки, пуговицы, вешалки… Медные рукомойники, медные унитазы («хай-тек», увидела — офигела). Среди всего этого багрового сверкания чувствуешь себя «хозяйкой медной горы»… Откуда свалилось богатство?

Артиллерийский парк Розенберга на три четверти состоял из бронзовых орудий. Как только наладилось с электроэнергией — трофейные пушки пустили на металлолом. В гальваническую ванну. Электролитическое рафинирование медных сплавов «доиндустриального периода» дает от 2 до 7 килограммов серебра на каждую тонну условной меди, а сверх того — до 50-300 граммов золота (тут уж как повезет). А ещё — кучу примесей, от свинца с оловом (легирующие добавки) до мышьяка (тоже в хозяйстве пригодится). Медь сразу же пустили в оборот. Частью на гильзы, а в основном — на предметы быта и кухонную утварь. Гигиена — важнее всего… Так что, наша самодельная городская больничка, по контрасту с привычным в Ангарске засильем нержавеющей стали, сверкает «древним колоритом» — медяшками, во всех углах. И ещё неизвестно, что для здоровья лучше. Тенденция, однако… Последнее время посконно-доисторический быт преследует меня на каждом шагу. Пояс носить — нельзя. Штаны — нельзя. Можно — свободное платье или сарафан с бретельками. Каблуки — тоже нельзя. Когда мне показали новый холщовый лифчик (грубый, как дерюжный мешок) — подумала, глумятся. Оказывается — нет. Так полагается, с целью подготовить грудь и особенно соски к будущему кормлению. На мой вкус — откровенный садизм. Впечатление, что чем ближе роды, тем дальше я проваливаюсь вглубь веков.

Спрашивали, как контролирую вес тела? Элементарно! Под потолком, в нашей с Фрицем спальне висит купеческий безмен. Крюк, стрелка, рычаг и кольцо для подвеса груза. Напротив — зеркало. Хватаешься одной рукой за кольцо, и второй рукой щелчками двигаешь противовес по длинному рычагу. Как только равновесие установится — поджимаешь ноги и на весу двигаешь противовес до уравновешивания. Только надо задержать дыхание и не качаться в воздухе. Тогда — получается точно. Показала фотографию… Дарья Витальевна только вздохнула глубоко. Что ей не нравится? Надо тащить по воздуху, через полконтинента, медицинские весы? И сердцебиение плода я сама умею выслушивать! Учили… Фрицу тоже давала послушать… Чего переживать? К чему заполошная суета и трепка нервов? Не маленькие, сами способны о себе позаботиться. Парни в Кронахе уже десятки родов приняли. Сбили цены на рынке повивальных услуг почти до нуля. И нормально! Местным бабкам я, конечно, себя не доверю. А так, особой необходимости рожать именно в Прибайкалье не вижу…

От скуки выстучала по рации Инку… Та порадовала, что у тунгусов подход к вопросу родов до предела рациональный. Да и роды у них, гм… своеобразные. Они же — вечно в пути. Если схватки начинаются по дороге — то обоз даже не останавливается. Женщина сама слезает со своего оленя, отходит немного в сторону от тропы, с одной или несколькими созванными на помощь подругами… и там спокойно рожает. Будь вокруг зима или лето, безразлично. В холод, снег, ветер или дождь, всегда под открытым небом. Потом ребенка заворачивают в тряпки, кладут в заранее приготовленную колыбель и привязав ее сверху к оленю, тунгусска вновь садится верхом и продолжает путь, как будто с ней ничего не случилось. Ну, разве что есть суеверие, что дорога, по которой проехала роженица — несчастлива для других людей. Роды, происходящие на стоянке, отличаются от «дорожных» мало. Женщина всё равно рожает под открытым небом. Тунгусы полагают, что это нечистое дело оскверняет юрту. Обычно, вне юрты раскладывают костер. Летом он бывает небольшим и разводится только ради обычая. Зимой же, в мороз, на огонь не скупятся. Там женщина и рожает, встав на колени или на корточки. Повивальная бабка (если найдется) охватывает сзади живот роженицы и нажимает на него до тех пор, пока не появляется ребенок. Если нет — тунгуска рожает в одиночку. Вернуться в юрту можно не раньше, чем отойдет послед. Иногда этого приходится ждать по пять дней. Пусть вокруг стоит сильнейший дубняк, обычай незыблем. Некоторые тунгусы, кто очень любит своих жен, делают им зимой маленькие хижины из ветвей, где и происходят роды. И никаких проблем! Оптимистка…Бр-р-р! Называется, подняла настроение… Спросила — зарывают ли тунгусы новорожденного в снег? Смеется… Нет, отвечает, это уже варварство! Такое только буряты делают. А они, значит, гуманисты…

(светло-серый лист рисовой бумаги, с серпом и молотом под короной и монограммой «N» сверху)

Ура! Опять лечу на Запад. И никто не учит меня жить. Никто не назначает оздоровительные процедуры. Не требует «ничего не есть первую половину дня» и не пихает внутрь всякие резиновые трубки. Благодать! Скромный сухарик с перцем и большая кружка сладкого кофе. Что ещё нужно слабой беременной женщине?

Это — смотря, какая женщина. Мне лично — очень много чего нужно. Пеленки, распашонки, подгузники… Простыни, наволочки, занавески, сетки от мух, полотенца… Тапочки и сапоги, рубахи, штаны, платья, платки, чулки, кепки… Думаете, свихнулась Наташа? Не, мне своих запасов надолго хватит… Но, тут и здоровый спятит! Все мирные дела — побоку. Началось! Великая война, «за освобождение Польши от трети территории и половины населения», наконец-то полыхнула в полную силу. А у нас в Кронахе, как выяснилось — ещё ничего не готово к приему гостей. Почти… Как всегда… Дядя Лева, на прощание, утешил — что это нормально. В Аренсбурге — тоже аврал.

Грузовой отсек за моей спиной и подвесные контейнеры самолета до отказа набиты тканями, нитками и запасными иглами. Парадокс снабжения… Готовой материи — полно. Она компактная. Нетрудно запустить автоматические ткацкие станки работать в три смены. Но, легкая промышленность Ангарска так и осталась в зачаточном состоянии. Зачем она была нужна, если в каждом доме швейная машинка и альбомы выкроек на все случаи жизни? Надо — за пару вечеров сшил и носи. Или за вечер… Или, как на Эзеле — за полчаса. Если крепить клеем… Вот только размеры не те. Никто как-то не подумал, что выражение «ребенок остался голым и босым» может иметь совершенно буквальное значение. А на Украине таких сейчас — десятки тысяч… Будет больше… Раскупоривать склады резерва бессмысленно. Это капля в море. Надо срочно налаживать собственное производство. Как будто мы тоже вступаем в эту войну… Хотя, почему как?

Вопреки жутким сводкам, вырвавшись из цепких лап родной медицины, ощущаю совершенно противоестественный подъем настроения. Снова — привычный ворох разнообразных забот. Снова я нужна… и скоро увижу Фрица. Соскучилась. Прикидываю фронт предстоящих дел. Заранее пытаюсь распределить работу и прикинуть, как закрыть первоочередные потребности проекта. Что и кому сказать, по прилету. Про что — пока не говорить…

Традиционный уклад средненемецкого городка Нового Времени вот-вот затрещит по швам. Традиция диктует, что удел добропорядочной немецкой женщины — это три «К». Kuche, Kirche, Kinder. Кухня, церковь, дети… А муж — кормит семью. Однако, казенная швейная машинка и «срочный императорский заказ» резко изменили баланс доходов. На всех дам, хоть немного умеющих строчить на машинке, пролился серебряный дождь. Срочно нужны тысячи комплектов детской одежды, тысячи одеял и чехлов для подушек и тюфяков… О! Немцы уважают честный труд. Но, мгновенное пополнение семейного бюджета из нового источника уже вызвало смятение умов. В отличие от Острова, вынужденного считаться с политикой и интересами гильдий, Фриц явно собрался промаршировать по мозолям традиционных ремесленных корпораций. Нет, он никому не отказывает в заказах. Но, цены едины. И сроки — жесткие. Виртуозов иглы и наперстка приперли к стенке… Или ковыряйся «по-старинке», завистливо прислушиваясь к стрекотанию новомодной швейной машинки за окном у соседей. Или получай такую же машинку и своими руками хорони привычный образ жизни. Похоже, что Кронах скоро обречен превратиться в швейную мастерскую Баварии. Со всеми прелестями монополии в однообразном секторе рынка. От семейных скандалов, вызванных внезапной перегрузкой женщин, до цен на повседневные продукты и товары, которые лавочники тут же попытались задрать, в соответствии с ростом платежеспособного спроса населения. Боюсь, что Фриц с разбушевавшейся рыночной стихией не справится. Край нужны железная рука и костяная нога плановой советской экономики. Только «кризиса потребительских цен» нам для полного счастья и не хватало.

(обрывок ленты от авиационного радителетайпа)

Плохо я знаю своего Фрица. (справедливости ради, он сам от себя такого не ожидал) Nihil habenti nihil deest (У кого ничего нет, тому нечего терять). Бунт в Кронахе вспыхнул, но зашипел, как подмокшая шутиха, и погас, толком не разгоревшись. Началось всё довольно прозаически. Как полагается — в баварских пивных. Вместо привычного ужина, после трудового дня, довольно многие (по прикидкам — процентов семьдесят) отцы семейств тихого немецкого городка обнаружили в родных домах странную суету и полное отсутствие еды на столе. А на грозное «Was ist das (Что это такое)?!» — получили суетливое объяснение половины, что «нынче такой день, что год кормит», прерываемое стрекотом швейной машинки. А следом робкое предложение — «сегодня перекусить с детьми в другом месте…» подкрепленное новеньким серебряным талером. 27 граммов чистого серебра — это много. Это, ещё недавно — недельный заработок довольно обеспеченного человека. Приказчика, учителя, дворецкого… Вроде бы — неплохое дело, отдохнуть с детьми. Пускай, несколько непривычное. Но! Традиция…

Не взять — значит, свалять дурака. Тем более, супруга честно зарабатывает деньги и отвлекать её глупо. Взять — показать себя ещё большим дураком, который не может заставить жену вечером накрыть стол. С другой стороны, ужин в пивной — это развлечение для богатого человека и праздник для бедняка. Грех его упустить. Талер — это очень щедро. Цены на съестное в Кронахе контролируются жестко. Инфляции нет. На собрании представителей торговых домов по поводу роста цен Фриц выразился прозрачно — «Мне кажется, что Heimat (Родину) спасут только массовые расстрелы…» А отец Моринелли с удовольствием перевел фразу полностью. Так что, можно ужинать «в заведении» хоть целую неделю. И выпить там пива — сколько пожелает душа… И угостить детей лакомствами… И позволить себе что-нибудь ещё… Когда ты такой один — это радует. Когда разом две трети мужского населения — настораживает. Если в ресторане ужинают все — он превращается в «столовку»… А вдруг, это — теперь навсегда?

Слово за слово и подогретые пивом бюргеры, мелкими группами, потянулись на площадь перед Ратушей. Стихийный митинг возник, словно из ничего. Когда в одном месте собирается много подвыпивших мужиков — жди беды. Толпа — стихия непредсказуемая. Всегда найдется горластый крикун-подстрекатель и понеслось… Хорошо ещё, что большинство народа явилось с детьми. Хоть это их сдерживало. Но, общий настрой постепенно накалялся и требовал физического действия. Если верить Густаву Ле-Бону, в воздухе явно запахло еврейским погромом. Причем тут несчастные ашкенази? Ну, например — «…а почему они сейчас ужинают дома, а мы все здесь?» Страшное это дело, неконтролируемая человеческая масса… Хуже леммингов. Если попрет, то не остановить. Если начнет искать врагов — обязательно найдет. Промедлишь — и врагом окажется всякий, вставший на пути.

Работники Ратуши, в силу огромного жизненного опыта, дружно попрятались и бросили город на волю народной стихии. Спасибо хоть, что перед бегством позвонили о назревающей буче в Розенберг… Нервные они какие-то… Надо бы, под благовидным предлогом, там ревизию устроить… Если «слуги народа» так резко делают ноги, завидев прущую к ним вооруженную толпу — это верный признак, что у них «рыло в пуху». Не?

Впрочем, толпа толпе рознь. На «Прикладной социологии» нас учили, как следует управлять «случайной агрессивной толпой». Самое главное — быстро оценить социальный состав и настроение. Голодные работяги или крестьяне — это ничего. А вот сытые обыватели, страдающие фигней от скуки — очень трудный материал. Форменные могильщики социализма, если верить товарищу Ахинееву. Дико тяжело убедительно ответить на вопрос — «Отчего это в булках изюма мало?!», так как он глупый и риторический. Не связаный с реальностью.

К счастью для всех, состояние сытости, за недолгие месяцы торжества «Нового порядка», ещё не стало слишком привычным состоянием. Опять же, не было убедительного повода для выступления. Скорее, выплеснулось на поверхность внутреннее недовольство слишком быстрым темпом перемен вокруг. Люди не любят реформ…

Короче, на момент прибытия Фрица к месту событий по тросовой переправе (самая длинная «ветка», от углового бастиона внешней крепостной стены до колокольни Ратуши, почти километр туго натянутого троса) митинг вяло разгорался, перевалив стадию «пьяные базары». Это, когда каждый лезет на трибуну излить своё наболевшее, но слушают его ещё внимательно. Зато когда начинаются невразумительные призывы «бей!» или «долой!» — работать на порядок труднее. Короче, он успел в самый раз. Настолько, что нахально пристроился в уголку стационарного эшафота (вы думали, там для них трибуну приготовили? Бр-р-р…). И даже настроил через рацию передачу на магнитофонную запись. «Глас народа», чо… Продемонстрировал «присутствие духа». Рядом — не одиночные просители, тут в пивном кураже режут на весь честной народ «правду-матку». Ну, насколько понимают, конечно.

Как он позже признался — ожидал худшего. Реальных-то косяков полно. Грамотный вражина нашел бы к чему прицепиться. А на вооруженных митингах — врать нельзя. Это старое правило. Кому не поверили — труп. Но, обошлось… Солидарной группы бузотеров или хотя бы однообразно обиженных не случилось. Каждый со своей «печалью» явился. Оперативное появление «отца народа» (смешно, он там, многим в сыновья годился, а кое-кому — и во внуки) приняли, в целом, благожелательно. Так что — Фриц стоял тихо, кивал сочувственно и «внимал народным бедам» (говорит, с трудом удерживаясь от хихиканья)… Я его понимаю! Когда записи слушала — оборжалась. А отец Моринелли выклянчил копию стенограммы, что бы послать в Рим. Собственно говоря, большой опасности не было. И смеялся Фриц не один. Митинговало всё больше старшее поколение. Молодежь и дети помладше — иронически слушали… Ибо — речь шла о них… А ещё — про ужасное падение нравов, крушение морали, забвение основ и аналогичные ужасы. Кликуши, блин… Резюме — «настали последние времена».

Самое забавное — по-существу, митингующие были правы! Не удержусь от цитаты из учебника:

«Новая общественно-экономическая формация всегда возникает как живое творчество масс, в условиях смертельной борьбы с отжившим социальным строем. По опыту СССР на Земле-1, можно констатировать, что социализм так же враждебен к комунизму, как был враждебен к социализму капитализм, а к капитализму феодализм. Тенденция сохраняется. Ведь даже рабовладение было прогрессивнее (!) родоплеменного строя. При рабовладении, военнопленных раздают по семьям или отправляют на работы, а до него — всех убивали.

На основании сказанного можно утверждать, что коммунизм, как до него капитализм или социализм, не охватит моментально весь мир. Он первоначально возникнет в одном месте, и будет постепенно „выгрызать“ жизненное пространство с ресурсами у конкурирующих общественных формаций, подвергаясь яростным нападкам извне и сам щедро раздавая удары врагам. Более мелкие детали такого коммунизма прояснятся только в процессе его построения…»

Что и наблюдаем… Где проходит фронт идеологической борьбы? В головах людей. Если хотите иметь сторонников, то будьте готовы получить противников. А уж они найдут к чему придраться… Особенно когда многие горожане ощутили, что лично стали жертвами принципа — «Вы ещё проживете сами по себе, а вот ваши дети — уже наши».

Своеобразный оказался у координатора проекта «Wurf nach Sueden» взгляд на образование. Вот вы честно сознайтесь — что первое приходит в голову, если возникает задача мгновенно поднять культурный уровень в окрестностях нового анклава? Радио — это паллиатив… Избы читальни окрывать? Так народ почти поголовно неграмотный. Самое простое обучение грамоте стоит дорого. Бесплатные школы учреждать? Три раза ха-ха…

Нищета вокруг! Материальная и духовная. Люди просто не понимают нужды учиться читать и считать, если каждый ребенок из простой семьи, с 6–7 лет, обычно работает. Кормит сам себя, а часто — и ещё кого-то. На Земле-1 проблему удалось решить очень постепенно. Столетиями (!) поднимая средний уровень жизни до черты, когда отправить хоть одного ребенка в бесплатную школу (о платном образовании и речи нет) вместо его «продажи в услужение» или использования на посильных работах, стало доступно каждой семье. Тупик… Силком направить всех детей школьного возраста на обучение (вопреки нужде и мнению родни, как в раннем СССР) — логично, но у марионеточной «Sacrum Imperium Romanum» тяму не хватит. Зато, у неё есть деньги…

Мысль, что за каждый день обучения в школе надо платить деньги ученику, а не только учителю, даже у нас в Ангарске вызвала форменное бурление говн. Память о «советском бесплатном образовании» сильна… Но Фриц (и его штаб) судили по себе. Они оказались правы… «Учеба — это труд, а труд должен быть оплачен». Dixi! И меркантильный интерес совершил невозможное — дал почти 100 % посещаемость младших классов.

Каждый день, любой ребенок в Кронахе, независимо от его пола, за добросовестный приход на занятия получает одну серебряную монету. Наш «фак». За прилежание или проявленные успехи — ещё… На это можно жить! Не только купить покушать, но обуться-одеться. А ещё помочь родителям. Вечное проклятие бедняков, многодетность — обернулась обратной стороной. Ручейком серебра в скудный семейный бюджет. Сначала — этому радовались… Потом — притерпелись… А теперь, судя по речам некоторых ораторов — забеспокоились.

Традиционная семья, пресловутая «ячейка общества» — стройная иерархическая структура. Она — основа как экономической формации, так и государственной власти. Поэтому, государство холит-лелеет и семью в городе, и деревенскую общину. Vater (отец), на своем уровне — царь и бог. Дети — низшие существа, целиком зависящие от родителей и взрослых вообще. Обреченные молчать и подчиняться. Иезуиты лучше объяснят… зачем, почему и с какой целью «вертикаль власти», от земли и до неба, так скурпулезно повторяет саму себя. Но, во все времена и при любых режимах молодое поколение жестко прессуют «социализацией». Да и потом, если честно… Сорокалетний подмастерье, понимающий, что его никогда не допустят до положения мастера — это как? Патриархат, блин. Правда, говорят, что матриархат ещё хуже. Наверное, так и есть. Не зря ж «бабье царство» — страшная сказка… Что может быть страшнее начальника, которому каждый месяц «сносит крышу» гормональным взрывом? А вот бывший беспризорник, ныне «добрый император F4» — придумал. Зацените!

Взял и объявил, что, в его сфере компетенции, «у людей равные права». У всех. Без исключения. А если кто недоволен, то может искать себе другой глобус, покуда цел и при памяти… Кругом свобода! Кажется, один Макаренко, на Земле-1, высказывал крамольную мысль, что ребенок должен иметь возможность прокормить себя сам. И показал пример коммуны, где учатся, работая, и работают, без отрыва от учебы. За деньги, да-с… Оказывается, такой подход революционно меняет мотивацию участников процесса. Намекну, даже точность вычислений при решении математических задач резко повышается, когда в вычислениях фигурируют деньги. Педагогический феномен, ага… Сразу отпали проблемы с дисциплиной на занятиях, и с выбором предметов… Когда учитель и ученик вместе работают на общий материальный результат — это нешуточно вдохновляет. Пропадает ощущение сторон, что «тупой наставник, из тупой чурки, пытается выстругать не менее тупого Буратино». До полного равноправия — «раз образование платное — то для всех», оказывается, додумались только «красные»…

Между прочим, если читать-писать хочет научиться взрослый — то разницы нет. Та же самая ускоренная программа «две недели — на азбуку и устный счет», а потом «четыре недели — на правописание и арифметику». И та же самая серебряная монетка, за каждый день посещения занятий. И независимый контроль результатов. Грубые бесплатные книжки, с примерами решения житейских математических задач и составления простых письменных документов. И бесплатный доступ в библиотеку. И азы политэкономии (как же без пропаганды).

Эффект? Конечно, хорошо, если ребенка теперь не обсчитают в лавке. Гораздо хуже, что его вообще не обсчитаешь… Равная оплата за равный труд! Уже неприятно… А когда выяснилось, что «школьные деньги» у ребенка нельзя отнять силой. О! Это крушение основ… Папа рассказывал, что даже в благополучном СССР у детей вымогали или отнимали деньги, данные «на обед» или «на кино»… Откровенно силой или под каким-то благовидным предлогом… Вот только не спросила — «а сам ты этим занимался?». Маленькая я была, наивная… А ещё — деньги у ребенка можно выманить обманом… А ещё — его можно вовлечь в игру… А ещё — приучить к спиртному (наркотиков тут пока не знают). Или — подсунуть другой соблазн («Золотой ключик» — гениальная сказка). Сами понимаете, что равными правами тут уже не пахнет. Жестокий век, так сказать. А вот — не фига!

У мальчиков Фрица, после «карантина» на Острове, отношение к таким забавам резко отрицательное. А с ними приходится считаться. Азартные игры в городе изживали трудно. Наверное, частным образом, у себя, кто-то ещё играет в кости или в карты. Но, предельно конспиративно, буквально «ночью под одеялом». Детей до подобных мероприятий не допускают… И это правильно. Между прочим, последнего в городе «наперсточника» я даже видела своими глазами… Уже без обеих рук, но ещё с головой на шее. У палача тоже дети в школу ходят… Помешать малышне пить пиво пока невозможно. Пиво здесь считают «здоровым детским напитком»… Германия же! XVII век! Но, услышать от 7-ми летнего молокососа в пивной фразу «Папа, много пить вредно!», многим оказалось в диковинку.

Кстати, недавно имела сомнительное удовольствие наблюдать, как реально действует Магдебургское право. Для надежно изобличенных опасных злодеев работает древняя норма «О всякого рода преступлениях» (статья 17). Преступника казнят, но имущество казненного не конфискуют в чью либо пользу (это, как оказалось, позднее извращение), а уничтожают. Полностью… Что бы пресечь соблазн обогатиться за счет другого человека методами судебного производа. Дом — разрушают, вещи — сжигают, домашнюю скотину — убивают, как павшую от дурной болезни, а родственников, не замешанных в правонарушении — изгоняют из города. Всё очень чинно и торжественно…

Есть только ма-а-а-ленькое новшество. Преступление в отношении детей теперь считается настолько же серьезным, как и преступление от которого пострадал взрослый. Кого в Кронахе отныне считают взрослым? Того, кто кормит себя сам. Прослеживаете логику? Если учеба — работа и она оплачивается, то учащийся уже не попрошайка и не нахлебник, а полезный член общества. И его права — под защитой. Желающие «трясти из малышни копеечки» (до того — обычное развлечение малолетней шпаны, уцелевшей в чистке прошлой осенью) разом превратилось в страшный грех. Со всеми вытекающими последствиями. Гопников моментально помножили на ноль. Но, многих в городе конкретно перекосило. Даже не представляете, сколько на первый взгляд благопристойного народа имело «свой интерес» в перепродаже краденного или отнятого у потянувшихся в школу детишек… Не, я понимаю, что и жизнь трудная, и поганые повадки стали второй натурой. Но, совесть-то иметь надо?

А какой фурор произвело в криминальном мире понятие «инвентарный номер», наносимый на одежду и обувь? Наивные ухари думали, что если куртка или ботинки в точности похожи на сотни таких же, бесплатно выданных учащимся в первые дни занятий, то их в чужих руках никогда не узнают. Ха-ха! Учетная книга, трафарет, немного светящейся в ультрафиолетовых лучах краски (не различимой при солнечном свете, не удаляемой простыми средствами), дуговой фонарь со светофильтром… вот и скорое изобличение. А уличные микрофоны, загодя рассованные в удобных для грабежа детишек закоулках вокруг школы… в комплекте с круглосуточно пишушим уличный фон многодорожечным магнитофоном? Не так много микрофонов, оказывается, надо на маленький городок, чтобы знать все тайны его обитателей и быть в курсе большинства серьезных происшествий. Десятка три…

И что? Вдруг накрылась медным тазом веками освященная практика определения факта преступления и степени вины участников по показаниям свидетелей. Нет, свидетелей у нас тоже опрашивают. Только проверку показаний проводят объективно. Анализ звукозаписи дает место преступления (бинауральный эффект, от прослушивания сигнала с разнесенных микрофонов), анализ спектра — принадлежность источника звука (между прочим, свой уникальный «тембр» имеет не только людской голос, но и огнестрельное оружие). А отпечатки пальцев? А прочие приемы криминалистов? Нет нужды верить на слово. Всё можно проверить… Желаете поклясться на Библии? Да сколько угодно! Но учтите, если выявится лжесвидетельство, то можно и под церковный трибунал угодить… Раньше — было наоборот. Инквизиция сдавала изобличенного еретика для казни светским властям. Теперь, по желанию «поциентов», им дозволено оспаривать заключение технической экспертизы в храме божьем… Старинное право искать «защиты у алтаря», чо… Фишка в том, что независимую «техническую экспертизу» проводят те же самые иезуиты (ну, негде нам взять кадров на две конкурирующие спецслужбы). А те и раньше не гнушались «приборными методами» (вспоминаем моё взвешивание в Ратуше). Причем, за последнее время, изрядно в них поднаторели… То есть, клясться перед церковными святынями, как и раньше, можно в чем угодно… Но, если «объективная проверка» покажет что клятва ложная — ой-ой-ой! Смертный грех, проходящий по статье «публичное святотатство». Можно спокойно жечь живьем на площади. Справедливо же? Ведь сам себе наказание выбрал, не? А многие возмущаются. При виде радостно потирающих руки попов — задним числом требуют расстрела. Гурманы…

Из таких элементиков и возникло, в определенный момент, стадное чувство, погнавшее бюргеров на митинг… Фрицева «справедливость для всех» вступила в конфликт со старинным обычаем, когда каждый искренне считает «справедливостью» свою собственную выгоду. Жить «по правде» многим показалось неуютненько. Внятно в этом признаться — ещё более неприятно. Хорошо бы найти «врага», но для этого отдельным трусам сначала надо сбиться в толпу. Вот они и собрались…

Барон, по огромному житейскому опыту, последнее время сильно возражает против наших всякого рода «походов в народ». Фриц смеется — «Он — аристократ! Ему — не понять!» А я тогда — кто? А ты — к нам с Луны свалилась. Нормально?! Семейка сумасшедших… Босяк и инопланетянка, блин… Правы — оказались оба.

Общаться накоротке с полупьяной толпой — удовольствие «ниже среднего». С другой стороны — «это мой народ». И спорить с моим благоверным по данному поводу бесполезно. Действительно — его. Действительно — «мне не понять». Ни кайфа распивания пива с собственными несовершеннолетними детьми. Ни приколов, в стиле «подними скамейку жопой» (это тут старинный метод проверки качества того же пива — надо плеснуть пива на лавку, сесть сверху в кожаных штанах, подождать, пока прилипнет, а потом попытаться встать). Если пиво хорошее (не разбавленное), то сиденье отлипнет от штанов далеко не сразу… Иногда — на пару шагов хватает… Хорошо, что меня там не было. Я бы им устроила! А с другой стороны — подорвала бы авторитет… Когда у толпы мужиков желание помахать кулаками понемногу обретает материальную силу — не надо им мешать. Надо использовать дурную энергию «во благо». Или — безвредно для окружающих. Я так не умею…

Фриц потом уверял, что идея пришла из наших сказок. «Наших», в смысле — с Земли-1. До Андерсона и братьев Гримм — века. Тот образ короля, что показан в фильме про «рыцаря Айвенго» (это где Высоцкий пел) для XVII века не характерен. За такой пасквиль на высшую власть здесь, как минимум колесуют. «Свойский король» — выдумка ХХ века. Настоящий монарх должен внушать страх и почтение. Ну, так нас учили в школе.

Вот не признал во мне Конецпольский «царствующую особу» и хоть ты тресни. Не могу притворяться. А любимый отморозок решил, что подобный «сказочный стиль» — это самое оно. «Мы рождены, что б сказку сделать былью!» А может, новогодние утренники вспомнил… Выждал прогалину в излияниях ораторов — и вылез вперед сам. Да как гаркнет (в микрофон рации) — «Was trinken wir (что будем пить)?!» Через динамики, по углам площади, ага… Сюрприз! Толпа реально опешила и тихонько выдохнула — Bier (пиво)! Машинально.

— Gut! — прорычали динамики голосом Фрица, — Geben Sie mir bitte Bier (дайте, пожалуйста, пива)!

И на площадь приехала бочка с пивом… А следом — электрокар, с прицепом битком набитым шанцевым инструментом. Кирки, ломы, лопаты, кувалды. Вот уж чего народ не ждал. Взвод автоматчиков поразил бы его меньше. Удивить — победить! Дальше было просто. Видела на фото. Фрица слушали с разинутыми ртами.

Про то, что «падение нравов» — это когда женщины работают, не поднимая головы, а мужики за их счет квасят… Что если кто-то в Кронахе страдает от безделья — то он в силах помочь. А ещё — про «работа не пиво — всем хватит!». Что-то знакомое… После чего предложил — каждому, кружку хмельного, «на халяву» и выбрать орудие труда, по вкусу. Завтра «субботник». Оденьтесь попроще — и ждем. Раз вам делать не хрен… Решил, не откладывая в долгий ящик, начинать «вырабатывать у населения правильные условные рефлексы». Юморист!

 

Лист сорок второй. Воздушный мост

(обрывок ленты для авиационного радиотелетайпа)

Если я чего в этой жизни ненавижу, так это когда в школу вызывают родителей. Омерзительное чувство полной беспомощности и предвкушение нравоучительной нотации, в присутствии самых близких людей. Кто подсказал иезуитам этот педагогический прием — не знаю. Сильно подозреваю, что это мама проболталась, а хитрожопый Моринелли — принял к сведению. И лично воспользовался… Мать-мать-мать! Представительная делегация святых отцов явилась к нам с Фрицем на чердак и затеяла разговор по душам. О том, что пора бы и остепениться… О том, что мы сами вот-вот станем родителями… О подданных, которые могут вдруг внезапно осиротеть… О деле, которое не сделано и даже толком не начато… Спасибо, что не ввернули о святой Матери Церкви, которая день и ночь о нас молится. Блин! Не дали вечером спокойно попить чаю с булочками…

Ну, как им доказать, что памятный митинг на площади следовало провести? Если пар не выпускать, то он сам срывает крышку котла. А если стравливать — то свистки неизбежны. Впрочем, паровозные ассоциации попам по барабану… У них свой опыт. А навыков обращения с детскими военизированными организациями — нет. В Европе его ни у кого нет. Малолетних солдат в армиях полно, но они не представляют самостоятельной силы. Барабанщики, трубачи, посыльные, прислуга… Взрослым солдатам, в эпоху господства холодного оружия, дети не противники. Согласиться, что давешнее сборище на площади жестко контролировалось малолетками — иезуиты упорно не хотят. Мозговой блок. «Да разве поднимет сын руку на отца своего?» Уй, легко! И даже ногу… Если честно, последнее время, Кронах взят под колпак настолько жестко, что сами удивляемся. Надо! Пардон за откровенность, эти детишки больше всего напоминают мне книжного Гавроша. Местная школота, по отмороженности, даст фору взрослым. Хорошо ещё, что киносеансы дают им приличные «образцы для подражания». Культуру внушают, так сказать. А школа и полигонные занятия — прививают дисциплину.

А ещё, за нас горой гильдия пивоваров. Ещё — строители (не подозрительные «вольные каменщики», а те, что кладут стены, фундаменты и мостовые). Здесь это разные профессии. Ещё — тетки, занимающиеся пошивом на заказ (и, как ни странно — профессиональные портные, обнаружившие, что поток клиентов к ним не иссяк, а на машинке строчить гораздо удобнее). Ещё — увечные вояки (это, правда, последний резерв). Неплохо ведь? Столько разных людей готовы помочь и поддержать.

Вот и мы думали, что неплохо. А иезуиты нашли слабое место. Фактически, всё висит на двух фигурах, символизирующих новую власть. На мне и на Фрице. Сменные контингенты с Эзеля самостоятельным весом не обладают. Временщики! Эмиссары из Ангарска вообще никому не известны. Их тут воспринимают ну, как туристов… И хоть ты тресни. Так устроено здешнее общество. Служат не закону, не государству — личностям. Стоит убрать хоть одну из ключевых фигур — проект рухнет. Стоит спрятать хоть одну фигуру от людей — он тоже рухнет. Кризис доверия, па-та-муч-та… Сраное Средневековье! Это теперь что, пахать до самой смерти без отпуска? Дулю вам всем без мака! Лето на носу… Я в этом году ни разу на пляже не была… Я ещё ни разу не загорала… Самое противное — негде. Разве что, оборудовать солярий на верхушке крепостной башни?

А всё — моя бескультурность… Ведь говорили дуре про Walpurgisnacht (Вальпургиеву ночь). Отличный ведь был повод замутить любое безумство. Слова бы никто не сказал… Ан — упустила момент… Жди теперь следующего подходящего случая. Лелеяла смутную надежду, что во время выездов (точнее вылетов) за город удастся улучить момент и хоть разок всласть полежать на солнышке… Не вышло. На Украине подходящих мест нет. За стенами монастырей — гражданская война. В монастырях — тем более неуместно. Печаль!

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

О-хо-хо! Грехи мои тяжкие… Не было счастья — да несчастье помогло. Загорела, дочерна, буквально за несколько дней. Не ступая ногой на землю… Оказывается, можно и так. Внешность, правда, получилась довольно экзотической. Выгоревшие на солнце патлы, шикарный «светло-шоколадный» тон кожи… и беременное пузо. Оказывается, «эффект мгновенного загара» — результат повышенного гормонального фона. Довольно полезно. А вот купаться мне — нельзя. Переохлаждение, возможность инфекции и вообще… Домашняя скотина плещется в открытых водоемах повсюду и туда же гадит. Понятие «водоохранная зона» — населению неизвестно. На фиг!

Опять же, понятие «местная нравственность» сбрасывать со счетов нельзя (хотя оно и достало). Нудисты тут — вне закона! Сами вы извращенцы! На мой вкус, загар оставляющий белые пятна на груди и попе — это профанация идеи. Лучше совсем не загорать… Или загорать там, где уж точно никто не увидит, при всем желании. В небе… Среди малознакомых лично украинских мракобесов лучше не быковать. К неизбежному обрызгиванию святой водой, во время визитов в монастыри, я уже почти привыкла, но ведь может найтись оголтелый фанатик — горящей головней ткнет. И прощай красота…

Основной парк наших дальних самолетов — причудливый гибрид по мотивам рекордного советского самолета АНТ-25 (аэродинамика), французского деревянного рекордного самолета Bleriot Bl-110 (материал) и американского бомбардировщика B-24 «Liberator» (компоновка типа «летающий сарай», с грузовыми люками спереди, снизу и сзади). Монстрик получился на редкость удачным и решает кучу задач. Кроме главной — нет возможности перебрасывать по воздуху технику и крупногабаритные грузы. В мире лишенном нормальных дорог, как на Земле-1, габаритные грузы возят исключительно по воде. И другого способа не представляют.

Пока возможность основания анклава в центре Европы только обсуждалась — проблема не стояла. После обходились наличным парком летающих машин. Исхитрялись, выгадывали… Но, аппетит приходит во время еды… Пришло время думать о тяжелой транспортной авиации. Хоть какой-нибудь… Фриц страшно годится, что в качестве прототипа для «летающего вагона», способного садиться и взлетать «с травы», выбрали немецкий грузовой моторный планер Me 323D-1. А ещё тем, что это — первый наш самолет с металлическим каркасом из стальных труб. Обшивка, разумеется, фанерно-матерчатая. Прогресс и шаг вперед… На целую планету всего два таких «чуда». Опытный образец — в Ангарске и первый серийный — в Кронахе. Больше — сделать не успели. Вот на нем я во время полетов и загораю. Из верхней кабины имеется выход на микропалубу с блистером из органического стекла. А плекс пропускает ультрафиолет. Можно принимать солнечные ванны. Страшилише гнется, скрипит всеми металлическими ребрами, трепещет обшивкой и зверски похоже на сказочного дракона. Аллегорический символ всего проекта, ага. Издали — грозно и внушительно. Подойдешь чуть поближе — черная палатка с крыльями. Ткни в обшивку пальцем — дырка, а за нею пустота. «Символ имперской мощи», блин…

Кстати, о символах. Какая муха укусила иезуитов — не знаю. К оформлению других самолетов они мало касались, а тут, словно с цепи сорвались — надо де нанести на плоскости и оперение знаки «высшей духовности». Кресты! Белые, на черном фоне… Мать-мать-мать… «Красота и стиль» Тем более, что прямой белый крест на темном фоне — знак древней династии Оттонов. О! Это была эпическая битва… Подозреваю, мы отбили первую пробную попытку загнать аккуратный клинышек между Эзелем, Ангарском и Розенбергом. По-моему, попы где-то видели картинки прототипа 40-х годов, на фото техники Третьего Рейха с Земли-1 и загорелись. Я представила возможное бурление говн, среди старшего поколения «наших»… И немедленно придушила идею в зародыше. Опасная штука, «игра символов». Иногда — получается удачно (вроде красного знамени). Чаще — наоборот.

Тяжелый многоцелевой планер «Гигант» с шестью навесными моторами (модификация Me-323-D) в степях Украины.

(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

Говорят, что мышление бывает линейное, плоское и объемное. Тогда у Барона оно многомерное. Такое нельзя понять, надо просто запомнить. Иезуиты непостижимым образом высчитали, кто может делать чудеса и протолкнули, в подходящий момент, на ключевую должность. А теперь Фриц крутит людьми и событиями так, что рядом с ним я ощущаю себя абсолютной дурой (хоть ставь под стеклянный колпак в палату мер и весов). Кстати, оказывается это очень приятно, греться на солнце в гамаке, ничего не делая («Гигант» летит от Кронаха до Киева целый день) и думать, какой у тебя умный муж. Кто бы мне раньше такое сказал — не поверила. Беременность часто раскрывает неожиданные грани личности. Во мне, например, ожило классическое «бабское самодовольство». Что по тестам, что по самоощущениям…

Наверное, надо с этим бороться. Но лень. Дарья Витальевна говорит, что у всех по-разному. Она больше плакала. Мне — плакать нельзя. У меня дипломатическая «миссия мира». Неужели, попы и это предусмотрели? Нет, не всеведущие же они, в самом-то деле. Тем более, что бога точно нет. Теперь я знаю точно. Убедилась… По крайней мере — «всеблагого и всемогущего», как на иконах. То «маски-шоу», что творится внизу, никакой нормальный бог никогда бы не допустил. На теологическом безрыбье военной разрухи это сегодня ясно всякому. Что тоже, как выяснилось, стало частью общего плана. Когда сильно опасаются «ближнего» — охотнее доверяют «дальнему».

Plan — слово немецкое, в русский язык оно пришло с Запада. Немцы любят составлять планы. Простые и «многоходовки»… в виде сеток и переплетений взаимозависимых цепочек событий… Когда Фриц сочиняет очередной Plan — к нему не подходи! А он их, с осени, рисует почти непрерывно. Все цветные карандаши потаскал… Часть его «шедевров», всего полгода назад, казалась отвлеченной игрой ума, а теперь — стала весьма важным элементом гораздо более широких замыслов. И до последнего молчал, нехороший человек. Взять, например, его проект постепенного превращения Розенберга в политехнический обучающий центр…

Это было нечто! Всю свободную рабочую силу в городе и окрестностях (включая детей и женщин) за холодные зимние месяцы прогнали через сито разнообразных «платных курсов». Платила, естественно, казна. То есть — я. Приглашался «инструктор» и ставилась задача — по-быстрому научить несколько человек основам полезного ремесла. Разного… Мостить камнем дорогу. Шить на машинке. Водить электрокар. Вязать корзины. Печь хлеб. Кто что хорошо умеет. Казалось бы, зачем? А вот зачем… Во-первых, дать желающим почувствовать, через собственные руки, что «не боги горшки обжигают». Во-вторых, отобрать людей с исследовательской жилкой. В-третьих, создать «университетскую атмосферу». В современном, а не в средневековом понимании термина.

Наверное, для ребят с Эзеля (на самом деле они со всей Европы собраны, но мне так привычнее) затея стала воплощением детской мечты. Ну, не было у них ни семьи, ни нормального детства. А тут — дорвались… Целая средневековая крепость — в качестве игрушки и полигона. Игровое обучение… обучающие игры… труд как азартная игра и так далее. Фриц мне пробовал объяснить, в чем прелесть замысла. Не дошло… Культура другая. А отец Моринелли просек идею мгновенно. Сказал, что отдает язычеством, а по сравнению с ересью гадких протестантов, обожествивших деньги — почти невинное развлечение. Типа венецианских карнавалов. Взрослые ведут себя как дети, дети учатся смотреть на мир как взрослые и всем весело… а обществу — польза. Главное, не переборщить с каждым из компонентов адской смеси. Я ещё понимаю, соревнования на скорость кладки камня или выпекания хлеба. Причем, победитель получает почетную грамоту, а проигравший деньги! Но, лазание зимой по обледенелым черепичным крышам… или хождение пешком по тросовым переправам… На самом деле в последнем трюке нет ничего опасного. Почти… Со специальным шестом, снижающим центр тяжести относительно точки опоры, держаться на туго натянутом канате скорее забава, чем труд. Но, с земли этого не видно. Заурядный цирковой фокус, на уровне учебника природоведения, а кажется-то колдовством…

Фриц рассказывал, что когда он впервые попал на Эзель, тамошняя жизнь казалась ему помесью чуда с ночным кошмаром. Теперь он сам это организовал. У него целая теория есть. Подозреваю, перепев с тезисов Ахинеева. Коммунизм — это «общество-провокация». Этакий «сепаратор». Одновременно манит и отталкивает, пугает и привлекает, совсем рядом и далек, как звезды. Каждому надо дать возможность попробовать лично… Даже если не понравится, пользы выйдет больше, чем от голой рекламы. Собственный опыт убеждает лучше. Даже, когда он ни в какие ворота не лезет. Вроде зрелища подростков, занятых минновзрывным делом… Или десантирующихся с самолета…

Вот поэтому, мотаться по украинским монастырям-убежищам и забирать там первые партии детворы — предписано мне. По совокупности практических и теологических соображений. И? Наш бродячий цирк ездит, тьфу… летает на гастроли как часы. День-ночь, день-ночь. Три-четыре рейса в неделю. Пока, практически без сбоев. Ordnung в действии.

Думаете, пустое хвастовство? А вот и нет… Вы не видели наши мозговые штурмы. До хрипоты, бывало, спорили. А потом Фриц садился, рисовал очередной Plan и укладывал в стопочку. Как кусочек «окончательного решения» более общего вопроса. Любого! Или, как способ некую проблему обойти. Теперь можно спокойно любоваться готовой мозаикой, где учтена каждая мелочь. Вплоть до реакции на нас обитателей «христианской обители». Вплоть до оптимального, под задачу, состава экипажа транспортника. Включая мою скромную персону.

Обычно рейс протекает так. Вечером, до захода солнца, «Гигант» взлетает в Кронахе и поворачивает на восток. Все спят. Места много, воздушные ямы громадина не ощущает. Пилот держит курс по пеленгу радиомаяка в «точке высадки». Где именно она состоится — не знает никто. То есть вообще. Выбор из нескольких вариантов осуществляется случайным образом перед самым вылетом или вообще в воздухе. Засады на земле ждать не приходится… Карта местности (по аэрофотоснимкам) позволяет ориентироваться без наземных служб. Тоже — гарантия от предательства. Место для посадки выбираем по результатам инфракрасной фотосъемки. Поле без крупных валунов отыскать можно всегда… Плетни, канавы или стога сена многоколесное шасси и стальной носовой буфер «Гиганта» позволяют игнорировать. Пара пулеметов, в прозрачном блистере над кабиной, дает гарантию от случайного нападения оказавшейся поблизости банды. А одиночный выстрел повредить монстру не способен.

После посадки часть экипажа занимается переоборудованием лежанок верхней палубы в сидячие места, а остальные, на вездеходах, съезжают по грузовому трапу и движутся к монастырским стенам. Редко, дальше пары километров от точки приземления. Монастыри обычно окружены широкими полями. Не чета полоскам земли частных владельцев. В головной машине — едет дозор, в замыкающей — охрана, а посередине — я сама. На нижнюю палубу «Гиганта» влезает три транспортера. Два маленьких и один длинный, восьмиколесный… К местным извозчикам за помощью не обращаемся принципиально. Да их обычно и нет. Гражданская война жадна до чужих лошадей… Перепутать нашу процессию с кем-то ещё совершенно невозможно. Тоже важно…

Дальше — самая нудная часть процедуры. Представление настоятелю монастыря и переговоры о выдаче спасенных. Именно так! Переговоры… Хорошо, что стараниями иезуитов половина Польши знает меня в лицо. Не надо представляться. Плохо, что каждый хочет составить обо мне личное впечатление. Святой водой не обливаются, зато вопросики задают… Почти каждого приходится возить показывать самолет. Не знаю, зачем попам это надо. Может быть — оттого, что с распахнутым входом грузового трюма «Гигант» выглядит жутко. Смахивает на огромное хищное насекомое. И туда — людей? Надо бы проверить… С другой стороны — на борту с ними общаться легче, «дома и стены помогают».

А может — это «церковная форма вежливости». Пускать подозрительную нечисть (меня) в освященное место — чревато. Мало ли? Зато самому появиться в её логове — почти «подвиг во славу веры». Фиг поймешь… Наверное, с религиозной точки зрения, хоть какие-то кресты на бортах намалевать таки стоит. Хотя бы красные… Потом… Когда-нибудь… До сих пор обходимся. А это уже примета. В авиации к приметам относятся серьезно.

Тонкий момент — заманить каноника вовнутрь самолета. Опытным путем установлено, что погрузка проходит без эксцессов если, поднимаясь по ступенькам трапа, местные видят перед собой знакомое лицо. Иначе — хоть их палками бей. Боятся… (справедливости ради замечу, что на Земле-1 даже бывалые немецкие солдаты так же боялись летать на «Гигантах», называя их «тряпичными бомбардировщиками») Что делать? Приходится пускаться на хитрости — загонять вездеход сразу в трюм, на полном газу, без остановки, (иначе могут выскочить). А там — столик. С закусочкой (пришлось завести таблицу, в какие дни какая вера что позволяет есть). С выпивкой. Политес, блин…

Если верить Барону, такие «личные встречи» — важнейшая часть современной XVII веку дипломатии. Когда первые лица не могут себе позволить внятно выразить мнение или принять участие в событиях, выдвигаются фигуры второго плана. Вроде меня… Очень странное ощущение — наблюдать за поведением крупных католических администраторов в непосредственном контакте с собой любимой… Какой вес имеет беременная молодуха, непонятного вероисповедания, буквально свалившаяся с неба? Ещё полгода назад — никакого… Католическая Польша даже со славянской Россией разговаривала через губу, а уж к неведомым «сибирским отщепенцам» (по официальной легенде мы — потомки беглых) относилась вообще никак… В Дании (почтенная европейская страна!) нас больше уважают, чем здесь.

Однако, времена изменились. Всесильных магнатов унесло на северо-запад ветром перемен, бунтующая чернь не разбирает правого и виноватого…Казаки… татары… бродячие банды самого невероятного состава… Поневоле ухватишься за любую соломинку, даже ощутимо несущую чертовщиной (что характерно, иезуитов тут не особенно любят даже формальные единоверцы). А куда деваться? Тем более, что война — «сепаратор» почище эзельского карантина. Грех смеяться, но на охваченной смутой территории остались только реально «крепкие в вере» персонажи. И они действительно верят в бога! Из последних сил… Кроме этой веры надежд у украинских католиков (положа руку на сердце) — никаких. В истории Земли-1, по ходу «хмельничины», их изводили подчистую. Наравне с евреями и панскими управляющими… Похоже, что хитрые иезуиты, руками повстанцев, одновременно с участием в нашем проекте проводят «чистку рядов». М-да… Грязная штука политика!

Мне-то что? Потусовалась несколько часов, да и улетела. А им — тут жить… Через день отвечать всяким проходимцам на один и тот же вопрос: «Кто покровительствует данной обители?». Скажешь «Король» — убьют. Скажешь «Папа Римский» — убьют. Ссылаться на бога — моветон. На него тут все подряд ссылаются, аргумент затерт до дыр и уже «не внушает». Поэтому, совершенно неожиданным элементом выглядят висящие над монастырскими воротами и торчащие по углам явно самодельные красные флаги с тонким белым крестом династии Оттонов. Наверняка, ветераны подсуетились. Черный армейский юмор… Сразу вспомнила папин анекдот про иностранца в советской Одессе, которому объясняли сигнальный смысл красных флагов, там и сям плещущих над городом — «опасное место, от которого надо держаться подальше». Надо бы про этот идеологический феномен заметку в прессе тиснуть… И Фрицу понравится. Боятся — значит уважают… Нет, ему это не скажу… У него хватит ума присоветовать шалым от растерянности попам — установить в воротах табличку с моим фото. Ради пущего нагнетания ужаса… А про меня здесь такие слухи ходят — что разбегутся не только разбойники, но и прихожане.

Понятно, что одними красными флажками и ссылками на божью волю от налетчиков не отбиться. Каждый настоятель, обязательно, рассыпается в благодарностях за чудесным образом присланную помощь… Причем, попутно косится в открытое декольте моего халатика (ну, местная мода, чо?), где никакого намека на крест. Раньше задевало… Теперь — стало безразлично. Сами должны понимать, что это такое бесплатное приложение к отделению обвешанных Наганами трезвых отморозков (я не придавала значения обещанию уходящих на задание бросить пить, а вот на тебе — держат слово) и волшебному артефакту «пулемет на колокольне». Как мало, оказывается, надо для подавления в любом месте Гражданской войны — честный отставной унтер, пяток понимающих мужиков с оружием, да толпа баб с ребятишками за спиной.

Но, главный довод «за сотрудничество» с нами, это, конечно — самолет. Трудно спорить с убедительным доказательством чужого могущества. Хочется к нему приобщиться. Совершенно обезьянья подсознательная реакция… Забавно всякий раз наблюдать, как очередной «христианский пастырь», стараясь сохранять гордый вид, ступает по стальной палубе (хотя крылья и стенки фюзеляжа фанерные) в гулкие недра грузового трюма «Гиганта». Поднимается по лестнице на ярко освещенный электричеством, сияющий никелем и снежно-белой титановой эмалью «пассажирский второй этаж» (никто не знает, что «в девичестве», на Земле-1, это был «эрзац одноразового применения», который сотнями клепали «восточные рабочие» и увечные солдаты из штрафных батальонов)… Садится за сервированный со скромной роскошью столик… После второй стопки (непьющих служителей культа что-то мне не попадалось, наверное, на них кино действует, всем гостям мы «для аппетита» показываем коротенький звуковой фильм о Кронахе, о Розенберге, о совместном с иезуитами проекте Университета, а они, почему-то, сразу начинают квасить…) начинаются осторожные расспросы. Что характерно — абсолютно светские и нейтральные. На латыни, блин… Как со своей…

Нет, черная окраска самолета ничего не означает, зато она полезна для маскировки ночью и «впитывает» солнечное тепло днем… Да, высоко в небе — холодно… Нет, такой овощ в Европе не растет… Да, взрослых на борту всего четверо — я, пилоты и дежурный пулеметчик. Остальные, самые настоящие дети. Даже крещеные. Можете поговорить… Почему-почему? Взлетный вес меньше! Экономим буквально на всем… Как правило, трапеза затягивается на пару часов и больше. Умеют служители культа покушать на халяву. Что православные, что наши… Мне — это на руку. Первая партия беженцев, привезенная грузовым вездеходом, должна видеть наше застолье. Так надо…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Сильнее всего пугает неизвестное. Всех… Людей, зверей и потусторонние сущности (это я опять про себя). Достаточно нарисовать (а лучше — показать обнадеживающую перспективу), как страх улетучивается… тут главное — не переборщить и не затягивать. Иначе успевают придуматься новые страхи, а с перепуганным контингентом я иметь дело отказываюсь. У меня тоже, знаете ли, нервы не железные. Поэтому представление Фриц заранее расписал по минутам. Сроки корректируются радиообменом. Plan! Для священников он звучит:

— Sattigen und trosten (накормить и утешить), — что-либо обещать глупо. Давать какие-либо гарантии — не своевременно. О судьбе принадлежащих монастырю земель и недвижимости даже сам бог, вероятно, ничего внятного не скажет. Но, самый минимум — вывезти людей и ценности — попам обещать можно. Сами видят, за нами не заржавеет. Знаю, что этого им мало, но зато — честно. Veritas odium parit, obsequium amicos (истина порождает ненависть, а лесть друзей). Кто хотел «сохранить всё», давно по округе на кольях сидят. Verstehen?

Нехорошо грубо обращаться с пожилыми людьми, но обманывать их тоже непорядочно. Faciant meliora potentes (Кто может, пусть сделает лучше). Это тоже часть плана, кстати… Если бы появился властный мужик (каким они, вероятно, представляют Фрица), то можно было ждать всяких хитростей и провокаций. «Брать на слабо» сильных мира сего, святоши умеют отлично. Тем живут… А жаловаться на житейскую неустроенность «демонической сущности» (мне) — добрым католикам дико. Всё равно, что самим вызывать в церкви дьявола… Оказывается (строго по канону!), говорить с дьяволом христианину не зазорно. Мало ли, как судьба повернется? Зато звать его специально нельзя. И сделки заключать — нельзя. Погубишь душу. А у иезуитов души нет — пусть отдуваются… Постоянно подмывает спросить — зачем было в мирное время доводить население до последней крайности? С большим трудом сдерживаюсь… Когда по округе несет сладким запахом горелой человечины — поднимать тему поздно. Сами доигрались — сами и расхлебывают. Главные виновники, один черт, давно сбежали в Краков и Варшаву.

Пока я развожу политесы, в монастыре бурлит невидимая работа. Там реализуется параллельный план:

— Anziehen und fortbringen (одеть и увезти), — на самом-то деле — дорога каждая минутка. Это выполнять планы трудно. А нарушить их способна любая случайность. И тут уж — кто успеет раньше. До сих пор никому тут не приходит в голову, что простых людей можно возить на моторном транспорте, по 50–60 человек разом. Поэтому, мы укладываемся. Даже отправляемь монастырское начальство обратно. Чего людям ноги ломать? Пока соглядатай добежит (доскачет) до ближайшего воинского лагеря (а нам совершенно безразлично, чьего именно), да поднимет там шум, да убедит командиров, что он не пьян — проходит драгоценная пара часов…

При скорости транспортера 30–40 км/час, доставка пассажиров «от двери до двери» занимает минуты. Главное, не забывать укрыть кузов от посторонних глаз брезентом. Хоть и мелкое «ноу-хау», да важное. Как и смена старой одежды на новую, прямо перед выездом. Так гораздо вернее, чем возиться с завшивленным шмотьем. А заодно — фантастически поднимает дух эвакуируемых. Требование «перед дорогой не есть» у них обычно ассоциируется с подготовкой к забою крупной домашней живности. Вывод напрашивается сам — «нас будут есть» (слухи-то какие про меня тут распускают, у самой волосы на голове дыбом встают!). А вот когда перед выездом всех переодевают в чистое и новое — паническое настроение спадает. Что и требуется…

Много хуже с требованием «не брать ручную кладь». Некоторые попадают на сборный пункт буквально нагишом, но у большинства обязательно имеется узелок-другой. И отнять его, перед посадкой, практически невозможно… Приходится каждому выдавать прозрачный целлофановый мешок, для упаковки. Вот оно, твоё добро — рядом! Многие и старую одежду туда суют. По человечески понятно. Трудно расстаться с последним, что связывало тебя с семьей и родиной. Тихо радуюсь, что мешки герметичные, живность не расползется. Им одна дорога — в камеру вошебойку. А чумазому контингенту — на стрижку и в баню. Но, сначала надо усадить, успокоить, пристегнуть (на нижней палубе в это время крепят технику, а я прощаюсь с местными кадрами)… Для лучшей усидчивости — поперек выхода с пассажирской палубы натягивают экран и крутят мультики. Это старый надежный трюк, его ещё Дарья Витальевна придумала. Действует на людей и на взрослых. Готовы? На взлет! Кормим уже в воздухе. А я — прячусь на верхней огневой точке и там загораю, что бы не смущать. От моего присутствия у поциентов аппетит пропадает.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

К сожалению, иногда вылеты протекают не настолько благостно… Не мы одни здесь по полям сражений беспризорников собираем… «Кому война, а кому и мать родна…» Татар, от театра военных действий, отвадить удалось. Зато, оживились компрачикосы. Скупка детей, как выяснилось, тут и в мирное время процветала, а в бардаке гражданской смуты — буквально переживает ренессанс. И ладно бы этим занимались заезжие злодеи. Так ведь нет же! Свои же, украинские «добрые селяне» промышляют. Твари! Лозунг дня — «Моя хата с краю — ничего не знаю». Особенно там, где хуторская система расселения. Взаимовыручки — ноль. Взрослых беженцев и погорельцев обижать ещё опасаются, а вот с обездоленной малышней — не церемонятся. Кого буквально обращают в рабство. Кого — на сторону продают. Целые обозы формируют! Кстати, казаки кинднепингом тоже не брезгуют. Живые деньги…

— Fangen und bestrafen (поймать и наказать), — обычно командует в подобных случаях Фриц. Не любит он компрачикосов, но отчего и почему — никогда мне не рассказывал. Тактика простая — авиаразведка засекает место стоянки, а ночью, на УПП-35, туда сбрасывают 2–3 ребят, с рациями и фальшфаерами. Они изучают оперативную обстановку и дают наводку. К рассвету, по пеленгу, прилетаем мы. Ну, и… «Живой товар» обычно держат связанным. Они бы и рады спрятаться от грозно прыгающего по кочкам, седого от утренней росы «Гиганта», да не убежать. А кто бежит — тот цель. Пленных мы не берем, патронов не жалеем. Вот…

 

Лист сорок третий. Бабий бунт

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Лето настало… Блин… Даже не знаю, как начать… Сегодня я публично убила женщину… Безоружную… Шлюху… До сих пор изнутри трясет. Эта продажная сука… Эта сифилисная тварь… Не могу писать. Пока всё.

(бледно-зеленый лист рисовой бумаги, с серпом и молотом под короной и монограммой «N» сверху)

Теперь я знаю, что такое меланхолия. Это — когда хочется забиться в дальний тихий уголок и никого не видеть. Сроду не думала, что подобная «шиза» накроет. Вот что значит — «баба на сносях». Настроение скачет, как резиновый мячик. Вверх-вниз… А ещё, теперь я знаю, что такое мизантропия… Это когда понимаешь, что тихого уголка мне не найти. Даже на верхушке дальней башни (в подвал лезть не охота, может я и истеричка, но не до такой степени). На солнышке сидеть лучше. Совсем было, ощутила себя одинокой, но заметила, как на соседней башне бликует оптический прицел. Следят! Вычислили… Показала невидимому наблюдателю язык. Из рации вынула батарейку — не хочу общаться… Вообще! Нашла какие-то корзины, доски которыми крепились бывшие ящики для зарядов к сигнальной пушке. Соорудила из них насест поверх люка (что б никто не влез) и предалась мрачной медитации… Ближе к обеду — озверела окончательно. Особенно, когда представила, что надо опять спускаться вниз и через всю крепость шагать к столовой. Хоть застрелись… От злости вставила в рацию батарейку и начала настукивать текст. Как горькое лекарство. Не то, что б помогло, скорее отвлекает…

Когда под попой зашевелился люк — снова рассердилась. Ну, отстаньте от меня! Никого не хочу видеть! Будто мысли прочитали… Высунулась рука и поставила на серый обветренный камень термос. Высунулась ещё раз — положила замасленный пакет с чем-то печеным. Кажется, с ещё теплым. И всё опять стало на место… «Обеденная пайка для узницы замка Розенберг» Сначала хотела скормить пирожки птицам, но рука дрогнула и потянулась ко рту. Откусила кусочек… за ним второй… А там и до кофе дело дошло. Ещё чуть посидела. Отбила в приемную радиограмму, на дежурный телетайп — «Взяла отгул». И решила бездельничать, пока не отпустит. На люди выходить рано.

Что произошло? Всё началось неделю назад, когда в Кронах перегнали из Сибири второй «Гигант». Что бы летать на Украину каждый день. Заодно, проверили возможность перевозки через половину Евразии нестандартного крупногабарита. Две установки для сухой перегонки древесины заводского изготовления, в комплекте и пара сварных цельнометаллических цистерн из нержавейки. Надо кончать с кустарщиной… Потребление жидкого топлива растет, как на дрожжах. Местные «самогонщики» даже объединились в гильдию. Пора организовать с ними совместное предприятие и поставить производство на широкую ногу. Благо, что мусора и древесных отходов — полно. Строительные работы идут днем и ночью. Строятся дома, строятся ангары, много чего ещё… Наш слетанный экипаж разделили надвое. Пополнили новобранцами. Сделали пару пробных рейсов… Норма! А потом — случилось неизбежное «головокружение от успехов». Кое-кто вообразил себя новыми Зигфридами.

На Эзеле, как выяснилось, наши десантно-эвакуационные операции в Восточной Европе сочли вызовом. И свежая дежурная смена курсантов решила, в свою очередь, показать класс. Как малые дети! Были… Обидно до соплей. Это в небе летать безопасно. А на земле — кипит резня. А ещё — предательство… И всякие гадости… Вот одно на другое и наложилось. А на закуску — неожиданно возникший на пустом месте «женский вопрос».

Первые успехи по вывозу малолетних беженцев из горящей Украины вскружили голову не только нам… Монастырские сидельцы, чуть оправившись после наших визитов от первых страхов — заметно воспряли духом. Ну, подумаешь, ведьма… Ну, летает. Было бы странно, если бы не… Зато, за ней сила! Возможность, в случае опасности, запросто улететь по воздуху в безопасное место, под защиту «христианского императора» (Фриц очень смеялся), радикально изменила отношение к нашей затее более всех страдающего от гражданской усобицы слоя «малоземельных панов». Как-то так вышло, что в следующих рейсах свыше половины состава эвакуируемого контингента составили молодые незамужние девки. Причем, не простые селянки, а местный «средний класс». Панночки. Из тех, кто в разгар смуты составляет самую лакомую добычу для бандитов всех мастей. Классовая солидарность попов (сохраняющих теплые отношения с ясновельможной шляхтой) сыграла дурную шутку…

Можно понять, когда родители отчаянно рады отправить «любимую кровиночку» из пекла гражданской войны в тихое и безопасное место, а попы (за малую мзду), готовы этому содействовать. Рассуждая цинично, что-то вроде мы с самого начала и ожидали. Перекос демографического состава анклава в сторону мужского населения — не есть хорошо. Молодые, здоровые, худо-бедно образованные девицы — удачное приобретение для выправления баланса. Ребята у нас видные… За приданым — не гонятся… Может, кому вскоре улыбнется счастье. Иезуиты имели на барышень свои виды… Воспитанные в строгости католической веры прилежные прихожанки — отличное средство влияния на парней-атеистов. Христианство, с античных времен — женская религия. А вертеть мужчинами через женщин — попам не привыкать. Короче, все строили планы. А жизнь их обломала.

Наверное, мы сами виноваты… Как-то успело сложиться, что в условиях нулевой уличной преступности и хороших заработков (швейные машинки, плюс снабжение сырьем под «имперские заказы») местные Maedel cлегка распоясались… под влиянием кино. Что же нам было, фильмы с Земли-1 цензурой уродовать? Сами, как хотим, одеваемся и другим не запрещаем. Опять же, вспомним известную немецкую бережливость. Сколько стоит отрез дорогой привозной ткани для классического платья до пят? А сколько — для мини юбки? В общем, к началу лета, Кронах вздрогнул от невиданной сексуальной провокации. По его свежезамощенным камнем центральным улицам храбро застучали каблучками девицы и молодые женщины в фантастических для XVII века нарядах. Мужское население изумленно крякнуло и втянуло животы. Иезуиты взвыли. Но, было поздно. Ждали эпидемии разврата… Пронесло… Ждали взрыва семейных скандалов с рукоприкладством… Пронесло… Кино — очень жесткий инструмент навязывания стереотипов поведения (если правильно подбирать ленты). По воскресеньям, в церковь, народ является «одетым пристойно», а частная жизнь уже личное дело. Логично, не?

Учитывая, что, по всей Европе, наперебой, принимают законы «против роскоши», ограничивая длину у шлейфов и ширину у кружев, народ ожидал, что Фриц родит нечто вроде именного указа «О длине мини юбок». А оно ему надо? Городской Совет (по слухам), с удовольствием, родил бы такой указ сам… Однако, в городе полно экипажей самолетов, транзитных гостей с Эзеля, из Ангарска… Плюс, я лично подала пример в Ратуше, во время взвешивания. Аргумент необоримой силы! Ропот начал затихать. И тут — появились «эти»… Ощутимая прослойка девиц брачного возраста, с замашками «золотой молодежи». Привычных к достатку. Не привычных к работе. Да ещё и при деньгах… Прямо хоть открывай пансион благородных девиц или женский монастырь. Куда их девать? Общагу организовать? С трудом рассовали «на постой», по домам к более-менее надежным одиноким бабулькам. Расписали по курсам ускоренной языковой подготовки. Думали, справились. Думали, вместе им будет легче адаптироваться к новой жизни. У большинства из них, если честно, кроме 2–3 платьев и мешочка с родительским серебром за душой — ничего. У многих — нет и серебра. Ни образования, ни профессии, ни знакомых… Зато в избытке шляхетский гонор и оригинальное, по местным меркам, воспитание.

Фиг там! Не, первые дни полячки с хохлушками (кто их в поле сортировал?) сидели тихо, как мышки… Некоторых удалось сплавить дальней родне (аристократия Европы довольно сильно перемешана). Увы, не всех… И вскоре — началось неизбежное. То самое, чего боялись — праздное шатание по городу массы весьма легко одетых (местная мода!), относительно обеспеченных (за посещение занятий им платили, как всем) и не обремененных семьей молодых женщин, которым, в условиях разгорающейся на Украине смуты, некуда уже возвращаться и практически нечего терять. Кто понимает — это кромешный ужас для руководства любой организации, в абсолютном большинстве состоящей из мужчин.

(бледно-розовый лист рисовой бумаги, с серпом и молотом под короной и монограммой «N» сверху)

Первый звоночек затренькал ещё в мае, когда мне пришлось разбираться с «сигналом» быстро идущего на поправку молодого Конецпольского в Рим. Объем служебной переписки между Кронахом и Вечным городом так вырос, что раз-два в неделю туда летает «шаврушка», с контейнером для хранения документов. Иезуиты даже личный абонемент в Ватиканской апостольской библиотеке мне выхлопотали… Правда, книжки пока не присылают. Только выписки, по запросам… Орацио Джустиниани почему-то меня не жалует. Но, и то хлеб…

Короче, в очередной партии писем, обнаружилось это… На мой вкус — сверхнаглость. Отправлять донос на человека через службу, которую этот же человек формально и возглавляет? А ещё «представитель элиты»… Стукач-вульгарис! По праву талиона — я просто обязана организовать ответную гадость. И сделала. Головой думать надо, когда пишешь лично главе Католической Церкви «в стиле Ваньки Жукова», а адрес, буквально «на деревню дедушке» (ну, то есть, Папе). Возможно, канцелярия понтифика такую макулатуру получает возами. Давно привыкла. Для меня — новость. Вскрывала конверт лично… В резиновых перчатках и противогазе, на всякий случай. Мышку живую рядом посадила… и отца Моринелли. Пусть он тоже заценит… и моё доверие… и нет ли внутри чего ядовитого? Тут мы, конечно, перебдели. Первая мысль была — провокация. Попытка ещё и здесь гадость устроить. Ошиблись. Оказывается — яд содержался в тексте. Сашенька переживает — девочки не любят. Разумеется — его сглазили. Или их. Всех… Я… Посмеялись и забыли. Даже письмо по адресу отправили (фотокопию сделала). А смеяться было нечему…

Ситуация, когда молодого и интересного наследника одного из богатейших магнатов, родовитостью не уступающего королям, за несколько недель (!), не навестила ни одна вывезенная с родины соотечественница — натуральный сигнал громкого боя. Мне непонятно… Не сталкивалась. Да и по фиг, если честно… А вот сам Конецпольский — запаниковал. Письмо Папе, практически — это как письмо самому богу. Спасите! Околдовали! Меня женщины бросили!

Второй звоночек грянул под самым ухом недавно. Когда я застала Фрица в руках со свежей распечаткой скандально известной, на Земле-1, книжки Олега Новоселова «Женщина. Учебник для мужчин». Оказывается, Конецпольский и ему пожаловался. На меня, естественно… Поскольку в мои магические способности Фриц не верит ни на грош — пошла в ход литература. Сидит, разбирается… Государственный деятель, блин… Мыслитель! И книжку, конечно, Ахинеев присоветовал. Любит он этакие книжки, где на каждую дельную мысль — стакан желчи…

«Женщины… не входя явно в мужскую иерархию и не образуя явно своей, держатся около собственных мужчин. Но, когда нужно закатить мужчинам скандал, быстро объединяются. Женское сообщество образует репродуктивное ядро племени, поэтому оно необычайно сплоченное. И не только психологически, но и даже физиологически. У женщин группы даже овуляции синхронизируются. И все они засматриваются на вождя и сильных воинов. И никому из них не нравятся слабые мужчины. В этом есть глубокий биологический смысл. Потомство должно быть жизнеспособно, поэтому отцом должен быть сильный жизнеспособный мужчина. Слабый же и нежизнеспособный размножаться не должен, даже несмотря на избыток женщин. Поэтому, во многих культурах практикуется многоженство. Жизнеспособный (и поэтому — богатый) мужчина имеет много женщин и детей от них. Аналогично организованы сообщества многих животных. Сильные самцы — имеют гаремы, а у слабых — никаких шансов спариться с самкой…» Цитатка, однако… Каково? По моему, у этого самого Новоселова были бо-о-льшие проблемы с противоположным полом. Чересчур уж он наблюдательный…

А третий звонок, согласно жанру, грянул вчера. Перед самой трагедией… В качестве анекдота, принесли данные свежей «прослушки» разговоров барышень, недавно прилетевших с Украины и «старожилок». Про то, что город Кронах — это дыра-дырой. Что «светской жизни» здесь нет и не предвидится… Так, проходной двор… Откуда следовал логичный вывод, что настоящая Столица Мира и Великая Империя (многолюдные города, сверкающие витрины, пышные праздники, роскошь и соблазны) находятся совершенно в другом месте. По ту сторону киноэкрана, ага… Хотя, что ожидать от в сущности деревенских девчонок, лишь недавно чуть-чуть прикоснувшихся к технической цивилизации? В общем, ждать здесь нечего, а пора «хоть тушкой, хоть чучелом», сваливать в места поприличнее. Раз представился шанс и пока «не понаехали всякие». По польски — звучит довольно смешно. Только тут до меня начало доходить…

Идея расширить возрастной предел «кадрового материала», эвакуируемого из зоны военных действий, принадлежала не нам… Опыт Эзеля (да и первых лет жизни в Прибайкалье) однозначно показал — «местные», в наш социум, интегрируются трудно. Выбирать приходится буквально поштучно, и то — не все приживаются. Слишком велик разрыв культур… В XVII веке взрослеют быстро. Девочка 14-ти лет — уже невеста. А девушка 20-ти лет — перестарок. Вдобавок — вполне сформировавшаяся личность, со своими взглядами на жизнь. И что теперь? Ломать её об колено? А для полномасштабной благотворительности — нет ни времени, ни ресурсов.

Классическая «задача о трех пионерах». Знаете? Иллюстрация предела действия традиционной морали: С одной стороны лодки тонут два пионера, а с другой — один. Кого спасать? Мораль требует — всех. Холодный расчет — одного. Потому, что двое гибнущих разом могут утопить самого спасателя и все его усилия пропадут напрасно. Жестоко, да… На Земле-1 тоже умели ставить точки над «i». Здесь — тот самый случай. Иезуиты не зря настаивали, что выдергивать в новую жизнь допускается только тех, кому в старой гарантирована смерть. Взрослых — не берем. Мужчин — не берем. Только осиротевших маленьких детей и девушек. Выбор на полное усмотрение настоятеля. Но, видимо, у настоятелей имелись и другие резоны. Коррупцию никто не отменял…

Малышню, после краткого медицинского осмотра, транзитными бортами — сразу отправляем на Эзель. Часть подростков посмышленее — оставляем у себя, как «зародыш» новой колонии. Маленьких девочек — ждет дальняя дорога в Сибирь. А «взрослых девочек» — собственная комната, скромный паек и огромные надежды. Так оно первоначально планировалось… Чуть обживутся, освоятся в новой обстановке, выучат русский язык, повыскакивают замуж. А торопить события не надо. Вдруг, у барышень случится «футурошок»? Наивные…

В итоге образовался неконтролируемый приток вполне сформировавшихся девиц, точно понимающих, что надежд на возвращение у них больше нет (инструкции Рима ксензды соблюдают честно), в неожиданно сбалансированный мирок «пересыльного пункта», с избытком молодых неженатых парней. Да многих, небось ещё девственников… В мир, где горит электрический свет, круглосуточно работают кафе, кинотеатр (шесть фильмов в сутки) и танцплощадка. Где нет ни голода, ни уличной преступности, ни насилия. Где каждые несколько часов на взлетно-посадочную полосу плюхаются огромные самолеты из неведомых стран. Или взлетают в небо… Где затянутые в кожу и защитную форму вооруженные мужчины уверены в себе, вежливы и образованны. Мир, где торжествует фронтовая вольница нравов и утратили силу все средневековые запреты и ограничения… Оазис покоя, посреди войны.

Признаю, какое-то число деревенских девиц без особых проблем влилось в общество патриархального Кронаха. Увы, гордые польские аристократки приспосабливаться к «отсталым» германским нравам не пожелали. Даже к собственным соотечественникам, волей случая оказавшимся в городе, они никакого интереса не проявили. Всё силы и обаяние панночки бросили на завязывание тесных знакомств с пилотами, курсантами и особенно — с командированными из Ангарска. Поголовное знание латыни (хорошо же учат шляхтичи своих дочерей!) и принятый у нас свободный стиль общения (которым ещё недавно я так гордилась), весьма облегчили им эту задачу… Проклятый Новоселов и тут оказался прав… В окрестностях крепости, аэродрома и на прилегающих улицах города засверкал голыми коленками, пудрой, помадой и распущенными волосами «свободный сексуальный рынок».

Фриц, впервые обозрев, по возвращении из очередной командировки, эту «выставку невест», скорее её одобрил. По мужски цинично… Перевод его ответа возмущенной «непотребством» делегации от городского Совета звучал примерно так: «Накрасилась, значит готова отдаться. Главное, что бы бесплатно. Проституции у нас нет!» На немой вопрос «А как же узы брака?!», разъяснил, с нарочитой небрежностью — «От кого родит, тот и будет мужем». Это да, это мы умеем… Лаборатория в Ангарске позволяет делать до полутора сотен анализов ДНК в сутки. А генетическое установление отцовства автоматически значит регистрацию брака. Благо, что в качестве «пробы» подходят любые выделения организма, от слюны на окурке, до ушной серы. «Черная магия», чо… Не отвертишься!

На деле — получилось совершенно иначе. Инкубационный период гонореи длится от трех до шести дней. Первые «счастливчики», успешно намотавшие на конец «французский насморк» (а папа выразился бы порезче), уныло потянулись в санчасть позавчера. Виноватых искать поздно. Чертовы попы не обязывались поставлять еретикам «девственниц с сертификатом». Тут мы сами виноваты. Die Dummen sterben nie aus (дураки будут всегда)! Расслабились с осени, в обстановке военной блокады и резкого ограничения миграции населения — и вот, получите. Срочное расследование цепочки беспорядочных половых связей «прекрасных панночек» дало настолько мутную картину, что поразились даже пострадавшие. Такой постельной прыти от ещё недавно «примерных католичек» никто не ожидал… Впрочем, не мне судить девчонок, буквально вырвавшихся из ада. Кто знает, через что им пришлось пройти. Это я так себя утешала…

Каждый из «носителей заразы», вместе с расписанием процедур, получил в нагрузку пачку повесток, для вручения вызова на обследование своим подружкам. Было опасение, что добром многие не придут. Мало ли… Остатки стыдливости или шляхетский гонор помешают. Решили подстраховаться. На каждой из картонок, с приглашением явиться в Медицинскую Башню, для верности, оттиснули факсимиле Фрица — рукописный текст с «личной подписью». Очень удобно, кстати… Мы таким способом одноразовые пропуска печатаем. Сама же, дура жалостливая и предложила… Фриц начинание поддержал. Выступил с обращением по трансляции. «Приходите, девушки. Ничего не бойтесь, всё поправимо. Я обещаю вас лично встретить и поддержать…» Представляете? Мать-мать-мать!

И девушки пришли… Все! Даже те, кого не вызывали. В самых коротких юбках, самых тугих топиках и полной боевой раскраске… Когда только успели нахвататься? Неужели и правда, по несколько кинофильмов каждый день смотрели? За считанные недели, вчерашние беженки, внешне преобразились в совершенных эмансипе. Не скажешь, что вокруг лохматый XVII век. Точнее, это я позабыла, какой век на дворе и что здесь означает, когда правящий монарх приглашает во дворец молодых незамужних женщин. Король выбирает фаворитку! А у меня — беременное пузо… пятна на коже… круги под глазами… и самочувствие, весьма далекое от прекрасного… На фоне чужой сияющей красоты. Бл..!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Говорят, что полячки симпатичные… Говорят, что для эвакуации отбирали «самых-самых». Потому, что или одна «большая девочка», или два обычных ребенка. Говорят, что у них шарм… Может быть. Только когда я вышла в приемный покой, ничего такого уже вокруг не замечала. Видела — только радостный оскал десятков хищных челюстей, в обрамлении накрашенных губ, томные взоры и изощренно-соблазнительные позы… И Фрица. Совсем рядом. Идущего через зал… к ним. А граница — веревочка на стойках-подставках, отделяющая «общедоступную» зону от «карантинной». Разве это преграда? Там стальная решетка должна быть… из прутьев толщиной в палец… под высоким напряжением… Они ведь на меня никакого внимания не обратили! Интриганки. Суки драные…

Мельком успела насладиться легким замешательством. Приличная девушка XVII века, при виде венценосной особы, приседает в реверансе, придерживая руками платье. Рефлексы остались прежние, а прикид — другой. Но, они мигом сориентировались. Глубокий поклон (в мини юбке и алом топе без лифчика) — тоже смотрится. Нырнуть под веревочным ограждением, из склоненной позиции — легче легкого. Раз! И барьер позади… «Нельзя начинать беседу с королем, пока он сам не обратился к вам. Нельзя удаляться от короля без его на то разрешения…» А тягучим кошачьим изгибом первой выскользнуть из стайки замешкавшихся хищниц, ему навстречу — можно? Да с расчетливым умыслом, что бы слегка поскользнуться на каменных плитах и оказаться как можно ближе? Почти рухнуть в объятия? Акробатический трюк! Талантливая гимнастка… была… Обязательно навещу могилку…

В принципе, можно было бы обойтись без крайностей. Ну, там, ребром ладони… по сопатке. Чисто ради регулировки шустрости. Но, именно эта претендентка на звание фаворитки меня и заметила. Взглядами с нею пересеклись. Даже улыбочку успела подарить… Снисходительную… Типа — знай своё место, дурочка. До сих пор её лицо перед глазами маячит… Облако золотых волос, изящно выгнутые дугами соболиные брови, небесная синева между длинных ресниц… и тщательно замазанное белилами «ожерелье Венеры» на нежной коже выше ключиц. А Фриц, тем временем, ей навстречу шагнул… Руки протянул. Подхватить. А то на пол упадет. Простофиля…

Хотите верьте, хотите нет — в этот миг я думала не как человек, а словно бы Терминатор из кинофильма. Разве что строчки цифро-буквенных символов в поле зрения не мелькали. А так, в голове отчетливо лязгало — «Дистанция до цели. Сектор обстрела. Область поражения… Упреждение…» Если бы Конецпольский сумел довести меня до такого градуса ярости… Не, он честно с саблей кинулся. Пусть живет. Зато вот эта… Время потекло медленно-медленно.

— Stillstehen (замри)! Zuruk (назад)! — Фриц команду понял, а красотка нет. Он-то застыл, а её развернуло, в пируэте, серьгой в пупке — на меня. Вот и славно. Сзади никого? Одна штукатурка. Получи! — Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Ага? Самое главное — не потерять сознания. Подойти, не спеша… Гордо, черт побери, приблизиться. Что бы расфуфыренные курицы прочувствовали — кто здесь они и кто я. Лежит? Хорошо лежит. Разметалась. Крови не видно. Красное на красном, да и рано ещё. Не нагибаясь, носком туфли, задрать повыше и без того короткую юбку. М-м-да… Трусов на покойнице нет… Здешние женщины вообще не носят нормального нижнего белья. При «месячных» всё свободно течет вниз, сразу под ноги… Тем лучше! Картинка, будто из медицинского справочника. Полюбуйтесь, ваше императорское величество. Да, вот здесь, в промежности… Классический твердый шанкр… Узнаете симптомы?

— Lues (лат. сифилис, буквальный перевод — зараза)? — какой начитанный молодой человек! Что бы ты без меня делал? Смутился… А вот теперь — самое время в обморок… С чувством выполненного семейного долга… Ибо не фиг!

P. S. (приписка от руки черными чернилами)

Две недели спустя. Просмотрела, когда ЧП улеглось в голове. Ну, что добавить? Граждане и гражданки, читайте товарища Олега Новоселова. Обидно ощущать себя иллюстрацией к учебнику, а ведь вышло-то, как по писанному. И никаких угрызений совести! Звери мы… Когда идет борьба самок за «элитного самца» и одна хочет «монополизировать владение», то другие этим всегда ужасно недовольны. В ход идут любые гадости… И симуляция, и манипуляция, и прямое насилие, и заглазная клевета, и яд в кофе, и кислота в лицо. Б-р-р-р! Тут некоторые (в рясах) давно намекают, что нам пора бы подумать о «достойном оформлении двора». Приемах, балах, мажордомах, слугах, пажах, фрейлинах… Они сдурели? Я этих «фрейлин», теперь, всех насквозь вижу. «Конкурентный контингент»… Моё! Кто полезет к Фрицу — убью! Даже не мечтайте… Сама ему кофе сварю.

P. P. S. (приписка от руки синими чернилами)

Три недели спустя. С трудом набралась храбрости и прокрутила ролик кинохроники «про себя». Жесть! Полячка сначала не в фокусе, а потом видна со спины. Зато сама — во всей «красе». Оживший ночной кошмар. Если мне такое приснится, не проснусь на фиг! Взъерошенная, располневшая, со злой опухшей физиономией, губы в нитку и глаза-щелки. То ли — недавно вернулась с шабаша, то ли всю ночь зелья варила… Оценила такт дяди Гриши. Трудно сочинить внятный комплимент этакой мегере. А он позвонил и похвалил, что «работала» грамотно. Мелочь, а приятно. Тем более, что это правда. У меня ведь огромная практика стрельбы из Нагана, просто никогда раньше не имелось мотивации. А как появился «мотив»… Ой-ой! Попала — точно куда хотела.

На занятиях нас, как собак, дрессировали палить в центр тяжести корпуса, примерно в район пупка. Но, предупреждали, что blinder Eifer schadet nur (слепое усердие только вредит). Из Нагана, как очень меткого и сравнительно малокалиберного пистолета, с довольно высокой пробивной способностью пули и относительно слабым останавливающим действием, предпочтительно попытаться нанести поражение нервной системе. Целиться — в верхнюю часть позвоночника (самое убойное место в силу малоподвижности туловища), шею (ненадежно) и голову (совсем ненадежно). Это гарантирует паралич и мгновенную смерть, без обильного кровотечения и долгой агонии. Принцип: «убей, но не мучай!» Выучили… В фильме хорошо видно, как вертикальная строчка из выходных отверстий возникает у панночки точно посередине между лопатками. М-м-да… А ведь могла и разрывными зарядить.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

До сих пор не знаю (а Фриц теперь не скажет), до какой степени данный инцидент был распланирован заранее (кинокамера-то работала), а насколько получился экспромт. Учитывая, что буквально через мгновение в помещении возник Барон, причем в парадном облачении (насколько такое допустимо для смиренного професса Ордена Иисуса), я по собственной инициативе отработала чужой номер. Специально обученный персонаж «для пугания народа» был приготовлен заранее. Иезуитов в Польше уважают и побаиваются. Но, что получилось, то получилось. Не особенно жалею. Ясно, что приемчик «сначала довести электорат до крика, а потом вразумить» — требует подготовки. Ошиблась…

Мозги последнее время не варят совершенно. Забыла, что Фриц никогда и никого не ругает, он никогда никому не угрожает. Принципиально… Наверное, своим водевильным выступлением я сломала чужой план. Плевать… Нервы тоже не железные. Фриц с Бароном подхватили меня под ручки и усадили в дальнем углу, на банкетку для посетителей. Молча. И сами чинно уселись рядом. Барон предложил нюхательной соли… Не хочу! В зале — представление, ради которого стоило немного понервничать. «Укрощение строптивых…» Вариант «бис».

Побывавшие в застенках говорят, что сильнее всего обычно пугают не эмоции, а беспросветная рутина. Типа когда палач, зевая и сморкаясь в форменный балахон, безуспешно разводит огонь в жаровне, с видимым отвращением к профессии роется в инструментах, чешется, препирается с подручными и всем своим видом олицетворяет наплевательское отношение к службе… Согласна! Сама убедилась. Разом притихшие барышни боязливо сгрудились вдоль веревочного ограждения. Это специфическая местная манера, кстати… Трупов и казней здесь не слишком боятся. Наоборот, свежий покойник — всегда обытие, обильно привлекающее зевак. Трудно устоять от соблазна обсудить случившееся. Шагнуть за барьер — опасно, но пошептаться-то хочется… Не в мою же сторону смотреть? Наверное, проклассифицировали Фрица, как безнадежного «подкаблучника». Не буду их разубеждать. Наблюдать со стороны гораздо интереснее… Явление второе — «Те же и санитары».

С начала массового завоза в Кронах стирального порошка (прошлогодний хит сезона) профессия прачки здесь практически сошла на нет. Лично причастна к этому деянию и не жалею… Зверски вредное для здоровья ремесло. Старательных и совершенно небрезгливых теток, привычных разбираться в чужом грязном шмотье, постепенно переквалифицировали в санитарки, при разворачивающемся Госпитале… Совмещая им лечение с обучением. Как вспомню эти руки, покрытые омертвевшей от щелока и мыльной воды кожей… Ужас! Акция по трудоустройству лишившихся заработка сильно подняла мой авторитет среди женского населения города. Особенно, после осеннего аврала с консервацией остатков неудалой армии Максимилиана Баварского. Тогда многие местные дамы попутно хорошо подзаработали. Поэтому, появление двух почтенных пожилых Frau, в резиновых перчатках и таких же фартуках, с новеньким оцинкованным ведром, шлангом и швабрами меня не особо удивило. И напрасно! Похоже, их проинструктировали заранее. Пускай, не ожидая лишнего экстрима.

Идущая первой, поставила на каменный пол глухо звякнувшее дужкой ведро с горячим раствором карболки, деловито ухватила золотоволосую за ноги и потащила её… а вот и не угадали. В сторону веревочной ограды. Прямо к столпившимся за нею панночкам. Крик! Визг! Топот каблуков разбегающихся в стороны красоток… Не сбавляя шага, бывшая прачка левой рукой приподняла столбик ограждения и равнодушно продолжила движение в глубину «карантинной зоны», волоча за собою оставляющее кровавую дорожку тело… Критически осмотрела результат. Поправила задравшуюся на мертвых ногах юбку, подровняла разметавшиеся руки. Визг превратился в панический вой. Не снимая перчаток тетка закрыла покойнице глаза и так же молча двинулась в обратный путь. Поправила стойки ограждения… Щедрой струей обдала дезинфекцией замаранные плиты, так, что по сторонам полетели пахучие брызги и начала прилаживать на швабру тряпку. Вторая дама подхватила её пустое ведро и направилась к выходу, очевидно собираясь включить в шланг подачу горячей воды. Полы мы моем строго кипятком. Демонстративно не замечая рыдающих девиц, санитарки начисто затерли следы с внешней стороны ограждения и, волоча за собой шланг, покинули курящуюся паром залу. Следом за ними, по английски не прощаясь, двинулись я и Фриц… Аудиенция окончена! Сзади вспыхнула истерика.

Принцип «деления на чистых и нечистых» жителям Средневековья объяснять не надо. Символическая преграда на переносных столбиках разом превратилась для оставшихся наедине с трупом барышень в «барьер между жизнью и и смертью». Есть тут такая церемония. Прокаженных, например, перед заточением в лепрозорий отпевают заживо… Представляете аналогию? А поделом! Отчаянно хотелось обернуться и лишний разок посмотреть на зареванные физиономии с потекшей косметикой.

Увы, нехорошо мешать работе специалистов. Электорат созрел для краткого отеческого внушения. Ваш выход, Барон! Ликбез на латыни, про ужасы бесконтрольного феминизма и греховных мирских соблазнах в светском обществе, сейчас будет в самый раз… К сожалению, без энергичных подкрепляющих действий, проповеди на моральные темы малоубедительны, а любящие папаши с мамашами, способные розгами напомнить гулящим дочерям о ценностях семейной жизни, остались далеко… И неизвестно, живы ли они… А других воспитателей — нет… И телесных наказаний — нет. Потому, что бить людей непедагогично, вот!

В наушнике верещит сигнал экстренного вызова. Похоже, я засиделась. Пора на работу…

 

Лист сорок четвертый. Доктор сказал — в морг!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Неделя пролетела — словно корова языком слизнула. Лето вошло в полную силу. Жаркое, яркое, душное. Сегодня пускали первую нитку водопровода, от насосной станции до центральной площади. Ради такого дела пришлось выползти на солнцепек в самый полдень. Думала, помру. Вообще-то я тепло люблю, но не до такой степени. Вышло весьма пристойно. С речами и микросалютом… Магниевая шутиха полыхнула над крышами, подобно атомной бомбе из старой кинохроники. Двойные тени вокруг легли. Хорошо, что были темные очки. Фонтан сделали нетипичный. Совмещенный с водоразборными трубками по периметру, что бы было удобно наполнять ведра, длинным каплеобразным выступом, для удобства зачерпывания в поилки и широкой чашей «для детишкам поплескаться»… Слив двойной, по уровню воды и «грязевой» — в самом глубоком месте. На скульптуры и украшения ресурсов нет, но вся арматура — медная, без дураков. И подающая труба — тоже… Литейка наконец-то заработала в полную силу. Можем себе позволить. Возить трубы авиацией — моветон…

Когда (если) подрастут деревья в разбитом вокруг фонтана скверике — получится уютное местечко. Пока — не особенно. Когда включили воду и везде ударили струи — народ кинулся поближе, а я чуть постояла — и в тень. Под арку… Спасаться от пекла. Там и пересеклась с молодым Конецпольским. Он, оказывается, рядом прогуливался (кто его знает, с умыслом или случайно). Раскланялся, как с доброй знакомой… Поговорили… Поразительно! Совсем другой человек, чем мне раньше представлялся… Галантный, остроумный, для своего времени изрядно начитанный. Развлек свежими сплетнями… Офигеть! Под впечатлением, решила дополнить «записки о грустном». Иначе, на скрижали истории попадет тот бред, что он пересказывал… А оно мне надо?

(светло-желтый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Никогда не верьте, что политика — это грязное дело. Она — сплошная вонючая грязь, типа векового дерьма, что выкачивали из цистерны под фундаментом центрального донжона. Будь моя воля, на некоторые сборища ходила бы исключительно в противогазе и полном костюме химзащиты. А нельзя… Приходится ковырять её (политику) ножом и вилкой, публично употреблять внутрь и улыбаться. Мать-мать-мать! По другому — никак. Если честно заявить, что власть, мягко говоря, невкусная и отойти в сторонку, то на свободное место сразу же ринутся сидящие на низком старте настоящие говноеды. Тогда небо покажется с овчинку. «Право на власть имеет тот, у кого она есть. Можешь подчинять других людей — пользуйся. Не умеешь — извини!» Это не мои слова, это я Барона перфразировала…

По настоящему хороших людей — всегда мало. Остальные только кажутся хорошими, пока это не требует слишком значительного напряжения сил. И где у каждого этот предел — фиг его знает. Приходится принимать в расчет «запас прочности», вносить коррективы в организацию… а там и до Оруэлла недалеко. Ну, помните: «Любая власть обязана заставлять людей страдать. Только тогда можно быть уверенным, что они выполняют волю руководства, а не свою собственную». Ох! С человеком (который звучит гордо) воленс-ноленс приходится обращаться, как с хищной обезьяной в зверинце. Провокация… Поощрение… Наказание… Закрепление образа доминанта…

Тогда, в приемном покое Медицинской Башни, предполагалось устроить совсем небольшой спектакль и внедрить в сознание у потерявших берега потаскушек образ «коллективного отца»… Попугать их, поругать и отпустить с миром во взрослую жизнь. А вышел натуральный шоковый импринтинг, грубый и ультимативный. Барон, после пробной проповеди, остался настолько доволен результатом, что буквально настоял на «продолжении банкета». То есть, очевидно, что полячки испугались. Но, никто не думал, что они перепугаются до такой степени. И кого? Меня с санитарками… Раз так — куй железо, пока горячо. Доводи процедуру перевоспитания до конца. Дословно иезуит выразился примерно так — «В бога эти курвы ещё верят, но гнева его уже не боятся». Вывод? Надо действовать! Быстро-быстро внушить им отвращение к беспорядочным половым связям на уровне подсознания, но уже по рациональным мотивам… Natalie! Debes, ergo potes (ты должна, значит — можешь)! И он прав, старый изверг…

Больше некому. Потому, что пока я на башне считала ворон, произошли паршивые события… Дневной «Гигант», вместо очередной партии малышни, привез в дырявом брюхе кучу раненых и убитых. Наших ребят. Лихая авантюра, предполагавшая атаку и захват целой перевалочной базы, где одновременно скопилось три каравана выжидавших удобной оказии компрчикосов, кончилась катастрофой. Профессиональные торговцы детьми — не трусоватые польские паны, и даже не татары с казаками. Те — любители, а компрачикосы — профи. Люди деньги зарабатывают! Драка, посреди сельской застройки, получилась долгая, кровавая и отчаянная…

На то, что бы убрать шкодливых панночек «куда угодно, но подальше» мне дали целых пятнадцать минут… Хоть к черту на рога! Что бы, когда в приемный покой хлынет поток «трехсотых», рядом их и духу не было. Парни — злые. История с массовым заражением их товарищей венерическими болячками получила огласку. Как бы не случилось беды… Одно хорошо — несколько свободных от дежурства ребят успели подтянуться на процедуры. Они мне хорошо подыграли. Заодно и подсказали, куда перебираться. Я второпях не сообразила… Поскольку труп золотоволосой пора тащить в анатомичку (свою роль она отыграла до конца), то что мешает устроить туда же экскурсию для всех? Великолепная мысль! В морге наверняка тихо, просторно… и очень, очень познавательно!

P. S.

А что воспитуемых загоняли в подвал ссаными тряпками — клевета. Подумаешь, сзади процессию замыкала дюжая санитарка со шваброй… Ей всё равно с нами по пути было. Честно-честно!

P. P. S. Маленькое отступление. Кроме цеха переработки «биологического материала», действующего с прошлой осени, как-то между делом у нас завелся настоящий анатомический музей (в худшем или лучшем значении этого слова). Herr Франкенштейн (как его зовут на самом деле уже забыла) — мужчина серьезный. К делу отбора и «увековечивания» любопытных биологических экспонатов относится ревностно. До нашего тут появления он прозябал простым, никому не нужным таксидермистом. А оказалось — талант. Специфический… Из категории — «Мертвое сделать живым? Могу!». Сырья-то полно… Грех было не привлечь его к обработке наиболее показательных «экземпляров». По горькой иронии судьбы, именно отдел венерических заболеваний представлен наиболее полно… Все формы развития сифилиса! От приобретенного, до врожденного… Часть — трупные препараты, обработанные «в голландском стиле», кровеносные сосуды наполнены цветным раствором, отчего они выглядят как живые. Часть — слепки из цветного воска. Не отличимые. Кажется, есть ещё окрашенные деревянные модели. В «стиле эпохи» не заточенные в банках с формалином или закрытых ящиках, а свободно сидящие или лежащие под прозрачными крышками из плексигласа (для защиты от пыли)… Крышку можно откинуть и рассмотреть интересные детали подробно. Жуткое местечко. Но, безусловно полезное. За его создание сама Дарья Алексеевна выписала мастеру почетную грамоту плюс диплом «доктора патологоанатомии». Через голову ученого совета. Там же, второпях, проименовала его Франкенштейном. А он теперь на это имя отзывается… Цветные фото местных экспонатов тоже впечатляют слабонервных, но эффект заметно слабее. Правильно, что мы сюда приперлись. Кстати, присутствие в процессии санитарки становится понятным и мотивированным. Кажется, именно её, пару раз, я видела в компании «почтенного доктора» вне служебной обстановки. Насчет сожительства и ведения общего хозяйства не скажу, свечку над ними не держала, однако взаимная симпатия налицо. Похоже, переживает. А может и ревнует… Имеет право, чо… Рассуждая приземлено, тело золотоволосой, для «венерической коллекции» — сущая находка. Этакий вступительный аккорд. Самая ранняя стадия сифилиса, что только можно обнаружить визуальным осмотром. Зато живые молоденькие барышни нетяжелого поведения, для одинокого мужика — соблазн. Да ещё какой! Получается, что тетка тут — самодеятельный сensor morum (блюститель нравов).

(нежно-голубой лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Доктора Франкенштейна на рабочем месте мы не застали. Может быть, оно и к лучшему. В освещенную лабораторию, наполненную обезображенными трупами, панночек наверное и шваброй было бы не загнать, а так ткнулись — ну, заперто. Ну, и двинули сразу на место. Благо что коды на замках учебных помещений стандартные, я их помню.

Зашли в гулкую темноту, подсвечивая путь огоньками зажигалок… Уложили тело на каменный стол у входа. Прикрыв дверь, парни двинулись вдоль стен — включать светильники. По экономной немецкой моде, почти нигде в Розенберге нет общего освещения. Только местное. Это при том, что электричество бесплатно. Давно же я тут не была. Пожалуй, с ранней весны… Капитально они тут обустроились… Не просто собрание экспонатов, а маленький лекционный зал. С санузлом (это правильно, вдруг кого сдурнит?), лавками, столами и шкафом с медикаментами. Обстановка, прямо, как в процедурной… Хотя, почему как? Впрочем, разберемся… Fiat lux! (Да будет свет!). И стал…

С чего начать? Тетка, мрачно на меня зыркнув, развернулась и принялась хлопотать над телом. Как будто для этого сюда и явилась… Истинная подруга анатома. Abeunt studia in mores (занятия налагают отпечаток на характер). Что-то меня на латынь потянуло… И скорее всего, она права — если не упустить время, то препарат выйдет роскошный. Сама технологию первичной обработки тел «ставила», чему теперь возмущаться. А мне с чего начинать? Оглянулась. Несколько десятков пар глаз смотрят с немым отчаянием. «А с нами что будет?» Психологическое состояние для внушения — отличное! Лампы разгорелись, крышки над экспонатами подняты, парни всё понимают правильно.

— Audi, vide, sile (слушайте, смотрите и молчите)! — будем надеяться, мой выговор не слишком похабен… Язык древнего Рима в Польше XVII века — символ высшей касты. Как там кричал один герой у Сенкевича? «Я шляхтич, я знаю латынь!» Интересно, а как же они до сих пор с ребятами общий язык находили? Из-за спин балансирующих на грани шока барышень мне дружелюбно подмигивают — начинай, подыграем. В курсе, зачем мы все сюда явились? Были здесь раньше? Тоже заинтересованы в результате?

Ну, держитесь! Касаться мертвого тела руками излишне (не хватало самой подхватить заразу), тем более, санитарка его уже раздела и чисто протерла. Воспользуемся карандашом как указкой. Очаги поражения кожных покровов видны превосходно… Догадываюсь, что наблюдать недавнюю знакомую неглиже, в мертвом и распластанном виде барышням неприятно. Особенно — входные пулевые отверстия между острыми девичьими грудками. А что делать? Зато ручаюсь, что они запомнят эту лекцию на всю оставшуюся жизнь. Итак! Bene dignoscitur, bene curatur (хорошо распознается, хорошо вылечивается)! (нахваталась афоризмов) Первая стадия «французской болезни» перед вами. Что будет, если её не лечить? Прошу пани… Не жмурьтесь и не отворачивайтесь. Возможно, это теперь и ваша проблема!

P. S. В городе шептали, что от моего голоса, во время лекции, дрожали стены и качались люстры. Сразу видно, что слухи как минимум «из вторых рук». Про люстры натуральная фигня. Где им качаться? Своды же! Потолок рукой достать можно (если подпрыгнуть). А вот про «громовой голос» — интересно. На самом деле я ни разу не повысила тон. На людей вообще нельзя орать… Крик — признак слабости и неуверенности. Другое дело психологическое восприятие сказанного. Это точно подмечено. Но, причем здесь я? Панночки сами ощутили себя «как громом пораженными». Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Ну, доктор Франкенштейн, ну, злой волшебник! Так наглядно обнажить язвы людской плоти — надо иметь талант… В сочетании с системой расположения тел (стадии прогрессирующей болезни по этапам, от легкой сыпи, до провалившегося носа и изуродованных костей, бугристых черепов и гниющих органов)… Ух! Одна мысль, что подобный ужас может случиться с тобой — парализует. Благочестивые церковные проповеди такого эффекта не дают. Иезуитам на заметку…

(бледно-розовый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

На самом деле я не особо долго ораторствовала. Так, задала общее направление беседы… Не то место и не та ситуация… Оно мне надо? Чем ближе власть к простому народу, тем вернее она из «великой и ужасной» превращается в обычное «начальство». Азбука администрирования… У меня есть кому передать инициативу.

— Bursche, helfen sie bitte (парни, помогите пожалуйста)! — где-то я прочитала, что посещение влюбленными музеев весьма способствует укреплению романтических отношений. То ли особая атмосфера действует, то ли своеобразная интимная обстановка. Когда вокруг тебя безобразные монстры — поневоле будешь искать к кому припасть в поисках защиты. Что и наблюдаем. Замечательная иллюстрация к Новоселову. Хоть кино снимай.

Картинка назидательная до отвращения. Молодежь стайками разбрелась по подвалу, причем, за каждым курсантом хвостиком увязалось кучка девиц. Импритинг правильного поведения развивается полным ходом. Когда женщина балуется и не слушается, её следует сначала напугать, до мокрых трусов, а потом — «спасти и обласкать». С ролью «бездушного чудовища» я кажется справилась. Можно передохнуть и оглядеться. Между прочим, тетка уже закончила первичную обработку тела и уперев руки в боки с одобрением следит за мною… Жаль, что поговорить с нею сегодня не выйдет… Всегда интересно услышать мнение от человека совершенно другой культуры. Панночки, например, мне гораздо понятнее. О! Следующая партия курсантов подоспела. С медицинскими контейнерами и стерилизаторами. И тоже «на процедуры», надо понимать… «Сюда не зарастет народная тропа» Видимо, прием и первичная обработка раненых завершены. Пора напомнить народу о себе и о деле…

— Achtung (внимание)! Maedchen, legen Sie bitte ab (девочки, раздевайтесь пожалуйста), — именно здесь и именно сейчас, ага… Обстановка подходящая… Шприцы стынут. Добро пожаловать в солидарное общество!

Разводить деликатное обращение, в ходе медицинских процедур, при нашем хроническом малолюдстве непозволительная роскошь. Да и время жалко. Поэтому процедура «хорового иглоукалывания» упрощена до предела. Здесь хоть крыша и стены есть. А бывало, в чистом поле приходилось меры принимать. На первый-второй расчитайсь! Первым — приспустить штаны (обнажить торс, закатать рукав)! Вскрыть индивидуальный пакет! Протереть спиртом точку введения вакцины! Набирай! Доза — два кубика! В правую ягодицу — коли! А теперь — поменяться местами! Так за 3–5 минут, самообслуживанием, можно разом обработать многие сотни…

Лично я предпочитаю делать себе уколы сама. Задница не чужая. Абы кому родное тело не доверишь… На редкость дельная мысль! Аристократочки-то небось решили, что я собираюсь их принудить к оргии. Ха! Вон как злобно зыркают… Ладно, уговорили. Из гуманных соображений введем элемент демократии. Пускай выбирают — кому поручить собственную попу… Даже на их родном языке попробую растолковать ситуацию… Хорошо б исхитриться и тонко пошутить… Casta est, quam nemo, rogavit (целомудренна та, которую никто не пожелал)! Прямо по Овидию: «Смело, красотки! Чиста лишь та, которой не ищут; Кто проворней умом, ловит добычу сама». Догадались о чем речь? Несколько девчонок даже пытаются натужно улыбаться… Naturalia non sunt turpia (что естественно, то не стыдно)! Господи, какие же они внушаемые, когда умытые и растерянные.

Если честно, делать болючие уколы всей толпе разом (а ребята начали с себя, для примера), в совсем не приспособленном помещении и при полевой антисептике — нарушение правил. Тем более, когда на всех одна фляга с Aqua vitae (медицинским спиртом) и её с шуточками передают по кругу. С другой стороны — дедушка Дуров рекомендует! Чувство легкой боли, по ходу дрессировки, прочнее закрепляет свежую информацию. Не пороть же их, в самом-то деле? Взрослые ответственные люди, по нынешним временам… Заигрались слегка.

Ничего! По паре уколов антибиотиков и курса лактотерапии (доза прокипяченного коровьего молока внутримышечно), для начала, достаточно. Бледная трепонема исчезает во внешних выделениях после первой инъекции пенициллина. Поциент, разумеется, не вылечивается, но становится не заразным для окружающих. А полный курс лечения — это полгода. Тем более, что гонорея с сифилисом обычно сопутствуют друг другу… Не хныкать! Видели, к чему приводят беспорядочные половые связи? Надо страдать, что бы быть красивой… И да, для жаждущих секса — просьба, отныне искать партнеров среди присутствующих. Полезете к здоровым — не жалуйтесь. Видели, чем кончается. Между собой, до конца курса лечения — сколько угодно. Подействовало!

P. S. Это хорошо объясняет перемену ко мне отношения недавнего ненавистника. Конецпольский теперь совершенно уверен, что я тут проверяла на людях «лекарство от разврата»…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Шутки шутками, а в тот момент, помню, меня другая проблема волновала. Отпускать ли мне компанию обратно домой или маленько попридержать? Формальный повод (карантинные мероприятия) имеется, кроме того, надо учитывать последствия экспресс-лечения. Пожалуй, зря мы устроили лактотерапию так поспешно. Через несколько часов, у половины барышень получивших укол, начнется озноб и повышение температуры, а у каждой десятой, согласно статистике, могут возникнуть серьезные недомогания. Вплоть до острой аллергии… Такое состояние лучше переносить под присмотром хоть немного разбирающихся в медицине людей. А может и не зря…

Высунула нос на улицу (в подвале рация не берет). Вдали колокольный звон. Видно отпевают мертвых. Пока крутилась (и внутри стен имеются зоны радиомолчания), в воздухе разнесся троекратный залп… Быстро же они управились! Прощальный салют вроде дают над свежей могилой? Значит, ребят уже похоронили… И объяснение этому, как и отсутствие доктора Франкенштейна среди рабочего дня у себя в лаборатории, может быть только одно: тела так изуродованы, что реставрировать там особо нечего. Закрытые гробы… Грустно… А радио — ёк… Даже непривычно. Идти далеко… Спросить у тетки — нет ли где-нибудь поблизости телефона?

Телефон нашелся… В простенке, у двери. Я его просто не узнала. Изделие местных мастеров, блин… Из ценных пород дерева, в дизайне эпохи. Фиг угадаешь, за что браться и куда нажимать… Только витой шнур и выдает… На коммутаторе сходу просветили — никуда дозваниваться не надо. Группу инфицированных решено разместить поблизости. Рядом с музеем, в цокольном этаже, где ещё с весны, планировали устроить изолятор. Там даже койки есть… И водопровод. А я такого не помню. Во, разрослось хозяйство. Тогда — совсем хорошо! Сейчас сообщу новость, поздравлю девчонок с принятием на довольствие (плохие новости надо сообщать как хорошие, этому я у иезуитов научилась) и порядок. Как бы не так! Не успела повесить трубку — звонок. Фриц.

— Wie fuhren Sie sich (как вы себя чувствуете)? — терпеть не могу официальный тон в начале разговора… Наверняка у него что-то капитально не ладится. И мне, на ночь глядя, предстоит это что-то делать. Просто бешеный день…

— Э-хе-хе! Помираю помаленьку… — на том конце провода мрачный смешок… Понял и оценил… но поручение выполнять придется, — Слушаю, ваше величество! — а вот этого обращения уже Фриц не любит. Задолбали его им.

Зря я так… У меня — нервы. У него — нервы. У всех — нервы… Первая братская могила с начала Проекта… Всё второпях, на скорую руку. Про состояние тел я тоже правильно догадалась. А теперь все столовые заняты поминками и в городе неспокойно. Чресчур вульгарно одетых девиц там могут элементарно обдать помоями. А то и чего похуже… Недавно демонстративно мирный Кронах опять почувствовал себя прифронтовой зоной.

Короче. На нас с Мартой (это имя пассии бывшего чучельника), возложена боевая задача — накормить и устроить на ночлег всех участников «воспитательной акции», что б они не мозолили народу глаза. Ясненько… В смысле — пора перебираться на свежий воздух и срочно соображать, из чего приготовить людям покушать. Передала трубку Марте… Вокруг, в каком-то смысле, её вотчина, пусть прикинет варианты. Лично я — пас… На мой взгляд, можно быстро сложить из камней мангал, да сварить чаю. А то и раздобыть чего поплотнее…

P. S. Нет, ну вот какая сволочь придумала, будто на поминках (всё честь по чести) я угощала девчонок шашлыком из человечины? Кабан это был! Нормальный дикий вепрь… А что он на леднике в морге хранился, так это к доктору Франкенштейну претензии. Ему, видимо, всё безразлично. Заказали чучело, привезли тушу. Где нашел место, туда и положил. И разделочный стол рядом удобный. И всякий инструмент — под рукой. А для чего продолговатый таз, в котором мы мясо мариновали — я вообще не в курсе. Этим парни занимались. Главное, что обидно — источник зловредной дезы вычислить не удалось. По местным меркам это даже не деза! Тут реально человечиной лечатся… А ещё недавно — её ели… На рынках продавали! С сертификатом от Ратуши, что покойник умер сам, а не был убит в подворотне бандитами. Тридцатилетняя война капитально испортила нравы. Плохому верят сразу, а хорошему — с большой неохотой. Причем, Барон шашлык тоже ел! Но, про него — молчат. Репутация!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Наверное неприлично такое говорить, но получившийся печальный пикник я тепло вспоминаю до сих пор. Как-то всё наложилось… И моя беременность, и переживания, и досада на молоденьких дурочек, и тоска по погибшим ребятам, многие из которых, возможно, девчонки в своей жизни не обнимали. А вышло — очень душевно. Есть, есть польза от контактов-конфликтов далеких культур! Всё интересное возникает на стыках. Марта, опять же, помогла. Хотя жаловалась, что мешает… Где бы мы в такой спешке целых полцентнера свинины добыли? А оказывается — нет ничего невозможного для немецкой домохозяйки. Франкенштейн, бедняга, ещё думает, что он холостяк, а у тетки (и давно) — полный комплект ключей от всех его «захоронок». Тушу вепря именно она ободрать настояла… Потому, как шкура нужна только для чучела, а мясо, наверняка, в хозяйстве пригодится. И оплату брать не хотела! «Великая честь», понимаешь… Но тут со мною шутки плохи! Феодальные предрассудки приходится выколачивать из людей, как пыль из коврика… Фрау чирикнуть не успела, как оказалась «за общим столом». На правах хозяйки медицинского изолятора. Последнее — скорее для полячек «легенда» (что бы рожи не кривили). На самом деле она его просто открыла и показала, где лежат простыни, а где подушки и простые солдатские одеяла. Эти одеяла нас буквально спасли. Плюс — скрепленные петлями густые железные сетки, от каминного ограждения и огромные каминные щипцы.

Ведь что такое изолятор? Несколько десяток комнатушек-пеналов (койка, прикроватная тумбочка, кран над поворотным умывальником и отхожее место под ним). Бывшая бойница, в качестве окна и лампа сверху. Для совместного принятия пищи по спартански переоборудованный каземат не годится. То ли дело — на природе. Нетоптанную траву, на площадке перед зданием, накрыли одеялами. Из разбросанных там-сям камней соорудили открытый очаг. Посуды правда, в каптерке изолятора нашлось немного… Бумажные салфетки, бумажные же одноразовые тарелки и стаканы. Антисанитария, блин… Ни вилок, ни ложек. Лопайте руками, гости дорогие. Этакая вольная степная азиатчина. Зато быстро… За попытками, импровизируя на ходу, скомпенсировать нехватку инвентаря, продуктов и столовых приборов, отвлеклась от мрачных мыслей. Лишь когда зашипело над углями зажатое между сетками пересыпанное луком мясо — опомнилась и чуть расслабилась.

Вечереет… Ветра нет. Жаркое пахнет… От вздымающихся вокруг каменных стен, с редкими бойницами, на траву легли тени. Ребята расселись кто где. Барышни оккупировали одеяла. Некоторые ими же накрылись. Марта скромненько примостилась поближе к дверям, откуда таскали барахло и обломки дерева на растопку. И все — жадно смотрят на меня. Нашли себе, массовика-затейника. Я тоже, может быть, хочу молча посидеть, глотая слюнки и глядя на исходящий над углям жиром будущий шашлык. А вот фиг… Народ надо выводить из ступора… Самое лучшее — беседами на отвлеченные темы… Так, что бы в разговоре мог участвовать каждый.

Надо пояснить, что языкового барьера в компании нет… Ввиду католицизма головного мозга, у поляков, на протяжении примерно семи веков, главным письменным языком был латинский, а собственно польский (в котором я до сих пор откровенно слаба) считался и считается говором быдла. К примеру, гордость Польши — Коперник — собственно на польском не написал ни слова, зато немецкий и латынь были для него как родные. Парни тоже не лаптем щи хлебают, так что барышни ощущают себя если не «среди равных», то в привычной культурной среде. Что далеко не мелочь… И хорошо объясняет засилье в эвакуационных партиях девиц из высших страт Польской Державы — шляхты и магнатов. Наверняка, наши увечные ветераны постарались, «для своих». Курсант, как и шляхтич — почти нормальная партия для «панночки из общества». Была бы служебная перспектива… Интересно, а кем они считают меня? Спросить? Нет сначала покормить… Сами разговорятся. И тема сама найдется.

Ох! Предупреждать надо. Нашлась тема. Про то, что шляхта — испокон веков открытое сословие «воюющих господ», противопоставляющих себя простолюдинам. Истинный шляхтич готов умереть с голоду, но не опозорить себя физическим трудом. Друг друга шляхта узнает по так называемому «гонору» (чести, чувству собственного достоинства, от латинского honor, «честь») и храбрости. Для шляхты характерно представление о всеобщем равенстве внутри сословия («паны-браты»), даже король ими воспринимается, как равный. И королева… И я. «Тяжела ты шапка Мономаха!»

Впрочем, объяснение вопиющему факту окружающего их в Розенберге «поголовного равноправия» барышни отыскали быстро. Война! «На войне можно всё…» Тем более — на войне без правил, по азиатски… Вы думаете, «азиат», для повернутых на «европейской культуре» аристократок — это ругательство? Фиг! Наоборот! Очень любопытный пример «плюрализма в одной голове»… Наше вольное застолье на шерстяных покрывалах, развернутое за считанные минуты в первом подходящем месте, они приняли с искренним восторгом, «походное» горячее жарево, прямо с огня — как символ приобщения к высшей касте, а моё «восточное происхождение» — знаком благоволения высших сил… Во!

Когда дошло — чуть шашлыком не подавилась! С XVI века в Польше считают, что «паны» по происхождению — сарматы (ага, те самые, дикие кочевники из Центральной Азии), а вот холопы (или «bydła») — те славяне. В отличие от большинства русских (или немцев), не отрицающих, что их предки были простыми крестьянами, для поляка такое — очень некузяво, а вот заявить что его предок был пан шляхтич (читай — потомок свирепых степных разбойников) — гордо и знаменито (причём это может быть чистой правдой, например, по причине «права первой ночи» или изнасилования холопки). То есть, официально, подавляющее большинство родовитых поляков себя славянами не считают. Однако, поляк, считающий земляков «в целом славянами» — не редкость, просто он считает потомками холопов других поляков, но опять же не самого себя. В XVII веке данный тезис — основа идеологии польской знати. Знаменитый «сарматизм» (своего рода социальный расизм). Аристократия объявлена потомками «степных рыцарей» сарматов, а прочее простонародье — отродьем славян и литовцев. В искусствоведении Земли-1 есть даже специальный термин «сарматский портрет». На протяжении XVII и XVIII веков польские аристократы хотели, чтобы художники изображали их не европейцами, а «сарматами». В азиатских одеждах и с нарочито огрубленными «на восточный манер» чертами лица. Помню, как однажды смеялась, когда мама рассказывала, как во время последней переписи населения России, на Земле-1, иные писали в графе национальность — «гном» или «хоббит». Оказывается, таким манером можно доиграться и до нехорошего. Живой пример перед глазами. А я, вдобавок ко всему — загорелая… Кочевница, однозначно!

Короче — кадры нам достались ещё те (с пулей в голове). Первый испуг прошел… Мясо вкусное, атмосфера располагающая. Вероятно, от лактотерапии — заметная со стороны легкая неадекватность (сходная с опьянением)… Примерно часа через два барышень начнет бить озноб, а пока их буквально несет… Очевидно, что если молчать и слушать — узнаю о себе много нового. Мне льстят… Бедный папа! Грех такое говорить, но он бы сравнения себя любимого с «чурками» не потерпел… Наше поколение крепче — я слушаю «польскую версию» своего происхождения (и вытекающего из него родства с высшими родами Речи Посполитой) внимательно… С непробиваемым апломбом мне пересказывают о сарматских женщинах-воительницах (из сообщений античных авторов, включая Геродота), что«…ездят верхом на охоту с мужьями и без них… выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду… Ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьёт врага». Прям щаз! Пока замуж не вышла, у меня и врагов не было… Подмывает блеснуть эрудицией и добавить пикантную деталь — «…у девушек нередко удаляли правую грудь, чтобы вся сила и жизненные соки перешли в правое плечо и руку и сделали бы женщину сильной наравне с мужчиной». Пусть не мечтают, что амазонкам хорошо живется на свете. Ой! Только бы они не спросили — умею ли я ездить верхом? Разве что — скакать на помеле… УПП-35 сойдет за помело?

P. S. Домолчалась… Досоглашалась… Осоловела от сытной еды и бездумно кивнула в ответ на вопрос о Aqua Natalie (термин «табун» автохтонам неизвестен). Чем подтвердила репутацию великой отравительницы. Античные авторы (опять, других авторитетов в XVII веке нет!) уделяли огромное внимание стрелам сарматских кочевников. Аристотель писал о рецепте «скифского яда», приготовленного из ехидны и человеческой крови. Теофраст — «о смертоносных растениях, которыми скифы смазывают стрелы». Согласно ему, одни яды скифов убивают мгновенно, от других — человек умирает медленно. М-м-да… И не поспоришь. Как гибнут люди понюхавшие табуна — барышни видели лично. Шайкам мародеров, с которыми им поневоле приходилось общаться, часто попадались отравленные трофеи. Жажда наживы сильнее страха смерти. Справедливо заслуженный, в итоге, приступ миоза, у захвативших их в плен бандитов, многим из девушек позволил благополучно убежать. Благодарили…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Барон возник из вечернего сумрака тихо и незаметно. Точно в момент раздачи третьей порции жаркого с импровизированной приспособы. Его даже как-то не сразу узнали… Тем более, что разговоры, наконец-то, стали более-менее познавательными. Нехорошо, повторю, использовать поминки для сбора информации, а когда? В ранний период адаптации — неуместно. Одни слезы… После моральной выволочки со стрельбой — тем более. Мощное всё таки средство воздействия на психику — совместное поедание голыми руками горячего обгорелого мяса. Видимо, от него какие-то первобытные инстинкты оживают — тянет на откровенность с незнакомыми людьми… Папа уверял, что аналогичный эффект оказывают вареные вкрутую яйца, шпроты и жареная курица, при поездках железнодорожным транспортом. Э-э-эх! А я, паровозы с вагонами, только в кино видела. Здесь их нет… и при моей жизни не будет.

Впрочем, путешествия по воздуху — тоже сближают… Трудно просчитать, как воспринимают Проект те кто на земле. Сухие протоколы опросов картины не дают… Лично пробовать — не тянет (и Фриц не позволит). А тут — хоть баллады записывай… Или античные трагедии. Латынь (на мой взгляд) плохо передает эмоции. И это хорошо. Я бы не выдержала таких разговоров на нормальном языке. Тут надо или рыдать, или стреляться.

До чего интересно было планировать этапы «операции», не соприкасаясь с живыми людьми. Как жутко слушать рассказы «из первых рук». О далеких раскатах Гражданской войны… Про смутные слухи о каких-то грозных пророчествах. Об удивительных картинах, которые показывали после проповеди в соборе самым доверенным людям (ну вот, а иезуиты уверяли, что их пропаганда будет всеохватывающей). О страхе и недоверии… О злобе и предательстве самых близких… Про то, как ещё вчера раболепное «bydłо» обратилось в стаю диких зверей… Как горело имение… Как братья до последнего рубились с невесть откуда взявшими оружие холопами… Как медленно и страшно убивали фактора с семьей… Как молили о пощаде старики… Как жестокие люди гнали уцелевших куда-то без дороги босиком… Как вымещали на них лютую ненависть к чистым, к сытым, к грамотным и гордым.

Про гордость верно подмечено… Ответный социальный расизм «снизу» — штука такая же отвратительная как привычный панам социальный расизм «сверху». Черт побери, в данной ситуации язык не поворачивается читать случайно уцелевшим мораль про фактические предпосылки кровавой бойни. Это за пределами добра и зла… Насмотрелась я душераздирающих фотографий, начиталась таких же выносящих мозг отчетов. Грустно…

Приходится спрашивать о деле (если такой термин допустим в сложившейся обстановке). Как выглядит наша активность с точки зрения жертв социальной катастрофы? Чуть было не ляпнула — «огласите жалобы и предложения». Глупо. Sacrum Imperium Romanum (версия «бис») — ни разу не не благотворительное заведение. Всем управляет жесткий расчет… Можно было спасти семью любой из сидящих здесь панночек? Да легко! А всех сразу? Немыслимо. Тем более, что эти спасенные — капля в море погибших, изуродованных, замученных.

И ведь они не жалуются! Они искренне благодарны… Даже (стыд-то какой!) почти счастливы. Что-то светлое впереди забрезжило… Зловещие черные птицы, с неподвижными крыльями, действительно летают не просто так… Они уносят уцелевших в новую жизнь. Фантастическая Drude с гравюры, мельком увиденной в церкви — живая, понимает человеческий язык и кажется, совсем не людоедка. Редкие монастыри, настоятелей которых добрые католики сходу прокляли за сотрудничество с воинствующими безбожниками — обернулись «оазисами мира». Пусть, окруженными минными полями и оскверненные кольями с человеческими черепами, обозначающими проходы (увечные ветераны по достоинству оценили нашу манеру метить опасные участки местности). Пусть увенчанные богопротивным колдовским артефактом — «пулемет на колокольне»… Пусть, озаряемые по ночам вспышками регулярно пускаемых сигнальных ракет. Фейерверк позволяет контролировать доступ к стенам, но для спасенных, взмывающие в небо ослепительные огни — путеводные маяки во тьме, видимые за десятки верст. Они уверены, что назначение этих магниевых всполохов — освещать дорогу таящимся в ночи беглецам.

А ещё полячки говорили о мужчинах. О наших ребятах и бывших ланскнехтах. Поэмы белыми стихами. Жаль, не запаслась выносным микрофоном. Подключила бы к телефонной линии и залила запись прямиком в архив. Теперь придется восстанавливать по памяти. Некоторые воспоминания тянут на настоящие шедевры, в литературном смысле слова… Цепляют за душу. Я так заслушалась, что появление Барона тупо прозевала.

 

Лист сорок пятый. Польская гавенда

(синевато-серый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

В присутствии иезуитов концентрация латыни в окружающем воздухе обычно сразу же зашкаливает за все предельно допустимые нормы. Проще говоря — народ спонтанно начинает общаться на привычном языке, нахально попирая латинский же принцип «Qualis rex, talis grex» (Каков властитель, такое у него и окружение). С другой стороны — резко (натурально со звоном) исчезло висевшее в атмосфере напряжение. Церковники тут хорошо всех вышколили. Без их «святости» ни одно дело не обходится. Тоже мне, «добрый дедушка Гендальф»… Едва явился, как сразу — Те deum laudamus! («Тебя, боже, хвалим» — начальные слова католического гимна) А толпа — дружно перекрестилась… на рефлексе… и вздохнула облегченно. Кроме меня, разумеется… Легкая неловкость, правда, повисла. Как я на этот факт среагирую? А никак. Мне по фиг! Мы кушаем… Покосилась на попа… И ему по фиг! Приложился к ручке, вроде поклонился (я сижу) и как к равной рядом пристроился. К язычнице-колдунье-атеистке! Представитель Папы! Выглядим с ним, на общем фоне, как две белые вороны.

Спасибо Марте… Тетка сориентировалась первой, немедля высунулась с последней тарелкой мяса (куда складывали самые горелые или твердые на вид куски). Отведайте, святой отец! Ох, блин… Но, на безрыбье… Барон иронично приподнял бровь и не удержался, откомментировал — Tarde venientibus ossa. (Опоздавшим (к трапезе) — кости). Однако, кивнул и элегантно принялся за еду. С аппетитом (похоже, изрядно набегался за день). Обстановка разрядилась окончательно. Разве что, среди панночек подозрительно срочно возникла нужда в одеялах. Голые ноги прикрывать… До появления иезуита — сверкали коленками только так, а тут — застеснялись… Снова покосилась на попа (свои-то ноги я никуда не дену, увы — сарафанчик довольно короткий)… Встретила понимающий взгляд… Снизошел — Quae fuerant vitia, mores sunt (Что было пороками, то теперь — нравы)! Из Сенеки, кажется… Вот и ладненько. Как, сюда ещё гости намечаются? А мясо осталось?

Занятно… Группка венбольных, кажется, успела ощутить себя некоей единой общностью. Общая беда сближает. Девки жмутся друг к дружке и к парням, будто цыплята вокруг наседки. И совершенно очевидно стараются держаться от Барона подальше. Смех… Как представитель католической церкви, легализовавший наши посиделки своим присутствием — он хорош… А как живое напоминание о «грешности и пороке», собравшим их здесь — неприятен. Хитрые шутки играет с людьми подсознание. Впрочем, сама не лучше. Вспомни, как поразил тебя цветной жупан Конецпольского. Новое и необычное всегда ценят выше привычного. Ну, запали девчонки на скромных и деловитых парней в фельдграу. Логично, что болтливые и ярко наряженные паны рядом с ними сразу померкли. Каждому своё… Даже гордые римлянки, при желании, приспосабливались к совместной жизни с варварами.

Вот тут меня и торкнуло. Так не может быть! Картина посиделок — глубоко, в корне неправильная. Можно понять смирение античной пленницы, вынужденной выбирать между смертью и сожительством с грубым дикарем… Можно понять отчаянную смелость начитавшейся романов купеческой дочки, убегающей в неизвестность с душкой-военным (в истории Земли-1, обычно — с красавцем гусаром). Харизма и так далее… Особи «альфа» традиционно купаются в женском внимании. Но, среди ребят таких нет! Даже Фриц, по тестам и обиходному поведению — чистая «бета». Здоровенный, сильный, серый и надежный, как слон. Иногда — упрямый, как слон, но совершенно ровный в отношении к людям. Не герой, не трибун… Или я не знаю что-то важное про Польшу XVII века, или, как минимум две трети барышень засланные. В прямом смысле этого слова. Просто в силу аномального интереса к «не шляхетскому» мужскому типу. С другой стороны — сущий бред. Хотя я вроде бы свинину ела, а не грибы…

P. S. Это сейчас мне стыдно. В тот момент подозрения разбухали внутри, как грозовая туча… Меньше фильмов про Джеймса Бонда смотреть надо, лучше относиться к людям. И не лопать жирного на ночь глядя…

(ярко голубой лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Когда я научусь лицом владеть? Наверное — никогда… Раньше — я на Барона косилась, а теперь он мне в душу заглянул. Натурально… Как трехсотлетний ворон из маминой сказки… Уколол взглядом, что-то понял и самоуправно перехватил руководство сборищем. Да-с… Если у вас возникли сомнения, обращайтесь к святой и вечной Католической Церкви. Она их развеет… Но, доколе я буду ошибаться в людях?! От иезуита морали ждали, а он, совершенно непринужденно, сходу выдал пару солдатских баек. Вписался в коллектив… А когда отсмеялись (совсем не думала, что на латыни, тем более на поминках, возможно рассказывать анекдоты так смешно), попросил продолжать начатый разговор, будто его нет. Прямо так и сказал — нет его. Типа забудьте. И безошибочно дал знак девице, которую прервал своим появлением. Другого бы она вряд ли послушалась…

Всем рекомендую, если хотите залезть человеку в душу — учитесь у попов. Искреннее внимание настежь раскрывает сердца. А тактичные наводящие вопросы делают беседу емкой, как исповедь. Вроде бы, всё уже повторено несколько раз, но их беседу мы наблюдали разинув рты (когда поймала себя на этом — немедленно подперла подбородок руками, кажется, никто не успел заметить). По собственной инициативе человек часто не говорит самого главного, словно внутренний тормоз срабатывает. Приходится помогать. Барон помог. Как мне теперь кажется, ему самому надо было кое-что уточнить (ну, а заодно провести со мною психотерапию). Ведь одно дело — дуться на людей по причине пустых подозрений, и совсем другое — знать, как оно «в реале»…

Во-первых, этой девчонки (при естественном ходе вещей, не искаженном нашим «прогрессорством») не должно было быть. Её полагалось умереть страшной и бессмысленной смертью «жертвы гражданской войны» где-нибудь на пыльной украинской дороге или в сгоревшем сарае. На далекой Земле-1 её аналог именно так и погиб. Ни по одной (!) из вывезенных барышень в наших архивах информации нет. Это уже не случайность, а серьезная статистика. Можно думать, что «развилка исторического процесса» — свершившийся факт. Причем, удалось избежать резкого возмущения хода событий, так как она не приняла участия в других событиях, она просто «изъята» из общественной жизни. Для глобального миропорядка это эквивалентно физической смерти. То есть, иезуиты организовали «акцию вмешательства» предельно тактично, если уместно такое выражение.

Во-вторых, насколько я смыслю в ватиканских раскладах, они крайне цинично подставили перед Папой своих идейных конкурентов из категории «польских ястребов». Там ведь масса желающих объявить против восставших казаков с холопами крестовый поход и вообще учинить геноцид «что б другим неповадно было». Пример множества отрядов крымских татар, в основной массе удобряющих сейчас украинский чернозем — это грозный знак. В мире появилась сила, с которой стоит считаться. Сила, способная дотянуться куда угодно…

В-третьих (наверное самая важная мысль), первый раз на полную мощность (и что особенно важно — сам собой) заработал механизм «социального сепаратора». Барышня (с подачи Барона) до мелких подробностей описала, как она выбирала — где именно ей следует искать спасения? У родни… у отрядов коронных войск… у городских знакомых родителей… или срочно искать новых возможностей? Звучит цинично, но 90 % жертв (по косвенным оценкам) могли, но даже не помыслили воспользоваться монастырями-убежищами! Несмотря на весь размах предвоенной пропаганды… Не поверили, не хотели верить, испугались… А из тех кто поверил — 90 % добрались туда благополучно (если не считать сбитых ног и подранной одежды)… Несколько десятков километров пешком по силам преодолеть даже ребенку… даже босиком, даже без пищи и воды. Получается, что они спаслись не «верой в бога», а способностью трезво мыслить в критической обстановке… Это сильно! Кстати, по не до конца проверенным данным, что король Польши, что Хмельницкий нашим Проектом очень недовольны. Конкуренты… «Вкусная» власть достижима только тогда, когда людям от неё некуда бежать.

«Эффект сепаратора» заодно хорошо объясняет особенности поведения подопечных. Чем в кризисные времена первым делом зарабатывают на жизнь беззащитные женщины — причём самые разные? Правильно — телом. А мужчины? Правильно — оружием. Есть ли другие варианты? Спрятаться, скрыться, убежать… Куда? Блин… А ведь действительно, вывод нетривиальный. Сами вообразите. Посредине кровавой бойни — очажок спокойствия, окруженный некошеными лугами. Ни грозной стражи у ворот, ни признаков войска вообще… В окнах — целые стекла… Крыши не тронуты пожаром… Идиллия… На дороге, правда, валяются сбитая с лафета пушка и остатки артиллерийского расчета (вот не фиг было пытаться достать монастырь ядрами с 500 метров если пулемет, из под купола башни собора, прицельно бьет за километр). Этакий прозрачный намек. А ближе к святой обители разбросаны на дороге странные тряпочки (рядом с проплешинами в густой траве) и кольями с черепами вдоль обочин. И плакат, на трех языках — «Мирный путник, приходи открыто. Не ищи хитрых лазеек». Объяснять подробности про мины в траве аборигенам эпохи — бессмысленно. Умному и так достаточно, не?

P. S. Надпись я сама придумала! Дарвиновский отбор, во всей красе… Кто ломится напрямик — достоин своей судьбы. Мужики плохо представляют беспощадную практичность женщин.

(бледно-желтый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Как выяснилось — это я плохо представляю солдатский юмор мужиков. У меня скудное воображение… Иезуиты изучили Польшу лучше… Затейники, блин… Знатоки фольклора… Любые сказочные герои, угодив в заколдованное место, обречены встретить волшебное сушество, помогающее найти дорогу… или испытывающее путника, предостерегающее его или задающее вопросы… Плакаты с надписями, в окружении черепов на палках, как оказалось — это так, жалкий казенный антураж. Без изюминки, живого потустороннего персонажа, никакого «чудесного спасения» просто быть не может. Письменному слову не поверят! Будут от убежища тупо шарахаться или ломиться напролом, через минное поле. Люди, они забавные. Опасно — шагают по дороге, безопасно — после начинают искать обход. Кто-то должен вовремя наставлять заблудших на путь истинный… и отпугивать посторонних.

То ли панночка — рассказчица выдающегося таланта, то ли — иезуит сумел её разговорить… Скорее, всего понемногу. Оригинальная традиция устного словесного творчества, так называемой «шляхетской гавенды», если верить короткой справке по культуре Польши XVII–XVIII века, неотделима от пресловутого «исторического сарматизма». На что она похожа? Каждый, кто читал «Янки при дворе короля Артура» помнит его меткую характеристику культуры рыцарских историй — «…каждый из них чудовищно врал, с обезоруживающей наивностью и охотно слушал, как врут другие, всему веря… представление о жестоком и страшном не вязалось с ними…» Это оно самое и есть… Только — в женском исполнении… без логики и без продуманного плана, зато с обилием чувства и фантазии, в интонациях детских ужастиков про «черную простыню». Богатейший набор суеверий и правил ритуального поведения, при общении с нечистой силой. Прелесть, кто понимает! Жаль, что без записи… И это, на полном серьезе, выдает за правду образованная девушка из хорошей семьи… М-мда. «Деревня мать, цветущий край!»

Перевод, с польской латыни на современный русский, убил две трети самобытности, но уж как смогла… Восточно-европейский бестиарий мне неведом, так что всякую экзотику произвольно заменила на пантеон из фентези имени пана Сапковского. Короче, «не стреляйте в пианиста, он играет как умеет». Если кому-то не по вкусу — сами берите любую шляхетскую sillva rerum (семейную домовую книгу) и сравнивайте. Описываю, через восприятие молодой польской девицы, работу придуманного иезуитами «входного фильтра». Возвышенное и приукрашенное шляхетское красноречие, извините, передать не сумела. А вот за драматизм — ручаюсь.

Кое-как, в потьмах (что в воюющей стране безопасно двигаться по ночам, народ понял быстро), ориентируясь на вспышки за горизонтом, голодная и несчастная панночка наконец-то подобралась к границе, за которой сказка. Поняла она это во мраке прозаически, нюхом. Летом трупы гниют быстро. Чем пахнет смерть в юго-восточной Польше знает каждый. Испугалась… Затаилась… Забылась тяжелым сном. Утренняя прохлада и страх разбудили ещё до рассвета. Птичий ор подсказал — утро близко. В сером сыром тумане, очень осторожно, прокралась немного вперед. И наткнулась на кучку таких же перепуганных. Бабы с детьми. Бывшие холопки, а ныне обычные погорельцы. Ещё более голодные и несчастные. Потерявшие всё. Нужда сближает и рушит социальные барьеры… Обменявшись новостями и слухами решили — ждать больше нечего. Надо решаться. Однако, страх неизвестности самый жуткий из страхов. Кто пойдет первым? Ну, вы догадались… И?

Остались за спиной перевернутая повозка, обрывки упряжи на раздутых трупах лошадей и обезображенные разложением тела артиллеристов у сломанной пушки. Перед глазами — петляющая среди лугового разнотравья дорога и страшные палки с черепами, неровной цепочкой окаймляющие «проклятый» монастырь. Рядом — невиданный знак — вымазанная белым доска с черной латинской надписью. Обычный придорожный камень… А за камнем — гном. Настоящий! Маленький, но широкоплечий, как взрослый сильный мужчина. Бородатый… В нелюдской пятнистой одежде зелено-коричневого цвета, с накладными карманами и медными пуговицами.

— Куда спешим, красавица? Отдохни, выпей и покушай с дороги, — всё на довольно приличной латыни…

Нормальная пани унеслась бы прочь от такого собеседника, впереди собственного визга. Но, бежать некуда… Слово за слово… Гном спокойно курит трубочку… Пани, впервые за пару дней, завтракает и горько жалуется на жизнь… Глядя на идиллию — подтягиваются прочие беженцы. Им тоже находится чем перекусить. Гном обстоятельно разъясняет. Он здесь поставлен предупреждать случайных путников не срезать напрямик. Это смертельно опасно… А плохих людей он не предупреждает. Ага, вон позади, да, вот эти грязные тряпочки — то, что от них осталось. Хотя некоторые, похоже, были грамотные — надпись прочитали. Не поверили. Сами виноваты…

— Да. Ноги у него раньше были… Нет, в гнома его превратила не злая Drude. Она, наоборот — лечила, что уцелело… Да, у него теперь такая служба — мирным людям — помогать, плохим людям — вредить, от посторонних — прятаться. Нет, ни панам, ни казакам, ни кому-то другому, с оружием, сюда хода нет. Куда вы опять побежали?! Что? В небе? Это пролетел ручной дракон. Он сбросил в монастырь почту и припасы. Да, сами видите, летающие драконы — тоже правда.

(мысль посадить дежурных из безногих ветеранов с внешней стороны минного поля возникла уже в ходе операции, воображаю, как развлекался бывший ландскнехт, играя свою «сказочную роль» перед детьми, девицей и перепуганными тетками… а идея «выносного пункта питания» — вообще гениальная. В скучном быте маленькой осажденной крепости такой спектакль — целое событие, а право в нем поучаствовать — нешуточное поощрение по службе)

— Да, пани. Они — убежали навсегда… Свободный выбор! Как видите, война делает людей свободными.

Пани тоже б убежала (возможно, всех опередив), но у неё от ужаса отнялись ноги. Теперь она обречена делать вид, что храбрее чем кажется. Зато теток и след простыл. Чу! Гном делает манящие знаки. Это ещё что такое? Мальчишки. Двое. Один постарше, второй совсем маленький. Отстали? Нет, их бросили. Своих детей холопки похватали в охапку. Чужих, приставших по дороге — забыли. Возвращаться детям боязно (бородатый гном, говорящий по латински — редкая птица на украинской земле), а опять брести в неизвестность — да лучше умереть прямо здесь… Кто они, какого они роду племени — бог весть. Грязные, исцарапанные, охудавшие…

— Пани может пригласить kleine Junge к столу? — вежливый гном попался… пускай и иноземец. Догадывается, что его боятся.

Пришлось подниматься, брать беспризорников за руки и вести с собой. Страшно, аж жуть! Но, с другой стороны — всё правильно. В сказке гном обязательно должен попросить помощи… Разговаривать с братьями тоже пришлось самой. Когда они увидели во рту у гнома стальные зубы — дар речи потеряли. Тот, надо отдать ему должное, ничуть не обиделся… Наверное — привык. Вывалил перед гостями на холстину серо-зеленого цвета горку прямоугольных сухарей (попробовав поняла — такие только железом и жевать), хмыкнул, выставил и раскрыл коробку таких же (страшно подумать, сколько стоит начинка, если на обертку идет посеребренная бумага, у подземных жителей, наверное, всё наоборот — металлы дешевы, а продукты дороги). Щедро плеснул воды в кружки из колдовского серебра (светлого и легкого как дерево). Потянул к себе рыжую шкатулку, из кости какого-то зверя. Крутнул рычажок, прижал к щеке изогнутую кость, привязанную к шкатулке шнуром.

— Jacob? Sprechen deutlicher (говори громче)! — кость забормотала в ответ человеческим голосом, — Jch will schlafen (я хочу спать)! Drei Gast empfangen (принимай трех гостей)! — интересно, девушка поняла слова или это талантливое звукоподражание? — Вы выбрали дорогу? — вопрос обращенный ко всем разом.

Вот оно! Путникам предлагается решать свою судьбу. Гнома ещё можно спрашивать, но нельзя просить. Он ничего не обещает и никуда не зовет. Он просто ждет… Кто боялся — убежали. Кто сомневается — может вернуться обратно. Принявший приглашение больше не попадет домой никогда. Сама поняла и дети поняли. Посмотрела назад… Над падалью вьются вороны. За далеким лесом поднимаются столбы черного дыма. Утро начинается с пожаров… Посмотрела вперед… На облупившиеся монастырские стены. На вяло повисшую над воротами красную тряпку (вспомнила, что таинственных пришельцев, летающих на драконах, тоже называют «красными»). Глянула на прижавшихся друг к другу мальчишек (может — они братья, а может — товарищи по несчастью). Спросила взглядом — «Вы со мной?». А у самой, от жути, всё внутри сжимается. Кивают — «Да!»

— Sic itur ad astra (так идут к звездам), — странно завершает беседу гном и треплет меньшего по голове…

— Пан, — после еды старший осмелел до способности к общению, — драконы плюются огнем? — нашел же время и тему для разговоров! Пришлось переводить… Гном с хитрым видом усмехнулся.

— Огонь там горит внутри. А плюются драконы ядом… — причем, назвал дракона странно, не как живого.

— Колдовство! — матерь божья, а вдруг гном рассердится? Но тот только сладко зевнул… Не разобрал?

— Rem tene, verba sequentur. (держись сути дела, а слова найдутся), — как понять ответ? Кому он ответил?

Встала, покачнувшись на затекших от неподвижной позы ногах. Оглянулась… Гнома нет! Словно ушел под землю… Спать… И место, где они только что сидели, волшебно изменилось — накрылось пологом-мороком из вялой клочковатой травы с маленькой кочкой посередине. В одном шаге можно пройти и ничего живого не заметить. У кочки сбоку — дыра, в дыре открылся глаз… Подмигнул. Умеют же духи земли прятаться! Перекрестилась, взяла детей и гордо пошла вперед.

P. S. Вот так-то! Без хитрых тестов всех проходящих мимо проверяют на смелость, любознательность, доверчивость и отсутствие сословного чванства. Ну и, разумеется, на готовность верно и решительно действовать в сложной обстановке без оглядки на окружающих. Методика зверская (в мирной обстановке её применения я представить не могу), но действенная.

(бирюзово-зеленый лист рисовой бумаги «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Сразу признаюсь, что на самом деле пани говорила гораздо больше. Хорошо говорила. Интересно. Для меня, например, открылось много мелких подробностей, которые в письменных отчетах не всплывают. Взять хотя бы повседневные детали «сельской гражданской войны», с точки зрения её пассивной участницы и жертвы… Казалось бы — лежит на дороге к монастырю брошенная пушка… Что в том особого? Так не должна она лежать! Пушка — это много пудов дорогущей бронзы. Пушка — мощное оружие… Пушка — самая настоящая «статусная цацка» для любого военного командира. Желанный трофей и ценное ничейное имущество. Однако, лежит… И её расчет рядом лежит… Даже в сапогах! И лошади, с упряжью лежат… И телеги… Куча бесхозного добра. Посреди тотальной анархии… Мародеры, ау!

В ответ — тишина… Неужели перевелись на вольной и жадной до халявного добра Украине отчаянные люди? Увы… Пушка — это дорогой товар. Очень… Даже в мирное время продать её за свою цену трудно. Кому? Продать пушку в военное время — вообще невозможно. Отнимут мгновенно. А продавцов, при сопротивлении — тупо убьют. Возможно, после зверских пыток — «нет ли ещё чего-нибудь ценного?» В доброго польского магната, способного купить пушку у холопов за деньги (или там муку) — я не верю. Холопы в такого магната тоже не верят… Они с ними отлично знакомы — жадные и спесивые твари. У казаков или бандитов (не знаю в чем разница) — нет ни денег, ни муки. Товарно-денежные отношения накрылись медным тазом. На войне люди не торгуют. Ценные вещи они друг у друга отнимают… Сильные у слабых… Поэтому, мародерка неликвидных ценностей — больше не доходный бизнес, а rebus dictantibus (в силу обстоятельств), мазохизм. Опасное и бесперспективное занятие.

Идеальный вариант для «маленьких людей» — на месте распилить пушку или разбить её зубилом. Как верно замечено, медный сплав — сам по себе деньги. Да вот беда — нет у деревенских ни зубила, ни ножовки. И не было никогда. Да нехай она себе лежит, проклятая! Максимум, на что могли бы решиться аборигены — попытаться продавать информацию. Во-он там, лежит пушка… Ничья. Во-о-от такой длины. Во-о-от такой ширины. Хотите? Приходите и возьмите, кому надо… Даже дорогу покажем… Ан, нет — снова проблема… Тотальный «кризис доверия».

Планомерная охота с самолетов на татарские отряды и разного рода банды дала неожиданный побочный эффект. Когда выяснилось, что любые крупные скопления вооруженных людей, не разбирая чинов и званий, систематически поливают табуном, число любителей передвигаться большими толпами резко сократилось… На ожесточенности хода боевых действий это сказалось мало, война раздробилась на мелкие стычки… Зато на местные «блошиные рынки» хлынул смертельно опасный поток трофейного барахла, одежды и оружия, снятых с отравленных тел. Как? Вот и мы думали — невозможно. Ядовитая же дрянь! Убивает как испарениями, так и простым прикосновением… Голь на выдумки хитра.

Оказывается, самых жадных и торопливых ловцов легкой наживы сперва действительно изрядно проредил неведомый мор, а потом, уцелевшие, нашли выход — надо всего-то выждать пару дней, раздевать трупы только в текущей воде, надев рукавицы… побыстрее продавать добытое и бежать… На открытом воздухе подобное занятие, для умелого и осторожного человека, сравнительно безопасно. Но! Глубоко в порах одежды табун сохраняется долго и постепенно диффундирует оттуда, вызывая заметные отравления (обычно — сильнейший миоз и затруднение дыхания) даже в ничтожных «следовых» количествах. Достаточно немного поносить купленные по дешевке вещи на собственном теле… Для простого человека многодневная слепота очень неприятна. Для живущего саблей — фатальна и летальна. Многие отравились насмерть. Или умерли, брошенные товарищами на произвол судьбы (болезнь считалась заразной). Оттого, буквально на глазах, обычное для всех войн брезгливо-снисходительное отношение к мародерам сменилось на воюющей Украине подозрительной к ним ненавистью. Торговцев готовой одеждой или б/у-шным снаряжением, на всякий случай, сторонятся, как чумных. Иметь с ними какое-нибудь дело остерегаются… Вот уж не думала, что боевая химия способна так радикально исправлять нравы…

Естественно, что реальные факты отравлений обросли чудовищными слухами, простой табун превратился в жуткое «проклятие ведьмы», а я, соответственно — в элемент местечкового фольклора. Изрядная толика дурной славы, по инерции, перепала «проклятым» монастырям, охраняющим их «партизанам» и всем сопутствующим Проекту явлениям… В окрестностях «объектов», отмеченных красными флагами, бандитов и охотников публично обирать трупы стало настолько мало, что наши ветераны, последнее время, позволяют себе дневной сон на посту… Великое дело репутация!

Порядки в монастыре-убежище и свою жизнь до эвакуации барышня обрисовала на удивление внятно. Обрывочными, но щедрыми мазками. Думаю, иезуиту было интересно. До меня многое дошло потом. Ну, вот чего она так прицепилась к теме пьянства? Подумаешь, событие — трезвый мужик в военной форме её у ворот встретил (забавно, что понятие «форма» в Европе ещё неведомо, а рассказчица его поняла). Странно было бы, если бы не… Хотя, если верны слухи о порядочках в их «коронном войске» и в ополчениях польских магнатов (про дисциплину в бандах молчу), часовой без запаха перегара — чудо, в общем ряду, не хуже прочих. Страсть военнослужащих XVII века к горячительным напиткам прославлена в веках… Причем, каждая нация считает за последних алкоголиков кого угодно, кроме себя… Помню, на посиделках с Плещеевым, эта тема всплыла. Выражение «пьет, как немец» на Руси обиходное. Фриц пытался уточнить, каких именно «немцев» поминают? И получил ответ достойный дипломата — «шляхту вам не перепить!» Приходится верить. Инфа из первых рук.

А вообще, пресловутая «гавенда» — похожа на салат. Никогда не угадать, какую тему зацепит рассказчица следующей фразой. Или, на самоцветный камень… То он тусклый, а то — как повернется неожиданным боком, как сверкнет! Про двоевластие на святой земле монастырей, где каноники силой вынуждены (ради спасения живота своего) делить стол и кров с «чернокнижниками», в кулуарах Ватикана не трындел только ленивый. А вот панночка (ещё вчера, смиренная католичка, мать её), не моргнув глазом, выдала прямо противоположное. Заговорила (держите меня четверо) о неодолимой силе древней военной демократии (в царство божие данная христианка, похоже, больше не верит). О возрождении истинного античного величия Рима… Ругалась латинскими терминами.

Тимократия, по Платону — первый этап вырождения государства. То есть — власть воинов-честолюбцев. Образуется в ходе разложения и падения власти философов, при которой касаться золота и серебра военным запрещено. «Польский проект» XVI века — исторически последняя попытка воплощения на яву платоновского коммунизма. Того самого идеального демократического строя, где «у каждого свободного не менее 3 рабов»… «Факир был пьян и фокус не удался»… Разделение сил между мирской и светской властью, держащей войско в спартанской строгости, барышню очевидно поразило, раз она вознамерилась тонко польстить мне и иезуиту одновременно (тот явно расцвел, услыхав столь благонамеренные речи). А, скорее всего, за время голодного блуждания в обществе простолюдинов до неё дошел смысл принципа — quocb tibi fieri non vis, alteri ne feceris. (не делай другому того, чего себе не желаешь). Переводя на человеческий язык — «все люди братья». М-м-да… Дивные штуки творит с людьми гонор. Нет, по простому сказать — «возьмите меня к себе жить»… Непременно надо попробовать открыть двери в чужой дом ногой, да опереться на силу обычая. Ещё и превратно понятого.

Вот кто выдумал, что у нас матриархат?! Зуб даю — опять наивных полячек ветераны разыграли. Как дурочек. Их любимые календари с полуголыми (скорее голыми) девицами — давно притча во языцех. Да, на Земле-1, такая вот полупорнуха весьма популярна (судя по фильмам). Но, зачем было вешать на уши лапшу монахам, что их плакаты с красотками — не забава для одиноких мужиков, а «священные изображения», которым в Кронахе (и даже Ангарске) поклоняются?! Те ведь, как дети — привыкли словам верить! У них тут у самих, если честно, примерно такие же «слегка одетые» тетки, на фресках в храмах, голыми ляжками сверкают… Возрождение! Лучшие проститутки, для этих срамных картинок, художникам позировали. Савонарола не зря возмущался… Ах, извините — там уже почти не шлюхи, а «жрицы любви»… Ещё скажите — образец для подражания… Блин! В результате такой идеологической обработки к нам прибыл контингент, морально готовый выйти на панель. А теперь — их приходится «расколдовывать» от этой блажи… «добрым словом, шприцом и пистолетом». Ох…

P. S. Строго между нами, поклонение мужчин — приятно… Все эти ахи, вздохи, преклонения колен и так далее. Но, как доходит до настоящего дела — помощи не дождешься. Выдумали, «женщина — это богиня!» Три раза, ага… Слова, одни слова… Как помыкаешься, с арбузом вместо живота — сразу поймешь, что до образцов высокой античности им — как до Китая на четвереньках. Вот Зевс, я понимаю — Бог! Диониса — лично родил из бедра, Афину — из головы… Никому не доверил… И что? Получилось дитя на заглядение, умница и красавица.

P. P. S. Тихонько поделилась мыслью с Бароном. Тот, хмыкнув, заметил, что бог Зевс руководствовался высокими государственными соображениями, а в итоге — лишь нажил себе страшную головную боль. Циник!

 

Лист сорок пятый. Живые и мертвые

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Как ни удивительно (за неделю я успокоилась), а надо признать — особо коварных планов никто из дев не строил. Ну, воспитывали их так всю сознательную жизнь — «Надо найти себе мужчину и пусть он позаботится обо всем остальном…» Вот они и вышли… на охоту. Причем, явно имели успех… Можно ругаться, вот только наказывать некого и не за что. Имело место взаимное недопонимание. Конфликт культур, так сказать… Вроде пресловутых «календарей» с полуголыми красотками. Саму идею настенного календаря-плаката, кстати, католическая церковь переняла у нас мгновенно. Это уже важная статья дохода Ватикана (на ходу подметки режут). Зато насчет «идейной нагрузки» (изображения) — мнения разделились. Больно разные у сторон понятия о привлекательности сюжета. Попы тиражируют типографским способом виды соборов и классику иконописи. Светские сюжеты их раздражают. А для нас — важна именно наглядная агитация земной жизни. «Окно в новый мир», так сказать. Демонстрация образцов современной моды в том числе, для подражания. Что бы эвакуируемые заранее привыкали и потом на улицах не шарахались.

Похоже (дошло только сейчас), вышла многоходовая провокация. Причем, орден Иисуса к ней, на первый взгляд — да никаким боком. «Всё случилось само собой!» Быть того не может! Тьфу… Вспомнила довольную рожу Барона, с которой он осматривал присмиревших полячек, как будто головоломка в голове сложилась. Вот, значит, как попы умеют. Ну-ну… Признаю — нетривиально. Возрождаем как бы античность… Предельную свободу нравов обращаем в диктатуру, ибо — salus populi suprema lex (благо народа — высший закон).

Поясняю мысль. Многофакторный отбор, который прошли сидящие передо мною девчонки, сам по себе ничего не гарантирует. Ну, вырвались они из горящей отчизны. Ну, прибились к относительно тихому месту. Дальше, что? Родни — нет (у кого была, уже воссоединились). Средств к существованию в обрез. Приданого — сами догадываетесь. Перспектив устроить личную жизнь… О! Аплодирую непостижимой гениальности иезуитов. Новоселов, в своей книжке, уповал на церковников, как на последнюю силу, ещё способную обуздать распоясавшихся феминисток с Земли-1. Спасения от вымирания, всегда сопровождающей триумф «гендерного равноправия», он для человечества не видел. И? Попы действительно нашли способ «вразумления блудниц». Без костров и застенков инквизиции… Чужими руками (нашими… моими, в том числе!), блин. Причем, неодолимо. Quovis modo (любым способом). Когда, через пару дней, я поймала Барона в укромном уголке и озвучила свои догадки — он даже не стал их опровергать… Руками добродушно развел — еgo plus quam feci, facere non possum (больше, чем сделал, сделать не могу). Цицерон недорезанный! Догадалась бы раньше, блондинка бы жива осталась. Может быть… Ясно, что ей (не персонально, а любой, что окажется самой шустрой) была уготована роль «демонстрационной жертвы». Мою-то реакцию, на попытку сифилисной шлюхи поближе познакомиться с Фрицем, предсказать совсем несложно… Век живи — век учись. Фриц, в ответ на запоздалую просьбу всё остановить, ответил кратко — Das ist unmoglich (это невозможно). Они сговорились!

Как я и подозревала, одним из условий сделки между доморощенной Sacrum Imperium Romanum Фрица и Святым Престолом (в лице его «лучших представителей» иезуитов) было обеспечение проекта «Wurf nach Sueden» достаточным количеством «молодых интересных барышень», подходящих вчерашним курсантам в качестве невест. Молча подразумевалось, что хотя эта возможность открыта для всех, но адаптироваться в иной культурной среде, на правах «спутницы жизни», обычные деревенские клуши не способны… Зато «девушки из высшего общества» — вполне. Так же молча подразумевалось, что польской шляхте, ныне массово истребляемой восставшими, данные девицы уже без надобности. Кадровый резерв огромный. Учтите, «элиты» в Речи Посполитой, без малого четверть населения. На всех хватит! Но! В рамках здравого смысла и без физического принуждения, загнать под венец с безбожным и очевидно безродным молодым человеком гонористую польскую пани я бы не взялась. Даже чудесно спасенную. Гадко это… Однако, necessitas cogit ad turpia (нужда склоняет и на постыдные дела). Что теперь и наблюдаем. Вчерашних примерных католичек аккуратно поставили между молотом и наковальней… Теперь, как знаменитая кошка из анекдота про свободу выбора, они постепенно приучаются «лизать горчицу». Добровольно и с песней… А кто сказал, что будет легко?

В традиционном, средневековом ещё по сути немецком обществе, шансов на полноценное замужество у них никаких. Кронах — та ещё деревня… Принять в дом неведомо откуда свалившуюся девицу-бесприданницу, образованную (!) и заносчивую экс-аристократку, ни один здравомыслящий бюргер не решится. Факт далеко не безобидный, если смотреть с позиций равноправия, но увы… Слегка с нею поразвлечься — сколько угодно. Походя наградить временную подружку дурной болезнью — легко… А вот связать себя с такой дамочкой узами брака — да избавь господь!

Что бы осознать ситуацию, где они оказались, некоторым девам понадобился месяц, другим — неделя… По крайней мере, к моменту появления польской делегации, прекрасные пани успели разочароваться в мужской части населения Центральной Европы безоговорочно. Конецпольский пал их последней жертвой. Флиртовать попусту со шляхтичем никто не захотел. Рассчитывать на замужество с отпрыском богатейшего магната — дурочек нет. Германия — не Польша, тут он — никто… Всё внимание и обаяние, воленс-ноленс, оказалось сосредоточенным на наших парнях и командировочных из других анклавов (что, собственно, и являлось конечной целью).

Опробованный в Ангарске и объявленный Фрицем принцип оформления брачных уз «по факту» успешного сожительства — «От кого ребенок, тот и муж» (в сочетании с полной личной свободой) кое-кому вскружил головы. Ха! Мораль-то никто не отменял. Всё честно… За откровенный разврат, теоретически — при коммунизме никому не грозит ни малейшего осуждения. Свободные люди имеют право развлекаться, как сочтут нужным. А фактически (как оказалось) — он карается расстрелом на месте. С формулировкой «за умышленное распространение венерических болезней». Вот такая свобода любви… История Древнего Мира учит, что «вольный сексуальный рынок» можно задавить только лютым демпингом. В форме финансируемой государством храмовой проституции, например… Или — примерно как получилось у нас. Искусственной конкуренцией, создающей «предложение заведомо превышающее спрос». Хочешь считаться порядочной женщиной? Рожай! И береги мужа… Хочешь порхать по жизни бабочкой? Пожалей крылышки…

P. S. Ad memorandum (чтобы не забыть) — витает в воздухе мысль об организации автоматизированной «Службы знакомств». Но, для этого ещё надо, как минимум, подтянуть «новые кадры» до среднего по Союзу культурного уровня. По латыни-то они болтают складно, а морзянки — не знает ни одна. Работы-то ещё, работы…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Ночь в крепости полностью не наступает никогда. Даже самой глухой порой, то звонко загремит цепь, тянущая груз из подвала… то загудит насос, гонящий воду в цистерну главного донжона… то прошуршит по тросовой переправе мимо окна смена заступаюших на дежурство. Полная темнота тоже редкость. То луч прожектора скользнет по крышам и стенам… то зальет белым дрожащим заревом окрестности осветительная ракета… то распугают по углам ночную живность фары грузового электрокара. Сейчас на нашу долю досталось освещение особенного свойства. Через мелкие стекляшки окон второго этажа рвется наружу и отражается от серой каменной кладки белое с легкой синевой круглосуточное зарево от кварцевых ламп, развешанных в комнатах. Ламп этих, на всю крепость, всего четыре и трясутся теперь над ними, словно они драгоценность какая… По уму — так оно и есть. Огромное количество по прежнему пустующих помещений, из которых, после штурма, всего-то были убраны трупы, сохраняют грязь и гниль прежних времен. Проще всего было бы устроить там ремонт и выкинуть к чертям всё содержимое, от мебели до гобеленов. Но ни времени, ни свободных рабочих рук для этого нет. Даже дезраствора, для качественной обработки, нужны многие тонны. Поневоле призадумаешься. Предложение использовать ультрафиолетовые светильники для очистки зданий от заразы вместо химии поначалу вызвало недоверие. Это же не «чистая комната», не склад медицинских препаратов и не операционная… Как повлияют озон вместе с жестким ультрафиолетом на всякую микрофлору — понятно. Поубивает… А что станет с отделкой? В комнату, где горит такая лампа, живому человеку-то войти боязно — мгновенно спалит кожу до дерматита. По инструкции — обработка длится десятки часов. Ну, что сказать? Проверили. Гобеленам и обивке настает полная хана. Краски выгорают до белизны, ткани до хрупкости, лак чернеет, масляная краска осыпается кусками (от картин повсеместно остались рамы с бесполезными облезлыми тряпками, покрытыми струпьями отслоившихся «шедевров»)… Зато, никакого запаха. Совсем. И серая пыль на полу…

На долю собрания достаются жалкие отсветы электрического пламени, зато этот призрачный свет дает возможность не маяться с фонарями. И создает правильное настроение… Марта шепнула, что идет готовить изолятор к ночи. Разложит по койкам бельё, поставит кипятиться воду в нагревателе со смешным нездешним названием «титан». Папа рассказывал, что на Земле-1 такими оснащены все пассажирские вагоны в поездах и благодаря им люди круглые сутки имеют горячее питьё. Это правильно. После острого да соленого захочется пить обязательно, а для посиделок за чаем срок вышел. Многие ежатся… Скорее всего, уже начинается озноб. Потянулась было встать, что бы командовать отбой, но иезуит поймал за локоть. Удержал… Что? Подождать?

Ладно. Ждем… Со дна тазика выгребли последние остатки мясных обрезков, пополам с луком и снова зарядили решетчатую жаровню. Вернулась Марта. Тихонько отчиталась (будто я ей начальница), что кроме постелей приготовила сухой паек. Это она зря себя утруждала. Ребята к нашим порядкам привычные, вполне способны без посторонней помощи подружек угостить. Вон, скорешились… Кое-кто уже под одним одеялом вдвоем-втроем накрылись. Дети, прости господи… Сущий пионерский лагерь. А думают — что «уже большие». Наши с Фрицем дети.

Папа говорил, что женщины существа непостоянные. Сначала они желают от мужчин стихов о звездах, после — соленый огурец и наконец — полный погреб картошки. Сама я пребываю в переходном периоде между второй и третьей стадией метаморфозы. Наблюдать за самыми ранними проблесками первой — даже интересно. А ещё папа говорил, что «бедная сирота в женах — дар божий». Ибо, «отсутствие приданого полностью искупает отсутствие тещи». Минус на минус дает плюс, так сказать… Приходится верить. Они с мамой жили складно… Тут он не угадал. Natura abhorret vacuum (природа не терпит пустоты). Вместо тещи, судя по напряженному вниманию иезуита, у наших курсантов теперь — Святая Католическая церковь. Одна на всех. И ещё неизвестно, что хуже.

Вру… Известно. Если продолжать аналогию, мы с Фрицем, девицам — коллективные свекр со свекровью. Кстати, легок на помине. Торопливый лязгающий грохот по древней брусчатке (ну, нравятся ему кованные каблуки) далеко отзывается эхом в засыпающей крепости. Устал… Спешит… И чему-то сердится… «Я милого узнаю по походке» А народ, чего-то, разом примолк. Гм… Им, похоже, в этих звуках слышатся не менее чем «шаги Командора». Приближение судьбы… Ну-ну…

(бледно-алый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

В школе рассказывали, что во времена военного коммунизма на Земле-1 в большой моде были всякого рода «зубодробительные резолюции» и цветастые «мандаты». Теперь я предков понимаю. Сами видите, какой листик выбрала. Можно было бы и поярче найти, но тогда шрифт плохо виден. Можно было, для пущей торжественности, латиницей всё отпечатать (один черт по-русски, ближе к вечеру, уже практически не говорили)… Но, таки надо себя заставлять использовать родной язык. Мне так кажется… Так что, в оригинальном звучании я оставила самые звучные фразы и то, что показалось цитатами. Прочее перевела (заодно ошибок меньше, в латинской грамоте — ни в зуб ногой, что слышала, то и записала). Имею право! Это же не официальный документ, а так, «мемуар»…

— Guten Abend (добрый вечер)! — от Фрица пахнуло свежей землей, потом, спиртом и пороховым дымом, — Entschuldigen Sie meine Verspatung (извините за опоздание)! — наверное, копал могилу. Вместе с остальными. Братскую…

Разноголосое бормотание в ответ и хоть бы одна зараза приподняла свою задницу навстречу… Эх! Опять мне. Встала, обернулась, потянулась, обняла… Точно, несет перегаром. Значит — он только что пил… За упокой. А нас не пригласили. Первые похороны с начала проекта. До сих пор (тьфу-тьфу) обходились травмами или болячками. Фриц нагнулся… О булыжники глухо звякнул металл, внутри плеснула жидкость. Та-а-ак. Он и сюда выпивку притащил. Целую канистру. Постепенно обрастаем алкогольными традициями. Устраивать скандал — поздно и бесполезно… Придется смириться с неизбежным. Хоть куда наливать — есть? Во! Сказать не успела, а Марта, серой тенью, уже растворилась в темноте…

Пока она шарила по закуткам, пытаясь срочно наскрести мелкой посуды на несколько десятков человек, мне (со скрежетом зубовным) пришлось лично наблюдать типичный эпизод из жизни публичного политика. Массовые рукопожатия, ага… Всех обошел, никого не пропустил и за каждую руку или лапку подержался… А что поделать? Работа такая. Искусство управления (аrs gubernandi), блин… Надо! Некоторые на меня озирались (утренний инцидент запомнился), но от «чести» никто не отказался… Остается утешаться, что через простое касание вензаболевания не передаются. Кажется.

Стопку бумажных стаканчиков мы разливали вдвоем… Я — подставляла и передавала по кругу, а Фриц — наполнял. Судя по запаху — спиртовая настойка на березовых почках. Из госпиталя. «Сухому закону» — кранты. Tempora mutantur, et nos mutamur in illis (времена меняются и мы вместе с ними). Раздали остатки мяса. Переглянулись. Парни встали… Фриц сказал… Вздрогнули… Мне — досталась обычная вода. Когда только успели подменить? А остальным — по полной дозе. Иезуит аж крякнул с непривычки. Полячки, кстати, осушили свои стопки на удивление ловко. М-да… Вечная память… Вслед за спиртом по кругу пустили разорванные упаковки с сухарями. В воздухе повисла напряженная тишина.

— Wir sind betrubt (мы крайне огорчены)… — надо же, одна из барышень обнаружила знание немецкого…

— Deos manes placari victimis humanis (души умерших умилостивляются человеческими жертвами)… — иногда Барон ужасно бестактен. Ну, к чему это сказано? А чему это парни кивнули? Кажется, что-то назревает…

— Vox populi, vox dei (глас народа — глас божий)… — так, уже интересно. Я что-то важное пропустила. Как бы не внеочередной референдум (ну и слово!) И по какому поводу голосовали?

Фриц, сложившись втрое, тяжело обрушился на покрывало… рядышком. Проследила его взгляд. Очень, знаете ли, своеобразный. Хищный… Изучающий… Словно он не на поминках, а с базукой… на полигоне… Полячки натурально съежились от ужаса под своими одеялами. Уже собралась встрять, что раз салют отгремел, то значит и могила давно зарыта. Так что, участь «пленниц в погребальном кургане» им не грозит. А то понавыдумывают себе «сарматские страсти»… Мы всё таки не язычники, а простые атеисты. И никто никого ни в чем не винит. Просто, ребятам не повезло. Что было, то сплыло. Проехали… Потом глянула на парней. Ой! Такие же испытывающие взгляды. У меня, похоже, с рацией капитальный непорядок. И давно… А я думала — непроходимость радиоволн. Тетеря сонная… расслабилась, нюх потеряла.

Остается догадываться, какие события без меня происходили, о чем народ решал. Пока можно сказать, что иезуит — полностью в курсе… но меня в известность не поставил… Несомненный признак крайнего раздражения этими решениями.

(примечание на обороте прицепленной к листу латунной скрепкой черно-белой фотографии)

Хорошо, что когда на гребне крепостной стены полыхнула фотовспышка я глядела на Фрица с Бароном и сохранила зрение. Далекий фотограф, не надеясь на светосилу телеобъектива, щедро сыпанул магниевой смеси. На пару секунд стало светло как днем… Хроника! Бросились в глаза грязные руки моего благоверного, пятна на штанах и общая помятость (потом узнала, что хотя на похороны явилось много народа и даже городские бюргеры копали наравне со всеми, работы хватило каждому, грунт вокруг замка Розенберг тяжелый, каменистый). Снимок вышел абсолютно не парадный. Цыганский табор… Папа сказал бы — «бомжатник». Забыла, от какого слова на Земле-1 данный термин произошел. Поздно хватились. Вот это убожество, теперь — исторический документ. Я серьезно…

(продолжение, на противоположной стороне листа)

Дальнейшие события — мой пересказ. Кому охота подробности — восстановленная стенограмма в архиве. Сразу замечу, что чумазость (граничащая с замызганностью) вождя и повелителя Sacrum Imperium Romanum (в бледном свете из окон ранее трудноразличимая) полячек, мягко говоря, поразила. Я то его видела любым… А когда Фриц начал говорить — стало совсем не до шуток. Всем. Включая меня и Барона. Тот как чувствовал…

Начал Фриц с эпитафии погибшим. О том, что первыми, на войне, гибнут лучшие, она их выявляет и она же их убивает… О том, что юные и бездетные герои уходят, а сволочи плодятся. Иезуит незамедлительно поддакнул в смысле — «Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis» (вечный покой даруй им, господи, и вечный свет пусть светит им)… Я было удивилась, отчего «торжественная часть» пошла не перед поминальным тостом, а после него. И тут, разговор перешел к сугубой практике… Понятно, что на вопрос — «Есть ли у человека душа?», ничего кроме — «Nullius nulla sunt praedicata» (нет никаких признаков у того, что не существует) от служителя культа ждать трудно. Так же ясно, что на вопрос — «Может ли уже мертвый человек продолжить жить?» иезуит отозвался категорично — «Nec crescit, пес post mortem durare videtur» (ни расти, ни существовать после смерти не может)… Но, когда тот же самый вопрос был немедленно, в упор, задан мне…

Блин… Я ведь не «раболепная восточная женщина», за подставу могу и в лоб засветить! Была же твердая договоренность — «теологические споры из избы не выносить!» Только религиозных беспорядков нам тут для полного счастья и не хватало. Замялась… Тогда Фриц рявкнул, что спрашивает меня как Drude. Барон аж закашлялся… Собрание затаило дыхание… Что оставалось отвечать? Ясен пень — чистую правду. Есть способ! Предусмотрен подобный вариант. У всех участников проекта «Wurf nach Sueden», скорее ради понтов, чем рассчитывая на реальное применение, брали семенную жидкость. Банк замороженного генетического материала — старая идея. Мало ли как судьба человека лягнет? Если есть возможность чуть подстраховаться — пусть будет. Зачем? Случится рана в пах — скажете спасибо. Но, что бы сходу взять быка за рога… Не, на биологии, мы методику клонирования проходили. Как теорию… Кое-какую племенную живность таким манером даже размножали. Вышло хорошо. Двойник племенного жеребца, из учебного фильма, походил на «исходник» безупречно…

— А людей? — мама дорогая! За кого меня тут принимают? Сказать, что на Земле-1 клонирование человека запрещено? Так бессмысленно же… Здесь мы сами — высшая власть. Сослаться на авторитет Ватикана? Ха! Вот он, его полномочный представитель, слева зубами скрежещет, но молчит, — Ad impossibilia nemo tenetur (к невозможному никого не обязывают), — молодец, даже положение римского права вспомнил, — Doctoribus atque poetis omnia licent (ученым и поэтам все дозволено), — ещё и подбодрил. Пришлось продолжить…

— In vitro (в пробирке), — было дело. До полноценной «подсадки» эмбриона и полного развития беременности так и не дошло, но самые предварительные опыты — ставили… На чем застряли? Никто из наших медиков не решился на уместный в спорном случае «еxperimentum in proprio согроге vili» (эксперимент на собственном малоценном организме). Ну и чего панночки на меня так вылупились? Можно подумать — не слыхали про технику «непорочного зачатия»?! А ещё католички… Деву Марию через слово поминают. Добро пожаловать в реальный мир!

— Ab esse ad posse valet consequentia (умозаключение от действительного к возможному имеет силу), — эй, я не ослышалась? Это резюме иезуита? — Omnia in majorem gloriam dei (всё ради вящей славы божьей)… — ой-ой-ой! Что-то исключительно крупное в лесу сдохло.

«Конфликт культур» — всегда палка о двух концах. Откуда мне было знать, что понятие «равные права» для курсантов, с малолетства воспитанных в строгой традиции христианства, распространяются и за пределы земного пути? Мы (в Ангарске и пр.) априори считаем наших мальчиков рациональными людьми. Но, они-то воспринимают мир совсем иначе! Как сказку… Оказывается, над свежей могилой, служители культа завели свою обычную тягомотину о грядущем воскрешении и вечной жизни… Нормально, да? А каково это было слушать координатору проекта? Фриц за каждого человека собственную душу готов отдать… Он и пробормотал в сердцах, себе под нос, что «возможны разные варианты». Никто его за язык не тянул. Посреди вполне себе средневековой публики. В подключенный к динамикам микрофон… Барон, когда осознал, что именно (и кем!) сказано (по свидетельству очевидцев) — пришел в ужас. Но, было уже поздно. Слово — не воробей, а брожение умов в подогретой эмоциями толпе. Увы… Открыто выступать наперекор общественным настроениям — это плохая политика, недостойная иезуитов. «Если не способен с чем-то бороться — присоединяйся, а лучше — возглавь».

Блиц-референдум, при тотальной радиофикации личного состава — дело минутное. Взяли, да разом и проголосовали. На энтузиазме — «Если есть хоть небольшой шанс, то обязательно надо попробовать!» Умирать молодыми противно… Фриц обещал проконсультироваться. Иезуит, судя по всему, надеялся, что я уклонюсь от однозначной поддержки идеи. В итоге, моё мнение — оказалось решающим. «Уж если сама Natalie подтвердила…» Оказывается, я пользуюсь некоторым авторитетом.

P. S. Много позже, из надежных источников дошло, как отреагировали на авантюру святые отцы в своем кругу. Высказались в мой адрес афористично — Desinit in piscem mulier formosa superne (то, что сверху — красавица, внизу — заканчивается рыбьим хвостом). Пусть… имеют право.

(обратная сторона большой черно-белой фотографии)

Мать-мать-мать! Благородные порывы прекрасны. Но, суровая повседневность — всегда черная работа. Впрочем… без труда даже кусок фотобумаги в радиотелетайп не засунешь. Вот этот самый, ага… Пришлось, применить физическую силу. Видеть его не могу, а выкидывать бессмысленно. Пусть теперь перевернутый в папке лежит… Не убереглась. Второй раз фотовспышка сработала, как только Фриц в тарелку уткнулся, а я — в сторону полячек обернулась. Главное, ракурс выбран отлично. Мелкие детали словно нарисованные. Чудесно проработан фон и светотени… Мастерская работа. Святочная картинка «Император F4 с супругой и профосом ордена Иисуса, в окружении раскаявшихся блудниц». Сплошная благость и «библейская» умиротворенность. Ну, если видели классические картины на религиозные сюжеты, поймете, о чем я. А всего-то потребовалось — зайти с другой стороны и подождать, когда подействуют «сто граммов спирта на рыло». Общее впечатление от композиции, на мой взгляд, портит единственная «демоническая сущность». Quaerens quem devoret (ищет, кого сожрать) — это у меня такое выражение лица. Точно подмечено. Трезвой среди поддатых не спрятаться… А народу нравится. Одна надежда, что при перепечатке в местных газетах детали исказят до неузнаваемости.

Чего я снова окрысилась? Злые языки скажут — «потому, что не налили»… А на самом деле — были веские причины. Во-первых, после стаканчика настойки у некоторых (не буду показывать пальцем) опять в сторону Фрица глазки заблестели. Я всё вижу! Во-вторых, он сам невольно подал повод… Я всё слышу! Полячки мало что поняли из нашего разговора с иезуитом, зато четко просекли свою нужность «главной власти». Император — это вам не просто так. «По-Новоселову» и по-факту он — символ режима и высшее существо одновременно… Самец-супердоминант! На этом сияющем фоне грязные штаны Фрица померкли… Понятие «банк донорской спермы» в XVII веке — непереводимая игра слов. Зато «бастард короны» — дело вполне обычное… Каждый европейский монарх, в меру сил, грешит, а потом часто раздает непризнанным детям титулы… Похоже, некоторым, спьяну показалось (закусывать надо!), что кое-кто здесь завуалированно пообещал, по излечении, «осеменить» каждую из них лично.

Как бы не так! Сначала, всех заболевших — ждет поголовный аборт. Обойдемся без страдающих врожденным сифилисом… Потом — контрольный срок, для предупреждения рецидива… Потом — проверка на фертильность… И только в случае успешного прохождения всех процедур (в купе со строгим воздержанием, презервативов-то у нас нет и не будет), имеет смысл строить какие-то планы. Да, согласна… Некоторые уже намекали, что предприятие напоминает знаменитое, из истории Земли-1, выкармливание борзых щенков крепостными холопками… А что можно предложить взамен? In favorem libertatis omnia jura clamant; sed est modus in rebus (всякое право вопиет в пользу свободы; но всему есть мера). Хотите в жены курву? Для этого мы с риском для жизни вывозили девок с Украины? Надеюсь, что многих затея вообще не коснется… Карантин — не монастырское заточение. Строгая изоляция полов отсутствует. Solus cum sola, in loco remoto, non cogitabuntur orare «Pater noster» (о мужчине и женщине, встретившихся в уединенном месте, никто не подумает, что они читают «Отче наш») Но, кто не сможет найти свою «половинку», по выходу, получают шанс моментально и легально поднять «личный рейтинг» (в данный момент лежащий заметно ниже плинтуса, пусть не обольщаются). Мать посмертного ребенка и «фактическая вдова» очень достойного человека, чо… Погибшие ребята заслужили большее, но пока — хоть так. Да, Кординатор проекта имеет право регистрировать подобные браки. А я сказала — имеет! И никто нам не запретит. Уже оформила, приказом по Рейхсканцелярии. Могу показать копию. Вот…

P. S. Это — к проблеме «естественного вымывания общественно ценного генофонда». А там и до клонирования дело дойдет… Дело новое. Сначала надо как следует потренироваться.

P. P. S. Попы, задним числом, распиарили свою, приглаженную, версию событий. Любят они тему про «раскаявшихся блудниц». Зря! Рекламировать совершенно нечего. Бюргеров из города, услышавших о нашей новой затее и пожелавших пристроить к «богоугодному делу» гулящих родственниц, прошлось разочаровать. Просто шлюхи — не дефицит. Нужны «кадры», прошедшие суровый отбор и сделавшие добровольный выбор… (походно-полевых жен, которыми обзавелись возвращающиеся после ротации с Украины в Кронах ветераны, пришлось взять — тетки лично, в боевой обстановке, доказали, что проекту «Wurf nach Sueden» они не чужие)

(типографского качества копия официального бланка письма из Верховного совета Ангарской ССР)

ИО Канцлера Священной Римской Империи
Сокол

Сазоновой Наталье Алексеевне

(временная резиденция — кр. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

от председателя Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)

Соколова Вячеслава Андреевича

(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)

Ну, вы, ребята, блин, даете!

(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)

Председателю Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Наташа.

Соколову Вячеславу Андреевичу

(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)

От ИО Канцлера Священной Римской Империи

Сазоновой Натальи Алексеевны

(временная резиденция — кр. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)

Стараемся, дядя Слава!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Это ещё пустяки… Вы бы видели, какую морду кирпичом (наша школа!) сделали иезуиты к прибытию в Розенберг папского интернунция (до отправления полноправного посланника Папа не снизошел, тема больно скользкая). Слухом земля полнится. Весть о планах «экспериментального воскрешения мертвых» дошла до Рима практически моментально. И? Вместо очередной порции книжек, мы заполучили «особого инспектора», вдобавок чужака, не состоящего в ордене Иисуса. Нагло залез в «шаврушку» и прилетел. Типа, проверить — действительно ли тут, хоть в каком-то роде, Университет или сплошное логово сатанистов-чернокнижников? Всюду интриги…

Помню я этого интернунция весьма смутно. Какой-то он был блеклый, не запоминающийся. Серый, как пыль. Классический «ревизор-инкогнито», а не посол. Крыса. Повадками, внешностью, манерой говорить. По сравнению с привычными (дожила!) местными мракобесами — пустое место. При этом — полный набор грамот и полномочий. Ненавижу бюрократию, а вот пришлось их с важным видом, брать в руки, внимательно читать (искала инфу — кто он такой, чего ожидать?). Фиг там! Натуральная «крыса Шушундра», из детской книжки…

Единственное, что поняла — барон его терпеть не может. По слухам, они уже пересекались. С печальным для профоса эффектом… Наверное, оттого именно этого типчика сюда и послали. Для пущей старательности. Если не нароет крамолы, то придумает. Блин, не Святой Престол, а сущая банка с пауками-людоедами… Нам-то, гость серьезно навредить не в состоянии, но попить крови иезуитам, судя по их реакции — вполне. Ужасно некстати! Только-только забрезжила реальная польза от сотрудничества… Только-только наладили контакт…

Решились на крайние меры. Пригласили Барона «на рюмку кофе». А тот презрительно пожал плечами — дескать, работа у человека такая. Ab haedis segregare oves (отделять овец от козлищ). Не мешайте товарищу… Не доверяет… Или привычно темнит. Ладно. Для фабрикации положительного имиджа у нас есть специально обученный отец Моринелли. Зазвали на кофе его. Субординация, чо… Кое-что уточнили. Немного полегчало.

Как выяснилось, печально известный митинг и особенно ночные посиделки с будущими «суррогатными матерями» вызвали в Ватикане нешуточное бурление говн. По трем причинам — теологической, нравственной и меркантильно-бюрократической. Для церкви они неразделимы, кстати. Взаимосвязь души и тела, таинство брака, и особенно — процедура регистрации последнего (гражданская) в XVII веке — епархия попов. Светские власти к самому вкусному не допускают. Фриц, не особо вникнув в вопрос — покусился на святое. На деньги…

Елки-моталки! Боялись великого инквизитора — приехал фининспектор. «От него кровопролития ждали, а он чижика съел…» Ну, по крайней мере, понятна неприязнь «администратора» Барона к «чернильной душе». Любые проекты сопровождает нецелевое использование средств. Крупные — особенно. Устойчивый профицит курируемого иезуитами «Wurf nach Sueden» неизбежно должен был вызвать в бухгалтериях конкурентов вой и скрежет зубовный. В сочетании с черными подозрениями «если им хватает, то сколько же они там воруют?» Но права проверять счета у него нет. Короче, стратегия и тактика общения с визитером вчерне прояснилась. О деньгах — ни слова. Пусть хоть лопнет от злости.

P. S. Черта с два я угадала. Церковники почуяли угрозу власти. Даже не так — Власти. Во всех ипостасях. Власть, даже нищая, но способная карать и миловать, убивать и воскрешать — это очень, очень интересно! На одну только тень подобной власти издавна слетается вся нечисть, от комаров до вампиров. А у нас запахло — реальностью. М-мда…

 

Лист сорок седьмой. Феодализм с человеческим лицом

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Он не лопнул… Кремень-человечишка! Но, как он всех достал… Меня — конкретно. Представляете, что выходит, если к вопросам веры (!) подходить с канцелярскими счетами в руках и сводом Римского Права? Бесконечная говорильня… Упражнения в казуистике. Иезуиты препирались с посланником, а я — смирно сидела и слушала. Ибо не сбежать, не отвертеться — генеральный эксперт! Единственная в Европе ведьма «с официально оформленным сертификатом качества». Периодически приходилось подключаться к дискурсу… Блин! Оно (человеком назвать, язык не поворачивается) ещё и доктором права оказалось. Юридическими формулировками шпарил, как пулемет. Поборник законности sine ira et studio (без гнева и пристрастия). Пытался доказать, что попытка повторно родить собственного мужа (а именно такова перспективная цель предложенного Фрицем плана) — суть крушение базовых основ мироздания… На публику работал. Мать-мать-мать! Пусть не парит людям мозги. Я специально проконсультировалась — «res inter alios acta, aliis neque nocere, neque prodesse potest» (решение дела между двумя лицами не может создавать ни вред, ни пользу для третьего лица). Делать тебе нечего? Ступай вон в ту же Польшу — проповедовать отмену «jus primae noctis» (права первой ночи). Признаю, если бы деятель на Библию или Евангелие сослался, мне пришлось бы туго… Там ведь логики нет — набор противоречий, слепо принимаемых на веру. А формальная логика — великая сила.

Из уважения к визитеру фотосьемку ограничили «дежурным минимумом» (прибыл, убыл, где был, с кем встречался), но звукозапись сохранила все детали спора. Кое-что, по свежим следам, растолковал Моринелли. Кое-что дотумкала самостоятельно, по аналогии. А ещё говорят — у беременных плохо мозги варят… Кстати…

Нет, ну вот разве он не гад? Ведь специально же подгадал, зная, что на седьмом месяце я могу оказаться «повышенно внушаемой». На фоне такого коварства иезуиты — просто душки. То-то, с самого начала странно показалось, что представитель Церкви (в немалом монашеском сане) ведет себя, как последний деляга. Хоть бы разок перекрестился, для приличия… Или — призвал силы небесные… На единственного зрителя работал — на меня. Сказано — «в бога не верит». Вот и старался соответствовать… Барон, например, не старался. Уважаю!

Тут какая штука. Есть в феодальном праве железный постулат — «Вассал моего вассала — не мой вассал». По понятиям церковников, если при коммунизме нет «вертикали власти», то обязана быть «пирамида рангов». Тут они, в чем-то правы. Есть люди уважаемые, много уважаемые и мало уважаемые… Аналогия прозрачная. Один уважаемый человек, если его убедить, способен решить важное дело мановением пальца. Погубить наш проект, воздействуя на Фрица? Ха! Где сядешь, там и слезешь. Стучать на нашу самодеятельность в Ангарск? Сто пудов — пробовали. Телеграмма от Соколова факт подтверждает. Парить мозги польским панночкам? Тоже можно. Только, риск… За 3–4 прошедших дня отношение со стороны курсантов к барышням радикально переменилось.

Допускаю, неделю назад, возле тухнущего костра, они элементарно боялись высказать своё отношение к затее. Но, ни одна не взвизнула — «Ай, я не хочу! Выпустите меня отсюда!» Как это надо понимать? Qui tacet — consentire videtur (молчание — знак согласия). Ребята эту сдержанность оценили. Результат сказался уже на следующее утро. Волшебным образом появились свободные электрокары для поездок за вещами (сколько тех вещей у вчерашних беженок, но каков шик!). Не менее волшебным образом оказались аннулированы все их долги (тьфу на те долги, но бухгалтерия не при чем — парни сами сбросились). Die unsere Schwester (это наши сестрички)! Натащили цветов, мебели, книжек, вкусненького… Официальный вендиспансер превратился в общагу с индивидуальными комнатами, гостиничного типа. Плюс негласное — «кто старое помянет, тому глаз вон!» Для возвращения в прежнее состояние — путь открыт. Как бы… Однако, интернунций только глянул — развернулся и не стал даже приближаться. Что он им мог предложить? Снова вернуться в прежнее «неустроенное» состояние, то есть, обратно на панель? Ради смутных религиозных убеждений? Так полячки — девки гонористые. Могли и послать… Опытный дипломат никогда не ходит в места, где его могут послать. Талант дипломата — обходить такие места десятой дорогой. Я бы с удовольствием послала, да не могу. Должность такая, проклятущая. Вот…

Возникает вопрос — почему же на него до сих пор не упал случайный кирпич или цветочный горшок? О! Здесь и скрыта проблема. Низ-зя… В смысле очень хочется, но толку — не будет. Нового пришлют и баста. В лице иезуитов мы связались с бюрократической организацией и явно переросли их уровень компетентности.

Поясню… Феодализм — происходит от слова «феод». Удел, земельная собственность. Кто дал удел — тот главный или «сеньор», кто его принял — тот подчиненный «вассал». Обычно, процедура передачи во владение вассалу феода сопровождается клятвой на верность сеньору и перечислением взаимных обязанностей сторон.

Второй принцип феодализма — четкое разделение светской и духовной власти. Богу — богово, а кесарю — кесарево. Понятно, что этот закон постоянно нарушается, сплошь и рядом клирики ведут себя как феодалы, а феодалы — берут на себя права служителей культа. И тем не менее… Между светскими владыками — вертикаль власти обывается на следующей же «ступеньке подчинения». Клятва сеньору — строго личная. А власть церкви — безраздельно простирается на всё общество целиком, под тем предлогом, что она проистекает прямо от бога.

Пресловутые «права F4» на корону Священной Римской Империи, якобы подтвержденные авторитетом Римской Католической Церкви, оставались пустым звуком, до тех пор, пока не стали материальным фактом. Фриц никому вассальной клятвы не давал… Кронах мы брали своими силами… Максимилиана Баварского — разбили сами… Отношения между атеистами и попами не выходят за рамки юридического партнерства. Это все знают и понимают… Бамберг, в своё время, ошибся в выборе покровителя, а иезуиты этим красиво воспользовались. Всё бы ничего, но проект «Wurf nach Sueden» затронул Польшу. И всё переменилось. Не святая католическая вера вдохновляет «воинов христовых» на подвиги, а какие-то сомнительные типы, на самодельных самолетах, гоняют наземные армии табуном, не разбирая ни правых, ни виноватых. Заметим, что те католические монастыри, которым нами обещано покровительство — целы. А в истории Земли-1 они взяты штурмом и сожжены. Люди, обреченные на жалкую бессмысленную смерть, спасены. И вообще, число жертв уменьшилось многократно… Мелкие шайки противников зачастую не могут отыскать друг друга на пересеченной местности, а крупных — давно нет. Это называется — «роли переменились». Политический труп Sacrum Imperium Romanum — ожил. С ним опять приходится считаться.

А дальше? Пришла пора пожинать первые плоды. Кто же допустит к такому сладкому занятию нижестоящих подчиненных? «Если интересы дела и интересы начальства совпадают — интересы начальста всё равно выше!» Закон Мерфи, кажется… Орден Иисуса — полностью подчиненная Ватикану организация. Точка. Барону с коллегами недвусмысленно показывают их место в этой жизни. Аккуратно сдвигают в сторону, прямо у нас на глазах… А кому иезуитам жаловаться? Подневольные же люди! Как Римский Папа скажет, так и будет. А Папа — скажет так, как ему посоветует этот верткий мозгляк… Э-э-э-э… Кажется, пора браться за рацию! Сейчас все узнают, на кого тут куры записаны…

(бледно-алый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

До чего ж приятно, иногда, наблюдать торжество революционной законности! Это я про Римское право. Многим, постулаты «Юстинианова кодекса» кажутся мертвыми догмами, припорошенными вековой пылью… А вот фиг! В свое время эти самые римляне были исключительно крутыми и резкими мужиками, не хуже чем наши парни. Не зря, через 1000 с лишним лет, продолжается свара за право просто именоваться Римской империей… Вроде бы пустой символ, а как душу греет! Ох… Вспомнилось папино — «Не ту страну назвали Гондурасом»… Это он про Московию, которая «Третий Рим», если что.

Морзянкой много слов не выстучишь. Только самую суть. Однако, моя передача нашла адресата. Как ждали. Или — опять меня просчитали и подготовились заранее. Иезуиты, в своем репертуаре. Ну, да неважно… «Цель оправдывает средства!» Мне ответили! Ура! Сонная брюхатая клуша (это так я со стороны выгляжу) прервала занудные препирательства и попросила собрание перенести диспут в анатомический музей. Вас приглашают!

Самый лучший экспромт — заранее подготовленный. Университетские вольности — такой же пережиток феодализма, как и «право меча». Принцип полной автономии «от политических страстей и мирских властей». Среди монахов папский интернунций важная персона. Среди экспонатов доктора Франкенштейна — обычный «материал». Что вы, этого никто вслух не произносил! Он и сам понял намек… Прошелся между прозрачных саркофагов, постоял у мощей золотоволосой (целомудренно прикрытых простынкой). Красивая… Даже после смерти — как картинка из «Сказки о мертвой царевне». Никак нельзя её было к Фрицу допускать. Лучше пусть тут лежит (и думайте обо мне, что хотите).

Посланник смиренно осведомился — когда прах присутствующих будет достойно погребен? Фриц так же смиренно ответствовал, что jus vitae ас necis (право распоряжаться жизнью и смертью) позволяет ему считать погребением текущее состояние тел. Здесь они приносят пользу обществу. Juris praecepta sunt: honeste vivere, alterum non laedere, suum cuique tribuere (законы сводятся к следующему — жить честно, не обижать других, каждому воздавать по заслугам). При жизни покойные сильно грешили. Вот, теперь отрабатывают… Шпион, для пробы, пафосно вякнул — Quid leges sine moribus vanae proficiunt (что пользы в напрасных законах, там где нет нравственности)? И заполучил ответ — «Roma locuta, causa finita» (Рим высказался — дело решено)! Раньше я такого от Фрица не слыхала (формула авторитарной власти, да-с)… Барон — сразу расслабился, а Моринелли уже с самого появления в подвале (неужели его идея?) был довольный, как слон. Мне — подставили стульчик. Всем сразу стало ясно, что словоблудие закончилось — пора говорить о серьезных делах. О власти и деньгах… О праве человека на земное бессмертие (пускай в первом приближении) и юридических последствиях этого.

Есть в «Прикладной психологии» интересный раздел. Называется «Знаковые реакции». Человек, вольно или невольно раскрывает свои мысли, даже если не скажет ни слова. Мимикой или поступками. Вячеслав Андреевич, бывший работник МЧС, на эту тему много интересного рассказывал. Например, как, по горячим следам на месте ЧП, определить — бушевала там настоящая паника или люди разбегались, оставаясь в здравом уме? От знания такого факта очень многое зависит, особенно, если свидетелей не сыскать. Так вот, в местах массового скопления людей, вернейшим признаком паники — является валяющаяся там и сям женская обувь на высоком каблуке. По настоящему испуганная женщина, в первую очередь, выпрыгивает из модной обувки и спасается босиком… И наоборот, если потерпевшая уверяет, что «совсем потеряла голову от страха», а сама, при этом, бодро вышагивает на шпильках — доверять её словам не следует. Сроду не подозревала, что подобные знания мне когда-нибудь пригодятся. А теперь, со стороны наблюдая за несчастным интернунцием — очень его состояние понимаю.

Готова поверить, что нас посетил искусный дворцовый интриган, только с «полевыми работниками», на их делянке — ему не тягаться. Зря на иезуитов батон крошил… Те всегда изобретут способ устроить своему врагу «желтую жизнь». Как бы бедолага из своего балахончика не выпрыгнул — он же покойников боится! Жесть! Служитель культа, называется… Небось, сразу «на паркете» карьеру делал, черной работой себя не утруждал. А тут — морг! Скорее всего, Барон изучил противника так же хорошо, как тот его самого. И теперь — беззастенчиво пользуется выгодной ситуацией… Перепуганный оппонент — слаб. Даже, если большой начальник. А кинокамера в углу — стрекочет. Про анатомический музей предварительной договоренности об ограничении фотосьемки не было. Интересное кино посмотрит понтифик через несколько дней. А если, при монтаже, акцентировать все эти ужимки и прыжки… Да, иезуиты, это иезуиты. Ха… Стих вспомнила. Почти в тему.

Безумству храбрых мы петь не будем, Споём осанну трусливым людям. Вот так подумать — волосья дыбом: Когда б не трусы, исчезли мы бы.

Правильно, что такие типы дают монашеский обет. Не фиг им размножаться. По ходу забавное всплыло — персонаж боится как физической смерти (эко ежится и хочет от саркофага «мертвой царевны» отодвинуться), так и перспективы «технического бессмертия». Первого — по малодушию, второго — по административным соображениям. Старый парадокс. Любая власть на земле, провозглашая свою «вечность», тем не менее бдительно следит, что бы конкретные её представители особо на свете не заживались. Какой смысл делать карьеру, когда «начальники» сидят на своих постах вечно? Данные о ходе и целях наших опытов наверняка дошли до церковных иерархов через кучу посредников, обросли по дороге искажениями и недомолвками. Вспотеешь, думая. Не, ну и муравейник мы здесь разворошили!

Вот блин! Никогда не зажимайте крысу в угол. Она может прыгнуть! Барон со своим психологическим давлением чуть перестарался… Цель-то он преследовал правильную — хотел поймать высокого гостя на какой-нибудь важной «лаже». Чисто из вредности, для букета… Аккуратно подвел разговор к опасному рубежу — «Следует ли считать практические опыты, с возрождением человека из праха, промыслом божьим, или они кощунство над верой?» Тут, как ни отвечай — исход летальный. Ибо то и то — ересь. А гость из Рима перевел стрелки на меня. Поинтересовался, когда и каким образом мы собираемся оживлять золотоволосую? Иначе — почему её так старательно сохранили? А потому! Герр Франкенштейн плохо работать не умеет. Но, стоит ли её воскрешать — большой вопрос… Ну, как опять за старое примется? Господи, тысячу лет назад (ещё в школе) слышала от папы политический анекдот с Земли-1 про «проблему Ленина, ждущего оживления в Мавзолее». Кажется, я начинаю понимать Сталина.

Постаралась ответить дипломатично — в обозримом будущем этого не планируем. Гад почувствовал мою слабость и вцепился в тему, как клещ. Что? Где? Почему? А сам, улучив момент, на волю из угла выскользнул… Ух! Переглянулась с Фрицем. Тот пожал плечами — излагай. Нам скрывать нечего — на камеру работаем. Как сказал бы Ахинеев — «в прямом эфире». Короче — пришлось испортить Барону «охоту на конкурента». Кое-что полезное тот из поездки таки привезет. А ересь, буде таковая в разговорах сыщется, свалит на меня. Это лично Drude созналась!

План грядущих мероприятий, в принципе, простой и открытый:

Первый этап — отработка искусственного оплодотворения донорной мужской спермой донорной женской яйцеклетки.

Второй этап — отработка клонирования донорной яйцеклетки генным материалом, добытым из донорной спермы.

Третий этап — отработка клонирования донорной яйцеклетки генным материалом из других источников.

(По первому варианту ничего сложного не ожидается, это технология 20-х годов ХХ века по леточислению Земли-1. Там, в СССР, после Гражданской войны, этим способом за несколько лет восстанавили катастрофически упавшее поголовье сельскохозяйственных животных. По второму варианту тоже проблем нет — так в СССР 40-х годов на Земле-1 тиражировали селекционный материал. А по третьему этапу наших планов пока говорить особо и не о чем. Будущая работа покажет)

Попробуйте изложить то же самое на латыни. А потом — всё перевести с медицинского на юридический речекряк. Памятник при жизни — гарантирую. Не хотите? А мне — пришлось… Пока объясняла — сама поняла. Будем надеяться, теперь Папа или его научные консультанты (если такие есть) тоже разберутся. Ересь здесь заключается в том, что правом оживлять мертвецов светские владыки не обладают… И церковные владыки — тоже. Пнуть гнилой труп, скомандовав — «Встань и иди» — дело всевышнего и его святых заместителей. Работа такая у них, творить чудеса. Другое дело — воскрешение. «По букве», оно даже не «таинство»! Берем частичку праха (кто сказал, что оставшееся от покойного не прах?) и обычным, частным образом, восстанавливаем тело. Через рожающую женщину.

На «jus primae noctis» (право первой ночи) светских владык церковь претендует? Утрите слюни, старые девственники! «Per analogiam» (по аналогии) — светской власти принадлежит и «jus primae occupationis» (право первого захвата), так сказать. «Присвоение по праву обладания» технологии воскрешения. Никто ещё так не умеет, а мы — уже… «Ноу-хау»… Завидуйте!

С точки зрения субординации, координатор проекта имеет «jus repraesentationis» (право представительства) своего погибшего бойца перед его законной супругой «рer procura» (по доверенности), а тот — сохраняет право на законный брак, хотя и «nudum jus» (без возможности его реализовать). Ему была обещана невеста? Вот она… Сама невеста согласна «sponte sua, sine lege» (по собственному побуждению, без давления закона) родить от приличного и уважаемого в обществе человека здорового ребенка? Можете сходить, спросить лично. Тут недалеко… Верите на слово? Тем лучше. Кто «ex aequo et bono» (по нравственной норме) рискнет лишить двух молодых людей их маленького, честного счастья? А «jure divino» (по божескому праву)?

Что душа? Вопрос, конечно, интересный… Если смотреть на проблему отстраненно, то сознание в человеке порождает аut Deus, aut natura (или бог, или природа). Логично предположить, что при рождении ребенка проблем не ожидается (рот прикрой, дядя, муха залетит)… Вы согласны, святой отец? В случае клона, для души — разумно ожидать автоматического «restitutio in integrum» (возвращения в первоначальное состояние). Тело-то соответствует мертвому оригиналу с точностью до отпечатков пальцев. Что? Откуда я знаю — вспомнит она себя сразу или нет? Пробовать надо! За тело — я ручаюсь, а в духовные категории не лезу принципиально. Медицина — экспериментальная наука.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Хватит официоза! Эти корейцы совсем чувство меры потеряли… Листы с тиснением бумагопротяжный механизм ещё скрипя терпит… Но, с инкрустациями! А я знала? Потянула из пачки, вставила, нажала рычаг подачи… Хоть рекламации пиши… Нельзя! Казнят же мастеров на фиг. А они честно старались сделать, как лучше. Как доктор Франкенштейн, кстати. Сотворил «таксидермическое чудо» и хоть лопни от злости… Конфликт между мной и безымянной золотоволосой — предельно наглядный пример философской «проблемы бессмертия». От человека располагающего силой «убивать и воскрешать» требуется божественная мудрость. Спрашивается, откуда её взять? Надо работать над собой…

Пока в анатомическом музее лежали одни изуродованные язвами уроды, народ туда даже носа не казал. Стоило появиться «спящей красавице» — потянулся косяком. Где популярность, там и сантименты… Не успела слова сказать (нецензурного, разумеется) — как у её пластикового ящика образовался букетик свежих цветов. М-мать! Ежедневно обновляют… Словно под прозрачной крышкой — не изощренно наформалиненный труп, а «символ вечной жизни». Материальный рекламный проспект! Пока — можем вот так… Придет время — оживим… У-у-у! От нашей авантюрной затеи отчетливо запахло пирамидами, фараонами и Древним Египтом. Там жрецы, за тысячи лет пропаганды так настроили народ, что смерти египтяне не боялись вообще. Они боялись увечья. У них, в «первоисточнике», легенде о приключениях Озириса, допущен «косяк» — для воскрешения обязательно нужно тело, которое покойный таскал на себе при жизни. Потерял, глаз, руку или ногу — таким повторно и воскреснешь. Христиане это «баг» в «Евангелии» поправили. От бедности, но тем не менее… Для нового тела хватит самой мельчайшей частички праха… или капельки спермы… А старое, если останется, то «на память».

Как все это укладывается в головах у местных — великая тайна есть. То ли аномально здоровая психика, закаленная в бардаке Тридцатилетней войны, то ли — здоровая практичность жителя позднего Средневековья. Одно хорошо, для меня этот самый букетик сюрпризом не был. Насчет него сама Марта, ещё четвертого дня, позвонила — можно поставить? А почему нет? В смысле, какое моё дело? Я спокойна, совершенно спокойна… Как можно более нейтральным голосом поинтересовалась — от кого? Оказывается — от ребят. «Равные права», видите ли… Если живым барышням — цветы, то и недавно живой — тоже… Ещё более нейтральным тоном, еле выговорила вопрос — много ли недовольных? А та — хихикнула… Как деревенская баба… Das ist unmoglich (это невозможно)! Типа — люди мой порыв понимают… Но и золотоволосую жалеют, «как жертву несчастного случая». Будто я — стихийное природное бедствие, вроде горного обвала… или грома среди ясного неба… Ну, типичная Drude, чо… Гражданину интернунцию, кстати, столь тонких материй знать не обязательно. Было надо — пристрелила. Вот…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Сколько потом не разглядывала фотографии, так и не смогла понять, чему радовались иезуиты когда из мрачного (хотя отлично освещенного) подземелья наша компания выбралась на свежий воздух… И за каким бесом посланника Папы увели гулять по внутренним дворикам крепости. Ладно бы — роскошью его поразить хотели. Или — мощью укреплений. Наверное, план «культурной програмы» составлялся заранее, неудобно его менять. Что могу сказать? Ожил интернунций! Румянец появился, вальяжность в повадках и плавность речи…

Зато мне поплохело. Фриц один раз на вызов по рации ответил, второй, третий… Попрощался и свалил… Бросил гостя на меня с Бароном. Без всяких предварительных инструкций. И куда, спрашивается, его вести? Набралась наглости и спросила в упор. Оказывается, поп опасается — не подвергаются ли несчастные девы, в окружении безбожной солдатни, мерзкому насилию? Вокруг — явно не женский монастырь… Блин, поняла его намек. Без личной встречи с полячками не отвяжется. Ладно, двинулись обратно. А в общаге — пусто. Совсем. Только фрау Марта — «на боевом посту». Ждала. Предупредили. Двери «келий» нараспашку. Везде порядочек. На окнах — занавесочки (раньше не было). Святоша позыркал и отступился… Не знаю, что он ожидал найти… В смысле знаю — следы разврата. Наивный! Лето в разгаре. Укромных уголков полно… Монах! Не врубается.

Впрочем, папа говорил, что если проверяющий не обнаружит достаточно вопиющего криминала, он его обязательно выдумает. Аналогия не точная (тут скорее рекламная акция), но тем не менее. Куда делся народ? Знаю! Есть в Розенберге уникальное местечко. По жаре — самое место для разврата… Плавательный бассейн, называется. Сама бы окунулась (как в прошлом году мечтала), да нельзя… Опоздала к купальному сезону. На, любуйся, клерикальная морда. Небось первый раз в жизни шелковый купальник видишь? (вы не подумайте, обычный закрытый, далеко не бикини) Годится?

На первый взгляд многообещающий замысел пропал впустую. Клерикальная морда даже не дрогнула… Ни когда попа, тросовым подъемником, втянули на гребень крепостной стены (высоты не боится), ни когда вместе с иезуитом повели в сторону градирни. Я повела, естественно… Втроем на подъемник взгромоздились. А надо сказать, когда эта штука ползет по шершавой кладке, поскрипывая опорными катками и слегка вихляя в неровных местах — дух захватывает. Примерно такие же ощущения, как если по внешним скобам забираться на трубу котельной. Свободный полет, на многократно большей высоте (!), напрягает заметно слабее. Фокус психологии… М-м-мда… Не сработал мой план. Кажется, даже наоборот. Гостю наверху явно понравилось.

Мне, кстати, тоже. С ранней весны сюда не забиралась, теперь жалею. Красотища! Хоть фотографируй на открытки из набора «Старый замок» (а это мысль). Серые камни, зеленый плющ, голубая водная гладь, в которой отражается небо. Мысль окружить центральный блок крепостных зданий водяным рвом (на вершине пятидесятиметрового холма!) пришла в головы местным фортификаторам задолго до нашего появления. До завершения работ — как пешком до Луны, но изрядный кусок будущего рва выкопать успели. Кажется, возник затык с водоснабжением. Таскать воду на верхотуру ведрами в планы командования Розенберга не входило… Потом, долгие годы — война, разруха, упадок, опять война…

Будущий ров потихоньку заполнялся мусором… Зимний отопительный сезон позволил его капитально расчистить (в газогенераторе условно горючая дрянь свои калории отдала, это для топки каминов она не годилась). Заранее припасенный для будущего рва запас облицовочного камня ушел на мощение взлетно-посадочной полосы аэродрома, а уже облицованная выемка осталась и раздражала Фрица полной бесполезностью. Когда заработала насосная станция и особенно когда дала фонтан скважина — «проблема воды» исчезла. Проверили надежность гидроизоляции, удивились мастерству каменщиков и начали мечтать предметно. Внутренний оборонительный ров, теперь, безусловно, не нужен. Но и держать пустым огромный пустой бассейн — глупость. К счастью, почти сразу возникла нужда в системе охлаждения оборотной воды металлургического участка. Ну, и вот — сам собою получился бассейн под открытым небом. Вода — голубая-голубая… Анализ показал присутствие в растворе почти всей таблицы Менделеева. А чего вы хотите? Производство! Рыба там не живет, стенки мохом не обрастают. Яда, правда, в ней особого нет. Собаки же пили… Народ, кто ныряет и плавает, тоже не облезли… Но, вкус — специфический… Вопрос о «целебных свойствах» остается слабо изученным. Хотя, если сравнивать с местной речкой — разница заметна даже по запаху. Не говоря о прозрачности… А ещё — она теплая. Хорошее место.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Первым сюрпризом, ожидавшим меня на смотровой площадке, оказался накрытый стол. И три стула с ним рядом… Ничего лишнего. Графинчик чего-то прозрачного в ведерке со льдом (эту моду местные у нас переняли мгновенно, лучше бы они руки перед едой приучились мыть), накрытый свежей салфеткой поднос с хлебом, несколько тарелочек с вегетерианскими и скоромными закусками. Вторым — очередное преображение интернунция. Не, как умеет менять личины Барон я уже насмотрелась. Но, такое — высший пилотаж. Помните, я про крысу Шушундру вспоминала? Была крыса, да вся вышла. Остался натуральный удав Каа, который бандерлогов взглядом завораживал… Видели мультик? «Подойдите ко мне поближе…» Кстати, ни малейшей зацепки, позволяющей разрушить «образ змея-искусителя», не оставили… Даже рукомойник на зубце башни оказался присобачен. Даже свежее полотенце висело… Ресторан под открытым небом, блин! Серьезные люди собрались для серьезного разговора. А полячки, плещущиеся в теплой воде под стеной — так, легальный повод уединиться… Вот подстава! Если Фриц знал, что к этому идет (а он наверняка знал, рукомойник далеко не вчера тут прикручен — в водостоке следы регулярных омовений) — кому-то вечером я сделаю козью морду. Политикан!

Хотя… С волками жить — по волчьи выть. Вдобавок не подтвердились все мои представления о иерархии между двумя попами. Обычно как? Один главенствует, второй поддакивает, а то и прислуживает… А эти вели себя, как два матерых ловеласа. Ухаживали за мной (оба, причем умело). Черт побери, я посланника считала девственником, не умеющим с женщинами обращаться. Обменивались невинными остротами и скользкими намеками. Жаль, не узнала заранее, какой был день — постный или скоромный? Спиртовую настойку парочка распивала на равных и мясным тоже не пренебрегала. Мне вместо крепких напитков достался симпатичный огуречный салатик и всего остального понемножку. Короче, влипла капитально… Что говорить — без понятия.

Когда я нервничаю, на меня обычно нападает дикий жор… Приходилось сдерживаться. Если иезуит эту милую особенность моего характера включил в расчет, хоть немного им малину поломаю. Сидят, понимаешь, развлекаются светской болтовней. А ты — думай. Что они хотели сказать, почему и с каким намеком. Словно неизвестный код в наушниках трещит. Каждое слово по отдельности — понятно, а смысл уловить невозможно. Одна радость — провод от скрытого микрофона, тянущийся из трещины кладки и ныряющий в водослив. Хоть запоминать дословно это обмен любезностями (или скрытыми колкостями) не понадобится. Пример, чисто для впечатления, как мы там время проводили:

— Et Curios simulant, sed bacchanalia vivunt (притворяются куриями, а живут как вакханты), — благодушно цедит интернунций прихлебывая (!), словно слабенькое винцо, как минимум 60-ти градусную настойку…

Пробую проследить предмет интереса — ничего особенного. Что в закрытых купальниках — воспитуемые, а те что в обычных — наши девчонки. Наверное, днем прилетели. Некоторые — уже без… Загорают. Ну, и что?

— Natura non nisi parendo vincitur (природу побеждают только повинуясь ей), — отбивает подачу иезуит.

— Fortis imaginatio general casum vinces (сила воображения порождает события)? — не то спрашивает, не то утверждает папский посланник.

— Mens sana in corpora sano (в здоровом теле здоровый дух), — опять выдает иезуит, думая о чем-то своем.

— In necessariis unitas, in dubiis libertas, in omnibus caritas (в необходимом — единение, в сомнительном — свобода, во всем — любовь)? — будто подначивает оппонента интернунций. И — как кольнет меня взглядом!

Это он напрасно сделал… Я как раз салат прикончила и размышляла — что бы ещё сожрать? Аппетит на верхотуре разыгрался — жуть. Ну, и уставилась на него, не меняя выражения лица, как на свежую котлету. А что? Так меня папа, совсем маленькую, учил кота взглядом укрощать. Хороший у нас тогда жил кот. Один из первых в поселке. Мышелов. Жалко, шкодливый до ужаса… Маму — снисходительно терпел. Меня — в упор не видел. А папу — уважал. Всего одного раза хватило… Помню, мы ужинали. И только хвостатый прицелился со стола кусочек стянуть, а папа его за шкирку хвать! Тряхнул, животное всем телом обвисло. Поднес к лицу и молча сделал выражение — «Какой вкусный, сейчас тебя съем!». Вот как у меня, сейчас. Это нетрудно, просто надо вместо кота четко представить своё самое любимое блюдо (по-настоящему, как наяву) и оно само появляется. Мама так не умеет. А я — смогла! Говорят, ещё полезно пошипеть, но и того хватило. Несчастный зверь потом с неделю от меня везде прятался. «Удав Каа» прятаться не стал… Больше минуты играл со мною в гляделки и, наконец, выдал в пространство, по прежнему не отводя взгляда:

— Aetas parentum pejor avis tulit nos nequiores (поколение отцов, что хуже дедовского, породило нас, еще негоднее), — пришлось рассмеяться. Тяжело человеку с пресмыкающимися взглядами бодаться. Или это комплимент? Вот тебе и галантность, в холодный пот бросило…

— Quod non licet feminis, aeque non licet viris. (что не позволено женщинам, то не позволено и мужчинам)! — к чему иезуит припомнил нам формулу римского права, равняющую мужчин и женщин в бракоразводном процессе — тайна. Но, обстановка разрядилась. А интернунций глазки-иголки спрятал, до удобного момента…

Аж передернуло… Решено! Гадов я не ем… Наверняка он ядовитый… Худой мир лучше доброй ссоры.

— Скажите, Natalie, а вы лично боитесь смерти? — это иезуит спросил? Да они сговорились! Я едва только расслабилась… И тут… Выждали момент для главной темы. Господи (которого нет), как выкручиваться?

— А что такое смерть? — уф-ф! Спасибо урокам дяди Левы — навык отвечать вопросом на вопрос иногда незаменим. Святые отцы переглянулись и дружно пожали плечами. Счет «один-один». Никто этого не знает…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Задним числом, я ужасаюсь собственной наглости… и тихо преклоняюсь перед интриганским талантом Барона. Суметь тесно свести участников рандеву и просчитать их поведение в краткосрочной и долгосрочной перспективе «к вящей славе господней» — натуральная чертовщина… Подтверждаю, как сертифицированная Drude. Я сама ещё не знала, о чем буду говорить и как интернунций на мой «эксклюзив» отреагирует, а тот — угадал заранее.

Фриц, кстати, извиняться за подставу даже не подумал… «Das gefaellt mir nicht (это мне не нравится)» — всё его «объяснение». Можно подумать — что я, в обществе двух зловредных попов, захлебывалась от счастья! С другой стороны, если иезуиты консультировали Фрица заранее, можно считать, что план интриги завершен удачно. Моральный ущерб отдельно взятой беременной женщины его вполне стоит. Пришлось согласиться… Из рук своей собственной креатуры (Фрица) попы такую пилюлю вряд ли бы стерпели, а от меня — пришлось. Итак! Перевожу случившееся, с дипломатического языка — на русский. Два старых козла (очень мягкий эквивалент термина от моего внутреннего голоса), не стесняясь моего общества, обидняками, рассуждали — не следует ли рассматривать присутствие на этом свете некоей Natalii, как помеху интересам Церкви? Вероятно, это давний спор, но теперь меня удосужились поставить в известность. Громадное всем «мерси»… Убедившись, что наглая дура намеков не понимает, иезуит раскрылся. Задал тот же вопрос уже напрямую. Понимаю ли я сама, насколько и чем я рискую? Соображаю ли, сколько тут кроме меня охотниц занять место королевы? Делить постель с Фрицем?

Представляете? Это, оказывается, не я полуголых девок интернунцию по его просьбе показывала… Это он (!) меня мягко наводил на мысль, как легко оказаться лежащей в прозрачном саркофаге. И как много желающих (среди упомянутых девок в том числе) лично меня там увидеть… Заранее демонстрировал ужас и содрогание. Возможно даже не притворялся, настоящие эмоции действуют заразительнее. Уж не собираются ли они через посредство меня на Фрица давить? И не послал ли он уже эту сладкую парочку подальше? Интересная мысль. Если допустить, что в Риме считают меня ушлой и энергичной «брачной аферисткой», голодной до власти, то подобная перспектива (крушение всех жизненных планов), с точки зрения церковников — отличный шантаж. Власть, как им известно — самый сладкий наркотик.

Блин! Как представила — Фриц подает с поста «императора» в отставку. Мы сдаем дела и летим ко мне в Ангарск… И снова — обычная, нормальная, человеческая жизнь. Жалко потерянного года, но могло быть хуже. Пропадай пропадом Европа, со всеми её закидонами. Счастье неописуемое! Глаза сами закрылись и чувствую — улыбка до ушей… Настроение подпрыгнуло выше облаков. Открываю глаза — а рядом те же самые рожи. Ну, как не поделиться с ними радостью? Свобода! Фрицу наконец надоело изображать средневекового владыку и строить «феодализм с человеческим лицом»… А он стеснялся мне в этом признаться. Господи, кайф-то какой! Черная работа практически сделана. С новым координатором проекта «Wurf nach Sueden» Рим наверняка договорится… Или нет?

Та-а-ак… Иезуит замер, будто рыбак, почуявший признаки поклевки и затаивший дыхание в надежде не вспугнуть удачу. А с интернунцием — что-то нехорошее случилось… Механически, сам себе налил и выпил, не закусывая… Посидел… Снова налил и снова выпил, опять же не закусывая… Опять налил и выпил… Смотреть невозможно. От радости так не квасят… Пододвинула ему блюдце с грибочками. Не видит. В смысле, на меня смотрит, но не видит. Налил — выпил… Фигура скорби и печали. Уй! Что за мухоморная настойка в графине?

P. S. История, как нажравшегося до положения риз интернунция снимали с «гостевой башни» — долгая и печальная. Графинчик гражданин уговорил, но в люк спускаться не захотел, а ставить его на подъемник мы сами боялись. Пришлось браться за рацию. С помощью заброшенных снизу ременных постромков и какой-то матери посланника привязали к раме и практически в вертикальном состоянии доставили на грешную землю. Вести его под руки — нельзя. Позорище! Сам-то он шел, пускай «на автомате», однако «программу заклинило». Сколько раз нас щелкнули на фото — не сосчитать. Как мы преодолели последние метры открытой местности — знает только иезуит. Я шла первой, натужно изображая, что ничего особенного не происходит. Какая муха укусила интернунция затормозить возле купающихся в градирне (ну, дорогу спрямляли), знает только он сам.

P. P. S. Горжусь знакомством с великим человеком! На фото, где он отработанным жестом благословляет посетителей импровизированного пляжа (включая загорающих топлес), ни одна собака не заподозрит бухого в дупель. Киносьемка не велась. Теперь — никто ничего не докажет. Даже сам Барон. Боевая ничья. Проект продолжается в прежнем составе участников. А сам интернунций — «героически преодолел дьявольский соблазн», вот…

 

Лист сорок восьмой. К нам, на утренний рассол, прибыл англицкий посол…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

С недавних пор я хорошо проникла в смысл выражения «война на два фронта». Мелкий колотит в живот изнутри, а взрослые дяденьки выносят мне мозги снаружи. Причем никакого сочувствия окружающих. Горек хлеб Рейхсканцлера… Не знаю, чем они занимаются в нормальных странах. В нашем балагане это всё больше напоминает пост «холодного директора», как его описывали в лекциях на «Организации производства». Есть такие люди, которым скучно заниматься рутиной. Хиреют и спиваются… Им надо жить в вечной «атмосфере бури и натиска». Начинать строительство нового завода «с нуля», с палаток посреди леса и колышков вбитых в целину, а как только дело отлажено и набирает обороты — в отставку… И опять — очередной проект «с нуля»…

Всего три недели назад самой важной казалась проблема вендиспансера и матримониальных отношений вывезенных с Украины девиц… «Сделайте мне это забыть!», как выражается дядя Лева. Проехали! После того как заведение приняла на свой медицинский баланс Дарья Витальевна — вопрос снят. Теперь не забалуешь. Её трудами Розенбергу досталось шесть тонн экспериментального медицинского оборудования. Казус массового заражения больше не повторится. Сортировка беженцев приобрела регулярный характер, а часть передовых медпунктов удалось вынести на территорию подшефных украинских монастырей. И? Прав оказался Киплинг — «Нет на войне отдыха солдату!»

Бюрократический нарыв в Ватикане наконец-то лопнул. Иезуиты получили «карт-бланш» по распространению «удачного опыта». Нашими руками, разумеется… И составили новый план. Очередной жертвой создаваемой «стратегии непрямых действий» назначен английский товарищ Кромвель, а целью — столица Шотландии (здесь и сейчас это ещё самостоятельная страна), город Эдинбург. Губа не дура!

Гражданская война в Англии на исходе. Все стороны конфликта на последнем издыхании. Центральная власть не способна контролировать страну. Армии не платят жалования. Но, пока все держится на энтузиазме и победном азарте республиканцев. Если не вмешается внешняя сила, то беззащитный Эдинбург оккупируют в октябре текущего 1648 года. Если она вмешается (а стороны уже учитывают каждый десяток годных к бою бойцов) — возможно множество вариантов. В том числе — искусственная стабилизация вялотекущей смуты на неопределенный срок, раскол будущей (скорее уже не) Великобритании на кучу карликовых политических образований и крах будущей активной британской колониальной политики навсегда. Эдинбург — это ключ к успеху и база, позволяющая взять под контроль Северное море. Точно так же, как сегодня наши аэродромы на Эзеле и в Копенгагене позволяют контролировать Балтику. Главное — не откладывать. «Сегодня — рано, а послезавтра — поздно!» Классика жанра… О-о-о! Моя бедная голова… Эзель — уже поддержал. Ангарск — голосует.

— Was kosten das (во что это обойдется)? — только и спросил Фриц, когда ознакомился с эскизом плана.

— Один самолето-вылет в неделю и оплата содержания ВПП силами местных энтузиастов, — ответила я.

Откуда знаю? Ну, должность обязывает заранее учитывать непредвиденные расходы… На поверхности же тема лежала. Со времен контакта между Ангарском и Данией. «Союз политических дистрофиков» иногда дает неожиданные плоды. В чем выгода Ватикана? Как в Кронахе и на горящей Украине — в создании «оазиса стабильности» посреди моря огня. И на лондонских англикан, и на шотландских пресвитериан в курии Папы — большой зуб с прошлого XVI века. Вернуться, хотя бы символически, на землю туманного Альбиона — идея фикс нескольких поколений католических политиков. Вернуться обратно в ореоле «спасителей» и «миротворцев» — их голубая мечта.

У нынешнего понтифика Иннокентия X (в миру Джамбаттиста Памфили) — шило в заднице. На 74-м году жизни, воинственный старикашка, например, затеял расширение территории Папской области. Вторая война за герцогство Кастро уже началась… Папа, без предупреждения, направил в Кастро епископа, а тот запретил его главе, герцогу Орацио Фарнезе, посещать свою страну без разрешения Ватикана. Тот епископ пытался перехватить управление герцогством, но был убит. Папа свалил вину за преступление на Фарнезе и направил в Кастро войска. На Земле-1 папская армия взяла город штурмом 2 сентября 1649 года и полностью его разрушила. Ценности увезли в Ватикан, а территорию аннексировали. Прямо агрессор какой-то…

Барон, в доверительной беседе, кое-что рассказывал. Недавно, «стоя на ковре» ему удалось переключить внимание высочайшего начальства со скандально провальной темы Вестфальского Конгресса (проекта конкурентов) и «профанации таинства брака» (доноса на Фрица) на более чем успешную «точечную экспансию» силами ордена на Украине и наглядную агитацию преимущества «мирного сожительства религий» (в случае Кронаха). Давешний интернунций (не к ночи будь помянут), там присутствовал и пытался вставить словечко.

— Враждебны ли эти люди (в смысле — мы) христианской вере и Католической Церкви? — спросил Папа несостоявшегося алкоголика.

— То и другое им скорее безразлично, — вынужден был признать «удав Каа».

— У Церкви ныне так много врагов, — обрадовал его понтифик, — что следует их не отталкивать, а привлекать.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Перечитала… Всё не так! В смысле — так, но — годится для статьи в учебнике или официальной справки. Максимум! С виду — правильно, по сути — ерунда, называется. Официоз, аж скулы сводит… Попробую своими словами. С самого начала. Если подумать, то кашу заварили наши уважаемые безногие ветераны на Украине. А конкретно — отставной лейтенант Хамильтон, изгнанный «по увечью, без мундира и пенсии» наемник армии шведского короля Густава Адольфа. Дяденька отрастил огромный зуб на всех местных протестантов оптом и из чистого желания им отомстить охотно пошел на контакт с иезуитами. В итоге — оказался в Кронахе. Нормальная, совершенно житейская ситуация… Потом, гарнизонная служба во взятом «под крышу» монастыре, практически неизбежная походно-полевая жена, попытка упорядочить отношения с удачно подвернувшейся хохлушкой. Короче, Amor non est medicabilis herbis (нет лекарства от любви, да)… И, как следствие — официальное «свидетельство о браке» с подписью Фрица и штампом Рехсканцелярии. Церкви, готовой повенчать шотландского пресвитерианина с православной, в природе не существует, а моя контора шлепает эти «документы» десятками. Плотная рисовая бумага с алыми разводами, несмываемая тушь, четкий печатный шрифт на трех языках… Смотрится здорово! Мужик сильно нас зауважал. В эти наивные времена любое свидетельство внимания официальной власти — на вес золота.

Ближе к концу весны, выложенная в открытый доступ, наравне с прочими материалами проекта, наша карта «опорных пунктов католицизма» попала на глаза дяде Роме (в миру, Роману Евгеньевичу Векшину). Он наложил её на схему рудных залежей Украины с Земли-2 и задумался. Хотя Южное Прибайкалье заслуженно считают «минералогическим раем», кое-чего там нет. Соблазн проверить «точку» оказался нестерпимо велик. Прилетел лично. Для помощи и охраны поисковой партии попросил «местного, хоть чуть знающего английский язык»… Нормально, да? Отыскать в Центральной Европе, в середине XVII века, знатока английского — даже не фантастика. Но, делать нечего. Кинули клич… Лейтенант Хамильтон буркнул — man kann (возможно)… На каком языке они реально между собой общались — не знает никто. Один — не был в родных краях восемнадцать лет, второй — почти двадцать. Оба говорили с акцентом (шотландским и смоленским соответственно). И тем не менее — поладили. Проверка показала — есть вкусное месторождение. Пока возились, Векшин сошелся с пожилым шотландцем (тот с 1631 года — постоянно на войне) весьма близко… И в очередной визит буквально притащил его, отдыхающего в Кронахе после плановой ротации «контингента», прямо ко мне в приемную.

— Наташа, помоги человеку! Узнай — жива ли ещё его родня? Сумеешь навести справки? — да легко…

Информационная служба иезуитов, несмотря на техническую отсталость Нового Времени — бесподобна. Не прошло и недели (официальный запрос императорской канцелярии, ха!), как старлей Хамильтон получил весточку с родины и затосковал. Во-первых, его давно считают покойником… Во-вторых, разоренная войной семья сильно нуждается. В-третьих, практичная хохлушка потихоньку начала его пилить об отставке. Премия Союза «за самый удачный геологический поиск полугодия» (для местных — награда обязательна) позволяла строить планы. И шотландец решился. Добился личной аудиенции у Фрица (дело пяти минут) и попросился в отпуск «по семейным обстоятельствам». Юморист… С молодой женой, деньгами и без ноги — ехать через половину Европы и пролив, в воюющую Англию. Объясняли так и сяк… Упрямый, жуть! Позвали кого-нибудь из иезуитов. Образумить. Явился сам Барон. Выслушал обстоятельства, оглядел шотландца, спросил время подумать и на утро выдал этот самый план.

Оказывается, шотландский клан Хамильтонов — самое родовитое из семейств равнинной Шотландии, некоторое время даже претендовавшее на шотландский трон. Их нынешний глава, герцог Джеймс Хамильтон, известный политик, яростный роялист и противник католицизма, в настоящее время терпит в борьбе с армией Кромвеля одно поражение за другим и готов схватиться за соломинку. Надо было видеть, как у Барона глаза блестели! Иезуиты обожают подобные ситуации, они умеют подавать соломинки гибнущим политикам. Главное — верно расставить акценты. Папа? Рим? Католическая церковь? Ни боже мой! Тут никто даже не слыхал таких ужасных слов. Всё обстоит в точности наоборот! Не верящая ни в бога, ни в чертей настоящая ведьма (это опять я) наворожила бывшему шотландскому стрелку семейную жизнь и спонсировала «дальнюю дорогу». Авантюра, да, но красивая…

В протестантской Шотландии ведьм жгут беспощадно. По накалу борьбы с нечистой силой она уступает только Германии. С другой стороны, ведьма ведьме рознь. Наши помпезные бумажки, с толком оформленные (по указаниям спешно вызванного для консультации отца Моринелли), обязаны оказать на шотландских законников буквально волшебное действие, ибо термин «гламур» — синоним тайного очарования, свойственного латинской грамматике. А раз выдавшую их канцелярию возглавляет не абы кто, а официально признанная Инквизицией (!) Drude. Сертифицированная, как сказал бы дядя Лева, «со знаком качества». О! Такие документы на улице не валяются. Считай — «рунная магия»… Сочетать законным браком мужчину и женщину абсолютно разных конфессий, по меркам эпохи — серьезное дело. Куда там папским индульгенциям. Проблема мезальянсов в клановом сословном обществе всегда стоит чрезвычайно остро. Оказывается, есть дела к которым не подступится Ватикан, но легко решает настоящий Император (раз ведьма настоящая, то и он — наверняка тоже). Короче, смесь суеверий, юриспруденции и низкопоклонства перед памятью о Древнем Риме.

Уточню. Ещё совсем недавно, умение склонять и спрягать латинские слова, в стране диких скоттов, шло рука об руку с репутацией мага-чернокнижника. Честно! На Земле-1 английское существительное grammar («грамматика»), в значении «чернокнижного чародейства», подверглось в шотландском диалекте расподоблению согласных. Grammar стало glamer, а потом и glamour. В трактатах о демонологии, прямо говорится о способности ведьм представлять одни предметы в виде других. Этот вид колдовства в Шотландии и называют «гламур», то есть обман зрения… (Надо же, а мама рассказывала, что «гламур» — умение одеваться и пользоваться косметикой)

Дальше пошло уточнение технических деталей… Лететь — непременно самолетом. Верная «шаврушка» дотащит от Кронаха до Эдинбурга «отпускника» с уместным случаю экскортом (ещё двух «шотландцев» уже нашли среди курсантов-выпускников на Эзеле). Речек и озер там — полно. Море рядом. Проблем с заправкой на обратный путь возникнуть не должно. Шотландия — страна самогона, прославленного «Скотча». Если что-то пойдет не так — можно по радио вызвать на помощь бомбер. Однако, бомбежка может неприятно смазать эффект «возвращения из сказки». Именно так — без вести пропавший «бедный Хамильтон», очень вовремя заглянул домой, проездом из волшебной страны с непроизносимым названием СССР. Пока — дней на десять. Так… погостить, пообщаться с родней, похвастаться приключениями, приглядеть домик поприличнее, а если понравится — привезти жену и осесть насовсем. Никакой политики… Почти никакого колдовства (в смысле — наглость города берет)… Блеск!

Как вы думаете, выгонят ли помешанные на клановой чести шотланцы внезапно плюхнувшегося к ним с небес богатого родственника? Правильно — ни в жизни. Как вы полагаете, насколько внимательно они его будут слушать? Совершенно верно — затаив дыхание. Насколько буквально они поймут сказанное — не важно. На то имеются фотографии (в нескольких экземплярах, с подписями). Что вы, никакой папистской пропаганды! Одноногий Хамильтон — на каждой. Смотрите, как живут и воюют соратники непобедимого Фридриха Четвертого… плюющего на все религиозные заморочки, супруга блистательной Drude Natalii. А вот, кстати, и она сама. Что? В кадре видны иезуиты? Да у нас, в Кронахе, буквально каждой твари по паре. Хотите, еврея покажу? С пейсами? А вот этот — настоящий тунгус, из самой Сибири. Да, так и живем. Чай империя, а не какой-нибудь медвежий угол.

И план иезуитов сработал! Сэр Джеймс, он же 1-й герцог Хамильтон, 6-й граф Арран, 2-й граф Кембридж, 3-й маркиз Хамильтон и 1-й маркиз Клайдсдейл, не побрезговал лично явиться в гости к внезапно объявившемуся свойственнику всего-то на 5-й день непрерывной попойки. Без единого пинка в задницу… Своей охотой.

P. S. Кстати, в нашей русскоязычной базе данных он значится Гамильтоном, надо срочно поправить. А сам он свою фамилию выговаривал вообще как «Хэмилтн» (язык сломать можно). Одно слово — шотландец.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Честно признаю, для описания своего первого знакомства с пресловутым сэром Хамильтоном Главным, как его почтительно представил радист, цензурные слова подобрать трудно… От и без того короткой летней ночи он, по шотландски непринужденно, спер у меня пару часов. Добавьте час поясной разницы во времени между Баварией и Англией. Проще говоря, срочный вызов вытащил меня из под одеяла, прямо посреди сна…

Смягчающим обстоятельством послужило только правило — «считаешь дело срочным — вызывай в любое время». Раз ребята решили, что надо — осталось только скрипнуть зубами и выйти на связь. Потом — спешно одеться и босиком добираться до ближайшего телефона. Мой далекий собеседник не доверял подозрительной морзянке, он непременно хотел услышать живой человеческий голос. Так и общались. Герцог задавал вопрос устно, по английски. Радист переводил его на русский и отрабатывал ключом (рация слабенькая). Я отвечала в микрофон голосом, по латыни. Мать-мать-мать! Естественно, что обсуждать серьезные дела таким способом бессмысленно… Собственно говоря, единственное, что удалось согласовать толком — вопрос, когда я могу герцога принять? Да, в любое время! Ох, напрасно я так сказала! Оказавшись в кольце врагов, между армией «круглоголовых» с одной стороны, тупыми шотландскими баронами с другой, упертым королем и осатаневшими от религиозного рвения попами родной пресвитерианской церкви, сэр Джеймс действительно готов ухватиться за тень надежды. Личную-то перспективу ему успели описать — казнь за измену, через отсечение головы, 9 марта следующего 1649 года. Полагаю, он и сам напорол много косяков. Лакомый кусочек для иезуитов…

Но! Мне кажется, старшего лейтенанта Хамильтона рано повысили в звании. Надо было понизить, за длину языка… Разве можно говорить такие вещи правоверному кальвинисту? Они же верят в предопределение, как ненормальные! «Высечено на скрижали судеб» и так далее. Я бы в подобной ситуации, возможно, обделалась. Представьте, что в довесок к летающей машине и несущему фантастические байки пьяному родственнику вы получаете через совершенно трезвого (!) парня доступ к мгновенной связи через мировой эфир к сооружению (ну, пускай библиотеке), где записаны события из прошлого и будущего на сотни лет вперед. Видимо, сэра крепко прижало… Он стоически выдержал блиц-проверку «на соответствие личности» (фамилия, повторяю, не совпадала). Чего стоит, например, эпизод, когда его мать, ярая пресвитерианка леди Каннингем, заявляла, что собственноручно убьёт сына, если он высадит английские войска в Шотландии? Другой бы послал таких знатоков чужих интимных подробностей подальше. Этот же, только щекой дернул и подтвердил — так! Ух…

Но, что было — того не вернешь. Какие шарики зацепились за ролики в голове доживающего последние месяцы аристократа — мне неведомо. Пометавшись до обеда, он решительно объявил о желании немедленно, да хоть прямо сейчас (!), лететь в Кронах и задать мне (опять мне!) несколько вопросов… Значит, припекло.

Кальвинизм отрицает возможность церкви спасать людей — «Бог — творец и абсолютный правитель мира, всё в мире происходит по его воле. Все события на Земле, жизнь каждого человека подчинены законам бога и зависят только от него. Человек не может какими-либо действиями, поступками или помыслами изменить то, что ему предначертано или заслужить спасение лично. Каждый грешен с рождения. Бог сам выбирает людей, предназначенных им к спасению. Однако, всякий должен стремится исправить свою греховную сущность и. веруя в Бога — вправе надеяться на спасение. Спасение индивидуально и дается „по вере“. Не исповедующие христианство (тем более не крещеные) — спасены не будут». Могу предположить, что жесткость описанной религиозной доктрины глубоко противна натуре опытного политика. А герцог Хамильтон — истинный политик. И он решил бороться, до последнего. Завтра на рассвете, если всё пройдет удачно, «шаврушка» его привезет…

«Кавалер» и «круглоголовый». Участники английской Гражданской войны XVII века.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Грязная штука политика! Который раз сталкиваюсь, и всё никак не привыкну. И никогда не привыкну, я надеюсь… Играть людьми, словно мертвыми оловянными солдатиками — это ж надо вконец совесть потерять! А куда деваться? Вот этот самый Хамильтон-Гамильтон. (Кстати, система меня чуть не заблокировала, когда я попыталась внести исправление в базу данных. Нельзя! Дополнить — легко. Изменить то, что уже хранится — технически невозможно. Дубовая защита… В принципе — верно. Информация дороже любых драгоценностей.)

Я про него половину дня читала. Трагедия жизни мужика — суровый разрыв между реальностью и теми тараканами, что маршировали в голове у короля Карла I, которому он до последних дней сохранял верность. Ха! Гамильтоны всегда остались верными королям Великобритании, что позволило им на Земле-1 сохранить ведущие позиции в государственной системе аж до XX века. Именно на переговоры с герцогом Гамильтоном летел в 1941 году Рудольф Гесс, заместитель Гитлера. Сейчас у них не король, а форменный маньяк. Поверил человек в свою богоизбранность. Ну, случается… Но! Его один раз опустили ниже плинтуса, второй, третий… Не унимается! Один раз против него подданные восстали, второй, третий… Один раз его поймали-арестовали, второй, третий… Уже прочно сидя на киче (как выразился бы товарищ Ахинеев), практически нюхая парашу, а потом собственный гроб, венценосный самодур вел себя так, будто ничего особенного с ним не случилось.

Когда на Земле-1, в январе следующего 1649 года, Карлу рубили голову, он на прощание пихнул речь с эшафота — «Я должен сказать вам, что ваши вольности и свободы заключены в наличии правительства, в тех законах, которые наилучшим образом обеспечивают вам жизнь и сохранность имущества. Это проистекает не из участия в управлении, которое никак вам не надлежит. Подданный и государь — это совершенно различные понятия». Не более и не менее… За несколько минут до смерти венценосный придурок продолжал отстаивать абсолютизм с тем же упрямством, как и в годы своего полного могущества. М-м-мда… Начинаешь понимать французов с их гильотиной. И революционных матросов, поднимавших своё командование на штыки. Просто уколами такое не лечится! А у меня, в данный момент, на подлете главный соратник этого фрукта. Уже вижу заходящий на посадку самолетик. Утро, птички поют, а меня мучает вопрос — как себя с сэром вести, когда он выйдет? Нет опыта. Жалко мне его, если честно. Паршивая это работа — придворный.

(час спустя)

Пронесло… «В реальности всё не так, как на самом деле» — золотые слова. Кто-то очень опытный сказал. Говорить сэру Джеймсу приветственную речь не понадобилось. Слушать ответ — тоже. И вообще… Ожидали появления «кавалера», вроде придворного с его парадного портрета. В сапогах, камзоле с отложным воротом и при шпаге… Возможно, слегка утомленного воздушной дорогой. Ребята, например, только зевают, хотя всю ночь по очереди самолет вели… Наш Хамильтон — твердо стоит на своем протезе… Зато герцог — из кабины не вылез. Он оттуда выпал… Совсем «никакой». Мама миа! База данных — брешет. Англинизировался он, «потерял связь с родиной предков» Шотландец, блин! В натуре. Предупредили — в дорогу ничего не есть. Лететь десять часов. Отхожего места нет. В дороге — ничего не есть. А вдруг, укачает? Дядя послушался… Сидел, как белый человек. Говорят — сначала поддерживал беседу. Что бы не скучал, когда совсем стемнело — ему на наушники шлема включили радиоканал «Музыка-точное время»… Тоже не возмущался. Смирно молчал да прихлебывал из фляжечки. И нахлебался, до положения риз. Встреча накрылась медным тазом. Гостя надо в вытрезвитель.

P. S. Одноногий Хамильтон (я его так буду называть, что б не путать с герцогом Хамильтоном, ладно?) уверяет, что ничего особенного не заметил. Ещё бы! Сам, небось, высокородному сэру пойло и подсунул, для храбрости. По доброте душевной… Осуждать его трудно. Представьте — тьма, звезды в просветах облаков, ни огонька внизу, шум винта над головой и негромкие переговоры пилота со штурманом, на фоне мерцающих в кабине сигнальных лампочек и панелей приборов. В большом-то самолете чувство «потерянности в мире» не такое острое, а глядя из «шаврушки»… Да ещё в первый раз, да когда начнет холод пробирать… Сочувствую.

P. P. S. Под впечатлением чтения о религиозных заморочках Карла I (не мог же его верный соратник не разделять королевских закидонов), запросила содержание ночной музыкальной программы. Ох! Композиции «The Beatles» несколько раз прозвучали. Более чем достаточно, что бы задаться вопросом — «Господи, кто эти люди и куда меня несет?» А кто знал? Музыка и музыка… Папа, помню, плевался — «классическое старьё», а по меркам XVII века — крутой авангард, хоть святых выноси. Каково правоверному пуританину такое слушать?

(бледно-голубой лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Я спокойна… Я совершенно спокойна… Мать-мать-мать! Все зачатки дипломатического протокола — в задницу. Да что сегодня за день такой? Не успели привезти и уложить в постель одного высокородного алкаша, как в двери вносят следующего… Они сговорились? Точно сговорились… Отец Моринелли даже не скрывал своего удовольствия от происходящего. Увязался следом, чуть ли не в четыре руки подушку в изголовье господину герцогу подтыкал, а сам чего-то ждал. И дождался! С разницей буквально в несколько минут на ВПП плюхнулся транзитный борт из Московского анклава, а из него (простите мой французский, как мешок с говном) вынули Мишу Плещеева. Того самого… На этот раз, пьяного в дупель, без дураков. Стольник спешил, а водкой лечил в полете «морскую болезнь».

Ну, и куда их девать, таких красивых? VIP-номер в Розенберге — один, да и тот — двухместный. По чисто технической причине. На всю крепость, в ходе зимней «инвентаризации имущества», отыскалось только две нормальных (в прямом значении слова) постели на панцирной сетке. Я имею в виду, не скрипучих и крепких. Поступало несколько предложений переселить туда нас с Фрицем. Типа — начальству «положено». Я сходила глянуть. Не мой размерчик… Говорят, на Земле-1 подобные лежбища именуют «сексодромами». Бред! Койка должна быть мягкой, но упругой. Ясно? А на зыбкой, словно болото, пуховой перине, в пыли и духоте, пусть экстремалы кувыркаются. Если смогут.

Было несколько попыток поселить в вызывающе пустующую комнату «уважаемых людей». Мало ли кто у нас проездом бывает? Дядя Лева, после его прошлогодних приключений, содрогнулся от одного вида пуховиков. Хотя никаких клопов там, разумеется, давно не было (двойная обработка хлорпикрином и плотный шелковый чехол). Дарья Витальевна сооружения оглядела с интересом. Даже присела на краешек… И тоже отказалась. Отшутилась — «боюсь потеряться». Как сглазила… Прочие остальные ходили, словно в музей — посмотреть и пощупать «королевскую койку»…

Прямо обидно! Две душевые кабины с горячей водой, бар, телефон, санузел, электрическое освещение, стол, стулья и пара кресел несколько месяцев простояли напрасно. Хорошо, что каменные стены с намертво задраенными окнами (свинцовые переплеты, однако, почти полная герметичность) не давали копиться пыли. В общем, перестарались немного. На чердаке, гораздо меньшими средствами, вышло гораздо уютнее.

Зато, теперь у нас есть куда положить дорогих гостей. Блин! Тут каждый час на счету, а они наклюкались в зюзю. А чему хромой Хамильтон рад — это вообще выше моего понимания… Попы — понятно. За отсутствием у нас навыков дипломатического обращения — альтернативы им нет. Влезут в переговоры на самой ранней стадии и свою выгоду получат. Универсальные посредники… Мне что теперь делать? Если прикинуть, уже один факт сведения этих двух персонажей под одной крышей — толковая провокация с далеко идущими целями. В реальной истории Земли-1 данная парочка никогда не встречалась. К добру ли происходящее? А если попробовать переиграть ситуацию? Где тут аптечка?

Хранить в каждом аварийном наборе готовые к употреблению стерильные шприцы — старая традиция. Дорого, зато надежно. Очень хорошо… Это — есть… Это — тоже есть… И даже витамины есть. Так! Пока работают руки — голова думает. Если мои действия просчитывают на таком уровне, наши дела плохи. С другой стороны, почему бы и нет? Кажется, случая узнать про способ моментально поднять на ноги упившегося в хлам, у попов ещё не было. Рискнем. В экстренных ситуациях помогают только радикальные средства… Эй, граждане, вы что, до вечера спать собрались? Фиг вам всем! Тяжелые какие… Хамильтон, ребята, помогите!

«Метод ускоренного вытрезвления» Стрельчука нам давали факультативно. Не было нужды применять. Есть инструкция на упаковке? Славно! Поверните пациентов задницей вверх! С чего начать? 10 кубиков 5 % раствора витамина В6, внутримышечно — для разминки. Вот так… по пять кубиков в каждую ягодицу, что бы никому не было обидно. Пока это подействует (кровь разнесет препарат по телу), есть 10–15 минут составить лекарственную смесь… Не надо, уже готово, только растворить на полстакана воды… Фенамина — 0,01 г, коразола — 0,2 г и никотиновой кислоты — 0,1 г. Поболтаем… Ещё поболтаем. Кто первый очухался? Плещеев? Пей Миша… Пей, тебе говорят. А сэр пускай посмотрит. Оп-паньки… Теперь — его очередь. Хорошо. И — полежать. Через час наступит эффект полного вытрезвления, тогда поговорим, как, господа, вы дошли до жизни такой… Нечего давать попам в руки лишние козыри. Они думают, что кадры проваляются «никакими» как минимум до обеда? Надейтесь… А я — собираюсь с ними позавтракать, уже как с кристально трезвыми людьми. В трудных ситуациях нельзя расслабляться. Помнится, весной 1945 года довольно знаменитый на Земле-1 генерал Власов записал в своем дневнике историческую фразу — «…последнее время я много пью…» Он плохо кончил… Не уподобляйтесь.

(три часа спустя)

Сколько можно держать меня за маленькую девочку? А Фриц вообще — Император! Почти настоящий… И? Когда я похвасталась дяде Роме (уже сидящему за столом для торжественного завтрака) своими успехами в области экстремальной медицины — он только тихо застонал и обхватил голову руками. Потом осведомился:

— Уколы герцогу тоже собственноручно делала? — да какое это имеет значение? — И Плещееву тоже?

— Ну… — старший лейтенант Гамильтон за левым плечом торжествующе хрюкнул. Что тут смешного?

— Как сейчас была при этом одета? — а что такого? Нормальный прикид. Юбка же, пусть и до колен, чо?

— Ну… — ещё один страдальческий стон. Фриц молча стоит рядом и играет желваками. Какой-то прокол?

— Ребята, я с вами умру сейчас! — да что не так? Нормально же всё получилось… вроде бы…

— Роман Евгеньевич, а вы здесь, откуда взялись? — пора перевести разговор на нейтральную тему.

— Только прилетел! Спасать московского царя… — очередной стон, — А вы здесь такую кашу заварили!

Короче, за пять минут я узнала аж четыре плохие новости. Во-первых, дядя Рома проиграл Хамильтону золотой (он проспорил, что я забью на дипломатический протокол и выйду встречать высокого гостя — как привыкла, без церемоний и стеснительности). Во-вторых, я забыла прочитать ещё позавчера присланную мне инструкцию по этикету (а вот не фиг маркировать «деловое» электронное письмо, как «личное»). В-третьих, в Москве — Соляной Бунт. В-четвертых, я ни бельмеса не понимаю в сословной психологии. Вполне возможно, что герцог сочтет вольное с ним обращение смертельным оскорблением, и переговоры с ним пойдут прахом. Про заселение обоих спесивых аристократов в один общий номер — у него вообще нет слов. Не общага же!

Сначала хотела съязвить, что перед «зеленым змием» оба оказались слабы в коленках, но передумала… Мужиков глупо злить по пустякам. Их надо полезно использовать. А всего-то заботы — похлопать ресницами и попросить показать, «как надо». Не к иезуитам же на поклон бежать? Слава богу (которого нет) у нас теперь есть под рукой свой специалист по общению с социальными паразитами! Дядя Рома, перед тем как попасть в аномалию, два года, с голодухи, водил на Земле-1 иностранные экскурсии. Там ему всякий народ попадался… Я бы предпочла на такую роль полковника Мак-Гроува (он, представительнее), но, как говорят, на безрыбье…

На мой предвзятый взгляд — завтрак прошел «по-походному», но безукоризненно. Из уважения к заморскому гостю говорили на латыни (Плещеев её вполне разбирает), а когда не хватало слов — дядя Рома подключал свой английский… Первый раз лично наблюдала вблизи, как ведут себя «принудительно протрезвленные»… Вполне адекватно. Можно брать метод на вооружение. Разве что налитый в кувшин рассол они вылакали досуха. Что вполне простительно. Природу не надуешь!

P. S. Если кто из гостей на меня и обиделся за обхождение, то виду не подавал. Думаю, у них не та ситуация, что бы на пустяки обижаться. У сэра Хамильтона, в случае провала миссии, в родном Эдинбурге намечается свидание с «Шотландской Девой» (это такая прабабушка французской гильотины)… Стольнику в Москве тоже есть что терять. Например, голову… Ведь доводили до русского царя информацию про «соляную монополию». Не захотел слушать. И что теперь?

P. P. S. Сколько можно повторять? Вытрезвляющий состав не продается! Фенамин, как любой сильный стимулятор — это соблазн. На Земле-1 описанную методику использовали не только для пациентов, но и в «оперативных целях» и по «служебной надобности». Результат — тяжелейшие психозы, иногда — инвалидности у «постоянных пользователей». Дело в том, что метод Стрельчука — не лечение, а компенсация действия на организм одной химии другой химией. Разновидность антидота. Он не выводит из организма алкогольный яд, а только снимает симптомы. Учитывая, что охотники сначала нализаться «по-черному», а потом, волшебным образом, избежать валяния под забором и жуткого похмелья не переводятся — зверски опасная штука. Если верить папе, на Земле-1 некоторые умельцы таблетками из солдатских аптечек ухитрялись «загоняться»…

 

Лист сорок девятый. Как продаются «красным»

(рукописный текст на обороте черно-белой фотографии с тремя мужчинами на фоне пруда-купальни у крепостной стены)

Оставила карточку на память. Дядя Рома — шантажист, вот… В обмен за укрощение строптивого герцога он выклянчил у нас, на три дня, оба «Гиганта», с экипажами и транспортным обеспечением. Сказал, что этого ему хватит для подавления московского соляного бунта. Баш на баш, так сказать… Пришлось согласиться…

Хамильтон упрямо не хотел фотографироваться. Реально не понимал, зачем это может ему пригодиться. Без дяди Ромы — нипочем бы не уговорили. Только он сразу сообразил, чем шотландца зацепить. Экскурсовод! Если вдуматься, все трое, волосатый (Хамильтон), бородатый (Плещеев) и лысый (Векшин) — пресыщенные жители мегаполисов. Удивить или поразить подобную публику трудно. Мне бы и в голову не пришло, что в захолустном Кронахе можно отыскать диковину, достойную внимания столичных снобов. Бедно, в сущности, живем. Кроме аэродрома — и взглянуть не на что. Его гость уже разглядел, старательно делая на физиономии равнодушное выражение. Сноб… В принципе, имеет право. Лондон, в это время, крупнейший город Европы. И её первый опыт урбанизации. Из 5 миллионов населения Англии в столице живет каждый десятый. Причем второй по численности населения город страны не насчитывает и 25 тысяч человек. Удиви такого. Плещеев — тоже фрукт. Из, как минимум, двухсоттысячной Москвы. Третий Рим и так далее… А здесь — единственный в Европе пляж, с молодыми девицами в купальниках. «Осколок античной культуры», нимфы и наяды, так сказать… Хоть за деньги показывай. Сувенир, «на грани непристойности». Фриц, скажем, фотографироваться наотрез отказался. Статус! Он — хозяин, они — туристы…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

И чего нас в школе так пугали аристократической спесью? Ну, бывает, что особенно высокородный чел страдает ослиным упрямством и петушиной заносчивостью. Так для этого ещё римляне давным-давно придумали универсальный инструмент. «Стимул» называется. Острая палка, для возврата в реальность… Товарищ Ахинеев на сходную тему высказался афористично — «Коммунизм — светлое будущее человечества. Но, люди к нему придут не потому, что вдруг так сами захотели, а в диком страхе спасаясь от темного прошлого. Никто и никогда, от хорошей жизни, коммунизм не строил!» Золотые слова! Хамильтон с Плещеевым — тому пример. Ну, и стоит ли изображать вежливость? Друзьями «красной тирании» (термин вовсю гуляет) эти типы не станут никогда (как и отцы-иезуиты, кстати), а пользу способны принести. Но! При всем при этом, герцог (уже второй день) ходит за дядей Ромой, как привязанный, заглядывает ему в рот и ловит каждое слово. Форменная манипуляция сознанием! Ради чего Мишей Плещеевым пришлось «ритуально пожертвовать».

В технике допроса первой степени есть надежный прием — «злой следователь и добрый следователь». Регулярно меняясь, один ведет беседу жестко, оскорбляя и унижая, а второй — мягко и вежливо. Признаются обычно «доброму», но без участия «злого», положительный эффект недостижим. Дядя Рома рассказывал, что и для выгуливании интуристов, применяют аналогичный трюк. Только там экскурсовод выступает в роли «доброго пастыря», а проблемы группа огребает со стороны «паршивой овцы»… Она (он) вечно опаздывает к обеду, теряется, спотыкается и падает на ровном месте… Печальный пример дисциплинирует группу и заставляя её охотно подчиняться. Иногда «плохого туриста» даже нанимают, иногда — «выводят на месте» искусственно. Умеючи — нетрудно…

Уместно добавить, что всё это было сильно потом. А тогда — пять абсолютно разных людей, за общим столом, а я не знаю с чего начать… Да, мне рассказывали, как вели переговоры с царскими представителями Соколов и «отцы основатели» двадцать лет назад… Очень долго не могли найти верный тон. Несколько раз до стрельбы доходило. Как налаживали контакты с датчанами — сама в школе реферат писала. Красивая и романтичная история. Там главную роль сыграли здоровая наглость, золото и своеобразная личность датского короля… Христиан IV оказался по-детски любопытным мужиком, с огромным чувством юмора. В организации проекта «Wurf nach Sueden» моё личное участие чисто представительское. Что уж там говорить — в качестве «украшения стола» работала.

Мама дорогая, если учитывать все детали застольного этикета, то легче сразу застрелиться! Плещеев-то ясен, как облупленный — примчался просить неофициальной помощи (Москва до сих пор думает, что Ангарск с Кронахом в натянутых отношениях). А вот сэр Джеймс — «вещь в себе». Если решит, что визит бесполезен для его целей — вернется в Англию и бодро промарширует на плаху, во славу своего венценосного придурка. Дрессировочка! Почему придурка? Я тут про него чуток почитала… М-м-да! Король Англии Карл I (кстати, Карлом он может быть только в русскоязычной базе данных, в родных местах он Charles (Чарльз), а был бы француз — оказался бы Шарль) — редкостный моральный урод и исключительно везучий человек. В дикой Московии, за подобные выходки, его бы давно в печке сожгли и пеплом из пушки выстрелили… В стране моряков купцов и промышленников (читай, пиратов, воров и бандитов) он додумался «по беспределу» конфисковать в свою пользу наличные деньги частных лиц, хранившиеся на Монетном дворе Тауэра. Присвоить «общак»… Это же — за пределами добра и зла! Пусть теперь не обижается. Но! Попробуйте изложить подобные мысли так, что бы герцога не обидеть. Физически невозможно! А надо… И как смягчить впечатление от явного диссонанса общественного положения собравшихся? Хотя… Не дурак же этот сэр? Должен он понимать, куда угодил? По сравнению с нами, головорезы Кромвеля — смирные законопослушные подданные! Блин… Наверняка понимал… отчего в дороге квасил. И Плещеев — понимал. Не маленькие… А раз они здесь, так нечего разводить политесы. «Мистер Фикс, у вас есть план?»

Я ничего особого не сделала! Просто представила собравшихся друг другу… Прямым текстом, как есть. Дядя Рома только крякнул… Назвать императора Sacrum Imperium Romanum «бывшим беспризорником», герцога Хамильтона «политическим беженцем», а себя «вчерашней студенткой» — новое слово в дипломатии. Зато все резко настроились на рабочий лад. Попутно ввернула, что с прислугой, в логове анархистов, исключительно плохо, так что на лакеев пусть не рассчитывают. И это съели… Дядя Рома начал улыбаться… На закуску — озвучила свою идею. Оба аристократа — официальные гости координатора Фридриха (прозвучало не хуже чем «диктатор»). Роману Евгеньевичу Векшину (улыбка пропала) поручается их адаптация и «культурная программа». Зачем? Ну, тот и другой имеют право знать, какие порядки воцарятся на землях, что получит Союз в качестве платы за разруливание чужих проблем. Не нравится, справляйтесь сами. В коммунизм никого силком пинками не гонят. Но, где хоть раз поднято красное знамя, его больше не опустят никогда.

Кто такой Роман Евгеньевич? Он тоже координатор, но не временный, типа Фрица (как Миша Плещеев не подавился, знает только он сам), а постоянный, в силу рейтинга. В переводе на английский язык — он «министр геологии». В переводе на старомосковский — «думный дьяк». А на самом деле — человек, облеченный высоким общественным доверием. «Лично годный» Шотландец замер в недоумении. Пришлось пояснить. Как люди становятся королями или баронами? Или по наследству, или в силу оммажа, или — с мечом в руках. Jus gladii (право меча) — выше любых законов (кажется, мне удалось герцогу тонко польстить, он — потомок свирепых шотландских горцев, не слишком лояльных к любой официальной власти). Это работает на войне. А как быть в ситуации, когда меч проблемы не решает? Например, в Москве, охваченной соляным бунтом? Есть выход! «Knowlenge itself is power!» (знание, само по себе — сила) В правильно организованном обществе обязательно найдется тот, кто способен решить любую проблему. Его надо отыскать и выдвинуть по реальным качествам. В данном случае, дядя Рома, единственный человек, способный справиться с бедой. Оттого он здесь. Без армии и насилия. Желаете подробности? (никаких тайн, пусть знают, как в Союзе становятся «авторитетами»)

Отсутствие в Московии собственной соли — факт. Попытка царских властей нажиться на монопольной торговле привозной солью — повод для бунта. Как любил говорить папа — «процесс пошел». Уговоры бесполезны, а надежных войск для подавления восстания нет. По старой традиции, оказавшись в безвыходном положении, Кремль принялся «сдавать своих». Демократия по-русски, это когда выбирают не «кто будет самым главным», а «кого первого выкинут с дворцового балкона на вилы озверевшей толпе». Градоправителя Москвы Плещеева (родственника сидящего тут Миши), благодарные москвичи на днях разорвали в клочья, прямо возле эшафота. Даже не успели казнить… Правительственный кризис нарастает… Царь уже согласился на созыв Земского Собора… Хамильтон знает, чем это пахнет.

Самое поганое — что от казней, поджогов или административных трепыханий соль в столице не появится. Её везут издалека. С Белого моря. Из Пермского края, где природный рассол добываю с глубины нескольких десятков метров и затем выпаривают. С Нижнего Поволжья, где почти готовая соль лежит на дне высохших озер, сгребай ее, насыпай в мешки и вези продавать (если сумеешь отбиться от татар). Соль дорога по объективным причинам. Для выварки 15 пудов соли нужно почти 10 кубометров дров! На островах Соловецкого архипелага, например, ради её промышленной выварки уже вырубили весь местный лес. На юге за каждый пуд платят человеческими жизнями. Засада…

При этом соли в Подмосковье — полным-полно. Половина области лежит на соляном пласте, мощностью 30–40 метров, расположенном в среднедевонских слоях. Древний осадок высохшего моря. Глубина залегания соленосных пластов на юге составляет 780–800 метров, на севере — около 1000 метров. Понятно? Только бури.

Уточняю. Опытные скважины, для полупромышленной добычи ископаемой соли по «мокрому способу», действуют в наших «точках» на территории Подмосковья уже пару лет… Дядя Рома в своё время «пробил» проект и лично его вел. На текущий момент, в запасе находится несколько тысяч тонн «продукта». Мы готовились! А теперь он предложил гасить Соляной бунт методом, которым в СССР, на Земле-1, давили «соляную панику» среди городских обывателей в разгар Карибского кризиса. Самосвал подъезжал к стихийно возникшей очереди «за солью», с дракой и давкой штурмующей магазин и горой высыпал «дефицит», прямо на асфальт перед входом… Вам так сильно надо? Советская власть щедрая — жрите даром!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Теперь я знаю, почему англичане на Земле-1 создали империю, над которой никогда не заходит солнце. Они никогда не пренебрегают мелочами и сразу умеют делать далеко идущие выводы. А ещё, я понимаю, как к нам относятся в Москве. Герцог Хамильтон, слушая наши застольные разговоры, заметно утратил аппетит, но задал всего три вопроса: Имеется ли соляная скважина в окрестностях Кронаха? Бурим! — порадовал дядя Рома… Много ли там соли? Naturlich! — ухмыльнулся Фриц — Was interessiert Sie ausberdem noch (что ещё вас интересует)? Какие ценности скрываются в земле Шотландии, где планируется ваша авиабаза? — выдавил сэр. А на месте посмотрим! — обнадежил его дядя Рома. И вам всё равно, где искать? — изумился шотландец. Ага! — кивнул ему дядя Рома, продолжая жевать, — Что-то интересное есть везде. Абсолютно везде! И сэр проникся.

Не уверена, что потомственного аристократа вдохновили идеалы «общего равноправия», но «принципы Великой Халявы», как оказалось, ему не чужды. А может быть, он просто принял правила «честной игры с богом». В дебри религиозного мировосприятия я соваться избегаю — боюсь там утонуть. Хватит мне иезуитов. Зато Плещеев меня разочаровал… Нет, может быть он неплохой человек, только опасно видеть не дальше чем на один ход вперед. Его послали? Он приехал. Ему поручили? Он передал. Его обнадежили? Он поверил. Всё. Тоже, в своем роде «особенность национального характера». Убедиться, что партнер не обманет, не продаст и доверять ему безоглядно — особенность служилого человека. «Северный тип развития» наложил отпечаток на психику… Хамильтон, наверное, считает такую простодушную доверчивость дефектом — дикари! Разве можно верить на слово чужим непонятным людям? А как быть, если доверять выгодно? Трудно жить политиком…

Что забавно — каждый по своему прав. Просто герцог — почти самодостаточный феодал, служащий «за честь», а стольник — фактически царский раб, который вопросом «Что будет потом?» не заморачивается. И «Гиперболоид инженера Гарина» Плещеев тоже не читал. Для него любая «халява», исходящая от посторонних — это дань. Хотя ведь классика — «…За ночь по городу были разбросаны золотые бруски прямо на тротуарах. К девяти часам в парикмахерских и табачных лавках вывесили объявления: „Здесь продаётся червонное золото по два с половиной доллара за кило“. Население дрогнуло. Хуже всего было то, что никто не понимал, для чего продают золото по два с половиной доллара за килограмм. Но не купить — значило остаться в дураках. В городе начались давка и безобразие…» Понимаете? Как среагирует хозяйственная система Московии даже на однократное демпинговое обрушение соляного рынка — вопрос. Дать информацию может только острый опыт. Как перераспределяется соль в хозяйственной системе страны, куда устремятся её избыточные потоки — пока тайна. В целях маркировки, даровую соль мы йодировали. В Прибайкалье метод себя зарекомендовал отлично. Анализ «светит» даже следовые количества. Даже, если солью обрабатывали кожу… Посмотрим, как заработает «экономика дарения» к западу от Урала.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

После двух дней «вольного выпаса» господ интуристов сверила свои впечатления с дядей Ромой. Блин! Сколько людей, столько мнений. Употребить ярлык «московский номенклатурщик» в отношении стольника мне бы и в голову не пришло… Где современная Московия и где РФ и Земля-1? Но, Роман Евгеньевич развил мысль. На примере сэра Хамильтона… Разница и правда, поразительная. Вот уж кого не упрекнешь в избытке сословной спеси. В отличие от Плещеева, герцог с утра до вечера бегал за дядей Ромой, как привязанный. На буровую, в каменоломню, к сталеплавильной печи, в склад готовой продукции. Нарядился в серый походный камзол, какие-то туфли попроще и даже шляпу периодически снимал (дядя Рома летом частенько рассекает в шортах, майке и кепке с козырьком, но тут, видимо из солидарности, облачился в комбинезон на голое тело). Сразу видно, что жизнь английского феодала, во время многолетней гражданской смуты, по спартански закаляет характер. Его восточный антипод — напротив. Излишней суетой и любопытством себя не утруждал, демонстративным равнодушием к общественно полезному труду напоминая литературных бояр из исторических романов. Днем он предпочитал спать, а утром и вечером прогуливался по холодку и общался с разным народом. А что, тоже метод.

Документов у нас нет. Большинство знает друг друга в лицо, остальным достаточно паролей и отзывов. Отстучать текущий шифр морзянкой, просто пальцем, по твердой поверхности — постороннему невозможно… Обычно этого хватает. В случае сомнений, можно уточнить по связи. Для гостей Розенберга придумали фото-пропуска. Карточка, где фигурант запечатлен с принимающим лицом или просто на фоне известного места. В герметично запаянном пластиковом чехле, с пояснительной надписью на обороте. Служит и удостоверением личности, и сувениром, и рекомендательным письмом… Защиту от подделок (с гравюрами «под фотографию» мы уже сталкивались) производят просто. Во время фотографирования гостя просят рассмотреть и запомнить место, где стоит оператор. Цвет стены, какие окна в доме напротив, каким платком накрыта камера. Довольно остроумная идея. В ходе экспресс-проверки можно мгновенно сверить дату, указанную на снимке и комплект меток, «маркирующих» место съемок (они фиксируются в специальном журнале, хранящемся у дежурного по связи и никогда не повторяются). Для временного пропуска — уровень защиты уникальный. Иногда помогает. Желающих пошататься в местах, не предназначенных для вольного посещения, последнее время всё больше. Дополнительно гостям объяснили крепостную систему техники безопасности. Дорожный знак «кирпич» — «проход закрыт». Много проще, чем вешать надписи среди массовой неграмотности. Знак «череп с костями» — впереди очень опасно. Можно потерять здоровье или жизнь… Ну, а если в ограждении использованы самые настоящие черепа, лучше сразу поворачивать обратно. Смерть гарантирована, хоронить никто не будет. Если от тушки что-то останется — «материал» тоже пустят на оформление. Поясняющие надписи, «мины» или «яд» — чисто для красоты. Там могут оказаться и высокое напряжение, и самострел, и волчья яма. Сюрприз… Вот.

Представьте себе, сэра весь этот «набор ужасов» не смутил. Ходил, разглядывал, задавал вопросы. Пару раз его обнаруживали в совсем неожиданных местах. Видно, человек старается уяснить новое явление жизни. Больше всего господина герцога интересовала экономика анклава. Источник его самодостаточности. Как мог, основы постиндустриальной системы хозяйства дядя Рома ему объяснял. Воздух, солнце над головой, вода и земля — вполне достаточные источники существования в любом месте планеты. Связь и транспорт — гарантия поддержки других таких же автономных образований. Общая информационная сеть — главное богатство. Мне кажется, как всякий нормальный феодал, герцог королевской властью тяготится… Но, чужая душа потемки. Тем более — английского аристократа периода буржуазной революции. Купцов сэр, кстати, сильно не любит.

Плещеев торговцев тоже категорически не уважает… Обнаружилось это крайне неприятным образом. В пивной… Теоретически, за гостей Розенберга (отличаются от обычных беженцев наличием пропуска) — платит Рейхсканцелярия. Можно питаться в столовых бесплатно, а можно — в городе, если обычный паек не по вкусу. Трактирщик просто пришлет в крепость счет… Принцип «шведского стола». Но, за излишества (например, за привозное вино), в «частном секторе» положено платить. Московский «принцип чести» мы уважаем. Стольника поили «за счет заведения» (то есть — за наш). А вот бесплатно угощать его собутыльников там отказались. Ну, и нарвались на грубость. У Миши теперь подбит глаз. Роскошный синяк на половину морды… Говорят, что у трактирщика два синяка. Ещё говорят, что драка возникла не с бухты-барахты, а «по идейным соображениям». На вопрос (на приличном немецком, между прочим) — «заплатил бы в подобном случае сам Фриц?» — трактирщик ответил утвердительно. Немец! В платежеспособности Sacrum Imperium Romanum тут никто не сомневается, моё ведомство поддерживает репутацию проекта щепетильно. А Плещеев не поверил и возмутился. Русский! Московский царь привык всё, что ему нравится, брать даром. Царские слуги не отстают… Вот и заполучил… Хорошо ещё, что запечатанную в пластик фотографию-пропуск на теле нашли минутой раньше, чем засапожный нож. Обрез двустволки остался невостребованным лежать под стойкой… Хватило броска пивной кружки. Европа! Старые добрые баварские традиции…

P. S.

Хотите знать, кто из интуристов, при данном раскладе, оказался «паршивой овцой»? А без понятия. Дядя Рома довольно скалится и молчит. Фриц просто молчит. Чурбан! Я уже к иезуитам подлизывалась… Ну, интересно же! Им, теоретически, безразличны еретики иных конфессий. Могли бы поделиться впечатлением о нашем эксперименте. Фиг! Барон удивился — sine prece, sine pretio, sine poculo (без просьбы, без подкупа, без попойки)? Похоже, намекает, что без соразмерной компенсации расточать знания не станет… Да и пошел он… Что не получилось осмыслить — надо запомнить. В конце концов — varietas delectat (разнообразие приятно).

P. P. S.

Плюнув на гордость, отправилась к Плещееву. Типа, проведать пострадавшего от аборигенов. Вы не поверите! Чел доволен, как слон. Гордится собой. Изволил похвалиться — не уронил де «государеву честь»! Блин! Кто здесь русский человек — я или он? Английского герцога понимаю — мужик готовится к переходу в «автономное плавание» и нарабатывает выгодные связи. Деляга! Истинный человек Нового Времени, пускай и титулованный. Верен сюзерену, но вполне себе представляет жизнь без него… А тут, совершенно «собачья» не рассуждающая преданность. Сокрушительная, свирепая, с соответствующими эффектами… Московская Русь — статусное общество. Главная задача — набить себе цену в глазах окружающих на родине, изображать важную персону за границей и любыми средствами славить господина. Её решению подчинены все силы и все средства. Одиночный посланник, в понимании московской придворной иерархии, не может быть больше чем «гонцом». Однако, де-факто, стольник оказался не просто «посланником» (исполнителем тайного поручения), а чуть ли не самим «великим послом» (с меньшими персонами за одним столом главы государства не завтракают). Урона чести — нет. Вся его дальнейшая активность (в отличие от Хамильтона) — это попытка поднять «честь государеву» в глазах местных жителей и неизбежных московских осведомителей, закрепление нового статуса. Другими словами — Миша ходил по Кронаху и специально нарывался, испытывая на прочность терпение горожан. Преуспел, чо… В мире, где не кланяются и не содержат прислуги, где главарь режима с женой живут в комнатке на чердаке и питаются в столовке, особенно не повыпендриваешься. Но, стольник не растерялся и таки нашел способ выделиться. Полученную фотографию-пропуск он счел «ярлыком на кормление»… Имеется такой служебный термин в московском посольском обряде. Обозначает он довольно изобильное содержание «послов немецких» за счет русского государства. Пресловутая «честь» предполагает от нас ответную любезность. И вот, не жалея живота и печени (герой, патриот!) стольник два дня, победным маршем гулял по кабакам, проверяя — достойно ли принимают в Sacrum Imperium Romanum иностранного гостя, за счет её же бюджета? Убиться веником… С кем работаем? Вот сэр Джеймс — строго наоборот. Всячески подчеркивает свой независимый статус… «Два мира, две системы…» В натуре. Бедные наивные немцы долго не могли понять смысла творящегося безумного расточительства… Плещев не мелочился. Например, заказывал не порцию свинины, а целого кабана… И щедро угощал других… Черная дыра в бюджете.

(примечание от руки на обороте)

Сегодня прислали последние счета из заведений, которые «поборник чести» почтил своим появлением. Круто… Ещё раз сюда заявится — лично выпишу ему талоны на диетическое питание с особо целебной минеральной водой. На ватмане с золотым тиснением, личной подписью Фрица и печатью Рейхсканцелярии… А ещё — персональный пропуск в спортзал. На турник, отжиматься! Спившийся и ожиревший «агент влияния» нам без надобности… Пусть укрепит здоровье.

(второе примечание от руки)

Отрицательная информация, тоже информация. Оказывается, идея беспривязно выпустить московита на прогулку по Европе дала ценный побочный материал. Запросы — «что конкретно он заказывал и ел?» пришли из большинства восточноевропейских анклавов, включая Эзель. Проблема не праздная… Пищевые заморочки наших православных братьев у всех давно в печенках. «Это мы кушаем, это мы не кушаем, это нам не можно» Тьфу! Зла не хватает. Дома, зачастую, впроголодь сидят, а на людях — выпендриваются. Будь моя воля, всех этих «переборщиков харчами» я бы отправляла «на перевоспитание» в ЮВА (смешная папина аббревиатура означает Юго-Восточную Азию). Для прохождения курса лечебного питания жареными тараканами, мочеными мышами и прочей субтропической экзотикой. Вот почему Плещееву не приглянулись, например, немецкие колбасы? Побывать в самом сердце Германии и ни разу не закусить пиво сочной горячей сосиской с капустой — не просто извращение, это натуральный плевок в душу самого толстокожего аборигена. Короче, редкий случай, когда предоставленный сам себе стольник самостоятельно выбирал рацион, упускать никак нельзя. Хоть «Памятку по кормлению москаля» составляй и в сеть выкладывай. Наверно, так и сделаю.

(третье примечание от руки)

Тут меня чуть просветили. Нельзя московскому дворянину в ранге приближенному к «великому послу», прилюдно есть колбасу. «Стоглав» запрещает… Глава номер 91 «О кровоядении и удавленины не ясти». Если в колбасу при изготовлении могут (!) добавить кровь, то, из соображений «идейной непорочности», стольник был обязан предположить, что там она есть. И как умел — остерегался. Из принципа. Железной воли человек!

(четвертое примечание от руки)

А ещё, как оказалось, Плещеев детей любит. Мы тут потихоньку производство мороженого осваиваем. По немецким принципам пиво — это еда. Пиво детям пить можно. В кабаке, ага. А вот мороженое — баловство. Баловать детей нельзя… Опять же — дороговато. Зато Миша — не церемонился. И сам невиданное лакомство лопал от пуза, и другим не жалел. Раз не нашел приличного для его вероисповедания божьего храма и нищих, которым можно подать милостыню… Молодец, выкрутился. Кстати, это мысль… Не фиг малолетним детям в пивных отираться. И взрослым… Пора устроить в городе приличное «Кафе-Мороженое», не хуже, чем в кино с Земли-1. Да не одно…

(пятое примечание от руки)

Заодно, можно полезно пристроить под вазочки для мороженого кучу никому не нужных кубков, чаш и прочей мелкой посуды непонятного назначения из замковой кладовой. Выбрасывать или пускать на переплав жалко, а пользы в хозяйстве — никакой. Фриц давно собирался учредить что-нибудь «имперское», но не слишком мрачное. Пусть ему… Если, на паях с иезуитами, основать сеть кооперативных магазинов торгующих охлажденными сладостями и устроить демпинг… Надо посчитать.

 

Лист пятидесятый. Это сладкое слово — халява

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Человек предполагает, а судьба располагает. И бог тут не при чем. Это я дура. Дядя Рома всё правильно придумал, только в Москве, на публике, его самого показывать нельзя… Он же курит! А там за это казнят, всех подряд, без разбора, с конфискацией имущества… По указу царя и великого князя всея Руси Михаила Федоровича от 7142 года с сотворения мира… Хорошо, что они на пару с Хамильтоном Плещееву на глаза попались. Как тот шарахнулся! От банальной сигареты… Тут я и вспомнила. Совсем из головы вылетело, бывает. Ладно бы гражданин Векшин за стеной или в помещении пагубной страсти предавался, так ему же обязательно надо на людях появляться. «Завязать на недельку» — отказался наотрез… «Лучше я умру!» Наркоман, чо… Пускай и в легкой форме. Как такого в Москву пускать? Риск не оправдан.

(чиркнуть для памяти — доктору Франкенштейну обязательно заказать отдельную экспозицию «О вреде курения» и подобрать «материал» поужаснее)

Главное, что обидно? Спохватилась в последний момент оттого, что постоянно путаю реакции «наших», «не наших» и местных. Шотландцу, например, сигареты дяди Ромы — до лампочки. У них в Англии, давным-давно, государственная монополия на табак. Даже автоматы для продажи табака уже изобрели. Сам король, правда, не курящий. Его приятель — не понятно. От дыма не шарахается, но и на попытки «угостить сигареткой» не отзывается. Вполне допускаю, что по идейным соображениям — плебейская форма курения. Вот если б сигара или трубка… Опять же, наши сигареты из китайского табака ему могут быть не по вкусу. А где других взять? И надо ли их брать? Говорят, в первые годы попадания (до моего рождения), от недостатка курева народ буквально на стенку лез. Одни постепенно привыкли, другие дождались «светлого часа». Можно было задавить нездоровую привычку «в зародыше», если бы не южные тунгусы. Курят, проклятые… И маньчжуры курят. И многие китайцы. А раз добыли табак, то и агрегат для его расфасовки в сигареты не замедлил появиться. Не нам стариков ломать… Сэр Джеймс, на прямо заданный вопрос заметил, что курение способно преодолеть любые запреты. Имел он в виду себя или знакомых — не знаю. Табачная монополия, по воле Карла I действует в Англии с 1625 года. До того, за курение — там тоже казнили… Не помогло. Странно вообще-то… Ребята — ни один не курит. И Фриц… Интересно, а таблетки от курения есть? Электрошок — это больно…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Главный закон «реальной политики» — дай партнеру почувствовать свою личную выгоду от соглашения. Тогда он свернет горы… Второй закон — никогда не обещай невозможного. Третий — обещай то, что человеку действительно хочется. Всё… Ха! Кто сумеет совместить все эти принципы — достоин памятника при жизни.

Не знаю, поставят ли памятник Мише Плещееву, но неофициальный титул «спасителя Москвы» он уже заслужил. Читаю отчеты экипажей самолетов и проникаюсь уважением. Прохиндей? Да! Карьерист? Да! Хам? Несомненно! И при всем при этом — несомненный административный талант. Ну, и верный слуга режима… На подавление Соляного бунта бригаде из четырех сменных экипажей самолетов (оба «Гиганта» командировали) и лично стольнику (при содействии персонала точек) потребовалось приблизительно тридцать восемь часов. Сутки с гаком круглосуточной работы… И тишина. Только во тьме слышен скрежет зубовный… Это бояре, из ближнего царского круга, переживают по поводу чужого успеха. Может и царские челюсти там недовольно скрипят, но о том история умалчивает. А самый шик — ни одного казненного. Это Фриц условие поставил… монарху-самодержцу, ага… Физических мер насилия к бунтовщикам не применять — хватит им одного позора.

Когда со сценарием (придуманным дядей Ромой) ознакомили Плещеева — тот сразу позабыл о табачном дыме. С ходу внес пару дельных замечаний. Во-первых, нельзя тащить «левую» соль в столицу. Народ, за эту халяву, друг друга насмерть потопчет… Дядя Рома сигарету надвое перекусил, пробормотал про какую-то там Ходынку. Но согласился… Во-вторых, нельзя сажать самолеты в городской черте. По той же самой причине… Паника, она и в Африке паника.

Мысль устроить «гуманитарную бомбежку солью» с воздуха мы проверили и тоже отвергли… Тратить транспортные контейнеры со сминаемым картонным подом — глупо. Попробуй точно попасть на свободное от людей и строений место. А одиночные пачки с солью (стандартная расфасовка для длительного хранения), падая с высоты в несколько десятков метров — убьют человека не хуже камня (а то и крышу дома пробьют). Другими словами — разгружать «гуманитарку» надо строго на грунт и после посадки на оный… В тесном контакте с аборигенами.

Как же тогда быть? Стольник только презрительно губы поджал, — Жаловать надо верных, а не буйных! В принципе он прав. Вывалить по несколько тонн дармовой соли в ближайших к периметру столицы мирных деревнях — удачная идея. Народ кинется за дармовщиной за городскую стену. И рассеется… Кроме того, возить эту самую соль из пунктов складирования по земле — опасно и бессмысленно. Обозы разграбят… А по воздуху — удобно. Вдобавок, непонятно, откуда она взялась. И ещё, в ходе посадок и разгрузки, желательно избежать поднятия экипажа на вилы «благодарными селянами». Мало ли, какая муха их самих или местного батюшку укусит?

На короткой дистанции «Гигант» свободно берет 18 тонн полезного груза. От Серпухова (где расположен склад) до пригородов Москвы где-то сотня километров. Полчаса лету. Только бы всё заранее дельно организовать…

Что было дальше? Маленький плодотворный аврал. Экипажи работали посменно. Один борт в воздухе, второй — на погрузке-обслуживании. Плещееву сунули микрофон и назначили диктором-агитатором. Сначала — оповестили первопрестольную, покружив над городом ранним летним утром… Оказывается, царские слуги, получив возможность красиво рисануться, готовы на недюжинную инициативу. Даже — с риском для головы… Даже — два дня питаясь одним чифирем.

— Православные! — вдохновенно рыкал с неба на просыпающуюся столицу стольник через киловаттные динамики, — Царь-батюшка Алексей Михайлович, жалует вас солью, даром! — м-м-мда, тут и мертвый проснется.

А дальше — челночные рейсы. Серпуховской анклав — пригород… Серпуховской анклав — пригород… До глубокого вечера. Чуть рассвело — заново. Пока не замкнулось кольцо «облагодетельствованных» деревушек. Наверное, у дяди Ромы на данный случай нашлись бы другие слова. И совсем не факт, что доходчивые. Папа рассказывал, что на Земле-1 раздача «гуманитарки» — крайне муторное дело. Каждый зачуханный вождишка норовит получать её в шаловливые ручонки оптом и, изрядно уполовинив, распределять среди подданных от своего (!) имени (часто за плату). Московский царь, возможно, тоже был бы рад так поступить, да не вышло. Тем не менее — результат налицо. Наши потери — один подвернувший ногу пилот и один, охрипший до писка, «представитель страны пребывания», сорвавший голос на работе. И тишина… Смута волшебно рассосалась, словно и не было. Спрос на соль тоже. В летнее время, он не гибкий, а продажную цену мы уронили почти до нуля. Госмонополии на соль, понятное дело — крышка. Народ — в недоумении. Мне кажется — всё удалось…

P. S.

Единственный важный прокол, всплывший в исходном сценарии — это организация взлета пустого самолета с неприспособленной площадки. Одним многоэтажным матом в динамиках расчистить участок от толпы никак не выходило… Плещеев только зря глотку надрывал… Пришлось кидать шашки с хлорпикрином — бить из носового гранатомета по курсу, освобождая полосу. По-человечески русские люди не понимают…

P. P. S.

Иезуиты за событиями следили, но, желания принять участия не высказали. Разве Барон выдал — Benefacta male locata malefacta arbitror (благодеяния, оказанные недостойным, следует считать злодеяниями).

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Барон, как обычно, оказался прав. Нет, старое правило «власть всегда неблагодарна, а оказанная власти услуга не стоит ничего» — живет и правит миром. Однако надо знать и пределы подлости. Плещеева схватили буквально на выходе из анклава. Ждали там заранее… Где он и что с ним нынче — никому неведомо. Известно только, что виноват он теперь перед всеми и по гроб жизни. Местничество — раз (не по чину ему было самому бунт утихомиривать), оскорбление величества — два (не по чину ему царским именем с неба кричать), питание скоромным в постные дни — три (великий грех, блин, рвать живых людей на куски во время поста — можно, а скушать вареное яичко — нет). Плюс тридцать три вины помельче. Ох, и ревнив Алексей Михайлович к чужой славе! Вдобавок, завистлив к чужой силе… Хорошо хоть — расчетлив. Мог бы, от большого ума, объявить уже разошедшуюся по рукам даровую соль дьявольским соблазном или как-нибудь ещё… Явно к тому дело шло! Экстерриториальный статус чужеземных «слобод» быстро кончается, когда они начинают лезть в политику.

По слухам, особенно взбеленила царя информация, что соль лежала на складах, уже расфасованной и готовой к раздаче, не меньше года (упаковочный автомат ставит даты на всех пачках, прочесть легко, ну, не додумали). И вообще, мелких проколов в планах дяди Ромы задним числом всплыло несчетно. «Равные дарят друг другу подарки, а подданные — платят налоги», говорите? Ню-ню… Пока полыхал Соляной бунт — любая помощь извне могла показаться молодому монарху подарком судьбы… А теперь, когда беснование чуть затихло — шалишь. Желающих шепнуть на ушко, что пресловутое «умиротворение Москвы без пролития крови» — на самом деле замаскированная демонстрация столичному населению чужой враждебной силы — завались… И положа руку на сердце, это горькая правда. Свой интерес мы уже получили… Земскому собору — быть. Вот и хватит без дела бунтовать…

Черт… Рассуждаю, словно столетняя старуха. Парню — всего девятнадцать лет, на престоле — третий год… До благостного бородатого толстяка из «нашего», с Земли-1, учебника истории — ему и расти, и мужать, ещё много лет. Обычные юношеские понты. И вообще — в зеркало глянь. Представь свою реакцию на подобные фокусы. Во! На внешнее давление государь всея Руси будет реагировать как упрямый молодой бычок… Вывод? Вынимать Мишу Плещеева из узилища — надо срочно. Пока есть что вынимать. А значит, заводить личный контакт с царем — самое время. За прошедший год много изменилось. Гм… А что, если ему письмо написать? По свойски… (мама дорогая, в прошлом году мне бы и в голову бы такое панибратство не пришло) Natali, ты вконец оборзела.

Нет! Письмо слишком официально. А вот поздравительная открытка… к какой-нибудь торжественной для царя дате — подошла бы в самый раз. Где рация? Нет, с телетайпа удобнее… Запрос! Ответ! Индикатор дал номер свободного канала… Пауза… За это время надо успеть отстучать личный позывной… Быстро как стало всё работать. Заметно поправились дела с информатикой… Так, машина отозвалась… Повторяю позывной… Жду ответа из базы данных… Хорошо иметь выделенный канал… Есть соединение… Ответный гудок изменил тон. Радиовышка Ангарска ожидает запрос. Тридцать два символа, включая вид регистра… Русский? Пусть…

— Алексей, пробел, Михайлович, пробел, Романов, пробел, царь, — вписалась… А вдруг повезет? Ответ!

— Алексей Михайлович (Тишайший). Родился 19 (29 по новому стилю) марта 1629 года. Умер 29 января (8 февраля по новому стилю) 1676 года (это пока лишнее, а ведь не поправить) — второй русский царь из династии Романовых. Годы правления: с 14 июля 1645 года по 29 января 1676 года… — а сегодня какое число?

Замечательно! Почти угадала… Годовщина коронации. Удачно, что Европа живет по григорианскому календарю. Даешь связь с Московским двором… Надеюсь, мой парадный портрет с Фрицем под ручку у них найдется… Текст сейчас от руки напишу и печать приложу — фототелеграф работает. Канал занят? Остается телефон. Давненько я им не пользовалась… Ладно… Код анклава, код дежурного по связи, код срочности…

— Алло! Да… Привет! Рада, что узнали… У меня тут одно маленькое дело… Ага… Просьба — распечатать скан на обороте фото и вручить. Успеваем? Спасибо, я на вас надеюсь… Подношение? — черт, а какое можно выдумать подношение, в приложение к поздравительной открытке? Во, придумала! — Алло, транспортный термос с мороженым у вас организовать можно? Новый и полный, разумеется… На 20 литров? Отлично! Его и подарите. От нас с Фрицем, естественно… Это ко времени? Что, пост как раз заканчивается? Замечательно!

P. S.

Будем воспитывать Лешу Романова в стиле академика Павлова — вырабатывать условный рефлекс. На себя… Что бы, как где увидит моё фото — так сразу полный рот сладких слюней. Вот такая я коварная, да…

P.P.S.

Царь-батюшка — действительно юморист. Намек понял, но Плещеева не выпустил… Для начала послал миску с мороженым, «от царского стола», прямо в камеру. Что характерно, без ложки. Хочешь — лижи, а хочешь — лакай, когда растает. Простил. В натуре — «Тишайший». А может быть, халява даже царю приятна?

 

Лист пятьдесят первый. Жандармерия Европы

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Потрясающе много узнаешь, близко общаясь с человеком другой культуры… Но, если таких человеков больше двух — крыша едет конкретно. А когда десятки? Главное, не отвертеться! Имидж обязывает. Вопреки ожиданиям, поток проблем не иссякает. Если так пойдет, то мне даже рожать придется с телефонной трубкой в руке и блокнотом в другой. Как Фриц сохраняет присутствие духа в этом бардаке — выше моего понимания, а что самое поганое — навернулись планы на первый в жизни (!) заслуженный трудовой отпуск. Я протестую!

(обеденный перерыв)

Лето… Страда… Сенокос, жатва, заготовка кормов, строительно-монтажные работы, сметы и ведомости. Кто сказал, что аристократам хорошо живется? Романисты врут. Ох! Попробую кратенько. Сэра Хамильтона наконец, удалось вернуть в родной Эдинбург. Дядя Рома только что вернулся из Англии. Страшно довольный. Пересел с одного борта на другой и умчался в Ангарск. Барон — летал туда вместе с ним и тоже не жалуется… Расспрашивать иезуитов неудобно. Правды всё равно не скажут, а грузиться дезой — лень. Жара! Затребовала из архива фотографии, своего рода видео-летопись поездки, объявила выходной день и села их разглядывать.

(час спустя)

Крестьяне привезли сдавать урожай. Сами! Ненормальные… Элеватор ещё не сварили, вентиляторы ещё не подключили. Единственное, что работает, это транспортер. Пришлось принимать. Уговор-то по весне был. Устный. Если урожай пшеницы превысит обычную норму, то треть прибавки наша. Блин! Надо было на 10 % договариваться. Привычный европейский урожай на сравнительно ухоженном поле — сам-7. В хороший год — сам-10. В неурожайный — сам-5. В более холодной Московии, соответственно — сам-5, сам-7 и сам-3… Урожай сам-25 рухнул на местных бауэров, как гром посреди ясного неба… Просто внесли в почву азотно-калиевые удобрения. На каждую тонну связанного азота яровая пшеница дает прирост урожайности в девять тонн, а на каждую тонну связанного оксида калия — четыре тонны. Это — очень грубо. Выгоду получили не все… Только те, кто согласился на эксперимент с новым способом агротехники. Прочие селяне теперь кусают локти и от зависти к удачливым соседям готовы на нехорошее. Бауэры, не будь дураки, быстро нашли выход — сослались на мой «высокий авторитет». И для верности перестраховались. Приволокли излишки на едва оборудованный хлебоприемный пункт. Видимо, свои амбары заполнены до верху, а дразнить окружающих заметным ростом благосостояния им не охота. Даже в долг давать отказываются. Вот тут они правы… После падения поголовья ростовщиков в Кронахе (ещё зимой все долги аннулированы, а «фигуранты» пошли на корм ракам), данная профессия катастрофически утратила популярность. Иметь под боком Университет, с его политикой разовых безвозвратных вложений в чужое хозяйство, хитрые немцы сочли более выгодным. Пусть кто хочет — просит помощь у новой власти. И сам с нею разбирается. Мама дорогая! Единственный выход — сразу же перегонять сырое зерно на муку, печенье и макаронные изделия. Надеюсь, справимся. Но, как же всё это не вовремя…

(два часа спустя)

Прилетел очередной «Гигант» с грузом беженцев из Польши. Специально сделал крюк в сторону Праги. Если верить данным аэрофотосъемки — шведы выдвинулись к городу почти на неделю раньше, чем в истории Земли-1. Рассогласования накапливаются. Пришлось всё бросить и заняться организацией информационного поиска в базе данных ключевых фигур, способных прояснить ситуацию. Если имена участников прорыва не совпадут с известными — возможно всякое. Город, кстати, к штурму абсолютно не готов… А ведь мы предупреждали!

(два часа спустя)

Прилетела из Англии «шаврушка» с личным письмом Фрицу от Кромвеля. Все дела побоку… Надо его срочно перегонять в текст и отправлять для перевода в Ангарск. Желательно, к полуночи, отправить ответ… По английски писать глупо — остается латынь. Фриц пишет, как курица лапой — значит, опять мне. Доколе?

(после ужина)

Ну вот, писала, душу изливала, а потом пришел Фриц и всё опошлил. Стоило заикнуться о текущих делах, как получила, в нагрузку к куче очевидных проблем, ещё задачку — ответить один из его любимых вопросов.

— Wozu (для чего)? — по-русски это переводится проще — «на фига?». И смотрит, с невозмутимым видом. Начала перечислять снова. Нет, это невозможно! Он меня не слышит! Точнее, слышит, но не понимает!

— Wir sind betrubt (мы очень огорчены)… — а у самого — рот до ушей. Да он издевается! Неужели не ясно?!

— Beruhigen Sie sich (успокойся пожалуйста) — сгреб меня в охапку и на руках вынес из комнаты. Типа — всё потом… Бык здоровый! По лестницам — не сбивая шага, как по ровному месту… и хоть чуть бы запыхался.

Наскоро загрузились в мой вездеходик и покатили из города… В другую сторону от аэродрома — к лесу. Там, в прошлом году, был временный лагерь, а теперь стал — «резервный опорный пункт». На консервации… Снаружи — проволочное заграждение. Внутри — не регулярное минное поле. С весны всё дико заросло травой. Ехали вдоль пешеходной тропинки, пропуская её между колес. Забрались в самую глушь. Только замок через прогалы деревьев вдалеке просматривается. Эту махину за многие километры видно. Стали. Расположились… Пикник на двоих в городской водоохраной зоне — злоупотребление полномочиями. Но, мне было надо. Очень. Понятно? Ничего вам не понятно… А Фриц — понял. И глухо молчал… Даже когда термосный кофе допивали.

— Warum (почему)? — спросил всё таки…

— Darum (потому)! — вот так и поговорили.

А как всем объяснить, причину решения рожать именно здесь, в Кронахе? Я ж сама, до последнего, от ответа за делами пряталась. Знаю, что так правильно, а объяснить не могу. Вот…

P. S.

Гм… Если припомнить, где и как рожали меня, то Бавария — ещё натуральный центр цивилизации.

(глянцевая черно-белая репродукция женского парадного портрета в полный рост, текст на обороте)

«Бойтесь мечтать, мечты сбываются!» Как удар под дых. Хотела уйти в отпуск? Получи! Целых 56 дней (теоретически), по беременности. Ordnung! «Никакой физической работы и только хорошие новости…» У-у-у! Из Рейсканцелярии меня выставили. Там — тяжелые стулья, неподъемные папки документов и книжная пыль. По жаре мне ходить нельзя… По городу мне ходить нельзя… На речку ходить нельзя… Ездить по тросам, от одного пересадочного узла до другого — быстро надоело. На самолетах летать можно, но только пассажиром. А таких, раз два и обчелся… И что самое противное — жизнь вокруг как кипела, так и кипит… У всех дела, а у меня — «бремя» в обтянутом бандажом животе. Сын ворочается, тычется изнутри. Короче, живет насыщенной внутриутробной жизнью. Ему хорошо. Он ещё не знаком с таким явлением как скука. А мне зверски скучно… Страшное дело — жалею по тем временам, когда меня пугали токсикозом. Хоть какое-то разнообразие. И где?

С тоски пошла бродить по отремонтированным помещениям крепости. Постучала, по старой памяти, в подвал к доктору Франкенштейну — и того тоже нет… Хорошо знакомых иезуитов нечистая сила разогнала по командировкам… С малознакомыми — общаться не тянет. Вообще, если сравнивать с рассказами мамы или со статьями о беременности в медицинской литературе — ощущения нетипичные. Смазано как-то. Бессимптомно. Даже повода покапризничать не подворачивается. Во-первых, нет привычки. Во-вторых, сильно подозреваю, что немедленно получу желаемое, но народ мои взбрыки начнет радостно обсуждать. Оно мне надо? И вдруг, подарок судьбы (в смысле, повод для скандала). Вот эта картина в коридоре. Произведение искусства, блин!

— Wessen Portrait ist das (чей это портрет)? — спрашиваю… Чисто от нечего делать. Могла и мимо пройти.

А народ от меня как-то резво начал по сторонам пятиться. Хотя чего бы? Всякое барахло, сомнительной ценности, в последнее время из личных помещений перекочевывает в фойе, залы и проходы. Сильно отдает провинциальным краеведческим музеем, но зато — неувядающий стиль ретро (как выразился дядя Лева)…

— Wann hat dieser Kunstler gelebt (когда жил этот художник)? — ясен пень — давно. Видно, буквально вчера отреставрировали… Краска совсем свежая… Эй, куда вы все подевались?

Бывает, не подумавши ляпнешь, время не то употребишь или артикль, а местные нервничают. Похоже — чушь сморозила. И подсказать некому. Глянула повнимательнее. Мама! Это же я… Или, почти я… Ох! За что?

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

«Вовремя устроенный скандал не укрепляет семейную жизнь, но делает её разнообразней…» Враки! Для скандала нужна «другая сторона». Оправдывающаяся или протестующая. Тем не менее — эффект налицо. Ура! Мне разрешили работать. Вселили в комнатку рядом с дежурным по связи и поручили чтение всего текущего потока внешней оперативной инфы. Раньше вороха сообщений, не глядя, загоняли в базу данных, а теперь я их просматриваю и слегка сортирую… Пробовала пристроиться сидеть на коммутаторе — не пустили. Режим! Каждые пятнадцать минут надо вставать и прохаживаться. Лукавят… Я то понимаю, что с моим владением местными диалектами — для телефонистки я профнепригодна. Внутреннюю инфу мне тоже не доверяют. По той же самой причине. Суюсь куда не надо без знания жизненных реалий. Первое правило руководителя — «не лезь к людям, пока они не просят…» Второе правило — «не мешай людям самим управлять своими делами…» А третье — «подавляюшее большинство проблем разрешаются сами собой, а остальные — просто неразрешимы». После моих попыток учить крестьян, как правильно сушить зерно (по сей день неудобно) и можно ли из него молоть муку (из уважения к закидонам беременной барышни — смололи немного, третий сорт не брак) решено поручить мне посильное для ослабевшего рассудка занятие — обзор текущих международных отношений, для внутреннего пользования. Никакого заметного вреда моя синекура вызвать не способна. Что весьма радует… При этом — зверски интересно. Никогда не думала, что принцип фордовского разделения труда пригоден для практической организации политики силами широких масс почти безграмотных в таких вещах энтузиастов…

(бледно-алый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Сначала делала выписки от руки… Потом — копировала в качестве заготовок для статьи про «ползучую экспансию коммунизма» в Европе Нового времени. Ребята нарисовали на нас с Фрицем классную карикатуру. Двое студентов-некромантов вызывают в средневековом замке «призрак коммунизма». Парень, за пределами пентаграммы (это пятиконечная звезда, между прочим), вовсю дудит в пионерский горн. Девица трет между ладонями бутылку из под водки «Столичная» (у нас одна в музее «Попадания» выставлена, как символ СССР). Похожий на назгула Толкиена призрак, в балахоне с серпом и молотом, боязливо высунулся из горлышка и одной рукой крутит пальцем у виска (типа, товарищи, похоже, что вы — слегка ку-ку), а второй показывает на висящий промежду двух рыцарских доспехов настенный календарь (XVII век на дворе!). Подпись — «Какая посуда, такой и джин»… Но, материала много. Не так — МНОГО. Вот… Попробовала его систематизировать.

Очень кратенько, буквально наброском.

Складывается впечатление, что найден ответ на вечный русский вопрос — «Кто виноват, и что делать?»

1. «Анархия — мать порядка», как оказалось — это не двусмысленная папина шуточка (кажется, он считал Махно с Земли-1 отрицательным персонажем), а объективная реальность. Коротенький свод законов Sacrum Imperium Romanum (творческий синтез «Ченгизовой Ясы» с «Магдебургским правом» и приличной дозой отсебятины) неграмотным аборигенам эпохи кажется откровением — закон может быть простым и понятным!

2. «Если не я, то кто?» — это к вопросу о полномочиях каждого лица бороться за правду здесь и сейчас.

3. «Не знаешь, за что убить встреченного тобою — не убивай!» — это к вопросу о популярных методах.

4. «Кто не нападает, тот отступает» — это о тактике-стратегии внешних отношений новоявленного Рейха.

Кто-то из аксакалов, но точно не товарищ Ахинеев, пустил шуточку про «велосипедную политику» (аналогия «велосипедной экономики» индустриальной Японии с Земли-1, где промышленность работает «с колес», а остановка движения товаров и капиталов равнозначна гибели, так как резервов, для повторной попытки встать с земли — никаких). Так и живем. Кто бы мог подумать, к чему приведет внешне безобидное решение — считать Partisanen их трудовой стаж, как «год за два»? Что за бред, отпуск на войне? А Фриц настоял. Хотели как лучше, а получилось… Да круто получилось.

Может ли политический режим существовать без службы безопасности? Легко, если его поддерживает население. Ближайший пример — древнегреческие полисы или Древний Рим времен республики. Может ли он вести внешнюю экспансию, не опираясь на разведку? Легко, если за пределами границ достаточно надежных друзей и энтузиастов. Так действовал на Земле-1 Советский Союз. Львиную долю ценной разведывательной информации и иностранных «кадров» он получал бесплатно, от своих искренних сторонников. Откуда взять таких искренних сторонников в Европе под конец Тридцатилетней войны? Особенно, если она подзатянется? Только делать самим. Соблазнять и убеждать. Лучше всего — личным примером. Как сэра Хамильтона…

Сказано — сделано… Парк «шаврушек» рассеял по континенту первые десятки отпускников-инвалидов. В рамках местных представлений — убогих и навсегда выброшенных из активной жизни людей. И что увидели соседи (у кого они сохранились), родственники (у кого они уцелели), простые городские обыватели? Гордых, сравнительно состоятельных, уверенных в будущем людей… Почтенных представителей воинствующего ордена «Серпа и молота», так сказать. В сопровождении молодых «послушников». К каждому отпускнику мы приставили для сопровождения парочку старшекурсников с Эзеля. Ребятам остро нужна языковая практика… и знание сермяжной жизни.

Каждая такая «тройка» — кусок невероятного «порядка», о котором местные феодальные монархии даже не мечтают. Повседневная реальность Кронаха — мир, гражданские вольности, даровые хлеб-соль в столовых, поголовная грамотность и полное отсутствие преступности. Ладно бы, про такое вещал нищий проповедник. Религиозных сектантов аборигены повидали. А солидный господин, прибывший «по делам» после многих лет отсутствия и явно не нуждающийся в деньгах (а командировочные у нас щедрые) — заслуживает внимания. Тем более что он не вербовщик… Не купец… Не аристократ… Просто — «гость из сказки». Почти турист…

В Московии, аналогичная агитация успеха бы не дала. Население там чудовищно консервативно. Речам «чужаков» веры нет. Словам «своих» доверяют, только если они близкие родственники или занимают высокое общественное положение. Вот слухи там расходятся просто замечательно… Но пытаться добыть достоверные сведения — почти невероятно. Со времен Смуты прошло уже тридцать пять лет, общество сильно изменилось. Былая открытость исчезла… Нужных людей приходится буквально «клещами выдирать» из привычной среды.

В разоренной войной Европе дороги полны бродяг, кабаки — искателей удачи, церкви — сомневающихся, а леса разбойников. Власть призрачна. Право сильного и наглого, обыденность. Произвол родовитого, норма. Общество бродит и пузырится, словно прокисшая барда. Тут дай хоть тень надежды и люди к тебе потянутся. Только выбирай… Не могу одобрить знакомства бывших ландскнехтов (чего можно требовать от вчерашних наемников?), но публику они к себе тянут прелюбопытную. Ребята едва успевают записывать их разговоры…

P. S.

О наших военных авантюрах и финансовых аферах европейский андеграунд более чем наслышан… Крупные тузы предпочитают не доверять сомнительным выскочкам. Мелкая рыбешка — жаждет приобщиться.

(оборотная сторона репродукции карикатуры работы голландского художника Корнелия Дюзара)

Аферу, с прошлогодней продажей на Алмазной Бирже партии рутила, голландцы нам не простили. Пока я выбирала из вороха сообщений о текущем состоянии нашей «сетевой дипломатии» примерчики посмачнее — заработал графический принтер и выкинул свежий материал из Амстердама. Гравюру. Раритет. Удостоились!

Фриц, нарисованный в виде жуткого паука, оплетающего своей сетью Европу, через Пролив пожимает руку Оливеру Кромвелю. На его спине восседает иезуит и какая-то подозрительная дамочка распутного вида. Видимо, это я. Гад… Вот как, оказывается, выглядит наша деятельность со стороны… Симптоматично, чо. Но, талант! Интересно, если этому мазилке прислать моё фото, с автографом и дарственной надписью, он похоже нарисует? Надо бы запустить этот вопрос в сеть… Хлопотать за саму себя — некорректно. А мальчики сумеют, если захотят. И мозги гражданину Корнею вправить, на истинный путь его направить. Пропадает же человек, от безденежья… и без стимуляции творческой деятельности. Вот и малюет, с горя, всякую хрень. Непорядок!

P. S.

Не поленилась, распечатала копию и лично отнесла Фрицу. У него как раз Барон сидел. Фриц ржал как ненормальный. Барон — даже не улыбнулся. Сам грешен. Поделилась идеей. Фриц среагировал мгновенно — «Тфолько не бить сапфогами!» Покровитель искусств, однако… Гуманист… А меценатствовать — опять мне.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Обидно, товарищи. Ведь ничего крамольного мы в Европе не делаем. Почти… Всего-навсего «показываем флаг». Интернунций, судя по косвенным признакам, так проел понтифику плешь, что Папа, из одной вредности, дал иезуитам карт-бланш. Делайте что хотите — пока у вас получается. Ха! Так им и дали… На одно слово «иезуит» протестанты тут реагируют нервно. Не могут паписты в не католических районах активничать. Хотя агентуры — полно. Зато у нас — развязаны руки. Вот и кооперируемся. Попы дают наводку: куда может сесть «шаврушка»? К кому из местных можно обратиться? Где удобнее поселиться? А потом — десантирование… Самолет обычно улетает (нечего «хай-теком» глаза мозолить), а реклама — она нематериальна. Очевидцам рты не заткнешь.

Дальше — совсем просто. Если ты ведешь себя как начальник, то тебя, автоматически, начинают считать начальником. Главное, меньше лезть с советами и больше показывать собственную независимость. Вы ведь не представляете, насколько здесь подневольный народ! Все друг другу непрерывно кланяются или лебезят… Даже высшие аристократы! А попы — учат жить. А бандиты — просто грабят и обижают. На контрасте выходит здорово. Является невероятным образом (по воздуху!) компания пофигистов и начинает показывать фокусы. Например, честно платить за оказываемые услуги. Читали Дюма, как Д'артаньян с приятелями рассчитывался за стол и кров? Вот… А протестанты — на деньги буквально молятся. Даже когда монеты с серпом и молотом…

Дальше — больше. Как относятся к гостям, которые с ходу начинают учить детей, что весь ваш род — это алкаши и злодеи? Не важно, правда это, или нет (к сожалению, правда)… Плохо. А если показать, что «нам это по фиг» — люди становятся добрее. Не надо унижаться прямым обманом. Достаточно показать… И народ к вам потянется. Включая детей. Они любопытнее… Оп-па! Есть контакт. Тут, правда, возможны варианты. Хочешь казаться начальником, будь готов к «проверке на вшивость». Поэтому имидж «доброго начальника» создавать чревато. Гораздо выгоднее — «строгого, но справедливого». Поговорить за жизнь, расспросить о делах, подать совет, показать жесткость нрава (особенно хорошо нашим удаются акции усмирения местной шпаны). Ну, нет у тех иммунитета к общению с инвалидами, ловко и привычно палящими в налетчиков из наганов. Такие акции оказывают на «электорат» самое благоприятное впечатление. На городскую охрану — в том числе… Особенно, если налет заранее спровоцирован (это иезуиты организовать умеют). Брезгливое удивление — «Ну и бардак в вашем городишке!» — хороший повод завлечь тех «на кружку пива». Полицаи, судя по отчетам, во все времена — большие любители халявы. Дальше — самое интересное. Природа человеческая такова, что «понимающему господину», за даровой выпивкой с хорошей закуской (ох, чую я, Плещеев в Кронахе с толком время проводил) начинают открывать душу. Жаловаться, стучать, просить, предлагать свести с интересными людьми… За пару недель отпуска наши ветераны успели «обрасти» такими связями, что просто диву даешься. И всё на карандаш! При чем, участие в приватных разговорах курсантов проходит незаметно и мотивировано. В любой момент ветерану позволительно заявить — «А я учу парней жизни! Они мне императором приставлены, как помощь и опора…» Хрен оспоришь… На фоне расфуфыренных придворных индюков или наемников ребята выглядят скромно. Разве, что по зубам заметно, насколько они чужаки. Челюсти из нержавеющей стали, с некоторых пор — воспринимают как наш фирменный знак…

P. S.

Кажется, я поняла — отчего взбесились голландцы. «Железнобокие» бойцы Кромвеля стакнулись с «железнозубыми» отморозками «немецкого паука». Ну, так про нас в их газетах пишут. Сволочи… Кто самим мешал с английскими индепендентами общий язык поискать? Одеться поскромнее да поговорить на равных? Если разобраться, что наши, поголовно — в серо-зеленой камуфле с пистолетами, что те в коричневом и серо-зеленом, поголовно с пистолетами. Революционная армия! Ощущается глубокое внутреннее родство. А что до поиска нами международных преступников, по итогам Тридцатилетней войны, так эта идея буквально в воздухе витала. Представляете, сколько в Европе обиженных и пострадавших? Только слушай и записывай… Словесный портрет, в отличие от фото, морзянкой передается легко… Авторитет Sacrum Imperium Romanum от показательного отлова мерзавцев, сколотивших состояния на крови, только возрастает. Ах, они собирались вложить свои награбленные капиталы в голландские банки? Ну, кто не успел, тот опоздал… Плачьте… Вот.

P. P. S.

Кромвель, кстати, тоже пофигист, каких мало. На новое открытие миссии иезуитов в Лондоне он согласился, не моргнув глазом. Человек реально уважает чужие религиозные убеждения. М-да, королю хана…

 

Лист пятьдесят второй. Бабушка принца

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

«Сижу за решеткой в темнице сырой…» Нет, у меня — сухая светлица… Второй этаж госпиталя крепости Розенберг. Как звучит-то! А на самом деле — камера-одиночка. То — нельзя… Другое — нельзя… Кормят — по графику. А причина? Подумаешь, масса тела упала на целый килограмм! Тьфу! Это — даже не патология… За несколько дней до родов всегда так. Естественное дело! Никому ничего не докажешь. Фриц приходит, раз по пять за день, становится на колени, прикладывает ухо к животу и слушает. Улыбается… Нравится ему, как у ребенка сердце бьется. А он там, между прочим — пинается уже не по детски. Футболист… И тишина вокруг. Дверные петли смазаны (что бы не скрипели), к телетайпу не пускают (он трещит), револьвер отняли, в тире скоро месяц — не была… Дичаю на глазах. Медицинские процедуры — сон — обед, процедуры — ужин — сон. Ой!

Хотите верить, хотите, нет — радуюсь крикам сов за окном. И до фига развелось этим летом, пустых-то чердаков полно. Ну, и радио слушаю… В смысле — радио пользуюсь. Ещё телефон в палате стоит, но у него отключен звонок (что б не испугал). Кого? Меня?! Блин, а говорят, что отцовский инстинкт — выдумка… Пробовала читать книжки — не идут. Пробовала побольше спать — не хочу. Пробовала больше есть — не дают.

(полдень)

В лесу то-то особенно крупное сдохло… Мне в палату поставили маленький телетайп. Вот этот. Срочно проверила — работает. Хоть какое-то осмысленное занятие. Могу читать распечатки. Ещё новость — в Кронах приехала моя мама. В смысле прилетела. В смысле, почти бабушка. К внуку, ага… И я ничего не могу с этим фактом поделать! Меня же на улицу вообще не выпускают! А там, снаружи — черт знает что творится. Одних иезуитов достаточно, что бы сбить с панталыку пожилую впечатлительную женщину… Эти волчары на мне зубы обломали, а ведь мама — не такая. Она — совсем домашняя. Даже по тросовым дорогам ездить опасается. Куда ей, соваться в позднее Средневековье? Тут не родная уютная Сибирь — Европа. Чуть расслабишься, сожрут живьем. Хотела предупредить, отмахнулась. Прямо как… я в детстве. Любопытная. С час вокруг покудахтала, лично убедилась в надлежащем за мною уходе, а потом, напялив белые штаны и кепку с козырьком, двинула на экскурсию в город и «по делам». Бросила меня… наедине с вареньем и пирожками. Что у неё тут за дела? Не говорит. Типа меня «нельзя волновать и расстраивать» (цитата). Не родня, а сатрапы-конспираторы! А же от любопытства помру!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Тэ-э-кс… Первые вести с фронтов… или «с полей»? Короче, с воли. Если бы могла — уже бы родила. Так нельзя! От смеха недолго лопнуть… Разумеется, иезуиты успели первыми. Отец Моринелли — само обаяние. И по городу маму сопровождать вызвался, и последние события обсудить. А повел её первым делом в собор… И там заговорил о наболевшем — «ребеночка обязательно надо крестить». Он наследник престола! Вот же зараза.

С Фрицем мы этот вопрос обкашляли давно и пришли к выводу — ни в коем случае. Именно поэтому, да. Единственный надежный способ уберечь сына от династических дрязг и связанных с ними опасностей — это непробиваемый атеизм. «Нехристь» — монархом быть не может. Какой из него, к черту, «помазанник божий»? Так попы нашли к кому подкатиться. Нарвались, конечно… Мама елейным голосом (она обещала мне дать прослушать запись) осведомилась — устроит ли святых отцов наследник престола Ихтиандр Первый? Вот, я тоже поперхнулась, когда дошло. Стильная вышла шуточка… В самом деле. Фриц (насколько он сам знает) — крещен по лютеранскому обряду, я — вообще никак, моя мама — урожденная православная. А собор тут всего один — католический. Для верности, получается, надо бы провести обряд не менее трех раз… С тремя комплектами священнослужителей. Они же передерутся!

P. S.

Или иезуит успел прочитать Беляева, или так совпало… Моринелли ответил, что и Ариель — тоже красивое имя. Летать принцу придется явно больше, чем плавать. Воспитали на свою голову продвинутых попов.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Изоляция продолжается… Мама и Фриц забегают попеременно. Кажется, они кого-то между собою не поделили. Не то меня, не то будущего внука… Грустно видеть раздрай между ближайшими родственниками, но никто не ожидал опасности с этой стороны. В минуту слабости мой благоверный философски заметил, что совсем недавно понял разницу межу Mutter (мамой), Grosmutter (бабушкой) и Schwiegermutter (тёщей). М-да. Слегка радует, что ребенку наши взрослые терки по барабану, ему достанется просто Oma (по-русски — баба).

Что сказать? Баба Таня (в миру — Татьяна Сергеевна Сазонова) сумела замутить воду. Никто ж толком не знает, как с нею надо обращаться? А она сама пользуется моментом и без спроса лезет во все дыры. Ладно, когда это её хлопотание не выплескивается за стены крепости — свои люди, разберемся. Так ведь нет! Понесло «в народ». Оказывается, «съездить погостить» она тишком собиралась аж с нового года. И зубрила немецкий… То есть, языкового барьера, ограничивающего свободу передвижения этой почтенной пожилой дамы (ну не могу я её «бабушкой» называть, язык не поворачивается!), в настоящий момент тоже не существует. Да, у неё довольно странный немецкий (учебник-то на основе военного разговорника), но среди местных диалектов не особенно и выдающийся. Есть куда косноязычнее. Народ вроде бы её речи разбирает. И она их — тоже.

За три дня пешком исходила весь центр города и большую часть замка. Распугала нудистский пляж… в пивной завела какие-то подозрительные знакомства… Выпросила (точнее, уведомила, что возьмет на время) у меня вездеход, кошелек и револьвер (свой пистолет — забыла дома) для поездки «в деревню». Сказала, что «ей очень надо». И укатила… Хотя к рычажному управлению абсолютно непривычна. Хорошо хоть — попутчиков себе подобрала надежных. Хотя и не наших ребят — городских, из гильдии пивоваров. Ох… Она думает, что отсутствие преступности — синоним отсутствия опасности. А если её бык забодает? Они ведь дальтоники… Им что красный вездеход, что желтый. Слегка утешает, что против пары ружейных обрезов быку «не светит».

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Мать, мать, мать… В смысле — мама, дорогая! Ну, зачем?! Я понимаю, когда я родилась — с едой было не фонтан. Взрослые суррогатами ещё перебивались, а маленькой-то деточке нужна диетическая пища. Не кусок нерпы… и не пережаренный сухарь… С горя пробовали и оленей доить, и куропаток на бульон добывать. Но с тех пор, сколько воды утекло? Всего полно. Только скажи, хочешь — по-русски, хочешь — по-немецки. Все тут же достанут и сами принесут. Возможно, даже бесплатно. Принцу-то… А она что творит? Инспекторша, блин… Пробы она снимает… В тайгу, к тунгусам и медведям, в первые годы попадания — не совалась. Понимала, что саму съедят и не подавятся. А что могут сделать в немецкой деревне XVII века с ведьмой (а кем ещё может быть мать самой Drude?!), которая лично ходит по домам и пробует молоко? Еще, небось, его хвалит… Это же сглаз! Она что, не знает, как из-за ведьм у коров молоко пропадает? Бауэры, конечно, за войну ко всякому притерпелись, но должна же быть какая-то осторожность. Или, она на свою почетную охрану из городских рассчитывает? Зря… Городских в деревне не любят. Гм… Интересно, а как бы я сама двинула на разведку в деревню, за продуктами для любимого внука? Говорят, что материнский инстинкт, внезапно пробудившись, навсегда изменяет душу женщины. Хе… Зажмурила глаза и с ужасом почувствовала, как внутри меня что-то такое уже явно ворочается. Вполне достаточное, что бы ворваться в чужой дом с наганом наголо и криком — «Курка, млеко, яйки!»… Ой! Точно едет крыша.

P. S.

Фиг мы угадали… Оказывается, отец Моринелли загодя договорился о предстоящем визите. Всё с деревенскими заранее согласовано и дело не только в будущем ребенке. Маму видите ли волнует «общая обстановка». А ещё — она собирается выдвинуть свою кандидатуру в местный Совет… Как дома. Только «конструктивной оппозиции» Фрицу для полного счастья здесь и не хватало.

P. P. S.

Она так и заявила, по возвращении — «Хватит нагнетать атмосферу осажденной крепости!» У вас же тут не нормальная жизнь, а в натуре — «вечный 41-й год» или, в лучшем случае, Сайгон шестидесятых. Обидно… И несправедливо. Даже я знаю, что «Затишье хуже бури, самый опасный враг — отсутствие врагов!» Это Игнатий Лойола сказал, основатель ордена иезуитов. Он был очень наблюдательный мужчина… Вот. А ругаться неохота.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Перефразируя какого-то великого китайца — «Лежи смирно, и мимо пронесут труп твоего врага». Вот и я всё лежу… Кажется, это тоже цитата. Откуда — не помню. Час «икс» определенно приближается, на меня то и дело «находит». Фриц забегает каждый час. Мама — в госпитале. Нет, вы неправильно поняли. Не попала туда, а там работает. Опять «Гигант» с ранеными. Каждые руки, способные делать первичную обработку — на счету. И, конечно же, её понесло «на передовую». Неудачно вышло. А мне — туда нельзя. Я сама сейчас — «материал».

(два часа спустя)

Сказали, что рожать придется прямо тут. Госпиталь забит. Что конкретно у них случилось — не сказали. Соседнюю палату переделывают в акушерскую. А сюда притащили детскую кроватку. Новенькую… Белую… Не утерпела — поднялась, и всё ощупала сама. Жесткая! Матрасик не толстый… Якобы, ради предотвращения искривления позвоночника. А какой у меня был матрасик? Не помню. Кажется, из перешитого ватника. Свет бьет в окно с мелким плетением зеленоватых стекляшек и дробится на множество солнечных зайчиков. Фиг разберешь, хорошо это или нет для ребенка. Мне лично нравится. Веселенькое помещение получилось.

(час спустя)

— Почему ты не признавалась, что у вас тут война?! — вовремя я на койку успела забраться. Ещё и за хождение могло влететь… Мама в своем репертуаре.

— У нас здесь войны нет. Война — в Польше, — а что? Чистая правда. И нечего на меня так смотреть! Сама решила, где буду рожать. Мне виднее.

Уселась… Интересно, расскажет что-нибудь или нет? По связи ничего выяснить не удалось, кроме того, что могилы не копают. Значит, все живы. Маленький, но успех. Только разве маме это объяснишь? Как она выразилась? Сайгон? Что-то смутно припоминаю, из кино. Кажется, там даже не наши воевали, а американцы…

— Я рядом с тобой ночевать буду! — сердитая, ага… Зато, может что-то интересное расскажет. Новости… Немного отойдет и расскажет. Я бы не удержалась. Странно… Она — моя мама… Я сама — вот-вот стану мамой…

(три часа спустя)

Мама говорит — ляг и поспи. Будто я маленькая! Какой сон? Наконец-то в сети появились первые отчеты об инциденте с «Гигантом». Официальный — приняла «на слух»… Глупо и обидно. Кто-то (мы ещё узнаем, кто!) сделал вывод из наблюдений за изолированным от внешнего мира монастырем и микрогарнизоном из калек верные выводы. К очередному прибытию транспортника, за лесистым холмиком, точно на траектории взлета, замаскировали батарею из нескольких пушек. Когда груженый пепелац оторвался от земли и начал медленно набирать высоту — по нему снизу ударил залп картечи. Грузовая палуба приняла основной удар, но и народу досталось добре. Что самое противное — ничего сделать было невозможно. Даже покружить над местностью Экипаж не решился… Осторожно легли на курс и 10 часов, почти по прямой, тянули до Кронаха, надеясь, что плоскости с хвостовым оперением выдержат. Лишний раз крылом качнуть боялись. Да-с, лафа кончилась…

P. S.

А Фриц, буквально с порога, мне заявил — Du musst liegenbleiben (тебе надо лежать). Точно, сговорились!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Лежать, так лежать… Пока солнце не село — мы с мамой о жизни разговаривали… Сама не заметила, как уснула. Ночью проснулась от света привычного с детства «ночника». Показалась — я опять дома. Нет, это сам «ночник» ко мне в гости приехал. А мама рядом читает что-то очень знакомое. Но, не книжку… Причем, лицо у неё такое строгое, как будто она мой школьный дневник проверяет. (Страшное дело, для тех, кто понимает)

Второй раз я проснулась от тихого разговора. Фриц с мамой про меня говорят. Глаза открыла — смолкли. Закрыла — опять начали. Ладно, полежу так… Кажется, тихую битву за право обхаживать мою тушку — Фриц проиграл. Его тоже прогнали спать. И это правильно, товарищи! Рейхом не может управлять сонная тетеря…

Третий раз проснулась под утро. Ночник зеленого бутылочного стекла выхватил из темноты кусочек пространства, мама спит сидя, а рядом — рассыпались из папки скоросшивателя разнокалиберные листочки. Мои собственные записки, ага… Вот так сюрприз! Я их сюда взяла перечитать и забыла, а мама — нашла. Гм… Рассердиться? Бессмысленно… Папка лежала открыто, грифа «секретно» на ней нет. Интересно, а как бы я поступила на её месте? Только честно? Вот… Любопытство — моя вторая натура. А мы — точно родственницы. Как сказал бы отец Моринелли — Mater semper est certa (мать всегда известна достоверно). Подтверждаю. Того и гляди скоро сама почувствую, что такое — рожать ех proprio sinu (из собственного лона). К родной кровинке отношение особое. Маме можно. Пусть уж дочитает, раз случилось… А потом — спрячу получше. Ибо не фиг!

(дописка снизу от руки)

«Если хочешь наверняка загубить дело — поручи его мужчине…» Ведь попросила Фрица, как человека — «только далеко не засовывай». Так он и послушался! Еле-еле вдвоем отыскали. Через полгода… Столько всего нового произошло! Писать мне сейчас некогда, но уж нормальное место для хранения я теперь выберу сама.

(вторая дописка от руки)

Совсем закрутилась. Вовка-то — уже в школу ходит! Я, правда, всё больше бегаю… Делала генеральную уборку. Случайно на глаза попалось. А ведь какая хорошая идея с этими записками была. Решено — завтра же продолжу писанину! Тем более, мама очень об этом просила. Говорит, после того, что мы тут наворотили, за эту стопку пожелтевших бумажек, через 200–300 лет, историки будут готовы собственную душу отдать…

(снежно-белый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)

Сегодня мы похоронили маму… Перебирала бумаги и нашла. До сих пор, ничего не написала. Стыдно…

 

Лист пятьдесят третий. Вместо заключения

(тонкий плотный лист из снежно-белого, чуть ворсистого материала, фосфоресцирующего в темноте)

Сегодня мне бы исполнилось восемьдесят восемь лет. Я уже семьдесят лет не отмечаю дни рождения… Причина простая. Дата появления на свет Фрица — неизвестна. Вот и мне показалось неудобно. Сколько были вместе — отмечали день нашей свадьбы. Универсальный праздник — Consortium omnis vitae (содружество всей жизни). Фрица не стало четыре года назад… Заново начинать — поздно. Подзадержалась я тут, да-с… Значит, судьба такая. «Терпи, Рейхсканцлер, императрицей станешь!» Не-а… Даже если за меня проголосуют 100 %. Не потяну «минимум по физподготовке»…

Ноги не ходят, уши не слышат, веки дрожат, пальцы не мои, а что творится внутри организма — страшно даже представить. Кибердиагност, при каждом медосмотре, фырчит по часу. Результаты мне не показывают… А я бы на них посмотрела… Зрение пока работает (искусственные хрусталики и стимулированная сетчатка) и голова варит… Может быть — даже разберу отдельные слова (медицинский факультет я кончала заочно, но мал-мала соображаю, опять же — латынь, как родная). Может, чего бы и дописала. Утром проснулась — не почувствовала правой руки. Абсолютно… Уже было решила — очередной «подарочек судьбы». А к обеду — почти отошла. Только кисть не моя. Видимо — это и есть настоящий «подарок». Ещё потрепыхаюсь… Хоть верхней половиной туловища. Нижняя давно — то ли она есть, то ли нет. Почти не чувствую… Даже в душе моюсь — вися на бытовом манипуляторе. К живым слугам так и не привыкла. Техника честнее.

Короче, дело дрянь. Недавно был очередной консилиум. Что противно, почти все эскулапы мои бывшие студенты. Тесен мир! Я им «Экономику коммунизма» читала… Вот папа бы сказал, что — лженаука. Хуже, чем кибернетики. Враньё! Это биофизика организма — чистое шарлатанство. Гадание на кофейной гуще. Одни, на голубом глазу, клянутся, что мой паралич — явно механического происхождения. Слишком много я, молодой, скакала на «шайтан-ноге». Несколько сотен авиадесантирований, не считая гонок по пересеченной местности. Теперь дают о себе знать повреждения межпозвоночных дисков. Другие — грешат на хроническое отравление следовыми количествами боевых нервно-паралитических ОВ…«…Злоупотребление антидотами, в сочетании с совершенно недостаточными мерами безопасности…» Третьи — на регулярные баротравмы при погружениях с примитивным аквалангом… Это сейчас, по их мнению — он примитивный. А тогда — казался чудом техники.

Грешна! Точно так оно всё и было… Бегали — пока несли ноги, танцевали — до упада, любили — до потери чувства реальности. А ещё — работали, учились, воевали… опять работали… и опять учились. Летали, плавали, мечтали. Мы жили! На полную катушку. Как могли и как хотели. Не щадя ни себя, ни окружающих. Тяжелая наследственность, ага… Можете завидовать. Как там? «Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет…» А раз здоровье ни к черту — то жизненный ресурс организма израсходован равномерно и полностью… Жалеть не о чем. Кажется, у всех позвоночных он одинаковый — в среднем 750–800 миллионов ударов сердца. Так что…

Что, опять? Сеть знает всё… Когда-то примитивная, а сегодня — могучая и вездесущая, она беспощадно выдает ответы на самые дурацкие запросы. И «порог входа» — всё ниже. В моё время — требовалось иметь хоть паршивенькую рацию и знать морзянку. Потом — иметь глаза, зеркальце (или свечку ночью) и знать морзянку. Сегодня — просто знать морзянку. Отстучать запрос, в более-менее обжитой местности, можно просто ударяя камнем о камень. Автоматические «микрофоны слежения» воспримут запрос. Тебе ответят… направленным звуком, точно в место нахождения (что б не побеспокоить окружающих). Каждый желающий может спросить «когда день рождения у Oma Natali (бабушки Наташи)?» И узнать точно. Наша договоренность с Фрицем ещё действует. Точнее, её пока уважают. Лозунг «У королевы не бывает дней рождения!» — стал чуть ли не новым хорошим тоном. И — тем не менее… Как бы не пришлось открывать «Музей подарков»… в качестве филиала к уже прославленному «Политехническому». А если подумать — моё место даже не в «Пантеоне», под колпаком из лейкосапфира, рядом с Фрицем, а в «Кунсткамере». Среди прочих творений доктора Франкенштейна… Ну? Что там прислали? Пневмопочта услужливо тянет манипулятор к креслу-каталке… На колени вываливается полузнакомая серебристая штучка со стертыми от долгого употребления гранями. Господи! Они починили… Старый мамин плеер. Сувенир с другой планеты… Как это им удалось — боюсь спрашивать. Вполне возможно, что прислали муляж. Корпус «родной», а внутри, вместо микросхем с Земли-1 — сплошная оптоэлектроника…

И разумеется — это не подарок. «Просто даты совпали…» Ладно… Чужими, деревянными пальцами сую в ухо горошину телефона. Долго примериваюсь к несуразно маленьким клавишам с почти неразличимыми от старости символами. Мамина любимая. «Рио-Рита» (активная ссылка, доступна для просмотра) в исполнении Ирины Богушевской. Песня о великой мечте… и о старости… Там, где её сочинили, люди пережили свою великую мечту… У нас — сложилось иначе, но песня всё равно — хороша…

Ах, «Рио-Рита», как высоко плыла ты над нами Через страх и озноб, через восторг побед, Аргентины далекой привет. Ах, Рио-Рита, как плескалося алое знамя В нашей юной стране, был каждый счастлив вдвойне Где всё это не было и нет…

Может быть, благодаря ей появилась эта запись. Руки не держат маркер, «онемевшие» пальцы — не попадают по клавишам, язык — плохо слушается после недавнего инсульта, но морзянкой стучать — могу… да хоть головою об стену. Вот и стучу… Электростимуляция мышц заставляет руку дергаться, минуя нервные окончания. «Сама себе протез», если без словесных выкрутасов. Дожила… Предлагали «реанимировать» таким же образом ноги. Представила… Подумала. Не понравилось. Ездить на каталке привычнее. Не хочу становиться Терминатором. А Инке, год назад, вживили искусственное сердце… Она даже на охоту ездила. Уговаривала попробовать… Я её послала… В края вечной охоты. После извинялась. Смеется. Сколько её знаю, всё время смеется. Характер!

У меня — тоже характер. Попробовала писать от руки. Получается… Кривовато, но почерк разборчивый. Но, тс-с-с! Надо разрабатывать мелкую моторику кисти. Иначе — отберут револьвер. «На ремонт» Почему-то у молодых мания решать за стариков даже вполне посильные им вещи. Наган можно не чистить десять лет — он всё равно выстрелит. Того гляди, решат, что я смогу застрелиться от тоски. Хрена им всем лысого! Тут совершенно неожиданные перспективы открываются… Отчаянно жаль, что Фриц не дожил. Интересно, что бы он сказал?

(цветная фотография, большая группа людей разного пола и возраста возле старушки в кресле-каталке)

Похоже, кибердиагност что-то у меня нашел… Хотя, ощущаю я себя на удивление бодрой. Даже правая рука почти прошла. Впечатление — помолодела на 10 лет. Аппетит появился… Сунулась, по старой памяти, в медицинскую карту. А там диагноз — «мнимое улучшение». Гм… Неприятно… Переводя с медицинского языка на человеческий — жить «по-людски» мне осталось неделю-другую, а потом — паралич и смерть «от старости». Полный износ всего организма. Предсказать, что именно откажет первым, невозможно. Скорее всего, сердце. Ну и нормально. По крайней мере — быстро. Не собираюсь валяться последние дни пластом и гадить под себя.

К сожалению, массовое медицинское образование осложняет жизнь. Диагноз прочла не только я и мой «прикрепленный» (словечко из лексикона работников спецслужб Земли-1). Какой же он мне прикрепленный? Просто внук. Точнее, правнук. Пять детей, тридцать семь внуков, правнуки всё ещё продолжают рождаться… Все прочли! Бросили дела, приехали-прилетели. Как же — бабушке плохо. Вашу мать! Наоборот. Ей уже давно не было так хорошо. Просто бабушка помирает «в штатном режиме». Что само по себе удивительный случай. Экстремисты столько не живут, они сворачивают себе шею раньше. А я, сколько себя помню, всегда была с шилом в заднице. Конец, доигралась!

Я так и выдала тост — «Спасибо, дорогие деточки, что так дружно собрались на мои поминки… Мы здесь все взрослые, не надо повторять пошлости, как я хорошо выгляжу. Очень рада всех вас здесь видеть!» И нормально посидели, я считаю. Вот, гляньте на фото. Разве похоже, что виновница торжества уже одной ногой в могиле? А если и похоже, то кому какое дело? Жить и помирать надо гордо! Господи, как же жаль, что нет рядом Фрица… Кажется, стоит только повернуться… М-да… Говорят, чокаться с рюмкой, стоящей на пустой тарелке — дурной тон. Плевать! Фриц, я скоро…

(тонкий плотный лист из снежно-белого, чуть ворсистого материала, фосфоресцирующего в темноте)

Проба, проба, проба… Смотрим — что получилось? Теперь — загрузить драйвер радиотелетайпа. Сойдет! «Прослушка» великая вещь, если знать, как правильно ею пользоваться… За семьдесят-то лет практики, да в свой собственной резиденции… Мне ли не уметь? А то, избаловались. Пусть автоматика запишет… пусть она же внесет в базу данных, почистит от шумов… определит язык, выделит контекстные ссылки, да сделает графическую расшифровку (что б не мучиться, разбирая чужую невнятицу, а сразу промахнуть глазами). Ха!

А в моё время, не на всяком пункте звукового контроля обычный многоканальный регистратор водился. Оператор определял значительные разговоры на слух, «с лету». Да ещё и успевал стенографировать вручную (ну, а если продвинутый — то сразу стучать морзянкой, что бы иметь распечатку раньше, чем снимут ленту с «суточной» бобины). Было! Сама дежурила. Тряхнула стариной. Спать — не могу. Лежать — не могу. Сидеть и пялиться в темноту — не хочу… Тем более, техника под рукой. Наша, безотказная, середины прошлого века…

Началось с того, что меня пробило на ностальгию и поволокло шастать по старым закуткам Розенберга. Говорят, у кошек такое бывает… перед самой смертью. Я их теперь понимаю. В смысле — кошек. Внуков — ни фига… Наверное, барьер времени «через поколение» — психологически непреодолим. Если бабушка, целых 4 года, не находила в себе сил посетить легендарную «Каморку на Чердаке», из которой не менее легендарный Фриц Координатор (такое прозвище) полвека с перерывами «рулил Европой», так и всё? Можно вытворять, что хочет левая нога? Позор на мои седины! Как выразился бы папа — лохи педальные! Максимум, на что хватило у них детской сообразительности — отключить грузовой лифт. Типа, если бабушку и понесет «куда не просят», будет фора по времени на уговоры, а самостоятельно она по крутым лестницам не доберется… И не увидит… Наивные.

Да, ровный уклон, круче 45 градусов, боевая мотоколяска Oma Natali «не берет». Но, зато по ступенькам… По ступенькам она лезет вверх, как бешеный таракан — есть за что цепляться выдвижным грунтозацепам. И что мы там (на самом верху) видим? Склад мемориальной рухляди! Подновленной, отреставрированной, заново установленной… Мать, мать, мать! Я согласна простить «творческую доработку» нашей кожаной кушетки, на которой были зачаты большинство родителей этих лоботрясов. Получилось мягко и даже довольно похоже… После заезда по старым пожарным лестницам (парадный вход загромоздили строительными лесами) я сразу туда плюхнулась… Но, всё остальное! Телефон, сколько я себя помню — всегда висел без почти дела у дверей, а зимой Фриц просто вешал на него шапку… Это только в старых гостиницах он — у изголовья. В гостиницах! Понимаете? Народ на постой попадал разнообразный, приходилось заботиться о людях. Вот так и начинается фальсификация истории? С добрых намерений… Небось, подняли старые фотографии и попытались сделать «почти как было». Двоюшники! По рациям мы в повседневной жизни общались… Ага, по тем самым… И ещё, в зеленой настольной лампе всегда была не сапфировая лампочка накаливания, а старый «шунт Нернста». Да! У него свет для глаз приятнее. Мелочь? Там — мелочь, сям — ерунда… А в итоге, вместо достоверного «слепка эпохи» — черти что и с боку бантик. Может быть, вам и всё равно, но пока я жива — этого безобразия не спущу.

Прямо сейчас и начну выставлять претензии. Под протокол… Вот только пересяду… гм, перевалюсь из коляски на кровать, да прилягу поудобнее. В голове шумит… Кстати, а почему прилягу? Я сюда переселяюсь! Прямо в их музей. Экспонатом. Как та дряхлая кошка… На чердак. И пусть хоть кто-то посмеет возразить. На пару дней меня ещё хватит. Или — на одну генеральную уборку… Здесь… Принцип старый — «Если не можешь что-либо предотвратить — возглавь!». А в наказание за дурную инициативу (и плевать, постеснялись они меня побеспокоить или не хотели расстроить), я им всем покажу, что такое настоящий имперский Ordnung. Не зря же больше шестидесяти лет замужем за немцем. И почти столько же — ИО Рейхсканцлера. Бессменно, между прочим. Фрица на выборах координатора прокатывали довольно регулярно, а меня — ни разу. Помнится, ещё в школе нам рассказывали, про Рейхсканцлера Второго Рейха, с Земли-1… Нет, не Третьего, там, кажется, был Гитлер, а Второго… Бисмарк фамилия… Была у этого Бисмарка полезная привычка — для привлечения к себе внимания (например, без приглашения приходя в гости) — палить в потолок из пистолета. Вот и у меня теперь совершенно аналогичный случай. И замечательный повод «поддержать традицию»… Где мой наган? Ба-бах!

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Проба, проба, проба…

0–1_2)3(4:5%6;7N89+ В чащах юга жил бы цитрус? Да, но фальшивый экземпляр!

Аутентично… Латинский регистр проверять не буду. На мой век этого радиотелетайпа хватит. Сколько там его осталось? С воробьиный хвост… И вообще, время — понятие субъективное. По внутреннему чувству — сегодня был самый длинный день в моей жизни. Просто невероятно длинный день. И вечер… Впереди ночь. Даже, если (возможно) она самая последняя — уже не жалко. Что должно — то сделано… и будь, что будет.

Кстати, исключительно благодаря сегодняшнему авралу отыскались записки «первого года Империи»… Вот и славненько. Образовался лишний повод ткнуть «товарищей реставраторов» в их вопиющее невежество. Всего-то — открыть тяжелую папку, обшитую порыжевшей от времени кожей и спросить — «А что это такое?» Догадливые! Радиотелетайпы «первой серии», с ленточным бумажным питанием и примитивной матричной головкой печатающего механизма (ровесники искровых радиостанций и моего верного Нагана) сохранились только в музеях. Тот агрегат, что они взгромоздили на стол, тоже почтенного возраста, но — не такой. Новее лет на двадцать…

А теперь, всё точно. Даже коричневый бакелитовый корпус именно того, «ранешнего» оттенка. Пигмент отсутствует. Чистая феноло-формальдегидная смола и наполнитель. Подозреваю, что половину деталей этого смешного и трогательного своей изысканной функциональностью уродца срочно сляпали на «фабере» (Фриц не любил длинного слова «потреблятор»), но основа — родная. Серийный номер на латунном корпусе — старый.

Давай, верный товарищ. Потрещи ещё немножко… У меня — последние сутки. У тебя — последняя лента. Настоящая, из неприкосновенного запаса (или тоже музея?), желтоватая от времени. Сколько этой ленты я за свою жизнь израсходовала… Гору рулонов! Когда-то, читала в книжке про ностальгию уходящего на пенсию пулеметчика. Дело, естественно, происходит на Земле-1 и поэтому в тексте «пенсия по возрасту», а не наше нормальное «содержание», но смысл прозрачный… Отвоевались. И человек, и его пулемет… Я большую часть времени строчила бумажки. Понимать, что остаток не израсходованной мною сегодня ленты так и останется в механизме телетайпа навечно, реликвией ушедшей эпохи — это сильно. Короче. Минуты текут. Пора писать. Этот обрывок, я думаю, ещё уляжется в достопамятную папку. Зато следующий (или последний, как мне сил хватит) — специально оставят торчать из аппарата, для создания «эффекта присутствия»… Ну, и пускай… Если их программа копирования личности на цифровой носитель хоть в какой-то степени сработает, то пусть моя виртуальная «сменщица» решает — что с этой комнатой и всем этим барахлом дальше делать. Я умываю руки.

Да, дорогие господа и примкнувшие к ним камрады. Я таки согласилась на этот их эксперимент! С утра ещё сомневалась, а потом, когда втянулась в «руководящую работу» — передумала. Надо! Даже если не получится. Кто-то должен опробовать новинку первым. И не абы кто — а достаточно квалифицированный персонаж, для квалифицированной её оценки. И, как ни грустно признавать — достаточно малоценный экземпляр, на случай, если опыт окончится неудачей. Справедливо, не? Техническое бессмертие — за лесами, за горами. Первыми в бой за него идут старики, читай — лабораторные кролики… Если «копия-модель» продемонстрирует равную по уровню личность — её оставят. Если не осилит — сотрут, как производственный брак. Тоже вполне честно… По экспертным прикидкам, на полноценную модель человеческой личности надо 10–15 терабайт оперативной памяти. Плюс — терабайт двадцать — на «среду обитания». Угробить такую гору оборудования на поддержание никчемного существования «виртуального психа» моя бухгалтерская душа не позволит. Знали, кого выбрать…

(два часа спустя)

Блин… Как давно я уже ни с кем по серьезному не ругалась. Аж душа поет… На вас когда-нибудь орали хором специальный папский нунций, Патриарх Всея Руси и оператор ментоскопа? Это было нечто! В прямом эфире, под запись, напоказ… Горжусь собой! И отдельное спасибо Инке, я бы до такого финта не додумалась.

Синхронный вопль столь далеких друг от друга людей «Куда лезешь?!» — прямо именины сердца. Меня не узнали! Во-первых — я переоделась. Во-вторых — пришла своими ногами… Повторяю — своими. Сама, даже без палки. На стимуляторе. А чего сразу — «жгу свечку с двух концов»? Да! Это в молодости, после простого фенамина, иногда приходилось отлеживаться по несколько дней. Мой случай называется «в могиле отдохну». Зато, совесть чиста. Последнее, что я могла сделать для собственной виртуальной души. Ментоскоп, он ведь «пишет» не только голову… Он полностью тело сканирует. У людей полно важных нервных узлов, чего стоит один позвоночник или, тот (забыла), который управляет пищеварением. Если при записи какой-то орган «не активен», то и соответствующий участок «цифровой модели» получится точно таким же. Раз «записали» нервную систему у паралитика — то в виртуале появится точно такой же паралитик. Логично? Не допущу! Имею право, наконец…

И не надо меня грузить про «программные модули, эквивалентные собственным органам». С протезами знакома не понаслышке. Даже самый блестящий и навороченный из них — хуже, чем родная рука или нога… А я всё же женщина. И не надо повторять, что «допинг — это вредно». Мне уже дышать вредно. И что? А ничего. Неадекватное состояние? Да если бы я могла, то хотела бы всю жизнь находиться в таком «состоянии». Уши — нормально слышат, ноги — снова ходят, краски ярки и запахи свежи… Молодым не понять! Лошадиная доза? Не-а… Как говорят в инструкциях — «достаточная». Боевая, ага… Сколько точно, не скажу. Считайте — забыла. Медицина шагает семимильными шагами только во время войны. Снимаются любые ограничения на свободу эксперимента. Рейх воюет уже 70 лет. Вот мы и экспериментировали… Могу я раз в жизни воспользоваться служебным положением? Да-да-да! От реактивов подобного класса люди, в боевой обстановке, бегают на культях оторванных ног быстрее здоровых. Глухие — опять слышат, слепые — прозревают, паралитики — встают на ноги. Да, один час «форсированного режима» стоит суток обычной жизни. Короче, закрыли тему…

Откуда я такое взяла? Из музейного реквизита. Здесь ведь планируется музей и экспонаты, идентичные натуральным? Вот и пробуйте продолжить мысль. Ладно, сама напомню… Про «мухоморную настойку номер шесть» слыхали? Знаменитая, в своё время, штука! Инкина докторская диссертация — «Кумулятивный эффект природных нервных ядов». Если в двух словах — при некоторых сочетаниях, вред одной гадости нивелируется вредом от другой гадости, а положительное действие — складывается. Сложность фокуса — в индивидуальной переносимости компонентов. Если по-простому — стандартной рецептуры нет. На ком опыты ставили — того и «берет». А другой человек, от такой же точно смеси, может гикнуться на раз… Виртуозная работа! Что значит, как я рискнула? Так куда бы я делась! Инка, в 50-х годах, нам кафедру биохимии в Университете открывала… Никто к ней идти не хотел. Маленькая, узкоглазая и шустрая, как угорелый бурундук… Страшно! Пришлось подавать пример научной самоотверженности… Записаться заочницей. А Фриц — со мною за компанию… Между прочим, согласно легенде, в холодильнике «Каморки на Чердаке» всегда стояла бутылочка этой «мухоморовки номер шесть». Может быть… Она любила дарить своим «подопытным кроликам» что-нибудь на память.

Поняли? У нормальных людей на могиле горит «вечный огонь», а в нашем с Фрицем мемориале — будет пыхтеть подключенный к стационарной магистрали сжатой углекислоты «вечный холодильник» с дежурным набором из продуктов «неприкосновенного запаса». Для «полноты комплекта» фетишисты выклянчили у Инки бутылочку «той самой». Какая, к черту, достоверность! Такие реактивы полагается в сейфе хранить. Вдруг, кто-то чужой траванется? Зато — легенда! Практически «Капли датского короля». Мы с Инкой тему всесторонне обкашляли и составили заговор. Она намешала, как надо. Я сделала вид, будто ничего особенного, если рядом с колбасой и галетами стоит «термоядерный» нейростимулятор. А когда настал «час икс», просто подкатила на коляске к холодильнику и обычным шприц-тюбиком набрала дозу, проколом иглы, прямо через резиновую пробку. Что бы наверняка… Помру — значит, помру. Через пятнадцать минут — поднялась и пошла. Поздно возмущаться. Сеанс ментоскопирования успешно завершен. Что хотела — я совершила. Копии — передавайте привет. Пора и мне того…

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

Всё! Пресс-конференция закончилась. Прямой теле и радио эфир, с синхронным переводом и так далее. Кажется, под занавес, до некоторых начало доходить, отчего я вдруг стала аномально бодрая. Не от эликсира вечной молодости, да… Забавно работает Инкино зелье. Голова абсолютно ясная, а кончики пальцев на руках и ногах — потихоньку начинают деревенеть. Резервы организма практически на нуле. Ничего, сейчас я выпью хорошего крепкого кофе с двойной дозой сахара и даже коньяка капну. Мозги работают на глюкозе, а кофеин со спиртом — привычное зло. Родственников разогнала, кудахтанье медиков пресекла, а в постель — пока рано. Круг света из под абажура настольной лампы вырезал в подступившей темноте последний кусок моего мира.

Странное чувство. Человек уезжает в будущее… Зачем я в это дело ввязалась? Объяснить бы самой себе. Не так! Объяснить бы той Наташе, что очнется в электронном мире и завтра посмотрит на мою тушку через холодные окуляры телекамер. Теперь ей за все мои грехи отдуваться… Интересно, каково быть привидением? Скоро узнаю. Я — узнаю! Смешно. Наглядный пример, насколько в солидарном обществе отдельный организм зависит от мнения коллектива. Эксперименты по моделированию динамически работающей нервной системы у нас ставили давно. С первых лет попадания, если честно. «Война против всего мира» фантастически сильно пинает прогресс. Из прикрученной к автоматическому пулемету антенны-определителя «мертвый-живой» и «человек-зверь», фонящей в СДВ диапазоне нервной системы, сперва родилась идея «детектора лжи», а затем — «виртуальной личности». Для масштабной проверки технологии долго не хватало самой малости — меня. Выбить ресурс для проверки метода просто. Вешай в сети проект и отвечай на вопросы. Первый — «Кого будем оживлять?» Второй — долго не задавали… Пока не всплыла моя кандидатура. Кто-о? N?! Блин. Никогда не просила милостыню. Даже не думала, что реакция на мой старый позывной окажется такой живой. Народ, что называется, скинулся… С запасом. А микросхемы тестировали так, словно бы в космос лететь собрались… Естественно, что, эдак внезапно оказавшись «витриной» разогнавшейся организационной машины дать задний ход непедагогично. Что дети подумают? «Попала старуха в колесо — пищи да беги». Почти цитата…

Самое противное, что если Гагарину на Земле-1, в аналогичной ситуации хватило слова — «Поехали!», то от меня ждали развернутого обзора перспектив и чуть ли не философского резюме… Избаловались! Ох, что я там сгоряча несла, практически не помню. А это — прокол. Политик должен иметь память, как у слона. Не буду подставлять «сменщицу». Моя часть памяти у нас должна быть общей. Вот, строчу. В смысле — стучу… Писать маркером уже не выходит. Тонкая моторика кисти отказала напрочь. Итак! Основной вопрос дня — зачем?

О! Помню, когда меня пустили покопаться в архивы Ватикана (а блат, он и в Sacrum Imperium Romanum — блат), то самым сильным потрясением было осознание их тысячелетнего ужаса перед смертью. Церковники врут, когда рассказывают про «вечную жизнь», но физической кончины — боятся реально. Конфликт культур! Не зря же Partisanen, после своих военных приключений не боящиеся вообще ничего, так третировали попов. Первая причина развивать тематику, таким образом — оказалась скорее внешней. Даже выдержанные иезуиты редко упускали случай подчеркнуть — «не уверовавшим в учение Христа язычникам и безбожникам, ничего не светит». Атеистам, под таким идеологическим прессом, естественно, жить неуютно… Каждая завшивленная тварь норовит задрать перед ними нос, на том основании, что я де — воскресну, ибо верую в истинного Бога, а вот вы, святотатцы, или просто подохнете, аки зверьки бездушные, или будете вечно прыгать по сковородкам в аду за своё упорство. На Байкале — оно колышет мало. В тесном религиозном окружении — весьма. Мы были просто обязаны противопоставить нахальной пропаганде ортодоксов альтернативу их «бессмертию». Причем — быстро! Вот оно и получилось. Есть у Церквей подобие? А у нас — нате! Смотрите! Сами можем примерно то же, что вам только обещают (от лица бога) и даже лучше. Завидуйте! Вы — тоже такое сумеете. Эх, мечты…

(К сожалению, надежды на просвещение широких масс личным примером не оправдались. Людям легче признать посторонних волшебниками или даже богами, чем себя любимых — невежественными идиотами. У Патриарха, например, от возмущения моим последним спичем — борода тряслась, посланник Папы — словно кол проглотил, а что поделать? Идейно конкурировать с технологической цивилизацией — вредная работа.)

Вторая причина, как ни удивительно — внутренняя. Просто вынуждена процитировать давнюю лекцию о проблеме «технического бессмертия» товарища Ахинеева (вот же тоже матерый был человечище):

— Элементарно! Любой прогресс, в конечном итоге, питает гонка вооружений. Соревнование средств защиты и нападения. Ну, или «борьба брони со снарядом». Если бы мы, на Земле-1, активно воевали оружием массового уничтожения, то наверняка бы уже имели сносную «технологию бессмертия» ко второй половине ХХ века. Уже после Первой Мировой войны, с её газами и пулеметами, общественный интерес к методикам оживления и вечной жизни бил через край. Достаточно вспомнить СССР, с Мавзолеем, Институтом Мозга и общим настроем получить положительный результат «ещё при жизни первого поколения советских людей»…

Подтверждаю! Личный стимул — многое значит. Страшно ведь не умереть. Противно умереть глупо. По недомыслию, бесполезно, не окончив задуманного… Дико и обидно, когда дурацкая смерть косит друзей. За что?! Неужели, всё зря? Получается, что атомные бомбы и нервно-паралитические газы мало иметь. Их надо применять. А ещё, надо быть готовым получить адекватную ответку. Иначе, желание развивать прогресс нет.

А третья, как водится — идеология. Что бы не раствориться в буйной стихии позднего Средневековья, не заразиться соблазном аристократического паразитизма, при контакте с Европой следовало иметь морально-нравственный потенциал. Идеологическое превосходство, собственная культурная матрица, создается долго. Обычно, ядром такой системы ценностей является религия. В отсутствии таковой — национализм… Изредка — мессианская идея. Оно нам надо? А вот возможность жить и творить свободно, не оглядываясь на бренность телесной оболочки — это да! Достойный повод, для внутренней гордости (мы смогли!) и внешней ненависти… Кажется, именно за твердую уверенность в собственном бессмертии в Древнем мире окружающие народы так ненавидели египтян.

P. S.

Мама дорогая… Пафосно вышло. На публике я выражалась попроще. Ну-с, вроде довольно. Что моё альер-эго не прочтет — пусть послушает в записи. Попробую хоть немного полежать. Ноги стынут…

(цветная фотокопия отрезка ленты, торчащего из радиотелетайпа в доме-музее «Каморка на Чердаке»)

… Е… А… Ж… И… ПРОБА…

Скучно. Ничего не болит. Просто медленно костенею. Подергалась — вроде нормально лежу. Прилично. Перед глазами — скачут цветные пятна. Что открой, что закрой. А вот рука вполне ожила, даже пальцы что-то чувствуют. Хотя скрюченные. Нашарила на прикроватной тумбочке юбилейную серебряную монету. Сжала. Выстучала ею по деревяшке код комнатной автоматики… Принято… Позвать кого-нибудь? А какой смысл?

Думала, что умру во сне. Не судьба. Проснулась оттого, что остановилось сердце. А оно — снова пошло. Ног — не чувствую, челюсти свело, перед глазами мерцают звезды, в ушах — свист, немного шевелится правая кисть. Подождала, перевела дух (в легких хрипит), рассердилась. На себя, естественно. Расчет не оправдался.

Стимулятор меня не доканал (как ожидалось), а словно бы законсервировал в умирающем теле. Рука и мозги — действуют, а всё остальное — ёк… Просто лежать и ждать — противно. Звать на помощь — глупо. Народ, всех прощаю. Это был мой выбор — остаться одной. Слишком много я видела, как корчатся в агонии. Гадость! Не хочу… Помирать тоже надо гордо… Запомните меня такой, какой видели последний раз. Ну, пожалуйста… А мелкие детали моего «будущего облика» мы с внуком доктора Франкенштейна уже подробно обговорили. Дверь — заперта изнутри. Второй ключ — у него. Это очень обязательный молодой человек, я на него надеюсь.

Выстучала код выхода в сеть. Радиотелетайп звякнул. Наушников нет, принимать сообщения я не могу. Зато — могу передавать. Выстучала код — «передача». Радиотелетайп снова звякнул. Зачетный звук, ни с чем не перепутаешь. В школе нам рассказывали, что в 1632 году был «конкурс электрозвонков», на самое противное дребезжание, с максимальной громкостью и минимальным потреблением энергии. Действительно — громко и противно. Триумф советской науки. Теперь, снова имею контакт с миром. Могу отбить «последнее прости». Получается довольно ловко…

Бред, согласитесь. Самой стыдно. «Нас не нужно жалеть — ведь и мы б никого не жалели…» Говорят, что академик Павлов, на Земле-1, диктовал лаборанту, под запись, его ощущения, во время приближения смерти. Типа, ставил научный опыт. Это — правильный подход. Но, однобокий. У каждого — оно по разному. С одной стороны — мне сейчас не вздохнуть, ни пернуть. А с другой — четкое ощущение, как перед прыжком в темноту с самолета. Когда вся группа — уже там, а ты — замыкающая. Мандраж — задавить, зубы — сжать, глаза — можно зажмурить. В ушах ревет воздушный поток. Надо оторвать руки от поручней, крепко сжать рукояти «шайтан-ноги», внутренне собраться, задержать дыхание и шагнуть вперед… А потом — будь что будет. Считаем, что сегодня — мой последний ночной десант. Фриц… папа… мама… ребята… Я иду к вам… Сердце опять сделало перебой… В глазах кромешная чернота. Слух, как ему и полагается, откажет под самый конец… Кажется, всё у меня пока идет штатно… Грудь сдавило, словно каменной плитой… Ну! Подбородок вперед… Раз… два…

10.08.2013 года.

Содержание