(обрывок ленты от авиационного радиотелетайпа)

«Избушка-избушка, а повернись-ка к Европе задом, а ко мне передом!» Сказка? Ха… Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Штурманское кресло свободно вращается вокруг оси на 360 градусов, но, рация у нас одна. И она — в центре. Потому, что она блочно совмещена с радиолокатором высотомера, радиокомпасом и телетайпом. Тэзовое исполнение — оно такое… удобное — офигеть! Так что, в будущих хрониках, если Фриц не казнит излишне болтливого летописца, когда-нибудь запишут, что будущая императрица прилетела к месту новой работы символично, попой вперед. Печатая свой первый исторический документ — финансовый отчет о деградации монетной системы солидарного строя при тесном контакте с рыночной экономикой. Из головы…

Правый и левый ключ закрепила на подлокотниках кресла. Слюдяную панельку «индикатора символов» повернула к себе (отсвечивает на солнце), а остальной телетайп — штатный. Лист бледно-желтого пергамента, с магнитной полосой «цифровой копии текста», зажат барабаном. Матричная головка уже молотит литерами по красящей ленте. Вот… сейчас прочитаю. Хорошо! Перевод строки… Набираем дальше… Тихо радуясь, про себя — ведь могла запасной ключ дома забыть. И сидела б сейчас, как последняя стажерка, чисто телеграфным кодом текст настукивала. До отсыхания руки. Как вспомню наши занятия по радиоделу — так вздрогну. Ещё думала — зачем оно? Вот тебе ответ! Обычная скорость передачи морзянкой текста «с листа» — 70-120 знаков в минуту. Мне так быстро не надо, мне надо — без ошибок. Нормально… Правой рукой — символ, левой рукой — нажать «подтверждение». Теперь — наоборот… Государственную бумагу ваяю! Проверю и отправлю, пока ещё связь держится. А копию — сберегу. Зачем? Пусть Фриц поставит автограф и приложит печать… если её завел.

Папа рассказывал, что у всех начальников, на Земле-1, обязательно была секретарь-машинистка. Он ей диктует, а она, с его слов, печатает. На пишущей машинке или там на компьютере. Потом — правит и передает бумагу адресату, по факсу или электронной почте. Бред собачий! У них своих рук не было? А долго-то как! Сложно! Правда, там всё начиналось с пишущих машинок (в кино видела), а у нас — сразу с радиотелетайпа. Зигзаги прогресса. Тут клавиатура, с раскладкой QWERTY, только в «Музее Попадания» и осталась. Говорят, специально обученные люди, на подобных агрегатах до 600 и более знаков в минуту набивали. Странные они там… Трудно аккордную клавиатуру сделать? И проще — намного… И быстрее. Если, просто ключом — лень… А потом, протянул лист магнитной полоской через приемно-передающее устройство — и текст ушел адресату. Без дурацкого двойного хранения файлов одновременно в бумажном и цифровом виде. Документ — есть одно целое. Буквы — глазам, оптический или магнитный код — машине. Так, не отвлекаться! На чем я остановилась?

(бумажный бланк от стационарного радиотелетайпа)

«… в Железный век предельно допустимое мобилизационное напряжение составляет 1 воин на десяток землепашцев. Поэтому, оседлые народы часто проигрывают кочевникам, способным выставить на поле боя до 50 % взрослого населения обоего пола. А кочевники — часто проигрывают горожанам, которые способны провести 90 % мобилизацию, бросив на хозяйстве одних детей и стариков…» Вроде бы, стройно получается…

«… Ограничивает военные возможности экономика. Можно содержать свою армию, а можно — кормить чужую. Оптимальная пропорция отношение солдат к гражданским: 1/10 — в военное время и 1/100 — в мирное. Исключение составляют так называемые солидарные общества, где основа войска — народное ополчение…»

Забавно, папа любит повторять — «Война — это работа». В том смысле, что военное дело — честный труд. А в западных книжках пишут, что «Бизнес, это война». К деловому партнеру там относятся как к врагу. Если армия служит и идет в бой за деньги — перелом морали состоялся. На месте солидарного общества возникло общество сословное. Если «человек с ружьем» пошел в бой бесплатно, за идею — общество снова солидарное…

Есть ли причины, толкающие социум в ту или другую сторону? Конечно! Продуктивность хозяйства везде разная. Где-то она вдвое больше, чем у соседей, а где-то — в разы меньше. Значит, кто-то может себе позволить много солдат, а кто-то — мало. Или — держать много, но мало им платить. Когда очень разные силы сталкиваются в бою, то конфликт проходит не через границы — через души. Вот отчего Бекетов заплакал-то? Разрыв шаблона! Мужик всю жизнь думал, что, добывая державе пушнину (эквивалент серебра) он своими руками строит великую страну, а как выяснилось — обогащал жуликов. Московия, в XVII веке — это сплошной дырявый карман. Слишком «добрые» цари, слишком вороватые купцы и бояре. Но, тогда (теперь?) «великий торг Родиной» только начинался. А дядя Лева ему сунул под нос конечный итог такой политики. Для дяди Пети «железный рубль», это, как для нас — «блокадная пайка хлеба». Есть её — ещё можно, а жить на неё — уже нельзя. Он-то ладно, идейный. А наемники, если платят мало, перебегают к противнику. Типа «конкуренция». Только народная армия воюет за Родину и свободу бесплатно. Скажете хорошо? Не-а, для начальства — очень плохо. «Винтовка рождает власть» Вооруженный народ мешает спокойно пользоваться властью. Результат?

Денежная система проносящейся внизу страны последние 400 лет была странной… Папа рассказывал, что у них, разом, ходили рубли, «баксы» (они же доллары или «грины»), «еврики» (евро), какие-то «унылые еноты» с плавающим курсом, золотые монеты, бартерные единицы, кредитные карточки… Жуть! В учебнике «Параллельной истории Земли-1» я читала про разные цены серебром и «ассигнациями» при последних царях. Впрочем, и Рюриковичи, и первые Романовы, в нагнетании бардака с инфляцией, от потомков не отставали. Вам словосочетание «медный рубль» ухо не режет? И папе с товарищами, на Земле-1, не резал. Как сувениры они монетки хранили… А мне, после сегодняшнего, как глаза заново открылись. Общество с «недостаточным прибавочным продуктом» (при прочих равных трудовых и материальных затратах менее производительное, чем соседи) может завести свободно конвертируемую валюту разве в ущерб самому себе. Доказать? Пишу…

Самой распространённой монетой на Руси со времен Ига является «деньга». Виды «деньги»: «большая» и «малая», «новгородка» и «московка», «деньга копейная» и «деньга мечевая». Весовое содержание металла в московских деньгах регулярно снижалось, а при Иване Третьем (то есть, деде Ивана Грозного) новгородские и московские деньги стали отличаться по весу ровно в два раза. На аверсе «московки» изображался всадник с саблей, а на аверсе «новгородки» — всадник с копьём, из-за чего «новгородку» называют копейкой. Позднее так же сосуществовали два рубля: новгородский и московский. А своего серебра в России нет. Всё привозное. С востока, с запада, с юга. Добыто торговлей или войной. Вот такая она, основанная на «импортном серебре» денежная система… Показательно, что при татарах русская валюта стояла твердо, как штык. За баловство с платежными средствами князей смещали и казнили на счет раз, словно проворовавшихся завхозов. И никакой утечки капитала на Запад. По той же причине… Каждый князь смиренно ездил за «ярлыком» в Орду, частных усобиц не вел, жил подчеркнуто скромно. И? Нищая деревянная Русь, за времена Ига, стала «белокаменной». Жалования войску не платили! Дружинникам давали земли «в кормление». Если надо — поднимали ополчение.

«Деньга» начала чеканиться (рубиться), как русская серебряная монета, с XIV века в Москве, а с начала XV века — в других русских княжествах. Из «весовой гривны» чистого серебра (примерно — 204 грамма) тогда чеканились 200 серебряных монет (денег). Они составляли «московский счётный рубль» (хотя сам «рубль», как реальная монета, вообще не существовал). В период Ига «деньга» была основной денежной единицей эмитировавших их княжеств. Выпускались так же более мелкие части «деньги» — «полушка» (полуденьга) и «четвертца» (полуполушка). Позднее, кроме слитков весового серебра, в России перечеканивали на монету импортные серебряные деньги. Один европейский талер, в середине XVI века, на московском монетном дворе превращался в 45 «копейных денег» или серебряных «копеек». Вес европейского талера колебался в пределах 27–31 грамма, содержание серебра было довольно высоким (900–885 проба) и жестко соблюдалось. По номиналу один серебряный талер равнялся одному золотому гульдену. Денежка ходила по Руси и сама по себе под названием «ефимка» (производное «иахимс-талера»). Европейский золотой гульден, в разное время весил от 2,5 г до 3,5 г (флорентийская монета) и более. Это зависело от соотношения цен на золото и серебро, в эпоху Великих Географических Открытий сильно колебавшегося. Американское серебро сперва стоило дешево.

Усиление централизации Русского государства в 1534 году сделало остро необходимой унификацию региональной монетной чеканки. Вели стандарт на чеканку «московки» (московской деньги) и «новгородки» (новгородской деньги), одна «новгородка» привычно равнялась двум «московкам». Из «гривны серебра» теперь выбивали 300 «новгородок» (их средний вес составлял 0,68 грамма) или 600 «московок» (средний вес 0,34 грамма). В связи с ухудшением «монетной стопы» более весомая «копейка» уверенно вытеснила «денгу», сделав её второстепенным номиналом, равным «полушке». В середине XVII века московский счетный рубль делили на «полтины», «гривны» и «алтыны». «Полтина» означала 1/2 «счетного рубля», «гривна» стоила 10 «копеек» или 20 «денег», «алтын» 5–6 «копеек». Что соответственно превратилось в «полтинник», «гривенник» и «пятак». Стройно, логично, на первый взгляд — честно. Если забыть, что вес серебра в деньгах продолжает снижаться. Царское правительство одной рукой раздувает инфляцию, присваивая «монетный доход», другой — гнет население налогами, пытаясь свести баланс. В середине века из одного талера чеканят уже 64 «копейки». Отчего так? Царь захотел наемной военной силы — стрельцов. Наемники служат за деньги. Получите эффект!

Чем больше Русь на Земле-1 контачила с Европой, чем злее с нею воевала, тем хуже приходилось финансам. Доходило до явного жульничества. Хотя из талера выбивали 64 копейки, иностранцам, которые их ввозили, за штуку платили только 50 копеек. А в 1654 году при царе Алексее Михайловиче была попытка выпустить большую серебряную монету «талерного типа» достоинством в рубль. Решили просто, рельеф изображения с иностранных талеров снять юстировкой и затем перебить, своими штемпелями, полученную заготовку. Однако, номинал «новой» монеты, начеканенной из талера, объявили равным рублю. 100 копейкам! А серебра в первом монетном рубле было едва на 64 копейки. Итог? Население отказалось принимать такие деньги. Вдобавок, оборудование для чеканки монет постоянно ломалось. Пришлось изъять «поддельные рубли» из обращения, перечеканить в привычные копейки. Видим тенденцию? Главная цель, если честно, пусть явочным путем ввести конвертируемую валюту. На вывоз!

Предлог веский — «денежная система России — самая отсталая в Европе». Со своей высокопробной, но единственной серебряной монетой достоинством в копейку. Неудобно! Народу удобно, а боярам (местным олигархам), уже нет. И «доброе» царское правительство пошло на выпуск серебряных талеров с надчеканом штемпелем обычной копейки. Они назывались в народе «ефимки с признаком». Номинал монеты в этот раз сделали рыночным, 64 копейки. Талеры без надчекана в обращении были запрещены, их полагалось сдавать государству, за те же 50 копеек. С каждого талера — 14 копеек прибыли. А дальше обнаглевшая власть уже пустилась во все тяжкие…

В обращение было выпущено более одного миллиона талеров с надчеканами московского монетного двора. Официально они предназначались для жалования войскам, находящихся за границей. Угум… Там они все и остались. Серебро «вымыло» из страны начисто! В 1659 году вышло срочное постановление русского правительства об отзыве «ефимков с признаком» и казна перешла на выпуск только медной монеты. История медной копейки начинается с 1655 года. Её предполагали использовать только (!) для обращения внутри страны. Поначалу население спокойно приняло эту монету, стоимость которой равнялась честной серебряной копейке. Но, денег России уже катастрофически не хватало.

Чеканка медной копейки увеличивалась… Жалование правительство платило медью… А налоги брали только серебром. При этом реальная стоимость медных денег постоянно падала. В 1658 году за 1 серебряную копейку давали 3 медных, в 1659 году — 5 копеек медью, а в 1662 году — уже 12 копеек. Накал эмоций и бешеная инфляция привели к кровавому восстанию, известному как «медный бунт». После бунта серебряная копейка вернулась в обращение. А границы пришлось закрыть… Не помогло. «Сильные люди» вошли во вкус. Игры, с содержанием драгметалла, в копейке продолжились. Народ, в середине 60-х годов, сначала побежал на Дон, а потом — ответил Крестьянской войной под предводительством Разина. Окончательно добил серебряную копейку Петр I, он уменьшил содержание серебра в рубле до веса одного талера (реализовал мечту папаши — 1 талер = 1 рублю = 100 копеек), но, обмануть никого не смог. Просто цены увеличились вдвое. При Петре копейка уже навсегда стала медной. Нигде в Европе, в XVI–XVIII веках, падение цены денег не шло так быстро, как в Московии. Но, зато — Петровская денежная реформа — это была самая первая десятичная денежная система в мире. Прогресс… Так, с тех пор, и пошло. Все «открытия окон в Европу» и накачка средств в наемную армию неизбежно вели в России к синхронным всплескам обнищания. Зато периоды сидения за «железным занавесом» и штыками ополчения, наоборот — сопровождались резким ростом благосостояния народа.

Пусть Фриц думает…