(обрывок ленты от радиотелетайпа)
«Шел четвертый день войны…» Глупая фраза преследует меня с самого утра. Никак не могу вспомнить, откуда она привязалась, из фильма или книжки? Какая война? Войны ещё нет и, возможно, не будет совсем. Команда Фрица, разбилась на четыре группы и окопалась в лесном массиве, окружающем Кронах. Два взвода контролируют дорогу, ещё два — реку, по названию совпадающую с городком. В электронной энциклопедии с Земли-1 есть фотография этой речки в XXI веке. Ручей, курице по колено… Если верить Фрицу (пообщались), сейчас река Кронах настолько полноводная, что местные там плавают на лодках и таскают вверх по течению баржи. Как таскают? Руками, естественно. Как нормальные бурлаки. А сейчас, в центральной Германии, идет настоящий ливень. Все реки вздулись и затопили низкие берега. Это плохо и хорошо одновременно.
Плохо, потому, что наскоро обустроенные землянки, сразу же, дружно, дали течь. Хорошо, потому, что дождь смыл все следы. Плохо, потому, что чисто внешним наблюдением невозможно понять, что творится в крепости, а погода — сурово нелетная. Хорошо, потому, что подъем воды в реке в теории позволяет применять самолеты-амфибии. Маленькие. Я один видела. Ш-2. Как на старинных фотографиях. Лодочка с крыльями…
Это первый самолет, который 18 лет назад наши смастерили на Байкале своими руками, вскоре после попадания из переделанного движка от электрогенератора и первый самолет на Эзеле, сделанный из местных материалов. Тут приделали самодельные фюзеляж и крылья к списанной, по окончании гарантийного срока эксплуатации, авиационной паровой турбине. После переборки изношенных подшипников и издевательства над парогенератором, движок тоже обрел вторую жизнь. Погоняли его на стенде, подобрали подходящий по характеристикам пропеллер. Увы, всё повторяется. На Байкале — для Ш-2 слишком сильные ветры и гористая местность. На Балтике — вечно штормящее море. Сам же Эзель, каменистый и заросший лесом, удивительно плохая база для гидроавиации. Парадокс. Все Ш-2, после безуспешных попыток использовать их по прямому назначению, разобрали и сложили на склад. А теперь настал их час. Другой авиации, годной для создания воздушного моста «Аресбург-Кронах», в нашем распоряжении нет.
Внешний вид и технические характеристики 4-х местного самолета-амфибии Ш-2.
Зато «единая радиосеть» бурлит идеями так, что я в собственный почтовый ящик боюсь соваться. Только число сообщений проверяю. По распечатке… Почти все позывные — мне незнакомые. Половина — женские… Боюсь утонуть в море эмоций. Главное, зачем мне телеграммы строчить? Антенну парни уже поставили, связь почти устойчивая. Ретранслятор Эзеля с нагрузкой справляется. Общайтесь себе напрямую… Одно сообщение в сутки — мало? Как сказать… Я же обхожусь. Хотя тоже хочется потрещать, как в старые добрые времена. Эх!
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
О чем это я? О проекте… О войне… Скажете, при сложившихся условиях, надо не воевать, а прекращать маяться дурью и быстро делать ноги? Какая может быть война, без численного превосходства и могучей индустрии, кующей победу в тылу, без блестящего генерального штаба планирующего гениальные стратегические ходы?
Народ, запомните, это ерунда. Даже мне, на лекциях, читали. Описанные выше войны ведут государства, иерархические пирамиды, рассадники социальных паразитов, где армейским чинам надо оправдывать своё существование, создавать у гражданских дутый авторитет, а штатским ворам списывать краденные миллионы в бездну военных расходов. Хрен вам, родные! При коммунизме воюют быстро, дешево и беспощадно. Увы, в военных уставах Земли-1 очень многие азбучные вещи совершенно не описаны. Идеологическое табу!
Будь иначе, там бы не спорили битых семьдесят лет, как нищая, ещё совсем недавно голая и смертельно голодная Веймарская Германия, за одну пятилетку (1933–1938 годы!), превратилась в военную сверхдержаву и принялась колошматить богатые, благополучные, захлебывающиеся в деньгах, технике и ресурсах страны? А всё просто, немцы плюнули на буржуйскую солидарность и спустили с цепи научно-технический прогресс. Массово применили в военном деле все пригодные для этого гражданские наработки. Одной ногой шагнули в постиндустриал. С точки зрения экономики, главный символ постиндустриала — это эрзац, суррогат, дешевый заменитель вещей и ресурсов, которые, во все времена, считаются элитными, роскошными и недоступными. При постиндустриале, стоимость любого (!) продукта стремится к цене подножного сырья, то есть — к нулю. Столь наглого нарушения «правил игры» хватило, что бы давить Германию дружно бросился весь остальной мир. СССР, США и Англия с сателлитами, временно плюнули на идеологические разногласия! Думаю, самая «страшная тайна» Третьего Рейха, на Земле-1, состоит в том, что немцы, не просто полезли, «с голым задом», воевать против остального мира, а что они имели основания рассчитывать на успех и чуть не показали оному миру Кузькину мать. А самая страшная глупость, которую совершил Гитлер, в том, что он полез воевать с русскими, которые уже строили коммунизм. С голозадым СССР, вынужденным опираться на те же самые (!) «постиндустриальные» наработки. Ну, Рейх и получил, естественно, тем же самым, по тому же самому месту. А головой надо думать! Россия, всю историю, от дикой бедности, вынужденная клепать «хай-тек, из дерьма на коленках» — жуткий противник. Лишив СССР 2/3 довоенного промышленного потенциала, немцы сами (!) толкнули русских искать выхода в постиндустриальных технологиях. Инерция того пинка иссякла только к 80-м годам ХХ века (!), когда разложившуюся верхушку КПСС уговорили «жить как все». До того СССР, без особого напряга, выдержал 40 лет гонки вооружений со всей остальной планетой. Да ешё и попутно волок на своем горбу, в светлое будущее, «советский блок». Ха! Теперь, на Земле-1, это страшная военная тайна, ага…
Мы тут, на Земле-2, непрерывно конфликтуем со всеми сразу и точно знаем, что «молниеносная война» (Blitzkrieg) — «оружие бедных». Никак иначе воевать не выходит. По-другому, нас бы давно сожрали живьем.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Как оно всё работает? Могу просветить. Основы блицкрига, точнее «политики иными средствами» — это:
1. Абсолютная независимость материального снабжения (всё необходимое имею или ношу с собой).
2. Абсолютная независимость системы управления (устойчивая беспроводная связь круглые сутки).
3. Абсолютное военное превосходство (где врага встретил, там его и убил, при любой численности).
4. Абсолютное господство в воздухе (если противник не летает вообще, то побеждает тот, кто летает).
По первому пункту вопросы есть? Неужели? Тогда — поясняю на примерах. Как описать, в одной фразе, классическую, то есть — «индустриальную» войну? «Наступаем четвертые сутки, мы не ели четыре дня…» Гениально! Отчего так? А тылы отстали… Если отвлекаться на «самоснабжение» (грабеж и мародерку) — враг успеет перегруппироваться и подтянуть резервы. Плохо… Если нет достаточных запасов «подкожного жира» — упадем от истощения. Ещё хуже… А если останавливаться на перекуры, то война затянется до бесконечности. Полный караул… Хотя, примерно так, государства обычно и воюют. «Пока толстый сохнет, тощий — сдохнет» О прелестях саботажа и партизанской войны, неизбежных в ситуации, когда завоеватель кормится с занятой местности, напоминать? Я уже писала, в Германии конца Тридцатилетней войны солдат боится в одиночку за угол зайти, малую нужду справить. Не говоря — отстать от своих или заблудиться в лесу. Убьют моментально! Такие же, озверевшие от тягот и лишений военного времени, пейзане… Простите, а за что тогда воевать?
Как организовать дело иначе? Легко! Именно этим и занимаемся… Организуем… Или организовываем? Ох! Совсем я от хозяйственных расчетов одурела… Зато, первые результаты — уже есть. Загибайте пальчики. Во-первых, Фриц с мальчиками спокойно высадился с воздуха и окопался, не вступая в боевое столкновение. У них двухнедельный запас продовольствия и «расходников». Тройной боекомплект. Что им надо — пришлем.
Во-вторых, гарнизон крепости Розенберг познакомился с новым понятием «система ниппель». Туда — пускают всех, обратно — не выпускают никого. Это уже Фриц придумал… Кто в Кронахе почитал засевших за стенами вояк «своими», тот естественным образом, в первые же часы высадки, помчался туда, спасаться (или доносить). И? Правильно. Обратно им ходу нет. Крепость торчит на вершине голого 50-ти метрового холма и отлично просматривается со всех сторон. «Ангарка» с оптическим прицелом свободно «берет» любой доспех, за километр. Телескопический ноктовизор ничем не хуже электронного с Земли-1, ну, кроме веса и размеров. Дорога в Розенберг ведет только одна. Результат? Все пытавшиеся покинуть крепость, что днем, что ночью — теперь живописно лежат вокруг, радуя своим видом окружающих. Цена вопроса — шесть дежурных снайперов и простенькая система светозвуковой сигнализации. В первые же часы после высадки самолеты щедро забросали пространство вокруг стен «конфетти». Кружками из непромокаемого картона, с пиротехническим составом на основе йодистого азота, после высыхания взрывающим от малейшего прикосновения. А нечего, понимаешь, кому ни попадя там бродить!
Откуда я знаю, что трупы наемников, пытавшихся дезертировать из крепости, кого-то радуют? О! Это совершенно точные сведения. От того же Фрица. Три дня ребята сидели в лесу жевали сухой паек и никак не давали о себе знать. Только обеспечивали сменную работу снайперов. Оказалось, аборигены Кронаха тоже (!) три дня сидели за закрытыми дверями и ждали, когда в город ворвется очередная орда завоевателей. Мы… Чем дольше они ждали — тем сильнее пугались. На четвертый день любопытство пересилило страх. Они ж там почти крестьяне — живут с огородов, прямо на улицах пасутся козы, свиньи и коровы. Крестьянин чужому на слово не поверит. Однако, выводы для себя обязательно сделает. Опять же, жадность города берет! Вчера к Фрицу потянулись ходоки, клянчить разрешения на мародерку тел подстреленных солдат… Нас не боятся! Точнее, считают суровыми пофигистами, вроде воинствующих монахов. В воинствующий атеизм Центральная Европа пока не верит.
Одежда стоит дорого. Наемники в Европе XVII века одеваются ярко, вычурно, роскошнее всех. Для нас они — просто отличные мишени. Для нищих соотечественников — ходячая куча дорогих тряпок. После смерти — дармовой секонд-хенд… Плюс — деньги и ценности… Плюс оружие… Фриц поставил единственное условие, голые трупы — обязательно закопать. И лед взаимного недоверия треснул. Местные стали считать наш проект разновидностью совместного с нами предприятия. Тем более, что парни не потребовали доли. Они вообще не появляются в городе. Рано… К сожалению, до сих пор не удается найти ведущий в крепость подземный ход… Вылазка остается вероятной. Тут возник конфликт интересов. Рухнувшая во внутренний двор крепости бомба с хлорпикрином, по нашим прикидкам, превратила её подвальные помещения в нежилые. Только надо знать точно. Численность гарнизона неизвестна, уровень его боеспособности — тоже… Местные, если они и знают, где пролегает ход, на сотрудничество не идут. Остается ждать развития событий. Зато, все живы… Да, своего рода бухгалтерский баланс. Свожу дебит и кредит. Ребята живут совершенно автономно, даже воду из речки не берут (если честно — правильно делают, там анализы жуть чего не показали) и дров в лесу не рубят.
Если второй и третий пункты вопросов не вызывают (почтовые голуби против радио не котируются) — перехожу к последнему пункту. К господству в воздухе. Надеюсь понятно, что оно одновременно означает и транспортное превосходство. Избавляет десант от необходимости использовать местную дорожную сеть. Но! Остается проблемой контроль чужой дорожной сети. Мало самим обходится без дорог. Надо ещё помешать пользоваться ими противнику. Епископы города Бамберг владеют Кронахом многие сотни лет. Сомнительно, что бы они добровольно согласятся с его потерей. Решение Папы Римского, для этой публики — пустой звук. От Бамберга до Кронаха, по прямой, около 45 километров. К концу недели — следует ждать оттуда войско. До прибытия помощи крепость будет держаться. Запасов там много… Численность гарнизона неизвестна… А у нас нет сил даже прикрыть район базирования постоянной сетью наблюдательных постов. Ребят — две роты…
Дальше? Традиционный, для армии, метод контроля дорожной сети — посты на мостах и перекрестках, гарнизоны в населенных пунктах, патрули и заставы. Откуда людей взять? А я спрошу — зачем оно вообще надо? У нас самолеты есть. Да, те самые Ш-2. Как их называет комендант «шаврушки». Целых четыре штуки. Люфтваффе, фрицева Рейха. Считай, воздушная армада (один самолет постоянно дежурит в воздухе). Это сейчас дает ребятам важнейшее стратегически преимущество — круглосуточную авиационную разведку.
(Склейка листа писчей бумаги и обрывка бумажной ленты телетайпа, продолжение печатным шрифтом)
Значит так (три раза стучу по дереву, сначала по борту, потом по сиденью, потом по собственному лбу), сколько раз зарекалась, никогда не хвались. Как похвалишься, так сразу за бахвальство и схлопочешь. Кого я хотела обмануть? Ась? Теперь, умнею на глазах. Мудрость, широким потоком, течет в мой нежный организм через «задние ворота». Вы правильно поняли. Мать-мать-мать! Не, сначала обрадовалась, как последняя дура. Выпал повод слетать к Фрицу в гости. Радостно согласилась, быстренько собрала вещи и подарочки, в самый последний момент примчалась на аэродром и даже успела обрадоваться, что ничего не переиграли. Обещали одно пассажирское место на Ш-2 — честно предоставили одно место. Правда, в хвосте… Казалось бы, какие проблемы? Мало ли, где я не летала? Привычно закинула под ноги рюкзачок, забралась сама, обменялась словечком с попутчиками, задвинула фонарь кабины… Поехали! И только в воздухе ощутила неудобство. Сиденье оказалось деревянное. Совсем! Гнутая фанера. С дырочками. Не знала… Этот самолетик весь из себя такой — предельно облегченный. На удобствах сэкономили. А расчетное время полета — 10 часов. Попа моя попа! Хорошо, что забыла пообедать. Хоть с физиологией в воздухе проблем не будет. Надеюсь…
Наш самолетик перегоняют в Кронах вторым. Первый — два часа как в полете. Теперь мы держим связь. Я и держу… Все роли расписаны. Впереди, рядом, сидят пилот и штурман. Сзади два сиденья одно за другим. В «санитарном» исполнении Ш-2 на это место ставят носилки с лежачим больным. Именно такой «спальный» вариант сейчас торит нам курс, попутно сообщая сводку погоды. То ли проскочим облачный фронт, то ли не успеем. Наша задача — догнать лидера и дальше лететь, не выпуская друг друга из виду. На всякий случай… Я очень надеюсь, что с лидером ничего не случится, потому что, иначе — мне хана. Собака меня съест первой. Да. Четвертым пассажиром, рядом, в хвосте, летит собака. Здоровая, темно-серая, восточно-сибирская лайка.
Лайку зовут Иргичимэн. В буквально переводе с тунгусского языка — это «охотник на волков». Имя мне сообщил по радио хозяин (ему хуже, он летит в положении лежа), когда зверушка за спиной встала на задние лапы, начала меня обнюхивать. Замечательные ощущения. Наверное, я собаке понравилась. Иначе, зачем она пролезла под сиденьем и уселась у меня между ног? Да глажу я тебя ведь уже, глажу! Хозяина зовут Вася, я его встречала. Нетипичный тунгус. Широкоплечий и мускулистый, почти квадратный. Через рацию своего самолета он меня успокаивает. Уверяет, что песик добрый, ласковый, если сытый никого не обижает. Ха! Это сейчас — сытый. А к вечеру? Настораживает, что, общаясь с животным по радио (пришлось включить динамик и дать зверю послушать родной голос), Вася зовет мохнатое чудище Иргичиткэн, то есть — «волчонок». У меня со слухом пока всё в порядке, ничего не перепутала. Подозреваю, что эта собака — помесь лайки с волком… Жуть!
Рассмотреть её хвост (палкой или колечком?) никак не получается, а лезть туда рукой и щупать — боюсь. Правда, кусочек сахара, добытый из кармана рюкзака, зверь сожрал, с аппетитом. Для волка такое поведение не характерно. А Вася уверяет, что собака ученая, практически служебная, еду из чужих рук брать не станет. Готова допустить, что на глазах у хозяина — не станет. А своими глазами я вижу, что собака — весьма себе на уме… Пускай… До безобразия умная собака нам в Кронахе нужна. Срочно. У Фрица возникли проблемы. Две.
Во-первых, местные настучали, что бургомистр получает и отправляет письма голубиной почтой. Это не криминал, но, на прямо заданные вопросы дяденька отвечать отказался. Уже настораживает… Во-вторых, после исчезновения городской стражи, в Кронахе завелись воры. Что намного хуже. Трудно налаживать новую жизнь, если в городе нет порядка. Особенно, если смычка с местным населением ещё только начинает возникать. Криминальный разгул — дискредитация власти. Его следует давить в зародыше. Вася это умеет… Учили.
У меня другая задача — срочно привнести в суровую политику Фрица капельку человеколюбия. А то, от его угрюмых гавриков, местный народ шарахается. Пьяницы и дебоширы, из гарнизона Розенберга, были им роднее… Наши ребята не пьют, не грабят, демонстративно игнорируют местных потаскушек (как я их понимаю) и не молятся. Чего ждать от подобной власти — тайна велика. Деморализованные обыватели погрузились в тоскливый ужас. Надо их хоть немного встряхнуть. А ещё — принять дела в управе и срочно, хотя бы бегло, осмотреть городской архив. Иезуиты приготовили несколько «подлинных исторических документов». Самое время их там «обнаружить». Или наоборот — «не найти». Решать — мне. Прямо на месте. По быстрому… Одна нога здесь — другая там.
Летать на малой авиации — тоска. И неудобно… От жесткого сиденья каменеет задница, от болтанки — не возможно заснуть. Прыжки на воздушных ямах напрочь отбили аппетит. Последней радости лишили. Собака жалобно скулит, как только я прекращаю оказывать ей внимание. То ли тоже боится, то ли морская болезнь… Зато меня припахали в качестве активного радио-маяка. Штурман активно экспериментирует с определением нашего положения на местности. Солнце в тучах… Навигационных карт, что бы ориентироваться по деталям рельефа, мало. Выручает слаженная работа пеленгаторов в Копенгагене и на Эзеле. Плюс-минус лапоть, мы своё положение установили. Серьезно уточнили курс. Теперь, каждые несколько минут, вносим коррективы. Радиостанция должна непрерывно работать на передачу. Кто на рации? Я на рации. Стучи! Что тебе в голову взбредет… Придумала. Сама себе, в электронный почтовый ящик, набиваю вот этот текст. После распечатаю.
(длинный, свернутый в четверо, обрывок ленты от радиотелетайпа)
Самолетик упорно ползет вперед над густыми лесами и редкими полями. Именно ползет… Ветер! Ш-2 — задумывался как «воздушный автомобиль». С той скоростью, которую он сейчас развивает по расчетам, едва за 100 км/ч, только над Европой и летать. В хорошую погоду. Теперь понимаю, почему он не привлек нашего внимания раньше. На Байкале ему грош цена. Обыкновенный береговой бриз, дующий там почти непрерывно из каждой речной долинки, развивает скорость 8-10 м/с. Число штормовых дней, в течение года, в разных местах озера — от 18 до 148. Осенью и весной их больше, летом — меньше. Сильных ураганных ветров в году — около двух десятков. Особенно часты сильные ветры осенью, с октября по декабрь, в районе Ольхона. Там, из каждых 100 дней — 58 бурных. Простой ветер у нас — 20–25 м/с, обычный штормовой 30–40 м/с, во время урагана случаются порывы до 60 м/с. Максимальная скорость Ш-2 всего 120–130 км/ч. Куда ему против урагана? Унесет, как осенний листок… Штормовая Балтика немногим мягче. Она тоже — почти озеро. Со своими 7–8 бальными ветрами и волнами по 4–5 метров. Тянуть против ветра никакого горючего не хватит… В Центральной Европе с ветрами заметно легче, а главное — ребята раздобыли горючее. Точнее, наладили его выпуск. Много! Столько, сколько надо. Из местного сырья. На четвертый день высадки! Blitzkrieg, однако…
Самогон в Европе научились гнать двести лет назад… Ученые книги уверяют — у мудрых арабов. Злые языки доказывают — у богопротивных русских. Кто сомневается, читайте «Историю водки» Похлебкина. Но, в эпоху Тридцатилетней войны самогоноварение приобрело тут совершенно эпические масштабы. Поговорка «Пьет как немец» — именно этого времени. Учтите, что «немцем» в Московии называют всякого иностранца, Ну, различая «немцев английских» и «немцев голландских». Квасят все! По черному…
Самогон — валюта, лекарство и пища. Европейцы XVII века «едят» его специальными ложками, как обычный суп. В миску с самогоном крошат хлеб, кладут кусочки мяса. Это роскошно. Отсюда в шведском языке название «sup» для нормы-рюмки в 40–60 грамм (размер специальной ложки для поедания спиртового месива). В «рекомендациях» XVII века говорится: «Необходим хороший sup после вставания, для очистки желудка, один sup за завтраком, sup перед обедом для аппетита, sup во время обеда — один перед рыбным блюдом, один перед мясным, немного позже перед сыром, один sup после еды, один sup за ужином, один sup после ужина для лучшего сна». Кроме того, можно «пропустить» по sup-рюмочке перед охотой, рыбной ловлей, выходом на улицу. Есть sup «ночной», «кроватный», «церковный», «родственный», шкафный, перед отъездом, для утешения, от усталости… — все и не перечислить! Ежедневный расход самогона в Кронахе — сотни литров.
Подобающий запросам владельцев агрегат булькает сивухой буквально в каждом доме. Проблема — в «крепости». Паровая турбина жрет всё, что горит. Что бы слабый самогон загорелся его надо или перегонять его многократно, «по всем правилам искусства»… или обработать негашеной известью. Рецепт годен для дегтя и скипидара. Фриц — платит. Аборигены — тащат. Ведрами. Вот…
Старинные самогонные аппараты XVI–XVII веков.
Оптовая цена самогона в Южной Германии, насколько я знаю, колеблется около 1 грамма серебра за литр. Заполнить трехсотлитровый бак Ш-2 чистым 96 градусным пойлом, таким образом, стоит примерно десять талеров. Месячный доход бедного помещика или двух профессиональных наемников. Предположим, что дорогой самогон экономят и на две трети разбодяживают его скипидаром (парни ставят опыты, оставляя смеси разного состава отстаиваться в прозрачных стеклянных бутылях). Тогда, всего одна заправка самолета, обойдется в 5 талеров. Тоже — ощутимо… Так и подмывает сделать расчет выгодности описанной коммерции. Например, с точки зрения принципиально отвергнутого найма военной силы. Делать пока всё равно нечего…
Предположим, что самолетик, с двумя наблюдателями, полный световой день (!), кружит над Кронахом с окрестностями и одной заправки как раз на это хватает. Много ли можно увидеть сверху? Помню, учебник тактики дает табличку соответствия высоты глаз наблюдателя (в метрах) к его дистанции прямой видимости на шарообразной поверхности Земли (в километрах):
с 2 метров (человеческий рост) видно на 5,4 км;
с 10 метров (наблюдательная вышка) видно на 12,2 км;
со 100 метров (скала или наблюдательная башня) видно на 38,5 км;
с 200 метров (гора или возвышенность) видно на 54,5 км;
с 1000 метров видно на 122 км;
с 5000 метров видно на 272 км;
с 10 000 метров видно на 385 км;
В условиях хорошей погоды и особого состояния атмосферы (при холодном воздухе внизу и теплом наверху) горизонт расширяется. Дальность прямого наблюдения возрастает процентов на 30 %. Это редко… Таким образом, два человека (пилот и наблюдатель) могут одновременно держать в поле зрения весь окружающий район (при этом, не подвергаясь опасности с земли). Попасть в самолет, летящий выше 100–200 метров, из заряжающихся с дула ружей — технически невозможно. А что может живой наблюдатель на земле?
Дневная норма пешего маршрута по дорогам (в обходе) — 15 км;
Дневная норма конного маршрута по дорогам (в обходе) — 25 км;
Для организации патрулирования надо не менее одного охранника на 1,5 км периметра в дневное время, на 1 км — в ночное;
Переводя на понятный язык, хоть всех наличных людей круглосуточно в караул поставь — будет мало. А один постоянно висящий в воздухе самолетик решает задачу патрулирования — шутя. Летать выгодно.
Концепт «эрзац-обороны», на котором уже второе десятилетие держится наша наглая самоуверенность в этом мире, очень простой — из всех возможных решений всегда (!) выбирается самое дешевое. А самая дешевая оборона — это наступление. По материальным затратам, разумеется. В людях наступление обходится дорого — перевес в 3-10 раз вынь, да положи. Меня эта бухгалтерия войны, в своё время, поразила своей парадоксальностью. Хотя…
Секрет абсолютной безопасности — примитивен. Не бери чужого (того, что ты не в состоянии лично удержать) и немедленно убивай каждого, кто покусился на твоё. Никаких переговоров, ультиматумов, дипломатической возни… Появился, с оружием в руках и явными дурными намерениями там, где не положено — умер. Пойман с поличным на воровстве или разбое — умер. Попытался хитростью или обманом проникнуть, куда не положено — тоже умер. Предупредительные знаки расставлены всюду. Надписи — «Не влезай — убьет!» Для неграмотных — черепа на кольях. Мины шуток не понимают. Какие ещё караулы? Какие там часовые и патрульные? Нам что, больше делать нечего или свободных людей избыток? Работы — выше головы! Нечего плодить бездельников…
Мама рассказывала, что на Земле-1 всяких охранников, часовых, контролеров и проверяющих (первые с оружием, последние — без) давно больше, чем производительно работающих. Причем, эти паразиты считают главнее тружеников и в среднем они получают больше. Ну, как же, они — почти начальство. Феодальный тип экономики! Кстати, и здесь — почти такая же структура — привилегированный класс до зубов вооруженных нахлебников, на шее производящих слоев населения. Единственная разница — отношение численности. Много дармоедов, хилая доиндустриальная экономика, не прокормит. Приходится им умерять аппетиты или грабить соседей. Тогда развивается ещё более архаичная «набеговая экономика», вроде Крымского ханства, «саблей живущего». Это, простите мой французский — «полный песец». Вернуть банду адреналиновых наркоманов, из поколения в поколение воспроизводящих себе подобных уродов, в человеческое состояние — невозможно.
Оптимальное решение проблемы, с позиции повседневной практики — местным очень не нравится. «Кто не работает — тот не ест!» И всё… Ибо реализация — поголовное вооружение трудового населения огнестрелом постоянного ношения. Каждый человек — сам себе защитник и охранник. Добро пожаловать в коммунизм. В идеале, любой человек постиндустриального общества должен иметь возможность в одиночку справиться с любым количеством противников. На практике, постоянно носить с собой целый арсенал — напрягает. Пока, до нужного уровня, техника не дошла. Мы остановились на компромиссном варианте. Каждый таскает ровно столько оружия, сколько ему хватит против нескольких разбойников одновременно. Пистолет там, винтовку, реже, гранату или две. На Байкале — работает безупречно. В Сибири народ крупными шайками шляется редко. На Эзеле задача сильно усложнилась. Периметр морская вода. Это плюс. Зато береговая линия — под 1300 км.
Ногами не набегаешься, на лошадях не наскачешься. Дорожной сети нет. Пиратов в Балтийском море — полно. Воинственных держав, вроде Швеции — тоже хватает. Высаживайся в любом месте безлюдного пляжа и делай, что хочет левая нога. Никто не помешает, даже если и узнает. А узнает — так не успеет вмешаться. В первый год мы пробовали применить тактику, зарекомендовавшую себя в Прибайкалье — патрулирование на аэроботах. Летом по воде, зимой по льду. Ан, не вышло… Обратная задача! Байкал — озеро. В ясную погоду его зеркало просматривается на десятки километров, а в плохую — никто не плавает. Эзель — остров. Береговая линия изрезанная, полно укромных бухточек, где легко прятаться от непогоды. Если пытаться заглядывать в каждую — быстро всё проклянешь и толку не добьешься. Кроме того, можно нарваться. Вооружение аэробота — пулемет и миномет. С ходу вступить в бой, против многопушечного парусного корабля, с десантом, как во время последнего конфликта со шведами — двухместный аэробот слабоват. Если бы знать про врага, заранее…
Система наблюдательных постов с радиостанциями, вызывающих дежурный катер к месту возможной высадки, разрешила проблему частично. Просто на Острове избыток молодой и буйной живой силы. Парням всё равно надо круглый год кроссы бегать и марш-броски совершать. Попутно и за берегом присматривают… Зато собственная самодельная авиация проблему сняла полностью. Легкий штурмовик, со слабым мотором, может держаться в воздухе много часов. В отличие от катера, он способен летать напрямик, то есть успевать в любую точку Эзеля за полчаса. В отличие от наземного наблюдательного поста, он способен одновременно контролировать сотни квадратных километров (!) территории. А ещё, он способен нести бомбы. Миной, даже крупного калибра, утопить корабль с одного попадания — проблематично. Термитной бомбой — элементарно. Решение атаковать летчик принимает сам.
Насколько опасно такое противостояние для пилотов? Невооруженный глазом обычный человек видит:
Большой дом на земле или парусный корабль на фоне моря — за 15–20 км;
Палаточный лагерь — за 10–15 км;
Отдельно стоящий дом — за 8-10 км;
Тележный обоз на дороге — за 6–7 км;
Группу всадников или пеший отряд на марше — за 5 км;
Отдельных людей или лошадей — за 2–3 км;
Верстовые столбы вдоль дороги — за 1 км;
Переплеты в окнах, предметы хозяйственного инвентаря — за 500 м;
Черепицу на крышах, отдельные кирпичи и доски — за 200 м;
Блестящие металлические пуговицы и украшения на одежде — за 170 м;
Лица людей — за 150 м;
Выражение лиц людей — за 110 м;
Глаза — за 60 м;
Белки глаз — за 20 м;
Летай, да разглядывай… Полевой устав XVII–XVIII веков предписывает стрелять из мушкетов в атакуемого противника, когда видны белки глаз. На солдатских мушкетах нет прицельных приспособлений. Наводят тупо — вдоль ствола. Дальше 200 метров в кого-то попасть из такого мушкета вообще не реально. Пушки XVII века, по быстрым воздушным целям, стрелять не могут. Если честно, то из фильмов с Земли-1 у меня сложилось впечатление, что и через триста лет они по воздушным целям стреляют плохо. Одно попадание — на 10 000 выстрелов из зенитки! Офигеть. Зато, наземный патруль или катер накрыть пушечным залпом вполне вероятно. Оно надо?
В результате, за последние 3 года, сложилась местная система активной обороны Острова. Аренсбург прикрывают с суши минные поля, с моря — береговые минометные батареи. А на весь остальной архипелаг хватает одного (!) постоянно висящего в воздухе всепогодного самолета (Ш-2, для патрулирования оказался слабосильным) с пилотом, наблюдателем, пулеметом (для малых целей), термитными и газовыми бомбами (для крупных). Сухопутные боевые действия, с высадкой крупных сил и маршами войск по суше, при такой системе контроля Периметра, вести тупо не с кем. Не доплывают… А зимой, по льду, не доходят. Проверено! Цена вопроса — тонна «авиационного скипидара» в сутки на заправку сменяющих друг друга самолетиков (один взлетает — второй садится). Дополнительный бонус — приличный учебный налет курсантов. Воздушный патруль обязателен для всех, по очереди. Это — не тягомотина караулов, летать-то интересно. Прямая выгода — постоянная загруженность аэродромного хозяйства, непрерывная отработка узлов и механизмов самодельной авиатехники. Кроме турбин и некоторых приборов свою «малую авиацию» Эзель целиком поддерживает сам.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Площадь ближних окрестностей Кронаха, которые имеет смысл взять под контроль, примерно равна Эзелю. Кривой овал, 30–40 километров от условного центра, во все стороны. Дальше, пока не надо. Незачем… Четырех самолетиков, типа Ш-2 Фрицу, на первое время, для оборонной самодостаточности должно хватить. Крупные войсковые соединение и обозы передвигаются по дорогам медленно, растянувшись на километры. А одиночек, отставших наемников и тому подобную публику аборигены успешно истребляют сами. Без нас.
Фриц, мне кажется, перечитал Хемингуэя. Любимая фраза: «Один человек — не значит ничего». Понятно, что в средневековье одиночка всегда стиснут среди других людей — как песчинка в камне. От личных усилий почти ничего не зависит. Где родился — там и умрешь. Кем решили — тем ты и будешь. Тоска! Потому, нашу техно-анархию, он ценит, как инженер — детский конструктор. Ярких деталей много — собирай, что душе угодно… И вообще… Во время мозговых штурмов ребята такие идеи выдают! Свобода полета мысли — пугающая. Словно они не уроженцы XVII века, а инопланетяне. Мы ещё в воздухе болтаемся, а они уже целую теорию родили. Местную «Доктрину Дуэ».