(большой лист плотной серой бумаги, похожей на оберточную, со старым масляным пятном в углу)
Идет вторая неделя проекта. Постоянно хочется спать… Вахтенный метод (шесть часов работы, шесть часов сна, шесть часов личного времени) выжимает из организма все соки, хотя почти вдвое поднял среднюю производительность труда. Людей нет, времени, нет, ресурсов… Гм… Ресурсы есть. Всякие. На удивление… Но, или далеко, или дополнительно требуют людей, времени и ресурсов, которых нет. Заколдованный круг.
Кронах — в кольце осады. Точнее, город с тремя ближайшими деревушками, удачно расположенными на гребне водораздела. Остальные населенные пункты заняты (или оккупированы) неприятелем. Войска всё ещё продолжают прибывать. Судя по ним, до решительного штурма — пара дней. В нашу малочисленность враг не верит… Герцог Максимилиан собирается нанести один решительный удар, что бы «не вылавливать еретиков, по щелям и канавам, до самой зимы». Таковыми он объявил всех обитателей не подвластной ему территории. Подобная определенность сплачивает. Даже иезуиты, в последние дни, стали мне как-то роднее и ближе.
Князь-епископ Бамберга тоже родил очень хитрый документ, в котором обвинил Фрица — в узурпации власти, бежавших из города иезуитов — в сговоре с самим Сатаной, а Максимилиана — в потворстве негодяям. Эта поповская морда отчего-то мечтала, что войско герцога сразу же кинется в бой. А оно не кинулось. Хуже того — потихоньку разбегается. Дисциплина в довольно голодной и всем недовольной баварской армии весьма относительная. Все, от офицера до последнего солдата, опасаются, что их заставят брать осадой Розенберг… Как умеют, стараются себя от такой судьбы уберечь. Репутация у доселе неприступной крепости грозная, что сильно поддерживает наш и без того, сверх всякой меры, раздутый авторитет. В реале — толку от неё чуть. То есть, пользы от крепости никакой. Вообще… Хлорпикрин по прежнему создает невыносимую концентрацию в подвалах, а верхняя застройка и дворы с переходами обильно усыпаны недельной давности трупами. Надо там сначала проводить дезинфекцию, желательно, одновременно с дезактивацией. Когда? Кому? Зачем?
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
В ближайшее время кризис, так или иначе, разрешится и тогда станет полегче, или нас не станет совсем. Отвратительно состояние непрерывного ожидания и лихорадочной подготовки. План — А… План — В… Плана отступления или эвакуации, на котором (с нотками истеричности) нынче настаивает Штаб в Ангарске, у нас нет. «Не завезли…» Отступать просто некуда, а бегство — верная смерть. Даже запереться в крепости Розенберг мы не можем — слишком мало защитников, для обороны такого протяженного объекта вручную. Парадокс, хотите сказать? На стены, якобы, ставить некого, а оборонять целый город с тремя деревнями народу хватает? Ну, так лучшая защита — это, всегда, нападение. В данном месте (в данное время), постулат верен втройне. Смотрите сами:
1. Вокруг время наемных армий. Наемник служит за деньги и верен командиру лично. Средневековье…
2. Командир присягает монарху или его представителю. То есть — «вассал моего вассала не мой вассал!»
3. Никаких внутренних причин воевать, у наемника нет. Убей командира — всё войско сразу разбежится.
Эта «ахиллесова пята» всех без исключений наемных армий — наша главная надежда и основа тактики. У противника нет морального стимула, рваться в бой. Командиры исполняют приказы «вышестоящих» только до того момента, пока им лично не угрожает опасность. То есть — либо в мирное время, либо в ситуации боя «по правилам». Когда солдаты рискуют жизнями далеко впереди, а командир управляет их действиями, глядя в подзорную трубу и рассылая вестовых с поручениями. Ценность жизни «пушечного мяса» тут стремится к нулю, ценность жизни «белой кости и голубой крови» — весьма велика (хотя, с точки зрения монархов, тоже не беспредельна). Иерархическая пирамида стремится давить противника своим «подножием». Оно нам надо?
Короче. В связи с явной безопасностью крепости Розенберг, силы, занятые её блокированием, брошены «на помощь селу». Не в смысле сбора урожая (кто туда пустит «городских»), а чисто ради создания там «фона террора». Те же самые шесть дежурных снайперов (парами) присматривают за подшефными деревнями. Ни к кому не пристают, не грозят, не пугают, просто стреляют, без предупреждения. Стоит в пределах видимости появиться отряду фуражиров или конному разъезду — бац! Кто там, самый нарядный? Бац! Кто там пытается командовать? Бац! Днем и ночью. И всё. Дешево и сердито. Для прикрытия спины каждому снайперу придан автоматчик. Были уже попытки организовать нечто вроде группы захвата. Лобовая атака тоже уже была. Она стоила герцогу ещё одного эскадрона. Как выяснилось, старый ППС-43 (в нашем исполнении, с дисковым магазином на 100 патронов), прошибает кирасу с двухсот метров навылет. Взять нас с марша, кавалерийским налетом, не вышло. На узком месте дороги, да в два ствола… Вышло даже не сражение, а мясорубка какая-то… Бауэры, помню, возмущались, что в схватке пострадали лошади. Всадников они добивали сами. Очень трудолюбивые люди, ни одного не упустили… Желающих повторить попытку не нашлось. «Сделай войну смертельно опасной для начальства и она сразу закончится!» А Максимилиан, наверное, думает, что эскадрон дезертировал… Впрочем, последнее время мне кажется, что он вообще не думает. Иезуита, посланного к нему с письмом от предводителя миссии беглецов из Бамберга, он приказал повесить, как еретика. Орден, такое, не прощает… Сразу видно, не пуганный дяденька. Горя не видел. Это поправимо.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Война временно отменяется. Достойно отомстить супостату прямо сейчас, не представляется возможным. У попов — руки коротки. У нас — временное исчерпание ресурсов. Вдруг закончилась «слезогонка». Опытно-промышленная установка на Эзеле выдает продукт по нормам мирного времени, а канал поставки с востока, так же «временно», перекрыт. С «носителями» тоже возникли проблемы. Три из четырех «шаврушек» проходят регламентные работы. Износ турбин. Несколько лет назад их ресурс, в 500 часов, казался достаточным. Практика это опровергла. «Ни что так не постоянно, как временные трудности…» На последний оставшийся самолетик сегодня крепили бомбы.
А на меня повесили местное «Министерство Правды». Прямо хоть заново «1984» Оруэлла перечитывай. Самое ценное на войне, после еды, сна и боеприпасов — это новости. Честно! Все дела — побоку. Рейхсканцлер трудится, как пчелка, окучивая, сразу пять целевых аудиторий. По факту — скорее семь. Загибаем пальчики:
1. Население Кронаха и окрестностей (включая «зону оккупации»). Линии фронта нет, гражданские, по тылам противника, шастают совершенно свободно и так же свободно возвращаются обратно. Наивное время!
2. Две сотни гавриков Фрица, делящих с ним тяготы и лишения окопной войны. В городе мы не живем.
3. Население Ангарии (в самом широком смысле, от Старой Базы до Московского Двора). Отношение к проекту в широких массах там неоднозначное, но, в целом — скорее положительное. Расширяемся!
4. Население Старой Базы, моложе тридцати лет, последнее время, активно интересующееся политикой.
5. Население Старой Базы старше 50–60 лет, последнее время этим обстоятельством очень недовольное.
6. Представители ордена иезуитов, оказавшегося, фактически, нашим естественным союзником.
7. Войско Максимилиана Баварского. Им ведь тоже интересно, против кого воюют и что с нас можно поиметь. «Отцы командиры» своих подчиненных информацией не балуют… Грех этим не воспользоваться.
А я надеялась, что затея со «Сводками Совинформбюро» — временная мера. Да она нас всех переживет!
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Главная проблема, что каждая целевая аудитория желает знать только своё, но интересуется и чужим, а противоречить друг другу мои «фронтовые сводки» не должны. Информация — субстанция сверхтекучая. Что узнал один — скоро будут знать все. А как согласовывать детали?! Ох, мамочка дорогая! Вспотеешь думая…
Взять, к примеру, иезуитов. Судя по качеству доставшихся мне литографий (это такая местная малотиражная печать, со специального «литографского камня») высадку Фрица в Кронахе святые отцы рассматривали, как начальный этап триумфального похода на Бамберг. Не более, но и не менее… А чего? По их легенде, «прямой потомок императорской династии Оттонов», после долгих странствий, вернулся в свои родные места и готов тут навести порядок. С помощью и поддержкой Католической Церкви, разумеется… Молодцы! Связно и даже правдоподобно. Большие деньги потратили. Но! Вы б сначала нас о своих планах в известность поставили. Может, вместе чего внятного и придумали.
А так, добрую половину набора иллюстраций можно смело пускать на растопку печей или накрывание кастрюль. Ну, не носит Фриц таких одежек, в которые его на картинках нарядили. И никогда их носить не будет. Его же, в нормальной одежде (штаны х/б, рубашка с засученными рукавами и кепи козырьком назад), местный народ тупо не узнает! А узнает — не поверит. А поверит — страшно разочаруется. Что же это за король — без короны? А где кружева? Где золотое шитьё? Где драгоценные яркие ткани? Не светлый образ просвещенного монарха, а сплошная дискредитация власти, получается. Их главарь получил, на эту тему, личную аудиенцию. Парни, после пробной вылазки, притащили из Розенберга несколько ружей с умопомрачительной длины стволами и приспособили их железную часть в качестве турников. Пока Фриц на перекладине разминался, иезуит его кротко увещевал… хоть для приличия, разок другой, надеть камзол и штанишки с кружевами, хи-хи… Что бы «ярко выделиться из толпы». По-человечески попов реально жалко, сколько труда и денег они на свой «поп-арт» убили. Не уговорил… Мой благоверный выразился в смысле, что если люди своего руководителя не узнают в лицо — то нечего ему было вообще в управление соваться. Вычурные панталоны — не помогут. Загнул, конечно, но звучно получилось. Веско…
Это не всё! Иезуиты, на своих картинках, размахнулись изобразить геополитическую обстановку… В стиле эпохи. За горами, за долами, далеко на Северо-Востоке, повелевает странами, животными и людьми (именно так, в порядке убывания) очень к Фрицу расположенный император Сибири по имени «Сакалофф». Не выговаривают немцы, в конце русского слова, твердую букву «ве». Как услышали — так и написали. Тот император — прямой наследник древнеримских Цезарей и вообще легендарная личность… Покровитель наук и искусств, включая черную магию. С соответствующим видеорядом. То есть морями, змеями, рыбами-китами, мамонтами и псоглавцами. Короче, редкостная, по бредовости, графическая фентезятина. Но, качество! Но, бумага! Блеск! И так далее, приблизительно в том же духе, ещё с десяток сюжетов… Для Центральной Европы середины XVII века — нормально. Для мало-мальски современно мыслящих людей — запредельная, гм… экзотика. Я несколько штук, для пробы, раздала надежным людям, на дегустацию — не одобрили. Зато, наши фотографии, с видами Ангарии, те же самые люди, разобрали охотно и изучали очень внимательно. Даже сравнительно убогие стилизации «под фотографии», с надписями…
Решение пришло, когда вдруг потянулся ручеек просителей. Радио — это хорошо, но письма — совсем другое. На сувениры-то, фантастические литографии — самый писк. Прямо в стиле юмора, с Земли-1 — «Муся, я пишу тебе это письмо из горящего танка…» В общем, всю макулатуру я раздала не местным бауэрам с горожанами, как собирались святоши, а мальчикам Фрица. Они понимают правильно, по культуре «на двух стульях сидят». Картинки легли в конверты… В понедельник почта из Кронаха достигла Старой Базы. Я тоже родне подборку открыток послала… Хорошо, что для Веры приложила второй комплект. Мама — похвалилась Дарье Витальевне. Она — потащила «эту прелесть» мужу. Соколов — на заседание Совета. Пока там над ними кудахтали, Вера распечатала принтером дубликаты и расклеила на информационных стендах… М-м-да… Славно получилось. Идеологически уместно… А для бауэров, с ответной почтой, Эзель прислал пару центнеров залежалых агитационных материалов. Позапрошлогодний информационный бойкот Острова, затеянный теми же самыми иезуитами, тут пошел на пользу делу. Кто бы знал заранее! Там, три года назад, этого добра, с тонну валялось. Хорошо, хоть клише уцелели… Есть смысл обновить тираж. Да побыстрее… Пронырливые аборигены наладили меновую торговлю нашими лубочными картинками с солдатами (!), из осаждающей Кронах армии. Отзывы пока не поступали, но берут их вроде охотно. Несмотря на репрессии командования. Особенно — постановочные фото, из набора, ранее предназначенного для агитации шведов. Всякие там батальные, бытовые и образовательные темы. Особенно — с самолетами…
История о жалком конце гарнизона крепости Розенберг, обросшая по дороге жуткими подробностями, нашла благодарную аудиторию. Тем более, что «шаврушки» летают над городом каждый день. Разговоры о ужасном северном колдовстве, особенно после моего водевильного шоу в Старой Ратуше, обрели плоть и кровь. Жаль, что подкрепить их особенно нечем. Нанести «удар по штабам», в духе доктрины Дуэ, мешают обстоятельства. Массированный налет на лагерь противника, без бомберов, нам не по силам. Остается выжидать момента…
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Если что особенно портит мне настроение, так это активность папиных приятелей (сам он, до сих пор, считается «не вполне здоровым» и на людях не появляется, в основном висит дома на телефоне). Они же упорно создают Фрицу в Совете репутацию неблагодарного выскочки, с рефлексами патологического убийцы! Каждое лыко идет в строку… И «коварно» залитый хлорпикрином Розенберг, и истребленные в Кронахе уголовники, и расстрелянные кавалеристы… Лейтмотив один — «нельзя давать этому изуверу слишком мощное оружие». Он же тогда Европу утопит в крови! Обидно… Ну, почему, взрослые солидные люди, иногда ведут себя как дети? Обзываются, за глаза, думая, что им сойдет с рук? Ведь не сойдет! У Фрица память — феноменальная. Каждый раз, когда он слушает, в моем изложении, краткий обзор новостей из Ангарии, каменеет лицом. Переживает…
Я бы на его месте тоже обиделась. Во-первых — это несправедливо. Сами ругатели, с регулярной армией XVII века (дрессированной плотным строем маршировать на картечные залпы в упор), не сталкивались ни разу, а против не регулярных азиатов в Прибайкалье и на Дальнем Востоке применяли всё, что только можно. Во-вторых, а что, собственно, следует называть «слишком мощным оружием»? В некоторые времена люди и луки со стрелами пытались запретить, как «неблагородный способ ведения боя». Даже письменные договоры сохранились. Обидно, знаете ли, когда ты весь из себя красивый, с головы до ног в бронзовой броне, шагаешь по полю боя, небрежно отмахиваясь от ополченцев с дубинами, а тебя стрелой, точно в глаз… И хана «герою». Потом — запретить арбалеты, после огнестрел. Прогресс, через те запреты перешагнул, не заметив, но выводы о мотивах «запретителей» сделать можно. Болезные охраняли от быдла привилегию на насилие, опасное, для обладающих властью. Мечи или топоры никто и никогда запретить не пытался, ибо те для власти безвредны. Попробуй-ка, продерись, через пехотные ряды к командующему войском. Запрещали всегда оружие «подлое» (характерное словечко!), позволяющее уязвить «избранника судьбы» выходцу из социальных низов. Кстати, по той же причине, во все времена, власти преследовали отравителей и колдунов… исмалеитов и иезуитов…
Ну, и как, Фриц со товарищи, должны теперь понимать доносящиеся из-за Уральского хребта обиженные вопли «без пяти минут пенсионеров»? Они, между прочим, на иерархическую систему организации общества имеют гораздо больший зуб, чем кто бы то ни было из наших «первопопаданцев» (забавное же словечко). Эти ребятишки достались нам, по местным меркам, уже почти взрослыми, всякого дерьма хлебнувшими, кнута и зуботычин отведавшими. Не любят они иерархии, во всех видах. И претендентов на пожизненное правление — не любят. Вполне способны, забывшим правила коммунистического общежития, земной путь подсократить.
«Власть — это когда подчиняются, а не когда командуют. Источник власти — особи, которые считают для себя нужным выполнять чужие команды» Понимаете? Тупорылое стадо само (!) сбегается под командование несколько более умных козлов и радостно прет, на убой, упиваясь «верой в большинство» и «чувством локтя». И по фиг, что отданный приказ — дерьмо, а их единственная жизнь разменивается на это самое дерьмо. Не-ет! «Миллионы мух не могут ошибаться!» Разуйте глаза, господа «бывшие россиянские офицеры», под Кронахом держат оборону добровольцы! Ребята пытаются своими руками основать здесь, для себя, кусочек Родины. А вы рассчитывали на тупое подчинение приказам далекой Метрополии? Ха и ещё раз ха! Ымперцы нашлись…
К счастью, есть среди наших вояк и адекватные люди. Взять, например, Кротова. Вместо пустой грызни с «прозаседавшимися», человек вышел в эфир и переслал несколько дельных рецептов, как в случае чего нам выкручиваться… Ещё и ободрил — «нам, в 1627 году, на Ангаре, тяжелее приходилось». Вот это товарищество! Оказывается, они с Ахинеевым, ещё семь лет, назад написали, в соавторстве, пособие «Постиндустриальная война»… В институте я эту книжку видела, но не читала. Не моё… А теперь, она свободно выложена в сети на русском. Немецкого перевода пока нет. О чем она? О том, что прогресс военной техники всегда опережает и пинает социальный прогресс. О том, что эра индустриального производства и эра постиндустриала, в оружии, начались одновременно с эпохой Возрождения. Парадокс, правда? Вся теория следования друг за другом разных экономических формаций идет лесом-полем. Побеждает та формация, которая способна «переварить» самую производительную технику боевых действий. Не знали? Пообщайтесь с иезуитами, они расскажут…
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
«…Наиболее глобальным, в истории человечества Земли-1, примером использования ОМП против живой силы противника следует считать захват испанцами Центральной Америки. „Оружием судного дня“ для аборигенов стала черная оспа. Взрослые выходцы из Европы, в подавляющей массе, имели к ней иммунитет. В Старом Свете XVI века, оспа — просто одна из опасных детских болезней. Но, в Новом Свете картина была обратной. Смертность индейцев от оспы зашкаливала (95–97 %). В годы Конкисты пандемия (по современным оценкам) выкосила около 120 млн. человек. Сильнее всего пострадали урбанизированные страны. Население в панике разбегалось из центров компактного проживания, ставших сплошной зоной смерти. Цивилизация майя, например, вымерла, не дождавшись завоевателей. К появлению христолюбивых испанцев их города уже заросли лесом.
Попытки индейцев организовать оборону только разносили инфекцию. Франциско Писарро покорил инков, имея 150 солдат, 57 лошадей и 2 пушки. В деморализованной эпидемией и гражданской войной много миллионной стране его люди выдавали себя за не подверженных заразе бессмертных богов. Неустранимым недостатком биологического ОМП является неконтролируемый рост эпидемии, а значит, невозможность ограничить ущерб. Обычный результат его успешного применения — обезлюдевшая земля. Спасибо Римской Католической церкви за „прогрессивные методы“ насаждения христианства. Выжившие индейцы уверовали…»
Это я к тому, что орден иезуитов, оформившийся в 1534 году, специально (!) создавался для «освоения античного наследия», научного средства захвата и удержания власти любыми способами. В дохристианские времена владыки древнего мира пользовались геноцидом непринужденно… А теперь, они рассматривают, как источник «убивающего знания» — нас. И чрезвычайно любезны… Бр-р-р-р! Главным основанием иезуитской догматики служит Фома Аквинат (не читала, кстати, русского перевода его трудов нет), особенно, в учении о непогрешимости папы и о его господстве над всеми государями. Это учение иезуиты развили, до последних крайностей, прибегая к подлогам и даже изменениям текста Священного Писания, как, например, Сантарелли в «Tractatus de haeresi et de potestate romani pontificis» (1625 года). Боевитые попы, однако… Из положения о неограниченной власти папы, для блага христианской церкви и спасения душ, они вывели право освобождать подданных от присяги и низлагать государей. Кстати, иезуиты — последовательные сторонники принципов народовластия. Признавая власть папы непосредственным установлением Бога, власть земных государей они считают проистекающей из воли народа и потому подлежащей контролю народа, а в последней инстанции — контролю папы. За триста лет до Маркса иезуиты развили целую теорию революций, неповиновения законам, сопротивления государям и даже «тираноубийства» (сочинение отца Марианы), не только проповедовали, но широко применяли на практике. Соратнички, ага, клейма негде ставить. А лучше никого не сыскать. Печаль!
В терминах «1984» Оруэлла, орден иезуитов — самая настоящая «внутренняя партия» христианской Церкви, преследующая свои собственные цели и никому не подотчетная. Зуб даю, они тоже рассматривают нас, как своих естественных союзников. Во всяком случае, ни одного наезда на Соколова, за годы контакта, иезуиты не допустили. Светский характер Ангарского режима ими демонстративно игнорируется, как и Китая… Нет государственной церкви? И не надо. Нет обязательных религиозных церемоний? Перебьемся. Представление с признанием меня демонической сущностью, вполне в их духе. Православные попы в Москве захлебнутся от злости, а этим — всё трын-трава… Воистину — «Цель оправдывает средства». Или власть? Ум за разум заходит! Одной рукой — проповедуют подчинение низших высшим. Другой — его разрушают. Двоемыслие в квадрате!
И вот сижу теперь, вся из себя задумчивая… и туплю… Распечатка труда Кротова-Ахинеева у меня есть. Перевода, на понятный ребятам «разговорный немецкий» — нет. На латынь — тем более. Страшно хочется взять и припахать, на должность толмача, одного из бездельно шляющихся по городу святых отцов. Хотелось… На ловца и зверь бежит! Фриц прислал мне в помощь отца Моринелли (неужели итальянец?). Того, лысого… ну, что говорил о фальшивых гирях. Видимо, сочли его самым галантным… Или, развязным… На трибунале все иезуиты в надвинутых капюшонах, а этот, не стесняясь, сверкал плешью. Может, ему так по чину положено?
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Уточнила по рации задачу. Всё верно… Попа прикомандировали, в помощь, как знатока местного пиара. По-русски кадр — ни бельмеса. Зато — знает местные диалекты. Само собою — латынь. И право. Типа коллега… Может убедительно доказать, что черное это белое или наоборот. А ещё — «божьей милостью» лингвист. Без дураков. Чужую терминологию схватывает на лету, объяснения запоминает с первого раза. Забавный дядька.
Идея, с которой иезуиты после обеда явились в расположение, действительно интересная. Утренний бой возбудил в городке и окрестностях многообещающие слухи о «чуде». Двое автоматчиков, против примерно сотни всадников (точно сказать невозможно, часть кавалеристов сумела удрать), на глазах у многочисленных очевидцев, одержали победу в безнадежном бою. Дети бегают по городу с палками и кричат «Тр-р-р!» Народ воспрял духом… Эффект надо закрепить. Уместно — объяснить случившееся, ободрить тех, кто сомневается… Лучше всего, если это сделаю — я. Ужасная и таинственная «Druden von der Osten» (ведьма с Востока)… Блин!
(продолжение на обороте листа натурального пергамента с рукописью на смеси немецкого и латыни)
Не знаю, чей этот Моринелли отец, но, если так пойдет дальше — его дети наверняка осиротеют. Он же из меня душу вынул! Мягко, ненавязчиво, неотвязно… Мама, я хочу в настоящие застенки инквизиции! Там просто пытают… А этот… Не умею сочинять и говорить речи! Не хочу! Сама понимаю, что надо… Вот, опыт удался… Нам даже черновой конспект выступления вернули. Якобы любезность. Хитрый змей, каждое слово без бумажки запоминает и верно выговаривает… Без акцента. С чувством такта и смысла. Моя голова… Ой! Прощаясь, старая сволочь сказала, что у меня отменные способности и надо только их развивать. По-русски! Издевается… За три часа освоил несколько десятков обиходных фраз и порядка 500 слов. Намекнул, что знает наизусть святое писание и основные комментарии к нему. А у меня только кратковременная память хорошая.
Говорят, на Земле-1, жил знаменитый оратор, по фамилии Черчилль. Так тот писал свои речи неделями. Имел неизменно оглушительный успех в британском парламенте, курил, как паровоз и ведрами пил коньяк. Я его понимаю, сегодня, впервые в жизни, тоже пила коньяк… с кофе… У отца Моринелли нашлась серебряная фляжка, у ребят связистов кофейник. Что праздновали? Первый в Кронахе светский праздник — «День радио».
(склейка из обрывков бумажной ленты от радиотелетайпа, черновые тезисы первого выступления)
С ужасом ожидала знаменитого утреннего похмелья. Проснулась рано… и в отличном настроении. День обещает быть просто бешеным. Пора прибрать лишние бумажки. Эту решила сохранить, ради памяти. Ликбез «Как надо сочинять речи», от отца Моринелли. Он — та ещё скотина, но дело знает туго. Не грех поучиться…
Пункт первый: напиши на бумаге всё, что, по твоему мнению, обязательно надо высказать. Желательно — пером. Сразу, уже на первом этапе, отпадает желание болтать лишнее. Перьев у нас не водится. Стучала морзянкой… Не удивлюсь, если к концу недели и отец Моринелли застучит морзянкой. Во, у мужика память! Компьютер! Я, разумеется, маленько схалтурила. Выборочными абзацами вывела на печать вступительную часть книжки «Постиндустриальная война». Лучше, один черт, не сказать, так чего стараться? Лысый, мне кажется, просек. Результат прочла ему, с выражением. По-немецки. Примерно, как тезисы лекции «Почему мы всех победим?» Слышала, что священники, во время проповедей, приводят исторические примеры. Как Давид поразил из пращи Голиафа… Как бог пролил с неба огонь на Содом и Гоморру. Чем, кстати, не ОМП?
Поясню. ОМП — «переключатель хода истории». Холодное оружие — дает умелому преимущество перед сильными. Организация слабых — имеет преимущество над просто умелыми. Умелая толпа — одолеет просто сильного, но спасует перед сильным и умелым. (А потом будет долго возмущаться, что он «подло бил ногами в пах», как будто вдесятером топтать ногами одного — светлый подвиг). Воевать большой обученной толпой против слабых одиночек, во все времена — считается вершиной полководческого искусства… На Земле-1 так тоже было, до самого начала ХХ века. А потом — начался «вертикальный прогресс» и мир встал на уши. Число сражающихся перестало иметь значение. Настало время чудес, сродни библейским. Мы тоже так умеем, вот!
— —-
Наиболее долгим примером успешного использования ОМП в истории Земли-1 считают «греческий огонь». Надо отдать должное мастерству и цинизму византийских оружейников. Ничего страшнее огнемета в рукопашном бою человечество не придумало. От огня не спасает ни ловкость, ни фанатическая готовность умереть. Стакан горящего керосина делает закованного в латы бойца истерично катающейся по земле от боли обезьяной. С первого триумфального применения в битве при Цизике (673 год) и до экономического краха Византийской империи в начале XIII века, это ОМП заслуженно считалось абсолютным оружием. Потери от его действия в живой силе (на суше) и в технике (на море), при высокой скученности целей достигали 100 %. Например, в битве при Цизике, арабский флот был сожжен целиком, а пленных не брали. Было убито 85 000 человек. Строгие меры секретности и техническое превосходство Византии над противниками сохранили эту тайну почти до XX века. Правда, реинкарнация византийского ранцевого огнемета, накануне Первой мировой войны (германский патент Фидлера 1896 года, современников не впечатлила. «Новинка» опоздала… Плотные пехотные построения (основная цель) исчезли с полей сражений полувеком раньше, а самолеты с выливными приборами для напалма появились полувеком позже. Главный недостаток огнеметов и напалма — очень малая дальнобойность (30–50 м в ручном и 150–200 м в аппаратном исполнении). Вообще, огнемет, дорогое оружие. В случае тактики «выжженной земли» он экономически не окупается. Минимум горючего, необходимый для поражения одной живой цели — 50-100 г, а фактический его расход в реальном бою составляет 1,5–2 тонны.
(приписка) Не будем мы никого жечь. Нет нужных ресурсов и «средств доставки»… Похоже, отец Моринелли данному обстоятельству искренне огорчился. Инквизитор, что с него взять? Аутодафе (огненный акт веры) — «привычный инструмент». Хотя, с виду — просто душка. Впрочем, палач тоже на вид нормальный мужик. М-м-мда… Ну, у меня и знакомства.
— —-
Самое удобное ОМП — автоматическое огнестрельное оружие. Метание пуль и осколков силой взрыва). На Земле-1 его расцвет неразрывно связан с индустриальным рывком XIX-ХХ века. Западная Европа нашла компенсацию превосходства в живой силе. Тысячи лет успешное наступление на примерно равного по силам противника требовало от нападающего, как минимум, численного перевеса 3/1. Хайрем Максим показал, что технически слаборазвитого врага можно бить даже при численном перевесе 1/10 и 1/20 в его пользу. Успех сражения зависит только от плотности огня и запаса патронов. Пулеметы поломали старые нормы тактики и отменили понятие героизма. Война стала технологией. Пример удачного использования огнестрельного ОМП на Земле-1 — это разгром 40-ка тысячной суданской армии под Омдурманом, 2 сентября 1898 года. В одном встречном бою, она за час была целиком истреблена пулеметным огнем. Около 35 тысяч суданцев оказались убиты и ранены, 5 тысяч попали в плен. Англичане потеряли не более 500 человек. Надежной защиты от огнестрельного оружия в XVII веке не существует. Цена человеческой жизни один патрон. А если, как утром, длинными очередями, да по плотному строю? При достатке у обороны готовых к бою пистолетов-пулеметов, любой плотности атака пехоты или кавалерии захлебывается на дистанции последних 150–200 метров. Чудо? Чудо!
(приписка) Отец Моринелли с выводом согласен. Сам он боя не видел, но место осмотрел.
— —-
Самым эффективное ОМП, по критерию «цена-результат», на Земле-1 — химическое оружие. Убойный эффект достигается почти мгновенно, доставка яда на поле боя проста, площадь поражения — велика. В случае внезапного массированного применения защиты от него нет. Время надевания противогаза дольше, чем срок летального отравления. За годы Первой мировой войны потери от ОВ составили 1,3 млн. человек, из которых 100 тыс. человек умерли на месте. Было использовано 125 тыс. тонн отравляющих веществ. Показательно, что 400 тыс. человек (30 %) пострадали от иприта, которого было применено всего 12 тыс. тонн (10 % от всех видов ОВ) и приблизительно 600 тыс. человек стали жертвами 40 тыс. тон фосгена. Средний расход яда на одного человека, в боевых условиях, при стрельбе по площадям (!), не превышал 30–70 кг, что на два порядка меньше затрат, при стрельбе по площадям, обычных огнестрельных боеприпасов. Индивидуальный расход ОВ на душу противника удивительно мал. Одна капля зарина (10 мг, 0,01 куб. см), попавшая на открытую кожу, уже делает человека не боеспособным. Такая же капля зарина, попавшая в рот или в глаз, приводит к быстрой смерти. Во Вторую мировую войну на Европейском и Тихоокеанском ТВД ОВ почти не применяли. Зато, против отсталых стран, химическое ОМП использовалось. Каждый четвертый снаряд и каждая третья авиабомба японской армии в Китае имели ядовитую начинку. На отравляющие вещества (главным образом фосген) в 30–40 годах приходится более 10 % всех потерь китайских войск. Потери гражданского населения Китая от отравляющих веществ в 30-40-х годах не поддаются учету.
(приписка) Отца Моринелли, разумеется интересовало, почему мы не применяем по имперским войскам химию? Потому и не применяем, что никак нельзя отделить гражданское население от солдат. Куда понесет облако газа, знает только ветер. Розенберг — удачное исключение из правил, крепость удалена от жилых построек и окружена высокими стенами. Мы вообще ОВ считаем скорее отпугивающим средством, чем боевым. Сравните сами. Для мгновенного поражения человека фосгеном нужна концентрация его паров в воздухе 5 мг/литр, для поражения в течении 5 минут — 1 мг/литр. А банальный хлорпикрин, создает непереносимые ощущения уже при концентрации 0,001-0,002 мг/литр. Ну и что, если жертва не падает замертво, а просто со всех ног улепетывает подальше от зараженного участка? Нет её на поле сражения? Скатертью дорога! Разница нестерпимой и убойной дозы тысячекратная. Смертельная концентрация хлорпикрина — 2 мг/литр, в течение 10 минут. Трагически ошибиться трудно… Гуманизм, да-с.
— —-
Все известные виды ОМП Земли-1 стоят друг друга и могут рассматриваться как равноценно ужасные. Простая бомбежка Дрездена 13–14 февраля 1945 года по числу жертв (более 250 тысяч убитых) и жестокости (огненный шторм) не уступала ядерной бомбардировке 6 августа 1945 года по Хиросиме (72 тысячи убитых). Собственной атомной бомбы у нас пока нет. Попробуем обойтись её суррогатной заменой. Резонансной… Для предотвращения жертв, среди мирного населения, вчера, по городу развесили с десяток радиорепродукторов. Сегодня — возникла идея использовать эти репродукторы для просвещения и пропаганды. Как будто мало им сирены… Завыло-загудело? Сейчас ка-а-ак бабахнет! Кто не спрятался — мы не виноваты!
(приписка) Отец Моринелли с постулатом не согласен. Он считает, что имперские солдаты тоже должны иметь шанс уцелеть. Ну, да… Всего неделю назад он сам был по другую сторону баррикад. Нет? Надо быть великодушными? Гм…
— —-
Пункт второй: перескажи, написанное понятным языком. Так, словно разговариваешь с малыми детьми. (представила себя «матерью Натальей», в монашеском клобуке — на фиг надо!) Настоял… Попробуй… Изверг! Выстучала по рации запрос — нет ли поблизости пацанов, подходящего возраста? Последние дни они за нами буквально хвостами вьются. Попробую поставить опыт на детях… Druden я или не Druden, в конце концов?!
Народная война. Советская власть стоит крепко, когда её защищают все.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
В итоге — всё очень прилично получилось… Но, совершенно не так, как я ожидала. Пацана-то привели… Куда бы он делся? Парни, вторую неделю, с местной ребятней контачат, достигли полного взаимопонимания. Естественно, в ход идет взаимный обмен любезностями и нехитрая меновая торговлишка. На запрос «что ему пообещать?», машинально отстучала — «всё что он сам захочет». Что может захотеть, среди XVII века, от солдата и его командира, 12–13 летний немецкий подросток, если дать ему полную волю? Обычно, тут принято брать за мелкие услуги деньги или дарить подарки… От угощения, на халяву, никто не уклоняется, но еду, практично, считают частью «службы». Если бы об услуге попросил священник, можно было обойтись благословением. От случайного приработка народ, как правило, не отказывается… Нищета! Меньше копейки «с факом» наши не платят. Однако, малолетний вымогатель что-то почуял и поспешил уточнить, кому он понадобился? Ах, самой Druden? И потребовал себе королевской награды — сделать «Тр-р-р-р-р!», по-настоящему. Из автомата…
Вот-вот, теперь и я, тоже, думаю, что мальчишка не просто рядом шатался. Иезуиты ничего не пускают на самотек. Боже упаси, никакой предварительной подготовки! На полутонах работают… Небось, намекнули, кому сами сочли нужным, так, что б у малолетки глаза загорелись. Успокоили, пугаться нечего. И достаточно. Он меня не боялся. Почти… Разве что, иногда к груди прикасался, где под рубахой крест висел. На моей-то шее ничего нет. А ворот камуфлированной куртки, по жаре, расстегнут. Заметно… Оригинально знакомство началось. Он, на меня, с ходу уставился. Я на него… Подобных детей вблизи ещё не видела. Сказать, запущенный — неполновкусно.
Во-первых, он был босой. То есть, привычно, обыденно босой. Голыми пятками шагал там, где я своими бутсами (!) два подковных гвоздя поймала. Во-вторых, походочка — словно танцует, почти не глядя себе под ноги, но безошибочно ступая в безопасные места. В-третьих, на чаде имелись штаны. Не последний оборванец, значит… В четвертых — он был грязный… Нет, не так, не привычно испачканный, а совсем грязный. Весь… А поверх, ещё и припудренный дорожной пылью. Нормально, да? Тут, оказывается, все дети такие. И, в-последних — от него пахло. Сразу всем… Летом, травою, лошадиным навозом, старым потом, гнилой соломой и кислым хлебным духом. Артефакт! Живое ископаемое.
Железные рефлексы пионервожатой разом вышибли, из головы, заранее приготовленные умные мысли.
— Wollen essen (хочешь есть)? — безотказно! В этом возрасте дети абсолютно одинаковые, по себе помню… Немудрящий полдник ребята организовали. Гостям — хватит. Ишь, как на тарелку с печеньками глядит…
— Ja! — кто бы сомневался? Дальше гаркнула автоматом, хорошо, что машинально перевела команду на немецкий:
— Nach Brause (в душ)! — ох, забылась, бедного попа слегка передернуло. Ещё бы! Фраза «обвиняемый был замечен принимающим баню», в отчетах инквизиции, по сей день фигурирует, как несомненное доказательство ереси. Наши гигиенические процедуры, многим — что красная тряпка для быка. Однако, стерпел, не моргнув глазом. С кем поведешься… Хотели основать университет? Скоро и вас тоже всякому научат. Возможно, даже мыть руки с мылом.
— А-а-а-а! — гм, возможно следовало распорядиться несколько помягче? А как? Грязен же, как поросенок, — А-а-а! — визг разносится из импровизированной душевой, сквозь плеск воды, — Rettunge (спасите)! — воспитанный ребенок попался. Не богохульствует… Имя господа, всуе (это здесь заместо матюков), не поминает. Скорее всего, просек, что раз рядом сидит поп — то «всё уже схвачено»… Интересно, в городской черте вопли слышно? И чего так надрываться? Можно подумать, я его есть собираюсь… Гм… А что ещё, несчастный, мог подумать? Грязный — невкусный. Вот засада!
Мать пацана прибежала, когда жертва головомойки уже мирно сидела, с ногами, на скамье, завороченная в простыню и насыщалась, запивая печенье кофе. Смелая женщина! Кто там сказал, что я — ведьма? Вы бы эту тетку видели. Через посты она прошла бульдозером. Красная, растрепанная, готовая на всё… Бой-баба! Как она ворвалась… Как зарычала — Где ведьма?! Ну, я ведьма… (Честное слово, признание далось мне очень (!) нелегко, но бежать-то некуда) Если б не отец Моринелли, даже не представляю, как бы выкрутилась. С ним — пронесло. Попов немцы уважают. Тетка сбавила тон, сварливо уточнила — точно ли та самая? (Заметить, для себя, на исчадие ада, в глазах аборигенов, я не тяну, если что — легче отстреливаться, чем пытаться давить на психику, никто меня не боится)
— А что она тут делает? — хороший вопрос. Плюшками балуется. Не соблаговолите ли присоединиться?
Пункт третий: никогда не верь иезуитам. Допускаю, что отец Моринелли — гениальный социолог. Он добился результата, ни разу не повысив голос и ничего не приказывая. Но, какая же скотина!!! Хотя бы мне мог намекнуть — «микрофон включен»? Все от первой передачи, в восторге, а я — чувствую себя полной дурой. Слегка утешает, что тетку, из-за которой у меня шарики за ролики заехали, теперь, тоже дурой считают. Быть в гостях у «самой» и не узнать её в лицо? Меня же весь город видел! Ага… на весах… в Ратуше, по местным понятиям — практически нагишом. Можно думать, кто-то на мою физию глядел. На ноги смотрели, на грудь… На материал, из которого одежда пошита… На колготки особенно внимательно. Идеальное инкогнито вышло. А всё почему? Чертов святоша мгновенно просчитал нас обоих. Можете представить разговор на равных между бедной прачкой и королевой, в Европе XVII века? За чашкой кофе? А он — смог… И организовал. Баба с пацаном так и не смогли поверить, что молоденькая девчонка в защитном комбинезоне, угощавшая их всех ужином — та самая, ужасная Druden… Ждали и боялись, когда появится «хозяйка». А я — без церемоний…
Перед кем выпендриваться? Не хватало, что бы тетка мне кланяться начала… Лучше б обругала. Я и то легче перенесла. Стыд ведь кромешный! Она же молодая совсем. Ну, на десяток лет меня старше. И уже — вся замордованная работой. Рот щербатый, глаза потухшие, плечи сутулые. Вдобавок — голодная. Что ей печенье? Какая удача, что рядом, в медицинском блоке, нашлась непочатая упаковка консервированного хлеба и банка паштета. Никаких хлопот с готовкой. Дерни за режущую нитку — пленка распалась, заранее нарезанный хлеб развалился ломтями. Рывок за кольцо и крышка жестянки годится как лопатка для намазывания бутербродов. Проспиртованный мякиш шибает в нос мерзким водочным духом (времени прожаривать — уже нет), но делать нечего. Кушайте, гости дорогие! Смотрите, я тоже ем! Подумаешь, белый хлеб… Обычная солдатская пайка.
Для нас — обычная. Неизвестно, ела ли когда-нибудь эта парочка белый хлеб в прошлой жизни. Сам отец Моринелли поднял брови (обязательно спрошу, чему он удивлялся, если расскажет, конечно). Для него, ради перестраховки, уточнила, что паштет рыбный. Мало ли… Вдруг, сегодня пост? Ничего, жует… Хорошо, что огромный кофейник полностью «готов к употреблению». Это значит, что в горячем настое, при кипячении, растворена банка сгущенки. Или две… Наши мальчики — как дети… поголовно любят сладкое. Расстарались.
Тетка с трудом сжимает ручку алюминиевой кружки и пытается аккуратно смаковать бутерброд, а не кусать сразу половину. Предлагать ей ополоснуть руки перед едой — не повернулся язык. Абсолютно белые отечные кисти, с распухшими суставами и изуродованными грибком ногтями, чисты болезненной белизной анатомического препарата. Щелок не щадит живую кожу, многочасовой силовой контакт с мокрым бельем калечит кости и сухожилия, словно клещи палача. Думаю, что придушить меня у дамы силенки бы хватило, но мелкая моторика — ни к черту. Фактически, она уже инвалид. Работает через силу, превозмогая боль… Муж погиб во время последней заварушки. Сын — единственная надежда на старости лет. Ведь мы его отпустим? А имперцы не ворвутся в город? На рынке рассказывали ужасные вещи… Сама не видела, не знает чему верить. Говорят, что ведьма, которая летала в Ратуше на весах, за жизнь и свободу, обещала монахам защитить город.
Значит, в самом здании она не была… Если меня и видела — издалека, мельком. Вот и отлично! Иначе, не уверена, что я смогла бы смотреть женщине в глаза. А она мне… Интересно, а подсунуть хворостину под мой костер (в случае традиционного приговора Трибунала) у неё б вышло ловчее, чем держать кружку? Уверена, что меня считают служанкой… Ровней… Отчего бы, не почесать языком с ближним кругом «той самой»? Ох! Все мои домашние заготовки пошли прахом. Приходится нести честную отсебятину, на скверном немецком…
Иезуит, скрывая веселые искорки в глазах, изредка встревает в разговор, легко разъясняя непонятные места. Вот ему верят безоговорочно. Под конец на меня даже слегка покрикивают, что бы не сбивала с мысли святого человека. И я рассказываю… и рассказываю. Как могу и понимаю. Про наше прошлое и про будущее.
Может ли армия взять Кронах штурмом или осадой? Уже нет… Почему? Потому, что здесь мы. Да мы… Я, ты (местоимение «вы» в немецком приходится употреблять очень осторожно), хорошие люди. Солдаты не пройдут! Они больше никогда (!) сюда не пройдут… А если, сегодня-завтра, у Максимилиана Баварского не хватит ума отозвать войска — то останутся здесь навсегда. Трупами, естественно. Да, фрау, вы поняли верно.
Наверное, я несу ужасную дичь. Но, собеседникам хочется верить, а мне хочется, что бы они убедились наверняка. Между делом, перестуком ключа, связываюсь со связистами… Нам приносят новый кофейник и пачку пропагандистских фотоматериалов. Не тех, что были приготовлены. Других. Наших. Для своих… Там, вперемешку, разное… Виды Байкала, с растянутым от Ангары до Листвянки поселком, начисто лишенным крепостных стен. Да, фрау, нам не нужны стены. И вам они больше не понадобятся — сами видите, что стало с Розенбергом. Стены им не помогли. Нет, это не чудо. Просто разница между наемной армией и вооруженным народом. Да, фрау, у нас воюют все… Дети, старики, женщины и мужчины. Нет, фрау, все воюют бесплатно. Посмотрите сама (не знаю, что её поражает больше, фото мальчишек с винтовками и автоматами или фото летчиц на фоне бомбардировщиков). Да, фрау, поэтому господ у нас тоже нет. Или, если хотите — господа все. А в тех, кто захочет это переменить, будут стрелять каждый дом, каждое окно, каждый куст и каждая палка в лесу… Народ-войско победить нельзя.
Нет, фрау, на рынке вам сказали правду. Если армия Максимилиана подойдет к городу, то не ближе чем на двести шагов. Даже если она простоит тут год или два… Да, сначала мы справимся сами. А к зиме у вас будут свои защитники. Да, фрау, ваши дети могут потягаться с любыми наемниками. Даже вы — можете. Меня несет… Я рассказываю про круговую оборону Старой Базы в первые годы попадания. Про Ленинград и про Сталинград с Земли-1. Про голодных ополченцев и про бои за каждый дом. Очень вовремя выдается перекур — пацану приносят обещанный автомат. Да, фрау, стрельба — это совсем простое дело. Вы можете посмотреть.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Фрау посмотрела… Мы все посмотрели. Нормально, для первого раза. Вдоль берегового откоса повисли на палках шлемы давешних кавалеристов. Тир или не тир, но приводить оружие к нормальному бою удобно. Пацан, на удивление ловко для новичка, сбил одиночными несколько железок и выпустил «в молоко» остаток магазина. Я, под настроение, родила ещё пару баек, про конструктора Судаева, придумавшего этот вот ППС, в блокадном Ленинграде. Про мальчишек, которые, за недостатком роста, стоя на ящиках у станков, делали оружие, пока их отцы держали оборону… Пусть это вроде бы не совсем наша история, так ведь в тему! Знать бы, что идет вещание в прямом эфире, придержала б язык. Ни разу не запнулась! Неужели, проспиртованный хлеб на меня, с непривычки, так подействовал? Тетка, вот стыдоба, приняла мои корявые бредни близко к сердцу. Слезу пустила… Да, фрау, вы видите — мальчик вырос. Он не даст вас в обиду. Да, они тут все такие…
Постепенно подошли к главному. Запомните, фрау, когда на башне загудит сирена. Когда из рупоров на столбах и стенах крикнут «Alarm!» (тревога) надо закрывать окна-двери и прятаться. Лучше всего — в подвал. Или — просто лечь на землю и закрыть лицо и уши. И ждать, когда объявят «Aufhebung» (отмена). Да, фрау, те кто так не сделают — умрут. Если вся имперская армия подойдет к городу совсем близко — все солдаты умрут.
Заклятье? Эх, женщина… Почему, никто не поверит? Постарайтесь объяснить соседям — кто не поверит, тот тоже умрет. Вот именно, Druden не может целый день ходить по домам и за ручку отводить разгильдяев в укрытие… Да, фрау, в далекой России рассказывают сказки про Соловья Разбойника и про «крик смерти». Да, это — оно самое и есть. «Резонансная бомба» — универсальное «средство от карателей». Сначала они не верят, а потом им становится уже всё равно… Да, фрау, можете называть это Bombe-Rabe (каркающая бомба, бомба-ворона), если так покажется понятнее. Святой отец, что с нею? Эк… Фриц! Ну, его тут каждая собака знает… Тетка хотела поклониться, а упала в обморок. А казалась — злющей и здоровущей. Внешность обманчива…
Уж не знаю, что потом рассказывала жертва моего обаяния, но передаче поверили все. И всё переврали. Если верить отцу Моринелли (там, на обороте пергамента, есть краткий конспект городских слухов) — я умею оборачиваться стаей говорящих ворон и каркать смертным криком… Я умею коварно превращаться в глупую девку и разговаривать с простыми людьми. А ещё, я умею отводить глаза, так, что Фриц проходит, словно невидимка. Умею одним прикосновением превращать обычных мальчишек в волшебных бойцов… Мамочка! Столько талантов открылось. Я сама себя боюсь… А самое паршивое — теперь меня все узнают по голосу. И стоит открыть рот — падают ниц. Как учили… На всякий пожарный… Почему-то в Кронахе считают, что «Bombe-Rabe» — моё тайное колдовское имя.