(лист тонкого дорогого пергамента, обрезанный в размер стандартного машинописного формата)
Кому поминки, а кому — Новый Год на носу. В этот раз подготовка к нему шла сильно заранее и как-то преувеличенно старательно. Все, как специально делали вид, что путч — так, мелкий эпизод. Было и прошло… Самообман, конечно, ничего не прошло. Только начинается.
Праздники у нас вышли трудные. Фриц разрывался на части в Европах, а на меня, как на крайнюю — свалили депутатство… на Съезде Советов. Взяли и выбрали, от анклава Кронах. Не абы как — всенародно. Делать им там нечего. Эх… Хорошо устроились… Собрались на ярмарочной площади, выпили пива (кто в помещении) или горячего глинтвейна (кто на улице), дружно закусили сосисками, да и проголосовали. Мужики и бабы разом, впервые в истории Европы… Вы не думайте, всё было по-честному! Выборы из трех кандидатов. Отец Моринелли, я и ещё один парень, из местных активистов. Главное условие — свободное владение русским языком и патриотизм, по отношению к избирателям. С патриотизмом у меня, гм… неважно. Только народ решил иначе. А отца Моринелли прокатили… Думаю, он сам так захотел. Дипломат, блин. Ну, кто бы ещё додумался, в разгар рождественского поста, устроить в ратуше избирательный участок с музыкой, выпивкой и буфетом? Вокруг крыльца — выгородил площадку красными флажками. От прежнего бургомистра остались. Для охоты на волков… Нормально! Чего добру пропадать? Не фига не придерешься — территория советской власти. Там действует светское право. Можно даже 20 декабря выпить и зажевать скоромным. На халяву, что характерно. Подкуп избирателей это называется, вот! И хитрая религиозная провокация…
Сами прикиньте. Приходит добрый европейский христианин, с супругой, первый раз в жизни, на выборы. Динамик над головой гремит маршами, пиво булькает, колбаса пахнет, только что девки голые не пляшут… А вокруг, повторяю, рождественский пост. А нечистый, так и подмывает, немножечко согрешить… Чего бояться — кругом все свои. Выбирать между попом и ведьмой, в такой обстановке — легко и приятно. Опять же, не мною замечено — «на отсутствующих почиет благодать». Короче, удостоилась… Не уверена только насчет своей «депутатской неприкосновенности». В свете «веселых событий» последних дней — вилами на воде писано. Но, ведь это правильно, товарищи?
Есть, правда, у меня подозрение, что кое-кто хотел бы сделать из меня «члена семьи врага народа». Раз не получилось взять власть, так хоть по мелочи нагадить. Мама на что-то вроде намекала. Ничего, прорвемся. Первая моя «депутатская акция», во всяком случае, прошла на ура. Всего-навсего — тиснула заметочку, с фото, как одеты и во что обуты дети в Кронахе. Говорить всё ещё трудно, а писать — вполне. Эффект не замедлил… На запад, прямым рейсом, ушел транспортный борт набитый всяким, как выразилась мама, «секонд-хендом». А что такого? Это мы здесь богатели быстро. Выбрасывать исправную детскую одежду рука не поднималась, а донашивать за старшими — нужды нет. Вот и пылилось по шкафам, всякое. Мелким, эта гуманитарка — самое оно. А из Кореи, туда же, улетело три тонны самых вкусных в мире мандаринов с острова Чеджу. А то я знаю этих германцев, дай волю — и детям на Рождество пива нальют. Вместо компота или лимонада. Дикие люди!
Детям, конечно радость. Зато Фриц, на этот подарок — слегка обиделся. Мятеж перетряхнул всю систему связей между анклавами. Каждый из них, пусть и на несколько часов, ощутил свою оторванность от Большой Земли. Вынужден был срочно пересчитать все цинки с патронами и сухие пайки на складах, оценить степень автономности и возможности выживания в одиночку. Думаю, даже для Эзеля с Бодайбо, путч стал холодным душем, погасившим слишком радужные надежды. «Катастрофа всегда возможна» А что говорить о пока не достигших самодостаточности поселениях? А что стало бы со свежими проектами, вроде «Wurf nach Sueden»?
Короче, в последнем беседе мне прозрачно намекнули, что для Кронаха партия швейных машинок или там хорошего слесарного инструмента гораздо предпочтительнее свежих цитрусовых. На худой конец — шлите сырьё… Кожу, например. Или химикаты для обработки кожи. Краски, консерванты, полуфабрикаты, вроде резиновых подметок. А дальше — мы сами. Что бы к весне в городе не осталось ни одного безработного! Отец нации, блин… Собирается, ни много ни мало, замкнуть все возможные хозяйственные связи между анклавами по принципу взаимного дополнения, с резервным дублированием. Скромно отводя будущему Университету роль «мастерской мира». Ну и что, если вокруг блокада? Подумаешь, блокада! Главное — установить твердый порядок.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Судя по обрывочным сведениям и официальным сводкам — Ordnung наступил на мерзлую немецкую землю железной пятой. Благо, что третья смена курсантов подоспела в город в аккурат к Рождеству. С массой идей по его обустройству. И планами весело отметить это самое Рождество. В пику всему остальному миру… Оказывается, наш новогодний праздник, на 100 % — южно-немецкое «ноу-хау», о чем Фриц не упустил случая громко напомнить. Патриот… И, разумеется, только в Германии, всё относящееся к Рождеству — самое-самое-самое.
Ну, не знаю… По мне — наш живущий на Северном полюсе Дед Мороз ближе и симпатичнее сомнительного Санта-Клауса. Вру! Даже Санта-Клаус, по строгим религиозным меркам — тут слишком языческий персонаж. В Баварии XVII века, у праздничной елки, детей встречают девица в белой фате и золотой короне (святая Луция) и кошмарный Pere Fouettard (в эльзасской традиции — Hans Trapp). Злой старик с розгами, секущий непослушных и провинившихся. И вообще, всё торжество, густо-прегусто, пропитано духом христианства… Ель — это символ вечной жизни. Висящие на ней яблоки — символ райского грехопадения. Пряники и печенья — символ гостий, или облаток (oublie), напоминающие про искупление грехов через жертву Иисуса Христа. Для полного счастья не хватает только мужика с топором — олицетворения святого Бонифация, в Средневековье срубившего священный дуб древних германцев и научившего их зимой плясать вокруг ёлочки… А свечки на ёлке, согласно легенде, придумал зажигать лично Мартин Лютер. Экстремалы… Пожарников на них нет!
Впрочем, надо отдать ребятам должное. Мероприятие они провели организованно, даже светски… Две большие елки, украшенные гирляндами из коммутаторных лампочек (прощай связной ЗИП), стали в Ратуше и городском соборе. Подарки (теплые шубы и валенки с галошами) по домам, где есть дети и старики, парни разнесли заранее. На площади перед ратушей устроили Christkindlesmarkt (рождественский базар) с играми и призами. Ждали наплыва карманников… Не дождались. Дураков нет. Телеобъектив, стерегущий гуляния, зря буровил рождественские сумерки своим стеклянным глазом… Зато, накопился любопытный набор жанровых снимков.
Рождество в Германии XVII века.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Можете смеяться — я никогда не представляла степенных, рассудительных немцев такими. С широкими шарфами-кушаками, поверх камзолов, с заткнутыми за них обрезами ружей. Каких-нибудь донских казаков — легко… карибских пиратов — без всякого труда… Но, немцев! Смирных, до потери пульса зашуганных властью бюргеров! Глаза сами так и ищут развевающегося на флагштоке «Веселого Роджера». Справедливости ради, не все носят обрезы открыто. Деревенские мужики прячут их под полами… А некоторые — уже приспособили на самодельных портупеях кавалерийские кобуры. Габариты колесцовых пистолетов — примерно совпадают. Трофеев такого рода по деревням припрятали много, но кто же знал, насколько быстро они пойдут в ход?
Знание истории параллельного мира местные используют самым неожиданным образом. Для них наше прошлое — руководство к немедленным действиям. Фриц, например, при мне, цитировал недавно выбранному городскому Совету историю Парижской Коммуны, с Земли-1. Аргументируя, почему нельзя верить рассказам казначея, а обязательно надо наведаться в подвалы Ратуши, лично и собственноручно провести ревизию. Это правильно. Те, первые коммунары, поверили на слово руководству Парижского банка. Отчего, если честно, кстати, их Коммуна и навернулась. Руководимая неким Журдом, бывшим бухгалтером, финансовая комиссия Коммуны имела бюджет 26 миллионов франков. Журд ограничил себя жалованьем мелкого конторщика, его жена продолжала служить прачкой, а ребёнок — посещал школу для бедных. Честный и наивный человек, он не смог тягаться с прожженными дельцами. Центральный комитет Коммуны, не решился захватить кассу, он сделал в банке заем в 1 миллион франков. В подвалах банка хранилось тогда наличными деньгами, ценными бумагами, вкладами и так далее, около 3 миллиардов франков. Захватом этих сумм Коммуна могла б нанести своим врагам неимоверный вред, но она не имела о них представления. Типичное дело, для дилетантов…
Фрицу с ребятами страшно не хочется оказаться дилетантами. И они очень стараются… Финансы мне ближе — там получается нормально. Нагло, грубо, но концы с концами сходятся. Да что там — прибыль пошла! А где деньги — там воровство. Там измена. Там кипят человеческие страсти. Помню, невероятно давно, с год назад, он мне задал вопрос. Есть ли на свете места, где люди буквально ходят по золоту и при этом не крадут друг у друга? Помню, подсунула ему что-то про пиратов. Не сказку, социологическую статью. С картинками. Это реальный феномен, между прочим. На пиратских кораблях, в XVI–XVII веках, торжествовал форменный военный коммунизм. Никаких денежных расчетов между членами команды, никаких азартных игр и полное отсутствие воровства внутри команды. Сами пираты этим фактом страшно гордились. Значит, запомнил… И, при первом же удобном случае — творчески развил чужой удачный опыт. Создал народ-войско! Рейхсвер…
Сразу признаюсь, свирепая спешка с организацией местного ополчения мне была и непонятна, и даже где-то неприятна. Во-первых, зачем? Во-вторых, против кого? В-третьих, какими средствами? На голом же энтузиазме всё делалось. Буквально, из подножного хлама… Однако, Фриц снова оказался прав. Пригодилось.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
До сих пор холодею, вспоминая то раннее декабрьское утро. Между Байкалом и Центральной Европой — пять часовых поясов. Обычно, на период от отбоя до подъема, внутреннюю трансляцию вырубают, а вещание начинают с шести утра. На каждом круглосуточном канале — своя мелодия-позывной. Утреннее сообщение о пропаже Сети мы дружно проспали. Не первый раз такие сбои. Может — в атмосфере что-то творится, может — на Солнце активность повысилась. Дело житейское. Однако, когда пробились первые «левые» сообщения…
Почему-то, когда всё идет хорошо, это не заметно. Зато, на контрасте… Когда только что было хорошо и вдруг не стало — в память мертво врезается каждая деталь. Почерневшие за столетия дубовые брусья чердачного перекрытия… Предрассветная тьма, за не по-нашему вычурными окнами, из мелких стекляшек в свинцовых рамках… Рядом — сопит на подушке родной человек. Рано… Можно спокойно нежиться под одеялом и ждать сигнал побудки. Зажмурившись. Круглосуточный фонарь аварийного освещения, над дверью, спросонья горит слишком ярко. Уже можно сладко потянуться всем телом… но ещё лень высунуть руку и погасить свет… лень щупать лежащую поверх одежды рацию и переключаться на местную волну. Хотя, чувство времени говорит — пора. Подъем, в выстуженном за ночь здании, даже на сравнительно теплом чердаке — это маленькое испытание силы воли. Ну, ещё одну минуточку… Вот сейчас, не открывая глаза, попробую представить тесное помещение, печку в углу, ковер устилающий холодный каменный пол… безмятежно дрыхнущего рядом Фрица. Как, он уже не спит?
Точно. Судя по тихому звуку, прорывающемуся через обычные утренние шорохи — ещё лежит, но уже переключился на волну дежурного по связи, он же — оперативный дежурный «по всему». Тоже, слушает, как постепенно просыпается его микроимперия… Что, если подумать — вопиющее безобразие. Тем более, сегодня долгожданный выходной, рядом — я и, вроде бы, нет веских оснований, куда-то спешить… Вот я тебя сейчас! Почувствовал! Он постоянно меня чувствует. Даже — не видя. По дыханию, что ли, мысли читает? Щелкнуло крепление наушника, прошуршал по подушке провод, ткнулась в ухо ещё теплая пластиковая шайба…
— Horen (слушай)! — сон пропал моментально… Захотелось немедленно вскочить и куда-то бежать.
Вот тут я поняла маму, рассказывавшую, как маленькой она не любила просыпаться, каждое утро, под гимн СССР из радиоточки, и как она перепугалась 12 декабря 91-го года, когда впервые в жизни не услышала его вовремя. Летом радиоточек в пансионате на морском берегу, не было, поэтому первый перерыв, 19 августа, прошел для неё незамеченным… Не то, что бы мама была ярая пионерка и всё такое… Просто, некоторые вещи казались незыблемыми. Вечными как небо и скалы. И поэтому ей показалось дико неправильным, что все люди отнеслись к отсутствию гимна… не то что бы испуганно, а вовсе равнодушно… В августе сильно интересовались — собирались у радиолы, слушали репортажи из Москвы, обсуждали ГКЧП… А в декабре — будто разом уснули. Говорит — жуткое было ощущение. Поддерживаю… Я бы — вообще насмерть перепугалась. Да наши бы так и не смогли.
Мне это, честно говоря, по сей день непонятно. Ну, хорошо. Предположим, в позднем СССР, на Земле-1, все скурвились (странное слово, по звуку — вроде польское, интересно, что оно у поляков значит?). У людей, буквально из-под ног, какие-то мутные мужики из леса, словно коврик, выдергивают родную страну — и ноль эмоций. Милиция — сидит спокойно, КГБ — сидит спокойненько, армия — даже не чешется… Зимняя спячка, что ли? Хоть кто-то, должен был заорать сакраментальное — «К оружию, граждане!»… или, хотя бы — «Рота, в ружьё!». Папа, как я теперь знаю, не закричал… Даже не собирался… И дружки его (блин, само вырвалось, грубо, да?), ни один не закричали. Партия (кажется, она называлась КПСС?), молодежь, ветераны — все палец о палец не ударили. Страшная сказка, блин… Люди-сомнамбулы.
А вот меня натурально током пронзило. Так бы и подпрыгнула, из положения лежа, до потолка, только в одеялах запуталась. Из-под двух сразу — особенно не попрыгаешь. Затрепыхалась, как бурундук в корзине с бельем… Сунулась туда, сюда… и попалась. Фриц меня аж на середине кровати поймал (широкая у коменданта была кровать, целый сексодром, как в американских фильмах про миллионеров с Земли-1). Вытащил головой наружу и чуток придержал. Бережно, только что бы не рвалась наружу. Снова прижал к голове наушник. Досадливо повторил:
— Horen! — хмыкнул под нос и добавил, — Liegen (лежа)! — опять хмыкнул, — Zeit ist viel (времени много)…
Совершенно не немецкое выражение. Не иначе — от Саляева подцепил. Тот — феноменальный лентяй. Любимое фраза — «Когда Аллах создавал время, он создал его достаточно». Гм… Моё чудо никогда ничего не делает просто так. Если он решил, что в данной ситуации надо лежать и слушать — попробую последовать его примеру. Ничего же ещё не ясно. Какие-то обрывки сообщений прорываются, вдобавок, искаженные пересказом. Как будто их по цепочке передавали, а не гнали прямой трансляцией «Радио-Ангара». Разве так бывает? Получается — да…
Теоретически, Фриц мог бы перехватить управление и подменить оперативного дежурного хоть сейчас. Не вставая с кровати. Такой режим работы системы связи для координатора тоже предусмотрен. Но, нет. Сам только слушает и не вмешивается. Поймал мой удивленный взгляд, кривовато усмехнулся. Покачал головой.
— Er mit fertig warden (Он справляется)! — ага, не упустил случая проверить дежурного «в деле». Стратег!
Короче. Минут пять мы молча лежали под одеялом, будто неживые, и впитывали свежие новости с канала дежурного по связи, через одни наушники. После — я свою рацию добыла. Та — подключена к внешней антенне, тянущейся под черепицей вдоль всего здания. Пошарила, в разных диапазонах… М-м-да! Вылезать из-под одеяла мне почему-то резко расхотелось. Наоборот — возникло желание спрятаться туда с головой.
Сколько не щелкала переключателем настроек — только страшнее становилось. Обрывки сообщений о стрельбе на подступах к Ангарску, о баррикадах на улицах, о расстрелянных на месте уполномоченных новой власти, явившихся было замещать прежних руководителей… Короткие приказы оперативного дежурного о призыве «всех способных носить оружие» для замены контингента курсантов в Кронахе и окрестностях. Команды о подготовке «основного контингента» к воздушному десанту на Восток… Только оружие, одежда, тройной боекомплект и сухой паек на два дня… Это они что, к нам в Прибайкалье воевать, собираются лететь? Через половину континента? Налегке? Жуть! А что делать?
Тем не менее, как-то сама собой, успокоилась. Настолько, что смогла внимательно проследить (попутно слушая сводки и обмирая внутри), как Фриц вылез в ледяной сумрак чердака и принялся бриться-умываться. Я никогда не видела, что бы он так долго и тщательно брился. Не на расстрел же собирался? Что там, одна-две случайной царапины… Впрочем, папа говорил, что особо тщательно надо надраивать внешний вид накануне вручения награды и перед снятием с должности. В том и другом случае — прими вызов судьбы достойно. Все же они с Фрицем сильно похожи. Грех обсуждать покойников, но последнюю папину фотографию я видела. Потом, когда «дело» читала… У нас дома сфотографировали. Уже мертвого. Сидящим в любимом кресле. В полной форме, гладко выбритого. С руками сжатыми на краю столешницы. Он так свои сердечные приступы пережидал. А на столе — снятая телефонная трубка. Ему позвонили, сказать, что уже всё. Ну и… Гордый был. Они у меня — оба гордые. Жалко, что так получилось. Честно… (на бумаге следы засохшего пятна).
Потом, пока я в умывальнике полоскалась, он наши комбинезоны гладил. Которые новые. Как на парад собрался… на последний… Да, он молодец. Местным утюжком, на угольках, из нас двоих только Фриц умело обращается. Хотя, чем я только одежду не гладила. Дома — был электрический утюг, в институтской общаге — литой чугунный, мы его на плите грели. В лагере, на спор, однажды, я сковородкой справилась. Но, угольный жар, с искрами, рядом с тканью… Не-е-е! Такая передовая техника не для моих отсталых мозгов. А радио всё вещало… От большой антенны в Розенберге громкость такая, что наушники звучат, как маленькие динамики. Про Соколова, пропавшего без вести на подлете к Бодайбо (в баках самолета оказалось летнее горючее), дослушать уже не получилось. Пошли личные вызовы. Работа… Гори всё огнем, а рутинные обязанности — выполняй. Так, словно всё в мире идет, как ему и полагается. Какая ещё Гражданская война? Не допустим!
Короче, в приемную мы явились, когда совсем рассвело. Во всем блеске, насколько это возможно для зимней полевой формы. Наткнулись на делегацию городских. В сопровождении патруля, из местных пейзан… Оказывается, Совет Университета (громко звучит, но что есть), по своей инициативе, уже объявил «осадное положение». Фриц только кивнул — типа нормально действуете. Одобряю… А меня чуть истерический смех не разобрал. От внешнего вида этого «ополчения». Сейчас уже попривыкла, а тогда, впервые — «Мафия вышла на тропу войны». Лупара (крупнокалиберный ружейный обрез со стволами длиной около 30 сантиметров) на вид штука неказистая, но в ближнем бою, из-за угла, в упор, кошмарная «машина смерти». Честно-честно! Полста граммов картечи, с короткой дистанции — слона на скаку остановят. Руки-ноги — отрывает начисто. И голову… Но всё равно — она смешная, как пиратские пистолеты в сказках и мультиках. Толстая, неуклюжая, странная…
Обращение Фрица по радиотрансляции прослушали стоя. Он не особо распространялся. Информировал, о мятеже в Прибайкалье, подтвердил полномочия местного Совета на время его отсутствия (десант не шутка) и призвал к соблюдению порядка. Ну, это само собой. Вроде бы, обычное дело, а смеяться резко расхотелось. Как там сказано? «Права не дают, права берут!» Теперь я знаю, как это бывает. Пришли, на рассвете, хмурые мужики, с оружием наизготовку и забрали часть прав координатора… Без лишних разговоров. Навсегда. Ведь так и надо, правда? Научить людей понимать свои права и отстаивать свои права, если придется — в бою. Для того и проект затевался. «Даром — только смерть» (такая у Фрица теперь любимая немецкая поговорка) Право нельзя получить, выпросить, украсть и купить — оно появляется только твоей свободной волей и твоим трудом. Вот… Нормальный процесс… Есть у трудящихся оружие, средства радиосвязи и организация — Советская власть стоит крепко. Нет, у них средств отстоять свои права — нагнет первый, кто хочет. Как на Земле-1, в 1991 году. Оно нам надо?
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Раньше формирование ополчения из местных жителей считали крайней мерой. Белов, например, на это решился только в виду прямой угрозы шведского высадки на Эзель. В Кронахе, то же самое, произошло «инициативой местной власти». Автоматом… Здорово их Фриц своими «тревогами» выдрессировал. На ять!
Так что, теперь в городе, куда ни плюнь, полная легитимность — и народная власть, и «благорастворение воздухов». А если что-то пойдет не так, за моей спиной мигом вырастут не только гаврики Фрица, но и толпа средневековых бюргеров… с лупарами… Без всякого приказа, что характерно. Папочка, прости, но печальную историю, как ты, с сослуживцами, на Земле-1, в декабре 1991 года «ждал приказа», мне тут пришлось, своими словами, перевести на немецкий. Неунывающий отец Моринелли её энергично пропагандирует. Как пример, что богу — богово, а кесарю — кесарево. А кто забыл о своем долге защищать народную власть, тому воздастся. Гм… Мне кажется, что в молодости иезуит был если не разбойником, то, как минимум, левым экстремистом…
Кстати, романтика военизированной власти косит наши ряды. Весьма и весьма прижимистые бюргеры в отнюдь не сытое время, за свой счет (хотя было предложение сделать централизованный заказ, на всех сразу), шьют камуфляжные куртки и надевают их, выходя на дежурство. Теперь это модно. Если просто с обрезом — человек свободен, и мирно прогуливается. Если напялил полувоенное одеяние — при исполнении. Рейхсвер! А преступности в Кронахе больше нет. Вообще. Никакой. Хитрый Фриц, пользуясь случаем, уже сложил с себя часть полномочий по поддержанию в городе тишины и порядка. Что, понравилось жить по-человечески? Ну вот и давайте теперь — сами, своими ручками… А у координатора и более важные дела найдутся. Поинтереснее.
План перехода города на полностью автономное существование тоже выполняется ударными темпами. Не помню, кто первый высказал идею об организации продотрядов. Может быть даже я (почти наверняка — я, но признаваться не собираюсь, даже самой себе). Стыдобища! Сколько раз мне разведсводки подсовывали, а я их складывала в стопочку, не вникая. По всем прикидкам выходило, что запасов продовольствия на до лета у нас достаточно. Пусть — не первый сорт (вроде малость осточертевшей солонины из замковых запасов). Ха! Меньше надо было благотворительностью заниматься. Кто раздавал селянам трофейных лошадок? Кто забыл выражение «жрет, как лошадь»? Кто решил, что на прокорм многократно возросшего поголовья скота бауэры пустят запасы сена и соломы? Наивная чукотская девочка… Лошадь надо кормить хорошо. Только тогда она будет себя окупать… Только тогда её удастся выгодно продать, после прорыва блокады. И зерно, назначенное было на продажу в город, этой зимой пошло на корм лошадям… Хоть плачь, хоть смейся, хоть ругайся…
«При диктатуре в местность, пораженную голодом, продовольствие завозится, а при рынке — оно оттуда вывозится» Золотые слова! А как если все окрестные дороги перекрыты военными патрулями? Внутренний рынок с потребностями момента не справился. Цены на зерно сразу взлетели… Следом — на муку… И на хлеб. Самое главное, деревенские мужички точно рассчитали, что деньги у нас есть… и много. А кроме как рядом, хлебушка нам купить негде. Никто его, издалека, не привезет… Кормить город из неприкосновенного запаса? Возить продукты самолетами? Вариант — за гранью рентабельности. Поневоле вспомнишь опыт Земли-1, Россию 1918 года и диктатуру пролетариата.
Есть анекдот про «реальный» и «фантастический» способ решения насущных проблем. Реальный — когда прилетят инопланетяне и наведут порядок… Фантастический — это наведение порядка собственными силами… Горожане решили попробовать оба варианта разом. Для того, похоже, меня и выбрали. Вдруг чего выклянчу в далекой и таинственной Сибири? Или присоветую… Координатор, в нашей системе, если кто не знает — это очень интересная должность. У него с одной стороны абсолютная власть. Кто ему подчиняется — подчиняется беспрекословно. С другой стороны — кто не входит в группу фанатов и участников проекта, который ведет координатор, волен, его распоряжения пропускать, мимо ушей. Свобода, кругом сплошная свобода… Опять же, власть координатора — до первого очевидного косяка. Затем его просто перестают слушать… Выдвигают следующего. Динамическая иерархия. Немцы, похоже, надеялись, что нашли себе командиршу. Видно ж по глазам было… Одни иезуиты, пусть втихомолку, ухмылялись. Эти уже хорошо изучили наши методы.
Ну, встала я… Уперла руки в боки (у зеркала потренировалась, так меня кажется больше). И спросила:
— Господа, с вас налоги собирают? — нашли, кого в такое трудное время на халяву разводить, ха…
— Nein… — дружно ответили слуги народа и примкнувшие делегаты от общественности.
— Тогда какого хрена… — на самом деле, это смягченный вариант моего ответа. А что? Ведьма я или нет?
— Aber was sollen wir tun (а нам что делать)? — чертовски хороший вопрос, кстати… Формально-то они правы. Терпеть ситуацию в её нынешнем виде никак нельзя. Пейзане обнаглели, надо бы культурно их осадить.
Принялась кидать идеи, с кратким анализом их себестоимости. Кажется (врать не хочу) было там и про продотряды. Но, без акцентирования, прошло в общем потоке сознания… На моё счастье, как раз вернулся из Праги тот парень, что наводил мосты с ашкенази. Он то и произнес первым магическое слово — «Табор».
Для меня — это такая седая древность, что и в голову не пришло. А здесь — память о крестьянских войнах XVI века и непобедимых «таборитах» Яна Жижки — свежая. Более чем, как выяснилось. Всего-то разницы, что «табориты» совершали свои молниеносные рейды на вооруженных обозах с военной целью, а у нас торговля. Деньги есть! Блокада? После упоминания о Таборе? Вам ещё не смешно? С нас выторговали авиационную разведку и техническую поддержку. Это нормально. Ребята рвутся на подвиги… Надо их порыв использовать.
Вот за их подвиги, назовем вещи своими именами, меня и «отфутболили на чердак» за тридевять земель. Царствовать, но не править. Слишком уж эффектно получилось. Форменный «экспорт революции» и не побоюсь крепкого слова — троцкизм. Планировалось что? Тихо, мирно, культурно, почти без жертв, с воздуха, убираем заставу со своего поста (парой-тройкой светозвуковых гранат). И пропускаем по дороге обоз. Расстояния тут маленькие. Базарные дни — известны. Парочку вездеходов, с бульдозерными ножами, для расчистки снега, и турельными пулеметами, для разгона бандитов (если попадутся) пришлось выделить. Остальное — горожане сделали сами. Кинули жребий, кому ехать, выделили телеги и лошадей. При разумной организации — можно очень многое сделать очень быстро. Особенно, если предварительно договориться о товаре и цене. Родни по округе у всех полно. Боев (это я специально подчеркнула) — не надо. Совсем. Даже с солдатами. Дешевле дать им взятку. А чего? Приехали не бандиты, а солидные, состоятельные люди. За товаром и продовольствием. А что с пулеметами — так время-то, нынче какое? Суровое время… Даже сами обрезами запаслись. От зверей, хе. Подумаешь, солдаты на дорогах… Они тоже жить хотят. Самолет в небе видишь? За нами присматривает… Если поведут себя не так — пусть не обижаются. Император не шутит! А уж его Drude… Как, вы не слышали про ведьму императора? Блин… Всюду, где появлялись наши обозы, они сеяли тихую панику в рядах власть имущих и инфляцию…
Тоже, кстати, мой ляп… У города своих денег, на закупку продуктов оптом — нет. Договорились, что расходы и доходы проведем через общий бюджет, а задним числом разберемся. Угу… Цены надо уметь сбивать! Я же, не торгуясь, выделила запрошенную сумму (как думала, мизерную)… Ой, что мне за это от иезуитов было! А следовало действовать с подходцем. Ни боже мой, прямо заявить о покупке зерна. Приказ — покупать яблоки. Много… А зерно и муку — неохотно… Типа, такого добра — у нас самих завались. Я бы в такое не поверила, но то я… В общем, по итогам первых рейдов, меня, от торговых дел мягко, но твердо отстранили. Что бы не подрывала свой собственный авторитет. А яблоки, по дешевке закупленные в циклопических количествах, Фриц пустил на новогодние подарки. Это в Баварии ими от безысходности свиней кормят. У нас, на северах, настоящие немецкие Christkindel Apfel (рождественские яблоки) — экзотика. Даже в современной Москве такого сорта не видели…
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
За эти яблоки меня дядя Слава высмеял. Я к нему в госпиталь пришла с открытой душой и кульком этих яблок… ну, с сумкой… Он, там после пешего марша от места вынужденной посадки до Бодайбо, радикулит врачевал. Проведать и по делу… Так Соколов сразу — «Снегурочка — есть, мешок с подарками — есть, а где Дед Мороз? Кто новогодний бал в доме культуры проводить будет?» Пришлось огласиться. Все меня используют.
Жалко, что не захватила с собой фотоаппарата. Ну, не догадалась. Очень сильное впечатление, когда человек-легенда, былинный богатырь, про которого рассказывают байки и уважительные анекдоты, сидит с тобой за одним больничным столом и запросто беседует «за жизнь». Отдавая должное чаю, с не по-нашему тонкими, вычурными, немецкими бределями (сладкое печенье с вытисненым на тесте библейским сюжетом).
Интересно, он понял намек? Фриц, за всё время, не попросил у Ангарска ни-че-го. Зато сам прислал то, что меньше всего можно было ожидать. Фрукты и продовольствие. За тридевять земель… Из блокированного города… Рейды наших доморощенных «таборитов», к удивлению всех участников, дали зубодробительный результат — в Кронах потянулись продовольственные (и не только) обозы с разных сторон… Из Бамберга, из Праги, даже из Мюнхена кое-кто приезжал, если верить отделу статистики. Что совершенно не ближний свет. И плевать на заставы. Леса в Центральной Европе, стараниями егерей и аристократии — пока ещё густые, как джунгли. Сами егеря с лесничими отвечают только за поголовье зверья и незаконные порубки. За проезд по проселкам, в стороне от дорожных застав, всяких левых купчишек они не отвечают. Считается, что купцы в лес не сунутся и под страхом смертной казни. Голодные разбойники и мародеры — страшнее тигров. Времена изменились, однако. Нищие обносившиеся крестьяне, лично столкнувшиеся с чужой жизнью, чующие свою выгоду, оказались свирепее любых мародеров. Кронах, буквально на глазах, превращается в эдакую «столицу партизанского края». Какой-то Карл Маркс (немецкий ашкенази, кстати), на Земле-1, верно заметил, что «за 300 % прибыли купец родную маму продаст в публичный дом». Что мы и наблюдаем. Везут хлебушек, ещё как везут! И яблоки (тоже приходится покупать, для поддержания реноме). И самогон (искаженные слухи о самолетах, полуживых тварях, пьющих шнапс, уже разнеслись). Обратно — везут деньги и оружие. Классическая схема средневекового товарообмена… Время над ней не властно. И это всё — собственными силами, за считанные недели. Ещё год назад, да что там — ещё этим летом (!), я б ждала, что меня погладят по головке и назовут хорошей девочкой. «За успехи в учебе и боевой подготовке» Всё… Кончилось детство. То ли я внезапно повзрослела, то ли Соколов реально сдал. Он всегда был крепким мужиком. Сейчас, напротив меня печально хрустит гостинцами скорее крепкий старик. Костлявая громадина. И даже формально мы с ним общаемся на равных. Обсуждаем самую настоящую политику. И не я ему, а он мне (!) жалуется на свои проблемы. На вскрытый путчем кризис властной вертикали, на двуличных князьков, на внезапно открывшуюся ему, во всей её мерзости, деградацию десятилетиями не сменяемой власти. М-м-да…
Не сговариваясь, старались не тыкать друг друга носом в больные темы. То есть, оба упражнялись в явном лицемерии, что меня всегда коробило у иезуитов… Не, конечно, можно бросить в глаза (под запись!) упрек, что глава Совета пригрел в Штабе откровенных предателей. А толку? Ещё неизвестно, какие мании, пополам с детскими комплексами, вылезут у меня, годам к семидесяти… Человек не просто смертен. К сожалению, как нормальная личность, он частенько умирает много раньше биологического срока. Читали нам на лекциях… про старческий маразм. За примерами далеко ходить не надо. Батарея телефонных аппаратов, рядом с кроватью больного, неприятно кое-кого напоминает. Тут же — весьма обшарпанная радиостанция, с цифровым переключателем каналов и без телеграфного ключа. Ещё из тех, старых, настоящих, с Земли-1… Кажется, у неё автоматически шифруемый тракт передачи. Мятежники, для управления путчем, пользовались именно такими. Гм. Характерная деталь…
— Наташа, ты правда думаешь, что они ко мне не подкатывали с предложением стать настоящим царем? — видимо заметил, как я на его телефоны кошусь, — С самого первого года мечты о титулах не прекращаются, — мама, это он мне такое говорит? — Игра с символами власти — она вечная. А маска удивительно быстро к лицу прирастает…
— Считаете, нас с Фрицем тоже такое ожидает? — вот, опять ляпнула, не впопад, первое, что подумала.
— Вас с Фрицем такое уже накрыло! — подмигнул, — Он император? И что дальше делать собираетесь?
— На детских утренниках выступать! — это я так зло, наверное, но он угадал, — Фриц прилетает завтра.
— А разве это для него обязательно? — он что, действительно не понимает? Присмотрелась — похоже, так…
— Дядя Слава, — спрашиваю осторожно, — Вы забыли, какое сегодня число? Через два дня — Новый год.
— Не могу, — отвечает, — Не просите, опять спину сведет — я ж мешка не удержу! — получается, помнит…
— Дядя Слава, — главное, что б не обиделся, — Мы тут с народом посовещались… и вот что вышло. Власть не может быть слабой, не может быть глупой, не может быть жадной. Даже в шутку. А вы — символ власти.
— Ну… — кажется, начинает догадываться, — Ритуальная магия?
— Дядя Слава, вы же всегда были Главным Дедом Морозом Союза ССР? Верно? — точно, догадался…
— Сколько себя помню… Уй! — с болезненной гримасой схватился за поясницу, — Я чуть прилягу, ладно?
— Это нельзя прекратить! Это почти священная традиция! — между прочим, на главную ёлку, где Соколов из года в год, сколько я живу, изображает Деда Мороза и лично раздает подарки из огромного мешка, народ ходит, как на важный праздник, совмещенный с молебном… Отец Кирилл даже обижается — церковь пустеет.
— Языческое божество из меня сделали? — смеяться лежа на кровати неудобно, но дядя Слава грохочет так, что трясутся оконные стекла, — Уморили! Не маленькие, переживете. Я вам не шаман какой…
— Плохая примета, — хохот вмиг обрывается, — тунгусы по вашему мешку урожай орехов предсказывают. И не только они…
— Скажите, Дед Мороз — заболел, а Снегурочка — вышла замуж, — охнув, Соколов поворачивается на бок.
— Дядя Слава… мы тут проголосовали… и замещать вас на ёлке выбрали Фрица… а он не хочет бороду клеить… И вообще, не считает себя достойным, — в комнатке повисает неловкое молчание, — Можно, он без неё будет?
— И если подарки на ёлке раздает недостойный — то и нерпа уйдет, и орех не уродится? — а чему смеяться? Когда я в Кронахе на весах сидела — тоже хихикала. Теперь начала понимать в символах власти, — Ради бога, дерзайте.
— Не обидитесь? — один-один, похоже, что настоящие король с королевой, раздающие подарки под Новый год, для Соколова — сказочные существа. Как Дед Мороз со Снегурочкой или леший с кикиморой… Задевает, однако… Ну и пусть… Будем считать — роли поменялись.
А Фриц мне доказывал, что нормальный властитель такой игры символами никогда бы не допустил. Пусть учится… Устроил тут, понимаешь, из мелкого вопроса «Праздник святого Йоргена». Координатор должен уметь всё! В том числе — бороться с собственной «забронзовелостью». Это даже важнее, чем касанием рук, по-королевски, лечить паралитиков. Кстати, вернусь — попробую. Дарья Витальевна просила. Для эксперимента.
(черно-белая гравюра формата А4, в стиле «байкальский лубок», с текстом на оборотной стороне)
«Хотели, как лучше, а получилось — как всегда» Афоризм от легендарного клоуна Виктора Степановича, с Земли-1 (забыла в каком цирке он работал) — в самую точку. Не люблю я эту листовку, двойственное у меня к ней отношение. Слишком уж много скрытых смыслов открывается задним числом… У-у, проклятая политика! А подумаешь — куда деваться? Надо было держать фасон. Демонстрировать на публике оптимизм и веру в светлое будущее.
По-хорошему, нам следовало не праздники праздновать, а траур держать. Мятеж только что подавили… Почти во всех семьях — или раненные, или убитые… или расстрелянные… Сорок дней не прошло… В окнах актового зала — фанерные заплаты, в стенах — наскоро заделанные дырки. Короткая междоусобица, свинцовой метлой, выхлестала из жизни кучу знакомого народа. С другой стороны — Новый год. Нельзя не отмечать, да… Традиция. Дети съехались. Говорят, в том, настоящем Союзе тоже была новогодняя ёлка в Кремле. Ну и вот…
Фотограф снял, что было. Художник отретушировал следы побоища на заднике сцены. Пройдет десяток лет — и никто не заметит мелкие странности рисунка… А основа — хороша. Отвертеться от роли Деда Мороза Соколов не смог. Украли его из госпиталя, напялили шапку с бородой и грандиозной роскоши шубу, удачно скрывающую складками колеса кресла каталки. По бокам — я и Фриц. Король с королевой. Настоящие! Я — в белом театральном платье, с пышной юбкой на китовом усе (заставили таки надеть, гады!). Ощущения — словно бы тебя засунули в ламповый абажур. Декольте… перчатки до локтей… На голове — сверкает и бренчит корона. Вашу мать! Никто не знает, сколько весит настоящая золотая корона? Скажу — 1 килограмм 350 граммов. Она только выглядит тонкой и изящной. «Тяжела ты, шапка Мономаха» И это женский вариант! Сляпали для меня, за день, на скорую руку. Потаскайте-ка целый вечер на голове литровую банку с огурцами… Мужской вариант (добрый дядя Слава свой собственный «набалдашник» предложил поносить) Фриц взвесил в руках, хмыкнул и не взял… Политика! Остался в любимом «комбезе», с непокрытой головой и большим армейским рюкзаком за спиной.
Надпись гласит: «Лета 7155 от Сотворения Мира, декабря тридцать первого дня, император Sacrum Imperium Romanum Фридрих Оттон IV, сотоварищи, поздравляет детей с Новым годом». Как положено, крупной кириллицей — по-русски, мелкой готикой — по латыни. Действующие лица, мы и дети-статисты — присутствуют. Ох!
Удостоились, короче. Влипли, в живой анекдот. Если не читать, то без специальных разъяснений каждый видит на картинке своё, в меру неграмотности и личной испорченности. Художник хотел создать композицию в классическом стиле — «Мудрый старец, наставляющий юношество, рядом с последователями и продолжателями». Но, тогда следовало убрать с елки на заднем плане советскую символику.
В противном случае получается «Старый дедушка показывает белым эмигрантам, куда им бежать из Красной России». Это мама пояснила — «Барышню явно выдернули прямо с бала, впопыхах она только и успела обвеситься фамильными „брюликами“. Её мужик — набил, чего успел, в вещмешок, зато выскочил из дому без шапки. Лица напряженные…. Дети все голодные, вон — едят яблоки с сухарями прямо на ходу».
А в непривычных к серпам и молотам Европах теперь убеждены, что Царь Сибири — это Дед Мороз и мы — ездили получать от него подарки. Судя по скособоченной от тяжести фигуре Фрица и моему блескучему «прикиду» — драгметаллы и бриллианты. Что подарки там реально раздавал Фриц — не верят… Сам он, правда, картинку одобрил, но, после вереницы утренников высказался в том смысле, что «Топрый рюски царь — это зер трутный и вредный рапота». Ничего… Будет знать, как выпендриваться. Мог бы и сам догадаться, что яблоки, при равном объеме — гораздо тяжелее орехов.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Про то, что он перед «ёлочным марафоном» почти не спал (разумеется, сидел на связи, вместо отдыха), я догадалась только дома. Мама пришла от соседей, а в гостиной, сладко зарывшись носом в диванный валик, дрыхнет, не раздеваясь, здоровенный молодой детина. Нормально, да? Я только на пять минут отлучилась, кофе или чего горячего сделать, а он — уснул… И сама хороша… Добропорядочная пожилая женщина, застав такое дело у себя в квартире, могла бы, приличия ради, хоть немного испугаться и позвать на помощь. Фигу! Вхожу с подносом, а она — уже над спящим Фрицем склонилась и его разглядывает… Чуть ли не обнюхивает. Милый сюрприз! Я едва кофейник на себя не опрокинула… Привела мужа знакомиться с мамой, называется. Ещё и взглянула, понимающе.
Типа — привыкай, дочка. Это теперь навсегда. И палец к губам — не буди… Уф! Хорошо так посидели… Как раньше. Будто ничего не было. Только мама достала из серванта ещё один стакан, плеснула туда кофе и накрыла пряником. Вроде папы нет, но сейчас придет… У меня тоже на миг это ощущение возникло… Словно за спиной стоит… Черт их разберет, с этими религиями! Надо бы Инку толком расспросить, есть на свете духи или нет… Кстати, за весь день я так те немецкие пряники не пробовала. Ох, и перченые! Наши — сладкие. Ну, с кислинкой. А в этих — анис, имбирь, миндаль, гвоздика и перец с корицей…
Как-то незаметно дом заполнился народом. Кое-кто и свои табуретки принес. Хорошо, что посуды всем хватило… и подарков. Так в кульках, не розданные, из мешка потихоньку и таскала. Яблоки и пряники, ага… Моё чудо угомонилось на диване «в королевской позе», на спине — всем напоказ. Ладно, хоть ботинки снял… Хотела разбудить — все зашикали… Нашелся, музейный экспонат. Хоть табличку вешай — «Руками не трогать». Одно счастье — Фриц не храпит. Вообще. Никогда. Наверное, действительно замотался, бедняга…
Вышел импровизированный девичник. Немногочисленные особи мужского пола и детского возраста, в женских рядах затерялись и веса не имели. Кофе подозрительно быстро закончился… Каждый достал своё. Полночь наступила, за разговорами, почти незаметно. Без грохота фейерверков. Траур не получился… Похоже, старшее поколение, вопреки своим смутным опасениям, глядя на мирно дрыхнущего гостя, дружно перевело дух — «Наши мальчики нас в обиду не дадут!». Несколько раз я совершенно точно расслышала — «Какой он лапочка!» Вместо — «С Новым Годом, дорогие товарищи!»…
Почему-то мне на всю жизнь запомнился не тожественный обед, по всем правилам, на следующий день. Не торжественный звон хрусталя и шипение настоящего (насколько его можно считать) шампанского… Ночь, вихри снега за окном, злое завывание ветра, ярко-алые яблоки с остро-пряным нерусским печеньем на столе, завистливое перешептывание сестренок… И он — смертельно уставший любимый человек, крепко спящий, у всех на глазах, на весьма продавленном (посмотрим правде в лицо) ещё папочкой диване в углу… Что ещё надо женщине для счастья? (честно признаюсь, что утром свой кусок счастья, положенного мужниной жене, я урвала, на том же самом диванчике, но это — отдельная история и широкому оглашению она не подлежит)
P. S. Хорошо, что буря бушевала до утра, а то диван совсем рассохся и скрипел, а мама спит чутко.
P. P. S. Ещё вопрос, спала ли она вообще. Но, завтрак прошел так, как будто она ничего не услышала.
P. P. P. S. Мама с папой, на этом диванчике, тоже нехило зажигали. Я помню! Вот…
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Дожила! В смысле — настал конец света. Моего… Отец Моринелли научился стучать морзянкой и сам вышел на связь. С Новым годом, дорогие товарищи! У нас — рассвет 1 января. В Кронахе — ещё глубокая ночь. Прохождение радиоволн — отличное. Полчаса для дальней связи — отдай и не греши. Ох… И все-то ему надо знать. Говорит — не ему, люди интересуются. Наши листки с информационными сводками читают не все. Кто неграмотный, а кто — чисто из принципа. То ли дело, когда надежный поп, своими словами, внятно объяснит, зачем новоявленного императора понесло к чертям на кулички и что из его затеи добрым бюргерам следует ожидать? А кто это объяснит «надежному попу»? Я… Больше некому. Мне больше заняться нечем?! А надо…
Ну и вопросики! Как относятся к Фрицу в Сибири? У иезуита нет привычки разбирать русский текст, он передает «как слышится». Получается, вместо Сибири — «Сабериа». Что отвечать? На удивление хорошо тут к нему относятся. Мама бы сказала — как к восходящей поп-звезде. К попам термин отношения не имеет — это с Земли-1 выражение. Обозначает популярную личность. А что? Проект «Wurf nach Sueden» вышел на уровень самоокупаемости. Нет дурных человеческих потерь. Налицо зримый результат… Видна перспектива… Людям приятно думать, что выросли кадры, способные даже из сущего убожества (простите меня за откровенность) сделать сущую конфетку, достойную публичной презентации. Ведь Фриц буквально подарил Союзу новую политическую сущность, подобия новой «Священной Римской Империи». Я так положение понимаю…
А отец Моринелли, судя по всему, видит дело несколько иначе. Последний фото отчет, о похождениях в Ангарске «королевской четы», возбудил среди иезуитов нездоровую активность. Мне уже переслали по факсу набросок картины — «Соколов предлагает Фрицу свою корону». Не менее! Хотят заказать в Италии полотно, несколько метров в длину и ширину. Типа была возможность взять, но он благородно отказался. Ограничился раздачей детишкам новогодних подарков. Яблочек и печенек. Святочная сказочка, с подтекстом. Офигеть…
В одном иезуиты правы — происходящее развивается по законам шоу. Все дарят друг другу подарки или оказывают бесплатные услуги… А кто не дарит — того в морг… на анатомические препараты, гм… Народу это нравится. Нашим и не нашим. Последним — сильнее. Мифологизированное сознание… Индийское кино, блин! Безродный беспризорник — оказывается наследником древней династии… Грубые солдафоны Максимилиана, посланные его свергать — повержены подружкой-ведьмой… Суровые инквизиторы из Бамберга — оказались беженцами в собственной стране, а сладкая парочка их приютила… И даже всеми презираемым евреям нашли место на празднике жизни. Надо же кому-то загнать сибирские самоцветы? М-да… В Ватикане должны быть довольны. Репутация Папы Римского, почти без всяких усилий с его стороны, кардинально укрепилась. Злые голландские газеты рисуют текущую ситуацию в Европе, как драку венценосных оборванцев, в то время как понимающие люди мирно решают любые проблемы к взаимной пользе (крах Биржи для них дело житейское).
Пилоты с Эзеля, возившие Фрица на аудиенцию к понтифику, рассказывали интересные вещи… Как признавались местные — лет пять назад их бы там спалили живьем. А теперь — даже не крестятся при встрече с живым воплощением нечистой силы… Правильно поставленная пропаганда — великое дело. Для меня, красное знамя, с серпом и молотом, под пятизубцовой короной, у древка, перечеркнутое тонким белым крестом, развевающееся над Розенбергом — это символ нового союзного анклава. А для немцев, оно же — флаг древней императорской династии Оттонов.