Однако! При всей хамоватости собеседника — признаю. Ахинеев, прямо на дежурстве, со скуки, не отходя от пульта коммунтатора, разрулил нешуточную проблему. Аж на душе полегчало…

— Считаете, что Шиманович наедине угрожал матросу Киму пистолетом ради детского желания "безнаказанно сделать гадость"? — казенным тоном осведомился каудильо, — Не верю!

— Вам, Вячеслав, тонкую душу профессионального "боевого холопа" — не понять, — в тон откликнулся говорящий ящик, — Примите, как горькую реальность — среди нас завелись претенденты на титул "шевалье". Завтра, если мы с Леночкой сделаем выборку из записей "прослушки" — ахнете. Поциент, оказывается, горько страдал по поводу восторжествовавшей "диктатуры очкариков" и мечтал показать "зарвавшимся интелям", где зимуют раки… Подобный пыл — надо срочно остудить.

— И куда его теперь? "Холодной" — в расположении нет. А сразу вешать — вроде бы глупо…

— Во избежание, пока — сослать на "дальнюю точку"! Недостроенную. Две-три недели физического труда на свежем воздухе — помогут "благородному господину" слегка прийти в разум. А то, помнится, он ещё в "поход за бабами" собирался… На тот берег Байкала! По льду и морозу…

— Блин, ну вот зачем им это вообще было надо?! — страдальчески сморщился Соколов.

— Кому именно? — ехидно прищурилась филологиня, — Полковнику или старлею?

— Всем! — да-с, изрядно задолбали мы гражданина начальника своими выходками…

— Сейчас нам Галочка ответит… — ласково попросил завхоз, — Она знает. Её учили.

— Со времен возникновения первых государств и открытия бедного животным белком "рациона для дебилов", известна закономерность: стихийные бунты, восстания или революции, независимо от привлекательности лозунгов и таланта вождей — обречены на поражение, как только они начинают одерживать первые победы… Это — не парадокс, а железная логика и результат тысячелетних наблюдений. Управлять вдруг наевшимися досыта — невероятно трудно. Ещё совсем недавно спаянная железной дисциплиной голодная толпа, дорвавшись до трофейных еды и вина — за считанные дни теряла человеческий облик. Опускалась морально… Принималась грабить, убивать, насиловать… В каждом оживал личный "зверь", до того придавленный и безгласный. Высокие идеалы и благородные цели (ради которых эти же самые люди ещё вчера шли на смерть) — превращались в ничто.

— Если верить прессе, — тут же влезла Ленка, — то, примерно с 1925 года, едва-едва отъевшийся и начающий подниматься из разрухи СССР — захлестнул вал бытового беспредела. По улицам — толпами слонялись неизвестно откуда появившиеся (после кровавых революционных чисток!) хулиганы. Массовые драки на танцплощадках — приходилось разгонять войсками. А насиловали — прямо среди бела дня… Революционный пролетариат, крестьянство и трудовая интеллигенция — словно с цепи сорвались. "Как бы юмористические" рассказы Зощенко о типичных советских нравах времен НЭПа — это далеко не смешно. На самом деле — они сущий крик души. Освобожденное население Советской России, после удовлетворения базовых потребностей (согласно "Пирамиде Маслоу") — с энтузиазмом занялось обезьяньими "статусными разборками". Любые призывы к совести и "гражданской сознательности" — стали гласом вопиющего в пустыне…

— Очень скоро наступил момент, когда изможденное "бытовым террором", перепуганное уличным хулиганством и беспросветной дурью ими же самими выбранных начальников население — забыло про своё "освобождение от гнета". Начало мечтать о "твердой руке", способной "навести порядок", — подхватил мысль Лев Абрамович, — И оная "рука" — незамедлительно появилась, в лице советского государства (по размаху произвола — далеко переплюнувшего и буржуев, и царских жандармов)…

— Если вас послушать, то выходит, что не стерпев томительного ожидания, когда же начнется пьяное кровавое безобразие, удобное для "перехвата управления", — подначил каудильо, — бывшее начальство Проекта — потихоньку само "поехало крышей"… Причем — судит окружающих по себе. Так что ли?

— Всё повторяется, — невпопад отозвалась Ленка, — Всё давно известно, только никто не хочет знать… Взять, например, бешено популярный когда-то "рыцарский шансон" XII–XIII веков… То, что менестрели исполняли в замках, во время пиров, для благородных господ. На родном "окситанском" (это южный диалект "старофранцузского") — оно, наверное, звучит смачнее, но и русский перевод — доставляет… Зацените:

Единым духом выпалив эту средневековую европейскую хокку, Ленка перевела дух и сменила тональность:

— Любовная лирика, если кто не в курсе… А вот — самая мякотка:

— "Сиривента"! Сочинитель и исполнитель — барон Bertran de Born (жил между 1140–1215 годами) из Прованса. Знаменитый рыцарь-трубадур Высокого Cредневековья и современник Ричарда Львиное Сердце…

— Это ещё что такое? — недовольно отреагировал каудильо, — Зачем оно мне сейчас?

— Вы же хотели знать содержание "секретной методички" Смирнова? — да-с-с… очень кстати филологиня припомнила старинный стих, ну — гениально попала в масть, — Нате! Это — примерно она самая и есть. Просто, морально устаревшая. Точнее, адаптированная "для носителей дописьменной культуры"… И перевод, конечно, отвратительный. Но "смысл" — сохранен. И ещё, на мой взгляд, для точной передачи "колорита эпохи", в конце, вместо богохульства — просится трехэтажный матюк…

— Ы-ы-ы! — хм, надо же, довелось своими глазами увидеть, как выглядит медицинский феномен "в зобу дыханье сперло". Не фотогенично, но живенько. Жаль, что главврачицы с нами нету…

— Леночка, что с вами? — всполошился завхоз, — выпейте водички!

— И ещё одна неточность, — будем вбивать в филологиню почтение к старшим, пока та не отдышалась, — Менестрелям — озвучивать информацию такого "уровня" было не почину… Разве что — трубадурам. Да и то… Этот ваш Бертран, похоже, привык где ни попадя "трепать помелом". С пьяных глаз, да под лютню — он прокукарекал на публике инструкцию "строго для внутреннего пользования". Они ведь, "рецепты" и "руководства" — тогда составлялись в стихах, ради облегчения запоминания. Подозреваю, что рыцарское звание его от кары не спасло и болтунишка плохо кончил…

— Вообхе-то, — с трудом прокашлялась Ленка, — Кхе-хе! Твоя правда! Это — одна из последних его песенок. А с 1195 года и до самой смерти (последующие двадцать лет!) ещё не дряхлый, обожавший бурную и полную приключений жизнь барон — провел в монастыре, полностью лишенный власти и имущества… — помолчала, переваривая сказанное и услышанное, — А ты — откуда знаешь? Неужели, даже такая невообразимо древняя хрень — в наших "спецхранах" лежит под "грифом"?

— Предпочитаю работать с "первоисточниками"… А "Сиривента" — не "хрень", а вовсе даже — "материал". Ценный памятник "технологии управления" эпохи европейской Городской Революции.

— Помню этого Бертрана, — подтвердил говорящий ящик, — Образец "рыцарской морали"! Во всех энциклопедиях и хрестоматиях по европейской культуре — он есть. Хотя его вирши посвящены всего трем вещам — дракам, бабам и "нагибаторству".

— Можно вопрос? — каудильо проснулся, чем-то сильно заинтересовавшись, — Как можно без войны и осады — вдруг лишить имущества и загнать в монастырь матерого средневекового барона?

— Он не "матерый", — развеселилась Ленка, — Не те времена! Обычный "боевой холоп". В условиях тотальной войны "всех против всех" — европейские сеньоры частенько возводили в военное сословие свою дворню из простолюдинов. Выгода состояла в том, даже став "министериалом" или полным рыцарем, а то и дослужившись до барона, такой "выдвиженец" оставался в полной власти господина и мог быть в любой момент им разжалован из "почетного бандита" обратно в оброчное состояние. Вместе с прямыми потомками. Прикиньте, каково барону — снова стать крепостным? Наверное, лопухнувшемуся Бертрану "сделали предложение от которого нельзя отказаться"… и он не особенно трепыхался.

— В сортах "благородий" — не разбираюсь! — поморщился каудильо, — Вы ещё скажете, что можно отличить "природного аристократа" от… — тут он буквально брезгливо выплюнул последние слова, — "боевого холопа"…

— "С высоты своего происхождения, я не вижу разницы между вами и королем…" — Ленка отбила его тираду цитатой из Стругацких, — Застенчивость — у вас скоро пройдет. Нормальный выйдет князь… Крест на пузо ложу!

— Оптимистка… — скептически прокомментировал завхоз, — А во мне, куда не еду — сразу узнают "русского".

— Я о другом… — филологиня воодушевилась, — Вячеслав Андреевич — действительно не понимает разницы! Это — отличный признак "аристократического типа мышления"! От национальности не зависит. За границей когда-нибудь были? Я имею в виду — "настоящей". Не в "ближнем зарубежье", Польше, Египте или скажем Турции…

— Собирался, — вздохнул каудильо, — Официально-то я готовился не сюда, а к участию в "специальной миротворческой операции"… Согласно "легенде".

— Куда обещали послать? — хе, не мне одной, получается, пудрили мозги Французской Полинезией.

— Обещали — в Судан, бывшую Британскую Африку… Как последний школяр — всё время, какое было свободным, зубрил разговорный английский…

— А жалко, что не побывали, — посочувствовала Ленка, — Там бы в вас, с первого взгляда, опознали "мистера" и даже "лорда". У местных "дервишей", после "педагогики пулеметов" — на любых "природных аристократов" — нюх. Оно поучительно. Даже в самой Англии — вас признали бы за благородного человека…

— "Педагогики" в спортивном смысле? — ухмыльнулся Соколов, — "Белые" — лучше стреляют, а "черные" — быстрее бегают?

— В сословном! Князь — это "природный повелитель", человек сделавший себя сам. Он — приказывает, остальные — инстинктивно повинуются… Как вы думаете, почему при таком изобилии вокруг злобной и "рангово озабоченной" военщины — лично вас, плебея-выскочку-сержанта, до сих пор не пристрелили? — вставил шпильку завхоз.

— Им — "приказа не было"! — язвительно добавил говорящий ящик, — Они "без приказа не могут…" Потому и "холопы". Кто-то — должен принять инициативу и ответственность. И вот тогда, положивши совесть в карман… Но, выборы вашей княжеской светлости Председателем Совета — спутали благородным господам офицерам все карты и изрядно заплели мозги. Радуйтесь убогости "феодального мышления"…

— Какой ещё, к чертям собачьим — "князь"? Объяснитесь! — ледяным тоном вдруг потребовал каудильо.

— Настоящий! — не испугался говорящий ящик, — Леночка, вы лучше в этом разбираетесь. Просветите нас… Галина — помогите барышне… — опять я.

— На самом деле всё просто. Если собрали вместе толпу численно превышающую "предел Данбара" (как у нас, кстати) и не связанную четкой внутренней иерархией, то обыкновенно начинается страшный бардак. Для его прекращения — нужны или "общая смертельная опасность", или "общая цель", или "признанный лидер". От "общей опасности" — мы отбились. Настало пора выбора "общей цели", которая и продиктует персону "лидера"… на годы и десятилетия вперед.

— А что, разве ещё не? — попытался отшутиться каудильо.

— Как видите… — не приняла тона Ленка, — Почему всплыла тема Высокого Средневековья? Исторически, краткий миг "полной свободы" всегда заканчивается разделением общества на "коммуны" и "иерархические пирамиды". Вы, пока, фантастически качественно ухитряетесь совмещать должности "народного вождя" и "царя-батюшки". Отчего у "вертикали власти" — трагические непонятки, переходящие в нервные метания… То ли — "мочить выскочку", то ли — "падать ниц"…

— Причем здесь какое-то Высокое Средневековье?

— Это ближайший к нам достоверно изученный период, когда население стабильно ело 100–120 килограммов мяса в год при полном отсутствии государственной власти. Как видите, в сходных условиях — всё опять повторяется. Вплоть до смыслового содержания "методичек" по приведению сытого электората к покорности. Не-е-е, если не принимать никаких мер — "полярное бешенство" рассосется само собой. Но, тогда обязательно будут беглецы, трупы и всяческие ужасы… Гляньте, стоило решить вопрос о выживании, как "звери" начали статусные игры… Зарождаются (пока в мечтах) "статусное потребление", "статусное поведение", строжайшая и подробная "табель о рангах"… Альтернатива — новая гражданская война.

— И надолго мне теперь эта бодяга? — жалобно обратился каудильо к потолку "модуля".

— Опыт Вольных Городов показывает, что "притирание" к коммуне — длится "год и один день". По традиции, "беглец", проживший за городскими стенами именно такой срок — уже "гражданин".

— А к "иерархии"?

— Две недели! В армии — это пресловутый "курс молодого бойца". Кстати, в тюрьме строгой "иерархии" практически нет. Там "первоходки" тоже притираются к сокамерникам примерно год.

Занятно наблюдать, как разные хищники смиряются с противной им неизбежностью. Наш домашний кот, предвкушая кару за очередную шкоду, помнится — урчал и шипел, как маленький паровоз. Соколов, мне кажется, с удовольствием зарычал бы в голос (медведь, прости господи). Справился… И тихо спросил:

— А почему обязательно Средневековье? Давайте поиграем в Древний Египет! Присвоим Льву Абрамовичу звание "Великого Хлебореза"… Склеим ему из фольги положенные фараону блескучие цацки… — говорящий ящик подозрительно хрюкнул. На том конце провода кто-то спешно зажал себе рот.

— Не дамся! — всерьез напрягся завхоз, — Знаю я, чем такие вещи кончаются… Через тысячи лет — археологи вскроют мавзолей из черного полированного гранита и распакуют золотой гроб с мумией обожествленного при жизни основателя династии. После чего судебно-медицинская экспертиза установит, что покойника, перед смертью, три дня били ногами. На хрен мне не нужен подобный "финал трудовой биографии" и заведомо фальшивые посмертные почести… Я и так уже лысый, старый и больной.

— Вячеслав Андреевич, у вас — выбора нет, — наградой мне был затравленный взгляд будущего "природного аристократа", — Живой бог фараон и иные фокусы "социальных манипуляций" — не годятся для малых групп, где все друг друга знают. Им вообще никакие "подделки" — не годятся. Тем и сильны. В тесном личном общении и совместной работе — "харизму" имитировать невозможно. Смирнов дорого бы дал за возможность править от своего собственного имени. Ан — не дано. "Боевой холоп"… Без общепризнанной "вертикали власти", отдающий более-менее законные приказы — он, как муравей без муравейника. Вы же видите, как рушится голубая мечта. Хочется в пэры, а не берут… и больно бьют ногами. Без князя, всенародно избранного вожака — на первом этапе формирования цивилизации никак.

— Проблемы начнутся когда размножимся и зажиреем? — понимающе хмыкнул каудильо.

— Проблемы — уже начались! Из-за того, что жирееть мы начали возмутительно быстро.

— Отчего, вместо подспудно ожидаемой "классической" феодальной иерархии — начал формироваться Вольный Город, — подтвердила Ленка, — А потенциальные "лорды", "сеньоры" и разные прочие "шевалье" — дружно идут лесом…

Соколов — медленно и глубоко вдохнул… Беззвучно пошевелил губами (наверное от души выматерился) и перешел на подчеркнуто деловой тон.

— М-да… Сроду не играл в статусные игры. Разве что в шахматы. Короче, объясняйте правила, "как ходят, как сдают"… Кто первый? Начинайте — с прав и обязанностей "князя" и чем он отличается от "лорда"… — браво, каудильо просек весьма размытую в бессословном обществе "разницу смыслов".

— Можно я?! — подняла руку Ленка, — У всех народов, шагнувших дальше охотников-собирателей, "князь" (он же — царь, фюрст или конунг) — глава полностью самостоятельного социума. Так сказать — "природный самозванец". Никому не подотчетный и абсолютно свободный в любых своих действиях. Если князь "выборный" — это военная демократия, если "наследный" — монархия.

— То есть, всё и всегда начинается с некой формы Советской Власти? — поднял бровь каудильо. Даже самодержавие?

— Естественно! Например, в Московии, вот прям сейчас — правит выбранный "Земским собором", юридически продолжая дело "Совета всея земли" (между прочим, выступавшего под красным флагом) — царь. Некий Михаил Федорович… Первый, из новой на русском престоле династии Романовых. Кстати, наиболее вменяемый из…

— А дальше? — похоже, мой выход.

— Дальше — начинается "ветвление вариантов". Постоянный выбор из, так сказать — "левых" или "правых", — каудильо поморщился, — Ну, хорошо — "одноранговых" или "иерархических" по духу политических решений. Если угодно — баланс на лезвии бритвы, между эффективностью действий и статусом исполнителей.

— Для наглядности! — тут же заполнила паузу Ленка, — Свежевыбранный русский царь Мишка Первый сразу начал страдать "правым уклоном". Паршивые наследственность, воспитание и общая атмосфера… Возглавляли упомянутый Совет, как "спасители России" — князь Пожарский и купец Минин. Вместо последнего, подпись на грамотах ставил Пожарский — "В выборного человека всею землёю в Козмино место Минина, князь Дмитрей Пожарской руку приложил". Члены "Совета всея земли" — подписывали те грамоты поголовно… Но, как-то так сложилось ("местничество" на Руси соблюдалось неукоснительно), что подпись Пожарского — стояла в этих документах уже на десятом месте… а безродного Минина — аж на пятнадцатом. Тенденция, однако. Ну и…

— Затерли товарищей? — подсказал каудильо, — Филологиня молча кивнула, — Рылом они не вышли… Я прав?

— Обратите внимание! — вмешался говорящий ящик, — И чиркните в "склерозник". Царь, обладая после избрания всей полнотой власти — приблизил к себе не "спасителей отечества", а высокородных и знатных, пусть и замаранных сотрудничеством с польскими оккупантами. Моральная гниль в "Доме Романовых" — была заложена с самого его основания… Отгадайте, почему?

— "Замаранными" — легче управлять. А храбрецы и герои — неизвестно чего удумают…

— А у нас, — мрачно ухмыльнулся в усы Соколов, — правят бал "леваки-экстремисты". Что многих напрягает.

— По-другому, все сдохнем! — мне надо было сказать это давно, но и сейчас ещё не поздно. Даже к месту…

— Обоснуйте! — перебили мы сон главному начальнику и заодно настроение испортили. По голосу слышно.

— "Иерархия" — характерна для аграрных обществ с патриархальным типом социальных связей. Крестьянских общин… Религиозных сект… Родоплеменных образований… Крупных семей… Они способны "выживать" только в более-менее знакомой обстановке (рабски сохраняя традиции), но не рассчитаны на "экстремально-инновационный" вариант развития в условиях хозяйственной катастрофы. А у нас "цивилизационный кризис". Затевать ещё и "статусные игры" — некогда… и смертельно опасно.

— Полковник Смирнов самого элементарного не понимает? — наверное, у меня на лице отразилось отчаяние, — Ну, не желает это понимать? — поправился каудильо… А другой, этот… как его… Шиманович?

— Они — не могут… — пришла на помощь Ленка, — Они оба ведь — не простые офицеры, а "лучшие и отборные". Вдоль и поперек проверенные на лояльность начальству "кирпичики властной вертикали". Безупречные, как рыцари Круглого Стола, времен короля Артура…

— Не понимаю я ваших намеков…

— Деревенщина! Дрессированные "селюки"! А у нас, более 90 % "контингента" Проекта — "потомственные горожане". Кроме того, добрых 70 % из них — единственные дети в семье. Совершенно другой тип личности.

— И всё равно…

— Опыт Средневековья показал, что более-менее годные "рыцари" или "лорды" — получаются только (!) из крестьян. А горожане из Вольных Городов — исходно "порченый материал"… Причем, взаимная ненависть между этими двумя психотипами — зоологическая. Феодализм — всегда чуть романтизированное рабство. Сравните — "Никогда, никогда, коммунары не будут рабами…"

От последнего намека каудильо досадливо поморщился… Ничего, пусть привыкает. И тренирует мимику…

— С фактом наличия в каждом человеке собственного "зверя", ви таки уже смирились? — кротко осведомился завхоз, — Сделаем ещё одно допущение — признаем, что это звери разной породы…

— Условно — "стайные" и "одиночные" хищники, — добавил говорящий ящик, — Например, тигры и шакалы… Или — коты и крысы… Чего ждать, когда стая крыс попытается "встроить" кота в свою крысиную иерархию? Наверное, сначала кот просто не поймет, чего они от него хотят. Коты — от природы не иерархичны.

— Неудачный пример… — постучал пальцами по столешнице завхоз, — Лучше уж "тигр и шакалы". Меньше ложных ассоциаций.

— Согласен! Итак, если тигр будет пытаться сдерживаться по отношению к окрестной швали — шакалы его быстро запишут в "омеги" своей "табели о рангах". И начнут чморить… Пытаться чморить, — поправился селектор, — Результат? Он передушит всю эту шоблу физически, потому как ему, с "тигриной" точки зрения, вообще непонятно — с чего эта шваль так выкаблучивается, как будто она бессмертная? Но вот доминировать над шакалами — тигр от природы не может. Даже в голову не придет.

— И кто возьмет верх? — устало осведомился каудильо, — Я людей имею в виду…

— Галочка нам уже подсказала. В человеческом обществе, образно выражаясь, "шакалы" подбирают интеллектуальные объедки за "тиграми"… Эксплуатируют созданные "творцами-одиночками" удачные технические и социальные решения… до исчерпания возможностей кормящего ландшафта. После чего — дружно дохнут… Человеческая цивилизация — это мир "тигров" а не "шакалов". Творчество — занятие индивидуальное. А стая — творить не может. Никакая. Хотя, часто пытаются из "тигров" некое подобие стаи создать. Например, загоняя "тигров" в "шарагу". В любом случае, это форма паразитизма.

— Короче, нам сейчас надо как можно больше "тигров", хороших и разных… Куда не плюнь, везде жопа. Но наличные "шакалы" — в недоумении. Особенно, когда на них начинают порыкивать маленькие "тигрята", которых надеялись перевоспитать на "шакалов", — каудильо вытер ладонью лоб, — Уф-ф-ф… Ну, у вас и аналогии!

— Самое интересное, что для общего спасения — не требуется умение "доминировать в стае", поскольку стаи нету. А чем грозит демонстрация "шакальей альфа-самцовости" — перед "тигром" показал инциент между Кимом и Шимановичем. "Тигр", попытку над ним "доминировать" — воспринимает как личный выпад. И рвет "доминанта" в клочья. Иногда — буквально… Как уже сказано — "зверь"…

— Столкнувшись в "посторонней сущностью", личность "тигриного" типа выбирает всего из трех вариантов — или дружить, или убить, или уйти. Для жизни в коммуне — вполне достаточно. Для жизни в условной "деревне" (густо переплетенной нитями взаимной "социализации") — невероятно мало.

— Если хотите, чтобы вас уважали на международной арене, — подала голос Ленка, — ведите себя как "тигр". Ибо, в качестве Председателя Совета и главы администрации в одном лице вы тут — "абсолютный монарх". У царя в Москве власти меньше. Он — "лицо подчиненное" и в бога верит. Именно как "автократора", кстати, вас скоро будут воспринимать окружающие автохтоны. Принцип "Вся власть Советам" (внезапно!) — дает абсолютную свободу и предусматривает три функции князя:

1. Военная — организация нападения и защиты племени. Традиционно высоко ценится личная храбрость князя.

2. Судебно-законодательная — князь может личным произволом судить любые споры, утверждать обязательные для всех законы и взимать судебный штраф (виру).

3. Религиозная — в языческое время князья организовывали службы, моления и жертвоприношения, что у западных славян (в чешском и польском языках) — до сих пор отражается в тождестве терминов "князь" и "ксёнзд" (первосвященник).

— Целый китайский император получается… — ханжески-подобострастно отреагировал завхоз, — Сын Неба!

— Не-а, — мгновенно огрызнулась Ленка, — Лишь обладатель Небесного Мандата на правление волей народа.

— И ещё… — с похабной интонацией загудел говорящий ящик, — Князь — в праве карать и миловать, жаловать подданство, титулы и должности, звания и награды, лишать живота и обращать в холопство… Да! И ещё — утверждать религию…

— А работать ему когда? — мрачно поинтересовался Соколов.

— В промежутках! — обрадовал его завхоз, — Между казнями, парадами, войнами, ночными оргиями и священными таинствами.

— Проще сразу застрелиться… На хрен это всё? До сих пор как-то обходились. Думаю, и дальше выживем…

— Ясненько, — тем же глумливым тоном откликнулся Ахинеев из селектора, — Вместо феодального владыки — мы протащили на трон сущее недоразумение. Вдобавок — упоротого атеиста. Начинаю понимать полковника Смирнова… Как дальше жить?! Царь — не настоящий! Никакого упоения властью — добровольно раскидал свои полномочия по специалистам и теперь тихо радуется, что "дела идут сами собой". Хоть бы раз "по бабам" пошел… — каудильо зябко поежился, — Великие узурпаторы прошлого, экселенц — смотрят на вас, как на говно…

— Галина, это важно? — если спрашивают персонально меня — надо отвечать честно.

— Мы тут сейчас, по своему хотению и произволу, задаем "стандарты", которые станут новым "священным каноном" на десятилетия вперед… и войдут в школьный "Букварь". Критически важна каждая мелочь! — зря филологиня меня перебила, да ещё перешла на пафосный тон. И про "Букварь" зря.

— Блин, ну где я настолько лопухнулся, что дважды за день — дело чуть не дошло до стрельбы?!

— Вячеслав Андреевич! — откровенно взмолилась Ленка, — Если не понимаете, то хоть на бумажке напишите… и носите с собой — "Для людей "патриархальной" морали, "равноправие" — это смертельное оскорбление!" За власть и за почести, во все времена, типы этого сорта — убивают… И умирают… Даже, если почести мизерные и смехотворные, вроде нашего "права ветеранов" купить товар без очереди. Знаете, сколько больших отставных начальников (для утешения которых это самое "право" специально и придумали) скопытилось от смертельного оскорбления "они меня не пустили первым!" в дурацких летних "хвостах" за квасом? Нам — оно тьфу, а для них — "символ уважения" (доставляющий окружающим реальное неудобство) — как воздух живительный. Без возможности до седых волос, публично и безнаказанно, устраивать другим маленькие гадости — начальники чахнут на глазах. Профдеформация!

На мой взгляд — филологиня, с многозначительным видом (умеет же!), огласила очевидную банальность. В любом крупном городе (даже в "столице с областной судьбой"), от разнокалиберных "ветеранов", в будни и в праздники до пупа увешанных юбилейными медалями и требующих к себе "уважения" — не протолкаться. Хоть в почтовом отделении (где плачу за квартиру), хоть на станции метро (у окошка кассы), хоть где… Однако, мои сотрапезники восприняли сказанное всерьез. Черт, никак не привыкну, что у каждого своё видение реальности.

— Кх-х-х… — прокашлялся говорящий ящик, — Леночка! Или ты сама очень умная, или кого-то очень умного наслушалась… Тебе, "по возрасту" — упомянутых вещей в принципе знать не полагается.

— Меня дедушка воспитывал… — скромница, — На примерах. К нему очень разные люди в гости приходили…

— И что в сухом остатке? — напомнил о себе каудильо.

— Непонятки! — обрадовала его Ленка, — Вроде бы — классическая революционная ситуация! "Верхи — не могут и низы — не хотят", а уровень жизни — вдруг, неожиданно для всех, резко подпрыгнул вверх. Я сама с текущей обстановки фигею…

— Тогда — спросим Галину, — такое состояние "боевой ничьи" тоже предполагалось?.

— Нет! — легко и приятно говорить правду в лицо начальству, — Предполагали, что Смирнов с прихвостнями — проявят глупость и упорство. Отчего, в ходе вооруженных разборок — их всех перестреляют. Для простоты…

— Недооценили? — чему радуетесь, ваша светлость? С таким "гибким" контингентом — мы ещё хлебнем лиха.

— Ну, если вспомнить исторические аналогии, то генерал Власов образца 1941-го, 1942-го и 1943-года — три принципиально разных генерала Власова. Найдись способ свести их вместе — они бы подрались. Причем, к 1945-м году — вылезла четвертая модификация. Сущие трансформеры!

— Самые обыкновенные "социки", — парировала Ленка, — Просто насмерть перепуганные. Наша беда, что мы не чувствуем их мотивацию. Отчего — удивляемся нелогичным "ужимкам и прыжкам". А своя логика там есть!

— Галина? — чуть что, так опять я…

— Там — не "логика", в человеческом смысле этого слова. Там, скорее всего, голые "социальные инстинкты". Каждое ваше действие, Вячеслав Андреевич, наши господа офицеры оценивают со своей колокольни. И видят — нарастающую страшную угрозу… Сильнее всего людей известного сорта пугает полная неопределенность.

— Она права, — отозвался говорящий ящик, — Осенью была понятная "вилка вариантов" — жить или умереть? А сейчас — выбираем между "коммунизмом" и "феодализмом". Склоняясь к первому… Годный "контингент" подобрался… Отчего у кадров с "крестьянской ментальностью" — происходит трагический разрыв шаблона. При феодализме (а современная армия — его заповедник) — каждый сверчок твердо знает свой шесток и жизненные перспективы… Смерд — пашет, как папа Карло и платит лордам подати… Герцоги, маркизы и бароны — на эти подати живут, а если не хватает — грабят… Ловкий и небрезгливый смерд, если будет стараться и повезет — может пробиться в прислугу или кнехты… А там, глядишь — заметят и продвинут, в латники и даже в рыцари. А не повезет, так он в любом случае уже властелин и деспот в своем маленьком "феоде" (семье). Или — когда-нибудь станет им… Стабильность!

— Понятно, что вкалывать лично и вымогать у других — это весьма разное, но данная разница, при феодализме, обеим сторонам — ясна, как божий день… в отличие от непостижимой мерзости самоуправления городской коммуны…

— Что теперь скажете? — угу, каудильо опять дал выговориться всем участникам, а отвечать поручает мне…

— Примерно так! Выходец из "патриархального" общества (обыкновенной деревенской семьи или из маленького городка) — уже идеальный член ранее сложившейся "иерархии". Таких, ещё при поступлении в училище, "по анкете" — отмечают и выделяют. В армии — они себя чувствуют, как рыба в воде… Феодализм, для этой категории людей — самый "уютный" в мире общественный строй. "Высшим" — он дает власть и почести. "Низшим" — покровительство и (это важно!) безнаказанность. Раб — никакой личной ответственности, за любые свои преступления (!), не несет. Раба (вассала при феодализме или подчиненого в армии) — имеет право наказать "своей властью" только и исключительно его хозяин (командир). Жизнь и смерть всех членов патриархальной семьи — находятся в полной власти её главы (патриарха-пахана)… а совершенно не государства. Старинная норма "Римского права", между прочим.

— Причем тут феодализм? — удивился каудильо.

— Притом, что феодализм — вырос из рабовладельческого строя, сохранив его главный юридический принцип — "вассал моего вассала — не мой вассал", — поддержала меня Ленка, — Это мир, где царят "святая субординация" и произвол. Без точного учета сложнейших переплетений внутренних взаимоотношений "авторитетов" — в армии или "феоде" ничего не решается… А бог (маршал, президент или царь-батюшка) — общий недосягаемый "супердоминант", до которого — или "высоко", или "далеко".

Интересный момент… Мы с Володей (господи, совсем недавно, в августе) полушутя, на уровне "страшных историй после отбоя", обсуждали самые разные варианты развития событий. Перспективу успешного построения на берегах Байкала "развитого феодализма" — он тогда отверг. С большим сожалением, но решительно… Как "абсолютно дохлый вариант". И только теперь, участвуя в импровизированном "мозговом штурме" — я стала понимать его логику. "Там нужны другие люди", да…

— А чем это плохо? — с нескрываемым сарказмом поинтересовался Соколов, — вы будете решать свои проблемы по мере их возникновения, а я — спокойно "царствовать, а не править"…

— Если судить по опыту Средневековья (да и раньше), феодализм — никогда не был и в принципе не может стать "социальной технологией прорыва". Он всегда примитивно (зато практически намертво) "фиксирует текущее положение". И потом воспроизводит его столетиями. Причем, "избыточное население" — утилизируется самыми зверскими методами. Равно хороши чума, голод, войны и Крестовые Походы, — за меня ответила Ленка, — Поскольку мы сейчас в глубокой заднице, при самой мягкой форме феодализма (власти "вертикалов") — есть риск в этой жопе поселиться навсегда. Лично я — протестую! Даешь прогресс!

— Это у феодализма такой баг или фича? — умеет их светлость подколоть, не отнять. Эх… Всем хорош наш князюшка, и смел, и силен, и умен… Одна беда — мужиковат…

— Это — фича! "Традиционное общество" стоит на трех китах — "патриархальной" семье (как "базовой" ячейке), авторитарной власти (пирамиде взаимного "уважения", подпертой "традицией") и диком страхе перед окружающим миром. Грубо говоря, Средневековьеь — оно потому и Средневековье, что готово умереть, но остаться неизменным. А уж "поиск нового" или чего доброго "реформы" — ужас!

— Со времен Реформации прошло уже 500 лет… у нас, — влезла Ленка, — и 200 лет… здесь. Однако, Мартина Лютера, с компанией продолжателей — продолжают ненавидеть так, что куда там Гитлеру… У Тойнби про это дело целые тома… Слышали когда-нибудь выражение — "западный страх"? А он — главный "цемент", на котором по сей день держится европейская цивилизация. Без "авторитета" недосягаемого уровня и панического страха перед ним — жизнь теряет сакральный смысл. "Если бога нет — то всё позволено", как выразился Достоевский…

— Меня интересует отечественный опыт, — сухо напомнил каудильо, — Мне надо, если не понять, то узнать.

— О! — оживилась Ленка, — Хотите, я вам кого-нибудь из "писателей-деревенщиков", для ликбеза подсуну? Только честно предупреждаю — готовьте тазик! Может сдурнить… По индукции… Как их самих — тошнило от советской реальности.

— Галина? — теперь я ещё и литературный эксперт.

— Совет дельный, — ещё бы не — мне, про этих самых "деревенщиков", в своё время, несколько исследований "под грифом" попадалось, — Но читать — долго. Могу изложить их "деревенский пафос" в нескольких словах: богом проклятые "горожане" разрушили наш Мир! С большой буквы. По хрен тем "деревенщикам" современные грамотность, сытость, медицина, электричество, одетость и обутость. Пропало главное — исконная "духовность"!

— А на самом деле? — понимающе прищурился Соколов.

— Там коллективный погребальный плач по отечественному "деревенскому феодализму". Пресловутым "общине" и "Миру" (земля им обоим стекловатой). В первой половине ХХ века — русскую деревню, всего за одно поколение, буквально пинками, штыками и прикладами, "большевики" выгнали из привычного (сверепого, голодного и замшелого, но "родного" и психологически уютного) Средневековья в светлый и рациональный мир Модерна. Навстречу знаниям, "правам человека" и личной свободе. К сожалению — указанная "деревня" почти ничего не поняла, но "обиду" — не забыла и не простила…

— А я читал, что русская деревенская "община" есть истинное царство взаимопомощи, равенства и справедливости. Сосредоточие "первозданной народной культуры", наконец.

— Только со слов самих "общинников", — прокаркал говорящий ящик, — Врут гады! Как столкнешься с их "духовностью" лично — волосья дыбом! У обеих сторон, у меня и у них, что особо занимательно… Вот вы — инженер-спасатель… Много где побывали, всякое-разное успели повидать. Приходилось же конфликтовать с "исконно деревенскими"?

Каудильо — ответил не сразу… Поморщил лоб, почесал кончик носа, несколько раз тяжело вздохнул, явно вспоминая не самые приятные или особо примечательные "моменты".

— "Деревенские" у нас в МЧС не держатся, — дипломатично начал он, как бы рассуждая вслух, — Пугаются и очень быстро увольняются. Почти сразу. Без объяснений. А если в бытовом плане — то таки да, водятся за ними гадкие странности. Запросто могут сунуть свою, едва вынутую изо рта ложку, в общую кастрюлю или в чужую тарелку. Непостижимо для меня — способны с аппетитом жрать из немытой посуды. "Вода холодная и жир не отстает — я и так…" Причем, ту же самую посуду, у них на глазах начисто вымытую стиральным порошком (которому жир и ледяная вода — тьфу), с отвращением отвергают — "Нет, не могу из такого есть! Там же химия! Яд!" Или…

— Это всё не то! — практически хором произнесли мы с филологиней и удивленно переглянулись — кто начнет?

— Вы с "деревенскими" — в очереди стояли? — первой решилась Ленка, — Настоящей, голов на двести-триста?

— Стоял. Мрак! — честно признался каудильо, — Толпятся, пихаются, галдят, пытаются как-то пролезть вперед… "поменяться со знакомыми"… вроде бы "занять" и потом — уйти по своим делам… В ходу куча трюков, только бы не отстоять положенное честно и самому! Задние орут — "Всем отпускать поровну!". Передние — нагло пытаются нахапать товара за себя, за соседа и за того парня. Кто-то — прется через служебный вход… Кто-то — через головы требует от продавца "отложить ему до вечера". Сущий паноптикум! А с виду, каждый по отдельности — адекватные современные люди.

— Угум… Короче, знайте — всё вами описанное, как раз и есть экстракт тех самых "взаимопомощи", "равенства" и "справедливости" по-деревенски. Заодно с их "духовностью"… Ощущаете высоту цивилизационного барьера?

— В смысле?

— Живая очередь — простейшая форма "горизонтальной самоорганизации". Ничем друг другу не обязанные люди, обычно молча (!), без скандала, насилия или ругани — определяют "порядок доступа" к дефицитному ресурсу. Замечу, очередь — древнее человечества. В самых страшных пустынях мира дикие звери (!), строго по очереди пьют воду из маленьких родничков… Хищники и травоядные, антилопы, гиены и шакалы… Никто никого не дерет когтями и не бьет копытами, пытаясь прорваться к воде первым. Все смирно ждут, когда утолит жажду стоящий впереди. Даже, если это — маленький ушастый ежик…

— Дайте сам догадаюсь, — каудильо поморщился, — "Вертикалы" в пустыне не выживают?

— Не только там. Смертельно опасные условия жизни формируют своеобразный психотип — самодостаточного "умника". Напротив, в обстановке "социальных гарантий", которые дает деревенская община, благоволят и потакают послушным и почтительным "дурачкам", а неудобных "умников" — травят. Обычно — всем "обчеством". Традиция "истребления выскочек" — древний и "священный" сельский обычай во всем мире.

— Хотите сказать — это связано с безобразным поведением "деревенских" в очередях?

— Напрямую! В армии — то же самое. Архетип поведения (усвоенный в раннем детстве) диктует, что блага распределяются "строго по старшинству" (статусу и рангу), но никак иначе. А в очереди (ужас!) — они достаются первому попавшемуся. И следом за ним — такому же. Несправедливо!

— Грубо нарушается интуитивно осознаваемая и нерушимая местная "табель о рангах"?

— Ага. У "вертикалов" — ништяками владеет "доминант". В идеале — он жалует их всем поровну. То есть — справедливо… Или — одаряет угодных, по своему произволу, который (внимание!) — тоже "справедливость". Прикиньте! Как что-то справедливо разделить вообще без учета "социальной" составляющей, без тайных и явных знаков "почтительности" и прочих ранговых переплясов? Равнодушная к социальному рангу стоящих "общая очередь", для "деревенского" мировоззрения — оскорбительна!

— Так… — каудильо нахмурился, — Из этого принципа — логично вытекает отрицание любого прогресса. "Доминантам" и так хорошо. Они уже "всегда и везде первые". Следовательно, какие угодно перемены, в любой области — им только во вред. А если — случился "полный караул" и край, как приперло? Тогда — всем погибать?

— Естественно! И гибнут. Дружно. Поскольку оперативно вправить "доминантам" мозги невозможно. Помогает только поголовное их истребление в критический момент, как в додинастическом Египте. Тогда, у их сменщиков — наблюдается временное просветление… Сравните оплаченные кровью древнеегипетские "поучения", когда "первым на Совете должен говорить самый младший" с привычным-традиционным для "патриархальной культуры" — "Не сметь перебивать старших! Яйца курицу не учат!". Русская цивилизация — молодая. Лаптем щи хлебаем…

— Странно, — уставился каудильо в голую дверку встроенного шкафа, — вроде бы XXI век на дворе, а у людей в головах, по сей день — творится черт знает что. Ну, и как это переломить?

— А никак! — злорадно отозвался говорящий ящик, — Галина не даст соврать. Пищевые поведенческие архетипы — самые долгоиграющие. Народ может сменить язык и веру, забыть свою родину и приспособиться к условиям далекой чужбины, но даже через тысячи лет — хранит характерные только для него "культурные глюки". Вроде "обычая" лезть своей немытой ложкой в чужую тарелку, при первой возможности — переть "без очереди" или "по головам", а разные "правила приличия" — демонстративно игнорировать. Лена и Галочка, вы обе такие умные — попробуйте объяснить взаимосвязь… Она простая.

Соколов дернулся, сел на диванчике прямо, до белых костяшек сдавил пальцами край многострадального стола и обвел окружающих ничего не видящим взглядом…

— Майор Логинов, руками, тягал мясо из общего котла… — почти прошептал он, четко выговаривая буквы, — Ему хотелось именно так…

— Немытыми… — дополнил селектор, — Можно подумать — не умел пользоваться ножом и вилкой. Именно так хотелось! Как иначе "делом выразить своё презрение" к штатским недочеловекам — гражданин бывший товарищ — не придумал…

— Логинов — москвич! — севшим голосом каудильо попытался опровергнуть ясный только ему с Ахинеевым факт.

— Коренной! — глумливо ответил динамик, — Раньше, когда ездил туда в командировки, вместо путеводителя пользовался местными старухами. Поднесешь бабульке сумку, порасспросишь "за жизнь" и попутно — получишь точную информацию о подходах к любому засекреченному объекту в данной местности, — тон голоса перешел в надтреснутый речитатив, — "Я ведь коренная москвичка — с 1949 года, приехала по комсомольскому набору…"

— Он наш, русский, — потерянно добавил гражданин начальник, — В советской школе учился… И родители…

— А возможно — и его дед с бабкой… — подвел итог, говорящий ящик, уже без ернического тона, — Вывод?

— Основные поведенческие стереотипы формируются у человека в возрасте до пяти лет, — очнулась Ленка.

— Дальше! — каудильо выпустил из захвата стол. Филологиня мотнула головой в мою сторону — продолжай. Легко!

— Основным "объектом для подражания" у детей в "патриархальной" семье — всегда является её глава. Самец-доминант! Самый авторитетный взрослый, навязывающий свою волю окружающим. Его светлый "образ" — запечатлевается в памяти на заре сознательной жизни и потом бессознательно копируется… Часто — из поколения в поколение… Советская школа — более семьдесяти лет, без преувеличения "силком", при неограниченной поддержке тоталитарного государства, свирепо вбивала в учащихся базовые правила бытовой гигиены, санитарии и защиты от микробов…

— Это — ничего не дало, — лязгнул селектор, — Поскольку к первому классу у деточек уже был прочный навык "как надо вести себя за столом". По образу и подобию "полновластного самца", на глазах у всей семьи жрущего лучшие куски, прямо из общего котла, руками… Обаяние его могучей харизмы — никакая школа, со старыми занудными училками, перебить не могла. Результаты — наблюдаем.

— Мне кажется, в реальности всё сложнее, — поморщился каудильо, — семьи-то разные.

— Конечно, сложнее! — покладисто согласился говорящий ящик, — Вспоминаем сельскую традиционную многодетность, когда "образцом для подражания" для малолеток — служат их собственные старшие братья и сестры, "авторитетные" знакомые во дворе и так далее… Можно добавить изрядный процент тех, кому вообще чужды любые авторитеты. В ком "внутренний бабуин" — рулит изначально… Мы сейчас обсуждаем совокупный итог — 90 % процентов современного населения, по типу социализации — являются "вертикалами". Более или менее дрессированными… "Деревенские" — дрессированы хуже. Но именно из них получаются лучшие "служаки", беспрекословно выполняющих любые приказы любой власти и почти неспособные к самоорганизации. Тому имеется масса примеров. От типичного поведения русских и советских офицеров "массовой армии образца ХХ века" в ситуации попадания во вражеское окружение (разбегаются), нравы в отечественных очередях (бестолково толпятся, хитрят или лезут по головам) и тому подобное. Лучше всего их ментальность описывает поговорка "В большой семье не щелкай клювом".

— Но, ведь должен быть хоть какой-то прогресс! — возмутился каудильо, — Полковник Смирнов, когда инспектирует кухню — руками из кастрюли куски не хватает… А за едой — пользуется столовыми приборами. Да что Смирнов… — даже старшина Варнаков, при всех его уголовных замашках — как бы не лучше меня вилку с ножом в руках держит!

От последних слов — Ленка переломилась пополам, скривилась, икнула, кашлянула, вцепилась зубами в кулак, легла грудью на стол и затряслась всем телом от беззвучного хохота…

— Что смешного я сказал? — озадачился Соколов.

— Безусловно, полковника Смирнов, — мягко начал Лев Абрамович, — выдрессировали в академии качественнее, чем совсем уже дикого майора Логинова. Потому, собственно, он и полковник. Вы — просто не в курсе этой истории… Помните, как мы открывали новую столовую в главном корпусе?

— Что-то там было… — задумался каудильо, — Что-то ему сильно не понравилось… То ли занавески из бывших пластиковых мешков на окнах, то ли похожее на "новогоднее" светодиодное освещение, то ли "музыкальное сопровождение"… А чем плоха музыка Гайдна? Стильно же вышло.

— "Стильно" — ещё слабо сказано! Грянул уже упомянутый "футурошок". У полковника, ага… Он ведь — явился в заведение "общепита", внутренне смирившись с волей руководства и готовый столоваться хоть "по-солдатски", хоть "по-крестьянски". С алюминиевой ложкой за голенищем! А там — у всех на столах салфетки, фарфор, хрусталь, мельхиоровые столовые приборы… как в дорогом ресторане… и Гайдн на закуску…

— И что такого? Готовились встречать президента… — не понял главный начальник, — Запасов посуды и салфеток хватит ещё на три таких экспедиции. Лучше бы нормальных бинтов запасли! Бумажки, вместо ваты или тканого перевязочного материала — сущая дрянь.

— Он не помнит… — прокомментировал говорящий ящик, — Узрев диссонанс великолепия обстановки и убогости рациона (грибные хлебцы, неясного происхождения мясо и квашенная черемша), Смирнов высказался афористично — "Гулять, так гулять! Одну на всех тарелку супа, салфетки и десять серебрянных ложек…"

— А что вы ему в ответ сказали, помните? — завхоз с удовольствием процитировал, — "Принимать пищу, любить женщин и умирать, при малейшей возможности — надо гордо и красиво!" Люди — услышали и запомнили…

— Стоило обращать внимание на подобную ерунду… Ну, оговорился человек, ради красного словца… Да и какие тут могут быть общие тарелки?

— Обыкновенные, — не принял шутливого тона завхоз, — Типа "общая лохань", как в свинарнике. В современной нам Московии, "ан масс" — примерно так и питаются. Надо лекции посещать. Смирнов, по поводу неизбежной "адаптации к местной культуре" уже не первый раз "оговаривается". У него пунктик… в любой обстановке — не цепляться за принципы, а "примыкать к большинству"… Вы не обратили внимание, а для Смирнова сама мысль, что наши "рядовые" и "работяги" будут каждый день лопать свои убогие пайки из "настоящих президентских сервизов" — потрясение основ мироздания…

— Повторяю, к сущей ерунде цепляетесь… — раздраженно перебил каудильо.

— Это — вовсе не ерунда! Где вас правилам застольного этикета учили? — наконец-то отсмеялась Ленка.

— На языковых курсах — был платный факультатив по хорошим манерам… Подумал — а вдруг, если взаправду загонят в Судан, мне придется неким образом вращаться в культурном обществе?

— Понятно! А старшину Варнакова — учила я. Здесь! После того как… Он — вам в рот глядит и если бы позволили — бегал бы за вами на четвереньках и в зубах поноску таскал… Ясно?

— Нет! — жестко рявкнул каудильо.

— На "гражданке" — Варнаков работал профессиональным убийцей, — ровно и буднично уточнила филологиня, — Как он сам выразился, "забойщиком бригады". Неудачно засветился… Попал "в разработку"… Решил "пару лет отсидеться в армии"… Вы с ним сами поговорите. Не пожалеете.

— В смысле… был килером? — слегка растерялся каудильо, — Вы серьезно?

— Если угодно — "мокрушником", — холодно улыбнулась Ленка, — Это старая феня. Вас, гражданин начальник, без малейшей задней мысли, поддерживают очень интересные люди. А поискать, у нас и другие полковники найдутся. С огромным боевым опытом… Если верить средневековым хроникам, нормальный Вольный Город — всегда начинается с того, что "сбежалось на пустое место толпа всякой сволочи"… Кому в феодальной "патриархальности" — дышать нечем… Примите, как данность.

— И причем здесь я? — попытался снизить градус пафоса Соколов, — Чем Смирнов хуже?

— Тем, что прекрасно владея ножом и вилкой — прется в общую столовую с ложкой за голенищем. Априори считая простых людей за быдло… но не сомневаясь в необходимости "затеряться в толпе" ради начальственных хотелок. Конформист. Деревня! Он и из общей миски хлебать согласится…

Каудильо почти привычно поймал взглядом мою скромную персону. М-м-да… Раз речь уж зашла о еде — мой выход.

— И чего вы все так прицепились к сельскому застольному этикету? Люди в деревне, ещё совсем недавно — были поголовно бедные, малокультурные… Как могли, так и питались.

— Удобно, па-та-му-чта! — пусть я повторяю чужие слова, но если граждане захотели знать горькую правду, — Достоверно судить о мыслях и морали конкретных людей имеет смысл только по их конкретным делам. Конечно, можно подвергнуть анализу неистребимую манеру "социков" всячески уклоняться от личной ответственности. "А что один я? Я — как все!" Можно вспомнить, что этот же признак — характерная черта мировоззрения "вертикалов", от лорда до раба. Хотя, там "отмазка" изящнее — "за преступления раба отвечает только его господин", как за собаку — отвечает хозяин. Очень неудобно. Социальные инстинкты, точнее "поведенческие архетипы" — вылезают в критических ситуациях. На войне, в драке, во время опасной работы. Вы наверняка сталкивались с мерзкой манерой деревенских нападать "толпой на одного" или их же "круговой порукой" при попытке потом отыскать виновника безобразия? Противно, опасно, а заранее угадать от кого чего ждать — не выходит вообще никак. На вид — люди как люди.

Соколов не ответил, его просто перекосило, как от зубной боли… Молча погонял желваки. Поднял взгляд…

— "Пищевые архетипы" в подобных случаях — идеальный маркер. Едят люди каждый день, а манера и культура еды — "зеркало характера". Не побоюсь сказать "коллективной морали" социума. Кто знаком с "пищевой этикой" уголовников?

— "На зоне" — правила простые, — откликнулся селектор, — Чисто мой руки и тарелки с ложками… Кипяти воду… Не ешь из чужой посуды… Общий "запрет по системе" совать в рот что-то упавшее на пол. Отличия от школьного курса гигиены — минимальные. "Зеки" — народ рациональный. Но таки да, за разные "колхозанские привычки" в отношении пищи — "на зоне" бьют! И больно бьют…

— Этика одиночек, — подтвердила Ленка, — В тюрьме и банде каждый 100 % отвечает за себя и вынужден считаться с тем, что у всех прочих тоже есть права, — она горько усмехнулась, на секунду-другую постарев вдвое, — Городская жизнь — тянет к себе изгоев и бродяг без рода-племени. Логично было ожидать, что манеры "горожан" (и бандитов) радикально отличаются от "патриархальных".

— Отчего, просто наблюдая как человек ведет себя за столом, — спрашивали всё же меня, — можно мно-о-ого узнать. Из едока, непроизвольно, лезет на свет "самая мякотка". Думаю, что Варнаков (и не только он один), внимательно присмотревшись, почуял в полковнике какую-то гниль…

— Даже скажу, какую! — тряхнула прической филологиня, — Пока начальство корчило из себя "культурных" в отрыве от коллектива — ему всё было по барабану… Помните эпопею с "барской столовой"? Когда мельхиор и хрусталь (вашими стараниями) оказались перед ним самим — парень не колебался ни минуты. Надо учиться жить красиво! И выучился…

— А питание всей семьей из одной общей миски — морально разлагает? — хмыкнул каудильо, — Чем? Если не заморачиваться насчет гигиены с санитарией — в чем-то даже умилительно…

— Жратва "из общего корыта" с самого нежного возраста, если вдуматься — важнейший элемент "вертикальной социализации". Калечит человека, делая его скотом, практически не способным к честным и равноправным отношениям. Не более и не менее. Она вбивает в голову детеныша рефлексы, делающие его "хорошо управляемым", но о самоорганизации — можно забыть. В равных себе кадр всегда будет видеть лишь конкурентов или "лохов", которых можно и обязательно надо как-то растолкать локтями, опередить, подставить, обмануть. Сам — никому на слово не поверит и ему — верить нельзя.

— Докажите!

— Вы только что сами сформулировали, — опять влезла Ленка, — "Если не заморачиваться антисанитарией — то "жизнь по-деревенски", в традициях патриархальной морали — просто умилительна!" Пару-тройку книжонок от Астафьева, Тендрякова и Распутина — я вам всё же подберу. Не глумления ради, а прочищения мозгов для. Моральные уроды, прости господи…

— Скорее лицемеры, — заступлюсь за отечественных прозаиков, — К началу ХХ века русская "община", это глубоко больной, на глазах гибнущий социум. Они прекрасно понимали — почему. Но, в рамках "сельской этики", называть вещи своими именами — нельзя. "Горькую правду в глаза" — говорить вообще нельзя. "Правды" (как и "истины") для носителей "патриархальной морали" вообще не существует! А если точнее — это то, "что знают всё". Причем, "все" — категория интересная. Не абы кто, а "уважаемые люди", которых все прочие — безоговорочно подчиняются, слушают и поддакивают…

— Потому, что "неуважительных с обчеством" — они сами (!) давным-давно выжили или убили… — буркнула филологиня, — У нормального члена "общины" — нет ни человеческих прав, ни чувства личного достоинства, ни собственного мнения. Каждый играет жестко заданную "роль". Словно куклы в музыкальной табакерке… Вам оно нравится?

— Трудно сказать, — уклонился от ответа Соколов.

— А людям выросшим в таком "жестком механическом мире", будь то средневековая деревня, армия, монастырь или замок феодала — нравится, — Ленка покосилась на меня, — Поскольку пациенты с детства уже "воспитаны общей миской".

— Причем, независимо от заслуг, все рассчитывают по прошествии лет гарантированно занять подобающее "уважаемым людям" место, — вот и я умудрилась вставить словечко, — Страдания наших "деревенщиков", как ни странно — полковнику Смирнову близки и понятны. Вам — нет. Попробуем аналогию. "Срочную" служили? Новобранец начинает жизнь в армии жалким "салагой" и заканчивает — почтенным "дембелем". Никакой демократии, никаких глупостей с правами человека. Механизм настроен жестко, а всех "несогласных" морально (и физически) уничтожает. Однако, отмучившись "своё", можно безнаказанно мучить других… Что почувствуют "дембеля", обнаружив, что ни безропотных "салаг", ни собственного увольнения в запас — больше нет?

— Вас послушать, индивидуальная тарелка — символ свободы и "знамя демократии", — устало съязвил каудильо, — В курной избе, у крепостного лапотника — допускаю. Но, среди лордов? Покажите фреску, где рыцари Круглого Стола "в круг" хлебают харчи из общей посуды. Есть же разница между быдлом и благородными людьми?

— Нету между ними разницы! — отфутболила реплику Ленка, — В этом и заключается главный соблазн рабства. Каждый раб, произволом владельца — может дослужиться до господина любого уровня. "Правила игры" — общие. "Доминант" — владелец всего сущего, живого и недвижимого. Своей властью — он распределяет любые ништяки. Главная его задача — как оформить "раздачу" так, что бы у подчиненных не возникло даже тени чувства собственного достоинства? Справитесь?

— Видел… В зоопарке… Служитель сует в обезьянью клетку тазик корма. Центровой бабуин — выбирает лучшие куски и отфутболивает тазик "электорату". Остальные обезьяны — мгновенно расхватывают содержимое… "Кто не успел — тот опоздал…" Как наперегонки работают ложками при питании из общей тарелки — что-то у классиков читал. Но рыцари?

— "Tarde venientibus ossa!" В переводе с латыни: "Опоздавшим — кости". Жидкая пища — еда простолюдинов. Благородные люди, на званых пирах, кушают мясо. Однако, принцип тот же — все куски на блюде, специально, — Ленка сделала паузу, — разные… Сочные и "мослы"… Большие и маленькие. Что бы участники трапезы — спешили, толкались, ругались. А кто замешкался или изображал неторопливость в пользовании хозяйской милостью (читай гордыню) — демонстративно пролетал. Ибо — "Жрите, что дают и быстро!"

— Угум… — поддержал спич завхоз, — Щепетильность, в форме уклонения от давки у кормушки — карается. Побрезговал? Не поскакал "на всех четырех" к раздаче? Теперь ходи голодным! Да, Галочка умеет подать "материал"…

Жить захочешь, ещё не так извернешься. За время вынужденно тесного общения с Львом Абрамовичем по кулинарным и близким к продовольственному обеспечению делам — устала удивляться его "житейскому нюху" и вниманию к совершенно неочевидным мелочам. Вот опять, на пустом месте, он обратил внимание на деталь существенным образом влияющую на моральный климат коллектива… В столовой нет очереди на раздаче. Как нет самой раздачи. Стандартные порции "сухомятины" просто выложены в общий доступ. И питьевой спирт… Баки с "горячим" — выставлены для самообслуживания посетителей, по принципу "шведского стола". Коммуна! Кажется, в болтовне наступил небольшой перерыв… Можно опять вставить словечко.

— Солидарное общество — это когда каждому гарантирована равная с другими порция. В случае же "общей миски", выгоду получает тот, кто дорвался до еды первым… или — кто быстрее машет ложкой. Зачем оно надо?

— Да понял я, — отмахнулся Соколов, — Кстати, и у нас в МЧС иногда встает вопрос о допустимости "пробы" из общего котла для повара во время готовки. Попадаются ухари, которые ныряют ложкой в кастрюлю на всех этапах варки, а "городские" (в вашей терминологии) — пробуют на конечной стадии и после каждой "пробы" ложку тщательно моют. Иногда — вообще не пробуют, готовят строго "по часам и весам". Прямо философия…

— Тут скорее этика! — запротестовала Ленка, — Наверное, из общей миски можно есть строго поровну, Но данный "этический компонент" — по сей день отделяет "ментальную деревенщину" от не менее "упоротых горожан".

— Цивилизационный барьер? — прищурился каудильо. Ох, я сейчас ему скажу…

— Именно! На пустом голом месте, после очередной "системной катастрофы" — всегда формируются два базовых типа общества. Условно — "патриархальное" (латинское слово "patria" — означает "семья") и "коммунистическое" (латинское слово "commune" — означает "содружество"). Первое — само собой возникает из семейных отношений, со строгой родительской иерархией. Второе — образуется в результате общественного договора между равными… Собрались взрослые люди, стали жить в одном месте. Добавлю, что вольно собраться могли лишь недобитые изгои без роду-племени. Потерявшие всё. Отчего отношения между ними — совершенно не семейные. В случае соратников Темучина (будущего Чингис-хана) это были бандиты, лишь позднее переименовавшие самих себя в "людей длинной воли". Отбросы тейповой морали! Кстати, семейные отношения Чингис-хан признавал, но абсолютно идеальными — не считал. "Коммунистический" принцип самоорганизации жизни ему был явно ближе. Нравится вам это или нет, но коммунизм — строй базирующийся на свободном объединении людей "с общей моралью". Кроме морали их ничто не связывает. А вот "патриархальное" общество сразу (!) повязано родством и прямо вытекающей из него иерархией (старшие, младшие, братья, сваты, ближние, дальние, примаки…). Что накладывает отпечаток. Человек в "патриархальной" системе ценностей — не значит ничего. Поэтому следующий шаг интеграции выглядит оригинально — семьи пытаются объединяться в "общину" (латинское слово "respublica" — как раз и означает "община"). Вольные Города (коммуны) и патриархальные деревни со строгой статусной системой внутри и замками лордов сверху (феодализм) возникают естественно и одновременно. Много раз, под разными именами и в разных районах мира. Но, коммунизм — общество изначально свободных, а феодализм — общество изначально зависимых. Никакой принципиальной разницы между лордами и сервами — нет. Единая иерархическая пирамида, где "младшие" в полной власти "старших" и никто не имеет личных прав. Поголовное рабство, так как рабы "высших категорий" — тоже имеют своих рабов. Естественно, что каждое из этих обществ пытается воспроизводить себя. Еда из "общей миски" — основополагающий ритуал "патриархальной семьи". Еда из отдельной посуды — обычная норма для коммуны. Не настолько в ней люди близки, что бы каждый день радостно хлебать соседские слюни. Тот и другой вариант питания — имеет важное воспитательное значение. Теоретически, сама по себе, ни еда из "общей миски", ни еда из отдельной посуды — чем-то предосудительным не является. Однако, застольный этикет — индикатор "типа социализации". Признак, отличающий "городского" (члена коммуны) от "деревенского" (члена "патриархальной" общины). Заодно провокация. "Селюк" частенько пытается "городскому" в тарелку смачно харкнуть — "шоб чистоплюй от народа не обособлялся"… А "городского", от одной картинки "патриархальной сельской трапезы из общей посуды" — в свою очередь искренне тянет блевать. Так понятно?

Раздражает, когда обсуждаемую тему приходится "жевать". Терпеть ненавижу! Хоть когда преподавала на семинарах для студентов-заочников (деньги не пахнут), хоть на совещаниях в более "высоких сферах". И тут…

— И всё?

— Желаете полный перечисления "духовных скреп" типичного "патриархального" общества? У писателей деревенщиков оно развернуто (хотя и иносказательно). Могу короче. Во-первых, каждый "крещеный общей лоханью" — инстинктивный манипулятор. Говорит одно, делает другое и думает третье… Кому-то "деревенская хитрость" может казаться умилительной. Однако, сами подумайте, есть ли смысл заводить дела с человеком который, по определению — недоговорноспособен и неблагодарен? Стоит ли поворачиваться к нему спиной? Во-вторых, для персон с "вертикальным" типом социализации (а иных "общая лохань" воспитать не может) — характерно полное безразличие к правам других людей. И это не "аморальность", как ныне принято считать. Это — тоже мораль! Попробуйте, на досуге, сами отыскать разницу между куртуазным "правом первой ночи" и вульгарным деревенским "снохачеством". Принцип-то един — "самые симпатичные самки, в первую очередь, принадлежат доминанту". Он древний, как сама аграрная цивилизация. Доминанту же — принадлежат жизнь и смерть всех домочадцев. И только попробуй вякнуть против… "Владение рабом или членом фамилии", согласно древнеримской юриспруденции (унаследованной Средневековьем) — это не "право", это "факт".

— Так это когда было… — протянул Соколов.

— Если у нас, то по историческим меркам — буквально вчера! — подключилась Ленка, — "Поднятую целину" — в школе проходили? Как на глазах у всей семьи Яков Лукич заморил голодом и жаждой собственную мать — помните? Это 30-е годы ХХ века, если чо… Дедушка полковника Смирнова — прямиком оттуда. Старательный провинциальный карьерист. В армии и спецслужбах — таких как он ценят и продвигают… Опора режима! Это для вас власть — не больше чем "инструмент" решения общественно важных задач. Попользовался, положил на место и вымыл руки с мылом… А "вертикальная" психология — постоянно пытается превратить власть в личный (в идеале наследуемый) "статусный символ", главный инструмент для беспощадного подавления неугодных.

— Галина? — каудильо, как всякий живой человек, не хочет верить в плохие новости… Или — "старости"? — В "Поднятой целине" действительно такое есть? Я в школе сочинения по хрестоматии писал… Не помню.

— Самое начало второго тома… Картинка с натуры… Читала разные социологические исследования. Сравнения нашего "дореволюционного", "довоенного" и "послевоенного" отечественного народного фольклора, на предмет отношения большинства населения к физическому насилию и чужой свободе. Всё печально. Для 90 % отечественного населения венец "патриархальной" житейской мудрости — "За битого двух небитых дают, да ещё и не берут" или "Я начальник — ты дурак". Власть доминанта — в "патриархальной" системе ценностей — абсолютная. Куда там жалким "божьим помазаникам". Шолохов просто напоминил то, о чем всего сто лет назад знали все — жизнь человека в "патриархальной" системе ценностей вещь эфемерная. Пока полезен — живи. Стал ненужен, бесполезен или вреден-опасен — извини. Никакого благородства и гуманизма. Старики, женщины и дети — идут "под молотки" первыми.

— Я процитирую, — чужим глуховатым голосом отозвалась Ленка, — Вам надо…

— "….Яков Лукич тяжело поднялся, снял с сундука небольшой замок, осторожно прошел в теплые сени и замкнул дверь горенки, где была его мать.

Старуха услышала шаги. Давным-давно она привыкла узнавать его по шагам…

Вот и теперь, заслышав его шаги, она спросила глуховатым, старушечьим голосом:

— Яша, это ты?

Сын не отозвался ей. Он постоял возле двери и вышел во двор, почему-то ускорив шаги. Сквозь дремоту старуха подумала: "Хорошего казака я родила и доброго хозяина, слава богу, вырастила! Все спят, а он на баз пошел, по хозяйству хлопочет". И горделивая материнская улыбка слегка тронула ее бесцветные, высохшие губы…

С этой ночи в доме стало плохо…

Старуха — немощная и бессильная — все же жила; она просила хоть кусочек хлеба, хоть глоток воды, и Яков Лукич, крадучись проходя по сенцам, слышал ее задавленный и почти немой шепот:

— Яшенька мой! Сыночек родимый! За что же?! Хучь воды-то дайте!

…В просторном курене все домашние избегали бывать. Семен с женой и дневали и ночевали во дворе, а жена Якова Лукича, если хозяйственная нужда заставляла ее бывать в доме, выходила, трясясь от рыданий. Но когда к концу вторых суток сели за стол ужинать и Яков Лукич после долгого безмолвия сказал: "Давайте пока это время переживем тут, в летней стряпке" — Семен вздрогнул всем телом, поднялся из-за стола, качнулся, как от толчка, и вышел…

…На четвертый день в доме стало тихо. Яков Лукич дрожащими пальцами снял замок, вместе с женой вошел в горенку, где когда-то жила его мать. Старуха лежала на полу около порога, и случайно забытая на лежанке еще с зимних времен старая кожаная рукавица была изжевана ее беззубыми деснами… А водой она, судя по всему, пробавлялась, находя ее на подоконнике, где сквозь прорезь ставни перепадал и легкий, почти незаметный для глаза и слуха дождь и, может быть, ложилась в это туманное лето роса…

Подруги покойницы обмыли ее сухонькое, сморщенное тело, обрядили, поплакали, но на похоронах не было человека, который плакал бы так горько и безутешно, как Яков Лукич…"

— Примерно так, — продолжила филологиня нормальным голосом, — выглядит на практике пресловутая "деревенская духовность"… Она по всему миру одинаковая, кстати… Фильм "Легенда о Нараяме" смотрели? И учтите, что если бы Яков Лукич принял решение убить другого (!) члена семьи — то старушка-мать точно так же восприняла бы это, как должное. Сидела бы за столом, пила и кушала, прислушиваясь, как рядом, запертый в комнате, мучительно помирает от голода и жажды живой человек. Родная кровь (!), что важно дополнительно подчеркнуть. Вовсе не чужак. В мировой культурологии, данная особенность "патриархальной морали" — подчеркивается специально. "Деревенским просто убить человека — мало, им обязательно надо — медленно замучить…"

— Есть такое дело, — поежился Лев Абрамович, — Попадались воспоминания про работу операторов немецких "душегубок". По инструкции — полагалось подавать в салон выхлопной газ (окись углерода) по чуть-чуть, что бы казнимые незаметно теряли сознания, но не пугались, не бесновались и не портили сиденья с обшивкой. Мало кто знает, что большинство "душегубок" — были "транспортом двойного назначения". Их в основном применяли для повседневной перевозки обычных людей… Так вот, замечено, что "сельские" по происхождению водители-эсэсовцы (в особенности, бывшие советские пленные с юго-запада СССР, украинцы и выходцы из казачьих районов) — соблюдали упомянутое правило четко. Выставляли минимальную подачу и потом — с интересом наблюдали за происходящим внутри, через окошечко кабины. Зато "городские", в нарушение любых инструкций (и наплевав на угрозу дисциплинарного взыскания) — сразу же давали "самый полный газ". Что бы "как можно быстрее закончить".

— Как замечал О'Генри — "Аграрии часто демонстрируют полное единодушие в зверском отношении к себе подобным", — подвел итог Соколов, — И полная покорность судьбе. Безблагодатно-с…

— Из чего следует, — прокашлял селектор, — что для подавляющего большинства людей, "свобода, равенство и братство" — были и до сих пор остаются пустым звуком. А уж если попытаться сформулировать сущность понятия "справедливость"… — динамик надсадно захрипел, — Я хоть и горожанин, но с деревенскими корнями. Приезжая в детстве к родне — не мог понять и принять принцип "быть как все"… то есть "не высовывайся". Деревенское "обчество", тщательно — "не таких" отслеживало… и карало. Избить пацана-горожанина силами деревенских пацанов… или выкосить ночью грядки огурцов у единственного в деревне деда решившегося их посадить… вломиться в дом к молодой одинокой бабенке для того чтобы не только изнасиловать, но и выпороть за страшную вину — "гуляла с командировочным", вместо траханья исключительно "со своими" — норма жизни. Делались исключения для председателя, агронома и ветеринара — они начальство. А начальство подобное принимало как должное. Разве справедливо работяге иметь заработок больший чем у его же руководителя? Даже, когда работяга работает по 16 часов в сутки, производя необходимейший сверх дефицитный продукт? Ему "больше всех надо" или он себя лучше других считает? Перебьется! Заработанное изъять и распределить среди более достойных! Причем, даже не в пользу руководства, а накинуть, например, "премию" заслуженной доярке 70-летнего возраста — типа, старость уважать надо! И пусть только попробует возразить… Со свету сживут! — новый приступ кашля, — Много позже я узнал главный принцип "артельного" труда — хороший работник, сделав свою норму, ждет работников поплоше. Попав на завод, увидел ту же систему — пусть со многими оговорками и допусками. "Обчество" — на страже равноправия (в смысле положенного шестка для каждого сверчка). Вплоть до снижения "расценок" для всего коллектива, при обнаружении таланта, способного превышать общие "нормы" в разы. Изобретатели и рационализаторы для подобного социума — враждебны. Зато принцип "вынь, боже, мне глаз, а соседу оба" рулит однозначно. Вот такой пережиток общинной психологии в психологии огромной страны. А Леночке огромное мерси, за цитатку… Могучая цитатка. Признаться, сам запамятовал. У вас она откуда? В школе ведь "Поднятую целину" — отменили?

— Аргумент… — неохотно откликнулась филологиня, — На литературном семинаре — пересеклась с Василием Беловым. Он там с юмором рассказывал, как они вместе с Шукшиным боролись против женского равноправия. И задала вопрос. Почему, среди "деревенщиков" — нет ни одной женщины? Ну, вы представляете… А он, мне не моргнув глазом, ответил — потому, что мы отлично помним, где бабье место. А вы, "городские" — это хотите забыть. И посоветовал читать Шолохова, как наследие классиков. Скотина…