Аналитическая химия, при всей внешней сложности, после наработки минимальных навыков — интересна, как коробка с новенькими CD-дисками ещё не просмотренных фильмов… А что у нас вот это такое? А вот это? За один сбор "дикоросов" Прибайкалья, "здесь" — ещё абсолютно не тронутых "понаехавшими", а "там" (в недоступном XXI веке) чуть не повсеместно "выщипанных" старательными и молчаливыми "туристами" из стран ЮВА — по нормам статьи 228 УК РФ (она же — "Незаконное изготовление, приобретение, хранение, перевозка, пересылка и сбыт наркотических средств или психотропных веществ") — вся наша дружная экспедиция, по возвращении, просто обязана получить "от 7 до 15 лет общего режима с конфискацией имущества"… Поскольку разнообразные "интересные травки" — мне тащили все, поголовно. Конец лета — пора цветения. Да и осень… А особо ядреный сухостой сохраняет "свойства" даже после нескольких месяцев торчания на морозном ветру. Никакая местная скотина — его не жрет… Отрава! Понятно, что я сама выделить из "натур-сырья" реально забойную составляющую (или замутить собственный рецепт) — не в силах. Великие фармацевты китайцы, без особенных успехов — потратили на "острые эксперименты" с "человеческим материалом" тысячелетия. Причина обидная — чистое вещество всегда действует на несколько порядков сильнее, чем "естественная смесь" биологически активных веществ… Тут, как с мерзким деревенским самогоном… Один компонент — является противоядием от другого компонента… Утром просыпаешься похмельный, но вполне живой. А попробуй принять стопочку метилового спирта "о-натюрель"… Смерть! Этиловый спирт — простейший антидот при отравлении метиловым… и так далее… У нас нет развитой фармацевтической промышленности. И почти нет запаса сильнодействующих средств, из того разряда, что хранятся только в сейфах. Но, по паре доз наиболее дефицитных "препаратов" — я получила. Для анализа. Аппаратура-то — имеется. Причем, отличная. И методики полупромышленного разделения — тоже есть. А зная, сколько и чего содержится в "фирменном препарате" и что можно выжать из растущей вокруг эндемичной флоры — можно попробовать "нахимичить" самые необходимые "вещества" прямо на месте. Я вот, взяла и попробовала… О! Не замутненная здравым смыслом радость хакера, удачно взломавшего главный сервер Пентагона — знакома не только программистам! Мы и сами — не лаптем щи хлебаем. Мы им всякие зелья мешаем… Для пущей ядрености… Содержимое зеленой колбы — удачно "крякнутый" рецепт кое-каких прелюбопытных пилюлек. Понятно, что сходство — приблизительное, агрегатное состояние — не то, да и степень очистки — "на три с минусом", но эффект — мамочка, роди меня обратно. На себе попробовала — двое суток не могла заснуть. Вроде бы, без последствий… Дарья Витальевна — обозвала "продукт" замысловатым латинским матюком… и большую часть наработанного — уволокла в санчасть. Но, не всё. Пора и мне выходить с рецептом "на люди". Благо — подвернулась "репрезентативная выборка". Ну-с, посмотрим-посмотрим…

— Сразу предупреждаю — сахара кладите побольше. По совокупному эффекту — эта штука напоминает первитин. Только стоит раз в сто дороже. И ещё, теоретически — не вызывает болезненного привыкания… — общественность осторожно дегустирует подслащенный кипяток желто-зеленоватого цвета.

— А зачем? — каудильо послушно загружает в свою порцию ещё одну ложку глюкозы.

— Прочищает мозги… Обостряет память… Снимает усталость… Повышает либидо…

— Предупреждать надо! Ладно, потерпим…

— Тогда — начали. Вопрос на засыпку — на чем основан успех "социального паразита"?

— На умении казаться нужным и полезным, а в идеале — незаменимым, — завхоз хлебает свою порцию микроскопическими глотками, но у него и масса поменьше, — Ключевое слово — "казаться".

— Сами же объясняли, на сытых "умников" черная магия государственной пропаганды не действует… — а вам бы, гражданин самый главный начальник, на данную тему — молчать в тряпочку.

— Полковник Смирнов ещё жив?

— Угу…

— Значит — действует! Другого, за десятую часть сделанного — уже давно бы пришибли.

Соколов поперхнулся… Закашлялся, затрясся, но удержал чашку в руках и жидкость в себе. Надо понимать — дошло. На некоторые вещи сам не обращаешь внимания, пока не ткнут пальцем…

— Вячеслав Андреевич, — поспешила утешить каудильо Ленка, — так оно и должно было быть! Государство всегда стояло и стоит на привычно неосознаваемых электоратом "мозговых блоках".

— Классика жанра "Приключения Чиполлино" Джанни Родари, — подтвердил завхоз, — "А как же мы будем воевать без генерала? У нас нет ни одного генерала!" Макаронник зрел в корень. Не даром, из пламенного фашиста — он после войны полинял в не менее пламенного коммуниста… Опытный!

— Следующий шаг к захвату власти — приобретение весомого авторитета, — а Ленка в ударе… или мой препарат начал действовать? — Способ — не важен… Профессор Радек придумал, как передавать "малявы" на Большую Землю? Немедленно взять его под контроль! "Срочная служба" страдает от "сухостоя"? Организовать и возглавить "поход за бабами"! И не важно, сколько убитых и раненых такой поход будет нам стоить… Сколько удастся раздобыть баб… и кому они в итоге достанутся…

— Точно так, — поддакнул Лев Абрамович, — Главное — в пику вам и обязательно опираясь на "единодушное одобрение большинства".

— Плюс — негласно нагнетаемый "фон террора"… — подал голос селектор, — По Оруэллу… Нижние чины — должны страдать сами и мучить друг друга, а разбирать конфликты между военнослужащими, по закону — имеет право и обязан непосредственный начальник, а не гражданская власть… Удобный способ продемонстрировать подчиненным свою "строгую справедливость".

— Наговариваете…

— Информируем! — в голосе Ленки лязгнул металл, — Классика жанра — "divide et impera", по латыни — "разделяй и властвуй"… Сами проговорились, что полковник в душе "имперец"?

— Но, зачем?

— Хотите, для расширения кругозора, — захрипел селектор, — я расскажу, как и зачем маршал Гречко на рубеже 70-х годов принудительно внедрял в советской армии "дедовщину"?

Интересно живем, товарищи… До совместного распития стимулятора — речь удаленного собеседника воспринималась нормально. А теперь — кажется, что он тянет слова. Не меняя тембра, как оно получается при скоростном прокручивании звукозаписей, а так — словно между каждым звуком в его словах добавляются маленькие паузы… Мелочь, но раздражает… Ладно, для науки придется потерпеть.

— Хохма состояла в следующем. На протяжении жизни одного поколения, с 1918 по 1968 годы, население советской России (включая и самого Гречко) — три раза подряд получило возможность лично пронаблюдать, как в случае серьезного военного конфликта "профессиональная армия", в лице её офицерского корпуса — предает, разбегается или демонстрирует полную недееспособность, а героически противостоят врагам и затем побеждают — самые обыкновенные гражданские мужики, зеленый молодняк и примкнувшие "научные очкарики". В Гражданскую войну — этот факт удивил всех (феноменальные успехи французской "революционной армии" начала XIX века — уже успели забыться). На полях сражений Второй Мировой столкнулись две армии "революционного типа". Со стороны условного Запада, "вермахт" (перед тем походя раздавивший всё "обычные" буржуазные армии). Со стороны условного Востока — избиваемая, отчаянно сопротивляющаяся и реформируемая на ходу РККА… Фейерверк "неправильных побед" — поразил мир. Честно признаться, что главной причиной стало глубокое непонимание сути конфликтов (за "войну государств" — современники приняли столкновение принципиально разных цивилизаций!) — тогда не решился никто… В результате, итоги Первой и Второй мировых войн, у нас и на Западе — подверглись беспощадной "идеологической правке". Пропаганда и искусство (литература, кино, СМИ), с обеих сторон, постарались всё подогнать под устоявшиеся нормы "священного канона"…

— Тойнби пытался писать, что "Россия — не страна, а цивилизация", — поспешила возразить Ленка, — Даже ему — мигом заткнули рот… Политика!

— Что вы считаете "третьим разом"? — набычился Соколов.

— Мало кто знает (а тем более помнит), каким шоком для советского руководства стал опыт вторжения в Чехословакию. Глядя со стороны, с чисто военной точки зрения — это была блестящая операция. Полумиллионная группировка союзных войск стран Варшавского Договора, при поддержке около 5000 единиц бронетехники (для сравнения, у Гитлера, в июне 1941 года, на весь "восточный фронт" не было и 4000 танков), за считанные часы и дни — захватила полный контроль над приличных размеров государством в самом центре Европы. Слаженность и мастерство действий советских войск — заставили вспомнить времена "блицкрига" и нашествия монголов. Минимум своих потерь, ничтожные жертвы среди "гражданских" и полная деморализация противника, внезапно осознавшего, что "против лома нет приема". Это — если смотреть с "парадной" стороны. Но, имелась и "теневая". Как обычно — "первой жертвой любой войны становится её первоначальный план". Я, как связист, знаю… Операция "Дунай", началась, шла и завершилась — в обстановке дикого, невероятного, вообще ни на что не похожего бардака… Управление войсками было потеряно сразу, причем безнадежно… И при этом — наступление развивалось фантастически успешно, за счет… — Ахинеев тяжело вздохнул, — прилично работавшего бортового радио и отчаянной импровизации на ходу частей и подразделений "низового звена". Той самой "боевой смычки", точнее, "неформальных" горизонтальных связей, за которую теперь принято ругательски ругать "безбашенный немецкий вермахт".

— А что в этом плохого? — подал голос каудильо.

— Сразу видно, что вы не администратор… — снисходительно разъяснил селектор, — В условиях полной потери управления войсками (!) и, в значительной мере, утраты взаимной связи между штабами (в точности, как грозным летом 1941 года!), бронированная советская армада "образца 1968 года" — вдруг (!) легко и непринужденно перешла в режим "оперативного самоуправления". И принялась решать возникающие проблемы без согласования с высшим командованием. Майоры и капитаны, лейтенанты и сержанты-сверхсрочники (а местами — и "срочники") — самоуправно подменяли жидко обделавшихся в непривычной (после тишины штабных кабинетов) боевой обстановке "господ старших офицеров". Брали на себя ответственность, организовывали разведку, работали с картами, смело делегировали друг другу полномочия и нагло отдавали приказы противоречащие (!) приказам "сверху". Например, массу жизней спасли требования "низовых" командиров (в большинстве своем фронтовиков) — открывать огонь "на поражение" в случае малейшего вооруженного сопротивления или иных форм явного противодействия. Вопреки (!) трусливым пожеланиям "не поддаваться на провокации" и "не вступать в перестрелки". Если кто помнит, как в 1990–1991 годах рушили Союз и как в 1994 году, типа "вводили войска" в Чечню — тот поймет разницу сразу. Видели же, как солдатиков за ноги с бронетранспортеров стаскивали? Господа "россиянские офицеры" не могли найти в себе силы скомандовать — "огонь!"…

Ленка нервно хихикнула…

— Что-то ещё не так? — насторожился каудильо.

— Ничего… Представила ситуацию. Там ведь была не простая военная операция, а как бы "противодействие вражеской идеологической диверсии"… Логично было задуматься — что случится в СССР, если сходные с "Пражской весной" идеи овладеют широкими массами уже у нас? И на чьей стороне окажется "общенародная" советская армия, уже тогда (!) не особо охотно реагирующая на заведомо идиотские "руководящие указания"? Главный пропагандистский мем "народ и армия — едины", это ведь палка о двух концах… Военный переворот — главная страшилка российских властей с екатерининских времен! Отчего, после восстания декабристов и до наших дней система военного образования построена так, чтобы "кадровое офицерство" было физически неспособно к самостоятельной деятельности. Пример — политическая деятельность "белых" генералов, которую иначе, как головожопием даже назвать сложно. А исключение из правил — "офицеры военного времени" Первой Мировой, которые не проходили "отбора на лояльность" и жесткой дрессуры… Войдя в зрелый возраст — они увлеченно крутили заговоры в 20-30-х годах… Потом — шашни с немцами… Пока закономерно не упокоились в расстрельных рвах…

— Верно, девушка, — захрипел селектор, — Уже осенью 1968 года, по ходу "разбора полетов" завершившейся операции — в Министерстве Обороны СССР грянула серия чудовищных скандалов. Что интересно, когда один из участвовавших в обсуждении генералов сослался на сталинский Приказ N 270, как пример удачного решения вопроса оперативного управления войсками, при полной потере связи с высшим командованием — упоминавшийся маршал Гречко закатил дикую истерику… Вам такое знакомо?

— Знакомо, — не вдаваясь в подробности, сухо отозвался Соколов, — Чем закончилось?

— Руководство СССР, вдруг, стало до неприличия бояться войны. В итоге были приняты меры по, так сказать, "снижению избыточной боеготовности армии в новой международной обстановке". Миру-мир, взаимное доверие, "разрядка напряженности", то да сё… "Несокрушимой и легендарной" — начали аккуратно и целенаправленно "вырывать зубы и стачивать когти"…

— Например?

— Не отходя от кассы, прямо в том же 1968 году, были спешно ликвидированы полковые школы младших командиров. Сержантов начали готовить в "учебных дивизиях". С точки зрения практики — полковые школы имели огромные преимущества. Там готовили младших командиров "для себя"… По всем требованиям индивидуального подбора. Кандидатов в сержанты — отбирали из призывников "поштучно", прямо на месте службы. Не прерывалась связь будущего сержанта со своим подразделением. В казарму — он возвращался признанным лидером, сочетающим отличную профессиональную подготовку с "командной"…

— И какой обнаружился недостаток?

— Только не смейтесь… Внезапно, после четверти века успешной практики, полковые школы сержантов признали "угрозой для армейского единоначалия". Не более и не менее! Это не особо распространенная информация, но персонально вам — знать такие вещи надо. Сами этим же грешите…

— Нарушение базового принципа "вертикали власти", — включился в дискуссию завхоз, — Командир полка — не имел права присваивать офицерские звания и произвольно назначать на должности офицеров. Но имел возможность отбирать способных "срочников", присваивать им звания сержантов и… назначать на любые должности! В том числе — исполнять обязанности отсутствующих по штату офицеров.

— Так это до сих пор — обычная практика… Сам так служил… Да и здесь… — Ленка от размышлений каудильо вслух снова невоспитанно хихикнула, — Вот, сижу на полковничьей должности.

— Опыт вторжения в Чехословакию, наглядно показал, что почти любое подразделение советской армии, в случае замены всех офицеров исполняющими их обязанности сержантами и солдатами — полностью сохраняет свою боеспособность, — подвел итог селектор, — Лучшая в мире система среднего образования — выдала невиданный в мире результат. Любой более-менее способный выпускник школы или техникума, после трех-четырех месяцев "военной подготовки" — мог нормально выполнять обязанности лейтенанта. А при наличии высшего образования и производственного опыта — даже старшего офицера…

— И что оказалось особенно неприятно, — мне тоже есть, что сказать, — "культурный уровень" и средняя профессиональная подготовка выпускников военных училищ, получивших офицерские погоны официально, начиная с конца 50-х годов (!), неизменно оказывались заметно ниже, чем у их же солдат-подчиненных с гражданским образованием. Служить в армию "мирного времени" — хорошие люди не идут! "Отрицательный отбор" — в полный рост… Графики оценки уровня интеллекта — вы видели сами.

— Возникла предпосылка к "революционной ситуации"? "Верхи не могут, низы не хотят".

— Так точно! — браво грянул говорящий ящик, — Когда, в 1975 году, капитан третьего ранга Саблин поднял мятеж на БПК "Сторожевой" — из офицеров, его действия поддержали только трое лейтенантов. Это не помешало ему полностью перехватить управление кораблем, расставив на все посты мичманов и матросов "срочников". Между прочим, реакция на эти события маршала Гречко — отдельная пестня… Там, судя по всему, было что-то очень-очень личное, так как Министр обороны СССР, в ходе ликвидации ЧП впадал то в прострацию, то в приступы зоологической ярости, приказывая — "догнать и уничтожить" мятежников… Что характерно — "не вступая в переговоры"…

— Классическая реакция дорвавшегося до власти" бабуина" на обнаруженного "умника".

— Безобразную сцену в "мавзолее" — вы тоже видели, — вставил словечко завхоз…

— Мы тут вроде бы говорили о "дедовщине"… — одернул всех каудильо.

— О ней, родимой, — радостно отозвался селектор, — Ради "divide et impera" — всё и затевалось. Надо было необратимо разрушить возникающее в частях "боевое братство". С ликвидацией полковых школ младших командиров — сержантский состав "срочной" службы потерял всякое влияние в казарме. Фронтовиков "сверхсрочников", на рубеже 70-х годов — принялись массово увольнять в запас. В результате — исчезла возможность "смычки" сержантов и офицеров, ранее обеспечивающая эффективное самоуправление воинского коллектива в боевой обстановке… Изменился морально-нравственный климат! Понимаете?

— Не особенно…

— Можете загибать пальцы, — язвительно отозвался говорящий ящик, — Сами "срочную" служили? Я понимаю, что со времен Гречко — прошло двадцать лет, но система-то осталась та же самая.

— Естественно…

— Выпускников из "сержантских" учебок, в непосредственной близости наблюдали? — на лице каудильо возникло странное выражение. Папа с таким лицом иногда созерцал стремительный бег по наборному паркету нашей квартиры (хоть и не центр, но таки "старый фонд", с дореволюционных времен там и сям сохранились остатки роскоши) откормленного рыжего таракана (опять таки — что делать? Во всем "старом фонде" — гнилые коммуникации, дырявые воздуховоды с дымоходами — тараканье царство).

— Ну…

— Разницу между ними и нормальными людьми — замечали?

— Что именно?

— Пресловутую "командирскую жилку", — неожиданно сквозь зубы процедила Ленка, — В учебки для "сержантов", после ликвидации полковых школ младших командиров — начали набирать не по принципу "способности к управлению людьми", а по признакам "вертикальной социализации". Как ранее — в "суворовские" или просто военные училища… Дед половину жизни по "точкам" и полигонам мотался, насмотрелся… Жаловался — куда-то внезапно делись "нормальные", технически грамотные сержанты. Осталась "деревенщина" и "бабуины"… До примерно 1970 года, говорит — было в точности наоборот.

— Дальше — больше, — прохрипел селектор, — С 1969 года — в армию начали призывать шпану. Под тем предлогом, что "снятая судимость" — считается отсутствием "судимости"… Обратите внимание! Даже у нас, вот тут — найдется пара десятков "срочников" с несомненно уголовным прошлым.

— Я в курсе…

— Приблизительно к 1972 году армию "очистили" от бывших фронтовиков, дослуживавших на низовых должностях "сверхсрочниками". Боеготовность сразу просела… В качестве паллиатива — в систему званий вернули прапорщиков. Этаких "недоофицеров" для технических и хозяйственных работ…

— Тоже "английская система"?

— Дайте закончить… — поняла, что меня сейчас напрягло… Ахинеев "зеленый чай" с нами не пил (отчего выполняет сейчас роль "контрольной группы"). Он устал и продолжает выражаться многословно… А мы все — начали "бодро лаять" короткими фразами, — Примерно до 1970 года, каждый вернувшийся из армии советский дембель — был более или менее выучен воевать и убивать (причем, без балды). "Чехословацкий поход" — данный факт ярко продемонстрировал. Чиновная и военная знать, уже тогда (!) настроенные вполне антисоветски — забеспокоилась. И? Было решено "вырвать дракону зубы" — как можно быстрее превратить "общенародную" армию в "сословную"…

— Так невозможно же… — начал каудильо, — и голословно… Да кто опросы проводил?

— Они сами не скрывали! — поддержала оратора Ленка, — Кем был в 1968 году будущий Виктор Суворов (а тогда — Резун)? Вчерашний выпускник военного училища. Паршивый лейтенантишка. Но даже ему, по тексту, взгляд комсомольского активиста, из рядовых, угрожающе сверлил спину. "Братья по оружию", ага… "Рассказы освободителя" — у нас в электронной библиотеке есть. Вам распечатать?

— Важно, не как называется, а что оно на самом деле, — селектор выдержал паузу, — Обратите внимание, что к новоявленным "прапорщикам" — сразу возникло негативное отношение и среди солдат, и среди "настоящих офицеров". Что и требовалось… В обстановке внутренней розни — "боевое братство" не возникает… Точно такое же отношение возникло в частях по отношению к "присланным из учебки" сержантам (отобранным по принципу "вертикальной социализации"). Сами себя они считали уже не совсем рядовыми, этакой "элитой"… Хотя, ни авторитетом, ни профессиональной подготовкой среди личного состава "срочной" службы практически не выделялись. В отличие от "сверхсрочников", которым на "ранговые переплясы" было откровенно плевать. То есть, сословная спесь оказалась распространена на ранее однородную солдатскую среду. Сокращение продолжительности "срочной" службы с трех лет до двух — стало пусковым механизмом "стратификации на ранги" всех рядовых. Так родилась "дедовщина"…

— И маршал Гречко — её главный виновник… — язвительно продолжил каудильо, — Ему больше делать было нечего, как ради своего удовольствия солдат мучить…

— Не просто солдат! — рявкнул селектор, — Эта скотина превратила армию в постоянно действующий концлагерь. Из психически нормального, в достаточной мере "идейного" парня — "срочная" служба в условиях "дедовщины" делает, как минимум циника, а в большинстве случаев — подонка. Затея поголовно "опомоить"… — говорящий ящик сердито прокашлялся, — мужское население СССР посредством принудительной "вертикальной социализации" в армейской казарме — могла быть реализована только при самом горячем сочувствии этому начинанию офицерского корпуса и высшего командования армии… Через эту живодерню — прошли десятки миллионов. Она стоила стране сотен тысяч искалеченных физически или морально. Это не говоря про "идеологический эффект". Какие там, после "дедовщины", высокие идеалы.

— Психологически достоверно! — вынесла вердикт филологиня, — Гречко определенно, с юных лет, затаил в душе обиду на "слишком правильных" и "чересчур грамотных"… Для "селюка" — оно типично. Пятьдесят лет дождался удобного момента… и наконец отыгрался, "на всех сразу". Бывает…

— А я думаю, что маршала "играли в темную", — подал голос завхоз, — С учетом его натуры, естественно. Слишком уж капитально всё проработано… Не похоже на старческий каприз.

— Дедовщина, к сожалению — это не более чем "видимая вершина айсберга". По факту — стояла задача ликвидировать саму возможность появления в СССР "революционной армии", способной к спонтанной самоорганизации. Печальный опыт 1991 года (и далее двух Чеченских войн) показал — она была успешно решена. Страна рухнула тихо… Без единого выстрела, не говоря о боях на баррикадах…

— Вот это — вероятнее! Что скажете, Галина?

— У меня несколько специфическое видение вопроса. Что такое "революционная армия"?

— Насколько я в курсе, — захрипел говорящий ящик, — наша послевоенная советская армия "призывного типа" — интереснейший гибрид "революционной" и "кадровой" армии. Идею "концепта" приписывают генералу Слащеву, в 20-х годах теоретически обобщившему собственный и чужой опыт комплектования предельно боеспособных войск "из чего попало"… по итогам Гражданской войны.

— А что там такого?

— Государство, сцуко, умеет бесконечно делать дивизии взамен сточившихся. И людей, и технику, и структуры всякие. Гидра… Но есть всякие тонкости. Наполеон — тоже думал, что умеет. Битва при Ватерлоо показала — ошибался… Хотя именно он лично создал самую первую "революционную армию" Нового Времени. Разные табориты, это всё же — ещё Средневековье. Адольф Алозиевич, кстати, наработки Слащева — активно использовал. А нашим генералам в 70-х годах — они оказались поперек горла. Подозреваю, потому, что ещё ни один советский генерал или маршал — не были, по итогам своей деятельности, разжалованы в рядовые. А генерала Слащева — Врангель таки разжаловал. И острый опыт значительно обогатил его внутренний мир… Плохо мы умеем мотивировать высший командный состав! Либеральничаем…

Тэ-э-экс! Очевидный эффект от принятого "допинга" — в полный рост. Последний спич Ахинеева каудильо почти демонстративно пропустил мимо ушей. Достаточно заметно со стороны, кстати. Не проигнорировал, а выслушал не вникая, как информационный шум. И — развернулся в мою сторону…

— Излагайте свою "специфику".

— С точки зрения биохимии, "английская система" — это химера типа "одна нация — два народа". В мало-мальски кризисной обстановке — нежизнеспособная.

— "Агрессивеные вертикалы" — сверху, это раса господ, все остальные — снизу. Ясно.

— Поправка! — быстрое мышление — не всегда правильное мышление, ошибки совершаются так же быстро, — В условиях экстремальной обстановке, такая "система" самоубийственна. Её взрывают внутренние противоречия. Война — уравнивает всех. Это не шутка. В результате возникает динамически уравновешенная "двухэтажная армия" с социальными лифтами. А если потери велики и списочный состав частей за одну компанию обновился несколько раз подряд — "одноэтажная" или "революционная" армия…

— Как-то слишком витиевато…

— Если по простому, в обстанове тотальной войны, "передовая" работает сепаратором. Поступающая на фронт масса мобилизованных "стачивается" неравномерно. "Социки" — умирают быстро, а вот "умники" (они же "окситоцинщики") — постепенно накапливаются. Как уже было замечено, посыльный по фамилии Гитлер — несколько лет пробегал под огнем там, где "средний срок жизни" рядового — две-три недели. Эффект был известен и ранее. Феномен, под названием "старый унтер" (ветеран множества компаний, по возрасту годящийся в отцы большинству солдат) известен в любой активно воюющей армии мира. Что особенно характерно, это именно "люди войны", опытные, абсолютно бесстрашные и при этом практически не рвущиеся к чинам и званиям…

— Любопытно…

— Если по какой-то причине удается "снять второй этаж" (издать "Приказ N 1" или буквально перебить всех офицеров) — такая армия становится "революционной"… в полном смысле этого термина, — подключился селектор, — За всю историю Великобритании, "армию нового типа" (напоминающую упоминавшуюся "революционную") — удалось создать только Кромвелю. И всё…

— А если "отключить социальный лифт", вскинулась Ленка, — как это от большого ума учудил Наполеон или наши "бывшие унтеры", за первые годы Советской власти выбившиеся в командармы — "революционной армии" быстро настает задница. Неясно почему, кстати. Ведь талант — везде талант…

— "Окситоцинщики" не пригодны делать карьеру самостоятельно. Таких могут забросить во власть только внешние причины. Основная стихия — "интересное дело" и хороший коллектив, а не руководящая "должность" или высокое звание. Наверх — "горизонталов" приходится загонять пинками. И поддерживать, что бы не сожрали "вертикалы"… Оптимально, когда две структуры "не пересекаются". При Союзе — параллельно существовали официальная наука и битком набитые наивными гениями "закрытые города"… делавшие большую часть "наукоемкой работы" и не получавшие особенных "плюшек"…

— Если я вас правильно понял, — медленно начал Соколов, то послевоенный институт солдат и сержантов "сверхсрочников", почти до седых волос живущих с новобранцами в одной казарме и едящих с ними из одного котла…

— …это — такая "параллельная структура" и одновременно "раскаленная сковородка", которую хитрый Сталин держал под задницами своих блудливых генералов, не давая им ни "забуреть", ни ощутить себя "новыми Бонопартами", — захрипел селектор, — Хрушев, судя по множеству признаков — описанной "сковородкой" тоже не пренебрегал. И периодически — применял. Никаких шансов на заговор у "генеральской оппозиции" — при описанном раскладе не было. Возможность в любой момент (!) отдать приказ, "через головы" офицеров — непосредственно младшим командирам — очень сильное и безотказное средство контроля армии. Гитлер — им пользовался вовсю… Де Голль — похожим способом подавил путч 1960 года.

— Запутали вы меня с этими "этажами"… — каудильо прав, много слов — мало толку.

— У вас, в силу малого опыта общения с буржуями, нет ощущения "разрыва культур", — поспешила нам на помощь филологиня, — В фольклоре и народных сказках какой угодно страны Западной Европы, "солдат" — существо страшное. Где-то в промежутке между лесным разбойником и злым отчимом.

— Сказочный мем "русский солдат" — реально уникальное явление! — Лев Абрамович тоже оживился, — Сразу — и добрый, и храбрый, и умный, и ни разу не начальник. Сделал дело и ушел.

— Галина? — опять, как что — так сразу Галина…

— Правильно отмечено. В период XVIII–XIX веков, когда формировалась современная русская устная традиция — армия комплектовалась рекрутами. Рекрутов — предоставляла крестьянская община. А община, в первую очередь, стремилась избавиться от "не таких, как все люди". От бобылей, от нелюдимых "умников", от всех плохо вписавшихся в местные "патриархальные порядки". Я же говорю — в прифронтовых условиях "опасного быта" — из "окситоцинщиков" получаются идеальные "люди войны". В постоянно воюющей армии — они представляют её "золотой фонд". И одновременно — страшную угрозу…

— Кому?

— Всем, кто считает окружающих и особенно подчиненных — "расходным материалом"…

— А они про эту угрозу знают? — иронизировать изволите, ваше будущее сиятельство?

— "Вертикалы" считают угрозой всякого, кто не подчиняется их влиянию и не встроен в "иерархическую пирамиду", но при этом — самостоятелен, умен и независим в суждениях. Ещё сто лет назад — автостабилизации "общества угнетения" очень помогал "культурный код", непроходимой стеной разделяющий "бар" и "мужиков" друг от друга. Они почти не понимали друг друга. Эпоха просвещения — всё опошлила…

Если Ленка юлой завертелась на месте, самое разумное дать ей высказаться. Благо — тема "культуры" для филологини родная. Интересно, что она нам сейчас выдаст? А я пока — усугублю:

— Есть железное правило — любая "иерархия" существует только в головах социальных животных. Поэтому "доминанты" вечно настороже, всюду ищут угрозу и готовы отстаивать свои "права". Только у людей иерархия пытается отрицать свою "вымышленность" и провозглашается "естественной и необходимой".

— Социальный инстинкт?

— Он самый. Причем, ранговый голод сильнее страха смерти, — ну, Ленка открыла рот.

— С глубокой древности — иерархию прославляли, как "священную и дарованную свыше", доказывая, что рабство — не человеческое изобретение. Хаммурапи ссылался на волю богов, Аристотель утверждал, что раб — обладает "рабской природой", а свободный человек — "свободной природой"…

— А потом — настал ХХ век, эпоха массового просвещения, войн и революций…

— И оказалось, что на самом деле иерархия выполняет только одну, хотя очень важную социальную функцию. В рамках общей иерархии, люди, при первой встрече, сразу понимают, как им друг с другом обращаться. Не надо тратить время и силы на личное знакомство. Бернард Шоу в "Пигмалионе" показал — Генри Хиггинсу не надо знакомиться с Элизой Дулитл, чтобы выяснить, как строить с нею отношения. Достаточно было услышать ее акцент. Всё понятно — барышня из низшего сословия… Можно поступать с ней, как вздумается. Например, поставить деньги, словно на карту в игре: он-де сумеет выдать цветочницу за герцогиню. "Социальные коды" — разнообразны. Мы мгновенно отмечаем, кто как одет, какого он возраста, как себя ведет, цвет кожи и прочее.

— В результате, человек игнорирующий "социальный код" — воспринимается, как враг?

— Первоначально — как "чужак"… Врагом он становится позже, если "социальный код" его не устраивает… и особенно — если он активно пытается как-то его изменить… или — оспорить…

— Так, — похоже, у каудильо родилась идея, — А бывают примеры мгновенного перехода от "взаимного обнюхивания" социальных животных к взаимной смертельной атаке? Понимаете, о чем я?

— Естественно… — филологиня изящно пожала плечами, — Любимая книжка полковника Смирнова — "Три мушкетера". Там это в каждой главе, местами — на каждой странице. "Культурный код" общий, а его трактовка у каждого — чуть-чуть отличается. В таких случаях — убивают за косой взгляд и неосторожную шутку. Средневековые аристократы — в "индивидуализм" не верили… Ценность человека определялась местом в "социальной иерархии" и репутацией среди людей. Быть высмеянным — это самое страшное унижение. Аристократы учили детей защищать свое доброе имя, хотя бы и ценой жизни…

— Не пойму, в чем проблема-то? Кто Смирова высмеивал? Кто его оскорблял?

— "Похождения бравого солдата Швейка" Гашека — читали?

— Естественно… Смешная и могучая по смыслу книжка.

— Можете представить его появление до Первой Мировой войны, например, в XIX веке?

Соколов глубоко задумался. Слава богу — стучать пальцами по столу и ломать мебель не стал. Просто ушел в себя…

— Я читала отзывы на "Швейка" середины 20-х годов, — смирно дожидаться ответа Ленка не стала, — Тогда, что показательно, во всем мире (!), роман воспринимался, как колоссальной мощности "идеологическая бомба" и "подрыв самых основ" таких общественных институтов, как армия и государство. Не "критика с улыбкой", как в "Пигмалионе", а громовой хохот над стадом идиотов!

— "Кто в армии служил — тот в цирке не смеется…" — прокомментировал селектор.

— Гашек взломал европейский "культурный код", — поддакнул завхоз, — Того уровня глумления над "святым и вечным", которого он добился в своем "Швейке" — ранее не достигал никто и никогда. Полагаю, что бледное подобие мог бы выдать "наше всё" (Александр Сергеевич Пушкин). Если сдать его "в солдаты" (годика этак на три-четыре)… И после — возвратить обратно "в свет"… Я бы почитал! Хотя трудно представить, что поэта тупо не забьют во время "солдатчины" шомполами… или не сгноят, за слишком острый язык… Биография Эзопа, знаете ли, в данном случае — верх оптимизма.

— В каком смысле "взломал код"? — словно очнулся каудильо…

— "Бравого солдата Швейка", — солнечно улыбнулась ему Ленка, — написал человек, который в нормальном обществе, — она значительно округлила глаза, — никогда не попал бы в армию. Просто по ознакомлению с материалами "личного дела", как политически неблагонадежный "подрывной элемент". Феномен "первый юморист Австро-Венгерской империи — служит рядовым на Восточном фронте" — никому бы и в голову не пришел! На что они рассчитывали? Знаменитого сатирика, убежденного атеиста и анархиста — поймали на улице и загнали погибать в окопы Первой Мировой. Ну-ну…

— А что тут такого? У нас — многие талантливые поэты-писатели в армии отслужили.

— Разменяв четвертый десяток, по интеллекту и культурному уровню — рядовой Гашек был на голову выше большинства старших офицеров в своей части. А с ним обращались, как с обычным полуграмотным новобранцем. Занудно требовали отдать жизнь ради лозунгов убогой "патриотической" пропаганды…

— Это настолько критично? — зря Соколов упирается…

— Традиционную "сословную" армию — такие люди разлагают мгновенно. И превращают её в "революционную". А вот обратный переход — уже технически невозможен. Этакая "система ниппель"…

— Рядовые "революционной армии" — не считают своих командиров высшими существами, — прохрипел селектор, — Стоит такое допустить — и всё! Поезд истории — обратно не возвращается. Но, начальникам и командирам, во все времена — ужасно хочется "поставить наглого умника на место"… В "революционную" Красную Армию, кстати, богемный тусовщик Гашек — вписался легко и непринужденно. Проявил себя как храбрый боец, талантливый организатор и дисциплинированный командир. Даже побывал комендантом Бугульмы…

— И когда же, по вашему, советская армия вдруг перестала быть "революционной"?

— Хотите, я вам стихи прочту? — понизив голос предложила филологиня, — Про это самое…

— Это что? — слегка опешил каудильо…

— Это — "Стих о разборчивых девушках", — гордо подбоченилась Ленка, — будущего диссидента Войновича (в 1951–1955 годах служившего "срочную" в авиации). Впервые напечатан, в лохматом 1957 году, газетой "Московский комсомолец". Позднее — перепечатан (частично) самой главной военной газетой СССР, именуемой "Красная звезда". В качестве примера "идеологической диверсии"… Как выразился по данному поводу лично министр обороны СССР маршал Малиновский — "Эти стихи стреляют в спину советской армии… "

— Намекаете?

— Информирую! Если военная верхушка экспедиции, посреди зимы вдруг затевает речи о "походе за бабами" — не ради рядового состава она старается, а свой хитрый умысел имеет… Вам, как служившему солдатом, стыдно не понимать очевидного!

— У нас такого вообще не было, — думая о чем-то своем невпопад отозвался Соколов.

— Знаю! Солдаты — отдельно, офицеры — совсем отдельно. Потому, что "культурный код"…

— Тоже изучали вопрос? — подозрительно прищурился каудильо (теперь — он и с Ленкой на равных общается, господи, что творится-то)…

— Конечно! — словно Жанна д'Арк, выпятила вперед подбородок филологиня, — Дедуля меня не зря усиленно инструктировал. И не он один… "Армия мирного времени" и "боевое братство" — явления несовместимые… Маршал Малиновский — точно знал разницу, полковник Смирнов — её чует, а вот вы… крутите носом. Вопрос вонючий, но решать-то его — вам!

Дергать тигра за усы — вредное для здоровье занятие. А если медведя? Соколов — аж всхрапнул от негодования… Что особеннно жутко — на вдохе… Как неведомое науке пещерное чудище.

— Некоторые, — не моргнув глазом продолжила Ленка, — считают "культурологию" видом интеллигентской болтовни. На самом деле — это метод, как вести себя с людьми, которые за неверное слово — могут сразу убить. Кое-что — "под грифом". А в основном — надо просто много запоминать…

— Некогда! — вполголоса рявкнул Соколов.

— Пример с "Бравым солдатом Швейком" — вам понятен? — каудильо молча кивнул.

— А пример с Войновичем — требует комментария. Он себя возомнил "новым Гашеком", попытался сочинить отечественный вариант "Швейка". Ещё в 60-х годах — накропал "Приключения Ивана Чонкина". И жидко пернул в лужу. Поскольку не воевал и не владел материалом. Хотел роман-анекдот. Получился — гнилой пасквиль. Юрий Никулин, к например, при таланте юмориста на уровне Гашека — о войне развязных шуток избегал… Потому, что воевал сам. На Финской и на Отечественной. Пояснить?

Соколов с завхозом — переглянулись. Говорящий ящик — утвердительно хрюкнул.

— Известен "культурный феномен". Отечественную Войну 1812 года русское дворянство считало "своей". А вот русское население — относилось к ней достаточно равнодушно.

— Точно! — прокомментировал селектор, — Если бы тогда всех бар унесли черти… или перебили французы, мужики бы — только облегченно перекрестились. Причем — не снимая шапок…

— Первую Мировую войну — в России рядовые мобилизованные "своей" тоже не считали. Великую Отечественную войну, а до того Гражданскую — наоборот. Большинство населения СССР их обе — считали "своими". Зато господа и ответственные товарищи, кадровые офицеры и примкнувшие к ним начальники — в точности наоборот.

— Что-то такое слышал…

— Разрыв "культурного кода"! У советской номенклатуры, тема Отечественной войны — крайне не популярна… "Враги сожгли родную хату", в этой страте общества — сроду не пели. Отсюда все странности поведения более-менее высокопоставленных аборигенов "позднего совка". Особенно — у детей этих аборигенов. В том числе — наблюдаемые у Смирнова… Вы меня извините, но я сама оттуда.

— Бред!

— Разбираем по пунктам, — эта снисходительная улыбочка меня конкретно выбешивает, — Зачем после Революции массово побежали к "красным" всевозможные "рангово озабоченные селюки" — мы обсудили. Но, главная сверхзадача "красных" — построение нового мира и воспитание нового человека. Создание на основе русского народа, ни много ни мало — "нации аристократов". После победы над эксплуататорами, в голодной и разоренной стране — моментально началась "революция в культуре".

— Которая новоявленных "красных бар" — уже совершенно не интересовала, — хмыкнул селектор, — Да, вы правы, разрыв "культурного кода"…

— Интересно стало уже в ранних 20-х годах… В каждом городе, в каждом поселке, на каждом крупном предприятии — для народа начали открываться "Дома Культуры". Куда не плюнь — "Дом культуры профсоюзов", "Дом культуры металлургов", "Дом культуры речников", "Дом культуры Красной Армии"… — в "модуле" повисла тишина.

— Это, который в Москве? — периодически каудильо удивительно наивен.

— Это, которые везде, — отчеканила филологиня, — Были! До войны… После 1945 года, на их месте — везде стали "Дома офицеров". Почувствуйте разницу.

— Так офицеры после войны и появились…

— Офицеры появились в 43-м году, — в голосе Ленки звякнул металл. "Дома офицеров" — только после массовой демобилизации… Причем, вплоть до самого конца 60-х годов — они считались общедоступными для всех категорий военнослужащих. А до уничтожения института "сверхсрочников" — реально и были. У Войновича, в том стихотворении — как раз зафиксирован переходный этап. "Боевого братства" — больше нет, но говорить об этом вслух — в СССР всё ещё считается неприличным. Рушится иллюзия "равноправия". Но ещё живы те, кто видел, как "золотопогонников" штыками топят в сортирах.

— Простите, какое равноправие может быть между рядовыми и командным составом? — у завхоза тоже "порвало шаблон"… забавно…

— Самое обыкновенное. Право на культурное проведение досуга. Право на всестороннее развитие личности. Право почитать умную книжку, послушать хорошую музыку… со знакомой девушкой потанцевать. Даже для конца XIX века — согласна, дикость. Для 20-х годов — совершенно нормально.

— Эх, не служили вы девушка в нашей армии… — обиделся всезнающий Лев Абрамович.

— Зато, книжки читала! Это безобразие — задолго до войны началось, между прочим… Сейчас вспомню! У одного мемуариста, из "бывших", в воспоминаниях о Черноморском флоте 20-х годов, явление описано где-то примерно так:

Ленка зажмурила глаза, реконструируя цитату…

— "… эта категория унтер-офицеров и "офицеров военного времени", 1890–1900 годов рождения, выходцев из среды среднего крестьянства, с "начальным" или, изредка, "неполным средним" образованием, в 20-30-е годы — составила основную часть командного состава Красной Армии, а к 1940 году — и основную массу генералов. Чисто мужицкая цепкость и неуёмное стремление пробиться наверх, хоть бы и по чужим головам, а тем более, не считаясь с числом чужих отдавленных ног — сочетались у "красных командиров" с присущим русскому зажиточному крестьянству подобострастием к начальству и глубоким презрением к нижестоящим. Всё это, вкупе с низким уровнем общего и военного образования и фельдфебельско-унтерским "типом личности", делало их малоспособными к самостоятельному повышению собственного культурного и военно-профессионального уровня. Их основные интересы — лежали далеко за пределами воинской службы, сводясь к "самоутверждению", посредством усиления внешних признаков власти… В фондах Музея героической обороны и освобождения Севастополя — хранится машинописный текст воспоминаний Цальковича, который в 1925–1932 годах был начальником управления берегового строительства Черноморского флота. Между прочим, тот отмечал, что к середине 20-х годов командный состав ЧФ поделился на две равные части. Одна состояла из бывших кадровых офицеров царского флота, другая — из бывших кондукторов, флотских фельдфебелей, унтер-офицеров и боцманов. Обе эти части беспощадно враждовали друг с другом и единственное, что их объединяло — стремление выжить матросню из Севастопольского дома военморов им. П. П. Шмидта (до того — бывшее Офицерское собрание)".

— В Одессе 20-х — творилось то же самое, — присоединился завхоз, — Рассказывали…

— Зачем? — невпопад пробормотал каудильо.

— "Культурная революция", о неизбежности которой в СССР "большевики" всех честно предупреждали — состоялась, — обернулась к нему Ленка, — Поголовное среднее образование — меняет тип цивилизации. Командный состав РККА, при своей жизни — подобного эффекта явно не ожидал. Точно, как наполеоновские маршалы, искренне полагавшие, что цель Революции — возведение их лично в ранг новых аристократов. Бывшим "краскомам" — пришлось хуже. Им довелось узнать, что жить в "обществе аристократов" — совсем не то, что "корчить из себя аристократа" среди забитых жизнью односельчан.

— М-м-да… — раздумчиво крякнул селектор, — К 60-м годам, "сиволапая деревенщина" как-то очень быстро быстро сошла на нет. И тогда благородные господа советские офицеры — поспешили заняться "анальным огораживанием" мест своего "гнездования". "Дабы вонючие мужики…" — последней цитаты я не опознала.

— Нам, в МЧС — было некогда маяться фигней, — пробурчал Соколов, — Мы — работали!

— Повезло! — безжалостно отрубил говорящий ящик, — А мы — служили! И это выглядело довольно противно… Могу поделиться опытом.

— Проблема "взлома культурного кода" в условиях реформы образования, на самом деле вечная, — смягчила тон диспута филологиня, — Вопли ужаса и отчаяния, звучащие в периоды торжества системы "массового образования" — во все века одинаковые, — Ленка попыталась придать лицу скорбное выражение, — "Воистину, настали последние времена! С богами и начальниками — все обращаются, как с простыми людьми!", — провыла она трагическим тоном, — Между прочим — это текст одной из древнейших расшифрованных записей в человеческой истории… Аж на папирусе Додинастической эпохи… Всё и всегда повторяется.

— Так не убивать же за это?! — натурально простонал каудильо.

— Историческая практика показывает — убивают! — меланхолично буркнул завхоз.

В говорящем ящике забулькало. Видимо, Ахинеев тоже решил чем-то промочить горло…

— Слушайте, как оно бывает на самом деле… — наконец раздалось из селектора, — В 80-х годах — "мобильников" ещё не было. Одни разговоры в технических журналах. Домашние телефоны — имели лишь отдельные счастливчики или особо избранные. Штатно — начальники. В нашем учебном полку было шесть авиа-эскадрилий. Каждому командиру эскадрильи — "полагался" домашний телефон и звание полковника. И вот однажды, меня, рядового "срочника", отправили на квартиру к такому счастливчику. Ставить ему домашний телефон от полкового узла связи… По случаю присвоения звания и назначения на должность…

— Ты поясни "градацию статусов телефонов", молодежь ведь не понимает, — процедил Лев Абрамович.

— Это просто. Чем больше у начальника в доме разных телефонов — тем он круче. От обычного телефона городской АТС, конечно, никто не отказывался. Но телефон "военной" АТС позволял иметь "прямую" связь со всеми гарнизонными объектами. Телефон "коммутатора" (без номеронабирателя) позволял напрямую общаться по "выделенным сетям" всей страны (через "позывные"), подключаться к занятым номерам "военной" АТС, а ещё бесплатно звонить по "межгороду" через ведомственную систему связи. В кабинетах крупных шишек — стояло по десятку телефонов. Самые-самые крутые — с гербом СССР на номеронабирателе (АТС ЗАС)… правительственная связь или знаменитая "вертушка".

— Видела… — прервала словесный поток Ленка. Я тоже такое видела, но промолчу…

— Ну, явился… Протянул линию через крыши соседних пятиэтажек до нужного балкона. Звоню… "Здра-жла, тащ полковник! Я телефон пришел ставить. Пустите на балкон!" Смеется — иди! М-м-мдя… Дверь — открывается, но выйти на балкон — нельзя. Он целиком, под самые перила, заставлен штабелем пустых водочных бутылок. Видимо — хозяину было их лень сдавать и жаль выбрасывать. Вот и складировал. Ладно, дотянулся до заброшенного с крыши мотка "полевика", пробурил дырочку в косяке, прикрутил к стенке розетку. Спросил, где удобнее. Естественно, что на самом видном месте, рядом с телефоном "городской" АТС. Два телефона от разных сетей, в доме — признак "крутизны"… Подключил, проверил, принял контрольный вызов… Осматриваю квартирку. Ничего… Паркет, ковры, полированные гарнитуры, хрусталь, в каждой комнате — по цветному телевизору, видеомагнитофон… всякие цацки, хорошие дорогие тряпки… И — ни одной книжки. Ни простой художественной, ни по технике. Вообще… Нигде… Ясно, что "культурные развлечения" жильцов — телевизор и водка.

— Ещё газеты должны были быть, — не согласился завхоз, — Их заставляли выписывать в принудительном порядке… "Красную звезду", "Правду" и прочие. В целях поддержания "политической грамотности".

— Прессы — особо не замечал. Зато, во всех квартирах командного состава — видел огромные горы дефицитного барахла. Телевизоры, ковры, мебель, хрусталь, магнитофоны и дефицитные импортные шмотки…

— Это да, — подтвердила Ленка, — Это характерно. Квартиры отставников, до сих пор — этакие "музеи дефицита". Правда, теперь — все они утверждают, что в СССР офицеры жили плохо…

— Уровень жизни офицера при Союзе — превышал "средний" многократно. Уже на уровне лейтенанта, сразу после училища, вчерашний курсант, "в материальном смысле" — был как минимум в 3–4 раза (!) богаче, чем его гражданский ровесник инженер, вчерашний студент. К сожалению, на офицерский "культурный уровень" — это повышенное благосостояние никак не влияло. Тип психики — "паразиту всегда мало".

В селекторе снова забулькала жидкость. Послышался глоток, удовлетворенный вздох…

— Хозяин — мне работать не мешал, но, наверное — присматривался. Через зеркало в передней. Чуть я разогнулся и начал крутить головой — появился. И что-то для себя решил… Через неделю — мы пересеклись, уже на аэродроме. В учебном классе на КДП (ну, на командно-диспетчерском пункте, с которого управляют полетами). В занятиях перерыв, курсанты бродят вольно… Вот и я тоже просочился. Проверить, почему не идет вызов по линии. Нашел обрыв, устранил. А полкан — уже рядом. Видимо, он хотел что-то для себя выяснить… или решил меня "пощупать" и "опустить". Вдруг — этак гордо, заявляет:

— А погляди-ка, умник — сколько всего надо знать боевому летчику! — и взмахом руки показывает на стены аудитории, сплошь расписанные формулами. Черт меня дернул за язык… Отвечаю:

— Вижу! Одну и ту же формулу Жуковского и четыре действия арифметики… — вокруг, сразу — тихо. Сколько народа рядом шлялось, все разом замолчали. Не понравилось сказанное. Полкан — цедит, уже с угрозой:

— Для тебя — сильно просто? — мне его подколы до фени, тут ещё, до конца дня, три неустраненных "повреждения" висят.

— После "Теории связи" и гиперболических косинусов, — отвечаю, — не бином Ньютона.

— Курсант! — тычет "комэск" к ближайшего слушателя, — Что такое — гиперболический косинус? — тот мнется и молчит, — Стоять! — а народишко вник и попытался срочно рассосаться, — Кто знает, что такое гиперболический косинус?! — мертвая тишина… Из задних рядов блеют насчет "надо глянуть в справочнике"… Быстренько выдернули из стенного шкафа несколько справочников по высшей математике. Они там стопой лежали. Такие небольшие, толстенькие… Тащ полковник, — докладывают, — никаких гиперболических косинусов — в оглавлении нет!

— На понт меня хотел взять, салага?! — рычит полкан. Чую, что моё дело дрянь… А в том классе — книжек полно. Похоже, что их для "практических занятий" держат. Курсанты ходят на занятия с "офицерскими" планшетками. Учебники — в них носить неудобно. Была не была… Подхожу к шкафу, пробегаю взглядом литературу разных годов издания и степени сохранности. Повезло! Надеялся обнаружить капитальный переводной "Справочник по математике" Корна и Корна — нету. Но увидел среди кучи дермантиновых переплетов, "Справочников" Рывкина и Рывкина с Хреновым, потертый матерчатый корешок со знакомым зеленым шрифтом. Старое издание, Бронштейн и Семендяев… У меня самого такой, из букинистического магазина.

— Вот, тащ полковник! Страница 193, раздел — "Гиперболическая тригонометрия"…

У рассказов Ахинеева есть свойство. Даже когда он повествует о совершенно мутной и никому не интересной хрени, то ухитряется показать в ней азарт, интригу и человеческие страсти. Вот сейчас — слушаем, разинув рты… Как на том конце линии, опять, отдуваясь пьют что-то жидкое…

— Полкан — крутит справочник в руках. Спорить не о чем! Лезет на титульный лист… Дата издания — 1953 год.

— Что это значит?! — вопрос в пустоту, но меня — бес опять дергает за язык.

— При Сталине, тащ полковник, высшую математику преподавали лучше! — зал грохнул…

— Чему было смеяться? — не врубилась Ленка.

— Отличительное свойство "вертикалов" — мгновенно присоединяться к победителю. Это инстинктивная реакция. Курсанты — психологические двойники своих начальников. Если бы я произнес — "учили", то они бы восприняли мою реплику, как личное оскорбление. Но, я сказал — "преподавали". Получилось, что виноваты, в данном случае — отцы-командиры и можно дистанцироваться. А они сами — жертвы плохого обучения…

— Результат? — холодно осведомился каудильо.

— Полкан — получил новую кличку "Гиперболический Косинус"… А я — смертельного врага. Так, прилюдно, мне и было заявлено — "Да я тебя, салабон — задрочу!"

— И что? — завхоз аж подался вперед, словно с его места селектор плохо слышно.

— А ничего… На матерном собеседовании у командира полка — гражданина просветили, что хотя мой срок службы — пятый месяц, я уже — "временно исполняющий обязанности начальника узла связи"… За отсутствием в гарнизоне другого военнослужащего с нужным профильным образованием. По высоте служебной иерархии — примерно на одном с ним уровне. Хотя, обыкновенный рядовой "срочник".

— Так вы, получается, в армии по специальности работали, — разочарованно протянул Соколов.

— Ы-ы! — возмущенно промычал говорящий ящик, — "Работа" — когда "равная оплата за равный труд"… А когда, в одиночку, пашешь за начальника узла связи (в зависимости от рода войск и уровня подчиненности — "должностной диапазон" от старшего лейтенанта до подполковника), инженера-конструктора, трех дежурных техников (обязанных присутствовать на узле круглосуточно), кабельшика-спайщика и линейного монтера… Причем, получаешь в месяц — те же семь рублей солдатской получки, что и весь твой призыв… Это, однозначно — "служба"!

— Чем закончилась ссора с полковником? — нетерпеливо перебила Ленка.

— Полтора года "вендетты"! С привлечением к "боевым действиям" подчиненных с обеих сторон, сочувствующих, непосредственных начальников и "гражданской массовки". Ничего интересного, девушка… "Тлеющая" партизанская война, со взаимными гадостями и реальными жертвами. Чудом ушел на "дембель" живым… Здесь — никому "дембеля" не ожидается, поэтому, Вячеслав — играет с огнем.

— У нас, в МЧС — "срочникам" даже за квалификацию доплачивали…

— Шойгу вас специально баловал и прикармливал. Для поздней советской армии — такое поведение руководства не характерно. Принцип: "я начальник — ты дурак", везде соблюдался железно.

— И чего теперь ждать? — да уж, испортить настроение Ахинеев умеет.

— Логика "вертикалов" простая — "кого невозможно подчинить и контролировать — надо уничтожить".

В селекторе закашлялись, каудильо испустил вздох, более приличествующий умирающему мамонту. Неприятный момент. Но кто-то должен был сказать это первым.

— Понимаете, Вячеслав, — снова захрипел говорящий ящик, — Наше современное, более или менее устойчивое положение — висит на тонком волоске. Грязная работа сделана, а дележ "плюшек" и получение выгод — привилегия "благородных господ". Настало время показать "мавру" на дверь… Вы хоть задумывались, что если "аномалия" откроется, то кому-то одному, Смирнову или вам — не жить?

— "Незаменимых — нет!" — каудильо криво усмехнулся, — Замена лично мне, находилась всегда… Что из этого?

— А выражение "Живой, потому, что пока нужен" — слышать не доводилось? — хмыкнул селектор, — Вижу, что нет. А мне пришлось отведать этой "господской справедливости" на собственной шкуре. Я описывал свое, так сказать должностное положение, в армии? Пока тянул службу за десятерых и спал по 4–5 часов в день, в родном батальоне меня "прикрывали". Пока готовил себе "сменщиков" да натаскивал "молодое пополнение" — одобрительно хлопали по плечу… Но, настал последний день… И буквально за час до получения увольнительных документов в строевом отделе — тихонько предупредили, что "Гиперболический Косинус" всё ещё жаждет мести и поклялся — живым и здоровым меня на "дембель" не отпустить. Причем, не он один… Помогать ему хотят достаточно многие. "Барская солидарность", дык… Опять же, за словом в карман я никогда не лез, а победить дурака в честном споре — значит получить врага на всю оставшуюся жизнь. Ночь надвигается… на всех выходах из гарнизона — меня ждут. И никому-то из командиров только что уволенный в запас сержант Ахинеев — более не интересен. Просил собственных начальников — "вы же все на машинах, ну, подвезите, хоть до вокзала". Мнутся, жмутся, строят глазки… Узнают! Ты — уедешь, а нам — тут ещё с "полковыми" служить и служить… Уроды… Только что выпущенный на волю "дембель" — практически беззащитен. Он ведь ещё беспаспортный, но формально уже не военнослужащий. Искалечь или даже убей — солдатика никто и не хватится… Спасибо родному взводу — перекантовался на поролоновом матрасике в "секретке" узла связи. И угадал, нашу "агрегатку" — ночью таки проверили "комендантские". Короче утром, не дожидаясь восхода, ушел по-партизански, тропинкой через лес, прямиком на междугороднюю трассу. Мимо городских улиц и всяких там вокзалов с патрулями… Ловить грузовую попутку… Ясно?

— Что мне должно быть ясно?

— После всего здесь случившегося… — скрипнул селектор, — полковник Смирнов, до конца своих дней, будет пытаться реализовать в отношении вас программу из трех пунктов — "Публично унизить, задрочить и убить"… Никого особо не стесняясь и пользуясь вашей житейской наивностью. В случае открытия "дыры" — непременно попытается провернуть всё "по-быстрому" и перехватить власть.

— Доказательства! — в полный голос гаркнул Соколов.

— Уже! — осадил начальника завхоз нехорошим казенным голосом, — Чуть зажглась над крышей "мавзолея" лампа — Смирнов, тут как тут. Что характерно — с пистолетом. Нам просто повезло.

Спорить тут не о чем, хотя каудильо смолк, сделав над собой нечеловеческое усилие.

— Леночка, — обманчиво ласковым голосом заворковал говорящий ящик, — что показали ваша "прослушка" и личная "работа с электоратом"?

— Все последние дни, под различными предлогами, с личным составом "срочной" службы затеваются разговоры о несправедливости, когда у некоторых есть женщины, у кое-кого — даже две, а большинство постится… или вынуждено в укромных углах "любить Дуньку Кулакову"… Прощупывается общественное мнение на предмет "похода за бабами". Скоро вопрос поставят на общее голосование…

— Я буду категорически против! — отрезал каудильо.

— После чего, вполне вероятно — публично окажетесь "в меньшинстве", а то и "под подозрением"… "Опомоить" человека, которому завидуют — нетрудно. Главное, предложить "массам" то, что им сейчас хочется, а злое начальство — не дает, — Ленка сделала предостерегающий жест, что ещё не закончила, — Люди мерят окружающих по себе. "Масса" всегда, неблагодарна и желает больше, чем ей способны реально дать. И всегда готова ради "хотелок" выбежать на "майдан"… Представили?

— Глупости… Если бы полковник действительно это готовил — я бы наверняка знал.

— Какой полковник? — сделала круглые глаза филологиня, — Никто тут не слышал ни о каком полковнике! Затея проталкивается, как "глас народа" и "инициатива с мест"… Если бы Смирнов всерьез интересовался половыми проблемами собственных подчиненных — он бы озаботился вопросом ещё на Новой Земле.

— Так бред собачий, — потревоженным медведем заворочался каудильо, — все ближайшие стойбища тунгусов — за десятки километров. По снегу, с бездорожьем… Буряты — ещё дальше… Да и сколько там женщин? Мы половину личного состава потеряем больными и обмороженными, ещё не вступая в боестолкновения. Только войны с аборигенами нам тут, для полного счастья и не хватало. Это же — провокация, чреватая катастрофой!

— Молодец! Дошло… — кратко констатировал селектор, — А теперь — посмотрим на то же самое дело с точки зрения Смирнова. Теория профессора Радека о зависимости состояния "аномалии" от течения исторических процессов в параллельных мирах вам известна? Пока расхождения минимальны — "дыра" открыта. И наоборот… Вывод? Чем меньше нас останется в живых — тем выше вероятность, что проход на Новую Землю спонтанно восстановится. Наука, мать её! Причем, много народа тут больше не надо. На существующих запасах, в готовом "фаланстере", за кольцом минного поля — "элитной группой" можно продержаться до-о-олго…

— Они думают, что я такое допущу?

— Они достаточно хорошо вас изучили, для организации примитивной "трехходовки"… Сначала, толпа жаждущих экзотического секса — уходит "в поход за бабами"… Потом — отправляется подмога (не думаю, что туземцы сдадутся без боя и откажутся от войны на коммуникациях). В лесу, мы против них — как дети. Потом, некий "опущеный" товарищ — опять бросится всех спасать. По привычке.

— И, к моменту "стачивания" избыточного населения Базы "в ноль" — восстановится историческая предопределенность. "Аномалия" — открывается… Родина — встречает уцелевших героев…

— Вячеслав, — включился в дискуссию завхоз, — вы таки плохо представляете "военную логику". Жертвовать сотнями и тысячами рядовых, ради спасения горстки "командного состава" — для господ офицеров, во все времена, норма! Главное, правильно мотивировать заранее обреченных на убой.

— Считаете, что у них получится? — ага, каудильо тоже не железный, — "Зверь" своё возьмет?

— Поступает противоречивая информация… — деликатно отвела в сторону глаза филологиня, — Есть, например, экспертное мнение, что "поход за бабами" — вообще не нужен. Если мы "правильно себя поведем" — то, ближе к лету, местные девки начнут сбегаться сами. Толпами… Ради товаров, "ништяков", хоть одним глазком "посмотреть кино" и живого человеческого общения. Тунгусски, в этом отношении — абсолютно без комплексов. Полная эмансипация…

— "Эксперт" — это Голдан? — Ленка кивнула, — А сам Смирнов в курсе?

— Скажем деликатно, — филологиня улыбнулась во все свои зубы, — ему постеснялись об этом доложить. Зачем специально нервировать пожилого испуганного человека? А теперь — вообще…

— А как вы представляете себе "правильное поведение" при общении с туземцами. Ведь нет и не было с ними никакого контакта! Прячутся они от нас…

— Есть контакт! — ещё шире оскалилась филологиня, — Просто, он пока "безличный"…

Каудильо попытался вскочить. Стол пошатнулся, "модуль затрясся", диванчик жалобно заскрипел… Я и сама с трудом на месте усидела. Предупреждать надо! Подобные новости — нельзя озвучивать этак мимоходом, да ещё в пятом часу утра…

— "Безличные контакты" — это, что-то из фильмов-боевиков и детективов про шпионов?

— Ага! — и радости полные штаны, — Правила "лесного общежития" надо или соблюдать, или — копать могилки. Кто нарушает "понятия" — долго не живет. Азы культурологии! Мы вот тут, для разведгрупп, целую "памятку" составили. Нельзя трогать чужие ловушки, особенно если туда попалась добыча. Нельзя трогать чужие вещи, если они лежат открыто. Первобытные племена выработали довольно строгую этику поведения. Они так даже торговать умудряются! Раскладывают свой товар… И уходят… Потом — забирают чужой… Всё работает десятилетиями, на взаимном доверии и уважении чужих прав.

— "Контакт" — штука двусторонняя, — насупился Соколов, — Всякие личные контакты с местными — строжайше запрещены. Во избежание жертв… А вы говорите, фактически — они уже есть.

— Ребята, — словно не слушая, продолжила Ленка, — по своим маршрутам, ходят далеко и давно… Отмечаются. Где-то — родничок обустроили. Вымостили камнем площадку рядом, трубку для стока воды приладили, кружку поставили… По деревенски, но миленько. Несколько "схронов", вроде полуземлянок, оборудовали. Накат из бревен, прочная дверь, прозрачное окошко, нары, печка-каменка, штабель дров, топор, жестяные банки для воды. Заметили — тунгусы всё эти схроны посещали и руками внутри трогали, но ничего с собой не забрали. Есть отпечатки пальцев…

— Почему не докладывали?! — так, начальство определенно изволит гневаться…

— Кому? О чем? — словно маленькая девочка захлопала ресницами филологиня, — Вы в России или где? Сказано — низ-зя, значит — низ-зя, — и невоспитанно показала язык, — Своей волей — под молотки никому не охота.

— И что думает "эксперт"?

— Говорит — пока, всё нормально. А вот с местнуми бурятами, заводить связи "по понятиям" — уже скорее бесполезно. Скотоводы!

— И что с того?

— "Тейповая мораль". Ну… — поправилась Ленка, — "первобытный расизм". Только я и мои родственники — настоящие люди, достойные уважительного отношения. Соседи — уже скорее враги. А все остальные двуногие — максимум, говорящие животные и законный объект угнетения… С нами — они обязательно попробуют вести себя "по беспределу". Нашкодить и смыться верхами. Без стрельбы — там не обойдется. Номады — всегда считали себя более привилегированными, чем любые оседлые народы, за счет "транспортного бонуса" и "свободы передвижения". Те же "вертикалы", только вид с боку…

— Можно про схроны, чуть подробнее? — ожил говорящий ящик, — Тунгусы туда заходили чисто "для посмотреть" или, хоть иногда, пережидали внутри непогоду?

— Это как раз и непонятно, — филологиня пожала плечами, — Ребята рассказывали, что свежей золы в печке — не замечали. Дрова — тоже не тронуты. Зато рядом с топором, на пустых нарах — в последний раз валялась вязанка шкурок… Как раз позавчера вернулись. Сегодня — опять группа пойдет.

— Ша! Всем молчать, слушать сюда! — откуда в тощеньком и невысоком Льве Абрамовиче взялось для крика столько воздуха, что мне уши заложило — сокровенная тайна еврейского народа, — Вы все, уже сдурели, да? И нечего на меня так смотреть! — а зрелище ещё то, от своего первобытного вопля завхоз — даже не побледнел, а поголубел, как свеженький покойник, — Некоторым, — он окинул собрание горящим взглядом пророка Моисея и схватился за сердце, — что бы просрать своё счастье — не надо вешать зеркало в туалете… Азохен вей!

— Тунгусы предлагают менять топор? — первым догадался далекий Ахинеев, — На шкурки?

— Ты, толстый, вообще заткнись! — неожиданно ощерился наш хозяйственник, — Сколько раз вам говорил о производства для нужд "обменного фонда"? И где оно теперь, я всех спрашиваю?! А кто обещал, к ноябрю, сделать "тумбовый" светильник, с двухнедельным сроком горения? Полюбуйтесь-ка, на него — под задницей уже вовсю полыхает, а у него… вашу мать… наверняка, ещё ничего нет!

— Заготовки есть, — недовольно загудел селектор, — раз горит, к вечеру один соберу.

— Я тебе устрою — "к вечеру"! — буквально взвился под потолок завхоз, — Что б этим же утром! До выхода рейдовой группы! Надо создать в схроне условия цивилизованного товарообмена… Что за люди?!

— Мне спать когда-то надо, или нет? — ещё более недовольно отозвался селектор…

— Некогда! В могилах отдохнем! — загребущая лапа ухватила с полки заветную склянку стимулятора, — Конфисковано, на нужды Мировой Революции! — и тут же прошипел селектору, — Даже не надейся! Я к тебе сейчас лично забегу. Тут Галочка нахимичила замечательное средство от лени…

— И что на это скажет Смирнов? — прервал завхоза каудильо.

— Вот сами у него и спросите! — Лев Абрамович сгреб со стола пистолет и деловито рванулся к выходу, — Если сильно понадоблюсь… — он покосился в мою сторону, — я на узле связи! Галочка, не обижайтесь, вам зачтется. Хотите песцовую шубу? — в затылок дунул ветер со снежинками, щелкнул дверной замок… В помещении "модуля" стало просторнее и ощутимо холоднее.

Каудильо некоторое время угрюмо созерцал опустевшее место сбежавшего оратора. С одной стороны — (и скорее всего) — Лев Абрамович врубается в ситуацию глубже всех. И счет времени действительно идет на часы и минуты. Бизнес — он и в средневековом Прибайкалье бизнес. День год кормит…

— Меня уже в упор не видят? — вопрос законный, хотя и чисто риторический…

— Вячеслав Андреевич! — обворожительно оскалбилась Ленка, явно кося под ведущую популярного телешоу, — Мы вас просто обожаем! Сказали, что Смирнов будет жить? Всё, вопрос закрыт!

— Просто, — язвительно продолжил за неё каудильо, — пока он сидит под замком, всех остальных поставят перед фактом "злостного неисполнения приказа"… И это сойдет с рук. Прецедент!

— Мы тихонько, — посерьезнела Ленка, — А то, в самом деле, вместо "великого похода за бабами" — начнутся попытки самоволок. Со вшами и обморожениями… Если честно — в скорый успех контакта — я не верю. Тунгусы запуганы насмерть. От выходов к рыбным ловам и луговинам, годным под пастбища — буряты их уже давно отжимают. Причем, беспощадно. И тем не менее — Лев Абрамович прав!

— Посмотрим, сказал слепой, — саркастически оценил последний спич говорящий ящик…

— Что там ещё за "тумбовый светильник"? — сразу вспомнило про Ахинеева начальство.

— Таежная этика! В местах общественного пользования, полагается либо — оставлять в кострище-очаге тлеющие угли, либо — класть на видном месте спички. Зимой, в тайге и "на северах" — огонь, это жизнь. Кто поступает иначе — жлоб, грубо намекающий, что "зимовье" его и только его…

— Про спички аборигены не знают. Да и откуда у нас спички. А что значит постоянно горящий огонь? — от внимательности у филологини раскрылся рот.

— Огонек в ночи — это знак, "приглашение к очагу". Общемировая культурная норма…

— Голдан про такое не рассказывала…

— Мелкая, ишшо, патамучта, — добродушно отозвался селектор, — У них сейчас — война на уничтожение. Не до этики. На открытых местах "маяки" ставить нельзя. В лесной глуши — вполне…

— А вдруг их перестреляют, из засады? — Соколов смирился с фактом дипломатической активности подчиненных и принялся профессионально оценивать риски.

— Сомневаюсь, — снова разулыбалась Ленка, — Тунгусы — это единственный сибирский народ, который очень долгое время (практически, до XVIII века), принципиально не пользовался оборонительным вооружением. Им не надо! Друг с другом — они не воюют, а убивать, даже чужаков, из засады, в спину, хитростью или ядом — считают недопустимым. За что постоянно страдают… И очень хорошо, кстати, что у наших мальчиков нет ни кольчуг, ни касок.

— Типа — признак наивного миролюбия? — поперхнулся остатками моего зелья каудильо.

— Вроде того… В состоявшейся истории, тунгусы только через век-полтора общения с нашими "землепроходцами" (когда стало некуда убегать) — начали ковать себе нагрудные ламеллярные доспехи, по образцу трофейных. Но, по прежнему "с открытой спиной"! Хотя, для степных кочевников Средней и Восточной Азии, полные кольчужные доспехи "круговой защиты" — привычная деталь одежды с начала местного Железного Века.

— Вас послушать — все зверьё, одни тунгусы — "белые и пушистые". Сущие лапочки… Чего же они тогда людей жрут?

— С голодухи… — не поддержала тона филологиня, — "Право на каннибализм" в случае угрозы голодной смерти — до сих пор самый скандальный из элементов так называемого "естественного права"… Причем, все в курсе, что иногда встает выбор — подохнуть всем или съесть кого-то одного.

— Знаю… — убавил пафоса Соколов, — Чем экстремальнее образ жизни, тем вероятнее попасть, как кур в ощип. Ваши любимые англичане к слову, перестали автоматом оправдывать "по суду" вынужденных людоедов (моряков потерпевших кораблекрушение) только в 1884 году. С закатом парусного флота — вопрос потерял актуальность… Последний громкий случай людоедства после аварии самолета — семидесятые годы ХХ века. Прогресс! Тем не менее, в Новом Орлеане 2005 года — людей жрали вовсю…

— Не будем уподобляться! — впервые в жизни заткнула рты сразу двоим собеседникам.

— В смысле? — несколько оторопел каудильо.

— Если считать полковника Смирнова — "самоликвидатором проекта" (а это так), ваше решение оставить его в живых, гм… спорно. Первый звоночек только что звякнул. "Поход за бабами" — отменяется. Война с тунгусами тоже. А если кто-то попробует перехватить эту инициативу, сработает правило — "никогда не отдавай приказ, если сомневаешься, что его выполнят".

— Зачем это говорите? — обиделся… Эх, мужики…

— Кризисов впереди много. Каждый — угроза перехвата управления и смены политики.

— Банальность… Думаю, выкрутимся.

— Не факт! Совсем не факт! Специально для вас рассказываю, как такие фортели проделываются хорошо обученными специалистами…