Первый раз мне довелось встретиться с амурским горалом в давние годы моей молодости. Я служил тогда во флоте. Наш корабль после ночных учений стал на якорь в одной из тихих бухт Японского моря. Ее полукольцом охватывали громадные, почти отвесные серо-бурые скалы, у основания которых хаотично громоздились камни с небольшую деревенскую избу. Временами в дышащем зыбью море с плеском оголялись острые кекуры и, блеснув чернотой, исчезали, оставив белые пенные следы. За ними как-то странно прилепился к скалам узкий галечный пляж, на который с мерным шумом набегал накат и тут же отступал, шипя и исчезая в камнях.

Утром я стоял на верхнем мостике корабля и шарил биноклем по расплывчатому безжизненному горизонту моря и дикому каменистому берегу бухты. В какое-то мгновение мелькнуло что-то живое и исчезло. Присмотревшись, я обнаружил… козла. Какая сила его сюда занесла?! Как он попал на отвесную стену скалы?! Не было видно ни троп, ни карнизов, ни пологости. Я не верил глазам своим. Протер линзы бинокля. Снова посмотрел. Козел был явью. Темно-серый, с изящно загнутыми назад рожками. Только вот традиционной козлиной бородки не было видно. Ноги вроде бы коротковаты, а хвост великоват. Козел с любопытством смотрел на корабль. Я позвал товарищей. Подошли матросы и тоже удивились. Наш боцман был из местных жителей и коротко пояснил: «Горал. Амурская серна. Очень редка».

Но еще больше я удивился, когда горал спокойно засеменил ногами и будто поплыл по воздуху вдоль скалы. По его движениям я догадывался, что он ловко и прочно цепляется копытами за неровности скалы и отталкивается от них, как это умеют делать серны, дикие горные козлы и бараны. Это меня привело в восторг.

Через одну-две минуты горал влез на гребень скалы. Постояв немного, он еще раз окинул нас взглядом и полез на каменный шпиль. Всего несколько прыжков — и вот он уже стоит на острие. Все ноги в одной точке, хвост откинут, а голова с широко расставленными ушами все с тем же любопытством повернута вбок. Он исчез в одно мгновение, когда на корабле резко взвыла сирена.

И еще один раз мне посчастливилось встретить горалов. Шел я летним днем вдоль берега Японского моря в южном Приморье. Тропа то взбегала на невысокие сопки, то опускалась к воде, то исчезала на каменистых обнажениях. В одном месте, потеряв ее, я стал подниматься по склону горы все выше и выше и незаметно оказался на прибрежном хребте, по гребню которого прослеживалась хорошо проторенная дорожка. Я встряхнул рюкзак за спиной и бодро зашагал дальше. А километра через два понял, что иду звериной тропой — она сплошь была в отпечатках копыт, попадались орешки помета, а ветки кустарников и верхушки трав были обкусаны.

Море я перестал видеть, шум прибоя тоже растаял в тишине, я резко свернул с тропы, чтобы выйти к берегу. Спускаясь по крутому каменистому склону, неожиданно увидел четырех горалов. Они стояли на лужайке, окруженной с трех сторон скалами, и внимательно рассматривали меня.

Я на мгновение остановился и тут же продолжил спуск к краю лужайки, не показывая зверям вида, что заметил их. Они не шевелились. Но как только я спрыгнул на траву, старый горал не то зашипел, не то зафыркал, потом резко и громко закричал «чэк-чэк-чэк» — все равно что рассерженная сорока, и несколько раз прыгнул в мою сторону.

Ничего себе, думаю, атакует. А говорят, что очень осторожен.

Этот смельчак подбежал ко мне метров на двадцать и благоразумно остановился, но при этом продолжал угрожать мне: возмущенно кричал, бил о камень ногами, грозно наклонял голову. До трех других горалов было в два раза дальше.

Прогонял меня, вне сомнения, отец семейства. Об этом говорили его буровато-палевая шерсть, сравнительно большие рога, массивность. Его подруга была явно стройнее и светлее, а те два, что стояли с нею рядом, — великовозрастный детеныш прошлого года рождения и примерно трехмесячный козленок — были светло-серыми и поджарыми. Рогов не имел лишь козленок.

Я успел хорошо рассмотреть ближнего горала. Он и сейчас в моей памяти. Зверь был крепким и плотным, с широкой грудью, холка чуть-чуть выше крестца, шея короткая и мускулистая, голова небольшая, с темно-карими глазами, удлиненными ушами и небольшими острыми, направленными назад рожками. Серую шерсть от головы до хвоста пересекал черный «ремень», белые волосы росли на груди и морде; удлиненный хвост украшала солидная волосяная кисть.

Горалы недолго испытывали судьбу. Мать семейства мэкнула и запрыгала к противоположному краю площадки, дети, во всем ее копируя, побежали за ней, отец тоже не заставил себя долго ждать. Только он от меня не убегал, а уходил с чувством собственного достоинства.

Когда горалы полезли на кручу, я воочию убедился, насколько ловки эти альпинисты. Они не просто легко и непринужденно прыгали с камня на камень, но и с места высоко и очень точно, приземляясь на пятачки и полоски микрокарнизов, спокойно останавливаясь или дальше отталкиваясь от них. Мне даже показалось, что эти виртуозные прыжки в столь сложных условиях совершались как бы шутя.

Забравшись на самый верх скалы, горалы застыли, выстроившись в ряд. Они стояли строго по положению в семье и размерам, с равными интервалами.

* * *

Горал — один из самых редких, экзотических, интересных, но малоизученных представителей семейства полорогих. Это очень древний вид, и, вероятно, современные дикие козлы, бараны и антилопы произошли от него.

Размеры горалов средние. Длина тела взрослых животных около 130 сантиметров, высота в холке до 75 сантиметров, вес до 42 килограммов.

Зимой горал одет в красивую, пышную, теплую и прочную «шубу» с мягким пухом под остью, у разных особей окрашенную по-разному: от светло-серого до рыже-бурого цвета. Бороды у них нет, но у взрослых особей сверху шеи отрастает некое подобие гривы. Летний мех имеет такие же тона, только он короче и реже.

Рога есть у самцов и у самок: они растут всю жизнь, однако достигают в длину не более 23 сантиметров. В сечении круглые, без каких-либо отростков, в нижней половине они морщинистые и в кольцах, в верхней гладкие, на концах острые.

Горал в нашем отечестве в настоящее время встречается только в Приморском крае. Его численность и заселенная территория стали катастрофически малы и продолжают сокращаться. Лишь в Сихотэ-Алинском и Лазовском заповедниках поголовье этого скалолаза стабилизировалось на невысоком уровне. В Приморье горал обитает на северной границе ареала, причем повсеместно небольшими очагами, отдельными стадами, которые не связаны друг с другом.

В давние времена, когда горы Сихотэ-Алиня и Малого Хингана были не так сглажены и имели типично альпийские черты, а климат был намного теплее, горал процветал. Но время не щадит даже горы. Скалистые вершины разрушились, каменные россыпи покрылись почвенным слоем и заросли лесом. Все меньше оставалось крутых обрывов и скал, зимы становились холоднее и многоснежнее, численность горала падала. И вот он оказался на пределе экологических возможностей существования.

Живя на северной окраине своего ареала, этот выходец из Гималайских гор и Восточного Тибета весьма чувствителен к любым неблагоприятным факторам. Доверчивость к человеку, а также стремительное распространение волка после тридцатых годов XX века оказались, вероятно, основными причинами угасания амуро-уссурийских популяций горала.

За последние 30 лет не удалось обнаружить этого зверя на Малом Хингане, по рекам Бикину и Большой Уссурке. Если он еще и сохранился в самых отдаленных и недоступных местах, то, по-видимому, вскоре исчезнет окончательно. На юго-востоке Приморья вне заповедников остается несколько небольших групп горалов. В последние годы молодые ученые-энтузиасты Сихотэ-Алинского и Лазовского заповедников прилагают много усилий по выявлению очагов обитания горала, но их слишком мало удается обнаружить.

В конце XIX века ученые насчитывали в Амуро-Уссурийском регионе до двух тысяч горалов. Еще в начале XX века люди видели стада до 30 голов; в двадцатые годы встречались скопления до 20 особей. Теперь стадо в 10–15 животных можно встретить лишь в урочище Абрек Сихотэ-Алинского заповедника да в Лазовском заповеднике.

Горал живет в скалистых местах рядом с лугами и лесами, на склонах гор. Можно уверенно сказать, что там, где нет скал или крутых гор с каменистыми обнажениями, горал существовать не может. Объясняется это в основном тем, что с короткими ногами вне горных круч он быстро становится жертвой хищников и даже домашних собак — бежать по ровному месту быстро не может, особенно по снегу. Зато среди скал и каменных нагромождений горал изумительно проворен, с места легко подпрыгивает на два, а с небольшого разбега и на три метра. Несколько таких прыжков — и он становится недоступным для рыси или харзы.

В скалистых местах никогда не бывает много снега — это весьма устраивает горала. А на крутых горных склонах с обрывами и крупнокаменистыми россыпями всегда найдутся свободные от снега дерновины с травой, и этого неприхотливому в питании горалу вполне достаточно для того, чтобы пережить трудное время.

Большая часть горалов сейчас живет вдоль крутых, неприступных берегов Японского моря протяженностью всего около 400 километров. В урочище Абрек примерно 60 горалов обитают на площади 800 гектаров на полосе в 14 километров вдоль моря. В Лазовском заповеднике до 250 горалов освоили труднодоступные для человека кручи площадью не более 60 квадратных километров, тоже расположенные узкой полосой вдоль моря.

Как же выглядит местообитание горала? В нем нагромождения утесов, обрывающихся к морю или бухтам, хаос камней, склоны гор поросли зелеными шапками лесов с разнотравными полянами. В скалах горалы спасаются от врагов и многоснежья, выводят потомство, а на склонах гор пасутся, находясь в постоянной готовности к бегству на спасительные кручи.

На скалистом морском побережье горалам прохладнее летом и теплее зимой, осенью зелень сохраняется дольше, мало гнуса, рядом соленая вода, можно полакомиться сочными и вкусными морскими водорослями.

В материковых горах таких условий для горалов нет. Я как-то познакомился с одним их пристанищем в верховьях реки Арсеньевка. Небольшая гора со скалистой вершиной, вниз по склонам радиально натоптаны горальи тропы. Летом душно, зимой холодно. К тому же недалеко автомобильная дорога…

А от одного подобного горальего «дома» до другого десятки и сотни километров. Очень трудно в этих условиях бороться за сохранение такого древнего и интересного вида.

Держатся горалы небольшими группами и стадами, обычно численностью до 12 голов. К своим местам обитания крепко привязаны, живут оседло, даже небольшие кочевья для них события необычные.

Ходят мало — до 300 метров за кормежку. Между собой общительны и дружны. В стаде есть один-два вожака, которые не только повелевают, но и обеспечивают благополучие своих собратьев. У этих вожаков по три-четыре подруги, остальные — молодые горалы.

Стадо занимает и охраняет от пришельцев определенную «собственную» территорию, эдак километра два длиной и метров пятьсот шириной. На ней есть все необходимое для жизни — убежища, места кормежек и отдыха, водопои, отхожие места, система троп. Даже пещерки и каменные ниши для укрытия от дождя и пурги.

А на угодьях стада есть еще и индивидуальные участки взрослых самцов, по половине квадратного километра или немного меньше. Хозяева их маркируют, охраняют. Жить на них позволяют самкам и молодняку. Наличие индивидуальных участков дает право на продление рода. Если молодому горалу два-три года (возраст физического созревания), но он еще не обзавелся собственным участком, то в размножении такой самец не участвует.

Все стадо вместе собирается редко, а так горалы обычно держатся семьями в три — пять голов. Иногда две группы на некоторое время объединяются. Между стадами более резка разобщенность, однако случается, что животные из одного стада ходят в гости в соседнее. Гостей не прогоняют, даже рады им. Гость может вернуться, а может и остаться.

В питании горал-скалолаз неприхотлив. Он ест траву, листья, почки, ветки, кору, побеги деревьев и кустарников, морские водоросли. Однако и у этого нетребовательного зверя есть свои лакомства. Он любит листья и почки дуба, липы, ясеня, леспедецы, жимолости, лимонника, дикого винограда, актинидии, мятлик, мытник, щавель, зубровку, весеннюю зелень осоки, а также желуди, грибы, ягоды.

При хорошем урожае желудей и небольшом снежном покрове горалы всю осень и зиму не голодают, остаются упитанными. В бескормицу едят сухой лист, высохшие травы, тонкие ветки, лишайники. На зимних кормах они сильно худеют.

Самое трудное время — март. Им нужно во что бы то ни стало дотянуть до 5–10 апреля, когда на оттаявших дерновинах южных склонов появляется зеленая трава. О, как рады ей животные!

В рационе горалов всегда присутствует горькая трава — полынь. В тридцатые годы в Московский зоопарк из Приморья завезли 22 горала. Они быстро погибли, причем при вскрытии обнаружилась высокая зараженность внутренних органов паразитами. Ученые считают, что одной из главных причин гибели этих горалов в зоопарке было исчезновение из корма горькой полыни. Впрочем, кому горькая, а кому… Вспомните лося, аппетитно смакующего мухоморы.

Летом горалы обычно пасутся утром и вечером, отдыхая от дневной жары. Зимой же вынуждены из-за скудности кормов бодрствовать почти весь день, да и ночи нередко прихватывать. Жуют жвачку на лежке с хорошим круговым обзором, не забывая о бдительности. Сон у них прерывистый, через пять — десять минут поднимают голову и осматриваются.

Гон у горалов проходит тихо и мирно, без гаремов, без рева и шума, без жестокого соперничества. С конца сентября самцы и самки все дольше и чаще держатся вместе, а весь октябрь и часть ноября почти не расстаются. Самец усиленно метит свой участок почесами головы с пахучими железами, гонит с него чужаков, ухаживает за самкой, гладит ее по морде копытом, любуется ею, замерев. А она может принимать его ухаживания или отвергать их. Рано или поздно принимает, конечно.

В конце мая или в июне самка уединяется в самое укромное место, и у нее появляется потомство. Ягнят бывает один — два, редко три. Весит новорожденный около двух килограммов. Первые три-четыре дня он лежит, крепко затаившись, но в недельном возрасте уже ходит за матерью по пятам, во всем ее копируя. В месяц малыш так резв, что человеку его поймать почти невозможно, следует за родителями, не отставая даже на скалах и кручах. Ест траву, листья, а мать сосет до поздней осени.

К матери горальчонок привязан почти до двух лет. Молодые горалы веселы, дружны, игривы. С утра до вечера резвятся, скачут галопом, отрабатывают акробатически ловкие прыжки. Особенно непоседливы по утрам и вечерам.

Горалий век длится около 15 лет, но живут они на воле гораздо меньше: то гибельный снег выпадет, то хищник выследит, Наиболее опасен для антилоп волк, караулящий их у скал и отстоев. Они и раньше, когда волки им не были ведомы, не отходили от своих спасительных камней дальше двух-трех километров, а с их появлением и на километр не удаляются.

Не везло горалам и в том, что их рога и кровь люди издавна признавали целебными и теплую красивую шкуру ценили. Горал доверчив, подпускает человека близко — на прицельный выстрел. А другой раз вообще вспрыгнет на скалу и стоит там спокойно, надеясь, что не достанут его.

Охота на горала у нас запрещена с 1924 года, но за 80 лет охраны положение его не улучшилось. Причины? Все те же: хищники и браконьеры. От расселения горала пока воздерживаются, потому что даже в заповедниках его угрожающе мало.

С 1973 года горалов в Лазовском заповеднике стали разводить в специально для этого построенных вольерах, огороженных трехметровой сеткой. В вольере есть все: лужайки, деревья, кустарники, камни. Построили кормушки, сараи для укрытия в непогоду и отдыха. Разработали режим кормления и содержания. Одних горальчат выкармливают коровьим молоком через соску, других «усыновляет» домашняя коза. Питомцы растут, хорошо развиваются, привязываются к ухаживающим за ними. И в Сихотэ-Алинском заповеднике стали прилагать усилия к полувольному содержанию горала-скалолаза.

Человек может и быстро уничтожить вид, и спасти. Думаю, героя этого рассказа спасут…