Утро в тридцать второй квартире дома семьдесят семь началось с того, что человек, гном и две разномастные эльфийки собрались позавтракать. А заодно рассказать друг другу каждый свою историю. Дабы определиться с дальнейшими действиями. Ибо судьба распорядилась так, что на данном этапе жизни вся их фантастическая четверка тесно связана.

Сергей

Неторопливое поглощение пищи вкупе с увлекательной беседой за завтраком перешло в обед, а затем и плавно перетекло в ужин. Потом рассказы закончились одновременно с продуктами в холодильнике. Куда в них только влезло? Эльфийки с осиными талиями вдвоем весят, как я один. И гном вроде как вполовину меньше взрослого человека есть должен. Должен, но не ест. В смысле хомячит не хуже меня.

– Итак, господа, подведем итоги нашего пионерского собрания, – сказал я.

– А почему пионерского? – не понял гном, который единственный из пришельцев знал о движении советских бойскаутов.

– Потому что одно из определений слова «пионер» звучит так: индивидуум, впервые проникнувший в новую, неисследованную страну, приспосабливающий ее для культурной жизни и поселяющийся в ней, – затараторила наизусть энциклопедический текст голубоглазая блондинка. – Что очень похоже на нашу ситуацию.

– Умница, Цветаниэль! В конце урока поднесешь дневник, поставлю пятерку, – пошутил я (про дневник, а не про умницу).

– А я? – надула губки кареглазая брюнетка.

– Ты тоже, чудо мое эльфийское, получаешь «отлично».

– Ей-то за что? – удивился Базирог.

– За красивые глазки, – ответила ему Теона и показала язык. И этой женщине две тысячи лет?

– Ну а если серьезно, на повестке дня… – продолжил было я, но потом посмотрел на часы, темноту за окном и подкорректировал фразу, – …на повестке ночи два вопроса: кто виноват и что делать?

– Почему сразу виноват? – обиженно спросил гном.

– По первому пункту все понятно, переходим ко второму, – чувствовал я себя то ли ведущим политических дебатов, то ли конферансье в цирке (который уехал, а клоунов оставил), то ли главарем банды «Черная кошка», планирующей очередное мокрое дело. Базирог не унимался:

– Протестую. Объясните, пожалуйста, в чем я виноват? В том, что меня сюда закинул лазурный дракон? Так я его не просил. Или в том, что благодаря мне (пусть и косвенным образом) удалось спасти жизнь двум этим… этим… этим двум? Или соседке твоей вторую молодость без спроса вернул? Так извини, здесь я точно ни при чем.

Гном попытался принять вид невинно осужденного, приговоренного к двадцати годам каторги, но я быстро его осадил:

– Если бы ты действительно все тщательно продумал, то уже сидел бы у себя дома на Пангее. А Светка не находилась бы неизвестно где, среди непонятно кого. Ты понимаешь, что она совсем не приспособлена к выживанию в вашем мире? И самое страшное, что ей ничем нельзя помочь. Остается только верить и надеяться, что все будет хорошо. Знаешь, как тяжело просто сидеть и бездействовать? Не открылись бы врата, не было бы перемещений. А я не отправился бы на ее поиски, не нарвался бы на бандитов и не получил бы смертельную рану. Был бы спокоен и не переживал о том, кто раньше доберется до нас: полиция или братки.

Базирог потупил взор и вздохнул. Ну вот, теперь мне его стало жалко.

– Но за Теону и Цветаниэль все равно огромное спасибо. И прости меня, если нагрубил. Это из-за нервов. Просто накопилось всего столько. – Я протянул гному руку. – Не унывай, мне рассказали, какой ты сообразительный и изобретательный. Вместе обязательно что-нибудь придумаем.

Базирог крепко пожал руку и ответил:

– Мы найдем ее, дружище.

На прекрасных личиках девушек появились морщинки искреннего сочувствия. Стало понятно: обе в лепешку расшибутся, но постараются помочь. Приятно осознавать, что к твоей беде неравнодушны. Сразу стало спокойнее, в голове установился порядок. Умные мысли полились как из рога изобилия. Ответ на вопрос «что делать?» мозг уже знал.

– Знаете, друзья, я на самом деле рад нашему знакомству. Последние сутки принесли мне больше адреналина, чем вся предыдущая жизнь. Спасибо вам за это.

Даже гном улыбнулся:

– Сергей, если нам повезет… вернее, когда нам повезет и мы откроем врата на Пангею, погости в нашем мире недельку-другую. Обещаю, от скуки не помрешь. Ты этого адреналина напьешься на много лет вперед.

– Не сомневаюсь, – ответил я и продолжил, уже обращаясь ко всем: – Позвольте мне резюмировать. А вы, по мере возможности, дополняйте и исправляйте. Итак, каждый из нас заинтересован в том, чтобы вновь открыть врата. Единственный, у кого есть возможность проделать это, стоит перед вами. Повторить условия лазурного дракона, думаю, сможем. Проблема состоит в том, что осуществить следующую попытку можно только через год. А значит, моей сестре и вам предстоит прожить указанное количество времени в чужом мире. Со своей стороны обещаю радушный прием и приложу все силы для обеспечения вашей безопасности. Буду надеяться, что Светке тоже улыбнется удача.

– Можно поправку? – спросила блондинистая часть женского населения квартиры и, не дожидаясь разрешения, проявила себя вопреки сложившемуся стереотипу об обладательницах данного цвета волос: – Дракон сказал, что проводник потеряет свою силу, как только вернется Базирог. Значит, твоя сестра в момент открытия перехода между Землей и Пангеей должна находиться по другую сторону врат. Иначе ей суждено навсегда остаться в нашем мире.

– Либо со временем найти еще одного проводника и воспользоваться его помощью. Но шансы на такое стечение обстоятельств ничтожно малы, – продолжила мысль брюнетка.

Внутри похолодело. Что-то я об этом не подумал. Размечтался, дурак. Собрался даже чуть ли не экскурсии для друзей устраивать «Земля – Пангея – Земля». Да кем я себя возомнил? И о чем думаю вообще. Девушки спустили меня с небес на землю. И спасибо им за это.

– В следующий раз можно отправить только эльфиек. Если я останусь на Земле, то Вотар силу не потеряет. Девушки за год найдут Светлану и обеспечат ее доставку в условленное место. А уже после третьей попытки произведем окончательный обмен, – включился в беседу рыжебородый. Чем окончательно убедил меня в том, что превзойти в хитрости и изворотливости гнома удастся разве что завалившему сессию студенту в разгар весеннего призыва.

– Разумеется, бедняжке в этом случае придется продержаться целых два года. Но сама мысль отличная! – похвалил я. – Если не удастся наладить контакт с сестренкой в первый год, то так и поступим.

– Тетя Теона, видишь, твои уроки не прошли зря, – обратился к темной эльфийке довольный собой Базирог.

Та улыбнулась. Что же получается? Если он ее ученик (пришлось снова пересмотреть свои взгляды относительно эталона коварства), то эта женщина даст фору даже самому Локи. В очередной раз в моей голове подверглось сомнению утверждение насчет того, кто чьему поддался искушению: Ева или библейский змей.

– Думаю, можно попытаться создать межмировой телепорт уже во время следующего новолуния, – заявила темная эльфийка.

– Ничего не выйдет: ведь это будет не последнее, а уже первое в наступившем две тысячи двенадцатом году новолуние, – разочарованно напомнил я Теоларинэ. Как она могла такое упустить из виду? Перехвалил, что ли?

Но «мисс хитрость» снова оправдала титул, преподав очередной урок «племяннику»:

– На Земле не все народы отмечают наступление нового года первого января.

Вдруг я почувствовал себя таким глупым по сравнению с этой нимфой, пришедшей из «преданий старины глубокой». Вторая догадка словно выбила землю у меня из-под ног: все те чувства, которые она якобы ко мне питает, могут запросто оказаться сложной многоходовой игрой. Мастерство обмана Теоларинэ оттачивала даже не веками, а тысячелетиями. Но тогда зачем эта игра? Нет, не верю – Теона искренна со мной.

– Некоторые страны отмечают Новый год по лунному календарю, – уперлась красивыми глазами в потолок и затараторила наизусть энциклопедическую статью светлая «отличница». – Например, Вьетнам празднует его по лунно-солнечному. Он называется Тэт и отмечается в первый день первого лунного месяца в первый сезон нового года. А дата нового года по восточному календарю передвигается из года в год между двадцатым января и двадцатым февраля.

– О! Это нам подходит! – хлопнул в ладоши гном.

Но Цветаниэль не думала останавливаться, пока не выдаст всю информацию. Заложенное в крови соперничество с темными эльфами стимулировало девушку на демонстрацию собственного преимущества (хоть в чем-то) похлеще любого допинга:

– Иранцы и те, кто использует в быту иранский календарь, отмечают Новый год двадцать первого или двадцать второго марта – в день весеннего равноденствия. Еврейский праздник Рош Ха-Шана отмечается спустя сто шестьдесят три дня после Песаха (не раньше пятого сентября и не позже пятого октября). Бенгальский Новый год – четырнадцатого апреля. Для казахов…

Договорить эльфийка не успела – я схватил ее в охапку и по примеру Теоны радостно закружил по комнате. А потом уже от себя лично чмокнул в щечку.

– Ты чудо! Красивое маленькое ушастое чудо! Всего лишь месяц, может, два – и Светочка дома! Конечно, если соответствующе подготовимся.

Краем глаза заметил, как нервно вздрогнула темная во время поцелуя. Хороший признак – не ревность, но что-то похожее. А после ее тирады: «Посмотри, Базирог, какие все же люди неблагодарные! Энциклопедию с Цветаниэль читали вместе, но ведь именно я вспомнила и подсказала способ скорейшего открытия врат. И что в итоге? Вся слава ей! За то, что наизусть протарахтела разжеванное и сунутое в рот?» – окончательно убедился что не безразличен Легенде.

– Солнышко, ты тоже мое длинноногое чудо – не менее красивое и не менее ушастое! – тут же обнял я Теону и, не давая опомниться, облобызал.

Ох, как приятно ощущать жаркий ответный поцелуй. Тут же томное дыхание и прижатая к моему телу девичья грудь начинают сводить с ума. Чувствую неловкость перед невольными зрителями и пытаюсь отстраниться. Но чертовка не отпускает, а, наоборот, сильнее прижимает к себе. Затем входит в мой рот языком. Теряю контроль над собой и отвечаю тем же. Спустя несколько секунд, показавшиеся вечностью, мы все же отстраняемся друг от друга. Напоследок девушка кусает меня за нижнюю губу и улыбается. В бездонных озерах ее прекрасных глаз читается чувство. То самое – главное. Ради таких моментов и стоит жить.

Теоларинэ

Что я делаю? Опять сама себя не узнаю. Пропустила мимо ушей «солнышко» и даже не возмутилась, не наказала Вотара. Наоборот, сама набросилась на него, словно наивная деревенская дура, сбежавшая на танцы после двухнедельного домашнего ареста. Не понимаю, что со мной? Неужели любовь? Нет, это невероятно, неправда!

Гляжу на Цветаниэль – та опустила глаза.

Да, Вотар испытывает ко мне влечение, как абсолютно все самцы его расы. Это давно известная особенность старшего народа, за которую человеческие женщины нас тайно (в открытую ума хватает молчать) ненавидят. За свою жизнь я настолько к этому привыкла, что воспринимаю мужское обожание как само собой разумеющееся.

Многие эльфийки используют это слепое раболепство беспомощных представителей противоположного пола в корыстных целях (да чего уж там кривить душой, сама не раз злоупотребляла). Но серьезные отношения позволительны только с дроу. Да и то инициатива должна исходить со стороны дамы. Матриархат прекрасной части нашего народа крайне жестко контролирует якобы сильную половину. Только подвергшись ухаживанию со стороны эльфийки, мужчина-дроу получает разрешение на ответные действия и приравнивается по статусу к женщине. Одиночки, вышедшие из пубертатного возраста или не сумевшие удержаться в качестве мужа, заслуживают презрение. Те, кто умудряется потерять супругу в бою, подвергаются жестоким наказаниям и получают семивековой запрет на создание семьи. За то, что не спасли жизнь любимой, не закрыли ее собой от разящего меча или стрелы. И немедленная смерть ждет тех, кто посмеет поднять руку на любую из нас – на воплощение великой богини-матери.

А этот нахал первым начал ухаживание. Да еще так бурно развивает свою деятельность! Нужно что-то с этим делать. Вот сейчас возьму и… да ничего не буду делать. Не смогу. И не хочу. Потому что люблю! Опять призналась сама себе? Да. Да. Да. Я его люблю!

После затяжного поцелуя все же не удержалась и куснула его. Ведь я же его дикая кошечка.

– Тетя Теона, скажите, а как… Но вы же… разве… так ведь… – Гном хотел, но не знал, как деликатнее спросить о наших с человеком отношениях.

«Заткнись! Сама не знаю!» – мысленно ответила я ему.

Полинка

Чтобы сделать человека счастливым, достаточно у него забрать что-нибудь, а потом вернуть. Вот и война отобрала у меня Ванюшку, а Сережкины ведьмы вернули. Уверена, что их рук дело. Не знаю, как уж они это устроили, но мне неважно. Главное – он здесь, сопит рядышком. Я счастлива.

Уже давно рассвело, но он все спит. Пускай, столько сил ведь потратил прошедшей ночью. И предыдущим днем. И позавчера. Приятное тепло вновь разлилось в нижней области живота. Иван повернулся на другой бок, одеяло сползло, и я увидела на спине два шрама от рваных ран в виде звездочек. На том самом месте, где вошли фашистские пули. Нежно коснулась губами любимого. Ванюшка вздрогнул и проснулся. Улыбнулся, обнял меня и шутливо щелкнул пальцем по носу. Точно так же, как тогда в сорок третьем.

– Помнишь, откуда у тебя шрамы на спине? – спросила его.

– Да. В детстве с карусели упал. Прямо на штыри, торчащие из исковерканной хулиганами беседки, – ответил Иван.

А я знаю другую версию их возникновения. Вижу, что и любимый хочет что-то сказать.

– Полинка, – наконец решился он, – ты веришь в реинкарнацию?

– Э-э. Во что?

– В переселение душ умерших. В жизнь после смерти. Ведьмы вернули тебе молодость – это чудо, безусловно. Но со мной другой случай. Дело в том, что я не тот Иван, которого ты вытащила из горящего танка, но не спасла. Уверен, что его душа заново возродилась в моем теле. Этим объясняются все мои сны и воспоминания о событиях, которых со мной не происходило.

– Да, ты – это он. И тогда, и сейчас. Помнишь, что обещал найти меня даже в следующей жизни? Я поверила, поэтому и ждала.

Ванюшка поцеловал меня и загадочно прошептал:

– А у меня есть сюрприз для тебя.

Порывшись в карманах своего комбинезона, он извлек свернутый листок и протянул его мне:

– Позавчера сочинил. Как чувствовал, что встретимся.

Егоров Иван

Полина пробежала взглядом по первым строкам моего стихотворения, а потом вдруг продолжила читать его… наизусть?!

Ничего не понимаю. Девушка подошла к серванту, достала самодельную шкатулку, сшитую из поздравительных открыток, и дала мне пожелтевший от времени конверт. Я вытащил находящуюся в нем фотографию (с танкистом и санитаркой – точно такую же, как видел в Прохоровке), на обратной стороне которой мелким почерком брат деда написал знакомый текст.

– Вот видишь, любимый, ты и есть мой Ванюшка.

– А ты моя Полинка.

Снова мы слились в единое целое и несколько часов наслаждались друг другом. Потом уснули от изнеможения с блаженными улыбками на лицах.

Полинка

Голод не тетка. Он и разбудил нас глубокой ночью. Даже не соизволив одеться, мы проникли на кухню. Накинув лишь фартук, я завозилась у плиты. Когда борщ разогрелся, мы разломили батон пополам и, не доставая тарелок, принялись за обе щеки уплетать прямо из кастрюли. Затем съели мою старушечью диетическую кашку, после этого выпили ряженку и кисель, закусили колбасой, перетертой с сахаром малиной, апельсинами, рыбными котлетами, малосольными огурцами и сметаной – причем именно в таком порядке. Еда казалось нам безумно вкусной.

Сергей

– Итак, – продолжил я, как ни в чем не бывало, но стараясь не смотреть на Теону, – в первую очередь нам необходимо сменить жилье. Здесь оставаться опасно: милиция и бандиты могут вычислить эту квартиру через наших со Светкой знакомых. Но с другой стороны, желательно поселиться недалеко. Вдруг случится так, что сестра каким-то образом сумеет вернуться. А зная ее характер, вполне допускаю такую вероятность. Поэтому желательно контролировать попытки проникновения в эту квартиру.

Прерывистой трелью запел дверной звонок. Со скоростью молнии Цветаниэль подскочила к глазку:

– Это Полина с Иваном!

Радостные гости вошли держась за руки и светясь от счастья.

– Здравствуйте, баба Поля. – Я еще не привык соседку называть на «ты». Хотя она и просила об этом. А что тут такого? Гном же называет Теону тетей.

Молоденькая бабушка-девушка улыбнулась:

– Здравствуй, внучек. Мы с Ванюшей решили на новогодние каникулы уехать в Прохоровку.

– Познакомлю родителей с невестой, – подтвердил «мастер на все руки» и кивнул на спутницу, – а «внучка» бабы Поли расскажет деду о брате.

– Можно тебе ключи от квартиры оставить, чтобы цветы поливал и Барсика кормил?

– Конечно, баба Поля.

– И еще, – соседка обвела взором мою компанию, – не буду возражать, если гостей поселишь пока у меня. В двушке, поди, тесновато всем будет, а у меня трехкомнатная.

– Преогромное вам спасибо, мы как раз думали над этим вопросом.

– Рада, что хоть частично могу отплатить ведьмам за то, что сделали для меня.

– Полинка, надеюсь, понимаешь, что случившееся здесь должно храниться в тайне? – поинтересовалась настороженная темная эльфийка.

– Разумеется.

Уже на выходе, когда я провожал соседей, счастливый Иван шепнул мне:

– Никогда не думал, что влюблюсь в девяностолетнюю старуху.

Я промолчал, а про себя подумал: «Значит, меня ожидает нечто в двадцать раз прекраснее. Если, конечно, Теона не обманывает (женщины ведь любят приуменьшать свой возраст), и ее две тысячи лет с хвостиком на самом деле окажутся всеми четырьмя. Да уж, моя кошечка даже не столь старая, сколь древняя».

«Мне все слышно, котик».

Блин, никак не могу привыкнуть. Надо будет попросить Цветаниэль (она же вроде магичка), чтобы научила ставить защиту от чтения мыслей.

Остроухая блондинка не замешкалась с ответом: «Ага, чтобы Легенда мне потом вообще все заклинания из башки выбила? Нашел дуру. Может, еще рассказать, как кодировать телепатические разговоры и больше не иметь возможности подслушивать вас?»

«Ах ты, плутовка!»

Цветаниэль в ответ улыбнулась, показала язык и передразнила:

«Котик-котик, кис-кис-кис».