Говорят, что Эрвинд назван в честь могущественного волшебника, много тысячелетий назад защитившего тогда еще небольшое село от орд сил зла. История стара, как мир, и повторяется снова и снова. Я вот думаю, откуда орды зла в то время, когда самый крупный город в Ургахаде насчитывал целых две тысячи жителей? И это была не столица, а скромный порт на северо-западе.

С другой стороны, тогда просто размеры воинского соединения «орда» были намного меньше. И силой зла можно назвать не демонов Ниста, коих у него, по слухам, действительно легионы, а, например, предприимчивого парня, который решил объединить страну под своей мощной дланью. Опорочить врага — первое дело. Да и имя волшебника наверняка переврали.

Хотя не мне о том судить. Глядишь, так оно и было.

В империи городская стена — почти утративший значение элемент, все чаще можно встретить стены, служащие, скорее украшением, в несколько уровней. Есть поселения вообще без стен. Если увидите такое, можете смело утверждать, что основано оно не более пятисот лет назад.

В противовес, владычество Ургахад славится двумя вещами. Первая — конечно же, архитектура. И вторая — культура с «легким налетом» воинских традиций. Сами понимаете, стены у городов не уступают крепостным. Бойницы, зубцы, сторожевые башни с мощными защитными средствами, караулы, ни на секунду не спускающие глаз с окрестностей. Эрвинд и тут отличился. В устье реки Йенс стоят два здоровенных донжона, а наверху у них установлены странного вида баллисты: большие, заметные издалека, с какими-то маховыми крыльями вместо традиционной дуги и не на колесах, а на поворотной оси.

Ходят слухи, что они магические, и один выстрел из такой может разбить небольшой флот. Предпочту не проверять на деле. К тому же, на Эрвинд никто никогда не нападал, не считая набегов степняков, однако даже они понимают, что не в силах взять такие укрепления простым приступом.

Существует еще одна особенность. Город почти не платит налоги в казну Владыки. Большинство расходов идут на поддержание порядка, обновление укреплений, наемных магов… да, у бургомистра есть свой отряд волшебников, неоднократно проверенный в бою. Ко всему прочему, нет другого столь же благоприятного для философов и мыслителей места, наверное, на всем Арн-Гессене. Здесь больше в почете умелое владение словом, чем оружием.

Неудивительно, что тут, в спокойном, защищенном пятне посреди бушующего океана ярости и доблести, родилась игра, известная как «хольстарг». Наверное, самая популярная настольная игра на всем Кихча. Я не знаю правил, но неоднократно видела эти доски — расчерченные одинаковой квадратной клеткой с двумя квадратными зонами в центре. Правила могут немного меняться от страны к стране, как и названия фигур, но неизменным остается их количество, двадцать у каждого игрока. Большего я, к сожалению, сказать не могу, никогда не интересовалась.

Конечно же, для Сейтарра огромный соблазн побывать в Эрвинде и не задержаться. Игра, в честь которой он получил свою кличку, уже много лет является предметом его страстного обожания. Условились, что первый день проводим здесь при любом исходе событий. На следующий двигаемся либо дальше, либо на восток к Нурдену.

Однако, когда все портовые завсегдатаи своим Кордом поклялись, что не видели ни «Дейлы», ни Фастольфа, а я окончательно упала духом, Сейтарр примчался к мечту встречи, едва ли не стуча копытами, с блеском в глазах и несколькими бумажками, торчащими из плотно сжатого кулака.

Я удивленно посмотрела на него:

— Эй, эй, уймись. Человеку за пятьдесят надлежит ходить чинно и благородно, а ты мчишься, как загнанный буйвол. Неужели карту сокровищ отыскал?

— Нет. Не угадаете, капитан. Я достал билеты на сегодняшнюю игру! Через два часа будет.

— О, небо, — вздохнула я. — Только не говори, что хочешь меня туда затащить.

Сейтарр загадочно усмехнулся:

— Граф согласился пойти.

— Граф? Он же терпеть не может хольстарг.

— Здесь раз в декаду проводится особая игра. Думаю, вам она тоже понравится.

— Только не говори, что ты собираешься мучить меня, не говоря ни слова, пока я не соглашусь… это неправильно! Ты должен рассказать, что там и как происходит, а я, взвесив все возможности, скажу «да» или «нет». Так ведь поступают разумные люди?

Он хитро ухмыльнулся и промолчал.

— Твою ж… хорошо. Все равно еще раз нажраться в кабаке — не выход, завтра с утра снова в море. А так хоть что-то новенькое увижу. Там же играют мастера, якобы?

— Сегодня довольно странная игра, капитан. Местный чемпион играет против какого-то парня, который поставил едва ли не все свои деньги на то, что сумеет его одолеть. Тоже саррус.

— Можешь не уточнять. Большая часть местных жителей — саррусы, — усмехнулась я. — Ладно, ладно, пошли. Я же сказала, что мне интересно.

Пока шли, теряясь в толпе горожан, я обратила внимание, что на прилавках совершенно открыто торгуют странного вида артефактами. На мой вопрос интендант только недоуменно пожал плечами. Загадочные штуки разного размера и форм, сделаны из самых различных материалов, от камня до чего-то, напоминающего на первый взгляд живую плоть. Я подошла и ради любопытства даже взяла один из них в руки, повертела, ничего толком не смогла ощутить и осторожно положила обратно.

— Эрвинд не зря называют перекрестком всех миров, — услышала я юношеский голос сбоку. Повернула голову, увидев мужчину среднего возраста в неприметном на вид поношенном плаще. Обращался он к нам, судя по отсутствию других покупателей. — Но все эти побрякушки гроша ломаного не стоят. Если не хотите зря потратить деньги, лучше откажитесь приобретать что-либо тут.

— Э-м-м… спасибо, конечно, но я и так не планировала, — с опаской произнесла я.

— Погодите, уважаемый! — воскликнул торговец.

Но тот, к кому он обращался, непостижимым образом исчез.

— Так и пить бросить можно, — проворчал Сейтарр. — Я, вроде бы, на него смотрел, не моргая, но не смог уловить момент.

Я на сей раз в личине женщины-сарруса, обычная наемница в кожаной броне и с мечом. Ничего примечательного. Вот неохота мне дарить какому-нибудь бродяге кучу золота весом с меня. Если уж на то пошло, сама заберу награду. Придумаем план, вроде как отряд наемников поймал известного пирата, получим деньги, а потом меня вызволят… эх, не до того сейчас. Нам бы придумать, как Фастольфа найти, если он еще жив. Одеждой король по пути не разбрасывался, поисковые ритуалы не дают нужного результата, а обращаться к кому-то из магов посильнее весьма авантюрно. Нет гарантии, что нас не выдадут властям.

Есть еще Алатор, но из Телмьюна он никого разыскать не сможет. Учитывая, что престарелый маг уже лет двадцать не выезжал из столицы, уговаривать его бесполезно. К Коллегии можно обращаться только через определенные связи, которых у меня нет, а, даже если и имелись бы, у меня пока что нет столько денег, чтобы оплатить их услуги. Иначе я с самого начала так и поступила бы.

— Слышите шум? — спросил Сейтарр. Я кивнула. — Это зрители.

— Не думала, что здесь настолько любят игру.

Мы направлялись к большой стене, высокой и изогнутой. Из-за стены и доносились голоса, сливающиеся в единый гул. Там, по меньшей мере, несколько тысяч поклонников хольстарга.

— И там в центре доска, стол и два стула, а многотысячная толпа через подзорные трубы следит, как двое передвигают миниатюрные фигурки? — поинтересовалась я, удивленно посмотрев на интенданта. Он рассмеялся:

— Нет, что вы, капитан. Если бы дела обстояли так печально, здесь едва можно было бы насчитать пару сотен человек. Все гораздо интереснее.

У входа, куда все еще спешили возбужденные зрители, нас с кислой рожей ожидал Граф. Меч он предусмотрительно обмотал в несколько слоев грубой ткани и снова перевязал веревками сверху.

— Показывайте, мастер Сейтарр, — предложил он, жестом указывая на арку входа. Ворота есть, но они сейчас распахнуты. Слишком много людей одновременно рвется внутрь, двое громил перед входом едва успевают проверять бумажки, зажатые в руках, тянущихся к ним со всех сторон. Наш проводник ухитрился каким-то чудом пробиться сквозь толпу и сунуть три билета, что-то оживленно поясняя и тыкая пальцами в нас двоих. Стражник махнул рукой, и нас вместе с потоком унесло в темный проход.

Граф долго молчал, терпел, затем высказался:

— Еще одна причина, почему я возненавидел чертов Ургахад.

Средний рост сарруса — два метра и треть аршина. Рост Ульгема — метр с аршином. В толпе саррусов ему, надо думать, нелегко. Я не люблю толпы только потому, что в случае, когда надо будет куда-то быстро убежать или спрятаться, ты этого сделать не сможешь. А мечом особо не взмахнешь, когда руки к телу прижаты.

Наконец, мы выбрались наружу и у меня округлились глаза от удивления. Огромная арена, окруженная зрительскими рядами, наверное, вмещала в себя население небольшого города! И в центре обнаружилась совсем неожиданная картина: квадратное поле размером с несколько кораблей, стоящих вплотную друг к другу, аккуратно расчерченное на квадратные же ячейки черными бороздками в земле. Видимо, чтобы подчеркнуть каждую клетку. До меня начало доходить, в чем суть.

— Проняло? — полюбопытствовал Сейтарр, усмехаясь. — Сейчас закончат чистить доску, и начнется игра. Мы все равно слишком рано пришли, еще полчаса до поединка.

На арене орудовали метлами шустрые ребята, пыль столбом, за ними шли другие и брызгали водой, чтобы пыль хоть немного улеглась.

Я уточнила:

— Поединок? Так что, здесь будут не играть, а драться?

— И то, и другое, — ответил он.

— Хоть правила расскажи. А то я буду сидеть и не понимать, в чем смысл. Что за синие квадраты в центре? Кто как ходит? Какие вообще фигуры есть?

— Поле — сетка десять на десять клеток. С востока располагаются красные, а с запада — зеленые. Фигуры каждого игрока ставят в два ряда. Первый ряд — полностью пехотный, каждую ячейку занимает сейтарр, также называемый воином. В центре второго ряда по правую руку стоит военачальник, по левую — принцесса. Дальше фигуры располагаются зеркально, называю от центра: декурион, колдун, меронт, осадный инженер. А, нет, это в обычной игре инженер, а тут они заменили его на горца, для зрелищности. Конечно, зрелищности стало больше, но тактики гораздо меньше…

— Не отвлекайся, Сейт, — вернула я его на прежнюю нить рассказа.

— Пехота может преодолеть клетку прямо и в стороны, но не назад. Горец двигается тоже на одну клетку, за исключением того, что способен идти в любую сторону. Естественно, не за пределы поля, — поспешно добавил он, увидев, что я собираюсь задать очередной глупый вопрос. Я только хмыкнула. Придумаю другой глупый вопрос, не беда.

— Меронт ходит на две клетки по диагонали и может проходить через клетки, занятые фигурами. При его дальности хода это не столь полезно, однако многие склонны недооценивать всадников. С колдуном все сложнее. Проблема в том, что в настольном и боевом варианте роль фигуры колдуна различается. Если не ошибаюсь, здесь они могут только использовать различные способности для усиления соратников.

— То есть, маги тоже участвуют?

— Конечно. А как иначе? Конные фигуры на лошадях, колдуны применяют магию… но очень ограниченно. Заклинания не слишком склонны перебирать, друг перед ними или враг.

— Мудро, — оценила я. — А драться колдун может?

— Увы. Но может раз за игру избежать боя, отступив на расстояние трех клеток в любую сторону.

— А на обычной доске?

— Сбивает фигуры в радиусе двух клеток, по одной за ход. Но гораздо интереснее осадный инженер, которого здесь, к сожалению, нет. Если он добирается до одной из синих зон в центре и занимает одну клетку в течение трех ходов подряд, он заменяется на фигуру под названием башня. Башня контролирует синее пространство и клетки прилегающие к нему. Если туда заходит фигура соперника, она снимается с доски. Свои через данную зону могут пройти свободно.

— Мастер Сейтарр… про фигуры, которых не будет перед глазами, нам не так интересно слушать, — учтиво намекнул Граф.

— Простите… далее на очереди декурион, он же командир всадников. Три клетки в любую сторону, может проходить через клетки, занятые фигурами. Может также ходить не по прямой, это называется комбинированным ходом. Вождь преодолевает за один ход целых четыре клетки, тоже умеет делать комбинации и двигаться в любом направлении, однако не прыгает через клетки, подобно всадникам. Принцесса — одна клетка в любом направлении, раз за игру меняется местами с любой фигурой. Именуется сие «подлог».

Граф усмехнулся, заметил:

— Хороший сюрприз нападающим. Ворвались во дворец, забежали в пышные покои, а там, в пышном платье принцессы, в румянах и блестках — ее дряхлый дед.

— С мечом в руках, — добавила я. Сейтарр с блеском в глазах закивал:

— Да-да, так и есть! Очень жизненная игра. Хотя замена инженера горцем…

— А в чем тактическое преимущество горца? Понятно, что никто не даст просто так стоять в центре доски, но в этом и заключается смысл, наверное…

— Горец безусловно выбивает первую фигуру, с которой вступит в бой, — вздохнув, пояснил интендант, — и, как по мне, ужасное несоответствие старым правилам и тактике.

— Прямо любую?

— Кроме вождя. Как вы уже поняли, за клетки здесь сражаются, так что не всегда сделавший ход выигрывает позицию. Здесь и должен присутствовать гений военного дела — знать солдат и их возможности, уметь оценить противника, с которым предстоит сражаться подчиненному.

Я поразмыслила немного, наблюдая, как постепенно уходят уборщики, затем спросила:

— Ну, а выигрывает тот, кто займет клетку с принцессой?

Сейтарр покачал головой:

— Не только. В хольстарге всегда два условия победы. Второе — занять обе синих зоны в центре либо своими башнями — по одной на каждую зону, либо войсками, по четыре фигуры на зону. Если каждая сторона выстроила по одной башне или заняла одну зону, объявляется ничья вне зависимости от количества оставшихся фигур на доске.

— Как вооруженный нейтралитет.

— Именно.

Зевнув, я с нетерпением стала смотреть туда, откуда, по моим догадкам, должны были выйти бойцы. Подобные игры навевают скуку и сон. Вообще не мое. Одна надежда на красочные бои. Похожую мысль озвучил и Граф. Чувствую, придется ему смотреть игру стоя — пышная прическа сидящей спереди саррусской леди невыгодно закрывает обзор.

Наконец, на арену вышел массивный воин в черных доспехах, выведя за кончики пальцев богато одетую леди, и приветственно вскинул меч. Солнце красиво заиграло на лезвии, видно, что оттачивал жест. Я спросила единственного в нашей компании знатока:

— Слушай, а если вдруг дождь?

— Никто не будет из-за такой мелочи переносить игру, — с недоумением ответил Сейтарр, — ни дождь, ни холод обычно не мешают. Хотя в Ургахаде и холодов особых не бывает, все же центральная широта.

Хоть бы ясное небо не сменилось внезапным ливнем.

— Вириттак Червебой, великий мастер, — представил нам его Сейтарр, затем откуда-то донесся скрежет, и металлический голос оглушающе прогрохотал:

— Зрители великой игровой арены! Команду востока будет представлять прославленный воин Червебой! За него сражаются тщательно отобранные бойцы со всего владычества, показавшие искусность и мастерство в отборочных боях!

Я едва не вскочила, опустив руку на эфес меча.

— Капитан, это громкоговоритель, — иронично заметил мечник. — Не стоит так волноваться, он не кусается. Вон та штука на столбе, видите?

Штука выглядела опасной. Хотя бы потому, что на столбе держалась непонятно каким чудом и грозила упасть мне на голову.

— Чума на голову тех, кто его придумал, — злобно ответила я, — и на наши, заодно. Надо же было прямо под ним усесться. В империи нет никаких громкоговорителей, здесь-то они откуда?

Сейтарр поскреб подбородок, предположил:

— В Эрвинде оседает все необычное. Кроме того, подобные предметы еще и продаются поштучно за огромные деньги, думается мне. Тут их несколько. Вон там еще один, и на противоположной трибуне вот там.

Грязно выругавшись, я сказала:

— Чуть сердце из груди не выпрыгнуло.

— Мы никому не расскажем, — усмехнулся Граф.

На арену красиво выехали несколько всадников — четыре в ряд, двое в красных плащах и двое без плащей, да и броня на них попроще. У тех же, что в плащах, кони еще и укрыты попоной в черно-красную диагональную клетку.

— Богато одетые — декурионы, — пояснил Сейтарр.

— А те двое — меронты?

— Да.

Следом вышли пехотинцы, тоже одновременно отсалютовали толпе. Гул плавно перерос в неистовый шум, кое-где слышались отдельные скандирования «Чер-ве-бой!». Затем показались два действительно рослых детины в шкурах и длинных юбках, подпоясанных толстыми кожаными поясами. Оба вооружены боевыми молотами. Говорят, саррус, владеющий тяжелым боевым молотом, способен одним ударом отбросить кентавра в боевом доспехе.

Каждая клетка величиной с отдельную бойцовскую арену, воины на них кажутся отсюда маленькими и ничтожными. Только конные еще выглядят убедительно, хотя я не представляю, как они будут сражаться на таком узком пространстве. Если для пешего бойца пространства полно, конному еще и разбег взять, и удар нанести. Декурионы вон с копьями, хотя на поясах и клинки имеются.

Последними вышли колдуны Востока. Один, вернее, одна — рослая девушка из местных, в красивом наряде, оголяющем живот и руки, в сверкающем золотом шлеме с небольшой прорезью для глаза. Она держалась раскованно и даже показала зрителям несколько трюков со свечением и вспышками. Второй неожиданно оказался человеком, вопреки всей упорядоченности фигур Червебоя. Нервный, зажатый, видно, что ему не по вкусу то, что предстоит. Возможно, какой-то пленник?

— И его соперник — удачливый наемник, который поставил все имеющиеся деньги на то, что победит в игре и в бою знаменитого бойца города Эрвинд! В беспрецедентной игре на стороне Запада сегодня займет позицию военачальника… Хортон!

Взгляды зрителей прикипели к противоположным внутренним воротам, откуда начала движение темная тень.

— Что за… — пораженно сказал Сейтарр, а Граф заметил:

— Я думал, таких здоровых парней просто не существует в мире.

Меня то ли захватил дух толпы, то ли еще что, но не могла произнести ни слова. Рост военачальника Запада, если глаза меня не обманывают, больше двух с половиной метров! Огромный мускулистый саррус с обнаженной грудью, перетянутой только широким ремнем, который ведет к невероятной толщины и размера кожаному наплечнику. И брюхо под стать. Тяжелый, из нескольких слоев кожи, укрепленный металлом шлем, открывающий плотную бороду и усы, боевой молот на длинной рукояти. Истинный варвар. Я поделилась соображениями с парнями:

— У меня, честно говоря, сейчас возникли две мысли. Первая — будь такой парень у нас в команде, нам бы даже военные суда все добро без лишнего движения отдавали бы. И вторая. Он не пролезет никуда. Так и будет спать на верхней палубе.

Сейтарр только скривился, мол, на такого колосса и продуктов не оберешься.

— Да вы шутите! — остолбенело сказала я. Вслед за своим военачальником вышли еще несколько существ, странных на вид и точно не из этого города. Я скажу больше — точно не из этого мира.

— Кто это такие? — вслух произнес Сейтарр, ни к кому не обращаясь, однако я ответила:

— Тот, что со щитом и булавой — минотавр. Его называют человеком с головой быка, но так неправильно говорить. Отдельная, самостоятельная раса. Второй рогатый — тифлинг. Видимо, будет за колдуна, у них магические способности врожденные.

Глядя, как округляются глаза интенданта, я добавила:

— Никто из них на Кихча не обитает.

— Погодите, капитан, неужели вы решили, будто мы поверим, что перед нами существа из другого мира?

— А придется, — хмыкнула я, — хотя, на самом деле, достаточно просто взглянуть.

— А вон тот мелкий?

Теперь упрекать свои глаза в том, что они мне лгут, пришлось мне. Йрвай! Настоящий, живой… и какого-то лысого черта забывший на боевой арене. Правда, в нем не сразу угадывается представитель народ Теджусс, поскольку они гладкошерстные. А этот странный, чересчур пушистый, и оттого выглядящий детской игрушкой. Только длинные уши, вечно торчащие вверх, и выдают.

— Вот и повезло вам, дорогие мои авантюристы, увидеть настоящего, живого йрвая, — проговорила я, привлекая внимание Графа.

— Того самого, что ли? — недоверчиво переспросил Сейтарр. Посмотрел на меня, пытаясь вспомнить то, что сейчас скрыто личиной. Затем на йрвая. Так могло бы продолжаться еще долго, пока я не пощелкала пальцами перед ним, удостоверившись, что он не вошел в разновидность гипнотического транса.

— Вообще не похожи, — задумчиво сказал Граф. — Как такое возможно?

— Честно говоря, он и на своих соплеменников не слишком похож. Но я же не раз говорила, что виной всему необычный брачный союз. И древний артефакт.

Йрвай тоже занял клетку колдуна. Видимо, минотавр у них за бойца, поскольку в переднем ряду. Всадники единством в одежде не отличались, да и остальные тоже. Единственное, что объединяло зеленые фигуры — титульного цвета повязка, обмотанная вокруг предплечья либо надетая на голову. Рев трибун достиг высшей точки, когда стали неразличимы не только отдельные голоса, но и отдельные участки, пытающиеся кричать что-то одно. Все слилось в единый многоголосый крик — хвалу местной знаменитости и дерзкому наемнику-гиганту, который решился бросить ему вызов.

— Ставки делать будем? — спросила я. Оба переглянулись и согласились, что держать денежное пари в такой знаменательный день — лучшее, что можно придумать. Сейтарр дал десять золотых на местного чемпиона, Граф, поколебавшись, тоже поставил на него. Я решила рискнуть и сказала, что ставлю целых двадцать монет на наемника. Уж очень внушительный тип. Парни поворчали, но на кон добавили.

— Они не выглядят слишком слаженно, — покачав головой, сказал интендант. — Только зря швыряете деньги на ветер, капитан.

— Это мы еще посмотрим. Здесь ведь решает не только тактика игры, но и личное мастерство?

— Так мы даже не видели их в бою.

— Здесь и сокрыт глубокий смысл ставок до начала боя, — фыркнув, прокомментировала я.

Краем уха услышала, как, пытаясь перекричать остальных, сзади, видимо, говорили два приятеля:

— А что такого особенного в тех ребятах?!

— Среди них нет никого из Эрвинда или окрестностей! — проорал его сосед в ответ.

— Так что это получается, наши против не наших? Дави их!

— Чер-ве-бой!

Опять. Заткнуть их, что ли? Хотя со всеми трибунами я не справлюсь.

— Чего они ждут? — толкнула я Сейтарра под локоть. Он ответил:

— Судейской коллегии. Обычно вокруг арены ставят три вышки, с которых наблюдают судьи. Это позволяет пресекать нечестные ходы и грязные приемы. К тому же, один из судей обязательно должен быть магом высокого круга.

Я чертыхнулась и съежилась. Если судья будет совершенно случайно просматривать трибуны чем-то вроде Чистого Взгляда, мне конец. Может, ну его, этот хольстарг? С другой стороны, я стала чересчур осторожной после путешествия на север. Нужно расслабиться и просто получать удовольствие от созерцания боев.

Магу не будет никакого дела до меня. Надеюсь.

Да и вряд ли я одна такая умная, решила прийти в маскировке.

— Видишь ту ложу? — отвлек мое внимание интендант. Я посмотрела туда, куда указывал длинный палец. Выступающая часть трибуны выполнена в форме четырехугольной колонны со срезанными углами, наверху удобно размещен крытый навес, обрамленный столбиками из литого золота. Ложа пустовала.

— Обычно там сидит бургомистр. Но, говорят, глава Эрвинда, избранный два года назад, не слишком любит хольстарг.

— Как я его понимаю, — вздохнув, сказала я. — Вот не питаю привязанности к настольным играм, кроме, разве что, карт.

— Карты, конечно, пользуются успехом… но хольстарг все же игра королей, изысканная и стратегическая, — не согласился Сейтарр. — Изначально он символизирует войну Подгорного Союза и…

Я широко зевнула. К счастью, его прервал звучный гонг, эхом прозвеневший вдоль широкого овала арены. Кстати, впервые вижу несоответствие: не проще ли сделать трибуны тоже квадратными? Или хотя бы круглыми… а то овал не слишком соответствует форме игровой арены.

Зрители затихли. Военачальник зеленых поднял молот и резко приказал что-то пехотинцу, стоящему впереди и справа от него. Тот послушно перешел на клетку вперед.

— И… игра началась!