Перед смертью, говорят, не надышишься. На прощание мне отбили все ребра, так что дышать сейчас — скорее, тяжкая необходимость, чем божественное удовольствие. Мои догадки начинают подтверждаться, кстати. Команду посадили по камерам кое-как, моей персоне даже не выделили отдельных богатых покоев с шелками и гобеленами. А это, в свою очередь, может означать только одно…

Я дотянулась и пяткой ткнула Чеда, которого, по стечению обстоятельств, забросили в один каменный мешок вместе со мной. Тот вздрогнул.

— Спишь, Перо?

— Задумался, — хмуро ответил Чед, не выказывая бодрости духа. Да, радоваться нет причины. Через мою цепь продели еще одну цепь и приковали к большому кольцу в стене. Двигаться можно, но ни встать нормально, ни лечь. Еще один предсмертный подарочек от Дирка. Из разговоров солдат я успела понять, что он — какая-то важная шишка, заместитель того самого Кноббла. Вот как звали того усатого — Кноббл. И почему это у благородного рыцаря есть в… где бы она не находилась, тайная база?

Очень я сомневаюсь, что против пиратов.

Издалека поселение «базы» выглядит, как обычная рыбацкая деревушка. Только, когда пришвартовались, и нас силой подняли на ноги, стало понятно, что обмазанные глиной и крытые соломой домики на самом деле из грубых бревен, а их стены даже баллистой с первого раза не пробьешь. Странно. Маяк тот, опять же. Одним бы глазком взглянуть на их приказы. Мое любопытство всегда превращалось в шило, нетерпеливо покалывающее в самые уязвимые места, и, обычно, долго не давало покоя, презирая такие ненужные штуки, как осторожность и последовательность.

Нас отвели в миниатюрную крепость, торчащую на возвышении. Подземелий там, видимо, не водилось, так что узников бросили в просторные комнаты, оборудованные, однако, всем необходимым. Цепи, кандалы, пыточные машины. Другое дело, что пытать нас незачем, разве что кому-то из «добреньких» захочется поиздеваться над пленными.

Вот не сходится в моем разуме их поведение и провозглашаемые цели. Что-то совершенно точно не так, вот только понять не могу, что именно.

Крепость сложена из крупных, грубо вырубленных камней. Иногда я слышала ругательства рыцарей, когда кто-то спотыкался о едва заметный выступ в полу, а сидеть на них еще удобнее и приятнее. На пол камеры для виду брошена охапка гнилой соломы. Небось, надергали из фальшивых крыш. В бараках снаружи может разместиться, по меньшей мере, тысяча солдат. Для армии этого мало, для «тайного» места — чересчур. Подземной тюрьмы нет, плаху я тоже не видела, вокруг ни одной фермы или крестьян с обозами, дороги вымощены бревнами и камнями, но как-то наспех.

Зачем вкладывать столько сил в фальшивую деревню? Кого здесь нужно убеждать, что здесь находится именно мирное поселение, если оно изначально тайное? Что за секрет скрывает командир по имени Дирк? У меня нет ответов.

«У тебя есть голова на плечах, Тави. Думай», сердито сказала себе я, пробуя дотянуться одним из когтей до замочной скважины. Увы. Только-только могу коснуться края, так руку мне не вывернуть. Но костерить себя еще рано, надо искать способы высвободиться.

Значит, так. Я почти уверена, что об этом месте высшему руководству Ордена ничего не известно. Но, поскольку не знаю наверняка, приберегу подобные мысли на потом. Если наступит «потом». Необходимо подетально вспомнить все, что я видела по дороге в крепость и сделать какие-то выводы. И еще попытаться каким-то образом открыть собственные кандалы. Задачка не из легких.

Итак. «Храпящий» пришвартовался в середине дня. Прошло больше четырех суток, но меньше десяти, судя по внутренним ощущениям. Нас ведь держали в трюме, куда не проникал солнечный свет, постоянно обновляя действие сонных заклинаний, и кормили за все время раза два. Значит, уплыть успели далеко. Возможно, дальше Рид Ойлема. В какую сторону плыли, непонятно — это может быть и Орогленн, и Маркевия, и Аргентау. Вариант с Аргентау кажется наиболее весомым, упоминали, что команду продадут именно там.

С другой стороны, если продавать никого не собираются, то к черту Аргентау.

Повесить нас можно где угодно. Важен показательный характер казни. А тут, как я уже упоминала, населения почти нет. Или они хотят мою голову, согласно традициям орогленнских племен, высушить и сделать из нее амулет?

Или же казнь состоится в другом городе, куда нас доставят сушей. С берега ни одного города я так рассмотреть и не смогла.

Когда мы причалили, даже там, у кораблей, я не видела простолюдинов. Либо солдаты, либо Искатели из Ордена. Сами занимаются хозяйственными работами, сами ремонтируют корабли, строят дома, куют оружие. У всех соответствующие символы и знаки, у некоторых воинов даже татуировки орденские — хищная птица, сжимающая в лапах змею. Всего лишь доказательство того, что поселение тайное, настолько, что о нем даже простой люд не осведомлен. Продукты, скорее всего, тоже доставляют сами, обозами из других городов. Возможно, серьезная охрана.

Как быть с отсутствием Светлой Сферы?

Или Орден теперь занимается охотой не на мифических демонов, а на зверя, гораздо более опасного и злобного? Конечно же, я подразумеваю людей.

Магов здесь немного. Собственно, мы знаем только об одном, том, который плыл на нашей шхуне и держал нас в магическом сне. Его услуги могли потребоваться только для этого, но, повторяю, других волшебников я увидеть не успела. Такой финт может объясняться как тем, что их здесь и вовсе нет, так и тем, что ученые, алхимики, целители и колдун обычно стараются жить поодаль от мест большого скопления людей.

Как у причала, так и на рейде стояло много судов. Если вспомнить, часть из них явно не предназначается для боя — обводы корпуса округлые, широкие. Грузовые корабли. Порт тоже сделан серьезно, в отличие от деревни. Там и большие стрелы грузовых кранов с лебедками, и причал не из деревянных досок, набитых на перекладины, что лежат на сваях, а полностью из камня. Вывод? Отсюда возят что-то тяжелое куда-то еще. Или сюда? Вряд ли. Не заметила ни одной фабрики или мануфактуры, есть одно маленькое здание, похожее на литейный цех, но… не оно. Другие объемы производства.

Все, что было в порту, либо укрыто брезентом, либо поставлено на поддоны. Формы угловатые, ровные. Груз дерева? Нет. Металла? Возможно. Или руда в ящиках. Могут здесь добывать какую-то запрещенную руду тайком от Ордена и могущественных стран? Легко. Может она вредить здоровью заключенных? Не знаю. Далеко идущий вывод, опять ничем не подкрепленный. И чертовы кандалы не могу снять никак. Везде облом.

Но версия с тайной добычей какого-то минерала мне кажется подходящей. Неважно даже, какого именно, для чего. Скажем так — многое объясняет. В горном деле я не разбираюсь совершенно, так что и предположить не могу, что находится в ящиках.

— Не думаю, что вас отпустят, — невесело произнесла я, дернув босой ногой. Кажется, здесь кого только нет. Население каменного мешка многочисленно и мерзко. А еще обло и озорно. Клопы, крысы, мокрицы… уютная камера.

— На каторгу разве что.

— Да нет. Мне сначала почему-то казалось, что всю команду ждет виселица. Зачем вас тогда приводить сюда? Но теперь я подумала… возможно, у несущих добро и справедливость парней из Ордена тут какая-то своя, особо секретная миссия. На которой люди долго не живут, вот и приходится охотиться на рабов.

В полутьме заметно, как Чед побледнел. До моих слов явно не представлял, что может ждать и такой исход.

Вечер приходил долго и томительно, и потом так же, не спеша, уступил время ночи. Сквозь зарешеченное маленькое окно, если сильно вывернуться, можно увидеть одну-единственную звезду. Но, когда можешь посчитать на пальцах часы до своей смерти, даже одна яркая точка на небе уже становится чем-то большим, чем просто звезда. Кажется, это эфес меча Труса, миниатюрное светило под названием Алый Зев, но точнее сейчас сказать не могу.

Есть такое сложное созвездие — Трус. Раз в год звезды в его верхней части немного приподнимаются, и тогда знающие люди говорят: «Трусу отрубили голову». Но спустя три декады она прирастает обратно. Наверняка есть и легенды про него, но я никогда не занималась пышными и цветистыми сказками, даже в детстве предпочитая читать книги про всякие растения и животных. Так вот, говорят, что подобное знамение может что-то означать. Вот, как назло, у нас ни одного толкователя звезд в команде.

Снаружи раздались голоса, затем дверь медленно открылась, и в камеру зашел маг по имени Вициус. Теперь он одет скромно — черный бархатный камзол, простые штаны, пояс с кучей матерчатых карманов. Без толстого, оплетенного кожей тома, что я заприметила еще в море. Тонкое, с узким носом и морщинами, испещряющими лоб, губы и уголки глаз, лицо скривилось при виде меня.

— И чего пришел? — неприветливо спросила я. — Брысь.

Маг совершенно спокойно перенес оскорбление. Даже тон не повысил.

— Приветствую. Что у тебя за меч такой чудной?

— Древний и загадочный артефакт. Гарантирует бессмертие. Надо держать к себе лезвием, резко вставить в район сердца и повернуть два раза до характерного хруста, — продолжала издеваться я, злорадно ухмыляясь. Он настойчиво спросил:

— Это отдельный артефакт или несколько, соединенных вместе?

Я совершенно серьезно ответила:

— Несколько. Чтобы рассоединить их, надо в полночь сплясать голым вальс с рыцарем благородных кровей вокруг башни, высотой не превышающей двадцати пяти метров, и построенной из пород, не допускающих содержания известняка.

Все же мне удалось немного его разозлить. Вициус подошел ко мне и схватил сухими пальцами за горло чуть повыше железного ошейника, резко проговорил:

— Тварь! Отвечай серьезно! В моих силах сделать твою участь гораздо более плачевной!

— Чем смерть? — уточнила я. — Ну попробуй, идиот.

Маги очень не любят, когда кто-то намекает на их умственные способности. Вернее, любят только похвалу, воспринимая ее как должное. А вот если кто назовет великого волшебника, повелевающего силами природы, познающего тайны мира, подчиняющего себе бесчисленных демонов из неведомых измерений, дураком — он обидится и начнет все крушить. Тебя в первую очередь.

Драться я научилась гораздо раньше, чем творить магию, но даже меня такое может пронять. Все же, я не так уж искусна в словах, по крайней мере, тех, которые не несут в себе колдовства. А тут меня просто не могут задушить слабыми ручками. То ли дело немногие боевые маги армий Ургахада — такой смог бы прервать мою жизнь пальцами одной руки. По слухам, они могут крепко врезать как заклинанием, так и кулаком. К счастью, волшебник Ордена не подумал, что может воспользоваться заклинанием и продолжал тщетные попытки.

Устав от пустых игр, я оскалилась и рыкнула на него. Вициус не обратил внимания на гримасы, тогда пришлось переходить к следующему акту. Зубами вцепилась в тонкую руку, прокусив до кости… правда, почувствовав, как кровь пожилого мужчины заполняет рот, я просто ее проглотила. Что? Я не жрала нормально пять суток.

Маг с криком вырвал руку, оставляя кровавые следы, и унесся прочь, вопя: «Лекаря! Лекаря, живее!». Посмотрев ему вслед, я выплюнула остатки соленой, отдающей железом крови и скептически заметила:

— Ну, вот, взял и разбудил всех. Чего приходил, спрашивается?

Чед промолчал, всем видом выражая священный ужас. Я повернула голову к нему:

— А эти маги ничего, вкусные.

— Кошмар… — пробормотал он.

— Кентавры людей, между прочим, варят и жрут! Хотя в подобном кулинарном вопросе нельзя полагаться на дикие племена — они всех варят и жрут. Даже сородичей.

Дверь захлопнулась, стальные штыри замка снова вошли в пазы на стене, и минута за минутой потянулось ожидание.

Интересно, если провести подобный опыт, что выйдет? Взять две группы существ разных раз. Одних кормить мысом обычных людей, а вторым давать исключительно кровь и плоть сильных магов. Научатся ли вторые колдовать, или ничего не изменится?

И, самое главное — связан ли глоток крови колдуна в возрасте с бредовыми мыслями, которые лезут в мою голову? Или они пришли самостоятельно, без должной инициации со стороны?

Кажется, время ночной смены. Грохочущие шаги разносятся по коридору — у каждой камеры по охраннику, они не переоценивают наши возможности сбежать? Хотя Джаду даже рот заклеили чем-то очень противным и вязким, лишь бы не колдовал. И грозного Хога, который разбил голову рыцарю перед тем, как его успели скрутить, держат в коконе из веревок и цепей. Я лишь не понимаю, почему он проморгал сигнал корабельной тревоги. Конечно, ничего бы его присутствие не решило, но все же.

Я немного подергалась в цепях, пытаясь расшатать штыри, но их, кажется, то ли намертво вбили, то ли пробили ими стену насквозь и загнули снаружи. Теперь сбежать можно только вместе со стеной. Еще и руки страшно затекли, но могу только пошевелить пальцами да выгнуть кисть. Толку — мало. Может, попробовать призвать крыс и пусть медленно отгрызут мне руки? Но ведь еще и ошейник имеется. Так и быть — пускай и голову отгрызут. Никакой показательной казни. Я читала об узниках, прокусывающих себе язык и глотающих кровь, чтобы лишить победителя последней радости, свирепой казни на плахе или на виселице. Не уверена, готова ли поступить так же, хотя язык мне прокусить несложно.

И не заметит никто. Даже коридоры крепости освещаются только тусклыми масляными лампами, еще у стражников такие факелы на длинной рукояти. Видимо, чтобы отгонять ими летучих мышей с пауками.

Может, попробовать Шамашу призвать? Не додумалась повредить печать на мачте — может, он выскользнул бы и навел шороху.

— Шамаша, — тихо произнесла я. Затем выкрикнула, подождав несколько минут. Не слышит. Совершенно бесполезный дух.

Рассвет все приближается, а спасения нет. Да, я почти разгадала намерения Ордена, но, во-первых, никто не поручится, что правильно, а во-вторых, даже если и верно, вряд ли я успею узнать об этом. Говорят, что голова после ее отделения от тела долго не живет.

— А рыбу со сломанной спино-о-ой течением несе-е-ет! — донесся нестройный хор из-за двери. Дверь сплошная, глухая, обитая железом, звуки проникают только в щель у пола. Еще и поют, черти морские. Мне вот что-то не поется.

Хотя песня хорошая, правильная. Жизнеутверждающая, хоть и простенькая. Помогает поддержать боевой дух… к изумлению Чеда, я тоже неровным голосом затянула знакомые строки, потом он и сам начал подпевать, мыча одну мелодию, без слов.

— И даже рыба со сломанной спино-о-ой куда-то приплывет! — орали неугомонные пираты.

Я говорила, что петь у нас умеют едва ли три человека из двадцати?

Стражники заколотили в двери камер, злобно заорали, призывая к порядку и угрожая прямо сейчас всех на кол посадить. Граф в запале крикнул:

— А ты веревки сними, мы тебя сами на кол посадим!

— Ты сейчас что имел в виду, мастер лекарь? — почтительно спросил Мархес, видимо, сидевший с ним в одной камере.

Опять ржут. Ну, точно, сейчас ворвутся эти, из ордена, и давай их охаживать. По коридору уже звенят ключи.

Моих ладоней коснулось что-то, напоминающее крысиный хвост. Я попыталась схватить назойливое животное, но вместо этого обнаружила под пальцами лоскут ткани, в который было что-то завернуто.

— Чед, — свистящим шепотом сказала я. — Не вздумай петь и вообще сейчас посиди тихо некоторое время.

Потому что в ладони, выскользнув из маленького обрывка ткани, оказался ключ!

Не время думать и рассуждать. Я изогнулась, как будто так можно выгнуть руку еще сильнее, и начала нащупывать ключом замочную скважину в кандалах. Несколько раз он падал, но я встала на колени и ловила ключ едва ли не пятками. Только в нем сейчас мое спасение отсюда.

— Я не опоздал, капитан? — послышался знакомый насмешливый голос возле уха.

Ксам!

— Нет, — негромко ответила я, едва снова не выронив ключ. Пение и шум в коридоре продолжались. — Ты как выжил, обманщик? У меня сердце за тебя болело.

— А говорили, что у вас сердца нет… — протянул миниатюрный боцман, устроившийся на моем плече. — Я перебрался в карман к Фастольфу еще во время вашего разговора, а дальше просто ловчил и скрывался в тенях. Удобно. Но жду не дождусь, когда меня вернут в привычный размер — видеть все эти гигантские задницы и подошвы сапог, что норовят тебя раздавить, порядком достало.

— Спасибо тебе. Обойдусь без счастливых поцелуев, если позволишь.

— По крайней мере, пока меня не расколдуете, капитан. А то так и сожрать недолго. У вас, кстати, весь подбородок в крови, неужели уже загрызли кого-то?

— Попыталась, — фыркнула я, освободившись от кандалов и плавно продернув цепь через кольцо ошейника. — Не получилось, но орал он долго.

Я поднесла ключ к миниатюрному замку ошейника, ощупала его пальцами и с досадой обнаружила, что замочная щель в несколько раз меньше.

— Черт, — сказала я шепотом, потирая руки. — Не мог связку ключей притащить?

— Он и так очень тяжелый, — возразил боцман, болтая ногами. Расселся на моем плече, как вельможа в кресле на пиру. — Кроме того, я же не видел, что на вас еще и ошейник натянули. Вызнал, какой ключ от кандалов, и принес сюда.

— Я не смогу тебя расколдовать, если не снимем ошейник.

— Значит, буду маленьким, — не расстроился Ксам. Тут же ухмыльнулся и кивнул на мою разорванную рубашку: — Отсюда, между прочим, был бы неплохой пейзаж, если не темнота.

Я пригрозила:

— Выкину в окно.

— Но ведь я только что искупил свою вину за дурную шутку…

— Как видишь, даже наказания в итоге оборачиваются очень неплохо. Глядишь, выкину, а там груда золота под окном.

— Ну да, упаду и переломаю себе все, что только можно.

Подползла к Чеду, приложила палец к губам. Осторожно открыла его наручники, Перо поднялся на ноги и застыл с немым вопросом в глазах. Приблизившись к его уху, я шепотом изложила дальнейший план. Возня у других камер затихла, и Чед только молча кивнул. Затем начал истошно кричать:

— Помогите! Они хотят ее забрать! Да сделайте же что-нибудь!

Вдоль коридора дробно рассыпались шаги, и другой ключ повернулся в двери. Я молча застыла с решимостью наброситься на первого вошедшего, отобрать у него нож или меч и перерезать глотку, но в темном, хоть глаз выколи, проеме я увидела знакомое небритое лицо, злорадно ухмыляющееся. Остолбенела.

— Сейтарр?!

— Ы! — громко ответил он. За его спинами виднелись лица товарищей по команде. Я выглянула за дверь — снаружи валялись тела охранников в темных лужах. С деланным огорчением произнесла:

— Возникает впечатление, что одна я не знаю, как избавляться от цепей. А все остальные сбежали из бродячего цирка, мать вашу.

Джад, у которого расплылось обширное красное пятно у губ и щек, и часть его бороды, кажется, тоже сорвали вместе с клеем, ответил за всех:

— Если б не Сейтарр, куковать бы нам в застенках. Только он говорить не может. Помнишь, я рассказывал, что во время нападения на корабль у Орогленна он иголкой подавился?

— Ну? — спросила я, выходя из камеры и едва не поскользнувшись на крови. Удержалась за старпома, которого тоже шатает от голода, затем наклонилась и сдернула с пояса одного из Искателей хороший стальной меч.

— Так он ее, оказывается, постоянно за щекой таскает. Не знаю, что за придурь такая, но она нам здорово помогла. Только Сейт, когда на палубу брякнулся, себе язык проткнул ею. Теперь говорить не может.

— Ыгы! — донеслось сзади.

— Но ты ведь тоже без цепей, Тави.

Я откинула волосы с одной стороны, молча показала на ошейник, который, как назло, закрывался другим ключом. Затем развернулась и указала когтем на плечо. Боцман помахал рукой.

— У меня и тут не по-людски. Все животных заводят, а у меня вон Ксам ручной. Карманный, можно сказать.

— О, так он жив! — обрадовался Джад. — Похлопал бы его по плечу, да боюсь раздавить.

— Ксам просит передать, чтобы ты себя по кое-чему другому похлопал… — фыркнула я. Слабый голосок Рыжего не различить даже с метра, хорошо, что он возле уха сидит.

— Давай ошейник с тебя снимем.

— Потом. Здесь все равно с магией не слишком развернешься, похороним себя заживо. Не знаешь, Вициуса где-то в крепости разместили?

С плеча отозвался Ксам:

— Капитан, если вы ему прокусили руку, он мог спуститься в солдатский лазарет.

— А магия на что?

— Да он же выдохся совсем, — возразил боцман. — Даже последнее сонное заклятие получилось едва на три-четыре часа, я прятался за ящиками на палубе, когда он ругал тупых Искателей почем свет. Да и не все колдуны еще и целители.

— Не скажи, — покачала головой я. — Одно-два исцеляющих Слова надо знать каждому, иначе где-нибудь палец занозишь, и будешь ходить с вот такенной сарделькой вместо пальца с декаду. Но, боюсь, у него сейчас будут проблемы похлеще, чем заноза в пальце.

— Ага, — радостно поддержал Джад Стефенсон. — Большая стальная заноза в заднице!

Команда топала по коридору, мы с Джадом впереди. Он забрал у одного из рыцарей увесистую булаву с гладким навершием, и теперь злобно помахивал ей в воздухе, ища, кого бы прибить. Через несколько закрытых дверей попалась просторная комната, у которой при свече играли в карты два воина — и слова сказать не успели. Даже не будь у нас оружия, просто закидали бы шапками. А уж с острыми клинками в руках…

Спящих убивали молча. Да, нехорошо, да, жестоко, но, если за нами вдруг начнется погоня, лучше сейчас избавиться от возможных преследователей. Одного я придержала, несколько раз хлестнув по щекам. Он открыл глаза и едва не заорал, наблюдая мое лицо и столь же недоброжелательные рыла за моей спиной. Я заткнула ему рот засаленным одеялом и прошипела:

— Где комната мага? Отвечай, живо! Позовешь на помощь — прирежу без раздумий.

Вытащила кляп, Искатель судорожно покосился на остальных, заикаясь, сказал:

— Я-я-я не з-знаю. Но он н-не в крепост-т-ти т-т-точно.

— Плохо, — огорчилась я и, сжалившись, стукнула его навершием меча в висок. Не могу вот так, безоружного, особенно после того, как увидела его испуг. Других еще как-то получалось — они все сволочи, гады, били меня, издевались и вообще. А после того, как поговорила с человеком… стократ сложнее хладнокровно убить.

Хотя некоторые из моих матросов, по правде говоря, не слишком озабочены столь высокопарными проблемами. И здесь они правы, нам бы ноги унести.

Спустились по лестнице, свернули направо, здесь уже стоят целые жаровни, окутывающие стены оранжевым свечением. В конце узкого коридора виднеется дверь, запертая на два навесных замка, которые дужками вдеты в тяжелые металлические засовы. Глаза старпома хищно блеснули:

— А тут они хранят свои ценности… разойдись, народ!

Я только хотела остановить его и спросить, откуда тут ценности, как Джад, выкрикнув короткую, резкую фразу, вынес дверь вместе с замками и частью стены.

— О! — обрадовался Ойген и, зайдя внутрь, поднял свой излюбленный молот. — А здесь что-то более ценное.

— К оружию! — весело крикнула я. Наверняка старпом уже своим неосторожным действием перебудил всю округу. Лучше ведь умереть, сражаясь, чем на виселице. Команда облачалась шумно и весело. Ямми сразу влез в свои любимые доспехи, скрывая под железом поврежденную правую руку, и вскинул щит с лезвиями на плечо.

— Вообще-то, это крепость, — задумчиво сказал Линд.

— Потрясающая догадка, друг мой.

— У всякой крепости должен быть тайный ход.

— Должен-то он должен, а вдруг еще дальше от порта уведет? Наверняка возле крепости патрули сплошные. И искать его сейчас — умаемся.

— Тогда как нам выбираться вообще? — растерянно спросил Чед, сжимая в руке трофейный меч. Старпом сказал, прищурившись:

— Тот маг… у него совершенно точно было какое-то заклинание невидимости.

Я почти облизнулась. Да, достать его книгу заклинаний, ту, что висела на толстом ремне, затея соблазнительная. Узнать бы еще, где он.

— Так… он потребовал носить ему еду. Сейт, можешь попробовать открыть мой ошейник?

— Угум, — с интересом сказал интендант и начал ковыряться в крохотном замочке стальной, тускло поблескивающей иглой.

— Вот… берем какую-нибудь еду, маскируемся под солдат и спрашиваем у патрулей, где маг остановился. Для убеждения можно соврать, что Вициус нас зачем-то отправил в лес набрать голубики.

— А какая голубика летом? — нервно спросил кто-то из матросов.

— Ну, листьев голубики, — не растерялась я. — Но, парни… никаких иллюзий. Просто вытрите морды да напяльте шлемы с броней. Я боюсь, что попадем мы здесь с личинами впросак. На секретной базе может быть не один маг.

Ошейник с лязгом свалился на каменный пол, в коридор выбежали двое латников — похоже, те, что стояли у входа в крепость. Один повернул голову направо. Даже под шлемом и в темноте видно, как округлились его глаза.

— Пленники сбежали! Тре… — попытался было заорать он, но тут же поперхнулся стрелой, торчащей из горла, как раз между шлемом и латным воротником. Его товарищ поступил разумнее, молча попытался сбежать, однако, Джад в тишине отпустил с руки привязанное боевое заклинание, и воина впечатало в стену. Доспехи даже не помялись, но дух из него вышибло изрядно.

Линд всадил еще одну стрелу в лежащего стражника и опустил лук.

— Мархес, Оми, — скомандовала я, выбрав наиболее похожих. — Наденьте их доспехи и станьте у входа, так же, как стояли они. Стражники только сменились, вас не должны беспокоить до рассвета. Только идите спокойно, не бегайте. Любая беготня вызовет подозрения. Ксам… Сейчас.

— Спасибо, капитан, — кивнул боцман, которому, наконец, вернули его истинный размер. — Не скажу, что мне очень понравилось быть маленьким, но, в конечном итоге, все обернулось нам на руку. О, и сумка моя здесь! Но пустая, демоны их раздери.

— Ты тоже не зевай. Иди наверх, в общую казарму. Там подыщешь доспехи себе по размеру и закрытый шлем. Пойдете вдвоем с… Чедом. Найдите Вициуса и достаньте чертову книгу на белом ремне. Учитывая, что он звал лекаря, у него ни крупицы магии не осталось. Главное, поторопитесь.

— Есть, — козырнул Ксам на манер флотских моряков. Чед молча кивнул. Не понравилось газетчику близкое знакомство с достопочтенным Орденом. — Сделаем в лучшем виде, капитан.

Тумас удивленно смотрел на Рыжего, затем повернулся к брату:

— Смотри, боцман нашелся!

— Ты тупой, братец, как я погляжу, — проворчал Ойген, поудобнее перехватывая молот, — он же все время на плече у капитана сидел. Не заметил, что ли?

Я только вздохнула.