Мы ехали на запад, к большому городу Беррону. Эти земли, что мы пересекали, принадлежали богатому и могущественному клану МакРуанов, почти все местные владетели были родственниками Киарана и Лианели, в какой-нибудь степени, иногда настолько дальней, что и не выговоришь. Где-то далеко на юге был город Эйтарра, где правил глава клана, князь Таэган МакРуан, а мы разве что пару замков младших баронов-кузенов навестили, ну, переночивать да покушать. Принимали радушно, на провизию не скупились, с собой нам сумки снаряжали. Мол, как родственникам не помочь. Спрашивали о цели путешествия, но Киаран отмазывался, мол с сестрой и друзьями на турнир в Беррон едем. Киарана хлопали по плечу и велели показать там всем, на что МакРуаны способны.

Я хихикала над всей этой толпой родственников, пока Киаран ехидно не напомнил, что мне они тоже родственники — Арвайды да МакРуаны. Даже Райлинн была с той же фамилией, дочь князя Рэйна МакРуана. Блин, как в этих родственных связях разобраться-то? Лианель мне посочувствовала и обещала нарисовать генеалогическое древо со всеми этими перепитиями, и как там Райлинн и Аспазия затесались обе. Потом как-нибудь, когда в Дан-на-Хейвин вернёмся, потому как там все списки знатных родов хранятся.

Север Руанахта весь в лесах, деревень мало, так что приходилось теперь ночевать у костра. Княжество Воэдбаан, в которое скоро переберёмся, так и переводится же Светлолесье, там вообще одни сплошные леса, только на западном побережье деревни и три города — Беррон, Каэр Шейн и Огма. Так что нечего расслабляться, и нечего нудить про корни, камни и нецивилизованный ночлег. Где-то в этих лесах Светлолесья затерялось поселение друидов, там их верховный, иерофант, это к нему за советом надо. А еще дальше, вообще неизвестно где, живут последние сиды. Друиды должны знать, подскажут, где они. Морока, одним словом.

По вечерам черти что творилось. Едва Киаран командовал привал, резко у всех появлялись неотложные дела. Ила ломилась за дровами, таща с собой Аларда, мол, тяжести таскать. Лианель за травками лечебными намыливалась, и ей просто жизненно был необходим Бренн, ну, вдруг она какую травку проглядит, как будто он в них понимает что… Аодан звал Йарсавию на охоту, еды добыть. Яра, наивная, брала лук Лелькин, она охотиться любит и умеет, а возвращались они, помимо добычи, с синяками у Аодана. Я собственными ушами слышала, как этот страдалец жаловался Киарану, что Яра на любой комплимент ему оплеуху отвешивает. То есть, он даже не лез к ней, иначе она бы больше не согласилась с ним ходить охотиться, просто пытался ухаживать, но она даже комплименты не воспринимает. Как достает-то с оплеухами, он же ее намного выше.

Дров и травки приносили, кстати, словно не лес, а пустыня вокруг. Свидания, понимаешь, у них. Романтика одна на уме, бестолочи. Киаран после первого же такого похода за травками надавал Бренну по ушам бесстыжим, так что тому пришлось официально просить у старшего брата разрешение на ухаживания. Лианель разоралась тогда, мол, чего в личную жизнь вмешивается, она уже взрослая, может сама выбирать. Поздно братец спохватился.

Все переполошились, чего это она уже успела. Я уж думала, всё, беременная. Киаран, бедолага, чуть от злости не лопнул, так орал, что Бренн не знал, куда прятаться. Но нет, сказала Лианель, это они только после свадьбы планируют, а свадьба у них будет, в Дан-на-Хейвин когда вернёмся. А где жить, да на что, это их не волнует. Взрослые же, сами разберутся.

Словом, на привалах вечно мы с Киараном за всех отдувались, за лошадьми ухаживать, костёр разводить, воду таскать, суп какой простецкий сварить… Я даже научилась лошадей рассёдлывать и чистить их шерстку. Только боевых коней побаивалась, они здоровенные, злючие, особенно кусачий конь Аодана. Этот гад, не Аодан… хотя тот тоже гад знатный, лентяй каких поискать, так вот, этот гад гнедой Скейдбример меня за неприличное место укусить ухитрился, там такой синячище остался, я потом дня три сидеть не могла. Блин, ну каждая зверюшка в своего хозяина, известное дело… После этого Киаран сам заботился об этом злодее, как и о своем вороном Урагане, и сером Хитрюге Бренна.

— Киаран, в Берроне еще двух лошадок купим, для Яры и Аларда, слушай, мы же с тобой загнёмся от трудов непосильных, — сказала я ему в один такой вечер, когда все три парочки разбежались в разные стороны.

— И что ты предлагаешь? — проворчал Киаран, помешивая в котелке. Суп он готовил, я же отмазалась, что не умею, такого наготовлю, все в кустах сидеть будем.

— Давай тоже на свидание сходим. Как они. Может, совесть проснётся…

— Ты это серьёзно, Аннис? — растерялся заметно Киаран.

— Конечно, серьёзно! Достали уже эти парочки дурные!

— Ты же меня терпеть не можешь!

— Чего? Ты что, Киаран, с дуба рухнул? Не на настоящее свидание, блин, я еще парней на свидание не приглашала, ух, зараза!..

— Холера… Аннис, я-то уже напугался! — заворчал Киаран.

— Ну, вот завтра как найдем полянку, главное, вовремя смыться, а там пусть сами кашеварят!

— Ладно, согласен. Пойдем, погуляем что ли…

— Только ты учти, это понарошку, никаких приставаний! — заявила я.

— Очень надо! — рявкнул он на меня. — Даже мысли такой не было!

— Вот, глядите на него, совсем страх потерял. Даже мысли у него нет. А еще Тарион, блин, суженый-ряженый, дурак наглый. Неужто я ему совсем не нравлюсь, что только рявкать и умеет?.. Нет, это просто финиш.

А ведь когда нормально себя ведёт, такая душка… Красивый, добрый, с детьми хорошо ладит. С другими девочками просто ангел. Ох, что ж я такая невезучая, даже понравившийся парень на меня внимания не обращает, ворчит и ругается только…

Может ему глазки построить? Ну как Лелька, ресничками хлоп-хлоп. Похлопала. А он спросил, соринка что ли в глаз попала? Ой, дурак… И чего я о нем думаю только, не понимаю…

* * *

На следующий день мы с Киараном начали претворять в жизнь свой план. Едва остановившись на очередной полянке, Киаран подскочил ко мне и, как настоящий джентльмен, снял меня с Искры. Я даже не пикнула, хотя давно сама это умею. Подхватила его под локоть и заявила:

— Мы на свидание, хозяйничайте сами.

И мы почти бегом удрали в лес, тайком оба хихикая, какие наши соратники ошалевшие мордашки состроили все.

Ушли мы далеко, ну, чтоб остальные не засекли ненароком, обнаружили ручей.

— Водичка! — радостно воскликнула я. — Киаран, ты посторожишь, пока я плескаться буду? Только не смотри!

— Ладно, иди, — кивнул он, усаживаясь на берегу спиной к ручью.

— Когда ты не споришь и не ругаешься, ты такой хороший, — ухмыльнулась я, полезая в кусты, склоняющиеся над водой. Что он там бурчал, я не расслышала.

Забралась я в воду, ой, холоднющая, долго не просидишь тут. Я прыгала, попискивая, плескалась, еще не забывала посмотривать, не подглядывает ли он там… Неее… Честный какой, прям не верится. Хотя, если я ему совсем не нравлюсь, зачем и смотреть? Вот гад… Вылезла мокрая, синяя, наверное, замёрзшая, как собака. Натянула одежду, кольчуга холодная, потом надену.

Подсела к Киарану, говорить даже не знаю что.

— Замёрзла? — спросил он. — Трясёшься вся.

— Угу.

— Он расстегнул свой плащ, накинул мне на плечи, закутал. И обнял. Я аж замерла, боясь шевельнуться.

— Киаран, свидание понарошку, забыл?

— Да помню я, помню. Я же тебя просто грею.

— Зараза такая, помнит он. Ух, так бы и стукнула этого дурака, да нечем.

— Аннис?

— А?

— Завтра опять на свидание понарошку убежим?

— Завтра, может, какая деревня попадётся. Скорей бы цивилизация, а то достало уже на земле спать.

— И долго мы так бегать будем?

— Не знаю. Пока у остальных совесть не проснётся.

— Совесть? У них? Мечты, мечты… — проворчал Киаран.

— Я так пригрелась рядом с ним. Расслабилась до того, что ткнулась лицом ему в шею. Хорошо с ним, оказывается, тёпленький, надёжный такой. Сказал бы что-нибудь романтичное… Молчит, зараза.

— Киаран…

— Аннис…

— Начали-то мы одновременно, но тут же замолчали. Вот блин, чего говорить-то?

— Ты что хотел сказать?

— А ты?

— Я первая спросила!

— Ты первая хотела что-то сказать!

— А я не помню уже, ты меня с мысли сбил! И вообще, пусти меня, я уже и согрелась, и насиделась, надо ноги размять!

— Я вскочила, сдёргивая с себя его плащ, сунула его в руки Киарану, вся такая независимая.

— Хочешь назад возвращаться? — спросил он, тоже поднялся, отвернулся. — Ох, холера… Аннис, хватит злиться, я же не виноват, что Аодан в Йарсавию влюбился, ходит за ней, как привязанный… Я всё понимаю, ты расстроена, но я-то при чем? — выпалил он.

— Что? — вытаращилась я на него. — При чем тут Дан и Яра? Ты решил, что я… Ну нееет… Это уже бред какой-то…

— Он же тебе нравился, ты на него никогда так не рычала, как на меня…

— Киаран, ты дурак! — заявила я.

— Вот-вот, — вздохнул он, отводя глаза. — Только это от тебя и слышу…

— Ничего мне Аодан не нравится! То есть, он конечно, хороший, забавный… — что-то я вообще ничего не понимаю. Значит, он решил, что я по Данику сохну, а на нем отыгрываюсь.

— А сам-то ты случаем на Яру не запал, а? — осенило меня вдруг. У меня прямо в глазах потемнело. — То-то ты на нее так пялился, чуть глаза не сломал!

— Ничего подобного!

— Еще и заврался! Я же видела, как ты на нее смотрел! Ах ты, зараза такая, еще и отмазывается!

— Аннис, да прекрати орать! Аннис! — он схватил меня за плечи, я принялась вырываться, но он держал крепко. А меня аж трясло от бешенства.

— Не прекращу! Сколько можно-то! Имей мужество, в конце концов, скажи, что в Яру влюблен, может, ты ей тоже нравишься, а то Дан к ней всё липнет и одни синяки ловит! На свидание ее пригласи! Дурак бестолковый!

— Аннис! Да замолчишь ты когда-нибудь, дашь хоть слово сказать?

— Нет!..

Но он все-таки нашел способ меня заткнуть. Он меня поцеловал. Ох, пропади оно всё пропадом, я ничего не понимаю! Только, по-моему, он тоже забыл про наши понарошки, потому что поцелуй был настоящий. Ой, жуть какой настоящий, караул! Я ж пропала! Совсем-совсем пропала! Да я ж люблю его, дурака такого!..

— Ай, какая красота, прям голубки воркующие! — вякнула какая-то сволочь.

Мы с Киараном растерянно дёрнулись, я хотела отпрянуть, но он прижал меня к себе одной рукой, а другой за меч свой схватился. Нас окружили человек семь каких-то оборванцев с оружием, ну, топоры, ножи, у одного рогатина была. И всё это оружие на нас смотрит.

— Белую ручку от меча-то убери, блааагородный рыцарь, — с издёвкой протянул тип с рогатиной, главарь шайки что ли. — Не бойся, мы тебя не убьём, за благородных можно выкуп стрясти…

— А ну пошли отсюда нафиг, суки бешеные! — заорала я. Нервы ни к черту, и так сколько напсиховалась с этим Киараном, еще эти прилезли, сволочи, романтику всю испохабили. — А то я вас щас самих всех убью!

— Аннис, — зашипел Киаран, мгновенно заталкивая меня за себя и выхватывая меч. — Беги к нашим, я задержу их…

— Угу, щас! Уже бегу, спотыкаюсь!

— А меч-то мой далеко, рядом с кольчугой на земле лежит, я его пока подберу, ох…

— Правильно, девочка, куда тебе бежать, а то еще бегай за тобой, лови… — ухмыльнулся главарь.

Остальные подступили ближе. Киаран пнул одного, другому голову с плеч смахнул, а гад главарь подловил момент, когда на него остальные насели, и ловко сшиб Киарана на землю рогатиной.

Я завизжала, всё это так быстро произошло, что я думать не успевала. Да собственно, как всегда. Только и успела пальцы в дулю скрутить, ткнула ею в сторону бандитов. Очередной выброс на эмоциях, как говорит Лианель. «Психбольница плачет», как думаю я. У меня же столько эмоций накопилось за эти несколько минут!

Энергия вырвалась не огнём и не воздухом, как раньше. Я даже не знаю, что это, но эффект был, словно сотня лезвий пролетела через полянку. Бандиты на куски разлетелись, жуткое зрелище, надо сказать, и нервы надо иметь титановые, чтоб на такое смотреть. Меня и заклинило. Я как всегда ничего не успела, даже икнуть с перепугу.

Пнутый бандюк в панике завизжал «Ведьма!», швырнул в меня ножом и на карачках унёсся в заросли. Его не задело, пронеслось над ним упавшим, как и Киарану повезло, похоже. А остальные валялись по частям по всей поляне в радиусе трех метров. А я плюхнулась на землю, тупо таращась на рукоять ножа, торчащего у меня в боку. Боли не чувствовала, только странное ощущение холода металла. Глупо, да?

— Аннис! — подскочил Киаран, — Аннис…

— Это можно вытащить? — пролепетала я, сводя глаза в кучку.

— Нет! Не трогай!

— Я умру?

— Еще чего! — он подхватил меня на руки, осторожно, чтоб нож не потревожить, и помчался, не разбирая дороги, к нашему лагерю.

— Только не вздумай умирать, слышишь, Аннис? Не вздумай! — бормотал он на бегу. — Сейчас Лианель тебе поможет, я знаю, она умеет, она умница… Не умирай, Аннис, пожалуйста! Лианель! Лианель!

Дальше я ничего не помню. Стало вдруг очень больно, и я потеряла сознание.

* * *

Очухалась я на следующий день. Слабая, как котёнок новорожденный, всё болит, голова мутная. Одеяло таким тяжелым кажется, словно из свинца, а не из шерсти.

— Очнулась? — тут же подбежала ко мне Лианель. — Ах ты ж, балда такая, так перепугала нас всех!..

— Думаешь, я специально? — прошептала я, сил говорить не было.

— С тебя станется! Кири, подними ее.

Киаран, оказывается сидел рядышком. Аккуратно приподнял меня, пока Лианель наливала в кружку какую-то травяную бурду из котелка. Что бурда, я поняла с первого глотка. Я скривилась, занудила, но они почти силой заставили меня выпить всю кружку.

— Ой, фуу… — еле отдышалась я. — Лелька, если ты умеешь лечить пальцами, зачем эти гадкие травки твои?

— А кровь тебе кто потерянную восстановит, силу вернёт, заживление ускорит? А вдруг зараза какая прицепилась?

— Зараза к заразе не липнет, — хмыкнул Киаран.

— Сам такой…

— Зараза — это ты, а я — дурак, вроде давно уже определились, — хихикнул он. Я невольно улыбнулась.

— Давай еще кружечку, это полезно, — пристала Лелька.

— Блин… Лелька… Ну почему всё полезное такое противное?…

— А чтоб выпила и больше не думала нас так пугать! Вспомнишь гадость и не будешь лезть под ножи! — отрезала Лианель. — И вообще не болтай, тебе спать надо. Выпить и спать.

— Не хочу, я выспалась уже…

— Да кто тебя спрашивает-то, я туда и сонных трав намешала.

— Блииин…

— Вот, отпустили их на свидание, называется, — ворчала Лелька, вливая в меня вторую кружку бурды. — Всё у них не как у людей, бестолочи…

— Нормальное у нас было свидание! — запротестовал Киаран.

— Как же!

— Мы же не виноваты, что на разбойников напоролись…

— Тише ты, не кричи, пусть спит.

— Да я не сплю!

— Лиа, налей мне еще тоже, а то не берёт что-то, — подлезла к нам Ила с такой же кружкой.

— Тебе-то зачем? — удивилась я.

— Тебя, балду, сторожить!

— Ой, а мой меч, и кольчуга моя… Я ж их забыла! — вспомнила я.

— Да я принёс, не переживай, вот они рядом. Спи давай, зараза… — успокоил меня Киаран.

— Обзываются все, кому не лень. Что за жизнь такая пошла, никакого уважения. И не буду я спать, не хочу я… Не буду..

* * *

Мне снился хутор в лесах Руанахта. Ясно я так его видела — четыре домика, несколько сараев, обнесённые изгородью. Корова щиплет траву, куры носятся заполошенно, за ними гоняется малявка годика полтора-два, пухленькая, хорошенькая. Следом бегает мальчик лет десяти, не больше. Приглядывает за ней. Малявка упала, разревелась, мальчик ее поднял, утешает, сажает на закорки, прыгает с ней по двору.

Мальчик знакомый, я его видела во сне вместе с Райлинн и остальными, только постарше он был тогда. Фергус его зовут, Фергус МакРуан, младший брат Райлинн, будущий князь Руанахтский и прапрадедушка Киарана и Лианели.

Я словно со стороны смотрю. Как в кино с эффектом присутствия. Дурацкое 3Д.

Из сарая доносятся дикие вопли, и оттуда вылетает Тарион, за ним бежит Райлинн с граблями, треснула его по спине. Они еще дети совсем, ему и пятнадцати нет, ей тринадцать. Тарион обернулся и вырвал у нее из рук грабли. Она залепила ему оплеуху.

И они покатились по двору, сцепившись, как два бешеных зверька. Выбежал из того же сарая Кормак, брат Тариона, полез их не то разнимать, не то помогать. Фергус, сгрузив малышку, тоже кинулся спасать сестру. Свалка переросла во всеобщую, по двору катался непонятный клубок из рук и ног. Орали все, как резаные.

— Твой отец убил моего отца!

— Неправда!

— Мы видели сами! При нас!

— Врёте!

Из дома побольше вылетели Кайрис и Арилинн, бросились в кучу, повыхватывали оттуда участников побоища, кого за шиворот, кого за ухо, все четыре руки заняты.

— Что случилось? — кричат.

— Их отец отравил нашего отца! — хлюпая разбитым носом кричит Тарион, тыкает пальцем в Райлинн и Фергуса.

— Это враньё! Это невозможное, гнусное, дерьмовое враньё! — визжит Райлинн, у нее под глазом шикарный синяк расцветает.

— Папа не мог никого так подло убить! — орёт Фергус. — Папа — отважный воин был!

— Он убил нашего папу! — кричит Кормак.

— Тихо! — рявкает Кайрис так, что все четверо бойцов аж присели на полусогнутых.

Они умолкли, шмыгают носами, трут синяки.

— Князь Рэйн МакРуан был достойным человеком, — спокойно говорит Арилинн. — Я год служила в Эйтарре, я знаю, что говорю.

— Но мы видели! — заикается Тарион. — Он подал папе кубок, и папа умер!..

— Это не Рэйн отравил короля Дэлиона. Тарион, Кормак, вы ничему не научились в Иарнгуайле? Четыре покушения на вашу жизнь вам ни о чем не сказали?

— Ты хочешь сказать, что и папу дядя Дирхаэл… отравил?

— Дирхаэл или его жена… Учитесь головой работать. Рэйну это было ни к чему, он не лез на престол…

— Элирена… — грустно прошептал младший принц Кормак. — Ты нас столько раз спасала… А если бы ты не нанялась к этому Рэйну МакРуану, если бы служила нашему папе… Ты бы смогла спасти его? Как нас?

— Арилинн притянула его к себе и обняла.

— Вряд ли, Кори. Я пришла в Иарнгуайл, уже зная, чего ждать. Я догадывалась, что будет. Когда ты настороже, легче… А короля Дэлиона отравили неожиданно… Всё это началось совершенно… неожиданно…

— А Кайрис обнимает Райлинн и Фергуса, осматривает их боевые трофеи, синяки да шишки.

— Учтите, малышня, выбьют зубы в драке, будете, как старенькие, одну кашку манную кушать. Райлинн, ты хочешь такой же нос, как у меня? Мне еще удачно сломали, вправили потом…

— У меня не такой длинный нос, как у тебя, Крис, — хихикает Райлинн и морщится.

— Вот именно. С твоей пумпочкой получится пятачок расквашенный.

* * *

На той полянке мы провели три дня, пока Лианель не позволила мне снова садиться на лошадь. Я всё еще чувствовала себя слабой, но время поджимает. Кто его знает, что там творят Ворон и фоморы, может, там война идет полным ходом, а мы в лесах торчим и не знаем ничего.

Обо мне все так трогательно заботились. Никто никуда не убегал, дружненько так, душевно. Чуть заикнусь, уже всё тащат. Развлекают меня кто чем — Лелька песни поёт, Ила сказки рассказывает, Яра хвастается охотничьими подвигами, Дан и Бренн травят анекдоты, Алард старые легенды… Один Киаран больше отмалчивается, хотя далеко не отходит. Тоже заботится. Эх, хорошо болеть, когда есть кому пожалеть да посочувствовать. Отдохнула по полной программе.

На четвертый день отправились дальше, наконец выбрались на большой тракт, похоже, на Беррон дорога. К середине дня нагнали торговый обоз — несколько тележек крытых, человек десять охраны, купец бородатый на первой телеге лошадьми правит. Занервничали они сперва, увидев нас, но успокоились, когда Киаран один подъехал, спрашивая дорогу и новости какие в мире.

Дорога оказалась правильной, а новости не ахти. Купец сказал, что король собирает войска, это ж не быстрое дело, пока каждый вассал почешется… А пятина Лланахт, ну та, самая восточная, где владения Киарана, вся захвачена странными рыцарями в черной броне. Князь тамошний не стал ждать указки от Лаоклана, собрал дружину свою и полез в драку, полегли они все там под Брадхитом. Людей простых в рабство угоняют, на работы какие-то, в горы, да еще мост заставляют строить через реку Лианнан.

— Блин, что творится-то, — сказала я, когда Киаран пересказал нам новости. — А нафига им мост? Ножки боятся замочить?

— Лианнан широкая река, самая могучая в Арданноне, — объяснил Киаран. — Ее бродом не пересечешь.

— А фоморы… они же тёмные! — влезла всезнайка Лианель. — В сказках тёмные силы не могут пересекать текучую воду! И света и огня боятся, и соли!

— Это же сказки, — фыркнула Яра. — Не думаю, что если на них солью посыпать, они развеются, как дым.

— А помните, как они в Лиэсе перед огнём тормозили? — сказала я.

— А маг их махнул рукой. и огонь погас, — скептически возразил Киаран.

— Атрейон какой-то не простой фомор. Может, остальные и боятся огня и воды, — прикинула я.

— Попробуем! — в один голос сказали Киаран и Аодан, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— У дураков мысли одинаковые, — проворчала Яра.

— Чего сразу дураки, может, они и правы, — вякнула я. Ой, чего это я, оболтусов этих оправдываю?

— Киаран, — слышу, зашептал Аодан ему на ухо, шепчет, а голос всё равно, как сирена пароходная, — ты что с Аннис злючей сделал? Смотри, защищает же, не ворчит…

— Я тебе скажу, методы дедушки Кайриса работают. Рекомендую, — хихикнул Киаран.

— Вот заразы две дурацкие.

* * *

Под вечер мы наткнулись на табор ичири, ну цыган местных. Хотя по зрелому размышлению, я все же пришла к выводу, что это не наши цыгане, просто образ жизни похож, и язык не такой у них, и обычаи. Илланто бросилась к ним, как к родным. Киаран хотел же мимо проехать, но пришлось топать за ней. Ила ринулась общаться, потащила нас знакомиться, защебетала, как птичка. Смотрю, Киаран и Аодан разом за пояса ухватились, деньги прятать. Собаки ичирские, здоровенные, пушистые, нас всех облаяли, только к Лельке и Бренну полезли ластиться.

— Это тут бабушка твоя? — удивилась я.

— Нет, что ты, разве по цветам фургонов не видишь, что это другая семья? Просто знакомые, — пояснила Ила. Цвета, как цвета, все возможные, аж в глазах рябит. — Но бабушку все ичири знают! Она же главная ведунья…

— То-то она так себя ведёт властно, даже из-под этого ее «благородные лорд и леди» пробивается этакое «детишки, ведите себя хорошо».

— Вон старейшины Эсма и Ройго, вон тетушка Риона… О, привет, Марой! — она, ухмыляясь, понизила голос:- Марой меня два раза пытался в жены украсть, растяпа!..

— Что? — завозмущался Алард.

— Не волнуйся, больше не будет, поздно уже, — хихикнула Ила.

Нас обступила толпа ичири в своих ярких нарядах. Илу обнимали-целовали знакомые, она спрашивала про бабушку Амато.

Старейшина Ройго ответил:

— Они на юг откочевали, от войны подальше. А мы на север подались. Амато, говорят, совсем плоха, останемся мы, видать, скоро без главной ведуньи…

— Бедная бабушка, — шмыгнула носом Ила. — Она и мне говорила, что последнее дело свое выполнила, меня пристроила… Это мои друзья, примите их как родных.

— С радостью, Илланто. Друзья одной из нас — друзья всех ичири, — ответил Ройго.

— А пожилая тётенька Эсма, его жена, захихикала:

— Не бойтесь за свои кошельки, благородные лорды, ичири у своих не воруют…

Хоровод мужчин, женщин, детей и собак понёсся вокруг, у меня глаз за ними не успевал, нас вихрем протащили к самому большому фургону, рассадили вокруг костра, принесли угощение, в основном тушеные овощи в разных сочетаниях, бочонок эля выкатили, намного побольше того, что ребята с Кайрисом выдули.

Песни, танцы, веселуха-вечеринка, музыка, костры, мелькание разноцветных юбок и бус. Голова кругом. Нас, девчонок, мигом местные парни разобрали, смуглолицые, белозубые, я быстро приноровилась к их танцам, ну в смысле, два притопа, три прихлопа, больше я не умею. Яра сперва было окрысилась на одного такого храбреца, но душа у нее буйная, плясать любит, смотрю, уже понеслась в танце, да так, что остальные все аж засмотрелись. Нет, не тот ее свирепый танец с кинжалами, просто красиво.

К парням тоже местные девушки поприлипали, тащат их за руки на танцплощадку. Ладно, Дан и Бренн не особо-то и противились, вон как отплясывают, как зайчики прыгают, Алард тоже. Один Киаран мрачный сидит, дуется, его тащили-тащили, но с места не сдвинули.

Я словила за руку одну из девушек, что корзинку с пирожками несла.

— Сладкие?

— С малиной, — улыбнулась та, протягивая мне корзинку.

Я взяла два пирожка и подошла к Киарану. Присела рядом.

— Киаранчик, ты чего такой мрачный?

— Ничего, — бурчит.

— На, держи, ты же сладкое любишь, — я сунула ему один пирожок. — Вкууусный…

— Что это ты такая добрая? — насторожился Киаран.

— А разве я когда злая была? — ухмыльнулась я. — Так, ругаюсь просто… Язык больно длинный, сколько из-за него получала…

— Это точно…

— Вкусные пирожки у них… Я же тоже сладкое люблю… — я догрызла свой пирожок, облизала пальцы. — Я, когда мелкая была, в детдоме… ну приюте для сирот, мы по двое-трое собирались, и в супермаркетах конфеты жрали… это такая лавка большая-пребольшая, наберём конфет, спрячемся за полками и трескаем втихаря… Охрана нас ловила, по шее давала… но зато наелись…

— Нынешнему поколению детдомовских уже нет такой халявы, везде камеры натыканы, следят…

— Аннис, доберёмся до Беррона, я целую кучу сладостей накуплю, — улыбнулся Киаран.

— Вдвоём втихаря стрескаем? — хихикнула я.

— Угу.

— А далеко еще до этого города?

— Дня два, сказали. Но ты не волнуйся, больше на эти «свидания понарошку» не придется ходить, на тракте полно постоялых дворов.

— Оп-па… А я уже настроилась… Вот что за гадство, только я собралась на свидание, хоть понарошечное, а на тебе, не зовут уже. Обидно.

— Аннис, Киаран! — подлетели к нам Лианель и Илланто.

— Ну что вы опять, как буки надутые, сидите! — Лелька раскрасневшаяся, радостная. — Опять поцапались что ли?

— Идемте с нами плясать! — Ила схватила нас за руки, таща в круг.

— Да я… не умею!

— Пойдём, Киаран, чего сидеть действительно… что там уметь… — я тоже поймала его за свободную руку.

Лелька и Ила втащили нас в гарцующий хоровод. Дан, Бренн и Алард встретили нас дружными воплями, Яра ухватила меня за руку, и вся наша команда, держась за ручки, как в детском саду вокруг елки, заплясала вокруг одного из костров. Прыгали, орали, дрыгали ногами и махали руками. Дурдом да и только, зато весёлый. Почему бы и нет, спрашивается? Впереди война и неизвестность, ужасти всякие, надо же повеселиться, пока есть возможность.

Потом наш круг распался на отдельные парочки. Аодан уволок Яру, а ей, видимо, было всё равно с кем танцевать, лишь бы танцевать. Ила кружилась вокруг Аларда, только юбки развеваются. Лианель ткнула меня локтём в бок:

— Аннис, ну что ты как растяпа, потанцуй с Киараном!

— Чего? Ты что это тут!..

Она высунула язык, сказала «бебебе» и умчалась со своим Бренном в толпу пляшущих.

Пришлось потанцевать. Ха, ни он не плясун, ни я не балерина. Так, покрутил меня немного, и мы удрали обратно, где до того сидели, рядом с повозкой старейшин. Киаран с перепугу целую кружку эля разом выхлебал. Сидит, моргает растерянно.

— Ты извини, Аннис, я не очень плясать умею, — вздохнул Киаран. — Нас в Школе учили придворным танцам… но учитель всегда ругался, что у меня обе ноги левые… и медведь на ухо наступил…

— Не расстраивайся, я тоже не умею, — ответила я.

— А Тарион умел. И на свирели играл, и на лютне…

— Киаранчик… Зато ты ответственный и очень надёжный, — начала я его утешать, бедненького. — Кому нужны эти танцы, подумаешь! А ты вот хороший, добрый, честный, умный…

— Киаран аж покраснел, уставился на меня.

— Аннис! Тебя подменили что ли? Я просто тебя не узнаю!

— Я растерялась, стараюсь тут, а он недоволен еще!

— Мне что, сковородкой тебя стукнуть, так тебе привычнее?! Обнаглел совсем, дурак набитый, я тут, понимаешь, с ним по-человечески, а он издевается!

— Не-не! — воскликнул Киаран, невольно отодвигаясь. — Не надо сковородкой… Вам только дай в руки сковородку, тазик, скалку… Ничего я не издеваюсь, просто удивился…

— Блин! Как с тобой тяжело! Ругаешься — ему не нравится, по-хорошему говоришь — тоже не нравится…

— Аннис! Мне очень нравится, когда ты такая милая, как сегодня, правда, клянусь!

— Заррраза… С тобой молчать легче, чем говорить…

Я обиженно отвернулась, принявшись разглядывать веселящихся ичири и наших товарищей. Лианель и Бренн, сладкая парочка, глаз друг от друга отвести не могут, за ручки держатся, просто ангелочки. Ила совсем закружила бедного Аларда, усадила его отдышаться у фургона, в глаза ему заглядывает, ресничками трепещет. Кранты Аларду, куда он денется от маленькой ичири. Как она быстро разобралась-то, прямо «пришла, увидела, победила». Это еще уметь так надо. А Лелька с Бренном, по-моему, с первого взгляда друг друга взаимно полюбили, еще с того ее тазика… Как так можно, не понимаю… Надо же узнать человека, понять, что он из себя представляет, можно ли ему доверять…

— Аннис… Я опять тебя обидел… — неожиданно произнёс Киаран. — Прости меня. Я не хотел обижать…

— Да ладно тебе, — смутилась я. А собственно, чего я обижалась-то? Ничего такого страшного он и не говорил. — Знаешь, что мне снилось недавно? Ну, про Райлинн и Тариона?

— Что?

— Они дрались. Они были мелкие и дрались вместе с Фергусом и Кормаком в одной куче…

— Киаран ухмыльнулся:

— Да, я такое тоже видел. Видимо, это воспоминание о дне их первой встречи, когда Элирена и Крис только привезли принцев на свой хутор. Райлинн и Тарион и потом часто дрались… пока не подросли…

— А Элирена упоминала этот Иар… Иор… ты еще сам как-то говорил про крепость, куда должны были отправить Фебала Арвайда…

— Иарнгуайл? Да, Тарион и Кормак года два там жили в заключении, пока регент Дирхаэл правил от их имени.

— Дети… в тюрьме? Вот блин… сволочи…

— Угу. Принцев оттуда Крис с Элиреной вытащили.

— Жалко их всех так… И бедная Райлинн, и Тарион совсем юными погибли…

— Райлинн — это ты, Аннис.

— Может, я и была Райлинн, только теперь я совершенно другой человек…

— Неа… Нрав у тебя всё тот же. И гонору столько же, — хмыкнул Киаран.

— Кто бы говорил, благородный рыцарь!

— А я и не отрицаю… Аннис… — он вдруг взял меня за руку, я так ошалела, что слова все позабыла. — Аннис… Давай на настоящее свидание всё-таки отважимся?

— Что? — жалобно пискнула я.

— Неужели ты всё еще не поняла, что нравишься мне? Или это я настолько тебе противен, что у тебя и мысли такой не возникает? — прошептал он.

— Не-не-не… ты что, Киаран… Ты мне тоже нравишься, но… Блин, это как-то странно так… Я ничего не понимаю… не знаю как себя вести… — забормотала я перепуганно.

— Думаешь, я знаю?… Аннис… — он наклонился ко мне и осторожно поцеловал. Легко-легко.

— Ну всё, кранты мне. Это полный финиш. Я в него по уши влюблена, что теперь делать? А чего я мучаюсь, тут же два выхода есть — целовать или драпать.

Я выбрала оба. Быстро чмокнула его в губы и убежала.