Ночью Ила плохо спала. Ворочалась, вскрикивала. Я проснулась, потрясла ее, но без успеха, тогда я растолкала Лианель, та всё бормотала: «Еще минуточку… Я уже встаю, сейчас, сейчас…»

— Лелька, да хватит твоих минуточек! — зашептала я. — С Илой что-то творится! Лианель подскочила, будто и не спала вовсе. Склонилась над Илой, у той лицо всё от пота блестело. Оттянула одно веко, пощупала пульс.

— Не понимаю, — пробормотала она. — Зрачки в норме, пульс бешеный… что за странная лихорадка? Вечером вроде всё нормально было с ней… Ты разбудить ее пыталась?

— Трясла, как яблоню… Лелька… А вдруг… это Хаос там ее ловит сейчас? Она там одна, а он ее тянет…

— Я тоже об этом думаю, — перепуганно зашептала Лелька.

Мы уже в четыре руки принялись трясти Илу.

— Не бойся боли… пройди сквозь пламя… — отчетливо вдруг произнесла Ила, не открывая глаз.

— Что? Ила, проснись, что с тобой!

— Яд в древней крови сожги в ладони… Разбей оковы, не бойся падать, и в бездну снова смотри без страха… — прохрипела Ила, выгибаясь дугой и по-прежнему с закрытыми глазами.

— Ила! Ила, проснись! — всё трясла ее я. — Что за дурные стишата, пародия жалкая…

— Ни Гриэн, дочь солнца… Не бойся боли…

— Аннис, что это? — выдохнула Лелька, таращась на меня.

— Откуда я знаю! Фигня какая-то! На Хаос похоже!

Ила резко открыла глаза, широко распахнула их. уставилась на меня.

— Ни Гриэн, дочь солнца, — прошептала она. — Аннис… Я видела…

— Ила, ты чего творишь, тебя Хаос доставал? — перепуганно спросила я.

— Нет. Я видела то, что будет, — по-прежнему шепотом сказала Ила. — Я видела Кровавый Кошмар. Это было так страшно… Аннис… бедная Аннис… — у нее слёзы потекли, и Лелька осторожно обняла ее.

— Госпожа Баас послала мне видение… Я говорила что-нибудь? — всхлипывая, спросила она.

— Да, какие-то корявые стишки…

— Это пророчество!..

— Хм… а чего такое кривое?

— Баас не поэтесса, — фыркнула сквозь слезы Ила. — Тут не в рифме дело… Ой, Аннис… я мало что поняла из того, что мне показали… Только то, что всё будет очень страшно… и кровь, кровь всюду… всё в крови… наверное, мы все умрём…

— Чего это умрём! — возмутилась я. — Нафига тогда всё это затевать с пророчествами, если помирать надо?

— Мне показалось… что только смертью мы сможем победить Ворона…

— Фигня какая, — с трудом произнесла я.

— И хуже всего то, что от нас всех будет мало толку. Ты ключевое звено… Твоя кровь должна пролиться… Твоя смерть спасёт мир…

— Чего?..

— Ох, Аннис… — Лелька тоже заплакала, прижавшись ко мне щекой.

— Так. Ну-ка тихо обе, — я постаралась взять себя в руки. — Нифига еще не известно. Может, я завтра с лошади упаду и шею сверну. Даже если и помру, ну мало ли как бывает, надо хоть, чтоб не зря. Главное, Ворону успеть навалять. И… Ила, Леля, чтоб ни слова остальным!

— Угу, — пробормотала Лелька. — Особенно Киарану…

— Особенно ему, — кивнула я. — Не ревите раньше времени, прорвёмся, как король Лаоклан говорит. Пророчества — они ненадёжные штуки.

— Баас не будет врать, — прошептала Ила.

— Может, боги и не врут… Зато недоговаривать любят. Какой смысл сразу всё, как будет, показывать? Чтоб герои перепугались и по домам разбежались? Наверняка найдем выход.

— Да, да! Баас не злая. Мы будем верить сильно-сильно, — сжала кулачки Ила. И Лелька закивала согласно.

Хм, не злая… кому как… что-то меня очень сильно настораживало имя этой богини, Госпожа Смерть, больно уж недвусмысленно звучит.

* * *

Тракт, по которому мы ехали, разделился. Одна дорога уходила прямиком на север, в Элийю, сказал Аодан, а вторая сворачивала на запад, в Огму и Каэр Шейн. Где-то чуть севернее должна уже скоро появиться новая развилка, поворот к Священным Дубравам, поселению друидов. Моргана состроила грустную мордочку и сказала, что ей в Каэр Шейн не надо. Ей как раз к друидам и надо.

— Оп-па… — удивилась я. — Чего это так резко курс меняем?

Моргана вздёрнула нос и заявила:

— Я не хотела туда возвращаться. Меня в друидессы отдали учиться. Я от них сбежала, и меня словили бандиты. А теперь я понимаю, что деваться некуда и надо вернуться.

— Хм… — подозрительно прищурился Киаран. — Значит, ты должна знать дорогу к друидам…

— Конечно, чего там знать, они там, — Моргана вытянула руку на северо-восток. — Удобнее по дороге, если напрямик, через дремучие леса, лошади ноги переломают.

— Темнишь всё что-то, — покачал головой Бренн.

— Ничего подобного, вот уже всё сказала! — рявкнула Моргана.

— Ну что вы на Мори напали! — возмутилась Лианель. — Ну не хотела она в друидессы, чего тут непонятного! Я вот тоже не хотела, хотя звали… А ты, Моргана, какому божеству служишь?

Та замялась:

— Дану…

— Самой Дану? — ахнула Лианель. — Это значит, ты маг?…

— Не совсем, я же только начала обучение…

— Наверное, пока только чутье на магию проснулось, вот ты селки и узнала! — обрадовалась Лианель.

— Угу, — буркнула Моргана.

— В общем, в Каэр Шейн никто не поехал, чего там делать.

После полудня проехали мимо заросших развалин. Город что ли был, большой вроде, сколько видно в просветах деревьев. Река вот хорошая такая, город на берегу стоял. Сейчас осталась только деревушка и паром, а справа одни руины.

За провоз брали дорого, целую серебряную монету. Я, погуляв по базару, немного теперь разбиралась в ценах, на такую монетку я себе хорошие сапожки купила, вместо своих старых изорвавшихся кроссовок, на такую же монету мы еды в деревне прикупили.

Нас с лошадьми перевезли в два захода. Двое паромщиков трещали, как заведённые, выспрашивая новости и делясь своими. Ой, у соседей корова отелилась пятиногим телёнком, ой, беда видно идёт, война какая-то на юге, говорят, а князь-то их женился, какую-то шушеру за себя незнатную взял, в честь свадьбы налоги скосил, небось потом как прибавит, свету не взвидят, ой, что в мире творится…

Мы сочувственно покивали, сделав вид, будто жутко интересно. Поехали дальше.

— Киаран, а что там за развалины были? Такой город вроде большой… — спросила я, когда паром остался далеко позади.

— Это древняя Корратана, — сказал Киаран. — Первая столица Арданнона.

— А что с ней случилось? — хотя странные вопросы я задаю, у них один ответ вечно «война была».

— Война была, — о, какая же я проницательная, угадала! — Лет четыреста назад. Арданнон воевал с Сорнаком и Лазгишем, южными королевствами. Южане дошли до Корратаны и осадили ее. Взять никак не могли, тогда их маги наслали на город чуму. Почти весь город вымер, и люди не решились потом сюда возвращаться, построили новую столицу. Тогда Арданнон состоял только из Воэдбаана, Коррахта и Руанахта, а после этой войны появились княжества Глеанна и Лланахт.

— Ага, наши победили? — злорадно сказала я. — Наваляли южанам?

— Конечно, — хмыкнул Киаран. — Элийя и Иннис-ир-Рануи прислали помощь, иначе не отбились бы.

К вечеру погода как-то быстро начала портиться. Солнце еще не село, ни одного трактира на горизонте, одни леса да холмы кругом, прятаться негде. А тут ветер шквалистый нанёс черные тучищи, забившие всё небо. Мрачно стало, потемнело вокруг, гром вот с молниями громыхает, только дождя не хватает для полного счастья.

— Ребята, в галоп, может, трактир какой попадётся! — крикнул Киаран. А я обратила внимание, что Искра моя как-то заволновалась, задёргалась вся. Ой, и остальные лошади заржали, испуганно так.

Моргана нахмурилась и закричала:

— Быстрей, быстрей! Это не простая гроза!

— Гроза как гроза, — буркнула я, пытаясь справиться с волнующейся Искрой. Блин, польёт дождь, это ж потом кольчугу чистить, смазывать придётся. — Может, в лес, под деревья?

Отдалённый лай насторожил нас всех. Ветер взыл, поднимая тучи пыли, трепля нам волосы и плащи. Лелька прямо позеленела от страха:

— Бежим! — завопила она тоненько. — Сзади смерть! Я чую!

— Я ж говорю, быстрей, — проворчала Моргана.

Ломанулись мы по тракту! Лошади так припустили, даже подгонять не пришлось. Они уже не ржали, визжали со страху и неслись сломя голову. Ох, главное, не свалиться, а то и костей не соберёшь в таком галопе. Шмяк — и сверху еще пронесутся, затопчут, их попробуй, напуганных, останови.

— Я тоже чую! Там какая-то магическая гадость! — крикнул Бренн, пытаясь перекричать усиливающийся грохот стихии. Гром бабахал уже совсем рядом, едва уши выдерживали, и молнии все чаще сверкали прямо над головой. Твою ж дивизию, только бы молнией не пристукнуло, ой, страшно!..

А сзади в вое ветра слышен бешеный лай и глухой перестук копыт.

Не поняла, может, это какой лорд местный на охоту катался, тоже от непогоды домой спешит? Я, цепляясь за поводья, с опаской обернулась.

— На тракте за нами, метрах в трехстах — дорога же прямая, видно, — клубилась тьма. И неслась за нами, быстро, очень быстро.

— Что это? — клацнула я зубами.

— Это Дикая Охота! — заверещала Лианель.

— Как, опять?

— Хуже!

— Там слуа! Загонщики! — крикнула Моргана.

— Ы-ы-ы…

Мы гнали по дороге так, что я едва на Искре держалась. Лошади визжали, выкатив полубезумные глаза, на губах у них пена пузырилась. Мы бы и сами повизжали, если бы толк от этого был, но единственное, что мы могли сделать, это цепляться за лошадок и молиться, чтоб не упасть. Хорошие лошадки, славные лошадки, только держитесь, вынесите нас из этой передряги, я вам весь сахар отдам, какой есть в сумках!

От клубящейся мглы отделялись приземистые тени, обгоняющие друг друга, подвывающие, щелкающие зубами. Эти, гадости, демонические псы, черные с рыжими ушами и красными глазами, которые напали на нас с Лелькой при нашей первой встрече.

А в самом этом черном облаке можно было уже разглядеть силуэты всадников, может, это фоморы? Нее, фоморы нормальные были, вроде людей, а эти в лохмотьях, в струящихся клочьях мглы, плохо различимы, но вон у лошадей их — твою ж мать, ой-ой, — не морды проступают, а очертания черепов. Ой, да они все словно истлевшие воины, в обрывках доспехов, копья торчат, мечи бряцают, ребра просвечивают…

— Дорадовалась, глупая Аннис! — крикнула Моргана. — Это на твои магические выбросы их нацелили!

— Я-то здесь при чем?

Дикая Охота нас догоняла, первые псы уже у лошадей прыгают, пытаются нас за ноги достать. Киаран треснул одного такого мечом по башке… И меч прошел, как сквозь дым. Никакого эффекта. Ила пнула башмачком прыгнувшего на холку ее Буси другого пса, и он сорвался, покатился под копыта других лошадок, только хруст костей услышали. Бусинка бедная, визжа от боли, припустила еще быстрее, разодранная ее шея окрасилась кровью.

— Меч не берёт их! — крикнул Киаран.

— Топор тоже! — отозвался Аодан, он тоже попробовал и, видя, что толку нет, поймал одного пса за загривок и треснул ему по макушке своим пудовым кулаком. Пса оглушило и точно так же размазало под копытами.

Лианель выстрелила в одного из всадников, прямо на скаку, в полуоборот, и горестно охнула. Стрела пролетела мглистое облако, сквозь грудь одного из демонов и бессильно шлепнулась где-то на дороге.

Копья их уже в десятке метров от наших спин, ой, хрень какая, как отбиться-то?

— Киаран, огнём их! — закричала я, вспомнив нашу с Лелькой эпическую битву с собаками.

Сама тоже меч достала, махаю им во все стороны, ну же, магия моя, где ты там прячешься? Чую же, вот-вот рванёт, руки трясутся от страха, кровь бьётся под кожей, щекотно аж. Кинувшийся на меня пёс получил по наглой острой морде и рухнул под копыта, разрубленный почти пополам. Оп-па, а мой меч нормально работает, как положено. Ну так и тогда, в пустошах под Лиэсом, рубил и колол, не кочевряжился. Странно, Лианель говорила, что сталь этих тварей не берёт… Может, мой Гриэн не из простой стали выкован, вроде как волшебный? Наверное, сплав какой-нибудь хитрый, с учетом местных особенностей против демонических тварей. Что-то же на них должно действовать? Ну, помимо копыт и кулака Аодана.

Киаран соорудил небольшой слиток пламени и запустил им в пса, вцепившегося в седло Лианели. Того мгновенно охватил огонь, тоненько вопящая от ужаса Лелька ногой отпинала тварь, и та свалилась, догорая и больше не шевелясь. Ромашка, которой огонь бок подпёк, в сторону дёрнулась, Лелька едва с ней справилась.

— Кири, ты думай, что делаешь! — взвизгнула Лианель.

— Я нечаянно… — Киаран следующий слиток запустил в переднего всадника. Тот увернулся, ага, не хочет в морду файерболлом получить, знай наших, тоже можем!

Я тоже стала эти дули крутить за спину. Твою ж дивизию, в клубящуюся тьму полетела всякая ерунда. Воздушный поток снёс одного всадника, он закувыркался под ноги остальным, потом их там ворохом цветов осыпало, как примадонну на концерте, потом кучка ножей просвистела, тоже нифига им не было, потом их снежной крошкой припорошило.

— Аннис, ты что творишь! — крикнула Ила.

— Не знаю! — честно ответила я.

— Огнём, огнём их! — орали Бренн и Алард в один голос. Да знаю я, что надо огнём, где его взять только… Вон, теперь брызги какие-то полетели. Блин, яблоками пахнет! Караул, компотом яблочным врага поливаю, позорище!

Наконец получилась огненная волна, перед которой всадники тормознули, смешались, и мы немного вырвались вперёд. Некоторые всё-таки влезли в огонь и, завывая, сгорели. Очень быстро.

— Еще давай! — крикнул Киаран, лепя огненные шарики, и швыряя их назад.

— Не получается! — затрясла я дулей, опять какая-то фигня полетела, пирожки да из моего седельного мешка окорок вылез, недавно купленный, и тоже туда. Чем у меня только голова набита, неужели даже сейчас о еде думаю? Нет же вроде… Или это подсознание?

— Резервы! — кричит Моргана. — Сгорят резервы, экономьте!

— Чего? — ой, точно, Амрисс же говорил про резервы силы и накопление. Так не получается же ничего толкового, цветы да пирожки летят, позор просто.

— Сама что-нибудь колдани! — ору я на нее.

— Я не умею!

Лошади уже не визжали, хрипели. Пена клочьями с них летит. Темнотища, гром, молнии над головой, а сзади эти сволочи ломятся, псы, правда, больше на лошадей не прыгают, не дураки, но неотступно бегут по пятам и воют.

— Ребята, за мной! Лошади не выдержат, драться надо! — крикнул Киаран, сворачивая с дороги. О, вон куда он нацелился, холм слева крутой, а наверху развалины какие-то. Крепостная стена еще торчит, замок был что ли.

Мы внеслись наверх за какие-то полминуты, ринулись под прикрытие стен. Одно название, правда, от них, проломы везде, не крепость — челюсть старика, одни дырки. Полузаросшее всё, даже пару деревцев есть. Аодан ринулся рубить своим топором одно такое, растущее в проломе. За секунду справился со страху. Остальные, сообразив, кинулись собирать ветки для другого прохода, Киаран тут же поджег всё, что могло гореть.

— Собирайте, собирайте, — кричит.

А чего собирать, что можно, набросали уже. Я удачно махнула дулей, ой, что-то я с ней уже сроднилась прямо, на один из проломов свалилась груда камней с балкой-перекрытием, ее тоже подожгли.

А снаружи заклубился мрак. затопали кони-скелеты, собаки чертовы через камни прыгают. Ребята похватали горящие ветки, от них отмахиваются. Все орут, от дыма кашляют, собаки рычат и воют, лошади ржут и истерично бьются в уголке, бежать некуда.

Моргана и Яра, как две юлы, вертятся, одна мечом, другая кинжалами машут. А у них оружие, оказывается, действует на этих тварей, как и мой Гриэн. В самый малозащищенный проход всадники лезут, прямо на конях своих, копьями тычут. Там огня мало, эти жалкие веточки, что мы накидали, прогорели почти, вот они и ломятся туда.

Моргана, словно ласточка, летает с мечом своим, так дерётся, заглядение просто. Яра от нее не отстает, ритуальные кинжалы так и поют в воздухе. Я Гриэном во все стороны кручу, а кстати, малейшая царапина им на демонах этих — что собаки, что кони скелетообразные, что наездники, окутанные мглой, — и словно кислотой плеснули, мрут и развеиваются, сволочи. Только много их, словно и не становится меньше. По-моему, они там, в этом своём облаке тьмы, делением размножаются.

Лелька и Ила визжат, хлещут горящими ветками куда достают. Ила, балда, чуть мне волосы не спалила. Киаран огненными плюшками кидается, горят твари, и новые наваливаются.

Бренн, Аодан и Алард тоже огнём тыкают, орут, матерятся, забыли про дам. Чего там, даже Лелька холерой обзывается.

Ой, не отобьёмся. Дрова прогорят, резерв кончится, не резиновый, и всё — кранты приключениям. Финита ля комедия. До подвигов герои не дожили.

— Тор и Один! — орёт Аодан.

— Дану! — верещит Моргана, рубя вражеские полчища.

— Морриган! — кричит Киаран. Моргана аж вздрогнула, так над ухом заорал.

— Элиренаааа! — визжу я. Кто еще поможет, если не она, то кто…

Все орут, все в панике, все перепуганные, как зайцы.

— Данууу! — взвыла в отчаянии Моргана.

— Поняла, каково это — звать безответно? — ехидно спросил знакомый красивый голос.

И весь холм залило ослепительным светом. Аж глаза резануло. На мгновение свирепое сияние высветило оскаленные черепа, истончило кости демонов, снесло мглу со всадников.

И они все просто истаяли, истлели от этого яростного света, только тончайшая пыль пронеслась над холмом.

— Арилинн! — завопила я, кидаясь ее обнимать.

Мы все, чуть ли не визжащие, облепили ее, сияющую солнечным светом, теплую, такую родную, пахнущую жасмином. Аодан от избытка эмоций аж подкинул ее.

— Тише, тише, детки, раздавите! — засмеялась она.

Одна Моргана застыла, опустив меч, глаза у нее испуганно забегали, отступать стала.

— Стой! — крикнула Арилинн, вырываясь из нашего одурелого от радости кольца. — А ну стой, зараза!

— Что случилось? — спросила я.

— Погоди, Аннис, сейчас я разберусь с одной подсадной уткой, и поговорим! — рявкнула Арилинн.

Она метнулась к Моргане, уже с мечом в руках.

— Я всё объясню! — взвизгнула та, вскидывая меч и отбивая удар Арилинн.

— Это чего такое творится? — ахнула Яра.

— Объяснишь? — рычала Арилинн. Мечи их так и замелькали, зазвенели. Как ни здоровски дралась наша прабабушка, Моргана ей, похоже, ничуть не уступает.

— Элирена, ты что, это ж подружка наша! — запищала Илланто перепуганно.

— Я ей покажу подружку! — орала Арилинн. — Чего припёрлась, пошпионить для вашей компашки послали? Мамочка Дану за трон забеспокоилась?

— Нет! — орёт Моргана. — Я сама!

— Выслужиться решила, падла кровавая!.. — Ой… Я такого мата еще не слышала, что Арилинн вывалила на голову Морганы. Парни наши аж застонали восхищенно, и рты пораскрывали. А Лелька меня шепотом спросила, что несколько слов из произнёсенных значат. А я сама не знаю, догадываюсь только.

Рубятся, аж звон стоит, и мат десятиэтажный. Моргана тоже включилась, много слов знает, хотя не так у нее песней звучит, хе-хе.

— Подлая тварь, засланка хренова, да я тебя на куски изрежу, сама сдохну, а ты не пойдёшь доносить! — орёт Арилинн, и это самое приличное, что она кричала. — Сука Морриган, я тебе все космы твои красные вырву и ими задушу!

— Сама рыжая дура! — отозвалась Моргана. — Я же за вас!

— Врёшь!

— Нет! Я сама пришла, посмотреть!

— На что посмотреть, как моих детей убивают?!

— Нет! Я просто посмотреть хотела! Я помочь хочу, они мне понравились!..

Арилинн отскочила, уставилась на нее. Меч наготове, только шевельнись, ударит, как змея.

— Еще раз повтори… — шепчет.

— Да я тебе уже сколько говорю! — взвизгнула Моргана. — Ты же не слушаешь ничего! Не посылала меня Дану шпионить, что тут шпионить, эти твои обалдуи любому дураку и так всё расскажут!

Мы, сбившись в кучку, только растерянно глазами пятикопеечными хлопали на всё это безобразие.

— Вроде не врёшь… — подрастерялась и Арилинн.

— Зачем мне теперь-то врать, я же знаю, что ты ложь чуешь!

— Тогда зачем пришла?

— Говорю же, посмотреть хотела, куда вы всё время бегаете, вся ваша шайка дурная! Интересно стало, что там за герои такие объявились очередные… Я вовсе не собираюсь бежать Дану докладывать, я на вашей стороне, эти твои бестолочи такие милые все!

Арилинн выронила меч и, захохотав, плюхнулась на землю.

— Морриган! — еле дышит от смеха. — Да ты, никак, очеловечилась?!

— Ничего подобного, — та устало села рядом с ней, меч в ножнах уже.

— Угу, ври больше… Обаяшки у меня детки, правда? — хохотала Арилинн.

— Морриган?.. — растерянно повторил Киаран, который чуть что, орёт в бою «Айя, Морриган».

— Она самая, богиня войны, — кивнула Моргана, то есть Морриган.

— Это мы богиню войны грязью мазали? — ахнул Бренн.

— Красками малевали? — выдыхает Яра, тараща желтые свои глаза.

— Подушками лупили? — пищит перепуганно Лианель.

— А мне понравилось, — улыбнулась Морриган. — У нас так весело никогда не было… Скучища одна, мотайся туда-сюда по войнам, приглядывай, бойцов вдохновляй… Никакой личной жизни, как Аннис говорит.

Меня прорвало на дикий хохот.

* * *

Арилинн и Морриган, уже вполне мирненько, объяснили нам, что демоническую Дикую Охоту на нас специально наслали. Видимо, Атрейон постарался, потому что он единственный маг из фоморов, кто пока сумел пробраться в Хай Брасил. А Слуа издревле служат фоморам — псы да загонщики за добычей. Морриган заявила, что любое возмущение в магическом фоне могут другие маги уловить, и чем сильнее, тем дальше слышно. А я своими бесконтрольными выбросами сильно нашумела. В общем, словила Арилинн нас с Киараном за уши и строго-настрого запретила нам пока предаваться любовным утехам, мол, ничего, потерпите.

— Да уж не тупые, поняли всё.

Я только теперь догадалась, почему Морриган так благоволила к Киарану. Из всей нашей команды только он настоящий кельтский воин, поклоняющийся Морриган и Белатукадору, богам войны. У Яры, Илы и Аодана свои боги, Алард, как охотник, чтит Деа Артию, Бренн-пират морских божеств Ллира и Муилертах, про Лельку и говорить нечего, она посвящена Таилтине. А я вообще с кашей в голове.

А потом они обе ушли. Сказали, мол, и так насветились, надо сваливать, пока старшие не засекли. Надо же, Морриган тоже старших побаивается, как их там всех Дану в кулаке держит-то… Совсем я запуталась в их иерархии, похоже, Старшие Боги — это Дану, богиня-мать, чей лик Луна, всевидящая и коварная Баас, богиня судьбы и смерти, Кром Круах, бог солнца, Ллир, бог морской, хитрый, Ллуд-Нуадда, хозяин Потустороннего мира, и Таилтине, богиня земли. Остальные помладше будут, слушаться должны и не рыпаться. А наши дедушки-бабушки вообще дети на их фоне, им и вякать не положено, не то что куда-то лезть.

* * *

Наконец, в стороне от дороги, по бокам неширокой тропы, мы обнаружили два резных столба. Древние на вид, почти и не разобрать, что там за резьба, но вроде лица человеческие во множестве. Или не человеческие, может, это боги, кто ж их знает. А еще я заприметила, что на некоторых деревьях цветные лоскуты привязаны. Просто тряпочки — красные, синие и черные.

— Это чего? — спросила я.

— Метки друидские, — сказал Киаран. — Границы священных рощ отмечают.

— Каких рощ? — удивленно оглядела я дремучие леса вдоль тракта, мы вдоль них неделю ехали, почти от самого Беррона. — Рощей тут и не пахнет, джунгли целые!

— Раньше были рощи, — ухмыльнулся Киаран. — С тех пор этот край одичал. А друиды как жили в рощах, так и отмечают. Учтите, ребята, за этими тряпочками ни одно живое существо убивать нельзя, охота тут смертью карается.

— Вот досада! — отдернула руку от Лелькиного лука Яра, не сводя горящих глаз с красавца-оленя, нагло глядящего на нас из-за кольца тряпочек.

— А у нас еды мало осталось… — протянул Аодан. — Иди сюда, бяшка, мы хорооошие!..

Олень посмотрел на него с нескрываемым презрением и неторопливо, с чувством собственного достоинства, удалился в густые заросли, только куцым хвостиком подёргал, мол, дурак он, что ли…

Лианель захихикала:

— Друиды сами не охотятся и никому не позволяют. Здесь царство Матери Таилтину, всё живое радуется. Знали бы вы, как мне тут легко дышится…

— А едят они одну травку? — поморщилась Яра.

— Почти угадала. Они мясо не едят, только плоды земные, ну и молоко там, мед… чтоб не убивать никого ради еды. И оружие им носить нельзя, они его не любят, так что попрячьте всё оружие подальше, — велел Киаран.

— Топор в карман не спрячешь, — сказал Аодан.

— Копьё тоже, — поддержал Алард.

— К сёдлам приторочите, чтоб видно было, с добрыми намереньями едем. А то вдруг не разберутся, наваляют…

— Кто кому наваляет-то… — пробурчала Яра.

— Нам наваляют, нам, — ухмыльнулся Киаран.

Поехали мы по тропинке, по одному в ряд. Вот чую, друиды эти зануды заумные, раз тропка такая узкая, поболтать в пути их явно не тянет. И телега тут не пройдёт, видать, не нужно им ничего от цивилизации, что на телегах возят. А тропка ровнехонькая, ни одна травинка не вылазит, ни одна кочка не торчит, ни один куст не разлапится. Плотная утоптанная почва, лучше асфальта прямо. Ехавшая за мной Лианель на мое удивление пояснила:

— Это магическая дорожка, на ней растениям запретили расти и мешать путникам.

— Это как так?

— А вот так. «Ах ты, кустик-непоседа, куда же ты веточку протянул, добрых людей поцарапать хочешь? Ай-яй-яй!» — Лелька шутливо погрозила пальчиком попавшейся ветке, и та, вздрогнув, отдернулась. Лелька счастливо хихикнула. — Вот, послушные они здесь, ласковые…

— Удобно, — кивнула я.

— Друиды на короткой ноге с природой. Никогда зла живому не причинят. У нас говорят: «Кусает комар друида, а тот терпит и приятного аппетита ему желает», — сказал Киаран.

— Не укусит, — засмеялась Лианель. — Друиды хитрые мази делают, насекомые к ним и не подлетят.

— Правильно, зачем живность обижать, когда репеллент можно состряпать. Интересно, а от волков и медведей тоже мазью отмазываются?

— Хмм… У вас прямо не жрецы-мудрецы, а ангелы с крылышками получаются, белые и пушистые… А жертвы человеческие кто приносил? Я в книжках читала…

— Насколько я помню, кельтские друиды очень любили эти веселые мероприятия с гвоздём программы — жертвоприношением. У них еще фишка такая была — сплести ивовую клетку в виде человека, напхать туда пленников, и дружно всё это дело подпалить. И задумчиво истолковывать волю богов под аккомпанимент воплей несчастных. А еще можно на священных дубах повесить. И по внутренностям жертв погадать тоже хорошо. Что-то где-то я такое читала, вон даже Цезарь, Гай Юлий который, писал об этом.

— Это что за гнусное вранье такое? — нахмурилась Лианель. — Где ты такие книжки нашла? Я друидесса, хоть и самого младшего ранга, ты что, думаешь, я резала кого?

— Ну, в Ойкумене римляне, завоевавшие кельтские земли, из-за жертвоприношений и перебили всех друидов…

— Аннис, а ты никогда не думала, что завоеватели чего только не наврут, чтобы оправдаться перед потомками? — хмыкнул Киаран. — А друиды, они же в первую очередь хранители знаний, учителя… через них боги волю свою передают… Не сомневаюсь, что народу-победителю очень мешали мудрые люди народа побеждённого. Хорошо, что наши предки сумели из Ойкумены удрать… Может, это и не верх благородства, зато люди живы и свободны остались. Когда стоит выбор между жизнью народа и воинской честью… про нее-то лучше и забыть малость…

Я аж вытаращилась на него. Это кто говорит, рыцарь до мозга костей, который ради чести своей жизнь отдать может?.. Ой, мудреет Киаран не по дням, а по часам…

А тут и Лелька бестолковая меня удивила. Вздыхает:

— Может, ваши друиды и забыли древние обычаи. Люди от отчаяния до худшего зла додуматься могут. Мы от Ойкумены две тысячи лет как оторваны, многое могло измениться. Сами видели, что произошло с обычаями древних рануян, — понизила она голос. — Прекрасные, сияющие светом мистерии в честь богинь-матерей превратились в кровавое безумие. Племя Яры вернулось в дикость, забыв величие своего народа… Может, и друиды Ойкумены потеряли знание… А может, это наши со временем подобрели…

— Друидесса это в ней говорит, не девочка, у которой голова забита одними женихами да нарядами. Мудреет она, растёт, и это еще какое мужество надо в себе найти, признавая неприятную правду. Хотя… кто ж его знает, версия Киарана вполне реалистична, имеет право на существование. Все знают, что историю пишут победители.

— Стой, Лелька, а если ты друидесса, как всё время хвастаешь, то… Ты же сражаешься… и мясо, как и все, ешь… — вдруг вспомнила я.

— Я друидесса только по названию, — фыркнула Лианель. — Самой низшей ступени. Мне до полного звания еще пятнадцать лет учиться надо было бы. Я обетов не приносила, тех, что про убийства, оружие и запреты в еде. Эх, меня так звали в ученицы, с моим даром как раз в друидессы и бежать… — вздохнула она, гладя Ромашку по шее. — Да только друидессы очень уж редко замуж выходят… а некоторым и вообще нельзя, тем, что служат богиням-девам Бригитте и Арианрод. Двадцать лет юности отдай учебе, а потом кому ты нужна будешь, тем более что мужчины друидесс побаиваются…

— Ясно, старая, как мир, песня, либо семья, либо карьера, — поморщилась я. — Какая тут мудрость и учеба, если муж носки найти не может, куча детей по лавкам голодных, пелёнки, стирка, готовка, уборка — всё на женщин свалили… Везде мужики одинаковые!

— Мужчины — защитники и добытчики… — посмел вякнуть обидевшийся Киаран.

— Во, и отмазки у вас одинаковые вне зависимости от мира, страны, народа и конкретного индивида в растянутых трениках на диване!..

— Да чего ты обзываешься, Аннис!

— Эх…

Пришлось объяснять последний пассаж.