Наступила ночь пятого ритуала. Предпоследнего. Самхейн через три дня. Я даже толком очухаться не успею. Мои друзья должны быть совсем рядом, я была уверена, что они меня не послушались.

Начинался ритуал, как обычно. Снова молчаливый строй фоморов охранял зал, снова Фебал под пение заклятья резал мою полузажившую руку, опять левую, ей больше достается. Снова за моей спиной стоял Атрейон, молча, но я слышала его дыхание.

Ворон пел заклинание, плескал моей кровью на портальные камни. Выходили фоморы. Как всегда. Я, полузакрыв глаза, качалась на ватных ногах, в голове у меня мутилось. Подташнивало.

Я больше не испытывала страха. Я почти умерла, а мертвым бояться нечего. В глазах всё плыло, лица фоморов сливались в одно белесое пятно. Кажется, не рассчитали маги, во мне слишком мало крови, не хватит на следующий ритуал.

«Ни Гриэн! — отчетливо прошептал Хаос в моем разуме. — Прими силу. Если ты этого не сделаешь, ты умрёшь.»

Я даже не удивилась. Я находилась на грани сна и смерти. Я плыла в холодных волнах, мое сознание уносил бурный поток ледяной магии.

«Ни Гриэн… Ты почти мертва… Ты не доживешь до Самхейна. Не успеешь восстановиться.»

— Зато я своей жизнью помогу… Это не страшно — умирать… — прошептала я. — Я больше не боюсь тебя, Хаос.

— Анья? — почти беззвучно шепнул сзади Атрейон.

— Прости меня, Атрейон, — едва шевелились мои губы. — Я не доживу до Самхейна. Я не смогу освободить твоего отца. Я рада, что хотя бы большинство твоего народа успело… пока хватило моей крови…

У меня подкосились ноги. Прикованные к каменному столу запястья не дали мне рухнуть, я просто повисла на них, чувствуя бёдрами ледяной пол.

— Анья! — вскрикнул Атрейон, падая рядом на колени. — Арвайд, хватит! Останови ритуал! Больше не бери у нее кровь!

Фебал замолчал, сияние вокруг портальных камней стало угасать.

— Анья, Анья! — шептал Атрейон, торопливо отстёгивая меня от захватов. — Потерпи! Только не умирай! Я все силы тебе отдам, только держись!

— Чефф! — пронесся испуганный шепот среди фоморов. — Держись, Чефф!

Я узнала в одном из голосов Роирриа.

Атрейон поднял меня, судорожно прижал к себе. Я чувствовала тепло его тела. Его руки светились, пытаясь влить мне сил. Его магия всегда такая холодная, всегда такая чужая, вдруг потеплела. Атрейон сам удивлённо ахнул. И еще сильнее прижал меня к себе, удерживая на весу.

— Анья, — прошептал он, — бери. Бери всю мою силу. Я отдаю ее тебе. Только живи. Я отдам тебе всё, ты выживешь, если примешь.

— А ты умрёшь? — спросила я выдохом.

— Да. Я могу доверить тебе мой народ. Я знаю, ты спасешь его. С моей силой ты будешь сильнее Арвайда… Тебя ничто не сможет удержать…

— Не смей! — заорал Фебал, хватаясь за свой жезл, с которого сорвалась ослепительная молния, ударилась в нас и расплескалась, наткнувшись на защитный купол, который Атрейон успел выставить.

— Бери же! — крикнул Атрейон. — Быстрее!

Я почувствовала, как он раскрыл мне свой дар. Его сила, его сущность мага облила меня, накрыла с головой, горячая, обжигающая, я захрипела, пытаясь не впустить ее, изо всех сил отталкивая ее.

— Нет! — едва дыша крикнула я. — Я не возьму!

Магия бурлила вокруг, рвалась в меня, где-то далеко-далеко, на задворках сознания, стучалось ледяное прикосновение, молнии, бьющие в купол. Я ощущала их, словно хлещущие удары плетью. Это мне они были далеко, я чувствую их только из-за соединенного со мной сознания Атрейона. Как же ему самому от них больно…

И меня накрыло волной нежности. Нежности к этому глупому Атрейону, врагу, привязавшемуся к пленнице. К переживающим за меня стражам. К этим бестолочам, моим друзьям, спешащим на смерть ради попытки спасти меня. К Киарану, который умрёт, но не сдастся, я знала, что он даже в одиночку полезет штурмовать чародейскую крепость. Ко всем нашим бабушкам и дедушкам.

Я почувствовала, что меня заполняет Свет. Он был так ярок, так ослепителен, так свиреп, что меня чуть не разорвало на куски от его напора.

Весь этот полутёмный зал залило светом. Портальные камни вспыхнули золотым сиянием. И взорвались, пронесясь миллионом крошечных осколков, один чиркнул меня по скуле, но я и не почувствовала боли.

Меня словно выворачивало наизнанку. Мое тело светилось таким бешеным сиянием, что фоморы отворачивались и прятали лица в ладонях. Ворон так вообще плюхнулся на пол и накрыл голову руками. Только Атрейон ослеплённо смотрел мне в глаза, держа меня на весу.

Блин, у меня было такое чувство, будто меня тошнит Светом. Однажды я накупила целую гору эклеров, на все деньги, что заработала раздачей листовок, и обожралась ими. Вот, точно такое же было ощущение.

А когда сияние пригасло, я увидела, что зал полон последних фоморов, что еще оставались в их мире. И отдельной группой стояли два десятка во главе с их королем. Он единственный не был похож на остальных, потому я и догадалась, что это Балор. Огромный, выше двух метров ростом, могучий, ни следа этой болезненной худобы. Спокойный, в отличие от остальных, заметно напуганных. Лицо его было странной красоты, мрачной, страшной, я бы даже сказала. И вместо левого глаза огромный рубин, вставленный в пустую глазницу. Он чуть наклонил вбок голову и с интересом посмотрел на нас с Атрейоном.

Фомор, которому больше четырех тысяч лет. Ходячий кошмар сидов. Ой, по-моему, я что-то не то сделала, когда выпустила его вместе с остальными.

Что-то зазвенело в оглушительной тишине Зала Ритуалов. Я перевела взгляд на свои руки, прижатые к груди Атрейона, растерянно моргавшего, совершенно обалдевшего.

Запястья были почти обуглены. Обожженые до мяса. И непривычно пустые, свободный браслетик Ванимельде сполз к локтю.

Сдерживающие браслеты лопнули, не выдержав напора силы. Я еще даже не чувствовала боли от этих страшных ожогов, оглушенная произошедшим. А Атрейон ахнул почти беззвучно, увидев мои руки.

— Наша темница разрушена. Древние оковы пали, — гулким басом произнёс одноглазый Балор. — Фоморы вернулись на свою родину. Арвайд, ты выполнил свои обязательства. Я исполню свои.

— Да, господин, — прошептал, чуть приподнявшись, Фебал.

— Сын мой Атрейон, ты будешь награждён за свое служение. Можешь выбрать себе любую женщину.

Атрейон не ответил. Осторожно опустил меня на пол, придерживая за плечо, взял меня за запястье, исцеляя ожог.

— Что это за смертная девочка? — спросил Балор, шагнув ближе. Его блестящее облачение, тёмно-красное, неприятного оттенка, плыло за ним, словно река венозной крови. Я видела — вокруг него клубится тьма. Окутывает его, волнуется, тянется во все стороны.

— Это благодаря ей Арвайд открывал Портал, — сглотнув, с трудом ответил Атрейон. Словно не хотел говорить, и не мог не ответить. Торопливо тронул мое второе запястье.

Балор остановился прямо передо мной, отвел руку Атрейона от моего плеча. Я едва стояла, в глазах всё плыло. Мне казалось, что я в кошмаре. Жутко хотелось проснуться.

Балор, Бог-Король фоморов, приподнял мое лицо за подбородок. Посмотрел прямо в глаза, и мне показалось, что его взгляд заглядывает в мою душу.

— Ты разбила заклятья сидов. Одна. Арвайд не смог бы этого сделать, — сказал он. — Ты сильна. Четыре тысячи лет сотни наших магов не могли пробить их заклятья. Я не смог этого сделать даже с помощью крови этих магов. А ты… Смертная девочка, почти ребёнок… Ни один из моих сыновей не мог даже близко подойти к уровню моей силы… Ты, маленькая смертная, подаришь мне наследника. Моего последнего сына, самого сильного из всех.

— Что? — растерянно пролепетала я.

— Я окажу тебе честь, взяв на свое ложе, — сказал Балор, приподняв одну бровь. — Ты некрасива… но это не имеет значения. Важна только сила.

— Отец! — выдохнул Атрейон, пока я тихо офигевала. — Прошу тебя! Отпусти ее. Она и так едва жива. Она выжгла себя всю, чтобы освободить тебя. Она не представляет опасности, ее резервы будут восполняться годы…

— Резервы не важны. Я решил. Мне нужен наследник.

— Отец! Я прошу тебя! Я больше никогда в жизни ни о чем не попрошу тебя, это моя просьба Жизни! Каждый фомор имеет право на одну просьбу. Я никогда ни о чем тебя не просил… Ты обещал мне награду… Отдай ее мне. Ты же сам сказал, любую…

Балор долго смотрел на него. Потом едва заметно улыбнулся:

— Нет. Отказано. Найдёшь себе другую женщину. Уведите ее. В Самхейн у меня будет новая жена.

Опять Самхейн. Надоели со своим Самхейном. Это уже просто верх невезения. Я даже никак не могла решить, что хуже — смерть в Самхейн или эта «свадьба» в Самхейн. Что-то мне подсказывало, что предыдущий вариант развития событий был бы предпочтительней. Ну, умерла бы и всё, никаких проблем. А тут черт знает сколько мучайся еще.

Меня окружила целая толпа фоморов, почтительно повели на выход. Атрейон остался стоять, где стоял, и в глазах у него читалась такая мука, какой я ни разу у него не видела, даже когда он на своих стариков-соплеменников смотрел. А дядюшка Фебал и слова не вякнул, хотя явно очень-очень сожалел о выскользнувшей из лап халявной силушке. Последнее, что я видела — по мановению руки Балора взламываются плиты каменного пола, сползаются, складываются в исполинское жуткое подобие трона. И меня такой ледяной волной магии окатило, что у меня сердце чуть не остановилось. А Балор садится на свой трон и пристально смотрит на меня этим своим рубиновым глазом. Меня наконец-то вырубило. Заснула, блин.

* * *

Я обессиленно лежала на кровати и тупо пялилась в потолок. Кажется, мое тело совсем раздумало помирать. Слабость, которую я испытывала, исходила не от привычной уже потери крови, голова, во всяком случае, больше не кружилась. Ночью я даже до кровати сама не добралась, на руках у кого-то заснула, как в тот вечер, что я делилась силой с дракончиком и перебрала с этой делёжкой. Проспала всю ночь, спокойно, Хаос даже не вякнул. По-моему, вчера он наконец понял, что ему тут ничего не светит. А может, и не мог больше лезть, после той волны Света, что я в этом понимаю? Да и резервы я все, видимо, начисто сожгла, именно так сказал Атрейон. Именно поэтому никто не обеспокоился поломкой сдерживающих браслетов. А чего беспокоиться, если во мне не осталось ни капли силы? Она годами будет восстанавливаться… Мда… Учитывая все эти решетки из айлинита, металла, гасящего любую магию, это почти безнадежно.

Мысли мои перепрыгнули на предстоящую свадьбу. Твою ж дивизию, ну что за напасть… Интересно, а у меня будет свадебное платье и букетик, который бросать надо? Я представила себя в белом платье и фате и рядышком Балора в черном фраке… гы… Это финиш. Это невозможно. Бред сивой кобылы.

Похоже, надо утешаться тем, что смерть отодвигается на неопределенный срок. Вот стану королевой, может и выпадет удобный момент бежать. Ну, не станут же королеву фоморов держать в той же тюремной камере безвылазно.

Черт бы всё побрал… Разве могла я, бедная сиротка из детдома, даже помыслить о том, что король фоморов, тьфу ты, Бог-Король, четырехтысячелетний дяденька с рубиновым глазом, решит взять меня в жены… Мне даже как-то в угрозы Хаоса верилось больше, чем в это.

Я с трудом поднялась и пошатываясь на ватных ногах, держась за стеночку, побрела к двери.

— Кто дежурит? — спросила я, плюхаясь там на пол.

— Роирриа, — отозвался страж.

О, повезло. Хоть поговорить есть с кем. Кроме Рорика, Лёлика и Эдика, другие всё-таки не особо разговаривали со мной.

— Рорик… — я замялась, не зная, как и спросить. — Слушай… А если я стану женой Балора, у меня будет какая-то власть? Я королевой буду или так, рядом постоять?

— Чефф, у нас никогда не было королев… — каким-то странным голосом, сдавленным что ли, ответил Роирриа.

— Как это? А Атрейон с братьями, он говорил, у него еще братья есть, откуда взялись? — удивилась я, наивная.

— Для этого не нужны королевы. Достаточно просто женщины.

— Блин… Значит, не будет у меня свадьбы с платьем и тортом… — ну собственно, я так и думала. Попользуется мною Балор и выпнет, когда наследник подрастёт.

— Не будет… — совсем тихо произнёс Роирриа, я даже едва его расслышала.

— Страж! — услышала я голос Атрейона. — Отопри дверь.

— Да, господин!

Я даже не стала вставать, подумаешь, переступит. Как-то мне стало всё фиолетово. До сих пор на меня хотя бы никто с домогательствами не покушался.

Атрейон распахнул дверь, посмотрел на меня. Чуть нахмурился и, подхватив меня под мышки, оттащил на кровать. У самого, кстати, подмышкой какой-то длинный свёрток в тряпочке. Сегодня он снова был в своих черных латах, давненько не видела.

— Зря на полу сидишь, заболеешь, — сказал он. — Вы, люди, такие хлипкие…

— Что, переживаешь, чтоб наследник посильнее тебя у твоего симпатичного папки не родился? — съехидничала я.

— Переживаю, — у него лицо было словно из камня вырезано. Мрачное, злобное какое-то.

Он отошел, закрыл дверь поплотнее и, вернувшись, уселся на стул. Уставился на меня тяжелым, каким-то странным взглядом, я аж занервничала, заметила же, что у него глаза воспалённые, измученные, тени глубокие пролегли.

— Анья… — произнёс он тихо. — Анья… Ты должна бежать.

— Что? — пискнула я, вытаращивщись на него. Глюк словила, что ли?

— Ты должна бежать до Самхейна. Сегодня. Сейчас же.

— А… как я убегу? Ты в своем уме? У меня нет оружия, в крепости полно охраны… Я что, должна Рорика убить? — выдохнула я.

— Я тебя сюда привёз, я и выведу, — глухо сказал он. — Держи.

Он кинул мне тот свёрток, и я чуть пальцы не поломала, ловя его, тяжелый, зараза. Ой… Под развернувшейся тряпкой виден металл. Я торопливо сдёрнула тряпку и уставилась на свои меч и кольчугу.

— Одевай броню. Только меч не доставай из ножен, а то… Одна царапина, и я умру, — сказал Атрейон. — Кроме меня, тебе никто не сможет помочь.

— Я не понимаю, — прошептала я растерянно. — Почему?… Ты… Ты был наследником Балора? Ты боишься, что появится новый? — осенило меня. — Блин… Точно! А с чего ты взял, что я хочу бежать? Может, я вполне согласна стать королевой фоморов?! — завозмущалась я.

— У фоморов не бывает королев, — Атрейон на миг прикрыл свои кошачьи глаза. — Супруга Балора… живет ровно год со дня… ритуала…

— Какого ритуала? Опять? У вас что, всё ритуалы, наверно, даже в туалет ритуально ходите! Сколько ж можно!.. И почему год всего?

— Ты не знаешь, что тебя ждёт. Что ждёт супругу Балора, короля фоморов. Лучше тебе и не знать, что стало с моей матерью… и матерями моих девятнадцати братьев…

— У тебя девятнадцать братьев? — вытаращилась я. Ого, а я у Даника считала, огромная семья…

— Мы все были рождены в результате страшного кровавого ритуала… призванного сделать нас самыми сильными магами… Других не осталось, да и нас-то, подозреваю, он создал не потому, что сыновей хотел… Думаю, таких сыновей у него было гораздо больше, мы для него — живой запас магической энергии… Раз в сто лет Балор избирает женщину, в которой есть хоть какая-то искра магического дара… и с того дня она живёт ровно год… — прошептал Атрейон.

— Да почему год-то всего?

— Наши женщины вынашивают детей год, а не девять месяцев, как люди…

— Ы-ы… — моргнула я. — А потом что?

— А потом… когда приходит время, Балор убивает свою супругу, вырезая из нее живой ребенка. Ее жизненная сила вливается в сына Балора, десятикратно увеличивая его дар. Я только один раз видел этот «второй» ритуал, он был неудачен, ребенок умер вместе с матерью… и я больше никогда не хочу этого видеть снова…

— А если родится девочка?

— Нет, Анья. Балору не нужны дочери. Ему нужны сыновья-маги. В Самхейн он проведет первый ритуал, и ты зачнёшь для него сына. В следующий Самхейн — второй ритуал… А я… не могу допустить, чтобы после всего, что ты для нас сделала… тебя постигла судьба моей матери.

— Всё, я готова бежать! — сказала я, путаясь в застёжках кольчуги. Пофиг мне на его мотивы, если подворачивается возможность, надо ею воспользоваться.

Но тут меня как стукнуло.

— А что будет с моими стражниками? Если я убегу?

— Казнь, — хмуро ответил Атрейон. — Роирриа казнят.

— Твою ж… Я без него никуда не побегу!

Атрейон чуть заметно улыбнулся, впервые со вчерашней ночи.

— Я знал, что ты так скажешь. Всё равно тебе нужен кто-то, кто защитит тебя.

Он встал, вышел за дверь, я слышала, как он велел Роирриа привести Ллейгана и и Эдвейна. Тот вернулся быстро, и все трое фоморов нерешительно вошли в мою комнату. Увидели на мне кольчугу и меч в руках, растерялись, глаза вытаращили.

— Роирриа, Ллейган, Эдвейн, вы знаете, что грозит Анье… — сказал Атрейон негромко.

— Знаем, — кивнули те.

— Вы хотите помочь ей избежать этой участи?

— Да! — воскликнул тут же Лёлик. — Она вывела вчера моих родителей!

— Чем мы можем помочь Чефф? — спросил Роирриа.

— Мы на всё согласны! — добавил Эдвейн.

— Вы должны отвести ее, куда она скажет. И охранять ее, — произнёс Атрейон. — Вы должны понимать, что вернуться вы не сможете.

— Что тут понимать, — проворчал Роирриа. — Мне мало осталось жить, не жалко потратить эту малость…

— Я готов, — решительно сказал Ллейган. — Я клянусь защищать Чефф даже ценою своей жизни.

— Я клянусь, защищать и беречь, — поддержал его Эдик.

— Я клянусь, — кивнул Роирриа. — Своей честью и своим мечом.

Я не выдержала, подскочила и кинулась обнимать их всех троих. Расплакалась, полезла их целовать. Стражники мои чего-то растерянно задёргались, уворачивались от моих слёз, обьятий и поцелуев. Засмущались прямо.

А Атрейон ухмыльнулся.

— Анья, ты ведёшь себя неприлично, — сказал он. — Идём. Мы должны убежать сейчас, пока солнце в полной силе. Пока мой отец и мои братья не почувствуют…

— Чего?

— Пока они днём плохо ориентируются в этом мире. Ночью мы и шага не успеем сделать, они поймут… Ллейган, Эдвейн, сторожите коридор, задержите любого, пока я не закончу.

Лёлик и Эдик выбежали, Рорик выглянул следом и сказал, что всё чисто. Тогда Атрейон вывел меня из комнаты и велел стоять, не двигаться.

Ну, стою, не двигаюсь, глаза таращу только. Атрейон зашептал что-то, медленно проводя руками вдоль всего моего тела, не касался, нет. От его ладоней я отчетливо чувствовала исходящее тепло. Странно… Его магия почему-то изменилась. Раньше она была холодной.

Он взял меня за руку.

— Идём, — прошептал он. — Иди медленно. Я сделал тебя невидимой для всех. Надеюсь, мы не наткнемся на Арвайда, он заметит тебя.

— А Лину забрать? — спросила я шепотом.

— За Лину не переживай, ей ничего не грозит. Я не смогу вывести двоих.

Повёл он меня за ручку. Роирриа и Ллейган впереди, путь разведывают, Эдик сзади прикрывает.

Я заметила, что рукотворной была только верхняя часть крепости, это, видимо, строили захваченные пленники из арданов. А сами тоннели уходили глубоко в скалу, в основном это были природные пещеры, но кое-где стены прямо оплавлены, магией наверняка в горе пробиты. Зал Ритуалов, куда меня на опыты водили, наверное, вообще в самой глубине.

Мимо нас проносились толпы слуг и работников, людей-рабов, завидев Атрейона, они все жались по стеночкам, кланялись чуть ли не в пол. Встреченные фоморы тоже почтительно кланялись, хоть и не так низко. Ну да, он же принц, понятно.

Меня действительно не замечали. Словно меня нет, словно я пустое место. Я аж сама засомневалась в своем существовании, цеплялась за тёплую хрупкую ладонь Атрейона, как за спасительную ниточку.

Весь этот путь по подземным коридорам прошел для меня, как во сне, когда идёшь-идёшь, а конца-краю не видно, и ощущение такое, что на месте топчешься. Коридоры все одинаковые, как они тут ориентируются, ума не приложу. Одна я бы тут, наверное, весь остаток жизни бродила.

Но наконец мы вышли во двор, полный лачуг, таких жалких, что даже бараками их не назовешь. Там жили рабы, не прислуга, которая может в любую минуту понадобиться, а те, кого угнали на тяжелую работу. Они пробивали новые тоннели, строили крепостную стену и башни дозорные, оборванные, истощенные, грязные. У меня слёзы на глаза навернулись. Только что я могу сделать? Самой бы вырваться, а дальше пусть Лаоклан за свое королевство воюет.

Атрейон подвёл меня к своему уже осёдланному коню-полуящеру. Вскочил в седло и лёгким движением втянул меня, усаживая перед собой. Конь обернул свою зубастую морду и удивлённо понюхал мою коленку. Я дёрнулась испуганно, и конь фыркнул, дружелюбно что ли.

День был пасмурный, по-настоящему осенний, дождь покрапывал. Я порадовалась, что курточку свою не забыла под кольчугу одеть. Фоморы тоже были довольны, солнце глаза не режет, а холод и сырость им вроде как нипочем, привычные. Мои трое стражей нас окружили, их, похоже, и не волновало, что они пешком будут.

Огромные цельнокованные ворота распахнулись перед Атрейоном, словно по волшебству, сами по себе. Хотя чего это я, конечно, по волшебству. Неужто я думала, что он сам пойдёт их открывать, ему магией действовать легче. А за этими воротами клубилась тьма. Что-то двигалось в ней, небольшие смерчи проносились внутри, я, приглядевшись, узнала уже знакомые приземистые тени демонических псов и высокие силуэты всадников-слуа. Кроме них было еще множество каких-то неведомых тварей, зубастых, когтистых, шипастых, да каких хочешь, насколько можно было разглядеть в этой темноте, я всё равно таких никогда не видела, и не могла понять, что это такое. Одно слово — чудища и всё тут.

Увидев все эти красоты со зверинцем, я аж пискнула, не выдержав, и уткнулась лицом в латы Атрейона.

— Тише, — шепнул он.

Я закусила губу, а он спокойно направил коня прямо в этот мрак. Трое фоморов шагали следом. Гляди ж ты, без шлемов своих ушли, даже не морщатся, тучки в тему пришлись, да и они попривыкли уже. Сзади хищно лязгнули створки ворот.

А мгла расступалась перед Атрейоном, Расплескивалась, как Красное море перед Моисеем. Я не выдержала и хихикнула, придумав такую ассоциацию. Твари, похоже, меня чуяли, бесновались, подвывали, но не смели кинуться… Ой, поторопилась с выводами, потому что псы, хрипло лая, попробовали напасть. Безмолвно, как так и надо, Рорик и Лёлик достали мечи и по мордам им! Эдик — лучник, и стрелы у него черные, с шипом вместо наконечника, ловко стрелял в едва шевельнувшуюся тень. А Атрейон просто полыхнул в тварей лавиной чародейского огня, и они разочарованно взвыли, ну кто не сдох, само собой. Я аж обзавидовалась, как у него просто всё получается.

— Мерзкие твари, — проворчал Роирриа, смахнув мечом башку попавшегося пса. — Как могли наши предки связаться с такой гнусностью?

Атрейон хмыкнул как-то обиженно:

— Не забывайся. Дикую Охоту я призывал. Когда-то мы охотились с ними…

— Прости, господин, — склонил голову Роирриа.

Вся эта глубокая узкая долина была заполнена мглой и свирепыми тварями. Ясно, почему отсюда нельзя сбежать. Фиг отобьёшься, даже, собственно, заблудиться в темноте не успеешь, на тряпочки порвут, и косточки не останется. Интересно, что эти монстряги жрут, когда не бежит никто? Или они и правда демонические, и в пище не нуждаются?

Минут двадцать мы выбирались к перевалу сквозь эту клубящуюся, волнующуюся тьму. А затем Атрейон как погнал галопом, конь его совсем не смущался неровности скал под ногами, помчался, легко перепрыгивая попадавшиеся валуны. Я растерянно оглянулась на троих фоморов. Они как ни в чем не бывало бежали себе следом, даже не отставая, и латы им не мешают. Лица спокойные, словно шагом идут, не пыхтят, не задыхаются. Блин… Атрейон говорил, что они выносливые, но чтобы настолько… Уж поверишь, что они четыре тысячи лет прожили в нечеловеческих условиях, в темноте, холоде и голоде.

Конь несётся, аж уши замерзают от свиста ветра. Только когда ту памятную тропочку-карниз проходили, Атрейон сбавил скорость. Я с высоты седла испуганно ахала, таращась, как цепко и ловко пробирается этими своими лапами чешуйчатый конь. Не выдержала, спросила:

— Что это за конь такой у тебя? Чародейский? Сам наколдовал?

— Ну что ты, Анья, — усмехнулся Атрейон. — такие водятся в нашем мире. Это тарри, мы всего нескольких смогли вывести… Сама понимаешь, не до них было.

— А как же он света не боится?

— Я ему сперва глаза завязывал. Привык он. Он же мне доверяет. Тарри можно только доверием подчинить. Они никого не признают, кроме своего хозяина.

— Ой… Это если ты отойдёшь, он меня съесть попытается? Вон зубы какие, небось, плотоядный… Ой, он опять к моей ноге примеряется!

— Да, тарри хищники. Но ты не бойся, — он потянулся к ушам коня и погладил его. — Он, похоже, тоже к тебе привык, как я.

— Атрейон, — я замялась, — а куда мы едем?

— Я отвезу тебя к одному из ближайших портальных камней. Посмотришь заодно, как они открываются. Восстановишь резерв, сможешь так же проходить…

— Что?

— А ты думала, как мы пересекаем так быстро огромные расстояния? — ухмыльнулся Атрейон. — Отправлю тебя поближе к вашей столице. Дальше тебя проведут и защитят стражи.

— Но мне туда не надо! — воскликнула я.

— А куда тогда?

— К моим друзьям! У которых ты меня украл! — дрыгнула я ногами.

— Ну… могу переправить и к Холму Мира, это чуть дольше будет… — задумался Атрейон.

— Да они не там! — закричала я. — Они тут где-то, в горах бродят, меня ищут! Спасать собирались!

— Дураки… — вздохнул Атрейон.

— Сам дурак! — огрызнулась я.

— Это точно, — проворчал он. — Как я тебе их тут найду, в этих горах? У меня привязка только на тебя была. Я еще в первую встречу кинул на тебя заклятье… когда те четверо полубогов нас атаковали…

Я расстроенно примолкла. Верно же говорит, тут в трех валунах разминуться можно, даже если знать, как они пробираются. Хм… Может, опять Эйссу позвать? Он же умеет найти тех, с кем связан. Это надо тогда какую-нибудь реку искать… ручей хотя бы…

И тут я вспомнила. Вот балда. Браслетик Ванимельде. Он же как-то нервно подрагивает на руке. Дрожит, тянется, что ли.

— Атрейон… — прошептала я. — Я знаю дорогу. Я их найду.

— Как?

— Мне сида знакомая браслетик потеряшки подарила. Смотри, как его дёргает.

Он еле сдержался, чтоб не плюнуть при упоминании о сидах. Но сказал только:

— Ладно, тогда веди. Я проведу тебя, пока могу. К закату я должен вернуться в Каэр Глас.

— Как! Ты же… Я думала, ты с нами убежишь…

— Анья… Если я убегу, как ты говоришь, мой отец отыщет меня вместе с тобой и твоими друзьями. В тебе сейчас почти нет магии, он тебя не заметит, как и твоих друзей. А меня он найдёт. Тогда мы все умрём, ты этого хочешь? Кроме тебя, разумеется, я уже говорил, что с тобой будет, — произнёс Атрейон серьёзно. — А если я вернусь, то умру только я. Он не простит предательства.

— Но… Как же так… Есть же у него какой-то предел силы, расстояние, какое он не охватит… — забормотала я перепуганно.

— Мне не спрятаться. Нигде. Я его сын, свою кровь и плоть он где угодно найдёт. И я не собираюсь бежать. Я должен принять наказание за предательство.

— Да чтоб он провалился, этот Балор! — крикнула я.

— Он уже проваливался, Анья, не помогло, — ухмыльнулся Атрейон краешком губ. — Он бессмертен. Он бог фоморов. И не называй его имя, услышит.

— Твою ж… Похоже, если бы я вчера умерла, всем было бы легче… Дядюшка Фебал не смог бы освободить вашего короля, не выполнил бы договор, не получил бы вашу поддержку… Я сама, сама всё испортила… сделала еще хуже, чем было… — прошептала я. — Лучше бы я сдохла… Всем было бы лучше. Ваш король, по-моему, совсем уж хуже Фебала будет…

— Может быть… — как-то очень грустно ответил Атрейон. — Мы обязаны служить ему. Но, Анья… мы не стали бы свободны, если бы он остался заперт в подземном мире. Мы должны были бы сделать всё для его освобождения… А сломать древние заклятья может только кровь, древняя кровь. Мы охотились бы за теми, у кого в жилах течет хоть капля древней крови, не качеством, так количеством, кровь лилась бы рекой на Портальные камни… твои друзья первыми бы умерли…

— Ох… — меня аж дрожь пробрала. — А я радовалась, что хоть их вы не поймали…

— Мы их и не ловили, зачем, если была ты, у тебя кровь гораздо сильнее, кровь прирожденного мага…

— А Фебал? Он же мой дядя!

— Он нужен был для проведения ритуала. Мы сами не могли ничего сделать. Думаешь, раз отец не мог выбраться сам, он слабее тебя? — он даже засмеялся. — Сиды наложили заклятье на портал, чтобы его мог открыть только человек с примесью их крови, и только с этой стороны. Если ты вздумаешь меряться с отцом силой, он даже не заметит твоих усилий. Сметёт тебя, как букашку. Как и Фебала, как и меня… Он четыре с лишним тысячи лет копил силу. Я даже не знаю, сколько ему хотя бы примерно лет, он был древен даже во время войны с сидами…

— Ой, как мне всё это надоело… — простонала я.

Мы пробирались туда, куда тянул меня браслет. Трое стражей по-прежнему бежали за конём Атрейона и по-прежнему не выказывали усталости. Жесть, марафонцы, людям действительно с ними не тягаться. Ущелье сменялось горной кручей, скальные завалы переходили в перевал, черный ящероконь с одинаковой легкостью бежал по любой местности и, по-моему, мог лазать даже по почти отвесным стенам.

Атрейон недоверчиво всё косился на мой браслетик, даже решился его потрогать, но тут же отдёрнул пальцы.

— Сидская магия, — злобно прошипел он. — Зря ты ему так доверяешь. От сидов еще ничего хорошего никому не было.

— Сиды никогда людям ничего плохого не делали, — возразила я. — Это вы с ними воевали, не мы.

— Думаешь, когда война шла, сильно люди ей радовались? Они точно так же погибали тысячами… Только не помните этого, слишком у вас память короткая, — огрызнулся Атрейон.

— Ну… — я растерялась, не зная, что сказать, — а та, что мне его подарила, хорошая!

— Все они хорошие… когда им что-то надо, — сплюнул Атрейон.

— Она правда хорошая! И добрая, и очень красивая!

— Красивая? — фыркнул вредный фомор. — Что ты в красоте понимаешь! Наверное, и себя красавицей считаешь…

— Блин, я тебя всё-таки укушу! — пригрозила я.

— Главное, не плюйся, — отозвался он.

— Да что вы так боитесь, ну плюну, это же не ядовито…

— Это мерзко! И оскорбительно!

— Гордые вы какие… Ну согласна, приятного мало, но зато не больно, — хихикнула я.

— Да по мне лучше ножом в меня ткни, чем это!

— Не собираюсь я тебе ничего такого делать, ты же меня спасаешь, — смутилась я. — Правда, ты же меня и втянул в эту заваруху, ну что ж… чего между друзьями не бывает… — добавила я, вспомнив слова Арилинн. Вон они с Амриссом даже убивали друг друга, а ничего, дружат.

— Ты считаешь меня своим другом? — удивился Атрейон.

— Да… а разве нет? Тебя и Рорика, Лёлика и Эдика…

— Глупая ты, Анья… Нет, нет, я не хочу сказать, что ты дура, просто какая-то… бестолковая, что ли…

— Блин, и уродина я, и дура бестолковая… Я-то думала, что ты привязался ко мне, как к другу…

— Помнишь, что я тебе говорил о привязанностях? Мы холодный народ. Мы дети водной стихии, в нас нет такой бури эмоций, как в людях, детях огня. Да и проявление эмоций постыдно и неприлично… Мы потому тебя и зауважали, что ты не плакала в плену, не сдавалась, не умоляла о пощаде.

— А… — заикнулась я, вспомнив позорный рёв почти целый день, когда меня Лилле утешала.

— И даже когда заплакала, то всё равно не умоляла. От еды отказывалась. Ты достойно вела себя в плену, Анья, как настоящий воин. Мы умеем ценить доблесть, — сказал Атрейон.

— Если у вас нет эмоций… почему же ты собрался умирать, почему помогаешь мне?

— Маленький чефф достоин уважения, — чуть улыбнулся Атрейон. — Я не хочу, чтобы ты думала, что мы не способны быть благодарными. Хоть и не по своей воле, но ты спасла мой народ. Честь требует ответить тебе тем же.

— Так это ты ради чести нарушил волю своего отца? И эти три фомора… ради чести рискуют жизнями? А ты еще и вернуться собираешься? — я посмотрела на него удивлённо.

— Да, Чефф. Ради чести и ради памяти о своей матери, которую я даже не видел никогда…

Ой, что-то мне мало верится. Ой, гонит… Какая честь, какая доблесть… Эмоций у них нет, ага… Не верю, как говорил Станиславский. А его конь, извернув шею под каким-то немыслимым углом, прицельно облизнул меня, попал в щеку и нос. Я растерянно захихикала, погладив его по ушам, а Атрейон очень злорадно расхохотался.

— Как его зовут, этого лизуна хищного? — спросила я.

— Никак, — почти рявкнул на меня Атрейон. Ну прямо ни с того, ни с сего. — У нас нет такого обычая зверям имена раздавать.

— Ну как-то же надо называть… чтоб с чужим не спутать… и вообще…

— Тарри, и всё тут!

— Не верю!

Атрейон вздохнул, отвел глаза.

— Я его Малышом называю, когда никто не слышит. Я же его новорожденным жеребенком подобрал, вырастил, у него мать погибла, его защищала…