Река Ашренн несла нас на юг. Холмы с перелесками сменились вересковыми пустошами, потом болотистой низиной, потом лесами. Весь день на эти пейзажи пялились, скучища… Мужчины хмурились и молчали, наверное, о родных беспокоятся. о беженцах Лиэса, как они, что с ними. Или друзей-родичей погибших вспоминают…
Мы с Лианелью болтали. Горе, война, разруха — ничто не может заткнуть надолго Лианель, натура у нее такая солнечно-восторженная. Она и меня втянула в разговор, ой, мы трещали, как две сороки, так только девочки умеют, пусть весь мир рушится, а мы будем платья да прически обсуждать. Мы хихикали, шептались, повизгивали, толкались, щипались, плескались водой, словом, так всех достали, что когда солнце начало садиться, и Киаран вымученно скомандовал причаливать на ночевку, все, абсолютно все заорали «ура». Вернее, у них тут «айя» кричат, вроде боевого клича. Мол, куда угодно, лишь бы от нас двоих подальше. Лианель сказала, что они все дураки невежливые. А я еще кое-что добавила по-русски, только они всё равно не поняли.
На ужин была запеченная в глине рыба. Ребята приспособленные к жизни, наловили рыбок, пока плыли, Лианель каких-то корешков да грибов собрала, костер развели, хорошо! Если бы еще не спать на земле, вообще супер-пикник получился бы.
Была бы я одна, уже с голодухи бы померла.
— Аннис, ты позволишь взглянуть на твой меч? — спросил Киаран, он сидел рядом, ломал веточки и кидал в огонь, не как топливо, просто на нервах, что ли.
И странно, как это он фразу так построил, непривычно уважительно. До того только фыркал на меня.
Я протянула ему ножны с Гриэном.
— Держи, — тут только поняла, это меч он уважает, не меня, воображала дурацкий! Правильно, лучший друг воина — его меч, меч можно уважать, не то что девчонку бестолковую без роду, без племени. Многие народы в древности считали, что прикасаться к чужому мечу без разрешения — это финиш, проклятье можно на себя навлечь. Может, и эти так думают?
Киаран держал мой меч осторожно, словно стеклянный. Вытянул его наполовину из ножен, погладил сияющее лезвие.
— Откуда он у тебя? — спросил он.
— А что? — насупилась я.
— Так дёргаешься, будто украла его где, — скривил он губы.
— Ничего я не крала! — возмутилась я.
— Тогда как ты его заполучила? Ты знаешь, что это за меч?
— Меч как меч! Гриэн его зовут! Древний он!
— Чего ты дуешься, Аннис? Думаешь, я посмеяться над тобой хочу? — он хмыкнул и снова ласково погладил рукоять меча. — Ты хорошо сражалась с тем фомором, не твоя вина, что он так силён…
— Ой, Киаран, ты ли это говоришь? — удивилась я. — Ты же смеялся надо мной раньше!
— Так то раньше… Ты же не побоялась защитить Лианель, пока я не подоспел…
— Да! Она самая лучшая подруга в мире! — влезла между нами Лианель. — Я так рада, что встретила тебя, Аннис! У меня никогда-приникогда не было такой храброй подруги! Ты мне всё равно, что сестра!
— Лианель, — я аж смутилась, — ты мне тоже… как сестра…
Она полезла ко мне обниматься, теплая, какая-то родная прямо… Да, я и правда приняла ее, как сестричку, младшую, милую, бестолковую, отважную… Черт возьми, она знатного рода, что у меня, сироты, с ней общего? Опасно привязываться к людям, слишком больно потом с ними расставаться…
— Этот меч подарила мне Рена, — сказала я, пытаясь скрыть эмоции. Надо тему-то сменить.
— Почему тебе? Что ты сделала, чтоб заслужить его? — Киаран протянул мне мой меч и снова начал ломать веточки, задумчиво уставясь в огонь. — Мы знаем, что ты — одна из Семерых. У тебя талисман. Значит, ты происходишь от кого-то из них, наших общих предков. Может, от Элирены самой, — понизил он голос.
— Между прочим, это Рена пришла нам на помощь в Лиэсе. Та черноволосая женщина… Это была Рена, — прошептала я.
Лианель и Киаран уставились на меня в немом изумлении.
— Киаран, ты не узнал ее? Ты же говорил, что видел ее однажды…
— Ты что! — зашипел он. — Тогда она была, словно золотое сияние, само солнце, сошедшее с неба… А тут обычная женщина…
— Кири, — ткнула его в бок Лианель, — забыл? Она просто приняла другой облик, снова рискует же… Значит остальные, это…
— Тот, что защищал нас, назвал нас «детками», — обалдело прошептал Киаран. — Значит, это был Крис, муж Элирены. А лучница и рыжий воин — наверняка Лемира и Файон, их друзья. Эти четверо больше всех лезут в неприятности…
— Точно-точно, — закивала Лианель. — Они такие…
— А Олинория сказала, что их восемь младших божеств, — вспомнила я. — Где остальные тогда, не появляются?
— Они благоразумнее… вот как Олинория, влезла в сон, сказала, что надо и всё, на проблемы не нарывается, — пояснила Лианель.
Мы так миленько шептались, сдвинув головы вплотную, ну, нам же не надо, чтоб остальные воины наши теологические беседы слушали. Еще у виска пальчиком повертят.
— Кстати, Аннис, если логически рассуждать, то мы с тобой родственники, — хихикнула Лианель. — Ну, раз ты тоже от Них происходишь…
— Э-э-э… — протянула я, — да семьсот лет прошло, там такая степень родства дальняя…
— Не факт… те восьмеро переженились, потом их дети женились, потом еще наверняка пересечения были, вот как сто лет назад…
— Кстати, а что было сто лет назад? А то все упоминают, а сказать толком никто не говорит.
— Кири, расскажи ты!
— Разве что вкратце, — вздохнул Киаран. — Была одна очень сильная колдунья Аспазия, родом из Иннис-ир-Рануи, островного государства на юге. Она пыталась захватить власть в Арданноне, через брак с регентом Дирхаэлом. А законного наследника престола и его брата хотела убить. Элирена тогда вмешалась, потому что принцы Тарион и Кормак Арвайды были любимы ею, так же как Райлинн и Фергус МакРуаны. От Фергуса мы, кстати, и ведем свой род. Тогда была большая война, магическая причем. Аспазия могла порабощать разумы людей, это страшно, когда люди не понимают, что творят. Райлинн и Тарион вместе с Кормаком, Фергусом и еще кучкой друзей боролись с ее злым колдовством.
— Это они погибли? — замирая, спросила я.
— Да, Райлинн и Тарион погибли совсем юными. Элирена не смогла спасти их.
— Почему? Она же…
— Нет. Тогда она была человеком. И отдала собственную жизнь за надежду спасти Райлинн и Тариона. Ее сожгли на костре, как ведьму, по приказу Аспазии.
— Чего??
— Я же говорю, это длинная история. Элирена жила на земле, как простая женщина, она убежала с неба, чтобы растить осиротевших Райлинн и Фергуса… И в наказание за это Мать-Дану, верховная богиня, забрала у нее бессмертие.
Черт… У меня перед глазами промелькнули сны о том посёлке в лесах. Рыженькая веснушчатая женщина и черноволосый мужчина… приемные родители…
— А муж ее? Крис который? — спросила я. — Он же тоже бог! Он ее бросил в беде?!
— Что ты, — Киаран усмехнулся. — Легенда говорит, что он последовал за ней на землю, пробивался с боем, сломал топор Белатукадора, расколотил щит Морриган, плюнул в священную чашу Дану и удрал… Его тоже наказали… Они оба стали смертными.
— Блииин, а обратно как?
— Этого не знаю. Разве такое скажут людям? Вернули как-то свою силу… И сто лет уже Элирена ищет свою потерянную дочь, ту, в которой возродится душа Серебряной Райлинн. Этого боятся боги — потерять тех, кого любят…
— Этого не только боги боятся, — буркнула я. — А что стало с Аспазией?
— Она умерла. Выпрыгнула из окна башни королевского дворца. Не знаю, как это было. В летописях вообще о Крисе и Элирене нет ни слова, только о Райлинн и Тарионе… Трон после гибели Тариона достался Кормаку, его младшему брату… он, кстати, женился на Дейрдре, дочери Райлинн и Тариона.
— Эти ваши истории такие запутанные, кто на ком женился, да кто кого родил…
— А как иначе запомнить, кто чей родственник? — засмеялся Киаран. — Так вот, твой меч, Аннис, принадлежал Райлинн.
— Откуда ты знаешь? На нем не подписано! — удивилась я.
— Знаю. Он мне знаком. Я его видел.
— Где? — удивилась и Лианель.
— Во снах.
Я опешила и посмотрела ему в глаза.
— Киаран! — шепотом произнесла я. — Тебе снился маленький посёлок в лесах?..
— Хутор, где жили Элирена и Крис, и целая куча народу из их команды… И совсем еще юные Райлинн и Тарион, и Кормак, и Фергус…
— Да… — выдохнула я. — Киаран… Ты… Ты Тарион? В тебе живет его душа?
— И-и-и… — пискнула Лианель восторженно.
— Я не знаю, — нахмурился Киаран. — Откуда такое знать? Мне снились сны, где меня называли Тарионом…
— Киаран… А меня называли в таких снах Райлинн, — я одуревше смотрела на него и не верила собственным мыслям. Тот юный, милый мальчик с золотыми волосами, мастерски играющий на свирели, пленяющий небесной голубизной глаз… это вот этот надутый задавака?!
Киаран, по-видимому, тоже не был доволен выбором богов. Наверно, красавицу ждал, зараза такая.
— Ты? — вскрикнул он, подскакивая на ноги и неверяще смотря на меня. — Ты?! Бестолковая ехидина капризнее Лианели? Кошмар! Этого не может быть! Только не это!..
— Да иди ты к черту! — взвилась я. — Сам такой, дурак!
— Вот, только это от тебя и услышишь! Сама дура!
В общем, разругались мы в клочья. И этот придурочный лордишка в прошлой жизни клялся мне в вечной любви! Блин, хуже того, они еще и дочку родили!
А Лианель расстроилась из-за нашей ссоры. Даже всплакнула, она уши-то развесила, легенды и сказки на глазах творятся, а герои перегавкались. Мне же и пришлось ее утешать.
* * *
Ночью, к счастью, ничего не снилось, кроме слабо мерцающего сиреневого тумана. Я так поняла, это и есть обещаная защита Олинории, она же сиреневый любит. Туман обнимал, баюкал, что-то напевал тихим неразборчивым шепотом, так спокойно было на душе. Выспалась на отлично, и не скажешь, что на земле да корнях, всегда бы так. Лианель и Киаран, видимо, тоже, потому что проснулись оба бодрые и радостные, в отличие от остальных лиэссцев. Те замерзли, ворчали и тихонько матерились, даже солидный дяденька Шихан, да-да, я у него подслушала пару новых словечек, всё плюс к моему запасу.
К полудню добрались до большого города Брадхита, выстроенного в устье реки Ашренн. Причалили там у ближайшего рыбачьего поселка, лодку бросили, мол, рыбаки подберут, у них добро не пропадает, а нам она больше не нужна. До столицы Арданнона на лодке не доплывёшь. Это мне всё Лианель рассказала, с Киараном мы взаимно не разговариваем. Дуемся. Лианель только жалостливо вздыхает, поглядывая на наши одинаково злобные рожи.
На воротах с нас стрясли денег за вход. Во, и тут стражнический беспредел, хе-хе… Наверняка, и коррупция, и бюрократия есть. Развивается-то цивилизация, на месте не стоит. Налог на вход, налог на торговлю, налог на землю, на охоту, на рыболовство… О-о… На армию, на городских стражников, на владение домом в городе…. Лианель всё загибала пальцы, а я немела.
— Ваша семья тоже платит все эти налоги? — спросила я.
— Нет, мы только королевский, в казну, и если война, солдат посылаем. Мы же прямые вассалы короля. В своих землях Киаран сам собирает налоги. Только в нашей марке ни одного города нет, одни деревни. Мы же провинция, глухое захолустье, — хихикнула Лианель. — Меня девчонки деревенской принцессой дразнили, когда я в Королевской Школе училась.
— А в глаз не пробовала давать? — спросила я.
— Нее… только за волосы дёргала и царапалась…
— Зря, в глаз надёжнее.
Мы долго шли по узеньким запутанным улицам, дома тут строили впритык, верхние этажи нависают, место экономят, понятно. Здешние города ограничены стенами, не расстроешься. А за стенами, на свой страх и риск, только бедняки селятся, да и те, если что, в город бегут прятаться. Лианель сказала, что Арданнон часто воюет с южными королевствами Сорнаком и Лазгишем, надо всё время начеку быть. Весь этот южный край когда-то Сорнаку принадлежал, вот и рыпаются, всё вернуть хотят.
— А с кем еще воюете? — спросила я, припомнив схему здешнего мира, что рисовала Рена палкой на золе от костра.
— На севере могущественная Дарканская империя, на востоке Шокар, на юге Лазгиш и Сорнак. Шокар мы недавно побили, теперь они нам дань платят. Дарканские армии до нас не доходят, мы их с Элийей лупим, если что… Даркан от нас так на орехи получил, что теперь нас боятся… Кстати, это семьсот лет назад было, как раз Элирена с друзьями и воевала, — прошептала Лианель. — А Сорнак и Лазгиш тоже получали, но еще не успокоились, каждый новый король Сорнака обязательно попробует отбить Лланахт, княжество, где мы сейчас. Мы только с Элийей и Иннис-ир-Рануи никогда не воевали, каждый наш король при коронации с ними мирный договор обновляет. И королев оттуда часто привозят, и наши принцессы туда… для укрепления дружбы. Вот Олинория, — снова зашептала Лианель, — тоже была рануянской принцессой.
— То-то вида она не вашенского, — хмыкнула я. — Смуглая и платье у нее такое провокационное…
— Это древнее облачение жриц, — подняла бровки Лианель. — У них, рануян, все королевские особы — жреческого ранга, а королева — живое божество. Ее так и называют Царица-Богиня, олицетворение Матери-Земли. Они там Солнцу и Земле поклоняются.
— Королева? О…
— У них власть по женской линии передаётся. И в семьях женщины командуют, страшно представить… даже на управленческих должностях одни тётки Матриархи сидят… злые, говорят… мужчины только в армии руководят…
— Чего страшного, нормальный такой матриархат, одобряю, — засмеялась я. — Слушай, Лианель, а куда мы идём? Спроси своего дурацкого братца.
— Сама спроси!
— Я с ним не разговариваю.
— Скажи своей подруге, что мы идём к местному лорду, — буркнул шагающий впереди Киаран.
— Ох… — вздохнула Лианель.
— Лианель, спроси, а нафига он нам нужен, местный лорд?
— Лианель, скажи, пусть не задает глупые вопросы. Предупредить надо. И корабль добыть. В Дан-на-Хейвин пешком не дойдём.
— Охх…
Мы вышли на торговую площадь, куча лавок кругом, толпища народу, тележки и повозки, скотина тут же. Лианель схватила Киарана за руку и потащила к лавкам. Тот слабо отбивался, клялся, что денег мало, мол, у него нет мула, гадящего золотыми риггинами, как в сказке, а он из дома толком ничего не прихватил. А сам застрял перед лавкой оружейника, таращится на мечи и топоры, чучело гороховое!
Я тоже таращилась по сторонам, когда еще увидишь столько интересного. Торговали всем, что можно придумать на их средневековый уровень. Правда, меня больше манила пекарня, там на прилавке такие румяные кексики были, ах только. Я не удержалась, и незаметно один таки слямзила, состроив невинную рожицу. Когда отошли, я разломила его пополам и Лианель половинку отдала. Киаран обойдётся, зануда.
— Аннис, ты где взяла это? — удивилась Лианель, вгрызаясь в кексик.
— Стырила, — ответила я.
Лианель аж поперхнулась и закашлялась. А Киаран таак на меня посмотрел, словно я не кексик, а целый мешок золота утащила. Мда… благородные, что с них взять… Ничего, правда, не сказали.
Киаран сдался на мольбы и купил Лианели крепкий лук и колчан с двумя десятками стрел. Понимаю, если что, нечего ей с ножиком вперёд лезть. А с луком — и польза, и безопаснее.
В дальнем краю площади торговали лошадьми. Киаран дёрнулся было туда, но потом вздохнул и расстроенно проворчал, что лошади нам не нужны, да и денег лишних нет. Я изумленно посмотрела на торговцев — блин, цыгане натуральные! И тут они! Везде пролезли! Тёмные, усатые дядьки в ярких рубашках, точно-точно. И женщины в разноцветных платьях с монистами из монеток и яркими бусами. Носятся все, шумят, песни поют, дети вокруг шныряют. Я за свой меч уцепилась — знаем таких, только за добром своим и приглядывай, а то останешься без штанов последних.
— Ты чего, Аннис? — удивилась Лианель.
— Это ж цыгане! Обдерут, как липку!
Она засмеялась:
— Это кочевой народ ичири, они могут… Только у нас всё равно брать нечего… Зато у них самые лучшие лошади… Или самые худшие, надо смотреть, что покупаешь.
Угу, нечего, то-то Киаран за кошелёк на поясе обеими руками держится. Ууумный!
— Аннис, Аннис! — задёргала меня за руку Лианель. — Смотри, палатка ведуньи! Пойдём к ней сходим!
— Зачем?
— Ну, ичири же лучше всех на будущее гадают. Про женихов спросим!
— Тьфу ты, пропасть…
— Идём! Кири, дай нам денег, мы гадать пойдём!
Киаран поморщился, но кошелёк не выпустил:
— Еще чего! Мало ты денег проворонила, растяпа Лиа! Я с вами тогда пойду.
— Пойдём, пойдём!
Мы подошли к небольшому шатру красного цвета, изукрашенному всякими загадочными символами. Искусная вышивка, но Лианель, хихикая, сообщила:
— Большинство этих символов ничего не значит, так, приманка для простаков.
— А мы нафига туда идём? Деньги потратить? Не верю я этим всяким гадателям, шарлатаны дурацкие!
— Зато интересно!
Она первая откинула полог, и мы вошли. Внутри было темно, коврики-подушки, половина шатра занавеской отгорожена, живут там, наверно, жаровня дымится, благовония какие-то, тьфу… Душно, темно и прокоптимся вдобавок. Надеюсь, в ковриках блошки не живут.
В центре перед низеньким столиком сидела седая старуха, закутанная во множество слоёв тёмной ткани.
— О-о, благородные лорд и леди, — прошамкала она, точно, зубов-то почти нет.
— Бабушка, погадай нам, — Лианель плюхнулась на потёртую подушку, протягивая ей свою маленькую ладонь.
— Усаживайтесь поудобнее, милостивые владыки, старая Амато откроет вам все тайны… — нараспев начала она. — Весь мир открою перед вами, все секреты. Старая Амато видит далеко, знает многое…
Да-да, верим. Аж лопаемся, так верим, щас еще золота вёдрами отсыпем. Дураки мы, что ли? Ну, по крайней мере, мы с Киараном, Лианель-то вся в предвкушении. Мы расселись по бокам от нее, а старуха взяла руку Лианели.
— Какая у тебя хорошая ручка, маленькая госпожа, — усмехнулась Амато, гладя пальцами ладонь Лианели. — Чистая, славная, добрая… И отважная… Радость ты несёшь тем, кто вокруг тебя, все тебя любят… Приятно старухе повидать такую славную девочку в конце пути…
— Бабушка, а жених у меня будет? И когда? — ну да, главное же, что волнует Лианель.
— Как же с такими ручками и без жениха, — она прямо затряслась от смеха. — Будет, деточка, совсем скоро будет.
— А какой? Красивый? — подпрыгнула на подушке Лианель.
— Красивый, деточка, такой красивый, что ни в сказке сказать…
Во, можно подумать, скажет она: «Нет, жених будет кривой, косой и на одной ноге». Ей же тогда денег никто не даст.
— Как мой братик? — радостно воскликнула Лианель.
Старуха проницательно бросила взгляд на скучающего Киарана.
— Нет, деточка. Он не очень похож на твоего брата. Скоро ты его встретишь, совсем скоро. И вы будете жить долго и счастливо, в любви и согласии…
— Спасибо, бабушка Амато, — озадаченно выпятила губки Лианель. — А теперь погадай моей подруге.
— Да ну, не надо мне такого счастья, — поморщилась я. — Я вообще в это не верю.
Однако старуха поймала мою руку и притянула к себе ладонь. Ну, сейчас тоже женихи косяком пойдут…
— Ах… — прошептала старуха. — Праотец-Солнце… Великие боги… Кровь на руках, кровь вокруг… Кровь и ледяной холод, через которые ты пройдёшь…
— Чего? — вытаращилась я.
— Дайте руку, господин, — ее голос дрожал, руки ощутимо тряслись.
Киаран удивленно протянул ей ладонь. Точно, он тоже не ожидал таких предсказаний. Амато свела наши руки, вглядываясь в них. Серела на глазах ее смуглая кожа, капли пота на лбу выступили.
— Одна судьба у вас, на века растянута… Умрёшь ты, умрёт и он. Умрёт он, умрёшь и ты… Одно для вас спасенье — в друзьях верных, что себя не пожалеют… Вам и сейчас помощь нужна, ищет вас Зло Изначальное. Во снах ищет, пробивается наверх из темноты кромешной…
Оп-па… и эта о снах. Не врёт, что ли, правда видит что-то?
— Внученька! — неожиданно крикнула Амато. — Выйди сюда.
Занавеска отдёрнулась, и выглянула девушка, молоденькая, ну вроде Лианели, лет пятнадцати, не больше. Хорошенькая, светленькая, ни в какую не похожа на этих цыган, только одежда такая же, всех цветов радуги, аж глаза режет.
— Что, бабушка? — певучим голоском спросила она. — Может, чаю хочешь?..
— Собирайся, ты пойдёшь с ними.
— Что?! — это кажется произнесли мы все — я, Лианель, Киаран и эта девочка.
— Разве не этого дня ты ждала всю свою жизнь? — вздохнула старуха.
— Но… — девочка растерянно выскочила из-за занавески, подлетела к Амато, встала на колени перед ней, умоляюще сложив руки. — Бабушка… Но… я не хочу…
— Боги не спрашивают, чего мы хотим. Пришло твое время, ты должна выполнить свой долг. Твой Дар зовёт тебя.
— Зачем нам эта девочка? — ошарашенно возмутился Киаран. — Мы и сами не знаем, что делать, куда еще ее?
Маленькая ичири со слезами на глазах посмотрела на него, потом на нас с Лианелью.
— Я повинуюсь, бабушка… — всхлипнула она. — Я знаю свой долг. Только как же ты без меня…
Амато ласково вытерла ей слёзы собственным рукавом.
— Не позорься перед благородными, — проворчала она. — Ты ничем не хуже их, запомни. Не в обиду вам, благородные господин и леди, но внучка моя хорошего рода. Подобрали мы ее, сиротку, совсем маленькой, вырастили… Мне она внучкой стала и ученицей… Понимаете ли вы, что я вам отдаю? Самое дорогое, что у меня есть. Сберегите ее, ради Пресветлых прошу вас…
— Бабушка… — прорыдала девочка, повиснув у нее на шее.
— Выйдите, подождите, я ее успокою и вам пришлю, — как-то прямо по-королевски махнула нам Амато. Похоже, у своих она пользуется огромным влиянием.
Мы вышли в совершенном обалдении. Киаран только вздыхал и бежать порывался. Ну как же, навесили ему, взрослому, на шею детсад на выгуле, да еще и девчачью группу. Лиэссцы, ждавшие нас на улице, только как-то очень злорадно расхихикались, мол, совсем несчастного их господина сестра с подружкой замучали. А мы с Лианелью висели у него каждая на руке и убеждали, что девочка-ичири нам не помешает, бабуля-то ее, похоже, знает, что делает.
— Выйдёт — назад отправлю! — рычал Киаран. — Толку от нее! Одна морока!
— Хорошо, хорошо, — кивала Лианель. — Только давай ее дождёмся. И всё ей сам скажешь…
Мы ждали недолго, минут пятнадцать. Ичири вышла, по-прежнему в своем ярком, всё из оборочек, платье, вся в браслетах и бусах. Мордашка заплаканная, но решительная. Не красавица, но миленькая, длинные светло-русые волосы, на висках тоненькие косички заплетены, тоже бусами перевиты, глаза огромные, светло-карие, испуганные. И котомочка на плече.
— Я готова, — голос у нее дрогнул.
— Никуда ты не идёшь, — тыкнул в нее пальцем Киаран.
— Иду. Была бы моя воля, не пошла бы, но я должна, — ее голосок зазвенел от волнения.
— Да зачем ты нам нужна!
— Кири, не ори на нее, — вмешалась Лианель. — Чего ты обижаешь бедную девочку!
Ичири была маленького роста, миниатюрная, как фарфоровая куколка. С таким ростом трудно производить впечатление, но она гордо выпрямилась, глубоко вздохнула и сказала:
— Я должна выполнить свой долг. Я в руке Ее, я в Царстве Ее, я служу Ей. Моя кровь взывает к вашей крови, мой Дар ищет вас. Я прорицательница, Ходящая по Снам.
— О-о… — мы втроём поморгали друг на друга, а ичири вытащила из-под всех своих бус тонкую серебряную цепочку с подвеской — серебряным листиком.
— Холера… — только и сумел выругаться Киаран. — Великие боги, пожалейте меня, пусть хоть остальные трое не будут девчонками!..
А мы с Лианелью подхватили заплаканную, но гордую ичири под локти.
— Не расстраивайся, мы не будем тебя обижать, — говорила Лианель. — Мой брат вот придёт в себя и не будет больше ругаться. Меня Лианель зовут, я тиарна Лиэсская, а братик мой Киаран МакРуан, марктиарн Лиэсский… он на самом деле хороший…
— А я Аннис, — улыбнулась я ей. Она, бедняжка, выглядела такой беззащитной, такой несчастной. — Не реви, я вот тоже сирота и не имею длинного хвоста титулов.
— Я не реву, — всхлипнула она. — Я сильная.
— Ага, конечно, — хором поддержали ее мы с Лианелью.
— Меня зовут Илланто, — с трудом улыбнулась ичири. — Я видела вас во снах. Госпожа передала мне, что вы придёте.
— О ком ты говоришь, Илланто? Кому ты служишь?
— Моя Владычица — Госпожа Снов Олинория.
Лианель пихнула злобного Киарана локтём в бок.
— Вот видишь, а ты кричал, не нужна… Наша она.
— Не глухой, — буркнул Киаран. — Идёмте. Мы еще к эрлу Доналу должны наведаться, а потом в порт пойдём.
Какая у нас живописная группа подобралась. Кучка вояк в доспехах, красавчик Киаран в тёмно-красной накидке поверх кольчуги, Лианель в своей курточке с вышивкой, с длинной золотой косой, я в кроссовках, джинсах и кольчуге и Илланто в своем цветастом цыганском платье и бусах. Нас к лорду пустят-то таким составом?