Добежав до бара Амазонка вслед за людьми Шрама, Данко прижался к стене и застыл в ожидании. Слышал яростные крики, вопли. Выстрелы, взрывы и торопливый топот ботинок. И прочие звуки горячей схватки. Схватки не на жизнь, а на смерть. И не ради великой идеи, а за кучу грязных денег. И бойня была в самом разгаре.

Как Данко не торопился скорее вызволить из плена друзей, бросаться в бар сейчас— в самую гущу свалки— было просто глупо. Поэтому он и ждал. Впрочем, ждать ему пришлось не очень долго.

Но, наконец, стрельба местами начала затихать, местами удаляться в сторону верхнего этажа. Решив, что пора, Данко легко перебросил свое тело через подоконник и помчался по заваленным трупами коридорам, отыскивая дверь, ведущую в подвал. Ее он нашел без особых трудов. Она была полностью раскурочена взрывами, наверное, целого десятка гранат. Здесь же в невероятных позах и целиком окровавленные лежали оба недавних тюремщика Данко: оба были сражены наповал. Возле одного из них— того, длинного, который походил на палача, — лежал, сверкая лезвием, широкий спецназовский нож. Подобрав его и сунув сзади за пояс, Данко перешагнул через убитых и стал спускаться вниз по крутой лестнице, ведущей в подвал. Лестница оказалась не такой уж и длинной, какой представлялась Данко, когда он, плененный, сидел в подвале. Ступив на нижнюю ступень, он вдруг обнаружил, что дверь открыта. Это могло означать лишь одно: что кто-то его уже опередил. И либо освободил Малыша и Большого, либо, что было вероятней всего, убил. Терзаясь этими новыми мыслями, охватившими его при таком неожиданном обороте дела, Данко держа перед собой автомат, шагнул в темное, ничем не освещенное помещение. И тут же почувствовал, как сзади, схватив его сильными узловатыми руками за горло, на него кто-то внезапно набросился. Сбитый с ног мощной тушей, Данко покатился по ледяному полу, пытаясь отодрать душившие его пальцы от горла. Но это оказалось ему не под силу: противник был слишком силен. Чувствуя, что сознание вот-вот покинет его, Данко вдруг вспомнил о подобранном им наверху спецназовском ноже. Тут же, изловчившись, просунул правую руку за спину, к поясу, и, с трудом дотянувшись, выхватил заветный нож. Резко, с силой, вывернувшись, он со всего маха нанес удар ножом себе за спину, в невидимого им врага. Раздался жуткий вопль, Данко почувствовал, как сзади на его шею стекает горячая липкая кровь и как пальцы невидимого врага, заметно слабеют. Сделав еще усилие, Данко уже без прежнего напряжения окончательно сбросил со спины полностью ослабевшего, поверженного им врага. Вскочив на ноги, Данко ту же, заткнув нож за пояс, быстро, ощупью, нашел на полу свой “калаш”. Затем, держа его наготове, приблизился к валявшемуся на полу без признаков жизни врагу. Пристально всмотревшись в полумраке в его лицо, Данко наконец-то узнал его: перед ним лежал мертвый Тарзан. Его злейший враг. Обещавший, что Данко умрет от его руки. Но вышло наоборот.

Отвернувшись от трупа, Данко стал обыскивать всю камеру, стараясь найти если не, возможно, уже убитых Малыша и Большого, так хотя бы какие-то вещи, оставленные ими. Ему повезло: его рука нащупала во тьме принадлежавший Малышу самодельный солдатский брелок, сделанный из гильзы. Малыш всегда таскал его с собой, покручивая на пальце, и не расставался с ним никогда. Что ж, теперь Данко, во всяком случае, точно знает, что его друзей держали именно здесь. Но вот куда их дели теперь? Данко не знал даже, что и подумать. но ясно понял одно: ответить на все эти и другие вопросы сможет один человек— Николай.

Не задерживаясь в темном подвале более ни секунды, Данко, прыгая через три ступеньки, но не забывая держать автомат наготове, во весь дух помчался наверх.