После ужина, еще двух часов безделья, отпущенного солдатам для приведения формы и прочего внешнего вида в порядок, роты полка наконец вышли на плац— для так называемой вечерней прогулки. Прогулки эти— причем довольно давно— придумал, по всей видимости, еще один какой— нибудь уставной умник.

А, вернее, не умник, а самый настоящий балбес. А как еще можно назвать идиота, из— за глупых бредней которого теперь, изо дня в день, вся армия перед сном в течение двадцати минут расшагивает по плацу с песнями— для того чтобы потом, якобы надышавшись воздухом, солдатам было легче заснуть. Попробуй тут уснуть, когда ты подмок от пота и коленки подрагивают. После такой “прогулки” как раз спать-то меньше всего и захочется.

Впрочем, на эти так называемые прогулки “дембеля” уже не ходили— на это “положено” ими было “наложено”. Пусть шагают по плацу “молодые”. У них энергии много, вся жизнь впереди— только петь да шагать. Пока за окном шагали и орали “салаги”, Данко с Малышом, так сказать, разрабатывали план действий. Как и предполагал Данко, Малыш знал, где находиться бар “Амазонка”. Оказывается, совсем не близко от части— протоптать надо было чуть ли не дюжину кварталов. Малыш напросился идти вместе с ним, пояснив: “Пощупать как следует девочек”. Данко решил не объяснять болтуну— Малышу истинную цель своего визита в бар “Амазонка”. Хотя вообще-то был рад, что идет в этот бар не один: на Малыша как на напарника вполне можно было положиться. Мало ли, как там еще все обернется. На этой манящей и коварной, как распутная девка “гражданке” тоже всякое может случиться.

Спустя полчаса после команды “отбой”, когда ответственные по ротам офицеры захрапели перед телевизорами, а жизнь в полку окончательно угомонилась, Данко и Малыш, уже переодетые в гражданскую одежду, пролезли через дыру и зашагали в направлении “Амазонки”. Спустя еще минут двадцать они добрались до цели.

У дверей в бар их ждал сюрприз— здоровенный, с изломанным на все лады носом вышибала: вход в бар оказался платным. Обоим пришлось оставить в огромных, но на удивление проворных руках секьюрити по сто рублей. Жестоко экономивший в последнее время перед “дембелем” каждую копейку Малыш никак не мог успокоиться, осыпая проклятиями бар, вышибалу и себя самого за то, что черт его дернул сюда притащиться. Данко про себя подумал, что видимо, неспроста Салахов и Платонов решили сюда заявиться. Или подруга Платонова была “башлевая”, или этим “молодым” удалось на чем-то разжиться. Так или иначе, но без какой-либо веской причины солдаты в такие дорогие бары не ходят. Впрочем, Данко достоверно еще не было известно, были “салаги”, здесь или нет. Но что-то подсказывало ему, что здесь Салахов с Платоновым были.

Войдя в бар, и подойдя к длинной стойке, оба. Заказали у высокого мясистого бармена по коктейлю, затем отошли, сели за свободный столик в углу и, не спеша потягивая приятное на вкус сорокоградусное пойло, стали осматриваться.

Спустя минуту обоим уже стало ясно, что приходят сюда не столько затем, чтобы закинуть выпивку, сколько затем, чтобы закинуть выпивку, сколько затем, чтобы снять девочку. А девочек— причем довольно хороших— здесь было предостаточно. Две из них— пухленькая хорошенькая блондинка и стройненькая брюнетка— стали строить им глазки, едва Данко с Малышом только присели за стол. Мигом позабывший про оставленные на входе сто рублей, Малыш подмигнул им, и вскоре обе уже сидели за их столом, а Малыш заказывал давно поджидавшему этого момента официанту еще две порции выпивки.

— Привет! Как тебя зовут? — Кокетливо изогнувшись в талии, томно спросила блондинка, оказавшаяся возле Данко. Вблизи Данко сразу рассмотрел, что ее волосы были крашеными.

— Данко.

— Данко? Какое странное имя. Но все равно— парень ты вроде бы ничего…

— Ты тоже— очень даже ничего…

Блондинка глупо и самодовольно хихикнула.

— И чем же ты занимаешься, Данко?

— Сейчас— служу в армии.

— В армии? — На секунду густо накрашенные брови блондинки разочарованно взметнулись, но потом вновь вернулись на прежнее место. — О-о! С детства обожаю военных! И вообще, мне всегда нравилась военная форма… и особенно то, что она скрывает… — вдруг негромко и жарко проговорила блондинка, резко склонившись и прижавшись к Данко, почти касаясь его губ своими губами.

Данко почувствовал, как губы его мгновенно пересохли, но вовремя вспомнил, зачем он здесь, и уклонился от жадного поцелуя.

— Ты слишком торопишь события, — проговорил он, смахивая ладонью выступивший на лбу пот, — давай сначала выпьем за наше знакомство…

— Да-а, А я думала, что в увольнения вас нечасто пускают… — снова выпрямившись на стуле и выставив на всеобщее обозрение свой рвущийся из широкого разреза на платье бюст, протянула она. — Во всяком случае, твой приятель даром времени не теряет…

Оглянувшись, Данко тут только заметил, что Малыш уже куда-то исчез. И сидевшая у него на коленях брюнетка— тоже.

— Его, в отличие от меня, в увольнения пускают нечасто: опасаются за престиж части… — сказал Данко, снова поворачиваясь к своей спутнице. — Но ты так и не сказала, как зовут тебя…

— Меня зовут Жанна…

— Жанна? А я думал, тебя зовут Анжела…

— Анжела? Откуда ты ее знаешь? — быстро вскинула проститутка на Данко свои раскрашенные до умопомрачения глаза.

— Просто слышал от приятелей. Говорят, она свое дело знает…

— Анжела? Еще бы! — В голосе блондинки смешались злоба, зависть и ненависть. — Но тебе вряд ли она будет по карману…

— Ну, кто его знает… Скажи, она сегодня работает здесь?

— А кто ее знает, может быть, и работает. Я ее не пасу. И вообще, дела с ней не имею. И тебе связываться с ней не советую.

— Это почему же? — навострил уши Данко.

— Просто не советую, вот и все. И вообще, отстань от меня со своей Анжелой! Закажи-ка мне лучше еще чего-нибудь выпить…

Но Данко не собирался тратить время даром. И деньги— тоже.

— Слушай, куколка, устрой мне встречу с Анжелой— я тебе пятьдесят рублей дам.

— Давай сто.

— Сто? Это, наверное, любимая цифра у всех, кто работает в этом баре? Ну так уж и быть, сто, так сто. — Данко, вытащил из кармана пятидесятирублевую купюру и положил на стол. — Остальные получишь после того, как мы с нею встретимся…

Хмыкнув, блондинка молниеносно сгребла купюру:

— Сиди здесь и никуда не уходи. Она вообще-то редко бывает здесь, но сегодня кажется будет. Я приведу ее к тебе. Но не говори, что я тебя не предупреждала: лучше держаться от нее подальше…

Сказав это, блондинка, повиливая широкими бедрами, прошла через бар и исчезла за дверью на лестницу, ведущую наверх.

Данко просидел в ожидании минут сорок. Выпил еще две порции крепких коктейлей. Но почему-то даже не захмелел. Чувствовал себя в полной форме. Тело— собрано и послушно, мозг— прозрачен и чист. Вот только на душе было как-то муторно.

Данко сидел в одиночестве, не спеша потягивая коктейль, разглядывая посетителей. Малыш так и не появлялся. Блондинка тоже не возвращалась. Может, она его кинула?

— Привет! Ты, что ль, меня разыскивал? — вдруг услышал за своей спиной Данко чей-то хорошо знакомый девичий голос. Обернулся. И обалдел.

Рядом с ним стояла… его Наташа. Такая же, как всегда: красивая, сногсшибательная. Только волосы на голове были другие: длинные и темные, по всей видимости, парик.

Она смотрела на него не менее ошарашено. Но первая взяла себя в руки.

— О-о, какой сюрприз! Ты меня специально нашел? — быстро справившись с волнением, почти без тени растерянности спросила она.

— Что ты здесь делаешь?

— Я? Ничего абсолютно. Просто отдыхаю и развлекаюсь. А вот ты каким образом здесь оказался? Выследил меня что-ли? — пыталась понять, зачем пришел сюда Данко и что ему может быть известно, Наташа.

В голове Данко наконец установился хоть какой-то порядок. Он понял, что Наташа и есть Анжела, а подошла к нему только потому, что со спины не узнала.

— Ты что, здесь работаешь что-ли?

— Как ты смеешь так говорить?

— Как же ты объяснишь мне весь этот маскарад? — Он взглядом показал на ее прическу.

— Я тебе ничего объяснять не собираюсь. Тебя это все не касается. Скажи мне лучше: зачем ты сюда пришел? — Она впервые говорила с Данко таким сухим, жестким тоном. И во взгляде ее тоже было не больше ласки, чем в голосе.

— Я тебе отвечу только после того, как ты скажешь мне, что ты здесь делаешь. И почему здесь тебя называют Анжелой?

— А я тебе еще раз говорю: тебя это все не касается. Не хочешь отвечать мне— пожалуйста! Препираться с тобой мне некогда! Пока! Я пошла!

— Постой! Только скажи мне еще: что здесь делали “молодые” нашей роты Салахов и Платонов? И почему потом, после визита в этот бар, повесился один и не вернулся в роту другой?

Данко попал прямо в цель. Уже развернувшаяся, чтобы уйти, Наташа, словно наткнувшись на стену, резко остановилась.

— Что тебе обо всем этом известно? — обернувшись к Данко, приглушенным голосом спросила она.

— Я думаю, тебе обо всем этом известно больше меня, — ответил Данко, глядя ей прямо в глаза.

— Слушай, если честно, ты меня просто пугаешь, внезапно сменив тон и присев за столик, жалостно протянула Наташа. — Хорошо, раз ты этого хочешь, давай поговорим начистоту. Но сначала ответь мне, каким образом ты нашел меня?

— Просто услышал от кого-то из “дембелей”, что есть в таком-то баре такая-то девчонка, очень похожая на медсестру Наташу. А зовут ее Анжелой. Стало мне интересно, вот и решил посмотреть…

— Этого не могло быть. Никто тебе не мог сказать про меня. Ты врешь!

— Ну, ладно, допустим. Хорошо, я скажу тебе правду, так уж и быть. — Данко решил выложить свои карты. Во всяком случае упоминание о Платонове и Салахове дало результат.

— Вот эту записку я нашел в кармане Мишки Салахова, — проговорил Данко, вытащив из нагрудного кармана и положив перед Наташей крохотный листок с едва различимыми словами: “Бар “Амазонка”.Анжела”.

Прочтя это, Наташа едва заметно побледнела. Но не подала виду. Видно, умела брать себя в руки.

— Ну что ж, раз ты этого хочешь, придется тебе кое-что рассказать, — вскинув прямо на Данко свои ставшие жесткими глаза, проговорила она. — Да, я работаю в этом клубе, — при этих словах Данко почувствовал, что внутри у него возникла вдруг пустота. — Я работаю, здесь все время, свободное от службы в полку, — продолжала она. — Зарабатываю так, потому что мне нужны деньги. Не жалкие гроши, которые тянешь между зарплатами, а деньги, на которые можно было бы жить!

— Ты могла бы выйти замуж…

— Замуж?! Чтобы сидеть потом, как привязанная? Стирать пеленки, стряпать, считать копейки? Спасибо, это не для меня!

— Но есть и богатые женихи…

— Но мужики-то— все одинаковые! Богатые или бедные— какая разница? У всех одни и те же заскоки. Женятся— и считают, что жена— это их собственность. Контролируют тебя, капают на мозги. А сами при этом гуляют на стороне. Спасибо, мне этого не надо! Все, что мне нужно, — это деньги, и я не хочу их считать!

— Ну найди себе работу поприличнее— ты же вон какая, неужели бы не нашла?

— А у меня уже есть работа. И вообще— не тебе учить меня жить!

— Ну хорошо. Только ответь мне тогда: какое отношение к тебе и к этому бару имели эти “молодые” Салахов и Платонов?

— А-а, эти двое? — явно фальшивым голосом, словно припоминая, протянула она. — Ну-ну, вспомнила. Я, кажется, как-то случайно познакомилась с ними в санчасти и, видя, как они скучают, пригласила их зайти сюда, выпить пива. Но это было задолго до того, как все с ними случилось, — я уже даже и не помню, когда…

Наташа изо всех сил старалась, чтобы голос звучал убедительно, но Данко почувствовал, что она лжет. И, все, что сейчас сказала, придумал только что. Только вот для чего— это Данко и нужно было узнать.

— И что же вы делали при этой встрече?

— Ничего абсолютно. Я имею в виду — из того, о чем ты подумал…

— Мы посидели, попили пиво. Поговорили. А потом они ушли. Вот и все.

— Скажи, а с ними была какая-нибудь девчонка?

Наташа вскинула на Данко глаза:

— Девушка? Вроде бы нет…Хотя постой… — Данко заметил, что при этих словах какая-то тень мелькнула на ее лице. — Кажется, да, была. Только я ее не разглядела. Она пришла позже и даже не подошла к нам. Да-да, теперь я точно вспомнила, что с ними была какая-то девушка. Как только она появилась, они сразу попрощались со мной и ушли…

— Ты совсем не запомнила, как она выглядела? — прищурившись глядя на Наташу, спросил он.

— Кажется, в сером платье… — начала было Наташа и посмотрела на Данко. — начала было Наташа и посмотрела на Данко. — Хотя нет, не уверена… Нет, я ее не разглядела, — решительно завершила она. Но Данко теперь был твердо уверен, что никакой девушки не было и в помине. Наташа лжет.

— Ладно, с этим все ясно. Теперь скажи мне: зачем ты со мною встречалась? — сказал Данко, исподлобья глядя на Наташу.

— Просто от скуки. В какой-то момент ты мне понравился. Надо же было с кем-то проводить время. Ну, и мне было с тобой хорошо — вот и все..

— Могла бы по крайней мере сказать чем ты там еще занимаешься.

— Ой, только давай без мелодрам, ладно? И вообще, мне некогда, ты слишком много времени у меня отнимаешь, ясно? Мне нужно идти…

— Тебе придется задержаться еще на секунду и припомнить: какого числа ты встречалась здесь с Салаховым и Платоновым.

— Тебе что, делать нечего? Иди-ка ты со своими числами, знаешь куда?… — уже не сдерживая злобы и взяв в руки сумочку, сказала Наташа вставая.

— Если ты не ответишь мне, тебе придется отвечать на эти вопросы военному прокурору…

Внезапно чья-то громадная тень нависла над Данко. Обернувшись, он увидел бесшумно возникшего над ним здоровенного парня в темном дешевом костюме. Его квадратное, в шрамах лицо и широкие, как весла, лапы не оставляли сомнения в его роде деятельности— профессионального вышибалы или телохранителя. А может быть, и убийцы. И это еще в лучшем случае. Из-за его широкой спины выглядывали лица двух других костоломов, поменьше габаритами, но с такими же свирепыми физиономиями.

— Эй, парень, ты, кажется, пристаешь к этой девушке? — низким хриплым голосом проговорил тот, что стоял впереди.

— Да нет, что вы? Мы просто беседуем о… — начал было Данко, глядя, как Наташа, не оглядываясь на них, быстрым шагом направилась к двери.

— Ты выбрал неудачное место для бесед, — оборвал его вышибала. — и твои разговоры здесь никому не нужны. Для начала мы тебя хорошенько отделаем, а если ты окажешься таким болваном, что попадешься нам на глаза еще раз, — считай, что ты труп. А теперь— выкатывайся отсюда! Живо!

— Хорошо-хорошо, сейчас! Я только допью свой коктейль…

— Ты что, не понимаешь, что тебе говорят? — Узкие глаза вышибалы, как как тараканы на стенку, полезли на лоб. — Ну, считай, что ты— труп! — бешено выдохнул вышибала и, сделав шаг вперед, выбросил в лицо Данко здоровенный мясистый правый кулак. Данко едва успел увернуться и, не дожидаясь, когда бандит двинет второй рукой, коротко и сильно ткнул ему прямо под дых. Вышибала зашатался, судорожно хватая ртом воздух. Двое других кинулись на Данко сразу с обеих сторон. Того, что был справа, он встретил коротким, но сильным ударом ребром стопы в коленную чашечку. С диким воплем коротко стриженный “браток” рухнул на пол. Однако третий оказался проворнее и так засветил Данко под левый глаз, что он, не удержав равговесия, рухнул на скользкий пол. Ухмыльнувшись, третий уверенно надвинулся на пытавшегося подняться Данко, намереваясь окончательно вырубить его ударом ноги в лицо… как вдруг на его голову с треском обрушился стул. Покачнувшись, третий “браток” c грохотом свалился, а над ним возникла довольная физиономия Малыша.

— Бежим, сейчас здесь будут менты! Сцапают нас, тогда— хана, мы же с тобой в самоволке! — бросил тот на ходу, таща еще полностью не пришедшего в себя Данко к выходу.

На улице они сразу сели в такси и, отъезжая, увидели, как из бара выбегают, грозя кулаками, уже опомнившиеся вышибалы. Однако догнать умчавшихся на такси солдат им не удалось. Выбравшись из машины у части и расплатившись, Данко и Малыш через дыру в заборе, миновав плац, осторожно пробрались в казарму. В каптерке сменили гражданскую одежду на форму, после чего, наконец, добрались до своих кроватей.

— Как это тебя угораздило сцепиться с такими громилами? — начал было задавать свои вопросы сгоравший от любопытства Малыш.

— После все расскажу… — сонно обрезал вконец уставший за день от избытка событий Данко.