Павел Зарубин, у которого еще осталось два дня отпуска, решил возвратиться в Приморск морем. Когда он приехал в порт, теплоход «Родина» уже выходил в открытое море.

«Эх, опоздал!» - с досадой подумал корреспондент.

Следующий пассажирский пароход на Приморск отплывал только через сутки. Зарубин мог, конечно, доехать до Приморска поездом - это даже быстрее, но море с детства манило его, и он очень пожалел об упущенной возможности. Поезд отходил через три часа, и журналист не знал, как скоротать время. Сдав чемоданчик на хранение, он не спеша направился к грузовой пристани. Здесь стояло несколько пароходов и барж. В конце пристани дремал лесовоз «Дон». Проходя мимо «Дона», Зарубин услышал, как один матрос говорил другому:

- В Приморске будем завтра в шесть вечера, а начало в восемь…

«А что если…» - подумал Зарубин и решительно направился к трапу.

- Скажите, пожалуйста, - обратился он к матросу, - где я могу видеть капитана?

Матрос повернулся на голос Зарубина и осмотрел его изучающим взглядом с головы до ног. Оставшись, должно быть, довольным осмотром, матрос кивнул головой на корабль:

- У себя.

Через минуту Зарубин стоял перед старым капитаном «Дона» в его небольшой каюте.

- Что вы хотите? - спросил моряк, заглянув в корреспондентское удостоверение.

- Видите ли, товарищ капитан,- нерешительно начал Зарубин, - я опоздал на пароход. Мне надо в Приморск. А следующий пассажирский пароход отплывает только завтра. Не могли бы вы взять меня с собой? Вы ведь идете в Приморск?

- В Приморск. Да только пассажиров мы не перевозим. Отправляйтесь поездом.

Видя, что дело срывается, Зарубин пустился на хитрость:

- Это я знаю. Но только, понимаете, мне нужно написать для газеты очерк о моряках, а вы, я слышал, опытный моряк, знающий все моря мира.

Хитрость удалась.

Старый моряк выпрямился, рукой разгладил прокуренные усы и не без гордости сказал:

- Да, молодой человек, плаваю я пятьдесят второй год, за свою жизнь избороздил все моря и океаны, - и, подумав, добавил: - Ну, хорошо, как представитель прессы можете располагать моей каютой, как своей. Ночью я все равно буду наверху.

Через час «Дон» отшвартовался.

«Назвался груздем - полезай в кузов, - подумал Зарубин, стоя на палубе. - А что, и в самом деле неплохо написать такой очерк».

Зарубин спустился в капитанскую каюту.

Старый опытный моряк Иван Васильевич Синя-вин в последние годы плавал в Арктике. Год назад он ушел на пенсию, но не выдержал тихой жизни, не смог жить без моря и теперь командовал старым лесовозом «Дои». Много интересного услышал Зарубин от старого капитана.

Под вечер журналист вместе с капитаном вышел на палубу. Море было удивительно спокойным. «Дон», неторопливо разрезая морскую гладь, уходил на юг. Справа, приближаясь к горизонту, сияло солнце. Чувствовалось приближение осени: днем еще было достаточно тепло, а сейчас уже дышало прохладой приближающейся ночи.

- Скоро здесь будут штормы, и на такой посудине, как «Дон», носа в море нельзя будет показать, - сказал Синявин.

Зарубин долго стоял на палубе. После заката солнца быстро сгустились сумерки.

Поужинав, Синявин пошел наверх, чтобы сменить своего помощника, а Зарубин лег спать.

Утром он проснулся от необычного шума, напомнившего ему ледоход, который не раз приходилось наблюдать в детстве на Каме. О корпус корабля что-то непрерывно ударялось. Быстро одевшись, Зарубин выбежал на палубу. Его обдало холодом и сыростью. Почти вся команда была на палубе. Матросы с любопытством заглядывали за борт. «Дон» шел, врезаясь в сплошной слой шуги и тонких пластин льда. Стаи морских птиц с криком носились над морем, промышляя за мертвой рыбой, плававшей в шуге.

- Что случилось, Иван Васильевич? - спросил Зарубин, поднявшись на капитанский мостик.

- Должно быть, тут ночью ударил сильный мороз. Вон сколько шуги и мелкого льда.

Но вскоре вдали показалась чистая вода. Выйдя из ледяной крошки, «Дон» пошел с прежней скоростью. Стало сразу теплее.

- Попали в теплое течение, тут море не скоро замерзнет, - поделился старый моряк своими соображениями.

Сквозь утреннюю дымку тускло светило солнце. Видимость была небольшой.

Склянки пробили восемь. На капитанский мостик поднялся помощник капитана Хомутов.

Синявин пригласил журналиста завтракать.

Не успели они сесть к столу, как прибежал вахтенный и доложил:

- Товарищ капитан, впереди по курсу айсберг!

- Э, милый, иди-ка измерь температуру, - засмеялся Синявин.

- Иван Васильевич, виноват, товарищ капитан, я вам правду говорю. Настоящая ледяная гора. Мне приказано вам доложить.

- Ладно, иди, - уже недовольно сказал капитан.

Кряхтя, он встал:

- Ох, не дадут спокойно поесть.. Что еще за чудеса в решете там случились?

Зарубин последовал за капитаном. Поднявшись на палубу, он увидел впереди ледяную гору, длиной не менее полукилометра.

Посмотреть на айсберг из кубрика выбежали матросы.

Синявин молча поднялся на капитанский мостик. Зарубин прошел на нос «Дона».

- Прикажете взять лево руля? - спросил помощник капитана Хомутов, опуская бинокль.

Вместо ответа Синявин громко расхохотался:

- Вы давно на море, молодой человек?

- Шестой год.

- А вы слыхали про миражи, молодой человек? Так, слыхали. А видели? Нет. Ну, тогда смотрите.

Слова капитана были слышны команде, собравшейся на палубе. Многим до этого не приходилось видеть миражей, и поэтому все с любопытством смотрели на оптический обман. А Синявин, успевший уже выпить «послевахтенную» стопку коньяку, продолжал:

- Вот плавает такая гора где-нибудь у Ново-Сибирских островов, а мы благодаря фокусам природы видим ее здесь, в этом южном море. И когда мы подойдем ближе, мираж исчезнет или будет казаться дальше. На своем веку я много видел таких фокусов.

Между тем «Дон» подходил все ближе и ближе к ледяной горе.

- Иван Васильевич, может, все же взять лево руля? - с тревогой спросил Хомутов.

- Так держать! Вы что, струсили?

- А вдруг это не мираж, Иван Васильевич?

- Чудак вы человек! Откуда же может в этом закрытом южном море появиться ледяная гора?

- Но появилась же ночью шуга.

- Шуга образуется в результате ночного заморозка, а ледяная гора должна оторваться от ледника. Тут вам не Гренландия.

- Помню я, - продолжал Синявин,-один случай - это было лет пятьдесят тому назад. Плавал я тогда юнгой на одном паруснике. В море мы находились уже больше двух месяцев. Пресной воды осталось совсем немного, а до ближайшего берега было еще недели три хода при благоприятной погоде. Капитан распорядился выдавать команде по стакану воды в день. Жажда нас мучила нестерпимая. Люди один за другим падали в обморок. Не помню уж на какой день таких мучений мы увидели землю. Все вышли на палубу и пожирали глазами водопад в горной долине, покрытой зеленью. Мы плясали от восторга, обнимались, целовали друг друга - так обрадовались! Только один капитан стоял мрачный. Он знал, что никакой земли в той части моря быть не могло. Это был мираж. И вот, когда до земли оставалось примерно столько, сколько до этого фальшивого айсберга, и, казалось, что мы уже слышим шум водопада, вдруг все исчезло. Тут многие кз нас…

Окончить фразу Синявин не успел. От резкого толчка он упал вперед, больно ударившись о поручни. Все, кто были на палубе и на капитанском мостике, тоже попадали. Ледяная гора оказалась совсем не фальшивой. «Дон» наскочил на ее далеко выступавшую вперед подводную часть.

* * *

Радист теплохода «Океан» вбежал в капитанскую рубку и молча подал капитану телеграмму бедствия, принятую от лесовоза «Дон». Пробежав листок глазами, он приказал радисту засечь «Дон» радиолокатором, а сам включил сигнал тревоги. Пронзительно завыли сирены, забегали люди. Капитан включил дублер радиолокатора и на матово-зеленоватом экране появились две светлые точки: одна большая, расплывчатая, и рядом с ней - яркая и четкая. Это были засеченные радиолокатором ледяная гора и тонущий, лесовоз «Дон».

Один за другим вспыхнули сигналы готовности. Капитан выключил сигнал тревоги, и сирена умолкла. Наступила тишина.

- Полный вперед! - скомандовал в микрофон капитан.

Теплоход, содрогнувшись, стал набирать скорость.

- Лево руля! Так держать! Самый полный!

Вбежала Ольга.

- Что случилось, Леонид Иванович? - с тревогой в голосе спросила она.

Капитан подал ей телеграмму.

- Лесовоз «Дон» наскочил на нашу ледяную гору. Должно быть, все ослепли. Ведь ее за пятьдесят миль видно.

«Океан» первым пришел к месту аварии «Дона», палуба которого была уже почти на уровне воды. Люди с «Дона» покинули корабль и перебрались на вырубленный в ледяной горе уступ. Рядом на воде покачивались две шлюпки.

Повреждения корабля были значительными, и не будь он до предела наполнен лесом, давно бы затонул. Но благодаря грузу сухой древесины «Дон» сохранил некоторый запас плавучести. Вскоре к месту аварии подошел танкер «Иртыш», направлявшийся за нефтью в Приморск.

Решено было попытаться спасти «Дон». «Океан» и «Иртыш» встали с обоих бортов «Дона». Подведя под днище «Дона» стальные канаты, команды трех судов в течение нескольких часов закрыли пробоину пластырем. Мощными насосами танкера «Иртыш» удалось быстро выкачать воду из трюма «Дона». Палуба лесовоза вновь высоко поднялась над водой.

- Как же вас угораздило не заметить такую махину? - спросил Синявина капитан «Океана», кивнув в сторону ледяной горы.

- Ох, не говорите! Это я, старый осел, не поверил. Только я, должно быть, совсем из ума выжил: скажите мне, Леонид Иванович, откуда же появился здесь айсберг. Я их видал раньше только на Севере и у берегов Антарктиды. Может быть, все это сон?

Стоявшая рядом с капитаном «Океана» Ольга засмеялась, глядя на растерянного Синявина.

- Нет, это не сон, Иван Васильевич, - ответил капитан «Океана». - Это вот все Ольга Петровна наделала.

Синявин недоверчиво посмотрел на Кириллову, потом подошел к трапу, еще раз посмотрел на нее и не спеша стал спускаться в шлюпку, где его уже поджидали матросы «Дона».

Взяв на буксир поврежденный лесовоз, танкер «Иртыш» направился в Приморск.

- Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал капитан «Океана». - Могло быть и хуже. Не поверили нашей ледяной горе, Ольга Петровна. Как бы не появился еще чудак вроде Синявина. Всем кораблям в море нужно будет дать радиограмму.