Обеденный перерыв тридцатого мая в офисе кадрового департамента управляющей компании холдинга «АРАЛ» ознаменовался празднованием дня рождения. Виновнику торжества, Жоре Катюшину, новичку из отдела внутренних коммуникаций, стукнуло двадцать пять.
Вообще, Жора хотел блеснуть оригинальностью и купить в качестве праздничного угощения для коллег ровно двадцать пять пицц. Однако утром, войдя в псевдоитальянскую пиццерию «Пьетро Кулинари», расположенную по соседству с офисным зданием «АРАЛа» на Богородской улице города Арска, он обнаружил, что такой расход ему не по карману. Да что двадцать пять, покупка даже десяти самых простых лепёшек, посыпанных кусками сыра и помидора, выбивала бы его из бюджета напрочь.
Из замешательства по поводу угощения Жору вывел Стёпа, шеф-редактор корпоративного журнала «За «АРАЛ»!». Стёпа по обыкновению перед работой выпивал в пиццерии кружку кофе-латте и просматривал свежие номера московских газет. Заметив Жору, растерянно озирающего красочные ценники, висящие на огромном стенде за стойкой, он его окликнул и призывно махнул рукой.
— Стоять не надо, садись! — пригласил Стёпа. — Сейчас тебе всё принесут.
— Да я, — смущённо стал объяснять Жора. — Хотел тут пиццу с доставкой заказать. Днюха у меня сегодня.
— Да ты что! Держи пять! — поздравил именинника шеф-редактор. В принципе, он знал, что у кого-то из коллег сегодня день рождения, потому что накануне девчонки из секретариата собирали по офису деньги на подарок. — Значит, ты за пиццей? Так здесь не бери, не советую!
— Почему? — краснея, спросил Катюшин.
— Почему? — пожал плечами Степан. — Да дорого потому что!
Жора почувствовал огромное облегчение.
— Вот и я смотрю — нереально как-то! — сказал он товарищу. — Я думал в свой бюджет уложиться, а тут — …
— Да ты уложишься! — успокоил молодого коллегу Степан. — Причём легко. Здесь через дорогу есть кафе, «Каравай-Сарай» называется. Там всё дешевле раза в два. А качество — не хуже. Закажи там штук пять мясных, штуки три морских и парочку вегетарианских. И хватит.
— А я думал двадцать пять купить — по числу лет.
— Окстись, отец! — прижал руку к груди Степан. — У нас в департаменте едоков — раз, два и обчёлся. Сам посуди: девчонки все на диете, они по кусочку хапнут, не больше. А мужиков у нас немного, сам уже видел.
— Тогда, может, лучше тортов накупить?
Стёпа покачал головой.
— Не-а! Понимаешь, пицца соответствует корпоративному стилю «АРАЛа», а торты — нет. Тебе же главное — соблюсти приличия, верно? Типа, выставился, всех уважил. Чай, кофе, вода, соки — офисные, только закуска — с тебя. Короче, закажи пиццу и не парься!
— Может, тогда уж пять мясных и пять морских взять? Зачем эти вегетарианские?
Стёпа усмехнулся.
— А это уже политика, братан! Шефиня-то у нас — вегетарианка! Ну, ладно! Я пошёл, у меня встреча сейчас. А у тебя ещё есть минут двадцать. Так что, давай. Дуй в «Каравай»!
* * *
Стёпа своим советом не подвёл. Угощение выдалось на славу. К моменту, когда пиццу доставили и распаковали, она даже не успела остыть. Итальянское блюдо в версии Арских кулинаров из «Каравай-Сарая» благоухало, переливалось яркими красками и возбуждало зверский аппетит. Девочки из секретариата, которых Жора попросил помочь накрыть стол, пока расставляли соки с водой и резали пиццу, вслух горько сожалели о своей диете и клялись съесть по маленькому кусочку, не больше.
Без пяти два в офисе началось броуновское движение работников, постепенно сгущавшееся у большого стола с угощением.
Ровно в 14–00 в «открытый космос» (как в шутку называли пространство open space кадрового департамента) из своего кабинета вышла Вероника Андреевна, она же шефиня, она же директор по человеческим ресурсам холдинга «АРАЛ» и жужжание голосов сотрудников, как по мановению волшебной палочки, смолкло.
Маленькие чудеса на этом не прекратились, потому что через секунду на всегда серьёзном лице шефини возникла сказочно-приятная улыбка, а в её руке — бокал, видимо, с волшебной минеральной водой.
— Сегодня, в этот весенний, но уже по-летнему жаркий день, — зазвучала негромкая речь Вероники Андреевны, — мы чествуем нашего именинника, Георгия Катюшина.
Ласковые взгляды сотрудников кадрового департамента обратились на Жору.
— Он появился в нашем коллективе совсем недавно, — продолжала шефиня, — но уже успел показать себя только с самой лучшей стороны. Ответственность, коммуникабельность, инициативность — вот далеко не полный перечень качеств, которые он всем нам демонстрирует. Мы очень рады принять в наши ряды такого сотрудника, и рассчитываем, что Георгий и дальше будет раскрываться у нас как квалифицированный специалист и просто, как хороший и надёжный человек. Все предпосылки для того, чтобы он стал одним из лучших наших людей — налицо! Здоровья, счастья, удачи! Поздравляем!
Раздались дружные аплодисменты, а в руке шефини, из которой уже исчез бокал минералки, возникла пёстрая открытка. Вероника Андреевна легонько помахала открыткой, и Жора понял, что его приглашают подойти.
Овация продолжилась. Катюшин приблизился, и шефиня протянула открытку ему. В этот миг аплодисменты достигли кульминации и тут же тихонечко пошли на убыль. Стартовала фаза собственно угощения. Сотрудники департамента потянули руки к большому столу, на котором разместились еда и питьё.
— Вы ко мне загляните часика в три, хорошо? — сказала шефиня.
— Да, конечно! — промолвил Жора.
— Волшебно! — отозвалась Вероника Андреевна. — Ну, а теперь — пойдём угощаться!
* * *
Когда спустя минут сорок-пятьдесят угощение закончилось, и Жора вернулся к своему рабочему месту он смог, наконец, более подробно ознакомиться с поздравительной открыткой.
На её обложке была изображена компания улыбающихся зверюшек — поросят, щенят, птенцов и Бог знает кого ещё. Зверюшки держали в руках транспарант с надписью «Мы дарим тебе самое дорогое, что у нас есть...!»
Жора раскрыл открытку. Внутри неё крупными разноцветными буквами было написано: «…ЭТО — ДЕНЬГИ!» Тут же, во вкладыше, лежала тоненькая пачка купюр.
Катюшин, не считая, переложил деньги в бумажник, а открытку прислонил к монитору компьютера.
— Ну что, доволен? — услышал он позади знакомый голос. Это был Стёпа.
— Конечно! — развернувшись на своём кресле с колёсиками, ответил Жора. — Просто замечательно всё прошло! А тебе — большое спасибо!
— Да ладно! — махнул рукой Стёпа. — Материал на июль мне дашь какой-нибудь?
— Легко! Как насчёт результатов последнего опроса сотрудников на лояльность к компании?
— Волшебно! — одобрил шеф-редактор. — Буду ждать в понедельник по мылу.
Жора взглянул на часы в углу своего монитора. Было уже без десяти три. «Успеваю!» — подумал он и отправился в мужскую уборную. Выбрав из галереи зубных щёток перед зеркалом свою (ритуал послеобеденной чистки зубов сотрудниками «АРАЛа» был введён минувшей зимой) Жора с толком-расстановкой обработал ротовую полость, ополоснул лицо водой, пригладил чёлку и отправился к руководству.
* * *
— Спасибо за угощение! — сказала шефиня и жестом указала на кресло у подножия своего Т-образного стола. — Было очень вкусно!
— Спасибо Вам! — отозвался Жора и присел.
«А ведь она ещё ничего! — подумал он, глядя в синие глаза Вероники Андреевны. — Симпатичная баба!».
— Георгий! У меня есть для вас небольшое, но ответственное поручение! — заговорила шефиня дальше. — Вот этот конверт необходимо отвезти в краевое аграрное управление. Вас там уже ждут.
С этими словами она толкнула по поверхности стола в сторону Катюшина большой белый конверт с фирменным логотипом «АРАЛа». Сила толчка, видимо, рассчитана была до миллиметра, поскольку пакет, стрелой преодолев всё расстояние между собеседниками, плавно остановился у самого края стола. Словно у конверта были тормоза.
Жора взял конверт в руки, и открыл, было, рот для уточняющего вопроса, но шефиня опередила его ответом.
— Это четвёртый этаж здания с башенкой на Радужной площади, — сказала она. — Кабинет четыреста три. Дело очень важное, Георгий. Вы справитесь?
— Конечно, Вероника Андреевна! — ответил Жора вставая. — Ответа дожидаться?
— Умничка! — одобрила она реплику Катюшина и утвердительно прикрыла глаза. — Поедете на офисной машине, номер уточните у моих секретарей.
И Вероника Андреевна отвернулась к монитору своего ПК.
* * *
По прямой ультрасовременную тридцатитрёхэтажную башню компании «АРАЛ» на Богородской и «здание с башенкой» в стиле позднего конструктивизма на Радужной площади города Арска разделяло не более полутора километров. Соответственно, белый офисный «Форд» с Жорой Катюшиным на борту домчал до места всего за семь минут.
— Ты сюда надолго? — припарковавшись спросил Жору водитель, худощавый короткостриженый мужчина в синем пиджаке.
— Надеюсь, что нет, — ответил Катюшин.
— Через час-полтора трафик пойдёт, — пояснил водитель свой интерес. — И тут тогда такая попа начнётся...
— Буду иметь в виду, — обещал Жора и направился ко входу в здание краевого аграрного управления. Предъявив паспорт и записавшись в журнале на проходной, по широкой лестнице, покрытой бордовым ковром с синими и жёлтыми полосами по краям, он взбежал на четвёртый этаж и ступил в длинный, пустой и тёмный коридор с высоким потолком, похожий на проход в загадочные катакомбы.
Но искомое находилось поблизости. Дверь за номером 403 была второй по счёту от лестничной площадки. Это было, во-первых. Во-вторых, дверь оказалась закрытой. Прямо под пластиковым номером кабинета был налеплен голубенький стикер с надписью от руки «Ждать! Сейчас приду!». И Жора принялся ждать.
«В процессе ожидания можно выделить четыре основные стадии. Конечно, при условии, что процесс будет, что называется, развёрнутым. То есть, если до каждой из этих стадий дело дойдёт. Итак, первая стадия — стадия волнения-оживления-возбуждения. Эта стадия — самая главная. Чаще всего, ею всё и заканчивается. Длительность стадии обычно не превышает 15-20, максимум, 30 минут. Позже механизмы возбуждения в головном мозге начинают истощаться, а новизна ситуации ожидания исчерпывается.
Наступает вторая стадия — стадия адаптации, когда человек справляется с волнением и к ожиданию приспосабливается. Работа сердца успокаивается, дыхание становится ровным, более редким и поверхностным. Возникает чувство психологического комфорта, ощущение того, что «всё хорошо, всё нормально, и так всё — хорошо и нормально — и будет». Однако и эта стадия заканчивается примерно через 15–20 минут.
Процесс переходит в стадию номер три — стадию раздражения. Ожидание ожидающему, наконец, приедается, надоедает и сточертеет. Или осточертевает? Не суть! А суть в том, что человек начинает проявлять признаки нетерпения, желания побыстрее завершить ситуацию ожидания, порой не важно как. Лишь бы всё это уже закончилось. Стадия раздражения, или даже гнева может вылиться в пик агрессии. Ожидающий в стадии раздражения способен на вспышки насилия, например, в отношении того, кто заставляет себя слишком долго ждать или, того, например, кто лезет вперёд без очереди. Кстати, «Линчевали в очереди в регпалату!» — отличный заголовок для жёлтой прессы. Конечно, для тех, кто понимает, в чём тут фишечка. Для тех, кто хоть раз сидел в очереди в эту самую регпалату или хотя бы в налоговую инспекцию.
Хорошо. Едем дальше. Стадия раздражения может длиться также порядка 15–20, реже -30-40 минут. Потом истощается и механизм раздражения. Наступает (ура-ура!) стадия отупения, переходящая постепенно в стадию полного отупения. Эта стадия может длиться практически бесконечно. Разумеется, вся классификация стадий процесса ожидания имеет и свои исключения из правил, с поправкой на индивидуальные особенности человека. А также и на отдельно взятые особые случаи ожидания. Скажем, ожидания наказания. Или точнее — казни».
Вот такой монолог, почти готовый для опубликования, произнёс про себя Жора, когда началась вторая половина пятого часа. За полтора часа ожидания он успел подумать уже об очень многом. И о предстоящем праздновании своего дня рождения в модном ночном клубе сегодня вечером, и о внешности человека, которого он ждёт, и о том, что, возможно, надо пойти его (или её?) где-нибудь в этом здании искать, и о том, что найти человека, не зная ни имени, ни должности, очень сложно, тем более, что поручение, с которым Жора сюда прибыл, вполне вероятно, является конфиденциальным, и о том, наконец, что же за поручение он сейчас выполняет. Ответ на этот, последний, вопрос можно было бы получить, заглянув в фирменный конверт, но тот был заклеен.
За эти полтора часа по коридору, мимо Катюши-на, люди проходили всего пару раз. Однажды мимо него прошла девушка с электрочайником в руках. Она медленно, громко стуча каблуками, появилась издалека, из самой глубины таинственного коридора, миновала Жору, вышла на лестничную площадку, наполнила чайник водой из кулера, стоявшего там, и так же, медленно и громко, вновь исчезла в глубине здания. Это произошло на излёте первого часа ожидания.
А совсем недавно оттуда же, из «катакомб» выбежал рослый мужчина в плаще и с портфелем в руках. «Да-да! — говорил он кому-то в мобильный телефон. — Уже бегу!» И, действительно, мужчина побежал, дальше, в сторону лестницы.
Человек, которого Жора ждал, появился около пяти. Это был приземистый бородатый господин лет сорока-сорока пяти. Он тяжело дышал, а, увидев Жору, покачал головой.
— Из «АРАЛа»? Давно ждёте? — спросил господин. — Тысяча извинений! Срочно вызывали в администрацию! А отменять уже было поздно!
Он отворил кабинет, пригласил Жору внутрь, усадил на кресло в маленьком тёмном предбаннике, забрал конверт и прошёл дальше, видимо, в свою рабочую комнатку, расположенную за ещё одной дверью.
На этот раз ждать пришлось уже не так долго. Минут через двадцать господин вышел обратно в предбанник и вручил Катюшину тот же конверт.
— Готово! — сказал он. — Начальнице — привет!
* * *
— Ну, тебя только за смертью посылать! — приветствовал Жору офисный водитель.
Катюшин пожал плечами.
— Это же чиновники! — ответил он.
— Да уж! У этих времени полно, — согласился водитель. — Садись, поехали!
Пробка была уже на выезде с Радужной площади. К первому светофору они подъехали только минут через пятнадцать, а ко второму — ещё через десять.
— Слушай! — сказал Жора. — Такими темпами мне проще пешком дойти.
— Как хочешь! — отозвался водитель. — А ехать мы ещё долго будем.
— Ну, тогда я пойду! — решил Катюшин и, пожав своему извозчику руку, покинул офисный «Форд».
* * *
В «открытый космос» Жора вбежал где-то в начале седьмого.
— Вероника Андреевна только что ушла! — певучим голосом сообщила дежурная секретарша шефини. Жора не сдержался и шумно фыркнул. Что теперь делать с конвертом было совершенно неясно.
— Что-нибудь ещё? — спросила девушка, взглянув на Жору ясными глазами.
Подходящий ответ не приходил ему в голову.
— Пойду пока, горло освежу! — сообщил Катюшин секретарше после секундного раздумья и двинулся в сторону офисного кулера.
— Ты чего такой потерянный? — окликнул его Стёпа. Он как раз собирался уходить и тоже решил пропустить стаканчик воды на дорожку.
— Да вот, — показал товарищу конверт Жора. — Шефиня днём давала поручение. Я только что вернулся — а её уже нет. Что с этим делать — непонятно. Может, в секретариате оставить?
— А она тебе поручение напрямую давала или через девчонок? — спросил Стёпа.
— Напрямую.
— Тогда не вздумай это кому-то оставлять. Завтра передашь Веронике прямо в белые рученьки.
— А сейчас что с ним делать? — спросил Жора.
— Не знаю! — пожал плечами Стёпа. — Домой забери! Кстати, могу подбросить. В честь дня рождения.
— Вот спасибо! — обрадовался Катюшин. — А то я и в другое место опаздывать начинаю.
* * *
Закинув конверт домой, Жора поймал тачку и помчался на Проспект, в ночной клуб «Сразу Crazy», где его ждали подруги и собутыльники. Переодеваться он не стал и поехал развлекаться так, как был, в «офисном».
К себе он вернулся возбуждённый и полупьяный где-то около трёх часов ночи. Разделся, принял душ, погладил назавтра брюки и чистую рубашку, почистил ботинки, выпил чашку чая, минут двадцать поворковал по телефону с кем-то из своих подружек и завалился спать.
Проснулся Жора в районе пяти утра. Очень хотелось пить. Босыми ногами он прошлёпал на кухню и от души приложился к крану с холодной водой. Вернувшись обратно в комнату, Катюшин улёгся вновь, но спать ему уже не хотелось. Голова была ясной, мысли были отчётливые. И одной из первых пришла мысль взять и посмотреть, что же находится в пресловутом конверте, которым вчера ему пришлось так много заниматься. Мысль эта выступила из мрака Жориного подсознания внезапно, как «эврика» Архимеда. Сопротивляться ей Жора не стал.
Конверт был заклеен повторно, то есть уже кое-как, и аккуратно вскрыть его не составило никакого труда.
Внутри конверта оказалось одиннадцать цветных фотографий. Снимки были сделаны в один день — двадцать восьмого мая текущего года. Об этом свидетельствовала дата в правом нижнем углу каждого отпечатка.
Фотографии показались Жоре очень странными. Ещё день назад он ни за что бы не поверил, скажи ему кто-нибудь, что директор кадрового департамента «АРАЛа» интересуется крупным рогатым скотом. Но надо было верить своим глазам, и так оно и было. На восьми из одиннадцати снимков были запечатлены коровы, или, может быть, быки или телята. В этом Жора Катюшин не очень разобрался, потому что на фото были представлены крупным планом только звериные морды. Более того, губы и дёсны животных были вывернуты и раздвинуты в сторону руками человека, который сам при этом в кадр не попал. Очевидно, снимки были сделаны для того, чтобы продемонстрировать состояние коровьих зубов. А зубы животных, Катюшин это сразу понял, были в ужасном состоянии. Частично их просто не было или же на их месте в десне торчали какие-то бело-чёрные пятнистые обломки.
На девятом, десятом и одиннадцатом снимках были запечатлены кадры, как предположил Жора, с какой-то сельскохозяйственной выставки. Судя по фото, она проходила где-то на открытом воздухе, на фоне высоких заснеженных гор, застывших в отдалении. На снимках были представлены стенды с какими-то диаграммами, рисунками и таблицами, возле которых стояло несколько человек. Это были одни и те же люди: пятеро-шестеро мужчин, и парочка женщин. Все они, несмотря на европейского покроя костюмы, были, что называется, восточной внешности: черноволосые, смуглые и темноглазые.
Все, да не все. Не сразу, но спустя какое-то время Катюшин различил среди них одну персону совсем другого типа. Это был нестарый крепкий светлый мужчина на заднем плане. На двух снимках лицо его было практически невидимо из-за бликов, и только на третьем мужчина попал в кадр удачнее и был различим его решительный волевой профиль, с выраженными надбровными дугами и крепким подбородком.
На этом последнем фото мужчина изучал стенд под названием «Заболеваемость КРС Кумганистанского района страны».
Жора вспомнил, кто этот человек, буквально через минуту.
Это был хозяин, президент холдинга «АРАЛ» Игорь Алибаев, известный в российских и зарубежных деловых кругах под прозвищем «Бодя».
Среди фотографий Жора обнаружил и записку в клетчатом тетрадном листке. Вот что он в ней прочёл.
«Вика, привет!
На фотографиях представлена практически полная картина всех видов флюорозных изменений зубов и дёсен у коров, начиная с меловидной, храпчатой и заканчивая последней, деструктивной формой. Обрати внимание — передние зубы имеют характерные поражения структуры эмали и изменение цвета, а также разрушения коронковой части зуба и признаки остеосклероза. Также наблюдается поражение дёсен — генерализованный парадонтит третьей стадии с полным выпадением зубов.
Чтоб ты знала: флюороз животных распространён в местах с высоким содержанием фтора в питьевой воде и почвах. Заболевание встречается на территориях с залежами апатитов, с большим количеством фтор-содержащих удобрений в почвах (суперфосфат и др.), загрязнённых выбросами алюминиевого производства, производства удобрений, кормовых фосфатов, стекла, с использованием для поения скота артезианских вод с повышенной концентрацией фтора.
Данные по заболеваемости скота анализировать нет смысла, поскольку нет сведений о том, кто их собирал, о квалификации этих людей, о данных сравнения и т. д. Вообще, я бы при этом анализе большее внимание обратил не столько на флюороз, сколько на аутоиммунный тиреоидит. Это неспецифическая реакция на любые промышленные токсиканты.
Удачи, Рома».
До Жоры сразу дошло, что он только что познакомился с какой-то пока ему непонятной, но очень и очень секретной информацией. На минуту ему стало страшновато, но потом страх улетучился, уступив место приятному возбуждению.
«Нет, ты только подумай! Без году неделя работы в «АРАЛе», в одной из крупнейших в стране финансово-промышленных групп, и я уже стал настоящим инсайдером! Понять бы только, что же всё это означает?»
Квартира Катюшина была однокомнатной и располагалась в новом монолитном доме. Спал он на старой тахте, взятой у родителей. Одежду держал на красной пластиковой вешалке, прибитой к стене прихожей. На полный ремонт и обустройство денег у него пока не хватало. Но это Жору волновало не сильно. Квартира уже была, и точка. А все свободные средства он вкладывал в средства производства. И у Катюшина уже было три костюма, три пары туфель, десять рубашек, столько же галстуков, а также компьютер, принтер и сканер.
Сканер сейчас и пригодился. Первым делом Жора отсканировал и сохранил у себя все фотографии. Затем вернул оригиналы на место, и заклеил и отложил конверт. После этого Катюшин вышел во всемирную сеть и задал в поисковике слово «Кумганистан».
Ссылок выпало очень много. География, история, биология, языкознание. Местные новости на тюркских языках. Интуитивно он понимал, что это всё не то, и стал листать страницы ссылок не открывая. На десятой или одиннадцатой странице Катюшин увидел слова «КиргАЗ — Киргизский алюминиевый завод» и машинально чикнул по ним курсором.
Через полчаса чтения Жора узнал о существовании давнего киргизо-казахского спора по поводу вредных выбросов КиргАЗа в сторону Кумганистанского района Республики Казахстан, а также о том, что имя нового владельца КиргАЗа, которому предстоит этот спор уладить, до сих пор остаётся в секрете.
— Но не для меня! — вставая, торжественно объявил Жора. — Но не для меня! Вы поняли? Потом он потянулся и широко зевнул.
Солнце уже вовсю заливало светом бетонные стены Катюшинской квартиры. Пора было готовиться идти на работу.
* * *
— …и пришлось его ждать. Потом была пробка, я решил добежать и добежал. Но вас уже в офисе не было.
— Да, девочки мне сказали! — ответила Вероника Андреевна. — А вы что-то, Георгий, с утра какой-то возбуждённый. Нет?
Жора замялся. Но тут шефиня неожиданно улыбнулась.
— Праздновали?
— Да, не без этого! — он сокрушённо развёл руками. — Не смог я, Вероника Андреевна, друзей убедить, чтобы они выходных дожидались!
— Ничего! — ободряюще кивнула шефиня. — Главное, чтобы это не мешало работе! Чем сейчас занимаетесь?
— Статьёй по лояльности сотрудников, — отчеканил Катюшин. — Она пойдёт в июльский номер нашего журнала.
— Ок! — сказала Вероника Андреевна. — Что же, идите, работайте. И ещё раз большое спасибо.
Через минуту Жора был на своём рабочем месте. Текущую неделю начальник Катюшинского отдела проводил в отпуске. Его никто не замещал и поэтому Жору, по большому счёту, предоставили собственной участи. Конечно, у него было несколько дежурных заданий и пара-тройка отчётов, но всё это пока не сильно горело.
Горело у Катюшина в голове.
«Так. Надо собрать мозги в кучу. Что мы имеем? А имеем мы небольшую конкретную информацию с истекающим сроком годности. И, соответственно, с ещё быстрее истекающим размером стоимости. И что нам делать? Да понятно, что. Нам надо эту информацию кому-нибудь побыстрее уступить. А кому? И снова понятно, кому. Друзьям-соперникам нашего дорогого хозяина. Конкурентам концерна «АРАЛ». А кто конкуренты «АРАЛа»? Ясен перец, москвичи. То бишь, кавказцы, евреи, англичане, бандиты и прочие разные масоны и контрразведчики. Нефтяники-банкиры-металлурги и тому подобные железнодорожники. Круг покупателей будет сужен теми, кто имеет свои представительства в Арске. Хорошо. Ну, а с кем конкретно там иметь дело? И опять-таки, совершенно понятно, что со службами безопасности. Не в отдел закупок же это предлагать. Под видом канцтоваров, ага. А у этих должен быть быстрый доступ к тем, кто принимает решения. То есть, к реальным пацанам. И вся моя первоначальная задача сводится к тому, чтобы загрузить этого конкретного костолома, с кем сначала придётся говорить. Этого бывшего офицера-мента, или кто он там будет, с его ожидаемым заурядным бэкграундом. Получится? Да легко! Я же специалист по коммуникациям. А потом главное будет не продешевить. Я же инсайдер! Я им ещё пригожусь».
Жора почувствовал прилив силы и вдохновения. Тут же, следом, пришла ещё одна мысль.
«Согласно правилам распорядка, у каждого нашего сотрудника есть возможность взять один день отгула без объяснения причин. Вот на завтра я его и возьму. И тогда же навещу покупателя. Но кто это будет?».
Претендентов, соответствовавших составленным Жорой требованиям было всего два: консорциум «ПромРоссич» и корпорация «Бета Групп». С выбором Катюшин маяться не стал. По большому счёту, разница между ними для Жоры отсутствовала. У него не было знакомых ни там, ни тут, и никаких вкусовых предпочтений не было тоже.
Вытащив из кармана монету, он загадал, кто будет «решкой», кто — «орлом», и щелчком подбросил никелированный кружочек в воздух. «ПромРоссичу» повезло больше.
Они, «промроссичи», сидели в другом, тоже современном, но не таком большом и фешенебельном здании в центре города. Оно располагалось наискосок через площадь за кинотеатром «Мать». Жора рассудил, что явиться нужно не с самого утра, а часов этак в одиннадцать, когда пройдут уже все утренние разводы и построения. Да и Москва к этому времени начнёт просыпаться. Общение с Москвой было частью Катюшинского плана, местные «россичи» принимать решение не компетентны, это было понятно. От местных требовалось лишь осознать всю серьёзность и масштаб Жориного предложения, и связать его с уполномоченным лицом из центра. И отвалить в сторонку.
* * *
К месту назначения Георгий подходил в начале двенадцатого. Оделся он по дресс-коду out of office, или, по-русски говоря, свободно: цветастая рубашка навыпуск, просторные светлые штаны и мокасины. Было очень тепло, моросил еле заметный дождик. В ушах из плейера звучала песня Kashmir, питающая тревожной энергией композиция группы «Лед Зеппелин», а во рту перекатывалась мятная жевательная резинка. «Товар», в виде флэшки с записанными данными, лежал в правом кармане штанов.
Жора подумал о том, что сейчас, в тот самый момент, когда он уже переместился под козырек входной группы офисного здания регионального представительства компании «ПромРоссич» его прицельно начали снимать камеры видеонаблюдения. Игра, типа, пошла.
Он поправил солнцезащитные очки на носу, провёл рукой по торчком стоявшим коротким волосам и вошёл внутрь здания.
— Добрый день! — звонко поздоровалась с ним девушка, сидевшая за стойкой рисепшена. — Чем могу помочь?
— Добрый! — отозвался Жора, сняв наушники. — Как бы это сказать? У меня есть важная информация для вашей службы безопасности.
— Простите? — девушка улыбнулась несколько шире.
— У меня, — Жора постарался говорить медленнее и спокойнее, но получалось только тише, — есть информация для вашей службы безопасности. Информация очень важная, девушка, поверьте.
Девушка, похоже, не поверила. Улыбка так и не сошла с её лица.
— Присядьте, пожалуйста, — указала она на кожаный диван в центре холла, — к вам сейчас подойдут!
Жора кивнул и, стараясь идти вразвалку, что должно было придать ему уверенности, направился к дивану. За его спиной девушка тем временем звонком вызвала дежурного охранника, который вышел к ней буквально через мгновенье. Они перекинулись парой слов и охранник, подтянутый светловолосый молодой человек в чёрном костюме, двинулся вслед за Жорой. К дивану они подошли почти одновременно. И когда Катюшин повернулся, чтобы присесть, он нос к носу оказался со своим преследователем.
— Слушаю вас, — вежливо сказал тот.
Жора услыхал участившееся биение собственного сердца.
— Мне нужен кто-то не ниже начальника караула, — ответил он заранее заготовленной фразой.
— Уверены? — так же бесстрастно спросил его охранник.
— Абсолютно.
— Тогда, пожалуйста, представьтесь.
Жора вынул из кармана свою визитку и сунул её собеседнику. Тот внимательно прочитал всё, что в ней было написано.
— Начальник караула сейчас занят, — сказал охранник потом. — Вы можете подождать?
— Наверное, да, — ответил Катюшин. — Но не больше получаса.
Охранник еле заметно пожал плечами.
— Дело ваше. Можете пока посидеть.
Жора присел. Охранник вернулся обратно к рисепшену. По дороге он сказал что-то в портативную рацию и услышал ответ. Уходить из холла он не стал, а облокотился на стойку и застыл. На Катюшина охранник не смотрел.
«Время, время, времечко, времечко проходит. Макаревич стал не в моде, макароны — в моде».
Эта строка, услышанная Жорой когда-то в далёком детстве, вдруг пришла ему на ум и упорно не желала его, ум, то есть, покинуть.
«Время, время, времечко, времечко проходит». Катюшин снова и снова поглядывал на пару часов, висевших на стене, над стойкой рисепшена. Одни часы были обычные, с тремя стрелками, вторые — с электронным числовым табло. Текущее время они показывали одинаково, вплоть до секунд.
«Какая-то глупость. Зачем здесь двое часов? На случай, если одни сломаются? «Время, время, времечко». Вот прилипло, а?».
Жоре захотелось встать и пробежать кружок-второй по просторному пустому холлу. Но делать этого было нельзя. Скажем точнее, не нельзя, а не правильно. Не верно. Настоящие инсайдеры так себя не ведут.
«Время, время».
В какой-то миг Жора вдруг понял, что это был один ансамбль, что это были одни часы. Оба циферблата, и стрелочный, и числовой были помещены в единую рамку. Более того, внизу, над рамкой, внутри ограниченной ею площади, была нанесена некая надпись. Возможно, наименование производителя.
Но, вглядевшись пристальнее, Катюшин понял, что это не торговая марка, а девиз. Сначала, слева, жирным шрифтом шло единственное слово. «Memento!». Затем, правее, чуть ниже и чуть тоньше следовало указание источника цитаты. Это был неизвестный Георгию «Professore A. Mori».
«Memento! Professore A. Mori»
Желание встать и пробежаться усилилось.
С начала его общения с представителями «ПромРоссича» прошло всего семь минут.
Нет. Пробежка пока не вписывалась в сценарий.
«Бля-я… — до Жоры внезапно дошло. — Это же «мементо мори!». Помни о…».
Желание побежать стало почти нестерпимым.
«Время, время, времечко, времечко проходит».
И тут из глубины здания возник человек. Высокий, осанистый, загорелый брюнет с бородкой и усами в латинском стиле и властным взглядом. Одет он был в искрящийся тёмно-серый костюм и светлый летний плащ. Пройдя турникет, он окинул холл глазами и двинулся дальше, к наружным дверям.
На начальника караула он не тянул. Точнее, начальник караула не тянул на него. Эта птица была полётом гораздо выше.
Через стеклянную стену Жора видел, что на улице брюнет остановился и огляделся по сторонам. Очевидно, заметив кого-то, мужчина остался стоять обращённым в одну из сторон. Более того, он заулыбался и раскрыл объятия.
Через мгновение в этих объятиях оказалась женщина.
Георгий узнал её сразу. Это была шефиня.
* * *
Шефиня и брюнет обнялись не как любовники, отметил Катюшин. Так встречаются люди на каких-нибудь профессиональных конференциях, как давно не видавшие друг друга сокурсники: сердечно, но без фанатизма.
Приобняв Веронику Андреевну за плечи брюнет повёл её куда-то вправо и через несколько секунд они исчезли из поля зрения.
Жора понял, что это шанс. Шанс для того, чтобы потом оправдать своё бегство. Он вскочил, жестом указал встрепенувшемуся у стойки охраннику, что он уходит, и уже не глядя на его ответную реакцию, устремился к раздвижным стеклянным дверям.
На улице ему сразу полегчало. Был ли тому виной чуть усилившийся, разом освеживший лицо дождик, или что-то другое Катюшин анализировать не стал. Полегчало, и слава Богу.
Возвращаться в «ПромРоссич» он не будет. Это была ошибка. Конечно, у них осталась его визитка, но из этого ничего не последует. Мало ли, как она к ним попала? Главное, всё отрицать и всё. Если, вообще, придётся что-то отрицать. А вот неожиданное появление на сцене примы — Вероники — это новое развитие сюжета, подумал Жора. Как знать, к чему оно ведёт.
Но куда же они подевались? Ушли на парковку? Но парковка находится прямо перед зданием и она совершенно пуста. Пошли прогуляться? Возможно. Хотя сомнительно. Ага!
Взгляд Жоры остановился на вывеске, висевшей над соседним с «ПромРоссичем» входом в то же здание. «Ресторан Mon Bijou» — гласила она.
Так и не поставив перед собой никакой конкретной цели, Жора через минуту раздумья двинулся к ресторанному подъезду.
Обеденный зал заведения «Мон Бижу» напоминал зал зрительный какого-то небольшого старинного театра. Бар и входы — наружу и кухонные — находились там, где в театре находится сцена. Перед ними размещалась овальная площадка с несколькими столами. Овал был окружён линией посадочных мест, имитировавших зрительные ложи. Прямо над ними шёл второй этаж столиков.
В зале царил полумрак. Когда Жора к нему привык он смог, однако, довольно быстро различить светлый костюмчик шефини в одной из лож первого этажа.
— Вы заказывали? — с улыбкой вопросила возникшая из полумрака администраторша.
— Нет. Но вы просто обязаны меня выручить! Сегодня же день защиты детей, верно? — быстро заговорил Катюшин. — У меня племянник, ну, то есть, сын сестры, вы понимаете. У него сегодня день рождения. Плюс ко всему. А сестра в отъезде. Так вот,
— Ну, хорошо, — уступила администратор, не дослушав Жорину импровизацию до конца, — думаю, я смогу вам помочь. Вон то место, на галёрке, вас устроит? — и она указала на столик прямо над ложей, где сидели Вероника и брюнет.
— Даже не знаю. Наверное, да. Жора попытался изобразить на лице неполное удовлетворение. Своего рода, возникшее сомнение и тут же найденный компромисс средствами мимической мускулатуры.
У него получилось.
Заняв место за столиком, Жора немного успокоился. Просмотрел богатое меню и заказал радужную форель под соусом из белого вина. И роскошный торт-мороженое. («Для племянника, — пояснил Катюшин. Как появится мальчишка лет десяти — прошу проводить ко мне»).
Никакого плана дальнейших действий у Жоры всё еще не было. Хотя цель становилась всё более понятной. Постараться узнать, о чём говорят собеседники в нижней ложе.
В принципе, он даже слышал отзвуки их голосов. Но о чём конкретно идёт речь понять так, невооружённым ухом, было невозможно. Жора взглянул на часы в своём мобильном и тут ему в голову пришла новая мысль.
«Здесь же есть диктофон! Вот только как его использовать?».
Он посмотрел за ограждение вниз. Но так даже заглянуть в нижнюю ложу было нельзя. Над входом в неё висел козырёк. Стало быть, этот путь не годился.
Жора повернулся к стене позади себя. Она была задрапирована тяжёлой бордовой портьерой. Между портьерой и полом Катюшин заметил узкую щель. Телефон мог вполне в неё поместиться. Но опускать его так, в открытую?
Тогда Жора решился и сделал следующий шаг. Зубчатым лезвием своего столового ножа он быстро распилил плотную ткань портьеры и проделал в ней щель, сантиметров в десять длиной. После этого Катюшин снял со штанов поясной ремешок, нашёл и включил в мобильнике функцию диктофона, а затем затянул на гаджете ремнём узелок.
«Что я делаю, что? Это я, вообще?» — спросил он себя в этот момент.
Да, это был он, Георгий Катюшин. Кто же ещё? И этот самый Георгий в следующую секунду сунул ремень с мобильником на конце в щель на портьере. Затем он стал потихоньку опускать ремёшок вниз.
Далее он себе уже больше не удивлялся.
Чуть позже принесли форель.
— Мороженое когда подавать? — спросил официант.
— Минут через пятнадцать, — оценив объём предстоящей операции по поглощению рыбы, ответил Жора. Про «племянника» он не вспомнил.
* * *
Теперь ему стало её немного жаль. Когда уже потом, вечером, дома, проснувшись после нескольких часов глубокого сна, Жора ещё раз прослушал получившуюся запись, ему стало её немного жаль. Не запись, конечно, а шефиню.
В целом, запись была паршивая. Очень сильно фонило, большинство слов, фраз и предложений получились неразличимы. Но кое-что, и довольно многое, понять было можно.
Во-первых, шефиня сказала про то, что о приезде брюнета узнала от кого-то из общих знакомых.
Потом брюнет ругал местную погоду, а шефиня её защищала. («А что, нормальный арский доЖДь, а не этот ваш, писклявый московский доЩЩЩь…»).
Потом брюнет ругал местную авиакомпанию, а шефиня её защищала. («Прекрасно летают, и в Гоа, и во Франкфурт, и куда хочешь ещё…»).
Потом брюнет, его, кстати, тоже, как и хозяина, звали Игорем, ругал местные гостиницы, а шефиня их защищала. («Вот, «Сабантуй Инн», пожалуйста. Прямо в лесу, над рекой. И персонал вышколенный. И от центра недалеко.»).
Потом Игорь, брюнет, ругал архитектуру офисного здания «АРАЛа», а шефиня её защищала. («Это тебе не турки с хорватами, а бюро самого Норманна Мейлера.»).
Потом Игорь ругал Алибаева, а шефиня его защищала. Но при этом говорила о своём желании что-то в жизни своей поменять. («Хочется расти дальше. А вот куда расти дальше — неясно. Может статься, пора уходить?»).
Потом Игорь ругал свою контору, но при этом в жизни своей менять, похоже, ничего не хотел. Веронике же он желал найти то, чего хочет она.
Маленький алмаз в груде этого словесного мусора Жора различил только в самом конце записи.
«... а ты можешь инфу эту по киргизам как-то объективно подтвердить? — спрашивал брюнет.
«... ой, не знаю, Игорёк, не знаю, — отвечала шефиня. — Фотографии есть, конечно, но я не знаю, не знаю.»
«А ты узнай, — указывал ей брюнет. — Сможешь сегодня, до моего отъезда?»
«Ну, не знаю, не знаю, — продолжала ныть Вероника Андреевна. — Может быть, что-то придумаю.»
Да уж, её было немного жаль. Слабая она оказалась женщина. Но что ж теперь делать? Бизнес есть бизнес. Как говорят америкосы, ничего личного.
С этими мыслями Жора перечитал документ, составленный им ещё днём, сразу после возвращения из ресторана «Мон Бижу».
Президенту концерна «АРАЛ» И.В. Алибаеву от специалиста отдела внутренних коммуникаций кадрового департамента управляющей компании Г.Г. Катюшина табельный номер: такой-то, номер мобильного телефона: такой-то
служебная записка.
Настоящим довожу до Вашего сведения, что в моём распоряжении оказались данные об утечке служебной информации по поводу проекта «КиргАЗ». Именно: о передаче указанной информации директором нашего кадрового департамента представителю корпорации «ПромРоссич».
Готов предоставить документальное доказательство данного факта.
Катюшин Г.Г. Первого июня с.г., г. Арск.
Документ ему понравился. Теперь, после сна он показался ему даже ещё более удачным, чем сразу после написания.
«Сразу видно, что к хозяину обращается человек серьёзный и деловой. Никакой воды, — одобрил Георгий свой стиль. — И то, что от руки написано — очень хорошо. Понятно, что писал человек ко всему ещё и смелый, и ответственный. Не боящийся отвечать за базар».
Решив прерваться, Жора поужинал, выпил чая, прихватил бутылку пива из холодильника, включил телевизор и улёгся на тахту.
«Теперь надо понять, как передать письмо. Сегодня пятница, впереди два выходных дня. Ждать до понедельника? Спешить при новом раскладе нет особого смысла. Товар у меня теперь менее скоропортящийся. Да и покупатель гораздо доступнее. Но доступнее ли? В понедельник и дальше в офисе будет многолюдно. А светиться особенно не хотелось бы… Что же придумать?»
Рассуждая таким образом Катюшин машинально переключал кнопки телевизионного пульта с канала на канал, нигде особо не задерживаясь. Картинки чужой жизни, близкой и далёкой, придуманной и реальной, прошлой, настоящей и будущей; люди, звери, растения, горы, моря и космические просторы, здания и разного рода технические средства, уникальные и не очень, сменяли на экране друг друга, ничем не привлекая Жориного внимания.
Он проигрывал в голове свой разговор с хозяином. Разговор, могущий стать трамплином в лучшее будущее.
— Ну-ка, ну-ка! — вдруг встрепенулся Катюшин, увидев нечто на экране. На одном из местных каналов пробежала строка с приглашением на экскурсию. Да не куда-нибудь, а на крышу небоскрёба концерна «АРАЛ».
«Абсолютно новый взгляд на знакомые с детства места. Сбор группы — в субботу, в десять утра, в холле здания» — сообщила строка в заключение.
«Ну что же, это прикольно. И оказия отличная, — кивнул Жора авторам рекламы. — Я бы, может, и сходил».
* * *
— А ваше лицо мне знакомо! — весело сказала молодая женщина-экскурсовод, с косынкой на шее с династическими, «АРАЛ-овскими» жёлто-зелёными цветами, глядя на Катюшина. Они стояли в холле первого этажа офисной башни. Было десять минут одиннадцатого, утро, суббота.
— А я здесь работаю! — в тон ей, бодро, ответил Жора.
— Вот это правильно, — одобрила его экскурсоводша. — Надо лучше знать место, на котором ты трудишься! Ну что, больше никого ждать не будем?
— Наверное, горожане не могут поверить, что теперь у них есть такая возможность, — сказала невысокая полная черноволосая короткостриженная девушка в очках с круглой оправой, вторая и последняя, кроме Жоры, участница предстоящей экскурсии.
— Да, наверное, — согласилась с ней экскурсоводша, — об этом ещё мало кто знает. Сегодня только третья по счёту экскурсия. Кстати, они организованы по личному указанию президента и пока бесплатны для всех желающих.
— Здорово! А снимать будет можно? — поинтересовалась толстушка. У неё имелся большой фотографический аппарат.
— На крыше — сколько угодно. Внутри здания — нет. Только по предварительному согласованию. Ну что, прошу за мной, и не отставайте!
Скоростной лифт за минуту доставил их на самый верх небоскрёба. Из чёрного стеклянного куба, размещённого в самом центре крыши, они вышли на открытый воздух.
— Уау! — громко воскликнула девушка в очках. — Вот это да!
Квадратная по площади крыша здания по всему периметру была огорожена хай-тековской изгородью, составленной из тонких блестящих металлических труб. На каждой из сторон квадрата, на одинаковом расстоянии друг от друга, на изгороди были закреплены по два монокля с монетоприёмниками.
— Вам повезло! — сообщила экскурсоводша. — Пользование оптикой тоже пока бесплатное.
Они, все троё, разбрелись по крыше, переходя от одного монокля к другому. Зрелище перед ними открывалось великолепное. Отсюда, с высоты, было ясно видно, что Арск, точнее, его старая, южная часть, действительно расположен на полуострове. Полностью просматривался весь длинный изгиб Серой реки и то место, где в неё втекает Цветная. Мало того, заречные дали открывались на сорок-пятьдесят километров вокруг.
Насытиться этим зрелищем было невозможно. Хотелось видеть это всё ещё и ещё раз, овладеть этой перспективой навсегда, заполучить пространство окрест в полную и постоянную собственность.
«Вот он — мой город! Мой город! Моя территория! — думал Жора. — Место, которое принадлежит только мне! Мне, одному из лучших наших людей!».
«Итак, он спрашивает: как вы сделали эту запись? — потом, раз двадцатый, наверное, за последние сутки, завёл у себя в голове пластинку Катюшин. — Я говорю — случайно. Я обедал в «Мон Бижу». То есть, я уже был там, когда увидел Веронику и её спутника. И по чистому совпадению они сели прямо подо мной. Я даже слышать не хотел, о чём они говорят. Но не слышать их разговор было невозможно. Так громко они говорили. Тогда он спрашивает — как вышло, что вы стали писать их разговор? А я говорю, что диктофон был включён у меня с самого начала. Я делал статью о лояльности сотрудников, я надиктовывал её основные тезисы, я всегда так делаю. Ну да, каюсь, я увлёкся их разговором. Но это случилось непроизвольно! Поверит? Не знаю. Не важно. Ибо, как бы там ни было, я принесу ему настоящую бомбу. И мы оба это поймём».
— А вы что, здесь раньше никогда не бывали? — прервала Жорины размышления девушка с фотоаппаратом. — Вы же здесь работаете! Это же такой балдёж, и прямо под боком! Я бы на вашем месте прибегала сюда каждый день!
— У нас пропуска работают только внизу и на том этаже, где конкретно мы и сидим, — отвечал Катюшин.
— Понятно! — протянула девушка. — А красивый у нас город, правда?
— Да. Ничего так, — согласился Жора. — Только не мешало бы его чуть-чуть подчистить. Я сейчас подразумеваю вид сверху. Смотрите, какие у домов крыши неухоженные. Грязные, захламлённые. Про их цвета я вообще молчу.
— Всё это обязательно будет! — убеждённо ответила девушка. — Порядок и красивый вид. По мере того, как городские жители будут отказываться от автомобилей, и переходить на вертолёты и прочие летательные аппараты вид городов сверху их будет волновать всё больше и больше. Как уже сейчас их волнует чистота дворов и фасадов.
— Вы шутите? — Катюшин усмехнулся. — И когда это произойдёт? Лет через триста? Или пятьсот?
— Напрасно вы так скептически настроены. Это случится гораздо раньше. Я думаю, так будет ещё при нашей жизни. В Нью-Йорке, Чикаго, Гонконге это уже происходит…
Жора покачал головой.
— Блажен, кто верует… — сказал он и вновь приник к окуляру.
— А знаете, как ваше здание в городе называют? — обратилась девушка уже к экскурсоводу. — «Боди Билдинг».
— «Боди Билдинг»? А-а-а! — протянула экскурсовод секунду спустя. — До меня дошло!
Катюшину шутка остроумной не показалась.
— Только вы никому здесь больше этого не говорите, ладно? — попросил он девушку.
— А что? Оно и издалека сильно культуриста напоминает. — Продолжила свою мысль девушка. — Вытянутая, обращённая верхушкой вниз пирамида. И куб на крыше. По-моему, на силуэт качка очень похоже. Не находите?
Девушка продолжила тараторить, делая фотографию за фотографией, перебегая от одного окуляра к другому. За оставшиеся десять минут пребывания на крыше Жора и экскурсовод услыхали от неё ещё много нового про своё офисное здание. Про то, что, по слухам, число этажей в строении связано с числом лет хозяина концерна в момент сдачи здания, про то, что за деньги, вбуханные в строительство, вполне можно было бы снять новую трилогию «Властелина Колец» и про Бог знает что ещё.
На первом этаже Жора отстал от экскурсии у самого лифта.
— С вашего позволения я задержусь, — сообщил он. — Не ждите. Я выйду сам, у меня пропуск с собой. Спасибо за экскурсию!
— Приходите ещё! — ответила экскурсовод и повела говорливую темноволосую толстушку на выход, к турникету.
Та махнула Катюшину рукой на прощание. Он ей не ответил.
Когда дамы исчезли из виду, Жора свернул в коридор, ведущий в сторону туалетов и кафетерия. Но дальше он не пошёл, а остановился у висевшего на стене прямоугольного металлического ящичка.
«Напиши президенту! — было написано на нём. — Выемка корреспонденции каждые три часа».
* * *
Дождик снова начался и снова закончился. Асфальт на дорогах вспотел было, как потеет спина марафонца, и тут же подсох под тёплыми солнечными лучами. Газоны ярко желтели одуванчиками. Нежная майская зелень на липах и тополях, казалось, прямо на глазах перетекает в тёмный июньский изумруд.
Катюшин сидел в кафе «Каравай-Сарай», через улицу от офисной башни, и выпивал четвёртую чашку чая. После экскурсии прошло уже полтора часа.
«Они не позвонят. По крайней мере, сегодня. Мало ли у него дел? Вдруг он в отъезде?».
Жора достал бумажник и пересчитал наличные. «Баблу — пока! Ну, ничего, ничего. Теперь уже скоро. Скоро денег будет столько, что днюху я смогу проводить каждый день… Хотя форель и мороженое могли бы стоить и подешевле!».
Он допил чай и отодвинул чашку от себя. «Как же это получилось, что за какую-то пару дней я почти взлетел на эту высоту? — подумал Катюшин, глядя на офисный небоскрёб. — Случаются, значит, в жизни такие крутые метаморфозы? И, главное, все обстоятельства сложились именно так. То есть, исключительно удачно. А в жизни так и бывает. Если ты вдруг чего-то сильно-сильно захочешь, она сама создаст тебе возможности на каждом шагу. И тут нет, если задуматься, никаких случайностей. Да. Теперь вот сижу и жду, как путный, звонка самого Алибаева.»
Забавно, но он тут же ощутил вибрацию мобильника.
«Вот она — магия целеустремлённости в действии!» — расценил это Жора и снял звонок.
— Здравствуйте! — пропел в эфире приятный женский голос. — Я — Дарья Михайловна, личный помощник президента концерна «АРАЛ». Могу я услышать Георгия?
— Это я! — выдохнул Жора.
— Георгий, Игорь Викторович хочет с Вами встретиться. Вам было бы удобно прямо сейчас?
— Да-да, конечно!
— Куда прислать машину?
— А я в кафе, недалеко от башни. Я сам приду, буквально, минут через десять.
— Вот как? — голос Дарьи Михайловны поколебался. «А не сбежишь?» — казалось, спрашивала она на самом деле.
— Тридцать третий этаж, кажется? — уточнил Катюшин то, что в «АРАЛе» и так все знали. То, что Бодя на этом этаже не только работает, но и живёт.
Дарья Михайловна отнесла суть заданного вопроса к смятению собеседника и не ответила на него.
— Так мы Вас ждём! — пропела она и отключилась.
* * *
Дверь на президентский этаж Жоре открыл охранник, дежуривший у лифта. За дверями Катюшина тут же принял следующий охранник. Он молча довёл его до приёмной в середине коридора, где Жору ожидала приветливая пожилая дама.
— Я — Дарья Михайловна, — улыбаясь представилась она. — Пожалуйста, снимите обувь!
— Простите? — не понял Жора.
— Обувь снимите! — повторила помощница президента компании.
Жора послушно скинул туфли.
— Вам сюда! — и Дарья Михайловна указала на дверь в глубине приёмной.
За дверью было прохладно и очень светло. Взгляду Жоры предстала большая, почти пустая комната, у дальней стены которой стоял стол. За столом сидел человек, в котором Катюшин сразу же узнал Бодю. Бодя что-то писал.
Жора сделал шаг вперёд и остановился. Под его ногами была трава! Он стоял на траве! Весь пол кабинета Игоря «Боди» Алибаева, на тридцать третьем этаже небоскрёба «Боди Билдинг» в городе Арске, был покрыт зелёной травой, доходившей почти до щиколотки, и Жора Катюшин сейчас на нём стоял!
«Может быть, это всё-таки такой ковёр, а? — подумал Георгий и провёл носком правой ноги по поверхности пола. — Но нет, не ковёр!». Трава была настоящая.
— Она не настоящая, — громко сказал Бодя и тут же добавил. — Это я не тебе, сынок. Ты уже свернул на Хай-стрит?
— Да, пап, — ответил молодой голос откуда-то сверху. — Я сейчас въеду в туннель.
— Хорошо, сынок. Перезвони сразу, как из него выедешь.
— Она не настоящая, — повторил Бодя, обращаясь уже к Катюшину. — Но очень похоже, правда?
Жора кивнул.
Но Бодю этот кивок не заинтересовал. Он вышел из-за стола и встал напротив Жоры, расставив ноги в стороны и положив руки на пояс. Приняв эту позу, глава концерна стал выполнять упражнение по вращению тазом. При этом он рассматривал Жору ясным немигающим взглядом своих больших карих глаз. Этот взгляд не буравил, не давил, не гипнотизировал. Он всего лишь проникал сквозь кости лицевого черепа Жоры Катюшина внутрь его головы, проходил через все мозговые и прочие вещества, достигал костей затылка и как эхолот возвращался обратно к Боде в зрачки.
В ходе сканирования, длившегося минуты полторы, не больше, глава концерна не задавал Жоре никаких вопросов, которые тот ожидал услышать: когда и что тот закончил, какие офисные программы знает, командный ли он игрок или же сотрудник-звезда, хочет ли он поступить на МБА, кого считает автором лучшего в мире учебника по маркетингу, как собирается поднять стоимость акций компании на IPO и какой представляет себе свою карьеру через пять лет. Весьма вероятно, что всё это он видел и так.
Алибаев даже не потребовал отдать ему доказательство, в виде файла записанное на всю ту же флэшку, лежавшую во всё том же правом кармане всё тех же Жориных штанов, и предоставить какие-либо пояснения по поводу всего произошедшего.
Закончив упражнение с тазом, Бодя отвёл взгляд (хотя, точнее было бы сказать, что он его выключил) и вернулся к своему столу.
— Так, значит, обычно ты тоже обедаешь в «Мон Бижу»? — спросил он затем.
Слово «да» застряло у Жоры в горле, где-то на полпути к губам, и ему пришлось кашлянуть.
— Место неплохое, — заметил президент. — Для провинции. Форель под белым вином, правда, готовить они ещё не научились.
Откуда-то сверху раздался мелодичный звонок. Бодя включил свой взгляд и вновь обратил его на Жору. На этот раз на лице главы концерна засветилась извинительная улыбка: типа, с удовольствием поболтал бы с тобой ещё, но сам слышишь — звонят.
Жора понял, что это всё, прощально кашлянул и попятился к двери.
— Где ты едешь, сынок? — услышал он, покидая кабинет Боди.
— Мимо булочной, пап, — ответил отцу юный голос.
— Что-то ты дышишь слишком тяжело. Устал? Почему?
— Не знаю, пап. Я этого не чувствую.
— Как доедешь, проверь давление в переднем колесе. Мне кажется, сегодня ты перенапрягаешься.
— Пап, я хотел тебя попросить.
— Да, сынок.
— Можно я куплю себе немного «ДжиПи» или «Хекманн»?
— Зачем?
— Я хочу попробовать, пап. В «Икономист» вчера написали, что фармбизнес резко пошёл вверх, ну, вот, я и подумал…
— Ты помнишь правила? Кто просыпается последним? «Бык» или «медведь»?
— Последним просыпается «свинья», пап. То есть, неквалифицированный инвестор.
— Правильно. Сынок, при всём уважении, на данный момент, ты — не квалифицированный инвестор. Думай об учёбе, а не об акциях. Сейчас это важнее.
— Пап, а кто же тогда просыпается первым? Тот, кто первым обо всём узнает?
— Обычно первым просыпается тот, кто делает само дело, а не тот, кто об этом деле узнаёт. Тот, кто делает дело, вообще никогда не спит. В этом смысле ему даже незачем просыпаться.
— Как это понять, пап?
— Ну, вот тебе свежий пример. Несколько дней назад я работал над одним проектом в Средней Азии. Сделка могла быть интересной, но выяснились кое-какие ненужные мне политико-экологические сложности. Поэтому я решил заморозить проект. Но у меня возникла идея поиметь свой отказ. И я, через своего доверенного человека, слил информацию о проекте партнерам. Как будто бы я всё же собираюсь провернуть эту сделку. Данные, которые им слили, не полны. Мы им намеренно не довели об объекте кое-каких принципиальных мелочей. Они так и не узнали о нём самого главного. Но, однако, решили меня, типа, опередить. Весь мой расчёт был на их торопливую жадность и на личную неприязнь ко мне. Ну, да Бог с ним. Итог затеи стал известен час назад: они покупают этот азиатский актив втридорога. Плюс ещё столько же потеряют, пока прочухают, что у них в руках. Я вёл дело от и до, я полностью управлял этим процессом. А любой посторонний человек, в руки которого эта информация попала бы, полной картины не видит. Он по-настоящему даже не понимает, что с ней делать, какова её истинная цена, для чего она нужна и т. д. Понимаешь, это как если лимонка попадает в руки обезьяны. Она её повертит-повертит, да и взорвёт. У себя в руках. При этом испачкает окружающих своими мозгами. Неприятно, правда?
— Очень неприятно, пап.
— Тебе не понравилась эта метафора, сынок? Хорошо, пусть не лимонка для обезьяны. Пусть будет, ну, я не знаю, кофе, что ли. Кофе для чайников, например. Сам посуди, зачем чайнику кофе? Чайнику нужен чай. А если ты собрался пить кофе — заведи машинку для приготовления эспрессо или хотя бы турку. Понимаешь, сынок?
— Да, пап. Кофе для чайников. Я это запомню.
— Сколько тебе ещё до дома?
— Я почти на месте, пап.
— Ну, тогда, всё. Пока. Посмотри переднее колесо. И перезвони мне сразу после душа.
— Я не смогу, пап. Придёт миссис Дикс.
— А, окей. Тогда созвонимся вечером. Подтяни португальский, сынок. Это сейчас очень важно. Миссис Дикс на тебя жалуется.
— Хорошо, пап. Пока! Я тебя люблю.
— Я тебя тоже, малыш.
* * *
«… и, таким образом, за отчётный период лояльность сотрудников компании выросла на целых 14,7%.
Эксперты связывают это, прежде всего, с внедрением систем управления качеством и электронного документооборота, а также увеличением объёма соцпакета и введением ряда других бенефитов. Кроме того…».
— Стёпа, тебя можно отвлечь? Шеф-редактор корпоративного журнала «За «АРАЛ»!» перевёл взгляд с монитора на источник только что прозвучавшего обращения. Перед его столом стояли секретарша шефини и незнакомая девушка лет двадцати пяти, полная, невысокая брюнетка, в очках с круглыми стёклами и с приятной улыбкой на лице. На груди её висел большой профессиональный фотоаппарат «Практика» с мощным телеобъективом.
— Стёпа? — повторила секретарша. — Ты с нами?
— Да-да! — на секунду с усилием зажмурившись ответил Степан. — Извините, но я весь был в новом номере журнала. Скоро дедлайн, а работы — завал. Слушаю!
— Вот это, — представила секретарша. — Вилина. Она — корреспондент издания «Арх-Идея». Знаешь, наверное? Пишет статью о нашем небоскрёбе. В принципе, всё уже готово. Но Вероника Андреевна сказала, чтобы ты с ней тоже побеседовал. Как коллега с коллегой.
— А безопасники?
— Всё согласовано. И фотографии, в том числе. Ну, я вас оставляю!
Стёпа изобразил на лице дружелюбие и предложил корреспондентше присесть.
— Фотографии вот, — она сразу перешла к делу и выложила перед шеф-редактором несколько снимков. — Собственно, это будет не статья, а просто, такая иллюстрированная информационная справка о здании, ну, там, год постройки, высота в метрах, авторы проекта, бла-бла-бла, и плюс изобразительный ряд с соответствующими подписями. Вид с крыши. Вертолётная площадка. Вид снизу. Окружающий квартал. Так сказать, столкновение, контраст старого и нового. Холл первого этажа. Зимний сад. Конференц-зал. Атриум. Ну, и, наконец, ваш знаменитый тридцатиэтажный пожарно-лестничный пролёт. С «колодцем» посередине. По-моему, просто идеальное место для самоубийства! — хохотнув протараторила Вилина.
Стёпа сглотнул набежавшую в рот слюну.
— Как странно, что вы об этом сказали, — промолвил он.
— Почему? — удивилась корреспондентша.
— У нас тут парень один, — Стёпа кашлянул. — Намедни сюда и сиганул.
Глаза корреспондентши, и так помещённые в круглые очёчные рамочки стали круглыми ещё больше.
— Вы его знали? — спросила она испуганно.
— Да как сказать? Он, в общем-то, и проработал у нас недолго. Успел только свой день рождения отметить.
— Кошмар какой! Как же он до этого дошёл?
Стёпа подумал, что разговор, пожалуй, затягивается. Он ещё раз кашлянул и криво усмехнулся.
— Не знаю, девушка. Влияние экономического кризиса, наверное.
2009 г.