Знаете, меня вот что всегда удивляло: в истории некоторые исследователи почти одновременно приходили к одним и тем же новаторским идеям, изменившим представление о законах Вселенной, природных явлениях и прочей научной фигни. Помню, в учебнике по физике была аннотация открытия какого-то закона, а в авторах было сразу двое: англичанин и француз. Так вот, они открыли один и тот же закон с разницей в пару лет, хотя и не знали друг о друге. Технологический и научный шпионаж — это все же не про XVII век. И мне вот интересно, как часто люди додумываются до одних и тех же идей? Откуда берутся одинаковые оригинальные мысли? Что могло случиться, если бы два таких новатора встретились? «Отличная идея, надо ее как-то грамотно использовать», — я записываю мысль в блокнот телефона, и благополучно забываю о ней на долгое время.

Гена, чуток поднявшийся в моих глазах после вояжа в Киев, зачем-то пригласил меня в суши-бар. Я только занял столик, как он с каким-то хером будто из ниоткуда появились передо мной.

— Здаров, это Боря, мой брат.

— Да, здарова, я Боря Сулима, старший брат этого недоделка.

Сразу видно: крепкая семья, братская любовь и все дела.

— Очень приятно. Я Паша Юневич, если тебе Гена еще не рассказал.

— Рассказал уже. Он вообще все и всем рассказывает, — Боря отвесил легкий подзатыльник Гене, и они сели напротив меня.

— Ну что, по пиву? — мое предложение было встречено брезгливым выражением лица.

— Ты что, уже час дня. Водочки надо взять, — предложение Сулим выглядело как обязательное условие не только для продолжения разговора, но и для сохранения избирательных прав. На любых выборах.

Мы заказали графинчик водочки и немного роллов. Успели даже осушить половину бутылки, болтая о всякой ерунде типа бытия и метафизики, как вдруг Боря выдал то, зачем меня, собственно, с ним и знакомили.

— Кароч, Гена мне рассказал про ту ночь, когда ты его приютил у себя на хате. Спасибо, кстати, за это. Так вот, у малого слух, как у летучей мыши, поэтому он мне тут понарассказывал, что ты герой-любовник, все такое. Ты реально трахался больше двух часов?

— Ну да, а вы с какой целью интересуетесь? — смущало, что об этом меня спрашивают два парня.

— Первый вопрос: как?

— У меня психологический барьер стоит: не могу в человека.

Боря усмехнулся, а я ведь не врал.

— В общем, если коротко, то я собираюсь снять любительский фильм в формате «ню», — Боря натянул самодовольную улыбку победителя народов, было понятно, что снимать основной инстинкт — это самая удачная цель жизни во всех его поисках. Все мы ищем свою цель, но везет в этом поиске в основном всяким Борисам.

— Порнуху или эротику?

— А в чем разница?

Поразительная эрудиция для начинающего режиссера.

— В эротике не видно гениталий, только грудь женская чаще всего мелькает.

— А, ну тогда порно. Нет, я бы даже сказал иначе. Мы снимаем фильм для взрослых и быстрорастущих детей.

Боре очень понравилась собственная шутка. Широко улыбаясь, он подмигнул мне, мол, «1:1».

— И я вам зачем?

— Я сейчас на стадии подбора актеров. И знаешь, что самое интересное: двух девушек я уже нашел. Девчата просто огонь. Одна такая стройненькая, грудь двоечка, темные короткие волосы. Щербатая немного, но это только добавляет ей шарма. Вторая вообще секс-бомба: очень стройная, при этом и грудь и попа фигуристые. И прикинь, что самое странное: не могу найти парня, который мог бы сняться. Я думал, что так не бывает, что это бабам еще платить придется, но оказалось наоборот.

— Да, в этой стране много загадок, — встрял Гена.

— В общем, одну роль играю я, а вторую вот хотел предложить тебе, — довершил старший Сулима свое предложение.

— Просто потрахаться на камеру, или какой-то сюжет есть?

— Просто потрахаться на камеру, — Боря был уверен в том, что уговаривать меня не придется.

— А Гена почему не может?

Боря повернулся лицом к брату и спросил:

— Слышь, Ген. Тут интересуются, почему ты не можешь по два часа?

Знаете, я люблю жизнь. И мне доподлинно известно, что любовь к ней быстро угаснет, если не пробовать что-то новое, пускай и не совсем законное. Это как открытие новых горизонтов, потому что старые уже не работают (ой, шутка про беларускую промышленность) или пройдены и, честно говоря, поднадоели. Мне нужна была информация об этой затее.

— И что ты собираешься делать с этим видео?

— Тут тоже все схвачено. Списался с одним порноресурсом, который ориентируется на любительскую порнушку. Они говорят, что все это снимается профессионалами, но иногда они допускают к продаже и чисто любительские картины. Так вот, нам заплатят 20% от продаж.

— Хм, недурно. Учитывая, что сейчас один порнофильм стоит что-то около $30—40, то почти по 10 баксов за одну загрузку. Делим все пополам?

— Ну, во-первых, мы не полноценный фильм сделаем, а так, небольшой сюжет. Типа демо-версии. Понравится им, закажут фильм, и тогда уже будем в шоколаде. А вначале на многое не рассчитывай. Во-вторых, по оплате… ну, девочкам немного, они вроде как энтузиастки, сами хотят засветиться. Навалил им на уши, что я начинающий режиссер, надо же, типа, с чего-то начинать. Поэтому делить можно только между нами, и в отношении 60 на 40. Ну, и ты мне еще поможешь тогда в распространении ссылки на видео, чтобы побольше людей купило, если будем сами заниматься промоушеном.

Боже мой, да почему бы и нет? Мне предлагают потрахаться без обязательств и прочей мороки, да при этом еще и что-то заплатят!

— Хорошо, по рукам. Когда ты собирался снимать? — Боря засветился от счастья, мое согласие расстелило ему красную ковровую дорожку куда-то, где слепит свет прожекторов и софитов.

— Да можно хоть сегодня! У меня уже все готово, девочкам могу позвонить в любой момент.

— Ого, а ты сильно горишь этим делом.

— Надо брать тебя тепленьким, — Боря подмигнул мне так, что я не понял, какое мое тепло он имел в виду, и как рядом с этим оказалось слово «брать».

Вообще, я только под водку понял, что сняться в порно — это же мечта моего детства. Под пиво такая мысль не пришла бы. А если фильм когда-нибудь еще и всплывет, а я уж постараюсь, чтобы это произошло в самый подходящий для меня момент, то я стану самым сексуальным беларуским журналистом. Сильвестру Сталлоне это и обеспечило старт в карьере, пускай и не журналистской.

Я уже предвкушаю: «Павел, вы действительно снимались в порно?» — «А вам как кажется?» — «Но вы знаете, что подобное карается уголовным кодексом Республики Беларусь?» — «Тогда это был не я. Но должен отметить, что техникой и всем остальным тот актер очень, подчеркиваю, очень похож на меня». Надо будет еще отрепетировать подмигивание в камеру. Да, пора взорвать это тихое болото беларуского медиапространства. Люди уже изголодались по секс-символам, поэтому даже старпера Солодуху пытаются поставить на пьедестал. Нет уж, прости, лысая псевдолегенда, но это место припасено для Павла Юневича.

— Борь, скажи мне: ты действительно не мог найти актера? Ты пробовал своим друзьям предлагать?

— Паш, понимаешь, есть друзья для умных разговоров за бокалом пива-ерша, а есть друзья для ебли. И нельзя путать одно с другим. Никогда!

— То есть со мной нельзя поговорить на умные темы?

— Ну, хорошо, задам тебе один простой вопрос. Что лучше: быть головой мухи или задницей слона?

— Хм… Мне кажется… — и тут я процитировал знаменитую фразу культового лидера группы «Бредор» Эскобара.

— Суть ты поймал, конечно, но объяснение не очень. Дело в том, что и задница слона, и голова мухи имеет дело с дерьмом. И вот поэтому разницы нет.

— Ты сам это придумал?

— Ну, конечно сам. Поэтому вот о таких вещах мне есть с кем поговорить, ты уж не обижайся.

Да что мне обижаться? Придумал одну остроумную фразу и возомнил себя королем стендапа? Не смеши меня, если Павел Юневич захочет, то за пару минут напишет тебе таких «неожиданных» фраз минимум сотню, да еще и номер для КВН поставит. Просто мой мозг был уже полностью поглощен предстоящим событием.

Я уже был возбужден.

Я чувствовал прилив сил и настроения, эйфории.

Я был как под наркотиком.

Гена все это время молча глушил водку. Видно было, что он побаивается брата, хотя тот и не очень-то унижал его во время мини-застолья. Так, чисто по-братски.

— Ну что, погнали ко мне!

— Поехали, — я уже давно собирался свалить из этого суши-бара. Роллы оказались какими-то посредственными, как и все в этой стране. Кроме меня, естественно.

— Погнали. Гена, передавай привет маме с папой.

Гена, лелеявший надежду поехать к брату на свою первую оргию, хотя бы в качестве оператора, был расстрелян «передачей привета» родителям. Немного жаль, но таково первое правило секса: никогда не бери младшего брата на оргию.

Боря снимал квартиру почти в центре. Однокомнатная, но с хорошим ремонтом, большой кухней и балконом, который летом наверняка превращается во вторую полноценную комнату.

— Да? Да, это даже отлично! Опиши мне ее, — деловито общался Боря с кем-то по телефону, когда мы уже минут 20 как находились у него.

Комп, большой телек, XBOX — в общем, у парня есть все для автономной от остального мира жизни. Понятно, что все эти гаджеты не умаляли скуки, иначе он был бы занят ими, а не поиском порноколлеги. Этот Боря мне сразу показался неистовым. Он из тех, кому всегда мало того, что есть. Он олицетворение грешника, потому что в поисках нового приходится преступать все границы дозволенного. Может быть, в этом мы с ним немного и похожи.

В комнате меня смущал только огромный пакет с жестяными пробками от пива. Не мог себе представить, зачем это нужно.

— Слушай, Борь, ты в кафе говорил, что с каждым разный. Ты что имел в виду, — решил напомнить о своем присутствии я.

— Ну, например, есть у меня один знакомый. Вот он все умные мысли любит позагонять, на историческую, политическую темы. Я киваю и потягиваю пиво, пока он там своей бровью со шрамом размахивает, прямо как ты своими ямочками на щеках. Так вот, он очень трепетно относится к своим отношениям с противоположным полом. Он не урод, но на красоток ему не везет, понимаешь. Так, плывет по течению и натыкается на прибитые к берегам коряги. Поэтому при нем я никогда не упоминаю, что у меня с девушками все в порядке, что у меня их пруд пруди. Сплошь фиалки и лилии с фигурными бутонами, ну ты понял, о чем я.

Да, я понял тебя, Боря, ты трахаешь цветы.

— Никогда ему не рассказываю про них. А иногда даже делаю вид, будто сам познакомиться не могу, так он старается, делает жест доброй воли и знакомит меня с кем-нибудь. Хотя парень, в общем-то, неплохой. Может, потом как-нибудь познакомлю вас.

В штанах завибрировал телефон — пришло сообщение с неопределенного номера: «Позвони мне». У меня есть одно железное правило: не отвечать незнакомцам. Даже если на другом конце кого-то режут бензопилой, и мой номер — это единственное, что сумели набрать пальцы без тридцати секунд мертвеца, это не мое дело. Просто набирайте 102, этим людям за такую помощь деньги платят.

— Ты присаживайся, сейчас они подъедут. Самое прекрасное, что их будет три! Там еще одна девочка сама напросилась, представляешь? Я же говорю, в этой стране происходит что-то странное. Посмотри телек, или порубись в приставку, я пока приберусь.

По телеку шел повтор какого-то испанского матча, я только понял, что играл «Реал Сосьедад». С этой командой у меня были не самые лучшие воспоминания. Где-то с год назад я стал свидетелем нескольких ее матчей, и тогда они уверенно разносили всех и вся. В следующем туре я поставил на них крупную сумму, и, как это всегда бывает, была ничья. С того раза я не делал ставок, а «Сосьедад» презираю. Поэтому сейчас стал болеть за их противников, чье название даже не смог расшифровать по аббревиатуре.

Скучное испанское перекатывание мяча по полю остановил звонок в дверь — это были наши девочки.

— Так, девчата, это мой новый друг — Павел. Паша, это Аня, Таня и…

— Тоня.

— Отлично, у нас сегодня девчата «Ня», а снимать мы будем «Ню». Поэтому я вас буду называть Аню, Таню и Тоню, — Борис был явно доволен своей шуткой. Он, наверное, по жизни доволен всеми своими шутками.

— Борю, может ты угостишь дам чаем? — предложил я.

— У Бори есть кое-что получше, — для меня в этой жизни остается мало непонятого, например, почему люди говорят о себе в третьем лице, или заводят детей не по любви.

Боря принес бутылку абсента, что пришлось по вкусу всем. Буквально двух маленьких рюмок каждому актеру хватило до готовности. Боря провел инструктаж:

— В общем, сценария никакого нет. Вы просто делаете все, что захотите, главное не сидите без дела и не стесняйтесь. Если стесняетесь — выпейте еще. Симулируйте страсть и интерес к партнеру. В общем, трахайтесь, как вы обычно это делаете.

— Предупреждаю сразу, что я против анала, — новенькая Тоня явно видела себя в этой картине примой. Ее светлые волосы были единственным ярким пятном на лице, но с фигурой все было почти в порядке, если не считать небольшого животика, свойственного всем здоровым девушкам.

— Хорошо-хорошо, красотка. Я постараюсь это запомнить, — глаза Бори были в этот момент чуть честнее его самого.

Прошло всего несколько часов с меняющего жизнь предложения, а я не чувствовал ничего, кроме органичности своего пребывания в этой квартире, на этом кожаном диване, в стахановской суете нагих тел.

Я в основном был занят той новенькой блондинкой, а темненькая и щербатая — Аня — время от времени помогала ей различными стимуляциями. Она настолько старательно работала на два фронта, что я решил взять ее на некоторое время. Тоня, мне так показалось, изобразила на лице какое-то подобие ревности, и демонстративно перекинулась на Борю и Таню. Моей промежуточной целью в этой оргии было поиметь всех трех, поэтому немного спустя я подал знак Боре, чтобы он передал мне Таню.

Вообще-то, по жизни я привереда, и стараюсь не попадать в места, где бывали чужие члены, но не в этот раз. Я чувствовал свободу ото всех этих условностей и собственных сдержек. Я создан для камеры, так фотографируйте, снимайте меня!

Таня оказалась действительно секс-бомбой: идеальная талия давала прекрасный контраст с полной и почти симметричной грудью и фигуристой задницей. Я посадил ее сверху лицом к себе, чтобы можно было видеть, как она изгибается. Поймав ее мимолетный взгляд, я понял, что она играет. Да, она тоже раскрывается перед камерой, тоже свободна от комплексов, безграничная свобода воли. Мы с ней очень похожи, и мы прекрасно смотримся вместе. Она это почувствовала, и в знак солидарности стала вылизывать мою ямочку на правой щеке.

Аня уже успела подсобить Боре и Тоне, и вернулась ко мне. Она стала на диване так, чтобы я мог сделать ей кунилингус. Не знаю, был ли в ней Боря, меня это уже не волновало. Я просто наслаждался буйством молодой и красивой плоти. Я делал все, что хотел, и все остальные отрывались по полной.

Мои прикрытые ногами Ани уши все равно расслышали недовольный полукрик Тони.

— Так, все, прекращаем, — Боря встал и направился выключать камеру. Аня и Таня слезли с меня и сели рядом. — Я же предупреждал, что все должно быть естественно, а это значит без удивлений.

— А я сразу сказала, против чего я буду — выкрикнула тем же голосом в ответ Тоня.

— Ребята, мы закончили, или будем еще что-то делать?

Мой вопрос остался без ответа. Боря молча потыкал в дисплей камеры и только потом сказал, что по хронометражу достаточно.

— За те деньги, что они нам заплатят, большего они и не получат.

— Какие деньги? — спросила Таня.

Боря был застигнут врасплох вопросом. Он еще не отошел от того, что съемка была так нагло и резко прервана, а тут еще и финансовый вопрос грозился встать.

— Потом расскажу. Сейчас уже можете одеваться, и уходить. Но если вы хотите продолжения, но не на камеру, то оставайтесь.

— Я бы осталась, — вяло заявила Таня.

Таня, что же ты делаешь? А как же наше единение?

— Ты как хочешь, а мы пойдем, — Тоня была явно не рада концовке этого дня.

Я никогда не снимался в любительском порно, но, возможно, основной его посыл именно такой: скоротечность и разочарование. Наверное, достаточно подписать видео «Russian student’sorgy», чтобы его начали покупать всякие озабоченные коммунисты и ностальгирующие ватники из Нью-Йорка. Возможно, многие дрочат просто на название, рисующее в их фантазии какие-то персонализированные секс-сцены, а само содержание идет лишь фоном. Для всего этого явно есть какое-то название в психологии. О том, что это видео можно использовать не по назначению, я даже не думал.

— Я тоже пошел. Вызови такси.

Смазанное завершение вечера вновь оставило меня один на один с ночью и мыслями. В квартире было тихо и как-то тоскливо.

Боря та еще мразь, и в этом мы с ним схожи. Но каждый сам себе хозяин, осуждать его, как и себя, нет смысла.

Я взял из холодильника бутылку вина, припасенную на случай женщины в моей постели, и достал с верхней полки шкафа коробку с артефактами детства. Идеальный вечер для самокопания и вечных вопросов: кем я был да кем я стал. Каждому необходимо минимум раз в год проводить эту грустную рефлексию, фиксирующую моральное разложение и постепенную деградацию личности, называемую, по обычаю, взросление.

Первой же в руки попала домашняя газета, самодельно скроенная из разных листов бумаги, несшими на себе волнующие меня рукописные статьи. Каждая колонка была исписана корявыми буквами с метровыми интервалами, и именно поэтому я продавал ее родителям по цене ниже рыночной. Но тогда это было неважно.

На первой полосе была та самая фраза. Она была фоном для слома и последовавшего спустя несколько лет последнего восстановления нашей семьи.

Предыстория была проста: в детстве я думал, что слова «салатница», «хлебница» и «любовница» одного происхождения, поэтому в салатнице подают салат, в хлебнице держат хлеб, а, значит, в любовнице хранят любовь. Да, мило и глупо.

Я осознал, что был в чем-то прав только вечером одного дня, когда отец был еще на работе, а мама впервые на моей памяти плакала навзрыд, держа в руках какой-то лист бумаги. Она случайно вскрыла письмо, адресованное моему отцу. Плакала и причитала: «Да, сынок, ты был прав. В любовницах хранят любовь. А в женах нет».

Потом нашу семью окутал ледник, охлаждавший и сковывавший, замыкавший каждого в себе. Я все еще издавал свои газеты, но родители уже просили два отдельных экземпляра. Они развелись, когда мне стукнуло 15, почему-то считая, что я уже готов смириться с таким финалом их вечной любви. Отец, живший несколько лет на два дома, после развода переехал к той самой, кто хранила в себе его любовь, с которой, оказывается, у него давно уже была дочь. Мать через полгода самоотрешения начала встречаться с коллегой по работе.

В 2008 году на моем любимом одуванчиковом поле погибла Франческа. Через несколько дней после ее смерти я позвонил матери, потому что не знал, что делать дальше. Билеты были на руках, похороны прошли, но казалось, что будет неправильно отправиться домой по плану, будто ничего не произошло. Я испытывал сильнейшее чувство долга: каждое мое действие должно было быть посвящено памяти Франчески.

Когда через две недели я вернулся в солнечный Минск, мне казалось, что этот светло-бежевый город пытается меня подбодрить. О боже, как он красив! Только здесь может быть самый красивый на земле закат истинно оранжевого цвета! Как бы холодно на улице не было, именно он, иногда отливающий розовым, согревает суровую беларускую душу. Быстрее водки.

Мама и папа встречали меня тогда в аэропорту. Под предлогом присмотра за мной отец вернулся к нам домой, а в один из вечеров, когда делал уборку, чтобы избавиться от лишних упоминаний о погибшей Франческе, нашел заплаканное когда-то мамой письмо и мою домашнюю газету с огромным заголовком на первой полосе «В любовницах хранят любовь». И тоже заплакал. А потом остался с мамой навсегда. Они простили друг друга, и договорились начать все заново. Такими счастливыми я их никогда не видел.

Каждый вечер после работы они проводили вместе, и их счастье было моей отдушиной. Я стыдливо отгонял мысли, что восстановление семьи притупляет боль моей личной трагедии, хотя так на самом деле и было.

В ноябре они поехали в деревню, чтобы поставить свечки на могилках предков. Узкую дорогу захватила первая гололедица, окутал низину туман, и на одном из поворотов они врезались лоб в лоб с другим автомобилем. Они погибли сразу же, как и семейная пара во второй машине. Все четверо в один день — осенние Деды собрали урожай.

Два месяца я не мог плакать и жил как под наркозом. Лишь на Новый год я расплакался один в пустой квартире. На улице запускали фейерверки и взрывали петарды, желали счастья и богатства в новом году, а я выключил свет и плакал в подушку.

1 января проснулся уже другой Павел Леонидович Юневич: все еще молодой, все еще красивый и во всех сферах перспективный, но беспрецедентно влюбленный в жизнь. С тех пор в моих глазах никогда не было слез. Только если сегодня, и только если чуть-чуть.