Люцита вернулась в свою палатку. Рыч подошел к ней.
— Ну что? Что сказал Миро? Он отпустит тебя?
— Да, в любой момент, когда я захочу!
— Слава Богу! Хотя я все равно увел бы тебя из табора, даже если мне пришлось бы тебя украсть!
Люцита посмотрела на него с благодарностью. Но в тот же момент зазвонил телефон Рыча.
— Да, — сказал он.
— Это я!
— Удав! — едва слышно прошептал Рыч Люците, а в трубку сказал: — Я слушаю тебя!
— Ты помнишь о своем обещании провернуть для меня последнее дельце?
— Помню.
— Ну так вот, момент настал!
— И что я должен сделать?
— Дело непростое и рискованное! Но тебе оно будет вполне по силам!
— Не тяни, говори. Какое дело?
— Похитить дочь Зарецкого! Похитить Кармелиту! Ты понял меня? Понял?..
Почему молчишь?..
А что мог сказать Рыч? Он застыл от неожиданности.
— Я… Я предлагаю тебе отказаться от этой затеи, — проговорил он наконец.
— Вот как? Интересное предложение… И почему же?
— Да потому, что это уже переходит все границы… это уже беспредел какой-то!
— А для меня, Рыч, нет границ и пределов. Это вы — ребята ограниченные.
Ты, Леха, Рука. Если б вы слушали меня да были порешительнее, были бы сейчас где-нибудь в Акапулько, пили бы вкусную текилу с красивыми девками!
— А может, не в Акапулько, а в Сарапуле… И хлебали бы вкусную баланду с некрасивыми охранниками…
— Что-то ты разговорился, Рыч. Остроумник! Смелым стал очень?! Забыл, с кем разговариваешь?
— Ничего я не забыл. Но я тебе свое слово сказал…
— Я его выслушал. А теперь будешь слушать меня!
— Нет, Удав! Больше я тебя слушать не буду!
— Это твое последнее слово?
— Да. Я в этом деле не участвую. Все, прощай! — Рыч хотел нажать кнопку отбоя.
Но Удав нашел слова, чтобы заставить цыгана продолжить разговор:
— Как знаешь. Тебе я ничего не сделаю, Рыч. А вот Люцитатвоя… может пострадать…
— Ты не посмеешь прикоснуться к ней!
— Еще как посмею… Ты же меня знаешь!
— Или ты соглашаешься… или твоя Люцита в лучшем случае садится в тюрьму. Ты этого хочешь?!
Рыч молчал.
— Я не слышу правильного ответа!
Рыч еще помолчал, потом сказал сдавленным голосом:
— Говори, что мне нужно делать?
* * *
— Коля, опомнись! Ты выгоняешь из дома собственного сына!
— Ничего. После того как он чуть не пустил меня по миру, это нормально.
К тому же у него есть невеста, пусть у нее пока поживет…
— А меня? Меня ты тоже выгоняешь?
— Нет. Сотый раз говорю. Живи пока здесь…
— Спасибо за милость.
— Но имей в виду! До покупки новых домов я буду жить здесь с другой женщиной.
— Ты хочешь сказать, мы разводимся?
— Да. Мы разводимся. А как иначе?.. Что касается наших отношений, Тамара, у нас ведь давно уже нет любви.
— И кто, по-твоему, в этом виноват? Астахов встал из-за стола, выглянул в окно.
— А это уже, по-моему, неважно.
— А что важно?
— Важно то, что мы с тобой уже не семья… Просто настал момент, когда надо честно сказать это друг другу.
— Господи, кому нужна эта твоя честность? Кому от этого лучше будет?
— Нам обоим. Это поможет нам спокойно, по-доброму, без подлостей разойтись в разные стороны…
— Интересно, как это получится? Я буду жить непонятно где, а ты с Олесей ночевать в нашей спальне?..
В комнату заглянул Антон с чемоданом в руках.
— Пока, папа! До встречи, мама.
— Подожди сын, не уходи.
Антон застыл в дверном проеме.
— Вот что, Коля, если мой сын уходит… то и мне здесь тоже делать нечего. Прощай, Николай. Слышишь?
— Угу, — по-прежнему глядя в окно, Астахов кивнул Тамаре.
Большего ни она, ни сын, пожалуй, не заслужили.
* * *
Антон не долго думал, куда направить стопы. И пошел в больницу к Свете.
По дороге купил цветочки. В ее палату вошел так: вперед выставил букет, а эвакуационный чемодан с вещами спрятал за спину. Да так, незаметно, и оставил его за кроватью, чтобы невесту раньше времени не беспокоить.
— Привет, моя красавица! Принимай очередной веник!
— Привет! Что ты Антоша, это не веник — это замечательный букет.
— Да Бог с ними, с цветами. Как ты сегодня?
— Нормально. Уже все хорошо, можно сказать, прекрасно… Да, сильно я вас тогда напугала, ну, когда мне плохо было… но сейчас уже все отлично.
— Замечательно! — сказав это, Антон состроил такую жалостливую рожу, что, глядя на него, можно было расплакаться. — Свет, слушай… это все… это все позади. Теперь это и вспоминать не стоит, чтоб лишний раз не расстраиваться. А вот есть другая история… Я к тебе пришел с просьбой. В общем, мне нужна твоя помощь.
Света внимательно посмотрела на него.
— Отец выгнал меня из дома.
— Что ты говоришь? Как?
— Так. Да… Выгнал… Антон неловко смахнул набежавшую слезу, совершенно искреннюю.
— Антон, как же это так? Это совсем не похоже на твоего отца.
— И тем не менее он именно так и поступил…
— Подожди-подожди, а может быть, ты сам его до этого довел? Может быть, ты сам виноват?
От обиды даже слеза на Антоновом лице остановилась и, кажется, была готова тронуться в обратном направлении.
— Ну, Светка, ты даешь! Он меня выгнал из дома, и я же еще оказываюсь виноватым. Вот она… женская логика, нормально…
— Но тогда я ничего не понимаю.
— А что тут непонятного? Я слишком активно стал заниматься бизнесом…
Отцу это не понравилось, он же у нас "единовластный хозяин фирмы"… А, потом, у него же еще появилась новая пассия…
— Да?
— Да-да. Бывшая горничная, а сейчас — партнер. Во всех смыслах слова.
Так вот, эта девушка оказалась самой настоящей стервой! Представь, я заступился за мать, а он выгнал и ее, и меня.
— Даже не знаю. Это так не вяжется с образом твоего отца.
— Вяжется. Когда выйдешь из больницы, сама увидишь его с нею… с новенькой.
Света взяла Антона за руку, притянула его к себе, начала гладить по головушке. Чтобы ей было удобней, Антон опустился на корточки.
И тут девушка принюхалась.
— Подожди… ты, что выпил?
— Да. Ну, а кто в такой ситуации не выпил бы?
— Это верно. Но все же ты, пожалуйста, больше не пей. И помни — я с тобой. Кстати, может быть, я могу тебе еще чем-то помочь, кроме доброго совета?
— Свет, мне сейчас негде жить… Я могу пожить у тебя?
Она всплеснула руками:
— Ой, ну конечно! Как же я сама не сообразила?! Бедненький… Ты же сейчас временно бездомный. Живи! Ключи там, в тумбочке. Только у меня там немного неухоженно, особенно в студии. Ну, такой беспорядок, творческий.
Слишком уж творческий.
— Света, ну что ж, я там разве не был? Все нормально. А хочешь, — Антона посетила замечательная мысль, — хочешь, я там ремонт сделаю? Будет полустудия, полудетская.
* * *
Рыч тяжело опустился на пол, обхватил руками голову.
Люцита склонилась над ним.
— Ну что ты? Что ты? Не кручинься так уж.
— Это звонил Удав, — обреченно сказал Рыч.
— И?
— Он наконец-то сказал, ради чего меня здесь держит. Он хочет, чтобы я похитил Кармелиту.
— Что? Похитить Кармелиту?! Зачем?!
— Ради выкупа, ради мести. Он хочет отомстить Баро. Не сумел получить денег за цыганское золото, вот теперь и хочет похитить дочь Баро, чтобы все-таки забрать запланированную сумму. И показать, кто в Управске главный.
— Какой ужас… И ты согласишься? Я боюсьзатебя!
— Я не хочу никому мстить, слышишь — не хочу, хочу только быть с тобой.
Но, боюсь, Удав крепко меня держит на крючке!
— Правду люди говорят: коготок увяз — всей птичке пропасть! Значит, ты все-таки похитишь Кармелиту? Но этого нельзя допустить. Это уже просто какой-то бесконечный круг. Отговори его, Рыч… Я тебя очень прошу…
Пожалуйста, постарайся убедить.
— Я понимаю. Я постараюсь. Только получится ли? Одно дело — красть золото, а другое — похитить живого человека…
— Знаешь что, Рыч? — Что?
— Запомни: что бы ты ни сделал, я всегда буду с тобой. Я тебя не брошу.
Рыч обнял ее.
— Ты у меня такая хорошая, такая красивая… Я не хочу с тобой расставаться…
— А мы и не расстанемся!
* * *
Тамара прислушалась к себе и постаралась понять, чего же она хочет сейчас. Чего?
Жизнь все быстрее катится с горки. И все сильнее трясет на ухабах.
Сколько всего промелькнуло, просвистело. Скандалы с Колей, с Игорем, страшная ссора с Антоном. Безумный план разорения Астахова…
Она вдруг отчетливо почувствовала, что в последнее время живет, как камень, брошенный с горы. Или щепка, плывущая в ручье. Она сама ничего не думает, не решает, не делает. Какая-то чужая, посторонняя сила просто несет ее по жизни.
И чем дальше, тем хуже становится. И в душе, и снаружи.
Дожилась.
Вот уж и ночевать негде. Басня "Стрекоза и муравей". Текст строгого труженика, муравья Астахова: "Ты все пела — это дело, так поди же — попляши!"
Куда теперь идти? К кому?
Вместе с Антоном — к Свете? Неудобно как-то. А вдруг Форс придет. Стыдно предстать перед ним в таком виде — в образе изгнанницы.
Есть только один человек, к которому не стыдно прийти — Игорь.
— Все пропало! — сказала Тамара, войдя в Игореву конторку.
— Что пропало? Объясни толком…
— Эта гадина — твоя бывшая невеста… разрушила нам все планы!
— Так, подожди, я не понял… ты хочешь сказать, что Олеся вмешалась в наши планы?!
— Игорь, вмешалась — не то слово… Она узнала, что фирма зарегистрирована на нее и заблокировала счета в банке. Мы ничего не сможем получить!
— Ничего?.. Ничего себе, девочка! А с виду была такая тихая…
— Но это не все наши беды…
— А что, может быть еще хуже?
— Может, Игорь, может. Она полностью окрутила Астахова. Он разводится со мной… А самое страшное, он выгнал нас с Антоном из своего дома.
— Да ты шутишь? Как так выгнал?
— Сказал, что в его новой жизни для нас с Антоном места нет.
— И что же ты теперь будешь делать?
— Не знаю… Антон пошел к Светке… А я надеялась, что какое-то время поживу у тебя.
— То есть как у меня?!
Приехали. Хорошая же реакция у ее любовника на возможность провести ночь, и не одну, с любимой женщиной.
— Я вижу, ты как-то не очень рад, что я хочу пожить у тебя?
— У меня нельзя! Там холостяцкая квартира. Я не могу вот так вот взять с бухты-барахты и измениться… Я не готов…
— Подожди… как "не готов"? Мы же с тобой столько лет…
— Господи, ну то — одно дело. А это — совсем другое.
— Игорь, ты можешь хотя бы раз в жизни взять на себя ответственность?! — сказала Тамара устало. — Да будь ты мужиком! Ну хоть раз подумай обо мне в первую очередь!
— А я только о тебе и думаю! И в первую очередь, и во вторую, и в третью. Если Астахов узнает, что ты живешь у меня, он же и меня с работы выгонит… На что мы тогда жить будем?
Тамара дрожащими пальцами полезла в сумку за сигаретами.
— Да… Видимо, опять нужно будет обо всем думать самой… Дай хоть одну ночь у тебя перекантоваться.
* * *
Долго Астахов и Олеся ходили по городу. Мороженое ели. Ликер-коньяк пили. Волгой любовались. Потом случайно как-то оказались у гостиницы. Решили прямо так, сразу, неожиданно зайти к Максиму.
Постучали в номер.
Вид у Макса оказался замечательный, богемный: без пиджака, рубашка навыпуск, галстук свободно болтается на шее.
— Максим, можешь нас поздравить!
— Поздравляю… А с чем?
— Мои деньги вернулись ко мне. Мы продолжаем работать.
Максим ошеломленно посмотрел на Астахова. По" том на Олесю. И снова на Астахова.
— Это же замечательно! Вот теперь действительно поздравляю.
— И все это, Макс, благодаря Олесе! Нам чрезвычайно повезло с новым бухгалтером!
— Да, мне тоже так кажется.
Астахов обнял за плечи Максима и Олесю:
— Друзья мои! Мы одержали колоссальную победу. Колоссальную. Нас хотели разорить — пустить по миру, но все вышло совсем наоборот! Мы только окт репли и закалились в этих испытаниях. И увидели, кому можно верить, а кому нет.
— Как говорил друг моего деда: "Не вижу повода не выпить!", — Хорошо говорил, — оценил фразочку Астахов. — И что, прямо здесь?
— Да, а почему нет?
— Согласна, — сказала Олеся.
— С кем? — уточнил Астахов.
— Да с вами со всеми! — рассмеялась девушка. Стол собрали очень быстро.
Благо холодильник у Максима был полон. Да и бар тоже.
И уже через десять минут втроем отмечали второе рождение фирмы Астахова.
Тосты Николая Андреевича не отличались разнообразием, зато радовали обилием комплиментов и весомостью.
— За Олесю, за нашего бухгалтера, за нашего главного и лучшего бухгалтера!
— Ура!!!
— За Максима, за моего зама, за мою правую руку.
— Ура!!!
Неожиданно скрипнула дверь. Неужто соседи пришли наводить порядок: "Потише вы!"
— Ой, здравствуйте, — в комнату вошла слегка испуганная Кармелита. — А что это у вас тут?
Максим вскочил, обнял Кармелиту, расцеловал ее.
— Знакомьтесь, гости дорогие. Это моя Кармелита. Олеся и Астахов кивнули головой.
— А это вот, Кармелиточка, мой шеф — Николай Андреевич Астахов…
— Очень приятно.
— Это — Олеся. Главный бухгалтер наш.
— Очень приятно. Кармелита.
— Какое красивое имя, как и вы тоже. Постойте, постойте, имя ваше — такое редкое, где-то я его слы-хала…
Цыганку усадили за стол. Кармелита как-то очень легко и весело вошла в компанию. И вот уж Максим решился сказать самое главное.
— Друзья, у меня для вас есть большая, большущая, гро-мад-ная новость.
— Радостная? — строго спросил Астахов.
— Чрезвычайно радостная новость, — подтвердил Максим. — Кармелита — моя невеста.
И снова все закричали: "Ура!". А потом еще: "Горько!"
Вечеринка перешла в новую стадию всеобщей радости.
И лишь Астахов периодически искоса посматривал на Кармелиту. И все спрашивал. Сначала только у себя.; А потом и у окружающих. Отчего же лицо этой девушки кажется ему таким знакомым?..