Прежде всего Кармелита побежала в милицию и добилась свидания с Миро.

— Я не имею никакого отношения к этой картине! — Это было первое, что сказал ей цыган, когда его ввели в комнату для свиданий.

— Знаю, Миро.

— Я не имею понятия, как она у меня оказалась!

— Миро, я ни на секунду не сомневаюсь в том, что ты невиновен. Поэтому и хочу помочь тебе, поддержать.

— Спасибо, Кармелита. Мне это очень важно. Я действительно ни в чем не виновен. — Но тут он заметил, как девушка почему-то прикрыла глаза. — Что с тобой?

Она ответила не сразу:

— Всего лишь полтора года назад на этом самом месте стоял Максим, — подняла веки Кармелита, — и я точно так же приходила к нему на свидание…

— Да, наверное, похоже. Максим был, как и я сейчас, невиновен. Но тогда вас с ним связывали совсем другие отношения.

— А я ведь когда-то была твоей невестой, Миро. И даже чуть не стала твоей женой…

— Когда-то я мечтал об этом больше всего на свете…

— А сейчас?

— А сейчас это невозможно.

Говоря это, они перешли с повышенного тона на тихий шепот. Но не для того, чтобы не услышал надзиратель, — он все равно все слышал, — а просто потому, что о таких вещах не кричат.

— Ты ведь сделала свой выбор, — говорил Миро.

— Да, сделала. И была счастлива, что встретила Максима.

— Он был главным в твоей жизни и навсегда в ней останется.

— Да, это так. Я никогда его не забуду.

— А я, как бы ни любил тебя, никогда не смогу быть вторым. Ты обиделась?

— Нет! — ответила Кармелита, пытаясь скрыть свою обиду от Миро. — Просто глупо было говорить с тобой об этом.

— Ты прости меня, если я сказал что-то не так. Но я привык говорить то, что думаю. Теперь я могу быть тебе только братом.

— Вот, как брату, я и хочу тебе помочь. Ты только скажи, что можно сделать?..

— Не знаю, Кармелита. Все факты, все улики — все против меня. Я не знаю, как доказать, что я — не вор.

— Наверное, нужен адвокат. Но такой адвокат, чтобы он верил тебе, верил в твою невиновность, так же как я в это верю… Постой. — Взгляд Кармелиты вдруг просиял. — Кажется, я знаю, кто это может быть!

— Кто?

— Ну сначала мне надо поговорить с этим человеком…

* * *

После того как на конюшне от него убежала Кармелита, Астахов пошел в кабинет к Зарецкому. Он хорошо понимал, что и там его ждет разговор не из легких.

Баро сидел за столом, но работа не шла. В руках он перебирал ожерелье и неотступно думал о Земфире. В этот момент в кабинет вошел Астахов.

— Здравствуй, Рамир, — сказал он и тут же перешел к сути: — Между нами снова могут возникнуть разногласия. Мне бы этого не хотелось. Поэтому я хочу предложить тебе одно совместное дело — инвестировать вместе строительство дома для цыган.

— Для каких цыган? — Баро ничего не понял.

— Для вашего табора, который возглавляет Миро. Так ты согласен?

— Построить дом для табора? Да, конечно, я согласен…

Астахов тут же протянул руку, и Баро ничего не оставалось, как ее пожать.

— Но как тебе в голову пришла эта идея, Коля?

— У меня есть на это две причины. Во-первых, я хотел бы это сделать для Кармелиты. Только что мы с ней немного поссорились, и я хочу как-нибудь загладить свою вину.

— А из-за чего вы поссорились?

— Вот это как раз и есть вторая причина… Поэтому-то я и пришел к вам — к Кармелите и к тебе, Рамир. Дело в том, что ко мне с идеей этого строительства приходил Миро. Он просил денег. И так получилось, что Олеся… Что мой бухгалтер отказал ему. К сожалению, я был не в курсе, иначе я бы этого не допустил. Я считаю строительство дома для цыган делом полезным и важным. И я бы выделил на это деньги. Больше того, я даже выбил бы землю под это строительство. Кроме всего прочего, это бы укрепило и наше с тобой сотрудничество, не так ли? — Астахов никак не мог подойти к самому главному, о чем собирался сказать — к аресту Миро.

— Я не понимаю, — отвечал Баро. — Почему о том, что цыгане собираются строить дом в нашем городе, я узнаю последним? Почему Миро пошел просить денег у тебя? Почему он не пришел ко мне?

— Я думаю, что просто он хотел сделать это самостоятельно — взять деньги, отработать их. Это зрелое решение. Ведь он же — вожак табора.

— Но я дал бы ему эти деньги без всяких вопросов!

— Да, конечно, ты бы дал. Но, я думаю, ты дал бы безвозмездно, ты не позволил бы даже говорить о кредите, о возврате. А Миро хочет независимости. Даже от тебя. И в этом как раз я могу его понять.

— Пожалуй, ты прав, Коля. Понимаешь, табор — это моя семья, каждый цыган в таборе мне дорог. И, уж конечно, я бы не стал брать с них денег. Ты знаешь, я буду счастлив, если табор построит свой дом в Управске и все цыгане будут жить рядом со мной! Спасибо тебе, Коля, что ты пришел с этим ко мне. — Баро еще раз пожал руку Астахову, теперь уже по собственной инициативе. — Коля, а давай позовем Миро и сразу же обсудим детали все вместе?

— К сожалению, это невозможно. Миро в тюрьме.

— Что?!

— Рамир, собственно, к этому я и веду. Вскоре после визита Миро из моего дома пропали самые ценные картины моей коллекции. И одну из них милиция нашла у него. Поэтому Миро арестован…

— Но Миро не мог украсть — я за него ручаюсь!

— Не торопись, Рамир. Все улики свидетельствуют против него.

— Николай, я знаю этого парня с детства. Ну не мог он украсть, не мог!

— Я понимаю тебя, Рамир. Я сам буду рад, если все это окажется не так. Но я уже в этом не уверен.

— Ты не веришь моему слову?! — Баро вспыхнул в один момент, как загорается в один момент спичка.

— Рамир, я вынужден верить фактам. Мою картину нашли у Миро.

— Ну пойми ты — ему подкинули эту картину! Подкинули для того, чтобы бросить тень на цыган. А ты идешь на поводу у тех, кто это сделал. Ну не брал Миро твоих картин, понимаешь? Не брал! — И вдруг он перестал кричать. — Когда же люди перестанут относиться к цыганам как к ворам и мошенникам?..

— Рамир, если я не верю Миро, то это еще совсем не значит, что я не верю в честность цыган. Я же предлагаю тебе сотрудничество.

— После всего этого? Ты предлагаешь мне сотрудничество, хотя не веришь тому, что я говорю тебе о Миро?!

— Да. Потому что Миро мне — чужой человек, а нас с тобой связывает Кармелита, наша дочь…

Повисла пауза. Астахов наконец сказал все, что хотел. А Баро никак не мог сообразить, что же ему говорить дальше.

* * *

Кармелита даже злилась на себя — как же эта мысль сразу не пришла ей в голову. Есть, есть как раз такой адвокат, который не усомнится в невиновности Миро!

И она разыскала Соню.

— Что случилось? — спросила та, увидев запыхавшуюся Кармелиту, — это была уже третья их встреча за день.

— Миро арестован! Ему нужен адвокат, — сразу же выпалила гостья.

— О Господи! За что?!

— За кражу картин Астахова.

— Каких картин? Какую кражу? Не может быть…

— Конечно, не может. Миро этого не делал — ты должна в это поверить!

— Да у меня и мысли даже не возникло, что он может что-то украсть!

— Вот именно. Все это ты должна доказать в милиции, как адвокат Миро.

— Конечно же, я сделаю все, что только могу. Только ты мне расскажи толком, что случилось, — я ничего не понимаю.

Кармелита перевела дух и выложила Соне все, что знала сама.

— …Вот так, — закончила она свой рассказ. — Но Миро же не виноват. Скажи, ты знаешь, как это доказать?

— Пока не знаю. Но самое главное — это чтобы милиция начала искать настоящего вора. Когда его — или их — найдут — и Миро оправдают.

— А если они не найдут их никогда?

— Вот поэтому нужно идти в милицию и разбираться. — Соня постаралась взять себя в руки и говорила уже не как влюбленная девочка, а как юрист.

— Папа заплатит за твои услуги, — не подумав, ляпнула Кармелита.

Соня вспыхнула:

— Что?! Зачем ты это сказала? Ты же знаешь, как я отношусь к Миро!

Кармелита поняла, что совершенно незаслуженно обидела подругу.

— Прости, Сонь, я сама не знаю, что говорю… — произнесла она смущенно.

— Скажи, а Миро сам захотел, чтобы я его защищала? — спросила Соня с надеждой в голосе.

— Нет. Это была моя идея, — не стала скрывать правду Кармелита.

— Хорошо, я постараюсь твое доверие оправдать. — И она, проверив свои документы, решительно направилась в управскую милицию.

* * *

Дверь гостиничного номера распахнулась, и Игорь втащил внутрь две большие канистры.

— Что это еще? — возмущенно спросила Тамара, только-только прибравшаяся в номере. — Что это за канистры ты сюда припер? Что там?

— Бензин — что же еще?

— Зачем тебе столько бензина? — продолжался этот диалог из одних вопросов.

— Ну а зачем обычно нужен бензин, Тамара, а?

— Ну чтоб на машине ездить.

— А еще? Думай, Томка, думай! — Но Тамара молчала. — Чтобы устроить большой пожар — вот зачем!

— Что такое? Вспомнил, как был директором автосервиса и решил устроить там пожар, чтобы скрыть растраты? — иронизировала Тамара. Но уже в следующую секунду ей стало не до шуток. — Что поджигать-то собрался?

— Не что, а кого — Кармелиту вместе с ее конюшней и лошадьми! А? По-моему, гениальный план!

Тамара только ойкнула и села на кровать.

— И это ты называешь гениальным планом? — заговорила она, придя в себя. — Да глупее не придумаешь!

— Ты не права, Том. Поджечь конюшню очень легко — там столько сена и соломы… Этих двух канистр хватит. И от конюшни ничего не останется, и от Кармелиты тоже. Только пепел.

— Но нельзя же поджигать живого человека! Понимаешь, нельзя! Я так не могу!

— А тебе почти ничего и делать не придется — я все сделаю сам. Ты мне только чуть-чуть поможешь.

И он стал уговаривать Тамару пойти на преступление. На еще одно преступление. Страшное.

— Тома, ну надо же решать все наверняка.

— Мне страшно.

— Ты же сама хотела убрать Кармелиту, чтобы получить астаховские деньги.

— Хотела. Но как-то иначе. По-доброму… А то, что ты задумал, — это чудовищно.

— Да какая разница, как именно отправить человека на тот свет — поджечь или отравить? Цель-то одна.

— Не знаю, не знаю.

— Тебе что, уже не нужны деньги Астахова?

— Ладно, — тряхнула головой Тамара, будто отбрасывая от себя сомнения. — И когда же ты собираешься это сделать?

— Завтра.

— Почему именно завтра?

— А завтра в театре большое цыганское представление — все цыгане будут там, и из дома Зарецкого все. Все, кроме Кармелиты, — она туда не пойдет.

— Откуда ты знаешь?

— Мне конюх сказал во время нашей пьянки. Она до сих пор в трауре по Максиму, ни на какие развлекательные мероприятия не ходит и сидит целыми днями на конюшне.

— Значит, завтра? — Голос у Тамары дрожал.

— Завтра! — У Игоря сомнений не осталось. Впрочем, как и совести.

* * *

Рубина заглянула к своему неюному жениху на работу в автосервис. Палыч сидел за столом, заваленным чеками, сметами, планами и отчетами. Но, несмотря на это, он улыбался во весь рот, показывая сметам и отчетам, что не все из его зубов дожили до этого дня.

— Ты, я вижу, в хорошем настроении? — спросила, войдя, Рубина.

— А как же — за Ваську радуюсь. Ну это же здорово, что мальчишка снова стал говорить! Спасибо тебе огромное, Рубинушка!

— А мне-то за что? Я только помогла. Все сделала Люцита.

— Знаешь, а я ведь не верил во все эти чудеса. Мне всегда казалось, что это… Ну в лучшем случае психологические трюки какие-то.

— А может быть, это и так? Понимаешь, человек в силах сам себя вылечить. Ему только надо помочь в этом, надо заставить его поверить в то, что он может победить болезнь… Вот шувани это и делает — заставляет человека поверить в себя.

— Сколько лет я тебя знаю, Рубинушка, — Палыч смотрел на нее влюбленными юношескими глазами, — а ты все не перестаешь меня удивлять.

— Чем это?

— Мудростью своей. Ты любого человека можешь убедить, даже такого закоренелого скептика, как я.

— Конечно, могу. Профессия у меня такая. Я же шувани, хоть и на пенсии.

И влюбленные старики заулыбались друг другу.