Репетиция шла вовсю. На сцене цыгане повеселели, раззадорились. И только Миро сидел в сторонке ото всех, грустный. И все прокручивал свой недавний разговор с Кармелитой, состоявшийся на неделе. Миро приехал, чтобы забрать ее на репетицию. Дома никого не было.
Кармелите было совсем худо, она забилась в уголок, как раненный воробышек:
— Уходи, Миро! — сказала. — Дай мне побыть одной!
Миро ответил тепло, по-мужски, без обиды:
— Я не оставлю тебя одну. Такую… Там люди, музыка. Я без тебя отсюда не уеду.
— Ты не понимаешь, Миро…
— Понимаю! Ты, наверно, опять с отцом поссорилась, злишься на него!
Может, он и не прав, только…
Миро подошел к Кармелите, сел перед ней на корточки:
— Только и ты пойми меня: я не враг тебе, я все, что хочешь, для тебя сделаю… Чего ты хочешь?
Кармелита медленно встала с кресла, повернулась спиной, подошла к окну.
И произнесла тихонечко, едва слышно:
— Откажись от меня…
— Что?
Кармелита повернулась к нему лицом. Посмотрела по-цыгански дерзко, открыто, откровенно: глаза в глаза.
— Откажись от меня!!! Миро ответил тихо и твердо:
— Ни за что…
— Я не хочу замуж, Миро, не хочу, понимаешь?! Не хочу замуж!
Миро молчал.
— По своей воле — я за тебя не пойду, тебе придется взять меня насильно!
— А насильно я не хочу, — наконец-то выговорил Миро.
— Иначе не получится.
— Кармелита, я не буду тебя торопить… Пройдет время и…
— Время ничего не изменит, Миро…
— Почему?!
— Я люблю другого…
Она впервые сказала об этом так откровенно, прямо.
— Кто он?! Тот русский, с которым я тебя видел? Максим? Что ты в нем нашла?!
Какой вечный и какой глупый вопрос. И не объяснишь ведь, что в нем нашла. Главное — что его нашла.
— Он — не цыган! Не быть вам вместе!
— А это мы еще посмотрим.
— Да пойми же ты! У них своя жизнь, у нас — своя. Вы не будете счастливы…
— И без него я не буду счастлива.
Миро как хлыстом ударили. Но он не дал себе взорваться:
— Не торопись, Кармелита, подумай! Даже если ты… даже если вы с ним будете вместе — это ненадолго, это быстро закончится!
— Миро, ты зачем сюда пришел, морали мне читать?! У меня для этого есть отец!
Он нашел в себе силы улыбнуться:
— Нет, я приехал забрать тебя на репетицию.
— Хорошо, я поеду, но при одном условии…
— Что я тебя замуж силой не возьму? — Миро горько улыбнулся. — А разве ты думала, что может быть иначе? Не возьму, не беспокойся…
— И еще, — с мольбой сказала Кармелита. — Сватов ко мне без моего согласия не засылай, ладно?
— Конечно… Одно с другим всегда ходит под руку. Или не ходит…
* * *
…В зал зашла Рубина. Бейбут выделил ей в театре комнатку, которую тут же громко провозгласил "Салоном гадальных услуг".
Миро вскочил, подошел к Рубине и… замялся, не зная, как сказать: Рубина шутливо погрозила ему пальцем:
— Хочешь, чтобы я тебе погадала? — Да…
— Ты знаешь, по обычаю, на новом месте, чтобы была удача, надо погадать самому близкому человеку. А кто же мне тут ближе тебя, сынок. Хочешь знать правду? — уже совсем профессионально, не по-домашнему произнесла церемониальную фразу.
— Хочу.
— Ну тогда начнем.
Рубина протянула Миро карты:
— Тащи…
И пошло гадание.
— Удача! Любовь! — распознавала Рубина знаки судьбы. — Сватовство, тащи, еще тащи… Ну, так выходит, что все у тебя сладиться с Кармелитой, все будет хорошо.
— Правда?
— Еще тащи, еще… Правда, ты же видишь.
На радостях Миро хотел сказать что-то хорошее, доброе, обнимающее весь мир. Но вдруг заметил, как резко помрачнело лицо Рубины.
— Что-то не так?
Рубина промолчала. Собрала карты, дала их Миро в руки, потом опять разложила.
— Вот, что я тебе скажу, парень, не спеши засылать сватов.
— Почему? Ты ведь только что сказала…
— Ну, сказать-то сказала, только вот…
— Что, что ты видишь, Рубина?
— Вижу кровь.
— Чья это кровь?
— Просто кровь! Карты не могут сказать чья. Я вижу страшное препятствие.
— Так я тебя и спрашиваю, какое? На этот раз гадалка ответила не сразу:
— Я вижу третьего.
— Значит, все-таки третьего… — Миро отвернулся и уже шепотом, про себя, сказал. — Ну что ж, я даже знаю, кто это. И знаю, что делать…
Миро пошел на сцену к Бейбуту, но не для того, чтобы участвовать в репетиции, а чтоб отпроситься с нее.
* * *
Максим вернулся в свой номер. После разговора с Палычем он чувствовал себя совершенно опустошенным. В дверь постучали.
— Да, — ответил Макс. Вошел Миро.
— Здравствуй.
— Привет… — удивленно сказал Максим.
— Узнаешь меня?
— Конечно. Нас судьба не первый раз сталкивает.
— Я жених Кармелиты. Она тебе об этом говорила?
— А ты драться пришел или поговорить?
— Поговорить, — улыбнулся Миро. — А там видно будет.
— Тогда садись, поговорим, — засмеялся в ответ Максим. — А после уж вместе смотреть станем.
Сели напротив друг друга.
Миро посмотрел на портрет Кармелиты:
— Я вижу, ваши отношения далеко зашли.
— Ну, наверно, не дальше, чем твои? Ты же сказал, что ты жених.
— Об этом еще наши отцы сговорились. Мы с ней тогда совсем маленькими были. Детьми.
— А теперь?
— А теперь большие. И все зависит только от Кармелиты, как она скажет, так и будет.
— То есть ты хочешь сказать, — оживился Максим. — Что жених Кармелиты, в общем-то, может и не стать ее мужем?
— Я хочу сказать, что она это решит сама. Разговор прервался. Потом сам собой восстановился.
— А теперь откровенность за откровенность. Что у вас с ней было?
— Ничего. Просто встречались…
— Просто встречались?
— Да. Просто встречались. Интересно, какого ты о ней мнения, если мне такие вопросы задаешь?
— Дело не в этом. Просто я тебя плохо знаю.
— Посмотри мне в глаза и узнаешь. Ничего плохого в отношении Кармелиты я никогда не делал и никогда не сделаю.
Миро подошел к портрету.
— Она, она… — хотелось сказать красиво, точно, а получилось как-то совсем по-простому. — Она очень хорошая девушка…
Максим встал рядом, из-за плеча Миро посмотрел на портрет:
— Да… Хорошая… И что же мы будем делать?
— Давай так: она сама сделает выбор. Согласен?
— Согласен. Только потом в случае чего не обижаться. Согласен?
— Согласен. Только, вот что, — сказал Миро. — Пойми меня правильно. Я могу отвечать только за себя. За других я не смогу поручиться.
— В смысле?
— У цыган свои законы. Слово родителей для нас очень много значит.
Максим опять улыбнулся:
— А для нас, слава богу, главное — чувства. По рукам?!
— По рукам!
Пожали друг другу руки, совсем как при самой первой встрече, когда Миро отвел пистолет Рыча от Максима.
* * *
Ушел Антон рано. Вел себя по-джентльменски. Оставил шутливую записку: "Спасибо, мне все очень понравилось!". Света решила, что ему понравилось ее "Даже и не думай". Нет, все же он не так плох, как о нем говорят.
Света быстренько собралась и поехала к Кармелите. Выезды на пленэр Баро не приветствовал, но принимать гостей дома дочке разрешал. Кармелита сидела одна в своей спальне, когда раздался стук в дверь.
— Привет, Светка.
— Привет. Извини, что так рано, но я умираю от любопытства, хочу лично услышать…
— Что?
— Что вы с Максом решили?
Кармелита, как настоящая актриса, сделала эффектную паузу.
— Он предложил мне бежать вместе с ним.
— Что? Поздравляю, это супер! А почему ты расстраиваешься? Радоваться надо.
— Знаешь, как я боюсь…
— Подожди, подруга, а чего ты боишься? Хуже не будет. Если бы мне любимый человек предложил с ним бежать, я бы ни секунды не думала.
Кармелита улыбнулась грустной улыбкой мудрой, много пережившей женщины:
— Нет, милая. Это тебе сейчас так кажется. Подумай, как я оставлю отца… Он ведь мне этого в жизни не простит.
— Ой, ну что отец? Он же тебя любит. Посердится-посердится, а потом внуков нянчить будет.
— Нет, ты просто его не знаешь. Я-то знаю, он мне никогда не простит.
— Почему?
— Во-первых, потому что собралась бежать. Во-вторых, потому что бежать собралась с гаджо!
— Гаджо? Ну гаджо, но он же любимый гаджо! Так какая разница!
— Большая разница, Света. Для цыган — большая.
— Ну что за дикость, Кармелита. Слушай, ты же современная девушка!
— Современная, Света, современная. Но не настолько, чтобы отречься от своего отца…
— Понятно. Страдания выбора. Ну ничего. Ты думай. Слышишь? Думай, от этого вся жизнь зависит. А я поеду… Мне нужно… машину заправить. И встретиться кое с кем…
Кармелита все не отвечала. Тяжкие думы — такое дело: как нырнешь, так не вынырнешь. Света дернула подружку за рукав:
— Э-э, Кармелита! Знаешь что, я тебе советую… Ты… в общем, лучше долго не думай.
* * *
Русские говорят: "Утро вечера мудренее". А цыгане: "Утренняя дорога легче вечерней".
Утром помудревший Антон с легким сердцем поехал на автозаправку.
Действительно, и чего это он вчера впал в истерику. Все будет хорошо. Он еще всех купит и продаст, но в десять раз дороже.
В общем, на работу, как ни странно, пришел в настроении более чем приподнятом.
Громко постучал в кабинет Игоря:
— Здравствуй, начальник!
— Здравствуй-здравствуй… А я уж думал, что ты здесь больше не появишься…
— Как видишь, появился.
— И даже вовремя. Будешь работать?
— Работы не боюсь, работать люблю. О чем речь? Буду!
— Да, но вчера ты отказался надеть униформу. А без нее я тебя на работу не допущу. Между прочим, согласно инструкции Николая Андреича Астахова от 1998 года.
— Да что ты говоришь? Очень мудрая инструкция. Припадаю к кладезю этой мудрости. Давай свою униформу.
— Что-то ты сегодня сговорчивый… Антон взял одежду и пошел к выходу.
— Но учти, — закричал вдогонку Игорь. — Даже твоя сговорчивость не спасет тебя от вчерашнего прогула!
— Я понял, о, начальник.
Работа шла так себе. Форма неудобная, кассирша колючая, клиенты кусачие.
Так и подмывает сказать… Но нет, нет, нельзя, — успокаивал себя Антон. И держался, держался…
Когда подъехала очередная машина, он даже не посмотрел на лицо.
— Молодой человек, машинку заправите?
Света? Лицо Антона просветлело. Но тут же он нахмурился. Зачем она приехала? Полюбоваться на чернорабочего Астахова?!
А Света хорошо поняла все его мысли, отразившиеся на лице.
— Антон, ну чего ты? Брось киснуть! Смотри, я тебе завтрак привезла.
Завтрак привезла! Прямо мамочка. Много было у Антона девушек. Но ни одна из них не привозила ему завтрак на работу.
— Спасибо, Света. Ты… Ну, в общем, спасибо. Пошли, — Антон показал в сторону беседки. — У нас там все перекусывают…
Уселись поудобней. Смотрели только друг на друга. И даже не замечали, что другие работяги посмеиваются, глядя в их сторону. Правда, негромко. Все же — астаховский сынок. Лучше с ним не связываться.
— Ну! — Света торжественно вручила Антону пирожки. — Поздравляю тебя с первым рабочим днем!
— Издеваешься? — мрачно спросил Антон, надкусывая пирожок. — Может, еще и жалобу накатаешь за задержку в обслуживании?
Светка улыбнулась:
— Антон! Ну хватит! Я, между прочим, приехала только ради тебя. Я здесь вообще не заправляюсь. Ты ешь, ешь.
— Спасибо. Вкусно. А что ты здесь не заправляешься? Заправка, по-моему, на самом удачном месте. Тут столько народу за день проезжает…
Света засмеялась:
— Вот, то-то и оно!..
Антон закашлялся. Девушка протянула ему бутылку с минералкой.
— Ну вот, закашлялся, как ребенок. Запей, подавишься!
Заправщик Антон сделал несколько глотков, еще раз прокашлялся и, наконец, спросил:
— Так что за "то-то и оно"?
— Все очень просто. Место бойкое. Управских бывает мало. А те, кто издалека и далеко едут — клиенты временные, чего ими дорожить? Вот потому бензин здесь часто паленый. Так что я тут не заправляюсь. И если бы не ты, в жизни не приехала бы сюда.
Антон восхищенно развел руки:
— Ну, Светка, ты — гений. Это ты сама все расшифровала?
— Почти.
— Что значит "почти".
— Если честно, папа предупредил, чтоб я тут не заправлялась. А остальное я уж сама додумала.
Антон задумался. Паленый бензин. И Форс об этом знает. Интересно.
Наверняка для него это был очень удобный компромат, который при случае можно пустить в дело. Вот только случай пока не представился.
Точнее, уже представился! Только не Форсу, а ему, Антону!
Света что-то сказала, но Антон был так увлечен размышленьями, что прослушал ее слова.
— Что-что, Светочка?
— Я говорю: ты, по-моему, не очень-то рад, что я приехала.
— Да ты что, Светка? Рад! Правда, рад! Ужасно рад!
— Правда? Я хотела тебя поддержать. Трудно тебе тут. Ты ведь такой гордый…
— Спасибо, Света. Тебе это удалось. Спасибо… Огромное!
Антон замялся. Идейка, только что зародившаяся, в мгновение разрослась до большой классной идеищи. Распрощавшись со Светой, быстро и интеллигентно — насколько позволили обстоятельства ("Ну все, ты извини, но мне пора работать…"), — Антон допил минералку, спрятал пустую бутылку в карман и пошел реализовывать свой гениальный план.
* * *
В дверь постучали.
— Да-да, — Астахов прошелестел привычной скороговоркой начальника кабинета.
Дверь приоткрылась. Николай Андреич ждал кого угодно. Но не Антона.
Однако пришел именно Антон.
— Привет!
— Ты почему не на работе?
— Ошибаетесь, Николай Андреич. Я на работе, — с чувством выговорил каждое слово Антон и совсем по-рабочему вытер руки о комбинезон. — Я именно что на работе! Один день на заправке и уже знаю, почему она не приносит прибыли. Ну, то есть приносит, конечно, но не такую большую, как ожидалось.
Господи, опять его сынуля пришел со своими инфантильными фантазиями.
— И почему же? — устало спросил Астахов. Театральным жестом Антон вытащил из-за пазухи и поставил на стол бутылку с мутноватой жидкостью.
— Что это, Антон? Какую гадость кладешь на рабочий стол. Мне некогда.
— Да, Николай Андреич, оторвались вы от рабочих масс и от своего героического прошлого, — и продолжил уже без фарса, совсем по-домашнему. — Папа, это бензин. Или, точнее, то, чем заправляют машины наших клиентов.
Повисла пауза. Астахов не мог поверить в такое. Чтоб такой старый, осторожный, проверенный работник, как Игорь, решился на такой простой, бесхитростный подлог.
Астахов взял бутылку. Открутил крышку, понюхал бензин, посмотрел его на свет.
— Отец, — шутя, но не зло, по-доброму, сказал работящий сын. — Отец, ну ты его еще на язык попробуй. Зачем нам эта самодеятельность? У нас же с тобой сугубо профессиональный подход. Вот. Читай.
Антон достал несколько бумажек и положил их перед отцом.
Астахов отставил бутылку и внимательно вчитался в заключение экспертов.
На лице его чередой прошла вся радуга чувств и эмоций. От недоверчивости до удивления. Астахов бросил бумаги на стол.
— М-да. Ничего себе! Ай да Игорь, ай да сукин сын. Правду говорят, на всякого мудреца довольно простоты. Не ожидал я от него такого…
* * *
А Игорь тем временем сидел за столом, заполнял отчетную форму. Но думал совсем не о работе, а о том, что Тамара почему-то перестала приезжать к нему. Совсем забыла…
И в опровержение этих мрачных мыслей в комнату тут же проскользнула она.
Как никогда красивая и праздничная.
— Боже! Кто к нам пожаловал…
— Здравствуй, дорогой…
— По работе или так? — Игорь легкомысленно щелкнул пальцами.
— Соскучилась.
— Я тоже…
Игорь нежно обнял ее.
— Антон… Антон не ночевал дома, я так волнуюсь. Он хоть на работу вышел?
Игорь сразу же отпустил Тамару. Ушел от нее в другой угол кабинета.
— Ах, вот оно что! Понятно, почему ты пришла… Да здесь он, здесь…
Успокойся. То есть, не совсем здесь. Я его в центр послал по делу.
— Глупый… Смешно ревновать к сыну. Ну неужели я не могу поинтересоваться, что с ним. Или ты думаешь, мне наплевать на ребенка?
— Ничего я не думаю…
— Игорь, ты только… не будь с ним слишком строг. Он и так переживает, что его сослали на эту заправку…
— Сослали?.. А я уже сколько лет здесь работаю и ничего… А его — "сослали"!
Тамара вдруг что-то заподозрила.
— Послушай, а чем ты так недоволен? Вы что, уже успели поругаться?
— Нет. Мы с ним не ругались. Но одно я могу тебе точно сказать, твой сын просто хам.
Тамара разозлилась:
— Наш сын не хам… Это у него такая защитная реакция.
— Хамство — по-твоему, защитная реакция?
— А что ты хочешь? Мальчик рос практически без отца.
— Почему "без отца"?
— Потому. Потом узнаешь… А сейчас — я же тебе сказала, я очень соскучилась… — Тамара закрыла дверь кабинета изнутри. — Очень, понимаешь, очень!
Через полчаса они уже не спорили ни о чем, сидели обнявшись.
— Но вот и кончилось наше счастливое время… — грустно сказала Тамара. — Пора возвращаться в суровые будни.
— Это ты про мужа?
— Ну не про тебя же… Оба засмеялись.
— Какое все-таки счастье, что я не женат!
— Почему?
— По крайней мере, я никогда не хожу рогатым, — сказал он, открывая дверь.
— Игорь, — как бы обиделась Тамара. — Если бы мы были женаты, я бы тебе не изменяла.
— Ой-ли…
— Разве что с Астаховым… И то очень редко и ради общего блага.
Тамара взяла свою сумочку, направилась к выходу. К счастью, к двери подойти не успела — та резко распахнулась, и в комнату влетели Николай Андреич и Антон Астаховы.
— Здрасьте… — как-то неловко и заискивающе сказал Игорь.
Астахов не поздоровался, а сходу спросил:
— Что за дрянь ты заливаешь в бензобаки нашим клиентам?
— Бензин…
— Вот эту ослиную мочу ты называешь бензином? — Астахов грозно, как булавой, потряс в воздухе бутылочкой из-под минералки.
Игорь промолчал.
— Бензина здесь, между прочим, меньше всего… — Астахов развернулся к Тамаре. — А ты-то, ты куда смотрела?
— Коля, я же, в основном, документы проверяла… Аудит… Вот и сейчас только что все бумаги просмотрела. Все в порядке. Откуда я могла знать?..
Подожди, а что вообще произошло?
— На, прочти, — Николай Андреич протянул жене бумаги с заключением. — Да ты получше вчитывайся. Теперь я понимаю, почему заправка не такая прибыльная.
— Ну почему же не прибыльная? — пробовал оправдаться Игорь. — Вон в 24-м микрорайоне еще хуже.
— Ты мне зубы не заговаривай. Доберусь я и до той шарашки. Ты за себя отвечай. Обрадовался! Думаешь, раз женщина начальник, значит, можно делать с ней все, что хочешь?
Это точно, полчаса назад я с ней как раз и делал все, что хотел! — чуть не ляпнул в сердцах Игорь, но сдержался и промямлил:
— Да причем здесь то, что она женщина?
— А притом, что женщины в автоделах ничего не смыслят. Но это легко исправить.
Астахов испытующе посмотрел на сына:
— Антон!
— Да, папа.
— С этого момента ты — управляющий заправкой. Приказ напишу, как только вернусь в офис.
— Я что, уволен? — уточнил Игорь.
— Нет, ты будешь работать… механиком. Под началом Антона Николаевича Астахова.
Тамара смотрела на все это со стороны. Вот три главных мужчины в ее жизни. Как же странно вертит ими судьба…