Если кого-то очень не хочешь встретить, того обязательно встретишь. Бегая по магазинам, Максим нарвался на Антона. Честно говоря, ему вообще показалось, что Антон просто ждал его у одного из ближайших к Светиному дому магазинов.
— Привет! Какая удача.
— Чего тебе?
— Мне кажется, мы с тобой не договорили.
— Ну, это же ты не захотел поговорить нормально.
— А теперь хочу! Да что мы тут будем, при всех… Давай в пиццерию заглянем.
— Ну пойдем.
— Сумочки не забудь. Все же витамины.
— Ага, для твоего, между прочим, ребенка!
В пиццерии взяли по пиву. Пиццу брать не стали. Антон кивнул на сумки:
— То есть я не ошибусь, если скажу, что ты сейчас был у Светки…
Максим молча потягивал из бокала янтарную жидкость.
— И она жаловалась на меня…
— Почему? Нет. Я тебя и без всяких жалоб знаю! Антон, ты всем причиняешь боль. И, наверно, поэтому так любишь выглядеть страдающим. Света старается не думать о тебе плохо. Все же, как ни крути, ты — отец ее будущего ребенка. Понимаешь, она старается не думать плохо. Но ты ей в этом не очень помогаешь…
— Хорошо, Макс, договорились, я — плохой. Но смотри, что получается: девушка ждет ребенка от одного мужчины, а время проводит с другим. Это нормально?
Максим никак не отреагировал на слова Антона, снова принялся за пиво.
— Нет, ну, я спрашиваю: нормально? Вот они, современные бабы. Молодцы! Времени зря не теряют.
— Знаешь, я даже рад, что Света решила воспитывать ребенка без тебя. Лишний раз в этом убеждаюсь. Спасибо тебе за это.
— Да что вы меня все благодарите?! Твое мнение меня вообще не интересует. Вообще! Абсолютно! Понимаешь?
— А ты понимаешь, как ей сейчас тяжело?
— Я одно понимаю… Я даже убежден в этом! Это не я, а именно ты виноват в том, что ей сейчас так тяжело!
— Я?! — Ты!
* * *
Сейчас эти двое подозрительных мужиков пойдут к Рычу. А Ваське нужно решать, что делать: может, уже бежать к Баро? Но ведь тогда эти люди уйдут. И пойди потом разузнай, где прячется Рыч? Да-да, может, они машину на автостоянке оставили, а сюда только за шашлычком пришли. Сядут в машину и фьють — к Рычу. Как же Ваське их тогда догнать?..
Но мужики облегчили Васькины размышления, они пошли не на стоянку, а совсем в другую сторону — к скалам, нависшим над Волгой. Какая удача! Ведь Васька их вдоль и поперек излазил.
Так… эти двое пошли малозаметной тропинкой. Она ведет к пещере, в которую Васька когда-то пытался забраться, но не получилось — вход в нее перекрыли прочными железными воротами. Неужели у них есть ключи от ворот?
А может, они пойдут не в пещеру, а куда-то дальше? Нет, рано бежать к Баро, совсем рано, сначала нужно точно выяснить, где Рыч.
Васька забежал в песочницу, мимо которой пролегал путь незнакомцев. Навострил уши.
— Слышь, Рука, тормозни малехо. Дай хоть немного шашлычок переварить…
…Ага, значит, одного зовут Леха, другого — Рука…
— Ты чего? Рыч же там совсем отощает. Как бы не сдох!
— Не боись. За пять минут перекура не сдохнет.
— Ну, уговорил. Давай курнем…
Надо их выследить. Да еще и так, чтобы не заметили. Значит, у Васьки есть минут пять-десять, пока они курить будут. Прежде всего, нужно уйти из песочницы. И не глядеть на них, не глядеть. Как бы не заподозрили чего. Василий вылез из песочной горки, отряхнулся и зашел за спины курящих.
Хорошо, что дальше?.. Надо забежать в рощицу, что растет на скалах. Там, если забраться на высокий камень, можно будет смотреть, куда они пошли. Васька скрылся среди деревьев, забрался на камень. Ждать пришлось долго. Леха с Рукой курили явно больше десяти минут. Но в конце концов все же встали и пошли по тропинке. Правда, направились не к тому входу в пещеру, который Васька хорошо знал, а свернули в другую сторону. Вот как правильно, что он их выслеживает!
Васька ступал неслышно, как настоящий разведчик. И вслед за злодеями пришел в совсем дикие и мрачные места. Рука и Леха остановились у кучи больших камней, наваленных друг на друга.
— Рыч! Рыч! Рыч! — закричал Рука куда-то в расщелину между камнями.
— Где он? — поинтересовался Леха.
— Где-где? В рифме! Говорил тебе: пошли да пошли.
— Ладно тебе, он же не ребенок малый! Рыч! О, вот он…
Из расщелины вылез Рыч. Васька замер. И вдруг оступился. С верха скалы, на которой он сидел, посыпались мелкие камешки.
— Здесь кто-то есть, — забеспокоился Леха.
— Леха, тебе показалось.
— Нет, Рука, я отчетливо слышал… там камни посыпались.
— Оставьте, — Рыч тормознул их спор. — Тут мышей диких полно. И всякой другой живности. Я сначала тоже сильно стремался. На каждый шорох бежал, вынюхивал. Но потом устал бегать — нету тут никого.
— Странно, вроде к вертолетке близко, а народ сюда не добирается.
— Ничего странного. Тут дорожка крутая, сыпучая. Сорваться легко. Да кусты в двух местах страшно густые — всю одежду изорвут. И все ради чего, чтоб на эту полянку выбраться? Великое счастье…
— Хорош трепаться, — прервал Лехины размышления Рыч. — Место тут красивое… Хавчик давайте.
Рука протянул ему провиант.
— Одичать не боишься?
— Нет, мне, в принципе, хорошо одному. Забегался я в городе, а тут хоть выспался.
— Красиво жить не запретишь. У тебя тут, считай, коттедж на природе.
— Спасибо. За хавчик. Можете идти.
— Ну, бывай. Хозяину чего-то передать?
— Не надо. Меньше знаете — целее будете. Я с ним сам по телефону свяжусь.
Рыч остался обедать на природе. А Рука и Леха пошли обратно.
Васька оказался в западне. Будет сидеть там, где сидит, — бандиты, проходя мимо, увидят. А если спрятаться от них, забравшись на скалу сверху, то окажешься на виду у Рыча.
Как есть, западня!
* * *
Света обиженно скривила губы, развернулась и ушла в другую комнату. Форс остался наедине с собой.
Это называется: Света доигралась, а он доездился. Разве можно взрослую, на выданье, дочь так долго оставлять одну?! Но он просто не привык к мысли, что она выросла, совсем выросла. Он-то ее воспринимал как ребенка, забывая, что уже и у нее самой могут быть дети. Отхлестать бы ее ремнем, как в детстве. Так ведь не дастся. Да и у самого рука не поднимется, она ведь уже беременная, под защитой государства.
И главное, кто все-таки причина беременности? Не дай Бог, если Максим. В прошлый приезд как раз его он тут и застал…
Форс нашел дочь в соседней комнате и заговорил, стараясь сдерживать свои разбушевавшиеся нервы:
— Света, раз уж начала, говори все. Это кто?.. Это Максим нас так осчастливил?
— Не смей разговаривать со мной в таком тоне!
— Не буду, не буду… Ты только ответь.
— Максим тут ни при чем. Отец ребенка — Антон.
— Да?.. — Форс облегченно вздохнул, выпустил воздух, а вслед за ним — и пар. — И на том спасибо… И что вы собираетесь делать?
— Не мы, а я. Я собираюсь рожать ребенка.
— Хорошо. Правильное решение. Нужно только назначить день свадьбы.
— Какой свадьбы? Я же тебе сказала “не мы, а я”. Я вообще не собираюсь выходить замуж за Антона!
— Что?! Хочешь стать матерью-одиночкой?
— Хочу. Между прочим, это совершенно естественно для нашего времени. И миллион женщин воспитывает своих детей самостоятельно.
— Знаешь что, доченька? Меня твоя статистика совершенно не интересует! Мне наплевать на миллион женщин. И на миллиард тоже! Меня волнуешь только ты, моя дочь! И я не хочу, не позволю, чтобы ты стала миллион первой мамашей-одиночкой!
— Поздно советовать. Нужно было чаще домой приезжать. А этот вопрос уже решен! Это единственно возможное решение. Об Антоне я даже думать не могу после всего того, что он сказал.
— И что же он сказал? — ледяным голосом спросил Форс.
— Много чего… Но главное не это, а то, что он не хочет ребенка.
— У меня захочет, — сказал отец совершенно спокойно. — Я им займусь. Сейчас только по делу заеду…
Форс уехал.
А Света подумала, что если отец будет смотреть на Антона такими же глазами, как сейчас, то тот, может быть, действительно захочет…
* * *
Рука и Леха все ближе. Тихонечко, чтоб ни один камешек со скалы не сорвался, Васька стал подниматься на ее верхушку. А Рыч все ест и ест. И не думает прятаться в свою пещеру. Если он сейчас посмотрит в эту сторону — Васька пропал.
Мальчика пронзил страх — разошелся ледяной волной. От сердца — в две противоположные стороны: в голову и в ноги. Только поздно бояться — остается только ждать. И быть осторожным, стараясь слиться воедино с этим камнем. Рука и Леха обошли его и пошли дальше по тропинке не таясь, треща сухими ветками (им-то бояться нечего).
Вася начал потихоньку сползать с верхушки скалы на прежнее место. От недвижимого напряжения и тревожного ожидания мышцы свело. Приходилось прилагать особое усилие, чтобы двигаться.
И уже почти спустившись с верхушки, Вася увидел, что Рыч поворачивает голову в его сторону. Если спускаться так же неторопливо, как и раньше, Рыч успеет его заметить. Васька торопливо спрыгнул. Приземлился мягко, неслышно на густой мох. Но порадоваться этому не успел — ногу пронзила резкая боль, подвернул стопу! Ужасно хотелось крикнуть. Вася давно подметил, что боль всегда выходит с криком (а у взрослых мужиков — еще и с матом). Но нельзя — нужно терпеть, Рыч услышит. А детский крик — это детский крик, его на мышиную возню не спишешь. Вася закрыл рот рукой, поднял больную ножку, чтоб не ступать на нее, и замер в такой странной позе. Послышался треск сухих веток.
Рыч шел сюда, к камню, за которым он прятался!
* * *
— Значит, я во всем виноват.
— Да, Макс. Ты! Чего ты под ногами путаешься? Чего? Со своей цыганкой разбираешься — и разбирайся. К нам не лезь! Это моя баба. Была! Если бы ты не бросился к Светке со своими утешениями, мы бы давно уже с ней помирились.
Черт возьми, а ведь он в чем-то прав.
— Опять молчишь! Вот видишь, даже возразить нечего, потому что моя правда.
Да нет, ерунда. Ничего он не прав — просто перекрутил все. Он в этом деле большой мастер.
— Молчу, Антон, молчу. Потому что ты удивительный человек. Ты все умеешь так перевернуть. Высший класс просто! Любая твоя подлость оказывается доблестью.
— Ладно, все, забыли, я больше не хочу думать о Светке. Так что забирай ее вместе с ребенком. Мне так спокойнее будет.
Антон хлебнул пиво. И, наверно, от этого опять возбудился.
— Единственное, что меня смущает, так это что у тебя нет своей квартиры. Не ютиться же моему ребенку в гостиничном номере… Но ничего, ничего: сначала поживете у Светки. А потом — заработаешь на новую квартиру.
Максим попивал пиво, не глядя на собеседника.
— А заработаешь ты оч-ч-чень быстро. Я в этом не сомневаюсь. Ни минуты. Потому что в работе ты используешь методы, ну… не совсем честные. Я бы даже сказал, грязные методы используешь…
— Антон, я тебя умоляю, пиво допили — и разошлись по-быстрому. Ну надоело, мочи нет, твой бред слушать. Серьезно.
— А мне надоело, что ты все время встаешь у меня на пути и отбираешь то, что принадлежит мне по праву.
— Это ты сейчас о чем говоришь?
— О том, что ты влез в мой проект и за моей спиной что-то моему отцу нашептываешь.
— Ничего я не нашептываю. Он со мной советуется — я вношу предложения. И все.
— Вот теперь ты больше не будешь вносить свои дурацкие предложения по моему проекту.
— Почему?
— Потому что я над ним буду днем и ночью сидеть, но вылижу так, что отец не придерется.
— Да ради Бога. Я, признаться, устал бодаться с тобой из-за этой ерунды. Все, прощай.
* * *
В позе шаолиньского монаха Вася простоял долго, боясь шелохнуться. Но Рыч, к счастью, не стал заходить за камень. Было слышно, как он идет обратно, к своей пещере.
А потом и вовсе стало тихо.
Васька ступил больной ножкой на землю. Больно, конечно, но идти можно. Сделал несколько шагов, потом еще несколько, потом побежал. Болело сильно. Только страх и напряжение от пережитой опасности оказались еще сильнее.
На автостоянке нашлись добрые люди — увидели цыганенка с больной ногой и взяли его, чтобы по дороге подбросить в Зубчановку, к дому цыганского барона.
Васька никого не слушал, от всех уворачивался и, как на крыльях, влетел в кабинет Зарецкого:
— Баро! Баро! Я нашел его! Короче, он в пещере над Волгой! Возле вертолетной площадки.
— Кого ты нашел? — серьезно, по-взрослому, спросил Баро.
Василий даже немного обиделся на вопрос:
— Аты-тосам кого ищешь? Я лично Рыча нашел.
— Васька, ты уверен, что это был Рыч?
— Конечно. Я хорошо его рассмотрел.
— Значит, где, ты говоришь, он прячется?
— В пещере возле вертолетки.
— В той, что сейчас под железными воротами?
— Нет, там, оказывается, другая есть. Я о ней даже не знал.
— Постой. Сейчас мы проведем рабочее совещание. Баро позвал Федора, который сидел в охранной будке и по телефону координировал поиски Рыча.
А когда начальник охраны пришел, продолжил расспросы:
— Послушай, Вася, а ты точно не врешь? Как же Рыч тебя не заметил?
— Повезло! Я маленький и незаметный, как нин-дзя. И потом — я его не боюсь, а он всего боится. Сидит и никуда не выходит. А двое гаджо ему туда еду носят.
— Куда “туда”? — оживился Федор.
— Пешера возле вертолетной площадки, — важно объяснил Василий. — Он там сидит, дрожит весь от страха.
— Боится, говоришь… — злорадно переспросил Зарецкий. — И правильно делает.
— Да он вообще — трус.
Федор не удержался и, вспомнив свое фиаско на кладбище, заступился за бойцовские качества бывшего начальника:
— Это ты зря, Васька. Рыч никогда трусом не был.
— Ну не знаю… Я его не испугался. Выследил и к вам вот прибежал.
Тут и Баро вступил в разговор.
— …И обрати внимание, Федя. Пацан-восьмилетка, один, без оружия… А с Рычем справился. У тебя никакие сравнения не напрашиваются?
Охранник смутился.
— Значит, так, Федор. Нужно срочно всех собрать и схватить этого гада прямо сейчас и прямо в пещере…
И вдруг чей-то голос громко сказал:
— Это кого вы собираетесь хватать прямо в пещере?!