Глава 1

Дубай, 26 июня 2006 года (понедельник), 8:35.

Ещё недавно в дубайском аэропорте царили привычный порядок и организованность. Посетители и персонал были приятно расслаблены и абсолютно уверены в том, что этот хорошо отлаженный механизм никогда не даст сбой, несмотря на огромный масштаб производимых ежедневно работ. Десять миллионов пассажиров в год для этого аэропорта было вполне нормальной нагрузкой. Однако начавшиеся вчера в Малайзии и других южно-азиатских странах беспорядки, связанные со сбоем электронных систем поддержания жизнеобеспечения, добрались теперь и до Дубая. Все рейсы из Азии и Австралии были отменены из-за отказа электроники в самолётах и аэропортах. Последний рейс из Куала-Лумпура вылетел в Дубай ещё четырнадцать часов назад. Этим бортом сюда прибыл «Груз 200». Два одинаковых цинковых гроба были доставлены в Дубай и теперь ожидали своей дальнейшей участи.

Сопровождающий груз сотрудник российского посольства в Малайзии Виктор Крымов сидел за столиком кафе в зале для транзитных пассажиров. Чашка прекрасного молотого кофе и тарелка с пирожным стояли нетронутыми. Виктор читал местную газету на английском языке и совсем забыл про кофе. Большинство новостей, как в Арабских Эмиратах, так и во всём мире были безрадостными. Везде в той или иной степени ощущались проблемы с работой различных электронных систем, без которых нормальная современная жизнь была практически невозможна. Особенно остро эта проблема стояла в азиатских странах и Австралии, где нормальное функционирование всех общественных служб было практически парализовано. В городах царил полнейший хаос. Властями был введён режим чрезвычайного положения. Гражданам рекомендовалось без острой необходимости не выходить на улицы. Практически сразу начались проблемы с продовольствием, водой и медикаментами. Всё это сильно осложнялось отсутствием привычной связи, поскольку все компьютеры, рации и телефоны разом вышли из строя. Спутниковая связь также не работала. Снабжение электроэнергией сначала сохранялось только для жизненно важных служб за счёт резервных источников. Затем начались перебои, а после электроснабжение и вовсе прекратилось. Среди населения начиналась настоящая паника. Были замечены первые случаи мародёрства.

С большим трудом Виктору удалось улететь из Куала-Лумпура последним рейсом в Дубай с телами двух своих соотечественников на борту. Расследование обстоятельств их гибели в одном из отелей пока не было завершено. Дело было далеко от своего раскрытия, и вопросов пока было куда больше, чем ответов. Однако, поскольку все необходимые экспертизы были пройдены, расследование могло быть продолжено по имеющимся документам, а тела следовало доставить на родину.

Обстоятельства гибели двух российских туристов были неясны. Запись с камер видеонаблюдения в предполагаемый момент совершения преступления отсутствовала. Имелась лишь записи событий до и после того рокового дня. Однако сам момент убийства запечатлён не был. Никто из персонала отеля не заметил ничего подозрительного. Обращал на себя внимание тот факт, что кроме самих туристов убийцей был зачем-то полностью разрублен на мелкие кусочки и кактус, привезённый ими из России. Удивительно, но за те несколько часов, которые прошли после убийства до обнаружения трупов, небольшие побеги из фрагментов кактуса глубоко проросли в раны убитых людей. В морге после вскрытия патологоанатом не стал удалять эти растительные частицы из ран, но вопрос остался открытым. Каким образом ткань кактуса так быстро регенерировала, что смогла проникнуть в ткани людей? Вторым вопросом было то, почему в тело одного из убитых ростки кактуса проникли гораздо сильнее, чем в тело второго? Чем Егор Волков был ближе для кактуса, чем Вячеслав Строев? Ведь их тела лежали на полу, который был почти равномерно усыпан фрагментами кактуса.

Виктор отложил газету и посмотрел на остывший кофе. Сделав пару глотков, он на несколько секунд закрыл глаза и представил, что находится сейчас дома, в кругу своей семьи и, что все неприятности с электроникой в Азии и Австралии — это просто страшный сон, который скоро закончится. Также он представил себе, что эти двое российских парней здоровые и весёлые сидят на приёме в российском посольстве в Куала-Лумпуре, радуются приятному общению на столь высоком уровне, а затем отправляются домой в Россию к своим родным.

Открыв глаза, Виктор ещё острее ощутил то, что все неприятности, которые случились за последнее время в мире, это суровая реальность, с которой теперь придётся жить и, по-видимому, бороться. Кроме того, он понял сейчас, что всё это не закончится в ближайшее время, а будет продолжаться и дальше. Всё это — настоящая война. Оставался только вопрос: война кого с кем? И, если на вопрос «с кем идёт война?» ответ был очевиден, то на вопрос «кто всё это начал?» ответа пока нет.

Диспетчер объявил регистрацию на рейс Дубай-Москва, и Виктор, допив кофе, поднялся из-за своего столика. Сверкающие витрины магазинов огромного аэропорта, как и прежде, манили посетителей своим изобилием. На подиумах красовались роскошные автомобили во всём своём лоске. Многочисленные кафе и рестораны привлекали посетителей яркой рекламой и приятной музыкой. Казалось, что жизнь здесь идёт своим чередом и будет идти по-прежнему, несмотря ни на что. Но всё-таки что-то неуловимое изменилось. Это было заметно по улыбающимся, но слегка напряжённым лицам сотрудников аэропорта, продавцов кафе и ресторанов. Всё чаще посетители останавливались у экранов телевизоров, транслирующих новости, и мрачнели от увиденного и услышанного. Весь тот ужас, который творился сейчас в Малайзии, Китае, Сингапуре, Индонезии, а также Австралии, очень контрастировал с тем видимым благополучием, которое было пока здесь в Дубае. Было очень похоже на то, что совсем скоро беспорядки доберутся и сюда.

Пройдя регистрацию, Виктор поймал себя на мысли о том, что ему хочется поскорее и подальше улететь отсюда в надежде, что дома, в России всё будет по-прежнему хорошо, и, что никакой войны там нет. Отбросив эти предательские мысли, он твёрдо решил для себя, что, если все самые мрачные прогнозы сбудутся, то он не станет прятаться, а будет делать всё возможное, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

 

Глава 2

Москва, 27 июня 2006 года (вторник), 20:15.

Светящаяся точка медленно приближалась, постепенно увеличиваясь в размерах. В какой-то момент она стала превращаться во фрактал, который казался вполне живым и продолжал образовывать всё новые и новые витки плотно закрученной спирали. Внутри неё сформировался извитой туннель, плавно меняющий цвет и форму. По мере приближения фрактала стали хорошо заметны как его внушительный размер, так и мелкие детали. Многочисленные оттенки зелёного чередовались с чёрным, белым и серым цветами, а текстура содержала множество коротких и длинных иголок.

У входа в тоннель неподвижно лежало тело молодого человека в окровавленной одежде. Тёмно-синие джинсы, сильно испачканные запёкшейся кровью, были до дыр протёрты на коленях. Футболка, на которой с трудом угадывался логотип баскетбольного ЦСКА, когда-то была ярко-алого цвета. Сейчас же она выглядела тёмно-бордовой и больше напоминала лохмотья. Спокойное и мужественное выражение лица органично дополняла глубокая окровавленная борозда с ровными краями на левой щеке. Многочисленные ссадины и синяки, видневшиеся на открытых участках тела, довершали эту мрачную картину.

Фрактал продолжал приближаться, а тоннель внутри него заметно сузился. Поравнявшись с телом, спираль начала обхватывать его своими витками, которые словно бинт точно повторяли рельеф. Тысячи иголок вонзились в израненное тело, от чего оно пришло в движение. Полностью скрыв тело, тоннель вновь увеличился до своих прежних размеров и стал медленно двигаться дальше.

Через некоторое время витки спирали, плавно раздвинулись, освобождая тело из плена. Многочисленные раны и кровоподтёки неожиданно исчезли. Даже глубокая борозда на щеке сменилась едва заметным шрамом, который буквально на глазах бесследно растворился. Веки дрогнули, а затем сжались, придавая лицу выражение невыносимой боли. Внезапная волна дрожи, прокатившейся по всему телу, сменилась полной неподвижностью. Сделав несколько судорожных вдохов, молодой человек открыл глаза.

— Зачем же было столько шприцев одновременно в меня втыкать — хватило бы и одного, — прошептал он одними губами и неудачно попытался усмехнуться.

— Это были не шприцы, а иголки кактуса, — ответили ему. — И нечего усмехаться. Береги силы пока, а то опять в кому впадёшь. Я тебя уже пятый раз пытаюсь с того света вытащить, а ты всё сопротивляешься. Давай, уже возвращайся окончательно, — сказал до боли знакомый голос, звучавший прямо в голове.

— А кто это у нас такой строгий? — снова и на этот раз удачно усмехнулся молодой человек.

— Ты серьёзно меня не помнишь или только притворяешься?! — с возмущением спросил голос в голове и после паузы уже спокойнее продолжил: — Совсем тебе, видно, память отшибла та девчонка, которая тебя самурайским мечом насквозь проткнула. На то, что на тебе сейчас нет ни единой царапины, ты внимание особо не обращай. Ещё совсем недавно вид у тебя был ещё тот. Сейчас же, посмотри, даже швы от вскрытия рассосались. А насчёт того, кто там у нас такой строгий, скажу просто — Ёжик. И я не строгий, а справедливый, — поучительно сообщил голос.

— Ёжик, ёжик, — задумчиво прошептал молодой человек, — это такой колючий лесной зверёк, который при малейшей опасности сворачивается в клубок, растопырив свои иголки? Угадал?

— Почти, — с мрачной иронией ответил голос в голове. — Списываю это на твоё тяжёлое состояние после довольно продолжительного пребывания на том свете. Повторяю, я — Ёжик. Но не лесной зверёк, как ты выразился, а твой домашний кактус. Давай, вспоминай уже, как ты упал на меня рукой, сломал мне много иголок, да и сам слегка пострадал. Потом мы стали с тобой мысленно общаться, и ты научился обнаруживать и контролировать электронные устройства вокруг себя. Кроме того, ты получил возможность пользоваться беспроводным интернетом через мой канал связи. Так вот в один прекрасный день, кстати, сразу после твоего дня рождения, рос я себе в своём глиняном горшке и никого не трогал, пока не пришла злая девчонка и не порубала меня на тысячу маленьких кактусов, — сказал Ёжик.

— Что-то такое припоминаю, но очень смутно. Про девчонку я помню только то, что одета она была в красный комбинезон, расстёгнутый почти до пояса. А ещё у меня такое чувство, что ты мне что-то не договариваешь — что-то очень важное, ставшее известным прямо перед моей гибелью. Верно? И напомни мне, пожалуйста, ещё одну мелочь — кто я такой и, как меня зовут? — спросил молодой человек.

— Всё верно. Я специально пропустил то, что пока тебе не надо вспоминать. Чуть позже всё расскажу, если до этого времени ты сам не вспомнишь. А, кстати, какая избирательная у тебя память?! Девушку в стильном комбинезоне, расстёгнутом до пояса, мы, значит, помним, а как зовут самого себя — нет. Правда, забавно? Итак, торжественный момент твоего знакомства с самим собой. До начала общения со мной тебя звали Егор. Теперь же твоё настоящее имя — Океан. Ты студент медицинского университета, — торжественно сообщил Ёжик и умолк.

— Океан, значит. Хорошо, теперь буду знать и постараюсь больше не забыть своё имя, — сказал Егор.

— Да, ты уж постарайся. И вот ещё что — не надо больше так умирать, а то в следующий раз совсем мёртвый будешь, — попросил Ёжик, причём последнюю часть фразы он неожиданно сказал с кавказским акцентом.

У Океана сразу же возникло щемящее чувство потери очень близкого человека.

— Гвоздь! Что с ним произошло? Ведь мы были с ним вместе в последние минуты той прошлой жизни, — внезапно вспомнил Океан.

— Молодец, что начал хоть что-то вспоминать. Гвоздь также как и ты бился до последнего вздоха с той злобной девчонкой в красном и погиб в тот же день. Пока я ещё борюсь за его жизнь — сейчас он в коме, но шансы есть. Ты очнулся раньше, так как у тебя уже была высокая способность к регенерации, а теперь окончательно сформировался более глубокий вторичный симбиоз с моими тканями. Кстати, у тебя теперь появятся новые способности. Твоя физическая сила и скорость движений увеличатся в несколько раз. Всё это следствие высокого содержания фитохлорианов, которые теперь циркулируют в твоей крови. И, поскольку мои клетки живут в твоём организме, мне теперь не нужен глиняный горшок с землёй, тем более что его у нас и нет. Гвоздь же пока не сформировал даже первичный симбиоз из-за постоянного отторжения растительных тканей. Возможно, у него на меня просто аллергия. Но будем надеяться на лучшее, потому что это его единственный шанс, — с грустью закончил свою речь Ёжик.

— Да, наделали мы с ним дел, открыв дверь в номере, — с горечью произнёс Океан.

— Точно. Вот и скажи мне теперь, зачем надо было открывать дверь этой, с позволения сказать, девушке? Во-первых, пиццу мы не заказывали, во-вторых, горничные никогда не беспокоят посетителей номера, если на двери весит соответствующая табличка (а у нас она, кстати, висела). Ну, а в-третьих, у тебя, как я понял, было нехорошее предчувствие, да и со мной ты посоветоваться не мог, так как сигнал блокировался той же девчонкой? — спросил Ёжик.

— Был не прав. Исправлюсь. Ты спаси Гвоздя, пожалуйста. Мне его очень не хватает, — вслух сказал Океан в основном для самого себя. — А кстати, где мы сейчас находимся, и почему всё вокруг такое размыто-серое, кроме твоего красивого зелёного фрактала, конечно? А ещё, почему ты сам на себя не похож? — спросил Океан.

— Мы сейчас в минус-первом измерении. Поэтому я и выгляжу не совсем обычно. А вот ты смотришься совсем как в нашем родном нулевом измерении. Только здесь ты бледный очень и глаза у тебя блестят ещё сильнее, — ответил Ёжик.

— Да уж, не думал я, что когда-нибудь окажусь в подобном месте. И давно у тебя есть доступ сюда? — невинно поинтересовался Океан.

— Недавно. С тех самых пор, как вас с Гвоздём убили, да и меня, собственно, тоже на дрова порубили. В тот день мне удалось выжить только благодаря тому, что твоя кровь, залившая, кстати, весь пол в номере, помогла восстановить мою собственную регенеративную способность. Я плохо ощущал части своего тела, разбросанные по полу. Но, благодаря твоей крови, до того, как она свернулась, я успел восстановить контроль над большей частью своего тела и внезапно оказался в минус-первом измерении, — сообщил Ёжик.

— Понятно. А ты не в курсе случайно, как отсюда попасть обратно в наш обычный мир? — спросил Океан.

— Всё очень просто. Тебе нужно усилием воли открыть свои глаза в реальном мире, и ты сразу же туда вернешься. А вот оттуда в минус-первое измерение попасть сложнее. Для этого нужно закрыть глаза и мысленно броситься с высоты вниз, чтобы дух захватывало, — наставительно сообщил Ёжик.

— То есть ты хочешь сказать, что я сейчас лежу в реальном мире с закрытыми глазами без сознания и не дышу? — спросил Океан.

— Да. И даже более того. Ты сейчас лежишь в герметично запаянном цинковом гробу в багажном отделении Шереметьево 2, а в соседнем гробу — твой друг Гвоздь. Но, в отличие от тебя, он сейчас находится в коме в минус-первом измерении, а в нулевом — он почти неделю, как мёртв, — грустно сообщил Ёжик.

— Так, давай, срочно выбираться отсюда. Делай, что хочешь, но Гвоздь мне нужен живой и в реальном мире. И знаешь почему? Потому что, во-первых, он мой друг, а, во-вторых, я вспомнил, что случилось после нашего с ним возвращения с телебашни. Ты рассказал нам о готовящемся вторжении, которое нам нужно остановить. Иначе всей нашей цифровой цивилизации придёт конец, а потом Земля окажется заселена чужими, что меня категорически не устраивает, — сказал Океан и попытался открыть глаза в реальном мире.

 

Глава 3

Москва, 30 июня 2006 года (пятница), 6:35.

Тринадцатая по счёту попытка установить устойчивую связь между тканями кактуса и полуразрушенными тканями Гвоздя оказалась успешной.

— Ну, наконец-то, а то я уже начал было отчаиваться, — произнёс Ёжик с облегчением.

— А я в тебе и не сомневался, но ты на самом деле крут. Вернуть человека с того света, где он пробыл больше недели, не удавалось пока никому, а тем более — кактусу, — ответил Океан с благодарностью.

Анализируя свои многочисленные неудачи при формировании симбиоза, Ёжик пришёл к выводу, что неповреждённые человеческие ткани при вживлении чужеродных клеток вызывают мощную реакцию отторжения трансплантата. Случай с Океаном не в счёт, поскольку это лишь счастливое исключение из общего правила, связанное, скорее всего, с индивидуальными особенностями его иммунитета. Поэтому в ситуации с Гвоздём следовало использовать максимально повреждённые ткани с ослабленным местным иммунитетом, чтобы не было отторжения. Выбор пал на ткани головы, поскольку именно эта часть тела у Гвоздя пострадала больше всего.

Перелом основания черепа был причиной смерти Гвоздя, и виной всему была та проклятая девчонка. Обширная гематома распространялась на большую часть ствола мозга. Именно сюда с помощью длинных иголок своего фрактального облика в минус-первом измерении Ёжик и ввёл собственные ткани, которые не отторгались, а, наоборот, успешно встраивались в структуры мозга, запуская процесс регенерации. Сначала начали функционировать сердечно-сосудистая и дыхательная системы. Водяной пар из окружающей атмосферы был использован для получения воды, как основы жидких сред организма. Затем заработали органы кроветворения, печень и почки, в результате чего кровь начала циркулировать по сосудам, разнося фитохлорианы ко всем органам. Процесс регенерации во всём теле Гвоздя значительно ускорился. Сломанные кости постепенно срастались, гематомы рассасывались, покровы тела эпителизировались. И уже через несколько дней процесс регенерации был полностью завершён. Оставалось теперь вывести Гвоздя из состояния комы сначала в минус-первом измерении, а затем, если повезёт, уже и в реальном мире.

За то время, пока Ёжик реанимировал Гвоздя, Океан тоже не терял времени зря. Освоение своих новых способностей требовало повышенного самоконтроля. Увеличенные в несколько раз сила и скорость движений поначалу были очень непривычны и доставляли сплошные неудобства. Только заработав несколько растяжений и вывихов, Океан начал постепенно учиться контролировать свои молниеносные движения и взрывную силу.

Тренироваться в минус-первом измерении было значительно легче, чем в реальном мире. Это было очень кстати для периода восстановления физической формы и адаптации к новым способностям. Высокий уровень фитохлорианов в крови резко снизил потребности в пище и воде, хотя и с тем, и с другим проблем не было. Несмотря на то, что пища и сок, которые добывал Ёжик, были исключительно зелёного цвета, относительно вкуса и питательных свойств никаких вопросов не возникало. Кроме того, Океан теперь мог без всяких признаков утомления обходиться без сна в несколько раз дольше, чем раньше.

Тело Гвоздя после нескольких судорожных движений застыло в неестественной позе, характерной для больного столбняком. Прогнувшийся позвоночник и откинутая назад голова, упёртая в пол, удерживались в таком положении несколько секунд. Затем мышцы внезапно расслабились, и тело рухнуло спиной на пол. Через несколько секунд глаза Гвоздя открылись, и он с удивлением посмотрел на Океана.

— И где это мы находимся? — хриплым шёпотом спросил Гвоздь.

— Ты не поверишь — в минус-первом измерении, — улыбнулся Океан.

— Спасибо. После твоего ответа мне сразу всё стало понятно, — с ехидством ответил Гвоздь.

— Благодаря Ёжику мы с тобой вернулись оттуда, откуда ещё никто и никогда не возвращался. Так что, с возвращением с того света, камрад! — продолжал радоваться долгожданной встрече Океан.

— А, ёжик — это такой маленький, колючий и очень пугливый лесной зверёк, который на своих иголках может грибы и яблоки носить? — без задней мысли поинтересовался Гвоздь, сразу зацепившись за знакомое слово.

— Вы на том свете сговорились что ли?! — с шутливым негодованием спросил Ёжик.

— Какое странное ощущение, когда в твоей голове чей-то чужой голос тебе же и отвечает, — с недоумением посмотрел на Океана Гвоздь.

— Нет, Ёжик — это кактус, который теперь может общаться мысленно не только со мной, но и с тобой. Кстати, этот красивый зелёный фрактал он и есть. Просто в минус-первом измерении Ёжик выглядит не так, как мы привыкли, — улыбаясь, ответил Океан.

— Это просто разрыв мозга! — с чувством произнёс Гвоздь.

— Ты абсолютно прав. Разрыв мозга у тебя действительно был ещё несколько дней назад. Но теперь всё уже позади, — сообщил Ёжик.

— О чём это он? — спросил Гвоздь у Океана. — Я ничего не понимаю.

— Он говорит о том, что в результате боя с одной злобной девчонкой у тебя случился перелом в области основания черепа, что, как ты знаешь, не совместимо с жизнью. Ты был мёртв, впрочем, как и я. Но наш колючий друг смог активировать процесс регенерации, последовательно сформировав симбиоз человеческих тканей и своих собственных. В конечном счёте, это и помогло вытащить нас с того света. Проблема в том, что мы сейчас в реальном мире лежим в своих индивидуальных и очень герметичных цинковых ячейках, в просторечии называемых гробами, в багажном отделении аэропорта Шереметьево 2.

— Это по-настоящему круто, но всё-таки, давай, скорее выбираться отсюда, — серьёзно сказал Гвоздь.

Пока Ёжик организовывал для Гвоздя восстановительное питание и свой фирменный зелёный сок, Океан, ощутивший дополнительный прилив сил от возращения друга, попытался вернуться в нулевое измерение.

Его первая попытка открыть глаза в реальном мире оказалась неудачной. Веки даже не пошевелились, словно были отлиты из свинца. На десятый раз Океан понял, что дело не в физической силе, с которой теперь был полный порядок, а в силе мысли. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Затем Океан спокойно выдохнул воздух и мысленно попытался открыть глаза, чтобы ещё раз увидеть лицо близкого человека.

 

Глава 4

Москва, 1 июля 2006 года (суббота), 2:10.

Виктор Крымов пятые сутки находился в Москве. Он давно уже должен был не только прибыть в Саратов вместе со своим грузом, но и вернуться обратно в Малайзию. Однако из-за перебоев в работе электроники все рейсы из Шереметьево 2 задерживались на неопределённое время. Сотрудники авиакомпании предоставили место в камере хранения для «Груза 200». Они гарантировали, что он совершенно не пострадает во время этой вынужденной задержки. От предложенной авиакомпанией гостиницы Виктор отказался, решив временно остановиться у своего старого приятеля, с которым поддерживал тёплые отношения ещё с университетских времён. Михаил жил в пятнадцати километрах от аэропорта и, узнав о задержке рейса, с радостью пригласил Виктора к себе.

— Конечно, приезжай! Я сейчас дома один. Жена в командировке, а дочка уехала с друзьями на море. Буду очень рад тебя видеть. Можешь жить у меня, сколько хочешь. Похоже, что эта проблема с электроникой скоро доберётся и до нас. У меня такое ощущение, что всё это надолго, и, возможно, скоро будет ещё хуже.

— Похоже, что так и есть. Спасибо за приглашение. Через полчаса буду у тебя. До встречи, — ответил Виктор и повесил трубку таксофона.

Сообщив сотруднику авиакомпании номер домашнего телефона Михаила и номер своего пейджера на случай объявления регистрации на рейс Москва-Саратов, он сел в такси и поехал к другу.

В это время «Груз 200» находился в камере хранения аэропорта Шереметьево 2. Из деревянного транспортировочного ящика периодически доносились глухие звуки, похожие на удары изнутри. Сотрудник багажного отделения в нарушение всех инструкций мирно спал, сидя на своём рабочем месте. Тем временем звуки становились всё сильнее и сильнее, но они так и не разбудили спящего. Доски деревянного ящика уже заметно подрагивали и от каждого нового удара медленно приподнимались вверх. Цинковая крышка гроба, которая была почему-то загерметизирована силиконом, а не оловом, как было положено по инструкции, уже ходила ходуном. После одного из ударов она внезапно отлетела в сторону вместе деревянной крышкой транспортировочного ящика. Лист оцинкованной жести, громыхая, упал на пол обширной камеры хранения. На внутренней поверхности металла были видны многочисленные вмятины размером в кулак. Несмотря на весь этот шум, смотритель багажного отделения не проснулся, а лишь устроился поудобнее в своём кресле.

Молодой человек, поднявшийся из гроба, легко соскочил на пол и сразу же принялся открывать стоявший рядом второй транспортировочный ящик. Затем он осторожно взял ножницы со стола смотрителя и стал отдирать деревянные доски сверху. Довольно быстро это удалось. Затем молодой человек провёл ножницами по периметру цинкового гроба под его крышкой, разрезая силиконовый герметик. После этого лист оцинкованной жести был аккуратно снят и поставлен на пол. Молодой человек с лёгкостью подхватил безжизненное тело на плечо. После этого он очень тихо проследовал на выход из багажного отделения мимо спящего хранителя багажа, прихватив с собой стоявшую рядом огромную сумку.

Океан вышел в пустой зал перед камерой хранения. Он посмотрел по сторонам в поисках объективов видеонаблюдения, и лишь убедившись в их отсутствии, приступил к делу. Опустив тело Гвоздя на пол, Океан стал перекладывать все вещи из сумки в несколько пластиковых пакетов. Среди вещей был обнаружен конверт с десятью стодолларовыми купюрами, которые сразу же были изъяты и переложены в карман джинсов. Затем пакеты с вещами были возвращены в багажное отделение, а Океан принялся упаковывать в освободившуюся сумку казавшееся безжизненным тело. Застегнув молнию, он повесил свой груз на плечо так, словно это была сумка с ноутбуком, а не с телом взрослого мужчины. Через несколько минут Океан спокойным уверенным шагом вышел из аэропорта и направился к парковке такси. Быстро договорившись о цене, он погрузил сумку в багажник, сел в машину и уехал в сторону центра.

Оказавшись в номере гостиницы в двадцати километрах от аэропорта, Океан закрыл за собой дверь, тщательно зашторил все окна и включил неяркий свет. Он аккуратно переложил тело Гвоздя из сумки на кровать и только после этого позволил себе немного отдохнуть в кресле. Бутылка с водой, стоявшая на журнальном столике, была опустошена за несколько больших глотков.

— Как хорошо, что вода прозрачная, а то к зелёной воде у меня выработалось какое-то предвзятое отношение, — подумал Океан.

— Это была не вода, а очень полезный сок. Да, он и в правду был зелёного цвета. Но это абсолютно не отменяет его пользы для твоего истощённого смертью организма. Кроме того, по вкусу он был похож на сок манго, — наставительно ответил Ёжик.

— Ну, манго, так манго, если ты настаиваешь. Но, по-моему, тот сок был больше похож на персиковый с лёгким привкусом агавы, — не сдавался Океан.

Найденные на столе солёные орешки также были очень быстро съедены.

— Зелёные овощи и фрукты, которые ты синтезировал из собственных тканей, это, конечно, хорошо, но как же мне всё-таки не хватало обычной еды и особенно соли за эти несколько дней, — подумал Океан, с удовольствием доедая орешки.

— Соль вредна для нашего с тобой общего организма в больших количествах. Но сегодня, учитывая обстоятельства, тебе можно себя не ограничивать, тем более что ты уже всё съел, — с сожалением ответил Ёжик.

Перекусив, Океан почувствовал себя значительно лучше. Он подошёл к кровати и присел на её край.

— Ну, хорошо. Что теперь делать будем? Гвоздь уже пытался открыть глаза в реальном мире, как минимум раз тридцать, но ничего хорошего из этого не вышло. У меня, как ты помнишь, уже на десятый раз получилось, — сказал он Ёжику.

— Надо подумать. Кстати, забыл тебе сказать, что теперь я могу одновременно быть в двух измерениях. Сейчас посмотрю краем глаза, чем занимается Гвоздь в минус-первом, а ты пока к окнам не подходи и дверь никому не открывай. Особенно красивым девушкам, — с иронией сказал Ёжик и замолчал.

Океан откинулся на спинку кресла и стал вспоминать, как ему удалось вернуться в реальный мир. Он подумал тогда о свой девушке Мире, которая осталась в Саратове, и просто почувствовал, что по-настоящему нужен ей. После этого глаза открылись сами собой, и он снова попал в реальный мир. Однако радоваться в то время было ещё рано. Обнаружив непроглядную тьму и ощутив себя в очень ограниченном пространстве, Океан тогда сделал над собой значительное усилие, чтобы сразу не запаниковать. Минут пять он пытался успокоиться и овладеть собой. Лишь после этого можно было сделать попытку выбраться наружу, но это никак не удавалось. Тогда на помощь пришёл дюймовый удар Брюса Ли, который Егор изучал ещё в школе по кадрам кинохроники. Ещё никогда прежде такой удар не удавался никому, кроме самого Великого Мастера. Сейчас же в распоряжении Океана оказались сила и скорость движений, которые примерно в четыре раза превосходили силу и скорость движений обычного человека. И даже тогда он смог повторить дюймовый удар Брюса Ли только после нескольких неудачных попыток.

Океан открыл очередную бутылку воды и сделал несколько глотков. Продолжая анализировать момент возвращения в реальный мир, он вспомнил, что в этот миг буквально утонул в глазах своей девушки. Очнувшись уже в нулевом измерении, Океан почувствовал, что Мира с радостью приняла его в свои спокойные воды, словно горное озеро принимает падающий водопад. Мелкие брызги воды рассеивались в воздухе, и на небе появилась радуга.

Между Океаном и Мирой с момента знакомства сразу же возникло взаимное притяжение, как будто они знали друг друга уже очень давно. Это было даже больше, чем настоящая любовь. И именно Мира помогла Океану окончательно вернуться с того света в реальный мир.

— Гвоздь сейчас пресс качает, если тебе интересно, — сообщил Ёжик. — Он говорит, что, если не получается вернуться, то хотя бы в минус-первом измерении начнёт вести здоровый образ жизни.

— Качать пресс, когда на самом деле лежишь мёртвый — это, конечно, очень своевременно. Только передай ему, что сейчас надо сделать паузу в тренировочном процессе и предпринять ещё одну попытку вернуться в реальный мир. Пока ты с ним общался, я новую методику придумал, — сказал Океан.

— И в чём же заключается твоя методика перемещения между измерениями? — с иронией поинтересовался Ёжик.

— Всё предельно просто. Нужно представить лицо близкого человека и попытаться заглянуть ему в глаза. Тогда и собственные веки легко откроются, а сам окажешься в нулевом измерении. Передашь это Гвоздю, хорошо?

— Ладно, сейчас сделаю. Жди нас обратно, — ответил Ёжик и замолчал.

Океан поставил пустую бутылку на стол и вспомнил, как они вместе с Мирой по очереди жадно пили воду из колонки, а потом целовались, ощущая вкус прохлады и свежести на губах друг друга. А потом был незабываемый рассвет, который они встречали, сидя в старой лодке на берегу реки. Ради одного этого удивительного мига уже стоило не только жить и умереть, но и снова вернуться к жизни.

— И снова здравствуйте! — прозвучал до боли знакомый голос Гвоздя, который открыл глаза и сразу же приподнялся на локтях в кровати.

— Как же я рад тебя слышать, особенно в реальном мире, — сказал Океан и крепко обнял вернувшегося друга. — Ты молодец, что сумел выкарабкаться. Мы с Ёжиком помогали, чем могли. Ты о ком подумал, когда вернулся сюда?

— О Кире, конечно, за что ей отдельное спасибо. Ну, а вас с Ёжиком я и не знаю, как благодарить. Подходящих цензурных слов у меня уже не осталось. Скажу только, что всё это было очень круто. И ещё, если эта бестия в красном комбинезоне нас до конца так и не убила, то очевидно сделала нас сильнее, — сказал Гвоздь и, пошатываясь, пошёл к минибару за водой и солёными орешками.

 

Глава 5

Москва, 3 июля 2006 года (понедельник), 10:20.

Тёмно-красная «Нива» подъехала к парковке у гостиницы и остановилась. Из машины вышли двое очень интеллигентных мужчин среднего возраста. Они были похожи на дипломатических работников или топ-менеджеров крупной компании. Старенькая машина никак не вязалась их с элегантным внешним видом.

— Вроде бы здесь, — сказал один из них и, захлопнув дверь машины, продолжил: — Надо немного подождать, а то мы рано приехали. А ты не боишься, что объявят регистрацию на твой рейс, а ты не сможешь вовремя узнать об этом?

— Да не волнуйся, Миша. Всё будет нормально. Если не смогут дозвониться к тебе домой, то отправят сообщение на мой пейджер. И вообще, мне почему-то кажется, что регистрацию уже не объявят, — ответил Виктор. — Пока ждём твоего покупателя, скажи мне вот что: и не жалко тебе такой раритет продавать? Если не ошибаюсь, то она тебе уже лет пятнадцать верой и правдой служит. Состояние вполне удовлетворительное. Даже кузов практически не поржавел.

— Конечно, жалко. Но в последнее время она у меня только в гараже и стоит. Ездить по бездорожью стало некуда, а на асфальте «Ниву» как-то неправильно использовать. Да и расход бензина у неё не очень гуманный. Поэтому и решил продать. Может быть, кому-то она нужна больше, чем мне сейчас. Тем более, что для города я купил себе новый трёхдверный «Опель».

Из гостиницы вышел крепкий молодой человек в тёмно-синих джинсах и чёрной футболке с надписью «Спасём мир». Увидев красную «Ниву», он сразу же направился к ней. Поздоровавшись с Виктором и Михаилом, молодой человек невозмутимо представился необычным именем Гвоздь и сразу же перешёл к осмотру автомобиля. Состоянием кузова он остался очень доволен, о чём сразу же и сообщил.

— Для такого года выпуска кузов практически в идеальном состоянии. Вы на ней вообще ездили или только в гараже хранили? — с улыбкой поинтересовался Гвоздь.

— На машине, конечно, ездили, но относились к ней, как к любимому ребёнку. Всё, что необходимо было делать по регламенту, строго соблюдалось. На кузове — заводская краска. Металл, как видите, достаточно качественный — не то, что на современных отечественных автомобилях. А в последний раз я ездил на ней три года назад на рыбалку. После этого машина действительно стояла в гараже, — ответил Михаил, продолжая разглядывать колоритного покупателя.

Открыв капот, Гвоздь бегло осмотрел двигатель и тоже остался доволен. Он сразу же проверил уровень технологических жидкостей и, удостоверившись, что всё в норме, захлопнул крышку капота. Когда Гвоздь расположился на водительском сидении, на его сосредоточенном лице на секунду промелькнуло выражение безумной радости от того, что он снова оказался дома. С удовольствием запустив двигатель, Гвоздь несколько секунд внимательно прислушивался к звуку его работы и лишь затем удовлетворённо кивнул. Он сложил переднее пассажирское сидение и предложил немного прокатиться. Виктор расположился сзади, а Михаил сел на рядом с водителем. Автомобиль вышел на трассу и проехал пару километров в сторону аэропорта, а затем, лихо развернувшись на прекрёстке, вернулся той же дорогой к гостинице.

Про себя отдав должное спокойной и уверенной манере вождения автомобиля, Виктор мучительно пытался вспомнить, где раньше он мог видеть сегодняшнего покупателя, который называл себя исключительно Гвоздём. В памяти мелькали недавние события, в которых мог участвовать этот интересный молодой человек. Внезапно вспомнились фотографии тех двух парней, которые были жестоко убиты в гостинице в Куала-Лумпуре. Один из них определённо напоминал Гвоздя, хотя абсолютной уверенности в этом не было. Кроме того, мозг Виктора отказывался верить в то, что запечатлённый на фото изувеченный труп молодого мужчины и сегодняшний покупатель, находящийся в отличной физической форме и не имеющий даже следов каких-либо повреждений, это один и тот же человек.

— Прошу прощения за нескромный вопрос, но почему вы называете себя Гвоздём, а не используете своё настоящее имя? — спросил Виктор, выходя из машины.

— Мой позывной значит для меня сейчас гораздо больше, чем моё настоящее имя. Так сложилось исторически. Но, если вам интересно, то по паспорту я — Вячеслав Строев, — ответил Гвоздь, с сожалением выходя из машины.

В памяти Виктора мгновенно всплыла страница из сопровождающих документов, которые ему выдали в Посольстве. Одного из убитых в той гостинице тоже звали Вячеслав Строев! Виктор ещё раз посмотрел на молодого человека, который продолжал увлечённо и со знанием дела осматривать автомобиль. Сомнений больше не было. Это на самом деле был Вячеслав Строев, который лежал в морге с огромными грубыми швами на теле, пока патологоанатом заканчивал оформлять результаты вскрытия, а Виктор в том же помещении сверял личные вещи убитого с описью.

Завершив осмотр машины, Гвоздь удовлетворённо улыбнулся. Его улыбка стала ещё шире, когда он узнал об окончательной цене с учётом небольшой скидки, которую ему предложил хозяин «Нивы» Михаил. Однако улыбка тут же исчезла, как только Гвоздь заметил напряжённое лицо Виктора.

— Что-то не так? — спросил Гвоздь, обращаясь одновременно к Виктору и Михаилу.

— Вроде всё нормально — ведь о цене мы ведь уже договорились, правда? — с недоумением ответил Михаил.

— Да, договорились. Но у вашего друга, похоже, есть ко мне вопросы, — сказал Гвоздь, переводя взгляд с Михаила на Виктора. — Давайте, зайдём в наш номер и поскорее всё решим. У меня осталось очень мало времени на подготовку к дальней поездке.

 

Глава 6

Москва, 5 июля 2006 года (среда), 19:40.

Океан с Гвоздём ехали в свой родной Саратов по вечерней трассе на недавно купленной «Ниве». Оба, пользуясь моментом, наслаждались малым количеством машин на дороге и прохладным воздухом, который приятно обдувал лицо. Традиционное отсутствие в «Ниве» кондиционера практически не ощущалось. Гвоздь, наконец-то, почувствовал себя в своей тарелке, оказавшись за рулём автомобиля любимой модели. Все прошлые разговоры с Океаном о том, что, если разобраться, то ««Нива» — это ведро ведром», были окончательно забыты. Сейчас для Гвоздя не было на свете лучшего автомобиля, чем тот, на котором они ехали домой. В багажнике стояли две десятилитровые канистры с бензином, а ещё две — располагались на полу за передними сиденьями. На заднем сиденье лежала огромная чёрная сумка. Волшебники из химчистки очень быстро отучили её выглядеть и пахнуть так, словно ещё недавно кто-то нёс в ней безжизненное тело из аэропорта в гостиницу. Теперь эта спортивная сумка выглядела совершенно, как новая, и была доверху набита водой и продовольствием.

Учитывая отсутствие каких-либо документов у Океана и Гвоздя, было решено срочно оформить дубликаты паспортов и водительских удостоверений. В этом очень помог Михаил, который воспользовался своими связями в паспортном столе. Все документы были оформлены за невероятные пять часов. После этого паспортные данные Гвоздя были внесены в договор купли-продажи, и все вместе они отправились в милицию для снятия и постановки на учёт автомобиля, что тоже не обошлось без помощи Михаила. Позже были куплены канистры для бензина, а также вода и продукты в дорогу. Теперь Океан и Гвоздь продолжали наслаждаться спокойной дорогой и тихо радовались тому, что все тревоги сегодняшнего дня уже позади. В автомагнитоле стояла одна из купленных Океаном кассет с музыкой. Звучала песня группы «Кино». Виктор Цой пел о том, что «всё не так уж плохо на сегодняшний день», с чем Океан и Гвоздь были категорически согласны.

Они оба слегка утомились от долгого и напряжённого разговора с Виктором Крымовым, который узнал Гвоздя по фотографии, сделанной на месте преступления в Куала-Лумпуре. Сотрудник Посольства рассказал им, что является сопровождающим «Груза 200», следующего из Куала-Лумпура в Саратов, в котором находились тела Егора Волкова и Вячеслава Строева. В том, что тела там действительно были, Виктор был абсолютно уверен, так как лично участвовал во всех этапах подготовки к отправке груза. Сейчас же оба молодых человека, трупы которых он сам забирал из морга и помогал размещать в цинковых гробах, сидели напротив него и сдержанно улыбались. Это казалось невероятным.

Океан по своей давней привычке не стал врать даже в этой ситуации и с одобрения Гвоздя кратко рассказал их историю до того рокового дня в Малайзии. Также он слегка коснулся некоторых событий после пробуждения сначала в минус-первом измерении, а затем и в реальном мире. Михаил сначала отнёсся к рассказу Океана с недоверием, посчитав, что должно быть какое-то более правдоподобное объяснение изложенным фактам. Виктор же, напротив, почему-то сразу поверил этим парням, хотя до конца так и не понял, каким образом мёртвый человек смог вернуться к жизни и не только восстановить своё тело до прежнего уровня, но и получить дополнительные способности. Также ни Виктор, ни Михаил не смогли понять, причём тут кактусы.

Ответы Океана и Гвоздя вызывали всё новые вопросы. Это продолжалось до тех пор, пока в номере неожиданно не включился телевизор, а на экране не появился текст с пламенной речью Ёжика, который уже устал от взаимного недопонимания и решил вмешаться в разговор. Заодно он хотел объяснить гостям, причём тут кактусы. Океан с Гвоздём молчали, стараясь не мешать своим гостям до конца войти в курс дела, а Ёжик по своему обыкновению коротко и ясно объяснил всё то, что ещё недавно казалось непонятным. Более того, он наглядно продемонстрировал свои способности управлять электронными устройствами на расстоянии. Также он попросил Океана сделать то же самое и показать свои возможности, касающиеся силы и скорости движений.

Океан решил продемонстрировать свою версию знаменитого трюка Брюса Ли с монеткой, что после смерти Мастера не удавалось ещё никому. Положив монету на ладонь своей вытянутой вперёд руки, Виктор стоял в центре комнаты на расстоянии трёх метров от Океана, задачей которого было незаметно забрать монету. Виктор должен был сжать монетку в кулаке, как только заметит начало движения Океана. Лёгкий ветерок подул в лицо Виктора, и он заметил, как Океан почему-то вдруг исчез со своего прежнего места, но через мгновение появился уже на новом месте ближе к Гвоздю. Ладонь Виктора до боли сжала монету, а Океан почему-то улыбался. Разжав кулак, Виктор обнаружил в ладони не ту серебристую монету в один рубль, которую он положил сам, а юбилейную монету в пятьдесят рублей золотистого цвета, которую ему положил на замену Океан.

— Незаметно для себя вы стали богаче на сорок рублей, — подвёл итог Океан, продолжая улыбаться.

— Похоже, что так и есть, но я всё ещё не могу в это поверить, — в недоумении ответил Виктор.

Предупредив о начале следующей демонстрации своих способностей, Океан подошёл к Виктору на расстояние вытянутой руки и кончиками прямых пальцев прикоснулся к его груди. Далее последовал молниеносный удар без замаха двумя согнутыми пальцами, от которого Виктор отлетел назад на три метра и был подхвачен стоявшими рядом Гвоздём и Михаилом. Все трое едва удержались на ногах.

Отдышавшись, Виктор подошёл к Океану и молча, пожал ему руку. Никаких сомнений в том, что всё рассказанное — правда, теперь не осталось.

— На этом представление окончено. Надеюсь, что теперь вы нам верите и ещё не передумали продавать свою машину, — сказал Гвоздь и стал деловито отсчитывать деньги, которые он должен был отдать Михаилу.

Виктор был поражён всем увиденным и услышанным, впрочем, как и его друг Михаил, который теперь, наконец-то, поверил рассказу своих недавних знакомых. Они оба находились, словно в трансе от всего произошедшего, что долго не могли ничего сказать. Первым из оцепенения вышел Михаил.

— Мы, разумеется, не передумали. И, учитывая обстоятельства, о которых мы только что узнали, я отдаю вам свою машину даром. Деньги вам ещё понадобятся, — произнёс он.

— Вот за это большое спасибо, — сказал Гвоздь, убирая со стола уже приготовленные купюры. — Ваша машина теперь в надёжных руках. Будем беречь её, как лучшего друга.

 

Глава 7

Пригород Тамбова, 6 июля 2006 года (четверг), 15:30.

Океан вёл машину, сменив за рулём Гвоздя, который мирно спал на пассажирском сиденье после десятичасового перегона. Ровная, полупустая дорога и характерный «нивовский» вой раздатки располагали к спокойному течению мыслей. К тому же Ёжик находился в режиме молчания, поскольку, как всегда в последнее время, был занят тщательным сканированием окрестностей. После того случая в Куала-Лумпуре он стал ещё внимательнее относиться к вопросам безопасности и постоянно был в состоянии повышенной бдительности. Всё это было вполне оправданно, но требовало дополнительных ресурсов, как от самого Ёжика, так и от Океана. Постоянное напряжение одного из симбионтов сразу же отражалось на состоянии другого. Высокий уровень фитохлорианов в крови у Океана сопровождался повышенным метаболизмом и, как следствие, сильной жаждой и аппетитом. Во время прошлой остановки под удивлённо-ироничным взглядом Гвоздя Океан поглощал еду и пил воду в удвоенном количестве, что раньше было для него совершенно нехарактерно.

— Ты щитовидку у себя давно проверял? — спросил тогда Гвоздь, улыбаясь. — Я тебя очень давно знаю, и ты никогда столько не ел и не пил даже, когда я угощал. А ещё я никогда не поверю, что ты таким образом борешься со стрессом.

— Со щитовидкой у меня всё нормально. Да и со стрессом мне бороться незачем — я его стараюсь не замечать. Просто Ёжик так сильно заботится о нашей общей безопасности, что мне приходится, не только есть и пить за двоих, но и выслушивать разное, — уклончиво ответил Океан.

— Понятно. Ты ему передай, что не надо так усердствовать, а то у нас таким темпами еды и воды до Саратова не хватит. Придётся докупать на ближайшей заправке, — сказал Гвоздь, улыбаясь одними глазами.

— Ладно, скажу. Давай, спи уже. А то от этих разговоров мне опять есть захотелось, — пригрозил Океан Гвоздю, который поспешно закрыл глаза и честно постарался поскорее заснуть.

Океан вёл машину практически на автомате, тем не менее, строго соблюдая скоростной режим. Он привычно не обращал никакого внимания на обгоняющие его автомобили и полностью погрузился в свои мысли, пользуясь относительно спокойной обстановкой на дороге. Океан в очередной раз прокручивал в памяти события своего недавнего прошлого. Всё случившееся с ним за последние полгода с момента падения на кактус и до сегодняшнего дня казалось нереальным, словно это был кошмарный сон. Вспоминая облик кактуса в минус-первом измерении и своё пробуждение там, Океан вздрогнул от одной мысли, что он вполне мог уже и не проснуться. В очередной раз поблагодарив про себя Ёжика за способность к регенерации тканей и за упорство в проведении реанимации, он вспомнил, как долго они ждали пробуждения Гвоздя и почти отчаялись в том, что это произойдёт. Всё-таки, до сих пор, им невероятно везло, благодаря чему они всё ещё живы.

Словно почувствовав, что о нём только что вспоминали, Гвоздь проснулся и сразу же включил радио. По «Маяку» шёл экстренный выпуск новостей. Ведущий сообщил, что в США, Канаде, Мексике и в странах Латинской Америки начался тот же хаос, что был сейчас в самом разгаре в Юго-Восточной Азии и Австралии, и который теперь распространялся по всему миру с пугающей быстротой. Гвоздь, увидев впереди автозаправочную станцию, знаком попросил Океана остановиться. Оба вышли из машины и присоединились к персоналу и посетителям, которые напряжённо смотрели по телевизору экстренный выпуск новостей о случившемся в США.

Журналист в московской студии очень эмоционально рассказывал о событиях в Нью-Йорке, свидетелем которых он стал до своего спешного отъезда домой. Никакой картинки из Америки не было, поскольку видеоаппаратура российской съёмочной группы через некоторое время от начала беспорядков перестала работать. По словам журналиста, светофоры, встречавшиеся им по дороге, не работали. Современные автомобили оказались теперь компьютерами на колёсах, от которых не было никакого толка. Отчаявшись завести мотор и всё-таки уехать, водители машин бросали их на дороге и шли пешком. Лишь некоторым из автовладельцев повезло — старые автомобили, построенные без использования электроники, к удивлению окружающих заводились без проблем.

Многие машины были разбиты и перевёрнуты, а некоторые — горели, образуя клубы чёрного дыма. Многочисленные аварии даже не фиксировались полицией, а пострадавшим людям не оказывалась никакая помощь. Городские пожары не тушились, поскольку машины специальных служб также не заводились. Никто не мог понять, что происходит. Среди жителей мегаполиса быстро нарастало напряжение, перераставшее в панику.

По словам журналиста, на всей территории Соединённых Штатов не было электричества. В окнах жилых домов изредка светились бледные огоньки свечей и фонариков, а офисные здания казались совершенно безжизненными. Журналист также рассказал, что его съёмочной группе очень повезло. Сначала им чудом удалось добраться до аэропорта на мерседесе-олдтаймере своего американского коллеги, а затем они вернулись в Россию на его же частном ретро-самолёте.

Океан за руку отвел Гвоздя в сторону от телевизора.

— У нас осталось очень мало времени до того момента, когда всё это начнётся и здесь. По информации Ёжика — около десяти дней. Надо торопиться, если мы хотим что-то изменить. Да и с той отмороженной девчонкой поквитаться не мешало бы, — сказал он.

— Не вопрос. Только машину поведу я, а то с твоим правильным стилем вождения мы ещё долго ехать будем, — ответил Гвоздь, усаживаясь на водительское место. — Кстати, не забудь пристегнуться. Следующая остановка часов через пять — Саратов.

Машина очень плавно тронулась и быстро набрала скорость, которая, по мнению Гвоздя, была вполне допустима в сложившихся обстоятельствах. То, что они ехали на пятьдесят километров в час быстрее, чем это было разрешено, совершенно не смущало водителя. Океан сначала тревожно поглядывал то на стрелку спидометра, то на самого Гвоздя, но потом просто закрыл глаза и попытался заснуть.

Океану вдруг показалось, что он почему-то находится сейчас не в автомобиле, а на палубе теплохода, который идёт по морю в то единственное место на Земле, где нет больше никаких дел, и все счастливы. От ожидания чего-то светлого и радостного его сердце то томительно замирает, то бьётся быстрее. Рядом с ним бесконечно близкий по духу и безумно любимый человек — девушка, которая почему-то удивительно похожа на ту таинственную незнакомку в красном комбинезоне, которая зачем-то сделала с ним и его друзьями нечто ужасное. Что именно это было, Океан вспомнить не смог. Это сейчас абсолютно неважно, как и то, что он не помнит её имени. Красивая девушка одета в чёрные джинсы и длинный жёлто-оранжевый свитер, который уютно облегает её спортивное тело и согревает руки, полностью спрятанные в рукава. Океан нежно обнимает её и чувствует запах волос, которые слегка колышутся на ветру. Ему безумно хорошо с ней здесь и сейчас. Всё остальное не имеет никакого значения. Ему хочется, чтобы этот миг абсолютного счастья никогда не заканчивался.

Девушке становится немного холодно, и она прижимается к нему всем телом. Океан обнимает её сильнее. Они касаются друг друга щеками и губами. Она робко целует его в губы, заглянув в глаза своим грустным детским взглядом. Океан почувствовал что-то давно забытое, но очень теплое и родное, что ни за что не хотелось отпускать от себя даже на мгновение. Он, словно опять попал в тот счастливый мир, к которому так долго и безуспешно стремился и, в котором, как в детстве, всё просто и ясно. Впереди бесконечно много времени и возможностей, а вокруг только близкие люди, которые бескорыстно дарят свою любовь и теплоту. В этом мире мечты нет места тому безумию, к которому мы так привыкли и воспринимаем как должное.

Теплоход причаливает к пристани, и они, держась за руки, сходят на песчаный берег. Все остальные пассажиры почему-то идут в противоположную сторону. Океан видит вдалеке старую лодку, которая сиротливо стоит на берегу. Они направляются к ней. Ветер слегка покачивает верхушки могучих сосен. Синие волны от отчаливающего теплохода набегают на берег, оставляя после себя мокрый песок. Откуда-то звучит музыка, удивительно подходящая к моменту. Океан понимает, что всё, о чём он так долго мечтал, вдруг сбылось. Обнявшись, они сидят в лодке всю ночь и встречают рассвет в полной гармонии друг с другом и со всем миром.

Внезапно рядом с лодкой на песке вырастает кактус. От него веет сильной тревогой. Длинные иголки пронзают сначала борт лодки, а затем руки Океана и его девушки. Постепенно кактус окружает всю лодку и пронзает их тела своими иголками со всех сторон. Боли почему-то нет, но Океан чувствует, что девушка сильнее сжала его руку. На её лице появляется болезненная гримаса, а тело начинает бить дрожь. Перестав понимать, что происходит, Океан спрашивает об этом Ёжика, который продолжает увеличиваться в размерах и полностью накрывает лодку и её пассажиров словно домиком. Ёжик не отвечает, но очевидно он хочет защитить их от чего-то очень опасного. Слышно, как снаружи ломаются иголки Ёжика под порывами ураганного ветра. Потолок и стены их домика начинают дрожать и истончаться. Через них становится виден поток яркого света, который, в конце концов, прожигает тело Ёжика до дыр. Свет падает на девушку и тут же окружает её со всех сторон, сжигая иголки кактуса до маленьких угольков. Затем гигантская световая петля, словно пушинку подхватывает девушку и уносит вверх через дыру в крыше их домика, вырывая её руку из его руки. Океана мотает из стороны в сторону, словно кто-то настойчиво трясёт его за левое плечо. Внезапно всё исчезает, а на душе становится как-то особенно тоскливо и уныло.

— Егор, давай, просыпайся уже! Хватит меня так пугать! — крикнул Гвоздь, останавливая машину у обочины. — Ты уже двадцать минут ни на что не реагируешь.

— Спасибо, что разбудил, а то мне начал кошмар сниться. Хотя так хорошо всё начиналось, — с грустью ответил Океан и только сейчас обратил внимание на то, что Гвоздь назвал его по имени, чего с ним не случалось уже несколько лет.

— Всегда, пожалуйста, тем более что кошмар теперь, похоже, начался и наяву.

— Что случилось? — спросил Океан.

Вместо него ответил Ёжик.

— Та девушка в красном комбинезоне, которой ты открыл дверь в Куала-Лумпуре, и которая тебе сейчас снилась — одна из восьми тысяч человек, заражённых вирусной инфекцией и превращённых в зомби. Теперь эта армия постепенно захватывает центры управления РЭБ-войсками ведущих военных держав мира. Совсем скоро вся цивилизация людей может исчезнуть, а нашу планету захватит цивилизация вирусов с планеты Аменсала системы Парус. Тебе, Океан, крупно повезло, поскольку благодаря глубокому симбиозу ты приобрёл иммунитет против этого злобного вируса. Гвоздю повезло меньше, так как его симбиоз непрочный. Чтобы отразить первую атаку вируса фитохлорианов в крови будет достаточно, но потом у Гвоздя так же, как и у всех остальных, возможно инфицирование. Об этом теперь нельзя забывать. Поэтому, Гвоздь, давай, заводи мотор, и скорее поехали. Нам нужно как можно быстрее попасть в Саратов, потому что там находится один из ещё не захваченных РЭБ-центров. Если мы успеем попасть туда раньше зомби, то у нас появится хотя бы шанс.

 

Глава 8

Саратов, 6 июля 2006 года (четверг), 20:40.

Потрёпанная и запылённая долгой дорогой «Нива» въехала в город по вечерней трассе. За рулём был Океан, который был страшно рад возможности хоть чем-то заняться в дороге, например, вождением, поскольку бездействие влияло на него угнетающе. Гвоздь был на удивление неразговорчив, а в его взгляде ясно читалась тревога. Расположение РЭБ-центра, в который они так торопились успеть до прибытия зомби, было хорошо известно им обоим. Создателям этого центра трудно было отказать в иронии и остроумии. Похоже, им было хорошо известно, что если необходимо что-то хорошо спрятать, то лучше всего оставить это на самом видном месте. Именно поэтому такой стратегически важный военный объект, как РЭБ-центр, располагался по адресу улица Московская, дом 66 в Саратовском филиале Банка РЭБ.

— Тебе не кажется, что это перебор? — прервал довольно долгое молчание Гвоздь.

— Что именно? — не понял Океан.

— А то, что вывеска, расположенная на фасаде здания банка, почти полностью соответствует истинному назначению этого учреждения. Да и номер дома дополняет картину всеобщего безумия.

— Согласен, — ответил Океан, — хотя Росэкономбанк — это отличное прикрытие для центра радиоэлектронной борьбы. Ты же не будешь спорить, что в этом есть какая-то извращённая, но от этого не менее привлекательная ирония?

— Спорить не буду. Но я бы хотел позже с пристрастием пообщаться с этими ироничными создателями центра. Конечно, при условии, что останусь в живых после того, что нам сейчас предстоит, — почти весело заявил Гвоздь.

— Ладно, пообщаешься ещё. Давай, лучше постараемся учесть те ошибки, которые мы сделали с тобой при первой встрече с зомби? — ответил Океан и, заметив одобрительный жест Гвоздя, продолжил: — Во-первых, если все они такие же привлекательные, как та обладательница красного комбинезона, то и убивать их как-то не с руки, хотя, конечно же, придётся. Будем помнить, что это уже не люди, и договориться с ними, уже не получится. Поэтому без колебаний уничтожаем врага, каким бы милым он ни казался.

— Такими темпами мы всех красивых девушек в Саратове перебьём, — мрачно заметил Гвоздь. — А ты знаешь, как отличить настоящего зомби от обычного человека?

— Я знаю, — вмешался в разговор Ёжик. — У зомби с неполной трансформацией взгляд всегда грустный и обращён как бы внутрь себя, как иногда бывает у Океана, когда он задумается. Это один из внешних признаков формирования симбиоза с зомби-вирусом. Только в случае с Океаном зомбирование не произошло, поскольку симбионтом является не злобный аменсалирующий вирус, а слегка необычный эхинокактус. Зомби с завершённой трансформацией обнаружить вообще легко — у них взгляд совершенно бездумный, как у бешенных животных.

— А ещё какие-нибудь признаки есть у зомби, — спросил Гвоздь, — а то одного особого взгляда как-то маловато.

— Выражаясь на понятном вам обоим языке, типичными признаками зомби являются: цианоз, эндофтальм, медленные движения с атаксией и выраженная дислексия. Но в случае с данной вирусной пандемией, как вы уже, наверное, поняли, всё это нехарактерно, — сообщил Ёжик и продолжил: — Главным признаком зомби, на который можно уверенно полагаться, является их исключительная живучесть, способность продолжить движение даже с такими повреждениями, от которых обычный человек умирает сразу.

— Спасибо, что разъяснил, — отозвался Гвоздь. — Сразу легче стало. Как будто на лекции в родном университете побывал. Теперь ясно, что для вычисления зомби следует наносить окружающим повреждения, не совместимые с жизнью, а потом наблюдать за реакцией. Если гражданин продолжает упорно наступать на тебя с кишками наружу, то это, понятное дело, злобный зомби. А, если же он свалился на землю как подкошенный, то это был твой несчастный пациент, которого ты перепутал с зомби. Но это ничего — в следующий раз ты обязательно будешь внимательнее и станешь уверенно калечить только матёрого зомби, а не очень больного человека, который так некстати подвернулся под руку в прошлый раз. Я всё правильно изложил, Ёжик? — с иронией поинтересовался Гвоздь.

— В целом, да, если опустить некоторые перегибы, — спокойно подтвердил Ёжик. — Ты, Гвоздь, особо не волнуйся за то, что не сможешь распознать зомби. Они сами первыми тебя найдут и недвусмысленно покажут свои грязные намерения. Поэтому немотивированная агрессия со стороны окружающих — это ещё один признак зомби, который поможет тебе вовремя вычислить их и остаться в живых.

— Ёжик, спасибо, что подтвердил, что я — это не зомби, а то у меня иногда возникают сомнения по этому поводу, — настороженно улыбнулся Океан. — Если вы не против, то я продолжу систематизировать наши знания о зомби. Итак, во-вторых, я ещё никогда до этого не видел, чтобы кто-то двигался так быстро и точно, да ещё и обладал бы такой физической силой. Но обычный зомби, как мы знаем, двигается медленно и неуклюже. Следовательно, на нас напала девушка либо с незавершённой зомби-трансформацией, либо какой-то аномалией этого процесса, поскольку двигалась она почти как Брюс Ли. Благодаря Ёжику мои новые способности несколько уравнивают шансы в бою. Но полной уверенности в нашем превосходстве над противником нет.

— Ты, давай, не скромничай, ладно? — опять вмешался Ёжик. — Прибереги это достойное качество для будущей, надеюсь, мирной жизни.

— Хорошо, уговорил, — с шутливым недовольством ответил Океан. — В-третьих, вы помните, как они полностью блокировали мой обмен информацией с Ёжиком, а мы не обратили на это должного внимания. Поэтому надо до последней возможности оставаться на связи.

— Согласен, — ответил Гвоздь. — Только вы с Ёжиком сильно не увлекайтесь общением. Прежде всего, следите за окружающей обстановкой, а то будет неприятный сюрприз, который может оказаться последним не только для нас троих, но и для людей вообще.

— Хорошо, что напомнил. А то я и сам не знал, что мы сейчас находимся в роли исчезающего вида, пытаясь спасти Землю от вторжения злобных чужих, — мрачно заметил Океан.

Во время разговора он продолжал внимательно оценивать обстановку вокруг всеми доступными ему средствами. Под управлением Океана автомобиль двигался достаточно быстро для города, но без резких ускорений и замедлений. Несмотря на тугие руль и педали, старенькая «Нива» двигалась очень плавно. Автомобиль уже почти прибыл в пункт назначения, но Океан внезапно заметил что-то необычное на дороге и резко затормозил в пол, что было крайне нехарактерно для его спокойной манеры езды. Машина, закончив свой тормозной путь, остановилась поперёк дороги.

 

Глава 9

Саратов, 7 июля 2006 года (пятница), 02:30.

— Хорошо, что мы пристегнулись, а то бы сейчас через лобовое стекло прямо под свои же колёса и попали, — невозмутимо констатировал Гвоздь.

— Извини. В последнее время нервы шалить стали, — ответил Океан, продолжая всматриваться в полумрак впереди.

— Улица Московская, дом 66, — медленно произнёс Гвоздь, и добавил: — Остановка «Банк РЭБ». Конечная.

— Сам вижу, что «Банк РЭБ». Ёжик не отвечает. Похоже, что его опять предусмотрительно выключили из игры. Ты посмотри, кто на дороге стоит! — посоветовал Океан, наконец, окончательно рассмотрев кого-то впереди.

Гвоздь через лобовое стекло пристально всматривался в царящий впереди полумрак. Застывший вдоль обочины фонарь довольно тускло освещал асфальт, а передние фары «Нивы» с трудом выхватывали из темноты силуэт девушки, стоящей в двадцати метрах от машины. Это была Мира.

— Привет, ты как здесь оказалась в такое время?! — с радостным удивлением спросил Океан, выходя из машины и быстро теряя бдительность.

— Привет, Егор! Как долго тебя не было! Я так соскучилась! Вижу, вы с Гвоздём машину прикупили. Молодцы! А я с концерта возвращаюсь. Подвезёте меня до дома? — сказала Мира весёлым и непринуждённым голосом, подходя к машине.

После долгих объятий Егор слегка отстранился от любимой девушки и посмотрел на неё вблизи ещё раз. Мира была такой же красивой, как и раньше. Но её улыбка довольно быстро спряталась за плотно сжатыми губами, а пронзительные серые глаза почему-то стали смотреть строго и отстранённо. Мира сильно похудела за последнее время и со своими стильно торчащими в разные стороны мальчишескими волосами выглядела почти как подросток. Как всегда на ней не было никакой косметики и украшений. Простое, но безумно стильное чёрное платье украшал трогательный чёрный бантик, завязанный под воротником. Удобные чёрные туфли, больше похожие на кроссовки плотно обхватывали спортивные ноги. Никаких каблуков, разумеется, не было.

Определённо что-то было не так. Этот взгляд и эта необычная отстранённость слегка удивляли, но не более. Такое изредка бывало и раньше. Но после нескольких недель разлуки и всего пережитого за это время их встречу Океан представлял несколько иначе. Безумно хотелось простого человеческого тепла и радости в глазах после столь долгой разлуки. Нахлынувшие чувства захлестнули с головой, и Океан совсем забыл о зомби и прочей ерунде, не допуская даже мысли, что опасность совсем рядом.

— Ты изменилась, — прямо сказал он, беря Миру за руку.

— А ты — всё такой же наивный и доверчивый, как и раньше, — ответила она.

Внезапно Мира сжала ему руку и перебросила через себя, словно ребёнка. Движение было настолько сильным и молниеносным, что Егор отлетел на пару метров, ещё в полёте выпадая из реальности. Сознание не успевало обработать столь богатый набор неожиданных сигналов и временно отключилось. В следующее мгновение Мира смяла левую дверь «Нивы» мощным ударом ноги. Быстро перекатившись через капот, она также изуродовала и правую. Обе двери заблокировало намертво, а машина выглядела как после бокового краш-теста. Смятые кузовные детали теперь заходили друг за друга, зажав между собой кусок подошвы. Стеклоподъёмники не работали, и открыть двери теперь можно было только с помощью сварочного аппарата. Помахав рукой обалдевшему от такой наглости Гвоздю, Мира вновь повернулась к приходившему в себя Егору. Одарив его хищной улыбкой, она разорвала на себе платье и резким взмахом головы откинула назад волосы. Под платьем оказались весьма откровенные, но столь же чёрные шорты и топик.

— Вставай, любимый! Нельзя терять время, хоть и хочется развлечься на прощание! — сказала Мира, непринуждённо отрывая от машины бампер.

— Вот так сразу? Дорогая, что происходит? Ты больна? — спросил Океан, изо всех сил изображая удивление.

Он уже знал ответ, но пытался выиграть ещё несколько секунд.

— Пустяки, Егор. Лёгкая вирусная инфекция скоро пройдёт, и я стану ещё лучше. Знаешь, ты мне всегда нравился. Даже сейчас нравишься, но я должна убить тебя и твоего друга — без вариантов. Так требует программа.

— Ясно, хотя и непонятно. Вот только, с каких пор вирусный код стал выполняться наравне с твоим собственным? — Егор продолжал тормозить Миру потоком риторических вопросов, готовясь взять ситуацию под свой контроль.

— А с тех самых, как я почувствовала себя по-настоящему хорошо, — ответила Мира, легко помахивая бампером.

— Кстати, в своё время я тоже кодил помаленьку. Ты помнишь? — улыбнулся Егор самой невинной улыбкой.

Егор решил взять реванш в тот момент, когда Мира демонстративно закатывала глаза и приближалась к нему, поигрывая бампером. Она не знала, что лёгкая на вид жертва способна превратиться в охотника с гораздо большей свободой действий.

Вспышка, и Океан мгновенно оказался у неё за спиной. Одной рукой он обхватил её за шею, а другой — заблокировал руки, которые вынужденно бросили бампер на землю. Мира дёрнулась, но смогла лишь слегка высвободить левую руку. На пределе усилий она достала из кармана зажигалку и попыталась сначала поджечь одежду Егора, а затем поднесла пламя к его руке. Несколько секунд он терпел и пытался усилить захват, но вскоре был вынужден ослабить хватку. Выбив зажигалку, он отпрянул назад и замер в паре метров. Одежда потухла, но обожжённая рука отзывалась острой болью.

— Какие огненные страсти у нас разгорелись напоследок! Да, Егор? — сказала Мира, зло улыбаясь.

— Знаешь, если уж мы с тобой так внезапно решили расстаться, то давай закончим всё поскорее?

— Хорошо, если ты так торопишься умереть. Но в таком случае твоему другу придётся немного подождать своей очереди, — сказала Мира и оглянулась на Гвоздя, запертого в машине.

Океан медленно подошёл к «Ниве» и открыл багажник. Подняв заднюю дверь, он посмотрел на обернувшегося Гвоздя и кинул ему ключи от машины. Егор кивком указал на Миру, после чего покачал головой. Вслух же он сказал совсем другое.

— Ты пока не вмешивайся в наши семейные разборки, хорошо? Если всё закончится плохо для меня, то у тебя ещё будет небольшой шанс поквитаться, — с мрачной усмешкой сказал он.

— Ты хочешь в последний раз в жизни поиграть в благородство? — спокойно спросил Гвоздь. — Ну что ж, давай, поиграем. Только, по-моему, в случае с теперешней Мирой даже двое нас против неё одной — это не совсем честный бой. Но тебе, конечно, виднее.

— Ладно, не парься. Дай мне одному с ней разобраться.

— Не вопрос. Если что, то я в машине, — улыбнулся Гвоздь и приготовился наблюдать за происходящим.

Океан остановился в двух метрах от Миры и стал рассматривать её экстравагантный наряд.

— Для прощальной сцены ты выглядишь очень даже ничего, — сказал он. — Хотя раньше ты была гораздо сдержаннее в одежде.

— Всё меняется, в том числе и вкусы в одежде. Но чёрный цвет — это навсегда, — сказала Мира и, встав в боевую стойку, стала приближаться к противнику.

Океан пропустил неожиданный удар ногой в голову, но всё-таки устоял на ногах. Последовавшая затем серия ударов руками по корпусу заставила его, шатаясь, отступить на несколько шагов. Егор пытался как можно быстрее восстановить дыхание, с трудом удерживая равновесие. Внезапно его ноги, словно подкошенные согнулись в коленях, а сам он рухнул на асфальт, разбив затылок о бордюр. Мира с характерным жестом победителя бурно праздновала успешно проведённую подсечку и угрожала добить ногой лежащего противника. Океан, с трудом пытаясь подняться, на секунду выпустил врага из поля зрения. Воспользовавшись этим, Мира, словно кошка, мгновенно оказалась на спине противника. После нескольких ударов локтём по его позвоночнику, она стала склонять голову Егора лицом к острому краю металлической трубы, оставшейся от дорожного знака. Труба коснулась его левой щеки, оставляя после себя рваную рану. Сильно прогнувшись и перенося центр тяжести на руки, Океан через себя ударил ногами противницу по затылку и, отодвинувшись от трубы, захватил её руку в болевой приём. Мира никак не реагировала на боль, несмотря на усиление захвата. Она встала на ноги, легко освободила руку и, подняв Егора над землёй, собиралась бросить его спиной на острый край торчащей из земли трубы. Ещё мгновение, и в этом бою для Океана всё было бы кончено. Но внезапный удар ожившей «Нивы» столкнул Миру с места. Она выпустила противника из рук, а сама, пошатнувшись, посмотрела на сидевшего за рулём. Гвоздь без раздумий утопил педаль газа в пол, и машина, сбив девушку, проехала над ней. Океан первым увидел, что Мира упала спиной на трубу, которая проткнула её тело насквозь и торчала теперь из окровавленной груди.

Тонкие руки Миры были раскинуты в стороны, а ноги полусогнуты в коленях. На её лице застыло удивлённое выражение. Уголки раскрытых губ были приподняты в последней улыбке. Глаза смотрели в небо, а кровь из раны тонкими струйками стекала на землю. Егор с трудом поднялся на ноги и подошёл к Мире. Опустившись на колени, он долго смотрел на неё, до боли сжав зубы и кулаки.

Потом Егор закрыл ей глаза и, наклонившись к лицу, тихо сказал: «Вот и всё. Спи с миром. Это была не твоя война, и ты ни в чём не виновата. Те, кто всё это начал, получат своё по полной программе, не сомневайся. Пожалуйста, не злись на Гвоздя — у него не было выбора. На его месте я сделал бы то же самое. Я верю, что мы с тобой ещё встретимся где-нибудь. Наша любовь всё ещё жива, потому что я всегда буду помнить о тебе. Прощай».

 

Глава 10

Саратов, 9 июля 2006 года (воскресенье), 09:15.

Уже пару дней назад во всём городе отключилось электричество. Кроме того, даже автономная электроника вроде карманных плейеров перестала работать. Поначалу это сильно удивляло, но быстро нараставшие, словно снежный ком, трудности не позволяли тратить на эмоции слишком много времени. Ситуация вынуждала быстро переключаться на решение насущных проблем и принимать, как должное, сложившуюся ситуацию.

Все городские службы оказались практически парализованы. Никто не работал, и все жители постепенно переместились на улицы. В магазинах сразу пропали продовольствие и вода, что не обошлось без случаев мародёрства. Движение транспорта на улицах остановилось, если не считать редкие антикварные автомобили, которые всё ещё могли передвигаться. Среди людей нарастало сильное беспокойство, постепенно перерастающее в панику. Никто не понимал, что происходит, и как выпутаться из всей этой неразберихи. Лишь для Океана и Гвоздя, не считая Ёжика, всё было очевидно. Однако оптимизма им это отнюдь не прибавляло.

Дома никого не было. Закрыв глаза, Егор лежал в своей комнате на полу и по памяти проигрывал про себя один из альбомов группы «Кино». В голове звучала песня «Красно-жёлтые дни» Виктора Цоя. Знакомые до боли музыка и текст действовали в точности так же, как в первый раз. Благодарное воображение, отпущенное на свободу, как всегда рисовало одну и ту же картину. Идеальный мир, где правят любовь и мечта, в котором очень хочется остаться, и откуда не стоит возвращаться. Там живёт ребёнок, который смотрит на мир широко открытыми глазами и чувствует себя по-настоящему свободным. Если бы он знал, что такое счастье, то, наверное, назвал бы себя счастливым. Но ребёнок не знает границ и не ставит для себя никаких рамок, а просто живёт и радуется каждому мгновению. Добрые и красивые люди вокруг улыбаются и смеются. Каждый с радостью готов помочь ему. Ребёнок рисует гуашью картину, на которой в небе горит яркая звезда, дающая ласковое тепло и чистый белый свет всему живому на Земле. Никто не знает точно, где находится этот мир, но нет никаких сомнений, что он существует на самом деле. И уже не так важно, во сне всё это или наяву. Всё не так уж важно.

Проснувшись, Егор долго не хотел открывать глаза, стараясь как можно дольше удержать то эфемерное ощущение счастья, которое неумолимо таяло с каждым следующим мгновением. Но через несколько минут всё стало как прежде и даже немного хуже. В памяти сразу же возникла жуткая картина гибели Миры, услужливо воспроизведённая мозгом в холодных и мрачных тонах. Затем вспомнилось то, что вторжение чужих уже идёт полным ходом, и никто теперь не в силах ему помешать. Невыносимая тоска всей своей свинцовой тяжестью привычно придавила к земле. Волна одиночества и отчаяния накрыла с головой и потянула за собою вниз. Его любимой Миры больше не было в живых, а его родной мир скоро исчезнет навсегда.

Вставать совершенно не хотелось, потому что в этом теперь не было никакого смысла. Егор продолжал падать в пустоту, находя в этой обречённости своеобразное удовольствие. Но внезапно возникшее где-то на задворках сознания чувство тревоги всё-таки заставило его открыть глаза и резко встать. Егор вдруг понял, что случилась ещё одна большая беда. Он сразу почувствовал, что нужно срочно ехать в яхт-клуб. Быстро собравшись, Егор вышел из дома и через заднюю дверь забрался в примятую с боков «Ниву».

На пристани безмятежно покачивалась на воде белоснежная яхта. На её корме красовалось нанесённое тёмно-синей краской имя «Индиго». Это название они придумали вместе с Гвоздём сразу после той зимней прогулки, во время которой Егор впервые увидел яхту. По мнению Океана и Гвоздя, название должно быть ярким и броским, хорошо смотреться на русском и английском языках, а ещё оно должно быть коротким. Тогда они перебрали бесчисленное множество вариантов, а их головы были набиты короткими словами, как небольшие орфографические словари. Когда оба уже отчаялись придумать что-то интересное, Океан предложил название «Индиго», которое сразу же понравилось обоим, и было утверждено как окончательное. Гвоздь тогда уточнил, что этим названием они ничего не будут иметь в виду. Пусть это будет лишь яркое и красивое слово, которое принесёт удачу самой яхте и её команде. На этом и остановились.

После гибели Миры Океан и Гвоздь сразу же проверили РЭБ-станцию, к которой так стремились успеть. В её помещении не оказалось ни одного сотрудника. Не было даже ни единого зомби, которых они ожидали здесь увидеть. Враг выиграл этот бой, опять оказавшись на шаг впереди. Зомби совсем немного опередили их и, быстро сделав свою работу, покинули станцию. Очевидно, Мире было приказано устроить настоящее представление, чтобы максимально задержать противника.

Проверяя оборудование станции, Океан понял, что оно было перенастроено на вывод из строя всей окружающей электроники. Это и произошло в Саратове через двадцать минут после гибели Миры. РЭБ-станция сделала своё чёрное дело и теперь была бесполезна. На всякий случай Океан всё-таки отключил питание, разбив распределительный щиток, хотя вся электроника уже была бесполезной грудой металла и пластика. Что делать дальше ни Океан, ни Гвоздь не знали. Состояние обоих было близко к отчаянию, поскольку свой последний шанс спасти планету они не использовали. После короткого совещания с Ёжиком они решили на время залечь на дно до прояснения обстоятельств и выработки нового плана действий. Сдаваться, разумеется, никто не собирался, но как бороться с чужими дальше и, самое главное, — как их победить, тоже никто не знал.

Океан был крайне подавлен смертью Миры, а Гвоздь чувствовал свою вину в произошедшем. Однако оба понимали, что для них это был единственный способ остаться в живых. Разумеется, Мира была заражена вирусом и была уже не Мирой, а злобным зомби. Океан многократно пытался убедить себя в этом, но легче ему всё равно не становилось. Даже никогда не унывающий Ёжик притих и не находил нужных слов поддержки.

С трудом запустив двигатель многострадальной «Нивы», Океан довёз в тот день Гвоздя до его дома и пожелал спокойной ночи. Сам он также отправился домой, чтобы упасть на свою кровать в состоянии «сердечного приступа». Дома ещё предстояло правдоподобно, но коротко объяснить своё долгое отсутствие, а также опровергнуть сообщение из Посольства о собственной гибели в Малайзии. Но всё это уже не имело особого значения, потому что Мира была мертва, а Земля вот-вот будет окончательно захвачена чужими. Это был конец его долгого, но, увы, печального пути. К счастью, ничего объяснять не пришлось, так как письмо из Посольства ещё не было доставлено адресату. Егор, как и планировал, не раздеваясь, упал лицом в подушку и сразу же провалился в тяжёлый сон.

Договорённость залечь на дно Гвоздь интерпретировал своеобразно. Учитывая то, что весь мир стремительно катился в пропасть, он решил прожить последние несколько дней по полной программе. Не зря же было вложено так много сил и средств в восстановление его любимой яхты. Было бы обидно умереть, но так ни разу и не прокатиться на ней.

Завсегдатаи яхт-клуба, похоже, не придавали особого значения последним событиям и, как ни в чём ни бывало, продолжали жить в своём размеренном ритме. Утром Гвоздь отправился туда самостоятельно, чтобы не тревожить Океана, а также не провоцировать лишние вопросы внешним видом покалеченной «Нивы».

Только что спущенная на воду яхта успела принять участие в утренней короткой регате. «Индиго» финишировала третьей, что было несомненным успехом, учитывая то, что опыта подобных выступлений практически не было. Отмечая удачный старт своей яхты накануне, Гвоздь в первый раз за много лет позволил себе выпить несколько бокалов шампанского вместе с другими участниками регаты. Ему было по-настоящему весело тем вечером, а всё остальное на время отошло на задний план. На футболке у Гвоздя красовалась надпись «Спасибо, я в порядке», которая полностью соответствовала ситуации, несмотря на изображённое рядом кровавое пятно от огнестрельного ранения. Гвоздь хотел отпраздновать это событие по-настоящему и продолжал отдыхать, обсуждая детали прошедшей регаты с приятелями. В это время в яхт-клуб вальяжно вошли трое незнакомых парней. Они старались быть похожими на матёрых бандитов, хотя таковыми не являлись, о чём буквально кричал их внешний вид. На теле вошедших были видны многочисленные татуировки. Огромные золотые цепи на шее, браслеты на запястьях, печатки на пальцах, по мнению их обладателей, должны были добавить крутизны к внешнему виду. Слегка порванные джинсы и чёрные футболки с изображением вампиров и оборотней, довершали внешний вид начинающих гопников.

— Это чья яхта там на пристани стоит? Ещё «Индиго» на корме написано, — развязно спросил один из подошедших отморозков, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

— Моя, — холодно ответил Гвоздь и невозмутимо продолжил разговор с сидевшим за столиком яхтсменом.

Бандиты подошли ближе и, не стесняясь, стали рассматривать Гвоздя и его собеседника. После небольшой паузы они решили продолжить начатый разговор.

— Слышь, братан, давай покатаемся пару часов. Моей братве твоя яхта сильно приглянулась. Я тебе заплачу нехило, — сказал тот из бандитов, который начал разговор.

— Я гопников не катаю, и твои деньги меня не интересуют, — последовал ледяной ответ Гвоздя.

— Да ты не горячись так сразу. Мы ни разу и не гопники. Если ты не в курсе, то объясняю, что мы — это местная крыша. На первый раз спишу твой наезд на неосведомлённость — не побоюсь этого слова. Но в следующий раз прежде, чем называть нас гопниками, ты лучше хорошо подумай. А то мы можем расстроиться, и разговаривать с тобой тогда уже будем совсем по-другому.

— А как по-другому? — с наивной улыбкой поинтересовался Гвоздь.

— Узнаешь в своё время. Но я советую тебе быть умным и не задавать такие вопросы, а то мои коллеги уже начинают нервничать. А когда они нервничают, то могут сделать очень больно.

— Ты мне угрожать вздумал, или как?

— Пока нет. Но, если ты плохо подумаешь и ещё раз откажешься, то твоя лодка останется без капитана очень надолго. А мы всё равно сегодня на ней покатаемся, но ты этого уже не увидишь.

— Даю тебе десять секунд, чтобы ты со своими уродливыми коллегами убрался отсюда и никогда больше не возвращался, — отчётливо произнёс Гвоздь и повернулся к бандиту спиной.

— Ладно, хватит с ним трепаться. Ты же видишь, что он невменяемый, — подал голос невысокий парень в кепке и ударил несговорчивого владельца яхты ногой в спину.

Гвоздь свалился со стула на каменный пол и сквозь стон вполголоса сказал много нехороших слов. Повернувшись в сторону нападавших, он посмотрел на них своим испепеляющим взглядом, в котором полыхал огонь ярости. Поднявшись с пола, Гвоздь отломал от спинки стула длинную палку и направился к своим обидчикам, знаком попросив окружающих не вмешиваться. Сидевшие в клубе яхтсмены одобрительно кивали ему, выражая свою полную солидарность с намерением поставить на место малолетних хамов. Гвоздь бросил палку прямо в лицо одного из бандитов и, воспользовавшись замешательством, ударил его в живот кулаком. Противник согнулся пополам, а затем после быстрых и очень болезненных ударов, нанесённых Гвоздём по коленным суставам, свалился на пол, как подкошенный.

Подняв с пола палку, Гвоздь, словно мечом ударил ею сверху вниз второго бандита, который схватившись за сломанную ключицу, осел на пол. Оставшийся противник попытался убежать, но был возвращён на поле боя окружившими его яхтсменами. В отчаянии бросившись на Гвоздя, он попробовал нанести ему несколько ударов ногой по корпусу, но безуспешно. Гвоздь стоял неподвижно, словно скала, даже не удосужившись поставить блок. Затем после одного из ударов он захватил рукой ногу противника и подсечкой на опорную ногу свалил нападавшего. Не выпуская ногу из захвата, Гвоздь провёл болевой приём и только после характерного хруста вывихнутого сустава отпустил горе-бандита на волю.

Наблюдавшие за поединком посетители яхт-клуба стоя аплодировали Гвоздю за проявленное в бою мужество и умение. Многие подходили поближе, чтобы лично засвидетельствовать своё уважение и пожать руку герою сегодняшнего вечера. Все говорили ему, что эти отморозки уже давно действовали всем на нервы, но никто до этого раза так жёстко не ставил их на место. Среди поздравлений никто не заметил, как один из лежащих на полу бандитов вынул из-за пояса сзади пистолет и прицелился в спину Гвоздя. Раздался оглушительный выстрел, а затем глухой звук от падающего на пол тела. Вбежавший в яхт-клуб Океан увидел, как среди расступившейся толпы лежит безжизненное тело его друга с простреленным позвоночником.

 

Глава 11

Саратов, 9 июля 2006 года (воскресенье), 11:25.

Егор вдруг вспомнил, как в детстве, оставшись дома один, он не раз наяву попадал в один и тот же жуткий кошмар. В звенящей тишине квартиры начинали появляться посторонние звуки, которые постепенно становились всё громче и отчётливее. Они звучали всё быстрее и быстрее, от чего у Егора вихрем кружилась голова, а внутри всё замирало от леденящего душу страха. Сразу оказывалось нечем дышать, а тело становилось совершенно ватным и уже не слушалось своего хозяина. Оно ощущалось сильно распухшим и одновременно легким, словно огромный пакет с кукурузными палочками. Окружающие предметы приходили в движение и начинали вращаться по комнате с заметным на глаз ускорением. Огромные волны, пробегающие по размытым стенам, обжигали Егора своими ледяными брызгами. Новые звуки лишь на секунду замедляли этот бешеный ритм, но потом всё начинало звенеть в ушах и мелькать перед глазами с ещё большим остервенением, чем раньше. Этот кошмар, казалось, невозможно было остановить.

В такие минуты Егору хотелось поскорее с кем-то заговорить, чтобы прервать этот безумный вальс. Стоило ему перекинуться с кем угодно парой слов даже по телефону, как все посторонние звуки волшебным образом стихали, предметы послушно возвращались на своё место, а голова и тело переставали существовать отдельно друг от друга. Всё становилось совершенно обычным так же внезапно, как и начиналось это безумие. Это было тем более странно, так как Егор очень ценил те редкие моменты, когда он был предоставлен сам себе и мог заниматься чем угодно. И вот в такие долгожданные часы настоящей свободы, как правило, и случались эти кошмарные приступы.

В детстве Егор не раз задавал себе самому и родителям вопрос: «Что с ним происходит в такие моменты?» Но никто не мог сказать ничего вразумительного, кроме того, что «надо поменьше смотреть телевизор, и не мешало бы посетить психотерапевта». После таких ответов Егор, разумеется, совсем перестал делиться своими переживаниями с кем бы то ни было, а родителям говорил, что уже всё нормально. Со временем эти приступы стали случаться всё реже и реже, а потом и вовсе прекратились, что не могло не радовать Егора. Он искренне надеялся, что навсегда избавился от этих галлюцинаций и панического страха. Во время учёбы в медицинском университете Егор иногда с улыбкой вспоминал свои детские кошмары и подробно разбирал их во время чтения учебников по психиатрии. В глубине души он радовался и искренне надеялся, что всё это уже далеко позади и, что сейчас он может спокойно анализировать свои детские панические атаки, словно симптомы далёкого и абстрактного пациента.

Но вот теперь его друг лежит на полу яхт-клуба без признаков жизни. Сам Егор на полном автомате, словно в трансе уже тридцать минут отчаянно борется за его жизнь, проводя непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Пуля пробила поясничный отдел позвоночника и, к счастью, прошла навылет. Кровотечение остановили, наложив на оба пулевых отверстия пластырь, который, оказался у одного из присутствующих яхтсменов. Скорой помощи всё ещё нет. У Гвоздя синеет носогубной треугольник и ногтевые фаланги пальцев. Пульса и дыхания нет, а в его расширенных зрачках тает последняя надежда на возвращение к жизни.

Океан, как обычно, не обращал внимания на собственные болевые ощущения, которые в точности повторяли всё то, что чувствовали окружающие. Двое из бандитов примерно в пятистах метрах от яхт-клуба затаились в небольшом лесу. Океан чувствовал, что у одного из них внутреннее кровотечение от разрыва селезёнки и вывих обоих коленных суставов. У другого была сломана ключица, но боль была очень сильной, потому что из-за смещения костных отломков повредилась плевра, и это сильно затрудняло дыхание. Третий бандит был ближе остальных, и от него исходила самая сильная боль. Он смог отползти всего на пятьдесят метров, так как его левая нога была сломана в голени, а коленный и тазобедренный суставы вывихнуты.

Болевых ощущений Гвоздя Океан практически не чувствовал. Сразу после того, как раздался выстрел, Егор чуть не упал на землю от резкой боли в позвоночнике. В этот момент он привычно скомандовал себе «Боли нет!» и ещё быстрее побежал к яхт-клубу. Затем боль в спине внезапно исчезла. «Гвоздь потерял сознание и теперь ничего не чувствует», — понял Океан, врываясь в яхт-клуб.

Внезапно окружающие звуки стихли, а стены яхт-клуба пришли в движение. Пол перестал служить надёжной опорой и начал уходить из-под ног. Сам Егор почувствовал, что окружающие люди и предметы стали размытыми и куда-то уплывают. «Неужели опять началось это безумие? Ладно, неважно — позже разберусь с этим. Самое главное сейчас — это вытащить Гвоздя с того света», — с тоской подумал он и стал ещё интенсивнее реанимировать друга.

— Только, давай, без паники. Ты всё делаешь абсолютно правильно, как учили. Мне нужно ещё пять минут для полного перемещения депонированных фитохлорианов в кровь. Ты продержишься в таком ритме? — вдруг спросил его Ёжик.

— Продержусь. Не вопрос. Кстати, спасибо, что спросил, — отрывисто ответил Егор, проводя непрямой массаж сердца.

— Хорошо. Держись, — ответил Ёжик, пропустив мимо иронию Океана. — Я сейчас повышаю уровень фитохлорианов в крови Гвоздя до максимума. Надеюсь, что это поможет ему скоро прийти в сознание. Регенерация повреждённых тканей уже запущена и идёт по плану. Главное сейчас — это доставка кислорода к мозгу. Так что работай интенсивно, но без фанатизма, а то переломаешь нашему пациенту все рёбра и грудину.

— Ладно. Не учи учёного, — ответил Егор и продолжил отчаянно бороться со смертью.

Однако через семь минут интенсивной реанимации он внезапно оказался в минус-первом измерении, где Ёжик принял уже знакомый вид фрактала. Океан огляделся вокруг и увидел безжизненное тело Гвоздя, лежавшее неподалёку. Когда-то белая футболка с издевательской надписью теперь была поднята вверх, открывая уже частично затянутое входное пулевое отверстие. В глаза сразу бросилось то, что на открытых участках кожи были многочисленные пятна серого и белого цветов, которые возвышались над окружающими тканями. Зелёные иголки фрактала вплотную приблизились к телу Гвоздя и стали быстро прорастать в него в области пятен. Океану показалось, что Ёжик в своём фрактальном облике скоро полностью исчезнет внутри тела их друга. Фрактал, и в самом деле, значительно уменьшился в размерах, а кожа Гвоздя постепенно приобрела равномерный зелёный цвет.

— Концентрация фитохлорианов в крови на максимуме. Это предельный уровень, совместимый с жизнью. Дальнейшее повышение может вызвать необратимый фитоморфоз, — сообщил Ёжик.

— Я вижу, что концентрация на максимуме, — ответил Океан. — И что теперь? Он жив или нет?

— Гвоздь жив. Я ожидаю, что через две-три минуты он очнётся, и мы начнём вместе выбираться отсюда. Кстати, во время реанимации ты сам отключился, и сейчас лежишь без сознания рядом с Гвоздём. Уже приехала бригада скорой помощи и пытается вернуть к жизни вас обоих. У Гвоздя на кардиограмме — изолиния, но цианоз не прогрессирует, что уже хорошо. И ещё одна новость на сегодня — у нас непрошеные гости.

Океан резко оглянулся и заметил в пятидесяти метрах от себя старую знакомую, которая на этот раз сменила красный цвет на чёрный и, не торопясь, шла к нему. Её широкая юбка развевалась при ходьбе, а топик без лямок обнажал безупречные руки и плечи. Шерстяные чулки в тонкую серую полоску были приспущены и наполовину прикрывали высокие чёрные ботинки. Красный цвет не исчез совсем, но остался только на губах и на верхних веках. Никаких украшений не было, что делало весь облик лаконичным и серьёзным.

— Ты не поверишь, но при других обстоятельствах, я был бы даже рад тебя видеть, — сказал Океан, грустно улыбаясь.

— Почему же? Охотно тебе верю. Наше знакомство получилось очень ярким и запоминающимся. Ты ведь не будешь спорить, что когда тебя жестоко убили, скажем, в компьютерной игре, безумно хочется тотчас взять реванш и порвать соперника в клочья. Сейчас тебе и твоим друзьям представился такой шанс. Тогда вам удалось выжить, несмотря на то, что это было практически невозможно. Больше таких подарков от меня не будет, даже не надейся. В прошлый раз всё закончилось слишком быстро. Постараюсь теперь не разочаровать тебя и довести дело до логичного конца.

— Да, ты уж постарайся, — ответил Океан, вставая в боевую стойку.

В этот момент Гвоздь, наконец-то, очнулся и открыл глаза, приподняв голову. Увидев старую знакомую в боевой стойке, он сразу закрыл глаза, потом долго тёр их кулаками, а затем снова медленно открыл. Картинка, к его большому сожалению, осталась прежней.

— Ты не вставай ещё пару минут, — сказал Ёжик. — Регенерация ещё не завершена, а уровень фитохлорианов пока зашкаливает. В таком состоянии Океану ты сейчас не поможешь, тем более что ему и самому по силам с ней справиться.

— Привет, Гвоздь! — обрадовался Егор. — С возвращением! Ты отдохни немного, а потом попытайся вернуться в реальный мир, а то там врачи уже с ума сходят, реанимируя тебя. Мы с Ёжиком здесь сами разберёмся — похоже, в минус-первом измерении они не могут блокировать нашу связь с ним.

— Я вам не мешаю, молодые люди? — поинтересовалась Эмилия.

— Вообще-то, мешаешь, но, если всё-таки пришла, то мы потерпим твоё присутствие, — ответил Океан.

Внезапно Эмилия, стоявшая в пятнадцати метрах от Гвоздя с Океаном, выдала эффектную серию сальто, а в завершающем прыжке во время приземления ударила Егора ногой по ключице, сбив его на землю. Затем она попыталась добить лежащего соперника, но Океан перекатом уклонился от серии ударов, а затем рывком поднялся на ноги. «Ключица, похоже, сломана», — с тоской подумал он, привычно пытаясь забыть о боли. Тем временем Эмилия издевательски подмигнула Океану, а затем мощным ударом в грудь ногой с разворота отбросила его метров на десять назад. Только через пару секунд Егор смог открыть глаза и сделать очередной вдох. Он встряхнул головой и с трудом поднялся с земли. Резко ускорившись в сторону противника, Егор краем глаза заметил, что огромное серое тело промелькнуло мимо него. Оно было похоже на гигантского осьминога, из головы которого торчали многочисленные шиповидные выросты. Продолжая движение, Океан грудью наткнулся на тонкую нить, соединявшую тело его соперницы и внезапно появившегося исполина. Разорванная нить мгновенно исчезла, а гигантский осьминог, заметив Егора, двинулся в его направлении.

Океан метнулся в сторону и, оказавшись позади этого чудовища, после серии ударов руками по одному из щупальцев схватил его мёртвой хваткой. Два соседних щупальца обхватили тело Егора и подняли его в воздух, а Эмилия в прыжке ударила Егора ногой в спину. «Не отпускай щупальце и не дёргайся», — сказал Ёжик и появился рядом с осьминогом-переростком в своём фрактальном облике. Сформировав воронку, гигантский кактус начал засасывать в неё не менее гигантского осьминога, пронзая его многочисленными иглами, которые мгновенно загибались крючками и намертво врастали в тело моллюска. Постепенно фрактал поглотил всего осьминога, кроме одного щупальца, за которое судорожно схватился Океан. «Сейчас тебе лучше разжать руки и отойти в сторону», — предупредил Ёжик и сразу же начал поглощать последнее щупальце.

Егор почувствовал, как на его шее сомкнулась чья-то рука, которая пыталась его задушить. Сил вырваться из этих смертельных объятий совершенно не осталось. Уже сквозь туман в глазах, он увидел, что гигантский осьминог целиком поглощён в воронку фрактала и практически перестал двигаться. Загнутые иглы Ёжика разрывали тело врага на части. Внезапно Океану показалось, что надетый на его шею тесный стальной венок почему-то стал ему не только велик, но и превратился в свинцовый. Этот многотонный груз неумолимо увлекал его в бездну, парализовав всё тело и полностью лишив способности мыслить и чувствовать. Егор без страха летел навстречу своей смерти и знал, что выбраться уже не сможет.