Глава 1

Аменсала, 11 июня 1706 года (вторник) по земному календарю, 21:30 по земному времени.

Канцлер Фломус вышел из бассейна и удобно расположился в огромном кресле, протянув все свои десять щупалец к стоящему рядом подиуму. Сделанная по специальному заказу мебель немного прогнулась под тяжестью стокилограммового тела и слегка заскрипела. Концентрат с фитопланктоном в высоком стакане весьма привлекательно светился зеленовато-жёлтым цветом на боковом столике рядом с креслом. Фломус с помощью мощных присосок своего ведущего щупальца взял стакан и поднёс его к огромным глазам. Ресничная мышца сдавила глазное яблоко в вертикальном направлении, передавая давление на стекловидное тело. Сместившийся вперёд хрусталик сфокусировался на содержимом стакана. Многочисленные водоросли и цианобактерии хаотично двигались в воде, частично поглощая падающий свет, а частично отражая его и создавая характерное зеленоватое свечение. Сквозь расширенный прямоугольный зрачок свет от фитопланктона падал на хрусталик и через стекловидное тело попадал на прилегающую сетчатку. Здесь уже происходил интенсивный распад фотопигмента дневного света ретинохрома. У головоногих декаподов, к которым формально относился канцлер, сетчатка вполне логично была обращена в сторону источника света, а не наоборот, как у людей. Эта и многие другие нелепости в человеческой анатомии сильно позабавили Фломуса в своё время при подготовке к вторжению. Во время изучения сильных и в особенности слабых сторон людей, канцлер ещё больше укрепился во мнении, что планируемая операция станет успешной.

Поднеся стакан к огромному ротовому отверстию, похожему на клюв попугая, канцлер, не торопясь, выпил питательный коктейль и сразу же поменял цвет кожи с розового на серо-бурый. Фитопланктон, как обычно, резко улучшил настроение Фломуса и быстро снял накопившееся от тревожных мыслей раздражение. Взяв из пищевого аквариума свежего краба покрупнее, канцлер легко раскрыл его панцирь с помощью двух щупалец, которые своими присосками прочно прикрепились к хитиновой оболочке сверху и снизу. Клювовидный рот с жадностью впился в шевелящееся нежное мясо, которое немедленно исчезло в недрах огромной глотки. Второй и третий крабы отправились следом. Лёгкая дрожь от удовольствия пробежала по мощным щупальцам Фломуса, которые совершали волнообразные движения и издавали чавкающие звуки своими присосками. От всего этого кресло и подиум жалобно заскрипели. Закончив трапезу, канцлер погрузился в свои раздумья относительно текущей ситуации на планете, а также ближайших и отдалённых перспектив.

С начала активной фазы операции «Ковчег» прошло уже более двух земных недель. Всё шло в точном соответствии с планом вторжения в цивилизацию людей и захвата ресурсов Земли, который был разработан Институтом стратегических исследований и колонизации. Ещё два земных года назад этот план был утверждён указом канцлера Фломуса планеты HD 85512 b, также известной как Аменсала. Согласно этому указу, вся планета перешла на земной календарь для ускорения будущей адаптации к условиям Земли.

Сначала это вызвало массовое непонимание и даже возмущение среди населения, поскольку земной год был более чем в шесть раз длиннее года на Аменсале, а земные сутки продолжались двадцать четыре часа вместо обычных четырёх. Однако после проведения соответствующей разъяснительной работы с использованием средств массовой информации необходимость таких серьёзных жертв стала вполне очевидной для всех.

Предвидя негативную реакцию на своё решение, канцлер ещё до обнародования указа распорядился подготовить голографический ролик, наглядно демонстрирующий перспективы Аменсалы на ближайшие сто земных лет при условии сохранения текущей экологической ситуации. Этот трёхминутный фильм был в принудительном порядке показан всему взрослому населению Аменсалы. Ведущие специалисты отдела пропаганды при Министерстве массовых коммуникаций превзошли сами себя, показав не только вполне реалистичный научный прогноз, который сам по себе был довольно мрачным, но и по неофициальной просьбе канцлера слегка сгустили краски.

Из отчёта ведущего научного сотрудника института однозначно следовало, что дальнейшее сохранение доминирующей цивилизации головоногих декаподов было возможно только в случае переселения на другую планету со сходными условиями существования. Собственные ресурсы Аменсалы были практически полностью исчерпаны, и в течение ближайших ста лет количество видов, обитающих на планете, должно будет сократиться на девяносто процентов. Под личным руководством канцлера Фломуса поиск будущей колонии на удивление быстро привёл астрономов и биологов Аменсалы к единственному возможному варианту — планете Земля в Солнечной системе. Решение о вторжении было поддержано подавляющим большинством голосов в парламенте также в очень короткие сроки, что вызвало недоумение у независимых экспертов.

Фломус медленно поменял положение в кресле, приподняв своё массивное тело с помощью щупалец. Гемолимфа сразу же устремилась в затёкшие конечности, вызывая лёгкое покалывание. Движения на суше давались канцлеру с трудом, несмотря на то, что декаподы уже довольно давно адаптировались к жизни вне водной стихии. Опустив одно из щупалец в бассейн, Фломус затем с удовольствием провёл им по голове, на которой появилась серая полоса на фоне розовой кожи. Интенсивная умственная деятельность, тем более на суше, была вполне привычной работой для канцлера, но всё-таки утомляла, так как требовала от организма значительных ресурсов.

Продолжая размышлять о готовящемся вторжении на Землю, Фломус вспомнил, что система оранжевой звезды Глизе 370 сформировалась в созвездии Парус более пяти с половиной миллиардов лет назад. То, что его родная система была почти на миллиард лет старше Солнечной системы, вызывало у канцлера приятное ощущение значительного превосходства над людьми и придавало ему уверенности при подготовке к операции. По основным характеристикам звезда Глизе 370 соответствовала Солнцу. В системе этой звезды и располагалась планета Аменсала, которая была втрое тяжелее Земли и обладала в полтора раза большей гравитацией, что оказывало существенное влияние на живые организмы. Они были значительно сильнее и выносливее земных, а также, в целом, обладали меньшими размерами.

Фломус взял со стола очередной стакан — на этот раз с зоопланктоном — и отпил немного голубовато-серого коктейля. Вкус был более ярким, чем у фитопланктона, поэтому канцлер всегда оставлял зоопланктон на конец трапезы. Иногда он смешивал эти два напитка в отдельном стакане и наблюдал через увеличительное стекло со специальной подсветкой, как мелкие ракообразные и личинки морских животных из зоопланктона питаются частицами водорослей фитопланктона. Фломус находил это зрелище весьма увлекательным, с иронией отмечая собственную тягу к экспериментам, сохранившуюся со времён молодости. Обычно к тому времени, как мелкие ракообразные завершали свою расправу не только над водорослями, но и над личинками животных, он заканчивал наблюдение и залпом выпивал содержимое стакана, отдавая должное неповторимому вкусу напитка.

Продолжая сравнивать Аменсалу и Землю, Фломус в очередной раз отметил для себя, что на его родной планете максимальная температура составляла всего двадцать пять градусов по Цельсию с возможным уменьшением до двадцати. В то же время на Земле температура колебалась от плюс восьмидесяти до минус девяноста градусов около среднего значения в плюс двенадцать. Такой суровый климат потенциальной планеты-колонии поначалу вызвал настоящий ужас не только у ближайшего окружения канцлера, но даже и у него самого. Однако более поздние данные, полученные Институтом стратегических исследований и колонизации, помогли преодолеть кризис. Учёные сообщили, что на Земле в определённых географических зонах колебания температур незначительны, а средняя годовая температура даже более комфортна для жителей Аменсалы, чем привычные плюс двадцать пять.

Причиной того, что максимальная температура на Земле намного превышала таковую на Аменсале, было то, что звезда Глизе 370 была слабее Солнца примерно в восемь раз. И даже то, что планета располагалась ближе к своей звезде, чем Земля к Солнцу, не давало жителям Аменсалы дополнительного тепла. Планета постепенно остывала, что было абсолютно неприемлемо для её теплолюбивых обитателей. Примерно половину поверхности Аменсалы покрывала вода, в которой и была сосредоточена основная биомасса планеты. Бактерии, водоросли, беспозвоночные и позвоночные животные, а также разнообразные вирусы составляли здесь основу жизни. Поверхность суши не отличалась биологическим разнообразием и была заселена в основном низкорослыми растениями, которые стелились по поверхности почвы, бактериями, вирусами, а также небольшим количеством видов животных.

Фломус знал, что у Земли имеется естественный спутник, который является причиной постепенного изменения освещённости каждые двенадцать часов, а также вызывает приливы и отливы в крупных естественных водоёмах. В отличие от Земли Аменсала была лишена естественного спутника, поэтому смена дня и ночи здесь происходила очень резко, а приливные явления отсутствовали как класс. Всё это также следовало учесть при подготовке к вторжению.

К неудовольствию Фломуса, спокойное течение его мыслей было внезапно прервано. Стены резиденции канцлера вдруг ощутимо задрожали, а из воздуховодов вентиляционной системы послышался воющий звук. Фломус бросил взгляд на монитор видеонаблюдения и увидел, что серо-оранжевое небо постепенно становится просто серым от прибрежного песка и пыли, а появившаяся на горизонте огромная волна с белым гребнем быстро приближается к побережью.

Каждый раз с приближением цунами, Фломус вспоминал слова своей недавно погибшей подруги Келорики: «Прошу тебя, ради нашего сына, не надо строить резиденцию на берегу океана. Рано или поздно она будет разрушена и похоронит под собою всех нас». Разумеется, Келорика была абсолютно права, но Фломус всё же настоял на своём, не желая потерять лицо перед своими подданными, которые не раз становились невольными свидетелями их споров. Кроме того, он безумно любил океан и не хотел жить вдали от него даже с учётом риска для собственной жизни. Тем не менее, Фломус позаботился о безопасности, построив в своей резиденции подземный бункер с системой жизнеобеспечения, рассчитанной на работу в автономном режиме в течение тридцати земных лет.

Канцлер помнил, что своей охране он отдал строгое распоряжение «не беспокоить ни при каких обстоятельствах», поскольку собирался хорошенько обдумать текущую ситуацию и собственные планы. Он не любил суеты и ненавидел панику в экстремальных ситуациях. Даже во время извержения вулканов и цунами, которые уже давно стали привычным явлением на Аменсале, Фломус оставался спокоен. Поэтому и теперь стремительно приближающееся цунами его не сильно волновало. К такому экстравагантному поведению лидера расы декаподов все члены семьи и ближайшего окружения канцлера уже давно привыкли и принимали как должное.

Фломус скользнул взглядом по мигающему во весь экран коммуникатора сообщению «Цунами» и нажал кнопку, которая была стёрта больше всех остальных на пульте управления. Двери в стене открылись мгновенно, впуская его в просторный лифт. Совершенно не чувствуя ускорения во время спуска, Фломус, тем не менее, ощутил несколько толчков, которые с поверхности побережья достигли и кабины лифта. Опустившись на самый нижний этаж, канцлер вышел в коридор, который вёл к подземному бассейну. Он был не так велик по сравнению с основным, оставшимся на поверхности, но в точности повторял его во всех деталях. Взгромоздившись на такое же, как и наверху, кресло, Фломус несколько минут восстанавливал дыхание, и только затем нажал кнопку приёма вызова.

— Канцлер Фломус, у вас всё в порядке? — раздался крайне встревоженный голос его первого помощника.

— Не волнуйся, Горус. У меня всё хорошо, — спокойно ответил канцлер.

— Весь персонал вашей резиденции уже эвакуирован в центральный бункер. Похоже на этот раз цунами будет очень сильным и долгим. Часть помещений резиденции уже повреждены, но криохранилище работает в штатном режиме. Какие будут распоряжения?

— Всем точно следовать инструкции, то есть находиться в бункере до окончания цунами. Меня не беспокоить по пустякам. После подъёма на поверхность созвать внеочередное совещание по вопросу соблюдения сроков проведения операции «Ковчег». Состав приглашённых прежний. Конец связи.

Фломус довольно часто спускался в свой персональный бункер, но каждый раз присутствие здесь накладывало особый отпечаток на ход его мыслей. То же самое произошло и теперь. Хорошее настроение после коктейля бесследно улетучилось и сменилось довольно мрачным расположением духа. Почему-то сейчас канцлер неожиданно вспомнил о том, как не так давно до него дошли предательские слухи. Из них следовало, что на самом деле не головоногие декаподы являются вершиной эволюции на Аменсале. Это было на самом деле смешно и не выдерживало никакой критики, но явно тянуло на государственную измену, все участники которой должны быть сурово наказаны. Советники канцлера тогда сообщали ему, что, по мнению ряда учёных, вершиной эволюции на Аменсале являются вирусы с высокой способностью к инквилинизму. Разумеется, все изменники были сразу же арестованы и брошены в одиночные камеры. Лично допрашивая учёных-предателей, Фломус услышал от них, что инквилинизм — это разновидность симбиоза, являющаяся промежуточной формой сожительства между хищничеством и паразитизмом. Получалось, что вирус был для декаподов одновременно хищником и паразитом, используя их тело как среду обитания и источник пищи. Это было полным абсурдом и противоречило всему, что составляло основу общепринятого на Аменсале учения о головоногих декаподах, как о безусловно доминирующем виде. Кроме того, эти дезертировавшие на сторону врага безумцы считали, что вирус незаметно управляет абсолютно всеми функциями своего симбионта вплоть до мышления и поведенческих реакций. Никакого конкретного подтверждения своей параноидальной теории представить они так и не смогли. По их словам, вирус мгновенно разрушается при попытке выделить его в чистой культуре, что делает его поведение весьма похожим на разумное. В то же время после гибели своего хозяина он способен покрываться защитной оболочкой и долгое время находиться в спящем состоянии до попадания в тело нового хозяина. Обнаружить этот вирус не представляется возможным из-за его крайне малых размеров и способности становиться вирусом-сателлитом, то есть поражать более крупные вирусы.

Это явно выходило за рамки школьной программы по биологии, которую, как ему казалось, так хорошо знал канцлер. Робкие возражения интуиции и здравого смысла Фломуса были полностью подавлены гипертрофированными амбициозностью и тщеславием, которые с детства воспитывались его отцом. Канцлер Дромус не раз повторял своему маленькому сыну: «Хорошо запомни, что вершина эволюции на Аменсале — это головоногий декапод, и никто более». Фломус хорошо усвоил урок детства и часто вспоминал слова своего отца.

После жестоких пыток большинство задержанных учёных отказались от своих взглядов на субординацию видов на планете. Они приняли единственно правильную, согласованную с канцлером Фломусом точку зрения, что сохранило им жизнь и позволило продолжить свои научные исследования в строго указанном направлении.

Однако некоторые биологи остались верны своим первоначальным убеждениям. Они упорно считали, что вершиной эволюции на Аменсале являются вирусы, активная жизнедеятельность которых возможна только в теле животных, растений или бактерий при формировании симбиоза. Вне тела организма-хозяина вирусные частицы покрываются защитной оболочкой и могут находиться в таком состоянии неограниченно долго. По словам предателей, в качестве угнетаемого вида на Аменсале в основном использовалась раса головоногих декаподов. Однако они, как и сам канцлер, до сих пор наивно полагают, что именно декаподы являются вершиной эволюции на планете. На самом деле ещё на стадии икринки каждая особь моллюска инфицируется вирусом, который паразитирует в теле хозяина до конца его короткой жизни. В качестве неоспоримого аргумента изменники указывали на то, что не случайно численность представителей их расы в последние пятьдесят лет сократилась до критического уровня, а численность вирусов продолжает неуклонно расти. Кроме того, температура планеты постепенно снижается, делая условия на поверхности непригодными для обитания, прежде всего, вирусов, а уже затем всех остальных видов живых организмов. Завершая допрос каждого из семи учёных-предателей, Фломус в различных вариациях слышал одну и ту же фразу: «Это вовсе не вы решили вторгнуться в цивилизацию людей, а вирус, встроивший свой генетический код в ваши клетки и теперь незаметно управляющий всей планетой». Подобные слова подозреваемых в государственной измене приводили канцлера Фломуса в бешенство, что подтверждал ярко-красный цвет его кожи.

Решением Верховного суда Аменсалы все семь предателей были признаны виновными по статье 54 «Государственная измена» Единого кодекса правонарушений и приговорены к публичной казни посредством смертельной инъекции. Суд отклонил просьбу адвоката, который просил изменить наказание на пожизненное заключение в исправительной колонии строгого режима. Первоначальный приговор остался неизменным и был приведён в исполнение сразу же после заседания суда. Казнь транслировалась в прямом эфире и, по распоряжению канцлера, принудительно показывалась всем взрослым декаподам.

 

Глава 2

Саратов, 10 июля 2006 года (понедельник), 16:10.

Эмилия открыла глаза и обнаружила себя лежащей на земле. Одежда была серой от пыли, а чулки съехали вниз, обнажив многочисленные ссадины на ногах и полностью прикрыв ботинки. Несмотря на это, она чувствовала себя так, словно, наконец, избавилась от чего-то ненужного и долгое время тяготившего её. От этого давно забытого чувства лёгкости и свободы немного закружилась голова, а по спине побежали мурашки. Всё тело было словно ватным, но постепенно возвращалось в своё нормальное состояние. Повернув голову, Эмилия зажмурилась от сильной боли в области затылка. Осторожно нащупав рукой слипшиеся волосы и запёкшуюся кровь, она снова поморщилась.

В десяти метрах неподвижно лежало израненное тело гигантского осьминога. Рядом с ним стоял стройный, но крепкий молодой человек, который держался правой рукой за своё левое плечо. Его лицо показалось Эмилии знакомым, но, кто это, она так и не вспомнила. Второй молодой человек был также смутно знаком. Он лежал на земле, приподнявшись на локте, и о чём-то оживлённо разговаривал с первым. «Похоже, во время падения я сильно приложилась головой обо что-то твёрдое. Вот всю память и отшибло», — с грустью подумала Эмилия и продолжила осматриваться вокруг.

Оба молодых человека с интересом рассматривали тело убитого осьминога, у которого почему-то было не восемь, а десять конечностей, и из головы торчали шиповидные выросты. Из нескольких щупалец были вырваны огромные лоскуты, а из зияющих ран продолжала сочиться голубоватая гемолимфа, которая контрастировала с ярко-красным цветом кожи морского исполина. На воздухе дыхательный пигмент гемоцианин, соединяясь с кислородом, постепенно становился ярко-синим, дополняя цветовую гамму поля битвы ещё одним цветом.

Несколько в стороне от осьминога на земле располагалась огромная воронка зелёного цвета с характерными краями в форме фракталов. От неё во все стороны торчали длинные белые иглы, как у дикобраза. На тех из них, которые загибались и имели зазубрины, висели вырванные из тела осьминога клочья с безжизненно торчащими присосками. Весь вид этого существа был весьма устрашающим.

Молодые люди, заметив, что Эмилия уже вполне пришла в себя, не торопясь направились к ней. Первый из них, несмотря на то, что держался за плечо, шёл мягкой кошачьей походкой, которая удивительно сочеталась с отстранённым выражением его лица. Ноги касались земли практически бесшумно, подобно мягким лапам тигра, спокойно прогуливающегося по своим владениям. «Интересно, кто набрался наглости сломать ему ключицу?», — простодушно подумала ни о чём не подозревающая Эмилия.

Второй молодой человек привычно шёл уверенной походкой, абсолютно не заботясь о том, чтобы не шуметь. Было хорошо видно, что сейчас каждый шаг даётся ему с большим трудом. «Похоже, что и ему здорово досталось накануне», — прикинула Эмилия, обратив внимание на окровавленную футболку, которая раньше была, скорее всего, белой.

— Что ты нас так тщательно изучаешь, как будто в первый раз видишь? — довольно сурово начал разговор Океан.

— А кто это такой строгий? — вопросом на вопрос ответила Эмилия и, поднимаясь с земли, добавила уже серьёзно. — Я на самом деле первый раз вижу вас двоих, да ещё этого осьминога убитого. А, вообще, воспитанные люди здороваются вначале разговора и обращаются «на вы», если собеседник сам не предложит иное обращение.

— Воспитанные люди не ломают гражданам ключицы, а ещё не размахивают катаной перед чужим лицом и не вонзают её в живот, — ответил Егор, больше морщась от болезненных воспоминаний, чем от настоящей боли. — После такого, я думаю, что имею право обращаться к тебе «на ты». Хочешь сказать, что на самом деле ничего этого не помнишь?!

— Да, не помню. А разве должна? Ребята, я вас не знаю. Что вам от меня нужно? И, вообще, как вас зовут для начала? — с вызовом спросила Эмилия, безуспешно пытаясь хоть как-то привести свою одежду в порядок.

Океан переглянулся с Гвоздём, который пока благоразумно воздерживался от вступления в этот любопытный разговор и с трудом сдерживал себя, чтобы не ударить эту наглую девчонку, которая очень правдоподобно косила под больную с ретроградной амнезией.

— Ладно, давай, начнём сначала. Меня зовут Егор. Позывной Океан. А того неразговорчивого парня, который вот-вот набросится на тебя с кулаками — Слава. Однако для тебя будет гораздо безопаснее, если будешь обращаться к нему по позывному Гвоздь. У нас позывной, вообще, пользуется приоритетом по отношению к имени. Про обращение «на вы» сразу забудь. После того, что ты с нами в своё время сделала, мы можем считаться по отношению к тебе кровными родственниками, имеющими полное право сделать с тобой всё, что угодно, и даже убить, — сказал Океан и стал наблюдать за реакцией собеседницы.

Девчонка держалась очень неплохо и совершенно не подавала виду, что чего-то боится. Конечно, она удивилась, когда узнала про свои прошлые подвиги. Но в самообладании ей трудно было отказать. Кроме того, Океан почему-то ей верил, несмотря на болезненные воспоминания и неприятные ассоциации.

— Судя по твоим плохо скрываемым эмоциям, я, похоже, и в самом деле сотворила нечто ужасное, что можно приравнять к очень близкому знакомству. Можешь не верить, но я на самом деле ничего не помню. Поэтому, если так настаиваешь, то будем «на ты». Зовут меня Эмилия. Позывного до сих пор не было, но мне нравится имя Нота. Могу взять его.

— Можно я её всё-таки ударю?! Иначе я могу просто лопнуть от негодования, — наконец-то, заговорил Гвоздь, недовольно ухмыляясь.

— Не льсти себе, мальчик, что сможешь ударить меня, особенно учитывая твоё текущее плачевное состояние, — спокойно сказала Эмилия, не дрогнув ни одной мышцей лица.

— Ладно, ты права, — примирительно согласился Гвоздь. — Но в следующий раз даже не надейся просто так отвертеться. Это у нас Океан такой добрый и отходчивый. Я — совсем другое дело. Иногда бываю таким злобным типом, что сам себе не рад, не говоря уже об окружающих. Поэтому запомни, новоиспечённая Нота, месть будет страшной. Постараюсь подольше помучить тебя ожиданием расправы.

— Ладно-ладно, я вся уже просто дрожу от страха. Это надо ведь такого ужаса нагнать. Кстати, давай, я тебя под руку подержу, а то упадёшь ещё и не сможешь совершить надо мной своё страшное мщение, — еле сдерживая смех, сказала Эмилия.

Океан тоже засмеялся, но тут же оборвал свой смех, почувствовав острую боль в сломанной ключице.

— Позывной Нота принимается, но Гвоздя ты лучше не доставай, — уже серьёзно сказал он. — Ты про того очаровательного осьминога, который сейчас оттягивается в полный рост, что-нибудь знаешь?

— Про того отвратительного и уродливого осьминога я не только ничего не знаю, но, честно говоря, и знать не хочу. Кстати, не очень похоже, чтобы ты или твой мстительный друг смогли завалить такого гиганта. Кто его так отделал на самом деле?

— Мне пришлось это сделать, — вслух неожиданно сказал Ёжик в своём фрактальном обличии.

— Это ещё кто такой? Вы его знаете? — спросила Эмилия, обращаясь к Океану и Гвоздю одновременно.

— Конечно, знаем. Это же Ёжик. Ты его не бойся. Если будешь хорошо себя вести, то он и тебя так же не больно убьёт, как того осьминога, — продолжал ехидничать Гвоздь.

— Здравствуй, Эмилия! Давно хотел с тобой познакомиться, — невозмутимо произнёс Ёжик. — В нашу первую встречу ты меня попросту покрошила, как капусту, вместе с глиняным горшком и комодом в придачу. А, вообще-то, я кактус. Но сейчас у меня нет собственного тела в реальном мире. Я существую только в виде фитохлорианов, которые циркулируют по сосудам Океана и в меньшей степени — Гвоздя. Мы находимся в минус-первом измерении, и лишь здесь я могу обрести собственное тело, которое, как ты видишь, на кактус почти не похоже.

— Да уж. От кактуса в тебе остались только зелёный цвет, да иголки. А ты что-нибудь знаешь про того осьминога? — спросила Эмилия.

— Я знаю только то, что он был в определённом смысле внутри тебя, когда ты подошла к Океану, а потом сломала ему ключицу, — ответил Ёжик.

— Когда он только вышел наружу, то выглядел как бесформенная серая туша, которая на удивление быстро передвигалась, — сказал Океан и, сделав небольшую паузу, продолжил: — Чуть позже я заметил, что это существо похоже на гигантского осьминога. Между ним и тобой, Эмилия, была едва заметная нить, на которую я с разбегу наткнулся грудью и порвал. После этого осьминог меня заметил и, если бы не Ёжик, то в момент разорвал бы меня на куски.

— Что-то не верится, что такое огромное существо могло уместиться в моём теле, — с сомнением произнесла Эмилия, замяв для ясности вопрос со сломанной ключицей. — И зачем ему было это нужно?

— Как часто бывает, всё непросто, — ответил Ёжик. — Во время боя с этим десятиногим гигантом, я, разумеется, получил образец его ткани в своё распоряжение и сразу же начал анализ состава, поскольку это никак не влияло на мою боеспособность. Сейчас этот анализ завершён, и на основе полученных результатов я могу сообщить свои промежуточные выводы. Во-первых, ткани этого существа не принадлежат ни одному из обитающих на Земле живых организмов. Во-вторых, в его клетках содержатся вирусные частицы, генетический код которых не только дублирует всю наследственную информацию гигантского осьминога, но и полностью контролирует все процессы жизнедеятельности с помощью коротких последовательностей нуклеотидов. В-третьих, и самое главное — часть этого кода есть и в моей ДНК3, но я абсолютно не представляю, как она там оказалась. Всё-таки моё фито-сознание и интеллектуальные способности имеют свои ограничения. Могу представить подробный отчёт, если хотите.

Некоторое время Океан и Гвоздь получали данные от Ёжика, а потом пытались их самостоятельно проанализировать. Первым заговорил Егор.

— Думаю, что все выводы Ёжика абсолютно правильные, — сказал он и продолжил: — Получается, что это существо каким-то образом прилетело к нам с другой планеты. Вероятно, его вирус инфицировал некоторых из людей, в частности, и тебя, Эмилия, а затем стал полностью контролировать их мысли и поведение, превратив в зомби. Именно потому, что это были навязанные мысли и поведение, ты сейчас ничего не можешь вспомнить о своих подвигах, о которых мы рассказываем. По мнению вируса (а склонен я считать его разумным существом), ситуация начала выходить из-под контроля, поэтому он и пошёл на крайние меры. Во-первых, вирус переместил Эмилию в минус-первое измерение вслед за нами, так как только мы оставались единственным препятствием на его пути к захвату Земли. Не удивлюсь, если и те гопники, которые пытались наехать на Гвоздя, действовали не по своей воле.

— Говори яснее — не пытались наехать, а наехали, да ещё и конкретно подстрелили, — уточнил важный, по его мнению, момент Гвоздь.

— Ладно, пусть наехали. Но, согласись, и ты на них тоже неслабо наехал. Пока я тебя реанимировал, народ вокруг всё никак не мог успокоиться по поводу того, как круто малолетние хамы были поставлены на место. Разумеется, все помогали мне, как могли, потому что в тот момент ты был просто национальным героем яхт-клуба, умирающим за честь родной страны. Тем уродам всё-таки удалось скрыться, но не очень далеко, — ответил Океан.

— Ладно, потом их найдём, — очень мрачно пообещал Гвоздь, — давай, продолжай задвигать свою теорию. Мне и самому уже интересно стало.

— Хорошо, продолжаю. Во-вторых, вирус запустил в клетках Эмилии транскрипцию своего кода, а затем и трансляцию его в белковые молекулы для сборки клеток своего первичного хозяина — гигантского осьминога. Разумеется, это потребовало очень много ресурсов. Но здесь, в минус-первом измерении энергия повсюду, и её гораздо больше, чем в реальном мире. Пластических материалов тоже предостаточно — Ёжик наглядно продемонстрировал это, когда синтезировал в своё время знаменитый сок зелёного цвета из окружающей энергии. Наверное, поэтому вирус и смог так быстро полностью построить тело своего хозяина.

— Складно звонишь, — одобрил Гвоздь. — А что же дальше?

— Спасибо и на этом. А дальше ты сам всё видел, — ответил Океан.

— Хорошо, допустим. Только я всё равно не доверяю этой девчонке. Пусть Ёжик возьмёт у неё кровь на анализ для исключения вирусной инфекции инопланетного происхождения, — предложил Гвоздь.

— Эмилия, ты не против? — спросил Ёжик.

— Проверяй. Мне и самой интересно узнать насколько всё безнадёжно, — согласилась Эмилия, подставляя руку.

Ёжик очень аккуратно сделал укол в безымянный палец с помощью одной из своих иголок, а потом сразу же взял несколько капель крови на анализ.

— У нас есть несколько минут до того времени, как будут готовы результаты, — сообщил он.

— Хорошо. Ёжик, я думаю, что в твоём генотипе фрагмент инопланетного вирусного кода возник случайно, в результате мутации, индуцированной рентгеновским излучением. В любом случае ты не парься по этому поводу, а лучше поскорее огласи результаты анализа крови Эмилии, — сказал Океан и приготовился слушать.

— Ладно, Эмилия. Анализ твоей крови завершён. За исключением вируса простого герпеса первого типа иных вирусов в твоём организме не обнаружено. Поздравляю! — радостно сообщил Ёжик.

— Ура! — коротко воскликнула Эмилия.

— Но это ещё не всё, — продолжил Ёжик, — уровень гемоглобина у тебя — всего семьдесят восемь граммов на литр. Похоже на строительство туши этого осьминога, почти весь твой гемоглобин и ушёл. Это же беспредел какой-то. Надо что-то делать, а то будешь постоянно в обморок падать. Как Гвоздь сможет тебе достойно отомстить за все свои прошлые обиды? Ты хоть яблоко погрызи, что ли. А, если яблоки не любишь, то хотя бы мяса поешь. Кстати, нам уже давно пора в реальный мир возвращаться, не то хулиганы со скорой помощи отвезут ваши безжизненные тела прямиком в ближайший морг. Тебя, Эмилия, это тоже касается — твоё тело лежит на барной стойке, а рядом стоит пять стаканов из-под текилы. Я до сих пор прошлый раз забыть не могу, как пришлось тебя, Гвоздь, буквально зубами с того света вытаскивать.

— Ладно, возвращаемся, — подтвердил Океан и кратко изложил Эмилии теорию этого процесса.

— Нота, значит? — задал риторический вопрос Гвоздь. — Хорошо, я тебя почти простил за прошлые злодеяния. Ты ведь, можно сказать, под кайфом тогда была, и не ведала, что творишь. Дарю тебе самый верный способ вернуться в реальный мир. Подумай о чём-то приятном лично для тебя, представь это и прочувствуй как можно глубже. И всё — добро пожаловать в реальный мир!

— Спасибо тебе, Гвоздь! Я так и сделаю, — ответила Эмилия и закрыла глаза.

 

Глава 3

Аменсала, 12 июня 1706 года (среда) по земному календарю, 18:40 по земному времени.

Ещё в то время, когда юный Фломус работал рядовым научным сотрудником Института стратегических исследований и колонизации, он сформулировал основные положения своей гипотезы, впоследствии получившей всеобщее признание и названной гипотезой Фломуса. Согласно ей, Аменсала должна была неизбежно погибнуть в течение ближайших ста лет от снижения температуры на её поверхности. Причиной похолодания Фломус называл быстрое остывание звезды Глизе 370. Позднее его расчёты были полностью подтверждены фактическим материалом, а Фломус получил статус величайшего учёного современности. Его популярность была настолько велика, что Фломус по своему рейтингу среди общественных деятелей превзошёл даже своего отца — действующего на тот момент канцлера Дромуса. По итогам очередных выборов состоялась церемония передачи власти от отца к сыну, что произошло впервые в новейшей истории Аменсалы. Фломус был избран новым канцлером и ощущал невиданную доселе поддержку стомиллиардного народа.

Став канцлером, Фломус продолжал быть увлечённым исследователем и ничуть не утратил своей страсти к науке. Теперь, получив наивысший доступ к документам, хранившимся в государственных архивах, он смог, наконец-то, приблизиться к решению загадки, которая мучила его очень давно — к открытию тайны происхождения головоногих декаподов. Десятки различных гипотез были последовательно изучены, а затем с негодованием отвергнуты Фломусом, поскольку не выдерживали никакой критики. В частности, теория самозарождения жизни и эволюционное учение, рассматривавшие происхождение декаподов, как длительный процесс естественного отбора наиболее приспособленных водных организмов, вызвали у Фломуса настоящее возмущение из-за своей абсурдности. Как головоногий декапод, являющийся вершиной эволюции на Аменсале, мог произойти от одноклеточных организмов, которые в свою очередь возникли из относительно простых органических соединений?

Уже отчаявшись найти что-то действительно заслуживающее внимания, в секретном архиве Министерства обороны Фломус наткнулся на материал с упоминанием о древней легенде, которая проливала свет на происхождение его расы. Согласно этому материалу, головоногие декаподы были потомками земных осьминогов, которые вместе с некоторыми другими видами были завезены на Аменсалу высокоразвитой цивилизацией древних людей. За исключением осьминогов и их потомков все остальные завезённые виды вымерли.

Согласно тому же материалу, срок жизни земных осьминогов мужского пола на Аменсале был практически ничем не ограничен. Однако самки тогда погибали сразу после рождения детей из икринок. Тем не менее, большая продолжительность жизни самцов позволила этому виду всё-таки выжить в совершенно новых для себя условиях. Однако в процессе развития осьминоги утратили свой ключевой ген, определяющий огромную продолжительность жизни. Поэтому теперь у современных декаподов жизненный цикл составлял всего сорок земных лет. К счастью, самки теперь уже давно не гибли от рождения потомства и жили так же долго, как и самцы. После детального изучения этой гипотезы Фломус продолжил свои поиски в других архивах и в нескольких источниках нашёл научное подтверждение инопланетного происхождения цивилизации декаподов.

С этого момента Фломус перестал относиться к найденной информации, как к легенде, и стал буквально одержим идеей найти на Земле вид головоногих моллюсков, от которых произошла его раса. Утраченный фрагмент ДНК осьминогов с Земли позволил бы самому Фломусу обрести практически бесконечную жизнь, а также спасти своего единственного сына от скорой и неизбежной смерти в результате неизлечимой генетической аномалии. По прогнозу специалистов, двадцатилетняя жизнь Горуса уже практически подошла к концу, с чем Фломус никак не мог смириться. Тогда у него и родилась идея криоконсервации собственного безумно любимого сына. Пытаясь убедить мать Горуса — Келорику — в том, что это единственно возможный способ сохранить жизнь их сына, Фломус несколько дней не мог избавиться от ярко-красного цвета своей кожи, свидетельствовавшего о крайней степени возбуждения.

Терпеливо выслушивая многочисленные разумные доводы Фломуса, Келорика была категорически против прижизненного замораживания Горуса, поскольку считала, что обмануть природу всё равно не получится. Несмотря на их разногласия, Фломус своей властью всё-таки назначил дату криоконсервации. За несколько дней до процедуры Келорика особенно ожесточённо спорила с ним, пытаясь убедить в том, что необходимо всё отменить и дать их сыну пройти свой путь до конца, каким бы печальным он ни был. В порыве гнева Фломус отбросил от себя Келорику, которая, наткнувшись на острую вершину кораллового украшения, замерла навсегда. Начиная осознавать, что на самом деле произошло, канцлер Фломус пережил смешанные чувства. С одной стороны, он был убит горем от того, что собственными щупальцами убил Келорику, а с другой — ему впервые за последние несколько дней почему-то стало легче.

Несмотря на несчастный случай, произошедший накануне, по приказу канцлера его сын до окончания жизненного цикла был помещён в криокамеру до появления технологий, продляющих жизнь. Фломус определил этот срок в шестьсот земных лет.

Канцлер тщательно скрывал то, что сам он является мутантом, способным жить гораздо дольше обычного декапода. В результате мутации Фломус приобрёл способность к гипериммунитету ко всем существующим на планете заболеваниям, что и объясняло необычно большую продолжительность его жизни. Он всячески старался не вызвать подозрений, хотя здравомыслящие соотечественники уже давно заподозрили что-то неладное. Многих мучил вопрос: почему канцлер Фломус живёт уже целых шестьдесят земных лет вместо обычных для всех аменсальцев сорока? Периодически организуемые утечки информации от сотрудников ближайшего окружения канцлера объясняли этот факт тем, что сам Фломус испытывает на себе собственную разработку — экспериментальную технологию продления жизни. После завершения клинических испытаний это гениальное открытие должно будет совершить революцию в науке, а массовое применение полученной технологии изменит жизнь на планете. С появлением в средствах массовой информации подобных слухов волнения по поводу долгожительства канцлера на время затихали. Но через некоторое время всё повторялось заново.

Канцлер был крайне заинтересован в том, чтобы как можно быстрее получить образец ДНК земных осьминогов, но скрывал это. Поэтому Институт стратегических исследований и колонизации не так давно получил статус секретного стратегического объекта, а его работой по подготовке вторжения на Землю стал руководить лично Фломус. В результате моделирования условий будущего полёта было обнаружено, что тело головоногих декаподов не сможет перенести перегрузки, связанные с выходом ракеты-носителя из гравитационного колодца Аменсалы и её звезды. В связи с этим было решено отправить на Землю не десант из декаподов, а несколько образцов культуры стволовых клеток, полученных от абсолютно здоровых представителей их расы. В этом случае посылаемые на Землю клетки содержали бы всю генетическую информацию, необходимую для воспроизведения клонов взрослых декаподов. Развитие генной инженерии на Аменсале позволило в кратчайшие сроки получить несколько образцов культуры стволовых клеток от молодых и здоровых декаподов обоих полов. В качестве донора выступил и сам Фломус. Никто не посмел оспорить то, что генетический материал канцлера является подходящим для поставленных целей. Стволовые клетки были помещены в компактную криокамеру с таймером, настроенным на триста земных лет, что соответствовало сроку предполагаемого прибытия корабля с Аменсалы на Землю.

В своём официальном обращении к жителям планеты канцлер Фломус сообщил, что официальной целью экспедиции на Землю является колонизация планеты и подготовка её к заселению головоногими декаподами. На следующем этапе реализации программы глобального переселения генетический материал всех головоногих декаподов будет перевезён на Землю для завершения колонизации. Это заявление было воспринято жителями Аменсалы с большим энтузиазмом и добавило к рейтингу канцлера несколько десятков пунктов.

Однако главная цель готовящейся экспедиции была иной, но о ней знали помимо самого Фломуса лишь члены его ближайшего окружения. По расчётам специалистов института после прибытия корабля на Землю таймер должен будет запустить процесс разморозки культуры стволовых клеток и активировать воспроизведение клонов декаподов. Из стволовых клеток будут сформированы тела доноров, в том числе и самого канцлера Фломуса. Новорождённые клоны распространятся по поверхности планеты и должны будут добыть образец ДНК земных осьминогов. После доставки генетического материала на корабль планировалось его возвращение на Аменсалу с помощью многоразовой ракеты-носителя.

Выполнившие свою основную задачу клоны должны были остаться и полностью подготовить планету к колонизации. Предполагалось, что на Земле существует глобальная зависимость людей от электроники. По плану Фломуса, блокировать практически все системы жизнеобеспечения на Земле будет возможно с помощью захвата и перенастройки станций радиоэлектронной борьбы. Выведенные из строя электронные устройства парализуют жизнь людей на планете и вызовут их массовое вымирание.

Согласно расчётам физической лаборатории института, космический корабль Аменсалы для преодоления расстояния до Земли в 36 световых лет должен развить скорость 36 тысяч километров в секунду. Используемые на Аменсале технологии не могли обеспечить достижение такой чудовищной скорости. Поэтому на очередном совещании, на котором были озвучены эти цифры, Фломусом было принято решение в короткие сроки разработать новейший ракетный двигатель, использующий энергию кварковых связей. Разумеется, для решения поставленной канцлером задачи физическая лаборатория института получила полный доступ ко всем секретным разработкам в области ракетостроения. Новая технология была опробована в течение четырёх месяцев, а ещё через полгода был построен полностью работающий ракетный двигатель с заданными характеристиками.

Фломус крайне жёстко контролировал все этапы работы, связанной с подготовкой к вторжению. Согласно последнему указу, имевшему гриф «Совершенно секретно» нарушение утверждённого графика каралось смертной казнью независимо от должности нарушителя. Несколько показательных казней уже были проведены непосредственно в самом Институте стратегических исследований и колонизации, который постепенно превращался в военную организацию.

Для соблюдения трудовой дисциплины, а также для выявления её нарушителей Фломус создал особый отдел, который имел огромные полномочия и подчинялся только ему лично. «Отдел контроля трудовой дисциплины» больше напоминал государство в государстве и наводил ужас на всех без исключения. Слухи об этом отделе, а также других неконституционных действиях канцлера через некоторое время докатились до парламента и стали причиной многочисленных вопросов к самому Фломусу. Но, вопреки ожиданиям парламентариев, получить от действующего канцлера хоть какое-то здравое объяснение имеющимся странным фактам никаких комментариев от Фломуса не последовало. Более того, канцлер приказал свести к минимуму своё общение с представителями парламента и прессой.

Работа по подготовке вторжения подходила к концу, а в парламенте быстро нарастало недовольство действиями Фломуса и даже открытые призывы объявить вотум недоверия канцлеру. Но в день успешного запуска ракеты-носителя с оборудованием, призванным колонизировать Землю, канцлер Фломус, наконец-то, выступил с обращением не только к парламенту, но и ко всему народу Аменсалы. В своей речи он объяснил принятые ранее жёсткие решения суровой необходимостью спасти расу головоногих декаподов от вымирания. В общих чертах канцлер обнародовал результаты работы Института стратегических исследований и колонизации за последнее время и поблагодарил весь свой народ за терпение и поддержку. В особенности он отметил роль парламента в успехе проекта колонизации Земли.

После, как всегда пламенного выступления канцлера, его рейтинг вполне ожидаемо вознёсся до небывалого уровня. Председатель парламента в ответной речи доложил о взятии под стражу тех предателей, которые подстрекали к объявлению вотума недоверия действующему канцлеру, а также заявил о всяческой поддержке всех решений Фломуса, какими бы странными они не казались на первый взгляд.

Это была чистая победа Фломуса в нелёгкой борьбе с собственным народом. Мысль о возможном собственном бессмертии придавала ему сил. Канцлеру оставалось лишь решить вопрос о собственном выживании в течение шестисот лет до возвращения экспедиции с Земли. Но эта мелочь его не сильно беспокоила, поскольку на эту тему Фломус уже не раз задумывался и похоже нашёл решение.

 

Глава 4

Саратов, 11 июля 2006 года (вторник), 13:25.

На этот раз возвращение в нулевое измерение прошло для Егора крайне болезненно. Помимо собственной боли в области сломанной ключицы он ощутил и болезненность в спине Гвоздя, где ткани от огнестрельного ранения ещё не до конца регенерировали, а также — в области затылка Ноты, у которой скорость восстановления от повреждений была крайне низкой, как у всех обычных людей. Егор открыл глаза, обнаружив себя лежащим на покачивающихся носилках бригады скорой помощи.

— И куда это вы меня понесли, да ещё вперёд ногами? — вдруг строго спросил он, сдёргивая с себя простыню, которая закрывала его тело с головой.

От неожиданности носилки упали на землю вместе с самим Егором, а у молодого санитара, шедшего к нему лицом, резко подкосились ноги.

— Как куда? В морг, конечно, — невозмутимо ответил пожилой фельдшер. — Как врач сказал, так и делаем. А ты вот мешаешь нам работать. Да ты никак живой? Зачем же было притворялся покойником-то?

— Всё было по-взрослому, даже покойник, — мрачно сказал Егор, вставая с земли. — И, кстати, я совершенно не притворялся. Так и передайте своему доктору. Проверять надо было лучше. Чему его только в университете учили?

Фельдшер с санитаром не нашлись, что ответить, и молча, наблюдали за тем, как их несостоявшийся покойник уходит в направлении двух соседних бригад скорой помощи.

Носилки с Гвоздём уже успели погрузить в машину, когда Океан сдёрнул простыню с неподвижного тела.

— Гвоздь, может быть, хватит на сегодня симулировать? А то потом кого-нибудь в морге инфаркт внезапно настигнет?! — весело предупредил Егор.

— Хватит, так хватит, — голосом Гвоздя вдруг ответил труп и встал с носилок на ноги.

У молоденькой девушки-доктора, которая заполняла справку о констатации смерти, колпачёк от ручки выпал изо рта при виде такого внезапного воскрешения человека, который ещё двадцать минут назад лежал с простреленным позвоночником без признаков жизни.

Сейчас же перед ней стоял вполне живой молодой человек в футболке, на которой одно окровавленное пулевое отверстие было нарисовано изначально, а другое возникло естественным образом. Взятая отдельно надпись «Спасибо, я в порядке!» очень подходила к жизнерадостному выражению лица пациента. Чтобы усилить произведённый эффект, Гвоздь приподнял футболку и повернулся спиной к людям в белых халатах. В области позвоночника был виден еле заметный рубец, который буквально на глазах бледнел и уменьшался в размерах, пока не исчез совсем.

Доктор прислонилась к борту машины, чтобы не упасть в обморок, а средних лет опытная фельдшер уже доставала вату и нашатырь из чемодана.

— Ладно, пойдём Ноту на этом свете встречать, — сказал Егор, под руку уводя за собой Гвоздя, который не на шутку увлёкся демонстрацией своей способности к ускоренной регенерации.

— Идите уже поскорее отсюда и не пейте больше. А то наша доктор в обморок свалится от ваших выкрутасов, а она ведь только сегодня чистый халат надела. Стирать его вы, что ли будете? — строго сказала им вслед опытная фельдшер, которая на своём веку ещё и не такие фокусы видела.

Океан с Гвоздём послушно отошли в сторону от впечатлительной девушки в чистом халате и строгой фельдшерицы.

Третья бригада скорой помощи никак не могла уложить тело покойной на носилки — то нога свесится вниз, то рука, а то и голова приподнимется. В конце концов, медики устали бороться с непослушным трупом и остановились передохнуть.

— Нота, может уже хватит глумиться над работниками скорой медицинской помощи? У них же разъездной характер работы и всякие другие вредности. Им молоко нужно давать, а ты так жёстко издеваешься над ними под своей белой простынкой! — весело сказал Гвоздь, подходя к носилкам.

— М-м, это опять ты? — невнятно сказала Нота почему-то по-английски, хотя в минус-первом измерении она прекрасно общалась по-русски. — Дай поспать уже, а? Я только задремала, а ты орёшь на всю улицу. Вот и голова от тебя опять заболела.

— Я не понял юмора — ты в морг что ли собралась ехать? — с возмущением поинтересовался Гвоздь. — Если да, то туда тебе и дорога — выспишься на всю оставшуюся до вскрытия жизнь. А если нет, то быстро поднимай свою пятую точку с носилок — ребяткам же, видишь, как тяжело.

В подтверждение своих слов Гвоздь погладил по голове одного из молодых санитаров, у которого зрачки дико расширились от страха, а побелевшие руки не могли даже при его желании отпустить носилки.

— Вставай, Нота, — сказал Егор и с усилием отцепил руку санитара от носилок.

Второй санитар оказался более сговорчивым и сам отдал носилки Гвоздю. Океан и Гвоздь аккуратно поставили носилки на землю и отошли в сторону. Нота откинула простыню и, морщась от головной боли, поднялась на ноги.

— С возвращением, — произнёс Егор и протянул руку.

— Спасибо. И вам того же, — ответила Нота уже по-русски, пожимая протянутую руку, и тут же обращаясь к медикам. — Ребята, у вас от головной боли что-нибудь есть?

— Конечно, есть — бинт, — сказал молодой санитар, который уже вышел из ступора и с интересом слушал, как звучит его собственный голос.

— Ещё анальгин могу уколоть, — добавил фельдшер, открывая свой чемодан.

— Хорошо, я согласна и на то, и на другое, только дайте всё с собой. А ещё йод мне нужен — надеюсь, у вас имеется? — сказала Нота и заглянула в чемодан через плечо фельдшера.

— Обижаете! Йод у нас всегда в наличии, — ответил добрый фельдшер, складывая в пакет всё, что попросила Нота.

— Шприц ещё не забудьте, пожалуйста, а то я не привыкла анальгин из ампулы пить.

— Хорошо. Вот вам ещё два одноразовых шприца, вата и даже антисептическая жидкость — пейте на здоровье. Теперь всё? — невозмутимо поинтересовался фельдшер.

— Теперь всё. Спасибо большое! — искренне поблагодарила Нота, принимая пакет.

Подошедший пожилой доктор молча посмотрел скептическим взглядом на всех троих. Затем он невозмутимо порвал справку о констатации смерти девушки, которую они нашли лежащей на барной стойке без признаков жизни. Лишь после всего этого доктор нарушил затянувшееся молчание.

— Мой добрый совет вам, барышня: не пейте больше, а то в следующий раз уже не повезёт, — добродушно сказал доктор, глядя, как обрывки порванной справки разносятся по ветру.

— Да что вы, доктор! Я вообще не пью! Это случайно совпало.

— Вот я и говорю, что в следующий раз всё будет по-настоящему, — сказал доктор, садясь машину.

— Тринадцатая, вы уже закончили там с трупами? Из морга на следующий вызов когда поедете? — спросил диспетчер по рации.

— Да закончили мы уже. Ложный вызов оказался. Все три трупа стоят сейчас передо мной и издевательски ухмыляются, — ответил доктор диспетчеру. — А на вызов мы хоть сейчас можем ехать.

— Тогда записывайте, — сказал невозмутимый диспетчер и стал диктовать адрес и другие подробности следующего вызова.

Когда все три машины скорой помощи отъехали от яхт-клуба, Океан окинул Гвоздя и Ноту усталым, но ироничным взглядом.

— Ёжик, ты живой там или как? — обратился он мысленно к кактусу.

— Конечно, живой! Куда же я денусь с подводной лодки? — отозвался Ёжик, не имевший в нулевом измерении своего тела и циркулирующий в крови Егора в виде фитохлорианов.

— Вот и отлично. Значит вся команда в сборе. Предлагаю для начала разобраться с теми малолетними бандитами, которые Гвоздя, да, впрочем, и меня изрядно напугали. Я пока ещё чувствую их по болевому рисунку. Если поторопимся, то сможем пообщаться со всеми тремя. А уже потом отдохнём где-нибудь в тихом месте и подумаем, что делать дальше. Нет возражений? — спросил Океан.

— Согласен, — мрачно ответил Гвоздь.

— Я тоже не против, — улыбнулась Нота.

— Только я тебя очень прошу, разреши мне взять прижизненный образец их ткани на анализ, — обратился Ёжик к Океану.

— Не знаю, как Океан, а вот лично я гарантировать это тебе не могу, — мстительно сообщил Гвоздь, потирая кулаки и разминая затёкшую шею.

— Хорошо, Ёжик. Возьмёшь ты свой прижизненный образец. Я обещаю, — строго сказал Океан, внимательно посмотрев на Гвоздя и двинувшись к затаившемуся неподалёку бандиту.

Малолетний преступник всё ещё лежал под деревом, не в силах отползти на достаточное расстояние из-за переломов и вывихов ног. Услышав приближающиеся шаги, он сделал отчаянную попытку перекатиться под другое дерево, но сильно застонал и замер, зажмурившись. Океан тоже проронил сдавленный стон и остановился перед убийцей Гвоздя.

— Ты не дёргайся — всё равно никуда уже не денешься, — посоветовал Океан. — Зачем из пистолета стрелял?

— Не знаю, — утирая нос, промямлил отморозок. — Испугать хотел, чтобы он нас на яхте покатал.

— Ты добился своего — до смерти испугал и моего друга, и меня. Но на яхте так и не покатался. Правда, обидно? — строго спросил Океан.

— Да, — сквозь слёзы промычал малолетний бандит и, обращаясь уже к Гвоздю, добавил: — Прости, братан! Хорошо, что ты жив! Не убивай меня! Чёрт попутал этот пистолет вытащить. Я его только для виду всегда ношу. А тут такой крутой замес — ты один нас троих положил перед всем яхт-клубом. Это ведь позор на всю жизнь. Вот я и решил всё исправить, и выстрелил тебе в спину. Я думал ранить тебя несильно, испугать, чтобы ты к нам уважение проявил, а тут всё так криво получилось. Не убивай, братан! Всё, что хочешь, сделаю! — закончил свою пламенную речь раскаявшийся преступник.

Гвоздь подошёл поближе и резко ударил ногой в лицо своего убийцу, из-за которого он вынужден был провести в коме около получаса, а Океану пришлось пройти незапланированную практику по реанимации и просто испытать много боли. Из сломанного носа потекла кровь, быстро перекрашивая одежду в бордовый цвет. Малолетний подонок закрыл лицо обеими руками и жалобно застонал. Затем Гвоздь наступил ему на сломанную ногу и смотрел, как корчится от боли его обидчик. Океан не проронил ни звука, хотя уже был близок к болевому шоку. Он укоризненно посмотрел на Гвоздя, вытирая со лба пот.

— Ты удовлетворён? — спросил его Океан.

— В целом, нет, конечно, но тебя не хочется сильно напрягать, — ответил Гвоздь и отступил назад.

Океан испачкал свой палец в крови бандита и немного подождал.

— Ёжик, уже готово или ещё нет? — обратился он мысленно к кактусу.

— Готово! Того вируса, что был в осьминоге, нет. Следовательно, это обычный гопник, и ни разу — не зомби, — радостно сообщил Ёжик. — Только в следующий раз ты так не рискуй и пальцем кровь не трогай. Мало ли какая зараза там может быть.

— Ладно, отбой. Свезло тебе, так свезло, — мрачно поздравил гопника Гвоздь. — Если бы ты оказался зомбаком, то сейчас пришёл бы тебе полный конец. А так ты получаешь второй шанс и можешь заново начать свою никчёмную жизнь. Но, если я тебя ещё раз увижу, то будет тебе очень плохо. Так что, давай, ползи отсюда быстро!

Только, когда раненый бандит отполз на значительное расстояние, Нота с недоумением посмотрела на Океана, который вытирал пот со лба и восстанавливал сбившееся дыхание.

— Ты что, за того бандита так сильно переживаешь, что даже побледнел и испариной покрылся? — с удивлением спросила Нота.

— Он переживает не только за того конкретного бандита, но и за всех остальных недобитых отморозков в округе, — ответил Гвоздь. — Наш сердобольный Океан чувствует чужую боль на расстоянии, поэтому и огребает каждый раз во время всяческих разборок. Так что имей это в виду, когда будешь кого-нибудь убивать или просто мучить в его присутствии — он это с трудом переносит.

Нота пристально посмотрела на Океана, всем своим взглядом выразив ему свое уважение и сочувствие.

— Ты молодец! Хорошо собой владеешь. Боль была очень сильной — я видела, как тот бандит корчился, — сказала Нота Океану и повернулась уже к Гвоздю.

— Ты, конечно, тоже молодец, что не убил его, но не такой, чтобы я тобою сильно восхищалась, — сообщила она Гвоздю. — Бери со своего друга пример и не бей раненого противника по лицу — это так неэстетично. Ладно, шучу-шучу, — поспешно добавила Нота, заметив начинающийся приступ негодования у Гвоздя.

— Ты осторожнее шути, а то у меня с юмором иногда плохо бывает, — сказал он, уже остывая.

— Пойдём дальше, а то те двое отползать вздумали, — сказал Океан и быстрым шагом пошёл по тропинке.

Довольно быстро они догнали пару гопников, которые пытались скрыться в лесу.

— Стоять-бояться! — скомандовал Гвоздь, подходя к бандитам поближе.

— Далеко собрались? — поинтересовался, Океан. — За грибами или за ягодами? А, может быть, вы на охоту отправились? И на какого зверя, если не секрет?

Малолетние бандиты сразу замерли и с ужасом уставились на Гвоздя. Лишь после продолжительной немой сцены один из них всё-таки смог овладеть собой и сбивчиво заговорил.

— Не хотели мы тебя убивать! У нас и пистолета нет. Прости, что всё так вышло. Это всё Серый придумал с яхтой. Мы и кататься-то не хотели, а он настоял на своём. И пистолет он с собой всегда зачем-то носит. Никогда не стрелял, а сегодня выстрелил и сразу попал. Отпусти ты нас! Не будем мы больше с Серым тусоваться! На работу устроимся, обещаем, — сказал один из друзей Серого.

— Гвоздь, ты, что-нибудь хочешь с ними сделать? — спросил Океан.

— Конечно, хочу, но не буду. Всё, что можно, я с ними уже раньше сделал, — миролюбиво ответил Гвоздь. — Только, если я кого-то из вас ещё раз увижу, то вам обоим будет сильно плохо. Я понятно изъясняюсь? — пригрозил он бандитам.

— Всё п-понятно. Больше нас не увидишь, — дрожащим голосом ответил один из гопников.

— Тогда осталась одна формальность. В рамках ежегодной диспансеризации трудоспособного населения сейчас вы сдадите кровь на анализ. Не бойтесь, много не возьмём — по три-четыре литра с носа и всё, — с хитрой улыбкой сообщил Океан.

— Да вы что творите-то? Мы же говорим, что не убивали мы его! Это всё Серый — мы тут не причём! Зачем нас так наказывать? Если надо, то побейте, но убивать-то зачем? — взмолились оба гопника наперебой.

— Ладно, шучу. На первый раз прощаю и возьму у каждого лишь по три-четыре миллилитра крови. Но в следующий раз всё будет по-настоящему — заберём всю вашу поганую кровь досуха, — сурово пообещал Океан и подмигнул Гвоздю.

— Ладно-ладно, берите по три миллилитра, если надо. Только не всю, — опять забеспокоились оба бандита.

Океан подошёл к ним поближе и вынул из кармана складной швейцарский нож.

— Дай, пожалуйста, жидкость антисептическую и немного ваты для этих обалдуев, — попросил он Ноту. — Вроде бы они не такие безнадёжные, как тот первый.

— Бери, — сказала Нота, протягивая ему флакон с жидкостью и вату.

— Так, граждане бандиты, тунеядцы и наркоманы. Сейчас по очереди режем себе пальчик и показываем его мне. Если мне понравится, то, что я увижу, то я награжу вас куском ваты, смоченной в растворе антисептика. Это, чтобы вы не заразились чем-нибудь нехорошим. Но, если мне не понравится, то ничего не получите. Понятно? — строго подвёл итог своему объяснению Океан.

— Всё п-п-понятно, — заикаясь, ответил один из бандитов.

— Начали, — скомандовал Океан и стал наблюдать.

После того, как Ёжик сообщил об отсутствии в их крови инопланетного вируса, Океан объявил о завершении процедуры и отпустил хулиганов на волю. Он взял с них честное слово, что они больше не будут такими отморозками, как сегодня, а возьмутся за остатки своего ума и начнут новую жизнь.

Когда хулиганы убрались подальше, Океан посмотрел сначала на Гвоздя, а потом на Ноту.

— Неплохая команда у нас получается, — совершенно серьёзно сказал Егор. — Учитывая предстоящее нам спасение жизни на Земле, предлагаю действовать в этом направлении вместе. Согласны?

— Категорически согласен, — подтвердил Гвоздь.

— Я тоже согласна.

— Ёжик! А ты что скажешь? — спросил Океан.

— А я скажу, что, давайте, уже из этого мрачного леса поскорее уйдём — не нравится мне здесь. А насчёт работать вместе — я, разумеется, не против. Я же часть тебя, не забыл? Только у меня к Ноте есть пара научных вопросов о её недавнем прошлом. Хочу уточнить некоторые детали. Надеюсь, ты согласен поработать немного переводчиком ради науки?

 

Глава 5

Москва, 14 июля 2006 года (пятница), 9:30.

Опасаясь московских пробок, Антон приехал в Домодедово задолго до вылета. Времени оказалось вполне достаточно, чтобы до регистрации не только совершить покупку в книжном киоске, но и прочитать первые тридцать страниц. Вопреки ожиданиям, этот час вынужденного пребывания в аэропорте пролетел совершенно незаметно. Случайно выбранная книга незнакомого автора оказалась именно тем, что хотелось прочитать в данный момент. Антон полностью погрузился в тревожный и мрачный мир недалёкого будущего. Оно было пугающим, но, тем не менее, казалось вполне вероятным вариантом развития событий. Незаметно для себя Антон перестал слышать шум аэропорта. Вместо этого до его ушей стали всё отчётливее доноситься зловещие крики мутировавших животных и одичавших людей. Сквозь жутковатую и совсем безрадостную атмосферу грядущего конца света на заднем фоне послышался голос информатора аэропорта, так некстати объявившего регистрацию на рейс Москва-Дубай. Зловещие звуки разом стихли, а хмурое небо постапокалипсиса бесследно растаяло между страниц. Антон с большим сожалением закрыл книгу и убрал её в сумку, в результате чего ноутбуку и ежедневнику пришлось слегка потесниться.

Под впечатлением от прочитанного проходить регистрацию и таможенный контроль оказалось очень легко и весело. Антон с радостью осознавал, что в его жизни до таких крайностей, которые были описаны в книге, пока ещё не дошло, и можно вполне наслаждаться мирной обстановкой аэропорта. Теперь, оказавшись в зале ожидания, он решил как можно дольше сохранить это непередаваемое ощущение спокойствия и не стал снова открывать книгу.

Несмотря на проведённое с пользой время, Антон всё-таки успел утомиться от длительного ожидания в аэропорту. Сейчас ему захотелось поскорее подняться на борт самолёта и занять своё место в кресле у иллюминатора. Но, уже взобравшись наверх по трапу, Антон невольно притормозил у самого входа в салон громадного авиалайнера. Компания «Emirates» умела удивлять своих пассажиров. Антон и раньше летал на «Боингах», но только на внутренних рейсах. Новая же модель «777–300» была дальнемагистральной и больше похожа на летающий кинотеатр. За длинной вереницей спинок с мониторами виднелась перегородка с огромным экраном, из-за которой выходили приветливые стюардессы. Десять сидений в ряд и два прохода между ними слегка сбивали с толку. Пройдя до перегородки, Антон так и не нашёл своё место. Он протянул посадочный талон ближайшей стюардессе и попросил её подсказать дорогу.

— Полина, — прочитал он на бейдже, — моё кресло упорно прячется от меня. Давайте, вместе его поищем?

Стюардесса улыбнулась ещё шире. Едва взглянув на талон, она махнула рукой себе за спину, указывая Антону правильное направление.

— Вы с хвоста вошли, а удобнее было бы через средний трап. Вам нужно пройти до конца ещё одну секцию эконом-класса. Ваше кресло будет за туалетами по правой стороне.

На секунду Антон подумал, что она шутит. Он посмотрел в указанном направлении и увидел впереди точно такой же «кинозал». Поблагодарив стюардессу, он пошёл на своё место и обернулся только через несколько шагов. Сзади Полина выглядела столь же привлекательно, как и анфас. Униформа подчёркивала её стройную фигуру и, несмотря на бежевый цвет, оставляла яркое впечатление. Бордовые туфли относительно одежды смотрелись особенно контрастно и даже празднично. Под плотной тканью форменной юбки, скроенной ниже колен, угадывались стройные ноги.

Полюбовавшись пару секунд лёгкой и одновременно уверенной походкой Полины, Антон занял своё место и стал обдумывать ближайшие планы. Сделать предстояло многое, но увиденная мельком стюардесса не выходила у него из головы. Антон понимал, что пассажир эконом-класса — не самый желанный ухажёр для неё, особенно в таком роскошном городе, как Дубай, где они оба окажутся менее чем через шесть часов. Однако, вспомнив, что упущенная попытка часто превращается в долгую пытку, он всё-таки решил попытать счастья.

Когда самолёт набрал высоту и высветилось разрешение отстегнуть ремни, Антон не стал действовать сразу. У кабинного экипажа сейчас было полно дел, и надо было дождаться удобного момента. Еду ему принесла другая девушка — тоже очень красивая, но слегка не в его вкусе. Похоже, Полина вообще осталась в другой секции и теперь не появится здесь вовсе. Посидев после лёгкого завтрака ещё немного, Антон направился на её поиски.

Зайдя за перегородку, он сразу увидел объект своих мечтаний. Очаровательная стюардесса как раз возвращалась с тележкой и собиралась наполнить её вновь.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она, увидев его выжидающий взгляд.

Её английский был безупречен. Но Антон точно знал, что она из России, и дело было не только в имени. Что-то неуловимое отличало русских девушек от всех остальных. Поэтому он сразу обратился к ней по-русски.

— Полина, ты мне очень понравилась, — прямо сказал Антон, глядя на неё с лёгкой улыбкой. — Буду очень рад снова с тобою встретиться. Сегодня вечером, например. Ты ведь, наверняка, только завтра улетаешь обратно в Москву?

— Пожалуйста, займите своё место, — произнесла Полина максимально холодным тоном и, спустя пару секунд, почти шёпотом добавила: — Вы меня не за ту принимаете!

— Конечно! — сказал Антон, одновременно соглашаясь с просьбой и восклицанием. — Чуть позже займу. Кстати, денег я не предлагал. Ты мне и вправду понравилась, и было бы здорово пообщаться, познакомиться… Настолько близко, насколько сама захочешь, — добавил он, взявшись рукой за край тележки.

Слегка покрасневшая девушка лишь собиралась что-то сказать, но Антон перебил её, понимая, что иначе шанса объясниться больше не будет.

— Извини, если обидел таким предложением. Тебя, наверное, постоянно склеить пытаются? Уже достали, да?

Полина не ответила, и Антон разжал руку, оставляя на тележке свою визитку. Не оглядываясь, он пошёл обратно спокойным шагом, хотя внутри всё клокотало. «Ну, отказала — бывает! Поторопился, наверное. Может, ей совсем другие нравятся? Или у неё как раз плановая смена эндометрия, а тут я, как назло, свидание вздумал назначить?», — уже спокойнее размышлял Антон, глядя в иллюминатор на лёгкие облака.

Пытаясь отвлечься от невесёлых мыслей о неудачном знакомстве, он стал листать медиатеку на экране. Однако ничего из предложенного не радовало. Читать книгу тоже почему-то расхотелось. Несмотря на такое захватывающее начало, история, в которую Антон окунулся ещё в аэропорту, теперь подёрнулась лёгкой дымкой и отступила на задний план. Тогда он достал свой ноутбук, но и там подборка развлечений показалась скучной. Уже намереваясь убрать его обратно, Антон заметил под своим сидением небольшой ящик с портом Ethernet. «Занятно! Он-то здесь зачем?» — подумал Антон и достал из сумки короткий патч-корд.

Физическое подключение никаких проблем не вызвало, а вот на логическом уровне всё было куда сложнее. Настройки бортовой локальной сети были неизвестны, да и непонятно было, что искать. Попробовав в браузере несколько стандартных IP-адресов из диапазона 192.168.0.0/16, Антон с удивлением увидел веб-интерфейс мультимедийной системы. На странице отображался запрос ввода пароля, который на поверку оказался таким же, как и логин — «admin».

Продолжая незапланированные изыскания, Антон вскоре увидел панель EICAS4. На ней отображались данные полёта и текущее состояние самолёта, включая настройки климатической установки, параметры навигации, освещения и готовности аварийных систем. Всё это передавалось без шифрования по той же шине, что и мультимедийный контент для развлечения пассажиров.

Особенно впечатляла возможность изменить многие параметры прямо через веб-интерфейс. Оказывается, чтобы угнать самолёт или вывести его из строя прямо в полёте, вовсе не нужно было вламываться в кабину пилотов. Антон сделал несколько скриншотов на память и отключил ноутбук от греха подальше. Затем он стал обдумывать, куда лучше отправить краткий отчёт о своей страшной находке — в «Emirates» или «Boeing»? Однако спустя несколько минут, Антон решил не пороть горячку, а отложить этот серьёзный вопрос на потом.

Уже перед самой посадкой к нему подошла Полина.

— Видите ту девушку? — спросила она, указывая взглядом на свою коллегу. — Её зовут Кейт. Думаю, она будет рада вашей компании в Дубае.

— Нет, — ответил Антон с досадой. — Мне понравилась именно ты. Если это не взаимно, то очень жаль. Но насильно мил не будешь.

Полина постояла ещё несколько секунд, посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

— Кажется, вы свою карточку обронили, — сказала она, протянув Антону визитку, и тут же ушла. На обратной стороне было написано: «Отель «Москва». 17:00. Жди в холле».

Покидая салон нового «Боинга», Антон снова встретился взглядом с Полиной и слегка улыбнулся ей. Девушка заметно нервничала. При его приближении юная стюардесса резко наклонилась к дальнему креслу и стала поправлять фиксатор откидного столика, хотя нужды в этом совершенно не было.

— Спасибо за приятный полёт! — сказал Антон, задержавшись возле неё на секунду.

— Пожалуйста! — едва слышно ответила Полина, даже не поворачиваясь в его сторону.

Со стороны такое общение с пассажиром могло показаться грубым нарушением правил, но девушку тоже можно было понять. Сперва она поддалась порыву и сделала полёт действительно приятным и многообещающим хотя бы для них двоих, а теперь, наверняка, корила себя, боясь вылететь с работы. Антон же совестью давно не пользовался, поэтому она всегда оставалась чиста.

 

Глава 6

Дубай, 14 июля 2006 года (пятница), 15:10.

Есть много вещей, которые нельзя привезти в чужую страну, и самые главные из них — совсем не вещи. Антону уже давно хотелось побывать в Арабских Эмиратах. Но мысль о строгих запретах этой восточной страны его угнетала. Антон ежедневно черпал своё вдохновение в общении с приятными людьми и женской красоте, больше всего ценя искренность взаимного влечения во всех его проявлениях. Для него удовольствие могло быть либо взаимным, либо даром не нужным. О настоящей любви он даже не помышлял, считая её выдумкой романтических натур, к которым самого себя не относил.

Получив багаж, Антон пошёл к выходу из терминала. Небольшой чемодан едва слышно катился по мягкому покрытию. Электронное табло показывало температуру снаружи плюс сорок пять, но здесь в это верилось с трудом. Воздух вокруг был на удивление прохладен и свеж.

Дубайский аэропорт поражал своими огромными размерами и необычным сочетанием восточной роскоши с высокими технологиями. Повсюду было множество впечатляющих сооружений из стекла и металла, которые дополнялись тропическими растениями, традиционными арабскими украшениями на стенах и потолке, а также декоративными прудами и завораживающими водопадами.

Вид настоящих десятиметровых пальм, которые аккуратно росли прямо в здании аэропорта, создавал неповторимое ощущение: как будто ты одновременно находишься и в аэропорту, и на пляже. Однако всё это великолепие Антон замечал лишь краем глаза. Его взгляд привычно выхватывал из толпы туристов симпатичных девушек в лёгких одеждах, а сознание готовилось к их длительному отсутствию в поле зрения. Если бы не предвкушение встречи с Полиной, он начал бы впадать в депрессию прямо в аэропорту. Здесь заканчивалось влияние западного либерализма. За пределами аэропорта начинался другой мир с совершенно иной культурой и обычаями, в котором полигамные отношения и даже пристальный взгляд допускались только в браке.

Вокруг было просторно и относительно тихо. Многие люди неторопливо и расслабленно шли по своим делам. Такое поведение выдавало в них местных жителей гораздо сильнее, чем колоритный внешний вид. Большинство мужчин носили длинные рубахи белого цвета — джалабии. В Европе их покрой мог показаться непрактичным, но здесь эта традиционная арабская одежда служила хорошей защитой от солнца и песка, а также подчёркивала религиозную принадлежность.

Внезапно Антон вздрогнул от резкого и необычного звука. Ничего подобного он никогда раньше не слышал. Оказалось, что тишину аэропорта разорвал тоскливый крик муэдзина, призывающего мусульман к намазу. На несколько секунд Антону стало совершенно не по себе от этого протяжного и заунывного звука, но вскоре всё стихло. Постояв в нерешительности ещё несколько секунд, он продолжил свой путь, стараясь ни на кого не обращать внимания.

Антон приостановился около одного из многочисленных траволаторов. Это замечательное устройство тотчас вызвало его неподдельный интерес своими огромными размерами, удобством и изяществом. Несмотря на то, что на родине Антон уже встречался с подобным чудом техники, дубайский траволатор по своей протяжённости превосходил московский в несколько раз. Кроме того, здесь всё было сделано с той бескомпромиссной роскошью, которая являлась главной отличительной чертой Арабских Эмиратов. Оставалось лишь в очередной раз признать, что в Дубае умеют с пользой тратить прибыль от нефтедобычи.

Пару минут Антон не двигался с места. Он получал эстетическое удовольствие, заворожённо наблюдая за работой траволатора. Этот пассажирский конвейер помогал многим посетителям аэропорта с лёгкостью перемещаться на довольно значительные расстояния. Для пассажиров с тяжёлым багажом и просто пожилых людей это было весьма кстати. Хотя Антон не был ни тем, ни другим, прокатиться на этом траволаторе ему хотелось очень сильно. «Движение — это жизнь, а ты, вот, ходить ленишься», — очень некстати подумал вдруг Антон, уже занеся свою ногу над движущейся лентой. После секундного замешательства всё-таки было решено позаботиться о своём здоровье и прогуляться пешком.

Преодолев быстрым шагом довольно значительное расстояние до следующего траволатора, он восстановил дыхание и всё-таки взошёл на транспортную ленту. «Движение — это, конечно, жизнь, но и одышку пока никто не отменял», — успокоил свою совесть Антон.

Он с детства любил кататься на эскалаторах. Радуясь сейчас столь необычному движению, Антон снова вспомнил те далёкие и счастливые времена. Решив усилить свои ощущения, он пошёл по полупустой движущейся ленте. Ускорение почувствовалось сразу и было очень приятным. Вполне довольный собой, Антон быстро добрался до зала таможенного контроля. Там он остановился, чтобы немного осмотреться, и, пользуясь моментом, отправил в рот леденец.

У Антона уже была эмиратская виза, поэтому таможенный контроль удалось пройти без проблем. Таможенник, сияющий не только своим белоснежным одеянием, но и безупречными зубами, с вежливой улыбкой поинтересовался целью визита в Дубай. Антон засмотрелся на его головной убор и поэтому не расслышал вопрос. Надетая на голову таможенника белая куфия добавляла ему национального колорита и делала всю процедуру прохождения таможенного контроля нереальной. Со второго раза Антон всё-таки понял, что именно от него хотят, и честно ответил: «Туризм». Получив штамп в визе и ещё одну ослепительную улыбку, он направился к выходу в город.

Возможность посмотреть Дубай у Антона появилась, когда его друг Карим Фуад Усман прислал приглашение приехать в гости. Это было приятно и неожиданно, тем более что Антон никогда не был в арабских странах. Он сразу согласился, потому что доверял своему другу, а приглашение удачно совпало с отпуском в университете. Гостеприимство Карима объяснялось искренним желанием отблагодарить за помощь, которую Антон неоднократно оказывал ему в России. Благодаря этому лучшие арабские выпускники российских медицинских вузов, высоко котирующихся в Эмиратах, теперь успешно работали в престижной частной клинике Карима. В своё время он и сам получил высшее образование в России и всегда с большим теплом вспоминал профессионализм и доброту своих русских преподавателей. Несмотря на высокое положение, Карим до сих пор продолжал лично вести стоматологический приём в своей клинике, на собственном примере показывая молодым врачам достойное отношение к избранной профессии.

Выйдя из здания аэропорта, Антон ощутил на себе все прелести тропического климата арабской пустыни. В лицо сразу подул горячий ветер, а солнце светило в глаза ярко-белым слепящим светом. На выходе из аэропорта его уже встречал Карим. Он был искренне рад встрече с другом и возможности показать ему свою страну во всём великолепии.

— Привет, Карим! — улыбнулся Антон.

— Здравствуй, дорогой Антон Сергеевич! — ответил Карим, обнимая друга. — Как давно я звал тебя к себе в гости, и как хорошо, что ты, наконец-то, решил принять моё приглашение! Обещаю, ты не пожалеешь, что приехал!

— Я тоже рад тебя видеть! — искренне ответил Антон.

— Как перелёт из Москвы? Ты не сильно устал в дороге? — спросил Карим.

— Не волнуйся — всё в порядке. Я, конечно, слегка утомился, но не так сильно, как от двух суточных дежурств подряд. Сервис на эмиратских авиалиниях — это просто бомба! — с чувством ответил Антон, невольно вспоминая Полину.

— Я рад, что тебе понравилось. Тогда, предлагаю сначала заехать в отель. Думаю, что за час ты вполне успеешь привести себя в порядок, немного отдохнуть и перекусить. Потом я заеду за тобой, и мы сможем сразу же устроить небольшую экскурсию по Дубаю, — предложил Карим. — А затем нас ждёт праздничный ужин в честь твоего приезда. Надеюсь, ты не против?

— Я только за! — улыбнулся Антон. — Всегда приятно поужинать в компании со старым другом. Но, боюсь, сегодня с экскурсией и ужином ничего не получится.

— Это ещё почему?

— Да потому что в самолёте я познакомился с очень симпатичной стюардессой, и она назначила мне встречу сегодня на пять вечера. Боюсь, что одного часа для знакомства нам будет мало.

— Вот это новость! Ты молодец, Антон — даже в самолёте времени зря не теряешь! Ради такого хорошего дела я готов пожертвовать праздничным ужином в твою честь и перенести его на завтра, как и экскурсию, — просиял Карим. — Я уже давно говорил, что тебе нужно познакомиться с девушкой. Ты же только со своими компьютерами общался и ничего не хотел слышать. Хорошо, что хоть кто-то не испугался твоего стиля устной речи.

— На самом деле, она поначалу испугалась, и только в конце полёта дала мне мою же визитку с указанием места и времени встречи.

— Я так и знал — ты всё продолжаешь в своём репертуаре.

— Не правда. Я уже встал на путь исправления. Всё уже не так плохо, как было ещё полгода назад.

— Хорошо, охотно тебе верю. Я забронировал для тебя хороший номер в «Космополитене». Правда, ехать туда минут сорок пять, но он того стоит.

— Спасибо, Карим. Я полностью доверяю твоему выбору. Но у меня есть предложение получше. Давай, поедем в какой-нибудь другой отель, например, «Москва», тем более, что встречу мне назначили именно там? — предложил Антон. — А заодно мы испытаем, насколько благосклонна ко мне судьба? — добавил он, поскольку не имел ни малейшего представления о том, где этот отель находится, и, есть ли там свободные места.

— Неплохой выбор! — одобрил Карим. — Ладно, поехали в «Москву», — сказал он, размещая чемодан Антона в багажнике машины.

На этот раз судьба оказалась вполне благосклонна к Антону. Они добрались меньше, чем за десять минут, так как отель располагался совсем рядом с аэропортом. Свободных мест было предостаточно, и Антон быстро получил ключ от своего номера. Оказалось, что выбранный Полиной отель был открыт всего год назад. Современное и стильное здание было невысоким по дубайским меркам — всего десять этажей. При входе в отель у Антона мелькнула мысль о Большом театре в миниатюре, который здесь — в центре Дубая — выглядел бы весьма экзотично. В оформлении интерьера преобладала русская тематика. Но, как это часто бывает в американских фильмах, старательно изображённые национальные атрибуты вызывают лишь усмешку у настоящих русских. Так вышло и теперь. Интерьер этого отеля явно говорил со своими посетителями по-русски, но крепкий арабский акцент чувствовался во всём.

— Ну что, я оставляю тебя здесь до завтра? — спросил Карим и добавил: — В полдень будь готов, как у вас говорится, к труду и обороне. Допоздна не гуляй, а то у нас тоже какая-никакая преступность имеется. Конечно, не сравнить с вашей организованной, но всё-таки…

— Ладно. Я тебя понял. Спасибо тебе за заботу, — ответил Антон. — Ты сам, давай, тоже не скучай, хорошо?

— О чём ты говоришь? В Дубае не заскучаешь. Тут недалеко есть проверенная заправка и автомойка. Сейчас поеду прямо туда. Ведь для нашей с тобой насыщенной программы на завтра автомобиль обязательно должен быть чистым и с полным баком, верно?

— Конечно! — с улыбкой ответил Антон. — Встречаемся в холле завтра в двенадцать часов. Пока!

Проводив Карима, он сразу подошёл к стойке администратора.

— Здесь можно купить цветы? — спросил Антон, заранее не надеясь на положительный ответ.

Но удача была всё ещё на его стороне.

— В самом отеле — нет, — ответила девушка-администратор, — но я могу заказать для вас прекрасный букет в цветочном магазине неподалёку отсюда. Через пятнадцать-двадцать минут цветы будут здесь. Какие вы предпочитаете?

— Мне нужен небольшой, но красивый букет для юной девушки, с которой я недавно познакомился, — ответил Антон и уточнил: — Я целиком полагаюсь на ваш вкус.

— Хорошо. Я сейчас же сделаю заказ для вас. Уверена, что вы останетесь довольны.

— Спасибо! — ответил Антон и пошёл к лифту.

Он всё ещё не был уверен, что Полина придёт в назначенный час, но искренне надеялся на это. Сейчас Антон был готов отдать всё, чтобы их встреча всё-таки состоялась. И дело было не в том, что он просто устал быть один и уже не в силах подолгу общаться лишь с компьютерами. Эта девушка почему-то запала ему в душу. С каждой новой секундой Антону всё сильнее хотелось увидеть её вновь. Полина могла стать той, с кем он мог бы начать новую жизнь. Им просто необходимо было встретиться.

Через несколько секунд лифт остановился и гостеприимно раскрыл свои двери. Антон вошёл в просторную кабину и нажал нужную кнопку. Плавное ускорение увлекло его вверх, создавая приятное ощущение лёгкости. Едва двери открылись после остановки лифта, Антон вышел в холл и сразу увидел нужный номер. Войдя внутрь, он закрыл за собой дверь и посмотрел на часы. До встречи с Полиной оставалось двадцать минут. Вполне достаточно, чтобы привести себя в порядок, если всё делать быстро.

После душа Антон почувствовал себя гораздо лучше. Всё-таки длительный авиаперелёт его порядком утомил. Дубайская жара с непривычки также давала о себе знать. Прохладный воздух в номере вначале показался даже холодным. Лишь, одевшись, Антон перестал мёрзнуть и сел в кресло, чтобы немного отдохнуть.

Продолжая думать о предстоящей встрече с Полиной, он старался не строить абсолютно никаких планов, а полностью положиться на удачу. Антон вспомнил те несколько фраз, которыми они обменялись в самолёте. И вновь ему стало неловко за то, что его предложение о встрече было неправильно воспринято и вначале даже обидело Полину. Там в самолёте Антон совершенно не имел в виду ничего дурного. Он был всего лишь очарован красотой юной стюардессы и искренне надеялся на то, что внезапно возникшее чувство было взаимным.

За свои двадцать шесть лет Антон ни разу не был на свидании. Более того, даже обычное общение с девушками зачастую не складывалось, поскольку он вёл довольно замкнутый образ жизни. Слишком много времени уделялось компьютерам, а на живых людей его уже практически не оставалось. Самыми яркими впечатлениями по-прежнему были боевые сцены из компьютерных игр и некоторые книги избранных авторов. Лишь два-три года назад Антон вдруг понял, что жизнь стремительно проходит мимо него. До недавних пор он зачем-то сознательно ограничивал свой круг общения и выбор занятий. Антону казалось тогда, что таким образом он сможет сконцентрироваться на чём-то действительно важном, а общение с противоположным полом никуда от него не уйдёт.

Но всё оказалось сложнее. Навыки живого общения, которые он не успел приобрести в своё время, всё-таки потребовались. Девушки, с которыми Антон пробовал общаться, считали, что он очень умный, даже слишком. Это их сразу отпугивало, несмотря на все старания Антона разговаривать на нормальном человеческом языке. Его остроумные фразы непроизвольно наполнялись специфической научной терминологией, которая выдавалась огромными порциями. Обычному человеку без специальной подготовки переварить такой интенсивный поток информации было явно не под силу.

Но для самого Антона такая форма изложения мыслей воспринималась как нечто само собою разумеющееся. Общаться с помощью научных терминов и сленговых выражений казалось ему вполне естественным. Однако большинство собеседников было с этим категорически несогласно. Даже друзья не всегда могли уследить за полётом мысли Антона. И ему приходилось повторять одно и то же по нескольку раз, но уже гораздо медленнее и, более отчётливо произнося научные термины.

После многочисленных неудач в общении с девушками Антон стал всё настойчивее задавать себе один и тот же вопрос: «Что со мною не так?». Долгое время ответа не было. Разумеется, это совершенно не добавляло оптимизма и уверенности в себе. Однако через довольно продолжительное время Антон всё-таки понял, в чём его главная проблема. Расхожая фраза «будь проще, и люди к тебе потянутся» с недавних пор приобрела для него совершенно конкретный смысл.

Теперь Антон старался наверстать упущенное. Перед встречей с Полиной он строго-настрого запретил себе чрезмерное использование специфических научных терминов. Более того, Антон решил в этот раз не душить только зарождающиеся чувства своим развитым рациональным мышлением. В его правильной жизни никогда не было импульсивных поступков, поэтому сейчас Антону хотелось именно этого — хотя бы немного безрассудства. Например, увидев на улице фонтан, добежать до него, как в детстве, и подставить руки под упругие струи воды, или влюбиться сегодня в Полину безоглядно и провести с ней этот вечер, как последний в своей жизни.

Такие мысли и раньше возникали у Антона, но тогда они пугали его своей импульсивностью и иррациональностью. Теперь же что-то изменилось в нём самом. Может быть, он стал старше, а может быть что-то ещё. Так или иначе, но в этот раз Антон не стал, как обычно, холодно анализировать преимущества и недостатки понравившейся девушки. Он хотел хоть раз в жизни ощутить глубокое и сильное чувство, а там — будь, что будет.

Выйдя из раздумий, Антон взглянул на часы. Было ровно пять часов вечера. Спустившись на лифте, он вышел в холл и расположился в одном из кресел. Девушка-администратор тут же подошла к нему с цветами. По её словам, этот букет был выполнен в единственном экземпляре специально для него. Нежные кремовые розы окружали трёх плюшевых медвежат лимонно-жёлтого цвета, которые трогательно высунули свои мордочки между лепестками. Этот букет был прекрасен и идеально подходил для первого свидания. Оказалось, что он стоит всего сто дирхамов. Антон искренне поблагодарил девушку-администратора и заплатил ей в два раза больше.

Не успел он налюбоваться оригинальным букетом, как в холл отеля вошла Полина. Она была безумно хороша в этот миг. Словно вместе с форменной одеждой она сбросила с себя все обязательные атрибуты взрослого человека, находящегося на работе. Маски бесчувственности на лице Полины теперь не было и в помине. Напротив, её глаза сияли, словно голубые озёра, а красивые губы были полураскрыты в обворожительной улыбке. На Полине была надета светло-синяя блузка с закатанными до локтей рукавами. Все пуговицы до самого верха были застёгнуты. Но внизу концы блузки сходились в небрежно завязанном узле, который эффектно смотрелся на фоне прямой чёрной юбки. Столь же чёрные туфли на невысоком каблуке дополняли картину стильной, но сдержанной девушки, которая, тем не менее, не прочь иногда рискнуть, придя на свидание с едва знакомым молодым человеком.

Антон поднялся с кресла навстречу Полине. Он поддался своему первому порыву и поцеловал её в щёку. Полина с улыбкой приняла приветствие как должное, ответив на поцелуй. Антон подарил ей букет, который произвёл удивительное впечатление. Полина с нежностью рассматривала розы и прячущихся за ними медвежат, а потом тепло улыбнулась и в знак благодарности дотронулась до плеча Антона.

— Спасибо! — сказала она. — Такой букет мне ещё никто не дарил!

— Я рад, что тебе понравилось, — ответил Антон. — А ещё я очень рад, что ты пришла. Ты не поверишь, но я соскучился.

— Ты знаешь, мне тоже не хватало твоей откровенной прямолинейности на грани грубости, — с улыбкой ответила Полина и добавила: — Не обижайся, но ты совершенно не умеешь знакомиться с девушками. Я пришла, потому что разглядела в тебе доброго человека, но с не очень хорошими манерами. Ты, наверное, в своей жизни мало общался с девушками?

— К сожалению, да, — признался Антон. — Неужели это так заметно? Я надеялся, что моя неопытность не так бросается в глаза.

— И не надейся — всё видно, как на ладони.

— Ладно. Буду для тебя открытой книгой — я не против. Куда ты хочешь пойти? Может быть, в ресторан или просто прогуляться по улице?

— Давай, погуляем. Сейчас уже не так жарко, как днём.

— Хорошо. Я в Дубае первый раз, поэтому ничего не знаю. Так что буду рад любым подсказкам.

— В таком случае предлагаю пойти в сторону Большой Мечети. До неё чуть больше десяти километров. За пару часов точно дойдём. А если захотим, то в любой момент повернём обратно. Согласен?

— Конечно!

Антон был совершенно свободен до завтра и с чистой совестью отправился с Полиной на прогулку. Они шли по вечернему тротуару и, часто останавливаясь, смотрели друг на друга. Антон всё отчётливее чувствовал, что, наконец-то, нашёл того единственного человека, с которым можно не только поговорить, но и помолчать о чём угодно, не чувствуя при этом неловкости. За два часа они успели поговорить и помолчать о многом, начиная с работы и заканчивая планами на будущее. Полине было хорошо и спокойно. Она совершенно забыла, что познакомилась с Антоном только сегодня. Ей казалось, что она знает его уже очень давно. Всё произошло именно так, как Полине давным-давно хотелось, когда она только начинала работать стюардессой.

В последнее время Полина уже стала забывать, о чём она мечтала раньше в перерывах между рейсами. Навязчивые знаки внимания от некоторых пассажиров уже давно её раздражали. Так случилось и с Антоном. Но, немного остыв, Полина тогда почувствовала, что это совершенно не та типичная ситуация, когда её просто пытаются «склеить». В этом нескладном молодом человеке, который очень неуклюже пытался с нею познакомиться, она вдруг увидела неподдельный интерес к себе, как к человеку, а не как к соблазнительной кукле в форме стюардессы. Этот факт для Полины решил всё. Она поверила Антону и именно поэтому пришла сегодня на встречу с ним.

В свою очередь Антон абсолютно забыл о своей навязчивой идее — компьютерных уязвимостях и информационной безопасности. Он даже ни разу не упомянул о том, что «он не страдает паранойей, а лишь только наслаждается ею». Они говорили с Полиной о других не менее серьёзных, но и не менее интересных вещах. Антон вдруг понял, что и кроме компьютеров существует множество увлекательных тем для разговора с такой прекрасной девушкой, как Полина. Ему было хорошо с нею. Эта замечательная прогулка по ночному Дубаю была именно тем, что он подсознательно ждал от их встречи.

Когда они дошли до Большой Мечети, стало уже совсем темно. Антон с Полиной любовались на аскетичные песчано-белые стены величественного храма, подсвеченного со всех сторон. Его огромный минарет больше напоминал маяк. Над колоннами у входа виднелись крупные надписи из Корана. Антон с Полиной не стали подходить близко к мечети. Они, обнявшись, стояли поодаль, словно заворожённые созерцая это монументальное произведение искусства.

Антон бережно за плечи повернул Полину к себе лицом и заглянул ей в глаза. Фиолетовая подсветка, придававшая мечети абсолютно нереальный вид, делала и лицо Полины совершенно сказочным. В её огромных глазах отражались озорные блики на фоне сине-фиолетовых теней. Длинные распущенные волосы красиво обрамляли прелестное лицо. На полураскрытых губах, словно была нанесена тёмно-фиолетовая помада, которую хотелось непременно попробовать на вкус. Полина закрыла глаза, и в этот миг губы Антона нежно прикоснулось к её губам. Им обоим хотелось, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше. В этот момент абсолютного счастья всё окружающее перестало существовать. Звуки стихли. Фонари перестали мерцать в темноте и светили уже насыщенным и ровным светом. Отблески фиолетовой подсветки на лице Полины тоже замерли. Лишь ветер бережно перебирал её длинные волосы, безуспешно пытаясь заплести их в свободную косу.

Они ещё долго стояли, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Говорить никому совершенно не хотелось. Было жаль нарушать эту гармонию звуками слов, которые ничего не смогли бы добавить к тому, что оба уже чувствовали. И Антон, и Полина пытались навсегда запомнить это невероятное ощущение счастья, которое невозможно было спутать ни с чем другим. Слеза радости покатилась по щеке счастливой девушки. Похоже, что её одиночество закончилось сегодня, а настоящая любовь лишь только началась. Антон ещё сильнее обнял Полину и впервые за много лет почувствовал, что кому-то действительно нужен. Он думал о том, какое это невероятное ощущение держать в своих объятьях любимую девушку.

Было уже поздно, поэтому обратно решили ехать на такси. Антон довёз Полину до её отеля и вышел проводить.

— Когда мы снова встретимся? — спросил он, снова держа её в своих объятьях.

— Надеюсь, что очень скоро. Мой номер телефона у тебя есть, — ответила Полина, грустно улыбаясь.

— Я не хочу тебя отпускать. У меня такое чувство, что больше тебя не увижу, — сказал Антон, ещё крепче прижимая её к себе.

— Ещё увидишь. Спасибо тебе за настойчивость и за сегодняшний восхитительный вечер, — ответила Полина и добавила: — Мне нужно идти. Завтра снова в рейс — летим обратно в Москву.

— Понимаю. Полина, ты обещаешь мне, что мы ещё встретимся?

— Я могу лишь пообещать тебе, Антон, что сделаю для этого всё возможное и даже немного больше. А теперь я пойду.

Антон ещё раз поцеловал Полину и крепко её обнял. А потом она ушла, не оглядываясь. Поднявшись по ступенькам, Полина скрылась за дверью своего отеля, оставив Антона одного. У него было странное чувство, словно эта любовь, так внезапно вспыхнувшая, может в любой момент угаснуть в этом изменчивом мире. Антону вдруг опять стало по-настоящему страшно от того, что он может потерять Полину по независящим от них обстоятельствам. С другой стороны, что может случиться такого, что помешает им встретиться? Он достал из кармана блокнотный листок с номером телефона, который Полина написала своей рукой, и снова спрятал его подальше. «Позвоню ей через два дня, как только вернусь в Москву», — подумал Антон.

Он сел в ждавшее его такси и попытался успокоиться. Ночной Дубай был великолепен. Сейчас это был самый лучший город на Земле, потому что здесь была Полина. Когда Антон доехал до своего отеля, то страхи и волнения понемногу улеглись. Но смутное чувство тревоги от чего-то неизбежного не покидало его. Лишь вспоминая сегодняшний вечер, Антон смог на время отделаться от этого неприятного ощущения грозящей опасности. И он уснул с мыслью о Полине в надежде увидеть её во сне.

 

Глава 7

Дубай, 15 июля 2006 года (суббота), 12:30.

— Доброе утро, Антон! Хотя на самом деле уже далеко за полдень, — приветствовал его Карим. — Надеюсь, что вчерашний вечер стал для тебя незабываемым.

— Здравствуй, Карим! Извини, что заставил тебя ждать. Вечер и вправду был чудесный. Именно поэтому я не услышал сигнал будильника и опоздал.

— Всё в порядке, не переживай. А как зовут твою избранницу?

— Полина! Очень надеюсь, что с этой замечательной девушкой я увижусь в самое ближайшее время.

— Я очень рад за тебя, Антон, и желаю вам счастья!

— Спасибо, Карим! Так куда мы сегодня поедем? — спросил Антон, закрывая за собой дверь автомобиля.

— Предлагаю для начала пообедать, учитывая то, что ты пропустил вчерашний ужин и сегодняшний завтрак, — ответил Карим, надевая солнцезащитные очки.

— Хорошо, что ты напомнил. А то я со вчерашнего дня совершенно позабыл о еде. Но сейчас пустой желудок настойчиво даёт о себе знать.

— Тогда вперёд! — улыбнулся Карим, и они поехали обедать в один из лучших ресторанов Дубая, где уже был заказан столик.

После прекрасного обеда они ещё долго наслаждались завораживающим видом на Персидский залив, прогуливаясь по безмятежной набережной. Лишь палящее солнце заставило их через некоторое время вернуться в прохладу ресторана.

— Куда мы отправимся теперь? — спросил Антон, глядя сквозь тонированное стекло на резвящихся в воде детей и отдыхающих на берегу взрослых.

— Это будет сюрприз! Здесь совсем недалеко, — загадочно пообещал Карим.

Его «Мерседес» остановился около отеля под названием «Бурдж-эль-Араб». Антон сразу вспомнил это место по открыткам, которые получал из Дубая. На парковке рядом с отелем ожидали своих пассажиров белые «Роллс-ройсы», рядом с которыми шикарный чёрный «Мерседес» Карима выглядел довольно скромно. Похожее на парус величественное здание «Арабской башни» теперь было совсем рядом. Этот роскошный отель располагался прямо в Персидском заливе на искусственном острове. Попасть туда можно было по мосту длиной почти в триста метров. Кроме того, для любителей прогулок по воздуху наверху отеля была оборудована вертолётная площадка, иногда используемая как теннисный корт. Уже начинало темнеть, и в здании включили ночную подсветку, которая была просто восхитительна.

На высоте более трёхсот метров располагался шпиль, над которым в это время как раз снижался вертолёт. Было похоже, что кто-то из очень важных персон решил отдохнуть в одном из лучших отелей мира.

— Вертолёты сюда прилетают довольно редко, так что нам с тобой повезло. Давай, посмотрим? — предложил Карим.

— Конечно, — ответил Антон.

Они оба, не сговариваясь, надели солнцезащитные очки, чтобы заходящее солнце не мешало наблюдать за посадкой. Вертолёт медленно и плавно снижался над площадкой. Прекрасно обученный летчик старался предельно аккуратно доставить своего высокопоставленного пассажира в пункт назначения. Внезапно вертолёт стал заваливаться на правый бок и через пару секунд с грохотом рухнул на траву в центре теннисного корта. Одновременно с этим вся подсветка отеля и ближайших зданий внезапно исчезла, а вокруг стало необычно темно и тихо. Лишь ломающиеся лопасти вертолёта нарушали эту мёртвую тишину.

— Да… Вот так посмотрели на посадку, — с горечью изрёк Карим. — На моей памяти вертолёты здесь никогда не падали. А такие большие проблемы с освещением я вижу в Дубае в первый раз. Извини, что так вышло. Думаю, что внутрь мы сегодня заходить уже не будем — как-нибудь потом вернёмся сюда, если захочешь, хорошо?

— Ладно. Вертолёт с пассажирами жалко. Надеюсь, что все живы. А с электричеством, похоже, серьёзная авария. Посмотри, кое-где уже загорелось аварийное освещение. Наверное, надо сообщить куда следует? — с лёгким волнением в голосе спросил Антон.

— Хорошо. Подожди здесь немного, пока я передам информацию о вертолёте в службу безопасности отеля, — сказал Карим и побежал ко входу.

В то же время в самом отеле посетители ресторана «Эль-Мунтаха» с высоты двести метров над уровнем воды были вынуждены наблюдать странный вид вечернего Дубая. Весь город был в почти полной темноте. Лишь изредка кое-где можно было разглядеть тусклое аварийное освещение. Когда в ресторане погас свет, персонал попытался предотвратить панику среди посетителей и просил всех оставаться на своих местах. По словам администратора, через несколько минут всё должно заработать. Респектабельные посетители сдержанно выражали своё недовольство таким недопустимым обслуживанием, но всё-таки продолжали сидеть на своих местах, тем более что все лифты остановились. Некоторые с опаской подходили ближе к панорамным окнам, из которых в помещение поступал слабый вечерний свет, и удивлённо смотрели вниз. Ещё несколько минут назад вечерний Дубай празднично светился многочисленными огнями небоскрёбов, огромных экранов и автомобильных фар. Теперь же внизу была совершенно жуткая темнота, лишь изредка нарушаемая бледным светом от ламп аварийного освещения.

Атмосфера в ресторане постепенно накалялась не только от неработающих кондиционеров, но и от нарастающего напряжения посетителей. Многие были сильно напуганы и с трудом сдерживали себя, чтобы не запаниковать. Однако некоторые посетители всё ещё верили сами и пытались убедить окружающих в том, что происходящее — это чей-то гениальный розыгрыш в честь какого-то грандиозного праздника. Вот-вот всё должно заработать, везде загорится привычный свет, а вокруг отеля будут сверкать разноцветные огни фейерверка. Но время шло, и ничего подобного не происходило.

Вернувшийся из отеля через несколько минут Карим был задумчив и далеко не весел.

— Во всём отеле нет электричества. Ничего не работает, в том числе и телефоны. Даже лифты остановились, и люди там уже вовсю начинают волноваться. Служба безопасности делает всё возможное. Мы с тобой ничем не можем сейчас помочь, поэтому поехали домой, — сказал Карим.

— В соседних зданиях, наверняка, то же самое. Поехали, — ответил Антон, с тревогой оглядывая тёмные силуэты ближайших высотных сооружений.

Карим с сожалением сел в машину и захлопнул водительскую дверь. Уверенным движением он повернул ключ в замке зажигания, но машина никак не отреагировала на это. Несколько следующих попыток также оказались безрезультатны, что совершенно выбило Карима из колеи. Такого с его «Мерседесом» никогда не случалось с момента покупки два года назад. Карим ещё несколько раз попытался завести двигатель, но машина не подавала никаких признаков жизни, превратившись теперь в совершенно мёртвую коробку из металла, стекла и пластика. Антон старался ничего не говорить под руку и поэтому лишь молча, поглядывал на раздосадованного друга.

— Этого ещё не хватало! — с негодованием сказал Карим и, выйдя из автомобиля, открыл капот.

— Ты разбираешься в машинах? — с сомнением поинтересовался подошедший Антон.

— Вовсе нет — я же стоматолог, а не автомеханик, — усмехнулся Карим, продолжая напряжённо рассматривать двигатель.

— Я тоже не сильно разбираюсь. Может быть тогда мы закроем машину и пойдём пешком узнать, что на самом деле случилось? — предложил Антон.

— Хорошая мысль, — ответил Карим, захлопывая капот.

Затем он взял из багажника фонарик и по старинке закрыл машину ключом. Бросив последний взгляд на своего «боевого коня», Карим отправился вместе с Антоном по мосту в обратный путь. Они прошли триста метров и оказались на широкой дороге. Открывшаяся взгляду картина поразила не только Антона, но и Карима, который прожил в Дубае большую часть своей жизни и уже не раз бывал в этом месте.

Движение на дороге полностью остановилось, а все машины неподвижными изваяниями беспорядочно замерли на проезжей части. Водители и пассажиры расположились рядом, прямо на дороге в надежде, что всё это — чей-то злой розыгрыш, который вот-вот закончится. Люди с удивлением озирались по сторонам, не понимая, что происходит. Некоторые пытались звонить по сотовым телефонам, но вскоре обнаруживали, что связи нет. Окрестные здания, дороги, многочисленные магазины и огромные экраны без своей привычной ночной подсветки казались безжизненными. Электричества не было не только в отеле, но и похоже во всём районе.

Антон в очередной раз посмотрел на Карима и прочёл в его глазах крайнее удивление и начинающееся замешательство. Они оба совершенно не имели представления, что именно случилось, и, что теперь нужно делать.

— Я с трудом, но всё же могу понять, что нет электричества во всём районе, но почему же все машины внезапно остановились? — спросил Карим, обращаясь больше к самому себе, чем к кому-то ещё.

— Мне это тоже непонятно, — ответил Антон и, взяв фонарик, осторожно пошёл дальше по улице.

 

Глава 8

Аменсала, 13 июня 1706 года (четверг) по земному календарю, 21:10 по земному времени.

Первый советник канцлера Корус возвращался домой после утомительной двадцатичасовой смены. В результате сегодняшнего цунами его служебный аквамобиль был смят упавшей стеной, словно прессом, и уже не подлежал восстановлению. Путешествовать по воздуху на общественном экранолёте Корус крайне не любил, так как с детства боялся даже небольшой высоты. Поэтому ему пришлось добираться через весь город вплавь.

Корус был даже рад этой редкой возможности вдоволь поплавать, как его далёкие предки. Малоподвижный образ жизни большинства декаподов накладывал свой отпечаток на их физическое состояние — избыточная масса тела была для многих неразрешимой проблемой. Корус воспользовался общественным водным сообщением, которое представляло собой систему широких каналов, по которым передвигался водный транспорт, а также пловцы-одиночки.

Первые движения в воде Корусу с непривычки давались с трудом — сказывались неважная физическая форма и усталость от длинного рабочего дня. Кроме того, как и многие другие жители Аменсалы, он никак не мог привыкнуть к новому календарю, введённому на планете уже два земных года назад. Указы канцлера, разумеется, никто открыто не критиковал, но в частных беседах жители высказывали своё недовольство проводимой политикой. Корус также не был исключением, но, учитывая занимаемую должность, он лишь изредка позволял себе обсуждать вместе со своей подругой решения канцлера.

Сегодня в семье Коруса был особый день. Его спутница Зорис должна была отложить яйца с их будущим потомством. Этот день официально будет считаться датой рождения их долгожданных детей. Корус очень хотел пораньше добраться домой, но сегодня ему пришлось задержаться на работе. Цунами, которое налетело на побережье вопреки многочисленным прогнозам погоды, заставило всю резиденцию канцлера, да и самого Фломуса, поволноваться и провести пять томительных часов в подземном бункере, а потом ещё несколько часов разбирать завалы.

Половина пути до дома была уже позади. От продолжительного плавания Корус начал чувствовать лёгкую усталость во всех своих щупальцах. Но прохладная вода приятно освежала после рабочего дня, неприятные воспоминания о котором никак не отступали на второй план. Корус с удовольствием плыл, с силой отталкиваясь от воды всеми десятью щупальцами, и непроизвольно продолжал прокручивать в памяти события сегодняшней смены.

Когда после цунами он поднялся из бункера на лифте и вышел на поверхность, то в первые мгновения испытал крайне неприятное чувство собственного бессилия против дикой мощи разбушевавшейся стихии. Во время осмотра последствий очередного природного катаклизма Корус уже спокойно и без лишних эмоций регистрировал в своей прекрасной памяти обнаруживаемые повреждения. Одновременно вся информация автоматически вводилась в биокомпьютер, к которому в обязательном порядке были подключены все сотрудники администрации канцлера.

Корус уже давно отвык как от устаревших способов ввода информации, так и от обычных электронных компьютеров, которые, тем не менее, всё ещё продолжали использоваться некоторыми его пожилыми коллегами. Сейчас он уже с трудом представлял себе, как можно эффективно взаимодействовать с компьютером при помощи лишь клавиатуры, манипулятора или сенсорной панели? Кроме того, что это долго и просто неудобно, все команды пользователя, в конечном счете, обрабатывались электронным компьютером с помощью программного кода, который записывался в форме команд с помощью языка программирования. То есть при общении человека и машины в этом случае незримо присутствовала цепочка из многочисленных посредников, таких, как постановщики задач, системные и прикладные программисты, системные администраторы и прочие.

Теперь Корусу всё это было уже совершенно не нужно. Его биокомпьютер был способен к самопрограммированию, мог сам поддерживать информацию в актуальном состоянии и был доступен всегда — независимо от перебоев в электроснабжении или неисправности комплектующих. Корус настолько привык вводить информацию в компьютер с помощью мысли, что теперь считал это единственно правильным способом. Изредка он использовал альтернативный вариант ввода — с помощью голоса. Как правило, это случалось, когда нужно было произвести внешний эффект на окружающих, а в особенности — на руководство. Однако в повседневной работе из-за многих ограничений и невысокой эффективности Корус применял голосовой ввод крайне редко.

Из биокомпьютера информация выводилась также с помощью мыслей или мыслеобразов, которые сразу же были доступны пользователю. На курсах по освоению биологического компьютера, которые Корус аккуратно посещал, практическим навыкам уделяли очень большое внимание. Однако первое время после начала самостоятельного пользования этим устройством он, как и многие другие, обращался к нейрофизиологам, чтобы выяснить причину внезапно появляющихся у него мыслей и образов. Позже Центр регенерации при резиденции канцлера даже выпустил специальный голографический ролик о побочных эффектах от использования биокомпьютера. Этот материал стали показывать всем курсантам на последнем занятии. После того, как короткий период адаптации был успешно пройден, Корус по достоинству оценил преимущества нового компьютера и теперь стал фанатом мысленного общения с техникой. Благодаря этому, а также огромной вычислительной мощности биокомпьютера Корус получал готовое решение изначально поставленной задачи практически сразу же после ввода исходной информации. Это сильно экономило время. Кроме того, точность вычислений была достаточно высокой, а предлагаемые решения практически всегда оказывались оптимальными.

Прежде всего, согласно инструкции, во время осмотра разрушений после цунами он стал выяснять, есть ли жертвы. «Если бы все остались живы, то это было бы настоящей удачей. Но такого ещё никогда не было на моей памяти», — подумал тогда Корус про себя. После таких сильных цунами, как сегодня, несколько сотен декаподов обычно находили мёртвыми в воде и извлекали из-под завалов. На этот раз количество жертв ограничилось ста двадцатью четырьмя декаподами, тела которых уже были найдены и размещены на открытой площадке около того, что раньше называлось резиденцией канцлера. «Судя по количеству жертв, на этот раз мы отделались малой гемолимфой», — подумал Корус и продолжил оценивать нанесённый ущерб.

В последнее время цунами участились и стали практически обычным явлением на Аменсале. Однако разрушения и жертвы, которые они вызывали, неизменно ввергали Коруса в отчаяние. Резиденция канцлера была рассчитана на подобные перегрузки. Однако, несмотря на многоуровневую систему безопасности, сегодня это не помогло. Всему персоналу и двадцати бригадам спасателей пришлось сильно постараться, чтобы хоть что-то исправить. Было крайне сложно обнаружить погибших и раненых, поскольку масштаб разрушений был огромен. После этого спасатели сразу начали вывозить на транспортёрах крупные обломки построек и вырванные с корнем деревья за пределы резиденции. Радовало то, что все подземные постройки, в том числе и бункеры, оказались целы.

Корус, как всегда, лично руководил разбором завалов после цунами. К тому времени, когда канцлер поднялся на поверхность, работа уже вовсю кипела и большей частью уже была выполнена.

— Канцлер Фломус, разрешите доложить обстановку? — по-военному чётко спросил Корус.

— Докладывайте, — разрешил Фломус, вращая своей массивной головой по сторонам.

— В результате цунами погибло сто двадцать четыре декапода, ранено — триста восемьдесят пять. Все погибшие идентифицированы, а раненые уже отправлены в Центр регенерации. Надземная часть вашей резиденции разрушена практически полностью. Подземные сооружения почти не пострадали. Для полного восстановления резиденции до исходного состояния потребуется два с половиной земных месяца и шестьдесят миллиардов ласо.

— С каждым разом всё дороже и дороже, — задумчиво ответил канцлер и, спустя несколько секунд, продолжил. — После разбора завалов и наведения порядка на пострадавшей территории надземную часть резиденции не восстанавливать. Всё, что не разрушило цунами, необходимо сравнять с поверхностью. Но все подземные сооружения, в том числе оба бункера и криохранилище, поддерживать в рабочем состоянии. Назначить постоянный обслуживающий персонал, который должен в обязательном порядке проводить техническое обслуживание согласно регламенту. Всем остальным сотрудникам резиденции подготовиться к переезду в резервное здание в ста земных километрах от побережья. Сегодняшнее совещание перенести туда же.

— Разрешите выполнять? — спросил Корус, с трудом скрыв своё удивление от решения канцлера.

— Выполняйте, — ответил Фломус и поднялся на борт своего личного экранолёта.

Уже через шесть с половиной минут канцлер вошёл в резервное здание своей резиденции и на огромном экране рассматривал изображение собственной ДНК.

Тем временем Корус добрался до своего дома, где его подруга Зорис уже начала процедуру откладывания яиц. Разумеется, этот ответственный процесс проходил под контролем одного из лучших специалистов из Центра регенерации. Как и некоторые другие состоятельные декаподы, они с Зорис воспользовались опциональным домашним вариантом этой процедуры. Все тринадцать яиц уже находились в воде их личного бассейна и со всех сторон удерживались на месте искусственными сотами из водопроницаемого материала. Специалист находился в бассейне вместе с Зорис и проверял каждое из яиц с помощью своего биокомпьютера. Все икринки были в полном порядке, чему Корус и Зорис были безумно рады.

Вода в бассейне была ярко-голубого цвета из-за специальной технологии её подготовки, всегда применявшейся при откладывании яиц. Согласно инструкции Центра регенерации, для этой цели использовались нано-роботы, которые выпускались в бассейн до самой процедуры для дезинфекции и кондиционирования водной среды. После откладывания яиц и во время всего инкубационного периода, который обычно длился полтора месяца, нано-роботы удаляли из воды ненужные биологические материалы, обогащая её минералами и кислородом. При появлении маленьких декаподов из яиц нано-роботы бесследно саморазрушались.

Всё это было подробно описано в рекламном буклете Центра регенерации. Корус вместе с Зорис успели прочитать его уже по нескольку раз и помнили почти наизусть. Из буклета следовало, что использование данной технологии — это единственный способ для декаподов получить здоровое потомство. Однако далее было также указано, что в случае отказа от использования нано-роботов во время процедуры откладывания яиц пара головоногих декаподов навсегда лишается государственной поддержки из-за непредсказуемого состояния будущего потомства. Мало, кто хотел просто так лишаться пятидесяти тысяч ласо за нарушение утверждённого канцлером правила. Те пары декаподов, которые всё-таки решались отказаться от использования нано-роботов, таинственным образом бесследно исчезали в течение нескольких дней, а всё их потомство переходило в пользу государства.

Достоверной и точной информации о том, что именно делали нано-роботы с икринками, не было ни у кого, даже у специалистов в области репродукции. Однако со временем это перестало кого-либо волновать, поскольку данная процедура стала рутинной.

Счастливые Корус и Зорис отбросили все сомнения на этот счёт, как только увидели ровные и красивые икринки, из которых через полтора месяца, несомненно, должны появиться совершенно здоровые маленькие декаподы.

 

Глава 9

Саратов, 20 июля 2006 года (четверг), 22:20.

В углу тёмной комнаты, на полу, среди разбросанных вещей сидела до смерти напуганная девушка, которая словно ребёнка нежно прижимала к груди мягкую игрушку. Она никак не могла унять дрожь во всём теле и время от времени всё ещё всхлипывала. На её джинсах были видны многочисленные порезы, сквозь которые сочилась кровь, быстро перекрашивая ткань из светло-голубого в багряно-красный. Когда-то белоснежная футболка теперь выглядела просто обтягивающими тело грязно-серыми лохмотьями, которые были безвкусно раскрашены чёрными пятнами и красными разводами. Ткань промокла насквозь и в точности повторяла форму тела. На шее и руках были жуткие ссадины и кровоподтёки, а из рваной раны на правой щеке кровь капала на живот, расплываясь во все стороны красным пятном. Высокие чёрные сапоги, которые были разорваны в нескольких местах, покрывал свежий слой пыли. В лунном свете неподвижные глаза ярко блестели от слёз. До предела расширенные зрачки были похожи на зияющие чёрные дыры. За длинными слипшимися ресницами скрывался океан боли и ужаса от того кошмара, который пришлось пережить всего минуту назад. Длинные светлые волосы сильно растрепались и превратились в сосульки, которые словно безжизненная соломенная вуаль почти полностью закрывали бледное лицо. Весь облик девушки ясно говорил о том, что ей очень плохо.

— Не бойся, Бимка. Я тебя никогда не брошу, — прошептала она своему игрушечному далматинцу. — Посидим здесь немного, а потом пойдём искать наших друзей. Они нас заждались, наверное, и уже волнуются. Ты потерпи ещё немного, ладно? Я тебя скоро накормлю твоими любимыми сосисками. А те злые люди, которые так напугали и обидели нас, уже давно ушли и больше не вернутся.

Погладив своего любимого щенка по голове, девушка попыталась встать, но закачавшись, сразу же прислонилась спиной к стене. С сильным головокружением и подкатившей к горлу тошнотой удалось справиться с большим трудом лишь через несколько минут. Она отдышалась, откинула волосы с лица и невидящими глазами посмотрела вдаль сквозь разбитое стекло.

— Ну что, Бимка, совсем расклеилась твоя Кира? — усмехнувшись, спросила девушка у своего молчаливого друга. — Подожди минутку, я сейчас немного постою, и мы с тобою уйдём из этого ужасного места. Ты только не бойся. Видишь, я сама уже совсем не боюсь. Мне теперь ничего не страшно. Прости, что я тебя совсем испачкала. Мы всё исправим. Только бы добраться до наших друзей — Славы и Егора, правда?

Кира взяла своего щенка правой рукой подмышку, а левой — подняла с пола окровавленный меч. Опираясь на него, как на посох, она вышла из комнаты и стала медленно спускаться по лестнице. Битое стекло под ногами с неприятным скрежетом раскалывалось на мелкие осколки, а от запаха гари вновь усилилась тошнота. Когда она вышла из подъезда на улицу, то зажмурилась от яркого света луны и некоторое время стояла на месте, чтобы глаза начали хоть что-то видеть. Повернувшись к дому лицом, Кира захотела в последний раз взглянуть на то место, где от зверской руки зомби сегодня погибли её родители, и куда она уже никогда не вернётся. Глаза наткнулись на знакомую табличку с надписью «ул. Московская, 62». «Вот и всё», — подумала она, смахивая слёзы с ресниц.

— Пойдём подальше отсюда, Бимка, — морщась от боли, сказала Кира. — Куда точно, я ещё не знаю. Только как можно дальше от этого проклятого места. Наверняка, очень скоро нам встретится добрый и сильный человек, который поможет сейчас и никогда не предаст потом. Ой… Как же я могла забыть? Тебя ведь надо поскорее искупать и накормить. Потерпи, мой маленький. Я тебя не бро…

Кира оборвала фразу на полуслове и без сознания упала на газон, рядом со входом в «Росэкономбанк». Через несколько мгновений на тротуаре в лунном свете показались три тени, которые стали медленно и неотвратимо приближаться к неподвижному телу. Поравнявшись со входом в банк, одна из теней толкнула другую локтём в бок, от чего все трое незнакомцев повернулись в сторону девушки, лежащей на траве лицом вниз. Правой рукой она сжимала игрушечного далматинца, а рядом лежал окровавленный меч.

— Гвоздь, посмотри сюда! — первым прервал тягостное молчание Океан. — Я уже минут двадцать чувствую довольно сильную боль, которую испытывают несколько человек поблизости. Один из них, по моим ощущениям, только что отключился. Похоже, что именно этой девчонке было очень больно вплоть до момента потери сознания. Надо проверить, жива ли ещё? Кстати, она очень похожа на Киру.

— Да ты что?! Не она это! Хотя и похожа немного, — уже начиная сомневаться, ответил Гвоздь.

— А ей здорово досталось, — сказала Нота и первой подошла к лежащей девушке.

— Осторожно, может это зомби, и она нас заманивает, чтобы убить, — лишь успел ей в след прокричать Гвоздь.

Однако Нота уже перевернула девушку на спину, сделав вид, что не расслышала последнюю фразу, и замерла в ужасе от увиденного.

— Кто же мог сделать с ней такое? Хотя… Я, кажется, уже догадываюсь, кто это был, — сказала Эмилия, быстро мрачнея.

В это время к ним подбежал Гвоздь и сразу же бросился к лежащей девушке.

— Это точно она! Кира! — прошептал он, сжав её в своих объятьях. — Проснись, Кира! Проснись, я здесь, рядом с тобой! Всё будет хорошо, только не умирай сейчас! Открой глаза! Открой, пожалуйста…

— Да, это Кира. А теперь аккуратно положи её на траву, успокойся и не мешай мне, — попросил подошедший Океан, нащупывая пульс и пытаясь обнаружить дыхание. — Если она и жива ещё, то ты её сейчас точно задушишь в своих объятьях. И не тряси её, пожалуйста. Сейчас это не поможет. Ты ведь сам — без пяти минут доктор, и должен это понимать.

— Хорошо, — согласился Гвоздь, неохотно выпуская Киру из рук и уступая место Егору.

Океан с большим трудом сдерживал свои эмоции, поскольку так же, как и Гвоздь, давно знал Киру и очень не хотел, чтобы она умерла прямо на их глазах. Однако пульс был нитевидный, а редкое дыхание периодически прерывалось довольно длительными паузами. Кроме того, Океан по-прежнему чувствовал много боли вокруг, которая мешала ему сосредоточиться.

— Она жива, но находится в критическом состоянии от большой кровопотери и болевого шока, — сказал Егор, поворачиваясь к Гвоздю. — Думаю, что она выживет, если мы прямо сейчас найдём, чем остановить кровотечение.

— Это подойдёт? — сразу спросила Нота, протянув пакет с оставшимся бинтом, ватой и антисептиком. — Извини, осталась только одна ампулу анальгина и один шприц — остальное я уже использовала, потому что голова очень болела.

— Конечно, подойдёт. Это уже кое-что! — обрадовался Егор, открывая пакет.

Пока Океан обрабатывал кровоточащие раны и многочисленные ссадины, а потом накладывал несколько повязок, Нота с интересом наблюдала за его уверенными действиями. Океан закончил делать внутримышечную инъекцию анальгина, от которой Кира даже не пошевелилась.

— Всё готово. Но дыхание по-прежнему прерывается, хотя пульс уже получше. Ёжик, теперь твоя очередь оказывать неотложную помощь, — сказал Егор вслух.

— Ты хочешь, чтобы она прямо сейчас пришла в сознание или, чтобы я ей действительно помог? — мысленно спросил Ёжик.

— Конечно, или. Я тебе полностью доверяю. Сделай всё, что можешь, чтобы ей помочь. Это же Кира, и она очень дорога нам с Гвоздём, — ответил Егор.

— Я уже понял, что она вам дорога. Тогда, если ты не возражаешь, то я пока не буду приводить её в сознание, так как это плохая идея. Её жизни сейчас ничего не угрожает. Благодаря тебе кровотечение уже остановилось, пульс постепенно восстанавливается. Дыхание ещё какое-то время будет нерегулярным, но не обращай на это внимание. Скоро всё будет нормально. Пусть она отдохнёт некоторое время, а я пока запущу программу регенерации в минус-первом измерении. Вы с Гвоздём можете сейчас перенести девушку в какое-нибудь более спокойное место.

— Хорошо, — сказал Егор. — Давайте, пока остановимся в помещении бывшей РЭБ-станции, тем более что мы уже практически на месте.

— Ладно. Гвоздь, ты собачку игрушечную не забудь взять. Похоже, она по-настоящему дорога твоей Кире, — сказала Нота, а сама бережно подняла с травы окровавленный меч.

Взявшись за рукоятку, она почувствовала словно удар током, от которого невольно вздрогнула. Эмилия резко обернулась к Океану и Гвоздю, держа меч обеими руками. Они оба почему-то застыли на месте и огромными глазами очень напряжённо смотрели на неё, ожидая дальнейшего развития событий. Эмилия сама не очень хорошо понимала, что происходит, и почему так странно реагируют остальные. За несколько секунд перед её глазами промелькнули кровавые сцены её первого боя с Океаном и Гвоздём, а затем — и последнего, в котором также участвовал гигантский осьминог и непонятное существо зелёного цвета. Эмилия была в ужасе от увиденного, а особенно от своей роли во всём этом. Она не могла себе и представить, что способна на такое. «Теперь ясно, почему парни так резко напряглись», — подумала Эмилия. Но уже через секунду так внезапно нахлынувшие картинки из её тёмного прошлого потускнели, и она медленно опустила меч.

Эмилия ещё несколько секунд осмысливала увиденное и удивлённо рассматривала грозное оружие в своих руках. Тем временем Океан и Гвоздь практически одновременно с большим облегчением выдохнули и заставили себя немного расслабиться. Вид Ноты, воинственно сжимающей в руках окровавленный меч, оказал на них такое же действие, как поднимающийся гриб от ядерного взрыва. Внезапно побледневшие лица спрятать было довольно трудно даже в темноте. И Океан, и Гвоздь изо всех сил старались незаметно унять бешеное сердцебиение и сбившееся дыхание от массивного выброса адреналина в кровь.

— Что это было? — наконец, спросил Гвоздь, почти ровным голосом.

— Похоже на внезапно нахлынувшие воспоминания. Я увидела со стороны оба боя с вами и теперь понимаю, что могло случиться вслед за поднятым мечом. Мне кажется, что мои прошлые навыки, по какой-то причине остались при мне. Думаю, нам это пригодится. Однако теперь я полностью контролирую свои действия в отличие от зомби, которой была не так давно. Отголоски прошлого ещё живут во мне. Но вы не бойтесь, я вас не трону, — весело закончила Нота.

— А кто сказал, что мы боимся?! — сразу вскинулся Гвоздь. — Мы просто остерегаемся твоих необдуманных действий, особенно, когда в руках у тебя оружие. Твой вид, да ещё с этим мечом вызвал у нас с Океаном неприятные воспоминания, а заодно и защитный условный рефлекс.

— Ладно. Я сама вижу, что вы оба белые, как мел. Постараюсь больше так не делать. Будете постепенно привыкать к моему облику с мечом в руках. Хорошо?

— Хорошо. Но ничего страшного, если мы так и не привыкнем. Ты себя особо не ограничивай — на безопасной дистанции, разумеется. А мы с Океаном как-нибудь приспособимся к твоим воспоминаниям, — ответил Гвоздь, взглянув на Егора.

— Да всё нормально, Нота. Не волнуйся. Мы оба подумали, что ты опять потеряла контроль и превратилась в зомби. Но Ёжик не ошибается. Если он сказал, что в твоей крови из вирусов — только вирус простого герпеса, то так оно и есть. Теперь мы все знаем, что ты всё ещё способна на многое. Но в отличие от зомби ты можешь себя полностью контролировать. Верно? Похоже всё это — побочный эффект от твоего относительно недолгого пребывания в качестве зомби и освобождения от вируса.

— Ладно. Пойдёмте уже куда-нибудь, а то настоящие зомби могут сюда подтянуться, — ответила Нота, перехватывая меч, как посох.

Гвоздь бережно взял Киру на руки, отказавшись от помощи Океана, и они все вместе направились к служебному входу в «Росэкономбанк». Подходящее место, где можно было положить Киру, удалось найти с большим трудом. Повсюду были следы недавнего присутствия зомби в виде битых стёкол и сломанной мебели. Расположившись, наконец, в одной из более или менее приличных офисных комнат, все решили немного отдохнуть. Океан сразу ещё раз проверил состояние Киры. Нащупав пульс и посчитав дыхание, он остался вполне доволен результатом и тоже присел отдохнуть. Гвоздь нашёл где-то огарок свечи и зажёг его зажигалкой, которую всегда носил при себе.

— Да, Ёжик зря времени не теряет. Такими темпами Кира скоро сама очнётся, — сказал Океан.

— Ты прав. Восстановление идёт хорошо. Она уже очнулась в минус-первом измерении и теперь не понимает, куда попала. Я пытаюсь успокоить, но получается плохо. Может быть, кто-то из вас поможет мне полностью вернуть её сюда? — мысленно спросил Ёжик Океана и Гвоздя.

По тому, как они оба посмотрели друг на друга, Нота догадалась, что Ёжик сказал нечто важное.

— Что-то случилось? Могу я помочь? — спросила она, переводя взгляд с Океана на Гвоздя и обратно.

— Кира очнулась в минус-первом измерении, — ответил Гвоздь. — Ты пока отдыхай здесь, а я постараюсь помочь ей вернуться сюда. Никто не возражает?

— Мы только за, — ответил за себя и за Ноту Океан. — Только ты держи себя в руках и не задуши её там, а то Ёжику придётся начинать всё заново.

— Хорошо, я постараюсь, — ответил Гвоздь и, закрыв глаза, без сознания рухнул на грязный пол.

— Куда он так торопится? Мог бы для начала лечь где-нибудь, чтобы не биться головой при падении, — сказал в сторону Океан и вдруг насторожился.

На улице послышался шум многочисленных шагов и голоса людей. Похоже, что слабый огонёк свечи привлёк какую-то незнакомую компанию. Голоса становились всё ближе. Нота взяла поудобнее меч, а Океан осторожно поднял с пола металлическую ножку от сломанного офисного стула и непринуждённо её выпрямил.

— Ёжик, как там дела у Гвоздя и Киры? А то у нас тут гости намечаются. Сейчас ведь поубиваем всех до одного, а он потом будет неделю обижаться, что его не предупредили, и всё сами сделали, — мысленно спросил Океан.

— У Киры пока не получается вернуться. Но она уже почти успокоилась, увидев родного человека. Они будут пробовать ещё. Гвоздь поклялся, что он лично поубивает всех оставшихся зомби до единого, за то, что они сделали с самой Кирой и её родителями. Я за него немного волнуюсь. Гвоздь ещё не до конца восстановился после того случая в яхт-клубе, а избыток адреналина в его крови очень скоро вызовет упадок сил. А насчёт компании ты особо не волнуйся — это обычные люди, а не зомби. Они, похоже, сильно напуганы и просто хотят где-нибудь укрыться, — ответил Ёжик.

— Всё верно — это люди. Ведь зомби не испытывают боли, — вслух подтвердил Океан, продолжая прислушиваться к звукам с улицы. — Пятерым из них сейчас очень больно. У одного сломано три ребра и грудина, у другого — большая рана на животе плюс обширное внутреннее кровотечение. Все остальные с многочисленными ссадинами и ушибами. Но, похоже, с ними ещё кто-то совсем без повреждений — точнее сказать не могу.

— То есть всего-то человек десять-пятнадцать? Ну, двадцать — максимум? Не больше, да? — воинственно поинтересовалась Нота, бесшумно перемещаясь ко входу в комнату.

— Ты меня так не пугай, ладно? А то я подумаю, что ты их всех собралась поубивать, — сказал Океан, не выпуская из поля зрения Ноту.

— За меня не волнуйся. Я собираюсь лишь обороняться, а не нападать. Но, если они будут вести себя агрессивно, то я им не завидую, — ответила Нота.

— Я тоже. Но всё-таки будь поспокойнее и первой в драку не лезь, — попросил Океан.

— Договорились.

В этот момент Кира пошевелилась, а затем открыла глаза. Первой она увидела Ноту. Настороженное удивление в глазах Киры мгновенно сменилось диким ужасом в тот момент, когда она рассмотрела воинственную позу и окровавленный меч в руках незнакомой девушки. «Такой же меч держал в руках один из зомби, которые на меня напали», — подумала Кира. Но, увидев Океана, который спокойно стоял рядом с этой грозной незнакомкой, она сразу же расслабилась и даже попыталась улыбнуться.

— Всё хорошо, Кира! Не бойся! Она — своя. Просто подобрала меч, который ты уронила. С возвращением, — сказал Океан, обнимая её.

Тем временем Гвоздь вздрогнул и открыл глаза. Он сел на полу и сразу потёр рукой затылок, который разбил при падении.

— Как приятно снова видеть знакомые лица! — сказал Гвоздь, морщась от боли. — А что тут у вас происходит?

— И мы рады видеть вас живых и почти здоровых. Ты не волнуйся — всё под контролем. Просто мы гостей ожидаем с секунды на секунду. Вот Нота и решила окончательно вспомнить своё боевое прошлое. В целях самообороны, разумеется. Верно, Нота? — уточнил Океан.

— Всё верно. Но если будут лезть, то…

— Ладно-ладно. Я помню, — оборвал её Океан.

В этот момент в дверном проёме показались незваные гости, которых за простенком уже ждала Нота с поднятым мечом. Их было шестеро: трое парней лет по двадцать, двое мужчин в возрасте за пятьдесят и одна девушка около двадцати пяти лет, стоявшая позади. Все, кроме девушки, были ранены. Увидев Егора, Гвоздя и Киру в мерцающем свете маленькой свечки, стоявшие впереди вздохнули с облегчением. Однако, когда прямо перед ними внезапно появилась Нота, вошедшие замерли, как вкопанные, стараясь не дышать.

— Всем сохранять спокойствие! — громко сказал Океан. — Кстати, Нота, тебя это тоже касается.

— Только не убивайте нас! Ведь вы же люди, а не зомби, правда? — испуганно прокричал один из парней.

— Правда. Мы — люди. И никто здесь не собирается вас убивать. Если не будете делать резких движений, то эта воинственная девушка с мечом, которая вас так напугала, довольно скоро успокоится, и мы сможем нормально поговорить. Только не провоцируйте её, — посоветовал Океан.

Через несколько секунд Нота, окончательно убедившись, что никто из гостей абсолютно не собирается атаковать, с некоторым разочарованием опустила меч и отошла в сторону.

— Здравствуй, Оксана! — тихо сказала Кира и, с трудом поднявшись с пола, медленно подошла ближе к вошедшим.

Океан и Гвоздь разом переглянулись. Ни один из них не узнал в этой запуганной и измученной девушке симпатичную и находчивую Оксану, которая в далёком прошлом не раз участвовала в их совместных виртуальных битвах.

Вошедшие мужчины поспешно расступились перед Кирой. Она подошла поближе к абсолютно непохожей на себя подруге, которая, слегка покачиваясь, стояла позади всех.

— Привет, Кира! Как хорошо, что ты жива! — сказала Оксана, обнимая подругу. — До тебя эти твари сегодня тоже добрались?

— Да. Они убили моих родителей… Сначала я пыталась сопротивляться и даже столкнула одного из них в открытое окно. А потом, пока они замешкались, я спряталась в своих детских игрушках — Бимка меня закрыл собой. К счастью, что-то их отвлекло, и они быстро ушли. Наверное, мне безумно повезло, что я осталась жива, — грустно сказала Кира, слабо улыбаясь.

— Они пошли в соседний подъезд, где в своих квартирах в это время были все мы, — Оксана обвела взглядом своих спутников. — Эти твари вламывались в каждую квартиру и убивали всех без разбора. Некоторые люди пытались сопротивляться, поэтому и остались живы. А мне повезло — до моего пятого этажа так и не добрались. После того, как всё это безумие затихло, я прошла по квартирам и проверила, есть ли кто живой. Все, кто остался жив, сейчас здесь, и мы хотим отомстить этим нелюдям за наших близких.

— Рад видеть тебя живой, Оксана, — вполголоса сказал Океан и уже громче продолжил: — Похоже, в наших рядах намечается пополнение. Я искренне рад, что хотя бы кто-то уцелел после нападения зомби. Но, если мы не объединимся, то это ненадолго. Думаю, что уже настало время для активного сопротивления этим инопланетным тварям.

— Ещё немного, и станет слишком поздно сопротивляться, — передал Океану своё сообщение Ёжик. — Только что вирус попал в океан. Как будут реагировать на него подводные животные и растения пока непонятно. Но сейчас ясно одно — времени, чтобы спасти планету, остаётся всё меньше.

 

Глава 10

Пригород Дубая, 27 июля 2006 года (четверг), 18:30.

Старый армейский джип резко притормозил у обочины дороги. Облако пыли, поднятое в воздух колёсами, мгновенно окружило машину и сидящего в ней водителя плотной завесой. Без брезентового тента джип выглядел по-военному строго, но при этом стильно, как будто только что сошёл со своего постамента в музее ради эффектного эпизода в историческом фильме. На его кузове цвета хаки сквозь слой пыли виднелись аккуратные надписи, нанесённые белой краской. На капоте красовалась большая пятиконечная звезда, обведённая прерывистым кругом. По обоим бортам и на заднем бампере также располагались звёзды, но уже поменьше. Надписи на боковинах капота говорили о принадлежности автомобиля к американской армии. На левом борту без особых затей висели лопата и топор, а на заднем — запасное колесо и дополнительная канистра. Огромный руль без всякой оплётки, крашенная приборная панель с минимумом приборов, металлические рычаги с круглыми ручками и жёсткие сидения, обтянутые чёрным кожзамом, добавляли аскетичности и без того брутальному «Виллису». От внешнего облика этого сурового автомобиля веяло далёкими временами второй мировой войны, когда этот железный солдат был ещё молод и исправно нёс свою тяжёлую службу в армии союзников.

Когда пыль немного улеглась, из машины вышел молодой человек и огляделся по сторонам. Его лицо было почти полностью закрыто платком. Узкая полоска открытой кожи виднелась лишь над солнцезащитными очками. Он стряхнул пыль со своей одежды, откинул платок с лица и снял очки. Судя по очень усталому лицу с недельной небритостью, масляным пятнам на одежде, а также почерневшим рукам с многочисленным ссадинами, было понятно, что этот человек проделал длинный и тяжёлый путь.

Он достал из машины пластиковую бутылку с водой и сделал несколько больших глотков. Освежающая волна прокатилась по пересохшей глотке. Вернув бутылку на место, молодой человек посмотрел в сторону, где в двадцати метрах от него среди выжженной солнцем травы сиротливо ожидала своей участи брошенная «Феррари». Эта машина, похоже, была здесь уже очень давно, так как толстый слой пыли покрывал её полностью. Красный цвет кузова практически не был виден так же, как и стёкла. Машина уже вросла в землю своими колёсными дисками, поскольку шины были полностью спущены.

— Да уж, не повезло тебе, бедолага, — сказал Антон, словно к человеку обращаясь к некогда роскошному спорткару. — Но ты в этом не виновата. Просто у твоего хозяина, похоже, не было выбора.

Он достал из своего джипа пустую канистру, гибкую пластиковую трубку и монтировку. Подойдя к «Феррари», Антон слегка смахнул пыль с её двери длинным рукавом своей рубашки и без особой надежды дёрнул за ручку. К его удивлению дверь машины легко открылась. Кроме того, оказалось, что ключ был вставлен в замок зажигания. Антон отложил монтировку на сиденье и по-человечески открыл люк бензобака изнутри, а затем открутил его крышку.

По дороге из эмирата Шарджа сливать бензин из брошенных автомобилей в канистры до этого раза ему приходилось уже трижды, поэтому и сейчас всё оказалось довольно просто. Антон вставил один конец трубки в бак, а из другого — стал высасывать воздух до того момента, пока не почувствовал во рту вкус бензина. Он сразу опустил свой конец трубки в канистру, куда полилось драгоценное топливо. Во всём этом Антону не нравилось лишь одно — стойкий вкус бензина во рту, от которого потом было очень трудно избавиться. Сплюнув несколько раз в придорожную пыль, он стал наблюдать, как желтоватая жидкость наполняет канистру доверху.

— Ну вот, ещё десять литров есть. Итого, стало почти тридцать, не считая бензобака, — удовлетворённо сам себе сказал Антон, закручивая крышку и закрывая люк.

Несмотря на то, что эта машина была брошена, ему не хотелось оставлять её в ещё большем беспорядке, чем до этого. Антон мысленно поблагодарил «Феррари» за топливо, а её хозяина за незапертую дверь и оставленный ключ. Теперь для старых автомобилей, которые ездили, а не стояли, как их современные собратья, бензин продолжал оставаться жизненно необходимым. Для Антона же топливо, залитое в бак старого внедорожника, было попросту единственным билетом домой. Он поставил канистру за передним сиденьем своего джипа рядом с уже наполненной ранее второй такой же канистрой.

Бензобак «Виллиса» вмещал в себя чуть меньше шестидесяти литров, а дополнительная штатная канистра, которая располагалась по заднему борту, была рассчитана на десять. Ещё две десятилитровые канистры Антон купил неделю назад в небольшом автомагазине, который располагался рядом с музеем старых автомобилей в Шардже. С того времени прошло всего три дня, но ему почему-то казалось, что всё это было, как минимум, неделю назад. Проверяя канистры на устойчивость и герметичность, Антон невольно прокручивал в памяти недавние события, всё ещё продолжая удивляться своему везению.

Владелец музея старых автомобилей в Шардже поначалу встретил Антона довольно прохладно и настороженно, поскольку был убеждён, что в такое неспокойное время порядочному туристу вряд ли придёт в голову смотреть на автомобильные раритеты. Только здесь и выяснилось, что бумажник, который лежал в заднем кармане джинсов Антона, бесследно исчез, а денег практически не осталось. О том, чтобы просто так отдать один из своих лучших экспонатов первому встречному иностранцу речь вообще не шла. Однако, увидев фотографию, на которой Антон стоял в обнимку с Каримом, хозяин сразу переменился в лице — он буквально расцвёл в улыбке и стал крайне любезен. Терпеливо выслушав правдивую, но грустную историю о пропавшем бумажнике со всей наличностью, он не стал ничего уточнять, а лишь похлопал Антона по плечу в знак сочувствия и покачал головой. Учитывая то, что в Арабских Эмиратах начались массовые беспорядки, он предпочёл сейчас отдать бесплатно свой раритетный «Виллис» в надёжные руки, чем потом бессильно наблюдать за варварством мародёров.

— Вижу, Антон, что ты хороший человек, хотя и доверчивый. А для машины, особенно такой старой, как эта, самое главное — это попасть в хорошие руки, — сказал он, отдавая Антону ключи.

— Спасибо, Исмаил! Без твоей помощи у меня не было бы даже шанса вернуться домой. Я обещаю тебе, что буду относиться к этому легендарному автомобилю, как к своему другу. Надеюсь, что вместе с ним мы рано или поздно доберёмся до моего родного Саратова. Похоже, что сейчас это одна из немногих возможностей достаточно быстро передвигаться на большие расстояния.

— Не стоит благодарить, Антон. Это мой долг. К тому же друг Карима — это и мой друг! — ответил Исмаил и продолжил: — Я искренне желаю тебе удачи в нелёгком пути, который тебе предстоит! Надеюсь, что ты без проблем доедешь домой на этом старом, но всё ещё очень надёжном автомобиле. Только впредь будь осторожнее и не останавливайся даже, когда красивые девушки приглашают тебя к себе. Советую тебе купить ещё пару канистр, поскольку этот «Виллис» отличается изрядным аппетитом. Двенадцать литров на сто километров пути — это в лучшем случае.

Слова Карима, как всегда, полностью подтвердились. Антон был приятно удивлён щедростью хозяина музея и очень рад тому, что теперь обладает настоящим сокровищем. Сейчас у него был автомобиль, который способен не только привлекать внимание туристов в качестве музейного экспоната, но и вполне может использоваться как средство передвижения. Тепло простившись с Исмаилом и ещё раз горячо поблагодарив его за бесценный дар, Антон сразу же направился в соседний магазин.

По пути он размышлял, что дело уже сделано, поскольку купить пару канистр для бензина не составит никакого труда. Однако владелец магазина автозапчастей был совсем другого мнения на этот счёт. В отличие от Исмаила он оказался далеко не так щедр, да и знакомство с Каримом теперь никого не интересовало. Хозяин очень долго не хотел отдавать две десятилитровые канистры в обмен на десять долларов и фонарик. Тогда Антон честно рассказал ему о своих приключениях по дороге. Указывая рукой на десятидолларовую купюру, прижатую к прилавку фонариком, Антон сказал, что это всё, с чем он пришёл пешком из Дубая, и ничего больше у него с собой нет. Если ехать на такое большое расстояние, как от Эмиратов до Саратова, то без дополнительных канистр никак не обойтись, учитывая большой расход топлива у старого военного внедорожника и повсеместно неработающие заправочные станции. После долгих уговоров хозяин всё-таки сдался, согласившись на предложенные условия лишь в знак уважения к доверчивому иностранцу. В результате новоиспечённый владелец «Виллиса», наконец-то, получил две канистры в своё полное распоряжение.

Сейчас Антон невольно улыбнулся, вспоминая о том, как он впервые сел за руль старого армейского внедорожника. Тогда он ощутил ни с чем несравнимое чувство от того, что машина тысяча девятьсот сорок второго года выпуска оказалась в таком хорошем состоянии и вполне исправно работала. Трёхступенчатая механическая коробка вначале удивляла, но к ней Антон довольно быстро привык, как, впрочем, и к большому рулю без усилителя. В целом, машина оказалась вполне комфортной и достаточно хорошо управляемой с учётом её почтенного возраста и изначально военного предназначения.

Теперь, бросив благодарный взгляд на ультрасовременный, но полностью бесполезный спорткар от «Феррари», Антон снова закрыл лицо платком и надел очки. Он собирался с силами перед очередным длинным отрезком пути и изо всех сил отгонял от себя мысли о собственной усталости.

Сидя на спартанском сиденье «Виллиса», он позволил себе на несколько секунд положить голову на собственные руки, обхватывающие рулевое колесо. Задумчиво глядя вдаль усталыми глазами, Антон почему-то вспомнил недавние события в Дубае, свидетелем которых они стали вместе с Каримом. Тогда после падения вертолёта и отключения электричества они довольно долго шли по ночным улицам притихшего города. Им встречались растерянные и напуганные жители, которые ничего не понимали и никак не могли объяснить происходящее. Мёртвые автомобили беспорядочно стояли на дорогах, оставленные своими владельцами, которые отправились домой пешком.

Было ясно, что первый визит в Дубай вышел комом, несмотря на все старания Карима. Встреча с Полиной, разумеется, стояла особняком и была тем неожиданным подарком, который преподнесла Антону судьба в последний день до начала беспорядков. Где Полина теперь, он не знал и с горечью осознавал, что с каждым днём всё меньше шансов на то, что они когда-нибудь ещё встретятся. Тем не менее, надежда всё-таки была. Главное теперь — выжить и добраться до Саратова.

Посещение Дубая запомнилось Антону, но совсем не так, как он сам ожидал. Разумеется, его друг был тут совершенно ни при чём, так как не мог даже предположить, что всё сложится именно так. Антон тогда всячески подбадривал приунывшего Карима обещанием приехать ещё раз, когда всё нормализуется. Тем не менее, Карим отчасти чувствовал свою вину в том, что ему так и не удалось показать Антону Дубай во всём великолепии. Именно тогда Антон и понял, что ему нужно, как можно скорее, возвращаться в родной Саратов.

Как это сделать ни Карим, ни сам Антон абсолютно себе не представляли. Они по очереди предлагали друг другу различные варианты — один невероятнее другого — и сами же их сразу отвергали. Пока они разговаривали, в тишине ночного города неожиданно послышался звук приближающегося автомобиля. Антон тогда не мог поверить своим ушам, так как уже начал привыкать к тому, что машины теперь не ездят. Но уже через несколько секунд мимо них совершенно спокойно проехал раритетный «Жук», похоже, выпущенный компанией «Фольксваген» более пятидесяти лет назад. Этот автомобиль невозмутимо объехал современные машины, которые не могли сдвинуться с места, несмотря на все усилия их водителей. После минутного молчания Карим вдруг предложил Антону отправиться в музей старых автомобилей в Шардже в расчёте на то, что один из музейных экспонатов обязательно сможет, как и этот «Жук», завестись и поехать. Антон, разумеется, согласился, так как других идей у него не было.

Провожая друга в рискованное пешее путешествие, Карим советовал идти ночью как можно быстрее, чтобы до жары преодолеть максимальное расстояние.

— Вот, возьми с собой фонарик — пригодится в дороге, — сказал он тогда, прощаясь с Антоном.

— Спасибо. Ты точно останешься или всё-таки пойдёшь со мной?

— Я останусь. Мой дом здесь, хоть сейчас в Дубае и неспокойно, — ответил Карим. — Передавай хозяину музея Исмаилу от меня большой привет! Он хороший человек, и обязательно поможет тебе с машиной. Всё равно сейчас в музеи посетители заходят редко, особенно после недавних событий.

Поначалу идти было легко и приятно. Удобные кроссовки Антона пружинили на ровном дорожном покрытии. Тёплый ночной воздух обдувал лицо, слегка шевелил волосы и одежду. Очень редкие машины, которые встречались Антону на ночной трассе проезжали мимо. Было заметно, что все они довольно старые, как будто из музея. Антон недоумевал, почему ретро-автомобили едут, а новые — не могут сдвинуться с места? Несколько раз он пытался остановить попутку, но все машины проезжали мимо. Никто из водителей не собирался брать с собой незнакомого попутчика с ночной трассы, учитывая тревожную обстановку вокруг.

Видя бесполезность этой затеи, Антон оставил всяческие попытки остановить попутную машину и лишь ускорил шаг. Через несколько часов подул сильный ночной ветер, который поднимал в воздух дорожную пыль и песок. Солнцезащитные очки, которые Антон сразу же надел, могли защитить лишь глаза. Однако пыльный воздух сильно затруднял дыхание и вынудил сделать остановку около придорожного магазина, который работал круглосуточно. Надпись на английском языке гласила, что это мини-маркет, в котором можно купить всё необходимое для путешествия.

Антон открыл дверь, и звук колокольчика разбудил задремавшего за прилавком хозяина. Ещё минуту назад он спал крепким сном. Но сейчас, увидев ночного посетителя, да ещё и иностранца, хозяин тут же стал предлагать дорогие сувениры, украшения и арабскую одежду, которая просто незаменима в Эмиратах. Однако Антон попросил лишь головной платок, чтобы защитить лицо от пыли, и ещё воду. Хозяин не стал скрывать своего разочарования столь скромным заказом, но, тем не менее, очень быстро нашёл всё, что просил посетитель. Выйдя из-за прилавка с аккуратно свёрнутой чёрно-белой тканью и двумя бутылками воды, он показал, как нужно правильно завязывать головной платок, чтобы открытой оставалась лишь узкая щель для глаз.

Сделав несколько глотков и надёжно защитив своё лицо от песка и пыли, Антон стал двигаться гораздо быстрее и уже не замечал сильные порывы ветра. К утру он преодолел половину пути. Потом идти стало намного труднее из-за жары. Вполне терпимые плюс тридцать пять ночью с рассветом сменились на запредельные сорок четыре в тени. Откинув платок от лица, Антон продолжал свой путь в Эмират Шарджа, чтобы к вечеру успеть встретиться с хозяином музея старых автомобилей.

На подходе к автобусной остановке, Антон заметил двух симпатичных местных девушек, которые сидели на скамейке и с интересом смотрели на него. Обе были одеты в хиджабы, которые прикрывали всё тело, кроме лица и кистей рук. Внимание со стороны представительниц противоположного пола было неожиданным, но от того ещё более интригующим. Одна из девушек в тёмно-синем хиджабе и розовом палантине на голове улыбнулась Антону и знаком пригласила его подойти поближе. Хотя привал и не планировался, Антон был настолько удивлён дружелюбием местных красавиц, что решил немного отдохнуть в столь необычном и приятном обществе. Вторая девушка, которая была одета в белый с красивым орнаментом хиджаб и светло-зелёную пашмину, отодвинулась от своей подруги на противоположный край скамейки, освобождая место для Антона. Он медленно подошёл к остановке и лишь после повторного приглашения обеих красавиц присел между ними на скамейку.

Девушка в розовом палантине показала на бутылку, которую Антон держал в руках. Она знаком попросила немного воды. Антон протянул бутылку и почувствовал, как вторая девушка, немного придвинувшись, коснулась головой его плеча. Такие знаки внимания со стороны женского пола, да ещё от таких красивых его представительниц сильно польстили Антону. Необычности ситуации добавляло и то, что всё происходило в Арабской стране, где действовали весьма строгие правила относительно поведения в общественных местах. Однако Антон был так приятно удивлён раскованностью местных девушек, что не придал особого значения этим мелочам, и постарался насладиться таким уникальным моментом. Первая девушка сделала несколько глотков из бутылки и протянула её обратно. При этом она коснулась его руки и подарила многообещающую улыбку, показав свои белоснежные зубы. Вторая девушка ещё теснее придвинулась к Антону, слегка обняв его за талию. Ему вдруг стало так невыносимо жарко, что пришлось тоже выпить немного воды.

Антон вдруг понял, что ситуация начинает накаляться и стремительно выходит из-под его слабеющего контроля. Усилием воли он поднялся со скамейки и с сожалением сказал своим неожиданным подругам прощальную фразу по-английски. Затем Антон, не оборачиваясь, помахал удивлённым красавицам рукой и быстрым шагом пошёл дальше в сторону Шарджи.

Лишь через три часа во время очередной короткой остановки он обнаружил, что из заднего кармана джинсов куда-то пропал бумажник со всей наличностью. Антон несколько раз обшарил все карманы и нашёл лишь десять долларов и смятый листок с телефоном Полины, которые были глубоко спрятаны в левом переднем кармане его джинсов. В руках он нёс лишь фонарик, подаренный Каримом. Обругав себя последними словами за рассеянность, Антон почувствовал, что надежда купить в Шардже даже очень старый автомобиль с каждой следующей минутой неуклонно тает. Возвращаться назад к той роковой автобусной остановке не имело никакого смысла. Теперь рассчитывать было практически не на что, разве, что на доброту хозяина музея. Тем не менее, Антон взял себя в руки и, решив, что ещё не всё потеряно, продолжил свой путь. Несмотря на жару, уже через пятнадцать часов от начала пути он был в Шардже, преодолев более пятидесяти километров.

Вздрогнув, Антон открыл глаза и обнаружил себя сидящим за рулём «Виллиса». Оказалось, что, вспоминая свой долгий путь из Дубая, он заснул в машине. Антон завёл двигатель, и автомобиль плавно тронулся с места. Но через несколько секунд металлический бампер машины ударился о неожиданно возникшее на пути препятствие. Машина снова пришла в движение, но на этот раз в вертикальном направлении. Передние колёса приподнялись над землёй, а задние забуксовали на месте. Взревевший было мотор вдруг окончательно заглох. На погнувшемся бампере лежало огромное щупальце, которое медленно приближалось к побледневшему Антону.

 

Глава 11

Остров Борнео, Южно-китайское море, 10 августа 2006 года (четверг), 9:30.

Небольшая прогулочная яхта отшвартовалась от пристани и, подняв парус, взяла курс на остров Сипадан. Вблизи него располагался знаменитый коралловый риф — настоящая Мекка для дайверов. На борту яхты находились четыре туриста из России в сопровождении опытного малайского инструктора и двух членов экипажа. Остров Сипадан, куда они хотели попасть, входил в состав Национального подводного парка Малайзии под названием Танку Абдул Рахман. По словам местных жителей, вода в этом месте была всё ещё кристально чистой и обещала интереснейшую подводную прогулку всем любителям наблюдать за морскими животными и растениями. Здесь водилось более двухсот видов рыб и свыше семидесяти видов коралловых полипов. Кроме того, Сипадан был настоящим заповедником черепах, различные виды которых обитали тут в изобилии. Однако туристы из России рассчитывали на нечто большее. Они надеялись, что им повезёт встретиться не просто с экзотической рыбой, огромной черепахой или причудливым кораллом. Все ожидали увидеть здесь нечто такое, что навсегда изменило бы их и без того нескучную жизнь. В томительном предвкушении новых впечатлений туристы-экстремалы даже не подозревали насколько непредсказуемым и опасным может оказаться сегодняшнее путешествие на остров.

Беспорядки, которые начались в Малайзии полтора месяца назад, абсолютно не волновали отчаянных русских дайверов. Они прилетели сюда незадолго до того, как произошло первое отключение электричества и повсеместный выход из строя всего электронного оборудования. Дайверы ещё успели попасть из Куала-Лумпура на Борнео одним из последних рейсов. Потом, когда началось всё это безумие с отказом электроники, улететь домой уже не представлялось возможным, чему русские туристы были только рады. Они воспринимали всё происходящее, как настоящее приключение и возможность продлить своё пребывание в такой экзотической стране, как Малайзия. Возникшим перебоям с электроснабжением они не придали особого значения, посчитав, что рано или поздно последствия этой аварии всё равно ликвидируют. Пока же следует в полной мере пользоваться возможностью задержаться здесь как можно дольше, дабы испытать все прелести подводного туризма и отдохнуть по полной программе.

Путь от Борнео — третьего по величине острова в мире — до маленького острова Сипадан, который можно пройти поперёк всего за полчаса, на катере обычно занимал около сорока пяти минут. Но теперь, когда все современные средства передвижения разом перестали работать, добраться туда можно было лишь на парусной яхте или на вёсельной лодке за несколько часов в зависимости от погоды и уровня подготовки. Туристы выбрали первый вариант, поскольку это было быстрее и комфортнее. Тем не менее, им предстояло довольно длительное водное путешествие.

Решив воспользоваться удобным моментом для приятного отдыха, две спортивного вида девушки расположились в передней части яхты в мягких креслах. Одна из них — Саша — блондинка с длинными волосами, собранными в хвост, грациозно положила свои длинные и стройные ноги на борт яхты. На ней был закрытый чёрный купальник, который очень удачно контрастировал с загорелой кожей и белой бейсболкой. У её подруги Риты короткие тёмные волосы весело развевались на ветру. Но, когда воздушные потоки стихали, растрёпанные пряди складывались в стильную и озорную причёску. Розовый купальник Риты с небольшими металлическими кольцами на груди и на бёдрах прекрасно подчёркивал достоинства её великолепного тела. Обе девушки наслаждались прохладным морским ветерком, который приятно обдувал их полуобнажённые и загорелые тела.

Как только яхта отплыла от берега, Саша и Рита безо всякого стеснения опустили свои спортивные купальники намного ниже пояса и до самого острова Сипадан загорали уже топлес. Удобно устроившись в своих креслах, девушки надели солнцезащитные очки и с озорными улыбками подставили солнцу свои обнажённые тела. Похоже, их совершенно не волновало присутствие малознакомых мужчин на борту. Девушки явно были без комплексов и абсолютно не страдали от излишней скромности. Похоже, их молодых людей такое раскованное поведение ничуть не шокировало. Чувства же других окружающих в расчёт явно не брались. Каждая из девушек с нескрываемым удовольствием демонстрировала свою великолепную грудь и плоский живот всем желающим полюбоваться на это чудо природы. И, судя по ровному загару на всём теле, пребывать на солнце в таком виде им было явно не в новинку.

Обнажённые спортивные девушки сразу же привлекли пристальное внимание со стороны матросов. Мужчины то и дело незаметно поглядывали в сторону носовой части яхты, где загорали возмутительницы их спокойствия. Зрелище оказалось настолько завораживающим, что один из матросов, который стоял за штурвалом, был вынужден уже несколько раз выравнивать курс. Яхта периодически отклонялась от нужного направления, поскольку рулевой часто отвлекался на умопомрачительные изгибы женского тела. Второй матрос вообще с трудом мог отвести свой взгляд от роскошных красавиц, которые, как будто дразнили его, то и дело меняя одну манящую позу на другую — ещё более сексуальную.

Невозмутимые молодые люди из числа туристов расположились в задней части яхты. В отличие от матросов они совершенно не обращали внимания на своих очаровательных спутниц. Мужская половина группы также спешила по-своему воспользоваться удобным моментом и явно стремилась отдохнуть от своих женщин. Было очевидно, что даже крайне привлекательный вид девушек, задорно демонстрирующих свою гиперсексуальность, не вызывал у парней былых эмоций. Похоже, за время совместного пребывания в Малайзии обе пары настолько пресытились общением, что теперь искали новых впечатлений уже на стороне.

Несмотря на то, что по виду молодым людям было не больше тридцати, оба были в не столь хорошей физической форме, нежели их спутницы. Белые шорты на них смотрелись неубедительно, поскольку почти сливались со светлым цветом незагорелой кожи. Судя по намечающимся животам и дряблым мышцам, молодые люди большую часть своего времени проводили в сидячем положении и, скорее всего, были в большей степени преуспевающими топ-менеджерами крупных компаний, чем дайверами. Игорь и Юрий наслаждались баночным пивом и с удовольствием расслабленно наблюдали, как за бортом их яхты плавно меняется пейзаж.

Инструктором дайверов был суровый малазиец китайского происхождения по имени Шен. Ему было около сорока пяти. Судя по великолепно развитому телу и отрешённому выражению лица, инструктор был крутым профессионалом, который за свою жизнь прошёл через многое. Похоже, что Шена уже невозможно было чем-то вывести из равновесия или сбить с толку. Он с самого начала их путешествия не менял выражения лица и не произнёс ни слова. Шен проводил очень много времени под водой, поэтому и на поверхности вёл себя точно так же. Подробный инструктаж уже был проведён на берегу, и теперь можно было совсем обойтись без утомительного общения со своей группой. Кроме того, сегодняшние туристы, по крайней мере, их женская часть, уже имели специальную подготовку и опыт подводного плавания. Внешне инструктор совершенно не реагировал на довольно свободное поведение девушек, так как за пятнадцать лет работы здесь повидал и не такое. «На поверхности пусть делают, что хотят, но под водой они обязаны будут соблюдать мои правила», — думал он про себя, старательно отводя взгляд от полуобнажённых красоток.

Тем временем яхта почти достигла пункта назначения, и остров Сипадан предстал перед туристами справа по борту во всём своём великолепии. Команда в считанные секунды опустила парус, в результате чего скорость движения резко упала. Яхта стала медленно подплывать к месту, которое было отмечено небольшим буем красного цвета. До берега было метров сто, и отсюда остров казался относительно небольшим. Инструктор открыл цепной ящик, достал оттуда якорь и бросил его в воду. После этого Шен сообщил группе, что погружение будет через пятнадцать минут, и сразу же стал заниматься своим снаряжением.

Девушки с некоторым сожалением натянули на грудь и плечи свои купальники и переместились на заднюю палубу яхты, где располагалось оборудование для дайвинга. Казалось, что они были более заинтересованы в подводной прогулке, чем их изнеженные комфортной городской жизнью спутники. В подтверждение этого оба молодых человека изъявили желание для начала лишь просто искупаться безо всякого снаряжения. Только потом они собирались решить, стоит ли сегодня погружаться под воду или нет. Инструктор не возражал, так как справедливо считал, что их плохая физическая форма и недостаточная подготовка могут стать проблемой под водой. Он уже давно понял, что настоящие дайверы в его группе — это девушки, а мужчины, как это ни странно, присутствуют здесь только для того, чтобы составить им компанию.

Шен незаметно усмехнулся, лишний раз отметив про себя, что всё в этом безумном мире перевернулось с ног на голову. Если бы кто-то ещё несколько лет назад сказал, что подводное плавание будет интересовать женщин гораздо больше, чем мужчин, то он ни за что бы в это не поверил. Но сейчас Шен был вынужден смириться с этой новой, абсурдной для него реальностью. «Похоже, в будущем нас всех ожидают ещё и не такие сюрпризы», — подумал он, проверяя своё снаряжение.

Девушки стали на удивление вдумчиво и без суеты готовиться к погружению. Саше достался розовый гидрокостюм, а Рите — фиолетовый. Ласты же у обеих девушек оказались одинаковые — зелёного цвета. Облачившись в гидрокостюмы и ласты, они окинули взглядом друг друга и улыбнулись. Консоли и подводные компьютеры, как и остальная электроника, во всей Малайзии уже полтора месяца как перестали работать, поэтому и сегодня пришлось обойтись без них. Девушки надели жилеты-компенсаторы, поддерживающие нормальную плавучесть в воде, регуляторы — для дыхания под водой и ярко-жёлтые октопусы, работающие как резервные регуляторы. Шен был уже давно готов к погружению и со стороны придирчиво наблюдал за действиями своих подопечных. Он помог сначала Саше, а затем и Рите надеть и закрепить на спине тяжёлые баллоны со сжатым воздухом. В самом конце процедуры облачения в подводное снаряжение каждая из девушек надела на голову маску, а вдобавок ещё и трубку, чтобы можно было плыть по поверхности, не расходуя воздух из баллона.

Игорь вместе с Юрием уже не раз наблюдали за процессом надевания подводного снаряжения. Несмотря на это, оба молодых человека находили это зрелище довольно интересным и не пропустили его и теперь. Перед погружением они пожелали своим девушкам удачи под водой. Сами же парни отправились купаться, на всякий случай бросив в воду пару спасательных кругов, привязанных к борту яхты верёвкой.

Шен проводил холодным взглядом трусливых молодых мужчин, которые не только отпустили своих женщин на подводную прогулку без своего сопровождения, но боялись даже купаться без спасательного круга. Ничего, кроме презрения подобное малодушное поведение у него не вызывало. В недавнем прошлом Шен был армейским инструктором по рукопашному бою, и теперь с трудом подавлял в себе желание буквально вбить здравый смысл в головы этим безвольным трутням в белых шортах. Он с отвращением, и вместе с тем, с облегчением выдохнул сквозь зубы воздух в ту сторону, где у борта яхты уже купались молодые люди, держась неподалёку от спасательных кругов.

Несмотря на раскованное поведение девушек в пути, инструктор с уважением относился к их смелости и очень приличной физической подготовке. «Чтобы иметь такое тело, нужно очень много времени проводить в тренажёрном зале», — подумал он. Шен жестом пригласил девушек по очереди спускаться в воду по лестнице на корме яхты. Каждая из них, привычно ощутив дополнительные пятнадцать килограммов веса оборудования, медленно преодолела короткий путь, стараясь не запутаться в ластах. Затем они друг за другом спустились по лестнице в воду и, немного отплыв от яхты, нырнули в глубину. Убедившись, что у Саши и Риты погружение прошло без проблем, Шен легко перекинул ноги через борт яхты и последним спрыгнул в воду. Вода тут же приняла дайверов в свои ласковые объятья.

Самка осьминога, почувствовав звук приближающейся опасности, покинула своё гнездо, обложенное камнями и ракушками, и стала быстро удаляться в поисках нового укрытия. Оставленные на произвол судьбы икринки сиротливо колыхались в спокойных водах подводного течения. Самка рефлекторно выпустила облако чернильной жидкости, которая повисла в воде полупрозрачными пятнами, отдалённо напоминающими форму тела осьминога. Саша первой заметила чернильное пятно и, повернувшись к подруге, указала на него рукой. Когда они подплыли к этому месту, то довольно компактные пятна оказались уже почти полностью размытыми водой и продолжали буквально таять на глазах. Введённые в заблуждение дайверы даже не заметили, как самка осьминога быстро скрылась в небольшой расщелине между тёмно-красными кораллами, мгновенно замаскировавшись под них.

Инструктор подплыл к ним и своей рукой окончательно рассеял в воде остатки чернильного пятна. Затем он жестом предложил девушкам следовать дальше. Саша и Рита поплыли за ним, но то и дело оглядывались назад. Внезапно Шен замер на месте, словно в прозрачной воде увидел призрака. В этот момент оглянувшаяся назад Саша продолжала плыть и врезалась в спину инструктора. Он вздрогнул от неожиданности и знаком показал, что нужно подождать здесь. Сам инструктор взял поудобнее своё ружьё для подводной охоты и медленно поплыл вперёд к коралловому рифу. Девушки переглянулись друг с другом и стали наблюдать за удаляющимся силуэтом Шена.

Для восьмиметровой глубины, на которой они находились, вода была довольно теплой. К тому же современные гидрокостюмы хорошо удерживали тепло и не допускали переохлаждения. Мощные подводные фонарики в руках девушек выхватывали из темноты заросли кораллов на фоне каменистого дна, усыпанного ракушками. Оказалось, что местные жители не обманывали насчёт прозрачности моря в этом месте. Под водой было действительно очень хорошо всё видно, и силуэт Шена довольно долго не пропадал из поля зрения. Девушки с тревогой ожидали возвращения своего инструктора, который уже полностью скрылся за коралловым рифом.

Внезапно Саше показалось, что вода почему-то стала холодной, а солнечный свет почти перестал сюда проникать. Девушка зябко поёжилась, обхватив свои плечи, и посмотрела на подругу. Однако Рита, похоже, не ощущала ничего подобного и чувствовала себя вполне комфортно. Вновь внимательно прислушавшись к себе, Саша надеялась, что холод и темнота ей лишь почудились. Но её дрожь только усилилась, а в глазах стремительно темнело. Саша была не в силах самостоятельно остановиться и всё больше и больше сбивала себе дыхание.

Увидев, что с подругой что-то не так, Рита взяла её за руку и знаками попросила успокоиться. Девушки пристально посмотрели в глаза друг другу, соприкоснувшись масками. Саша почувствовала, что её страх постепенно отступает, а дрожь стала уже не такой сильной. Она кивнула подруге и показала большой палец. Рита улыбнулась и обвела рукой полукруг, стараясь переключить внимание Саши на удивительную красоту вокруг.

Как раз в это время мимо них проплывала огромная черепаха, которая совсем не обращала внимания на посторонних. Она двигалась небольшими рывками, но довольно размеренно, загребая воду своими толстыми лапами с тигровой окраской. Стаи разноцветных рыб, словно маленькие цветные облачка проносились мимо и исчезали между величественными кораллами. Неожиданно появилось несколько рыб-клоунов, которые оживили обстановку одним своим присутствием. Огромная стая тунцов проплыла над девушками, едва не касаясь их своими плавниками. Вдоль каменистого дна в десяти метрах от дайверов показалась небольшая акула. На пару она секунд замерла на месте, брюхом и плавниками дотронувшись до выступов донного рельефа. Затем акула снова продолжила своё величественное шествие, практически не шевеля обтекаемым телом. Через несколько минут она полностью скрылась из вида, от чего Саша и Рита с облегчением переглянулись.

Незаметно Саше удалось полностью унять свою беспричинную дрожь в руках и коленях. Ей снова стало вполне комфортно и привычно здесь, а вода перестала казаться ледяной. Однако в следующий момент, нарушая только что возникшую гармонию, из-за коралла показалось гигантское щупальце. Оно стало неотвратимо приближаться к девушкам, которые от этого неожиданного зрелища впали в транс и не смогли даже пошевелиться. Вслед за одним щупальцем появились девять таких же, а затем и остальное тело их огромного обладателя. Гигантский осьминог, у которого почему-то было десять конечностей вместо обычных восьми, медленно подплывал к своим, словно загипнотизированным жертвам. Серый цвет его кожи сильно контрастировал со светлыми присосками на внутренней поверхности щупалец. Глаза с прямоугольными зрачками, не отрываясь, смотрели на девушек, ни на секунду не выпуская их из вида. Одно из щупалец внезапно оказалось прямо перед лицами девушек и в следующее мгновение обхватило Сашу за шею. Трубка от баллона с воздухом оказалась пережатой. Девушка тут же начала задыхаться и отчаянно пыталась вырваться из смертельных объятий десятиногого моллюска. Однако силы были абсолютно неравны. Через несколько секунд отчаянной борьбы с гигантским чудовищем Саша потеряла сознание, а её руки и ноги разом безвольно повисли в прозрачной воде.

Рита усилием воли стряхнула с себя жуткое оцепенение и бросилась спасать умирающую подругу. Разомкнуть руками мёртвую хватку огромного щупальца оказалось совершенно невозможно. Рита с ужасом почувствовала, что и на её шее быстро затягивается живая петля, а дышать с каждой секундой становится всё труднее. Через мгновение мощное щупальце плотно обхватило шею девушки, полностью перекрыв доступ воздуха из баллона.

Сквозь мутные красные круги перед глазами Рита всё-таки заметила, что справа в воде появилось небольшое синее облако. Оно быстро расплывалось и совсем скоро коснулось её маски. Внезапно хватка щупальца слегка ослабла, и немного воздуха поступило из баллона в частично пережатую трубку. Ещё одно синее облако возникло с другой стороны, и хватка на её шее стала ещё слабее. Изловчившись, Рита выскользнула из смертельных объятий осьминога-убийцы и, стараясь не потерять сознание, стала судорожно отплывать от него подальше. Когда девушка оказалась на безопасном расстоянии, то она заставила себя оглянуться назад.

Рита увидела Шена, который с армейским ножом в руке, боролся с этим жутким морским монстром. Тело инструктора было обвито сразу несколькими щупальцами. Но его рука, сжимающая рукоятку ножа, всё ещё была свободна. Шен успел нанести около тридцати ударов по мягкой ткани осьминога, прежде чем ещё одно щупальце не обхватило его руку. Отрубленная конечность медленно отделилась от тела осьминога и, оставляя после себя в воде большое синее облако, коснулась каменистого дна. Через пару секунд рядом приземлился и нож Шена, выпавший из его обессилевшей руки.

Внезапно из расщелины между кораллами показалась самка осьминога, которая по сравнению с монстром, удерживающим Шена и Сашу, показалась маленькой и беззащитной. Она выпустила облако чернильной жидкости прямо перед глазами гиганта и тут же отплыла на безопасное расстояние. Огромное щупальце попыталось поймать дерзкого дальнего родственника, но лишь судорожно пронзило в воде чернильный силуэт противника. Самка осьминога повторила этот манёвр ещё пару раз. Морской монстр пытался поймать маленького наглеца, но раз за разом обхватывал своими щупальцами лишь разреженное чёрное облако, смутно повторяющее форму тела осьминога. Тогда гигантский десятиногий моллюск расслабил свои щупальца и отпустил почти не сопротивляющихся людей. После этого он сразу бросился в погоню за маленьким осьминогом, который ловко петлял между коралловыми зарослями и в последний момент ускользал от гигантских щупалец.

Шен освободился от смертельной хватки и сразу же подплыл к безжизненному телу Саши, лежавшему на дне. Подхватив девушку на руки, он стал быстро подниматься на поверхность, знаком показав Рите быстро следовать за ним. Дайверы немедленно покинули это мрачное место, оставив маленького осьминога один на один с воинственным десятиногим монстром. Люди даже не подозревали, что от этой странной погони зависит очень многое и не только на Земле.

Тем временем осьминог-убийца всё-таки настиг маленькую самку и теперь крепко удерживал её трепещущее тело в своих гигантских щупальцах. Присоски плотно прикрепились к телу жертвы, а щупальца обхватили её многочисленными кольцами в смертельное объятье. Внезапно самка перестала сопротивляться и своими слабеющими щупальцами стала совершать ритмичные движения. Этот танец произвёл на гиганта необычное действие. Он слегка ослабил хватку и четырьмя из своих десяти щупалец стал повторять движения своей дальней родственницы. Характер движений самки осьминога несколько раз менялся, после чего морской монстр неизменно в точности повторял их.

Казалось, что младшая сестра показывает своему заматеревшему брату новый танец, который только что разучила. Языком тела она словно просила его вспомнить то далёкое прошлое, когда все жили в гармонии друг с другом. Но старший брат за долгие годы вдали от дома, похоже, успел окончательно очерстветь и забыл об их былом родстве. Он с упоением повторял этот танец жизни, хотя с каждым мгновением приближал свою младшую сестру к неминуемой смерти. Гигантские конечности моллюска пытались разорвать тело его маленькой жертвы. Внезапно оба щупальца самки осьминога, за которые её удерживал морской монстр, отделились от остального тела. Гигантский осьминог всё ещё держал отброшенные конечности своими присосками. В то же время его несостоявшаяся жертва, лишившись двух щупалец, тем не менее, быстро отплывала вдаль от не помнящего родства коварного родственника. Вытекающая из оторванных конечностей гемолимфа сделала воду вокруг воинственного гиганта мутноватой, что позволило его раненой жертве бесследно исчезнуть с поля боя.

Десятиногий моллюск своими длинными щупальцами поднял со дна безжизненные конечности своей земной родственницы и посмотрел в ту сторону, куда она уплыла, спасаясь бегством. После этого он развернулся и стал быстро удаляться в противоположном направлении.

 

Глава 12

Саратов, 11 августа 2006 года (пятница), 15:10.

Эмилия стояла на крыше старой девятиэтажки в окружении пяти злобных зомби. Она в очередной раз бросила тоскливый взгляд в сторону своей верной снайперской винтовки. Оптика была полностью разбита, а на раздробленном деревянном прикладе виднелись кровавые пятна. Однако, в целом, оружие всё ещё выглядело вполне боеспособным. Даже патроны должны были остаться в магазине. Проблема была в том, что винтовка, вырванная в бою из рук раненой Эмилии, была отброшена в сторону одним из зомби метров на десять, и теперь одиноко лежала на самом краю крыши.

Специально для этого задания Эмилия вспомнила своё музыкальное прошлое и неподражаемые концертные образы. Однако теперь на ней уже не оказалось того ярко-красного комбинезона с многочисленными нашивками, в котором было так легко выступать перед публикой. Его место занял неприметный армейский комбинезон цвета хаки с закатанными до локтей рукавами. Несколько верхних пуговиц были расстёгнуты, приоткрывая между отворотами чёрную футболку. Высокую грудь Ноты было хорошо заметно даже под большими накладными карманами, которые также дублировались на её крутых бёдрах. Металлические пуговицы комбинезона слегка блестели в рассеянном облаками солнечном свете. Светло-зелёный пояс с небольшой металлической пряжкой располагался чуть ниже талии. Над левым верхним карманом по старой памяти красовалась оранжевая нашивка с надписью «The Dot». Обувь была по привычке затянута разноцветными шнурками. Но сегодня вместо лёгких кроссовок на Эмилии были высокие армейские ботинки, покрытые пылью и украшенные кровавыми пятнами. Весь её облик очень органично дополнялся косыми линиями камуфляжа на красивом лице, которое от этого выглядело ещё более привлекательно.

Эмилия бросила взгляд на лежавший на крыше противогаз. Дышать без него было не только гораздо легче, но и куда опаснее. Когда Эмилия ещё перед операцией смотрела на себя в зеркало, то противогаз казался совершенно инородным телом. Однако Океан настоял на том, чтобы она использовала это средство индивидуальной защиты от зомби-вируса, который теперь активно использовался чужими как биологическое оружие. По информации Ёжика, у Эмилии не было стойкого иммунитета против этого опасного возбудителя, а повторно превращаться в зомби у неё не было ни малейшего желания. Поэтому и пришлось согласиться на противогаз, который с непривычки сильно затруднял дыхание и значительно ограничивал обзор.

Когда-то чистый и аккуратный комбинезон Эмилии теперь весь был в пыли и крови. Левая нога и правое плечо были прострелены и теперь ещё продолжали кровоточить. В местах пулевых ранений ткань насквозь пропиталась кровью и стала тёмно-красной. Одной рукой Эмилия держалась за сломанную правую ключицу, а другой — периодически смахивала багровую жидкость, которая продолжала упорно сочиться из многочисленных ссадин и кровоподтёков на лице. Волосы, собранные в хвост, местами слиплись от запёкшейся крови. Несмотря на раны, весь её облик молчаливо выражал холодную ненависть к врагу и решимость сражаться до конца. Эмилия из хрупкой девушки, которой она была не так давно, стала настоящим солдатом, готовым без колебаний умереть в бою, защищая свою гибнущую планету.

Мрачные стволы автоматов угрюмо смотрели на беззащитную девушку, способные в любую секунду извергнуть поток огня и свинца. Смерть подкралась настолько близко, что чувствовалось её леденящее душу дыхание. Неприятный холодок то и дело пробегал по спине, оставляя после себя липкие капли пота. Крыша всё чаще и настойчивее пыталась выскользнуть из-под слабеющих ног. Никогда раньше Эмилия не была в такой безнадёжной ситуации, как эта. Ей было не страшно сейчас, а, скорее, обидно за то, что всё закончится вот так нелепо. Очень не хотелось подводить своих новых друзей и бросать их в этой битве за будущее человечества. Возможность быть застреленной кучкой тупых зомби Эмилию совершенно не прельщала. Более того, если бы не автоматы в их руках, то, даже учитывая её ранения, наверняка, всё сложилось бы иначе. Радовало лишь одно — своё задание она всё-таки выполнила. Пусть и ценой собственной жизни.

Первоначально Океан хотел сам пойти на эту операцию. Однако вернувшиеся под утро разведчики доложили, что обнаружена группа людей, которым срочно требуется помощь. Зомби были уже очень близко от того подвала в центре города, где загнанные в угол безоружные жители ждали своей участи. Океан срочно отправился туда, а Ноте поручил заменить его во время планируемой ранее операции воссоединения с крупным повстанческим отрядом на левом берегу Волги. Это был реальный шанс для неё показать свои возможности и преданность делу.

Готовясь к этой рискованной операции, Нота, казалось, предусмотрела практически всё. Когда Океану стало известно о существовании ещё одного повстанческого объединения на левом берегу Волги — в городе Энгельс, — было решено объединиться с ним. Разумеется, здесь не обошлось без Ёжика, которого почти никто не видел, но от которого трудно было что-то утаить. Согласно плану, который составлялся Океаном и Гвоздём при незримом участии их колючего друга, Нота должна была перебраться через Волгу. Для этой цели предстояло воспользоваться ещё уцелевшим автомобильным мостом, ведущим из Саратова в Энгельс, и преодолеть пешком почти три километра. Там следовало выйти на связь с местными повстанцами и убедить их в необходимости объединения сил. Затем планировалось, что Нота вместе с бойцами сопротивления тем же путём вернётся обратно в Саратов.

Учитывая её способности и боевой опыт, одной из приоритетных задач была помощь отряду в избегании столкновений с зомби. При обнаружении людей с явными признаками зомбирования Эмилия должна была любым способом избежать боевых действий между ними и сопровождаемыми людьми. Сейчас каждый человек был крайне важен для сопротивления, учитывая массовое истребление людей отрядами зомби.

В последнее время численность людей с завершённой зомби-трансформацией значительно увеличилась. Поэтому вместо единичных зомби, которые встречались на улицах города ещё месяц назад, сейчас всё чаще попадались организованные отряды численностью от двух-трёх до сорока и более особей. Они методично зачищали местность от людей, используя для этого самое разнообразное оружие — от обычного огнестрельного до биологического.

Поэтому Эмилия должна была действовать крайне осторожно. При необходимости следовало отвлечь на себя внимание зомби, чтобы повстанцы могли скрыться. Затем она должна была оторваться от преследования и присоединиться к сопровождаемому отряду. По приказу Океана вступать в бой с зомби Эмилии разрешалось только в случае крайней необходимости. В теории этот план казался довольно стройным и даже исполнимым. Те трудности, которые с большой вероятностью должны были возникнуть при его осуществлении, Океан и Гвоздь оценивали как вполне преодолимые, особенно с учётом боевых навыков Ноты. Однако на практике всё оказалось совершенно иначе.

Перебраться по мосту через Волгу удалось без приключений. Встреченный в Энгельсе повстанческий отряд абсолютно не пришлось уговаривать объединиться с основными силами сопротивления. Но на обратном пути всё пошло не так гладко. Повстанцы, которых вела Эмилия, в упор наткнулись на довольно многочисленный отряд зомби. На принятие решения ей оставались считанные секунды, но и этого времени хватило, что спасти жизнь многим людям.

Эмилия сейчас невольно вспомнила свой отвлекающий манёвр, который без ложной скромности удался на славу. После того, что она сделала, у зомби просто не оставалось иного выхода, как ринуться вдогонку. Именно поэтому их отряд численностью около двадцати бойцов совершенно ожидаемо переключился на Ноту. Ничего больше, кроме наглой девчонки с винтовкой за спиной, зомби уже не замечали.

Идея манёвра возникла в её голове совершенно случайно. Безуспешно пытаясь оторваться от преследования вместе со своим отрядом, Эмилия вдруг вспомнила, как Маугли в книге Киплинга смог задержать рыжих собак, взяв в плен их вожака. После многочисленных насмешек и откровенного издевательства вожак стаи был окончательно жестоко обесчещен путём отсечения ему хвоста. Все рыжие собаки, которые видели это, разом взбесились и бросились в погоню за дерзким человеком, который, наконец-то, спрыгнул с дерева и бежал от пылающей злобой стаи.

Эмилия сделала почти то же самое, что и Маугли. Но она, учитывая свою обжигающую ненависть к зомби, пошла ещё дальше в жестокости к врагу. Самым сложным, оказалось, определить командира отряда. Нота была вынуждена несколько раз оглянуться назад до того момента, как смогла безошибочно обнаружить нужного ей лидера группы зомби. Им оказалась спортивного вида девушка, которая пока ещё была больше похожа на человека. В отличие от остальных зомби, одетых в армейский камуфляж и тяжёлые ботинки, на ней было крайне неуместное здесь короткое чёрное платье. Длинные рукава и откровенные боковые разрезы, в которых мелькали стройные ноги, повышали и без того высокий градус безумия всего действия. Поверх одежды на её шее висели длинные бусы из жемчуга и автомат без приклада. В руках же была нелепая чёрная сумка, вышитая серебристым бисером. Длинные волосы девушки-зомби развивались на бегу, открывая ещё очень молодое лицо. Похоже, что окончательная зомби-трансформация у неё произошла совсем недавно. Это было странно, учитывая её статус командира группы. Но сомневаться в том, что именно она руководит преследованием, не приходилось. Несколько раз члены её отряда пытались отделиться от основной группы, чтобы броситься наперерез и окружить людей. Но девушка-зомби крайне жёстко возвращала всех в строй, используя для этого выстрелы как на опережение, так и на поражение.

Эмилия вспомнила своё короткое совещание на бегу с Русланом — лидером сопровождаемого отряда повстанцев. Она коротко объяснила ему тогда, что вместе им никак не оторваться от зомби. Поэтому и отряд людей должен продолжить движение в сторону «Росэкономбанка» на улице Московской, пока она сама будет отвлекать внимание преследователей. Руслан тогда с большим сомнением посмотрел на Ноту, но вслух так ничего и не сказал.

Сейчас, стоя без оружия на крыше дома в окружении пятерых противников, Эмилия едва заметно улыбнулась тому, что ей всё-таки удалось показать глупым зомби свой почти цирковой трюк. Чувство гордости от хорошо сделанной работы переполняло тяжело раненую девушку, позволив в очередной раз с холодным презрением посмотреть в лицо своей скорой и неминуемой гибели.

Взгляд Ноты слегка затуманился, а перед глазами возникла движущаяся картинка, на которой она с винтовкой за спиной убегает вместе со своими друзьями от преследователей. На следующем кадре она резко останавливается и, внезапно развернувшись на сто восемьдесят градусов, бежит навстречу быстро приближающимся зомби. Они почему-то не стреляют и невозмутимо двигаются прямо на неё, не меняя темпа и не проявляя никаких эмоций. Когда до девушки-зомби, бегущей в первом ряду, остаётся не более пятидесяти метров, Нота резко ускоряется, выхватывая из-за спины одолженный у Руслана топор. На очередном кадре она уже отталкивается ногами от асфальта за пять метров до столкновения. Поравнявшись с командиром отряда противника, Эмилия с яростью вонзает топор в её голову. Затем кадры начинают меняться перед глазами с пугающей быстротой.

Отпустив на свободу рукоятку своего смертоносного оружия, Нота начинает опускаться прямо на врага. Но, оттолкнувшись от плеч мощного и неповоротливого зомби, она вновь взмывает над толпой бесчувственных тварей. Эмилии удаётся повторить этот фокус с отталкиванием ещё дважды. Попутно она успевает нанести несколько ударов по головам зомби своими ногами в армейских ботинках. Но на третий раз Эмилия соскальзывает с покатого плеча довольно хилого живого мертвеца и падает прямо в гущу их отряда. К этому времени лезвие её топора уже разрубило тело девушки-зомби пополам. Обе половины ещё мгновение стоят каждая на своей ноге, а через миг падают в разные стороны, покрывая всё вокруг красными брызгами. Нота быстро убегает от толпы молчаливых чудовищ с автоматами, которые тупо смотрят на разрубленного командира своего отряда. Что-то обжигает её лёвую ногу и пронзает правое плечо, но останавливаться ни в коем случае нельзя.

От внезапного удара по касательной прикладом в затылок Нота несколько секунд ничего не видит и не слышит, но, еле удержавшись на ногах, продолжает бежать уже наугад. Постепенно зрение всё-таки возвращается к ней. Эмилия видит впереди себя девятиэтажное здание, в котором дверь одного из подъездов распахнута настежь. Следом за зрением её слух также стал понемногу возвращаться. В ушах сразу раздаётся нарастающий гул от топота тяжёлых ботинок. Отряд зомби продолжает упорно преследовать её. Нота, не помня себя, влетает в подъезд и бегом поднимается по лестнице. Добравшись до девятого этажа, она с облегчением обнаруживает вместо замка на петлях люка лишь тонкую проволоку. Быстро сломав её, Нота открывает люк на крышу.

Затем она достаёт из-за спины свою винтовку и принимает положение лёжа. Её разрывные пули методично сносят головы зомби, появляющиеся в проёме люка. Расстреляв всю обойму, Нота быстро меняет магазин и продолжает с холодной ненавистью методично уничтожать врага. Но злобные твари упорно лезут на крышу по обезглавленным трупам. Во время очередной смены магазина Эмилия замешкалась и пропустила на крышу сразу двух огромных зомби. Они бросаются к ней вдвоём, выхватывают из рук винтовку и срывают с головы противогаз. Тяжёлые ботинки бьют её по животу, спине и голове. Вместе с правой ключицей от соприкосновения с крышей ломается и приклад винтовки. После этого её верное оружие отлетает в сторону, но не падает с крыши. Внезапно удары почему-то прекращаются, а избивавшие её зомби пятятся назад. Ничего непонимающая Эмилия медленно оглядывается по сторонам и пытается хоть что-то рассмотреть. Но сквозь кровавый туман в глазах ей почти ничего не видно. С большим трудом Эмилии всё-таки удаётся встать на ноги и удержать равновесие. Движущиеся картинки перестают сменять друг друга, и она открывает глаза.

Внутренне Эмилия уже давно была готова к смерти и никаких колебаний по этому поводу не испытывала. Если ей суждено было погибнуть в этой жестокой схватке, то так тому и быть. Жаль только, что не удастся теперь увидеть апофеоз всей этой по-настоящему эпической войны. Однако чужие, прилетевшие из другой галактики, чтобы колонизировать Землю, пока одерживают одну победу за другой. Они кажутся практически непобедимыми. Люди же находятся на грани исчезновения. Сопротивление настолько малочисленно и разрозненно, что ещё не готово проводить крупномасштабные боевые операции против захватчиков. И пока совершенно непонятно, как остановить это вторжение чужих, не говоря уже о полной победе.

Внезапно поперёк шеи одного из зомби появилась багровая борозда, а на уродливом лице застыло удивление. В следующую секунду его голова медленно качнулась в сторону, а затем упала на крышу, откатившись на несколько метров. Обезглавленное туловище ещё пару секунд простояло на негнущихся ногах, словно застывшее изваяние, а затем рухнуло вниз, как подкошенное. Автомат, выпавший из рук зомби, глухо ударился о крышу прикладом.

Четыре ствола разом повернулись в сторону предполагаемого противника, но там было совершенно пусто. Оставшиеся на ногах зомби лишь успели заметить, как их боец за несколько секунд лишился головы, которая теперь одиноко лежала рядом с неподвижным трупом. Как это могло произойти, никто из них абсолютно не понял.

Зомби перегруппировались вокруг Эмилии и стали беспокойно озираться по сторонам. Ничего подозрительного не было, кроме внезапно налетающих порывов ветра. Вдруг рука невидимого противника настигла ещё одного зомби. Его ноги словно надломились в коленях, неестественно согнувшись в бок, а отрубленные руки вместе с автоматом упали на крышу. В довершение ко всему половина головы зомби стала медленно сползать вниз и, в конце концов, с чавкающим звуком отделилась от остального тела. На ровном срезе мозга среди многочисленных кровоизлияний показался складчатый рельеф полушария.

Очередной жертвой стал огромный зомби в байкерской каске с рогами и в камуфляжном комбинезоне. Его голова осталась невредимой, но из огромного живота, свисающего над ремнём, на мгновение показалось окровавленное лезвие меча. Оно сразу же совершило неуловимое движение и исчезло из видимости. В результате этого многочисленные петли кишечника вывалились наружу, бессильно повиснув на натянутых спайках. Затем окровавленное туловище зомби согнулось пополам, и верхняя его часть отделилась от нижней. Одеревеневшие руки всё ещё сжимали автомат, а указательный палец судорожно давил на спусковой крючок. Однако выстрелы летели прямо в небо. Ещё секунду нижняя часть тела продолжала стоять, и лишь затем подкосившиеся ноги рухнули вниз.

В следующее мгновение незримый противник вместе с пальцами резко вырвал автоматы из рук двух оставшихся на ногах зомби. Затем приклады с огромной силой обрушились на своих бывших хозяев, синхронно размозжив им головы. Ещё два окровавленных трупа свалились с ног как подкошенные, поставив точку в этом странном и стремительном бою.

В следующий миг автоматы упали на крышу рядом с изуродованными телами зомби, а порывы ветра внезапно стихли. За спиной у Эмилии стоял Океан с окровавленным мечом в руках. Его лицо вдруг перекосило гримасой боли, хотя следов ранений видно не было.

— Что-то ты долго в этот раз. Я уже успела несколько раз с жизнью попрощаться, — тихо сказала Нота, с усилием поворачиваясь к Океану лицом.

— Имей совесть! Я пришёл сюда, как только смог. И вообще, из-за твоей дикой боли, которую я так и не смог обуздать и которая чувствуется уже за квартал отсюда, у меня голова просто раскалывается и всё тело судорогой сводит, — укоризненно ответил Океан.

— Да, есть такое дело. Извини, что я ворчу. Если бы не ты, то эти твари меня бы, наверняка, прикончили. Ты успел в самый последний момент. Я у тебя в долгу. Спасибо, — с чувством сказала Нота. — А что случилось с теми людьми, которые были заперты в подвале в центре города? Ты успел им помочь?

— В тот подвал зомби успели раньше меня, и тем людям, которые были там, помощь уже не понадобилась, — грустно ответил Океан.

— Как жаль, — сказала Нота, медленно опускаясь на крышу.

— А вот этого сейчас лучше не делать. Вижу, что тебе очень плохо, но лучше нам убраться отсюда поскорее. У меня нехорошее предчувствие. Похоже, что через несколько минут эта крыша будет вибрировать от топота ботинок зомби, которые с дикими воплями уже несутся сюда. Каким-то образом они сразу узнают о гибели своих.

— Хорошо. Давай убираться отсюда. Только я что-то совсем расклеилась от всей этой погони и ожидания смерти. Столько сил потратила на это, да ещё и жива осталась. Так что мои ожидания не оправдались, и теперь надо снова думать, как выжить. Кстати, откуда у тебя этот меч? — спросила Нота, с помощью Океана поднимаясь на ноги.

— Ты разве не помнишь? Мы же вместе нашли его около Киры, которая без сознания лежала рядом РЭБ-центром. Ты потом ещё нас с Гвоздём сильно напугала своим воинственным видом с этим мечом в руках. После того случая я и спрятал меч подальше, чтобы он никого не смущал. Так нам всем было спокойнее. А теперь, вот, он и мне пригодился. Но ты особо не рассчитывай, что я тебе его сразу же отдам. Лучше твою винтовку починим. С ней ты тоже неплохо смотришься, особенно, когда в магазине разрывные пули, — сказал Океан, поднимая винтовку и направляясь к люку в крыше.

Несколько минут он расчищал выход от обезглавленных трупов зомби. Затем они вместе с Эмилией покинули эту злополучную крышу по металлической лестнице и оказались в подъезде. Нота с усмешкой подумала: «Спускаться вниз по ступенькам намного легче, чем подниматься вверх. И какое это удивительно приятно ощущение, когда тебя уже не преследует толпа разъярённых зомби». Им оставалось пройти всего один этаж, но тут Океан внезапно замер на месте и знаком остановил Ноту.

— Что такое? — шёпотом спросила она, вглядываясь в сосредоточенное лицо Егора.

— Ёжик говорит мне, что кто-то едет сюда на машине, — ответил Океан.

— Так машины же сейчас не ездят, если не считать вашу с Гвоздём раздолбанную «Ниву»? — удивилась Нота.

— «Ниву» тоже можно не считать, потому что в своё время её сильно покорёжили. Теперь машина практически не подлежит восстановлению. Хотя Ёжик обещает чем-то помочь, если ему удастся переместить её в минус-первое измерение. В любом случае сейчас «Нива» не на ходу, — шёпотом ответил Океан, медленно двигаясь к выходу из подъезда.

У самой двери он протянул Эмилии винтовку, а сам взялся обеими руками за длинную рукоятку меча. Звук мотора быстро приближался. Выглянув из подъезда, Океан увидел армейский внедорожник времён второй мировой войны. Сквозь очень пыльное и разбитое лобовое стекло практически ничего не было видно. Только когда машина поравнялась с подъездом, Океан и Нота смогли отчётливо разглядеть сам автомобиль и его загадочного водителя. За рулём армейского «Виллиса» сидел молодой человек в солнцезащитных очках и арабском головном платке, который закрывал почти всё лицо. Уже проехав мимо подъезда, машина сначала остановилась, а затем стала медленно сдавать назад.

 

Глава 13

Аменсала, 20 июня 1706 года (четверг) по земному календарю, 21:10 по земному времени.

Сегодня заканчивался инкубационный период для икринок, отложенных Зорис полтора земных месяца назад. Несмотря на радужные обещания рекламного буклета Центра регенерации, это время оказалось настоящим испытанием для будущих родителей.

Из тринадцати отложенных икринок выжили только девять. По статистике подобный исход был довольно распространён среди пар среднего возраста. Несмотря на то, что Зорис и Корус с самого начала инкубации знали об этих печальных цифрах, они искренне надеялись на то, что у них-то всё будет иначе — не так, как у всех остальных. Но чуда, разумеется, не произошло, и упрямая статистика в очередной раз оказалась права.

Первой неладное почувствовала Зорис, которая подолгу наблюдала за каждой из икринок, сидя около инкубационного бассейна. Она заметила, что в отличие от остальных две личинки полностью перестали двигаться. Контрольные замеры нано-роботов показали, что маленькие декаподы в этих икринках по необъяснимой причине остановились в своём развитии. Из-за начавшихся процессов разложения мёртвые икринки были сразу же удалены из инкубатора. И, хотя состояние оставшихся личинок было в пределах нормы, через неделю всё повторилось снова. Ещё две икринки по непонятной причине погибли.

Специалист из Центра регенерации, который обеспечивал поддержку во время всего инкубационного периода, разумеется, внепланово посещал жилище Коруса и Зорис после каждого случая гибели икринок. Оба раза, тщательно проверив всё оборудование, он неизменно сообщал, что нано-роботы в инкубационном бассейне исправны и работают в полном соответствии со своей программой. Специалист Центра регенерации каждый раз очень быстро и аккуратно проделывал процедуру извлечения погибших икринок из инкубационного бассейна. Для этого он использовал переносной манипулятор, фиксированный к стенке инкубатора. Судя по отточенным движениям щупалец, извлекать погибшие икринки специалисту приходилось довольно часто.

Каждый раз после завершения проверки всей системы инкубатора будущих родителей спешили заверить, что оставшимся икринкам ничего не угрожает. Тем не менее, полной гарантии сохранности оставшейся кладки никто не давал. Несмотря на всю безупречную репутацию Центра регенерации, доверие к его специалистам у обоих родителей уже после первого случая гибели икринок было в значительной степени подорвано. После повторения же печальных событий и вовсе не осталось никакой уверенности в том, что службой сопровождения инкубации всё сделано правильно.

Теперь Корусу и Зорис стало окончательно ясно, что с ними случилось то же самое, что и со многими другими парами декаподов. Они лишились части своего потомства и уже ничего не могли с этим поделать. Кроме того, будущим родителям постепенно стала понятна очень жёсткая позиция государства в отношении пар, отказавшихся от услуг Центра регенерации по выхаживанию потомства. Указ канцлера Фломуса об обязательной процедуре инкубации икринок с помощью высокотехнологичного оборудования оказался классическим примером политики кнута и пряника. С одной стороны, отказавшихся декаподов ждали репрессии в виде бесследного исчезновения, а с другой — согласившиеся на искусственную инкубацию икринок поощрялись значительным денежным вознаграждением в размере пятидесяти тысяч ласо.

По словам представителя Центра регенерации, всё произошедшее являлось ничем иным, как несчастным случаем. Они, как пострадавшая пара, вправе рассчитывать на солидную страховую премию от государства. На возражения Коруса, что им нужны не деньги, а их живые икринки, сотрудник центра неизменно цитировал фрагмент договора на оказание услуг по выхаживанию потомства:

«Центр регенерации гарантирует высокое качество предоставляемых услуг по медицинской и технической поддержке в течение всего инкубационного периода. Существующий уровень развития данной технологии позволяет сохранить не менее семидесяти процентов от общего числа отложенных икринок. Уменьшение количества эмбрионов в пределах тридцати процентов не является технической неисправностью системы и должно расцениваться как несчастный случай. Тем не менее, за каждую потерянную икринку пара декаподов получает от государства страховую выплату в размере десяти тысяч ласо. Наши сотрудники постоянно заботятся о повышении качества услуг, представляемых нашим клиентам. Спасибо, что вы с нами!».

Разумеется, этот фрагмент на голографическом бланке договора отображался очень мелким шрифтом, и ни Корус, ни Зорис не могли его своевременно прочитать.

Несмотря на клятвенные заверения специалиста в исправности системы, Зорис очень тяжело переживала потерю каждой из четырёх своих икринок. Поскольку пол потомков был определён ещё полтора месяца назад, будущая мама уже успела дать имя каждому из своих тринадцати будущих детей. Теперь ей пришлось последовательно проститься с четырьмя из них, и это оказалось мучительно больно. Сам Корус тоже тяжело переживал каждую потерю и, как мог, поддерживал свою подругу. Однако вернуть погибшие икринки он, разумеется, был не в силах.

В связи с ожидаемым рождением детей Корус получил официальное разрешение не выходить на работу в течение трёх дней. Это нововведение не так давно было законодательно закреплено указом канцлера Фломуса для всех декаподов, независимо от пола и возраста. Корус был очень рад редкой возможности провести время дома со своей подругой. Они вместе с нетерпением ожидали рождения детей, удобно расположившись у экрана монитора, который в высоком разрешении транслировал картинку с четырёх камер инкубационного бассейна.

Девять крупных икринок лежали в своих индивидуальных сотах из высокотехнологичного материала со свойствами искусственного интеллекта. Благодаря нано-роботам вода в бассейне была кристально чистой и радовала своей прозрачностью умилённые глаза будущих родителей. Четыре соты уже давно пустовали, напоминая о невосполнимой утрате, с которой предстояло, в конце концов, просто смириться. И, если Корус уже давно принял как свершившийся факт гибель своих четырёх нерождённых детей, то Зорис всё ещё не могла до конца прийти в себя от этой страшной трагедии, продолжая надеяться на чудо.

По своей форме икринки напоминали овальные вытянутые коконы. Они были прикреплены к своим сотам небольшой ножкой. Сквозь беловато-серые оболочки икринок просвечивали тела маленьких декаподов. Их светло-жёлтый цвет с крупными коричневыми пятнами явно контрастировал с полупрозрачной оболочкой икринки. От головы с полностью сформированными и уже открытыми глазами отходили десять щупалец, которые тесно прилегали друг к другу и пока были больше похожи на одну единственную ногу. Маленькие декаподы довольно быстро двигались в мутноватом содержимом своих икринок, тренируя мышцы для будущего плавания.

Последнее время Зорис много думала о предстоящем событии и всячески старалась подготовиться к нему. После изучения доступной информации о процессе инкубации из современных источников ей захотелось узнать, как рождались дети у древних декаподов. Зорис легко получила доступ к государственным архивам благодаря высокому социальному положению Коруса. Там она узнала о том, что их далёкие предки долгое время платили собственной жизнью за рождение детей. Оказалось, что древние самки погибали вскоре после того, как из их икринок появлялись маленькие декаподы. Самцы же оставались жить дальше, по мере своих сил проявляя заботу о потомстве.

Зорис было абсолютно непонятно, почему природа распорядилась так несправедливо. Древние матери погибали именно тогда, когда они были больше всего нужны своим беззащитным детям. Эта неразрешимая загадка долгое время мучила её. Во сне Зорис порой казалось, что она сама, подобно древним самкам-декаподам, будет вынуждена пожертвовать своей жизнью для рождения детей. В этих кошмарах Зорис раз за разом умирала в объятиях Коруса сразу после появления из икринки своего последнего маленького декапода. Просыпаясь, она каждый раз с большим трудом возвращалась в реальность и осознавала, что всё ещё жива, а все её видения — не более чем кошмарный сон.

Сейчас, когда они с Корусом сидели дома перед монитором, Зорис казалось очень далёким и невероятным то, что кто-то может умереть лишь от того, что маленький декапод выйдет во внешний мир из своей икринки. Ей было хорошо и спокойно от осознания того, что уже очень давно самки перестали так нелепо гибнуть в самом расцвете сил.

Щупальца Коруса нежно обнимали роскошное тело Зорис, по сравнению с которой сам он казался тщедушным подростком. И дело было отнюдь не в том, что Корус был недостаточно развит физически, хотя малоподвижный образ жизни давал о себе знать. Самки-декаподы, как и их далёкие предки, были всегда намного крупнее своих самцов. Такой своеобразный половой диморфизм сильно тяготил Коруса в то время, когда они с Зорис только познакомились и много времени проводили вместе. Он всегда немного стеснялся своих скромных габаритов по сравнению с подругой, особенно когда они встречались со знакомыми.

Теперь же, когда романтический период их жизни подошёл к концу, Корус практически перестал обращать внимание на это досадное недоразумение. Возможно, это было связано с тем, что теперь они с Зорис проводили вместе значительно меньше времени, чем раньше. Другой причиной могло быть то, что недостаток физического размера теперь с лихвой компенсировался чрезвычайно высоким социальным статусом Коруса. Все подруги Зорис завидовали ей, поскольку ни у одной из них партнёр не занимал такой высокий пост. То, что Корус был первым помощником самого канцлера Фломуса, поднимало его в глазах окружающих на недосягаемую высоту. Сама же Зорис довольно спокойно относилась к собственному статусу домохозяйки и абсолютно не комплексовала по поводу высокой должности своего друга. Так или иначе, но теперь Корус практически не замечал того факта, что его подруга была почти в два раза крупнее его самого.

Зорис задумчиво наблюдала за происходящим в инкубационном бассейне с помощью экрана монитора. Через некоторое время её сонные глаза всё чаще стали закрываться, а затем закрылись уже полностью. Нежная кожа на голове и щупальцах приобрела желтовато-коричневый цвет. Всё тело Зорис постепенно обмякло, а её голова откинулась назад, повиснув на щупальце Коруса.

В последнее время она довольно часто засыпала не на специальном подиуме, предназначенном для сна, а на щупальцах своего друга. Корус уже давно перестал удивляться этой странности, привычно списывая её на волнения последнего времени. Он не придал особого значения этому эпизоду и теперь. Однако сегодня Корус с удивлением обнаружил изменение состава слизи на поверхности тела Зорис. Вкусовые рецепторы в его присосках касались кожи подруги и посылали в мозг сигнал тревоги.

Корус в очередной раз внимательно посмотрел на Зорис, но, как и раньше, не заметил ничего необычного. Кроме того, что она так быстро заснула, сидя в его объятьях, всё было в порядке. Возможно, сказалось обострённое недавней потерей восприятие окружающего мира. Кроме того, последние несколько месяцев Зорис испытывала постоянное и вполне обоснованное волнение за своих будущих детей. Всё это было вполне объяснимо, но Коруса продолжало смущать изменение вкуса её кожного секрета. В его составе откуда-то появилось новое вещество, которое вызывало необъяснимую тревогу. Раньше ничего подобного не происходило, и теперь Корус ломал голову над тем, что это могло быть.

От тревожных мыслей его отвлекло движение, замеченное краем глаза на экране монитора. Присмотревшись к происходящему в инкубационном бассейне, Корус с радостью обнаружил, что содержимое одной из икринок излилось наружу. Вместе с тем, маленький декапод юркнул в прозрачную воду бассейна и тут же изменил цвет кожи на красный. Следом за ним второй малыш покинул свою икринку и присоединился к первенцу, также сменив окраску, но уже на красновато-бурую. Затем подобно цепной реакции икринки стали пустеть одна за другой, и из них в воде оказывался следующий продолжатель рода Коруса и Зорис.

Когда последняя икринка опустела, в воде хаотично двигались девять маленьких декаподов, которые очень быстро меняли свою окраску. Ярко-красный цвет кожи сменялся серо-бурым, а затем жёлто-зелёным и снова красно-коричневым. Через некоторое время эта праздничная суета стала постепенно стихать. Мелькание цветов значительно замедлились, и все маленькие декаподы приобрели одинаковый ярко-жёлтый цвет кожи. Их движения стали значительно спокойнее.

Похоже, что теперь томительное ожидание, наконец-то, подошло к концу. Корус, ещё не до конца веря своему счастью, с упоением наблюдал за новорождёнными детьми. Вид весело резвящихся в инкубационном бассейне маленьких декаподов был настолько завораживающим, что он забыл обо всём на свете. Все тревоги и сомнения были позади. Вместе с Зорис они всё-таки прошли этот нелёгкий путь до конца.

Корусу сейчас было немного жаль, что она заснула именно в этот момент — как раз незадолго до рождения их долгожданных детей. Зорис так хотела первой увидеть их появление из икринок, что заранее дала имя каждому будущему ребёнку. Корус даже не успел просто выучить их имена, а она уже давно называла все икринки исключительно по имени и никогда не ошибалась. В отличие от Зорис, Корус не проводил у инкубационного бассейна по несколько часов в сутки и теперь не мог с полной уверенностью сказать, кто из детей появился на свет первым, а кто — последним. Ему было жаль, что Зорис пропустила этот уникальный момент, заснув так некстати.

Он ещё раз с умилением окинул взглядом умиротворяющую картину наполненного новой жизнью инкубационного бассейна. Корусу вдруг захотелось посмотреть на детей своими собственными глазами, а не объективами видеокамер, которые транслировали картинку на монитор. Кроме того, он загорелся запоздалым желанием срочно растормошить Зорис и вместе с нею разделить радость рождения детей.

Корус попытался осторожно разбудить свою подругу, которая продолжала лежать на его щупальце с откинутой назад головой. Он слегка погладил её тело другими конечностями, осторожно придавая ему вертикальное положение. Раньше после этого Зорис всегда просыпалась, но теперь никакой реакции не последовало. Она продолжала неподвижно лежать в объятиях Коруса. Постепенно начиная волноваться, он стал сильнее и сильнее трясти тело Зорис, которое безвольно колебалось, словно аморфная масса. С ужасом осознавая, что температура её кожи стала значительно ниже обычной, Корус продолжал свои судорожные попытки разбудить Зорис. Несмотря на все усилия, она неподвижно лежала на подиуме без признаков жизни. Тело Зорис становилось пугающе холодным, а цвет её кожи сменился на бежевый.

Биологический компьютер Коруса уже давно и настойчиво повторял одно и то же сообщение: «В гемолимфе пациента обнаружена токсическая доза гормона смерти. Все три сердца остановлены, дыхание отсутствует, в мозге начались необратимые процессы. Пациент мёртв. Дальнейшая реанимация бесполезна». Несмотря на это, Корус отчаянно продолжал реанимировать Зорис, судорожно вспоминая всё, чему он успел научиться на обязательных курсах по выживанию в экстремальных ситуациях. Введение двойной дозы стероидных гормонов из домашней аптечки не возымело абсолютно никакого действия. Многократные высоковольтные разряды дефибриллятора, который также входил в стандартный медицинский набор, также оказались безрезультатны.

Окончательно разуверившись в собственных силах, Корус послал сигнал бедствия в службу экстренной помощи. Уже через несколько минут бригада из трёх сотрудников появилась на пороге его дома. Быстро переместившись к тому месту, где располагалась Зорис, они начали реанимационные мероприятия, попросив самого Коруса выйти.

После тридцати томительных минут ожидания, которые показались ему целой вечностью, Корус увидел, как автоматические двери межкомнатного люка раздвинулись. Специалист бригады экстренной помощи легко приблизился и дотронулся своим щупальцем до плеча Коруса.

— Мы сделали всё возможное, но, к моему большому сожалению, ваша подруга мертва. Примите наши соболезнования, — медленно произнёс он и отошёл в сторону.

Остальные сотрудники остались на своих местах, молча выражая ему своё сожаление. Корус вдруг почувствовал, что пол стал уплывать из-под его щупалец и постепенно превращается в потолок. Через несколько секунд всё окончательно перевернулось с ног на голову. Сотрудники бригады экстренной помощи почему-то теперь стояли на потолке и совершенно не собирались оттуда падать. Сам Корус тоже лежал на потолке, словно прилипнув к нему. Краем глаза он заметил, что новорождённые декаподы продолжали, как ни в чём не бывало, задорно резвиться в инкубационном бассейне. Хотя он и был перевёрнут, вода почему-то не выливалась, словно была покрыта ледяной коркой. Корус мысленно прижал к себе каждого из своих детей, имена которых он ещё не выучил. Глядя на их беззаботное веселье, Корус на мгновенье поверил, что всё ещё может быть хорошо, но в следующий миг его взгляд соскользнул с инкубационного бассейна на потолок.

Словно прикрученный к потолку подиум почему-то не падал вниз. Застывшее тело Зорис лежало на нём в естественной позе, как будто она и сейчас продолжала с упоением наблюдать за своими долгожданными детьми. Её закрытых глаз не было видно. Цвет кожи стал бледно-серым с голубоватым оттенком. На её поверхности была видна зеленовато-голубоватая жидкость, которая слегка опалесцировала в ярком свете. Безвольно свисающие на потолок щупальца Зорис были душераздирающим зрелищем, от чего Корусу стало абсолютно не по себе. Он вдруг остро ощутил всю безумную нелепость жизни, которая может вот так внезапно оборваться в самый счастливый день.

В следующий миг, словно тонкая незримая нить оборвалась внутри самого Коруса, нарушив его и без того слабеющую связь с этим миром. Внезапно всё стало совершенно бессмысленным, даже сама жизнь. Они с Зорис так долго ждали рождения детей, и сегодня это, наконец-то, произошло. Но плата за счастье оказалась слишком высокой. Корусу вдруг мучительно захотелось поскорее сбежать от всего этого безумия. Куда именно, уже не имело никакого значения — лишь бы поскорее.

Оба его жаберных сердца поочерёдно остановились, сразу вызвав острое кислородное голодание. Затем и основное сердце перестало перекачивать гемолимфу по телу. Муки удушья очень быстро стали нестерпимыми. Свинцовая тяжесть стеной навалилась на него, вызвав дикую боль в голове и кончиках щупалец. Глаза Коруса стали медленно закрываться, пряча расширенные прямоугольные зрачки за кожными складками. Печальное изображение мертвой подруги на его сетчатке сменилось чёрным фоном. На нём всё ещё виднелась маленькая светящаяся точка, которая с каждым мгновением неумолимо бледнела и уносилась вдаль.

Последняя вирусная частица в теле Коруса покрылась защитной оболочкой и вместе с другими вирионами попала в одну из восьми миллионов транспортных капсул. Многочисленные возвышения, которые появились на коже мёртвого декапода, спустя некоторое время стали увеличиваться в размерах и превращались в прозрачные полости. Слегка опалесцирующая жидкость из лопающихся пузырьков волнами изливалась на поверхность тела и на пол, придавая им характерное слабое свечение.

Бригада экстренной помощи в течение тридцати минут пыталась реанимировать Коруса. Однако в его теле уже наступили необратимые изменения, и было решено прекратить реанимацию. Старший из бригады констатировал смерть, зафиксировав этот факт в своём биологическом компьютере. Усталые сотрудники всё ещё тяжело дышали после длительной и интенсивной работы, которая не дала ожидаемого результата. Поглядывая друг друга, они с удивлением заметили, что их кожа слегка светится от той странной жидкости, которая всё ещё продолжала выделяться из тела мёртвого декапода. Довольно быстро это необычное свечение угасло. Странная жидкость бесследно исчезла с кожи озадаченных сотрудников бригады экстренной помощи. Не придав особого значения этому эпизоду, они начали рутинную процедуру доставки тел умерших декаподов в ближайший центр для судебно-медицинской экспертизы.