Позови меня, брат, позови меня, ласковый брат, Мы пойдем по дороге туда, где пылает закат, Где лини и язи при поддержке язей и линей Выясняют, какой из князей и который длинней. Подожди меня, брат, подожди меня, ты терпелив. Там, должно быть, отлив, а быть может, и вовсе прилив, Там качаются сосны в сережках тягучей смолы, Под нежаркое солнце весь день подставляя стволы. Приведи меня, брат, приведи меня, ибо туда В одиночку не ходит ни ветер, ни снег, ни вода. Даже реки, которые были знакомы едва, Прибывают туда, заплетаясь, как два рукава. Так что смело шагай, предъявляй меня как аусвайс, И ныряй в этот вальс, ты ведь понял, что всё это вальс. На песочный паркет, на сосновый кудрявый шиньон То язи, то лини серебристой сорят чешуей. А закат всё пылает, пылает, никак не сгорит. Не гони меня, брат, не гони, я впишусь в этот ритм, В этот круг. В этом кружеве всё невпопад в голове — То язей, то правей, то ли нет – то линей, то левей. И прилив переходит в отлив или наоборот, И танцуют жуки среди мшистых лохматых бород, И Каспийское море в условно укромной тиши Торопливо впадает в раскрытую волжскую ширь. И пылает закат, а потом догорает закат, Не кончается вальс, но кончается сила в руках, Потускневшая, но дорогая еще чешуя Возвращается, тихо вращаясь, на круги своя. Пристрели меня, брат, пристрели, ты же дружишь с ружьем, Потому что отсюда никто не уходит вдвоем, Ни линя, ни язя. В одиночку уходят, скользя. И подолгу молчат. Потому что об этом нельзя.