Люди Улла Медведя продирались сквозь цепкие ветки кустарника колонной, глядя друг другу в затылок. Сначала показался небольшой дозор: несколько человек налегке, без щитов и доспехов, с топорами наготове в мозолистых руках.

Ратмир вгляделся в напряженные лица тревожно оглядывавшихся бойцов. Крестьяне, пришлые и местные, привыкшие следовать за чужой волей, как коровы за пастухом. Нужда отняла их от плуга и земли, но не сделала воинами. Человеком войны сразу не стать, зубы дракона взойдут не во всякой почве, меч не станет душой прирожденного труса.

Впрочем, простолюдинами выглядели не все. Вооруженных крестьян вели за собой матерые воины – это было видно по скупым, уверенным движениям и доброму оружию на дорогих, шитых серебром поясах. С ними придется повозиться.

Ратмир оглянулся на взволнованно пыхтевших рядом Кари и Бьерна, чуть поодаль замерли Торбранд и Гуннар, по их лбам обильно катились капли пота. С этих тоже взять особо нечего. Лишь по левую руку ощущалось веское спокойствие стали – Рю невозмутимо наблюдал за передвижениями противника, положив рядом длинный лук и несколько стрел.

Место для нападения выбрали вместе: маленький ронин на вылазке отследил, что отряд врага двигался по лесной дороге, направляясь к броду через узкую, но бурную речку. Группа Медведей должна была переправиться с пологого берега на крутой, становясь идеальной мишенью для засады.

Ратмир повернулся к своим и осторожно повел рукой: «Скрываемся». Головы наблюдателей послушно нырнули за склон, где за стволами деревьев залегли остальные члены отряда Вигги. Дальше за действиями противника следил только Рю. Ратмир медленно спустился к отряду и знаками приказал приготовиться к бою.

Бывалых в битве людей было видно сразу. К предстоящей стычке они относились как к ответственной, опасной работе, которую нужно было сделать хорошо, – деловито проверяли, ладно ли сидят на древках топоры и копья, невозмутимо разминали руки и плечи. Несколько мужчин развязали гашники и мочились прямо перед собой на траву, не сходя с места. Но бледные новички застыли в напряженном ожидании, намертво стиснув древки оружия в побелевших руках. Из них выживет меньше половины.

Рю, наблюдавший со склона, цикнул белкой. Это значило, что часть отряда уже перебралась через реку.

– Громко и дружно, – шепнул Ратмир, обнажив меч, и очертил им обережный круг над головой, – ВПЕРЕД!

Он рванулся со склона, успев увидеть, как сбоку маленький ронин натянул большой лук. За визгом тетивы последовал сдавленный вопль внизу. Вступили в дело остальные лучники, подползшие к краю. И снова крики боли над шумом быстрой реки.

– Сулицы! – крикнул Ратмир, увидев, что первый ряд его воинов приблизился на расстояние хорошего броска. Люди швыряли копья на бегу, большая их часть воткнулась в мокрую землю у ног Медведей, но нужное сделано: враг не ожидал внезапного нападения, и многие, вместо того чтобы собраться в ряд, закрыться щитами и ощетиниться копьями, начали пятиться и разбредаться по узкой береговой полосе.

– Н-НА! – проревел Ратмир, с разбега ударив ногой в щит первого, и тот отлетел назад, сбив с ног отступавшего товарища. Ратмир остервенело рубил и колол визжащий под ударами человеческий ком до тех пор, пока тот не затих.

Третий, копейщик, делал торопливые выпады, Ратмир отразил их щитом, а потом сократил расстояние, блокировав древко краем щита. Когда огромные от испуга глаза воина оказались совсем рядом, в его шею сбоку врезалось черное лезвие.

Четвертый оказался опытным воином: седой, коренастый, он уже вытер от крови убитого парня меч и принялся выцеливать руку Ратмира, чтобы подрубить и обездвижить одним ударом. А его товарищ начал заходить ему за спину, надеясь ударить между лопаток, когда тот сцепится с седым здоровяком.

Но Ратмир лишь рассмеялся этой детской уловке: «Вы все здесь мертвецы, все до единого, потому что пришли грабить мою землю и топчете здешние травы, законы и судьбы. Я буду вершить свой суд до тех пор, пока каждый из вас, незваных гостей, не удобрит здешние берега».

– Х-ха! – Ратмир одним прыжком преодолел расстояние между ним и заходившим сзади юнцом и с разворота разрубил его щит вместе с кистью. Визжа от боли, враг упал на землю. Затем Ратмир повернулся к седому, но тот уже опускался на землю, закатив глаза, а между ними бежала струйка крови. Стоявший перед ним Рю коротко кивнул и с усилием выдернул лезвие меча из черепа побежденного.

Остальные, не выдержав натиска, в панике разбежались. Кто-то, обезумев от страха, бросился в быстрые воды. Тех из них, кто не утонет, достанут лучники, которых Ратмир расставил вдоль берега вниз по течению. А те, у кого хватило ума двинуть назад, скоро наткнутся на второй отряд, посланный им в тыл, и расклад сил будет далеко не в их пользу.

– Ратмир-сан! – окликнул его маленький ронин, кивая на другой берег, где еще вовсю кипела потеха: высокий вражеский воин с залитым кровью лицом сражался сразу с тремя, а у ног его уже лежали два трупа.

– Этот мой! – Своим голосом Ратмир перекрыл глухой звон мечей и устремился к реке, но Рю покачал головой, показывая глазами себе на руку.

Возбужденный горячкой боя Ратмир не сразу понял смысл его жеста. Приглядевшись к бойцу, уложившему еще одного ловким выпадом, он рассмотрел кинжал на окровавленной культе.

– Отступите! – Ратмир бросился в воду. – Отойдите от него!

Его люди отошли, не опуская секир. Во взглядах читалось явное облегчение. Долговязый был им не по зубам.

– Ты убил моих людей. Смерть за это не бывает легкой. Но, если сложишь оружие, я отправлю тебя к богам быстро. – Ратмир остановился напротив тяжело дышавшего Однорукого.

Тот, прищурившись, смотрел ему в лицо, но, похоже, не узнавал. Ратмир сложил пальцы рогами и выставил перед собой. Эйнар какое-то время тупо таращился на знак, потом смахнул слипшиеся от крови волосы со лба, бросил под ноги Ветер и отстегнул ремень кинжала. Рю быстро подхватил с земли клинки и обернулся к господину.

– Иди вперед, – приказал Ратмир Эйнару. – Закончим в лесу.

Однорукий развернулся и быстро пошел к зарослям орешника, Ратмир и маленький ронин последовали за ним.

– Держи, – Рю протянул оружие Эйнару, когда стволы и кустарники надежно скрыли их от глаз остальных. Тот буркнул благодарность и принялся тщательно вытирать о траву окровавленное лезвие.

– Обратно пойдешь вдоль этого берега, прежним путем не возвращайся. – Ратмир сунул былинку в зубы и присел на торчавший из земли сосновый корень. – Что нового?

– По-старому все, – Эйнар цыкнул сквозь зубы бурой слюной. – Жену Медведь рядом с собой держит. Мясник говорит, что он ее… он ее…

Однорукий изо всех сил сжал кулак, длинное лицо исказила гримаса.

– Вранье это, – Ратмир положил руку ему на плечо. – Медведь слишком умен, чтобы так рисковать. Он хочет видеть нас не врагами, а союзниками.

– Хотелось бы верить…

– До Тени добраться трудно. Он все время окружен людьми. Говорят, скоро будет посвящение новоприбывших в Братство. Думаю, это хорошая возможность…

– Я бы не хотел тебя торопить, – отрывисто проговорил Однорукий, – но, если ты не прикончишь этого проклятого колдуна, я сам задушу Медведя…

– Глупо погибнуть ты всегда успеешь. Мне Буся недавно сказал одну вещь. Что истинное мужество заключается в том, чтобы жить, когда надо жить, и умереть, когда нужно умереть.

– В этом есть глубокий смысл, – важно подтвердил внимательно слушавший разговор Рю.

– Ладно… – прошептал Эйнар, тиская рукой рукоять Ветра.

– Что тебе поручил Улл?

– Не задание, а дерьмо на палке… Скоро он отправит караван к местным охотникам за медвежьими шкурами. Хочет нарядить свое воинство, чтобы пострашнее выглядело.

– Много шкур?

– Три повозки. На всю старшую дружину.

– Три повозки… – Ратмир задумался, сцепив выпачканные засохшей кровью пальцы. – Ты сможешь дать мне знать, когда и куда выдвинетесь с грузом?

– У тебя появился план? – с надеждой поднял посветлевший взгляд Однорукий.

Рю чуть склонил вбок голову, что являлось признаком высшей степени его любопытства.

– Пойдем, немного провожу тебя, – Ратмир поднялся на ноги. – Нужно найти место, где ты сможешь оставить мне послание.

* * *

Посвящение победителей в Братство Света состоялось той же ночью после разгрома разведчиков врага. Ратмира и Рю пригласили в святая святых – логово Тени на останках захваченного двора Браги Сигурдсона.

Оказавшись на развалинах некогда родного жилища, Ратмир не почувствовал ни волнения, ни радости, ни сожаления.

Это место больше не было Брагитофтиром. С дверей и стен исчезла затейливая резьба, изображавшая схватки драконов, над плоской крышей больше не плескался красный стяг. Теперь здесь царили сумерки, а неровный тусклый свет костров и факелов лишь подчеркивал непроглядность порожденных им теней.

О победе ярла Тени над смертью должны были напоминать оскалы пожелтевших черепов, насаженных на частокол, а о вечности жизни Братства Света – пламя, трепетавшее в железных чашах на цепях, рядом с каждой из которых стояло по черному воину с закрытым до глаз лицом и обнаженным клинком.

– Время! – гулко провозгласила фигура в черном балахоне, сбрасила одеяние и воздела руки вместе с бросившимся в ночное небо гребнем вспыхнувшего костра.

По правой руке, плечу и шее мускулистого тела вились вытатуированные языки черного огня. Неистовые глаза слуги Люцифера светились священным безумием.

– Время! – откликнулись люди, повторяя движения жреца, словно тени.

Те, кому предстояло пройти обряд Посвящения, были взволнованы, некоторые дрожали от страха. С них сняли одежду, и на голой коже посвящаемых от близкого жара выступила испарина. Вышедший вперед Ратмир, щурясь от огня, попытался рассмотреть стоявших за костром, но их скрывала бешеная пляска языков пламени.

Откуда-то глухо ударили большие барабаны, словно отозвавшись на тревожный стук сердца.

– Очищение во имя новой жизни, – донесся из-за пламени голос Тени. – Идите ко мне, братья мои! Идите ко мне через огонь, так же, как Светоносный шел через испытания и боль, чтобы донести свое учение людям.

Ратмир зажмурился и шагнул в пламя первым, готовясь молча вытерпеть жар, но тут же удивленно открыл глаза. Объятия пламени не причиняли ни малейшей боли, они были ласковы и нежны, как касания любимой женщины. Пламя дышало прохладой, словно ночной ветерок, в него хотелось погрузиться, будто в тихие воды летней реки.

– Иди ко мне, брат, – звучал из ласкового пламени тихий голос, что струился вместе с прохладными языками огня прямо в груди, обнимая сердце. – Приди ко мне… – Ратмир сделал шаг из огня и упал на колени. – Ты рожден заново, брат мой. Небесные огни благословляют тебя.

Ратмир посмотрел вверх, в небо, где вместо серебряных точек звезд теперь неслышно бушевали гигантские спирали и колеса, мохнатые от языков разноцветного пламени. Он видел, как превращается в ничтожную точку на гигантском шаре, что несется в пустом пространстве, становясь крохотной пылинкой рядом с вселенской пляской огней…

– Одно пламя. Один пожар, – мерцал в голове мягкий голос Тени.

– Одно пламя. Один пожар, – шептал Ратмир обожженными губами, протягивая к нему руки со вздувшимися волдырями.

– Я чувствую, ты хочешь мне что-то сказать, брат, – шептал голос. – Что можешь ты предложить Братству Света? Какой подвиг готов совершить?

– Я хочу… – прохрипел Ратмир, ощущая, как начинает нестерпимо болеть от ожогов тело. – Я хочу убить для тебя…

– Кого? – спокойно спросил голос.

– Я добуду тебе голову Улла Медведя, – сказал Ратмир, чувствуя, что вложил в эту фразу последние силы, и упал лицом в горячую землю к ногам проповедника.