Творчество М. Ломоносова составляет этап в развитии человеческой мысли, хотя основные идеи, которыми оно обогащало людей, были реализованы лишь спустя много лет.

Во времена средневековья считалось, что схоластическая философия, вне зависимости от ее реальных возможностей, в силах дать ответ на любой вопрос, возникающий при изучении природы. В этом отношении она была универсальна.

Ученых и художников эпохи Возрождения универсальными делала сама жизнь. В те дни какой-либо известный художник мог в любой момент получить поручение от родного города построить крепость, осушить болото или сконструировать какую-либо военную машину. Гениальный художник Леонардо да Винчи, поступая на службу к миланскому герцогу, перечислил первоначально различные военные машины, которые он мог делать, и лишь в конце перечня написал: «Живописец я не хуже других».

Такая же всеобъемлемость характеризует, как мы уже видели, и творцов новой науки.

Интересы Декарта охватывали философию, математику, оптику, астрономию, физиологию, анатомию, метеорологию…

Ньютон занимался не только математикой, механикой, оптикой, астрономией, но и химией, историей, реформой календаря, богословием…

Эта универсальность была, с одной стороны, наследством схоластической философии, а с другой — объяснялась состоянием науки тех дней, когда один человек мог охватить фактический материал, относящийся ко многим отраслям знания.

С развитием науки возникает необходимость специализации. Для плодотворной работы приходится выбирать в зависимости от склонности ту или иную более узкую область знания. Происходит деление некогда единой науки на отдельные дисциплины. В XIX веке эта специализация принимает порой карикатурные формы, когда некоторые физики считают «хорошим тоном» не знать химии.

Но ведь, по существу, все отрасли естествознания внутренне связаны между собой! Занимаясь какой-либо одной областью учения о природе, нельзя забывать о ее родстве со смежными областями. Эту простую мысль в XVIII веке понимали, однако, только немногие.

Через творчество М. Ломоносова красной нитью проходит идея о взаимном родстве различных наук. Таким духом всеобъемлющего синтеза наук является его попытка установить связь между химическими и физическими свойствами тел. Основой для этого было глубокое убеждение М. Ломоносова в возможности положить в основу химии строгие математические законы так же, как это делается в физике.

«Химия — руками, математика — очами физическими по справедливости назваться может», — писал М. Ломоносов.

Убеждение в тесной связи физических и химических свойств тел приводит ученого к созданию новой науки — физической химии.

«Физическая химия, — определяет он, — есть наука, объясняющая на основании положений и опытов физики то, что происходит в смешанных телах при химических операциях. Она может быть названа также химической философией».

Опережая свое время более чем на сто лет, М. Ломоносов пишет «Курс истинной физической химии» и читает лекции, посвященные вновь созданной науке.

В сопровождающих лекции практических работах предполагалось «к химическим опытам присовокуплять… оптические, магнитные и электрические опыты, так как… химические эксперименты, будучи соединены с физическими, особливые действия показывают».

Указывая на возможность разделить все тела природы на неорганические и органические, он отмечает как общее, роднящее эти классы тел, так и качественные различия между ними. Общность химических составных частей всех тел и общность многих законов, которым тела подчиняются, роднят все тела природы между собой. Однако в органических телах отдельные «части тел оказываются так составленными и связанными между собой, что все взаимно соединенные части имеют одно причинное происхождение как единого целого. В неорганических телах частички, кроме взаимного сцепления и расположения, не имеют причинной связи».

Идея о родстве всех тел природы, имеющих в то же время качественные различия, была подлинно новаторской идеей, намного опережавшей науку тех лет.

Та же мысль побуждает М. Ломоносова, занимаясь геологией, использовать методы химии, физики, математики. «Вот каковы земные недра, — писал он, — вот слой, вот прожилки других материй, кои произвела в глубине натура. Пускай (ученый — Б. К.) примечает их разное положение, цвет, тягость, пускай употребляет в размышление совет от математики, от химии, обще от физики».

Представление о синтезе различных наук помогло М. Ломоносову преодолеть господствующее в его время учение о неизменности природы.

«Твердо помнить должно, — говорил он, — что видимые телесные на Земле вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим; но великие происходили в нем перемены… И так напрасно многие думают, что все, как видим, с начала творца создано. Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук… Хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: бог так сотворил; и сие дая в ответ вместо всех причин».

М. Ломоносов резко протестовал против попыток подменить научное объяснение явлений природы их религиозным истолкованием.

«Кто в… размышления углубляться не хочет или не может, — писал он, — и не в состоянии вникнуть в премудрые естественные дела божии, тот довольствуйся чтением священного писания и других книг душеполезных… Зато получит от бога благословение, от монаршей власти — милость…»

И так же, как в годы итальянского Возрождения, не на латыни, а на народном языке звучит защита ненавистного церкви учения Коперника.

Только через два столетия обрели общее признание мысли, высказанные М. Ломоносовым.

Мы являемся свидетелями плодотворного развития областей знания, расположенных на границах, разделяющих различные дисциплины. Именно о таком синтезе наук и говорил Михаил Васильевич. В наши дни «математическая химия» уже не мечта, а реальная действительность.

Разнообразные идеи М. Ломоносова настолько естественны для нас, что порой бывает трудно оценить их значение. Когда думаешь о жизненном и научном подвиге этого гениального человека, невольно вспоминаешь слова Белинского.

«На берегах Ледовитого моря подобно северному сиянию блеснул Ломоносов. Ослепительно и прекрасно было это явление. Оно доказало собою, что человек есть человек во всяком состоянии и во всяком климате, что гений умеет торжествовать над всеми препятствиями, какие ни противопоставляет ему враждебная судьба, что, наконец, русский способен ко всему великому и прекрасному».