#img_29.jpeg
Собрание было в пятницу. Повестка: о трудовой дисциплине, экономии и производительности труда.
— Вопросы серьезные, товарищи, — предупредил ведущий собрание, — необходимо запротоколировать мнения для выработки единой линии и принятия мер. Чтобы не вышло: поговорили и разошлись. Согласны? Надо выработать документ. Разговоры утихнут, забудутся, а протокол останется, без искажений и двусмысленности, на него можно будет ссылаться, опираться. Ясно? Итак, кто станет писать? Ваши предложения.
Молодой специалист Манагина сказала, что не может: ногти не просохли после маникюра. Голигузов, чтобы не испортить почерк, брал ручку только два раза в месяц — в аванс и расчет, расписаться в ведомости. Никитин боялся ответственности, Хлызов…
— Пусть пишет Чубыкин, — предложил кто-то, — самородок языка: сочинил пять поэм, три романа и двести анонимок.
Чубыкин не возражал, прошел в президиум и достал золотое перо.
Открылись прения. Первым взял слово передовик и новатор, бригадир сварщиков Кириллов. Был он непьющий, имел трех детей и говорил серьезно, прочувствованно и долго. Ему даже поаплодировали.
А в протоколе… Впрочем, дальше по протоколу:
«Бриг. Кир.: Шел я на это собрание и думал… (Апчхи-и). У кого есть спички?
Слес. Зад.: Да за ради бога! По мне так лучше сразу, чем в конце концов.
Тех-к Лоб-в: Если вы думаете, Ракитин, то напрасно! По глазам вижу!
Инж. Ломов: Улыбаться и я могу! Раз и навсегда! И все о том же!
Фрез. Савенко: Мне и не снилось.
Бух. Есина: А сон в руку!
Бочарова: О чем разговор? Я хоть и замужем, а…
Ракитин: Однако значит все-таки? И лучше уж зачем, чем почему?»
Собрание наметило меры по укреплению трудовой дисциплины и разрешило наболевший вопрос о работе столовой и потерях времени из-за затянувшихся обедов, а также о душевой без горячей воды.
— Отлично, — сказал председатель. — Отрази в протоколе.
И Чубыкин отразил:
«Техн. Ниткина: Гляжу я на вас, а мне еще за молоком!
Слес. Зад.: Держи парик!
Бриг. Кир.: Тогда дайте и мне подержать! То есть я — «за». Больше того, скажу касательно и только после, если…»
— Прекрасно сказано, Кириллов, — одобрил ведущий. — Мы обратимся к директору, думаю, что он поможет! Запиши в протокол.
Чубыкин кивнул и застрочил с новой силой. Заметил удовлетворенно:
— Что бы вы без меня делали? Поговорили и разошлись? А документ? Где документ? Чтобы ссылаться… Вот он!
Чубыкин поднял протокол повыше и показал всем.
— Посмотрим, что ты тут изобразил, — ведущий взял протокол, пробежал глазами. Потом еще раз. Потом еще… Побледнел и сел. Стало тихо. Звякнул стакан. Ведущий сунул под язык таблетку валидола.
— Твоим бы прото… прото… колом…
— Подумаешь? — обиделся Чубыкин. — Что не так, поправят.
Подвели черту. Чубыкин записал решение: «Сдвиг на лице, несмотря на частности. Поэтому объявить выговор слес. Зад., чтобы наперед и без напора».
И лихо расписался: «Вел протокол техник Чубыкин».
— Ничего, — успокоил кто-то, — в прошлый раз от его протокола слесарь Кащеев выпрыгнул в окно и ему наложили швы. Пронял ты его. А нынче, кажется, все целы и невредимы.