Режиссер Вернер Херцрг.
В ролях: Клаус Кишки, Клаудиа Кардинале, ХосеЛьютой, Пауль Хиттшер.
В - 3,5; М - 3,5; Т - 4; Дм - 4; Р - 4; Д - 4,5; К - 6. (0,808)
Один из самых безумных проектов В.Херцога, который и прежде считался одержимым фанатиком, часто снимающим там, куда редко ступала нога цивилизованного человека, преодолевающим неимоверные трудности и лишения ради потрясающих воображение кадров девственной, не тронутой никем природы. Но постановка "Фицкарральдо" была просто личным подвигом немецкого режиссера, триумфом его воли и страсти.
В.Херцог начал съемки в 1979 году и несколько раз их останавливал (в том числе из-за того, что не выдержали невыносимых испытаний первые исполнители, рок-певец М-Джаггер и американский актер Дж.Робардс) — все это отражено в документальной ленте с Изумительным названием "Бремя грез". Наконец, "неистовый баварец" призвал на помощь, уже в четвертый раз, К.Кински, по сути, им же открытого для мирового кино в фильме "Агирре, гнев божий", — актера сумасшедшего темперамента, самоотверженного в работе, кажется, до беспредельности, с непокорностью зверя все-таки подчиняющегося диктату режиссера ("Херцог — дерьмо, но другие намного хуже", по его парадоксальному высказыванию).
Несмотря ни на что, картина была закончена в тяжелейших условиях джунглей Амазонки, в самой глубине непроходимых районов Перу и Эквадора. Причем, в качестве уникального свидетельства гипнотического (уже без сеансов гипноза, как на съемках "Стеклянного сердца") воздействия В.Херцога, способного заставить не только актеров, но и массовку, в данном случае — индейцев, выполнять беспрекословно немыслимую работу, приводился следующий поразительный факт. Реальный Фицкарральдо (на самом деле, ирландец Брайан Суини Фицд-жералд), живший в начале XX века и исступленно влюбленный в голос великого Карузо, отправился на поиски каучуковой плантации, чтобы разбогатеть и построить оперный театр в Богом забытой амазонской деревушке Икитос, где сумел уговорить враждебное племя индейцев перетащить большую лодку весом в двадцать восемь тонн через узкий перешеек между двумя реками. Не менее маниакально преданный искусству современный немецкий режиссер вынудил проделать ту же операцию с пароходом весом в триста двадцать восемь тонн (!).
Это — не глупая прихоть, вздорный каприз, дурная выходка. Безусловно, лучшие сцены этой картины — вышеназванный эпизод, а также путешествие парохода по реке мимо неизведанных берегов, покрытых легкой дымкой тумана (вновь, как и ленту "Агирре, гнев божий", снимал тоже яростный и неукротимый по манере оператор Т.Маух), когда вот-вот могут напасть воинственные по отношению к белым индейцы, но Фицкарральдо гениально уверен, что их околдует голос Карузо из грамофона.
Почти физически чувствуешь "волшебную силу искусства", которое может на время смести вражду между людьми и убедить их добровольно пойти на акт самопожертвования, сплотиться на миг во внешне безрассудном действии, имеющем более глубинное, философское значение — как страстотерпение, преодоление, совершение извечного пути "через тернии к звездам", победа духа и разума над стихией, неконтролируемой, противостоящей и даже чуждой действительностью. Акция Фицкарральдо вроде бы терпит крах после того, как индейцы все-таки позволили пароходу разбиться у водопада. Но вернувшись в Икитос, безумный любитель оперы преисполнен решимости когда-нибудь все равно добиться своего, поскольку он доказал прежде всего себе, что возможно считавшееся абсолютно невозможным.
Ни один из фильмов В.Херцога (который, кстати, успешно завершил собственный тернистый путь съемок "Фицкарральдо" и был вознагражден премией за режиссуру на Каннском кинофестивале) не пронизан такой безоглядной и упорной верой в могущество человека над самим собой и миром, в высокую миссию преображающего людей искусства, будь то голос Карузо или сновиденчески воздействующий зримый образ вечно меняющейся и по-прежнему неизменной нецивилизованной, изначальной природы, как бы прареальности или метадействительности. "Фицкарральдо" — это истинное кино, запечатлевающее мифологичность того мира, который существует вокруг нас, и неменьшую подлинность и осязаемость скрытого внутри нас или вовсе придуманного, воображенного художником.